Аннотация: Сказочка для взрослых на ночь. Осторожно - откровенная эротика.
КОЛЬКА
откровенная повесть о детской любви
Звезды в ночи светили,
Детям глаза слепили.
Ах, как они любили.
Ах, как они любили...
- Уж лучше бы ты за мной подглядывал, - вздохнула Катерина, не отрываясь от привычной домашней работы.
- За тобой, теть Кать, я не могу, - честно признался не особо сконфуженный Колька. Тоже мне трагедия - заловили на пляже при наблюдении через зеркальце у крайней кабинки для переодевания. Заловили, наорали, притащили к тетке и расписали во всех цветах радуги. Она краснела и клятвенно обещала принять меры. Вот и выполняет сейчас свое обязательство - пилит.
- Почему? - удивилась Катерина, аккуратно складывая свои еще горячие от утюга трусики и доставая из корзины с высохшим бельем другие. - Или ты думаешь, я очень сильно отличаюсь от других женщин?
- За тобой не могу, - упрямо повторил мальчишка, - ты, теть Кать, не женщина, ты своя.
Колька обиженно отвернулся и принялся щелкать пультом, перебирая каналы телевизора. Тетка, как мальчишка во все времена ее называл, успокоилась, вытерла выступившие слезы и вернулась к глажке. Сначала закончить с необременительными домашними делами, а потом обязательно поговорить с парнем. Возраст у ребенка сложный - тринадцать лет. А мужчины в его семье как не было, так и нет. Родственниками они не были, хотя Катя и нянчилась с мальчишкой с пеленок. Ну а как иначе, если его мать, Анастасия, ставшая вместе с Валентиной лучшей подругой, по сути, жизнь ей спасла. Страшные тогда были времена, девяностые годы...
Катька только прибежала из школы и, скинув пальтишко с шапкой, сунулась на кухню, в надежде найти хоть что-нибудь пожевать. Увы, только пустые бутылки и сваленная в раковину грязная посуда. Нашла высохшую горбушку и, наскоро приготовив чай, вгрызлась, макая в пустую консервную банку из-под шпрот - масло там еще было. На кухне ее и застал очередной хахаль матери-алкоголички. Раздвинул посуду, чтобы получить доступ к соску крана, и долго хлебал холодную воду. Выпрямился, окинул девчонку равнодушным взглядом, собираясь уже возвращаться трахать мать, но задержал вдруг ставший заинтересованным взгляд на чуть задравшемся подоле Катькиного платья - всего-то круглая коленка под толстой тканью теплых зимних шерстяных колготок была видна. Девчонка одернула, но он подошел, рванул подол вверх, открывая себе полный вид на ее ноги. Почесал через трусы яйца, обозначив рядом надувающийся член, и, не обращая внимания на девичий визг, попытался содрать колготки.
Как Катьке удалось опрокинуть на насильника не так давно вскипевший чайник - сама не поняла. Выскочила из квартиры под жуткий рев обваренного мужика, в чем была. Вылетела с плачем на улицу, под студеный ветер с метелью, и побежала, размазывая по лицу слезы, неизвестно куда. В маленьком парке скукожившуюся от холода и все еще хнычущую на угловой скамейке ее и нашла Анастасия, прогуливающая в коляске завернутого в три одеяла двухмесячного Кольку. Накинула свою шубку и притащила в их с Валькой съемную квартиру. Отогрела, накормила, чуть успокоила, заставила вымыться в ванной, дежуря там вместе с кормившимся из мамкиной груди Колькой - вдруг малолетняя дурочка от безысходности с собой чего-нибудь сотворит? Потом, уложив спать в своей ночнушке - Катькино бельишко было закинуто в стиральную машину - устроила с вернувшейся из институтской библиотеки Валентиной семейный совет. На следующий день вместе с девчонкой и парочкой охранников из банка, где Настасья работала, заявилась в квартиру Катерининой матери, полюбовавшись обваренным стонущим идиотом, забрала Катькины документы и немногочисленные вещички.
- Коль, а Коль, - Катерина чуть толкнула в плечо вперившегося в телевизор мальчишку.
- Ну чего тебе? - насуплено спросил Николай, все-таки поворачиваясь к тетке. Отказать ей парень не мог. Сколько себя помнил, она всегда кроме последних нескольких лет была рядом. Играла с ним, баловала, покрывала перед строгой матерью его детские проказы. Неотлучно просиживала рядом с заболевшим, прогуливая лекции в институте. Отводила и забирала из садика, рассказывая по вечерам сказки. А чуть позже внимательно выслушивала все школьные проблемы, находила их решение и помогала делать уроки, хотя он и сам прекрасно мог справиться - до сих пор почти круглый отличник. От теть Кати у него секретов не было.
- Ну, вот объясни мне, чего ты там у них высматриваешь? Разве никогда голых женщин не видел? Валька тогда к тебе в ванную нагишом забралась...
Тетя Валя... Высокая, худощавая, но с внушительной попой - меньше, чем у мамы или теть Кати, но все равно внушительной - и острыми конусами больших грудей забралась в ванну, когда Колька в ней кораблики пускал. Очередная редкая пьянка. Мамка с подругами набиралась редко, два-три раза в год, но метко. Сначала выпьют чего-нить слабенького, дружно поревут о своей одинокой женской доле, затем, увеличивая дозы беленькой, начинают песни орать. Вот во время такой пьянки пару лет назад, Валентина завалилась в ванную комнату, долго "пугала унитаз" - санузел в той квартире был один, совмещенный - прополоскала рот над раковиной, немного поиграла с Николаем в кораблики, промочив рукава. Засмеялась, стащила платье с бельем и забралась к нему в ванну, считая одиннадцатилетнего Кольку маленьким. И очень удивилась, увидев воспрянувшее во всей красе мальчишеское естество. Пьяно захихикала, погрозила пальцем, но прикрываться или выскакивать из ванны не стала. Спокойно как в былые годы вымыла Николая, ополоснулась сама, поменяла воду, чтобы он мог продолжать свои игры, и, накинув мамкин халат, ушла к подругам продолжать веселье.
- Меня на пляже в купальнике каждый день видишь и здесь в белье или в ночнушке. Настька, насколько мне известно, перед тобой в одних трусиках дома рассекает...
Мамка действительно, если вечером придет с работы очень уставшая, из своей комнаты в ванную прется почти голышом. Груди у нее большие, упругие - сколько раз на себе чувствовал, когда обнимает и целует - правильной формы с темными кругами вокруг сосков. Но это же мамка, на нее что нехорошее подумать Колька не может. На мамулю у него даже не встает, как тогда на тетю Валю. И Катерину если разглядывать, то только с позиции полюбоваться настоящей красотой. Попа большая, тугая, ноги длиннющие и бюст даже больше чем у мамки. Большие в общем сиськи - так и хочется погладить и пососать. И все это при тонкой гибкой талии - сколько раз видел, когда упражнения свои делает.
Вот нечто в этом роде Николай и выдал теть Кате. Зная, что не накажет, подробно расписал все, что о ней и, особенно об ее груди, думает. Тетка расхохоталась и принялась тискать, как маленького, а потом щекотать. Колька ответил тем же - давно приметил, что тетка жуть как боится. Но ей все-таки двадцать восемь, сильная - победила, оседлав ноги, зажала ему над головой руки и давай зацеловывать. Он тоже смеялся, пока вдруг не увидел перед носом вывалившуюся из полурасстегнутого верха домашней кофточки правую грудь. Специально или нечаянно? Вроде обычно больше пуговичек застегнуто. Катерина со смехом целовала ему макушку, а мальчишка, сам не зная почему, вдруг втянул сосок в рот. Водил языком по напрягшейся горошине, не понимая, отчего замолчавшая тетка не вырывается. Сосал, наверное, как в детстве у мамы.
Женщина все-таки вытащила из его рта мокрую грудь, потянулась, достала салфетку со стола, промокнула и спрятала обратно в кофточку, застегнув на все пуговицы. Слезла с Кольки, поправила шорты и села рядом, о чем-то задумавшись и почему-то совсем не комментируя случившееся. Не до объяснений Катерине было. Вспомнила, как когда-то Настя оставила ее с ребенком одну. Лихорадочно собиралась, гадая, что в этом бандитском банке - от себя-то чего скрывать? - случилось, коль ее так поздно вызывают. А Катерина, когда уже перепеленала проснувшегося Кольку и грела бутылочку с молочной смесью, задумалась, припомнив недавний совсем беззлобный смех над ней Анастасии:
- И у тебя такие же будут, если не больше, когда грудничка кормить будешь.
Задумалась и решила попробовать. Как Настя, тщательно вымыла свою грудь и сунула Кольке в рот. А малыш попробовал и выплюнул - молоком-то не пахнет. Еще и отталкивает ручонками в зашитых рукавчиках распашонки. Катька тогда возьми и накапай на сосок молочной смеси из бутылочки. Вот тогда-то и поняла, что это за благостное чувство, когда маленький тебе грудь сосет. Тринадцать лет прошло, но не забывается. А сейчас Коленька себя маленького напомнил. И внизу живота жаром полыхнуло. Прижала к себе затихшего мальчишку и заревела. Не везет подругам с мужиками, не везет. Да и вообще в жизни.
Вон Анастасья, уж и красивая, умная, работящая, а как тяжело ее судьба ломает? Приехала еще в советские времена из Эстонии в Москву учиться. Школу-то с золотой медалью окончила. Сняла квартирку, встретила красивого парня и отнюдь не дурака притом. Закрутилась у них любовь. Уже к свадьбе готовиться начали, а тут этот путч, чтоб его... Не до загса стало. Плюс - диплом писать надо. Политика политикой, а жизнь-то идет. Союз рухнул, парень Настькин не то, чтобы охладел, хуже - на наркоту подсел. Пошел сдуру на грабеж из-за нехватки денег на свои порошки, там его и зарезали. А Настя уже на четвертом месяце. Только защитилась, домой к маме с папой собралась - новое горе, совсем жуткое. Отец в Эстонии директором заводика был и напрочь отказался какие-то документы подписывать. Сожгли бандиты вместе с женой. Возвращаться некуда. И жить не на что. Отревелась Анастасия, от мыслей о петле только грезы о будущем ребеночке и спасли - давно чувствовала живым. Маленького-то за что? Еще поплакала и стала работу в Москве искать. Без постоянной прописки - ох как сложно. Но со своим дипломом, где в прилагаемой ведомости всего несколько четверок при остальных "отлично", все-таки смогла устроиться в недавно открывшийся банк. Они тогда, как грибы после осеннего дождичка появлялись. А чтобы проще с деньгами выкручиваться было, пригласила близкую подругу-студентку Валентину, которая в том же финансово-экономическом тремя курсами младше училась, вместе в съемной квартире жить. Родила сыночка, Николенькой в честь своего отца назвала и всего через пару дней вновь впряглась, руководя своим отделом по телефону. Курьеры с бумагами туда и обратно по несколько раз в день метались, благо недалеко. Уже пойдя в гору на работе - пахала ведь не за страх, а за совесть, хоть и понимала, на кого вкалывает - встретила и спасла Катьку.
А тогда, в тот вечер, что внезапно вызвали, ей предложили - а отказ не предусматривался, вплоть до пули в затылок - возглавить банк, даже дав несколько процентов в уставном капитале. Не все бандиты пустоголовые качки - некоторые понимали, что должна быть и личная заинтересованность. Вот тогда-то Анастасия и развернулась, понимая отсутствие обратной дороги. За годы бандиты кто в разборках погиб, кто в легальный бизнес перешел, а Настин банк - долю свою она увеличила прилично - стал заниматься почти только законной деятельностью. Хотя разное бывало. Вот как с этой неплохой однокомнатной квартиркой в маленьком курортном городке. Вовремя невозвращенный кредит оплатили документами на жилье и машину в гараже. Это уже потом подруги догадались, что кто-то готовил себе "хату" для длительной отсидки подальше от столицы. Не успел спрятаться, и пришлось все отдать. Через третьи руки Насте досталось. Неброская, но круто навороченная белая "восьмерка" почти без пробега. Для отпуска - в самый раз. Теперь девчонки решили поочередно выгуливать здесь летом Кольку. Сами отдыхают и мальца пасут.
Катерина, оторвавшись от воспоминаний, вновь вернулась к насущному вопросу. И что теперь с малым делать? Пока только подглядывает. Интернета и порнухи на ночном телеканале ему мало - на живое женское тело посмотреть хочется. Если бы только посмотреть... И что он со своей бандой таких же приезжих мальчишек, где в одночасье стал лидером, еще сотворить может, даже страшно подумать! Черт побери, хоть сама ноги перед ним раздвигай, лишь бы чего плохого с местными гулящими девками не удумал. Нельзя - Настька узнает, на месте прибьет! Мал еще для такого. А если подхватит чего от какой-нибудь алкоголички? Вон ее, Катьки, мать от такого и померла. О мертвых только хорошее или ничего? Ладно, замнем - квартиру выцарапали и ладно. Ох и драили ее потом... Зато жить стало чуть дешевле и постоянная московская прописка у подруг появилась. Вернемся к нашим баранам - вопросительный преданный взгляд Кольки никуда не исчез. Гладит по плечу, успокаивает. Старательно платком слезы, как маленькой, вытирает.
