Ленкарь Виктория Александровна : другие произведения.

Кто вор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Пытаясь выпутаться из одной западни Елена не замечает как встревает в другую. Её жизнь строиться на трёх китах: лож, месть и ненависть к себе.Забывая о созданной семье, Лена ищет главного обидчика и по совместительству первую любовь. К чему приведут поиски если он первый её найдет? В рядах Павла не хватало более хладнокровной убийцы которой была Елена. К тому же она так была похожа на его первую любовь Викторию,которая умерла в автокатастрофе пятнадцать лет назад.
  Предисловие
   Человек - высшее из земных созданий, одаренное разумом. Существо которое научилось манипулировать себе подобными. Алчное, зависимое, ненасытное создание убежденно в своей силе, власти, совершенстве. Созидающее и разрушающие существо, которое не может в полной мере насладится жизнью. Находясь в вечном поиски достатка, они разрушают свой внутренний мир. Жизнь под диктовку социума уничтожает в этом творении человечность.
   Каждый из, просто не может без представить свою жизнь, без непрерывных стрессовых ситуаций. А насколько являться весомыми проблемы, которые мы себе сами создаём?
   Что нужно для того что бы твое сознание достигло понимания счастья? Каждый из, идет разной дорогой что бы достичь одного и того ж ощущения. Для меня счастье из родни ощущения оргазма, его чувствуешь телом. Тебе становится тепло, и легкая волна радостного успокоения прокатывается по твоему телу. В эти моменты чувствуешь себя целостным, находясь в гармонии с природой. Ощущение времени, время замедляет ход и в эти моменты, кажется что Земля перестала вращаться. Порыв ветра останавливается, замирая над тобой образуя купол.
   Многие думают: вот куплю машину, и я буду безумно счастлив, для счастья мне больше нечего не нужно. Хорошо, покупаем мы машину или что-то еще, но очень желанное, радуемся, нас переполняют эмоции. Адреналин, эндорфин - вливаются в кровь. Хочется прыгать, визжать, расцеловать первого встречного. Но, надолго ли? Через сколько от тебя отойдут первые впечатления? А сколько надо времени, что бы твоё приобретение тебе надоело и тебе хотелось чего то другого. Для меня духовенство это не обязательно вера, во что или в кого либо, это еще и отношения к другим, впечатления и эмоции.
   Многие идут ложным путем находя счастье в таблетках, кокаине, героине, шмале и многих других наркотических веществах, о которых мне даже и не известно, (и если честно мне даже не хочется копаться в интернете, в поисках названий одурманюющих веществ, что бы выебнуться перед читателем уровнем своего интеллекта). Хочется задать им вопрос: "Для чего"? Ответ прост и очевиден - каждый из нас (многие) думает только о себе: "Почему мне так мало? Почему машина не у меня? Почему красивая девушка не со мной? Почему должность другому? Почему я несчастный?" По сути - все войны, революции, налёты, гоп-стопы, грабежи, драки и даже бытовые ссоры происходят из за эгоизма, жадности, алчности, ненасытности, похоти, злобы и безверья. Если быть добрее и чуть уступать ближнему, возможно что и его айсберг растает и он в свое время начнет дарить добро, пусть даже не тебе а кому то другому, но всё же начнет. Ведь для истинного счастья нужен, как бы это не звучало банально, МИР ВО ВСЕМ МИРЕ, а еще здоровые дети и улыбки которые встречают тебя при каждом возвращении домой, жаркие объятья, и сознания того что тебя любят и ты кому то нужен. Вот почему проблемы о которых мы постоянно думаем настолько банальны и невесомы на фоне вещей которые ранят душу и забирают у тебя самое дорогое твоих близких, родных и самых любимых людей. Ведь нету нечего роднее, любимее и важнее чем дети, родители и любимые. Терять их очень тяжело, терять даже на момент ссоры. Ведь не стоят твои амбиции нервов, обид и слёз твоих любимых.
   Но что делать если мы живем в мире злобы, издевок, легкой поживы и эгоизма? Когда этот мир так велик, а человека, которому можно доверить абсолютно все - нет. Вот для таких случаев есть друзья. По своему назначению они должны нас опекать, снимать с наших плеч тяжёлый груз, давать советы, любить. Но в наше время все далеко не так. Друзья это люди, которые горазды подставлять, подавлять наше я, и унижая нас ярчить на нашем фоне.
   Когда любишь по настоящему, прощаешь человеку все его недостатки, все обиды, все его ошибки и казусные ситуации. Когда любишь отдаешься без остатков, без угрызенья совести и остановок на себя. Мечтаешь что бы он читал твои мысли, для того что бы знал на сколько он дорог, на сколько родной и на сколько любимый человек. Бывают ситуации когда вокруг тебя уже появляются склоки негативных слухов. На слуху появляються высказывания, которые негативно влияют на образ человека который тебе дорог. В такие моменты мы начинаем сомневаться в том правельный ли наш выбор, начинаем себя переубеждать: "Это не правда,не прада!".
   А почему правда всегда на столько обидна? Может по тому что любая правда говорит о том что мы не идеальны. Ведь алкоголик не когда не признается что он выпел, и не потому что он переживает что о нём подумают, а потому что он не может признаться в этом самому себе. Тяжело осознавать что ты ущербный, что у тебя лишний вес, плохая кожа, худой кошелёк, черты лица как у обезьянки, мозг который обрабатывает малое количество информации или ноги слишком волосаты. Но осознание этих недостатков и принятие их сделает нас не только сильнее, но и счастливей. Люди, которые говорят тебе о твоих недостатках делают это из двух причин - когда любят или когда пытаются сделать больно. Если любят то пытаются разделить с тобой твою проблему, хотят вместе преодолеть трудности, помочь тебе полюбить себя. Но чаще всего нас преследует второй тип людей. Агрессия которою они носят в себе не имеет выхода, скапливается и потом выливается на более слабых. Унижая, они преподносят себя. Доказывая себе что есть еще хуже чем они. Можно показать пальцем на более слабого и посмеяться с него. А обида и боль другого приносят некую усладу. Но стоит только перестать обижаться на эти слова и им становиться уже не интересно. Когда слышишь в свой адрес негатив, надо стараться вести себя по прежнему открыто и расковано, не скатываться в клубок как ежик, а открыто посмеяться обидчику в лицо, показать что он дурак и его слова не кто не слушает. Когда спрашивают о ситуации которая не приятна надо, без грусти, с улыбкой признаться что да это было, а на то что считает твой апонент вам, грубо говоря, на срать.
   Любую игру можно переиграть и раздать пасьянс заново но уже иметь при себе неоспоримый опыт, который поможет выиграть тебе партию. Ведь проиграть бой это не проиграть войну.
   Мы склоны ошибаться в людях и не потому что не разбираемся, а потому что они часто наиграны и не честны, не честны даже с самим собой.
   Я не скажу, что я некогда не любила и что мой муж является моей единственной любовью. Это будет не правдой а обманывать себя я не хочу. Да я любила, столько раз что сейчас это кажется смешным. Каждый, кто хоть раз позволил себе более лестно высказаться в мой адрес, становился сразу предметом моего обожания и поклонения. Я кричала себе что это все серьёзно, что это на вечно, что вот он тот кто любит меня по настоящему. Я говорила это сама себе, сама себе врала и пыталась себя убедить в том что это правда. Признаться себе в том, что его высказывания не имели не какого подтекста, не было сил. Не было сил осознать, что просто хотелось чувствовать себя нужной хоть кому то. Девочки, которые вырастают и воспитываются без участия отца, в период созревания пытаются компенсировать его отсутствие мальчиками. Часто это производит к раннему замужеству.
   К огромному несчастью я умею любить.................
  
   Начало
   В пятнадцать лет со мной как раз и случилась эта ситуация. На то время велся дневник, и я тщательно записывала в него всё переживания и ощущения. Перечитывая, местами мне становилось смешно, местами стыдно перед самой собой, стыдно даже за скупость мысли, но я хочу с вами поделится, своими переживаниями, может это хоть кому то станет уроком. Ведь мы все любим учится на чужих ошибках.
   Забегу на перед и скажу, перед тем как получить в подарок от Бога что-то настоящие и искрение, мы должны сначала это выстрадать и заработать. Не спеши всему свое время. Всё происходящие происходит в тот момент когда мы к нему эмоционально готовы.
   Ну, вперед. Люблю..........
  
   После знакомства с человеком, который пришелся мне по душе, я начала ловить бабочек, которые собирались где-то внутри меня, в области солнечного сплетения. Сладковатое ощущения приводили к замешательству мою неопытность . Простое сексуальное возбуждение я признавала, как чистой воды любовь. При очередной встречи глаза убегали, куда то в сторону, губы не могли удержать улыбку, и казалось что стук сердца могут услышать окружающие. Учеба стала не интересна. Ведь перед глазами не было видно не букв, не цифр. Только его лицо. Спать ложилась как можно раньше. Нет, не для сна, для того что бы закрыть глаза. Закрыть глаза и перенести нас в мир где мы вместе, только в вдвоем. Там где его чувства в миллион рас сильнее моих. Где прикосновения его еще сильнее, а поцелуи ещё жарче.
   В этом мире ты королева, вещи на тебе самые модные, недостатков у тебя нет, а он, он и так идеален. Может это и банально говорить о вещах, но в то время помниться я мечтала о высоких ботфортах на высоком каблуке, короткой юбке пачкового пошива и корсете. Как он склоняется к моим ногам, снимает с меня обувь, пылающей ладонью гладит мои ноги. Посильнее прижимает к себе и с силой затаскивает в спальню. Прижимает к стене и время от времени играется с пояском твоей юбки. Так и хочется крикнуть: "Давай! Дотронься ко мне. Приласкай, потрогай как там уже всё горит". Ну почему мужчины не читают наших мыслей во время секса? Рука ползет вверх, с каждой секундой его пальцы все сильнее сжимают мою грудь. Змеёй извиваюсь под его натиском. "О Боже, он отодвинул трусики и касается там меня". Срывает с меня корсет. Со всей жаждой берет меня. Берет без остатков. Всю ночь. Помечтав я усыпала. Я ложилась и вставала с мыслями о нём.
   Спустя месяц мы начали в месте коротать вечера. Дома меня не было часами, а мне казалось что это минутки. О чём мы говорили? Я себе тоже задаю этот вопрос. Он особо не говорил со мной, он постоянно целовал. И шептал на ухо: "Как ты красива". О да! От тех ощущений что он давал, я была на одной высоте со звёздами. Если бы только попросил, намекнул или подвел бы к этому я бы не секунды, не сопротивлялась. Но он не шёл к этому, может ему даже и не хотелось трахнуть меня. Может был не готов.
   Со временем общество узнало о наших отношениях. Переврали всё, всё что только было можно перекрутили на свой лад. Последствием чего стало наше расставание.
   Но по большому счету наше расставание было последствием недоразумения. Или, скорее всего через мою глупость, наивность и неотёсанность. О да, на сколько мы бываем ведомы и безвольны. Позволяем манипулировать собой, идем на чужом поводу словно куклы. А причина - неуверенность в себе. Принимая советы мы не думаем, что они могут быть не искренны. А ведь совет иногда приносит больше вреда чем пользы.
   Мы пошли на дискотеку. Пересекались наши взгляды, мысли. В танце пересекались -тела. О, как сладки его объятья, как горячо его тело. Все его взгляды, движения и даже мысли кричат о моей важности в его жизни. Желанные слова, красивые Валентинки, пылкие поцелуи и жадные объятья. Объятья, как будто ты весишь над пропастью и тебя бояться отпустить.
   Пьяная толпа то и дело шаталась туда-сюда, рассекая по периметру танцпола. То толкнут кого то, то за попку щипнут, а то и к медленному танцу зазывать станут. Меня ничего не настораживало в их поведении. Я перед глазами кроме него, любимого, в принципе, видеть нечего не видела. Но подруги, они же не дремлят, видят всё что происходит на горизонте. Как же она не могла заметить что какой то там "Серёжа", косо на меня поглядывает, как она тогда выразилась: "Ты смотри аккуратно, он же после армии. Девчонки больше года не было. А ты посмотри как он заглядывается на твою задницу, явно выебать хочет". А я как дура малолетняя, как кошёлка тупорылая, стояла распустив уши, подставляя их словно тарелку для лапши - оставалось только сказать ей: "Ей, давай побольше накладывай". А она тешилась, ведь видела как я вилами наматывала её слова на свои локаторы. Как можно было вестись? Безвольная и без хребетная. И как овца последняя побежала жаловаться своему парню, своему защитнику.
   Он же был истинным мужчиной. Он из тех кто не бросал в беде, но при этом терпеть не мог вранья. Не видя перед собой некого и нечего, засучивая рукава он летел, летел что бы увидеть глаза того подонка который посмел обидеть его сокровище. Не взирая на разницу в возрасте, девятиклассник тащил служивого за шиворот, через всю толпу. Вытащив, швырнул на холодный снег. Меня к себе не подпускал. Я на нервах бегала как маятник из угла в угол, помню держалась за голову и сильно волновалась. Довольствовалась только видом из окна уборной. А что я могла увидеть кроме силуэтов машущих безрассудно руками. Он вошёл в уборную. Он подошёл ко мне. Я рванулась обнять, обнять так любимого сердцу человека, но он отстранился, с призрением глянул и казалось, что хочет плюнуть в лицо.
   Я плачу.
   Он ушёл.
   Позже я узнала что произошло. Служивый сказал, что знать меня не знает, что бы я следила за своим языком и не подставляла парней. Что девка дура если наражон парня толкает, значит не ценит. В общим промыл красиво мозг или что то еще я даже и не знаю.
   Он сначала не общался со мной из-за обиды, и не понимания смысла моей лжи. После разговора с моей подругой он понял причину моего поведения. По её версии оказалось, что я его проверяла. В результате он окончательно отстранился и прервал все связующие нас звенья. Он отпустил меня, он не удержал меня над пропастью, я падала, я разбилась, разбилась на триллион осколков, но не умерла, а мучительно чувствовала каждый осколок.
   О как болело!
   Я вечерами ждала его, на нашей лавочке. А недожавшись уходила в дом. Прислушивалась к каждому шороху за окном. Выбегала во двор, только услышав лай собак.
   Некого. Тишина. Его не было.
   Уже теплело. Весенний ветер ласкал лицо, развивал волосы. Я закрывала глаза и словно чувствовала на себе его прикосновения. Уже не столь горячие но по прежнему любимы. Я ждала что простит. Что что а ждать я умею. Я верила он придет.
   Смеркалось. Друзья собирались вечерами, это происходило за два дома от меня. Семочки, сплетни, гитара, поцелуи - всё в чем нуждались подростки. Я хотела пойти, но мать не пустила. А когда я увидела среди них его я стала еще сильнее у неё проситься, я билась в конвульсиях - без толку, не отпустила. Всё что я выборола это посидеть в своем дворе. Он видел меня. А я всё ждала когда он придёт. Стемнело а он всё там, все разошлись, а он там. Он остался с ней, с моей подругой. О как они громко смеялись. Их радость, и его равнодушность ко мне, ножом резала мою плоть, выворачивала на изнанку, выдирала сердце с груди, а душу высасывало словно дым из сигареты. Как больно. Я рыдала. Я жить без него не могла. Потеряла себя. Думала что не выживу. Слёзы сутками, истерики не останавливались. Мама абсолютно нечего не замечала. В школе я Иру игнорировала, но через неделю она ко мне подошла. "Давай поговорим. Я не знала", она ещё что то говорила, но я не слушала, я не могла слышать.
   Прошло время. Я думала что обо мне уже забыли. Всё лето я провела в компании своей души, в тяжёлом одиночестве. Пришла Осень. С её приходом я стала коварной, злой но не умней. Началась школа. Хотелось отомстить, вынашивался "план мести". Как он обманом снова станет моим. С каждым днём я осуществляла свой план поэтапно. Но он провалился. Они расстались и без моей помощи. Ходили слухи, что он не любит её, а управляет ним лишь чувства злобы и обиды. Я верила, ведь эти разговоры радовали меня.
   Наступила Зима. С ней всеми любимый праздник - Новый Год. Одноклассница пригласила отмечать праздник к себе. Её родителей дома не было. Это был первый новый год который я отмечала отдельно от своих родителей. Ко мне вернулось самообладание. Я научилась контролировать себя. Сдерживаться при встречи с ним. Появилось желание жить. Да он тоже был там. Мы седели рука об руку на углу стола. Через час завязался разговор. Под бой курантов мы уже пили под будершафт. И тот факт, как встретишь новый год так его и проведёшь, меня очень радовал. Мы снова вместе, или правильней сказать он был рядом со мной. Однажды когда он провожал меня домой, сказал:
   - Помнишь, как я ушел к ней.
   - Да, - ответила я, и добавила - ты не представляешь, что ты сделал тогда со мной, ты оставил меня умирать, забрав у меня воздух. Не надо, не делай так больше.
   - А помнишь, - продолжил он - как ты меня обманула.
   Мне казалось, что сейчас всё перечеркнётся. Что слёзы и горе вновь наполнят моё сердце. Но собравшись, я решилась на ответ:
   - Да, но это были не мои доводы, а наблюдения той, к которой ты потом ушел.
   - Ты говоришь, это её слова - обидно прошептал он, - а ты подумала, когда это мне говорила, что творилось у меня на душе. Знаешь, если это была бы правда, я бы взял камень и прибил бы его.
   - Почему? - Спросила я.
   - Почему, да по тому что... - крикнул он, но так и не договорил.
   Может он побоялся сказать, что любит меня? Но ведь если любит то значит и простит.
   Месяц и он опять вернулся к ней. Что я только не делала как я только не пыталась удержать его. Я стелилась перед ним. А так как родители его не всегда были дома, я по возможности приходила к нему домой. Целовала его, ласкала. Он отвечал взаимностью. Эти поцелуи тяжело забыть. Он меня всю покрывал своими губами. Положил аккуратно на кровать. Смотрел, целовал, гладил мои волосы, ласкал меня своими большими ладонями. Начал стаскивать с меня свитер, расстегнул лифчик и аккуратно освободил мою грудь. ( О Боже, для чего я все это пишу, для чего я расказываю Вам, как тяжело перечитывая переживать прежнюю боль. казалось прошло столько лет. Ловлю себя снова на мысле какая я все таки злопамятная сука. Мне было хреново, а дайка напишу об этом, пусть мол, знает какая я сильная стала. О ГОСПОДИ, ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ Я ТАКАЯ ДУРА. Беру себя в руки, продолжим.).Положил на нее руку и глядя мне в глаза теребил сосок. Снял себя одежду. Его руки начали гладить мой живот и изредка пальцы забегали под джинсы, как бы стесняясь и неуверенно. Расстегнулась молния и он приспустил мои штаны. Уже уверенная рука касалась моих лобковых волос. Пальцы, скользили ниже, и он уже игрался с клитором, время от времени, как бы случайно, проникал в меня пальцем. Я была уверена в том что я уйду из этого дома уже не девочкой, а его любимой, его невестой. Плевать я хотела, что меня ждет мама. Что она не спит. Ждет свою дочь. Но нечего не получилось. Пытался исправить свое положение поцелуями ниже живота, но я отказалась. Не этого я хотела от этой ночи. Он оказался одноразовым скорострелом, он даже не проник в меня своей плотью. Он сел на краю кровати, и мои ласкания его не отвлекали от неудачной попытки. Стали одеваться. Он позвонил своему соседу и теске что бы тот провел меня. Я была в шоке, он фактически выставил меня за дверь. То что должно было нас сблизить разбросало по разным углам. Я сначала думала, что причина во мне и сильно расстраивалась. Думая, что это очень плохо. Но когда мне было восемнадцать и взрослые мужики от моих поцелуев и прикосновений кончали себе в штанину (неоднократно), это стало поводом для гордости.
   Его друг, Павел, провел меня поближе к моему дому, где стал меня заламывать и принуждать к сексу. Он кинул меня на асфальт и я ударилась головой об камень. Его грязные руки уже лезли в трусы. Не закричать - я рядом с домом. Его остановила оплеуха. Он не подал руки и не помог подняться. Ушел не извинившись потирая свой стоячий член. Он не осознал, что мне не нужен был секс ради секса. Я просто хотела удержать человека. И понимаю сейчас что это очень глупо.
   И снова он потерялся. Ко мне доходили слухи, они не совсем радовали - у них было всё хорошо. Время шло, было тепло. Они вновь разошлись. Я снова появилась на его горизонте. Ту ночь мы не вспоминали. Но он решил взять реванш. Мы лежали под орехом, пахла трава. Ночь была звездная, можно было рассматривать черты лица. Сверчки не давали уснуть. Но в эту ночь удержать своим телом, я уже его не могла, такое устройство женского организма. Ежемесячное кровоизлияние и то всегда когда не нужно. Но упустить эту возможность - равносильно суициду. Я не хотела терять его ещё раз. Он лежал а я его целовала. Расстёгивала ему ширинку. Гладила через трусы, а потом и вовсе запустила в них свою руку. После чего наклонилась и поцеловала, его красивый стоячий фаллос. Поцелуем являлся простой невинный чмок, как при встречи двух подруг. Полежав молча с пол часа, мы пошли к друзьям, которые находились от нас в метрах пятидесяти.
   Мы снова разошлись. Он вернулся к ней. Прошел где то год или полтора, его пассия сказала что-то не лестное, в мой адрес. Меня это возмутило и я, при наших общих знакомых, назвала её "находкой для логопеда". Вспененная, взъерошенная она примчалась ко мне на разборки. Он тоже пришел. И меня уже не волновало что она говорит. Не помню после какой фразы она стала кидаться мне в лицо. Он нас растаскивал, но мы снова цеплялись в друг друга. Она за то что я её оскорбила или за то что я лучше её. А я что бы не упасть перед ним лицом в грязь. Они ушли, а через пол часа моя мама узнала что я сосалка и миньетчица. Как можно было рассказать самое сокровенное. И если это был миньет то я испанский летчик. В общем от мамы мне влетело хорошо.
   Шел выпускной. Все девчонки красавцы. На линейке при вручении аттестатов он подарил ей огромный букет красных роз. Но к счастью я была равнодушна.
   После получения профессии, на время практики я устроилась на роботу, кассиром в супермаркет. Какое было мое удивление когда в чужом, миллионом городе, я увидела её. К тому же ей доверили меня стажировать. Всё бы нечего, но однажды он пришёл к ней на роботу. Дождавшись окончания её рабочего дня, они прошлись по магазину сделав некоторые покупки и пришли считаться на кассу ко мне. В конце он, с улыбкой, положил на кассовый стол пачку презервативов. Они переглянулись меж собой и тихонько захихикали.
   Сексуального опыта у меня тогда еще не было.
  Дальше
  Глава 1
   (Продолжение расказа является в большей степени вымеслом, так как написание его происходит в ненаступившем времени. До начала событий остаеться еще порядком хороший десяток лет, и полагаясь на этот факт я не могу утверждать что это будет апсолютной правдой. Хотя...)
  
