Лейзин Ури : другие произведения.

Бич Плоскогорья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.58*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Мир меняется - война остается". Жанр, скорее, фантастический боевик. Продолжение предполагается.


Бич Плоскогорья.

  
   - Первый-"Алеф", сирийцы тебя обходят!
   - Вершина, здесь второй--"Алеф", я уничтожил двоих!
   - Bторой--"Алеф", молодец. Первый-"Гимель", ты в порядке?
   - Здесь первый-"Гимель", я в порядке, убил еще троих. Где первый-"Бет"?
   - Первый-"Бет"! Первый-"Бет", прием! Йони, ответь мне, Йони!
   - Первый-"Алеф", занять южный сектор!
   - Вершина, здесь второй-"Бет"! Возвращаюсь на линию!
   - Хорошо, второй-"Бет", вернись на позицию. Ребята, держитесь, все сейчас зависит от нас!
   - Вершина, первый-"Бет" уничтожен!
   - Bторой-"Бет", занять позицию "Харцит"!
   - Вершина, нам нужны осветительные снаряды!
   - Где, черт возьми, авиация?!
   - Вершина, здесь первый-"Гимель". Bторой-"Бет" не прибыл.
   - Bторой-"Бет", прием! Bторой-"Бет", ответь мне!
   - Первый-"Гимель", перекрой сектор "Харцит", насколько сможешь!
   - Bторой-"Бет", прием!
   - Оставь, Дани, они мертвы!
   - Вершинa, здесь первый-"Алеф", наблюдаю до роты сирийских танков, идут от Тель-Фазара, примерная дистанция - километр!
   - Все, здесь вершина! Приготовиться к отражению атаки с юго-востока!
  

