Ли Галина Викторовна : другие произведения.

Точка невозврата. Волчья кровь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Городское фэнтези. История любви. Иногда ты подходишь слишком близко к невидимой черте, за которой начинается обратный отсчет твоей жизни. Хорошо, если личный ангел хранитель убережет тебя от последнего шага. Мой ангел, наверное, спал. Он пропустил момент, когда я ступила за точку невозврата. 1-21 главы правка от 05.05.2013

Точка невозврата. Волчья кровь.

   Иногда ты подходишь слишком близко к невидимой черте, за которой начинается обратный отсчет твоей жизни. Хорошо, если личный ангел хранитель убережет тебя от последнего шага. Мой ангел, наверное, спал. Он пропустил момент, когда я ступила за точку невозврата.
  

1 глава

  
   Альбомный лист на холодильнике удерживали две магнитные коровы с добродушными мордами. По бумаге скакали корявые буквы заголовка: "Политика нашей партии".
   Ниже столбиком написали дела, одобренные этой политикой. Под первым номером числилась уборка кровати, под номером вторым - сбор разбросанных вещей, третий вещал о необходимости вымыть посуду "за сабой!".
   Дела записали маленькими буквами: то ли автор рассчитывал на длинный список, то ли не хотел лишний раз привлекать к ним внимание. Ниже списка, наискосок и поперек листа, шло предложение, заканчивающееся четырьмя восклицательными знаками: "Наказание будет обидно!!!!"
   Я вдохнула, содрала листок, скомкала его и зашвырнула в мусорку - зря научили Ляльку писать. Не будет теперь покоя от этой малявки.
   Мама, неодобрительно проследив за полетом бумажки, не удержалась от замечания:
   - Зачем сняла? Все правильно тебе написали.
   Влад ничего не сказал, но усмехнулся.
   Кровь прилила к щекам, и я уткнулась в бокал с кофе.
   В нашей семье я что-то типа тренажера для битья. Нет, руку на меня не поднимают, но вот в остальном...
   Горячий кофе обжег небо, и я, хватанув воздух ртом, чуть не выплюнула напиток обратно в бокал.
   - Ешь красиво, - тут же недовольно буркнул Влад. - И так не красавица, а с такими-то привычками вовсе - свинарка из Кулебякино.
   Мать посмотрела на меня с укоризной, но промолчала. Аппетит исчез напрочь, я встала и выплеснула остатки кофе в раковину, не забыв прополоскать посуду. Огрызаться не стала. Все равно этого козла ничем не пронять, только мать расстрою.
   Лялькиного отца я не любила. Он был заносчивой сволочью и каждый день доказывал, что я напрасно белый свет копчу. Из-за Него я старалась реже бывать дома, болталась по улицам до поздней ночи, а выходные вот уже как шесть лет казались самыми нежеланными днями недели. Особенно если мать срывалась на работу, а отчим принимал на грудь.
   Нет, Он меня не бил и не приставал, слава богу, зато постоянно зудел, учил жизни и сравнивал с дочерью. За это я порой ее просто ненавидела. Порой. В такие минуты, как сегодня.
   - Держи! - сунули мне в руки рюкзак, набитый до самого верха.
   Весил он прилично, кило семь, не меньше: только перекинула через плечо, а узкие лямки уже врезались в кожу.
   Я поморщилась и тут же получила:
   - Ничего, не сахарная, не растаешь!
   Это точно - не сахарная, не золотая и даже не сладенькая. Ничего, я привыкла.
   - Давай, давай, Александра, а то опоздаешь! - поторопила мать.
   Я молча кивнула и вышла в подъезд: на вокзал меня никто не повезет, потому что - "не сахарная".
   Рот сам скривился в привычной усмешке.
   Ну и пусть! Подумаешь... Все равно мама водить не умеет, а ехать с Ним желания нет.
   Через полчаса я уже сидела в поезде. Мне всего шестнадцать лет, рановато для дальних поездок, но на этот раз выбора не осталось: маму не отпустили с работы, а Он улетал в командировку. Так что за Лялькой к бабке в деревню пришлось ехать мне.
   Не могу сказать, что это радовало - глухо там было, телевизор и тот полтора канала показывал. Сотовый тоже сигнал не брал.
   С одной стороны, я рада в деревне пожить: бабка меня любит. Кажется. Ну, во всяком случае, жалеет: типа, сироткой расту. А с другой - что мне делать в такой глухомани? Даже в инет не залезешь.
   Я, вздохнув, пристроилась на скамейку и глянула в серое от грязи стекло. Оно словно зеркало услужливо подсунуло мое же отражение. Я надвинула на лоб капюшон толстовки: любоваться было нечем.
   Мимо протопала бабулька с котом в корзинке, примерилась сесть, но передумала. Я знала, что так будет. Давно заметила, если у людей оставался выбор, они обходили меня стороной, словно чумную. Даже если им улыбались во весь рот.
   Ну и пусть!
   А все же обидно... Вот к Ляльке всегда тянут руки. Она у нас хорошенькая, как ангелок: золотые кудряшки, ярко-голубые глаза, румянец в полщеки. Я не такая. Я обычная: волосы русые, глаза серо-зеленые, подбородок упрямый. Один плюс - ноги, говорят, красивые. Да ноги в джинсах не особо видны, а юбок я не ношу. Не умею в юбках да на каблуках, мне по душе кроссовки.
   На противоположное сиденье кто-то приземлился, и я исподтишка глянула на новоявленного соседа по купе. Им оказался парень лет шестнадцати, которому с внешностью повезло еще меньше чем мне. Вот чей портрет нарисовал бы даже первоклашка! Достаточно было изобразить ровненькое белое яйцо, к которому прикрепили нос и золотистый кудрявый чубчик. А затем нарисовать унылую ниточку рта и бледно-голубые лубочные глаза, смотрящие на мир с наивной обидой.
   Я надвинула капюшон еще ниже, поправила затычки плеера в ушах и прикрыла глаза: теперь можно расслабиться, каникулы все же... еще целых три недели до первого сентября.
  

***

  
   Допотопный, пожеванный временем и ржавчиной уазик, подобрал меня на станции вместе с парочкой теток, которые ездили в райцентр. Они всю дорогу с любопытством пялились на незнакомую девицу. Я на всякий случай сразу поздоровалась: вдруг это бабкины соседки. А бабуля у меня суровая, из тех, кто и коня, и внучку на скаку остановит. Зато она и Владу меня в обиду не дает. За то он ее и не любит. Потому предпочитает в деревне не задерживаться.
   Он бы и Ляльку сюда не пускал, да не мог с мамой справиться. Вернее, с ее убеждением - ребенку нужен здоровый воздух и экологически чистая еда, типа парного молока и домашней курочки.
   Бабушка Мария Ляльке не родная, но любит ее не меньше меня. А может, даже больше. Хотя нет, это я зря.
   Когда приехала в деревню, солнце уже зацепило горизонт. Я выпрыгнула около почты, а автобус с пассажирками попыхтел дальше за трубу водогона, который словно пограничная линия делил деревню на две части.
   Значит, тетки оказались "не наши".
   Не удержавшись от соблазна, я показала им вдогонку язык - все равно не донесут. С "не нашими", с "затрубными" бабкина половина села не общалась. Бог знает почему. Даже лес, обступавший Иваново-Погуляево, делился на две части, и в чужую ходить мне категорически запрещали.
   Я поежилась, глянув на холм, густо поросший лесом. Он и вправду казался недобрым: густой темный ельник. То ли дело "наш" березняк!
   При прыжке рюкзак больно врезал мне по ребрам. Потерев ушибленный бок, я поплелась по улице, выдавливая сквозь зубы "здрасьте" всем встречным поперечным. В Иваново приходилось здороваться даже с дворнягами, которые гавкали из подворотен. Думаю, в Погуляево - тоже.
   Бабкин серый некрашеный сруб жался задним двором к высокому яру, проеденному, как сыр, норами ласточек и щурок. Из-за этих самых гнезд я заработала в прошлом году длинный шрам на лодыжке: Лялька полезла "за птенчиками", и пришлось ее спасать. Спасла, конечно, но затем сама слетела прямо на вынесенное половодьем дерево. До мяса ногу распахала, но это мне повезло - могла и шею сломать. Лялька отделалась сильным испугом, а я - нагоняем за то, что не уследила за младшей сестрой. Угонишься за ней, как же.
   Я снова вздохнула и толкнула рукой знакомую калитку. Мелкая собачонка Кнопка злым клубком кинулась мне под ноги и залилась лаем, но, признав запах, замолчала, заюлила хвостом.
   - Сашка приехала! - завопил знакомый звонкий голосок, и на талии повисло кудрявое чудовище.
   Я, грохнув оземь опротивевшую поклажу, оторвала от себя несносную пиявку:
   - Приехала, приехала.
   Прозвучало довольно. Все-таки люблю я Ляльку. Как и все. Хорошая она у нас. И не виновата, что ее отец козел!
   - Мороженое привезла? - сунулась Лялька в рюкзак.
   - Ага, целых двадцать порций, - буркнула я в ответ и полезла за чупа-чупсами: как же без подарка-то.
   Сестренка тут же довольно взвизгнула, выгребла все конфеты и унеслась делиться с подружками, которых у нее было намного больше, чем у меня - целых три штуки.
   Тем временем скрипнула дверь, и на крыльце появилась бабка.
   Она улыбнулась:
   - Дичок мой приехал! Чего замерла? Иди, обними старуху-та.
   Дичок - это тоже я. Мне такая кличка нравится. Притом - гораздо больше имени, уж больно неказистое оно. Ладно еще, когда зовут Александрой, куда ни шло. А вот - Сашкой? Или того хуже - Шуркой?! Шурочка, Шура... Фу... Александра Александрова. По-дурацки звучит. Один поганец в классе вовсе меня прозвал - Дважды А. Жуть! И о чем только думал отец, когда мне имя выбирал? Наверное, мечтал о сыне.
   Из-за имени я такая корявая. Ни изящества девичьего, ни грации, ни умения глазки строить. Хотя мама говорит: "Какие твои годы, еще научишься подолом крутить". А отчим прибавляет: "Еще и принесешь в нем". Дурак.
   - Ну, иди, иди ко мне!- снова улыбнулась бабка, я взлетела по ступеням и уткнулась носом в ее плечо. Высокая у меня бабуля, метр семьдесят пять, не меньше.
   - От худоба, так худоба! - пощупала бабка мои ребра. От этого стало щекотно и хорошо. - В чем только дух держится! - покачала головой бабуля.
   - Модельный стандарт, - пошутила я.
   - Какой, какой? - притворилась глухой старуха. - Модельный, говоришь? Эт с чего модель-та делали? С вешалки шоль?
   Я рассмеялась, а бабка схватила меня за плечо:
   - Пошли в дом, накормлю моделину. Скоро кости друг о друга стукаться начнут!
   Правда, тут же остановилась и скомандовала:
   - Нет! Сначала давай-ка в баню, Дичок. Уж больно ты не по-нашему пахнешь!
   Я ухватилась за кончик своих волос, стянутых в хвост, и понюхала.
   Так и есть! Задымил водитель мою шевелюру. Не стоило пересаживаться к нему под бок.
   - Давай, давай! - повторила бабка точь-в-точь как мать, я послушно отправилась мыться.
   - Баннику поклониться не забудь, а то ошпарит! - крикнула вслед бабуля.
   Суеверная она у меня: и домовой в ее хозяйстве живет, и банник, и подворник, и сенник. Кикиморы только в колодце не хватает. Наверное, его уже какой-нибудь колодезник занял.
  

***

  
   Долго спать в деревне трудно, уж больно там живности много, и окна летом не закрывают - душно. А бабка встает с живностью одновременно и командует ею не хуже, чем генерал - солдатами.
   - Куда, рогатая бестия, прешь! - это она телке.
   - Пошла, пошла, ленивая! - это она корове Ласточке.
   А затем бабуля строит кур, а гуси, норовя прихватить клювами за подол, строят бабулю. Пока весь звериный батальон поприветствует, весь сон отобьет.
   Я зевнула и выглянула в окно.
   Пора вставать, однако. Надо сбегать на речку, пока Лялька спит, а то ведь не даст потом, вредина липучая!
   Я торопливо нацепила купальник, сунула ноги в шорты и выскочила на крыльцо.
   - Куда голышом, бесстыдница, со двора идешь! - тут же осадила бабуля.
   Пришлось вернуться, надеть футболку и треники. Бабке про моду не объяснишь.
   На речке, как ни странно, я оказалась не одна. Метрах в семидесяти вверх по течению плескалась группа "затрубных". Они долго пялились в мою сторону, но поговорить не подошли.
   И слава богу! Хорошего от них все равно не дождешься: затрубные, как тот ельник, были такими же колючими и неприветливыми. "Дружиться" с ними, как говаривала бабка, не стоило, а вот просто поглазеть - куда ни шло.
   Я прищурилась с любопытством: сложены неплохо. Никаких сутулых спин и тощих шей, хоть для журнальных обложек снимай. Окажись на моем месте девчонка посмелее, обязательно бы познакомилась. Меня же такое соседство только смутило: пока дошла к воде, почувствовала себя породистой лошадью на аукционе: парни разве что в зубы не заглянули, а так по всем статям прошлись. Я даже пожалела, что пришла купаться одна. Уж лучше бы Ляльку захватила, вдвоем все равно не так... неловко.
   Задерживаться на берегу не стала: смело ушла под воду с головой, скрываясь от навязчивого внимания. Вынырнула метрах в пятнадцати от берега, переплыла дважды реку и вылезла обсыхать. Парни уже, наплескавшись, пошли к своей тропе: даже дорожки, ведущие к пляжу, в Иваново-Погуляево были разными. Я тоже подхватила трико и выругалась: штанины крепко связали аж в четыре узла.
   Сзади обидно захохотали.
   Вот придурки малолетние, прямо детский сад!
   Я оглянулась на яр, прикинула, за что больше влетит - за опоздание или за прогулку без штанов - и решила пойти в купальнике, а штаны предъявить, как оправдание.
   Бабка, взглянув на них, вздохнула и строгим голосом напомнила:
   - В их лес не ходи! Нехорошо там в этом году. Туриста надыть пропавшего искали, так и не нашли.
   Больно мне надо! Я вообще лес не жалую. Муторно там, постоянно кажется, словно за мной кто-то следит из-за деревьев. Точнее, словно сами деревья следят и ждут чего-то. Даже в городском парке кажется.
   - Бабуль, бабуль, бабушка любимая! - запела тоненьким голоском Лялька. - Пусти меня, бабуль, к Таньке во двор поиграть!
   - Нечего тебе у той Таньки делать! - отрезала старуха.
   Тут я ее мнение разделяла. Танька, которая жила через два двора от бабки, имела в заднице пропеллер, постоянно заносивший её куда не надо. Куда совсем не надо!
   - Ну, бабуленька, пусти-и, а то мне с Сашкой ску-учно! - проныла Лялька и принялась подхалимничать: - Я со двора никуда. И кашу сейчас доем!
   Против доеденной каши бабушка устоять не смогла. С ее точки зрения, обе внучки были ходячими скелетами.
   Я, вспомнив о собственном интересе, добавила голос к просьбе сестры:
   - За ее "поиграть" я тоже кашу съем!
   Танькин двор избавлял меня от забот о Ляльке и от ее приставаний.
   - Ладно, егоза, быть по-твоему, - раздобрилась бабуля, но тут же добавила: - Чтобы на улицу ни ногой! А ты, Дичок, садись - яблоки резать.
   Лентяйничать бабуля позволяла только Ляльке, и то, поди - по малолетству.
   Я подвинула к ногам большой эмалированный таз с отбитыми краями и потянулась за ножом. Сушеные яблоки забьют мой рюкзак на обратной дороге, так что придется потрудиться, обновляя бабушке запас.
   Ближе к вечеру к нам заглянула Танькина мама:
   - Девочки не у вас, баб Мань?
   Мы с бабкой переглянулись: так и знали, что на месте не усидят!
   - Давно с глаз пропали? - деловито осведомилась бабка.
   - Да уж час как не вижу! - развела руками соседка.
   Час в деревне - это ерунда. Здесь все равно каждая собака каждого гуся знает - не потеряются малявки, даже если за трубу уйдут.
   - Дичок, поищи стрекоз непутевых, да хворостину не забудь! - нахмурилась бабка и сунула мне тонкую ветку, выдранную из плетня.
   Я послушно вышла со двора, постояла с минуту в задумчивости и побрела в сторону трубы: голову на отсечение даю, в Погуляево потащила сестру эта гульная корова!
  

***

   Я шла ведомая шестым чувством, положившись на интуицию, как уже не раз делала в поисках. На перекрестках останавливалась, водила носом - туда, не туда - и сворачивала, куда больше тянуло. Тактика поиска не ахти какая, зато у меня всегда срабатывала. Так, никого не спрашивая, я вышла к окраине деревни и похолодела: "туда" тянуло в горку к лесу.
   Ох, зря я прут выкинула! Надо теперь хотя бы крапивы по дороге нарвать!
   Прибавила ходу, перейдя на бег. Я хоть худая, зато жилистая: хорошо бегаю, в удовольствие. Быстро добравшись до кромки леса, обнаружила у тропы обломанную палку от чупа-чупса из Лялькиной нычки.
   Ну, погоди, сестренка!
   В лес я фактически влетела, перескочив по узкому мостку через неширокий овраг. Стоило углубиться в чащу шагов на пять, как пахнуло чем-то... чем-то очень странным, от чего волосы на затылке зашевелились словно живые.
   Я остановилась, вздернула голову и замерла, прислушиваясь. Руки покрылись мурашками, вздыбившими каждый волосок. Предчувствие нехорошего заставило меня ощетиниться не хуже собаки. И тут раздался отчаянный детский визг... Я понеслась на него, не разбирая дороги. Кричать и звать на помощь не стала, просто в голову не пришло. Ноги сами вынесли в темный ельник, где я увидела испуганных подружек, которые смотрели в сторону от меня с таким отчаянием, словно на них надвигалось что-то очень страшное.
   Я пролетела по инерции несколько шагов и увидела черного волка, огромного, как годовалый телок. И что-то во мне в этот момент хрустнуло от страха... Сознание помутилось, и я прыгнула прямо на чудище. Силы толчка хватило, чтобы зверь кубарем полетел на землю, собирая шерстью опавшую хвою. Я же заслонила девочек и зарычала, как собака. Нет! Намного страшнее. А затем снова кинулась на волка, чьи желтые глаза горели злыми огнями.
   Лязгнули зубы у самого уха, но я успела первой вцепиться прямо в косматую шею противника. И не сообразила в тот момент, что кусаю как-то странно. И что бегу на четырех, а не на двух ногах. И что ор за спиной стал еще громче... Потому что в следующее мгновение сплелась с врагом в тесном клубке.
   За мгновение до того, как огромные клыки рванули мое плечо, я все-таки дотянулась до лапы противника! Кость хрустнула под зубами, зверь сердито взвыл, а я, отскочив в сторону, ощерилась.
   Охромевший противник продолжать драку не стал и, оскалив зубы в бессильной злости, попятился в густую тень затаившегося леса.
   Я следила за врагом до тех пор, пока не перестала его чуять, а потом оглянулась. Зараза Танька все-таки сообразила удрать. Я повела носом, проверяя, куда побежали девчонки, автоматически сделала шаг, и вдруг до меня дошло... я больше не человек! У людей не бывает ни серой шерсти, ни хвоста, ни таких вот, звериных лап! И я испугалась: заскулила, завертелась, мотая в отчаянье головой, а в следующее мгновение свалилась на землю. В сознание хлынули смутные образы и картины, не имеющие к моей жизни никакого отношения. От этого потока в глазах потемнело, я отключилась. Пришла в себя уже человеком.
   Меня колотило как в лихорадке. Я не знала, что делать: от одежды остались только тряпки, которые валялись на земле.
   Сначала показалось, я сошла с ума, и все пригрезилось! Но обострившееся зрение, нахлынувшие разом запахи и привкус ржавой соли во рту свидетельствовали: случившееся - правда! Я действительно превратилась в волка.
   Мне стало страшно. Намного страшнее, чем в тот миг, когда ввязалась в драку. Я даже расплакаться побоялась: тихонько, по звериному оглядываясь и стараясь ступать бесшумно, рванула к реке. Нос подсказал, что девочки нашли дорогу к деревне, а вот я сунуться туда голой точно не могла. У реки нашла кусты погуще и забилась в них перепуганным зайцем, пытаясь осмыслить то, что произошло в лесу.
   В кого я превратилась? Кто я вообще такая?! Как мне теперь с этим жить?!!
   Всхлипнула и тут же прикрыла рот ладонью - не дай бог кто услышит.
   Я сидела и давилась слезами, отчаяньем и обидой. Обидой на Ляльку, которую понесло в запретное место, на бабку, не рассказавшую правду, но главным образом - на собственную неудачу, из-за которой я оказалась в этом проклятом ельнике! Больше всего пугало будущее, потому что привычный хрустнул и рассыпался под волчьей когтистой лапой, и теперь мне чудилось, что из каждого его осколка светится ненавистью желтый звериный глаз.
  

***

   Через несколько часов, когда совсем стемнело, я выбралась из прибрежных кустов. Заплыв получился неслабый: с километр, не меньше. Ноги дрожали как у новорожденного жеребенка, когда лезла вверх по обрыву. С заднего двора прокралась в огород, затем - в баню, за полотенцем, и только потом - во двор.
   Бабка уже стояла на крыльце. Увидев меня, ободранную, с мокрыми волосами, в одном полотенце, тихо сказала:
   - Вещи собирай. Домой поедешь.
   И ушла в дом. А я вернулась обратно в баню смывать грязь, прилипшую в огороде.
   Ужинали мы в полной тишине. Лялька сидела притихшая с заплаканными глазами. Я тряслась, как осиновый лист: скулы сводило от желания завыть или заорать - уж не знаю что теперь мне ближе. Задать главный вопрос вслух не решилась.
   Бабка тоже не стала его поднимать, только обмолвилась:
   - Через час тебя сосед на станцию отвезет вместе с Лялей.
   Я лишь кивнула: оставаться в деревне было мучительно страшно.
   Ближе к полуночи отец Таньки отвез нас на станцию. Он опасливо косился в мою сторону, но вопросов не задавал. То ли бабка что-то рассказала, то ли сам понял. А может, просто было стыдно за непутевую дочь. Все-таки старше нашей Ляльки на целых три года, должна уже соображать, что можно, а что - нельзя.
   В поезде я сразу забилась в угол, уложив сестру рядом с собой. Сидела и вспоминала бабушкины слова. Горькие, как хина.
   - Вот, стало быть, как, Дичок. Не приезжай сюда больше. Нет тебе ко мне дороги теперь.
   Слова были хуже всего! Я даже чуть не заплакала от обиды.
   Неожиданно меня словно кто-то в бок толкнул, заставив насторожиться. Волоски на руке поднялись дыбом: в открытое окно пахнуло тем самым запахом. Как в лесу.
   Я отпрянула, вжалась в стену вагона, подглядывая исподтишка. По перрону шел высокий парень лет двадцати, не меньше. Он сжимал в руке какую-то тряпку и оглядывался по сторонам. Я бы сказала - принюхивался. У меня тут же вздернулась губа в беззвучном рычании, и, по-моему, зубы удлинились сами собой.
   Парень неожиданно встал как вкопанный. Принялся шарить взглядом по окнам вагона. Я перестала дышать. Рука сама собой потянула капюшон толстовки на глаза.
   Поезд тронулся, перрон поплыл мимо, и в ответ на мое пристальное внимание, парень дернулся к нашему окну. Взгляды встретились, и я, как испуганная дура, не смогла отвести глаз. А парень нехорошо усмехнулся, тряхнул рукой, разворачивая сверток, и я признала останки своей футболки.
   Поезд медленно набирал скорость, а этот тип шел рядом с окном, не сводя с меня злющего взгляда. Хотя, что там было видно за мутной грязью стекла, за надвинутым по самый нос капюшоном? Я надеялась, что ничего. Очень надеялась!
  

2 глава

  
   Наше скорое возвращение маму не обрадовало. Она хотела отдохнуть в одиночестве. Я с замиранием сердца выслушала рассказ сестры о "двух собачках", подравшихся в лесу. О том, что серая и хорошая ее защищала, а злая черная хотела съесть. По-моему мать приняла это все за сон или сказку, рассказанную на ночь.
   Я бы тоже с удовольствием сделала вид, что ничего не случилось, но разве это бы помогло? Нет. Горькая правда все равно в сто раз лучше сладкого вранья - так папа всегда говорил.
   Неделю я провела, рыская по сети и обложившись книгами из библиотеки. Самыми разными: от учебников по анатомии и физиологии, до художественных книг. И заодно пересмотрела кучу фильмов - я хотела знать все о себе подобных. Пришлось вывернуть наизнанку каждую минуту собственной жизни, сравнивая, анализируя и докапываясь до истины.
   Все-таки человеческий разум - штука тонкая, защищает себя как может. Мне стало легче, стоило прийти к выводу - отличие существовало всегда! Просто я старалась его не замечать. Прятала голову в песок, как страус. После преображения все стало на свои места. Теперь я понимала, почему люди не садятся рядом, и почему парни приглашают на свидания менее симпатичных одноклассниц. И вообще, почему вокруг меня вечно пусто, словно я заколдованная принцесса. Да уж... принцесса... с зубами сантиметра в четыре, не меньше!
   Пришлось учиться жить с мыслью о том, что я не человек. Осталось выяснить - кто. И даже меньше: насколько я опасна для близких. Времени у меня на это было около двух недель. Потом начнется полнолуние, а оно, если верить фильмам и книгам, способно превратить меня в жуткого монстра.
   Наука в моей проблеме помочь не смогла. Я не нашла в медицинской литературе ничего, кроме дурацкого "синдрома оборотня" и ликантропии, которые не имели ко мне никакого отношения. Наконец настал день икс. Я постаралась обезопасить семью: едва стемнело, тихонько выскользнула на улицу и забилась в глубину ближайшего парка, который начинался сразу за нашим микрорайоном и плавно переходил в настоящий лес. Моя одинокая фигура никого не привлекла: время было позднее, и даже собачники, выгуляв псов, уже разошлись по домам.
   Я разделась до нижнего белья, села под большим дубом, с содроганием ожидая превращения в чудовище, которое готово грызть всех подряд. Но вместе со страхом в душе осталась надежда, что я не такая. Что все равно человек! Ведь человек же?!
   Когда желтый диск показался над головою, плечи сами собой съежились, я почти перестала дышать... Просто сидела и слушала, как сердце колотит о ребра. Его стук перекрыл все остальные звуки.
   Луна, словно издеваясь, полностью вылезла из-за туч и замазала ближайшие звезды ярким ореолом. Чтобы не запаниковать, я принялась считать секунды, складывая их по шестьдесят.
   Сколько времени потребуется для превращения? Одна минута, две, три, десять?!
   Когда прошло четверть часа, я перевела дух и тихо рассмеялась.
   Я не монстр! Луна не приведет меня в бешенство и не заставит кидаться на людей!
   Мышцы расслабились, наступило такое облегчение, словно с меня сняли груз килограммов в триста. Тело наполнила невиданная легкость. Я, подпрыгнув, зацепилась за нижнюю ветку дуба, словно была не оборотнем, а орангутангом, подтянулась, спрятала свои вещи и сиганула вниз уже не человеком. А потом понеслась в стремительном беге.
   Больше не существовало темноты: ночь заиграла разноцветными тенями. А запахи?! Запахи! Раньше я не ощущала даже сотой доли того, что подарило мне волчье тело! Мир распахнулся передо мной, а может, это я приняла его всей душой. Она стала целой, когда полюбила волчье "я". Хотелось верить, что судьба приготовила самое большое чудо на свете, которое коснется только меня... Только меня!
  

***

  
   Я вернулась домой под утро, еще до того как начало светать, и перед тем, как снова стать человеком... Перед тем, как преобразиться... от избытка чувств.... задрала голову к небу и по-волчьи запела. От всей души.
   Вой вышел красивый: громкий, долгий, с переливами. Он наполнил воздух до самого неба, переполошив всех окрестных собак.
   Бог мой, как же мне было хорошо!
   В квартиру пробралась бесшумно, хотя, пошуми я, ничего бы не изменилось. Домашние давно привыкли к моим вывертам, к тому, что я могу полночи бродить по улицам. Это началось года через два, после появления Влада. Первое время мама меня искала, кричала, ругалась и даже, было дело, порола. А я в ответ молчала и упрямо продолжала сбегать. Однажды меня даже заперли в комнате. Утром я ушла в школу, а пришла... пришла только на следующий день. Вернее, привела классная. Маму тогда отпаивали сердечными каплями, а я стояла рядом... Мне было очень, очень плохо и стыдно тогда, но я честно призналась, что сбегу, если запрут: ну не могла я оставаться надолго в одном пространстве с отчимом! Мама, кажется, это поняла и решила обойтись меньшим злом. Она дала свободу. Вот только лучше мне от этого не стало.
   Я прислушалась и довольно хмыкнула: теперь я даже в человеческом теле без труда определила с порога - мама с Владом крепко спят. А вот Лялькино дыхание было сбивчивым, и сердце стучало слишком громко.
   Я зашла в нашу комнату и тут же услышала судорожный вздох откуда-то снизу.
   - Лялька, ты чего это под мою кровать залезла? Сон плохой приснился?
   Сестренка тут же выбралась и вцепилась в меня, как утопающий - в спасательный круг:
   - Саша, Саша, мне страшно! Опять плохая собака приходила!
   Происшествие в лесу не прошло для девочки даром. Теперь ей время от времени снились кошмары.
   - Это сон, успокойся, - погладила я сестренку по волосам.
   - Нет, Саш, нет! - выдохнула мне в ухо Ляля. - Я слышала ее!
   Вот черт!
   - Я тоже слышала, - вздохнула, раскаиваясь из-за собственной беспечности. - Это была другая собака, та, которая защитила тебя. Она пришла сюда жить, больше не бойся.
   Лялька перестала трястись и доверчиво спросила:
   - Правда? Ты ее видела?
   - Видела, - кивнула я и строго сказала, - только пусть это станет нашим большим секретом.
   - Нашим с тобой? - переспросила сестра.
   - Да, а еще - собакиным. Она ведь может обидеться и уйти, если про нее узнает посторонний.
   Лялька задумалась, засопела, а потом кивнула:
   - Ладно!
   Я уложила девочку в кровать, укрыла одеялом и поцеловала в теплую макушку. Пахла Лялька хорошо: молоком и конфетами.
   Я тихо рассмеялась - теперь придется многому научиться.
   Остаток лета прошел между городскими улицами и пригородным лесом. Я училась быть волком даже в теле человека. Это было необычайно интересно, узнавать, как пахнет заяц, а как - собака, определять по нюху травы. А когда первое насыщение прошло, я стала улавливать даже оттенки эмоций: запах страсти, страха, неуверенности, любопытства и даже запахи смерти... У нее оказалось много нюансов: от вони околевшей кошки, до тонкой, едва заметной тяжести неизлечимой болезни. Сначала было страшно, но постепенно я привыкла к тому, что внешне здоровые люди, уже на самом деле почти мертвецы.
   Возникли и затруднения. Я точно предпочла бы обойтись без некоторых откровений, будь то простая неопрятность в смене белья или... гм... особенности физиологии. Еще плохо пахли мои ровесники, можно сказать - воняли из-за избытка гормонов. Хуже всех несло от алкоголиков. Я старалась обходить их за версту.
   От ночных пробежек мое тело стало мускулистым и подтянутым, как у настоящей волчицы. На тонкой кости это смотрелось красиво. Я изменилась, хотя не сразу осознала это. Случай помог. Хотела купить духи и по привычке потянулась за нежным, едва уловимым ароматом, но и тут же услышала.
   - Мне кажется это не для тебя.
   Я резко повернула голову, и продавщица поспешно уточнила:
   - Такой яркой красивой девушке надо быть смелее.
   Красивая? Это про меня?!
   Я тут же рванула домой. Там залезла в душ и принялась себя разглядывать. К телу претензий не было. Ежедневный кросс сделал его фактически совершенным. Пусть грудь осталась маловата, но это не беда, мне так даже удобнее.
   С волосами и раньше проблем не было, а после преображения они, кажется, стали еще гуще и устраивали всем, кроме цвета - стального, как у настоящего волка.
   Я вспомнила черного зверя, то как он выглядел на перроне, и нахмурилась: видно масть оборотня определял именно цвет волос.
   Лицу прогулки на воздухе тоже пошли на пользу: кожа посвежела, глаза стали зеленее и ярче. Да и смотрела я теперь по-другому... Смелее что ли. Я знала, на что способно мое тело, чувствовала каждую мышцу, каждую клеточку.
   Продавщица оказалась права: действительно было пора меняться. В конце концов, волчица я или по-прежнему... лань трепетная?
  
  

3 глава

  
   Первого сентября я надела клетчатую серую юбку, открывшую ноги значительно выше колен, да еще подчеркнула их черными колготками. А чтобы эффект был совсем уж убойный, впервые нацепила туфли на высокой шпильке. К ним не сразу получилось привыкнуть, но пока я спускалась по лестнице, поняла, как держать баланс.
   На линейке меня встретил одобрительный свист первого бабника в классе - Славки Митягина. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и наклонила голову. Наглый, но, несомненно, приятный комментарий не заставил себя ждать.
   - Александрова, ну ты даешь! Чтобы больше джинсы не надевала!
   Попав в класс, я с ходу поняла, что год пройдет сложнее, чем думала: нос сразу забило "очаровательным" коктейлем из запахов подросткового пота, курева и дешевого пива. Но деваться было некуда, оставалось только пройти на свое место.
   Я двадцать седьмая в классе, не по списку, по ощущениям. Мое место в первом ряду за третьей партой. Я его никому не уступаю. В соседи тоже сроду никто не напрашивался. Во всяком случае, так было раньше. Надеюсь, так и останется.
   Я отодвинула стул и демонстративно кинула сумку на второй, дав понять - делиться пространством по-прежнему не намерена. Попросить подвинуться никто не решился, хотя я чувствовала - очень хотелось, притом не только Славке. Гришка Воронов по кличке Тенгу*, любитель японского анимэ, сам похожий на картинку, даже притормозил около моей парты. Я демонстративно отвернулась к окну, и в итоге парень прошел мимо.
   Вот и хорошо. Еще бы окно приоткрыть, чтобы свежим воздухом тянуло, так ведь не поймут, прохладно на улице.
   Вскоре зашла наша классная. Не одна зашла - с новым учеником.
   - Ребята, познакомьтесь, это Валгус Аллик! Он приехал из другого города, - учительница повернулась ко мне: - Александрова, убери портфель и дай мальчику сесть.
   Я вздохнула - мечты пошли прахом!- переставила сумку на пол, глянула новичку в глаза и буквально остолбенела. Приезжий красавчик смотрел на меня с неприязнью и отвращением, словно я была худшим, что могло встретиться в его жизни! Такого я не ожидала. Что за ерунда? С какой стати?!
   Удивленно выгнув брови, беззвучно фыркнула: не нравится, не садись, на полу места достаточно!
   Юноша замялся, поймал мой угрюмый взгляд, решительно шагнул к столу и сел, прикрыв лицо ладонью, чтобы скрыть эмоции.
   Вот так веселье...
   Я оглянулась: может попросить новенького поменяться местами с Тенгу? Тот задумчиво пялился в мою сторону, а его соседка - Сайлова Ленка - буравила взглядом затылок новичка, застывшего в неудобной позе. Хищный у нее получился взгляд, мысленно Ленка уже прибрала парнишку своими загребущими руками.
   Сайлову я не любила, она не раз позволяла себе язвить на мой счет. К тому же от нее... не очень хорошо пахло. Кислым чем-то. Неприятным. Завистью, скорее всего.
   Нет уж. Не стану просить! Попробую для начала договориться с соседом.
   Нацепив на лицо самую доброжелательную улыбку, я тронула парня за рукав:
   - Эй, как там тебя... Валгус. Ты не хочешь со мною сидеть?
   Откладывать в долгий ящик проблему было не в моем стиле: лучше сразу выяснить, что к чему.
   Парень вздрогнул от прикосновения и едва слышно, буквально на грани моего нового слуха, прошипел:
   - А то сама не догадываешься?
   Я растерялась - мы что, раньше были знакомы? С чего бы это я должна догадаться? И главное - о чем?!
   Глубоко вдохнула, уже автоматически, как настоящий зверь. Новый ученик пах дорогим парфюмом и еще чем-то... чему я не нашла определения. Хотя запах был незнакомым, он определенно не вызывал расположения к новенькому: у меня на руках волоски поднялись дыбом, словно из окна повеяло холодом.
   Однако такая реакция ничего не объясняла, поэтому я сказала:
   - Мы играли в одной песочнице, и я наступила на твой куличик?
   Валгус кинул злой взгляд и промолчал.
   - Вероятно, в придачу еще лопаткой по голове настучала, - вздохнула я. - Ладно, если тебя от моего соседства так крючит, пересядешь за другую парту. Даже могу подсказать, с кем поменяться. Хотя зря ты так... у меня не самый противный характер в классе.
   Последняя фраза заставила новичка посмотреть мне в глаза:
   - А что, мое соседство тебя не смущает?
   Рот сам собой приоткрылся от изумления. Ненормальный...
   - А должно? Нет, не смущает. С чего бы?
   За несколько секунд на лице новенького пролетела буря эмоций: он растеряно наморщил лоб, взглянул на меня, нахмурился, приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал и отвернулся, недоуменно мотнув головой.
   У меня мелькнула шальная мысль, которая тут же вылилась нервным смешком:
   - Слушай, а может ты меня того... боишься?
   Если честно, я хотела хоть как-то сгладить неловкость ситуации и не ожидала того, что произошло: этот псих впился со всей дури ногтями в мою коленку, да так, что я чуть не завопила от боли, и в свою очередь, вцепилась в его руку! Вцепилась звериными когтями, не похожими на нежный девичий маникюр.
   - Сдурел? - скрипнула зубами. - Я же пошутила!
   Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, прежде чем новичок разжал пальцы и прошептал:
   - Не надо этим шутить.
   Да, Господи, что за...? И за что оно мне?!
   Глянула на ногу - сквозь большущую дыру в полиэстере кровила рассеченная кожа. Пришлось лезть за платком, прикрывать рану. Такие царапины для меня теперь ерунда, стянутся за пару минут, а вот колготок было жаль, но главное не хотелось, чтобы Валгус заметил чудеса регенерации.
   Мельком посмотрела на его руку. Парень сидел, прикрывая ее другой ладонью. Кровь не текла. Но я не могла не поранить кожу!
   - Делай, как знаешь, - процедила я и решила больше не связываться с этим типом. Проблемы у него, явные проблемы с психикой! Везет же мне в жизни на придурков. Словно одного Влада было мало.
   Я вздохнула и посмотрела в окно: урок тянулся нескончаемо долго.
   Первыми шла парная литература. На перемене я ждала, что сосед удерет на другое место, но этого не случилось. Он даже не встал! Я, впрочем, тоже: не смогла решить, как незаметно от дырявых колготок избавиться. В кабинете, как назло, осталось полно народу! Одного новичка я бы не постеснялась, еще рваньем в лицо запустила бы, но не судьба.
   Так мы и просидели всю перемену каменными статуями, время от времени, натыкаясь друг на друга взглядами, игнорируя происходящее в классе. Второй урок прошел в полной тишине. Напряжение, охватившее нас двоих, передалось одноклассникам: в нашу сторону то и дело поворачивались головы. Я изо всех сил старалась вникнуть в слова учителя, но получалось это не очень хорошо. Даю гарантию, новенький находился точно в таком же состоянии.
   В конце концов, я сдалась и начала обдумывать варианты бесславного побега: решила на перемене тишком обнюхать всех кандидатов в соседи. Вот только выбрать потенциальную замену не успела: в конце урока прибежала классная и забрала нас на экскурсию в городской парк. Я предпочла бы остаться в школе: денек выдался прохладным, голые ноги зябли.
   В парке я сразу отошла в сторону, чтобы лишний раз не провоцировать новичка. К тому же холодный ветер задувал под короткую юбку, поэтому мне сразу стало холодно, и я решила потихоньку сбежать. Но мне не дали, дернули за рукав кофты:
   - Прости, я погорячился. Тебя правда не смущает мое соседство? И не пугает?
   Сдурел!
   Я снова выдохнула сквозь зубы:
   - А должно?
   - Да, - просто ответил Валгус.
   Если бы его губы растянуло хоть подобие улыбки, я приняла бы сказанное за шутку, но юноша остался серьезным, как смерть. Пришлось приглядеться к нему повнимательней.
   Валгус был высоким, почти на голову выше меня, а я ведь не дюймовочка, как-никак метр семьдесят, сложен хорошо, волосы... темно-русые, лицо чистое, светлое, бледноватое, но у нас таких лиц через одно. Не юг все-таки, загорать особо негде. И еще Аллик оказался красивым, зараза... Не люблю подобных парней! Манекены они ходячие, а не люди. Забалованные девичьим вниманием эгоисты!
   Но красота, хоть и была недостатком, испугать меня не могла. Таким видом фобии я точно не страдала.
   - Не знаю, какие комплексы тебя мучают, но пугаться пока повода не вижу. Ты совсем не страшный. Ну разве что немного маньяк и то... начинающий.
   Валгус, рассмеявшись, протянул мне руку:
   - Ну, раз тебе не страшны начинающие маньяки, давай знакомиться заново... соседка!
   Последнее слово вышло немного насмешливо.
   Я на мгновение замерла: а глаза у него, оказывается, похожи на прозрачные северные озера...
   - Александра, - ответила рукопожатием.
   - Красивое имя и необычное для... девочки.
   Мне показалось, или Валгус хотел сказать совсем другое? А может он так издевается?
   Некоторое время я молча изучала его серьезное лицо.
   - Обычное, - пожала плечами. - А тебя почему так странно зовут?
   - Мои родители родом не из этих мест, - улыбнулся юноша в ответ.
   Я замялась - вопрос, который мне хотелось задать "зачем ты сюда приехал", был довольно невежливым.
   Промедление не пошло на пользу, Валгус меня опередил:
   - Расскажи о своей семье.
   Интерес такого рода меня не обрадовал: он затрагивал слишком личное и больное. Я не готова была выставить на обозрение свои домашние скелеты.
   - Нечего рассказывать, - отвернулась в сторону. - Все как у всех.
   Валгус, однако, почувствовал мое нежелание говорить:
   - Прости, что влез со своим любопытством.
   Досада от того, что не получается наладить нормальный разговор, заставила меня бросить:
   - Да нет, все нормально. Просто... я живу с отчимом... и не очень люблю о нем вспоминать.
   - Обижает? - подался ко мне собеседник.
   - Уже нет, - коротко бросила я.
   Влад и правда в последнее время обходил меня стороной. После того как я, разозлившись, согнула ложку. В трубочку согнула. Ту часть, которой суп хлебают.
   Вспоминание о вылезших на лоб глазах и мелькнувшем в них страхе приятно согрело душу, я снова заулыбалась.
   - Ну а ты? Ты сам откуда?
   - Я долго жил в Европе, - беспечно пожал плечами Валгус, - а теперь родители получили работу здесь. Пришлось переехать.
   Да уж, веселенькие дела - сменить лоск европейских улиц на наше захолустье.
   - Не повезло, - посочувствовала я сходу, но в ответ услышала негромкий смех.
   - Кто знает, там мне было невероятно скучно!
   Нет, все-таки этот Аллик - странный человек! Тут тем более не цирк. Хотя... иногда кажется, именно цирк, полный злых клоунов.
   - Александрова и .... эээ, - фамилию новенького классная еще не запомнила. - Вы оба! Не отставайте! Экскурсовод для кого старается?
   Я сделала каменное лицо, чувствуя, как в нашу сторону повернулись головы одноклассников. Новенький и мое внезапное преображение вызывали у них усиленный интерес, как и наша беседа.
   - Догоним или сбежим? - хитро улыбнувшись, поинтересовался Валгус. Похоже, происходящее его только веселило.
   - Сейчас не получится, - вздохнула я. - Сдадут.
   От одноклассников просто несло любопытством и досадой за версту. Мысли читать я не научилась, но иногда запах выражал их лучше всяких слов. Девчонок разбирало любопытство, что во мне нашел такой красавчик, мальчишек мучила ревнивая зависть к конкуренту.
   - Надо сменить тактику, - ухмыльнулся Валгус и потащил меня за локоть вперед всех. Хватка у него оказалась железная... не вырвешься.
   Я проследила за рукой: следов от моих когтей не осталось.
   Да кто же такой этот парень?! Может он тоже... того, оборотень?
   Я прикусила щеку - дурная привычка, прицепившаяся с тех самых пор, как научилась сама себе рот затыкать.
   - О чем думаешь? - почувствовал смену настроения мой новый и единственный приятель.
   - Думаю о том, кто ты такой, - честно призналась в ответ.
   Валгус был, конечно, странным парнем, но он мне ... понравился. Мне неожиданно захотелось с ним иных отношений, чем с остальными одноклассниками. Не любви - глупость какая! - а просто иных. Дружеских.
   Валгус остолбенел на минуту и удивленно переспросил, словно не доверяя слуху:
   - Хочешь знать кто я такой?
   А затем он рассмеялся, задорно и весело, так, что нас опять одернула классная.
  -- Александрова!
   Как будто я тут одна.
   - Прости, - стал серьезным Валгус. - Ты очень странный... странная девушка. Я таких еще не встречал. Давай решим вот что - неважно, кто мы такие, важно кто мы друг с другом. Хорошо?
   Что ж, этот вариант меня устраивал. Пока устраивал.
  
   Тенгу* (яп) - ворон
  
  

4 глава

  
   Общаться с Валгусом оказалось весело, хотя наша дружба порой превращалась в неофициальное соревнование. Вот так неожиданно... Валгус любил быть лучшим. Мне не нравилось отставать. Впрочем, раньше я тоже старалась: не хотела, чтобы утверждение Влада "да ты дура набитая" нашло хоть в чем-то подтверждение. В общем, я лезла из кожи вон. Классная только вздыхала: "Где же ты, девочка моя, все эти десять лет была? Шла бы сейчас на медаль".
   За медалью я не гналась: не было желания ради нее напрягаться. Я бы и сейчас училась как раньше, но неожиданно задело всезнайство новичка. К тому же он каждый раз, когда я отвечала, слушал недоверчиво, словно ждал, что споткнусь и начну нести ахинею. Это расстраивало, я не понимала - Валгус хочет... разочароваться во мне, что ли?
   Негласное состязание тянулось до случая на физкультуре, на которой мы с Валгусом попали в разные команды. Этот... павлин приезжий начал игру с двух точных трехочковых бросков прямо с края своего поля, чем, конечно, вызвал восхищенные вопли девиц. Меня это почему-то здорово задело... Настолько, что я продемонстрировала меткость не хуже. Валгус принял мой вызов. Дальше вместо игры "команда на команду", пошла игра "один на один". В конце концов, учитель отправил нас обоих на скамейку запасных, заявив, что остальным тоже надо побегать. Мы сели рядом. Я не знала, дуться мне на Валгуса или нет. Кажется, он тоже. Странно все вышло... как-то неправильно.
   Примирил нас физрук:
   - Александрова, Аллик, записываю вас в секцию! Расписание тренировок дам после урока.
   - Юр Ваныч, выпускной класс, не могу!
   - И я, и у меня! - тут же отозвался Валгус. - Родители не разрешат.
   Учитель вздохнул:
   - Жаль.
   - Тебе надо быть осторожнее, - искоса глянул на меня Валгус, дождавшись пока физрук отойдет.
   - Тебе тоже, - огрызнулась я.
   Юноша рассмеялся:
   - Это ты точно сказала! - наклонился к самому уху, ожег своим ледяным запахом, и прошептал: - Все, заканчиваем дурачиться, а то попадем в неприятность!
   Да уж. Не знаю как он, а вот я могла. Кто знает, как изменился организм? Вдруг из-за нестандартных анализов меня потащат на углубленную медкомиссию, а затем - в секретные лаборатории? Такой вариант развития событий, конечно, больше тянул на сюжет фантастического фильма, но... рисковать и правда не стоило.
   - Ты первым начал, - чуть слышно прошипела я. Слух у Аллика был не хуже моего.
   - Да, - легкомысленно согласился он. - Первым и прекращаю.
   И уже без всякой связи добавил:
   - Можно тебя проводить?
   Мне показалось, щеки за секунду стали багровыми.
   Я, отвернувшись, ответила по возможности равнодушно:
   - Если хочешь.
   Тихий смех дал понять: хитрость не удалась, парень заметил мое смущение. Это было и приятно, и неприятно одновременно. С одной стороны мне нравилось внимание красавца, по которому сохло столько девиц, а с другой... С другой казалось, он играет в какую-то нелестную для меня игру. Требовалось время, чтобы во всем разобраться.
   С того дня так и повелось: утром меня ждали у подъезда, после школы провожали до его дверей. Я не разрешала подниматься к квартире: не хотела нарываться на ехидство Влада. Конечно, в глаза он ничего не скажет, но позже матери обязательно гадости напоет. Оно мне надо, потом оправдываться и доказывать свою невиновность?
   В школе я с Валгусом тоже не расставалась. С ним оказалось на удивление просто: теперь парень общался без обидной претензии на превосходство, на равных.
   Первое время я думала, что кто-нибудь разобьет нашу дружбу. Ведь ... парень есть парень, а девчонки в классе очень даже симпатичные, кое-кто из них с первого сентября мечтал заявить права на новичка. Да и Валгусу за меня, как чужаку, тоже могли нос расквасить. Ну... или хотя бы попытаться это сделать.
   Мой приятель, глядя на девичьи хитрости, только посмеивался:
   - Ну их, с тобой интереснее!
   Чего, спрашивается, интересного нашел? Зато он сам выгодно отличался от моих ровесников в плане развития, характера и ума. Валгус знал поразительно много, умел интересно рассказывать. Вот только меня преследовало чувство, что он носится со мной словно с маленьким ребенком. Ну, как я - с Лялькой. Это тоже расстраивало. Я бы предпочла другие отношения.
   Парень стал моей отдушиной в мире людей. Ему не требовалось ничего объяснять. Мы даже думали об одном и том же. Часто наши разговоры проходили очень странно: ответ вырывался раньше, чем вопрос прозвучал. А иногда хватало даже взгляда.
   В такие минуты мне становилось страшно. Очень страшно. Что случится, если в один из дней Валгус исчезнет из моей жизни или у него появится любимая девушка? Как я это переживу? Наверное - никак. Не знаю.
   Мрачные мысли одолевали меня, стоило остаться одной. Рядом с Валгусом все настоящие и воображаемые беды вылетали из головы, я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Чего-то мне все равно не хватало, сердце червяком проедала едва ощутимая тоска. Я старалась не думать, откуда она взялась.
  

