Альберт Энштейн, который к тому времени переехал в
США, обратился с письмом к президенту Франклину Де-
лано Рузвельту. Он высказал мнение, что уровень науки
подошел вплотную к созданию принципиально нового
оружия, которое впоследствии получило название атомной
бомбы. Ученый также высказал опасения, что подобное
оружие может быть создано в нацистской Германии и
может угрожать безопасности всего мира. Соединенные
Штаты начали атомную гонку.
Страх.
В начале зимы 1943 года футбольная команда Чикагского университета выглядела довольно необычно - белые и чернокожие футболисты не отличались друг от друга. Их лица были одинаково черными от графитовой пыли. Итальянский физик Энрике Ферми создавал первый в мире ядерный котел (позже его стали называть реактором) под трибунами университетского стадиона. Урана и графита требовалось много, но кран при такой работе применить было невозможно, Вот он и придумал использовать большую физическую культуру студентов-футболистов. Через некоторое время реактор заработал, американские ученые получили подтверждение словам Энштейна об атомной бомбе.
Но это достижение породило и страх.
Теория реактора и открытие деления ядер урана совершили немцы! Стало быть, они далеко опередили американцев на пути создания ядерного оружия и, возможно, скоро нацисты могут его применить. Кроме того, немцы должны были иметь уже большой запас радиоактивных веществ, чтобы попытаться отравить источники воды в Америке или Европе, уничтожить огромное количество мирного населения. Такие рассуждения приводили в уныние. порождали страх. Некоторые ученые, близкие к работам по атомной бомбе, даже переселили свои семьи из крупных городов из опасения такого нападения.
Надо было любыми путями помешать немцам решить атомную проблему. Первым таким шагом стало уничтожение английскими "коммандос", бойцами норвежского Сопротив-ления и американскими бомбардировщиками В-17 под командованием Берндта Балчена завода по производству тяжелой воды в Норвегии. Но немцы восстановили завод удивительно быстро, что дало еще один повод для страха - работы над атомной бомбой в Германии идут полным ходом и ученые так нуждаются в тяжелой воде. А тут еще Гитлер хватал перед всем миром о каком-то секретном новом оружии. Что же он мог иметь в виду кроме атомной бомбы? Кроме того, союзная разведка имела некоторые данные по немецким ракетам "Фау" - идеальном средстве доставки бомбы. Что и говорить, было о чем призадуматься.
Миссия "АLSOS".
Генерал Лесли Гроуз, военный руководитель Манхеттенского проекта решил создать свое собственное разведывательное подразделение. По его замыслу нужно было организовать группу из ученых и военных, чтобы продвигаться с наступающими союзными войсками в Европе и собирать все возможные сведения о немецком атомном проекте. Такая группа была создана и получила название миссия "АLSOS". Перед генералом встала сложная проблема - кого из ученых направить в эту миссию. Если направить очень осведомленного, то, в случае пленения такого ученого немцами, он может очень много рассказать об американском проекте. Если направить специалиста из другой сферы, он не сможет правильно оценить разведданные., что тоже плохо. Выбор пал на Самуэля Гоудсмита. который был физиком-ядерщиком, однако непосредственного участия в проекте не принимал. Со стороны Управления стратегических служб (предшественник ЦРУ) группу возглавил полковник Борис Паш. В группу вошли также и другие ученые, тоже, однако, не имеющие к атомному проекту прямого отношения. Задачей миссии было получение и анализ всей информации, имеющей отношение к немецкой атомной науке. Другие подразделения разведки союзников должны били снабжать миссию "АLSOS" всеми данными по научным объектам, чтобы члены миссии могли первыми с ними ознакомиться.
Вначале секретность сыграла плохую шутку с учеными. Они послали в Вашингтон пробы воды из Рейна и приложили к пробам несколько бутылок превосходного рейнвейна с шутливой запиской "Проверьте и это тоже". Шутку позабыли. когда из Америки пришло тревожное сообщение: "Вода не радиоактивна. Вино обнаруживает активность. Присылайте еще". В миссии "АLSOS" решили, что их вашингтонские коллеги поддержали шутку, но оказалось, что все происходит всерьез. Пришлось потом целый месяц доказывать, что вино слегка радиоактивно из-за минеральных источников в этой области Германии.
Что искать?
