Здесь сталь рассыпается пеплом

Здесь стынет огонь,

А судьба - клянет меня черным запретом

И стонет чужая земля,

И в лунной, загадочной выси

Звон стрел, пламя крови и долг

И сердце бежит дикой рысью

И шепчут ветра ни о чем

Здесь цепи не рвуться от боли

Здесь рвут самых стойких бойцов

Здесь плети - нектаром по коже

Упрямого рта уголков...

Здесь гордый учитель небрежно

Готовит вам долгую смерть

Здесь ранят словами

Лишь фраза - и ты истекаешь на снег

Здесь бьют только сильных, и пазлом

Судьба вдруг разложит пасьянс

И ужас царит на том ложе

Где смерть ты свою проиграл.

Здесь тихо, привычно небольно

Осколки гордыни, полынь...

Здесь пахнет пронзительно тонко

Мед с ядом привычо роднит

Здесь каждый рисует на брате

ножом, улыбаясь луне

Эльфийская сталь - не в почете

У проклятых принцов Арвэ

Здесь шут равнодушно кивает

В такт боли и курит опять

Здесь Мир тонкой гранью проходит

Роняя свет окон во мгле

История вновь не жалеет

ни принцев, ни нищих бродяг

Здесь - Жизнь и от этого страшно

Наследнику Рода Арвэ.

Пролог

За пять тысяч лет до начала истории

Около Замка Исиндр сплошной стеной чернело магическое пламя. Две армии, словно две огромные темные волны схлестнулись мутным потоком. Уже пала крепость, пылью рассыпались

могучие серые камни, а эльфийская сталь обрывала жизни защитников обители. Но Владыке Замка было все равно. ВОзлюбленная жена, дочь заклятого врага, княжна живого леса, умирала...Еще не рожденный сын внутри эльфийки, казалось кричал в агонии. За спиной Владыки горел камень, его воины еще жили, но ему было все равно, все горше яда. Жена открыла глаза и с мукой поглядела в ночное небо. Некромант нагнулся над ее лицом и казалось чего-то ждал.

- Мне уже не помоч, нет мочи терпеть... - спокойно сказала раненная женщина.

Владыка не стал отвечать. Он лишь прятал лицо в ее волосах, стараясь запомнить сладкий запах березового сока...

- у меня подарок, - улыбнулась женщина, - ценный подарок.

Мужчина внимательно и с тоской посмотрел на нее.

- Я не могу остаться, но, я способна спасти нашего сына.

- Как? - неверяще прошептал мужчина.

-...Но за это придется платить, Арвэ,...

- Ты говоришь страшные вещи, - мужчина взял ее сухую горячую руку.

- Посмотри Арвэ, Свет отвернулся от нас. Он все отнял. Армия моего отца точит стены нашего Замка. Но Тьма милосердна, сама протягивает руку помощи, - сказала эльфийка и сняла с пальца перстень, высеченный из камня. Молочно белый, словно и не мог быть он создан Тьмой.

Эльфийка принялась плести чары. В душной комнате стало совсем невыносимо от жара. Ее губы что-то шептали на древнем наречии создателей миров. Женщина словно впала в забытье. Ее сын рождался. Минуты мучительным потоком тянулись для Владыки. И наконец крик наворожденного звонким эхом отразился от стен замковой кельи.

Тело женщины перестало дышать. И внезапно кто-то чужой и неживой занял тело прекрасной женщины. Вся фигура стала молочно-бледной и светилась каким-то темным и ярким светом.

Губы женщины зашевелились, а ее рука протянула перстень:

- А теперь я объявлю цену, Великий Арвэ:

" И Будет в каждом поколенье

По одному великому

Но мать, никто узнать не должен.

Из мира перстень приведет дарицельницу жизни

Добровольно.

И первый вздох ее дитя, последним для души ее вернется.

И каждый будет монстром, до тех пор,

Когда придет Иная...

Которая сама себя убьет"

Когда туманная речь вестницы прервалась, на руках у Владыки лежало лишь высохшая оболочка возлюбленой. Сын почему-то заснул, а на указательном пальце Некроманта молочным светом тускло переливался проклятый перстень...

***

В зимнем лесу было пронзительно тихо. Ночь не принесла ни покоя, ни передышки. Вскачь, только вскачь. Пока пена и кровь породистой кобылы не пойдут ртом. Странное расточительство. Наследник Арвэ никогда не загонял насмерть животных, все таки эта проклятая сострадательная эльфийская кровь слишком долго держала его за горло. Сострадание. Странное слово. Нет, только вскачь... Огромная малахитовая луна казалась беспрестрастной и мертовой. Покорная кобыла под наследником принялась хрипеть. Но он лишь довольно оскалил зубы. Этой ночью странный моральный садизм пришелся ему по душе, на вкус он был как выдержанное вино, но все же причинял боль. Не в силах удержаться, наездник остановился и спрыгнув в глубокий снег одним колющим ударом проткнул шею прекрасного животного. Струя крови обильно и тепло брызгнула на лицо полуэльфа, рапира - отброшена в снег. Кобыла странно повела карим глазом, похожим на спелый каштан, удивленно всхрапнула и медленно осела в глубокий, пушистый сугроб. Принцу такая смерть показалась красивой. Адреналин молотом бил во всех конечностях, дробил кости не принося облегчения. Проклятая эльфийская кровь. Наследник Рода Арвэ медленным изящным жестом растер кровь животного по лицу. Соленый медный запах провоцировал и наводил на нехорошие мысли продолжить развлечение с более разумным существом. Сейчас в свете луны лицо этого полукровки казалось совсем эльфийским и похоже он хорошо знал об этом. Плащ и ножны мягко упали в снег. Принц встал на колени и зачерпнув шедрую пригоршню рассыпчатого снега умылся. Глянул на свои руки - гадкая смесь воды и крови. Волосы тоже почему-то стали совсем влажными. И только сейчас он заметил что крупные хлопья тихо падают сверху, оттуда где луна. И этот снег был слишком белым, а не зеленым, каким ему должно быть при таком ярком свете ночного светила...

Принц громко рассмеялся и поднявшись побрел прочь, туда где высокие Лорды праздновали смерть его отца, такого же бледного как снег под ногами.

Глава 1

Пять сигарет спустя

Это была четвертая сигарета. Причем другая, отличная от третьей. Ассорти бывает не только в виде шоколада и леденцов. Никогда не понимала тех, кто курит одну и ту же марку. Это все равно, что есть только курицу и гречневую кашу и аннонировать лишь левой рукой. Что за бред? Хотя когда было иначе? Никогда...

Иной была я...И признаюсь мне это нравилось какое-то время. А это время длилось довольно долго. Еще пять лет назад я была Ого-го...то есть я любила то, чем я была, высокомерной городской сукой с полным арсеналом яда и желчи. И честно гордилась тем, что легко зализывала свои раны. Слишком много пафоса разводят около обид и неудачного детства. Слишком уж это замызганная пластинка, дешевая сопливая тема до скрежета в зубах, как школьное сочинение "Как я провел лето". Я никогда не любила фраз-клеше "Душа болит и сердце на куски". Пошло и довольно банально, особенно, если в голосе трагический надрыв .Куда приятней уничтожить что-то красивое, чем каждый день уничтожать себя. В конце концов настанет момент и от вас ничего не останется, лишь жестокая ухмылка какого-нибудь паталогоанатома. Хотя о чем это я? Эти работники ножа и топора холодны и равнодушны. И правильно..кому интересны чужие раны?.

Мы - эгоисты и каждый оберегает и бередит лишь свою, самую важную рану, суммируя грустные истории своей такой важной жизни.

А я...я была слишком борзой, слишком смелой.. в меру жестокой, поэтому моим заклятым друзьям доставляло удовольствие сбивать с меня Спесь. И очень удачно, хочу заметить. Что у нас в остатке, если выпотрошить достоинство расчетливого и жестокого человека как попорченную рыбу? У нас останется очень злой и одинокий волк, ну или волчица, кому как...

Пепел упал прямо на резиновый коврик. Бычок полетел прямо в унитаз к своим собратьям, коротко зашипел...

Пятая сигарета была особенной. Даже не так...сигарелла с вишневым ароматом. Я крепко зажмурилась и затянулась. Вкусно и приятно. Даже приятней чем эта вынужденная наркота. Хотя какая разница? РАК мозга это знаете-ли не банальная русская рулетка, это даже не нападение маньяка из-за угла. Это- мучительная долгая история, джек пот со знаком минус, когда в бреду путаешь человека в белом халате с Богом. Хотя тот первый со шприцем обезболивающего, куда милосердней второго.

