Лескова Наталья Владимировна : другие произведения.

Существующий мир

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это не совсем фэнтези. Может даже совсем не фэнтези. Но как это обозвать, я не знаю, поскольку реалистичной прозой это не назовешь, и НФ тут не пахнет. Поэтому - раз "существующий мир" реально не существует, то пусть будет фантазия.

  Существующий мир
  (воспоминание о снах)
  
  Там-тарутам-тарутам-та-там
  Там-тарутам-тару-тару-тарутам
  Стучат барабаны.
  Топ. Топ. Топ-потоп.
  Выходит на сцену Кокотапурель, приседая на каждом шаге. Огромная маска почти касается деревянного настила.
  Маска Тинирель задрожала. Пламя огней по краям сцены оживило ее - ужас или радость, я не могу понять. Она ждет. С ужасом и радостью ждет своего демона-мужа. И он убьет ее. Совсем скоро. Когда смолкнут барабаны. Так было всегда. Так будет всегда. Почему же мне опять страшно?
  Ту-туру-ту-тутуру-ру-ру
  Та-тара-та-тата-ра-ра-ра
  Бубен и рожек присоединяются к барабанам.
  Кокотапурель вытаскивает кривой меч. Поворот налево. Поклон. Поворот направо. Поклон. Кто сказал, что маски ничего не выражают? Нарисованные глаза демона сияют злобой и торжеством.
  Тата-та-та
  Туту-ту-ту
  Там-там-там
  И тишина. Застыли маски на сцене. Меч, занесенный над головой. Последняя мольба Тинирель, скривился в отчаянии деревянный рот. Удар. Смерть. Крик. Мой крик.
  
  Паршивое утро - это когда просыпаешься от собственных воплей. Одеяло мокрое от пота, подушка валяется на полу, а над кроватью нависают озабоченные и скорбные лица низшей прислуги.
  - Хозяин Сайо, что с вами?
  - Хозяин позволит вызвать доктора?
  Их кудахтанье еще хуже ночных кошмаров. Не обращая внимания на это отребье, я поднялся с постели и направился в терму.
  Почти растворяясь в теплой воде и горячем воздухе, я пытался вспомнить: Барабаны. Сцена. Факелы. Все, на этом воспоминания заканчивались. Странно, я вижу этот сон не в первый раз, но никогда его не помню. Только просыпаюсь от крика ужаса. Какая нелепость! Быть напуганным? Мне?! Это просто смешно. Ну что может напугать Высшего Воителя, прожившего на свете почти 14 лет, из них - два года с выходом на Пустоши? Такое просто невозможно. Поэтому и смотрят на меня, как на роро. Слуги перешептываются, папенька готов отречься - боятся, что пойду по стопам брата. Ненавижу! Всех их ненавижу.
  Ненависть - не подходящее чувство для Воителя. Но что с того? Я же - роро.
  
  В комнате меня ждал дворецкий.
  - Хозяин Сайо, пришло сообщение от вашего папеньки. Он приказал вам не покидать Дом до его возвращения.
  - Это называется домашний арест?
  - Хозяин Сайо, мы все очень волнуемся о вашем драгоценном здоровье...
  - Хорошо, как папеньке будет угодно. Если хотите, можете закрыть дверь комнаты на ключ, - милостиво согласился я. - А теперь - позвольте мне одеться.
  Дворецкий с поклоном удалился. Щелкнул дверной замок. Запереть Воителя! Смешные они, право... Теперь моя совесть могла быть чиста. Запереть - ограничить свободу - совершить насилие над личностью - напасть - предоставить право на сопротивление. А ведь удержать меня было так просто - нужно было лишь взять Слово. Воитель не может нарушить Слово, не лишившись чести. Это крепче любых замков и решеток. Но Низшие не могут понять элементарных вещей, что с них взять, с отбросов...
  Я надел поношенную хёгу, уложил волосы большим кольцом, спрятал Сбрую под одежду. Посмотрел на себя в зеркало - за ученика Низшего Воина вполне сойду. Разве что лицо слишком красиво и благородно для отребья, кожа слишком нежная, глаза - слишком ясные... Ни один Низший не сможет сравниться со мной. Впрочем, и Высшие вряд ли смогут. Я еще немного полюбовался собой и сел на подоконник. Этаж - третий. Но разве это может остановить Воителя?
  
  Шум Среднего города привычно ласкал ухо. Я шел по улице, смешавшись с толпой. Уже не Высший Воитель, а просто Малыш. Так меня называет та шваль, с которой мне приходится здесь общаться. Но лучше уж они, чем Круг благих. Жизнь в Верхнем Городе - тоска смертная, там не живешь, а дни считаешь до возвращения в Пустошь. Здесь хоть немного можно поразвлечься, можно побыть самим собой, таким, каким меня никогда не смогли бы принять в среди Высших.
  Быть собой... Я попробовал эти слова на вкус, и ощутил горечь тухлятины. Чем Малыш отличается от Высшего Воителя? Чем они оба отличаются от Убийцы демонов? И разве Убийца Демонов не есть Безумный Роро? Кто из них настоящий я? Кто из них может с уверенность сказать: "Я являюсь собой?" Никто... Все это сменяющие друг друга маски...
  Маски!
  Я остановился.
  Там-тарутам-тарутам-та-там - отдалось в голове.
  Огромная маска, закрывающая актера целиком, с большими клыками и косматой гривой. Ритуальный танец смерти.
  Мой сон! Я первый раз вспомнил хоть что-то из моего сна!
  Там были актеры в масках демонов. Кокотапурель-небо убивает Тинирель-землю. Старинный обряд, совершаемый на Празднике Даров.
  И этого я испугался?! И это заставляет меня просыпаться, задыхаясь от крика? Просто старая, дурацкая постановка театра Катто?! Нет, кажется, я действительно ... роро. Только дети боятся масок демонов. Я тоже боялся, когда был малышом. Да, помню, я сильно испугался, увидев первый раз обряд Очищения. Сколько мне тогда было? Четыре? Пять? Наверное, пяти еще не было... Когда мне исполнилось пять, папенька с маменькой уже совсем расстались. А тогда на празднике мы все были вместе...
  
  Они шли в ритуальных костюмах-кано, счастливая и дружная семья: знатный господин, его прекрасная супруга и трое очаровательных детей - два мальчика и крошка-дочь. Ну и что, что благородная дама ненавидит своего мужа? Ну и что, что величавый отец живет лишь тоской и злостью? Что из того, что шестилетний мальчишка до смерти боится своих родителей, а четырехлетний не способен испытывать привязанность ни к кому? Они - Высшие! Святые защитники Города. Перед ними расступается толпа, другие Высшие приветствуют их кивком головы, Низшие сгибаются в поклоне, Ничтожные опускаются на колени. Вот идет оплот чистоты и непорочности, дарит и благим, и отребью одинаковые дежурные улыбки. Каждый знает свою роль, даже маленькая девочка, сидящая на папиных плечах. Она плохо умеет говорить, но уже научилась обманывать. Вся их жизнь - ложь, их тела надежно скрыты масками, как тела актеров Катто...
  Праздник в самом разгаре. Пылают костры, на жертвенные алтари уже положены плоды и животные. Все готово к обряду Очищения.
  Ударили барабаны.
  Там-тарутам-тарутам-та-там
  Там-тарутам-тару-тару-тарутам
  На сцене появляются маски - огромные и живые. Вот Тинирель-Земля совершает прелюбодеяние, отдавая свое тело Кутуманалю-Погани. Танец Греха. Вот Кутуманаль пожирает Землю. Танец Страсти. Вот разгневалось Небо-Кокотапурель и жаждет возмездия. Танец Ярости. А потом - шаг за шагом - идет разгневанный демон к своей неверной супруге.
  Поворот налево. Поклон. Поворот направо. Поклон.
  Взрослый затаили дыхание, дети покрепче схватили за руки своих родителей. Бьют барабаны. Горят факелы.
  Демон Неба занес свой карающий меч над грешной Землей. Смолкли барабаны.
  - Нет!!! - это кричит ребенок, Высший, будущий Воитель. - Нет!!! - он бросается на сцену, опрокидывая факелы. Огонь перекидывается на его цветастое кано; волосы, струящиеся по плечам пятью колосьями, начинают гореть. Но ребенку нет дела до пожирающего его пламени.
  - Нет! - кричит он, становясь между масками демонов, его глаза закатились, белая пена ползет по губам. - Нет, нет, нет!
  Он падает, судороги сотрясают маленькое тельце. Ему нет дела до суетящихся взрослых, сбивающих огонь с одежды и волос; до актеров, спрятанных за масками; до смертельно холодных взглядов родителей - как ты смел опозорить семью, одержимый, роро; до перешептывания Высших и насмешек Низших. Сейчас он знает только одно: это - не Очищение, это - конец всего. Сейчас мир перестанет существовать... Если он действительно существует... Если он когда-нибудь существовал...
  
