Небо, вспученное и позеленевшее грозовыми
Облаками, лопается от удара молнии как
Бумажный мешок; целые вёдра дождевых
Капель обрушиваются на заросли молодого

Бамбука... Обильная влага водопадом 
Низвергается в сочные спутанные травы, 
А те небесные слезинки, что каким-то чудом 
Удержались на весу по краям или в 

Чашах листьев, будут безжалостно сорваны
И сбиты на землю угрюмым ветром,
Шпионом шныряющим между ветвей...
Буря утихнет так скоро, что диву дашься - 

Вот небо и чисто, впитались дождинки
И исчезли, ветер очистил листья от последней 
Капли влаги, горячее солнце густым 
Янтарным маревом припекает поникший бамбук,

Изнывают высыхающие травы от жажды...
Всё иначе, если небесная гладь много
Бесконечных часов непрестанно меняется 
От пухлых серебристо-кварцевых туч - день

Не ясный и не пасмурный, а как
Картинная галерея, полон россыпью ликов.
Если и упадёт что-то - то всего несколько 
Тяжёлых жемчужин... Долго будут эти каменья

Порхать ожерельем по упругой травяной груди - 
Прохладная тень облаков не даст им растаять
Мгновенно в сон, а примерять украшения и 
Ожидать новых подарков - вечный зов в женской крови.

Это не бездумная хаотичная истерика
Грозы, а умудрённое терпением, 
Медленное, почти волшебное назревание
Чего-то неведомого, не похожего даже на дождь...

Долгое, и оттого словно бы мучительно приятное
Блаженство; время - как дуновение от 
Душистых крыльев сумеречного мотылька;
Бамбуковый стебель во тьме тихо роняет росу...