Лэй Чин : другие произведения.

Чтоб весна... -9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Совет чиновников в столице, решимость юного императора, беседа Янфэна с Анси и Цюй Ю.

  IX. Поднимается буря: решение Императора
  
  Он проснулся, и совсем не удивился тому, что встретило его по пробуждении.
  Конечно, это был войлочный купол юрты, и очаг в центре, чуть чадивший, и жесткий ворс шкуры под щекой, и голоса на улице - особенно один, с до смешного сильным ченовским говорком. Так даже Чен, кажется, не чокал и не шепелявил.
  И Янфэн, еще сонный, улыбнулся навстречу вернувшемуся к нему прошлому.
  
  Потом он болезненно и растерянно нахмурился. Что-то было не так. Неправильно. То ли назойливо стучавшая в висках головная боль, то ли...
  Он и сам не знал, то ли что!
  А полог у входа откинулся и вошла очень красивая девушка - должно быть, та самая, из Ченов. По крайней мере, волосы у нее были светлые и лежали мягкой волной, да и полушубок был подозрительно знакомый.
  - Здравствуй, - сказала она ("драштуй" - слышит он). - Меня зовут Анси, а тебя? ("Анши" - слышит он)
  - И тебе... здравствуй, - кивает он, приподнявшись на локтях. - Я Дай Фэн.
  ("чебе" - слышит Анси. "Дай Фээ" - слышит Анси).
  А девушка почему-то внезпано прыскает в кулачок, совсем по-девчоночьи, словно ей еще и тринадцати нету.
  Он не может понять, в чем дело, хмурится обиженно.
  - Извини, - говорит она. - Просто ты совсем как Шуйю слова выговариваешь.
  - Как будто ты - образец произношения, - огрызается он. - Тоже мне, дама юнского двора...
  А она, как назло, снова смеется.
  Потом подходит, садится рядом.
  
  - Дай Фэн, а как ты тут оказался? - спрашивает, заинтересованно.
  Он хмурится, пытается вспомнить. Вспоминается какая-то чушь: черные дворцы, черный человек, синие глаза медной птицы, каменный алтарь с распластанным по нему бледным телом, по которому бежит алая струйка крови...
  - Не знаю, - отвечает он наконец. - А где я?
  - Это ставка принца-императора Ро Тьенлуна, - отвечает девушка. - Мы нашли тебя неподалеку, ты лежат беспамятный и замерзал.
  - Ро? - взволнованно переспрашивает Дай Фэн. Ему вспоминается старший братец, его многократно повторенные рассказы. - Я тоже Ро!
  - Вот как... - качает головой красавица Анси. - Ро Дай Фэн, значит? Есть хочешь?
  Он задумывается.
  - Наверное, - наконец решает он. - Но я не уверен.
  - Тогда я сейчас принесу тебе чего-нибудь, - улыбается Анси и уходит.
  А Дай Фэн остается смотреть в потолок и потихоньку засыпать обратно.
  
  ***
  Между тем, в коридорах и галереях императорского дворца в городе Хуа царил перстрый хаос. Длинные одежды и широкие штаны чиновников, платы и юбки чиновниц, изукрашенные доспехи военных, пестрые платья и заколки "бабочек-однодневок" - придворных прислужниц...
  Все металось, мешаясь и сбиваясь в хаотические толпы, все путалось под ногами, все шумело, все куда-то стремилось и пыталось что-то делать.
  Дворец уже узнал, что война на пороге, и теперь походил на облитый кипятком муравейник.
  
  Абсолютное спокойствие царит лишь в беседке, что стоит в конце длинных, тянущихся до самой середины озера, мостков. Не зря же она и зовется - Беседка Плодотворного Покоя.
  Три лика мудрости - высшие чиновники Юн-Хуаянь - сидят в своих креслах, неподвижные, как статуи еще не родившегося Будды, и их голоса спокойны и глубоки, как звон колоколов в штормовую ночь.
  Рыжий Са Син Юэ, занимающий еще и должность камергера юстициарной коллегии, отрешенно-внимательно смотрит на легкую рябь, пробегающую по глади озерных вод. Могучий и суровый Ю Кайгэн хмурит клочковатые брови. Улыбается чему-то неведомому Сянь Цилин, теребя седую длинную бороду.
  Напротив них - ключница Шуйю, дева-жрица Цзинхуа, камергер Чин, камергер Сон и камергер Хуан, стратеги Хойя и Цзянси, советники Янлун и Хонъё, писари Ли, Айен, Цинъэнь и Са Кан Лин, посыльные Шун и Сэй.
  Собранные здесь по прямому императорскому приказу - вон и император, бледный юноша, похожий на птицу с перебитым крылом, сидит за положенной по церемониалу бамбуковой занавесью - они переглядываются в легком недоумении, пока Три Лика переговариваются вполголоса, обсуждая количество войск, которое можно быстро и без особых потерь стянуть к столице, количество ресурсов для долгой осады, крепость стен...
  Наконец, они изволят обратиться к меньшим чинам.
  