***

  
   В начале зимы, ближе к Новому году, раздался резкий звонок в дверь. Я была в своей комнате: возилась с Лялькой и дожидалась ночи. Мне хотелось побегать по свежему снегу: прогулки в волчьем обличье давно переросли в потребность.
   Сначала незнакомый голос что-то пробубнил, затем охнула мама. Её судорожный всхлип сработал тревожным сигналом, и я вылетела в прихожую - защищать. Там переминался с ноги на ногу Танькин отец.
   - Саша, бабушка умерла! - заплакала мама и закрыла лицо руками.
   Я, разом ослабев, прислонилась к косяку с глупой мыслью - ну вот, она тоже! Бабка Маша была последней ниточкой связывавшей меня с отцом.
   - Когда похороны? - спросила я чужим голосом, хриплым как карканье вороны.
   - Послезавтра, - ответил Танькин отец, затем замялся, посмотрел мне в лицо и твердо сказал. - Она запретила тебе и Ляле приезжать.
   Меня бросило в холодный пот.
   Наверное, взгляд стал испуганным, потому что мужчина засуетился:
   - Она умерла оттого, что время пришло! Заранее указания раздала, велела в город за вами ехать, а сама в кровать легла и сказала: "Завтра умру". Жена вот позвонила..... и правда - умерла.
   Мать залилась слезами, а я застыла. В голове крутилась одна мысль: "За что бабушка так со мной?! Почему не дала попрощаться?!"
   Когда Влад увел маму в комнату, и за ними убежала Лялька, сосед тихо сказал:
   - Ты это, не серчай на старуху-то. Она тебя защитить хотела.
   Вот тогда я вспомнила про чёрного волка.
   В школу на утро не пошла: пришлось сторожить сестру. Её одну ни на минуту оставлять нельзя: удивительно легкомысленное и проказливое существо. Следующий день я тоже пропустила. А на третий "выходной" спозаранку заявился Валгус. Кажется, решение прийти ко мне домой далось ему с большим трудом: выглядел парень очень недовольным.
   - Заваливай, - без особого энтузиазма кивнула я.
   Несмотря на визит друга, на душе по-прежнему было слишком погано.
   - Ты приглашаешь? - серьезно спросил Валгус.
   Я молча втянула его за воротник куртки: ну не может человек обойтись без глупых вопросов!
   Лялька с разбегу повисла на Валгусе, словно он был её старинным приятелем, и тут же поморщилась:
   - Фу-у, какой снежный!
   Парень изменился в лице, а я дотронулась до его щеки. Действительно, как ледышка! Интересно, сколько времени этот чудик под окнами протоптался, пока решился зайти?
   - Пойдем, милый Кай, побуду твоей Гердой! - я потащила друга на кухню.
   Чай, тепло и близость девушки в шортах и топике с любым сотворят чудеса: через десять минут парень уже не казался ожившим снеговиком, даже щеки слегка раскраснелись.
   Лялька к нему на руки больше не лезла, а только невоспитанно булькала чаем и посматривала хитрющим взглядом, явно просчитывая выгоду от нового знакомства.
   Вот пиявка мелкая... Наверняка шантажировать начнет.
   - Ты чего в школу не ходишь? - мрачновато поинтересовался Валгус. Он явно чувствовал себя неуютно в гостях.
   - Её сторожу, - кивнула в сторону Ляльки и пояснила: - Бабушка... умерла. Мать с отчимом уехали на похороны, а в садике карантин.
   Должно быть, мой голос дрогнул, когда я сказала о смерти, потому что Валгус подался вперёд и осторожно коснулся моего голого плеча:
   - Мне жаль.
   Я кивнула и спросила, чтобы парень не понял, как смутило его прикосновение:
   - Сам-то чего прогуливаешь?
   - Скучно без тебя!
   - А то со мной было весело, - смущенно поежилась я.
   Слова Валгуса меня обрадовали. Даже сильнее чем надо бы.
   Мы поставили Ляльке мультики, а сами пошли в мою комнату. Валгус первым делом схватил фотографию со стола, мне на ней было лет двенадцать. Одна из самых удачных фоток детства, но все равно я смотрелась гадким утенком.
   - Это ты? - с любопытством поинтересовался юноша.
   - А что, не похоже? - я отобрала рамочку и спрятала за спину.
   - Не злись, - улыбнулся Валгус.
   Его рука потянулась к моим волосам, словно независимо от воли хозяина. И тут я сделала одну вещь, которую не позволяла себе ни разу в жизни ни с кем из парней: ткнулась Валгусу в плечо, как домашняя собачка, которая напрашивается на ласку.
   Короткий вдох, втянутый сквозь зубы, подействовал на меня как оплеуха: я испуганно шарахнулась в сторону.
   - Прости! - юноша притянул меня обратно. - Просто не ожидал.
   Я отстранилась, отвела взгляд и выдавила:
   - Сама виновата.
   - Глупенькая, - мягко сказал Валгус. - Иди сюда.
   И я бы пошла - не могла не пойти! - но в комнату влетела спасительница Лялька. Ей стало скучно смотреть мультфильмы в одиночестве.
   Валгус просидел у меня дома еще часа три, не меньше, а затем ушёл. Я долго в задумчивости глядела в окно, не зная, радоваться мне или грустить... Оказывается, я не очень-то отличаюсь от остальных девчонок, раз умудрилась влюбиться в этого парня! Вот только нужна ли ему моя любовь? Да и возможно ли это? Я же не человек. Хотя Валгус, уверена, тоже.
   Вечером вернулись мама с отчимом. У нее были заплаканные глаза и усталый вид. Влад зло сбросил сумки на пол, прошипел несколько слов себе под нос, увидел нас с Лялькой и бросил мне в лицо:
   - Оказывается, ты времени зря не теряла! То-то тебя старуха так быстро спровадила!
   Я задохнулась... Неужели Ему рассказали о случае в лесу? Так никто же не знает всей картины, кроме меня и...
   - Ты о чём? - холодно спросила.
   - Держи вот! - мне перекинули маленький сверток. - Приятель твой передал. Сказал, очень соскучился! Не вздумай этого громилу в дом привести!
   Приятель?!
   Я развернула пакетик, и все поплыло перед глазами: в нем лежала бисерная вышивка, срезанная с моей футболки. С той, которая осталась в ельнике. На бумаге было написано большими буквами - "скоро свидимся!"
   Думать о том, кто написал, не хотелось, но рука автоматически потянула вышивку к носу. Гортань ожгло чужим запахом, вызвавшим рвотный спазм отвращения. Сомнений не осталось - это от него! От чёрного монстра из леса!
   Меня буквально замутило от страха. Я развернулась и молча пошла к себе, не зная, что предпринять. У меня осталась одна надежда - что этому чудищу нужна именно я, а не сестра или мама.
   Ночью я снова ушла в лес: очень хотелось поплакать в полный голос. Мой тоскливый вой огласил все окрестности. Завтра точно расползутся слухи, что по парку шатаются волки.
   Плевать! Слишком страшно и плохо было на душе, чтобы молча терпеть.
   Когда я приготовилась вывести очередную руладу, мне захлопнули пасть, словно обычной дворняжке, и прошипели в ухо:
   - Прекрати немедленно! Смерти своей хочешь?!
   Этот голос я узнала бы из сотни.
   Тело дернулось, меняясь, кожу стегнул мороз.
   Валгус тут же стащил с себя куртку и набросил мне на плечи.
   - Вещи твои где?
   - На дереве, - тихо всхлипнула я.
   Парень в один прыжок взвился на ветки, скинул мне пакет и деликатно отвернулся:
   - Давай поскорее!
   Подождал, пока оденусь, и потащил за собой:
   - Сегодня переночуешь у меня!
   Я задохнулась от неожиданности:
   - Что?!
   - Думать надо было головой, прежде чем выть по паркам!- окрысился юноша, но сразу снизил тон: - Нельзя тебе сегодня домой.
   Почему нельзя?
   И тут все сложилось в одно...
   - Он уже нашёл меня? А как же тогда Лялька и мама?!
   - Кто нашёл? - насторожился Валгус и протянул: -Та-ак... позже расскажешь, сначала ко мне!
   Я никогда не спрашивала друга, где он живёт. Знала, что недалеко: от одежды Валгуса еще веяло теплом, когда я выскакивала из подъезда. Значит, дом находился в паре шагов. Действительность оказалась еще интереснее - Валгус жил в соседнем подъезде, квартирой стена в стену.
   Ключ щелкнул в замке, и парень впихнул меня в прихожую.
   - А родители? - задала я вопрос, который стоило задать намного раньше.
   Валгус вредно усмехнулся:
   - Спохватилась! Не бойся... не укусят. Нет их дома.
   "Это ещё кто кого" - подумалось мне, но я промолчала.
  

***

   Квартира оказалась стандартной "трешкой", как и у нас. Вот только в отличие от меня Валгус комнату ни с кем не делил. Затащил в неё чуть ли не за шиворот, пихнул к кровати и приказал:
   - Садись!
   Я всё еще размазывала слезы по щекам, их вид вызвал у приятеля новый приступ жалости.
   - Недотепа, - пробормотал Валгус себе под нос и вздохнул: - Подожди, я сейчас.
   Хорошо, что у парня оказался в запасе целый блок бумажных платков, потому что рыдала я не меньше часа. Валгус едва успевал менять мне раскисшие бумажки.
   - Всё? - тихо поинтересовался он, когда я наконец убрала руки от лица.
   Подавив очередной всхлип, мотнула головой:
   - Всё!
   - Тогда давай объясняй, какого чёрта тебя понесло в парк?! - почти зарычал Валгус, я чуть не онемела от неожиданности.
   - Одна побыть хотела...
   - Ты одна побыть хотела или - повыть?! Ты хоть понимаешь, чем это грозило? И до сих пор грозит?!
   Я молчала, растерянно глядя в разъяренное лицо.
   Мой несчастный вид сработал как тормоз, парень успокоился и пробормотал:
   - По всей видимости - нет.
   - Да что я такого сделала?! - нервы не выдержали, я сорвалась на крик.
   Валгус немного посверлил меня взглядом, очевидно не веря в искренность возмущения, процедил несколько слов на незнакомом языке и вздохнул:
   - Ничего особенного. Всего-навсего заявила права на окрестную территорию, и теперь на твой след встало несколько охотников, включая мой... моих родителей.
   В этот момент мне показалось, что мир вокруг взбесился. Я ведь хотела лишь избавиться от боли, которая засела в сердце из-за смерти бабушки. А еще мне было так страшно, что тянуло, не переставая, скулить от отчаянья!
   Я стряхнула чужую руку и попробовала встать:
   - Никаких прав я не предъявляла. Мне. Просто. Очень! Плохо!!
   Валгус нажал на моё плечо, заставив опуститься, и вздохнул:
   - Это сути не меняет. Тебя тут вообще в радиусе двести километров как факта быть не должно! Это запрещено договором! А ты не просто живёшь, а ещё "столбишь" территорию.
   Всё по-прежнему стояло вверх головой.
   - Какого договора? - слабо спросила я, пытаясь найти хоть маленькую зацепку для понимания.
   - Договора древних! - отрезал Валгус.
   - Древних?
   - Таких, как мы с тобой, - вздохнул юноша, посмотрел на меня и скривился, словно от боли. - Никогда не понимал твой народ. Как они могли бросить несмышлёную девчонку одну... Это же, это вообще ни в какие рамки не укладывается!
   Первый пазл головоломки встал на место.
   - Никто меня не бросал, - тихо прошептала я. - Ты же знаешь, я живу тут почти с рождения! Просто...
   "Просто выть раньше не приходилось" - вслух это не сказала: в глазах снова защипали слезы.
   Я стиснула зубы, стараясь удержаться от плача. Исключительной, необыкновенной хорошо быть, когда рядом есть друг, способный поддержать в трудный момент. Я даже не подозревала, как мне это необходимо.
   Мы притихли. В комнате было темно, и потолок время от времени бликовал отсветом фар проезжающих машин.
   Я подобрала к подбородку коленки и сжалась в комок:
   - Объясни.
   Валгус устроился на ковре рядом с кроватью и неуверенно мотнул головой, отгоняя непрошеную мысль. Я подумала, сейчас скажет "нет", но ошиблась.
   - Попробую. Ты нарушила один из пунктов старинного договора между двумя кланами древних, которые очень долго вели настоящую войну друг с другом за территорию, власть... - юноша невесело усмехнулся, - ... людей. Очень нехорошую войну - на полное уничтожение. Её последствия у каждого из народов в крови. В памяти. И кое-кто оказался бы рад нарушенному перемирию. Понимаешь, шатко все... очень шатко. И тут ты еще со своими выкрутасами!
   Я с трудом сглотнула. До недавнего времени не замечала за собой особенности на каждом шагу влипать в неприятности. Да ещё так по-крупному!
   - По договору никто из нас или из вас не должен пересекать границу нейтральной зоны и оставаться в ее пределах дольше, чем на пару дней. А тем более метить.
   - Валгус?
   Голос прозвучал до противного жалобно.
   Друг понял мой стон по-своему - пересел ко мне, обнял за плечи и серьезно сказал:
   - Не бойся, я смогу тебя защитить!
   Я хотела узнать другое.
   - Валгус, а как же ты? Ты же здесь живешь!
   Он отпустил мои плечи, отстранился и зло сказал:
   - Помнишь, я говорил, что мои родители получили работу?
   Я безмолвно глотнула воздуха, предвидя следующую фразу и чувствуя, как леденеет в груди.
   - Ты и есть наша работа. Нам требовалось тебя найти!
  

5 глава

   - И чем мне грозит твоя исполнительность? - прошептала я, не отрывая взгляда от ковра.
   - Глупенькая, - улыбнулся Валгус и погладил меня по голове. - Какая исполнительность? Разве я смогу причинить тебе вред?
   В его голосе было столько нежности, что мое сердце невольно забилось быстрее.
   - А теперь расскажи, кого и почему ты боишься! - неожиданно потребовал Валгус.
   Я вспомнила строгое бабкино лицо и замотала головой, отказываясь говорить. Это была не моя тайна. К тому же я не имела права взваливать на друга еще и эту проблему, она была ему не по зубам: Валгус не выстоял бы против того огромного оборотня даже пяти минут.
   Вспомнив про черного волка, я невольно поежилась - в ельнике меня спасло не иначе как чудо, которое случается раз в тысячу лет.
   Заминка в ответе вызвала у Валгуса смех:
   - Брось! Ты же не думаешь, что мне что-то грозит?
   В следующее мгновение юноша снова стал серьезным:
   - Александрова, я не смогу тебя защитить, если не узнаю правду.
   Пришлось рассказать... О бабкиной деревне, о лесе, о волке, о своем превращении и поспешном бегстве... И о том, как пряталась от жгучего взгляда за пыльным стеклом вагона. Под конец рассказа я достала из кармана джинсов записку и бисерный цветок.
   - Вот!
   Мой приятель понюхал вышивку и недовольно поморщился:
   - Да-а, Александрова, ты сделала всё, чтобы не задержаться на этом свете. Похоже, ты отрезала себе дорогу в единственное место, где была бы в безопасности!
   Мне захотелось заскулить, я с большим трудом подавила зарождающийся звук.
   Валгус усмехнулся, покачал головой, словно сам себе удивлялся, и сверкнул бесшабашной улыбкой:
   - Ничего, выпутаемся! Знать бы только, какой закон ты умудрилась нарушить в том лесу. Может, всё не так уж плохо.
   И вздохнул:
   - Давай ложись спать, Александрова, а я тебя, так и быть, посторожу.
   От его слов я опешила: то есть получается, виновата снова я?!
   - Ты чего? - насторожился приятель.
   - Валгус, какой закон я могла нарушить? Что запрещено? Защищать девчонок? Свою сестру?! Да их бы там в один момент сожрали!
   Юноша вздохнул:
   - Не уверен. Понимаешь, ты абсолютно неопытный боец, да и псо... противник слишком легко сдался. Но теперь уже всё равно - поздно переживать.
   Это точно. Время вспять не повернёшь. Теперь главное снова не наделать ошибок.
   - Мама не поймёт, если я дома не переночую, - ответила, не поднимая взгляда.
   На душе стало томно и стыдно, словно я чего ждала от этой ночи. Но это ведь не так! Я предпочла бы оказаться дома в своей кровати! Спать, зная, что на тебя смотрит тот, кто ... кто нравится, вряд ли получится.
   - Не, Валгус, мне лучше домой.
   Я встала, но в следующее упала обратно от резкого толчка в плечо.
   - Ложись, сказал, - зашипел Аллик. - Ты думаешь, я шучу? Думаешь, запереть тебя в своей спальне предел моих мечтаний?!
   Я чуть не задохнулась от обиды и отвернулась, пытаясь ее скрыть.
   - Саш, прости... другое имел в виду, - присел рядом Валгус. - Только я не пугал, когда говорил, что тебя ищут лучшие охотники. И самое надежное место, чтобы спрятаться - рядом со мной. Поверь, просто поверь. А портфель я твой заберу, не переживай, только ключ дай. Ты ведь все равно раньше всех из дому уходишь. К тому же я тебя немножко подстрахую... своими методами. Не сомневайся, они проверенные - сбоя не будет.
   То, что Валгус может передвигаться бесшумно и быстро, ничуть не хуже меня, я уже знала, но, кажется, у него были припрятаны за пазухой еще какие-то фокусы.
   - Доверься мне, - прошептал Валгус, заметив мои сомнения.
   Я послушно повалилась головой на подушку.
   - Вот и славно, - облегченно вздохнул приятель и подтянул кресло-кровать к самой двери, перегородив её поперёк, чтобы не было ни выхода, ни входа.
   На некоторое время в комнате воцарилась тишина, а затем я не выдержала:
   - Валгус, не мог бы ты ответить на один вопрос?
   Приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть выражение лица.
   Валгус весело хмыкнул:
   - Даже не сомневался, что без вопросов не обойдется.
   - Ты тоже волк-оборотень? - не среагировала на шутку и напряженно замерла в ожидании ответа.
   - Нет. У меня... всё немного по-другому. Как... не могу сказать. Не имею права.
   - Но ты же не человек?
   - Мы оба не люди! - мрачно отрезал парень и вздохнул: - Спи, пожалуйста. Мне надо продумать дальнейшие ходы.
   Словно речь шла об обычной шахматной игре.
   Прошло ещё немного времени, Валгус снова хмыкнул, что-то вспомнив, и позвал:
   - Саша, ты не спишь?
   - Нет пока.
   - Тогда у меня к тебе тоже вопрос...
   - Задавай.
   - Почему тебе не нравится собственное имя?
   Я растерялась от неожиданности и немного помедлила с ответом.
   - Чего молчишь? Я же вижу, ты сразу как зверек фуфыришься, когда тебя окликают.
   Я не удержалась от смешка: надо же слово какое нашел... "фуфыришься". Точнее не подберешь.
   Проницательный Валгус угадал. Собственное имя восторга у меня не вызывало. Чаще всего меня звали Саша или Сашка. Учителя, те вовсе - по фамилии. Пожилые соседки - Шурочкой. Но это было всё не моё! И если с "Сашей" я смирилась, то остальные имена, больше похожие на клички, откровенно бесили.
   Послышался шорох: парень повернулся в мою сторону и оперся на ладонь, настраиваясь на долгий разговор.
   - Давай подберём тебе имя по душе, - предложил Валгус.
   - Угум...
   Не смотря на серьёзность его тона, мне показалось, что приятель намерен немного повеселиться за мой счёт.
   - Александрушка, - для начала предложил юноша.
   - Убью, - пробормотала я.
   - Неужели не нравится?
   Удивление было настолько искренним, что я бы поверила, если бы не плутовская улыбка.
   - Ну тогда... Алексаша?
   - Отстань!
   Вот репей!
   - Санюра? Алексаня? Сашуля?....
   Господи, сколько вариаций и ни одной нормальной!
   - Олеся?
   - С чего бы? - пришел мой черёд удивляться.
   - Когда-то это значило то же, что и Александра, - пояснил Валгус и снова пристал: - Ну, так что на счёт Олеси?
   "Олеся" со мной не совпадало. Не было во мне даже капли той мягкости, что исходила от этого имени. Оно оказалось красивым, но абсолютно чужим.
   - Нет! - резко ответила я. - И давай завязывать с сочинительством.
   - Давай, - покладисто согласился Валгус и тут же спросил: - А как тебя в семье зовут? Ну, мама, отец или... бабушка?
   Я помедлила с ответом, но все же призналась:
   - Дичок. Бабушка звала меня Дичок.
   - Очень точное имя, - тихо сказал юноша. - Можно мне тоже тебя так звать?
   Сначала я хотела сказать "нет!", но затем передумала. Мне ужасно, до боли в сердце захотелось, чтобы ласковое бабкино "Дичок" осталось со мной.
   - Иногда, - шепнула едва слышно, но Валгус услышал.
   - Хорошо - иногда. А теперь, спи!
   Я не ждала от себя, что засну, но организм решил по-другому: вскоре действительность поплыла цветным пятном. Глаза открылись только, когда запахло свежесваренным кофе.
   - Вставай, соня! - улыбнулся приятель. - Умывайся и прошу за стол, завтрак подан.
   Я села, оглянулась по сторонам и судорожно втянула воздух сквозь зубы:
   - Ох!
   На стуле лежали моя сумка, забитая учебниками, и прозрачный пакет со свежей блузкой и... нижним бельем!
   Несколько минут я не могла шевельнуться от стыда, затем все же нашла смелость дойти до ванной. Самым моим большим желанием на тот момент было утопиться в раковине или... кого-то утопить! Да как этот нахал посмел рыться в моём белье?!
   - Саш, ты что там, снова заснула? - донёсся бодрый голос Валгуса. - Не знаю, правильно твоя сестра вещи собрала или нет. Может, всё-таки завернем к тебе домой?
   Я перевела дух: оказывается, это Лялька постаралась! Значит, Валгус не смог тихо пройти... Интересно, во что мне выльется молчание сестрёнки? И станет ли она вообще молчать? Хотя нет, можно не сомневаться - Лялька не выдаст. В чём-чём, а в этом я была уверена на все сто. После одного случая, когда мне всыпали по первое число из-за ее детской непосредственности, сестра держала рот на замке. Я же говорю - хорошая она у нас.
   В школе ничего особенного не случилось, если не считать того, что мои мысли витали бог знает где. В основном вокруг прошлой ночи. А вот после уроков...
   - Я провожу тебя до квартиры, - решительно заявил Валгус. - И вообще ближайшие дни предпочел бы дальше, чем на десять шагов тебя не отпускать!
   Первой мыслью, мелькнувшей в моей влюбленной голове, оказалось - "я тоже!" Вслух, понятное дело, я этого не произнесла, лишь пожала плечами - мол, поступай, как хочешь, мне всё равно.
   Дома меня поджидал неприятный сюрприз: мама ссорилась с Владом.
   - Эта вещь должна принадлежать Саше!
   - Твоя свекровь не указала ее в завещании! - заорал отчим.
   - Как ты не понимаешь, это единственное, что останется у девочки от отца! - перешла на напряженный шёпот мама.
   - Чем меньше ей достанется от такого отца, тем лучше! - рявкнул Влад. - Чёртово отродье!
   - Не смей так о них! - мамин голос стал на тон выше.
   Послышалась возня, Влад выругался:
   - Ничего эта дрянь не получит!
   Раздался звук пощёчины, мама негромко охнула...
   Он посмел поднять на неё руку?!
   От моего пинка дверь врезалась в стену, усеяв пол осыпавшимся стеклом. Я влетела в комнату со сжатыми кулаками, меня буквально затрясло от злости! Понятия не имею, как это выглядело со стороны, но отчим испугано попятился. Если бы не его страх, не остаться мне человеком.
   - Отдай!
   Я не знала, что прошу, но сам факт - обидели маму и посмели присвоить бабушкин подарок - привел меня в бешенство. Влад отступил на шаг и, словно защищаясь, швырнул мне в лицо какой-то предмет. Рука схватила его раньше, чем голова успела сообразить, что делаю. Я, не глядя, сунула вещицу в карман.
   - Убирайся! - прошипел мне Влад, но я не послушалась.
   Ярость, охватившая все мое существо, не утихла. Меня колотило, словно в ознобе. Я перевела взгляд на мать, надеясь остаться в человеческом теле, увидела, как она держится рукой за щеку, и свет померк перед глазами...
   Он всё-таки ударил её!
   Еще не понимая, не осознавая, что делаю, шагнула в сторону отчима. Я знала, зачем к нему иду - убить! Придушить эту скотину! Накопленная за восемь лет ненависть рвалась на свободу. Мне хотелось отомстить за все: за украденную любовь матери, за постоянное унижение, за пинки, за злые слова, за мои слёзы... За всё!!!
   Горячий клубок затопил жаром грудную клетку, и я сдалась, чувствуя, как начали меняться зубы.
   Вряд ли Влад осознал до конца степень угрозы, но инстинкт самосохранения заставил его попятиться.
   Тревожный, отчаянный звонок электрической трелью ударил по натянутым нервам. Отчим должен молиться на это изобретение, оно спасло ему жизнь. И еще кое-кому Он был обязан жизнью: тому, кто секунду тому назад нажал на плоскую белую кнопку.
   Я остановилась буквально в метре от перетрусившего Влада - снова прозвенел звонок - сделала шаг назад, разлепила пересохшие губы:
   - Ещё раз обидишь её - убью.
   Я верила в то, что сказала.
   Голос прозвучал невыразительно, не отразив даже тысячной доли эмоций, которые переполняли меня. Не понимаю, как удалось их сдержать.
   Я развернулась и пошла встречать гостя. Вид у меня, наверное, был ещё тот, потому что Валгус - кто ещё мог явиться в нужную минуту? - вытащил меня за порог, стиснул в объятьях и зашептал:
   - Успокойся, Дичок. Сейчас всё пройдет.
   Он даже не стал спрашивать, что произошло! Просто сразу дал понять, что я не одна.
   Я вцепилась в парня, как утопающий - в спасательный круг. Шёпот Валгуса и моё хриплое дыхание были единственными звуками, которые остались в мире. И еще - стук сердца. Кажется - моего.
   А Валгус все шептал и шептал:
   - Тихо, девочка, тихо.
   Наконец я успокоилась настолько, чтобы ужаснуться собственной кровожадности...
   Я ведь реально чуть Его не убила! По-настоящему!!
   - Валгус? - захрипела, испугавшись превращения в кровожадного зверя, для которого человеческая жизнь ничего не стоит.
   - Всё хорошо, успокойся, всё хорошо, - прошептал мне на ухо приятель.
   Через минуту, когда воздух перестал выходить из моих легких со свистом, и в груди больше не клокотало, спросил:
   - Ну, ты как?
   - Нормально, кажется.
   - Тогда давай зайдем.
   Мне этого не хотелось. Ой, как не хотелось! Я чувствовала себя так, словно меня тащили на место преступления. Пусть оно не произошло, но ведь я была готова убить! Если бы не Валгус...
   Значит, я всё-таки чудовище. Монстр, который не имеет права жить рядом с людьми!
   Валгус отвел меня на кухню, напоил водой, как маленького ребенка, усадил к себе на колени и попросил:
   - Расскажи, что случилось.
   - Я чуть не убила Его за то, что ударил маму, - выдохнула куда-то в шею парню свой ужас.
   - Ничего, Дичок, главное все обошлось! - Валгус погладил меня по растрепавшимся волосам. Он снова спас меня, на этот раз - от себя самой.
   Я услышала, как щелкнул замок в спальне родителей. Раздались осторожные шаги, и на кухню заглянула мама. Я посмотрела на нее сквозь пряди челки: боялась увидеть отвращение и ужас. Но мама выглядела растерянной и виноватой, что случалось довольно часто.
   При виде нас растерянность сменилась недоумением. Еще бы... такое зрелище: непутевая дочка, не стесняясь, обнимается с незнакомым парнем.
   - Простите, - извинился Валгус, прежде чем мама успела отреагировать, и шепнул мне на ухо: - Дичок, можно мне встать, поздороваться?
   Я поднялась, мрачно взглянула на мать, обошла её, как чужую, и сбежала в ванную. Там, открыв краны, бездумно уставилась перед собой. Из зеркала на меня смотрело зарёванное и растрёпанное чудище с покрасневшими глазами.
   Как меня в очередной раз угораздило разнести вдрызг наш хрупкий мир? Влад ведь это так не оставит... Во что теперь превратится моя жизнь? Вряд ли отчим сам уйдет, а мама меня точно не поддержит. Когда перед нею вставал выбор, то счёт был обычно не в пользу старшей дочери. Удивительно, почему на этот раз мама сразу не отдала бабушкин подарок своему жадобе муженьку.
   Я полезла в карман, развязала шнурки аккуратного полотняного мешочка и вытряхнула на ладонь его содержимое.
   Да-а... теперь понятно, почему Влад так взвился.
   Мне оставили в наследство украшение: круглую серебряную бляху, размером с петровский пятак на длинной витой цепи. Притом - старинную, раз передавалась по наследству. В центре медальона замер, встав на задние лапы, волк, а по краю, в узкой полоске, можно было разглядеть полустертые буквы. Ой... нет, не буквы... Руны! Значит, точно старинное. Древнее!
   Я потерла изображение, почерневшее от времени. Мне показалось, металл потеплел. От прикосновения чёрная окись сошла, словно её и не было. Теперь было видно, насколько тонка и хороша работа - волк выглядел фактически живым, казалось, еще чуть-чуть, и он зарычит.
   Это был красивый, только совсем не женский медальон. Жалко, мне его бабушка раньше не отдала, не случилось бы тогда этой склоки.
   Я машинально сунула голову в витую петлю цепочки и, почувствовав холод металла на шее, опустила медальон в вырез блузки. Несколько пригоршней по-зимнему ледяной воды окончательно привели меня в чувство.
   Пока умывалась, краем уха подслушала разговор Валгуса и мамы. Аллик явно чувствовал себя, как рыба в воде, ничуть не смущаясь того факта, что стал свидетелем безобразного скандала. А мама, радуясь отсрочке неприятных разборок, говорила о чем-то неважном... незначительном: о школе, о ЕГЭ, о моем грядущем поступлении. Моя нерешительная, несмелая мама опять предпочла остаться слепой и глухой. Значит, выставленных за дверь чемоданов отчима ждать не придётся. А жаль.
   Я вышла на кухню, Валгус едва заметно изменился в лице, словно увидел во мне что-то новое. От этого внимательного взгляда я окаменела и застыла на месте. Парень сам подошел. Провел ладонью по моей щеке, грустно улыбнувшись, шепнул одними губами:
   - Остаться с тобой подольше?
   Не говоря ни слова, я потянула его в комнату. Валгус по-прежнему был мне нужен. Я просто не могла отпустить его В ближайший час! Я вообще бы предпочла уйти вместе с ним. Вот только меня никто не звал.
   В комнате я обнаружила Ляльку. Она сидела в углу, обхватив руками худые коленки, сжавшись в комок и испуганно зажмурившись. Наверное, сестра пробыла там все время, пока мы ругались.
   - Ляля? - я в нерешительности остановилась в дверях.
   На миг показалось, что она снова забьется от меня под кровать, как в ночь моего примирения с волчьей сущностью. Но доверчивая сестрёнка сразу кинулась ко мне. Я подхватила её на руки и уселась на кровать. Валгус устроился рядом.
   Я погладила Ляльку по тугим кудрям и поклялась себе, что она не пострадает из-за меня. Не переживет того, что мне пришлось пережить - жизнь моей младшей сестры пройдет рядом с любящим отцом, а не с отчимом. Я не трону Влада. Сестренка тут ни при чём. Это я - тот яд, который разъедает нашу семью! Не будь меня, в ней царили бы мир и покой. Наверное.
   - Ты сегодня снова дома не останешься?
   - П-почему? - поперхнулась я от неожиданного вопроса.
   Лялька хитро улыбнулась и ткнула пальцем в Валгуса:
   - Он же с тобой!
   Как будто это всё объясняло.
   А потом слезла с моих рук, встала перед парнем и требовательно спросила:
   - Ты ведь Сашу не обидишь?
   Что заставило сестрёнку задать такой странный вопрос? Наверное, в другое время я бы расхохоталась над детской заботой, но сейчас... после всех событий... в горле встал ком.
   - Никогда! - очень серьезно пообещал мой приятель.
   Лялька, с секунду подумав, важно кивнула:
   - Хорошо. Тогда можешь приходить.
   Словно от её разрешения что-то зависело.
   Я всё-таки рассмеялась.
  
  

6 глава

  
   С того дня я стала тенью в собственном доме. Фамильным призраком, который время от времени появлялся в квартире.
   Мать старалась не смотреть мне в глаза. Отчим каменел лицом, стоило наткнуться на меня взглядом. Он бы и Ляльке запретил со мной разговаривать, но куда денешься, если у нас с ней комната одна на двоих? А выселять Ляльку в зал - хлопот не оберёшься. Как же Он тогда без ночных медитаций с пивом у телевизора?
   Нет, собственные удобства для Влада превыше всего, важнее безопасности дочери. Ведь отчим понял, что я едва его не убила, раз шипит постоянно матери "твоя уголовница"? Или все-таки не дошло?
   А мама при виде меня теперь только губы поджимала, раз за разом заводя разговор о том, какой институт я выберу. Понятно к чему все шло: чемоданы за дверью окажутся не Влада, а мои. Выбор сделан.
   Сказать, что мне было больно - ничего не сказать. Одно дело выпорхнуть из гнезда по собственному желанию, другое - знать, что после выпускного тебя проводят во взрослую жизнь коленом под зад, да еще без права на возвращение. Из-за этого я ужасно психовала: разве так можно вот так поступать со своим ребёнком?!
   Накануне Нового года нервы не выдержали, и при очередном вопросе я выпалила:
   - Уеду при первой же возможности и так далеко, как только смогу, можешь не трястись за своего подонка!
   Мама дернулась, словно от удара, и мою злость как рукой сняло. Чем я лучше Его, если делаю ей больно?
   - Прости, - прошептала, схватила куртку и вылетела в подъезд. Там вцепилась в бабушкино наследство. Мне казалось, её любовь подпитывает меня через старинное серебро.
   Не успела успокоиться, как загудел лифт. Я подошла к его дверям. У меня даже сомнений не возникло, кого увижу, когда откроются двери. Только один человек мог почувствовать, что мне плохо и сразу кинуться на помощь. Я бы даже пари заключила, жалко не с кем.
   Створки разъехались в стороны, мне навстречу шагнул Валгус. Я посмотрела парню в глаза и подумала: "Когда же ему надоест возиться со мной?" На самом деле я очень боялась этого.
   А друг, как ни в чём не бывало, предложил:
   - Пойдем, погуляем?
   На улице держался приличный морозец, но разве это имело значение? Я бы и в сорокаградусный согласилась, лишь бы сбежать из дома.
   На носу маячила встреча Нового года, но наступающий праздник не радовал. Я представить себе не могла, что сяду за стол вместе с Владом и стану жевать оливье. Да у меня кусок поперек горла встанет!
   Получалось, дома остаться нельзя, а напрашиваться к Валгусу - стыдно. Не думаю, что его родителей обрадует гостья из враждебного клана, пусть она ни сном, ни духом не знает про своих сородичей. К тому же, чего скрывать, опасалась я грозной профессии родителей Валгуса. И причины, по которой они приехали в Переполье.
   - Хочешь в лесу побегать? - поинтересовался Валгус, не подозревая о моих мрачных мыслях.
   Я обрадовалась: сто лет не была в волчьей шкуре, с тех самых пор, как запретили.
   - А разве можно? - недоверчиво уставилась на юношу.
   - Сегодня? Да! При одном условии: ты держишься рядом со мной и ни в коем случае не воешь!
   Соблазн оказался слишком велик, я согласно кивнула:
   - Хорошо.
   - Ну, тогда побежали! - рассмеялся Валгус и помчался к парку. Я метнулась за ним.
   Свежий снег еще не утоптали, он покрывал все вокруг толстым рыхлым полотном, на котором одно удовольствие покувыркаться.
   В парке я забежала за домик садовников. В одну секунду сдернула одежду, торопливо побросала ее в пакет и преобразилась. Выскочила навстречу другу с игривым рыком, заскакала по снегу, как щенок. Аллик смеялся, уворачиваясь от моих прыжков и отбиваясь пакетом с вещами. Я же веселилась, как могла, бороздя сугробы и хватая пастью снежинки, позабыв об отчиме, о маме, о чёрном чудище, о собственных обидах и терзаниях. Были важны только волчья песня в душе и друг, который не отставал от меня ни на шаг.
   Под конец беготни по парку мы наткнулись на прохожего, который выгуливал огромную среднеазиатскую овчарку. Он сразу полез со знакомством, приняв Валгуса за нового члена братства "собачатников". Пес моей компании не обрадовался: едва учуяв запах оборотня, упёрся в землю всеми лапами и тоскливо заскулил.
   Бедная собака... Мне даже стало её жалко.
   Мужчина, который не понял причины внезапного упрямства питомца, сначала пытался стащить его с места, но быстро сдался и прокричал издалека:
   - А что это у вас за порода, молодой человек?
   Не знаю, как у Валгуса получилось не расхохотаться. Я вот тихо, по-собачьи тявкнула от удовольствия.
   - Биформис*! - уверенно ответил парень.
   Я перевода слова не знала, но на всякий случай рыкнула, показав клыки.
   Мужику блеснувшие зубы понравились:
   - Ого! А к какой группе относится? Овчарка? Молосс?
   - Лайка переросток, - уже не сдерживая улыбки, сказал Валгус.
   - А-а... - разочаровано протянул любитель собак, - дворняга!
   Это было прямое оскорбление волчьей шкуре: я вздыбила холку и сделала шаг вперёд. Больше не потребовалось: кобель лучше хозяина разбирался, кто перед ним, и сразу рванул что есть мочи в сторону спасительных огней цивилизации. Мужчина, не сумев устоять на ногах, уехал вслед за псом на пузе.
   Валгус не отказал себе в удовольствии проорать вслед:
   - Зато какая умная!
   За "лайку переростка" я его изваляла в снегу, опрокинув в ближайший сугроб. Конечно, парень сопротивлялся, но что он мог сделать в человеческом облике против - звериного? Только сдаться на милость победителя.
   Возвращаться в тело человека не хотелось - волком быть веселее - однако делать нечего, пришлось. Выстуженные на морозе вещи оказались ледяными. Я недовольно сморщила нос и фыркнула - может, вообще пока не стоит перекидываться, раз люди принимают меня за собаку? Сделаю это в подъезде или лифте, там намного теплее.
   Видно размышления отразились на моей морде, потому что Валгус пробормотал:
   - Даже не думай!
   И принялся снимать с себя куртку:
   - Я отвернусь, а ты накинь, иначе простудишься.
   В простуду мне не верилось - волчья ипостась хорошо защищала от болезней - но забота всё равно порадовала.
   Я, дождавшись, пока парень аккуратно повесит одежду на ветку ближайшего дерева и отвернется, повела плечами. Преображение происходило быстро, окружающий мир на мгновение расплывался мутным пятном и собирался в единую картину уже по-другому. Вот и сейчас, мускулы свело судорогой, кости словно расплавились... Все! Я снова стала человеком. Торопясь сохранить волчий жар, быстро натянула одежду и клацнула зубами от холода.
   Валгус тотчас схватил меня за руку:
   - Побежали, согреешься!
   В человеческом теле бегать было не так весело, как в зверином, но тоже ничего, мне нравилось. Особенно когда за руку держит Валгус.
   Остановились мы только около нашей многоэтажки. Я задрала голову, ловя языком снежинки. Густые хлопья снега, выделяясь на фоне неба, серо-оранжевого из-за уличных фонарей, делали мир спокойнее и чище. На душе было так же как на улице: светло и безмятежно. Правда, недолго: стоило вспомнить, что пора расставаться, как настроение сразу ухудшилось - идти домой не хотелось. Впрочем, как оказалось, Валгус и не собирался, у него были другие планы.
   Парень потянул меня за рукав к своему подъезду:
   - Пошли. Хочу познакомить тебя с родителями.
   У меня от такой новости сердце сразу ухнуло куда-то в желудок.
   Почувствовав, как я напряглась, Аллик стиснул мою руку покрепче:
   - Не переживай и не бойся. Я с тобой.
   "Я с тобой" - замечательная фраза, которая - увы - не помогла: меня все равно крутило от страха.
   - Пойдём, а то замёрзнешь.
   Послушно шагнув, я снова остановилась. Сомнение в том, что мы поступаем правильно, не отпускало.
   - Валгус, может... не надо?
   Он уверенно отрезал:
   - Ещё как надо! Хочу, чтобы завтрашнюю ночь ты провела со мной!
   Против такого соблазна я устоять не могла. Встреча Нового года нависала надо мной, как огромная скала, угрожая раздавить в любой момент. И вдруг - вот оно, спасение!
   - Хорошо, - кивнула, но с места не сдвинулась: ноги отказывались идти.
   - Нет, это невозможно! - рассмеялся Валгус. - Трусишка. Ну, какой ты волк? Ты самый настоящий заяц!
   Парень схватил меня в охапку, перекинул через плечо и потащил. Отпустил лишь у самого лифта, перегородив дорогу, чтобы не сбежала в последний момент.
   На площадку я вышла сама. Наверное, ужас в моих глазах был слишком велик, потому что Валгус нахмурился и внезапно прижал меня к себе. Но не для того, чтобы утешить, как он обычно это делал... Парень взял пальцами мой подбородок, приподнял его и наклонился. От неожиданности я забыла, что надо дышать.
   Меня ни разу ещё никто не целовал по-настоящему. Так как он. Ноги сами собой ослабли, а губам стало горячо и щекотно. Сладкая пытка. Невозможно сладкая! Губы Валгуса оказались требовательными, жесткими и холодными после улицы.
   Когда парень оторвался от меня, я забыла, для чего и куда мы идем. Я шагнула бы за ним в пасть дракона! Правда, я не знала теперь, как реагировать на поцелуй. Ничего не надумав, покорно нырнула в темноту чужой прихожей за... другом?
   Валгус учтиво помог мне раздеться, снова поцеловал, только на этот раз в уголок губ, взял за руку и завел в зал.
   Я уже давно привыкла к холодному запаху Валгуса и даже в квартире у него ночевала, но на этот раз почему-то обоняние сработало иначе - у меня перехватило спазмом дыхание. В комнате пахло слишком... густо, слишком остро.
   И снова в памяти не нашлось подходящего определения. Хотя... Если бы опасность могла пахнуть, она бы пахла именно так.
   Я застыла на месте и напряглась, готовясь отпрыгнуть. На диване в гостиной сидели в обнимку мужчина и женщина. С первого взгляда казалось, что от них не исходит угрозы, но я сразу почувствовала - нет никого опаснее для меня.
   Валгус ободряюще сжал мой локоть и сказал:
   - Мама, папа, познакомьтесь, это моя девушка - Александра.
   Словно предупредил - не троньте!
   Мужчина и женщина выглядели слишком молодо, чтобы быть его родителями, но сомневаться не приходилось: Валгус оказался похожим сразу и на мать, и на отца.
   У мужчины чуть дрогнули брови, женщина в изумлении широко распахнула глаза. От такой реакции меня залихорадило. Валгус стоял рядом, и я чувствовала, как он напряженно ждёт ответа.
   Первым с удивлением справился мужчина, он улыбнулся, встал и протянул руку:
   - Приятно познакомиться! Марк.
   Я неуверенно пожала её. Моя рука превратилась в мертвую ледышку: кровь словно застыла и смёрзлась в колючий комок. Валгус обнял меня за талию и прижал к себе, пытаясь приободрить.
   Мужчина перевел взгляд на сына и неожиданно озорно улыбнулся, словно мысль о том, что они делают что-то запретное, доставила ему удовольствие. Я поняла, от кого у Валгуса такая ослепительная улыбка и перевела дух. Валгус... он слишком хороший, для того, чтобы его родители оказались плохими.
   Я осмелела настолько, что позволила себе взглянуть в сторону женщины. От матери Валгусу достались глаза-озера и тонкие выразительные брови. Мне кажется, она удивилась меньше, чем Марк. Наверное, женщины лучше знают своих детей. Или может - лучше их понимают?
   - Здравствуйте, Саша. Зовите меня Ванесса, - она наклонила голову, прищурилась и усмехнулась: - Сын, так это ты прятал её ото всех?
   Валгус только улыбнулся с вызовом, словно хотел показать, что пойдёт из-за меня против всего света. В тот момент я даже на секунду не задумалась, имею ли право на такую жертву? Мне было всё равно.
   Домой я вернулась далеко после полуночи, наполненная счастьем по самую макушку. Правда, страх до конца не ушел. Чего я боялась? Больше всего - саму себя. Мне казалось, я растворяюсь в Валгусе, теряя волю и независимость. И если интерес с его стороны пропадет, то собрать себя уже не получится.
   Когда мы остались с Валгусом наедине, я попробовала перевести случившееся в шутку. Мне было не по себе: вдруг эту сцену с поцелуями и признанием родителям изобразили только ради моей безопасности? Так что я решила дать шанс отыграть все назад, чтобы меня не ударило потом слишком больно.
   - Ну, ты даёшь. Даже я тебе поверила!
   И наткнулась на внимательный взгляд: Аллик, поняв, что я имела ввиду, улыбнулся, осторожно взял в ладони мое лицо и снова поцеловал.
   Ноги предательски задрожали, мне осталось только одно - довериться тому чувству, которое толкало меня к Валгусу. Я ответила на поцелуй. С неожиданной силой. С пугающей меня саму страстью. И когда мы наконец отстранились друг от друга, меня некоторое время еще сотрясало мелкой дрожью, как от сильного озноба.
   Мы молча стояли прижавшись друг к другу. Говорить не было сил, и желания тоже не было. Казалось, стоит открыть рот, и я всё безвозвратно испорчу.
   - Тебе со мной хорошо? - тихо спросил юноша, я в ответ уткнулась ему в плечо.
   - Дичок, хоть и поздновато спрашиваю, но... - выдохнул в мои волосы Валгус, - ты согласна стать моей девушкой?
   Разве я могла ответить "нет", если мечтала об этом с того самого дня, как он утешал меня в лесу? Наверное, выражение лица сказало все за меня: Валгус довольно рассмеялся и обнял меня ещё крепче. Мы просидели у него в комнате несколько часов. Родители нас не трогали, им тоже надо было собраться с мыслями. Думаю, Валгусу пришлось объясняться с ними после моего ухода.
   Он проводил меня до дверей, пожелав спокойной ночи. Домой я зашла, не чуя ног, и долго лежала с блаженной улыбкой.
   За стеной храпел Влад, рядом тихо сопела Лялька, а на кухне гудел холодильник. Всё было как обычно. И всё было не так.
   Мне казалось, я имею право на чудо, и в старом году останется всё плохое. Пусть я оказалась почти без семьи, зато теперь у меня есть очень дорогой для меня человек. Самый дорогой! И самый любимый. И ничего, что он даже не подозревает об этом.
  
  -- Двуликий /лат/
  
   gfc

7 глава

  
   Утром я вскочила раньше всех, хотелось хоть как-то приблизить вечер. Счастья было столько, что оно выплескивалось через край, и я растормошила Ляльку, чтобы им поделиться. Конечно, я не стала рассказывать сестренке, что случилось - мала пока для этого - просто вытащила ее из кровати и вручила подарок. Мы выбрали его вместе с Валгусом несколько дней назад. Это был красивый кулон в виде бабочки с яркими искрящимися камушками под цвет Лялькиных глаз. Лохматая со сна сестренка довольно взвизгнула и сразу нацепила украшение.
   Она тоже в долгу не осталась: притащила рисунок. На нем красовалось разноногое тощее чудище со стогом волос на голове. На голове чудища сияла корона.
   - Это твой портрет, - гордо выдохнула Лялька и полезла обниматься.
   Я, расцеловав ее в обе щеки, убрала листок в дневник. Обязательно сохраню на память!
   Эта мысль неприятно кольнула меня. До лета было еще далеко, но я уже фактически попрощалась с домом.
   Слезы сами навернулись на глаза, я шмыгнула носом. Лялька тут же отстранилась и насупилась, пытаясь понять, почему мне плохо. Нет, все-таки удивительная она. Как от злого урода могло получиться такое чудо?
   Через час забежал Валгус, сообщил маме, что похищает меня до завтрашнего дня. Кажется, она вздохнула с облегчением. От этого на миг снова стало больно, но уже не так... не как раньше. Мама не могла вечно разрываться между двух огней, когда-нибудь все равно пришлось бы сделать окончательный выбор. Просто из-за скандала это случилось немного раньше...
   Но все равно, я не жалела о том, что произошло. Сейчас у меня жизнь даже стала спокойнее, чем раньше. Некоторое время Влад еще нашептывал гадости матери, хотя при мне молчал - боялся трогать. А после того, как нашел на кухне гаечный ключ от машины, свернутый спиралью, даже шептать перестал, просто ждал, когда я исчезну из их жизни.
  

***

  
   Семья Валгуса во второй раз встретила меня намного радушнее. Выражение недоумения и растерянности пропали с лиц Марка и Ванессы. Зато на меня, как горох из мешка, посыпались вопросы. Иногда они ставили в тупик. Ну что интересного в том, какие сны я вижу? Или - часто ли меня мучают кошмары? Или - не посещают ли видения чужой жизни? Такое впору спрашивать психиатрам на медкомиссии. Что Ванесса и Марк проверяли? Насколько я безопасна для их сына? Или - для них самих?
   Я отвечала правдиво. Старалась, по крайней мере. Понимала: родители Валгуса и так великодушны себе в ущерб. Кажется, мои ответы их успокоили. Особенно понравилось, что я выросла среди обычных людей, и происходящее меня больше пугает, чем радует.
   О том, как я узнала о волчьей сути, деликатно спрашивать не стали. Может, Валгус рассказал, а может - попросту было неинтересно. Ведь главное не то, что со мной случилось, а то - кем я стала после этого. Видно результат Ванессу и Марка устроил, иначе они завершили бы свое задание.
   Мне очень хотелось задать вопрос о том, что они собирались сделать со мной, если бы поймали.
   Я долго крепилась, но все же не выдержала:
   - И что мне грозило в итоге?
   Родители парня переглянулись, и Марк сказал:
   - Мы бы доставили тебя на Совет. Если бы ты не сопротивлялась.
   У меня внутри все похолодело: "Если бы ты не сопротивлялась". А если - сопротивлялась бы?
   Я не стала уточнять, что бы сделали охотники. И так поняла. Валгус не врал, когда говорил, что мне угрожала смерть.
   - Как же теперь вы сами?
   Этот вопрос не давал мне покоя. Марк и Ванесса - направленные по моим следам охотники, я - нарушитель, которого надо поймать. Вместо этого меня прикрывают!
   Валгус понял, что меня тревожит и улыбнулся:
   - Нашей семье не впервой нарушать традиции и законы.
   Его родители лишь переглянулись. Похоже, у них была своя тайна, которая оставила мне шанс выбраться невредимой из передряги.
   Но все-таки мне было неуютно бок обок с охотниками. Валгус это чувствовал, да и его родители тоже, поэтому допрос быстро прекратился. Нам дали задание нарядить елку, Марк как раз затащил ее с лоджии.
   Запах хвои сразу заполнил все пространство квартиры и подействовал на меня, как приличная доза успокоительного.
   Вот что значит - волчья натура.
   Ванесса, выудив с антресолей пакет совершенно новых игрушек, торжественно вручила его сыну:
   - Вперед! У вас час, чтобы навести красоту!
   Елка получилась замечательная: пушистая, увитая мишурой, украшенная яркими шарами, зверюшками и гирляндой маленьких звездочек, которые мигали разноцветными огоньками. При виде такой красоты промелькнула грустная мысль: без меня некому поднять Ляльку, чтобы она нахлобучила на макушку ели узорчатый стеклянный шпиль. Влад на такие мелочи внимания не обращал, хоть и любил дочку. Ему лишь бы быстрее отвязаться, не понимает, что для Ляльки это очень важно.
   Когда накрыли стол, и пришло время переодеться, я обнаружила, что, оказывается, мама приготовила мне очень красивую блузку из натурального шелка. Таких дорогих подарков мне еще не делали. На мгновение злой мутью всплыла обида - эта блузка... словно от меня откупались! - но тут же стало стыдно: вечно лезет в голову ерунда какая-то. На самом деле мама меня любит. Ведь правда любит, я знаю! Только... жизнь, она сложнее, чем хочется. Не получается лишь по прямым дорожкам ходить, вот хоть убейся.
   Я выпустила поверх блузки цепь с медальоном и залюбовалась - старинное серебро в сочетании с дорогим шелком смотрелось здорово. Повела плечами, довольно вздохнув: нежная ткань приятно ласкала кожу, почти как прикосновения Валгуса. Нет! Его пальцы еще нежнее, точнее - намного приятнее для меня.
   Я вспомнила про поцелуи и тихонечко улыбнулась сама себе. Новая сторона отношений мне очень нравилась, заставляла сердце биться быстрей, путала мысли в одно цветное пятно.
   За дверьми раздался задорный смех Ваннесы, он заставил меня вынырнуть из мечтаний. Я поправила пальцами брови, расчесала волосы, вздохнула поглубже и снова спрятала бабушкино наследство под одежду: не стоило лишний раз напоминать родителям Валгуса о моей волчьей сути. Неожиданно захотелось ненадолго самой о ней забыть.
   Сделать первый шаг в комнату, залитую ярким светом, оказалось совсем непросто: неожиданно всплыли недавние страхи. Я в последний раз внимательно оглядела себя, а когда подняла взгляд, Валгус уже стоял в дверях и с ухмылкой смотрел на мою нерешительность.
   Он отлепился от косяка и обнял меня за плечи:
   - Какая ты красивая!
   От его восхищенного взгляда щеки сразу полыхнули жаром. Я снова не нашла, что сказать в ответ, чтобы не показаться глупой и ужасно смутилась. Хорошо, что в этот момент завибрировал в кармане мобильник. На экране высветилась фотка "отаку"* - Гришки Воронова.
   Я облегченно схватилась за трубку и протянула:
   - Да-а?
   Голос вышел какой-то... кошачий: мягкий, почти мурлыкающий.
   - Саш, это ты? - растерянно сказали в ухо. - Мы собираемся в двенадцать на "пятаке" у елки. Зайти за тобой?
   Я вопросительно посмотрела на друга, он кивнул, соглашаясь. Слух у Валгуса был не хуже моего, так что разговор он прекрасно расслышал.
   - Мы сами придем, - ответила за двоих и нажала на кнопку, проигнорировав недовольное: "С кем?".
   Глупый вопрос. Нашел о чем спрашивать.
  

