Клей, парень, которого доктор в палатке назвала охранником, на самом деле им и являлся, и находился при осмотре Элис именно потому, почему и должен был там, согласно своей должности, находиться. Однако пялиться на одну из несчастных, каким-то чудом сумевших выбраться из той жуткой передряги, приключившейся с Тремя Городами (действительно жуткой, Клей уже успел посмотреть репортаж об этом в новостном выпуске на одном из каналов по телику и впервые в жизни подумал о том, что поговорка "Хорошо там, где нас нет" справедлива отнюдь не всегда, потому что в тот момент ему было хорошо именно там, где он находился) никакая должность его не обязывала. Впрочем, пялился он на эту девчонку вовсе не из праздного интереса, и не потому, что был тайным сексуальным маньяком, чьи склонности ориентировали его на щуплых, невысоких блондинок вроде этой - нет, он смотрел на неё потому что ему так сказали. Конечно же, не доктора, и не люди из управления центральной городской больницей Хаммильтона (последние, по его мнению, и вовсе могли рассматривать любого из прибывавших к ним в город беженцев лишь как объект, от которого нужно каким-то образом срочно избавиться), а кое-кто другой.
Кто - да он и сам не знал кто. Какие-то парни, они выловили его в середине смены, когда он обедал в кафе неподалёку. Он даже не заметил, как они припарковались у обочины на своей тачке как раз напротив окна, у которого находился его столик, и вообще, обратил на них внимание только лишь тогда, когда они тоже приземлились рядом, напротив его, на другой, свободной лавочке, а один из них сказал ему "Привет". Тогда он поднял на них взгляд, и, замешкавшись на секунду, поздоровался тоже. "Как жизнь, приятель?", спросил у него тот же, что и приветствовал его. Клей ответил, что нормально. Незнакомцы смотрели на него ещё некоторое время, а затем один из них, тот, что был немного помоложе, повернул своё лицо к беспрерывно бурчащему телевизору над стойкой бара (сам Клей никогда не обращал на него в такие моменты никакого внимания), и кивнув на него, спросил: "Слышал, что было?". Клей не слышал, и вообще не понимал, о чём речь, а прислушаться к тому, что там в тот момент бухтели по телику, стоило слишком больших трудов - его столик находился слишком далеко от бара, телевизор был повёрнут экраном в другую сторону, а слух Клея и без того был испорчен регулярными многочасовыми прослушиваниями немецкого и английского хард-рока. Он пожал плечами, и вновь вернулся к своему гамбургеру. Ребята, подсевшие к нему, выглядели обычно, и одеты были по обыкновенному, но к нему никто никогда не подсаживался в такие моменты, и уж тем более, не пытался завести с ним разговор, и доверия это не вызывало. К северо-востоку от вашего города произошли массивные подземные обрушения, сказал тот, что постарше, сразу же три города провалились под землю, как растяпа, который не увидел на своей дороге открытый канализационный люк. Биллейсвилл, Кранслоу, и этот, как его... Гринслейк. Гринлейк, автоматически поправил его Клей, не отрывая, тем временем, взгляда от своей тарелки, Грязный Треугольник, мы так здесь называем все эти три города. Ага, согласился старший, погибла куча народу, ещё больше перекалечилось и получило всякие разные травмы. Трагедия, пожалуй, национального масштаба. Ужас, выразил Клей своё отношение по этому поводу. Он был родом не отсюда, но и не из Грязного Треугольника, и у него там не было ни родственников, ни знакомых, так что ему было до фени. Если под этими городишками решил развернуться сам Ад, подумал он про себя, то, стало быть, туда им и дорога. Всех, кто там выжил, продолжал, тем временем, старший из незнакомцев, скорее всего, повезут к вам в Хаммильтон. К вам? переспросил Клей, и, несколько насторожившись, поднял свой взгляд на мужчин, а вы, господа, в таком случае, откуда? Не важно, торопливо ответил ему молодой, а затем спросил, не работает ли он, Клей, в центральной клинике Хаммильтона. Да, ответил Клей, охранником, а что, собственно, такое? Перед ним на стол легла квадратная бумажка, на которой было нарисовано карандашом лицо какой-то несколько бледноватой, длинношеей девчонки. Клей не видел её ни разу в жизни, хотя, пожалуй, мог бы заметить, что лицо подобного типа встречается очень часто, особенно у молоденьких девушек. Вместе с теми, кого из этого самого Грязного Треугольника эвакуируют в ваш город, будет вот она, сообщил ему старший. Мимо