Лемехов Александр Александрович : другие произведения.

Мадам из круиза

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Финансовые пирамиды - что за народное бедствие россиянам? В повести описывается крах одной финансовой компании. Злой умысел или сладкая ловушка? Ответ найдет читатель

  Финансовые пирамиды - что за народное бедствие россиянам? В повести описывается крах одной финансовой компании. Злой умысел или сладкая ловушка? Ответ найдет читатель
  
  Мадам из круиза
  
  
  Повесть о временных летах.
  Автор - Александр Александрович Лемехов
  Aleks.rf05@mail.ru
  
  Предисловие
  
   Промозглым и холодным февральским днем я с дорожной сумкой через плечо шел по Арбату. Дул колюче пронизывающий ветер. Целью приезда в столицу было - переоформление некоторых акций, купленных во время "рывка в рынок", во времена призрачного первоначального накопления капитала. Когда же туман быстрого накопления рассеялся, оказалось что приобретенные акции по стоимости равны газетной бумаге, если бы на ней ничего не было напечатано. Из принципа не хотелось отдавать их кому-либо, а может быть из оправдания своей полезной деятельности в "годы реформ".
   В далеком 1991 году, прогуливаясь как-то в сентябре по свободолюбивому Арбату, в толпе людей, я обратил внимание на плакат изображавший кабалистические знаки - круги, палочки, спирали. Внизу находилось объявление: "Угадаю и предсказываю судьбу". Заинтересовавшись и подойдя ближе, рядом с плакатом я увидел мужчину средних лет с бородкой. Он держал руку молодой девушки, и что-то ей говорил. Я занял очередь и решил дождаться "своей судьбы". Темнело, зажглись красивые замысловатые фонари. Пешеходов становилось все меньше. После часа - полтора ожидания, усевшись в раскладное кресло, подал руки для гадания. Предсказатель стал внимательно изучать ладони, и даже достал для этого увеличительное стекло.
  - Интересные у вас руки, - начал он, - Вы станете очень богатым после тридцати, а после сорока у вас будет огромное богатство. Коммерцией вам заниматься не стоит - холм Меркурия у вас не очень развит. Какие широкие промежутки между пальцами! Сквозь них утекают все ваши деньги. Так нельзя! Нужно плотно пальцы сжать, чтобы ничто не протекало! А средний палец - очень длинный и развитый, что показывает большое творческое начало - литература, искусство. Вам предстоит пройти долгий путь между Сциллой и Харибдой. Будьте осторожны, вашей жизни постоянно угрожает опасность. Кстати, кем вы работаете?
  Прорицатель был нимало смущен, узнав о моем занятии бизнесом. А вообще тогда мне понравилась та часть гадания, об огромном богатстве. И вот спустя энное количество лет, после крушения всех несбывшихся надежд, я решил снова сходить на Арбат и найти оптимистического гадателя... Пройдя от Садового до Бульварного кольца и не найдя старого знакомого, решил вернуться и перекусить в кафе. Возле "стены мира", с нанесенными на ней детскими рисунками, изготовленных на керамических плитках, висело объявление: "Божественное предсказание Пифагора". На вопрос: "Что это такое?", пожилой мужчина, в кроличьей шапке и одетый в коричневую искусственную шубу ответил: "Если назовете дату рождения, я вам сообщу о вашем будущем. Подождите немного, человека отпущу". "Послушаю, что нового пообещает мне этот гадатель", - решил я. Когда он освободился, мною была названа дата рождения, и я стал слушать.
  - У вас скрытая гениальность, как у Пушкина и Высоцкого.
  Меня вдруг осенила мысль поинтересоваться о написании книги о своих злоключениях:
  - Хочу книгу написать, но не знаю, как.
  - А вы начните с самого интересного. Пишите молодой человек, и у вас обязательно получится!
  Я поблагодарил старика и попрощался. Несколько раз мною предпринимались попытки осуществить задуманное. Но как только принимался за работу, так натыкался на какую-то непреодолимую преграду. Сам факт предательства - равносильный убийству убил во мне все, опустошил душу. Лучше бы она меня тогда убила.
  Но мне не давала покоя одна мысль: "А как же другие?" Ведь разношерстные Мадам продолжают "первоначальное накопление" капитала, используя "нетрадиционные" иезуитские методы наглого грабежа. Таким образом, сформировалась цель написания книги.
  Первое - возможно книга послужит противоядием другим на изощренную ложь "дамам из круиза". Хотя опять же, так устроено большинство людей, многие могут посчитать, что подобное не может произойти именно с ними, и не поверят, пока не испытают сами. Что же надеюсь, что вам повезет больше.
  Второе - анализ ошибок предпринимателя. Хотя, читателю со стороны возможно с самого начала станет совершенно понятным истинное лицо Мадам. Увы, любовь слепа.
  И последнее - уважаемые господа из правоохранительных органов! За некоторый художественный вымысел автор уголовной ответственности не несет!
  
  
  Моему отцу - Александру Егоровичу посвящается.
  
  Глава 1
  
  Пять часов утра, на улицах Кзыл-Жара пустынно. Декабрьский мороз за минус тридцать выбелил все предметы причудливой белоснежной бахромой. Ветер с высоких сугробов разгоняет снежную пыль. Центральные улицы ярко освещены. Мигают желтые огни светофоров, безразлично пропуская на перекрестках двигающийся одинокий голубой "РАФ" с Российскими номерами. Возле внушительного здания Комитета Национальной Безопасности Суверенной Республики Казахстан по Северо-Казахстанской области автомобиль остановился и из него вышел водитель - мужчина лет тридцати и направился нетвердыми, но решительными шагами к входу. Двери оказались закрытыми, и ранний посетитель стал сперва тихо, затем все громче и настойчивее стучать, отчего между спящими домами покатилось раскатистое эхо.
  Наконец в глубине здания послышался шум, и в открывшемся проеме двери показалось заспанное лицо прапорщика суверенной безопасности.
  - Вам что нужно? - недовольно спросило "лицо" раннего пришельца.
  - Я приехал из города Новотуринск, сделать заявление.
  - Вы знаете, сколько сейчас времени? - опять спросило "лицо".
  - Да я знаю, очень рано, но дело не терпит отлагательств, может быть поздно.
  Еще раз, внимательно посмотрев, прапорщик недоверчиво пропустил посетителя. В дежурной части находился офицер безопасности в звании майора, на петлицах непривычно смотрелся знак молодого государства - сияющее солнце с расходящимися лучами. Он поздоровался и попросил представиться.
  - Тодоров Алексей Александрович директор Российского Акционерного общества "Орфей" из города Новотуринск.
   Майор удивленно вскинул брови:
  - Тааак... с чем пожаловали в такую рань?
  Директор извинился за беспокойство и стал излагать цель своего визита:
  - В 8-00 из нефтебазы в Куровском гражданкой Вержбицкой будет украден бензин 1000 тонн, принадлежащий Акционерному обществу "Орфей". Бензовозы должны подойти к открытию.
  - Почему вы пришли к нам, а не в милицию?
  - Потому что ограбление прикрывает начальник райотдела милиции.
  - Пишите заявление.
  Тодорову дали бумагу с ручкой, и присев за стол он негнущейся рукой стал писать. В машине его ждал отец. Позади остался ночной путь по замерзшему снежному насту длиной в восемьсот километров и размером с прожитую жизнь.
  Поездка была не из легких. На землю опустилась одна из тех нередких морозных ночей, которые бывают зимой в Сибири при наступлении сильных холодов. При морозе за тридцать, если что-то случиться с машиной вдали от населенных пунктов есть шанс замерзнуть. Поэтому на трассе, не было ни одной машины. Время было за полночь, природа безмолвствовала. Так и хотелось ехать быстрее, но каждый раз, когда стрелка спидометра перескакивала отметку восемьдесят километров в час, Тодоров слышал голос отца: "Леша..., восемьдесят...". Если бы не отец, "Рафик" вытаскивали утром из кювета с двумя окоченевшими телами. Перед поездкой они договорились, что скорость держать не более восьмидесяти. Ранее от избытка чувств, Алексей уже переворачивался на машине. Он не раз с горькой иронией вспоминал свою поездку по этой же дороге летом. Тогда он летел к своей любимой, тогда он пел, пели птицы вокруг, пела и улыбалась луна, освещая путь влюбленному. Тодоров мертвой хваткой держал руль, борясь с неизбежными на заледенелой дороге заносами. Сердце кричало: "Господи! Неужели это было? Неужели было со мной и с нами? И после всего..., неужели она посмеет?" Разум давал жестокий, парализующий душу ответ: "Да посмеет, она заберет весь бензин - факты..."
  Бензин был приобретен на деньги вкладчиков "Орфея". Акционерное общество находилось в катастрофическом положении. Каждый день приходили кредиторы среди них - пенсионеры, служащие, работяги, молодые и старые. Приходили за деньгами, которые положили разное время назад, поверив что, получат их обратно и с большими процентами. Но в эти декабрьские дни на предъявление векселя "Орфея" - бухгалтера компании объясняли необъяснимое - денег нет, и просили подождать. Обычно просили ждать неделю, но по истечении оной просили ждать еще. По стране шел вал краха финансовых пирамид и вкладчики "Орфея" забили тревогу. Каждый старался выяснить: "Почему Он не может получить свои кровные? Они, что его надули?! Они, что его за дурака держат?" После месяца объяснений, которые сопровождались беспрерывными угрозами: "Обратиться в органы, чтобы вас всех пересадили, передушить и убить всех на месте", - женщины из бухгалтерии не выдержали и перестали выходить на работу.
  Вокруг расстилалась снежная пустыня. Еле заметная полоса дороги пропадала под колесами голубого фургончика плывущего по бескрайнему безмолвию. На небе ярко мерцали звезды, образовывая причудливые фигуры. Тодоров почувствовал, сверху чей - то взгляд, он оцепенел, на него смотрела Мадам. Пристальный, твердый, леденящий душу взгляд. Она держала в руках пистолет, направив его на Алексея. Его измученное сердце закричало: "Какое счастье умереть от твоей руки! Какое блаженство... нажми курок, прошу тебя...". Машину сильно встряхнуло от попавшего в яму колеса и стало заносить на обочину. Алексей судорожно стал выкручивать руль в обратную сторону. Видение развеялось, оставив в теле леденящую нервную дрожь. Диалог сердца и разума продолжался. Сознание вопрошало: "Неужели я этого хочу?", сердце отвечало: "Да...". Чем громче в сердце звучал голос разума, тем сильнее любовь подавляла его, а усилия, потраченные на тушение пожара, только сильнее разжигали пламя.
  Тодорова не раз предавали из-за денег, но получить предательство и разбой от любимой женщины было выше его сил. Только задолженность перед вкладчиками заставила Алексея помчаться в ночь спасать бензин, иначе он застрелился бы сам. На реализацию бензина в Казахстане была последняя надежда спасти положение. От полученной выручки можно было рассчитаться с частью кредиторов, с другими договориться об отсрочке и, пустив в оборот оставшиеся средства продолжать поставки топлива. По расчетам выходило, что можно было полностью оплатить векселя "Орфея" уже через шесть месяцев.
  Для того чтобы помешать планам Вержбицкой, завладеть бензином, было необходимо нейтрализовать начальника милиции Саленко, который сам был участником ограбления. Это можно было сделать только с помощью Комитета Национальной Безопасности Казахстана - правопреемника бывшего КГБ СССР на территории Казахстана.
  Но, зная, как неповоротливо действуют государственные ведомства, Тодоров торопился попасть в Кзыл-Жар в Управление КНБ как можно раньше, так как вопрос с Саленко нужно было решить до 8 - 00 до открытия нефтебазы и до момента отпуска бензина.
  "Главное успеть до 8 - 00", - как заклинание повторял про себя Алексей, невольно нажимая на газ, и снова стрелка спидометра рвалась вверх. И снова отец повторял: "Восемьдесят..."
   Майор, взяв у Тодорова заявление и выслушав его рассказ, протянул неопределенно:
  - Ты знаешь, мы такими делами не занимаемся...
  Алексей затаил дыхание, его план сейчас мог рухнуть, но чувствовалось что Серик Конокбаевич, как звали майора, хочет еще что-то сказать. Выдержав минутную паузу, тот продолжил:
  - ... но если попробовать в частном порядке ... то... можно...
  Алексей с облегчением выдохнул воздух, подумав про себя "Значит, помогут, слава Богу" и произнес фразу-пароль для всех чиновников:
  - Я вам буду очень благодарен...
  - Об этом потом, - посерьезнел Серик Конокбаевич, зыркнув по сторонам раскосыми глазами, и перешел к делу, - Что ты считаешь нужно сделать сейчас?
  Тодоров занялся бизнесом в 1991 году после окончания экономического факультета Новотуринского Университета. 1991 год выдался богатым на события - ГКЧП, развал СССР, образование новых государств. Россия переживала невиданную пору - крах коммунистических догм, становление негосударственной экономики привело к образованию новой плеяды энергичных деловых людей - предпринимателей, полных решимости вывести страну из кризиса и улучшить свое благосостояние. Предпринимательство возрождалось на лучших традициях русских купцов: "Прибыль превыше всего, но честь выше прибыли". Коммерсанты доверяли друг другу на слово - оплачивали сделки вперед и получали точь в точь оговоренное - в этом было необыкновенное и высокое начало.
  Сперва Алексей создал Товарищество с ограниченной ответственностью "Орфей" и возглавил его. Чиновники создавали массу препятствий в регистрации предприятия, видя в негосударственных структурах своего смертельного врага. Для того чтобы зарегистрировать "Орфей" понадобилось три месяца упорной борьбы, помощь квалифицированного юриста, знакомства и "скромное" количество подарков чиновничьей братии, что раскинули щупальца по всей России. Абсурдность положения подтверждали данные статистики - количество бюрократического аппарата в России возросла в два с половиной раза по сравнению с количеством, которое было в СССР! И все хотят кушать и не просто хлеб, а хлеб с маслом, и чтобы поверх было намазано черной икрой!
  "Орфей" быстро набирал обороты. Ядро организации составляли молодые образованные люди, которых подобрал Алексей. Работа шла в двух направлениях: те, кто зарабатывал деньги - бригады занимавшиеся проверкой энергозащиты на производственных предприятиях, брокеры, занимавшиеся коммерцией; и те, кто работал на будущее коллектива - специалисты рынка ценных бумаг.
  Тодоров был генератором идей, самозабвенно и полностью отдавая себя работе. Вставая рано утром, он ложился за полночь, нередко поднимаясь среди ночи, чтобы ответить на телефонный звонок своего сотрудника, находящегося в дальней командировке или партнеру из другого города. Прекрасное было время, но, как и все прекрасное закончилось очень быстро. В бизнес пришли мошенники. Процветать стали те, кто обманывал. "Орфей" не раз становился объектом грабежа. Алексей подолгу не вылезал из командировок, пытаясь вернуть перечисленные деньги или переданный без предоплаты товар. Но, несмотря на бесконечные трудности, дело разрасталось.
   Алексей организовывал дочерние предприятия по другим направлениям деятельности, находил способных специалистов, которых назначал директорами новых фирм. Руководитель набирал штат, организовывал работу предприятия. Весь начальный период деятельности в качестве помощи "Орфей" исправно выплачивал зарплату, арендную плату, командировочные и прочие расходы. Как правило, после получения первой прибыли директор дочернего предприятия стремился выйти из опеки для единоличного присвоения прибыли. В лучшем случае "Орфей" успевал взыскать затраченные средства, в худшем имел убытки и выяснение отношений с новоиспеченными "бизнесменами". Подобное поведение выкормленных Тодоровым компаньонов, было удивительно постоянным. Непрекращающуюся тенденцию сломить, никак не удавалось. После первых двух случаев Алексей стал сомневаться в своих способностях, руководить людьми. Но после третьего случая, когда он чуть ли не пылинки сдувал с бывшего лектора общества "Знание", пришел к однозначному выводу: менталитет пост советского человека не позволяет ему подняться выше уровня пачки денег. Получая ранее, нищенскую зарплату и после прихода в бизнес, ощутив тяжесть радужных купюр, деньги затмевают им разум, они уже не видят никого, и ничего не помнят. В мозгу уже крепко засела проклятая пачка, которая не дает им оставаться людьми, а превращает в нечто другое. Вроде с виду прежний - приятный интеллигентный человек, а в душе уже все перевернулось - главной ценностью становится обогащение через обман. Утверждалась идеология "дикого" рынка: "Деньги превыше всего! Топчи соседа, кто сильнее тот и прав" и так далее. Менялись люди, менялось и Российское общество.
  Через два года существования "Орфей" преобразовался в акционерное общество. Алексей заработал язву желудка, испорченные нервы и нелады в семье, Тодоровы были на грани развода. Больших состояний не нажил, целью в жизни было дело, а деньги на втором месте. Благодаря хорошему врачу - Раисе Ивановне, пожилой женщине, заведующей отделением областной больницы, язву подлечили. Раиса Ивановна помогла Тодорову восстановить и душевное равновесие. Она научила смотреть на жизнь философски: "все течет, все изменяется".
  Тем временем финансовое положение "Орфея" оставляло желать лучшего, после неудачного учреждения нескольких дочерних предприятий, для продолжения деятельности необходимо было срочно изыскивать денежные средства. Кредиты банков под 500-600% годовых на 3 месяца с ежемесячной выплатой процентов - как удавка на шее, стоило раз взять подобный кредит, так сразу становился вечным должником. Чтобы вернуть такой кредит, нужно было заниматься не меньше чем торговлей наркотиками.
  Алексей размышлял над выходом из тупика пару месяцев. Два месяца бессонных ночей и напряженных дней и выход, наконец, был найден. Алексей проанализировал деятельность десятков фирм. Выяснилось, что привлечение свободных средств юридических лиц и населения можно произвести напрямую, минуя банки, под 300% годовых путем выпуска и продажи собственных долговых обязательств - векселей. Банки привлекали свободные средства максимум под 250%. Конкурентоспособность предложения была налицо. Векселя не являлись ценными бумагами, и на их выпуск не требовалось специальных разрешений. Продажа векселей не подлежала лицензированию. Открытие означало новый подъем в деятельности фирмы, но и накладывало огромную ответственность на Тодорова. Одно дело не вернуть деньги банку, другое - вкладчикам частным лицам. Алексей долго взвешивал все "За" и "Против", на карту ставилась не только его репутация, но и сама жизнь. На улицах уже давно лилась кровь незадачливых коммерсантов не сумевших вернуть долги. Но Алексей Тодоров верил в свое дело, в свою страну, в свои силы, верил, что сможет отдать полученные деньги с процентами, и он решил ринуться в бой.
  Прежде всего, Алексей продумал, куда будет вкладывать принятые средства, возможную прибыль и налоговые платежи. Изучая постоянно меняющееся налоговое законодательство, Тодоров обнаружил огромную брешь. Форма предприятия в виде Полного товарищества не являвшегося юридическим лицом, позволяла не платить налог на прибыль в размере 32%, операции не облагались налогом на добавленную стоимость, а это 20% на промышленные и 10 % на продовольственные товары, не облагалось специальным налогом в размере 3%, не облагалось местными налогами. Платить нужно было только подоходный налог на доход физического лица, так как учредителей двое физических лиц то они должны были сперва разделить доход, если они доход не распределяли, а продолжали работать то соответственно не получали и доход и не платили подоходный налог 13% и выше. Таким образом, деятельность Полного товарищества не облагалась налогами вовсе - и это было законно!
  Тодоров поспешил зарегистрировать Полное товарищество, взяв еще одним учредителем своего служащего. Схема сложилась следующим образом: АО "Орфей" передавал Полному товариществу векселя под поставку товара, которое реализовывало векселя, затем полученные средства пускались в оборот и после получения прибыли возвращались вкладчикам. Чтобы вкладчики не платили подоходный налог с полученного дохода, Полное товарищество учредило страховую компанию с одноименным именем "Орфей", которое страховало риск не возврата денежных средств по векселю АО "Орфей", когда наступал срок платежа вкладчики получали не доход а страховое возмещение.
  Для большей значимости и привлекательности для вкладчиков, Тодоров, используя давние связи в союзе предпринимателей, уговорил войти в качестве учредителя в АО "Орфей" администрацию области в лице хозяйственного управления, начальник которого вошел в совет директоров.
  Таким образом, отдавая свои деньги "Орфею", вкладчики получали вексель надежного предприятия, застрахованного страховой компанией на случай не оплаты, с самым высоким уровнем дохода, с которого не нужно было платить налоги. Вексель оформлялся на предъявителя, что было удобно в обращении: вкладчик мог его продать, передать другому лицу, и при этом не нужно заниматься долгим переоформлением, на векселе стояла сумма и дата оплаты. А в холдинге "Орфея" появлялся оборотный капитал, и вся коммерческая деятельность не облагалась налогами.
  - Гениально! Леша, - прослезился известный профессор Новотуринского Университета, когда Алексей ознакомил его со своими разработками, - Гениально, - повторил он, - Я в тебе никогда не сомневался.
  - Михаил Иванович, не согласитесь войти в состав совета директоров "Орфея"? - предложил Тодоров своему учителю, у которого слушал лекции по экономике в бытность студентом.
  - С удовольствием помогу тебе, - согласился наставник, - Давай продумаем стратегию продаж.
  Оказалось, что в Сибири еще не было рынка долговых обязательств, векселя АО "Орфей" были первыми. Рекламная компания стартовала с публикации в прессе ряда статей во всю полосу и выхода на телевидении специальных передач о холдинге "Орфея". На следующий день и во все последующие дни в офисе не смолкали телефоны, вкладчики выстраивались в очереди, чтобы купить векселя. Успех превзошел все ожидания, спустя неделю после старта продаж векселей АО "Орфей", в Полном товариществе скопилась значительная сумма денег, которую Тодоров после недолгого раздумья положил на депозит банка "Успех", предлагавший больший процент.
  Самое сложное звено в цепочке товароденежного оборота - торговый оборот. Чтобы получить столь высокий процент прибыли, необходимо хорошенько покрутиться, ведь проценты по векселям бегут не останавливаясь. Поручив работникам бухгалтерии и своему помощнику заниматься вкладчиками, Тодоров всецело посвятил себя торговле и инвестициям денежных средств, в прибыльные проекты.
   Торговля в России давала среднюю прибыль 25-30% в месяц. При реинвестировании, учитывая разные накладки, которые неизбежны, за год можно было получить около 400 % годовых. Учитывая то, что заемные средства брались под достаточно высокий процент в 300% годовых, необходимо было искать более доходные проекты.
   В разговорах со знакомыми бизнесменами Тодоров "выловил" интересную информацию что, торгуя с Казахстаном можно без излишнего напряжения за вложенный рубль "выручить" четыре и более за одну сделку. Алексей решил обратить внимание на столь интересный момент, и решил съездить лично в Казахстан, разведать обстановку.
  
   В августе 1993 года в России грянула, как всегда неожиданно денежная реформа, "по большевитски, по Ленински", с очередным изъятием "лишних" денежных знаков у зажиточных граждан. Вводились новые Российские деньги. Государствам СНГ не оставалось другого выхода, как вводить свои национальные валюты и в срочном порядке закрывать границы таможенными постами. На просторах СНГ наступило лихое время - осень 1993 года. Протяженность границ России с Казахстаном составляет более 3000 километров, чтобы обустроить ее как следует, необходимы колоссальные средства и время. Ни того, ни другого у правительства новообразованного государства не было. В Казахстане еще не успели напечатать национальную валюту, поэтому пользовались денежными знаками несуществующего государства - СССР. По СНГ новые рубли России на старые рубли СССР, не меняли. По Казахстану вплоть до введения своей валюты - тенге, обращались рубли СССР, поэтому, со всего пространства СНГ в Казахстан хлынули ничем не обеспеченные денежные знаки СССР. Соответственно инфляция в Казахстане стала еще выше, чем в России. Когда обмен на тенге был, наконец, произведен, граждане Казахстана оказались ограбленными второй раз после января 1992 года, когда цены взвинтились в десятки раз, вследствие происходивших в России Гайдаровских "реформ". Так, зарплаты рабочего не хватало и на пару булок хлеба, к тому же ее не платили. Пенсионеры и другие неработоспособные выживали, только за счет приусадебных участков и подсобного хозяйства. В городах среди населения, проживающих в многоквартирных домах и не имеющих участков земли начался голод. Бывали случаи, когда привозили в больницу людей с острым перитонитом. Вскрывая больное место, хирурги обнаруживали забитый дробленым зерном кишечник. От нехватки элементарных медикаментов, пострадавшие нередко погибали. Подобное часто происходило и с детьми. В колониях, содержавшиеся под стражей ели друг друга. Общественность пребывала в шоке.
  Правительство Казахстана, чтобы хоть как-то поддержать население выделяло из госбюджета дотации на производство основных продуктов питания. За счет этого разница в ценах в России и Казахстане на зерно, хлебопродукты, мясо и другие товары стала колоссальной. Дешевые продукты из Казахстана хлынули в Россию. Когда ситуация прояснилась Казахстан запретил вывоз чего бы ни было со своей территории, а на выездах из страны стали появляться неказистые вагончики с надписью "Таможня", над которыми гордо реял государственный флаг - сияющее на синем небе солнце с расходящимися лучами. В число таможенников набирали людей по принципу: "лишь бы с образованием и по национальности казах". Попадались разные "специалисты" таможенного дела: инженеры, учителя, врачи и так далее. В приграничной с Россией деревне один ветеринар лечил больных животных ну и сельчан, когда припрет, не получая при этом зарплату ввиду бедности сельхозпредприятия и решил податься в таможенники и стал им.
  На юге Новотуринской области происходило следующее: перекрыв основные дороги, невозможно было перекрыть тысячи проселочных дорог, по которым бесконечным потоком шли караваны ставших контрабандных грузов: зерно, мука, мясо. В обратном направлении поступали ГСМ, пиломатериалы и так далее. Происходил тот естественный товарообмен, который существовал веками между таежной Сибирью и степным Казахстаном. Остановить естественный процесс не могли, ни какие таможенные барьеры,
  У крестьян, не получавшим месяцами, а то и годами зарплату в родных сельхозпредприятиях, порой единственной возможностью выжить было продать мясо со своего подворья, или зерно полученное в качестве натуроплаты. Но, сделать это по ценам, находящейся рядом России по существующим в Казахстане законам было невозможно. Новоявленные таможенники из ветеринаров за оформление требовали огромные взятки - деньгами, натуроплатой и прочим, чего порой взять было неоткуда. Управы на таможню как водиться найти было невозможно, в любом случае государственные органы были правы. Плюнув на античеловеческие правила, казахстанцы побойчее, потаенными тропами вывозили продукты в Россию.
   В правоохранительных органах служащие не получающие зарплату, чтобы прокормить семьи, стали увольняться, взлетела кривая преступности.
  Властями самоопределившегося Казахстана активно проводилась в жизнь новая национальная политика. Государственным языком был объявлен казахский язык, соответственно все граждане обязаны были его изучать. Переименовывались исконно российские города, так Петропавловск был переименован в Кзыл-Жар. Была запрещена, как экстремистская организация казачество. Казаки по фальсифицированным делам один за другим попадали в тюрьмы. Запрещено распространение многих Российских периодических изданий. Ограничено вещание первого канала Центрального телевидения России другие каналы из России не транслировались вовсе, начались гонения на диссидентов, а затем и судебные процессы над ними. На большинство административных должностей допускались только казахи, так как уровень образования не всегда соответствовал занимаемой должности, деградировала экономика и культура. "Не допустить к власти русских" - такой был негласный лозунг правителей из Алма-Аты. Квалифицированные специалисты, интеллигенция потянулись на историческую Родину. Немцы уезжали с начала перестройки. Массовый отъезд русских начался в 1993 году. В райцентрах еще теплилась жизнь, а деревни обезлюдели на глазах, основная масса "русскоязычного" населения "сидела на чемоданах". Для исправления "этнографической" ситуации президент суверенного Казахстана принял "историческое" решение: "О возвращении этнических казахов из Монголии и Китая". Но в отличие от Германского аналога, принимающих образованных, квалифицированных и дисциплинированных этнических немцев, Казахстан принимал полуграмотных, неквалифицированных скотоводов-кочевников. Репатрианты занимали дома, освободившиеся от русских и немцев. Они не хотели заниматься сельским хозяйством, в отличие от Монголии, на Целине в Северном Казахстане существовала достаточно высокая культура ведения сельскохозяйственного производства. "Монголы" не могли, да и не хотели осваивать новые для них профессии, только небольшая часть из них стала заниматься привычным скотоводством на пастбищах, попросту говоря пасти скот. Остальные принялись за торговлю ширпотребом низкого качества из Китая и Вьетнама, некоторые занялись грабежами. До развала СССР В Казахстане проживало более 60% русскоязычного населения, после проведения национальной политики в жизнь осталось 40%. Угроза "русского реваншизма" на выборах в органы управления Казахстана была ликвидирована.
  
   Глава 2
  
   В компании "Орфей" был обычный рабочий день. Работники деловито выполняли свои обязанности. Директор - Тодоров Алексей что-то писал за письменным столом.
  В кабинет, без стука, как полагается давнему знакомому, вошел Гриша Баратов бывший комсомольский функционер, частенько помогавший Тодорову ранее на заре предпринимательской деятельности. После рукопожатий Баратов спросил:
  - Алексей, помнишь, ты мне говорил, что хотел поработать в Казахстане?
  - Да, - ответил Тодоров, вспомнив свою просьбу полугодичной давности.
  Гриша продолжил:
  - Там в приемной представитель тамошних предприятий, у него много выгодных предложений, можешь поговорить. Если, что получится, меня не забудь.
  - Хорошо, спасибо, как я смогу тебя отблагодарить? - оживился Тодоров, зная, что подарки в деловом мире безвозмездно не даются.
  - Наверное, десять процентов от суммы сделки, - немного помедлив, ответил давний знакомый.
  - Договорились.
  - Ну, я пошел, а вы поговорите. Ты мне потом позвонишь.
   Попрощавшись, Тодоров вышел за Баратовым в приемную. В приемной никого не было, кроме секретаря Тони и приятной молодой женщины, которая с ним поздоровалась. Не увидев более никого, Алексей подумал, что "представитель Казахстана" куда-то отлучился и вернулся к себе в кабинет, закрыв дверь. Вслед за Тодоровым вошла, приятная дама, с которой он поздоровался. Решив, что женщина имеет какое-то отношение к визиту Баратова, он обратился к ней:
  - Вы из Казахстана?
  - Да, - ответила низким грудным голосом незнакомка.
  Подумав, что "представитель" приехал не один Тодоров спросил опять:
  - А где ваш товарищ?
  - Какой товарищ?
  - Ну, с которым вы приехали.
  - Я одна приехала, - пожала она плечами.
  Наконец поняв, что стоящая перед ним особа прибыла вести с ним переговоры, Алексей в душе досадно поморщился: "Дамочка решила заняться бизнесом. Очередной воздух", имея в виду "коммерсантов", которые только сотрясают словами воздух. Так как сразу выпроводить дамочку не представлялось возможным из вежливости, необходимо было ее выслушать. Вздохнув о предстоящем потере времени, Тодоров пригласил ее присесть за стол, и изобразил на лице глубокое внимание. "Сейчас я с тобой быстренько разделаюсь", - успокоил себя Алексей, - "У Гриши иногда проскакивает..."
  Тем временем незнакомка представилась:
  - Меня зовут Алла Вержбицкая, я от группы сельхозпредприятий Северо-Казахстанской области. Могу предложить пшеницу на обмен, нам нужен бензин, дизтопливо.
  Хозяин кабинета рассматривал Аллу. На вид ей было лет тридцать, чуть полненькую фигуру обтягивала сиреневая мохеровая кофточка. Пышные белокурые волосы обрамляли круглое лицо и ниспадали на плечи. "Недурна собой, и смотрит так, как будто что-то обещает", - отметил Алексей. Голос с хрипотцой, как прокуренный, при разговоре во рту сверкнула золотая коронка. "Да..., мадам бывалая", - продолжал суммировать наблюдения Тодоров.
  Особенно выразительными были изящно подведенные зеленые глаза, они притягивали - привораживали взгляд, от них невозможно было оторваться, как от бездонных колодцев с изумрудной водой. От ее глаз исходило загадочное тепло, что не вязалось с хрипловатостью в голосе и с золотой фиксой. Женщина казалась такой мягкой, милой, пушистой от шикарного мохера и роскошных волос, но вместе с тем в ее облике чувствовалась Мадам, именно с большой буквы, знающей себе цену. Несомненно, любой мужчина обращал на нее внимание. "С ней бы поближе познакомиться", - закончив осмотр, резюмировал Тодоров и, собравшись с мыслями, задал вопрос:
  - А какой эквивалент обмена вы предлагаете?
  - Я не знаю, какой вы предложите?
  "Странно, идешь на переговоры и не знаешь коньюктуры рынка, ну я тебе сейчас выдам", - обрадовался Алексей. Залетные деятели из Казахстана обычно делали несерьезные предложения типа один к одному - тонна бензина на тонну зерна. В такой сделке стоимость бензина с доставкой превышала стоимость зерна почти в два раза. Поэтому дальнейший разговор был бессмысленным и Тодоров без сожаления выпроваживал прочь подобных "горе - коммерсантов". С учетом необходимости преодолевать таможенные барьеры путем объезда проселочными дорогами, что было чревато конфискацией товара, неплохой эквивалент составлял - одна тонна бензина на шесть тонн зерна. Директор "Орфея" решил поторговаться и вывести пропорцию - один к восьми. Под это предложение нужно было подвести обоснование, чтобы все выглядело правдиво:
  - Я сейчас подсчитаю, - Тодоров взял калькулятор, - Вот, посмотрите, стоимость рейса машины составляет 1 млн. руб. Стоимость бензина ...Стоимость зерна в Новотуринске...
  После приведенных цифр и произведенного расчета получалось "в аккурат" - одна тонна бензина на восемь тонн зерна.
  - Прибыль "Орфея" составит двадцать пять процентов от вложенных средств, это как вы видите немного, - поднял голову от листка с расчетами Алексей.
  Мадам имела слегка растерянный вид, и явно аргументов "против" не имела. Чуть запнувшись, она произнесла:
  - Ну, если так выходит, я согласная.
  От столь легкой победы Тодоров оторопел. Решив выяснить всю степень серьезности данного коммерческого предложения, он спросил, глядя прямо в глаза красивой Мадам:
  - А где у вас находится зерно, и его количество?
  - В совхозе "Интер", сто тонн, - не отводя взгляда, ответила она.
  - Тогда давайте заключим договор, - все еще не веря и стараясь закрепить успех, предложил Тодоров.
  - Давайте, - с готовностью согласилась "представитель Казахстана", - Только в договоре с колхозом поставьте эквивалент один к десяти.
   Тодоров с каждой минутой поражался все больше и больше и на его удивленный взгляд, начинающая бизнесвумен разъяснила поправку:
  - Сделайте второй договор со мной, где мои посреднические две тонны зерна из десяти.
  - Вопросов нет, - для Алексея все стало понятно, он вызвал своего помощника Костю Клевцова и в двух словах объяснил ему суть дела.
   Отослав помощника составлять документы, Тодоров с самой обворожительной улыбкой предложил Алле чаю. У него существовало железное правило в жизни: "Сперва работа потом личное". Работа почти сделана, оставалось личное.
  Угощать посетителей чаем на мягких диванах с низким столиком Алексей стал со времени своего заезда в занимаемый им кабинет. Неторопливо попивая ароматный чай, разговор между собеседниками обычно перетекал в спокойное русло и приобретал благожелательную для ведения переговоров атмосферу. После чаепития контракты заключались быстрее и в большинстве случаев с благоприятными для хозяина кабинета условиями. Сейчас он преследовал другой интерес - личный.
   Секретарь Тонечка, принесла чайник, с заваренным душистым чаем. В движениях угловатой Тонечки чувствовалось легкое раздражение, предчувствовавшей начинающийся флирт своего шефа. После ее ухода, Тодоров неслышно закрыл дверь на защелку, будоражащая волна непреодолимого желания почувствовать исходящую от Аллы теплоту пробежала по всему телу.
  - Прошу, - пригласил он ее к уютным диванчикам.
  Переборов желание сесть рядом, Алексей устроился напротив. Пока разливали чай, завязался непринужденный разговор ни о чем. После первой выпитой кружки Алексей привстал, и долил молодой женщине душевного напитка, после чего подсел поближе, на расстояние в половину вытянутой руки. Ему до умопомрачения хотелось обнять ее за талию и прижать ее пухленькие губки к своим губам. Она что-то рассказывала, но смысл сказанного с трудом доходил до Алексея, он смотрел на нее и думал об одном - как осуществить свое желание. Вожделенные мечты Алексея прервал звонок внутреннего телефона. Звонила Тоня:
  - Алексей Александрович бухгалтерия просит бумаги подписать.
  "Стерва, знает, что можно позже. Раз дверь закрыта, решила отвлечь", - Алексей разозлился, - Потом подпишу. Алла может, перекусим вместе, а то с дороги наверное проголодались? - и на утвердительный ответ Мадам, решил поставить подчиненную на место - "бросил" в трубку, - Быстро сходи в ресторан, принеси поесть, - удовлетворенно представив злобную реакцию угловатой Тонечки.
  - Алла, а вы замужем?
  - Да, если так можно сказать, есть сын, Ваня ему шесть лет.
  У Тодорова защемило сердце его сын, был на два года младше. Прожив, совместно пять лет, Тодоровы разошлись. Формально супруги еще состояли в браке, но семьи уже не было. Пострадавшим был их сын Егор, которого Алексей очень любил. Каждый выходной Тодоров, стиснув зубы, приходил к сыну. Бывало, что отца в отместку не пускали на порог, не давая видеться с сыном. Бессмысленная жестокость поражала больше всего. Алексей понял, что Алла тоже одинока, отчего в душе стала ближе к нему.
  Спустя десять минут партнеры по бизнесу принялись, есть принесенные из ресторана деликатесы. Позвонил Костя Клевцов, сообщив, что договоры готовы. Тодоров вспомнил железное правило: "Сперва работа", и велел помощнику зайти. Документы Вержбицкой понравились, и она их тут же подписала. Тодорову хотелось потереть руки. На радостях он предложил:
  - Алла, отдохнуть не желаете?
  - Как, отдохнуть?
  - Например, съездить в дом отдыха. Сосновый бор, бассейн с минеральной водой. Прекрасно проведем время, - уговаривал он, искушая одинокую женщину. - Хорошо, я согласная, - немного помедлив, все так же глядя многообещающим взглядом, промолвила Алла.
  Алексей, чуть не подпрыгнул от радости и, заулыбавшись широчайшей улыбкой, предложил выпить шампанского, запасы которого всегда находились в миниатюрном баре кабинета: "Чтобы договор заработал". Опять перебрались на мягкие диванчики, на этот раз Алексей сел рядом с Аллой. Держа бокал в одной руке другой рукой "невинно" убрал с упругого бедра Аллы невидимую пушинку. Но реакция женщины была прямо противоположна ожидаемой. Она твердо отвела руку Алексея от себя и пересела сантиметров на десять от него. Обескураженный неожиданным поворотом Тодоров молча пил шампанское: " Что за женщина? Загадка!"
  Вдруг в кабинет яростно заколотили. Такого никто не мог себе позволить без риска нажить неприятности от директора "Орфея". С намерением дать отпор наглецу разъяренный Алексей открыл дверь - перед ним стоял крепкий парень с короткой прической. Не обращая внимания на Тодорова, тот громко крикнул, как стало понятно на мгновение позже - Вержбицкой:
  - Что, сидишь там?
  - Мы договор заключаем, - оправдывающимся тоном заворковала Алла, - Сейчас мы закончим.
  Алексею ничего не оставалось, как предложить незваному гостю:
  - Заходи, что стоишь.
  - Я в машине буду, - отчеканил стриженный и пошел прочь, так и не удосужив вниманием Тодорова.
  Алла как видно была в смятении:
  - Это шофер Баратова, он меня возит. Он уже два часа в машине сидит.
  - Пригласила бы в приемной посидеть.
  - Ладно, мы уже закончили?
  - Да, а как отдых?
  - В следующий раз.
  - Тогда до свидания, приятно было познакомиться.
  Алла направилась к выходу, она торопилась. Тодоров пожал плечами: "Снова загадка, какой-то шофер может запросто ее окрикивать и она нисколько не возмущается, не понимаю".
  Весь остаток дня Алексей провел в хлопотах по поиску бензина по договору с Вержбицкой. К вечеру горючее приобрели, заправили бензовоз и назначили водителю время выезда.
  На следующий день утром Алексей спросил у Вержбицкой:
  - А как вы переправите бензин через границу, он ведь без лицензии?
  - А у меня брат начальник милиции в Куровском, - ответила она и попросила набрать номер телефона в Куровском.
  Через Куровский район в Казахстан поступала значительная часть грузов из России, имея брата - начальника районного отдела милиции можно было озолотиться, провозя товар без лицензий и без проблем с таможенниками. Соединившись по телефону с братом, Алла сообщила приблизительное время, когда она должна подъехать с бензином к границе и договорилась с ним о месте, где он их встретит.
  - Ну, вот и все, - повернулась она к Алексею.
  - Отлично, только ответственность ваша, и еще, - Тодоров решил подстраховаться, - Под поставку бензина мне нужен денежный залог в пять миллионов рублей, вдруг что-то сорвется, топливо арестует таможня, и плакали наши денежки.
  - Ладно, - согласилась Алла, и стала набирать номер телефона, какого-то знакомого в Новотуринске. На другом конце телефонного провода ответил мужской голос, и Алла обрадовано воскликнула:
  - Володя, привет! Слушай, мне нужно пять миллионов, - не попросила, а потребовала она.
  В трубке, что-то недовольно забормотали.
  - Владимир мне нужно пять миллионов, - твердо и непререкаемо повторила Мадам.
  За десять минут, закончив с невидимым Володей возникшие дебаты, Алла сообщила, что деньги скоро подвезут. Через каких-то полчаса в кабинете действительно материализовался Владимир - усатый делового вида мужчина около сорока лет. Он тепло поздоровался с Аллой. Она представила гостя:
  - Володя Тюкалин, предприниматель. Мы вместе работали, - жеманно поджала губки Вержбицкая.
  Тюкалин вытащил из "дипломата" пять миллионов и после непродолжительного разговора с Аллой, распрощался. Следом на Родину засобиралась Мадам. Для столь высокой цели она как ничто не значащее попросила:
  - Алексей Александрович, вы мне машину дадите?
  На что Тодоров с радостью согласился и предоставил РАФик "Орфея" с шофером деловой женщине. На прощание Тодоров галантно поцеловал Алле ручку, отчего ее щеки вспыхнули маковым цветом, а глаза широко открылись от неожиданности. Она совсем смешалась в лице прошептав: "До свидания" и наклонив низко голову, пошла к выходу. "Что, за женщина! Она армией мужиков управлять может, а руку ей в первый раз целуют! Ее нельзя упускать, я ее первым выведу в свет", - решил про себя Тодоров, глядя ей вслед.
  Алексей был вне себя от радости, боясь спугнуть удачу, он приготовился ждать результатов сделки, а также звонка понравившейся ему Аллы.
  
  Ранее Алексей уже побывал в соседнем государстве и имел опыт работы с Казахстанскими предприятиями. В Новотуринске проживало много выходцев из Казахстана. С одним из них - Александром Никифоровичем, Тодоров был знаком лично и на просьбу Алексея, он договорился с родственниками в городе Акмола, о содействии в коммерческой деятельности "Орфея".
  Тодоров решил поехать на грузовой машине, чтобы на обратном пути привезти какой-нибудь товар. Долго спорили брать или не брать прицеп к вездеходу КАМАЗ.
  - Ты пойми Александрыч, - увещевал его шофер, - Может, придется по полям ехать, застрянем. Провезем раз, а потом можно будет хоть десять прицепов брать.
  На том и порешили. Чтобы не рисковать взяли с собой немного контрабанды - одну тонну моторного масла, на предмет изучения рынка ГСМ. Для подстраховки: "Мало ли что может в дороге случиться", Тодоров решил взять с собой своего работника Суходрукова,
  После новогодних праздников тронулись в путь. Как оказалось, Суходруков был потомственным казаком. Всю дорогу он рассказывал спутникам о любимых им лошадях, о том, как на исконно казачьих землях, простирающихся от Петропавловска до Алма-Аты и от Семипалатинска до Каспийского моря чиновники - казахи притесняют казачество, при этом, открыв окно дверцы, устрашающе размахивал казачьей нагайкой, издавая ужасающе-оглушительные звуки, похожие на выстрел из охотничьего ружья. Алексею казалось, что казак Суходруков едет не в кабине КАМАЗа, а скачет на лихом скакуне, с саблей наголо и покажись сейчас тачанка с пулеметом "Максим" с засевшими за ним ненавистными врагами - не сносить им всем головы.
  Границу с Казахстаном со стороны России никто не охранял, зато на другой стороне их встречал рой, одетых в форменное обмундирование, озабоченных от собственной значимости, новоиспеченных таможенников суверенного государства. Дорогу специально выбирали неприметную, но даже в такой захудалой деревне каковой являлась Устиновка, казахи успели "закрыть границу на ключ". На бочки с не декларированным моторным маслом государственные люди внимания не обратили. Недовольно покрутив носами, видя, что машина пустая, для "порядка" все-таки попросили энную сумму, мотивируя просьбу трудным материальным положением. Тодоров с вниманием отнесся к просьбе необеспеченных материально служивых и оказал им посильную помощь. Автомашин на трассе почти не встречалось, топливо было запредельно дорогим и основной массе населения не по карману. На каждом посту ГАИ "Орфеевцев" встречали с почетом и уважением. Нет машин - нет зарплаты гаишникам, а здесь целый КАМАЗ прет! Зато, каково было их разочарование когда, заглянув в кузов, они обнаруживали пустоту. И каждый раз звучала одна и та - же заигранная пластинка о трудном материальном положении. У Алексея совсем зачерствело сердце, он перестал помогать бедным и несчастным труженикам "большой дороги". Предстоял обратный путь, и Тодоров не собирался проделывать его порожняком, а когда машина будет ехать с товаром, тогда каждая синяя дорожная саранча обязательно отхватит по крохе от пирога.
  В Акмолу приехали по адресу, где проживал брат Афанасий - родственник Александра Никифоровича.
  - Добро пожаловать гости дорогие, - встретил он изрядно уставших "Орфеевцев" возле ворот своего дома, - Ставьте машину, отдыхайте, чай больше полторы тыщи верст отмахали.
  К вечеру истопили баньку. В гости к Афанасию пришли соседи. В бане Суходруков исходил желваками от присутствия весельчака Васьки - казаха и его друзей. Они приветствовали гостей из Сибири, поставив на стол огромный поднос с аппетитно дымящимися кусками мяса:
  - Ну а сейчас наше национальное блюдо - бешбармак.
  Суходруков не выдержал, побагровел, и дико выпучив глаза, заорал:
  - Из конины? Да ты знаешь кто я?
  - Нет, нет, да знаем, нас предупредили... из барашка.
  - Ребята подсаживайтесь к столу, - примирительно пригласил всех радушный хозяин дома.
  После обильного угощения с непременным возлиянием самого интернационального напитка крепостью в сорок градусов, присутствующие "побратались". Позднее некоторые "братья" обнимались уже в глубоком сне... на полу.
  Утром поехали заключать договора. По дороге Афанасий Никифорович проинформировал Тодорова:
  - Поедем в фирму "Окраина", познакомлю тебя с директором. Окраина - ранее, до октябрьского переворота 1917 года употреблявшееся название Украины, учредители выходцы из Вольной Украины. Ребята занимаются поставками круп из Акмолинского мелькомбината в Россию.
  "Окраинцы" предложили очень выгодную цену за крупы и брались осуществить отгрузку товара в Новотуринск, что вполне устраивало Тодорова. Обговорив с поставщиками условия сделки, осталось решить самый важный вопрос - об оплате товара.
  Перечисление денежных средств в Казахстан осуществлялось из Центрального Банка России. Деньги только до Москвы "шли" бы не менее месяца, затем нужно было получить специальное разрешение и "экспортный" паспорт. Все действия чиновников обильно "смазывались", под нестареющим лозунгом: "Да не оскудеет рука дающего... разрешения". После, оформления всех бумаг осуществлялось перечисление денег.
  По "дороге" в Москву деньги могли "потеряться", дабы пополнить чей-нибудь бюджет, что случалось довольно часто. Только после настойчивых поисков, переходя из коммерческого банка в Расчетно-Кассовый Центр Центробанка, затем в другой в Расчетно-Кассовый Центр, потом в Центральный Банк России, можно было отыскать следы "пропавших" денег. Никто из чиновников за задержку средств не привлекался к ответственности, даже если исчезнувшие деньги оказывались на депозите в каком-нибудь коммерческом банке, за что чиновник получал как минимум 10% от суммы.
   Попав в Казахстанский Национальный банк шансов "потеряться" для денег было гораздо больше, и найти "концы" в Казахстане было гораздо труднее, чем в России. Взятки за простую процедуру перечисления денег из Казахстана в Россию были на порядок выше. Исключения составляли расчеты фирм, учредителями которых являлись родственники или члены правительства, или руководители администраций разных уровней. Этакий средневековый, кастовый капитализм для избранных. Чем выше был уровень приближения коммерческой структуры к "власть предержащим", тем больше был "коммерческий успех" данной фирмы. Более - менее, успешно мог развиваться только мелкий бизнес: торговля с рук, из павильонов, кустарное производство и так далее. Расчет в своем большинстве велся в Российских рублях или американских долларах, вследствие искусственного ограничения денежной массы национальной валюты. При некотором сдерживании инфляции, нехватка наличных тенге парализовала нормальное денежное обращение, замедление денежного оборота привело практически к остановке производства, сельского хозяйства; к годовым! задержкам зарплаты в бюджетных организациях: в том числе работникам милиции, культуры, образования, медицины, а также пенсий, пособий и так далее.
  Попытки борьбы за свои права жестко пресекались. Вовсю работала пропрезидентская пропаганда. На "нет" сведена оппозиция. Запреты следовали один за другим.
  В создавшихся условиях нечего было, и думать о безналичной оплате товаров через государственные банки. Оставался другой способ оплаты - бартер, попросту обмен товара на товар, что усложняло сделку. Директор "Окраины" предложил другой вариант:
  - В Новотуринске находится крупное предприятие "Электромонтаж". Оно отремонтировало энергоблоки на Акмолинской ТЭЦ, и не может получить заработанные 1 млн. тенге. Сумма для Казахстана огромная. Если договоритесь с ними, тогда все будет "О, кей".
  - Отлично, раз в Казахстане уже находятся российские деньги ими можно оплатить товар, - обрадовался Алексей.
  В одном сельхозпредприятии в окрестностях Акмолы Тодоров обменял моторное масло на зерно пшеницы, после чего с братом Афанасием поехали к таможеннику оформлять необходимые документы для провоза через границу. Таможенник жил в собственном доме на окраине деревни. В просторной гостиной он стал внимательно изучать поданные ему бумаги. В комнате воцарилась почтительная тишина. В воздухе витало невидимое и неосязаемое ожидание.
  После получасового исследования двух десятков различных бумаг государственный человек, как видно испытывавший трудности со словарным запасом, произнес давно ожидаемое междометие:
  - Нууу..., не хватает.
  - Чего не хватает дорогой? - угодливо спросил брат Афанасий.
  - Справки.
  Алексей понял, что третий присутствующий должен поискать недостающую справку вне пределов данного помещения, дабы не мешать столь продуктивному диалогу:
  - Пойду в машине посмотрю.
  Не прошло и пары минут, как долгожданная бумажка чудесным образом нашлась в закромах брата Афанасия, и оформление, наконец, завершилось.
  Распив на посошок "Курултая" - водки местного разлива и обнявшись на прощанье с хлебосольным Афанасием, "Орфеевцы" поехали домой.
  Как и ожидалось, на протяжении всего пути, каждому уважающему себя гаишнику выделялось материальное пособие.
  - Ребята, хоть танк везите, только не дайте с голоду подохнуть, - напутствовали они на прощанье.
  На границе задержек и поборов не было, так как ранее документы были надлежаще оформлены с помощью "справки", найденной в закромах брата Афанасия. На Российской территории декларировать товар не было нужды, так как переход границы не контролировался, а по дороге Алексей "нарисовал" накладную доставки товара от Российской деревни Фуфаево в город Новотуринск.
  Приехав в родной город, Тодоров выстроил схему сложной операции, и воплотил ее в жизнь:
  "Электромонтаж" давал распоряжение Акмолинской ТЭЦ перевести 1 млн. тенге на счет ООО "Окраина". Те поставляли в Новотуринск Полному товариществу Тодорова 5 вагонов крупы и 1 вагон муки, после реализации которой, но не позднее 1,5 месяца со дня оплаты Акмолинской ТЭЦ "Окраине", Тодоров оплачивал в "Электромонтаж" 50 млн. рублей. "Электромонтаж" поставил жесткое условие: банковская гарантия надежного банка. Под залог депозитных средств "Орфея", банк "Успех" выдал "Электромонтажу" гарантию, что оплатит им 50 млн. рублей в случае неоплаты "Орфеем" в срок.
  Банк при любой ситуации с поставкой и реализацией хлебопродуктов ничего не терял, так как деньги под гарантию находились у него на счету. Поэтому управляющий - солидный господин Сухарев и Тодоров договорились об оплате за гарантию вместо обычных 10% всего на 2,5% от суммы.
  Таким образом, за выплаченные "Электромонтажу" 50 млн. рублей "Орфей" должен был получить 150 млн. рублей от реализации, что составляло 200% прибыли, 5 млн. рублей или 10% прибыли от "Электромонтажа" за перевод денег из Казахстана в Россию, 22,5 млн. рублей или 45% прибыли от банка "Успех" за нахождение денег на депозите (под 360% годовых). Расходы приходились на командировки в Акмолу, за банковскую гарантию и на реализацию круп. В итоге минимальная прибыль составляла 252,5% за полтора месяца работы или 2020% годовых!
  Для осуществления столь выгодного проекта Алексей еще раз съездил в Акмолу и заключил с Обществом с ограниченной ответственностью "Окраина" договор поставки. "Окраина" получило перечисленные Акмолинской ТЭЦ 1 млн. тенге, закупило и отправило Тодорову 5 вагонов круп. С лицензией на экспорт в Россию у партнеров случилась напряженка, поэтому отправили товар с задержкой на месяц. Насчет вагона с мукой Тодорова уверили, что все будет "О, кей".
  Когда долгожданные вагоны поступили, в "Орфее" началась эпопея с разгрузкой и последующей реализацией. Крупу разгрузили в предприятии, где "Орфей" владел 50% акций, поэтому за аренду помещения на время хранения платить не пришлось. Реализация шла медленно. В Новотуринском "Электромонтаже" забеспокоились и обратились в банк с требованием выплаты 50 миллионов рублей, согласно гарантии. Алексей успел к тому времени снять с депозита деньги, и поэтому ни о чем не беспокоился. Управляющий "Успехом" Сухарев, после разговора с представителями "Электромонтажа" взволнованным тоном, настойчиво попросил по телефону Тодорова: "Подъехать в удобное время, разъяснить обстановку". Алексей был уверен в удачном исходе сделки. Посмеиваясь об оплошности банкира, представляя его состояние, съездил и объяснил ему ситуацию. Сухарев ввернул на прощание:
  - Мы как-то просмотрели, что вы деньги сняли, а гарантия банка под сделку выдана. Ну, что же, обратно вы их не положите...
  - Нет, не положу, - не моргнув глазом, "успокоил" его Тодоров.
  - ...будем совместно от "Электромонтажа" отбиваться, я надеюсь на вашу порядочность.
  Продажа крупы затянулась. После трехмесячного нахождения в ангаре, не приспособленного к хранению пищевых продуктов, крупа стала портиться от сырости. Обещанный вагон с мукой от "Окраинских" ребят не поступил, на звонки никто не отвечал. Алексею стало понятно, что в очередной раз "кинули". "Электромонтажу" деньги пришлось отдавать, так как репутация стоила дороже денег. А в "Орфее" подсчитывали убытки.
  
