Наступали уже последние дни ноября, а я еще жила на даче, в старинном двухэтажном уютном домике, вокруг которого был обнесен высокий железный забор, а внутри таился чудный сад. Этот дом достался нам от прадедушки, служившего при Советском союзе важным чиновником министерства, а еще раньше принадлежал помещице Урусовой. Вообще раньше об этом не говорили, но в детстве, когда я на каникулах часто гостила у деда, то видела в чулане, среди прочего мусора и кусков рам, деревянную дощечку, которую обычно прибивали к дверям домов, на ней было выбито название "Урусовы". Тогда я обратилась с этим вопросом к деду, на что он кратко пояснил, что дощечку эту сорвали после революции, тут раньше жили помещики Урусовы, точнее последняя из рода, Дарья. Куда она делась, никто не знает, наверное, успела укатить за границу. Мне эта информация так врезалась в память, что после каникул, на уроке литературы сочинила историю про исчезнувшую помещицу Дарью Урусову, которая утонула в пруду, рядом с домом. Причина ее смерти была самой банальной - жениха убили на войне. Помню, все девочки из класса плакали, а учительница записала меня в культмассовый сектор, чтобы я пьесы писала для постановки в нашем школьном театре. Тогда я сильно загордилась, расписывала сопливые рассказы и повести для какого-то журнала, но после окончания школы я резко прекратила эти занятия и занялась эссеистикой, окончив литературный факультет одного столичного вуза.

Этой весной я уехала от шумного и душного города в наш дом, который после смерти дедушки выглядел полным сиротой. Уехала, чтобы в тишине окунуться в творчество, остаться наедине с собой. Конечно, я не стала валяться днями на диване в поисках вдохновения, а принялась обновлять все вокруг. Уделяла время и саду, который рос вокруг дома, ровным строем. Деревья были как старые, так и посаженные мной лет пятнадцать назад, когда я во втором классе решила заняться садоводством, всерьез мечтала посвятить себя аграрной деятельности. Среди сплошь посаженных вишен пробивалась яблоня и кустики зеленого крыжовника, ягоды которого я любила и каждое воскресенье пекла вкусные пироги, приглашая городских друзей. А мама приезжала и собирала спелые вишни, яблоки для заготовок на зиму, каждый раз восхищаясь урожаем и красотами этих мест. Это все было летом.

Но сегодня утром я выглянула из окна и увидела, что пушистый белый ковер уже покрыл голую землю, на которой беспорядочно валялись кое-какие пожухлые листочки и веточки. Отхлебнув сваренный кофе и подкинув в железную печку-буржуйку дров, я вышла в сад. Необыкновенная красота воцарилась кругом, словно ночью маг поколдовал над сонным осенним садом. С неба, окутанного свинцовыми тучами, медленно падали на землю тяжелые мохнатые снежинки, похожие на диковинных насекомых, которые ложась, образовывали собой слой мягкого бархата, скрывая неприглядность унылого ноябрьского дня. Зимний сад! Как любила я приезжать к деду на осенние каникулы и встречать первый снег, радоваться возможности лепить снеговиков и подставлять навстречу снежинкам теплую ладошку, видеть, как они медленно тают, превращаясь в капли воды. Как и тогда, в десятилетнем возрасте, я ощущала всей душой радость детства, так и теперь была счастлива, думала о том, что в природе всегда есть повторение, только в жизни его нет. Грустно, но это так, и нет дедушки, который бы смеялся вместе со мной, объясняя, как правильно нужно ставить скатанные шарики для снеговика. Думая, я медленно кружила возле деревьев, уже голых и беззащитных, готовых надеть легкий снежный покров. Тут мне вспомнилась помещица Урусова. Интересно, а радовалась ли она таким дням? Еще в студенческие годы я пыталась в архивах найти хоть что-нибудь о ней, не только из любопытства, чувствовала ее присутствие в дедушкином доме все время, пока находилась в гостях. Нашла в областном центральном архиве сведение о семействе, которое распалось во время Первой мировой войны, отец умер, брат погиб на фронте, а Дарья, которой было на момент революции лет двадцать, таинственно исчезла. Мне казалось, что она не уехала, а покоится тут, недалеко от сада, может быть, даже в пруду, что находился совсем рядом. Только его еще при строительстве социализма сравняли с землей, построили почтовое отделение, ныне закрытое. Кто знает, что таили в себе недра некогда глубокого озера, в котором летом и осенью плавали дикие утки, а иногда и дачники катались на лодках, весело гребя веслами. И именно сейчас, среди этого чудесного зимнего превращения природы, я чувствовала связь времени, эпох. Ведь, как и я, дышала Дарья этим воздухом, стояла на моем месте и мечтала о будущем, как о далеком безоблачном счастье. И кто знает, может действительно души обитают там, где они жили при жизни. Можно ли встретиться хоть на мгновение человеку начала двадцатого века и двадцать первого? Отчасти можно, если первый доживет до этого, но оказаться в одинаковом возрасте никак невозможно. Лишь только сейчас, когда происходит природный переход, осуществимы все желания. Зимний сад, как ты чудесен. Но мне придется расстаться с тобой ненадолго. А вечером я закрою дом и уеду в город, до следующей весны. А ты жди меня. Произнеся эти слова, в ответ мне раздалось какое-то эхо и смех. И теперь я точно знаю, это была она.