Лебедев Андрей Викторович : другие произведения.

Художественный образ новой России

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    мечты моих друзей о Новой России


Художественный Образ

Великой Ведической Руси.

   В январе 2006 года в общероссийской газете "Родовая земля" и на сайте http://www.anastasia.ru/modules.php?name=Forums&file=viewtopic&t=12087 я объявлял конкурс по созданию художественного образа нашей страны. Вот что из этого получилось:
  
   Железнов Алексей Илларионович, пос. Фёдоровский
   Русь - единое многонациональное государство со справедливым общественным строем.
   Русь - высокодуховное государство, где каждый заботится о своём благе, но так же не забывает поговорку "Один за всех и все за одного!!!"
   Русь - богатейшая держава Мира.
   Русь - первое государство на планете, где население восстановило наилучшие национальные традиции своих прародителей благоприятствующие возвращению Энергии любви в каждую семью!
   Русь - государство, где правительство своим примером пропагандирует здоровый образ жизни, в результате....
   Русь - государство где проживает самое здоровое население пропагандирующее и ведущее здоровый образ жизни...
   Русь - государство, где свёрнуты все вредные производства.
   Русь - государство, которое первое произвело разоружение.
   Русь - государство, восстановившее плодородие своих почв.
   Русь - государство, очистившее свои водоёмы - реки, озёра, моря от всех загрязнений.
   Русь - государство, восстановившее экологическое равновесие.
   Русь - государство, покончившее с преступностью.
   Русь - государство, с самой твёрдой и обеспеченной валютой.
   Русь - государство с самым крупным золотовалютным фондом.
   Русь - государство, где женщина и мужчина прекратили извечное соперничество.
   Русь - государство, восстановившее утраченные ведические знания, обряды.
   Русь - государство где правительство любит свой народ, а народ любит правительство и уважает принятые законы,
   Русь - где каждый все свои сексуальные вопросы решает сам по себе или обращается к врачу
   Русь - где СМИ из мухи не раздувают слона. А не мене 80-90% времени раскрываю только положительные моменты.
   А то получается, что сегодня Верка Сердючка поёт "Жениха хотела вот и..." а потом девчонки подпевающие эту песню очень часто идут на аборт, или я заметил что тот кто часто поёт "напилась до пьянку, не дойду до дому, то...." Не знаю как там за бугром, но у нас в России "всё что в песне сложится - сбудется сполна"
   Или ещё...
   Русь - это где курс доллара и евро а так же стоимость нефти, газа, золота и т.д. не тараторят СМИ через каждых полчаса, чем вызывают испуг у детей. Я слышал и такое, когда цена нефти как-то вдруг начал падать. Девочка услышав это по радио подбегает к маме и испуганным голосом: "Мамочка, сегодня дядя по радио сказал, что цена нефти упала, поднялся такой скандал, теперь дяди в правительстве говорят что будем жить плохо!". Или участились сообщения по радио "сегодня произошло ДТП. столкнулась машина с машиной. погиб 1 человек 3-х увезли в тяжелом состоянии в больницу" вам не кажется, что СМИ по своей недомыслию рисуют негативный образ. А где хорошее-то??? Я уверен, что есть оно во всех отраслях! А почему не говорят об этом и не показывают??? Мне кажется что информирование об ценах на нефть, евро,.... должно быть в спец программах, на спец сайтах которые просматривают те, кому это надо. Так же и катастрофах. Можно ведь просто проинформировать, что упал самолёт рейсом таким-то. есть жертвы. все справки по телефонам.... Зачем эти жертвы показывают??? кому на них приятно смотреть. Наоборот у всех отвращение. Или у вас - в кремле это вызывает какие-то положительные чувства??? почему после нового закона принятого правительством не идёт информирование народа о всех его хороших и возможно плохих сторонах??? а если этого нет, то некто пользуясь случаем из хорошего закона превращают его в плохой. Почему???
   Русь - это государство, где изложена чёткая программа развития государства принятая правительством на несколько лет вперёд. Разрешается оспорить некоторые моменты в суде или ещё каким-то образом с более улучшенной программой развития и преобразования. (но тут должны быть критерии...)
   На Руси повсеместно открываются школы, работающие по программам Щетинина, Монтессори и других прогрессивных систем образования.
   В России произошел невиданный взрыв творчества: появилось множество прекрасных творений в музыке, поэзии, литературе и изобразительном искусстве.
   В России...
   Русь - это государство где каждый человек самодостаточен. Не просит у чиновников на "хлеб", а сам себя, свою семью и родителей умеет обеспечивать всем необходимым и имеет возможность вкладывать в развитие своего селения, в государственные приоритетные программы
   Русь - это упрощённая систем налогообложения.
   Где государство с населения не берёт подоходного налога, но люди сами определяют вкладывать им в приоритетные направления или нет. От их вкладов будет зависеть их размер пенсии. (Людям которым до пенсии на день принятия закона осталось менее 5-7 лет что бы получать пенсию обязаны платить налог с доходов).
   Предприятия будут работать по принципу действующему на всей Руси золотому правилу: 50% прибыли купец оставлял себе на развитие бизнеса, 50% он вкладывал в развитие государства, т.е. в приоритетные программы. Процентные соотношения по направлениям он решал сам.
   Если он пытался мухлевать, это когда "1кг у него было не 1000, а 850гр." он вскоре разорялся и терпел бедствие. Сложно сказать чем это объяснялось, но именно поэтому и ценилось честное купеческое слово, ну и русские купцы по всему миру.
   Не правда ли, что таким образом легче контролировать налогопотоки с прибыли?
   Русь - это когда структура правления напоминала структуру управления в Новгороде в его период ранний и называлось - вече. Это когда вместо нынешних депутатов приезжают раз в месяц губернаторы и президенты с регионов страны с подробным отчётом о происходящем в их регионе. Далее их отчёт отдаётся узкому кругу специалистов:
   Сначала рассматривают состояние здоровья практикующие психологи-психотерапевты-гомеопаты-народные целители в одном лице имеющие положительные характеристики большого круга людей и населения, которые на профессиональной основе выявлением скрытых причин ведущих к тому или иному возникновению травмы, болезни, заболеванию. Например всемирно известные учёные и авторы книг: Валерий Синельников "Возлюби болезнь свою", С.Лазарев "Диагностика кармы"
   Другая группа людей занимается аналитическими данными в других отраслях. Каждый отдел работает независимо друг от друга что бы данные не подводили. Допускается по всем регионам вместе для составления общей картины.
   Потом юристы приезжают по одному с каждого региона и зная все тонкости делопроизводства пишут мудрую формулировку закона.
   Президент страны пусть лишь анализирует данные и даёт распоряжения.
   Смысл заключается в том, что каждый занимается своим делом.. Не может депутат, который круглосуточно сидит в 4-х стенах знать все тонкости. Для этого наверное когда-то и создавался круг узконаправленных специалистов. И второе: пока финансирование будет осуществляется из федерального бюджета не видать хороших и мудрых законов. Финансирование депутатов должно происходить из бюджета того региона из которого он приехал. Плохие будет принимает законы - не получит жалования!!! И кресла может лишиться!!!
   Вот так......
   Образ немножко отредактирован: кое-что дополнил я к написанному образу
  
  
  
   А это прислал SVAROD из Люберцов:
   Будущее наше я вижу так - Русь матушка возрождается. Всюду строятся Экопоселения на основе РОДовых поместий. Под Русь я подразумеваю страны Россию, Украину, Белоруссию и др. близлежащие славянские страны. Весь мир смотрит на это как на невиданный эксперимент, который приносит неожиданно превосходный результат. Не до конца "покоренные" жрецами страны- Индия, Китай, Иран, Япония, и пр. страны Востока начинают строить свои РП, но с учетом местного этноса. Запад, как более "уснувший", "покоренный" жрецами, как бы отстает, тормозит, некоторые западники по СМИ называют Россию, пропагандирующей уход от цивилизации и христианской веры, но некоторые люди и там видят прекрасные ростки будущего. Американцы "тормозят" более всех, но зато, неожиданно для всех, напоминают о себе Индейские общины, и как коренные жители, по праву, очень быстро организовывают свои экопоселения, с учетом ведическо-индейского колорита.
   Теперь, что собственно, будет происходить в России, думаю, гимн и герб сменятся на изначальные Ведические. Гимн - бардовский.
   Многие домики в РП, как и в Школе Щетинина, напоминают Славянские Терема (Архитектурное проектирование и дизайн уже сейчас предложили вести студенты государственного лицея академика Щетинина, при котором имеются 3 архитектурных бюро.
   Скорее всего Россия вновь будет страной Певцов (Первые шаги уже делаются- в сборниках песен и стихов вновь возвращаются к нам песни-образы веков). Сейчас по всему миру популярна одна музыка, но в будущем именно Русских бардов будут слушать по всему миру, и вновь людям явятся светлые образы, подобные тем которые создавали праотец Анастасии, его сын - Баян, Велес, Заратустра, Рама, Кришна, Будда, Христос. Эти песни будут самыми популярными, их будут крутить по всем радиостанциям мира, люди будут слушать эти песни и стихи, воспринимать светлый образ, и они будут их вдохновлять к сотворению своих РП.
   Особенно быстро переходят жить в экопоселения интеллигенция, студенчество, ученые, учителя, деятели искусства и культуры, прочие слои общества, несколько отстают.
   Будет состоять из школы по системе академика Щетинина, школьного сада и огорода, спортзалов, зала для йоги и медитаций, пасеки, медицинского центра, домов мастеров и мастерские с садами и огородами, центрального терема, где будут проводиться культурные, общественные мероприятия и конференции, дворец бракосочетаний.
   В школах преподают предметы, в равной степени, как для левого полушария мозга, так и для правого. Уделяется большее, нежели сейчас, внимание физическому развитию молодежи. По примеру школы Щетинина это будет осуществляться через уроки Русской самообороны по стилю Кадочникова и Славяногорицкой борьбы, и других исконно славянских видов спорта, создавая в каждой школе по секции. В распоряжении детей будет клуб верховой езды, секции по русским единоборствам, йоге, плаванию, гимнастике, атлетизму, зимним видам спорта, учителя по традиционным славянским видам спорта и играм. Таким образом будет и решена задача охраны Экопоселений, т. к. уже было видно как на Школы Щетинина были совершены нападения, там школу охраняли Казаки. В принципе и здесь можно сделать, что то наподобие казачьего полка, владеющего славянскими видами борьбы, так же эти группы будет выполнять функции охраны и пожарной команды т.к. есть силы по пробующие помешать строительству РП.
   Проект Экопоселений будет являться центром народных промыслов, традиционной Славянской и Восточной медицины, народных единоборств, начального и среднего образования, фольклора и ратоборчества. Также экопоселения будут являться информационным и культурным центром, где будет проводиться обмен опытом, знаниями и производиться продажа продукции ремесленников, традиционной одежды, экологически чистых продуктов, книг и видеоматериалов, организовываться ярмарки, фестивали, выставки и проводиться конференции, театральные спектакли, рыцарские турниры и молодецкие игры. На территории поселения будет ограниченно использование автотранспорта (кроме специально оговоренных случаев). Особое внимание будет уделено так называемому "шумовому загрязнению". В производстве мастеров будет использоваться только натуральное сырье
  
  
  
  
  
   Игорь Моссулёзный из Красноярского края, пос. Бородино.

Армия, в которой я бы хотел, чтобы служил мой сын.

   Защита Родины это право и почетная обязанность мужчины. Все меньше идут в армию сынов народа. Она вышла из его доверия. Но если туда не идут честные и талантливые, как Лермонтов и Суворов, то идут негодяи и дураки.. Ведь так. И поэтому в мирное время в армии гибнет больше солдат, чем на войне. Вырастет мой сын. Вырастет здоровым и талантливым. Неужели я буду его учить "отмазаться" от армии. "Береги платье с нову, а честь смолоду" - эпиграф к "Капитанской дочке" Пушкина.
И поэтому надо изменить армию пока он не вырос, чтобы он вернулся живым и здоровым. А для этого народ должен перестать быть равнодушным к армии, а армия быть сама по себе от народа. Только вместе мы сила. "разделяй и властвуй!" - древний лозунг тиранов и жрецов. Поэтому нас учат западной демократии, где каждый сам за себя. И кто же тогда вырастает для службы в армии? Может ли защитить народ армия, которая сама себя не может защитить от воров и дураков? Наверное нет. Потому, что забыты древние принципы, которые всегда были в русской армии. "Один за всех и все за одного. Сам погибай, а товарища выручай". Эти принципы
- еще со времен Суворова. Его простой принцип обучения солдат: учи показом, объясняй рассказом" забыт.
   Я бы хотел, чтобы мой сын служил в армии, где были бы возрождены лучшие традиции русской армии Суворова и Кутузова. В армии, где слово офицера ценилось бы выше любых документов и золота. Чтобы в этой армии новобранцев учили не только убивать, но прежде всего умению думать, и тому, что солдат должен защищать народ везде и всюду, независимо от того на "гражданке" он или на службе. Чтобы офицеры были солдатам добрыми и опытными наставниками, как у Лермонтова "слуга царю, отец солдатам", только вместо слов "слуга царю", я бы поставил слова "слуга народу" которые помогали даже пришедшим с "сомнительным" прошлым стать настоящими людьми. Чтобы эта армия общалась с народом. Чтобы родственники свободно моги навещать ребят в армии, не нарушая секретность, а народ бы взял шефство над какой-нибудь частью и заботился о том, чтобы в этой части солдаты были обуты и одеты. То есть и подарки привозили бы гости и функции народного контроля бы имел...Ведь в царской армии многие части были приписаны к волости или губернии... Такая часть или полк будет чувствовать поддержку народа и поэтому сможет защитить и себя от воровства и глупости и народ всегда сможет защитить! Я бы хотел, чтобы мой сын служил в армии, где был бы интересным досуг. То есть можно было чему-то научиться или отдохнуть, участвуя в работе кружка. В царской армии были и свои театры и литературные кружки, и творческие вечера..
   Я бы хотел, чтобы в армии были курсы по созданию родовых поместий. И пусть их вел бы или какой-нибудь солдат, или приглашенные родитель новобранца или офицера, или может быть такой кружок вел бы мой сын. Я бы хотел, чтобы армия в которой он служил, гордилась бы тем, что она Армия России-Великой страны ! И чтобы полк был единой семьей, как в славные времена русской армии. Я бы хотел, чтобы армия, в которой служил бы мой сын, была уважаема в народе. И офицеры были одними из самых уважаемых граждан. Чтобы армия была хорошо одета и утраивала иногда танцевальные вечера в городах для молодежи. Я бы хотел, чтобы в этой армии учили разгонять мысль, и чтобы учили только нужному, чтобы занятия вели мастера военного дела. Быть может уже уволенные из армии, но приглашенные по рекомендации офицерского собрания...
   Я бы хотел, чтобы это была армия - Русская Армия которая пользовалась уважением народа. И чтобы из нее каждый парень возвращался живым и здоровым и получившим новые знания и навыки! Чтобы он возвращался настоящим человеком!
  

*** *** ***

   У меня идея для всех влюбленных. Особенно для мальчиков и парней.
Многие любят писать надписи "Ма
ша плюс Витя равняется Любовь". А давайте это напишем цветами на лужайке перед домом любимой девушки. Это же здорово. И эти цветы они долго цветут. Получится как в песне Антонова: не рвите цветы, не рвите, Пусть будет прекрасной Земля. А вместо букетов дарите васильковые, незабудковые и ромашковые поля.
   В городе можно создать такие лужайки. Например: красивая надпись из цветов "АНЖЕЛА" И СЕРДЕЧКО АЛОЕ РЯДОМ! Так мы повысим культуру среди молодежи и школьников. А тот, кто сам сажал цветы, никогда их губить не станет.
Представляете: приводит парень девушку к ВОЛШЕБНОЙ
НАДПИСИ и говорит : Это тебе!
   Или картина нарисованная цветами. И они гуляют каждый день у этой полянки.
Сколько прекрасн
ых картин появится в городе!!! По зову сердец. Вот каждый и проявит свои чувства! И давайте это объявим последним ШИКОМ среди молодежи!!!
   Представляешь, если это сделать модным: бизнесмен будет не машину срезанных роз дарить, чтобы свои возможности показать, а красивую улицу. Утром проснулась любимая девушка, вышла на балкон: а вокруг вместо грязной улицы, прекрасный дизайн и цветами ее имя написано на лужайке. Вот и будет показатель серьезности намерений бизнесмена. Раз ради нее готов мир прекрасным сделать и не только любимой, но и всем ее знакомым готов радость подарить в виде прекрасной живой сказки.
   Так чем больше влюбленных, тем красивее будет город и деревня.
Просто здорово. Теперь надо, что про
давцы семян это поддержали и журналисты. А дети из деревень и поселений могут как консультации давать, так и цветы и саженцы продавать. А фирмы по ландшафту это очень просто "раскрутить". Сделать пару лужаек с надписями из цветов, сфотографировать и у себя на стенде и на сайте вывесить огромные плакаты, а можно и по городу с надписью "Подарите своей половинке сказку и волшебную надпись"
  
  
   Ерошин Дмитрий Валерьевич, Балашиха.
   Сейчас я образ буду создавать России в будущем (примерно через 20 лет). Он будет прекрасен, потому что я так хочу! Для меня очень важно, чтобы и вы прочувствовали его и добавили в него что-то свое, ведь коллективная мысль сильнее! Давайте создадим в наших мыслях прекрасный образ будущего и будем стремиться к воплощению его!
   А все это начнется с принятия в России закона о Родовых Поместьях! Основная идея заключается в том, что любой человек может получить гектар земли в вечное пользование, которое не будет никакими налогами облагаться. На том участке люди ( пары в основном) будут создавать маленькие кусочки рая! Любви пространства на века там будут! Сады прекрасные сажать начнут те люди и овощи и фрукты. Цены не будет у тех плодов, что выращены с любовью, на рынке мировом. Такие семьи станут обеспечены всем и другим помогут. Но многие и в городах останутся по своим причинам. Жители городов серьезно задумаются об экологии своей страны и начнут сначала семена растений разных и деревьев сеять и сажать дома у себя. Многие будут кедры выращивать. Кедровые орехи и масло из кедра - очень дорогой и полезный продукт. Представьте только, как расцветет Россия, когда люди выйдут на улицы и посадят цветы и деревья, что с любовью выращивали. Здоровье станет наивысшей ценность у нового общества, у общества, задумавшегося над своей жизнью и своими целями. Заводы прекратят выпускать вредную и ненужную продукцию. Особенно алкоголь и сигареты. Представили? Тогда продолжим. Теперь представьте сколько туристов из разных стран приедут к нам, чтоб увидеть чудо и прикоснутся к нему. Это одна из причин, по которой многие Россияне не уйдут из городов своих. Гостям нужно будет где-то жить, и кому-то нужно будет помогать им, обслуживать. Появится новая партия, существенно отличающаяся от остальных. Не будет у нее ни лидеров, ни главных. Там будут главными все. Задача партии будет состоять в том, чтобы сделать людей счастливыми. Все мы знаем, что по-настоящему счастлив лишь тот, кто любит и кого любят. Поэтому партия будет стремится помочь встрече половинок и праздники устраивать для всех. Население Росси увеличится очень, ведь много у многих семей будут не один, и не два, а три и более детей. Дети будут счастливы, так же как и их родители. В любви пространства будут жить они. Изменится и система образования. Люди будут получать те знания, которые будут нужны в новой жизни. Каждый человек будет заниматься тем, чем он захочет, с пониманием того, что нужны и где именно пригодятся знания ему. Реки и озера будут прозрачными, а вода будет пригодна для питья. Воздух будет чист даже в городах. В производство автомобилей внедрят новые технологии с новыми видами топлива и энергии - поэтому загрязнение будет минимальным, но скорее всего его вообще не будет ( Вспомните деревья, посаженные в городах). Плодородие почв будет восстановлено, люди узнают, как нужно пользоваться землей. Мы восстановим знания первоистоков и ведические обряды. В новом обществе не будет оружия, в нем просто не станет необходимости. Преступность отпадет сама по себе. Богатым будет наше
нас
еление, и вместе с ним Россия!
   Я образ сотворил сейчас - теперь дело осталось за малым!
  
  
   Юля из Троицка.
   Есть одна мысля - сегодня ночью как-то невзначай придумалась. Не говорю, что образ, не говорю, что хороший и яркий. Но раз зашла, напишу - хотите смейтесь, хотите прочитайте. Сама как относиться к моей идее - не знаю... Если случайно сплагиатировала кого-нибудь - извините, я не специально, мне заранее стыдно.
Так вот....
   Путину надоело, что в думе так много депутатов, а вопросы не решаются, развитие России ходит по кругу. И тогда он придумал такой ход (а он читал книги Анастасии и Владимира и одобрял идеи, изложенные там)... Пусть каждый депутат, который хочет остаться в Думе (а не быть уволенным) возьмет под свою опеку какую- то часть (область) России и шефство над администрациями городов. И за свои деньги заложит несколько поселков "экотипа". И там, через администрации городов, бесплатно предоставлять землю людям на тех условиях, которые предлагались в книжках Владимира (лень печатать - долго). И только те граждане, которые обратились и были приняты бесплатно и безвозмездно в экопоселение и юридически прочно в нем закреплены имели бы право голосовать за этого депутата. Так вот, что бы остаться в думе, депутат должен был набрать определенное количество голосов и сам обустроить свой гектар или два. Причем дом каждый мог поручать строить любой фирме, людям и т.д., но вот сад должен был сажать только сам со своей семьей. И в каждом таком поселении было несколько (старост)? - сам депутат ( он отвечал за все юридическое, политическое и т.д.), и другие выборные люди (отвечающие отдельно за хозчасть общую, за планировку вида самого поселения (не отдельного участка) и т.д. .......
   Я почти уверена, что это никто не прочитает, а прочитав, возможно, посмеется, но напечатать все равно хотелось.
   мои координаты: г. Троицк м/о, Фото выслать не могу - не умею. Прошу прощения, если получилось сумбурно - в голове все ясно и четко. Если что непонятно, пишите, - объясню, когда зайду в следующий раз.
  
  
  
  
  
   Я хочу разместить образ, который хотят видеть и делают всё возможное для его воплощения мои друзья из поселения "РОДНИКИ", бывшая деревня Котляки, что находится примерно в 60 км от г.Глазова Удмуртской республики, в Красногорском районе.
   В создании образа принимали участие: Ельцова Екатерина, Щёкина Олеся, Ушакова Ольга, Гоголева Наташа, Нина Григорьевна, Путина Елена - г.Глазов Удмуртия,
  
   Образ будущего.
   Высоко в небе светило солнце, касаясь всего своими жаркими лучами. Лето в самом разгаре. По тропинке среди высоких стройных берез босыми ногами, почти не касаясь травы, бежала разрумяненная молодая девушка. Ее зеленые глаза горели озорным огоньком. Тропинка привела ее к границе своего поместья. Девушка остановилась и поправила волосы, отдернула платье и, словно никуда не торопясь, степенным шагом продолжила свой путь. Она училась сдерживать свою неуемную энергию.
   С ее появлением поместье будто зазвенело. Даже в воздухе ощущался какой-то озорной настрой. Громче застрекотали в траве кузнечики и запели в ясном небе птицы. А она, стараясь дышать, ровно шла мимо душистых кустов смородины.
Послышался стук молотка. Это ее папа, знатный мастер резьбы, закреплял на доме удивительной красоты наличники. Большой, красивый дом был уже почти достроен, не хватало только
   .- А чего не хватало, ее папа обдумывал каждый вечер, утром полный желания воплощать задуманное принимался за дело. Стук молотка прервал мелодичный, бархатный голос. Голос пел светлую песню о любви, рисуя образы юноши творца - достойного сына Бога. Прогуливаясь между молодых кедров в вышитом льняном сарафане, заплетая свою длинную косу, пела прекрасная дева. Ветерок кружа вокруг нее приглашал на танец. Отбросив русую косу назад, дева словно бабочка закружилась в чудном танце.
   "У сестрицы сегодня свидание", - подумала молоденькая девушка и свернула с тропинки к пруду. Она знала, что примерно в это время ее мама в тени старой ивы кормила маленького братишку. И правда, укрывшись от жаркого солнца и прислонившись к шершавому стволу дерева, напевая нежную мелодию, женщина кормила, грудью ребенка, устремив свой взгляд в счастливую бесконечность


Возвращение к земле.
   Матушка-Земля открыла глаза, распрямила плечи, глубоко вдохнула чистого воздуха. "Как же припекает сегодня батюшка Красно Солнышко. Небо будто голубее обычного. Воздух теплый да ласковый. Какой же прекрасный день после долгого зимнего сна!
   А это что за звон в поднебесье? Жаворонок. Лети-ка, певец, сюда,
по
ведай, о чем ты там щебечешь".
   "Люди! Люди идут! На лицах их свет и радость! Просыпайся! Дочери и сыновья твои возвращаются..."
   "Идут? Возвращаются? Родные мои, неужели вы не передумали? Как же долго я вас ждала. А сейчас и не готова вовсе. Хотя... Вот здесь пусть россыпями раскроются подснежники первые да хохлаточки лиловые. А тут уже и травушке пора проснуться..." - под теплой ладонью Земли-Матушки то тут, то там появлялись зелёные островки. А уже через некоторое время послышалось: "Ура! Смотрите - подснежники!" - радости юной девы не было предела.
   "Хохлатушки, милые, как же я соскучилась по вам. Благодарю тебя, землица родная", - шептала одна из дочерей, гладя первые цветы. А сердце Земелюшки сжалось от любви и нежности к расшалившимся детям: они бегали по снегу, кричали, что есть мочи. И правда, повзрослевшие, но все еще дети. Матушка встрепенулась: " Что это я застыла, как вкопанная? Вот, отпробуйте травки свежей да зеленой. В ней - сила необыкновенная". Люди наклонялись, срывали травинки, клали в рот и вспоминали вкус первозданной пищи. "А вот тут - водица чистая, - щебетала Матушка, - небось устали с дороги. Испейте - и наполнится и душа, и тело энергиями живыми". "Благодарим тебя, Земля-Матушка, за воду живую" - шептали дочери и сыновья, испробовав воды чудесной из ключа студеного.
   Пролетали денёчки один за другим. Пришло лето красное. Ох и постаралась Матушка для своих детей, вновь вернувшихся. Народила земляники сладкой да рыжиков ароматных столько, что люди только диву давались. А Земелюшка приговаривала: "Собирайте, кушайте, поправляйтесь. Я всё сюда вложила, что копила долгие века".
   Подходило к концу лето богатое. А Матушка-Земля всё не успокаивалась. Хотелось ей ещё чем-нибудь порадовать детей своих любимых, да подольше посмотреть на них перед зимою долгой. И решила она попросить Солнышко Красное да Ветра - друга надёжного: "Братцы, милые, помощники верные. Погодите с холодами. Посвети Солнце Ясное подольше. Попроси Ветер-ветерок подождать зиму". И вот - чудо. Дни за днями стояла чудесная золотая осень, украшенная яркими гроздями рябины. Лишь иногда слёзы умиления падали на людей капельками дождя.
   Бесценный подарок преподнесла Матушка людям, да не знала она, что и зимою собираются они навещать её, и весною цветущей. И будут с ней они теперь всегда, воплощая их общую мечту в реальность.
  
День сегодняшний.
   За полем, за горкой, за лесом,
   За лугом цветным место есть.
   Заложены там уж поместья.
   Не правда ли, добрая весть?
   Коль глянете с неба, как птицы,
   Прекрасный откроется вид:
   Лога с родниковой водицей,
   Что прямо из недр бежит,
   Холмы и лесочек с малиной,
   Берёзовой рощицы нить,
   И Кедр с подружкой осиной,
   К ним очень мы любим ходить.
   Увидите сосны, что бором,
   Когда-нибудь чудным взрастут.
   Сейчас же маслят хороводы
   Заводятся именно тут.
   В июле в процессе полёта
   Увидите странный узор:
   Под теми же соснами - попы,
   Меж них - земляничный ковёр.
   Поместья же будто бы дети,
   Ведь каждый - цветок, и от каждого - свет.
   Все разные. Но когда вместе.
   Рождается дивный букет.
   Заборы у всех подрастают,
   Чтоб чудной картиной предстать:
   Меж сосен рябинки мелькают,
   Дубов богатырская рать.
   И пихты с берёзами вместе,
   И клены, - приятно бродить.
   А кто-то у входа в поместье
   Сирень вот решил посадить.
   Все стремятся поместья устроить,
   Чтоб с живыми твореньями жить.
   Кто-то домик задумал построить,
   Кто-то баньку, а кто - шалаши.
   И с весны и по самую осень
   Всё звенели у нас топоры.
   Удивляются гости все скорости:
   Домики выросли словно грибы.
   А в садах наших яблони, груши,
   Тянут к небу листочки свои.
   Этим летом мы ягодки кушали
   Со смородины, малины, ирги.
   Пробегут дни за днями годочки,
   Расцветут в полной силе сады.
   И откроется всем, кто захочет,
   Мир, в котором живут Творцы.
   И зимою, и солнечным летом
   Были радостью взрослых, детей
   Поселения Дни, Новолетье,
   Дни Земли, встречи добрых гостей,-
   Много песен, улыбок, рассказов,
   Хороводов и просто Любви.
   Праздник в радужных, солнечных красках -
   Вдохновенье для нашей Мечты.
   Что же будней касается многих
   Здесь по-разному было у нас:
   Поученья, обиды, упреки,-
   Кто-то скажет: "Наверное, сглаз,
   Может порча, иль карма плохая,
   Или место - источник всех бед..."
   Есть энергия в нас - ох, крутая...
   Мы в ней часто искали ответ.
   Да, гордыня. Всегда ей всё мало,
   Только все же Любовь посильней.
   Это чувство всегда помогало,
   Вместе с ним жить куда веселей.
  
   Я хочу там жить...
   В поселение ведет несколько дорог с разных сторон. Входящего в поселение встречают дивной красоты ворота живые, увитые цветами и кустарниками, и живая изгородь из разных пород деревьев и кустов.
   На возвышенности произрастает бор из сосен стройных и кедров. Соприкасаясь с бором, стоит прекрасное деревянное здание с резными наличниками и крылечками. Это школа! В здании школы есть большой, светлый, уютный зал с большим глобусом.
Перед школой посажены кедры дубы, березки, можжевельники; очень много разных декоративных кустарников и цветов. Перед зданием школы открытая светлая полянка с густой мягкой травой. По травке очень приятно
ходить босыми ногами.
   Ароматы эфиров услаждают обоняние, питают плоть и душу. Большую часть времени дети проводят на природе. Стараются познать истину, понять мысли Бога, предназначение божественных творений: звезд, планет, растений и животных.
Все стараются научиться понимать, чувствовать и общаться со зверями, птицами и со всем о
кружающим многообразием жизни.
   Часто в рассмотрении тем участвуют родители, делятся своим знаниями опытом. Все очень радостны и счастливы. Происходит много открытий. Разделения по возрастам в школе нет. Делятся только по темам, кому - что ближе. А потом обмениваются полученными выводами и опытом. Темы для рассмотрения выбирают совместно.
   По поводу какого-то вопроса, темы дети размышляют дома, в своем поместье, в своем пространстве. Иногда советуются со своими родителями. А затем в школе идет коллективная творческая мысль.
   Иногда дети ходят к мастерам в поселении познавать разные ремесла: кого что заинтересует.
   Все очень любят лошадей. Ездят на них верхом, вместе купаются в пруду. Лошади очень красивы, умны, стройны, грациозны.
   Дети в школе сочиняют стихи и песни, придумывают танцы, сотворяя прекрасные образы будущего. А на праздниках поселения показывают все это перед собравшимися родителями и гостями.
   В нашем поселении у подножия холмов расположен красивейший пруд с чистой прозрачной водой, берущий начало из родников. От пруда исходит неповторимый аромат свежести. За запрудой следят бобры, что доставляет им радость и удовольствие. Места для купания расположены так, чтобы не мешать бобрам. И бобры не оставляют сучков в местах купаний.
   Сделаны очень красивые плотики на воде. У берега всегда стоят лодочки для прогулок желающим полюбоваться красотами пруда и берегов.
   У берегов растут прекрасные кувшинки, камыши, рогоз, незабудки и другие, любящие влагу растения.
   По воде плавают дикие утки, гуси, лебеди. В пруду много разной рыбы. По берегам растет множество красивых деревьев: черемухи, ивы, осинки, ольхи, березки, дубы. Вдоль журчащих ручейков - заросли таволги и смородины.
   В поселении во всех поместьях взрастают прекрасные, благоухающие сады и насаждения, лес. У всех имеются пруды, окруженные деревьями и кустарниками. В прудах плавают рыбки и птицы. По деревьям скачут белки. У всех нашлось место и для таких помощников, как медведи, волки и других зверей.
   Всюду разносятся чарующие ароматы цветов и плодов. Слышится многоголосье птиц. Весело жужжат пчелы, собирая нектар с цветов.
   У всех красивые, уютные дома, украшенные причудливой резьбой. В них живут счастливые семьи. Все ходят в одеждах, тканых из крапивы, с чудными вышивками.