   Шли года. Жизнь дарила подарки. Подарила любимого мужа. Человека для которого хочется жить, любить. Идеального отца. О таком мужчине многие только мечтають. Он в свою очередь подарил мне возможность понять радость материнства. Никакие заботы не падали на мои плечи. Меня любили, а главное что я чувствовала любовь, холили и лелеяли, сдували пылинки и целовали руки. Чего не хватало? Мозгов! Или...
   Или хотелось простой мести? Мести, за обиду нанесённую ещё пятнадцать лет назад? Ну, это как минимум бред, ибо как абсолютно счастливый человек не захочет мстить. Максимум это ложь что эта особа счастлива. Но есть еще один вариант - клятва. Клятва отомстить во чтобы не стало.
   Правду говорят, что месть должна быть холодной. Когда враг полностью насладился победой, когда уже и думать забыл о своем плохом поведении. Ведь нечто не сластит месть как неожиданность. Когда уже всё устаканилось, и беде неоткуда взяться. Когда есть уверенность в партнере, стабильность и даже предсказуемость.
   Пришло время действовать. Мстить, нет, не ради мужчины а ради мести. Учить надо таких сук даже спустя года. Что бы уже их дети и дети их детей на генном уровне боялись делать людям подлости. (Хотя по большому счету имея семью мой поступок в сто крат подлее).
   Социальные сети делают чудеса. Но о чём говорить с человеком спустя пятнадцать лет. В нем нет не чего такого что могло бы тебя зацепить. Внешность которая когда-то сводила тебя с ума и вызывала мурашки по телу сейчас даже не вызывает симпатии. Да и нечего особенного в нём нет. Даше мысль, что возможен с ним секс, неприятна. "А может найти кого-то другого, кто за деньги, но под моим именем сможет отомстить", - думала она. Ведь прошло столько времени может он и не вспомнит моей внешности, плюс я могла и изменится. А учитывая то что меня уже давно якобы нет в живых.............
   После долгих раздумий она решилась.
   Главным для неё было подвести человека к тому, что общение с ней была его инициатива. Для этого требовалось узнать его интересы, свободное время провождения. Что то стоило больших усилий, а что то и вовсе досталось даром.
   Хороший знакомый Адам Виссарионович, к слову старый антиквар, помог устроить выставку. За старым евреем давно висел долг, который пришло время отдавать. Благо дедушка был легок на подъем и без лишних вопросов организовал выставку, собрал бомонд и любителей острого искусства. Он вручил ей кучу литературы из которой она должна была узнать всех творцов и их творения. Пришлось перелистать книги и каталоги и по возможности запомнить азы весьма пикантного искуства.
   На выставке Адам Виссарионович представил её своей преемницей. На что присутствующие посмеялись и сказали что рано еще ему на покой. Пригубив белого искристого, она покинула своего покровителя и решила пройтись и осмотреться.
   Еще три месяца назад здесь была старая наливайка. Посещали её зависимые от алкоголя особы со своими спутницами - путаными. Стены здесь, были на сквозь пропитаны алкоголем и табачным дымом. Приглушённый свет позволял не увидеть грязь на стенах и закопчённый потолок. Пепельницами служили жестяные банки от кофе, а официанта заменяло самообслуживание. Кухня была эпицентром антисанитарии, где тараканы лазили уже по сваренным пельменям, а повар грязными руками резал хлеб. В июньской жаре то и дело с его лба капал пот попадя то в тарелку, то на нарезанные кольцами огурцы.
   Выкупить помещение не составило особого труда. Назначалась хорошая цена и хозяин пивнушки сразу растаял. После купли продажи предстояло вынести и содрать со стен все вплоть до штукатурки. Робота целой строительной бригады и самых креативных дизайнеров была оплачена достаточно высоко и в течении месяца они создали настоящий шедевр. Галерея задышала по-новому. Белые стены изредка отдавали небесной синевой. Световые иллюминации на многоуровневом потолке делали помещения более обширными. По углам стояли метровые вазы с живыми букетами. Помещения делились на три вида: первое и самое маленькое это находки и раскопки; второе - самое большое, брало начало с середины ХVII века; а последние помещение принадлежало творцам нашего поколения. Было также помещение для персонала и уборная. Святи с общественностью и экспонаты для выставки обеспечил Адам Виссарионович.
   Высокие красные каблуки выдали её передвижения по залу. Он поднял глаза и оценивающим взглядом смотрел приближавшуюся женщину. Сначала на ноги, потом взгляд перекинулся на бедра которые обтягивала черная юбка в колено с маленьким, слегка четверть, разрезом по правой стороне, белая блуза, верхние пуговицы которой были на распашку, а спот неё слегка виднелись белые кружева бюстгальтера, которые нежно окутывали загорелую грудь. При дыхании грудь поднималась, казалось, что видно стук сердца.
   - Вам нравиться, - спросила она.
   - Не понял, - смущенно глотая комок переспросил он.
   - Что Вы, я о работе Лянко Глубянова!
   - А об этом, если совсем честно то не особо. - С кривлянием лица, ответил он. - Надо было кое-что подправить. Но в целом сойдет. Я Кстати... - и он представился. - А вы?
   - Лена Ленина, - ответила она и подумала о том, что как удобно носить фамилию мужа. Хотя помниться ей, после росписи она долго колебалась по этому поводу.
   - Странно.
   - Моя фамилия.
   - Нет, странное чувство, что я Вас уже где-то видел.
   - Вам понравилась наша выставка.
   - Да здесь много я для себя подчеркнул. Долго ли планируете быть открыты?
   - Неделю. Месяц перерыв и снова, так сказать, на суд людской будем выставлять экспонаты, правда не всегда они будут столь опасны для жизни. - они оба улыбнулись шутки, и это згладило некоторые острые углы, которые она чувствовала словно на ментальном уровне. Лена позволила себе подойти к нему ближе.
   - Елена, солнышко, - позвал Адам Виссарионович.
   - Адам Виссарионович, если можно, то я сейчас подойду, - ответила она, на что он улыбнулся.
   - Я так понимаю, разговор не окончен. Может, продолжим его за чашечкой кофе, - сказал Павел.
   - Что на счет субботы, в конце дня я буду закрывать галерею и у Вас будет возможность, поближе познакомиться с экспонатами.
   " Я бы лучше поближе познакомился с тобой" - прочитывалось в его глазах.
   - Я буду признателен Вам, если Вы дадите мне такую возможность.
   Она вышла, застегнула верхние пуговицы, вспушила локоны и направилась к Адаму Виссарионовичу. Он стоял возле одной из шпаг, XVII века и любовался её наготой.
   - Адам Виссарионович, звали?
   - Да деточка, я так полагаю, ты получила, что так желала.
   - Вы правы, что впрочем, для меня не редкость.
   - Теперь должок за тобой.
   - Ну и как это вышло? - спросила Лена.
   - Я уже старый лис, много людей поведывал, много судьб знаю, так что сразу догадался за чем все это ты устроила. Но если достанешь мне тот меч, который рассматривает твоя жертва, то твой муженёк не чего не узнает.
   - Ну что же, ты хочешь вернуть моё прошлое, - сказала она, улыбаясь старому подонку в лицо.
   - Деточка, я уже более предусмотрительный, случись что то со мной как твоя жизнь сломается первой. Ты же знаешь многие в этом городе должники мои. А выставку я давно уже хотел провести, всё не мог решится. Так что делай и помалкивай. - Сказал он и нервно похлопал её по плечу.
   - И в чем сложность достать его? С Вашими деньгами и ниточками, за которые вы так любите дергать - это должно быть не сложно.
   - Деточка если бы было все для меня так легко, мы бы не встретились. А меч это целая реликвия.
   - Ну, надеюсь что когда-то Вы посетите в Вашу историю о этой реликвии.
   - Да. - Ответил он, и добавил, - да месяц сроку тебе.
  Глава 2
   Со старым манипулятором Лена познакомилась лет десять назад. Работала на него с тех пор неоднократно. В тайне от семьи бегала куда-то, прикрываясь домашними делами. Благо муж доверял и не разу не чего не подозревал. Да и занят был вечно работой, командировки, ночные вызовы, правда несколько раз она ему их и устраивала, если надо было улизнуть ночью. Иногда подсыпала снотворного. Работа была не сахар, но она сама её когда-то выбрала, поэтому особо не жаловалась. Муж не когда не знал, что у неё есть заработок, все думал, все что нажито - это его непосильный труд. И даже на секунду не задумывался что Моне в гостиной -это Моне.
   В вечер знакомства с антикваром Лена была в депрессии. Сердце сжимало от боли, и плакать уже не могла. Так бывает когда высушены твои слезы и вместо того что бы плакать начинаешь дико ржать. А это еще больнее. О как больно когда нечем плакать. В больнице лежала дочь, самое дорогое что подарил ей Господь. Врачи не могли определить что с ней, температура держалась отметки сорока градусов. Соне тогда не исполнилось и пяти лет, её трясло в судорогах, маленькие губки просили маму остаться рядом, но она не могла. Её надо было идти. И она пошла, в очередной раз.
   Его глаза испугано бегали из угла в угол. Лицо побледнело и было видно как на голове шевелятся волосы от страха. Старая морщинистая рука дрожала, а тело прижалось к стене. Перевернутая чашка, разлитое из нее кофе на белую скатерть говорила о том, что к нему пришли неожиданные гости. Рука была уверенная и непоколебима. Никто и не что, и не когда не могли остановить её. Она была готова, готова отобрать с жадностью и жаждой голодающего волка, жизнь старого еврея. Смотреть в глаза жертвы порой было очень интересно. Когда человек знает что пришёл его час, что время его пришло и это мгновенье его кончины.
   Одни умоляли и готовы были жрать говно только что бы жить. Были и те, лица которых она не видела. Но за частую она убивала лицом к лицу. Что бы запомнить, что бы еще больше мучатся и винить себя, винить в своей никчёмности. Порой Лена даже получала удовольствие от своей ничтожности. Выстрелом забирала у человека все самое ценное, забирала то, на что не кто не имеет права позариться. Жизнь. Что остановило её в эту ночь? Почему она дала возможность ему жизнь? Лена вспомнила свою дочь, которою так не хотела терять. Ведь только её объятья, теплые нежные ладошки, запах её тела и искрение слова - возвращали снова и снова её домой, возвращали в жизнь. Лена говорила себе что она женщина и пора меняться.
   Пистолет, направленный в Адама Виссарионовича выпал с рук, и по её щекам потекли ручьи слёз. За долгие годы она пролила первые слезы. И поняла, что это здорово - плакать. Даже головная боль проходит. Подошла к бару, взяла бутылку с коньяком и два бокала. Положила на их стол и разлила.
   - С днём рождения, Адам Виссарионович, - сказала она и протянула старику наполненный стакан. Опрокинув коньяк, Лена выкурила сигарету. Эта вредная привычка напоминает о себе каждый час, а в стрессе и десять раз в час. Но этот минус её истинное удовольствие.
   - И под прицелом я не откажусь от этого. А я уж знаю о чём я говорю. - Часто отшучивалась она когда кто то поднимал вопрос о её курении.
   Адам Виссарионович уже седел рядом с ней за столом. Она рассказала кто её нанял. А потом после радушной беседы ушла к дочери. С тех пор Лена начала новую жизнь и больше не возвращалась к прошлому. Дочь молниеносно пошла на поправку . Больше никаких ночных побегов Лена себе не устраивала, а кашеварила у плиты, и пыталась любить родных.
   Теперь Лена была в кулаке старого еврея, он знал на сколько, дорога ей семья. Так уж сложилось что у сильных людей только одна слабость - любимые. У меня дочь.
  Глава 3
   Время к субботе все было ближе и ближе. Лена металась как птица в клетке из угла в угол . Хорошо понимая что предстоит секс. Говорить о том, что изменять мужу Лена не хотела, и ей тяжело было предать его - лож. Бесспорно в некоторые моменты я она уже жалела, что все это начала. И корила себя за помыслы, о предстоящий измене.
   Лена шла на эту встречу с явной эйфорией. Да за эти годы она потеряла былую ловкость и боялась что может сорваться или сделать что то не то.
   Сумерки тихо спустились на город. В галерее посетителей не было. Лена нервно ждала его.
   Дверь заскрипела, послышались его шаги. Она стояла его в зале возле роботы Лянко Глубянова.
   - Почему я знал, что увижу тебя именно в этом зале.
   - Мы уже перешли на ты? - спросила она
   Он не ответил на её вопрос а просто подошел в плотную. В плотную настолько что Лена услышала нервный стук его сердца. Он коснулся её плеча и легонько оголил его. Рука поползла выше и он схватил за волосы, другой рукой прижал её талию и притянул возбужденное тело к себе. Лене стало страшно но его глаза, которые впились в неё словно оголенные зубы шакала растопили нависшую стену страха. Лена подалась его губам которые жадно прикасались к ее шеи, он как и раньше, целовал её ушко и шептал лестные слова, которые обдували шею горячим воздухом. Он задрал её ногу к себе на бедро и прижал к стене. Лена отвечала взаимностью на его поцелуи. Платье поднялось, оголяя таз, его рука нежно бегала по нему, изредка подползая к трусам. Поцелуи становились все жарче, под его горячими пальцами всё помокрело. Отодвинув кружевные трусы в сторонку, он начал играть пальцами, она изводилась. Его пальцы периодично погружались в ее влагалище. Сняв с него пиджак, Лена меланхолично стала расстёгивать пуговицы на его рубашке. Его грудь была покрыта легким волосяным покровом, а торс был по-прежнему упругий. Его руки были полны мышц и с каждым разом зажимали все крепче. Как её возбуждал его член, который она чувствовала своим телом. Расстегнув ремень, ширинку и не сдержавшись взяла его в руки. Его пальцы начали ласкать её губы, а она то и дело пыталась поймать их ртом. Он снял с Лены платья, освободил грудь и развернув спиной к себе наклонил в перед. Его рука прошлась вдоль по моей спине и она выгнулась под ней как кошка, подставляя свою попу к нему на встречу. Он сорвал с неё трусы и вошел, медленно и аккуратно, боясь спугнуть. Он брал её стоя, с каждым разом входя всё сильнее и сильнее. Конец был фееричным и Лена уже не о чём не жалела. Этот секс стоил измены.
   Лена сидела голая на кухонном столе, он стоял напротив. Вещи валялись где-то в зале. Они курили, он пил коньяк она белое искристое. Он снова завалил её и безрассудно брал на полу. Выжимая с меня все соки.
   На рассвете она проснулась одна. Выпив кофе, побрела искать вещи.
   - Да, - прошептала она, - надо идти домой и что то решать.
  
   - Привет любимая. Что это ты такая замученная. Как не у Леси была, а где то на танцах. - сказал Пётр и нежно поцеловал её. - Я уже завтрак приготовил, Сонька еще спит. Вчера до полночи не мог её домой зазвать. Ну же красавиться улыбнись. Я так по тебе соскучился.
   - Родненький ты знаешь, мы же бабы до утра болтаем, я спать хочу ужасно. А еще и помыться хочу. Ты ко мне придешь. Я по тебе скучала. - Отвралась она.
   Лена пошла в душ, долго стояла под больно бьющей горячей струёй и думала: "Как смотреть в глаза любимому и столь родному человеку". Ответ пришел сам по себе: "Жить, словно нечего и не было. И что за жалость к себе, откуда она появилась в твоём каменном сердце. По правде ты даже любить то не умеешь. Изменила, она и кается. А убивая людей, ты каялась? Нет, тебе было плевать на их, на слёзы и боль их родных. Убивала даже не за денег, которые были конечно не маленькие. Убивала для удовольствия. А сколько рас являлась на похороны своих жертв, искренне соболезнуя их ним родным, а уходя тешилась, улыбалась от удовольствия. При этом дома была примерной женой. Да по тебе родная большой театр плачет, такой талант. А ты тут раскисла как же смотреть в глаза. Меньше жалости, больше вранья и лести. О, как я себя ненавижу, как же я сама себе противна. Убивала, надо было себя убить в первую очередь. А лутче вообще не рождаться".
   Но её размышления перебили нежные и любящие руки мужа. Он обнял её и начал целовать, шептал на сколько сильно любит и как она ему дорога. Какая она хорошая жена. И много другого бреда. Его руки сжимали её грудь. Губы гуляли по всему телу. И положив аккуратно, словно боясь разбить, Елену в ванну, начал входить. Ласкал и все время смотрел в глаза, наслаждаясь, тем как она изламывалась, от удовольствия. Он один знал её желания и предпочтения, он делал так что дрожью обхватывало все тело а судороги хватали в низу живота. Любовь с ним не на что нельзя променять. После секса с Петром никогда не хотелось курить. Все было самодостаточным и не требовало дополнительного удовольствия.
  Глава 4
   К счастью было воскресенье, и галерея была закрыта. Не пресса, не полиция не могли пока узнать о пропаже столь ценного для антиквара меча, а это значит, есть два дня форы.
   Лена быстро нашла Павла, его персона проводила воскресные утра в спортзале. При виде её он заметно занервничал.
   - А я думала, что после такой ночи мужчины отсыпаются, а не бегут в зал железо тягать. - С сарказмом сказала она.
   - А я думал, что это свойственно слабому полу, - отшутился он.
   - Ты бросаешь мне вызов, называя слабой, или что-то не удовлетворило твою похоть, - кинула она ему в ответ. - Может, дашь мне возможность реабилитировать себя в твоих глазах. Я жду тебя пять минут в мужском туалете. Не придёшь - всю жизнь жалеть будешь.
   Павел себя ждать не заставил. Забежав в туалет, резко закрыл за собой дверь на замок.
   - А я и не предполагал что ты такая зависимая от удовольствия. - с насмешкой сказал он и подошел в плотную.
   - А может, продолжим сегодня ночью.
   - Снова в галереи, - спросил он.
   - Ну, уж лучше, чем в сортире, - засмеялась Лена и протянула ему конверт. - Здесь адрес и номер с ключами. Жду после полуночи. - Сказала она и ушла.
  
  
   Старый дешевый мотель, находился на окраине города. Павел прибыл где-то минут сорок после полуночи. Зайдя в номер его встретил приглушённый свет.
   - Не надо света. Подойди и возьми меня.
   - С огромным удовольствием детка.
   Он подошел и начал целовать, снимать одежду. Его поцелуи покрывали всё тело. Под его напором тяжело было устоять, и тело подавалось полностью. Отдаться без самообладания - главная задача женщины.
  
  
   - Привет дорогая, - сказала Лена - Ты сделала всё, что я просила.
   - Да, всё как договаривались, - ответила Таня. - Подмены он не заметил, всё прошло как по маслу - и положила на стол конверт с фотографиями.
   - По оплате всё как договаривались. Ты скажи, тебе понравилось?
   На что рыжеволосая девчонка засмеялась, опустила глаза и ответила.
   - Елена, я довольно часто Вас заменяла, по причине сходства фигуры, внешности и умения имитировать Ваш голос, но некогда я не получала такого удовольствия как сейчас. Почему Вы отдали мне ночь с ним.
   - Танюша, только Петр знает, что именно мне нужно в сексе.- ответила Лена . Хотя подумала совершенно другое "Я вру. Вру, я семнадцать лет ждала этой ночи. Я просто боялась сорваться".
   Танька улыбнулась, взяла деньги и ушла. Лена осталась допивать кофе в кафешке на берегу моря.
   Таня часто заменяла Лену и раньше. Ей хорошо оплачивались походы в школу, в салон или в магазин или еще что-то прочее, по сути, она была её алиби, на тот случай если Лена что то упустит. Но к счастью все проходило гладко. С её стороны не было лишних вопросов. Сказано - сделано.
   Лена открыла конверт, который передала ей Таня. В нем лежали фотографии, на которых она занималась сексом с Павлом. В очередной рас Лена использовалась девчонкой для своей выгоды. Она не хотела больше секса с Павлом, и не хотела делать больно Петру. Хотя куда больнее.
   - Я уже думал, что не увижу тебя, - сказал Павел подходя сзади к столику - почему ты вчера так рано убежала? - Лена улыбнулась, заманчиво прищурив глаз. - Я даже не успел насладиться тобой.
   - Но мне иногда надо и дома бывать. - Выкрутилась она, радуясь что он не столкнулся с Татьяной.
   - Я надеюсь, если ты составишь мне компанию что бы выпить со мной по чашечки кофе, то твой дом не сильно соскучиться по тебе?
   - Нет.
   - А если к кофе скушать еще и Пироженку?
   - Нет, не соскучится.
   - Так может, ну его это кофе. Поехали со мной, я угощу тебя чем-то вкуснее, чем кофе с пироженкой - прошептал он на ухо.
   Отказаться от поездки с ним, было бы не очень рассудительно, но также глупо подстилать сначала под него Таню, что бы потом вновь спать с ним. Павел положил на стол деньги за счет, взял Елену за руку и вывел за стола.
   - Ну и куда мы едим? - спросила у него.
   - А хочешь в лес, на пикник?
   Положение в лесу для неё было не выгодным. Машина Павла съехала с дороги и завернула в небольшой лесок, а там вырулила на небольшую полянку.
   - Почему ты всю дорогу молчала? У тебя что, что-то случилось.
   - И многих ты уже сюда привозил? - Спросила Лена явно язвя, проигнорировав его вопрос.
   Они вышли из машины, трава была в колено, и её нежно расчёсывал ветер. Она облокотилась на капот, а Павел подошёл впритык. Его рука скользнула по её гладким волосам.
   - Так ты и не ответил, как давно ты знаешь это место?
   - А ты не ответила на мой вопрос, у тебя что- то случилось? - Павел смотрел ей в глаза. - Ты скажи, может, я тебе помогу.
   - Издевается. - Подумала она, но сказала следующее. - Нет, я думаю, что это только тревога.
   - Но почему твои тревога, так отражаются на моем настроении.
   - Что, - Лена услышала то, чего явно не ожидала.
   - Ты первая, которую я сюда привез, я даже жену сюда не возил. И ты... Я не знаю что со мной происходит. Я позвал тебя не ради секса, я просто хочу дышать тобой. - Он наклонился и начал вдыхать запах её волос. - Его руки начали вольно гулять по её телу. Поцелуи покрыли все лицо, шею. Руки скользнули к попе и приложив усилия посадили Лену на капот. Так что их лица были на одном уровне. - Ты такая красивая. У тебя такие черты лица, мне кажется, что мы с тобой пересекались в прошлом. Вот только не могу вспомнить где.
   - Я даже и не знаю. Может где-то в клубе или еще где-то.
   - Нет, это было словно в снах.
   Он целовал, а она отвечала на его поцелуи, забыв о Петре, о семье, о Адаме Виссарионовиче и о мече. Она отдавалась и он брал.
   Их тела изнеможённые лежали на траве. Курили.
   - Вчера, ты была какая-то другая.
   - С чего ты взял, - с ухмылкой и боязнью проколоться спросила она.
   - Да нет просто какое-то странное чувство, будто ты сегодня одна, а вчера была совсем другая.
   - Что за глупости, - а сама уже подумала: "неужели он заподозрил".
   - Ладно, Лен, не бери в голову. - Он снова наклонился на ней и начел пристально смотреть, - почему я не встретил тебя раньше?
   - Но ты же плохо меня знаешь, три ночи еще не говорят, какой я человек.
   - Дело не в сексе. Хотя с тобой он бесподобен. Ты как ангел. Встретив тебя, я понял, что жив.
   - Так принято, - подумала она. Хорошо, что не сказала. - А как же жена?
   - Но ведь у тебя тоже есть муж, я же не спрашиваю о том, что ты чувствуешь, приходя от меня к нему.
   - Всё хватит, - Лена начала вставать, - этот разговор зашёл в никуда - Павел дёрнул её за руку, так что она на него упала.
   - Дура. Я не как не хотел тебя обидеть. Мне же тоже не приятно когда ты вспоминаешь мою... - он начал прижимать её к себе - за три дня ты стала мне родной. Я за женой восемь лет присматривал пока решился сделать ей предложение. Но если бы мы встретились раньше то я тебе его сделал при первой встречи.
   - Нам пора, ну мне точно.
   - Побудь еще со мной, не уходи, - и его объятья сжались еще сильнее.
  
   - Когда мы встретимся в следующий рас?
   - Всё зависит от тебя. - Лена хотела выйти из машины, но Павел притянул её к себе и поцеловал.
   Подкрасив губы она вышла из его машины и проклинала себя за то что пошла за его руками, за то что поддалась его поцелуям. Но вспомнив его руки, ей становилось все равно. Как бы она не любила Петра, но прожив с ним он не будоражил её тело на столько, как это было в первые годы.
   Петр как всегда ждал меня сидя за компьютером.
   - Привет любимая, как прошла тренировка.
   - Как обычно, устала, пойду сполоснусь.
  
  
   Понедельник близился, надо было что-то придумать с мечем. Нужно искать мастера, который за шестнадцать часов по фотографии мог создать точную копию. И она его нашла. Правда, кудесник запросил ну очень высокую цену, три четвертых которой было за молчание. На утро, Лена забрала меч и к 10:00 он занял место оригинала. К счастью замену не увидели. Потому как все знатоки "острого оружия" были приглашены в первый день.
   - Павел, что ты тут делаешь. - от неожиданности Лена чуть не обомлела.
   - Что за вопрос, это же публичное место.
   - Брось, Паш, ты знаешь, о чём я.
   - Паша, да давно меня так не называли. Ты что не рада меня видеть.
   - Рада, конечно, но как то неожиданно.
   - Я уснуть не мог, думал. Нет, скорее мечтал. Я знал, что смогу увидеть тебя здесь. Я пришел. Поехали со мной, навсегда. Денег хватит, ели нет - заработаю.
   - А ты спросил, хочу ли я уйти.
   - Только не говори что нет.
   - Нет. У меня есть все, что делает женщину счастливой. Муж - который любит и красавиться дочь.
   - А у меня не чего нет, потому как нет тебя. И детей у меня тоже нет.
   - Это ты из-за большой любви украл меч.
   - Что, ты о чём Лен.
   - В нашу первую ночь, кто-то украл меч. - прошептала она. В ответ на это пролетел кулак возле её головы и со всей дури влетел в стенку, в этом секундном порыве было столько ярости, что рядом висевший меч, упал со стены.
   -И ты все это время молчала. Спала со мной и думала что его взял я. - По щеке Лены покатилась наигранная слеза, такая же наигранная как и возмущение Павла. Он тут же начел вытирать её слезы. - Ну маленькая моя, я понял, не плач. Ты подумала что кроме нас больше никого не было. А если не ты, то вероятно я.
   В этот момент Лену не как не насторожили его слова: "Если не ты". В этот момент она считала себя повелителем большой игры, под названием "Жизнь".
   - Паш, я не хотела тебя...
   - Все не надо, ты просто подумай о том если мне настолько был нужен меч, я бы потом не появлялся у тебя. Но кроме тебя мне не чего не надо.
   Он начел её обнимать, не стесняясь других посетителей, целовать её мокрые глаза.
   Может и зря, но Лена по тихоньку начинала ему верить. Он снова увез её. В этот раз он все продумал.
   - Сегодня опять на пикник.
   - Нет, это сюрприз.
   Они подъехали к высотки. Он вышел и подал ей руку.
   - Позволь, -и завязал черной повязкой ей глаза. Наклонился и шепнул. - Просто доверься.
   Они поднялись лифтом. Оказалось девятый этаж. Открылась дверь и он тихонько подтолкнул её в перед. Она вошла. Дверь закрылась. Павел еще промешкался пару минут и снял повязку с её глаз. Лена находилась в небольшой квартирке. Миленькие обои и Паша стоял с большим букетом роз.
   - Извини, квартирка не примечательная, но какую нашёл, главное она наша. - и он протянул букет и ключи от этой квартиры. - Пусть они будут у тебя.
   Лена бросилась ему на шею, обвилась во круг него ногами как обезьянка, и начала его целовать, а он придерживал руками её за попку. Их тела прижались к стене. Он начал снимать с блузу, лифчик, юбку и аккуратно стянул трусики. Он снова подхватил её на руки и понес в комнату на кровать.
   - Кровать прилагалась с квартирой, но постельное новое. - Сказал он и бережно положил её на кровать. Лена встала, и смотря ему в глаза начала медленно расстёгивать каждую пуговицу на его рубашке, оголила его плечо и начала целовать его, опускаясь ниже и ниже, покрывая поцелуями. Опустившись на колени, и смотря ему в глаза, приступила к расстегиванию ремня. Расстегнула ремень, вслед пошла пуговица на джинсах, а потом и ширинка. Джинсы медленно сползли в низ и она освободила его от трусов. Взяв в руки его шест, стала покрывать его поцелуями. В конце он оттолкнул её и кончил на постель. Покрывая поцелуями её тело, каждую ложбинку каждый холмок. Не одна клеточка не осталась без его внимания. Раздвинув ноги, он начал целовать и пробегаться языком по клитору. Отклонившись назад, он пристально смотрел на промежность, от чего приводил её в экстаз, а потом играл с ней пальцами своей огромной руки. Его пальцы то проникали в неё, то снова ласкали клитор. Его губы коснулись её губ. Медленно, но сильно он в вошел. Его движения были отточены, без прерывны, в одном темпе, от каких она кончала раз за разом. Её измучанное тело билось, под его могучим, билось в конвульсиях и судорогах, от чего Павел еще больше возбуждался.
   После секса они изнеможённые лежали и курили, смотря в потолок.
   - Моя ты сладенькая, я некогда такого не испытывал.
   - Чего именно, -засмеялась Лена.
   -Так хорошо когда ты его целуешь, я словно теряюсь в пространстве, и мне наплевать на всё, только что бы не останавливалась, твои губы - и он провел пальцем по её губам, а она интуитивно поймала его палец ртом. - Твои губы, самые нежные, самые ласковые. Я даже умирая буду думать о них.
   - Ты что умирать собрался.
   - С тобой я только начинаю жить.
   - Так что это тогда за фразы?
   - Просто мне никогда не было так хорошо как с тобой.
   - В смысле? Тебе что некогда минет, никто не делал. - Лена засмеялась своей шутки.
   - Между прочим, не когда.
   - Ну а если честно? - спросила она заранее зная что он со лгал.
   - Ты вторая. - И он продолжил, зная, что от него не отстанут. - Первая еще была в школе, но это было по детски что. Даже и минетом назвать нельзя, так лизнула один раз.
   - А ты?
   - А я думал что это то самое, что не есть настоящие. Потом она всем растрепалась всем, что отсосала у меня. Чем вызвала у меня шок. Оказалось что просто трахаться уже хотела по полной, а я. Я любил её, а она реально дура была.
   От этих слов, ей так хотелось дать ему по морде. С трудом, но удержалась. Больно было это слышать о себе. После всего что она пережила. Хотя благодаря этому она и стала тем кем есть. Может эта боль и научила быть беспощадной, плакать когда надо и для других быть другой.
   - А как же Ира, она разве не развлекала тебя оральными утехами.
   - А откуда ты знаешь, что мою жену зовут Ира? - c подозрением спросил Павел. - Это что она подослала тебя ко мне, проверить верный ли я муж. - Его взгляд был таков будто он, по стене хочет её размазать.
   Лена приблизилась к его губам, и глядя в его, по волчьи злые глаза и сказала:
   - Паша, а что является секретом имя твоей благоверной. - И начала целовать его. Его обиженные губы не как не хотели подаваться её упорству. - Паш, ты же хотел убежать со мной, а теперь боишься, что об этом узнает твоя жена.
   - Я полюбил тебя, и хочу искренности, а не подставы с её стороны. Может это и глупо, но пожалуйста, поклянись что ты не от неё.
   - Я клянусь тебе, что я с тобой по личному интересу, а не как по прозьбе твоей жены. Да - меня твоя жена не присылала. Доволен.
   - Нет, я счастлив, что ты не заешь этого человека.
   - Почему.
   - О, лучше тебе не знать.
   - Хорошо, тогда расскажи о своей первой любви.
  Павел тяжело вздохнул, и отвел взгляд. Изначально показывая что это далеко не приятный для него разговор. Но подержав некую паузу начал.
   - Я любил.
   - А она.
   - Вроде тоже.
   - Почему не вместе.
   - Потому что дура. И первая любовь всегда заканчивается особо и не начавшись.
   - А жена.
   - Я понял что так правильно. Меня любят и этого порой достаточно.
   - А ты не думал что она тоже живет с кем то позволяя себя любить, считая что так правильно.
   - Это не возможно. Её уже петнадцать лет нет в живых.
   - Как, - я округлила глаза, предавая лицу удивление. - Извини я не знала. А что, что произошло.
   - После смерти матери она попала в автокатастрофу. Родственников не было, похороны устроила её знакомая у нас в деревне. Её так поломало что невозможно было узнать.
   Он вздрогнул, как бы стряхивая с себя воспоминания. Изгоняя из памяти её образ. Ведь последние воспоминания были далеко не приятны. Каждый год он как бы случайно сворачивал на кладбище с двумя белыми розами в руке. Подходил к её могилки и долго смотрел в надгробную плиту. Молча, без слёз. Не отрывая своего взгляда от её образа. Всматривался, пытаясь запомнить каждую клеточку её лица, что бы пронести её образ до следующего года и не растерять в памяти. Да он был на её похоронах. Да он никогда не забудет тот день. Он стал клеймом в его сердце, он на веки запечалился в его памяти. Он никогда не простит себе её смерть, а вечные укоры совести не перестанут говорить ему что все могло быть по другому. Когда её миловидное лицо было опоясано ужасным ушибом, и даже грим не смог полностью скрыть его синеватый отлив. Как когда то алые и сочные губы превратились в два огромных вареника, и даже красная помада не смогла скрыть закипевших фиолетовых капель крови. Как её прекрасные глаза, когда то покорившие его были закрыты тяжёлыми от отечности веками. Её волосы были разбросаны по разным сторонам плеч, наверняка прикрывая многочисленные гематомы, и тем самым маскируя рассечённый череп. Её руки лежали на белоснежном платье свободного покроя, казалось, такие носят только ангелы. Они были скрещены на груди, держа свечку, и их нежно обволакивали кружевные перчатки. Да он часто доставал из памяти её нежную улыбку, её светлый образ. И если бы только мог, повернул бы время вспять, что бы она жила, что бы он был рядом. Сейчас ему только что и оставалось, уходя от её могилы оставлять две розы, целуя уголок её памятника.
   - Жутко было. Её как будто битой избили.
   Очень забавно было наблюдать за его рассказом. И слушать о своих похоронах. Но такова была её участь - стереть себя с лица земли.
   В могиле на самом деле лежала Инна Свердловская. Да она не была похожа на Лену как Татьяна. Но многие не сходства во внешности были компенсированы битой. Как раньше уже заметил Павел. Ну не об этом. В тринадцать лет она первый раз убежала из дома. Попытки её найти увенчались успехом только спустя год. Она нашлась на другом конце страны, положение её доходило где то до седьмого месяца. Родители не рискнули отдавать её на преждевременные роды. Так как были верующими христианами. И решили воспитать её чадо как дар с выше. Инна родила здорового мальчика. Назвали его Егором. Спустя год она снова исчезла. В этот раз её понесло в притон. Она подсела на героин. Умерла от передозировке в возрасте девятнадцать лет. Информация долетела к Леиным покровителям быстро. А учитывая то что они уже давно планировали стереть Лену с прошлой жизни, фак о смерти наркоманки был весьма своевременен. Мать Инны получила за тело дочери огромную компенсацию. Ей сказали что в её теле нуждается мединститут. Несчастная мать не сразу поверила в эти слова, но предложенная сума окончательно обила всё её сомнения и даже вычеркнула с её памяти тот факт, что она является набожной. Также, на счет Егора тоже пала некоторая сумма которая ждет его совершеннолетия. Да, и по правде где бы его мать смогла заработать такие деньги, если не своей смертью. Даже если ипередозировка была спровоцирована.
   - А если бы она была жива, ты бы к ней вернулся?- решила Лена вернутся к разговору.
   - Нет.
   - Ну сука! - подумала она. Но почему вы не говорите о своих истинных чувствах. Но сказала другое - А если ты вдруг узнал, что она жива. Ну например амнезия, а в гробу ты видел другую. Ну бывают такие случаи. В книгах например. Что бы ты сделал.
   - Убил. - Лену очень удивил его ответ, и без того круглые глаза округлились еще больше.
   - Ты её так ненавидишь? - удивленно спросила она.
   - Да, - и тут у него вырвалось.- А что бы сделала ты. Когда твое сердце умирает вместе со смертью любимым.
   - Убиваю. - ответила она. Он не воспринял её слова буквально. Хотя любимый не умер, а просто принадлежал не ей.
   - Что, с мечем? Ты подала заявление о краже.
   - Нет, в смысле да.
   - Двойственно, но я не понял ответа.
   - Разберусь. Извини мне пора.
  Лена встала, быстро собралась. И так же быстро исчезла.
  