Я медленно села в ванной. Вода почти остыла. Ровно четыре разных окурка плавало на дне унитаза, таких же разных как четыре человеческие судьбы. Пятая еще дымилась в дрожащих пальцах. Это как у Достоевского...он писал о том, что чувствует подсудимый, которого везут на казнь...Он хватается за каждую секунду, за каждый клочок яркой ткани в торговом ряду, за каждое неизвестное лицо в толпе. И думает, вот бы еще пожить всласть от магазина булочника до лобного места, хоть секунду, но оттянуть тот миг, когда топор милосердного наказующего опустится на твою шею. Да, правы были философы размышляющие о смерти: ожидание смерти, мучительней во сто крат, чем сама старуха с косой.

Я потрогала голову. Почти лысый череп с несолькими жидкими прядями, когда-то роскошных платиновых волос. Десять курсов химии и ты кусок мяса, мутант с планеты Земля. А там под этим самым черепом, в самой глубине башки - огромная дура, то есть опухоль, неоперабельная, как непрошенная старая крыса, прогрызшая дыру в подполе.

Пятая сигарета догорела. Лишь легкий ароматный дым все еще струился по тощим пальцам. Странно, а умирать совсем не страшно, когда точно знаешь что это случится спустя пять сигарет. Я в последний раз оглядела ванную в стиле hi-tec. Мертвый камень и больше ничего. Протянув руку я зачерпнула жменю. Это была хрустальная вазочка для конфет и леденцов. В детстве, на праздники, мама наполняла ее: там были и барбариски и карамель и шоколадные коровки и птичье молоко. А я всегда выискивала там свои любимые - с миндалем. Но сегодня не было праздника и сладостей тоже не было. Это была другая жменя: белая, от которой я усну, что бы не видеть больше людей в белых халатах, которых я путаю с архангелами. Быстро проглотив таблетки снижающие давление я откинулась на теплый мрамор. В тишине своей огромной ванны, я земерла как русалочка из сказки Андерсена. Она так же как и я ждала рассвет, глядя на своего принца, который целует другую. И ей была все равно, что она станет лишь пеной. Приговоренная...умирать из-за своей глупости, та еще ирония. Я почти слышала как замедляется сердце. Перед глазами становилось все темнее, а тошнота скручивала тело, словно я в тисках. Потом настал черед необходимой агонии, но даже всеобъемлющая боль, которая показалась грознее любого Бога, не заставила меня пожалеть...

***

Замок давно затих. И челядь и лорды и конюшня. Наследник только вышел из пыточной. Ему положено было испытывать облегчение и легкую усталость, но во рту стояла горечь полынной травы. Какое же я чудовище, услужливо подкинуло фразу сознание...Или даже не так...Как же мне не нравится быть таким, но иным я быть неспособен и от этой мысли ему становилось почему-то зло и весело. Доспрос был дрянь. Мастер Заяр остался разочарован принцем. По искривленным губам наставника, принц понимал, что делает что-то не то. Если бы отец был жив, то конечно он бы не посмел так позориться , но сейчас, сейчас стоя прямо над скулящим куском мяса, которое несколько часов назад называлось виконтом Ори, он довольно улыбался. Если бы советник и канцлер взглянули на это довольное и сумасшедшее породистое эльфийское лицо кронпринца, то наверно бы самоустронились, но только не мастер Заяр. Этого профессионала ничто не удивляло: кого мы пытаем сегодня, мой Лорд? - спокойно спрашивал наследник. Мастер лишь укоризненно и вежливо улыбался принцу , - Не кого, а КАК, мой мальчик - поправлял ученика мастер и брался за инструмент.

Принц был весь в крови и даже любимые кожанные ботфорты были в сухих подтеках. Из черненного зеркала на него глядел сумасшедший эльф. На подбородке подсыхала кровь. И глядя на него сейчас даже самый темный мужик необъятной империи с уверенностью сказал бы, что это полуэльф, полувампир, а проше - проклятый королевский выродок, один из Арвэ.

Принц втянул клыки и с усилием уменьшил зрачки. Рассвет застал принца посреди комнаты покойного отца. Нет, теперь уже его комнаты. Алая полоса света, бледная, буд-то разбавленная снегом легла на каменный пол терассы. Принц вышел на балкон и вдохнул морозных запах утра. Зимняя резиденция была окружена лесом. Принцу вдруг стало жарко и оперевшись на руки, он оттолкнулся и прыгнул на снежный островок между сосной и дубом.

В пяти шагах его уже ждали братья. В отличие от наследника, они крепко держали себя в руках...

Высокий, изящный и божественно прекрасный, опирался о сосну смотрел на свои ногти. Он всегда так делал когда был зол. Его сучий характер был известен всем: кроме того, что он был жесток, он был неимоверно подлым. Сладкая, гипертрофированная внешность казалось настолько совершенной, что даже чисокровные эльфийки рядом с ним казались замарашками. Тем не менее, младший Арвэ был до последней капли крови предан престолу и наследнику. А когда он брал в руки черную сталь, то становился кровавым Божеством. И так думали все, потому что Арвэ - потомки проклятых Богов.

Второй безразлично смотрел на своего бурого пса. Самец был спокоен и лишь заметно прядал ушами, реагируя на несмелое пение утренних птиц. Второй принц имел абсолютно безразличное холодное лицо. Он слишком походил на отца внешне, что бы быть таким же по характеру. Он был не менее жесток, чем тот, который рассматривал свои ногти, но не так импульсивен. Слишком умен, даже для Арвэ, он походил на выжидающего в засаде зверя. Перейдя однажды ему дорогу, каждый должен был помнить: пройдет год или десять лет, и средний принц вспомнит твой неакуратный жест или косой взгляд. И ты заплатишь...

Сам же наследник был опорой: сильный, смелый, рассудительный. Конечно такой же жестокий, но не праздный и не мелочный. Братья новоявленного монарха, несмотря на всю порочность их королевской натуры, любили погибшего отца: и как кровного родственника и как Владыку и как того, кто ведет их в бой. Но сегодня им было не по себе. Потому что старший , который будет вскоре коронован, вчера сорвался и заколол чистокровную Этийскую кобылу, которая стоила...как родовой замок высокого лорда. Но самое страшное, что вчера, их наследник, опора и пример для подражания пил кровь...Проявление такой слабости допускалось, но строго дозировано в определенные дни...

Когда-то, несколько тысяч лет назад, Империя Арвэ утопила в крови пол мира...остальная часть, которая собственно не утонула в этой крови решала смягчить потомков рода Арвэ и отдала свою дочь Сариль в жены Владыке империи. Потому как миру и расам нужны были защитники от той страшной угрозы, что спускается в мир каждую зиму...

Но отец эльфийской принцессы не смирился. Он напал на замок Некроманта и попытался отбить дочь, но та умерла родами заключив страшную сделку с Тьмой и как итог - На генеалогическом древе королевской семьи не было имен матерей наследников. Шесть поколений были рождены безымянными. Красивым почерком было выведено лишь "неизвестная". Даже принцы не знали о том, кто был их матерью или матерями. Однажды отец сказал, что это вызвано необходимостью разбавить "гнусную эльфийскую кровь" в венах потомков. Но на самом деле это было не так. Но что-то не сильно помогал данный эксперимент. А что ставало с неизвестными матерями не знал никто кроме Верховного Жреца.

Однако все стало лишь хуже. Противоречиве потомки эльфийки и Некторманта, разбавленные кровью неизвестных с каждым поколением становились все более похожи на монстров: то сходили с ума, то принимались хлестать кровь целыми деревнями.

Молодой монарх коротко глянул на братьев и безразлично вытер кровь с лица. Тот, который разглядывал свои ногти улыбнулся брату и весело сказал:

- Отдал бы мне свою кобылу, а так - на мясо пошла...жалко.

- Интересно слышать от тебя слово "жалость", Тэор, - сказал средний принц поглаживая пса смуглой рукой.

- Ты Брэн не прав..., - весомо ответил мальчишка с медовыми волосами и жестоким лицом, - я даже слишком сострадательный...

- Я пришел поговорить не об этом, - тихо сказал наследник престола и братья затихли.

- Ты слишком рискуешь Асклет, - серьезно заметил младший принц, взволнованно глядя в лицо своего будуйщего Владыки, - мы всю ночь переживали, брат. В такие ночи нельзя пить кровь, конечно если ты не хочешь сорваться и устроить кровавое безумие, - последняя фраза звучала натянуто и наигранно весело.

Кронпринц проигнорировал слова младшего, хотя и знал, что тот прав. Он смотрел на Брэна и его пса, который кажется смотрел в глаза своему хозяину.

- Ты прав Тэор, - сказал кронпринц, - но ночью я вдоволь наигрался, так что сейчас абсолютно спокоен..

- Все готово для казни? - спокойно спросил Брэн.

- Да, Заяр лично займется этим...

- И сколько их было? - Тэор снова посмотрел на ногти

- Двенадцать, - нехотя ответил Асклет и прислонился к дереву, - но все из низших. Организатора покушения так и не нашли. Конечно у канцлера есть кое-какие предположения...Но скорее всего это кто-то из петерки Высоких...