  "Маска демона" - небольшой притон на окраине Среднего Города. Здесь сбывают свой товар искатели артефактов, отдыхают после праведных трудов грабители караванов, ищут любителей живого товара работорговцы, а проститутки меняют свою любовь на деньги. Здесь рекой льется неочищенный грут и стучат по столам кости. Здесь собираются отбросы из отбросов. И все же это единственное место в Городе, где хоть иногда скука и тоска оставляют меня. Но не сегодня.
  На циновку рядом со мной опустился человек - тот, кто обязан мне жизнью. Минутная прихоть скучающего на Пустошах Воителя - подобрать пожираемого Поганью бандита, брошенного напарниками при дележе награбленного. Так я нашел свою новую игрушку - Жёна-Бродягу, огромного и страшного, как сам Кокотапурель-Небо. Преступника, которого я, как Воитель, должен отдать Жрецам. Но здесь я не Воитель, а просто Малыш. Пусть Жрецы подождут, пока я не наиграюсь. Пока что Жён был единственной вещью, которая не успела мне наскучить за полтора года.
  - Давно не виделись, Сайо, - сказал он, опуская мне на плечо свою трехпалую руку. Здесь он единственный называл меня моим настоящим именем.
  - Давно, - согласился я, делая большой глоток грута. - Я три месяца был на Пустошах. Совершал подвиги во славу нашего рода, двадцать душ принес. Папенька от гордости чуть не лопнул. Даже назвал меня "сыном" по возращении, первый раз за последний год, - горький смешок вырвался сам собой. - Но, похоже, он скоро опять от меня отречется.
  Жён вопросительно поднял бровь:
  - Что на это раз?
  - Я решил уйти из дома. Наверно, навсегда.
  Это мысль пришла мне в голову только сейчас, но стоило мне высказать ее, как на душе стало удивительно легко и спокойно.
  - И куда пойдешь?
  - Поживу у тебя пару дней. А потом - видно будет. Вот скажи, театр масок Катто сейчас в Городе? Ты знаешь, где они представления дают?
  - Я про все знаю - Жён оскалился. - Недавно слышал, что актеришки в путь собираются. Пойдут по Диким городам - там будут обряды проводить. К Празднику Даров - через полгода - обратно вернуться.
  - А как они пойдут? Одни через Пустоши?
  - Да почему одни? С караванщиками, как обычно ходят...
  Я почувствовал, как мое сердце забилось чуть сильнее.
  - С караванщиками? Жён, у тебя ведь есть связи с Мастерами караванов?
  - Трое из них мне денег должны, - Жён внимательно посмотрел на меня. - А что?
  - Устрой меня в караван. Как Низшего Воина. В тот караван, с которым труппа Катто пойдет.
  - Малыш, ты что, совсем роро? - глаза Жёна насмешливо блеснули. - Ходить с караваном по Пустошам - это тебе не демонов бить!
  - Ты хочешь сказать, Высший воитель не справится с тем, что доступно Низшим воинам и Ничтожным выродкам?
  Мой голос был холоднее всех льдов Белой Шапки. Жён отстранился от меня, даже руку убрал. Но глаз не отвел.
  - Ты часто имел дело с людьми на Пустошах, Сайо?
  - С людьми? Ты шутишь? Высшему в Пустоши нет дела до людей. Я туда по демоновы души хожу. Или ты хочешь сказать, что люди страшнее демонов?
  - Да. Потому что они - люди. Постой, Сайо, - предупредил он мою язвительную реплику. - Не думай, что я не знаю, на что вы способны. Один раз я видел, издалека, битву между Высшим Воителем и демоном. Я не сомневаюсь, встретится какая Погань по пути, ты один лучше всех караванщиков с ней управишься. Но встретится не только Погань. Ты ходил на Пустоши всегда один. Даже тогда, когда мы шли с тобой вдвоем, мы не были вместе. А тут ты пойдешь с людьми. И встречать по пути будешь людей. Караван должен быть единым организмом, иначе ему не выжить. Ты сможешь стать частью целого, Малыш? Ты сможешь подчиняться?
  Я задумался над его вопросом, всерьез задумался. За всю свою жизнь я ни разу, никогда, ни при каких обстоятельствах не был частью целого. Это Низшие, с их ущербностью, должны сбиваться в стаи, чтобы выжить. Высший - совершенен. В нем одном есть все, что необходимо для достижения любого успеха. Я понимал, о чем говорит Жён. Сплоченность часто заменяет силу. Но, если я пойду в караване, то зачем им нужна будет она, эта сплоченность?
  - Я думаю, что справлюсь.
  - Хорошо, - он тяжело вздохнул. - Я договорюсь с Мастером Кынном, чтоб взял двоих новых Воинов в караван.
  - Двоих? - я посмотрел на него с усмешкой.
  - Двоих, - отрезал он, поднимаясь со стула.
  Ну что ж, его преданность меня пока забавляет. Пусть идет.
  
  
  Про встречу в братом в Подземье.
  
  Там-там-тара-та-ра-та
  Бом-бом-та-ра-та
  Стучали барабаны, горели факелы. На сцене Тинирель исполняла танец Греха. Быстрые порывистые движения. Дрожь маски. Игра света и тени. Мука сладострастия на деревянном лице.
  Та-та-та-та-та-та
  Бом.Бом.Бом.
  Я стоял, замерев, у входа в шатер и был единственным зрителем на этом представлении. На представлении ли? Скорее - это был обряд, один из тех, что принято совершать перед выходом в Пустоши. Танец Греха, исполняемый для себя и Ушедших, тонкая нить между демоном и его маской.
  Бом.Бом.
  Т-т-т-т-т-т.
  Барабанная дробь переходила в агонию. Последний вздох, последнее движение опустошенной Тинирель-Земли перед тем, принять в себя Погань. В представлении на Празднике Даров это - время выхода на сцену Кутуманаля. Но сейчас танца Страсти не будет. Обряд был завершен. Опустошение без наполнения. Земля, готовая принять в себя любое семя, не только семя Погани... Что ж, так и должно быть - перед выходом на Пустоши.
  - Прими нас, Прародительница живого, - слова полузабытого катехизиса сами рождались в глубине моей памяти. - Одержимых детей твоих, демонами воскрешенных, поднявших руку на благодать твою и нарушивших волю твою. Не достойных прощения, но тобою прощенных. Прими наш дар, наш грех и нашу добродетель. Да взойдут всходы наши на твоем теле. Да прорастет новый мир из твоего чрева...
  - Да прорастет новый мир из твоего чрева... - эхом отозвался мелодичный голос маски со сцены.
  Мы посмотрели друг на друга. Нарисованные глаза цепко изучали меня.
  - Приветствую Высшего Воителя, - с грациозным поклоном произнесла маска.
  - Приветствую Проводника Душ, - ответил я.
  И замолчал. Зачем я пришел сюда? Что я хочу узнать? Спросить ее, Тинирель-Землю, почему мне снятся кошмары? Глупо...
  Маска подошла ко мне. Рука выплыла из под складок шелкового хори, коснулась моего лица. Изящные тонкие пальцы скользнули ото лба, по щеке, к шее. Я стоял молча, не шевелясь, не понимая, приятны или противны мне эти прикосновения.
  - Ты отмечен, - сказала маска.
  - Что это значит?
  - Ты скоро узнаешь. Уже совсем скоро.
  Она повернулась и пошла прочь, за деревянную ширму на краю сцены.
  Я смотрел вслед маске Прародительницы, может быть, в первый раз забыв, что я - Высший.
  
  Пустошам незнакомо понятие "вечер". Вот было солнце - а вот его нет. Темнота наступает сразу, дневная жара сменяется ледяным ознобом ночи.
  Я люблю ночную Пустошь - холодную и печальную, освещенную бесконечно чуждыми звездами, Высшими Воителями неба. Песок сверкает в лунном свете, как острие клинка. А на востоке - зарево. Это Город играет своими огнями. Издалека он был прекрасен - но только издалека. Больше всего я любил Город в те минуты, когда смотрел на него из Пустоши в первую ночь перехода.
  Я знал, Город устроен мудро. Высшие Воители защищают Город от демонов и Погани, Высшие Жрецы - следят за соблюдением закона, Высшие Князья - руководят Низшими, способствуя процветанию. Низшие - ремесленники, врачи, купцы, ростовщики, воины, квалифицированные рабочие, учителя, представители других сословий - трудятся, чтоб умножить городские богатства. Ничтожные - выродки, несущие на себе печать Погани и изгнанники, обитающие в Подземельях - выполняют тяжелую и грязную работу. А еще есть театр Катто, актеры в масках, которых называли Проводниками - не Высшие, не Низшие, не Ничтожные, но все сразу. Они проводят обряды, требуя благословения у грозного Неба, прося прощения у опустошенной Земли, и пытаясь задобрить расползающуюся по миру Погань.
  Все в Городе были заняты своим делом, всё в нем подчинялось закону и целесообразности. Почему же я так ненавидел жизнь внутри него? Лицемерие благих, примитивность отребья, уродство выродков... Уж лучше одиночество здесь, среди бесконечной выжженной земли и пьянящие бои с демонами. Они были единственными, кого я воспринимал почти равными себе, и миг очередной победы был самым сладостным и самым печальным событием, волнующим меня больше, чем все наслаждения, которые мог подарить Город. Иногда мне казалось, что, убивая демонов, я убиваю самого себя, и это было прекрасно...
  Едва слышно скрипнул песок под чьими-то ногами. Я притаился, не выходя за Порог, но приблизившись к нему, почти слился с темным валуном, с которого смотрел на покинутый Город под безучастными звездами.
  Один из караванщиков прошел недалеко от меня, и остановился, вглядываясь в далекое яркое зарево на темном небе. Еще один любитель ночных красот Пустоши? Я почувствовал раздражение - это была моя Пустошь! Неужели кто-то из этого отребья может оценить величие проклятой пустыни?
  Моя неприязнь усилилась многократно, когда я опознал стоящего. Деккар, Низший Воин.
  
  На него я обратил внимание еще утром, когда Мастер Кынн формировал караван. Караванщиков было восемь - я с Жёном, трое Низших Рейнджеров - немолодых, потрепанных бродяг, охотник Кирруим - отребье лет тридцати с хищным вытянутым лицом, обожженный пустошью Ничтожный выродок и этот Деккар - семнадцатилетний Низший Воин. Семнадцатилетний! Низший! Воин! Мало того, его золотистые волосы, так похожие на мои, были уложены в "сердце тьмы" - такую прическу мог носить только убийца демона. В то время как мне самом пришлось изобразить на голове "три круга" - знак воинского ученичества. Да, Жён представил меня каравану, как своего ученика.
  - Извини, Сайо, - сказал он мне, - но иначе нельзя. Ты слишком молод, чтоб выдавать тебя за Низшего воина.
  И это была правда. Что поделать - низшие слишком тупы и нескладны, чтоб изучать воинскую науку, подобно нам. То, на что у отребья уходят годы, благие познают за месяцы. Даже самые нерадивые к четырнадцати годам выходят на Пустоши. А после 22 лет путь Воителю туда уже заказан. Его долг - пройти очищение от Погани, жениться на одной из Круга, и произвести на свет наследников. Так сделали мой прадед, дед, папенька. И так не сделаю я, безумный роро. Уж лучше навсегда уйти в проклятые земли или стать изгнанником в Подземелье, как мой старший брат!
  У Низших воинов все по-другому. Период ученичества длится лет до двадцати, но опытным и надежным считается Воин, перешагнувший тридцатилетний рубеж. Воины ходят по пустоши до тех пор, пока их носят ноги, а потом либо умирают в беспощадных песках, либо, искалеченные и больные, коротают свои дни в притонах Среднего города. Их никто не заставляет жениться и заводить детей. Они сами плодят их, как хотят, не задумываясь о сохранении генотипа.
  Поэтому наличие в караване семнадцатилетнего Воина, да еще имеющего на своем счету убитого демона, меня потрясло. Хотя казалось бы - что такого? Что мне, Высшему воителю, за дело до какого-то Низшего выскочки! Да и плевал бы я на это все, но последней каплей, переполнившей чашу моей ненависти к нему, стало его лицо. Такое, на которое невыносимо смотреть, но хочется смотреть не отрываясь. До боли знакомое, но в то же время чужое, как маска театра Катто.
  - Ты что-то знаешь о нем, этом Деккаре? - спросил я Жёна, когда мы отошли от города.
  - Ну, он личность среди караванщиков заметная. Говорят, его караван подобрал в Пустошах, когда он был мальчонкой лет шести. Вблизи перевала Горн это было...
  Я присвистнул. Перевал Горн - гиблое место. Самый короткий путь на Пасадену, но самый опасный. Не каждый караван решится пойти по нему. Перепады температуры до 100 градусов между днем и ночью, бури, Погань, демоны. Мне самому довелось бывать там лишь один раз. Не потому что меня пугали трудности. Просто Горн был любимым охотничьим местом моего папеньки. А все, что было связано с моим папенькой, было мне неприятно априори.
  - Что же этот мальчишка там делал?
  - Кто знает? Он чуть живой был, когда его подобрали. Но не помер, выкарабкался. Доплелся с караваном до города. Там его Мастер каравана себе в рабы взял - за жизнь спасенную расплачиваться. Так и жил в Караванной слободе года три, пока его Учитель Саро не выкупил.
  - Сам Саро? - изумился я. Саро был Низшим Воином, но учиться у него боевому искусству не брезговали даже Высшие Воители. Мой папенька и дед тоже брали уроки у старого Саро в свое время.
  - Ага. Деккар был его последним учеником. А как помер старик около года назад, так стал парень с караванами ходить, благо дело это ему с детства знакомо. Вот и ходит до сих пор. Видишь, у него на хёге черная полоса? Это знак траура по Учителю.
  - А демона он где убил?
  - Да все там же - на перевале Горн. Деккар - один из немногих караванщиков, кто в тех местах ходит.
  Жён замолчал. Я тоже молча переваривал услышанное. И моя неприязнь к этому отребью росла по мере переваривания все сильнее и сильнее.
  