  Спустя двое суток с момента прощания с Вержбицкой, наконец, раздался долгожданный звонок:
  - Алексей Александрович, это я звоню, не узнали? - радостно прощебетала Алла, - У нас тут все нормально. Зерно вам погрузим, отправляйте машины, - и, понизив голос, с придыханием и томной хрипотцой проворковала, - Хочется к вам в Новотуринск...
  От последних слов у Тодорова по телу разлилось приятное тепло, он готов был выпрыгнуть из кресла и заскакать от радости: "Я ей небезразличен!". Договорившись о дате отгрузки зерна, и пожелав, друг другу всех благ, коммерчески-неравнодушная парочка распрощалась. Тодоров немедленно стал готовить машины к отправке. Обратно с машинами, груженными зерном, должна была вернуться Мадам.
  Вержбицкая, приехав в Новотуринск, сообщила по телефону, что остановилась как обычно у Баратова на квартире и добавила:
  - Еще, Алексей Александрович, с доставкой зерна вышла маленькая задержка. Машины опоздали и подъехали к таможенному посту, когда там моего брата уже не было. Машины находятся на таможне, а брат "наводит мосты", он сообщит, где и когда можно переправить груз.
  Алексей согласился ждать и не замедлил пригласить Аллу "поужинать вместе", его приглашение было "принято с благодарностью", как пишут в дипломатических протоколах.
  Подъехать к дому, где жил Гриша Баратов, оказалось довольно непростым делом. Кругом стояли недавно построенные многоэтажки, после строительства, которых как водится, везде громоздились кучи мусора. Алексею на машине пришлось нимало покрутиться, чтобы преодолеть возникшие препятствия. Дверь открыла супруга Григория, а из глубины коридора в прихожую вышла Она. В светлом, обтягивающем платье, с высокой короной пышных золотистых волос. На ее лице играла, ласково переливаясь, улыбка женщины, знающей себе цену. Алексей протянул огромный букет великолепных белых роз:
  - Здравствуйте, это Вам.
  - Алексей Александрович..., спасибо, а как вы узнали, что мой любимый цвет белый? - взяла в руки цветы Алла.
   - Я почувствовал..., - от прикосновения ее руки у Алексея по всему телу пробежала будоражащая волна, а лицо стало жарко гореть.
  В ресторане "Питерский", оказалось немноголюдно. В полумраке зала, слегка подсвеченном разноцветными светильниками, тихо переговариваясь, за столиками сидели парочки. Музыканты негромко наигрывали мелодии. Букет роз Алла взяла с собой, и теперь цветы стояли в хрустальной вазе, занимая половину большого овального стола, отделанного наборным полированным мрамором, с замысловатым рисунком. Алла и Алексей сидели напротив, смотря, друг другу в глаза, почти не разговаривая, и понимали без слов, что хотели сказать, за них говорили их глаза. Когда начиналась медленная музыка, Алексей протягивал Алле руку, и они шли танцевать. Они плыли в танце, одни в огромном зале не замечая никого вокруг. Незаметно летело время и обоим хотелось, чтобы вечер не закончился никогда.
  Около полуночи Вержбицкая мельком посмотрела на часы, что не ускользнуло от внимания Алексея.
  - Я выйду не надолго, - обронила она и поспешила в вестибюль.
  Через пару минут Алексей, также поднялся и прошел следом. Каково - же было его удивление, когда он увидел Аллу в чем - то оправдывающуюся перед шофером Баратова. Решив, что Гриша послал машину за Аллой, Тодоров подошел к ним:
  - Слушай, машина не нужна, отдыхай.
  Вместо ответа его обжег горевший ненавистью взгляд ставшего вдруг неприятным типчика. Шоферик, как будто хотел его ударить. Изумленный Алексей внутренне напрягся, готовясь отразить возможный удар. Алла молчала. Алексей подал ей руку:
  - Пошли.
  Под пронизывающим взглядом бритоголового, они молча вернулись за свой столик. Подошедший официант сообщил, что начинается "программа", и что нужно заплатить "девочкам" после чего, получив требуемую сумму "испарился". Оркестранты включили фонограмму, и ушли с подиума. В центр зала вышла миловидная девушка и стала медленно и чарующе раздеваться. Алексею нравились подобные зрелища, но ему было неудобно показывать свой интерес перед Аллой. Он взглянул на нее, и уже в который раз удивился - она с нескрываемым любопытством разглядывала красотку.
  - Леша, давай сядем поудобнее, - поймав его взгляд, попросила Алла.
  Алексей услужливо поставил ее кресло вместе со своим. Молодые артистки одна обольстительней другой продолжали показывать свои прелести, но, вот вышла еще одна, и внимание всех посетителей сосредоточилось только на ней. Высокого роста, с длинными распущенными волосами, с миниатюрной талией и высокой грудью. Весь зал затих, наблюдая за красавицей. После обхода нескольких столиков с исполнением эротических композиций, она приблизилась к Алексею: "Познакомиться бы с ней", - подумал он, и решил сделать маленький трюк. Достав, незаметно свою визитную карточку, он завернул ее в денежную купюру и протянул стройной "мисс вечер". Она, ощутив, что вместе с деньгами есть еще что-то, не подала виду, изящно положила все за резинку трусиков, и с достоинством удалилась. После ее ухода Алла подозвала официанта, и, спросив, как зовут самую красивую стриптизеру, заказала ее номер на "Бис", чем опять нимало удивила Алексея.
  - Мне нравиться все красивое, - ответила она Алексею, уловив его немой вопрос.
  Марианна, как, оказалось, зовут звезду, разделась еще раз, потом сидящие рядом любители приобщиться к прекрасному, заказывали ее еще и еще.
  Ресторанная жизнь текла своим размеренным ходом. Официанты суетливо сновали взад-вперед, выполняя заказы, снова играл оркестрик, сливаясь с гулом голосов посетителей которые были уже изрядно навеселе. Около, двух часов ночи в шумное веселье вломились инородные фигуры трех верзил. Они молча уставились на присутствующих свинцово-тяжелыми насупленными взглядами, отчего в душной атмосфере повеяло неприятным холодом. Проходя к сервированному столику в конце зала, один из них задержался возле Вержбицкой и, смотря на нее, процедил сквозь зубы:
   - Женщина, хочешь попробовать горячего мужчину?
  Алексей встал вплотную к жлобу, закрыв Аллу:
   - Ты что-то перепутал, тебе в другую сторону.
  Верзила, схватил Тодорова за узел галстука и стал его закручивать, пытаясь придушить. Алексей одной рукой долго не мог оторвать от себя хама. Правую руку Тодоров не вынимал из кармана брюк, держа рукоятку газового пистолета. Физиономия хама вызывала омерзение, Алексею хотелось всадить заряд в гнусную рожу, но он не вынимал пистолет, боясь не успеть загнать патрон в ствол. Жлоб, сообразив, почему у противника рука в кармане отошел на шаг:
  - Что, хочешь ножом пырнуть, или выстрелить? Ну давай... Занимайся своей женщиной.
  После чего развалистой походкой пошел к поджидавшим дружкам.
  - Гад, - еле сдерживаясь от злости, Алексей поправлял галстук.
  Оставить просто так нанесенное оскорбление он не мог. Реагировать на хамство необходимо было мгновенно. Если "братва" не получала отпор, то начинала наглеть и становился неизбежный "наезд" с требованием денег.
  - Сейчас посмотришь "маски-шоу", - сообщил Алексей своей не на шутку встревоженной спутнице. Позвав официанта, Тодоров попросил его:
  - Слушай, позвони моему шоферу, скажи, что Леша просил приехать, потому, что выпил и сам не в состоянии. Хорошо?
  Продиктовав номер и сунув бумажную купюру на прощанье вежливому пареньку, Алексей стал рассказывать какой-то анекдот. Каково же было удивление Аллы, когда через пятнадцать минут в зал ворвалась толпа вооруженных автоматами людей в камуфляжных костюмах и в черных масках. Алексей показал им рукой на троицу в конце зала. Сперва окружив, а затем, выдернув оцепеневших жлобов из кресел, их обыскали и, сковав наручниками, утащили прочь. Операция заняла не более одной минуты. Алла даже не успела испугаться, как и все остальные поздние посетители. Музыканты не перестали играть на инструментах, очередная девушка - стриптизера продолжала красиво раздеваться. Зло было наказано, справедливость восторжествовала. Алла посмотрела на Тодорова и ласково попросила:
  - Леша поехали домой.
  Алексей уговорил официанта сесть за руль своей машины и подвезти их к дому. Алла, даже не просила увезти ее к Баратову. У себя в квартире, уверенный, что "все будет нормально" Алексей расправил одну двуспальную кровать, приготовившись спать вдвоем. Но, чмокнув его в губы, Алла поблагодарила за чудесный вечер, и сказала, что будет спать одна. Сплюнув в душе от досады, и чтобы не испортить прекрасное чувство, возникшее между ними, вконец, обескураженный загадками, которые постоянно преподносила восхитительная женщина, Алексей отправился почивать в другую комнату. "Что за удивительная женщина?", - думал он, засыпая.
  Утром, необходимо было съездить на "конспиративную" квартиру "Орфея" и навести там порядок. Однокомнатная квартирка служила местом для размещения партнеров фирмы, когда те приезжали по делам в Новотуринск, а также иногда, для конфиденциальных встреч. Вержбицкая хотела пожить там, пока находилась в Новотуринске. Алексей не стал будить сладко спящую женщину, тихо затворил железную дверь и закрыл замок на ключ, думая скоро вернуться. Застывший за ночь мотор долго не заводился. Поездка в другой конец города заняла достаточно долгое время. Да и в квартире пришлось повозиться. "Что за привычка, как специально, оставлять свои вещи, наверное, место хотят застолбить", - возмущался Тодоров, складывая в мусорное ведро предметы женского туалета и прочий мусор, скопившийся за последние выходные.
  Алексей смог вернуться домой только к обеду. Открыв дверь, он увидел Мадам Вержбицкую с плотно поджатыми губами, весь ее вид не сулил ничего хорошего. В убийственной тишине зловеще прозвучало:
  - Где вы были Алексей Александрович?
  На миг Тодорову показалось, что с ним, после очередного "засиделся на работе" разговаривает жена. "Если сердится, значит, не равнодушна", - мелькнула в голове радостная мысль. Собрав волю в кулак, как боксер на ринге, глядя прямо в глаза, и как ни в чем не бывало, уверенным тоном парировал:
  - Ездил в автосервис, там сделали развал и схождение колес, а то что-то машину заносить стало в гололед. Думал, что быстро поправят, но затянули время.
  - А, я уже всех обзвонила. Не могу, от вас уйти вы меня закрыли и бросили. Баратов спрашивает меня по телефону: "Где ты находишься?", а я и сказать ничего не могу. Он говорит: "Посмотри в окно, что ты видишь?", я ему рассказываю, а он понять не может где ваша квартира. Я и злюсь и смешно. Почему вы так долго? - последние слова Алла произнесла через всхлип слез.
  - Извини, дорогая...
  Ненужные слова остановились в груди, ее томные зовущие глаза кричали: "Иди ко мне!". Горячая волна бросила их друг к другу. От сумасшедшего поцелуя они чуть не свалились прямо в прихожей на пол. Алексей еле смог устоять, и подхватив ее на руки, не отрываясь от ее губ, понес в спальню.
  От внезапно возникшей страсти бешено колотились сердца. Руки, пытаясь добраться до горячих тел, лихорадочно скользили по одеждам, которые, наконец, были сорваны, и неистовый ураган сладкого блаженства поглотил их.
  Алла лежала, закрыв глаза. Приятная, с плавными линиями фигура, небольшая полнота, законченная округлость форм, нежное тело. Разметанные локоны волос отливали золотом.
  - Вечный сюжет Роденовский, - восхищенно произнес Алексей.
  - Мне так, хорошо с тобой, - пересохшими губами прошептала Алла, - Ты самый сладострастный мужчина, до тебя я никогда не испытывала такого наслаждения. Мне нужно идти, а то и так перед Баратовым неудобно, он ведь знает, что я замужем.
  - К черту Баратова, - отрезал Алекс, - Будешь жить у меня.
  Ласково проведя пухленькой ладошкой по его волосам, Алла согласилась. День пролетел в бесконечных любовных ласках. Незаметно наступила ночь, они не зажигали свет. Тихая музыка заполняла весь объем квартиры, казалось, сам воздух был напоен музыкой. Надрывно плакала труба, резануло переполненное сердце, Алексей предложил:
   - Давай потанцуем.
  Обнаженные как Адам и Ева они стали танцевать в темноте под чарующие звуки. Глаза смотрели в глаза. Они плыли в пространстве только он и она, и Божественная музыка в ночи.
  - Как ты прекрасна - Богиня моя! Я люблю тебя!
  - А, я люблю тебя!
  - Я люблю тебя!
  - А, я люблю тебя!
  Нет ничего в мире прекрасней полного единения сердец. О, вершина счастья! Ради одного такого мгновенья стоит прожить жизнь.
  - Я лечу, я горю, - пел певец на понятном им языке - языке любви.
  Алексей вспомнил, что в пятнадцать лет первый раз танцевал медленный танец с девчонкой, именно под эту звучащую в ночи восхитительную мелодию. Ты помнишь себя читатель в пятнадцать лет? В том нежном пленительном возрасте, когда впервые возникают волнующие токи в груди, когда вдруг начинает трепетать маленькое сердечко, а лицо вспыхивает жаром лесного пожара, руки становятся горячими и влажными от прикосновения и первого объятия гибкого девичьего тела, когда замирает дыхание, боясь вспугнуть хрупкое создание, танцующее с тобой твоё первое танго, робко положив свои ручки тебе на плечи, и смущенно отвернувшись в сторону. Алла была из тех мальчишеских грез, когда каждый мальчишка мечтал пригласить ее на танец. Наверное, в пятнадцать лет она имела такой же самоуверенный и независимый вид и, несомненно, была королевой школьных вечеров и дискотек. Алексей тогда просто побоялся бы подойти к ней, и она оставалась бы для него мечтой. А сейчас она в его объятиях, медленно плывет с ним в танце. Грезы ожили, сказка стала былью, прекрасная королева любит его! Музыка смолкла, и влюбленные слились в бесконечном поцелуе.
  В сексе Алла оказалась темпераментной и немного диковатой. Когда Алексей делал удивительные кульбиты, от восторга у нее широко открывались глаза, а из груди вырывалось:
   - Ааах...
  Алексея она тоже порядком поразила, видно позаимствованными у Востока, немыслимыми ласками. С каждым мгновением они открывали что-то новое, но так и не могли утолить любовную жажду. Любовники не вылезали из постели трое суток. Алексей оборвал провод телефона и не открывал на звонки дверь. Страсть захлестнула их, не было сил выбраться из бушующего урагана. Они не спали, а после небольших перерывов на еду набрасывались друг на друга с новой и новой силой. После, опустошенные, не в силах пошевелиться, они лежали рядом, не разжимая пальцев сплетенных рук.
  На третий день, Алла призналась Алексею, что "была с шофером Баратова"
  - Он помог мне выбить деньги за мясо.
  - За какое мясо? - не понял Тодоров.
  - Я мясо отправила одним деятелям сюда в Новотуринск, а они меня "кинули". Ну а Антон помог мне.
  Алексея как будто окатили холодной водой, он первый раз разочаровался в Алле: "Как такая женщина могла сойтись с каким-то...", - и пронзил ее жестокими словами, - А ты со всеми спишь, кто тебе помогает?
  Алла в один миг стала неприступной как крепость, ее лицо окаменело и приобрело надменно-ледяное выражение:
  - Знаешь, Леша, словами можно и человека убить, я перед тобой ни в чем не виновата, это было до тебя. Я тебе сама рассказала, и получила. Вот ты оказывается какой...
  Алексей искренне пожалел, что задел свою подругу. Он почувствовал, как теряет Аллу. Неприятный холодок пробежал по всему телу и притаился где-то на кончиках пальцев. Прощение пришлось вымаливать долго, несколько часов. Видя, что Тодоров раскаялся, Алла сжалилась:
  - Ладно, уж, прощаю тебя, но помни.
   После недолгой паузы, Вержбицкая спросила о "масках - шоу" в ресторане:
  - Тогда я ничего не поняла, что за люди? Откуда взялись?
  - Мои знакомые из Регионального Управления по Борьбе с Организованной Преступностью, у нас с ними договоренность, когда кто-то звонит и говорит условленную фразу, они сразу приезжают.
  - А телефон? Ведь бандиты могли догадаться, что ты просил в милицию позвонить?
  - Телефон параллельный с одной коммерческой организацией, которая также участвует в этой системе общественной безопасности.
  - Разыграно как по нотам, - Вержбицкая отдала должное находчивости предпринимателям Новотуринска, и в будущем с пользой для себя переняла их опыт.
  В установившейся мирной атмосфере квартиры вдруг раздался неимоверный гром, как будто в воздухе одновременно разорвалась тысяча молний. Алла истошно закричала, Алексей в доли секунды успел заметить вваливающуюся в комнату фигуру человека в маске, в камуфляжном костюме, с автоматом наперевес и разлетающиеся вокруг на миллионы осколков оконных стёкол. В одно мгновение в спальню вломилась толпа вооруженных людей в масках с криками: "Лежать, руки за голову не двигаться, стрелять будем". Оцепеневшую от ужаса парочку распластали лицом вниз, вдавили в матрацы и заломили за спины руки. Обыскивать одежду не было нужды, так как оной на них не было. У влюбленных, чуть было не случился разрыв сердца. Будь Алла беременна, несомненно, на свет тотчас появился ребенок.
  Ворвавшиеся, были не кем иным как бойцы спецотряда быстрого реагирования местного РУБОПа. Тодоров и Вержбицкая, забыв обо всем на свете, закрывшись в квартире, пропали у всех из виду. В "Орфее" забили тревогу, для директора было немыслимым опоздание на работу, а отсутствие три дня подряд просто невозможно! Все работники были уверены, что с шефом что-то случилось! После задержания в "Питерском" по наводке Тодорова троих головорезов, оказавшихся членами одной уголовной группировки, РУБОПовцам стали угрожать и даже обстреляли машину, требуя отпустить бандитов. Что говорить о простом бизнесмене. На телефонные звонки никто не отвечал, дверь квартиры не открывали, хотя изнутри явно слышались звуки, падающей мебели, громогласные возгласы и стоны. Плотно зашторенные окна только усиливали подозрения. Сопоставив факты, умудренным опытом милиционерам все стало ясно, как день:
  - Бандиты, в отместку за своих, захватили Тодорова с Вержбицкой. Истязают их за случай в ресторане, и требуют денег.
  Решили, не мешкая, атаковать негодяев, ворвавшись одновременно во все окна и дверь квартиры. Бизнесмен жил на третьем этаже двенадцатиэтажного дома, поэтому приготовили длинные лестницы. Штурм занял не более минуты, что, несомненно, показывало явный профессионализм работников милиции.
  В результате операции оказались выломанные окна во всех комнатах и зияющий пустой проем, без намека на то, что там когда-то была дверь. После всего, бедная Алла отпаивалась каплями, а знакомые неделю "умирали" от смеха.
  
  Глава 3
  
  После погрома, влюбленные перебрались на квартиру "Орфея". Утром, отойдя от шока, и только нервно посмеиваясь, они собирались пойти на работу. Накануне вечером звонил брат Аллы из Куровского и сообщил, что машины с зерном прошли по "окну" и должны были уже подъезжать к Новотуринску.
  Завтракая на кухне, Алексей признался:
  - Ты знаешь, положение моей фирмы не очень хорошее, проценты под которые я беру вклады, съедают всю прибыль и даже приносят убытки, чтобы оплатить векселя мне приходится брать новые вклады, которые возможно в скором будущем оплатить не смогу. Если новых вкладов не будет, рано или поздно я стану банкротом. Ты меня будешь любить?
  Алла внимательно посмотрела на Алексея:
  - Когда обанкротишься, приедешь ко мне. А вообще выбрось всякую чепуху из головы. Мы с тобой заработаем и расплатимся со всеми вкладчиками.
  Тодоров воспрянул духом. В "Орфее" только и было разговоров о необыкновенной пассии шефа и о подробностях штурма. В тот день, когда Вержбицкая и Тодоров работали вместе в коммерческой деятельности "Орфея" все завертелось и закрутилось. В компанию будто вдохнули вторую жизнь. Поступившее зерно было сдано на мелькомбинат, как давальческое сырье. В машины привезшие зерно, в тот же день была загружена мука. За вычетом 20% от количества зерна отданного за перемол, стоимость товара от проведенной операции выросла почти в два раза. Далее машины развезли всю муку по пекарням и магазинам города. Мука содержала высокий процент клейковины, и выпекаемый хлеб получался вкуснее, покупатели остались довольны и просили привозить муку еще. Весь день все сотрудники "Орфея" работали, не покладая рук. Вержбицкая ездила по магазинам, заключала договора, отвечала на телефонные звонки, организовывала доставку муки. Ее энергии хватило бы на десятерых - общительная, открытая, порывистая, импульсивная.
  - Они вместе горы свернут, - сделали однозначный вывод "Орфеевцы"
  Итоги впечатляли: от тройной сделки - поставка бензина, обмен на зерно, его переработки и реализации муки; прибыль составила 320% примерно за полтора месяца работы. Деньги от реализации муки, из магазинов должны были поступить не позднее тридцати дней с момента поставки. К вечеру от непрекращающихся телефонных звонков разламывалась голова.
  - Что он за человек, это же надо - мужиков видеть не хочу, только его, - откровенничала Алла с Костей Клевцовым, - Он вошел в меня, я не знаю, как без него жить.
  Костя имел медицинское образование, с любым человеком находил понимание, мог терпеливо выслушивать каждого и тактично как врач давать советы. Поговорив с помощником, Алла пошла в кабинет Алексея:
  - Леша, дай денег в счет прибыли, надо шмотки купить, ходить не в чем.
  Тодоров позвонил в бухгалтерию и отдал распоряжение:
  - Выдайте Вержбицкой в счет взаиморасчетов энную сумму денег.
  Бухгалтера исполнили указание, и... через несколько минут, в кабинете у Кости Мадам демонстрировала обновки - кучу ненужного барахла. У Алексея захватило дух от увиденного, не вымолвив ни слова, он прошел к себе и молча сел в кресло. Вошла Вержбицкая:
  - Тебе нравится? - ее глаза светились неподдельной радостью.
  Алексей решил промолчать. В фирме все привлекаемые средства незамедлительно вкладывались в оборот, и для Алексея было непозволительной роскошью отвлекать деньги на личные цели. Тем более что продажа муки еще не была завершена и деньги не получены. Но Мадам не хотела ничего понимать и не понимала негативной реакции Алексея. Видно, чтобы рассеять неловкость она предложила:
  - Давай шампанского выпьем, Костю пригласим с Тоней.
  Время подходило к шести, за день все отлично потрудились, Алексей согласился, и... через несколько минут Мадам выставляла на стол батарею бутылок и массу закусок. После чего, чуть не силой затащила смущенных коллег - Костю и Тоню, вечеринка началась. На улицах сгустились сумерки. В кабинете Тодорова свет не включали. Темноту рассеивали отблески уличного освещения, создавая загадочный полумрак. Громко играла музыка. Молодые люди веселились, пили, танцевали. Королевой бала, несомненно, была Мадам. Она заразила всех своей жизнерадостностью и неуёмной энергией. В самом разгаре Алексей, что иногда с ним бывало, для пущего веселья побил об пол немного посуды. Алла начинание незамедлительно подхватила. Все дико хохотали.
  По телефону Алла уговорила популярного Ди-джея "Радио-Н", которое они слушали, исполнить в эфире "для Леши и для Кости" медленную мелодию известной поп группы. Костя пошел танцевать с Аллой. Алексей решил пригласить на танец Тонечку. Молоденькая секретарь весь день, и весь вечер подавляла в себе терзающие противоречивые чувства: восхищение и неприязнь к сопернице. Тоня первый раз танцевала с шефом, и первый раз была в его объятиях. Она давно испытывала влечение к Тодорову и неожиданно для себя призналась:
  - Вы у нас секс-идол. У всех женщин нашей фирмы.
  - Почему? - хлопая глазами, только и сумел глупо пробормотать оторопевший Алексей.
  - А вы их всех любите? - продолжила Тоня, она знала почти, всех его подруг.
  Алексею стало вдруг неуютно, ему показалось, что с него сорвали одежду, и он стоит голый, как призывник в военкомате на медицинской комиссии.
  - Да, - серьезно ответил он и, будучи уже в достаточном хмелю шутки - ради поцеловал Тоню в шею.
  Даже темнота не смогла скрыть как шея, лицо и уши бедной девушки заливаются темной и густой краской стыда, а точки веснушек горят как яркие звездочки на ночном небосклоне. Хулиганство Тодорова незамеченным не осталось. Алла громко объявила, что концерт закончен и с гордо поднятой головой вышла из кабинета. Сослуживцы собрались уходить. Костя пошел провожать Тоню. Алексей спустился в вестибюль на первый этаж. Алла сидела рядом с вахтером, улыбающейся пожилой женщиной, и звонила на железнодорожный вокзал:
  - Скажите, когда можно уехать в Кзыл-Жар?.. Спасибо.
  - Ты сейчас поедешь? - спросил с иронией Тодоров, зная, что прямого сообщения с Казахстаном нет.
  - Да, сейчас.
  - Тогда поехали.
  Вержбицкая в бешенстве вскочила со стула и понеслась к выходу. Она почти бежала по улице, не разбирая дороги, и не обходила многочисленные ямы с водой, сильно впечатывая шаг в мостовую, выражала тем самым свое негодование. Впереди показалась огромная лужа. Алексей, зная, что яма посередине достаточно глубока, чтобы предотвратить катастрофу крикнул:
  - Левей возьми.
  Но..., Алла пошла точно посередине и, запнувшись, упала. Промокнув в ледяной воде, она не попросила о помощи и не приняла протянутую ей руку. Встав на ноги, все так же с гордой осанкой и с высоко поднятой головой с короной пышных волос она пошла дальше. Алексей был сражен наповал. Он поплелся позади, осознавая свое полное ничтожество. Всю ночь напролет Тодоров вымаливал прощение.
  - Вот ты оказывается, какой..., - медленно выговаривала Мадам каждое слово, смотря в упор пронизывающим, леденящим душу взглядом, от которого Алексей не знал куда деться.
  Перед ней он чувствовал себя как провинившийся сын перед матерью, много младшим по возрасту. Алексей сожалел, что позволил себе вольности, и удивленно ловил себя на незнакомом чувстве раскаяния. Никогда в жизни он не раскаивался и не просил прощения у женщин, а перед Аллой за столь короткое время их знакомства он извинялся уже во второй раз. Да... у Тодорова начиналась новая жизнь. Светало. Любовники, наконец, помирились.
  Алексей решил загладить свою вину и предложил:
  - Слушай, я последние два года в отпуске не был, слетаем в Сочи на выходные. Отдохнем. Хочешь?
  - Куда? - не поняла Алла.
  - В Сочи, дня на три, у меня как раз ремонт сделают. Ты согласна?
  - Конечно согласная, - опешила от восторга Алла.
  - Собирайся, в самолете выспимся.
  
  В Сочи они остановились в гостинице "Фламинго", стоящей на самом берегу Черного моря. Шикарный номер-люкс успокаивал тишиной, теплом и уютом. Гостиная комната с мягкой мебелью, хрустальной посудой, пушистыми коврами; спальня с роскошной двуспальной кроватью, застеленной белоснежным бельем и ванная, отделанная голубым кафелем. Из гостиной и спальни двери выходили на широкий и длинный балкон с видом на море. Распахнув двустворчатые балконные двери, Алла и Алексей увидели бескрайнюю синеву моря, пляж, пальмы, зелень травы. Ласково пригревало солнышко, в южном курортном городе стоял по настоящему летний день. Ничто не напоминало об оставшейся вдалеке, серости хмурого сибирского неба и морозной слякоти грязных улиц.
  Не выдержав нахлынувшей радости, они как дети, взявшись за руки, побежали вниз и смогли остановиться только на самом краю мокрого пирса. Вокруг шумело и бурлило великолепное море. Волны накатывались на берег одна за другой, разбивались и разлетались мельчайшими брызгами. Отражаясь от микроскопической водяной пыли, солнечные лучи вспыхивали миллиардами искр, создавая вокруг радужное свечение. От кристально чистого воздуха кружилась голова. Кричали чайки.
  - Какую сказку ты мне подарил, Леша! - ее широко открытые изумрудные глаза излучали безграничный восторг, - Неужели это мы? Нет! Этого не может быть! Какая красота! Мы в раю!
  - Ты меня любишь?
  - Да!
  - Скажи еще - любишь?
  - Да!
  - Любишь?
  - Да! Да! Да! - и бесконечное эхо многократно повторяясь - Да! Да! Да! - причудливо смешиваясь с шумом прибоя, терялось где-то высоко в небесах.
  На следующее утро, проснувшись, и не открывая глаз, Алексей услышал дыхание спящей рядом любимой женщины: "Какое счастье слышать ее дыхание!" Он боялся открыть глаза - вдруг это сон. Воздух спальни был напоен свежим ароматом моря. Тишину нарушал умиротворяющий шелест волн. Мечта и реальность соединились.
  - Алла, - тихо прошептал Алексей.
  - А..., - также тихо отозвалась она.
  - Слышишь море?
  - Слышу, милый...
  Его рука скользнула к ее мягкому животу, отчего Алла потянулась всем телом и, не открывая глаз, повернулась к нему. Алексей притянул ее к себе и стал ласкать губами ее губы, переходя на шею и на упругие, нежные груди. От прикосновения его языка, маленькие соски напряглись. Алла глубоко задышала, и по ее телу пошла мелкая дрожь. Его руки гладили ее спину, переходили на талию, скользили ниже к мягким округлостям, замерли на бедрах, и мягко раздвинув их, проникли к ее сокровенному месту. Алла уже не могла сдерживать охватившее ее желание, и вплотную притянув Алексея к себе, она ввела его мужское естество в свое божественное тело.
  - Ооох, - вздохнула от блаженства женщина, когда его плоть медленно вошла в нее.
  Более ничто не существовало вокруг, они утонули в пучине океана сладострастия. Сладкий полет продолжался бесконечно долго, до последних сил и когда, они уже не могли продолжать, бурный обоюдный оргазм отключил сознание. В этот миг им казалось, что умирают а, придя в себя, чувствовали, что родились снова.
  Правильные черты, круглое лицо, белесые брови, белокурые с золотым отливом волосы. Когда не наложен макияж и не заведены волосы внешность простая-простая, как у дочки деревенского мельника. Но когда Алла прихорашивалась, на что уходила масса времени, происходило чудо - она преображалась. Глаза становились очень выразительными, локоны золотых волос ниспадали на плечи, а высокая прическа придавала ей величественный вид. Готовясь к выходу, она подтягивала лифчик вверх, отчего грудки поднимались, а соски озорно выпирали ткань одежды. Для большего эффекта, Мадам носила контрастные вещи, так поверх черного платья непременно был повязан ярко красный платок или на белом пиджаке развевался черный шарф. Увидев Аллу, редкий мужчина не провожал ее взглядом, а она одаривала всех своей жизнерадостной и загадочной, как у Моны Лизы, улыбкой, и гордо несла дальше свою красоту.
  Влюбленные бродили по городу, ездили по самым интересным местам. Им хотелось увидеть как можно больше. На водопадах стремительный поток воды, падающий с тридцатиметровой высоты. На смотровой башне, с высоты свыше девятисот метров открывался изумительный вид на гряду гор Кавказского хребта, вершины, которых покрытых снегом, на бескрайнюю широту моря, с маленькими корабликами вдали. Дни пролетали как одно мгновение.
  Как-то раз решили зайти в торговые ряды, "Ради интереса", - как выразилась Мадам. Интерес оказался во множественном числе и очень разносторонним, эпицентр находился в рядах со всевозможным турецким тряпьем, а ширина охвата ограничивалась пределами вещевого рынка. Вержбицкая подходила к каждому лотку, к каждому прилавку, выбирала, примеряла, и когда, наконец, делала выбор, небрежно бросала: "Купи это". Сперва Алексей подчинялся беспрекословно, но когда покупки стали переходить разумные пределы, стал вскипать. Не подавая вида, спокойно отговаривал ее, мол, найдем получше и так далее. Но, из-за какой-то вещицы, особенно ей понравившейся, у них случился конфликт. Алексей отказался купить нечто. Алла резко преобразилась, лицо приняло холодное, почти презрительное выражение. Весь ее вид говорил: "Из-за каких-то... зажался". В этом момент их на фотографию с "Поляроида" запечатлел водитель такси, с которым они ездили по городу: Алексей смотрит злорадно - его взяла, Алла в белом платье с черным бархатным шарфиком, даже в объектив не смотрит, руки крепко сжимают солнцезащитные очки, злая, готовая растерзать. Размолвка продолжалась недолго, Алексей не выдержал и купил злосчастную вещь, лишь бы любимая осталась довольна.
  Потом, презрев все условности, в том, что оба состоят в браке, они решили пойти в церковь и обвенчаться. Благообразный батюшка, с большим крестом на груди, внимательно выслушав их, ответил:
  - Сейчас нельзя, дети мои, грех - Великий Пост. После пасхи. А еще больший грех дочь моя, обручальное кольцо до венчания носить. Священник смотрел на Аллу в упор, отчего она побледнела и пошатнулась, как будто какая-то невидимая сила толкнула ее. Алексей потянул ее наружу.
  - Попик..., все заметил, - отдышавшись на свежем воздухе, выдохнула Мадам, - Когда прихожу в церковь, мне почему-то всегда плохо становится.
  - Грехов, наверное, много совершила, - посочувствовал Тодоров.
  Прощальный вечер в гостеприимном теплом городе решили провести в маленьком ресторанчике с интерьером, выполненном в готическом стиле. Темный зал со сводчатым потолком, как в средневековом замке, освещался свечами, стоящими в огромных кованых напольных подсвечниках. На стенах висели старинные мечи, щиты и гобелены. Казалось вот-вот появиться король Лир со свитой рыцарей в доспехах. Играла скрипка. Лунная соната тронула души, их пальцы сплелись.
  Алексей тихо мечтал вслух:
  - Я вижу, как подъезжает белый лимузин, я открываю дверь, и выходишь ты ослепительно красивая, в белом подвенечном платье. Я в черном фраке, с галстуком-бабочкой подаю тебе руку, и мы идем в храм, чтобы обвенчаться. Ты родишь мне девочку, а потом еще и еще.
  - Да милый, если ты все это видишь, так и будет... Я на одну минуточку, - Алла прошла в конец зала и о чем-то долго разговаривала со скрипачом.
  - Я его поблагодарила за музыку, - ответила она на немой вопрос Тодорова, - Леша, мне завтра, перед отъездом нужно сделать прическу.
  - Конечно дорогая.
  Утром, после бурной любвеобильной ночи, Мадам поспешила из номера наводить красоту:
  - Я часика на два в парикмахерскую, здесь в гостинице, не скучай.
  Было девять часов, и Тодоров решил поспать еще. Проснувшись, и приведя себя в порядок, он недоуменно посмотрел на часы: "Час дня, её до сих пор нет. Странно, в чем дело?". Не находя себе места, он пошел искать любимую. Парикмахерская оказалась закрыта на выходной. Совершенно обескураженный Алексей вышел на улицу и присел за столик в небольшом кафе возле входа в гостиницу. В голову стали приходить невероятные мысли о похищении, о несчастном случае и прочих напастях. В два часа к "Фламинго" подъехало такси, из которого выпорхнула мадам. Она не ожидала его увидеть и выглядела растерянно.
  - Ой, Леша ты знаешь, обошла полгорода, все закрыто, я так и не смогла..., - наткнувшись на его ледяное молчание, Алла замолчала, так и не закончив свою незамысловатую тираду.
  - Нам пора ехать.
  - Поедем, но мы еще забыли сделать одно маленькое дельце...
  Алексею не нужно было намекать дважды. Как только они очутились в постели, отчуждение между молодыми людьми испарилось. По дороге в аэропорт, проезжая возле подступавшего к самому шоссе моря, такси остановили, чтобы по традиции кинуть монетку.
  - Ты меня должен обязательно сфотографировать, как я буду бросать монетку в море, - скомандовала Алла.
  - Конечно солнце мое.
  Он попросил ее встать на небольшой камень у кромки берега и смотреть на солнце. Легкий ветер развевал длинные волосы и платок на ее шее. Стоять пришлось на одной ноге, Алла потеряла равновесие и взмахнула руками, в этот миг он нажал на кнопку спуска "Поляроида". Снимок вышел чудесный. На фото ее лицо выражало крайнее восхищение. Алла, устремленная лицом к солнцу в темных очках, с поднятыми руками, готова вот-вот сорваться и полететь в неведомую высоту.
  - Маленький шедеврик, - сказал Алексей, ему нравилось делать красивые снимки.
  - Молодец Леша, я тебя люблю! - она обвила руками его шею, и они слились в долгом дурманящем поцелуе.
  Таксист смотрел на них в зеркало заднего вида. Ему было не привыкать к виду целующихся парочек. Он видел много курортных романов и, наблюдая за своими пассажирами, по хорошему завидовал чужому счастью.
  - Какой мужчина, - проговорила Алла, устремив взгляд в пространство.
  Машина неслась по скоростной автостраде, унося безумную парочку все дальше от прекрасных дней.
  
  Глава 4
  
  Прилетев с солнечного побережья, любовники с головой окунулись в работу.
  Алексей снова организовал поставку горючего в обмен на зерно. Подошли машины со второй партией зерна, работники "Орфея" работали в полную силу.
  В квартире оставались вещи жены и большой ящик с игрушками сына. Алексей специально обходил сервант, где находились игрушки. Иногда он натыкался то на кораблик, то на любимую сыном плюшевую собачку, при этом сжималось сердце, ноги деревенели и не могли сделать ни шага. Некто, сидящий в глубине выворачивал душу наизнанку. Становилось невыносимо противно от сознания того, каким дерьмом является хозяин никчемной душонки. Хотелось немедленно влить в себя водку, чтобы заглушить голос некоего находящегося внутри, медленно распиливающего Алексея изо дня в день, минута за минутой: "Какой ты гад, какая ты сволочь!"
  Алла, вселившись в квартиру Тодорова, первым делом постаралась, чтобы Алексей отвез вещи бывшей супруге Лизе. Заехав, как-то вечером после работы в квартиру где она жила с сыном, в непроницаемой тишине, Алексей попросил её забрать вещи. Закрыв за собой входную дверь, он стоял на лестничной площадке и от гадливости к самому себе не мог шагнуть дальше - там за дверью остался сын. Он обрывал последнюю нить, связывающую его с семьей.
  В назначенный день, Лиза позвонила в квартиру и робко и нерешительно вошла. С мольбой в глазах, в которых светилась последняя искорка надежды, она посмотрела на Алексея. Он прикусил губу и, отвернувшись, пошел на кухню. Лиза, изо всех сил стараясь не заплакать, прошла в спальню. На кухне Алексей рванул дверцу холодильника и, достав начатую бутылку водки, налил полный стакан. Напиток обжег гортань, и разлился приятным теплом по всему телу. Тодоров бессмысленно стал смотреть в окно, на проезжающие зачем-то машины, на проходящих зачем-то прохожих.
  - Все, я собралась, но мне ещё нужно тебе что-то сказать..., - Лиза села на краешек стула, - Я беременна...
  Алексея прорвало, из глаз хлынули слезы, спазмы стали душить горло. Он схватился обеими руками за голову, ему захотелось умереть. Когда Алексею, наконец, удалось совладать с собой, он с трудом выговорил:
  - Детей обеспечу, пожалуйста, не волнуйся. Хорошо, что мы расходимся, хоть детей не тронут. На работе у меня положение тяжелое. Крах неизбежен. Что будет, не знаю.
  Он выпил еще. Затрещал телефон. Тодоров взял трубку, звонила Алла:
  - Ну, как ты?
  Алексей, еле ворочая языком, ответил что-то невразумительное.
  - Пьяный, - поняла и удивилась Алла, - Вечером приду.
  Вдруг, в трубке послышался голос давней подруги Тодорова - Наташи, неизвестно каким образом очутившейся рядом с Вержбицкой:
  - Привет, ты дома? Мне почему-то очень захотелось к тебе приехать.
  "Зачем - же они втроем - то собрались", - удивился Алексей, он уже не мог соображать и разговаривать, оборвав провод, шатаясь, пошел выносить пожитки Лизы.
  Через некоторое время холостяцкая квартира преобразилась. Алла расставила мебель по своему усмотрению, повесила купленные ею занавесочки на окна, сменила покрывала на постелях и накидки на креслах, изменила еще какие - то мелочи. Новая обстановка и безукоризненная чистота создавали уют. Алла постоянно что-то делала: мыла, стирала, готовила. Тодорову она очень напоминала его маму, которая также редко сидела на месте, и только один раз в неделю в выходной она позволяла себе выспаться. Алексей решил их познакомить. Отец находился в отъезде за пределами города. Придя на квартиру родителей, Алексей сказал, что придет в гости в субботу. Обычно сын не предупреждал, и материнское сердце почувствовало, что он будет не один. Вежливо-сдержанная Валентина Михайловна с прической сделанной в парикмахерской и в своем самом лучшем платье встретила их:
   - Проходите, сейчас чай будем пить.
  Мама приготовилась заранее и к их приходу напекла пирожков с печенкой и шанежек с картошкой. Алла непривычно притихшая, отвечала на расспросы негромко и скромно. Перед тем как идти, Алексей посоветовал Вержбицкой: - Мама не любит, когда много красятся косметикой.
  - Я специально накрашусь побольше, - вызывающе самоуверенно ответила Алла.
  Об одном упросил ее Тодоров не говорить что еще замужем, ведь развод был вопросом времени, и ему очень хотелось, чтобы мама познакомилась с Аллой. Мадам все-таки вняла совету и наложила косметики ни больше, ни меньше, как обычно. Ничего значимого за столом сказано не было, но все понимали, что знакомятся будущие близкие родственники. Прощались тепло, Валентина Михайловна пригласила заходить почаще, на выходе она придержала Алексея за рукав и шепнула: "Лизу видела на днях. Сказала мне, что выкидыш был. Ты не переживай, я думаю, что она специально сказала, что беременна - тебя хотела удержать. Иди".
  - Мне мама твоя сказала, что впервые видела тебя таким спокойным, - призналась Вержбицкая вечером.
  Под натиском Аллы ему пришлось попрощаться со своими "увлечениями" - подругами - любовницами. Нужда в них у Алексея отпала, Алла затмила собой всех и вся. Тодоров предпринимал жалкие попытки "на всякий случай" не рвать все связи, с какой-нибудь "самой - самой", но многогранная натура Мадам обладала и талантом выявлять любовниц директора "Орфея". Даже не наблюдая их в лицо, а всего лишь находясь рядом с Тодоровым, при его разговоре с ними по телефону она безошибочно определяла соперниц. Как только звонил телефон, Вержбицкая моментально оказывалась тут как тут. На его: "Вы не туда попали", звонок повторялся, она завораживающе смотря Алексею прямо в глаза, требовала:
  - Не клади трубку. Скажи мне - Алла я тебя люблю.
  О результате нетрудно было догадаться - звонки прекратились. Отдельные настойчивые особы, пытавшиеся прорвать оборону и встретиться с ним в офисе, под ледяным взглядом "снежной королевы", находившейся неотлучно в кабинете, понимая, что все кончено, спешили ретироваться. Особенно трудным было прощание с Наташей. После разрыва Тодорова с женой, она питала несбыточные надежды выйти за него замуж, и часто проживала у него на квартире, выполняя все супружеские обязанности и заботливо за ним ухаживая. Наташа никак не хотела смириться с мыслью, что счастье уплывает из рук, и подкарауливала Алексея при каждом удобном случае. Один раз она даже явилась на вечеринку в ночной клуб, зная, что там Тодоров будет не один, а с её соперницей. Случился большой скандал, и Алексею пришлось нагрубить своей давней подруге, которая никак не хотела "просто дружить", после чего она, наконец, оставила его в покое. Мадам, вручив несколько подарков секретарю, полностью перетянула её на свою сторону. Тоня исправно докладывала о появлении на горизонте подозрительных лиц и обо всех телефонных звонках. Остающееся у Алексея свободное время Вержбицкая полностью взяла под контроль.
  После трехнедельных военных действий на любовном фронте Вержбицкая морально уничтожила всех своих противников. Алексей безоговорочно капитулировал. Он перестал задерживаться на работе и ровно в 18-00 спешил закрыть кабинет и бежал в семейное гнездышко, где получал то, чего у него не было ранее - уют и ласку.
  Долгими вечерами Алексей и Алла сидели на кухне и говорили обо всем и о прежней жизни. Тревоги отступали прочь. Алла рассказывала о себе:
  - Закончила педучилище. Стала работать в школе преподавателем. Чтобы заработать развела одиннадцать бычков, десять барашков и пятеро свиней. Скотина ко мне тянулась, а мне приятно было за ней ухаживать. Только боялась, что кто-нибудь из знакомых увидит, как я навоз убираю. Повяжусь платочком до глаз и в хлев. Тяжело конечно было. Надорвалась один раз, когда воду носила и помои. Полежала пару часов и снова за животиной ходить. Когда время подходило, приходилось колоть. Барашки спокойные, их ловишь и ноги связываешь. Когда они лежат на плахе, как чувствуют свой конец - у них из глаз слеза вытекает, даже не блеют, не пытаются вырваться. А я их топором по шее... Уточки даже шейку сами вытягивают и головкой к доске прижимаются, будто стараются, чтобы удобнее было им головки отрубить. А свиней и бычков из ружья стреляли я или брат.
  От ее спокойного тона Алексею стало немного не по себе:
  - А тебе их не жалко?
  Вержбицкая холодно и отстраненно пожала плечами:
  - Они для того и живут, чтобы их есть.
  Наверное, то же самое могли сказать, если бы умели говорить, хищные звери - львы, тигры, волки:
  - Быки и бараны живут для того, чтобы их могли съесть мы - цари природы.
  Разница заключалась лишь в том, что Мадам предварительно любовно вскармливала тех, кого потом собиралась убить и употребить в пищу.
  - Когда бычков вырастила, решила мясо в Новотуринске продать. Приезжали в Софиновку одни бизнесмены, раньше знала их немного. Скупала для них у населения мясо по деревням. Когда КАМАЗ наполнился, свое мясо загрузила и помогла машину через границу переправить. А в благодарность послали меня подальше. Вот и приехала к вам правду искать.
  Алексей не стал расспрашивать о подробностях выколачивания денег за мясо, помня их первую размолвку.
  - Слушай, а чем твой муж занимается? В милиции ведь зарплату не платят, да и какая там зарплата.
  - А что ему. Целый день на работе баклуши бьет. Домой обычно приползает пьяный. В выходные, после скандала, вид сделает, что работает по дому, а сам из заныканой бутылки водку, или какую-нибудь гадость попивает.
  - А... что говорить, я и баба и мужик, знаешь такое? Раз попросила его помочь проехать в грузовой машине с мясом до границы, все-таки в милиции работает. Согласился, поехали, я, конечно, тоже еду рядом с братом в "Волге". Останавливает какой-то гаишник, спрашивает: "Что везете? Куда едете?" Проверяет документы. Понятно, документов нет. Всех заводит на пост, начинает выяснять. "Накрыли", - думаю, сейчас мой родной, благоверный муж переговорит, перетрет, все уладит. Гаишник спрашивает Сергея: "Вы кто?", - а он в ответ: "А я попутчик..."
  - Попутчик ха, ха, ха, попутчик, - Алексей расхохотался.
  - И по жизни попутчик, чемодан без ручки, и нести неудобно, и бросить жалко, оха, ха, ха, - зло рассмеялась Вержбицкая, отчего вспыхнули огнем глаза, а во рту обнажились два хищных клыка. Нос вздернулся вверх и принял форму пятачка с дырочками-ноздрями. В этот миг она до изумления стала похожа на чёрта из кинофильма "Вечера на хуторе близ Диканьки"
  - Чертовка! - вырвалось у Тодорова.
  - Чертовски хороша! - Алла на лету перефразировала известную фразу из рекламного ролика о чертовски хороших колготках.
  Алексей еще много раз, выражая свое восхищение, называл ее "Чертовкой", и каждый раз она его поправляла фразой из рекламы, после чего смолкала и отрешенно уходила в пространство.
  Каждый вечер Алла звонила в Софиновку и разговаривала с сыном. Один раз на другом далеком конце провода оказалась ее мать. После разговора с ней лицо Аллы переменилось. Достав платочек, она взахлеб заплакала. Дома ее уже не было больше месяца, и мать выговорила ей: "Бросила ребенка, кукушка. Чем ты там занимаешься?" и напоследок сказала, что к ней поедет муж и брат с невесткой.
  - Ну и что? - наивно спросил Алексей.
  - Ничего.
  Молча, подойдя к магнитофону, она поставила кассету. Раздался надрывный голос известной певицы:
  -Там где ты там нет меня,
  -Там где я там нет, там нету места рядом...
  