Будущее.
В России много мест чудесных,
но всех чудеснее оно,
Что под Поместья Родовые
самим Создателем дано.
Что приготовил нам Создатель
Святое место на Земле.
Святое место - Святогорье
В родной Удмуртской стороне.
Там на святых горах и в рощах
Да и в долине у реки
Лежит селенье Родовое,
Святые наши Родники.
Там расположены Поместья
В цветущих красочных садах.
А их заборы окружают
В растущих плотно деревах.
Вот мы сворачиваем с тракта,
Что в Святогорие ведет -
Направо домики резные -
Гостей всегда хозяйка ждет.
Приветят тут гостей желанных,
Всех пирогами угостят.
Напарят в баньке и, конечно,
Их чаем с медом напоят.
Потом в повозки расписные
Усадят дорогих гостей,
Лошадки резвые покатят
Их в поселенье поскорей.
Вот едут ровною дорогой -
Кругом поля, леса, луга,
Цветет все, дышит аромато
м -
Гостей Восторгам нет конца
!
Вот подъезжаем к Поселенью
Картины вновь ласкают взор
Мы поднимаемся на гору -
Пред нами сказочный простор.
Там небо сходится с землею
Там воздух свеж, душист и чист -
   Такая синь над головою,
Что кажется - сейчас взлетишь!
Там сладко пахнет разнотравье,
Там донник, клевер и кипрей,
Пасутся розовые кони
Среди чудеснейших полей!
Им ветер гривы развевает,
Поет им песни соловей,
Пасутся розовые кони -
Апофеоз души моей!
Затем ведем гостей на башню,
Что на горе святой стоит,
Пред взором нашим удивленным
Все Поселение лежит!
В центре - зеркало пруда -
В нем чистейшая вода,
И кувшиночки цветут,
Стайки лебедей плывут.
Плещутся в водичке дети,
Старички детей блюдут,
А потом все вместе дружно
В школу красную идут.
В школе есть чему учиться -
В Поселеньи Родовом
Мудрецы все и умельцы,
Разбираются во всем.
Кто-то вяжет из крапивы,
Кто корзиночки плетет,
Кто рубашки шьет льняные,
Кто-то песенки поет.
Все талантливы Ведруссы,
И конечно же не зря
Славится людьми своими
Святогорская земля.
Доброты необычайной
Люди в Родниках живут,
И, конечно, неслучайно
Родниками их зовут.
Родники - это значит - родные.
Все мы стали родные душой,
А вокруг родники бьют живые,
Охраняя душевный покой.
Мудрость Бога здесь познали,
Что Любовию зовется.
На любовь, да и на ласку
Сердце сразу отзовется.
Здесь сердца людей открыты,
Радостью звучат они,
Здесь в любви и нежной дружбе
Протекают наши дни.
Родовое Поселенье -
Просто всем на загляденье -
Расписные терема,
Родовые дерева,
И цветут вокруг сады
Небывалой красоты.
В них - счастливые Ведруссы
Жизнь веселую ведут.
На полянках и пруда
Песни льются там и тут.
Дети весело щебечут,
Петухи вокруг кричат,-
В общем - наше Поселенье -
Настоящий Райский сад!

   Известный российский писатель, автор серии книг "Звенящие кедры России" Владимир Николаевич Мегре.

Дайте детям Родину свою!

  
   На Украине есть город Харьков. В этом городе есть детский дом. Хороший детский дом: уютные помещения, красивый аквариум, большой бассейн. Постарались местные власти, и предприниматели помогли. Заведующий городским отделом народного образования показывал помещения и рассказывал о том, что дети из этого детского дома ходят в обычную школу. Я смотрел в окно. Группками возвращались из школы дети. Лишь одна маленькая девочка шла в стороне от всех.
   -- Это Соня. Она учится в первом классе, -- рассказывал мне директор. Она всегда ходит одна. Она считает, что её скоро удочерит еврейская семья.
   -- Почему еврейская, она не похожа на еврейского ребёнка, волосы белые, скорей, она украинка.
   -- Кто-то в школе сказал ей, что Соня -- еврейское имя, значит, она -- еврейка. Соня согласилась с такой национальностью и тут же решила, что её удочерит непременно еврейская семья. А одна всё время ходит потому, что считает, если будет ходить в группе, то будущие родители её могут не заметить.
   Хороший детский дом есть в Харькове. И в других городах на Украине, Белоруссии, России есть детские дома. В них живут дети. И независимо от того, насколько уютны помещения этих детских домов, мечтают дети, чтобы у них были родители, семья.
   И шла деловой походкой по асфальтовому двору, в сереньких туфельках, отдельно от группы сверстников, маленькая худенькая первоклассница Соня. И мечтала детдомовка Соня...
   Проходил один день, второй, потом месяцы. Соня ещё не знала, что детские приюты существуют давно и в разных странах, и не всех детей усыновляют и удочеряют. Что большинство из них обречены жить без родителей. Не удочерили и Соню.
   Однако жизнь её сложилась нестандартно. В то время группа людей, жителей города Харькова, решили недалеко от города построить посёлок. Им удалось получить сто пятьдесят гектаров земли, и 120 семей, взяв каждая по гектару, решили заложить свои родовые поместья.
   Один надел на краю оставался бесхозным, решили отдать его какому-нибудь детдомовцу. Так уж случилось, выбор выпал на маленькую Соню. Девочку привезли на машине вместе с воспитательницей на её участок. Воспитательница и стала объяснять ребенку:
   -- Видишь, Соня, вот вбиты колышки и натянута верёвочка между ними. За этой верёвочкой находится твоя земля, целый гектар. Её тебе подарили люди, которые рядом тоже взяли себе по гектару земли и будут на них сажать сады и строить дома. Ты, когда подрастёшь, тоже можешь построить дом и посадить сад. Твоя земля будет ждать тебя.
   Девочка подошла к верёвочке, потрогала её и переспросила воспитательницу:
   -- Значит, за этой верёвочкой моя земля и я за верёвочкой могу делать всё, что сама решу?
   -- Да, Сонечка, это твоя земля, и только ты одна можешь распоряжаться всем, что на ней вырастет.
   -- А что на ней вырастет?
   -- Ну пока, как видишь, травка разная растёт. Но на соседних участках, посмотри, люди уже посадили яблоньки, груши, и многие другие плодовые деревья, у них скоро зацветут сады. И ты, когда подрастёшь, решишь, что и где посадить на своей земле, чтобы как у других красиво было.
   Соня наклонилась и полезла под верёвочку на свой гектар земли, прошла несколько шагов вдоль верёвочки, внимательно разглядывая траву, и всё, что в ней сновало и стрекотало. Она дошла до растущей на отведённом ей участке маленькой берёзки, потрогала ещё тоненький ствол деревца. Повернулась к воспитательнице и почему-то немножко взволнованно спросила:
   -- А деревце? Берёзка? Тоже только моя?
   -- Да, Сонечка, и берёзка теперь только твоя, раз на твоей земле растёт. Когда повзрослеешь, ты сможешь ещё другие деревья здесь посадить, а сейчас нам пора ехать, скоро обед и я должна быть в группе.
   Девочка повернулась лицом к своему участку и стала молча смотреть на него.
  

***

   Те, у кого есть дети, знают, что, играя, дети часто выгораживают себе из разных вещей импровизированные комнаты или в деревне строят шалашики и играют в них. Почему-то у каждого ребенка есть потребность отгородить от большого мира свой маленький, сотворить своё пространство. У детдомовских детей -- общее пространство; это общее пространство, даже если оно хорошо обустроено, действует на них угнетающе.
   У Сони, как и у других детдомовских детей, никогда не было своего, даже крохотного уголка.
   И вот она стоит за верёвочкой, где всё только её. И трава, и живые кузнечики в траве, и маленькая берёзка. Худенькая девочка повернулась к воспитательнице. Она заговорила. В голосе её соединились интонации мольбы и решимости:
   -- Прошу вас, очень-очень, пожалуйста, разрешите мне остаться. Вы уезжайте, я приду сама.
   -- Как же ты придёшь за тридцать километров?
   -- Приду, -- твёрдо ответила Соня. -- Буду идти и приду. Может, на автобусе поеду. Пожалуйста, разрешите мне побыть на своей земле одной.
   Водитель "Жигулей", он же владелец соседнего с Соней участка земли, -- услышал разговор и предложил:
   -- Пусть девочка побудет здесь до вечера. Я вас отвезу, а вечером и её доставлю.
   Подумав, воспитательница согласилась. Она не смогла бы не согласиться, потому что взглянула на лицо стоящей за верёвочкой девочки, ждущей её решения:
   -- Хорошо, Соня, побудь здесь до вечера, обед я тебе пришлю с водителем.
   -- Да зачем присылать. Мы с соседкой поделимся обедом, -- серьезно сказал водитель "Жигулей", уважительно произнося слово "соседка".
   -- Слышь, Клава, крикнул он жене, хлопотавшей над обедом на веранде строящегося дома, -- ты на четверых обед готовь, сегодня соседка с нами будет.
   -- Хорошо, -- ответила женщина, -- на всех хватит. и добавила: -- Ты, Соня, обращайся, если что надо.
   -- Спасибо, -- ответила совершенно счастливая Соня.
   Когда уехали "Жигули", Соня пошла вдоль натянутой между колышками верёвочки. Шла она медленно, иногда останавливалась, приседала к траве, что-то трогала в ней ручками, снова шла. Так она обошла по периметру весь свой участок земли.
   Потом встала посредине гектара и осмотрела все стороны границы. И вдруг раскинув ручки, побежала, подпрыгивая и кружась.
   После обеда Клава, увидев, как устала набегавшаяся по своему участку девочка, предложила ей поспать на раскладушке. Но уставшая Соня ответила:
   -- Если можно, дайте мне что-нибудь из старой одежды подстелить. Я на своей земле посплю, у берёзки.
   Николай поставил раскладушку с матрацем и одеялом у берёзки на участке Сони. Девочка легла и тут же уснула крепким сном. Это был её первый сон на своей родовой земле.
   В детском доме возникла, как поначалу всем казалось, неразрешимая проблема. Соня каждый день просила воспитателей разрешить съездить на её гектар земли. Объяснения, что она ещё маленькая, чтобы самостоятельно ездить на автобусах, а возить её воспитатели не могут, так как нельзя оставлять других детей, не помогали.
   Соня стала говорить с директором детского дома. Она объясняла директору, что она обязательно должна приезжать к своей земле. Обязательно, потому что на соседних участках люди уже сажают деревья, и у них скоро зацветут сады. А её земля получается брошенная. На ней не зацветёт ничего.
   В конце концов директор детского дома нашёл приемлемое для Сони решение, сказав:
   -- Сейчас, Соня, возить тебя на твой участок невозможно, так как помимо всего прочего тебе ещё полмесяца учиться нужно. Через полмесяца начинаются каникулы, я поговорю с соседями по твоему участку, и если они согласятся за тобой присмотреть, то во время каникул мы отправим тебя на некоторое время на твой участок. На недельку или, может, больше. Кстати, эти полмесяца ты могла бы и с пользой для своей земли провести. Вот возьми две брошюрки, почитай. В одной говорится, как грядки делать, в другой -- какие есть лекарственные растения. Если будешь хорошо себя вести, я тебе ещё и семян разных к каникулам подготовлю.
   Соня вела себя хорошо. Старательно делала уроки, а всё, абсолютно всё свободное время читала две подаренные директором брошюрки. Когда ложилась спать, мечтала, представляла, как у неё на участке будут красиво расти разные растения. Ночная нянечка однажды заметила, когда все дети спали, как рисовала Соня при лунном свете, проникающем сквозь окно, деревья и цветы.
   Соседи согласились присмотреть за девочкой, и когда настали летние каникулы, сам директор помогал загружать в багажник "Жигулей" сухой паёк на две недели, лопатку, грабельки, пакет с семенами...
   Николай не хотел брать сухой паёк из детского дома, но директор ему сказал, что Соня девочка независимая, никогда не хочет кому-то быть обузой и лучше, если она будет видеть, что у неё есть и свои продукты.
   И ещё ей дали новый спальный мешок. Несмотря на то, что семья соседа Николая приготовила для детдомовской девочки небольшую комнату на уже отстроенном первом этаже своего дома и постель.
   Когда Соня садилась в машину, провожать её вышли не только работавшие в тот день сотрудники детского дома, но и многие люди, которые специально пришли, посмотреть на сияющее счастьем лицо девочки.
   Первые три ночи Соня спала в отведённой ей в соседском доме комнате, целый день проводила на своём родном гектаре земли.
   На третий день у Николая был день рождения, и к нему приехало много гостей. Одна молодая пара приехала со своей палаткой. На следующий день гости разъехались, но палатка осталась.
   --Это тебе подарок,-- сказали молодые Николаю.
   И Соня подошла к Николаю с просьбой поспать в палатке. Николай разрешил:
   -- Конечно, поспи, коль так хочется. А что в комнате тебе душно?
   -- В комнате хорошо, -- ответила девочка, -- но все люди спят на своей земле, а моя ночью одинокой остаётся. На многих участках огоньки горят, а на моём темно.
   -- Так ты что ж, хочешь, чтобы я палатку на твой участок переставил?
   -- Очень хочу, дядя Коля, чтобы рядом с берёзкой. Если будет у вас время, если нетрудно...
   Все последующие ночи Соня спала в палатке, поставленной у берёзки на её гектаре.
   Просыпаясь рано утром, она сразу шла к ведру с водой, стоящему у палатки, кружкой зачерпывала воду и, набрав в рот, пускала тонкую струйку воды в подставленные ладошки, умывалась.
   Потом брала альбом, на страницах которого были сделаны её рукой рисунки планировки участка, рассматривала их. А далее шла делать клумбы и грядки.
   Небольшая сапёрная лопатка, подаренная директором детского дома, хоть и была острой, но Соне никак не удавалось воткнуть её в землю на полный штык, она осиливала только до половины. Однако грядки у неё всё равно получались.
   Сосед Николай предложил Соне вскопать места, которые она укажет на своём гектаре, мотоблоком, но Соня категорически отказалась. Вообще, она ревностно относилась к любому вторжению на территорию своего гектара. Люди это чувствовали и старались без ведома девочки не переступать границу, обусловленную колышками и натянутой между ними верёвочкой. Даже сосед Николай, проснувшись утром, чтобы позвать Соню к завтраку, доходил только до верёвочки и оттуда обращался к Соне.
   Какое-то прямо необычное стремление маленькой девочки к самостоятельности или боязнь быть кому-то в тягость не позволяли ей ничего просить и даже когда ей кто-нибудь из жителей посёлка стремился предложить то одежду, то конфеты, то какой-нибудь инвентарь она вежливо благодарила, но брать категорически отказывалась.
   За две недели пребывания на своей земле Соня вскопала и посадила три грядки и сделала посредине большую цветочную клумбу.
   Утром последнего дня двухнедельного пребывания Сони на своей земле Николай как обычно пришёл к границе её участка, чтобы позвать на завтрак.
   Девочка стояла у своей клумбы, на которой ещё ничего не взошло, смотрела на неё и, не поворачиваясь, ответила Николаю:
   -- Дядя Коля, не нужно меня звать сегодня кушать, я не хочу сегодня.
   Николай рассказывал, что почувствовал в голосе девочки какой-то надрыв и еле сдерживаемые рыдания. Он не стал выяснять, что произошло. Вернулся к себе и стал наблюдать за Соней в бинокль.
   Девочка ходила по участку, трогала рукой растения, поправляла что-то на грядках. Потом подошла к своей берёзке, взялась за неё ручками, а плечики её вздрагивали.
   К обеду приехал за Соней старенький детдомовский микроавтобус. Водитель остановился у въезда в усадьбу Николая и посигналил. Николай рассказывал:
   -- Когда я посмотрел в бинокль, как она собирала свои нехитрые вещички, лопатку да грабельки, и понуро направилась в нашу сторону, когда я увидел в бинокль её лицо, не выдержал, схватил мобильный телефон. Хорошо, что сразу удалось соединиться с директором детского дома. Я сказал ему, что подпишу любые бумаги, взяв на себя ответственность за ребёнка, возьму отпуск, буду неотрывно на участке, только чтобы девочка могла находиться на своём гектаре до конца каникул.
   Директор сначала стал объяснять, что все дети их детского дома должны выехать на лечение и отдых в летний лагерь на море. Что они такой возможности давно добивались и вот теперь едут, благодаря спонсорам. Я что-то сказал директору по-мужски, но он не обиделся, ответил мне тоже резко. И тут же добавил: "дайте телефон шофёру, а завтра я сам приеду".
   Я выбежал, дал телефон шофёру, а сам говорю ему:
   -- Давай, друг, быстренько уезжай.
   Водитель уехал. А подошедшая Соня спрашивает:
   -- Дядя Коля, это за мной наш автобус приезжал? Но почему он уехал?
   А я чего-то сильно разволновался от переговоров с директором, закуриваю, руки дрожат, говорю ей:
   -- Ну прямо так и за тобой. Приезжал так просто, спросить, не нужны ли тебе продукты или ещё чего, а я ему сказал, что обойдёмся.
   Она внимательно посмотрела на меня, казалось, она что-то поняла, тихо сказала:
   -- Спасибо, дядя Коля, -- и сначала пошла, а потом быстро побежала на свою землю.
   Директор детского дома приехал утром, но я уже поджидал его. Только он не ко мне, а сразу к палатке направился. Не успел я ему сказать, чтобы не переступал без приглашения через верёвочку. Но он, молодец, сам догадался и ещё молодец он, явно, чтоб не травмировать ребёнка, сразу сказал, как девочка к нему навстречу вышла:
   -- Добрый день, Соня, я заехал только чтоб спросить, мы к морю выезжаем, ты как: здесь останешься или с нами на море?
   -- Здесь, -- не сказала, а выкрикнула Соня.
   -- Я так и думал, -- ответил директор, -- потому и привез тебе в качестве сухого пайка...
   -- Не надо беспокоиться, время тратить. Мне ничего не надо.
   -- Не надо? А как мне быть прикажешь? Государство на каждого воспитанника деньги отпускает. А ты тут сама воспитываться будешь, сама питаться. Как мне прикажешь в такой ситуации за государственные деньги отчитываться? Нет, ты уж прими, будь добра. Давай, Алексеич, выгружай. Разреши нам войти, Соня. Может, ты покажешь своё хозяйство?
   Соня некоторое время смотрела на директора, до конца осмысливая ситуацию. Потом увидела, как водитель микроавтобуса выгружает какие-то тяжёлые сумки, и окончательно поняв, что она остаётся на своей земле до конца каникул, радостно воскликнула:
   -- Ой, что ж это я... Входите, вот же калиточка, здесь верёвочки нет. Заходите в гости. Я покажу вам своё хозяйство. И вы, дядя Коля, входите.
   Она подвела нас к своей палатке и сразу предложила попить воды из стоящего у палатки ведёрка:
   -- Вот вода, я её из родника беру, она вкусная, лучше, чем из крана. Попейте, пожалуйста.
   -- Не откажусь, -- ответил директор, и, зачерпнув полкружки, с удовольствием выпил, -- хороша.
   И я попил, и водитель, и хвалили мы воду Сони к великому её удовольствию. Наверное, впервые в своей жизни Соня обладала чем-то своим. Пусть просто водой, но своей и это своё она впервые могла давать взрослым. Соня начинала чувствовать свою причастность к миру. Потом мы часа полтора, а то и два слушали увлечённый рассказ Сони о том, что она уже посадила, что собирается посадить. И показывала рисунки будущего своего родового поместья. Только домика в её планах-рисунках не было.
   -- Нам пора, -- сказал директор Соне, -- ты тут уж сама вещи распакуй. Там я и фонарь тебе на аккумуляторах привёз. Им вдаль светить можно, а если переключить на лампу дневного света, то и читать можно. А читать тебе теперь будет что. Я тебе и по дизайну участка журналы привёз, и книги по выращиванию всего, и по народной медицине.
   -- Ой, что же это я опять забыла, -- всплеснула ручками Соня. -- Я сейчас.
   Она отогнула полог палатки, и мы увидели пучки разных трав, висящих на натянутой в палатке верёвочке. Она сняла несколько пучков и протянула их директору:
   -- Это чистотел. Травка такая. Это для Кати из нашей группы, ей надо заварить и пить. Она болеет часто. Я прочитала в брошюрке, которую вы мне давали... Насушила.
   -- Спасибо...
   В общем, хороший человек этот директор и детей любит. Потом я с ним разговаривал, он меня о поведении Сони расспрашивал, кое-что дельное советовал.
   А Соня так всё лето и прожила в палатке на гектаре своей земли. Расцвела в центре прекрасными цветами её клумба. Взошли на грядках лук, и редиска, и другое.
   Вечерами, когда дни стали короче, часто можно было наблюдать, как мерцает в палатке под берёзкой свет фонаря. Каждый вечер читала Соня книжки по народной медицине да всё рисовала в своём альбоме будущее своей земли.
   Когда в конце лета приехал за ней старенький детдомовский микроавтобус, я грузить помогал Сонины припасы. И грузить было чего. Одних трав она насушила пучков двести. Мешок картошки, три тыквы, в общем, загрузили микроавтобус. Я спросил у Сони:
   -- Ну ты как на следующий год? Палатку твою сохранять?
   -- Я обязательно приеду на следующие каникулы. В первый же день приеду на свою землю. Вы хороший сосед, дядя Коля. Спасибо вам за хорошее соседство!
   И руку мне подала по-взрослому, окрепшая это была рука. Да и сама Соня за лето не только загорела, но и окрепла, увереннее в себе стала.
   Она приехала на следующий год с саженцами плодовых деревьев, какой-то рассадой и сразу же взялась за дело.
   Люди нашего посёлка на собрании решили построить Соне маленький домик.
   А Зина, жена предпринимателя, что самый большой коттедж строил, стала настаивать, чтобы не маленький.
   -- Стыдно людям в глаза смотреть. Все в посёлке дома закладывают как дворцы, а один единственный ребёнок в палатке живет. Гости приезжают, думают про нас невесть что.
   Зная нрав девочки, её болезненное отношение ко всякого рода подношениям, переговоры с ней по поводу строительства дома поручено было мне провести.
   Я пришёл к ней и говорю: Соня, люди в посёлке на собрании решили построить тебе небольшой домик, ты только место укажи, где его поставить. А она меня как-то насторожённо спрашивает:
   -- Дядя Коля, а сколько будет стоить небольшой домик?
   Ничего не подозревая, я и ответил:
   -- Тысяч двести, ну, в общем, по две тысячи с каждой семьи.
   -- По две тысячи? Но это же очень много денег. Значит, люди для своих детей чего-то меньше купят. На меня потратятся. Дядя Коля, очень прошу вас: скажите людям, что не нужен мне пока домик. Я и место для него ещё не придумала. Прошу вас, дядя Коля, объясните, пожалуйста, людям...
   Она волновалась, и я понял, почему. Соня, получив свой гектар, впервые в жизни почувствовала себя независимой. Он заменил ей родителей, он нуждался в ней, а она в нём. Каким-то внутренним чутьем девочка ощущала или представляла себе, что её земля не хочет, чтобы к ней кто-нибудь чужой прикасался.
   И, не дай Бог, если кто-нибудь после постройки домика упрекнёт, пусть даже молчаливым упрёком Соню. Ей дороже собственного дома собственная независимость.
   Я стал убеждать не делать насильно девочке никаких подарков. А вскоре произошло неожиданное. Бегут с озера ребятишки мимо Сониного участка, впереди всех на крутом велосипеде сын предпринимателя Эдик. Он всё время подтрунивал над Соней, малявкой её звал, хоть и сам всего на три года старше её был.
   -- Эй, малявка, -- кричит Соне Эдик, -- всё ландшафтным дизайном занимаешься, и не надоедает тебе? Пойдём лучше с нами на зрелище смотреть.
   -- Какое зрелище? -- спрашивает Соня.
   -- Мой папка сейчас строительную бытовку поджигать будет. Вон видишь. К нам уже и пожарная машина пришла на всякий случай.
   -- Зачем же её сжигать?
   -- Затем, что вид портит.
   -- Но после того, как она сгорит, на земле долго расти ничего не будет.
   -- Почему это не будет?
   -- Потому что все червячки полезные, все букашечки сгорят. Вот я костёр у палатки жгла и смотри: в этом месте теперь ничего не выросло.
   -- Надо же, какая ты, малявка, наблюдательная. Так спаси наших червячков. Забери старый вагончик, а то папка не знает, куда его сбагрить.
   -- Как же я его заберу, он же тяжёлый?
   -- Как, как? Краном, конечно. К нам послезавтра кран придёт. Ветряк ставить. В общем, забирай или костёр сейчас будет грандиозный.
   -- Хорошо, Эдик, я согласна забрать ваш вагончик.
   -- Тогда пойдем.
   Взрослые соседи и множество ребятни собрались у усадьбы родителей Эдика. Пожарный расчёт в готовности. И тут Эдик подходит к идущему к строительной бытовке с канистрой бензина своему отцу и говорит к неудовольствию детворы и изумлению радостному взрослых:
   -- Пап, не надо сжигать этот вагон.
   -- Что значит не надо? Это почему?
   -- Потому что я его подарил.
   -- Кому?
   -- Малявке.
   -- Какой малявке?
   -- Ну Соне с крайнего участка.
   -- И что же? Она согласилась? Согласилась принять от тебя?
   -- Пап, ты что ж, мне не веришь, так сам тогда её спроси.
   Эдик взял стоящую в толпе ребятишек Соню за руку, подвел её к отцу:
   -- Скажи, что согласна забрать эту будку. Говори.
   -- Я согласна, -- тихо ответила Соня.
   Ох, и не смог предприниматель скрыть распиравшую его гордость за сына. Это ж надо, ни от кого ничего не берёт и только от его Эдика решилась принять подарок своенравная Соня.
   Когда детвора разошлась, позвал предприниматель всю бригаду, работавшую на отделке его коттеджа, и говорит бригадиру:
   -- Так, мужики. Берите любые материалы, работайте сутками, плачу по двойному тарифу, но чтоб через два дня внутри этой бытовки евроквартира была. Внешне пусть так и будет обшарпана. Но внутри...
   Через два дня на Сонином участке рядом с берёзкой, на месте, где стояла её палатка, был поставлен на кирпичный фундамент обшарпанный строительный вагончик-бытовка. Обшарпанный, но подготовленный строителями к покраске, а финская краска и кисти находились внутри.
   Соня потом сама его покрасила -- свой первый в жизни собственный домик, стоящий на родной земле. Этот домик на следующий год превратился в сказочный теремок. Увитый плющом и диким виноградом и окруженный цветочными клумбами.

***

   Прошло десять лет. Соня закончила школу и уже год жила в своём поместье. В посёлке, утопая в зелени и цветущих садах, возвышались коттеджи. Но самая лучшая, самая красивая усадьба была у Сони. Когда её одногодки покидали детдом, уходя в неизвестность, пытаясь поступить хоть в какие-то училища, лишь бы было общежитие; найти хоть какую-то работу, лишь бы хватило на пропитание, -- Соня была уже состоятельным человеком. Жители посёлка сдавали менеджеру излишки фруктов и овощей. Скупалось выращенное в поместьях по довольно высокой цене. Экспортировалось в страны Евросоюза, в специальные магазины, продающие экологически чистую продукцию. Сдавала менеджеру выращенное в своём поместье и Соня. Хотя большую часть её продукции скупали приезжающие прямо к ней люди из города, услышавшие о необычной девочке и её чудесном поместье.
   И ещё Соня собирала лечебные травы и помогала многим людям избавиться от болезней.
   Однажды в гости к своим родителям, теперь постоянно живущим в своём поместье, приехал Эдик. Он уже три года учился в престижном американском университете. Ему предстояла сложная медицинская операция. Наверное, от заморской воды и питания произошли неполадки с печенью и почками. Перед операцией Эдик и решил недельку погостить у родителей. Зинаида, мать Эдика, предложила ему:
   -- Сынок, может, сходим к нашей местной целительнице. Вдруг поможет.
   -- Да ты что, мама, в каком веке живём? Там, на западе, медицина давно на высочайшем уровне. Что надо вырежут и заменят. Не беспокойся. Не пойду я к разным бабкам-знахаркам. Это ж позапрошлый век.
   -- Так я тебе и не предлагаю к бабкам. Давай сходим, ты помнишь, девочка маленькая из детского дома на краю нашего посёлка на удивление всем сама подаренный ей гектар земли обустраивала?
   -- А, эта малявка-то? Помню немножко.
   -- Теперь она не малявка, сынок, а очень уважаемый человек. За выращенное её руками две цены менеджеры платить готовы. А за её сборами травными из отдалённых мест приезжают. Хоть и рекламы она никакой не даёт.
   -- Откуда ж у малявки знания?
   -- Так она же с первого класса каждое лето на своём участке проводила, а каждую зиму ежедневно книжки разные по садоводству и народной медицине читала. Детский ум острый, всё хорошо воспринимает. Из книжек она многое, конечно, почерпнула. Только люди говорят, больше она сама понимала. Ещё говорят, растения её понимают. Она с ними разговаривает.
   -- Ну и малявка! Сколько же она денег за лечение берёт?
   -- Иногда берёт, но бывает и бесплатно подлечит. Я вот прошлой осенью около пруда её встретила. Так она мне в глаза посмотрела и говорит: "Тетя Зина, у вас белки глаз не такие, возьмите вот травку, отвар сделайте и пейте, пройдет". И прошло. А белки действительно у меня были не такие, потому что печень болела. Теперь не болит. Пойдем, сынок, сходим, может, и твоей печени поможет.
   -- Так у меня, мама, не только печень. Уже диагноз поставлен -- мне почку удалять будут. И тут никакие отварчики не помогут. Впрочем, пойдём сходим, интересно на поместье малявки посмотреть. Говорят, будто на рай оно похоже.
  