  Глава 5
  
   Время летело мимолетно. Подходили сроки по закрытию выставки. А Лена еще не определилась с мечем. Павел приезжал. Порой она шла за его руками. Полностью отдаваясь импульсу и власти над собой. Но старый антиквар не покидал её головы. Идти у него на поводу значит позволить ему манипулировать собой. И позволять снова и снова дергать себя за веревки. Да она отчётливо понимала, что меч он может достать и без её участия, что ему нужен предлог что бы тащить её на поводу. Ведь для него организовать ограбление, не столь и сложно. С другой стороны ослушаться его значит поставить под удар родных, а они этого не заслуживают.
  
   Ветер. Порой его прикосновения нежнее шелка. Но в сей раз, он был не тот. Он рвал одежду на теле и раскидывал волосы в своём сильном порыве. Спидометр показывал 180км/ч. Гул мотора заглушал даже мысли. А еще две недели назад всё было по-другому. Ещё, какие то две недели назад она считала, нет, она была уверенна в том, что самая умная, что просчитывает каждое движение, каждый шаг. Сука жизнь не чему её не научила. Всегда когда ты считаешь что ты на коне, приходит какой- то паж и подрезает тебе стремена. Самая большая глупость человека состоит в том, что он считает себя умным, мудрым, хорошим игроком который просчитывает всё шаги. И даже высчитывает форс мажорные обстоятельства. Когда по факту мы все являемся игрушками у руках Божьих. И стоит только подумать о своём совершенном складе ума как найдется кто то, кто переиграет тебя в твою же игру. А всё это по тому, что мы не в силах просчитать каждого человека. Невозможно абсолютно полностью познать своих родных , не говоря уже за чужих, совсем незнакомых людей. Некогда не кидаете вызов судьбе. Слышите некогда. Она может для Вас такое устроить за поворотом, что вы сотню рас будете жалеть о содеянном. Но увы поворота назад не будет. И порой за секунды, да именно секунды, счастья Вы заплатите очень высокую цену. И пусть в момент этой эфемерной иллюзии Вам будет безумно хорошо, и Вы будете готовы отдать все за то, что время остановилось, Вас отпустит. Вас опустят на землю так, что жизнь которою Вы до этого считали Адом превратиться в Эдемский Сад. И при каждом падении звезд Вы будете загадывать только одно желание: "Возможность вернуть всё как было". Но увы, нечего нельзя воротить на зад. Не всё можно просчитать, и надо быть осторожным в своих желаниях. Ведь все желания исполняются, но только тогда когда они несут только вред.
   Ну, Танька.
   Каждый раз открывая дверь родного мы заранее знаем что нас там ждет. И если в течении десяти лет вас дома ждали объятья и поцелуи. То с полной уверенностью в том, что положив руку на ручку двери, легким нажатием кисти опустив её в низ что бы открыть дверь - вас будет ждать тоже самое. И когда ты жизни бросаешь вызов. Крича что моя жизнь это монотонность серых будний, и нечего не может произойти такого что выбить вас с этой колеи. В это время случается чудо. И словно по велению руки Господней случаеться то чего явно от жизни не ждешь. Когда дом являеться крепостю, муж - главнокомандушим, а чадо - отдушеной, ты уверен болле чем , в том, что здесь тебя не обидят.
   Да открывая дверь в свой дом, она знала что на неё нападут крепко смыкающиясь за шею обьятья. Горячии и родные поцелуи. Но я как всегда ошибалась.
  
   Входная дверь тихонько отворилась. Лехкий скрип несмаженных петель заставил насторожится Петра. Легкий холодок пробежал по его телу оставляя за собой дорожку из поднятых волос. Он знал его ждет далеко неприятный разговор. Такого рода разговор некогда не поднимался между ним и его женной. Елена зашла в просторый слегка длиноватый коридор. Наклонилась, сняла обувь и положила их на полку. Её пальцы ног тонули в мягком ковре. Что делало её шаги бесшумными. Петр ждал пока она войдет в гостиную.
   Когда Елена вошла, ив гостиную и хотела было положить ключи на комод, её взору открылась далеко не приятная картина. Ключи выпали с рук и удар их об паркет заставил очнуться и подойти к наклонившевяму над столом Петру. По догроге она захватила за собой стул. И села на него во главе стола.
   - Я так полагаю меня ждет неприятный разговор - сказала Елена Петру, не сводя глаз с Татьяны.
   Петр кивнул.
   - И я так полагаю что говоррить в основном буду я - продолжила она, закидывая ногу за ногу оголяя тем самым колено и часть бедра. - Ну я начну. Зазвонил звонок и ты, Петр посмотрев в глазок увидел что это я, подумал что я потеряла ключи и без раздумий открыл дверь.
   Таня поднялась и хотела уже подойти к окну, как Елена рванула её за руку и швырнула назад. Она заняла прежнее место, на диванчеке на против Петра.
   - Седеть сука. - подняла голос Лена и вместе с голосом у нее поднялась бровь. Но тут же поняв что это выражение не допустимо в ее доме попыталась исправится. - Извини дорой. Вырвалось. - и при этом ехидно улыбнулась.
   - Можно я продолжу. - Петр кивнул. Казалось он стареет на глазах. Натянутое лицо покрывалось морщинами а они в свою очередь становились все глубже, волосы проблёскивали сединной. На столике стоял коньяк и два бокала. Она отлила себе коньяк в стакан Петра и выпев его залпом закурила сигарету стряхивая пепел в бокал. - Извини дорогой я знаю что мы курим только на кухни на балконе. Но судя по твоему состоянию, я понимаю, что курение в гостиной не будет причиной для грандиозного скандала.
   По её лицу пробежала очередная улыбка. И в след за ней прилетела пощёчина. Удар который нанес Петр был настолько мочен, что зажжённая сигарета вылетела со рта. Брызги крови разлетелись по гостиному столику. Елена сплюнула на горевшую сигарету притушив её. И затянула новую.
   - Да я это заслужила.
   - Да ты врала мне, всю жизнь. - Орал Петр.
   - И тебе сладка была моя лож. И не секунды ты не подозревал что это не так. Таня что тебя привело
  В этот дом. Я мало тебе платила? Ну что ты прячешь свои лицемерные глазки. Так подло без предупреждения вогнать нож в спину. Зачем. Что тебе с этого, меня ты хоть смогла бы шантажировать! Сосать деньги с меня! И почему именно сейчас, почему не раньше? Тебе вообще не страшно? Ты пришла в мой дом, сидишь на моем диване, пьешь колекционный коньяк, да Петр он стоит три твоих зарплаты а не семдесят доларов. Таня а почему ты сразу ментам меня не cдала?
   - Ты лгала - повторял он словно мантру.
   - Петь остановись. Да, я лгала. Да, я не ангел. Да, мне заказана дорога в ад. Но черт, вы святые?
   -Зачем тебе нужен был дублер, что ты ней прикрывала - начал кричать он.
   - Упс, дура поспешила. - сказала Лена, в ярости она забыла что Таня мало что знала о её жизни. - Так ты ударил меня с ненавистью из-за того, что я прикрывалась чужой жопой.
   - Я женился на другой женщине.
   - Петя, в этом ты прав. Но даже не представляешь на сколько. - Елена встала обошла вокруг дивана на котором сидела Таня. Подошла к Моне, отодвинула его в сторону и набрав комбинацию открыла сейф. - А ты знал что это настоящий Моне?
   - Нет, -сухо ответил он. -Я даже не знал что у нас есть сейф.
   - Ты меня сам учил хочешь что то спрятать поставь на видном месте. - Елена отвернулася то сейфа с пистолетом в руке. Её руки уже накручивали глушитель на наконечник ствола. Таня дергнулась. - Тихо, тихо, тихо. Не надо не рвись, Танюша. А то ты здаелаешь резкое движение, а я случайно выстрелю. Оно тебе надо? Что ты машешь головой? - шепотом говорила Лена, Петр седел моргая ресницами и не понимая что происходит. - Нет, не надо. А зачем ты пришла сюда? Говори - крикнула она и прижала пистолет к её горлу. Её взгляд не отрывался от каменого выражения Петра. Лицо Тани залилось слезами.
   - Меня, меня....
   - Ну говори не бойся.
   - Лена ты не сделаешь этого, - вмешался Петр.
   - Не лезь, - крикнула Лена.
   - Ты же не знаешь главного. Меня послал Павел. - сухо прошептала Таня.
   Потекла слеза, она оставляла за собой ожоговый след. Уже давно она не ощущала этого комка в горле который сдавливает и не дает дышать. Который колит сильнее тысячи иголок, но не оставляет после себя следов. Сердце начало колотится.
   - Как он нашёл тебя?
   - После той ночи, - начала она, и крикнула - мы любим друг друга. Я ему сразу всё рассказала. Он понял меня. И тогда в кафе, это я ему сказала что ты будешь там.
   - Таня ты променяла свою жизнь на мужика. - Раздался выстрел. Её отшатнуло в сторону. Глаза закатились, и с дырки в подбородке тек ручей крови. Таня была мертва. - Что же Петр теперь давай ты.
   - Ты что тоже в меня стрелять будешь. - Нервозно ответил он.
   - Нет. Я хочу расставить все точки над "i". Тебя смущает труп в гостиной. - Лена разлила одной рукой коньяк, во второй она по-прежнему держала пистолет. - Давай выпьем.
   - За что.
   - За правду. Я буду говорить тебе правду.
   - И что потом? Ты меня также как её. - Он показал глазами на уже мертвую Таню.
   - Спрашивай, что тебе рассказать.
   - Да красиво ты съехала с вопроса. - Он попытался выдавить улыбку. - Расскажи о себе. Как так вышло, что я тебя совсем не знаю.
   - Хорошо. Скоро Соня придёт со школы, не хочется насыщать ее сны трупами.
   - Ты что считаешь, что я тебе после всего помогу.
   - Да. Ты мне, а я тебе. Ради дочери. - Лена посмотрела ласковым взглядом на пока ещё своего мужа. -Как у тебя получается держатся, после всего что ты узнал.
   - Но в нашей жизни было и много хорошего и не только плохое. Вот я и пытаюсь, держатся за хорошие воспоминания, дабы не задавить тебя сейчас. А так если по честному, убил бы. Столько лет во лжи. А мне ещё казалось, что ты послана мне Богом, теперь не могу понять за какие грехи. Идеи есть.
   - Да труп надо вытащить на крышу.
   - Зачем. - непонимающе спросил Петр.
   - Увидишь.
   Они положили Таню на окровавленный ковер. Смотали вместе с трупом в сверток. Но ковер был мал, торчали ноги. Тогда Лена достала со шкафа простыню и замотала сверток ещё в один шар. Это была высотка. Крыша не просматривалась с рядом стоявших домов. Тело было доставлено быстро и без чужих глаз. Спрятав его, Лена закрыла все входы на крышу.
   Гостиная уже была вымыта, на холодильнике весела записка: "Любим. Кушать разогрето. Будем поздно. Мама и папа".
   Не одно самое омерзительное чувство не может сравнится с теми, которые раньше испытывал Петр. Его много раз тянуло на рвоту. Да и проблевался он несколько рас. Видеть как руки его уже не любимой, но пока еще жены обрабатывали еще теплый труп, было не выносимо. Изначально Таня лишилась одежды и украшений. Потом с пальцев Татьяны Лена срезывала все кожные покровы, что бы избежать опознания тела. Аккуратно обрабатывая палец за пальцем, обводя их острым ножом, срезала кожу и слаживала в пакетик. Потом она подняла нож и пробила ним грудную клетку и живот. Невыносимо больно Петру было смотреть на то как его жена, которою он любил до безумия, для которой он мог пойти на любую жертву, была хладнокровной убийцей. Он наблюдал за ней, за каждым шагом, за каждым движением. И видел, что руки её не дрожали, что лицо не издавало ни каких эмоций. Он отчетливо понимал, что с этой работой она справляется не первый раз. Тело, облитое керосином, прогорело с полчаса. Вместе с кожей сгорел ковер, на котором она лежала. Потом его затушили огнетушителем.
   - Зачем столько мер. - спросил Петр.
   - Неопознанный труп, не даст наводящих мотивов. А если и даст, то есть время скрыться.
   Уже была полночь. Тело Тани загрузили в большую челночную сумку. Вещи в мусорный пакет, который сразу отправился в контейнер. Мусоровоз приезжал поутру. По этому, можно было не волноваться, что какой-то бомж найдет вещи и будет их на себя примерять. Загрузив труп оба сели в машину.
   - Может, теперь поговорим? - Напряжено спросил он. - Как я понимаю, Таня не обладала всей информацией о тебе. Она сказала, что ты мне изменяешь и что ты не та за кого себя выдаешь и что это еще за Павел.
   - Да я не совсем та за кого я себя выдаю. К черту. Я вообще не та. Я не буду называть своего настоящего имени, так как оно давно красуется на надгробье яко бы моей могилы. И как ты уже понял, убивать мне не впервой. До того как встретила тебя я этим не плохо зарабатывала. И плюс спускала пар. Мне безумно нравилось убивать. И возможно для меня это было своего рода как панацея. Я делала всё, что бы возненавидеть себя еще больше. Но когда в моей жизни появился ты, и показал что меня можно и нужно любить, я со временем стала успокаиваться. Обрубить всё сразу было не возможно. И даже в браке с тобой я продолжала убивать. Таня меня прикрывала. Нео чем не спрашивала. Получала хороший оклад.
   -А кто такой Павел?
   - Это моя первая любовь. Которая была болезненная. Рана открылась, захотелось мести.
   - Я так понимаю, что теперь её хочется еще больше.
   - Да ты прав. Теперь хочется больше.
   Дальше они ехали молча. Лена привезла его в то место куда сама давно не возвращалась. Там она оставила всё прошлое. Уезжая в последний раз с этого гаража, в ее голове вертелась только одна мысль: "Здесь я оставляю всё свое прошлое. Я больше сюда не когда не вернусь". Гараж находился в другом городе. В сорока километрах езды. Машина заехала в него. Она закрыла за собой дверь. В гараже стоял мотоцикл "Харлей". От увиденного Петр слегка ошалел, и его глаза округлились.
   - Это еще не всё. - сказала Лена.
   Они вышли с машины. Отодвинула пустую бочку с бензином и открыла люк.
   - Прошу. - Сказала она Перту и включила свет, который освещал путь в низ. - Ну, смелее.
   В низ вела мраморная лестница с деревянным перелом.
   - Да видно ты здесь давно не была. Столько пыли. - Попытался пошутить Петр. - Не хера себе. Тут целая лаборатория.
   Подвал изначально задумывался как рабочий кабинет. Он был в два раза больше самого гаража. Бежевые стены разбавлял бордовый пол. Множество навигационно-поисковых гаджетов, прослушки, три компьютера, стены завешанные огнестрельным и холодным оружием. Полки заставленные различными колбами. Оставалось только догадываться что больше четверти из заполненных вмещали в себе яд. Кожаный мягкий уголок был цвета шоколада. Возле него стоял журнальный стол. Второе помещение исполняло роль кухни с нее вели еще две двери - ванная и гардеробная. Открыв тумбу, Лена нашла запечатанную бутылку с водой, залила в электрочайник и включила.
   - Я приношу извинения, но срок годности воды давно истек, но перекипев, я думаю, она нам не принесет особого вреда. Ты кофе будешь или что то по крепче.
   - Как ты можешь быть такой спокойной.
   -О вопрос, который я задавала тебе несколько часов назад. Отвечаю. Я поэтому и стала наёмником. В момент стресса я веду себя абсолютно спокойно. Нервная система блокирует панику. И только спустя некоторые время я могу начать волноваться, когда уже все позади. И как ты понимаешь моя паника в семейной жизни была наиграна.
   - А что есть по крепче.
   - Коньяк. - Сделав себе кофе, она достала с бара коньяк и бокал налила Петру, а сама удалилась, дав кофе слегка остыть.
   - Я так понимаю, что в свое время ты тут очень много находилась здесь. - сказал Петр пошёл за ней.
   - Да, это было моим основным жильем. У нас мало времени. Пошли на кухню, мое кофе стынет и нам пора.
   -Куда мы едим?
   - К причалу. - Ответила Елена.
   На причале, Петра уже не удивили размеры яхты с именем "Аврора".
   - В основном я её сдаю, жалко, что стоит такая красота. - Сказала она. Вытащив сумку с машины, они вдвоем поволокли её на борт. Время было уже половина четвёртого. Яхта завилась с полу оборота и понеслась бороздить просторы Черного моря. Отплыв за горизонт, "Аврора" остановилась.
   - Что я еще должен узнать о тебе, Лена.
   -Петр. Я была счастлива рядом с тобой. А еще у меня счет в банке на три миллиона евро.
   - Ух. Да тебя стоит простить. - Петр засмеялся. Это была его искренняя улыбка, и это радовало сердце Лены.
   - Нет, не стоит. У тебя тоже открыт там счет и сума на нем в четыре раза больше.
   - Да недаром я тебя любил. Я так понимаю, ты меня убивать не собираешься.
   - Нет. Я знала, что рано или поздно вся правда откроется. Поэтому, что бы отплатить твою любовь, то счастье, которое ты мне подарил, я заранее подстраховалась.
   Сумка с телом была дополнена еще грузом в виде камней, которые Елена насобирала возле гаража. И была сброшена в воду.
   - Что теперь.
   - Петь прости меня.
   Они вернулись в город в шестом часу. Дочь спала. Лена снова открыла сейф. Петр стоял рядом.
   - Держи это загранпаспорта и визы. Теперь ты Глеб Медников, а она Марта - твоя дочь. Жена умерла в автокатастрофе. И ты не смог с этим жить там, где её не стало. Это твоя карта, на счету которой двенадцать миллионов. Сможешь снять только семь, остальное только после совершеннолетия дочери. Она оформлена на твое новое имя, по этому проблем не будет. Здесь наличкой семь тысяч долларов на первое время вам хватит. В восемь выезжаем в аэропорт. Садитесь на первый рейс, куда угодно. По месту прибытия разберетесь, где хотите обосноваться. Я бы выбрала Хорватию. Деньгами не сори. Не привлекай внимания. Я еще сделаю один звонок. У меня к счастью остался один человек которому я могу доверять.
   - А ты? Поехали с нами.
   - Ты уже меня простил?
   - Сарказм. Да куда я денусь.
   - Нет. Я не могу. У меня много незавершённых дел. К тому же я не достойна твоего прощения.
   - Подумай о Соне. Каково ей будет без тебя.
   - Тяжело, но она вырастит, ты ей расскажешь правду, и она простит. Или возненавидит.
   - Это всё? Конец.
   - Это конец моей роли в вашей истории.
   В восемь утра шевроле лачетти, серого цвета, мчалось по дороге в аэропорт. Петр сидел у руля. Лена и Соня на заднем сиденье. На глазах Лены были слезы. Ведь затеяв эту игру, она ожидала другого расклада. Тяжело и не выносимо больно, отпускать самое родное от себя. Она крепко обнимала дочь. Обнимала настолько сильно, насколько могла. Понимание того что это в последний раз било сильнее молота. Потому что этот ангел помог ей полюбить жизнь. С её помочью она однажды остановилась, хоть и всегда знала, что прошлое не изменить. Прошлое еще напомнит о себе.
   - Мамочка, почему ты плачешь?
   - Потому что очень сильно люблю тебя.
   - Но я же здесь. А ты плачешь так, как будто меня нет рядом.
   - Послушай, солнышко, вас с папой здесь ждет опасность. Я буду всегда рядом. Слышишь рядом. Даже если ты меня не будешь видеть. Вам нужно уехать. Теперь тебя зовут Марта, а папу Глеб, фамилия ваша Медник. Соня ты взрослая девочка и должна всё понять. Солнышко послушай это очень важно. Нет, не плачь. Я потом приеду, папа мне напишет куда. - Она посмотрела на мужа. -Я надеюсь что когда то ты мне дашь знать где вы. Я найду. Давай заедим на заправку.
   - Так полный бак.
   - Не спорь.
  Глава 6
   На заправке впереди стоял красный мерседес. Он отъехал и серое шевроле уже жадно наполняло бак. Маленькая искра сделала большой взрыв. Взорвалась вся заправка. Клубы огня пожирали беспощадно всё на своём пути. Не смотря на статус и возраст. Машина, в которой ехала Лена с семьей сгорела первой. Пожарные долго пытались обуздать свою стихию. И в часовой борьбе взяли верх. Тела обгорели до неузнаваемости. Хоронить всех пришлось в закрытом гробу.
   Павел явился на похороны, которые устроила подруга Лены Алеся. Что-то говорил ей о соболезновании и о том, что он знал этих людей. В свою очередь она ему кивала и что то отвечала. Похороны прошли тяжело, хоронили целую семью. Много венков, много людей, много фальшивых слез. Для Елены было не впервой смотреть на свои похороны со стороны. Она четко помнила правило: "Что бы, что то обрести, надо, что то потерять". Ведь только её любимые могли быть её самым уязвимым местом. А такую роскошь позволить себе нельзя. Ведь бьют только туда куда больно, а этого допустить нам нельзя.
   Заехав в тот день на заправку, Лена с семьей пересели в красный мерседес, который стоял впереди. В аэропорту Петр и Соня сели на первый рейс "Одесса-Варшава".
   Лена упала на диван, громко и глубоко выдохнула. Хотела заплакать, но вспомнила, что слезы это жалость к себе. А на это, она не имеет не какого права. Её рука скользнула под диван. Она на ощупь нашла то, что искала и потянула к себе. Достав с под дивана меч. Вытащила его с ножниц и долго рассматривала. Да это был тот самый меч Лянко Глубянова, который она украла в ту ночь. Она сама его взяла. Но для чего точно еще не знала. Да меч был великолепен. Но все же почему он сам не смог его взять. С его то властью. Лена понимала, что в этом есть какой-то подвог, но что именно она не могла понять. Да и от дел она давно отошла что бы быть в курсе всех событий. Оставалось только собраться с мыслями кому первому делать больно еврею или предателю. Очевидным было то что если антиквар узнает о уязвимости Павла то поставит себе непробиваемую защиту. Но так хотелось сделать больно Павлу. Она встала, взяла кастрюлю и вылила её содержимое в унитаз. Вода зашипела. Перепугавшись, швырнув емкость, она начала сливать воду с бачка. Успокоилась вода в унитазе, успокоилась и Лена. Подняв кастрюлю, она пошла, поставила её на место. Приняв горячий душ её стало легче. Тело пришло в норму, нервы успокоились, а голова остыла. На кухни она взяла бутылку с коньяком и пошла в большую комнату, закутанная в халат. Отпив с горла пару глотков, включила компьютер и проверила баланс своей карты. Всё было как обговорено, минус один миллион. Но это того стоило. Учитывая то что ей не пришлось, углубляется в подробности. Главные люди в её жизни были зачищены. Пусть всеми правдами и не правдами, но они были в безопасности. И каждый сделал то же самое для своей семьи. Она знает, что ей нет оправданий, но они ей и не нужны. Поймают, она понесет с высоко поднятой головой свое наказание. А пока нечего не доказуемо. А если не доказуемо значит не стоит каждый раз дергать совесть, тем более, когда она спит.
   Допив бутылку до дна она уснула, свернувшись калачиком. И если бы не алкоголь, то боль от расставания не дала бы ей спать. Спала она сладко. Проснувшись утром от звонка будильника, она его отключила и завалилась дальше спать. Ведь во сне ей было легче, она не думала, и от этого ей было легко. Лена проснулась ближе к полудню. Тяжёлой походкой пошла в туалет. Выкурив три сигареты, она снова, потянулась к бутылке. К несчастью бар у нее был большой. С запасом на неделе две. Две недели она не выходила с подвала. Она пила курила и спала. Спала, курила и пила.
   Проснувшись, она снова пошла в туалет, затянула сигарету и потянулась в бар, он был пуст. В ярости Лена перебила все пустые бутылки. Обессиленная спустилась по стене на пол. Осколки впивались в кожу ног, кровь медленными темными тоненькими ручейками стекала на пол. А она плакала, плакала обессиленная и сломленная сама собой. Растянувшись на полу ,она уснула. Проснулась от сильной жажды и боли во всем теле. Раскаливалась голова, ноги от порезов пекли, болела душа. Надо было вставать, подниматься не для того что бы жить, а для того что бы, не дать жить другим. Она попила воды с под крана. Но одного стакана ей показалось мало, на половине третьего она остановилась. Лена набрала горячую ванну воды. От горячей воды порезы стали печь еще сильнее. Засохшая кровь от порезов, начала отмокать.
   - Елена, возьми себя в руки. Нечего не произошло такого, что могло тебя сломать. Хотя ломать уже и нечего. - Она повторяла ети слова как мантру.
   Вода уже начала остывать. И в место того чтобы согревать, обдавала холодом. Кожа съёжилась, и от холода застучали зубы. Лена окунулась с головой и пролежала на дне столько, насколько хватило дыхания. Резким порывом она поднялась и вылезла с ванной. Обмотавшись полотенцем Лена посмотрела в зеркало. Красные глаза, опухшее лицо и мешки под глазами это была не та женщина которую она видела постоянно в зеркале. На нее смотрела чужая тетя, старше её лет на двадцать.
   - Пянка чмо. - сказала она сама себе. Вытершись, закуталась в махровый халат и закутала волосы в полотенце, пошагала на кухню где поставила чайник. Выпив кофе и покурив, Лена посмотрела на пол, который весь был в разбитом стекле. Достав пакет, она собрала в него осколки. Веником собрала более мелкие, намочив тряпку, вымыла липкий пол от разлитого поила и крови. Тяжело брать себя в руки и идти дальше. Особенно когда не то что идти а и жить не хочется.
   Надев джинсы, Лена заметила, что она прилично похудела. Лена посмотрела на часы, они показывали восемь сорок утра. Этот факт её очень обрадовал. Время действовать.
   Впервые за две недели она поднялась с подвала. Проверив своего "Харлей", обрадовалась что он еще на ходу. А значит она на коне.
   Глава 7
   Ветер, порой его прикосновения нежнее шелка. Но в сей раз, он был не тот. Он рвал одежду на теле и раскидывал волосы в своём сильном порыве. Спидометр показывал 180км/ч. Гул мотора заглушал даже мысли и это были прекрасные ощущения. Ощущения полета. Которое завораживало и затаивало дыхание.
   Жребий выпал на Павла, хотя и мозг отлично понимал что это не обдуманное решение и Адам Висарионович обо всём узнает первым. Но так хотелось насладится болью Павла что будь что будет. Найдя дом, в котором проживал Павел и его благоверная, Лена не раздумывая зашла в подъезд и поднялась на восьмой этаж. Нет рука не дрожала. Не дрожал голос, и разум был холодный. Поднесла руку к звонку она нажала на него. В двери не было зрачка. Дверь открыла Ира.
   - Здравствуйте. - нежным голосом прошипела она. -Я могу вам чем-то помочь.
   - Привет. - Мило ответила Лена. - Я думаю да. Но сначала мне можно войти.
   - Да, пожалуйста. Можете не разуваться.
   - Я как бы и не собиралась. - Подумала Лена.
   - Я вас где-то видела. Очень знакомые глаза. - Сказала Ира, закрывая дверь.
   - Можно кофе. - Улыбнулась Лена.
   - Да пройдемте на кухню. - Ира сделала жест, показывающий, куда можно пройти. - Вы так и не ответили. Я вас знаю? И что привело вас ко мне?
   - Да Ира. Ты меня знаешь. Паша дома.
   -Нет. Он уехал и будет поздно. - Ире стало не хорошо. И согнувшись вдвое, она наощупь нашла стул, и села на него.
   - О, чайник вскипел. Ты кофе будешь. - Спросила она Иру так, как Ира была ее гостей.
   - Нет, я кофе не пью. Чай. - Сказала нечего не понимающая Ира. Лена достала две чашки заварила чай и кофе. Положила на стол. И села рядом с Ирой. Та была в недоумении.
   - Ира, а почему у вас нет детей.
   - Это важно. Ты же не за этим сюда пришла. А ты совсем не изменилась, Вика. Такая же красивая.
   - Я надеялась, что ты меня узнаешь. Но Паша, почему то не сразу понял.
   - Вы виделись?
   - Нет, я просто отсосала у него. Как тогда когда ты раздула об этом на всю округу.
   - Как тебе это всё удалось. Почему ты не успокоилась, еще тогда.
   - А чего я должна успокоиться.
   - Все думали, что ты мертва. А ты всех одурачила.
   - Мне тоже было нелегко. Ты знаешь ,за чем я пришла.
   - Догадываюсь. За мной.
   - Ты к этому готова.
   - Ты что считаешь , что я тебе всю жизнь сломала?
   - Нет, мы сами правим своей жизнью. И я тебя не в чем не виню, если бы ты не сломала меня тогда, я бы не была сильная сейчас.
   - Так смысл в том ,что ты здесь.
   - Он сделал больно моей семье, а это я не прощаю. Прости, я сделаю, что должна.
   - Такое не прощается. Павел тебя закатает.
   - Мне терять нечего.
   - А семья?
   - Нельзя потерять то, чего уже нет.
   Лена схватила нож и перерезала горло Ире. Потекла кровь, и она бесшумно осталась сидеть на стуле. Лена допила кофе. Подняла тело со стула, отволокла его в спальню на кровать.
  