Обняла, поцеловала в щеку, заходясь в душе от радости, что такого хорошенького в тяжкие времена с Настей и Валюшей подняли, и действительно немного успокоилась, все о нем же раздумывая: А если все-таки подхватит? Того хуже - у самой сердце кровью обольется. Ведь давно уже родным стал.
Прижала к себе мальчишку, потрепала по вихрастой голове и почти открытым текстом начала объяснять технику сексуальной безопасности.
- Теть Кать, да что я маленький, что ли? - и, гордо улыбаясь, вытащил из заднего кармана шорт пачку резинок.
- Успел уже с кем опробовать? - чуть ли не взвилась Катерина. Ему ж тринадцать всего! И замолчала, заметив бугор на шортах мальчишки. Доболталась!
- Нет, - тяжело вздохнув, помотал головой из стороны в сторону, - не с кем. Всякие прошмандовки... - заткнулся, получив легкий удар ладонью по губам.
- Ты от меня, матери или от Валентины хоть раз бранное слово слышал? - в ответ на новое мотание растрепанной головой добавила: - Вот и не смей никогда подобное говорить!
- А как тогда этих обзывать? - немедленно озаботился Колька.
- Ну... - сама задумалась, - непорядочные женщины, девушки. Можешь даже сказать "девки", - дала некоторое послабление Катерина. Наслушавшись в детстве от матери и ее сожителей всякой гадости, дала себе клятву никогда не ругаться матом. И не жалеет - самой приятнее. Ну, бывают случаи, особенно за рулем, когда разное выскакивает, но, то ж за рулем...
- С непорядочными девками как-то не тянет - противно! - мудро заявил Колька. - А нормальные маленьким считают или сами еще не доросли.
- И как обходишься? - поинтересовалась тетка, уже начиная догадываться. - Руками?
- Угу, - признался Николай, пряча глаза.
Ну и что ему на это сказать? Запрещать нельзя - гормонам выход нужен. Поощрять - тоже. Хотя почему? Уж лучше так, чем от спермотоксикоза на какую-нибудь сдуру полезет.
- Промывай там все как следует после этого, - порекомендовала Катерина, не собираясь акцентировать дальнейшее внимание на интимных вопросах. Тут же сменила тему: - Гулять сегодня пойдем или опять ящик смотреть будешь?
- Гулять! - взметнулся с дивана мальчишка, невольно демонстрируя холм на шортах. И тут же смутился, метнувшись в сторону маленькой прихожей, откуда был вход в ванную: - Только ополоснусь - пропотел...
Пропотел он, а на сплит-системе кондиционера комфортные двадцать четыре градуса высвечиваются. Дрочить побежал. И что с ним делать?.. Махнула рукой и задумалась, самой-то как быть? Во время разговора чуть ли не насквозь протекла. Мужика до дрожи хочется! И где его нормального взять? Вовремя порядочного не нашла, потом проблемы со здоровьем решала - неудачный аборт, итить его! - а нынче уже и нет никого подходящего по возрасту. Расхватали, пока она себе принца искала. Пробиваться изредка женатиками, как Валька? Не то - хочется и в театр с мужчиной сходить, посидеть где с задушевными разговорами. И чтобы он тебя понимал, а не за трахательный станок держал. Она же, как все говорят, красивая, а смотрят притом, как на шлюху... Ну, в конце концов, в отпуске можно и шлюхой ради удовольствия немного побыть. Делов-то - чуть откровенней одеться и на раздевающие взгляды улыбкой готовности ко всему отвечать. Ладно, сейчас на время успокоенный Колька выйдет, сама ополоснется, и погуляют. Авось, встретит она кого на ночку-другую?
***
Центральный проспект курортного городка оживал только поздним вечером, когда тяжелая влажная жара спадала, а ветерок с моря приносил желанную прохладу. Они шли с Колькой за руку - пусть гадают, брат или племянник! - и почти откровенно обсуждали стати других гуляющих. Преимущественно слабого полу, мужики к Катиному счастью - гомиков в их семье только не хватало! - мальчишке были не интересны.
- Не, не то, - авторитетно с апломбом заявил Николай, - у нее ни сисек ни письки.
- А о письке-то как судишь? - в голос расхохоталась Катерина.
- Ну а что там может быть при таком микроскопическом размере попки?
Спорить тетка не стала, переключив внимание парня на встречную пару девушек, идущих рука в руке, как и они сами.
- Смысла нет, - критически помотал головой мальчишка, - во-первых - лесби. Ты посмотри, какие взгляды друг на друга бросают. И потом - жирные. Жопы толстые.
- Колька! - оборвала Катерина. - Мы же договорились...
- Так это нынче литературное почти слово, - обиделся парень, - все так говорят.
- У меня значит, по-твоему, тоже это самое?
- Нет! - категорически заявил Колька, подняв руку с ее ладонью, что б не мешали критическому обзору обсуждаемой части тела. - У тебя просто большая красивая попа. Круглая, подтянутая. Ни капельки жира - одни мышцы. Уж я-то знаю.
- Откуда? - с оценкой внешнего вида она спорить не стала. Бессмысленно - светлая коротенькая юбочка из тонкой ткани была в обтяжку, наглядно демонстрируя не только внушительные формы, но и фасон узких трусиков.
- Ты же сама сегодня на моих ногах во время щекотки сидела, - удивился парень.
Обсуждать последующее сосание груди по молчаливому уговору они не стали. Потом перехватили в открытом ресторанчике, где, после свиной отбивной для Кольки и салатиков для нее, уничтожили по порции мороженного, а Катерина еще пару бокалов легкого местного вина оприходовала. Затем танцевали: Колька с какой-то симпатичной малолеткой, увы, державшейся все время на пионерском расстоянии, а вот Катьку пригласил высокий мужик под сорок с заметным ароматом коньяка. Вел он в танце довольно уверенно, на ноги ни разу не наступил, анекдоты рассказывал почти приличные, к груди прижимал без фанатизма, но ребром ладони с нижним бюстом все-таки ознакомился. В результате на приглашение следующим вечером в дорогой ресторан Катерина ответила согласием.
Домой вернулись во втором часу ночи. Колька, быстро ополоснувшись в душе - тетка, как всегда, придирчиво проверила чистоту пяток - устроился на диване смотреть по ящику голых баб. Нет, откровенное порно даже ночью не передавали. Но крутая эротика с достаточно подробной демонстрацией женского тела была в наличии.
Когда Катя привела себя в порядок, он уже дрых. Чуть подвинула мальчишку и устроилась рядом, помечтать о следующем вечере.
Еще в первый день, как сюда приехали, выяснилось, что телевизор смотреть с раскладного кресла неудобно. Вот с дивана - совершенно другое дело. Колька без зазрения совести вечером забрался на уже приготовленное ко сну теткино место, вперился в ящик и благополучно заснул, пока она делала после ванной педикюр на пуфике перед трельяжем. Обнаружила потом спящего мальчишку, и гнать не стала - пожалела будить, очень уж сладко носиком посапывал, трогательно обняв подушку. Да и расставленное кресло много места в не такой уж и большой комнате занимало. Диван широкий, Николенька, хоть и спал беспокойно, во сне не лягался, а мальчишеская ладонь, обнаруживаемая иногда на ее плече, Катерине совершенно не мешала. С тех пор кресло никогда не раскладывали.
Но вот очередным утром...
- Как спалось, маленький? - с улыбкой спросила уже раскрывшего глаза и потягивающегося Кольку.
- Угу, доброе утро, - стоптал окончательно простынку, повернулся лицом к тетке, подтянул женскую ладонь на свою подушку и улегся на нее щекой, привычно ласкаясь. А потом, скорчив умильную рожицу, шепотом попросил: - Теть Кать, а давай, как вчера.
- Чего? - не понимая просьбы, переспросила Катерина.
- Ну, это... пососать.
- Грудничок нашелся! - расхохоталась женщина. - Сиську ему, как маленькому надо! - и, так и не сказав ни да, ни нет, вытянула ладонь, одернула задравшуюся почти до груди пижаму и пошла готовить на маленькую кухоньку - даже двери в комнату не было, только широкий проем - завтрак. А, разбивая в сковородку на шипящую ветчину яйца, задумалась. Может позволить мальчишке смотреть на ее грудь и трогать? Перестанет за другими подглядывать? На пляже-то каждый день видит почти обнаженную. Несколько тряпичных треугольничков вряд ли оставляют простор для воображения. Не то, чтобы она Кольку стеснялась. До школы купала вместе с собой в ванной. Да и нынче частенько переодевается, просто повернувшись спиной. Но специально свое тело мальчишке никогда не демонстрировала, привычно считая такое неприличным. Так и не придя ни к какому решению - успеется еще - понесла сковородку на стол. После завтрака и утреннего туалета потопали на пляж загорать и купаться. Обедали, как всегда, в маленьком ресторане недалеко от дома с очень приличной кухней. Потом Колька сидел на диване, забравшись туда с ногами, и шарился по интернету, устроив ноутбук на валике, а тетка не торопясь делала то одно, то другое по дому. После легкого ужина - жареная на оливковом масле семга пошла влет - Николай, скидав грязные тарелки с ножами-вилками в посудомоечную машину, опять полез в интернет. Катерина же, оккупировав ванную комнату, занялась подготовкой к свиданию. Выбрила все лишнее, вымылась, натерлась кремами где надо, натянула заранее прихваченные трусики и, прикрыв грудь полотенцем, направилась в комнату одеваться, укладывать волосы и наводить марафет.
- Что-то теть Кать, ты сегодня рано к променаду готовишься, - сказал Колька, бросив на тетку короткий взгляд и опять утыкаясь в ноутбук, - жарко еще, - и чуть ли не скандал закатил, когда выяснилось, что этим вечером он сидит дома. Канючил, что тоже хочет гулять.
Взять-то с собой можно - парень сообразительный, в ресторане мешать не будет. Но вот потом - отпускать пацана ночью одного домой она побаивалась. Мало ли кто пристанет или сам на свою задницу приключений найдет. Вот тут-то и вспомнила его утреннюю просьбу. Недолго думая, пообещала после своего возвращения накормить грудничка из сиси. В доказательство сдернула с себя полотенце, дав Колькиному взгляду дотошно обревизовать свои полные груди - чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Задатком он, похоже, оказался удовлетворен, так как до облачения Катерины перед выходом больше на нее смотрел, чем на экран компьютера.
Само свидание, к которому она так готовилась и строила последующие планы... Вот откуда такие козлы берутся?! Мало того, что нажрался, как свинья, так еще доплачивать за него пришлось! Шла домой злая на весь свет и ругалась разными, в том числе, нехорошими словами. Ну за что ее бог так карает? Наградил красотой, а счастья как не было, так и нет. На сегодня не так уж и много хотела - немного ласки и чуть-чуть запретного удовольствия...
Опомнилась, доставая ключи - мальца бы не разбудить. Тихо пробралась в ванную, сдернула тряпки, почистила зубы и, накинув ночнушку - пижаму еще утром закинула в стиралку - прокралась к дивану. Только устроила голову на подушке, натянула простынку, даже зевнула, привычно прикрыв рот ладонью, как почувствовала Кольку. Осторожно притянул к себе ее руку и начал по очереди целовать пальцы. Вспомнила о своем обещании и ужаснулась - трусики тоже скинула, а длинную ночную рубашку теперь придется снимать. Обязательство, данное днем надо выполнять, иначе в следующий раз парень не поверит. Да и раскидываться своими словами Катерина как-то не привыкла. Впрочем, не так уж и страшно - простынка же есть.
Тихо спросила, наслаждаясь немудреной лаской:
- Не спишь?
- Нет, - тоже шепотом ответил Колька и принялся осторожно гладить по руке, каждый раз забираясь немного выше.
- Подожди, - приподняла попу, вытянула из-под нее ночнушку, села, тщательно укутала бедра простыней, засунув края под задницу, и, окончательно избавившись от ночной рубашки, откинулась на подушку.
Не очень-то в комнате было и темно. Свет от уличного фонаря, отражаясь от потолка и смешиваясь с призрачными лучами луны, заглядывающей сквозь распахнутое настежь окно, окрашивал воздух в комнате в какую-то фантастическую дымку. И в этой призрачной дымке вздымались в такт дыхания две полусферы, увенчанные казавшимися сейчас черными сосками. Колька подполз ближе, нежно провел ладошкой по одной, другой и осторожно присосался к ближайшей, не прекращая пальцами ласкать вторую.
Катя, почти не соображая, что делает, прижала голову мальчишки к себе, задыхаясь от охватившего блаженства. Так осторожно, бережно, мягко ее грудь еще никогда не ласкали. Колькины губы легко втягивали сосок, а язык медленными плавными движениями ритмично, как под музыку, то крутился вокруг, то проходился по чуть ли не закаменевшей вершине. Но иногда мальчишка пускал в ход свои зубы, совсем легенько прикусывая сосок. Катерина вздрагивала и опять гладила его по голове, раз за разом взлетая на пики блаженства.
