Он замирает, словно в раздумьях, и после говорит медленно, нехотя:
- Возможно.
Ты понимаешь, что он больше не придет ночью, не постучит в окошко и не скажет: "радость моя, я пришел, открой". Понимаешь, что это конец. Опускаешь голову, не в силах без боли смотреть на его совершенное в своей красоте лицо, на его статную фигуру, облаченную в угольно-черный камзол, и тихо, проталкивая каждое слово сквозь стиснутые зубы, говоришь:
- Тогда, прощай.
Словно издеваясь, князь со знакомой томительной нежностью подцепляет твой подбородок своими прохладными пальцами и дарит легкий, неощутимый поцелуй, огнем обжегший губы. Слезы крошевом стекла бегут по твоим щекам и его пальцам, все еще прикасающиеся к лицу. Он стирает соленую влагу со словами:
- Не плачь, это не красиво.
- Какая тебе разница? - с неожиданной злостью бросаешь ты, отступая на шаг и сжимая руки в кулаки, - ты ведь все равно больше меня не увидишь!
- Так нужно, - он смотрит на тебя, но не видит, - пойми.
- Что понять? Что у тебя появилась другая влюбленная в тебя дура? Более богатая и красивая? - ревность отравляет твой голос.
Он замирает, и его темные брови с непонятным смыслом вздрагивают, но ты не обращаешь на это внимания. Сейчас в груди полыхает ревность и отчаяние, и ты ничего не замечаешь и желаешь, чтобы он поскорее ушел и оставил наедине с подушкой, в которую хочешь выплакать все свое горе.
- Так надо, - вновь повторяет твой князь, и тебе на миг кажется, что он уверяет сам себя.
- Кому? - горький смешок помимо воли покидает твои губы.
- Нам обоим, - у него твердый голос, вот только искра сомнения скачет в глазах, - прощай.
С этим словом он раскрывает ставни и бесшумно спрыгивает на землю, оставляя тебя одну. А ты стоишь, не шелохнувшись, и полными болью глазами смотришь вслед, беззвучно шепча:
- Я не смогу без тебя...не смогу...
А спустя всего полчаса, когда луна еще будет властвовать на небе пару-тройку часов, тебя, босую и ничего не понимающую, за волосы вытащат из избы и грубо поведут к главной площади, на которой угрожающее темнеет столб с разложенным вокруг него хворостом. Понимание того, что с тобой хотят сделать, молний поражает тебя, и с отчаянием кричишь:
- Я не ведьма! Не ведьма!
- А кто? - злобно вопрошает староста, обернувшись, - с кем ты любовь крутила, бесовка? Кем был твой полюбовник? Упырем!
- Князем, - с возмущением опровергаешь эту чепуху, - князем!
- А почему тогда он к тебе ночью приходил? Ты его днем когда-нибудь видела? - ехидство сквозит в его голосе.
- Видела, - врешь, но ледяная змея сомнения начинает оплетать сердце.
- Не ври, девка! - оплеуха разбивает твои губы в кровь, но все равно гордо вскидываешь голову, слизывая кровь, - упырица чертова! У, бесстыжая!
Кривая ухмылка посещает твои губы, когда тебя привязывают к столбу. Пусть упырь, зато красивый и умеющий говорить так, что сердце замирает от восторга. Что еще глупой девке надо? Пусть твой князь проклятый кровосос, зато с ним познала, что такое загадочное чувство любовь...
Голыми, связанными грубой веревкой руками, спиной и затылком чувствуешь шероховатую поверхность столба. Медленно обводишь глазами толпу односельчан, совсем недавно бывшие твоей семьей, а сейчас готовые сжечь тебя за то, что полюбила сына Ночи. Какое им дело до того, кому ты отдала свое сердце?