  - Мы обсудили все и теперь хотим услышать, что можете предложить вы, дети мои, - ласково говорит Сянь Цилин.
  Первым, словно примерный ученик, вскакивает Чин:
  - Посольство Египтянцев, для начала. Думаю, господа послы при плохом ходе событий могут стать отличной ставкой на переговорах... Но к сожалению, моя коллегия почти в полном составе занята на укреплении стен. Разве что использовать Четвертый....
  - Хорошо, - кивает Цилинь. - Еще?
  - Городские стены... - медленно, словно неуверенно, говорит Хуан. - Цивильная коллегия только в этом квартале ставила перед Административной вопрос о необходимости немедленного и капитального ремонта, но Городская не подала прошение о выделении средств...
  - То есть, из-за ваших бумажек они могут и не выдержать? - уточняет Кайгэн.
  - Они вероятнее всего не выдержат, - печально поправляет великого воителя правый стратег Лан Хойя.
  - Можно эвакуировать жителей в горные провинции, - вносит предложение камергер Сон.
  - Этим пусть займутся писарь Цинъэнь и посыльный Сэй из четвертого отдела, - соглашается Сянь Цилин.
  - А остатки, - неожиданно робко встревает внучка Син Юэ и наследница великого дома Са, Кан Лин - Можно разместить на территории Дворца.
  Син Юэ одобрительно ей улыбается, а левый стратег Цзянси кивает:
  - Да, дева моя, это неплохо: поможет основному населению уйти, вдобавок. Мы с господином Чин долго так и сяк крутили - в итоге даже Хойя согласился, что первый удар придется по столице. А так враг будет уверен, что все укрылись за стенами дворца и надолго здесь задержится.
  - Важный вопрос, - мягко вмешивается помянутый господин Чин. - Кто уходит из чиновников - и кто остается?
  - Уходят, - сурово отвечает Кайгэн. - Все, кроме способных держать меч, и ...
  - И?
  - И родственников высших остающихся чиновников. Это решение пересмотру не подлежит.
  Са Син Юэ давит вскрик, невольно бросая отчаянный взгляд на обожаемую внучку.
  - Даже наследники, старшие и единственные дети? - уточняет Чин.
  - Особенно они. Еще вопросы?
  - Есть один... - задумчиво говорит Шуйю. - Что будем делать с Четвертым Принцем?
  - Да ничего особенного, - пожимает плечами Син Юэ. - Его воспитатель здесь? Вот пусть он им и занимается. А мы займемся снабжением.
  
  ***
  Черепичные крыши дворца Чжинли-ди в столице выбелил снег, и Ланьэр-хоо кажется, что они укрыты тонкой тканью, вроде той, какую местные мастерицы выделывают из овечьей шерсти.
  - Что слышно о бунтовщиках? - спрашивает она вестника, не отрывая взгляда от заснеженных крыш, словно ей есть что прятать там, в глубине холодных серых глаз. - Велики ли их потери?
  - Весьма, - кивает ни о чем не подозревающий шпион. - С дозволения моей государыни, эти глупцы дважды позволили навязать себе открытое сражение, и...
  - А наши потери? - уточняет императрица, и шпион опускает плечи, как под плеть:
  - Наши потери не столь пропорционально существенны, но армии его Величества вытеснены полностью из зоны Мшистого леса и Заболони.
  - Так! - с какой-то почти радостью восклицает Ланьэр-хоо. - Еще что?
  - Лидер партизанов, называвшийся принцем Ро Янфэном, обезумел и в припадке бежал прочь из лагеря. Видимо, погиб.
  - Хорошие вести. Тело нашли?
  - Пока нет, ищут. Принцесса Сяофэнь, однако, кажется, не намерена оставлять прежней затеи. Впрочем, без Янфэна им остается надеяться лишь на Гэнбу - а он дурной союзник.
  - Да, слишком непостоянный, - кивает Ланьэр. - Еще?
  - Больше ничего, госпожа. Вести плохо доходят из тех мест, - шпион печально опустил голову. - Река Энто, говорят, вышла из-подо льда. В народе утверждают - это к весне, - неожиданно коротко шепчет он.
  - И связывают это с... - императрица невольно осеклась.
  - Нет. Пока нет. Но знаки рисуют. Разные. То дракона крылатого, то старыми иероглифами знак "Тьен".
  - Это пусть, - отмахнулась женщина. - Пока рисуют - не станут воевать на его стороне. Главное, чтоб не поверили, что весна возвращается... из-за него.
  - Мы наняли нескольких бродячих жрецов, госпожа. Велели проповедовать по деревням, что войска принца Тьенлуна отравляют колодцы, а сам принц надругался над жрицей Луны.
  - Интересно, кто вам поверит? - покачала головой Ланьэр-хоо. - Впрочем, чем больше невнятных, но грязных сплетен будет - тем лучше, ты прав. Хорошо, ступай, продолжай работать. Когда сменится луна, я жду нового доклада.
  - Да, госпожа моя. - и шпион скрылся в тени.
  