   Павел вернулся поздно. Открыл дверь. Позвал Иру, но она не откликнулась. Бросив ключи в коридоре на обувную полку, зашел в комнату. Стояло только включить свет. Увидев, что Ира спит, он развернулся у двери и пошёл на кухню. Включил свет, и потянулся к холодильнику за прохладным соком. Открутив крышку от коробки, она выскочила из рук и закатилась под стол. Павел про себя выругался и утоляя жажду, жадно начал пить с горла. Напившись, нагнулся за крышкой. И тут в его поле зрения попался странный красный развод на светлом паркете. Протерев его понял, что это кровь. Его взгляд упал на мусорное ведро, в нём лежали окровавленные бумажные полотенца. Павел рванул в комнату. Включив свет, он увидел мертвую жену.
   Сказать, что он, что то почувствовал, это нечего не сказать. Равнодушие, которое он испытывал к своей жене, давно заполнило его сердце. Жалость к этому человеку, держала его рядом с ней на протяжении последних десяти лет. В кругу друзей он называл её чемоданом без ручки. Понимание того что она без него пропадет не давало возможности оборвать с ней отношения. Прожив с ней рука об руку, шесть лет он каждый день приходил домой и думал о том, почему он не попробовал другой жизни в которой он был бы счастлив.
   Сев на край кровати, рядом с телом мертвой жены. Он взял телефон и набрал номер. В течении полу часа в его доме уже был наряд милиции. Они ходили по квартире, делали какие-то замеры, снимали отпечатки пальцев. Фотографировали труп.
   Во втором часу ночи все прекратилось. Тело отвезли в морг. Павел до утра просидел на кухне. Часто на его лице проскальзывала меланхоличная улыбка. Он так долго мечтал остаться один. Безумно мечтал о этой успокаивающей пустоте. Его накрывали воспоминания, как он мечтал о том, что душит Ирину, когда та спит. Но его останавливало только то, что в своё время он сам выбрал себе такую жизнь.
   И вот когда она ушла, когда её не стало, или правильнее сказать, когда её убили. Он освободился от оков. Павел снял те тяжёлые кандалы, которые носил больше половина прожитой своей жизни. Ему казалось, что от этого он должен парить. Но внутри у него была абсолютная пустота. Не было ни каких эмоций. Казалось, что у него нет сердца. Павел то и дело, раз за разом представлял руку к груди, что бы услышать стук, который мог означать только одно, что да - сердце есть. Но почему он тогда нечего не чувствовал. Не было боли от утраты, не было жалости к человеку, с которым он прожил столько лет. Была пустота. И он не понимал, что произошло в его жизни. Ведь недаром он прожил с этой женщиной столько лет. Не может быть, что это только жалость. Должно быть, что то еще. Что-то хорошее, что их связывало. Но Павел не мог вспомнить не чего, не чего из того что могло подарить кучу положительных эмоций. Эта женщина даже не смогла подарить ему ребенка. В самом начале их ней семейной жизни, Ире поставили диагноз - бесплодие. Да он целовал и обнимал её, вытирал её слёзы и высушивал их поцелуями. И говорил, говорил о том что некогда её не бросит. Он и не бросил, как настоящий мужчина он держал слово. Терпел её нервные взрывы, её слезы, её ревность, её желание быть матерью. Терпел и ненавидел. Ненавидел себя, за то что, не может с этим покончить. Ненавидел её за то, что она была с ним.
   Теперь, когда Иру завезли в морг, он не знал что делать. В первый раз за долгие годы он остался один. Он получил что хотел, но не знал что с этим делать. Рядом не было человека, который мог разделить с ним горе и радость. Её смерть расколола его на две противоположности. Одна была рада своему одиночеству и не знала как спрятать улыбку. А вторая была в печали, в печали, что он остался один.
   Татьяна уже как две недели не брала трубку. И это его пугало, ведь именно он послал ее к Лениному мужу. И когда на второй день семья Лениных сгорела на заправке в машине, тела Тани там не обнаружили. Уже тогда к нему в голову заползали мысли о том, что смерть Лениных была, подстроена и там сгорели другие люди. Но думать об этом он не хотел. Его устраивала мысль, что Лена бежала как крыса, что бы спасти свою шкуру.
   Вопрос с мечем, отпал на задний план. Павел тогда решил для себя дать ей фору, что бы девочка чуточку насладилась спокойствием. А потом нанести внезапный визит, что бы застать её в врасплох.
   Зазвонил телефон. Павел поднял трубку. Несмотря на входящий номер, он сухо ответил: "Алло", в предчувствие, что с другого конца потекут соболезнования.
   Слушая речь оппонента его глаза забегали по комнате, как маятник.
   - Лена, сука. - закричал Павел и швырнул телефон об стену так, что он разлетелся, а был бы он китайской сборки то наверняка можно было бы увидеть все детали в отдельности. - Ну и сука ты, я даже и не подумал сначала, что это могла быть ты.. Ну отольются еще кошке мышкины слёзы.
  
   Спустя два дня наступили похороны. Погода была хреновая, лил дождь. Много высокопоставленных людей съехалось на второе кладбище. Гроб был с красного дерева. Его важно несли по аллейке шестеро мужчин. Траурная процессия медленно продвигалась в глубь кладбища. Батюшка уже обхаживал погребальную яму с кадилом в руке. Он что-то напевал и тут же его пение подхватывали монашки. Павел медленно шел рядом с гробом, опустив глаза в низ, но при этом видел всё, что происходило вокруг. К нему доносились голоса. Кто-то разделял его горе и говорил слова соболезнования, но тут же отходя в сторону, разговаривали о своём. Кто-то говорил, что очень жалко, убили такую молодую женщину, как теперь молодой мужчина перенесет это горе, что дом остался без хозяйки.
   Гроб медленно опускали в яму, гробовщики аккуратно отпускали канаты. Возле свежий могилы, было слишком скользко. Павел стоял покачиваясь, его тазобедренный сустав ходил взад - вперед, а скулы ритмично напрягались. Кто-то за его спиной что-то крикнул и он резко развернулся. Не удержавшись на скользкой почве, он упал в перед. Падая в перед он зацепил гроб, гробовщики не удержали резкую нагрузку и выронили канаты. В процессе падения гроб перевернулся, и упал боком в погребальную яму, Павел лежал в яме рядом с гробом. Шумевшая толпа резко замолчала. Затих даже батюшка. Гробовщики начали подымать Павла, подавая ему руку. Но тот оторопев, не понимая о том что произошло, отталкивал протянутые руки.
   - Я сам. - крикнул он.
   Вылезая из мокрой могилы, Павел был весь в грязи. Его лицо заливала краска, а скулы забегали еще сильнее. Ведь не когда раньше, он не позволял себе такой оплошности. Он всегда был уверен в своём шаге, все восхищались его самообладанием, и потеряв бдительность на секунды, он на глазах сотен людей пал лицом в грязь, в прямом понимании этого слова.
   Психанув он развернулся и ушёл к машине. Вставив ключ в зажигание, завел машину и резко рванул с места.
   Похоронную процессию ударил шок. Некто не понимал, что с Павлом и почему он не остался до конца похорон.
   Окончание прошло без него. Ритуальная служба, позвала собравшись на обед, который проводился в банкетном зале ресторана "Эдельвейс". Они же и слаживали венки на могилу, так как вдовец заранее за все расплатился.
   Павел гнал со скоростью 240км/ч. В голове его было только одно: "Отомстить за то унижение, которое он испытал, на глазах стольких людей". Он винил во всём Лену, хотя это была его оплошность. Это он не устоял на скользкой тропе, но винил её за то, что она подвела к этому ситуацию.
   Дорога была мокрая, черную Мицубиси занесло на встречную полосу. Пытаясь справится с управлением, машина Павла сделала несколько переворотов и пролетев через ограждение приземлилась на крышу в кювет. Получив большое количество травм, Павел потерял сознание.
  
   Врачи боролись за жизнь Павла несколько часов. Вскоре он пришел в сознание. В палате была только медсестра.
   - Где я? - Хрипя, спросил он.
   - В областной больнице.
   - Как долго я здесь?
   - Около шести часов. - Ответила медсестра. - Вы попали в аварию.
   - Я это знаю. Где мой телефон, мне надо позвонить.
   - Вам нельзя.
   - Мне по хер, я сказал телефон мне. - Начал говорить Павел на повышенных тонах. В глазах было мутно, всё плыло и двоилось. В ушах шумело.
  Медсестра принесла ему телефон. Он дважды нажал на кнопку вызова.
   - Алло, Гена. Это Павел.
   - Да мы уже в курсе. Мы стоим возле областной. Ждали Вашего звонка.
   - Поднимайтесь.
  Через пару минут Гена и еще несколько здоровых мужиков зашли в палату.
   - Значит так. Охрана палаты круглосуточно, дверь не на секунду, не остаётся без наблюдения. Врачи и медсестры заходят только в сопровождении. Понятно.
   - Да. - Ответил Гена.
   - И еще мне нужен Роман Савельев.
   - Мы постараемся, но Вы должны понимать, его тяжело найти.
   - Это не моя, а твоя проблема. - Крикнув на него Павел.
  Глава 8
  
   После того как Иринина душа отошла в небытие, Елена не заставила антиквара долго ждать её визита.
   В жилах закипала кровь, и кипящие пузыри пульсировали в висках. Этот своего рода отбойный молоток вызывал легкие болевые ощущения. Лена смирилась с этим ощущением, которое последние лет пять зачастую напоминало о себе. Боли были резкими и тупыми, накатывающие волнами. Между приливами, в эти секундные просветы, Лена пыталась танцевать или петь, что бы отвлечься от боли. Она верила, что на мгновенье она забудет о боли, и боль забудет о ней. Точно так, как и головную боль, она хотела забыть всё. Всю свою никчемную жизнь. Начать всё по-другому.
   Но в жизни так не бывает. Невозможно начать все с белого листа. Остаются осадки, которые заставляют нас больше не верить в веру, не надеяться на надежду и ненавидеть любовь.
   Обитель Адама Виссарионовича была в другом конце города. Так уж получилось, что Лена по дороге к нему, проезжала мимо своего дома. Маршрут, который она проложила к нему через свой очаг, был не самым коротким, а если быть точнее - это был огромный круг. Елена поддалась эмоции, а они тянули её домой, в теплую постель, под мягкое одеяло, в родные руки мужа.
   Заглушив мотор она остановилась. Опустив подножку на мотоцикле Лена слезла с него. Облокотившись на сидение достала пачку сигарет. Вложив сигарету в рот и прикурив её, подняла глаза в свои окна. Там была темнота. Темнота, которою сопровождала пустота.
   Горький комок подкатился и начал душить горло. Слёз горячи не было, была боль, которая рвала на части.
   Не так давно в этих окнах горел свет, и звонкий детский смех разорялся счастьям по всем комнатам.
   Позволив пойти на поводу своих амбиций и не кому не нужных обещаний, Лена разрушила всё. И только потеряв, поняла, что её по-настоящему делало счастливой. Закурив вторую, в её голову пришла мысль, что еще не поздно всё вернуть. Наплевать на антиквара и Павла. Уехать туда где её новый дом, туда где её родные. Но разум кричал "Не смей. Нельзя останавливается на пол пути. Ты не заслужила на счастье. Подумай, что будет с твоей семьей, если их несчастная смерть откроет свои загадки. Ты бессердечная тварь, не смей думать только о себе. Такие как ты не должны жить счастливо".
   Лена выкинула окурок, повернула ключ и мотор заревел. Одев шлем, она поехала дальше. На город опускался туман, густота которого была больше на едкий дым. Этот был мягкий дождь, который застыл в воздухе и забыл коснутся земли.
   - Красиво, - подумала Лена. - Даже жалко тратить такой прекрасный вечер на решение неоконченных вопросов.
   Мотор заглушился снова. Не доезжая до цели в пол квартала. Лена слезла с железного коня и покатила его. Дойдя до антикварной лавки, она поставила "Харлей" на его прочную опору.
   В лавке было темно. Над антикварным магазином второй этаж занимала квартира его хозяина. Открепив меч, который был прикреплён к боку сидения мотоцикла, Лена направилась к лавке. Густой туман окутывал очертания её силуэта, он прятал в себе все и всех, словно поглощая в себя.
   Дверь в лавку была натянута ролетом. Она открыла отмычкой замок, который натягивал пред дверью белую металлопластиковую занавесь. Бесшумно подняв её в верх перед ней открылась стеклянная преграда отделанная дубовой рамой. Отмычки во втором замке быстро нашли свое место и мягкий щелчок, свидетельствовал о удачном преодолении преграды.
   Лена прокрутив ручку толкнула дверь во внутрь и затянула за собой белый ролет. Туман уже успел просунуть свои рукава в лавку.
   В былые времена она часто захаживала сюда и отсутствие света, не мешало свободно передвигаться в пространстве. В двух метрах от двери по левую руку шла стена. В конце стенки была дверь, за ней лестница, ведущая в логово врага, и там же белая коробочка с сигнализацией которую там же можно было и отключить. От этой двери стояла длинный стол. Он являлся лавкой продавца и был раскинут на весь магазин вдоль двух перпендикулярных стен. По правую руку были два панорамных окна. В центре помещения стояли три, средний высоты, стеллажа. В них лежали вещи, которые не представляли собой особой ценности. Что было в цене, находилось за витриной, под стеклом. Самое ценное, этот еврей прятал на верху, в том числе и себя. На стенах весели картины, оружия, чучела, деревянные кресты с распятием. Атмосфера больше подходила на заброшенный салон ритуальных услуг. Всё припало пылью. Здесь некогда не было большого спроса на товар, но антиквар по этому поводу не печалился. Его забавляло что находки редко покидали его коллекцию. А два три покупателя в день хорошо прикрывали его заработки перед налоговой. Для него это была не работа и не способ зарабатывать деньги - это был крик души, показывать сотую часть своего достояния.
   Сигнализация срабатывала в течении пяти секунд, этого времени Лене хватило что бы пересечь магазин, добежать до открытой двери и отключить её.
   Прижавшись спиной к стене и держа крепко меч, она отдышалась, Вытащила меч с ножен и положила его на пол. Перед ней поднималась лестница. Лену накрыли воспоминания, как она уже поднималась по этим ступенькам вверх с таким же намерениям. Разница данной ситуации была лишь в том, что когда-то семья остановила её, а теперь она толкает на это.
   Скрипучии ступеньки могли выдать её. Лена наступила на первую ступеньку. Её нога была под самой стенкой, там была опора, а вслед за ней и возможность пройти бесшумно. Правая рука сжимала обнажённый меч, в левой был пистолет с глушителем. Ступенька за ступенькой уходили в низ. Лена поднялась. На кухне горел тусклый свет.
   - Я ждал тебя. Заходи детка. - сказал еврей. Он стоял возле плиты и ждал, пока вскипит чайник. - Оружие можешь опустить, как видишь я сам. Садись.
   Лена села. На стол она положила свой Файф-Севен, меч так и остался в руке.
   - Я знал, что он у тебя. Когда якобы вы погибли. Галерея была перерыта. Был бы меч на месте - то его том бы не стало. Концы на покойнице, что терять. А его там не было, и в машине обгоревшей и у тебя дома. Значит и тебя, в машине не было. Понимаешь? - спросив он наклонившись прям в лицо.
   - Я не пришла, что бы ты заливал мне в уши. - Отрезала она.
   Адам Виссарионович залез в горку достал пепельницу, две чашки и два блюдца под них. Поставил все это на стол перед Еленой.
   -К чему эта чайная церемония? - Фыркнула гостья.
   -Понимаешь, ко мне уже раз приходила смерть, я её встретил в слезах. Обещал раскается, она поверила села со мной выпила. И как то получилось, что она раскаялась, а я нет. Ко мне во второй раз пришла смерть я не могу снова падать в грязь лицом.
   - Ну, интересно. - Антиквар разлил чай по приборам, достал малиновое варенье, печенье и конфеты. -Так в этот раз вы решили смерть задобрить.
   - Дура ты, баба.
   - О оскорбления посыпались, -кивнула Лена и слегка скривилась.
   -Я перед смертью хочу чайку с хорошим человеком попить.
   - Вы что еще кого-то ждете? - c иронией спросила она.
   - Ну вот, еще и на дуру обиделась. Ты бери варенье, моё в этом году варил. Ты же знаешь какая у меня на даче малина. - и он скрутил большой и указательный палец показывая жестом её размер. - Вот. А сладкая. Вот мой час пришёл. Я уже не опираюсь. Если не ты так другие. А ты на это заслужила. Если бы в ту ночь пришла не ты а кто то другой то не было мне пощады. Так по воли судьбы я ещё хорошо прожил.
   - Вы верите в судьбу.
   - О, Елена-Виктория, я прожил много, и понял главное - случайностей не бывает.
   - Еще раз моё имя можно... -сухо прошипела она опустив голову в низ.
   - Или его нельзя произносить, Виктория, по мне так красивое имя. Главное твоё - Победа.
   - Откуда. Откуда и как...
   - Доченька это потом. Меняя имя, судьба не меняется. Правда? Вот ты поменяла, а что изменилось?
   - Нечего.
   - Ты чаёк то пей. - Сказал он, и отпил от своей чашки. - Ты же сегодня не только как смерть с косой пришла, - и он кивнул в сторону меча, и по лицу еврея пробежала улыбка. - Еще ты сегодня последняя кто меня слышишь. Так что я буду исповедоваться.
   Адам Виссарионович встал достал с горки икону Святого Николая, поставил её на стол облокотив на подставку с салфетками. Залез в ящик и достал с него свечу. Положил в стакан перед иконой.
   - Зажги мне свечку, пожалуйста.
   - Я думала, что вы будете шантажировать меня Викторией. А вижу, что вы серьёзно настроились.
   Елена-Виктория привстала, зажгла свечу и подкурила сигарету. Минуту они просидели в тишине. Она курила, пуская клубы дыма и смотрела, как он пьет чай. Старый морщинистый дед с ставной челюстью и трясущимися руками, пол головы которого съела плешь а возраст забрал блеск глас, и они стали тусклыми. Макая печёнку в чай и потом её обсасывает. Сёрбая и ковыряя ложкой в чашке, вылавливая малину.
   - Да идя к тебе у меня было больше храбрости, чем сейчас, перед старым и беззащитным. - Подумала она.
   - А ты знаешь, что во времена Второй Мировой и Сталинских репрессий, Святой Николай являлся набожным и показывал им верный путь. Вот и ты зажгла перед ним свечу, как бы прося за меня, что бы и мне он показал верный путь после жизни.
   - Я не знала что вы набожный.
   - Доченька, приходит время, и каждый атеист верует, и поклоны в молитве бьет. Ине потому что этого требуют каноны и обычаи, а по тому, что это требует душа. Главное перед смертью покается.
   - Да повинную голову меч не сечет.
   - Всё ехидничаешь. Я же знаю что ты не такая. А какую голову меч там снесет, а какую нет решать не нам, нас там не было. Мы уходим туда на покой, и дела и мысли должны остаются здесь в покое.
   Лена отпила чаю и закурила еще одну, большая стрелка часов близилась к цифре один.
   - Все мы грешны. Ибо все дети порока. Рожденные в грехе умирают в нём же.
   - Исходя из этого, можно делать вывод: "Неважно монах ты или педофил, дорога всем заказана одна".
   - Нет. Но ты пришла не для того что бы вступать в философские дискуссии со старым евреем. Слушай и внимай молча.
   Лена кивнула и еще крепче сжала меч.
   - Я грешил, я убивал, предавал, подставлял, - начал свой затяжной монолог Адам Виссарионович. - Я ненавидел, мстил, прелюбодействовал. И нет не одного канона, который не нарушен мной. А для чего? Для чего всё это барахло? - Он сделал жест рукой в сторону первого этажа. - Почему, только сейчас, в последний час, я понимаю, что это не главное? Я не смогу забрать с собой то, что когда-то отбирал у других с такой страстью. Все что уйдет со мной это моя душа. Та часть меня, которую на протяжении всей жизни я тщательно игнорировал.
   Языки пламени заиграли, свеча заискрилась. По её стволу медленно потёк воск.
   - Дивная ночь, не находишь? - собеседник встал и открыл окно. Туман быстро распространился по кухни, поглощая в себя все контуры интерьера.
   - Почему мне кажется, Адам Виссарионович, что вы тянете время? - Cпросила Лена.
   -Да, это так и есть. - Ехидно улыбнулся еврей. И тут же себя поправил. - Не стану же я кидаться в объятия смерти, я же не суицидник. Я хочу войти в эту пустоту с иными мыслями.
   - Ведя антиморальный образ жизни у вас хватает, наглости надеется на эдем? - Елена рассмеялась.
   - Всё в жизни поправимо, и всё отмаливается!
   Комната снова погрузилась в тишину, что идеально переплеталась с её мраком. Создалось ощущение, что это не кухня жилого дома, с шумной улицей в спальном районе, а забытый склеп на умиротворяющем душу кладбище.
   Мурашки пробежали по телу, кинуло в холод. Лена разогнала ети мысли, как рукой от назойливых мух.
   - Может, перейдем к делу. - Прошипела она.
   - Да меч воистину хорош. - Проигнорировал её замечания антиквар.
   - Переживаете так о своей загробной жизни. А в этой вам понадобился меч Лянко Глубянова . Для чего, он вам нужен? Вы хотели его заполучить ценною моей семьи. -Лена начала подниматься со стула, нависая над ним как грозовая туча. - Не составляло большого труда, самому достать его. Натравить бритоголовых, они разнесли бы всё в пух и в прах. Он даже мог и не доехать до открытия галереи.
   - Да, возможно так оно и было бы. Но есть но, в такой ситуации ты не была бы виноватой. А в наши планы это не входило. Всё это открытие детка, пыль. Пыль, которую пускали тебе в глаза.
   - В ваши? - Переспросила она и опустилась на стул. - Вы в этой затеи были не одни?
   - Я признаться, сильно удивился, когда ты на открытии захотела видеть Павла.
   - И тогда вы поняли, что я его не просто хочу видеть. Решив, что это убедительный компромат вы начали меня шантажировать.
   - Фи, - скривился он,- Нет для мотивации тебя на кражу меча, у меня была совсем другая информация. Но ты не захотела знать, что конкретно на тебя есть.
   - И что же? - Заранее зная ответ, спросила Лена. Она надеялась ,что её догадки развеяться в ответе антиквара.
   - Года три назад, в мою лавку зашёл мужчина приятной внешности. Я его сначала принял за интуриста. Но обратив внимание на дверь, я увидел, что за ней стоят два амбала. И тогда я понял, что человек то серьёзный. Зашёл он ко мне не за какой-то коллекционной безделушкой, он искал неиссякаемый источник информации. Он знал что все городские "ящерицы" сползаются сюда, скидывая здесь свое наворованное старьё. И то что я везде сую свой нос. Так я познакомился с Павлом.
   - С Павлом? - Переспросила Лена, делая вид, что не расслышала столь четко произнесённого имя.
   - Он хорошо вознаграждал своего информатора. - В очередной раз проигнорировал он Лену, что начало её злить. Но она хотела дослушать до конца этого старого козла. - И как то получилось, что я начел под ним ходить. Не прошло и года, как моя антикварная лавка стала подпольным сбытом оружия. Затем с под лавки полезла наркота. И я уже не имел власти дать отпор этой сволочи.
   Лена слушала и внимала. Услышанное её облило кипятком. Бровь поднялась, а глаза округлились. Чай уже остыл, но всё же утолил жажду в пересохшем горле.
   - И как то случилось, - продолжил он, - что ты заинтересовала его. Было это этой весной. В тот день ты приносила мне пироги.
   - Да, прям красная шапочка. Ухаживала за бедным одиноким дедом. А он оказался волком.
   Адам Виссарионович улыбнулся, его часто забавляли замечания Лены.
   - Ты выходила от меня через лавку, а он заходил. Ты в тот день была счастливая, не чего и некого не замечала.
   - Да я помню этот день. Мужу исполнилось тридцать пять. Был заказан столик.
   - И всё же он заинтересовался тобой. Я сказал, что ты моя воспитанница. Девочка с бедной семьи. Но ему этого было мало. Он всё время твердил, что где-то видел тебя. Я думал что это твоя очередная не состоявшаяся жертва. Но разум подсказал, что я был первым и на мне ты остановилась. Он заходил два раза в неделю и спрашивал о тебе. Я врал. И он понимал что я вру. При своем врожденном любопытстве я не мог оставить всё просто так, не поняв, что его заинтересовало.
   Лена посмотрела на него.
   - Нет, ты не подумай ты-то девка видная. Был бы я по моложе...
   - Ближе к сути.
   - Я начал искать истоки твоего происхождения. И они привели меня к Виктории. Там уже всё стало на свои места.
   - И вы...
   - Я не сказал ему. Я просто столкнул вас лбами. Предложил ему встречу. Яко бы ты хочешь открыть галерею. Ему идея понравилась. Потом череда событий, манипуляция фактами перед твоим лицом, и вот ты прибежала к дяди Адди с горящими глазами. Ты захотела выставку. Да сроки поджимали, а ты не задумалась, как всё быстро организовалось.
   - И мы встретились, так как этого хотела я.
   - А ты ли этого хотела. Или тебя заставили поверить, что ты этого хочешь? Молчишь, хоть не разрыдайся здесь.
   - Я не умею плакать. - Гордо отрезала она. А комок слёз сдавливал до безумия.
   - Всё плачут. Не плачут лишь те кому было во сто крат больнее, и данная боль на её фоне более терпимая. На открытии, - продолжил он свою песню, - после официального представления, Павел отозвал меня в сторону. Он дал новые указания.
   - Что бы я украла меч.
   - Да, но ты не знаешь главного. Это был его меч.
   - Он хотел припереть меня к стенки.
   - Да он хотел иметь над тобой власть.
   -А знаете к стенки он не плохо притер. - Лена засмеялась. Опустила глаза на грудь. И резко посмотрела на еврея.
   - Извини в этой игре у него больше власти. - Проскользнула его ядовитая улыбка.
   Опустив глаза на грудь, она увидела на ней след от лазерного прицела.
   - Прощай. - Сказал он и отпрыгнул назад.
   Лена перепрыгнула через стол. Пуля просвистела где-то сзади и разбила чайный сервиз. Схватив дядю Аддю за шиворот, прижала его к мойке. С первого этажа доносились голоса и неуклюжие шаги бегучие на скрипучую лестницу.
   - О, ты не исправим. - Сказала она и прислонила меч к его сонной артерии. - Я ОТПУСКАЮ ТВОИ ГРЕХИ.
   Лена прижала меч и мойка начала наполнятся. Пульсирующая кровь выпрыскивалась с раны. Голова свисала набок, а глаза были пусты. Отпустив, его тело сползло в низ.
   Один из мордоворотов поднялся наверх и уже стоял у двери кухни. Вытянутая рука держала направленный на Лену пистолет.
   - Ну, здравствуй сука! - последние сто произнес он.
   Елена швырнула в него чайник. Пистолет выпал и пока он искал в штанах другой, она уже схватила свой Файф-Севен, и выстрела в него. Сзади пролетел еще один выстрел снайпера. Она оглянулась, потушила свечу возле Святого Николая, и произнесла: "Извини Аддя, свет в конце тоннеля ищи сам".
   Второй вышибала забежав в кухню увидел как Лена выпрыгнула в окно. Подбежал к окну, но густой туман не выдал её побега.
   Геннадий схватился за голову, увидев окровавленный труп антиквара.
   - Ну сука, далеко не уедешь. - сказал он.
   Он присел на корточки возле своего боевого товарища, взял телефон и набрал номер. Пошли гудки. Услышав их ему полегчало, он привстал.
   - Алло, Павел. Эта сука убила еврея. Взять живой не получилось.
   Время было около двух ночи.
  