  И вот теперь он стоял в нескольких шагах от меня и любовался моей Пустошью, моим Городом, моими звездами. Я чувствовал, как что-то закипает внутри меня - что-то большее, чем обычные для меня чувства: больше, чем раздражение, больше, чем пренебрежение, больше чем отвращение... Мне захотелось, чтобы он был демоном. Тогда все было бы намного проще.
  - Эй, ученик, - сказал вдруг Деккар. - Ты тоже любишь ночную сказку Пустоши?
  Как он меня учуял, этот ублюдок перевала Горн? Разве может отребье иметь столь совершенные органы чувств, чтоб уловить присутствие затаившегося Высшего Воителя, находящегося возле Порога?
  - Ненавижу, - ответил я. - И Пустошь. И ночь. И тебя - больше всех.
  - Я так и понял, - я не видел его лица в темноте, но знал, что он улыбается.
  Гнев не является добродетелью воина. Спокойствие и отрешенность - вот залог победы в бою. И я тоже улыбнулся.
  - Много понимаешь - быстро умираешь, - процитировал я известную пословицу, встал, одернул хёгу и с достоинством направился к костру, где караванщики заканчивали свой ужин.
  
  Последующие несколько дней я наслаждался яростной борьбой с собственными демонами - ненавистью и раздражением. Но победа была далека. Я все больше и больше понимал, что имел ввиду Жён, когда говорил, что мне трудно будет идти с караваном. Это было не просто трудно, порой это невыносимо! Люди, везде были люди. Мне приходилось спать вместе с людьми, и есть вместе с людьми, и сражаться вместе с людьми. Слушать глупые разговоры, смеяться над пошлыми шутками, выполнять нелепые приказания. Даже без Деккара я был готов дойти до сумасшествия. Но этот приблудный сын Пустоши никуда не делся, постоянно маячил перед глазами... Или это мои глаза постоянно цеплялись за него?
  Вот он был вполне на своем месте. Веселился на привалах, подбадривал купцов и караванщиков по время переходов. Во время стычек с Поганью прикрывал товарищей, отвлекал тварей на себя, был именно там, где был более всего необходим. А дрался он красиво, почти как Высший. И это раздражало меня больше всего.
  Хорошо хоть Погани с каждым днем становилось все больше и больше. В битвах я отводил душу. Конечно, приходилось сдерживать себя, сражаясь в одну десятую своих допороговых возможностей, но это было сущей ерундой по сравнению со всем остальным. Главное, разрубая мечом очередную тварь, я мог представлять на ее месте Деккара.
  Актеров Катто я не почти видел - они все время проводили внутри своего фургона, а если и выходили наружу, то надевали деревянные лица поверх настоящих. Мне хотелось узнать, что значит фраза "Ты отмечен", но я не торопил события - Воитель умеет ждать.
  
  Удар! Осколки камня разбрызгались по черному песку. Еще удар - и второй валун превратился в гору щебня. И в каждом из камней я вижу его лицо в обрамлении сверкающих волос.
  - Сайо? - это Жён. Я давно почувствовал его присутствие, но не остановился. Жён не стоит того, чтоб я отвлекался на него. - Ты в порядке?
  - Да. Тренируюсь. - Я посмотрел на каменный мусор под своими ногами.
  - А я подумал, душу отводишь, - Жён невесело усмехнулся.
  - И это тоже, - согласился я. Жёну я мог и не врать. - Целые сутки ни одной твари поблизости. Надо куда-то злость девать.
  - Ты осторожнее - а то увидят, как ты руками камни ломаешь... Мне и так Кирруим сказал, что ты слишком хорош для моего ученика. И надменность твою не ученическую тоже все отметили.
  - Надменность?! Да я тише заговоренного песка себя веду! Знаешь, чего мне это стоит?
  - Я знаю, Сайо, ты делаешь все, что в твоих силах, - сказал Жён серьезно. - Потерпи еще немного, последний переход - и будет Претория. Там мы дня три-четыре пробудем, сможешь отдохнуть.
  Отдохнуть! За три дня я, не отягощенный караваном, смогу забраться достаточно глубоко в Пустошь, чтоб отыскать какого-нибудь стоящего демона. Насладится жаром битвы, битвы с равным, и потом вкусить всю сладкую горечь победы, забирая его душу. О таком отдыхе можно только мечтать!
  - Знаешь, - вырвал меня из мира грез голос Жёна, - а я совсем забыл за полтора года, каков ты на самом деле, Убийца Демонов...
  Я вздрогнул. А он продолжал говорить:
  - В Городе ты совсем другой... Скучающий высокомерный подонок с Верхнего уровня - вот какой ты там. Иногда злой, иногда страдающий, изредка - задумчивый... Но это не ты. Только когда ты сражаешься, ты становишься собой. Или когда думаешь о демонах, как сейчас. В такие моменты ты сам становишься почти демоном. Ты словно состоишь из двух частей - человеческой и демонической, которые соединяются друг с другом в момент битвы. И тогда рождаешься настоящий ты. Это видно, когда ты сражаешься - совсем не так, как другие. Они ненавидят тварей, или боятся, или просто хотят победить... А твое лицо во время боя... оно светится любовью.
  Я воззрился на него. То, что он говорил - это была правда, которую я и сам плохо понимал до сего мгновенья. Откуда он, тупое отребье, мог знать обо мне больше, чем знаю я сам?
  И опять Жён словно прочитал мои мысли:
  - Вы, благие, может умнее и сильнее нас. Но есть то, в чем вы совсем не разбираетесь. В людях - ни в других, ни в себе. Мучаетесь внутри своей скорлупы, а сами и понять не можете, что с вами происходит. Потому что у вас в головах даже понятий нет таких, чтоб описать свои чувства. Знаешь, когда мы встретились в Пустоши, мне поначалу казалось, что ты хуже всех демонов: наглый, самовлюбленный, жестокий мальчишка, возомнивший о себе невесть что. Но мне хватило нескольких дней и нескольких битв, чтоб понять - да, ты действительно такой, но при этом еще совсем другой...
  - Какой? - спросил я с нервным смешком. Жён смутился, замолчал, и мне пришлось закончить за него. - Ущербный, да? Роро? И ты что, пожалел меня тогда? - теперь я рассмеялся по настоящему, зло. - Пожалела собачка своего хозяина? К демонам такую жалость!
  - Это не только жалость, - сказал Жён, но я уже не слушал его, быстрым шагом направляясь в противоположную от лагеря сторону.
  