Затем Николай оторвался от левой груди, чуть налег косо на женское тело и занялся правой, не забыв о ласках освобожденного от языка соска пальцами. Катя, сосредоточившись на своем бюсте, совсем не заметила, как другая рука мальчишки начала гулять по всему ее телу. Простыня уже давно выбилась из под попы, нежные пальчики, изучив живот, двинулись ниже. Вскрикнула от насквозь пробившего ее восторга и только потом осознала, что протекла, и кто осторожно массирует ее нижние губки и вспухший бугорок удовольствия.
Подтянула Кольку на себя, почувствовав упершийся в бок маленький член, и благодарно поцеловала в губы. Тут же, не раздумывая, опрокинула его навзничь, наклонилась над узкими юношескими бедрами, стянула трусы и взяла его твердую плоть в рот. Заходясь от запретного, но такого сладостного, ощутила вкус - успел уже разок кончить - и стала обрабатывать с приобретенным за годы умением. Опять заметила его пальцы на своем лоне - теперь они не только играли с раздувшимся бугорком и губками, но и забирались внутрь - и еще сильней заработала языком. Понимала что нельзя это, но только еще старательнее ласкала.
Второй раз они кончили вместе. Колька, почти встав на мостик, пытался засунуть свой член как можно глубже - до горла достал! - а Катерина с утробным мычанием, не желая терять ни капельки драгоценного лакомства. Долго лежали и все никак не могли отдышаться.
Парень уже спал, когда Катя, бережно подхватив на руки, отнесла его в ванную, вымыла сонного, но с заметным удовольствием лапающего всюду, куда дотягивались его шаловливые ручонки. Перестелила диван - не спать же на мокром - уложила, быстро ополоснулась сама и, умиротворенная, устроилась рядом со своим малолетним любовником.
***
Утром, коря себя всякими, даже очень нехорошими, словами и страдая от мыслей - ну ведь маленький же еще, нельзя, а она вон чего утворила - успела вскочить, пока Николай еще сладко посапывал. Разбудила на завтрак полностью одетая. Довольно фыркнул от поцелуя в щеку, потянулся, нахально погладил через сарафан по попе и, смешно болтая из стороны в сторону вскочившим члеником, побежал в ванную. Катерина со вздохом проводила его понимающим взглядом - каждое утро снимает излишнее напряжение.
Уже под кофе и новости по ящику обсуждали резко увеличившуюся за последние дни явно избыточную наполненность городского пляжа - сутолока, крики, мусор. Приняли решение исследовать озеро, отмеченное на случайно обнаруженной в квартире карте жирным кружком и восклицательным знаком, что в тридцати километрах от города, недалеко от трассы. Восьмерка не подвела, переехала наискось через кювет - съезда с шоссе здесь не было - и довезла по узкой еле заметной тропинке до маленькой полянки на берегу лесного озера.
- Вау! - крикнул восхищенный Колька, и, содрав шорты с футболкой, кинулся на глубину. - Теть Кать, давай быстрей, вода прелесть, чистая.
Катерина сноровисто разгрузила багажник, разложив рядом с большим старым покрывалом только полотенца, фрукты и бутылки с лимонадом. Хлеб, копченая курица и пирожки пока пусть в тенечке завернутые в фольгу полежат. А потом озаботилась отсутствием купальника - забыла в суете сборов. Нагишом перед мальчишкой крутиться? Как-то боязно. Одно дело ласкаться под скудным ночным освещением - и так уже локти себе кусает за сдуру допущенное, от стыда в глаза Николеньке посмотреть боится - другое, под ярким солнцем бритым лобком сверкать и голыми сиськами трясти. Ну не сидеть же весь день на берегу в сарафане?! Скинула, окольцевала гриву резинками, чтобы в воде не мешала, и в одних тонких белых трусиках бросилась в озеро.
Вода действительно была чистая, прозрачная и не очень-то теплая - жаркое южное солнце еще не успело прогреть воду до дна. Плавали, брызгались, хохотали, играя, топили друг друга. Колька, конечно же, несколько раз облапил Катерину, проверив упругость тяжелых грудей и внушительной задницы, сам получая увесистые шлепки по маленькой попке. Выслушал нравоучение, что для некоторых удовольствий есть вполне определенное темное время суток, заливисто расхохотался, приник согласным поцелуем к ее щеке, не преминув все-таки провести ладошкой по соску. Потом, наскоро промокнув полотенцем воду, разбирался с сочными персиками, извазюкавшись в сладком липком соке по макушку. Ополоснулся и, разлегшись на покрывале, подставил горячему солнцу свою и так уже бронзовую спину. Тетка, предложив жарким лучам для загара лицо и белую грудь - не особо гармоничных светлых пятен теперь не будет - сидела с вытянутыми раскинутыми ногами, откинувшись на расставленные руки. Сидела, пока случайно не заметила, куда все время косят глаза мальчишки. Присмотрелась сама, ойкнула и кинулась за машину выжимать трусики - мокрые, они вообще ничего не скрывали. Даже естественного ярко-розового цвета между губками. Вновь натянув лоскуток еще влажной ткани, придирчиво оглядела - ну, хоть в глаза не бросается. Но определить наружное строение женских половых органов на выпуклом бритом лобке можно все-таки без особого труда. Колька хихикнул, глядя как она устраивается на покрывале, стараясь лишний раз не поворачиваться к нему низом живота:
- Сама же говорила, что в человеческом теле ничего постыдного нет. Что это попы греховность придумали, чтобы захомутать людей, пугая адом, тянуть с них свою десятину и командовать, как якобы божьими рабами, чтобы власть не потерять.
Н-да, вот только теологических диспутов ей сейчас и не хватает. И когда этот сорванец успел вырасти? А взгляд-то, взгляд! Вожделения от спермотоксикоза, конечно, хватает, но любования и восхищения, смешанных с почти неприкрытой беззаветной юношеской любовью, заметно больше. От себя-то чего скрывать? - греет ее этот мальчишечий взор, может быть, впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему желанной. И что с этим делать? Расслабилась, уже не пытаясь что-либо скрыть от ласкающего зырканья. Разлеглась на покрывале, раскинув руки и ноги, как морская звезда. И дождалась...
- Катенька, - ладонь мальчишки очень нежно притронулась к ее груди, - сгорят ведь, такие беленькие.
Вскинулась, посмотрела сама - уже не особо белые, а заметно розовые. Как бы действительно не обгореть. Вспомнила, что в машине должен быть специальный лосьон. Он тут же кинулся, нашел, а потом осторожно-ласково втирал в кожу. А она балдела, не в силах отказаться от этой нежности. Когда опять собрались в воду, решительно сдернула трусики - и так уже все видел - и побежала к озеру, сверкая белыми ягодицами. Колька кинулся вслед, тоже избавившись от плавок. Потом специально плавал на спине, гордо демонстрируя маленький бушприт, упрямо наклоненный к впалому животу. Катерина хохотала и брызгалась, получая в ответ довольное фырканье.
Потом, наскоро обтершись - она умудрилась выжать свои светлые лохмы уже разлегшемуся ничком мальчишке на спину, вызвав очередной смех - мазали лосьоном незагорелые попы. Катька сдуру приложилась губами к маленьким белым ягодичкам - ах, какие сладкие! - получив в свою очередь длительную церемонию облизывания мальчишечьим языком обеих половинок своей объемной упругой попки. И, хотя доступ к самому сокровенному был свободен - красивые женские ноги вновь были широко раскинуты - лишнего Колька себе не позволил. Надеется потом под сумеречным светом луны получить неограниченный доступ к женскому телу?
Обедали, сидя лицом друг к другу по-турецки, ничего уже не пряча от нескромных взглядов. Догадливый пацан - молодец, успел сгонять в кустики и сбросить излишнее напряжение - теперь наслаждался копченой курицей и видом растянутых нижних губок с нежно-розовой темнеющей глубиной между ними. Катерина уже ничего не стеснялась и нагло текла, представляя, как вечером подставит эти капельки под его ласковые пальчики.
При наступлении совсем уж нетерпимой жары, когда даже частое окунание в прохладную воду не помогало - раскладной зонтик они по глупости не захватили - быстро собрались, не забыв собрать мусор в полиэтиленовые пакеты. Катька прополоскала в озере свое и мальчишечье бельишко, позволив Кольке насладиться видом сзади склонившейся к воде женщины между расставленных стройных ног.
Мчались по трассе при полностью опущенных стеклах дверей под громкую музыку. Катерина балдела от ветерка, забиравшегося в самое сокровенное, и хохотала, когда ревнивый мальчишка прятал от взглядов водителей встречных машин ее бритый лобок, поправляя сбившийся подол сарафана. Не забывая при этом, пройтись своими пальчиками по мокрым губкам. В квартире, раскидав вещички по местам, ухнули на диван и, всего-то пару раз нежно поцеловавшись, уснули под даримой кондиционером прохладой. Ближе к вечеру пришли в себя жутко голодными. Наскоро собравшись, побежали в уютный ресторанчик. Мясо показалось невообразимо вкусным, и удивительно добрая сегодня Катерина позволила Кольке сделать пару глотков холодного шампанского из своего бокала. Обратно шли, крепко взявшись за руки и любуясь вечерним небом.
Дома тетка загнала мальчишку в ванную комнату, наказав тщательно вымыть все и вся. Через треть часа Николай вышел в обернутом вокруг бедер полотенце, впрочем, не скрывающим холмика под впалым животиком. Устроился сидя на расстеленном диване, ожидающе уставившись на женщину. Катя мылась не торопясь. Пришла в комнату в двух полотенцах - высокий тюрбан на голове и плотно обернутые бедра. Неприкрытые груди тяжело покачивались в такт шагам, топорщась уже напряженными большими сосками. Устроилась на пуфике у зеркала, игнорируя нетерпеливые мальчишеские взгляды. Глупенький, он еще не знает, что чем дольше ждешь, тем сильнее последующее удовольствие. Долго сушила шумным феном волосы и медленно, дразнясь тяжело покачивающимися грудями, расчесывала свои светлые лохмы. Поставив ноги на высокую тумбу трельяжа, не торопясь подпиливала коготки, делая вид, что не замечает соскользнувшего с бедер полотенца. Колька вздыхал, вперившись взглядом между женских ляжек, и нагло, не прикрываясь, теребил под полотенцем давно напрягшийся член. Не выдержал, сорвался в ванную и вернулся спустя несколько минут со съежившейся висящей маленькой колбаской вместо торчащего напряженного органа. Обиженно хмыкнул и засопел на диване, отвернувшись к стене.
Когда Катерина, наконец, закончила и, выключив свет, забралась под бочек своего юного любовника, умаявшийся ожиданием мальчишка крепко спал, свернувшись клубочком. Ну вот, столько готовилась, предвкушая безудержные ласки, а он сопит в две дырочки. Ну уж нет! Перевернула на спину и, взяв в рот маленькую мягкую плоть, стала посасывать, как леденец, водя кончиком языка по тут же открывшейся головке. Реакция последовала незамедлительно. Казалось бы, только что совсем невеликий, орган воспрял, оттопырив ее щеку, тут же поправленный нетерпеливыми пальчиками, дотянулся до горла. Ласковые поглаживания по оттопыренной попе известили о Колькиной готовности. Пальчики забрались внутрь женщины и осторожно исследовали влажную уже пещерку. Катька не выдержала, отстранилась от ласкаемой драгоценности и приложилась губами к мальчишечьим устам, позволив его языку побродить по ее деснам. Потом откинулась навзничь и затащила легкое тело на себя. Громко охнула, ощутив внутри мужское естество. Даже не представляла раньше, сколько удовольствия можно получить от небольшого, но твердого до окаменелости горячего органа. Раскинув согнутые в коленях ноги, неистово подмахивала быстро долбящему ее мальчишке. Пару раз член выскакивал, но, направляемый ее нетерпеливыми руками, вновь возвращался в женские глубины. Удовольствие буквально затопило Катерину, когда ощутила подергивание органа в миг застывшего и вжавшегося в нее Кольки. Впилась зубами в свое запястье, чтобы не заорать во весь голос от нахлынувшего блаженства. Пришла в себя от тихого чпока выскользнувшего обмякшего членика. Удивилась, насколько у нее там все сжалось, чтобы вот так плотно быть закупоренной небольшим еще размером любимого мальчишечки. Погладила по головке посасывающего женскую грудь Николая, внезапно обнаружив, что парень уже спит. Счастливо вздохнула, все еще не отойдя от полученной радости, осторожно высвободила мокрый сосок, вытерла себя внизу кстати найденной ночнушкой, подхватила на руки Коленьку и, чувствуя, как из нее все равно сочиться по ногам смесь их соков, понесла легкое тело в ванную, уложив мальчишечью голову себе на плечо. Осторожно обмыла спящего Николая - умаялся, бедненький! - перестелила постель, уложила любимого, быстро подмылась сама, поцеловала его в щеку и, наконец, задремала, наслаждаясь тихим сейчас счастьем.
