Леппе Сергей : другие произведения.

Проблемы маскировки в зимнем лесу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ на Рваную Грелку (осень 2017)

  Мужики стояли у остановки, и видок у них был так себе - грязные, опухшие, глаза какие-то шальные. Никогда б у них ёлку не купил - точно же браконьеры, хорошо, если не в Лосином Острове спилили. Но коляска по вчерашнему снегу не хотела ехать от слова совсем. До нормального ёлочного базара я её не доволоку. Да и ребёнку не полезна такая тряска, не говоря уже о тех словах, которые я наверняка буду произносить в процессе.
  
  - Почём ёлки?
  
  - Обычные - по полторы, а вот эти - по пять. Особый сорт. Португальская сосна.
  
  - Мужики, вы что? Откуда в Португалии сосны? Да и не сосна это... - впрочем, выглядели они действительно неплохо: болотно-зелёный цвет, как у молодого крокодила, мясистые иголки. Пахли только слабовато.
  
  - Возьму за две, - сказал я.
  
  - Да ты что, мы их сами на базе по четыре брали!
  
  - Вот не надо мне про базу заливать. Португальская сосна, ёшкин кот. Если вы брали на базе, то вас ведь не затруднит выписать мне товарный чек?..
  
  Лица у мужиков посерели:
  
  - Тебе левую или правую? - ёлок особого сорта оставалось всего две. И они были совершенно одинаковые, словно с конвейера.
  
  - Левую, - сказал я и протянул деньги.
  
  
  
  ***
  
  Ребёнок спал крепко, и я оставил его в коляске, просто балкон открыл. Я нашёл ведро и сунул туда ёлку, настроил радионяню и ушёл за комп. За праздники надо было доделать отчёт, но вместо этого я тупил в интернете.
  
  Неожиданно приёмник радионяни включился, и оттуда раздался низкий булькающий стон.
  
  Я подскочил и помчался в комнату.
  
  Там всё было в порядке: Ванька спал, ёлка стояла в ведре, а балкон - открыт. "Наверное, с улицы", - подумал я и вернулся за компьютер. Буквально через минуту из рации опять раздалось:
  
  - Оооооох.
  
  Я встал и на цыпочках подкрался в комнату. Вместо ёлки в ведре стояла огромная болотно-зелёная голова. Огромная! Голова!
  
  И голова стонала.
  
  - Ты кто?.. - прошептал я.
  
  Голова удивлённо моргнула и превратилась в ёлку.
  
  Я подошёл и дотронулся до болотно-зелёных иголок. Они были твёрдые и мясистые.
  
  - Ты кто? Я тебя видел!
  
  Ёлка мелко затряслась и превратилась обратно в голову. У головы были большие грустные глаза, кожа как у дорогих туфель и широкие ноздри. Она была чем-то похожа на голову молодого крокодила - или, скорее, варана.
  
  И голова стонала.
  
  - Кто ты, и где твоё тело? - спросил я.
  
  - Мне тоже интересно, где моё тело. В последний раз я его видел в лесу, когда эти два алкаша отпилили все мои головы ржавой ножовкой. Какой позор! Ржавой ножовкой!
  
  - Все твои головы?!
  
  - Все три.
  
  - А сам-то ты кто? Змей Горыныч, что ли?
  
  - Эдик, - сказала голова и моргнула, - я бы протянул руку, но...
  
  - Саша, - представился я, - и что ты делал в лесу?
  
  - Я бы предпочёл об этом не распространяться, - сказал Эдик.
  
  - Ясно...
  
  Повисло неловкое молчание. Я всё пытался сообразить, о чем можно говорить с головой... не знаю кого. Змея? Ну, допустим, змея. И о чём с ней говорить?..
  
  - Скажи, - наконец придумал я вопрос, - а как ты справляешься без туловища?
  
  Эдик посмотрел на меня, как на ничтожество.
  
  - Очень плохо справляюсь, не видно что ли?! Ни поесть чего, ни... Кстати, ты можешь почесать мне затылок? Ужасно чешется.
  
  Я пожал плечами и поскрёб ногтями по его шершавой коже.
  
  - Левее. Ещё левее. Вот!..
  