***

  
   Длинная ледяная дорожка разделила заснеженный склон черной полосой на две стороны. Она выводила прямо на застывший пруд. За ним горела разноцветными электрическими снежинками огромная ёлка, главное украшение четвертого микрорайона. На "пятаке" было шумно: оглушительно грохотали и свистели петарды, смеялись и радостно кричали люди.
   Народу набралось достаточно. Не могу сказать, что подвыпившая толпа казалась мне интересной компанией, но сегодня я была не против: всё-таки Новый год. Праздник.
   Я посмотрела вниз: как же лень косолапить по скользким ступеням, а ледяной склон на вид устрашающе крут, но чертовски заманчив!
   Валгус тихо рассмеялся, в очередной раз угадав ход моих мыслей.
   - Скатимся?
   Не дожидаясь согласия, сунул руки в карманы и лихо съехал вниз. Я услышала чье-то восхищенное "ох!", улыбнулась желанию друга покрасоваться, а потом - была, не была! - шагнула на лед.
   Не уверена, что у меня получилось так же бесподобно, как у Валгуса - руки сами автоматом разошлись в сторону, взяв на себя роль балансира - но, по крайней мере, я не упала. И даже не зашаталась! Вообще-то мне понравилось: ветер бьет в лицо, сердце замирает от восторга, все мелькает вокруг. Здорово! Жалко только закончилось слишком быстро: не успела в полной мере насладиться собственной смелостью, как перед глазами замелькала расчищенная от снега поверхность пруда.
   Разогналась я прилично, и люди шарахнулись от меня в разные стороны, лишь один верзила неожиданно преградил дорогу.
   Я отчаянно замахала руками, пытаясь уклониться, и зажмурилась, понимая, что для остановки придется воспользоваться способом "торможение другом". Препятствие оказалось крепким, как столб и таким же непоколебимым: мужчина даже с места не сдвинулся! Он словно котенка схватил меня за капюшон куртки и пристально уставился в лицо. Этот взгляд при всем желании нельзя было назвать дружелюбным, от него по спине побежали мурашки, и захотелось втянуть голову в плечи. А еще лучше - оказаться где-нибудь в недосягаемости от здоровых, похожих на кувалды, кулаков.
   Исполняя мое желание, стремительным вихрем подскочил Валгус. Не знаю, что он сделал, как вынудил громилу выпустить добычу, но уже через секунду я стояла в стороне, прикрытая надежной спиной друга, словно мне угрожала беда.
   А ведь и правда - угрожала! Я приоткрыла рот от ужаса - пах здоровяк хоть иначе, чем охотники, но тоже... опасно. Не как человек!
   Угрожающая поза Валгуса ему не понравилась: широкие брови сошлись к переносице, рот скривила недобрая усмешка. Я внутренне ощетинилась, готовясь к драке: в стороне не останусь, чем бы это ни грозило!
   В следующее мгновение мужчину откинуло назад - изящная гнутая рукоять трости спасла нас от расправы. Когда здоровяк упал на снег, стало видно, кто скрывался за широкой спиной верзилы. Невысокий мужчина лет шестидесяти со смоляной ухоженной бородкой, длинными волосами, собранными в хвост. Некрасивый, но... породистый. Он опустил трость, оперся на нее двумя руками и посмотрел на нас. Лицо незнакомца выражало лишь вежливый интерес, словно он увидел двух забавных зверушек.
   Я почувствовала, как дрогнула рука Валгуса, а потом он расслабился и учтиво поклонился. Как в старинном кино.
   Старик ответил, слегка склонив голову:
   - Bone soire, les jeunes.
   Я незаметно втянула воздух, принюхиваясь к незнакомцу. Пахло... странно: горячей железной окалиной, словно рядом долго держали гвоздь на сильном огне. Не могу сказать, что запах вызывал отвращение, но и желание подойти поближе тоже не было. К тому же мне не понравилась излишне радостная улыбка старикана: незнакомцам в нашей стране так улыбаются или пьяные, или сумасшедшие. Впрочем, причина необъяснимого счастья выяснилась быстро.
   - Позвольте, позвольте... Валгус, вы ли это? Mon jeune ami, что вы потеряли в этом захудалом местечке?
   Парень едва заметно вздохнул и ответил... к моей величайшей жалости, на совершенно неизвестном языке.
   - Нет, нет, нет! - поняв мою досаду, с улыбкой покачал головой старик. - Невежливо сейчас выказывать себя полиглотом. Кстати...
   Глаза незнакомца сверкнули зеленью из-под густых бровей.
   - ... Какая милая девушка... Валгус, представите?
   Сделав шаг вперед, мужчина небрежно стукнул тростью по плечу верзилы, который до сих пор с недовольным видом сидел на снегу:
   - Вставайте, mon copain, а то простудитесь.
   Я бы посмеялась над его глупым видом, со стороны это и правда смотрелось забавно, но все мои волчьи инстинкты выли, что ситуация из категории "не смешно". И здоровяк по сравнению со стариканом - просто младенец рядом тигром.
   - Месье Хаб, позвольте вам представить, это Александра, - вежливо расшаркался Валгус, заставив меня приоткрыть в изумлении рот, и добавил: - Она совсем не в курсе... э... мировых проблем.
   - Совсем? - в радостном изумлении поднял брови старик.
   - Абсолютно! - не дрогнув, соврал приятель и добавил: - Она сопоратус.
   - Ах, ну да, ну да, - продолжил улыбаться старик, не спуская с меня взгляда. - Как же я упустил такой вариант. И она тут не одна такая? Ведь нет?
   Короткий кивок в сторону злополучной ледяной дорожки заставил меня отвлечься. Похоже, не только мне с Валгусом приглянулся быстрый спуск: прямо на нас несся, широко разведя руки, еще один любитель экстрима.
   Я прищурилась - Тенгу?! Точно, Воронов! А я думала, люди так не могут.
   В следующее мгновение, мальчишка замахал руками и упал на спину, проделав оставшийся путь с задранными ногами. Он походил на шар, несущийся по дорожке для боулинга, а в роли кегель выступали мы.
   Валгус быстро отпрыгнул, дернув меня за собой. На пути "снаряда" остался старик.
   - Charment, - вздохнул месье Хаб, ловко дернул за шиворот "снаряд" и поставил удивленного Гришку прямо перед собой. Сил у старика оказалось немеряно. Ворот куртки затрещал, но выдержал, а парень изумленно захлопал глазами, пытаясь сориентироваться в происходящем.
   - Вы не ошиблись, - словно ни в чем не бывало, улыбнулся Валгус и все также вежливо сказал: - Григорий Воронов, мой одноклассник.
   - Забавно, - склонил голову набок непонятный старик, разглядывая Тенгу словно кот, к которому в гости явилась нахальная мышь.
   - Он тоже... не в курсе, - торопливо пояснил Валгус, а я онемела от удивления.
   Выходит Тенгу, с которым я десять лет училась вместе... не человек?! Не слишком ли много для заштатного городка?
   Старик улыбнулся и разжал руку, отступая назад. За ним тут же вырос массивной тенью мрачный верзила.
   - Не прощаюсь с вами, mes amis. Скажите Марку, я загляну к вам с визитом на днях, - любезно улыбнулся старик и пошел прочь от нашей компании. Пройдя несколько метров, он обернулся и уставился мне в глаза. При этом месье Хаб выглядел как настоящий хищник, который заметил подходящую добычу. А еще с его лица смыло сразу несколько десятков лет. Я даже потерла глаза - мерещится, что ли?
   В следующее мгновение вокруг потемнело, словно с неба нежданно-негаданно опустилось черное облако и накрыло нас с головой.
   Я моргнула, темнота рассеялась, а вместе с ней исчез месье Хаб, как будто его и не было.
   - Кто он? - чуть слышно шепнула, желая удостовериться, что старик не пригрезился.
   - Позже, - сквозь зубы процедил Валгус. Я поняла, что в ближайшие часы другого ответа не добьюсь.
   - Прикольный дедок, прям Александр Зассе* на пенсии, - усмехнулся Гришка: - Только не понял - я не в курсе чего?
   - Мировой политики, - ответила я за друга и дернула его за рукав: - Так мы пойдем к ёлке?
   На самом деле праздновать расхотелось, растревожил меня опасный старик, хотелось узнать о нем побольше. И чем раньше закончится праздник, тем больше шансов вытянуть информацию из Валгуса, а то опомнится и в очередной раз ее "зажмёт". Уходить от неудобных тем парень умел виртуозно с помощью запрещенных приемов, от которых у меня пустело в голове.
   - Да-да, конечно, - криво улыбнулся Валгус, витая мыслями где-то далеко.
   Я стиснула его ладонь. Аллик вздрогнул, улыбнулся, привлек меня к себе и поцеловал в растрепавшиеся волосы.
   Я приподнялась на цыпочки, ответно чмокнула его в щеку и тут же услышала расстроенный вдох за спиной.
   Ой, не случайно меня вызванивал анимешник, видно имел свои планы на совместную встречу Нового года!
   Валгус тоже услышал, сердито фыркнул:
   - Ну, нет... Не так!
   И поцеловал. Как надо. Как мне нравилось. Заставил обессилено приникнуть к нему и забыть обо всем.
   В реальность меня вернул раздраженный голос одноклассника:
   - Ну хватит уже лизаться! Ждали только вас!
   Валгус послушался не сразу и как-то нехотя. Он окинул меня довольным взглядом, но тут же нахмурился:
   - Шапка где?
   - Не знаю, потеряла, пока спускалась. А разве она была на мне?
   - Недотёпа, - проворчал парень, осторожно смахнул снег с моих головы и плеч и надвинул капюшон куртки почти на самый нос. Я от избытка нахлынувших эмоций даже губу прикусила: так только папа делал... Давно, очень давно!
   - Побежали, а то замёрзнешь! - Валгус нетерпеливо дернул меня за рукав.
   Нас встретили шумно, как долгожданных гостей, заплутавших в дороге, и сразу вручили пластиковые стаканчики с шампанским. Я только сделала вид что пью. Спиртное меня теперь совершенно не привлекало, оно сбивало нюх и туманило разум, а я в последнее время и без этого вела себя не очень умно.
   Глянула на золотистую жидкость, примеряясь ее незаметно вылить, и замерла на мгновение... Это ведь на всю оставшуюся жизнь... Мне вечно придется держать себя под жёстким контролем! Не очень-то весёлая перспектива, честно говоря. Она не устраивала отсутствием альтернативы: радости нет, когда живешь по принуждению, пусть даже "правильно" живешь.
   - Пойдем домой, - позвал Валгус.
   Я послушно шагнула за ним.
   - Уже уходишь? - огорченно спросил Тенгу, словно моё присутствие было для него очень важно.
   - Нам пора.
   Моё "нам" Воронову не понравилось, он упорно не хотел замечать, что я не одна. Это казалось странным, раньше подобной тяги к себе не замечала.
   Я вспомнила про слова старика, осторожно приподнялась на цыпочки и легко коснулась губами щеки анимешника:
   - С Новым годом, Тенгу!
   Мне хватило одного глубокого вздоха. Гришка пах не совсем как человек - приятнее. По... родственному, что ли?
   Вот это да...
   Я растерянно замерла, пытаясь разглядеть другие признаки не человека, но мне не дали: Валгус потащил меня прочь, вид у него при этом был очень недовольный.
   - Гришка такой же, как я?
   - Ошибаешься. Были бы вы похожи, я бы с тобой не целовался.
   Я хмыкнула, представив себе весёленькую сценку, и тут же нахмурилась:
   - Ты знаешь, о чём я!
   - Не такой, и, надеюсь, он псо... оборотнем никогда не станет. Воронов полукровка, а полукровки не перекидываются в волков. Это и к лучшему. Пусть остаётся в мире людей, в нём гораздо спокойнее.
   Я мысленно отмахнулась: глупости какие... Мне нравилась вторая шкура и то, что она принесла. Все вместе взятые беды окупались знакомством с Валгусом.
   Неожиданно в памяти всплыл хищный взгляд старика. Даже от одного воспоминания позвоночник кольнуло холодными играми.
   Валгус посмотрел мне в лицо:
   - Ты чего?
   Вот как он умудряется моментально прочувствовать малейшее изменение в моем настроении? Прямо настоящий телепат.
   - Валгус, а кто такой месье Хаб? Он тоже древний?
   - О да! - нахмурился юноша. - Даже не представляешь - насколько! И ещё...
   Он немного помедлил, подбирая слова. Красивое лицо исказила гримаса недовольства:
   - Дичок, если ты его встретишь, а меня не будет рядом, пожалуйся, очень тебя прошу, отвернись и уйди. А еще лучше - перейди на другую сторону улицы. И ни в коем случае не останавливайся поговорить!
   - Но почему? Он что - маньяк-убийца?
   Валгус взглянул на меня с удивлением, а потом рассмеялся, но как-то не очень весело.
   - Пожалуй, даже хуже. Меня очень тревожит появление этого манипулятора. Не хочу, чтобы ты оказалась замешана в его планы. Обычно они смертельно опасны для всех, кроме самого месье Хаба.
   Лицо юноши потемнело от тревожных мыслей. Мне тоже стало не по себе. Не очень весело начался Новый год.
   До подъезда мы дошли в полнейшей тишине, там я остановилась в нерешительности. Не знала, куда теперь: к себе или к Валгусу. Мои спать еще не легли: окошко в зале светилось желтым. Домой не хотелось совершенно, но Валгус выглядел грустным и озабоченным, показалось, ему не до меня.
   - Ну что... - в смущении уцепилась за шарфик, - до завтра?
   Мое нерешительное прощание заставило Валгуса прийти в себя. Он покачал головой и в который раз вздохнул:
   - Глупенькая.
   Я довольно шмыгнула носом.
   Удивительно, вот "глупенькая" вроде бы не самое хорошее слово, особенно если говорят про тебя, но у Валгуса получалось ласково до невозможности и совсем, совсем не обидно.
   В квартире оказалось пусто. Наверное, праздничный стол разобрали, стоило нам шагнуть за порог. Только ёлка по-прежнему легкомысленно подмигивала огоньками. На диване лежали плед и подушка, а вот хозяев не было. Марк и Ванесса ушли к кому-то в гости.
   Наконец что-то хорошее за ночь!
   Я забралась с ногами на диван, свернулась клубком в объятьях Валгуса, чувствуя себя не волком, а кошкой, и приступила к "допросу".
   - Кто такой месье Хаб?
   Кожу на шее тотчас защекотало теплым дыханием:
   - Дичок, давай не будем сегодня о плохом?
   Я увернулась от настойчивых губ:
   - А он плохой?
   Парень вздохнул:
   - В кого ты такая любопытная... Вот сдался он тебе, а?
   Немного помолчал и все-таки ответил.
   - Не совсем. Просто взгляд месье Хаба на жизнь может сильно отличаться от твоего, и в таком случае... его ничто не остановит. Месье Хаб считает, что имеет право принимать решения за других.
   Я поёжилась, вспомнив пронзительный взгляд зеленых глаз:
   - А он имеет?
   - Я считаю - никто не имеет, но из этих "никто" у него больше всех оснований на власть. Хотя бы по праву первородства.
   Первородства?
   - А почему этот старик так пахнет? Горячим железом.
   Валгус хмыкнул:
   - А как ещё пахнуть дракону?
   Дракону?! А разве... А как же... Но он же... человек!!
   Последнюю мысль я высказала вслух.
   - Ребёнок, какой ты еще ребёнок! - рассмеялся приятель и шутливо дернул меня за волосы: - Если бы драконы не умели маскироваться, они бы давно исчезли! У людей, знаешь ли, странные предрассудки на их счёт. Хотя, в принципе, я хорошо понимаю, откуда они возникли.
   Очень хотелось повернуть голову и заглянуть Валгусу в глаза, но я удержалась - его взгляд лишал меня воли. Я попросту бы забыла, о чём хотела спросить!
   - А еще полукровки в нашей школе есть?
   - Да, одна девочка во втором классе, - неохотно ответил парень, уткнувшись подбородком в мою макушку.
   - Такая, как я?
   - Нет, такая как я.
   - А почему нас так много?
   Валгус ответил не сразу, он долго в задумчивости водил кончиками пальцев по моей шее.
   - Нейтральная полоса, помнишь? На ее территории живут потомки тех, кто отказался от своей сути, выбрав супруга из людей. Они теряют силу крови и рождаются обычными людьми без права возврата второй ипостаси.
   - Но я ведь смогла, - прошептала.
   - Да! И я не понимаю - почему.
   Валгус тяжело вздохнул, словно этот факт его несказанно огорчал.
   - А этот верзила, он кто такой?
   - Телохранитель. Не то чтобы в нём нуждались... просто так полагается. Статус обязывает.
   - А...
   - Ну нет! - возмутился Валгус, развернул к себе мое лицо, поцеловал и прошептал: - Я не для того три часа убеждал родителей, что они могут мне доверять и оставить нас одних, чтобы так бездарно потратить это время!
   На такое заявление ответить было нечего.
  

***

   Миновали каникулы. Наши тревоги оказались напрасными: время шло, но месье Хаб так и не выполнил обещания заявиться в гости.
   Моя жизнь текла размерено и спокойно: я почти не расставалась с другом и почти не задумывалась о том, что после выпускного нам предстоит разъехаться по разным городам. Сыну охотников нельзя оставаться в нейтральной зоне без серьезной причины, мне... почти уверена, не стоит соваться на его сторону. Стоило вспомнить об этом, как в груди разрасталась щемящая боль, а через несколько минут появлялся Валгус, и мне снова становилось хорошо. Только зря я думала, что расставание станет первой настоящей бедой. Беда пришла гораздо раньше - в начале мая, стоило деревьям выкинуть первые клейкие листочки. Пришла оттуда, откуда забыли ждать.
  
  -- Bone soire, les jeunes./фр/ - добрый вечер, молодёжь
  -- Mon jeune ami /фр/ - мой юный друг
  -- Mon copain /фр/- приятель
  -- Soporatus /лат/ - находящийся в беспамятном, бесчувственном, крепком, глубоком, непробудном сне
  -- Charment /фр/ - очаровательно
  -- "отаку"* - поклонник японского аниме
   Александр Зассе* - известный русский силач
  
  
  

8 глава

   Я сделала по инерции несколько шагов и застыла. Мама доверчиво разговаривала с человеком из моих кошмаров. Тем самым, что рыскал по перрону. Лялька смотрела на парня с застенчивым интересом, сияя ямочками на щеках. Мама и сестра стояли боком и не видели, как я замерла на месте, зато от его взгляда ничто не ускользнуло, нет.
   Какими маленькими они смотрелись рядом с этим парнем! При желании он мог убить их за пять секунд. Я знала что мог. Расправиться с беспомощным человеком даже у меня хватило бы времени, а у этого зверя тем более.
   Я уже решилась кинуться на помощь, когда у самого уха шепнули:
   - Тихо! Не двигайся, если не хочешь, чтобы они пострадали.
   Я оцепенела, чувствуя, как от страха немеют губы. У меня не хватило сил отвести взгляд от родных и оглянуться на новую угрозу.
   - Вот и славно, умная девочка!
   Во рту мгновенно пересохло, я с трудом смогла выдавить:
   - Не трогайте их!
   - Конечно, если ты будешь слушаться. Пойдем! Только тихо, тихо!
   Я не поверила и прошептала, боясь, что меня заметят мама или Лялька:
   - Нет! Пусть первым отойдет!
   Он услышал меня, в темных глазах мелькнула жалость, а в следующее мгновение парень перевел взгляд на Ляльку и положил большую лапу на ее кудрявую макушку. Диктовать условия мне не дали.
   Я шагнула назад и снова замерла, проигнорировав толчок в бок.
   Чернявый убрал от Ляльки руку и немного отодвинулся в сторону, открывая дорогу к подъезду и давая понять "пока ты слушаешься, все будет хорошо".
   Я снова попятилась, уткнулась спиной во что-то жесткое и получила короткий приказ:
   - Садись!
   Меня больно дернули за локоть, уводя в сторону, и я почти упала на широкое кожаное сиденье. Меня бесцеремонно пихнули, отодвигая от двери, с другой стороны втиснулся мой давний недруг.
   Мягкий щелчок закрывшихся дверей отозвался в голове похоронным звоном, но я еще успела проследить, как мама с Лялькой вошли в подъезд. Затем зарычал мотор: машина тронулась с места. Все было как в дурном сне - меня похищали. В это не верилось. Такого не могло произойти!
   Я увидела, как выбежал из своего подъезда Валгус, охнула и дернулась к окну. В тоже мгновение рот заткнула широкая ладонь, прямо через одежду что-то кольнуло в шею. У меня хватило сил еще несколько раз дернуться, а потом все поплыло перед глазами, и выключили свет.
   Не знаю, сколько я пробыла без сознания, должно быть не меньше трех часов. Очнулась оттого, что машина подпрыгнула на кочке, и меня тряхануло. Первые секунды не могла сообразить, где я, и что со мной происходит. Голова лежала на чем-то достаточно жестком и теплом, кажется, на чьих-то коленях, в горле першило, словно я не пила двое суток.
   Чувство опасности заставило меня замереть и не двигаться, хотя больше всего хотелось отстраниться от чужого тела. Но я не могла. Пока не могла.
   Я в отчаянии слушала рев мотора, ощущала толчки от выбоин, а где-то в глубине сознания кружилась маленькая яркая точка. Она тянула к себе словно магнит. Эта точка мешала сконцентрироваться на происходящем, но выкинуть ее из головы не получалось. И не хотелось. Ее ясный притягательный огонек был чем-то очень важным. А вот чем?
   Машина резко свернула направо, точка тоже поменяла положение, и до меня дошло, что это... мой внутренний ориентир! Даже если меня завезут за тридевять земель, я все равно найду обратно дорогу! Главное - убежать. А я смогу! Точно смогу, став волком. И ничто меня не остановит!
   От радости я потеряла контроль над собой и громко вздохнула.
   - Очнулась? - усмехнулся черный волк.
   Резко вскинулась, поняв, что притворяться больше не выйдет. Сесть получилось только с поддержкой: кисти и щиколотки стянули веревкой.
   - Ну вот, свиделись! Как обещал.
   Я в ответ промолчала и отвела взгляд, уставившись на дорогу. Джип мчался через маленький городок. Уже стемнело, в домах зажгли электричество. Я смотрела в освещенные окна на чужое благополучие, на людей, которые знать не знали, что жизнь не такая, какой кажется с первого взгляда. И даже со второго.
   Мне невыносимо хотелось снова стать одной из них!
  
  

***

  
   Не обязательно, что все самое страшное происходит ночью. Наоборот - темнота милосердна, она дает возможность хотя бы спрятать свои эмоции.
   Молчаливая толпа на поляне меня безумно пугала, поэтому я, не отрываясь, смотрела на плоский валун, который возвышался над травой. Окажись он немного повыше, был бы похож на алтарь языческого капища. Для жертвоприношений. Хотя он и так был похож из-за бурых потеков.
   Боже мой, что меня ждет?!!
   Меня привели на поляну через знакомый мосток, по которому я попала прошлым летом в мир невозможного, нереального, того, чего не существует. И теперь этот мир хотел меня поглотить.
   Я глянула на эмалированную кружку в руках и стиснула зубы.
   - Пей! - приказали за спиной.
   - Пей, и тогда мы отпустим тебя, - мягко сказал другой голос, ненавистный в своем сочувствии и понимании. - Ты сможешь уйти, если захочешь. Но сначала ты должна кое-что вспомнить и узнать.
   "Узнать"?! От этого слова веяло жутью, как от тех голосов, которые мерещились мне в первое преображение. Я точно предпочла бы неведение, если бы мне оставили выбор.
   Прежде чем отпить, глубоко вдохнула для храбрости. Запах плесени, грибов и травы вызвал легкое головокружение с тошнотой, а может это меня замутило от ужаса.
   Холодный металл стукнул о зубы. Я осторожно отпила и едва не выплюнула отвар обратно. Дело было не в его жгучем вкусе. Дело было в страхе, который лился в меня вместе с волчьим варевом. Я не хотела вспоминать!
   - Пей!
   Меня схватили за локоть, не давая отвести посудину ото рта, и как только последняя капля попала в рот, отпустили.
   Я пошатнулась - почти сразу перед глазами поплыло. Ноги отказывались держать, и я почувствовала, как меня укладывают на камень. Тело тяжелело с каждой секундой, оно врастало в гранит, словно я пустила корни. Только тело... Душа жила отдельной жизнью: ее наполнили миллионы воздушных пузырьков, отделяя от ненужной плоти и унося к облакам. На мгновение я увидела себя, скрючившуюся на холодном граните, свернувшуюся, как зародыш в клубок, и подумала что, наверное, умираю.
   Эта мысль меня не испугала, наоборот, она даже принесла облегчение, потому что вместе с жизнью закончился бы страх. А потом меня снова потянуло к земле. Возвращение прошло стремительно, и вернулась я не одна: чужие души, которые прежде плутали среди деревьев, вторглись в мое тело. В сердце им места не хватило, и они захватили память....
   Я закричала от ужаса. Я вспомнила себя монстром, терзающим врагов, почувствовала жертвой, умирающей бесконечное множество раз, узнала, как это больно, когда в тело пронзает сталь или впиваются зубы, ощутила на вкус плоть врага и азарт преследования. Я не могла сопротивляться этому!!! Сдалась бесконечной боли, позволила безграничной ненависти поглотить мой разум.
   Больше не существовало девочки по имени Саша, ничего не осталось от девушки с прозвищем Дичок, и триста лет со дня последней войны прошли для других! Безликие враги снова окружили меня, и мышцы напряглись, готовясь к последнему прыжку, но вросшее в камень тело не сдвинулось даже на миллиметр. Я как наяву увидела своих убийц, и почувствовала на зубах клочки легкой белой шерсти. Льдистой, обжигающей пасть.
   Где-то в глубине сознания мелькнула и пропала единственная мысль, связанная с моим прошлым: я ошиблась в определении запаха охотников, для него не годилось название "опасность"... зато отлично подходило другое - "смерть"! В воспоминаниях этот запах кислотой жег кровь в венах, заставлял сердце биться о ребра паровым молотом.
   Пятьсот километров ничьей полосы слишком мало, драку можно предотвратить, лишь отправив один из народов в небытие!
   Жуткий вой заполнил мой разум, тело дернулось в превращении, защищая меня от безумия: вынести пытку в человеческом облике и остаться нормальной было бы невозможно! Да и зверином - тоже: сознание отключилось почти сразу.
   Когда я пришла в себя, увидела рядом ссутуленный долговязый силуэт. Мой недруг, мой брат по крови ждал, пока я очнусь.
   Снова закрыла глаза - к чему возвращаться? Жизнь потеряла смысл. Внутри все выгорело. Раньше во мне жила любовь, теперь осталась только ненависть. Ненависть к тому, кого невозможно ненавидеть.
   Память предков, их страдания, смерти, ярость заполнили меня до краев, не оставив места другим чувствам. Собственная жизнь теперь казалась коротким неясным мгновением, словно она случилась не со мной. Зато чужие я помнила отлично. Всю их боль. Все потери. Все несбывшиеся надежды и разочарования. Я стала внутри старухой.
   Почти сразу пришло понимание - потеряно не только прошлое... у меня не осталось надежды на будущее... Я навсегда лишилась друга и любви.
   Мой стон, вырвавшийся против воли, заставил молчаливого сторожа дернуться. Парень осторожно зарылся пальцами в густую шерсть на моей холке, и я клацнула зубами, предупреждая - не тронь! Чужое сочувствие невыносимо!
   Мне захотелось сбежать подальше от гиблого ельника.
   Подняться получилось не сразу - мышцы отказывались слушаться - но я справилась и побрела в глубину леса. Дышалось через силу, и сердце билось неохотно, словно по принуждению. Но я шаг за шагом уходила прочь. С каждым пройденным метром лапы двигались все быстрее и быстрее, наконец я сорвалась на бег. Он неожиданно принес облегчение, и я прибавила скорость, пытаясь убежать от беды. И от самой себя.
   Наверное, в тот момент я все-таки ненадолго сошла с ума, потому что не помню, как оказалась под елкой на куче опавшей хвои. И первым, что почувствовала, был надоевший запах черного волка.
   Я выскочила с твердым намерением вцепиться ему в глотку или сломать вторую лапу, отомстить за все случившееся по его вине! Но не смогла... Я не смогла укусить собрата.
   - Саша, - хриплый голос выдавил мое имя, я замерла.
   - Прости! - черные, словно уголь глаза жгли и без того истерзанную душу. - Я понимаю, каково тебе. Мы все прошли через это! Хочешь поплакать?
   Понимает?! Поплакать?!!
   Я обессилено легла на землю и закрыла глаза.
   Поплакать... У меня больше нет слез.
   Почувствовала, как парень сел рядом, и негромко зарычала: не прикасайся! Не смей!
   - Я принес одежду на тот случай, если ты захочешь уйти.
   Перед оскаленной мордой лег мягкий сверток, пахнувший новой тканью. Во мне загорелась крошечная надежда, что еще не все потеряно. Раз меня никто не держит, значит, я могу уехать, сбежать? Мне ведь обещали свободу!
   Я вскочила, подцепила зубами пакет и махнула в ближайшие кусты, услышав краем уха усталый вздох.
   Обратная дорога в деревню получилась долгой и прошла в полной тишине. Мне говорить было не о чем. Черный волк тоже молчал, только иногда придерживал меня за локоть, направляя в нужную сторону. К деревне мы вышли уже на рассвете. Там я прибавила шаг и на подходе к трубе уже почти бежала. Мне оставалось сделать несколько шагов. Всего несколько шагов....
   За трубой по дороге шла бабкина соседка, мама непутевой Таньки. Она повернула голову, увидела меня, охнула, схватившись за сердце, и отшатнулась.
   Я замерла. Чужой испуг заставил взглянуть правде в лицо: черный ельник вцепился в меня когтями, поймал в свои сети. Назад дороги нет, никто там меня не ждет. В обычном мире таким как я нет места. Ненависть стаи стала моей, я превратилась в ядовитый плющ, рядом с которым не будет жизни. Я могу нести только смерть!
   Меня скрутило от отвращения к себе, я рухнула на колени. Черный волк тут же подхватил меня на руки и понес прочь от трубы.
   - Ну что же с тобой такое, а?
   А я не могла отделаться от видения перепуганных глаз Танькиной матери, хотя представляла себе другие. Глаза-озера, в которых вместо любви застыли омерзение и ужас.
  

***

  
   Ночь не страшна. Днем приходится ходить среди людей, что-то говорить, кого-то слушать и притворяться что это интересно. Ночь приносит свободу. И тишину. Ночью никто не лезет с вопросами.
   Меня приютил Ярослав, так звали черного волка. Он поселил меня в летней кухне - маленькой избушке с низким потолком, насквозь пропахшей травами.
   Наверное, мне стоило принять все как есть, влиться в стаю, стать одной из них. Я оказалась последней из некогда большой семьи. Полукровкой с правом голоса на большом клановом Совете, чей отец нашел в себе смелость оставить стаю, но не смог без нее жить.
   У меня не было его смелости, правда принять новую судьбу я тоже не могла. Избушка не стала мне новым домом, а волки не стали новой семьей. Я этого не хотела! Я этого не просила! Поэтому уходила в лес и влезала в волчью шкуру - зверем быть легче. И каждый раз ноги сами выносили меня к окраине леса, туда, где ельник сменялся березняком. Он стал для меня невидимой границей, чертой, которую не хватало храбрости пересечь.
   Я укладывалась на землю мордой к манящей точке и часами лежала, тоскливо глядя в сторону своего прошлого. Очень тянуло выть, но я не решалась - не хотела, чтобы услышали в деревне. Это их не касалось. Это моя боль.
   Я бы спала на этой тропе, но проходило несколько часов, и за мной являлся черный волк. Он ложился у меня за спиной, огорченно вздыхал и терпеливо ждал, пока я поднимусь и пойду обратно. В такие минуты во мне оживала подзабытая злость.
   Однажды я не выдержала - переоделась, выскочила на тропинку и с размаху заехала кулаком по упрямой волчьей башке:
   - Не смей за мной ходить!
   Ярослав попятился, исчез в кустах, перекинулся, пока я упивалась своей победой, вышел на тропу и мрачно попросил:
   - Не дерись! Надо поговорить.
   Я заорала:
   - Зачем?! Чего вам всем от меня надо?!!
   - Если тебе плохо с нами, почему не уходишь? - насупившись, спросил Ярослав.
   Меня затрясло...
   Не уходишь?! Теперь?!!
   С трудом совладав с голосом, прохрипела:
   - Раньше надо было думать. Мне некуда больше идти!
   Парень высокомерно фыркнул:
   - Тебе просто нравится ныть! Никто не заставляет тебя торчать в деревне. Все, что на восток от нее - твой мир. Клан поможет обосноваться в любом городе. Мы не бросаем своих, даже если они не ждут помощи.
   Я замотала головой, отказываясь: не надо! Я не хотела становиться зависимой от стаи. Не хотела испытывать к ним даже слабого чувства благодарности, иначе мне не хватит сил...
   На что мне не хватит сил, не додумала. Да и неважно это было, главное я для себя решила - помощь не приму.
   - Обойдусь!
   - Ну уж нет, погоди! - прошипел Ярослав. - Надоела ты мне за эти дни хуже горькой редьки! Если бы знал, каков твой характер, лягушка ядовитая, позволил бы тебя пришибить!
   Я зарычала - спаситель нашелся! - и снова дернулась вперед. Пройти не дали: Ярослав скрутил меня в одно мгновенье. Он так заломил мне локоть, так что я дернуться не могла без риска вывернуть руку.
   - Ты меня все-таки выслушаешь!
   - Хоро-шо... - обреченно выдохнула и прошептала: - Отпусти, я успокоилась.
   Оборотень ослабил хватку, позволив мне встать. Я одернула задравшуюся футболку, сделала пару шагов прочь от тропы и рухнула на траву.
   Проиграла, я в очередной раз проиграла!
   Ярослав сел рядом:
   - Что бы ты про меня не думала, но мне не в удовольствие смотреть, как ты мучаешь себя.
   Стоило ему заговорить о моих мучениях, как я снова окрысилась:
   - Ты об этом хотел поговорить?
   - Нет! Черт... Как же с тобой непросто! - почесал затылок Ярослав и вздохнул: - Я не хочу, чтобы ты винила меня во всех своих бедах. Пора бы уже научиться нести ответственность за собственные поступки. Ты сама во всем виновата.
   Я даже смотреть на него не стала, уставившись на рыжего муравья, который пытался протащить через травяные джунгли неподъемную соломину.
   Не дождавшись ответа, парень продолжил:
   - Если бы ты не кинулась тогда на меня, не укусила, я не стал бы гоняться за тобой, поверь!
   Эти слова заставили взглянуть на его руку. Месть оказалась слишком велика для нанесенного ущерба. На коже даже шрама нет.
   Выражение лица выдало мои мысли, Ярослав вздохнул:
   - Ты напала без причины. Это большое преступление, сама знаешь.
   Знаю? Я порылась в памяти. Да, преступление. Большое. Карается смертью.
   - Ты кинулся на мою сестру, - напомнила вяло.
   По большому счету это не имело значение: ни его нападение, ни мой ответ. Теперь-то зачем ворошить?
   - Я не нападал. Я пугал. Мы принимали в клан нового брата. Дети погибли бы, если бы подошли ближе. Гора Предков и ее память опасны для людей! Теперь понимаешь?
   Да. Он не мог поступить по-другому. Волчий закон велел - чужака надо наказать или сделать его своим, чтобы все осталось в границах клана.
   Ярослав тяжело вздохнул:
   - Я не мстительная скотина. Просто другого выхода не оставалось. Или так, или... сама знаешь.
   - Это не объясняет, почему ты ходишь за мной по пятам! Не доверяешь?
   Парень недовольно тряхнул головой:
   - Причем тут "не доверяешь"? Теперь ты одна из нас. Я твой... ну... типа наставник. Несу ответственность за тебя. Конечно, я волнуюсь и хочу понять, что тебя мучает. Расскажи, станет легче.
   Он подался вперед, поймав мой взгляд, и я поспешно отвернулась.
   Парень снова вздохнул:
   - Ты первая, кто так все воспринимает.
   Он поднялся, сделал несколько шагов и сказал:
   - Ты не можешь всю жизнь пролежать на этой тропе! Не затягивай с выбором!
   Ярослав убежал, а я осталась сидеть, не отрывая взгляда от упрямой букашки, что застревала на каждом шагу, но не выбрасывала непосильную ношу.
   Выбор, всегда есть выбор! Пусть он даже не такой, как хотелось бы. Они разрешают уйти? Отлично! Я вернусь в Переполье!
   От этой мысли волоски на коже стали дыбом, и я оскалилась от внезапного открытия: это чужая память предостерегала меня от опасного шага и не давала ступить за черту!
   Я стиснула зубы и выдохнула весь воздух из легких.
   От голоса предков надо избавиться или хотя загнать его поглубже в душу! Запереть за тысячей дверей в самый темный закоулок, запретив даже напоминать о себе! Ведь это возможно?
   Муравей перехватил соломину и протащил ее через узкое место.
   Это станет возможным, чего бы мне ни стоило!
  

9 глава

  
   Белая крашеная дверь, заляпанная у ручки отпечатками грязных пальцев - мой пропуск в класс.
   Я невесело усмехнулась - здравствуй, новая школа! - раздраженно сжала руку в кулак и остановилась, прежде чем сделать последний шаг.
   Ярослав сказал - надо доучиться, получить аттестат, обещал все устроить. Я была не против, вот только заканчивать эту школу не собиралась. Я обязательно вернусь домой! А пока сделаю вид, что приняла указания черного волка.
   Снова вздохнув, толкнула дверь, она легко поддалась моему напору. Я зашла и огляделась.
   Хотя в классе не было трубы водогона, он все равно делился на две части: пустым оставался весь средний ряд. Почти пустым - занята была одна-единственная парта, она невольно притянула мое внимание. Я зацепилась взглядом за ее хозяина - светловолосого вихрастого парня - и вздрогнула, его глаза были отражением моих собственных: те же огонь, ярость и прожитые века. Пробужденный.
   Ярослав сказал, что ритуал проводят не раньше двадцати пяти лет: ждут, чтобы гормоны успокоились, а психика окрепла. Но иногда выходит по-другому. Как это было со мной, с этим мальчиком, с самим Ярославом. И как это случилось с моим отцом много лет тому назад. "Несчастливое стечение обстоятельств" - так сказал Ярослав. Всего лишь.
   Я замерла, рассматривая одноклассников и размышляя, где приземлиться. Ивановские смотрели на меня с большим интересом, но поспешно отводили глаза, стоило только пересечься взглядами. Погуляевские тоже отворачивались, хотя не сразу. Все знали, кто я и откуда (в деревне такой тайны не сохранишь), но вот о том, что случилось в лесу, был в курсе только один из класса.
   Я выбрала первую парту в среднем ряду. Через мгновение рядом скрипнул стул.
   - Можно?
   Кивнула, не глядя - отказывать собрату в поддержке нельзя - и задумалась. До конца учебы оставалось всего пятнадцать дней. За этот срок мне необходимо научиться справляться с собой.
   Меня легко пихнули в бок, привлекая внимание - в класс вошла учительница. Она скользнула взглядом по незнакомому лицу, но посмотреть в глаза не решилась.
   Я раздула ноздри, вобрав ее запах: женщина оказалась на три четверти человеком.
   Впрочем, тут все такие, меньше примеси почти нет. Эта труба не более чем символ выбора между болью и ее отсутствием. Или даже - готовностью принять свою судьбу. Не все, кто живет в Погуляево - оборотни, но вот в Иваново точно нет ни одного, хотя любой его житель старше двадцати пяти лет может войти в ельник, а потом вернуться домой... если получится. Если захочет.
   Я откинулась на спинку стула, прислушалась к учительнице и поморщилась от досады - какое нам, оборотням, дело до людей? Зачем нам учить историю их глупости?
   Я вздрогнула - эта мысль была не моя! Я не могу так думать!
   Вздохнула глубоко, представив первую комнату в длинном коридоре, и дождалась, пока на ней с железным лязгом встанет в пазы засов. Прислушалась к себе... затем опять к учительнице. Дверь содрогнулась, но чувства остались неизменными - ни злости, ни презрения. Хорошо. Это сгодится. Может, не зря Ярослав заставил меня сюда ходить?
   В душе в первый раз шевельнулось что-то похожее на благодарность к черному волку. Признательность за его терпение и поддержку.
   Я передернула плечами - привязываться к стае нельзя, иначе от ельника не уйти!
   Перемена показала, что с выводами торопиться не стоило: новый сосед по парте вовсе не был одиноким. Напротив, он оказался заводилой затрубных. Вожаком маленькой стайки одиннадцатого класса. Погуляевские вились вокруг него плотным роем, ивановские - поглядывали с досадливой завистью. А ведь и правда - завидовали.
   Я пригляделась - ребята из Погуляево, даже непосвященные все равно отличались от ровесников с другой половины села. Они были крупнее, мускулистее и... живее, что ли. Словно отказ от волчьей судьбы лишил детей отступников части жизненной силы. Им не хватало бесшабашной удали "затрубных", веселой злости во взглядах.
   А я? Я тоже раньше такой была?
   Вспомнила блеклую девчонку с фотографии - да, была. Я уже знала, оборотни живут намного дольше обычных людей и тех, кто отказался от волчьей шкуры. Так ради чего моя бабка решилась на такой шаг? Позволила себе умереть раньше времени? Почему отец ушел из стаи? Почему?!
   Сосед по парте заметил мой хмурый внимательный взгляд и криво усмехнулся, истолковав его неправильно.
   - Ничего... освоишься. Меня, кстати, Борис зовут! А это... - он кивнул на стоящих рядом ребят: - ... Егор и Сергей.
   Я, прищурившись, нехотя выдавила:
   - Саша.
   И тут же поправилась:
   - Александра.
   - Сашок, значит, - усмехнулся Борис.
   Я стиснула руку в кулак, уставившись на невежу.
   - Собаку свою Сашком зови!
   Мальчишка на миг оторопел, не сообразив, что вызвало такой отпор.
   - Прости, если обидел, только зря ты так... я же не со зла.
   На мгновение мне стало стыдно - за что набросилась на парня?
   - Ладно, забей! - буркнула в ответ и отвернулась, надеясь, что от меня отстанут. Не тут-то было!
   Борис кивнул друзьям, чтобы отошли, а сам сел рядом и как ни в чем небывало сказал:
   - У тебя ведь наставник Ярослав? Я тоже его подопечный. Хорошо, что ты появилась, а то он от меня ни на шаг не отходил.
   Сначала слова мальчишки мне понравились: значит, дело было не во мне, просто у волков принято таскаться за подопечными. Но затем я наморщила нос от досады: получается, черный волк будет ходить за мной по пятам до тех пор, пока новый ученик не подвернется? Тоже мне, нянька нашелся!
   Однако правом доставать наставника я воспользовалась сразу, как только вернулась "домой":
   - Почему не все хотят оставаться оборотнями?
   От такого вопроса у Ярослава затвердели скулы:
   - По-другому нельзя, если судьба связала с людьми. Иначе им рядом с нами не выжить.
   Я не сразу поняла, что он имел в виду, а когда дошло, со свистом втянула сквозь зубы воздух. Не думала, что угадаю, когда сравнивала себя с ядовитым плющом. Значит, мы тянем силу из людей. Когда есть возможность... Когда живем рядом...
   От такой правды мне стало плохо - во что бы вылилось через пару лет соседство с монстром Ляльке? А маме? Выходит, Влад не ошибался, ненавидя меня? Что Он тогда кричал: "Чем меньше ей достанется от такого отца, тем лучше?!" Неужели Он что-то про нас знал? Нет, не может быть! Наверное, просто сработал инстинкт.
   Теперь я была почти благодарна стае за то, что меня вовремя выдернули из дома, не позволив причинить вред маме и сестре.
   Я замотала головой - больше не буду превращаться в волка! И тут же от этой мысли стало плохо, словно мне приказали отрезать собственную руку. Мне не по силам такая жертва! Пока не по силам... Зато реально другое - ни за что и никогда не возвращаться в бывший дом.
   - Без этого обойтись нельзя? - прошептала я, едва шевельнув губами.
   - Нет, - твердо ответил Ярослав. - Это получается непроизвольно. Ты же не можешь перестать дышать? Организм просто восполняет энергию, которую мы тратим на превращение. Одной едой тут дело не решить.
   - А как же...
   Я хотела спросить: "А как же вы тут живете без людей?", но Ярослав меня опередил:
   - Здесь нет необходимости в подпитке. Наш народ неспроста выбрал себе это место для жизни.
   Ну да, природный источник энергии: ельник, лес, а может и сам холм. Понятно.
   Мы еще немного помолчали. Я думала о своей жизни. Прошлой жизни. О том, что люди не так просты, как кажутся, что они чувствуют опасность и бегут от нас. Обходят стороной, не дружат, не садятся рядом. Все правильно! Так и надо. Иначе никак.
   - Чего притихла? - парень тронул меня за плечо.
   Я вздрогнула и незаметно вздохнула, хотела отмолчаться, как обычно, но на этот раз не смогла.
   - Это ужасно, Ярослав. Я так не хочу!
   - Это жизнь, - мрачно бросил он. - За все надо платить. Поверь, мы тоже... жертвуем многим.
   Жертвуем? Да, конечно... но разве это оправдывает или утешает?
   После таких новостей захотелось побыть одной.
   Я вскочила на ноги:
   - Пойду, прогуляюсь.
   Ярослав досадливо скривился, ему не нравилось мое одиночество. Он рассчитывал на другое.
   Я знала, что вызываю интерес у свободных парней. Только мне до этого не было дела, хотя наставник надеялся, что я в кого-нибудь влюблюсь. Если бы у меня появился парень, я бы быстро смирилась. Ярослав не подозревал, что это невозможно... Волки любят один раз в жизни - это я уже знала. И он знал. Все знали, просто оставались в неведении насчет того, что я уже полюбила.
   - Возвращайся пораньше! - крикнули вслед, - С завтрашнего утра буду делать из тебя настоящего волка!
   Видимо, одной школой было не обойтись...
   Я мотнула головой, давая понять, что услышала и выскользнула за калитку. Ноги привычно понесли меня на опушку.
  
  

***

   Ярослав честно старался сделать из меня полноценную волчицу. Я не отказывалась. Как там кто-то умный сказал... "все, что не убивает, делает нас сильнее" - это про меня сейчас.
   Я бежала по лесу. Светлая маленькая волчица Майя, ловкая, как ласка, с вредной душой росомахи - вот мой сегодняшний урок! Как только я найду ее, могу бежать на все четыре стороны и не появляться до утра. Это мне и требовалось. Если делать вид, что играешь по правилам, тебя не трогают. Казаться послушной проще, чем спорить каждый день.
   Ярослав по-прежнему не спускал с меня глаз, но теперь старался держаться в стороне. Он надеялся, что я приму новую судьбу, хотя иногда казалось - парень чувствует подвох, только придраться не может: не к чему.
   След потерялся, я закрутилась на месте, пытаясь определить, куда скакнуло "задание". Трава, земля и даже воздух прятали подсказки, оставалось их только найти.
   Пройдя по кругу, я обнаружила новою нитку отпечатков: Майка вернулась назад по собственному следу, ступая лапа в лапу, а потом сиганула вправо на льдистую корку снежника.
   Я подняла голову, принюхиваясь. Лес пропах насквозь прелой листвой, раскрывающимися почками, капающей из обломанных веток смолой и первоцветами, которые кучковались на пригорках. Майкин запах я не учуяла, зато заметила, как к солнцу подкрадываются плотные облака - кажется, собиралась первая весенняя гроза.
   Снова принюхалась: запах влажной земли стал острее. Уши немного заложило. Я потрясла головой и вздохнула: надо найти хвостатую юлу, пока нас обеих насквозь не промочило. Опустила нос к земле и потрусила по снежнику. За ним брал начало ручей. Он пах талой водой и холодом. Я недовольно фыркнула: ну, Майка... не иначе в воду полезла!
   Я прошла ручей широким челноком. Минуло несколько часов, прежде чем мне объяснили задачу. Запах в воздухе успел рассеяться, но земля его хорошо держала. Было бы желание обнаружить.
   Метрах в ста едва слышно треснул сучок. Я довольно улыбнулась, оскалив зубы. Характер "добычи" был хорошо мне известен. Хватило пары совместных вечеров, чтобы понять - тридцатилетняя Майя застряла душой в подростках и понятия не имела, что значит слово "терпение". Она оказалась удивительно суетливой и не могла просидеть спокойно даже полчаса.
   Я еще раз повела носом, а потом пошла в обход по широкому кругу, ступая легко и бесшумно. Можно было не торопиться: Майя уверена, что ее не найти. Тем более, в первом поиске: он редко бывает удачен.
   Только волчица не учла двух вещей... Собственного норова и того, что я давно в курсе ее приемов: добрый Борис рассказал тайком от наставника.
   Выйдя против ветра, я остановилась и резко сменила направление. Запах усилился, взгляд поймал кончик пушистого хвоста, мелькнувшего над неглубокой ложбинкой.
   Попалась!
   Я сжалась пружиной и прыгнула! Ударила жертву лапами, прижимая к земле, и схватила за шею там, где ближе всего подходит артерия. Майка взвизгнула от неожиданности и досады, но дергаться не стала - признала проигрыш. Я тут же разжала челюсти и отошла в сторону. Светлая волчица, обиженно заворчав, уселась ко мне спиной.
   Я знала, чем она недовольна: задание дали найти, а не победить. Но... раз мы играем в такие игры, нечего дуться.
   Я демонстративно зевнула.
   Едва слышное шуршание заставило меня повернуться на звук: Ярослав и еще один волк - почти белый и помельче - выскочили из-за деревьев. Ярослав держал в пасти пакет с одеждой. Кажется, мне опять грозила беседа по душам.
   По телу пробежала дрожь: эти разговоры сразу стали для меня настоящей пыткой. Хотя в все же них был один большой плюс - Ярослав наседал, я начинала злиться, а злость помогала отделить "мои" мысли от "не моих". Так что с каждым днем число закрытых дверей увеличивалось. Чем больше взывал к чужой памяти Ярослав, тем глубже я ее загоняла, раз за разом твердя: "Не мое! Заткнитесь! Не надо!"
   Заветное имя не вспоминала: вместе с ним всплывал льдистый запах, а следом в глазах появлялись кровавые круги. Ненависть ста поколений сильна, с ней справиться трудно, поэтому я постаралась забыть о нем. Так легче. Вот когда захлопнется последняя дверь, я вспомню, обязательно вспомню! А там... будь что будет.
   - Ты молодец! - улыбнулся Ярослав. - Быстро справилась.
   Я пожала плечами и спросила:
   - Могу теперь погулять?
   Мне резко расхотелось прятаться под крышей дома. Меня снова ждала опушка леса.
   - Опять одна? - недовольно спросил опекун.
   Я отвернулась, притворившись глухой. Сказать было нечего.
   Ярослав вздохнул и спросил без особой надежды:
   - Может, Бориса прихватишь или меня подождешь?
   - Ты обещал, что если я выполню задание как надо, то смогу гулять хоть до утра! Я все сделала, ведь так?
   - Ладно, - махнул рукою наставник, - поступай, как знаешь. Но учти, скоро пойдет дождь.
   Я шмыгнула в лес и обернулась, услышав за спиной строгий голос Ярослава. Он выговаривал Майе за ошибки, но взглядом по-прежнему следил за мной. Значит, стоит задержаться, черный волк снова станет на след.
   На мгновение мелькнула мысль удрать на другую сторону леса, подальше от натоптанной тропы. Вот только ноги не согласились с таким решением, они упрямо свернули на свет манящего огонька.
  