***
Так они и зажили - быстрая страсть утром, только чтобы сбросить накопившееся у мальчишки за ночь напряжение, не менее бурно два-три раз за медленно тянущийся день и долгие-долгие нежные ласки в наступившей вечерней мгле со сразу несколькими взрывами ее удовольствия подряд. Катька, не смотря на явно не юный возраст, задиристо хохотала, катаясь с ним на аттракционах, гонялась за Колькой на электроавтомобильчиках с толстыми резиновыми буферами на игровой площадке, бесилась совсем как маленькая девочка с любимым в аквапарке. А дома, едва заметив напряженное дыхание и вдруг выросший холм на шортах, немедленно сдергивала с себя трусики и подставлялась, не особо получая удовольствие сама, но, старательно сжимая мышцы влагалища, безмерно радуясь за любимого Коленьку. Знала, что вечером обязательно получит свою толику счастья и не один раз. В былые времена больше одного оргазма за ночь никогда не испытывала, а тут сама себе удивилась, раз за разом кончая под сладким мальчишечкой.
Пригорюнилась после очередного свидания с подругами по скайпу, осознав близкое окончание отпуска. Уже на следующее утро надо было встречать в аэропорту Валентину, а еще через день самой улетать в Москву. Вечером они ласкались не столько страстно, как нежно, медленно изливаясь любовью друг на друга. Колька, обследовав языком ушки, закрытые глаза и распухшие от поцелуев губы своей красавицы, долго вылизывал вставшие торчком соски. А потом, устроившись между задранных и прижатых к грудям ног, несколько раз подряд доводил Катерину до восторга пальцами и все тем же язычком, не брезгуя забираться им не только глубоко в женскую пещерку, но и щекотать им сморщенное колечко ануса. Добивался долгого радостного стона, когда она без сил растечется по постели, и довольный сам вырубался рядом. Катя приходила в себя и несла любимого в ванную...
***
Утром, вскочив по будильнику на сотовом, сладко спавшего мальчишечку будить не стала. Быстренько привела себя в порядок, предусмотрительно натянула на Николеньку трусы, чмокнула в щеку и поехала в аэропорт. Обнялись с Валентиной - а ведь соскучилась, призналась себе Катька - забрали багаж и еще немного поболтали. Катерина рассказывала о здешнем житье-бытье, а подруга курила, отходя от никотинового запрета в самолете.
Приехали домой, а Колька все еще дрых, стоптав с себя простынку. Катя похвалила себя за предусмотрительность - напрягшийся как всегда по утрам член в плотных трусах не очень-то бросался в глаза. Под взглядом весело ухмыльнувшейся Вальки, показала удобства и принялась за приготовление завтрака. Проснувшийся Николенька натянул шорты, прислушиваясь к звукам воды в ванной, облапил вспыхнувшую испугом Катерину - а если другая тетка увидит? - приложился к губам, с удовольствием похлопал по тугой попе, взвесил через топик ладонями тяжелые груди и устроился за столом уничтожать оладушки со сливовым вареньем. Смывшая макияж Валентина в коротких шортиках и футболке без рукавов после строгого платья выглядела удивительно молодо. Каре каштановых волос мягко гармонировало с карими чуть раскосыми глазами с длинными от природы пушистыми ресницами, заметно выступающими скулами и немного курносым носом. Подскочила к Кольке, чмокнула куда-то между ухом и глазом, затормошила, разлохматила волосы и только после этого, успокоившись, присела за стол. Николай, присосавшись к большой чашке сладкого кофе с молоком, принялся исподволь разглядывать теток. Среднего роста светловолосая вызывающе-красивая своими формами, прекрасным каким-то северным - от викингов? - лицом Катерина и длиннющая - аж за метр восемьдесят пять - Валька. Тоже довольно симпатичная с большим высоким бюстом - как всегда дома лифчик не нацепила, позволяя выделяться соскам на тонкой ткани футболки - и аппетитной подтянутой попкой. Как она всегда утверждала - из-за своего роста так и не смогла найти себе достойную пару.
День провели почти как обычно, загорая и купаясь на шумном городском пляже. Обедали дома - Катя приготовила в духовке мясо по-французски с картошкой, пальчики оближешь! - после чего мальчишка, поползав по интернету, завалился спать. Тетки укатили обследовать магазины - жратвы в холодильник закупить и может из тряпок что-нибудь интересное найдется. Вечером гуляли, сидели в открытом ресторанчике, танцевали со случайными партнерами. Валентине при ее росте и малом местном выборе никто не подошел - в этом отношении она была очень щепетильной - и тетка, просиживая все танцы за столиком, незаметно для себя накачалась местным, приятно-вяжущим вином. Домой вели ее под руки, еле успевая подхватывать при резких покачиваниях. Уложили, переглянулись и, тихо покинув квартиру, кинулись к машине.
Свернув сразу за городом на первую попавшуюся просеку, Катерина заглушила мотор, распахнув дверцу, выскочила из-за руля, сорвала с себя трусики и, облокотившись обеими руками на сиденье, встала в позу пьющей лани. Обежавший капот Колька сдернул шорты с трусами до щиколоток, закинул юбку ей на спину и, без всякой предварительной подготовки, воткнулся своим окаменевшим членом в давно текущую женщину. Драл ее - именно драл! - с остервенением, крепко до боли вцепившись руками в нежную кожу широких бедер, смутно белеющих в ночной темени. Он трахал, а Катька подмахивала, сжимая внутри мышцы, желая как можно быстрее доставить удовольствие своему малолетнему любовнику. Своему нетерпеливому Николеньке, исстрадавшемуся за целый день без женской ласки. И когда он, наконец-то, прижался с силой к ее попе, частыми подергиваниями изливаясь внутри, Катерину саму захлестнула жаркая волна восторга. Громко завыв-закричав на весь лес, она счастливо заревела, все еще продолжая сжимать внутри мышцы, чтобы миленькому было приятнее.
Затем парень старательно вытирал ее между ног влажными салфетками, а Катька, все еще всхлипывая, гладила мальчишечку по голове. Долго еще гладила, а он, заменив салфетки языком, вылизывал женщину между бесстыдно расставленных оголенных ног. И все-таки добился пусть слабенькой, чуть теплой, но во много раз более сладостной волны, заставившей Катерину длинно застонать. Потом просто сидели в обнимку на тесном заднем сиденье и никак не могли оторваться друг от друга.
- Люблю, - вдруг прозвучало в ночи первое, с момента побега из квартиры, слово, - ты даже не представляешь, как я тебя, Николенька, люблю. Нет! - она положила прохладную ладонь ему на губы. - Молчи. Дай мне выговориться.
Колька целовал тонкие пальчики и слушал. А женщина рассказывала, что с ума по нему сошла, как впервые в жизни стала по-настоящему счастливой. Что в Москве им даже тайно нельзя встречаться, потому что Настенька умная, сразу все поймет. А ей ни в коем случае нельзя причинить даже маленькую толику горя. Не заслужила она такое. И вообще, его мама - святая, жизнь положившая ради своего сына. Да и сама Катерина хорошо понимает, что будущего у их любви нет. Парень вскинулся, чтобы опровергнуть последнее утверждение, но она не позволила, сильнее прижав ладошку к его губам.
- Молчи! Горе мое луковое, ну когда же ты, наконец, научишься слушать старших, не перебивая? - ласково погладила по щеке и продолжила объяснения.
Именно, что старше она на целых пятнадцать лет. Пройдет совсем немного времени, и Коля сам почувствует эту разницу. Вот тогда-то любимая сейчас женщина станет грузом на его ногах, не даст хорошо учиться, работать. Не позволит встретить близкую по духу девушку, построить нормальную счастливую семью с детьми.
Она много еще чего говорила, немало разных правильных слов. А Колька, понимая своим еще невеликим умом, что в чем-то любимая Катенька права, расставаться с этой прекрасной женщиной все равно не хотел. Только сейчас дошло, что вот сунуть и кончить - это не главное. В конце концов, можно и рукой передернуть, чтобы пар спустить. Основное у них - ощущать вот как сейчас, прохладную ладошку на своей щеке, слышать этот родной голос, видеть направленную на него ласковую улыбку. А самое-самое - чувствовать, как ей хорошо с тобой.
Остро пожелав еще, пусть в последний раз, испытать это самое-самое, осторожно расстегнул пуговки на блузке, расцепил замочек бюстгальтера - по счастью он был спереди - и припал губами к груди, слыша, как часто-часто застучало ее сердце...
***
Утром Катерина была какая-то грустная, но Валентина особого внимания на это не обратила. Понятно, что подруга жалеет о кончающемся отпуске. Колька за завтраком сидел нахохленный, баз особого аппетита поклевывая любимую шарлотку с яблоками. Ну вот, вскочила на рассвете, как взбалмошная, тихо, стараясь не разбудить скукожившегося на раскладном кресле мальчишку, приготовила, испекла, а он и внимания особого не обращает.
В аэропорт поехали заранее. С этими проверками по безопасности куча времени теряется. Прощаясь, мальчишка вдруг прижался к Катьке, как будто навсегда расстаются, и после лета они вновь не будут видеть друг друга почти каждый день. Ну да, в детстве Катерина была для него, может быть, даже ближе чем родная мать. Малыш для нее вместо куклы был. Валентина Катьке, если честно, даже завидовала иногда. Они с Настасьей вкалывали в этом чертовом банке чуть ли не круглые сутки, а все заботы о ребенке легли на расцветающую на глазах девчушку. Заботы и, главное, радости общения с маленьким.
Валька отошла в курилку, достала сигареты, щелкнула зажигалкой и, выпустив дым, продолжила дальше наблюдать за подругой и их общим ребенком. Да, родила Настька, но растили и воспитывали втроем, возможно даже ревнуя ласкового и отзывчивого мальчонку друг к другу. Это только в последние годы, когда появился достаток, разбежались по разным квартирам, при первой возможности приезжая в гости к Настасье. И к Николеньке - единственной отраде их одинокой бабской жизни. Самой что ли родить? Как-никак уже тридцать три стукнуло - возраст Христа. Вот только от кого, чтобы такой же хорошенький получился?
На обратном пути мальчишка по-прежнему хандрил и даже на пляж идти не захотел - шумно там, не протолкнуться от понаехавших курортников и грязно.
- Я не для того на юг прилетела, чтобы в четырех стенах сидеть! - возмутилась Валентина. Потом опомнилась: - Эй, парень, ты, часом, не приболел? - подошла, привычно, как в былые годы, наклонилась и проверила температуру губами у мальца - вроде холодный лоб.
На предложение отправиться за город на лесное озеро ответила согласием. Быстро собрали все необходимое - зря, что ли тетки вчера закупались? - и поехали. Озеро действительно было красивое, а главное - тишина, только птички чирикают. И никого - лишь еле заметные следы, что здесь кто-то периодически отдыхает. Купались недолго - вода еще не прогрелась - и разлеглись под горячими лучами солнышка.
- Сгоришь, теть Валя, - обеспокоился Колька ее белой кожей.
- В этом году в Турцию весной сгонять не удалось, - согласно кивнула тетка, - политика, черт бы ее подрал.
- В машине лосьон есть, - лениво протянул парень.
- Ну, так встань и принеси, раз знаешь, где лежит, - возмутилась Валентина. - А то разлегся тут, как фон-барон...
Получив в руки флакон, внимательно прочитала описание. Ага, для загара, но предотвращает солнечные ожоги. То, что надо. Натерла всю себя спереди и протянула Кольке - пусть трудится над ее спиной. Немного прибалдела - руки у мальца были уже достаточно сильные. Прямо как массажист втирает. Развязала верх купальника - терпеть не могла белые полосы от тесемок на своем загоревшем теле. Хотелось всюду быть такой же бронзовой, как сейчас Колька. Чуть стянула на бедре плавки у растянувшегося рядом мальчишки, чтобы сравнить его кожу с не загоревшим местом. Удивленно потянула дальше, оголив половину ягодицы - везде бронзовый.
- Ты чего, голышом загорал?
- Угу.
- С Катькой?! - ахнула про себя. Вот так тихоня, хоть и красивая до ужаса.
Лениво кивнул.
- А она?
Вот теперь возмутился:
- Да что вы все меня за недоумка держите?! В интернете во всех подробностях трах расписан, а вы как дети малые сиски-письки прячете.
- Ну все, все, - примирительно погладила по руке, - успокойся, - потом все-таки уточнила: - То есть тебя особо не смутит, если я купальник сброшу?
Пару лет назад она спьяну забралась к мальцу в ванну. Вспомнила, как у него тогда стручок надулся и улыбнулась.
- Можешь даже канкан станцевать - возражать не буду, - зло хмыкнул мальчишка.
- Колька, не груби!
- Прости, теть Валя, - откликнулся почти сразу, но как-то лениво.
- Да что ж ты у меня смурной такой? - забеспокоилась женщина. Знает ведь как облупленного, обычно живой, веселый, а сейчас - потерянный. - Коля, мальчик, случилось что? - в волнении приподнялась, не обращая внимания на свалившийся верх купальника.
- Да не, все нормально, - все также лениво поднял голову, посмотрел на нее, на ее голую грудь - большие белые почти конусы, а не загорелые полусферы, как у Катеньки. И ареолы на бледной еще коже светло-коричневые, совсем не темные. Но все равно очень красивые. Посмотрел и отвернулся.