  Ледяной песок обжигал спину сквозь грубую ткань хёги. Звездные глаза неба рассматривали меня с высоты. Вот, лежу, смотрю на звезды. И все. О чем еще можно думать? О том, сказал мне Жён? Тут - думай, не думай - а его слова не перестанут быть правдой. Мы, Высшие Воители, гордость Города, почти боги - мы действительно ущербны. Мы скрываем это за своим высокомерием и гордыней, мы не желаем замечать ее, но внутри себя мы знаем правду. Я чувствовал себя пустой оболочкой, которая наполняется смыслом только в мгновение битвы. А все остальное время эта пустота грызет изнутри, и заполнить ее нечем. Хотя за последние полтора года - с тех пор как Жён познакомил меня с миром Низших - я успел испробовать многое, вкусил все удовольствия, которые может предложить Средний город. Иногда это казалось забавным, но очень быстро становилось скучно. И хотелось лишь одного - оказаться в одиночестве здесь, на Пустоши.
  Но если суть всех Воителей такова, то как же они живут потом, после Ухода? А впрочем - разве живут? Они блуждают по Городу, как тени, пытаясь найти себя. И мой папенька... Теперь я понимаю, почему он так ненавидит меня - ведь я отнял у него смысл его жизни. И занял его место.
  - Грустишь, Высший Воитель? - нежный мелодичный голос раздался над самым моим ухом. Меня подбросило. Меньше чем через мгновение я стоял на ногах с обнаженным мечем, и смотрел на закутанную в хори темную фигуру с маской вместо лица. Как это возможно?! Как бы не были далеко мои мысли, я не мог не почувствовать приближение другого существа - не важно, человека ли, демона. Но я не почувствовал. Ни шороха, ни запаха... Кто они, эти Проводники духов, демонам их на съедение!
  - Ты испуган? - в голосе звучит усмешка. - Разве Воители могут бояться?
  - Нет, не испуган. Удивлен.
  - Вот как? - фигура приблизилась ко мне. - Знаешь, когда ты растерян, ты еще красивее...
  Она стояла рядом со мной. Свет звезд играл на деревянном лице, меняя его выражение. И вот тут мне действительно стало страшно - так, как до этого бывало страшно только во сне. И снова, как в прошлый раз, изящная рука коснулась моего лица. Я не шевелился, не мог.
  - Послезавтра будет представление, - слова вывались из неподвижных деревянных губ. - Ты будешь на нем, Сайо. И не вздумай отправиться в Пустоши. Это приказ.
  "Слушаюсь" - хотел ответить мой язык, и голова уже почти склонилась в знак согласия.
  - Я не подчиняюсь приказам, - выдохнул я через силу - Хочешь, чтоб я остался - проси.
  - О, ты горд, Высший. Мне это нравится. Что ж, я прошу, ты доволен? - голос был зловещим.
  И я снова почувствовал, обжигающий, иррациональный ужас. Маска была рядом с моим лицом, мои глаза смотрели в черные бездонные провалы вырезанных глазниц. И в этот момент я уловил движение - со стороны каравана к нам двигался человек. Мой страх исчез. Маска дрогнула, отстранилась от меня.
  - Не забудь - послезавтра на представлении, - сказала она, шагнула в темноту и растворилась в ней.
  Я повернулся, чтоб идти к лагерю, и оказался лицом к лицу с Деккаром.
  - Опять любуешься Пустошью, которую ненавидишь, ученик? - улыбнулся он.
  - Нет, я здесь по нужде, по большой и маленькой, - ответил я резко. - А ты что следишь за мной, Низший Воин?
  - Вот еще. Просто... Тут был кто-то, кроме тебя? - его голос стал серьезен.
  - Не твое дело, - отрезал я, и собирался уйти, но он схватил меня за руку.
  - Стой, ученик! И отвечай, когда тебя спрашивают старшие!
  Все демоны, которых я сдерживал в течении последних дней выскочили наружу.
  Я выхватил меч. В его руках тоже блеснуло лезвие - почти одновременно с моим.
  - Хочешь драться со мной, ученик? - спросил он ехидно. - Ну давай, посмотрим, чего ты стоишь.
  Хочу ли я с ним драться? Я понял, что испугался во второй раз за сегодняшнюю ночь. Я хотел сражаться с ним - и не хотел сражаться с ним. Боялся, что он окажется слабее. Или сильнее. Но больше всего - что он будет мне равным. Что он станет моим демоном, оставаясь при этом человеком.
  - Что, ученик, испугался? - ухмыльнулся Деккар, и я не выдержал.
  Метал звякнул о металл. И понеслось. Все было забыто - грусть, и растерянность, раздражение и страх. И ненависти к Деккару больше не было - нельзя ненавидеть того, с кем сражаешься, можно только упиваться этой битвой.
  Его техника было изумительна - чувствовался стиль старика Саро, в скорости он не уступал мне. И в хитрости тоже - Деккар едва не поймал меня на обманном движении клинком, меня спасла лишь моя реакция. Но в защите он был далеко не так хорош, и пару раз я почти достал его... Но умел учится на своих ошибках, стал аккуратнее.
  Мы оба сражались не в полную силу - никаких демонических ударов, все-таки рядом был караван. Но я был уверен, даже если бы мы перешли Порог, то он оказался бы не слабее меня. Да, я знал - он был способен драться за Порогом человеческого восприятия, может единственный, после смерти Саро, из Низших Воинов.
  Очередной обмен ударами, темп боя все нарастал. Я не думал о победе, не думал о поражении. Я просто бы счастлив. И встречаясь глазами с Деккаром, я понимал, что он чувствует тоже самое.
  Вдруг мой противник отпрянул назад и замер. Я тоже опустил меч. Присутствие еще одного человека мы ощутили одновременно. Из-за гряды валунов вышел Жён. Он посмотрел на меня, потом на Деккара, и его угрюмое лицо осветилось скупой улыбкой.
  - Прошу прощения, парни, что вас прерываю, но уже утро, каравану отправляться пора. Собирай вещи, Ученик.
  Деккар рассмеялся.
  - Перестань, Жён. Если он - твой ученик, то я - лавочник, - он повернулся ко мне. - Прошу прощения, что сразу не признал Высшего Воителя.
  - Меня зовут Сайо, - ответил я хмуро. Счастье битвы было позади, и я чувствовал себя опустошенным, как Тинирель-Земля после танца Греха.
  - Тогда и ты называй меня - Деккар, - сказал он серьезно.
  Я не ответил, лишь кивнул и пошел к каравану.
  - Ну что, ты твоя ненависть к нему прошла? - тихо спросил меня подошедший Жён.
  - Ошибаешься. Она стала еще сильнее, - ответил я.
  И это было правдой. И это было ложью.
  
  Мы вошли в Преторию около пяти часов пополудни, почти одновременно с другим караваном, следующем из Перекрестка. Купцы тут же начали торговлю, караванщики обменивались между собой сведениями о дороге. Местные выскакивали из своих кособоких домишек: крестьяне пытались навязать свою убогую продукцию, проститутки - зазвать к себе усталых мужчин, старики выспрашивали новости, дети болтались под ногами в поисках того, что можно стащить.
  - Караванщик, а караванщик! - чумазый мальчонка в драной одежде теребил меня за край хёги. - Подай на пропитание! Одну монетку, смелый караванщик! Не дай умереть с голоду сиротке! Матушка от лихорадки померла, один я на свете остался...
  - Пошел прочь, - оттолкнул его я. Всегда в этих городах Внешнего Кольца одно и тоже. Не успеешь прийти, начинается: подай, купи, насладись... Грязные вонючие ублюдки пустоши. Даже Ничтожные в городском Подземелье просто красавцы по сравнению с этим быдлом. Поэтому я никогда не захожу в Дикие города во время охоты.
  - Вот, держи, - Деккар помог ребенку подняться с земли, сунул ему в руку стальную монету.
  - Спасибо, благородный караванщик, - взвился мальчик и засверкал голыми пятками по песку.
  - Глупо, - пожал я плечами. - Ты что, в самом деле поверил его сказкам про умершую мамашу?
  - Заткнись, Сайо, - голос Деккара был злым. - Будешь вести себя по-скотски - не посмотрю, что ты Высший, морду набью. Попросту, без всякого воинского искусства.
  - Хотел бы посмотреть, как это у тебя получится, - ответил я насмешливо, а внутри уже звенело предвкушение нового сражения.
  Он смерил меня долгим взглядом.
  - Не хочется руки марать о такую мразь, - презрительно сплюнув под ноги, Деккар развернулся и пошел прочь.
   Я не набросился на него сразу, только потому, что был слишком потрясен его дерзостью. А когда пришел в себя, то на моем плече лежала рука Жёна.
  - Остынь, Малыш, - сказал он. - Не думаю, что сейчас стоит с ним драться.
  - Он меня оскорбил! Это отребье посмело...
  - Я сказал - остынь. Если будет настроение, устроите дуэль завтра. А пока дай ему тоже успокоиться.
  - Да что я такого сказал?!
  - Очевидно что-то, что его за живое задело. Тебе это трудно понять. Ты никогда не голодал.
  - Не голодал? Я, бывало, неделями на Пустошах без еды обходился...
  - Ага. Только ты был уже Воителем, умеющим регулировать свой энергетический баланс. А что такое голод, ты и понятия не имеешь. И что значит унижаться, чтоб кусок хлеба получить - не знаешь.
  - А ты знаешь? - спросил я с остатками угасающего раздражения в голосе.
  - Знаю, - он вздохнул. - Лет десять назад, когда я уже перестал водить караваны, но еще не начал их грабить, осел я в городе Омеге - дыре чуть меньше этой Претории, недалеко от Суттских руин. Занимался там выделкой шкурок, в руинах потихоньку промышлял. Семьей обзавелся - жена у меня была, дочка и сынок. По разному жили, иногда настоящим мясом объедались, иногда сутками крошки во рту не бывало, это как жизнь повернется. А потом буря прошла через Омегу, Погань повылазила... И животные сдохли, и посевы погибли. Я в Пустоши пошел, поикать, чем можно поживиться. Но не везло - вначале Погань чуть ногу не оттяпала, потом к работорговцам в лапы попал. Только через полгода смог от них отделаться, домой вернуться. А дома - никого. Жена и дочка от голода умерли. А сына соседи в рабство продали заезжим бандитам за кусок вяленного мяса. Думали, что я уже не вернусь. Я его искал потом, сынка моего...
  - Нашел?
  - Нашел. Но лучше бы не находил, - ответил Жён резко.
  Мы помолчали.
  - Жён, почему ты мне раньше об этом не говорил?
  - А зачем? Таких историй у каждого в караване, кроме тебя, не один десяток. Поэтому тебе не стоит рассуждать о том, о чем ты представления не имеешь, Высший.
  "Высший" - это слово прозвучало резко, как пощечина. Я даже не знал, что в обычное статусное обращение можно вложить столько презрения. Это было еще хуже, чем оскорбление Деккара.
  
