Информация, переданная вице-губернатором, прямо угрожала карьере Бориса Валерьевича. Второй коррупционный скандал за полгода - слишком много для одного управления. Неисполнение просьбы московских чиновников, вернее, некачественное исполнение, так же не способствовало продвижению по службе. Ситуацию необходимо было брать под контроль, срочно исправлять промахи и ошибки. Счастье, что будущий губернатор решил именно из него сделать главу областного ФСБ. Когда на тебя собран такой объём компромата, хочешь-не хочешь, а будешь очень послушным и скромным. Всплыви даже половина того, что собрали люди Сергея, он из генерала в два счёта превратился бы в лучшем случае в пенсионера.
Вернувшись, он в первую очередь отправил в Дальневосточное таможенное управление информацию о готовящейся контрабанде оборудования двойного назначения. Оповестил об этом своих флотских коллег. Затребовал материалы по расследованию пожара на авиационных складах и дела за два года, которые вёл Дорошенко. Там он обнаружил информацию от осведомителя о поисках военными из Приморья покупателя на пять ядерных реакторов для подводных лодок. А рядом рапорт на имя Волкова, что информация не подтвердилась, что снимало подозрения с бывшего полковника.
В деле по расследованию пожара он нашёл фамилии пятерых своих сотрудников, имевших отношение к делу, и два заключения, где говорилось, что, во-первых, пожар возник по причине неисправной проводки, и, во-вторых, что секретное покрытие полностью сгорело. Оба выданы Центральной лабораторией Москвы, куда направлялись образцы конструкций с места пожара. Приводилась таблица расчётов оценочного количества сгоревшего материала, на основании которой делался вывод, что в огне погибло от 25 до 26 тонн, что примерно соответствовало объёму хранения - 25 560 килограммов.
Не верить сведениям, полученным из Гонконга, он не мог. Оставалось три варианта: либо покрытие похищено в другом месте, либо его сотрудники подменили образцы, отправленные на экспертизу, предварительно их сфальсифицировав, либо, наконец, подделано заключение эксперта. Все три варианта были плохими, но какой из них хуже, ещё предстояло подумать. Он отдал приказ провести проверку наличия на других складах запасов покрытия и срочно запросил из Москвы копию заключения.
Весь вечер просидел за разбором и анализом полученной информации. Из неё следовало, что Дорошенко создаёт в Гонконге сыскное агентство и собирается продолжить сбор компрометирующих материалов на высокопоставленных российских чиновников с целью их шантажа, для чего привлёк к своей деятельности одного или несколько бывших коллег: контрабанда оборудования двойного назначения, хищение секретных материалов и продажа их за границу, фальсификация отчёта о попытке продажи реакторов. И это не считая всего, что всплыло на него в марте и тогда сошло ему с рук. А теперь тянуло на измену родине. Борис Валерьевич сильно сожалел, что не провёл самое серьёзное служебное расследование действий Волкова и его зама. В этом случае они могли бы пресечь деятельность Дорошенко, не дать ей зайти столь далеко.
Среди переданных ему десятков снимков, в кадр, кроме фигурантов, постоянно попадали ещё несколько одних и тех же лиц с чёрным кейсом и пристёгнутым к нему зонтиком, обычно, когда Дорошенко или Клёпкин говорили по телефону. Начальник управления понял, что это фотографии тех, кто водил фигурантов и писал переговоры.
"Аппаратура у них слабовата, - подумал контрразведчик. - Мы прекрасно из машин справляемся".
Парни высокие, спортивные, накачанные. Он заметил троих, отложил их снимки, решил завтра же отправить запрос в центральный архив. Возможно, удастся определить, из кого состоит контрразведка Щёголева. На следующий день сам позвонил Волкову и пригласил к себе.