  
  Глава 9
  
   Падение с окна было не совсем удачным, а времени на жалость к себе не было. Несмотря на туман, возится не было времени. "Харлей" был сломан. Лена согнувшись, держась за бок, побежала в переулки.
   От прыжка онемели ступни. Сердце колотилось, словно происходящие было впервые. Эмоциональный фон был сорван, приток адреналина не давал возможности четко проанализировать происходящие события. Улицы плыли перед глазами, а дома пролетали перед гласами как кадры диафильма.
   - Стой, остановись! - Начала разговор с собой Лена, успокаивая шаг. - Всё хорошо, всё позади. Некто за тобой уже не гонится. Что с тобой? Где твоё самообладание? Лена отдышись! Начни мыслить рационально.
   Лена сверну в очередной переулок, который вывел её к проезжей части улицы. В её кармане лежали смятые купюры. Нащупав их Лена с облегчением вздохнула.
   - Браво! Ты хоть додумалась деньги с собой взять. Я уже думала, что совсем раскисла. - Завела она очередной разговор с собой.
   Спрятав левую руку, держащую меч, за спину, правой начала ловить попутку.
   Не прошло пяти минут, и Елена уже договаривалась с ночным извозчиком.
   - Иличёвск. - Сказала она.
   Водитель задумался, высчитывая затраты на бензин.
   - Сто пятдесят. - Развел он руками. Показывая этим жестом : "Извини, но это последняя цена".
   - Двести, и с эскортом. - Улыбнулась Лена, показывая ему: "Деньги у меня есть".
   Водитель нагнулся через сиденье и рванул к открытому окну, что бы осмотреть по внимательней все прелести попутчицы. По его спине пробежал холодок, а напряжение вдавило в сидение. В руке Лены блеснул меч. Водитель не успел слова вымолвить, Лена уже открыла заднюю дверь и села в салон. Он начал успокаивать себя мыслями: "Это, хрупкая женщина, а я здоровый мужик. Главное без паники, деньги то хорошее. Днем туда за полтинник довожу". Благо он не увидел следов крови на лезвии меча.
   Лена положила меч на колени и откинула голову назад. Он посматривал на неё через зеркало заднего вида. Их взгляды пересеклись в отраженье.
   Водитель почувствовал себя школьником. Которого поймала учительница за списыванием.
   - Жуткая ночь, для таких поездок. - Произнес он, пытаясь сгладить колкую атмосферу.
   - И что вам дома не сиделось, в такую "жуткую ночь". - Перекривила его Лена.
   - Я чувствовал, что у меня будет такая "восхитительная попутчица". - Отшутился он и сделал музыку громче.
   Салон наполнила мелодия. Динамики зазвучали голосом Evanescence. "Bring me to life" пела она.
   - Как вовремя. "Верни меня к жизни". - Подумала она.
   Напряжение водителя её забавляло. Он часто подсматривал за ней. Машина уже подъезжала к пригороду.
   - Я думаю, здесь можно остановиться. - Произнесла Лена как можно приветливей.
   Машина притормозила и остановилась на обочине. Лена залезла в карман достала с кармана смятый комок денег.
   - Вот. - Протянула руку к водителю. - Я думаю здесь больше чем достаточно.
   - Но ... - Пытаясь не казаться хапугой, начел возражать он.
   - Нет, это не за проезд. - Перебила Лена. - Это за молчание. Так я могу надеяться на то что вы меня не когда не подвозили.
   Лена вышла из машины. Остановившись возле передней двери, она наклонилась к открытому окошку.
   - Но в случаи чего, у меня есть и второй способ оплаты. - Она подмигнула водителю, и показала взглядом на меч.
   Бомбила сорвался с места быстро растворившись в тумане.
   О, Елена ты в своём репертуаре! - Засмеялась она.
   Прошагав с полкилометра размеренным шагом, Лена пришла к своей берлоге.
   Нащупав в кармане брелок с ключами, она открыла дверь гаража.
   Спустившись в подвал, швырнула на стол меч. Включила телевизор, и раздеваясь на ходу направилась на кухню. Достала с холодильника мясную нарезку, сыр - сложила всё на хлеб. Вещи швырнула в мусорный пакет и пошла отмывать себя в ванную.
   - Да душу, ты уже не отмоешь. - Подумала она. - Почему все грешники стремятся в Рай? Может потому что знают - отмолят. А если нельзя было бы отмолить, грешили бы они? Праведники и проповедники при жизни не смеют надеяться на то, на что надеются грешники и изуверы. А можно ли простить, поверить человеку, когда он кается... У страха глаза велики. Каждый испытывает страх перед непоколебимостью и беспощадностью смерти. В такие моменты каешься и молишься в страхе за себя. А самоубийцы, люди которые ломаются под тяжестью своего креста. Близкие самоубийц говорят одну и туже речь: "Почему ты о родных не подумал, как же мы без тебя". Нет это не так, этот человек думал о вас, там стоя на краю пропасти. Он стоял и представлял, как о нём будут плакать и горевать. А он такой весь непоколебимый, холодный и окаменевший будет лежать в своем гробу. И все будут говорить только о нём . Самоубийцы это эгоисты, которые не могут принять все уроки жизни, подняться с колен и идти дальше с мыслю: "Да, я это пережил. И от этого я только счастлив".
   Вытерев рукой конденсат на зеркале, она посмотрела на своё отражение.
   - Ты омерзительна тварь! - Сказала Лена своему отражению. - Твои руки по локоть в крови, а ты всё ищешь любви. До любилась? Потеряла даже то, что не заслужила. Как ты вообще могла рассчитывать на счастье? О слёзки накатывают! Опять себя жалко? Терпи, ты сама выбрала этот путь. Силой тебя не тянули.
   Лена вышла с ванной, накинула холодный халат на голое тело, всунула ноги в тапки и направилась к столу. Поставив бутерброды в микроволновую печь, потянулась к бокалу и наполненному бару. Рука остановилась над бутылкой с коньяком, повесила над ним и вытащила красное вино. От штопорив бутылку закурила очередную сигарету. От никотина тянуло на рвоту, но сигарета уже во всю дымила во рту. Противное песчаные микроволновки вернули её в реальность. Достав из неё тарелку, положила на подогретые хлебцы листья салата. Затушив пол сигареты и взяв свой ужин, Лена отправилась на диван.
   Музыкальный телеканал разгонял тишину, а бокал вина тоску и погружал в размышления.
   Павел, не выходил с головы. Думая какая он сволочь, мысли о том какая она отошли на второй план. Но винить одного Павла, она не имела права. Отчётливо понимая, что виноватых всегда двое. Один провоцирует, а второй ведется на провокацию. И нет меньше или больше виновного. Один хочет, второй ведется, ведь не осознано сам того же хочет. Спровоцировать равнодушного человека практически не возможно.
   Лена погрузилась в сон. Проснувшись, она обнаружила пустую бутылку и не тронутые бутерброды.
   - Да так и до цирроза с язвой не далеко! - Сказала она. - А умереть сейчас для тебя слишком большая награда.
   СМИ по телевизору трубили о жестокости прошедшей ночи.
   - Два убийства, один почерк. Что связывало антиквара и жену чиновника? - Рассказывал ведущий новостей.
   - Отлично! - Обрадовалась Лена. - Павел должен отправить служителей закона по ложному следу. Он не даст меня в руки правоохранительных органов. А я еще думала, что он меня не узнал. Вся эта глупая затея с Таней, не правильно сбалансированная карта разрушила весь карточный домик. Прошло столько лет, а Ира узнала сразу. У неё даже не получилось скрыть своего удивления. А он? Он стал таким черствым. Дважды в истории с ним, я была марионеткой, причём во второй раз, считая его пешкой.
  
   Утро следующего дня было дождливым. В городе она купила машину с рук. Успев к назначенной церемонии вовремя.
   Черный костюм строго покроя идеально лежал на точеном теле. Черная шляпка с плотной вуалью прятала миловидное лицо с острым носиком. А зонт не только спасал холодных каплей дождя, но и отлично скрыл личность его обладательницы.
   Траурная процессия стояла возле свежо вырытой могильной ямы. Возле гроба ближе всех находился Павел. Лена неуклюже с зонтом пробиралась сквозь толпу, но некто не стал забрасывать её замечаниями. Несколько секунд и Лена уже стояла за Павлом.
   Лена не умела теряться в стрессовых ситуациях. Держать себя под контролем в такие моменты ей было не сложно. Организм реагировал на стресс абсолютным спокойствием, но после того как всё утрясалось её обхватывала паника.
   - Оглянись, узнай меня. - Подумала с иронией она. - Что бы ты сейчас мне сделал? Уложил бы рядом с женой. Или оставил на потом, оценивши мою наглость.
   Гроб Ирины начали опускать в могилу. Дождь размыл почву, она была скользкой как каток. У гробовщиков что-то пошло не так. Канат начал вылетать с рук. Лена не удержалась, и легонько толкнув Павла вперед, быстро скрылась в середине толпы.
   Покинув территорию кладбища Лена села в машину. Павел не заставил себя долго ждать. Лена предугадала что он потеряет самообладания и сбежит. Его машина резко рванула с места и поехала прочь от этого места. Лена вдавив педаль газа, проследовала за ним. Павел заметно превышал скорость, Лена старалась следовать за ним. Но выехав на трасу, она потеряла его из виду. Добавив газа, она настигла его. Машина Павла уже лежала в перевернутая в кювете. Колеса крутились. Лена выбежала с машины и подбежала к Павлу. Открыла дверь, увидела как с разбитого черепа на глаза текла кровь.
   - Нет, я не дам тебе так просто умереть.
   Лена нащупала пульс на шее, убедившись в его стуке вызвала скорую. К этому времени возле машины Павла собрались не равнодушные и любопытные свидетели происшествия.
   - Он жив, скорая будет в течении десяти минут. - Сообщила она ждавшей толпе.
   Кинув на него предвзятый взгляд, Лена пошла к своему авто. Повернув ключ, направилась туда, откуда ехала скорая за Павлом. По дороге заехала в магазин, где на скорую руку прикупила парик.
   Лена подошла на рецепшин.
   - Леся. - Позвала она старшую медсестру.
   Та обернулась и меланхолично перекрестилась три раза. Окунула руку в рядом стоявший стакан с водой и вытерла лицо. Не помогло, призрак по-прежнему стоял перед глазами. Леся схватила стакан и выплеснула его на Лену.
   Облитая не допитой водой Лена покрутила у виска. Это сразу вернуло Леси речь.
   - Или я сошла с ума, или ты жива. Но как. Я же тебя похоронила.
   - Тихо, тихо. - Шепотом произнесла Лена. - Не привлекай внимания. - Лена взяла лучшую подругу под локоть и отвела в сестринскую. - Зря ты водичку вылила, лучше бы выпила. - Лена налила в стакан воды и протянула Леси.
   - Шутишь, точно живая. - Леся выпила воду и набросилась на Лену. - Ах ты курица общипанная, ты своей тупой башкой понимаешь что я пережила. Я потеряла сестру, дочь и зятя. Да зятя я недолюбливала, хоть и человек он был хороший. Сколько я слёз пролила из за вас, а ты так и не разу и не приснилась. Ну теперь я понимаю по чему? Овца! Ты знаешь, я тебя ненавижу.
   - Успокоилась. - Улыбнулась Лена.
   - Еще ржёшь сука. Тебе не стыдно.
   - Ты хочешь услышать.
   - Нет. - Отрезала Леся. - Да говори уже. Может твои слова загладят мою боль утраты. Хотя какой загладят. - снова понеслась Леся. - Я столько таблеток выпила. Ты знаешь у меня сердце больное...
   - Солнышко моё. - Лена встала и обняла подругу. - Прости меня.
   - Куда, куда мне деть твоё прости?
   Лена закатила глаза понимая, что эти причитания на долго.
   - Помнишь, я тебе говорила, что у меня есть секрет. Что ты обо мне не всё знаешь.
   - Да, что придёт время, и я всё узнаю.
   - А ты шутила: "Хоть перед смертью расскажешь!".
   - А ты умерла так и не рассказала. - тут Леся стала снова крестится, думая что это не упоенная Лена пришла рассказать ей тайну, что бы уйти спокойно в вечность.
   - Та успокойся ты. - Разозлилась Лена. - Да живая я. Я и не умирала.
   - А Перт, дочь?
   - И они живы. Нам пришлось умереть что бы жить дальше.
   - А как они, где они...
   - Этого я не знаю.
   Лена пустила слезу и начала рассказывать подруге всё, что так долго утаивала от неё. Леся слушала, её глаза бегали в разные стороны, она не могла поверить в то что говорил человек которого как казалось она знала лучше чем себя. Лена плакала, от горечи что её друг, человек который всегда подставлял плечо, не когда не оставлял одну оказался беспощадной тварью.
   - Леся.
   - Я не хочу с тобой разговаривать.
   - Вот поэтому я тебе и не рассказывала. Боялась, что ты от меня отвернёшься.
   - Нет, я не верю. Не верю в то, что ты говоришь. Я дружила с другим человеком. Это была идеальная женщина. Я даже завидовала её стойкости, выносливости, силе духа. Это не ты. Ты пришла и очернила её память. Моя подруга лежит там, в гробу, и над ней пол тоны земли, и она некогда не вернется.
   Лена слушала и плакала, Леся плакала вместе с ней.
   - Прости, прости меня моя хорошая. Я очень тебя люблю. Я знаю что не достойна твоего прощения. И ели бы мне не нужна бы была твоя помощь, я бы сегодня не пришла, и не оскверняла память твоей лучшей подруги. - Лена заливалась слезами. - Я мало что у тебя просила, не откажи, прошу, не откажи.
   - Лена.
   - Курочка.
   Леся улыбнулась.
   - Как в былые времена? Овца!
   - Да уж, как в былые времена.
   Они улыбнулись и начали обниматься. Леся всё еще злилась, но начала рассказывать новости, которые с ней произошли, пока Лена была на другой параллели жизни.
  
  Операция Павла прошла успешно. Лене очень подошли белые кудри, она их собрала в хвост и откинула на бок, через плечо. Одев белый халатик, взяв поднос с медикаментами, она отправилась в палату Павла.
   Повелев перед ним задницей, перекинув пару фраз и подав орущему телефон, она поняла, что он таки хорошо треснулся. Он не увидел в ней Лену, даже если бы весь мир тыкал, а неё пальцем и говорил: "Это она", он бы не понял. Его злость сочилась со всех дыр и затуманивала рассудок. Лене на секунду показалось, что он сейчас разорвёт её на пополам, голыми руками. Но только как медсестру, которая посмела ему перечить.
   Подслушав телефонный разговор Павла, Лена быстро удалилась.
   Лена вложила в руку Леси карту.
   - Вот, здесь очень много. Пароль - дата твоего рождения. Не снимай их сразу, не подавай вида, что ты меня видела живой. Тебя не тронут. Будут считать, что я не столь глупа, что бы подставлять тебя. Это не менты, всех подряд трусить не будут. - Начала невпопад говорить Лена. - Не ищи меня, я сама к тебе прейду.
   - А если...
   - А если, - Елена печально улыбнулась. - Я прейду во сне.
   - Лена.
   - Да.
   - Я не знаю как Вика, но Лена заслужила на счастье.
   - Береги себя.
   Когда она пришла в его палату во второй раз, возле двери стояли два мордоворота.
   - Куда? - Спросил наглым басом, мужчина по крупнее. Его лицо изобразило не сплюнутый плевок.
   - Надо проверит состояние пациента. - Улыбнулась она и начала накручивать на пальце искусственные волосы.
   Лена открыла дверь в палату, но второй охранник схватил её за локоть и остановил.
   - Эй, детка, не так быстро. На меня твои глазки не действуют.
   - Да, - подумала Елена - по смышлёней.
   Тот, что был по смышлёней, кивнул громиле, что бы он обсмотрел Лену. Его огромные пальцы начли шарить по талии, сжимая её в своих лапах как лимон. Руки его направились вверх облапывать грудь, потом спустились к заднице.
   - Может уже хватит её лапать? - сделал замечание ему напарник.
   - А чё, я не... - Начал оправдывается, застуканный на горячем школьник-переросток.
   - Сопроводи даму. - Брезгливо прикрикнул он.
   Заходя палату, Лена повиляла бедрами и подмигнула смышлёному, который остался за дверью.
   - Тут очень душно, - сказала Елена, - Я открою окно, а вы закройте дверь, больного может просквозить.
   - Нельзя.
   -Что нельзя. - Прикинулась дурой Лена.
   - Открывать окна, нельзя.
   - Да, но больному нужен кислород. У него черепно-мозговая травма. - Лена сама не поверила в убедительность своих слов, но надеялась что прокатит. - Ну, хотя бы пока мы здесь.
   Лена видела, что просьбы начинают действовать. Сделав два шага на встречу к нему, протерлась рукой по ширинке. План сработал. Громила сразу начал думать яйцами, и в мыслях он уже далеко забрался, пока Павел был в глубоком сне. Он повернулся и пошёл в сторону двери, Лена рванула к Павлу. Залезла рукой под койку и нащупала меч, который спрятала там во время первого визита. Телохранитель Павла провернул ключ в замке и запер дверь, развернулся и увидел Лену стоячею с мечем у его шеи.
   - Су... - всё, что он успел крикнуть.
   Услышав звук замка и крик напарника смышлёношь начал выбивать дверь. Ему удалось это с первого раза, не смотря на худощавое телосложение. Лена приготовилась к обороне. Но меч был в первые секунды с рук. Взлетев вверх, он перевернулся в воздухе и при падении застрял в больничной тумбе. Смышлёношь рванулся к нему, а Лена подбежала к кровати, задрав матрас, достала от туда свой Файф-Севен. Противник, позабыв о мече, схватился за свой Макаров и сделал выстрел. Но на какие-то доли секунды Лена опередила. Выстрел попал ему в левое плечо. Пуля прошла в пяти сантиметрах от сердца. Его пуля вылетела в окно, разбив стекла. Осколки с грохотом полетели с пятого этажа. Он отлетел назад. Лена не проверив пульс решила что убила его. Оттащила трупы в сторону, она покатила кровать-каталку с Павлом к лифту. Снотворное, которое ему вколола при первом визите, обещало действовать еще около двух часов. Лифтом они спустились на первый этаж.
   Леси на рецепшине не было, как и договаривались. Она побежала в школу, по звонку медсестры. Звонок на самом деле был. Лесю избавили лишних допросов.
   Затолкав каталку в фургон, Лена захлопнула дверь.
   Глава 10
  Сев за руль и достав ключи, её голова наткнулась на что- то холодное.
  - Ну что, допрыгалась? - Это был голос Павла. Дозы снотворного не хватило на рассчитываемое время. В руке он держал пистолет и крепко прижимал его к голове Лены. Пистолет всё это время пролежал у него под подушкой с телефоном, по которому сейчас он звонил.
   Лена медленно повернулась к нему лицом. Закончив телефонный разговор, Павел обратился к ней.
   - Ну, рассказывай.
   - Что конкретно, ты хочешь узнать? - Переспросила она.
   - Давай сначала.
   - С рождения? - Лена прикинулась дурой.
  
   К машине подбежали три мужика. Гена открыл дверцу машины и схватил Лену за волосы. Белые локоны быстро покинули свою хозяйку, Гена остался с париком в руке. Вышвырнув его в сторону, он повторил попытку. Лена вылетела с кресла водителя и упала на землю. Гена подхватил её за шиворот и затолкал в фургон. Лена упала у ножек каталки с Павлом. Гена присоединился к ним и захлопнул дверь. Впереди уже сидели двое мужчин. Павел уже принял лежачие положение. Его ещё изрядно подташнивало.
   - Едим? - Спросил мужик за рулём.
   - Нет, бля, стоим. - Выругался Гена.
   Вася быстро начал выворачивать руль и выезжать на дорогу. Всю дорогу ехали молча. Каждый думал о своем, всё об одном "Что её ждет дальше".
   Машина вырулила за город. Проехав по дороге километров десять. Проехав ещё минут двадцать, они под ехали к деревни. Карета скорой помощи поскакала по разбитым дорогам улиц.
   - По легче, не дрова везешь. - Сделал замечание Павел.
   -Я стараюсь.
   - Я вижу, как ты стараешься.
   Фургон притормозил.
   - Приехали. - Сказал, всю дорогу ковырявшийся в носу Денис.
   Гена подхватил Лену как драную кошку и выволок её на мокрую траву. Вася помог Павлу выйти с фургона. Денис побежал открывать дверь полузаброшенного дома. Стены, которого, медленно съедались временем. Трещины, с глубиною в палец расползались безлистным деревом на стенах. Через крышу просвечивались лучи солнца, весело играющие на закате, после дождя. Окна заколотили досками, словно пытались уберечь драгоценное имущество в нём. Сохранить стол, столешница которого вздулась волнами от попадавшей на него влаги. Сохранить два табурета, металлические ножки которых поела коррозия. Сохранить спинку от железной кровати, не облезшие куски которой показывали, что она была покрашена эмалью. Сохранить деревянный пол, перегнившие доски которого делали опасным каждый шаг, угрожая находившимся под ними подвалом.
   Сырой подвал, так же пугающе встретил не званых гостей. Ковры бело-зеленой плесени, жили полноправными хозяевами здесь. Присмотревшись можно было увидеть, как она дышит, как ворсинки танцуют одна от другой, словно перешептываясь между собой: "Чужие, чужие, чужие". На полу стояли маленькие лужи воды. Они не успевали высыхать и от этого переливались зеленым, застоявшимся цветом. Вдоль одной из стен были прибиты лавки для закрутки. Снизу они были шире, а кверху становились всё уже. Большой фонарь лежачий на полу тускло осветлял серые стены. Он периодически тух, и тут же загорался. Словно кто-то закрывал своим телом, его свечение, дабы он не будил мрак, который годами окутывал эту пустоту. Денис швырнул его в низ, как не нужный костыль, и этим повредил контакты галогеновых ламп.
   Гена выбил две средние полки и швырнул их на пол. Точно так же он швырнул Лену, на место где были полки. Она упала на нижнюю лавку, которая больше была похожа на лежанку. Денис спускал в подвал два табурета, поставил их напротив Лены. За ним медленно спускались Павел с Васей. Павел сел важно на стул, Гена стоял рядом, а парочка поднялась наверх и через мгновенье спускали в низ, по играющим ступенькам, стол.
   Лена подняла голову. Подвал навеивал жуть, последний месяц она выбрала себе такую обитель, правда обстановка её была повеселее. Лена посмотрела в глаза Павла, по её губам скользнула хитрая улыбка. Не скрывая её, кончиком языка она лизнула правый угол верхней губы. Павел, увидев, и кивнул Гене. Тот с широким размахом ударил кулаком ей в лицо. Лена отшатнулась. Со рта, брызгами потекла кровь. Отхаркнув, она сплюнула в сторону Павла.
   - Улыбнуло! - Заржал Денис.
   - Вася, уведи этого наркомана. - Крикнул Павел. - Гена, дай денег, пусть купят что то пожрать.
   - О какие манеры, какая речь. - Насмелилась прервать их разговор Лена.
   - Чё, добавки хочешь. - Заржал снова обдолбышь.
   -Вася! - Уже не выдержал Гена.
   Они удалились. Сверху доносились их голоса. Вася обругивал "коллегу", за его некомпетентность, и говорил что больше его с собой не возьмет, даже не смотря что он его брат.
   - Я не знаю, почему ты еще жива, - начал Павел, - и что меня останавливает, что бы ни размазать тебя как соплю по этой стене!
   Лена достала сигареты с кармана халата медсестры и подкурила. Павел увидел под халатом черную юбку.
   - У тебя траур? - Поинтересовался он.
   - У меня нет. А вот ты сегодня красиво упал к ногам покойницы. - Лицо Лены снова перекосила улыбка. Павел вскочил, врезал по лицу и схватив за волосы стукнул головой об каменную стену. Гвоздь на котором не так давно висела полка, расцарапал Лене затылок. Он ударил об стену еще раза два. Почувствовав головокружение он сел, отхаркнул соплями, и плюнул зеленоватой массой Лене в лицо.
   Лена наклонилась, вытерла глаз подолом халата и выпрямившись, села ровно закинув ногу на ногу.
   - Это того стояло. - Ровно сказала она. На языке у неё была уже другая фраза, и Лена с трудом сдержала улыбку, что бы ни испортить весь эффект. - А бьешь ты точно так, как и трахаешь. Гена исправь его ошибку у тебя удар то мощнее.
   Гена подскочил и уже готов был отправить дополнительный удар, как Павел отдернул его.
   - Гена, провокация. А ты такая же деревянная, как и в постели.
   - Что ж честно. - Ответила она, понимая что он соврал, так же как и соврала она. Она повторила попытку покурить, так как первая была не удачной.
   Павел достал с её пачки сигарету, прикурил и продолжил.
   - Я за всё время так и не понял кто ты. - Заговорил после длиной затяжки он.
   - А какие у тебя были версии.
   - Ты здесь не будешь выслушивать мои версии.
   - Тогда ты не узнаешь правды.
   Павел напрягся, но подумав что она всё равно труп, решил посвятить её в свои предположения.
   - Сначала я думал, что ты милое беззащитное создание, распустившийся цветок под покровом Адама Виссарионовича. Я искал встречи с этими озорными глазками, но получив её, меня словно бросило в холод. Я видел раньше, этот взгляд.
   - Как ты сказал: "Во сне". - Перебила его Лена.
   - Да, но я не уточнил, что в кошмаре. Антиквар защищал тебя и не говорил о тебе не чего. Я тогда кое-что накопал сам. Ты была наёмником. Но лет десять назад ты прекратила активную деятельность, и твои следы потерялись в криминальном мире. В то время я еще был юным романтиком , а ты уже во всю сносила головы. Я, можно сказать, рос в криминальном мире на историях о твоей жестокости. Мне бесспорно захотелось иметь такого человека под собой. Обдумай всё, и возможно я подарю тебе жизнь.
   - Ты думаешь, я боюсь смерти? Я стольких отправила в её руки, что теперь мы почти сёстры, в объятия которой я упаду с радостью.
   - Хорошо, ты придумала с заправкой. Я даже на мгновенье поверил. Но покойный антиквар, своей смертью, убедил меня в противоположном. А семья - они тоже сроднились с твоей "сестрой"?
   - О, пустые слова. Психологическое воздействие. Если бы ты мог к ним добраться, то прейдя сюда я увидела бы их трупы. Так как ты своей жены.
   - Да, ты избавила меня от не нужной ноши.
   - О, как за позор на кладбище то ты готов убить меня. А за убийство любимого человека даже не упрекаешь. Паша, Паша, ты всё такой же. Года тебя не изменили. Ты готов потерять любимую, но не честь. А зачем вся эта муть с мечем? - Задала Лена ему вопрос, на который в своё время ответил Адам Виссарионович.
   - Возможность прижа... - Начал уже отвечать он, но тут остановился, пристально посмотрел Лене в глаза и замер.
   - Да Паш, а Ира с порога узнала.
   - Гена! - Крикнул он. - Свяжи впереди ей руки, и удались.
   Гена достал с кармана наручники, сковав ими Ленины руки и поднялся на верх.
   - Что ты за молк?
   Павел, встал со стула, и заходил по помещению. Подойдя к Лене сел на корточки. Пристально смотря в её глаза.
   - У тебя нет слов?
   - А что должен сказать. Я даже в кошмарных снах не проводил между вами параллель. Да я не дурак, я видел сходство в ваших глазах. И это было первое, что зацепило меня. Но мы всё тебя похоронили. Ты не Вика, она умерла. Ты Лена, чужая и отвратительная женщина.
   - Да, но ты спал с Леной, а с Викой не смог. Ты искал Лену, а от Вики - убегал. Ты говорил ей красивые слова, а передо мной даже не объяснился. Вика видела, что любишь жену, а Лена узнала, что она чемодан без ручки.
   - А потеряв Вику, я потерял часть себя. Возможность изменить жизнь к лучшему исчезла.
   - Объясни.
   - Я хотел всё исправить, ты была лучшим, что было в моей жизни.
   - А если бы я не вернулась?
   - Ты бы вернулась. - Кивая головой, произнес он. - Лена ведь пришла ко мне. Всё равно в ней живет какая-то часть тебя, и ей было тепло рядом со мной.
   - Допустим.
   - Но ты, умерла. Умерла, так не вовремя. Я искал тебя, хотел встретиться, поговорить. Ночи проводил в предвкушениях предстоящей встречи. Как твои руки обхватывают меня за шею при встрече. И я нашёл тебя, когда ты обрела своё последнее пристанище. Мне только и оставалось, что раз в год, бить поклоны у твоей могилы.
   Лена слушала, на её глаза наворачивались слёзы. Во всём, что произошло в её жизни, она винила его. Когда могла просто ждать. Ждать с надеждой, или без неё. Боль, обида, глупость - всё смешалось. Так глупо распорядится своей жизнью, из-за набора из пяти букв, в слове "люблю". Без всякого права распоряжается чужими жизнями, из-за дурацких амбиций.
   - Ты своей, лживой смертью сломала меня. Я стал тем, кем я стал, жалеть об этом уже поздно.
   - Вика умерла не без твоей помощи. Уходя, не сказал мне не слова. Ты думал что это так умно? Сколько пролито слёз, сколько пережито попыток покончить с собой. Я возненавидела себя. Мысли о том, что ты некому не нужен, съедают тебя внутри, разрушая мозг. И я убивала, и мне становилось легче. Видя боль других, я понимала, что у меня не так всё и плохо. Чужая боль забивала мой рассудок. Я уже думала, что сошла сума. - С глаз Лены покатились слёзы. Она облокотилась на колени и закрыв руками лицо зарыдала. Лена продолжала, а Павел слушал выкуривая одну сигарету за другой. Его глаза то наполнялись гневом, то мутнели и становились пусты. - Я хотела выйти с подполья, хотела что бы весь мир увидел, что я за чудовище. Я надеялась на казнь, на жестокость. Но судьба решила быть ко мне благосклонной и в это время я встретила Петра. Он подобрал меня как бездомного пса. И я не знала кого мне за это благодарить. Я стала для него другим человеком. Такой которой была до тебя: доброй, покорной, ласковой, верной и любящей. С рождением дочери я стала по тихонько отдалятся от прошлого. Но с периодичностью раз в три-четыре месяца возвращалась туда. Я уже не убивала всех под ряд и не смотрела как они корчатся в предсмертной агонии. Я забирала жизни только тех кто был хуже меня. Когда дочь заболела - я остановилась. И тогда я поняла на сколько ценна жизнь. Что никто, не когда не имеет права её забрать.
   - Ты несёшь бред. Твои слова полностью расходятся с действиями. - Возразил Павел.
   - Да, я ничтожество. Я это понимаю. - Попыталась улыбнутся она.
   - Тебя некто не заставлял. Не сунул в руку нож и под прицелом не говорил: "Убей"!
   - Нет, ты прав. Я сама. - Лена вытерла слёзы. - Во всём виновата только я. Это моя жизнь и не надо искать в ней виновных.
   - Так ты что меня винишь во всём? - Павел подпрыгнул со стула, схватил собеседницу за шиворот и втолкнул в стенку.
   - Ты вообще больная! Ты чё несешь? Ты сейчас все свои грехи и не удачи, хочешь повесить на меня.
   - Нет. - Посмотрела она на него с под пряди чёлки.
   - Это я тебя такой cделал? - Крикнул ей в лицо Павел.
   - Да ты! - Прокричала она в ответ.
   - Я уже однажды потерял тебя. Не позволяй этого снова. - Попытался он успокоится.
   - Да пошёл ты урод. Я тебя ненавижу!!! Лучше бы я сдохла и лежала в той могиле, на которую ты приходил, чём пережила всё это!!!
   Павла захлестнула ярость. Глаза налились кровью, зрачки увеличились и казалось, что с них летят искры. До боли сжатый и налитый злостью кулак попал Лене в правый висок. Схватив её за волосы на затылке, стащил на пол. Лена падая, ударилась лицом об угол лавки и разрубила бровь. Ручей крови начал заливать лицо. А Павел продолжал добивать ногами. Лена скручивалась как ежик, прячась от ударов, которые беспощадно наносил когда-то любимый человек. Удары попадали в спину, в живот, в грудь. Но больше всего он наносил их в голову.
   В подвал спустился Гена, увидев происходящие, он начал оттаскивать Павла. Он пытался сопротивляется, но потом всё же сдался. Гена пытался вытолкать Павла с подвала, но тот увернулся и подбежал к ней.
   Сел рядом на корточки и прошептал.
   - Вика умерла, так пусть и умрет её тело.
   Они вышли с подвала. Руки Павла были побиты. Больничная пижама разукрасилась брызгами крови. Увидев эту картину, к нему подбежали Денис и Вася. Они уже открыли рот, что бы что-то сказать, но их опередили.
   - Ребята добейте эту тварь. - Дал команду Павел. Их дважды просить не пришлось. Переглянувшись между собой, они зашли в дом.
   - Поехали отсюда, Гена.
   Гена пожал плечами. Садясь в машину, они увидели, что к ним на встречу кто-то летит на легковой иномарке.
  С машины вышел мужчина. Это был Роман Савельев.
   - Да Рома, я надеялся, что не впустишь её ко мне.
   - Ты должен вообще сказать спасибо, что я находился рядом с дверью, когда она пришла к тебе.
   - Не хило она тебя подстрелила, я уже думал, что ты того. - Влез в разговор Гена.
   Рома потер плечо. Огнестрельную рану, которую нанесла Лена в больнице, обработали.
   Рома подошёл к задней двери машины, открыл её и достал от туда меч, который Лена оставила в палате Павла.
   - Не ожидал его еще увидеть. - Произнёс Павел и взял пропажу.
   - Она оставила его в твоей палате. Где она?
   Павел кивнул в сторону дома.
   - Да. - Обернулся Павел, садясь в машину. - Раз я заплатил тебе за её голову, будь добр отработай.
   - Тебе голову её куда положить? - Равнодушно спросил Рома.
   - Да на хер мне её голова? Сделай так ,что бы она исчезла с лица земли.
   Павел сел с Геной в машину, и они уехали в сторону горизонта.
   Рома остался стоять во дворе старого дома.
   - Он что мне указывал? - Подумал он про себя.
   Роман спустился в подвал. Обезболивающее начало отходить, плечо от этого стало болеть ещё больше.
   Лена лежала на лавке, где оба родственника по очереди всовывали в неё свои члены. Избитая до смерти Лена лежала без сознания. Утончённые черты лица изрядно опухли, переливаясь сине-красным цветом. Каштановые волосы были в крови, которая текла с уха и рта. Сломанное запястье руки увеличивалось на глазах. Но это зрелище не отвлекало Васю и Дениса, и если бы не окровавленный рот то их члены залезли и в него. Ети два голодных животных, со спущенными штанами, терзали ее чрево в порядке очереди. И не что не забавляло их, как вздернуть рукой по стоящему фаллосу, пока его партнёр всовывает свой член во влагалище мертвой женщины.
   - Фу, некрофилы херовы. - Перервал их спаривание Роман. - Вам, сказали добить, а не оттрахать.
   Парни между собой переглянулись. Не решившись вступать в спор, натянули штаны и затянули ремни. Недовольство так и сочилось с их глаз.
   -Дальше я сам. - Сказал он.
  Парни не заставили себя долго ждать и в течении пятнадцати минут их след простыл, и нечего не напоминало о их присутствии возле заброшенного дома.
  