  ***
  - На территории дворца?! - камергер Высокой Коллегии в ужасе заломил коротенькие руки. - Чернь?! Должно быть, почтенный старший брат Сянь утратил рассудок!
  - Это приказ Государя, камергер, - холодно сказал левый стратег. - Ничем не могу помочь.
  - А это - священная земля императорского дворца! Освященная шагами почтенных предков Государя, благословленная легкою стопой государевых блаженных супруг, запретная даже для взгляда тех, кто не рожден частью Великого Зверя, и я...
  - Приказ Государя, камергер, - мягко напомнил левый стратег. - Ворота будут открыты, и часть горожан, вооруженная, будет впущена внутрь. Но Государь велели Вас об этом известить. Они заботятся о Вашей чести и желает чтобы Вы, столь заботящийся о Его городе, не остались в неведении относительно его судьбы.
  - Бл-лагодарю Его за заботу обо мне, жалком, - поклонился камергер У У. Он весь аж дрожал от тщательно сдерживаемой ярости, напоминая, со своими короткими ручками и ножками, сердитую жабу, у которой увели из-под самого носа жирную муху.
  
  Камергер У У был Сянь. Этот род, древний и могущественный, происходивший от дочери самого великого Лиса, издревле хранил империю Юн-Хуаянь от развала и разложения. Сяни были, в чем-то, даже более благородного происхождения, чем Ци - императорский род.
  Они хранили традиции. Они годами, веками, тысячелетиями хранили традиции. Они лишь дважды уступали новизне, и оба раза лишь под давлением главы рода, неизменно стоявшего на стороне их императорских Величеств.
  Главу рода ненавидели все; но он был Цилинем для Великого Зверя, его телом и его разумом - потому он был неприкосновенен. Постепенно, с течением лет, самое имя этого бессмертного человека забылось - его так и звали, Сянь Цилинем. Никто не смел перечить ему; только У У из дома Сянь решился на это - и решился в крайне неподходящее для таких решений время.
  Козырем старого церемонимейстера стал Четвертый Принц - единственный из детей Сяньхуа-ди, выживший в борьбе за трон (не считая, разумеется, самого императора). Принцу было чуть меньше двадцати трех лет, он, как и все отпрыски Сяньхуа-ди, был светловолос и светлоглаз. Помимо этого, он был наречен Лисэ и был полным идиотом.
  Самым страшным было то, что этот идиот и неуч не только был потомком великого рода Ци, но и свято верил в величие этого рода. Не представляя даже, кто был его дедом или прадедом, Ци Кун Лисэ твердо знал лишь одно: они были непогрешимы, велики, совершенны, божественны. И он, Лисэ, их плоть и кровь - а значит, разделяет их святость, божественность и непогрешимость: несмотря на то, что не знает даже, кто такой был Цюй Мэн, и едва ли помнит, кто первым сказал любимую пословицу его воспитателя, камергера Сун Кун Сона - "Все хорошо на своем месте" - он есть истина в последней инстанции, и всегда готов поставить на место любого, усомнившегося в правах и могуществе династии Ци. Таков был Четвертый Принц Юн-Хуаянь, Ци Кун Лисэ.
  