Не особо успокоенная Валентина снова легла на покрывало, задумчиво глядя на Кольку - и что с ним такое творится? Когда, хорошо нагревшись на солнце, опять пошли в воду, тетка верх купальника одевать не стала. Немного удивилась, что мальчишка смотрит на ее бюст почти равнодушно. В тот раз, два года назад, во все глаза зыркал, а сейчас - как пресыщенный старик. После купания, стараясь хоть чуть-чуть раззадорить, натерла свою гордость - груди - лосьоном, а он опять смотрел без особого воодушевления. Вечером обязательно надо будет Катьку по скайпу допросить, что с мальчишкой в этом курортном городке произошло. Явно чего-то такое было. Не могла подруга не заметить. Ведь тоже в их общем ребенке души не чает.
***
Вечером не получилось. Сначала было рано, а потом отправились в ресторан на ужин - готовить было откровенно лень. Да еще низ живота прихватило - месячные, будь они неладны. Попыталась обезболить местным вполне даже неплохим вином - перестаралась. Отправила Кольку домой, а сама продолжила накачиваться, благо крепкая была в этом отношении...
Проснулся Николай от непрерывной трели дверного звонка. Выскочил в прихожую открыл, а там... Валентина стояла, уткнувшись лбом в притолоку, пальцем одной руки в клавишу звонка, а другой пытаясь попасть ключом в скважину замка. А грязнущая-то! Плюс к отметкам от рвоты, на блузке и джинсах присутствовали следы нескольких падений на землю. Кое-как провел в комнату - в ванной он с этой дылдой не справился бы. Стащил грязную одежду - Валентина, пьяно улыбаясь и дыша перегаром, лезла целоваться. Обтер влажным полотенцем, более-менее наведя чистоту. Во всяком случае, от видимых последствий пьянки избавился. Ненадолго задумавшись, ворочая на диване с боку на бок заснувшую тетку, стащил трусы с бурым пятном. Аккуратно перебирая нежные розовые лепестки - а ведь устроена чуть иначе, чем Катенька! - протер там все и натянул чистые трусики, немного помучавшись с прокладкой. На полке в шкафу запас был приличный - младшая тетка как-то с шуточками популярно объяснила, что это и для чего предназначено.
Утром, разбуженная ароматами немудреного завтрака и крепкого свежеприготовленного кофе, Валентина вспомнила все произошедшее ночью и зарделась. Стыдно-то перед Коленькой как! Дала себе зарок на весь отпуск - не надираться. Пару-тройку бокалов низкоградусного за вечер, не более. А этот паршивец смотрит и подхихикивает. От щелбана уклонился и принялся подробно расписывать свои ночные труды по приведению тетки в божеский вид. Чуть не прибила, но вовремя одумалась - сама виновата. Наскоро привела себя в порядок, запустила стирку и повезла обалдуя на озеро. Загорала в одних трусиках, чего уж теперь-то стесняться - ночью подробно разглядел во всех видах. Мальчишка нагло ответил разоблачением до полного неглиже - ни стыда, ни совести. За что и получил смачный шлепок с оттяжкой по голой заднице. Расхохотался и показал язык. В воде брызгался и пару раз схватился за грудь - ожил, наконец-то. Выскочил на берег, смешно махая вставшим членом - во, вырос-то как за эти два года! - и удрал в кусты. Вернулся, пряча глаза, но уже с маленькой висюлькой вместо напряженного стручка.
***
Через пару дней и Валентина у безлюдного озера, глядя на равномерно-бронзового Кольку, рассталась с плавками. В воде, замирая от запретного, позволила мальчишке ласкать грудь - ну ведь так нежно ладошками поглаживает - и даже разок пройтись пальчиками по нижним губкам. Вздрогнула от мимолетного нажатия на заветную кнопочку - как током ударило! Отстранилась и уплыла подальше, жутко стыдясь случившегося. Схватилась бы за голову, но нельзя - утонет. Что творит?! - ведь развращает ребенка. За такое ведь уголовный срок положен и немаленький. С другой стороны - вчера через зеркало видела, какие картинки парень на экране ноутбука разглядывает. Уткнулся носом в экран, не замечая ничего вокруг себя. А там крупным планом такое!!! Подобное довольно свободная в постельных нравах Валентина себе никогда не позволяла. Вот чего-чего, а добровольной групповухи у нее в жизни никогда не было. Даже в разгульные студенческие времена. И сейчас не тянет. Так что говорить о развращении - ханжество. Эти малолетки в интернете столько всякого набрались, что уже сами могут сексологию - или как там нынче этот предмет в школе называется? - преподавать.
Ночью, устроившись на диване рядом с видящим десятый сон Колькой, задумалась. Настька, если узнает о дозволяемом ее сыну, прибьет на месте. Если узнает... Колька в этом отношении был парнем надежным. Во всяком случае, о давнем эпизоде с совместным купанием в ванне слова матери не сказал. Валька сама проболталась подругам через пару дней. Вместе и похохотали. Тем более что ни Анастасия, ни Катька тогда ничего особенного в этом не увидели. Ну голая... Ну встал у мальчишки... Так и задремала, вспоминая каким этот стручок был маленьким тогда, и как красиво возбуждающе смотрелся сегодня на озере...
***
Пришла в себя от осторожной нежной ласки груди Коленькиным языком. Расстегнул пижаму и вылизывает. Вот только в этот момент до Валентины и дошло, почему Катерина перед отлетом была такая грустная. И с чего мальчишка к ней так ластился перед расставанием. И откуда у него опыт в этих делах появился. Ведь явно не в первый раз с таким умением губами и проворным язычком женскую грудь ласкает. Катьке, значит можно, а она, Валентина, получается, дура набитая?! Сдвинув пижамные штанишки до колен, стоптала их полностью. Вывернулась из курточки. Стащила с готовностью приподнявшего бедра Кольки трусы, задев напряженный член. Раздвинув согнутые в коленях ноги, рывком закинула легкое тело на себя. Сама заправила, охнув от пронзившего удовольствия. И не пожалела...
Через полчаса выяснилось, что сзади у Николеньки получается еще лучше. Плотнее. До груди при ее росте в этом положении не дотягивается, зато по попе шлепает, обостряя ее великолепные ощущения. Да она со взрослыми мужиками такого никогда не испытывала! И если Валентина с его сумасшедшими темпами не успела, то потом вибрирующим язычком такое вытворяет! Видно же, что больше о женщине заботится, чем только об удовлетворении своей мужской потребности. Не каждому взрослому мужчине такое дано, а тут тринадцатилетний пацан. Надолго Николеньки не хватает, несколько минут максимум и отстрелялся. Потом, конечно, до пика наслаждения подручными средствами - ха-ха, в прямом смысле! - доведет. И долго-долго отдыхает, посасывая грудь. Так и засыпает с теткиным соском во рту. Не в силах даже глаз открыть, когда его несут в ванную и моют.
***
Утром, когда Валентина накрыв стол для завтрака, начала будить мальчишку поцелуями, довольно потянулся, впился в губы, одновременно запуская шаловливые ручки под свободный топик. Мягко помассировал соски, выскользнул, задев по предплечью напряженным членом, заскочил сзади, нажатием на половинки попы заставил встать на колени, толкнул тело на диван, сдернул ее шорты с трусиками и, деловито воткнувшись, быстро-быстро задергал бедрами. Особого удовольствия тетка не получила, но, вспомнив неоднократные ночные пики наслаждений, сопротивляться не стала. Тем более что, за какие-то минуты ликвидировав свой утренний стояк, Коленька не забыл и о ней, не менее быстро доведя Вальку пусть до маленькой, но вполне ощутимой волны наслаждения. Определив по потрясшей ее тело судороге - уже знает, негодник, как тетка кончает! - что со своей задачей успешно справился, звонко хлопнул ладошкой по ее голой попе и умчался в ванную комнату. Пришла в себя Валентина быстро, заткнулась ладонью между бедер - течет же! - и, придерживая другой рукой сваливающиеся трусики с шортами, ринулась вслед. Парень, закончив свои гигиенические процедуры внизу - наверняка Катька-чистюля приучила! - уже умывал над раковиной мордашку. Пока подмывалась под его любопытным взглядом и незлобивыми шуточками, кофе успел остыть. А она так любит совмещать крепкую черную ароматную арабику с первой утренней сигаретой. Тем более, пока еще не жарко и окно распахнуто настежь, можно подымить, сидя на широком подоконнике. Днем в квартирке курить нельзя, иначе провоняет мебель, несмотря на фильтры в кондиционере.
На озере неутомимый Колька еще пару раз ей "вдул", поставив в комфортную для обоих коленно-локтевую позицию. И уже не в такой спешке, как утром. Более размеренно и вдумчиво, массируя пальцем заветную "кнопочку удовольствия". Валентина жарилась под горячим южным солнцем, остужалась в прохладной воде сказочного лесного озера, ела с Николенькиных ладошек - ему почему-то очень нравилось кормить ее - облизывая мальчишечьи пальчики, и получала огромное удовольствие от его неутомимых нежных ласк. Кажется, сама вмиг помолодела, играя и бесясь с ним, как несовершеннолетняя девчонка. Довольно и звонко визжала от шлепка ладони по мокрой попе, выходя из воды. И уже через пару минут стонала от невообразимых ласк его всепроникающего язычка. Заливисто хохотала от простеньких еще по-детски глупеньких анекдотов и почти тут же задыхалась от сладостных поцелуев.
- Да что же ты такое со мной делаешь?! - вопросила в минуту просветления. - Я же в жизни зараз столько радости никогда не испытывала! - и заревела, вдруг осознав, что это счастье не вечно. Что пройдут недели, прилетит Анастасия, и все кончится.
Он гладил ее как ребенка по голове, быстрыми частыми поцелуями проходил по всему лицу, слизывал кончиком языка соленые слезы, а потом, уложив голову на свои колени, уговаривал:
- Маленькая?! Это при моем-то росте маленькая? - понимая, что ее несет из одной крайности в другую, рассмеялась еще более заразительно, ухватила губами его колбаску, подергала из стороны в сторону, изображая рвущую мясо собаку. Почувствовав его немедленный рост, всосала в себя до основания и задвигала языком по твердеющей головке. Добившись максимального роста, оторвалась, вскочила, оттолкнувшись сразу руками и ногами, и вновь упала, повернувшись задом. Колька сразу же воткнулся под попу и быстро-быстро задвигался. Она попыталась в ответ насаживаться на его колышек с таким же темпом, но никак не успевала. Резко толкнув своей сильной задницей, снялась, повернула голову и с мольбой в голосе попросила: - Коленька, миленький, не побрезгуй, давай в попку попробуем. Я несколько раз пыталась с... ну другими, большими... больно было. У тебя поменьше, - махнула на его торчащее достоинство, - может, получится?
Парень с интересом посмотрел на ее зад, раздвинул половинки руками, приставил мокрый от их соков член к сморщенному коричневому пятнышку - во, придумала, брезгует. Это после того-то, как язык туда засовывал? - и нажал. Тут же провалился на всю глубину. Валентина довольно охнула, не почувствовав боли, и затрясла в нетерпении попой. Колька отреагировал - задергался, как наскипидаренный. Узкое колечко плотно охватывало только в одном месте. Он двигал туда и обратно, стараясь распределить это сжатие по всему органу. Двигал и двигал. Услышал тонкий теткин то ли стон, то ли визг и тут же излился. Совсем немного - успел уже сегодня несколько раз кончить. А она потом, благодарно обцеловав всего, подхватила явно уставшего мальчишку на руки и отнесла в озеро. Вымыла, придерживая рукой над водой его голову, другой подмылась сама, опять взяла в свои объятия и отнесла на покрывало. Бережно вытерла и одела, как маленького.
В машине Николай сомлел окончательно. Вальке пришлось все время придерживать спящего парня. Разбудила у ресторанчика - кормить его надо основательно, чтобы силы не терял и рос, радуя маму и теток. Теток? И Катерину? Вдруг поняла, что совершенно не ревнует к подруге. Даже благодарна ей за осторожное "пробуждение" - теперь Валентина была в этом уверена! - мужчины в их любимом Николеньке. Ближе к вечеру - Колька уже успел выспаться после обеда - тетка, готовясь к вечернему променаду и непринужденно болтая, навела разговор на отношения между мужчиной и женщиной. И, пристально взглянув парню в лицо, спросила:
- С кем лучше? Со мной или Катенькой?
Имя подруги было произнесено мягко. Вопрос был задан уверенно, подразумевая, что сомнений в отношении Катерины и Кольки у Валентины нет. Он и ответил без запинки:
- Не лучше и не хуже. Мне с вами обеими хорошо, но по-разному.
- Это как? - удивилась тетка, накинув бюстгальтер и поворачиваясь к Николаю спиной. Она и сама могла застегнуть, но обоим было приятнее, когда это делалось мальчишечьими руками.
- Ну, так вы разные и ведете себя иначе, - зацепил крючочки и с удовольствием хлопнул по голой попе, - хотя и общего хватает.
Довольно ойкнув от шлепка, Валентина, натягивая трусики, вопросительно посмотрела на парня.