   Глава 11
   Через щели в полу в подвал сочились клубы дыма. Жадно воруя воздух и заполняя всё пространство угарным газом. Над головой издавался треск досок, они с легкостью подавались жарким рукам огня. На полу томно дымилась тяжёлая балка. Она первой не выдержала напора огненного зверя и задавшись его мощи свалилась намертво на женщину. Кровавое месиво которое ещё вчера можно было назвать лицом, лежало без дыханий. И тело и разум этой женщины даже не пытались противостоять этому не равному бою. И если в этом теле ещё и оставалась душа, то она давно уже сдала свои позиции и не хотела оставаться в этом безмолвном теле. Накинув на голову полотенце, Роман пытался пройти сквозь огонь. В его голове вертелась только одна мысль: "Спустится в подвал". Он не мог понять, для чего он это делает. И тревожное чувство что он что-то там забыл не покидало его. Роман шел быстро. Без опаски в глазах, шёл на встречу с огнём. Его даже не успела постигнуть мысль о самосохранении. Да и зачем, ведь вечная душа давно уже хотела покинуть эту обитель.
   Дом трескался, отскакивали искры. Они играли между собой словно салюты в новогоднюю ночь. В ушах Романа стоял дикий плач, так плакали стены, а не та которую он оставил в подвале. Поспешно сбросив балку с тела Елены.
   Роман отхлёстывал её пощёчинами, но они не приводили женщину в чувство. Лена, по-прежнему лежала, без дыханий. Но Роман не мог её бросить здесь, умирать. Он чувствовал, что она ещё жива. Взвалив хрупкую женщину на плечо, он слегка напрягся, под весом её неподвижного тела. Лестница, проложенная в подвал начала возгораться. Под весом двух тел, ступеньки начали ломаться пополам. Роман повис в воздухе, держась одной рукой за пол, а подмышкою второй руки Лену. Закинув Лену на верх, он быстро подтянулся сам. Крыша начала рушится. Огонь, то и дело что пытался преградить им путь, скидывая на беглецов куски обгоревшего потолка, показывая этим всё своё недовольство.
   Получилось. Он вытащил и себя, и её во двор. Послышались крики окрестных жителей, которые бежали посмотреть столь удивительное зрелище.
   Закинув Лену в машину, Рома быстро вдавил педаль.
   В дали, слышались крики женщин.
   - Подожгли!!!
   - Наркоманы!!!
  
   Проехав с пяток километров, машина Романа свернула в лесополосу, за которой находилась река. Вытащив Лену на берег, Рома стал обливать её водой. Подсохшая кровь на лице по тихонько стекала ручьями воды. Но Лена по-прежнему лежала бездыханно. Обхватившая Рому паника, не успела развиться, взяв себя в руки он ощупал Ленин пульс.
   Волна облегчения прокатилась по его телу. Роман упал рядом с ней на колени. Его взгляд наткнулся на едва уловимые колебания груди Лены.
   - Жива. - Прошептал он себе.- Не даром. Не просто так. Я знал. Я чувствовал.
  Рука Романа скользнула по лбу женщины, и погладила её волосы.
   Сумерки окутали побережье своей тишиной.
  Лена снова лежала сзади, под головой у неё лежало свернутое полотенце.
   - Держись, потерпи, еще чуток. - Повторял он снова и снова. Этот шепот был больше нужен ему, чем ей. Рома подбадривал себя, тихо шепча свою мантру. А ей, ей бы лучше сгореть, кануть в вечность, медленно претворится на пепел.
   Солнце стояло уже высоко. Ласково лаская пожелтевшую поляну своими лучами. Жестяная крыша на солнце отражалась зеркалом. Доносились голоса птиц, которые без умолку пели свою душевную песню.
   Взяв на руки женщину, он тихо вошёл в дом, осмотрелся по сторонам и положил Лену на маленький диванчик. Убрав с большого обеденного стола скатерть стал кипятить чайник . Пока чайник вскипал он бегал по дому стаскивая на кухню всё необходимое. Чайник засвистел, заставляя, остановится Романа. Роман перенес Лену на стол, в большом тазу развел воду.
   В его руке заблестел, своим остриём, нож. Он начал скользить по телу Елены по степенно освобождая её живот, руки, бедра от прилипших к телу вещей. Смочив большую пористую мочалку он стал с неё смывать грязь перемешанную с кровью. Вымытые волосы оживились. Нагрелась вторая ходка кипятка, Роман сменил воду и повторил процедуру.
   На столе уже лежала чистая, но фиолетово синяя женщина. Её руки и плечи были покрыты ожоговыми волдырями. Сломанное запястье опухло ещё больше, а на втором красовался браслет, полученный от сдавливания рук веревкой.
   Мягкое хлопковое полотенце, нежно и бережно вытирало каждую клеточку её тела. Рома достал с аптечки антисептики, обрабатывая все ранки. Осмотрел запястье, наложил на него шину, предварительно вправив его.
   Рома отнес Лену в спальню, кровать уже была расстелена. На ней лежал теплый халат, в который он легонько обвернул Лену. Задрав рукав он растер руку потерпевшей и ввел в неё иглу. Составляющие шприца, растеклось по венам, заставляя этот организм жить. Окутав её в одеяло, Рома вышел с комнаты.
   Чайник засвистел в третий раз. Сняв его с плиты, Роман залил кипяток в чашку, по кухни раздался томный, горьковатый аромат кофе. Стол был уже убран, и по праву своё место на нём занимала белоснежная скатерть, разбитая снизу бледно алыми атласными ромашками.
   Взяв кофе и сигареты, Роман вышел во двор. Обойдя дом, он вышел на задний двор своей обители. В метрах двадцати пяти блестело озеро. Присев на пирс он достал сигареты и закурил.
   - Да, да, да.... - шептал он сам себе, улыбаясь и жмурясь от солнца.
   Покурив, он загнал машину под навес. В дом он вернулся с охапкой полевых цветов. Часть цветов он поставил в вазу на стол, покрытый скатертью. А вторую часть отнес в комнату, где они нашли своё место на прикроватной тумбочке, возле бессознательно спящей. Лег рядом на кровать он сладко уснул богатырским сном.
   Присматривая за Леной, дни быстро сменяли ночи. Периодически она просыпалась, её будили крики. Крики которые вырывались из глубины её души. Так же периодически она пила, все так же находясь в бессознательном состоянии.
   День за днём обновлялось её тело. Синяки бледнели, затягивались раны.
   В это утро, ночной ливень оставил по себе огромные лужи и пасмурное небо. Это утро полностью отражало состояние Романа, которое длилось у него на протяжении двух с половиной недель.
  
   Больше года, по приезде с Ирака, Роман пил. Беспробудно, не считая дней, недель, месяцев. Пил что бы залить алкоголем свою память, шлифовал им свои сны.
   Миротворческая миссия, продержалась меньше месяца. И начался Ад, в котором горели все его сослуживцы. Даже по приезде домой его разум варился в смолянистом котле. Надежды, которые Рома возлагал, на алкоголь не оправдались, сила его слабла, а воспоминания становились ярче. Двадцати шестилетний парень подсел на иглу. Время промчалось перед ним, и вот он потерял уже всё. Пережил смерть родителей, потерял дом. Потерял себя.
   Сколько бы он отдал, что бы вернуть врем вспять. Что бы жизнь пошла тем путем, который выбрали ему родители. Каждый раз он спрашивал и молил пустоту: "Для чего мне эти испытания. Я уже сломан. Я больше так не могу". Страх, не давал покончить с собой, да и сам он уже хорошо понимал, что давно уже мертв. Он дышал, его тело по-прежнему ощущало. Но давно не было ни каких эмоций. В его голове не было мыслей. Пустота заполнила его выражаясь в пустом взгляде. Время, окружающие, пролетали перед глазами словно сверхскоростные ракеты, оставляя после себя пару монет в жестяной банке. Каминная глыба образовалась в том месте, где когда-то было пылкое сердце. Только яркие кадры снов напоминали ему, что он жив. Сколько бы он отдал, что бы все забыть.
   Разум начел возвращаться к нему в наркологической клинике. А с ним и воспоминания последних дней.
   В тот день Рома сидел у входа Киевского метро. Грязные рваные вещи, вонючий, стеклянные глаза и табличка рядом с банкой. И находились те кто подкидывал мелочь, зная что подают наркоману. Рядом остановился солидный молодой человек, примерно одного возраста с Ромой. Он долго всматривался в лицо бомжа, ковыряясь при этом в кармане. Рома сидел, опустив глаза в надежде, что его бюджет пополниться на пару купюр.
   - Чего уставился? - Поднял глаза Рома.
   - Ромео! Это ты? - Прозвучало в ответ, радостным голосом. - А я тут смотрю и думаю, ты не ты.
  
   Артур, так звали боевого товарища Романа, взял его под опеку. Психика Артура не была сломана в Ираке, он был из тех, кто вылезли с утробы матери обезбашиными парнями, кидаясь в бой первыми. Его между собой называли "безголовый", что полностью подчеркивало его нрав. Артур шёл в Ирак намеренно, набраться опыта, заработать денег, еще больше закалить характер. А для интеллигентного скромняги Романа, Ирак звучал как приговор.
   Наркологи вырвали из лап матушки Безумства здоровье Романа. К двадцати восьми он вздохнул полной грудью, и взвалив дорожную сумку на плечо покинул стены диспансера. Года два Роман прожил в Свято-Иверском монастыре.
   Жизнь в монастыре протекала размерно. Он не рвался стать монахом, но и покидать монастырь не спешил. Он там работал, молился, но больше всего он там читал.
   Артур часто заходил навестить товарища. Однажды он предложил Роману роботу. Без того руки по локоть в крови, должны были окунуться в неё еще глубже. Романа не смутило предложение, он понимал что пора отдавать долги. Робота заключалась в том, что за деньги он становится уличным мстителем. Вершить своими руками, чужой самосуд.
   Обжившись небольшим домиком егеря, Рома вел жизнь затворника, выходя на связь по своему усмотрению. Заработанные деньги в большой части поступали на волонтерские счета, строительство церквей, финансирование детских домов. Его давно уже не мучала совесть, он смирился со своей участью. Приняв свой крест, Роман нес его, как бы не было тяжело.
  
  
  Глава 12
   Звук битой посуды отвлек Романа от ностальгии и заставил вбежать в дом.
   На кровати седела испуганная Елена. На полу валялись цветы, а рядом с ними осколки вазы.
   "Ну, на конец то!!!" - Прозвучало в голове Романа, и он тихонько подошёл к кровати.
   - Привет. - Сказал он тихо и ласково. - Ты меня помнишь?
   Лена сидела на кровати, поджав колени к груди, кожа взялась гуськом, а реснички ежесекундно моргали.
   - Ты помнишь меня? - Повторил свой вопрос Рома.
   Лена закрутила головой.
   - А ты помнишь, кто ты? - Спросил снова он.
   Лена снова помотала головой.
   Эта новость сначала огорчила Романа, но потом по его лицу пробежала улыбка облегчения. Ведь в своё время он пытался сделать всё, что бы забыть своё прошлое.
   - Кушать хочешь?
   Его собеседница в очередной раз завертела головой.
   - А надо. - Прищурил он глаза, а уголки губ опустились в низ. - Пойдем. - Протянул Роман ей руку. Лена долго сомневалась. - Ну, смелее, я твой друг.
   Услышав это волшебное слово, Лена крепко схватила руку Романа и попыталась подняться с постели. Но ноги её подкосились, и Лена упала в его объятья. Рома ловко подхватил её.
   - Ну, не чего, всё хорошо. - Произнес он, взяв её на руки ,и отнес на кухню.
   Лена сидела за столом, перед ней стояла чашка горячего чая.
   - Пей, пока горячий.
   Лена поднесла чашку ко рту, обжёгшись, быстро положила её на стол.
   - Потихоньку, не спеши. - Роман взял её чашку, медленно начал в неё дуть, остуживая чай. - Ну вот, теперь попробуй.
   Лена посмотрела на неё с опаской, но инстинктивно веря этому человеку, надпила глоток. Сладкий вкус наполнил полость рта, потек по пищевому тракту, и плеснулся на дно пустого желудка. Она улыбнулась Роману, глаза засияли и с жадностью, и жаждой выпела, одним глотком, чай до дна.
   - Еще! - Попросила она своего спасителя, поставив перед ним чашку.
   Лена медленно распивала добавку, смакуя и наслаждаясь каждым глотком этого ароматного. Рома стоял у плиты варя суп, раз за разом он отводил к ней взгляд удивляясь её робости и беззащитности. Он видел пред собой совсем другую женщину, это не была та стерва, которую хотелось задушить с первой их встречи.
   - Ой! - Произнесла она, смотря на вазу с цветами. - Я не хотела.
   Рома покосился на неё, его зеленые глаза загорелись ещё ярче.
   - Не страшно. - Улыбаясь, ответил он.
   Лена улыбнулась в ответ.
   Разлитый бульон в супницы, уже стоял на столе. Попробовав его, у Лены поднялась бровь от удивления. Она тихонько отодвинула от себя тарелку.
   - Нет. Он не такой.
   - В смысле? - Непонимающе спросил он.
   - Он другой, не такой как был тот. - Начала не понятно объяснять она.
   - Ух, как тут у нас всё запущенно. Печалька. - Добавил он. - Да он бульон не сладкий, но не менее полезен. - И подсунул тарелку к ней снова.
   С каждой ложкой горячего снадобья, её сознание прояснялось, Лена начинала вспоминать предметы. Но кто этот мужчина, и кто она - лена не могла вспомнить.
   День пролетел на одном дыхании. Лена потихоньку расхаживалась, рассматривая дом. А Роман получал удовольствие, наблюдая за ней.
   Ближе к ночи ванная была наполнена теплой водой.
   - Вот, можешь покупаться. - Сказал Рома, протягивая громадное пушистое полотенце и чистый халат.
   Лена залезла в воду, её тело закололо миллионами иголок и начало печь. Перевязанное запястье начало ныть. Слёзы потекли градом, и от них стало ещё больнее. Обмывшись, Лена с трудом обтерлась, и накинула халат на голое тело. Висевшее зеркало в ванной не пропустило Лену и заставило в него заглянуть. От увиденного, стало ещё больнее.
   В маленькой прихожей, переделанную под гостиную, её ждал Роман.
   - Всё? - Спросил он. - Теперь спать?
   - Давай. - Тихо ответила она, вытирая слёзы.
   Уловив её движения, Рома подошёл к ней, поднял лицо за подбородок и посмотрел в глаза.
   - Ну чего ты. - От этих слов Лена ещё больше разрыдалась, уткнувшись перебитым носом ему в грудь.
  
   Лена лежала в постели, поцеловав её в лоб, Рома собрался покинуть комнату.
   - Спокойной ночи. - Сказала она ему вдогонку.
   - Сладких снов.
   - А ты что, не мой мужчина?
   - Не понял.
   - Почему, ты не ложишься рядом со мной?
   - Я друг.
   Роман остановился у дверей, погладил косяк и повернувшись поглядел на Лену.
   Лена лежала на его груди, поджав здоровую руку под щеку.
   - А как тебя зовут? - Спросила она.
   - Рома.
   - А меня как?
   Рома задумался.
   - Вика. Победа. - Ответил он.
   Ей стало так легко, и прижавшись к нему ещё сильнее и заснула крепким сном. Роме впервые за долгое время не чего не снилось, абсолютное спокойствие обвернуло его душу.
  
   Вскоре Лена уже стояла у плиты и с его помощью пыталась что-то приготовить.
   Теплые солнечные дни они проводили у озера, закутавшись в теплый мохеровый плед. Сидя, там, на маленьком причале, они мерялись ладошками, Лена расспрашивала обо всём, как маленькая, а Роман отвечал.
   Она боялась задавать вопросы о себе, о нём. Боялась, что его ответы рассеют её иллюзии. Боялась потревожить прошлое. Неведение помогало брать от жизни всё самое лучшее. Раны на теле затягивались, оставались лишь рубцы и периодические головные боли.
   - У меня там кровь! - Растерянно сказала она Роману после похода в туалет.
   - Ну, это нормально. - Ответил он. Но просмотрев в её растерянные глаза, понял, что для неё это не нормально.
   У них произошла очередная беседа, и темой её была "Менструальный цикл у женщин".
   В её памяти снова начало что-то возобновляется, и Лена начала понимать, что это всё-таки нормально.
   - Но у меня нечем их подложить. - Краснея произнесла она.
   Роман вышел из кухни и так же быстро вошёл в неё, в руках у него была аптечка. С бинтов и ваты он смастерил что-то подобное прокладки. И протянул её Лене.
   - Вот, теперь есть.
   Встал и поцеловал её в лоб.
   - Я сейчас уеду, меня не будет около пяти часов.
   Лена вышла с ним во двор, Рома сел в машину и уехал в глубину леса, туда где деревья расходились образуя накатанную дорогу. Смотря ему в след, ей не было интересно куда и за чем он едет. Не интересовало её то, что находится за этим лесом. Лену лишь волновало сколько это пять часов без него. И как ей быть в этом доме одной.
   Она вошла в маленький коридор, где гудел генератор, подавая электричество в дом. Время без него тянулось мучительно долго. Лена сначала бегала с тряпкой по дому, протирая пыль и наводя чистоту. Время от времени она поднимала глаза на часы, её казалось что они, и упорно не хотят идти вперед. Присмотревшись, она замечала, что секундная стрелка всё же пытается скинуть с себя кандалы и двинутся в перед.
   Время не шло, оно тянулось, издеваясь над своей узницей. Лена накрыла стол для ужина, а Ромы все еще не было. Солнце давно закатилось за горизонт, и ей становилось от этого безумно страшно.
   Вдалеке, Лена расслышала шум мотора. В начале даже птицы перекрикивали его , но с каждым мгновеньем он становился всё четче и ясней.
   Ночь была холодной. Она выбежала раздетая и босая на встречу горящих вдалеке фар. Спотыкаясь об ухабы она продолжала бежать ему на встречу. Рома ударил по тормозам и вышел с машины на встречу к ней.
   Запрыгнув к нем на шею, Лена вцепилась в него как обезьянка.
   - Не когда, слышишь, не когда не оставляй меня одну так на долго!
   - Не буду. Не буду. - Ответил он и прижал её к себе и вдыхая свежий аромат волос.
   Дома Лена разбирала пакеты, привезённые романом.
   - Вот. - Сказал он внося два последних пакета в дом. - собственно за них я и задержался. Это тебе.
  В одном пакете были прокладки и женские штучки по уходу за собой, а второй пакет был с вещами.
   - Я надеюсь, тебе понравятся, я старался выбрать твой размер. - Стал оправдываться Рома.
   Лена снова заплакала, слезы с её глаз текли ручьем. Она сама не могла понять, почему она так плачет, ведь ей сейчас было хорошо. Он стал вытирать её слезы, обнимал её крепко-крепко, а она от этого рыдала еще больше.
   Лето уже давно сдало свои позиции, глубокая осень отгоняла птиц на юг. Роман колол дрова для растопки камина, а Лена гуляла возле озера.
   - Рома, Рома. - бежала она к нему, держа что-то в руках. - Вот посмотри. - Без перебоя трещала она. - Я нашла.
  Открыв ладошки, она показала Роме маленькую птичку с перебитым крылом.
   - Будешь лечить её? - Равнодушно спросил он.
   - Буду!
   - А потом, весной она улит от тебя в свою стаю. - Печально ответил он.
   - Нет. Что ты, Рома. Нет. Я её вылечу, как ты вылечил меня. И она меня полюбит, так же сильно как я люблю тебя.
  Топор вылетел из рук Романа. Он подхватил её на руки и начал обцелововать ей лицо, губы, шею.
   - Рома, я не когда от тебя не уличу.
   Отвечая на его поцелуи в её животе запорхали бабочки. Они не просто порхали, а танцевали вальс, с нетерпением ожидая третьего счета. Распахнув дверь, он занес Лену на кровать. Поспешно скинув с себя верхнюю одежду он мучительно долго стал раздевать её. Наслаждаясь каждой клеточкой её оголенного тела. Лена закрывала глаза, замирая в ожидании очередного прикосновения. Его рука слегка придушила её горло, а губы не отрывались её сочных налитых губ. Оторвавшись от неё, Роман заглянул ей в глаза, и его рука скользнула вниз по её груди, плавно спускаясь на живот. Он остановился, задержав руку, и посмотрев ей в глаза. Лена поняла без слов, что он спрашивал о разрешении, дотронутся до самой сокровенной её плоти. Лена заморгала глазами, давая своё согласия на его дальнейшие действия. Роман проник в неё своими длинными пальцами.
   Слившись воедино, они наслаждались друг другом. Бесконечно хорошо, бесконечно томно. Миллиарды звезд посыпались на удовлетворенное тело Лены, и её душа взлетела в воздух от пика полученного наслаждения. Рядом рухнул Роман, прижимая её спину к своей груди.
   - А почему, мы не делали это раньше? - Спросила она ,пролежав молча некоторое время.
   - Может, если бы и делали это раньше, то не было бы столь хорошо.
   - А тебе хорошо?
   - Нет, солнце, мне безумно хорошо.
   Дождливой осенью они вдвоём выбирались в лес. Там они собирали грибы и ягоды, бегая по лесным полянам, словно малые дети. Когда их настигал дождь, они радовались каждой капли, ловили их ртом и передавали их друг другу в поцелуе.
  