  От удовольствия Эдик зажмурился. Наконец, он сказал:
  
  - Ну, всё. Хватит. Дырку прочешешь. Отвечая на твой вопрос: мы довольно долго можем прожить отдельно от тела. Такая у нас анатомическая особенность. Впрочем, "жизнью" я бы это не называл. Так, полужизнь. Четверть даже.
  
  Эдику опять стало себя очень жалко, и он застонал во весь голос.
  
  - Тише ты, ребёнка разбудишь, - сказал я.
  
  Голова посмотрела на меня с укоризной, но больше не стонала. Немного подумав, Эдик спросила:
  
  - А не подскажешь, Александр, сколько сейчас времени? Мне отсюда часов не видно.
  
  - Около двух.
  
  - Ну, супер... Всего десять часов осталось.
  
  - До Нового Года? Вы тоже празднуете?
  
  Эдик тяжело вздохнул:
  
  - До какого, блин, Нового Года? Жить мне десять часов осталось. У нас голова отдельно от тела может только до полуночи существовать. Такая у нас анатомическая особенность.
  
  - До полуночи?
  
  - Ну да.
  
  - А по какой временной зоне? По Гринвичу?
  
  - Нет, по Москве.
  
  - Почему - по Москве?..
  
  Эдик на секунду задумался:
  
  - Понятия не имею. Я бы сейчас плечами пожал, но мои плечи лежат где-то в Лосином Острове. Я надеюсь.
  
  Я представил, как вечером придёт жена. И мы сядем за стол. А рядом в ведре под бой курантов будет умирать трехголовый змей. Вернее, одноголовый. Вернее, бестелесный, хотя и это слово не вполне подходит.
  
  А потом, где-нибудь числа двадцатого, я отнесу этого змея, то есть голову, то есть ёлку, на помойку. К другим ёлкам. То есть головам. То есть нет, всё-таки ёлкам.
  
  - А зачем же ты ёлкой стал? - спросил я.
  
  - Это маскировка.
  
  - Так себе маскировочка. Особенно под Новый Год.
  
  - Да я уж и сам понял... - вздохнул Эдик.
  
  Я подошёл поближе и заглянул в ведро. Голова была отпилена криво и косо, но при этом не кровоточила.
  
  - Ты не мог бы отойти? - сказал Эдик, - ты меня смущаешь.
  
  - Я просто хотел понять, можно ли тебя обратно, как бы это назвать, озаглавить?.. Обглавить?.. Приголовить?..
  
  - Капитировать. На самом деле, мы это называем "капитировать". И да, это возможно. Нужно только отнести меня ко мне. В смысле головы к телу. Приставить и чиркнуть по ране моим указательным пальцем.
  
  Я вспомнил. Что-то похожее было в былинах.
  
  - А у тебя не может вместо одной головы две новых вырасти? - спросил я.
  
  - Александр, вы взрослый человек, а такие глупые вопросы задаёте. В голове же мозг. Вся информация в голове. Даже если вырастет новая - какая в ней будет польза? Она же даже говорить не будет уметь по началу. Это если на твой вопрос ответить более общо. А так - нет, не вырастает.
  
  И Эдик тяжело вздохнул.
  
  - А далеко идти-то? - спросил я.
  
  - В смысле?
  
  - В смысле, до твоего тела.
  
  - От ближнего к нам края леса - мы же к западу от Острова? - шагов пятьсот вглубь.
  
  - Пятьсот шагов?!
  
  - Пятьсот МОИХ шагов, - уточил Эдик и окинул меня взглядом, - думаю, за час дойдёшь.
  
  - Ладно, попробую тебе помочь, - сказал я и почти сразу пожалел. Как будто у меня других дел на Новый Год нет, как по лесу с отпиленной головой лазать, - Сейчас, только Ваньку с кем-нибудь оставлю.
  
  Я взял телефон и позвонил тещё. Она долго отнекивалась, говорила, что салаты нужно резать. Утку фаршировать.
  
  - Вы поймите, Вера Михайловна, у меня тут у друга проблемы серьёзные. Дело жизни и смерти, я бы даже сказал. Срочно нужно помочь.
  