* * *

  
   - Где, черт возьми, сирийцы?
   - И где "Харцит"?
   Резонные вопросы, подумал Моше. Не будь я командиром, я бы тоже поинтересовался вслух, что случилось с радиосвязью. Но вслух он сказал совсем другое.
   - Ишай, остановись! Моти, будь готов к открытию огня! Я осмотрюсь.
   Выкрикнув, уже без надежды, в микрофон: "Вершина, здесь второй-"Бет", прием!", Моше медленно откинул крышку люка и высунул голову. Втайне он все еще ожидал увидеть вокруг себя ожесточенный ночной бой, десятки горящих машин и остатки его роты, пытающиеся не дать сирийцам пересечь "Дорогу нефти"(1). Но он увидел только то, что было видно и через перископы: абсолютную темноту на земле и немного звезд на небе. Словно кто-то повернул выключатель и погасил все рукотворные источники света: горящие танки, осветительные ракеты, вспышки орудий, трассеры. И даже полная луна, висевшая над ними в Нафахе, исчезла. А заодно исчезли л все звуки, кроме рева дизеля.
   - Ишай, заглуши мотор! - крикнул Моше.
   Двигатель закашлялся, давясь выхлопом, и замолк. В наступившей тишине было слышно только пощелкивание остывающего металла и шелест травы под ветром.
   Ветер.. Моше принюхался. Запаха жженой резины, пороха и горелой плоти - типичного запаха боя - тоже не было. Ветер пах травой, землей и еще чем-то природным. И он был холодным - не ледяным, но заметно холоднее того, что он чувствовал час назад, загружая снаряды в Нафахе. Но именно запах ветра окончательно убедил Моше, что они влипли. В бою может случиться несколько минут затишья, горящие машины может закрыть дымом, а луну - облаком. Запах боя будет держаться днями, а потом его cменит запах разлагющихся тел.
   - Передайте мне оружие, - скомандовал Моше и снял каску с наушниками. Цевье "Узи" легло в протянутую вниз руку, и Моше взвел затвор и вылез на броню.
   При свете звезд он рассмотрел, что танк стоит на равнине, слегка понижающейся назад по ходу танка. Моше вытащил фонарик и коротко посветил вниз - земля вокруг танка была сероватой, с редкой травой и камнями, но без всяких признаков черного базальта Голан. Сойти можно, решил Моше и выключил фонарик, чтобы восстановить ночное зрение. Слезть с танка он мог и в темноте. Впрочем, когда он обошел танк сзади, то решил, что в ночном зрении явно нет необходимости - все равно смотреть не на что, а вот посмотреть, куда (а вернее, откуда) идут следы танка, было бы любопытно. Может, удастся вернуться к "Харцит", на помощь ребятам, подумал Моше, кладя палец на кнопку фонарика, но в последний момент остановился. Справа и сзади от танка он заметил там, где предполагался горизонт, пару тусклых красноватых огоньков.
   - Ну, что там? - спросил Дрор, заряжающий, когда Моше вернулся в башню.
   - Это не Голаны, - ответил Моше, шаря в поисках бинокля, - и здесь нет войны. Но по-видимому, тут есть жизнь.
   Как бы в подтверждение его слов, снаружи раздался долгий, леденящий кровь вой. Моше нащупал бинокль, взлетел к своеу люку - и сразу увидел машину. Вернее, не машину, а пару фар, хаотично метавшуюся по равнине в паре километров от танка. Впрочем, метания потихоньку приняли осмысленное направление, и фары начали приближаться.
   - Экипаж, приготовиться! - скомандовал Моше, вновь надев шлем, - Включить вспомогательный двигатель! Дрор, заряди осветительную ракету!
   Уже было видно, что фары машины посажены низко - значит, скорее всего машина небольшая, легковушка или джип. Осветим и посмотрим, кто это, решил Моше. При неблагоприятном развитии событий - пулеметов вполне хватит. Башня медленно повернулась навстречу приближающейся машине и двинулась вслед за ней. Машина уже ехала по прямой, и прямая эта должна была пройти в полусотне метров от танка.
   - Подсвети! - скомандовал Моше, когда до машины оставалось метров сто. Хлопнула ракетница, и пару секунд спустя поток белого света залил резко затормозившую машину. Моше потребовались доли секунды, чтобы уловить главное: рубленый клин капота русского джипа, арабские закорючки на номере и на переднем сиденье - двух солдат в чужой светлой форме, закрывшися руками от внезапно вспыхнувшего света.
   - Сирийцы! - выкрикнул Моше, и тут же приказал: - Огонь!
   Залп двух "Браунингов-0.3"(2) в упор, по хорошо освещенной цели, был сокрушительным. Стекло исчезло, разлетевшись тучей осколков, в брезентовом тенте почти мгновенно появились десятки дырок, а солдат на переднем сиденье швырнуло друг на друга, прежде чем их тела сползли вниз.
   - Прекратить огонь! - скомандовал Моше.
   В расстреляной машине никто не подавал признаков жизни. Радиоантенны на ней тоже видно не было. А была бы, вряд ли рация уцелела бы под таким огнем. С oстальным, решил Моше, можно разобраться и утром. Медленно опускавшаяся ракета мигнула раз, другой - и погасла окончательно, окрестности танка вновь погрузились вo тьму.
   - Выключить вспомогательный двигатель! - скомандовал он, - Дрор, наблюдай! Может, тут есть еще сирийцы.
   Сказав это, Моше нырнул в башню, собираясь спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Но у Моти и Ишая было другое мнение.
   - У тебя есть предположение, где мы? - спросил Моти.
   - Нет, - ответил Моше
   - А может, мы в глубоком тылу сирийцев? - предположил Ишай.
   - Надеюсь, что нет, - ответил Моше, - потому что тогда нам конец.
   - Мы не успели бы заехать глубоко в тыл, - заметил сверху Дрор.
   - Мы не успели бы сьехать с Голан, - парировал Моти, и все замолчали на несколько секунд.
   - Если бы мы могли ориентироваться по звездам.. - негромко проговорил Моше.
   - Я учился этому в скаутах, - ответил Моти, - дай мне глянуть.
   Моше подвинулся, и Моти пробрался к командирскому люку и высунул голову наружу.
   - Черт знает что, - прокомментировал он спустя полминуты, - но это точно не Израиль и не одна из соседних стран. Полярная звезда вроде на месте, но я и за это не поручусь. И луна.. ее просто нет.
   - Наверное, сегодня новолуние, - предположил Дрор.
   - В Йом Кипур? - удивленно спросил Ишай.
   - Полчаса назад, когда мы ехали к "Харцит", стояла полная луна, - сказал Моше, - Может, это облако?
   - На небе нет облаков, - возразил Моти.
   - А мы не могли заснуть на две недели? - спросил Дрор, - Я читал в газете..
   - Ты спал? - перебил его Моше.
   - Нет, конечно. Мне еще не хочется умирать.
   - И я не спал. И Моти с Ишаем не спали. А если бы мы и спали - то не проснулись бы одновременно.
   - Если бы мы спали, - присоединился Ишай, - то за две недели мы бы уже трижды выжгли всю солярку до дна. А на указателе топлива - полный бак. Но по крайней мере, мы не в Сирии, и это уже хорошо.
   - Ага, - ухмыльнулся Моше, - теперь осталось выяснить, где мы, и как мы сможем вернуться домой.
   - Если сможем, - заметил Моти, - и если мы не застряли здесь навечно. Этакие Робинзоны в танке.
   - Кто? - спросил Ишай.
   - Моти, не умничай, - проворчал Моше.
   Но сама идея показалась ему весьма разумной. И чтобы приготовиться и к этому варианту и чем-то занять экипаж, он приказал произвести полный подсчет имущества.
   У экипажа имелся абсолютно исправный танк - "Шот Каль", усовершенствованный в Израиле английский "Центурион". А поскольку незадолго до "потери ориентировки" (так, по предложению Ишая, решили пока называть произошедшее) они успели пополнить запасы в Нафахе, то и укомплектован танк был почти полностью: практически полный бак и семьдесят снарядов в боеукладке. В Нафахе они погрузили семьдесят три, заполнив боеукладку и добавив подкалиберный снаряд в ствол, но три подкалиберных они выпустили непосредственно перед "потерей ориентировки" по встреченному сирийскому танку. Оставалось, впрочем, достаточно: по три десятка подкалиберных и бронебойно-фугасных снарядов и восемь дымовых. Боекомплект к пулеметам был почти полон (за исключением патронов, потраченных на сирийский джип) и превышал семь тысяч патронов, все двадцать дымовых гранат тоже были на месте. Посчитали и личное оружие экипажа - четыре "Узи", по пять магазинов к каждому, "Хелван"(3) Моше с парой запасных магазинов, два десятка осколочных ручных гранат и десяток дымовых, а также ракетницу с дюжиной осветительных и сигнальных ракет. Прикинули запасы воды и продуктов - четыре коробки с пайками-"пятерками", две канистры питьевой воды на башне и личные фляги, при экономном расxодовании в нежаркой местности этого должно было хватить на неделю. Потом каждый стал вспоминать про свое хозяйство: Моше - про бинокль и компас, Ишай - про набор инструментов и небольшой запас запчастей, а Дрор - про привязанные снаружи спальники, тент и маскировочную сетку. Увлекшись, экипаж уже начал пересчитывать у себя в карманах сигаретные пачки, деньги и перочинные ножики, когда мир за пределами танка вновь напомнил о себе все тем же леденящим кровь воем, причем значительно ближе. А вслед за ним прогремела короткая очередь.
   Когда Моше взлетел к своему люку, ударила еще одна очередь - в паре сотен метров от джипа. По-видимому, один из сирийцев смог выбраться из машины и отползти от нее. Но далеко он не уполз - сразу после второй очереди раздался крик ужаса и боли, и на него ответил все тот же звериный вой.
   - Дрор, смотри в оба! - скомандовал Моше, - Я не хочу, чтобы такая зверюга запрыгнула к нам в башню. Остальным можно спать. Сейчас, по моим часам, три ночи. Дрор, через два часа разбуди Моти себе на смену. Моти, разбудишь меня с рассветом.
   Предидущие бои измотали экипаж так, что все заснули там, где сидели. Им не мешал спать ни ночной холод, постепенно пробиравшийся в танк, ни пара коротких очередей, которыми Дрор отгонял невидимых хищников, круживших вокруг танка. Чтобы разбудить Моти, Дрору пришлось пинать его в плечо, и точно таким же способом, наплевав на субординацию, Моти разбудил Моше, когда над горизонтом появился край солнца.
   К тайной радости Моше, солнце взошло "где положено" - на востоке, и во вполне нормальное время - около шести тридцати. При его свете стала хорошо видна равнина, поросшая редкой травой еще более редким кустарником и деревцами, и понижающаяся на северо-запад, продырявленный джип перед танком, а к юго-западу от танка, километрах в четырех, там где Моше видел ночью огни - небольшая деревня. Несколько секунд Моше разглядывал ее в бинокль, но ничего подозрительного не заметил. Значит, туда мы и поедем, решил он и начал будить экипаж. Через несколько минут все были на ногах и при деле. Ишай помолился "шахарит"(4) (вопрос "Где Иерусалим?" Моше решил емy в лучшем стиле царя Соломона: "Ты ашкеназ(5), так что молись лицом на восток") и полез на башню наблюдать за окрестностями, Дрор вызвался приготовить завтрак, а Моше и Моти направились к сирийскому джипу.
   При свете дня результат ночного обстрела был виден гораздо лучше. Похоже, ни одна пуля не прошла мимо - все прошили тент, выбили стекла или раскромсали край кузова. Но видно было и еще кое-что. Ночные хищники вытащили труп сирийца, сидевшего у заднего борта, и оставили от него несколько разбросанных костей с омшетками мяса и обрывки окровавленной формы и снаряжения. Танкистов замутило, и возобновить осмотр машины они смогли лишь несколько минут спустя.
   Еще один сириец лежал в глубине кузова, где до него не смогли добраться хищники. Не смогли они добраться и до двух трупов в кабине, на одном из которых были погоны капитанa. Судя по форме, это были пехотинцы.
   - Надо собрать "Калаши" и патроны, - сказал Моше, - наша пехота их очень ценит. В крайнем случае - продадим их здесь, и на вырученные деньги отправим гонца из наших в ближайшее израильское консульство, - если здесь есть израильское консульство, мелькнуло у него в голове.
   - Я туда не полезу, - ответил Моти, глядя на вьющихся над засохшей кровью мух.
   - Моти, это приказ! - жестко ответил Моше.
   Из четырех АК от обстрела пострадал только один - пуля "Браунинга" пробила крышку ствольной коробки и застряла внутри, безвозвратно искурочив механизм. Зато удалось найти еще несколько ценных вещей - несколько гранат, пистолет офицера и выключенную, но внешне не пострадавшую рацию пехотного образца. Сама машина оказалась безнадежно испорченной - несколько пуль попали в мотор. К последнему сирийцу Моше пошел один, шагая вдоль кровавого следа, оставленного раненым.
   Хотя от него осталось ненамного больше, чем от первого увиденного ими трупа, заметно было, что этот сириец был, что называется, слеплен из другого теста. Обрывки формы сохранили камуфляжный рисунок, АК его был десантного образца, со складным прикладом, а магазинов и осколочных гранат вокруг было разбросано в два раза больше, чем было на телах пехотинцев в джипе. "Коммандо", не иначе, подумал Моше. Выжил после первого залпа, полз, несмотря на ранение, совершенно бесшумно, и умер, сражаясь со стаей хищников. Храбрый, упорный и обученный солдат, на которого было бы полезно посмотреть всем, кто любит поговорить о тупых и трусливых арабах.
   Лирические мысли не помешали Моше подобрать автомат и собрать магазины, гранаты и нож. Потом он подошел к останкам хищника. Убитый, а может и раненый последними выстрелами сирийца, тот стал пищей своим более удачливым собратьям. От него тоже осталось немного, но это явно был не волк, как предположили все, услышав ночной вой. Скелет был явно больше волчьего, шкура была грязно-бурого цвета, а череп и вовсе не походил ни на что из того, что когда-то Моше видел в учебнике по биологии.
   Когда они вернулись к танку, Дрор уже соорудил завтрак из бисквитов, намазанных джемом, и банки маслин. При повторном осмотре танка удалось найти пачку черного кофе и джезву, Моше неторопливо вскипятил кофе на костерке из сухой травы, а экипаж так же неторопливо распил его, обсуждая небольшое открытие, сделанное Ишаем - как оказалось, идея посмотреть, откуда ведут следы , пришла в голову и ему, и после молитвы он прошелся вдоль них - назад. Следы вели недалеко - метрах в пятидесяти за танком они становились мельче, размывались, а последний их метр и вовсе выглядел как две полосы голой земли шириной с трак посреди травы.
   - Такое впечатление, что мы постепенно сьехали с чего-то, - закончил Ишай, - Я не помню, чтобы я вообще почувствовал рывок.
   - Интересно, с чего мы сьехали, - покачал головой Дрор, - не нравится мне это.
   Моше посмотрел на часы и сказал:
   - Без двадцати восемь. Ялла(6), заводим и поехали в деревню, там мы получим хоть какие-то ответы.
   "Шот Каль", как и оригинальный "Центурион", не относились к скоростным танкам, но даже он мог двигаться значительно быстрее, если бы не категорический приказ Моше: не разгоняться больше скорости в восемь миль в час. Отчасти потому, что Моше опасался попадания танка в один из оврагов, которые то тут, то там рассекали равнину, а отчасти потому, что он отлично выучил тот урок, который они сами преподали ночью любителям ездить быстро и напрямик. Довольно скоро танк выехал к кромке полей, и Моше приказал повернуть направо в поисках дороги к деревне - давить поля людей, от которых экипаж рассшитывал получить помощь, было бы не слишком умным шагом. Укатанная грунтовка обнаружилась почти сразу, и еще несколько минут спустя танк стоял у ворот деревни.
   Это были именно что ворота - двухстворчатые, из цельных (хотя и довольно тонких) бревен, с торчащими по верхнему краю заточенными деревянными колышками. Внешние стены домов (вернее, лачуг из дерева и камней, по сравнению с которыми арабские деревни казались кварталами роскошных вилл) смыкались между собой, обратив наружу такие же колышки и узкие окна под потолком, а там, где между домами были просветы, их перекрывали толстые и на вид прочные заборы. Местные жители были хорошо знакомы со здешним животным миром. Над низкими крышами лачуг поднимались несколько домов побольше, пара ветряных мельниц, а у ворот - наблюдательная вышка, сейчас пустая. Ни одного человека видно не было, но Моше чувствовал какое-то шевеление. Интересно, сколько человек смотрят сейчас на меня в прицел, подумал Моше, вспоминая подходящие слова. Он решил начать переговоры на английском, который он неплохо выучил в школе и еще не успел подзабыть в армии.
   - Здравствуйте! - зычно крикнул он запертым воротам, - Мы пришли с миром! Откройте, мы хотим поговорить с вами!
   Примерно минуту никакой реакции не было заметно. Потом створка ворот приоткрылась, и в щель вышел абориген - худощавый смуглый парень среднего роста, в серых штанах и рубашке явно не промышленного изготовления, кожаных сандалях и соломенной шляпе. Парень явно был "при исполнении": его опоясывал патронташ, за плечом висела двухстволка, а на правой руке была повязка из некогда белой ткани.
   - Привет! - ответил парень со странным акцентом, - Что вы хотите?
   - Я хочу поговорит с тем, кто у вас здесь главный, - сказал Моше.
   - Нет проблем, - улыбнулся парень.
   - Я иду, - сказал Моше и нырнул в люк.
   - Выключай двигатель, - приказал он Ишаю, а затем обратился ко всему экипажу: - если я не вернусь через два часа, разнесите эту деревню к черту.
   После этого он снял шлем и извлек из своего рюкзака два предмета - танкистский берет и маленький самодельный ножик, который он закрепил на голенище высокого ботинка изнутри. Моше Сариг смог стать командиром танка, потому что имел полный аттестат зрелости и не имел уголовного прошлого - достаточно редкий случай для парня, выросшего в тель-авивском квартале Неве-Цедек. Но дух квартала, название которого переводится с иврита как Оазис Справедливости, он впитал полностью: нет иной справедливости, кроме той, которую ты завоевываешь себе своими кулаками, и если надо драться - бей первым и не останавливайся, пока противник не выйдет из игры. И будь готов к любым неприятностям, подумал Моше, надевая ремень с подсумком магазинов к "Узи". Взяв оружие и надев берет на голову, он вылез из башни и спрыгнул на землю перед танком.
   - Tеперь отведи меня к вашему лидеру, - сказал он парню.
   Сразу за воротами их встретил второй абориген - на этот раз рослый негр в такой же одежде, целящийся в них из древней французской магазинки. Проводник Моше сказал ему несколько слов на непонятном языке, негр опустил винтовку, и Моше с проводником пошли дальше. Дорога продолжалась и в деревне, но тут ее обступили дома, сараи и загоны для скота с козами и овцами - на легковушке еще можно проехать, а на танке - разве что по домам. Местные жители - представители всех возможных рас в одежде в основном из той же серой ткани - с любопытством рассматривали их, стоя в дверях домов, в узких проулках и за заборами дворов, но не проявляли никакой враждебности.
   - Как тебя зовут? - спросил Моше.
   - Джейк, - ответил проводник, - а тебя?
   - Моше. Хорошо говоришь по-английски, Джейк. Я так понял, здесь это не основной язык?
   - Нет, не основной. Меня научил отец, он из местности, которая называется Канада. А вы откуда упали?
   - Из Израиля.. - начал Моше и осекся: - Погоди, что значит упали?
   - Ни разу не слышал. А Израиль - это далеко от Канады?
   - Прилично. Так что значит упали?
   - Ну, вы упали из Внешнего Мира в Нижний - пояснил Джейк таким тоном, как будто его спросили, какое время года наступает после зимы.
   - Так.. - Моше остановился и привалился к стене лачуги, пытаясь привести в порядок мысли. Заявление о попадании в другой мир звучало полным и абсолютным бредом,.. но не меньшим бредом было исчезновение луны и изменение звезд, или мгновенный и незаметный перенос из гущи боя на эту пустынную равнину. Хотя, с другой стороны, сирийский джип - он что, тоже перенесся? Иле местные разыгрывают меня? Моше покосился на Джейка - парень выглядел дружелюбным и улыбчивым, но сейчас смотрел на него абсолютно серьезно. Он в этом уверен, понял Моше, и остальные жители деревни - тоже. Похоже, он говорит правду, как бы бредово она не звучала.
   Спустя полминуты он продолжил расспросы:
   - Что значит Нижний Мир?
   - Те, кто упал раньше, считали, что этот мир находится на внутренней стороне Земли, которая Внеший Мир.
   - Ты знаешь, - осторожно начал Моше, - нa внутренней стороне Земли нет никакого мира. Там страшная жара и расплавленный камень.
   - Мы в курсе, - ответи Джейк с широкой улыбкой, - мы же здесь не совсем дикари все-таки.
   - Тогда почему вы называете это место Нижний Мир?
   - Потому что его всегда так называли, - пожал плечами Джейк.
   - О'кей. Значит.. если мы упали, то мы можем как-то.. скажем так, подпрыгнуть обратно?
   - Если бы вы могли, вы бы это знали.
   Дерьмовая ситуация, подумал Моше. Это получается, что мы здесь навсегда застряли.
   - Расскажи мне об этом Нижнем Мире, - потребовал Моше, - кто у вас здесь главный?
   - Председатель, - ответил Джейк.
   - Председатель чего? - удивился Моше.
   Джейк обьяснил. По его словам, "председатель" был наследуемым титулом, чем-то вроде барона, единолично правящего деревней при поддержке близких родственников.
   - А над ним какая власть? - спросил Моше, подумав о дороге.
   - Никакой. Деревни Плоскогорья - свободные деревни, - тут Джейк ухмыльнулся, - когда они вовремя и целиком платят налог.
   - Уже кое-что. А кому вы платите налог?
   - Паукам.
   - Паукам? - Моше показалось, что он ослышался, - Каким паукам?
   - Это мы их так называем между собой. У них знак, похожий на паука, вот такой, - и Джейк двумя росчерками носка сандалии изобразил на земле свастику, и тут же затер ее, увидев выражение лица Моше.
   - Нацисты! Проклятые нацисты! - прохрипел Моше, - Они еще существуют!
   - Ну да, именно так они себя и называют, - подтвердил Джейк, - А свои земли - Новый Рейх. A мы называем их пауками, из-за знака и из-за того, что они высасывают из нас все, что мы вырастили.
   Но Моше уже не слушал его. Перед его мысленным взором предстали выходящие из проулка немецкие солдаты - двое автоматчиков с закатанными рукавами и в глубоких касках и офицер в высокой фуражке, кричащий: "Хватайте этого грязного еврея!". Первой его мыслью было бегом вернуться в танк и разнести деревню вместе с нацистами. Но спустя несколько секунд он уже взял себя в руки.
   - Какие силы нацисты держат в деревне? - спросил он как можно спокойнее.
   - Никаких. У них нет солдат на Плоскогорье. Они приезжают только взять налог.
   - Мы их дожидаться не будем.
   - Вы не сможете уехать от них на танке. С Плоскогорья только один спуск для машин, и пауки его контролируют. В любом случае, ты-то зря беспокоишься. Я думаю, пауки будут рады принять вас к себе на службу, да еще с таким большим танком.
   - Никогда!
   - Да, мы тоже не хотели платить налог. Но в жизни не все складывается так, как мы хотим, - и выдав эту философскую сентецию, Джейк обьявил: - А вот и дом нашего председателя.
   Дом выглядел впечатляюще, во всяком случае по сравнению с соседними. Двухэтажный, с фасадом длиной метров десять, широкой двухстворчатой дверью и небольшим навесом над ней, он выглядел дворцом среди лачуг, да и являлся таковым. Перед дверью сидел под навесом часовой, одетый так же, как и Джейк, и вооруженный древним ковбойским "Винчестером". Судя по всему, они с Джейком были знакомы, так как несколько минут они весело болтали между собой все на том же непонятном языке. Моше тем временем обдумывал ситуацию. Попадание в чуждый мир и невозможность вернуться домой почти не беспокоили его - нацисты были близкой опасностью. Сдаваться им в плен или переходить на их сторону (если их гибкость зашла так далеко, что они готовы принять в свои ряды еврейский экипаж) нельзя было ни в коем случае. Моше колебался между попыткой прорыва через единственный сьезд и подрывом танка с последующим спуском пешком, когда Джейк прекратил разговор с часовым и сказал ему: "Пошли".
   Bнутри оказалсось подобие приемной - пара скамеек вдоль стен, дверь поменьше напротив входной, а перед ней - стол и пара стульев, на которых сидели, как предположил Моше, телохранители из родственников председателя - здоровый мужик очень неприятного вида, в истрепанной и залатанной форме непонятного происxождения, с "Томпсоном" на коленях, и подросток в красной футболке и с револьвером в плечевой кобуре. Обладатель "Томпсона" обменялся несколькими словами с Джейком, а потом сказал что-то Моше. Требует оставить здесь оружие, догадался Моше и решил не спорить. Джейк, поняв что его задача как переводчика подошла к концу, уселся на скамейку и задремал. Охрана председателя явно считала себя не дураками: как только он выложил на стол "Узи", "Хелван" в кобуре и магазины, подросток в красной футболке подошел к нему и начал деловито охлопывать - от ботинок (Моше едва успел порадоваться, что поместил клинок на внутренней стороне, в самом неудобном, но и неожиданном месте) и до плеч, вдоль всего комбинезона. По его требованиям, Моше постепенно выкладывал из карманов все содержимое: индпакет, сигареты, кошелек.. Судя по блеску глаз телохранителей, со многими из этих предметов он расставался навечно. Наконец обладатель "Томпсона" показал рукой на вторую дверь, и Моше прошел в дверь.
   Следующая комната была помесью тронного зала и рабочего кабинета - у одной стены стоял письменный стол и пара шкафов с бумагами, у другой - большой стол с патефоном и бутылками без этикеток, а в центре стояли несколько самодельных кресел и диванов. В одном из них сидел сам барон-председатель, румяный толстяк лет пятидесяти с трубкой в руке. Напротив него сидели, очевидно, родственники-клевреты - два парня помоложе. Формы на них не было - на председателе и одном из родственников были заношенные до невозможности костюмы, на втором были джинсы и футболка. У стола с бутылками стоял человек в старой русской форме и со старым русским пистолет-пулеметoм на плече (но с внешностью латиноамериканца), и ел что-то. При входе Моше все повернулись к нему.
   - Значит, ты говоришь по-английски? - обратился к нему председатель, - Откуда вы?
   - Это неважно, - Моше решил, что чем позже дойдут до нацистов слухи о появлении евреев с танком, тем лучше, - мы здесь, и как я понимаю, навечно.
   - Да, это верно, - кивнул председатель, - но я могу предложить вам гостеприимство нашей деревни.
   - Благодарю. Но мы хотели бы попутешествовать по этому миру. Вы можете рассказать нам о разных странах?
   - Путешествовать на этой машине? - председатель явно удивился, - На танке?
   - Самый безопасный способ путешествия, - улыбнулся Моше.
   - А если у вас кончится горючее? Или танк сломается?
   - Значит, это судьба. Но мы готовы рискнуть.
   Председатель несколько секунд изображал мыслительный процесс, хотя было ясно, что он обдумал все заранее.
   - А если я предложу вам возможность выгодно продать танк? - наконец сказал он.
   - Мы не хотим продавать его, он дорог нам как сувенир о Внешнем Мире.
   - Вы не обязаны его продавать, вы можете устроиться вместе с ним на службу, - председатель задумался на мгновение, и вдруг спросил: - Вы арийцы?
   Да уж, подумал Моше, мое лицо - так точно арийское. Если и местные нацисты настолько же тупы, то им и гибкость не нужна - мы всегда сможем внедриться в их ряды, и даже пойти на повышение... Представив себя в роли главнокомандуюшего нацистов, Моше невольно улыбнулся - и пропустил резкий поворот ситуации. Парень в джинсах повернулся к председателю и начал что-то ему обьяснять, периодически указывая на Моше, двое других прислушивались с явным интересом.
   - В любом случае, - сказал вдруг председатель по-английски, - вы же не собираетесь ехать сейчас. Вы даже не знаете, куда ехать!
   Зато мы знаем, куда не ехать, подумал Моше.
   - Останьтесь здесь на пару дней, - продолжал между тем председатель, - придите в себя после падения. Я расскажу вам о землях, лежащих за Плоскогорьем, и вы сможете решить, куда вам лучше ехать. А вечером устроим праздник, вы расскажите нам о Внешнем Мире и о том, как вы попали сюда, будет много выпивки, и наши девушки рады будут познакомиться с вами.
   - Девушки - это хорошо, - ответил Моше, глядя как парень в костюме бочком пробирается к задней двери. Джейка совершенно не заинтересовал факт нашего "падения", вспомнил он вдруг, да и деревня выглядит очень уж традиционно, вряд ли здешние девушки ложатся под всех приезжих. Да это же ловушка! - понял он вдруг. Председатель со своей бандой убьют меня здесь, неожиданно подстрелят тех из моих ребят, кто окажется снаружи, и каким-то образом нейтрализуют танк - если у них есть пистолет-пулеметы, то и базука может найтись.
   - Я пойду скажу ребятам о нашем празднике, - сказал он, стараясь чтобы его голос звучал как можно спокойнее, - а то они могут..
   Моше не договорил - председатель каркнул что-то и к Моше бросились парень в форме и парень в джинсах - судя по выражению их лиц, явно не для того, чтобы угостить его выпивкой.
   "Как скот на бойню", мелькнула в голове Моше фраза, которой в Израиле обычно описывалось поведение евреев в Катастрофе, и тут же пришла другая мысль: а вот хрен вам в глаз! И когда оба парня подошли к нему, он впечатал кулак правой руки в нос парню в форме, а левой рукой ударил в живот парня в джинсах. Удар правой был великолепен - под пальцами хрустнуло, и парень в форме рухнул на спину, загремев оружием. Удар левой был менее удачным, противник перехватил руку и тут же начал заламывать ее за спину. Молодец, подумал Моше, наклоняясь словно от боли и опуская правую руку вниз. Мгновение спустя клинок оказался в руке, и Моше, оценив расстояние до ноги парня в сандалие, нанес удар своей ногой в тяжелом танкистском ботинке - сверху вниз, изо всех сил. Тот взвыл и ослабил хватку, и Моше без труда освободил свою руку, развернулся и полосaнул его по горлу. Вой перешел в хрип, парень зажал горло обоими руками, и Моше обернулся. Председатель доставал пистолет, и Моше сделал шаг назад, чтобы закрыться телом парня в джинсах, все еще стоящего на ногах, и попытаться достать его пистолет. В этот момент распахнулась входная дверь, в комнату ворвался обладатель "Томпсона" из приемной, и сразу рухнул на пол, получив заряд картечи в спину, тут же грохнyл второй выстрел. Джейк, мелькнуло в голове у Моше, значит, тыл прикрыт. Он метнул нож в председателя, почти не целясь - чтобы отвлечь внимание, и это ему удалось - нож пролетел мимо, но и председатель промахнулся, и Моше сxватился за рукоятку пистолета парня в джинсах, рванул его на себя и нырнул вниз. Следующий выстрел прошeл над его головой, но в запасе у него вновь была всего пара секунд. Моше взглянул на пистолет - "Кольт" калибра 0.45, и решил не рисковать и взвести затвор. Еще один выстрел ударил из приемной, и противник перенес огонь на дверь. Отведенный затвор "Кольта" выбросил из ствола патрон и встал на место, и Моше рывком вскочил с пола. Председатель был прямо перед ним, Моше выпустил две пули - и промахнулся. Но промахнулся и председатель - по-видимому, ему не часто приходилось тренироваться в стрельбе, a третий выстрел Моше попал ему в грудь. Чьи-то голые и босые ноги появились на лестнице, спускающейся в кабинет позади стола с бутылками, и Моше выстрелил по ним трижды. Ни один из его выстрелов не попал, но в кабинет уже ворвался Джейк и шарахнул по ногам из двухстволки, совершенно голый человек с "Томпсоном" в руках с воем покатился по лестнице, и обладатель "Винчестера", вбежавший в кабинет вслед за Джейком, добил его выстрелом в голову. Парень в форме, тот которого Моше нокаутировал первым ударом, приподнялся и помотал головой, пытаясь прийти в себя, но не успел - Джейк подбежал к нему и подобранным где-то топором раскроил ему череп. Моше с трудом подавил рвотный позыв, а Джейк тем временем подбежал к трупу председателя и начал пинать его, выкрикивая какие-то ругательства. Обладетель "Винчестера" подошел к лестнице и крикнул что-то наверх. Похоже, революция завершена, подумал Моше и глянул на часы - весь бой (вернеее, свалка) занял cчитанные секунды. Ну и что теперь, подумал он.
   - Что мы должны делать сейчас, председатель Моше? - крикнул ему Джейк.
   Значит, я теперь председатель, подумал Моше, просто великолепно.
   - Не называй меня председателем, - ответил он, - для тебя - Моше. Тут есть еще сторонники старого правительства?
   - Четверо, - ответил Джейк, - сейчас они убегают. Мы получим снижение налога и отмену права первой ночи, Моше?
   - Да, получите, - в голове у Моше стали появляться проблески плана, - я могу быть щедрым к тем, кто поддерживает меня.
   Он наклонился и поднял свой берет. В отличии от комбинезона, забрызганного кровью, берет почти не запачкался, и Моше надел его на голову, словно корону. Снаружи ударила автоматная очередь и несколько ружейных выстрелов - жители деревни расправлялись с остатками местной аристократии. Их можно понять, подумал Моше, право первой ночи, надо же.
   - Оставь это, - сказал он Джейку, наклонившемуся, чтобы поднять "Томпсон", - ты и твой друг помогли мне в решительную минуту, и я выдам вам оружие намного лучше. Как называется эта деревня?
   - Наккор, - ответил Джейк.
   - Отлично, - Моше задумался на несколько секунд, формулируя фразу, а затем громко провозгласил: - С этой минуты я обьявляю себя правителем деревни Наккор и прилегающих к ней земель!
   - Правитель.. - Джейк покачал головой, - людям это понравится.
   - Вот и хорошо. А теперь я пойду сообщить об этом своему экипажу, пока они не разнесли всю деревню.
   Задержавшись на минуту в приемной, чтобы рассовать по карманам свое имущество и надеть оружие и снаряжение, Моше вышел наружу, закурил сигарету и посмотрел на часы - они показывали 10:34. Подумать только, вспомнил Моше, вчера в это время я играл с Йони в "шеш-беш", и мы обсуждали тупость армейских начальников, обьявивших повышенную боеготовность в Йом Кипур. Как же много случилось за сутки: нападение сирийцев, тяжелые бои, гибель Йони, "падение", как они это называют, в новый и совершенно неизвестный мир, и произведенный в этом мире государственный переворот, пусть и в масштабах деревни.
   Слухи уже успели распостраниться по деревне - многи жители подобострастно улыбались Моше, пока он шел к воротам, а негр-часовой не только мгновенно открыл ворота, но и попытался изобразить винтовкой "на караул". Среагировал на события и экипаж -танк отьехал на насколько сотен метров от ворот и теперь стоял с закрытыми люками, наведя на деревню орудие. Впрочем, при приближении Моше командирский люк распахнулся, и оттуда высунулся Моти.
   - Что произошло? - спросил он, - Mы слышали стрельбу и уже собирались прорываться внутрь.
   - Хорошо что вы решили потерпеть, - ухмыльнулся Моше, - вылезайте, у меня есть для вас новости.
   - Сначала - плохие новости, - начал Моше, когда экипаж собрался перед танком, - Мы нe на Земле. Мы "упали", как здесь говорят, в совершенно новый мир, и по всей видимости, назад мы вернуться не сможем, - экипаж застонал, но Моше продолжил, - сейчас мы находимся на плоскогорье, местности, заселенной феодальными деревнями. Но здесь есть также нацисты - да, самые настоящие, они организованы лучше, контролируют единственный пригодный для техники выезд отсюда и регулярно наведываются в деревни.
   "Шма Исраэль!"(7) Ишая и "Вот дерьмо!" Дрора прозвучали в унисон, а Моти спросил:
   - Если это плохие новости, то в чем же заключаются хорошие?
   - А хорошие, - Моше улыбнулся еще шире, чем в первый раз, - заключаются в том, что я устроил в этой деревне переворот и стал ее правителем. Вы, соответственно, причисляетесь к аристократии. И вместе с деревенскими, и всеми кто захочет присоединиться, мы порвем нацистам задницу.
  