  Ночь я провел на границе Пустоши, один. Здесь, на ледяном песке, спать было удобнее, чем в душном трактире, на кишевшем клопами бугристом матрасе. И видеть никого не хотелось. Или хотелось? В конце концов, что мне за дело до слов какой-то швали? Да пошли они все демонам на кормежку! Но... я вспоминал свой бой с Деккаром, звенящую радость сражения с равным, его сияющие глаза... И мне стало так тоскливо, что просто выть хотелось. Или убивать. Но убивать было некого - Погань вся как повымерла. Я был совсем-совсем один. И в первый раз в жизни это не радовало.
  В город я вернулся лишь днем - в самый разгар праздника.
  На улицах горели костры, возле них под бой барабанов танцевали люди. Купцы торговали своим барахлом. У одного из костров я заметил наших караванщиков. Прошел мимо, втайне ожидая оклика. Но никто меня не окликнул.
  Бом. Бом. Бом-бом.
  Бум-бубубум-бум-бум, - надрывались барабаны.
  Я подошел поближе к алтарю - здесь должен был проходить обряд Очищения. Уже была готова деревянная сцена, факелы установлены по краям. Я уселся на землю, привалившись спиной к обломку бетонной плиты, некогда бывшей стеной дома.
  Недалеко от меня играли четверо местных ребятишек - катали круглые камни, пытаясь попасть ими в земляную ямку. От нечего делать, я стал наблюдать за игрой, вначале со скукой, потом все с большим и большим интересом. Этой игры я не знал - впрочем, я вообще не играл в игры. И друзей, с которыми можно поиграть, у меня не было. И сейчас мне стало немного завидно.
  Правила игры были простыми - толкнуть своим камнем камень определенного соперника так, чтоб тот попал в ямку, не задев камешки остальных игроков. Маленькая девочка досадливо пыхтела - ее желтая галька, пыталась достать синего противника, опять толкнула запрещенный зеленый камень. А ведь решение было таким элементарным! Я не выдержал.
  - Не умеешь играть - не берись! Дай покажу, как надо, - я протянул руку за камнем.
  - Будто бы ты умеешь! - ответил вместо девочки тощий вихрастый мальчишка, самый старший в компании. Я с удивлением отметил, что он, может, всего года на два меня младше. - Вали отсюда.
  - Нет, пусть покажет! - просипел круглоголовый паренек с покрытыми язвами руками - явными отметинами Погани.
  - Пусть играет! - девочка протянула мне камень. - Если ты за меня проиграешь, то и щелбаны ты будешь получать!
  - Не проиграю, - заверил ее я. И не проиграл. Мой камень ударился рикошетом о бетонную стенку, легким толчком отправил синий прямиком в ямку.
  - Ух ты! - выдохнул вихрастый.
  - Что, съели? - девочка свысока посмотрела на противников. - Теперь мы вас быстро уделаем!
  - Нет, Кубышка, - сказал третий мальчик, тихий и молчаливый, с обожженным Пустошью лицом, - так не честно. Чего ты за чужую спину спряталась? Играем сначала, на пятерых.
  - Ага, - согласился вихрастый. - Вот, возьми, - он протянул мне горсть фиолетовых камешков. - По традиции их надо выкупить.
  Я порылся в карманах - достал несколько жестяных монет.
  - Это подойдет?
  Глаза ребят жадно вспыхнули. Девочка даже подалась вперед, вихрастый протянул руку за деньгами.
  - Это много, - непреклонно отчеканил обожженный. - Хватит одной монеты. Нам не надо чужого.
  Остальные разочарованно засопели, но возражать не стали. Я посмотрел на них с любопытством. Значит, эти дикари из городов Пустоши тоже могут быть гордыми? Интересно.
  Мы только начали четвертый тур игры (за моими плечами было два выигрыша и одно досадное поражение), когда все стихло. Смолкла музыка, прекратились песни, игры, пляски. Вспыхнули факелы.
  - Эх, на самом интересном месте! - вздохнул вихрастый. - После представления продолжим.
  Я кивнул и подвинулся ближе к сцене.
  
  Все обычно. Бой барабанов. Танец Греха. Танец Страсти. Танец Ярости.
  Бом. Бом. Бом, - старается барабан.
  Вот выходит на сцену Кокотапурель, идет к своей жертве - шаг за шагом, раздавая поклоны. Трепещет на ветру его косматая грива.
  В мою руку вцепились холодные дрожащие пальцы. Я вздрогнул, повернулся - девочка-Кубышка, бедная, с капельками пота на лбу, прижалась ко мне, не отрывая глаз от сцены.
  - Не бойся, - прошептал я. - Это просто маски.
  Это действительно были просто маски - деревянные лица, на которые плясали отблески огня. Только и всего. Неужели это могло испугать? Испугать меня? Бред.
  Барабаны смолки. Демон-Небо занес меч над головой грешной Тинирель. Свет факелов отразился в клинке.
  
  И мир взорвался. Боль... Какая же это боль! Закрыть глаза, нырнуть в бесконечную тьму. Но нельзя... Я должен увидеть, должен...
  Нет сцены, нет масок, нет факелов и барабанов. Только огненный дождь, поливающий с неба на измученную, бьющуюся в агонии землю. А между горящих рек черной змеей ползет Погань, уничтожая то, что не успело уничтожить небо.
  - Нет! Нет! Нет!!! - я задыхаюсь от собственного крика.
  - Зачем же так громко? - мелодичный голос звучит у меня за спиной.
  Я оборачиваюсь - напротив моего лица маска. Презрительная усмешка играет на деревянных губах, рассматривают меня пустые глазницы.
  - Больно? - спрашивает меня она.
  - К демонам боль! Что это за бред происходит?
  - Где? Ты боишься картинок, Высший воитель?
  Я отворачиваюсь от маски, смотрю туда, где недавно Небо и Погань добивали опустошенную Землю. Передо мной детский рисунок. Земля, Небо, Погань - просто быстрые штрихи неумелого карандаша.
  - Ты веришь в свой мир, Высший? Ты веришь, что этот мир может существовать на самом деле?
  - Что не так с моим миром?
  - Подумай. Подумай, что с ним не так. Это же твой мир, не так ли?
  Маска засмеялась неподвижным ртом. Смех окружал меня со всех сторон. И снова пришла боль.
  
  - Что с ним? - знакомый голос звучит издалека. В нем я слышу тревогу. - Это лихорадка?
  - Нет... - отвечает Жён, его голос я узнаю всегда. - У него такое бывает, иногда. А ты-то чего плачешь?
  - Я испугалась... - это девочка-Кубышка, обладательница желтых камешков и холодной дрожащей руки. - Это демоны, да? Он одержимый? Роро?
  - Одержимых не бывает, - заявляет надтреснутый голосок. - Глупости это.
  - А вот и не глупости! Я сама слышала, что...
  - А ну-ка убирайтесь отсюда! - снова вступает в разговор первый голос, и узнаю - это Деккар. - Чего столпились? Человеку покой нужен!
  Приятная прохлада опускается мне на лоб. Хорошо... Боль отступает. Только вот что-то неясное мелькает вдалеке, мешает уснуть. Как песчинка в уголке глаза...
  Я вскочил на ноги. Пустой зал таверны - здесь только Жён и Деккар, да хозяин, жарящий тушу на огне в глубине. Изображение нечеткое - голова еще идет кругом. Но сейчас это не имеет значения.
  - Демоны! На северо-востоке, в пяти мерах от города...
  - Сайо! - это Жён, он подхватывает меня на руки - голова закружилась слишком сильно, и я едва не упал. - Успокойся, все порядке, у тебя просто был при...
  - Нет, это правда, Жён - тихо сказал Деккар. - Демоны, около десятка, будет здесь минут через двадцать.
  Мы посмотрели друг на друга.
  "Как ты?" - спросил он меня одними глазами.
  Сейчас было не время для бахвальства.
  - Драться смогу, но со мной что-то не так. Я не могу быть уверен. Подстрахуешь? - я говорил все это, надевая на себя протянутую Жёном Сбрую.
  - Конечно, - Деккар кивнул. - Жён, уводи людей, как можно дальше, если будем атаковать из-за Порога, то волна может докатиться и до города.
  - Понял, - коротко ответил Жён, а мы с Деккаром выбежали из таверны и сразу шагнули за Порог.
  
  Мы бежали через праздничный город, находясь за границей порогового восприятия. Замершие языки костров, капля спиртного, застывшая в воздухе между горлышком бутылки и ртом пьяницы, танцор, висящий над землей в своем прыжке. Нет, все это двигалось, но мы двигались намного быстрее.
  На бегу я пытался провести внутреннюю ревизию своего "не так". Первым "не так" оказался пониженный энергетический потенциал, словно я несколько недель провел в Пустоши без еды, воды и сна в бесконечных битвах с демонами. Следствием этого стала невозможность использовать Копье - у меня не хватило бы сил его вырастить. А это одна из моих любимых техник! Ну да ладно, обойдемся без Копья. Второе "не так" было намного хуже, именно оно лишало меня уверенности в собственных силах - это ощущение, что в моей голове находится кто-то другой, посторонний. Засосало под ложечкой... Это что, и есть одержимость?
  - Сайо! - окликнул меня Деккар. Впрочем, нет, не окликнул, при пороговой скорости настоящие звуки воспринимаются совсем по-другому, их трудно связывать в слова. Но зато можно общаться без слов. - Сайо, надо увести их дальше от города, мы не можем атаковать такую толпу демонов так близко от людей.
  Вот ведь еще проблемы! Мне никогда раньше не приходилось думать о том, чтоб при битве с демонами не задеть случайных свидетелей. Я даже никогда не интересовался, если кто-то еще в районе моей охоты. Вблизи городов я, конечно, не охотился, а что касается остальных: кто не спрятался - я не виноват. Но теперь... Мне вспомнились грязные улицы Претории, мрачные останки давно разрушенных высотных домов, и кривенькие одноэтажные хибарки поселенцев, пляски у костров на празднике, наши караванщики, Жён, играющие в камешки ребята и, особенно ярко, Кубышка, пытавшаяся найти у меня защиту от своих страхов во время обряда. Да, Деккар прав - надо уводить демонов подальше.
  - Ущелье! - ответил я. - Около трех мер на север. Там можно бить по площади, волна будет уходить вдоль отвесов.
  - Хорошо, - согласился он. - А они пойдут?
  - Не пойдут сами - Хлыстом погоню, - сердце колотилось в груди весело, несмотря на недостаток сил и постороннего наблюдателя. Битва, скора будет битва! Один против десяти, такого со мной давно не было... Впрочем, не один. Вдвоем. Такого вот точно никогда еще не было. Я посмотрел на Деккара - он был озабочен, но в его глазах тоже светилось предвкушение сражения.
  - Деккар, скольких демонов ты убил?
  - Немного. Чуть больше, чем здесь сейчас.
  Ого! Десяток демонов - это почти невозможное число для Низшего. Но для Высшего - катастрофически мало. Ему может элементарно не хватить опыта, умения распределять энергию.
  - А сколько техник ты знаешь?
  - Саро обучил меня создавать Щит, Хлыст и Простой Меч. А потом я видел, как Высший в бою с демоном использовал Стрелу. Я попробовал самостоятельно отработать, вроде удалось.
  Ничего себе самородок! Освоить технику лишь на основе визуального наблюдения! Да откуда он вообще такой взялся?!
  - Когда все это закончится - напомни, покажу тебе Копье, Парные Мечи и Бомбу.
  - Честно? - я чувствовал его неподдельную радость, и стало тепло на душе.
  - Честно. А пока - пускаем несколько Стрел россыпью, волной к ущелью. Потом ты беги вперед, веди их за собой, я буду сзади гнать. Ты заходишь в ущелье слева, я - справа. А там - начнем развлекаться.
  - Ага, - коротко ответил он, и мне стало совсем весело.
  