вашего медучереждения эвакуация не пройдёт однозначно, ты сам, наверное, это понимаешь, а она на все сто процентов будет там, так что если ты будешь очень внимательным, ты её заметишь. Кроме того, она говорит на московитском языке, прибавил молодой, так что если ещё и навостришь уши, то это сразу бросится тебе во внимание. Московитском? переспросил Клей совсем уж удивлённо, речь, что, о какой-то... Шпионке? Без понятия, пожал плечами старший, нам наше начальство говорит не больше, чем тебе твоё, когда говорит, что тебя меняют с кем-то сменами, или просит подежурить в ещё одном месте. Мы и имени-то её не знаем. Но что если, нахмурился Клей, вы, ребята, работаете не на государство, а на мафию? Вы тут простите меня найти её, а, когда я вам её найду, вы удушите её, и кинете в овраг, а все банки в итоге повалятся на меня? Младший в ответ только лишь хохотнул, а старший со снисходительно ухмылкой поинтересовался, а с чего он, собственно, взял, что так поступает только мафия, и никогда не станет поступать те, кто работает на государство. Ладно, сказал он успокаивающе, очевидно, заметив, как побледнела физиономия Клея, успокойся, никто никого душить и закапывать в овраге тут пока не намерен, нам просто нужно знать, что будет делать теперь эта девчонка, когда она сюда приехала, и куда её определят доктора из вашей клиники, ну, и власти вашего города. Да ну, и хотя бы просто узнать, кто она такая. Может быть, это всего лишь какая-то заплутавшая туристка из Московии. Кому она тогда будет нужна, в таком случае? Но, пробормотал Клей заплетающимся от растерянности языком, я совсем не знаю московитского, так, пару фраз, как я узнаю, что она там говорит, даже если наши врачи вдруг решат опросить её во всех подробностях? И не узнавай, сказал младший, просто узнай, оставят ли её у вас в больнице, какой доктор будет проводить с ней предварительную беседу, и у какого доктора она будет проводить лечение, если ей его назначат. Круто будет, конечно, если ты умудришься узнать что-то ещё, но и за это мы в долгу не останемся. Сколько? немедленно спросил Клей, услышав последнюю его фразу. Семь сотен, ответил ему старший, ещё и поешь здесь за наш счёт, когда вернёшься сюда с полученной информацией. Восемь, поджал губы Клей, если я буду следить за ней так пристально, как вам нужно, это могут заметить доктора и начальство, и влепят мне выговор, или даже, чего доброго, могут счесть сексуальным маньяком. Так что восемь сотен. И наличкой. Младший и старший переглянулись, и старший опять снисходительно ухмыльнулся. По рукам, сказал он, повернувшись к Клею, а если узнаешь что-то ещё помимо, накинем ещё сотню. Или больше. Смотря чего ты ещё узнаешь.
На том они и договорились. Клей не спрашивал у них о том, с чего именно они вдруг решили, что наткнуться на эту девчонку посчастливится именно ему, а не кому-то ещё из числа тех парней, которым посчастливилось попасть в одну смену с ним, но полагал, что беседа насчёт этого была проведена не только лишь с ним, и не только лишь с помощью этих двоих; впрочем, если этого и не было, и беседовали не со всеми, или только лишь с ним одним - что ж, это была проблема лишь тех, кто оказался неосведомлённым. Поторопиться, однако ж, было нужно в любом случае - после обеда была другая разнарядка, и ему следовало успеть непосредственно к её началу, что бы суметь выпросить для себя дежурство на улице, на котором было бы очень удобно наблюдать за всеми прибывающими на территорию госпиталя машинами. Он торопливо доел свой гамбургер, расплатился с официанткой и попрощался с так и не назвавшими себя господами (они сказали, что подождут его тут до конца его рабочей смены), а затем выскочил на улицу. Отсюда, то есть с крыльца кафе до забора, ограждающего территорию госпиталя, было буквально рукой подать, и потому, едва он посмотрел в ту сторону, он сорвался туда едва ли не со всех ног. Заасфальтированная площадка перед госпиталем, ещё буквально час тому назад совершенно (за исключением нескольких стоявших на своих привычных парковочных местах принадлежавших местным легковушек) пустая, теперь была от края до края заставлена разномастными автомобилями, включая нескольких микроавтобусов "скорой", ранее ещё им здесь не виданных, и ещё один, тёмно-синий и громоздкий, почти что как замаскированный под гражданское бронетранспортёр - ну, быть может, чуть меньше того - микроавтобус. Повсюду между ними