За прошедшее время полковник несколько успокоился и пришёл в себя после увольнения. Оглядываясь назад, он понимал, что сам виноват, заигрался. Друг, на которого он сначала был страшно обижен, действительно сделал в той ситуации, что сложилась вокруг него в феврале и марте, невероятно много. По всем законам и понятиям, им грозил трибунал, закрытый судебный процесс и тюрьма. Приглашение удивило. Он точно исполнял договоренности, достигнутые при увольнении. В ближайшее время собирался уехать из области. Оставались проблемы с молодой женой, которую не устраивал статус супруги пенсионера. Но бывший полковник надеялся, что время примирит её с этим, плюс ребёнок, которого они ждали. Не принять приглашение друга и бывшего начальника он не мог, хотя интуиция подсказывала ему, что грядёт новая волна неприятностей. В назначенное время пенсионер стоял перед дверью кабинета, в который он ещё три месяца назад планировал заехать в качестве хозяина через пару лет.
Как ни в чём не бывало, обменялись приветствиями, дежурными вопросами о здоровье родных и близких. Сели на большой кожаный диван, переживший уже не один десяток начальников. Наконец, хозяин кабинета перешёл к делу.
- Олег, мне нужна твоя помощь. Понимаю твои обиды. Ты вправе меня послать. Но по старой дружбе посмотри материалы и скажи своё мнение.
- Да нет никаких обид, кроме как на себя самого, Борис. Сейчас понятно, что если бы не ты, сидел бы я в камере, в лучшем случае. Помогу, если смогу.
- Отлично, садись за тот стол, там разложены документы, читай и смотри.
На приставке были разложены все бумаги, полученные от Щёголева и от разных подразделений управления, имевших отношение к делу. Адъютант принёс чай с печеньем. Волков сначала быстро, не вникая в детали, пробежал глазами по листам, чтобы иметь представление об общей картине. Но просмотрев, изумлённо уставился на бывшего шефа, ожидая комментариев.
- Ты читай, читай. Там детали интересные.
- Знаешь, Борис, мне сильно повезло, что я на пенсии. А то, наверняка, вляпался бы тогда в это дерьмо. Их внешняя разведка или ГРУ засекли? А материал кто собрал, те же, что и нас разрабатывали? Для тебя это очень плохо.
- Не беспокойся. С теми, кто засёк, я вопросы решу. Меня интересуют некоторые моменты. Первый - Дорошенко сам способен такое организовать, или за ним кто-то стоит? Кто из наших людей ему помогает? Один, практически уволенный, он украсть покрытие и замести следы не мог. Что ещё можно ожидать от него или от них?
- Я понял. Хорошо, я попробую выяснить. Скажи, дело прошлое., кто под нас копал? Внешняя разведка?
- Сказал бы, да ты не поверишь!
Волков опять взялся за документы. На этот раз, внимательно изучая каждую бумажку. Надеясь в душе найти подсказку в материалах, лежащих перед ним, на мучивший его вопрос, кто их переиграл. Читая, он всё чётче осознавал, если бы помощник тогда предложил эту комбинацию, он бы на неё согласился. Из того, что дал ему генерал, следовало - в России и история с реакторами, и кража покрытия организованы блестяще. Никто ничего не заметил и не понял. Если бы Пётр не "засветился" перед кем-то за границей, всё бы прошло на ура. Когда он смотрел последнюю страницу, раздался телефонный звонок, хозяин кабинета взял трубку, обменялся приветствиями, что-то выслушал, сказал "спасибо, обрадовал", положил трубку. А затем разразился потоком нецензурной брани. Волков с удивлением посмотрел на него. Такие приступы ярости редко охватывали бывшего шефа.
- Что случилось?
- Эти... - далее последовала тирада, в которой главную роль играли сексуальные наклонности таможенников, пограничников, подчинённые и флотские коллеги с милицией в придачу. - Они сегодня утром отправили в Китай второй контейнер с пятым реактором. Четвёртый пропустили ещё вчера! Буквально в ту минуту, когда на таможенный пост пришла ориентировка, они поставили штамп "Выпуск разрешён". Вчера вечером телефонограмму на таможенном посту принять было некому, кто-то заболел. Выпустили первый. Сегодня наши флотские коллеги во Владивостоке с утра сидели на планёрке, потом текучка, и только к обеду раскачались. В итоге ушёл второй. Как я смогу это объяснить? Зная всё, проворонить контрабанду! И какую! Нам нечего предъявить гадёнышу! В документах написано: судовое теплотехническое оборудование. Так и есть. Таможня дала добро, он чист. В заблуждение никого не вводил. Продал на металлолом, как цветной металл. Всё законно. Краску ещё доказать надо! Найти, где её хранят. И как хорошо рассчитал. Думали, он сам на отгрузку приедет, не спешили. А он всех перехитрил.