***

   -- Да! Здорово она обстроилась, -- не сдерживая восхищения, сказал Эдик, когда они с матерью подошли к поместью Сони. Пока в посёлке люди все силы строительству коттеджей да заборов каменных отдавали, она действительно рай создавала. Ты смотри, мама, какой забор из зелени вырастила!
   -- Ты бы сад её видел, ещё не так бы восхитился. Только очень немногих в свой сад она пускает, -- заметила Зинаида.
   Приоткрыла калитку и позвала громко:
   -- Соня, если ты дома, выйди. Соня, ты дома?
   Дверь из домика -- бывшей строительной бытовки -- растворилась, и на крыльцо вышла девушка. Плавным жестом она убрала за плечи тугую русую косу. Увидела Зинаиду в сопровождении сына, и на щеках её вспыхнул румянец. Она застегнула верхнюю пуговку кофточки, обтягивавшей упругую грудь, мягкой, лёгкой и в то же время грациозной походкой молодая красавица спустилась с крыльца и направилась по дорожке к калитке, где стояли Зинаида и Эдик.
   -- Здравствуйте, тетя Зина. С приездом вас, Эдуард. Если хотите, войдите в мой дом или сад.
   -- Спасибо за приглашение, с удовольствием войдём, -- ответила Зинаида.
   А Эдик ничего не сказал и даже не поздоровался.
   -- Ты знаешь, Соня,-- продолжала говорить Зинаида по дороге к саду, -- проблема у сына моего, операция ему предстоит. Хоть и в Америке оперировать будут, а всё ж беспокойно мне, матери, как-то.
   Соня остановилась, повернулась и спросила у Эдика:
   -- Что же болит у вас, Эдуард?
   -- Сердце, -- сдавленно ответил Эдик.
   -- Как сердце? -- воскликнула Зинаида. -- Ты же говорил печень, почка. Врал, значит, успокаивал?
   -- Не врал. Но теперь сердце, мама, бьётся, вот потрогай, как бьётся, -- и, взяв руку матери, прижал её к своей груди, -- слышишь, сейчас вырвется и взорвётся, если ты не уговоришь эту красну-девицу замуж за меня немедленно выйти.
   -- Ну и шутник, -- засмеялась Зинаида, -- чуть мать не напугал до смерти.
   -- А я не шучу, мама, -- серьёзно ответил Эдик.
   -- Ну если не шутишь, -- весело продолжила Зинаида, -- так знай, к Соне уже половина посёлка сватов для своих сыновей засылала. Да всё безрезультатно: не хочет она выходить замуж. Вот и спроси, почему не хочет, а мать не подставляй.
   Эдик подошёл к Соне и тихо спросил:
   -- Соня, почему вы не вышли ни за кого замуж?
   -- Потому, -- тихо ответила Соня, -- потому что я тебя ждала, Эдик.
   -- Вот шутники, вы чего над матерью насмехаетесь?
   -- Благословляй нас мама, немедленно, я не шучу, -- твёрдо сказал Эдик и взял Соню за руку.
   -- И я не шучу, тётя Зина, -- серьёзно сказала Соня.
   -- Не шутите... Значит и ты, Соня... Не шутишь... Так, если не шутишь, чего ж тётей зовёшь, а не мамой называешь?
   -- Хорошо. Буду называть мамой, -- дрогнувшим голосом ответила Соня и, сделав шаг к Зинаиде, остановилась в нерешительности.
   Зинаида была не в силах осознать сразу, что произошло -- розыгрыш, шутка? Она серьезно переводила взгляд с лица Сони на лицо сына и снова... В какой-то момент она поняла серьёзность намерений молодых людей и, поняв, метнулась к Соне, обняла её и заплакала:
   -- Соня, Сонечка, доченька, я поняла, вы серьёзно.
   Вздрагивали и плечи Сони, прижавшейся к Зинаиде, и она повторяла:
   -- Да, мама, серьёзно. Да, очень серьёзно.
   Потом молодые, взявшись за руки, медленно и никого не замечая вокруг, пошли по улице посёлка к поместью семьи Эдика. А впереди шла Зинаида. Она смеялась и плакала одновременно и непрерывно тараторила, подбегая к каждому встречному:
   -- Мы пришли... А они: раз -- и влюбились друг в друга... А я: раз -- и благословила... А сначала думала -- шутка. А они: раз -- и влюбились. А я им говорю... А они мне -- свадьбу, мама, сегодня. Люди добрые, как же так можно? Надо ж готовиться, надо ж официально. Так же невозможно.
   Когда примерно такой же сбивчивый рассказ услышал от нее вышедший навстречу муж, предприниматель, отец Эдика, он посмотрел на молодых и сказал:
   -- Ну ты как всегда, Зинаида, тараторишь. И что это значит, свадьбу сделать сегодня невозможно? Да ты посмотри на этих молодых. Не сегодня надо делать свадьбу, а сейчас.
   Эдик подошел к отцу и обнял его:
   -- Спасибо, папа.
   -- А что там... Спасибо. А что там обниматься. Горько кричать надо!
   -- Горько! Горько! -- закричали собравшиеся вокруг люди.
   Эдик и Соня на виду у жителей посёлка первый раз поцеловались. На свадьбу собрались все оказавшиеся дома на тот момент жители посёлка. Импровизированный стол на свежем воздухе накрывали тоже все вместе. Не "гудела", как это бывает на русских пьянках, а пела свадьба до глубокой ночи.
   Несмотря на уговоры родителей, поселились молодожены не в коттедже, похожем на дворец, а в небольшом домике Сони.
   -- Пойми, отец, -- говорил Эдик, -- построили мы тут дворец с разными пристройками на полгектара. А красоты такой, как в Сонином поместье, и воздуха нет у нас. Снести половину надо.
   Предприниматель потом пил неделю. Но на удивление всем стал сносить пристройки. Приговаривая:
   -- Понастроили тут сдуру, внуки не захотят селиться в таких катакомбах.
   Счастливая жизнь Сони и Эдика...
   Стоп! Это я уже начал рассказывать о будущем. И оно обязательно будет прекрасным. А в настоящем? В настоящем в городе Харькове есть хороший детский дом. И девочка Соня в нём. Пошла Соня уже в третий класс, но гектара собственной земли у неё нет, так же, как и у Тани, Сережи, Кати... и у других сотен тысяч детей из детских домов. Украинская Рада ещё и вопроса на повестку дня не поставила: давать ли в пожизненное пользование жителям своей страны, включая детей-сирот, по гектару земли для обустройства на нём родового поместья. И Белорусская Дума не поставила, и Российская... Простят ли их дети? Смогут ли простить сегодняшние депутаты сами себя?
  
  
  
  
  
  
  

Зона будущего

  
   Николай Иванович -- начальник исправительной колонии особого режима, а в просторечии -- тюрьмы, уже пятый вечер не уходил из своего кабинета вовремя. Когда заканчивался рабочий день, он отключал телефоны и ходил по кабинету в размышлении взад-вперёд. Иногда он садился за стол, брал в руки зелёную папку и уже в который раз перечитывал её содержимое.
   От имени группы осуждённых граждан, заключённых двадцать шестой камеры, отбывающий срок наказания по статье 931 Уголовного кодекса Российской Федерации обращался к нему с немыслимым на первый взгляд предложением.
   Осужденный по фамилии Ходаков предлагал взять для колонии сто гектаров заброшенных или неиспользуемых пахотных земель. Эту землю обнести колючей проволокой, установить вышки по углам, в общем, сделать всё положенное для предотвращения побега. На этих ста огороженных гектарах будут работать, занимаясь сельским хозяйством, девяносто заключённых. Заявления желающих находились в этой же папке.
   Так вот, эти заключенные своими заявлениями обязались кормить всю колонию овощами, отдавая на нужды колонии половину выращенного ими урожая. Вторую половину они просили передавать их семьям. В этом не было ещё ничего невозможного. В разных колониях заключённые работают на производствах. В одних мастерят что-нибудь несложное в деревообрабатывающих цехах, в других -- организованы швейные производства, и заключённые шьют простые вещи, телогрейки, трусы, получают за свой труд небольшую оплату. Оплата небольшая ещё и потому, что их труд малопроизводителен.
   Здесь в папке лежало предложение: заключённые хотели заняться сельским хозяйством. Ну что ж, тоже можно. Оплата половиной урожая -- возможна, не надо будет сбытом заниматься, отдавать продукцию под реализацию, потом месяцами ждать перечисления денег. Но вот дальнейшее...
   Заключенный Ходаков от имени других заключённых просил, чтобы сто гектаров разделили на участки по одному гектару и закрепили каждый участок за конкретным заключённым.
   Далее предлагалось дать возможность каждому заключённому построить на выделенном ему участке одиночную камеру.
   Далее, по истечении срока отбывания наказания, тем, кто хотел бы остаться на своём участке, просили предоставить такую возможность. Не взимать, а уже покупать у него избытки урожая и предоставить возможность отбывшим срок наказания расширить свои камеры.
   Зеленая папка с данным предложением или просьбой была передана Николаю Ивановичу ещё полгода назад. Помимо девяноста заявлений и текста предложения в папке лежала планировка будущих участков, красиво сделанная цветными карандашами. На рисунках были изображены и сторожевые вышки, и колючая проволока, и контрольно-пропускной пункт.
   После первоначального прочтения Николай Иванович отложил папку в нижний ящик стола, время от времени мысленно возвращаясь к сути её содержимого, но ответа никакого заключённым не давал.
   Однако случилось обстоятельство, заставившее начальника колонии ежедневно вот уже на протяжении пяти вечеров интенсивно размышлять над предложением заключённых.
   Обстоятельство заключалось в следующем. Из управления пришёл приказ со следующего года приступить к расширению колонии, построить дополнительные камеры и быть готовым до конца следующего года к принятию ещё ста пятидесяти осуждённых граждан. Вместе с приказом пришёл проект пристроек к существующим зданиям, сообщалось о сроках финансирования. Предлагалось на строительстве использовать труд заключённых.
   Николай Иванович рассуждал так: "Финансирование как всегда будут задерживать, с материалами дешёвыми проблема. Смету делают на одни цены стройматериалов, а к строительству приступишь -- они уже другие. Труд заключённых малопроизводителен. Приказ заведомо невыполним. Но и не выполнять его нельзя. До конца службы осталось пять лет. Дослужился до звания полковника. Двадцать лет он начальник колонии, и ни одного взыскания. И вот тебе приказ.
   Но не эти обстоятельства были главными в рассуждениях полковника. Зелёная папка! Заключённый Ходаков в своей записке утверждал, что при содержании заключённых, согласно его проекту, будет выполнена главная задача подобных заведений -- перевоспитание преступников.
   То, что в современных исправительных учреждениях преступники не перевоспитываются, а скорее наоборот -- делаются более опытными, Николаю Ивановичу было хорошо известно. Иначе не получали бы они срок второй и третий раз. Именно это обстоятельство сильно угнетало Николая Ивановича, отдававшего службе много сил и времени.
   Жизнь проходит, служба заканчивается, а что сделал? Получается, преступников растил.
   Зелёная папка! Вот зараза. Ну хоть бы прийти к твёрдой уверенности, что неприемлемое в ней предложение изложено, так нет же, не даёт что-то внутри отвергнуть его. И утвердиться в нём не в силах. Необычное предложение, нестандартное.
   Утром следующего дня полковник первым делом приказал доставить к нему в кабинет заключённого двадцать шестой камеры Ходакова:
   -- Можете присесть, гражданин Ходаков, -- указал Николай Иванович на стул вошедшему в сопровождении конвойного заключённому.
   -- Я тут перелистал содержимое вашей папочки. Вопрос конкретный к вам возник.
   -- Слушаю вас, гражданин начальник, -- быстро проговорил заключённый, вставая со стула.
   -- Сидеть! -- скомандовал конвойный.
   -- Да ты сиди, чего вскакиваешь, как на суде, -- спокойно произнёс начальник колонии и обращаясь к конвойному, добавил:
   -- Ты подожди пока за дверью.
   -- Значит вы, Ходаков Сергей Юрьевич, вносите вот такое странное предложение?
   -- Оно только на первый взгляд выглядит странным. На самом деле предложение весьма рационально.
   -- Тогда скажите сразу, напрямик, какую хитрость задумали? Условия для массового побега создать хотите? Среди ваших девяноста заявлений сроки отсидки у каждого от пяти до девяти лет. Значит, волю приблизить хотите?
   -- Если и есть хитрость в данном предложении, то не с побегом она связана, гражданин начальник, -- заключённый снова встал и заволновался, -- вы меня не так поняли...
   -- Да сиди ты спокойно. И давай без "гражданин начальник". Меня Николаем Ивановичем зовут. Тебя, из дела знаю, -- Сергеем Юрьевичем. Психологом ты был. Диссертацию защитил, потом в бизнес подался. Срок за хищения в особо крупных размерах получил. Так?
   -- Срок получил... Николай Иванович, вначале перестройки ведь как было... Не успеешь к одним законам привыкнуть, как другие выходят...
   -- Ну ладно, речь сейчас не об этом. Поясни задумку свою с этой сельхоззоной за колючей проволокой, или как там её ещё назвать можно?
   -- Я постараюсь пояснить, Николай Иванович. Только трудно мне сделать это будет из-за одного обстоятельства.
   -- Какого?
   -- Понимаете, книжку мы прочитали, "Анастасия" называется. Потом ещё книжку, продолжение. В общем, в книжке говорится о предназначении человека. О том, что если каждый живущий на земле человек возьмёт по гектару земли и сотворит на нём райский уголок, то вся земля в рай превратиться. Просто и убедительно в книжке об этом сказано.
   -- Куда уж проще. Если каждый возьмет и сотворит, то конечно, вся земля превратится... Только вы здесь при чём?
   -- Так я же говорю: убедительно всё в этих книжках изложено. Кто-то бегло их, быть может, прочитал, не всё понял. У нас время есть: мы читали, обсуждали и поняли.
   -- Ну и что из этого?
   -- Многие люди после прочтения этих книг захотят землю взять и создать на своей родовой земле райский оазис. Они на свободе, им это доступно. Вот и решили мы: пусть за колючей проволокой, но тоже взять по гектару, работать на нём, благоустраивать... В качестве наказания -- половину или даже большую часть продукции на нужды колонии или общества отдавать. Но просьба у нас: чтобы не забирали у нас участок, когда отбудем свой срок, у тех, кто захочет на нём остаться.
   -- Это что же, так и будете за колючей проволокой, под дулами конвойных свою жизнь доживать?
   -- Когда у всех срок кончится, вы можете снять заграждения из колючей проволоки и перенести их вместе с вышками на другое место. На новом месте новых заключённых из числа желающих своё поместье обустроить поселить. А мы в своих останемся.
   -- Ага. А потом у тех срок выйдет, проволоку с вышкой на новое место, а они в свободных поместьях останутся. Так?
   -- Да, так.
   -- Фантасмагория какая-то. Это что же, я, начальник колонии, буду для заключённых оазисы райские создавать? И вы верите, что такое может произойти?
   -- Я абсолютно убеждён в успехе. Как психолог убеждён. И сердцем чувствую. Вы сами посудите, Николай Иванович. Отсидит свои девять лет человек, выйдет на свободу. Друзей нет. Друзья его на зоне да в камерах. Семье он не нужен. Обществу тоже. Кто захочет на работу хорошую бывшего зека брать? Безработных и так полно с разными профессиями, в очередь стоят на биржах и с биографиями приличными... Никакого дела для бывшего зека в обществе не предусмотрено. Одна дорога: за старое взяться. И берутся, и вновь к вам попадают.
   -- Да знаю я про эту ситуацию... Что ты мне очевидное излагаешь. Ты скажи, как психолог: почему зеки, прочитав эти книжки вдруг изменились, за землю даже за колючей проволокой решили взяться?
   -- Так перспектива вечности у каждого открылась. Так вроде считается, живет ещё человек, хоть и в камере. На самом деле нет его. Умер. Потому что нет у него жизненной перспективы.
   -- Что ещё за перспектива вечности?
   -- Я же говорю, трудно мне всё сразу изложить, что в книжках...
   -- Ладно, прочитаю я эти книжки, разберусь: что вас на такую лирику подвигло. Потом поговорим. Конвойный, уведи.
   Заключённый Ходаков встал, заложил руки за спину и попросил:
   -- Разрешите задать ещё один вопрос?
   -- Говори, -- согласился полковник.
   -- Когда мы разрабатывали проект этой зоны, то учли существующие инструкции о содержании заключенных. Никаких нарушений инструкций в проекте нет.
   -- Надо же, учли... Инструкции... Нарушений нет... Я проверю.
   -- Уведите,-- приказал Николай Иванович конвойному.
   Потом вызвал юриста, передал ему папку со словами:
   -- Вот возьми. Ознакомься и определи: в чём здесь нарушения инструкции содержания, доложишь через два дня.
   Через два дня юрист сидел в кабинете начальника колонии. Свой доклад он начал с необычных для юриста обтекаемых формулировок:
   -- Дело в том, Николай Иванович, что с точки зрения закона и инструкций, регламентирующих содержание граждан в так называемых местах лишения свободы, данный проект нельзя трактовать однозначно.
   -- Ты что это крутишь тут передо мной, Василий, как адвокат на суде? Мы с тобой пятнадцать лет друг друга знаем, -- Николай Иванович встал из-за стола. Он почему-то слегка волновался. Он прошёлся по кабинету, снова сел:
   -- Говори конкретно, в чём здесь нарушается закон и инструкции.
   -- Конкретно... Ну если конкретно, надо всё по порядку.
   -- Давай по порядку.
   -- Мы строим зону. В проекте предусматривается изоляция территории от внешнего мира. Два ряда колючей проволоки огораживают сто гектаров зоны. Так - же в проекте предусматриваются сторожевые вышки. В общем, ограждения территории зоны полностью соответствуют инструкциям. Далее в проекте предлагается разбить зону на отдельные участки размером в один гектар и закрепить за каждым участком по одному заключённому. Ну что ж тут сказать? Согласно инструкции, мы и должны приучать несознательных граждан к труду, строить цеха по производству простейшей продукции, а также устраивать подсобные хозяйства и частично переходить на самофинансирование. Ведь по закону разрешается создавать учреждения, подобные нашему, с особыми условиями хозяйственной деятельности и многоцелевым использованием лесного фонда*. В нашем случае проектом предусматривается подсобное хозяйство, которое будет обеспечивать наших подопечных овощами, а возможно, ещё и на продажу останется. Пока мы в рамках закона.
   -- Ты не тяни, давай дальше. Где мы за рамки выходим?
   -- А дальше предлагается на каждом участке построить отдельную камеру, в которой будет жить заключённый, за которым закреплено его рабочее место -- гектар земли.
   -- Вот именно, каждому отдельную камеру на его гектаре. На нормальные кровати средств не хватает. А они отдельную камеру со всеми удобствами и меблировкой хотят. Утопия.
   -- Ты, наверное, невнимательно с проектом ознакомился, Николай.
  
   *Закон РФ от 21.07.93 в редакции от 9.03.2001 "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы". -- Прим. редактора.
  
   -- Что значит "невнимательно"? Да я его наизусть помню.
   -- Не знаю, не знаю... Но здесь прилагается чертёж и описание, так сказать, внутреннего интерьера этой отдельной камеры. Всё строго по инструкции. Кровать, клозет, стол, стул, полка для книг, тумбочка. Металлическая дверь с глазком и внешним запором, решётки на окнах. А что касается финансирования, так тут чётко сказано: каждый заключённый сам финансирует изготовление своей одиночной камеры.
   -- Такого в проекте не было, когда я его просматривал.
   -- Не знаю... Не знаю... Вот смотри, есть. И рисунок, и рабочие чертежи для изготовителей, и описание.
   -- Что значит "есть"? Но когда я тебе передавал папку для ознакомления, этого там не было. Я точно помню, что не было. Я эту папку раз десять от корки до корки просматривал. И значит ты... За два дня...
   -- Я, Коля. Я. Только не за два дня. Они мне такую же папку ещё три месяца назад передали. Недавно я внёс свои коррективы, дополнения, они с ними согласились.
   -- Почему ты мне об этом ничего не рассказывал?
   -- Но ты же тоже только два дня назад попросил меня высказать своё мнение.
   -- Ну ладно, давай говори, что ты про всё это думаешь?
   -- А то и думаю, Николай. Если этот проект осуществлён будет, то тюрем и лагерей в стране поубавится, а преступность сократится. И войдёшь ты, Николай Иванович, в мировую историю как гениальнейший реформатор.
   -- Да брось ты про историю. Давай по существу. О законности. -- Николай Иванович снова встал из-за стола и заходил по кабинету.
   Юрист повернулся к прохаживающемуся в задумчивости начальнику колонии и произнёс:
   -- А от чего это ты, Николай, так волнуешься?
   -- Я волнуюсь? Да с чего мне волноваться? Впрочем... Прав ты, Василий. Волнуюсь. Оттого и волнуюсь, что не знаю, как мне в коротком рапорте об этом проекте генералу доложить.
   -- Вот оно что. Так ты всё же решил его продвинуть? Раз к генералу собрался?
   -- Собрался. Думал, ты проект раскритикуешь и убедишь меня не ходить к генералу. У меня и гора с плеч. А ты вот, похоже, поддерживаешь его?
   -- Поддерживаю.
   -- Значит, придётся идти, -- как-то радостно подытожил Николай Иванович, словно боялся, что раскритикует его друг содержимое зелёной папки. Начальник колонии подошёл к шкафу, достал бутылку коньяка, лимон, две рюмки:
   -- Давай выпьем, Василий, за удачу. А ты когда к этой зелёной папке так расположился участливо?
   -- Не сразу.
   -- И я не сразу.
   -- Дочь у меня на юридическом в институте учится. Диплом сейчас пишет. Тема её дипломной работы: "Влияние содержания граждан в местах лишения свободы на искоренение преступных деяний". Она мне почитать дала свою работу. Прочитал, а там у неё написано: "Девяносто процентов граждан, отбывших свой срок в местах лишения свободы, совершают преступные деяния повторно. Основными причинами удручающей статистики правонарушений является следующее:
   -- воспитание человека, приведшее его к совершению правонарушения;
   -- сложность адаптации в обществе после пребывания человека в месте лишения свободы;
   -- формирование преступного мировоззрения во время нахождения человека в преступной среде!".
   Ты представляешь, что она написала, Николай? Это что же получается, мы с тобой, честно неся свою службу, формируем преступное мировоззрение?
   -- Мы ничего не формируем. Мы действуем по уставу, закону и инструкциям. Хотя ты знаешь, и у меня какая-то неудовлетворённость присутствует. Гнал её от себя. Думал, не моего ума это дело. А когда эта зелёная папка появилась... Полгода раздумывал. Теперь решил -- пойду к генералу. Только вот несколько раз садился, чтобы рапорт потолковее составить, да не получается.
   -- Давай вместе попробуем. Я думаю, тут главное не испугать начальство оригинальностью, необычностью проекта. Надо как-то попроще.
   -- Согласен, надо проще. А как? Если они просят за каждым заключённым, отработавшим свой срок на вверенном ему гектаре земли, оставить эту землю после освобождения в пожизненное пользование.
   -- Да. Этот пункт пока невыполним. Нет у нас пока в государстве закона о выделении земли в пожизненное пользование. Я думал об этом пункте. Надо честно им сказать. По окончании срока будет рассматриваться вопрос о закреплении участка земли за освобождающимся в рамках существующего к моменту освобождения земельного законодательства. Думаю, они поймут. Всем ясно: выше закона не прыгнешь. Не мы законы сочиняем. Но о тенденции тоже надо сказать. Всё сейчас к тому идёт, что будет закон, позволяющий иметь землю.
   -- Дай-то Бог, -- Николай Иванович снова наполнил рюмки коньяком. -- Давай ещё по маленькой за удачу.
   Чокнулись, и вдруг Николай Иванович поставил свою рюмку на стол и снова заходил по кабинету.
   -- Ты что опять разволновался? -- спросил его юрист.
   -- Понимаешь, Василий, не останавливаясь, с тревогой говорил Николай Иванович, -- мы тут с тобой размечтались, как мальчишки, о высоких материях... Размечтались, а забыли, что имеем дело с преступниками. Есть, конечно, среди них и просто оступившиеся. Они, может, и хотят наладить свою жизнь в рамках закона. Но основной контингент -- отморозки. Они совсем о другом помышляют, и здесь какая хитрость у них имеется?
   -- Я тоже об этом думал, Николай. А давай-ка мы их проверим, а уже потом ты и решишь, идти тебе к генералу с рапортом или нет.
   -- Как мы их проверим?
   -- А вот как. Ты скажи, тебе когда эту папку зелёную передали?
   -- Примерно полгода назад.
   -- Значит, они больше полгода назад обсуждали этот проект, рисунки делали, чертежи. Потом всё красиво в папочку оформили и девяносто заявлений приложили. А давай-ка мы этих, кто заявления написал, неожиданно без предупреждения в актовом зале соберём. Пригласим специалистов, ну, агрономов, овощеводов, и пусть они их проэкзаменуют. Вопросы о том, как, что и когда в почву высаживать надо, зададут, а мы посмотрим, сколько будет желающих ответ дать. Понимаешь, если они всё это серьёзно, и у них эта идея без подвоха, если это мечта такая у них, то не могли они просто сидеть и ждать полгода ответа на своё предложение. Обязательно изучать должны были агротехнологии.
   -- Ну ты даешь, Василий. Да чтоб отморозки полгода изучали, как цветочки, огурчики сажать... Не верится. Может, кто из деревни и ответит. А чтоб эти...
   -- Так я же и говорю, проверим, давай, прежде чем решать, идти к генералу или нет.
   В актовом зале сидело не девяносто заключённых, а двести. К тому времени, как начальник колонии пригласил специалистов в области агротехнологий -- двух преподавателей сельхозинститута и одного из техникума, -- количество желающих поселиться в новой зоне возросло до двухсот человек.
   Заключённые рассаживались в зале, не предполагая, что им сейчас будет устроен экзамен. Они видели, что за стоящим на сцене столом сидят три человека, но не представляли, кто они. Начальник колонии вышел на сцену и сообщил:
   -- В связи с тем, что мы предполагаем организовать подсобное хозяйство, нам понадобились люди, знакомые с сельским хозяйством. В общем, я представляю вам преподавателей профильных учебных заведений, они зададут вам вопросы, после чего мы решим, кому можно доверить участок земли...
   Николай Иванович по очереди представил преподавателей и предложил им задавать вопросы собравшимся. Первым задал свой вопрос сидевший справа пожилой преподаватель сельхозтехникума:
   -- Кто из вас, уважаемые, сможет доложить мне: в какой срок необходимо высаживать семена помидоров для выращивания рассады? В какой срок высаживать рассаду в грунт? И если вам известно такое выражение, как пикирование, то сообщите, пожалуйста, какие признаки говорят о его необходимости?
   "Эко загнул, -- подумал Николай Иванович, -- в одном вопросе сразу несколько, на такое, пожалуй, и моя жена, заядлая дачница, по памяти не ответит. Она всегда в книжки заглядывает, прежде чем посадить чего-нибудь. Вот и зал сидит молча, не шелохнётся".
   Молчание в зале расстроило Николая Ивановича. Втайне ему хотелось, чтобы был осуществлён проект, представленный заключёнными в зелёной папке. Он так придирчиво и относился к проекту не потому, что отвергал его, а хотелось Николаю Ивановичу заранее устранить все изъяны и недочёты. Молчание зала говорило о несерьёзности отношения к проекту самых главных его участников, а это означало невозможность осуществления изложенного в зелёной папке.
   "Надо же, молчат, неужели нет ни одного деревенского мужика? Хотя и в деревне не мужики, а женщины занимаются грядками".
   Чтобы как-то разрядить затянувшуюся паузу, Николай Иванович встал из-за стола и строго сказал:
   -- Вы что, вопроса не поняли?
   -- Поняли, -- ответил ему сидящий в первом ряду молодой заключённый.
   -- А если поняли, так отвечайте на вопрос.
   -- Кому отвечать? Вы же никого к доске не вызвали.
   -- Как "кому"? Какая доска? Кто знает, как ответить, пусть руку поднимет.
   В одно мгновение высоко подняли руки все двести заключённых, сидящих в зале.
   Тут же замерли переговаривающиеся между собой преподаватели-экзаменаторы. Смешанные чувства нахлынули на Николая Ивановича. Здесь была и гордость за своих подопечных, и возвращенная надежда на осуществление проекта, и тревога: сможет ли кто-нибудь из поднявших руку достаточно правильно ответить на вопрос.
   -- Давай ты отвечай, -- указал он рукой на говорливого молодого заключённого, сидящего в первом ряду.
   Молодой человек встал. Погладил исколотой татуировкой рукой свою лысую голову и начал без запинки быстро говорить:
   -- Срок высадки семян помидоров для взращивания рассады не может быть ежегодно одинаковым. Он зависит от сроков наступления устойчивой, без заморозков, погоды. А она, эта погода, разнится год от года. Учитывая необходимость высадки в грунт рассады до цветения растения и зная вегетативный период, мы можем рассчитать срок высадки семечка для взращивания рассады в тепличных условиях или на подоконнике.
   -- Достаточно, молодой человек, -- прервал выступление заключённого преподаватель техникума. -- Поднимите руки, кто может продолжить?
   Снова двести рук подняли сидящие в зале. Преподаватель указал на пожилого заключённого, по внешнему виду -- матёрого преступника с золотой фиксой во рту. Пожилой заключённый быстро встал и степенно заговорил:
   -- Почва для них нормальной должна быть, а не какая-то там халабуда. Надо гумуса, переработанного червями, взять или торфяника. Но только в такую торфяную землю нельзя семена сажать. Привыкнут они к торфу быстро, а как потом в огород сажать -- обалдеют, потому, как другая для них она будет. Потому и надобно торфяничек чуток с песочком помешать и разбавить его не меньше, чем наполовину, землёй из огорода. И нагреть им гнёздышко земельное надо градусов, этак, до двадцати пяти, прежде чем зёрнышко в землю тыкать...
   -- Достаточно, -- прервал выступающего преподаватель, -- вы, в принципе, всё верно сказали. А продолжит пусть следующий, -- и указал на интеллигентного по виду заключенного в очках из третьего ряда. -- Итак, предыдущий коллега остановился на том, что, прежде чем семя помидора высаживать в приготовленную для него почву, необходимо... Что сделать необходимо?
   Вставший со своего места заключённый поправил очки и продолжил:
   -- Перед тем, как семена в подготовленную для них почву высаживать, их необходимо взять в рот и держать в слюне своей под языком не менее девяти минут.
   Сидящие за столом экзаменаторы и начальник колонии от неожиданности замерли, уставившись на заключённого в очках. Преподаватель института через небольшую паузу переспросил:
   -- Вы хотели сказать, что перед высадкой в почву семена необходимо замочить в воде?
   -- Ни в коем случае не в воде, особенно хлорированной или кипячёной, где убиты все жизненные бактерии. Его нужно замочить в собственной слюне, чтобы наполнить информацией о себе. Во рту человека, в его слюне при тридцати шести градусах, которые присущи человеческому телу, семечко через девять минут очнётся от спячки и сразу поймёт, что ему делать. Для кого плод растить. Если человек какие-то болячки имеет, отклонения, семечко постарается вырастить плод, устраняющий отклонения от нормы.
   Сидящие за столом преподаватели оживлённо переговаривались, потом все трое повернулись к Николаю Ивановичу, и преподаватель техникума спросил:
   -- Кто проводил занятия с вашими подопечными, из какого учреждения вы приглашали специалистов?
   Начальник колонии и через несколько дней не мог понять, почему он ляпнул в ответ на этот вопрос:
   -- Из какого не помню, не я этим занимался, но знаю, что из столичного. Именитый такой профессор приезжал.
   Сидящие в зале заключённые сразу оценили неправду начальника колонии. Они поняли: он защищает их. Не даёт посмеяться над выступающим и беззвучно с благодарностью поддержали его. А молодой заключённый из первого ряда, который первым отвечал на вопросы, добавил:
   -- А мы думали не профессор он, а академик. И ещё он о тайге сибирской много знает, о жизни.
   -- Да, -- добавил сосед заключённого, -- умный такой мужик, учёный сильно.
   Из разных концов зала послышались одобрительные возгласы в адрес столичного профессора, которого и в глаза никто не видел.
   Преподаватель института, сидевший за столом на сцене и молчавший всё это время, вдруг заговорил с умным видом:
   -- Да, коллеги, я как-то мельком просматривал эту теорию, не помню, правда, в каком источнике. Наука сейчас работает в этом направлении. Я думаю, что-то в этом есть интригующее: тридцать шесть градусов... живая человеческая слюна, насыщенная многообразием живых бактерий... что-то в этом есть...
   -- Да, да. Припоминаю, -- задумчиво и тоже с умным видом произнёс преподаватель техникума, сделав вид будто он тоже что-то слышал, -- это одно из новых направлений в овощеводстве. Теоретически, конечно, наука его обосновывает, но на практике надо посмотреть...
   Сидящие в зале заключённые ответили без запинки на множество вопросов по агротехнике. Не всегда их ответы были стандартными. Но приглашенные экзаменаторы уже не спешили их опротестовывать, а наоборот, слушали с интересом.
   Когда заместитель начальника колонии пошёл провожать преподавателей, Николай Иванович один остался молча сидеть за столом перед притихшим залом. Он перелистывал содержание зелёной папки, а в зале стояла гробовая тишина. Потом начальник колонии поднял голову, обвёл взглядом зал и заговорил:
   -- Вот что я скажу вам, мужики. Не до конца мне замысел ваш ясен... Да. Не до конца... А потому я решил... В общем, я не знаю, что ещё получится. Я попробую протолкнуть его у начальства.
   Притихший зал как по команде вдруг встал и взорвался аплодисментами. Не ожидавший такой реакции Николай Иванович тоже встал. Он смутился отчего-то, ему было приятно и радостно на душе. Но, стараясь не выходить из образа строгого и даже сурового начальника, он произнёс:
   -- Что за шум? Сесть на места, -- сам почувствовал неуместность излишней строгости в данной ситуации и добавил: -- а профессора из столицы всё же надо вам пригласить.
  