  Какое это наслаждение - вломится в полыхающую массу демонов. Сжимая в руках два невидимых клинка, я растворялся в битве. Как прекрасны были демоны! Как прекрасен был я! Стук сердца вместо барабанов. Выброс энергии вместо факелов. Это был мой танец - Танец Греха, Танец Страсти, Танец Ярости. Мой Танец Смерти. И незримая маска демона была на моем лице - потому что в этот момент я и сам был одной природы с ними.
  Демоны были странными существами - уже не энергетическими, но еще не материальными, они балансировали на грани. Как подогретый воск - уже не твердое тело, но еще не жидкость. Их было трудно истребить обычными человеческими средствами уничтожения. Требовался новый вид оружия. И этим оружием стали мы - Высшие Воители, умеющие выходить за Порог, способные управлять своей внутренней энергией, придавать ей псевдо-материальную форму.
  Мечи в моих руках лишь отдаленно напоминали своих стальных собратьев. Они могли быть тверже алмаза, а могли превратиться в направленный поток излучения. Могли едва высовываться из моих ладоней, а могли протягиваться вперед на несколько мер. Они даже не существовали сами по себе - они были частью меня. Я мог вырастить их из своих рук. Но для удобства Воители использовали Сбрую и соединенные с ней Трансляторы. Стальной пояс и небольшие проводники, зажатые в ладонях, позволяющие эффективнее управлять энергией.
  В этих умениях не было ничего сверхъестественного. Я знал, что даже Ничтожного выродка можно обучить простым запороговым техникам - если начать обучение с младенчества и тренировать несколько десятков лет, дни и ночи напролет. Но зачем это делать, если были мы - потомки самых талантливых воинов древности, из поколение в поколении оттачивающие свое мастерство? Разве кто-то сможет сравниться с нами?
  Впрочем, да, может...
  Не переставая атаковать, я повернулся посмотреть, как там Деккар. Давно-давно минули те времена, когда я мог со стороны наблюдать битву между другим человеком и демоном, такое было только в период обучения. И сейчас я был изумлен - мне показалось, что я вижу самого себя. Он был прекрасен - как демоны, как я. Безупречная техника Простого меча - многие Высшие не способны сражаться с таким изяществом. А как виртуозно он создавал Щит, не только закрываясь им от бьющего наотмашь излучения демона, но и атакуя. Он дрался с двумя демонами, так же как и я, остальные уже рассыпались, оставив на дне ущелья свои души. Впрочем, нет - он атаковал уже одного: его меч, описав дугу, минуя барьеры демона, ударил по самому ядру. Загудело ущелье, принимая очередную волну энергии рассыпающегося демона. Это было так красиво, что я засмотрелся и едва не пропустил удар. Нет, так не пойдет! Я сейчас покажу, что умею убивать еще красивее!
  И показал, да! С разворотом, двоих одновременно. Кринки синхронно пронзили демонические барьеры, поражая ядра. Это было просто феерия!
  В этот момент случилось то, чего я боялся.
  - Не пора ли отдохнуть, Высший Воитель? - раздался насмешливый мелодичный голос внутри моей головы. И все пропало - ущелье, демоны, Деккар...
  
  Темнота кругом. Тесно. Душно. Страшно. Темнота такая большая, я растворяюсь в ней.
  (Сайо!)
  Вспыхивают факелы. Становится еще темнее - глаза почти ослепли. Брызнули слезы. Больно.
  (Сайо, ты жив?)
  Медленно привыкаю к свету. Передо мной человек в маске. Неподвижное деревянное лицо напротив моего.
  - Не устал, Воитель?
  - Нет!
  - Конечно, это же твоя единственная радость. Жить - чтоб убивать. Какая нелепая жизнь. Какой нелепый мир... - фальшивый смех фальшивого человека.
  - Это моя жизнь и мой мир!
  - И другого тебе не надо, не так ли? Или уже надо?
  Что ответить? Надо - не надо? Еще несколько дней назад я был уверен, что мир ничего не может мне предложить, кроме сраженья. Но теперь...
  (Сайо, очнись... Ну давай же...)
  - Кто ты? - спрашиваю я.
  - Подойди и посмотри, если хочешь...
  Я делаю шаг.
  Стучат барабаны. Горят факелы. Из моей руки вырастает клинок - кривой ритуальный меч. Отблески пламени высвечивают на деревянном лице гримасы ужаса.
  - Прими меня, Прародительница живого, - мелодичный голос журчит сквозь грохот барабанов. - Не достойного очищения, но очищенного, не достойного искупления, но искупленного. Отдавшего тебе свой дар, свой грех и свою добродетель. Проросшего входами на твоем теле, взрастившего мир твоего чрева. Прими меня в новый мир!
  Я совсем рядом, сверкает занесенный клинок над безжизненной маской...
  (Сайо, да вставай же ты, придурок! Вставай! Там еще демон, ты слышишь!)
  Где это?
  
  - Сайо!
  Свет настоящего неба ослепил меня. Чьи-то руки держат меня за плечи, приподнимают над землей. Бледное лицо в обрамлении золотых волос... Деккар...
  - Я в порядке, - слова вылезают с трудом. - Демон где?
  - На западе. В трех мерах отсюда, в четырех - от города. Ты не чувствуешь?
  - Нет. Я не могу тратить силы на поиск.
  - Сайо, ты...
  - Сейчас нет времени. Давай к нему, и сдерживай допороговыми атаками, постарайся отвести его барьеры назад, чтоб он стоял незащищенным ядром к городу. Я буду атаковать копьем. Сумеешь увернуться?
  - Да, - едва успел уловить я, прежде чем фигура Деккара размазалась пятном запороговой скорости.
  Я себе позволить такой роскоши не мог. Все что у меня оставалось - глубоко запрятанный неприкосновенный запас. Его хватит на одну атаку Копьем. Но только на одну атаку. Город слишком близко, но я буду атаковать от него - основная волна пойдет вперед. Будет еще и волна отдачи, она не должна быть сильной. Может, разрушит в городе несколько домов - для этой дыры невелика потеря. Все равно других вариантов нет.
  Ну что, вперед - по дуге между городом и демоном. Обычным бегом, как какой-нибудь Низший Воин.
  
  Между мной и демоном было пол меры. Между мной и городом - полторы. Оборачиваясь назад, я видел скелеты бывших высоток. Когда смотрел вперед - вспышки демонических атак.
  Деккар действовал четко, кружил возле демона, постоянно атакуя, стараясь оттащить его все дальше в Пустошь. Но демон, закрывшись барьерами, отмахивался от воина, как от надоевшей мухи, и продолжал упорно идти к городу.
  Я ждал. И дождался. Разъяренный атаками демон наконец решил отделаться от досаждавшего ему человека, перекинул все свои барьеры назад, и пошел в атаку. Я видел, как упал Деккар, и внутри меня что-то екнуло. Но в руке из полоски стабилизатора уже вырастало Копье. Сейчас - или никогда.
  Оно летело прямо в незащищенное ядро демона, а я падал в раскаленный на солнце песок. Я знал, что не промазал, даже не видя рассыпающегося демона. Вот только... Как там он... Деккар...
  
  - Ты жив?
  - Похоже на то. А ты?
  - В порядке. Спать только хочется... - я с трудом разлепил глаза.
  Мы посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись. Деккар был ранен - левая рука висела как плеть. У меня не было видимых повреждений, но сил хватало только на то, чтоб сидеть и держать глаза открытыми. Но при этом мы оба выглядели страшно довольными.
  - У меня еще никогда не было такого боя, - сказал он, присаживаясь рядом.
  - У меня тоже, - ответил я честно. Действительно такого - не было. И дело даже не в том, что я сражался с очень низким энергетическим потенциалом, это уже случалось. Просто первый раз в жизни я сражался не один, и первый раз я сражался, чтоб защитить. Да, нас, Высших Воителей, называли Защитниками городов. Но когда мы воевали в Пустошах, мы даже не вспоминали, что где-то существуют люди, дома, фермы и караваны, ради которых мы должны убивать Погань. Город был абстракцией. И только теперь я понял, что означает - Воитель.
  - А ты был великолепен, - вдруг сказал Деккар. - Я даже не представлял, что можно так драться. Считал, что у вас, Высших, гонору больше, чем умения. Не у всех, конечно, но про тебя я именно так думал.
  Я усмехнулся.
  - Ты тоже хорош... Послушай, а ты вообще, уверен, что ты не Высший? То, что ты делаешь... Этого нельзя добиться одним лишь обучением, даже если учит Саро, тут генотип нужен.
  - Ну, мой отец - Высший Воитель, - беспечно сказал Деккар.
  - Твой папенька - Высший? - я не мог скрыть удивления. - Ты серьезно?
  - Наверное. Во всяком случае, так говорила мама, сам я его никогда не видел. Мы с ней в Пустоши жили, между Пасаденой и перевалом Горн. Еще до того, как я родился, ее из города прогнали, считали, что она одержима демонами. В Пустоши она встретила его - Воителя, который регулярно охотился в наших краях. Потом родился я, а он больше не появлялся - мать сказала, у него пришло время Ухода. Ну и к демонам его! Нам и без него с мамой было хорошо. Она меня многому научила - чувствовать Пустоши, понимать их... Когда мне было около шести, она умерла от пустынной лихорадки. Я после этого некоторое время в Пасадене жил, у родни. Но... не сложилось у меня с ними. Решил, что пойду в Великой Город, к отцу. Я ведь тогда еще ничего не знал о Городе, о Высших, Низших, о многом другом... Представлял себе его вроде нашей маленькой Пасадены. Думал, приду, скажу: "Здравствуй, папа, принимай сыночка" - и сразу обрету семью, - он невесело усмехнулся.
  - Ты собрался идти один через перевал Горн? - спросил я с изумлением. - В шесть лет?
  - Ну, - рассмеялся он, - будь я старше, не пошел бы. А так... Глупым я был, Сайо. Считал, что раз вырос в Пустоши, то - что мне стоит пройти ее всю, вдоль и поперек? И Пустошь поставила меня на место. Если бы не караван, не выжил бы. Подобрали меня добрые люди. Ну, а про остальное, я думаю, ты слышал.
  Он замолчал, запрокинул голову, всматриваясь в глубину неба. А я думал о Высшем Воителе, восемнадцать лет назад любившем охотится у перевала Горн и зачавшего сына в свой последний год перед Уходом. Я думал о своем папеньке.
  - Ты знаешь его имя? Имя своего отца? - спросил я тихо.
  Он повернулся ко мне, мы смотрели друг на друга. И я впервые понял, что так пугало и возмущало меня в его лице. Он был моим отражением, постаревшем на три года. Он был почти мной, мой брат...
  - Раньше - не знал. Но теперь... кажется, догадываюсь.
  Он смутился. И я - тоже. Чтоб скрыть неловкость, спросил:
  - С рукой у тебя что?
  - Пропустил атаку... Теперь вот как чужая, не шевелится. Это пройдет, да?
  - Давай посмотрю.
  Деккар повернулся ко мне левым плечом. Я коснулся пальцами Точек Жизни на предплечье. Его пальцы дернулись - хорошо. Плечевой рефлекс есть. Локтевой - есть.
  - Нормально все, только надо делать массаж. Ты точки все знаешь?
  - Точки?
  - О, Пустошь! Чему тебя только Саро учил!
  - Драться он меня учил, энергией своей управлять... - в его голосе послышалась обида за учителя.
  - Ладно, придется мне, в самом деле, твое обучение проложить. А то жалко - такой талант, а знаний не хватает. И мне будет новое развлечение.
  - Ты все еще считаешь других своими игрушками? - спросил Деккар, но не зло и без обиды, а словно бы с сожалением.
  - Не знаю... - ответил я, подумав. Я действительно не знал.
  - Ну, и это уже хорошо, - облегченно вздохнул он и улыбнулся. - Знаешь, Сайо, ты это... прости меня, за то, что я тебе вчера сказал, ладно?
  - Ладно, - выдохнул я, чувствуя, как кровь приливает к лицу. А потом я сказал самые сложные слова, которые не произносил еще не разу в жизни: - И ты... тоже... меня прости.
  Он кивнул, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:
  - Сайо, а ведь мы души демонов ущелье оставили! Самое ценное - и забыли.
  Я рассмеялся.
  - Ничего, давай завтра за ними сходим.
  - Давай, - согласился он весело.
  Этим планам не суждено было сбыться.
  