  Алексей пытался что - то писать сидя за столом у себя в кабинете. Алла сидела рядом, и смотрела на него. В такой момент, он не мог работать, отрывался от листов бумаги и смотрел на нее. Открытое лицо, глубокие зеленые глаза излучают невидимую внутреннюю энергию. Точно, так исходит тепло от иконы Богоматери. Тодоров мог созерцать Аллу часами. Вошла Тоня:
  - Алексей Александрович, в приемной пятеро молодых ребят, с квадратными физиономиями. Хотят с вами поговорить по "деловому вопросу", как они выразились.
  - Пусть войдут, если через пять минут не выйду в приемную, звони нашим ребятам в РУБОП. Алла посиди у Кости в кабинете.
  - Можно я останусь, милый?
  - Нельзя дорогая, сейчас будет мужской разговор.
  - Делай со мной, что хочешь, но я не уйду.
  Поняв, что не сможет ее удалить из кабинета, Алексей махнул рукой:
   - Ладно. Тоня зови их.
  Тодоров передернул затвор газового пистолета и снял с предохранителя. В ствол была засыпана свинцовая стружка, и выстрелом можно было разнести любую, самую "чугунную" голову. Положив на стол наручные часы, засек время. В кабинет ввалилась компания бритоголовых жлобов. Один остался стоять у входа, а четверо расселись напротив Тодорова. Самый молодой из них начал:
  - Дяденька, ты хорошо поднялся, но надо внимание братве уделять. С кем работаешь?
  На блатном сленге фраза: "С кем работаешь?" означала: "Кто у тебя крыша?" Алексей понял, что его посетила новая "бригада", которой неизвестна "крыша" имеющаяся у "Орфея":
  - Ребята я работаю с Тимуровым.
  - Мы не знаем...
  Юнец разговаривавший, с Тодоровым вдруг запнулся, и все присутствовавшие удивленно уставились на него. Молодой и несмышленый бандит, открыв рот не отрываясь, смотрел на Аллу. Мадам смотрела в упор на юношу своим бесконечно пронзительным взглядом.
  - Эй, служивый! - обратился к недоделку, старший из накачанных бойцов, прервав затянувшуюся паузу.
  - ...такого, ты, наверное..., - бессвязно продолжал нестойкий борец невидимого фронта, и опять замолчав, отрешенно улетел в неведомое пространство.
  - ...дурака включаешь! - в бешенстве старшой закончил фразу за своего коллегу.
  - Нет, парни, в натуре. Вот телефон, можете проверить, - Алексей, еле сдерживал себя от подступавшего смеха - Тимуров являлся начальником регионального управления по борьбе с организованной преступностью и кто не знал столь очевидного факта, был полным дилетантом в преступном ремесле в Новотуринской области. "Самый опытный" жлоб, устрашающе вращая бесцветными глазами, изрек:
  - Ну что же, мы пробьем, если горбатого лепишь, можешь штаны снимать.
  - Пацаны! Гадом буду, - закусив губу, чтобы не расхохотаться, продолжал Алексей.
  - Уходим, - приказал "бригадир".
  Несостоявшаяся "крыша" Акционерного общества "Орфей" покинула кабинет. Молодой парень осрамился еще больше, когда перед уходом, как слепой зомби ударился о косяк двери. После чего Тодоров хохотал добрых полчаса:
  - Слушай родная, что ты с ним сделала?
  - Ничего, сокол ты мой ясный, я хотела тебе помочь... Пошли в ювелирный магазин.
  - Зачем? - спросил Тодоров, давно заметивший страсть Вержбицкой к магазинам и с ходу решил отвергнуть ее столь навязчивую идею о походе за золотом.
  - Кольца приобрести.
  Алексей замер, бешено заколотилось сердце, стало распирать грудь:
  - Ты решилась?
  - Да милый.
  - А когда в церковь пойдем? - он все еще не мог поверить.
  - Приедет моя невестка Наташа, так вместе и пойдем.
  - Мы ведь не развелись еще.
  - Разведемся, а пока мы перед Богом обвенчаемся. Пусть будет так. Я тебя люблю.
  Она всем телом потянулась к нему. Они обнялись.
  - Сходим, - выдохнул обессилевший от нахлынувшей радости Алексей.
  - Я тебя так люблю! Так люблю! - как ребенок, которому пообещали купить новую игрушку, защебетала обрадованная Алла.
  Рано утром в дверь позвонили. Ожидавшие приезда в Новотуринск гостей из Софиновки, любовники спали раздельно. Открыв дверь, Алексей увидел круглолицего коренастого крепыша и молодую девчонку с ним. Навстречу выпорхнула Алла:
  - С приездом.
  Расцеловавшись с родственниками, она представила их Алексею:
  - Игорь Боровский - мой брат, Наташа - его жена, - и немного погодя спросила, - А где?..
  - Остался, - ответил Игорь, - В последний момент не поехал. А мы всю ночь ехали.
  - Ясно, проходите, раздевайтесь, - повеселела Алла, ей совсем не хотелось видеть своего "попутчика".
  Алексей к девяти часам отправился на работу. Втроем - Тодоров, Вержбицкая и Наташка съездили в магазин и купили два обручальных кольца. Когда Алла примеряла кольцо на безымянный палец, на котором уже находилось одно, Алексей чуть не лопнул от стыда, от любопытных и пристальных взглядов продавщиц.
  В церкви собралось много народа. Алексей немного оробел - совершить грех в Божьем храме, на виду молящихся людей, во время Поста обручиться с замужней женщиной. Троица растеряно переходила с одного места на другое. Возле иконы Божьей матери с младенцем они остановились. Тодоров мысленно стал просить Господа простить святотатство. Достав из карманов обручальные кольца, и перекрестившись, влюбленные надели их друг другу. Безмолвный лик осуждающе смотрел на них.
  
  Вечером событие отметили. Стол ломился от яств, доставленных заботливой фирмой "Яша", заказанных щедрой Мадам Вержбицкой и оплаченных растроганным предпринимателем Тодоровым. Недостатка ни в салатах, ни в закусках, ни в первых блюдах, ни во вторых, ни в напитках холодных и горячих не наблюдалось. Разговор как обычно протекал на кухне.
  Выпили достаточно много. На какой - то мелочи, тайно обвенчанные заспорили. Никто не хотел уступать. В пылу спора Алла сняла одетое несколько часов назад обручальное кольцо и положила на стол. Алексей был потрясен, с какой легкостью она отказалась от символа их любви:
  - Ну что же, если тебе ничего не значит наша любовь, тогда я тоже сниму, - и сделал то же самое, что и Вержбицкая.
  После чего вышел из квартиры, хлопнув дверью. Переночевав на квартире у мамы, Тодоров утром приехал в офис. Алексей провел целый день в тяжелых раздумьях о своей личной жизни. Работа не клеилась. Придя вечером домой, он обнаружил Игоря, который рассказал, что вся их компания ночью хорошо попьянствовала на квартире у Баратова. Также сообщил, что девчонки пошли после обеда по магазинам и до сих пор не вернулись. Сели пить чай. Оба молча водили ложечками по дну чашек.
  - Александрыч, уже поздно по магазинам ходить, здесь что-то другое...
  Стрелки часов показывали без четверти восемь. Боровский вышел за дверь на улицу. Через некоторое время в коридоре послышались возбужденные голоса:
  - Игорь, мы в магазинах были, а потом в пиццу зашли, - оправдывалась Наташа.
  - Не ожидал от вас.
  Боровские прошли в спальню, и стали, объяснятся наедине. Алла, округлив глаза, доверительно зашептала Алексею:
  - Мерзавка, я ее возле универмага прождала три часа, потрогай мои руки - какие холодные!
  - А где она была?
  - С каким-то мужиком на машине уехала. Ты только Игорю не говори, а то он ее убьет.
  - А где она его подцепила?
  - В кафетерии, в торговом центре.
  - А как ты ее одну в незнакомом городе отпустила?
  - А что ей, молча села в машину и уехала.
  - Странно.
  Тодоров покачал головой, для него много было не понятно и неприятно. Его угнетал вчерашний случай с кольцами, но он не стал выяснять отношений.
  В кассу "Орфея" стала поступать выручка от реализованной муки. Алексей распорядился выдать Вержбицкой причитающийся ей процент от прибыли, а также сумму залога пять миллионов.
  Мадам, первым делом, купила в магазине спортивные костюмы - "Аля-Адидас" - дешевую подделку, какой то левой турецкой или китайской фирмы под известную торговую марку. Наверное, она осуществила свою хрустальную мечту детства, в их поселке обладание подобным "импортом" сразу поднимало владельца в глазах односельчан на недосягаемую высоту. Комплектов было закуплено два.
  - Зачем столько, - удивился Тодоров, сопровождавший свою возлюбленную в важном походе по магазинам.
  - Себе и мужу, он тоже человек, - ответила Алла, нисколько не смутившись.
  Ее брат также приобрел мечту детства. Но, что больше всего поразило Алексея, так это покупка ее невестки - она приобрела на базаре канарейку вместе с клеткой. Таким образом, у посланцев Казахстана имелся полный мещанский набор - костюмы "Адидас", желтая канарейка и несколько ящиков водки. Не хватало "видика". "Ну, как же без видика" - вслух сетовали родственники. Тодоров посмеивался про себя над простоватостью своих гостей. На субботу запланировали выезд, с заездом "на минутку на рынок". Поездку решили совершить на микроавтобусе РАФ, принадлежащий "Орфею".
  О том, как в "Орфей" попал автомобиль, требуется отдельный рассказ. Однажды, будучи в Москве, Тодоров познакомился с одним интересным деловым человеком - Оноприенко Виктором Васильевичем. В процессе общения выяснились общие интересы и желание развивать совместный бизнес в Подмосковье. Оноприенко долгое время жил на севере Новотуринской области и у них с Тодоровым оказались общие знакомые. Решили вести бизнес вместе и не откладывая дела в долгий ящик учредили акционерное общество "Экон", где директором назначили Виктора Васильевича. Основными сферами деятельности предприятия являлись - торговля, сельское хозяйство, строительство и так далее и тому подобное. Тодоров помог со льготным кредитом из банка "Тураинвест", в котором "Орфей" владел тридцатью тремя процентами акций. В "Эконе", закупили технику, набрали штат людей. Все шло, как задумывалось, но почему-то от Оноприенко стали уходить люди. В разговорах они обвиняли директора в различных злоупотреблениях, и отсутствии реальной работы. Высказывания уволившихся Тодоровым воспринимал скептически, он на собственном опыте знал, что при увольнении люди озлоблены и часто наговаривают всего, что не соответствует действительности. Приехав по делам в Москву, Алексей решил проверить "Экон", и завернул в Глухов, где и располагалось предприятие. На вокзале Тодорова встречал Оноприенко. Он прокатил Алексея по окрестностям Глухова, показал поля, на которых собирался выращивать особые сорта "стопудовой" пшеницы, свинокомплекс, где будут откармливаться голландские "двухтонные беконы". Много и интересно рассказывал. На вопрос Тодорова о заключении договоров аренды земли и свинокомплекса Виктор Васильевич ответил уже не совсем интересно и очень лаконично:
  - Договора готовы, скоро подпишем.
  Алексей сделал напрашивавшийся вывод: "Значит все показанное и рассказанное всего-навсего слова". Оставалось посмотреть документацию "Экона". За время занятия бизнесом, Тодоров накопил приличный опыт работы с документами, и ему было достаточно одного взгляда на бухгалтерскую отчетность, чтобы определить, как на самом деле обстоят дела у фирмы. Почему-то главного бухгалтера на рабочем месте не оказалось. После долгих поисков около 18-00, она, наконец, была найдена. Из бухгалтерских документов явствовало, что льготный кредит был израсходован не по назначению. Деньги были истрачены на ремонт офиса, закупку оргтехники, мебели и двух автомашин, а также на зарплату работникам акционерного общества, причем зарплата директора в десятки, раз превышала назначенную ему по решению общего собрания акционеров.
  Офис - отдельно стоящее одноэтажное здание в центре города, после ремонта почему - то превратился в частный дом директора, в котором он преспокойно жил. Закупленной мебелью, состоявшей из гостиного, спального и кухонного гарнитура, также единолично пользовался Виктор Васильевич. Таким образом, полученный "Эконом" кредит, большей частью был истрачен в личное пользование Оноприенко. О возврате кредита он говорил немного и неконкретно, и при полном отсутствии красноречия. Стало абсолютно ясно, что возвращение кредита проблематично и "Орфею" придется, как гаранту, выплачивать коммерческому банку денежные средства. Подавив в себе взрыв негодования, Алексей уехал в Новотуринск. Тодоров не мог позволить себе роскошь расплачиваться за непорядочного человека. Подготовив необходимые документы о снятии Оноприенко с должности, Алексей вместе с двумя бравыми парнями из Новотуринского РУБОПа снова нагрянул в Глухов. Прошли всего сутки с момента, отъезда Тодорова, но Оноприенко уже предчувствуя не совсем удачный конец своей карьеры, собрался отъехать в родную Украину. Он даже отпечатал приказ, который покрывал его бегство и воровство: "С целью начала деятельности, приказываю передать на баланс филиала АО "Экон" в городе Харькив в республике Украина..." далее перечислялась техника, компьютеры, телефонные аппараты, ксероксы, столы, стулья, рабочие рукавицы, даже кусок брезента не забыл указать хозяйственный директор. Сам Оноприенко отсутствовал и поручал заместителю, все перечисленное погрузить в автомашины и отправить в указанный адрес. Ошарашенные работники "Экона" не торопились выполнить указание и участвовать в явном воровстве. Алесей приехал вовремя и смог пресечь грабеж. Для продолжения работы он назначил директором местного жителя, работника "Экона" Степана Макаровича. Дом, который Оноприенко отделал и в котором успел все ободрать, вплоть до обоев и линолеума и вывезти на новое место жительства, Алексей распорядился использовать под офис. По просьбе работников "Экона", оставил часть техники для работы, а часть забрал в погашение кредита. Люди в Глухове не остались без работы и были Тодорову очень признательны. Так в "Орфее" появился голубой фургончик - микроавтобус РАФ.
  
  - Леша, поедешь ко мне домой, на праздники? - предложила, Алла.
  - Да, дорогая, - радостно согласился Алексей.
  Рано утром шофер подогнал машину к подъезду и передал ключи. Выехали не в семь, как планировали, а в одиннадцать, из-за утреннего туалета дам. Сперва заехали в новый шикарный магазин "Ле Конти", якобы российский филиал французской фирмы, но почему-то набитый товарами со звездно-полосатой символикой и произведенными неизвестно где, зато все блестяще и фирменно упаковано. Из магазина дамы вынесли в руках, конечно же "видик" и кучу цветных пакетов. "Наверное, для всех родственников в деревне", - иронизировал про себя Алексей, хождение продолжалось ровно два часа, которые Тодоров мужественно пережидал в машине.
   Затем "На минутку" заехали на базар. "Минутка" оказалась более часа, когда погрузили купленные на базаре продукты, Вержбицкая вскользь обронила:
  - Леша, сейчас мы еще разок зайдем и выйдем, хорошо?
  - Ладно, - машинально ответил Тодоров и, оставшись один, по прошествии полтора часа вскипел от нахлынувшего негодования: "Сколько можно ходить по одному базару!"
  Он решил доехать до ближайшего киоска, чтобы купить съестного и перекусить, так как время было около пяти вечера, и он уже изрядно проголодался, желудок сводило от голода. Проехав пару кварталов, и не встретив на пути ни одной торговой точки, он решил, что может заехать домой и нормально поесть. Когда Алексей смаковал сваренную в "микроволновке" баранину, с удовлетворением злорадно представлял реакцию путешественников по магазинам. Подъезжая к месту ожидания, Тодоров увидел понурых родственников, сидящих на кулях со снедью, ему одновременно было весело и неловко. Когда все купленное погрузили внутрь машины, по салону стало невозможно пройти, кроме разложенного позади двуспального дивана.
  - Александрыч, ты веди машину, а то я город не знаю, - предложил Игорь.
  Неловкость улеглась. Машина понеслась по вечернему Новотуринску. Выехав из города, остановились возле придорожного киоска по требованию Аллы:
  - Леша, останови.
  "Опять", - раздосадовался Тодоров.
  Подойдя к киоску, Алла, подбоченясь повелела:
  - Купи что-нибудь детям.
  Стоявший рядом Игорь, негромко хмыкнул от бесцеремонной наглости Вержбицкой. Чтобы угодить любимой, и на миг, позабыв о набитой продуктами машине, Алексей накупил гору всевозможных конфет, соков, печенья. Когда они снова тронулись в путь, Алла позвала его к себе:
  - Леша иди ко мне.
  Тодоров сделал вид, что не услышал призывных слов. Ему нравилось ездить за рулем и, получая огромное удовольствие, он выжимал из машины все возможное, паря над дорогой, освещаемой лучами заходящего солнца. Стоял последний день апреля. Распустившаяся листва радовала яркой зеленью. Пели птицы. От прогретой за день земли шло тепло. Природа оживала, было радостно, и душа требовала любви. После очередного повелительного и страстного призыва:
  - Ну, иди же ко мне!
  Алексей остановил РАФик и по пакетам с продуктами ринулся к любимой. Они слились в умопомрачительном поцелуе. Когда машина тронулась с места, зубы стали стучаться друг о друга, вызывая смех у влюбленных, так и не разомкнувших губ. Они засыпали, обнявшись на диванчике, "Валетом" к ним лежала жена Игоря - Наташа, спавшая с хитрой улыбкой на устах. Ночью проезжали границу. Сквозь царящую в салоне дремоту, послышался голос:
  - Куда едете? Что в машине?
  - Начальник мой в командировку едет, с двумя девчонками спит, - отозвался Игорь.
  - А ему что одной не хватает?
  - Да только с двумя.
  - Ха, ха, ха, проезжай, ха, ха, ха.
  Алла разбудила Алексея на рассвете:
  - Леша проснись, мы домой приехали, посмотри.
  За окном расстилалась бескрайняя степь, окрашенная нежным желто-розовым сиянием восхода.
  - А вот видишь, наша Софиновка.
  Дорога спускалась с высокого пригорка и внизу как на ладони показалась панорама поселка из множества одноэтажных домов расчерченная прямыми линиями улиц. Выделялся высокий элеватор. Вдалеке виднелась высокая плотина, перегораживавшая темно-синюю ленту реки. У Алексея поднялось настроение, душа почувствовала праздник. Алла радовалась вместе с ним:
  - Я покажу все-все, тебе у нас понравится. А вот и мой дом.
  Навстречу им вышедшим из машины из открытой калитки выбежал мальчик:
  - Мама, мама!
  - Иван, - задушила его в объятиях Алла, - Познакомься - дядя Леша.
  Худенький Ваня с большими черными глазами приветливо улыбнулся Тодорову. В проеме входной двери показался быковатый верзила.
  - Алексей Александрович проходите в дом, только моего мужа не затопчите.
  Симпатичный одноэтажный домик состоял из прихожей, трех комнат, кухни, котельной и ванной. В убранстве чувствовался хороший вкус. Приятные обои на стенах, элегантная мебель, икэбанэ из причудливых растений создавали уют. Интерьер располагал к отдыху.
  После завтрака поехали посмотреть поселок и окрестности. Алексею понравились березовые рощи, чередующиеся с необъятными полями. Река Ишим, протекающая между огромными каменными валунами.
  Весна выдалась затяжной, перемежающаяся морозами и бурными снегопадами. Неожиданно установившаяся, по-летнему жаркая погода в течение трех дней растопила весь без остатка накопившийся за зиму снежный покров. Вся влага хлынула в реки. Тихий, пересыхающий летом Ишим превратился в широкий мутный поток. Пойма реки была затоплена на всем протяжении. Железобетонная плотина в Софиновке, сорока метров в высоту и двести метров в длину, еле сдерживала невиданный натиск воды обрушившейся, казалось со всей бескрайней Казахстанской степи. Вода, не успевая проходить через все открытые пропускные отверстия, перехлестывала через верх плотины, грозя снести исполинское сооружение, а также поселок находящийся ниже по течению. Улица, идущая вдоль реки, была затоплена и размыта. К дому Вержбицких вплотную подступили мутные потоки. В районе объявили чрезвычайное положение. Стихия буйствовала с неделю, затем внешние воды стали спадать.
  Природа за три жарких дня перешла из состояния зимней спячки в знойное лето. Ярко-зеленая трава после белого снега. Горячее дыхание земли после многомесячного холода. Все живое стало неистово наверстывать упущенное за долгую зиму. Вовсю властвовал инстинкт продолжения рода. Даже обыкновенные мухи летали парами. Одиноких не наблюдалось вовсе.
  У Вержбицких жила маленькая болонка - Тишка, злобный и бесстрашный зверек, бросающийся на всех приходящих гостей, нарушающих покой хозяев. Тишка привел во двор подругу, такую же болонку, как и он сам. Во время ухаживания, он превратился в ласковую зверушку, ни на секунду не оставляя свою самку - переворачивался на спину, тыкался носом ей в ухо, будто пытался ей что-то сказать, облизывал её мохнатую мордочку. Устав от любовных игр, они тихо спали, прижавшись, друг к другу, в угольном сарайчике. На тех, кто пытался заглянуть внутрь, тут же с грозным лаем нападал отважный Тишка. Трогательная любовь маленьких живых существ поразила многих.
  - Смотри-ка, собаки тоже умеют любить?! - одновременно удивлялись и восторгались люди.
  Тишке, в конце концов, надоело назойливое внимание двуногих существ, и он увел свою подругу в неизвестность, и долго после этого пропадал.
   Алла познакомила Алексея со знакомыми, близкими подругами, с "Людкой" и "Нинкой" - преподавателями, с которыми вместе работали в средней школе, с двоюродными сестрами и братьями, с тетками и дядьками.
  - Алексей Александрович, - с благоговением представляла она своего друга.
  Познакомила и со своей строгой мамой - Людмилой Федоровной. Муж Вержбицкой удивительно напоминал быка, того который стоял у них в сарае. Крупный, упитанный, округлый с покатыми плечами. Такой же тяжелый взгляд исподлобья. С приездом Тодорова, он как будто почувствовал неладное, забегал, засуетился. Вержбицкий работал милиционером в звании сержанта и даже убегал с дежурства, чтобы находиться рядом женой. Куда бы ни приезжали Тодоров с Аллой, там вскоре появлялся ее благоверный супруг, и начинал сверлить буравчиками глаз всех присутствующих. На поведение мужа Алла махнула рукой:
  - Поздно, поезд ушел.
  Тодоров не мог понять одного, как милиционер не мог увидеть двух обручальных колец на руке своей жены: "Каким он будь безмозглым, но этого нельзя не заметить. Наверное, Алла смогла объяснить ему необъяснимое". После обручения с Аллой, пусть тайного, украденного Алексей был спокоен - рано или поздно она будет его. Домой к Алле вернулись к вечеру, чтобы готовиться встречать Пасху.
  В Светлое Воскресение в дом к Вержбицким нескончаемым потоком приходили и приезжали гости. Весь день проходил в праздновании. Во время застолья произносились высокие тосты. Когда очередь дошла до Тодорова, он предложил выпить за роковую женщину - Аллу. Захмелевшие участники застолья подумали, что роковая - в смысле красивая и очаровательная и весело поддержали тост.
  Среди гостей было несколько руководителей местных предприятий, с которыми дружила Вержбицкая. С одним из них - Цейтером, она прошла в гостиную, и они надолго уединились. Потом к ним присоединился Игорь. Алексей пробыл на кухне с родственниками Вержбицких целый час. Когда ему наскучило выслушивать их подвыпившие душевные излияния, он решил заглянуть в гостиную комнату. Удивлению Алексея не было предела. Брат с сестрой ругались как последние сапожники, в то время как нахмурившийся Цейтер молча слушал перебранку. Спор зашел так далеко, что последовали взаимные оскорбления. Взбешенный Боровский вскочил с кресла, чуть не ударил Аллу и, крикнув: "Сука!", выбежал из комнаты, чуть не сбив Тодорова. На Алле не было лица:
  - Извините Владимир Александрович.
  - Ничего, бывает, ну да ладно пойду я, а то засиделся, - Цейтер поднялся, собираясь уходить, - До свиданья Алексей Александрович, рад был познакомиться с вами. Заходите, думаю, у нас найдутся общие интересы.
  Когда Цейтер ушел, Вержбицкая заплакала.
  - Что случилось? - недоуменно спросил Алексей.
  - Дааа..., ему денег показалось мало.
  - Тех, что от продажи муки?
  - Дааа..., неблагодарная свинья. Всю жизнь его тяну и вот... благодарность, - взахлеб причитала Алла.
  На кухне послышалась пьяная ругань. На этот раз кто-то из гостей выяснял отношения с Вержбицким. Последовал гром разбиваемой посуды. Алексей не мог поверить, еще накануне ему казалось, что он попал в тихий уютный уголок, где царил мир и покой, а то, что происходило сейчас у него на глазах, называлось заурядной деревенской попойкой со всеми вытекающими последствиями. Брат Аллы оказался изрядной сволочью. Гости были добры и приветливы до первой бутылки. Хозяйка едва успевала мыть посуду, накрывать на стол и не переставала подносить водку. Все припасы провизии, привезенные из Новотуринска, были истреблены в течение одного дня. Тодоров собрал вещи, собираясь переночевать в гостинице. Он проклинал себя за то, что поддался на уговоры Аллы остановиться у нее в доме.
  - Ты меня покидаешь? Не бросай меня видишь, как я живу, - пронзительно смотря на него детскими незащищенными, распухшими от слез глазами, тихо попросила она.
  - Алла, перестань наливать всем водку в таком количестве. Ты сама себе проблемы создаешь.
  - Не буду.
  - Тогда все спиртное спрячь в подполье. Договорились?
  - Да.
  После выдворения всех дебоширов, ее "бычок" смиренно отнес все оставшиеся бутылки горячительного, в подвал. Но спокойствие продолжалось недолго. Очередные гости, какие-то далекие родственники, уже довольно подвыпившие, заполнили гостеприимный дом.
  - Иисус воскрес!
  - Воистину воскрес!
  По распоряжению Аллы супруг украдкой полез за спрятанным четверть часа назад спиртным. Было смешно наблюдать, как хозяин дома передавал жене бутылки с водкой на кухню через окошко, чтобы не видел Алексей. Не сомневаясь в том, что произойдет дальше, Тодоров вышел во двор и сев в РАФик поехал в гостиницу. По дороге, возле магазина, он увидел валявшегося в грязи пьяного братца Вержбицкой. "Бааа... простые вы все люди, оказывается", - покачал головой Алексей. Гостиница оказалась абсолютно свободной. Тодоров понял почему, из простенького сообщения администратора:
  - Постельного белья нет, полотенец нет, воды нет, туалет не работает.
   В номере, кроме ободранных матрацев на железных кроватях и черных от грязи подушек ничего не было. Плюнув в сердцах, Алексей вернулся обратно. В доме Вержбицких начинался второй акт трагикомедии "Разборки брата с сестрой и празднование Пасхи", в которой Тодорову пришлось принять активное участие в роли вышибалы, выпроваживающих пьяного брата, пьяных родственников и знакомых, так и норовящих затеять драку с обитателями дома.
  Утром Алексей стал собираться в дорогу. Во двор вышла Алла:
  - Съезди к Цейтеру, он сейчас на автобазе, мы вместе работаем, заключи с ним договор на тех же условиях.
  Ее заспанное и простое деревенское лицо выражало печаль:
  - Как приедешь, позвони, буду ждать. Я тебя люблю.
  Софиновское Районное Автопредприятие находилось на окраине поселка. Алексей остановил машину возле двухэтажного здания конторы и поднялся в кабинет директора. После рукопожатия Владимир Александрович рассказал, в каких условиях ему приходиться работать:
  - Заказов нет, топлива нет, денег нет. Уволилось уже больше половины работников. Остальным зарплату не плачу уже два года. Как будем выживать дальше, не знаю. Надежда только на инвесторов. Единственная отдушина то, что акционировались. Теперь независимы, хотя толку от этого мало. Идемте, покажу ремонтный цех, где можно разместить любое производство. Осмотрев территорию и помещения предприятия, вернулись в кабинет. Тодоров предложил:
  - Владимир Александрович, у вас есть автозаправка. "Орфей" вам будет поставлять топливо, вы будете им торговать в розницу. Нужны емкости для хранения. Если вы их установите, получиться неплохой бизнес. Заправки можно будет установить еще.
  - Можно отправлять по бензовозу десять - шестнадцать тонн. Я найду, где хранить.
  - Давайте попробуем. Обратно по бартеру - зерно, эквивалент обмена тот - же. Риск по поставке зерна через границу ваш. Риск по поставке топлива мой.
  - По рукам.
  - Тогда заключаем договор, я сейчас напишу черновик.
  Внезапно дверь с оглушительным треском распахнулась и в кабинет ввалилась бесформенная человекообразная туша с громогласным голосом:
   - Тааак, что здесь на хрен происходит?!
  Владимир Александрович, вышел из-за стола и пожал руку бесцеремонному посетителю:
  - Здравствуй Ильяс Кажмуратович. Вот обсуждаем совместную деятельность с российским бизнесменом. Будет бензин нам отправлять.
  - А вы главу администрации спросили? Без меня Цейтер хреном закусишь. Ничего тут не будет.
  - Дорогой Ильяс Кажмуратович, только с твоего разрешения.
  - Значит так - конкретно, сколько у тебя будет бензина и сколько мне.
  - Я договор покажу, и мы все обсудим.
  - Товарищ директор, почему первый руководитель должен от других узнавать, что у него в районе делается, а?
  - Так нет еще ничего. Я ведь перед тем как торговать к тебе бы пришел.
  - Ну что же, убедил, на первый раз прощаю.
  Тодоров представился главе администрации, после чего чиновник уехал на служебном "Субару" вершить важные государственные дела, во вверенном ему районе. Договор был составлен и отдан для печати секретарю.
  - "Конкретно" здесь у вас. В России вымогательством бандиты занимаются.
  - А в Казахстане чиновники. Дааа... ничего не упустит. Уже доложили, что к Цейтеру бизнесмен из Новотуринска приехал. Не беспокойтесь Алексей Александрович, он свое получит, все нормально будет. Я с ним на "ты", потому что раньше на одном предприятии долго работали вместе, да и то разговаривает, как бай с холопом. Другие перед ним на "задних лапках" стоят.
  Подписали договор. Цейтер, чуть прихрамывая на левую ногу, проводил Алексея до машины.
  - А что у вас с ногой?
  - На нервной почве.
  - Приезжайте в Новотуринск, помогу устроить на лечение.
  - Будет возможность, обязательно приеду. Всего доброго.
  
  Во время долгого пути домой Алексей прикидывал в уме перспективы разбирательства в арбитражном суде искового заявления дела "Орфея" к изобретателю Павлушину Валерию Ивановичу. Павлушин появился в офисе "Орфея" в январе. Он ознакомил Тодорова со своим изобретением новой конструкции мельницы по помолу зерна. По расчетам выходило, что при меньшем расходовании электроэнергии, производительность превышала все существующие аналоги по выходу муки высшего сорта в два раза. Изобретатель предложил участвовать в изготовлении агрегата в части финансирования расходов и затем совместно эксплуатировать комплекс. Для изготовления одного опытного мельничного комплекса требовалась сумма в размере пятидесяти миллионов рублей. Имея собственную мельницу, можно было отказаться от услуг городского мелькомбината. Возможная прибыль от эксплуатации покрыла бы все затраты по изготовлению в течение трех месяцев, а затем можно было получать чистую прибыль. Рентабельность проекта в схеме - закуп и завоз зерна, перемол, реализация муки, составила бы соотношение: на каждый вложенный рубль - минимально два с половиной рубля дохода и выше. Таким образом, минимальная прибыль составит 150% при оборачиваемости вложенных средств примерно 30 дней, а это 1800% годовых! Дело обещало быть достаточно выгодным. Личность Валерия Ивановича также вызывала симпатию. Открытое, одухотворенное лицо. Казалось, что вокруг головы сиял нимб святости. Увлеченно и горячо он рассказывал о своих проектах: с помощью изобретенного аппарата "выдаивать" из пчел ценный пчелиный яд, а из коровьего молока получать белок лизин, с помощью другого сконструированного аппарата увеличивать надои коров и еще о многом таком, что перевернет и осчастливит всех людей на Земле. Тодорову как воочию стали грезиться красочные картинки безоблачного будущего всего прогрессивного человечества.
  Решив осчастливить часть человечества в лице своих вкладчиков, начиная с февраля "Орфей" стал финансировать производство мельничного комплекса. Финансовая компания по договору о совместной деятельности полностью выполнила свои обязательства по инвестированию денежных средств, однако изобретатель просил все больше денег, мотивируя необходимостью вносимых по ходу дела модернизаций в еще ни в одну не построенную мельницу:
  - Я решил заменить систему подачи зерна со шнеков на воздуховоды, что сократит расход электроэнергии. Я решил в жерновах сделать дополнительно несколько борозд, что увеличит выход готовой продукции. Я решил заменить мотор, вращающий жернова, на более мощный, для повышения производительности комплекса. Я решил...
  Произведенные ранее детали и закупленное оборудование становились не нужными и перемещались на склад. Шло время, мельница не изготавливалась, а продолжала "улучшаться". В начале мае стало окончательно понятно, что проект провалился. Напомнив частному предпринимателю о том что, тот не выполнил своих обещаний, закрепленных в договоре, в ответ Тодоров получил образчик полной необязательности творческого человека. Павлушин сообщил, что они являются компаньонами и что "Орфей" обязан давать деньги на все нововведения в конструкцию агрегатов до бесконечности. На довод директора "Орфея", о том, что компания несет убытки, превышающие вложенные средства в несколько раз, из-за начисляемых процентов вкладчикам, самовлюбленный изобретатель, встав в позу непризнанного гения, высокопарно ответил:
  - Прогресс не остановится из-за таких ретроградов как Тодоров!
  Алексей схватился за голову. В договоре перед началом инвестиций он предусмотрел все: четкие обязанности сторон, сроки и ответственность за невыполнение "по действующему законодательству". Тодоров не смог предвидеть тот факт, что Павлушин "витал в облаках" он не был бизнесменом, он был изобретателем.
  Один знакомый председатель правления банка однажды в разговоре сказал Тодорову:
  - Первая заповедь банкира - не давать кредит изобретателю.
  Алексей знал, что в мировой практике из ста венчурных (инвестирующих в новые научные разработки) компаний, "выживает" только одна, он понял почему "Орфей" оказался в числе других девяносто девяти.
  Поручив юристу подготовить исковое заявление в арбитражный суд на индивидуального предпринимателя Павлушина, Тодоров переживал горечь ещё одного нелепого поражения. В связи с весьма запутанным Российским законодательством, решение арбитража невозможно было предугадать. Алексей решил сосредоточиться на торговых операциях.
  
  Глава 5
  
  После отъезда Тодорова, прошла неделя. На посевную в Казахстане срочно требовалось горючее, и сельхозпредприятия в обмен готовы были отдавать зерно чуть не задаром. В "Орфее" с лицензией на экспорт топлива из России в Казахстан ничего не получалось. Возможности для приобретения партий ГСМ в несколько десятков тысяч тонн не было. А, за несколько бензовозов, "ходить по мукам" в Москве, где выдавались лицензии, смысла не было. Оставался один путь торговли - контрабанда, чреватая известными последствиями. Со стороны России риска практически никакого не было, если ехать в объезд таможенных постов. Зато на другой стороне границы, стали практиковаться совместные "летучие" рейды таможенной и пограничной службы Казахстана. Даже при помощи брата Вержбицкой - начальника Куровского райотдела милиции, оставалась большая доля риска потерять весь товар как контрабандный при конфискации. Когда проверка производилась двумя разными ведомствами, договориться разойтись миром, не было никакой возможности, так как незнакомые пограничники и таможенники боялись быть "заложенными" друг другом. Полный идиотизм ситуации состоял в том, что горючее как воздух было необходимо именно Казахстану.
  Алла умоляла по телефону:
  - Леша, дизтопливо моему двоюродному брату - фермеру нужно, а то он не посеется и разорится. Цейтер моторное масло просил, у него машины стоят. Сделай что-нибудь!
  - Я подгоню автоцистерны к границе.
  - Спасибо дорогой. Завтра возле Устиновки в пять утра. Целую.
  Тодоров закупил шестнадцать тонн дизельного топлива и три тонны моторного масла. Взяв в автопредприятии СуперМАЗ с автоцистерной и оборудованный под перевозку горюче-смазочных материалов ГАЗ, заправил их топливом, и на служебной машине с шофером поздно вечером колонной выехали к границе. Ехали довольно долго из-за тормозящего движение автоколонны ГАЗа. К пяти утра автомашины все-таки добрались до дорожного знака с указателем "Устиновка 15 км", возле которого их уже ожидала Мадам на служебном УАЗике Цейтера.
  - Леша, на таможне дежурит совместная проверка из Кзыл-Жара, надо ехать
  в объезд.
  - Поехали, я тебя сопровожу, мало ли что.
  Пробираясь по обходному пути по раскисшей от дождей грунтовой проселочной дороге Алексей подумал о реакции сумрачного шофера бензовоза - Олега Мусатова, который еще в Новотуринске стал задавать неприятные вопросы об оформлении необходимых документов на груз, и решил пересесть для подстраховки в кабину СуперМАЗа. Отъехав от центральной автострады достаточно далеко, водитель стал проявлять явные признаки беспокойства, он с тревогой смотрел на Тодорова, испуганно спрашивал: "Куда мы едем?", и крутил головой на триста шестьдесят градусов. Когда до границы оставалось чуть более километра, вконец помрачневший Мусатов остановил машину и твердо сказал:
   - Я дальше не поеду.
  Из-за строптивости одного человека, гнать обратно горючее и сорвать сделку Тодоров не собирался и, вытащив 100 тысяч рублей, засунул их в карман пиджака шофера, приказал:
  - Это тебе на обратный путь, вылезай. Машину получишь на автобазе. Если дёрнешься - башку снесу.
  После чего, приставив пистолет к виску, вытолкнул водителя из кабины. Взявшись за руль, Алексей повел тяжело нагруженную машину сам. Поминутно буксуя, колонна медленно двигалась вперед. Спустя несколько часов, к полудню, преодолев с десяток километров, машины окончательно увязли в непролазной грязи на территории Казахстана. Алла поехала в ближайшую деревню искать трактор. После того как трактор, поочередно вытащил, наконец, на асфальт оба бензовоза, груз был арестован. Незадачливые контрабандисты стали легкой добычей бригады "эскадрона смерти" - таможенников и пограничников. Машины в сопровождении пограничников заставили подъехать на стоянку возле таможенного поста "Сокуровка", где стала оформляться процедура ареста контрабандного груза.
  Вержбицкая в отличие от других не упала духом, а стала прихорашиваться, смотрясь в зеркало заднего вида. Подтянув повыше лифчик, отчего грудки стали озорно выпирать из под полупрозрачной блузочки, с ослепительной улыбкой направилась к таможенникам в вагончик. Алексей попытался пройти вслед за своей подругой, но она со словами: "Ты мне будешь мешать", оставила его возле двери. Коротая время, Алексей наблюдал за работой пропускного пункта, через который проходил оживленный поток грузовых автомашин. Невдалеке остановился тяжело груженый "ВОЛЬВО" - "полуприцеп", из кабины которого вылезла пассажирка и направилась к перекуривающим "дальнобойщикам". Девушка, лет семнадцати была одета в ажурные чулки, темную мини - юбку и ярко - красную блестящую курточку. Сбитая прическа, на лице несвежий макияж и в глазах лихорадочный блеск. Подойдя поближе, она спросила, шепелявя:
  - Шкажите тут доллары меняют?
  Водители засмеялись:
  - Здесь плечевых девочек меняют.
  Девонька также засмеялась, обнажив беззубый рот:
  - Нет проблем. Давайте поменяемшя.
  - Нет, красавица мы свои хвосты не на помойке нашли.
  - Не ошень то и хотелошь, - она поковыляла на стоптанных ботинках дальше по дороге, на ходу голосуя проезжающим машинам.
  На смотровую площадку для досмотра въехал огромный рефрижератор. Из вагончика вышел молодой таможенник, и стал осматривать груз:
  - Что везем?
  - Бананы из жаркой Африки, - ответил водитель с бегающими глазами.
  - В накладной у вас указано: пятьсот мест, а внутри кузова помещается минимум шестьсот. Будем выгружать и пересчитывать.
  - Командир, порешаем "по-братски", а?
  - "По братски" это как - половину?.. Ладно, десять коробок положи вот сюда под навес, а одну отнеси на таможенный пост, увидишь красивую женщину, отдай ей, - и покладистый "командир" с размаху влепил печать "Провоз разрешен" на сопроводительные документы.
  - Спасибо друг, - радостный перевозчик фруктов поспешил выполнить указание.
  Пройдя следом за ним, Тодоров в открытом проеме окна к своему изумлению увидел, как Мадам угощают шоколадными конфетами, заботливо наливают ей в чашечку кофе и открывают бутылку коньяка.
  Некоторое время спустя Вержбицкая, вышла с победной улыбкой. Жеманно попрощавшись с людьми в погонах, которые помогли поднести коробку с бананами, она скомандовала:
  - Поехали.
  Алексей был в полном недоумении:
  - Как тебе это удалось?
  - Я им на совесть надавила...
  - У них, что совесть есть?
  - Как видишь.
  - Чертовка!
  - Чертовски хороша!
  - Ладно, солнце мое, поеду домой. Бензовоз как разгрузится, сразу отправляй обратно, мне с директором автобазы объяснятся, шофера найдешь?
  - Обязательно. Спасибо тебе. Целую.
  
  Выполняя свои обязательства, Цейтер с помощью давних знакомств и внушительной мзды таможенной братии смог пробить разрешение на вывоз ограниченной партии зерна пшеницы. Получив радостное известие, Тодоров на служебной машине с шофером примчался в Кзыл-Жар, где была назначена встреча с автоколонной зерновозов. В назначенном месте стояли пять, оборудованных под перевозку зерна КАМАЗов с полуприцепами. Всего в кузовах машин находилось шестьдесят тонн зерна пшеницы. Увидев Тодорова, к нему вразвалочку подошел Игорь Боровский:
  - Привет Александрыч, у нас все "О кей". Все документы оформлены.
  Участие в деле жадного брата Аллы очень удивило. Алексей сходил на междугороднюю телефонную станцию и позвонил для контроля в Софиновку.
   - А куда я его дену? Пусть работает, не всё же мне мотаться, - на вопрос Тодорова, ответила по телефону Вержбицкая.
  