- Одеваясь и разоблачаясь, всегда начинаете с лифчика, - начал перечислять он. - Ты любишь нахальство и разные резкие штучки, - дотянулся и опять легенько шлепнул. - Притом, обе - жуткие чистюли.
- Это хорошо или плохо? - немедленно осведомилась тетка, одевая короткие джинсовые шортики с неровно обрезанным низом, почти совсем ничего не прикрывающие.
- Конечно, хорошо, - подошел ближе и погладил по открытой нижней части попки.
Она, уже застегивая полупрозрачную блузку, соблазнительно вильнула бедрами, прижимаясь к ласковой ладони:
- Еще чем мы различаемся? - оставила вверху несколько пуговиц свободными, чтобы любой желающий мог увидеть верх груди и прозрачные кружева белого бюстгальтера. Контраст со смуглой от природы и уже загоревшей немного кожей был разительным.
- Ростом, - весело хмыкнул мальчишка, наблюдая за одеванием на узкие ступни босоножек с приличным, под десяток сантиметров, тонким каблучком.
- Говнюк, - коротко бросила Валька, поднимаясь и одергивая блузку. Впрочем, сказала совершенно беззлобно, совсем не желая оскорбить, а скорее констатируя факт.
- Вот еще и этим, - улыбнулся ничуть не обидевшийся Колька, - ты любишь ругаться, а она - ни-ни.
Валентина покрутилась перед зеркалом, оценивая свой вид, повернулась к мальчишке - одна рука висит свободно, другая полусогнутая на верху крутого бедра - заманивающе облизала губы кончиком языка:
- Ну и как я тебе?
- Как очень дорогая шлюха! - восхитился парень.
- Что и требовалось, - удовлетворенно кивнула тетка и протянула руку: - Идем?
В уличном ресторанчике в этот день, на удивление, была компания высоких под пару метров, если не больше, молодых парней. Баскетболисты в курортный городок отдыхать приехали? Раскрасневшаяся довольная Валентина танцевала со всеми, вызвав фурор среди публики. Стройная, гибкая, эффектная даже без яркого макияжа, она блистала на танцполе, рассыпая вокруг радостные улыбки. Тонкие намеки и прямые предложения посыпались сразу. Всего несколько дней назад, сразу по прилету, несомненно, бросилась бы в объятья любому, кто хоть чуть-чуть был выше нее. Но сегодня женщина неизменно отвечала отказом. Влепила смачную пощечину особо наглому верзиле, осмелившемуся положить руку на ее вызывающе полуоткрытую попу, по-прежнему мило улыбнулась и вернулась за столик к ухохатывающемуся Николаю. Допив единственный на сегодня бокал вина, высказалась:
- У каждого самомнения - выше крыши. А доставить девушке настоящее удовольствие - для этого члена мало. Душа потребна. А вот с этим у баскетболистов, - ранее высказанное предположение подтвердилось во время первого же танца, - ба-альшие проблемы. Пойдем домой, милый? Я соскучилась по твоей ласке.
Днем, уложив Кольку после поездки на озеро спать, она успела съездить в местную частную клинику. Не вполне уверенная в принятом решении, все-таки удалила спираль.
По вечерам они уже никуда не торопились. Не торопясь раздевались - да что там снимать-то было? - вместе мылись, легко ласкаясь в ванной, бережно вытирали друг друга и, держась за руки, шли на широкий диван. Долго целовались, чуть-чуть кусались - Колька напряженные соски, а Валентина его ушки и, как она с радостью говорила, "стойкого оловянного солдатика". И только потом он врывался в давно истекающую пещерку, двигаясь не столько быстро, как размеренно. Разряжался быстро, но им, с учетом долгой прелюдии, хватало. Потом отдыхали, целуясь, радуясь и постепенно вновь разогреваясь. Валентине, как она однажды призналась, вполне хватало и одного "прилета" за день. Если вообще не на целую неделю. А рядом с ним загоралась от любящего взгляда уже через несколько минут. Загоралась и тут же получала удовольствие от Колькиного восторга в ней, неизменно кончая вместе с любимым. Затем, благо ночью окно было распахнуто настежь, она курила, полулежа грудью на высоком широком подоконнике. Они вместе любовались яркими звездами. Николай, стоя рядом, гладил ее по попе и, иногда вновь распаляясь, втыкался. Долго махал бедрами, оглаживая одной рукой упругие половинки, а пальцами другой шерудя по ее "кнопочке", пока, наконец, не выстреливал всего несколькими капельками. Ее тоже мягко накрывало, но она всегда просила не вытаскивать - шалела от горячего уголька внутри. Бывало, Николай так и засыпал, разлегшись на ее упругих бедрах и спине. Валька, придерживая мальчишку, поднималась с подоконника и привычно брала на руки. Несла в ванную, обмывала и укладывала спать, поменяв мокрую простынь.
***
По утрам Валентина, всегда просыпаясь раньше, приводила себя в порядок, готовила плотный завтрак и будила любимого. Будила губками с язычком, за минуты снимая мальчишечье возбуждение и вкушая витаминизированный белковый коктейль. Николеньке хорошо, а она, получив отнюдь не малое удовольствие, еще и горячий кофе с первой затяжкой сигаретой успевала выпить - самой подмываться-то заново не надо.
Они любили, практически не расставались, ни в чем себя не ограничивали, не стесняясь даже справить малую нужду друг при друге. Первый раз это произошло на озере. Валентина направилась к кустикам, но Колька, ухватившись за руку, потребовал продемонстрировать сей занимательный процесс, мотивируя, что видел подобное только издали. Она сначала отнекивалась, но, в конце концов, согласилась на его "Покажи да покажи". Присела, раздвинув ноги, пустила струйку. Мальчишка поглядел, хмыкнул "Странная конструкция. Ну не удобно же так", чуть отодвинулся, чтоб не забрызгать, и сам полил, поворачивая и рисуя узоры на траве. Затем потащил ее в воду и тщательно подмыл, не забыв ласково пошлепать по попе. Потом со смехом убежал. Валька, грозно ругаясь, поймала и... зацеловала. Обнаружила превращение недавнего писуна в "стойкого оловянного солдатика" и сразу же подставилась, улегшись на спину и прижав ноги к груди. Знала, что так Николеньке нравится больше всего - проникает глубже, и доступ шаловливых ручонок ко всему потребному в наличии. Чувствовала, как он кончает и сама приплывала.
***
Как-то ближе к вечеру, готовясь к прогулке, как с ножом к горлу пристала: а какая Катерина в постели? Николай по-взрослому улыбнулся и ответил вопросом:
- Валюша, а тебе понравится, если я твои интимные привычки начну теть Кате расписывать?
Задумалась ненадолго.
- Знаешь, если только Катьке, то возражать не буду.
- Все равно без ее ведома ничего не скажу.
Валентина обиженно нахмурилась, но потом не выдержала, подскочила, чмокнула в щеку, разворошила его отросшие почти до плеч волосы и чуть успокоилась, получив звонкий шлепок по попе. Вернувшись к зеркалу, быстро закончила макияж, встала перед мальчишкой, картинно отставив ножку в сторону.
- Как я тебе? - сегодня она была во вполне пристойной длинной до колен темно-коричневой плиссированной юбке и строгой светлой кофточке, открывающей только узкую ложбинку между грудей. Крутнулась вокруг себя, позволив юбке взлететь выше бедер и полностью открыть узенькую полоску ослепительно белых трусиков.
- Обворожительно! - признался Колька и вдруг предложил: - А давай никуда не пойдем? У нас ведь только один день остался. Послезавтра прилетает мама, и ты этим же самолетом обратно в Москву...
Медленно подошла, опустилась на колени, оказавшись вровень с сидящим мальчишкой, приложилась губами. Столкнула с дивана, сдернула покрывало, улеглась по диагонали на простынь, раскинув ноги и руки так, что только щиколотки с туфельками свешивались и капризно потребовала:
- Раздень меня, как тогда пьяную. И вообще, представь, что я лыка не вяжу.
Мальчишка озадаченно почесал лохматый затылок, догадался - изнасилования желает! - вновь улыбнулся и приступил к делу. Нет, сразу раздевать ее не стал, только скинул глухо стукнувшиеся о ковер туфли и уложил ровнее. Погладил по щиколотке, прошелся пальцами до круглой коленки, приласкал ее и полез под юбкой дальше. Валентина на секунду ожила, подтянула под голову подушку и вновь заинтересованно уставилась между своих ног. Колькина рука тем временем под покровом плиссированных складок добралась до трусиков. Палец обрисовал губки, нажал между ними, загоняя растянувшуюся ткань внутрь - тетка сдавленно охнула.
Парень посмотрел на нее и... вытащил руку из-под юбки. Полюбовался разочарованным выражением на лице Валентины, переместился выше и принялся расстегивать многочисленные пуговички на кофточке. Спустил с плеч, ворочая женщину с одного бока на другой, только тогда удалось освободить одну руку от ткани. Со второй было проще. Отбросив кофточку, полюбовался. Белый кружевной почти прозрачный бюстгальтер на бронзовых загорелых холмах груди - это было красиво. Очень красиво. Нагло вздернул юбку, открыв ярко белые трусики на загорелых бедрах. Общий вид стал еще лучше. Намеренно грубо катанув тетку на бок, расстегнул бюстгальтер. Опять вернув ее в прежнее положение, приспустил кружева так, чтобы показались уже затвердевшие соски. Растопырив пальцы веером прошелся по сосочкам, как гребенкой, вызвав тихий стон. Стянул трусики до колен, перебрал пальцами нежные лепестки губок - стон стал громче. Резко воткнул палец между ними, услышав вскрик. Немного поласкал внутри и, выдернув, окончательно освободил женщину от юбки и белья. Полюбовавшись обнаженным телом высокой стройной красавицы, повернул набок и старательно поджал ее ноги к груди. Пристроившись сзади, вновь теперь уже дольше ласкал губки, добиваясь появления соков. Пару раз сильно шлепнул по попе, смочил палец и резко всадил его в сморщенное колечко ануса - тетка, затыкая себе рот кулаком, завизжала, даже не думая сопротивляться. Осторожно вытянул, потрясенно наблюдая за тихо плачущей женщиной - причинять боль не понравилось. Быстро разоблачился сам, поглаживая по плечу чуть прикусил мочку уха. Бережно уложил на спину, мягкими поцелуями по лицу успокоил, слизал подсыхающие слезы, долго сосал груди. Потом проложил влажную дорожку прикосновений губ до совсем неглубокого пупочка, забравшись внутрь кончиком языка. Переместился ниже и долго ласкал нежные лепестки, добившись стонов совсем не от боли. Только после этого, расположившись между безвольно раскинутых ног, аккуратно вставился не очень-то и твердым колышком. Двигался медленно, ощущая укрепление своего органа во влажной теплой плотно обжимающей глубине. Постепенно ускорил темп, чувствуя, что и ее захватывает страсть. Кончили они одновременно - с протяжным теткиным стоном и напряженным вжиманием его бедер между женскими. Колька сам удивился длительности и количеству излитого в жаркую влажную глубину семени.
Отходила Валентина долго, но, ощутив текущую из нее густую влагу, подхватилась, заткнула скомканными трусиками и умчалась в ванную. А когда вернулась, отдышавшийся парень вдруг твердо потребовал:
- Никогда! Слышишь, больше никогда не заставляй меня делать подобное! Мало того, что потом отторжение вызывает, так еще и член после этого не стоит. Еле заставил себя...
Сообразила, ужаснулась содеянному - ведь она сама подтолкнула - и долго вымаливала прощение, целуя и плача. Он, конечно же, быстро отошел. Успокоил и даже легонько отшлепал по с готовностью подставленной попке. Потом целовал раскрасневшиеся половинки под прижатыми к груди ногами и всадился между ними. Тетка, радуясь прощению, размашисто подмахивала, ощущая уже скорый наплыв блаженства. С силой выгнулась и прижала пятками его ягодицы, накрытая пронзительной радостью...
***
Утром после завтрака они долго обсуждали вчерашнее. Пришли к выводу, что это извращение, чуждое нормальной человеческой природе. Валентина, опять расплакавшись, призналась, что была в студенческие времена изнасилована пьяная. Сразу тремя одногруппниками во все дырки. Годы после этого вообще не могла смотреть на мужчин, перебиваясь своими пальцами. Потом в очередном отпуске встретила парня. Высокого, сильного, обаятельного. Окунулась с ним в безудержный сексуальный марафон, забыв обо всем на свете. Мужчина был грубоват - этакий брутальный мачо - и ее приучил к жесткому. Но отпуск кончился, а парень оказался женатым. С тех пор и...
- Но ведь по-хорошему приятнее? - удивился Колька, гладя уже успокоившуюся тетку по плечу.
- Так-то оно так, - не стала спорить Валентина, - но иногда так мужика хотелось, что хоть волком вой. Такие нежные, как ты, никогда, увы, не попадались. Они все давно уже заняты... - опять пустила слезу, но тут же, была обласкана и зацелована. Затихла, наслаждаясь блуждающими по ее лицу мальчишечьими губами, подставляя то одну, то другую щеку.
Вскинулась:
- Сегодня же последний день! Давай на озеро.