Тэор сел на поваленное дерево и отхлебнул что-то вязкое из бурдюка...Брэн сказал:

- Об этом позже, вы ведь знаете какой сегодня день? И ЧТО должно произойти...

- Погребение...- тихо сказал Тэор, но словно самому себе, - с перстнем отца ничего не случилось? - вдруг спросил юноша.

- А что с ним станется, - ответил Асклет, - как был на пальце, так и есть...

- У меня странное предчувствие, - сказал Брэн и посмотрел вглубь леса...

- Вероятно это просто мандраж, - спокойно заметил Тэор, - наши предки без зазрения совести делали наследников, после чего матери принцев погибали. И наша мать не была исключением...Так что не стоит обременять себя совестью, дорогие мои братья.

- Мы не знаем наверняка, - негромко сказал Брэн, - еще никто в истории рода не рожал сразу трех сыновей.

- Ты хочешь сказать, что кто-то из нас ублюдок, а папочка забыл упомянуть об этом? - улыбнулся Тэор.

- Хватит, - тихо и властно прервал братьев Асклит, - сколько можно мусолить эту тему. Сути это не меняет, - принц развернулся лицом к конюшне, - ты Брэн проследи, что бы Жрец все сделал как положено. Нам нужна "неизвестная"....

Братья еще долго молчали. Но еще не знали что придет ночь и судьба возьмет неожиданный поворот.

***

Церемония погребения происходила в строжайшей тайне. Только кровные дети и Жрец провожали усопшего Владыку в бездну. Огромный подземный склеп покоил в своих темных недрах ушедших Императоров. И новый могильник был готов для Мудрого Раэна, отца трех принцев из проклятого рода Арвэ. Свечи стройным рядом, покорно и с честью освещали склеп. Темный овальный зал был полон величия. На стенах в камне - высечены надписи, имена, даты. Каменные статуи былых Владык полукругом стояли, образовывая колодец. Тихое эхо шагов отражалось от стен и таяло во тьме. Двое големов несли плиту, на которой в полном облачении лежал мертвый король. В цветах своей силы: алом и стальном, он выглядел сейчас спящим и безразличным. Не старое, величественное лицо, сильные руки и упрямый рот. Даже после смерти он был Владыкой и будет им даже через тысячи лет, когда от империи не останется и камня.

Сыновья Великого тихо обступили тело отца и опустились на колени. Жрец стоял в голове усопшего и принялся читать долгую молитву Тьме, которой служил род проклятых императоров . Слова наростали, как снежная лавина, становясь более значимыми и наполненными смыслом. Перстень белого огня на пальце императора засветился так, что стало невозможно смотреть, словно он был накален добела. Овальный зал содрогнулся и с громким хлопком тело усопшего исчезло. Жрец взглянул в середину зала, где стоял абсолютно полый саркофаг. На нем не было ни надпесей, ни знаков. Принцы знали лишь в теории, о том, что он предназначен для "неизвестной" которая продолжит род и произведет наследника на свет, тем самым подписав себе смертный приговор. Кольцо теперь станет принадлежать ей, до тех пор пока она не умрет при родах...Тогда перстень возвратиться к отцу ребенка. Проклятие рода уже давно стало привычным. Поэтому наследники ценились больше всего золота Империи.

Тэор отчего-то нервничал, он казался неуверенным и косо глядел на Асклита:

- И какого это понимать, что мать твоего ребенка умрет?

Асклет отключил чувства и проигнорировал слова брата. Брэн предупредительно положил свою руку на плечо младшего и спросил у Жреца:

- Сколько продлится ожидание?

Жрец, который был чистокровным эльфом ответил:

- Не больше пяти минут. Обычно все происходит быстро...Я ведь был еще на самом первом призыве...Их было много, очень много...

- Какие, они, эти "неизвестные", - отчего-то спросил Тэор, его глаза странно блестели.

Эльф прикрыл глаза:

- Это сложно объяснить...

Братья впились взглядом в закрытый камнем гроб. Сквозь щели посачивался голубоватый свет. Секунда и мощную каменную крышку сносит поток воды. Словно кто-то неожиданно вылил в углубление больше положенного. В воде еле разлечимо тонуло бледное истощенное тело. Жрец ловко выловил из воды неопределенного вида существо, почти скелет: блеклое, с огромными затуманенными глазами зеленого цвета. Почти лысая голова довершала особо болезненный вид. Жриц щупал эту женщину и происнеся какое-то короткое слово дотронулся до груди новоприбывшей. Та издала протяжный вопль и ее стало рвать. Очень скоро она затихла обняв себя руками в воде: глаза полные ужаса и сожаления глядели в сторону принцев. Девушка застонала и беззумно рассмеявшись как ожившая мумия принялась обламывать ногти о каменный склеп. Принцы в ужасе молчали. Лишь жрец остался спокоен и собран. Он взял безумное тело на руки и передал слугам, которые уже заматывали девушку в теплое покрывало. Когда девушку унесли, Асклет внимательно посмотрел на жреца:

- Что это было?

Жрец дернул щекой и протер губы:

- Не знаю. Обычно неизвестные здоровы и уравновешаны. Эта же, больна, очень сильно. Она почти при смерти. И к тому же...

- И что делать нам с этим страшилищем? - Тэор неожиданно повысил голос и усмехнулся.

Жрец неодобрительно глянул в его сторону:

- Лечить..., а там будет видно.

Принцы устало переглянулись и покинули фамильный склеп

***

Пробуждение было странным. Я была почти уверенна, что меня кто-то трогал. То есть что кто-то опять меня лечил. Какой-то наркотик сводил на нет мои попытки очнуться окончательно. Я сжимала зубы и пыталась сказать хоть слово, но получался лишь мысленный мат...Но все же глаза открыть удалось. Вокруг было тихо, а место в котором я очнулась мало походило на больницу, скорее это был номер в каком-то дорогом отеле: старинная мебель и глухо закрытые занавески черного бархата. Огромная постель была слишком мягкой. Я поднялась на локтях. Все тело было перетянуто какой-то хлопковой темной тканью. Что-то странное было в моем состоянии и лишь спустя минуту я поняла: больше не было боли, а волосы падали мне на плечи. В страхе я рукой коснулась головы: вместо голого черепа я ощцтила приятную шелковистую волну волос. Но осознать все до конца мне не дали: двери заскрипели и в комнату вошел некто мужского пола в длинной белой одежде. Я осторожно отползла на край кровати. Незнакомец проигнорировал мое движение и подошел ближе. Только сейчас я поняла почему он очень странный: длинные светлые волосы, слишком молодое лицо не сочиталось со старым взглядом опытного зверя. Мужчина посмотрел на меня внимательно и сказал:

- Меня зовут Ниэрэ, я лечил тебя.

- Разве я об этом просила? - холодно спросили губы, - спасибо тебе, прекрасный доктор, но ты прервал меня очень грубо, не находишь?

- Даже так, - словно сам себе сказал мужчина, - значит ты хочешь умереть?

- Да, - я криво улыбнулась, ты бы не мог выйти и дать мне закончить начатое?

Доктор наклонился ко мне и брезгливо сказал:

- Самоубийца.

Я лишь рассмеялась:

- Верно, доктор, она самая. Кстати, я бы хотела выписаться и что это за клиника? У меня нет таких денег...но если честно есть, но мне жаль тратить их на лечение...

- Ты не поняла?

- Что не поняла? - осторожно сказала я

- Ты очень далеко от дома, теперь тебе не вернуться, - сказал мужчина и отдернул занавесь. Черный бархат поддался без усилий.

Снаружи была ночь. Самая обычная если бы не небо...На темно-синем небосклоне горели кровавые звезды, а несколько лун правильным полукругом чертили линию от зенита до далекого горизонта. Меня пронял озноб:

- Таааакк.., - я так понимаю, что...

- Молчи и слушай меня, женщина, - грубо сказал незнакомец, - умереть тебе никто не даст, так что не надейся.

Я холодно посмотрела на мужчину:

- Интересная теория. Вот ты мне скажи, моя опухоль все еще при мне?

- Да, но я ее уменшил, - безразлично ответил тот, я буду говорить откровенно: у тебя есть не больше двух лет до смерти.

Я привычно без эмоций кивнула.

- Но ты умрешь в любом случае. Буду говорить абсолютно честно: ты должна родить империи наследника. Ночь рождения станет твоей последней.

Я криво улыбнулась жестокому доктору и прикрыла глаза.

***

Принцы завтракали молча. Лишь Лорд Заяр, мастер-наставник Палачей не имел аппетита. Он флегматично поглаживал по холке своего личного пса и безразлично глядел в окно. Асклет допивал вино, а Тэор чему-то зло улыбался. Брэн же был больше задумчивым, что впрочем не портило его аппетита. Тут же была и возлюбленая кронпринца: чистокровная гахарва. Девушка была высокой темнокожей, красноволосой искусительницей с завараживающими глазами-магнитами алого цвета и огромными розовыми губами. Она небрежно кидала взгляды на принца и томно улыбалась, но говорить не смела: Асклет был явно не в духе, а в такие дни он был сущим демоном: лилась кровь, а улыбка не сходила с губ наследника. Все ждали последних двух сотрапезников: Жреца и неизвестную, от которой зависело слишком многое. Вся последующая судьба империи и мира...впрочем о неизвестных после их смерти забывали.