   Начальник Управления исправительных учреждений генерал Посошков принял Николая Ивановича, заговорив с ним сразу конкретно по делу:
   -- Не только тебе, и другим предстоит расширить свои заведения: кому на пять-десять, кому на сто пятьдесят единиц. И уже через год приготовьтесь к приёму дополнительного контингента. Все докладывают, что сложно это, нереально, и так тюрьмы переполнены. А мне что делать прикажешь? У меня приказ министра: обеспечить приём дополнительно шести тысяч заключённых. Но ты меня обрадовал, Николай Иванович. Значит, говоришь, готов будешь к приему точно в срок.
   -- Да, готов. Только проект необходимо изменить, я в рапорте изложил.
   -- Читал-читал. Только не всё понятно мне в твоём рапорте. Сельским хозяйством хочешь заняться. Похвально. За каждым заключённым отдельный участок закрепить: а кто тебе мешает, зачем тут моё разрешение? Но то, что ты хочешь на каждом участке камеры отдельные строить, как-то странновато выглядит, нерационально. Строй барак общий или два. С утра под конвоем на работу. И затрат меньше. На отдельные камеры дополнительного финансирования тебе не будет.
   -- Да я и не прошу финансирования дополнительного.
   -- А чего просишь?
   -- Проект одиночек на каждом участке утвердить, общую планировку.
   -- А деньги где возьмешь на строительство этих одиночек?
   -- Спонсоры помогут.
   -- Странные у тебя спонсоры. Да ладно, некогда мне вникать. На твоём проекте пишу "Разобраться и доработать"... но сам им позвоню и скажу, чтоб и разобрались как надо и доработали... без проволочек. У тебя всё?
   -- Есть ещё проблема одна.
   -- Какая?
   -- Земли-то у меня нет, на которой можно подсобным хозяйством заниматься.
   -- Так иди к губернатору, проси.
   -- Был у зама. Рассматривают, но пока только рассматривают.
   -- Ладно, помогу. Позвоню... Всё у тебя?
   -- Так точно.
   -- Вот и действуй. Будь здоров.
  

***

   Землю, двести гектаров, учреждение Николая Ивановича получило к осени. На удалённый от населённых пунктов надел до распутицы успели завести колючую проволоку да пятиметровые столбы для ограждений. Николай Иванович понимал, если их осенью не установить, весенние работы на участках начинать будет нельзя. А как их установить, если за два километра до выделенного участка заканчивается даже просёлочная грунтовая дорога. Ни технику для бурения ям под столбы, ни рабочую силу к выделенному участку не доставить.
   О проблеме узнали заключённые. И обратились к начальнику колонии с предложением: копать ямы под столбы вручную, а двухкилометровое бездорожье преодолевать пешим ходом колонной под конвоем.
   Даже под холодным осенним дождём, накинув на себя самодельные дождевики, склеенные из целлофана, каждый день устремлялась колонна из пятидесяти заключённых к участку выделенной земли. Желающих было больше, но из-за нехватки конвойных на работы водили по пятьдесят человек. Работали будущие хозяева участков с полной самоотдачей. К наступлению морозов были установлены все столбы и построены сторожевые вышки, натянута колючая проволока. На зоне изготовили сруб для КПП и его тоже установили.
   Осенью был сделан заказ на изготовление домиков -- одиночных камер для проживания заключённых. Стоимость каждого составила 30 тысяч. Денег на их приобретение не оставалось. И заключенные сами, кто как мог, изыскивали средства на их изготовление. У кого-то, конечно, оставались на воле сбережения, кому-то помогли родственники, но были и такие, кому негде было взять такую сумму. Они обращались к начальнику колонии, сообщая о готовности жить в палатках. Но это противоречило инструкции, и им отказывали.
   Сто восемьдесят домиков завезли на новую зону по зимнику и установили на подготовленные с осени столбики. Сто восемьдесят заключённых ранней весной поселились в этих примитивных домиках с решётками на окнах.
   Весенним солнечным днём, стоя на сторожевой вышке, начальник колонии наблюдал необычную картину. На огороженной колючей проволокой территории в двести гектаров обозначены сто восемьдесят участков. Обособлены друг от друга они были колышками, ветками, кое-где границы участка очерчивала натянутая проволока.
   -- Это у зажиточных, -- решил начальник колонии, -- им родственники денег не только на камеру, но и на ограждения подкинули.
   Между участками -- проходы-улочки, в центре зоны -- ничейная площадка для сборов. На земле кое-где в низинках ещё не стаял снег. Но на пригорках уже зеленели первые травинки. Почти на каждом участке чернели одинокие фигурки людей.
   В тёплых тюремных телогрейках, матерчатых шапках-ушанках и грубых кирзовых сапогах они казались одинаковыми и безликими.
   Что могут сделать эти фигурки на пустой земле? Чего им в камерах не сидится? Начальник колонии поднёс к глазам бинокль и стал разглядывать одну из этих безликих фигур. Заключенный Ходаков, врезая лопату в ещё не совсем оттаявшую землю, копал ямку. Николай Иванович повёл биноклем и насчитал девятнадцать уже выкопанных в мёрзлом грунте ямок по периметру участка.
   На других участках фигурки в тёмных телогрейках делали то же самое -- копали ямки по периметру своих участков.
   -- Зачем они столько ямок копают? -- вслух произнёс Николай Иванович.
   -- Так для саженцев и кустарников, которые должны будут зелёную изгородь для каждого участка создавать, -- пояснил часовой.
   -- Понятно. Но могли бы и подождать недельку-другую, земля бы оттаяла полностью и тогда и копать легче.
   -- И я им это говорил, да не хотят они ждать. Боятся не успеть. Четыреста метров зелёной изгороди каждому посадить -- нешуточное дело. А когда земля оттает, им грядками заниматься придётся.
   Начальник колонии ещё долго наблюдал, с каким желанием и даже азартом работают его подопечные и размышлял:
   "Явно существует некая космическая связь души человека с душой земли. Есть эта связь -- в гармонии с планетой человек. Нет этой связи -- и нет гармонии. Начинаются извращения, растёт преступность.
   Конечно, книжка эта -- "Анастасия" -- какая-то необычная. Прочитали зеки её, и вспыхнуло в их душах нечто необъяснимое. Вот и сам: прочел я её и на жизнь по-другому смотреть стал. Конечно, книжка свою роль сыграла, её сейчас на всех зонах читают. Но ведь сила книжки как раз в том и заключается, что на связь человека с землёй она указывает. Значит, главное -- эта связь, нельзя её разрывать. И все эти разговоры о высокой морали, духовности -- всего лишь пустая болтовня без этой таинственной, ещё до конца непознанной связи!".
  

***

   Осенью все участки новой зоны, как прозвали её сами заключённые, обрамляли пока ещё небольшие саженцы яблонь, груш, рябинки, берёзки и всевозможные насаждения, которые разноцветной осенней окраской своих листиков создавали приятную глазу картину. Примерно пятнадцать-двадцать соток каждого гектара было засажено лесными саженцами. Уже к первой осени впечатление от созерцания с вышки зоны в двести гектаров резко отличалось в лучшую сторону по сравнению с весенней картиной пустынной чёрной земли. Ясно было видно: за рядами колючей проволоки возникает необычный зелёный оазис.
   А всё лето с зоны поставлялась в тюремную столовую свежая зелень, потом огурцы, помидоры, свекла.
   Осенью каждый заключённый сдал с вверенного ему участка земли по пять мешков картошки, несколько десятков засоленных и закатанных в банки огурцов и помидоров. На всю зиму был обеспечен тюремный пищеблок свёклой, морковью, редькой...
   Необычную картину можно было наблюдать осенью у КПП новой зоны. В отличие от всех тюремных учреждений мира, где на контрольных пунктах осуществляется приём передач заключённым гражданам, в новой зоне осуществлялась выдача передач с зоны.
   Солдаты выдавали пришедшим родственникам заключённых банки с консервированными овощами. Многие приезжали на машинах и уезжали с богатым урожаем.
   Те заключённые, у которых не было родственников поблизости, свою часть урожая сдавали через солдат перекупщикам, получая неплохой доход.
   А к заключенному Ходакову никто не приходил, не было у него родственников. Он -- детдомовец -- и свою часть урожая попросил отвезти в ближайший детский дом.
   Николай Иванович получил благодарность управления за успешное выполнение приказа. Он -- единственный, кто смог осуществить дополнительный приём ста восьмидесяти заключённых без ухудшения условий содержания остальных.
   Прошедший год для Николая Ивановича был самым хлопотным за все двадцать лет службы. Помимо обычных забот, ему приходилось "выбивать" то плодовые саженцы для новой зоны, то семена. Но всякий раз он радовался, когда приходил старенький тюремный ЗИЛ, доверху нагруженный маленькими саженцами.
  

***

   Прошло ещё пять лет. Солнечным июльским днём в воздухе над новой зоной появился и стал кружить вертолёт. Николай Иванович стоял у КПП, смотрел, как облетает вертолёт новую зону. Он знал: на борту вертолёта находится генерал Посошков и члены комиссии Министерства юстиции. То ли жалобу кто-то написал на начальника колонии, то ли просто слухами земля стала полниться о необычном содержании преступников.
   Комиссия из высокопоставленных чиновников выходила из вертолёта, севшего на площадке у КПП. А Николай Иванович всё стоял и думал только об ограждении зоны:
   "Да, тут мне явное нарушение будет инкриминировано. Ну зачем я разрешил посадить для ограждения зоны эти вьющиеся многолетние цветочки? Обвили они метра на три в высоту всю колючую проволоку, образовали зелёную изгородь, да так, что за цветами разными и проволоки колючей не видно стало.
   Вид им, видите ли, проволока неэстетичный создавала. И вышки сторожевые своими цветами вьющимися обсадили. До самой будки часового цветочки вьются. Не на зону теперь всё походить стало, а на какой-то оазис райский среди полей, бурьяном зарастающих".
   -- Вот вам и пожалуйста, первое нарушение уже налицо, -- сказал генерал из министерства. -- Это что за ограждение зоны? Да такое ограждение, лианами увитое, любой желающий перелезть сможет, -- сказал генерал, повернувшись к начальнику управления Посошкову, -- это вам любой солдат скажет. Прав я? -- обратился представитель министерства к стоящему у входа в КПП дежурному лейтенанту.
   -- Разрешите отвечать, товарищ генерал? -- встал по стойке "смирно" дежурный лейтенант.
   -- Отвечайте, коль спрашивают. Есть здесь нарушение инструкции?
   -- Никак нет, товарищ генерал. В данном случае вы наблюдаете тактически усовершенствованное ограждение зоны, в которой содержатся преступники.
   -- Что-что? -- удивился член комиссии министерства, -- какое такое тактическое усовершенствование? Вы что несёте?..
   Все члены комиссии остановились возле стоящего по стойке "смирно" лейтенанта.
   "Вот шутник, -- раздосадованный вконец, подумал Николай Иванович, -- вечно этот лейтенант Прохоров со своими шуточками. Хоть бы при комиссии не хохмил. Теперь уж точно не простят мне издевательства. А он стоит себе по стойке "смирно" и даже не краснеет от наглости своей".
   Лейтенант заговорил чеканя слова:
   -- Разрешите ответить по вопросу усовершенствования.
   -- Отвечайте, коли можете, -- приказал генерал из министерства. -- Тактическое усовершенствование, значит, цветочки ваши?
   -- Так точно, товарищ генерал. Преступник, пожелавший совершить побег и решивший перелезть данное заграждение из колючей проволоки, увитой цветами, может перелезть, но далеко уйти он будет не способен.
   -- Это почему же? -- удивился генерал.
   -- Пока он будет преодолевать заграждение, увитое пахучими цветами, так весь запахами их пропитается, что его даже малоопытная собака с лёгкостью по следу отыщет и приведёт обратно.
   -- Значит, пропитается... -- захохотал генерал, а с ним засмеялись и все члены комиссии, -- а собака, значит, по цветочному запаху... Ну молодец, лейтенант, находчивый. И сколько же ваши собаки таким образом беглецов вернули? -- спросил сквозь смех генерал.
   -- Ни одного, -- ответил лейтенант и очень серьёзно продолжил: -- Преступники, понимая всю бесперспективность преодоления ограждения, за пять лет не сделали ни одной попытки к бегству.
   Ещё больше развеселил членов комиссии своим серьёзным видом и заявлением лейтенант.
   -- Значит, из этой зоны за пять лет не было ни одной попытки побега? -- спросил председатель комиссии у начальника управления.
   -- Да, ни одного, -- ответил Посошков.
   Членам комиссии явно понравились остроумные ответы лейтенанта, ему задали следующий вопрос:
   -- Скажите, лейтенант, если преступники даже не пытаются совершить побег из этой зоны, то для чего же тогда смотровые вышки с вооружёнными солдатами?
   -- Для охраны зоны от внешнего мира, -- ответил лейтенант.
   -- Что значит охрана от внешнего мира? Кто-то пытается проникнуть в эту зону?
   -- Так точно, -- сообщил лейтенант. Жёны многих заключённых изъявляют желание жить вместе со своими мужьями в их камерах. Некоторые просятся провести в камере лето вместе с детьми. Но строгое соблюдение инструкций содержания заключённых нашим строгим начальником колонии не допускает подобного безобразия. Тогда отдельные несознательные жёны пытаются со своими детьми пролезть сквозь зелёную изгородь или осуществить подкоп. Но доблестная охрана зоны не допускает подобных дерзких попыток.
   Не понимая, в шутку или серьёзно говорит лейтенант о попытках проникновения в зону жён и детей заключённых, председатель комиссии спросил у Николая Ивановича:
   -- Такие случаи действительно имели место?
   -- Да, -- ответил Николай Иванович, -- было пресечено две попытки. Ко мне поступило девяносто шесть заявлений от жён заключённых с просьбой провести лето вместе с детьми на территории участков их мужей. Но кроме положенных по инструкции свиданий подобного мы разрешить не можем.
   -- И что же их так влечёт в зону, да ещё вместе с детьми? -- спросил председатель комиссии и добавил: -- впрочем, давайте, господа, пройдём на территорию и посмотрим.
   -- Откройте ворота, -- скомандовал Николай Иванович лейтенанту.
   Деревянные ворота, украшенные резьбой, быстро отворили, члены комиссии вошли на территорию зоны и, сделав всего несколько шагов, вдруг, не сговариваясь, остановились.
   Зона из вертолётного иллюминатора выглядела красивым зелёным оазисом. Но здесь были не только красивые дорожки из подстриженной травы, не только зелёные разноцветные живые ограждения поразили членов комиссии. Тонкий аромат летних цветов и растений окутал своею благодатью людей, привыкших к запахам своих кабинетов и столичных улиц. Тишину нарушало лишь пенье птиц да жужжание насекомых. Эти звуки не раздражали, а услаждали слух людей.
   -- Надо бы на территорию участка войти, -- почему-то негромко, словно боясь кого-то потревожить, произнёс председатель комиссии.
   Высокопоставленные чиновники шли по дорожке первого участка к домику-камере. Небольшой деревянный домик помещался в металлической решетке. Но это можно было заметить, лишь подойдя очень близко. Издалека он был похож на зелёный холмик. Увитый разными растениями в окружении цветочных клумб, он гармонично вписывался в окружающее пространство.
   У входа в домик, спиной к подходящим, стоял человек в белой футболке. Заключённый смазывал металлический засов и энергично дёргал его вперёд-назад. Засов едва поддавался, и увлечённый работой человек не сразу заметил подошедших.
   -- Здравствуй, Харламыч, -- окликнул его Николай Иванович, -- принимай гостей, представься.
   Человек быстро повернулся, увидев подошедших, слегка растерялся, но быстро собрался с мыслями и представился:
   -- Заключенный Харламыч, осужденный по 102 статье УК РФ на двенадцать лет, отбыл срок наказания в камере шесть лет. В новой зоне нахожусь пять лет.
   -- И что же вы делали сейчас со своей дверью? -- спросил заключённого председатель комиссии.
   -- Смазывал наружный засов, гражданин начальник. Совсем туго ходить стал, металл барахляный стали делать, ржавеет быстро.
   Председатель комиссии подошел к двери, ведущей в камеру, прикрыл её и попытался задвинуть засов. Не с первой попытки, но ему это удалось. Тогда он повернулся и, многозначительно посмотрев на начальника управления генерала Посошкова, произнёс:
   -- Значит, вы утверждаете, будто все инструкции содержания заключённых соблюдаются. Значит, после окончания работ всех запирают в камерах?
   Начальник управления молчал. Всем было ясно -- металлический запор проржавел и с трудом закрывался, потому что им попросту давно не пользовались.
   Заключенный Харламыч понял, что подвёл своё начальство. И понеслись мысли в его голове:
   "Надо было давно этот проклятый засов отрегулировать. Ну как объяснить этим людям, что этот засов вообще не нужен? Никто и не помышляет о том, чтобы покинуть зону, оставить свой участок. Ради чего? Куда идти? Здесь его, Харламыча, родное место, здесь его Родина. Здесь его каждое утро встречают птичьи голоса и ветки посаженных им деревьев машут приветственно ему каждое утро. И козочку он завёл -- Никиту, и десяток курей-несушек, и два улья. У других тоже своё, немножко по-другому, но -- своё, ставшее родным хозяйство, территория. И вот подвёл он начальника с этим проклятым засовом".
   Разволновался Харламыч не на шутку, заговорил быстро, взволнованно:
   -- Падла я последняя с этим засовом, гражданин начальник. И никакого прощения нету мне, если он беду на моих товарищей накличет. Только поймите, дайте последнее слово сказать. Вот... я скажу. Вся жизнь переменилась... Даже не переменилась она, жизнь здесь и началась только. Здесь моя воля. А там, за воротами -- неволя, там -- ад кромешный. Вон на вышках солдаты стоят, как ангелы они для нас. Молимся, чтоб не дали ангелы проникнуть сюда гадости всякой...
   Срывающийся от волнения голос заключённого Харламыча и смысл сказанного своеобразно подействовали на стоящих перед ним людей. Женщина -- депутат государственной Думы, входящая в состав высокой государственной комиссии, вдруг тоже, слегка волнуясь, выпалила:
   -- Да что вы к этой несчастной задвижке привязались. Разве не видите, дождик ночью был? Рассохлась она.
   Председатель комиссии взглянул на металлическую задвижку, на женщину и захохотал:
   -- Рассохлась? Как же это я раньше не догадался. Дождик ведь был, она и рассохлась, и поржавела... А на вышках, значит, ангелы стоят? -- повернувшись к заключённому Харламычу, переспросил председатель комиссии.
   -- Ангелы, -- ответил Харламыч.
   -- Ну и срок когда заканчивается?
   -- Через одиннадцать месяцев и семь дней.
   -- Как дальше жить собираетесь?
   -- Заявление написал, чтоб срок продлили...
   -- Что? Как это продлили? Почему?
   -- Потому что нет там воли, на той воле нет порядка. Нет воли без земли.
   -- А кто вам мешает выйдя на свободу взять землю и создать такое же хозяйство, только на свободе? Обзавестись семьёй?
   -- Эх гражданин начальник, вот и я никак не пойму. Кто же нам в России мешает дать каждому россиянину по гектару земли? Никак не пойму? Россиянам российская земля принадлежит или не россиянам?
   -- Сейчас, согласно закону, принятому Государственной Думой, землю может купить каждый чело - век, -- сообщила женщина-депутат.
   -- А если нет у меня таких денег, чтоб купить всего один гектар земли, значит, и Родины у меня нет? Так получается -- нет и не будет? А если Россия -- моя Родина, то у кого я должен покупать её? Получается, что кто-то захватил всю мою Родину, всю, до единого гектара, и теперь с каждого россиянина выкуп требует. Бандитские штучки какие-то получаются. И не по закону это и не по понятиям. Вот вы, гражданин начальник, -- обратился Харламыч к председателю комиссии, -- генерал, по лампасам вижу. Так, освободите нашу Родину от того, кто захватил её и выкуп требует. Или и вы тоже будете платить выкуп за свой кусочек Родины?
   -- Заключённый Харламыч, прекратить разговоры, -- вмешался Николай Иванович.
   Он увидел, как побагровел шрам на щеке в прошлом боевого генерала, как сжались его кулаки. Шагнул генерал к заключённому, стоят они и смотрят в глаза друг другу. Смотрят и молчат. Потом тихо сказал генерал:
   -- Покажи хозяйство своё, россиянин, -- и добавил, совсем тихо, словно про себя: -- свой кусочек Родины за колючей проволокой.
   Харламыч показывал членам комиссии молодой сад с завязями плодов на ветках, угостил их смородиной, малиной. Грядки с помидорами, больше двух соток засеяно было у Харламыча огурцами. Пруд, вырытый лопатой, показал. Рядом с прудом -- аккуратно сложенные бочонки.
   -- А вот и главное ноу-хау Харламыча, -- пояснил членам комиссии Николай Иванович, указывая на бочонки. - Сто пятидесятилитровых бочонков огурцов он ежегодно засаливает. Отменная засолка у него получается, непревзойдённая. И хранение оригинальное придумал. Бочонок заполнит огурцами с рассолом, законопатит его и в пруд, под воду. Так и хранятся они до весны. Как только закупщики из ресторанов московских приезжают, Харламыч ледок раздолбит и тащит бочонок к КПП, мы продаём по пятьсот рублей за бочонок. Двести пятьдесят Харламычу полагается, а остальное -- на нужды тюремные.
   -- И сколько же вашему учреждению дохода приносит каждое хозяйство? -- спросил один из членов комиссии.
   -- В среднем около ста тысяч в год, -- ответил Николай Иванович, -- но половина, как положено по контракту, работающим на участках уходит.
   -- Сто тысяч? - удивился член комиссии. -- А всего у вас сто восемьдесят гектаров, значит, от них вы ежегодно чистого дохода получаете девяносто миллионов?
   -- Да, получаем.
   -- Значит, и у заключённых по пятьдесят тысяч в год получается?
   -- Да, так выходит.
   -- У нас в стране более миллиона граждан в местах лишения свободы содержатся. Вот бы всех на такую оплату перевести. Такой доход стране был бы, да и преступников, судя по всему, значительно бы поубавилось.
   -- Перевести... всех? -- вступил в разговор другой член комиссии, -- тут вопрос иначе стоит. Как бы эту зону не прикрыли. Нас зачем сюда направили? Разобраться. Ненормальности какие-то получаются -- заключённые в лучших условиях живут, чем свободные люди. А эти заключённые, ведь как ни говори, -- преступники. Да и что вы будете делать, Николай Иванович, когда у этих людей срок освобождения подойдёт?
   Начальник колонии не задумываясь ответил:
   -- Была бы моя воля, так я после освобождения оставил бы за каждым из них хозяйство. Проволоку убрал и на новое место перенёс, новую зону обустраивать стал.
   При докладе в Министерстве члены комиссии сообщили о том, что ими нарушений инструкций по содержанию заключённых не выявлено.
   -- А как же сообщения о том, что преступники живут в лучших условиях, чем многие свободные граждане? -- спросил министр.
   -- Жизнь свободных граждан улучшать надо, -- заметил председатель комиссии, -- землю людям дать надо. Не на словах, а на деле.
   -- Ну это не в нашей компетенции, -- отмахнулся министр, -- давайте по существу.
   -- А по существу вот что: необходимо внедрять данный опыт всем вверенным нам учреждениям, -- твёрдо заявил председатель комиссии.
   -- Я тоже с этим согласна, -- поддержала председателя женщина-депутат Государственной Думы, и добавила: -- а ещё я твёрдо решила внести в Государственную Думу на рассмотрение законопроект о выделении каждой желающей российской семье в пожизненное пользование гектара земли для обустройства на нём своего родового поместья.
  
  

Я РОЖУ ТЕБЯ, АНГЕЛ МОЙ

  
   Предприниматель Виктор Чадов проснулся на рассвете. Рядом с ним на широкой постели сладко спала его молодая любовница. Тонкая ткань покрывала облегала точёную женскую фигуру.
   Всякий раз, когда они вместе появлялись на банкете или в отеле фешенебельного курорта, её формы притягивали то завистливые, то похотливые взгляды мужчин.
   А еще Инга - так звали спящую красавицу - обладала обворожительной улыбкой и производила на окружающих впечатление умной и эрудированной женщины. Виктору нравилось общаться с ней, поэтому он купил ещё одну четырёхкомнатную квартиру, обставил ее ультрасовременной мебелью, дал Инге ключи и иногда, если позволял интенсивный бизнес, оставался с ней на ночь или две. Он был благодарен этой двадцатипятилетней женщине за прекрасные ночи и общение, но жениться не собирался. Он не испытывал к Инге особой любви. И еще понимал: ему 38, ей 25. Конечно же, пройдёт еще немного лет, и захочется молодой женщине иметь любовника помоложе. А с её внешностью и умом это будет нетрудно. И найдёт она себе молодого и еще более богатого, и это - благодаря ему. Ведь женившись на ней, он введёт её в круг влиятельных бизнесменов.
   Инга повернулась к нему, улыбаясь во сне, соскользнувшее покрывало слегка обнажила соблазнительную женскую грудь совершенной формы. Но Виктор
   Чадов не испытал, как обычно, возбуждения при виде её полуобнажённого тела. Он осторожно прикрыл покрывалом спящую Ингу. Тихо, стараясь не разбудить её, встал с постели и пошел на кухню.
   Он сварил и выпил кофе. Закурил сигарету и, словно в забытьи, стал ходить взад-вперёд по просторной кухне-столовой.
   Сон! Приснившийся этой ночью необычный сон будоражил его чувства. Именно чувства, а не разум. Приснилось Виктору, что идёт он по какой-то тенистой алее и усиленно обдумывает целесообразность очередной коммерческой сделки. Впереди и сзади его охранники, присутствие которых раздражало и не давало в полной мере сосредоточиться. И еще собраться с мыслями мешал непрерывный шум машин, проносящихся за оградой парка. И вдруг исчезли охранники, стих шум машин. И услышал он пение птиц, увидел, как прекрасна весенняя листва деревьев на алее и цветы кустарников. Он остановился, наслаждаясь возникшими внутри благостными чувствами. И было ему хорошо, как никогда в жизни. И тут он увидел: издалека по алее бежит навстречу ему маленький мальчик. Солнце светило сзади, образовывая вокруг него ореол, и казалось, что бежит по алее навстречу ему маленький ангел.
   В следующее мгновенье его озарило: навстречу к нему бежит его маленький сын. Мальчик бежал к нему, старательно работая маленькими ручками и ножками. Виктор в радостном предчувствии присел, раскинул для объятия широко руки, и маленький его сын раскинул на бегу ручонки. И вдруг малыш, не добежав до Виктора метров трёх, остановился. Улыбка погасла на детском личике, и серьезный взгляд детских глаз вызвал у Виктора усиленное биение сердца.
   - Ну иди же ко мне! Иди, я обниму тебя, сынок. Грустно улыбнувшись, малыш ответил:
   - Это невозможно тебе будет сделать, папа.
   - Почему? - удивился Виктор.
   - Потому,- с грустью в голосе ответил малыш.- Потому, папа, ты не сможешь меня обнять, что невозможно обнять своего неродившегося сына. Ты ведь не родил меня, папа.
   - Тогда ты подойди и обними меня, сынок. Подойди.
   - Невозможно обнять не родившего тебя отца. Малыш попытался улыбнуться сквозь слёзы, а по румяной щёчке медленно скатилась слезинка. Потом малыш повернулся и, опустив голову, медленно побрёл по алее.
   А Виктор стоял на коленях не в силах двинуться с места. Малыш уходил. И вместе с ним уходило внутреннее приятное и благостное чувство. Словно издалека стал вновь нарастать рёв машин. Виктор не мог ни двигаться, ни говорить, но, собрав последние силы, выкрикнул:
   - Не уходи, куда же ты, сынок?
   Малыш обернулся, и он увидел вторую скатывающуюся слезинку.
   - Я ухожу в никуда, папа. В никудашнюю бесконечность. - Малыш потупился, помолчал, потом добавил: - Мне грустно, папа, что, не родившись, не смогу возродить тебя вновь собою.
   Опустив головку, маленький ангел удалялся от него и вскоре исчез, словно растворился в лучах солнышка...
   Сон закончился, а воспоминания о прекрасных благостных ощущениях остались. Они словно призывали что-то предпринять.
   Виктор докурил третью сигару, резко и решительно затушил её и вошёл в спальню, на ходу громко произнося:
   - Проснись, Инга. Проснись.
   - А я и не сплю. Лежу так просто. Нежусь. И думаю: куда это ты подевался? - ответила лежащая на постели красавица.
   - Инга, я хочу чтобы ты родила. Ты могла бы родить мне сына?
   Она, отбросив простыню, вскочила с постели. Подбежала, обхватила его за шею, прижалась к нему всем красивым упругим телом и жарким шёпотом произнесла:
   - Самое приятное и прекрасное объяснение в любви - это когда мужчина просит женщину родить ему ребёнка. Спасибо, если это не шутка.
   - Не шутка, - твёрдо ответил он. Надевая халат, Инга ответила:
   - Ну если не шутка, если всерьёз. То это необдуманное решение. Во-первых, я хочу, чтобы у моего будущего ребенка был отец, а ты женат, дорогой мой и любимый.
   - Я разведусь, - сказал Виктор, - хотя он уже третий месяц был разведён с женой, но не сообщил об этом Инге по ряду причин.
   - Разведёшься, тогда и можем поговорить о ребёнке. Но я тебе сразу скажу, Виктор. Даже если разведёшься, ещё не время о детях говорить. Во-первых, мне ещё год необходим, чтобы закончить аспирантуру. Во-вторых, мне эта учёба так надоела, что хотелось бы после окончания год-другой подурачиться, поездить на курорты, по-развлекаться. А ребёнок... Дети всему этому могут положить конец раз и навсегда, - полушутя-полусерьёзно рассуждала Инга.
   - Ладно, пошутил я, - прервал её рассуждения Виктор. - Идти мне надо, встреча важная предстоит. Машину уже вызвал. Пока.
   Он ушёл, но не на встречу, и никакой машины не вызвал. Виктор медленно шёл по тротуару и разглядывая спешащих навстречу женщин. Смотрел на них новым, не привычным даже для самого себя взглядом. Он выбирал женщину, которая была бы достойной родить его сына. От которой он захотел бы иметь ребёнка.
   Сразу отпали модные раскрашенные девицы, ранее привлекавшие к себе его внимание. Он полностью отвергал всех полуобнажённых в мини-бикини или одетых в обтяжку, выставляющих напоказ свои формы.
   "Ясно, для чего они это делают, что у них на уме. А ещё умное выражение лица пытаются состряпать, - отмечал он про себя. - Подманивают мужиков разными местами, может, кто и клюнет. И клюют, конечно, но только не для того, чтобы детей заиметь. Такой клёв на самца, но не на производителя. Давайте, виляйте задками, дурочки. А я не допущу, чтобы мой сын от какой-то там вихлялки родился".
   Две девицы, попавшиеся ему навстречу, курили на ходу, и одна держала в руке открытую бутылку пива.
   "Ну эти вообще не для рождения детей. Только идиоты могут от таких ребёнка захотеть".
   А еще Виктор обратил внимание, что среди попадавшихся ему навстречу женщин и девушек очень мало полностью здоровых. Одни сутуловатые, другие с таким выражением на лицах, будто колики у них в животе, у третьих явные признаки ожирения или нездоровая худоба.
   "Нет, от таких детей рожать нельзя, - думал про себя Виктор. - Ну надо же, явно каждая из этих женщин мечтает, чтоб подкатил к ней принц на белом "Мерседесе", а элементарного для этого принца сделать не могут. Они не смогут родить здорового ребёнка, раз сами не очень здоровы".
   Виктор не стал вызывать своего водителя и добрался до офиса на троллейбусе, всё время во время пути разглядывая женщин, стараясь подобрать среди них достойную родить ему сына, но тщетно.
   В течение дня и в обеденный перерыв, оставаясь один в своём кабинете, он не переставал думать о женщине, которая родит ему сына.
   Иногда у него возникало ощущение, будто он подбирает женщину, которая будет рожать его самого. В конце концов пришел к выводу: идеальную мать для сына не найти, её нужно сотворить. Для этого необходимо найти более или менее здоровую молодую женщину приятной или хотя бы неотталкивающей наружности, с добрым характером, создать ей условия для занятия всевозможными тренингами и поправки здоровья в лучших санаториях. Но главное - отправить её на обучение в лучшее учебное заведение, где она смогла бы получить знания по подготовке к беременности, вынашиванию ребёнка, самим родам и дошкольному воспитанию.
  