***

   Мощный порыв ветра продул опушку леса и затерялся среди кустов. У меня неожиданно челюсть свело оскалом, хвост отвис поленом, а мышцы закостенели от напряжения.
   Вязкий запах смерти проник в мое сознание. Мои усилия оказались напрасны: я опять, как тогда на поляне, потеряла себя. В душе пронесся настоящий ураган, он раскурочил замки запретов, распахнул закрытые двери, выпустил ненависть предков! Мое собственное "я" растворилось в ее горящем потоке.
   Я щелкнула зубами и, крадучись, пошла выслеживать чужака. Выть, предупреждая сородичей, не стала - к чему пугать врага? Как только Он пересечет границу, об этом узнает вся деревня, а я просто окажусь ближе всех! Заманю или загоню к ельнику, туда, где буду не одна.
   Став невесомой, незримой, как тень, вылетела к тропе, на которой провела столько времени. Впереди мелькнуло светлое пятно: у моего лежбища стоял белый волк размером не крупнее обычного. Его шерсть отливала на солнце серебром.
   Мой первый враг! Моя добыча!
   "Убей, убей, убей!" - вопила память умерших, и я, забыв об осторожности, сделала то, на чем попался не один волчонок - рванулась прямо на врага!
   Воздух замерцал, на месте зверя появилась человеческая фигура.
   Яростный рык разорвал мою глотку - остановиться я уже не могла. И не хотела. Слишком кипела от ненависти кровь, требовала вонзить клыки! В белую шею. В беззащитное тело, прикрытое лишь тонкой тканью одежды...
   Я открыла пасть, хватая воздух перед последним броском, и вместе с ним выплыло воспоминание. Я знала этот запах! Давно. Безнадежно давно. Любила его. Не могла надышаться.
   Я не сумела остановиться, зато у меня получилось упасть. Гася инерцию, кувырком прокатилась последние метры и испугано замерла у самых ног кровного врага.
   - Дичок! - выдохнул измученный голос.
   Так меня звали, когда-то....
   Как больно!
   Медленно поднялась, широко расставив лапы. Тело сотрясала крупная дрожь, мысли путались... Меня разрывали на части два чувства: чужая ненависть и еще... что-то. Оно не давало шагу ступить.
   Ну как же вспомнить?! Его звали... Его звали...
   Мысли сбивались и путались, в голове мелькали чужие злобные лица, а сердце то бешено колотилось, то замирало на бесконечно долгие секунды.
   - Дичок! Дичок... я нашел тебя!
   Нет. Нет! Нет!!
   Я боялась шевельнуться, боялась двинуться, выпустить разум из-под контроля. Взглянуть на того, кто взывал к моей умершей душе.
   С неба пахнуло холодом: невидимая тень расправила крылья. Ледяное дыхание Смерти поставило дыбом каждый волосок моей шкуры.
   Кто: он или я? За кем она слетела?!
   Вслед за вопросом пришел ответ: выбор за мной.
   С трудом победив закостенелые мышцы, я взглянула собственной погибели в лицо. "Если не убьешь его, он убьет тебя" - так вопили предки. Пусть нет меча в руках, зато найдется пуля или нож. Но моя смерть, в отличие от тех, что хранила память, не будет безлика. У нее есть имя. Светлое и ясное, как солнце в зимний день. Валгус...
   Словно корка льда сковала сердце...
   Пусть лучше я! Не он! Нет, не он!
   Обреченно шагнула вперед и уткнулась парню в живот, вобрав напоследок любимый запах. И услышала:
   - Дичок, ты вспомнила... Ты вспомнила!!
   Валгус упал на колени, обнял меня за шею, подставил свою. Я закрыла глаза, выметая из души чужие чувства, которые не имели к нам никакого отношения! И как только справилась, пришла в себя: мы оба сошли с ума! Валгусу нельзя здесь оставаться! Это верная смерть! Его... и моя. Потому что я буду защищать любимого до последнего вздоха!
   Отскочила назад, взвизгнув от ужаса.
   Юноша как привязанный дернулся за мною следом:
   - Пойдем домой!
   Как будто нам дадут!
   Пока разум лихорадочно соображал, как поступить, уши чутко вслушивались в шорохи. Я боялась, что вскоре услышу легкую поступь наставника. Я сама пришла на запах! И любой, кто пойдет за мной следом...
   Меня заколотило от этой мысли, а потом пришло решение... единственно верное решение.
   Я снова шагнула вперед, увернувшись от протянутой руки, давая понять, что сторонюсь прикосновений. Пихнула снизу вверх головой, заставляя парня подняться, и медленно, с тихим рычанием, стала выталкивать его из леса.
   Уходи! Уходи! Ну, уходи же!!
   Валгус не поверил... отказался, не захотел... Тогда я сделала то, что должна - позволила проснуться чужой памяти, выглянуть и зажечь злой ненавистью мои глаза. Оскалилась зло, так чтобы все клыки было видно, и снова пихнула парня.
   Он побледнел и больше не сопротивлялся. Хотел, но не мог. А меня колотило от страха, что не поверит, останется. Я боялась только этого и молилась в душе, чтобы мне повезло. Обещала ему и себе, что все будет хорошо. Позже. Потом. Что найду, объясню, все исправлю!
   Знаю, Валгус поверит, поймет. Отругает, взбесится, но поймет! Потерять его не боялась: я поняла, что за огонек не гас в моем сознании. Это был вовсе не мой дом, как я думала сначала. Путеводной звездой оказался тот, в ком я нуждалась больше всего на свете. Валгус...
   Он ушел навстречу грозе. Навстречу черной туче, закрывшей полнеба. А я осталась. Пришлось собрать все силы, чтобы не двинуться с места. Я следила за Валгусом, пока была возможность. Ловила родной запах, на всякий случай мысленно прощалась навсегда. Отгораживалась от боли, его и своей, чтобы не кинуться следом: душа раненой птицей рвалась за любимым.
   Валгус сначала едва передвигал ногами, затем остановился и вдруг, сорвавшись с места, бросился бежать.
   Все.... Он не вернется. Поверил.
   Черная тоска накрыла меня отчаяньем, я с трудом развернулась и поплелась обратно, жадно втягивая воздух. Резкий порыв ветра поставил шерсть дыбом и заставил прищуриться: с неба полыхнуло молнией. Я вздохнула с облегчением: ливень приберет все следы и смоет из воздуха запахи. Возможно, все обойдется.
   Я отошла метров на пять от того места, где еще чувствовался запах Валгуса, и встала. На меня надвигалась с запада сплошной пеленой стена из дождя. Первый раз в жизни я так радовалась непогоде!
   Вокруг потемнело, стало почти как ночью. Я прикрыла глаза и замерла, прижимая уши при очередном раскате грома. Страх, облегчение, боль, надежда и ожидание - сменялись поочередно. Ожидание оказалось хуже всего. Я знала, меня пойдут искать, хотя надеялась, что гроза загонит стаю в деревню. Не повезло. На тропу выскочил черный волк. Я вздыбила холку и опустила голову: не подходи! Он недоуменно махнул хвостом.
   Я в ответ оскалилась. Пусть думает что хочет!
   Ярослав остановился, не понимая, какая муха меня опять укусила. Наклонил голову вбок, ощупал осторожным взглядом ближайшие кусты: сообразил, что я кого-то охраняю.
   А сильные струи воды уже били по веткам совсем рядом. Ярослав подвинулся вперед, я зарычала, сделала выпад, лязгнула зубами у самого его носа и быстро отскочила, сорвавшись в жалобный скулеж. Меня выворачивало изнутри из-за нарушения главного правила: нельзя нападать на сородича и друга!
   Черный зверь снова замер, напрягся, пытаясь осмыслить, что происходит. В желтых глазах стояли непонимание и досада.
   Я прижала уши, подскочила, извиняясь, лизнула наставника в морду и снова отпрыгнула. Не пущу на тропу! Иначе кто-то из нас умрет. Нет, не кто-то, а я! Убить Ярослава не выйдет, а пропустить... лучше костьми лягу!
   Словно прочитав мои мысли, черный волк попятился, уселся на землю и потянул носом воздух. В душе все оборвалось - вдруг его нюх острее, чем мой?! Вдруг снова дунет ветер? Но вместо ветра нас накрыло волною дождя. Он хлестал с такой силой, что пришлось закрыть глаза.
   Я так и не сдвинулась с места. Ярослав тоже не ушел. Он сидел, разглядывая меня и размышляя, а потоки воды смывали мое предательство, мое отступничество от рода.
   По моей шкуре прокатилась волна дрожи. Не от холода - от облегчения. Валгусу больше ничего не грозило.
   Белая вспышка выхватила мрачный взгляд янтарных глаз. Я переступила с ноги на ногу - вслед за облегчением, пришло чувство вины. Я посунулась вперед, подставляя черному волку шею. Он отвернул мокрую морду и встал, приглашая идти за собой.
   Вот только дорога в деревню теперь была для меня заказана.
   Я мотнула головой и попятилась.
   До Ярослава дошло, что происходит. Он грозно рыкнул, оскалив клыки, а я отчаянно заскулила: не держи, ну, пожалуйста, не держи! Прощаясь, лизнула волка в нос - в человеческом облике поцеловать не решилась бы - а потом повернулась и потрусила к дороге. С каждым шагом внутри меня рвались невидимые нити, связывающие со стаей.
   Теперь я волк одиночка. Беззащитный оборотень. Глупый оборотень, который решил, что может поспорить с судьбой и со всем миром.
  
  

10 глава

  
  
   Я почти не пряталась. Нарушив самый важный закон, можно смело плевать на все остальные. Пусть видят! Большинство людей заметит огромного пса. Лишь единицы, кто разбирается - волка. И не поверят глазам: таких волков не бывает! А если поверят... Что ж, одной легендой станет больше.
   Я бежала напрямую, не выбирая пути, ориентируясь только на маячок. Ливень стегал меня водяными хлыстами, наказывая за безрассудство, пытаясь привести в чувство. Но я, как одержимая, стремилась только вперед. Все мысли были подчинены одной единственной цели, и плохая погода не могла свернуть меня с выбранного пути.
   Ямки и рытвины почти сразу наполнились водой, тропинки на склонах холмов превратились в ручьи. Несколько раз мне пришлось проскочить через асфальтовую змею автотрассы, бросившись между машинами, нескончаемым потоком шедшими по трассе. Мышцы работали как отлаженный механизм.
   Я неслась, не останавливаясь, борясь за каждую минуту из отмеренных удачей часов. Усталость дала о себе знать только ближе к утру, и я перешла на легкую трусцу: мысль отдохнуть даже в голову не пришла.
   До Переполья добралась к полудню, но соваться в уличную толчею не стала, на это еще хватило соображения. Забилась в парк, выбрав куст погуще, и с тоской следила за солнцем, которое медленной черепахой ползло к горизонту. Едва оно скрылось, и город погрузился в расплывчатый сумрак, я тенью скользнула в знакомый подъезд. Ткнулась было носом в темную кнопку лифта, но вовремя опомнилась и рванула вверх по лестнице, царапая когтями крашеный бетон. Сердце за одно мгновение разогналось так, словно спешило добраться до места вперед хозяйки. Случись навстречу мне человек, ему пришлось бы плохо - снесла бы, не заметив.
   Ступени закончились неожиданно, я пролетела до самой шахты лифта, и там замерла: последние шаги дались нелегко. Уверенность в правильности происходящего испарилась, как капли воды на горячей сковородке. Только отступать было поздно.
   Я подошла вплотную к заветной двери, насторожилась, повела ушами. Квартира безмолвствовала - ни шороха, ни скрипа - но я знала, мой маяк не ошибся. Села, уткнувшись носом в вонючий ламинат обшивки, неуверенно тронула лапой, расчертив царапинами его гладкую поверхность.
   Мне казалось, с каждой секундой тишина наливается тяжестью, как песочная форма - расплавленным свинцом. Неопределенность настолько давила, что я скрутилась в клубок на бетонном полу и закрыла глаза. Вся моя смелость и вера растаяли словно дым, оставив внутри гулкую пустоту.
   В соседней квартире мерили время напольные часы, и через два сухих "тик-так" над головой едва слышно щелкнул замок. Я прижала уши, плотно зажмурилась и перестала дышать. Время растянулось в длинную бесконечную ленту, замотав меня в непроницаемый кокон. Его прорвал изумленный вздох, и голос полный тревоги:
   - Дичок?! Дичок! Тебя ранили?!!
   Родной, любимый, желанный. В нем не было ни гнева, ни отвращения.
   Втянула в загоревшиеся легкие воздух. Вместе со вздохом застучало сердце. Я открыла глаза и поднялась. Уже человеком. Забыв, где нахожусь и в каком виде предстану - мне было неважно. Валгусу, кажется, тоже - ребра сдавили железные тиски его рук, и я уткнулась носом в родное плечо. Мир на мгновение перестал существовать, он растаял словно мираж, словно никогда никого и не было, кроме нас двоих! Во всяком случае - для меня.
   Но вскоре загудевший лифт заставил нас вспомнить о реальности. Я ахнула, покраснев, Валгус рывком затащил меня в квартиру, захлопнул дверь и сомкнул веки:
   - Я не смотрю. Беги в ванную, я подберу тебе вещи.
   Но прежде чем отпустить, снова привлек к себе, не открывая глаз, и тихо шепнул:
   - Только не исчезай!
   Не сумев придумать ответ, я провела дрожащей рукой по любимому лицу.
   Слова - лишь звук! Валгус и без них все поймет. Не может не понять!
   А потом я приходила в себя от бегства под душем. Кожа на голых лопатках горела, помня ласковые ладони. Наверное, я совсем потеряла стыд, но мне было все равно. Даже в тот момент, когда дверь слегка приоткрылась - на вешалке повисли трико и футболка.
   Горячая вода с шампунем быстро смыли дорожную грязь с волос и тела, и заодно вернули мне разум. А вместе с ним проснулись сомнения.
   Я выбралась на мохнатый коврик и глянула в зеркало - казалось, прошло сто лет с тех пор, как стояла напротив него в новогоднюю ночь. Стекло запотело от пара, оно отражало лишь смутные цветные пятна, скрытые серебристой матовой пленкой.
   Я автоматически протянула руку - протереть - и замерла, представив на мгновение, кого увижу. Сорвала с вешалки вещи, торопливо натянула и снова уставилась в мутное серебро - одинокая капля проела на поверхности испарины волнистую дорожку. Я не удержалась - поелозила по зеркалу кончиками пальцев.
   Ужасно... Та кто смотрела на меня из зазеркалья, отличалась от девушки в зеленой блузке, так же, как отличается матерый волк от добродушного щенка.
   Я тихо застонала, признавая свое поражение - разница оказалась слишком большой! Валгус просто не успел посмотреть мне в глаза! Я больше не та девочка, которая была ему мила.
   Дверь тут же распахнулась.
   - Дичок!
   И вопреки собственным мыслям, я вцепилась в парня обеими руками.
   Не помню, как мы оказались в зале на диване. Не знаю, сколько времени просидели обнявшись. Я все еще не могла говорить, словно сутки, проведенные в звериной шкуре, выветрили из памяти человеческую речь. А Валгус целовал мои руки, лицо, губы. Кажется, он тоже не мог прийти в себя.
   Наверное, я могла бы так сидеть бесконечно, но парень опомнился и вернул меня на землю:
   - Ты меня прогнала... Я не надеялся...
   Он замолчал.
   Я судорожно вздохнула и прошептала:
   - Тебя бы убили... Ты не должен был туда приходить!
   - А как же по-другому? - качнул головой. - Я с ума сходил, не зная, что с тобой. Ты не представляешь, что я почувствовал, когда ты исчезла! И потом... когда подумал, что ты стала, как они. Что возненавидела меня!
   Я закрыла глаза и уткнулась лицом в шею друга.
   Так и было! Недолго, но было! Даже сейчас часть моего "я" ежилась от запаха. Он выжжен в моей крови! Навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Но это... неважно. Это мелочь! Главное - другое. Совсем другое.
   - Я не могу тебя ненавидеть, - шепнула, не поднимая взгляда. - Я слишком...
   "Я слишком тебя люблю" - так хотела сказать, но слова застряли в горле. Да разве они нужны?! И так все ясно.
   - Дичок...
   Объятья стали еще крепче. Если бы я была обычным человеком, наверное, было бы больно, а так... хорошо.
   Валгус приподнял за подбородок мое лицо, заставив посмотреть ему в глаза, и сказал:
   - Ты для меня важнее всего в этом мире.
   Это я знала, иначе он не пришел бы за мной, рискуя жизнью, в самое логово вражеской стаи. Обрекая себя на верную смерть.
   - Никуда больше одну не отпущу! - неожиданно зло прошипел Валгус. - Будешь жить у меня!
   Я вздрогнула. О том, что случится после того, как вернусь, даже не задумывалась, решила только - домой не пойду ни за что.
   На миг показалось - остаться в квартире Валгуса самое правильное решение. И что скрывать, мне этого хотелось больше всего на свете! Но только... что делать с охотниками? За спящую мне уже не сойти.
   - А как же...
   Я хотела спросить: "А как же твои родители", но меня опередили.
   - Родители уехали. Им не было смысла задерживаться.
   - А ты...
   - А я отказался. Сказал, доучусь.
   Невозможно было представить, как он убедил отца с матерью.
   Валгус правильно понял мой взгляд и усмехнулся:
   - Мне доверяют. Я... немного старше, чем кажусь.
   И недовольно сдвинул брови.
   Я кивнула, внутренне поежившись - понятно, почему он так со мной носился, я для него и правда, как для меня - Лялька.
   Воспоминания о сестре заставили вспомнить и причину, по которой я не могу больше жить дома.
   - Валгус?
   Я помедлила с вопросом, опасаясь услышать в ответ страшное.
   - Что? - улыбнулся юноша и ласково погладил кончиками пальцев мою шею.
   - Я опасна для людей, а для... тебя? Тоже?
   - А разве сама не чувствуешь?
   Улыбка так и не исчезла со счастливого лица. Похоже, он и секунды не сомневался в ответе.
   - Нет! Я о другом. Мы тянем чужую жизнь... Я не хочу, чтобы ты пострадал.
   Валгус затрясся от смеха.
   - Глупенькая! Ну конечно ты для меня не опасна! - он снова стал серьезным. - И ты меня не бойся. Я не причиню тебе вреда.
   Взгляд парня стал грустным:
   - Хотя уже успел. Как ты рассталась со стаей?
   - Меня отпустили, - сказала почти правду.
   - Не верю, - невесело хмыкнул юноша. - Они не могли тебя отпустить ко мне.
   - Не к тебе. Нет.
   Упираться не имело смысла. Теперь мы оба знали, насколько глубока пропасть между нашими народами.
   - Просто отпустили. Они не знают, куда я пошла.
   Мы замолчали, впервые осознав в полной мере, что натворили. И что еще натворим. Только в этот момент я поняла, что не просто сама стала изгоем, но и... сделала им самого дорогого мне человека!
   - Валгус? - ахнула. - Я должна уйти!
   - Как же, так я тебя и отпущу! - парень зло укусил меня в шею, словно печать поставил, и тут же мягко прихватил губами мочку уха.
   - Помнишь, что я тебе говорил? Неважно кто мы... Я не расстанусь с тобой, даже если весь мир будет против нас.
   А он и так был против, я знала. Да и Валгус тоже знал, но это его совершенно не смущало.
   Парень светло улыбнулся:
   - Выход есть всегда. Надо только хорошенько подумать.
   Улыбка сама растянула губы: мне только что вернули фразу, которую я твердила, пытаясь вырваться из ельника.
   Валгус прав. Выход есть всегда. Не может не быть!
   Аллик уловил мой настрой, улыбнулся, но тут же нахмурился и взъерошил себе волосы на макушке:
   - Вот я дура-ак! Ты же голодная и на ногах от усталости не стоишь, а я тут неизвестно чем занимаюсь.
   Пожала плечами в ответ. О еде не думалось, а заснуть я бы сейчас все равно не смогла, хотя мышцы гудели от долгого бега.
   - Все нормально, не беспокойся. Расскажи лучше, что случилось за это время.
   Юноша отрицательно качнул головой, осторожно поцеловал меня в веки и сказал:
   - У тебя круги под глазами, и щеки ввалились. Так не пойдет! Сейчас что-нибудь соображу на ужин.
   Пока закипал чайник, больше похожий из-за синей подсветки на игрушечный космический корабль, мой друг приготовил сэндвичи.
   Унюхав запах свежей ветчины, я поняла, насколько проголодалась. Большого труда стоило сдержать себя и не наброситься на еду. Назло аппетиту я откусила маленький кусочек, тщательно его прожевала и задала первый вопрос.
   - Как моя мама?
   Валгус нахмурился и посмотрел на меня внимательным взглядом, словно решая, какую часть правды можно рассказать.
   - Валгус... - выдавила я.
   Голос от переживаний сразу сел, и друг поспешил меня успокоить.
   - Все нормально, не волнуйся. К ней приходили псо... твои родичи. Они убедили ее, что с тобой все хорошо. Твоя мама даже собиралась забрать документы из школы, но я... уговорил подождать.
   Я качнула головой, бездумно откусив еще один кусок.
   Мои родичи умели убеждать, уговаривать, так давить на собеседников, что те просто физически не могли им противостоять. Наши враги поступали еще проще - они владели гипнозом.
   По телу пробежала волна дрожи - это дрогнула одна из дверей.
   Нет! Я не из стаи! Я сама по себе. Мне нет дела до того, что случилось триста лет тому назад! И это не враг.
   Когда я снова взглянула на Валгуса, в глазах не осталось ничего от чувств, терзавших мою душу.
   - Спасибо!
   Валгус улыбнулся, сел рядом и шутливо дернул меня за волосы, стянутые в хвост:
   - Я надеялся.... Нет, я верил, что ты вернешься.
   Мне стало грустно:
   - Врун, я помню, как ты смотрел на меня в лесу.
   - Я все равно верил, - твердо сказал парень, - иначе уехал бы.
   Есть расхотелось, я потянулась к юноше.
   - Ну нет, - рассмеялся он, - такой большой волчице одного бутерброда недостаточно. Жуй давай! А я тебе еще что-нибудь расскажу.
   Я схватила второй сэндвич, куснула его и все-таки не удержалась от вопроса. Глупого, конечно. И самого незначительного из тех, которые крутились в моей голове.
   - А что нового в школе?
   Валгус только плечами пожал:
   - Не знаю. Не ходил. Мне хватало других забот. Я не сразу сообразил, что случилось, искал тебя вслепую. А псо.. твои сородичи хорошо умеют заметать следы.
   Уже не в первый раз напряженные губы Валгуса спотыкались о какое-то слово.
   - Как ты нас называешь?
   У юноши дрогнули брови:
   - Не тебя. Прости, это всего лишь привычка.
   - А все-таки?
   - Дичок, я не хотел тебя обидеть, просто мое племя так привыкло. Так твой народ зовут уже не одну тысячу лет.
   - Как?
   - Псоглавые.
   Я растерянно моргнула - вспомнился сухой голос училки по истории.
   - Ну да, когда-то вы не особо скрывали свои тайны от людей. Вас было больше, вы никого не боялись. И нас было больше.
   Я вздрогнула - все изменилось. Никто не знает, с чего началось, в памяти лишь последствия первой ссоры, от которых наши народы не могут оправиться вот уже много веков.
   Почему "псоглавые", я не спрашивала. Лучшие из нас были способны на частичную трансформацию. Те, кто мог контролировать даже биение собственного сердца. Они становились вождями семей. Я потомок одного из них. Непутевая правнучка, потерявшая голову от любви, упрямая дурочка, поступки которой грозят ее близким бедой.
   Я отложила в сторону хлеб и сжала кулаки, пытаясь не удариться в запоздалую панику:
   - Валгус, что с нами теперь будет?
   - Не переживай, что-нибудь придумаю! - тотчас отреагировал юноша.
   На его красивом лице не было никаких чувств, кроме спокойствия, и я, глядя на эту невозмутимость, тоже перестала дрожать. Мне даже в голову не пришло задуматься как следует. А может, это сказались усталость и пережитый стресс.
   Валгус уступил мне свою кровать, постелив себе на диване. Парень мог с комфортом устроиться в спальне родителей, но выбрал место, откуда было видно меня.
   - Хочу, чтобы ты была рядом, - объяснил он.
   А мне даже расстояние в несколько метров казалось огромным, хотелось быть еще ближе, чтобы в любой момент прикоснуться и удостовериться - Валгус по-прежнему рядом. Только разве признаешься в таком желании?
   Я кивнула, послушно пошла в спальню, легла и закрыла глаза. Стоило это сделать, как в памяти вспыхнули образы: ночной лес, а в нем черный волк, который не сводил с меня обеспокоенного взгляда. Зверь был таким настоящим, что я вскинулась и села, широко раскрыв глаза. Сердце снова сбилось с ритма - оказаться там, откуда сбежала, что может быть хуже? Только внезапно остаться одной в пустой квартире.
   Я вслушалась в тишину, уловила размеренное дыхание Валгуса, стук его сердца, разглядела спокойное лицо с закрытыми глазами и перевела дух. А потом спустила ноги на пол и задумалась, что делать дальше. Мне мало было видеть Валгуса, мне требовалось чувствовать его, прикасаться. Иначе никак!
   И я решилась. Встала, нервно одернула футболку, и сама - сама! - пришла к парню в кровать. Он лежал с закрытыми глазами, но не спал, я знала, что не спал - сердце билось часто.
   - Валгус... - шепнула. - Мне страшно.
   Прозвучало совсем по-детски: жалобно и жалко.
   Он тут же открыл глаза, тихо вздохнул и подвинулся:
   - Ложись.
   Я, не раздумывая, нырнула под одеяло и облегченно вздохнула - теперь все хорошо: Валгус рядом, можно спокойно заснуть. Если получится.
   Я прижалась к нему и расслабленно вытянулась - в душе сразу воцарился покой. Зато сердце друга забилось чаще.
   После того, как я неловко задела рукой его живот, Валгус простонал:
   - Сашшша-а, постарайся хотя бы... поменьше двигаться.
   Сначала подумала, что просто мешаю спать, а затем дошло, что он имел в виду, и я залилась жаром по самые кончики ушей. У меня в мыслях ничего такого не было! Просто я физически больше не могла оставаться на расстоянии!
   Отодвинулась от парня на самый краешек, только пальцы прижала к его плечу, чтобы чувствовать - Валгус рядом.
   Он выдавил короткий смешок сквозь зубы, сгреб меня в объятия и прижал к себе.
   - Так намного лучше. Я постараюсь держать себя в руках. Если забудусь, бей сразу в ухо, - и добавил: - Теперь - спи. А то ты похожа на приведение.
   Я послушно закрыла глаза. Силы и правда закончились.
   Утром проснулась одна, но запаниковать не успела: услышала, как звякает посуда на кухне. Некоторое время бездумно пялилась в потолок, улыбаясь собственной безмятежности, и, конечно же, дождалась бодрого окрика:
   - Саша, хватит вылеживаться! Вставай, умывайся и за стол!
   Голос у друга был счастливый, от этого мне стало безумно хорошо.
   В ванной сразу кинулась в глаза яркая зубная щетка в нарядной упаковке. Мелькнула мысль - "когда успел?", а следом другая - "я и впрямь тут останусь".
   Я открутила кран с холодной водой, плеснула ее в лицо и смело глянула в зеркало: девушка за стеклом казалась совершенно счастливой. Именно такой я себя и чувствовала - совершенно счастливой.
   Завтракали медленно, наслаждаясь теплыми булочками, которые Валгус купил в заводской пекарне, ароматным кофе, но, главное - каждой минутой простой домашней близости, такой доступной обычным людям.
   А затем Валгус меня ошарашил:
   - Допивай кофе и давай, переодевайся, а то в школу опоздаем.
   Не ждала я, что так быстро все вернется на круги своя. Надеялась хотя бы один день провести просто рядом с любимым. Без посторонних!
   Признаваться в своих желаниях не хотелось, поэтому я сказала другое:
   - Мне нечего надеть.
   Валгус самодовольно усмехнулся:
   - Напрасно ты так думаешь.
   И потащил меня обратно в спальню. Там на убранной кровати стоял знакомый баул, с которым меня обычно отряжали к бабушке.
   - Когда ты успел? - озадаченно прошептала, потянув железный язычок замка.
   - Давно, - снова стал серьезным приятель. - Перед тем как отправился за тобой.
   В горле ком встал - Валгус так верил в меня, намного больше чем я сама!
   Я уронила блузку обратно в сумку, порывисто его обняла и выдохнула:
   - Спасибо!
   Кажется, парень понял, за что его поблагодарили. Ведь вещи тут были совершенно не при чем.
   Валгус на секунду прижал меня к себе, легко коснулся лба губами, отстранился и усмехнулся:
   - Но взамен я продал душу одной маленькой чертовке, пообещав ей, что покажу тебя, как только вернешься!
   Лялька!
   Я рассмеялась, представив, через что пришлось пройти парню, чтобы заполучить ее согласие. Если только он не смошенничал, воспользовавшись своими способностями.
   - А разве ты не...
   - Нет. Тебе бы это сильно не понравилось.
   Я кивнула, соглашаясь. Еще как не понравилось бы!
   Выйдя из квартиры мы, не сговариваясь, одновременно шагнули к лестничному пролету: лифт теперь казался крайне опасным. Опасным не своим изношенным механизмом - с поломкой мы как-нибудь справились бы - а тем, что можем оказаться на выходе лицом к лицу с нежданными гостями. Лестница в этом плане была надежнее: там врагов легко можно услышать или унюхать.
   На первом этаже я нервно хихикнула, вспомнив мамины страхи: она жутко боялась, что вместе со мной в подъезд ворвется насильник или маньяк. Теперь человеческие монстры мне были не страшны, зато появилась новая угроза, справиться с которой не хватило бы даже невероятной силы оборотня.
   - Переживаешь? - тут же спросил Валгус, тыкая в кнопку замка, которая светилась "радиоактивной" зеленью. После того, как парень это сказал, мне и впрямь стало не по себе.
   - Немного, - призналась с неохотой.
   Обычная человеческая жизнь внезапно стала казаться совершенно чужой и странной.
   Валгус с силой толкнул железную дверь, оглянулся и протянул мне руку:
   - Не бойся.
   Я послушно кивнула, поймав себя на мысли, что жизнь загадочная штука. Кто бы мог подумать, что став почти вечно живущим, сильным, быстрым и опасным, как смерть зверем, я получу в довесок столько страхов, сколько не приходилось испытать за всю свою человеческую жизнь!
   Вздохнув, сделала первый шаг из подъездного сумрака в мир людей. Мышцы сами собой напряглись, нос втянул засоренный городскими запахами воздух. Я в первый раз с тоской вспомнила другой аромат: терпкий, хвойный, с богатыми смолистыми нотами, с нежным привкусом распустившихся ландышей на языке. Затем посмотрела на счастливое лицо друга и улыбнулась - что стоит лес, раз в нем нет того, кто больше всех мне нужен?!
   - Ну что, пойдем? - спросил Валгус, словно сомневаясь в моем решении. Я нервно рассмеялась, мысленно поежилась и вложила ладонь в его надежную руку.
  
  

11 глава

  
  
   По дороге в школу я поймала себя на том, что напряженно вслушиваюсь в каждый звук, оцениваю встречных людей, дышу так, чтобы почувствовать как можно больше запахов. Наверное, со стороны это выглядело странно: прохожие, наткнувшись на мой взгляд, спотыкались и старались обойти стороной, насколько позволяло место. Валгус держался спокойно, болтал о разной ерунде, пытаясь отвлечь одичавшего оборотня от боевого бдения. В конце концов мне стало стыдно, и я взяла себя в руки. Помогла брошенная вскользь фраза Валгуса:
   - А мне Сайлова на днях звонила, спрашивала, почему школу прогуливаю. Я сказал - болею, так она стала напрашиваться в гости. Еле убедил не приходить.
   Я до хруста стиснула зубы: да как она смела?!
   В одну секунду все, что происходило вокруг, стало неважно.
   Парень, глядя на выражение моего лица, довольно рассмеялся:
   - Остынь, я пошутил. Хотя звонок из школы, правда, был, но только от твоего воздыхателя. От Воронова.
   Я сердито фыркнула - мне не понравился метод, который использовал друг. Ревность не самое приятное чувство на свете: по душе словно кошки когтями прошлись. Одно хорошо, звериная настороженность ушла, сменившись обычными обидой и недоумением.
   Я искоса глянула на Валгуса.
   Он перехватил мой взгляд и криво улыбнулся:
   - Что? Неудачная шутка? Прости, другая в голову не пришла.
   Злость мгновенно утихла, и я мысленно чертыхнулась - надо же, как меня, оказывается, легко вывести! Одна фраза, и перед вами уже не зубастая волчица, а обычная ревнивая девчонка, которая не слышит ничего, кроме собственных глупых воплей. Вот бы Ярослав расстроился!
   Я вздрогнула - мысль о наставнике застала меня врасплох, совсем как слова Валгуса.
   - Ты чего?
   Я мотнула головой:
   - Так, вспомнилось кое-что.
   И украдкой вздохнула.
   Расстаться со стаей, оказывается, не настолько легко, как думалось. Недостаточно просто убежать.
   Класс встретил нас привычным шумом, который затих, стоило появиться на пороге. Я вдохнула и еле сдержала гримасу отвращения - в деревенской школе было приятнее, там все пахли по-родственному в той или иной мере, а тут...
   Поспешно прошла к своему месту и едва успела сесть, как услышала за спиной:
   - Привет, Саш. Ты где пропадала?
   Я развернулась в полоборота, чтобы видеть с кем говорю, и пожала плечами:
   - Болела.
   - А отчим сказал, что ты переехала жить в деревню, - растеряно протянул Тенгу и тут же добавил: - Но я рад, что ты передумала! Кто переводится в конце одиннадцатого класса?
   Светлые, стильно выстриженные волосы парня отливали золотом, мне подумалось - перекинься он в волка, наверняка получилась бы интересная масть.
   Опять мелькнуло видение леса, заросшего папоротником. Отогнав его прочь, я улыбнулась и снова пожала плечами.
   Врать не хотелось, так что придется Воронову самому додумать мой ответ.
   Рядом скрипнул стул - Валгус занял свое место, одарил Гришку благожелательным взглядом, от которого одноклассник сразу сник и отодвинулся. Инстинкты у парня работали хорошо: Валгус ему категорически не нравился. А вот мне наш "отаку" неожиданно стал ближе. Правда, четко сформулировать чувства с ходу не получилось бы. Мне хотелось его... защитить, что ли? Как родича, как младшего брата. От чего защитить, я толком понять не могла. Скорее всего, от участи оборотня.
   Валгус прав - человеком жить проще.
   Я недобро прищурилась, в упор рассматривая одноклассника и обдумывая резкие слова. Нельзя Воронову вертеться рядом с нами! Нельзя! Иначе сам попадет под раздачу.
   Память тут же услужливо подсунула лицо Ярослава, когда он смотрел в окно вагона: злое, с горящими глазами. Теперь эта злость была мне понятна - уверена, наставник матерился на дуру-судьбу последними словами и клял невозможность ее изменить. Черный волк не мог пойти против законов стаи, а ведь хотел. Наверняка хотел.
   А теперь я оказалась в схожей ситуации. Тяга Гришки ко мне могла оказаться для него фатальной. Кто знает, от чего срабатывает механизм преображения, и только ли гора Предков тому виной? Я ведь тоже не должна была пробудиться, слишком большая во мне примесь человеческой крови. А вот как получилось... обратно не перемотать.
   Меня передернуло от мысли, что Воронова протащит через жернова обряда.
   Безумны те, кто хочет знать свою прошлую жизнь! Наивно думать, что это здорово и круто - помнить прошлое, затертое смертью. Я-то знаю: не здорово и не круто, даже если жизнь не твоя.
   Снова глянула на Воронова, на его сияющее лицо, и чуть не оскалилась, как зверь. Чтобы успокоиться, схватила за руку Валгуса и передвинула стул поближе к нему. Надеюсь, такой намек Гришка поймет. Меня тут же заключили в объятья. Я позволила себе закрыть глаза и забыть про все на свете, включая тревогу за неразумного одноклассника.
   -Александрова, хочешь, угадаю, как твоя болезнь называется?
   Голос Тенгу стал раздраженным и злым. Я неохотно посмотрела на него, приготовившись услышать жестокую глупость.
   - Не трудись, Воронов, - неожиданно опередил анимешника Валгус. - Мы в курсе. Она называется - любовь.
   Слова прозвучали в полной тишине, словно все специально закрыли рты именно в этот момент!
   Я почувствовала, как вспыхнули щеки, но отстраняться не стала. Даже наоборот, мне хотелось, чтобы всем в классе стало ясно - я с Валгусом, и это не изменить, не стоит даже пытаться. Никому! Особенно... некоторым девицам.
   Я украдкой посмотрела на Сайлову, она сидела, презрительно поджав губы, и морщилась от недовольства.
   - Это еще что такое?! - вывел меня из созерцания сердитый голос классной. - Александрова! Аллик!! Вы что себе позволяете?!
   - А у них любовь, Вер Ванна, - ехидно пропела Сайлова с задней парты.
   Я смущенно отпрянула, перехватила смеющийся взгляд Валгуса и на всякий случай опустила глаза. Странно было после пережитого снова почувствовать себя обычной девчонкой, которую готовы отчитать все кому не лень.
   - Та-ак! - шлепнула журналом о стол учительница. - Останетесь после урока. Вдвоем!
   Одноклассники оживленно зашептались и захихикали. Я сама с трудом удержала смешок: все знали, о чем пойдет речь и каков будет этот разговор. Наша классная жила прошлым веком. Девичья честь, загубленная жизнь и все такое. Не мы первые, не мы последние, кто попался с поличным и был оставлен для "приведения в чувство", так Вер Ванна говорила. Как будто это кому-то помогло. Как будто это вообще могло помочь. Как будто Валгус и я в этом нуждались!
   Сразу после школы я решила выполнить обещание Валгуса и завернуть в Лялькин детский садик. Железные прутья его забора украшал несложный узор из ромбов с кругами и большая вывеска с золотой тисненой надписью под стеклом: "Детский сад номер тридцать девять "Золотое зернышко"".
   По мне, малышня больше походила на репьи, чем на зернышки: детсадовцы гроздьями облепили игровую площадку. Я подошла поближе, пытаясь разглядеть среди детворы сестру. Она обнаружилась в самом центре веселой толчеи. Лялька всегда оказывалась в центре событий.
   - Ляля! - окликнула я сестренку.
   Она не услышала, зато тут же нашлись более внимательные уши: Ляльку потянули за рукав и ткнули в мою сторону пальцем:
   - Смотри, это к тебе!
   Сестренка взвизгнула:
   - Саша!
   И метнулась к забору.
   - Как обещал, - серьезно сказал Валгус моей малявке, та просияла улыбкой и торжественно кивнула в ответ.
   - Ты за мной пришла? - с надеждой спросила сестренка и поджала губы, увидев, как я отрицательно качнула головой. - Почему?
   "Почему"? Ну как тут объяснить?!
   Я вздохнула и уложилась в одно предложение:
   - Ляль, я больше не вернусь домой.
   Она растерянно моргнула, скривилась, готовясь зареветь, и я торопливо зашептала:
   - Ты не бойся, я буду поблизости! Некоторое время.
   Сестренка схватила мою ладонь, уставилась голубыми глазищами, пытаясь понять, насколько все серьезно.
   Я потупила взгляд, пряча набежавшие слезы, и поправила завернувшийся воротник сестренкиной кофточки:
   - Так надо, Ляль. Мне больше нельзя жить с вами, иначе всем нам будет очень плохо!
   Оставлять сестру одну было очень трудно. Я привыкла оберегать Ляльку от всяких неприятностей, так же как она - меня. Мы нуждались друг в друге. Раньше. Мы и сейчас были друг другу необходимы, только на роль защитницы я больше не годилась. И тем более не могла позволить сестре заботиться о существе, которое ворует ее энергию и здоровье.
   Лялька открыла глаза еще шире: слишком редко она видела мои слезы, чтобы спокойно их принять.
   Протянула руку, погладила по щеке:
   - Саша, не плачь!
   Сестренка прищурилась и сердито посмотрела на Валгуса, словно ждала от него чего-то. Он в ответ на этот требовательный взгляд сказал:
   - Я позабочусь о ней. А ты, Ляля, пока родителям ничего не говори, ладно? Саша хочет сама. Попозже.
   Лялька - словно это она была старшей сестрой, а не я - по-взрослому кивнула.
   - Я буду недалеко! - пообещала я больше самой себе, выпрямилась и быстро пошла прочь, не оглядываясь, вытирая ладонями мокрое лицо, чувствуя, как сестренка смотрит вслед.
   Дорога до дома прошла в тишине. На душе было муторно: я словно часть себя потеряла. А ведь еще предстояло прощание с мамой!
   От этой мысли мне стало совсем нехорошо. Я не представляла, с какого конца подступить к этому разговору. Зайти в бывший дом, как в гости? Написать письмо? Позвонить? А что сказать?
   Мне даже малодушно захотелось обратиться за помощью к Валгусу, чтобы тот провел сеанс гипноза, но она тут же пропала: вина за такой поступок будет давить всю оставшуюся жизнь. Мама должна знать, что я жива-здорова. К тому же шила в мешке не утаишь: Валгус живет в соседнем подъезде, все равно до отъезда столкнусь или с мамой, или с отчимом.
   Нет. Без разговора не обойтись! Но только не сегодня. Сегодня я уже не смогу, просто не вынесу - закачу истерику. Да и не знаю пока, что можно сказать, а что нельзя. Ляпну лишнее и подведу под монастырь и маму, и себя, и Валгуса.
   Вдруг на меня опять откроют охоту? Хорошо если чужаки: они станут искать именно меня, а не моих родных. А если "свои"?! Дорожка уже протоптана, адрес известен: обнаружат в пять минут. Одна надежда, Ярослав говорил, что я свободна и могу уйти. Вот только насколько широки границы этой свободы? Вполне вероятно, что стая следит за теми, кому с ней не по пути. Я бы на их месте... приглядывала. Особенно первые несколько лет. Так, на всякий случай.
  

***

  
   - Саша, это ты?
   Удивленный, полный надежды голос прозвучал прямо над моим ухом, заставив мгновенно открыть глаза. Некоторое время я не решалась даже шевельнуться. Сердце колотилось так, словно я долго бежала.
   - Ты чего? - поднял голову Валгус. Он еще не успел заснуть и сразу отреагировал на мое закаменевшее тело.
   Я молчала, вслушиваясь в ночь, пытаясь отыскать в ее звуках, те, которые прогнали дрему, но безрезультатно: все как обычно - шорох шин по асфальту, шелест деревьев, громкое тиканье за стенкой, писк кодового замка в соседнем подъезде. Я же искала другое: едва различимый шорох под мягкой волчьей лапой, нетерпеливое поскуливание или наряженный рык перед последним прыжком. Тщетно... Ни звуков.... - вдохнула поглубже - ... ни запахов. Но я ведь слышала! Меня только что звали! Точнее - звал. Ярослав. Уж что-что, а его хрипловатый голос с другими не перепутать!
   Валгус все еще ждал.
   Я поежилась:
   - Ты ничего не слышал?
   Он, насторожившись, приподнялся на локте:
   - Нет, ничего.
   Я облегченно вздохнула:
   - Значит, приснилось. Прости, что разбудила.
   Такой ответ парня не устроил, он, бесшумно поднявшись и подойдя к окну, выглянул из окна. Я уже поняла бессмысленность этого занятия: улица была не при чем, голос прозвучал так, словно Ярослав стоял рядом со мной.
   Чушь какая-то. Ерунда!
   На всякий случай я тоже выпуталась из одеяла, прошла к входной двери и приложила к ней ухо.
   Ничего и никого. Только зря переполошила и себя, и парня.
   Я вернулась обратно в кровать, но ложиться не стала: села, закутавшись в мягкий плед до самых ушей. Валгус примостился рядом и обнял меня за плечи:
   - Не переживай, ты всего второй день дома. Неудивительно, что кошмары мучают. Нужно время, чтоб успокоиться.
   Успокоиться? Разве это возможно, если каждое утро начинается мыслью - "еще не нашли?"
   Я вздохнула, Валгус погладил меня по щеке:
   - Не накручивай себя, не надо. Лучше скажи, твои волки могут тебя выдать?
   Я покачала головой.
   Нет! Это невозможно! С провинившимися стая разбирается сама: не так уж много нас, оборотней, осталось. Точнее - совсем мало. Дорог каждый волк, а тем более - волчица.
   - Вот и хорошо, - улыбнулся друг. - На это я и рассчитывал! Твою ауру я прикрыл. Никому даже в голову не придет, что оборотень и охотник могут жить вместе. Главное - не шуметь, не провоцировать и не выдавать себя глупыми поступками. Так что ложись спать, не мучай себя.
   - А что будет потом, когда окончим школу? - тихо задала я главный вопрос.
   Валгус рассмеялся:
   - О-о... я разработал стратегический план, достойный самых придирчивых родителей. Мы выберем город побольше в нейтральной полосе, поступим в институт и затеряемся на пять лет. Будем вести себя тихо и примерно. Этого времени должно хватить на решение главной проблемы - поиска союзников в нашем вопросе, обретение официального разрешения на проживание и статуса.
   Валгус сказал это так уверенно, что все мои страхи тут же улеглись. В самом деле. Кому я нужна, кроме стаи? Охотники, и те убрались.
   - Валгус, а как же тебе разрешили остаться?
   На этот раз я спрашивала не о родителях, он это понял.
   - Ну, тебя все-таки не нашли, поэтому командировку немного продлили. Мне даже просить не пришлось, руководство само приказало. Охотник я неопытный, но встать на след и вызвать подмогу, в крайнем случае, могу.
   "Охотник" - от этого слова меня в дрожь бросало. И еще кое от чего.
   - Почему ты меня сразу не сдал? В сентябре?
   Теперь, когда прошло столько времени, я пыталась заново разобраться с началом нашего знакомства.
   Парень сжал мою руку:
   - Сам тогда каждый день задавал себе этот вопрос. Не знаю! Ты пахла как обращенная, как оборотень, а вела себя как человек. Я пересекался с твоими сородичами... Ты должна была кинуться на меня, а вместо этого заговорила. Я подумал - а кто меня торопит?
   Он усмехнулся:
   - Если честно, ты мне почти сразу понравилась, хотя с первой же минуты заставила себя почувствовать нервным идиотом, который... э... рвет колготки девушкам. Я жутко разозлился - какая-то малолетка псоглавая ведет себя достойнее меня! - и решил... разобраться - почему? Почему ты не бросаешься, не пытаешься убить меня? Вы ведь почти все так делаете. Единицы могут терпеть наше присутствие рядом. Кстати... Не скажешь причину? Неужели настолько трудно контролировать звериные инстинкты?
   Я растеряно моргнула и уставилась на Валгуса.
   О чем он спрашивает? Он что, не понимает? Он же сам говорил о памяти крови! Или у Них все не так?
   На лице друга я обнаружила лишь выражение безграничного любопытства.
   Не понимает. Нет.
   Вздохнув, закусила губу. Могла ли я рассказать эту часть чужой тайны? Имела ли на это право? Наверное - нет, вот только.... Промолчать было бы равнозначно - предать.
   Я выдавила через силу, спотыкаясь через слово:
   - Валгус... У нас есть обряд... он пробуждает... Ну, память крови. В каждом из нас живут те... кто умер много лет тому назад.
   Брови Валгуса поползли вверх:
   - Ты знаешь, что случилось с твоими предками много веков назад? Удивительно, но все равно не объясняет вашу ненависть.
   Он не понял, о чем я.
   Мне стало зябко.
   Стало быть, парень попросту не знает, кем стала его подружка. Не понимает, насколько я была опасна для него! Да и сейчас угроза до конца не миновала, ведь память мне не потерли. Те, кто ее заполнил, никуда не делись, они по-прежнему в душе. Что произойдет, если контроль ослабнет?!
   Этот вопрос можно было не задавать - картинка нарисовалась сразу: тело среагирует на опасность мгновенно, обзаведется клыками, обрастет шерстью. Хватит ли тогда моей любви, чтобы удержаться от убийства?
   Валгуса надо предупредить! Даже если после этого он скажет "давай расстанемся".
   Я сглотнула и вынесла себе приговор:
   - Валгус, не просто знаю. Я это прожила и почувствовала. Ты помнишь, как чаще всего умирал мой народ триста лет тому назад? А кто убивал твой?
   Юноша побледнел:
   - Не может быть!
   Я ждала, когда он до конца осознает мои слова и отодвинется. Внутри все онемело, как от заморозки.
   - Бедная девочка, - парень затянул меня к себе на колени. - Неудивительно, что тебе кошмары снятся. Как же ты с этим справилась?
   Что я могла сказать в ответ? Ничего. Просто прижалась крепче и закрыла глаза. Вспоминать, чего мне это стоило, не хотелось. Да и не была я уверена, что "справилась", иначе не мерещились бы ночами голоса.
   - Ложись, я еще немного посижу, покараулю, - Валгус осторожно сгрузил меня на диван и укрыл пледом.
   Я замотала головой:
   - Нет. Хочу, чтобы ты был рядом.
   - Ты держишь меня за святого, - вздохнул мой приятель. - Подожди, принесу второе одеяло.
   Я почувствовала, что краснею. Меня здорово смущало, что никак не могу заставить себя спать в отдельной кровати. И если в первый день этому еще было достойное объяснение, то сегодня оно уже почти не годилось. А самое главное... кажется, дело было совсем не в страхе. Точнее - не только в нем.
   Да нет же! Мне вполне достаточно только поцелуев и объятий.
   Или нет?..
   Совсем я запуталась в том, чего хочу.
   Между тем вернулся Валгус, посмотрел на меня и весело хмыкнул:
   - У тебя такое озадаченное лицо! Над чем задумалась?
   Я смутилась:
   - Может, мне и правда лечь отдельно?
   Он тут же отказал:
   - Нет. Ты права - я должен быть рядом. Я тоже это чувствую, так что не будем искушать судьбу...
   Тут Валгус усмехнулся:
   - Обойдемся отдельными одеялами.
   Громкий вздох облегчения, который я не сумела сдержать, заставил нас обоих рассмеяться. Удивительно странные ощущения принесла с собой новая жизнь. К ним необходимо было привыкнуть, притом не мне одной.
  