- Пётр - очень способный человек и невероятно быстро учится, - начал Волков, - За ним никто не стоит. Последнее время мне казалось, что и меня в качестве начальника он терпел с трудом. Ради денег и власти он на всё способен. Перед уходом у нас был крупный разговор. Всё ему растолковал, по полочкам разложил. Он понял, задавал уточняющие вопросы. А какие сделал выводы, сам видишь. Давить его надо, просто тихо придавить. Для всех лучше будет.
- Нужна санкция руководства. Если всё выложить, её дадут, но, подозреваю, одновременно я получу служебное несоответствие.
Волков задумался. Оставался третий вопрос, заданный генералом, о подельниках Дорошенко. Он знал этих людей. В начале марта они привлекли к своей деятельности пятерых помощников: сотрудников управления - капитана Дергачёва, лейтенантов Романова и Бурова, а также пару прапорщиков. Разыграли красивую комбинацию, в результате которой им списали долг, и неплохо заработали. А задолжали они тогда почти двести тысяч "зелёных" владельцу местного казино. Все сроки расплаты прошли. Вот и пришлось им похищать у кредитора сына с невестой, тоже девушкой из богатой и уважаемой семьи. Прятать их в ангарах старой авиабазы, а затем героически освобождать с перестрелкой из рук похитителей. Олегу Петровичу не хотелось, чтобы ещё и эта история вышла наружу.
- Борис, что касается меня, больше ничего ворошить не будут? По прошлым делам.
- А что, ещё есть?
- Один эпизод.
- Рассказывай.
-У нас большие долги образовались, ну мы у кредитора сынка-оболтуса захватили, а потом с почётом вернули чадо отцу. Долги нам списали и выдали премию, - говорить о четырёх трупах, вроде как случайно возникших при реализации плана, Волков не посмел. Ведь и у друга может лопнуть терпение.
- Это всё?
- Да. Люди Дорошенко принимали в этом участие.
- Замнём.
- Записывай имена.
Уже в дверях, прощаясь, генерал спросил бывшего коллегу:
- Олег, для чего майор собирал этих людей?
-Я приказал готовить оперативную группу для начала разработки московских чиновников.
- И ты всерьёз верил, что вам позволят это осуществить? Отдадут людей из ближайшего окружения премьера. Там задействованы министры, руководство Думы.
- Шанс был! Группа Дорошенко, плюс собственная прослушка. Если бы всё очень быстро сделали, система не успела бы среагировать!
- Олег-Олег! Наивный ты человек!
27. Май. Россия. Хабаровск.
Пётр стоял в очереди на прохождение пограничного паспортного контроля в аэропорту Хабаровска. Пискнул сотовый, но он не сразу среагировал на сигнал. Это был второй аппарат, на который могли звонить только в исключительных обстоятельствах два человека: Игорь Буров и Степан Дергачёв. Вызывал Буров.
- Слушаю, Игорёк.
- Ты где? Уже второй час тебя набираю.
- В Хабаре, на прорыве границы, пока летели, телефон отключал. Что случилось?
- Тебе домой нельзя. Управление на ушах, генерал изъясняется только матом. Вызывал Волчару, три часа о чём-то совещались.
- Он же на пенсии.
- В том-то и дело. Петренко с парой прапоров дежурит у твоего дома. Рома пробил все твои телефоны, и жены, и тёщи. Все они на контроле. В чём дело, никто не знает. Ты прокололся. Кобец блокировал речные переправы.
- Покрытие?
- Нет, по этой теме тихо.
- Ориентировки брать на границе уже есть?
- Пока нет. Знают, что ты домой летишь, но нет точной даты. И маршрута. Ещё вычислили твою нору в Приморье. Туда Минаев со своей группой отправился.
- Это действительно плохо. Что ещё?
- Дежурный рассказывал, что наш шеф с особистами флота полчаса на матах общался, он им вовремя какую-то очень важную информацию отдал, а они проспали. Сейчас поезд ушёл. Обещал погоны со всех снять.