   ***
   В конце рабочего дня он вызвал к себе юриста фирмы Валентину Петровну, женщину, умудрённую жизненным опытом.
   Предложил сесть в кресло и начал издалека.
   - У меня к вам несколько необычный вопрос, Валентина Петровна. Он как бы личный, но для меня весьма важный. Одна моя родственница попросила узнать... Она, в общем, замуж собирается, ребёнка завести хочет. Просила меня узнать, где есть у нас в стране хорошее учебное заведение, в котором обучали бы, как лучше вынашивать ребёнка во время беременности, как рожать и воспитывать его впоследствии. И каковы должны быть действия отца?
   Валентина Петровна внимательно выслушала, некоторое время молчала, потом сказала:
   - Как вы знаете, Виктор Николаевич, у меня двое детей, и я всегда интересовалась литературой о родах и воспитании детей, но о существовании у нас в стране или за рубежом такого учебного заведения даже не слышала.
   - Странно. Всему учат, а этот, самый важный вопрос ни в школах, ни в высших учебных заведениях даже не затрагивают? Почему?
   - Да, странно...- согласилась Валентина Петровна, - я над этим как-то и не задумывалась, а теперь и мне кажется странным такое положение дел. Вопрос о преподавании в школах сексуальных взаимоотношений Государственной Думой вроде бы обсуждается, а вот вопрос об обучении тому, как правильно рожать и воспитывать детей, не ставится.
   - Значит, каждая семейная пара вынуждена экспериментировать над своим ребёнком?
   - Получается так. Экспериментировать. Есть, конечно, множество всевозможных курсов, на которых учат родителей поведению при родах, тому, как обращаться с новорождённым, но так как нет научного обоснования этого процесса, определить, какие курсы действительно помогают, а какие вредят, практически невозможно, - ответила Валентина Петровна.
   - А вы были на курсах, Валентина Петровна?
   - Младшую дочь я решила рожать дома, в ванне с помощью акушерки. Сейчас многие так делают. Считается, что ребёнку в домашних условиях в присутствии родственников комфортнее появляться на свет. Говорят, что новорождённый чувствует, когда к нему относятся с любовью, а когда с безразличием, как часто бывает в роддомах. Там ведь конвейер.
   Разговор с Валентиной Петровной не обнадёжил Виктора, а напротив, привёл в удручающее состояние. Две недели он всё свободное от работы время размышлял о проблеме рождения детей. Две недели он, когда ходил по городу пешком, посещал элитные рестораны, бары, театры, всё вглядывался оценивающе в лица женщин. Даже в деревню ездил, но и там никого подходящего для себя не нашёл.
   Однажды он подъехал на своем джипе с тонированными стеклами к педагогическому университету и смотрел сквозь окно автомобиля на идущих мимо девушек. Спустя три часа обратил внимание на вышедшую на крыльцо молодую девушку с короткой, но тугой русой косой, статной фигурой и, как ему показалось, неглупым лицом. Когда она проходила мимо джипа к автобусной остановке, Виктор опустил стекло и окликнул ее:
   - Девушка, простите пожалуйста, я тут друга своего ждал, да не дождался, не могли бы вы мне показать, как к центру города лучше проехать, а я вас потом домой отвезу, если захотите.
   Девушка оценивающе посмотрела на джип и спокойно ответила:
   - Отчего же не показать. Покажу.
   Когда она села на переднее сиденье и они познакомились, Люся сказала, показывая на пачку сигарет:
   - У вас хорошие сигареты, позвольте закурить.
   - Да, пожалуйста, курите, - ответил Виктор и обрадовался раздавшемуся звонку мобильного телефона. Сообщение было пустяшным, но, отключив трубку, Виктор сделал озабоченное лицо и сообщил жадно затянувшейся сигаретой Люсе:
   - Обстоятельства изменились. Мне срочно необходимо прибыть на деловую встречу. Так уж извините.
   Он высадил курившую Люсю, решив, что не позволит травить дымом своего сына.
   Эти две недели Виктор не встречался со своей любовницей и не звонил ей. Решил: раз она не хочет рожать, раз ей хочется только развлекаться да по фешенебельным курортам ездить, она ему не нужна.
   Конечно, весьма приятно было проводить с ней, красивой и умной, время, но сейчас его жизненные планы серьёзно изменились. "Оставлю ей квартиру: всё же эта женщина скрашивала какое-то время мою жизнь", - решил Виктор и направился к университету, где училась Инга, чтобы отдать ей свой комплект ключей. На ходу он позвонил ей по мобильному телефону:
   - Привет, Инга.
   - Привет, - ответил в трубке знакомый голос, - ты где сейчас?
   - Подъезжаю к твоему университету, ты скоро заканчиваешь?
   - Я уже десять дней как не хожу в университет и, похоже, в обозримом будущем уже не буду в него ходить.
   - Что-то случилось?
   - Да.
   - Ты где сейчас?
   - Дома.
   Когда Виктор, открыв своими ключами дверь, вошёл в квартиру, Инга в домашнем халате лежала на постели и читала какую-то книгу. Она взглянула на Виктора:
   - Кофе и бутерброды на кухне,- не вставая, сказала она и вновь углубилась в чтение.
   Виктор прошёл на кухню, отхлебнул два глотка кофе, покурил, положил на стол ключи, потом подошёл к двери спальни и сообщил по-прежнему читающей Инге:
   - Я уезжаю, возможно, надолго или даже навсегда. Квартиру тебе оставляю. Прощай. Будь свободна, счастлива.
   И направился к выходу. Инга догнала его уже у самой двери:
   - Нет уж, подожди, негодяй, - незлобно произнесла она и дёрнула Виктора за рукав. - Уходишь, значит. Всю жизнь мою переломал, а теперь прощай?
   - Чем же я твою жизнь переломал? - удивился Виктор. - Мне с тобой было хорошо, но и тебе, думаю, недурно. Квартира у тебя теперь будет собственная, нарядов полно. Живи себе, радуйся, как хотела. Или ещё и денег хочешь?
   - Ну точно, ты - негодяй. Это надо же так наплевать в душу. Квартира, наряды, радуйся...
   - Да ладно тебе. Не устраивай разборки - у меня дела важные. Прощай.
   Виктор взялся за ручку двери. Но Инга снова удержала его, схватив за руку:
   - Нет уж, дорогой, подожди. Ты скажи мне, пожалуйста. Ты просил, чтобы я тебе ребёнка родила? Просил?
   - Просил, ты отказалась.
   - Сначала отказалась. Потом думала два дня и согласилась. Аспирантуру бросила, курить бросила, зарядку по утрам делаю, а тут ещё книги о жизни, о детях попались, оторваться не могу: изучаю, как рожать лучше, а он "прощай". А я только тебя и представляю отцом нашего...
   Осознав услышанное, Виктор порывисто обнял Ингу, сдавленным шёпотом повторяя: "Инга, Инга...". Потом он поднял ее на руки и понёс в спальню. Бережно, как величайшую драгоценность, положил на кровать и стал суетливо раздеваться. Страстно, как никогда ранее, обнял лежащую на постели Ингу, стал целовать её грудь, плечи, пытаясь снять с неё халат, но Инга вдруг оказала ему молчаливое сопротивление и стала отталкивать его:
   - Ты успокойся, пожалуйста. Дело в другом. Одним словом, никакого секса у нас с тобой сегодня не будет. И завтра, и через месяц не будет, - сообщила Инга.
   - Как не будет? Ты же сказала, что согласна родить?
   - Сказала.
   - Но как ты сможешь родить без секса?
   - Секс должен быть совсем другим. Принципиально другим.
   - Как это?
   - А так это. Ты скажи мне, дорогой мой, будущий любящий папа. Почему ты хочешь, чтобы родился твой ребёнок?
   - Как это так? - в недоумении сел на постель Виктор. - Всем известно почему. И нет тут вариантов.
   - Ясно говоришь. Но всё же давай уточним, чего ты хочешь и какой вариант выбираешь. Ты хочешь, чтобы твой ребёнок родился как следствие, как побочный эффект твоих или наших совместных плотских утех? Или ты хочешь видеть его желанным плодом нашей любви?
   - Думаю, ребёнку неприятно быть побочным эффектом.
   - Значит, плодом любви. Но ты ведь не влюблен в меня. Я тебе, конечно, нравлюсь, но это ещё не любовь.
   - Да. Инга, ты мне очень нравишься.
   - Вот видишь, и ты мне очень нравишься, но это ещё не любовь. Нам надо заслужить любовь друг друга.
   - Ты, наверное, начиталась чего-то странного, Инга? Любовь - это такое чувство, которое само приходит неведомо откуда. И уходит неведомо куда. Заслужить можно уважение, но любовь...
   - А мы должны заслужить именно любовь друг друга, и поможет нам в этом наш сын.
   - Сын! Ты чувствуешь, что у нас будет сын?
   - Почему будет, он уже есть.
   - Как это есть? - вскочил Виктор, значит, у тебя уже есть ребёнок? Ты скрывала, значит. И от кого же он? Сколько ему?
   - От тебя. И ему ещё нисколько.
   - Так значит, его ещё нет?
   - Есть.
   - Слушай, Инга, я тебя совершенно не понимаю. Говоришь какие-то странности. Ты можешь как-то яснее говорить?
   - Попробую. Вот, ты, Виктор, захотел ребёнка и стал думать о нём. Потом и я захотела, и тоже стала о нём думать. Теперь известно: человеческая мысль материальна. И значит, если мы мысленно представляем своего ребёнка, значит, он уже есть.
   - И где же он сейчас?
   - Не знаю. Может быть, в каком-то другом, неведомом нам измерении. Может быть, в какой-то Вселенской галактике бегает босыми ножками по звёздам и разглядывает голубую Землю, на которой ему предстоит в материальное воплотиться. Может, вот сейчас место выбирает, где ему родиться и при каких условиях, и как-то хочет об этом сообщить нам. Ты не слышишь, не чувствуешь его просьб?
   Виктор смотрел на Ингу широко открытыми глазами, как будто видел её впервые. Никогда она так не рассуждала. Ему было непонятно: в шутку или серьёзно она говорит. Но фраза "может, он сейчас место выбирает, где ему родиться" заставила задуматься.
   Рождаются люди в разных местах: бывает, и в самолёте, и на корабле или в автомобиле, многие рождаются в родильных домах, некоторые дома, в ваннах. Рождаются как получится, но где бы хотели рождаться дети? Вот, например, он, Виктор, если бы была возможность выбора, где бы хотел родиться? В России или в лучшем родильном доме Англии, Америки? Но ни один из вариантов как-то особенно его не привлекал.
   Инга прервала размышления Виктора:
   - У меня есть чёткий план нашей совместной подготовки к встрече с нашим сыном.
   - Что это за план?
   - Слушай меня внимательно, дорогой мой. - Инга говорила решительно, как никогда ранее, то усаживалась в кресло, то прохаживаясь по комнате. - Сначала мы должны полностью привести в порядок своё физическое состояние. С этого момента мы не будем курить, употреблять спиртное. Произведём чистку организма, в первую очередь почек и печени, с помощью отваров и голодания. Методику я уже подобрала.
   С этого момента и далее будем пить только родниковую воду - это очень важно. Мне уже привозят каждый день по пять литров родниковой воды, правда, это в два раза дороже, чем в магазине, но ничего, выдержим.
   Каждый день нам необходимы физические нагрузки, чтобы мышцы окрепли и кровь по жилам интенсивнее бежала. Ещё необходим свежий воздух и положительные эмоции, это осуществить не так-то легко.
   Виктору нравилась решительность Инги и её план, он, недослушав, заявил:
   - Мы купим лучшие тренажёры для физических упражнений, пригласим лучших массажистов. Я каждый день буду отправлять одного из своих водителей за родниковой водой. За воздухом тоже будет ездить водитель в лес, закачивать его компрессором под давлением в баллоны, а потом мы его будем потихоньку выпускать в квартире. Вот только не знаю, где взять или купить положительные эмоции. Может быть, поездим на хорошие курорты, как в свадебное путешествие? Именно в свадебное.
   Настроение у Виктора поднималось с каждой минутой. Оно улучшалось и от решительного серьёзного и осмысленного подхода Инги к рождению ребёнка, и оттого, что она хочет родить ребёнка от него. И то, что увиденного им во сне его будущего сына родит не какая-то меркантильная ветреная женщина, а Инга, так серьёзно и ответственно к этому относящаяся. И как ему захотелось сделать что-нибудь уж очень приятное для Инги, которую он уже расценивал как мать своего будущего сына! Виктор встал, быстро надел костюм, подошёл к Инге и торжественно произнес:
   - Инга, выходи за меня замуж!
   - Конечно, выйду, - в тон Виктору ответила Инга, застёгивая халатик. - Наш сын должен иметь официальных родителей. Только в свадебное путешествие на фешенебельные курорты нам не стоит ехать, это не соответствует моему плану подготовки к рождению ребёнка.
   - А что соответствует? Где мы ещё можем получить положительные эмоции?
   - Мы должны поездить по окрестным деревням и найти место, которое нам пришлось бы по душе. Понравиться оно должно и тебе, и мне, а значит, и нашему сыну, когда он его увидит. Мы купим в этом месте гектар земли, и ты построишь небольшой домик, в котором и должно произойти зачатие нашего ребёнка. Я буду находиться в этом месте все девять месяцев, может быть, ненадолго отлучаясь. Мы посадим на своей земле молодой сад. Рожать нашего сына я буду не в роддоме, а в маленьком домике в нашем родовом поместье.
   Виктор не мог поверить в то, что Инга - молодая, эффектная женщина, так любившая посещать элитные клубы и популярные курорты, способна так круто изменить свой образ жизни. С одной стороны, ему льстили замыслы Инги, ведь она думала о его ребёнке, но с другой стороны, нет ли в этих замыслах элементов ненормальности? Он слышал от одного своего знакомого о существовании книг, повествующих о необычной подготовке к рождению ребёнка. Знакомый рассказывал и о значении собственного гектара земли для каждой семьи и подарил ему книгу в зеленом переплёте под названием "Родовая книга". Он не успел её прочитать, но слышал, что эти книги вызывают бурную реакцию в обществе. Прочитавшие их люди начинают менять свой образ жизни.
   Вдруг взгляд Виктора остановился на стопке книг в зелёном переплете, лежащих на прикроватной тумбочке. Он подошел, прочитал название серии: "Звенящие кедры России". Была среди других и "Родовая книга". Виктор понял: все необычные идеи подготовки к рождению ребёнка, самих родов, Инга взяла из этих книг и собирается неотступно им следовать. Он не понимал: хорошо это или плохо.
   Настораживала необычная беспрекословная убеждённость Инги. Словно кто-то невидимый изменил её взгляды на существующую жизнь, мировоззрение. Но к лучшему эти книги изменили Ингу или сделали её несколько странной? - вновь и вновь задавал этот вопрос себе Виктор, и он стал оппонировать ей:
   - Я знаю, Инга, ты взяла идеи вот из этих книг. Я слышал о них. Кого-то они восхищают, кто-то говорит: в них много сказочного, недоказуемого. Может быть, не следует слепо верить всему, что в них написано? Сама посуди, зачем нам брать некий участок земли, строить на нём небольшой домик и уродоваться, сажая деревья?
   Мои средства позволяют купить хороший коттедж с благоустроенной территорией, бассейном, газонами, дорожками и садом, если тебе так хочется.
   - Купить, конечно же, можно многое, даже имитацию любви. Но я хочу, чтобы сад мы посадили сами, - почему-то очень взволнованно выпалила Инга. - Только сами! Потому что хочу сказать своему сыну, когда он подрастёт: вот эту яблоньку, сынок, и грушу, и вишенку я сама посадила и поливала, когда ты был ещё совсем малышом. Я сделала это для тебя. Ты был совсем маленьким, и деревца были маленькими. Теперь ты подрос, и они выросли, стали приносить плоды для тебя. И всё пространство вокруг твоей малой родины я старалась сделать для тебя приятным и красивым.
   Пылкое высказывание Инги было убедительным, и понравилось Виктору. Он даже стал сожалеть, что никто в жизни не может его привести в такой вот сад и сказать: "Этот сад для тебя высадили и вырастили твои родители". Да, конечно же, Инга права, однако почему это она говорит только про себя, будто его и не существует? - подумал Виктор и с некоторой обидой спросил:
   - А почему это ты, Инга, только о себе будешь рассказывать подрастающему сыну?
   - Так ты же не хочешь сад высаживать, - спокойно ответила Инга.
   - Что значит "не хочешь"? Еще как хочу, если это для будущего необходимо.
   - Так если мы вместе всё будем делать, я и расскажу нашему сыну: вот этот сад мы для тебя с папой высадили.
   - Вот именно, - успокоился Виктор.
  
   ***
   Два месяца все выходные колесили они по окрестностям города, подыскивая место для строительства будущего своего родового поместья. Увлекательнейшее это занятие, и на тот момент казалось Виктору: нет ничего важнее в жизни, чем поиск единственного в мире места, которое должно понравиться его душе, а значит, и будущему сыну.
   И вот однажды остановились они на окраине заброшенной деревушки, расположенной в тридцати километрах от города.
   - Вот оно, - тихо сказала Инга, выходя из машины первой.
   - И я что-то чувствую здесь, - ответил Виктор. Потом они приехали ещё раз на это место, провели там целый день, осматривали территорию, разговаривали с местными жителями. Узнали что почва не очень-то плодородная: близко грунтовые воды. Однако Виктора это не смутило, у него всё больше возникало ощущение, что эта земля, растущие на ней маленькие берёзки, небо и облака над ним - всё это его родное. Его и его будущего сына. Их с Ингой внуков и правнуков. А не очень плодородная земля не беда - он сделает её плодородной.
   Оформление документов на покупку двух гектаров земли заняло немного времени, и уже через четыре месяца стоял на участке красивый, словно сказочный, дом-теремок из калиброванного дерева.
   В небольшом доме-теремочке была сауна, биотуалет, холодная и горячая вода, подаваемая прямо из колодца, вырытого на участке. А на втором этаже - уютная спальня, из окна которой открывался вид на озеро и лес.
   Всю обстановку в домике продумывала Инга, и насаждения на участке планировала она, вместе с ней они высаживали кедры, ели, сосны по периметру участка, маленькие саженцы плодовых деревьев. Каждый вечер спешил Виктор к своему домику в своё будущее поместье, где хлопотала по хозяйству будущая мать его ребёнка.
   Все женщины, которых знал Виктор раньше, отошли не просто на задний план, они для него уже попросту не существовали. Нестандартный подход Инги к рождению ребёнка родил в нём новые чувства. Они не были ещё до конца понятны, может быть, не были похожи на обычную любовь, но он твёрдо знал, что никогда не сможет с ней расстаться и только она...
   Только с ней можно построить будущее. Вместе они ездили в Москву на курсы по рождению детей в домашних условиях. Одна странность Инги смущала Виктора: она наотрез отказывалась вступать с ним в интимную близость, ссылаясь на то, что их ребёнок должен родиться не в следствии плотских утех, а от другого, неизмеримо большего и значимого желания человека.
   Перегнул палку автор этих зелёных книжечек - это надо же: не вследствие плотских утех, да разве ж возможно такое?
   Но однажды, когда лежал он на постели рядом с Ингой и, уже не надеясь ни на какой секс, думая лишь о будущем сыне, прикоснулся к её груди, Инга вдруг прильнула к нему и обняла...
   Утром, когда Инга еще спала, Виктор пошёл к озеру, и мир вокруг него был уже совсем иным: необычным и радостным.
   То, что произошло ночью, он никогда ранее не испытывал ни с Ингой, ни с другими женщинами. Это не было обычным сексом. Это было вдохновенным порывом творения. Получается, что рождаются и умирают люди. Но за всю жизнь не испытав подобного, они пропускают в своей жизни, может быть, одно самое главное. Но он не пропустил это главное, благодаря Инге. И новые теплые, даже обжигающие чувства возникли к его единственной в жизни женщине - Инге.
  
   ***
   Все девять месяцев своей беременности Инга провела в поместье, лишь изредка-выезжая в город. Она планировала, где будет стоять коляска, кроватка, и даже небольшой газон, по которому будет гулять их маленький сын, заставила Виктора высадить. А роды начались на неделю раньше положенного срока. Видно, торопился их будущий сын появиться в прекрасном земном пространстве.
   Из информации, полученной на курсах по рождению ребёнка, Виктор знал, что должен делать отец, помогая при родах, но единственное толковое, что он мог предпринять: позвать знакомую акушерку и вызвать "скорую помощь" на всякий случай. Инге пришлось самой заполнять ванну водой, готовить полотенце, мерить температуру воды, а он метался по комнате, вспоминая, что важное он должен сделать, но никак не мог вспомнить.
   Инга, не надеясь на помощь мужа, сама залезла в ванну. Схватки продолжались, но она, когда тужилась, просто брала своим красивым голосом радостные и торжественные ноты.
   Наконец Виктор вспомнил из многого рассказанного на курсах о положительных эмоциях. Он посмотрел на подоконник и увидел, что расцветает на подоконнике посаженный Ингой цветок. Он схватил горшочек с этим цветком, вбежал с ним в ванную, взволнованно повторяя:
   - Смотри Инга, твой цветок зацвёл! Зацвёл твой цветок! Зацвёл, ты только посмотри.
   Он так и стоял с этим цветком, когда появилось в ванне маленькое тельце его сына.
   Акушерка прибыла, когда Инга уже положила на живот это крохотное тельце. Увидев стоящего с горшком в руках Виктора, быстро спросила:
   - Что вы делаете?
   - Сына рожаю, - ответил Виктор.
   - А...- понимающе согласилась акушерка. - Тогда поставьте на подоконник свой горшочек и принесите мне...
   "Надо всем мужчинам сказать..." - думал Виктор, уже в который раз обегая вокруг домика.
   Настоящая и вечная любовь наступает лишь тогда, когда вместе с любимой рожаешь долгожданного ребёнка.
  
  
   Анастасия, девушка, жена Владимира Николаевича Мегре.
  
  

МИЛЛИАРДЕР

  
   Миллиардер Джон Хайцман умирал на сорок втором этаже своего офиса. Весь этаж был оборудован под его апартаменты. Две спальни, тренажёрный зал, бассейн, гостиная, два рабочих кабинета стали его прибежищем в последние три года. За эти годы он ни разу не покинул своих апартаментов. Ни разу не спустился на скоростном лифте вниз в одно из помещений, где работали службы его финансово-промышленной империи. Ни разу не поднялся на крышу, где стоял его вертолёт и постоянно дежурил экипаж, готовый выполнить указания хозяина, но хозяин за последние три рода ни разу не появился.
   Джон Хайцман три раза в неделю принимал в одном из своих рабочих кабинетов лишь четырёх ближайших помощников. На коротких, длящихся не более сорока минут совещаниях он без особого интереса выслушивал их доклады, иногда давал короткие указания. Распоряжения миллиардера не обсуждались, выполнялись неукоснительно и быстро. Финансовое состояние империи, которой единовластно владел Джон Хайцман, увеличивалось на 16,5 процента ежегодно. И в последние полгода, когда Хайцман вообще перестал проводить даже какие-то совещания, прибыль не уменьшалась. Созданный им и отлаженный механизм управления сбоев не давал.
   Никто не знал об истинном состоянии миллиардера. Его фамилия почти не упоминалась в прессе. Хайцман строго соблюдал правило: "Деньги не любят суеты".
   Ещё отец наставлял молодого Хайцмана: "Пусть эти выскочки от политики мелькают на экранах телевизоров и на газетных страницах. Пусть президенты и губернаторы разговаривают с народом, давая заверения о счастливой жизни. Пусть публичные миллиардеры разъезжают на авто представительского класса в сопровождении охраны. Тебе, Джонни, всего этого делать не следует. Ты должен всегда быть в тени и с помощью своей власти, власти денег, управлять правительствами и президентами, миллиардерами и нищими разных стран. Но они не должны догадываться, кто ими управляет.
   Схема предельно проста. Это я создал валютный фонд, в нём числится много вкладчиков. На самом деле под разными именами там находится семьдесят процентов моих капиталов. Внешне, для тупой толпы, фонд создан для поддержки развивающихся стран. На самом деле я создал его как механизм сбора дани со всех стран.
   Вот пример. Начинается военный конфликт между двумя странами, одной из них, а чаще всего двум, требуются деньги. Пусть берут, отдавать будут с процентами. Происходят в какой-то стране социальные потрясения, и снова требуются деньги - пусть берут, отдавать будут с процентами. Вступают в борьбу за власть две политические силы, одна из них получит через наших агентов деньги, и снова отдавать будут с процентами. Только одна Россия платит нам ежегодно три миллиарда долларов".
   В двадцать лет молодому Джону Хайцману особенно нравилось общаться с отцом. Ранее всегда строгий и малообщительный отец однажды позвал его к себе в кабинет предложил расположиться в кресле у камина, сам налил в чашку любимый Джоном кофе со сливками и с неподдельным интересом спросил:
   - Нравится ли тебе учиться в университете, Джон?
   - Не всегда мне интересно, папа. Мне кажется, профессора не совсем ясно и понятно объясняют законы экономики, - честно ответил Джон.
   - Хорошо. Точно подмечено. Но точнее можно сказать так: современная профессура не может объяснить законы экономики, потому что понятия о них не имеет. Они считают, будто бы экономика удел экономистов. Но это не так. Мировой экономикой управляют психологи, философы и игроки.
   Когда мне исполнилось двадцать лет, мой отец и твой дед, Джон, посвятил меня в тайны процесса управления. Тебе уже двадцать, Джон, и я считаю тебя достойным преемником этих знаний.
   - Спасибо, отец, - ответил Джон. Так, через беседы у камина началось обучение иным, чем в университете, законам экономики. Отец обучал своего сына своеобразным методом. Всё обучение строилось на доверительных беседах, доброжелательно, с примерами и элементами игры. Информация, которую открывал перед Джоном отец, была невероятной и, конечно же, ни в каком, даже самом престижном университете мира ее получить было невозможно.
   - Скажи, Джон, - спрашивал отец - известно ли тебе, сколько богатых людей в нашей стране? Или в мире?
   - Их имена в последовательности, зависящей от величины состояния, публикуются в бизнес-журналах, - спокойно ответил Джон.
   - И на каком же месте мы в этих списках? Впервые отец сказал не "я", а "мы". Значит, он уже считает его, Джона, тоже владельцем. Хотя и не хотелось огорчать отца, но Джорж ответил:
   - Твоего имени, отец, нет в этих списках.
   - Да. Ты прав. Нет. Хотя сумма нашей только годовой прибыли превышает всё состояние многих фигурантов этих списков. А нет имени в списках потому, что кошелёк нельзя делать прозрачным. Многие фигуранты этих списков работают напрямую или косвенно на нашу империю, на твою и мою, сынок.
   - Папа, ты, наверное, гений в экономике. Даже в голове не укладывается, как можно было без всякого военного вмешательства заставить такую огромную империю ежегодно выплачивать нам дань? Тебе удалось разработать столь грандиозную экономическую операцию.
   Хайцман старший взял каминные щипцы пошевелил поленья, потом молча налил в бокал себе и сыну лёгкого вина. Отпил маленький глоток и только после этого договорил:
   - Я не разрабатывал вообще никакой операции. Капитал, который я контролирую, позволяет лишь приказывать, - исполняют другие. Многие аналитики, гении правительств разных стран и президенты были бы весьма удивлены, узнав, что нынешнее положение их стран зависит не от их деятельности, а от моего желания.
   Центры политтехнологий, институты экономики, аналитические институты, правительственные структуры многих стран не осознают, что они работают строго в направлениях, разработанных моими отделами. Причем небольшими по численности. Например, вся социально-экономическая политика, военная доктрина России определена и контролируется одним отделом, состоящим из четырёх - психологов. Каждый из которых имеет по четыре секретаря. Ни один из них не знает о деятельности других.
   Я покажу тебе, как происходит управление, оно достаточно простое. Но сначала ты, Джон, должен понять истинные законы экономики, о которых не скажет тебе никогда университетская профессура. Она попросту не знает об их существовании. Закон таков: в условиях демократического общества президенты, правительства, банки, крупные и мелкие предприниматели всех стран работают только на одного предпринимателя, который стоит на вершине экономической пирамиды. Они работали на моего отца, теперь на меня и вскоре будут работать только на тебя.
   Джон Хайцман смотрел на своего отца и не мог до конца осознать сказанного им. Да, он знал, что его отец богат. Но в данном случае речь шла не просто о богатстве, а о супервласти, которая должна перейти по наследству ему, Джону. Фантастическую информацию тяжело было осмыслить до конца. Каким образом в свободном демократическом обществе на самом деле все, начиная от президента и заканчивая сотнями тысяч крупных и мелких фирм, являющихся самостоятельными юридическими лицами, на самом деле работают только на одного человека, на его отца?
   - Когда я услышал от твоего деда то, что сообщил сейчас тебе, то я не мог сразу осмыслить сказанного думаю, и тебе не всё понятно, Джон. Но ты пойми следующее, - продолжил Хайцман-старший. - В мире есть богатые люди. Но на каждого богатого есть более богатый. И есть один самый богатый. На него, на самого богатого, работают все остальные богатые, а следовательно и все, кто им подчиняется. Таков закон системы, в которой мы живём.
   Все разговоры о бескорыстной помощи развивающимся странам - полный блеф. Да, богатые страны дают кредиты через международные фонды развивающимся, но дают на самом деле лишь для того, чтобы получить от них солидные проценты за пользование кредитом - получить дань. Помощь развивающимся странам Африки в конечном счёте сводиться к тому, что там на сегодняшний день остаётся девственная природа и много мест где не разведаны запасы полезных ископаемых. Эти страны пока независимы, но и они скоро будут вовлечены в мировую экономику. Так было с СССР, Китаем, так будет и со странами Африки и востока. Весь мир будет вовлечён в мировую экономику.
   Сибирская язва, птичьи грипп, СПИД - это болезни которых не существует. Они ловко замаскированы и приносят доход в ...миллиардов долларов. С развитием бизнеса и участием науки на прилавках магазинов появляется всё больше и больше исскуственных продуктов. По качеству и энергетической ценности они значительно уступают натуральным, а значит возрастает их количественная употребляемость.... Да и к тому же они опасны для здоровья т.к. зашлакковывают организм, что приводит в конечном иного к появлению болезней. В свою очередь современная медицина которая совершенствует болезни человечества тоже приносит доход в ...миллиардов долларов. Ты же наверное успел заметить как в геометрической прогрессии растёт количество аптек, лечебных центров, продуктовых магазинов.....
   Многие экономисты знают: основные финансы МВФ состоят из капиталов США. Им понятно, что грабительские проценты за пользование кредитом уходят в США. А вот кому конкретно - не знает никто. США, как страна, - лишь удобная ширма в игре капиталов. И она наиболее зависима от капиталов. Скажи, Джон, тебе известно, что Америка имеет государственный долг?
   - Да, папа, известно. Сумма долга астрономическая. Она составила по недавним подсчётам... Проценты, выплачиваемые по долгу, составили...
   - Так значит, тебе ясно, что страна, которая дает в долг другим странам, сама берёт огромные займы? Но у кого она их берёт? Тебе понятно?
   - В собственном Центробанке?
   - А кому он принадлежит, этот Центробанк?
   - Он...Он...
   Джон никогда не задумывался, кому должна Америка, но отвечая на вопросы отца, он понял: в США каждый налогоплательщик платит Центробанку. Но он... Он - Центробанк США является частным банком. И, следовательно, вся Америка платит сотни миллиардов долларов каким-то частным лицам... или одному лицу... а это означало что вся экономическая и политическая система в США, а значит параллельно и жизнь людей во многих других странах мира, чей капитал неразрывно связан с США был зависим и управляем одним человеком. И этот человек...
   Хайцман в жизни своей никогда не суетился. Вёл, как говорят, здоровый образ жизни, не пил, не курил, соблюдал оздоровительные диеты, ежедневно занимался в тренажёрном зале. Только в последние полгода он был прикован к постели. Причиной тому послужила резко изменившееся ситуация в России. Всё, над чем он работал последние несколько лет, а последние 3 года вообще не выходя из офиса рухнула за один миг. Он прокручивал ситуацию снова и снова, но не мог понять что все-таки произошло....
   С вступлением в ВТО Россияне бросившись на халявные электротовары подорвало бы за 2-3 года всю энергосистему России. Строящиеся блоки АЭС к концу их строительства оказались бы не нужными, т.к. несколько предприятии Канады, США, Европы и др. стран приступили бы к выпуску компактных миниэлектростанции, выработка электроэнергии которых в разы дешевле. Это надо же быть таким глупым, что недодуматься до того что страна с таким мощным научным потенциалом за 100 лет ничего не придумало взамен опасных и не практичных АЭС, ГЭС, ТЭЦ???
   Через 5-10 лет разорилось бы одновременно и сельское хозяйство страны невыдержав конкуренции с дешёвыми продуктами, а это означало бы полный контроль над всей страной. Война войной, а обед по расписанию. Наука наукой, а кушать хочется всем!!!
   Падение цен на нефть сильно отразилось бы на экономике России. А падение курса доллара и евро вообще ослабило бы экономику России и резко увеличило количество нищих....
   В голове у Джона Хайцмана пролетали планы и реали которые он и его предки вынашивал несколько лет. Конечная цель которых было бы покорение непокорной России и разделение её на мелкие кусочки, которые в конечном итоге бы поделили меж собой....
   Уже тогда в конце 1941 года была так близка победа, но откуда взялись эти морозы??? Кто знал, что в России такие суровые зимы и такой бесстрашный народ???
   А в 2000 году.... Отрофированный мозг Ельцина от спецпрепаратов и алкоголя, ужасающая картина в экономике.... Россия стояла на пути раскола на множество государств... и тут вдруг откуда не возьмись появился В.В.Путин. Мало того, что он появился, так он ещё постоянно рушил планы. И даже несмотря на это был разработан суперплан...
   Но на кануне выборов нового президента что-то произошло?? ЧТО???
  