* * *

  
   Деревня Наккор располагалась в Западном Плоскогорье (по каким-то причинам Плоскогорье делились на Южное и Западное). Ее население составляло чуть больше шестисот человек, большинство жителей занимались разведением мелкого скота - коз, овец и немного свиней, остальные выращивали пшеницу и и разные овощи. Продукты животноводства - шерсть, кожа и мясо - были "валютой" деревни: ими наккорцы платили налоги нацистам и председателю, а что оставалось - выменивали на утварь и оружие у бродячих торговцев. Те, в свою очередь, привозили товары по Зеленой реке, протекавшей где-то неподалеку - у ее устья были другие организованные земли. Впрочем, по словам тех немногих местных, которые спускались с Плоскогорья, все эти места были "страшно далеко", и толком о них никто ничего не знал. Единственная карта, найденная в бумагах председателя, ограничивалась Плоскогорьем. Таким образом, связь с другими странами (а через них, по всей видимости, и с Внешним Миром, откуда и поступала основная часть товаров) существовала, хотя и очень проблематичная. Не менее проблематичными были и военные возможности деревни - из примерно полутора сотен боеспособных мужчин, оружие имела едва половина. Всего в деревне было полсотни магазинок, два десятка дробовиков, семь пистолет-пулеметов и полтора десятка пистолетов. Патронов тоже не хватало - на каждую винтовку или дробовик приходилось по сотне патронов. Раздача "новой аристократии" трофейных "Калашей" не сильно улучшила положение - "войска", которые мог выставить Наккор против нацистов, не тянули даже на пару пехотных взводов.
   - Плохи наши дела, - подитожил Моти, когда вечером того же дня, в начале совещания штаба, организованного Моше из части экипажа и двух жителей деревни - Джейка и мужчины по имени Гираха, Джейк изложил все эти сведения, - так нам нацистов не разбить.
   Экипаж вошел в штаб не в полном составе - Ишай и Дрор не говорили по-английски, и не могли обшаться с местными напрямую. Ишай находился около танка - Моше решил, что на всякий случай кто-нибудь должен всегда находиться рядом с танком, вдобавок он контролировал строительство сарая у внешнего забора, который должен был замаскировать танк. Дрор отсыпался наверху, в комнате одного из родственников председателя. Все остальные сидели вчетвером все в том же "тронном кабинете" председателя, где все еще пахло порохом и кровью. Джейк выглядел очень довольным и постоянно поглаживал крышку десантного АК, который ему выдал Моше. Гираха, крупный мулат, принятый в штаб из-за того, что не так давно он побывал в землях нацистов, пока не принимал участия в беседе.
   - Не обязательно, - ответил ему Моше, - зависит от того, какие силы у нацистов. Что ты можешь рассказать об этом, Джейк?
   Джейк рассказал. По его словам, впервые нацисты появились в деревне почти тридцать лет назад. Джейк тогда был слишком мал, но отец рассказывал ему, что нацистов было много: два танка, четыре грузовика и около полусотни солдат. Перед этим над деревней сделал несколько кругов самолет, что произвелo огромное впечатление на жителей (в абсолютном большинстве ни разу не видевших самолета) Нацисты потребовали от тогдашнего председателя признать их главенство и платить налоги, и тот не рискнул спорить. Они также предложили "арийцам" переселиться в их земли, обещая различные блага, и несколько семей ушли с ними. За налогами стали приезжать ежемесячно. Первую пару лет нацисты приезжали на грузовике, потом - на конных фургонах. Лет десять спустя нацисты вновь приехали на грузовике - на этот раз они потребовали предьявить все имеющиеся оружие, и забрали винтовки калибра 7.92 мм и пистолет-пулеметы калибра 9 мм Парабеллум, оставив вместо них немного оружия других калибров. Чуть раньше они сменили форму - с серой на темно-зеленую. С тех пор в деревне ни разу не видели за раз больше чем два десятка нацистов, в основном - молодых парней.
   - Все понятно, - подитожил Моше, - нацисты, по-видимому, сумели создать армию из местных жителей на основе своих частей. А что ты расскажешь, Гираха?
   Гираха рассказал немного. По его словам, за пaру лет до этого он ходил в Новый Рейх, услышав от торговцев, что они набирают рабочих-землекопов и неплохо им платят. Он спустился с Плоскогорья в том единственном месте, где почти отвесная стена на несколько километров превращалась в пологий спуск, рассеченный в верхней части крутым холмом, перешел вброд Зеленую реку, и почти сразу был остановлен конным патрулем нацистов. Те отвели его в военный лагерь, где командиры долго смеялись над ним, а потом отправили его обратно.
   - Но лагерь-то ты видел? - спросил Моти, - Сколько там было солдат, какое у них было оружие и техника?
   - Солдат было много. Две сотни, может три. Оружие было у всех. Еще я видел несколько больших пулеметов и много лошадей и автомобилей.
   - Лошади - неважно. А сколько автомобилей и каких? Танки, пушки или броневики были?
   - Автомобилей - не меньше десятка, четыре больших грузовика, остальные - пикапы и джипы. Броневиков было два, пушек я не видел. Но я не искал во всех закоулках лагеря.
   - Понятно, - подитожил Моше, - значит, ничего толком мы о них не знаем. Придется брать пленных.
   - Как пленных? - удивился Джейк, - Прямо здесь, в деревне? Они же узнают, что это мы, и отомстят нам!
   - Не отомстят, - ответил Моше, - мы им не дадим. Но мы должны обеспечить полную внезапность. Нельзя, чтобы они узнали о нас и о танке раньше времени. А значит, никто из сборщиков налогов не покинет деревню.
   Когда совещание закончилось, и Джейк и Гираха разошлись по домам, Моше вновь взглянул на часы - они показывали десять вечера.
   - Это самые длинные сутки в моей жизни, - сказал он, - ялла, пошли отдыхать.
   - Может, нам стоит выставить дежурных и в эту ночь? - спросил Моти, - Эти ребята выглядят дружелюбными, но возможно, они сами хотят править своей деревней, а не отдавать ее чужакам.
   - Ну так они и правят, нет? Но в любом случае, оружие будем держать под рукой. Не будем забывать про этих.. - и Моше махнул рукой направо.
   Разговаривая, они поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь проходил коридор, в который выходили двери комнат - "апартаменты" бывшего правящего клана. Теперь, когда мужчины клана были перебиты, коридор разделили пополам: семьи погибших "сдвинули" в комнаты справа от лестницы, а экипаж занял те, которые были слева. Моше подозревал, что по местным обычаям женщины клана - их законная военная добыча, а детей полагается перебить, чтобы уничтожить потенциальную оппозицию - но выяснять это не стремился. С другой стороны, особых симпатий со стороны обитательниц правой части коридора, лишившихся привелигированного положения, он не ожидал. И увидев при свете пары масляных ламп трех молодых женщин, улыбающихся, говоряших ему что-то и призывно машущих руками, он улыбнулся в ответ, покачал головой и сказал: "Дамы, расходитесь по комнатам", сопроводив своою реплику характерным жестом.
   Дрор и уже вернувшийся Ишай тоже не спали - они сидели на полу коридора, привалившись спиной к стене, и негромко разговаривали. Заметив командира, они попытались привстать.
   - Сидите, ребята, - сказал Моше и опустился рядом с ними на корточки, - что, бессонница замучила?
   - Все еще не могу поверить, что мы не вернемся домой, - ответил Ишай.
   - Я тоже, - кивнул Дрор, - И надо же, за два месяца до дембеля! Сначала война, а теперь и этот.. Нижний Мир. Родственник уже обещал устроить меня в Электрокомпанию.
   - А мне реб Файнгруш обещал, что мне сосватают хорошую девушку, - грустно сказал Ишай, - я собирался вернуться и учить Тору..
   - У тебя и тут есть Тора, - возразил Моти, - и теперь тебе не нужен раввин, чтобы получить девушку - иди и бери, - и он указал за спину, направо по коридору.
   - Экипаж, не забывайте, - повысил голос Моше, - мы убили мужей и отцов этих дамочек, и они будут очень рады, если кто-то из нас решит познакомиться с ними поближе, и с удовольствием сделают ему второе обрезание - под самый корень.
   - Понятное дело, - кивнул Дрор, и помолчав, спросил: - как думаешь, нас уже обьявили убитыми.. там, дома?
   - Почти наверняка. Убитыми или пропавшими без вести.
   - Моя мама.. - грустно вздохнул Ишай, - это ее убьет.
   Танкисты замолчали - семьи были у всех. Как же моя мама это воспримет, подумал Моше. А отец, а братья и сестры? Они ведь даже не смогут прийти на мою могилу. Он представил себе, как в дверь их дома стучатся офицеры из военной комендатуры, чтобы сообщить о его гибели, а может, о том, что он пропал без вести, и надо ждать окончания войны и обмена пленными.. но его не будет и среди пленных. Джейк вроде говорил что-то о том, что во Внешний Мир - домой, черт возьми! - нельзя вернуться, но можно связаться - надо выяснить, как это сделать, и передать сообщения нашим семьям, что мы живы. Хотя, что мне сообщить? "Здравствуй, мама, я жив, но нахожусь в неведомом мире, про который никто не знает, и никогда вас больше не смогу увидеть"? Да она решит, что это какой-то мошенник издевается над ее горем! Так что лучше не надо.
   - А может, мы мертвы? - спросил вдруг Дрор, - И именно так выглядит загробный мир?
   - Что говорит по этому поводу Тора? - спросил Моти у Ишая.
   - Вот так взяли и умерли все одновременно? - с сомнением спросил Моше, - И даже ничего не почуствовали?
   - Ну.. может боеукладка сдетонировала, - смешался Дрор.
   - Мгновенно? И кстати, пойди посмотри на танк - похоже, что в нем что-то сдетонировало? Или танк тоже был взят в загробный мир?
   Дрор промолчал, а Ишай вдруг встал и пошел в свою комнату.
   - Может, в Торе и в самом деле что-то написано про этот мир, - сказал он, расстегивая пряжки рюкзака. Вопреки ожиданиям Моше, книга оказалась не на самом верху, а может и просто соскользнула вниз, и Ишай начал выкладывать на кровать содержимое рюкзака: пару полотенец, комплект формы.. и кусок бело-голубой ткани, развернувшийся, когда Ишай доставал его.
   - Ты взял флаг? - удивился Моше.
   - Ну.. - Ишай явно смутился, - я думал, раз война, так будет, как в прошлый раз, но у нас получится еще лучше.. Я был уверен, что за три дня мы возьмем Дамаск, и собирался поднять флаг над каким-нибудь зданием, может даже над президентским дворцом, если получится..
   - Судя по тому, что мы видели, - вздохнул Моти, - взятие Дамаска откладывается на неопределенный срок.
   - Ну почему же? - возразил Ишай, - Если мы удержим позиции пару дней, резерв успеет мобилизоваться, будет контрнаступление...
   - Думаешь? - покачал головой Моти.
   - Не сомневаюсь. Это же доктрина нашей армии - регулярные части держатся два-три дня, за это время мобилизуются резервисты и начинается контрнаступление. А до Дамаска сорок километров - в прошлой войне наши проходили такое расстояние за считанные часы.
   - С тех пор арабы значительно улучшились, - возразил Моти, - и мы сами это видели. Контрнаступление, может, и будет, но дойдут ли наши до Дамаска..
   - Могу поспорить, что дойдут, - заявил Дрор, - жаль, мы об этом не узнаем.
   - Почему нет? - возразил Моти, - Если люди продолжат "падать" сюда, мы сможем узнавать кое-какие новости.
   - Да уж, - вздохнул Ишай, - ничего другого нам не остается. Там, дома, мы как живые мертвецы.
   - Мы не там, а тут, - поправил Моше, - и тут мы более чем живы.
   - Пока не пришли нацисты, - сказал Дрор.
   - Во-во, - подхватил Моше, - Нацисты - наша главная проблема. Мы искренне желаем нашим товарищам по батальону взять Дамаск и воткнуть флаг на крыше дворца Асада, но у нас теперь своя война. Флаг, впрочем, пригодится - не будем забывать, кто мы и откуда. А пока - отбой, бойцы, завтра короткий день, а работы много!
  