- Когда это было?
- Ругался только что, а проспали сведения пару дней назад.
- Понятно, по покрытию не беспокойтесь. Шум не из-за него.
- Краска в России?
- Да, за ней и приехал.
- Добрый совет хочешь?
- Хочу!
- Бери билет и лети в Китай, отлежись пару месяцев, там видно будет.
- Если смогу так и сделаю. Спасибо Игорь, всем нашим привет. Симку не забудь сменить.
- Сменю. Пока. Новый номер ты знаешь.
Сейфулина Петра Муратовича, уроженца, Казани, проживающего на Татарской улице города Артема Приморского края, пропустили в Россию без единого вопроса. Перед увольнением, когда Волков исполнял обязанности начальника управления, он обеспечил и себя и группу Дорошенко комплектами подлинных запасных документов для работы с москвичами. О чём так и не решился признаться Никонову.
Пройдя таможню, Пётр бросился к кассам. Билеты на рейс, вылетающий через час в Харбин, отсутствовали. Туристические компании скупили всё на две недели вперёд, включая бизнес-класс. Возможности покинуть Россию немедленно не было.
Хабаровск Аэропорт.
Мозг автоматически включился в работу. Что делать? Первый порыв - бежать. Но сейчас это сделать невозможно. В стране он пробудет не менее двух суток, их нужно использовать с максимальной пользой. Что самое важное после личной безопасности? Семья? Непосредственной угрозы близким не было. Слава богу, не 1937 год. Соратники в деле с реакторами не участвовали, им ничего не угрожает. Остаётся вывезти антирадарное покрытие с территории России. Во-первых, это сулит деньги. Во-вторых, единственное реальное доказательство кражи исчезнет в Китае. Всё остальное - неприятные разговоры, но не более того.
Если всплыла история с реакторами, значит, за декларанта возьмутся всерьёз и надолго. У него есть дня три, может быть, четыре, пока соберут все документы по отгрузке, справки о судимостях и прочее. После чего отлаженный канал переброски товаров через границу закроется. На поиск нового коридора нужно время, а ему необходимо уносить ноги из страны. Следовательно, надо связаться с Маратом, пока того не посадили под колпак, и он может исполнять свои функции таможенного брокера. И пока коллеги ещё верят в то, что он сам придёт к ним в руки.
- Привет, ты как? Это я, узнал? Уже в России.
- Узнал, узнал! С твоим грузом...
- Всё знаю, сам принимал, - успокоил партнёра Петр. - С меня премия. Вопрос другой. На моём складе стоят два контейнера с антикоррозионной краской. Двадцать шесть тонн. Трубы в электростанциях нужно смазать изнутри, чтобы не гнили. Надо в течение двух дней перегнать их в Суйфэньхэ.
- Нет проблем! Сейчас закажу машины, завтра подадут, к вечеру будут на Сосновке*(), за день оформим декларацию. После обеда перегоним через границу. Вопрос в деньгах.
- Вот и хорошо, заказывай. Я подъеду часа через три, около девяти. Сейчас в Хабаре, вылетаю во Владик. Привезу деньги и премию за прошлый груз.
- С тобой приятно работать.
- Только вот одна проблема - у меня нет контракта и реквизитов получателя груза в Китае. Сможешь оформить, но чтоб не кинули? Да, и как дела с грузом, китайцы отдали без вопросов?
- Все прошло отлично, не беспокойся. Говоришь, специальная краска? - на том конце зашуршали бумагой. - Ага, есть! Контракт живой. Но не Сунька. Полтавка - Дунин*(). Годится?
- Без проблем. Сопровождающего груз в путевой лист можно включить?
- У него виза есть?
- Есть.
- Диктуй паспортные данные. Ещё учти, китайцам в Дунине надо будет заплатить перед получением товара со склада 17% НДС. Пошлину, если власти потребуют, штуку за суету на таможне и штуку сверху.
- А если потребуется отправить груз дальше?
- Без проблем. Но остальные вопросы сам решишь на месте.
- А заночевать пустишь?
- Конечно, для друга место всегда найду.
28. Май. Россия. Покровка.