   Хайцман лежал на постели в одной из своих просторных спален, напичканной ультрасовременной медицинской аппаратурой. Сменяя друг друга в соседней комнате, круглосуточно дежурили врачи. Но Джон Хайцман современной медицинской науке не доверял. С врачами не считал нужным даже разговаривать. Лишь одного профессора психологии иногда удостаивал короткими ответами. Хайцман даже не интересовался, как зовут врачей, в том числе и этого профессора, про себя отмечал, что он наиболее искренен и честен.
   Профессор говорил много, но часто в его речи звучали не только медицинские утверждения, а рассуждения и желание найти причины заболевания. Однажды он пришёл несколько возбуждённым и прямо с порога заговорил:
   - Я думал о вашем состоянии сегодня ночью и всё утро. Мне видится, я разгадаю причину вашего заболевания, а, следовательно, устранив причину, можно говорить о быстрейшем выздоровлении. Ах, простите, господин Хайцман, забыл даже поздороваться. Добрый день, господин Хайцман. Я несколько увлёкся своими соображениями.
   Миллиардер не ответил на приветствия профессора, не повернулся в его сторону, но так он поступал с каждым врачом. А иногда вошедшему врачу подавал знак, слегка шевельнув кистью руки, и все знали - этот знак означал "удалитесь".
   Профессору он такого знака не подал, и потому профессор взволнованно продолжил свои рассуждения:
   - Я не согласен с коллегами о необходимости пересадки вам печени, почек и сердца. Да, сейчас эти органы у вас функционируют недостаточно эффективно. Да-с. Недостаточно! Это факт. Но пересаженные органы также не будут функционировать достаточно эффективно. Причина их неэффективности кроется в вашей глубочайшей депрессии. Да-с, в депрессии. Я несколько раз перечитывал историю медицинских наблюдений за вами. И мне кажется, сделал серьёзнейшее открытие. Ваш лечащий врач - молодчина, он записывал всё подробнейшим образом. Он каждый раз отмечал ваше психическое состояние. Работа ваших внутренних органов ухудшалась, как только вы входили в депрессивное состояние. Да-с. Состояние... Теперь главный вопрос: сбой в работе внутренних органов вызывает депрессию или, наоборот, депрессия вызывает сбой в работе органов всего организма? Убеждён! Абсолютно убеждён, первопричина - депрессия. Да-с. Ваша глубочайшая депрессия. Состояние, когда человек перестаёт стремиться к некой цели, теряет интерес к происходящим событиям, не видит смысла существования. И тогда мозг начинает давать вялые или не совсем настойчивые команды всему организму. Всему! Чем сильнее депрессия, тем слабее команды, а на определённом уровне депрессии мозг вообще может перестать подавать эти команды, и тогда наступает смерть.
   Итак, первопричина - депрессия, а как её ликвидировать полностью - современная медицина не знает. Я обратился к народной. И сейчас убеждён - причиной вашей глубочайшей депрессии является сглаз. Да-с. А ещё точнее, вас сглазили, и я готов доказать это на множестве фактов.
   Миллиардер хотел сделать рукой знак, означающий "удалитесь". Он не любил всяких современных врачевателей-эзотериков, обещающих снять порчу, сглаз, поставить защиту, их он считал мелкими бизнесменами или мошенниками. Похоже, профессор от бессилия современной медицины тоже скатился к этой категории так называемых врачевателей. Миллиардер не успел сделать знак "удалитесь". Профессор упредил его - словами, вызвавшими пусть вялый, но всё же интерес:
   - Я чувствую, вы сейчас готовы меня удалить. Возможно, навсегда. Я прошу. Умоляю, дайте мне ещё пять-шесть минут. Поняв то, что я вам скажу, возможно, вы сможете выздороветь, а я сделаю величайшее открытие. Вернее, я его уже сделал, необходимо лишь утвердиться в этом окончательно.
   Миллиардер не сделал рукой знак, означающий "удалитесь".
   Профессор три секунды не моргая смотрел на руку лежащего без движения человека и поняв, что ему можно продолжать, вновь быстро заговорил:
   - Люди смотрят друг на друга по-разному. С безразличием, с любовью, ненавистью, завистью, страхом, уважением. Но не внешнее выражение глаз играет главную роль. Внешнее может быть самой обыкновенной маской, как фальшивая улыбка официанта или продавца. Важны истинные отношения, истинные чувства одного человека по отношению к другому. Чем больше положительных эмоций направляют люди тому или иному человеку, тем больше положительной энергии в нём сосредотачивается. Наоборот, если в окружении преобладают отрицательные эмоции к человеку, то в нём накапливается отрицательное, разрушающее.
   В простонародье это и называется "сглаз", на этом явлении и строят свою деятельность знахари. Далеко не все из них шарлатаны. Всё дело в том, что человек, получивший от окружающих слишком много отрицательной энергии, может и сам нейтрализовать её или, другими словами, уравновесить. Знахарь, говоря человеку, что он с помощью каких-то действий снимает сглаз, помогает человеку поверить, что он очищен. Если человек верит знахарю, он действительно сам уравновешивает в себе баланс положительного и отрицательного. Если не верит, такого не произойдёт. Вы не верите знахарям, и, следовательно, они вам не помогут. Но это не означает, что в вас нет переизбытка отрицательной, разрушительной для вашего организма, психики энергии. Почему отрицательной? Да потому, что на человека вашего положения всё окружение может смотреть только с завистью и отнюдь не белой. Ещё могут смотреть, а точнее, относиться к вам с ненавистью. Это те, кого вы уволили или не повышаете зарплату. Многие, ощущая ваше могущество, относятся к вам со страхом. Как видите, всё это отрицательная энергия. В противовес ей необходима положительная. Её могут давать члены семьи, родственники, но жёны вас предали, детей нет и друзей нет, с родственниками вы не общаетесь. Источников положительной энергии вокруг вас нет. Положительную энергию, и в достаточном количестве, может производить в себе и сам человек. Но для этого человеку необходимо иметь заветную цель-мечту, поэтапное достижение которой будет вызывать положительные эмоции. Вы достигли многого и теперь мечты-цели, похоже, не имеете.
   А это очень важно - иметь цель, стремление к её достижению. Я проанализировал состояние физическое и психическое бизнесменов разного уровня. Человек, замесивший тесто, испекший пирожки и продавший их, рад, что достиг возможности приобрести необходимый ему товар, и мечтает о развитии своего дела. Ведь только с развитием он получает множество благ цивилизации. Крупный банкир или владелец доходного концерна также стремится к развитию своего бизнеса, к увеличению дохода, но зачастую с меньшим энтузиазмом, чем продавец или производитель пирожков. Парадоксально, но факт - с меньшим. С меньшим потому, что впереди у него значительно меньше манящих благ, чем у продавца пирожков. Большинство достижений цивилизации для него не блага, а повседневность. Если у относительно небогатого человека появляется возможность купить автомобиль, то покупка вызовет в нём чувство удовлетворения или даже восторга. Относительно богатый человек не будет радоваться суперсовременному автомобилю. Для него это пустяк. Парадоксально, но факт, у богатых людей меньше поводов к радости, чем у менее богатых. Есть ещё один фактор, приносящий удовлетворение, - победа над конкурентом. Но у вас, господин Хайцман, похоже, конкурентов нет.
   Таким образом, на вас воздействуют исключительно отрицательные энергии, их много. Да, ещё забыл сказать, громады отрицательных энергий может победить всего одна, но сильная, невероятно сильная, называется она энергия любви. Это когда вы находитесь в состоянии влюблённости и вас кто-то любит. Но, к сожалению, у вас вообще нет женщины, да похоже, вы ими не интересуетесь и в вашем возрасте и состоянии интересоваться уже не будете.
   Подтверждений сделанным мною умозаключениям множество. Я сопоставил статистические данные о продолжительности жизни богатых людей, крупных политиков и президентов за последние сто лет. Вывод получился достаточно убедительный. Продолжительность жизни сильных мира сего невелика по сравнению с простолюдинами, а зачастую она и меньше.
   Парадоксально, но факт остаётся фактом. Президенты и миллионеры, находясь под постоянным медицинским наблюдением, имея возможность пользоваться самыми современными техническими средствами и лекарствами, имея возможность питаться исключительно качественной пищей, болеют и умирают наравне с другими. Эти факты красноречиво свидетельствуют - отрицательная энергия окружения имеет колоссальную силу и никакая, даже ультрасовременная медицина противостоять ей не в состоянии.
   Что же получается, положение безвыходное? Выход есть, пусть маленький, единственный, но есть! Да-с. Есть. Воспоминания! Уважаемый Джон Хайцман, пожалуйста, попытайтесь вспомнить этапы своей жизни. Те этапы, которые принесли вам приятные ощущения.
   И самое главное, если вы давали кому-то серьёзные обещания и не выполнили их, - постарайтесь, если это возможно, выполнить. Прошу вас, ради себя, ради науки, хотя бы два-три дня попытайтесь вспоминать о хорошем. Приборы фиксируют работу многих
   ваших органов. Ежеминутно фиксируют. Если вы начнёте действовать так, как я прошу вас, если приборы начнут показывать положительные результаты, появится шанс найти путь к выздоровлению. Да-с. Найти! Я его обязательно найду. А возможно, вы его найдёте. Или он сам... Жизнь его найдёт,- профессор замолчал и снова стал смотреть на руку лежащего без движения человека. Через секунду характерный жест заставил профессора удалиться.
  
   ***
   Джон Хайцман, как и многие люди, вспоминал прожитое. В какой-то степени высказывания профессора ему были понятны. Найти хорошие моменты из прошлой жизни попытаться можно, и, возможно, они окажут положительное воздействие, но проблема как раз в том и заключалась, что всё прожитое теперь казалось не то что приятным, но неинтересным и даже бессмысленным.
   Хайцман вспоминал, как он женился по совету отца на дочери миллиардера, пополнив капитал империи. Брак не принёс ему удовлетворения, жена оказалась бесплодной, а через 10 лет совместной жизни умерла от передозировки наркотиков. Потом он женился на известной молодой модели, которая изображала страстно влюблённую жену, а всего через полгода совместной жизни служба охраны положила перед ним фотоснимки, на которых его жена развлекалась со своим прежним любовником. Он не стал с ней разговаривать, просто поручил охране сделать так, чтобы никогда больше не попалась она ему на глаза и не было никаких напоминаний о ней.
   Хайцман дошёл в своих воспоминаниях до начала своей деятельности в империи отца и не смог выделить ни одного приятного момента, на котором хотелось бы задержать свои воспоминания и получить положительные эмоции.
   Был лишь один приятный момент. Когда он доказал отцу, что нет необходимости становиться единовластным владельцем валютного фонда. Другие вкладчики, предоставляющие свои капиталы фонду и, желая их приумножения, будут затрачивать свою мыслительную энергию на увеличение всего капитала фонда, а значит, работать на них, на Хайцманов.
   Отец несколько дней размышлял, и однажды за обедом скупой на похвалы отец произнёс:
   - Я согласен с твоим предложением, Джонни, относительно фонда. Они верны. Ты молодец. Поразмысли и над другими направлениями. Пора тебе вставать у руля.
   Несколько дней Джон Хайцман находился в приподнятом настроении. Впоследствии он принял ещё несколько решений и увеличил прибыль финансово-промышленной империи. Однако особой радости уже не испытал.
   Отчёты с большими чем ранее цифрами прибыли были бесстрастными. Похвалы больше ждать было не от кого. Отец умер, а похвала подчинённых радости не приносит. Так дошёл в своих воспоминаниях Джон Хайцман до периода детства. Мысль вяло высвечивала эпизоды редких контактов с отцом. Как правило, строгий отец давал наставления в присутствии нянек и учителей, приставленных к Джону.
   И вдруг по телу лежащего без движения миллиардера пробежала, словно волной, теплота. Тело вздрогнуло в приятном ощущении. В воспоминаниях Хайц-мана возникла яркая и очень ясная картинка. Дальний уголок сада и окружённый акацией небольшой, метра в два высотой, домик с одним окошком.
   Непонятная до конца тяга почти всех детей обустраивать свой маленький домик, своё пространство.
   Эта тяга не зависит от того, имеет ребёнок в родительском доме свою отдельную комнату или живёт в одной комнате с родителями. Всегда и почти у всех наступает период, в который начинается собственноручное строительство своего уголка. Видно, есть в человеке ген, хранящий некую древнейшую информацию и говорящий ему: "Ты должен сам обустроить своё пространство". Человек, ребёнок, следуя зову, идущему из глубины вечности, начинает его строить. И пусть построенное несовершенно по сравнению с апартаментами современного мира, всё равно в нём, сделанном самим, получает человек ощущения более благостные, чем от шикарных апартаментов.
   И девятилетний Джон Хайцман, имея в своём личном пользовании две просторные комнаты на вилле, всё равно решил построить своими руками свой маленький домик.
   Он построил его из пластмассовых ящиков для рассады. Удобным строительным материалом оказались эти ящики. Они были разноцветными, и Джон выложил стены из синих ящиков, сделал из жёлтых полоску-бордюр по всему периметру. Ящики он вставлял один в один, и они входили в пазики, скрепляясь между собой. Одну стенку Джонни сложил, ставя ящики друг на друга боковыми стенками так, чтобы дно ящика оказалось наружу, а внутри во всю стену было множество полок. На перекрытие домика Джон использовал доски, которые покрыл впоследствии полиэтиленовой плёнкой, прикрепляя её к доскам степлером.
   Свой домик он строил целую неделю, используя для этого по три часа в день, отводимых ему для прогулок на свежем воздухе. На седьмой день, как только настало время прогулки, Джонни сразу направился к своему творению в дальнем уголке сада. Раздвинув ветки акации, он увидел построенный им домик и замер от неожиданности. Рядом с входом в домик стояла маленькая девочка и смотрела внутрь его творения. Девочка была в светло-голубой юбочке ниже колен и белой кофточке с рюшечками на рукавах. Каштановые волосы рассыпались кудряшками по её плечам. Джонни вначале ревностно отнёсся к присутствию постороннего рядом с его творением и недовольно спросил:
   - Ты что здесь делаешь?
   Девочка повернула в сторону Джонни своё красивое личико и ответила:
   - Любуюсь.
   - Чем?
   - Этим чудесным и умным домиком.
   - Каким-каким? - переспросил удивлённый Джонни.
   - Чудесным и умным, - повторила девочка.
   - Чудесными дома могут быть, но чтобы умными - не слышал. Умными могут быть только люди, - глубокомысленно заметил Джонни.
   - Да, конечно, умными могут быть люди. А когда умный человек делает домик, то и домик получается тоже умный, - возразила девочка.
   - А что ты видишь умного в этом Домике?
   - Очень умная стенка внутри. На ней много-много полочек. На полочки можно поставить много вещей нужных и игрушек.
   Джонни понравились рассуждения девочки, они льстили ему, а может, и девочка понравилась.
   "Красивая и умно рассуждает", - отметил про себя Джонни. А вслух сказал:
   - Этот домик я построил. И туг же спросил:
   - А как тебя зовут?
   - Я Салли, мне семь лет. Я здесь живу в доме для прислуги, потому что мой папа здесь работает садовником. Он много про растения знает и меня учит.
   Я уже тоже знаю, как цветы выращивать и к деревцам веточки прививать. А тебя как зовут, и где ты живёшь?
   - Я живу на вилле. Меня Джонни зовут.
   - Значит, ты сын нашего хозяина?
   - Сын.
   - Давай, Джонни, вместе в домике играть.
   - Как играть?
   - Играть так, как будто мы живём в домике, как взрослые живут. Ты будешь хозяин, раз ты сын хозяина, а я прислуга твоя, раз мой папа прислуга.
   - Так не получится, - заметил Джонни, - прислуга должна жить в домике для прислуги, на вилле могут жить только муж, жена и их дети.
   - Тогда я буду твоей женой, - выпалила Салли и спросила: - можно мне побыть твоей женой, Джонни?
   Джонни ничего не ответил, вошёл в домик, осмотрелся, потом повернулся в сторону стоящей у входа снаружи Салли и небрежно сказал:
   - Ладно, заходи сюда как будто жена. Надо подумать, как тут внутри оборудовать.
   Салли вошла в домик, ласково и восторженно посмотрела в глаза Джонни и произнесла почти шёпотом:
   - Спасибо, Джонни. Я буду стараться быть хорошей женой.
   Джонни не каждый день посещал свой домик. В отведённое для прогулок время ему не всегда позволяли играть в саду. Он посещал в окружении охраны и гувернёров то городской парк, то Диснейленд или совершал конные прогулки.
   Но когда ему удавалось приходить к своему домику, почти всегда ждала его там Салли. С каждым новым посещением Джонни с интересом наблюдал за происходящими в домике изменениями. Сначала появился на полу принесённый Салли коврик. Потом занавесочки на оконном проёме и над входом.
   Потом маленький круглый детский столик с пустой рамкой для фотографий, стоящий на столике, и Салли сказала:
   - Ты всё реже приходишь в наш домик, Джонни. Я жду, а тебя нет. Ты дай мне свою фотографию, я вставлю её в эту рамочку. Буду смотреть на фотографию твою, и мне так будет веселее ждать тебя.
   Джонни оставил свою фотографию, когда пришёл проститься и с домиком, и с Салли. Он с родителями переезжал на другую виллу.
  
   ***
   Джон Хайцман, мультимиллиардер, лежал на постели в своих апартаментах и улыбался, вспоминая всё большие подробности своего детского общения с маленькой девочкой Салли. Только сейчас он понял: эта девочка любила его. Любила своей первой, ещё детской отчаянной и безответной искренней любовью. Может быть, и он её любил, может быть, она просто нравилась. Но она его любила как, наверное, не любил уже никто за всю его оставшуюся жизнь, и потому воспоминания, связанные с построенным им домиком в саду и общением с Салли, вызывали и сейчас в нём приятные и тёплые чувства. Ему стало хорошо с этими согревающими тело чувствами.
   С Салли он увиделся после своего отъезда ещё один раз через одиннадцать лет. Но эта встреча... Новые чувства взволновали всё тело. Джон Хайцман даже слегка привстал на постели. Его сердце всё с большей силой начинало гонять по жилам кровь. Эта встреча... Он забыл её. Он никогда не вспоминал... Но сейчас именно она завладела всеми мыслями и заставила волноваться.
   Он приехал в поместье, где прошло его детство, вновь через одиннадцать лет всего на одни сутки. На большее не хватало времени. После обеда вышел в сад, и как-то само собой получилось - направился в дальний угол сада, где среди акаций строил в детстве свой домик. Он раздвинул ветки, шагнул на маленькую полянку и оторопел от неожиданности. Построенный им одиннадцать лет назад домик из пластмассовых ящиков, как и прежде, стоял на том же месте. Но вокруг... Вокруг маленькие клумбочки с цветами, к входу вела дорожка, посыпанная песком, и стояла у входа маленькая скамеечка. И сам домик был увит цветами. Раньше скамеечки не было, теперь была, отметил про себя повзрослевший Джонни, отогнул занавеску, закрывающую вход, и, наклонившись, шагнул в домик. Он сразу почувствовал недавнее присутствие здесь человека. На столике по-прежнему стояла его детская фотография. На полочках были аккуратно разложены детские игрушки Салли. На одной из полочек, рядом со столиком, в небольшой вазочке лежали свежие фрукты. На полу надувной матрац, застеленный покрывалом. Джон стоял в домике минут двадцать, вспоминая приятные детские ощущения. Он думал: "Почему так происходит?", в их семье есть множество шикарных вилл. Есть замок, но не приносят виллы и замок тех приятных чувств, которые рождаются здесь в домике из обычных пластмассовых ящиков из-под рассады.
   Он увидел Салли, когда вышел из домика. Она молча стояла у входа, словно не решалась нарушить нахлынувшие на Джона воспоминания. Джон взглянул на неё, и на щеках Салли вспыхнул румянец. Она стыдливо опустила глаза и мягким, бархатным, необыкновенно нежным и взволнованным голосом произнесла:
   - Здравствуй, Джонни!
   Он ответил ей не сразу. Он стоял и любовался необычайно красивым телом повзрослевшей Салли. Лёгкое платье, облегая фигуру, слегка трепетало на ветерке.
   Сквозь это платье просматривались очертания уже не детской, а девичьей женственной и упругой фигуры.
   - Привет, Салли, - прервал Джон затянувшуюся паузу. - Это ты по-прежнему поддерживаешь здесь порядок?
   - Да. Я же обещала. Там фрукты есть, они мытые. Ты поешь. Они для тебя.
   - Да... Для меня... Так пойдём вместе и поедим. Джон отодвинул в сторону занавеску, пропуская вперёд Салли. Она вошла, присела на корточки и, взяв вазу с фруктами, поставила её на столик рядом с фотографией в рамочке.
   Стульев в домике не было, и Джон сел на коврик, потянулся к виноградной грозди и нечаянно коснулся плеча Салли. Она повернулась, их взгляды встретились, и Салли как-то резко вдохнула. Расстегнулась от резкого вдоха пуговичка на тугой груди. Джон взял Салли за плечи и привлёк к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, всем своим пылающим телом она прильнула к нему. Не сопротивлялась Салли, и когда Джон медленно и осторожно положил её на коврик, и когда ласкал и целовал её губы, грудь, и когда...
   Салли была девушкой... Ни до, ни после с девушками Джон не вступал в интимную связь, И теперь, через сорок пять лет, прошедших с той последней встречи, он, Джон Хайцман, вдруг понял, что это была единственная действительно прекрасная, туманящая рассудок близость с женщиной... Вернее, с девушкой, которую он сделал женщиной.
   Потом они уснули на некоторое время. Когда проснулись, о чём-то разговаривали. О чём? Джон Хайцман напрягал память. Ему очень хотелось вспомнить хотя бы часть разговора. И он вспомнил.
   Салли говорила о том, как прекрасна жизнь. Говорила, что её отец копит деньги и купит ей участок земли, и что, возможно, на этом участке, если хватит денег, построит небольшой домик. А Салли сама сделает на участке ландшафтный дизайн, высадит много разных растений и будет жить счастливо, воспитывая своих детей.
   Джон про себя тогда решил помочь Салли. "Надо же, - думал он тогда про себя. - Всего лишь какой-то участок земли и домик необходимы для счастья этой девушке. Какие пустяки. Надо не забыть помочь ей приобрести и землю, и дом".
   Но Джон забыл о своём желании. Забыл вообще о Салли. Жизнь увлекла его своими прелестями. Новая яхта, личный самолёт приносили радость в первые дни своего появления. Надолго увлекала лишь игра в финансовые комбинации, увлекала и увеличивала на миллиарды состояние отца, впоследствии перешедшее по наследству к нему. Это будоражащее чувства и нервы увлечение длилось больше двадцати лет. Оно доминировало над всем остальным. Прошёл как бы между прочим один брак, потом второй. Жёны не оставили после себя никакого следа. После сорока лет игра в финансовые комбинации перестала доставлять удовольствие и начались всё чаще повторяющиеся депрессивные периоды, которые и привели к глубокому депрессивному кризису.
   Но сейчас Джон Хайцман не находился в состоянии депрессии. Воспоминания о Салли приятно взбудоражили его. И одновременно раздосадовали: "Как же так получилось? Дал сам себе слово помочь Салли, девушке, которая любила меня, приобрести участок земли и дом, и забыл". Джон Хайцман, привыкший держать обещания, особенно данные самому себе понимал: не пройдёт его раздосадованность на самого себя, пока... Он нажал кнопку вызова своего секретаря. Когда секретарь вошёл, сидящий на постели Джон Хайцман, с трудом произнося слова, впервые за полгода заговорил:
   - Пятьдесят с лишним лет назад я жил на вилле. Точного адреса не помню. В архиве адрес есть. На этой вилле работал садовник. Фамилии не помню, в архиве в бухгалтерских документах она есть. У садовника была дочь. Звали Салли. Установить, где сейчас живёт Салли. Информация нужна мне не позднее завтрашнего утра. Если информация будет раньше, доставьте ко мне её вне зависимости от времени суток. Выполняйте.
   Секретарь позвонил на рассвете. Когда секретарь вошёл в кабинет, Джон Хайцман сидел в кресле-коляске, стоящем у окна. Одет он был в тёмно-синий костюм-тройку, причёсан и выбрит.
   - Сэр, садовник был уволен 40 лет назад и вскоре умер. Перед смертью он успел купить два гектара земли на заброшенном ранчо в штате Техас. На этом участке стал строить дом, надорвался на строительстве и умер. Его дочь Салли достроила дом и сейчас живёт в нём. Вот адрес. Большей информацией мы пока не располагаем. Но если прикажете - мы соберём всю необходимую вам информацию.
   Джон Хайцман взял листок из рук секретаря, прочитал внимательно, потом аккуратно свернул листок, положил его во внутренний карман пиджака и произнёс:
   - Вертолёт должен быть готов к вылету через тридцать минут. Приземлиться вертолёт должен за пять-десять километров от виллы в штате Техас. В месте приземления меня должна ждать машина. Машина не представительского класса, без охраны, с одним водителем. Выполняйте.
  
   ***
   В три часа дня Джон Хайцман, медленно прихрамывая и опираясь на трость, шёл по утрамбованной щебнем дорожке к небольшому, утопающему в зелени коттеджу. Он увидел вначале её со спины. Пожилая женщина стояла на небольшой стремянке и мыла окно. Джон Хайцман остановился и стал смотреть на женщину с красивыми пепельными волосами. Она почувствовала взгляд и повернулась в его сторону. Некоторое время она внимательно вглядывалась в стоящего на дорожке старика, потом вдруг соскочила со стремянки и побежала в его сторону. Бежала легко и вообще женщина не выглядела старой. Она остановилась в метре от Джона Хайцмана, тихим взволнованным голосом произнесла:
   - Здравствуй, Джонни, - и тут же опустила глаза, двумя руками прикрыла вспыхнувший на щеках румянец.
   - Здравствуй, Салли, - произнёс Джон Хайцман и замолчал. Вернее, он говорил, но только про себя, не вслух: "Как ты прекрасна, Салли, и как прекрасны твои светящиеся глаза, и небольшие морщинки у глаз, так же прекрасна и добра". А вслух сказал:
   - Я здесь проездом, Салли. Узнал вот, что ты живёшь здесь. Решил навестить. А может, и переночевать, если не стесню тебя.
   - Я очень рада видеть тебя, Джонни. Конечно, оставайся переночевать, я сейчас одна, это завтра привезут ко мне внуков погостить на неделю. Двое их - внучка - ей девять лет и внучок - ему уже двенадцать. Пойдём, Джонни, в дом, я тебя отваром напою. Я знаю, какой тебе нужен отвар. Пойдём.
   - Ты, значит, была замужем, Салли? У тебя родились дети.
   - Я и сейчас замужем, Джонни. А родился у нас один сын. А вот внуков двое, - ответила радостно Салли. - Хочешь, присядь за столик в беседке, я принесу тебе отвар.
   Джон Хайцман сел на пластмассовое кресло на веранде дома, а когда Салли принесла большой бокал с каким-то отваром, спросил:
   - Почему ты сказала, что знаешь, какой отвар мне нужен, Салли?
   - Так отец мой для твоего отца травы собирал, сушил, потом отвары делал, и помогал твоему отцу отвар. И я травы собирать научилась. А мой папа говорил, что у тебя, Джонни, тоже это наследственное заболевание.
   - Но как ты узнала, когда я приеду?
   - Я не знала, Джонни. Так, собирала на всякий случай. А как у тебя жизнь сложилась, Джонни? Чем ты занимаешься?
   - По-разному жизнь складывалась. И занимался разным, но сейчас мне не хочется вспоминать. Хорошо здесь у тебя, Салли, красиво, цветов много, сад.
   - Да, хорошо, мне очень нравится, только видишь справа, стройку затеяли, это будет завод по переработке мусора, а слева тоже завод хотят какой-то строить, переселиться нам предлагают. Но ты устал с дороги, видно дальней, Джонни. Я вижу, как сильно ты устал, я постелю тебе постель у окна открытого, ты ляг, отдохни. Только отвар допей.
   Джон Хайцман с трудом раздевался. Он действительно устал. Атрофированные мышцы полгода лежавшего без движения тела едва держали его на ногах. С трудом укрывшись пледом, он сразу уснул. В последнее время без снотворного он вообще не мог уснуть. А здесь сразу...
   Утра он не видел, потому что проснулся лишь в полдень. Принял душ и вышел на веранду. Салли готовила обед в летней кухне, и ей помогали мальчик и девочка.
   - Добрый день, Джонни. Видно, хорошо спалось тебе. Ты таким помолодевшим выглядишь. Вот, познакомься с внуками, это Эмми, а этого юношу зовут Джордж.
   - А я Джон Хайцман, доброе утро! - протянул он руку мальчику.
   - Вот и познакомились; пока мы с Эмми обед готовим, вы бы, мужчины, по саду прогулялись, аппетит нагуляли, - предложила Салли.
   - Я готов показать вам сад, - сказал Джордж Хайдману.
   Старик и мальчик шли по прекрасному саду. Мальчик показывал рукой на разные растения и без умолку говорил об их свойствах. Хайцман думал о своём. Когда они дошли до конца сада, мальчик сообщил:
   - А за этой акацией мои апартаменты, их бабушка построила.
   Хайцман отогнул ветку и увидел... На маленькой полянке за акацией стоял его домик. Из тех же пластмассовых ящиков из-под рассады. Только крыша была сделана по-другому. И занавеска, закрывающая вход, другая. Хайцман отогнул занавеску, слегка нагнулся и шагнул в домик. Вся обстановка в нём была прежней, только на столике стояла фотография, запаянная с двух сторон в стеклопластик. На фотографии был внук Салли. "Всё правильно - теперь у домика иной хозяин и другая фотография". Хайцман взял в руки фотографию и, чтобы хоть что-то сказать, произнёс:
   - Ты хорошо получился на этом снимке, Джорджик.
   - Но это не моя фотография, дядя Джон. На этой фотографии изображён мальчик, с которым бабушка в детстве дружила, он просто оказался похожим на меня.
  
   ***
   Джон Хайцман старался идти по дорожке сада как можно быстрее, он хромал, опирался на палку и спотыкался.
   Он подошёл к Салли и, часто дыша, немного путаясь, спросил:
   - Где сейчас он? Где сейчас твой муж, Салли? Где?
   - Успокойся, пожалуйста, Джон, тебе нельзя так сильно волноваться. Ты присядь, пожалуйста, - тихо произнесла Салли. - Так получилось, Джон, что ещё в детстве я пообещала одному очень хорошему мальчику быть его женой...
   - Но это была игра, - почти выкрикнул Джон Хайцман, вскакивая с кресла, - детская игра.
   - Пусть так. Значит, будем считать, что я в неё и продолжаю играть. И понарошку считаю тебя своим мужем, - произнесла Салли и тихо добавила: - мужем и любимым.
   - Джордж очень похож на меня в детстве. Значит, ты родила после той ночи, Салли? Ты родила?
   - Да, я родила нашего сына, Джон, он похож на меня. Но у него очень сильные твои гены, и наш внук - твоя копия.
   Джон Хайцман смотрел то на Салли, то на готовящих на веранде стол мальчика и девочку и не мог больше говорить, мысли и чувства путались. Потом, непонятно почему даже самому себе, произнёс строгим голосом:
   - Мне нужно срочно уходить. До свидания, Салли.
   Он сделал два шага по дорожке, повернулся и подошёл к молча стоящей Салли. Джон Хайцман, с трудом опираясь на трость, опустился перед Салли на одно колено, взял её руку, медленно поцеловал:
   - Салли, у меня очень важные и срочные дела. Мне немедленно нужно идти.
   Она положила руку ему на голову, слегка потрепала волосы:
   - Да, конечно, надо идти, раз важные дела, проблемы. Если трудно тебе будет, Джон, ты приходи в наш дом. Наш сын сейчас руководит маленькой фирмой с красивым названием "Лотос", которая занимается ландшафтным дизайном. У него нет специального образования, но я его сама научила, и он создаёт очень талантливые проекты, и у него почти нет перебоев с заказчиками. Он мне деньгами помогает, навещает каждый месяц. А у тебя, наверное, проблемы с деньгами? И немножко со здоровьем. Ты приходи, Джон. Я знаю, как тебя подлечить, и денег у нас хватит.
   - Спасибо, Салли... Спасибо... Я должен успеть! Должен...
   Он шёл по дорожке к выходу, погружённый мыслями в свой план. А Салли смотрела на удаляющуюся фигуру Джона и про себя шептала "Возвращайся, любимый!". Она повторяла эту фразу как заклинание и через час. Забыв о внуках, и не заметила, как кружил больше получаса вертолёт над её участком с маленьким домиком и прекрасным садом.
  