  Жён лежал на земле так, как не могут лежать живые. Какие-то люди возились возле него.
  - Жён? - я подошел к нему, опустился на колени, коснулся холодной руки. - Жён, вставай! Ты ведь можешь встать, да?
  - Оставь его, мальчик, - высокий старик встал рядом со мной. - Ему еще ничем не поможешь...
  - Что значить "не поможешь"?! Он же не мог... Он же был в порядке, когда мы уходили! Он просто....
  Я повернулся, в поисках поддержки, и встретился глазами с Деккаром. Огромными, полными тоски и боли... Мое отражение... Это был ответ на мой невысказанный вопрос, страшный ответ.
  - Но почему?! Он же не умер? Он же не мог умереть? - повторял я, уже понимая - Жён умер. Навсегда. Он больше никогда не будет говорить со мной, никогда не проложит руку мне на плечо, никогда... Умер единственный человек, который знал, какой я на самом деле, но продолжал меня любить. Человек, которого я называл своей игрушкой. И только сейчас я понял, каким пустым стал мой мир.
  - Его плитой задавило, когда дом рухнул, - сказал кто-то рядом со мной.
  - А что это было? Землетрясение, да? - спрашивает чей-то любопытный голосок.
  - Не, это, наверное, из-за демонов! Вся земля ходуном ходила.
  - Хорошо, что мы уйти успели, а то придавило бы, как этого...
  - А он то чего сюда полез?
  - Кто их, караванщиков знает...
  Они говорили что-то еще, это было невыносимо. Как они могут! Как они могут говорить так спокойно, когда Жён умер!
  - Заткнитесь! - заорал я так, что эхо прокатилось по городу. - Лучше бы вы все сдохли вместо него!
  Я повернулся и пошел прочь.
  - Я хотел защитить... - говорил я сам себе, с трудом выплевывая слова. - В первый раз я сражался, чтобы защитить... Но я никого не защитил, я уничтожил...
  - Ты спас город, Сайо. Мы пытались спасти всех... - это Деккар, он шел рядом со мной, но у меня не хватало мужества посмотреть на него и увидеть на его лице свое отчаяние.
  - Плевать мне на город! Плевать мне на все города!
  - Караванщик! - девочка-Кубышка преградила мне путь. Она плакала, размазывая слезы по грязным расцарапанным щекам. - Караванщик, стой... Это я во всем виновата... Я хотела на демона посмотреть... А он пошел меня искать... Это все из меня...
  Не глядя на нее, я прошел мимо. Он заревела громко, на всю улицу. Я ей завидовал.
  
  - Сайо, - Деккар вошел в мою комнату и сел рядом на пол возле моего матраса. - Я мяса принес, будешь?
  - Не, - выдавил я.
  - Ты уже три дня не ел. Так ты не сможешь восстановиться.
  - Плевать...
  Он поставил тарелку на пол, коснулся моего плеча.
  - Это с тобой первый раз, да? Когда ты кого-то теряешь?
  Первый раз... Да, я еще никогда никого не терял - некого было терять. Папенька, маменька, брат, сестра - все они были для меня чужими людьми. Учителя и наставники, знакомые Высшие... Я имен-то их сейчас почти не помню. Есть они, нет их - что мне за дело? Никто не имел значения, пока не появился Жён. Я смотрел на него сверху вниз, презирал его и не принимал в серьез. Но все же... Именно к нему я возвращался из Пустоши в город. А теперь мне некуда было возвращаться.
  - Почему это так больно? - спросил я тихо.
  - Это всегда больно, - ответил Деккер. - Больно не бывает только Высшим.
  - Я - Высший...
  - Нет. Ты - роро.
  - Высший... роро... - пробормотал я сам для себя. - Быть высшим - значит жить в пустоте... Но если пытаться заполонить пустоту, то получишь боль. Что хуже?
  - Пустоту можно заполнить не только болью...
  Мы посидели в тишине, думая каждый о своем. А может, об одном и том же. Наконец Деккар поднялся.
  - Завтра на рассвете мы отпираемся в Гаттику. Поэтому лучше поешь хоть немного.
  - Не хочу никуда идти...
  - У тебя договор с караваном, - его голос стал резким. - Нарушить договор - бесчестье для Воителя.
  - Хорошо. Когда отправляемся?
  - На рассвете, - ответил Деккар, а потом добавил мягче: - Если ты останешься валяться здесь до конца своих дней, то потеряешь намного больше, чем уже потерял.
  Он вышел, а я посмотрел ему вслед. Мне так хотелось, чтоб он побыл рядом со мной еще немного. Но я не знал, как мне сказать об этом.
  
  Безоблачное небо и сверкающий песок. Пустошь, которая раньше одна могла взволновать мое сердце. Но сейчас настоящая Пустошь была внутри моей души.
  Мы шли четвертый день. Караванщики, животные, кибитки купцов, фургон театра Катто - все они были впереди. Я шел последним, не желая никого видеть, ни с кем говорить. Даже с Деккаром. Особенно с Деккаром. И все же - мне было плохо от того, что он тоже не хотел говорить со мной.
  Боль после смерти Жёна немного улеглась. Зато я в полной мере смог осознать другую большую проблему. Я понял, что не могу больше быть Воителем. Какой смысл сражаться, если чья-то злая воля в любой момент может овладеть мной, выдернуть меня с поля битвы в убогий мирок, где горят факелы и стучат барабаны?
  За четыре дня мы шесть раз сталкивались с бандами, и три раза - с поганью. С разбойниками вопросы решались быстро. Купцы отводили главаря в сторону, показывали на меня пальцем и что-то тихо шептали. После этого бандюг как ветром сдувало. Роль пугала меня не радовала, но и не огорчала. Раньше бы мне показалось это забавным - один вид Высшего Воителя способен распугать все отребье на пустошах! Но теперь было все равно.
  Погань слов не понимала. Тут приходилось драться, причем другие караванщики предпочитали отходить в сторону, предоставляя мне единоличное право помахать мечом. Я и махал - без всякого энтузиазма, выполняя рутинную работу, не испытывая никаких чувств. Была у меня раньше одна радость в жизни - упоение битвой, но и этого я лишился.
  Купцы потирали руки, и шушукались о том, чтоб сократить число караванщиков. Зачем кормить весь этот сброд, когда один Высший способен ликвидировать любую угрозу? Караванщики смотрели на меня косо и тихо ненавидели. Их чувства ко мне были самой незначительной из моих проблем.
  Так мы и шли - вперед, вперед, вперед...
  
  Бум. Бум. Бум-бурубум.
  Та-та-та.
  Бой барабанов разбудил меня. Не было вокруг бескрайней Пустоши, была тесная комната с деревянной сценой, и факелы горели по краям.
  Черная грива Кутуманаля обрамляет деревянное лицо. Шаг. Выпад. Поворот. Прыжок. Дрожь маски. Танец Страсти.
  Я смотрю на него равнодушно. Пустота внутри, пустота снаружи. Мой грех уже совершен, я был опустошен, как Тинирель-Земля. И Погань пожирала меня. И сам я становился подобен Погани, погружаюсь в нее, наполняя себя ей, порождая ее из себя.
  Буру-буру бум!
  Бам-барабам-бам-бам
  Кутуманаль подступает ко мне, дергаясь и подпрыгивая. Его маска смеялась в отблесках факелов. Все ближе и ближе. Я зал, скоро я перестану существовать. Скоро я превращусь в него. Все равно. Пусть лучше будет Погань, чем Пустота...
  - Пустоту можно заполнить не только болью, - услышал я голос издалека.
  А чем? Чем ее еще можно заполнить? И зачем? Я не хочу никуда уходить... Нужно просто ждать свой участи...
  - Если ты останешься валяться здесь до конца своих дней, то потеряешь намного больше, чем уже потерял.
  Что ему надо? Зачем он зовет меня? Куда? Что мне делать? Остаться здесь? Идти вперед?
  Злобная маска демона-Погани нависла надо мной. И я сделал свой выбор.
  