  Колонна тронулась в путь, позади на служебной машине в сопровождении ехали Тодоров и Боровский. Выехали из областного центра. Алексей увидел, как следующий последним КАМАЗ свернул с автострады и остановился на берегу безымянной речушки.
  - Зачем это? - вслух спросил Алексей.
  Игорь усмехнулся:
  - Александрыч, ты разве не видел как Артемка Куваев, на выезде из Кзыл-Жара остановился и кого - то подсадил?
  - Ясно...
  Перед таможенным постом "Сокуровка" зерновозы остановились. Водители, поджидая отставшего товарища, по очереди заезжали на машинах на эстакаду и высматривали возможные неисправности. Спустя полчаса Куваев подъехал к колонне. Из кабины вылезла юная разбитная особа, не старше семнадцати лет. На ней красовалась маечка сшитая из флага СССР. На девочке были надеты домашние тапочки и черная мини - юбка. Она закурила и вызывающе посмотрела на окружающих. Когда, машины привели в порядок, пригласили таможенников. Один из них, старший по званию скомандовал:
  - Всем взять щупы. Проверить каждую машину, - после чего ненавязчиво попросил, - Канистрой бензинчика поделитесь.
  На что получил утвердительный ответ:
  - С удовольствием.
  Проверка оказалась настолько варварской, что Тодоров неприятно поежился. Работники таможни залезали наверх кузовов и заостренными железными пиками протыкали насквозь брезент, прикрывающий зерно.
  - Ребята, что нельзя подождать, когда водители накидки снимут?
  - Некогда нам ждать.
  - Так, кроме нас нет никого.
  Начальник таможенного поста отдал оформленные документы Тодорову:
  - Езжай подобру, поздорову.
  Стоящий рядом сотрудник ГАИ старший лейтенант, увидев, как наливают бензин в канистру и передают по назначению, возмущенно произнес:
  - Эх, таможня!
   Видно посчитав, что дело "нечисто" тоже решил отщипнуть от "пирога":
  - Все машины останутся стоять здесь, до выяснения, - после чего важно прошествовал на пост ГАИ.
  Алексей поспешил пройти к зарвавшемуся инспектору.
  - Не понял, поясните, пожалуйста.
  - Запрет на вывоз продуктов из области. Документы незаконны.
  - Все документы оформлены в соответствии с законодательством, что вам еще нужно? Вы превышаете свои полномочия. Оплачивать простой вы будете?
  - Машины на стоянку.
  - Сейчас я поеду в областное управление ГАИ, и вы еще обо всем пожалеете.
  В наступившей угрюмой тишине Тодоров вышел, от злости хлопнув дверью.
  - Алксандрыч, не нужно с ними ругаться. Сейчас я все улажу, - Игорь пошел к стражу дорожного порядка.
  Спустя десять минут он вернулся:
  - Все нормально поехали.
  - Сколько?
  - Сто, баксов.
  - Мерзавец...
  - Все мерзавцы.
   Колонна въехала на Российскую территорию. В Макушино прошли таможенный осмотр. Отъехав еще несколько километров, снова остановились. Алексей подошел к водителям, которые о чем-то весело переговаривались.
  - Алексей Александрович, заночевать хотим, все равно в Новотуринск поздно приедем и не успеем разгрузиться. Лучше поспим здесь и пораньше рванем. К девяти утра на месте будем.
  Всё понимающий Игорь изрек:
  - Вы только подружку до-смерти не затрахайте.
  В ответ ему загоготали:
  - Га - га - га. Да она еще сотню перетрахает и мало будет.
  Тодоров махнул рукой:
  - Ладно, утром ждем.
  Зерновозы подошли лишь к вечеру следующего дня. Для стоянки на ночь их пропустили на территорию мелькомбината. Около девяти вечера в квартире Алексея раздался телефонный звонок. Звонил Куваев, еле выговаривая слова, он произнес:
  - Слышь..., начальник... бабки вези..., урою.
  Тодоров по договоренности с Цейтером выдавал водителям суточные, учитывая затраты в окончательных расчетах. Деньги были отданы еще в Кзыл-Жаре, и угроза пьяного водилы была вызывающей наглостью. Алексей в бешенстве пообещал:
  - Сейчас дружок я тебе привезу много-много денег, мешок приготовь, - после чего, вместе с Боровским поехал "выдавать суточные".
  На проходной пожилой вахтер возмущенно кричал:
  - Сволочи, их как людей пустили переночевать, а они что делают! Свиньи ворота сломали!
  Створки ворот были распахнуты настежь, причем одна из них еле болталась на сломанной петле, а хомуты замка были разорваны. Притихшие шофера сидели рядом. Алексей обвел их взглядом:
  - Вот гады, да вы меня перед директором комбината подставили. Он же со мной работать перестанет! Где Куваев?
  - Уехал в больницу.
  - Что обосрался?
  - Нет, кишки зашивать, на нож упал.
  Постепенно вырисовалась неприглядная картина происшедшего. В пьяной драке, не поделив малолетнюю шалаву, Куваеву распороли брюхо, он сел за руль машины и поехал к проходной, чтобы добраться до больницы. Выезжать с территории мелькомбината, груженым машинам было категорически запрещено, и сторож отказался пропустить. Тогда водила протаранил ворота и понесся в центр города. Алексей заплатил вахтеру, и договорился с ним, чтобы о неприятном инциденте никто не узнал.
  - Хаму передайте, что он уже уволен. Если ещё здесь будет шум, всех отправлю в вытрезвитель или еще куда-нибудь. Всем понятно?
  - Да понятно. Извини, Александрыч, - наперебой облегченно загалдели водители.
  Радостный Боровский вытащил полуголую малолетку из кабины КАМАЗа:
  - Плечевую забираю, а то поубиваете, друг друга.
  Тодоров покачал головой: "Братец моралью не отягощен"
  - Игорь, мне ее противно в квартиру пускать.
  - Саныч, не беспокойся, я ее отмою.
  - Мне потом неделю дезинфекцию придется делать. На денег, езжай в гостиницу.
  Боровский, на секунду задумался и, подержав в руках деньги, спрятал их в карман:
  - Я лучше здесь останусь. Полезай обратно лапушка, сейчас я тебя обработаю.
  - За порядком следи.
   Позже, Алексей, дозвонившись до Цейтера, рассказал ему о поведении его подопечных. Владимир Александрович сокрушенно ответил:
  - Что за люди! Сидели без работы, без денег, вырвались на свободу, называется. Куваев больше у меня работать не будет, и вообще в нашем районе нигде не устроится, я его накажу. Будет с голодухи пухнуть.
  На следующий день самодовольный Боровский откровенничал:
  - Оттянулся в полный рост. Поставил её буквой "зю". Пальчиком провел между ног - раз щелчок, два щелчок, есть контакт! Ууух, всю ночь ее "жарил". А земляки ходят вокруг как коты, а я им фигу показываю.
  Алексей, молча раздумывал: "Придется квартиру с хлоркой мыть. Как бы ты к себе домой уехал побыстрее!"
  
  Схема торговли: закуп ГСМ, обмен на зерно, перемол, реализация муки действовала. Выручка от реализованных хлебопродуктов поступала регулярно. Сложившаяся сеть торговых партнеров не давала сбой. Предприятия розничной торговли рассчитывались с "Орфеем" в течение месяца с момента получения товаров. Но в одном крупном магазине "Алмаз", находящимся в центре города с оплатой всегда случались задержки. Передав очередную партию муки, и приехав по истечении срока за оплатой, работники "Орфея" обнаружили закрытые двери. Директор предприятия Алферов, продав помещение магазина, скрылся с деньгами полученных от реализации продуктов. Пострадавшими от мошенника оказалось около двух десятков фирм. Обращение в милицию оказалось как всегда напрасным. На заявления были получены стандартные отписки: "Разбираться в гражданском порядке", где между строк читалось следующее наставление: "Дескать, мол, граждане нанимайте других граждан с синими наколками или же без оных, ищите и истребуйте с гражданина Алферова свои денежки, а милицию оставьте в покое, она вам ничего плохого не сделала..., пока не сделала..."
  Каждый убыток в "Орфее" умножался многократно из-за непрекращающихся начисляться процентов по вкладам. Алексей тяжело переживал потери, каждый подобный случай, как будто затягивал петлю на его шее.
  
  За дизтопливо и моторное масло из Софиновки поступила очередная партия зерна. Пробивать разрешение на вывоз опять пришлось с неимоверными усилиями. Сопровождая груз, в Новотуринск приехал Цейтер и Алла.
  - Алексей Александрович, мы прибыли.
  - Рад вас видеть Владимир Александрович. Проходите, отдыхайте, завтра я вас в больницу определю.
  Рано утром собирались в ускоренном темпе, нужно было попасть в областную больницу до планерки, после которой Раиса Ивановна уходила на утренний обход. Погрузившись в РАФик, стоявший под окном квартиры, Тодоров полностью выжал педаль газа и помчался с сумасшедшей скоростью. Начинался "час Пик" и машина еле успевала проскакивать начинающиеся пробки. На одном из перекрестков Тодоров чуть не врезался в резко затормозивший УАЗик, ехавший впереди. Выручили хорошие тормоза и реакция водителя. Пассажиры вылетели с диванчика и смогли остановиться, только зацепившись руками за передние кресла.
  - Ну, и движение у вас в городе. Только успевай поворачиваться.
  - Да, привыкли уже.
  Они успели вовремя. Заведующая отделением готовилась закрывать кабинет, чтобы идти на планерку:
  - Идемте, за мной в лабораторию, сдадите все анализы, я вас потом посмотрю.
  Цейтер пробыл в больнице весь день. Вечером он приехал к Тодорову домой радостный и возбужденный:
  - Лёша - чудо! Не могу поверить, я больше не хромаю! Ты знаешь, Раиса Ивановна беседовала со мной около двух часов ни о чем. Потом говорит: "Владимир Александрович анализы никакой патологии не показывают, вы абсолютно здоровы. Встаньте, пройдитесь по кабинету". Я встал, прошелся из угла в угол, а нога не болит, как новая! Вот это доктор! Когда разговаривала со мной, она мне внушала, что я здоров. Все прошло! Я тебе очень благодарен, ты самый желанный гость в моем доме!
  
  В "Орфее" все работники обрадовались приезду Аллы, надеясь, что Вержбицкая хоть отчасти поможет решить накопившиеся как снежный ком проблемы. Главный бухгалтер Остоженко рассказала ей, что не возврат денежных средств от нечестных партнеров, может погубить организацию. Арбитражный суд под любыми предлогами отказывал в удовлетворении исковых заявлений "Орфея". Так из Акмолы - новой столицы Казахстана не поставлялось пятьдесят тонн муки. Арбитраж отказывал, ссылаясь на отсутствие у России и Казахстана договора о правовой помощи. Услышанное Вержбицкая приняла близко к сердцу ведь от благополучия "Орфея" зависело и ее благосостояние. Дома у Тодорова она завела разговор о том, как можно вернуть деньги у должников:
  - У меня есть знакомый, который мог бы тебе помочь.
  Алексей насторожился:
  - А откуда у тебя такие знакомства?
  Алла нехотя стала рассказывать:
  - Да... познакомились, помнишь, Наташка весной со жлобом вошли в коттедж, я ее мерзавку тогда на улице три часа ждала, тогда еще Игорь скандал закатил?
  У Алексея похолодело в груди:
  - Ты в прошлый раз говорила, что ждала ее возле торгового центра.
  Алла поняла, что выдала себя с головой, но ее "нордическому" характеру мог позавидовать любой мужчина. Как ни в чем, ни бывало, она продолжила повествование:
  - Так вот, тогда со жлобом был еще один, который настойчиво пытался меня пригласить в дом. Мы с ним три часа гуляли вокруг коттеджа. Он мне все рассказывал, что они в городе самые крутые, и что если мне какая помощь потребуется, то они любого порвут.
   Алексей перестал слушать и уставился в пустоту. Мало того, что она ему изменила, она еще предлагала ему просить помощи у бандитов. Алексей имел опыт подобной "помощи", конечный результат которой был всегда один: долги не возвращались, а предприниматель попадал под "крышу" к уголовникам. Тодорова как будто окатили ушатом холодной воды - как далеко она от него, как для нее важно шикарная иномарка, особняк и то, что она, в чем Алексей уже не сомневался, легла под "крутого"!
  - Гуляла возле дома, пока Наташа трахалась, ничего умнее ты не могла придумать?.. Ты знаешь, почему жлобы ездят на иномарках? Деньгами швыряются направо и налево?
  Вержбицкая молчала. Алексей ответил сам на поставленные вопросы:
  - Потому что они вымогают под угрозой расправы у таких как я, угрожая тем, что убьют или покалечат жен, детей, родственников! Ты это знаешь?.. И ты мне предлагаешь идти к ним... После того, как ты "три часа гуляла с ним возле особняка"...
  - Ты ведь обанкротишься. Деньги по-другому не забрать.
  - К ним я все равно не пойду. Слушай, а зачем ты со мной живешь? Я ведь банкрот?
  Последние слова повисли в абсолютной тишине. Даже было слышно, как тикают наручные часы лежащие на столе. Вержбицкая молча стала собирать вещи. Алексей без движения лежал на диване. Мадам, как обычно, завела свое коронное:
  - Знаешь, Леша, словами можно и человека убить...
  Далее все происходило по уже не раз опробованному сценарию. Алла звонила в справочное железнодорожного вокзала, и узнавала когда поезд в Кзыл-Жар. Стояла в дверях с сумкой в руках и со слезами в три ручья приговаривала: "Я ухожу", "Все, ты меня больше не увидишь", "Ты будешь жалеть всю жизнь", "А счастье было так близко!"
  Даже при ее явной неправоте она играла блестяще! На ее месте лучше не смогли бы сыграть ни Элизабет Тейлор, ни Настасья Кински, ни Алла Пугачева... Мадам превзошла саму себя!
  Тодоров, в конце концов, не выдержал и сдался. Помирились, как водится под утро. Вержбицкая поклялась никогда больше не вспоминать о жлобах. Алексей взял свои слова обратно.
  
  На следующий день Алексей пришел после работы домой, как обычно в шесть вечера. В квартире никого не было. Он приготовил ужин и, усевшись перед экраном телевизора, стал коротать вечер. Наступила ночь. Спутница жизни все не появлялась. Тодоров достал из холодильника бутылку водки, и залп за залпом стал её осушать. В голову лезли мрачные мысли. Он начал вскипать:
  "Время двенадцать ночи ее нет. Где она? Почему не звонит? Тааак... значит "по жлобам пошла", иномарка, особняк, "самые крутые". Ну, чертовка получай!" В ярости, схватив в кладовке топор, Алексей стал рубить вещи Вержбицкой: "Кофточка...", - хрясь, - "Прекрасно. Юбочка...", - хрясь, - "Здорово. Туфельки...", - хрясь, - "Великолепно. Пиджачок - с...". Звонок в дверь остановил очередной замах топора. Тодоров подошел к двери, на его вопрос:
  - Кто там?
  Раздался непривычный виновато - ангельский, голос Вержбицкой:
  - Это мы...
  Посмотрев в дверной глазок, хозяин квартиры увидел, что за спиной Мадам стоит, какой - то верзила: "Ааах мы... значит, ты жлоба еще привела, ну сейчас я тебе выдам". Алексей вытащил из кармана пиджака газовый пистолет, убрал из дула картонный пыж и вытряхнул на пол свинцовые стружки: "Ему и без свинца хватит", - после чего, завел правую руку с пистолетом за спину и открыл дверь:
  - Привет. Проходи.
  Алла открыла рот для оправданий, но Тодоров левой рукой отвел ее в сторону и, вскинув руку с пистолетом, выстрелил в морду жлобу, который находился в двух метрах.
  - Аааааааа, - душераздирающий крик несчастного разорвал умиротворяющую тишину ночи, отчего, наверное, содрогнулись жители всех близстоящих домов.
  Из темноты лестничной площадки, неожиданно появилась Стасенко Ирина Владимировна - работница "Орфея":
  - Алексей Александрович, что вы делаете?! Это мой сын, мы Аллу провожали!
  Алексей протрезвел:
  - Ирина Владимировна вы не вовремя пришли.
  Вопли Стасенко младшего были слышны довольно долго. В это время Тодоров с Вержбицкой выясняли отношения. Мадам, обнаружив свои изрубленные вещи, стала хватать одежду Тодорова и поджигать их зажигалкой, после чего в центре гостиной комнаты образовался приличный костер. Алексей, потушив пожар, услышал бой посуды на кухне. Алла брала тарелку и кидала об пол. Алексей поспешил ей на помощь и, схватив охапку кружек, бросил в стену. Битьё посуды сопровождалось громкими выкриками. Состязание парочки, было прервано, так как раздался звонок в двери квартиры, звонил телефон, по батареям центрального отопления возмущенно колотили, а от смежных с соседними квартирами стенами также раздавался громкий стук ударяемых предметов. Время было час ночи, жильцы дома были разбужены, и все выражали свое возмущение. Тодоров пошел извиняться и успокаивать соседей.
  Наступила непродолжительная передышка. Затем, после очередного обоюдного язвительного замечания побоище возобновилось, прерываемое иногда неугомонными соседями.
  - Какие настырные, - возмущался Алексей, - Сказал ведь, что сейчас прекратим.
  Ночка выдалась веселая. Когда целой посуды не осталось, переключились на бой цветочных горшков. После горшков Алексей в сердцах, схватил музыкальный центр и швырнул на пол, разбив вдребезги.
  - Ну, ты и дурааак.
  Обессиленные противники уселись на уцелевшие стулья. В стены и в батареи уже никто не стучал. Жители дома смирились с неизбежностью любовного катаклизма. Робко зазвонил телефон, Алексей поднял трубку.
  - Милые соседи, уже пять утра. Просим, умоляем, пожалуйста, прекратите!
  - Мы уже закончили, спите спокойно.
  - Спасибо вам большое!
  Алексей закурил сигарету:
  - Так, где ты была?
  - Какой ты дурак.
  - Слушай, бить больше нечего. Где была?
  - Мы со Стасенко ходили в ресторан. Потом она позвонила сыну, и он приехал, чтобы нас проводить, а ты в него выстрелил. Ты соображаешь, что ты творишь? А что ты сделал с моими вещами? Ты знаешь, как сделать больно женщине! Мне еще никогда так больно не было!
  - А почему ты решила пойти без меня? Я тебе что мешаю? И что предупредить нельзя было?
  Вержбицкая не ответив ни на один вопрос, набрала номер телефона:
  - Это справочное? Скажите когда поезд в Кзыл-Жар?
  Через два часа Тодоров стоял перед Мадам на коленях и вымаливал прощение. Потом в течение всего дня Алла с высокомерным видом ходила по торговым рядам и показывала указующим перстом на вещи, которые Алексей безропотно покупал.
  Безмерно счастливый оттого, что ему удалось помириться со своей возлюбленной, Алексей пришел в рабочий офис. По внутренней линии позвонила Тоня:
  - Алексей Александрович, возьмите трубку, какой - то мужчина хочет с вами поговорить.
  По городской линии, звонил Тюкалин, без вежливого "Здравствуйте", он раздраженно и зло спросил:
  - Где мои пять миллионов?
  - А почему вы меня спрашиваете? Я у вас ничего не брал.
  - Я в вашем кабинете их отдал еще зимой. Я ведь могу и по-другому поговорить...
  - Я передам Вержбицкой, что вы звонили.
  Набирая по телефону номер своей квартиры, где Вержбицкая примеряла обновки, Тодоров недоумевал: "Что она делает?! Ведь все деньги от меня получила".
  - Алла, Тюкалин звонил, угрожал...
  - Ааа, пять миллионов..., еще позвонит, назначь встречу, я с ним поговорю.
  Усатый Володя пришел в оговоренное время, и молча присел в предложенное кресло. К очень большому удивлению Алексея, предприниматель держал в руках внушительный букет роз - белых...
  Мадам появилась в кабинете внезапно, увидев ее, Тюкалин вскочил со своего места и поспешил вручить цветы. Вержбицкая, несколько смущенно и еле слышно поблагодарила, после чего, обращаясь к директору "Орфея" произнесла:
  - Мы поговорим в кабинете Кости Клевцова, - и совсем тихо, что - бы не услышал кредитор, добавила, - Если будет плохо, я позвоню.
  Спустя полтора часа они вместе вышли в приемную и тепло попрощались.
  - Ну что?
  - Подождет.
  - Угрожал?
  - Нет, не угрожал. Поеду я домой, а то по ребенку соскучилась, целую милый.
  
  Продолжавший действовать незаконный запрет на вывоз продуктов питания за пределы Северо-Казахстанской области, который наложил глава администрации Кренкель, из-за усилившегося контроля, стало совершенно невозможно обойти. И на границе обстановка оставалась сложной. Таможенная и пограничная службы Казахстана постоянно проводила рейды вдоль границы с Россией. Российские службы также не дремали. Оставалось одно решение пробивать разрешение на экспорт хлебопродуктов из Казахстана в Россию.
  В один из дней позвонила Алла:
  - Леша, я договорилась.
  - С кем договорилась?
  - С первым... Потом расскажу. Приезжай милый, слышишь?
  - Да, моя родная, сегодня соберусь и полечу, завтра я буду у тебя.
  - Привези что-нибудь детям.
  - Хорошо солнце мое.
  - Да, и не забудь, мне тут по делу нужно два ящика водки и..., - далее следовал список из десятка наименований продуктов, - Ну все, пока, целую.
  Получив, столь исчерпывающую информацию о потребностях детей, Алексей потратил четыре часа на покупки. Сборы заняли всю оставшуюся часть дня. Из города он смог выехать только в девять вечера. Алексей выжимал из РАФика максимальную скорость. Тодоров не ехал, а летел. Когда наступила темнота, он уже отмахал километров двести. Стояла теплая, июльская ночь. На небе ни облачка. Полная луна улыбалась и освещала дорогу, звезды смеялись и радовались счастью, которым обладал ночной странник. Всю дорогу он пел, перевирая слова, путая одни с другими, но он пел:
  - Позови и услышишь меня это я, это я, это я, любовь твоя...
  Он приехал в Софиновку около семи утра. Десять часов беспрерывного сидения за рулем налили тело свинцовой тяжестью, но Алексей не чувствовал усталости. Увидев ее заспанную, с открытыми детскими глазами, в домашнем ситцевом халатике он почувствовал безграничную радость и непреодолимое желание обнять и прикоснуться к мягкой теплой щеке.
  - Я к тебе летел.
  - Я знаю милый, - ласково прошептала она, - Я их всех сейчас прогоню.
  В доме находился ее опостылевший супруг и приехавший к ним погостить друг с женой.
  - Ложись в гостиной, там постелено, я потом приду.
  Алла как всегда нашла способ остаться наедине с любимым. Выпроводив всех из дома, под разными предлогами, она вознаградила Алексея бурей ласки и водопадом наслаждений.
  Когда любовный голод был утолён, Алла рассказала о своей поездке в Кзыл-Жар:
  - Ездила в областную администрацию, добилась приема у главы - Кренкеля. Сперва, на мою просьбу, его помощник - Иван Сергеевич просто посмеялся: "Понимаете, дамочка, к нему директора крупнейших предприятий не могут попасть, а вы всего лишь посредник между товаропроизводителем и потребителем. Вы ничего не делаете, только цену накручиваете". Я ему отвечаю: "Нужны такие люди, которые занимаются торговлей зерна, сельхозпредприятия этим плохо занимаются". А он мне: "Вывезите и распродадите весь Казахстан. Правильно Иван Францевич запретил вывоз продуктов из области". Я ему объясняю: "А на что сельхозпредприятия будут топливо закупать, технику? С рабочими, чем рассчитываться? Вы оглянитесь вокруг - люди зерно едят, хлеб купить не на что!". Вдруг звонит телефон, Иван Сергеевич поднял трубку, покивал головой, и уже вежливо мне говорит: "Пройдемте, глава администрации вас примет". Заходим в большущий, как актовый зал кабинет. Поздоровалась. Кренкель попросил присесть и рассказать, зачем я так упорно добивалась аудиенции с ним. Помощник ушел. Мы сидим вдвоем за столом. Рассказываю, что я представитель группы сельхозпредприятий из Софиновского района, что необходимо как воздух разрешение на вывоз зерна из области. Сельхозпредприятия без горючего, землю пахать не могут. Он давай вопросы задавать: "Разрешение, на какое количество? Как обменивать будете?", и так смотрит на меня... Потом говорит: "Знаешь сколько ко мне, с подобными просьбами обращаются? В день по тысяче раз. А что мне делать? Спустили план государственных закупок продуктов, а никто продавать государству по установленным ценам не спешит. Вот я и запретил вывоз, пока госзаказ не будет выполнен". Помолчали. Он плавненько так переводит разговор: "Сколько тебе лет? Замужем? Алла, а кто ты по гороскопу?" "Рыбы", - говорю. А он: "А я "Лев", и полностью соответствую этому знаку. Ты почитай об этом литературу, если хочешь, чтобы я тебе помог... Подготовь какие - нужно бумаги и передай их референту. Пока Алла".
  Нашла дома гороскоп, читаю: "Лев со снисходительным и царственным видом принимает как должное, оказываемые ему любезности. Лев не мыслит своего существования без любви; вся его жизнь крутится вокруг нее. В зависимости от состояния своих любовных дел, он либо сияет, как солнце, либо мрачен как грозовая туча. Лев прекрасный любовник в постели. Во второй половине текущего года он встретит женщину своей мечты, с которой проведет всю оставшуюся жизнь".
  Тодоров представил, как Мадам с царственным видом, с высокой, как корона прической, с сексапильно выпирающими сосками грудей, видные сквозь тонкую белую блузку, сидит напротив немолодого мужчины и смотрит своими изумрудными глазами. Неприступная и в то же время доступная, только протяни руку...
  - Ты меня слышишь?
  - Да дорогая.
  - Блин, старик под сраку лет, а все туда - же...
  - Кто старик?
  - Да ты меня не слушаешь - Кренкель, который по гороскопу "Лев". У него день рождения в августе, надо подарок купить. А то за что он разрешение будет давать?
  - Да за что? Конечно, куплю, - обрадовался Алексей.
  - Я сама хочу выбрать.
  - Как приедешь в Новотуринск, так и купишь.
  - Леша, слушай, разрешение все равно получим, сейчас уборка начинается, давай зерно закупим. Цены бросовые.
  - Давай, тонн на двести у меня денег хватит.
  Алексей положил на стол увесистую пачку:
  - Только со всеми заключай договора закупа.
  
  Предприниматель Никитин Николай Иванович из Кемерово появился неожиданно. Алексей увидел растерянные лица Вержбицкой и ее брата. Казалось, что их застали врасплох за каким - то неблаговидным занятием. Вместе они прошли в гостиную, на ходу перекинувшись парой фраз. Бизнесмен - мужчина лет сорока в очках из роговой оправы приехал на иномарке с шофером. Как выяснилось из разговора, ему необходимо было узнать от Боровского, когда тот отдаст деньги за меховые куртки. Оказалось, что Игорь взял полгода назад в Кемерово товар на реализацию и пропал из поля зрения. Сумма составляла около 1200 долларов.
  Алла стала готовить обед на кухне и крикнула Алексею, чтобы принес воды. Когда он принес ведро с водой, Алла скороговоркой и с очень серьезным видом стала внушать:
  - Скажи Никитину, что перечислишь ему деньги, чтобы поверил, возьми у него номер расчетного счета. Нам нужно выиграть время. Потом мы ему отдадим. Сделай любовь моя.
   Подобные ситуации в практике Тодорова возникали довольно часто и не всегда люди задолжавшие деньги были виноваты. Без тени сомнения он решил помочь Алле. Тодоров подошел к Никитину, представился и разговорился с ним.
  - Алексей Александрович, вы тоже с Аллой ведете совместный бизнес? - спросил гость из Кемерово.
  - Да мы работаем вместе.
  - Я расскажу вам о моем бизнесе с ней. Давайте выйдем на улицу.
  Вержбицкая проводила их испуганным взглядом. Николай Иванович продолжил:
  - Хочу вас предостеречь от ошибок, которые я совершил, - он на мгновение задумался, - Я познакомился с Вержбицкой через ее брата, мы вместе с ним продавали машины в Казахстан. Неплохо получалось. В одну из поездок Игорь приехал вместе с сестрой. Алла предложила мне продать в Софиновке уголь для отопления местной котельной, под гарантии оплаты местной районной администрации. Подсчитав предполагаемую рентабельность, я согласился и вскоре отправил десять вагонов угля. Чего это стоило, наверное, понятно? Лицензия, таможня, железная дорога, взятки - огромные расходы. После того как в Софиновку груз поступил, глава администрации Калиев, тот, который подписал гарантию оплаты, объявляет, что ввиду чрезвычайного положения в районе, которое также объявил Калиев, все десять вагонов с топливом без оплаты, поступают в распоряжение администрации района. Своя рука владыка. Каково? Приехав в Софиновку, узнал подробности спланированной против меня акции. Организовал ограбление Калиев. Задача Аллы заключалась в том чтобы, войдя в доверие добиться поставки топлива, а дальнейшее для них не составило никакого труда. Вот только Вержбицкая пролетела, казах пообещал ей десять процентов, но обманул и отдал старенький ГАЗ 53, который ничего не стоит.
  - А как она с главой сошлась?
  - Думаю через постель, как впрочем, и со мной.
  Последняя фраза, как пощечина, ударила Алексея: "Какой подлец, да как он смеет!" Николай Иванович продолжил:
  - Был в Кзыл-Жаре в администрации области, все как одним миром мазаны - от ворот поворот. Собираюсь сейчас в Алма-Ату, не знаю, как отреагирует правительство, но подобные прецеденты уже происходили - ответ один: "За районные администрации не отвечаем", хотя обязаны, потому что это органы государственной власти. Договора России с Казахстаном о правовой помощи нет - Российский Арбитражный суд дело не примет. Я ведь с Аллой никаких договоров не составлял, до того она вошла мне в душу! Будьте осторожны молодой человек, вижу, что у вас то же самое.
  Последние слова собеседника Тодоров почти не слышал, еле сдержав свое негодование он пошел обратно в дом поделиться с возлюбленной об услышанном.
  
  После улаживания всех дел по приобретению у индивидуальных предпринимателей двухсот тонн пшеницы, Алла, теребя пуговичку на его пиджаке, сообщила:
  - Леша, наши женщины собрались в Сочи, они уже там.
  Тодоров вспомнил данное им обещание ее маме организовать отдых на Черном море.
  - Ну что - же в любой момент. Можно даже сейчас.
  Они решили отправить Людмилу Федоровну, Наташу с маленькой дочкой Олей и Ваню в Новотуринск служебной машиной. Тодоров объяснил по телефону шоферу задачу. Алексей и Алла решили поехать вдвоем на РАФике, объяснив родственникам, что необходимо проехать в Кзыл-Жар для оформления таможенных документов на вывоз продуктов.
  В голубом фургоне позади салона находился диван, раскладывающийся как двуспальная кровать. Для любовных поездок ничего лучшего придумать было нельзя. Неудобство доставляло лишь отсутствие занавесок, но это обстоятельство всегда было преодолимым, так как густые заросли, которые могли скрыть микроавтобус, всегда имелись в наличии вдоль дороги. Как только Софиновка осталась позади, они смогли, наконец, заехать в лес, где их никто не мог увидеть. Алексей бросился в ее открытые объятия, обсыпая градом поцелуев. Забравшись ей под платье, руки хотели разом охватить все сладкие места, они скользили по всем ее изгибам и, наконец, опустившись ниже талии, сжали мягкие податливые половинки. Алла, тяжело дыша, и закатив глаза, на миг отстранилась от него:
  - Пусти, не могу уже, - страстно сорвала с себя всю одежду, обнажая свое прекрасное тело, не сравнимое по красоте ни с одним из чудес света.
  Он также, лихорадочно освободился от ненужного белья, и они снова слились. Обжигающие поцелуи и ласки привели ее в крайнее изнеможение:
  - Войди в меня...
  Апогей блаженства отключил сознание и вознес обоих к небесам. Открыв глаза полностью обессилевшие, наполненные сладкой истомой, они с усилием продолжили путь. За месяц разлуки любовники соскучились по ласкам, и поэтому голубой фургончик заезжал в лес, наверное, после каждого километрового столба. Путешествие длилось бесконечно. Ничего большего от жизни им не было нужно. До Новотуринска безгранично счастливые влюбленные смогли добраться спустя двое суток.
  Въехав в Новотуринск, Алла закапризничала:
  - Хочу есть.
  - Сейчас дорогая, приедем домой и что-нибудь приготовим.
  - Нет, вот кажется кафе, остановись.
  Тодорову ничего не оставалось делать, как подчиниться. В кафе, при заказе блюд, Вержбицкая как обычно, дала волю своей неуёмной фантазии. Заказанное немыслимо было съесть за один раз. Обрадованная столь богатыми клиентами, официантка быстро убежала на кухню. Мадам самодовольно улыбнулась, обнажив два ряда ровных зубов:
  - Ну, вот я и в Новотуринске.
  Алексей подсчитывал в уме, во сколько обойдется кушанье и сколько понадобится в дальнейшем, чтобы удовлетворить широкую натуру своей ненаглядной Аллочки.
  - Да, ты уже в Новотуринске, - тяжело вздохнул Тодоров, закончив подсчеты.
  Поняв его озабоченность, Алла расхохоталась. Алексей также расхохотался, весело попрощавшись с деньгами. Мимо их стола, проходил какой - то субъект мужского рода, смотря в упор на царственную Мадам. Она ответила ему многообещающей улыбкой и даже подмигнула. От подобной наглости Алексей потерял дар речи и, выпучив глаза, выдохнул:
  - Ты....
  - Ладно, ладно, все нормально, шутка, - хохотнула кокетка.
  Серьезно задумавшийся субъект продолжал путь и остановился только после удара головой о стенку, повстречавшуюся ему на пути.
  На следующий день приехали родственники Аллы. Тодоров стал укладывать вещи.
  - Ты, мне что положила? - в сердцах воскликнул Алексей, - В натуре...
  Выбросив все из дорожной сумки, продолжал приговаривать:
  - Рубашки не положила, станок не положила ...
  - Я всегда всех собираю.
  - А я всегда сам собираюсь. Я сам соберусь.
  В Сочи прилетели в сгущающихся сумерках на закате солнца. Алла выстроила всех возле трапа самолета и заставила Алексея заснять на видеокамеру исторический момент: "Прилет Мадам с семейством на отдых". В аэропорту в бюро размещения отдыхающих взяли адрес двухкомнатной квартиры, решив переночевать, а потом как видно будет. Радостные и возбужденные, погрузившись в такси, поехали устраиваться. Уютная квартирка приняла всех успокаивающей тишиной. К каждой комнате примыкала лоджия с видом на море. Стали решать, как устраиваться.
  - Баба Люда с Наташей и Оленькой в одну лоджию. Я с Ваней и Алексей Александрович в другую.
  Людмила Федоровна округлила глаза:
  - В большой комнате хватит кроватей на всех. Алексею Александровичу будет удобнее одному.
  Алексей потупил глаза. Вержбицкая возразила:
  - В комнатах спать жарко, а в лоджиях, только по две кровати помещаются, так что размещайтесь, согласно диспозиции.
  Все разошлись по своим местам. Лег спать Ваня, и тут же со счастливой улыбкой заснул. Потушили свет. Алла юркнула к Алексею в постель, крепко его обняв. Тодоров боялся шелохнуться, зная, что за фанерной перегородкой находится ее мать. Вдруг в коридоре послышался звук шагов и загорелся свет. Возле двери раздался голос Людмилы Федоровна:
  - Алла мне нужно с тобой поговорить.
  Вержбицкая, от злости сжав зубы, вышла. На кухне послышался приглушенный разговор. Алексей стал подумывать о предстоящем переселении в другую квартиру отдельно от "тещи", как он про себя окрестил мать Вержбицкой: "Иначе будет одно мучение, а не отдых". Его размышления прервал возглас Аллы:
  - ...Сама такая...
  и после хлопка закрывающейся двери она оказалась на шее у Тодорова.
  - Не обращай внимания дорогой.
  Алексей уже приготовился стоически перенести муки воздержания в первую ночь и не двигался. Алла стала ласкать любимого, она не могла не отблагодарить Алексея в этот вечер, за все сложности, которые ему удалось преодолеть, за все хлопоты, за то, что он привез их, пять человек из сельской глубинки к морю, к цивилизации, к красоте. На Алле был очень сексапильный купальник, который она надела еще в Новотуринске, думая искупаться в море сразу по приезду в Сочи. Тодоров стал сильно возбуждаться. Она была все настойчивей, ее губы приблизились к его разгоряченному органу и стали нежно его обволакивать и втягивать в себя. "Ты моя Богиня, я тебя обожаю", - Алексей закрыл глаза от сладкой неги. Он готов был взорваться, от движения её нежных уст, но она оттягивала неистовый момент то, останавливаясь на мгновение то, снова и снова возобновляя с еще большей энергией. Наконец, наступила бурная развязка.
  На утро, на предложение Тодорова разъехаться по разным местам, Вержбицкая рассудила:
  - Я не хочу, чтобы ты жил отдельно. Жить с тобой без сына я не смогу, а если Иван будет с нами, то ему будет скучно без Ольги. Так что будем все вместе.
  Впечатления первого дня отдыха захлестнули всех с головой. Великолепное море приняло отдыхающих приятной прохладой, а солнце придало телам розоватый оттенок, который вскоре превратился в багровый цвет.
  Алла на надувном круге, отплыв метров на тридцать от берега, покачивалась на волнах. Алексей нырнул под воду, приблизился к ничего не подозревающей женщине и приспустил ей плавки, обнажив маленький черный треугольник аккуратно подстриженных волосков. Потом, обхватив руками, нежные половинки нижней части тела провел языком между ее ног. Алла не умела плавать и, боясь пошевелиться, была в его полном распоряжении. Когда он вынырнул, она возмущенно зашипела:
  - Дурак, испугал. Перестань, люди смотрят...
  - Пусть смотрят, все равно не увидят, что под водой делается.
  Почти все обгорели и вечером мазали друг друга кефиром. На следующий день на пляже, прячась от солнца, никто не вылезал из тени. К морю перемещались быстрыми перебежками и также быстро возвращались под прохладный навес.
  Обедали в квартире, после чего все, разбрелись по комнатам отдохнуть в полуденной дремоте. Вечером собирались идти на концерт Пугачевой, поэтому на пляж второй раз за день решили не ходить. Они лежали рядом на кровати, как обычно в купальных костюмах. От близкого горячего тела Аллы Алексей возбудился. Его орган вылез из плавок, и запихать его обратно не было никакой возможности. Тодоров умоляюще прошептал:
  - Солнышко...
  - Потерпи, сейчас хоть кто может войти.
  Алексей изнемогал. Он крутился на месте как уж на раскаленной сковородке, переворачиваясь с боку на бок. В соседней лоджии был слышен приглушенный разговор Натальи со свекровью. Алла сокрушенно покачала головой и махнула рукой:
  - Ладно, давай... на пол.
  Она встала на коленки и оперлась руками об пол. Алексей приспустил с себя плавки и стал снимать черные трусики, обтягивающие округлости сладкой женщины.
  - Совсем не снимай, - прошептала она.
  Трусики остались на упругих бедрах, чтобы можно было быстро вернуть их на законное место. Алексей примостился сзади, и приступил к делу. Пикантная обстановка прибавляла остроту чувств. Было необыкновенно сладострастно двигаться в лоне у Аллы, в то время как она выглядывала в проем двери, ведущей в комнату, высматривая чье - либо приближение. Ее также распалило желание. Она перегнулась, и снизу пальчиками, стала гладить его трущиеся части тела. Они закончили одновременно. Еле сдержав глубокие вздохи, из последних сил заползли на кровать, натягивая на себя одежды. Их долгий поцелуй прервал шорох шагов подкрадывающегося маленького Вани.
  - Марш спать, - непререкаемым тоном скомандовала Вержбицкая, - Следопыт!
  На концерте встретились две Аллы. Вержбицкая всю свою жизнь произвольно и непроизвольно стремилась повторить успех Пугачевой. Когда не получилось в вокале - перенесенная операция на гландах поставила крест на честолюбивой мечте, маленькая Алла решила добиться успеха в жизни, как добилась успеха Алла большая. Родственные души разговаривали друг с другом через весь зал.
  - Кто - то здесь сильно расслабляется? - задавала вопрос разбушевавшимся от восторга неистовым поклонницам Алла - звезда.
  - Да вот, расслабляемся, - следовал ответ Аллы из Софиновки.
  - Женщины любить любите, но и себя не забывайте, - бросала призывы примадонна.
  - Точно, - вторила ей преданная ученица.
  Апофеозом выхода в свет большого семейства, стали оглушительные крики, сидевших по обе стороны от Алексея, Аллы и Натальи, которые к тому же извлекли платочки и стали ими махать над головами. Ошарашенный Тодоров сидел совершенно отчужденный, боясь посмотреть в сторону своих экзальтированных спутниц, моля Бога, чтобы кто-нибудь не подумал что он с ними.
  Каждый новый день был непохож на предыдущий. Купание на море чередовалось с экскурсиями по самым интересным уголкам богатой субтропической природы. Дни проходили как яркие цветные картинки калейдоскопа. Все хватались за животы от смеха, наблюдая, как Алла и Алексей что - то совместно покупали. Они ни в чем друг другу не уступали. Когда нужно было купить продуктов в маленьком магазинчике, попавшемся им по пути, Алексей выбрал мяса, конфет и молочного. Алла перебила и стала диктовать продавцу:
  - Свешайте колбасы, сыра по одному килограмму, конфет три пачки, вина три бутылки...
  - Зачем по килограмму все испортится, давай возьмем мяса приготовим горячее, конфет лучше развесных.
  - Нет. Нужно то, что я сказала.
  - Вина зачем?
  - Пить.
  - Хватит пить!
  Находящиеся в магазинчике покупатели вместе с продавцом засмеялись от препирательства влюбленных.
  Поехав кататься на водных велосипедах, загрузились всей семьей, и прихватили с собой сумки со снедью. Отплыв достаточно далеко в открытое море, Алла первым делом достала припасенное вино. Алексей ужаснулся:
  - Ты, что пить собралась, с детьми в море?
  - Да, а что тут такого, - у Аллы был самоуверенный вид, как будто она всю жизнь пила вино за двести метров от берега, хотя умела плавать как топор.
  - Ты понимаешь, что с нами дети?
  - Ну и что - мы ведь не напиваемся, - Вержбицкая уже приготовила стаканы к приему зелья.
  Терпенье Алексея лопнуло, моментально вспылив, он вырвал бутылку из ее рук и выкинул в море. Все замерли. Наступившую тишину нарушало лишь бульканье утонувшего сосуда.
  Людмила Федоровна заметила:
  - Если бы они вместе жили, наверное, убили бы друг друга.
  На берегу, Алла заявила:
  - Мне нужно позвонить по межгороду.
  На переговорном пункте, дождавшись соединения, Вержбицкая, взяв трубку, стала вкрадчиво беседовать с невидимым абонентом:
  - Иван Францевич, здравствуйте, это Алла. Поздравляю вас с днем рождения. Конечно, помню - сегодня у вас день ангела. Желаю вам всего - всего..., и женщину красивую. Что? Ах, она у вас есть. И кто же она? Ну что вы, я вашего внимания не заслуживаю... А я из Сочи звоню, отдыхаю. Загар прекрасный..., вы меня в краску вгоняете... Гороскоп ваш прочитала... заеду к вам на обратном пути. До свидания.
  Вержбицкая, раскрасневшаяся и ещё полностью находящаяся под впечатлением от разговора, вышла из кабинки телефона. Она шла под руку с Тодоровым, совершенно от него отстраненная.
  - Леша, подарок нужно обязательно купить.
  - Да дорогая.
  
  Наташка гуляла "налево" напропалую. После каждой дискотеки, ее провожал очередной отдыхающий и, на квартиру она приходила только поздно ночью. Несколько раз Боровская уезжала с загорелыми джентльменами на машине с пляжа, оставляя маленькую дочь на попечение родственников. На поведение невестки Вержбицкая реагировала спокойно:
  - Пусть Сочи посмотрит, а то когда еще ее Игорь в люди выведет.
  Для Людмилы Федоровны отдых превратился в кошмар. На ее глазах, замужняя дочь и жена сына в открытую сожительствовали с мужчинами. Нравственность пожилой женщины, ее система жизненных ценностей была унижена и растоптана. Вержбицкая своей железной волей пресекла любые попытки протеста. Мать Аллы пребывала в депрессии, мрачнея день ото дня и наблюдая это, компания более не могла веселиться. Праздник был испорчен. Алексей приобрел билеты на самолет, и отдыхающие в обратном порядке отправились в долгий путь домой.
  
  В Новотуринске, решили задержаться. Тодоров сводил "тещу" в больницу, где ей подлечили хронический коньюктевит. Потом предложил:
  - Давайте я вас с отцом и с мамой познакомлю.
  Вержбицкая поддержала:
  - Конечно, поехали.
  Алексей привез Аллу с Людмилой Федоровной в деревенский дом, недалеко от города, где родители жили в теплое время года. Когда Алексей знакомил их, у Боровской от лица отхлынула кровь. Сели пить чай.
  - Когда свадьбу будем играть? - спросил Александр Григорьевич, весело достававший бутылку водки.
  Людмила Федоровна поперхнулась.
  - Устали, наверное, отдохните в доме. У нас места хватит, - пригласила Валентина Михайловна.
  - Перелет был длинный, у меня что - то голова разболелась. Мы поедем, - попросила мать Аллы.
  