  Именно этому юноше открыл душу пожилой камергер, гневно жалуясь на осквернение святой земли. И разумеется. встретил горячее понимание и одобрение.
  - Недопустимо надругаться над наследием предков! - гневно воскликнул Лисэ. - Господин камергер, если кровь Ци еще значит что-то в этих землях, Четвертый Принц не допустит подобного кощунства!
  - Мы, недостойные черви земные, безмерно благодарны великому благородству господина... - прошептал У У. - Однако, не откроет ли нам господин яшмовые глубины своей мудрости? - поклонился камергер Высокой коллегии, касаясь ладонями коленей.
  - Сейчас еще не время об этом говорит, - потер безволосый подбородок Лисэ. - Но одно следует сделать немедленно. Я слышал, Ваша дочь, Сянь У-гуйфэй, вошла в число супруг нынешнего императора?
  - Господин как всегда не ошибается ни единым словом и ни малейшею мыслью, - подтвердил У У.
  - Хорошо, - кивнул принц. - Ты поговоришь с ней, и скажешь, чтоб она потрудилась спасти супруг моего божественного брата от осквернения - будь то присутствием простолюдина или взором чужеземца. Заботиться об этих низших созданиях - первейший долг благородного мужа, не так ли?
  Камергер У У чуть побледнел, но, земно поклонившись, принял приказ и скрылся в переходах, ведших к дворцам императорских жен и наложниц.
  
  ***
  - Что скажешь, Чин? - тихо спросил Хуан. - Изо всех нас, не считая разве что советника Ю, ты единственный, кто что-то смыслит в военном деле.
  - А как же наши храбрые стратеги? - хмыкнул дракон Кю. - Неужели камергер Хуан и их считает недостойными внимания профанами?
  - Камергер Хуан считает, что смыслить в военном деле человек начинает после третьей пройденной им кампании. Не раньше.
  - А до этого? Неужели глубокие познания в стратегии и тактике камергер не считает достаточными? - удивленно спросил Хонъё.
  - Глубокие познания в стратегии и тактике... - камергер качнул головой. - Дитя, запомни: они сродни искусству счета и письма. Пока ты дважды или трижды один не сведешь бюджета пусть даже самого крохотного из департаментов - ты не смеешь сказать про себя, что смыслишь в финансовых делах. Так и с войной.
  - Так везде, Хуан. - откликнулся камергер Чин. - Какую область ни возьми, везде будет мастер своего дела и будет специалист, что учился по книгам... что же касается войны, я полагаю, что мне не следует ничего полагать.
  - Иными словами, камергер хочет сказать, что мы уже проиграли? - мягко осведомился Сун Кун Сон.
  Лэй Чин молча и задумчиво смотрел куда-то в глубины озера, а может быть, наоборот, на поверхность, на легкую рябь и мелкие волны, что бились об основание беседки, качая зеленые ладони кувшинок и их золотые головки.
  - В таком случае, надо ведь что-то сделать с императором! - Са Кан Лин, маленькая девушка с глазами пуганой лани, даже вскочила со скамеечки, на которой сидела.
  - Да, это разумно, - кивнул камергер Хуан. - Думаю, стоит отправить его вместе с беженцами. Пусть скроется в горах, пока мы попытаемся остановить Ити...
  - В конце концов, хоть Вы и отказываете нам в праве называться мастерами своего дела, я должен сказать, что мы можем и выиграть! - вскинулся стратег Лан.
  - Можем, - согласился камергер Чин.
  - Вот видите!
  - Знаете ли, корова тоже может родить дракона - было такое в истории, - камергер Кун Сон подкрутил ус. - Это не значит, что подобные события можно возводить в ранг прецедента.
  Дева-жрица Цзинхуа молчала, перебирая четки из бледного нефрита и тихо кивая - то ли каким-то своим мыслям, то ли отлетавшим беззвучным молитвам.
  
  - Люди уже начали покидать город... - тихо сказал писарь Ли. - Отец, должно быть, выделит часть войск под начало господина Цинъэня, чтоб сделать путешествие безопасным.
  - Значит, в городе останется еще меньше войск, чем мы думали. - кивнул Чин.
  - Хватит тебе каркать, ворона соруйская! - неожиданно повысила голос Шуйю, о чьем присутствии в беседке все почти забыли. - Нам надо не готовиться к смерти, а собираться в бой - иначе я и ломаной подковы не дам за наши души на суде святого На Мо!
  - Госпожа ключница... - возмутились было Кин Ли и Хонъё, но их оборвал Чин, резко и низко сложившийся пополам в поклоне.
  - Простите меня. Я и впрямь забыл, что мы стоим на пороге нашего дома.
  - Порог дома оборонять - самая женская работа, - тихо хмыкнула Шуйю. - Мне сгодится. Однако я согласна, что императора надо склонить покинуть столицу и дворец - и тайно, чтоб никто кроме нас об этом не знал.
  - Да, отправить его с особо преданными людьми, - кивнул Лан. - Но не солдатами: каждый человек ведь на счету.
  - Отличная идея....
  