В лесу долго плескались в прозрачной теплой воде, а потом медленно ласкали друг друга, даже не думая о большей близости. Отдались какой-то пронзительной нежности, то целуясь, то просто поглаживая друг друга. Потом Колька опять кормил тетку со своих рук, позволяя вылизывать после копченой чуть жирноватой свинины свои пальцы.
- Растолстею, и ты меня бросишь, - смеялась Валька, вновь широко открывая рот.
- На диету после отпуска сядешь, - хохотал парень, укладывая на подставленный язычок самые лакомые на его взгляд кусочки, - в фитнес клубе педали на тренажерах покрутишь. У тебя не сюда идет, - погладил по обольстительному животику, - а на дело, - перевернув, шлепнул по объемной попке. - Этого, - поочередно приложился губами к обеим тугим половинкам, - много не бывает.
Перекормил - Валентина, вдруг побелев, еле успела отбежать от расстеленного покрывала к кустам и долго травила, вмиг покрывшись холодным потом с ног до головы. Отмывшись, тщательно прополоскав рот и закопав все следы неприятности - в машине была саперная лопатка - потянулась к сигаретам, но, вдруг задумавшись, так и не взяла. Буквально засветилась улыбкой обеспокоенному Кольке и гордо заявила:
- Все, бросила! Больше дымить не буду! - в подтверждение своих слов смяла полупустую пачку и засунула в пакет с мусором.
***
В их последний перед прилетом Анастасии вечер Валентина была непривычно тихая, задумчивая, ластилась к мальчишке, подставляя под его губы лицо. Выгнала в ресторан на ужин одного, мотивируя все-таки не очень хорошим самочувствием. Пообещала сюрприз к возвращению, наказав особо не торопиться.
Обещание тетка выполнила, здорово удивив. Предстала в полутьме комнаты, нарушаемой только колеблющимся пламенем нескольких свеч, в длинном платье. Волосы были уложены крупными локонами, на руках полупрозрачные перчатки до локтей. С мочек открытых прической изящных ушек свешиваются, позванивая при малейшем движении, маленькие хрустальные колокольчики, привлекая внимание к тонкой шее. В ложбинке между грудей, открытой большим декольте, рассыпается отблесками длинная подвеска голубого прозрачного топаза на тонкой серебряной цепочке. И отставленная в сторону стройная ножка в туфельке с длиннющей шпилькой. Блестящий шелк черного чулка с кружевным верхом, бесстыдно демонстрируемый сквозь высокий, почти до талии, боковой разрез на бледно-розовом платье.
- Сказочно! - прошептал восторженный Колька, застыв на пороге.
Она смущенно-радостно улыбнулась и склонилась перед парнем в книксене, открыв его взгляду неограниченный тканью вид на груди. Этого мальчишка уже не выдержал - рванул молнией к женщине. Приник губами к с готовностью присевшей тетке - иначе не дотянулся бы - и долго целовал сладкие с вишневым привкусом - помада такая? - уста. Нагло выпростал из декольте величественные холмы и осторожно прикоснулся к затвердевшим соскам кончиком языка. Валентина, подтянув пуфик и устроившись на нем, тихо посмеивалась и целовала его лохмы. Нетерпеливый Колька тут же полез рукой к самому заветному через оказавшийся так к месту разрез и... зацепился за резинки пояса. Она тихо засмеялась, а затем долго объясняла мальчишке технологию освобождения от всего лишнего одетой в вечерний туалет женщины. Учеником он оказался способным. Нашел молнию на спине, расстегнул, спустил символические рукавчики с покатых плеч. Полюбовался получившимся видом, благо бюстгальтер к этому платью не полагался. Заставил встать и переступить через воздушную ткань. Вновь восхитился - высокая стройная фигура в полупрозрачных перчатках на руках, узких ярко-белых трусиках поверх черного пояса на верху крутых бедер с резинками, с чулками на длинных точеных ножках. В чем-то даже величественная в туфельках на высоких каблучках. Попросил повернуться под свет другой стороной. Ласково погладил по практически обнаженной попе - белая полоска утонула между тугих половинок. Медленно, заправив пальцы по бокам, стянул трусики, поразившись легкости их скольжения по гладкому шелку чулков. Она переступила одной ногой и, высоко махнув другой - пещерка на долю секунды сверкнула уже влажным перламутром - отправила невесомый кусочек ткани куда-то в угол комнаты.
Пока Колька лихорадочно раскидывал свою одежду во все стороны, Валентина успела встать на колени, широко раздвинув ноги и уложив плечи на пуфик. Холмы грудей покачивались в такт порывистому дыханию. Ждать он не стал - воткнулся, заставив тетку довольно вскрикнуть от пронзившего ее восторга...
***
Утром в зале прибытия аэропорта Колька кинулся к матери, едва увидев и бесцеремонно расталкивая других пассажиров. Прыгнул и повис, подгибая ноги, как всегда в былые годы. Анастасия, привычно обняв рукой, другой подхватила под попу и принялась зацеловывать лицо сына. Соскучилась за два месяца страшно! Довольно отметив заметно увеличившийся вес, поставила перед собой. Раньше, еще этой весной, всегда смотрела на его макушку сверху, а теперь как всегда разлохмаченный затылок уже не виден. Вытянулся-то как! Еще поцеловала в щеку, крутанула перед собой - повзрослел! Если даже не сказать - возмужал. Вот только оброс жутко. Тут к Насте пробилась Валентина. Тоже обняла, поцеловала. Стройная. Как и Колька, до черноты загорелая. И с каким-то едва уловимым счастьем и довольством на лице. Никак все-таки нашла в этом маленьком курортном городке себе какого-нибудь дылду? На мужиков ниже себя ростом Валька никогда даже не смотрела. Особенно после изнасилования тремя коротышками - меж собой у подруг секретов не было. Вот ведь угораздило ее красивой, но излишне длинной вымахать.
Пока ждали багаж - Валька свой уже сдала, ведь улетала на этом же самолете обратным рейсом - Настя успела покурить, очень удивившись отказу Валентины от сигарет, опять полюбоваться вцепившимся в ее руку сыном и поделиться с подругой последними новостями - кажется, получилось! Тетка порадовалась за подругу и немного за себя с Катькой - знала, на что Анастасья намекает.
Отослав Кольку получать баул: - Да куда ж я от тебя теперь денусь, хороший мой! Дай бабам немного посекретничать, - повернулась к Вальке и потребовала: - Излагай, кого подцепила!
Та возмущенно помотала головой, нахально улыбнувшись, напела строчку из старой песни: "Наши руки не для скуки", открытым текстом намекая на самоудовлетворение, и вопросила: - Как прошло?
- Поверили! - довольно чуть ли не крикнула Настя и возбужденно зашептала пригнувшейся подруге прямо в ухо.
Та охала, ахала и заключила: - Ну вот, а ты, Таська, говорила, не получится, боязно, слишком опасно. А мы их раз, и в дамки!
- Не говори гоп, - попридержала восторги подруги Анастасия, - следствие еще не закончено.
- А ты, развязав войну со стрельбой и трупами, якобы невинная, укатила в отпуск! - все-таки хихикнула Валентина.
- А я что? Я - ничего не знаю и знать не хочу! - натянув на лицо простодушие вперемешку с удивлением, демонстративно выговорила Настя. - Вот вам главбух, наша уважаемая Екатерина Семеновна, - упомянула младшую подругу, - она копии всех необходимых документов предоставит. А меня будет замещать начальник кредитного отдела не менее уважаемая Валентина Александровна, - ткнула в Вальку пальцем. - Она в курсе и всего через пару дней прилетит.
Подруги засмеялись, опять обнялись и расцеловались.
- А меня? - потребовал бегом подкативший большую сумку на колесиках Колька.
- И тебя, моя радость! - обняла, крепко прижала и чмокнула в нос веселая мамка.
Когда объявили посадку, Анастасия с умилением наблюдала трогательное прощание сына с теткой. Та, прижав к груди, расцеловала мальчишку в обе щеки и традиционно хлопнула по попке, чтобы маму слушался. Нахаленок, к удивлению матери, ответил звонким шлепком по пятой точке подруги. Валька заливисто рассмеялась, завлекающе повиляла задницей, вовремя отскочив от еще одного шлепка, показала мальчишке язык и, махая рукой им обоим, ушла в двери зоны контроля.
В машине по дороге домой Колька получил заслуженную нотацию. Нельзя так вольно обращаться со взрослыми женщинами при посторонних. Это неприлично. Оскорбительно, в конце концов. Даже если это близкий тебе человек. Тем более с близкими. Ну, должно же быть элементарное уважение к старшим?!
- Она сама первая начала! - в запале выкрикнул сын и озаботился, когда мама, наконец-то, пустит его за руль? Ему тоже хочется покататься! Как переключать передачи без треска коробки он уже знает - вовремя выжать и потом резко, это если на скорости, отпустить сцепление. Заводить и перегазовывать умеет. И даже сам заправлял несколько раз на автоматической бензоколонке по карточке.
- Ну не в городе же, - резонно ответила Анастасия, - а если собьешь кого-нибудь?
- Я у трассы место знаю! - нетерпеливо запрыгал на сиденье Колька. - Там поле незасеянное есть.
- Ну, хорошо, завтра, - улыбнулась мать. В Москве даже на специальной учебной площадке пускать сына за руль своей "Ауди" она побаивалась - слишком мощная машина. Внешне почти обычная, но на самом деле спортивный вариант - бешенную скорость набирает мгновенно. А на "восьмерке" в чистом поле пусть попробует. Мама любимому зайчику - и чего так бурно возмущается, как услышит детское домашнее ласковое прозвище? - обязательно поможет и перехватит руль, ежели что не так будет.
- Почему не сегодня? - немедленно вопросил Николай.
- Мне Катюша так расписала ваше волшебное лесное озеро, что жду, не дождусь, чтобы окунуться в него. Ты, надеюсь, позволишь мне выполнить эту маленькую прихоть сегодня? - спросила вроде бы мягко... Знал Колька эту ее манеру говорить. Несколько раз в банке слышал, как мать с подчиненными беседовала. Тихо, спокойно, без единого грубого слова с вот именно такими, как сейчас, мягкими интонациями. Работники слушали, согласно кивали и, как только мамка их отпускала, неслись сломя голову выполнять распоряжения. Лишь бы вновь в ближайшее время не услышать эти мягкие интонации, раздавливающие, как тапок таракана. С матерью без серьезных доводов - аргументов, как Катенька говорит - спорить было нельзя. Все равно на своем настоит! Не хочешь - заставит. Не умеешь - научит. Как прапорщик в армии, по уверениям Валюши. А тетка, интересно, откуда знает про прапорщика и армию?
В квартирке мамка, вжикнув молнией на бауле, достала свои вещи, быстро разложила по полкам шкафа, привычно повернувшись к Кольке спиной, скинула дорожный костюм, белье и натянула узенькое светло-коричневое бикини. Всегда старалась подбирать одежду в цвет своих волос. Парень, увидев ее голую попу, мысленно сравнил с теткиными. Больше Валюшиной, но чуть меньше, чем у Катеньки. Форма? Вот в этом вопросе мальчишка специалистом не был. В общем - посмотреть приятно. Так и хочется погладить. Заметив в зеркало интерес к своей заднице, мать повернулась и пристыдила:
- Чего уставился? Как будто первый раз наблюдаешь. Неприлично так пристально глядеть на не полностью одетую женщину.
- Любуюсь, - честно признался Колька, - ты у меня красивая, - и, подтверждая сказанное, вперился в груди. Здесь размер тоже оказался в промежутке между теток. Вид - как у Катюши, полусферы. Прелесть завлекающая.
Анастасия довольно хмыкнула - любимого сыночка она никогда не стеснялась, впрочем, и его приучила быть с ней откровенным во всем. Пару лет назад, после того случая совместного купания с голой Валькой, подробно объяснила, чем отличаются мальчики от девочек и как правильно мастурбировать, если очень хочется - нечего белье с простынями пачкать. Заодно растолковала, что такое секс, когда и с кем этим можно заниматься и как предохранять девушку от зачатия. Почему нельзя делать подобное с кровными родственниками описала в красках отдельно. Особо напомнила о гигиене и пуганула нехорошими болезнями. Сейчас же только расцвела от похвалы:
- Тоже мне, знаток нашелся, - но груди чуть приподняла, давая внимательному взгляду сына удостовериться в их совершенстве. Если свой лобок Кольке она никогда специально не демонстрировала - ну, не принято такое - то скрывать от ребенка то, чем его выкормила, считала ханжеством. Прикрыв бюст верхней частью купальника, повернулась спиной - пусть тренируется. Парень ловко, как будто делал это уже не раз, завязал тесемки и, не удержавшись, ласково пересчитал позвонки на спине почти до узеньких плавок.