Перед миссией стояла, казалось бы, неразрешимая задача - найти в большой стране маленькую лабораторию, которая может быть размещена где угодно. Однако дело было не таким сложным, как казалось. Ученые и военные из миссии исходили из простого и очевидного факта - в то время в мире находилось примерно двенадцать человек. понимавших Энштейна (сейчас их ненамного больше), стало быть любой из этих людей может принимать участие в атомном проекте. Стало быть, задача свелась к поиску необходимых людей, что тоже, конечно, весьма трудная проблема во время военных действий. Два имени были известны абсолютно недвусмысленно - Отто Ган, ученый впервые осуществивший реакцию деления ядер урана и Вернер Гейзенберг, автор теории атомного реактора. Были еще несколько имен, но главными были эти двое ученых.
После освобождения союзниками Парижа сотрудники миссии встретились с французским физиком Фредериком Жолио-Кюри и узнали от него, что немцы весьма заинтересовались его циклотроном и даже хотели перевезти его в Германию, однако позже решили вести работы, не вывозя оборудования из Парижа. Впоследствии это дало толчок слухам, что Жодио-Кюри сотрудничал с нацистами, Однако этот ученый был настоящим патриотом и участником Сопротивления. Выяснилось и место, куда нацисты хотели увезти циклотрон - город Эхинген в Вестфалии. Но это район Германии еще не был занят союзными войсками. Там же находились по данным миссии "АLSOS" и другие важные исследовательские центры, которые вполне могли иметь отношение к атомному проекту.
Полковник Борис Паш развил бурную деятельность по составлению планов захвата Эхингена. Он требовал осуществить десантную операцию или рейд "коммандос" для захвата немецких физиков, однако военное командование на соглашалось на такие авантюры.
Научная часть миссии не разделяла воинственных планов полковника, так как из полученных косвенных данных ученым стало ясно, что германский атомный проект далек от завершения. Однако первыми быть в Эхингене они считали необходимым, соблюдая при этом глубокую секретность. Был создан специальный военный отряд "Т" а вся операция получила название "Humbug" (oбман). И вот отряд "Т" и миссия "АLSOS" начали свою боевую операцию, которая оказалась весьма неопасной. Борис Паш по телефону предлагал гарнизонам немцев в небольших населенных пунктах попросту сдаваться и те послушно поднимали белые флаги. Наконец, отряд занял Эхинген, но тут выяснилось, что они опоздали - пещера, в которой находился реактор, была взорвана.
Но это было бесполезной акцией, так оборудование из Эхингена немцы успели вывезти.
Но американцам достались очень важные документы, а главное, в их руки попали шесть ведущих немецких физиков и в их числе профессор Отто Ган.
Полковника Паша после успеха в Эхингене все больше интересовал так называемый "Баварский бастион", где по сообщениям нацистов должна пролегать последняя линия обороны Рейха. Там находился и другой великий немецкий ученый Вернер Гейзенберг.
Паш с небольшим отрядом прибыл в баварский городок Урфельд, гдн и нашел ученого. Но слух о полковнике американской армии распространился чрезвычайно быстро и к Борису Пашу неожиланно явились два высокопоставленных офицера СС, чтобы оговорить условия сдачи в плен почти целой дивизии, укрывшейся в горах неподалеку.
Полковник Паш, ничтоже сумняшеся, начал такие переговоры, приказал офицерам собрать своих солдат и привести без оружия в определенные места, где он будет принимать сдачу в плен. Однако один из молодых лейтенантов брякнул: "Полковник, но нас же всего семь человек..." Немцы понимали по-английски и поспещно ушли. Полковник тоже поторопился убраться со своими людьми и захваченными учеными.
С захватом Гейзенберга стало ясно, что ни о какой бомбе в Германии не может идти речи.
Что же это было.
Война еще не закончилась, но союзники уже не опасались применения ядерного оружия со стороны нацистской Германии. Расовые и прочие бредни, которыми руководствовались
Гитлер и его окружение начисто отвергало "еврейскую" науку, даже националистически настроенных ученых, но не поддерживающих режим нацистов, они называли "белыми евреями". Ненависть и предвзятость оказались сильнее элементарного здравого смысла.
Полной противоположностью нацистской Германии оказалась Америка, где над атомной проблемой работали ученые разных национальностей и очень успешно, Именно их совместный труд привел к желаемому результату. Там работали евреи, итальянца, голландцы, немцы, ученые едва ли не двух десятков национальностей, но никому не было до этого никакого дела.
