"Мальчик влюблён", - подумала женщина и грустно улыбнулась. Она была хороша той красотой уходящего лета, от которой захватывает дыхание, хочется писать стихи и петь романсы, надеясь, что лето это никогда не закончится.
Она знала, что влюбился он ещё тогда, когда мама привела его, ученика двенадцатого класса, на интервью и женщина играла для них - вальс Шопена, какую-то джазовую импровизацию, потом популярную мелодию.
Когда они уходили, женщина знала, что мальчик придёт опять и будет брать уроки у неё. И не только потому, что хочет научиться лучше владеть фортепиано.
И он пришёл. И она учила его целый год. Как и было запланировано.
Как пианист, он не был хорош: сказывалось отсутствие регулярного музыкального образования. Она слушала его хромающие пассажи; останавливала, поправляя - и вздрагивала всякий раз, когда вместо того, чтобы как и положено подростку угрюмо выслушать замечания, он резко поворачивался на стуле, впитывая каждое сказанное ею слово, ловя каждое движение эмоционального лица. А она почему-то смущалась и очень злилась: куда же это годится?!
Год закончился и мальчик уехал учиться в университет.
Прошло несколько лет. Женщина иногда вспоминала своего ученика и даже фантазировала о том, как всё могло бы сложиться, не родись они почти два поколения врозь.
Когда зазвонил телефон и знакомый голос в трубке сказал: "Это я", - женщина даже не особенно удивилась.
Мальчик уже был молодым человеком двадцати лет от роду. После года учёбы в университете он уехал в Испанию - как, почему и зачем, женщина не спрашивала - а потом вернулся домой, к родителям. Он будет теперь учиться в местном колледже и хотел бы опять брать у неё уроки фортепиано.
Внешне он совсем не изменился, только взгляд стал более смелым и открытым. А ещё - любопытным. Словно заглянуть он пытался глубже, дальше, чем допускали её глаза.
"Боже мой, я же влюблена!" - ужасалась женщина и отворачивалась от настойчивых чёрных глаз, жадно впитывающих каждое слово, каждый жест.
Когда однажды, пересекая комнату, он задел головой низковато подвешенную люстру, она автоматически - по-матерински! - рванулась к нему, и приложив руку ко лбу, озабоченно спросила "Ты в порядке?" - рука его легла ей на талию, и краска смущения обожгла щёки женщины. Она аккуратно выскользнула из его случайного - или нет?! - объятия, в то время как в мозгу пульсировала только одна мысль: "Что со мной происходит?! Этому нужно положить конец!"
Но всё оказалось намного проще. Прошёл очередной показательный концерт. Мальчик наконец-то позволил своим родителям поприсутствовать - благодаря её настойчивым уговорам. А когда пришёл на следующий урок, то сказал, что этот урок будет последним.
Женщине стало жарко: то ли от прилива, то ли от неожиданности новости. А потом она вспомнила глаза матери мальчика: ревностно оглядывающие с головы до ног её, ровесницу по возрасту, но такую молодую и красивую. И концерт, вести который было труднее, чем обычно, потому что всякий раз обводя глазами зрителей, она неизбежно натыкалась на горящие глаза мальчика. И настороженные - матери, посматривающей то на сына, то на его учительницу. Женщина даже ошиблась несколько раз, играя "Полишинель" Рахманинова.
А сегодня, полгода спустя, они встретились опять. Мальчик позвонил и сказал: "Мы переезжаем в другой город: папу переводят по работе". Он спросил, записала ли она последний концерт на ДВД. "Да, конечно, - сказала женщина. - Можешь зайти и забрать в любое время".
Она отдала ему ДВД, пожелала удачи и сказала:
- Молодец, что позвонил - этот ДВД давно уже был приготовлен для тебя, - она помедлила мгновение и добавила. - Рада, что удалось увидеть тебя напоследок.
- Я тоже рад, - сказал мальчик и глаза его, несмотря на улыбку, были грустными.
Он ушёл, а женщина подумала, что они ещё увидятся. Конечно, она навсегда останется его учительницей - и ничем больше. Потому что нельзя иначе. Но почему так грустно? Почему не хочется забывать это прекрасное юное влюблённое лицо? "Любви все возрасты покорны", - сказал поэт. Как верно! И как грустно, когда чувство это - или только его предвкушение - приходит слишком поздно. Когда то, о чём мечталось всю жизнь, появляется на её закате и в совершенно недоступной форме.
Женщина тряхнула головой - а, впрочем, чего грустить? Чувства есть - значит, сердце живо, не умерло! Чего ещё желать? Пока оно живо, не будет конца и её женскому лету. И будет оно затяжным. Она уверена! А когда придёт осень - что ж, тогда воспоминания эти будут согревать её холодные дни своей непреходящей юностью.
Женщина перевернула страницу и коснулась клавиш. Рояль запел "Осеннюю песню" из "Времён года" Чайковского.
Растаял последний аккорд и женщина опустила руки на колени.
- Ты ещё никогда так хорошо не играла, - тёплые руки мужа легли на её худощавые плечи.
- Спасибо, - шепнула она, поднялась и обняла его, думая о том, что жизнь её сложилась просто замечательно. Рядом с ней преданный муж, хорошие дети. Ну а любовь - была и любовь. И по-прежнему есть. А мальчик - прекрасная грёза, которая останется с ней до конца дней. А жизнь - та будет идти своим чередом.