  ***
  Накормленный и напоенный теплым пенистым молоком, Дай Фэн лежал в постели, глядя в потолок и пробовал угадать в складках войлока и пятнах копоти лица и фигурки. Постепенно они начинали оживать, двигаться в причудливом танце... Он понял, что задремал снова, когда полог откинулся и вошел незнакомец.
  Явно не из людей Степи, невысокий и тонкий, как ивовая лоза, он резко подхватил колченогую табуретку и ее оседлал, как седлают горного пони.
  - Ну что, говорить будешь? - спросил он сердито, и Дай Фэн подумал, что, должно быть, чем-то обидел этого чужака.
  - Вы из Ци-Кэ? - поинтересовался он.
  - Какая разница? Сам-то ты откуда... Ро?
  - Я? - Дай Фэн нахмурился, силясь вспомнить названия. - Из Западного края, где старая крепость. Ее еще Хэлль-ди построил, с тех поры Чены в тех местах и кочуют.
  - Чены - положим. Но ты-то из Ро, как говоришь?
  - Я из Ро, но меня Чены воспитали, - возразил Дай Фэн. - Дай - это ченовский род, из малых. Меня отцу за пять подков и кринку кумыса продали, а он воспитал.
  - И сколько тебе тогда лет было?
  - Меньше трех, должно быть, - подумав, ответил Фэн.
  - И ты твердо помнишь, что ты из Ро? Мог бы лгать и поправдоподобнее.
  Юноша улыбнулся.
  - Ой, храни Вас Луна! Сразу видно, Вы из Ци-Кэ, или еще откуда-то неместный! Ну как можно спутать Ро и Чена или горожанина какого-нибудь?! Я ведь летаю!
  Человек пристыженно хлопнул себя по лбу и быстро выбежал прочь из юрты. Странный он был какой-то.
  Впрочем, если верить братцу Чену, эти кэдонцы все на голову копытом приложенные.
  
  ***
  - Значит, отправлю с императором кого-нибудь из Четвертого... - продолжал Чин.
  - Кого? Они ведь тебе все кто не родственник, тот протеже!
  - Меня можно, - отозвался дракон Кю. - Если прикажете, пойду, хотя предпочел бы остаться.
  - Такого хорошего воина отсылать?! Нет уж! Лучше... ну, не знаю...
  - Даму-Камергера Лан? - съязвил Хуан.
  - А может, пошлем писаря Ли?
  - Нельзя, он сын Цзянси.
  - Ах, незадача...
  - Тогда император может поехать с...
  
  - А с чего вы взяли, светлейшие господа, что император куда-то едет?
  Чиновники, ключница, жрица и стратег вмиг осеклись и заозирались, пытаясь понять, откуда донесся голос и главное - кому он принадлежал.
  Из-за бамбуковой занавески донесся усталый вздох.
  - Да я это, - тихо продолжил Лунхуа-ди. - Три Лика Мудрости действительно покинули эту обитель Плодотворного Покоя, - в голосе императора мелькнула ирония. - Однако император счел мудрым остаться, дабы дважды не совершать путь от дворца до беседки. Итак, с чего светлейшие господа взяли, что император куда-то отправляется? Его Величество остается здесь, со своим городом и своими поддаными.
  - Но...
  - Перебивать императора - преступление, караемое смертью. Не верите - уточните у писаря Ли, - голос Лунхуа-ди был, по обыкновению, очень тихим, усталым и ласковым. - Но позже. Сейчас император желает сказать: Цюй Мэн, определяя Должное для правителя, указывает: "Дурной правитель покидает народ в его беде и забывает его; достойный правитель поддерживает свой народ. Но наилучший правитель разделяет его судьбу". Император Юн-Хуаянь, родины мудреца Мэн, не может не быть наилучшим правителем. Госпожа Шуйю, будьте добры, призовите Три Лика назад: как видит Единственный, здесь еще есть, что обсудить.
  И все, бывшие в беседке, поверглись ниц перед мужеством своего императора.
  
  - Теперь нам остается только одно, - сказал, поднявшись, камергер Кун Сон.
  - Да. Победить. И пусть наш император разделит с нами нашу победу!
  
  *** Был первый день месяца Тэй. Войска Ити, могущественных и буйных владык Островов Вечного Жемчуга, стояли лагерем в трех днях пути от города Хуа.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"