  Перед отъездом в Казахстан, заехали в "Ле Конти", где в ювелирном отделе, Мадам перебрала несколько десятков разных золотых предметов, пока не остановилась на элегантных запонках и заколке к галстуку:
  - Купи это.
  Тодоров оплатил гарнитур. Приехав в Кзыл-Жар, Алексей остановил машину возле центральной площади, и Вержбицкая пошла в здание администрации, вручить подарок Кренкелю. На месте главы не оказалось, и путешественники продолжили путь
  По мере приближения машины к Софиновке, у пассажиров от скорой встречи с родственниками поднималось настроение. У водителя - же наоборот, пропорционально прибывающей радости пассажиров настроение ухудшалось. Тодоров стал совсем мрачным при виде встречавшего возле дома ее ненавистного мужа и о чудо! В руках он держал букет цветов! Алексей понял, что приехал на собственные похороны, а бугай приготовил для него венок. Цветы сразили Аллу наповал. Красноватые розы разных оттенков, немного увядшие, немного ободранные, неумело подобранные. Семь жалких стебельков. Первый и последний раз за семь лет совместной жизни Сергей подарил ей цветы на свадьбу. Алле показалось, что ее душа треснула пополам, как зеркало, которое два года назад привезли в дом на новоселье. В тот день стоял жуткий мороз, вещи перевозили в открытой грузовой машине, и стекло промерзло, а когда внесли в жарко натопленное помещение, и повесили на стену в прихожей, оно неожиданно оглушительно треснуло. В тот миг у Людмилы Федоровны упало сердце.
  - К несчастью, - еле слышно выдохнула она побелевшими губами.
  Вержбицкая лишь досадливо отмахнулась:
  - Ладно, новое купим.
  За месяц отсутствия в Софиновке все родственники истосковались, ожидая встречи. Даже живущий совместно с Людмилой Федоровной - Фролыч извелся. Наверное, потому что ранее больше чем на неделю никто из них не отлучался. Забылись все недомолвки и ссоры, в памяти оставалось только хорошее. В тот день все были нежны и внимательны друг к другу. Злополучный букет торжественно стоял в хрустальной вазе на почетном месте на столе в гостиной. Они смотрели отснятый видеофильм. Вот первый день: их захлестывает восторг от буйной южной природы. По очереди все говорят, выражая свои чувства, глядя в объектив видеокамеры. Вокруг расстилается изумительный по красоте пейзаж, горы покрытые зеленью лесов, необъятная даль лазурного моря, жаркое солнце. Слышен счастливый смех детей, шум прибоя. Пожилой фотограф снимает на фото Аллу с Наташей у кромки воды. Тодоров вспомнил то, что осталось за кадром - фотограф отметил вслух:
  - Какой у вас муж красивый.
  - Муж объелся груш, - ответила Алла, когда старик отошел.
  В Новотуринске Вержбицкая приказала Алексею убрать ее реплику про груши. Фильм продолжался. Вот появилась Людмила Федоровна крупным планом ярко - красное от жгучего солнца лицо, прикрытое белой панамой, и чуть подсевшим от избытка чувств голосом восклицает:
  - Как жалко, что вас здесь нет!
  Проходит череда красочных картинок и на экране снова появляется счастливая бабушка, уже пропустившая стаканчик домашнего местного вина, с пунцовым лицом и с еще более просевшим голосом продолжает восклицать:
  - Как жалко..., что вас здесь нет!
  И спустя несколько мгновений в кадре снова возникает восторженная пожилая женщина. На фоне смешной детской панамки, с бордовым, от несчетных стаканчиков винца, лицом, писклявым голосом вконец сокрушается:
  - Как... жалко..., что... вас... здесь... нет!
  Последние слова тонут в обрушившемся хохоте облепивших телевизор зрителей. Несчастная Людмила Федоровна, открыв от неожиданности рот, заливается такой же, как на экране бордовой краской и вместе со всеми тоже начинает смеяться.
  Вот Алексей несет на руках Наташку, поднимая ее на пятый этаж. Она подвернула ногу на пляже и не могла ходить. Возмущенно машет рукой Алле, чтобы та перестала снимать, боясь своего ревнивого Игоря.
  Алексею казалось, что его положили в гроб и медленно опускают в землю. Он хотел немедленно уехать, но оставались нерешенными вопросы о поставках зерна. Деньги на закупку, Вержбицкая взяла из кассы "Орфея" еще месяц назад и обещанных поставок до сих пор не было.
  На следующий день Тодоров решил объясниться с Мадам. Ее муж ушел на суточное дежурство. С утра Алла хлопотала на кухне. После обеда, подвозя Вержбицкую до магазина, Алексей задал вопрос:
  - Когда можно ожидать зерно?
  - А что таким тоном? - недружелюбно огрызнулась она, - Как будто не знаешь о запрете на вывоз.
  - Нужно решать, - сохраняя спокойствие, продолжал Тодоров.
  - Будем решать. А почему деловой такой?
  - Ты, наверное, знаешь, что у меня проценты идут.
  - Знаю. Ночью моего не будет...
  - Да я уже забыл, как это делается.
  - Ничего, мы вспомним.
  Медленно тянулись минуты. Алексей смотрел на стрелки часов, мысленно умоляя их двигаться быстрее. Наконец ушли последние засидевшиеся гости.
  Заснул следопыт Ваня. Алла в ночной рубашке пришла в комнату к Тодорову и легла рядом. В ней чувствовалась холодность и отстраненность. Они молчали, оттягивая до последнего неприятный момент объяснения. Тягостное молчание нарушила Алла. Тихим голосом, и извиняющимся тоном она стала рассказывать о том, что почувствовала, когда увидела изменившегося мужа.
  - Знаешь, Леша, я не смогу выйти за тебя замуж. Я помню, как мне не хватало отца. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца.
  Для Алексея прозвучавшие слова означали приговор.
  - Может в будущем? - робко предположил он.
  - Нет, - ледяным тоном отрезала Вержбицкая.
  В воздухе снова повисла гнетущая тишина. Вдруг, к дому подъехала легковая машина и кто - то быстрыми шагами прошел к входной двери. Алла вскочила с расширенными от ужаса глазами, и с причитаниями:
  - Вержбицкий приехал, Вержбицкий приехал, - бросилась бежать в супружескую спальню.
  В дверь требовательно позвонили, и послышался гортанный голос:
  - Алла, это я Хасбулат.
  В комнату к Тодорову вошла, одетая в халат Алла, возмущенно приговаривая:
  - Какой гад! Знает, что мужа нет! - снова легла рядом с Алексеем.
  Поздний гость продолжал звонить.
  - Хочешь, выйду, и он больше никогда не зайдет? - Тодоров ничего не понимал.
  - Нет, сейчас сам уйдет.
  Через несколько минут пришелец отъехал восвояси.
  За утренним чаем, Алла напутствовала:
   - Не скучай там.
  - Постараюсь побыстрее все забыть.
  Она посмотрела на Тодорова на мгновение дольше обычного и ничего, не сказав в ответ, продолжила чаепитие. У Алексея в голове стояла совершенная сумятица, было единственное желание - быстрее уехать.
  В машине играла музыка. Покопавшись в кассетах, Алексей поставил классические мелодии в современной обработке. Включив громкость на полную мощность, попытался забомбить сознание, но тщетно. Независимо от воли хозяина разум анализировал, сопоставлял, вытаскивал из памяти мельчайшие детали. Анализу подвергся каждый день, каждый час, каждое мгновение его знакомства с Аллой Вержбицкой.
  "Первое: глазки "всем и вся",
  второе: жлоб Баратова,
  третье: в первый приезд в Сочи в парикмахерскую пять часов ходила,
  четвертое: с невесткой у жлобов в особняке.
  А весной в Сочи в аэропорту..."
  Тогда они собирались лететь домой, и на регистрации выяснилось, что у нее не вклеена фотография в двадцать пять лет. Вержбицкую отказались пропустить на посадку в самолет, и она побежала в линейный отдел милиции:
  - Я одна сбегаю, ты с вещами подожди.
  Её не было довольно долго, около часа. Тодоров метался как раненый зверь. Наконец Алла вернулась радостно - возбужденная. Алексей заметил расстегнутые верхние пуговички блузки:
  - У тебя пуговицы расстегнулись.
  - А я так бежала? Ха, ха, ха.
  На билете стоял штамп райотдела милиции и кривая виза начальника: "Разрешаю". Их пропустили, и одних специально по чьему - то указанию подвезли на аэродромной машине прямо к трапу самолета. А еще проявилось в памяти исчезнувшая губная помада и сбитая прическа.
  "Ясно" - еще один вывод отложился в сознании.
  "А Никитин что говорил. А Тюкалин пять миллионов не просто так дал, а на "разборку" с ней цветов бы не принес в офис "Орфея". А в Сочи в последний раз..."
  Тогда Наташка сказала:
  - А если Сергей увидит по видео, как вы целуетесь?
  На что Алексей, не задумываясь, ответил:
  - А... быстрее разведутся.
  Алла удивленно и вместе с тем испуганно взглянула на него и опустила голову. Тогда он не придал этому значения, а теперь понял, что она уже заранее все решила и оттягивала момент объяснения с Тодоровым, чтобы раскошелить его на отдых своих родственников.
  "А тот хрен, который, поджидал ее в "восьмерке" возле офиса..."
  Это было в июле в Новотуринске в один из приездов Аллы. Алексей тогда подумал, что приехал Тюкалин и, подойдя, вклинился в их негромкий разговор вопросом: "А где Володя?". Вержбицкая ничего, не ответив, потащила Алексея за рукав: "Пошли потом расскажу. Он пристал ко мне, когда подвозил меня с рынка с продуктами. Я остановила его машину как такси. А он давай клеится".
  "Ясно, что и с ним... А прошлой ночью! Сын главы администрации приехал, зная, что муж на дежурстве: "Это я Хасбулат" понятно, что не в первый раз.
  О Боже, так у нас с ней ничего и не было!"
  Внутри него надломилась какая - то невидимая пружина: "Может лучше умереть, чем жить со всем этим?"
  Музыкальные ритмы были достаточно быстрыми и поневоле заставляли ускорять и без того быстрый темп движения автомобиля. Машина неслась по автостраде как ошпаренная с огромной скоростью. Спидометр зашкаливало за сто сорок километров в час. Мотор работал вразнос и ревел как реактивный двигатель самолета. Асфальт на дороге от жары вздыбился волнами. РАФик стал подпрыгивать, какое - то мгновение летел в невесомости, затем падал на неровность дороги и снова взмывал вверх. Со стороны, зрелище, наверное, напоминало летящий по воде брошенный камень, который то прикасается, то отскакивает от поверхности. Пущенный опытной рукой камешек может подпрыгивать долго и лететь далеко, но как водится в конце своего полета, все равно ныряет в глубину. Так и машина Алексея должна была закончить свой полет. Подскочив на очередном бугре, корпус сильно занесло и стало разворачивать поперек дороги. Тодоров машинально повел руль в противоположную заносу сторону, пытаясь выровняться, но высокая скорость не позволила этого сделать. Машину занесло в другую сторону, грозя перевернуться. Алексей, в доли секунды понял, что сейчас кубарем полетит по дороге и его размажет об асфальт: "Жить или не жить?.." Он направил машину в кювет. Будь склон дороги ровнее, и скорость поменьше микроавтобус проехался бы по кювету, погасил скорость, и ничего бы не произошло. Но, стремительно влетев под углом, передние колеса запахались в рыхлую землю, а огромная сила инерции перевернула корпус через левый борт и, описав в воздухе триста шестьдесят градусов, машина снова оказалась на колесах. Паря внутри салона, Алексей смог запечатлеть в памяти волну земли, окатившей лобовое стекло и ставшие вдруг живыми вещи, которые также как и он воспарили как птицы. Мир перевернулся и снова встал на свое место. Мотор заглох. Все стихло.
  Кузов автомобиля немного примялся. Лобовое стекло треснуло, но держалось. Боковая дверца погнулась, стекло на ней разбилось и вылетело. Тодорову повезло - он "приземлился" в мягкую пахоту поля, засеянного пшеницей, принявшей сильнейший удар. Машина была черной от налипшей земли. К удивлению мотор завелся с первого пуска. В Новотуринск добирался черепашьим ходом, медленно. Тодоров бессмысленно окаменел за рулем, спешить было некуда и незачем. В разгромленной от незаконченного и непонятно какого по счету ремонта квартире, Алексей сел в свободное от наваленных вещей кресло и снова погрузился в уже спокойные и холодные тяжкие раздумья.
  Костюм, понравившийся Вержбицкой Алексей купил в Москве. Когда возникла необходимость обновить гардероб, он зашел в магазин. "Двойка" на первый взгляд смотрелась неплохо. Модный двубортный пиджак и широкие и слегка зауженные к низу брюки, были сшиты из слегка серебрившейся черной ткани, с чуть видневшимися полосками темно - синего и темно - коричневого цвета. Отвернув полы пиджака, Алексей увидел пристроченную этикетку, показывающую стопроцентную синтетику материала. "Все понятно, дешевый ширпотреб", - Тодоров без сожаления повесил костюм на место. Но, посмотрев на часы и поняв, что до рейса самолета времени на хождение по магазинам не осталось, махнув рукой, снова снял с вешалки полиамид и пошел оплачивать покупку. Алла, как - то с затаенным благоговением поинтересовалась поразившей ее вещью:
  - Вы костюм, наверное, в "Ле Конти" брали?
  Тодоров тогда посмеялся про себя: "Провинциалочка, увидела, что блестит, для нее конец света - наивысший шик". Когда затевали ремонт в квартире, Алла приказала заменить люстру в гостиной.
  - А, чем тебе эта не нравится, - Алесей посмотрел на потолок.
  - Как в казарме, твоя жена, наверное, выбирала? - съязвила Вержбицкая.
  Сконфуженный Тодоров что - то буркнул в ответ, ему стало неудобно признаться в том, что люстру купила его мама. Круглый, плоский, переливающийся плафон с простым темно - коричневым орнаментом закрывал пять ламп, и неплохо вписывался в интерьер комнаты. Алексей не понимал, что казарменного Алла нашла в светильнике.
  Когда они вошли в магазин, Вержбицкая восторженно заверещала:
  - Вот, покупай, - ткнув пальцем в произведение чисто мещанского вкуса.
  Понравившаяся ей люстра явно была сделана из полистирола в виде пяти цветков поднятых вверх, в каждом находилось по гнезду для лампы. Между цветков выпирали прутики, изображавшие лепестки. Светло - оранжевый канареечный цвет в глубине материала переливался "Аля-перламутр". Алексей отметил что, по всей видимости, именно цвет понравился Алле, ее не оттолкнула аляповатость форм и непрактичность полистирола, который от нагревания желтел и трескался. Рядом висела действительно достойная внимания люстра из горного хрусталя, чешского производства. На ровных и пропорциональных формах приятно было остановить взгляд. Свет, преломляясь в гранях подвесок, создавал радужное сияние. По стоимости светильник был даже дешевле.
  - Ну что ты, посмотри сюда, - Алексей показал Вержбицкой на понравившееся ему произведение искусства.
  Алла, обратив свой взор, нехотя согласилась - преимущество было очевидным:
  - Да ты прав. А мне все равно та нравится.
  Алексей понял, что является критерием для Мадам при покупке той или иной вещи - возможность пустить пыль в глаза односельчанам, и поразился ее низкопробному вкусу. Наивные представления о красоте у Вержбицкой, Тодоров сравнил с повадками ворон, которые хватают все что блестит. Как ее поражала дорогая обстановка в офисах других фирм, где они вместе бывали. Её восторг при этом был аналогичен восторгу от нахождения в кабинете директора "Орфея". "... Скрутите быстрей канарейкам шеи...", - вспомнились строчки Маяковского, посвященные обывателям и безвкусице.
  "Окружающий меня антураж - дорогой офис, подчинение сотрудников фирмы, личный шофер, машины, "дорогой" костюм. Какая любовь! - она радовалась обладанию мной как хозяином дорогих вещей и денежным спонсором ее материальных затрат. Оказывается все просто", - горько резюмировал Алексей.
  Сколько подобных выводов, доказывающих низость Мадам, делал Тодоров. Но как слаба человеческая натура и как искусно злодейка плела паутину интриг, как ткался ковер бессовестной лжи и обмана. Стоило Алле ласково улыбнуться и посмотреть Алексею в глаза, и пропадали все возникающие подозрения напрочь. Душа наполнялась нежностью и любовью. Снова хотелось жить, улыбаться, радоваться и обхватить весь мир распростертыми руками от одной милой улыбки и нежного взгляда, по-детски широко открытых глаз, в которых кроме искренности и чистоты ничего более нельзя было прочитать.
  - Какой талант! - восхитился Алексей.
  Как пелена спала с глаз. После того как он перевернулся в машине, разум будто очистился: "Я всего лишь трамплин для ее последующего восхождения. Какой глупец! Все было слишком красиво, чтобы быть правдой". Тодоров снял обручальное кольцо и, достав молоток, несколькими ударами смял его в лепешку: "Проститутки намного честнее. Они говорят прямо и без обмана, сколько берут за удовольствие...Кстати...". Поворошив ворох газет, и найдя объявление о "незабываемом отдыхе" набрал номер. Ответил приятный женский голос:
  - Алло.
  - Здравствуйте, я хотел бы отдохнуть.
  - На какое время? Сколько девушек? - поинтересовался приятный голос.
  Алексей хотел прекратить свою пытку, и не мог больше оставаться один:
  - Девушку на ночь.
  
   Глава 6
  
   Подвернулся счастливый случай наладить надежный канал для поставок бензина. На Туртасском нефтехимическом комбинате, находящемся в трехстах километрах от Новотуринска из продуктов переработки газа производился специальный бензин, и имелась лицензия на экспорт в Казахстан. Комбинат, учитывая трудности с оплатой, не торговал напрямую с Казахстанскими предприятиями, и поэтому не имел надежных покупателей. Нефтехимический гигант заключал договора и отпускал бензин партиями не менее 20000 тонн, и после полной предоплаты. "Орфей" в силу финансовых возможностей мог приобретать небольшие партии. Используя личные связи, Тодоров вышел на генерального директора комбината и смог заключить выгодный контракт на отпуск партиями в 1000 тонн.
  Это был прорыв. Алексей обалдел от удачи. Специальный бензин не подпадал под таможенные пошлины и акцизы. Учитывая расходы по доставке и реализации, выходило триста процентов прибыли, за период оборачиваемости вложенных денежных средств в пятнадцать - тридцать дней. Отпадала необходимость в закупках зерна, с вывозом которого из суверенного государства была масса проблем. Появилась реальная перспектива не просто выкарабкаться из финансовых трудностей, а обогатиться на всю оставшуюся жизнь, и обеспечить несколько последующих поколений.
  Провернув первую сделку по продаже партии специального бензина в Казахстан, "Орфей" получил приличную прибыль. Алексей решил начать новую жизнь и на вырученные деньги приобрел новую автомашину - "девятку", умопомрачительную по красоте перламутрово-красного цвета. Двигатель объемом 1.7 литра позволял по дороге уверенно обходить все легковушки. Посетив, дорогой бутик, модно приоделся и решил подружиться с какой-нибудь очаровательной, обязательно молоденькой девчонкой. Как будто почувствовав, какие - то невидимые источавшие из Тодорова флюиды, в один из дней, к нему в кабинет вошла Марианна - юная стриптизера из ресторана "Питерский". Алексей помнил ее прекрасную стройную фигуру в свете разноцветных огнях подсветки. Когда она села напротив Алексея, у него на миг остановилось дыхание. Он с восторгом смотрел на посетительницу, в душе нарастала огромная как снежный ком радость. "Ну, теперь я тебя не отпущу", - дал себе слово Тодоров.
  - Марианна - это ты?! - наконец опомнившись от неожиданности, выдавил он из себя.
  - Да, я Алексей Александрович, решила вас навестить.
  - Я очень рад, хорошо выглядишь.
  Обольстительница улыбнулась, она видела, что Алексея распирает от радости. Вечером они сидели вдвоем в клубе "Золотой дракон" и наслаждались общением друг с другом. Алексей был в новом элегантном костюме, и в галстуке, купленным ранее в Германии. Разноцветный, в умопомрачительном, футуристическом стиле, галстук мог оживить любой самый строгий костюм и создавал вокруг очень жизнерадостную атмосферу. Они танцевали, разговаривали, смеялись.
  - Марианна - какое красивое у тебя имя. Ты появилась в такой момент моей жизни, когда ты мне очень нужна. А почему только сегодня, ведь с того вечера прошло уже почти полгода?
  - Знаете, я подумала, что вы ведь хотели не меня а, как и все другие - моего тела. Считают, если раздеваюсь на сцене, значит проститутка. А сегодня вспомнила о вас и нашла визитку.
  После, когда ехали в машине по ночному городу, Алексей под предлогом: "нужно срочно позвонить по делу", завлек Марианну к себе в квартиру. Делая вид, что набирает какой-то номер телефона, он краем глаза наблюдал за своей соблазнительной гостьей. Девушка поджала свои тонкие красивые губки, у нее явно пропало настроение. Она предчувствовала, для чего была приглашена в жилище холостяка. Алексей нахмурился, он не хотел испортить чудесный вечер и потерять только что обретенную надежду на счастье. Не хотелось, чтобы их встреча превратилась в мимолётную связь. Он видел, что Марианну одолевали те же чувства. Тодоров решил не форсировать события и после сделанного "звонка", предложил отвезти её домой. В машине, по дороге к ее съемной квартире, Марианна смотрела на Алексея нежно и благодарно.
  Отношения с Марианной развивались по нарастающей. Вскоре она переехала жить к Тодорову. Алексей не мог поверить, что обладает красотой этого идеального тела. Молодая восемнадцатилетняя девушка уже имела достаточный негативный жизненный опыт, полученный ею от общения с завсегдатаями ночных клубов и казино, не обремененных моралью и с навсегда утраченной совестью. До встречи с Алексеем она разочаровалось в жизни, ее тяготила мерзкая проза окружающей действительности.
  Их отношения были скорее платоническими. Как чуткий садовник ухаживает в оранжерее за нежным цветком, так и Алексей относился к ней трепетно и бережно. Она казалась ему хризантемой - такая же хрупкая, нежная, незащищенная.
  Марианна называла Тодорова строго на "Вы", чем нимало его смущала:
  - Хризантема моя, ты ставишь меня в неловкое положение.
  - Вы говорите в том смысле, что: "Отцвели уж давно хризантемы в саду..."?
  - Ну что ты ласточка, ты только расцвела тебе всю жизнь цвести.
  Вскоре у него на работе освободилось место секретаря. Однажды вечером, возвращаясь после работы, домой, Алексей увидел на улице, как Тоня садится в белый "Лексус". Тодоров решил поинтересоваться, с кем его секретарь ездит на дорогой машине и, записав номер, продиктовал по телефону в РУБОП. На следующий день знакомые сообщили, что хозяин представительной иномарки является членом уголовной группировки и доводится племянником известному в криминальных кругах авторитету. Секретарь имела доступ к конфиденциальной информации об активах, о финансовых потоках, о коммерческих проектах и, если она стала работать на бандитов, тогда "Орфею" не сдобровать. Вечером после закрытия офиса Алексей незаметно прошел за девушкой. Машина поджидала ее на том же месте, что и в предыдущий день. Дружба с молодым человеком предосудительной не является, если бы он не был членом банды занимающейся вымоганием денег из бизнесменов, и если бы Тоне нечего было скрывать, ее ожидали бы у входа в здание, а не за два квартала. Вопрос - "Увольнять или не увольнять?", означал - "Быть или не быть?" На другой день Алексей, под предлогом о предстоящей модернизации забрал из приемной компьютер. Косте Клевцову поручил перекоммутировать в мини-АТС городской номер из приемной в его кабинет, объяснив:
  - Предстоят важные звонки от покупателей, необходимо, чтобы ты брал трубку и без промедления разговаривал с ними.
   Вызвав главного бухгалтера Остоженко, разъяснил ей ситуацию:
  - Таисия Васильевна, никакой информации, никаких бумаг секретарю не давать и проследите, чтобы она без вас не оставалась в помещении бухгалтерии. Об том, что я вам сказал, знаю только я и вы.
  Выдумывать повод для увольнения не было нужды, так как Тоня любила опаздывать на работу, чем вызывала постоянное раздражение у директора. Проходили дни, но секретарь почему-то стала приходить вовремя, Алексей не находил себе места от злости, что не может осуществить задуманное. Наконец долгожданный момент настал - Антонина Комарова опоздала на целых полчаса. Еле-еле скрывая свое удовлетворение, Алексей объявил приговор:
  - Тоня, я тебя предупреждал бессчётное количество раз, что не потерплю разгильдяйства. Пиши заявление "по собственному желанию".
  Девушке так и не стала ясна истинная причина увольнения. Упредительные меры оказались не напрасны. Уже на следующий день, когда за Комаровой в последний раз захлопнулась дверь офиса, Тодорова посетил "племяш", весьма осведомленный в делах "Орфея", с недвусмысленными угрозами:
   - Если не станешь с нами работать - грохнем.
  Алексей, во всем соглашался и кивал головой как китайский болванчик:
  - Да, да, конечно, будем друзьями, рад был с вами познакомиться, заходите почаще. Идемте, я вас провожу.
  Тодоров записал номер машины, в которой бандит отъехал. Потом, достав из кармана портативный диктофон, прослушал сделанную запись состоявшегося "делового разговора". "Панасоник" не подвел, качество записи оказалось отменное. Вот так и проходят будни бизнесмена - в одном кармане пистолет, в другом диктофон, по-другому заниматься бизнесом в России невозможно. Одни уголовники приходят, другие уходят. Через сорок минут бандит давал показания в Новотуринском РУБОПе, а спустя некоторое время предстал перед судом за вымогательство и проклинал тот день, когда узнал, что в русском алфавите есть такие буквы - "О. Р. Ф. Е. Й.".
  Тодоров устроил Марианну на освободившееся место. Остоженко презрительно фыркнула, а Стасенко недовольно повела головой, когда Алексей представлял новую сотрудницу.
  
  Для организации торговли нефтепродуктами в Казахстане, необходимо было решать множество задач. Найти платежеспособного покупателя даже на один вагон в пятьдесят тонн бензина представлялось большой проблемой. Успешная торговля могла происходить при реализации десяти - пятнадцати тонн, то есть по одному бензовозу, но многократно возрастала стоимость доставки горюче-смазочных материалов с Туртасского "Нефтехима" до потребителя автомобилями по сравнению с железнодорожным транспортом. Рентабельность торговых операций также значительно снижалась, из-за необходимости сопровождения и таможенного оформления мелких партий. "Орфей" терял пятьдесят процентов от торгового оборота! Соответственно необходимо было доставлять ГСМ железной дорогой, организовать хранение и реализацию. Для этого нужно будет зарегистрироваться в Казахстане как субъект предпринимательской деятельности, заключить договор аренды с местным предприятием, имеющим емкости для хранения и подъездные пути, и получить железнодорожный адрес.
  Затраты по инкорпорации иностранной фирмы в Казахстане были несоизмеримо выше, чем регистрация предприятия с иностранным участием, а по времени процедура занимала полгода, и получать разрешение на регистрацию инофирмы приходилось в Алма-Ате. Для учреждения дочернего предприятия, в виде Общества с ограниченной ответственностью с участием Казахстанского предприятия или гражданина требовалось максимум две недели. Также отдельное предприятие будет служить страховкой "Орфею", принимая на себя возможный удар в случае непредсказуемых действий государственных органов власти - таможни, налоговой инспекции и так далее. Владение двумя третями уставного капитала, даст квалифицированное большинство голосов, и позволит полностью управлять предприятием, а также обеспечит контроль за сохранностью материальных ценностей. Преимущества организации работы через Общество с ограниченной ответственностью были очевидны.
  В дальнейшем, инвестируя прибыль, "Орфей", через дочернее предприятие, скупая по сложившимся низким ценам участки земли, сможет развернуть сеть автозаправочных станций. Розничная торговля увеличит прибыль еще на пятьдесят процентов с оборота.
  Для осуществления стратегической схемы торговли, Тодоров стал собираться в поездку. Заодно, нужно было решать проблему с не поставкой муки из Акмолы. Арбитражный суд Казахстана "отфутболивал" исковые заявления "Орфея" к "Окраине", и Тодоров решил надавить на "Окраинских" ребят с другой стороны. Дело, могло получиться только при поддержке Новотуринского "Энергомонтажа". Директор "Энергомонтажа" Комольцев к просьбе отнесся с пониманием:
  - Хлебнули мы горя в Казахстане, сочувствую вам. Сейчас подготовим официальное письмо, и ещё я напишу личную записку директору ТЭЦ.
  Спустя полчаса бумаги были готовы. Тодоров прочитал в записке: "Дорогой Петр Николаевич фирма "Окраина" не выполнила договорные обязательства по обеспечению переправки денег в Россию, перечисленную им за выполненные "Энергомотажем" работы на Акмолинской ТЭЦ и сейчас эти деньги нужно отозвать из "Окраины" вплоть до Арбитражного суда. Убедительно прошу Вашего содействия в этом деле, и окажите всевозможную помощь Тодорову А. А."
  Комольцев на прощание пожал руку:
  - Желаю успеха.
  Предстоял непростой диалог с непорядочными людьми и Алексей решил поехать вместе со знакомым парнем из правоохранительных органов - Виктором Кушнаревым. В дальнюю дорогу собирались не долго, погрузили дополнительно еще одно запасное колесо. Взяли несколько канистр, с бензином, чтобы не угробить мотор всякой дрянью, отпускаемой на автозаправках в Казахстане. Перед границей еще раз заправились топливом "под завязку".
  Осень позолотила березовые рощи. Ясная сухая погода позволяла развивать высокую скорость. Любопытные суслики, присев на задние лапки, удивленно смотрели на проносящийся мимо них по дороге перламутрово-красный болид. Если бы животные могли думать, наверное, они бы посмеялись в душе над суетливостью людей:
  "Что за странные создания эти двуногие существа, сделали грохочущие, вонючие железки и носятся зачем-то по степи. Как хорошо ходить по земле, радоваться ласковому солнцу, кушать сладкие зернышки, заводить потомство и воспитывать их в своих теплых норках. Что может быть лучше?".
  
  После "августовского переворота" деловые отношения с Вержбицкой сохранялись. В соседнем государстве других знакомых, кому можно было доверить крупные материальные ценности, у Тодорова не было, и он решил поручить ответственное дело ей. Они встретились в Кзыл-Жаре, куда Алла приехала, чтобы начать регистрировать предприятие.
  Алексей объяснил, чем она будет заниматься:
  - Директор предприятия должен организовать реализацию нефтепродуктов. В твои обязанности будет входить: растаможивание грузов, обеспечение сохранности хранения, отпуск бензина, прием наличных денег и отправка в головное предприятие.
  От захватывающих перспектив у Мадам разгорелись глаза:
  - Значит у тебя всё хорошо?
  - Если наладим торговлю, всем будет очень хорошо.
  - Пошли в гостиницу...
  В лучшем отеле сняли номер "Люкс". И Алексей пропал, он забыл, что решил навсегда покончить со своими чувствами к Алле, он забыл про все ее измены, он забыл, что дома его ждет умопомрачительной красоты девушка, он все забыл... Он утонул в омуте страсти, он ласкал ее и не мог насладиться. Он парил в небесах, он горел, он любил...
   "Заплывы на длинные дистанции" следовали один за другим, и Алла взмолилась:
  - Дай дух перевести, отдохни!
  После чего, пошатываясь, и держась за стенки, направилась в ванную комнату. Приняв водные процедуры, вытирая мокрое тело полотенцем, набрав по телефону номер, Алла с томным придыханием в голосе стала ворковать:
  - Иван Францевич, узнали?.. У меня к вам подарок обещанный. Я в "Парнасе" остановилась...
  Обнаженная женщина раздвинула ноги и стала медленно поглаживать полотенцем по сокровенному месту, голос стал ниже:
  - Когда же вы освободитесь? Никогда? Вы меня как девочку разводите... Алла стала поглаживать соски:
  - Так, когда?.. До свидания.
  Мадам в сердцах бросила трубку, зло выговорив:
  - Кренкель, скользкий тип - и "да" и "нет". Ничего конкретно не говорит, как рыбак водит рыбу на крючке, и не вытаскивает, боится, что может сорваться.
  Алексей не мог долго наблюдать столь завораживающую сцену:
  - "У постель" дорогая.
  - Ты сегодня неугомонный.
  - Да солнце мое, - приговаривал любовник, обнимая вожделенную женщину.
  
  Посетили юриста. В течение одного дня он подготовил учредительные документы. У нотариуса заверили Устав и учредительный договор, после чего отдали все бумаги на регистрацию предприятия.
  По пути к юристу Алла спросила:
  - Как предприятие назовем?
  - "Арго" - поплывем за золотым руном, как аргонавты.
  - Романтично. Давно хотела тебя спросить, а почему ты свою фирму назвал "Орфей"?
  - Орфей - певец в мифах древней Греции. Дарил радость людям своим пением, голосом мог зверей, укрощать дикие силы природы. За своей возлюбленной спустился в Аид - царство мертвых. Также и холдинг "Орфея" идет сквозь дикие силы чиновников, а я спускаюсь за любимой в царство мертвых - в государство Казахстан.
  - Не надо, так мрачно.
  - Конечно любимая.
  - Кренкель сказал мне завтра позвонить, поэтому я останусь в Кзыл-Жаре. Я ведь до сих пор не смогла ему подарок отдать. То его нет, то некогда. Слушай, я все равно с ним вопрос решу по разрешению на вывоз пшеницы, оставь денег я зерно у фермеров закуплю.
  Алексей отсчитал денег. При виде купюр Алла повеселела:
  - Счастливо тебе в Акмолу съездить, буду ждать...
  
  При выезде из города мотор "девятки" "зачихал" и заглох.
  - Электроника, ...б ее мать, - в сердцах выругался Виктор.
  Он не вылезал из-под капота добрых два часа. Стемнело.
  - Александрыч, не заводится, что делать будем?
  - Стоянку найти нужно, завтра отремонтируем.
  Договорившись со сторожем, какой - то близстоящей организации, вручную закатили машину на огороженную территорию. К "Парнасу" подъехали за полночь. Тодоров устроил своего спутника и пошел к оставленной им ненаглядной. В номере оказались гости - трое одинаково коротко подстриженных молодых парней. Веселая компания явно не ожидала увидеть кого-либо. На столе стояли открытые бутылки с водкой и шампанским, разложена закуска. Из стоящего неподалеку магнитофона слышалась громкая музыка. Смутившаяся было на мгновение, Вержбицкая быстро пришла в себя:
  - Леша, как хорошо, что ты вернулся. А вот ребята меня защищают. Представляешь, в ресторане, на меня какой-то тип "наехал", а ребята его на место поставили, Проходи, что ты стоишь?
  Алексей, оценив ситуацию: "Нужно вызывать подкрепление", позвонил Кушнареву в его номер:
  - Виктор, зайди к нам в двести двадцатый, поужинаем.
  После появления квадратоподобного друга Тодорова, юнцы вспомнили, что у них есть очень срочные дела и поспешили на выход.
  - Зря время не теряешь дорогая...
  - Ты что-то подумал?! Смешно, я ведь должна была их отблагодарить.
  - Ты зачем в ресторан ходила?
  - Поужинать.
  - С деньгами, что я тебе на зерно дал?
  - Подумаешь, взяла немного.
  - Давай сюда.
  Мадам с видом оскорбленных чувств швырнула на стол пачку денег:
  - На, пересчитай.
  Алексей молча забрал деньги, встал и направился к выходу. Алла бросилась к нему на шею:
  - Стой, подожди. Ну что ты подумал? Что я с тремя?.. Дурачок.
  Его губы, пытавшиеся, что-то возмущенно пробормотать она залепила своими медовыми и пряными устами.
  "Боже мой, я люблю ее! И не могу с этим справиться! Какой я безумец!", - пронеслось у Тодорова в одурманенной голове.
  
  Утром осмотрели машину. Неисправность в системе зажигания оказалась пустяковой, и ее быстро устранили. Через десять часов беспрерывной езды представители "Орфея" добрались до Акмолы.
  Директор ТЭЦ Шестаков долго не соглашался с доводами Тодорова:
  - Ну что вы, как мы отзовем деньги обратно? Мы перечислили их по официальному письму.
  - У вас нет договора с ООО "Окраина", они ведь вам никаких услуг не оказывали. Соответственно юридически перечисление денежных средств можно признать не имеющее оснований. Мы отдадим вам половину суммы, если вы нам поможете вернуть деньги.
  Шестаков задумался, и нерешительно произнес:
  - Ну что же, давайте попробуем. Я приглашу юриста.
  Юрисконсульт, изучив суть вопроса, на отрез отказался что-либо делать:
  - Вы нас хотите втянуть в криминальные разборки.
  - Это не криминальные разборки, а помощь вашим партнерам. Вы поймите, по-другому деньги вернуть невозможно.
  - Обращайтесь в милицию.
  - Вы знаете, что мне в милиции ответят - пошлют подальше...
  - Мы не будем вмешиваться в это дело.
  Шестаков развел руками:
  - Ничем не могу помочь.
  Офис ООО "Окраина" был закрыт, а из расспросов работников, располагавшихся вблизи организаций выяснить, что-либо не представлялось возможным.
  Алексей заехал в областное УВД, где оставил заявление в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Как и было заведено в милиции, результата в дальнейшем никакого не последовало.
  
  На обратном пути Алексей заехал в Софиновку. Фирма "Арго" была зарегистрирована. Необходимо было решать с местом хранения бензина и железнодорожным адресом. Вержбицкая предложила:
  - Поедем к моему брату в Куровское, там крупнейшая нефтебаза. Тем более если будут знать, что начальник милиции в деле - ни одна капля бензина не пропадет.
  Начальник Куровского районного отдела милиции - Олег Петрович Саленко попал на свой пост с год назад. Место было "хлебным". То и дело к нему обращались друзья, знакомые, друзья знакомых и всевозможные нужные люди, с просьбой провести через границу, минуя таможню машины с мясом, зерном, маслом и прочим и прочим. Петрович в силу своих возможностей оправдывал возложенное доверие. Ширились связи, рос авторитет. Его уже прочили в Акмолу в начальники столичного ГУВД, а оттуда прямая дорога в министерство. В общем, карьера складывалась весьма благополучно. Остался позади досадный случай в Софиновке, когда он все мог себе испортить. Управляющий местным районным пенсионным фондом Ишмухаметов истратил на строительство личного дома годовой бюджет организации - пенсии беспомощных стариков. Пенсионерам не выплатили за год ни одной пенсии. По их многочисленным жалобам Саленко возбудил уголовное дело. В тот же день ему позвонил глава администрации района Калиев.
  - Саленко ты знаешь, что Ишмухаметов мой друг?
  - Нет, не знаю, Ильяс Кажмуратович, - раболепно залепетал начальник районной милиции, у которого замерло сердце от угрожающего тона районного руководителя. Саленко по должности, прекрасно знал, что промотавший пенсии управляющий входил в кабинет к Калиеву без стука.
  - Так знай теперь, чтобы сейчас же дело закрыл.
  В трубке раздались гудки. У Саленко на лбу выступила холодная испарина. Вот так легко и просто можно было лишиться своего кресла. Забылось недолгое время Перестройки, когда можно было работать без начальствующего окрика. По внутренней связи он набрал номер кабинета следователей:
  - Никифоров!
  - Здравия желаю, Олег Петрович, - ответил следователь
  - ...б твою мать, из милиции вылететь хочешь?
  - Никак нет товарищ майор.
  - Я засекаю время Никифоров, через десять минут ты мне заносишь постановление о прекращении уголовного дела по отношению к гражданину Ишмухаметову.
  - Так вы же сами...
  - Молчать, делай, что тебе говорят! - заорал вышедший из себя начальник.
  Ровно через десять минут гражданин Ишмухаметов оказался честным человеком. Петрович перевел дух и позвонил Калиеву:
  - Извините за беспокойство Ильяс Кажмуратович, ваше указание выполнено.
  - Ну ладно, Саленко у меня запрос на тебя лежит. Что хочешь в Куровский райотдел начальником?
  - Так точно, - Петрович напрягся. Куровский район был самым блатным, на его территории находился областной центр, и начальник милиции всегда пользовался благосклонностью главы администрации области. С момента развала СССР, через приграничный район шли значительные потоки грузов из Казахстана в Россию. Проверяющим от милиции всегда хватало на хлеб с маслом и с черной икрой.
  "Блин, сейчас зарубит, пропадать мне в Софиновке, если не хуже", - обливаясь потом, думал соискатель выгодной должности.
  - Парень ты видно неплохой, дам я тебе рекомендацию, - сановно облагодетельствовал глава района.
  Саленко не мог опомниться, только что он находился, чуть ли не на краю пропасти, как вдруг сбылась его мечта о переводе в Куровский район. Из размышлений о превратностях судьбы его вывела секретарь:
  - Олег Петрович, к вам пенсионеры просятся на прием, что сказать?
  - Нет меня, нет.
  "Бля... какие назойливые", - устало подумал Саленко, собираясь пойти "обмыть" свое почти решенное назначение.
  В Куровском семья Саленко приобрела дом у бывшего начальника милиции. Супруга Аксинья устроилась в школу, как и ранее учителем русского языка и литературы. Приходя с работы, она жаловалась:
  - Сокращают часы. Ввели обязательное изучение Казахского языка и литературы, а времени на его изучение дают в несколько раз больше чем русского. Разве это справедливо? Казахи постоянно подчеркивают свое преимущество - они коренная национальность в своем государстве. В школе среди учителей, как будто провели незримую черту. Казахи по одну сторону, а мы русские и другие национальности по другую. Ведь точно так же начиналось в Нагорном Карабахе. Зачем они так поступают?
  В разговорах с женой Саленко отмалчивался, он и сам видел, что творилось вокруг. Не дай бог дойдет до казахов - заподозрят русофила, и бывай здоров. На работе его шофер - казах, вел себя с ним на равных. Какой - то паршивый сержант! Всех остальных Саленко держал в кулаке. Перед начальником все ходили, чуть ли не строевым шагом, как впрочем, и положено в милицейском ведомстве.
  В семье Саленко росла дочь Оксана. Веселая общительная девчонка - подросток. Но случилась с ней беда - как кара Всевышнего, в четвертом классе у Оксаны обнаружили диабет. Похудела, стала отставать в росте от ровесников. Замкнулась в себе и больше засиживалась дома. Каждые четыре часа ей делали укол инсулина. В школе отпрашивалась с урока и в учительской мать делала ей инъекцию. Дети есть дети, кто понимал, кто дразнил. В юном возрасте заболеть диабетом - детство омрачено и вся последующая жизнь тоже. Вдобавок ко всему в Кзыл-Жаре не было лекарств. Инсулин привозили знакомые. Доза вводимого препарата постоянно росла и дошла до двадцати двух единиц. Врачи от беспомощности разводили руками, выписывали рецепты и советовали, есть больше витаминов. Оксана продолжала худеть. Для родителей не было большего горя, чем болезнь единственной дочери.
   В один из дней, когда в Куровском уже начинали топить печи, к дому Саленко подъехала легковая автомашина с Российскими номерами. Аксинья, выглянув в окно, узнала вышедшую из машины Вержбицкую из Софиновки, которая в сопровождении молодого человека направилась к дому. В поселке было не так много знакомых, и редкие гости посещали семью Саленко. Обрадованная хозяйка побежала открывать дверь.
   - Тодоров, - коротко представился гость.
  После приветствий сели за стол пить чай. Аксинья выложила на стол все припасы. Позвала Оксанку. Завязался непринужденный разговор. Гости ждали главу семьи, чтобы обсудить деловые вопросы. Саленко задерживался. Аксинья, отправив дочь готовить уроки, расплакалась:
  - Знаешь Алла, Оксанка все хуже и хуже. Аппетита нет. С детьми не играет. Врачи не могут ее вылечить. Не знаю, что делать.
  Алексея тронуло горе матери. Он сам лечил сына в областной детской больнице и испытал состояние беспомощности перед побеждающей болезнью. Два года назад заболел его Егор. Знакомая заведующая отделением городской больницы, где всегда лечился Алексей, по его просьбе устроила сына на лечение. Через два месяца врачи выдали неутешительный диагноз. Тодоров видел состояние матери и решил помочь:
  - Я смогу устроить на лечение вашу девочку в детскую больницу в Новотуринске. Оснащена импортным оборудованием. Всевозможные препараты. Прекрасные врачи. Моего ребенка там вылечили.
  Аксинья слушала, затаив дыхание. Она, как утопающая схватилась за спасительную соломинку:
  - Да, а как же...
  Вержбицкая решительно успокоила:
  - Не волнуйся, Оксана будет со мной. Все решено, мы скоро поедем в Новотуринск. Ася все сделаем.
  Позвали младшую. Ее не нужно было и спрашивать. Стоило, было взглянуть в ее радостные глаза. Приехал с работы хозяин дома. Обсудили все вопросы. Обговорили и процент за участие Петровича.
  - Я лучше бензином возьму, - выдал он свое резюме.
  Тодоров согласился. Напоследок Саленко заверил российского бизнесмена:
  - Ты не беспокойся, отправляй топливо под мою личную гарантию. Ни одного грамма не украдут пока я начальник райотдела.
  
  На следующий день Тодоров и новоиспеченный директор Вержбицкая приехали на нефтебазу. Директор Золотарев Дмитрий Иванович без возражений подписал стандартный договор ответственного хранения горюче-смазочных материалов фирмы "Арго" в емкостях нефтебазы. Стороны расписались. Чем меньше по времени горючее находилось на хранении, тем меньше были издержки, поэтому необходимо было подыскивать как можно больше покупателей. Петрович по просьбе Тодорова организовал встречу с директорами бывших совхозов, а теперь акционерных обществ.
  В кабинете у начальника районной милиции, сидел какой - то мужичёк в очках и в кургузом пиджачке. Говорил личный шофер:
  - Вот водила пьяный нахулиганил. Морду набил жителю Куровского, статья голимая. Ну а председатель Валерий Иванович, к нам с пониманием. Хочет дружить.
  Саленко одобрительно закивал головой:
  - Ну что же, когда с нами дружат, и мы готовы навстречу пойти. В отделе ремонт нужно делать. Подвозите, что сможете. А ваш дебошир пусть пока у нас отдохнет, денька три. Может в мозгах прибавится.
  Председатель колхоза обрадовано стал благодарить:
   - Спасибо, мы земляки, должны помогать. Я понимаю, здание старое. Для ремонта все предоставим. У меня с собой в машине есть кое-что.
  - Канат покажет, где разгрузиться, - напутствовал покладистый начальник милиции, - И ещё, вот представитель российского бизнеса Тодоров Алексей Александрович предлагает топливо. Подожди, скоро твои коллеги подъедут, вместе обсудите. Нужно тебе ГСМ?
  - Конечно, нужно.
  Из окна кабинета, Алексей увидел как грузовая машина с выведенным на борту названием "АО Рассвет" отъехала от райотдела в сторону дома Саленко.
  Постепенно в кабинете стали собираться директора сельхозпредприятий. Когда все собрались, Алексей выступил с коммерческим предложением. У бывших совхозов не было денег, чтобы оплатить топливо. Разговор пошёл о бартере. Труженики полей зачесали затылки, их не устраивал эквивалент обмена. После дебатов пришли-таки к единому мнению и решили "обмыть" намечавшийся взаимовыгодный проект.
  Выехали за поселок, в открытое поле. На капоте, одной из машин разложили прихваченные с собой шашлыки, зелень и водку в запредельном количестве. Произнесли первый тост "За совместный бизнес", затем второй "За дружбу между народами", третий "За дам" и так далее. Дул пронизывающе-холодный ветер, Тодоров продрог и решил согреться спиртным.
  Постепенно от деловых речей перешли к более приземленным темам. Один моложавого вида председатель заговорил с располагающей к общению Вержбицкой:
  - Алла, вы не смотрите, что мы люди не первой молодости как говориться: "Старый конь борозды не портит..."
  - Но и пашет не глубоко...
  - Ха - ха - ха, - громкий смех, казалось, потряс все пространство над неубранным полем.
  - С кем ты спорить собрался, да она любого мужика за пояс заткнет, - восхищенно заметил Петрович, который уже еле стоял на ногах.
  Когда все было съедено и выпито, участники полевого застолья стали постепенно разъезжаться.
  
  Природа будто взбесилась. Стеной стоял дождь. Дворники не успевали смахивать струи воды. Фары высвечивали впереди не более полуметра. Вслед за ослепляющей молнией раздавались, оглушительные раскаты грома. Казалось, что разряд молнии падает перед самым капотом машины. Виктор вплотную приник к лобовому стеклу, пытаясь, хоть что-нибудь рассмотреть впереди. Алексей надрался как последний сапожник, последнее, что он помнил, как он хотел раздеть Вержбицкую. Сопротивление пьяному зову плоти было бесполезно. Тодоров настойчиво пытался овладеть женщиной. Любовники молча боролись на заднем сиденье. Поняв, что по-другому его не унять, Алла приспустила с себя брюки, собираясь ввести его разгоряченный орган в себя. Алексей опередил, боясь, что она опять будет вырываться, крепко схватив ее обеими руками за бедра, с силой вошел в ее тело. Женщина вздрогнула и стала извиваться от боли. Винные пары помешали завершить процесс, и насильник заснул мертвецким сном.
  
  На следующее утро Алла возмущенно отчитывала Тодорова:
  - Что ты творишь? Как ты вчера напился! Ты меня изнасиловал в другое место... Я, чуть сознание не потеряла, думала от боли крышу головой проломлю. Как не заорала, не знаю. Даже Витя ничего не заметил, чем мы занимались. Сейчас ходить не могу - болит... Поехали в Новотуринск, за тобой приглядывать надо.
  Алексей не знал, куда от стыда деть глаза. Заехали в Куровское. Их встретил встревоженный Саленко. На Петровиче не было лица:
  - Прочитал утром сводку по району: дорожно-транспортное происшествие ВАЗ 2109 красного цвета, ночью на трассе Кзыл-Жар - Софиновка, столкнулась с трактором К - 701 едущего без габаритного освещения. В результате столкновения водитель легковой автомашины и два пассажира скончались на месте. Я все телефоны обзвонил. Надо же какое совпадение!
  
  Взяли с собой Оксану Саленко. По дороге Мадам рассказала:
  - Помнишь, что вчера Петрович учудил? Напился и говорит: "Да она женой моей будет!" вот дурак, все так и упали!
  - Так он тебе не брат?
  - Нет, он очень близок нашей семье, я его, поэтому братом называю.
  Тодоров одолели раздумья: "Бааа... значит, их связывают не родственные связи... и начальник милиции в ее сетях! Какой талант!"
  Въехали на территорию Новотуринской области. Алексей все не решался сказать любимой, о том, что в его квартире живет молодая девушка. Он решился на этот шаг только, когда проделали две трети пути, рассудив: "Обратно возвращаться поздно, а пока доедем, поутихнет", и доложил о своем "грехопадении". Алла молчала, затем негромко стала накручивать ситуацию:
  - А почему ты мне раньше не сказал? Я понимаю почему - обратно уже не поеду, и перед городом еще время есть, чтобы успокоиться, а то не ровен час, ей глазенки выцарапаю.
  Позднее в своей квартире Тодоров испытал сильнейшее унижение за всю свою жизнь. Ему пришлось объяснять Марианне, почему она не может более проживать в его квартире, должна собрать вещи и уехать из квартиры, а также не может более работать в "Орфее". Девушка своим благородством, чуть не убила Алексея:
  - Алексей Александрович, я все понимаю, не нужно ничего объяснять.
  Тодоров понял, что он последний негодяй - Марианна потеряла из-за него работу, и ей нужно было искать место, где можно приклонить голову.
  На следующий день Оксану определили в больницу. Тодоров с головой окунулся в рабочие будни.
  Для оплаты бензина требовалась приличная сумма денег, которой в "Орфее" не было. Поступавших средств от продажи векселей, едва-едва хватало, чтобы оплачивать ранее проданные векселя. Ситуация становилась угрожающей. Только торговля ГСМ в Казахстане могла спасти от финансового краха. Чтобы оплатить первую партию в 1000 тонн бензина и, наконец, запустить механизм торговли, Тодоров решил расстаться с крупным пакетом акций местного банка. "Орфей" являлся крупным акционером банка "Тураинвест". Коммерческий банк не обладал большими активами, для его развития требовались инвестиции и, представлял интерес только в случае скупки контрольного пакета, чтобы стать "карманным банком" какой-нибудь финансово - промышленной группы. Соответственно покупателей долго не находилось. Спустя пару месяцев, к "Тураинвест" проявился интерес. Крупное производственное объединение "Сибгаз" находилось на севере Новотуринской области, производило товарный бытовой газ и имело крупные обороты. "Газовикам" необходимо было иметь "свой" банк в областном центре, для обслуживания крупных финансовых потоков. Продавец и потенциальный покупатель ценных бумаг никак не могли сойтись в цене. Продолжительные переговоры не приводили к конечному результату. Фактор времени был на стороне "Сибгаза", дальнейшее затягивание грозило сорвать сделку и похоронить холдинг Тодорова. Алексей решился продать ценные бумаги по цене в два раза ниже запрашиваемой, и покупатели согласились. Наконец документы по переоформлению акций были подписаны, но началось затягивание оплаты со стороны "Сибгаза".
  
  Глава 7
  
  Аксинья Саленко мчалась в Новотуринск, не давая шоферу сделать ни одной остановки. После разговора по телефону с лечащим врачом она чуть не лишилась дара речи. Лицо у матери было мокро от слез, она как будто второй раз обрела своего ребенка. Ехали по самой короткой дороге, сквозь лес и глухие деревни. Через шесть часов после отъезда из дома она смогла обнять свою Оксанку в палате Новотуринской Областной детской больницы.
  В кабинете заведующая эндокринологическим отделением строго отчитывала:
  - Ваша девочка могла умереть в любой момент, если бы ее не привез на обследование ваш знакомый. В Казахстане ее лечили неправильно. Лекарство, которое ей вкалывали совсем не подходит, могла случиться кома.
  - Да, у нас даже элементарного аспирина нет.
  - Мы нормализовали состояние. Снизили с двадцати двух единиц до семи. Еще один курс и можно еще понизить.
  Оксана за месяц окрепла, румянец играл на щеках. Она была жизнерадостна и весела.
  
  Врач продолжила:
  - Девочке необходимо постоянно измерять содержание сахара. Также нужно приобрести портативную шприц-машинку.
  Позднее Вержбицкая успокоила:
  - Купим Ася, поездим по аптекам.
  В тот же день, вечером перед отъездом Алла исполнила обещание:
  - Бери аппарат. Нашла на базаре, за двести долларов сторговалась.
  У Аксиньи от услышанной суммы подкосились ноги, ее зарплата учителя не превышала двух долларов. Она предусмотрительно взяла с собой золотую цепочку с кулоном, купленную еще в застойные времена. Она достала золото и передала Вержбицкой:
  - На, возьми.
  Мадам оценивающе повертела в руках и положила в карман:
  - Постараюсь продать за двести баксов.
  Аксинья не могла отделаться от мысли, что Вержбицкая как будто примеряла цепочку на себя. Потом в Казахстане ей предложили шприц-машинку за пятьдесят условных единиц. Аксинья только покачала головой, вспомнив Мадам.
  Из больницы она поехала в офис "Орфея", чтобы поблагодарить Тодорова. Аксинья, когда зашла в приемную и увидела столпившихся посетителей, подумала, что придется ждать, но Тодоров вышел из кабинета и пригласил войти. Она смотрела на Алексея и не знала, как выразить к нему свою признательность. Он стал для нее самым родным и близким человеком. Он спас ее единственную дочь.
  - Я хотела заехать и сказать вам спасибо!
  Алексей понимал ее чувства, но в этот момент ему некогда было разговаривать. Отовсюду на него оказывалось давление. Круг сужался. В приемной ожидали двое вкладчиков. Он знал, что сейчас его будут терзать, как на пытке одним вопросом: "Когда вернешь деньги?", а он будет твердить: "Не волнуйтесь, у нас временная задержка, все выплатим". Поэтому сейчас все его мысли, были заняты предстоящим мучительно больным разговором. Он только кивнул в ответ на слова матери Оксаны. В кабинет вошла главный бухгалтер, и заупокойным голосом стала причитать:
  - Алексей Александрович пришел Хлыстов, грозится все разнести и нас тоже, если не выплатим деньги. Он у вас в приемной сидит.
  - Сейчас разберемся.
  Аксинья поняла, что ей нужно идти:
  - Я вам благодарна на всю жизнь Алексей Александрович.
  Обернувшись на выходе, она посмотрела на Тодорова, он сидел застывший в одной позе, уставившись в одну точку. Пробыв в офисе "Орфея" всего несколько минут, она физически почувствовала какую-то обреченность, витавшую в воздухе: "Достается ему, и все-таки нашел время для моей Оксанки! "Мой" обещал помочь, ему обязательно нужно помочь!"
  - Едем домой, - садясь в машину, с вздохом облегчения сказала шоферу счастливая мать с дочерью.
  Хлыстов был одним из крупных вкладчиков "Орфея". В кассе денег не было, и ему не могли оплатить вексель. Поступления ожидались только от новых клиентов вкладывающих деньги в "Орфей", которых с каждым днем становилось все меньше и меньше. Разъяренный векселедержатель ворвался в директорский кабинет:
  - Где мои деньги? - заорал он.
  Алексей сохранял спокойствие:
  - Не беспокойтесь, у нас задержка. Не можем вывезти продукты из Казахстана.
  - Я тебе дам продукты, выкладывай мои десять миллионов.
  - Я вас прошу подождать неделю.
  - Ну, подождите Иван Васильевич, продукты поступят, через неделю сможем вам отдать, - вступила в разговор Остоженко.
  Клиент, поняв, что денег ему сейчас не отдадут, несколько "смягчился":
  - Ладно, господа, если через неделю не будет, можете гробы заказывать.
  Хлопнула дверь, сотрясшая стены, с потолка посыпались кусочки краски.
  - Что делать то будем Алексей Александрович?
  - Что делали, то и будем делать.
  - Ох, тяжело..., люди идут, а мы как попугаи повторяем одно и тоже: "Подождите, подождите". Все делаем, чтобы успокоить, но сил уже нет. Не знаю, что дальше...
  