  

12 глава

  
  
   Было так непривычно, так странно и так естественно просыпаться рядом с Валгусом, идти в школу, сидеть на уроках, словно обычные школьники, и возвращаться домой. Готовиться к экзаменам, планировать, как проведем выпускной, куда разошлем документы. Мы словно играли по выдуманным нами правилам.
   Мне все эти хлопоты казались ненужной шелухой, которую унесет первый же порыв ветра, но я старалась. Старалась жить каждой минутой, потому что не знала, сколько их нам отмерили.
   Валгус, в отличие от меня, держался так, словно все было в порядке вещей. И только иногда, когда думал, что я на него не смотрю, сжимал губы в упрямую линию. Больше парень ничем своей тревоги не выдавал. Только я все равно чувствовала, когда его мучили сомнения, уж не знаю, как это получалось. Наверное, волчий нюх подсказывал.
   Правда, "гладкая" жизнь тянулась недолго, скоро возникли первые трудности, но совсем не те, которых я боялась. Самым сложным испытанием в мире людей оказался запрет на обращение в волка. И дело было не в тоске по второму "я". Если бы только это... Уже через пару дней мои кости стало корежить ломотой, словно они противились существующей форме.
   Две недели вольной жизни, когда я чуть ли не целыми днями проводила в звериной шкуре, сделали свое дело: меня звала вторая ипостась. Даже близость Валгуса не помогала. Точнее помогала, но до конца избавить от боли не могла.
   Я старалась вытравить навязчивое желание перекинуться, держалась, сколько могла. Причины для этого были более чем существенные. В теле зверя аура оборотня сильней и заметнее для охотников. В теле зверя моя аура заметнее не только для охотников, но и для стаи. Для тех, кто умеет и знает, как искать. Я не имела права рисковать. Ради нашего благополучия и безопасности мне было необходимо оставаться человеком!
   Однако волчья кровь бунтовала: на пятый день меня залихорадило. Я хотела скрыть свою слабость - не удалось. Из меня неважная актриса, да и трясло по-настоящему: температура скакала от тридцати пяти до сорока. Валгус здорово испугался, хотел вызвать врача, пришлось объяснить, что к чему. На следующий день парень потащил меня за город.
   - Превращайся! - велел он, стоило оказаться в лесу.
   Я отказалась, изо всех сил сопротивляясь желанию:
   - Нас найдут!
   Юноша погладил меня по щеке:
   - Не переживай, не найдут. Будет хуже, если ты исчерпаешь свой предел и не сможешь контролировать тело. Изменишься прямо в школе или на улице!
   Я вздрогнула, представив такую картину, прислушалась к себе - возможно ли? И через секунду поняла - возможно. Не знаю, как получалось оставаться людьми у тех, кто, приняв тело оборотня, потом от него отказался, но я на такой подвиг способна не была. Жизнь среди стаи сделала меня зависимой от волчьего "я". Раньше получалось месяцами жить человеком, испытывая лишь легкий дискомфорт, теперь не прошло и недели, а я уже чувствовала себя погасшей, слабой... умирающей? Да, наверное, так. Самое подходящее слово.
   Валгус наклонился и зашептал, щекоча дыханием кожу на виске:
   - Дичок, тебе не обойтись без трансформации! Не тяни время. Все будет нормально. Никто ничего не узнает.
   Я с трудом проглотила комок в горле, справляясь с дрожью удовольствия, и сдалась. Зашла в заросли кустов, разделась, закинула вещи в пакет и разрешила себе стать зверем. Мышцы на мгновение свело судорогой, и они распрямились... У меня возникло такое чувство, словно я после долгого сидения в тесной коробке наконец смогла вытянуться во весь рост.
   Боже мой, какое наслаждение!
   Я встряхнулась, распушила шерсть и, подхватив в зубы пакет, выскочила навстречу Валгусу. Уверена, вид у меня был очень довольный.
   - Ну вот, а ты не хотела! - рассмеялся парень, отобрал мою ношу и позвал: - Пойдем, тут есть одно классное местечко.
   Я на секунду задумалась: интересно насколько совпадают наши с Валгусом вкусы? Этот лес мною давно выучен назубок. И если я хоть что-то понимаю в красоте, то сейчас мы отправимся в сосновый бор на берег Варажки.
   Угадала. Вечер мы провели на обрыве, откуда открывался потрясающий вид на реку. Валгус устроился прямо на земле, привалившись спиной к сосне. Я положила голову на его колени, наслаждаясь близостью с любимым и покоем. Мелькнула и пропала мысль побегать по лесу: мы пока не могли себе этого позволить. И не хотели, если честно. Просто сидеть казалось лучше. Не могу объяснить, чем. Наверное, мы оба боялись, что тишина и покой ненадолго, что позже у нас уже не будет таких минут. Такой возможности.
   Валгус гладил меня по шерсти. Его и правда совсем не смущала моя волчья ипостась. И не пугала. Хотела бы я то же самое сказать о себе. Звериное обоняние острее человеческого, запах парня нет-нет, а тревожил память души и поднимал шерсть на загривке. Если я вдыхала слишком глубоко или задумывалась о прошлом. И в то же самое время, он оставался самым лучшим и самым родным для меня.
   Я осторожно прихватила клыками запястье Валгуса, а потом медленно, с оттягом лизнула его. Парень довольно рассмеялся и потрепал меня между ушей, а я подумала, что если бы души умерших имели голоса, они выли бы сутками напролет: "Одумайся, ты любишь врага своего народа!" В наших законах за это даже наказания нет. Волки просто не представляли, что такая любовь возможна. Что сделает стая, когда узнает?
   Я не могла дать ответ на этот вопрос. И не могла заменить слово "когда" на слово "если", хотя очень хотелось. Только чего зря себя обманывать? Обязательно узнает. Самое большое, на что можно надеяться - отсрочить этот момент, как планирует Валгус.
   Я посмотрела на него и вздохнула, парень в ответ улыбнулся:
   - Дичок.
   Длинные пальцы нежно почесали за ухом. Я закрыла глаза от удовольствия.
   - Правда, тут хорошо?
   Голос Валгуса прозвучал немного неуверенно, словно он сомневался в своих словах и ждал от меня подтверждения.
   Я растянула губы в улыбке и пару раз махнула хвостом, сметая в сторону опавшие иголки: с тобой везде хорошо! Жалко, вслух этого сказать было нельзя. Мне бы хотелось.
   Мы сидели долго, очень долго, пока солнце не закатилось за горизонт. Валгус молчал и, судя по серьезному лицу, что-то обдумывал, притом - определенно невеселое. Наверное, возможные варианты будущего, уж больно мрачным он выглядел.
   Я закрыла глаза и представила, что Валгус тоже стал волком, и мы вдвоем бежим по ночному лесу.
   Стоило вытащить из памяти образ серебристо-белого зверя, как меня пробила дрожь: я оказалась не готова к такому. В белом волке не было ничего от моего любимого, зато слишком много - от остальных... тех которые... которых мы...
   Перед глазами замелькали кровавые схватки минувших войн. Я резко вскочила, встретилась взглядом с другом и отвернулась: не хотела, чтобы он увидел в моих глазах отблеск чужой вражды.
   Валгус сначала насторожился:
   - Чего?
   А затем сгреб меня в охапку, зарылся лицом в шерсть и выдохнул:
   - Моя! Никому не отдам!
   Меня испугала обреченная горечь в его голосе, я коротко взвизгнула, лизнула парня в лицо и перекинулась.
   Само получилось. Не специально. Просто меня захлестнули эмоции, и я потеряла контроль над собой. Отчаянное "моя" сработало как заклинание: захотелось быть рядом с любимым девушкой. Не зверем, нет.
   Сначала мы оба растерялись, уж слишком неожиданно все случилось. А дальше... дальше...
   - Сашшша... - простонал сквозь зубы Валгус и впился поцелуем в мои губы.
   Я почувствовала его руки на голой спине и то, как парня трясет от возбуждения. Я и сама себя уже... плохо контролировала. Совсем обезумела от любви. Утратила контроль и над чувствами, и над разумом, и над желаньями. От страха потерять. Снова - потерять.
   Валгус очнулся первым: отодвинулся, уперся затылком в ствол дерева и выдохнул:
   - Нет, подожди! Не сейчас.
   Вопрос "почему?" я задавать не стала. Парень и на этот раз был прав: не место и не время.
   Я слезла с колен и перекинулась в зверя: в волчьей шкуре хотя бы не краснеешь. Мне было в тот момент жутко не по себе. Это ведь я должна была сказать "нет"!
   Села рядом, мрачнея с каждой секундой и ругая себя почем зря. В последнее время совсем дурная стала. Что Валгус теперь подумает обо мне?!
   Он снова притянул меня к себе, шепнул в самое ухо:
   - Нам придется немного потерпеть. Так надо для тебя.
   И добавил, невесело усмехнувшись:
   - Прости, не удержался. Просто на миг представил, что тебя снова заберут.
   Я заскулила и уткнулась носом в плечо друга, подумав: "Тоже никому не отдам и никогда!"
   Домой возвращались задумавшись. Я брела, понурив голову, решая про себя вопрос, как быть дальше. После представления в лесу мне было... стыдно. Сколько можно выставлять себя бог знает кем? Разве я такая? Какая "такая" объяснить даже себе не получалось.
   Обратившись в человека, я минут пять мялась в кустах, пока Валгус сам не пришел. Он обнял меня, поцеловал в макушку и сказал:
   - Домой пора. Завтра в школу не встанем.
   Я чуть не заорала: "Да сдалась она, эта школа!". Хорошо вовремя опомнилась. Дома, еще до того, как залезть под душ, разобрала себе кровать в спальне: так будет лучше, не к чему потакать своим страхам. Пора вырасти из них.
   Валгус, глядя на мою суету, покачал головой:
   - Дичок, не надо!
   Я в ответ только коротко глянула и отвела глаза. Сказать было нечего. Может, и зря. Может, и не надо, а только как же иначе?
   - Саша! Саша!!
   Я открыла глаза, повинуясь зову, и не почувствовала свое тело. Зависла в пустоте, и сама стала этой пустотой! Я занимала малую ее часть, крошечную точку, которая неторопливо плыла среди цветных пятен: черных, темно-зеленых, бордовых. Меня легкой пылинкой несло потоком воздуха. Я не могла сопротивляться, да мне и в голову не пришло.
   Зачем?
   Впереди всплыло мерцающее облако. Оно ширилось и играло множеством красок - ярких, светящихся. Меня тянуло именно к нему. Мне хотелось с ним слиться. Стать его частью. Еще одним огоньком.
   - Саша? Это ты?!
   Теперь голос звучал весело, он предвкушал нашу встречу. Радовался ей.
   Ярослав... Ярослав?!
   Нет. Нет!
   Я подскочила на месте, села и чуть не завыла - снова этот сон! Кожу на руках слегка покалывало, я провела по ней пальцами и не удержалась от всхлипа: волоски стали длиннее и грубее, грозя обернуться шерстью.
   Не может быть! Я что - теряю над собой контроль?!
   Чтобы не застонать в полный голос, прихватила зубами ладонь. Руки дрожали и тряслись, как в лихорадке. На губах стало солоно - я прокусила кожу до крови.
   - Дичок? - Валгус подошел к кровати, в его глазах отразилось мое испуганное лицо.
   - Кровь?! Ну как же ты так?
   Парень подхватил меня на руки и отнес на диван, бормоча сквозь зубы:
   - Упрямая! Сказал же - спи рядом! Почему не послушалась? Ну скажи - почему?
   Я молчала.
   Что можно сказать?
   "Не хочу быть обузой"?
   Поздно переживать.
   "Боюсь за себя? За то, на что способна?"
   Так ведь... не этого боюсь. А признаться в страхе, выглядеть слишком... доступной - стыдно.
   В итоге я промолчала: не смогла найти нужных слов. Да Валгус и не спрашивал. Он просто укутал меня одеялом, обнял и гладил по спине, пока я не успокоилась и не заснула.
   К утру от укуса остались лишь светлые пятна, памятка о ночном кошмаре.
   Валгус, когда мы проснулись, долго разглядывал мою руку:
   - Саша, скажи, что тебя так испугало?
   Я ждала этого вопроса.
   - Кошмар приснился.
   В подробности сна вдаваться не стала. Мне хотелось обдумать его самой. Что-то было не так, словно не сон или - сон, но только... Нет. Не знаю! Не получилось понять, что произошло. И Валгусу я рассказать не могла - внутри не пускало. Поэтому я соврала. В первый раз соврала.
   - Мама приснилась. Наш с ней разговор.
   Парень нахмурился:
   - Без него не обойтись. К тому же... последний звонок через два дня. Неужели ты хочешь лишить ее праздника?
   Нет. Я не хотела. Просто не представляла, как и о чем говорить.
   - Ты... Ты пойдешь со мной?
   Валгус кивнул:
   - Конечно.
   Помолчал немного и тихо добавил:
   - И помогу, если потребуется.
   Я вздрогнула, но отказываться не стала. Не могла представить себе, как можно выпутаться без способностей друга. Хоть мне и было противно от самой себя.
   - Сегодня вечером, да?
   Вопрос получился неуверенным.
   Валгус стянул с моих волос резинку, пропустил сквозь пальцы пряди, полюбовался немного и кивнул:
   - Лучше сегодня. Ничего, Дичок, зато тебе станет легче.
   Он улыбнулся:
   - И кошмары сниться перестанут.
   Я покраснела. От стыда. От чувства вины. От того, что не могла рассказать правду. Ну не могла, и все!
  

***

  
   Мама смотрела на меня с Валгусом больным, измученным взглядом. Я обругала себя за то, что столько времени тянула с разговором.
   Эгоистка! Какая я все-таки эгоистка!
   Выдохнула:
   - Мама...
   Жалко и виновато.
   А она всхлипнула, замотала головой, справляясь с рыданиями:
   - Подожди!
   Улыбнулась и сквозь слезы шепотом, совсем не к месту:
   - Саша, ты так похожа на отца.
   Я вздрогнула - от таких слов вся придуманная речь вылетела из головы. Я оглянулась с тоской на Валгуса в поиске поддержки. Он придвинулся ближе и сунул маме в руки носовой платок.
   Та закивала:
   - Спасибо.
   Всхлипнула, промокнула глаза и нервно засмеялась.
   - Саша, все так странно..... Словно сон! Это и правда ты?
   Мама нахмурилась, скомкала платок:
   - Ты... ты... куда-то... уезжала?
   Выговорила, запинаясь, не доверяя памяти. Мне стало больно - ну почему все в жизни вот так... неправильно!
   Валгус взял меня за руку, наклонился к уху и прошептал:
   - Мне пришлось.
   Голос у парня был виноватым. Только зря он беспокоился, я все понимала. Иначе было нельзя - не осталось выбора.
   Я набрала побольше воздуха в легкие, собираясь выпалить все, что придумала, но мама опередила: потянулась ко мне, обняла и снова заплакала.
   - Останься! Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо. Поговорю с Владом!
   Она чувствовала. Нет, она знала, что я ухожу. Только причину не смогла угадать. Или может, ей подсказали именно эту? Как самую простую и понятную.
   - Мама, я... не могу по-другому...
   Она отстранилась и вздохнула:
   - Ты совсем, как отец, совсем: не уговорить - упрямая. Только как же тебя отпустить такую маленькую? Как ты будешь совсем одна?
   Я не стала напоминать, как она ждала моего отъезда - прошлые обиды давно стали неважными, не стоящими ее и моих слез.
   А мама посмотрела в мое окаменевшее лицо и всхлипнула:
   - Ты прости меня, ребенок, за все!
   Как она винится, я видеть не могла, сама заплакала:
   - Мама, не надо! Ну не надо, пожалуйся! Это ты меня прости...
   Потом вспомнила - я не должна, даже близко не должна подходить! Отшатнулась, кинулась к Валгусу, прижалась лицом к его груди.
   Парень крепко взял меня за руку и сказал:
   - Я позабочусь о ней. С Сашей все будет хорошо.
   Не просто сказал - я почувствовала спокойную волну, исходящую от парня. Взгляд у мамы стал немного сонный.
   - Пока идут экзамены, Саша поживет у моих родных. У них квартира в вашем доме. Вы ведь понимаете - Сашке нельзя волноваться, а дома не получается из-за Влада. Характеры у них слишком сложные у обоих.
   Мама кивнула. Валгус выбрал правильные слова - она и сама так думала. Да и не получилось бы сопротивляться силе его внушения.
   Мы уже были почти на пороге, когда мама всплеснула руками:
   - Саша! Чуть не забыла, тут тебе письмо пришло.
   Она полезла в верхний ящик кухонного гарнитура. Мои глаза сами сощурились от злости - в него мама обычно прятала всякие заначки от Влада. На кухне отчим только ел.
   Подзабытая ненависть снова дала о себе знать. Правда, теперь не ярко, а так... словно по привычке. Я привыкла Его не любить. И Он заслужил это чувство.
   Мама достала серый полиэтиленовый пакет, исчерканный крупным почерком, и протянула мне:
   - Вот, держи.
   Я ухватила конверт, а затем не удержалась и все-таки обняла ее. На короткий миг. Последний раз. Я пообещала себе, что последний.
   Уже в подъезде глянула на адрес и почувствовала, как холодеют пальцы: на письме красовался штамп Иваново-Погуляевской почты.
   Я быстро ощупала конверт, раздумывая - вскрывать, не вскрывать - и решила потерпеть до дома, но через пару этажей передумала:
   - Это от них.
   Валгус посмотрел на пакет, словно там пряталась ядовитая змея, но возражать не стал. Мы оба знали, что бы там ни лежало, оно не причинит мне вреда - стая этого не допустит. Но и пользу вряд ли принесет: слишком у меня с сородичами разные взгляды на то, что полезно.
   Разорвала конверт затвердевшими когтями. В нем лежала книжка в потрепанной мягкой обложке со скрепленными степлером страницами.
   Я разодрала бумагу, и на раскрытую ладонь выскользнул... мой медальон!
   В душе шевельнулась признательность к черному волку, он по-прежнему заботился о глупой беглянке. Не поленился вернуть забытую вещь, хотя, по большому счету, я больше не имела на нее права.
   - Саш, что это?
   - Бабушкино наследство.
   Валгус не стал трогать артефакт. Даже заложил руки за спину, когда нагнулся, чтобы рассмотреть его получше. И правильно сделал, я бы сама не разрешила. Кто знает, что произойдет, окажись медальон в руках кровного врага? Может, "тревожная кнопка" сработает или... того хуже.
   Эта мысль меня не на шутку обеспокоила, я дождалась, когда Валгус отодвинется, и сунула украшение в карман.
   Мне показалось, парень облегченно вздохнул, и почему-то подумалось, что нелюбовь у серебряного волка и Валгуса взаимна.
   Глупость, конечно. Разве вещи могут любить или не любить?

13 глава

  
   Утром двадцать пятого мая я поднялась ни свет ни заря, чтобы прийти в школу во всей красе. Дурацкую традицию крутить локоны и цеплять на макушку банты я не одобряла, не по мне были все эти пуделиные завитушки. Выбравшись из душа, прошлась по волосам зубной щеткой, которую обрызгала лаком, и собрала их в красивый узел. Получилось... немного агрессивно, но мне понравилось. Правда, в выражении лица проявилось что-то хищное. От моего второго "я".
   Закончив с прической, я еще немного повертелась, кокетничая с зеркалом, и вышла. Валгус уже успел одеться и сидел с чашкой кофе в руках. Вторая дожидалась меня, исходя ароматным парком.
   Парень выглядел таким серьезным и задумчивым, что захотелось его немного растормошить, заставить расслабиться. Не знаю, что на меня нашло, наверное, устала переживать и бояться.
   Я расстегнула на блузке еще одну пуговицу, слегка прикусила губы, чтобы покраснели, и мягко пошла на кухню, улыбаясь и не сводя с Валгуса глаз. Он услышал мои шаги, оторвал взгляд от экрана телевизора и замер, слегка приоткрыв в удивлении рот. Но тут же хитро усмехнулся и в одно мгновение оказался рядом. Пару секунд мы просто стояли друг напротив друга и улыбались одинаковыми улыбками - хищными, насмешливыми, выжидающими - а затем одновременно расхохотались.
   - Так вот ты какая! - Валгус провел тыльной стороной ладони по моей щеке.
   Я прищурилась:
   - Какая?
   - Красивая и опасная, - серьезно ответил приятель.
   Слово "опасная" прозвучало у него как комплимент. Я совсем не огорчилась такой характеристике. Мой друг прав - мы ночные охотники, от фактов не уйдешь. Всего сто лет тому назад меня и Валгуса наверняка назвали бы демонами.
   Ну и пусть!
   - Ха, - хмыкнула я и грозно прошипела: - Боишься?
   Валгус рассмеялся, притиснул меня за талию и прошептал на ухо:
   - Очень!
   Добавив:
   - За тебя.
   Я потянулась парню навстречу, закинула руки на шею, привстала на цыпочки и подставила губы для поцелуя. Мои глаза закрылись сами собой, отключая сознание от существующего мира. И почему у меня такая реакция?!
   На этот раз первой оторвалась я, с большим трудом вернув себя в реальность:
   - Пора, а то опоздаем.
   - Ну и пусть, - пробормотал Валгус, зажав мое лицо в ладонях и не давая ускользнуть.
   Я нервно хихикнула. Затянувшийся поцелуй грозил интересным, но пока немного пугающим продолжением.
   Валгус, уловив в смешке легкую панику, вздохнул:
   - Ты права. Пойдем.
   Мы еще успели заскочить на базарчик за цветами - традиции, куда мы от них? - и в восемь тридцать влились в толпу выпускников, скопившихся у порога школы.
   Последний звонок вышел таким, как я ожидала: сентиментальным, словно дешевый телесериал. Девчонки обливались слезами, и только я стояла как столб, не в силах выдавить из себя хотя бы намек на сожаление. Ну не печалило меня прощание со школой! Да и не могло. Ведь Валгус остался со мной, а больше в классе у меня друзей не было. Я наткнулась на внимательный взгляд Тенгу и поморщилась - почти не было. Хотя, какой это друг? Так, братишка, которому лучше держаться от меня в стороне.
   Я мрачно зыркнула на Гришку, у него заалели кончики ушей. Парень недовольно тряхнул челкой и отвернулся, делая вид, что ему все равно.
   Я снова вздохнула и посмотрела поверх голов одноклассниц, украшенных белыми бантами - ну когда все закончится?! Валгус, посмеиваясь над моим нетерпением, выудил из букета маленькую белую розу, отсек ее ногтями и заправил мне в волосы, прошептав:
   - Меж призраков любви блуждал мой взор,
   Ты снилась мне в любой из Евиных сестер
   Очнулись наши души лишь теперь* (с)...
   Я покраснела - на душе стало очень хорошо. Стихи были классные. Да окажись они хоть типа "кровь - любовь - морковь" все равно осталась бы довольной, потому что читал их Валгус. Мне читал, не кому-нибудь. Правда, удовольствие немного подпортил напряженный взгляд в спину. Я даже оглянулась, пытаясь понять, кто на меня так пялится.
   - Ты чего вертишься? - спросил приятель. - Не нравится?
   - Ну что ты! - поспешно открестилась я и потянулась губами к подбородку друга. - Очень нравится! Просто показалось, меня кто-то позвал.
   - Может, твоя мама?
   Я снова оглянулась, присмотрелась и выхватила из толпы ее заплаканное лицо. Сегодня почти у всех мамочек были глаза на мокром месте, словно нас из школы на арену выпускали... в роли гладиаторов. Притом без оружия и против львов.
   Мама перехватила мой взгляд и помахала рукой. Я кивнула, отвернулась и прижалась к Валгусу.
   - Ребята, ребята! Все посмотрели на меня! - пощелкал пальцами фотограф, привлекая внимание, и нажал на кнопку фотоаппарата.
   Я тихо проворчала:
   - Бесплатное шоу, а мы в качестве дрессированных медведей.
   Валгус рассмеялся, а я облегченно вздохнула - за дверями школы затрезвонил долгожданный последний звонок.
   Наконец-то!
   - Сбежим? - шепнул мне на ухо Валгус. Видно посчитал, что мое терпение на исходе.
   Я помотала головой:
   - Останемся. Пусть. Все-таки в последний раз.
   Тут я немного слукавила. Не только последний день стал причиной моего нежелания уходить. И даже - совсем не он. Мне, вроде как, было приятно стоять в толпе, не смущали даже резкие запахи. Особенно хорошо становилось, когда меня касался кто-то из одноклассников. Хотелось прильнуть к нему еще ближе.
   Я быстро сообразила, что к чему. Последние два вечера прошли для меня в волчьей шкуре, и сейчас тело восполняло потраченный ресурс за счет людей. За счет их жизненной силы. И самое грустное - я ничего не могла сделать. Это ведь даже не как перестать дышать... Нет, это все равно, что пытаться остановить сердце. Говорят, йоги и такое могут, вот только я точно не йог.
   Настроение ухудшилось, я помрачнела, но, немного подумав, решила - лучше ото всех понемногу, чем от одного-двух за раз. Повернулась к Валгусу и шепнула:
   - Ты всегда приходишь за этим в толпу?
   Он понял мой вопрос.
   - Да, сгодится любая тусовка - ночной клуб, кино и даже митинг.
   Мне снова стало противно. Это как... как... воровство! Так словно я... комар или еще что-нибудь похуже.
   Теперь я хорошо понимала отца и бабушку - уж лучше человеческая короткая жизнь, чем вот так... Жалко часы обратно запустить нельзя, не изобрели еще машину времени. А если бы изобрели? Согласилась бы я нажать на кнопку?
   Я покосилась на Валгуса и крепче вцепилась в его ладонь - ни за что! Нет, не согласилась бы! Иначе бы наши дорожки разошлись в разные стороны, а точнее - никогда бы не пересеклись, а на это я не согласна! Даже если пообещают, что память сотрется, и я не буду помнить Валгуса. Нет, не согласна! При всем, что я перенесла за последнее время, и даже с учетом того, что еще предстоит испытать, он перевешивал всю мою спокойную жизнь.
   И все-таки... может, есть другой способ?
   - А больше ничем это заменить нельзя?
   Валгус помрачнел:
   - Можно. Но замена много хуже, поверь.
   Я поежилась и дальше спрашивать не стала. Если выбор в худшую сторону, о нем лучше не знать совсем.
   Вечером мы снова ушли в парк. Только теперь я не перекидывалась в волка - слишком много народу шлялось вокруг. Можно, конечно, было измениться и удрать подальше, куда праздные гуляки не доберутся, но... к чему? При желании я и в толпе способна чувствовать себя, как в пустыне.
   Мы бродили по лесу и обсуждали важный вопрос - наше поступление. Валгусу было все равно, какой институт выбирать, лишь бы со мной. А я... А мне... Мне очень хотелось, просто безумно хотелось как-то оправдать свое существование.
   Ну не могла я только брать, брать и брать! Несмотря ни на что, я чувствовала себя человеком. По-прежнему - человеком. Пусть не всегда, но все-таки....
   Наверное, это выглядело смешно. Даже Валгус не до конца понимал мои терзания. Он принимал существующее положение дел как должное. У меня так не получалось. Пока не получалось. И поэтому я хотела поделиться с миром людей, чем могу. Ну, хоть чем-то!
   Первый выбор пал на профессию врача-биохимика, ведь волчий дар позволял чуять то, с чем не справлялись хитроумные приборы. У меня даже мелькнула мысль выучиться на обычного врача, но я от нее отказалась. Здоровые люди по больницам не ходят, и мое "воровство" в критический момент могло оказаться для кого-то приговором. Пусть уж лучше биохимик. На расстоянии тоже можно помогать.
   Но буквально на днях меня осенило - есть еще одна профессия, которая отлично мне подходит, хоть выражение "оборотень в погонах" звучит и не самым лучшим образом.
   Когда я выложила свое решение Валгусу, он неожиданно воспротивился:
   - Дичок, поверь, это не для тебя.
   Я хотела возразить, но парень отрезал:
   - А ты представь себя один на один с убийцей-маньяком в кабинете. Или - встречу с ним на улице, когда из всех доказательств только твой чуткий нос. Ты сумеешь удержаться в человеческом теле?
   Конечно, я уверенно ответила "Да!".
   Парень только покачал головой:
   - А если перед этим побываешь на месте убийства и увидишь изувеченный труп?
   Мои слова возражения завязли сами собой.
   Не смогла бы. Ни за что не смогла бы. Учуяв, вцепилась бы в глотку и рвала до тех пор, пока не издох. Даже от одной мысли о встрече с таким поддонком кожа стала шершавой, готовясь покрыться шерстью.
   Валгус грустно улыбнулся:
   - Это еще самая простая ситуация. Запомни, профессии, где есть насилие, не для тебя. И не для меня. Ни для кого из наших народов. Остаться в стороне будет очень сложно, на такое только драконы способны. Мы - нет. Мы обязательно влезем в драку. Готовность ударить в ответ у нас с тобой в крови.
   Это он точно заметил. Мне пришлось в очередной раз согласиться с другом. Он вообще очень часто был прав.
   - Валгус, насколько ты старше меня? - вопрос вырвался сам собой. Я не думала его задавать.
   Валгус удивился:
   - Чего это ты вспомнила? Старым кажусь?
   Я рассмеялась - вот это не про него! И еще долго не про меня. Преображение притормозило взросление. Надолго притормозило - Ярославу было уже за шестьдесят, но выглядел он не старше двадцати, а мой наставник перекинулся в семнадцать с половиной лет.
   Поймав себя на мысли, что по-прежнему считаю черного волка наставником, я прикусила с досады губу.
   Валгус, увидев мою гримасу, тут же улыбнулся:
   - Не переживай. Я старше на пять лет. Можно сказать, мы почти одногодки... будем... когда ты немного повзрослеешь.
   Я облегченно перевела дух - пять лет это совсем не страшно даже по человеческим меркам.
   - А зачем тебе школа? Ты ведь наверняка ее уже успел окончить?
   - Конечно. Закрытую, для таких как я. И университет. Я пришел в твою по работе. Совет подозревал, что оборотень молодой. Совсем молодой.
   Валгус поцеловал мою ладонь:
   - И глупый.... Для начала решили остановиться на ближайшей школе. Мне проще было придумать легенду, которая позволила бы без подозрений проверить всех подростков. И если бы я не встретил тебя, то вскоре ушел бы в другую школу.
   Понятно. Все просто. А я хороша - даже мысли не мелькнуло о том, что бродить в шкуре волка лучше подальше от дома. О последствиях я тогда совсем не задумывалась. Да и сейчас не слишком часто. Правильно меня Валгус глупышкой называет. Я такая и есть. Надо только добавить слово "везучая". Вместе со словом "пока".
  

***

   Экзамены пролетели быстро. Они меня совсем не волновали - не наскребу на институт, выберу что-нибудь попроще. И подальше. Впрочем, баллы я заработала высокие - за все предметы не меньше восьмидесяти, а за русский даже девяносто два. Валгус набрал примерно столько же.
   Сам выпускной прошел для нас тихо и незаметно. Почти. Если не считать того, что я почуяла в одном из школьных коридоров запах каленого железа. Я рассказала об этом Валгусу, и он помрачнел - месье Хаба друг не любил. Может, конечно, гостем был не месье Хаб, но это едва ли. Даже его интерес оставался непонятным, что уж говорить о появлении еще одного старейшего.
   Наверное, из-за этого Валгус утащил меня в самый разгар веселья. А может из-за того, что нам постоянно кто-то мешал? Или из-за того, что Славка Митягин все-таки обслюнявил мне щеки поцелуем, прогудев на самое ухо:
   - Эх, Александрова, прошляпил я тебя!
   Хотя вряд ли. Мы оба слышали, как Славка проделал этот фокус почти с каждой симпатичной девчонкой из класса. Да что там из класса! Мне кажется, он и с другими своего не упустил.
   А вот Гришка и правда выглядел нерадостным. Я даже не смогла ему отказать и вышла потанцевать медленный танец. В конце концов, мы больше с "родичем" не увидимся.
   Тенгу так бережно держал меня в объятиях, что мне тоже стало грустно. Захотелось рассказать ему все, как есть, чтобы парень понял, откуда в нем эта тяга и успокоился. Только ведь нельзя! И не потому, что я обязана хранить тайну рода, хотя это очень серьезная причина. Самое главное, я не была уверена в том, что Воронова оттолкнет моя откровенность. Могло получиться совсем по-другому.
   Эти анимешники они такие... Им только скажи - "У тебя, приятель, волчья кровь, отойди, чтобы она не проснулась" - так потом метлой не отгонишь. И ответ на все предупреждения будет один - "круто, хочу!" А дальше... когда дойдет... станет поздно, чек-пойнта* в реальности не бывает, "переиграть" не получится.
   После танца с Гришкой Валгус меня похитил, заявив, что нам пора. Я послушалась: "побег" был еще одним маленьким шажком навстречу новой жизни. К тому моменту, когда уже не придется скрываться ни от своих, ни от чужих.
   Вот только домой мы не попали - ночь выдалась просто волшебной: прошел дождь, и в воздухе пахло прохладной свежестью, мокрыми асфальтом, листьями и травой. Тратить такое чудо на сидение в четырех стенах не хотелось.
   Мы немного погуляли по ночному городу и, не сговариваясь, свернули в парк. Я глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом леса, заполняя им легкие и давая растечься по крови.
   Нет, не зря Ярослав был так спокоен, предлагая мне выбрать для жизни любой из городов. Черный волк просто знал, что оборотень рано или поздно вернется в лес. Город не то место, которым мой народ восторгается. Тяжело нам в больших городах. Правда, в моем случае черный волк просчитался. Вся стая просчиталась.
   Мы уже повернули домой, когда дорогу преградила компания. Нехорошая компания парней, похожих на "гопников". Мимо таких обычно не знаешь, как проскользнуть. Не понимаешь, что они вытворят в следующий момент - то ли просто пропустят, то ли попробуют зацепить словом. А иногда - не только словом.
   Но больше всего в них не нравилось то, что я не знала этих ребят. Они явно были не из нашего района. Своих, за семнадцать лет жизни, я всех выучила в лицо. А они - меня.
   Плохо... Чужаки - это неприятность в квадрате. Нет! Пожалуй, даже - в кубе. Особенно такие...
   Мы попытались обойти ухмыляющихся парней, но те снова заступили нам дорогу и взяли в полукруг.
   Я поняла, что спокойно разминуться не выйдет. Парней было трое, нас - всего двое, и меня, как девчонку, в расчет не брали. При таком раскладе слишком велик соблазн безнаказанно поглумиться над беззащитной парочкой.
   Кожу кольнули горячие иголочки - я занервничала. Не то чтобы мне не приходилось попадать в неприятные ситуации.... Просто они случались не настолько часто, чтобы привыкнуть и остаться спокойной. К тому же мне не нравился внешний вид парней: они явно были под кайфом. Чужаки были похожи на... бешеных животных: их словно окружала другая реальность, в которой все было дозволено.
   Плохо. Очень плохо! И запах! Запах ... почти как у.... как у... мертвого? Нет! По-другому: хуже и опаснее. Сложно объяснить... но за такой запах стая могла и убить.
   Валгус задвинул меня себе за спину. Я привычно подчинилась и замерла, настороженно следя за парнями. Но почти сразу опомнилась - я же оборотень! - расправила плечи, приподнялась на цыпочках и шепнула:
   - Беру двоих справа.
   Валгус медленно покачал головой и ответил, тихо, так чтобы услышала только я:
   - Не надо, не вмешивайся. Прошу тебя.
   Я послушалась - мое доверие к другу было слишком велико, чтобы возразить.
   - Проблемы? - Валгус спросил обманчиво мягко и... даже немного весело, словно ситуация его больше веселила, чем беспокоила.
   Один из парней демонстративно сплюнул нам под ноги, второй широко развел руками:
   - Да ты чо, брат, какие проблемы? Наоборот. Вот, хотим сказать - у тебя классная девчонка. Поделишься?
   Отморозки расхохотались. Я почувствовала, как закаменели мышцы друга, но когда он снова заговорил, голос остался по-прежнему спокойным:
   - Шли бы вы мимо, шутники.
   - Да ты не бойся, братишка, мы вернем! - расплылся в широком оскале тот, что стоял слева. Это был плотный, мускулистый парень с широкими покатыми плечами, мощной шеей и "сломанными" ушами. Борец, что ли?
   - Просто немножко попользуемся, с нее не убудет. Если хочешь, можешь тоже... поучаствовать. Чувак, тебе понравится. А закозлишь, мы и тебя... обработаем, - "пошутил" другой отморозок, худой и рыжий.
   Валгус вместо ответа, не жалея, заехал ногой в пах ближайшему уроду и добил его ударом по горлу. Тот тут же рухнул на землю, сам Валгус неожиданно оказался в мощном захвате "борца". И прежде, чем успел вырваться, рыжий коротким движением посунулся вперед. Я услышала, как рвется ткань, мягкий плотный хлопок, а следом - влажное чмоканье.
   Рыжий, довольно осклабившись, подскочил ко мне и схватил за руку, а я так испугалась, что отреагировала, как обычная девчонка: расцарапала его лицо ногтями. Вот только они уже стали когтями, твердыми и острыми, как сталь. Я распахала кожу и развалила мышцы до самой кости.
   Парень, закричав, схватился за лицо и выронил нож. Я поймала его на лету, сломала лезвие, отшвырнула прочь. Валгус в это время вывернулся и мощным ударом под ребра вырубил своего противника.
   Двое гопников валялись без сознания, рыжий скулил, прижимая руки к лицу.
   От запахов страха и крови меня повело: я хищно оскалилась, прогнувшись в тянущей истоме преображения.
   - Нет, Дичок! - стиснул Валгус мою ладонь, удерживая от безрассудного поступка.
   Усмирить ярость зверя было почти не под силу, но я справилась... Не удержалась только от одного - медленно поднесла к губам окровавленную руку и облизала пальцы, не отрывая взгляда от воющего подонка. Соленый привкус меди только разжег желание добить эту падаль! Мне пришлось закрыть глаза, чтобы избавиться от искушения.
   А потом Валгус застонал. Меня словно током дернуло.
   - Ты как? - обернулась к парню, сунула руку ему под пиджак и оцепенела - ладонь сразу стала мокрой и липкой!
   - Нормально, - хрипло ответил Валгус и поморщился. - Сам виноват, раззява.
   - Валгус, тебе необходимо в больницу! - я свободной рукой полезла за сотовым. - Потерпи, сейчас скорую вызову.
   - Саша, все нормально. Кровь уже остановилась. Просто нужно посидеть хотя бы минут пять.
   Он опустился прямо на дорожку и лег, закрыв глаза. А я встала перед ним, защищая. Неотрывно следя за скорчившимися телами. Взгляд сам собой притягивал мерзавец, которому я изуродовала лицо. Он, не отрываясь, смотрел на меня с выражением ужаса, прижимая к ране руку, которая была красной от крови. А та все текла и текла, не думая останавливаться.
   Ее запах пробудил во мне чувство... Торжества? Ожидания? Предвкушения? Так сразу и не объяснишь... Я бы нырнула поглубже в память предков, но это было слишком рискованно - люди причинили вред моей стае. За это полагалось одно - смерть. Души не удержались бы от соблазна.
   Скулы свело судорогой, я ощутила, как увеличиваются клыки, несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и процедила сквозь стиснутые зубы:
   - Валгус, ты как?
   - Нормально, - тихо ответил он, - уже можно идти. Только медленно.
   Я помогла другу подняться. Он передвигался очень неуверенно, пошатываясь, но старался не опираться на меня. В квартиру на этот раз мы поднялись на лифте.
   Валгус уже пытался шутить, а мне было не до смеху. Дома я первым делом содрала с парня пиджак и рубашку. Когда ее снимала, чуть не умерла сама - ткань от поясницы окрасилась в красный цвет. И хотя кровь уже не шла, и рана выглядела несерьезно - плоское отверстие шириной сантиметра в три - но я видела нож! И помнила, какой длины было его лезвие - оно легко могло повредить что-нибудь важное! Почки, печень...
   - Валгус, давай вызовем врача, - я почти плакала от отчаяния и неспособности хоть как-то помочь.
   - Уже все, - улыбнулся побелевшими губами упрямец. - Мне бы теперь выспаться, как следует. Только не уходи.
   Замотала головой - ну куда я от тебя?! - помогла парню улечься, осторожно обтерла мокрым платком кровь вокруг раны и все-таки заплакала:
   - Валгус, она такая глубокая! А вдруг он повредил тебе что-нибудь внутри? Вдруг ты... Вдруг тебе станет хуже!
   - Внутри тоже все починилось, - нашел в себе силы усмехнуться приятель. - А ты, если хочешь помочь, ложись рядом. Я тебя обниму, и мне сразу станет легче. А еще лучше - ты меня обними. Ты мое самое лучшее лекарство и самый лучший врач.
   Я рассмеялась сквозь слезы - нашел лекарство - и решила, что правильно выбрала профессию. А еще решила, что больше не послушаюсь, если Валгус снова скажет "не вмешивайся".
   Я осторожно устроилась рядом с любимым, обняла его и уткнулась лицом в плечо, пряча слезы, которые не думали останавливаться.
   Люблю, до невозможности, до боли в сердце люблю! И никому не позволю забрать его от меня. Никому! Даже смерти.
  
   Меж призраков любви блуждал мой взор * (с) - Джон Донн
  
  

14 глава

  
  
   Ночь выдалась беспокойной - я почти не спала из-за страха. Сидела рядом с Валгусом и сторожила каждый его вздох, каждое движение.
   Причины для тревоги были серьезные - как только парень заснул, его тело стало на пару градусов холоднее нормальной температуры и только там, куда вошел нож, оно пылало огнем. Мне казалось, рана светит красным даже сквозь одеяло. А еще меня нервировала абсолютная неподвижность друга. Он даже пальцем ни разу не пошевелил! Эта оцепенелость очень пугала, из-за нее в голову лезли страшные мысли. Утешало одно - сердце парня стучало громко и четко, словно хорошо отлаженные часы.
   Чтобы не сойти с ума от волнения, я попыталась себя "загрузить" - найти объяснение разницы температуры тела и раны. Немного подумав, решила - паниковать не стоит, не лихорадит ведь, значит, серьезного воспаления нет. А температура... просто организм такой... особенный, регенерация идет не так как у людей.
   Но все-таки окончательно успокоилась я только после того, как красное пятно исчезло, а Валгус глубоко вздохнул и повернулся на бок. Тут и я позволила себе вздремнуть. Но до этого все думала, думала, думала... О том, что произошло. О том, что наша сила обманчива, а жизнь по-прежнему хрупка и зависит от случая, который сложно предугадать или предвидеть. И можно строить какие угодно планы на много лет вперед, но пересечется дорожка с компанией отморозков... и все! Конец! И мы только зря теряем время, каждую минуту - зря теряем время, оглядываясь в сомнении на то, что совсем не имеет значения.
  