Дверь в столовую открылась: впереди шел жрец в простом черном платье, а за ним, засунув руки в карманы мужского охотничего костюма шла неизвестная. Наследник придирчиво осмотрел ее с ног до головы: девушка была высокой и стройной. На плечи небрежно падали волосы необычного светлого оттенка. Самая обыкновенная, - подумал принц, если бы не глаза. Зеленые с вкраплением коричневого были холодными и жестокими, такие должно иметь лишь мужчинам Арвэ, но никак ни женщине пришедшей из неизвестного мира.

Девушка остановилась у стола и холодно осмотрела каждого по очереди, даже не скрывая этого. Особеннон долго она смотрела на Тэора, который ласково, но как-то слишком жестоко ей улыбался, откинувшись на сиденье. Обычно от такого взглядя даже сам канцлер смотрит в пол, но неизвестной было все равно. Ее не интересовала ни жестокость в глазах младшего принца, ни пристальное внимание остальных. Она спокойно повернулась к Жрецу и спросила низким хриплым голосом:

- Ну и хули он так вылупился?

Тэор перестал улыбатся и наклонил голову в бок. Это был плохой признак. в последний раз все закончилось массовыми убийствами несогласных. Но девушка лишь брезгливо мазнула взглядом по лицу принца, и так и не получив ответа от Жреца села напротив Палача. Жрец еще с минуту постоял и сел рядом с девушкой. Слуги тут же принесли еду новоприбывшим. Девушка спокойно и медленно ела, откинув нож подальше. И ни на кого больше не смотрела.

Гахарва же внимательно изучала неизвестную: казалось она оценивает каждый миллиметр ее тела, кожи и волос. Девушка чувствовала взгляд, но ей казалось было это глубоко безразлично. Наконец она произнесла:

- Как твое имя неизвестная? - прозвучало власно, подавляюще, но девушка лишь бросила на нее короткий холодный взгляд, хмыкнула и продолжила есть. Жрец выразительно посмотрел на любовницу принца, ставя ее на место. Гахарва улыбнулась и продолжила пить вино.

Жрец наконец произнес:

- Девушку зовут Виктория.

Неизвестная глядела лишь на пса Палача. Тот тоже заинтересовано смотрел в ее сторону. Наконец пес оторвался от руки хозяина и подошел вплотную к неизвестной склонив голову и глядя в ее лицо горящими глазами. Девушка руками оторвалу кусок дичи из своего завтрака и на ладошке протянула псу. Тот удивленно глянул на нее и моментально слизал мясо с ладони.

Где это видано, что бы псы Ирго обращали внимание на женщин и разрешали себя кормить? Кронпринцу подкинули забавную, но скорее неприятную загадку.

Девушка отказалась от вина и предпочла ягодный сок. Она смотрела куда угодно, но ни на лица своих сотрапезников. Тэор больше не улыбался, он насторожился. Младший принц был слишком умен, что бы злиться на оскорбившую его женщину.

Наконец завтрак был завершен и все кроме принцев, Жреца и неизвестной остались сидеть за убраным столом. Теперь девушка глядела на всех с долей опаски, настороженности, злой иронии и толики безысходности. "Знает", - подумал Асклет, "Жрец ей все сказал".

Наконец жрец заговорил:

- Виктория, познакомся с наследниками: это Тэор, Брэнд и кронпринц Асклет. Даже когда девушка услышала о том, от кого ей предстоит родить ребенка, она не выразила ни единой эмоции, на лице не дрогнул ни один мускул. Асклет никогда не видел на лице женщин такого ледянного хладнокровия. Им восхищались, соблазняли, но никогда не глядели так небрежно...

Он поклялся, что заставит неизвестную заплатить за ее этот короткий и небрежный взгляд.

***

"Долбанные маньяки", - подумалось мне, когда я осталась наедине с этими тремя" Жрец уже ушел оставив нас наедине, как он сказал "познакомится поближе". Уже минут пятнадцать мы вели молчаливый и красноречивый диалог. Мне если честно было и страшно и смешно. Три здоровых, длинноволосых мужика буравят меня взглядом, словно я нефтяная скважина. Особенно страшен был красавчик, тот кого звали Тэор. У него были глаза доброго убийцы. Брэн же вообще застыл на мне, и кажется не мигал, в стазисе не меньше. Наверное у них так принято...А главная звезда вечера, по имени Асклет вообще прожигал взглядом. Было заметно что он очень злился. Но злился он как-то правильно с расстановкой, мол придет рассплата, но не сразу. Я же просто молчала, выводя этих инопланетян из себя. Стало уже прямо интересно, когда эта коррида завершиться. Грубить не хотелось, но и быть вежливой тоже не особо. Наконец очнулся младший. Он сладко и с улыбкой сказал:

- Какая милая девочка, все же..., - и улыбнулся братьям, те впрочем не отреагировали

Я безразлично и ровно ответила:

- Первый раз вижу, что мыслительный процесс у особей мужского пола занял аж целых пятнадцать минут, - и откинулась на спинку кресла

- Дерзкая, - довольно улыбнулся и как-то морально удовлетворился Брэн.

- Помолчи, Тэор, - сказал Асклет глядя на улыбку младшего наследника. Ого! В этом голосе была такая сила, что у меня волосы на теле встали дыбом. Таким тоном закалачивают гвозди и поднимают целину.

Мужчина спокойно глянул на меня. Он был темноволос, черноглаз и очень холоден. Он вежливо спросил :

- Кто ты по присхождению?

Я так же спокойно ответила:

- Никто.

Мужчина с минуту помолчал и задал новый вопрос:

- Чем ты занималась в своей жизни?

Я снова емко ответила отрешенно разглядывая свои ногти:

- Ничем.

Снова за столом повисла тишина. Словно в воздухе соединились: камень, сталь и хрусталь.

Тут вступил в разговор Брэн:

- Виктория, брат просто хочет узнать тебя получше. Незачем злиться. Здесь нет для тебя врагов.

Ага вот и парламентер. Я глянула в глаза принцу и медленно спокойно ответила:

- Вы нарушили мои планы. Выдернули из мира и не дали умереть. Назовите мне хотя бы одну причину, почему я не должна злиться?

Над столом снова повисла тишина. Брэн пристально смотрел на Тэора. Асклет же погрузился в себя.

Наконец Тэор встал и подошел ко мне, присев рядом на край стола и сказал:

- Виктория, не стоит...лучше не стоит испытывать терпения моего брата, - ласково сказал принц. Ответы на вопросы, повеновение и уважение - все что от тебя требуется...

Я холодно посмотрела на наглого ублюдка:

- Тебе нечем крыть принц. Какие у тебя рычаги давления? Только пытки и смерть? Но для меня это очень старо. Так что я буду вести себя, так как хочу....

Тут снова заговорил Брэн:

- Ты не боишься боли? Зря...

Я удивилась:

- Что ты знаешь о боли, принц? Мы с ней старые друзья. И мы неплохо ладим.

принцы закаменели и снова начали напряженно думать. Глаза наследников не выражали ничего..Тут не выдержал Асклет и вплотную подошел ко мне, настолько близко, что мне пришлось повернуть голову в бок. Я уже не выдерживала напряжения. Мне хотелось разбить всю посуду и от страха биться головой о стену...

Мужчина стальной рукой взял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. У меня словно все оборвалось внутри: давление на психику было такое, что слезы сами просились из глаз, а тело окаменело. Но я неотрывно глядела на мужчину. Наконец он сказал:

- У тебя есть неделя что бы смириться со своим положением. Я забочусь о твоем моральном комфорте, что бы облегчить ношу, но ты видимо слишком гордая. Но запомни: ни единым словом, ни взглядом ты больше не дерзнешь ни мне, ни моим братьям. Ты поняла.

Я словно окаменела от такой жестокости. Меня словно убили одной фразой, которая была горьче любого яда. Я усмехнулась и медленно выдернула свой подбородок из рук принца. Холодно глянула на остальных и улыбнулась:

- Трое здоровых мужиков на одну меня. Как круто. Гордитесь, ублюдки..

И медленно направилась к выходу. Хотелось бежать и биться в истерике. Но это было непозволительно. Я тоже умела быть жестокой и подлой, но такие враги были мне не по плечу. К тому же мне было безумно страшно. Одно - контролировать свою смерть, а совсем другое...То есть самое страшное - ожидать ее. Я спокойно вышла из столовой и побежала. Я бежала не разбирая дороги, яростно. мимо расступались слуги, легкие горели, а перед глазами стояла алая пелена. наконец я очутилась на воздухе. Кто-то из слуг неслышно накинул мне теплый плащ на плечи. Я даже не обернулась. Рядом была конюшня. Я довольно сносно ездила и решила унять свои нервы...