   ***
   Вертолёт Джона Хайцмана ещё садился на крышу офиса, а ближайшие помощники и секретари уже находились в зале для совещаний, лихорадочно сверяли цифры, готовясь к докладу перед шефом. Они уже отвыкли от совещаний с его присутствием. И сейчас ждали шефа с некоторым трепетом и испугом.
   Джон Хайцман вошёл, все встали. Он заговорил ещё не дойдя до своего кресла во главе стола:
   - Садитесь. Никаких отчётов. Слушайте внимательно, ничего повторять не буду. Время не терпит. Итак. В штате Техас есть вилла; вот её адрес. Я приказываю скупить все земли вокруг этой виллы в радиусе ста миль. Скупить все предприятия, которые находятся на этих землях, даже если за них придётся заплатить тройную цену. Кто отвечает за куплю-продажу недвижимости, может покинуть зал и немедленно приступить к операции. Если потребуется, задействуйте всех своих агентов. Данная операция должна занять не более одной недели.
   Один из помощников вскочил и торопливым шагом направился к выходу.
   Джон Хайцман продолжал:
   - Все здания, заводы и фабрики, какие имеются на данных землях, должны быть демонтированы в срок не более одного месяца, даже если для этого придётся привлечь сотни строительных фирм. На их месте через месяц должна быть высажена трава.
   Последнему оставшемуся в зале помощнику Джон Хайцман сказал:
   - В штате Техас есть маленькая фирма под красивым названием "Лотос". Заключите с ней контракт сроком на пять лет. Поручите этой фирме заниматься проектированием поселения на всех приобретённых вокруг виллы в Техасе землях. Названную фирмой сумму удвойте. Выполняйте.
  
   Через две недели Джон Хайцман выступал перед аудиторией в полторы тысячи человек. В зале сидели собранные с помощью агентств по трудоустройству специалисты по ландшафтному дизайну, ботаники, агрономы. Все хотели получить работу. Тем более, что в рекламе была указана сумма контракта, в два раза превышающая среднестатистическую.
   Джон Хайцман вышел на сцену и заговорил в свойственной ему категоричной, немного даже резковатой манере:
   - Согласно представленным вам контрактам, каждому из вас будет выделен безвозмездно в пожизненное пользование участок земли размером в два гектара. Вам будет предложено несколько проектов сборно-разборных коттеджей по вашему выбору и за счёт компании, коттеджи будут построены на каждом участке в указанном вами месте. В течение пяти лет компания будет выплачивать обусловленные в контракте суммы каждому взрослому члену семьи. Ваша задача - обустроить полученную в пожизненное пользование территорию. Посадить сады и цветники, сделать пруды и дорожки. Всё сделать красивым и добрым. Компания оплатит стоимость саженцев и любого семенного материала по вашей заявке. Я всё сказал. Если нет вопросов - желающие могут подписывать контракт.
   Но в полуторатысячном зале стояла полная тишина. Никто не встал со своего места и не направился к столикам, где сидели секретари с готовыми на подпись контрактами. Через минуту полнейшего молчания с места встал пожилой человек и спросил:
   - Скажите, сэр, эта местность, в которой вы предлагаете нам поселиться, смертельно заражена?
   - Нет, - ответил один из помощников Хайцмана. - Эта местность, наоборот, отличается наиболее чистой экологией, в ней достаточно плодородные земли.
   - Тогда ответьте честно, какой эксперимент вы хотите провести над людьми? - вскочила с места молодая женщина. - У многих есть дети, и я, например, не хочу ввергать своего ребёнка в неизвестно какой эксперимент.
   Зал загудел, стали раздаваться выкрики: "авантюристы", "бесчеловечно", "изверги", люди вставали с мест и один за другим стали покидать зал. Помощники Хайцмана что-то пытались объяснить, отвечать на какие-то вопросы, но тщетно. Хайцман безысходно смотрел на покидающих зал людей. Он понимал: с их уходом рушится его надежда. Или даже большее... Он так хотел сделать приятное для Салли, для своего сына и внуков. Он хотел, чтобы не было рядом с уютной виллой Салли чадящих труб. А чтобы цвели вокруг сады и жили добрые соседи. Он скупил земли, по его распоряжению снесли чадящие трубы. И посеяли траву. Но земля может хорошеть, только если на неё встанут хорошие люди. А они уходят. Они не поняли. Да и как понять, как поверить? Стоп! Хайцмана вдруг словно осенило. Они же ничего не знают, потому и не верят! А что если правду... Джон Хайцман встал и тихо, ещё неуверенно, заговорил:
   - Люди. Я понял. Необходимо объяснить мотивацию таких действий компании. Но её объяснить невозможно. Никак невозможно. Потому это так, что я... Понимаете, мотивация эта... вернее, все эти контракты носят личностный характер. Или, как сказать...
   Хайцман запутался и не знал, как продолжить. Но люди остановились. Они стояли в проходах, в дверях на выходе из зала. И внимательно смотрели на Хайцмана. Они молчали, и он не знал, как продолжить дальше. И всё же собрался и продолжил:
   - Я в детстве... Я в юности... Полюбил одну девушку. Но тогда я не знал, что полюбил. Я был женат на других женщинах. Занимался бизнесом. Мы не виделись с этой девушкой пятьдесят лет. Я не вспоминал её. Недавно я вспомнил о ней. Понял, что она единственный человек, который искренне любила меня. И сейчас любит. Но я не знал об этом. Я даже не вспоминал её. И ещё я понял, что только её одну мог бы любить. Я встречался с этой девушкой. Она, конечно, сейчас уже в возрасте. Но для меня она осталась такой же, как была. Она любит сад. Она красиво всё делает. И я захотел, чтобы вокруг неё была красота. И хорошие соседи. Лучше, чтобы хорошие, счастливые соседи жили рядом. Но как это сделать? Я занимался бизнесом и скопил некоторую сумму денег. И я купил землю, разделил её на участки, придумал вот эти контракты. Я это сделал для своей любимой. А может быть, я это сделал для себя? - последнюю фразу Джон Хайцман произнёс, словно спрашивая самого себя, и в дальнейшем он стал говорить, будто не видя стоящих перед ним людей, будто рассуждая вслух сам с собою. - Мы живём для чего-то - для чего?
   Стремимся к чему-то - к чему? Я скоро умру, что останется после меня, лишь тлен. Но теперь я не умру, пока не осуществлю свой проект. И оставлю после себя вечное, оставлю сад для своей любимой. Оставлю сады. Сначала я хотел просто нанять много работников или заключить контракт с крупной фирмой, занимающейся ландшафтным дизайном. Заключить контракт, чтобы ухаживали рабочие за растениями. Но потом понял. Неживая какая-то красота получается, если не своя она. Вот и решил сделать так, чтобы своя была. Потому и отдаю вам участки и дома, а взамен лишь красоты прошу вокруг своей любимой. Вы не поверили в реальность предлагаемых вам в контракте условий. Вы не понимали, какая цель преследуется стороной, предлагающей такие контракты. Теперь вы её знаете.
   Джон Хайцман замолчал. Молчали и стоящие в зале люди. Первой нарушила тишину больше всех высказывавшая недоверие женщина. Сначала она быстро подошла к ряду стоящих у сцены столов с разложенными контрактами, попросила одного из секретарей вписать её фамилию и подписала контракт, даже не читая его, потом повернулась к стоящим в зале людям и произнесла:
   - Да, я подписала. Первая я подписала. Тем и войду в историю. Потому что первая. Вы только вдумайтесь: ни один мужчина, каким бы богатым ни был, не сделал большего подарка для своей любимой, чем этот стоящий на сцене человек. И большего сделать невозможно.
   - Даже придумать большего никто не мог. За всю обозримую историю человечества, - выкрикнула из зала другая женщина.
   - Я люблю вас, - выкрикнула третья.
   - Хочу участок рядом с вашей любимой, как её зовут? - спросила четвёртая.
   - Её зовут... - начал Хайцман и продолжил: - может, не нужно, чтобы знала она. Пусть думает, что судьбе было так угодно.
   Люди в зале в едином порыве направились к стоящим у сцены столам. Выстроилась очередь. Люди радостно шутили и называли друг друга не иначе как сосед, соседка, но большинство, особенно женщины, блестящими влюблёнными взорами смотрели на стоящего на сцене человека.
   Джон Хайцман впервые в жизни ощутил на себе энергию добра, любви и искреннего восхищения, исходящую из множества душ людских. Энергию, исцеляющую и всё побеждающую, любые недуги. Он уходил со сцены уже не прихрамывая. И несколько месяцев сам лично живо участвовал в осуществлении демонтажа расположенных на купленных землях предприятий, обсуждал детали проекта всего поселения вокруг виллы Салли, варианты ландшафтного дизайна отдельных участков и всей инфраструктуры.
   Когда через год он вновь подошёл к калитке виллы Салли, вокруг, насколько хватало взора, люди уже сажали маленькие саженцы больших садов, и около калитки Салли стояло несколько саженцев с заботливо укрытой корневой системой. Салли словно почувствовала его приход и выбежала навстречу.
   - Джон, как хорошо, что ты приехал! Как хорошо! Здравствуй, Джон!
   Она подбежала к нему, быстрая и пылкая, словно девочка. Схватила Джона за руку, потащила пить чай и всё время без умолку радостно говорила:
   - Ты знаешь, Джон! Какое чудо творится вокруг! Я так счастлива! Необыкновенно счастлива. Не будет теперь рядом с домом нашим дымящих труб. А будут добрые соседи. Так и кипит жизнь вокруг! Так и кипит! Если у тебя какие-то неудачи с бизнесом, так ты не расстраивайся, Джон. Ты наплюй на всё и живи здесь. Теперь мы богаты, наш сын очень выгодный, даже необыкновенно выгодный контракт получил. Он теперь здесь руководит всем проектом по дизайну и планировке. И мы ещё немного земли взяли. Там сын наш дом себе новый будет строить. А мы здесь с тобой, если захочешь, будем жить.
   - Захочу, - ответил Джон Хайцман и добавил: - спасибо тебе, Салли, за приглашение.
   - Ну почему же вы будете жить в старом доме? - раздался за спиной Джона Хайцмана голос. Он повернулся и увидел своего сына. Он сразу понял, что это его сын. А молодой мужчина продолжил: - Я так понимаю, что вы и есть мой отец? Когда Джорджик рассказал, как вы посчитали фотографию маминого друга детства за его фото, так я и понял, кто приходил. Да и мама своих чувств скрывать не научилась.
   Я, конечно, пока не испытываю к вам таких чувств, как мама, но готов для своих счастливых родителей профинансировать и строительство нового коттеджа.
   - Спасибо, сынок, - сдавленно произнёс Джон Хайцман. Он хотел подойти обнять своего сына, но почему-то не решился. Молодой мужчина сам сделал шаг к нему, протянул руку, представился: - Джон.
   - Вот и хорошо! И здорово, вот и познакомились. Когда узнаете друг друга поближе - тогда и понравитесь друг другу, а сейчас давайте пить чай, - сказала Салли.
   И снова за столом Салли без умолку возбуждённо говорила о необычных событиях, происходящих в последние месяцы.
   - Да только представь, Джон. Только представь себе. Тут такую историю рассказывают, похожую на самую красивую в мире легенду. Легенду, которая наяву сбывается. Ты представь, Джон, люди рассказывают, что все эти земли вокруг купил один человек. Потом этот человек пригласил лучших дизайнеров, агрономов и садоводов и каждому дал бесплатно в пожизненное пользование по нескольку гектаров земли. Он сказал им, чтобы сделали красивыми свои участки. И все саженцы и семена им бесплатно предоставил, и ещё пять лет плату за благоустройство своих же участков будет платить. Представь, ещё и платить. Все свои капиталы до последнего цента вложил человек в этот проект.
   - Ну, возможно не все, - возразил Хайцман.
   - А люди говорят - все. И ты знаешь, для чего он всё это сделал?
   - Для чего? - спокойно спросил Джон Хайцман.
   - Вот в этом и заключается красота происходящего. Он это сделал для того, чтобы среди всей этой красоты жила его любимая. Она тоже, говорят, ландшафтным дизайном занимается. И где-то здесь тоже будет её вилла. Только никто не знает, где и кто она. Представляешь, Джонни, что будет, когда люди узнают кто она?
   - Что?
   - Как что, все же люди сразу захотят на неё посмотреть и даже дотронуться как до богини. Я, например, захотела бы дотронуться. Она, наверное, необычная какая-то. Может, внешне необычная, а может внутри. "Ни одна женщина в мире не способна вдохновить мужчину на такой необычный и красивый поступок", - говорят все вокруг. Вот и будут все люди хотеть увидеть и даже дотронуться захотят до такого мужчины и его женщины необычной.
   - Наверное, захотят, - согласился Джон Хайцман, - и добавил: - но что же теперь нам делать, Салли?
   - Почему нам? - удивилась Салли.
   - Потому нам, что эта необычная женщина, ради которой всё вокруг происходит, - ты, Салли.
   Салли не мигая смотрела на Джона, пытаясь осознать услышанное. Что-то поняв, она выпустила из рук чашку, но на звук разбившейся чашки никто не обратил внимания. Джон Хайцман повернулся на звук падающего стула, когда резко в каком-то порыве вскочил со своего места его сын. Джон-младший подошёл к отцу и мягким баритоном взволнованно произнёс:
   - Отец! Отец! Можно я обниму тебя?!
   Джон Хайцман первым обнял своего сына и услышал, как бьётся его сердце. Джон-младший, обнимая отца, восторженно шептал:
   - Такой силы объяснения в любви без слов о любви мир ещё не слышал. Я горжусь! Я восхищаюсь тобой, отец!
   Когда отец и сын повернулись к Салли, она всё ещё осмысливала произошедшее. Вдруг на её щеках вспыхнул румянец, словно разглаживая морщинки. С глаз покатились слезинки. Салли смутилась слезинкам, быстро подошла к Джону-страшему, схватила его за руку и увлекла к выходу с веранды. Джон-младший наблюдал, как его родители, взявшись за руки, сначала медленно шли по дорожке, направляясь к акации, за которой стоял их детский домик, а потом вдруг побежали к акации как подростки.
   Спустя десять лет помолодевший Джон Хайцман сидел в клубном кафе среди других мужчин поселения и со смехом пояснял:
   - Да не буду я баллотироваться ни в какие президенты, и не уговаривайте даже.. И дело тут не в возрасте. Страной можно управлять и не будучи президентом. Из сада собственного страной можно управлять. Вот вы показали собственным примером, как надо жизнь настоящую строить, и вся Америка сейчас в сад цветущий превращается. Если так дальше пойдёт, может, мы и догоним Россию.
   - Догоним! Догоним, - подтвердила вошедшая Салли, - только сейчас пойдём, пожалуйста, домой,
   Джонни. Ребёнок без тебя засыпать не хочет, - потом уже на ухо добавила: - и я тоже...
   По тенистой благоухающей аллее шли к своему дому, взявшись за руки, двое нестарых людей, Джон Хайцман и Салли. Весной им всегда казалось, что их жизнь только начинается. Как начиналась настоящая жизнь по всей Америке.
  
  

А на земле быть добру!