***

   Утро выдалось длинное как никогда - парень проспал почти до обеда. Я решила его не трогать и просто лежала рядом, разглядывая лицо. Наконец Валгус открыл глаза и сказал хрипловатым после сна голосом:
   - Привет!
   Я улыбнулась:
   - Ты как?
   Парень притворно удивился:
   - А что мне сделается? Я же не человек.
   Вместо ответа я погладила пальцами его скулы и строго спросила:
   - Ты точно выздоровел?
   У Валгуса заплясали бесенята в глазах, он вкрадчиво поинтересовался:
   - Доказать?
   Я промолчала, только запустила руку под одеяло - прошлась ладонью по ране. Небольшой твердый рубец - вот и все, что от нее осталось.
   - Убедилась?
   Моя рука скользнула вверх по спине Валгуса, я плотнее прижалась к нему и прошептала:
   - Не совсем.
   Парень отстранился и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд изменился: радужка потемнела, зрачки расширились. Мне показалось, Валгус искал в моем лице ответ на какой-то вопрос. Я не отвернулась и не смутилась - все было решено. Еще ночью. Я знала - так правильно. Что бы мой любимый по этому поводу ни думал, как бы он там ни считал.
   Валгус нахмурился, собираясь с мыслями, намереваясь что-то сказать, но я быстро закрыла ему рот своими губами. И парень сдался, я поняла это по тому, как изменился поцелуй - он стал требовательным, жадным. Страсть и желание, вот что он отразил. А мне больше не было неловко и стыдно. Я хотела продолжения. Вот только желание на этот раз не сбылось.
   Громкий звонок разбил вдребезги мой план, тщательно продуманный за ночь, отрезвил Валгуса. Он сел, подобрал с пола мобильник, взглянул на экран и выдохнул:
   - Да?
   Звонила Ванесса. Она, беспокоясь о сыне, спрашивала, когда тот вернется домой. Это я так думаю, потому что понять у меня не получилось: язык, на котором говорила женщина, был незнакомым. Я не стала прислушиваться - не мое это дело, да и толку-то... не понимаю ведь.
   Валгус сам перешел на русский:
   - Да, получил аттестат.... Нет, билеты еще не брал. Не надо, не приезжай. Я сам.... Мама, хватит! Я давно уже не школьник! Не надо... Нет, не один. Да. Нет, не вернулась. Да, хочу подождать, пока не отзовут. Не надо!
   У меня во рту пересохло: Валгус сказал неправду! Соврал, что я не пришла. Почему? Ведь родители не были против... Или - были, а я просто не знала?
   - Да, мама. Я тоже тебя люблю. Пока. Нет, точно все хорошо. Не надо. И я целую. Пока. Позвоню. Хорошо. Хорошо! Пока!!
   Мой друг кинул сотовый на диван:
   - Придется поторопиться, уедем как можно быстрее.
   И заглянул мне в глаза:
   - Не хочу родителей вмешивать. С них спросу больше чем с меня.
   Я кивнула - конечно! По-другому нельзя.
   Но вид у меня, должно быть, стал кислый, потому что Валгус хитро прищурился и спросил:
   - Развлечемся немного? Выбирай, кино или клуб.
   Возвращаться домой поздно ночью что-то не хотелось - хватит, нагулялись вчера - и я ответила:
   - Кино!
   Валгус рассмеялся, обнял меня за плечи, звонко чмокнул в щеку и сказал:
   - Тогда - подъем! Нам еще билеты на поезд купить надо и собраться: уезжаем завтра.
   Парень казался полным энергии, но оправился явно не до конца: кожа была бледнее обычного, а глаза горели лихорадочным блеском, как у голодного или больного человека. Он определенно нуждался в заемной силе. Нам надо было срочно оказаться рядом с людьми.
   Весь день меня не отпускало беспокойство: я слишком перенервничала вчера. Валгус, похоже, тоже: он походил на сжатую пружину. Эти настороженность и напряжение здорово мне мешали - волчья душа ворчала и скалила зубы, она готова была огрызаться. Кто знает этих скотов, вдруг захотят отомстить? Такие - могут. Но билеты на поезд мы купили без особых приключений. Правда, отъезд пришлось отложить на два дня - так выпало расписание. Был вариант уехать вечером, но к нему я оказалась не готова: хотелось по-человечески попрощаться с Лялькой и с мамой. К тому же два дня погоды не делали: пролетят, и не заметим.
   А вот со временем нашей прогулки я все-таки промахнулась - Валгус выбрал самый поздний сеанс. Мы долго сидели в кафе киноцентра. Я месила ложечкой мороженое, Валгус медленно тянул через трубочку колу, устало откинувшись на гнутую спинку стула, и весь фильм просидел с закрытыми глазами. Я искоса поглядывала на парня, отмечая, как медленно розовеют его губы, и уходит восковая бледность со скул. В первый раз с тех пор, как узнала всю правду об оборотнях, меня она не тревожила и не смущала. Я бы и свою жизненную силу отдала, если бы знала как. И если бы Валгус ее принял.
   Из кино возвращались пешком. Нам было так хорошо под темным отмытым дождями небом, полным ярких летних звезд. Почему-то на улицах не зажгли фонари, и ночь не портил их противный оранжевый свет. Ее украшали лишь цветные пятна окон в засыпающих домах, да тонкий серп месяца - новорожденный, изящный, совершенный. Воздух был прохладный и влажный, а из-под ног в разные стороны прыгали крошечные лягушата. Я следила за тем, чтобы их не раздавить, из-за этого шаги получались неровными. Валгус, хоть и подтрунивал надо мною, сам поступал точно так же. Мне это нравилось. Это... снова подтверждало мою правоту и удачу: разве существует на свете второй такой парень? Абсолютно уверена - не существует!
   Поймав себя на таких мыслях, не удержалась от смешка - влюбленная дурочка, вот кто я.
   Валгус тут же отреагировал:
   - Чего хихикаешь?
   В ответ вырвалась совершенно неожиданная просьба, о которой, казалось, я думать не думала:
   - Хочу посмотреть на тебя в волчьей ипостаси.
   Парень сразу стал очень серьезным:
   - Зачем? Тебе будет тяжело и неприятно.
   Я замотала головой:
   - Нет, нет!
   И, не получив согласия, прошептала:
   - Ну, пожалуйста...
   Мне показалось очень важным познакомиться со вторым "я" Валгуса. Первая встреча вышла не очень... удачной - я с трудом устояла тогда... с трудом удержалась. Но сейчас все по-другому! Валгус настолько мне дорог, что риск сорваться ничтожен! Я в этом уверена.
   Парень вздохнул:
   - Хорошо, раз тебе так хочется, но в лес не пойдем. Я обращусь дома.
   Вот это без разницы.
   Внезапно мне стало понятно, почему возникло желание увидеть вторую ипостась. Я доверяла Валгусу безгранично и хотела, чтобы он точно так же доверял мне, чтобы знал - голос стаи больше не властен надо мной. Даже если мне добавят память еще сотни душ, ничего не изменится! Так что не важно, где произойдет превращение, и не важно, волком или человеком станет Валгус - любого люблю. Я хотела, чтобы он это знал. Только это было важно.
   Когда мы оказались дома, Валгус снова спросил:
   - Дичок, ты уверена? Ты правда хочешь этого?
   Я кивнула, спокойно и серьезно глядя ему в глаза.
   Парень отступил от меня на три шага и замер. Воздух резко похолодел, словно в комнате на мгновение наступила зима, а затем передо мной появился волк с белой шерстью, отливающей серебром: красивый и уверенный в себе.
   Но не во мне...
   За меня он беспокоился - я видела это в напряженном взгляде темных глаз.
   Сделала глубокий вдох - холод ожег легкие и гортань. Еще недавно одно воспоминание о нем заставляло ежиться в ожидании беды. Валгус-человек и Валгус-волк раньше не значили для меня одно и то же. Они даже пахли немного по-разному.
   Снова глубоко вздохнула, прислушиваясь к себе. Память предков молчала. Похоже, она устала бороться со сбрендившей правнучкой.
   Я опустилась на пол рядом с другом, обняла его за шею, зарылась лицом в густой мех и рассмеялась: теперь у меня есть личная зима даже самым жарким летом!
   В ответ на смех зверь забавно вильнул хвостом.
   - Валгус, а ты очень красивый волк! Намного красивее тех, кого я знаю.
   В следующую секунду передо мною оказался парень. Аж зависть берет, как он ловко - никакой рваной одежды! Не то, что я.
   Вспомнив все свои преображения у парня на виду, я залилась румянцем - хорошо хоть в стае такого не случалось!
   - Дичок, хочешь, я расскажу тебе о своем народе? Все? - неожиданно спросил Валгус, обнимая меня и притягивая к себе. Вид у него был очень счастливый.
   Улыбка сползла с моих губ. Уверенности в том, что я хочу знать про своих вра... про его родичей, не было. Я и так про Них слишком много знала. Намного больше, чем хотела. И все равно - мало. Только Их уязвимые точки. Куда бить, чтоб не встали. Как рвать, чтобы насмерть. Чего самой бояться.
   Они ведь для нас даже имени не имели! Стая звала их так, как я когда-то отчима - Они. Наверное, это в моей крови - не давать имени тому, кого ненавидишь, чтобы не задержать врага на белом свете. Мы даже думать не хотели, что кто-то из Них останется жив.
   Хотя...
   В памяти всплыл хрипловатый голос наставника: "Можешь звать Их навь". Я потом нашла, что значит это слово - смерть, мертвец.... Нет, мы не желали Их видеть живыми.
   Так что мне известно о народе Валгуса, кроме того, что Они умеют и любят убивать таких как я?
   С большим усилием удалось сдержать дрожь - Валгус не должен заметить мои метания. Я не могу ответить отказом. Такое предложение это... высшая степень доверия. Невозможно его не оправдать.
   Устроившись в объятиях парня так, чтобы он не видел моих глаз, сказала:
   - Хочу.
   Валгус вздохнул - кажется, он надеялся на обратное.
   Помолчал, собираясь мыслями, и усмехнулся:
   - Даже не знаю, с чего начать...
   Я подсказала:
   - Наверное, с того как вас зовут?
   - У нас много имен. Какое именно? Хочешь знать, как нас называют люди?
   Дождавшись моего кивка, продолжил:
   - Там, где я родился, нас называют вилктаки. Финны - снежными волками. Румыны - хозяином смерти. Арабы - ифрит аль-камр или ифритулькамр. Это значит - демон луны. Тебе какое имя больше нравится?
   Ифрит аль-камр звучало здорово и очень забавно - с длинным красивым "ыр" вместо "и" - иырфрит аль-камр.
   Я усмехнулась:
   - Какой же ты ифрит? От тебя не огнем, а морозом пахнет.
   Валгус снисходительно улыбнулся:
   - Потому и луны, что не жгусь. А может, из-за другого.
   Он поцеловал меня в шею, прошелся губами по волосам и зашептал:
   - Например, из-за того, что мои предки любили по ночам заглядывать в спящие гаремы. Они не могли пройти спокойно мимо красивых женщин, которые тосковали в одиночестве и без любви. Как думаешь, они правильно поступали?
   В ответ я повернула голову и ревниво куснула парня за плечо. Он рассмеялся и вновь стал серьезным, слегка отстранившись в ожидании ответа:
   - Так что выбираешь?
   В темноте глаза Валгуса отсвечивали серебром, а мои, наверное - яркой зеленью. И в этом мы с ним не похожи.
   Я задумалась - по душе был больше снежный волк. Это делало Валгуса ближе к моему народу, намного ближе, чем какой-то демон луны.
   - Снежный волк! - уверенно сказала.
   Валгус крепко сжал меня в объятьях и так поцеловал, что я даже дышать позабыла. А когда отпустил, вид у него был чрезвычайно довольный.
   - Угадала, да? - тихо спросила, радуясь вместе с другом.
   Мне было очень хорошо от мысли, что я... так чувствую Валгуса. Что не промахнулась, не подвела саму себя.
   - Угадала, - снова улыбнулся парень, - хоть на нашем языке это звучит по-другому. Но мы действительно из рода снежных волков. Впрочем... сейчас и у нас, и у вас одно прозвище - оборотни. Человечество здорово упростило свой язык. Люди больше не чувствуют разницы.
   Похоже, ему это нравилось. Мне - тоже. Может, стаям стоит взять пример с людей? И тогда не станет "псоглавых", а мне не придется дергаться от слова "навь"... Мы будем просто оборотнями, и все. Никаких различий! Никаких границ!!
   Я вздохнула - пустая мечта. Опасная, к тому же: стаю и удерживали только границы да договор. Другое дело, если бы исчезла гора Предков! Этот чертов черный ельник, который кормит ненависть и не дает ей остыть!
   Стоило так подумать, как меня придавило ужасом - о чем это я?!! Это же... да я первая, кто не сможет жить без горы Предков! Все, кто прошел обращение, повязаны душами крепче любой клятвы! Погибнут гора и ельник - погибнут предки, а вместе с ними умру и я. Выдержать такое мало кому под силу!
   Я зло мотнула головой, отгоняя страшную мысль, и повернулась к Валгусу:
   - А чем еще вы отличаетесь от нас?
   Мне пришлось бы больше по душе искать не различия, а сходства, но... ничего поделать нельзя - мы и правда разные.
   Валгус пожал плечами:
   - В нас больше того, что принято называть магией. В вас - связи с природой, поэтому вы сильнее и больше. Зато нам не приходится таскать с собой одежду...
   Теперь парень буквально мурлыкал.
   - ...но я очень рад, что вы так не умеете. Ты доставила мне много приятных минут.
   Я, покраснев, прикусила губу, но набралась смелости и заявила:
   - Валгус... это как-то нечестно...
   Запнулась, не решившись довести фразу до логического конца. Впрочем, парень прекрасно понял, что осталось "за кадром" и развеселился. Да так, что с минуту я слышала только сдавленное хихиканье. Несомненно, он бы и громко захохотал, если бы не боялся меня обидеть.
   - Что я тебя видел, а ты меня - нет? - отсмеявшись, выдавил Валгус и снова рассмеялся: - Ну какая же ты, Саша, еще ... маленькая!
   Я хотела обидеться, но не смогла - Валгус так искренне веселился, что мне самой стало в итоге смешно. И, правда, нашла что сказать - прям детский сад! Ну и пусть, пусть детский сад! Все равно будет по-моему!
   Я вывернулась из объятий, села напротив парня и потянула вверх его футболку. Валгус перехватил мои руки, осторожно соединил их ладонями и сказал:
   - Дичок, подожди, хочу еще раз тебя спросить... Ты правда готова пожертвовать всем что имеешь и остаться рядом со мной?
   Слова завязли в горле - и я с трудом выдавила:
   - До конца своих дней! Если... ты тоже этого хочешь.
   Вместо ответа, прошептав какие-то слова, парень чиркнул ногтем себе по запястью. Когда закапала кровь, я дернулась, словно это меня поранили.
   Что происходит?! Зачем?!
   Я не успела задать этот вопрос: кровь сияющим алым шариком зависла в воздухе, как в невесомости.
   Я не знала, что происходит, но чувствовала всем сердцем - Валгус решился на какой-то шаг... А раз так.... значит и я... я с ним!
   Перехватив внимательный взгляд Валгуса, поняла, чего он от меня ждет, и тоже рассекла на запястье кожу.
   Боли не почувствовала: моя душа замерла в ожидании, воздух тоже застыл, даже время оцепенело. Ничего больше не существовало кроме меня и Валгуса, а еще - нашей крови, которая слилась в один шар. Он висел в воздухе и медленно вращался вокруг своей оси, пульсируя, словно живой.
   Невероятно!
   Валгус протянул мне руку, наши пальцы переплелись. Теперь мы стояли на коленях друг напротив друга. Наши ладони оказались прямо над шаром.
   Парень мягко, с величайшей нежностью, произнес:
   - Дичок, эри моя, я люблю тебя и вверяю тебе жизнь и сердце. Я не вижу других женщин кроме тебя. Возлюбленная моя, я не прошу у тебя ответной клятвы и приму твое слово на веру, потому что ты - это я. Навсегда.
   Эти слова опечатались в моем сердце, словно клеймо.
   Я не очень хорошо помню, что ответила. Вернее, совсем не помню. Я даже не слышала свой шепот, его заглушил звон в ушах, одно знаю точно - говорила не я, а мое сердце. Иначе как еще объяснить то, что произошло дальше?
   Вращение шара стало сильнее, он растянулся в диск, затем - в кольцо, разорвался на две части и красными лентами обвил наши запястья. Кожу словно огнем обожгло.
   Чтобы не вскрикнуть, я прикусила губу. Когда боль прошла, на коже остался четкий узор, красивый и сложный, сплетенный из слов чужого языка.
   Валгус наклонился, осторожно охватил ладонями мое лицо и поцеловал. Нежно и ласково. У меня неожиданно закружилась голова, и я ухватилась за плечи парня, чтобы не упасть.
   Он поддержал меня, осторожно тронул губами узор и виновато пробормотал:
   - Извини. Ритуал непростой, но скоро все пройдет, обещаю!
   И грустно улыбнулся:
   - Хотел бы я, чтобы все было, как полагается. Как принято у вас или у нас.
   Я покачала головой:
   - Не надо... Мне никто не нужен, кроме тебя! И ничего не нужно! Теперь ты... мой?
   Валгус улыбнулся:
   - Не так. Теперь ты - моя! Эри моя!
   Последние слова прозвучали громко и торжественно, словно парень это не мне одной говорил. Я потянулась к нему за поцелуем, и оказалась в замке рук, требовательных и сильных.
   Похоже, Валгусу больше не было дела до условностей мира людей, и со своим он тоже разобрался. А я... со своим? Да, давно - еще во время грозы в лесу!
  
  
  
  

15 глава

  
  
   Сквозь сон я почувствовала, как ускользает от меня уютное тепло, и еще не осознавая, что происходит, потянулась следом - оно давало невероятное чувство защищенности.
   - Дичок, - пробормотал над ухом любимый голос.
   Я открыла глаза, сонно прищурилась и с удобством устроилась у Валгуса на плече.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил парень, смыкая руки на моей спине. В его голосе явственно сквозила тревога.
   От удивления я отпрянула и в недоумении посмотрела на друга, пытаясь понять, чем вызван такой вопрос. Вроде как повода для сомнений я не дала. Близость с любимым была так желанна и так... естественна, в душе не мелькнуло даже тени страха или стеснения. Просто мы стали друг другу еще дороже. Даже больше... теперь я "читала" эмоции Валгуса, как свои.
   Да, вчера мне было хорошо. Очень хорошо! И он прекрасно об этом знал.
   Валгус понял, что меня смутило, и улыбнулся:
   - Я о другом. Ритуал достаточно сложен даже для нас, для тех, кто его придумал. А ты... просто не знаю, как на него отреагировал твой организм.
   Я прислушалась к себе: никакого дискомфорта или недомогания не ощущалось, только вставать не хотелось.
   Потянулась, как кошка:
   - Неужели по мне не видно? Все отлично, Валгус. Только есть очень хочу.
   Аппетит действительно разыгрался просто волчий.
   Парень сначала недоверчиво хмыкнул, разглядывая мое лицо, но потом улыбнулся:
   - Тогда встаем?
   Уже? Я сморщила нос, уткнулась в теплую ямочку у ключицы, осторожно пробуя ее губами на вкус, и пробормотала:
   - А если попозже?
   Валгус, скользнув ладонью к моему бедру, жарко выдохнул:
   - Я только "за"!
   До кухни мы добрались часа через два. Я сразу сунулась в холодильник - у меня ужасно крутило желудок - и хотела по-быстрому приготовить бутерброды, но Валгус простыми путями не ходил. Он решил, что без мяса не обойтись и кинул на сковородку два куска телятины.
   - Прожарить или с кровью? - парень задумчиво навис над электроплитой и сам себе ответил: - С кровью!
   Я возражать не стала - чем быстрее, тем лучше! Если верить расхожей поговорке - горячее сырым не бывает.
   Свою порцию умяла моментально, даже толком не дождалась, пока остынет. Чувство голода унялось, зато вялость осталась, не помог даже кофе. Я ощущала себя непривычно слабой, словно потеряла много крови... А когда пошла в ванну, чуть не упала: ноги внезапно подломились, я ударилась плечом о косяк. Хорошо Валгус этого не видел.
   Я постояла, приходя в себя и разглядывая отражение. Вид в зеркале мне не понравился: бледная как... поганка, под глазами круги, губы почти одного цвета с кожей. Что, интересно, изменил во мне ритуал? Что дал, кроме проблем с координацией и возможности "подслушивать" эмоции любимого?
   Гладкое стекло и собственное отражение отвечать не желали. Я перевела взгляд на запястье. Пусто! Словно и не было ничего: татуировка исчезла еще ночью. Валгус сказал - так и должно быть, она пропадает после того, как ... скрепляют союз.
   Я смущенно поежилась, вспоминая подробности ночи, и довольно хмыкнула - черт бы с ней, с этой слабостью, оно того стоило! И полезла под душ.
   Встречу с семьей мы перенесли на утро отъезда, оно как раз выпало на выходной. А чтобы мама никуда не убежала, я позвонила ей и предупредила, что зайду рассказать о наших с Валгусом планах. Без подробностей, конечно. Мама звонку обрадовалась: сказала, что соскучилась и приготовила подарок, а затем помолчала немного и добавила, что хочет со мной поговорить.
   Слово "поговорить" прозвучало не как обычно, в нем был скрытый смысл - так я ощутила. Получалось, простым прощанием не обойтись. Это меня не обрадовало: тайны в последнее время удовольствия не приносили, ни свои, ни чужие. Ну... кроме самых личных.
   Правда, мысли о маме и предстоящем разговоре вылетели из головы, стоило положить телефонную трубку: я была слишком счастлива, чтобы здраво воспринимать реальность.
   Я на цыпочках подкралась к двери в зал и заглянула. Валгус сидел на диване спиной к входу, скрестив ноги по-турецки, и с самым серьезным видом изучал какие-то распечатки.
   Искушение похулиганить оказалось слишком велико - я затаила дыхание и крадучись двинулась вперед, надеясь застать парня врасплох. Он казался настолько увлеченным, что я почти поверила в свою удачу. Остановилась на мгновение, оценивая расстояние для броска, и с грозным рыком кинулась на Валгуса. Я хотела его опрокинуть на диван и обездвижить, но вместо этого сама оказалась в ловушке, прижатая к мягким подушкам.
   Почувствовала теплые губы на шее и услышала довольное:
   - Попалась!
   - Попалась, - послушно согласилась с парнем.
   И правда попалась, еще полгода тому назад.
   Он чмокнул меня в нос, отстранился и нахмурился в притворном огорчении:
   - Только посмотри, что ты натворила!
   Я с любопытством огляделась. Листки, которые Валгус держал на коленях, слетели на пол и перепутались.
   - А что это?
   - Карта Москвы и ее окрестностей.
   Валгус улыбнулся в ответ на мое недоумение.
   - Должен же я хоть немного знать то место, где мы собираемся жить. И тебе бы не помешало, кстати.
   Вместо ответа у меня вырвался зевок, я зажала рот ладонью.
   Парень рассмеялся:
   - Похоже, тебе сегодня не до учебы!
   Я кивнула, соглашаясь, и с удобством устроилась на диване: двигаться и думать совершенно не хотелось.
   День прошел в полусне, притом в прямом смысле этого слова - до вечера я успела вздремнуть раза три, не меньше. Валгус, глядя на мой квелый вид, уже жалел, что пошел на поводу своих и моих желаний.
   В конце концов, парень недовольно объявил:
   - Придется прогуляться, чтобы в дороге не случилось непредусмотренного форсмажора.
   Я кивнула и поинтересовалась:
   - На какой фильм пойдем?
   Валгус усмехнулся:
   - Нет, Дичок, тихим отдыхом на этот раз не обойтись. Сил надо набраться с запасом. Процесс твоего изменения в самом разгаре.
   Я с досады прикусила губу - только-только с собой примирилась, как снова меняться! - и запоздало спохватилась:
   - А ты себя как чувствуешь? Сначала ранение, потом ритуал...
   Валгус, пожав плечами, легкомысленно отмахнулся:
   - Уж точно лучше тебя! Но мне тоже не помешает чуток поправить здоровье.
   На улице меня ждало неприятное открытие, немного подпортившее удовольствие от вечера. По-видимому, организм потратил слишком много энергии, и теперь меня знобило и хотелось... чего-то большего, чем толкание в человеческой толпе. Не просто заемной силы... пожалуй, я могла бы совсем... за один прием... полностью выжать чужую жизнь. Привычно или... другим способом. Какой он "другой", я уже знала. Поняла в тот момент, когда облизала пальцы, испачканные в крови отморозка, просто загнала это открытие подальше, отказавшись о нем думать. А сейчас вот... всплыло.
   Меня замутило - способность поддерживать свою жизнь за счет чужой крови превращало стыд за "воровство" в полновесный ужас. На душе стало невероятно паршиво.
   Валгус тотчас почуял мое состояние, узнал его причину и вздохнул:
   - Не бойся, это не обязательно. Наши народы отказались от крови сразу после последней войны.
   Ну да, понятно. В обычной жизни это совсем ни к чему, а вот на пороге смерти.... когда все действия направлены только на одно - на выживание... Тогда рушатся все запреты, и инстинкты берут свое. Если ты не человек. А иногда и если человек - тоже. Но со своей тягой я справлюсь. Обязательно справлюсь, всегда и в любой ситуации!
   Мне пришла интересная мысль, которую я тут же озвучила:
   - Валгус, а среди нас встречаются... ну... маньяки или что-то типа этого?
   - Конечно. А откуда, ты думаешь, берутся некоторые страшилки? Преступники, маньяки, убийцы - все по-честному, как у людей. В общем-то, охотники ловят именно их, а не ...
   Парень шутливо щелкнул меня по носу.
   - ... малолетних оборотней.
   - А среди нас есть охотники? - я имела ввиду свой народ, и Валгус это понял.
   - Нет. Вы не умеете полностью себя контролировать. Пробовали, кончилось это плохо. Что происходит на вашей территории, мне неизвестно, а вот на нейтральной работаем только мы.
   Такое положение дел мне не понравилось - кто тогда следит за охотниками? Это слишком большой соблазн, такая вседозволенность.
   Валгус рассмеялся, глядя на мои хмурые брови - угадать, о чем я думаю, не составило большого труда:
   - Не переживай. Между нами есть посредники, и они перетряхивают память охотников, как полиция - наркопритон.
   Еще не легче.... А кто следит за ними?
   Я вздохнула - что за мысли? Похоже, медленно параноиком становлюсь.
   Валгус истолковал мой вздох неправильно:
   - Ничего, скоро придем.
   На этот раз парень остановил свой выбор на ночном клубе с романтичным названием "Ромео". Это был самый дорогой клуб нашего Переполья, где места заказывали минимум за неделю. Я там ни разу не была сразу по нескольким причинам.
   Первая: карманных денег мне выделяли совсем немного. "Не хрен баловать", - так говорил отчим.
   Вторая: клуб слыл довольно опасным местом: драки и разборки в нем случались каждую ночь.
   Ну и последняя причина, самая главная - мне не с кем было пойти. Ни подруг, ни друга. Правда, если быть до конца честной, я сама не рвалась, иначе бы и денег накопила, и компанию нашла, и даже сквозь фейс-контроль просочилась бы. Мне просто было неинтересно.... до сегодняшней ночи.
   Нас пропустили без вопросов, Валгусу администратор даже кивнул на входе, словно парень бывал тут каждый день. Стоило оказаться за дверями, светящимися ядовитым неоном, как перехватило дыхание - в воздухе висел плотный дым сигарет.
   Фу-у...
   С момента обращения прошло много времени, достаточно для того, чтобы я привыкла к резким запахам, но тут... Тут в воздухе можно было вешать топор, и он бы не упал!
   Волчья сущность буквально взбунтовалась против такого насилия над обонянием. Я растерянно остановилась, пытаясь прийти в себя, но Валгус обнял меня за талию и уверенно повлек в клубы искусственного "тумана", прошитого разноцветными нитями спецэффектов.
   Сидеть за столом мы не стали, почти сразу ушли на танцпол под шарящий свет прожекторов, под лазерные лучи. Я быстро втянулась в танец - тело послушно двигалось, подчиняясь заданному ритму. Он накатывал волнами и заставлял резонировать тело. И я отпустила себя на свободу, позволив инстинктам взять вверх над разумом - так быстрей придет насыщение.
   Валгус сделал правильный выбор: чужая энергия плескалась в клубе через край, ее подстегивали музыка и спиртное. От избытка заемной силы я сама стала хмельная, захотелось полностью "отпустить тормоза", наверное, впервые в жизни. Я наткнулась на шальной взгляд Валгуса и поняла - не мне одной.
   Парень, не переставая танцевать, обнял меня за талию. Мы подчинились низким рокочущим звукам, отдались им душой. Танцевали, глядя друг другу в глаза, все больше и больше пьянея от музыки. Валгус двигался со звериной грацией лучше любого танцора.
   Неожиданно парень рассмеялся и взглядом указал на что-то за моей спиной. Я обернулась: на огромной плазме крупным планом показывали нас. Наш танец.
   Раньше я бы, покраснев от стыда, сбежала, а теперь... подтянула Валгуса за футболку и впилась ему в губы - пусть завидуют! Он ответил, мне стало ни до кого. Когда мы оторвались друг от друга, я снова посмотрела на экран, увидела наши лица крупным планом, а затем изображение скакнуло, переместившись на столики, выхватив жесткий пристальный взгляд зеленых глаз. Глаз дракона.
   Месье Хаб?!
   Камера отъехала назад, показав незнакомое молодое лицо, и я мысленно перекрестилась - ну хоть на этот раз без приключений.
   Однако мысли о драконе, словно неожиданный подзатыльник, вернули меня в реальность - ужасно захотелось домой. Я уцепила Валгуса за рукав и потянула из клуба. Выбравшись из жаркой плотной духоты на свежий воздух, махнула ближайшей машине с шашечками на крыше.
   Валгус с видом бывалого доктора потрогал мой лоб:
   - Уверена, что достаточно?
   Я кивнула:
   - Вполне.
   И полезла в такси.
   Дома веселье окончательно сошло "на нет". Мне не давал покоя "взгляд дракона".
   Я забралась с ногами на диван и задумалась: рассказать - не рассказать? Если бы незнакомец ну хоть чем-то, кроме взгляда... ну хоть капельку походил на месье...
   Эх, надо было поближе подойти! Запах я бы точно узнала!
   Валгус, чувствуя мое настроение, молча устроился рядом и неожиданно принялся рассказывать о себе. Точнее - о своей стае.
   До меня не сразу дошло, что он прощается. Это ведь не так легко, как кажется, расстаться с привычным миром. Даже ради любимой. А Валгус расставался: рассказывал и одновременно прощался. Раньше он просто был готов уйти из него. Точнее - ушел.... Но не расстался и осознал это только сейчас.
   Мне было легче во время побега - я принадлежала стае коротких две недели. И не родилась в ней - меня затащили насильно. Было больно, но не так.... Не так, как Валгусу. Но он держал себя в руках. Он всегда держал себя в руках.
   Рассказ любимого в первый раз заставил меня взглянуть на снежных другими глазами. Даже не рассказ, а те эмоции, которые испытывал Валгус. До этого я воспринимала его... ну... словно Валгус был сам по себе. Не из Их стаи. А тут... Снежные волки. Совсем не такие как мы, но все-таки волки! Просто другая стая. Всего лишь другая стая!
   Я тихо вздохнула: мы не монстры, Они, выходит, тоже, а кошмар противостояния все никак не закончится. В чем беда моего народа, я знала. В невозможности забыть и простить. В нежелании забывать. В том, что мы тащили взлелеянную злобу через века, потому что страх просто не позволял жить по-другому. А у Них? Какая у Них... гора предков?
   Я посмотрела на друга:
   - Валгус... а какой обряд посвящения у вас? Вы ведь тоже нас люто ненавидите.
   Любимый вздохнул:
   - Это... как кино. Словно в голове прокручивают бесконечную пленку. Без эмоций и без чувств, зато со звуком.
   Я тоже вздохнула: не больно-то весело, не намного легче, чем нам.
   - Правда, это не все, - парень замялся, подыскивая слова, - в школе преподают нашу историю. Твой народ там выставлен не самым приглядным образом. Ну... ты понимаешь?
   Я понимала. Одного, правда, понять до сих пор не могла, хоть вроде объяснили давным-давно... Почему Валгус не скрутил меня в первый же день? Почему вообще сел рядом? Как пересилил себя? Как сумел?!
   Парень уловил мои невысказанные вопросы, притянул к себе еще ближе, прижался щекой к макушке и сказал:
   - Я ритуал не проходил. Родители от него увильнули.
   Так вот в чем причина! Мы просто оставались сами собой в день знакомства.
   - А как же твои родители выкрутились?
   Валгус пожал плечами:
   - От ритуала никто и никогда не бегал, поэтому и контроля над его соблюдением нет. Когда пришло время, меня попросту выдернули из одной школы и перевели в другую. А может, все было сложнее, не знаю, не интересовался. Меня устроило все как есть.
   - В каком возрасте это происходит у вас? - полюбопытствовала я.
   - В предпоследнем классе старшей школы.
   Я кивнула - кино не чужая память, можно пережить и в шестнадцать лет. Можно... но нужно ли?
   В душе шевельнулась благодарность родителям Валгуса - они первыми пошли против негласных законов, дали возможность выбора сыну и оставили шанс. Шанс на будущее, на совместное будущее с девчонкой из вражеского клана. Вот только знать бы заранее, какое оно, это будущее: хорошее или плохое?
   Я мотнула головой, отбрасывая прочь сомнения - только хорошее! - и повернулась к Валгусу. Очень захотелось поддержать его, но нужные слова все никак не находились, поэтому я порывисто обняла любимого, прижавшись к нему изо всех сил.
   Валгус сдернул резинку с моих волос, выпустив их на свободу, и прошептал:
   - Эри моя... девочка моя...
   Мы, как сумели, возместили друг другу то, что потеряли. Наверное, наша любовь в ту ночь несла в себе привкус горечи от потерь, но она совершенно не мешала. Напротив, заставила полностью оценить то, что у нас есть.
   И все-таки откровения не прошли для меня даром. Уже после того как мы заснули, я снова очутилась около плотного роя огоньков, от которых тянуло знакомой энергией. Только на этот раз к нему не влекло, и меня не звали. В пустоте царила настороженная тишина: за мною наблюдали. Пристальное внимание тянулось от роя подкрашенной красным дорожкой, настороженным строгим вопросом: "Кто ты?".
   Не дождавшись ответа, одна из зеленых точек стала ближе, опасно ближе, и я ощетинилась: "Не подходи!"
   Огонек на мгновение замер, у меня в голове взорвалось растерянное, удивленное и злое: "Саша?!!"
   Я резко села, закрыв ладонями лицо - опять этот сон! Ну как от него избавиться?! И тут же почувствовала, как меня потянули назад - Валгусу не понравилось мое внезапное исчезновение.
   - Иди сюда, - пробормотал, не просыпаясь, я послушно устроила голову на его груди в надежде, что странный сон меня больше не потревожит.
  

***

  
   Хотя ключ по-прежнему был у меня, я решила им не пользоваться, нажала на звонок и угодила в объятия мамы:
   - Сашенька моя! Наконец-то.
   Глаза тут же увлажнились, меня потянуло на рев, пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы справиться с эмоциями.
   - Сашка, Сашка пришла! - нас оглушил звонкий вопль.
   Мама уступила место сестренке, которая тут же якорем повисла на моей талии, отпустив ноги и не давая шагу ступить.
   Мы как-то незаметно переместились в зал. Мама теперь принимала меня как дорогую гостью. Дорогую, но... случайную. Не из дома. Которой очень рады, но знают, что скоро она уйдет.
   Я улыбнулась про себя - теперь меня это не огорчало... ну может, совсем чуть-чуть. Я ведь и правда стала гостьей.
   Нам всем повезло - Он был в командировке. Мама могла спокойно со мной посидеть. Правда, ее довольно сильно смущал Валгус.
   Он вскоре встал, почувствовав мамину скованность:
   - Ди.. Саш, я сбегаю в магазин, куплю что-нибудь в дорогу. Дождись меня, пожалуйста. Хорошо?
   Я кивнула, проводила парня до дверей, а когда вернулась, наткнулась на ехидный взгляд сестры.
   - Тили-тили тесто, - пропела малявка тонким голоском.
   - Ляля, - укоризненно покачала головою мама, но сама посмотрела так, словно ждала объяснений.
   Я вздохнула и пожала плечами, не зная, что сказать. Откровения не вполне совершеннолетней дочери маму, пожалуй, не особо обрадовали бы. Хотя, надо отдать должное, и испугать не испугали бы: она сама выскочила за отца в семнадцать лет.
   Почувствовав мое замешательство, мама вздохнула:
   - Ты у меня умная девочка, Валгус вроде бы тоже, но...
   Запнулась на мгновение и нерешительно задала вопрос:
   - .. Насколько у вас все серьезно?
   У меня вырвался нервный смешок - серьезнее некуда!
   - Насколько это возможно. Мама, он мой... - несколько секунд я подбирала подходящее слово, - ... ну... он...
   - Жених!! - обрадовано крикнула Лялька, не дождавшись ответа.
   Сначала я поежилась от такого громкого звания - руку-то мне пока никто не предлагал, только сердце и жизнь - а потом решила, так оно и есть. "Жених" для мамы самое подходящее слово, оно позволяет на многое закрыть глаза.
   - Ладно, - я потрепала сестренку по макушке, - будем считать, что жених.
   Лялька одобрительно закивала:
   - Саша, Валгус мне нравится. Он красивый и хороший, как принц! Он мне заколки подарил. С камушками. Краси-и-ивые. Сейчас покажу!
   Сестренка вихрем унеслась в комнату, оставив меня с мамой один на один.
   - Вот ты и выросла, - тихо сказала она, глядя на меня во все глаза, вспомнила что-то, всплеснула руками, полезла в карман и вытащила свернутый пополам конверт: - Держи. Это карточка. Я буду каждый месяц класть на нее деньги. Ты не экономь, кушай хорошо, а то совсем похудела, одни глаза остались!
   Я повертела конверт в руках и сунула в сумочку, так и не решив, могу ли принять эту помощь. Мама зарабатывала хорошо, даже, можно сказать, отлично для нашего городка, но Влад контролировал каждый рубль из получки. Ему всегда казалось, что на меня уходит слишком много денег.
   - А как ты Ему объяснишь? - спросила, пальцами щупая плотный пластик сквозь бумагу.
   Мама озорно улыбнулась, став похожей на счастливую красавицу со свадебных фотографий:
   - Мне повысили оклад! Давно.
   Я хмыкнула - а мама-то не настолько послушная, как казалось! Значит, не пропадет без меня. Да и Лялька подрастает, не даст ее в обиду: в дочери отчим души не чаял и готов был идти во всем у нее на поводу. Будь Лялька чуть хуже, могла бы здорово усложнить нам с мамой жизнь. Но она была очень хорошей. С самого рождения. Очень ... светлой изнутри. Нет, Лялька не даст маму в обиду! Да и меньше им будет доставаться без меня. А если Он попробует.. если посмеет обидеть... я ведь вернусь в один прекрасный день, чтобы проверить! Обязательно вернусь!
   - Будешь звонить? - спросила мама.
   Я отрицательно качнула головой:
   - Нет, мам. Я тебе на мыло напишу.
   Она снова всплеснула руками:
   - Ну и память!
   Но добавить ничего не успела - Лялька пришла. Она притащила не только свое богатство, спрятанное в розовой шкатулке, но и небольшую сумку через плечо.
   - Умница моя! - улыбнулась ей мама, стянула ношу с плеча и протянула мне: - Держи. Это тебе за удачное окончание школы.
   Я обрадовано охнула - нетбук! Давно о нем мечтала!
   - Спасибо! - я уткнулась маме в плечо, обняв заодно и Ляльку.
   - Это тебе спасибо, - вытерла набежавшие слезы мама.
   Я отстранилась, внимательно глядя ей в лицо - за что спасибо?
   Мама поняла мой невысказанный вопрос и прошептала:
   - За то, что всегда прощала меня.
   Тут я все-таки разревелась. И мама тоже. А Лялька нет, она только вздохнула и погладила нас по головам, утешая. Получается, самой взрослой в нашей компании была шестилетняя сестра.
   Я хихикнула от этой мысли, мама тоже рассмеялась сквозь слезы:
   - Как же мне с вами повезло, девочки! - и расстроено хлопнула себя ладонью по лбу: - Точно голова дырявая! Саша, сегодня мальчик приходил. Воронов Гриша. Спрашивал тебя, хотел поговорить, я сказала ему, когда ты подойдешь. Думаю, он ждет внизу.
   Я скривилась, как от зубной боли: ненавижу подобного рода разборки! "Ты мне нравишься, ты мне не нравишься..." Как будто можно выклянчить любовь!
   Я подошла к окну, посмотрела вниз и громко чертыхнулась - так и есть! Воронов собственной персоной курит на лавочке, нервно зажимая сигарету в кулак.
   Я представила себе лицо Валгуса, когда он обнаружит парня, затем свое, если Гришка решит увязаться за нами, и решила спуститься, чтобы отправить анимешника восвояси еще до прихода любимого.
   Когда железная дверь открылась, картина у лавочки изменилась - Тенгу был не один, его загораживали два незнакомца.
   Гришка стоял, повернув ко мне вполоборота лицо. Взгляд парня выражал смесь нахальства, детской обиды и упрямства. Воронов не видел опасности, не чувствовал ее, не понимал, что эти двое появились не случайно. Зато я видела. И чуяла. Запах чужаков и врагов! Снежные...
   Тело привычно среагировало напрягшимися мышцами, но я сумела удержать его в узде, не позволила волчице взять вверх - на Тенгу ведь пока не напали. Быть может это простое любопытство, не более?
   Хорошо бы так, потому что вмешиваться нельзя ни в коем случае! И пока меня не заметили, надо тихонько закрыть дверь и уйти. Нельзя, нельзя Им показываться!
   Я помнила это, вот только стоять в стороне тоже не могла. Это ... все равно, что ждать, когда тебя самого убьют. Не сопротивляясь.
   Горло жег запах снежных, и все мои силы были брошены на одно - не обратиться в зверя.
   Я оглянулась - людей поблизости нет - и мягко вышла на улицу, скинув на ходу туфли, аккуратно поставив сумочку у входа в подъезд. Зачем я это сделала, тоже не знаю. Мелькнула и пропала мысль: "Если сейчас перекинусь, то точно перепугаю Гришку, и он наконец отстанет от меня". Я подошла, встала рядом с одноклассником и улыбнулась. Как смогла.
   Бледные лица снежных стали еще белей, зрачки превратились в черные провалы.
   Гришка изменился в лице:
   - Ребят, вы чего?
   Я тихо прорычала:
   - Они ничего. Они уходят. Правда?
   Это было сложно сказать. Так чтобы меня поняли.
   Усилия, которые я тратила на то, чтобы удержаться в теле человека, были колоссальны. Меня не хватило бы надолго. Самое большее - минут на пять. А там - все. Если они не уйдут...
   Губа сама поползла вверх, обнажая зубы, и я попробовала перевести оскал в улыбку. Получилось плохо: чужаки отпрянули, а Гришка прошептал севшим голосом:
   - Саш, ты чего?
   Похоже, парня заклинило на этом вопросе.
   Снежные отступили на несколько шагов и снова осклабились, глядя мне за спину. Я знала, кого они там увидели... Одного из своих. Я тоже его чуяла.
  
  

16 глава

  
   Напряжение сделало воздух густым и тяжелым. Было слышно, как бьются сердца. Громче всех стучало сердце Гришки. Мой одноклассник не понимал, что происходит, и жутко боялся. Это его страх пропитал воздух, словно ликер бисквитный корж.
   Я тоже боялась, но по-другому - не за себя. И еще балансировала между двумя противоположными чувствами: желанием схватить Тенгу за шиворот, затолкнуть в подъезд, а самой перекинуться в волчицу, которая способна дать серьезный отпор, и желанием закрыть глаза, сбежав в безопасный мир иллюзий. Но ни того, ни другого я позволить себе не могла, а потому неотрывно следила за чужаками, полностью игнорируя происходящее за спиной.
   Наверное, любое чувство имеет свой предел "прочности" - в какой-то момент напряжение "перегорело": мне стало смешно. Уж больно забавным показалось радостное ожидание, которое светилось в глазах снежных. Они здорово надеялись на подмогу.
   Я четко уловила момент, когда радость сменилась недоумением, и усмехнулась, а в следующее мгновение меня обняли за талию. Напряжение ушло, словно в душе открыли невидимый шлюз. Валгус действовал на меня лучше самого сильного оберега.
   Я вздохнула и потянула Воронова за рукав, задвигая его за наши спины и судорожно пытаясь сообразить, что делать дальше.
   Меж тем Валгус, нахмурившись, строго спросил:
   - Кто такие и по какому праву находитесь на этой земле? Разрешение есть?
   Такого незваные гости совсем не ждали: недоумение и оторопь сменили агрессию и злость. Следом пришли досада со страхом: кажется, снежные действительно вышли за рамки договора и теперь боялись расплаты.
   А Валгус, не давая сородичам опомниться и прийти в себя, нагло представился:
   - Сводный отряд охотников. Временный патруль нейтральной территории. Так что у вас там с разрешением?
   Я затаила дыхание, опасаясь неловким движением выдать свое изумление: в жизни еще не слышала такого бесстыдного блефа!
   Уверенности в том, что открою рот и заговорю по-человечески, у меня все еще не было, поэтому я просто кивнула, подтверждая слова "напарника", и крепче стиснула зубы.
   Чужаки обменялись взглядами и попятились, намереваясь удрать. Валгус сделал маленький шаг вперед, я осталась на месте, словно в раздумье. Мы давали снежным возможность спокойно смыться. И все получилось бы... если бы не Воронов. Он, решив, что беда миновала, вылез из-за наших спин и сделал вперед ровно два шага. Их хватило, чтобы все изменить....
   Понятия не имею, откуда Он вылетел - наверное, из-за кустов сирени - и прыгнул к Тенгу, схватил его за плечо, потянулся к беззащитному горлу.
   Память предков буквально взвыла, требуя защитить сородича. Я не могла ей противиться: со всей силы толкнула чужака, отшвырнув его на столб, который поддерживал козырек подъезда. Снежный стукнулся виском о железо и сполз на землю бесформенным мешком. В воздухе резко запахло кровью. В тот же момент мне стало очень больно: в темечко будто огромный гвоздь загнали. Я рухнула на асфальт, хватая ртом недоступный воздух.
   Одного из снежных словно невидимой волной смело. Он отлетел за забор палисадника, мелькнув черными подошвами кроссовок - Валгус наказал моего обидчика. Шипы в голове мгновенно исчезли. Я взвилась и сбила последнего снежного, припечатав его к асфальту. Сжала клыками горло. Еще в прыжке до меня дошло - я обратилась! На глазах у снежных, на глазах у Гришки, на глазах у людей!
   Эта мысль меня моментально отрезвила: я взяла ситуацию под контроль. Память предков еще требовала крови врага, билась в душе, словно море о дамбу, но победить настоящее "я" не могла. Снежный остался невредимым, хотя наверняка не верил в спасение - никто еще.... никто из Них не выживал, если нам удавалось дотянуться до горла нави.
   Меж тем Валгус вытащил из кустов своего противника. Тот выглядел, как мертвый и, кажется, не дышал. Чужак тихо, едва уловимо стонал. Валгус деловито обшарил его карманы и выудил из них наручники, ярко блеснувшие на солнце черным металлом. Взгляд парня изменился, когда он взял их в руки. Валгус тихо выругался, защелкнул "браслеты" на снежном, скрутив его локти за спиной, и наконец избавил меня от искушения крепче стиснуть челюсти. Так чтоб хрустнули хрупкие шейные позвонки, а пасть наполнилась кровью.
   В карманах моего пленника тоже нашлись наручники, как и у того, что валялся кулем у подъезда. Мы их использовали по назначению.
   Когда я избавилась от снежного и огляделась, то увидела примерзшего к асфальту Тенгу, который смотрел на происходящее, разинув рот.
   - Чего расселся? - зашипел на одноклассника Валгус. - Давай, помогай!
   Гришка сглотнул и промямлил:
   - Чего надо делать?
   "Чувство локтя" у парня было на высоте: не испугался ни серой зверюги, ни последствий драки, ни страшных "чудес".
   Все-таки ненормальные эти анимешники, другой бы уже убежал.
   Валгус сбил замки с каморки под лестницей, служившей кладовкой дворникам, затащил в нее снежных, а затем позвонил в полицию: сообщил о драке в подъезде. С сотового снежного позвонил. И, выпотрошив симки, оставил телефоны на полу рядом с телами. Правда, предварительно трубки разбил.
   Пока Валгус возился, я сторожила вход, едва удерживаясь от того, чтобы не заскулить. Мне казалось, время тянется несоизмеримо долго, вот-вот появятся люди, которые переполошат криками всю округу. Но на наше счастье, мы успели управиться до появления зрителей. Жалко только удача заглянула так поздно: драка, занявшая считанные секунды, поставила на наших надеждах жирный крест.
   На улице пришлось задержаться - надо было собрать в пакет тряпки, в которые превратилась моя одежда во время преображения. Когда мы, наконец, попали в подъезд, Валгус неожиданно приказал:
   - Наверх едем в лифте!
   И в ответ на мой недоумевающий взгляд пояснил:
   - Надо чтобы в нем остался свежий след.
   Анимешника Валгус не отпустил. Правда, Гришка, надо отдать ему должное, вовсе не рвался уйти. Он сам отправился за нами, даже звать не пришлось.
   Мотор натужно накручивал тросы, медленно волоча тяжелую кабину вверх. Я сидела, мысленно считая секунды, скаля зубы от чувства бессилия, и в какой-то момент почувствовала Гришкину руку на шее. Он нерешительно трогал пушистую шерсть. Во взгляде парня не было ни страха, ни удивления, а один детский восторг, словно рядом сидел не огромный зубастый оборотень, а забавный кутенок!
   Нет, Воронов все-таки ненормальный.... И как же теперь с ним быть?
   В квартире я первым делом бросилась в ванну, преобразившись на ходу, и обмотала себя полотенцем - не хватало еще щеголять голышом перед одноклассником. Хотела было схватить сумку с нормальными вещами, но Валгус остановил:
   - Лезь в душ, Дичок. Надо смыть волчий запах, иначе нас быстро найдут. В запасе есть еще минут десять, а если повезет - то несколько часов, так что успеешь... А вещи я тебе сам достану.
   Я метнулась обратно, открутила вентили, от волнения не соображая, что делаю, и зашипела - на меня обрушился водопад холодной воды. Правда, это оказалось к лучшему - холод моментально помог мне прийти в себя. Вылив на мочалку самый пахучий гель из батареи флаконов, я принялась сдирать с себя запах зверя. Ванную комнату наполнил сладкий карамельный аромат. В голове в тот момент билась одна единственная мысль: "Что теперь будет?". Она занимала все мое существо, все внимание. Я впала в какой-то ступор, даже не заметила, как приоткрылась дверь, и на вешалке повисла одежда.
   Торопливо смыв душистую пену и промокнувшись полотенцем, я втиснула влажное тело в узкие джинсы. Пока одевалась, услышала звук расходящейся молнии на сумке и торопливые советы Валгуса.
   - Вот что, Воронов, ты влип в серьезные неприятности и единственный выход теперь - уехать учиться в другой город. Иначе жизнь твоя сильно изменится, и, сам понимаешь, не в лучшую сторону ...
   - Вы что, вместе живете? - неожиданно перебил одноклассник.
   Валгус на мгновение замолчал, а потом сердито отрезал:
   - Не о том ты, Воронов, думаешь! Но, чтобы поставить все точки над "и", отвечаю - Саша моя любимая и жена! Так что выкинь из головы все глупые мечты и сосредоточься на том, как выйти без потерь из этой передряги. Понял?
   Тут я наконец справилась со штанами, быстро влезла в футболку и рванула в зал, собирая на ходу волосы в хвост.
   Валгус повернулся ко мне и приказал:
   - Сумку не бери, уйдем волками. Так что с собой только документы, карточки, деньги, пару ценных мелочей и все.
   - Ты тоже... не человек? - растерянно протянул Гришка, оторопело глядя на Валгуса.
   - Я тебя удивлю, Воронов, если скажу - "да"? - не скрывая ехидства, ответил приятель.
   - Теперь понятно, почему вы вместе, - пробурчал сам себе под нос одноклассник.
   У меня неожиданно вырвалось:
   - Мы не поэтому вместе, мы вместе вопреки.
   - А со мной что сделаете, почистите память? - Тенгу был абсолютно серьезен, когда об этом спросил.
   Валгус закинул за плечи маленький рюкзачок и проворчал:
   - Хорошая мысль. Саш, ты как, не против?
   Глянул на сползшиеся к переносице брови одноклассника, и поморщился:
   - Жалко, это не поможет, если он попадет в лапы к нашим! Так что давай, Воронов, вали поскорее из города!
   И уже мне:
   - Пошли!
   Валгус не стал спускаться вниз, а потянул всех в лифт и ткнул пальцем кнопку последнего этажа.
   - Пробежим по крыше и спустимся через другой подъезд, - пояснил парень. - Это ненадолго их спутает.
   Замок Валгус трогать не стал, он попросту вырвал вместе с гвоздями дужки, на которых тот крепился. Точно так же поступил со вторым на двери, ведущей с тех этажа на крышу.
   Мы буквально пролетели до последнего подъезда, распугав нежащихся на солнышке голубей. Последнюю дверь, оказавшуюся железной, Валгус выдернул вместе со сварным косяком, ободрав руки в кровь.
   Тенгу не удержался от восторженного выдоха:
   - Круто!
   Валгус тут же на него зашипел:
   - Рот закрой!
   Мы спустились вниз по лестнице, отправив Тенгу на лифте - чем меньше анимешник с нами, тем лучше для него.
   Уже на улице Валгус спросил у Гришки:
   - Деньги на такси есть?
   Тот растерялся:
   - А зачем? Я рядом живу за прудом.
   Валгус вздохнул:
   - И правда незачем. Ты же пешком пришел. Все равно найдут по следам.
   И неожиданно поинтересовался:
   - Ты случайно не приемный ребенок?
   Гришка возмущенно вскинулся:
   - Что за дебильный вопрос?! Нет, не приемный!
   - Оба родителя родные? - не отставал Валгус, не забывая целеустремленно тащить меня вперед. Я в свою очередь следила за улицей - от этих гадов чего угодно можно ждать!
   Парень пропыхтел на бегу:
   - Оба! Да что за дела?!
   Валгус, проигнорировав и возмущение, и вопрос, снова пристал:
   - Они сейчас дома?
   - Наверное, - неуверенно ответил отаку.
   - Вот и славно, - буркнул Валгус, остановившись.
   Мы уже добрались до стоянки местных бомбил*.
   - Значит так, Воронов. Дуй домой и расскажи, что произошло...
   Валгус вытащил из кармана платок, промокнул вспотевший лоб, сунул влажный кусок ткани в карман джинсов одноклассника и продолжил раздачу советов:
   - Если сделают вид, что не поняли, отшутись, скажи "приснилось", но оставь на столе этот платок. Тот, кто надо - учует. С ним и поговоришь. Объяснишь, что к чему.
   - Да что такое? - не выдержал парень. - Зачем мне вас и себя подставлять?!
   - Зачем, говоришь? - усмехнулся Валгус. - Да затем, что ты тоже не совсем человек и поэтому можешь огрести по полной программе с нами за компанию. Так что, давай, беги домой!
   Гришка замер и тихо спросил:
   - Я тоже... волк? Как Саша?
   Валгус кивнул:
   - Почти.
   И потянул меня к одинокой машине.
   - Вы хоть в инет выйдете? - тоскливо крикнул Тенгу нам в след.
   Валгус отшутился:
   - В лесу сети нет, а по деревьям волки не лазают.
   И снова покачал головой:
   - Не о том думаешь, я тебе говорю! Домой бегом!
   Парень нехотя, постепенно убыстряя шаги, потрусил в сторону пруда.
   А Валгус уже заглядывал в машину к шабашнику:
   - Шеф, мы с подругой скорый прошляпили. Отвезешь на ближайшую станцию?
   - Сколько? - вяло ответил таксист.
   - А сколько попросишь?
   Мужчина глянул на мое зареванное лицо:
   - Ближайшая для скорого через двести пятьдесят километров. Меньше чем за две косых* не повезу.
   - Идет, - быстро кивнул Валгус и открыл дверь, пропуская меня в салон.
   Шофер неторопливо сплюнул в окно шелуху от семечек и протянул руку:
   - Оплата вперед!
   Валгус вложил в ладонь бомбилы две пятисотки:
   - Остальное на месте, когда довезешь.
   Тот одобрительно усмехнулся и потянулся к ключу зажигания.
   В дороге Валгус оживленно болтал с водителем. Точнее - говорил в основном шабашник, а друг лишь изредка фразы вставлял. По его лицу не было видно, что парня что-то тревожит или расстраивает, хотя в душе творилось черт знает что. Я-то чувствовала. И тряслась от пережитого - стоило только выехать за пределы города, как ненормальное спокойствие, которое меня охватило, растаяло словно лед. Больше всего мне хотелось зайтись в истерике, заорать или еще лучше - завыть! Или - вообще превратиться в волка и забиться в лесную глушь, чтобы никто не нашел.
   - Что-то твоя подружка невеселая! - подмигнул нам в зеркале таксист.
   Валгус обнял меня за плечи:
   - Расстроилась сильно, боится, не успеем.
   - А поезд давно отошел? - поинтересовался водитель.
   - Да за десять минут до того, как мы к вам сели.
   Шофер усмехнулся:
   - Успеем, если накинешь за риск.
   Валгус хмыкнул:
   - Еще рублей двести добавлю. И штраф за превышение скорости, если что - с меня.
   - Хороший у тебя пацан, малышка, - рассмеялся дядька. - С таким не пропадешь!
   Я прикусила губу - он прав, не пропаду. А Валгус со мной? Я пока приносила любимому одни неприятности.
   Снова отвернулась к окну, почувствовала, как парень уткнулся лицом мне в волосы и тихо вздохнул. И вздрогнула от мысли, что возможно, мы вместе последний день - неизвестно как скоро выберутся из полиции эти охотники и выйдут на наш след. А скорее всего, не охотники... Что-то их отличало от Марка, Ванессы и Валгуса. Какая-то фальшь. Я уловила ее с первой же секунды, но так и не смогла осознать, в чем она состояла. Не зря же они испугались.
   А может, я ошибаюсь? Вряд ли простые оборотни носят в карманах наручники. И то, что они сначала пошли на попятную... еще ни о чем не говорит. Нас попросту разыграли, чтобы ослабить внимание.
   Ну зачем, зачем мы Им понадобились?! Чего Они привязались? Неужели нельзя просто позволить нам жить, как хотим?!! В чем мы с Валгусом виноваты? Это же несправедливо!!
   При мысли о несправедливости из глаз закапали слезы, я прикусила губу, чтобы не разрыдаться в голос.
   Винить кроме себя было некого. Все пошло наперекосяк из-за меня! Зачем я вышла?! Проще было бы позвонить Гришке на сотовый и отправить его домой.
   Я прижалась теснее к Валгусу, положила голову на его плечо и прошептала:
   - Прости!
   Он нежно погладил меня по мокрой щеке:
   - Не надо, не плачь. Ты ни в чем не виновата.
   Меня же еще и утешают! Дела...
   Вытерев слезы, я попробовала улыбнуться:
   - Ладно. Не буду.
   Вцепилась в руку друга и замолчала - поговорить в чужой машине о том, что сводило с ума, возможности не было.
   Через полчаса Валгус неожиданно спохватился:
   - Шеф, притормози у реки! Мне надо срочно выйти, а то не дотерплю.
   Пока машина останавливалась, выудил из рюкзака пластиковый мешок, и подмигнул мне:
   - Подожди здесь.
   Парень выскочил из машины и спустился с обочины под мост, правда очень быстро вернулся, буквально через полминуты, прижался губами к моему уху и прошептал:
   - Я разбросал твои рваные вещи. Мало ли... Конечно, шансов немного, что станут искать вдоль дороги... но в жизни и не такое бывает. Может, получится их со следа сбить.
   Станция встретила нас маленьким вокзалом, окрашенным в бодрый желтый цвет. Валгус ненадолго задержался у машины, расплачиваясь. Я видела, как он что-то говорил, не отрывая взгляда от таксиста. Наверное, внушал что-то, подчищая следы.
   До поезда оставалось еще почти пять часов, и Валгус увел меня в столовую, хоть я убеждала его, что есть не хочу. Уж какой тут обед, когда мы еще из передряги не выбрались?
   Однако приятель упорно стоял на своем:
   - Ты забыла про ритуал? Организму нужна энергия. Не поешь сейчас, начнешь тянуть из людей. Ты же не хочешь этого?
   Его слова меня немного отвлекли и пристыдили, хотя, если оставаться честной до конца, люди меня волновали меньше всего. Это неправильно, наверное, но я ничего с собой поделать не могла. Мне было не до людей.
   Мы перекусили в столовой для железнодорожников. Вкуса еды я не ощутила. Просто затолкала в себя что-то горячее. Кажется, суп.
   А потом мы долго ждали нужного поезда, сидя в неудобных пластиковых креслах. На готовности дать моментальный отпор пришли чувства обреченности и усталости. Это было даже хорошо - внутренний зверь, рвущийся на свободу, немного утих. Волчья кровь успокоилась, перестала толкать на безрассудства.
   Валгус держался намного лучше. Я хорошо чувствовала его собранность и отчаянную решимость добиться своего. С большим трудом, но я тоже взяла себя в руки и задумалась о вариантах спасения.
   - Валгус, может, нам действительно стоит уйти в лес?
   - Нет, Дичок, туда теперь сунутся первым делом, - возразил мне парень и пояснил: - До Воронова охотники, скорее всего, уже добрались. А уж до нашей квартиры - совершенно точно. И нашли там брошенные сумки с вещами. Как думаешь, какой из этого сделают вывод?
   Дышать стало чуть свободнее - Валгус постарался сбить преследователей с нашего следа. Возможно, что все-таки получится улизнуть.
   Я тихонько перевела дух.
   Валгус улыбнулся, почувствовав смену моего настроения, и позвал:
   - Иди ко мне!
   Я охотно пересела к парню на колени, не обращая внимания на осуждающие взгляды продавщицы газет. Какое мне дело до чужого мнения, если наши жизни висят на волоске?
   Парень обнял меня, заключив в кольцо своих рук. Их тепло успокаивало и согревало.
   Ничего... мы выберемся! Выпутаемся. Обязательно выпутаемся! Они не смогут нам помешать!
   А еще я решила, что в следующий раз при встрече со снежными ни за что не позволю волчьим инстинктам взять вверх.
   Нет, я по-прежнему считала, что поступила правильно, защитив Тенгу, но сделать это надо было в теле человека. Тогда бы справедливость осталась на нашей стороне: не я первой начала эту драку! Кроме того меня ел стыд перед Валгусом за нетерпеливость и несдержанность, которые обернулись большой бедой.
   Я снова мысленно попросила его "Прости!".
   Валгус разжал объятия, чтобы видеть мои глаза и улыбнулся, насмешливо приподняв брови:
   - Прекрати изводить себя.
   И поцеловал. Я ответила отчаянно и жадно, а потом уткнулась лицом в шею друга и закрыла глаза. Мне ужасно не хотелось видеть такой неправильный мир, который не дает покоя двум ни в чем не повинным людям. Или... волкам? Да какая разница! Если и той и другой половине хотелось только одного - чтобы от нас отстали.
  