   Глава 13
   Ветки деревьев трещали под большим объёмом снега. Зимой в лесу особенно хорошо. Огромные сугробы, заснеженные кусты с несобранными ягодами, синички и замершие зайцы. Для Лены это была чарующая красота. Рома ходил на охоту, а она ждала его, закутавшись в теплое одеяло в компании хорошей книги. Каждая минута без него была по-прежнему мучительно долгой. Когда открывалась дверь, и он заходил в дом, Лена с визгом бежала ему на встречу. Забирала добычу, помогала снять промокшую одежду и тут же ставила её сушить. Он не когда не возвращался с пустыми руками. К приготовлению её он относился как к ритуалу, всё делал сам. До чего же вкусной и ароматной получалась в его руках дичь. Он словно волшебник, подбрасывал туда снадобья и травы, чтобы в окончании получить шедевр.
   Ночами маленькая гостиная наполнялась светом от камина. На полу возле него лежала волчья шкура, на которой они придавались любовным играм, беря друг друга до последней капли.
   - Викуля, вставай! - Сквозь сон разбудил её нежный голос Романа. - У нас с тобою сегодня много дел.
   - Например? - Потягиваясь, лениво спросила она.
   - Сюрприз, ты только одевайся потеплее! - Ответил он протягивая ей чашку горячего чая.
   - Ты расскажи. - Выпытывала она, отсёрбывая тоненькими глотками терпковато-сладкий напиток с бергамотом.
   - Ну ели я тебе расскажу, это не будет сюрприз. Хотя, - задумался он и продолжил, - мы с тобой поедем в город, что находится неподалёку от нас.
   - Зачем? - Испуганно спросила она, не зная радоваться, или печалится этой новости.
   - Ну скоро...- Роман начал пытаться объяснить ей , но взяв её за руку и вывел в гостиную . По средине её красовалась пышная елка.
   - Новый год!!! - Сплеснула она ладонями.
   - Да солнышко, Новый год. - С облегчением вздохнул Роман и прижал её к своей груди. - Хоть что-то тебе объяснять не надо. - Подумал он.
   Лена стала бегать по дому, скача на одной ноге одевая колготки.
  - Солнышко, ты не торопись, я пока выйду во двор, прогрею машину. А ты соберись, но только не слишком время затягивай.
   Рома вышел, походил по двору, растягивая время, выкурил несколько сигарет. В теплой машине его начало склонять на сон.
   - Сколько можно! - Выругался он про себя, и вылетел с машины как угорелый.
   Лена стояла у камина, рассматривая языки огня, в глазах её читалась печаль.
   - Вика! - Окликнул он её.
   - Да. - Беспристрастно ответила она.
   - Ну, сколько я могу тебя ждать, а ты ещё не одета. - Зло заявил он.
   - Куда ждать?
   Рома сел на маленький диванчик, обхватив голову руками и глубоко вздохнул.
  - Мы собрались выехать с тобой в город. - Сказал Роман, подчёркивая каждое слово.
  - Зачем?
  - Что бы устроить дома праздник. - Вздохнул он, пытаясь взять себя в руки.
  - Какой?
  
   Открыв глаза, она увидела перед собой Рому, с пропитанной нашатырем ваткой в руке. Её округленные глаза быстро заморгали, а потом застыли в пространственном взгляде.
   - Вика, Вика. - Стал трясти и давать мягкие посещены по лицу.
   Её опустевшие легкие, насосом втянули в себя воздух. Сухой кашель сдавил горло, перевернувшись на бок Лена стала прокашливаться, воздух продёр гортань и от болезненных ощущений по щекам потекли слёзы.
   - Что, что случилось? - Спрашивала она.
   - Я и сам хотел бы это узнать.
   - Мы едем? - Боязно, спросила она, понимая, что что-то испортила.
   - Куда? Ты в таком состоянии.
   - Всё будет хорошо, поверь, я обещаю. - Начала упрашивать она.
  
   Машина остановилась возле огромного Торгового Центра. Под руку с мужчиной вышла шикарная женщина, держа спину прямо и гордо. Неуверенность ей придавали лишь глаза, которые бегали в разные стороны, пытаясь запомнить и понять всё что происходит во круг.
   Город наполняли бесконечное количество элюмисцентных ламп. Они меняли свои цвета, словно танцуя под свою некому не слышную песню. Роскошные вывески, своей красотой манили зайти в помещение и оставить там добротную сумму денег.
   - Да она какая-то дикая! - Можно было сказать о Лене, обратив на неё внимание в данный момент. Стоявшую с открытым ртом перед входом в Торговый Центр.
   - Лена! Ленка! Это же ты! - Подбежала к ней женщина и стала крепко прижимать её к себе.
  Роман растерялся, не зная как реагировать в сложившийся ситуации. Взяв себя в руки, он уже заготовил фразу для незнакомой женщины.
   - Извините, но Вы ошиблись. - Оттолкнула аккуратно её Лена. - Меня зовут не Лена,
   Алеся ошеломленно отошла от своей подруги, не понимая, что произошло.
   - Но.- Произнесла она. - Я извиняюсь, просто, так похожи, на мою... - Алеся замялась, не зная стоит ли продолжать начатое предложение. - старую знакомую. - Выдавила она из себя. - Хотя, да, я ошибаюсь, у неё глаза другие.
  
   Полюбившийся уже родной дом, встретил своих хозяев полной темнотой и теплотой. Украшая елку влюбленные не замечали как перевалило за полночь.
   - Рома.
   - Да солнышко.
  - Это правда? - Тихо спросила Лена, лежа на его груди.
  - Что конкретно тебя интересует? - Рома произнёс это так, как будто не понимает, в самом деле о чём идет речь.
  - Это правда? - Повторила она. - Что меня зовут Лена?
  - Нет. Это не правда, тебя зовут Вика. - Рома произнес это так, что сам поверил в свои слова.
  И он был прав. Ведь данную женщину звали именно так, а не как не иначе. Имя Лена не имело к ней не какого отношения. Всё что связывало её с Леной, осталось в далеком прошлом, осталось там за чертой, за чертой её разума.
   - Я тебя не когда не спрашивала? - Начала она, немного помялась, и подобрала тон разговора. - Что произошло в моей жизни, что я не чего не помню.
  - Некоторые вещи лучше не знать и жить в сладком не видение. Ты готова услышать правду.
  
  Глава 14
   - Петр, я точно говорю тебе, что это была она. Нет, я не могла ошибается. Это была она. Но, в то же время какая то другая. Чужая. - Алеся, проговаривала это в телефон. - Это была наша Лена. Но с другой стороны и не она. Петр, да еще пол года, я тебя уверяла в том что её убили. Я и сама в это верила. После того что произошло, выжил бы только один, и этим одним был Павел. Я не думаю что её бы так просто отпустили.
  
  - Соня, я уезжаю в Загреб.
  - Папа, в канун Нового Года. А как же я? Ты хочешь оставить меня здесь одну? - Стала ныть Соня.
  - Солнышко, я туда и обратно.
  - Ну пап, возьми меня с собой.
  - Нет, извини но нет.
  - Это твой окончательный ответ? - Нахмурилась она.
  - Да.
  - Зачем ты туда едешь? - Тон Сони резко изменился, голос стал грубее, а взгляд стал жёстче.
   - Я сейчас не могу тебе сказать. Но обещаю, я со временем всё расскажу.
  - Папа.
  - Да.
  - Это связано с мамой?
  - Я не хочу об этом говорить.
  - Папа, мы не поднимаем эту тему уже полгода. И я имею право знать, что у вас с ней произошло.
  - Нет. Соня, нет.
  - Я не маленькая и думаю что переживу , столь глубокое потрясение. Почему вы расстались?
  - Соня! - Повысил тон Петр.
  - Что произошло такого, что нам пришлось уехать?
  - С моей стороны как раз и не произошло. Это у мамы твоей надо спросить, почему ей спокойно не жилось?
  - Зачем ты едешь? - Приглушила она тон разговора.
  - Я же тебе сказал, что это не твоё дело. - Попытался успокоится Петр.
  - Да. И вопрос с мамой тоже не моё. Но это не чужой мне человек и мне надо знать, что конкретно произошло.
  - Соня.
  - Я люблю её, я соскучилась.
  - Да, но видно она не любила тебя столь сильно как ты её. - Петр сделал паузу в своем не корректном замечании в сторону Лены, хотя оно было и весьма уместным. - Соня, любовь матери к ребенку должна быть совершенной, эта та любовь в которой нет иллюзий и нет разочарований, ведь совершенные чувства нельзя чем-то разочаровать. Прости за мои слова, но у вы, я не считаю что любовь твоей матери к тебе была совершенной. В любом случаи она не сделала то что сделала.
  -Папа, прости, но в тебе говорит обида, а не здравый ум. Хоть и твои слова и несут долю правды, но это всего лишь доля. Зачем? Зачем ты так? - Разочаровано спросил Соня.
  - Что ты хочешь услышать? - Вспылил Петр и его жвальные железы забегали одна от другой.
  - Порой мне кажется, что ты по прежнему её любишь, а молчишь потому что боишься запятнать её честь передо мной. - Но Петр промолчал и не чего не ответил на риторический вопрос Сони. - Папа, - продолжила она, - Два чувства живут в тебе, и оба ты испытываешь к ней. Это любовь и ненависть. Пока ты их чувствуешь, значит ещё не всё утрачено.
  - Нет, Соня, я давно не люблю её как женщину. Мы столько времени в месте что скорее всего это не ненависть а разочарование. Это не любовь, а благодарность за прекрасные годы и за твою жизнь.
   -Если бы не любил и не ждал, то давно нашёл бы ей замену, а не коротал свои дни в одиночестве.
   - Соня. Ты...
   - Папа, дети в любом возрасте остаются детьми для своих родителей, но если не заметил, то мне стоит подчеркнуть, что я выросла. - Соня сказала это таким тоном, что Петру пришлось задуматься над словами своей дочери.
   - Нет, ну так не бывает, - стал возражать он, - ты точно как она. Хрупкое сердце, холодный рассудок и противостоящая всему душа. Три разных особи, которые идеально уживаются в одном прекрасном теле.
   - Если это так, она некогда бы меня не осудила, что бы я ни сделала. Точно, так как и я её не осужу. Ведь некто точно не знает, какая причина её поступков.
   Петр сдал свои позиции в споре с маленькой девочкой, и подойдя к ней крепко обнял её.
   - Я еду маленькая. - Шепотом прошептал он.
   -Езжай. - Произнесла она на выдохе так, что Петр четко услышал: " Как же меня достал этот старик".
   - Ты уже сердишься за своё одиночество здесь.
   - Нет, я справлюсь. И у меня есть много других занятий, чем сидеть со своим стариком.
   - Я постараюсь приехать перед Новогодней ночью.
   - Уж постарайся, я то знаю этот тон.
   Теория относительности времени, столь жестока и столь точна. Стрелки часов всегда идут одинаково, а мы их чувствуем каждый раз по-другому.
   Перелет в Загреб для Петра оказался мучительно долгим. Он ясно понимал, что встреча с Алесей не расставит всех точек над i.
   Лена, или черт её побери Вика, была и останется любовью всей его жизни. Петр был однолюб, он любил одну и пронесет эту любовь свозь всю жизнь. Он зачастую подозревал свою благоверную в обмане, но в слепой любви принимал всё что ему вскармывали и не пытался найти других вариантов, что бы не тиранить своё сердце. Смешанные чувства разрывали его изнутри, травили душу и терзали мозг. Злость, ненависть и обида, но больнее всего тиранила несчастная больная любовь. Когда он её найдет, то что он ей тогда скажет. Как он будет смотреть в её лживые глаза, но всё же он ехал, не зная зачем и для чего он туда едет. Может он просто хотел получить ответы, вопросы которые он не знал. Простит ли он её или уже простил.
   - Где ты её видела? - Это было первое, что услышала Алеся из уст Петра при встрече.
   - Здесь в Загребе, в центре. - Начала перечислять варианты она, не зная что точно его интересует.
   - С кем она была?
   - Тебе что? Имя, фамилию, рост, вес, - стала иронично перечислять она, но посмотрев на почерневшее лицо Петра, поняла что ему не до шуток. - С мужчиной. Петь это была она, но у меня возникло ощущение что она не чего не помнит.
   - Это может быть блеф.
   - Нет, я уверена в том что говорю. Её взгляд.
   - Что взгляд? - Петр вцепился за версию Алеси как за соломинку, которая вытащит его из этого ада.
   - В её взгляде должно было проскользнуть ноты удивления, "Мол, какого хера ты здесь делаешь?".
   - А и действительно какого?
   - Путевка как то подвернулась сама собой, и я не могла проворонить этот шанс.
   - А ты не задумывалась, что она подвернулась тебе не просто так.
   - Вот теперь задумалась.
   - И ты еще веришь в то, что встреча случайна?
   - Я тебе всё рассказала о нашей с ней последней встречи, и о том что творилось потом.
   - Ты не выносим. - Начала раздражатся собеседница.
   - Еще запой тираду "сколько лет она тебя терпела".
   - Как там Соня? - Перевела она разговор.
   - Я не за этим здесь.
   - А зачем? Кого ты ищешь Лену, или Вику?
   - Надо искать детектива.
   - Ну, на конец-то, хоть одна светлая мысль. Я уже подсуетилась. - Алеся протянула визитку. На ней красовалось имя Влахо Колак. - Говорят он из лучших. Я созвонилась с ним, он ждет нас к пяти вечера.
   Петр посмотрел на часы, до встречи оставалось сорок минут.
   - Блять, Алеся сорок минут. Чего ты сразу не сказала.
   - Успеем, тут пару кварталов.
   В маленькой коморке их ждал полноватый низкорослый лысоватый мужчина. Его шёпот с трудом можно было разобрать, но вслушавшись в его речь можно было услышать веские аргументы и доводы по данному делу.
  
   - Папа! - Вскрикнула Соня и подбежала к нему, цепляясь на шею как обезьянка.
   - Привет маленькая. Ты чего в порту?
   - Соскучилась!
   - И я скучал.
   - Ты всё решил?
   - Думаю да.
   - И...
   - Ты опять включила свой бронепоезд?
   - А я праздничный стол накрыла.
   - Молодчага, я даже и не сомневался в этом.
   - Я знаю. - Ласково улыбнулась она в ответ.
  
   Волшебная ночь, не обошла стороной не кого. Ему не давали покоя её глаза. Глаза, пропитанные на сквозь надеждой. Он искал их по всюду, но не находил. Он знал где искать но не решался. Его мозг только был направлен в одном направлении и это была работа. Не так много осталось отверженных от мира и настолько провалившихся в работу. Он был одним из них. Не считая часов и дней сидел там в коморке, ища выходы, лазейки что-то анализируя. Он начисто забывал о семье, да и семья его тоже давно забыла. Совместный завтрак и его деньги держали их еще рядом.
   До полуночи оставалось порядком четырёх часов. Он решался, выпев для храбрости, он завел монотонную тихую речь. Речь, в которой не проявлялись эмоции.
   Он постучал в робко в дверь. Она открыла.
   - Влахо! - Удивленно произнесла Алеся.
   - Да, можно войти.
   - Конечно, входите.
   - Я, искал вас. Искал ваши глаза.
   Алеся хотела того за чем и шел Влахо. Пару слов, пару пере взглядов. Всё закрутилось, завертелось. Он снял с себя пиджак и растлил его на столе. А потом брал её на этом пиджаке, на этом столе. И всё пахло их похотью, всё билось в унисон. Он кончил. Сказал: "Прости", и ушёл. С ним ушёл и старый год, и старая жизнь.
  
   Свежий морозный воздух проникал сквозь открытую форточку. На столе стояла открытая бутылка коньяка, пепельница и пару салатов из местной кулинарии. Загреб мерцал огнями, куранты пробили полночь. По небу разнеся взрыв салютов, и отголоски искр мерцали в окне этой маленькой кухни. Это был первый Новый Год, который он встречал в одиночестве. Подняв полный бокал перед зеркалом, он выпел содержимое залпом.
   - С Новым Годом, с Новым Счастьем. - Произнес он отражению. На него смотрел светловатый мужчина, вески которого покрыла легкая седина. плечи опустились к низу, а на упругом лице появились глубокие морщины в области рта и глаз. Еще пол года назад он был другой. Другой во всём, помыслы, внешность он даже растерял свою уверенность в себе и завтрашнем дне.
   В Загреб он последовал за Алесей. Да и последний полгода он был прикован к этой женщине. Прикован на расстоянии. Отслеживал каждый шаг, каждый звонок. Это он подсунул ей путевку в Хорватию. В его душе оставалась надежда, что эта встреча возможна.
   - Павел Владимирович с Новым Годом. - Поздравил его вошедший Гена.
   - И тебя. - Сухо ответил он, потирая руки.
   - Грустим?
   - Да, я как бы и за этим и приехал. - Павел замолчал.
   - Почему вы вчера не подошли к ней?
   - А вот не за этим я здесь. Зачем, что бы еще раз потерять? Время, Гена, всему свое время. Только оно расставит всё по местам.
  
   Ярость и гнев быстро отступили на задний план, это случилось по дороге в больницу.
   - Гена, сворачивай. - Прокричал он тогда.
   - Зачем? - Не понимая, спросил тот.
   - Сворачивай, я сказал.
   Во дворе стояла пожарная машина, они дотушевали остатки сгоревшего дома. Павел с ходу рванул в подвал.
   - Куда, держите его, - орали пожарные, - Там не кого.
   Павел вышел с пенистого подвала. Сел в машину и с радостным отчаянием произнес:
   - Там никого!
   - Это хорошо или плохо? - Спросил Гена.
   - Да, вот не знаю. - Ответил он и с облегчением вздохнул.
  
   Это была волшебная ночь. Волшебством пропахло всё, ним был пронизан воздух и вдыхая его, волшебство просачивалось в кровь. Куранты били полночь, загадывались желания. Возле озера они запускали салюты в воздух, а в небе они разрывались тысячами звезд. Закидывали друг друга мокрыми снежками и сливаясь в поцелуях валялись в снегу. В глухом огромном лесу маленький дом жал своих счастливых господ, что бы приютить их своим теплом.
   В комнате был чуть приглушенный свет, горел камин и они уединились на нем вдвоем, по краям стояли свечи. Он страстно целовал её губы, шею , грудь спускаясь всё ниже и ниже. Ее тело судорожно билось от прикосновений, будто электрический заряд проходил сквозь нее. Она ласкала его грудь, и ей нравилось каждый рельеф его тела ,каждая волосинка его груди каждая клеточка тела, в поцелуях она спускалась всё ниже а в области ремня остановилась и пристально посмотрела ему в глаза. Боже какие у него были глаза. Бездна, в которой хотелось тонуть, огоньки в глазах завораживали и принуждали смотреть в них вечно. А миндалевидный разрез? От этого взгляд был всегда таков, словно он знает о тебе какой то секрет но не раскроет его не под какими пытками. Аккуратно расстегнув ремень, вытащила его член с тканевого плена и прикоснулась к гладкой головке губами. Но он ее отдернул и жадно впился в губы, подбросил как пушинку на спину , и она почувствовала как он медленно погружает в неё все свое естество. С каждым толчком его удары становились сильнее и глубже. Она была всецело в его власти но ей было этого мало, в такие моменты он становился для неё больше чем богов, важнее чем воздух. Он сжимал ее грудь и вкушал ее будто самый сладкий плод, целовал ее шею и прижимая руками бедра все чаще и чаще погружался в не и сильнее. Он проводил так нежно руками по ее волосам, заглядывая в глаза, в ее бездонные огоньки души, и будто нечего на свете больше нет только она, и ее сердце, они слились в унисон. Сердца их выскакивали. Она чувствовала, что ей больше нечего не нужно только его, его еще, еще. И тысячи мелких взрывов пробежали по её телу, принимая тысячи его частичек и чувство того, как он извергает из себя семья ей в лоно.
   И они рухнули. Он не переставал ее ласкать, нежно водя по ее плечам, груди все опускаясь ниже и ниже, проникая туда своими длинными пальцами. Она вновь начала чувствовать приближение урагана. И тут он как зверь впился губами и своим языком в ее бушующий океан. Она чувствовала, как он ее ласкает, и прижимала, его голову к себе гладя волосы, все сильнее и сильнее сжимая его бедрами. Пережитое вновь ощущение перекрыло дыхание и вместо слов полились слезы от пережитого пика наслаждения.
   Отдышавшись, она решила продолжить то чего хотела с самого начала, ощутить его вкус у себя во рту. Он напрягся, предвкушая будущую усладу.
   Мысли, их не было они отошли в никуда. Стояло ей прикоснуться в очередной раз, своими сочными губами к его мужскому началу. Аккуратно облизав уздечку, она заглотнула его плоть. Стимулируя его плоть своими губами, небом рукой она получила того, чего так хотела. Его настиг финал, его тело напряглось, и испустило частичку ..... её на грудь.
   Она подошла к столу, и соблазнительно виляя бедрами, набрала стакан с водой. Она так жадно пила с кувшина, что струя воды потекла мимо рта, эротично спускаясь капельками по ее груди. Он не удержался, и подойдя сзади прижав ее сильно к себе, и снова погрузился.
  
  
  Глава 15
   Желание увидеть приходящую весну, было велико. И свидетельствовало этому перегнивший коричневый цвет, который с последними силами держался на своей основе. Последние сохранившиеся под снежным покровом, томились в ожидании первых лучей теплого весеннего солнышка. Лесная глушь, где не кто не поможет им вырваться с холодного плена, раньше отпущенного срока. Всё придет само собой, как задумала Матушка Природа, или как повелит ей в этом Отец Господь. Или...
  Или пока не вмешается третий. Тот, кто ставит себя выше всех, обладающий интеллектом. Тот кто уверен в бессмертии своей души. Тот кто не ценит не чужую жизнь не чужую душу. А кто то видел душу? Так что дает нам право считать, что этот дар присущий только человеку?
   Снег разлетелся в стороны и почерневшие листья увидели свою долгожданную весну. Их обласкали легким теплом, слабенькие солнечные лучи, как матерь встречает своих детей после долгой разлуки.
   Павел для Гены давно уже не был босом. Он стал для него другом. И стой поры многое поменялось в их жизни и в отношения друг друга. Павел по вспыльчивости своего характера мог иногда повысить тон, или сказать в приказном порядке, но останавливал сам себя, понимая, что это его единственный близкий человек, преданность которого проверенна временем.
   Разбивая небольшой, можно сказать даже маленький лагерь в лесу, они в поту разгребали снег, для места разбития палатки. Их место расположение находилось в метрах трехстах от небольшого домика егеря. Озеро, возле которого был построен этот дом, было покрытое тонкой коркой льда.
  
   Лена коротала время в лесу, пока Роман был в разъездах, собирая первые полевые цветы. С каждым цветком она заходила всё глубже в лес, и дальше от дома. Павел ходил у неё по пятам прячась в кустах наблюдая, за той которая его привела в эту чащу. Если один ищет встречу то она неизбежна. Он искал, не зная что говорить, как наладить разговор, как не испугать. Смелости предавало прошлое. Её бесстрашие, её сила. Полагаясь на удачу, он вышел с временного подполья, вышел и встал перед её глазами.
   Лена подняла глаза и увидела перед собой его. Когда-то желанного но уже не знакомого мужчину. Перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина с недельной щетиной на лице. С её рук покатилась корзинка, опрокинувшись с нее, выпали собранные подснежники.
   - Ой! - тихо и растерянно произнесла она.
   - Стой. - Крикнул, не ожидая от себя, Павел.
   - Да стою я, стою. - Ответила Лена, поднимая корзинку. - А что вы здесь делаете?
   - Я? - спросил он, не понимая, что происходит. - А что не видно?
   - Не знаю. - Лена осмотрелась вокруг себя. - А что должно быть видно?
   Павел оторопел, не понимая, что происходит, его глаза инстинктивно забегали по сторонам.
   - Я Вас знаю? - Не уверенно спросила она.
   - А должна. - Он произнес это на столько монотонно, что и сам не разобрал, был ли это вопрос или утверждение.
   - Не знаю.
   - Не понял. - Павел почесал затылок. - Ты утверждаешь, что не знаешь меня?
   - Да, а что? Я должна Вас знать?
   - Не знаю. - Повторил он любимую её фразу. - Так то я, - он замедлился и выдавил с себя, - Паша. - Подошёл ближе и протянул руку. - Привет!
   - Привет. А я Вика.
   - Вика? - Вырвалось удивленно.
   - Да, а что, что-то не так с моим именем.
   - Прекрасное имя. Победа.
   - Рома тоже так говорит. Я его победа.
   - Рома, так ты здесь не одна значит.
   - Да мы тут живем с моим любимым.
   - А любимый это Рома. А почему ты одна гуляешь?
   - А Вы, почему один?
   - Я на охоту приехал. - Произнес он, показывая на ружьё.
   - И на кого?
  Павел улыбнулся, он ведь четко знал в ком засядет пуля с этого ружья.
   - На кабана.
   - А Вам не жалко? Рома тоже ходит на охоту, но мне их так жалко. Я только готовлю, а он всё делает сам.
   " Она, что на самом деле не хера не помнит". - Подумал Павел.
   - Хотите чаю? - Неожиданно предложила она.
   - Хочу.
   - У на с чай с бергамотом. - По дороге к дому рассказывала Лена. - Я люблю этот чай.
  