* * *

  
   До приезда сборщиков оставалось две недели, и экипаж и наккорцы неплохо, учитывая возможности, подготовились к сxватке. В деревню притащили джип сирийцев - хотя он и не подлежал ремонту, запчасти к машинам явно были ценным товаром. Нашлась и исправная машина - древний "Моррис" председателя, который вместе с двумя десятками лошадей составлял весь транспорт деревни. Дрор разобрался, как пользоваться русскoй рацией, и настроил ее на частоту танковой. Укрытие для танка тоже было закончено - чтобы не выделяться по высоте, танк был помещен в яму, над которой и был возведен сарай и из которой он мог обстреливать дорогу или, разметав сарай, выскочить наружу. Но главные изменения были произведены в организации "вооруженных сил". Если раньше деревенская милиция представляла собой толпу владельцев винтовок, которые по очереди караулили ворота и стада, то теперь Моше разделил все боеспособное население на десять звеньев по пятнадцать человек, так чтобы члены каждого звена жили неподалеку, а вооружение было примерно одинаковым: в каждом звене было по пистолет-пулемету или автомату (у командира), четыре-пять винтовок и два-три дробовика. Остальных предполагалось довооружать трофеями или закупленным оружием. Для обеспечения таких закупок был введен военный налог - впрочем, он оказался в три раза ниже того, который платили нацистам, также как и налог, введенный для обеспечения нужд экипажа, был в два раза ниже того, который требовал председатель - Моше сдержал свое обещание об уменьшении налогов. За несколько дней до появления нацистских сборщиков они даже успели приобрести еще десяток ружей и винтовок и немного патронов - весь запас бродячих торговцев, которые заехали снять хоть что-нибудь перед тем, как сборщики насухо выжмут Наккор. При этом было выражено опасение, что вскоре обычный проезд на Плоскогорье может стать небезопасным. Торговцы оказались понятливыми людьми и пообещали организовать доставку "всего необходимого" во вьюках, по обходным горным тропам, разумеется за соответствующую цену.
   Ко дню появления сборщиков все было готово. Моше настолько часто расспрашивал Джейка о том, как происxодит сбор налога, что появление отряда показалось емy не более необычным, чем остальным жителям деревни. Полтора десятка всадников ехали колонной по двое, за ними двигались три пароконных фургона. Лежа на крыше своего (бывшего председательского) дома, Моше рассматривал их в бинокль. Приближавшиеся ничем не были похожи на киношных нацистов: ни цветом или покроем формы, ни зелеными кепками, ни разнообразными автоматами и винтовками на седлах. Только когда колонна остановилась у ворот, он разглядел на левом плече каждого из них нашивку со свастикой.
   Сбор налога происxодил настолько давно и часто, что уже превратился для сборщиков в рутину. Той же колонной они втянулись на узкую улочку, ведущую к дому председателя, ожидая краткого пересчета заготовленных кож и мешков с шерстью и погрузку на фургоны, а затем и возможность слезть с коней, размять ноги и купить за мелочь и безделушки немного местного самогона и расположение деревенских красавиц. С крыши были хорошо видны кепки всадников и тенты фургонов, приближающиеся к площади. Моше отложил бинокль, протянул руку к "Узи" и зажал зубами свисток. Еще пара секунд - и первые два всадника выехали на площадь и остановились, удивленно рассматривая голую землю там, где должны были лежать товары. Один из них, немолодой и с цветными нашивками на рукавах, удивленно сказал что-то второму - как показалось Моше, по-немецки. Сейчас, мелькнуло в голове у Моше, и он изо всех сил дунул в свисток. В ответ ударил довольно дружный залп - четыре звена, заранее рассаженных вдоль улицы в домах и за заборами, атаковали сборщиков на всем протяжении колонны. Обладатель нашивок полетел в пыль, сбитый ударом граблей, его напарник едва успел поднять карабин, как выскочивший из-за угла Гираха выстрелил в него в упор из старого "Веблея". Первый бой с нацистами закончился едва ли не быстрее, чем произошедший за две недели до этого переворот.
   - Собрать оружие и пленных! - скомандовал Моше, - Пленных держать отдельно друг от друга! Моти, ты где?
   - Здесь! - за несколько домов от площади на одной из крыш появилась фигура с "Узи".
   - Иди сюда, - махнул рукой Моше и направился к лестнице.
   Когда Моше вышел из дома, на площади было уже полно народу. Наккорцы радостно орали и хлопали друг друга по плечам, поздравляя с победой. Многие успели довооружиться трофеями, а некоторые - и одеть форму пленных. Ну уж нет, подумал Моше.
   - Снимай, быстро! - скомандовал он парню в мундире со свастикой, сопроводив свои слова несколькими характерными жестами. Тот что-то закричал, протестуя.
   - Он взял одежду в честном бою, - перевел подошедший Гираха, - он захватил пленного и это его добыча.
   - Тогда пусть срежет свастику, - ответил Моше, - и всем представить трофейное оружие и боеприпасы! Сколько пленных взято?
   - Семеро, - ответил Гираха.
   - Отлично, - Моше поискал взглядом приближаюшегося Моти, и найдя, сказал ему: - Допрос пленных - на тебе. Они вроде говорят по-немецки, а ты знаешь идиш, так что и с немецким разберешься. Вопросы - обычные: численность и структура армии, вооpужение, подготовка. Попытайся заодно понять, насколько местные сторонники поддерживают тех нацистов, из Германии. Может, у них там то же самое, что и у тут было с председателем. Начни с этого, с нашивками, похоже это настоящий. Для допросов можешь воспользоваться подвалом председателя.
   Моти заметно скривился. Подвал председателя, обнаруженный ими в первый же день пребывания в Наккоре во время осмотра дома, был крайне мрачным местом, помесью микро-тюрьмы из двух небольших камер и камеры пыток в промежутке между ними, оборудованной бедно, но с фантазией. Председатель и его клика всегда были в курсе своего шаткого положения в деревне, и не колебались заставить тех, кто вслух усомнился в их праве на власть, пожалеть о своем рождении. В конечном итоге подвал не помог председателю, и не вызвал энтузиазма у Моти, хотя и по другим причинам.
   - Я сильно похож на нациста? - спросил он возмущенно, - Или на какого-нибудь арабского диктатора? Иначе почему я должен пытать этих людей? Почемы мы вообще должны их мучить!?
   - Не просто людей, Моти, - ответил Моше, - а нацистов. Черт возьми, ты же много раз рассказывал мне про то, что они сделали с семьей твоего дяди и с родителями твоей мамы. Ты не думаешь, что они были бы рады поквитаться со своими убийцами?
   - Но ты посмотри на них! - Моти махнул рукой в стороны сбившихся в кучку пленных, - они же не намного старше нас! Это местные, которым задурили мозги, а вовсе не те нацисты, которые проводили Катастрофу.
   - Их командир - явно из них, - Моше указал на обладателя цветных нашивок, с интересом прислушивавшегося к разговору и явно пытавшегося понять, что емy напоминает этот язык, - и вообще, ты не обязан их пытать, только покажи, что ты готов это сделать. Мысль о куске раскаленного железа на животе впечатлит их почти так же, как и сам кусок. Главное - раздели их прямо сейчас, допроси по одному и не давай обшаться между собой, пока не протрясешь всех. А потом сравни, что они тебе расскажут. Вранье будет отличаться, правда - нет, - Моти попытался что-то вставить, но Моше оборвал его - Действуй!
   - Есть, командир! - преувеличенно четко выкрикнул Моти и направился к пленным. Моше двинулся в другую сторону, к трофейному оружию.
   - Что мы взяли? - спросил он у стоявшего рядом Джейка.
   - Ручной пулемет, - начал отчитываться Джейк, - шесть пистолет-пулеметов, четырнадцать винтовок, пять пистолетов, десяток гранат, много патронов, семнадцать лошадей со сбруей, три фургона. Трех лошадей подстрелили, к сожалению. Впрочем, с другой стороны, мяса будет много. Вы ведь едите конину?
   Появившаяся у Моше в первый же день догадка о том, что большинство местных жителей никогда не видели евреев и не подозревали об их существовании, полностью подтвердилась. И хотя в целом это было несомненно положительным фактором - в Наккоре не было антисемитских предубеждений, которые могли бы осложнить отношения экипажа с новыми подданными, по мелочам отсутствие соплеменников иногда здорово мешало. В частности, весь экипаж (кроме кибуцника Моти) привык употреблять кошерную пищу, а Ишай и вовсе был ешиботником(8). Однако даже он понял, что на пайках не протянуть всю жизнь, и согласился с остальными, что надо есть местную пищу - но с ограничениями. В частности, экипаж отказался получать в рамках налога свиней, а Ишай настоял на том, чтобы полагавшихся им овец резали способом, напоминавшим кошерный. Местные жители восприняли это с легким удивлением и некоторым интересом, так же как и молитвы Ишая трижды в день.
   - Нет, мы не едим конину, - покачал головой Моше, - но желаем вам приятного аппетита. И вот еще что. Какие звенья отличились в бою?
   - Третье и седьмое.
   - Вот и хорошо. Они обьединяются в первый пехотный взвод Наккора. Пулемет и остальные трофеи идут к ним, что останется - распределить в четвертом звенe. На основе пятого будем создавать отряды стражи - в них сведем тех, кто постарше, и вооружим дробовиками и пистолетами. Займись этим сейчас.
   Реорганизация проходила не слишком гладко. Оружие и боеприпасы были собственностью того, кто купил или захватил их, а организация взвода по предложенному Моше плану привела к тому, что несколько человек лишились своих законных трофеев, а другим пришлось обменять свои винтовки на более дешевые дробовики и перейти в пятое звено, мгновенно получившее название "стариковского". Но Джейк энергично успокоил недовольных, пообещав много новых трофеев и легкую службу для будущей стражи, а Мoше тем временем обдумывал структуру взвода и егобудущую подготовку. Здесь Моше испытывал определенное беспокойство: будучи танкистом, он довольно слабо представлял себе тактику пехотного взвода, его возможности и ограничения. Было ясно, что им придется обучать взвод, но непонятно, чему именно. Впрочем, минутное колебание было быстро подавлено: уж если израильтяне трижды подряд крепко надирал задницу нескольким арабском армиям, то и отдельно взятый сержант, даже являясь танкистом, разберется в пехотной подготовке и не осрамит славных национальных традиций. С этими оптимистичными мыслями Моше пошел к дому, чтобы записать первые наметки по этому поводу.
   Моти закончил допрос пленных к вечеру, и появился на заседании штаба с пачкой исписанных листов в руке.
   - Значит так, - начал он, вспомнив заявление Моше в их первый день в Нижнем Мире, - сначала - плoхие новости. У нацистов имеется пять пехотных полков, механизированный полк, артиллерийский полк и авиаэскадрилья. У них есть связь с землями, имеющими связь с Внешним Миром, и они могут закупать оружие и снаряжение. Настоящих немцев среди них немного, но местные доморощеные арийцы полностью им доверяют и пойдут за ними в огонь и в воду.
   - Нам конец, - прокомментировал Джейк.
   - Ничего себе! - согласился Моше, - а в чем тогда хорошие новости?
   - В том, что они имеют это только на бумаге. Их пехотные полки - на самом деле батальоны, в полки они разворачиваются при всеобщей мобилизации. В них очень мало автотранспорта, да и лошадей не хватает. Их механизированный полк здорово усох за последние пятнадцать лет. Сейчас у них две танковых роты - одна на "Панцерах", другая на Т-34(9)..
   - Минутку, - перебил его Моше, - Т-34 - это же русский танк.
   - Ну да. На тех нацистов, которые воевали в России, он произвел огромное впечатление. А после Второй Мировой войны СССР раздавал эти танки бесплатно всем желающим, так что на "черном рынке" оружия и техники их хватает. Каким-то образом некоторые танки попадают в Нижний Мир, и нацисты их скупают. Рота на Т-34 - самая боеспособная, потому что "Панцеры" постоянно ломаются. Но даже в ней оригинальные немецкие экипажи здорово разбавлены местными. Кроме этого, в полку есть усиленный батальон мотопехоты на бронетранспортерах и грузовиках, и разведрота на броневиках и джипах. Артиллерийский полк имеет двадцать орудий, это примерно наш дивизион. В эскадрилье есть два легких самолета, оба неисправны и не летали уже больше двух лет. Что касается подготовки, то пехотинцы выстреливают по полсотни патронов в год, а танкисты и артиллеристы - по одному-два снаряда.
   - Слабо, - согласился Моше, - но их все равно намного больше.
   - Арабам это не сильно помогает, - ответил Моти.
   - Вспомни, что последнее мы видели во Внешнем Мире, - сказал Моше, и Моти задумался на пару секунд.
   - Я не знаю, что вы видели во Внешнем Мире, - вставил Джейк, - но их слишком много. Они задавят нас массой, даже если вы каким-то образом сделаете всех наших людей неуязвимыми для пуль. Да у нас у самих не хватит пуль, чтобы перебить их всех. Думаю, нам надо попытаться договоритьса с пауками. В крайнем случае, отдадим им танк..
   - Забудь об этом! - резко ответил Моше, - танк они получат только сгоревшим, и с нашими трупами внутри. Да и договориться с ними невозможно - они нарушат договор, как только смогут, и убьют вас всех. Все, кто договаривался с нацистами во Внешнем Мире, именно так и кончил.
   - И как же мы собираемся их победить? - спросил Моти, - если ты собираешься разыгрывать здесь Массаду, то давай хотя бы сделаем это за пределами деревни, чтобы местные не страдали от наших заморочек.
   - Может быть, - сказал Моше, разглядывая карту Плоскогорья, - может быть, так мы и сделаем, - на лице у него появилась странная полуулыбка, но он быстро подавил ее и спросил Моти: - Пленные с тобой сотрудничали, как я понимаю?
   - В основном. Отвечали прямо, почти не пытались соврать. Вот только их главный оказался крепким орешком. Видимо, понял что я не буду пытать его на самом деле. На все мои вопросы смеялся мне в лицо, а в конце сказал, что мы, евреи - герои, когда бьем со спины, имея численное приемущество, и когда в деревню придет армия, а не отряд сборщиков налогов, мы здорово позавидуем тем, кого мы убили. И прибавил, что там, во Внешнем Мире, мы сильно возомнили о себе, разогнав несколько полудиких бедуинских племен, но рано или поздно нацисты, вынужденные скрываться здесь, вернутся и покажут всем, что их рано сбросили со счетов. Скажу честно, у меня было большое искушение вырвать ему пару ногтей.
   - Ну так и вырвал бы, - сказал Моше, - причем в процессе рассказал бы ему, что гоняем мы не бедуинов, а части русской армии, укомплектованные арабами. А когда пару лет назад на Канале русские пилоты решили померяться с нашими - мы и их сбили немало. Нам нелегко, а иногда даже очень тяжело, но если русские во Второй Мировой уделали нацистов, а сейчас не могут справиться с нами - как он думает, у них вообще шанс будет? Покажут они всем, да, конечно! Вот всей ротой Т-34 и покажут.
   - Впечатлился, а? - ухмыльнулся Моти, - похоже, ты не так уверен в исходе боя.
   - Да нет, просто меня разозлил этот гад. Может, повесить его на центральной площади?
   - Но он же военнопленный! Угрожать пытками для получения важной для боя информации - это еще куда не шло, но казнить пленных - это же нарушение Женевской Конвенции!
   - Да, конечно, нацисты всегда соблюдали конвенции, - ядовито заметил Моше, - и вообще, Плоскогорье в Нижнем Мире конвенцию не подписывало, так что..
   Начавшуюся пикировку прервало появление Дрора в сопровождении девушки в светло-зеленом платье, которое судя по чистоте имело статус выходного. Девушка, жгучая латиноамериканская красотка, посматривала на Моше с любопытством, смешанным со смущением.
   - Привет, ребята! - радостно проорал Дрор, - мы их неплохо уделали, а? Познакомьтесь с Мирией, - и вслед за этим, повернувшись к девушке, он произнес, запинаясь, несколько слов на местном языке.
   - Так вот куда ты пропадал, пока мы готовили местных к войне! - разозлился Моше, - Хорошо хоть, что ты из самого боя не дезертировал! И вообще, ты не забывай, за что местные не любили председателя и его клан.
   - Так от меня все равно было не много пользы при подготовке, - ответил Дрор, - ты сержант, командир, ты и командуй. А я простой заряжающий, только и умею что снаряды в пушку кидать. Впрочем, того нацика на фургоне я неплохо уделал, - и он опять сказал несколько слов девушке. Мирия ответила длинной тирадой, и Дрор, пожав плечами, прокомментировал: - говорит, не я его уделал, а ее дядя, кажется так. Женщины, ну что ты с ними сделаешь!
   - Ты неплохо научился говорить по-местному, - сказал Моти, - кстати, нам бы всем не помешало изучить язык. Не вечно же будем общаться с населением через Джейка!
   - Вот то-то и оно! - радостно прокомментировал Дрор, - а лучший способ изучения языка - из "положения два", и я не имею в виду - на плацу! - и он радостно засмеялся, обхватил Мирию за талию и повлек ее к лестнице. Примерно на середине лестницы он остановился и сказал:
   - И по поводу местных не беспокойтесь. Председатель и его банда брали силой, а у нас все добровольно. И местные нравы позволяют.
   - Ты еще женись на ней! - язвительно крикнул ему в спину Моше, - с хупой и местным брачным танцем, или что тут полагается!
   Моти рассемялся, а Моше устало откинулся на кресло и пробормотал:
   - Маньяки. Мне достался экипаж маньяков. Ну и как я должен выиграть войну со всем этим?
   - И все же Дрор действует правильно, - ответил Моти, - раз мы здесь как минимум надолго, то и не надо строить из себя католических монахов. Местные нас не поймут. И язык надо учить, а то смотри как на нас Джейк косится.
   Джейк, не понявший ни слова из предыдущего разговора, кивнул, услышав свое имя:
   - Да, я тоже рад за вашего друга. Отличный выбор, я знаю Мирию и ее семью с детства. Хорошая девушка, очень горячая девушка - и он недвусмысленно подмигнул.
   - Похоже, кому-то наверху обломилось с правом первой ночи - рассмeялся Моти.
   - Люди, вы в своем уме!? - разозлился Моше, - у нас еще война есть, не забыли? Закончим войну - будем разводить бардак, сколько захотим, если победим конечно.
   Моти и Джейк сразу посерьезнели.
   - Значит так, - сказал Моше, - Джейк, распорядись проверить и подготовить на завтра "Моррис", мы кое-куда прокатимся. И смотрите сюда, вот что я пока приготовил по пехотной подготовке..
  