суетились люди, врачи, санитары, просто люди, разномастно одетые и выглядевшие, но все, как один, переполошённые и растерянные, как будто бы целый ворох живых индеек, случайно высыпавшийся по дороге из грузовика; то там, то тут мелькали каталки, раскладные инвалидные кресла, металлические шесты с капельницами, а рядом с главным входом устанавливали целую шеренгу из палаток для переносного полевого госпиталя. По пути к восточному КПП, через который он намеревался оперативно проникнуть на территорию госпиталя (как будто бы опаздывал, хотя, если верить тому, что показывали часы на его мобильнике, до конца обеда оставалось не меньше пятнадцати минут), ему попался начальник его смены, Джеффри Парс, который стоял как раз-таки на входе в это самое КПП, словно бы только его там и поджидал. Для начала Парс поинтересовался, где это его, Клея, носит, но вопрос этот был явно риторический, и на самом деле не особо Парса волнующий, потому как, не став даже выслушивать ответа своего подчинённого, он указал ему на первую из разворачиваемых у главного входа палаток, и сказал, что Клею что есть мочи следует нестись туда, дабы прямо сейчас начать там отправлять свои обязанности по охране данного медучереждения. Клей было забормотал что-то насчёт того, что он хотел бы быть в уличном патруле, и всё-такое прочее, но Парс тут же прервал его, сказав, что людей в патруль на улице уже набрали, и что вообще Клей должен быть рад, что ему досталось такое тихое местечко, потому что в такой ситуации на улице его могут попросту затоптать во всеобщей сутолоке, и даже не заметить, что на том месте, по которому они недавно прошлись, когда-то находился живой человек. Давай, иди уже, прикрикнул он на Клея, видя, что тот всё так же топчется на месте, очевидно, всё ещё желая как-то перекроить создавшуюся для него ситуацию, быстрей, пока я не решил, что тебя следует поставить на охрану этажа травматологии. Такой расклад не устраивал Клея ни с той, ни с другой стороны, и он был вынужден согласиться, и отправился в сторону палаток. Он уже и не чаял когда-либо увидеть посуленные ему двумя незнакомцами восемьсот сотен (а, может быть, и немного больше того), потому как подобный пост охранника заведомо лишал его возможности наблюдать за происходящим во дворе, но удача (или что-то другое) пока ещё не собиралась переставать улыбаться ему, и ему таки посчастливилось увидеть искомую незнакомцами особу буквально по дороге к палатке номер один. Машина скорой помощи, на которой она приехала, очевидно, только что въехала на территорию госпиталя, и остановилась на ближайшем к ней месте для парковки, а эта особа тут же решила, что всё, теперь ей можно наружу, развеяться, там, быть может, покурить, и когда те, кто всё ещё находились внутри, наверное, сделали ей замечание, сказали ей, что лучше бы она пока не лезла наружу, она ответила им. На московитском языке. Вернее сказать, сначала на московитском, потом, сбившись, на крайне корявом английском, и, в конце-концов, плюнув на всё, опять на московитском. Не случись этого, он, наверное, и не сумел бы признать её, потому что расстояние между ними в тот момент было довольно-таки приличным, а в этой дамочке не было, по сути, ничего такого, что могло бы немедленно указать ему, что это была именно она, а не кто-либо ещё, но разговор на московитском (а он знал, как звучит московитский - хотя и с трудом понимал его - потому что такой популярный язык попросту не мог не быть у него хотя бы просто на слуху), и, тем более, последующая её попытка говорить на английском решили всё, и окончательно. Думая о том, каким образом он может повернуть такое везение в свою пользу - сейчас ему следовало немедленно идти на свой пост в палатку номер один, так, как ему велел это Парс - он попытался понаблюдать за "московиткой" ещё немного, на ходу, покуда у него ещё была такая возможность, но та, очевидно, вняв увещеваниям своих товарищей по несчастью, почти сразу же зашла обратно, в микроавтобус, и закрыла дверь за собой. Что с ней могло приключиться в дальнейшем, Клей теперь мог лишь только предполагать.
Думая, что его сегодняшнее везение на этом и кончилось, и что не видать ему тех восемьсот сотен, как собственных ушей, Клей добрался до назначенной ему палатки, отодвинул её полог, и вошёл внутрь. Там никого пока ещё не было, ещё не пришёл даже врач, только лишь его знакомый, санитар Дейл Грастер по прозвищу Мыльник, дела