  Теща не то, чтобы поверила, но согласилась приехать.
  
  - Минут через пятнадцать будет, - сказал я, повесив трубку, - если автобус быстро придёт.
  
  
  
  ***
  
  Я спрятал Эдика за мусоропроводом, чтобы не выносить при тёще ёлку из квартиры - она бы не поняла. И вот, ребёнка я сдал, надел валенки для рыбалки и вышел к Эдику.
  
  - Ну, пойдём.
  
  - Саша, я не хочу показаться неблагодарным, но мне бы хотелось, как бы помягче сказать...
  
  - Что?
  
  - Я как-то привязан к своим остальным двум головам. Не мог бы ты, чисто случайно...
  
  Я вздохнул.
  
  - Ладно, пойду их поищу. Никуда не уходи.
  
  - Очень смешно, - укоризненно посмотрел на меня Эдик.
  
  
  
  ***
  
  Ёлочных торговцев я нашёл в местном ОВД. Они сидели в обезьяннике и уже совсем не шальными глазами смотрели на мир.
  
  - Товарищ майор, отдай мне эту болотную ель, очень тебя прошу.
  
  - Ты что, очумел? Это ж вещдок!
  
  - Да жена утром увидела у них. Иди, говорит, и принеси мне именно такую ёлочку. А пока я собрался, вы их уже того...
  
  Майор и бровью не повёл.
  
  - Я тебе завтра хоть двадцать ёлок принесу. Хоть пятьдесят!
  
  - На что мне твои пятьдесят ёлок? Эти-то девать некуда. Уберёшь на склад, так там через неделю всё в иголках будет, выметать задолбаешься.
  
  - Ну, так что, майор? Я отблагодарю! - я полез в карман за кошельком.
  
  - Отставить! - майор резко посмотрел по сторонам, - ты мне это брось. Нужна ёлка - забирай. Я этих гоблинов всё равно отпускать собирался - сейчас как раз новогодний контингент попрёт, а они лучшие места заняли.
  
  - Спасибо, товарищ майор!..
  
  - Иди отсюда, не мозоль глаза.
  
  
  
  ***
  
  Минут двадцать я проторчал у ворот ОВД, когда, наконец, показались ёлочники.
  
  - Вы куда третью ель дели?
  
  - Мужик, какую третью ель? Ты о чём? Не видишь - без тебя тошно.
  
  - Португальскую, блин, сосну!
  
  - Уйди мужик, не до тебя сейчас. Говорил я тебе, Сеня. Ёлки - дерьмо собачье. А ты - быстрые деньги, быстрые деньги. И где твои быстрые деньги?.. Даже опохмелиться не на что.
  
  Я протянул им тысячную купюру. Тот, которого назвали Сеней, попытался её схватить. Я отдернул:
  
  - Где. Третья. Ёлка?
  
  - Продали, где. Бабе какой-то.
  
  - Ничего так тёлочка была, грудастая, - добавил его товарищ, - и не такое жлобьё, как ты. Без базара дала нам пятихатку.
  
  - Мужик, ты не томи. Даёшь денег - так дай. Я тебе покажу, куда она пошла. Идёт?
  
  Вообще, ходить с этими помятыми, вонючими браконьерами через весь район мне не очень хотелось. Я показал на снег:
  
  - Нарисуй.
  
  Сеня схватил какую-то палку и начал черкать по снегу. Нельзя сказать, что в нём умер художник. Художник к нему даже близко не подходил. Но по его кривым линиям и нестройным объяснениям выходило, что женщина с третьей головой пошла к белой двенадцатиэтажке на отшибе. То есть, к пятому дому.
  
  Ну что ж, попытка не пытка. Я отволок вторую голову к себе в подъезд и спрятал там же, где и Эдика, за мусоропровод. И побежал к пятому дому.
  
  Он действительно стоял на отшибе - вокруг только гаражи. То есть, женщина не могла пойти куда-нибудь ещё. И шанс, что обзвонив все квартиры, я найду третью голову, был.
  
  Я начал с самого верха, с восемьдесят четвёртой квартиры. Открыл заспанный дед с седой щетиной.
  
