Многим мы были похожи. В общем-то, мы были практически одинаковыми. Нас объединяло наличие двух рук, ног, полный набор внутренних органов, свойственных данному виду животных. Он был человек. Я тоже. Нас также объединяло ощущение окружающего. Для него, как и для меня дорога, уходила куда-то далеко в пески безжизненной пустыни, в некоторых уголках которой, подобные нам вели безжалостную борьбу за существование. Такими же были и мы. Мы были одинаковыми. Только одно стояло между нами: многовековая вражда предков, нависающая большой тучей и закрывающее то единственное, что дает возможность не только быть и существовать, но и воевать под ним. Солнце. Нависшее над нами, и сейчас делало нас одними из, живущими под.
Грузовик. Медленно ехал в мертвом мире горячих камней и палящего солнца, представляя собой единственный живой клочок мира. Дорога была пуста. Лишь изредка по краям мелькали палатки, выглядящие безлюдными. Шум колес и грохот кузова были единственными звуками вокруг. Сквозь стекло просачивались два взгляда, вцепившихся в пейзаж и готовые не отпускать его вечность.
Аист. Парящий в раскаленном воздухе, обжигающий свои крылья в отличие от Икара не от дающего жизнь солнца, а от забирающей ее обратно земли. Порой и обжигающее солнце забирает живое у рождающей земли. Наверно именно этими рассуждениями занята сейчас плавная птица. Лететь ее цель. Лететь ее жизнь. Аист слишком молод, чтобы успеть за стаей, либо слишком стар и предпочитает отправиться в свой последний полет наедине, что по большому счету все равно. Солнце, воздух, земля, небо возьмут свою дань. Место обязывает к молчанию, парению, к смерти. Аист больше никогда не увидит того, к чему он так стремился. Пламя догонит его и сожжет белые крылья.
Мертвое животное. Лежащее на обочине, уже сделало свой выбор. Практический единственный восставший против солнца уже не может смотреть на медленно прогуливающихся рядом потомков. Верблюду надоело существование, и он отдал себя в жертву местному правителю, испускающему множество желтых пучков света.
Вчера. Заяц. Пробегающий по камням, наполнил природу лесом, оживил ее. Выросли зеленые деревья, ели. Хвойный запах попал в нос и не хотел уходить. На пустом, закрытом листвой небе появилось несколько облаков, ошеломляющих своим величием и зовущих погулять по небесному дворцу. Воздух наполнило пение соловья. Кукушка, напомнившая о смерти и о мираже, испугала Зайца и рассеяла сон.
Вчера. Сова. Поднявшаяся с единственного дерева, зависла в ночном воздухе, медленно и беззвучно взмахивая крыльями, готовая в любой момент молниеносным броском подарить кому-нибудь смерть. Смерть для всех разная: для кого-то в плаще и с косой, для кого-то белый орел, знак, всегда готовый взять свое [К. Кастанеда], для кого-то вороны, обитающие на кладбище. Но по-настоящему ее олицетворяет только Сова, медлительная и молниеносная, слепая и зоркая, безжалостная и коварная, готовая в любой момент спуститься из тихого черного неба и подарить вечный покой.
Мы, продолжающие ехать в никуда. Редкая седина украшает его кудрявые волосы. Его темное лицо, как и лица его предшественников, подчинилось хозяину земель и покрылось морщинами. Его мысли такие же веселые как слова, по крайней мере, в это хочется верить. Мои мысли застыли на одной точке. Вражда поколений лезет на поверхность мозга. Его хорошее настроение нисколько не отрицает ненависть, способную в любой момент взорваться. Он враг и борец по определению. Я - тот, кто отнял у него дом по истории. Сейчас я полностью запутался в его паутине, вижу перед собой паука без яда, счастливо улыбающегося и радующегося жизни, абсолютно забыв о своем обеде. Его паутина скорее всего находится у меня же в голове. Смерть притаилась. Жизнь спряталась. Ум запутался. Что его отделяет от того, чтобы вонзиться жалом в давно ожидаемую жертву, как это делают его отец, братья и дети? Ему нечего терять. Но кто я для него? Я как раз тот паук, сын и внук тех, кто победил, загнал их в норы, охраняющий входы и выходы. Те же, что пробираются заняты единственным занятием. Месть. Взаимная Месть. Не щадящая никого Месть. Готовящаяся мгновенно смешать два моря: крови и слез, добавив к ним вкус свинца. Смешно, победивший вчера, боится побежденного сегодня. Я человек. Он человек. У меня свой мир. У него свой. Так какого черта есть причины ненавидеть друг друга. Peace.
Город. Поглотивший меня наполнил пустоту шумом и людьми. Город даже смог наполнить ночную пустоту. Он превратился в большой муравейник, где каждый муравей спешит по своим делам и дополняет его своим маленьким мирком. Машины проносятся, не замечая медленного течения времени. Из каждой норки выглядывает паук. Каждый муравей с осторожностью следит за норками. Все. Летит, несется, переполняется цветами, голосами, разными языками и акцентами. Черно-белые люди носят с собой тюбики с красками, хаотично выдавливая разные цвета, несколько масок, меняя их в зависимости не от настроения, а от окружения и иногда плюют друг другу в лица.
Жизнь здесь показывает свое могущество. Смерть продолжает тихо и коварно наблюдать из-за угла.