  
   В одном из российских поместий жила дружная семья. Муж с женой, и было у них двое детей. Мальчик, Константин, восьми лет, и девочка Даша, пяти лет. Отец их считался одним из самых талантливых программистов России. В его кабинете стояло несколько современных компьютеров, на которых он составлял программы для военного ведомства. Иногда, погружённый в работу, он засиживался за компьютерами и в вечернее время.
   Привыкшие собираться вечером вместе члены семьи шли к нему в кабинет и там тихонько занимались каждый своим делом. Жена садилась в кресло и вышивала. Сын, Константин, читал или рисовал, изображая ландшафты новых поселений. Только пятилетняя Даша не всегда на­ходила себе занятие по душе, и тогда она садилась в крес­ло так, чтобы было видно всех своих родных, и подолгу внимательно разглядывала каждого. Иногда она закры­вала глаза, и лицо её при этом выражало целую гамму чувств.
   В тот, внешне обычный вечер, семья сидела в кабинете отца, где каждый занимался своим делом. Дверь каби­нета была открыта, и потому все услышали доносившееся из детской комнаты, расположенной рядом с кабинетом отца, кукование старинных часов с механической кукуш­кой. Обычно кукушка куковала только в дневные часы, но был уже вечер. Потому отец оторвался от своего занятия и посмотрел на дверь, и другие члены семьи удивлённо
   посмотрели туда, откуда только что донёсся звук. Только маленькая Даша сидела в кресле, закрыв глаза, и ничего не замечала. На губах её играла то едва заметная, то от­кровенная улыбка. Вдруг звук снова повторился, будто кто-то находился в детской комнате и переводил стрелки часов, заставляя механическую кукушку непрерывно ку­ковать, возвещая о наступлении очередного часа. Иван Никифорович, так звали отца семейства, повернулся на своём крутящемся кресле в сторону сына и произнёс:
   -- Костя, ты сходи, пожалуйста, попробуй остановить часы или почини их. Столько лет служил нам дедушкин подарок. Странная какая-то поломка... Странная... Ты попробуй с ней разобраться, Костя.
   Дети всегда слушались. Делали они это не из-за боязни наказания, их никогда и не наказывали. Костя и Даша любили и уважали своих родителей. Для них было выс­шим удовольствием что-нибудь делать вместе с ними или выполнить родительскую просьбу. Услышав слова отца, Костя сразу же встал со своего места, но, к удивлению ма­тери и отца, не пошёл в детскую комнату. А стоял и смот­рел на сидящую в кресле с закрытыми глазами младшую сестру. По-прежнему доносилось кукование из детской комнаты. Но Костя стоял и смотрел, не отрывая глаз, на свою младшую сестру. Галина -- мать семейства, смотрела обеспокоено на замершего на месте сына. Вдруг она встала и испуганно выкрикнула:
   -- Костя... Костя, что с тобой? Восьмилетний сын повернулся к матери, удивлённый её испугом и ответил:
   -- Со мной всё в порядке, мамочка, я хотел бы выпол­нить просьбу папы, но не могу.
   -- Почему? Ты не можешь пошевелиться? Не можешь войти в свою комнату?
   -- Могу двигаться, -- Костя в доказательство пома­хал руками и потопал ногами на месте, -- но в комнату идти незачем, она же здесь и она сильнее.
   -- Кто здесь? Кто сильнее? -- Всё больше начинала беспокоиться мать.
   -- Даша, -- ответил Костя, -- и показал на сидящую в кресле с закрытыми глазами и улыбающуюся младшую сестру. -- Это она стрелки переводит. Я пытался вернуть их на прежнее место, но у меня не получается, когда она...
   -- Что ты говоришь, Костенька? И ты, и Дашенька здесь перед нами, я вижу вас, как же вы можете быть здесь и в то же время двигать стрелки часов в другой комнате?
   -- Ну да, здесь, -- ответил Костя, -- а мысль -- там, где часы. Только её мысль сильнее. Вот они и кукуют, пока её мысль стрелки ускоряет. Она в последнее время так часто играет. Я говорил, чтобы не делала так. Я знал, что вы можете забеспокоиться, а Даша всё равно, как задумается, так начинает что-нибудь вытворять...
   -- О чём задумывается Даша? -- вступил в разговор Иван Никифорович. -- И почему ты раньше нам об этом ничего не говорил, Костя?
   -- Так вы же сами и так видите, как она задумывается. Стрелки -- это несущественно, так она просто развле­кается. Я тоже так могу, стрелками подвигать, когда никто не мешает. Только задумываться не могу, как Даша. Когда она в задумчивости, её мысли невозможно воспре­пятствовать.
   -- О чём она задумывается? Ты, Костя, знаешь, о чем?
   -- Не знаю. Так вы сами спросите её. Я сейчас прерву её задумчивость, чтоб ещё чего не вытворила.
   Костя подошёл к креслу, в котором сидела его млад­шая сестра, и чуть громче обычного раздельно произнёс:
   -- Даша, прекрати думать. Если не перестанешь, я с тобой целый день разговаривать не буду. И вообще, ты маму испугала.
   Ресницы маленькой девочки дрогнули, она обвела при­сутствующих в кабинете оценивающим взглядом и, словно очнувшись, вскочила с кресла, и, извиняясь, потупилась. Кукование прекратилось, и некоторое время в кабинете
   стояла полная тишина, которую нарушил тихий извиня­ющийся голос маленькой Даши. Она подняла головку, посмотрела на маму и отца блестящими ласковыми гла­зами и произнесла:
   -- Мамочка, папочка, простите, если я напугала вас. Но мне обязательно, мне очень, очень обязательно нужно её додумать. Теперь я её не могу не додумать. Я и завтра буду её додумывать, когда отдохну. -- Губки девочки задрожали, казалось вот-вот она заплачет, но она про­должала: -- Ты, Костя, со мной разговаривать не бу­дешь, а я всё равно задумываться буду, пока не додумаю её.
   -- Иди ко мне, доченька, -- произнес, стараясь быть сдержанным, Иван Никифорович и протянул дочери руки, раскрыв их словно для объятий.
   Даша бросилась к отцу. Она подпрыгнула и обхватила ручонками отца за шею, прижалась ненадолго к его щеке, потом соскользнула с колен, встала рядом, приль­нув к нему головкой.
   Иван Никифорович, почему-то с трудом скрывая своё волнение, заговорил с дочерью:
   -- Ты не волнуйся, Дашенька, мама больше не испу­гается, когда ты задумаешься. Ты просто расскажи, о чём ты думаешь. Что тебе нужно непременно додумать и по­чему стрелки быстро двигаются на ходиках, когда ты думаешь?
   -- Я, папочка, хочу всё приятное большим по времени сделать, а неприятное маленьким и незаметным, или вообще, так хочу додумать, чтобы проскакивали стрелки неприятное, и не было его.
   -- Но ведь всё приятное и неприятное не от часовых стрелок зависит, Дашенька.
   -- Не от стрелок, папочка. Я поняла, не от стрелок. Но я их попутно двигаю, чтобы время ощущать. Кукушечка отсчитывает скорость думки моей, потому что мне нужно успеть... Вот я и двигаю стрелки.
   -- Как ты это делаешь, Дашенька?
   -- Просто. Представляю краешком мысли стрелки хо­диков, потом подумаю, что надо, чтобы они двигались быстрее, -- они передвигаются быстрее, когда я думать быстро начинаю.
   -- Чего ты хочешь достичь, доченька, передвигая время? Чем тебе не нравится данное?
   -- Оно мне нравится. Я поняла недавно, не время виновато. Это люди сами портят своё время. Ты, папочка, часто сидишь у своего компьютера, а потом уезжаешь надолго. Ты, папочка, портишь время, когда уезжаешь.
   -- Я? Порчу? Каким образом?
   --Хорошее время, когда мы вместе. Когда мы вместе, бывают очень хорошие минутки и часы, и даже дни. Тогда всё вокруг радуется. Помнишь, папочка, когда яблонька только совсем чуть-чуть расцветать начинала... Вы с мамой увидели первые цветочки, и ты маму на ручки подхватил и кружил её. А мамочка смеялась так звонко, что радовалось всё вокруг, и листики, и птички радова­лись. И я совсем не обиделась. Что ты не меня, а мамочку мою на ручках своих кружил, потому что я очень люблю нашу мамочку. Я радовалась вместе со всеми такому вре­мени. Но потом наступило другое время. Я теперь поняла, это ты папочка сделал его другим. Ты уехал от нас очень надолго. На яблоньке даже маленькие яблочки появляться стали. Тебя всё не было. А мамочка подходила к этой яб­лоньке и стояла там одна. Но никто её не кружил, и она не смеялась звонко, и нечему было радоваться всему вок­руг. И совсем другая улыбка у мамочки, когда нет тебя. Грустная улыбка. И это плохое время.
   Даша говорила быстро и взволнованно. Вдруг она словно поперхнулась от чего-то внутри и выпалила:
   --Ты не должен ухудшать, когда оно хорошее... Время... Папочка!
   -- Даша... Ты в чём-то права... Конечно... Но ты не всё знаешь о времени, в котором мы все... Мы живём в котором..., -- говорил сбивчиво Иван Никифорович. Он
   волновался. Ему как-то нужно было объяснить необхо­димость своих отъездов. Понятно объяснить своей ма­ленькой дочери. И не найдя ничего лучшего, он стал рас­сказывать ей о своей работе, показывая на компьютере схемы, модели ракет.
   -- Вот ты пойми, Дашенька. Нам, конечно, хорошо здесь. И тем, кто по соседству с нами живет, тоже хо­рошо. Но в мире есть другие места, другие страны. И там есть много разного оружия... Чтобы защитить наш прекрасный сад, сады и дома твоих подружек, папы иногда уходят. Наша страна должна иметь тоже много современного оружия, чтобы защититься... А недавно... Дашенька... Понимаешь, недавно в другой стране, не нашей, придумали новое оружие... Оно пока сильнее нашего... Вот посмотри на экран, Дашенька, -- Иван Никифорович щёлкнул по клавиатуре, и на экране по­явилось изображение необычной формы ракеты.
   -- Вот, Дашенька, смотри. Это большая ракета, а на её корпусе пятьдесят шесть маленьких ракет. Большая ракета взлетает по команде человека и направляется в указанную им точку, чтобы уничтожить в этой точке всё живое. Ещё эту ракету очень трудно сбить. При прибли­жении к ней любого объекта срабатывает бортовой ком­пьютер, отделяется от корпуса одна из маленьких ракет и уничтожает объект.
   Скорость маленькой ракеты больше, чем у большой, так как она использует в начале старта инерционную скорость большой. Чтобы сбить только одного такого монстра, навстречу ему нужно направить пятьдесят семь ракет. В стране, изготовившей кассетную ракету, имеется пока только три образца. Они тщательно спрятаны в разных местах, в шахтах, глубоко под землёй, но по команде, пере­данной с помощью радиоволн, они могут взлететь. Неболь­шая группа террористов уже шантажирует ряд стран, угро­жая им большими разрушениями. Я должен разгадать про­грамму бортового компьютера кассетной ракеты, Дашенька.
   Иван Никифорович встал и заходил по комнате. Он продолжал быстро говорить, всё больше углубляясь в свои мысли о программе, словно позабыв о своей стоящей у компьютера дочери. Иван Никифорович быстро подо­шёл к монитору, на котором был изображён внешний вид ракеты, щёлкнул по клавишам, и на экране монитора по­явилась схема топливопровода ракетного комплекса, потом схема локаторных установок, снова общий вид. Меняя изображение, Иван Никифорович уже не обращал внимания на маленькую свою дочурку. Он рассуждал вслух:
   -- Они явно снабдили локационным оборудованием каждый сегмент. Да, конечно, каждый. Но программа не может быть разной. Программа одинакова...
   Вдруг тревожный звук издал соседний компьютер, словно требуя к себе незамедлительного внимания. Иван Никифорович повернулся к монитору стоящего рядом компьютера и замер. На мониторе мигало, повторяясь, текстовое сообщение следующего содержания: "Тревога X", "Тревога X". Иван Никифорович быстро щёлкнул по клавиатуре, и на экране появилось изображение человека в военной форме:
   -- Что произошло? -- спросил у него Иван Никифо­рович.
   -- Зафиксировано три необычных взрыва, -- ответил человек. -- Дана команда привести в готовность номер один весь оборонительный комплекс. Продолжаются взрывы меньшей мощности. В Африке землетрясение. Никаких пояснений никто не даёт. По данным информобмена все военные блоки планеты приведены в готов­ность номер один. Нападающая сторона не определена. Взрывы продолжаются, мы пытаемся прояснить ситуацию. Всем сотрудникам нашего отдела приказано приступить к анализу ситуации, -- быстро и по-военному чётко, го­ворил человек с экрана монитора и в конце добавил уже не бесстрастно, а с некоторым восклицанием.
   -- Взрывы продолжаются, Иван Никифорович, взрывы продолжаются, я отключаюсь...
   Изображение человека в военной форме исчезло с эк­рана монитора. А Иван Никифорович продолжал смот­реть на погасший экран и напряжённо думал. Медленно в задумчивости повернулся к своему креслу, у которого по-прежнему стояла маленькая Даша, и вздрогнул от не­вероятной догадки. Он увидел, как его маленькая дочь, прищурившись, не мигая, смотрит на экран монитора с изображением современной ракеты. Вдруг её тельце вздрогнуло, Дата облегчённо вздохнула, нажала клавишу "энтер", когда появилось изображение новой ракеты, она снова прищурилась и стала напряжённо в него вгля­дываться.
   Иван Никифорович стоял, словно парализованный, не в силах двинуться с места, и только в мыслях лихора­дочно повторял один и тот же вопрос: "Неужели она их взрывает? Взрывает своею мыслью, потому что они ей не нравятся. Она их взрывает? Неужели? Как же?". Он хотел остановить дочь и позвал ее. Но и слова он громко не смог произнести, лишь шептал: "Даша, Дашенька, до­чурка, остановись!". Наблюдавший всю эту сцену Костик вдруг быстро встал со своего места, подбежал к младшей сестре, слегка шлёпнул её по мягкому месту и быстро произнёс:
   -- Так ты, Дашка, ещё и папу теперь напугала. Да я теперь два дня с тобой разговаривать не буду. Один день за маму, другой за папу. Ты слышишь? Слышишь, папу, говорю, напугала.
   Медленно выходя из своего сосредоточенного состоя­ния, Даша повернулась к брату и уже не прищуренным взором, а просяще и извиняюще стала смотреть ему в глаза. Костя увидел заполняющиеся слезами глаза Даши, положил руку ей на плечико и менее строго, чем раньше произнёс: "Ладно уж, с разговорами погорячился, но банты свои теперь по утрам сама завязывать будешь. Не маленькая". И со словами: "Только не вздумай запла­кать", -- ласково обнял Дашу. Девочка уткнулась личи­ком в Костину грудь, плечики её вздрагивали, она с го­речью повторяла: "Опять напугала. Несносная я. Хотела как лучше, а напугала". Галина подошла к детям, при­села на корточки и погладила Дашу по головке. Девочка сразу бросилась на шею к матери и тихо заплакала.
   -- Как она это делает, Костя? Как? -- спросил у сына приходящий в себя Иван Никифорович.
   -- Так же, как со стрелками на часах, папа, -- ответил Костя.
   -- Но часы ведь рядом, а ракеты далеко, и их место­нахождение содержится в строжайшем секрете.
   -- Папа, Даше всё равно, где они находятся. Ей доста­точно увидеть внешнюю форму предмета.
   -- Но взрывы... Чтобы их взорвать, необходимо замк­нуть контакты... И не один контакт. Там ведь защита, коды...
   -- Так Даша, папа, перемыкает все контакты, пока не происходит замыкание. Раньше она это делала очень долго, минут пятнадцать, а в последнее время минуты полторы.
   -- Раньше?!
   -- Да, пана, но только не с ракетами. Мы так играли. Когда она стала передвигать стрелки часов, я показал ей свой старый электромобиль, на котором, ещё когда ма­ленький был, кататься любил. Я, папа, открыл крышку капота и попросил её подсоединить проводки к фарам, потому что самому к ним добраться было тяжело. Она подсоединила. А когда прокатиться попросила, я сказал, что она ещё маленькая и не сможет, как нужно включать и тормозить, потом согласился, потому что она настаи­вала. Я объяснил, как нужно включать, но Даша всё сде­лала по-своему. Даша, папа, села, взялась за руль и поеха­ла, ничего не включая. Она думала, что включает, но я видел, она ничего не делала руками. Вернее, она включала,
   но делала это мысленно. А ещё, папа, она дружит с мик­робами. Они её слушаются.
   -- С микробами?! Какими микробами?
   -- С теми, которых много, которые живут везде, вок­руг нас и в нас. Их не видно, но они есть. Помнишь, папа, на краю участка нашего поместья в лесу из земли тор­чали металлические опоры от старой высоковольтной линии электропередач?
   -- Торчали, и что же?
   -- Они были ржавые, на бетонном основании. Когда мы с Дашей ходили за грибами, она увидела эти остатки, сказала, как плохо, что они не дают расти ягодкам и грибкам. Потом она сказала: "Вы должны их быстренько, быстренько скушать".
   -- И что же?
   -- Через два дня этих ржавых остатков и бетонного основания не было. Лишь голая земля, пока без травы... Микробы съели металл и бетон.
   -- Но почему? Почему, Костя, ты раньше не говорил мне обо всём, происходящем с Дашей?
   --Я боялся, папа.
   --Чего?
   --Я читал по истории... В недавнем прошлом людей с необычными способностями старались изолировать. Я хотел тебе и маме всё рассказать, но не знал, какие слова найти, чтобы поняли, поверили...
   --Костя, но мы всегда тебе верим, к тому же ты бы мог продемонстрировать... Вернее, попросил бы Дашу проде­монстрировать нам её способности на чём-нибудь безо­бидном.
   --Я, папа, не этого боялся... Она могла бы продемон­стрировать... -- Костя замолчал, а когда заговорил его речь была взволнованной и пылкой. -- Папа, я люблю вас с мамой... С Дашенькой я строг иногда, но её тоже очень люблю. Она добрая. Даша ко всему вокруг добрая. Она даже букашку не обидит. И они её. К улью с пчёлами подошла, села прямо у летка и смотрит. Как они летают. Пчёлки... Много пчёлок лазили по её ручкам, ножкам и по щеке, но не жалили. Дашенька ладошку подставляла прилетающим пчёлкам, они садились на нее и что-то оставляли. Она лизнула потом свою ладошку и засмея­лась. Она добрая, папа...
   -- Ты успокойся. Костя. Не волнуйся. Давай спокойно оценим ситуацию. Да, надо спокойно все обдумать... Даша ещё ребёнок. Она взорвала несколько современных ракетных комплексов. Могла начаться мировая война. Страшная война. Но и без войны... Если бы она пролис­тала картинки с изображением не только ракет против­ника, но и наших. Если бы начали взрываться все суще­ствующие ракеты, во всех странах, мир мог бы оказаться на грани всеобщей катастрофы. Могли бы погибнуть сотни миллионов человеческих жизней. Я тоже люблю нашу маленькую Дашу. Но миллионы... Надо посовето­ваться. Надо найти выход. Но пока. Не знаю... Дашеньку необходимо как-то изолировать. Как-то... Да. Возможно, её нужно на некоторое время усыпить. Возможно... А ка­кой выход? Какой ещё можно найти выход?
   -- Папа, папа... подожди. Но, может быть, можно уб­рать с земли все смертоносные ракеты, которые ей не нравятся?
   -- Убрать? Но... Для этого необходимо согласие всех стран. Всех военных блоков. Да... Но этого невозможно достичь быстро. Если вообще возможно. А пока...
   Иван Никифорович вдруг встрепенулся, быстро подошёл к компьютеру, на мониторе ещё светилось изображение ракеты, которую Даше помешали уничтожить.
   Он выключил монитор с изображением ракеты, пере­сел за клавиатуру компьютера связи и стал передавать текст: "В штаб. Данное сообщение необходимо срочно распространить по всем военным блокам и междуна­родным средствам массовой информации. Причина серии взрывов ракетных комплексов -- бактерии, способные замыкать контакты. Они управляемы. Необходимо унич­тожить все изображения боеприпасов, способных взры­ваться. Все!!! От самой маленькой пули до самого совре­менного ракетного комплекса. Управляющему бактериями нет необходимости знать местоположение взрывоопас­ного объекта, ему достаточно увидеть его форму на изоб­ражении!".
   Иван Никифорович посмотрел на уже улыбающуюся Дашу, оживлённо беседующую с мамой, и добавил к со­общению следующий текст: "Местоположение установки управления взрывами неизвестно". Далее Иван Никифо­рович послал шифрованное сообщение в штаб. Утром следующего дня состоялось экстренное заседание Воен­ного совета России. Вокруг посёлка, в котором находи­лось поместье Ивана Никифоровича, была организована охрана. Охраняющие старались быть незамеченными, военных переодели в униформу дорожных рабочих.
   В пяти километрах от посёлка, на его окраине, якобы, начали строить кольцевую дорогу, "строили" одновре­менно на каждом метре, днём и ночью. В поместье Ивана Никифоровича были установлены телекамеры, которые отслеживали каждую минуту жизни маленькой Даши. Изображение передавалось в центр, похожий на центр управления космическими полётами. Десятки специали­стов, психологов, военных, готовых дать необходимые распоряжения в случае экстренной ситуации, посменно дежурили у мониторов. Специалисты-психологи с по­мощью специальной связи постоянно давали рекомен­дации родителям маленькой Даши о том, как увлечь её чем-нибудь, лишь бы не дать ей снова впасть в задумчи­вость.
   Российское правительство сделало международное за­явление, многим показавшееся странным, в котором со­общило, что в России имеются силы, способные взры­вать любые виды боеприпасов, где бы они не находи­лись. Эти силы не полностью подконтрольны Российскому правительству, но с ними ведутся переговоры. Невероят­ность данного заявления требовала подтверждения. На международном совете было решено изготовить серию снарядов необычной формы. Их изготовили с квадрат­ными гильзами. Каждая из стран -- участниц экспери­мента взяла по двадцать таких снарядов и спрятала их в разных местах на своей территории.
   -- А для чего снаряды сделали с квадратными гиль­зами, почему нельзя было обычные взять?
   -- Боялись, что могут взорваться не только все суще­ствующие в мире снаряды, но и патроны в обоймах пис­толетов полиции и военных, всех, кто имел при себе ору­жие с боеприпасами.
   -- Да, конечно... И как прошёл эксперимент с квад­ратными снарядами?
   Иван Никифорович позвал к себе в кабинет свою ма­ленькую дочь Дашу, показал ей фотографию квадрат­ного снаряда и попросил её взорвать снаряды.
   Даша посмотрела на фотографию и сказала:
   -- Я очень люблю тебя, папочка, но выполнить твою просьбу никак не смогу.
   -- Почему? -- удивился Иван Никифорович.
   -- Потому что не получится у меня.
   -- Как же так, Дашенька, раньше получалось, ты взорвала целую серию современных ракет, а теперь не получится.
   -- Так я же тогда волновалась, папочка. Мне не хоте­лось, чтобы ты уезжал, чтобы не сидел помногу часов за своим компьютером. Когда ты сидишь за своим компью­тером, то ни с кем не разговариваешь и ничего интерес­ного не делаешь. А теперь ты всё время рядом. Ты стал очень хорошим, папочка, и взрывов никаких у меня не получится.
   Иван Никифорович понял -- Даша не способна взор­вать квадратные снаряды, потому что ей не ясна цель взрыва, его смысл. Иван Никифорович взволнованно заходил по кабинету, лихорадочно думая, как найти вы­ход. Он начал возбуждённо убеждать Дашу. Говорил дочери, а словно рассуждал сам с собой:
   -- Не получится... Да... Печально. Тысячелетиями в мире шли войны. Между одними странами войны закан­чивались, другие начинали воевать. Гибли миллионы людей, и сейчас гибнут. На вооружение тратятся огром­ные средства... И была возможность прекратить этот не­скончаемый губительный процесс, но увы..., -- Иван Ни­кифорович посмотрел на сидящую в кресле Дашу.
   Лицо дочери было спокойным. Она с интересом смот­рела, как он ходит по кабинету и говорит. Но смысл про­износимых слов Дашу не волновал. Она не осознавала до конца, что такое войны, какие такие средства и кем они тратятся.
   Она думала о своём: "Почему папа взволнованно ходит по своему кабинету, среди неласковых, не дающих никакой энергии компьютеров? Почему он не хочет вый­ти в сад, где цветут деревья и поют птицы, где каждая травинка и веточка деревца ласкают всё тело чем-то невидимым. Там сейчас мама и братик Костя. Скорее бы папа закончил свой неинтересный разговор, и пошли бы они вместе в сад. Мама и Костя, как увидят их, так сразу обрадуются. Мама будет улыбаться, а Костя еще вчера обещал рассказать о том, как можно потрогать далёкую звёздочку, прикасаясь к камешку и цветку. Костя всегда выполняет свои обещания...".
   -- Дашенька, тебе не интересно слушать меня? Ты не понимаешь сказанное? -- обратился к дочери Иван Ни­кифорович. -- Ты думаешь о чём-то своём?
   -- Я, папочка, думаю: почему мы с тобой здесь, а не в саду, где нас всё ждёт.
   Иван Никифорович понял, что с дочерью нужно гово­рить более искренне и конкретнее. И он заговорил:
   -- Дашенька, когда ты взорвала ракеты, глядя на их изображение, родилась идея проверить твои способности ещё раз. Вернее, показать всему миру способность России уничтожить все боеприпасы в мире. Тогда их не к чему будет производить. Бессмысленно и опасно. Те, что уже сделаны, люди сами будут уничтожать. Начнётся всеобщее разоружение. Квадратные снаряды изготовлены спе­циально, чтобы ты смогла продемонстрировать свои способности и чтобы никто при этом не погиб. Взорви их, Дашенька.
   -- Теперь я не могу этого сделать, папочка.
   -- Почему? Раньше могла, теперь не можешь.
   -- Я слово себе дала никогда больше ничего не взры­вать. А раз слово такое дала, способностей взрывать те­перь нет у меня.
   -- Нет? Но зачем ты себе такое слово дала?
   -- Братик Костя мне картинки показывал из своей книжки: как тела людей от взрывов на части рассыпа­ются, как пугаются люди взрывов, как падают деревья и умирают от взрывов, -- и я дала себе слово...
   -- Дашенька, и теперь ты никогда значит, не смо­жешь? Хотя бы один раз ещё... Только один. Вот эти квадратные снаряды. Иван Никифорович протянул до­чери фотографию квадратного снаряда.
   -- Они специально для эксперимента изготовлены и спрятаны в укромных местах в разных странах. Рядом с ними, и даже поблизости, нет людей. Все ждут, взорвутся они или нет. Взорви их, доченька, это не будет нарушением данного тобой слова. Никто не погибнет. Наоборот...
   Даша ещё раз безразлично посмотрела на фотогра­фию квадратного снаряда и спокойно ответила:
   -- Если я и отменю данное себе слово, то эти снаряды всё равно не взорвутся папочка.
   -- Но почему?
   -- Потому что ты очень долго говоришь, папочка. А я как посмотрела на фотографию, мне сразу и не понра­вились эти квадратные каракатицы. Они некрасивые и теперь...
   -- Что теперь?.. Дашенька... Что?
   -- Ты прости меня, пожалуйста, папочка, но ты так долго говорил после того, как показал, что за это время они их почти съели.
   -- Съели? Что съели?
   -- Снаряды эти квадратные съели почти. Как только не понравились мне снаряды, я почувствовала -- они пришли в движение и стали быстренько-быстренько их есть.
   -- Кто они?
   -- Ну, маленькие такие. Они везде вокруг нас и в нас. Они хорошие. Костя говорит, что это бактерии, или мик­роорганизмы. А я их лучше, по "своему" называю: "ма­ленькие мои, хорошенькие". Им так больше нравится. Я с ними играю иногда. На них люди внимания почти ни­какого не обращают, а они всегда для каждого человека хорошее стараются сделать. Когда человек радуется, и им хорошо от радостной энергии, когда человек злится или ломает что-нибудь живое, они в большом количестве погибают. На смену погибшим спешат другие. Иногда не успевают другие заменить умерших, и болеет человече­ское тело.
   -- Но ты здесь, Дашенька. А снаряды далеко в разных странах под землей спрятаны. Как они, ну, эти "маленькие" в других странах могли так быстро узнать о твоём желании?
   -- Так они же друг дружке по цепочке очень быстро всё рассказывают, намного быстрее, чем в твоём компью­тере электроники бегают...
   -- Компьютер... Связь... Сейчас... Я сейчас проверю всё, на нашей территории вокруг каждого снаряда уста­новлены видеокамеры. Я сейчас.
   Иван Никифорович повернулся к компьютеру связи. На экране монитора светилось изображение квадратного снаряда. Вернее того, что осталось от снаряда. Корпус гильзы был ржавым, весь в дырках, боеголовка валялась рядом и значительно уменьшилась в размерах. Иван Ни­кифорович переключил монитор, но с другими снарядами происходило то же самое. На экране появилось изобра­жение человека в военной форме.
   -- Здравствуйте, Иван Никифорович, вы уже сами всё увидели.
   -- Какие выводы сделал Совет? -- спросил Иван Ни­кифорович.
   -- Члены Совета разделились на группы и совещаются. Охрана пытается разработать дополнительные меры бе­зопасности объекта.
   -- Не называйте мою дочь объектом.
   -- Вы нервничаете, Иван Никифорович, в данной си­туации это недопустимо. Через десять минут у вас будет экспертная группа, состоящая из ведущих специалистов, психологов, биологов, радиоэлектронщиков. Они уже в пути. Обеспечьте им общение со своей дочерью. Подго­товьте её.
   -- К какому мнению склоняется большинство членов совета?
   -- Пока к полной изоляции вашей семьи в пределах поместья. Вам необходимо незамедлительно убрать все изображения технических средств. Оставайтесь рядом с дочерью и постарайтесь постоянно следить за ней.
   Прибывшая в поместье Ивана Никифоровича группа специалистов Военного совета в течение полутора часов беседовала с маленькой Дашей. Малышка терпеливо от­вечала на вопросы взрослых, но через полтора часа про­изошло событие, приведшее всех присутствующих в по­местье специалистов и наблюдавших за происходящим в центре Совета безопасности по огромным мониторам людей в полное замешательство. Через полтора часа об­щения с маленькой Дашей дверь просторного кабинета Ивана Никифоровича растворилась. В кабинет вошёл брат Даши Костя. Он нёс часы с кукушкой, которая непре­рывно куковала. Костя поставил часы на стол. Стрелки часов стояли на отметке одиннадцать, и когда механи­ческая кукушка должна была закончить определённое ей
   количество кукований, большая стрелка часов быстро делала круг по циферблату и кукушка начинала всё сна­чала. Присутствующие недоумённо смотрели то на стран­ную манипуляцию часов, то на Дашу и молчали.
   -- Ой, -- воскликнула вдруг Даша, -- я же совсем за­была. Мне идти надо по важному делу. Это подружка моя Верунька стрелки крутит. Мы так договорились. Если я забуду. Мне идти надо.
   Два охранника закрыли собой выход из кабинета.
   -- Что забудешь Дашенька? -- спросил у дочери Иван Никифорович.
   -- Забуду сходить в поместье, где живёт подружка моя, Верунька, погладить её маленький цветок и полить его. А то он без ласки тоскует. Он любит, чтобы на него ласково смотрели.
   -- Но цветок ведь не твой, -- заметил дочери Иван Никифорович, -- почему твоя подружка сама его не мо­жет погладить. Свой цветок?
   -- Папочка, так Верунька с родителями в гости по­ехала.
   -- Куда в гости?
   -- Куда-то в Сибирь.
   Восклицания присутствующих, произносимые шепо­том, раздавались со всех сторон:
   -- Она не одна!
   -- Какие способности у её подружки?
   -- Она не одна!
   -- Сколько их?
   -- Как их определить?
   -- Срочно нужно принять меры к каждому подобному ребенку!
   Все восклицания стихли, как только поднялся со своего места сидящий с краю пожилой седеющий человек. Этот человек был старшим по званию и должности не только среди присутствовавших в кабинете Ивана Никифоровича людей. Он был председателем Совета безопасности России. Все повернулись к нему и замолчали. Седой человек смотрел на сидящую в маленьком деревянном креслице Дашу, а по щеке его текла слезинка. Потом седой чело­век медленно подошел к Даше, опустился перед ней на одно колено и протянул в её сторону руку. Даша встала, сделала шаг, взявшись за оборку своего платьица, изоб­разила реверанс, положила на его ладонь свою малень­кую ручку. Седой человек некоторое время смотрел на нее, потом наклонил голову и, почтительно поцеловав ручку Даши, произнёс:
   -- Прости нас, пожалуйста, маленькая Богиня.
   -- Меня зовут Даша, -- ответила девочка.
   -- Да, конечно, тебя зовут Даша. Скажи нам, чему быть на Земле нашей?
   Девочка удивлённо посмотрела в лицо пожилому че­ловеку, приблизилась к нему и осторожно вытерла ла­дошкой слезинку на его щеке, потрогала пальчиком усы. Потом она повернулась к своему брату и сказала:
   -- Ты, Костенька, обещал помочь мне ещё и с лилиями в Верунькином пруду пообщаться. Помнишь, как обе­щал?
   -- Помню, -- ответил Костя.
   -- Так пойдём.
   -- Пойдём.
   В дверном проеме, уже миновав расступившихся перед ней охранников, Даша остановилась, повернулась к всё ещё стоящему на одном колене человеку, улыбнулась ему и уверенно произнесла:
   -- А на Земле быть... Быть добру!
   Через шесть часов, выступая на расширенном заседа­нии Совета безопасности России, седой председатель ска­зал:
   -- Всё в мире относительно. Относительно нашего поко­ления новое является подобным богам. Не на нас оно должно равняться, а мы на него. Вся военная мощь пла­неты со своими уникальными техническими достижениями оказалась бессильной перед одной единственной малень­кой девочкой нового поколения. И наша задача, наш долг, наша обязанность перед новым поколением сос­тоит в уборке мусора. Мы должны приложить все усилия, чтобы очистить землю от любых видов вооружений. Паши технические достижения и открытия, воплощённые в самые современные и, как нам казалось, уникальные военные комплексы, оказались перед ликом нового поко­ления ненужным хламом. Мы должны его убрать.
  

Гонка разоружения

  
   Состоялось международное заседание советов безо­пасности военных блоков разных стран и континентов. На нём разрабатывались планы экстренной утилизации военной техники и боеприпасов. Учёные разных стран обменивались опытом в области технологий утилизации. Психологи постоянно выступали в средствах массовой информации, пытаясь предотвратить панику среди насе­ления, обладающего разными видами огнестрельного оружия. Паника возникла после просочившегося в сред­ства массовой информации известия о российском фено­мене. Факты были несколько искажены.
   В ряде западных информационных источников гово­рилось, что Россия в экстренном порядке утилизирует имеющиеся на её территории боеприпасы и готовится в час "икс" взорвать военные запасы других стран, уничто­жив при этом большую часть населения. Люди стали выбрасывать имеющееся у них огнестрельное оружие и боеприпасы в реки, закапывать их на пустыри, потому что официальные приёмные пункты утилизации не успе­вали принимать его от желающих сдать.
   Были установлены штрафы за самовольную утилиза­цию. Фирмы-посредники взимали большую плату за приёмку каждого патрона, но это не останавливало жела­ющих избавиться от того, что представляло угрозу жизни целых семей. Люди городов, близ которых располага­лись военные базы, требовали от властей немедленной ликвидации военных объектов. Но военная промышлен­ность, переориентированная на утилизацию ранее ею же и произведённого, и так работала на пределе своих воз­можностей. В прессе многих западных стран стали уси­ленно распускаться слухи о том, что со стороны России миру угрожает катастрофа. Мир не в состоянии быстро избавиться от накопившегося оружия, множество пред­приятий, занятых утилизацией военного оборудования и боеприпасов, работает на пределе своих возможностей, но они не могут за несколько месяцев уничтожить произ­водимое годами вооружение.
   Российское правительство обвиняли в том, что, якобы, ему было давно известно о появлении детей с необычными способностями и оно уже хорошо подготовилось к ути­лизации смертоносного оружия. В подтверждение этих слухов приводился тот факт, что Российское правительство занималось скупкой и демонтажем экологически небла­гонадёжных предприятий не только на территории своей страны, но и тех, которые находились в странах, распо­ложенных вблизи границ России. И если Россия первой успеет очистить свою территорию от взрывоопасных во­оружений, у неё появляется возможность уничтожить страны, отстающие в гонке разоружения.
   Умышленно утрировались всевозможные разрушения и последствия мировой катастрофы. Фирмам, занимаю­щимся утилизацией боеприпасов, это было очень выгод­но, так как возрастала цена их услуг. Например, сдаю­щий в утилизацию патроны от пистолета вынужден был платить 20 долларов за каждый патрон. Самовольное за­хоронение или выброс оружия расценивался как диверси­онный акт. Паника нарастала ещё и потому, что никто не мог предложить действенной защиты от способностей, выявленных у русских детей. Российский Президент, как всем тогда казалось, пошёл на отчаянный и необдуман­ный шаг -- он решился выступить в прямом эфире по всем каналам мирового телевидения, окружённый детьми с необычными способностями. И когда был объявлен день и час выступления в прямом эфире Президента России, у экранов телевизоров собралось почти всё население пла­неты. Накануне этого часа остановилось множество предприятий, закрылись магазины, опустели улицы, люди ждали информацию из России. Российский Прези­дент хотел своим выступлением успокоить людей, пока­зать всему миру, что нарождающееся поколение Россиян не какие-то кровожадные монстры, а добрые, обычные дети, и их не нужно бояться. Чтобы быть более убедитель­ным, Российский Президент попросил помощников со­брать в его кабинете человек тридцать детей с необыч­ными способностями и решил один остаться в кабинете с этими детьми. Всё так и было сделано.
   -- И что же сказал Президент России мировому сооб­ществу?
   -- Ты можешь, если хочешь, сам увидеть эту сцену и услышать сказанное, Владимир.
   -- Да, хотелось бы.
   -- Смотри.
   Президент России стоял у небольшой трибуны рядом со своим рабочим столом. С двух сторон от трибуны си­дели на маленьких стульчиках дети разного возраста, примерно от трёх до десяти лет. У противоположной стены кабинета расположилась группа журналистов с телевизионными камерами. Президент начал говорить:
   -- Уважаемые дамы и господа, сограждане! Я спе­циально пригласил на встречу с вами детей. И, как вы сами можете убедиться, нахожусь в этом кабинете с ними один, без охраны, психологов, родителей. Эти дети не монстры, какими их пытаются выставить в ряде средств массовой информации на Западе. Вы сами можете видеть, что это обычные дети. В их лицах и действиях отсутствуют признаки агрессивности. Некоторые их способности мы считаем необычными. Но так ли это на самом деле? Воз­можно, способности, которые стали открываться у под­растающего поколения, являются обычными для человече­ского индивидуума. А не обычным, не приемлемым для человеческого существования -- наши творения. Челове­ческое сообщество создало систему коммуникаций и воен­ный потенциал, способный привести планету к катастрофе.
   На протяжении столетий велись мирные переговоры между государствами, обладающими наибольшим воен­ным потенциалом, но гонка вооружений не прекраща­лась. Сегодня есть реальная возможность покончить с бесконечным губительным процессом. Сейчас в более выгодном положении оказались те страны, на территории которых не сконцентрировано смертоносное оружие. Для нас такое положение выглядит противоестествен­ным. Но давайте задумаемся, почему в нашем сознании укоренилась уверенность в том, что для человеческого сообщества естественно производство смертоносных, уг­рожающих целым народам средств уничтожения человека?
   Новое поколение изменило приоритеты, заставило нас действовать в обратном направлении -- разоружаться. Страх, паника, лихорадочность в действиях, сопутствую­щие этому процессу, создаются во многом благодаря ис­кажённой подаче информации. Российское правительство обвиняют в том, что оно давно знало о появлении в стране детей с необычными способностями. Эти обвинения не обоснованы. На территории России до сих пор сохраня­ется большой военный потенциал, и мы так же, как и многие страны, делаем все возможное для его утилизации.
   Российское правительство обвиняют в том, что оно не занимается выявлением всех детей с необычными способ­ностями и не предпринимает действий для их изоляции, подразумевая при этом насильственное усыпление, вплоть до завершения процесса разоружения. Российское прави­тельство не пойдёт на такой шаг. Дети России -- равно­правные граждане нашей страны. И давайте задумаемся, почему возникает желание изолировать тех, кто не приемлет орудия убийств, а не тех, кто их производит? Рос­сийское правительство принимает меры для предотвра­щения случайного эмоционального всплеска у детей, способных послать импульс и взорвать неприятный им вид оружия.
   Из программ российских телеканалов полностью ис­ключены фильмы, в которых демонстрируются орудия убийств. Уничтожены игрушки, имитирующие оружие. Родители постоянно находятся рядом со своими детьми и стараются упредить их негативную реакцию. Россия...
   Президент прервал свою речь. Белобрысый мальчик лет пяти встал со своего места и подошёл к штативу, на котором стояла видеокамера. Он сначала просто разгля­дывал винты штатива, а когда взялся за них рукой, опе­ратор оставил свою камеру и испуганно отступил за спины журналистов. Президент быстро подошёл к мальчику, напугавшему оператора, взял его за руку и повёл к стуль­чику, на котором тот раньше смирно сидел, приговари­вая на ходу:
   -- Ты уж, пожалуйста, посиди смирно, пока я не закончу.
   Но продолжить речь не удалось. У стола, на котором находились средства связи, двое малышей примерно трёх- и четырёхлетнего возраста возились с аппаратами связи. Тихо сидевшие с начала выступления дети разбре­лись по кабинету и занимались кто чем. Только дети по­старше, а их было немного, сидели на своих местах, рас­сматривали журналистов с телекамерами. Была среди них девочка с бантиками в косичках, я узнал её. Даша, взорвавшая современные ракетные комплексы, не по-детски осмысленно и внимательно оценивала происходя­щее, наблюдала за реакцией журналистов.
   Прильнувшие к экранам телевизоров люди всего мира увидели слегка растерянное лицо Российского Президента. Он окинул взглядом рассредоточившихся по кабинету детей. Увидел двух возящихся малышей у аппаратов пра­вительственной связи, посмотрел на дверь, за которой находились его помощники и родители приглашённых детей, но не позвал никого себе на помощь. Президент извинился за прерванную речь, быстро подошёл к двум малышам, уже стаскивающим со стола один из аппара­тов, подхватил их под мышки со словами: "Это же вам не игрушки". Один из мальчишек, оказавшись под мышкой у Президента, увидел своего товарища, свисающего с другого бока, и звонко рассмеялся. Второй малыш, из­ловчившись, дёрнул Президента ручонкой за галстук, произнёс: "Игрушки!".
   -- Это ты так думаешь, но это не игрушки.
   -- Игрушки, -- весело повторил улыбающийся ма­лыш.
   Президент увидел, как к аппаратам, привлечённые ми­ганием цветных лампочек и звуками, подошли ещё не­сколько малышей и стали трогать телефонные трубки. Тогда он поставил двух непосед на пол, быстро подошёл к столу, нажал какую-то кнопку и сказал: "Немедленно отключите всю связь в моём кабинете".
   Потом быстро разложил на своём столе чистые листы бумаги. На каждый положил карандаш или ручку, про­изнёс, обращаясь к столпившейся вокруг него детворе:
   "Вот вам. Можете рисовать, кто что хочет. Нарисуете, потом посмотрим все вместе, у кого лучше получилось".
   Дети окружили стол, стали разбирать бумагу, каран­даши и ручки. Тем, кто был поменьше ростом и не мог дотянуться до стола, Президент стал подставлять стулья и усаживать их или ставить маленьких на стулья. Убедив­шись, что ему удалось увлечь детей рисованием, Прези­дент снова подошёл к своей трибуне, улыбнулся телезри­телям, набрал воздуха в лёгкие, собираясь продолжить речь, но не смог. К нему подошёл маленький мальчик и стал дёргать его за брюки.
   -- Что такое? Тебе чего?
   -- Пи... -- сказал малыш.
   -- Что?
   -- Пи...
   -- Пи, ни. Ты, значит, в туалет хочешь? -- и Прези­дент снова посмотрел на дверь, ведущую из кабинета.
   Дверь отворилась, и сразу двое помощников или ох­ранников Президента быстро устремились к нему. Один из мужчин со строгим и несколько напряжённым лицом наклонился, взял малыша за ручку. Но ребенок, не отпу­ская штанину президентских брюк, изловчился, выдер­нул ручку из руки увлекающего его из кабинета строгого мужчины и сделал в сторону других подошедших муж­чин протестующий жест. Вошедшие мужчины растеря­лись. Малыш снова поднял личико, и, глядя снизу на Президента, снова дёрнув его за штанину, произнёс:
   "Пи" -- и чуть присел.
   -- Не ко времени ты со своим "пи". Да ещё и приве­редничаешь, -- сказал Президент, быстро взял малыша на руки, извинился перед журналистами, направился к выходу, сказав на ходу: "Мы быстро" -- и вышел.
   На экранах сотен миллионов телевизоров телекамеры показывали, сменяя картинки, играющих, рисующих, разговаривающих друг с другом детей. Наиболее часто показывали президентскую трибуну, за которой никого не было. И тогда со своего места встала маленькая Даша. Она взяла стул, подтащила его к президентской трибуне, залезла на стул, посмотрела на журналистов, в объективы направленных на неё камер, расправила бантики на своих косичках и начала говорить:
   -- Меня зовут Даша. А наш дяденька Президент -- хороший. Он сейчас придёт. Он придёт и всё вам расска­жет. Он немножко волнуется. Но он сможет всем расска­зать, как будет хорошо везде-везде на земле. И что нас никому не надо бояться. Мне братик Костя рассказывал, как теперь боятся детей, потому что я взорвала большие новые ракеты. А я не хотела их взрывать просто так, я только хотела, чтобы папа не уезжал от нас надолго и чтобы папа не думал так много об этих ракетах. И не смотрел на них. Лучше на маму пусть смотрит. Она же лучше всех ракет. И она радуется, когда папа на неё смот­рит и разговаривает с ней. А когда уезжает надолго или на ракеты смотрит, мама грустит. А я не хочу, чтобы гру­стила мама. Костя, мой братик, он очень умный и рассу­дительный, и Костик сказал, что я напугала многих лю­дей. Я больше не буду взрывать. Это совсем не интересно. Другие занятия есть очень важные и интересные. Они ра­дость для всех приносят. А ракеты вы сами разберёте. Разберёте, чтобы никто никогда их не взрывал. А нас не бойтесь, пожалуйста.
   Вы приезжайте к нам в гости. Все приезжайте. Мы на­поим всех вас водой живой. Мне мама рассказывала, как раньше у нас люди жили. Делали, делали свои дела, стро­или разные фабрики и заводы и так увлеклись, что раз -- и не стало живой воды. Грязною вода стала. И воду только в бутылочках в магазинах продавали. Но в бутылочках вода мёртвая, задохнувшаяся, и болеть стали люди. Так было раньше, но я никак представить не могла, как такое может быть, чтобы люди сделали грязной воду, которую сами же пьют. Но и папа говорил, что ещё и сейчас на земле есть целые страны, в которых нет живой чистой воды, и люди в этих странах умирают от болезней мучи­тельных. И яблок нет в этих странах, и ягод вкусных, по­тому что всё живое болеет, и человек, который больное кушает, мучается.
   Вы приезжайте к нам все, все приезжайте. И мы вас угостим яблоками не больными, и помидорами, и грушами, и ягодами. Вы их попробуете, а когда домой вернётесь, скажете себе -- не надо грязное делать, лучше в чистоте жить. Потом, когда и у вас всё чисто будет, мы к вам в гости приедем с подарками.
   Вернувшийся с маленьким мальчиком на руках Пре­зидент стоял у двери и слушал, как говорила Даша. А когда она замолчала, он подошёл к трибуне и, не отпус­кая малыша, удобно устроившегося у него на руках, до­бавил: "Да, конечно... Вы приезжайте, действительно, у нас можно плоть подлечить. Но это не главное. Важнее нам всем понять себя и своё предназначение. Надо это понять, чтобы не быть убранными с лона земли, как мусор. Мы все вместе должны убрать за собой ту грязь, которую развели. Спасибо всем за внимание.
   Сцена в кабинете Президента исчезла. И голос Анас­тасии продолжал:
   -- Трудно сказать, речь Президента или маленькой Даши повлияли на людей, слушавших прямую трансля­цию из России. Но больше люди не хотели верить распус­каемым слухам об агрессивности России. Люди хотели жить и жить счастливо, они поверили в такую возмож­ность. Желающих посетить Россию, пожить в ней увели­чилось после прямого эфира из Кремля многократно. Возвращающиеся из России уже не могли жить прежней жизнью. Осознанность вспыхивала в каждом, словно первый луч солнышка рассветным утром.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"