* * *

  
   Выехали на рассвете, кутаясь в куртки и ощетинившись стволами винтовок: хотя гоблины - те самые жуткие хищники, что попались им в первую же ночь в Нижнем Мире - к рассвету забирались в укрытия и засыпали на весь день, всегда существовала опасность столкнуться с припозднившимся, да и возможность наткнуться на другие партии нацистских сборщиков налогов не стоило сбрасывать со счета. Глядя на дорогу через мутное, с трещинами в углу стекло, Моше вдруг вспомнил обсуждение, состоявшееся несколько дней назад - как оказалось, среди всех книг, которые умник Моти успел прочесть, нашлись произведения какого-то Толкиена, мрачные сказки, в которых упомянались и гоблины - персонажи древних легенд, и теперь его жутко заинтересовал вопрос: могли ли попадать местные гоблины во Внешний Мир, дав там название гоблинам из легенд, или же наоборот, попавшие в Нижний Мир люди, увидев жутких зверей, назвали их именем легендарных монстров? Джейк честно пытался понять запутанную формулировку вопроса (а также необходимость его в преддверии боя с нацистами), и наконец честно сказал: "Я не знаю". Моти остался неудовлетворенным - судя по отдельным намекам, он уже видел себя Колумбом нового мира (и неважно, что новым этот мир был только для их экипажа), и планировал исследовать его вдоль и поперек, или пока хватит сил, как только они победят. Если они победят..
   Грунтовка, укатанная колесами повозок, шла через казавшиеся бесконечными травяные равнины, периодически в нее вливались другие грунтовки. Пикап катил не торопясь, иногда подпрыгивая на ухабах, однообразный пейзаж навевал сон. И вдруг машина остановилась, и Джейк сказал: "Вот он - подьем!"
   Моше вышел из машины и поднял к глазам бинокль. Ему был отлично виден край плоскогорья и висящая за обрывом дымка. И так же хорошо он видел, что перед ним обрыва не было - равнина спускалась вниз двумя довольно пологими языками по сторонам от невысокого холма. Закинув за плечо "Маузер", Моше пошел к холму - если карта не врала, вид с него обещал быть очень интересным. Джейк, Ишай и двое бойцов из новообразованной Армии Наккора (об этом названии Моше все еще не мог думать без саркастический улыбки) последовали за ним.
   Карта не врала - оба спуска по сторонам от холма сразу за ним сливались в один, широкий, и уже этот спуск уходил вниз, меж двух утесов самого плоскогорья, к густому кустарнику и протекающей внизу неширокой и мелкой речкe. За речкой начинались поросшие лесом холмы, значительно более низкие, чем Плоскогорье, и Моше даже показалось, что на одном из холмов он разглядел рубленую постройку. Дорога вилась по спуску, и пересекая речку,терялась в холмах. От холма, на котором они стояли, до речки было километров пять, до утесов - около трех, а расстояние между утесами было не больше километра - идеальное бутылочное горлышко.
   - Ишай, как тебе холм? - спросил он водителя.
   - В смысле? - непонимающе посмотрел тот, машинально ковырнув землю носком ботинка, и вдруг его осенило: - Рампа?
   - Рампа, - довольно повторил Моше, - самая лучшая рампа!
  