  Каждый день Алексей звонил брату Вержбицкой, который по ее уверениям занимался пробиванием разрешения на вывоз двухсот тонн зерна закупленного Аллой на деньги "Орфея" и каждый раз слышал неутешительный ответ:
  - Еще госзаказ не выполнен, граница закрыта Александрыч. Я бы с удовольствием, но что поделаешь, с властями не поспоришь.
  От услышанного, настроение становилось все мрачнее. Тодоров уже много времени находился в нервном, перевозбужденном состоянии от катастрофического финансового положения компании. Вкладчики требовали денег. "Орфей" существовал тем, что брал деньги у одних, а отдавал другим вкладчикам. Между тем давление кредиторов усиливалось. Каждый день рос долг от выплаты процентов за использование заемных средств. Алексей понимал, что если прекратиться поступление новых вкладов, то хрупкая плотина рухнет и финансовую компанию захлестнет поток долгов. Женщины из бухгалтерии выкручивались и убеждали вкладчиков как могли. При наступлении срока платежа они говорили:
  - Приходите, через неделю. Деньги не поступили. Зерно застряло в Казахстане.
  И так далее и тому подобное. Когда успокоенный вкладчик уходил, приходил другой. По истечении недели приходившему вперед вкладчику, кое-как вексель оплачивали. Но появлялся следующий векселедержатель с истекшим сроком выплаты. Поток вкладчиков требующих деньги угрожающе рос. В воздухе сгущались грозовые тучи.
  
  Мадам решила заново сделать ремонт в квартире и, невзирая на сопротивление Тодорова, решительно взялась осуществлять задуманное. Совместными усилиями в гостиной переклеили обои, переставили по-новому мебель, перекрасили некоторые стены и части интерьера. Жилище приобрело другой, более утонченный вид.
  - Ну, вот совсем другое дело, - Алла удовлетворенно окинула взглядом плоды двухдневных стараний, - Давай устроим семейный "прием", родителей пригласим.
  Алексей, отмывался в ванной:
  - Да, солнце мое. Ты знаешь, у меня седые волосы?! - смотрясь в зеркало, изумился он.
  - Мудрее становишься. Они у тебя давно, только я тебе об этом не говорила.
  Родители пришли в гости к "молодоженам", как они их называли. Стол ломился от яств, заказанных, как обычно щедрой Вержбицкой в фирме "Яша".
  Валентина Михайловна поразилась:
  - Зачем так много, все так дорого!
  Александр Григорьевич, наоборот обрадовался:
  - Ладно, давайте по маленькой, за ремонт.
  Им нравилась энергичность Аллы. И они радовались, что рядом с их сыном находится верная женщина, которая поддерживает его в трудную минуту.
  - Не бросайте его, ему сейчас так тяжело, - попросила мама.
  - Не беспокойтесь, все будет нормально, - бодро заверила Мадам.
  
  Днем в офисе "Орфея" было немноголюдно. Работы было немного, над всеми довлела нервозная обстановка. К концу рабочего дня Вержбицкая предложила бухгалтерам выпить спиртного. Закрывшись в бухгалтерии, выпили изрядное количество шампанского, со скромной закуской. Рассказывали кто о чем, но разговор постоянно возвращался к теме неизбежного краха "Орфея". Постепенно языки развязались. Ошеломленная Алла слушала и не верила своим ушам, вино всегда брало ее с трудом, а захмелевшие женщины разоткровенничались, как они в столь жуткое для организации время набивали свои карманы. Находившиеся на рабочих местах бухгалтера, работали, только для того чтобы рассчитаться со своими знакомыми, которых они в свое время уговорили вложить деньги. Еще одна причина удерживала их - личное обогащение.
  Таисия Васильевна Остоженко поведала о покупке ранее на деньги вкладчиков седьмой модели "Жигули":
  - Я здесь главная. Тодоров - тьфу, я ему сделаю!.. - злобно потрясала она кулаками. Встретившись глазами с Вержбицкой, злоба сменилась жалостью, - Ты ведь молодая, подумай, с кем ты связываешь свою жизнь. Когда придут все вкладчики Тодорову хоть пулю в лоб. А у тебя ребенок.
  Вторая бухгалтер - тучная, одутловатая Клавдия Михайловна похвасталась, что смогла съездить с семьей в Крым, оплатить исполнительный лист организации, где муж устроил аварию, работая шофером на автобусе, недавно приобретенным телевизором "Самсунг" экраном с доброе окно, и о новых коврах.
  Заглянув по делу в бухгалтерию, Алексей увидел испуганный взгляд Вержбицкой: "Что с ней?" В это время в его кабинете находился очередной вкладчик, и Тодорову необходимо было его успокоить, поэтому он не стал её расспрашивать, а прошел к себе. После неприятного разговора, при котором векселедержатель в качестве аргумента угрожал расправой, Алексей забыл, о чем хотел спросить Аллу.
  Домой пошли поздно. Стояла глухая осень. Листья облетели, и деревья, раскачиваясь от ветра, голыми плетями ветвей хлестали ночь. Алла шла молча. Тодоров также шел молча, переживая всю тяжесть прошедшего дня. Легко идти, когда знаешь, что впереди ждет благополучие и покой.
  - Леша, напомни мне, когда я поеду, что я должна сказать тебе, что-то очень важное.
  Он покосился на нее:
  - Если очень важное, скажи сейчас.
  - Не могу, я тебе потом скажу, не волнуйся.
  Дома, Алла пребывала в задумчивости. Тодорову было не до нее. Он был наедине со своими нерадостными мыслями. Смотрели телевизор, не включая свет.
  - Леша, я тебе сейчас скажу очень важное, но дай мне слово, что не будешь ничего делать, пока я не уеду.
  Алексея второй раз за день удивило поведение Аллы:
  - Что ты мне скажешь?
  - Дай мне слово, - настаивала она.
  - Если это касается моей или твоей жизни я такого слова дать не могу, - ответил Тодоров, почувствовавший новые неприятности.
  - Я хотела тебе сказать, когда поеду, потому что ты бы "коней погнал"... У тебя на фирме, вовсю идет воровство. Самые большие воры - бухгалтера. Те деньги, которые приносят вкладчики, они принимают, но по документам не оформляют. Они тебя за дурачка считают. Рассказали, как ты деньги даешь одному, другому и как тебя обманывают. Неудачник ты.
  Поняв, что последние слова у нее вырвались зря она, приподнявшись на локте, подтянулась к нему и поцеловала в щеку:
  - Но я тебя все равно люблю. У тебя сейчас возраст Христа. Каждый человек в таком возрасте переживает разлом. Если преодолеешь, значит, все будет нормально.
  Алексей давно понял, что собственными руками вырыл себе могилу. Создав систему займа денег, не обеспечил должный учет. Передавал бухгалтерам подписанные им векселя с не проставленной суммой и печатью "Орфея" - только полный идиот не воспользоваться бы такой возможностью легкой наживы. Отдавал все силы работе, отбивался от бандитов и мошенников, а у себя под носом воров не увидел. Работники "Орфея" получали приличную зарплату. К отпуску Тодоров всегда распоряжался выдавать весомое материальное пособие, а к праздникам премии и подарки. Служебные машины развозили всех по домам. За счет организации оплачивались услуги врачей и стоматолога. Обо всем было забыто, бухгалтера пытались спасти свои шкуры.
  Положение постоянно усугублялось обманом поставщиков и попросту мошенниками, взявшими у "Орфея" товар на реализацию и скрывавшимися в неизвестном направлении. Милиция их не ловила. Вырваться из омута уже не было сил.
  Алексей позвонил Виктору и попросил его подъехать. От услышанного Кушнарев покачал головой:
  - Ну, как же ты мог допустить такое? Даже если провести сверку приходных ордеров с выданными векселями и выявить разницу, не доказать умысел на совершение хищения - скажут что ошиблись при подсчете процентов. Нужно поймать за руку. На, возьми "жучок", поставь хорошую батарейку, месяц можно не заменять. Еще привезу тебе магнитофон с реверсом, записывает в течение трех часов. Ну, бывай.
  Тодоров установил подслушивающее устройство в бухгалтерии за шифоньером и опробовал магнитофонную запись. Качество было отличное. Через каждые три часа он менял кассету, а вечерами просиживал с наушниками на голове, прослушивая записи разговоров. Поймать воров не удалось, воровать больше было нечего. Все что приносили редкие вкладчики, отдавалось за ранее проданные векселя "Орфея". Зато он узнал о себе много нового, о чем раньше и не подозревал:
  "Тупица, идиот, придурок..." - далеко не полный перечень эпитетов, какими наградили его подчиненные.
  Верными оставались немногие - Костя Клевцов и двое молодых ребят.
  
  В кабинет к Тодорову вошел Костя:
  - На мелькомбинате мне не выдали муку.
  - Не понял, у нас на остатке десять тонн.
  - Я то же самое сказал, но мне показали доверенность "Орфея" и накладную на Петрова Сидора Ивановича, по которым он получил остаток муки в десять тонн.
  - Среди наших работников фамилии Петров не значится.
  Помощник пожал плечами. Пустые бланки доверенностей и накладных находились у Стасенко. Тодоров распорядился вызвать ее к себе. Ирина Владимировна округлив от ужаса глаза, ответила, что не знает, кто мог получить принадлежащую "Орфею" муку. Хищение могло произойти только при участии Стасенко. Организация "Орфей" расползалась "по швам". Тодоров написал заявление в районный отдел милиции, но результат был один - никакого результата. Доказать хищение не удалось, и единственное, что оставалось избавиться от нечестного работника.
  
  После приветствия приехавшего Игоря с женой Наташей, Алексей первым делом спросил:
  - Когда зерно будет?
  - Не можем отправить, провоз не разрешают Александрыч.
  - Мне, что повешаться предлагаешь?
  - Мы все делаем, взятки огромные предлагаем, не разрешают! Александрыч, все перекрыли изверги!
  Услышанное оптимизма явно не прибавило. Ужинали на кухне вчетвером. Вержбицкая, как обычно не поскупилась за чужой счет. Фирма "Яша" привезла самые изысканные блюда. Пили, естественно "Абсолют".
  Разговор зашел о поездке Игоря в деревню, где жил их отец. Лицо Аллы окаменело. Брат, в присутствии Алексея пытался говорить так, чтобы занизить серьезность темы. Но, Тодоров, чувствуя её настроение, стал внимательно слушать.
  - Живет, как последняя скотина, пьет, работает сторожем в колхозе, - сделал паузу Боровский, обгладывая косточку.
  - Про нас спрашивал?
  - Разговор такой: "Как живете?" и все, ну я ему говорю, - посерьезнел Игорь, - Надо отвечать за содеянное.
  За столом воцарилась тишина, прервавшаяся звуком закипевшего чайника.
  - Леша налей, пожалуйста, чаю, - ласково попросила Наташа.
  После чая разговор возобновился, на этот раз о переезде. Начал Боровский:
  - Давай Алексей Александрович переезжай к нам. Придумаешь, что-нибудь новое, организуешь фирму.
  - Игорь, здесь мои вкладчики, я не могу их бросить. Дела многие, недоделанные. Тем, кто мне должен простить долги? Нет, не может быть и речи.
  - Хоть машины перегони, а то ведь все отберут, - грубо и зло бросила реплику Алла, - Если туго будет, приедешь. Мы то никогда тебя не обманем. Нам то можешь поверить.
  Она брала за живое - Алексей перестал доверять всем. Наташа поблагодарила за ужин, и очаровательно улыбнувшись, ушла спать. Игорь продолжил:
  - Ты пойми Александрыч, здесь ты все можешь потерять, а в Казахстане мы сможем работать. Я тебе охрану обеспечу, ты голова!
  Алексей задумался:
  - Давайте потом поговорим.
  
  Утром Тодоров ушел на работу. Гости уезжали днем. Алла заехала в офис попрощаться:
  - Держись милый, ты мне нужен. Дома я тебе оставила сюрприз. Я тебя люблю.
  Алексей безрадостно изрек:
  - Я тебя тоже люблю.
  Текущий рабочий день оказался не радостнее предыдущего. На протяжении всех восьми часов директору финансовой компании пришлось успокаивать своих вкладчиков. Количество угроз не превысило прежних показателей, оставшись на среднестатистическом дневном уровне отмечаемых за последний месяц. Стоически отстояв вахту до шести вечера, Тодоров побрел домой. Открыв дверь, он обнаружил исписанные почерком Аллы листки бумаги с вечными словами: "Я тебя люблю!" Страстное признание находилось везде: на полу в прихожей, на тумбочке у зеркала, на всех столах, стульях, креслах; на диване и на кровати. "Сюрприз" любимой женщины несколько взбодрил, находящегося в хронической депрессии Алексея.
  Каждый день на экранах телевизоров показывали одинаково повторяющиеся сюжеты о скандалах с неплатежеспособностью то одной, то другой финансовой пирамиды. Тодорову горько было осознавать, что его финансовая компания по схеме приема вкладов для выдачи их другим вкладчикам превратилась в одну из них. Разница заключалась лишь в том, что АО "Орфей" не являлся мошенническим предприятием, а неплатежеспособностью был обязан распылу средств, мошенникам, не отдававших денег, ворам, бездействию милиции и незаконным действиям государственных органов власти.
  
  Ночью раздался телефонный звонок. Из трубки послышался далекий голос Аллы:
  - Мы домой прибыли. Как ты? Приезжай, слышишь? Приезжай!
  - Зачем? Вроде дел нет никаких. У меня здесь полный завал, - поморщился Тодоров.
  Алла говорила непохоже упавшим голосом:
  - Просто так приезжай, плохо мне, понимаешь? Почему обязательно по делу?
  Алексей понял, что сейчас для нее наступил именно тот момент личного выбора, когда у женщины с одной стороны сильное влечение к любимому человеку, и реальность суровой жизни с другой. Он должен быть с ней именно сейчас, преодолев со скоростью молнии тысячу километров. Но, даже если все бросить и нестись на машине, можно успеть не ранее чем через десять часов. Вспомнилось: "Надо вам лететь, а не идти..." Но, смертельная усталость от предстоящей гибели терпящего бедствие корабля его дела, его организации, слившейся с ним, сознание того, что ему как капитану нельзя убежать, бросив своих работников и клиентов железными оковами, держали его на месте. "Пускай будет воля Господа", - окончательно решил Алексей.
  - Ну что ты молчишь? - послышался голос любимой.
  - Да, я приеду, обязательно приеду, - выйдя из оцепенения, зная, что никуда не поедет, деланно бодро проговорил Тодоров. "Во всяком случае, буду, честен перед людьми, до конца", - решил он про себя.
  
  Повесив трубку, он стал думать, как подтолкнуть "Сибгаз" оплатить акции "Тураинвест". Прокрутив в мозгу множество вариантов, Алексей пришел к выводу, что остаётся лишь продолжить поиски потенциальных покупателей ценных бумаг и уповать на добрую волю "газовиков".
  Не было счастья, да несчастье помогло. С просьбой о помощи в оплате векселей "Орфея" к Тодорову обратилась векселедержатель Людмила Ивановна Кочеткова. Ситуация была несколько анекдотична кредитор просил должника о помощи в возврате своих же денег. Алексей вспомнил, что женщина работает программистом в "Тураинвест". Работая в финансовой организации, она как никто другой понимала, что возврат ее вклада на крупную сумму достаточно проблематичен. Поэтому Людмила Ивановна обратилась напрямую к директору компании, правильно полагая, что может решить свой острый вопрос, предлагая взамен посильную помощь в решении каких-либо проблем по банку "Тураинвест". Так как программист имела доступ ко всем базам данных, вплоть до электронного ежедневника председателя правления, Тодоров не замедлил воспользоваться случаем и попросил поделиться информацией о возможных коммерческих предложениях сторонних организаций о приобретении акций банка. Людмила Ивановна перевыполнила заявку Алексея, и принесла ему в кабинет полную базу данных переписанных ею из компьютеров банка на жесткий диск. Тут же вексель, принадлежавший Кочетковой, был торжественно оплачен деньгами чудом полученных от какого-то вкладчика, который приобрел вексель "Орфея".
  Директор финансовой компании, услышав через подслушивающее устройство, что вкладчик хочет вложить большую сумму денег, еле-еле успел вырвать его из цепких рук Таисии Васильевны.
  Каково же было потрясение Тодорова когда, знакомясь с представленной информацией, он обнаружил двойную бухгалтерию, из которой явствовало, что "Тураинвест" является полным банкротом и что продолжает существовать лишь благодаря среднедневному остатку на счетах клиентов банка.
  Алексей почувствовал, как пол начинает плыть под ногами, а перед глазами появились радужные круги. Он очнулся от поднесенной к носу ваты с нашатырем и сильных шлепков ладоней по щекам.
  - Алексей Александрович вы меня слышите? - Костя Клевцов приводил в чувство своего директора.
  - Да... - еле слышно промолвил Тодоров.
  Коммерческий банк не просто "дышал на ладан" он пребывал в состоянии агонии. Стоит какому-нибудь клиенту попытаться снять со своего счета крупную сумму денег так "Тураинвест" незамедлительно пополнит список банкротств. В соответствии с динамикой подпольных показателей выходило, что фактическое банкротство наступило в тот момент, когда не были возвращены несколько кредитов на крупные суммы. Небезынтересно было посмотреть на кредитные дела заемщиков. Все кредиты были выданы за подписью председателя правления "Тураинвест" - Шувалова Владимира Николаевича, в нарушение всех существующих правил, без обязательного обеспечения возврата денежных средств в виде: залога недвижимости или ликвидных ценных бумаг, гарантий третьих платежеспособных лиц, страхового полиса надежной страховой компании. Очевидно, что обанкротив банк Шувалов хорошо "погрел руки". Официальная отчетность представляла совсем другую оптимистическую картину - банк динамично развивался, росла сумма активов, акционерам исправно выплачивали неплохие дивиденды. Акционерное общество "Коммерческий банк "Тураинвест" являлся типичной финансовой пирамидой. Дивиденды и платежные поручения клиентов о перечислении денег оплачивались из денег всё из тех же среднедневных остатков денежных средств со счетов других клиентов. В расчетно-кассовом центре Центробанка России находился корреспондентский счет "Тураинвест" на котором в общей сумме числились деньги всех клиентов коммерческого банка, и выявить истинное положение дел могла только обязательная ежегодная банковская аудиторская проверка. Но аудиторские заключения за все годы злоупотреблений свидетельствовали о: "соответствии результатов финансово - хозяйственной деятельности обоснованным показателям бухгалтерской отчетности". Фактически сумма долговых обязательств превышала стоимость всех активов, соответственно акции коммерческого банка "Тураинвест" не стоили и гроша. Если до "Сибгаза" дойдут сведения о реальном положении финансового учреждения, тогда акции ни за что нельзя будет продать, и тогда у "Орфея" исчезнет последний шанс избежать гибели. Вслед за погибшим предприятием неминуемо последует очередь возглавлявшего его директора.
  
  Немного придя в себя, Алексей погрузился в раздумья: "А почему проворовавшийся банкир до сих пор не слинял?.. Председатель правления и главный бухгалтер тщательно скрывают убийственную информацию. Отчетность у банков ежедневная. Какой адский труд - каждый день делать два отчета! Один для себя, один для Центробанка. А сколько десятков тысяч "баксов" отваливать каждый год аудиторам? А делиться не меньше чем половиной от захапанных "кредитов" с главным бухгалтером? И каждую минуту думать, как бы подельник не "заложил"? Так ведь еще и опасно для жизни иметь свидетеля хищений на огромные суммы! Очень удивлюсь, если узнаю, что Владимира Николаевича не мучает бессонница. Так что же его держит?.. Жадность - другого объяснения нет. Бриллианты для молодой красавицы - жены, "шестисотый Мерседес", отдых на Канарских островах, имидж преуспевающего банкира - миллионера. Он надеется хапнуть еще, вот только сейчас возможности ничтожны. Для того чтобы осуществить задуманное, ему нужны финансовые вливания. На каждом общем собрании Шувалов поднимает один и тот же вопрос - об увеличении уставного капитала и дополнительном выпуске акций банка, но акционеры постоянно отвергают это предложение. Соответственно он будет заинтересован в том, чтобы контрольный пакет акций приобрело сильное в финансовом отношении предприятие, способное инвестировать внушительные средства и, по сути, заново создать коммерческий банк. И здесь появляюсь я!"
  - Эврика! - закричал вне себя от радости Тодоров, и бегом ринулся на улицу к служебной машине.
  - В "Тураинвест", - коротко приказал он шоферу.
  Шувалов встретил своего крупного акционера весьма настороженно, ранее их деловые интересы неоднократно пересекались в очень серьезных противоречиях и отношения были очень далеки от идиллии.
  Тодоров, умолчав об источнике информации, без обиняков выложил все "карты на стол", чем поверг собеседника в состояние шока.
  - Сколько вы хотите за молчание? - немного успокоившись, дрожащим голосом спросил банкир.
  - Владимир Николаевич, я сюда пришел не шантажировать вас, я пришел к вам как ваш старый друг. Мы ведь с вами вместе банк начинали создавать. Я прекрасно понимаю что "Тураинвест" вам дорог. У всех сегодня трудности, покажите мне предприятие, у которого нет проблем, нет таких! Сегодня нашему банку необходим инвестор. Естественно никто не будет вкладывать деньги, не имея контрольного пакета. Чтобы спасти банк я и пришел предложить вам найти покупателя на пакет акций принадлежащих "Орфею". С помощью этих акций покупатель сможет сформировать контрольный пакет, прикупив еще немного у других акционеров. После чего обязательно должно последовать увеличение уставного фонда и банк будет спасен. Конечно, продав акции, моя финансовая компания намеревается получить прибыль, а также те деньги, которые мы вложили при учреждении банка. Как видите, наши интересы абсолютно сходятся в этом вопросе.
  В разговоре наступила напряженная пауза. "Да... господин председатель, синячки под глазами, не спится... Видно тяжела "шапка Мономаха", - разглядывая банкира, отметил про себя Тодоров: "Скажи я тебе - бабки гони за молчание, и до дома не успел бы доехать, как пулю в башку схлопотал".
  Несколько секунд Шувалов переваривал услышанное, за это время с ним произошла удивительная метаморфоза: вместо нервной гримасы на лице стала блуждать улыбка счастливого человека, а из загнанного в угол злобного зверя он превратился в доброго радушного хозяина. Наконец он возбужденно, сбивчиво и радостно заговорил:
  - Алексей Александрович, я просто не ожидал, признаться, я подумал о другом, извините меня великодушно, все так неожиданно...
  В кабинете появилась миниатюрная девица - секретарь с подносом, уставленным всевозможными продуктами и напитками.
  - Что будете, Алексей Александрович, чай, кофе, виски с содовой?
  - Коньяк.
  - "Хеннесси" вас устроит?
  - Да.
  Банкетный стол, стоявший неподалеку, в одно мгновение было накрыт как на званый обед из десяти персон.
  - Владимир Николаевич, давайте сперва о деле.
  На следующий день акционерам, не вернувшим в срок кредиты, поступили официально предъявленные исковые заявления. Взволнованные и удивленные должники попросили объяснений у председателя правления банка. Шувалов был непреклонен:
  - Возвращайте деньги, иначе будем забирать все заложенные активы и предъявлять штрафные санкции.
  - Так с акционерами не поступают!
  - Ничего не могу поделать уважаемые! Из других банков меня попросили вернуть полученные мной ранее межбанковские кредиты.
  - Помилуйте Владимир Николаевич, вы ведь знаете, наше положение - деньги в обороте, и чтобы их вытащить потребуются колоссальные издержки!
  - Единственное, что я могу предложить это продать принадлежащие вам акции банка по достаточно высокой цене.
  Вечером в кабинете директора "Орфея" раздался телефонный звонок:
  - Алексей Александрович? Почти все согласились продать акции, а это девятнадцать процентов от уставного капитала.
  - Поздравляю Владимир Николаевич, первый пункт нашего плана выполнен. Я приступаю ко второму пункту.
  Девятнадцать процентов акций сдавшихся акционеров, вместе с тридцатью тремя процентами акций, которыми владел "Орфей" в уставном капитале "Тураинвест" давали в сумме пятьдесят два процента. Пора было потревожить "Сибгаз". Узнав о возможности приобретения контрольного пакета, из Нефтемысска, где располагалась администрация "Сибгаза", в Новотуринск срочно вылетел юрист газового производственного объеденения. С акционерами "Тураинвест", были заключены договоры о продаже ценных бумаг. "Газовики" обязались оплатить акции в течение трех рабочих дней. Алексей праздновал победу.
  Чтобы продержаться до момента, когда будет реализован бензин в Казахстане и в кассу "Орфея" начнут поступать деньги, Тодоров решил продать свою "девятку", а вырученные средства отдать вкладчикам, у которых подошел срок платежа. Денег, полученных за машину, хватило лишь на три дня. Газовое объединение в оговоренный срок свои обязательства по оплате акций банка не выполнило и снова стало тянуть время. Алексей погрузился в депрессию, он боялся, что просочатся слухи о финансовом положении банка или не дай Бог "Тураинвест" объявят банкротом и тогда все пойдет прахом. Для того чтобы хоть как-то поддержать тонущий "Орфей" он поднял процентную ставку по вкладам, взяв под полный контроль поступление денежных средств. Но скудный поток новых вложений не покрывал и десятой доли всех требований по оплате векселей с истекшим сроком погашения. В состоянии неопределенности директор финансовой компании балансировал между жизнью и смертью.
  
  Алла приехала в конце ноября с братом, на его машине. С собой привезли с полтонны мяса, забитых перед выездом свиней. Денег ни в одной семье не было, поэтому решили заработать подобным образом.
  После звонка, открыв дверь, Алексей увидел Аллу, которая имела отстраненный, как у чужого человека вид. Как тогда летом в Софиновке, когда она объявила Тодорову, что не сможет выйти за него замуж. Она стояла перед ним в своей необъятной лисьей шубе, каменно-надменная, гордая, неприступная.
  - Здравствуйте Алексей Александрович, принимайте гостей.
  Вслед за Вержбицкой в квартиру вошел ее брат.
  - Здорово Александрыч. Чо грустный такой?
  Мадам "с места в карьер" пустилась обрабатывать Тодорова:
  - Ну что решился к нам уехать? Съезди, осмотрись. Ребенок ведь у тебя, если тебя вкладчики убьют или покалечат, не дай Бог, кто его на ноги ставить будет? У Цейтера юбилей - пятьдесят лет, приглашает тебя.
  - Ладно, съезжу на выходные.
  - Зачем "девятку" продал? Хоть РАФик перегони, хоть будет с чего начинать.
  Алексей решил, что стоит прислушаться к словам Вержбицкой и на всякий случай подготовить запасные позиции, на случай краха финансовой компании. Он дал указание шоферу подготовить машину к поездке. Упаковал для перевозки компьютер.
  Сдав на местный мясокомбинат мясо, поехали в Казахстан. Алла ехала с братом на его потертой от времени черной "Волге". За все время пути она так и не удостоила своим вниманием Тодорова, который в полном одиночестве сидел за рулем голубого фургончика.
  Мороз был несильный, и дорога не обледенела. Мерный гул мотора успокаивал и располагал к неспешным раздумьям о превратностях судьбы: "Куда я еду? Зачем? Кто я? Что произошло? Что ожидает в будущем? Ей нужна красивая разгульная жизнь. А что я имею? Неудачник... Женщины не любят неудачников... Куда все ушло?". Грызла совесть: "Обманщик не смог отдать деньги с процентами, которые обещал", "Строитель финансовой пирамиды", "Боже мой, что будет дальше?"
  
  К вечеру добрались в занесенную снегом Софиновку. Как только Тодоров переступил порог дома Вержбицких, первое, что бросилось ему в глаза, это стоящий в вазе на кухне букет белых роз. Цветы немного увяли, видно их поставили перед отъездом хозяйки из дома. "Навряд ли белые розы, подарил её муж, за все годы совместной жизни он так и не узнал какой у его супруги любимый цвет. Скорее всего, у нее новый поклонник", - пришел к неутешительному для себя выводу Алексей. Его догадка вскоре подтвердилась. Около одиннадцати вечера приехал запоздалый гость. Им оказался немолодой, лет под шестьдесят, с висячими под глазами мешками директор сельхозпредприятия "Интер" по фамилии Никаноров. Мадам для "делового разговора" уединилась с ним в гостиной, плотно закрыв за собой дверь. Спустя полчаса пожилой воздыхатель отбыл на служебной "Волге" вишневого цвета.
  
  Вержбицких пригласили на свадьбу к родственникам. Собираясь на празднество, Алла с деловым видом сообщила:
  - Алексей Александрович, для вас квартиру здесь нашли по сносной цене, можете встретиться с продавцом.
  - Да я вообще-то не хочу квартиру покупать, - ответил удивленный Алексей.
  Мадам не нашлась, что ответить и, поджав губки, сделала вид, что всецело поглощена завиванием локон волос. Надев шубу, она скомандовала:
  - Алексей Александрович, давайте деньги, я пошла, ха - ха - ха, - и, засмеявшись деланным смехом, перевела слова в шутку.
  Растерявшийся Тодоров, уже шаря рукой в кармане, спросил:
  - На подарок что ли?
  - Да на подарок, - как ни в чем, ни бывало, обронила красавица.
   Отсчитав две сотни и отдав их ослепительной блондинке, Алексей еле успел отпрянуть от захлопнувшейся за ней двери. С улицы он услышал напутствие: - Не скучайте тут без меня.
  Её милиционер ушел часом ранее, и Алексей остался в доме один. За окном на небе были видны ярко мерцающие звезды. На улице стоял сильный мороз, и всё живое попряталось по углам и норам. На кухне, нарушая тишину, громко тикали настенные часы. Из небольшой комнаты доносился шум работающего компьютера. Он услышал внутри себя голос маленького Вани: "Дядя Леша, а помните, как нас с вами волной накрыло?" Сдавило от тоски грудь. Чтобы побыстрее отвлечься, Алексей засел за компьютер, нашел игру и полностью погрузился в замысловатую головоломку. Темноту комнаты, рассеивал свет от экрана монитора и озарял его лицо. Он механически переставлял бесконечные шарики, одни исчезали, другие тут же появлялись вновь. Игра могла продолжаться до бесконечности. Когда стрелка часов перевалила за час ночи, Алексей решил лечь спать. Послышался шум подъезжающей машины, хлопнула дверца, взревел мотор и шум стал удаляться. За стеной проскрипел снег, раздался звонок. Тодоров открыл дверь, перед ним стояла каменно-надменная Мадам. Она не проронила ни слова. Алексей ушел обратно в отведенную ему комнату. Объяснения поведению Аллы у него не было. Неожиданно в комнату вошла она и проворно юркнула к нему в постель:
  - Согрей меня.
  Она легла, как-то странно - спиной к нему. Алексей рукой стал гладить её. Алла была в платье. Проведя ниже талии, ладони застыли на бедрах холодных как лед. Потихоньку он начал стаскивать с нее трусики.
  - Не снимай совсем, - устало приказала холодная женщина.
  Приспустив предмет женского туалета до колен, Алексей, вплотную придвинувшись, обнял ее. Алла лежала не двигаясь. Как непохоже было все происходящее на то, что было раньше. Алексею показалось, что в его объятиях находиться глыба льда, желание заниматься любовью исчезло, так и не появившись. Тодоров прислушался к дыханию партнерши, казалось, что она спала. Вдруг на улице послышался скрип снега от приближающихся шагов и через минуту некто стал пытаться открыть дверь ключом. Алексей тронул спящую красавицу за плечо:
  - Кто-то дверь открывает.
  - Ах, Вержбицкий пришел, Вержбицкий пришел - испуганно запричитала она, вскочив на ноги и на ходу натягивая трусы, побежала к себе в спальню.
  Супруги стали громко ругаться, выделялся голос главы семьи:
  - Почему меня не дождалась?
  - Ты с рюмками упражнялся, вот я и поехала.
  - Зачем так танцевала, распоясавшись?
  - Как распоясавшись!?
  - Зачем сняла пиджак и в одном лифчике танцевала?
  - Жарко было!
  - Зачем пиджак над головой крутила?
  - А пусть видит молодежь, как правильно веселиться надо!
  Не спалось, Тодоров пошел в ванную. Проходя мимо ярко освещенной спальни супругов, в открытую настежь дверь он увидел Аллу. Она обнаженная лежала, раскинувшись на широкой кровати. Рядом находился ее быковатый муж.
  Случайно взглянув на дверь, Алла встретилась взглядом с Алексеем... Подкосившиеся ноги едва довели его до умывальника. Машинально закрывшись внутри ванной, он приник головой к стене. В висках стучало: "Неужели у нас что-то было?" Сознание прощалось с прошлым. Возвращаясь обратно, Алексей увидел закрытую дверь и потушенный свет в супружеской спальне.
  
  На следующий день, когда они остались вдвоем, Алексей решил выговориться:
  - Зачем родителей втянула, они, в чем виноваты? Церковь зачем, кольца обручальные? - вопрошал он, глядя в пустоту.
  Напротив сидела Алла. В ее взгляде проступила незнакомая до сих пор искренность. Зная свою подругу, Алексей не ждал правдивого ответа. В лучшем случае из Мадам вылился бы целый ворох оскорбленных чувств, но... Алла вдруг запрокинула опущенную голову с роскошной белокурой короной волос и тихо произнесла:
  - Прости Леша.
  Обедали на кухне, Мадам мимоходом обронила Алексею:
  - Ты, наверное, поезжай к нотариусу, чтобы генеральную доверенность на РАФик оформить.
  "Вот что тебе от меня нужно, какая ты хитрая" - Алексей с ходу отмел благое желание дамочки завладеть автомашиной:
  - Я вообще-то не буду машину оставлять.
  Мадам удивленно, и вместе с тем презрительно ухмыльнулась:
  - Вот ты как.
  За столом повисла тягостная тишина. Видно подпортив себе аппетит, хозяева дома более не могли продолжать прием пищи и довольно быстро покинули обеденный стол.
  Позднее, садясь в машину, Вержбицкая с яростью захлопнула дверь.
  - Полегче дверку закрывай, - попросил Тодоров.
  - Не жалей, больше прибавится, - нахально съязвила Мадам, - Поехали в автобазу, - скомандовала она своему благоверному, сидевшему за рулем.
  
  В здании конторы автопредприятия с размахом отмечался юбилей Цейтера. В просторном помещении столовой не было яблоку упасть от приглашенных родственников, знакомых, соседей по дому, коллег по работе. Почтил своим недолгим присутствием и глава районной администрации вместе с одной из своих четырех жен, положенных по Шариату. Калиев, как и полагается почетному гостю, выступил первым:
  - Володя, я тебя знаю, дай Аллах памяти больше двадцати лет. За эти годы у нас выросли дети, подрастают внуки. Ты всегда остаешься, верен своим давним товарищам. Высококлассный специалист в своем деле. Хороший руководитель. Желаю тебе быть и впредь таким же честным и верным, а также здоровья на сто лет.
  Гости единодушно поддержали тост. После торжественной части основная масса гостей переместилась в актовый зал, где были убраны кресла и освобождено пространство для танцев. Включили громкую музыку. Все пустились в разгульное веселье. Современные ритмы мелодий чередовались с залихватской игрой баяна. Разухабистый баянист извлекал звуки старых добрых времен "Офицерский вальс", "На сопках Маньчжурии". Владимир Александрович преподнес всем сюрприз, он вместе с супругой закружился в вальсе. Гости с удивлением смотрели на красивую, не потерявшую молодой стати пару. Когда звуки вальса смолкли, гром аплодисментов по достоинству оценил чету Цейтеров. Зажигательное "Яблочко" вновь всех завело. Запыхавшийся юбиляр опустился в кресло, рядом с Тодоровым.
  - Леша, спасибо тебе. Разве я смог бы так гарцевать, если бы ты меня в больницу не вытащил?
  - Да ладно Владимир Александрович.
  Тем временем гости, отплясывая до последних сил, выходили из круга. В центре зала, приковав к себе всё внимание, остались танцевать "Яблочко" только двое танцоров - немолодой мужчина работник автопредприятия и Вержбицкая. Алла была одета в светлую юбочку до колен и в коротенькую блестящую свободную маечку, из под которой всем на обозрение был выставлен животик с миниатюрным пупком, в котором находилась сверкающая брошка. От ударов стройных ножек об пол тело зрелой женщины сотрясалась, от него исходил какой-то невидимый зов плоти. Её тело возбуждало, манило, завлекало. Среди присутствующих представительниц женского пола даже близко не было равных Мадам по красоте. Состязающаяся парочка продолжала выбивать об пол дробь, никто из них не хотел уступать первенство.
  - Вот сучка! - прокомментировал Цейтер, - Ну сучка, - еще раз повторил он, качая головой.
  Исход поединка, конечно же, был предрешен, победа осталась за молодостью, мужчина утомился и не смог более продолжать. Шумное застолье возобновилось. После нескольких заходов, за щедро накрытые столы, уставшие гости, постепенно стали расходиться. Вержбицкую ждала "блестящая" вишневого цвета "Волга" её ухажера, на которой она укатила, ни с кем не попрощавшись.
  
  После банкета Цейтер настоял, чтобы Алексей поехал ночевать к нему домой и вообще жил, сколько было нужно. За рюмкой коньяка они сидели в просторной гостиной и разговаривали по душам. Тодоров не выдержал накопившихся за последнее время переживаний и поведал о своих взаимоотношениях с Вержбицкой, об её вероломстве, о своих злоключениях.
  - У меня катастрофическое положение. Если я не смогу закупить и отправить в Казахстан бензин - я банкрот. А злодейка, увидев, что у меня, положение хреновое хвостом вильнула. Скажи Владимир Александрович, почему она влияние на Саленко имеет? И вообще ему можно доверять?
   Цейтер сидел, ссутулившись, наклонив голову, он был потрясен:
  - Леша, Леша... хотел я тебе сказать "разденет она тебя!", но думал сам разберется, не пацан ведь... Родом Алла и Боровские из деревни Макарьевка, которой сейчас не существует, затопило при строительстве плотины. Я тоже жил рядом по соседству. Мать ее в школе работала учителем, а отец Петр Зосимович на Машином дворе механиком. Пил он нещадно. Как не пить, целый день к нему люди шли, то инструмент какой изладить, то деталь какую выточить. Ну а расчет известное дело - бутылка. Вот он и пьяный целый день. Дома скандалы. Жена его Люда, пьяного на дух не выносила, и чуть от него пахнет, так вон из спальни. Так и жили. Детей воспитывала в основном мать. Женщина строгая, властная. Стал Петя к другим бабам похаживать. Люда выследила один раз, и прямо на месте преступления избила кочергой. После этого, Петр стал стороной баб обходить и с женой спать не мог.
  Из машинного двора выгнали. Устроился сторожем в свинарник. Один тракторист - дед Сидор заметил, что Боровский стал по вечерам в свинарник заходить, когда свинарок нет, и когда мало-мальски сам на ногах стоял. Решил дед посмотреть, что он там делает: "Свиней крадет что ли?" и прошел за ним незаметно. Сторож подошел сзади к свиноматке, снял штаны и... по деревне поползли нехорошие слухи.
  Алла росла, пошла в третий класс. Ранняя девочка была, скороспелка как говорят. Сформировались женские округлости и недурна собой. Однажды пришедшая с работы Люда увидела на полу валяющегося мужа с расстегнутой ширинкой штанов и рядом дочь с зареванными глазами. Везде была кровь... Она чуть не убила Петра. На шум прибежали соседи и возможно спасли его от смерти. Больше отец Аллы, если он мог еще после случившегося, им называться, в доме не показывался. Уехал подальше, в другой район. Как плотину стали строить, переехали и мы - моя семья и Люда Боровская с детьми в Софиновку. Поселок городского типа Строгановку построили в конце пятидесятых, когда целину осваивали. А переименовали в честь начальника Энергостроя Софинова, построившего гидроэлектростанцию. А Макарьевку затопило водохранилище. Повзрослев, Алла, конечно, поняла, что с ней случилось, но внешне на ней это никак не отразилось. Вот только иногда вдруг задумается, смотрит куда-то в пустоту, но потом приходит в себя. С раннего возраста она привлекала внимание мужчин. Слишком красивой ее нельзя было назвать, но когда она улыбалась, то могла свести с ума любого. Мать ей ни в чем не отказывала. Алла носила самые дорогие и модные вещи. Отсюда, наверное, и запросы высокие - деньги для нее мусор.
  - Точно, - подтвердил Алексей.
  - Я ее близко узнал, когда она дом стала строить, частенько приходила ко мне в автопредприятие грузовые машины брать, для перевозки стройматериалов. Тогда ей стукнуло двадцать четыре, незадолго перед этим замуж за Сергея Вержбицкого вышла. С утра до вечера бригада из Софинофской РСУ пахала. За лето дом с баней построили и отделали под ключ! Я потом понял, каким образом. Начальником РСУ тогда был Василий Макарович. Пожилой мужчина за шестьдесят. Наша злодейка зашла, как - то к нему в кабинет. Пробыла там достаточно долго. Потом поехали они вместе на его служебной машине "по делам" неизвестно куда. Ну, стройка после этого и закипела. Макарыч стал частым гостем в семье Вержбицких. Алла с невинным видом говорила всем: "Вы знаете, у меня не было отца, а Василий Макарович вместо него. Вот сядет на кухне возле плиты, где тепло, в кресле. А я готовлю и так ему хорошо". Умер рано начальник РСУ - сердечная недостаточность. На похороны Алла пришла в трауре и очень плакала. Может, он и был для нее отцом, но скорее всего нужным человеком, также и мудрости своей научил, как с людьми разговаривать.
  У мужа Аллы есть брат - Олег. Молодой парень семнадцати лет. Как водится пил, гулял, дрался. Однажды, навеселе, он вместе с приятелем вывезли на мотоцикле одну пятнадцатилетнюю девчонку в лес, избили и изнасиловали. Забрали негодяев в милицию, завели дело. Родители Олега своими бы руками задушили своего гаденыша. Но что делать? Вся его дальнейшая жизнь изломана. Мать почернела от слез. Отец - Павел Федорович напивался каждый день в стельку. Алла, после замужества испытывала к свекру теплые дочерние чувства. Горе в семье Вержбицких она приняла как свое. Я тогда уже работал директором автохозяйства. Большое предприятие для районного городка, даже свое общежитие имели. В один день, вдруг звонит мне Саленко Олег - начальник районной милиции. Он мне дальним родственником приходится. И говорит: "Володя помоги мне с общежитием". Я спрашиваю:
  - Зачем?
  Он отвечает: "Да ты знаешь, я разводиться собрался, жилье нужно". Я чуть со стула не упал, не знаю, что и сказать. Он говорит далее: "Подъеду сейчас".
  Олег сам по себе сумрачный, да и работа в милиции оставляет свой отпечаток. Всегда радостная и приветливая Аксинья его прекрасно дополняла, хорошая женщина, каких только поискать. Работала учительницей в школе. Девочка у них Оксанка. Жили, душа в душу. Про скандалы у них не было слышно. Я сидел за столом в полном недоумении. Вскоре Саленко приехал, зашел ко мне в кабинет. Я его не узнал - помолодел лет на пятнадцать, хотя мой одногодок. Светится весь, улыбается. Спрашиваю:
  - Что случилось, Олег?
  Рассказывает: "Володя не могу выразить словами... В общем, встретил я женщину, которая всего меня перевернула. С ней я узнал столько счастья, сколько не испытывал за всю свою прежнюю жизнь".
  - Кто она?
  "Алла Вержбицкая", говорит... Я второй раз, чуть не слетел со стула. Только сидел и хлопал глазами. Наконец, смысл сказанного стал до меня доходить. Я встал, прошелся по кабинету. А из Саленко не прерываясь, выливается водопад красноречия: "Решил развестись. Асе еще ничего не говорил. Как все устрою с жильем, так и поговорю с ней".
  Мне стало абсолютно понятно, что несравненная Алла крепко засрала майору мозги, не с целью стать спутницей жизни этого дурашки, а чтобы вызволить брата мужа. Олега уже освободили и дело должны были вот-вот закрыть. Поселок весь гудел от негодования. "Вот и причина", - подумал я.
  "Ну, так что Володя, у меня только на тебя надежда", - прервал мои раздумья родственник.
  - Знаешь, что я тебе скажу... - начал, было, я, но вижу по нему, что сейчас он не поймет никаких слов, он был, слеп! И решил отказать, - Занято все у меня.
  "Да у тебя половина малосемеек пустует", - возмутился влюбленный майор.
  - Должны специалисты приехать, мне начальство с области звонило и в приказном порядке объявило: "Обеспечить жильем!". Я бы рад тебе помочь, да никак не могу.
  "Ну, спасибо, не ожидал...", - Саленко выпрямился, встал во весь рост и пошел не прощаясь.
  Вот так Леша. Вообще, если он что говорил, то делал, так что в этом плане ему можно доверять, но если у него опять старые чувства взыграют, не знаю, как он себя поведет. Смотри сам.
  
  Алексею отвели отдельную комнату. Он лег на кровать, но так до утра и не сомкнул глаз. На рассвете в голову пришла интересная мысль. Тодоров, испросив у хозяев разрешения позвонить в Новотуринск, набрал номер Шувалова:
  - Владимир Николаевич? Как настроение? Да у меня такое же... Я тут подумал, что нужно предпринять...
  Через пару дней в Новотуринске, в областной газете "Новая Правда" вышла развернутая статья о высоких планах и о больших перспективах банка "Тураинвест" в связи с возможным приобретением банка иностранной фирмой "Н".
  На следующий день "Сибгаз" перечислил деньги за акции банка "Тураинвест", как было оговорено в дополнительном соглашении с "Орфеем", на расчетный счет Туртасского "Нефтехима". Нефтехимический комбинат в тот же день отгрузил в адрес "Арго" на нефтебазу в Куровское 1000 тонн бензина.
  - Неужели свершилось? - не мог поверить в свое счастье Тодоров, - Неужели свершилось? - не переставал он повторять вновь и вновь.
  
  Тодоров решил не дожидаться прихода вагонов с горючим, за время его отъезда прошло уже пять дней и в Новотуринске Бог знает, что могло случиться. Может, уже завели уголовное дело за невыполнение обязательств перед вкладчиками.
  На последней перед отъездом встрече Вержбицкая превратилась в прежнюю Аллу. Вытащив из сумочки и приложив к глазам платочек, она неотрывно смотрела на Алексея. Кротким, смиренным голосом попросила:
  - Леша, для работы машина нужна, оставь, пожалуйста. Вот бензин продадим, тогда и твоя машина не понадобиться. Не волнуйся, ничего с ней не случится, Сергей умеет ездить.
  Тодоров был непреклонен:
  - Думаю, что колхоз "Интер" с радостью предоставит тебе персональную "Волгу".
  Он передал ей десять бланков пронумерованных доверенностей с проставленным оттиском печати ООО "Арго".
  - А печать? - захлопала глазами от удивления Мадам.
  - Мне понадобиться для акта сверки с Туртасским "Нефтехимом", - соврал Алексей, засовывая печать в карман, - Срочно ищи покупателей. Продажа только за наличные.
  - Поеду в Кзыл-Жар там быстрее всего найду, кому продать.
  