- Девка гулящая, вот ты кто, - с отвращением сплевывает на землю баба Варьята, еще утром угощавшая горячими пирожками и гладившая по голове со словами: "кушай, родимая! Кушая, доченька моя!", - мать твоя готова была под любого лечь, и ты такая же! С упырем любовь крутила! Небось, это ты на мою скотину мор наслала?
- Нет, баба Варьята, не я, - жалобно лепечешь, но знаешь, что не поверит.
- Ведьма! - с отвращением кто-то кричит и кидает камень, пролетевший мимо твоего лица.
Помимо воли начинаешь искать этого человека и, найдя, чувствуешь, как начинаешь задыхаться от предательства. Подруга, с которой гадала в Русалочью ночь на суженого, которая была для тебя сестрой, кинула камень.
- Почему? -с болью шепчешь, а по щекам льются слезы.
- Я тоже его любила, - одними губами отвечает она, но ты понимаешь и вспоминаешь ту волшебную ночь, когда вы встретили князя, вышедшего на залитую лунным светом полянку, на которой вы гадали.
- Это его был выбор, - слезы, повисшие на ресницах, мешают видеть, но ты этому рада.
- Ты его приворожила, ведьма! - кричит подруга, яростно сжимая кулаки, - сгори! Да проклянут твою душу Боги!
- Да простят они тебя, - зажмуриваешься, - позавидовавшую чужому счастью.
- Да смилостивятся боги над твоей паскудной душой! - староста кидает факел на сухой хворост.
Сухой хворост...Улыбаешься, поняв, что, не смотря на то, что была полюбовницей упыря и ведьмой, не смогли односельчане подарить тебе мучительную смерть. От сырого хвороста идет тяжелый дым, из-за которого Безносая не скоро придет за тобой, уже мечтающей о Ее приходе.
- Гори! Гори, ведьма! - кричат односельчане, твоя семья.
Языки огня начали быстро бежать по хворосту и подбираться к твоим босым ступням. Почувствовав жар, кричишь, позабыв о своем желании гордо молчать, и оплакиваешь свою сгубленную жизнь.
Но в этот день тебе еще не суждено умереть.
Рядом с тобой приземляется, до конца не складывая крылья, твой князь. Его глаза со зрачками-щелями яростно горят, а клыки, которые не раз ранили твои губы, виднелись из-под приподнятой губы. Толпа с испуганными криками отшатывается назад и начинает испуганно шептать спасительные молитвы богам, прекрасно понимая, что не смогут что-либо сделать ему.
Одним движением князь высвобождает тебя и, подхватив на руки, улетает в свой замок. Там, опустив на пол, виновато произносит:
- Прости, едва не опоздал.
Хочешь прильнут к нему со словами: "как я рада тебя видеть", но вместо этого с холодностью, удивившей даже тебя, произносишь:
- Зачем ты меня спас? Я хотела умереть.
- Я не смогу без тебя, - произносит князь слова, которые ты шептала ему, и глупое девичье сердце начинает быстро-быстро биться, словно дикая птица в клетке, - Но моя любовь не принесет тебя счастья.
- Почему? - недоуменная морщинка пролегает между твоими бровями.
- Я вампир, упырь, - пустым тоном отвечает твой князь, - за тобой всегда будут охотиться. Сегодня тебя едва не убили, а я едва успел.
- Мне все равно, лишь бы быть рядом с тобой, - не можешь удержаться и обнимаешь его, доверчиво прижавшись щекой к груди. Только сейчас замечаешь, что у него не бьется сердце, но тебе все равно.
- Ты...станешь моим человеком-слугой? - в его голосе сквозит неуверенность.
Стать человеком-слугой? Связать свою Нить Судьбы с его, тем самым обречь свою бессметную душу на проклятие? Это заставило бы любую призадуматься, но не тебя.
- Да хоть рабыней, - радостно улыбаешься, понимая, что он сдался.
- Это хорошо, - шепчет твой вампир.
- Нет, вот это хорошо, - мягко возражаешь и целуешь его.
Ради любви можно пожертвовать своей бессмертной душой...