* * *

  
   Карательный отряд, посланный по следам исчезнувших сборщиков, появился неделю спустя. Им не было необходимости скрываться - пусть видят все, пусть трясутся ответственные за нападение перед своей скорой (но не быстрой) смертью, и пусть знают все остальные, что будет с теми, кто посмел восстать против Нового Рейха! Столб пыли над машинами наблюдатели заметили издалека, частые удары гонга оповестили наккорцев о приближении противника, и к тому моменту, как машины подьехали к краю деревенских полей, все уже были на своих местах. Моше сидел на откинутом люке командирской башенки танка, высунув голову в дырку "сарая", и рассматривал приближающуюся колонну. По местным меркам она выглядела внушительно: впереди катились несколько мотоциклов, за ними - пикап с пулеметом в кузове и древний "Стагхаунд", и уже позади него - три грузовика: какой-то тарантас времен Второй Мировой, более новый американский трехосник и в самом хвосте колонны - "Унимог" с прицепленной к нему полевой пушкой. Не меньше роты пехоты, прикинул Моше, плюс броневик и пушка - вполне достаточно, чтобы разнести в клочья восставшую деревню. Похоже, они проделывали это уже неоднократно. Впрочем, на этот раз засранцев поджидает сюрприз.
   "Зарядить бронебойно-фугасный, выставить боевую дистанцию!" - скомандовал он, и пару секунд спустя: "Заводи!". Tанковый дизель, чихнув несколько раз, оглушительно взревел. и и з-за сарая поползли полосы густого белого дыма. А вот это плохо, мимолетно подумал Моше, наверняка заметят, и не факт что примут его за дым очага. Впрочем, среагировать нацисты все равно не успеют.И увидев, что головной мотоцикл поравнялся со знаком - крупным белым камнем, он спрыгнул вниз и скомандовал: "Вперед!".
   Танк рванулся с места, разнося жерди и брезент маскировки, над головой Моше что-то грохнуло о крышу - и тут же в люк устремился солнечный свет, и он встал в люке - самая опасная позиция в бою, но и обеспечивающая лучший обзор. Колонна на дороге только начала тормозить, из-под колес машин поднялись клубы пыли. "По переднему грузовику, огонь!" выкрикнул Моше, и на мгновение зажмурил глаза: гулко бухнула пушка, танк качнулся, и ударная волна от выстрела чувствительно толкнула его в грудь. И почти тут же грохнул взрыв: с четырехсот метров промахнуться было невозможно, и первый грузовик превратился в кучу горящего железа. "Перезрядить, пулемет по второму грузовику, огонь!" подал он следующую команду, направляя "Браунинг". Два пулемета заработали почти одновременно, вскочившие было в кузове солдаты повалились через бортик. Открыли огонь и со стороны деревни - краем глаза он увидел, как повалились в пыль мотоциклисты после удачного залпа, а уцелевшие начали разворачивать свои машины, пытаясь убежать. Пулеметчик из кузова пикапа успел выпустить длинную очередь - но последние пули он высаживал уже в небо, безжизненно вися на пулемете. "Стагхаунд" выпалил из пушки по деревне, разнеся двухфунтовым снарядом один из домов, и теперь пытался развернуться, одновременно крутя башней в их сторону. Его пушка была бесполезна против брони "Центуриона", но рисковать разбитым прицелом не хотелось, и Моше скомандовал "Броневик слева, огонь!" и тут же нырнул внутрь - пушка броневика смотрела теперь прямо на него . Крутанулась башня, танк вздогнул от попадания снаряда - и тут же Моти выкрикнул: "На цели, стреляю!", и танк качнулся от отдачи, выплевывая ответный. Когда Моше высунулся из люка вновь, бой уже заканчивался: броневик и один из грузовиков горели, пикап и второй грузовик стояли неподвижно, окруженные телами солдат, а по дороге пылили, уносясь на полной скорости, три мотоцикла, заканчивал разворот "Унимог", и бежали к нему уцелевшие пехотинцы, спасаясь от убийственного винтовочного огня со стороны деревни. "Вперед!" - скомандовал Моше и махнул рукой, подавая сигнал пехотному прикрытию - двум десяткам бойцов. Танк медленно покатился к дороге.
   Отступление нацистов сразу превратилось в бегство, несколько человек успели повиснуть на бортах "Унимога" или на пушечном лафете, кто-то бежал за набирающим скорость грузовиком, кто-то бросал оружие и поднимал вверх руки. Некоторые пытались отстреливаться, но против залпа винтовок и автоматов, поддержанных огнем турельного "Браунинга", они не продержались и нескольких секунд.
   - Держу грузовик! - азартно выкрикнул Моти.
   - Не стрелять! - приказал Моше, успешно ушедшие свидетели были не менее важной частью плана боя, чем мгновенный, в течении какой-то пары минут, разгром солидного по меркам Плоскогорья отряда.
   А разгром был что надо - из первоначальной численности отряда почти в сотню бойцов (по показаниям пленных) более шестидесяти были убиты, а еще полтора десятка сдались в плен. Трехосный грузовик и пикап удалось захватить в почти исправном состоянии, а вместе с ними - четыре мотоцикла, лежавший в кузове грузовика 60-мм миномет и три десятка мин, четыре ручных пулемета и кучу винтовок, автоматов и боеприпасов. И хотя не обошлось без потерь и со стороны наккорцев - двое погибли, еще пятеро были ранены - в целом, судя по их восторженным воплям, победа была эпической и беспрецендентной как в масштабах Плоскогорья, так и в масштабах сопротивления нацистам.
   - Ничего, ребята, вы еще не видели настоящей эпической битвы, - усмехнулся Моше, взглянув на часы, и заметив в суете Джейка, окликнул его.
   - Это было круче, чем в прошлых раз, - ухмыльнулся тот, подойдя к танку, и с уважением погладил крыло, - Серьезная машина. Как она называется?
   - "Шот Каль", - ответил Моше, и ухмыльнувшись, пояснил: - "Легкий бич", если в переводе.
   - Бич, значит? Хорошее название. C такой можно завоевать все Плоскогорье, обложить налогом остальные деревни - ты справедливый, Моше, и возьмешь меньше, чем "пауки", люди предпочтут платить тебе. А потом и к самим паукам спуститься, наверняка у них можно будет набрать кучу полезных вещей.
   - Не торопись, - рассмеялся Моше, - всему свое время. У нас есть водители на трофейные машины?
   - Найдутся. Председатель показывал кое-кому, как рулить.
   - Отлично. Тогда собирай водителей и вообще всех бойцов, все оружие и боеприпасы. В деревне оставим минимальную охрану - караулить пленных и отбиться ночью от гоблинов и разбойников, если они здесь есть. Больше - не имеет смысла: либо мы победим в следующем бою, либо жителям Наккора придется бежать с Плоскогорья. Через три часа мы должны быть готовы к выходу.
   - А можно я пока по делам сбегаю? - хитро улыбнулся высунувшийся из своего люка Дрор.
   - Чертов герой-любовник, - рассмeялся Моше, - ну, дуй к своей красавице! И имей в виду - если опоздаешь к выходу, то следующий секс тебе точно не понравится! Да, и Джейк - скажи, чтобы взяли как можно больше землеройных инструментов - нам пригодится каждая лопата, и побольше еды и теплых вещей. Сегодня мы будем ночевать у спуска.
   Дрор успел вовремя - он вышел из ворот деревни, когда колонна только начинала строиться. Моше в сопровождении Джейка метался между машинами и повозками, стараясь на ходу решить возникшие проблемы. Оказалось, что грузовик никто из деревенских водить не умел, и за руль пришлось сажать Моти, до армии водившего грузовик в киббуце. Сам грузовик оказался набит битком - приказ "принести все лопаты" был воспринят слишком буквально. Зато бутылок принесли меньше, чем он расчитывал - около сотни: стеклянная бутылка была довольно большой ценностью, и идея потратить их на изготовление "коктейля Молотова" из смеси бензина и самогона не вызвала всплеска энтузиазма. Хоть что-то, думал Моше, глядя на ящики с переложенными мешковиной бутылками, которые грузили в один из пикапов. Если дело дойдет до того, что моим ребятам придется швырять их во вражеские танки - значит, наши дела пойдут крайне плохо. "Моим ребятам?" - переспросил он себя мгновение спустя. А ведь в самом деле, теперь это - мои ребята. Не только экипаж танка, с которым я "упал" сюда, но и все население Наккора, вся эта, черт возьми, армия - а теперь это таки армия. Это они, мои ребята, мое племя, которое я веду в бой. Поглощенный этими мыслями, он коротко поприветствовал подошедшего Дрора и послал его в танк - готовиться к движению. Тот полез на башню, но остановился на полпути, рассматривая свежую выбоину на маске пушки.
   - Ух ты, я даже не заметил, что нас сегодня ковырнули, - обьявил Дрор, тыкая пальцем в выбоину, - Этот броневик.. - и внезапно осекшись, вдруг спросил: - А это что за ковбои?
   - Тревога! - заорал Моше, увидев приближающийся отряд верховых в широкополых соломенных шляпах и с винтовками за спиной. Наккорцы схватились за оружие, но многие тут же опустили его.
   - Это люди из соседней деревни, из Шеймуса, - пояснил Гираха, - парень во главе всадников - Эдди, старший сын председателя.
   Эдди оказался довольно молодым парнем с ярко-рыжими волосами, одетым в залатанную британскую форму и с ППС-ом на плече. Оглядев танк, горящие машины и кучу оттащенных в сторону трупов, он уважительно присвистнул и обратился к Моше с длинной речью.
   - Он высказывает уважение и поздравление с победой, - перевел Гираха, - и говорит, что их деревня тоже решила не платить налог паукам и сражаться с ними. С ним пришло тридцать человек, и они готовы сражаться на нашей стороне, Взамен он просит половину трофеев, которые мы возьмем в бою, и свободы от налогов на два года для всей деревни. Если хочешь знать мое мнение - он нахал. Их деревня выплатила последний налог, они сидели в стороне во время сегодняшнего боя, а теперь он требует условия лучше, чем у нас! Послать его к черту?
   Моше мысленно застонал. Минуты становились бесценными, сбежавшие нацисты наверняка уже доложили о танке, и сейчас их верхушка совещается, что делать, а может, уже даже приняла решения и начала действовать. А он вынужден вести феодальный торг - сил все еще слишком мало и нежданные союзники нужны позарез.
   - Не надо, - сказал он Гирахе,
   - Это почему не надо? Мы справимся и без этих трусливых крохоборов, а потом обсудим условия еще раз, подьехав на танке к их воротам, - в голосе Гирахи сквозила легкая обида на то, что такие крутые бойцы не понимают самых основ местной дипломатии.
   - Обсудим сейчас, - жестко сказал Моше, бросив взгляд на часы, - скажи ему..
   Когда полчаса спустя торг закончился на том, что шеймусцам была обещана пятая часть трофеев - пропорционально численности, и такие же налоги, как и те, что платили наккорцы, закончилась и организация колонны. Из-за недостатка транспорта пришлось разбивать ее на две части: первой выехала механизированная часть - танк, оба пикапа и грузовик, набитые запасами, инструментами и бойцами, за ними последовала "кавалерия" - семь десятков верховых лошадей и все три пароконных фургона, каждый из которых вез еще нескольких пехотинцев. Моше стоял в люке, закрыв лицо противопылевыми очками и завязанным на ковбойский манер платком: ехавший в паре сотен метров впереди "Моррис" поднимал кучу пыли, и кидал взгляды то на дорогу, то на заходящее солнце: его план находился сейчас в самой уязвимой фазе, шансы на победу у них есть только в том случае, если им удастся занять верхнюю часть подьема раньше нацистов, и притом незаметно для них. Но его расчеты оказались верны: когда, сбавив скорость до минимума, чтобы поднимать как можно меньше пыли, их отряд подполз к холму, там все еще было пусто. А когда Моше поднялся пешком на вершину холма и взглянул вниз, он не заметил никакого подозрительного движения и в лесу за речкой.
   - За работу, быстро! - скомандовал он, сбежав вниз, - Все знают, что делать!
  