Вернер Гейзенбер был одним из величайших физиков мира и его труды сопоставимы с работами Энштейна. Он никогда не был нацистом, однако придерживался весьма крайних националистических взглядов и потому согласился возглавить немецкую атомную программу. Таких же антинацистских принципов придерживались и некоторые другие немецкий физики, но они волею судьбы работали над созданием атомного оружия. После захвата их миссией "АLSOS" они не переставали пребывать в заблуждении, что их атомная программа значительно опережала американскую, хотя на деле все было наоборот. С самого начала немецкие физики пошли по другому пути. По существу, они создавали не атомную бомбу. какой мы знаем ее сейчас, а "атомный котел", который они и намеревались сбросить на головы предполагаемого противника. В "котле", предполагали они, ядерная реакция может развиваться довольно быстро, что и приведет к взрыву
(почти Чернобыль!). Об этом рассказал американцам еще датский физик Нильс Бор, бежавший из оккупированной Дании в США в 1943 году, но американцы не поверили.
Им казалось, что идея атомной бомбы настолько проста. что такие великие немецкие ученые просто обязаны догадаться. Но этого не произошло. Немцы изобретали атомный реактор, что дало им впоследствии заявлять, что, дескать, они и не хотели создавать атомную бомбу, а делали лишь источник энергии. Они так и не поняли до 6 августа 1945 года, что сделать атомную бомбу куда проще, чем атомную электростанцию.
Хиросима.
Немецкие ученые, интернированные союзниками, находились в очень хороших условиях. Их не считали военнопленными, слишком уж важен был результат их будущей работы.
6 августа ученые обедали, когда по радио было передано сообщение о бомбардировке японского города Хиросимы атомной бомбой. Их первой реакцией было недоверие. Это что-то иное, Просто у американцев появилась какая-то новая сверхмощная взрывчатка, вот они ее и применили, а атомной бомбы у них быть не может. Мы, величайшие физики, трудились столько лет и не смогли сделать, а какие-то там американцы смогли! Чушь все это и пропаганда! Но позже появилось более пространное сообщение и среди немцев началась истерика. Их мировоззрение и научные авторитет рухнули! Ученые начали обвинять друг друга в неудачах, ругались, оскорбляли друг друга. При этом, однако, ничуть не сомневаясь, что на Хиросиму был сброшен именно "урановый котел", как они и предполагали. Они не могли понять в тот момент, что если бы даже был в то время самолет, способный поднять атомный реактор, то "урановый котел" не мог быть бомбой!
Прошло более суток после сообщения о Хиросиме, когда Вернер Гейзенберг, исписав кучу бумажек, не понял, наконец, о чем идет речь и не объяснил это своим коллегам. Немцы совсем приуныли. Это был шок, это был нокаут...
После войны многие ученые в мире так и не поверили, что великий Гейзенберг не смог поныть принцип создания атомного оружия, они считали, что он все знал, но не хотел выдавать секрет Гитлеру. То знает, возможно, это и было так, однако данные миссии "АLSOS" говорят совершенно о другом. Главная неудача немецкого атомного проекта лажит не в области научных знаний, а в расистском подходе к решению научных проблем, некомпетентном руководстве и сознании собственной непогрешимости и проистекающем из этого совершенном невнимании к другим ученым, другим народам. Доказательством служит документ, направленный рейхсмаршалу Герингу. В нем есть такие слова: "Работа физиков не может за короткое время привести к изготовлению практически применимых машин или взрывчатых веществ, поэтому можно быть уверенными, что в данной области вражеские державы не могут иметь в запасе какую-либо неожиданность для нас. Хайль Гитлер! Бригадефюрер СС, профессор, доктор Рудольф Ментцель." Этот документ датирован 6 июля 1943 года, спустя шесть месяцев, как футболисты в Чикаго таскали уран и графит для первого ядерного реактора...
Виктор ТУССЕК.
Р.С. Все-таки настоящие ученые сильно отличаются от политиков и уж тем более, военных. После успешного испытания атомной бомбы в Аламагордо ученые предложили собрать руководителей всех воюющих государств и продемонстрировать им действие ядерного оружия. После этого, считали они, ни у кого больше не останется ни малейшего желания воевать. Не правда ли, красиво и... наивно? Конечно же, политики и военные возмутились таким предложением. Самуэль Гоудсмит, научный руководитель миссии "АLSOS" тоже задумывался о целесообразности применения атомной бомбы в войне.
- Разве не прекрасно, что немцы не имеют атомной бомбы, - сказал он одному высокопоставленному американскому офицеру.- Теперь мы сможем не пускать в ход и свои.
Ответ офицера, хоть и весьма корректный, чрезвычайно поразил ученого.
- Вы, конечно, понимаете, Сэм, что раз мы имеем такое оружие, мы не можем не применить его хоть раз...