  Глава 8
  
  Приехав в Новотуринск в четверг ранним утром, Тодоров привел себя в порядок и к 9 - 00 пошел на работу. В офисе "Орфея" находился только Костя Клевцов, работавший за компьютером.
  - Здравствуйте, здесь вас все спрашивают, ищут.
  - А где наши?
  - Перестали выходить, как угрожать стали, так и не ходят на работу. Да и сегодня выходной.
  Алексей вспомнил, что сегодня какой-то праздник и здание где они арендовали офис, оказалось пустым. Вздохнул с облегчением: "Слава Богу, хоть три дня передышка будет"
  - Ясно, а ты чего сидишь?
  - В больницу собрался, рано еще, сейчас пойду.
  - Что с тобой?
  - В подъезде кто-то сзади палкой ударил, сотрясение мозга.
  - Черт! Кто?
  - Неизвестно... вкладчики, наверное.
  Тодоров достал из сейфа газовый пистолет:
  - Возьми. И повесь объявление, чтобы вкладчики приходили через десять дней.
  Костя остался неподвижен. Алексей повторил:
  - Через десять дней почти всем выплатим.
  Помощник оторвался от экрана и внимательно посмотрел в глаза Тодорову:
  - Что-то получается?
  - Да должны продать бензин в Казахстане и получить деньги.
  Костя радостно приободрился и стал писать объявление. Настроение у директора "Орфея" было подавленное, и он предложил выпить. Раскупорили бутылку водки, и выпили немного. Тодоров поделился о своих мытарствах в Софиновке и о поведении Вержбицкой. Помощник налил еще по сто грамм. Неожиданно в кабинет без стука ворвались двое здоровенных мужчин. Один представился сотрудником уголовного розыска, блеснув красными корочками удостоверения, после чего приказал Тодорову:
  - Пройдемте с нами.
  - В чем дело? - удивился Алексей, от уголовного розыска он не ожидал гостей.
  - Все объясним в отделе, пошли.
  У работников доблестной милиции не оказалось машины. И Алексей на такси и на свои деньги довез всю компанию до районного отдела внутренних дел. В служебном кабинете с ободранными обоями, помимо двоих сопровождавших Тодорова набилось еще пятеро хмурых оперуполномоченных. Старший по званию, грозно вытаращив на Алексея круглые как у совы глаза, стал допрашивать:
  - Вы обвиняетесь в организации преступления. Вы направили выбивать долг у гражданина Алферова в пользу "Орфея" бандитов, которые обстреляли из автомата "Калашников" и пытались поджечь дом вашего должника.
  Тодоров вспомнил, как, недавно возвращаясь с работы, домой, в подъезде его подкараулили двое.
  - Стоп директор, - преградил дорогу один из них, высокий, здоровый жлоб, с оттопыренными ушами, - Срок векселя вышел, плати, - потребовал он.
  - Сейчас не могу, немного позже.
  - Нас не колышет, нет денег - продавай квартиру, дачу, что еще есть?
  - Есть должники, которые "Орфею" должны, так Алферов - должен за полученную у нас муку - тридцать пять миллионов, и другие. Рассчитаются, и я смогу заплатить.
  - Врешь.
  - Можете проверить, все договора есть, накладные.
  - Ладно, проверим. Срок тебе продлим, живи пока, - и жлобы ушли.
  Видно поехали выколачивать от его имени долги от Алферова и сейчас Тодоров вынужден отвечать. Кошмар продолжался.
  - Вы знаете у "Орфея" много должников, если что с ними случиться, я что за всех должен нести ответственность? - начал Алексей.
  - Да, за всех, - отрезал опер с выпученными глазами.
  - А если со мной что-нибудь случится - мои кредиторы будут отвечать?
  - Никто отвечать не будет, сам виноват.
  - Удобная логика, для вас.
  На все вопросы и ответы Тодорова выходило, что именно он гражданин Тодоров виноват во всем, и в том, что муку отдал Алферову на реализацию, и в том, что у вкладчиков деньги взял на производство муки. Свет клином сходился именно на нем - Тодорове, источнике всех бед. Шел шестой час допроса. Не сдававшегося директора "Орфея" препроводили к начальнику райотдела. Толстяк подполковник, к удивлению приветливо поздоровался и поинтересовался:
  - Мы с вами не знакомы?
  И на отрицательный ответ Тодорова "поприветствовал" далее:
  - Ну, ты долго нас за нос водить будешь? Сейчас бойцам скажу, из тебя отбивную котлету сделают и на дереве повесят.
  - Послушайте, товарищ подполковник, помогите "Орфею" вернуть деньги. Средства заняты у населения и завтра вы будете меня допрашивать о том, почему я не отдаю денег вкладчикам. Прикажите вашему отделу по борьбе с экономическими преступлениями разыскать наших должников и провести у них проверку, вы обязаны сделать это. Ведь многие не отдают умышленно и скрываются. Место совершения сделок в вашем районе. На ранее поданные от нас заявления от вас даже не поступило ответа.
  - Наглец! Ты коммерсант сраный, да я тебя в КПЗ сгною! Сержант! В камеру его.
  Оглушительный звук закрывшейся за спиной железной двери и лязганье засовов запомнился Тодорову надолго. Продержав сутки в вонючем, кишащем клопами помещении, в обществе таких же дурно пахнущих постоянных тюремных обитателей и не добившись "признания" в организации нападения, Алексея снова привели к толстому начальнику.
  - Значит так комерс, ты рамсы попутал - чтобы от тебя больше заявлений не было! Я тебя все равно к хозяину отправлю, а сейчас вали отсюда.
  Очутившись на свежем морозном воздухе, Тодоров перевел дух. По пути домой облегченно подумал: "Впереди выходные, хоть два дня пытать не будут". Но он ошибся. Придя, домой затемно, и едва успев войти и включить свет, услышал затрещавший звонок телефона. Алексей взял трубку.
  - Пришел, - сладко-ядовитым голосом "некто" констатировал появление Тодорова в квартире.
   - Когда деньги отдашь? - продолжал "некто", - Отдавать не думаешь?
  Алексей по голосу узнал вкладчика, положившего тридцать миллионов под проценты в "Орфей".
  - Сейчас не могу, скоро поступят деньги из Казахстана за проданное горючее, тогда смогу выплатить.
  - Это мы уже слышали, ты конкретно скажи, когда деньги отдашь?
  - Я не могу сказать точно.
  - Ты что отдавать не собираешься? Ты что с деньгами убежать хочешь?
  Зловещий диалог глухого с немым продолжался довольно долго. Один не хотел услышать, а другой не мог объяснить. Один и тот же вопрос - "Когда отдашь деньги?" был повторен бесчисленное количество раз. Услышав о финансовом положении, о том, где находятся материальные ценности, приобретенные на деньги кредиторов, о том какие предстоят перспективы, вкладчик, наконец, недобро попрощался:
  - Смотри, мы за тобой наблюдаем. Никуда не денешься.
  Как только Алексей опустил трубку на рычаги, раздался новый звонок. Без сомнения звонил другой кредитор. Тодоров отключил телефон. Посидев немного в кресле и немного отойдя от неприятного разговора, Алексей стал набирать телефон в Софиновке, чтобы узнать о результатах реализации бензина. Подспудно ему хотелось узнать, вернулась Алла из Кзыл-Жара или нет. Ответил сонный голос Вержбицкого:
  - Нет, там осталась, дела, какие-то.
  "Тупица, какие ночью дела!", - ругнулся Тодоров, бросив трубку, чуть не разбив телефон. Настроение было подавленным. Душа разрывалась на части. Не успев бросить его, она уже нашла другого любовника-спонсора, выполнявшего по её малейшему желанию все ее прихоти. Не важно, что пенсионер, важно, что у него "блестящая" вишневого цвета "Волга", каких нет во всей нищей округе, да и деньги есть на карманные расходы и на широкую жизнь. Уже третьи сутки она кутила в Кзыл-Жаре. Громко стучали часы, за стенами у соседей шла обычная размеренная жизнь. В пустой квартире за столом, обхватив голову руками, сидел Тодоров. От резкого дверного звонка Алексея передернуло. "Опять, наверное, вкладчики, кто еще может быть?", - с тревогой подумал он, покоя не было ни одной минуты. К счастью, пришла мама. Зная состояние у сына, родители очень переживали. Отец говорил:
  - Найди другую работу, на черта тебе быть директором.
  Он не знал, как глубоко в финансовой трясине завяз его сын. Так просто освободиться от пудовых оков денежных долгов не удастся. Убежать, бросив все, означало - кануть в лету, умереть как личность. Шансы выжить были, если продолжать бороться дальше.
  Мама обрадовалась:
  - Приехал, а я шанежек принесла, поешь.
  За столом Алексей достал бутылку водки. Выпив первую рюмку, он не выдержал и разрыдался:
   - Мама, ей банкрот не нужен...
  - Это она тебе сказала?
  - Нет, я сам все понял.
  Алексей рассказал о Вержбицкой. От услышанной горькой правды Валентина Михайловна вздохнула и покачала головой:
  - Эх, знала бы я, что она замужем на порог бы не пустила. Ведь всем понравилась! Никто даже не усомнился в ее намерениях. А мать ее, пожилая женщина! И тоже обманывала! Я еще не видела, чтобы так обманывали! Как она к тебе в душу влезла!
  Алексей плакал.
  - Ничего сынок, все пройдет, - мать вытирала ему слезы намоченным под краном полотенцем, - А ее Бог накажет, он все видит.
  В ту ночь мать не оставила его одного. Алексей бредил, вскакивал во сне, кричал. Утром Валентине Михайловне нужно было идти, и она засобиралась домой.
  - Пойду, а то Григорьич потеряет, ты приходи к нам, хорошо?
  Алексей остался один. Стены давили. Пустота становилась невмоготу. Как спасение он снова и снова набирал Её номер телефона. И опять тот же противный голос ему отвечал:
  - Нет Александрыч, не приехала еще.
  Еще один день уходил на убыль. Алексей хотел все забыть, но не мог. Внушал себе, преувеличивая ее недостатки: "Зачем тебе нужна эта толстомордая? Зачем тебе эта толстозадая?" А слышал тоненький голосок ее сына: "Дядя Алеша, а помните, как нас волной накрыло?". Уставившись в потолок, опять вспоминал всю историю их знакомства: "Крестьянка и королева в одном лице - уникум, Клеопатра". Тодоров достал из книжного шкафа энциклопедический словарь и, найдя нужное, прочитал: "Клеопатра (69 - 30 гг. д. н. э.) - Царица Египта из династии Птолемеев Женщина женщин великая царица Клеопатра, употреблявшиеся также имена "египетская блудница", Мериофана (в переводе с греческого означает "ту которая широко раскрывает рот для десяти тысяч мужчин"). Клеопатра вошла в историю как соблазнительница римских императоров. Гай Юлий Цезарь, и Марк Антоний были для нее не только любовниками, но и опорой власти над Египтом. Царица устраивала и была главной участницей оргий в своем дворце, продолжавшиеся неделями. После поражения в войне с Римом и вступления в Египет римской армии покончила жизнь самоубийством". "Может в прошлой жизни Мадам была Клеопатрой, и за ночь с ней мужчины готовы были расстаться с жизнью. Наверное мне эти муки за все прегрешения мои.", - Алексей поставил томик обратно.
  
  Вдруг зазвонил телефон. Звонила Она:
  - Алексей Александрович, бензин поступил, сейчас находится на ответственном хранении на нефтебазе. Растоможили груз. Я в Кзыл-Жаре была. Спрос изучала, наверное, все купят.
  - И какая цена?
  - Четыре тенге за килограмм. Забирать будут в понедельник, к 8 - 00 бензовозы подъедут к нефтебазе.
  Чтобы проверить врет она или нет, Тодоров спросил:
   - Ты знаешь, я нашел по пять тенге, позвони своим покупателям и скажи, чтобы бензовозы не посылали.
  "Сейчас должна быть буря возмущения", - ждал ответной реакции Алексей, - "Тогда все правильно - у нее есть покупатели и она будет торговаться со мной о цене". Но его удивлению не было предела, когда Алла, чуть поперхнувшись, согласилась с ним:
  - Ну ладно, позвоню, отменю.
  "Она врет!", - догадка пронзила мозг, - "Что она хочет? Скорее перестанет всходить солнце, но бензовозы она не отменит никогда!"
  Мысли стали лихорадочно опережать одна другую. Тодоров стал быстро задавать вопросы:
  - А кто покупатель? Ага, совхоз... "врет, все сельхозпредприятия "лежат", и неплатежеспособны"
  - А что у совхоза есть столько наличных денег? Ага, займет... А что им есть, где хранить 1000 тонн... ага арендует емкости. Так ведь удобнее держать топливо на нефтебазе в Куровском и забирать по мере необходимости, зачем все хотят забрать? Ага, на посевную... Так до посевной далеко, декабрь на улице... ага, готовятся...
  У Аллы не было времени на обдумывание ответов, и она торопилась закончить как видно неприятный ей разговор:
  - Ты не волнуйся, все будет хорошо.
  - Что хорошо?
  - Все.
  В трубке загудели короткие гудки отбоя. "Сейчас её ничто не сдерживает. Я для нее никто. В её руках бензин. Она директор предприятия на имя, которого поступило горючее. Она может делать с бензином все что захочет!" Алексей вспомнил предостережение предпринимателя из Кемерово: "Я ведь с Аллой никаких договоров не заключал. До того я ей доверял! Будьте осторожны молодой человек, я смотрю у вас то же самое!"
  "Да, но Саленко! Он мне поможет", - вспыхнувшая искорка надежды была тут же погашена, состоявшимся телефонным разговором с начальником Куровского РОВД. На просьбу Тодорова запретить выдачу бензина он ответил:
  - Не могу, выше моих полномочий. Вы сами разбирайтесь.
  "Влюбленный дурак! Вержбицкая не стала на этот раз спать с главой администрации района, подумала, наверное, что опять обманут "кожаные рожи". На этот раз решила все взять себе, поделившись только с Саленко, ее давним любовником, который, прикрывает грабеж. Итак: для Вержбицкой ограбление решенный вопрос и со мной она ещё разговаривает, пока бензин не продан и находится на нефтебазе. А то что вкладчики "Орфея" не получат своих денег и Тодоров несомненно погибнет её абсолютно не волнует. "Кабанчики для того и существуют, чтобы их есть..." Вырастила кабанчика, пора забивать", - логически-жестокий вывод потряс Алексея до основания, его состояние было близко к сумасшествию. Мозг отказался слушать хозяина, его разорванная в клочья душа хотела перевернуть факты, чтобы внушить обратное. В кромешной темноте сознания мерцало единственное желание, выбраться из дома, иначе он сойдет с ума или выбросится из окна. Механическими, одеревеневшими руками Алексей накинул на себя, что попало, и выбежал на улицу. Фонари ярко горели, но в глазах было темно. Он бежал, не останавливаясь, сколько мог, потом шёл, пока выбившись из сил, не уткнулся в какую-то стену. Жизнь потеряла смысл. Время остановилось. Торопиться было некуда. Алексей бесцельно брел по ночному городу. Шел снег. На нем не было ни шапки, ни шарфа, и расстегнуто пальто. Проезжали запоздалые автобусы. Редкие прохожие торопились домой. Тодоров был вне проходящей рядом жизни. Он не помнил, сколько проходил по пустынным улицам, ноги сами привели его к церкви. Алексей прошел в распахнутые ворота ограды и вошел в храм. Внутри никого не было, кроме одинокой старушки в темном подвязанном платочке и связкой ключей в руках. Она собиралась идти закрывать двери, но, увидев, припозднившегося прихожанина остановилась. Стояла тишина, нарушаемая треском горящих свечей. Алексей смотрел на лик Богоматери. Безмолвный чуть с укоризной взгляд. Бесконечная глубина в глазах. "До чего похожа на Мадам! Здесь мы обменялись кольцами, как смешно... " Благочестивый лик хитро подмигнул и растянулся в ехидной улыбке, обнажив два хищных клыка. Алексей, в ужасе отшатнулся:
  - Чертовка! - произнес он.
  - Чертовски хороша! Ха, ха, ха... - раздалось под сводами храма.
   "Я схожу с ума", - закрыв руками глаза, Тодоров пошел прочь. Вокруг куполов летали стаи черных ворон и громогласно вторили дьявольскому хохоту, переходя в унисон:
  - Ха-р, Ха-р, Ха-р, Ха-р, Ха-р, Ха-р.
  Пока Алексей выбирался из лабиринтов улиц, харкающий хохот как будто бил по спине хлыстом. После долгого плутания по темным переулкам, он, наконец, вышел на освещенный проспект. Идти в опостылевшую квартиру не хотелось, и Тодоров пошел к родителям. Мама открыла дверь и обрадовалась:
  - Молодец, что пришел. Проходи.
  Алексей, механически передвигая ноги, прошел на кухню.
  - Опять что-то случилось? - екнуло материнское сердце.
  Вышел из спальни отец, предложил выпить и, не дожидаясь ответа, достал бутылку водки. После первой выпитой рюмки все молчали. На расспросы Алексей не отвечал, вытянуть из него хоть слово родители не смогли. Выпили достаточно много. Только на следующее утро Алексей смог рассказать, что произошло и чем грозит потеря бензина "Орфею" и ему лично. Отец расстроился не меньше чем сын:
  - Ммда, что делать?
  - Нужно опередить. Надо быть в понедельник к 8 - 00 на нефтебазе в Куровском и отменить отпуск бензина.
  - А что Саленко?
  - Он с ней заодно.
  - Поехали, тебя нельзя одного отпускать.
  Алексей был растроган. Отцу шестьдесят четыре года и он решил ему помочь ехать в ночь, в мороз и в неизвестность.
   - Папа, я тебя уважаю, огромная тебе благодарность и низкий поклон.
  - На, лучше валидол, под язык положи, нам с тобой долго ехать.
  
  После посещения Комитета Национальной Безопасности, Алексей вместе с отцом проехали в Куровское на нефтебазу. Еще в Новотуринске Тодоров подготовил все необходимые бумаги для снятия Вержбицкой с должности директора ООО "Арго". "Орфей" владел двумя третями голосов, и было напечатано решение о смене директора. Печать предприятия находилась у Алексея. У Мадам на руках оставалось десять доверенностей, поэтому, приехав на нефтебазу, Тодоров ознакомил директора с официальным письмом от ООО "Арго":
  "В связи с переизбранием директора ООО "Арго", прошу не производить отпуск бензина находящегося на ответственном хранении по доверенностям с порядковыми номерами от одного по номер десять. Подпись Вержбицкой на всех документах в качестве директора ООО "Арго" считать недействительной с пятнадцатого декабря текущего года"
  Директор принял документ к сведению и заверил Алексея, что отпуск будет производиться согласно полученного официального письма. Тодоров также подкрепил свою просьбу тем, что директор получит от него хорошее вознаграждение. Нефтебаза открылась. Бензовозов ещё не было.
  
  Произведя необходимые действия в Куровском, Алексей решил проехать в Кзыл-Жар. Он не мог успокоиться, представив на миг, что, получив поддержку главы администрации области, тот даст всего лишь устное указание на нефтебазу, и бензин станет ее. Чтобы предотвратить нежелательный поворот событий, Тодоров решил, что самое лучшее лично проинформировать главу об аферистке, подкрепив визит знанием о некоторых подробностях личной жизни главы. В частности подарок ко дню рождения - запонки и заколка для галстука, приобретенные Вержбицкой в "Ле Конти" на деньги Тодорова. Также, что самое главное - рассказать руководителю области о том, каким трудом удалось раздобыть лицензию и деньги для приобретения бензина, который так необходим в Казахстане. Без топлива сельскохозяйственные предприятия не могут начинать работы по посеву, а это смерть в экономике области. И о том, что он российский предприниматель, столкнулся здесь с откровенной попыткой грабежа, и что после подобных случаев никто из России не будет рисковать торговать с Казахстаном и так далее и тому подобное. Продумав о деталях предполагаемого похода во власть, он направился в высотное здание в центре города.
  В вестибюле его остановили двое милиционеров-казахов. На вопрос:
  - Куда направляетесь?
  Тодоров ответил:
  - К главе администрации.
  - Зачем? Кто вы такой? - посыпались расспросы.
  После телефонного разговора со своим начальством, один из охранников сказал, как отрезал:
  - Не принимает.
  На неоднократно повторенные просьбы Алексея пройти и объяснить помощнику главы цель встречи казахи очень раздраженные настойчивостью незваного посетителя выпроводили его прочь со словами:
  - Мы вам русским языком говорим, что нельзя пройти, -делая ударение на слове "русском", и что он здесь ничто.
  На свежем морозном воздухе Алексей немного успокоился после полученного грубого отпора. Но не так легко сломить сибиряка! Тодоров нашел работающий телефон - автомат, наверное, пятый или шестой по счету для чего пришлось обойти несколько кварталов. После обращения в справку он, наконец, соединился с приемной недосягаемого занятого человека. Алексей представился и изложил свою просьбу о встрече. С ним разговаривал помощник главы Иван Сергеевич, который без лишних сантиментов лаконично ответил:
  - Нет, - собираясь, по всей видимости, прекратить разговор.
  Однако Алексей успел его остановить:
  - Вы знаете, я хотел бы сообщить вашему руководителю некоторые факты из жизни его знакомой Вержбицкой и о том, на чьи деньги она приобретала некоторые предметы на день рождения известному человеку.
  После продолжительной паузы в трубке раздалось:
  - Проходите, пропуск будет внизу.
  Алексей разделся в гардеробе и пошел к Ивану Сергеевичу. Его встретил мужчина с серьезным видом в модном твидовом костюме. Он пригласил присесть и в ожидании устремил взор на предпринимателя. Алексей рассказал ему о своем пути сюда, обо всех трудностях и о главном - готовится ограбление компании. Что на деньги вкладчиков приобретен бензин и в случае похищения вкладчики не получат своих денег. Для некоторых остаться без денег равносильно гибели. Также выложил всё и о злодейке. Внимательно выслушав, помощник с непроницаемым видом отлучился на четверть часа. Пока Алексей находился в одиночестве, ему показалось, что прошло не менее года. "Наконец-то выслушали. Сейчас наверняка примут меры. Поставят под особый контроль. Не дадут свершиться беззаконию и подлости" Приподнятые размышления прервал внезапно возвратившийся Иван Сергеевич, как видно только что посоветовавшийся со своим хозяином:
  - Знаете, что я вам скажу, молодой человек. Мы - администрация области не отвечаем за действия отдельных лиц. У вас коммерсантов как - работаете, работаете вместе, а потом - бах, один другого кинул и все такое. А мы здесь при чем? А про женщину из Софиновки мы все знаем, вы ничего нового нам не открыли. До свиданья.
  - Подождите, я еще не все сказал. Я предполагаю, что Мадам Вержбицкая может обратиться к Кренкелю за содействием в похищении бензина. Если это произойдет, мне придется обратиться в администрацию президента с фактом дачи ею взятки вашему руководителю. На мои деньги и вместе с ней мы приобретали ему подарок.
  Чиновник закипел от негодования:
  - Да вы отдаете отчет, где вы находитесь? И что вы себе позволяете? Да вас сейчас арестуют. Да ты в тюрьме сгниешь за попытку шантажа государственного человека.
  Вдруг зазвонил телефон. Помощник быстро схватил трубку аппарата без номеронабирателя, по всей видимости, внутренней связи.
  - Пройдемте за мной, вас примет Александр Францевич. Только не вздумайте угрожать, а то от вас одна пыль останется, - процедил сквозь зубы помощник главы.
  В бескрайнем, как спортзал, кабинете первого руководителя области за огромным, полированным столом, восседал сухопарый, поджарый, с седыми висками моложавого вида старичок.
  - Алексей Александрович, о каком подарке идет речь? Вы мне что-то дарили?
  Посмотрев Кренкелю в глаза, Тодоров понял, что проиграл, Мадам уже смогла превратить в зомби губернатора Северо-Казахстанской области:
  - Она тебя растопчет, как и всех других...
   Алексей снова оказался на улице и крутил баранку многострадального РАФика: "Вот и всё...". Оставалось обратиться к президенту Низарбаеву или к господу Богу, что кажется, разницы не представляло, так как оба были недосягаемо высоко, и пока до них дойдет крик о помощи, Тодорова уже не будет на бренной Земле.
  
  - Каков негодяй!
  - Да, Александр Францевич, еще какой негодяй!
  - Когда в Куровское поедете?
  - Когда Алле Петровне прическу сделают.
  - Доложишь.
  - Непременно.
  
  Тодоров для контроля позвонил в КНБ. Серик Конокбаевич долго не подходил к телефону. Когда, наконец, в трубке послышался его голос - Алексей не удивился ответу блюстителя национальной безопасности:
  - Мы этим делом не занимаемся.
  Услышанное означало, что губернатор Кренкель уже отдал соответствующее распоряжение, и в республике Казахстан Тодоров был никем. Протеже Кренкеля уже ничто не сможет остановить. "Конец...", - последняя надежда вкладчиков "Орфея" на справедливость рухнула и безвозмездному изъятию материальных ценностей Российских граждан ничто не помешает. Чтобы убедиться и увидеть всё собственными глазами Тодоров решил проехать в Куровское.
  Возле нефтебазы стояло бесчисленное множество бензовозов. Ранее редко можно было увидеть хотя бы один, а сейчас... У Алексея учащенно билось сердце, спазмами прерывалось дыхание. В голове бессмысленно и беспорядочно стучало: "Неужели заберет? Неужели заберет?". Проехав сквозь строй автоцистерн, у въезда на территорию он увидел её. Осознание собственного величия придавало Мадам надменный и неприступный вид. Новая шикарная норковая шуба и гроздья золотых серег заканчивали образ царицы Небесной. "Приоделась, видать с краденого", - проскользнула ненужная мысль. Рядом находился Иван Сергеевич, еще какой-то казах и начальник райотдела Саленко. Присутствие помощника главы администрации области нисколько не удивило. На "Здравствуйте" Тодорова, никто не ответил, как будто в воздухе не произошло никакого движения. Все уставились на пришельца сытыми физиономиями как у быков в хлеву после кормежки. Начал казах:
  - Что нужно?
  - Как что, приехал за деньгами, за бензин.
  - За какой бензина? - продолжил казах.
  - Ты вообще кто такой, ты мне не нужен, - Алексей повернулся к Вержбицкой, - Объясни, что здесь происходит.
  - Не обязана я ничего объяснять.
  - Чье топливо на базе?
  - Моё, я директор, бензин принадлежит моей фирме.
  - Я тебя снял с должности директора, вот решение общего собрания участников "Арго".
  - Собрание без меня проходило.
  - А твоего присутствия не нужно у меня две трети голосов.
  - Засунь свои бумажки себе в задницу. Ты здесь никто.
  Хоть Тодоров и был готов к происходящему, но все равно тело оледенело, он не мог пошевелиться. Алексей вспомнил выражение: "Превратиться в соляной столб".
  - Петрович, а ты что скажешь? Ты ведь говорил, что под твою ответственность.
  - Я тебе не гувернантка, чтобы между вами дележку устраивать.
  Алексей посмотрел на него: "Я ему дочь от смерти спас, а сейчас он разрешил мое убийство".
  Ворота нефтебазы открылись, и машины одна за другой стали въезжать вовнутрь, чтобы увезти горючее, которое с таким трудом оплатил и отправил из России Тодоров.
  - Я понял тебя, твоя жизнь - залезать в душу и опустошать карманы. Кто следующий? Кобыла ты затраханная.
  - Ну, ты! - закричали в один голос казах с лощеным помощником.
  - Нечего с ним долго разговаривать. Канат посади его на недельку, чтобы успокоился.
  Исполнительный Канат, вытащил из кармана красное удостоверение и невнятно прорычал:
  - Сотрудник отдела по борьбе с организованной преступностью задерживаю за хулиганские действия, при отягчающих обстоятельствах.
  Он сбил с ног Алексея и ударил ногой по голове. Из машины выскочил отец:
  - Вы что делаете?! Оставьте его. Изверги. Алла, останови их.
  Но Мадам была занята другим делом, она подсчитывала, сколько нужно дать РУБОПовцу и Петровичу: "Можно не давать ничего, имея за плечами высокую поддержку, но нужно всех замазать соучастием и заткнуть рты"
  Алексея, потерявшего сознание, забросили в стоявшую неподалеку черную "Волгу". Казах приказал отцу садиться туда же. Александр Григорьевич от бессилия чуть не плакал:
  - Ну и сволочь же ты, ну и сволочь, - повторял он, глядя на суку в норковой шубе.
  - Далеко не везите, здесь у Петровича и посидит, - дала последнюю инструкцию воровка.
  Отец плакал, он тормошил сына, прижимал его к груди, гладил по голове. О себе он не думал, он был в шоке. В жизни он не видел большей подлости и жестокости:
  - Алеша, Алеша...
  
  В кабинете директора нефтебазы собралась вся компания. Начальник милиции поведал присутствующим:
  - Представляете, какой козел, утром в пять часов заявление в Комитет безопасности написал, о том, что мафия хочет бензин забрать. Хорошо у меня там знакомые. Недаром их машины через границу проводил. Они конечно в первую очередь мне позвонили, а придурка успокоили, мол, не беспокойся, мы не допустим. Вот что значит везде друзей иметь. Если бы не я ничего бы у вас не получилось.
  Алла прервала словоблудие майора:
  - Ладно, Петрович не стучи себя в грудь, - и показала взглядом на скучающего Ивана Сергеевича, - Ты свое бензином возьмешь.
  - Товарищу из организованной преступности тоже спасибо.
  Вержбицкая отделила от увесистой пачки кучку денег и придвинула благодарному Канату. Как заслуженное вознаграждение он засунул свою долю в карман.
  - Когда все с нефтебазы заберем, придурка можешь выпускать. Бывайте, здоровы, - высокомерно попрощалась Мадам.
  - Ну что! - обратилась она к помощнику, - Поехали.
  Референт губернатора радостно засиял, от обращенного на него внимания, проворно вскочив со стула, суетливо и угодливо стал подавать шубку сановной женщине. Рабочее совещание прошло буднично и прозаично. Все участники остались довольны, и совесть каждого была чиста.
  Мадам задержалась возле окна, наблюдая завораживающую картину. Стемнело, полная луна высвечивала заснеженное поле и дорогу с нескончаемым потоком бензовозов поднимающихся в гору. Колонна машин издалека походила на огромную черную змею, медленно ползущую, грозно рычащую, изрыгающую в небо облака зловония. Вержбицкой хотелось власти, власти неограниченной, чтобы перед ней все преклонялись и ползали на коленях. Наконец ее мечта осуществляется: "Эта мощь, ползущая по дороге, проглотит вас всех! Всех, кто осмелится встать у меня на пути!"
  
  В доме у Саленко, как всегда царил порядок. Ася, заслышав шум мотора подъезжавшей машины, вышла встретить мужа в пуховой шали. Выбежала Оксанка и бросилась на шею отцу:
  - Папа, правда, что дядя Алеша из Новотуринска приехал?
  Поняв радость дочери, Петровичу вдруг стало немного не по себе:
  - Был и уехал.
  Аксинья заметила, что муж как-то странно отстранился от Оксаны и пошел к умывальнику.
  - Что-нибудь случилось? - спросила она, входя в комнатушку, где они мылись.
  - Нет, ничего, все нормально.
  - Сегодня возле нефтебазы много машин было. Алла была, не заехала...
  - Она бензин получала, а у Тодорова дела какие-то были, он и уехал, - невнятно пробормотал Петрович, наклонившись над умывальником, намыливая себе лицо и шею.
   Аксинья отошла в кухню накрывать на стол. Сунув голову под кран с водой, Олег Петрович наслаждался прохладой и неспешно раздумывал: "Бензин сегодня навряд ли весь заберут, значит, Тодоровых придется подольше подержать. Зато как все закончится, смогу себе новую машину купить. Черт! Пришлось же их посадить. Надо же, даже дочь спросила про бизнесмена задрипанного". Закончив мыться, он смотрелся в зеркало, растирая себя полотенцем: "Молодец Алла, ничего не скажешь, обдурила олуха!" Но вдруг что-то сжалось в груди: "А ведь на его месте был и я". Услужливая лиходейка-память проявила как воочию: он стоит на коленях, и умоляет Вержбицкую выйти за него замуж. Мадам, развалившись перед ним на смятой постели, с отрешенным видом, безразлично оглашает приговор: "Нет, Олег. Будь мне братом!" Туман памяти развеялся. В зеркале отражался немолодой, лысеющий мужчина, с морщинами возле глаз и искаженным гримассой боли лицом.
  Собрались идти на день рождения сослуживца Олега Петровича. За праздничным столом гости торжественно говорили здравицы имениннику, со здоровым энтузиазмом распивали горячительное и поглощали изысканные блюда. Аксинья оказалась рядом с женой заместителя начальника милиции. Поговорив о детях, о ценах перешли на другие темы. Супруга милиционера доверительно шепнула:
  - Сегодня одного российского бизнесмена из Новотуринска у нефтебазы забрали, что-то у него с бензином не так, сейчас в КПЗ сидит.
  У Аксиньи от ужаса расширились глаза:
  - Чтооо? Ты не ошиблась?!
  Вспомнив странное поведение мужа, Аксинья поняла, что произошло. Она выскочила из-за стола и, подлетев к Саленко, со всего маху залепила ему оглушительную пощечину. В наступившей пронзительной тишине она отчеканила:
  - Ублюдок! Нет у тебя больше ни дочери, ни меня!
  
  Алексей пришел в сознание лишь в камере. От невыносимой боли голова раскалывалась на части, и стоял невообразимый шум.
  Отец колотил кулаками дверь. Наконец в открывшемся проеме показался усатый старшина:
  - Чего надо?
  - Скажите, за что нас посадили?
  - За хулиганство, по приказу начальника райотдела.
  - За какое хулиганство! Позовите начальника!
  Но, последние слова отскочили эхом от захлопнувшейся двери. В камере висела гнетущая тишина. Произошло тщательно спланированное, и хорошо подготовленное ограбление. Текли долгие часы тягостного ожидания. Мадам убила Тодорова. В Новотуринске его ждала физическая расправа. Алексей произносил про себя горький нескончаемый монолог:
  "Вот оно царство мертвых... Глупец не тот, кто не понимает, а тот, кто понимает, но делает. Сколько было фактов, предупреждений о нечестной на руку Вержбицкой. Нет, все равно как кролик лез в пасть удаву, словно заговоренный. До чего человек слеп, когда влюблен!
  В Комитете Национальной Безопасности, узнав о личной заинтересованности Кренкеля, быстро поджали хвост: "не наше дело". Милиция! Управление по борьбе с организованной преступностью так часто используемое мною обратилось против меня самого, и стало орудием преступников. Слепое орудие, молох, повинующийся приказам "сверху". Почему? Ведь они должны были арестовать ее. Администрация области - государственный орган власти!.. А судьи кто?.. В пост советском пространстве нет ответа на извечный вопрос... Все прогнило - сверху и донизу".
  Дверь в камеру быстро отворилась, и чья-то рука положила на пол увесистый пакет. Заглянув вовнутрь, Алексей обнаружил внутри всякую всячину: вареное мясо, овощи, пирожки.
  - Интересно, кто все это послал? Неужели?.. Нет, подонок, никогда благородных поступков не сделает. Кто же? Аксинья! - осенила догадка.
  Простая учительница русского языка - единственная кто остался человеком в непроглядном и во всепоглощающем смраде разбоя. В окно, закрытое снаружи железным листом ударился камень. Алексей ухватился за решетку окна и подтянулся на руках, приободренный отец подсадил его вверх. Тодоров в маленький проем увидел вдалеке машущую рукой Аксинью и Оксанку. Алексей был, тронут до слез, кивнул им головой и улыбнулся. Долго висеть на руках он не мог и опустился вниз.
  По истечении нескольких суток Тодоровых отпустили на все четыре стороны. Возле здания милиции стояла Аксинья:
  - Алексей Александрович и Александр Григорьевич простите...
  - Не извиняйся Ася, ты не виновата в том, что здесь происходит.
  - Мы все живущие на этой земле виноваты за беззаконие, за бездействие, за бессилие... простите.
  
  В Новотуринск вернулись поздно вечером, накануне Нового года. Оставив машину на автостоянке, отец и сын понуро стояли на остановке, поджидая автобус. Молчание нарушил отец:
  - Что делать будешь?
  - Не знаю.
  - Давай попрощаемся, а то может возможностей не будет, если соберешься из города уезжать.
  Они обнялись. Александр Григорьевич смахнул со щеки выкатившуюся слезинку:
  - Крепись, все пройдет. Куда сейчас?
  - К сыну пойду.
  Возле дома, где жила Лиза с сыном Алексей остановился. Стояла тихая предновогодняя ночь. На небе не было ни облачка. Светились редкие окна в домах, горожане засыпали.
  На его звонок дверь открыла Лиза, в домашнем ситцевом халатике, она молчала. Услышав голос отца, из комнаты осторожно выглянул маленький Егор, держа в руках игрушку. Он смотрел удивленно и недоверчиво, не веря что, видит отца, и, недоумевая, зачем он пришел в столь поздний час:
  - Ты приехал?
  - Сын! Мне не нужны призрачные богатства, самое большое богатство это ты. Я приехал...
  И как будто среди ясного неба грянул гром, и прозвучало:
  - Будьте счастливы дети мои!
  
   Глава 9
  
  Тридцать первое декабря, в преддверии самого прекрасного праздника всего человечества - Нового года горожане Новотуринска в приятных хлопотах суетливо сновали по улицам. В квартире у Лизы, Алексей помогал наряжать ёлку, и был счастлив, что снова обрел семью и мог общаться со своим ребенком. Как здорово в тишине и в покое подавать игрушки сыну, разговаривать с ним на его детском языке. Вместе смеяться над неуклюжим Мишкой с оторванным ухом, играть в солдатики, а потом под возмущенные крики хозяйки играть в футбол. Не хотелось думать, что его ожидает в наступающем году, он был счастлив, подарить своему ребенку радость. Вечером, когда Егор лег спать, Алексей вместе с Лизой спрятали под ёлочкой, светящейся разноцветными огнями гирлянд, подарок сынишке. Зазвонил дверной звонок, пришли друзья вместе встречать праздник.
  Перед боем курантов, когда у всех были налиты полные фужеры с шампанским, Алексей попросил слова:
  - Прости меня Лиза, если сможешь, за все, что я совершил!
  - Прощаю...
  Они поцеловались под смеющиеся и радостные выкрики гостей. Наступил Новый год. Праздники пролетели как одно мгновение. Подступал первый рабочий день, нужно было решать проблемы. Алексей не мог своим присутствием подвергать опасности близких и поэтому собрался ехать на свою квартиру. Лиза была рада, что Тодоров вернулся в семью, и не хотела, чтобы он уходил. Когда они прощались, у нее в глазах выступили слезы.
  Возле подъезда многоэтажки, где была его квартира, Алексея, поджидали четверо гориллоподобных жлобов.
  - Привет козел!
  Перед Тодоровым стоял отморозок в спортивном костюме. Они встречались ранее. Как-то забарахлила машина, и Алексею пришлось отогнать ее для ремонта в пригород Новотуринска в гараж к своему шоферу. Обратно возвращался поздно на рейсовом автобусе, который пришлось ожидать на остановке добрых полтора часа. Было холодно, Тодоров промерз до костей и зверски хотел есть. Сев рядом с кабиной водителя чтобы отогреться, мечтал побыстрее забраться в горячую ванну и утолить голод. Через одну остановку в автобус залез какой-то здоровенный детина который, подойдя к водителю, приказал ему:
  - Слышь ты, едем через ДОСААФ.
   Микрорайон ДОСААФ находился на другой окраине города, и если бы шофер подчинился, поездка заняла бы не менее двух часов. Испуганный водила промямлил в ответ:
  - Не знаю, как пассажиры...
  - Я знаю! Никто не против. Правильно говорю? - обратился детина к Алексею.
  Тодоров подобной наглости вытерпеть не мог и в свою очередь отдал свой приказ:
  - Водитель, едем по маршруту! - после чего, встав, отошел на безопасное расстояние.
  Жлобина вслед угрожающе заорал:
  - Ты козел, ты, чо не понял!
  Алексея охватила ярость. Он вытащил из кармана газовый пистолет, одним прыжком очутился возле хама, на лету загнав патрон в ствол, приставил дуло к виску и, схватив его левой рукой, закрутил воротник на шее, так что тот захрипел от удушья:
  - Кто козел? Повтори!
  - Братан отпусти...
  - Волк Тамбовский тебе братан, - посчитав, что воспитательных мер достаточно Тодоров отпустил жлоба и, держа пистолет, наготове сел на сиденье.
  Изумленные пассажиры беззвучно наблюдали разыгравшуюся сцену. Отдышавшись, верзила приблизился к Алексею:
  - Слышь, стрелочку забьем, поговорить надо.
  - Завтра в двенадцать часов на автостоянке возле рынка.
  - Заметано.
  На следующий день хам в оговоренном месте не появился. Поздняя встреча состоялась. По всей видимости, братву нанял кто-то из вкладчиков.
  - Ну что свиделись! Когда бабки отдашь? - жлобина поднес векселя к лицу Тодорова.
  После "обнадеживающего" ответа, о том что "бабки" будут позднее, на голову директора "Орфея" посыпался нескончаемый град ударов. Газовый пистолет, как аргумент не котировался в столь непродуктивном диалоге, так как в ответ было предъявлено четыре боевых ствола. Выяснение вопроса об оплате долгов продолжалось довольно долго. Тодоров пришел в сознание только в реанимации городской больницы. На просьбу пациента его перевели в отделение, где заведующей была его знакомая.
  В палате Алексей еле разлепил спекшиеся губы в некое подобие улыбки:
  - Раиса Ивановна вы мне место забронируйте я, к вам теперь частенько наведываться буду.
  - Не шутите так Алексей Александрович, у вас все будет хорошо. Больницу охраняет ОМОН, так что не беспокойтесь здесь вас не достанут.
  "Кому надо - достанут", - подумал Тодоров, и оказался прав, через час перед ним сидел серьезный мужчина в очках, в котором он узнал крупного вкладчика АО "Орфей" - Козлова, бывшего первого секретаря обкома ВЛКСМ:
  - Алексей Александрович, ты нам должен.
  - Да, я в курсе.
  - Ценю твой юмор, но хотелось бы конкретнее.
  - Как вы понимаете, находясь на больничной койке, я вам не в состоянии оплатить, тем более нечем.
  - Алексей Александрович жизнь прекрасная вещь и тебе стоит об этом подумать.
  - Если бы я хотел жить, я бы в Новотуринск из Казахстана не вернулся.
  - Зачем же вернулся?
  - Чтобы на Голгофу взойти.
  Бывший комсомольский вожак вздохнул:
  - При всем желании святого из тебя не получится, подумай о своем ребенке...
  - А если ничего не придумаю?
  - Я ведь сказал, подумай, что с твоим сыном может произойти несчастный случай...
  Бывший активный участник государственной политики за счастливое детство угрожал отцу нанести вред его ребенку.
  - Я подумаю.
  - Срок завтра, до 9 - 00. Понимаю, что ты сейчас не в состоянии все отдать, но если под нами будешь работать, постепенно рассчитаешься. Не скучай.
  Подступала бессонная ночь, утром нужно было давать ответ. Чтобы иметь возможность работать и что-то предпринять по оплате долгов, необходимо было обзавестись надежной "крышей". Очевидно, что знакомые из РУБОП, более не смогут защищать директора "финансовой пирамиды", не рискуя себя скомпрометировать. У бывших партийных функционеров было все: "заводы-пароходы", недвижимость, предприятия, надежные "братки" и незримая для общественности власть. Было понятно, что они поддержат Тодорова, пока тот не отдаст им долги, после чего вытрут об него ноги: "Лучше с ними, другого выхода нет. Поработаю с вами "товарищи" и выиграю время, сколько можно". Израненный, как фельдмаршал Кутузов на полях сражений, Тодоров решил дать бой, за "Орфей", находящийся в состоянии клинической смерти: "Так, войско будет. Прежде чем начинать битву нужно проверить "тылы". Придвинув телефон, стоящий в палате, по справочной узнал номер домашнего телефона, Заднестровского Никанора Филипповича, начальника хозяйственного управления Областной администрации. "Тыл" ответил по телефону "культурно и вежливо":
  - Сволочь, забудь, что мы были твоими учредителями!
  - Хорошо Никанор Филиппович..., - "согласился" вслух Алексей, и горько подумав про себя: "Вкладчики не забудут" молча положил трубку.
  Областная администрация Новотуринской области оказалась в очень щекотливой ситуации. Покупая векселя финансовой компании, учредителем которой среди других являлся орган государственной власти субъекта Российской Федерации, вкладчики были уверены за сохранность своих денег. Когда случился дефолт, держатели векселей в первую очередь обратились в Областную Администрацию. На закономерный отказ "субъекта" оплачивать векселя вкладчики ответили массовыми акциями протеста, они перекрывали пикетами центральные улицы областного центра с требованиями выплаты денег. После разгона несанкционированных митингов акции неповиновения повторялись. Ситуация была патовой. Единственное разрешение проблемы состояло в том, что необходимо было оплатить векселя. Главного фигуранта возникшего скандала - Тодорова не могли найти. Вопрос - кто оплатит? повис в воздухе...
  Ночную тишину потревожил звонок. Звонила Топольская Анна Николаевна, работник хозяйственного управления областной администрации, которая сама являлась крупным вкладчиком. В благоприятный период она приобрела векселя АО "Орфей" на крупную сумму, зная, что всегда сможет проверить деятельность предприятия с государственным участием в уставном капитале.
  - Алексей Александрович? Наконец-то я вас нашла, слава Богу, что вы живы-здоровы. Вы знаете, что происходит в городе? Создан общественный комитет вкладчиков АО "Орфей". Нам в хозяйственном управлении вкладчики проходу не дают. В городской администрации под руководством начальника финансового управления Слесаренко, создана комиссия по проверке деятельности "Орфея". Вы мне можете что-либо сказать обнадеживающее?
  - Смогу, послезавтра в девять. Мне нужно сделать расчеты.
   - Вы в состоянии ходить?
  - Да, с Божьей помощью.
  - Тогда приходите в здание управления в мой кабинет.
  - Обязательно буду Анна Николаевна.
  
  "Партийный" появился вовремя:
  - Чем порадуешь?
  - Мне нужна охрана, иначе я не вылезу из больницы или из могилы.
  - Где же твои РУБОПовцы?
  - Мне им нечем платить.
  - Ладненько, с тобой будут два моих комсомольца. Что у тебя за душой есть?
  - Контракт с Туртасским "Нефтехимом" с лицензией на экспорт бензина в Казахстан.
  - Неплохо, еще?
  - Не отремонтированный под офис двухэтажный дом в центральном районе, но я его отдам банку под залог кредита, мне нужны оборотные средства.
  - Квартира?
  - Квартира ведомственная приватизации не подлежит.
  - Почему же ты в ней живешь?
  - Счастливый случай.
  - Машина?
  - Продал, а деньги вкладчикам отдал за векселя.
  - Ну что же, проверим. Будешь работать под нашим присмотром. Помни, шаг влево, шаг вправо - расстрел, прыжок на месте - провокация! Еще, ты мне можешь сказать, зачем ты всю эту систему вкладов сделал?
  - Кто не рискует, тот шампанского не пьет.
  - Ну что же, пей свое шампанское... Я не прощаюсь.
   "Комсомольцы" - двое крепких бугаев Игорь и Сергей, помогли Тодорову подняться и поехать на квартиру.
  