  - Простите, а вы не покупали ёлку около остановки?
  
  Дед без разговоров захлопнул передо мной дверь. Сомневаюсь, что у него может быть "ничего так тёлочка". Я пошёл дальше. Открыла измученная женщина с орущим младенцем на руках. Она смотрела на меня, как на врага. Я пробормотал:
  
  - Извините, ошибся адресом, - и поспешно ретировался.
  
  Так я и шёл от двери к двери, как какой-то сектант. Свидетель трехголового змея. "Здравствуйте, вы хотите поговорить о болотно-зелёной ёлке?".
  
  Короче говоря, третью голову я не нашёл. Сколько я не плёл жителям, что смертельно больная жена (прости, Люсенька) только о такой ёлке мечтала, что это её (не дай Бог) последний Новый Год. Безрезультатно. Ёлки нигде не было.
  
  Но это было не так уж плохо - по крайней мере, для меня. Это я понял, пока дотащил две остальные до Лосиного Острова. Ёлки, то есть головы, были тяжелые, тащить их было неудобно, они за всё цеплялись и путались под ногами.
  
  Третьей головы я бы просто не выдержал.
  
  
  
  ***
  
  Уже в лесу я обмотал ёлки бечёвкой и закинул за спину. Теперь главное - не нарваться на лесников, вряд ли они поверят, что я пошёл в лес со своими деревьями.
  
  Впрочем, едва я свернул с освещённой дороги, людей не стало вовсе, не говоря уже о лесниках. Ну, правда, что им, делать больше нечего вечером тридцать первого декабря? Сидят, поди, за столом. Колбасу жуют, водку по стаканам разливают. Один я как дурак по сугробам шастаю.
  
  - Альфред, дорогой мой, как я рад тебя видеть! - раздалось вдруг у меня за спиной. От неожиданности я сел в снег.
  
  - Не могу разделить твоей радости, Эдуард. Те часы, что я провёл без твой бесконечной трескотни, были лучшими часами моей жизни. И пусть они были бы последними.
  
  - Альфред, разве можно так говорить со своей родной головой? Чтобы сказала мамуля, если б услышала?
  
  - Она бы сказала: "Заткнись, Эдик".
  
  - Ой-ой-ой, вовсе она не так бы сказала.
  
  - А ещё добавила бы: "Зигмунд, укуси его, чтоб он заткнулся". А кстати, где старина Зигги?
  
  - Да, а где Зигги? Александр, где наша третья голова?
  
  Я с трудом вылез из рыхлого снега.
  
  - Понятия не имею, где ваш Зигмунд. Я его не нашёл.
  
  Из-за спины раздались два булькающих стона.
  
  - Бедный, бедный Зигги... Один, в незнакомом городе... Без рук, без ног...
  
  - Сам виноват, нечего было ёлкой становиться.
  
  - Это же ты предложил, Альфред?!
  
  - Я? Да я вообще не собирался в этот ваш Лосиный Остров. Я и лосей-то не люблю - они у меня в зубах застревают.
  
  - Да?! А кто говорил - "самое вкусное - в рогах"?
  
  - Заткнитесь вы уже оба, - не выдержал я, - лучше скажите, куда идти?
  
  - Какой ты грубый, Александр!..
  
  Я огрызнулся:
  
  - Если я вам не нравлюсь, я просто оставлю вас тут. Кто-нибудь другой вас донесёт. Меня всё равно уже дома ждут. Тёща наверняка уже курицу пожарила...
  
  - Нет-нет! Что вы, Александр, не знаю как по батюшке! Вы нас полностью устраиваете, и мы вам очень, очень благодарны. Да, Альфред?
  
  - Угу, - сказал Альфред.
  
  - Так куда идти?
  
  - Понятия не имею, - признался Эдик.
  
  - Зигги хорошо дорогу запоминает, его надо спросить, - вставил Альфред.
  
  - И всё же?
  
  - Кажется, на северо-восток... - предположил Эдик.
  
  
  
  ***
  
  Идти надо было на юг. Это мы уже потом выяснили, часа через два. Когда вдоволь покружили по тёмному холодному лесу.
  