Кони были великолепны все: ярко-белые, сине-черные и даже полосатые с вытянутвми мордами. Но меня привлек лишь один конь. Я знала что это именно конь, а не кобыла. Кроваво-алый он был похож на огонь. Такие же алые глаза с мукой глядели на меня. Словно он потерял кого-то близкого. Глаза приговоренного к смерти. Я подошла к загону и таким же взглядом глянула прекрасному зверю прямо в душу. Казалось мы так и стояли немигая, пока конь пронзительно не заржал. Крик отчаянья...

Спиной я почувствовала чье-то присутствие и не оборачиваясь спросила:

- Чей это конь?

Конюх ответил:

- Это конь погибшего Владыки, Ваша Светлось.

- Я хочу оседлать его, - сказала я и повернулась к пареньку.

- Но ваша светлость, он умирает, - виновато ответил конюх

Глянув в глаза животного ответила:

- Я тоже.

Конюх больше не задавал вопросов, а ловко седлал коня, который с надеждой и непонятной тоской глядел на меня. Когда конь был готов, я ловко оседлала животное и он, словно почувствовав мою муку кинулся вскач, так же отчаянно, словно в последний раз. За ворота нам выехать так и не удалось, но я и не пыталась, я никогда не выйду из этих стен, я так и умру здесь, среди чужих жестоких людей, даже не увидев своего ребенка. Сколько мы скакали не знаю. Наконец конь остановился и я сползла с седла, хватая ртом воздух. Дерево оказалось здесь очень кстати и я оперлась рукой о ствол. Конь всхрапнул и ткнул носом в мое плечо. Повинуясь какому-то минутному порыву я обхватила шею коня и уткнувшись в густой мягкий мех, словно мех куницы, беззвучно заплакала. Конь стал таким ласковым и что-то успокоительно бурчал, словно кот. Разве кони так умеют? подумалось мне. Не знаю сколько я так простояла, но слезы высохли давно или их не было вовсе. Подняв голову я заметила, что в десяти шагах от меня стоит Тэор и ранодушно рассматривает свои ногти, безразлично глядя то на меня, то на коня. Решив ускакать от этого маньяка я повернулась к коню что бы сесть в седло, но меня опередил, спокойный тихий голос принца:

- У меня когда-то был снежный волк. Не обычная скотина, которая водится в каждом лесу, а настоящий эгру. Эгру - разумные, преданые охраники, обладающие мыслеречью. Отец подарил его на мое десятилетие. Я был хилым впечатлительным ребенком, а эгру - напротив - молодым самцом, способным защитить меня. У меня совсем не было друзей. У принцев вообще не бывает друзей, были братья, но они были здоровы, а я оставался один, в своей спальне в вечном чаде свечей и жаре натопленныхх стен. Мой врач был нередко единственным кого я видел в долгие зимние месяцы. И вот однажды появился Эгру, который заменил мне и редкое холодное внимание отца и нечастые визиты братьев. Он был очень умен мой волк. Ночами он лежал рядом со мной и показывал картины северных лесов, заснеженных гор, учил меня жизни которую он познал в стае. и впервые за много лет болезни я увидел в глазах своего невольного охранника, то что не видел никогда ранее: неподдельное восхищение, любовь, преданность. Он заслонил все - равнодушие отца и сочувствие братьев. Очень скоро я поправился и мы стали охотится вместе: нам было просто хорошо и я почувствовал себя живым, цельным, счастливым. Мы много дней смотрели на луны и просто молчали. Наверное будь он рядом и дальше я бы стал другим, более - принц брезгливо скривил губы, - более достойным, но видно не судьба. Однажды отец привел ко мне Палача. Ты видела его за завтраком. Так вот отец сказал, что самая пора для моего испытания, которое определит стану ли я достойным принцем. К слову у каждого из нас испытания было свое. И как ты уже поняла не из приятных. Так вот отец сказал мне: "Ты должен убить своего Эргу". Я ничего не ответил тогда. Я вообще ничего не говорил следующие несколько месяцев. Но самое главное, не то что я не сказал, а то что Я СДЕЛАЛ. Много ночей Заяр показывал мне как медленно убивать своего снежного Эргу. И я не смел. Я не смел ни заплакать, ни отказаться. Я смотрел в глаза своего друга в которых была лишь мука и ментальный крик от которого сама душа расспадалась кровавой пылью. Но самым страшным в глазах снежного волка было понимание и прощение. Дня через три во мне что-то сломалось. Палач ковал из меня нечто настолько темное, и делал это настолько искуссно и небрежно, что я начал улыбаться и получать удовольствие от мучений моего друга. Кровь сводила с ума, а перед глазами были лишь колодца боли моего зверя. Когда все было кончено Заяр сказал мне:

"Сегодня ты превратился в монстра, ты даже не попытался отстоять своего друга ни словом ни взглядом. Запомни этот момент и сделай выводы" Не знаю что свело меня с ума: мучения Эргу или упрек Палача. Шли годы, но одно осталось неизменным - чувство вины.

Только когда принц закончил свою речь я осмелилась посмотреть на него. Он не изменил позы, и все так же безразлично разглядывал свои ногти. На секунду он поднял на меня глаза и улынулся. "Зверь, настоящий зверь, смотрит сейчас на меня". Я ничего не сказала этому человеку и запрыгнула в седло. Принц все же не дал мне уехать и подошел к коню, глянув ему в глаза:

- Странно что конь отца еще жив...Он должен был умереть от тоски и пристально глянул на меня, я лишь ответила:

- Вы что-то путаете, принц... Софокл, мой конь и у нас с ним тоска одна на двоих.

Тэор ничего не ответил и я умчалась прочь к ненавистному замку. Последнему моему пристанищу.

***

Асклет гладил обнаженное тело своей гахарвийской любовницы и думал о зеленых глазах Неизвестной. В комнате без окон стоял жар от камина и мокрые тела любовников медленно остывали. Наследник не чувствовал ничего: секс с гахарвой не принес облегчения, а поведение неизвестной было опасным, чуждым. Она походила на холодную сталь и честно говоря он опасался скрытой конфронтации, ведь она будет здесь пока не родит ему сына. Он не мог контролировать то, чего не понимал.

Гахарвийка заглянула в лицо Асклета и потянулась к его губам. Принц мягко но настойчиво отстранил ее и стал одеваться.

- МОй принц, останься. Целый день еще впереди.

- Тебе лучше вернуться к себе Фиола, я буду сегодня занят до поздна...

Женщина затихла и вкрадчиво произнесла:

- Ты хочешь поскорее избавится от этой девочки.

- Фиола, - спокойно сказал принц, - произведение на свет наследника тебя никак не касается. Ни его рождение, ни его воспитание.

Асклет чувствовал как девушка злилась на него. Она просто полыхала яростью. Да, она была изумительна, темперамента, поддатлива, но она была одной из многих, которая задержалась в его спальне дольше всех остальных. Целых шесть месяцев - это рекорд. Девушка надеялась на большее. Наверно она считала, что сможет занять место рядом с братьями принца, но Асклету не было жалко эту женщину. Ему было все равно. Сейчас предстояла ответственная и важная задача - продолжить род. И Асклет понимал, что моральное здоровье Неизвестной - один их важнейших факторов на данный момент. И моментально принял решение:

- Ты на два месяца отправишься на южную границу Фиола. Когда тебе стоит вернуться я дам знать...

- Ты отсылаешь меня из-за...

- Да, и ты проекрасно знаешь это. Прими все достойно. У каждого свой долг...

- Надеюсь тебе будет не слишком противно оплодотворять это ничтожество, - игриво заметила девушка.

Принц повернулся к женщине и сдавил ее горло:

- Никогда не смей говорить подобное о матери наследника престола. Все неизвестные - великие. Каждая по своему. Ты поняла

- Я поняла, - заплакала гахарва и вжалась в простыни

Братья объезжали посты. Беседа не клеилась и они решили поехать на берег моря. Благо, сегодня было безветренно и не холодно.

Когда все трое спешились Тэор кинул камень в воду и сказал:

- Она приручила коня отца...

- Багар, еще не умер? - спросил Брэн.

- Нет, - ответил Тэор смотря на воду, - она дала ему второе имя "Софокл".

- Тебя кажется беспокоит еще что-то, - заметил Брэн, глядя на своего коня.

Тэор застыл и неожиданно сказал:

- Я не знаю зачем я это сделал, но я рассказал ей о посвящении.

- Что? Ты с ума сошел?

Тэор злился:

- Не знаю как это вышло. Меня словно вывернуло на изнанку, я не контролировал себя, нет даже не так. Я ЗАХОТЕЛ рассказать. Искренне.

- О том, как ты убивал Эгру не знаем даже мы, а ты рассказал такое чужачке? - удивленно спросил Брэн...