  Еле передвигая ноги, поднявшись на лестничную площадку, Тодоров остановился как вкопанный, на двери его квартиры был прикреплен большой лист ватмана, на котором черными жирными буквами было написано:
  "Тодоров - подлец! Отдай деньги пенсионерам и являйся на заседания в суд!"
  "Как плевок в лицо, подлец,... Боже мой, какой позор!" - от стыда горело лицо, сорвав плакат, Алексей, вместе с братками вошел внутрь. Все происходящее, стало походить на какой - то непрекращающийся кошмар. Из развернувшейся пачки скопившихся в почтовом ящике газет, на пол высыпало несколько десятков повесток из суда, из всех трех городских районных отделов милиции, из Областного управления внутренних дел, из Управления налоговой полиции. Поверху некоторых бланков имелись надписи: "Повторно. За неявку - арест!".
  За время отсутствия Тодорова налоговая полиция изъяла бухгалтерскую отчетность АО "Орфей" и всех дочерних предприятий. После проведенной документальной проверки был выставлен счет на огромную сумму "за неуплату налогов" и штрафные санкции.
  Необходимо было срочно разрешать возникшую неприятную ситуацию и Алексей, после телефонного разговора со следователем поехал в департамент налоговой полиции по Новотуринской области.
  Следователь Наумова Ангелина Васильевна предъявила Тодорову обвинение "в умышленном уклонении от налогов, путем незаконного отнесения на издержки транспортных расходов". Алексей возмущенно возразил:
  - АО "Орфей" оплатил за свое дочернее предприятие транспортные расходы, согласно договора о совместной деятельности, и он находился в отчетных документах! Послушайте, со времен Римского права существует презумпция невиновности.
  Наумова философски резюмировала:
  - Только не в нашей стране, по налоговому законодательству Российской Федерации, отсутствие документов показывает занижение прибыли. Впрочем, незнание не освобождает от ответственности.
  - Но вы изымали договор о совместной деятельности! В акте изъятия указано: "Договор"
  - Вот договор купли-продажи. В материалах дела договора о совместной деятельности нет, значит, не изымали.
  - Договор купли-продажи ничего не значащий документ помимо него существует накладная на отпуск товара, которая подтверждает торговую операцию. Вы подменили документы, завысили налогооблагаемую прибыль, тем самым у директора возник состав преступления. Вы выполняете чей-то заказ, чтобы меня посадить!
  Усердная Ангелина Васильевна с "ангельскими" чертами лица, на обвинение в совершенном ею должностном подлоге не нашлась, что ответить и продолжила:
  - Вот показания ваших бухгалтеров, о том, что вы дали им незаконное указание, дословно: "Расходы по оплате транспорта в сумме 90 миллионов рублей отнести на расходы и сделать проводку: дебет 78 счета - кредит 50 счета и дебет 44 счета - кредит 78 счета".
  - Послушайте, какой директор, дает указания бухгалтерам, называя номера счетов, и какую проводку нужно совершить? Полный абсурд! Совершенно очевидно, что вы заставили бухгалтеров дать необходимые вам показания! Вы всем так дела шьете? Или только тем на кого пальцем покажут?
  - Мера пресечения вам выбрана подписка о невыезде, хотя по статье 162 - 2 часть вторая, вам грозит срок от трех до восьми лет, и мы имеем, полное право вас арестовать. Но, благодаря многочисленным просьбам мы этого пока не делаем. Распишитесь в Постановлении. Счета всех ваших предприятий закрываются. На все движимое и недвижимое имущество накладывается арест.
  "Пока векселя не оплачу, вы подождете, а потом выполните до конца полученный приказ - расправится с возмутителем спокойствия" - сделал неутешительный вывод от состоявшегося допроса Тодоров.
  По приезду домой Алексей стал готовиться к встрече с Топольской, она была кровно заинтересована в возврате своих денег и могла помочь. На неё была большая надежда. Тодоров составил список активов "Орфея" и все оставшееся время провел за расчетами. Игорь вместе с Сергеем, выполняя свою "работу", не могли отойти от входной двери, в квартиру к Тодорову ломились жлобы разных "мастей", нанятых вкладчиками с требованиями оплатить векселя. Братки "разводили стрелки":
  - Будет работать и все отдаст.
  В девять часов утра в своем в рабочем кабинете Анна Николаевна потребовала объяснений:
  - Ну что христовый, объясни, где наши деньги?
  Алексей, в течение часа рассказывал о произошедших событиях. После чего предложил свой план:
  - Первое, по должникам АО "Орфей" необходимо от Областной администрации указание правоохранительным органам выполнить свои обязанности - провести проверки и розыск виновных лиц согласно ранее поданным заявлениям. Может быть, удастся что-либо вернуть.
  Второе, вкладчики обратились в суд. Безусловно, будет принято решение о выплате денег по векселям. Соответственно АО "Орфей" может быть признан банкротом и закрыт. Вот список активов, которыми владеет АО "Орфей", если сейчас все продать то каждый вкладчик на вложенные средства не получит обратно и сотой части, поэтому необходимо провести собрание кредиторов. Согласно, закона "О несостоятельности и банкротстве" принять решение - не объявлять банкротом и остановить начисление процентов по векселям.
  Третье, необходимо, чтобы к налоговой полиции обратилась с ходатайством администрация области об отсрочке выплаты задолженности по долгам и начисленных штрафов.
  Четвертое, "Орфей" будет продолжать проводить торговые операции по реализации бензина с Туртасского нефтехимического комбината в Казахстан.
  - Опять Казахстан! Опять все заберут!
  - Торговля будет происходить на территории России. На границу будут приезжать покупатели, и оплачивать товар. После чего "Орфей" передаст бензовоз покупателю, и тот поедет до места назначения. Все законно и никакого риска. Оборотные средства я получу за счет кредита банка. В залог передам недостроенный офис. На имеющемся РАФике будут производиться поездки торговых менеджеров к границе. В этом случае мне также необходима помощь администрации, в том чтобы ни суд, ни налоговые органы не накладывали арест на имущество.
  - В твоем плане Алексей Александрович есть огромное "Но"... Во втором пункте необходима добрая воля вкладчиков. Ты сможешь убедить на собрании более пятисот разъяренных людей, которые потеряли свои деньги, не объявлять тебя банкротом? Да они тебя разорвут, когда увидят. А в трех пунктах из четырех тебе требуется участие и помощь Администрации Области. Когда у Заднестровсого заходит о тебе речь, он не стесняясь присутствия женского пола, начинает ругаться десятиэтажным матом. Массовые беспорядки - знаешь как ему "сверху" досталось? Областная администрация помимо своей воли, втянута в очень неприятный скандал. Если ты мошенник получается, что Администрация Области участвовала в мошенническом предприятии и обманывала людей! - Топольская вздохнула, - И так крути и этак. Деньги отдавать нужно. Никто за тебя оплачивать векселя не будет. Без поддержки Администрации ты утонешь. Да, другого выхода я не вижу. К Никанору Филипповичу нужно сходить.
  По прошествии нескольких часов ожидания в приемной, Заднестровский принял Тодорова. Алексей изложил ему свои соображения. Топольская предварительно разговаривала со своим начальником, и ему также стало понятно, что придется помимо своей воли помогать "Орфею". Заднестровский от злости скрежетал зубами:
  - Скотина! Я из-за тебя место потерять могу! Только никак не пойму - за что? За то, что ты нас ловко учредителями сделал? За что ты свалился на мою голову?
  - Никанор Филиппович я вам благодарен буду...
  - Да я с тобой вместе срать не сяду, а не то чтоб от тебя что-то возьму, мудак ты этакий! Ты меня нагло используешь!
  Счастье Тодорова, что пару лет назад он удачно затащил в учредители "Орфея" столь высокий орган государственной власти, иначе давно бы находился в местах не столь отдаленных за "совершенное" мошенничество, хотя такового не совершал.
  - Ну, слава Богу, можно сказать, что ты из мертвых воскрес! - облегченно констатировала Анна Николаевна, когда было получено "добро" от начальника, - Давай подумаем, что дальше делать. Позвони Слесаренко, в городскую комиссию, договорись о встрече. Я ему тоже позвоню, ты "в рубашке родился", я тоже в эту комиссию вхожу. Далее, нужно подготовиться к общему собранию кредиторов. На какую дату назначим?
  - Давайте на четырнадцатое января. За неделю я успею оповестить всех кредиторов и подготовиться.
  - Председатель общественного комитета Плотников Иван Владимирович - очень принципиальный и требовательный. Подсчитай все, назначь встречу. Мы втроем сядем, обсудим. Где сейчас живешь? Дома? Тебя ведь покалечат!
  - Ребята помогают, со мной живут. Сейчас в машине возле входа ждут.
  - Ну ладно, пока все. Я верю, что у тебя все будет хорошо. Сейчас куда?
  - В Гилевский райотдел милиции.
  - Понятно, звони, если что. Ну и кашу ты заварил. Хоть живой. Не за деньги беспокоюсь, за тебя. Ведь у тебя мать есть, отец, им каково?
  На протяжении последнего времени Тодоров первый раз почувствовал к себе человеческое отношение:
  - Дорогая Анна Николаевна, вы мой ангел-хранитель, спасибо вам!
  - У меня ведь дети твоих лет. Иди, с Богом!
  Поход по "несгибаемым" правоохранительным органам директор финансовой компании решил начать с визита к "любимому" подполковнику.
  - Гнида деньги отдавай! - кричал в бешенстве толстый подполковник, потрясая в воздухе огромной пачкой заявлений от вкладчиков АО "Орфей"
  - Вы прекрасно знаете, почему не отдаю. Вы ведь не провели проверки у наших должников.
  - Ну и наглец! Куртку снимай, людям отдам!
  - Забирай!
  - Сержант, в камеру его!
  Со стандартной формулировкой "За хулиганство" Тодоров провел в обществе бомжей и уголовников ночь. На следующее утро, после звонка бывших "партийцев", имеющих большое влияние во всех структурах власти, его отпустили.
  Возле выхода из КПЗ "узника совести" встречала "крыша":
  - Слышь братан, сегодня в каком райотделе ночевать будешь? - с черным юмором спросил Игорь.
  - Советую в Туринском, там посуше, да и покормят, - посоветовал молодой, но опытный Сергей.
  - Спасибо парни. Сегодня, в УВД переночую.
   Настала очередь наведаться в Областное Управление Внутренних Дел. На третьем этаже внушительного своими размерами здания, в кабинете отдела по борьбе с экономическими преступлениями Тодорова допрашивал молодой оперуполномоченный Новиков:
  - С, какой целью принимали вклады от населения?
  - С целью пополнения оборотных средств.
  - Вы тратили получаемые от вкладчиков деньги на личные нужды?
  - На личные нужды деньги, получаемые от вкладчиков, я не тратил.
  - Вы передавали заемные средства криминальным структурам?
  - Заемные средства криминальным структурам я не передавал. Деньги пускались в оборот и по истечении определенного времени возвращались векселедержателю с процентами.
  - Почему перестали отдавать заемные средства?
  - Потому что АО "Орфей" потерпел убытки от недобросовестных партнеров.
  - Как будут возвращаться вкладчикам их деньги?
  - Я буду продолжать работать. Если АО "Орфей" будет закрыто, тогда мною будет зарегистрировано новое предприятие, которое объявит себя правопреемником долгов. Со, временем рассчитаюсь.
  - А если захочешь - не рассчитаешься, какой бред! - молодой опер расхохотался.
  Со стороны объяснение директора финансовой пирамиды звучало довольно смешно. Тодоров, представив себя на месте сотрудников милиции, каждый день выслушивавших точно такие же объяснения мошенников, понял, что по этому показателю ничем от последних не отличается.
  - А потом еще одно АО зарегистрируешь и будешь долги оплачивать, а потом еще одно ха ха ха, - смех подхватили трое других сотрудников ОБЭПа, находящиеся в кабинете.
  - Да смешно, - Тодоров, также засмеялся, но в отличие от собеседников - горьким смехом, над злой иронией судьбы.
  Новиков не выдержал накопившегося у него раздражения:
  - Весело парню. У меня сейчас здесь была старушка-пенсионерка. Она отнесла тебе свои последние деньги, которые отложила на свои похороны. Она плакала и умоляла меня ей деньги вернуть! Ты что умней Мавроди хочешь быть? Сейчас в камере отдохнешь, а то устал видно!
  - Слушайте, у меня с десяток должников, которые кинули "Орфей", найдите их, помогите вернуть деньги старушкам. Вот список. В отличие от них я не скрываюсь, я к вам сам пришел.
  - Да, ты умней других, ты сам пришел, ты все заранее продумал! - Новиков замолчал, оставив без ответа просьбу о помощи.
   В разговор вступил, старший по возрасту и, по всей видимости, по должности оперуполномоченный, молчавший до сей поры:
  - Мошенниками становятся в силу обстоятельств...
  Алексей поразился квалификации пожилого работника ОБЭПа: "Да он мастер психологии! Как он может в душу залезть! Он любого мошенника расколет одной фразой. Если бы мне было, что ему рассказать я бы все выложил".
  - Есть ли у вас ценности, бытовая аппаратура?
  Алексей вдруг с удивлением осознал, что ни ценностей, ни дорогой аппаратуры у него нет:
  - Нет у меня дорогих вещей, не задавался целью. Самое дорогое у меня - "Орфей".
   Пожилой опер также удивился, он понял, что Тодоров говорит искренне:
   - Я бы вас уважал больше, если у вас лично что-либо было. Новиков, подпиши ему пропуск, пусть идет..., - после чего добавил, - У меня к тебе просьба, ты, когда побежишь, позвони нам. Скажи: "Ребята я побежал". Чтобы мы напрасно время не тратили. Хорошо?
  Он снова поразил Алексея: "Как он умеет читать мысли, прямо как Мадам". Опер смотрел ему прямо в глаза. Тодоров молча пошел к выходу.
  
  Алексей разыскал своих подчиненных тех, кто согласился ему помогать в столь трудный час - Костю Клевцова и троих молодых ребят. После чего, невзирая на подписку о невыезде он отправился в Туртас. Генеральный директор крупнейшего предприятия на юге Новотуринской области Туртасского нефтехимического комбината - Юдашев Александр Михайлович на просьбу Тодорова отпускать бензин партиями по бензовозу вызвал охрану, думая, что перед ним сумасшедший. Но после того как директор "Орфея" смог рассказать, как важны поставки бензина от комбината, Юдашев смягчился и отправил Алексея к своему заместителю обсудить возможности для совместной работы. В перерыве обсуждения Алексей, с помощью Анны Николаевны организовал "высокий" звонок из Новотуринска с просьбой о содействии. Нефтехимический гигант пошел навстречу, АО "Орфей" брало на себя все расходы по таможенному оформлению мелких партий бензина в Казахстан. Первая сделка была осуществлена на следующий день. "Орфей" отправил бензовоз к границе, где поджидали вожделенное топливо покупатели из Казахстана, и получил первую прибыль после кризиса.
  
  У "Орфея" оставался один - единственный кабинет. От всех других помещений пришлось отказаться в силу невозможности оплачивать арендную плату. Теперь, бывший роскошный кабинет Тодорова занимала другая более представительная организация. В небольшую по площади комнату снесли все документы. Комната наполовину была завалена кипами папок, бумаг и подшивками газет. От былого величия "Орфея" не осталось и следа. Тодоров рассказывал председателю общественного комитета вкладчиков о причинах невыполнения обязательств и о плане реанимации предприятия. Анна Николаевна присутствовала тут же. Выслушав главного "злодея", Плотников посмотрел расчеты:
  - Планы... Когда вы начинали брать вклады от населения, у вас тоже был "План Барбаросса", что потерпели поражение под Петропавловском, как немцы под Москвой? Я ведь часто заходил к вам в офис, и многое видел... И женщину из Казахстана видел.... Я посмотрел журнал учета продаж векселей, в нем находились чистые бланки векселей за вашей подписью с не проставленной суммой. А если я поставлю сумму в миллион долларов? Я вас спрашиваю - вы что самоубийца? Мне вас жаль молодой человек.
  Вкладчик был абсолютно прав. Тодорову нечего было сказать, ему было стыдно за столь очевидный промах в своей работе. Сумма на векселе проставлялась тогда, когда человек приносил деньги в кассу "Орфея", и в зависимости от количества и срока вклада начислялась сумма выплат к сроку погашения векселя. Алексей, когда запускал в оборот долговые обязательства, оставлял возможность контроля, за приходом денежных средств, с помощью сравнения с приходными кассовыми ордерами. Но, контроль, таким образом, был сложен, и у Тодорова не всегда хватало для этого времени.
  - Я не знаю можно ли вам после всего доверять. Кто все это, - Иван Владимирович показал лист с расчетами, - Будет выполнять? У вас остались сотрудники?
  - Да, молодые ребята. Они со мной.
  - Вытащить деньги, тем более из другого государства... Вы не можете в родном городе решить эту проблему. Торговля..., а если опять кто-нибудь кинет? Просить вкладчиков не объявлять банкротом, да вас убить, готовы, а вы просить... И других вариантов на данный момент не вижу. Чувствует мое сердце, что ничего не выйдет... Стоит администрации области сморкнуться и от вас мокрого места не останется. Вы ведь для них никто, и такую головную боль им сотворили! Они ведь не обязаны ничего делать, они простые держатели акций вашего акционерного общества. Не знаю..., вы нам не оставляете другого выбора. Взять с вас нечего, разве что стул из вашей квартиры, где деньги лежат... Отвечать все равно придется...
  - Иван Владимирович финансовая компания будет отчитываться через определенный нами период времени, каждый шаг они будет делать под нашим контролем, - вступила в разговор Топольская.
  - Если общее собрание согласится, работайте. Завтра Алексей Александрович заседание суда по искам векселедержателей будьте добры присутствовать! До свиданья, - Плотников ушел, он был явно недоволен.
   - Я завтра в суде тоже буду. Что в городской администрации? - спросила Анна Николаевна.
  Алексей рассказал, что был на заседании городской комиссии, где его заслушали. Итоговый отчет о результатах рассмотрения причин невыплат члены комиссии решили отложить, также ожидая решение общего собрания кредиторов АО "Орфей".
  На следующий день в зале заседаний районного суда собралось с полусотни граждан положивших разное время назад в "Орфей" свои сбережения. При появлении Тодорова - источнике их бед, в зале раздался возмущенный рев голосов:
  - Сволочь!
  - Гад!
  - Расстрелять его!
  - Повесить!
  - Кастрировать!
  Судья Большакова Надежда Ивановна в течение получаса, тщетно пыталась навести порядок: - Граждане, давайте послушаем Тодорова.
  Наконец зал стих, Алексей встал, и только начав говорить, был перебит многочисленными выкриками. Встал военный, в звании майора:
  - Приходил как-то в офис "Орфея" с месяц назад. Как обычно все закрыто. Вдруг одна дверь открылась. Смотрю в проем, двое молодых людей забивают пачками денег две огромные сумки. Когда они вместе с сумками вышли, я спросил их: "Когда будут выплачены деньги?" Ребята мне ничего не ответили и спокойненько пошли дальше.
  Гвалт многоголосого рева снова нарушил, установившееся было спокойствие.
  "Зачем, зачем он говорит заведомую неправду? Хочет разогреть толпу для самосуда", - задал и сам себе ответил на свой вопрос Алексей.
  В это время майор злорадно и с ненавистью смотрел на директора "финансовой пирамиды". Вкладчики с кулаками и с воплями: "Вор отдавай деньги!" ринулись на Тодорова. Судья нажала кнопку вызова охраны, заседание было сорвано. Негодующих людей вывели из суда.
  "За что? За что? За что?" - Тодоров сидел с опущенной головой, и безответно задавал себе нескончаемый вопрос.
  Надежда Ивановна смотрела на него проникающим насквозь взглядом темно карих выразительных глаз. От ее взгляда Алексей чувствовал, что его, как рентгеновскими лучами, просветили насквозь. Ничего в тайниках души нельзя было утаить от опытного судьи.
  - Вот смотрю на вас и чувствую, что вы не виноваты. Ко мне мошенников приводят в наручниках и под конвоем, никто из мошенников сам в суд не приходил. За долгие годы работы я могу определить, виновен человек или нет. Я почему-то уверена, что у вас все будет хорошо. Берегите себя, ваша жизнь в опасности.
  Тодоров не ожидал получить такую важную для него моральную поддержку от человека, облеченного высокой властью вершить судьбы.
  Топольская, как опытный тренер по боксу наставляла своего подопечного Тодорова к предстоящему неравному поединку на ринге, с противостоящими многочисленными противниками:
   - Успокойся. Сегодня репетиция была. Завтра людей будет в десять раз больше. Возьми себя в руки. Ты должен быть готов к такой реакции, - добрый ангел-хранитель Анна Николаевна подготавливала Алексея к самому главному испытанию в его жизни - посмотреть в глаза всем у кого взял, может быть, последние деньги и не смог вернуть.
  На улице возле входа в здание суда его ожидали в машине Игорь с Сергеем. Они даже на улице слышали негодующий рев вкладчиков, и посоветовали Тодорову:
  - Слышь братан, мы не сможем толпу усмирить. Пусть менты на собрании будут, это их работа.
  - Поехали в райотдел.
   "Приветливый" подполковник встретил Алексея как "хорошего" старого знакомого:
  - Тодоров, тебе не кажется, что мы с тобой часто встречаемся? По камере соскучился?
  Алексей ответил также, "приятной" взаимностью:
  - Спасибо товарищ майор, я знаю, что у вас доброе сердце. Будьте так любезны, выделите милиционеров для охраны общественного порядка на собрании кредиторов АО "Орфей" четырнадцатого января.
  Подполковник побагровел, Тодоров намеренно занизил его звание, что являлось вопиющим оскорблением в ментовской среде.
  - Комерс! Да пусть тебя люди порвут!!!
  - Я как раз для людей стараюсь. Я оставлю свое заявление в приемной, если на собрании будут беспорядки, виноваты, будете вы.
  - Сержант!..
  - Осмелюсь вас перебить, если вы меня арестуете все вкладчики, а их более пятисот человек будут проводить собрание у вас в кабинете, товарищ майор.
  
  В актовом зале здания, где "Орфей" арендовал помещение, собрались все или почти все вкладчики жаждущие разорвать человека, разбившего их мечты о благополучии. Более пятисот разъяренных человек.
  Алексей пошел к президиуму сквозь строй ненавидящих его людей. Они размахивали кулаками, они готовы были его растерзать. Казалось, возникни сейчас искра, как вчера от выступления майора, зал бы взорвался от негодования, и от Тодорова не осталось бы ни молекулы, ни атома его бренного тела. Присутствующие от Гилевского РОВД двое милиционеров благоразумно остались стоять у входа в зал. "Крышу" Алексей также оставил там же. Он шел один к пятистам, жаждущих его крови людям. Собрав волю в кулак, он шел сквозь строй. Сквозь выкрики. Желания растоптать, убить, уничтожить.
  При виде несломленного от жестокого прессинга человека, вкладчики расступились. Наверное, прошла вечность, когда он вышел к возвышению президиума, и обвел взглядом зал. В первом ряду сидела Анна Николаевна, смотревшая на него настороженным взглядом. Рядом находился "партиец" Козлов. Недалеко находились немногочисленные коллеги, что придало сил: "Костя - мой преданный товарищ, ребята - вы не бросили меня в день испытания, я вам благодарен на всю жизнь!"
  Алексей начал свою главную в жизни исповедь. После долгого объяснения причин повлекших неоплату векселей, многократно прерываемого выкриками недовольных векселедержателей, он ознакомил их далее с планом оздоровления АО "Орфей". Объяснять причины неплатежеспособности "Орфея" пришлось несколько раз. После выступления докладчика, в прениях выступили многие, наверное, каждый второй. Объективно были отмечены главные причины: распыл средств и небрежная халатность директора предприятия. Многократно прозвучали субъективные мнения - мошенник, подлец, негодяй. Недовольные хотели выплеснуть свою злобу, казалось, что собрание зашло в тупик,
  На пике страстей Анна Николаевна встала со своего места и попросила слова:
  - Уважаемые товарищи, Тодоров виноват в неправильной организации своей работы, он виноват, в том, что раскидал средства по убыточным проектам, он виноват в бесконтрольности. Но, он готов исправить положение и выплатить нам все деньги, которые мы вложили! Если сейчас мы объявим "Орфей" банкротом, то мы ничего не получим. Чтобы векселя оплатить нужно дать возможность работы Тодорову. Давайте, организуем комитет кредиторов, который будет контролировать деятельность директора. Давайте примем план оплаты векселей по очередям векселедержателей. В первую очередь векселя необходимо оплатить пенсионерам и неработающим, они будут внесены в список первого этапа оплаты.
  После выступления Топольской, у большинства собравшихся в зале, наконец, возобладал здравый смысл. Поиски выхода из плачевной ситуации заняли еще несколько напряженных часов. После обсуждения всех кровоточащих проблем, собрание приняло судьбоносное для Тодорова и его "Орфея" решение:
  - Остановить начисление процентов по вкладам
  - Утвердить программу реанимации компании
  - Утвердить этапы оплаты векселей.
  - Организовать комитет кредиторов, для контроля за деятельностью АО "Орфей".
  - Директору АО "Орфей" отчитываться каждый месяц о проделанной работе.
  До общего собрания кредиторов, во мраке кошмаров, Алексей смутно представлял свое будущее, но после, как будто лучик света вспыхнул в кромешной тьме - ему поверили! Силы удесятерились. На следующий день, не мешкая, "Орфеевцы" приступили к организации поставки новой партии бензина.
  За прошедший после собрания месяц Тодорова несколько раз вызывали на допросы в налоговую полицию, где сшили четыре тома уголовного дела объемом с четыре тома Большой Советской Энциклопедии. Выйти с ходатайством о предоставлении отсрочки выплаты задолженности по долгам и начисленных штрафов администрация области отказалась и Департамент налоговой полиции всячески "давил" на подследственного. Наложив арест на имущество, лишили возможности взять кредит в коммерческом банке под залог недвижимости. Блокировав счета в банках, лишили возможности проводить безналичные операции.
  Но происходили и позитивные сдвиги. По устному указанию городской комиссии правоохранительные органы, наконец, стали выполнять свои обязанности - проводить проверки и розыск виновных лиц согласно поданным заявлениям АО "Орфей". Городская комиссия, изучив все материалы и обстоятельства, которые привели к невыполнению обязательств АО "Орфей" пришла к выводу, что оснований для уголовного преследования директора Тодорова нет. Результаты были опубликованы в местной газете. Во всех отделах милиции и в УВД Области по фактам неоплаты векселей были вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. В суде выносились решения о взыскании с АО "Орфей" денежных средств в оплату векселей, но вкладчики терпеливо ожидали своей очереди по решению общего собрания.
  Из сформированного в Областной администрации "Фонда помощи вкладчикам, пострадавшим от невыполнения обязательств финансовых организаций", в счет кредита АО "Орфей", части векселедержателям, входящим в первую очередь - пенсионерам была выплачена сумма вкладов без начисления процентов.
  За месяц напряженной работы Тодоров непостижимым образом все - таки смог рассчитаться с вкладчиками, согласно первого этапа оплаты векселей. "Партийные" в первую очередь по списку не входили, но им была выплачена вся сумма по векселю. Козлов извинился "за издержки работы" и заверил Алексея, что если кто посмеет угрожать его близким, тот об этом пожалеет. После чего Тодоров передвигался "налегке" без "крыши". Комитет кредиторов на заседании двадцать восьмого февраля констатировал выполнение первого этапа оплаты векселей. На горизонте АО "Орфей" забрезжил рассвет.
  На улице таял снег. Зима отступала. Весна вступала в свои права. На календаре стояла отметка второе марта. День выдался солнечным и теплым. В кабинете финансовой компании царило радостное оживление. Ожидалась неплохая прибыль от проводившейся торговой операции. Вдруг, атмосферу офиса разразил оглушающее-громкий звонок телефона. Взяв трубку, Алексей узнал голос, хорошего давнего знакомого сотрудника МВД, не раз защищавшего его от бандитов. От услышанного, Тодоров посерел в один миг.
  Зная, что телефон прослушивается, занимая высокую должность, звонивший, не просто рисковал своей карьерой, сообщая подследственному закрытую информацию, он совершал преступление, за которое неминуемо должен быть наказан, ради спасения Алексея:
   - Леша, из налоговой полиции тебя поехали арестовывать.
  После оплаты векселей всем пенсионерам и неработающим в Администрации Новотуринской области посчитали, что на оставшихся вкладчиков, а это в основном предприятия, бизнесмены и граждане с высокими доходами, всегда можно "надавить". Чтобы убрать раздражающих всех "зуд", в лице Тодорова, "сверху" была дана "отмашка" налоговой полиции на арест директора "Орфея".
   Даже с блокированными счетами, даже с наложенным арестом на имущество, даже с долгами по налогам и штрафам, даже с огромным долгом вкладчикам, даже находясь под подпиской о невыезде - Тодоров существовал, продолжал работать и оплачивать векселя. Предыдущие задержания "за хулиганство", не шли ни в какое сравнение с грозящим сроком по сфабрикованному уголовному делу. Попав за решетку, Алексей уже никогда не сможет выплатить долги, а вместо него никто этого делать не будет.
  Корабль под названием "Орфей" затонул окончательно и безвозвратно. Тодоров обвел взглядом находящихся в кабинете молодых коллег, выстоявших вместе с ним невероятное, нечеловеческое напряжение воли и нервов:
  - Конец... на этот раз конец... Обстоятельства складываются так, что мне придется покинуть вас. Извините, что не смог закончить начатое с вами дело до конца! Прощай Костя, прощайте мои дорогие друзья, мне было приятно с вами работать!
  Алексей выскочил на улицу, пробежав пару кварталов, поймал такси, и попросил шофера:
  - Друг, повози меня по Новотуринску, в последний раз!
  Тодоров прощался с любимым городом и со своим прошлым: "Здесь я родился. В этом дворе вырос. Пошел в эту в школу. Сюда бегал на танцы. Вот здесь первый раз поцеловал девчонку. Здесь заработал свой первый трудовой рубль. Отсюда пошел в армию. Здесь у меня родился сын. Здесь у меня живут самые родные мне люди. Прощайте все, человеческой личности - Алексей Александрович Тодоров больше не существует!".
  Выехав за город, Алексей вспомнил, что забыл сделать одно важное дело, попросил водителя остановиться возле телефона-автомата и, набрав номер, произнес:
  - Ребята, я побежал...
  
  Глава 10
  
  - Ты самая восхитительная из женщин, каких я только знал в жизни. Гороскоп не соврал мы, наконец, встретились, - признавался растроганный Александр Францевич, провожая Аллу к машине: - Кого тебе дать - спецназ, милицию, госбезопасность, налоговую полицию, таможню, санэпидстанцию? Все брошу к твоим ногам!
  Алла вспомнила знакомую аббревиатуру:
  - РУБОП,
  - Хорошо, сейчас позвоню. Поедешь в моей машине, в Куровское с тобой поедет помощник. В Кзыл-Жаре тебя встретит мой заместитель - Кожахмет. Он покажет квартиру, где мы будем жить вдвоём. Квартирка тебе понравиться. В два этажа, с зимним садом, с бассейном. Европейский стандарт. Все для тебя. Пока, любимая.
  - Спасибо, ласковый мой. Я буду ждать тебя, не задерживайся, - Вержбицкая заботливо запахнула на Кренкеле пиджак, и долго-долго не отрываясь, поцеловала его в губы.
  
  Усевшись на заднее сиденье лимузина, и помахав напоследок рукой, она при свете дня смогла рассмотреть особняк, в котором провела ночь. Серая громадина здания представляло собой трехэтажный особняк, который довлел над всей окружающей местностью. "Линкольн" мягко тронулся с места. Алла не верила в происходящее: "Не сон ли это? Хозяин области теперь её любовник и друг, с "самыми серьезными намерениями". Теперь не нужны эти унизительные хождения по таможням, налоговым инспекциям и прочим заведениям, перед ней теперь будут "ходить" его звонки". Проплывающий за окном зимний пейзаж стал навевать воспоминания о длинном пути во владения губернатора.
  Вся жизнь прошла у нее перед глазами. В подростковом возрасте, когда дети узнают о правде зачатия, она поняла, что над ней в малолетстве надругался её собственный отец. Обрушавшееся на нее страшное открытие непроглядной тьмой окутало душу. День превратился в ночь, а ночь превратилась в день. Всепоглощающая злоба, как хищный зверь, затаилась в тайниках ее сознания. Она поклялась отомстить отцу и возненавидела всех мужчин.
  С детства Алла обладала притягательной, неотразимой силой красоты. В школе мальчишки по очереди носили ее портфель. Она умело подыгрывала им, и на переменах благосклонно принимала знаки внимания от них - конфеты, жевательные резинки, шоколадки и так далее. Под окном дома ей пели серенады.
  Она влюбляла в себя всех встречавшихся мужчин. Игра в любовь доставляла ей огромное удовольствие. Ей никого не было жалко, она забавлялась, доставляя страдания и одновременно получая от безумцев всевозможные материальные блага. Брала все, что могли отдать и, получив, одаривала мимолетными свиданиями, вознося партнеров к вершинам. После беспощадно бросала. Многие не выдерживали. Один мальчик из одного с ней класса пытался отравиться газом. Чудом, уцелев и вылечившись, замкнулся в себе. Брошенные любовники сильно переживали, некоторые заканчивали жизнь самоубийством.
  Замуж Алла вышла за глупца, которым было легко манипулировать, уверенного в своей неотразимости, и у которого в черепной коробке находилось не более одной недогнутой извилины. Сергей из Софиновки приходил к ней пешком за десять километров в деревню Вощанка, где она работала преподавателем после окончания педучилища. Мадам решила тогда: "Если ты такой упорный, ладно выйду за тебя". На уши суженого прилипала любая лапша, состоящая изо лжи, приготовленная в изощренном мозгу Мадам. Муж страшно ревновал, но предъявить ничего конкретно не мог. Часто напивался, видя свое полное бессилие поймать супругу "на месте преступления" и стал бить ее, даже во время беременности. Только полное ничтожество могло позволить себе подобное. Муж для Аллы перестал существовать
  Когда начальник Софиновского Ремонтно-Строительного Управления Прохоров Василий Макарыч на её просьбу о помощи в строительстве дома, пригласил ее "отдохнуть на природе", она прекрасно понимала, о чем идет речь. "На природе" - в шикарном двухэтажном особняке, куда они приехали, перед тем как идти в постель ее охватило отвращение - заниматься сексом со стариком. Выпив побольше, чтобы заглушить в себе неприязнь она все-таки пересилила себя. Пришлось выполнять все прихоти пожилого любителя молоденьких женщин. Дом строился в рекордно короткий срок - шесть месяцев, и обошелся для Вержбицких в смехотворную сумму, Прохоров оформлял стройматериалы и услуги по строительству по самым заниженным расценкам.
  Во время строительства Алла почти каждый день встречалась с Василием Макаровичем. Она привыкла к нему, он заменял Алле в чем - то отца, и он многому научил её. Алла переняла от Макарыча житейской мудрости и его драгоценный опыт. Наставник научил как себя вести с "сильными мира сего". Как с людьми разговаривать. Говорить "нужному" человеку то, что тот хочет услышать. Кому подыграть на тщеславии - восхвалить его выдающиеся способности, каковых может, и не было в помине. Кого пожалеть, обогреть вниманием и лаской. Мадам усвоила для себя как аксиому и установку на всю последующую жизнь: "Если хочешь достичь вершин власти и благополучия - предстоит долгий круиз по чужим постелям!"
  И в дальнейшем, уже из собственного опыта Алла сделала гениальное открытие: "Если войдешь в душу к человеку как любимая женщина и сможешь остаться там, то заполучишь от него всё, чем он обладает!"
  После постройки дома, Вержбицкая объявила отставку и "вечную дружбу" старому начальнику РСУ. Макарыч вдруг занемог и через неделю от нахлынувшей тоски получил инфаркт и скончался. На похоронах Алла безутешно и искренне плакала, понимая, что потеряла учителя, которого не заменят никакие преподаватели из университетов.
  Почему от нее без ума были мужчины? Не манекенщица, не фотомодель и не "мисс мира". Рано проявившаяся сексуальность и женственность. Этакая королевская аура невидимо витала вокруг нее. Откуда? Отчасти имиджем легендарной Аллы Пугачевой. Обе Аллы были как сводные сестры - похожи немного внешностью, одинаковой комплекции, такой же повелительный тон, такой же томный взгляд, такие же грациозные движения. Мать ее, как будто предчувствовала, назвав дочь Аллой, и с детства записала в музыкальную школу на вокал. Юная Алла хотела стать знаменитой певицей и во всем подражала своему кумиру. Но операция на гландах повредила голосовые связки, и надежды на мировую известность рухнули.
  Обработанное мужское население стран СНГ запечатлело в душе образ привлекательной красивой женщины-мечты, Аллы Пугачевой. И когда на горизонте мужского индивидуума появлялась Алла во плоти эффект был един: кому нравилась Пугачева тому нравилась Алла Вержбицкая.
  
  Будучи страстной и сексапильной женщиной, заниматься сексом ей доставляло наслаждение. Она не могла и дня прожить, чтобы не уединиться с кем-нибудь в укромном месте, порой с двумя или более партнерами. Иногда было и гадко, когда встречались отвратительные типы, но обычно в обратной пропорции на нее сыпались и различные блага. Чаще всего это приходилось делать с мужчинами намного старше её по возрасту и при виде их одряхлевших тел пожилых людей, возникало желание принять противорвотное средство. Но, после первых движений внутри нее мужского органа, тщательно замаскированная брезгливость отходила на второй план и Алла вся отдавалась получаемому удовольствию. Насытившись и вытянув всё возможное из своей жертвы, человек к которому она влезла в душу, уже не представлял для нее никакого интереса. Почему-то все любовники хотели, чтобы она стала их женой, и для этого все стояли перед ней на коленях! Так она переходила от одного поклонника-спонсора к другому.
  Открыв как-то утром входную дверь, Алла оторопела, увидев на крыльце корзину с огромной охапкой белых роз. На дворе стоял февраль, и в поселке достать цветы было большой проблемой.
  - Кто мог подарить? - мучилась догадками Вержбицкая.
   В тот день у Аллы был день рожденья. Разгадки так и не нашлось. Прошел год. Подобное повторилось, но на этот раз цветы принес, какой-то подросток лет четырнадцати. Алла пригласила его войти в дом, но тот отказался. Тогда Алла предложила ему денег, чтобы он рассказал, кто дарит цветы. Увидев радужные бумажки, паренек признался, что неизвестным почитателем является сосед Вержбицких - Николай. Присмотревшись повнимательнее к своему тайному поклоннику, Алла нашла, что тот недурен собой. Николай работал охотником-профессионалом. После объяснения с ним и непродолжительной встречи, Вержбицкая пополнила свой гардероб огромной лисьей шубой. А когда стала заниматься бизнесом, в разговоре с чиновниками, стала предлагать вместо себя лисьи шубы. Охотника тем временем придерживала рядом на коротком поводке.
  В предпринимателях она нашла нечто другое - "занимаясь" с ними бизнесом ее уже было невозможно обвинить в простом сожительстве и содержании. Обманывая и грабя предпринимателей, она прикрывалась железным доводом, что присвоенные ею ценности - это плата за её неоцененный труд, оттого, что это могло стоить жизни предпринимателям, она особо не задумывалась. Перед глазами Мадам иногда мысленно вставало завораживающее зрелище пробегающих через весь двор обезглавленных ею куриц, из которых, во все стороны хлестала кровь, и дергающихся в агонии овец с хрипом вдыхающих последние глотки воздуха. "Мужики как те бараны - сами лезут под топор. Барашки вы мои...", - без тени сожаления презрительно подытожила Мадам.
  Как оказалось, вариант с одним бизнесменом приносил больше выгоды, чем с десятью простыми смертными: "Вот, что мне нужно, вот прямая дорога наверх!" "Верх" - вершина власти, где тесно переплелись власть и деньги, уже неразличимые одно от другого. Внутренне ей казалось, что ей предначертано больше. Ей нужна неограниченная власть, как у царицы. Чтобы все падали перед ней на колени. Все ответят за ее долгий круиз: "Вы еще друг у друга..."
  С отвращением Мадам вспомнила, как ей пришлось спать с сыном главы Софинофской Администрации, чтобы протолкнуть сделку с углем. "Сестра дай ради Христа!" - сволочь чумазая, обезьяна колченогая". Деваться было некуда. Ей пришлось ложиться с ним в постель как на плаху. Хасбулат ее "достал", каждый раз, когда муж находился на суточном дежурстве, он ночью приезжал к ней. Как потом оказалось, постельные труды были напрасны. Забрали проклятые десять вагонов угля себе, объявив в районе чрезвычайное положение, хотя можно было и не объявлять, итак кочегарка зимой закрыта, и поселок не отапливается. "Привезли в котельную - смех, одну машину угля, а остальное толкнули "налево". А мне..., мне по губе... ГАЗон старый - престарый отдали. А чего мне все это стоило - переломить себя. Ну, ничего отольются вам мои слезы - сестра дай ради Христа!" - Вержбицкая от злости нервно "поежилась".
  Больше всего хлопот было с "бараном" Тодоровым: "Романтик - церковь, родители, дети... Размечтался!" Сколько сил потребовалось, чтобы его приручить, отшить всех любовниц и заставить бегать за ней как преданная собачка. Когда Людмила Федоровна увидела, что ее замужняя дочь в открытую сожительствует с Тодоровым, Мадам в течение двух недель растоптала свою мать, подчинила своей воле и заставила подыгрывать в своем дьявольском спектакле.
  Зато и улов оказался самым большим. Вержбицкая никак не могла решиться на крупномасштабное ограбление, довольствуясь тем что, могла вытягивать из Алексея. Узнав как "Орфей" расхищается при полном бессилии директора привлечь, хоть одного виновного к ответственности, она подумала: "А почему я не могу?". Подсчитав, сколько стоит 1000 тонн бензина, Алла ахнула: "Да ведь я на всех смогу положить с прибором..., а с этим "телком" я разделаюсь в два счета".
  Как вовремя, за выходные она успела обработать Кренкеля, разыгранный Мадам дивертисмент стал последней каплей переполнившую чашу его влечения к ней. Она попросила своего пожилого любовника Никанорова "кровь из носу" на один день найти ей престижную легковую иномарку - кабриолет, норковую шубу и дорогие украшения. Воздыхатель невероятными усилиями выполнил просьбу роковой женщины, для чего ему понадобилось отдать в залог все имущество руководимого им сельхозпредприятия "Интер". В декабре в Кзыл-Жаре проходило региональное совещание глав областных администраций Северного Казахстана. Выбрав момент, когда Кренкель выходил из здания администрации в окружении свиты своих приближенных, и других высоких чиновников, Мадам на серебристом "Мерседесе" с огромной скоростью, невзирая на знаки запрещающие движение любого автотранспорта, лихо подкатила к входу в высотное здание. "Кабриолет" с открытым верхом, резко затормозив, извергнул фонтан льда, брызнувшего из-под колес. Алла без головного убора, разметав по плечам длинные золотые локоны волос, в шикарной норковой шубе, сверкая на морозном солнце золотом и бриллиантами, выскочила из машины, и как орлица гордо и грациозно неся свою красоту, легкой походкой приблизилась к Кренкелю.
  - Александр Францевич, что же вы встречи отменяете? У меня дело стоит, - удивляясь собственной наглости, глядя прямо в глаза опешившему старику, отчеканила Мадам, повелительно-ласковым тоном, каким разговаривают королевы со своими поданными.
  Эффект был не просто потрясающим, он превзошел все самые смелые ожидания. Все присутствующие на ступеньках лестницы замолчали как по команде, казалось, что они были сражены наповал, как от пришествия Антихриста. Позволить подобное могла только облеченная высокой властью фигура. У Кренкеля на мгновение пропал дар речи. Мигом, оценив ситуацию, помощник, ставшего вдруг немощного главы первым осмелился, что-то произнести вслух:
   - Ну что вы милая, Александр Францевич на улице встреч не назначает.
  Шутка вызвала возбужденно-веселый шквал смеха. Мужчины приходили в себя от неожиданности. Кренкель мысленно поблагодарил референта: "Недаром я его так долго подыскивал". Как после исполнения увертюры наступает пауза и в хорошо отрепетированном оркестре вступает со своей партией первая скрипка - главе просто необходимо было взять инициативу в свои руки:
  - Алла Петровна, я приглашаю вас на ужин с гостями области. Я вас уверяю, ваше "дело" не остановиться, - и уже обращаясь ко всем с широкой улыбкой продолжил, - Никто не против?
  И под одобрительные отклики, удерживая инициативу в своих руках, увлек Вержбицкую в свой, ко времени подошедший "Линкольн":
  - Прошу в машину.
  Мадам как полагается искусному дирижеру, легким кивком головы поблагодарила "оркестрантов" и "массовку" за хорошее исполнение:
  - Спасибо господа!
  Каждый "господин" посчитал за счастье отужинать с ослепительной блондинкой, и вслед отъезжающей машине завистливо зацокали языки. На торжественном ужине, заканчивающего региональное совещание, на сугубо мужском мероприятии, блистала единственная женщина - Алла Вержбицкая. Она покорила всех своей искрометной энергией и жизнерадостностью. Первый тост в нарушение традиции проведения подобных дружеских встреч был, произнесен за нее. Когда "скромные" дары Казахстанской земли были съедены и выпиты, успешно посовещавшиеся господа отправились по родным удельным областям. Кренкель настоял на том, чтобы они с Аллой проехали его в загородный дом: "Посмотреть тропических рыбок в морском аквариуме". Впрочем, она возражала только для вида. Утром Мадам возвращалась с еще одной, с самой удачной победой одержанной ею в любовном круизе.
  "Линкольн" остановился. Мадам "подвела черту" своим воспоминаниям: "Как долог был путь!". Шофер оббежал машину, открыл дверцу и почтительно подал руку. Алла вышла, краем глаза увидела "полусогнутую" спину "вассала" и кинувшегося к ней в прихожей помочь снять шубку заместителя Кренкеля. Только теперь до её сознания дошло, что в Северо-Казахстанской области первый человек не Глава администрации, а тот, кто им фактически управляет - она Алла Вержбицкая. Начинается ее время! Небрежно сбросив одежду и не удостоив "Зама" взглядом она прошла в приготовленные для нее апартаменты.
  Разделаться с "телком" и провести операцию на нефтебазе в Куровском уже не составило никакого труда.
  Пенсионер - директор Никаноров из бывшего совхоза "Интер", так и не дождался обратно от Аллы, взятых ею "на один день" дорогих вещей - "Мерседеса", норковой шубы и ювелирных украшений. Сельхозпредприятие "пошло с молотка", покрывая расходы на блистательную Мадам, а Никанорова нашли повесившимся в туалете своей квартиры с запиской: "В моей смерти прошу никого не винить".
  Александр Францевич влюбился без памяти и не чуял себя, без Мадам. Он выполнял все малейшие её прихоти. Вержбицкая на полученные от продажи бензина деньги приобрела большое количество магазинов, создав крупную торговую сеть. Товары ей поставлялись без предоплаты, а иногда, дабы угодить её высокому покровителю бесплатно. Её благосостояние росло как на дрожжах. Алла стремилась успеть купить, как можно больше недвижимости пока Кренкель находится у власти. Она покупала заводы, предприятия, землю. Невдалеке от Областного центра вскоре вырос "Зимний дворец", как его окрестили местные жители, в котором в царской роскоши проживала Мадам. От бесчисленных подношений угодливых "царедворцев" стремящихся получить благосклонность главы областной администрации, Вержбицкая не помнила точно, сколько у нее имеется ювелирных украшений. Верхом безвкусицы у Мадам стали платиновые коронки на зубах, с бриллиантами, после чего она блестела от увешанных дорогих украшений с головы до ног. В ушах огромные серьги, на шее несколько увесистых золотых цепей, на каждом пальце по перстню с драгоценным камнем, на руках по два браслета, на располневшей талии золотой пояс, на щиколотках ног по золотой цепочке.
  В поездках ее шестисотый "Мерседес" постоянно сопровождал джип с охраной. Она вошла в элиту "новых нуворишей" как их принято теперь называть, тех, кто гуляет и швыряет деньги на ветер, не осознающих какое отвратительное зрелище они собой представляют. Долгожданное богатство было достигнуто, подошла очередь мести.
  Глава администрации Софиновского района Калиев, "за допущенные нарушения в руководящей работе", был снят с должности, и в насмешку над вероисповеданием мусульманина, назначен успешно руководить свиноводческим комплексом в глухом районе. Его сын Хасбулат, как выяснила одна из проверок, не платил налоги государству, и отправился на длительный срок, на "курорт за колючей проволокой"
  Саленко за систематическое пьянство уволили из МВД, как "дискредитирующий звание сотрудника милиции". Он заканчивал свой жизненный путь, собирая на улицах Кзыл-Жара стеклянную тару, и иногда еле успевал уворачиваться от проносящего мимо кортежа его бывшей пассии. Отскакивая в сторону и смахивая с себя окатившие его брызги из придорожной лужи, он в холодном поту спрашивал себя: "Неужели у нас что-то было?"
   Чтобы смыть пятнышки со своего прошлого Алла решила изолировать отца в закрытом учреждении, сохранившегося со времен бывшего союзного государства. В затерянной далекой деревне, в своей избушке находился Петр Зосимович. Домик в четыре квадратных метра, оставшийся со времен первых целинников, чтобы не развалиться от ветхости, с четырех сторон был подперт неотесанными бревнами. На столе стояла бадья недобродившей брашки. Хозяин дома допивал содержимое и сожалел, что согревающий душу напиток заканчивается. Услышав шум подъехавшей легковой машины, он выглянул в немытое окно на улицу. У ворот стояла черная "Волга", из которой вышли четверо крепких парней в одинаково серых костюмах с галстуками того же цвета, и не спеша, стали заходить во двор. Войдя в открытую настежь дверь, хмурые пришельцы коротко приказали: "Собирайтесь, поедите на лечение". В предложении ничего подозрительного не было, старый сторож пил беспробудно. Но, уж больно устрашающе выглядели лекари. Затуманенный винными парами, Боровский понял, что проклятое прошлое требует оплатить долги. Удушье перехватило дыхание. Он, рванув ворот рубахи, бросился в окно. Разбитое стекло располосовало горло. В последние минуты своей жизни он увидел смеющуюся маленькую Аллу с выпирающими изо рта клыками.
  
  На торжества по случаю переноса столицы Казахстана из Алма-Аты, в очередной раз переименованную Астану, слетелся весь цвет СНГ.
  Кренкель вместе с Вержбицкой остановились во дворце нового нувориша Баева. Баев имел должность заместителя премьер - министра республики и помимо этого владел несколькими десятками фирм. Его "скромное" жилище в окрестностях новой столицы поражало воображение своими размерами, обилием фонтанов, бассейнов, оранжерей. Внутреннее убранство украшала большая коллекция произведений искусств. Старинные картины, гобелены, мебель чередовались с образцами современного арта. Смешение эпох и стилей свидетельствовало, что для хозяина основным критерием при приобретении служила стоимость предмета.
  "Сколько пришлось кинуть людей, чтобы иметь все это?", - прикидывала в уме Мадам, осматривая просторные залы.
  В программу праздничных мероприятий входил торжественный ужин со всеми гостями и представителями других государств. Площадь перед резиденцией президента Республики Казахстан была до отказа заполнена представительными Роллс-ройсами, Кадиллаками, Мерседесами. Эксклюзивных автомашин находилось на порядок больше, чем во время приемов Английской королевы на площади перед Букингемским дворцом. Недавно отстроенный президентский дворец достойно представлял первое лицо суверенного государства.
  В огромном банкетном зале скопление произведений высокой моды сошедших с подиумов неделю назад в Париже и в Милане, мужчины в приличествующих костюмах "от Лагельфельда" и "от Гальяно", дамы в вечерних платьях "от Гуччи" и "от Армани". От ювелирных украшений присутствующих, в зале постоянно вспыхивали сполохи радужного свечения.
  Кренкель, как официальное лицо находился рядом с высшим руководством государства, и Мадам упросила его познакомить её с президентом. Алла, казалась, всю жизнь готовилась к своему звездному часу. Кренкель подвел свою подругу и представил президенту Казахстана Низарбаеву, рядом находился Российский премьер - министр Кокорин:
  - Уважаемый Нурсултан Калиевич перед вами самая достойная представительница нашей деловой элиты - Алла Вержбицкая. Руководимая ею группа предприятий имеет большое значение для экономики нашей области. Патриот нашего государства, постоянно жертвует крупные суммы на нужды детских домов, учебных и спортивных учреждений.
  - Очень рад, что наши бизнесмены не остаются в стороне от общественных нужд. Желаю успехов, - Низарбаев благосклонно кивнул головой и собирался продолжить разговор с Кокориным.
  Но россиянин неожиданно заинтересовался "деловой элитой":
  - Если у вас все такие прекрасные представители, тогда я переведу кабинет министров в Петропавловск, простите, Нурсултан Калиевич, в Кзыл-Жар, - и под одобрительное веселое оживление, галантный премьер, поднес ручку ослепительной Клеопатры к своим губам, - Приятно с вами познакомиться Алла...
  - Взаимно...
  Кокорин повернулся к губернатору:
  - Вы знаете, я бы хотел посетить Северо-Казахстанскую область для активизации деловых межгосударственных связей, не возражаете, Александр Францевич?
  - С удовольствием Виктор Иванович, будем рады увидеть вас на нашей благодатной земле! - высокопарно ответил зардевшийся хозяин Северного Казахстана.
  Российский премьер также любезно пригласил Кренкеля и Вержбицкую полететь в Кзыл-Жар на его персональном самолете. На следующий день возле трапа самолета Љ1 Российской государственной авиакомпании, Кокорин вежливо придержал рукой Кренкеля, собиравшегося вслед за своей Мадам вбежать вовнутрь:
  - Уважаемый Александр Францевич, я тут подумал, что вы как гостеприимный хозяин должны встречать столь представительную делегацию - телевидение, пресса. Чтобы вы нас опередили, думаю вам лучше полететь на сверхзвуковом лайнере...
  - Пока, не скучайте без меня, - помахала на прощанье ручкой Вержбицкая.
  Самолет взмыл в небо. На летном поле остался стоять старик, провожающий взглядом удаляющийся в небе силуэт. Он шарил негнущимися руками по карманам в поисках сердечных капель, которые через мгновение уже не понадобились его бездыханному телу.
  Паря на высоте над бескрайней степью, неторопливо отпивая "Поля Шане" урожая 1987 года, принесенного ей угодливым стюардом в белоснежном костюме, в окружении подобрастных высокопоставленных сановников, Мадам, наконец, почувствовала себя на "вершине" власти. Зажмурившись от разлившейся по телу сладкой неги, она неслышно прошептала:
  - Круиз закончился господа...
  Сквозь расступившихся царедворцев к ней приблизился Кокорин:
  - Алла, вы самая красивая, из всех женщин, которых я когда-нибудь видел. Хотите, мы сейчас с вами полетим в Сочи? Можно хоть на Сейшельские острова или на Эверест, но не могу - служба, а в Сочи дня три отдохнем на госдаче, на яхте покатаемся, на дельфинах...
  Мадам поняла, что поспешила сделать вывод и очаровательно улыбнулась, смотря бесконечно пронзительным взглядом изумрудных глаз в глубины души российскому премьеру:
  - Круиз продолжается!
  Самолет Љ1 "Россия" изменив курс, направился к солнечному побережью, для активизации деловых межгосударственных связей.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"