  - Сайо, очнись! - удар по лицу привел меня в чувство.
  Все еще дрожа после приснившегося, я жадно хватал воздух и озирался кругом.
  - Ты в порядке? - Деккар взял меня за плечи, заглянул в лицо. - У тебя опять приступ?
  - Похоже на то... А ты как здесь оказался?
  - За демоном пришел.
  - Каким демоном?
  - Вот этим, - его палец уткнулся в мой лоб.
  - О чем ты?
  - О том! Я демона почувствовал, прямо возле лагеря. Я уже меч вырастил, пришел по душу - я тут вместо демона ты по земле катаешься... Изо рта пена идет, глаза закатились. Что это, Сайо?
  - Если бы знал... - выдохнул, пытаясь сесть. - Сны какие-то бестолковые. Маски. Обряд очищения. Земля, пожираемая Поганью. Танец Страсти.
  Деккар смотрел на меня внимательно.
  - Сайо, скажи, ты ведь не случайно в этом караване оказался?
  - Нет. Я из-за театра пошел. Сам не знаю, зачем. Словно кто-то сказал мне - иди. А ты? Ты здесь случайно?
  Деккар покачал головой.
  - Я здесь тоже из-за театра. И из-за моей мамы... Помнишь, я сказал, что ее считали "одержимой"? А еще ее называли "Отмеченной"...
  "Ты отмечен" - вспомнился мне мелодичный голос маски, и холодная волна пробежала по спине. А Деккар продолжал говорить:
  - У нее порой случались видения. Последнее - во время Праздника даров, когда в Пасадену приехала труппа Катто провести обряд Очищения. В конце представления у мамы начался припадок, она кричала, что-то про мир, которого не существует. Вскоре она заболела лихорадкой и умерла. Бредила перед смертью много, будто с кем-то разговаривала, часто говорила одно и тоже: "Снимите с меня маску! Снимите маску!". Все решили, что приступ был просто началом болезни. Но, я думаю, что это, может, совсем и не лихорадка была... - он помолчал, посмотрел на меня. - Знаешь, когда у тебя начался припадок, мне показалось, что я схожу с ума, словно перенесся на десяток с лишним лет назад. Все было точно так же, как тогда... Я очень испугался. За тебя.
  Теперь волна, окатившая меня, была горячей. Чтоб скрыть замешательство, я спросил:
  - И что ты потом стал делать со всем этим?
  - Захотел разобраться, что происходит. Не люблю непонятностей. Когда в Городе жил, стал слухи всякие о театре собирать, наблюдал... И чем больше узнавал, тем мне меньше все это нравилось. Сайо, ты, может, решишь, что я - роро, но я думаю, что их, этих Проводников, не существует.
  Я мотнул головой.
  - Нет, ты не роро, Деккар. Я их не чувствую. Ни запаха, ни колебаний воздуха при движении, ни энергополя. А если ты что-то не можешь воспринимать, то существует ли это на самом деле?
  - Угу, - согласился Деккар. - Вот это меня и пугает. Их нет, но при этом они есть. Я у Учителя о них спрашивал. Он вначале вообще отказался со мной говорить на эту тему, сказал: "Все равно не поймешь". И еще сказал: "Ты же не отмечен, живи и радуйся!". Но потом он иногда проговаривался. Сказал как-то, что мир наш еще только должен стать настоящим, а пока он вроде бы есть, а вроде бы его и нет.
  - То есть, наш мир - что-то вроде самих актеров Катто? Он тоже скрыт под маской?
  - Ну, получается, что так.
  Мы в растерянности переглянусь.
  - Понятно, что ничего непонятно, - вздохнул наконец Деккар. - Но мы с тобой теперь вместе, значит, как-нибудь со всем этим разберемся, да?
  Мое сердце екнуло. Вместе! Я и не думал никогда, что это слово может так много значить.
  - Ладно, - Деккар поднялся. - Давай спи, времени и так мало осталось, а завтра через Норские руины пойдем.
  - Руины? Зачем?
  Его лицо стало виноватым.
  - Я пытался их отговорить, Сайо, но... В общем, купцы решили, что раз с ними Высший Воитель, то вполне можно сунуться туда, поискать, чем можно поживиться... Они считают, что ты их в случае любой опасности прикроешь.
  - Ну и прикрою, - проворчал я. - Почему бы и нет? Если только опять какой-нибудь урод в маске мне в голову не влезет...
  - Я буду тебя страховать, - улыбнулся Деккар и махнул мне рукой.
  - Угу, - я поплотнее закутался в хёгу и закрыл глаза. В первый раз после смерти Жёна я уснул по настоящему, а не просто впал в тревожное оцепенение.
  
  Мертвые дома заслоняли солнце. Тишина кругом, каждый шаг отдается эхом.
  - Словно по кладбищу идешь, - шепотом сказал Гирну, нескладный Низший Рейнджер.
  Остальные молчали - голоса звучали слишком жутко в этой тишине.
  Мы с Деккаром шли рядом, находясь почти на Пороге, ощупывая пространство перед собой всеми обостренными чувствами. Тишина. Ни Погани, ни демонов, ни людей, ни излучения. Никакой опасности. Но именно это и пугало.
  - Куда теперь? - спросил чуть слышно Каруус-мино, Мастер-Купец нашего каравана, обращаясь ко мне.
  Я пожал плечами.
  - А куда вам надо?
  Караванщики переглянулись.
  - Говорят, в руинах можно найти артефакты, - сказал простодушный ничтожный выродок, имени которого я так и не удосужился узнать.
  - Можно. Ищите, - я уселся на обломок того, что раньше было фундаментом.
  - А где? - спросил выродок, глядя на меня наивными глазами.
  Я не выдержал и рассмеялся. Смех зловеще разлетелся над городом-мертвецом.
  - Ты спрашиваешь об этом меня, Ничтожный? Высшие не занимаются осквернением могил и не роются в чужих останках. Поэтому ничем помочь не могу.
  Караванщики и купцы посмотрели на меня со злобой.
  - Я бывал в руинах, - сказал охотник Кирруим. - Если хотите найти что-то ценное, по поверхности ходить бесполезно, надо вниз спускаться. Где-то должен быть вход...
  - Да, - произнес Деккар, - внизу пустота, прямо под нами.
  Он был прав. Пустота, отделенная поверхности тяжелыми плитами. А там внутри... О, Великая Пустошь!
  - Уходим отсюда! - сказал я резко.
  - Как уходим? - воззрился на меня Гирну.
  - Быстро! Если жить не надоело! Прочь, отребье!
  Они посмотрели на меня, потом на смертельно побледневшего Деккара и, не вдаваясь в разговоры, рысцой припустили прочь из города. А я мгновенно шагнул за Порог.
  - Щиты, ставь щиты по периметру! - крикнул я Деккару. - Оно сейчас прорвется!
  Я чувствовал, как трещат перекрытия между подземными уровнями, дрожала земля, скелеты домов начали проседать. Огромный сгусток энергии рвался из-под земли, сметая все на своем пути. Это была не просто Погань. Это был даже не демон. Это сама Тинирель-Земля являла нам свою измученную душу.
  Гигантский чирей набухал посреди улицы, дома накренились, разъехались в разные стороны. Завибрировали щиты. Успели ли остальные убежать? Странно, что меня это волнует сейчас...
  Удар. Взрывная волна, частично погашенная щитами, прокатилась по мертвому городу. Меня отбросило назад, я едва успел поставить щит между своей спиной и торчащей из земли стальной арматурой. Развернулся в воздухе, опустился на ноги.
  Передо мной возвышалось нечто, похожее на огромную змею, высунувшуюся из норы: длинная, возвышающаяся над домами шея и достаточно большая голова. Шея провернулась ко мне, и я понял, что это совсем не змея.
  - Сайо, смотри, это же... цветок! - послание Деккара искрилось удивлением.
  Я смотрел, как завороженный, как подрагивал энергетический контур чудного растения, как раскрывался его бутон. Это было самое прекрасное зрелище, которое я видел.
  - Кто ты? - спроси я, втягивая внутрь готовое к броску Копье.
  Стебель задрожал, лепестки превратили в зубастые челюсти, несущиеся к Деккару.
  И тут ударили барабаны, а земля закачалась под ногами.
  
  Там-тарутам-тарутам-та-там
  Там-тарутам-тару-тару-тарутам
  Топ. Топ. Тот-потоп
  Под стук барабанов шагает по сцене Кокотапурель-Небо, сжигаемый яростью. Сжалась в ужасе Тинирель-Земя, заполненная поганью до краев. Дрожал в огне факелов несуществующий мир. Мой мир.
  - Грядет очищение, - сказал мелодичный голос из-за моей спины.
  Я не обернулся, смотрел лишь на сцену, на последнюю агонию Земли перед смертью.
  - Праматерь падет и воскреснет, и родится новый мир из чрева ее. Истинный мир. Мир, который существует...
  - А чем плох этот? - спрашиваю я, все так же не отрывая взгляда от сцены. Шаг. Поворот налево. Поклон.
  - А чем он хорош? - колокольчик смеха гаснет в ритме барабанного боя. - Пустая земля, пустая жизнь. Погань и боль.
  - Пустоту можно заполнить не только болью, - отвечаю я резко.
  Топ. Топ. Тот-потоп. Поворот направо. Поклон.
  - А чем еще? Что ты можешь принести в него кроме пустоты или боли, Отмеченный? Какой смысл жить в несуществующем мире, да еще таком нелепом?
  - Это мой мир. Какой бы он не был, он мой. Даже если он не существует.
  Тата-та-та
  Туту-ту-ту
  Там-там-там
  Тишина. Занесенный над головой ритуальный клинок.
  - Грядет очищение, - повторил мелодичный голос.
  - Ну и что? - зевнул я, глядя на деревянные маски демонов, потрескавшиеся и облупившиеся за старостью лет. - Мне надоело это представление. И я не закончил свою битву.
  Я повернулся к неподвижному деревянному лицу, взглянул в пустые глазницы. А потом поднял руку и снял с себя маску.
  Смолки барабаны, погасли факелы, закачался мир. Но я сделал шаг вперед, прямо сквозь распадающийся на части темный силуэт.
  
  Два Щита Деккара трещали под натисками зубастой твари. Он использовал только Щиты, не решаясь атаковать вблизи каравана. Его энергия была почти на нуле - как бы он не был талантлив, опыта ему не хватало.
  - Сайо, берегись! - крикнул Деккар, я увидел, извивающаяся стебель-шея повернулась ко мне.
  Когда смотришь на мир, ты видишь в нем себя. Можно увидеть змею, а можно увидеть цветок. Можно относиться к другим, как врагам или вещам, а можно попытаться найти друга. Нужно только сделать шаг - из пустоты.
  - Сайо! - это кричит Деккар. - Ты что делаешь! Ты совсем роро!
  Да, я роро. Я не закрываюсь щитами и не выращиваю мечи. Просто делаю шаг и вхожу внутрь гигантского стебля, я наполняю своей энергией опустошенную душу погибшей Земли.
  Темнота, тишина. Молчат барабаны. Не горят факелы.
  
  - Ты жив?
  - Похоже на то. А ты?
  - В порядке. Спать только хочется... - Деккар устало опустился на землю.
  Мы посмотрели друга и засмеялись. А возле нас пробивался сквозь толщу покореженных бетонных плит маленький живой росток - существующий цветок на дороге к существующему миру.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"