- Ты думаешь это имеет отношение к ее дару?, - спросил Асклет

- Дар вытаскивать на поверхность скрытое? - серьезно заметил Брэн..., - интересно, никогда о таком не слышал...

- Будь очень осторожен, - сказал Тэор, - никто не дает гарантии что Неизвестная не использует твои вскрытые слабые места против тебя

- Я не боюсь своих демонов - ответил Брэн, - видимо в минуты эмоционального напряжения она генерирует подобную энергию. Это как эмпатия со знаком минус. Она вызывает те чувства в окружающих, которые испытвает сама. Но это дишь теория. Я проверю это ближайшим временем.

Асклет молчал. Он думал над словами братьев и смотрел на серую гладь моря. Будуйщее таило неизвестность и это беспокоило принца.

***

На некоторое время меня оставили в покое и я просто лежала в комнате не думая ни о чем

После откровенного рассказа принце хотелось завыть как тот самый снежный волк Эгру под пытками. Кровь стучала где-то в голове. Я знала что где-то там внутри - опухоль пусть уменьшенная, но все такая же..Я была готова умереть, мне хватила мужества поднять на себя руку, но больше всего меня пугала мысль стать ходячим смертником - инкубатором на ножках, когда каждый встречный будет глядеть на тебя, как на приговоренную. Эта все гордыня, самая обячная спесь, - думалось мне, но от этого в сто раз горьче и тяжелее. Я медленно перебирала мысли и чувства. Я всегда была животным которое само без сожалений отгрызает себе лапу когда попадает в капкан. ВО мне всегда была жажда жить и я шла по трупам, но унижение под названием рак сново воскресило мою Спесь. Мне был важен сам факт "я умру только так как пожелаю. И судьба мне не указ". Да, наверное так, дело было даже не в боли, дело было в поражении.

В углу комнаты стояла невыразительная скромная девушка - моя служанка. Она стояла так уже часа два. Молча глядя в пол. Ее звали Зоя. Обычное короткое имя. Мне невольно стало жаль девушку - а вдруг она хочет в туалет или есть или замерзла. Вон какие тонкие туфли на ногах.

Я повернулась и сказала:

- Зоя, подойди ко мне.

Девочка улыбнулась и подошла.

- Ты хочешь в туалет или есть?

- Что вы Госпожа, я всем довольна. Я выполню любой ваш приказ.

- Ну хорошо, тогда слушай, - ты сейчас пойдешь на кухню и хорошо поешь. Отправишься к вашей как ее...главной...

- К экономке, - подсказала девочка,

- Да, к экономке и скажешь что я приказала выдать тебе несколько пар теплого белья и теплые сапоги и на плечи что-нибудь.

- Госпожа, - улыбнулась девочка, - спасибо!!!

- Иди, уж, - сказала я и встала с постели. Нацепив теплый плащ я пошла в конюшню покормить своего Софокла. Конюх сказал, что можно. Тем более конь был единственным нормальным здесь существом. Даже бедная Зоя была фанатиком. Добрым, светлым, но фанатиком.

Во дворе пахло дымом и мясом. Днем я видела каких-то мужчин, видимо солдат. Все кланялись мне и не смели поднять глаз. Дикость какая-то. Но хоть в глаза не смотрят, уже радует. За мной словно тени следовали какие-то убийцы. То есть охранники. На вопросы не отвечали в глаза не смотрели. Прилипалы....Я медленно вышла во двор. До конюшен было десять минут хорошего ходу. Собственно говоря весь замок лес и казармы вокруг - был своеобразным городком на несколько тысяч человек. За крепостной стеной также рассполагался город. Как утверждал мой врач - многомиллионный. Что невольно вызывало уважение. Дороги ту были посыпаны мелким голубым гравием и приятно скрипели при ходьбе. Когда я подошла к Софоклу, то увидела как тот заметался в стойле, обрадовался, мой зверь...

- Я тоже рада тебя видеть Софокл, - сказала я, поглаживая зверя по морде

Конюх уже напоил коня и теперь я жменями подставляла под морду животного какую-то крупу. Конь хитро косился на меня алым глазом. Наконец настал черед десерта - большого плода похожего чем-то на яблоко, только без черенка...

КОнь с аппетитом пережевал плод и положил мне морду на плечо. Я гладила и несла какую-то чушь о лесных ежах и морских черепахах, зверь то ли похрапывал, то ли посмеивался, но кажется прекрасно меня понимал. Тут метрах в пяти раздался мужской смех и звук копыт о гравий. Обернувшись я увидела, что эти мудаки, то есть принцы изволили вернуться в компании каких-то людей. Сугубо мужская компания. Я уже намеревалась уйти, но черноволосый курчавый парень спрыгнул и быстро зашагал прямиком ко мне. Ну начинается...знакомство с местными аборигенами мужского пола. Незнакомец схватил мою руку и горячо сазал:

- Леди, позвольте пригласить вас на сеновал...

Тут заговорил Брэн, снимая перчатки:

- Умерь свой пыл, Ирис, это неизвестная.

Ирис тот час же улыбнулся и поклонился мне:

- Леди, простите мне мою дерзость, женщины на фоне коней моя слабость...

- Прощаю, - спокойно ответила я, - неужели вас так возбуждают кони? - спросила я и мужчины взорвались хохотом. Ирис обернулся к друзьям и лучезарно улыбнулся.

- Виктория, поужинаешь с нами? - дружелюбно спросил Брэн

Я пожала плечами:

- Почему бы и нет.

Накрыли нам в тесном зале, почти в казарме, где по стенам было развешано оружие. Опытным взглядом мастера спорта по фехтованию я осмотрела все: и рапиры и нечто похожее на катаны. Захотелось взять меч и изрубить кого-нибудь на мелкие части. Но вообще настороение было весело-злым. Ужин проходил оживленно. Говорили в основном о войне, женщинах и каких-то монстрах, которых по словам Тэора он регулярно кромсал на восточных границах, недалеко от гор. Я же сидела сняв сапоги в глубоком кресле и скрестив ноги. Не обращая ни на кого внимания я держала тарелку в руках и ела прямо пальцами капченную птицу. Рядом со мной сидел Брэн и Ирис, а я лишь неотрывно глядела на катану из странного бледно голубого металла. Я была мастером спорта по фехтованию, но мало кто знал, что после окончания спортивной карьеры, я около пяти лет училась владению холодным оружием разных школ: и итальянской и японской. И да, у меня был талант и желание. Но конечно такое оружие я никогда не держала в руках. Ирис заметил мой взгляд и спросил:

- Нравится ?

- Меня интересует вот та катана, по крайней мере в моем мире она называется так.

- Это эльфийская сталь. Но она не в почете у принцев Арвэ...

- Почему? - спросила я

Ирис лишь повел плечом, он видимо не смел или не хотел говорить об этом.

Я встала с кресла и направилась ближе к стене что бы рассмотреть катану как следует. Она завораживала. Притягивала. Казалось, что в свете камина на стали то проявляются, т гаснут змеи-символы и странный мучительный шепот проносился волнами. Я даже не заметила, что в зале стало тихо, я обернулась к Ирису и сказала:

- Сталь, она шепчет...

Гробовое молчание опустилось на шумный стол

- Виктория, - тихо сказал Брэн, - это невозможно, тебе показалось

- Брэн, - ответила я не поворачиваясь к принцу, - у меня конечно опухоль в башке, но не в той его части, которая отвечает за слух...

- Викторийа, отойди от стены. Но я лишь повела плечом.

Неожиданно со стола встал какой-то мужчина. Весь седой и молодой лицом. Но может это просто белые волосы, не знаю. Он чем-то неуловимо отличался от пресутствующих. Какая-то сила шла от него, словно он - снежная лавина, когда все остальные - огонь и металл.

- Эта сталь не может шептать тебе женщина, ты не принадлежишь к эльфийскому роду.

Я глянула на уши мужчины - нормальные обычные, человечьи, но судя по всему сказанному, он все же эльф.

Я дотронулась до рукояти катаны. И тут шепот сменился безумным пением. И такая песня пробирала до кости. Какие-то хаотичные, безумные звуки. Руку словно обдало холодом и я резко сняла катану со стены. "Эльф" сузил глаза:

- Положи меч Неизвестная. Эльфийскую сталь не берут в руки обычные смертные.

А мне было весело:

- А ты попробуй заставь меня, эльф, - сказала я и улыбнулась. Кажется я нарывалась на что-то очень неприятное. Сзади ко мне подошел Асклет и сжал мою талию:

- Виктория, - тихо сказал он, - не нужно, положи меч...

Я не ответила, я глядела лишь в глаза эльфа и немигала.

Асклет стал между нами:

- Йалош, друг, не нужно....

- Принц, - холодно сказал эльф, - ты знаешь закон, смертный взявший эльфийскую сталь, должен или положить ее на место или доказать что вправе...