Через сутки невыспавшийся Пётр сидел в седельном грузовике "Вольво", на платформе которого стояли два контейнера с краской. К обеду подошла их очередь на проход в зону досмотра. Канал Марата работал безукоризненно. Таможенник, у которого явно проглядывали восточные поволжские корни, просматривая сопроводительные документы, натолкнулся на фамилию сопровождающего Сейфулин. Зная, что груз оформлял Марат, приветливо кивнул земляку и без дальнейших вопросов и досмотра поставил штамп "Выпуск разрешён", передал документы водителю и потянулся за следующей кипой бумаг.
Пограничный переход Полтавка - Дунин.
Тысячу метров нейтрального болота преодолели за четыре минуты. На территории Китая, в порту Дунин*(), их уже ждал декларант "Главной экспортно-импортной компании провинции Хэйлунцзян, уезда Муданьцзян" господин Гао Ли Хань.
Покинув территорию России, Пётр перезвонил жене по русскому сотовому с роумингом МТС. Ещё метров сто вглубь Китая и позвонить с этого номера он не сможет.
- Ты где? Вторые сути жду, беспокоиться стала. Ребята из отдела звонили - Петренко, Романов и Кобец. У них что-то срочное, проконсультироваться надо. Без тебя, Петенька, никак!
- Пересекаю границу, - покосившись на прислушивающегося к разговору водителя, ответил Дорошенко. - Мне, прежде чем попаду домой, надо заскочить на пару часов в Комсомольск-на-Амуре. Туда и обратно самолётом, так ребятам и передай. Через два дня буду дома.
- Сейчас позвоню им.
- Да, предупреди. Как Светка, не болеет?
- Всё хорошо. Соскучились сильно, приезжай скорее.
- Послезавтра к обеду буду, может, и раньше. В Китае вывернулась неожиданная халтура, пришлось на пару суток задержаться. Сейчас уже всё сделал, - скорее для любопытного водителя, чем для жены и слушающих их разговор коллег, добавил беглец. - Маме привет. Всё, выключаюсь, уже у пограничников. Целую.
Бывшие коллеги Петра, записав разговор, ещё сутки пребывали в приподнятом настроении, ожидая, что птичка сама залетит к ним в клетку, пока Дергачёв по совету Петра не выяснил, откуда был звонок. Когда узнали, что разыскиваемый звонил с территории КНР, поняли, что Дорошенко ушёл от них. У генерала был второй приступ бессильной ярости, но исправить положение он уже не мог.
29. Май. КНР Дунин.
Оказавшись в Дунине в безопасности, снял номер в лучшей городской гостинице. Проспал почти сутки. Расслабившись, приступил к тому, что умел лучше всего. Анализу ситуации и планированию дальнейших действий. Будучи в круговерти событий, ответственная работа, бизнес, увольнение, обиды на всех, мотания по странам, переговоры, бегство от бывших коллег, не позволяли этим заняться. У него не было ни времени, ни сил, ни желания остановиться, осмотреться понять, куда он идёт. К чему стоит стремиться. Он реализовывал прежние планы.
Город Дунин.
Первое, Дорошенко был вынужден признать самому себе, что второй раз за полгода его планы и прогнозы потерпели грандиозный крах. Такое в его выверенной и просчитанной жизни случалось впервые. Сначала, когда вместо начальника отдела он превратился в безработного. Тогда изменение в судьбе вызвало неконтролируемую ярость. Второй раз прямо сейчас, в течение последних 96-ти часов, провалилась схема, позволявшая тихо и без риска обогащаться многие годы, не высвечивая своей роли, сохраняя мощные связи в управлении и используя бывших коллег для прикрытия и реализации схем по добыванию денег. Он горько усмехнулся, вспоминая, как он планировал обобрать чиновников-воров из Москвы, опираясь на тщательно отобранных людей, которые были либо чем-то обязаны ему, либо замараны разными преступлениями, Всё это в прошлом. Несбывшиеся планы и мечты!