  
  

17 глава

  
   Вскоре на всю округу разнеслось: "Cкорый поезд номер **** прибывает на первый путь. Нумерация вагонов начинается с головы поезда".
   Мы вышли из здания вокзала, рассчитали примерное место остановки нужного вагона и остались сторожить его в тени ближайшего дерева: с этой позиции открывался прекрасный обзор.
   Отъезжающих оказалось немного, человека два-три, встречающих - еще меньше. Зато по всему перрону расползлись местные "бизнесмены" с сумками, полными снеди. Они мне напомнили стаю перед охотой, только не в своре, а по принципу "каждый сам за себя".
   Валгус посмотрел на ближайшего мальчишку с литровыми бутылями минералки в руках, и сокрушенно вздохнул:
   - Нет бы додуматься самому!
   Я пожала плечами - все предусмотреть невозможно, да и не даст это ничего. Тех, кто участвует в загоне "дичи", такой маскировкой не проведешь.
   Тяжело громыхающий состав прибыл на станцию точно в озвученное время. Вагон остановился прямо напротив нас, осталось только дождаться, когда проводница откроет дверь, и нырнуть в его железный "короб". Однако Валгус не стал спешить, он предпочел насладиться "встречей на Эльбе". Так парень назвал круговерть продавцов и пассажиров.
   Обшарив толпу внимательным взглядом, он облегченно улыбнулся и потянул меня за рукав:
   - Чисто! Пошли.
   Я двинулась следом, ощущая себя диким зверем, который долго метался между красных флажков и внезапно обнаружил спасительный выход. Правда, в отличие от настоящего волка, я хорошо понимала, что выход может оказаться самой обычной западней.
   Проводница скользнула по нашим лицам равнодушным взглядом, сверила билеты с документами и отступила в сторону, пропуская в чрево вагона. Поезд был скорый, фирменный, ухоженный. Нас встретили новые дорожки, белые занавески с логотипом и электронное табло, на черном фоне которого светились яркие цифры температуры воздуха. А вот кондиционер почему-то не работал: было довольно жарко, и двери в купе стояли открытыми.
   Мы пробрались по узкому, отделанному светлым пластиком, коридору на свои места. Когда Валгус откатил в сторону дверь, я облегченно вздохнула - купе пустовало. Понятно, что это было ненадолго, но подарком стали бы даже несколько минут: мне очень хотелось побыть с любимым наедине.
   Я сразу заняла место у окна. Перрон оказался вполне современным, вровень с верхней ступенькой вагона, и люди на улице были как на ладони.
   Валгус закинул рюкзак на верхнюю полку, опустил стекло на окне и уселся со мною рядом, расслаблено прислонившись затылком к стене. Со стороны парень казался очень спокойным, но на самом деле он сторожил каждый звук. И я тоже.
   Ощущение было двойственное. С одной стороны радовало, что мы вот-вот уедем туда, где легко затеряться, слиться с толпой. С другой - маленькое пространство купе казалось ловушкой, мышеловкой, в которой нас так легко поймать. Это мне не давало покоя.
   А еще я вспомнила прошлое лето, свое бегство из села и его причины. Ярослава тоже вспомнила и подумала: "Он знает!" У меня даже сомнений не было, что черному волку уже донесли о выкрутасах его ведомой. И о том, с кем ее видели, тоже донесли.
   На что теперь решится стая? Даже страшно представить.
   Я поежилась и уставилась в окно. По перрону бодро рысили предприимчивые селяне. То и дело слышалось: "Картошка, вареная картошка!", "Малосольные огурчики!", "Пиво, холодное пиво!".
   Продавцы торопились распродать товар.
   Я почувствовала взгляд Валгуса, повернулась к нему и моментально забыла про все напасти - парень привлек меня к себе, поцеловал и прошептал на ухо:
   - Ничего, скоро все закончится.
   Должно быть, он почувствовал те смятение и тоску, что охватили меня при мысли о стае. Я притихла в объятиях парня и закрыла глаза, наслаждаясь надежностью его рук, поэтому требовательный стук по стеклу меня заставил буквально подпрыгнуть на месте. Сердце ухнуло куда-то в пятки.
   Не успела я подумать "Попались!", как в открытом окне чертиком из табакерки явилось сморщенное загорелое лицо, и раздалась громкая скороговорка:
   - Пирожки с картошкой? С яйцами? С мясом?
   В ответ у Валгуса вырвалось:
   - А мы откуда знаем, с чем у тебя пирожки?
   Затем парень опомнился и процедил сквозь зубы:
   - Ну, бабка... лучше сама уйди!
   Та его не услышала: она уже стучала в соседнее окно.
   Мне неожиданно стало смешно - уж больно забавно прозвучал ответ друга. Я, поджав губы, перехватила удивленный взгляд Валгуса, уткнулась ему в плечо и захихикала.
   Парень довольно хмыкнул:
   - Ну наконец-то!
   Я хотела в ответ его поцеловать, но передумала: в купе заглянула вторая проводница. Она с интересом посмотрела на нас, задержавшись взглядом на Валгусе, и кокетливо сложила губы бантиком:
   - Билетики, пожалуйста.
   Проводнице было не меньше тридцати, ее выбеленные волосы отвратительно пахли дешевой краской, аммиаком и дымом крепких сигарет, но женщина все равное строила глазки моему парню! Хотя тут я ее понимала: он был слишком хорош, трудно пройти мимо.
   Валгус расцвел ответной улыбкой и полез за билетами. Я же забралась с ногами на сиденье и стала следить за тем, как женщина рассовывает свою добычу в кожаные кармашки большой папки.
   - Постель брать будете? - поинтересовалась проводница уже в дверях.
   - Обязательно, - кивнул Валгус. - А вот чая пока не надо, мы за ним сами придем.
   Минут через двадцать, когда перед глазами поплыл серый асфальт перрона, я почти уверилась, что теперь у нас все будет хорошо. Во всяком случае - ближайшие сутки. Дальше загадывать не решалась.
   Как только поезд тронулся, Валгус сразу улизнул в коридор, кинув:
   - Пора на разведку.
   Стоило мне остаться одной, как время сразу растянулось до невозможности. Поймав себя на том, что смотрю на дисплей мобильника каждые тридцать секунд, бросила телефон и занялась ревизией рюкзака: надо было выяснить, что же есть в нашем распоряжении. Из своих вещей я нашла самый необходимый минимум: смена белья, документы, конверт с банковской картой, нетбук и коробочку с бабкиным наследством. А еще - Лялькин рисунок, тот самый, который сестренка подарила мне на Новый год, и фото, где я была снята вместе с мамой и сестрой. Валгус собрал самое нужное.
   Я открыла коробку и сжала в руках медальон. Украшение привычно потеплело, распространяя по телу горячую волну. Она принесла с собой чувство защищенности и покоя, словно больше не надо было прятаться и бежать. Плечи сами собой расправились, я поняла, что оказывается, не замечая, пыталась "ужаться" и съежиться, стать незаметной.
   Я погладила медальон и тихо шепнула:
   - Спасибо!
   Мне показалось, бабушкина памятка услышала меня: пальцы кольнуло невидимыми иголочками. Я хотела спрятать медальон обратно в коробку, но передумала, сунула его в задний карман джинсов - так надежнее - и отправилась за чаем.
   С Валгусом мы встретились у нашего купе, когда я, не отрывая взгляда от кипятка в стаканах, пыталась ногой открыть дверь. Парень быстро откатил ее в сторону, дождался, пока я разберусь с чаем, и с довольным видом устроился за столом.
   Хотя сразу было понятно, что все хорошо, я все-таки не удержалась от вопроса:
   - Ну как?
   - Похоже, нам удалось сбить их со следа!
   Я незаметно вздохнула: как мне хотелось, чтобы наши желания стали действительностью!
   - Есть будешь? - поинтересовался Валгус.
   В ответ отрицательно мотнула головой: какая там еда, не до нее!
   Парень рассмеялся:
   - Везет некоторым, а я бы слона съел. Стук вагонных колес для меня, как световой сигнал - для собаки Павлова.
   Я вспомнила толпу мечущихся по перрону людей и улыбнулась:
   - Не только для тебя.
   Парень полез в рюкзак за бутербродами.
   А дальше мы долго пили чай, отбросив на время все страхи и переживания. Чего понапрасну тревожиться? Все, что можно сделать в нашей ситуации, мы сделали. Точнее - Валгус сделал. А дальше... Дальше остается только ждать, надеяться на лучшее и не делать глупостей. Последний совет адресовался исключительно мне.
   Валгус скинул кроссовки и вытянулся на нижней полке, я устроилась у него под боком. Мысль о том, чтобы лечь раздельно, даже в голову не пришла.
   Мы обнялись, я уткнулась носом в футболку парня и медленно вдохнула, стараясь, чтобы его запах меня пропитал.
   - Тебе надо поспать, Дичок, - тут же отреагировал Валгус, немного помолчал и добавил: - Завтра нам предстоит сложный день.
   Я в ответ снова вздохнула и погладила парня по щеке.
   Он перехватил мою руку, поцеловал в запястье и спросил:
   - Хочешь, я тебе сказку расскажу?
   На миг снова возникло подзабытое чувство, что я для Валгуса как ребенок, о котором надо заботиться, охранять, защищать и развлекать, чтобы спокойней спалось.
   И все-таки я не удержалась от соблазна ответить:
   - Хочу!
   Валгус довольно рассмеялся и потребовал:
   - Только глаза закрой, чтобы интереснее было.
   Я послушалась и сосредоточилась на мягком бархатистом голосе, который уводил мое сердце за собой, стоило только его услышать.
   - Когда-то давным-давно далеко-далеко в одном племени людей жила прекрасная женщина...
   Тут голос Валгуса немного изменился, в нем явственно скользнула смешинка.
   - ...не такая прекрасная, как ты, конечно, но довольно симпатичная.
   Я, не открывая глаз, недоверчиво хмыкнула, парень приложил палец к моим губам.
   - Тссс... слушай дальше. Настолько симпатичная, чтобы влюбить в себя повелителя всех зверей, бога леса, странствующего в облике волка. Красавица сразу полюбила бога, который на ее глазах превратился из огромного зверя в человека, и отдалась ему.
   На этом месте я тихо хихикнула, представив себе эту картину. Похоже, повелитель зверей и правда был исключительно хорош, раз девушка не испугалась ни зубастого зверя, ни голого мужчины, который возник вместо него. Да еще тут же занялась с ним сексом.
   Валгус тоже рассмеялся:
   - Что, не верится? Ладно, будем считать, что бог долго ухаживал за красавицей, дарил охапками цветы, туши оленей и золотые бусы. А она, гордая, не соглашалась, пока повелитель зверей не догадался подарить ей свое сердце. Так лучше?
   Я кивнула:
   - Намного лучше!
   Валгус погладил меня по волосам, прильнул щекой к макушке и продолжил рассказ.
   - А от большой любви всегда случаются дети. Красавица родила в положенный срок десять щенков. Пять из них сразу превратились в младенцев, а пять остались волками. Люди в племени очень испугались детей и даже подумывали убить их вместе с матерью. Но еще больше люди боялись неведомого отца. Того, что он может сотворить, если поднимут руку на его потомство. Поэтому люди построили большой плот, посадили на него женщину и детей, дали им еды, воды и оттолкнули от берега в том месте, где проходит холодное течение.
   Валгус замолчал, я не удержалась от вопроса:
   - А дальше?
   - Плот долго носило по океану, пока не прибило к неизвестному берегу. За время скитаний дети выросли, теперь они могли позаботиться не только о себе, но и о матери. Те, кто были волками - ловили рыбу. Те, которые остались людьми - подманивали облака и собирали драгоценную воду. Вскоре братья стали спорить, кто из них важнее. Они сильно поругались, и когда добрались до суши - разошлись в разные стороны.
   - А мать? С кем осталась она? - спросила я.
   Валгус вздохнул:
   - Не знаю. О ней в легенде больше ничего не говорят. Может, ее нашел повелитель зверей и забрал с собой?
   Я только хмыкнула:
   - Скорее она от расстройства, что дети ссорятся, прыгнула в море, и ее съела акула!
   Валгус возмутился:
   - Ну и мысли у тебя, Дичок. Почему сразу в море к акулам? Предполагалось, что это добрая сказка. Ладно, будем считать, моя ошибка. Давай расскажу другую.
   Я великодушно отказалась:
   - Не надо. У этой тоже счастливый конец - никто же не погиб. Лучше поцелуй меня.
   Валгус послушно прильнул к моим губам, а когда оторвался, я благодарно вздохнула:
   - Спасибо.
   - Дичок, эй, ты чего? Не надо, не грусти. Все будет хорошо. Я не такой, как этот повелитель. Я всегда буду рядом, даже если мы...
   Парень не договорил, я сама закончила фразу. Мысленно.
   "Даже если мы умрем".
   Но может, это только я так подумала, потому что Валгус сказал по-другому:
   - Даже если нас заставят расстаться. Я теперь всегда с тобой, моя эри. Помни об этом, пожалуйста. Тогда нам ничего не смогут сделать.
   Я снова послушно кивнула, хотя не поняла до конца, что он имел в виду.
   - Давай я тебе лучше стихи почитаю? - спросил Валгус и, не дожидаясь моего ответа, зашептал. Я вслушивалась в его голос, который переплетался со стуком колес. Мне было спокойно и хорошо, несмотря ни на что - спокойно и хорошо.
   Открыла глаза, когда солнце заглянуло в окно. Валгуса рядом не было, но не успела я встревожиться, как стукнула дверь, и он, улыбаясь, сказал:
   - Хорошо, что ты проснулась, Дичок. Нам скоро выходить.
   Я удивилась:
   - Разве приехали?
   - Сойдем немного раньше, а дальше - на перекладных. Так нас сложнее отследить.
   Напоминание о преследователях всколыхнуло тревогу, но я прогнала ее прочь, запретив мучить себя и любимого напрасными страхами. Валгус чувствует мое настроение, знает о малейшем движении души: лишнее беспокойство ему не к чему. Оно, отвлекая, только вредит, а нам надо оставаться собранными и сильными, иначе случится беда!
   Поэтому я бодро заявила:
   - Тогда иду умываться!
   Валгус в ответ сгреб меня в объятья, пробормотав: - Подожди секунду...
   Отодвинулся и с нескрываемым сожалением сказал:
   - Надо было все-таки поднять тебя пораньше.
   Я почувствовала, как щекам стало горячо от румянца, смущенно улыбнулась, приподнялась на цыпочки и сама дотянулась до его губ.
  

***

  
   Мы вышли в *****. Сонная проводница открыла нам двери. Валгус задержался около нее ненадолго, буквально на минутку, что-то шепнул на самое ухо, спрыгнул на перрон и уверенно повел меня на выход в город. Было такое впечатление, что парень абсолютно точно знает куда идти. Я бы не удивилась, узнав, что он успел запомнить карты всех областей, окружавших Москву. А заодно выучил расписание рейсовых автобусов на нашем маршруте.
   Через пару кварталов я уверилась, что это действительно так, потому что парень, свернув в какой-то переулок, заявил:
   - Так короче!
   Заметив мой озадаченный вид, он рассмеялся.
   - Интернет - великая вещь! А ты - ужасная соня.
   И уже другим, мягким голосом добавил:
   - Я сам не хотел тебя будить. Ты так хорошо спала.
   На автовокзале мы смешались с толпой отъезжающих и уже через полчаса заняли свои места. А еще через два с половиной - выпрыгнули около станции метро. Автобус шел до Комсомольской, но Валгус предпочел так далеко не забираться. На метро мы даже не доехали до кольцевой, вышли раньше и пересели в троллейбус, который довез нас до ВДНХ. Там, в стороне от главной дороги, в окружении других домов, пряталась пятиэтажная "сталинка". К ней-то Валгус и пришел. Он уверено поднялся на третий этаж и нажал на звонок. Дверь распахнулась почти сразу - нас встретила хозяйка, миловидная женщина лет тридцати пяти, может, чуть старше.
   Валгус улыбнулся:
   - Добрый день. Мы договаривались о съеме квартиры для двух студентов.
   Женщина оглядела нас с ног до головы:
   - Это вы Саша и Валгус?
   Дождалась ответного кивка и отступила в сторону.
   - Проходите.
   Оставив парня общаться с хозяйкой, я пошла осматривать квартиру. Выглядело все довольно прилично. Пусть мебель смотрелась немногим младше квартиры, так сказать, вариант "что на помойку жалко", и обои были, как говаривала бабушка, по "рупь пятьдесят", зато все оказалось ухоженным и чистеньким. Нам с Валгусом в самый раз.
   Друг почувствовал мои эмоции и отдал хозяйке деньги. Та на прощание объявила правила - не шуметь, гостей не водить, зверей не держать, детей не рожать - вручила Валгусу два комплекта ключей и ушла. Это стало самым чудесным событием за последние сутки, если не считать того, что нас не поймали.
   Как только дверь закрылась, Валгус подхватил меня, поднял на руки и закрутил в сумасшедшей карусели:
   - Сашка, все получилось!!
   Но тут же, опомнившись, остановился:
   - Ты, наверное, после поезда в душ хочешь? Иди, а я пока в магазин сгоняю, а то живот уже подвело.
   И, заметив тень тревоги на моем лице, успокоил:
   - Я быстро, не переживай.
   Видимо выражения не изменилось, потому что парень на мгновение меня обнял и шепнул на ухо:
   - Дичок, ну ты что? Рано или поздно все равно придется выйти на улицу.
   Я, пересилив себя, улыбнулась:
   - Иди.
   Валгус был абсолютно прав - забиться в норку не получится. Пора обустраиваться в новой жизни, сколько бы ее нам не отмерили.
   Дождавшись щелчка автоматического замка, я полезла в душ: смывать вагонные запахи. Быстро привела себя в порядок и занялась подготовкой к завтраку: поставила чайник на плиту, загрузила в раковину посуду - мало ли кто из нее ел.
   Теперь, когда Валгуса не было рядом, получилось в полной мере оценить наш новый дар - даже не видя парня, я хорошо чувствовала его эмоции и точно уловила момент, когда все изменилось. Когда Они взяли Валгуса в тиски.
   На душе разом стало пусто, сердце сделало несколько гулких ударов, и в глазах потемнело.
   Чуда не получилось.
   Я, с трудом передвигая негнущиеся ноги, пошла одеваться: через несколько минут в дверь постучат, Валгус в одиночку не справится с охотниками. Одевшись, вернулась на кухню, выключила плиту, закрутила кран, поставила на место посуду и повесила на плечо рюкзак.
   Я не собиралась бежать, вопреки желанию парня: он все еще сопротивлялся "чтецам", оставляя мне шанс на спасение. Вот только зачем он нужен, этот шанс, раз любимого не будет рядом? Без него мне и жизнь не мила.
  
  

18 глава

  
   Я встретила охотников открытой дверью. Распахнула ее на всю ширину и отошла назад, так, чтобы меня хорошо было видно с площадки. Момент, когда Они сломили волю Валгуса, отозвался в моем сердце стоном оборванной струны: на секунду меня с головой накрыло отчаяние парня. Он понял: я не собираюсь бежать. Понял и сдался, а теперь вот боялся, что я кинусь в драку. Пришлось сосредоточиться на одной задаче - передать другу свое решение. Чтобы он знал: я не буду ни с кем воевать, даже если Они станут меня специально провоцировать.
   Внизу скрипнула подъездная дверь, сигналя - ждать осталась недолго - я автоматически поправила футболку, зачем-то проверила карманы штанов и наткнулась на твердую бляшку медальона. Через секунду он висел у меня на шее - даже думать не хотелось о том, что Их лапы коснутся реликвии рода.
   Близость смерти обострила все мои чувства, вывела их на другой уровень, недостижимый прежде даже в волчьей шкуре. Время, став резиновым, растянулось, позволило мне окончательно прийти в себя и взять эмоции под контроль.
   Я расправила плечи, собрала волю в кулак и отбросила лишние мысли, думая только об одном: ради Валгуса надо оставаться сильной и держать себя в руках, тогда и только тогда у нас есть шанс на будущее.
   Они поднимались крадучись, почти беззвучно.... В другой ситуации я ни за что не расслышала бы осторожных шагов, но теперь... Теперь они отдавались стуком в ушах, каждый выдох и вздох звучали так, словно ловцы были рядом.
   Я стояла и слушала, как Они проходят пролет за пролетом. Стояла, пытаясь унять дрожь в ногах. Очень хотелось прислониться к стене или сесть прямо на пол, но я лишь один раз переступила с ноги на ногу, чтобы отвлечься от этого неотвратимого топанья. А затем наступила тишина, Они даже дышать перестали: распахнутая дверь стала настоящим сюрпризом. Увидев ее, охотники замерли на последних ступеньках.
   Задержка была недолгой, но я успела почувствовать эмоции ловцов - азарт, решимость, опасение, злость и капельку страха, ровно столько, чтобы держать себя в руках и не ударить первыми, дождаться подходящего повода для атаки.
   До появления охотников оставались считанные секунды, а страх так и не пришел. Сложно описать, что творилось в моей душе, но больше всего это походило на собранность перед боем. Именно так мои предки готовились сделать первый рывок.
   В памяти быстрым вихрем пронеслись чужие воспоминания....
   Да, именно так! Мне предстоит выдержать самый настоящий бой, пусть он будет без крови и драки. Зато победа в нем ценою в две жизни: Валгуса и моей. И я не собираюсь эти жизни уступать!
   Их было четверо. Взрослых, опытных, уверенных в своей удаче. Настоящих ловцов, совсем непохожих на тех, с кем мы столкнулись у подъезда. Те были щенки, эти - матерые звери, которых буквально корежило от ненависти к моему роду... ко мне.
   Они не видели перед собой человека, девушку. Они отказывались думать о том, что "дичь" никому не причинила вреда. Для ненависти было достаточного того, кто я есть. Того, что я волк из чужой стаи. Для убийства и ненависти было достаточно одного - что я все еще жива. Хотя... вид моего трупа любви бы тоже не прибавил.
   Поймав на себе горящий взгляд, я словно увидела свое отражение... Старое, той волчицы из ельника, которой была всего месяц тому назад. Ведь сама так чувствовала и думала недавно, была готова растерзать за один только запах. И растерзала бы любого... кроме единственного снежного...
   Валгус действительно спас мою душу, спас мое человеческое "я". Он не позволил мне стать такой же как Эти.
   Ответив на злобу спокойствием, я почувствовала себя мудрее и сильнее врагов.
   Сказала четко и громко, как у доски во время урока:
   - Сопротивляться не стану. Сама пойду.
   Охотники снова замерли: таких слов от загнанной в угол "псоглавой" Они не ожидали.
   Помолчав, самый старший сказал:
   - Хорошо.
   И отступил в сторону, освобождая выход.
   Уже на лестничной площадке я обернулась. Один из конвоиров тут же схватил меня за плечо: снежные все-таки боялись подвоха, не верили, что кто-то из нас, из лесных, может вот так спокойно сдаться. Такого два рода еще не знали. Мы с Валгусом вписали в историю враждующих кланов совершенно новую главу.
   Пальцы у охранника хваткой походили на железные тиски, но я виду не подала, что мне больно, а только тихо пояснила:
   - Дверь надо закрыть на замок.
   И протянула ключ.
   Спускалась, не отрывая взгляда от аккуратно выстриженного затылка снежного, твердя про себя: "Все хорошо, Валгус, все хорошо". Он здорово нервничал и был готов сорваться, так сильно переживал за меня. Переживал вопреки тому, что чувствовал - парень точно знал, что со мной все в порядке... если только так можно сказать. А вот ловцу было очень неуютно от того, кто у него за спиной. Я читала это по скованности движений, по изменившемуся запаху, по встопорщенным на темечке волосам. Видно, не часто Ему приходилось конвоировать лесного оборотня, раз не выработалась привычка.
   Я отстранено подумала: "Кажется, охотники совсем не рассчитывали, что придется меня с собою тащить. Живой". В своей правоте удостоверилась, стоило оказаться на улице.
   К обочине был припаркован большой внедорожник. Он стоял, сверкая на солнце черными полированными боками, красуясь четырьмя серебристыми кольцами на решетке радиатора. Машина очень походила на ту, которая увезла меня когда-то в бабкину деревню.
   Во внедорожник уже затолкали на заднее сидение Валгуса. Посади еще меня, и одному из ловцов пришлось бы бежать за машиной. Не может быть, что Они рассчитывали именно на такой вариант!
   Сердце кольнуло иголкой испуга - понятно теперь, почему Валгус так дергается.
   Я сжала кулаки - трястись от страха не время и не место. Я обязательно буду трусить потом... намного позже... когда-нибудь.
   Старший охотник окинул меня внимательным взглядом. Видно пытался предугадать, что я способна выкинуть, оказавшись рядом с другом.
   Пришлось повторить:
   - Я не собираюсь сопротивляться.
   Мужчина в ответ кивнул, обернулся к одному из напарников и что-то приказал. Тот нырнул обратно в темноту подъезда, чтобы вернуться белым волком.
   У меня волоски на руках тут же встали дыбом, я отвернулась, чтобы не провоцировать лишний раз саму себя.
   Едва слышно щелкнул замок на двери, я наконец-то увидела Валгуса. У него на скуле наливался синяк, верхняя губа была разбита и припухла, но в остальном парень выглядел невредимым.
   Валгус улыбнулся, в ответ мое сердце гулко застучало. Снежные, уловив этот стук, переглянулись.
   Вожак приказал:
   - Садись!
   Опасение, что между мной и Валгусом кто-то вклинится, не оправдалось - конвой предпочел держать пленников подальше от дверей. Я придвинулась вплотную к любимому. Некоторое время мы, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, просто желая удостовериться, что все в порядке.
   - Ну что же ты, Дичок, почему.... - грустно улыбнулся парень, не договорив "не сбежала".
   Я ответила:
   - Не могу... без тебя.
   Он едва слышно вздохнул, наклонился, и я почувствовала на лице теплое дыхание. Обнять меня Валгус не мог - его руки скрутили за спиной - поэтому обошелся поцелуем в лоб. Мне показалось, шофер тихо зарычал - он не спускал с нас взгляда, уставившись в зеркало заднего вида.
   Валгус напрягся: скулы затвердели, взгляд стал холоднее льда.
   Я уткнулась лицом парню в шею и едва слышно шепнула:
   - Валгус, не надо!
   Он, вздрогнув, прижался ко мне щекой. Ожесточенность в душе исчезла, сменившись сосредоточенностью и решимостью. Теперь мы с Валгусом думали, чувствовали и дышали в унисон. Это добавило мне силы.
   Вожак уселся на переднее сидение, в его ногах устроился волк. Рядом со мной и Валгусом втиснулись конвоиры.
   Салон авто оказался не настолько просторен, чтобы с комфортом уместить четырех человек, так что прикосновений ловцов было не избежать. Но меня они не волновали. Я слишком хорошо понимала, что возможно это последние часы, когда любимым рядом. Я не собиралась тратить их зря, переживая о том, что случилось, случится, или, возможно, никогда не произойдет. Мне стало на удивление спокойно, как будто воспаленную, дергающую болью рану обкололи новокаином. Позже... когда я останусь одна, "заморозка" уйдет, но пока... Пока Валгус рядом мне на все наплевать!
   Я встретилась взглядом с охотником, который сидел на первом сиденье. Он смотрел на меня с отвращением, а когда переводил взгляд на Валгуса, в глазах читались неприкрытые злость и презрение. Родич Валгуса не мог понять, как... как он может испытывать к "псоглавой" что-то кроме ненависти. А парень лишь усмехался в ответ и шептал мне на ухо ласковые слова.
   Я тоже не удержалась от усмешки: снежный серьезно полагал, что имеет право нас осуждать.
   Идиот. Это Их мир отвратителен! Это тысячелетняя вражда - глупа! И дураки те, кто не может от нее отказаться! Они просто трусы: боятся нас и самих себя. Боятся, что придется меняться! Каково это будет - оказаться один на один с тем, что натворили?! Что учинили сами над собой и над... "врагами".
   И мое племя ничуть не лучше. Мы все влипли в кривое зеркало ненависти - кидаемся и скалимся на собственное отражение! Вот только разве Им всем это объяснишь? Разве послушают?! Ведь мы нарушили самый главный закон всех стай на земле - решили жить по-другому. Не так, как они! Такое редко прощают.
   В душе поднялась настоящая буря, я чуть не зарычала, и теперь уже Валгус шепнул:
   - Дичок, не надо!
   Меня пробила сильная дрожь, как от мороза, я еще теснее прижалась к парню и почти простонала:
   - Валгус, я так тебя люблю!
   Мой сосед справа вздрогнул от этих слов.
  

***

  
   Джип мчался по ровной дороге, запутанной лентой стелившейся сквозь пригородные леса мимо торговых центров, мимо нормальной человеческой жизни. Совсем как тогда... прошлым летом. Моя судьба снова сделала крутой поворот, имя которому "неизвестность", и я свернула в него не одна.
   На этот раз конечным пунктом стала не затерянная в лесах деревня, а длинное, сверкающее темным стеклом, здание аэропорта Домодедова. Видимо, скорость автомобиля снежных не устроила.
   Нет, я не сомневалась, что Они постараются как можно быстрее убраться из нейтральной полосы, но не знала, что для этого будут затрачены такие средства. Эта спешка вызвала у меня больше недоумение, чем тревогу, а вот Валгус, при виде взлетающих самолетов, задумчиво нахмурился. Я физически ощутила, как в его голове крутится карусель новых предположений и догадок. Похоже, доставка "добычи" воздухом не вписывалась в привычный сценарий охоты.
   Я не знала, огорчаться или радоваться, поэтому попробовала найти подсказку на лице друга, но он лишь улыбнулся, успокаивая. Я ответила ему такой же улыбкой. Ведь и правда неважно, почему Они так поступили... раз мы изменить ничего не можем.
   Пока шофер искал место для парковки, вожак повернулся, смерил нас внимательным взглядом, остановил его на Валгусе и сказал:
   - Надеюсь, дальше обойдемся без сюрпризов?
   Парень ответил короткой фразой на своем языке.
   Охотник прищурился, непонятно почему покосился на меня, кивнул и неохотно приказал:
   - Снимите с него браслеты.
   И снова смерил Валгуса пристальным взглядом.
   - Веди себя осторожнее, мальчик.
   Мужчина говорил по-русски хорошо, но все-таки с едва уловимым акцентом, который придавал знакомым словам непривычную твердость.
   Валгус в ответ на скрытую угрозу ловца лишь усмехнулся - пока мы на виду у людей, никто не причинит нам вреда. Да и позже тоже... Раз существуют те, для кого чужие мысли и воспоминания не тайна.
   - Я выполню свое обещание, - спокойно сказал друг и прищурился: - А ты?
   Мужчина неохотно кивнул.
   Валгус развернулся, подставляя ловцу скованные руки, дождался, пока их освободят, и с облегчением растер кисти.
   - Все, приехали, - распахнул дверь снежный.
   Автомобиль остановился рядом с левым крылом аэропорта. Нас провели прямиком в VIP-зону. Там, кивнули в сторону мягкого дивана - мол, садитесь. Со стороны наши конвоиры, наверное, выглядели как телохранители: молчаливые, серьезные, ловкие. Они вчетвером заполняли пространство вокруг нас, лишая свободы движения, и в то же время делали это так, словно не они нас вели, а мы сами шли в нужном направлении.
   Еще в подъезде у меня отобрали рюкзачок с документами, но вопреки ожиданиям, открывать его не стали, а отдали девушке-менеджеру совсем другую стопку. Там были не только документы, но еще какие-то исписанные листы. Девушка, отстучав каблучками по гладкой зеркальной плитке, удалилась оформлять наш вылет. Богатым клиентам не требовалось стоять, дожидаясь своей очереди. Им все приносили на блюдечке.
   Я сидела, ожидая, когда объявят посадку. Смотрела на электронное табло и пыталась угадать, который из рейсов - наш. Мне хотелось узнать, куда меня и Валгуса готовится забросить судьба.
   Вскоре вернулась улыбчивая красотка менеджер и повела нас к выходу на взлетное поле, где уже стоял микроавтобус.
   Самолет оказался намного меньше, чем я ожидала. Он был остроносый, похожий силуэтом на небольшую акулу, украшенный тремя полосками и буквой W у двери. У Валгуса удивленно поползли вверх брови. У меня тоже... когда я поняла, что кроме нас других пассажиров не будет: самолетик явно не годился для обычных рейсов.
   Менеджер аэропорта сдала выгодных клиентов подтянутому стюарду и попрощалась, пожелав приятного полета.
   Приятного.
   Нам.
   Я чуть не расхохоталась ей в лицо в ответ пожелание, но вовремя себя одернула. Этот смех мог стать началом настоящей истерики, а я пока себе позволить ее не могла.
   В самолете меня было оттеснили в сторону от Валгуса, но он оглянулся на главного ловчего:
   - Мы, кажется, договорились?
   Тот неохотно кивнул:
   - Пусть садятся, где хотят.
   Парень дожидаться повторного разрешения не стал и потянул меня вглубь самолета к единственному диванчику. Салон оказался отделан по высшему классу - кремовая кожа на креслах, удобные столы, прикрытые белоснежными скатертями, телевизор, пушистые шерстяные пледы на подлокотниках.
   Я сбросила кроссовки и с удобством устроилась в объятьях парня. Мне было плевать на охотников. Я решила, пока есть возможность жить и чувствовать, надо ею пользоваться. Валгус думал так же. Мы и пользовались... как могли.
   Самолет простоял на взлетной полосе еще с час. На город потихоньку опускались сумерки, сделав солнечный свет оранжевым. Он падал на волосы Валгуса через овальное стекло иллюминатора, рыжими искрами играл на кончиках длинных ресниц. Я смотрела на любимого, стараясь впечатать в память каждую черту, задумчивое выражение умных глаз, грустную складку красивого рта.
   Валгус перехватил мой жадный взгляд, нежно погладил по щеке и поцеловал в висок, прошептав:
   - Девочка моя...
   Конечно же, мы были как на ладони - у противоположной стены стояли два кресла, которые тут же заняли конвоиры. Их лица буквально перекосило от этого поцелуя. Ловчие, не сговариваясь, одновременно отвернулись к окнам.
   Друг улыбнулся и потянулся ко мне за поцелуем другого рода. Настроение парня определенно стало лучше с той самой минуты, как он увидел этот дорогой самолет. Вот только почему... я пока понять не могла.
  

***

  
   Так только в страшном сне бывает - когда ты вдруг неожиданно оказываешься там, откуда нет выхода. А вход - есть. Был, раз ты стоишь в этом месте.
   Я крепко сжала челюсти и на секунду закрыла глаза, пытаясь справиться с оцепенением. И с безразличием. А заодно вспомнить весь путь до тюрьмы, чтобы отделаться от навязчивой идеи о сне и вернуться в реальность.
   Мы приземлились уже почти ночью, когда солнце полностью скрылось за горизонтом. Так же как в Москве, нас встретила у трапа машина. Она отвезла нас к сияющему огнями зданию аэропорта, к которому как к кормушке приткнулись носами самолеты.
   Поняв, что дорога подходит к концу, я снова разволновалась: куда же мы попали?!
   Прежде, чем мне удалось разглядеть название города, в котором мы приземлились, Валгус шепнул:
   - Франкфурт-на-Майне!
   От неожиданности я споткнулась и недоверчиво посмотрела на парня. Валгус был совершенно уверен в том, о чем говорил: он узнал это место. Но у меня не укладывалось, что вот так запросто можно было оказаться не просто в чужом городе, а вообще в чужой стране! Там... в Москве, когда я проходила через контроль... на меня едва взглянули! Во Франкфурте проверяющие оказались внимательнее, но вопросов все равно не возникло. То ли снежные документы сделали на совесть, то ли - привычными методами обошлись.
   А потом была автострада, поток машин, огни ночного города и парковка у небоскреба. Он отражал в своем темном, почти черном стекле перевернутое небо, облака и сияющий неон рекламы соседних зданий. Едва взглянув на высотку, я поняла - это и есть наша тюрьма.
   Меня толкнули в спину, я послушно пошла впереди тюремщиков, втягивая незнакомые запахи. У лифта случилось то, о чем я отказывалась думать во время дороги: нас с Валгусом разлучили. Я осталась в полном одиночестве, ослепшая от белого цвета, запертая в этой ужасной комнате.
   Снова открыла глаза, и надежда, что это всего лишь сон, умерла. И хорошо! Строить иллюзии нельзя, иначе гарантированно сойдешь с ума.
   Глубоко вздохнув, я несколько раз сжала и разжала пальцы рук. Это простое движение помогло: ко мне вернулось зрение. Я наконец смогла осмотреть свою камеру.
   Это была белая комната, похожая на узкий пенал, без окон, без единого пятнышка, за которое можно зацепиться взглядом. Идеально ровная штукатурка на крашеных стенах. Слепящий свет от ламп под потолком. Железная кровать, прикрученная к полу. Все.
   У меня на душе стало как в этой комнате: пусто и страшно.
   Я стояла до тех пор, пока не почувствовала - если не лягу, то упаду.
   Больничная белизна кровати отталкивала, я предпочла бы перекинуться в волка и скрутиться в уголке на полу. Предпочла бы... да, но не стала - я не зверь! И хочу, чтобы Они об этом помнили.
   Я знала - за мной следят. Чувствовала каждой клеточкой. Поэтому решила держать себя в руках и во всем оставаться человеком.
   Первый шаг оказался самым трудным - ноги словно одеревенели - но он раскрутил застывший механизм, завел большую куклу. Я дошла до кровати, содрала кроссовки и забилась под одеяло. Но даже с закрытыми глазами было слишком светло. Я чувствовала себя... выставленной на всеобщее обозрение. Беззащитной.
   От уязвимости сердце забилось в неровном, рваном ритме, и волоски на руках стали жестче. Моя волчья суть рвалась наружу.
   Кроме слепящих ламп, меня нервировало пристальное внимание снежных. Слежка. Я чувствовала злобу, смешанную с враждебным любопытством и недоумением. Вот только сложно было понять... это мои ощущения, или я воспринимаю чужие эмоции через Валгуса?
   Раньше за мной способностей к эмпатии* не водилось. Одно дело определять настроение по запаху, такое умеет любой опытный оборотень... Другое - улавливать чужие эмоции, это получается не у каждого. Моим родичам таких способностей не дано. У меня их тоже не было... до ритуала.
   Я глубоко вздохнула и принялась считать до десяти, всматриваясь в поиске знакомой точки. Огонек Валгуса увидела сразу. На миг даже показалось, что чувствую дыхание любимого у виска, его тепло, любовь и поддержку.
   Валгус был очень близко. Рядом. Возможно - за стеной.
   Желая удостовериться в этом, я прижала к ней ладонь.
   Да! Валгус был рядом: я почувствовала, как кольнуло иголочками кожу.
   Мой друг, мой любимый, мой... муж терпеливо ждал, пока я приду в себя.
   Сознания коснулось ласковое тепло, я скорее почувствовала, чем услышала встревоженное: "Ты как?"
   Мысленно улыбнулась в ответ: "Нормально, держусь".
   Валгус был прав - мы действительно с ним неразлучны. Я - часть его, он - часть меня. Это никто не изменит. Разве что... смерть?
   В ответ на эту мысль сердце обожгла чужая тревога. Я виновато поежилась, глубоко вдохнула и медленно, спокойно задышала, подлаживаясь к неслышному для посторонних ритму, стараясь в мыслях стать с Валгусом одним целым. Он сразу обрадовался и даже улыбнулся. Я закрыла глаза, представляя, как парень это делает.
   Ничего, мы справимся! Мы не сделали ничего плохого. Они не могут нас осудить. За любовь ведь не судят!
   И снова щеку погладила невидимая рука.
   Я услышала: "Спи, Дичок, отдыхай. У нас все получится".
   Послушно закрыла глаза, прижалась лбом к стене и попробовала забыться. А чтобы не мешал яркий свет, натянула капюшон толстовки на самые глаза.
   Теплота и незримая ласка любимого успокаивали. Я почувствовала, как тяжелеют веки, и завозилась, устраиваясь удобнее, чтобы спокойно выспаться перед решающим днем. Но стоило только провалиться в уютную темноту, как Валгус исчез, а я оказалась в знакомой пустоте. На этот раз меня там поджидали.
   Я не успела убраться с пути светящегося круга. Попробовала, но услышала властное: "Саша, не смей! Сейчас не время для детских игр! Я должен знать, что с тобой происходит!"
   Этот окрик заставил меня болезненно сжаться. Так приказывал только вожак. Я могла его ослушаться, я делала это не раз, но не успела: растерялась на мгновение и слилась с его огнем. В ту же секунду перед глазами завертелась круговерть последних событий.... Последних месяцев моей жизни.... Я смотрела их не одна - мое сознание крепко держал черный волк. Кроме него в круге было еще одиннадцать братьев.
   Я хорошо ощущала, что они чувствуют - смесь ярости, злости, недоверия, отвращения и готовности убить. Меня. В первую очередь - меня, ту, которая заварила всю эту кашу. И только Ярослав... черный волк торопливо пролистывал день за днем, пытаясь докопаться до истоков моего сумасшествия. Он рылся в моей памяти, как вор в чужом шкафу: бесцеремонно и не стесняясь. Это было больно - в висок словно иголку загнали.
   Я дернулась, ощетинилась, пытаясь вывернуться и удрать, но лишь заработала тычок, больше похожий на пощечину.
   "Не смей мне мешать, глупая девчонка!" - рявкнул Ярослав, я притихла, потому что его следующая мысль была: "Не мешай мне тебя спасать!"
   Меня... Спасать...
   Черный волк не собирался стоять в стороне.
   Тогда я открылась, позволила ему увидеть и испытать все, что сама испытала - терять было нечего. Мне хотелось, чтобы наставник понял всю глубину моих чувств, а дальше... как получится. Если это не поможет, то меня уже ничто не спасет.
   В тот момент я поняла, что при желании Ярослав мог меня убить. Вот так. Не прикасаясь. Мне показали, как это бывает. Чужая память... она как шкатулка с секретами, способна долго скрывать свои "сокровища", чтобы в самый неподходящий момент шандарахнуть ими по башке.
   Наконец "кино" в голове закончилось: Ярослав прекратил расковыривать мою душу и сердце. Черный волк молчал, я - тоже. Лишь разноцветные огни все кружили вокруг меня. Их стало еще больше, словно в круг ворвалась вся стая. Мне удавалось уловить отголоски отдельных эмоций, а иногда даже узнать, чьи они. Эмоции были у всех одинаковы: ярость и злость, лишь ярость и злость, и только один раз - растерянность и жалость. Борис... мой недолгий приятель по школе. Он за меня переживал. Но чаще звучало: "Предательница, как ты могла?!"
   Я неожиданно разозлилась - вас не спросила! Ощетинилась - не им судить, права я или не права! Да кто они такие?! Что знают о жизни, сидя в своих лесах?! Что знают о Валгусе?!!
   "Не рычите!" - приказал Ярослав. - "Мешаете думать!"
   И обратился ко мне: "Медальон с тобой?"
   Я чуть не взвыла - да при чем тут бабкин подарок?! - и услышала строгое: "Надень, как только проснешься".
   От неожиданности я призналась: "Он на мне"
   И получила грустное: "Ну и дел ты натворила, Александра. Уж лучше бы я тебя убил".
   Скулить, выпрашивая пощаду, не стала. Просто спокойно замерла, ожидая решения. Мне не было страшно. Может... я не до конца верила в собственную смерть? Как такое может случиться - стая ведь не враги? Разве могут свои... родные... вот так просто убить? Родичи не монстры!
   "Что же нам с тобою делать?"
   На этот вопрос ответа я не знала. "Лучше бы тебя убил" - всего лишь жестокая правда. Но правда почти всегда жестока. Ведь действительно так было бы лучше для всех. Для моей стаи, и самое главное - для Валгуса.
   Почувствовав, что снова скатываюсь в отчаяние, я приказала себя не скулить. Я должна выбраться из этой переделки ради Валгуса, ради себя, ради тех, кому еще предстоит родиться, может быть через тысячу лет. Тех двоих, кто тоже найдет в себе смелость наплевать на законы стай и влюбиться в чужака. Поэтому я ответила. Замерла напротив огня черного волка и сказала: "Тебе лучше знать, но я его не оставлю!"
   Стая яростно взвыла в ответ.
  
  
  

19 глава

  
   "Предательница! Потаскушка! Подстилка!" - неслось с разных сторон. Если бы во сне можно было кидаться камнями, меня бы уже превратили в кровавое месиво.
   Я напряглась, почувствовав, что как сотрясает пространство чужая злоба, зная, что вот-вот стая не выдержит и сорвется. То, что тело останется целым, не имеет значения - когда погибнет душа, сердце само остановится. Я просто умру во сне. Такого конца я не ожидала, хоть и настроилась на плохое. Но ведь настроиться это одно, а когда приходит время на самом деле... прямо сейчас...
   Ну уж нет! - я приготовилась драться, не понимая, как это сделать... без тела и даже без собственной воли...
   "Заткнитесь!" - рявкнул Ярослав, и стало тихо.
   "Саша, это не игрушки!" - прорычал черный волк, сжимая меня в невидимых тисках так, что дышать стало больно: "Ты обязана подчиниться и выкинуть из своей жизни эту дурь! Попросить прощения за то, что натворила!"
   Я дернулась, пытаясь освободиться: "Нет, не лезьте! Не ваше дело!"
   Мне не нужно их чертово прощение! И жизнь без Валгуса... не нужна.
   "Ты. Хорошо. Подумала?" - от четких, обжигающих ненавистью слов отчетливо пахнуло смертью. Ярослав был просто вне себя от ярости. Я почти воочию видела его оскал и понимала - для того чтобы выжить сейчас, необходимо соврать... Хотя бы сейчас... Чтобы спасти свою шкуру. Но я не могла! Не могла!!
   Поэтому, собрав силу воли, чтобы не дрогнуть в последний момент, ответила: "Да!" И замерла в ожидании приговора.
   Ярослав с решением не спешил: черный волк снова копался в моих чувствах и памяти, выискивая следы слабости и сомнений. Он еще надеялся меня спасти, я чувствовала его отчаяние. И гнев, и злость, и... жалость? А еще эмоции тех, кому жизнь изменницы стала хуже кости в горле.
   Напряжение в круге росло как... давление в паровом котле, который вот-вот взорвется: слишком много "дров" подложила я в топку ненависти рода.
   Словно в ответ на мои страхи один из волков не выдержал и взвыл: "Да что ты раздумываешь?! Пусть сдохнет, падаль!"
   Не успела я даже дернуться, как раздался грозный рык Ярослава: "Назад!! Непослушание будет считаться предательством стаи!"
   Что? Почему?!
   Возмущенное рычание стало ему ответом - таких слов от Ярослава никто не ждал. Я сама - меньше всего, хоть наставник и заявил, что будет меня спасать.
   Почему Ярослав угрожает своим? Я же не отреклась и не отступила! Что не так? Чего еще я не понимаю?!
   В ту же секунду сами собой ослабли удерживающие путы.
   "Уходи!" - приказал Ярослав, вышвыривая мою душу за круг, как ненужную тряпку.
   Но я была ему за это благодарна, потому что именно в этот момент почувствовала присутствие Валгуса. Там... далеко... у самого края пространства. Парень силился сообразить, куда его занесло.
   Я чуть не свихнулась от ужаса - еще никогда любимый не стоял так близко к смерти! Даже тогда... в лесу.
   Как он сумел пробраться в круг?! Ведь снежным этого не дано!!
   Стая тоже насторожилась, учуяв появление чужака. У меня оставалось в запасе пара секунд, не больше ... а дальше - конец нам обоим!
   Я метнулась к Валгусу, пытаясь вышибить его из моего сна, следом ринулись мои братья, распознавшие снежного. У них больше не было вожака, даже разума и того не было: сознание лесных подчинялось одному желанию - убить!
   "Беги!!!"
   Когда я столкнулась с огнем любимого, нас догнала волна бешеного гнева и закрутила в своем водовороте.... И меня, и его.... Уничтожая, разрывая наши души на части!
   Это было очень больно, настолько, что я сразу сдалась, прося лишь об одном - чтобы это мучение быстрее закончилось. Желание тут же исполнилось: в груди зажегся огонь, и меня будто бы изнутри взорвали... Последнее, что я уловила меркнущим сознанием, был рев Ярослава: "Не смейте!"
  