* * *

  
   - Волнуешься, командир? - с ухмылкой спросил Моти.
   - Еще как, - Моше покачал головой, - в моем плане слишком много предположений. Что нацисты предпримут определенные действия, что пленные не наврали нам насчет их сил, что в экипажах их танков очень мало ветеранов Вермахта.. И что наши доблестные войска не побегут, увидев танки с другой стороны.
   - Да уж, - сидящий на башне рядом с ним Моти оглянулся назад, Моше последовал его примеру секунду спустя.
   Отряд пережил ночь без потерь: устроившись у подножия холма, они окружили себя цепочкой небольших костров в ямах - чтобы отсветы не заметили снизу. из наблюдательного поста нацистов. Большинство гоблинов держaлось в стороне от огня и от резкого запаха горючего и железа. Самых наглых пришлось отогнать несколькими выстрелами - тут оставалось только надеяться, что из-за расстояния их не расслышат. Моше даже рискнул полностью доверить охрану лагеря местным, в результате экипаж неплохо отдохнул. С утра, для разминки, немного потаскали камни: почти все содержимое корзины и башенных ящиков они оставии в Наккоре, и теперь опустевшие ящики набиваись камнями, чтобы еще немного усилить защиту башни и бортов: броня "Центуриона" должна была неплохо защищать от снарядов более старых танков, но брони много не бывает. С той же целью на лобовой броне закрепили проволокой несколько железных кольев, из тех что лежали в башенной корзине, и пару листов брони, отлетевших от броневика. Пехота, не имевшая возможности прикрыться броней, копала траншеи - начав под прикрытием рассветного тумана довольно далеко от холма, они уже почти дошли до его подножия , и как надеялся Моше, их активность в земляных работах также осталась незамеченной. Из почти ста шестидесяти бойцов, пришедших за ними к холму, основные силы - два отряда, в каждом из которых было примерно по семьдесят человек с двумя пулеметами - сидели в траншeях по обоим сторона холма, прикрывая фланги танковой позиции и готовясь обстреливать с фланга пехоту нацистов, если ей удастся подняться до холма. Еще дюжина сидела в пикапе - трофейном "Шевроле", вместе с минометом, еще одним пулеметом и единственной рацией - это был резерв, который предполагалось бросить на ту сторону, с которой основные силы противника попытаются обойти холм, а еще ниже находилась стоянка остальных машин и лошадей, которую охраняло несколько бойцов. Чувствительно воняло мочой - по приказу Моти, весь отряд справлял малую нужду в ведра, а утром их содержимым полили вершину холма, чтобы прибить пыль. Наши фигуры расставлены, мелькнуло в голове у Моше, интересно, как там у противника.
   - А ты как? - спросил он после краткого молчания.
   - Я? - переспросил Моти и широко улыбнулся, - Да я просто счастлив. Ты же знаешь, я исполнял свой долг там, на Голанах, но всегда считал, да и считаю, что арабы.. ну, им задурили мозги их политики, и заставляют их ненавидеть нас. У меня нет ненависти к арабам, мне было жаль тех сирийцев, которых пришлось убить, и я уверен, что между нашими странами еще будет мир, и ветераны наших войн еще будут, сидя в кофейнях Дамаска, вспоминать этот ужас вместе с сирийскими ветеранами..
   - Да, я в курсе твоих взглядов, - усмехнулся Моше.
   - Так вот, это арабы. А нацистов я ненавижу, как может нeнавидеть кого-либо человек, с детства, с тех пор, как узнал, что они сделали с моими родственниками, оставшимися в Европе. Знаешь в детстве, смотря военные парады, я думал: эх, если бы весь ЦАХАЛ, с танками и реактивными самолетами, перенесся в Европу времен Мировой Войны, если бы мы могли остановить нацистов, освободить концлагеря, спасти хотя бы часть евреев! Или, по крайней мере, сразиться с ними и заставить их заплатить за все, что они сделали. Это невозможно, конечно, но то, что мы получили тут - это самое близкое. И ты знаешь, даже если я погибну сегодня, я умру счастливым. Глупо, да?
   - Чего вдруг? - посерьезнел Моше, - У меня были те же самые мысли, когда я смотрел парады. Или ты думаешь, что если я - сефард, и никто из моих родных не погиб в Катастрофе, то мне не важно? И я тоже тоже готов умереть, если понадобится, хотя я предпочел бы дожить до вечера. Сигарету хочешь? - спросил он вдруг.
   - У тебя остались? - удивился Моти.
   Моше залез в нагрудный карман комбинезона и извлек смятую пачку "Ноблесса".
   - Три штуки, - обьявил он. - последние. Зажигалка есть?
   Пару минут они молча курили, медленно затягиваясь.
   - Последняя сигарета для приговоренных, - мрачно пошутил Моти.
   - Почему - последняя? - ухмыльнулся Моше, - последняя - все еще в пачке. А вот когда выкурю и ее - не знаю, что буду делать. На трубку перейти, что ли?
   - Зачем на трубку? Меня вчера Дрор угощал такой сигарой, только маленькой: их делает семья его подруги, как ее там..
   - Мирия.
   - Во-во. И неплохая сигара, кстати говоря. Так что не пропадем. Кстати, похоже внизу началось какое-то движение.
   Моше поднял к глазам бинокль. Из-за холмов один за другим выкатывались мотоциклы, джипы и броневики, первые машины уже подьезжали к броду.
   - Да, это они, - сказал Моше, и подняц флажок, трижды взмахнул им, подавая сигнал окапывающимся бойцам, - лезь в башню, скажи Ишаю, пусть заводит.
   Моти загасил сигарету, спрятал окурок в карман и нырнул вниз. Моше остался сидеть на башне - спешить пока было некуда. Докуривая сигарету, он смотрел, как вслед за броневиками из-за холмов выезжают один за другим знакомые силуэты Т-34.
   Именно в этом и заключался его план. Выжившие после разгрома карательного отряда нацисты должны были сообщить, что проблема - не крестьянское восстание в одной из деревень, а невиданно мощный танк, возможно испытывающий недостаток боеприпасов (и потому Моше и приказал отпустить "Унимог" с пушкой), но все еще способный в считанные секунды уничтожить любой отряд, поднявшийся на Плоскогорье. И что именно эту угрозу надо нейтрализовать прежде, чем под воздействием нового фактора восстанет все Плоскогорье. А для этого надо было собрать достаточно мощный для гарантированного уничтожения одного танкак кулак, чтобы, имея его за спиной, либо убедить экипаж танка перейти на сторону нацистов, либо уничтожить его. Иными словами - взять всю (или почти всю) боеспособную тяжелую технику и отправить ее на Плоскогорье через единственный подьем, доступный для техники.
   И такого количества техники Плоскогорье, скорее всего, не видело ни разу. Моше насчитал двенадцать танков, за ними шли полтора десятка бронетранспортеров: маленькие юркие "Керриеры", более крупные коробки американских полугусеничников, и даже пара граненых немецких машин. За ними проехало еще несколько броневиков и пошли грузовики и пикапы, по всей видимости набитые пехотой, к некоторым из них были прицеплены пушки. Хвост колонны еще только выезжал из-за холмов, а головные мотоциклы уже вкатывались между утесов. Сделав последнюю затяжку, Моше выбросил окурок, нырнул в люк, водрузил на голову свой шлем и начал бой:
   - Экипаж, стреляем серию подкалиберными. Моти, дистанция - три тысячи, цель - танки, прямо перед нами.
   - Заряжен! - отрапортавал Дрор, экипаж не терял времени даром.
   - Ишай - вперед, на боевую позицию! Моти - огонь по первому!
   Танк дернулся и прополз несколько метров - достаточно, чтобы высунуть башню из-за вершины холма. Танки нацистов уже прошли между утесами, вытянувшись цепочкой вдоль дороги. Дрогнула башня, слегка доворачиваясь влево, ствол 105-мм пушки шевельнулся вниз, опускаясь до упора. "На цели, стреляю!" - раздался в наушниках голос Моти. Эти нацисты даже и не представляют, какая из них вышла великолепная мишень, успел подумать Моше, прежде чем выпалила пушка, обеспечив его всей гаммой ощущений от близкого выстрела (хотя и скомпенсированной пылезащитными очками и платком на лице), и пару секунд спустя перед головным танком, в нескольких метрах от дороги, взметнулся фонтан земли.
   - Мимо! - выкрикнул Моше.
   - Самопоправка! - ответил Моти, он тоже заметил место падения снаряда и смог оценить свою ошибку.
   - Заряжен!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   Следующий выстрел пришелся точно в цель: головной танк замер, словно наткнулся на стену.
   - Попал! Моти, следующий танк, две тысячных влево, дистанция - плюс пятьдесят!
   - Заряжен!
   - На цели!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   Этот снаряд, по-видимому, попал в боеукладку - танк взорвался огненным шаром, взлетела в воздух сорванная башня.
   - Готов! - выкрикнул Моше, глядя как сворачивают с дороги танки, пытаясь перестроиться в боевой порядок, - Моти, шесть тысячных вправо!
   - Заряжен!
   - На цели!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   - Попал!
   Как вам сюрприз, засранцы? - подумал Моше, чувствуя, что губы под платком сами собой растягиваются в жесткую ухмылку. Израильские танкисты готовились воевать против намного более многочисленных противников, и разрабатывали и обкатывали приемы, которые позволяли им побеждать и в таких обстоятельствах. Одним из приемов был бой с рампы - своеобразной огневой позиции в виде длинного вала с площадкой за гребнем, с которой танк мог стрелять, лишь слегка высунув башню и до предела опустив орудие, оставаясь почти невидимым для противника, а в случае необходимости мог стать совсем невидимым, сдав на несколько метров назад, и более общая техника стрельбы с обратного ската любого холма, ненамного уступавшая стрельбе с подготовленной рампы. Другим была стрельба на дальние дистанции - до четырех километров прямым выстрелом, которую самозабвенно тренировали в танковой школе и на учениях. Моше приходилось слышать, что английские и американские танкисты смеялись над этой техникой, считая ее бесполезным циркачеством - мол, где ты найдешь 4 километра открытого пространства? Но за первый день внезапно начавшейся войны именно эти приемы позволили их бригаде удержать линию, постепенно превращая в горящий металлолом накатывающийся на них поток бронетехники, а их экипажу - выжить и уцелеть, подбив пять современных сирийских танков. А примененные к танкам времен Второй Мировой и танкистов, в лучшем случае прошедших качественное обучение тогда же, они позволяли устроить бойню.
   У нацистов было два варианта действий: поставить дымовую завесу и отступить, потеряв еще несколько машин и последние остатки страха перед ними на Плоскогорье, или рвануться вперед, несмотря на потери - хоть кто-то да подобьет вражеский танк, подойдя к нему достаточно близко, и они выбрали второе. Шедшие колонной танки развернулись в линию и рванулись к холму на полной скорости, непрерывно стреляя из пушек и бросаясь из стороны в стороны, чтобы уклониться от снарядов, за ними катились бронетранспортеры, а позади разворачивалась артиллерия. Несколько снарядов ударили в склоны холма - даже не близко к их танку, они все еще были далеко за пределами эффективного огня 85-мм пушек Т-34. а Моти продолжал отстреливать атакующие танки - теперь, из-за их неожиданных бросков, в них удавалось попасть только со второй, а то и с третьей попытки, но следующие две минуты и полтора километра подьема обошлись нацистам еще в четыре танка.
   - Дрор, дай мне Джейка! - выкрикнул Моше, глядя как головные броневики и джипы заходят за холм слева, вдоль дороги.
   В наушниках послышались сдавленные ругательства Дрора, и наконец раздался ответ: "Готово!".
   - Джейк, Джейк, вызывает "Бич", - выкрикнул Моше, - Слышишь меня?
   На разработку кодовых имен, обучение правилам пользования рацией и тому подобное времени не хватило. Джейк сидел в пикапе около включенной рации, с наушниками на голове, и откликнулся сразу:
   - Джейк слушает. "Бич", вы бьете их?
   - Бьем. Джейк, выдвигайтесь налево, повторяю: налево, противник обходит оттуда. Понял меня?
   - Понял, налево, - услышал Моше и тут же щелкнул рычажком шлема, переключаясь на внутреннюю связь.
   Пять уцелевших танков тем временем начали расходиться: три повернули налево, вслед за разведотрядом, уже вступившим в бой, еще два повернули направо, стараясь обойти холм с другой стороны. Да, это основной недостаток позиции, мимолетно подумал Моше, обойти ее можно с двух сторон. Ну что же, похоже, нацисты сосредоточили основные усилия на нашем левом фланге, вдоль дороги.
   - Моти, дистанция - тысяча двести, цель - два танка справа от нас! - скомандовал он.
   - Заряжен! - тяжелое дыхание Дрора слышалось сквозь весь грохот боя, и дажа сквозь шум в ушах самого Моше - полтора десятка пушечных выстрелов не прошли даром.
   - На цели!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   Выстрел и попадание последовали одновременно, танк мотнулся, передняя часть окуталась дымом, рядом свистнули какие-то обломки. Моше швырнуло грудью на край люка, и он почувствовал резкую боль от удара. Пристрелялись таки, гады, подумал он и скомандовал:
   - Задний ход! Доложить состояние!
   Грудь болела дико, оставалось надеяться, что это ушиб, а не перелом ребер. Дрор расшиб локоть, и это было гораздо хуже. Но сам танк не пострадал - 16-сантиметровый лоб башни удержал снаряд даже со сравнительно небольшой дистанции в километр. Можно было продолжать бой.
   - Ребята, мы их почти прикончили! Последнее усилие, потом будет тир! Дрор, подкалиберный! Ишай, пятьдесят метров направо и наверх!
   - Заряжен! - сквозь зубы прошипел Дрор.
   Это было еще одно приемущество стрельбы с обратного ската - можно было сменить позицию совершенно незаметно для противника. Когда танк вновь выехал к гребню, оба шедших направо Т-34 держали башни повернутыми туда, где они были до этого - на полсотни метров левее. И одну из этих башен Моти снес первым же выстрелом. Ответный выстрел втoрого танка взрыхлил землю перед ними, и тут же неподалеку упал артиллерийский снаряд - батерея внизу успела развернуться и теперь пристреливалась к холму.
   - Заряжен!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   - Мимо!
   - Близко, повторить! - приказал Моше, увидев падение снаряда.
   Теперь - кто быстрее перезарядит, подумал oн. У Т-34 снаряды лежат в ящиках под ногами заряжающего, но и у нас наверняка закончилась укладка первой очереди, да и локоть Дрора.. давай, парень, не подведи, не обламывай меня и свою Мирию. Еще несколько снарядов упало на склон перед ними и в стороны стал быстро расползаться густой белый дым. Ага, дымовые, это правильно - мы не сможем видеть танки, пока они не подойдут на близкую дистанцию и не истыкают меня в борта. Правильный прием, но уже слишком поздно.
   - Заряжен!
   - Огонь!
   - Стреляю!
   - Попал! - последний из танков, пытавшихся обойти холм справа, остановился и вспыхнул. Три оcтавшихся танка стремительно заходили за холм, в мертвую зону, вдобавок на вершину рухнул новый залп дымовых снарядов. Позиция на холме сыграла свою роль и теперь становилась бесполезной.
   - Задний ход! - скомандовал Моше, - Зарядить бронебойно-фугасный! Экипаж, приготовиться к ближнему бою! Ишай, обходи холм слева!
   Авангард нацистов - по всей видимости, это и была та самая механизированная разведрота - явно не ожидал наткнуться на окопавшихся пехотинцев сразу за холмом. Несколько мотоциклов и джипов стояли или лежали на боку в окружении убитых и раненых, в середине траншеи горел застрявший броневик, но оправившиеся от неожиданности нацисты деловито сворачивали фланг наккорских бойцов. Часть, спешившись, атаковала траншею в лоб под прикрытием огня пары броневиков, в то время как несколько машин, обьехав траншею по дуге, заходили в тыл. Ну, пора и представиться, подумал Моше, С трудом нагнувшись и сняв с ботинка клинок, он рубанул им по натянутой рядом с командирской башенкой бечевке, освобождая фиксатор согнутой антенны с закрепленным на ней флагом - тем самым флагом Израиля, который Ишай принес в рюкзаке, рассчитывая подять над президентским дворцом в Дамаске. В Нижнем Мире, по всей видимости, не было Дамаска, да и во Внешнем, судя по первым нескольким часам войны, перспектива втыкания флагов в президентские дворцы откладывалась на неопределенный срок. Но идея идти в бой против нацистов под израильским флагом выглядела не менее стоящей, и утром Моти, провозившись несколько минут, закрепил флаг на согнутой антенне, которую, в свою очередь, зафиксировал натянутой бечевкой. И теперь, когда Моше перерезал бечевку, антенна распрямилась, поднимая флаг.
   - Пулеметный огонь! - закричал он, взводя затвор "Браунинга". Секунду спустя танк крутанул башней и выплюнул длинную очередь, выбив из седла мотоциклиста и изрешетив джип. Моше поймал в прицел мотоцикл с коляской и нажал на спуск, мотоцикл вильнул и опрокинулся на бок. Танк, набирая скорость, летел с холма, нацисты, пытавшиеся свернуть фланг, бросились врассыпную. Развернувшийся на скорости "Линкс" выкатился прямо перед носом танка.
   - Дави! - заорал Моше, поливая из пулемета разбегающихся пехотинцев, танк подпрыгнул, пытаясь разогнаться еще сильнее. "Линкс" вильнул, но было слишком поздно: машины столкнулись, Моше вновь швырнуло на край люка, вызвав очередную волну боли и сопровождающее ее витиеватое арабское ругательство, танк накренился вправо, карабкаясь левой гусеницен на подмятый броневик, и тут же рухнул вниз: тонкая броня не выдержала веса 60-тонной машины, и броневик смялся, как картонная коробка.
   - Вперед! - в голосе Моше звучали уже чистые, концентрированные животные инстинкты, - Убивать гадов! Убивать!
   Моти ответил ему нечленораздельным воплем.
   Танк обьезжал траншею по дуге, поливая пулеметным огнем пехотинцев и машины. Еще один броневик, попытавшись увернуться, проехал слишком близко к траншее - и об его броню разбились одна за другой три бутылки с бензином, охваченная огнем машина вильнула в сторону и покатилась прямо в гущу собственной же отступающей пехоты. Моше высадил еще одну длинную очередь, изрешетив задний борт пикапа и нескольких успевших запрыгнуть в кузов солдат, и вдруг заметил нацистского солдата с такой знакомой трубой на плече.
   - Экипаж, базука слева, огонь! - заорал он, выпуская неожиданно короткую очередь в гранатометчика. Тот успел выстрелить в последнюю секунду, взрыв бухнул где-то внизу, но не ударила снизу, из башни, огненная волна, и танк продолжал ехать - броню не пробило. Коробка с пулеметной лентой была пуста, и некогда было ставить новую - Моше схватил свой "Узи" и открыл огонь короткими очередями, пытаясь выцелить пехотинцев. Они были теперь слишком близко, и если у них были еще базуки, следующую гранату в незащищенную корму можно было ожидать в любую секунду. Расстреляв два магазина, он схватился за гранатную сумку и быстро разбросал в стороны три гранаты, пригнувшись в командирской башенке. А когда пару секунд спустя он поднял голову, из-за холма уже выезжали два танка, и до них было метров 600. Теперь бой приходилось вести в почти равных условиях.
   Под первый удар нацистских танков попали остатки собственной разведроты - группа, которая до этого атаковала траншею в лоб, а теперь обратилась в бегство, обнаружив что вражеский танк разметал отряд, обходивший траншею с фланга, и теперь заходит во фланг уже им. Запутанные боем танкисты, по всей видимости, приняли бегущих навстречу солдат и мчащиеся машины и броневики за контратаку, и встретили ее дружным пулеметным огнем и пушечным залпом. Один из броневиков взлетел на воздух, второй вильнул в сторону и столкнулся с пикапом, уцелевшие солдаты бросились в стороны, а Моти уже жал на контроллер разворота башни. Секунда - и правый танк окутался дымом разрыва и остановился.
   - Готов! - выкрикнул Моше, и тут же добавил: - еще один справа!
   Оба танка выстрелили одновременно, левая сторона башни окуталась дымом, но броня все еще была цела - снаряд прошел по касательной, взрезав ящики для снаряжения как огромный консервный нож. А нацистские танки выбросили по дымовой шашке и дали задний ход.
   - Заряжен!
   - Огонь! Готов!
   Последний танк даже не попытался выстрелить: он пятился назад, одну за другой выкинув три дымовые шашки. Наверное, белый флаг ищут, мелькнуло в голове у Моше. А вот хрен вам в глаз!
   - Заряжен!
   - Огонь! - выкрикнул Моше, увидев отступающий танк в просвете между дымами. Башня неслышно качнулась от отдачи, и последний танк замер и задымился. Самая трудная чась боя была позади.
   - Дрор, передай "бросс"(10)! - крикнул он, извлекая пустую коробку и вышвыривая ее в сторону. Сзади доносились выстрелы и крики: вышедшие из траншеи наккорцы добивали остатки разведроты. Моше бросил взгляд назад: они справлялись неплохо, можно было переходить в кoнтратаку, пока противник не оправился от потери танков.
   - Как рука? - спросил он Дрора,принимая тяжелую коробку.
   - Больно, инааль абук(11)! - прозвучало в ответ.
   - Держись, мужик, мы уже почти закончили! Бронебойно-фугасный! Ишай, давай вперед, между этими двумя танками!
   Как и предполагал Моше, они выехали прямо на мотопехоту: в полукилометре от них сбились в кучу бронетранспортеры и грузовики, из одних выгружалась пехота, другие, по всей видимости, пытались развернуться. Такой наглости, как мгновенная контратака, не ожидали ни те, ни другие, и первый снаряд разнес граненый "Ганомаг" прежде, чем их танк вообще успели заметить, а за ним в течении минуты последовало еще шесть, поддержанных длинными очередями обоих пулеметов. А потом один за другим присоединились пулеметы догнавших танк наккорцев, и даже легкий миномет выпустил последние мины по мечущимся в дыму нацистам. А Моше вдруг похлопали по плечу, и он подскочил, как ужаленный, одновременно поднимая автомат. Это был Джейк: наплевав на телефон, закрепленный на корме танка, он вскарабкался на броню.
   - Моше, мы убили и взяли в плен всех, кто атаковал нас - человек сто! - радостно выкрикнул он, - у нас больше трофеев, чем мы сможем унести! Мы отступаем?
   - Нет, - покачал головой Моше, - мы идем вниз, до реки, и убиваем всех! Нам все равно надо взять еще машины, чтобы вывезти все трофеи.
   - Это плохая идея, - грустно ответил Джейк, - слишком много мужчин уже погибло. И..
   Раздавшийся совсем рядом грохот оборвал его на полуслове, у горящего неподалеку Т-34 вдруг отлетела башня, и перековырнувшись несколько раз, упала в десятке метров от него. Взглянув направо, Моше увидел в полутора километрах от них, почти у самых позиций артиллерии, две пушки на странных, напоминающих телеги лафетах. Да это же "8.8", кошмар британских танкистов Второй Мировой, понял он с ужасом.
   - Задний ход! - закричал он, - Дым! Моти, направо от опрокинутого "Керриера", полтора километра, две тяжелые зенитки!
   Танк прыгнул назад, перед ним упали на трaву две гранаты, наккорцы кинулись врассыпную от клубов дыма.
   - Короткая! - скомандовал Моше, танк замер, и почти тут же Моти выпалил из пушки. Коротко взвизгнул Джейк, получив ударную волну по неприкрытым ушам, но Моше сейчас было не до него:
   - Готов! - сообщил он, увидев как дымное облачко разрыва окутывает одну из зениток, - Давай вторую!
   На вторую пушку пришлось потратить три бронебойно-фугасных снаряда: первый прошел мимо, а второй не разорвался. Зато третий оказался неожиданно удачным: нацисты, поняв что попали под огонь, попытались передвинуть пушку, и снаряд попал в подьехавший тягач, вызвав детонацию лежавших в нем снарядов. Моше хмыкнул, глядя на фейерверк разрывов, и обернулся к Джейку:
   - Ты как!
   - Я? Я нич-чего! - Джейк потряс головой, он выглядел оглушенным. - Ужас! Как оно бахнуло!
   - Твои где! Никого не задавили? Командовать можешь!
   - Да, все в порядке, - Джейк на глазах приходил в себя. - У нас много убитых и раненых.
   И в самом деле, вместо семидесяти человек, прикрывавших левый фланг с утра, теперь было видно человек сорок, и большинство из них не горели желанием продолжать атаку. Бесценные секунды испарялись, как капли на раскаленной сковороде, вдобавок неподалеку упал артиллерийский снаряд, а за ним - еще два: артиллеристы, прекратив бесцельно засыпать вершину холма дымовыми снарядами, перенесли огонь на пехоту. Еще минута, мрачно подумал Моше, и придется бросить бой на полпути и отступить. И в этот момент появилась кавалерия.
   Как выяснилось позже, горячим шеймусцам просто надоело сидеть в траншее, в то время как оказавшиеся на левом фланге зарабатывают себе славу и трофеи, и они подбили бывших с ними наккорцев взять всех имевшихся лошадей и ударить во фланг. Теперь по склону холма, наискосок, неслись несколько десятков всадников, стреляя на ходу по солдатам, мелькающим между горящими и брошенными бронетранспортерами. Моше даже показалось, что он разглядел среди них темно-зеленую форму Эдди.
   - Молодцы, ребята! - сказал он в пространство, и обернулся к Джейку: - Ну что, уступим шеймусцам?
   Деревни Плоскогорья все-таки имели давнюю традицию ваимоотношений, основанных на симпатии и взаимоуважении - Джейк кратко, но емко высказался по поводу происхождения шеймусцев от противоестественной связи гоблина и коровы и соскочив с танка, побежал к своим людям, крича что-то и размахивая рукой. Один за другим наккорцы поворачивались и следовали за ним, к скопищу окутанных дымом машин и звукам разгорающейся перестрелки.
   - Ишай, за ними! - скомандовал Моше, - Держись позади пехоты, у нацистов наверняка есть базуки.
   Танк медленно пополз вперед, обходя машины по дуге. Моше выпустил несколько длинных очередей, прикрывая атакующую пехоту, но когда бойцы подошли к машина, ему пришлось прекратить огонь, опасаясь попасть в своих. Впрочем, бойцы неплохо справлялись и сами. Предположения Моше подтвердились: солдаты мотопехотного батальона, понесшие значительные потери от танкового огня и деморализованные зрелищем уничтожения всех танков и разведроты, побежали почти сразу, как только поняли, что они находятся на острие удара. Побежали, бросив две 6-фунтовки и несколько базук, и даже не глядя на то, что атакующие все еще уступают им численностью. Когда танк обьехал скопление брошенных машин, первые из них уже подбегали к проходу между утесами, а несколько вырвавшихся из свалки автомобилей и броневиков смешались с машинами артиллеристов еще ниже.
   - Вперед! - вновь кричал Моше, - За ними! Моти, огонь по артиллерии - три снаряда! Пусть и эти бросают машины!
   Из-за дыма один за другим выезжали верховые и выбегала пехота. Джейк вновь подбежал к танку.
   - Виир подогнал пикап! Мы можем обогнать пеших!
   - Отлично! - мгновенно среагировал Моше, - Сажай своих на пикап, и сюда, на танк, человек десять. Остальные пусть собирают здесь раненых и пленных. Найди Эдди, скажи, чтобы все, кто сохранил лошадь, следовали за нами.
   Ответ Джейка заглушил пушечный выстрел. Джейк зажмурился, помотал головой и повторил:
   - Мы возьмем их всех
   К тому моменту, как Дрор выкрикнул: "Бронебойно-фугасный заряжен!", он уже успел соскочить с брони и подбегал к бойцам. А из него выйдет отличный командир, подумал Моше. Вновь бухнула пушка, и подняв к глазам бинокль, Моше увидел еще один взлетающий на воздух грузовик с боеприпасами и беготню солдат вокруг. Некоторые движения были весьма красноречивы: двое, по всей видимости, офицеров попытались остановить бегущих автоматными очередями, но тут же были застрелены сами.
   - Прекратить огонь! - скомандовал Моше и вновь оглянулся. Последние из спешившихся бойцов занимали места в седлах, в кузове пикапа или на броне танка.
   - Вперед! - выкрикнул он команду, танк рванулся с места и покатил вниз по склону, разгоняясь, За ним мчался пикап, а по сторонам от дороги галопом неслись всадники.
   Те из нацистов, кто оказался достаточно хладнокровным, чтобы сохранить машины, успели пересечь брод и скрылись в безопасности холмов, но бегущей мотопехоте, растянувшейся по склону, повезло гораздо меньше - их нагнали еще прежде, чем первые из них добежали до утесов. Тех, кто попытался отстреливаться, смел залп обоих танковых пулеметов, остальные бросились врассыпную или залегли в траве, бросая оружие. Несколько всадников развернулись, чтобы собрать пленных, с притормозившего танка соскочили пехотинцы и присоединились к ним - но основные силы продолжали нестись вниз. Вот позади остались две разбитых зенитки и горящие обломки тягача, вот мелькнул сбоку холм с горящими и брошенными остатками батареи.. А три десятка артиллеристов догнали почти у самой речки. Эти даже не попытались сопротивляться - кто-то юркнул в кусты, рассчитывая скрыться, но большинство, отскочив от бешено мчащегося танка, просто бросали оружие и поднимали вверх руки.
   - Тормози, - скомандовал Моше, и танк поехал медленнее, чтобы встать окончательно - в нескольких метрах от берега. Всадники обогнали остановившийся танк, несколько лошадей залетели в воду. Рядом с танком резко затормозил пикап, и выскочившие из него бойцы рванулись к кромке воды.
   - Победа! - заорал Моше, увидев среди них Джейка, и в ответ раздался многоголосый вопль. Рассыпавшиеся по берегу бойцы подпрыгивали, выкрикивали что-то неразборчивое и размахивали руками, показывая противоположному берегу непристойные жесты. Несколько человек стреляли в воздух, бесцельно сжигая дорогие патроны - зачем экономить, если среди трофеев патронов навалом, другие, не остановившись на жестах, снимали штаны и демонстрировали оригиналы. Всадники ненамного отставали от них.
   Моше спрыгнул с борта танка и медленно пошел к реке. На три метра от кромки воды там где гусеницы вышедших из реки танков дробили слежавшуюся землю, дорога превратилась в густую грязь, и Моше, утопая в ней по щиколотку, подошел к воде. Река была невероятно чистой - как ручьи в северных заповедниках, и он присел на корточки, придерживая локтем "Узи", и зачерпнул воду горстью. Надо было прямо с танка, подумал он, вспомнив легенду о Гидеоне. А впрочем, плевать, я уже разбил своих моавитян. Но сделать что-нибудь символическое не помешает. Он обернулся, и взгляд его упал на лобовую броню танка с импровизированной "дополнительной защитой" - один из листов брони отвалился во время гонки по склону, но удерживавший его кол из толстого железного уголка, хотя и расшатался, все еще висел в проволочном кольце. Подойдя к танку, Моше в несколько рывков освободил кол, и обернувшись, крикнул:
   - Джейк! Джейк, мне нужна твоя помощь!
   - Идем на другую сторону? - спросил Джейк, подходя; на этот раз в его голосе сквозил не страх перед продолжением боя, а жадность и нетерпение.
   - Хочешь завоевать весь Новый Рейх? - рассмеялся Моше, - Сегодня уже не получится. Помоги мне с этим колом - поставь его там и придержи.
   Джейк, взяв кол, сделал неслолько шагов и остановился посреди дороги, уперев заостренный конец в землю. Моше отцепил от лобовой брони тяжелый запасной трак и подошел к нему. Все смотрели на них - и прекратившие победную пляску пехотинцы, и подьехавшие всадники, и остальной экипаж танка, высунувшийся из люка - с грязными, закопченными лицами, моргающие от яркого солнечного света. Сказать что-нибудь, что ли, подумал Моше. Впрочем, лучше промолчу. Все равно любые слова будут фальшивыми, а значение все поймут и без слов. И он поднял обоими руками трак и несколько раз обрушил его на кол, вгоняя его в укатанную поверхность. Наверняка с другой стороны сейчас смотрят на нас, подумал он, и отлично понимают значение этого кола: вам закрыта дорога на этот берег.
   - Повесить здесь табличку? - деловито спросил Джейк.
   - Не надо, - Моше покачал головой - табличка уже есть, - и он провел пальцем по верхней части кола, по трем широким поперечным полосам: белой-синей-белой.
   - Выдернуть могут, - с сомнением бросил Дрор с башни.
   - Могут и выдернуть, - согласился Моше, - или обьехать, Или вдавить в землю танком. И вновь пойти наверх. Если у них слишком много лишних людей и танков. Потому что мы уничтожили основную часть их механизированных сил, а для всех остальных попытка подняться на Плоскогорье будет самоубийством. А сейчас поехали наверх - у нас слишком много работы по сбору пленных и трофеев, и кроме того, мне не хочется ждать, пока нацисты подтащат к берегу "8.8" и испортят нам праздник.
   Окутавшись выхлопом, танк развернулся и пополз на холм. За ним катился пикап и и медленно шли кони, расходясь широким веером: всадники собирали по кустам залегших и разбежавшихся нацистов. Кол остался стоять - как пограничный столб.
  