Настя поежилась - щекотно - натянула короткую юбочку, футболку без рукавов, подхватила уже собранную сумку, и они отправились на озеро. По дороге устроила маленький урок вождения, демонстрируя перестроения с обгонами. Затем дотошно проверила уже имеющиеся у Кольки знания. Согласилась с его готовностью попробовать себя за рулем. В лесу восхитилась - волшебно. Остановила машину на краю полянки, осмотрелась - тихо, только слабый ветерок листьями шелестит да пернатая мелочь чирикает. Проследила взглядом за сыном - скинув одежку, Колька тут же нырнул в воду. Мысленно попеняла - вот ведь паразит! - нет, чтобы матери помочь: вытащить все необходимое из "восьмерки", расстелить покрывало, выставить рядом напитки... Вздохнула и принялась за простенькую в общем-то работу сама. Разделась, еще раз оглянувшись - ну, действительно никого нет - скинула верх купальника и побежала к воде. В озере с удовольствием вспомнила школьную юность - как-никак кандидат в мастера по вольному плаванию. В несколько гребков догнала Кольку, отметила ошибки - не под тем углом ладонь в воду заводит и слишком резко дергает потом руку - подсказала, как исправить. Заканючил:
- Ну, мам, не сейчас. Я же для себя плаваю, а не на скорость.
Настояла на своем:
- Привыкнешь - потом тяжелей устранять будет.
Удостоверившись пусть не в идеальных, но уже вполне правильных движениях, нырнула понаблюдать снизу. Наслаждаясь чистотой и прозрачностью воды, присмотрелась и довольно хмыкнула про себя - членик за эти месяцы тоже заметно подрос. Ох, и начнет сыночек вскорости девок портить!
Наплававшись до одурения, выбрались на берег. Колька немедленно полез в сумку с продуктами. Потянул банан и закономерно получил шлепок по запястью:
- Сначала пару котлет съешь, только потом фрукты.
Очередное протяжное "Ну, ма-ам", и через секунды чуть ли не давился, насколько холодные телячьи котлетки оказались вкусными. Готовить Настасья никогда особо не любила, но для родимого Николеньки... Может повара нанять? Нельзя - ближайшие года три-четыре уровень ежемесячных расходов не должен превышать ее официальной ставки в банке. Даже минимального намека на ее с подругами участие в этой грандиозной афере быть не должно! Но как все-таки удачно получилось! Она сама себе не верит, что решилась на это! Заставить основного акционера банка поверить в воровство ближайшего друга, впрочем, точно такого же бандита, как и он сам. Увести миллионы долларов в офшоры, оставив еле заметный, но четкий след для первого бандита, однозначно указывающий на второго. Развязать открытую войну со стрельбой и трупами! Закономерно закончившуюся убийством при свидетелях подозреваемого в воровстве. Все концы, как говорится, в воду. Основной акционер ее банка, уже лишившийся подавляющей части капитала, в следственном изоляторе. Оттуда прямиком в зону на долгие годы. Это если доживет. Зэки почему-то очень не любят насильников. Жалобы и свидетельства об изнасиловании лиц обоего пола попавшим под следствие бандитом посыпались как из ведра. Включая детей и даже со смертельным исходом в нескольких случаях. И, конечно, видеозаписи извращений вдруг обнаружились - ни один адвокат при таком компромате не защитит. Поздно - громкий скандал уже набрал обороты. Хорошо хоть на пленках и винчестерах ее самой нет. Как начали в тот вечер, когда на банк поставили, в "три смычка" во все дырки пользовать, так каждый месяц на свои "корпоративы" в обязательном порядке вызывали. А куда денешься? С тех пор ранее весьма свободная в постельных развлечениях Анастасия как заледенела. Отвращение к любым, даже вполне невинным, ласкам со стороны мужчин почувствовала. Не говоря уже о большем. Внешне вида, конечно, не подавала. Когда вызывали, с показным удовольствием отсасывала, подставлялась, принимая наиболее удобную позу, размашисто подмахивала, испуская томные стоны, восхищалась размерами елдаков. А потом под душем терла себя с остервенением, пытаясь избавиться хотя бы от их запахов. И глотала таблетки, чтобы, упаси боже, не залететь от этих придурков. Гады, сволочи, козлы... - нет, даже мысленно нельзя грубо ругаться! Иначе когда-нибудь, в минуту большого раздражения, бранное слово может вырваться при маленьком. Такого нельзя допускать ни в коем случае!
Посмотрела на сына, с явным удовольствием рьяно уписывающего уже третью котлету, и расцвела. Кушай малыш, умничка моя, мамина радость! Достала пакет с апельсинами, выбрала самый большой и принялась чистить. Фанту он любит, а в ней всякая химия. Пусть лучше натуральные соки пьет. А сейчас - соковыжималка-то в городе - и сочные дольки сгодятся. Почистила, разломала, уложила веером на одноразовой тарелке и придвинула ближе к Коленьке. Сыночек увидел и радостно благодарно закивал, мол, спасибо мамуля. Вот молодец! Знает, что во время еды говорить нельзя - поперхнуться ведь можно.
Выбросила все дурное из головы и любовалась сыном, непроизвольно расцветая улыбкой Коленьке. Скучала, скучала долгих два месяца, видя свою радость только по интернету, и наконец-то обозревает воочию. Наелся, довольно отбил дробь по тугому животику. Глазки масляные с хитринкой. Сейчас маму начнет кормить. Эта маленькая, немножко даже интимная игра всегда ее увлекала. С тех пор, когда совсем еще малюсенького уговаривала скушать еще ложечку манной каши. И с готовностью сама раскрывала рот, чтобы продемонстрировать, какая эта кашка вкусная. Ребенок, еще неумело орудуя чайной ложечкой, старательно засовывал ей эту сладкую гадость, разливая большую часть мимо. Нет! Она ни единого раза не показала, что терпеть не может манной каши. Нельзя! Маленький учится у окружающих его взрослых. И, в первую очередь, у самых близких. Ну, а кто может быть ближе родной матери? Глотала и улыбалась, в конце концов, сама стала считать эту кашку почти вкусной.
Ну вот, подобрался, выбрал котлетку и привычным движением поднес. Откусила, показательно тщательно прожевала, мол, очень вкусно, и проглотила. А ведь неплохо в этот раз получилось приготовить. Теперь оставшиеся дольки сочного апельсина по одной будет прямо на язык укладывать. Лишние килокалории? Ерунда какая - покрутит педали на тренажерах, добавит пару кругов во время утренней пробежки, на километр-другой увеличит дистанцию ежедневного заплыва в бассейне, все лишнее в мышцах сожжет. Это в Москве. А здесь - так вот же оно, лесное озеро. Еще и немалое удовольствие получит, плавая и ныряя в чистой прохладной воде.
Успокоился, растянулся на животике, потягиваясь. Головку повернул к ней и смотрит с ожиданием. Маминого массажа хочет. Ну, конечно же! Сначала разомнем плечи. Ух, какие у нас уже мышцы. Для нашего подросткового возраста - просто отлично! Со стороны на тринадцать совсем не смотримся. Шестнадцать-семнадцать скорее. Теперь руки. Ну, расслабься же. Вот так, хорошо, маленький мой. Здесь промнем и здесь - по всей спине поработаем. Ножки начинаем со ступней. Пальчики поизгибаем, хорошо. На другой ноге тоже. По икрам пройдемся. Тщательно, чтобы про судороги во время долгого плавания нам другие рассказывали, а у нас такого никогда не будет. Пройдемся повыше. Попка маленькая, упругая. Ягодичные мышцы сильные, для плавания это очень важно. Переворачиваемся. Ой! Перчик воспрял! А какой уже большой и красивый! Головка из-под тонкой кожицы выглянула. На самом кончике прозрачная капелька появилась. Опять мальчику очень хочется? Ничего, мамочка и с этим поможет. Мы ведь знаем, что лишнее в себе ни в коем случае держать нельзя? Вредно это для нашего юного организма. И ведь мы родную маму никогда не стесняемся? Правильно - ближе мамы ведь никого нет. Вот так - пальцы колечком и вверх-вниз. Теперь поплотнее всей ладонью охватим, помассируем наше орудие удовольствия и будущего деторождения. Рановато нам слишком многого желаться стало, но - акселерация. Еще раз плавненько вверх-вниз. Какие мы напряженные. Эх, так и хочется этого красавчика в рот взять, губками и язычком обработать! Нельзя! Потому что мама. Мы - кровные родственники. Вот появится у сыночка подружка, я ее обязательно проинструктирую, что и как с нашим таким красивым перчиком можно и нужно делать. Или ее мама, если умная, всему заранее научит и объяснит. Ну, давай, ну еще чуть-чуть. Ох, всю мамочку забрызгал! А личико такое довольное, умиротворенное. Теперь обязательно гигиенические процедуры. Сил у маленького нет? Устал? Ничего, мамочка сильная, поднимет и отнесет любимого сыночка в озеро. Вот здесь мы все, как следует, вымоем. И под шкуркой тоже. Вот и хорошо, просто прекрасненько. Теперь поспи малыш, головку белым полотенчиком прикроем, нам жаркое солнышко совсем и не напечет.
***
- Мам, ну мам...
- Нет, я же сказала завтра. Значит, завтра. Сегодня уже поздно - скоро темнеть начнет.
- Ну, тогда... - задумался, и тут же вспыхнул: - На аттракционы! Там тоже машинки есть! Покатаемся?
- Как скажешь зайчик. Ну, ну, не дуйся. Мы же здесь одни, никто не услышит, - прижала к груди, расцеловала. Конечно же, сразу оттаял. Льнет, по спине поглаживает. Ниже полез. А вот этого нам нельзя. Ну, сколько раз повторять - мы кровные родственники. Мягко отстранила и еще раз объяснила, что ни в коем случае. Смотри сколько угодно, но руки не распускай. Мама, если очень хочется, все покажет и расскажет своему любимому зайчику. Даже, как ты знаешь, поможет при необходимости излишнее напряжение убрать. Но не больше. Что?! Самое запретное?! Только что говорила, что все посмотреть можно? Ну что с тобой делать? Раз пообещала...
Скинула топик, взяла снизу тяжелые груди, покачала. В несколько соблазнительных движений - показывать, так показывать, чтоб навсегда запомнил! - избавилась от юбочки. Глядя в глаза и повиливая своей соблазнительной попкой, изящно опустилась и стянула трусики. Присела на пуфик и как бы нехотя широко развела в меру полные точеные ножки. Изображая ангельскую невинность, раздвинула пальчиками пухлые наружные губки и перебрала лепесточки внутренних. Аж сама потекла. Да, вот эта перламутровая пещерка по научному называется вагиной. Именно в такую и будешь своей девочке перчик вставлять. Знаешь уже? Видел все? Ах, по интернету. Что, авария вдруг приключилась? Ну, пойдем в ванную комнату, там мамочка своему зайчику все как следует вымоет.
Да и самой подмыться тоже не мешает. Демонстрировала старательно и сама потекла. И когда он так быстро успел вырасти? Вернемся в Москву, надо будет ему девочку подыскать. Из хорошей семьи и чтобы все при всем. Акселерация, итти ее подальше...
Вот это мамка выдала! Никак не ожидал, что получится взять на "слабо". Брякнул сдуру, и повелась. Но какая же, все-таки, она там красивая! Кожа гладенькая, ни волосинки. Это, кажется, депиляция называется, Валентина говорила. А двигалась-то как! Как попкой виляла. Весьма развратно! Иначе не скажешь. На платных порно сайтах не каждая стриптизерша-профи так может. Похоже, мамка в этих делах побольше обеих вместе взятых теток разбирается - чувствуется большой опыт. Но все-таки, как она соблазнительно показывала. Во всех подробностях. Тут хочешь, не хочешь, а встанет. И не только - одетый без единого касания кончил. Вот как я с ней на одном диване сегодня спать буду? Мама же нагишом дома в Москве спит и меня приучила - говорит, что никакая одежда во сне стеснять не должна. Даже трусы - резинка, мол, сосудики под кожей пережимает. Сколько раз к ней в спальню по утрам забирался. Достанет трусики из прикроватной тумбочки, натянет под одеялом, и только после этого к себе в постель пустит. Прижмет, поцелует, позволит прижаться, совсем не замечая, что Колькино предплечье прямо на тяжелую упругую сиську попало. И не вставал у него тогда. Просто радовался ощущению, что мамка краше всех на свете. Ну, разве что, на теток посмотреть тоже приятно.
Во, на аттракционы, называется, собралась. Платьице коротенькое - малейший ветерок продемонстрирует трусики, которые меньше некуда. Треугольничек спереди и веревочки. А вырез открывает ажурный бюстгальтер и без дуновений. Выглядит даже не шлюхой, а как самая натуральная б...ть. Надо признать, очень красивая б...ть. Потому и спросил:
- Ты как теть Валя решила здесь себе мужчину найти?
Загадочно улыбнулась:
- У меня уже есть мужчина. Самый лучший, самый любимый, самый красивый! - и расцеловала. - Я его ни на кого не променяю.
Ну, если так, то пусть все вокруг мне завидуют. За сына не примут - не выглядит легко одетая мамка на свои тридцать пять. Максимум на десяток лет меньше. Да еще при таком макияже - ничего лишнего. Только несколько едва заметных мазков - и воплощенная невинность! Как девочка. Тут и наводящих вопросов задавать не надо - знает, как мужиков до белого каления доводить. Хорошо знает. Ох, и повеселюсь сегодня в парке отдыха, наблюдая завистливые взгляды...