  Пару раз, перелезая через густой бурелом, я падал и чудом ничего себе не ломал. Эдик и Альфред ругались всю дорогу и не могли договориться ни о чём, кроме того, что с Зигмундом было бы гораздо лучше.
  
  И вот часам к восьми вечера мы выбрались на тихую опушку. Лунный свет пробивался сквозь вершины деревьев, падал мягкий снег. Сказка, а не опушка.
  
  - Кажется, здесь, - сказал Эдик.
  
  - Угу, - наконец, согласился с ним Альфред.
  
  Я скинул их со спины и потянулся. Плечи дико ныли, а в валенках хлюпал подтаявший снег. Я его много туда нагрёб, по таким-то сугробам.
  
  Без труда я отыскал три свежих еловых пенька в самом центре опушки и прислонил к ним Эдика и Альфреда.
  
  - Ты всё перепутал, - сказал Эдик, - это не моя шея, а Альфреда.
  
  - А меня на шею старины Зигги поставил.
  
  Я исправил.
  
  - Так, и что теперь делать-то?
  
  - Ну я ж тебе говорил, нужно приставить головы к телу...
  
  - Вроде приставил. Скорее говори, а то отвалятся. Жалко, я скотч не взял.
  
  - Так вот, надо приставить головы и чиркнуть указательным пальцем...
  
  - Моим?!
  
  - Нет, конечно. Моим указательным пальцем десницы...
  
  - Чего?
  
  - Десницы, говорю. Правой руки. Указательным пальцем правой руки надо чиркнуть по ране. И головы прирастут.
  
  Я огляделся. Кругом серебрился ровный снежный покров.
  
  - И где мне теперь взять тот самый палец, чтобы им чиркнуть?
  
  - Где-то там, - сказал Эдик.
  
  - Под снегом, - добавил Альфред.
  
  
  
  ***
  
  Минут двадцать я рылся в снегу, потерял там варежку и обморозил пальцы, пока не нашёл какую-то корягу, уходящую глубоко под землю. Головы признали её тем самым пальцем.
  
  Из последних сил я доволок корягу до этих пеньков, чиркнул - насколько я понимал значение этого слова.
  
  И головы приросли.
  
  Ну, наконец-то.
  
  Я без сил упал на снег.
  
  Вскоре рядом со мной уселся двадцатиметровый змей с двумя головами и одной безвольно висящей шеей. Змей делал зарядку для уцелевших голов - вращал ими то по часовой, то против часовой стрелки.
  
  - Спасибо тебе, человек! - сказал, наконец, змей. Вернее, его голова Альфред.
  
  - Если что - обращайся, - ответил я, - может, вы меня хоть до дома подбросите? Вон у вас какие крылья...
  
  - Никак нельзя, - сказал Альфред.
  
  - Саш, мы, в самом деле, не можем. Нам нельзя отлучаться - вдруг Зигмунд справится как-нибудь сам? Найдёт какого-нибудь доброго человечка и так далее...
  
  - И мешка золота не будет?
  
  Змей развёл крыльями:
  
  - Какое золото?! Аванс только после праздников выплатят.
  
  Я вздохнул и засобирался домой. "Кстати, хорошо, что не будет мешка золота, - подумал я, - как бы я его допёр? Самому бы дойти".
  
  - Ну, будьте тогда. А то меня заждались уже.
  
  И змей помахал мне на прощанье огромным крылом так, что я чуть не улетел в кусты.
  
  
  
  ***
  
  Грязный, исцарапанный, весь в хвое и с красным от мороза лицом, я завалился, наконец, домой.
  
  Люська уже вернулась.
  
  - Так и знала, - сказала она, - что ты ёлку не купишь. Где ты, вообще, шлялся? Мама сказала, какой-то друг, какие-то проблемы... Ты пьян?
  
  Я помотал головой.
  
  - В общем, я купила ёлку утром. Мужики на остановке продавали. Бросила в гараже, вот, смотри!
  
  В углу стояла болотно-зелёная ель цвета молодого крокодила с мясистыми иголками.
  
  Зигмунд.
  
  Я сполз на пол и услышал громкий булькающий стон.
  
  Кажется, это стонал я.
  
  
   КОНЕЦ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"