- Йалош, она моя женщина, она мать моего будуйщего ребенка. Я не позволю ее калечить. Приди в себя, Лорд, она же не умеет драться в конце концов.

- Кто сказал, что я не умею? - хрипло ответила я в спину принца.

Асклет повернулся ко мне и с тревогой посмотрел прямо в дикие глаза. Я улыбалась. Я была словно пьяная. Меч в моей руке медленно вибрировал, он просился в бой.

- Значит решено. Бой до первой крови. Не волнуйся принц, я не причиню вреда матери твоего наследника, я всего-лишь исполню свой долг - никто не имеет брать поющую сталь, если смертен...

Мужчины молчали. Нас привели в небольшой округлый, видимо тренировочный зал. Я была в предвкушении: настоящий бой. Меч словно гипнотизировал меня. Мужчины Образовали круг. Эльф снял с себя кожанный плащ. Все его тело было усеяно жуткими кривыми шрамами. Я разделась до рубашки. Размяла плечи и шею. Приняла стойку. Мужчины молчали. Вперед вышел Брэн:

- Бой до первой крови, начали.

Эльф обходил меня по кругу мягкими широкими шагами лишь сейчас я заметила, что его меч - обычный, не такой как у меня. Атака началась неожиданно. На автомате я отбилась и отскочила назад. Адреналин захлестнул тело. Меч был великолепен: легкий прочный. От соприкосновений наших мечей полетели искры, но какие-то темно-синие. Эльф на секунду застыл. Конечно я понимала - он бьется не в полную силу. На этот раз атаковала я: скорость всегда была моим преимуществом. Эльф без труда отбил мою связку, но мне показалось что в его глазах проскользнуло то ли удивление, то ли восторг. Я прыгнула пытаясь режущим ударом задеть грудину воина но лезвие отбили таким образом, что мое легкое тело изменило траекторию полета и я начала заваливатся....исполнив довольно таки неуклюжий кульбит я приземлилась четко на ноги. Cталь запела громче. И вдруг я крутанула меч как-то необычно перехватив его другой рукой. Так я не умела. Так меня не учили. Зрачки эльфа расширились и он атаковал. Что творилось со мной я не понимала. Я теснила противника, спокойно без эмоций, шаг за шагом идя к цели. Мозг и сознание не понимали, что происходит с моим телом. Эльф уже не церемонился со мной - он дрался в полную силу. Мои руки дрожали, я сознательно сокращала дистанцию, потому как ближний бой был выигрышен больше для меня, чем для длинорукого противника. Эльф провел какую-то связку и больно ударил меня рукоятью по кисти, намереваясь выбить оружие. Я разозлилась и прыгнула нанося удар. Время словно замедлилось, мелодия исходящая от оружия сводила с ума. Вокруг меня взметнулось голубое пламя. В нем невозможно было дышать, оно было холодным как лед. Каждая нота этой песни пронзила меня, калеча нервую систему. Шок накрыл с головой и похоронил под осколками разделенного сознания. Короткий миг и тепло вперемешку с холодом разлилось по костям. Я прикрыла глаза и приказала пламени потухнуть, а стали - не петь. Когда я открыла глаза, то увидела что эльф безумными глазами смотрит в мою сторону.

- Ты обиделся на меня? - почему-то спросила я у эльфа, буд-то в чем-то виновата.

- Нет, - вежливо ответил эльф, - ты доказала. Ты вправе. Теперь это твое оружие, - сказал мой противник и вышел из зала. Принцы немигая смотрели на эльфийскую сталь.

- Я бы чего-то поела, - сказала я мужчинам, - может даже выпью вина...

Когда мы вернулись за стол, мужчины снова стали веселы, но уже произносили тосты за меня, я пила со всеми наравне и впервые за много лет чувствовала себя счастливой.Я ела прямо руками и хохотала над пошлыми шутками Ириса и Брэна.

- Ух как ты на него прыгнула, - сказал Ирис, закусывая, - я моргнуть не успел. Ты конечно приземлилась неуклюже, но вертко.

Я рассмеялась, Брэн почему-то поддерживал меня за талию. Видимо что бы я не свалилась под стол, настолько пьянной я была, но веселье перекрывало все остальное. Напротив сидел какой-то весельчак с копной серебристых волос и рассказывал пошлые истории о служанке и герцоге. О служанке и жене герцога. Я почему-то смеялась громче всех.

- Виктория, а ты где вообще так драться научилась? - спросил весельчак

- Конечно в своем мире. Но холодное оружие это для удовольствия, таким у нас войны не ведутся.

- А каким ведутся? - спросили сразу несколько человек. Я резко затихла...Война. Это слово было слишком привычным для меня...слишком часто я произносила это слово

- Да, расскажи нам о войнах вашего мира, - сказал Ирис.

Я выпила еще стакан фруктового вина и сказала:

- Это будет сложно понять представителям вашей расы, черт я даже не знаю люди ли вы...но суть не в этом....

В моем мире играют по крупному. В небесах летают огромные машины из стали, они сбрасывают бомбы, которые взрывают миллионные города в одну скунду. А люди горят в этом огне. Белое зарево и смерть. Здания высотой достигающие небес из стекла и камня, как карточные домики складываются под силой земной тяжести. Есть и такие бомбы от которых не остается ничего - лишь пепел и прах. Есть такие - которые оставляют от людей гниющую массу за несколько часов. Есть ядовитые газы, которые избавляют от жизни тысячи человек. Люди стреляют друг в друга, потому что - это всего-лишь приказ. Я слышала в вашем мире живут чудовища, но в нашем чудовище - каждый встречный. Просто есть те, которые принимают это, а есть те - которые еще не пробудили в себе эту темную сторону. Мы воюем за деньги. Есть войны религиозные и идейные. Есть конфликты длящиеся сотни лет. Иногда мне кажется, что мы опостылели нашему миру. Сама планета наказывает нас наводнениями, ураганами, массовым террором и безумием. Но мы не видим и не слышим, наверно потому что наша жизнь такая короткая и каждый хочет урвать побольше счастливых моментов из дарованого времени. Кроме того у нас есть жуткие болезни. Когда тело - уже кусок мяса, и доктора даже не могут унять боль. Нас отправляют домой умирать. И нас много таких - отравленных жизнью, сломленных. Мы - обычные чудовища, под названием - люди...

Казалось я говорила сама себе. Но говорила без запинки, хорошо говорила, глядя на бокал с вином. Когда я подянла глаза то каждый из этих воинов молчал и думал о своем. Я не знаю кто бы и как прервал эту тишину. Но в зал зашла девушка. Та, красноволосая, которая была за завтраком. Хотя никто не обратил на нее внимания, она уселась рядом с Аклестом и по-хозяйски взяла его за руку. Принц был в своих размышлениях и выдергивать руку не поспешил, даже не обратил на свою любовницу внимания. Девушка была взвинчена и раздражена. Она нехорошо улыбалась. Атмосферу разрядил Ирис:

- Братья давайте выпьем за воинов. За всех, нашего и иных миров.

Мужчины выпили и снова принялись разговаривать между собой, не так весело, но вполне интимно. Женщина небрежно налила себе вина, все еще не отпуская руку принца, который казалось не замечал ее. Женщина с красными глазами была в отчаяньи. Но она была зла на меня. Я повернулась к Ирису, который что-то говорил мне о качествах ягодного вина. Тут раздался голос женщины:

- Мой принц, я зашла попрощаться..

Асклет поверннулся к ней и сказал:

- Не стоило...

- Ну почему-же , - вспылила женщина, - надеюсь ты быстро управишься со своей ПРОБЛЕМОЙ, - женщина посмотрела на меня, мужчины нехорошо замолчали. Глаза асклета Стали черными, а лицо заострилось, Тэор же расплылся в безумной улыбке, но женщина была без тормозов:

- Я буду скучать дорогой, только давай скорее, - сказала она и брезгливо посмотрела на меня.

Я спокойно подняла глаза на любовницу принца:

- Не понимаю почему ты бесишься...Что пытаешься доказать. Я вообще не знаю тебя. Но похоже ты настолько глупа и не понимаешь, что уже выиграла: Я умру, а ты останешься. Так чего же ты хочешь, захлебываясь своим ядом? Больше власти? Больше денег? Больше чего? У тебя все есть: будуйщее, красота, жизнь наконец. Наверное долгая жизнь, а мне осталось...мне почти ничего не осталось и меня впереди никто не ждет и не протянет руку. Так что перестань ныть и напейся с нами, или вали в жопу, дура, мне насрать, - сказала я и выпила до дна. Со стола встать было сложно. Меня шатало. Только Брэн уже не держал, а нес меня на руках в спальню. Я прижалась к мужчине и чувствовала сейчас смертный холод.

В спальне надо мной засуетилась Зоя, но я не шевелилась. Внутри был холод и яд от чужих слов. Конечно мне указали на мое место смертницы, мне напомнили, что я уже почти не человек, а инкубатор. Я слышала как Брэн сказал Зое:

- Иди, - и та вынырнула из комнаты.