   Из маленького заварочного чайника потекла янтарная струя. Наполняя собой чайные кружки, она царила непередаваемым ароматом бергамота.
   - А где сейчас твой муж?
   - Он уехал по делам, он последние время часто выезжает по делам. Рома так обрадуется когда узнает, что у нас были гости. - На одном духу произнесла она, еще чуть-чуть и от радости Лена бы хлопала в ладоши.
   - Вика, - Павел взял её за руку. - Я думаю, что не надо рассказывать обо мне Роману.
   - Почему? - С детской наивностью спросила она.
   - Я полагаю, - Начал мямлить Павел, пытаясь собрать предложение так, что бы не спугнуть её. - Если бы он хотел видеть в Вашем, (это слово далось ему очень тяжело, его губы на долю секунды скорчили такую кислую гримасу, что можно было подумать " Вот, это тот человек, который напор съел дюжину лимона".), доме гостей он бы их звал.
   - Мы просто живем далеко. - Настаивала она.
   - Вот, а могли бы и в городе.
   - А что если ты не прав. - Обиженно прижав губы, Лена скрестила руки на груди.
   - Я мужчина, я знаю. - Это была его единственная уверенная фраза во всём разговоре с Леной. И он бесспорно был в этом прав, он таки был мужчиной, особой которая полностью соответствовала этому термину. Павел не когда не ныл, он не позволял себе слабости, даже когда очень болело он терпел, и не кто не смел подумать о его боли. И главным козырем этого мужчины, это была его сила, власть которой хотелось подчиняться. Его пустые, мутные глаза не давали себя прочесть, но к нему не выносимо тянуло. Если ты рядом с ним можно, боятся только одного - его.
   - Но ты не знаешь Рому. - Лена выхватила свою руку, считая данные слова оскорблением.
   - Просто поверь, мне не зачем тебе врать. Не чего не говори, ему это очень не понравится. Чужой мужчина в его отсутствие, в его доме с его женой. Это бы не кому не понравилось.
   - Так зачем ты сюда пришёл ведь знал, что это ему не понравится. - Закричала она.
   - Ты не сказала что его нет.
   - Уходи.
   Павел поднялся, нежно поцеловал её руку и удалился. Оставшись одна Лена до заката солнца ходила сама не своя. Не находя места она размышляла над тем что сказать Роману, и говорить ли вообще. Слова Павла произвели на неё очень сильное воздействие, но она решилась сказать правду, ведь для неё не мысленно врать тому, кого ты любишь. В раздумьях она не услышала, как подъехала к дому его машина.
   - Рома. - Вскочила она, увидев его в дверях.
   - Привет. - Ответил он на отвали. - Вик, не сейчас. - И оттолкнул её с объятий. - У меня был тяжёлый день.
   Горечь обиды захлестнула её сердце. Она так ждала его, столько хотела рассказать, стольким поделится, а он оттолкнул.
   - Викусь, ты что обиделась?
   - Нет. - Глотая слёзы, соврала она. - Ты кушать будешь?
   - Нет, я не голоден.
   - Может, расскажешь, что у тебя произошло?
   -Просто тяжёлый день. - Погрубил он.
   По щеке Лены скатилась слеза. Быстро смахнув её ладонью, она посмотрела на Романа и улыбнулась.
   Очередное отсутствие Романа, невольно заставляло Лену думать о Павле. Перекручивать в голове их неожиданную встречу, его слова, о её любимом: "А что, ели Роман её больше не любит, если у него есть другая, ведь он не когда не говорил о своих чувствах к ней. Нет, её Рома не такой, она ведь его знает, а этот, Павел, он его не чуточку не знает. Он просто сказал глупость, что бы обидеть её". Лена даже не подозревала о том, что этой ночью её не кто не обнимет, постель будет холодной и одинокой.
   В долгом бесполезном ожидании, Лена отключилась под утро, на небольшом диване у камина. Ей снился сон что она не дождалась Романа и уснула, а он пришёл домой увидел её спящей и обиделся. От волнения она вскочила с дивана и метаясь с комнаты в комнату искала его. Но натыкалась только на холодные стены. Выбежав во двор, она закричала что есть мочи: "Рома, Роман". Лена ждала что он откликница на её возглас, а оставшись с глухим эхом обессиленная упала на колени. Прорыдав, на холодной заснеженной земле до изнеможения, она доползла до входной двери и по откосу поднялась, чтобы войти в дом.
   Второй день отсутствия Романа был во сто крат тяжелее первого. По всей кухни летали осколки битой посуды. Лились реки слёз, изнеможённая она уснула на том же диване что и прошлой ночью.
   С рассветом её разбудили шаги под окном. Лена спохватилась к двери и отрыв их на распашку вскрикнула его имя, но на пороге стоял Павел.
   - Ты?
   - Да, это я.
   - Я думала, что это Рома.
   - Я слышал. Похоже я как всегда не во время, ты же на порог меня не пустишь без своего мужчины.
   Лена, отошла от двери и жестом показала гостью, что он может войти.
   - Так, где твой благоверный?
   - Его нет. - Комок сжал горло. - Третий день.
   Не удержав боль, Лена разрыдалась и прижалась к его груди. Павел оторопел, он не ловко прижал её к себе в утешениях.
   - Не надо. - Выдавил он из себя. - Не стоит плакать.
   От этих слов она разрыдалась ещё сильнее. Лена сидела на диване, пожав колени.
   - Вот возьми. - Павел протянул ей чашку с чаем. - Ты кода кушала последний раз? - Она молчала, продолжая смотреть в окно. Он встал и подошёл к плите, почесывая затылок вспоминая как это чудо технологий работает.
   - Ты не против, я тут порылся в холодильнике. Повар с меня никудышней, но разогреть я могу. Павел стоял с тарелкой нагретых тушеных овощей, вокруг его бедер было обвернутое кухонное полотенце, но это не производило на Лену ни какого впечатления. Присев возле неё на корточках, Павел набрал в ложку овощей и держа руку на весу ждал, когда лена откроет рот. Посмотрев на него, проявилась секундная улыбка на губах Елены.
   Время шло к закату, Лена лежала у Павла на коленях и усыпала, пока тот гладил её волосы.
   В дверь постучали. Укутываясь халатом по теплее, Лена медленно подошла к двери, за дверью снова стоял Павел, в его руках была кедровая шишка.
   - Вот, - протянул он ей,- Что бы не с пустыми руками. Я войду.
   Две недели из дня в день он приходил к ней с рассветом. Так же, как две недели о романе не было никакой весточки. Павел говорил о том, что Роман скоро появится, что не чего страшного с ним не случилось и всему есть своё объяснение.
   Она плакала, а ему от этого болело. Порой получалось её отвлечь, и её губы рисовали улыбчивый узор. Иногда ему удавалось обнять её. И каждый из них расценивал эти объятия по-разному. Она как утешения, он как в последний раз. Он верил, что не когда больше не отпустит её от себя. Ведь именно в эти минуты Лена была такой, какой он знал её в юности. Робкая, нежная и непосредственная, не испорченная этим алчным миром, даже слегка наивная.
   Павел наклонился к ней и нежно поцеловал её уста. Лена отшатнулась назад, замахнувшись рукой она собиралась отвесить ему оплеуху. Её рука зависла в воздухе замерла, Павел остановил её. Дернув к себе он начал жадно целовать её губы. Лена крепко сжала свои уста не позволяя залезть ему, своим мерзким языком ей в рот.
   - Солнышко. - Горячим потоком лились его слова по её телу. - Я так виноват. Прости, прости меня.
   Лена не понимала, за что он просит прощения и в чем виноват этот человек, ели не считать того, что он пытается взять её силой, или может в чём-то другом, что она еще не знает.
   Павел продолжал целовать Лену, её тело подалось его власти. Возникшее в паху возбуждение, прокатилось волной по всему телу, откликаясь эхом в голове и ногах. Он остановился, понимая, что берёт эту женщину силой. Лена посмотрела на него и прикоснулась к его губам.
   В эту ночь Павла переполняли молекулы счастья. Столько лет потрачено впустую. Столько поисков, попыток если мог вообще не отпускать. Еще лет семнадцать назад она была только его. Семнадцать лет назад, она на коленях просила, что бы он остался. Отдавала своё тело, а он не брал. Он отдавал её другому, но не хотел себе. Ей пришлось умирать, умереть несколько раз, и только тогда он понял на сколько она нужна. Ведь чувство, что его душа поёт просыпается только рядом с ней.
   Лена спала, комнату окатил луч утреннего солнца. Павел касался губами его оголенного плеча.
   - Я заберу тебя отсюда. - Шептал он ей на ухо.
   - Рома, Ром ты куда? - Прошептала она сквозь сон.
   - Лена проснулась одна в остывшей постели. Павла не было, его не было в комнате, его не было вообще. - Пусть это будет сон. Что я наделала, зачем.
   Чувство вины захлестывало её, призрение к самой себе - вот что она испытывала в данный момент. Всё смешалось боль, ненависть, обида, слабость.
   - Он просто тобой воспользовался. - Твердила она сама себе. - Ты для него как тряпка, вытер ноги об беззащитную женщину и после всего бросил одну. И где он сейчас? Где? А где Рома? Осталась одна, ненужная не кому. Сначала он сбежал и наверное не вернётся больше не когда. Оставив вот здесь, свою птичку одну, умирать в одиночестве. А теперь и ты, сбежал как трус. Выходит, что дело во мне, что во мне что-то не так?
  
   - Гена. Давай собирай наш лагерь, мы уезжаем. - Павел отошёл в сторону и вдогонку к своим словам добавил, - Гена скажи своим, что бы отпустили его.
   - Не понял? - Переспросил тот. - Зачем?
   - Он будет молчать, а она без него не может. Любит. Она как бы сказать, счастлива с ним. А я ей желаю счастья.
   - Но ты же только что был с ней, бросишь всё перед победой?
   - Ели бы женщина знала более изощрённый способ отомстить, она бы не изменяла.
   - Что, взять вот так и отпустить его? - Перевел разговор он в другое русло.
   - Ты что дебил? - Сорвался Павел. - Ладно, извини. Просто сделай так, что бы он сбежал.
   - Не вопрос, организует.
  
   Уставший и избитый он ехал домой. Он летел домой не видя дороги, спешил к своей любимой. Тревога, которою он испытывал на протяжении всего этого времени, съедала его изнутри. Он терялся в догадках.
   - Рома! - Она открыла дверь. - Рома, это на самом деле ты? - Она уже не ожидала его увидеть на пороге этого дома.
   - А ты что ждала кого-то другого. - От его слов повеяло холодом.
   - Что произошло, что с тобой и где ты пропадал столько времени?
   - Разве так встречают любимого?
   - Я так тебя ждала, я столько проплакала, а ты...- Он заключил её в крепкие объятья, а она рыдала. От того, что не дождалась, что в разлуке больно было.
  
   Петр был далеко от Загреба. Перезваниваясь с Алесей, следил за ходом дела. Лена оставила достаточную суму, что бы найти себя. В каждом закоулке Хорватии были люди которые с особым интересом искали ту, которая даже не пряталась. По правде говоря, не все оправдывали ожидания.
  
   Глава 16
  
   - Сонька вставай, хватит дрыхнуть!
   - Пап, отстань. Я сегодня могу выспаться?
   - Согласен.
   - Вот и хорошо. - Подумала она.
   - Сонь, с Днём Рождения.
   - И я тебя люблю.
  
   Сони исполнилось пятнадцать. Уже прошло чуть меньше года, с той поры как она последний раз видела маму.
   Отец по-прежнему не давал ей ответы на вопросы о маме. Но, надо отдать должное, в ответах Соня, особо не когда не нуждалась. Еще тогда живя в Одессе, ей довелось узнать о своей матери намного больше, чем знал о ней отец.
  - Я убиралась, и кое-что нашла. - Эти слова были адресованы года два назад своей матери.
  - Ну и что же? - Лена замерла, догадываясь, что могла найти её дочь.
  - Сейф.
  - Ну и что здесь такого. Сейф как сейф, у кого сейчас нет сейфа! - Начала давать задний ход она.
  - Да, тогда почему папа не знает о нём.
  - А зачем? У каждого есть свои секреты. У тебя же есть от меня секреты? - Лена стала переводить разговор в другое русло.
  - А что если я скажу, что открыла его.
  - Но ведь это будут только слова.
  - Я так не думаю. - Покачала она головой.
  - Зачем? - Эхом пролетело по кухни. - Кто дал тебе право открывать то, что тебе не принадлежит. И что за привычка везде сунуть свой мелкий нос.
  - Прости меня, за моё любопытство. - Соня отвела глаза в сторону.
  - Скажи, что ты там хотела увидеть?
  - Не знаю. Но то, что я там увидела превысило все мои ожидания.
  - Что? - Насторожилась она.
  - Мам, а ведь серьги которые ты мне подарила, были с настоящими брильянтами? А откуда у нас деньги на такие безделушки.
  - Ну, рассказывай, как ты узнала, что камень настоящий. Ведь очевидно, что не на глаз.
  - Только не ругай, ладно.
  - За это ты переживаешь, а как лезть, куда не надо ты не волновалась о последствиях. Ладно, рассказывай.
  - Мне нужны были деньги...
  - Зачем?
  - Я хотела...
  - Можешь не уточнять, говори о главном.
  - Хотела заложить одну серьгу и сказать что потеряла. А она затянула на столько, что рука не поднялась. А через пару дней я обнаружила сейф.
  - И ты решила по-тихому взять нужную суму.
  - Нет. Хотя если честно, то первая мысль была именно такая.
  - Стоп, а откуда ты знаешь, что папа не знает о сейфе.
  - Я спросила.
  Лену обдало холодным потом. Ведь Петр тоже мог заглянуть в сейф, что бы увидеть его содержание. Что ему говорить, как оправдываться? Мысли путались в голове, хаотично меняясь одна на другую.
  - Мам, не реагируй так.
  - Как, словно у меня сейчас будет инфаркт?
  - Мамулечка моя. - Соня подошла и крепко обняла мать.- Я тебя люблю.
  - А я тебя и ты сейчас мне зубы заговариваешь.
  - Ты всё равно самая лучшая.
  - Что ты сказала папа. - Повысила она тон, расставляя акцент на каждом слове.
  - Я спросила, почему у нас нет сейфа?
  - А он?
  - Он ответил, что деньги полезнее хранить в банке.
  - И ты сделала вывод, что это мой сейф.
  - Да.
  - И как ты открыла это чудо технологий.
  - Попросила Мишку.
  - А он видел что внутри?
  - Его просили открыть, а не шастать.
  - А я всё считаю, что ты у меня маленькая.
  - Я и есть маленькая, но мой возраст отнюдь не показывает моего ума. Я же видела, что было в этом "ящике Пандоры". Ладно, деньги, зачем дома фальшивый паспорт.
  - Ты понимаешь...
  - Честно, если бы я не чего не знала, то не осмелилась подойти на километр с этим неприятным разговором. Просто расскажи свою историю, заполни те пробелы, которые я не смогла собрать.
  - А что если паспорт, который ты нашла настоящий? - Очень не легко дался рассказ Лене. Она думала над каждым предложением над каждым жестом, дабы не ранить юную дочь.
  
  - Соня! Хватит спать! - Петр в очередной раз зашел в комнату.
  - Да встаю я, встаю. А ты мне завтрак приготовил?
  - Приготовил.
  - А ты когда на роботу пойдешь.
  - Уже надоел? - Саркастически спросил он.- Не можешь дождаться вечеринки по поводу дня рождения.
  - Папа.
  - Да, тут такое дело. Мне надо уехать не надолго.
  
   Это был долгожданный день для Сони. И важность его не как не относилась к тому факту, что это был её день рождение. Сегодня она ждала не кучу друзей и огромную вечеринку, а всего лишь курьера. Дождавшись его, она получила длинноватую прямоугольную коробку. В такую обычно кладут розы на длиной ножке. Сняв крышу, она увидела как подарок окутывала в шелковая ткань изумрудного цвета, а на ней сверху записка: "С днём варенья. Скучаю. Миша Голубниченко. P:S: Надеюсь, ты не наделаешь ошибок".
   Легкой вуалью сползла изумрудная ткань. Глаза ослепил яркий блеск, когда взгляду открылось всё очарование великого мастера Лянко Глубянова. Перед Соней лежал тот самый меч, который в своё время принадлежал Павлу. Достать не обычный подарок, Мише стояло очень больших усилий. Затраченный труд оправдывал себя, подарок назначался любимому человеку.
  
   - Ваша жена. - После приветственных рукопожатий заговорил Влахо. - Её сейчас зовут Виктория Савельева.
   - Не удивлен. - Произнес Петр, при этом его правая бровь слегка поднялась.
   - Это ещё не всё.
   -Я понимаю, я же не за именем приехал.
   - Она, - начал мнятся детектив, - у неё амнезия.
   - А вот это уже интересно. - Петр заерзал по стулу.
   - У неё глубокий провал в памяти, не помнит не чего. Проживает с Романом Савельевым, находится в положении от него же. Мы так и нашли её, когда она становилась на учетную запись. Ведущий врач мой давний знакомый и он любезно поделился со мной этой информацией. - Влахо демонстративно зашевелил пальцами.
   - И сколько. - Спросил Петр ясно понимая тонкость денежного вопроса.
   -Что Вы Перт, - Влахо скрестил руки на груди. - Десять.
   - Где проживают?
   - Над этим мы сейчас работаем. Есть еще одна печальная новость. Поэтому Вы бы выпели. - Он протянул полный стакан скотча Петру. - Лена она...
  
   Павел продолжал жить в Загребе, изредка выбираясь в лесную глушь. Наблюдая за Викой и Романом, сердце обливалось кровью и разрывалось на части. Злился на себя, что отпустил. Почему любишь - отпусти, не должно быть так, любишь - держи, борись за своё счастье. Он ждал, когда дома останется одна Елена.
   - Чего тебе? - холодно спросила вошедшего Павла.
   - Поговорить.
   - Ты думаешь, нам есть о чём разговаривать? - Ноги подкашивались, но она держалось гордо.
   - Прости. Я не имел права так поступать с тобой.
   - О, совесть заговорила. Зачем ты пришёл, тебе так необходимо моё прошение.
   - Хочу, что бы ты знала, я сожалею о содеянном.
   - Я тоже. - Сухо произнесла она, давя в себе подкатившийся комок. - Мне теперь стыдно смотреть ему в глаза. Это предательство, всего лишь ночь не дождалась.
   - И за это прости.
   - В этом нет твоей вины. Я не должна была звать чужого мужчину в дом.
   - Моя вина есть.- Подумал, про себя он.
   - Стой. - Крикнула она ему вдогонку. - Я беременна: двойня.
   - Поздравляю, - обиженно кинул он, - с пополнением. - Павла душила обида, Другой получил, то о чём он мечтал.
   - Себя поздравь.
   - Не понял!
   - Я ношу твоих детей.
   Не найдутся слова описать радостные чувства Павла. Одним прыжком преодолел расстояния, подхватил на руки и стал крушить Лену по всей комнате.
   - Паш, меня сейчас вырвет.
   - Я стану папой, я стану папой!!! - Кричал он.
   - Паш, Павел! Остановись. - Он остановился. - Боюсь огорчить тебя, я просто хотела что бы знал. Я в любом случае остаюсь с Романом.
   - Нет! - Закричал он. - Я не отдам тебя, слышишь?
   - Ты должен уйти.
   - Зачем ты делаешь вечно из себя жертву? Тебе еще сам ой не осточертело. - Лена стояла, хлопая глазами, слушая его чушь. - А извини, я забыл: ты же не чего не помнишь. Подумай на досуге, почему ты так легко впустила меня в свой дом.
   - Ты о чём сейчас говоришь.
   - Да так не обращай внимания.
  
   Рома перешагнул порог ведущего врача консультанта. В дороге он подбирал множество вариантов, которые могли объяснить слова: "Срочно приезжайте один". Открыв дверь, он не заметил, как вошёл в кабинет с дверной ручкой в руках.
   - Полагаю, я Вас сильно напугал? - Спросил доктор, глядя на оторванную ручку.
   - А это, я возмещу. - Ответил Роман, не взирая на эту мелочь.
   - Присаживайтесь. Тут такое дело, пришли анализы Вашей супруги.
   - Что-то не так?
   - Онкологический анализ дал положительный ответ.
  
   Петр опрокинул стакан скотча и ждал, когда Влахо Колак продолжит свою речь.
   - Ваша жена жаловалась когда-то на головные боли?
   - Били случаи, но какое это имеет значение.
   - Самое что не наесть прямое. У Елены была предрасположенность к онкологическим заболеваниям?
   - Я сейчас не совсем Вас понимаю.
   - Разве, Алеся, подруга Вашей жены не рассказала о том, что у Елены была опухоль головного мозга, расположенная на гиппокампе?
   - Как видите я много чего не знаю о этом человеке.
   - Алеся поделилась со мной этой информацией. Так же она рассказала, что Елена взяла с неё клятву, что та ни под каким предлогом не расскажет об этом Вам.
   - Да уж, вот так новость.
   - Дело в том, что анализы подтвердились. Есть версия, что после полученных травм опухоль начала расти. Вследствие чего она потеряла память. Без лечения она протянет максимум три-четыре месяца.
  
   Не выносимо больно смотреть как умирают твои близкие. Смертельно смотреть как умирает твой ребенок. Для Романа Лена была ребенком. Вытащив её с горящего подвала он подарил ей вторую жизнь. Он заново учил её жить, делать первые шаги, когда она потеряла память. Теперь пазл сложился.
   Лена сидела на полу возле открытой питчей клетки. Слёзы текли по щекам.
   - Яска умерла. - сказала она вошедшему Роману.
   - Вик, послушай...
   - Это значит, что я тоже умру, ведь она это я. Я твоя птичка, понимаешь. - Роман тяжело вздохнул. Лена попала в яблочко.
   - Ты не умрёшь всё можно изменить.
   - Ты о чём?
   Рома старался смягчить удар. Говорил что в этом нет не чего страшного: рак не приговор, это лечится, нужно пройти определённый курс лечения. Дарил надежду, что всё будет хорошо. Улыбался, держа её за руку. Он не смел, показывать ей свои страхи. Боль врезалась острым лезвием, разрывала душу клочья. Где то там в глубине он рыдал, от боли лез на стенки и крушил всё что попадало на глаза. Но это было лишь там в душе.
   - Я не буду делать аборт!!! - Кричала она.
   - Потому что от него. - Хотелось кричать ей в ответ. Но это были лишь догадки.
   - Я сначала рожу, а потом лечение. Ты сам сказал, что всё лечится, так почему нельзя подождать?
   - Если начать лечение сегодня, а не через четыре месяца! Ты этим решением можешь убить себя.
   - Я это чётко понимаю. Цена моей жизни слишком высока. Они не виноваты в этом. - Лена обняла свой округлившийся живот. - Не кто не имеет право воровать чужую жизнь в угоду своей. Если Господу угодно что бы я жила, я буду жить.
   - Господь дает шанс тебе жить дальше.
   - Люби меня пока я есть. - Тихо прошептала она.
  
  
  Глава 17
  
   Шёл седьмой месяц беременности. Роман мчался со всёй скоростью, ведь на заднем сидении машины лежала Лена.
   - Боже, как же больно. - Кричала она. - Ты быстрее можешь ехать, а то рожу прям в машине.
   - Потери ещё чуток, выжимаю всё что могу.
   - Рома кажется воды отошли.
   Он испытывал острое чувство дежавью. И как в прошлый раз он успел. У входа их ждали носилки и Лену поспешно забрали в род зал.
   Роман сидел в приёмной, когда к нему подошёл мужчина. На его плечах был накинут белый халат, которые выдавались всём посетителям.
   - Будем знакомы. - Протянул он руку. - Я Пётр, муж Елены.
   - А я Роман. Муж Виктории.
   - Роман Вы же понимаете, что мы говорим об одной и той же женщине. - Петр сел рядом на стул.
   - Да, Пётр, я знаю это. Что же Вас сюда привело?
   - То же что и Вас, она.
   - Пётр, давайте на ты. Ты наверняка уже знаешь, что она тебя не помнит.
   - Звучит как защита. А учитывая её диагноз, я даже не в обиде.
   - Думаешь, если она тебя увидит...
   - Нет. Я давно уже не претендую на её руку и сердце. - Пётр на секунду замолчал. - Это не чужой мне человек. Люблю ли я её, конечно люблю. Это чувство я называю "абсолютной любовью", что бы не было, для меня важно знать: она была счастлива. Она счастлива с тобой? - Роман молчал. - Хоть и причинила мне много боли, при всём я помню только хорошее. У нас есть дочь, Соня, я здесь из-за неё.
   - А где сейчас Соня.
   - Дома, в Лос-Анджелесе. Надо подготовить почву, не надо так с бухты-барахты, ей ведь всего пятнадцать. А почему Вика?
   - Я знал о её прошлом. Вот и подумал: так будет правильно.
  
   Воспоминания это боль, боль - шок. В схватках закрывая глаза, Лена видела тысячи картинок, они перекрывали дыхание. Воспоминания. Память так безжалостна к нам. Порой самое плохое всплывает, когда нам хорошо. Сердце замирает и ты жадно глотаешь воздух. И болит где-то в груди, очень болит. Резкая боль уходит быстро, но всё тело продолжает ныть. Да есть такие воспоминания, что ты их чувствуешь физически, как удары клинком. Фантомная боль, когда болеть нечему, а спазмы сводят тебя в судорогах.
   - Кто Роман Савельев. - С род зала вышла медсестра.
   - Это я. - Рома привстал.
   - У Вас девочка 1,9 килограмма, 34сантиметра. Поздравляю. Роды прошли положительно, Викторию направят в реанимацию, где с ней будут работать онкологи. Ребенок тоже будет под наблюдением.
   - Стойте, Вы сказали ребенок? Мы ждали двойню.
   - Да всё верно. Дело в том, что выжила только одна.
   Судьба, сука, коварная и зачастую твой кровный враг становится твоим единственным другом.
   - Натали. - Обратился Пётр к медсестре. - Мой друг может увидеть жену?
   - Нет, её сейчас везут в реанимацию. - Пётр подошёл к медсестре, взял за локоток и положил в карман солидную сумму. - Натали. - Так писалось на её бейджеке. - Я думаю, Вы согласитесь со мной, что моему другу смертельно не обходимо увидеть и жену, и дочь.
   - Роман, пройдемте со мной.
   - Рома. - Крикнул он вслед на русском. - Я подожду тебя здесь.
  
   Лена лежала в белых простынях, на пахе лежал лед, в груди капельница, на лице кислородная маска, на щеке слеза.
   - Как ты маленькая моя.
   - Отлично. - Шептала она. - Рядом в кувезе лежала маленькая девочка.
   - Она прекрасна, не правда ли?
   - Да она чудо. Но она одна. Мне жаль очень жаль, прости меня.
   - Ну что ты. - Он стоял на коленях возле койки и целуя ей руку утешал её. - Помнишь я вообще был против, а ты молодец настояла. Посмотри, какой у нас есть теперь ангел. Ты скоро поправишься, она наберет вес, и мы поедем домой.
   - Роман, Вам уже пора. - Торопила медсестра.
   - Как мы назовем её. - Спросил он.
   - Зозим - выжившая, осталась живой.
   - Зоя.
   - Да как Зоя.
   - Я пойду, меня ждет друг.
   - Ты не говорил, что у тебя есть друзья.
   - Он только что появился.
   Пётр ждал Романа и новостей о Лене. Увидев его он расспрашивал как она, как мог отвлекал от потери. Заехав в ближайший бар они пили до потере сознания. За Зою, за Викторию-Елену, и за ту, что не выжила. Напившись и забывшись, они остановились в мотеле, где продолжали пить до бессознательности и даже после этого продолжали пить.
  
   Лена и Зоя уже находились дома. Роман с огромной заботой смотрел за своими дамами. Лене с трудом удавалось вести себя как прежде. Рома думал, что её слёзы это после родовая депрессия, скорбь о погибшем ребенке.
   Она давно знала о своей болезни, намеренно не лечилась ведь считала что не заслуживает продолжения жизни. Как она себя ненавидела. Вспоминая последний год, проведённый с Романом, где она была нежной и робкой, от этого ей становилось на столько мерзко, что хотелось в петлю. В глубине души презирала Романа ,что спас от смерти. И бесконечно благодарна за то, подарил ей столько прекрасных дней. Те же чувства она испытывала к Павлу. Ненависть за то что искал, за исчезновение Романа - благодарность за дочь. Она любила Зою, скучала о Соне, лила слёзы.
   Год подходил к концу. В отличии от Романа она ждала его с равнодушием. Через силу стояла у плиты и наряжала дом. Единственное что вызывало улыбку, так маленькая Зоя. Лежа в кроватки, она энергично мотыляла руками и аукала себе под нос.
   - Ты готова, они скоро будут.
   - Не рановато только полдень. - Ответила она.
  К дому подъехала машина, и Роман пошёл встречать гостей. Лена игралась с маленькой Зоей, когда в дом её вошел Пётр, в его руках был огромный букет роз. За его спиной пряталась Соня.
   - Виктория встречай гостей. Это Пётр и его дочь Соня.
   Медленно отойдя от кроватки, она закрыла рот обеими руками, что бы не закричать. Соня кинулась ей на шею, догадавшись - мама её помнит.
   - Мама, мамочка. - Рыдала она. - Как же я соскучилась. Мамочка.
   - Сонека, золотая моя. Я глазам своим не верю это ты. Прости меня. Прости меня дуру. Я так виновата перед Вами.
   - Всё хорошо, мам, всё хорошо.
   - Теперь всё будет иначе. Я клянусь тебе.
   Пётр и Роман стояли в шоке у порога. Они не как не ожидали такой реакции Лены при виде дочери.
   За праздничным столом Лена произнесла тост.
   - Я хочу сказать - спасибо Господу, что дал мне все те испытания, которые пришлось пройти на моём пути. Я сейчас испытываю такою эйфорию, счастье, что Вы у меня есть. Может это не совсем заслуженно по отношению к Вам. Но впервые за долгие двадцать лет мне так легко. Я словно заново родилась. Пётр спасибо за то что ты научил меня верить. Благодаря тебе я теперь верю что как бы жизнь тебя не била, всегда есть в жизни хорошее, для чего стоит жить. И как правило оно всегда рядом и не стоит искать счастье из вне. За твоё прощение - моя любовь к тебе вечна. Рома - спасибо за любовь. Я пережила с тобой вторую юность, я любила как в первый раз, а главное я любила себя. Спасибо моим дочерям - вы моя надежда, вы моё продолжение, смысл моей жизни. Надо вспомнить, Павла, он доказал - предать может каждый. Хочу попросить у каждого из вас прощения, ведь я вас предала. Рома я тебе...
   - Не стоит, Елена-Виктория. - Перебил её Роман. - Я знаю, я простил. Твоя дочь - моя дочь. Пётр, извини, к Сони это тоже относится.
  
  
  
  
   Глава 18
  
  
   Утром Лене стало плохо. Врачи сказали, что родные встретят рождество без неё. В больницу приехала Алеся, на руках она держала полугодовалого мальчика.
   - Ей, Сережка, смотри, кто у нас тут такой лежит. Это тётя Лена. Что-то ты подруга совсем никакая.
   - И я тебя рада видеть. - Со рта её потекла кровь.
   - Как же ты так могла. Я же тебя просила, лечись.
   - А мне хотелось быть жертвой.
   - Познакомься это мой сын - Сергей.
   - Шо не рожа, то Серёжа. - Лена закашлялась.
   - Узнаю свою подругу. Даже умирая, язвишь.
   - Можно пережить всё кроме своей смерти. - Лена приоткрыла кровавый оскал, отвернулась к окну и уснула на вечно.
   Лена умерла в ночь перед Рождеством. Красивая и печальная она лежала в гробу.
  Она печалилась, ведь жизнь для нее только началась. Расставились все её точки над i.
  
   Кто ответит: как правильно поступить? Прислушиваться к сердцу и нарушать запреты? Или оставить все как есть, принимая холодные решения? А потом всю жизнь корить себя за то, что не попробовали и даже не попытались, что-то изменить в своей жизни?
   Кто вор? Тот, кто украл картину или палку колбасы? Может тот, кто украл чужое счастье? Тот, кто живет чужой жизнью, может тот, кто воровал чужие жизни в обмен на материальные блага? Или же тот, кто ворует семья у себя же?
   Кто вор. Отчасти это мы все - за плечами каждого есть такие истории, о которых можно только вспоминать, молча или перед зеркалом. Что бы ни кто не украл воспоминания.
  
   Лена оступилась, когда ей было восемнадцать. Выбрав месть, захлебнулась в собственной ненависти.
   В дверь позвонили. Павел открыл, на пороге стояла восемнадцати летняя Соня. В руке её было изумрудное полотно, прикрывающее меч.
   - Тебе привет от мамы. - Сказала она, оголив клинок.
   - Папа, папа. - Сзади него стояла маленькая девочка, точная копия Зои. - Папа это Соня.
   - Да, Леночка - это твоя сестричка Соня.
   Маленькая девочка подбежала к сестре и вцепилась ей в шею.
   - А расскажешь мне о маме.
  Клинок выпал с её рук. Объятья маленькой девочки разомкнули кармический круговорот мести.
   Конец
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"