***

  
   Ощущения нахлынули разом: боль, чужие руки на лице, беспокойная рваная речь, из которой непонятно ни слова, слепящий свет, запах крови и безумный, сумасшедший страх... сдавивший спазмом горло, не дающий дышать. А еще уверенность - случилось непоправимое.
   Я забилась, пытаясь вырваться, но безрезультатно: меня прижали к кровати и резко надавили на грудь, заставив по-рыбьи хватануть ртом воздух. Он не попал в легкие - что-то мешало, влажно клокотало внутри, словно я нахлебалась воды.
   Тело сотряс надрывный кашель, вызвав испуганные возгласы у охраны. Сначала я не поняла, почему, но через секунду, когда отняла ото рта руку, дошло - мне мешала дышать не вода, а кровь! Окрасив ладонь в алый цвет, она стекала по подбородку, срывалась вниз крупными каплями, оставляя кляксы на одежде и одеяле.
   Я взглянула на тюремщиков - вид у них был испуганней некуда. Вот только волновались они не за мою жизнь, а за свои шкуры - труп узницы не добавил бы снежным звездочек на погонах, или что там принято давать у ловцов за успехи и выслугу лет.
   Я тыльной стороной ладони вытерла рот, прислушиваясь к себе, пытаясь вспомнить, что меня так испугало, отчего так больно душе, и застыла от ужаса.
   Валгус... Валгус!
   Не получив отклика, кинулась к стене, которая нас разделяла:
   - Валгус?!
   Закашлялась, выплевывая один кровавый сгусток за другим.
   Меня затрясли за плечи, пытаясь унять дикий вой, а я царапала стену, крошила штукатурку вылезшими когтями, выла как зверь от отчаянья.... Лихорадочно пыталась отыскать, почувствовать любимого и не могла. Не получалось! Словно он исчез.... Словно его...
   - Валгус!! Валгууус!!!
   Меня скрутили, отрывая от изуродованной стены, насильно повернули голову в сторону двери, выкрикнув резкое:
   - Schau!*
   Я замерла, не веря глазам, а после обмякла и разрыдалась - успела, все-таки успела!
   Наверное, именно в этот момент в душах наших тюремщиков что-то сломалось... а может это случилось раньше.... Не знаю. Я плохо понимала что происходит... Для меня главным было одно - Валгус жив!
   Когда ему разрешили подойти, я сразу кинулась парню на шею, не веря, что все обошлось.
   Он осторожно отстранился и зажал в ладонях мое лицо:
   - Дичок, посмотри на меня! Ты вся в крови! Тебя ранили?
   Ранили? Кровь? Да разве это важно, раз мы живы?
   Пожала плечами:
   - Ничего не болит!
   Такой ответ любимого не устроил:
   - Поверни голову. Вот так.... И рот открой. Шире! Язык высунь, не могу увидеть, что у тебя с горлом.
   Я автоматически выполнила приказ - спорить и что-то доказывать сил не осталось.
   Валгус облечено вздохнул:
   - Все хорошо. Ты просто язык прокусила. Уже почти заросло.
   Прижал меня к себе:
   - Как же ты меня напугала!
   Напугала?! А он меня - нет?
   Я заплакала:
   - Никогда, никогда не ходи за мной туда! Тебя чуть-чуть не убили!!
   Парень криво улыбнулся:
   - Чуть-чуть не считается.
   Но тут же стал серьезным:
   - Прости, я не знал. Я бы не стал рисковать твоей жизнью. Они же из-за меня так взбесились?
   Валгус пристально посмотрел мне в глаза.
   - Я ведь не ошибаюсь? Нет?
   Я кивнула - если правда способна удержать любимого от опасного шага, врать не имеет смысла.
   Валгус притянул меня к себе, стиснул в объятьях и зашептал:
   - Прости дурака... Сам не понял, как меня туда затащило!
   Я снова кивнула - это и для меня оставалось загадкой. Должно быть, во всем виноват ритуал. Мы меняемся - я теперь умею чувствовать чужие эмоции, а Валгус... Валгус - попадать в круг, о существовании которого, я сама только сегодня узнала.
   И на самом деле во всем опять виновата я! Нельзя, нельзя было так беспечно относиться к первым "звоночкам". Почему не переворошила память?! Я бы нашла в ней ответ. Но нет, предпочла поверить, что это всего лишь сон! Хорошо, дело обошлось одним прокушенным языком - самое подходящее наказание за глупость!
   Внезапно Валгус отстранился, я повернула голову - около нас застыл тюремщик, коротко, по-военному стриженный молодой блондин. В руках он держал стопку постельного белья и поверх него одеяло. Снежный махнул рукой в сторону одной из стен, и словно по приказу в сторону отъехала невидимая раньше панель, открывая вход в туалетную комнату.
   В ней было только самое необходимое: душевая кабинка, раковина и унитаз. Тоже все слепящего белого цвета, даже крючки для полотенец.
   Зато камера потеряла свою однотонность. Это выглядело так, словно я содрала с нее кожу, обнажив темное мясо тюрьмы, осквернив ее окровавленными полом, подушкой и одеялом, вспоров идеальную стену волнистыми полосками от когтей, изуродовав штукатурку, которая светила красным нутром кирпичей.
   - Дичок, надо умыться, - Валгус кивнул в сторону душевой.
   Я перевела взгляд - одежда была безнадежно испорчена. Причем не только моя: парню тоже здорово досталось, даже охранники и те были в моей крови.
   Дверь нам закрыть не разрешили: охранники боялись упускать из виду. Несмотря на камеры, боялись и хотели иметь возможность в любой момент оказаться рядом.
   Валгус помог мне раздеться до белья, осторожно обтер кожу влажным полотенцем - разборки во сне не прошли даром, у меня не хватило сил даже на такое простое действие. А потом парень подхватил меня на руки и сел прямо на пол. Я уткнулась лицом в его шею и попросила:
   - Расскажи, что случилось. Почему тебя пустили ко мне?
   Друг только мотнул головой.
   - Позже!
   И потребовал:
   - Дичок, пообещай мне одну вещь.
   Я насторожилась - голос любимого был слишком мрачным - и прошептала:
   - Какую?
   - Если почувствуешь что-то непонятное и непривычное... не скрывай, хорошо?
   Облегченно перевела дух - думала, что речь зайдет о другом - и сказала:
   - Прости. Я должна была догадаться, что это не обычный кошмар.
   Валгус только крепче стиснул меня в объятьях:
   - Нет. Ты меня спасла - заслонила собой.
   В дверях раздалось покашливание. Мы одновременно повернули головы - охранник повесил на крючки белую футболку и темное трико, подобрал мои изгвазданные вещи и вышел.
   Валгус помог мне подняться:
   - Давай, одевайся, а то заболеешь.
   Сдернул с крючка футболку, повернулся ко мне и тут же нахмурился:
   - А это что?
   Я проследила за его взглядом - на груди алело круглое пятно, как от ожога. Не сразу поняв, что это такое, провела по ранке рукою, вернув на место съехавший в сторону медальон. Он-то и стал объяснением: пятно точно совпало с украшением формой и размером.
   Валгус прищурился:
   - Интере-е-есно...
   Протянул руку к артефакту, но в последний момент спохватился:
   - Можно?
   На этот раз я разрешила:
   - Да.
   В душе не возникло протеста и чувства, что трогать нельзя.
   Валгус сжал медальон и улыбнулся:
   - Жжется, но не сильно.
   Я облегченно перевела дух - бабушкино наследство приняло мой выбор, хотя без особой радости. Что это давало, я не знала. Я вообще мало что знала про артефакт, но чувствовала - вещица намного сложнее, чем кажется с первого взгляда.
   Поэтому не удивилась, когда Валгус сказал:
   - Знаешь, а ведь он нам помог. Там был его огонь!
   Я вздрогнула, вспомнив ярость стаи, и чем она чуть не обернулась для нас. Забрала медальон и сжала его в руках - кажется, парень действительно прав, огонь... во сне... он был схож своей энергетикой с той, что веяло от серебряного волка. И, кажется, Валгус, ошибался, говоря, что я его спасла, на самом деле нас обоих спас серебряный волк.
   Я осторожно прикоснулась к пятну на груди - болит! - и вздохнула: чем для нас закончится встреча со стаей в реальности? Если до нее, конечно, дело дойдет. Если мы вообще переживем завтрашний день.
   Я мотнула головой, отгоняя прочь невеселые мысли, натянула на себя одежду и повторила вопрос:
   - Что произошло с тобой после того, как очнулся?
   Валгус помрачнел, тонкие брови сползлись к переносице:
   - Я чувствовал все, что с тобой происходит, поэтому стал стучать в дверь и просить, чтобы к тебе заглянули. Сначала тебе стало больно, а затем ты... исчезла, перестала существовать.
   Я кивнула и шепотом спросила:
   - Сколько меня не было?
   Парень притянул меня к себе, уткнулся лицом в волосы и глухо сказал:
   - Долго. Целую вечность! Хорошо, удалось убедить охранников к тебе заглянуть. Хотя это было легко - они тоже тебя потеряли.
   Я вздрогнула - неужели меня и правда не существовало? А как же... туннель? Свет? Ничего похожего я не помню. Просто несколько минут исчезли из моей жизни, и все! А может, я попросту не дошла или заблудилась по пути на тот свет?
   Поежилась - устраивать повторную проверку не хотелось.
   - Пойдем, - позвал меня Валгус.
   Охранники успели привести камеру в порядок: пол снова сверкал чистотой, кровать была идеально застелена и даже со стен оттерли кровь. Только изуродованная штукатурка напоминала о моем приступе сумасшествия. Я предпочла бы на нее не глядеть.
   - Подожди, Дичок, надо кое-что решить, - выпустил меня из объятий Валгус.
   Я послушно опустилась на постель, потрогав отглаженную до хруста наволочку. Вот уж любители идеального порядка эти снежные. Как они еще стену не отремонтировали - наверное, цемента и краски под рукой не оказалось.
   Валгус тихо разговаривал с охраной. Я прислушалась к эмоциям снежных и удивилась - в душах тюремщиков творилось черт-те что.... События последнего часа не прошли для них даром, заставили посмотреть на "преступников" с другой стороны, зародили зерна жалости и сочувствия. А еще охотники по-прежнему боялись, что я умру. У них имелся приказ по этому поводу или... какая-то угроза?
   Разобраться не получилось, но было ясно одно - с охранников три шкуры спустят, если кто-то из узников умрет. Валгус это тоже понял, потому решился на разговор.
   Наконец один из охраны кивнул и вышел, а любимый вернулся ко мне, сияя улыбкой:
   - Мне разрешили остаться на всю ночь!
   В наших условиях о лучшем и мечтать было невозможно.
   Моя голова покоилась на плече у Валгуса, он молча гладил меня по волосам. После пережитого не хотелось ни думать, ни говорить. Нам хватало простой телесной близости, возможности прикасаться и чувствовать друг друга. Меня до умопомрачения клонило в сон - организму требовалось восстановить потраченные силы - но я крепилась. И не только потому, что боялась повторной встречи со стаей.... Просто казалось глупостью тратить драгоценное время на какой-то сон. Вот только тело было другого мнения - глаза закрывались сами собой. Так обычно идет выздоровление после серьезной болезни: все время ужасно хочется спать.
   Валгус чувствовал мое состояние и пытался подбодрить, он тоже не хотел, чтобы я отключилась. Парень здорово опасался повторения истории. Ему и одной с головой хватило. Да что там... друг был просто в ужасе, поняв, что стая способна убить меня, даже не прикасаясь.
   В конце концов, после того, как я дважды заснула прямо на полуслове, Валгус сдался и приказал:
   - Саш, хватит, не мучайся. Придется рискнуть. Не бойся, я тебя посторожу. Иди ко мне поближе.
   Меня хватило только на вялую улыбку - куда уж ближе? - но я послушалась: обняла и закинула ногу на его бедро. Парень в ответ сомкнул руки на моей спине и, уткнувшись лицом в волосы, прошептал:
   - Спи.
   Я отключилась сразу после этого слова и сразу же очутилась в знакомой темноте! Там вился только один огонек. Он тут же метнулся ко мне, но злобы я не почувствовала, скорее облегчение и радость.
   "Сашка! Слава богу - жива!"
   Я узнала голос и успокоилась - Борис! - но радоваться не спешила, слишком хороший мне преподали урок.
   "Чего тебе надо? Для чего ты тут? Не успокоитесь, пока не добьете?"
   Парень застыл на месте - его захлестнула обида: "Я тебя пальцем не тронул, я помогал Ярославу! Пытался остальных остановить!"
   Вот как.... Значит, с ума сошла не вся стая? У двоих хватило выдержки устоять?
   Я остановилась напротив Бориса: "Ты сильнее, чем кажешься".
   Неожиданно сильнее. Намного сильнее меня, потому что я свое время не устояла - кинулась в драку. Да еще не единожды. Так что у меня нет права родичей осуждать, сама ничем не лучше.
   Я вздохнула - да и не осуждаю уже.
   Парень не дождавшись продолжения фразы, несмело спросил: "Ну, я пойду? Мне просыпаться пора - Ярослав ждет звонка. Он здорово переживает за тебя. Сам хотел дождаться, но не смог - требовалось вправить кое-кому мозги".
   И пропал с глаз, оставив меня в растерянности на опустевшем "поле боя".
   Я переговорной оказалась не нужна: стоило мальчишке исчезнуть, как темнота сменилась на запутанный лабиринт из аккуратно остриженных кустов. Я бродила по нему в поисках чего-то важного до того момента, пока Валгус меня не растормошил.
   - Дичок, просыпайся. Уже светло, мне пора уходить, - он поцеловал меня в лоб и в ответ на робкое "почему?" вздохнул: - Скоро охрану поменяют, а сажали нас все-таки по разным комнатам.
   Я кивнула.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - А ты?
   Парень хмыкнул:
   - Обо мне не тревожься. Тех кто идет в охотники, с детства обучают защищать свой разум. К тому же... ты почти сразу вышибла меня оттуда. Ты или твой медальон. Так что не уходи от ответа.
   Прислушалась к себе - сон помог, хотя хотелось подкрепиться. В обоих смыслах.
   Ответила честно:
   - Нормально, только есть хочу.
   Валгус улыбнулся:
   - Это поправимо. Скоро должны завтрак принести. Не думаю, что уморить нас голодом входит в планы охотников.
   Да уж... раз на целый самолет разорились, то точно не поскупятся хотя бы на хлеб.
   За нами пришли после обеда. Сначала за Валгусом, затем за мной. Одновременно вести к месту суда не решились, хотя могли бы уже понять, что убегать мы не станем. Перед тем как забрать, мне вернули одежду. Выстиранную, отглаженную, без единого пятнышка крови.
   Пока вели к лифту, я тянула носом запахи, не обращая внимания на недовольство охраны. По коридорам небоскреба ходили разные существа. Не только снежные, нет. Люди там тоже были. Много, намного больше, чем оборотней. А еще - драконы. Один или два.
   Я глубоко вздохнула и шагнула в отделанную пластиком кабину, навстречу неизвестности. Мне очень хотелось ей крикнуть "Я тебя не боюсь!" Я и вправду не боялась. Мысль о том, что скоро все прояснится, принесла огромное облегчение. Чем дольше я раздумывала о нашей судьбе, тем больше верила, что смертью дело не кончится. Что у охотников на нас другие планы. Правда, иногда ведь смерть - не самый худший исход?
   И все равно я не нервничала - что-что, а один надежный способ покончить с жизнью мне точно известен. Для этого вовсе не надо себя убивать, достаточно снять медальон перед сном, чтобы стая завершила начатое дело.
   Поймав себя на этих мыслях, я усмехнулась - все они не более, чем глупая бравада наивной девчонки, которая на самом деле просто хочет жить. Не как-нибудь жить - счастливо.
   А лифт все полз вверх, меняя цифры на электронном табло. Я следила за ними взглядом поверх голов конвоиров. Кабинка остановилась, когда мелькнули пять и один. Двери разъехались в стороны под мелодичное курлыканье автоматики, открывая дорогу в светлый холл. Перед тем как выйти, я на миг задержала дыхание - сейчас решится наша судьба - и смело шагнула на плотный серый ковролин.
   Все. Недолго осталось ждать.
  
   Schau!* Смотри! (нем)
  
  

20 глава.

  
   Я увидела просторный холл с пустым ресепшеном, удобные стулья вдоль стен и цветной кофейный автомат. Словом, это было бы преддверье заурядного офиса, если бы не один факт - ковролин хранил следы вовсе не людей.
   Я втянула воздух, пытаясь определить, с кем столкнусь на совете, но густой шлейф ледяного запаха перебил все остальные. По коридору прошло слишком много снежных.
   Меня, направляя, потянули за локоть. Я послушно шагнула, чувствуя себя покорной марионеткой невидимого кукловода. Конвой вел меня к большой двустворчатой двери, которая выделялась на светлом фоне стены черной дырой в "никуда". И еще до того, как ее открыли, я почувствовала напряжение. Оно тяжелой удушливой волной заполнило все пространство коридора.
   Охрана сразу подобралась: движения стали резче, шаги тяжелее. А я, поймав себя на том, что съеживаюсь, сутулясь, выпрямила спину и расправила плечи: приема хуже чем ночью все равно не будет. Наверное. Надеюсь.
   И все-таки, как я ни пыталась бодриться, когда распахнулись створки двери, меня буквально повело от волнения и ударившей по глазам черноты. Это было похоже на то, что я испытала в камере, только на этот раз цвет поменяли на диаметрально противоположный. Гладкий полированный камень пола, панели стены, мебель и даже костюмы на людях - были черными. Лишь впереди зияло огромное окно от потолка до пола. Оно манило недоступной свободой и заставляло себя жалеть.
   Я нервно сглотнула и усилием воли отвела взгляд от низких облаков: после слепящей камеры смотреть на недоступный мир было физически больно. Уверена, такой контраст устроили неспроста. Снежные хорошо все продумали: и белизну тюрьмы, и черноту судебного зала, и даже это окно.
   В спину слегка подтолкнули. Да я уже и сама очнулась, почувствовав теплую близость Валгуса, его собранность и поддержку. Парень стоял посредине зала, сцепив за спиной руки.
   Не оглядываясь по сторонам, не дожидаясь приказа охраны, я подошла к другу и встала рядом. Мы обменялись долгим взглядом и, не сговариваясь, взялись за руки.
   - Девочка моя, - едва слышно шепнул Валгус.
   Меня тут же накрыло потоком плохо сдерживаемой злости. Народу в зале было намного меньше, чем я предполагала сначала, зато их эмоции били через край.
   Как же нас ненавидели! Как же нас презирали! Обоих. И Валгуса, и меня. Способность улавливать чувства окружающих не оставляла даже малейшей лазейки для заблуждения на этот счет.
   В ответ на чужую агрессию я сама едва не оскалилась.
   Валгус крепче сжал мою руку, тревожно переступив с ноги на ногу. Я закрыла глаза и стала считать до десяти, чтобы успокоиться. Как ни странно, помогло.
   Стоило справиться с гневом, как "включился" волчий нюх, и я раскрыла в растерянности рот, учуяв запах, который никак не ожидала обнаружить в сердце логова снежных. Завертела головой в поисках его источника и замерла...
   Не ошиблась!
   Слева от меня за длинным столом сидели сородичи, втиснутые в жесткие футляры костюмов. Именно из-за этого непривычного чопорного вида я не признала лесных.
   Сердце забилось пойманной птицей: ночной кошмар был слишком свеж, чтобы спокойно вынести присутствие своих несостоявшихся убийц.
   Зачем явились? Чего еще им нужно от нас?!
   Я быстро скользнула взглядом по мрачным лицам родичей и чуть не ахнула, обнаружив знакомое - Ярослав! Наставник смотрел на меня исподлобья, зло и решительно. И все-таки... не так, как остальные. Он не хотел моей смерти.
   Только от присутствия Ярослава легче не стало: он опять заглянул в мою душу. Не знаю, что черный волк там увидел, а только он едва качнул головой, безмолвно приказывая: "отступись!"
   Я в ответ упрямо вздернула подбородок и на глазах у всех прижалась к Валгусу - ни за что не откажусь!
   У наставника на скулах желваки заиграли, а губы сжались в тонкую линию. Он вздохнул и откинулся на спинку стула - мол, пусть все идет, как идет, а я умываю руки.
   Чтобы не видеть больше ожесточенное лицо Ярослава, я повернула голову в другую сторону и увидела снежных. Они сидели напротив моих сородичей. С Их стороны тянуло теми же ненавистью и отвращением. Я не удержалась от невеселой усмешки: снежные оскорбились бы, узнав, как схожи с лесными.
   А мы с Валгусом застыли посередине, разделяя смертельных врагов пограничным столбом, не принадлежа ни той, ни другой стае.
   Изогнутые полумесяцем столы охватывали центр зала с двух сторон, словно раскрытая клешня гигантского скорпиона. Наверное, это тоже сделали специально. Подсудимый должен чувствовать неизбежность и страх. Знать, что куда не кинет взгляд, повсюду увидит лишь лица судей, от которых не скрыться и не уйти. Это было намного хуже, чем обычная клетка в человеческих судах, потому что там преступников защищали стена и железо. А тут... тут отсрочки и права на апелляцию не дадут: наказание могут исполнить сразу после оглашения приговора.
   Я знала, что живыми из черного зала выходят не всегда: слишком четко тут ощущались липкие следы смерти, которые тоскливой жутью сочились из зазеркалья полов.
   Да, совершенно точно, в этой комнате убивали!
   А за окном... за окном летающими островами парили пышные облака. Я подумала: "Если нас все-таки приговорят, если решат, что любовь - преступление, было бы классно отважиться на последнее безумство - превратиться в зверя и прыгнуть к небесам".
   Валгус вздрогнул:
   - Не смей об этом думать!
   Мне стало стыдно - я сдалась раньше, чем суд вынес приговор. Нет! Даже раньше, чем пришли судьи: третий, самый маленький стол напротив нас все еще пустовал.
   Словно в ответ на мои мысли, в спину повеяло новыми запахами - в зал зашли еще три члена совета. Один из них был дракон. Два других неожиданно оказались обычными людьми без капли волчьей крови.
   Дракон занял место в центре стола и уставился на нас немигающим змеиным взглядом. Это был не месье Хаб. Другой. Совершенно незнакомый старейший. Ненавистью от него не пахло, от него несло равнодушием. Дракон оказался настоящим судьей. Ему не было дела ни до вековой вражды, ни до чувств узников. Он пришел судить по делам.
   Поначалу я даже облегченно вздохнула - ведь ничего плохого мы не совершили! - а потом увидела Их. Тех, которые на нас напали. На Гришку и на меня. Мне очень не понравилось, что Они стояли рядом со столом снежных, словно были по ту сторону закона.
   А дальше события приняли плохой оборот. Все, все, что произошло, повернули против нас! Даже столкновение с отморозками в лесу.
   Помощник дракона уточнил, на каком языке я говорю, и зачитал обвинение. В самых незначительных проступках числилось нарушение договора. Еще меня обвинили в нападении на снежных, в бегстве от охотников, в разглашении тайны оборотней, в нападении на людей. И под конец - в убийстве!!
   Когда прозвучало последнее обвинение, я онемела, не веря своим ушам. Да что там.... все, кто были в зале, перестали дышать. Такого поворота не ожидали ни мы с Валгусом, ни обе враждующие стороны. Стало до жути тихо.
   А я... а у меня в голове крутилась одна лишь фраза "этого не может быть", она повторялась как заезженная пластинка.
   В моей жизни было две серьезных драки, и после обеих противники остались в живых! Там в лесу я всего лишь изуродовала злобную мразь. В наши дни не умирают от разодранной щеки! А у подъезда...
   Я уставилась на обидчиков Гришки. Их было двое. Не хватало еще одного, того, который напал на анимешника. Но ведь Он не умер! Или... умер? Неужели я взаправду убийца?!
   Нет! Нет!!
   Я даже потрясла головой, отмахиваясь от страшной реальности.
   Не может быть! Этого просто не может быть!!
   Перед глазами встало обмякшее тело снежного, и кровь, сочащаяся из раны на его голове.
   Но ведь сердце стучало! Когда мы Его оставляли, парень вовсе не выглядел умирающим! Сила крови оборотня залечивает самые страшные раны! Нет. Я не могла, не могла его убить. Или... могла?
   Уже почти не соображая, выслушала обвинение Валгусу. К нему претензий оказалось меньше, но тоже хватало с лихвой: превышение полномочий охотника, недонесение, укрывательство, пособничество преступнице.
   Следом заговорили свидетели: те самые снежные, которые напали на нас у подъезда. Только по их словам выходило, что нападения не было. Что друг, которого Они потеряли в незнакомом городе, выскочил на голоса, споткнулся о камень и попробовал удержаться, цепляясь за человека, а я сразу кинулась в драку. Игнар - так звали погибшего - упал. Они попробовали защититься, но не справились - схлопотали по голове. Когда пришли в себя, обнаружили труп.
   Тишина стала зловещей. На секунду я уловила смятение Валгуса, а потом мне в основание черепа будто огромный штырь вогнали: в глазах потемнело, и я зашаталась, но упасть не успела - Валгус подхватил.
   - Прекратить, - негромко сказал старейший.
   Боль моментально прошла, словно в голове выключатель повернули. Только теперь я чувствовала себя как... до ритуала: чужие эмоции снова стали мне недоступны. Кажется, это случилось не только со мной: снежные недовольно заворчали. В ответ раздалось рычание со стороны лесных. Казалось, еще чуть-чуть и прямо в зале совета начнется драка.
   Однако судья не дал разгореться конфликту. Он требовательно поднял руку, подзывая свидетелей. Они покорно подошли, остановились напротив. Старейший долго смотрел каждому в глаза, а затем подозвал Валгуса. После Валгуса пришла моя очередь.
   Вторжение в разум прошло еще грубее, чем во сне. Тогда, доверяя, я сама открылась Ярославу. С судьей так легко не получилось - я слишком его боялась. Правильно, как оказалось: в один момент я потеряла власть не только над разумом, но и над телом. Все мои воспоминания, все мои чувства стали достоянием другого че.... Нет, не человека. Существа, в сравнении с которым даже снежные показались родными, их хотя бы можно было понять.
   Внешность драконов - лишь оболочка. Они не более люди чем... чем.... Да даже дельфины, и те нам ближе! Но как ни странно, именно этот факт оставил надежду на то, что такое существо не может симпатизировать снежным. Оно будет смотреть лишь на факты. А они ведь говорят в нашу пользу?
   - Сведенья противоречивы. Воспоминания свидетелей и обвиняемых спорны, - невозмутимо сказал старейший. - Для достоверной картины не хватает показаний жертвы. Убийство не доказано. Убийство не опровергнуто.
   Что это значит? Значит, правду говорят и Они, и мы?! А разве так бывает?
   Не одна я растерялась. После слов судьи, казалось, все кто был в зале, разом заговорили. Они старались друг друга перекричать. Многие даже вскочили.
   Я испугалась, что судья не удержит снежных и лесных на местах, но напрасно: на полу и стенах подсветкой светодиодов выступила прежде невидимая вязь. Она опутывала зал сложным кружевом, закручиваясь в многочисленные спирали и петли. Ее огонь подействовал отрезвляюще: не прошло минуты, как все затихли и сели. Осталась стоять лишь невысокая хрупкая женщина из снежных. Все это время она не сводила с меня тяжелого взгляда, словно хотела испепелить. Но когда заговорила, голос оказался спокойным. Говорила Она на своем языке. И хотя я не поняла ни слова, было ясно - ничего хорошего Ее выступление не сулит.
   С "нашей" стороны поднялся Ярослав.
   - Требую снять обвинение в нарушении границ договора. Моя подопечная имеет право их пересекать.
   Наставник повернулся ко мне и потребовал:
   - Покажи медальон!
   Я послушно вытащила из ворота толстовки серебряную цепь. Круглая бляха закачалась в воздухе, как маятник часов. Не хватало только стрелки, которая бы отсчитывала время. Наше с Валгусом время.
   - Она двенадцатая. Кто из вас возьмет на себя ответственность и проголосует за ее смерть?
   Ответом стала гробовая тишина.
   Снежная негромко фыркнула и уже по-русски сказала:
   - Это не снимает с лесной ответственность за убийство. Артефакт передадут младшему в роду и...
   - Передавать медальон некому, Александра последняя, - перебил на полуслове Ярослав. Его губы искривила нехорошая усмешка: - Вы готовы к последствиям выбора?
   - Вам известны законы, господа, неприкосновенность членов совета стай автоматически снимается при обвинении в убийстве, - холодно обронил старейший, прерывая разгорающийся спор. - Дело должно довести до конца.
   И снова в зале повисла тишина. А потом эта... злобная тварь потребовала разобраться со вторым нарушителем. С Валгусом!
   - Отклоняется, - спокойно ответил дракон. - Обвиняемый понесет наказание лишь в случае подтверждения факта убийства.
   И пояснил:
   - Прошедшим ритуал дано право следовать за своей половиной, где бы она ни находилась.
   - Какой ритуал? - вопросительно задрала брови снежная.
   На этот вопрос судья ответить не успел, заговорил сам Валгус.
   - Она моя эри, - спокойно заявил парень, посмотрел на меня и нежно улыбнулся.
   Блондинка буквально рухнула на стул, у нее даже рот приоткрылся от изумления. Ее соплеменники выглядели не лучше. Как и мои. Только губы Ярослава изогнулись в горькой усмешке. Эту деталь биографии подопечной черный волк уже знал.
   А еще улыбка неожиданно растянула губы старейшего:
   - Дело зашло в тупик. Воспоминания обвиняемых и свидетелей субъективны, они не дают истиной картины. Согласно первому пункту пятой статьи закона номер сто двадцать четыре, дело выносится на обсуждение большого совета и будет решено простым голосованием.
   Я не знала, что это значит. Я многого не знала, но по шипению Валгуса, поняла - дело плохо. Насколько оно плохо, сообразила, когда поднялась блондинка.
   - Совет снежных волков вынес решение.
   Из-за противоположного стола снова поднялся Ярослав:
   - Совет лесных сделал выбор. По понятным причинам - без одного голоса.
   Судя по тому, что на раздумье времени никто не попросил, решение вынесли заранее. Помощники старейшего поднялись и забрали с каждого стола по стопке жетонов, на которые я раньше не обратила внимание. Они были двух цветов: белого и черного. Белого было больше.
   Валгус отчаянно стиснул мою ладонь. Я поняла - мы проиграли: дело закончено не в нашу пользу. И еще стало ясно - Валгус умрет при любом раскладе, даже если высшую меру вынесут только мне. Ритуал не даст ему жить.
   "Я люблю тебя и вверяю тебе жизнь и сердце... потому, что ты - это я" Зачем он так со мною? Почему не объяснил?! Я не приняла бы такой жертвы!
   Старейший мельком глянул на россыпь жетонов и медленно поднялся.
   Я в который раз почувствовала холодное дуновение в затылок. Это только кажется, что Смерть незрима. На самом деле ей нравится трогать жертвы, пока они еще живые. Смотреть, дышать в затылок, прикасаться.
   Когда судья сказал: "Из-за отсутствия достоверных свидетельств дело тысяча сто восемнадцатое решено голосованием. Конечный приговор...." - я подумала: "Значит так суждено". Только вот судьбе показалось, что пьеса не сыграна до конца, что финал недостаточно трагичен. На "сцене" появился новый герой.
   - Свидетель есть, - перебил судью тот самый парень из ночного клуба, который так меня смутил. Глядя в его лицо, невозможно было понять, кто он - наш спаситель или всего лишь последний гвоздь в крышку гроба.
   Когда мужчина прошел мимо меня, я совсем растерялась: это совершенно точно, без скидок на ошибку был... месье Хаб! Я узнала этот запах!
   - Свидетели есть, - легко повернулся к судьям дракон и улыбнулся: - Прошу, я готов показать.
   Судья смотрел в глаза сородичу совсем недолго, а потом бесстрастно произнес:
   - В связи с новыми фактами решение будет принято независимо от голосования.
   И посмотрел на нас.
  

21 глава

  
  
   После этих слов установилась абсолютная тишина. В фильмах в такие моменты судья обязательно выдерживает длинную паузу, во время которой легко умереть от разрыва сердца. Но драконов эффектная показуха не интересовала.
   - Убийства не было. Обвинение снято.
   Ответом стало короткое безмолвие, а затем по залу волной пронеся глухой утробный рокот. Обе стаи были недовольны таким поворотом. Очень недовольны! Настолько, что невидимый узор вновь налился ярким светом, напоминая волкам, где они находятся.
   Мы обменялись с Валгусом взглядами. Его эмоции были по-прежнему мне недоступны, зато лицо сказало все. Оно просияло от счастья.
   Я крепче стиснула руку друга. Очень хотелось сесть прямо на пол, и чтобы в зале никого кроме нас с Валгусом не осталось. А еще лучше - убраться подальше от этого страшного места. Вот только мне, в отличие от Валгуса, по-прежнему не верилось в победу. Да и победили ли мы на самом деле? Еще ничего не решено.
   Я посмотрела на лесных. Ведь они тоже вынесли нам приговор. Дважды! Один раз ночью в круге, второй раз - стопкой белых жетонов в зале суда. Да, их было намного меньше, чем у снежных, но достаточно, чтобы запятая встала сразу после слова "казнить". Так что чувствуют "братья" теперь, когда их добыча ускользнула? Что?!
   Десять лесных внешне выглядели вполне невозмутимо. Вот только это спокойствие им давалось нелегко. А вот Ярослав сидел нахохлившись, будто вещий ворон из страшной сказки. Весь его вид говорил: "Ничего еще не закончилось!" В этом черный волк был прав. Пока не вынесено окончательное решение, мы по-прежнему висим на волоске.
   Я с трудом проглотила ком в горле. Несмотря на отказ от стаи, мнение наставника для меня было по-прежнему важно. Наверное, из-за того, что он искренне переживал за меня и делал все, что мог для спасения непутевой волчицы.
   И все-таки лесные на этот раз оказались намного сдержанней снежных. За противоположным столом царили полные неразбериха и бардак. Там было больше тех, кто хотел нашей крови. Этого и следовало ожидать - убили-то Их родича. Кого Они могли винить? Только лесных! Я идеально подходила на роль убийцы. О да... это было бы сладко, казнить меня на глазах собратьев. Подумаешь - изгой... Главное - из совета стаи! О такой удаче Они даже не смели мечтать. И вот когда добыче, казалось, уже не уйти, вылез свидетель. Поневоле разочаруешься и взвоешь.
   Постепенно волки успокоились, поняв, что голосом судью не возьмешь. Дракон выглядел так, словно у него было еще пару тысячелетий в запасе. В отличие от нас.
   Когда к снежным вернулось хладнокровие, их взгляды стали еще злей. Теперь они почти фосфоресцировали расплавленным серебром.
   Снова поднялась блондинка. Она взяла на себя роль вожака в стае снежных.
   - А кто же тогда виноват?!
   Ответ получился по-настоящему драконий.
   - К делу тысяча сто восемнадцать это не относится. Открывается дело за номером ....
   Судья посмотрел на одного из помощников. Тот быстро пробежал пальцами по клавиатуре нетбука.
   - Дело за номером тысяча сто тридцать семь. К суду есть вопросы?
   Казалось, на этом все и закончится - советы стай промолчали, а у нас с Валгусом права голоса не было.
   - Позвольте мне, - внезапно заговорил месье Хаб.
   Я почувствовала, как напряглась рука Валгуса. Он явно опасался нового игрока. Я пока - не очень: какими бы ни были планы месье Хаба, но он нас спас! Значит, не хотел ничего плохого. Во всяком случае, сейчас не хотел.
   - Я задам всего лишь один вопрос, - улыбнулся дракон. - Какая из стай примет эту пару?
   Вот тут мне снова стало нехорошо...
   - Мы не примем обратно отступника, - зло выплюнула блондинка. - Стая вычеркивает Валгуса Аллика из своих списков!
   Я вздрогнула и плотнее прижалась к другу, пытаясь хоть как-то его поддержать. Внешне парень не отреагировал на слова сородичей. Он смирился заранее, еще тогда, когда рассказывал мне о Них. Но одно дело знать, а другое - пережить. Разрыв с близкими по крови безболезненно не проходит.
   Судья невозмутимо кивнул:
   - Решение совета снежной стаи засчитано.
   Не успела я подумать: "По-другому и быть не может" и приготовиться к тому, что сейчас уже меня объявят вне стаи, как услышала то, от чего вконец растерялась.
   - Нам требуется время для обсуждения этого вопроса, - сказал Ярослав.
   Я не поверила ушам...
   Лесные всерьез собрались обсуждать, не принять ли нас в стаю?! Как это понимать?!
   Надо сказать, Валус растерялся не меньше, но быстро сообразил, что к чему, и выдохнул:
   - Двенадцатая!
   Я тихо охнула - медальон! Мой голос! Который почему-то всего час назад был для сородичей неважен.
   Рука непроизвольно потянулась к украшению, привлекая ко мне внимание. На лице блондинки отразилась запоздалая досада. Женщина поняла, что совершила ошибку: одна из совета лесных могла оказаться в ее власти.
   Наконец встал Ярослав и смерил нас тяжелым взглядом:
   - Стая не отказывается от Александры, но заявляет, что появляться в наших землях ей опасно для жизни. Совет не в состоянии контролировать всех волков.
   Сердце екнуло и провалилось куда-то вниз - я не знала, радоваться мне или печалится. Формально от нас не отказались. На деле... мы зависли между небом и землей. Правда, еще была полоска шириной в пятьсот километров. Она могла стать нашим маленьким королевством, узкой отмелью в реке, разделяющей две стаи крокодилов. И пусть крокодилам она не помеха, зато мы хотя бы получим право от них отбиваться.
   - Я готов присмотреть за этими детьми и предоставить им временное убежище. В любом другом месте им пока находиться опасно. Валгус, мon ami, как вы на это смотрите?
   У стай месье Хаб согласия спрашивать не собирался. У меня, кажется, тоже. Да я бы и не стала возражать. Предложение дракона показалось мне самым лучшим выходом из ситуации. Просто безупречным вариантом.
   Валгус так не считал, если судить по его тяжелому вздоху. Вот только другого выхода у нас все равно не было. Вернее был, но слишком опасный для жизни. Уж лучше... в пасть дракону. Глядишь, желающих соваться следом не найдется.
   - Я согласен, - неохотно выдавил парень.
   Месье Хаб расцвел в улыбке:
   - Советы не возражают?
   Это была пустая формальность: дракон смотрел только в сторону Ярослава. Снежные потеряли право на мнение и, если судить по физиономиям, уже жалели об этом. Сегодня был явно не Их день, на наше с Валгусом счастье.
   - Не возражает, - глухо обронил Ярослав. На этот раз он даже не стал оглядываться на собратьев.
   - Дело закрыто, - тут же объявил судья и захлопнул папку.
   Ее стук стал завершающей нотой в последнем акте разыгранного спектакля. "Занавес" упал, и я почувствовала, как меня трясет от пережитого. "Заморозка" прошла, да и дракон снял защиту. Теперь я снова могла при желании почувствовать чужие эмоции. Вот только не хотела. Моя душа больше не принимала ненависти. Ее отравила бы еще одна порция.
   Валгус заключил меня в объятья. Я спрятала голову у него на груди и закрыла глаза, сосредоточившись только на чувствах любимого. Он ужасно, просто жутко устал: суд вытянул из парня все силы. Как и из меня.
   Словно подслушав мои мысли, месье Хаб сказал:
   - Ничего, мои друзья, немножко терпения, и мы окажемся дома. Там у вас будет достаточно времени прийти в себя. Алекс, ma chere, с вами хотят поговорить.
   Я поняла, что последнее предложение адресовано мне лишь после того, как Валгус шепнул:
   - Дичок, тебя ждут...
   Отстранившись, увидела Ярослава. Он стоял у стола, не пересекая границу внутреннего круга. Остальные волки совета замерли у дверей. Только не у тех, в которые провели меня. В зале, оказывается, был второй вход. Вернее - в него выходила еще одна шахта лифта. Охотники позаботились о том, чтобы даже случайно не пересекаться в холле с врагами. Не удивлюсь, если для лесных и подъездная дорога была отдельная.
   Я виновато и вопросительно глянула на друга, он кивнул: мол, иди. Оторваться от Валгуса после пережитого было нелегко. К тому же я чувствовала, как ему не хочется меня отпускать. Он не доверял Ярославу. Он вообще сейчас никому кроме меня не доверял. А я... я черному волку верила. Несмотря ни на что. Он оказался единственным из родичей, кто пытался меня защитить с первого дня знакомства. Хотя я того не стоила.
   Подошла вплотную и застыла, не зная, что сказать, избегая взгляда мрачных черных глаз.
   Ярослав дернул галстук, словно это была удавка, и вздохнул:
   - Натворила ты дел, Александра.
   Я в ответ промолчала. Мне было очень неуютно, от этого вставала дыбом шерсть на загривке волчьей души.
   Наставник устало поморщился:
   - Вот что, сейчас я тебе все равно все объяснить не смогу. Встретимся завтра ночью в круге.
   Я вздрогнула, а во рту стало солоно - прошлая ночь выжгла в памяти слишком глубокую метку.
   Черный волк, заметив мой испуг, невесело усмехнулся:
   - Понимаю, но не бойся. Поговорим один на один. И вот еще...
   Наставник немного помедлил с ответом и процедил сквозь зубы:
   - Попроси Его чтобы научил тебя защищаться от Них. И... от нас!
   Я все-таки посмотрела в глаза черному волку. Они были полны сожаления, тоски и злости. Как тогда, на перроне. Наверное, парень снова хотел повернуть время вспять. В душу я заглянуть побоялась. Категорически не хотела знать, что лежит у него на сердце, обошлась обычным кивком.
   - Ярослав! - окликнули парня.
   Он неожиданно дернул меня за руку, привлек к себе и прошептал:
   - Будь осторожна. В сотню раз осторожнее, чем прежде.
   Резко развернулся и ушел. А я смотрела вслед учителю, наставнику, старшему брату, чувствуя себя маленькой бестолковой девчонкой, которая заблудилась в жуткой легенде.
   На плечо легла рука, и я, не оборачиваясь, прижалась к ней щекой. Сразу стало очень спокойно.
   - Дичок, нас ждут, - тихо напомнил любимый, я послушно повернулась, чтобы наконец вырваться из суда, но сразу выйти не получилось. Снежные подсунули для подписи кучу бумажек. Последняя оказалась перечнем наших вещей: охотники вернули все, вплоть до моей "ремонтной" булавки.
   Валгус украсил расписку аккуратной подписью, я влепила корявую загогулину: руки мелко дрожали и не давали справиться с ручкой.
   - Пойдемте, - поторопил нас дракон.
   - Вам не туда, - остановил его судья. - Воспользуйтесь внутренним лифтом.
   Старейший кивнул на скрытые черными панелями двери, за которыми четвертью часа раньше скрылся Ярослав. Валгус, не дожидаясь повторного приглашения, повлек меня к ним. К этому моменту я уже поняла, почему так поступили: снежные по-прежнему толпились в холле. Наверное, ждали, когда нас выведут. Не думаю, что Они решились бы причинить нам вред на виду у охотников и драконов, но проверять все равно не хотелось. Вообще не хотелось Их видеть.
   Вопреки ожиданию, лифт пополз не вниз, а вверх.
   Поймав наши недоуменные взгляды, месье Хаб улыбнулся:
   - По воздуху быстрее.
   Я растерялась - "по воздуху"? Неужели на драконе полетим?!
   Губы Валгуса тут же растянула улыбка, он не удержался от негромкого смешка. Я не придала этому значения, но когда оказались на крыше, почувствовала, что ушам стало горячо. Это только такие наивные глупышки как я до сих пор верят в сказки. На крыше замерла серебристая вертушка. Рядом с ней стоял уже знакомый с зимы телохранитель.
   - Прошу, - лучезарно улыбнулся дракон.
   Щеки тоже полыхнули пожаром: в присутствии месье Хаба спокойно чувствовать себя не получалось. Да, теперь это был не холеный старик, а молодой мужчина, на первый взгляд лет двадцати пяти, не больше, вот только это не помогло освоиться. Я все равно ощущала себя букашкой под лупой, которая суетится, куда-то ползет и еще не знает, что ее мир ограничили стеклянной банкой.
   Я мысленно пожала плечами - от правды не уйти, точно как букашке в банке, вот только это ерунда по сравнению с тем, что нам грозило сегодня на совете. Поэтому надо радоваться!
   Глубоко вдохнула горячий вечерний воздух. Над городом дрожало призрачное марево, делая его похожим на мираж. Я запрыгнула в салон и уселась в кресло. Соседнее место тут же занял Валгус. Напротив нас устроились дракон с амбалом.
   Зашумел мотор, по крыше задвигались черные тени от лопастей, засвистел, загудел пропеллер: вертолет взлетел.
   В этот момент я по-настоящему поверила: все, выкрутились!
   Если бы мы были одни, я повисла бы у Валгуса на шее, а так только уткнулась лицом в его плечо и блаженно закрыла глаза, чувствуя, как сами собой намокают ресницы.
   Валгус обнял меня покрепче и неловко поцеловал в волосы. Кажется, ему здорово не нравилось, что месье Хаб не спускает с нас взгляда. Я повернула голову, проверяя догадку. Точно. Дракон любовался нами словно... любимыми детьми. Нет, скорее даже внуками.
   Я поспешно отвернулась, но перед этим сообразила промямлить "спасибо".
   - Не за что, Алекс, - очень серьезно ответил месье Хаб. Его лицо на мгновение лишилось снисходительного, добродушного выражения.
   Валгус вздрогнул и помрачнел. Сначала я не поняла отчего, а затем вспомнила... "Драконы ничего и никогда не делают без выгоды для себя" - эту аксиому мне объяснили еще зимой. "Не за что", - могло оказаться не данью вежливости, а констатацией факта. "Не за что" - если выгода соблюдена и интерес задействован. Вот только какой?
   Я снова закрыла глаза, отказываясь думать и о прошлом, и о будущем. Мне хотелось жить настоящим. Одним днем. А еще лучше - одним часом. До самой смерти так жить. Долго-долго.
   Через четверть часа вертолет сел на зеленой лужайке напротив небольшого особнячка, старинного на вид.
   Не знаю почему, но я ждала роскоши. Наверное, из-за возраста дракона. Мне казалось, что такое существо должно потакать собственным капризам. Однако в доме все было очень скромно и просто. Белые крашеные стены. Темная дубовая мебель. Старые дагерротипы с видами городов, да несколько акварелей с изображением лошадиных голов.
   - Люблю дома с историей и лошадей, - улыбнулся дракон и повел нас наверх.
   И пока я поднималась по скрипучей деревянной лестнице, обласканной, прогретой солнечными лучами, мне казалось, что дракон в этом доме почти не живет. Да, месье Хаб тут бывал, но вместе с ним в доме бывали другие драконы, снежные и... лесные. Очень давно. А чаще всех по дому ходили обычные люди. Точнее - два человека. Именно ими пахло больше всего. Правда, сейчас никого кроме нас не было.
   Валгус тоже настороженно прислушивался и приглядывался. Он примерялся к новой жизни под крылом дракона. Парень смирился с тем, что не в силах изменить существующее положение дел и собирался использовать союз со старейшим с максимально выгодой. Если месье Хаб позволит это сделать, конечно.
   Нам отвели комнату на мансарде, из окна которой открывался красивый вид на большое озеро. Маленькая, чистенькая, пахнущая воском и сосновой смолой, она мне сразу понравилась. Солнце уже спряталось за горизонтом, и дракон щелкнул выключателем. Лампа, вспыхнув, тут же потухла с легким стеклянным звоном.
   - Quelle malheur*! - выругался дракон и развел руками: - Друзья мои, боюсь, вам придется спать в темноте да еще на голодный желудок. Прислуга появится только утром, а холодильник, увы, пуст. Сам запретил набивать его продуктами. В этом доме я редко бываю.
   Валгус усмехнулся:
   - Ничего, у нас сегодня все равно аппетит плохой. Главное - кровать есть. Не обидитесь, если мы оставим сегодняшним вечером вас без компании?
   Дракон вскинул в шутливом жесте руки.
   - Помилуйте, мon ami, я сам хотел предложить вам лечь спать пораньше. Такие переживания, такой стресс. Наша девочка едва стоит на ногах!
   Месье Хаб посмотрел на меня и улыбнулся:
   - Приятных сновидений, Алекс. Встретимся завтра.
   И вышел за дверь.
   Мы немного постояли, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Когда месье Хаб зашел в свою комнату, Валгус сгреб меня в объятия:
   - Получилось! У нас все получилось!
   - Все? - не поверила я.
   Парень рассмеялся:
   - Ну не все, зато самое главное!
   И тут же отстранился:
   - Подожди, мне надо отцу позвонить.
   Пока Валгус рассказывал правду родителям, я, чтобы не мешать, ушла в душ. Говорят, вода забирает часть невзгод и переживаний, делая чище не только тело, но и душу человека. Это было как раз то, в чем я очень нуждалась. Вот только проверить утверждение мне не дали.
   - Не могу тебя надолго одну оставлять - пробормотал Валгус, стягивая с себя футболку.
   Я возражать не стала. Сама бы предпочла не отпускать его дальше, чем на пять шагов. Как тогда, после бегства из леса, мне хотелось постоянно прикасаться к любимому. Валгус испытывал точно такие же чувства.
   Той ночью у нашей любви был привкус счастья, но не безмятежного, нет. Я бы сказала - отчаянного счастья. Когда отчаялись ждать, а оно пришло. Только неизвестно - надолго ли.
  
   quelle malheur - черт возьми (фр.сленг)
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"