Брэн снял с меня сапоги и расстегнул тугой пояс. Накрыл несколькими одеялами и кодкинул угля в камин. Я легла на спину и расскинула руки.

Брэн снял плащ и сел на мою постель. Его лицо не казалось теперь холодным и резким. На меня глядел безумно несчастный и усталый человек. Я заплакала, то ли от злости, то ли от безысходности, то ли понимая, что происходит с ним:

- Боже, ты такой одинокий, - почему-то сказала я и мужчина замер, словно я воткнула ему кинжал в грудь. Я тихо плакала, а Брэн вытирал мне слезы и еле заметно гладил по голове.

Он тихо сказал:

- Я всегда думал, что быть принцем - значит быть безупречным. Делать только правильные для империи вещи. И ставить интересы рода на пьедестал. Я поклонялся своему отцу, он был для меня почти богом, проклятым как мы все, но это было - аксиомой и я был горд что являюсь его сыном. Мои братья - были опорой. А весь двор - полем битвы в оттачивании искусства предавать. У нас было много женщин. Иногда одна на всех, иногда несколько на одного, но мне было все равно. Но однажды все оказалось дурным сном, реальность перестала существовать. Я поехал в южный фортпост наших земель. И однажды, на берегу моря я увидел девушку и забыл как дышать. Я не знаю что такое любовь, но я знаю что то чувство, которое я испытал в ту секунду - было как ледянная волна, как удар плетью, как падение с высоты на камни. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Она даже не знала, что я принц. Больше месяца я был обычным парнем для босоногой дочери рыбака. Она была глухой. Ее отец - бедняга доживал последнии свои месяцы в старой лачуге....

Она отдала мне все, что могла. Каждый взгляд, каждое прикосновенье стоили целого мира, потому что были им. И тогда я почти решился: отречься от всего, сбежать с ней, забыть долг, честь, род. И я был почти готов когда будуйщее рассыпалось как замок из песка: это было моим испытанием. Отец нашел какую-то шлюху с побережья, которая сыграла роль наивной глухой девочки. Я сам видел как отец отсыпает ей несколько золотых монет, а Палач неприязненно смотрит на меня. Я помню следующую ночь: я плакал, понимая, что это не сердце в груди - это всего лишь чаша с ядом. Я верю в иллюзии Виктория. И я одинок потому, что после своего испытания я не могу поверить больше никому...

Я обняла принца и молча закрыла глаза. Этот день откровений совсем извел меня. Брэн замолк и укачивал меня пока я не провалилась во тьму.

Во сне все было зыбко. Я стояла посреди замка и отчаянно мерзла. Вокруг было тихо, лишь снег и морозный ветер кружили над мертвым камнем. Не было ни праздничных огней, ни ковров на стенах. Лишь безлюдный тунель корридоров. Я была почему-то в больничной одежде. Босые ноги утопали в снегу, который проникал через высокие распахнутые замковые окна. Голова была абсолютно лысая. Странно меня ведь вылечили. Или нет? Я точно не знала. Не помнила. Здесь, среди этого мрака не было страшно, здесь было тоскливо до отчаяния, до крика, который рождается в мозгу, но не смеет вырваться наружу. Я не хотела быть здесь, но не знала куда идти. Вдоль, вперед по длинным коридорам. Со стен на меня смотрели лица владык, мужчины, бесконечное множество мужчин, их черты расплывались, я видела пасти иглы и шипы, я видела тьму сияющую в их глазах. Мне было страшно, но я шла, потому что ноги уже не слушали меня. Я глянула вниз, но это были не ноги, это были копыта, я побежала, но коридоры сменялись иными, и я все блуждала по кругу, портреты нависали на мной, давили, что-то шептали, угрожали, молили, спорили, но опускалась все ниже и ниже в подземелья. Мне было не страшно. Там был кто-то живой, я чувствовала это и я боялась не успеть. В подземелье почему-то горел огонь: неяркий, лишь несколько факелов, но мне стало отчего-то волнительно. Из самой глубины зала, за темным проемом дверей доносилось какое-то хрипение вперемешку со стоном. На полу валялся плащ Асклета, он даже пах им: запах коры и смолы. Я отбросила мысли и толкнула двери: в черноте комнате жило чудовище: множество конечностей и щупалец, стони глаз. Но не внешний вид ужасал меня. Я чувствовала от этого существа такое безумие вперемешку с отчаяньем и зверинной злобой, что мои эмоции вывернуло наизнанку и я поняла значение слова УЖАС.

Кто-то спас меня от кошмара. Это оказалась Зоя. Солнечное морозное утро било в окна. А Зоя испуганно смотрела на меня:

- Госпожа, вам приснился дурной сон? - спросила девушка

- Нет, - соврала я, - все хорошо, дай мне что-нибудь одеться и умыться бы не мешало.

- Горячая вода уже в ванной, Госпожа.

Мылась я с удовольствием, но кошмар все еще стоял перед глазами.

- Может сегодня платье, Госпожа, - спросила девушка.

- Ну давай платье, - ответила я.

Никаких карсетов тут слава богу не было. Платье в пол было по фигуре, из птотной шерсти и под самое горло. Стального цвета и расшито какими-то геометрическими полосами разных цветов. Довольно необычно, но все же красиво. Волосы я СОбрала в пучок оставив лишь прядь сбоку, как делала всю жизнь. Высокие теплые сапоги довершили дело. В замке было на удивление тепло. Несмотря на огромные помещения, по комнатам циркулировал теплый воздух. Перед тем как мы вышли из комнаты, один из моих телохранителей поклонился и передал мне меч, который в вчера заслужила право носить. Я укрепила перевязь на бедрах и направилась завтракать. Страх смерти куда-то исчез или я просто не хотела думать о том, что должно произойти...

Мои охранники проводили меня не в столовую. А в комнаты Тэора. Сегодня почему-то завтракали у него.

В уютном кабинете собрались только братья. В одних лишь рубашках и черных штанах, они пили сок и ждали видимо лишь меня. Брэн заметил меня первым и спокойно улыбнувшись предложил сесть в кресло. Вообще братья сегодня были само спокойствие - никаких ухмылок, холодных глаз и высокомерия.

- Доброе утро, проклятые Принцы, - желчно поздоровалась я

- Доброе, смертница, - в тон мне поздоровался Тэор

- Вот и разобрались, - улыбнулася я

- Люблю умных женщин, - кивнул Тэор

- А мне не нужно, что б меня кто-то любил, - сказала я отпивая сок.

- Так чего ты хочешь, - властно и холодно спросил Асклет

Я смотрела в окно и вдруг произнесла:

- Три предсмертных желания...

Принцы замолчали, но Асклет очнулся первым:

- У тебя будет все, что ты захочешь.

- Нет нет нет, - ответила я, - мои желания скорей нематериального свойства...я озвучу когда придет время.

Асклет кивнул и погрузился в раздумья. Тэор глядел прямо в мои глаза, а Брэн казалось, был чем-то подавлен. Я решилась разрядить обстановку:

- Ну а чем вы вообще занимаетесь, кроме того что пьянствуете, плетете интриги и щиплете краснощеких девственниц за попки?

Брэн не оценил юмора и ответил:

- В основном воюем.

- Ага, понятно, а с кем, - я укусила булочку

- С тварями из-за грани, - неопределенно заметил Брэн

- Ух, ты, как интересно. А они какие эти твари?

- Зачем тебе это Виктория? - спокойно спросил Асклет, холодно глядя в свою тарелку.

- У меня появилось предсмертное желание, - вдруг сказала я, - хочу на войну

Тэор захохотал:

- Ох, и что ты там забыла, Виктория? Тем более - кто тебя туда возьмет?

- Ты и возьмешь, Тэор, - серьезно сказала я

- Исключено, - отрезал Асклет

Я сложила руки на груди:

- Давайте поговорим начистоту, без этого вонючего вранья, которым пропах ваш замок. У меня опухоль в башке. До естественной смерти - не более двух лет. И о смерти я знаю больше вашего. Она у меня за спиной уже много лет. Я готова родить вам наследника, но я не буду идти на поводу. Никогда пока жива. Если кто-то с этим не согласен - можете удавиться или захлебнуться своим ядом или этим овощным супчиком...кому что ближе. Попробуйте сделать надо мной что-то насильно - и меня не станет...

Братья молчали. Наконец Асклет ответил:

- Хорошо, завтра поедем к восточной границе. На месяц. Когда вернемся - займемся зачатием. Не думай, милая Виктория, что эта мысль доставляет мне удовольствие. Это - хлопотная обязанность, не более.

- И ты не думай, принц, что такими словами меня можно задеть. Я тебе не какая-то сопливая малолетка, которая станет реветь. Ну все давайте кушать что-ли, - сказала я и укусила какой-то фрукт, похожий на персик.

- М-м-м, вкусно, - сказала я, - все-таки не загаженная экология - это тема...