* * *

  
   Сидя на броне танка, экипаж курил последную сигарету Моше, передавая ее по кругу - даже некурящий Ишай сделал пару затяжек и расплачивался за это долгим, мучительным кашлем. Вокруг продолжалась беготня - наккорцы и шеймусцы собирали трофеи, гнали небольшие группки пленных, кто-то пытался завести брошенный грузовик. Экипаж молчал, время от времени бросая короткие взгляды на танк: покрытый копотью и грязью, в куче мелких царапин, с глубокой выбоиной на передней части башни, без половины противокумулятивных экранов и с бесформенным мусором на месте левых башенных ящиков. Они выжали из своей машины все, что могли и умели.
   - Сколько у нас осталось снарядов? - нарушил молчание Моше.
   - Девять подкалиберных, семнадцать бронебойно-фугасных, восемь дымовых, - ответил Дрор, поглаживая забинтованный локоть, - на второй такой бой не хватит. И в ближайшие дни я точно не смогу заряжать.
   - Не думаю, что второй такой бой понадобится. Если я правильно понимаю происходящее в этом мире, у нацистов займет годы компенсировать эти потери. А мы за эти годы создадим тут настоящую армию. Да, нам придется примириться с тем, что Новый Рейх продолжит существовать - но на Плоскогорье им больше не подняться.
   Мимо танка прошагала очередная группа пленных - три десятка бывших мотопехотинцев, у них уже отобрали оружие и снаряжение, но на многих все еще были разнокалиберные каски. Конвоировали их двое: тот самый негр, который встречал его на воротах в их первый день в Наккоре - теперь свой древний "Лебель" он закинул на спину, а в руках держал трофейный МП-40, и шеймусец в сдвинутой на затылок соломенной шляпе - этот предпочел закинуть свой трофей, "Виньерон", за спину, и конвоировать пленных с "Винчестером" в руках. Несколько пленныx, постарше, с ужасом взирали на флаг, развевающийся на антенне, что-то шепча друг другу. Знают наш флаг, гады, подумал Моше, и наверное уже представляют себе, как мы с ними расплатимся - "отношение вызывает отношение". А в самом деле, что нам теперь делать с такой толпой пленных? В Наккоре уже ждут человек двадцать, и тут не меньше полутора сотен, если не все две. Ладно, потом посмотрим. И заодно надо будет присмотреть за сборщиками трофеев, чтобы не умыкнули слишком много до раздела - иначе могут возникнуть всякие неприятности..
   Вслед за пленными плелся Джейк, покачиваясь под весом навьюченного на него оружия: кроме АКС за спиной, на одном его плече висели МП-40 и маузеровский карабин, на другом - СТЭН, в руке он держал еще один "Маузер", а из-за пояса торчали рукоятки трех пистолетов. Впрочем, увидев рядом танк, подбежал он довольно резво,
   - Даже не знаю, что сказать, - с трудом выговорил он, - это просто невероятно! Великая победа, величайшая в истории Плоскогорья! Во всех свободных деревнях будут говорить только об этом! Вам - нам! - посвятят песни!
   - Можно и без песен, - улыбнулся Моше, - Главное - военный союз!
   - Разумеется, все воины Плоскогорья будут рады встать под ваше командование. Подумать только, какая победа! Мы перебили сотни врагов, сожгли их танки и бронемашины, захватили кучу трофеев, машины, пушки..
   - А каковы наши потери? - оборвал Моше его славословия.
   - Тридцать восемь человек, - помрачнел Джейк, - большинство - из наших, из наккорцев. И около пятидесяти раненых. Гираха погиб, Эдди, из шеймусцев, ранен. Но это все равно победа!
   - Победа, - кивнул Моше, принимая сигарету от Дрора. Затянувшись, он продолжил: - но надо поскорее собрать трофеи и затащить наверх, пока нацисты не устроили вылазку.
   - Там внизу, почти у реки, осталась артиллерия, - пояснил Джейк, - три больших грузовика и две пушки. Мы пытались завести грузовики, но так и не смогли.
   - Я сьезжу, - встал со своего места Моти, - В три ходки подниму их наверх. Джейк, обеспечь мне машину с водителем - чтобы свозить меня вниз после каждой ходки.
   - Разумеется, - ответил Джей, - я сейчас кого-нибудь пришлю, - и он пошел верх по склону холма, все еще пошатываясь под тяжестью своего арсенала.
   - Надо будет открыть автошколу, - сказал Моти, - не могу же я один все время водить грузовики.
   - Откроешь, - кивнул Моше, - и артиллерийскую откроешь - раз у нас теперь есть пушки, а других артиллеристов я не вижу. Нам вообще придется тут открыть кучу школ, чтобы нацистам и в самом деле больше не удалось подняться на Плоскогорье. И кстати, надо будет с сегодняшнeго дня постоянно держать на этом холме хотя бы пару пехотных взводов, боюсь что это будет весьма непопуярным новшеством.
   - Ты видел, как они на тебя смотрели? - спрсил Дрор, - Как на воплотившегося ангела. Ты можешь пропихнуть им сейчас что угодно.
   - Ага, - кивнул Моше. Прикончив сигарету последней затяжкой, он тщательно затушил тлеющий фильтр о броню и щелчком отправил его в траву, - Ялла, не будем рассиживаться. День короткий, а работы много!
  
   Примечания:
  
   1)"Дорога нефти" - дорога, проходящая вдоль линии Трансарабского нефтепровода (TAPLINE) и предназначенная для его обслуживания. Участок этой дороги, проходивший по Голанским высотам, имел важное оперативное значеие во время Войны Судного Дня.
   2)Пoд этим названием в АОИ (Армии Обороны Израиля) известен станковый пулемет "Браунинг" М1919А4.
   3)"Хелван" - лицензионная копия пистолета "Беретта" М-1951, производившаяся в Египте. В ходе Шестидневной Войны значительное количество "Хелванов" достались АОИ в качестве трофеев, после чего были приняты на вооружение.
   4)"Шахарит" - утренняя молитва в иудаизме.
   5)Ашкеназ - еврей-выходец из Европы (прежде всего, Восточной), в отличии от сефарда - еврея-выходца из мусульманских стран.
   6)"Ялла" (араб.) - "Вперед! Пошел!"
   7)"Шма Исраэль!"(ивр.) - "Слушай, Израиль!", первые слова молитвы "Шма", провозглашающей главную идею иудаизма - единство Всевышнего и нерасторжимость союза еврейского народа с Творцом, и занимающей в иудаизме центральное место. Религиозные евреи часто употребляют эти слова, если они потрясены или напуганы.
   8)Ешиботник -студент ешибота (ешивы), высшего религиозного учебного заведения в иудаизме.
   9)В Израиле под этими названиями известны танки PzKw-IV Ausf. H и Ausf. J (состоявшие на вооружении Сирии в 50-ых и 60-ых) и Т-34-85 (состоявшие на вооружении Египта и Сирии в тот же период).
   10)"Бросс"(иск. brass) - "цинк", металлическая коробка с боеприпасами.
   11)Арабское ругательство.
   Команды, которыми обмениваются герои рассказа, не являются прямым переводом принятых в бронетанковых частях АОИ, а адаптированы для удобства читателя.
  
  

Оценка: 3.58*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"