Главное на данный момент то, что в ближайшее время ему противопоказано появляться на родине. Он "засветился" при продаже реакторов, только невероятная инертность и неповоротливость системы, плюс ведомственная разобщенность помогли ему вытащить голову из петли. Имела место утечка информации. У северных корейцев? Маловероятно. Там он сам всё делал точно и аккуратно, Клёпкин знает многое. Но он сдать не мог, слишком много теряет. Остаётся "Дунфан". Как и почему, совершенно не важно. Умышленно или случайно, не имеет значения. Более работать через Ху нельзя.
Необходимо самому установить контакт с покупателем, канал связи есть, но сначала пусть окончится операция со второй партией реакторов. Покрытие в Китае на арендованном им складе. Это новый ход, партнеры такого не ждут. Он усилил его позицию. Об этом никому не следует знать. Если от китайцев ушла информация о реакторах, то, скорее всего, известно и о покрытии. В горячке погони за реакторами до него пока не дошли руки. Из этого следует, что в течение месяца его друзей на старой работе вычислят, с вытекающими последствиями. Единственный, кто может пережить бурю, это Романов. Для серьёзного дела мало, для получения информации - как раз.
Клёпкин может стать проблемой. Если у Ху история с машинами кончится ничем, возникнут весьма прогнозируемые проблемы с реакторами, Россия молчать не будет. И если он установит прямую связь с корейцами, выкинув китайцев из схемы, то старого приятеля выгонят с работы. Деньги у него есть, но он слишком много знает. В Россию ему тоже возвращаться нельзя. Натворили они с Ху дел. Надо что-то решать. Взять его в партнеры, пусть заработанные денежки вложит в совместный бизнес. Одна проблема. Андрей - алкоголик и оттого непредсказуем. В сыскном деле совершенно ничего не смыслит, годится только на роль диспетчера. Хотя, это мысль, за его же собственные деньги посадить его на телефон. Три языка знает, справится.
Затем Марат. Работать с ним одно удовольствие, но за вывоз реакторов и покрытия его придавят. Надо искать замену. Планы по дальнейшей торговле товарами двойного назначения обширные. Замену Марату он поручит Романову, с этим лейтенант справится.
Что делать с Буровым и Дергачёвым? Как только всплывёт история с покрытием, они полетят со службы. Приземлятся, скорее всего, на его шее. Игорь - человек разумный, с ним работать можно. Капитан, профессиональный убийца, непредсказуем. На глазах Петра отправил к праотцам четверых. Трёх китайцев в посёлке Светлом и Артема. Один из них нужен, двое - это перебор. Но в одиночку заниматься охранным бизнесом тоже невозможно.
Последняя проблема - семья. Пока он был преуспевающим, делающим успешную карьеру офицером ФСБ на периферии, вопрос о семье не стоял. Это была незыблемая часть имиджа и биографии. Сегодня, став свободным от службы человеком, миллионером, с капиталом в пять миллионов долларов, неплохой недвижимостью за границей и настоящими документами на чужое имя, всё начинало смотреться по-другому.
Он неплохо, хотя и без страсти, относился к жене, считая её не без оснований круглой, но красивой дурой. Терпел тёщу, даже в какой-то мере уважал и использовал по мере сил, когда надо было записать на неё машину или квартиру, непонятно откуда у него взявшиеся. Как казалось ещё месяц назад, любил дочку. Они неплохо, по российским меркам, обеспечены. Две квартиры, у тёщи третья, своя. Джип "Паджеро" у него, "Тойота-Карина" у жены. И деньги припрятаны на чёрный день. Его совесть чиста.
Ему почему-то страшно не хотелось, чтобы эти три женщины появились в его доме на Ламе. Он не хотел никому объяснять, почему покинул службу и родину. Откуда у него деньги и сколько их. Слушать, что об этом думает ИХ мама и родственники ИХ мамы. Полгода или год, пока не разберётся со всеми проблемами, они поживут врозь. Он, конечно, будет посылать деньги, в разумных пределах. Периодически звонить, но перевозить семью в Гонконг не стоит. Пока.
Хорошо обдумав новую ситуацию, в которой оказался, выработав первоочередные, оптимальные с его точки зрения решения, на следующий день рейсовым автобусом Дорошенко отправился в Харбин, а оттуда самолётом в Гонконг. В свой временный постоянный дом.
