Сижу на кровати. На своей кровати. Вынимаю из рюкзака вещи, аккуратно складываю их и заталкиваю обратно.
Теперь мне страшно. Особенно - возвращаться в гостиную. Не знаю почему. Хотя нет - знаю.
Я точно помню, что, когда заходила в спальню, специально оставила дверь открытой. Так как тогда именно здесь была неизвестность. А там - наоборот.
Но вот сейчас эта дверь оказалась закрытой. Так, что чтобы выглянуть в ту комнату, мне снова придется ее открывать. А перед этим - раздумывать, что может за ней таиться.
Поэтому я вновь опорожняю рюкзак, разглаживаю вещи и складываю их обратно. И так уже много, много раз.
Сколько прошло времени, не имею представления. Кажется, что тут остановились буквально все часы. Включая мои, наручные.
Конечно, я понимаю, что встать придется. Придется одеться и выйти наружу. А потом придется идти по пустой улице с качающимся светом фонарей. И так вплоть до здания администрации. И там будить, расталкивать. А потом объяснять заспанному человеку, что из запертого помещения загадочным образом пропали вдруг две женщины. Исчезли без следа. И что нет, окна тоже были закрыты. И что да, они обе были в тапочках и домашней одежде. И что нет, не пили. И что да, перед этим плутали в лесу.
Кошмар. Бессмыслица. Мура.
Но окно ведь и правда закрыто, я проверила. И они ведь обе на моих глазах скрылись в спальне, откуда некуда, кроме туалета и сауны, деться. И никаких следов. Ничего необычного. Словно вышли и растворились. Словно и в туалет-то никто не заходил - полотенца сухие, я проверяла. А по сауне гуляют сквозняки.
Но главное, мне почему-то страшно выглядывать в соседнюю комнату. Будто стоит мне показаться там, и сюда, в эту знакомую обстановку, я уже не вернусь.
Что может быть глупее, если подумать? Поэтому я уже в сотый, наверное, раз выкладываю вещи из рюкзака, аккуратно расправляю и засовываю их обратно.
Тихо. Господи, отчего же настолько тихо? Ни шума ветра, ни стука капель воды из крана. Не треснет половица. Не скрипнет дверь.
Но скрипнула бы дверь, и я ведь подпрыгнула бы от страха. Ведь отчего бы вот ей скрипеть? Никого. Никого во всем доме. Я одна. Как необычно...
Куда можно деться из замкнутого помещения? Без крика, без звука. Просто выйти в соседнюю комнату. И сгинуть.
А еще часы...
Подношу свои к уху. Встряхиваю. Снова подношу.
Почему они стоят? Остановились на той минуте, когда я переступила порог. Почему?
И те, на стене. Они тоже не двигаются. Стрелки замерли. Застыли. Будто приклеились.
Провожу рукой по лицу. Ничего не понимаю. Батареи пышут, а мне холодно. Как в склепе.
Машкины вещи, разбросанные по постели. Катина расческа на полке в туалете. Вот все, что осталось от моих подруг, совсем недавно смеявшихся, болтавших и расхаживавших вокруг.
Бред. Полный, полнейший бред. Может, я сплю?
Щипаю себя за руку и вскрикиваю.
Все равно придется вставать. Все равно придется идти. Ведь нельзя же оставлять все это просто так. Мне необходимо, мне жизненно насущно, чтобы это пустое помещение, чтобы эта давящая тишина наполнилась людьми. Их разговорами, шумом, суетой. Чтобы хоть что-то произошло. Ведь так, как сейчас, быть просто не может!
Где, ну где вы видели, чтобы человек дернул дверь в соседнюю комнату, и тут же пропал? Ну не может такого быть в реальной жизни. Ну ни за что. Мы ведь не в страшной истории, в конце-то концов.
Ох, и вздумалось же Кате придумывать всю эту галиматью с этими историями. Может, не рассказывали бы мы все это, так и не случилось бы ничего.
Смотрю в стену напротив. Картинка в рамке. Веселенький сюжет. Ненавязчивые обои в ромбик.
Куда же все-таки они все подевались?
И вдруг это мое ожидание неизвестно чего потрясает меня. Это как взрыв, как удар грома. Мне становится невыносимым сидеть тут, не предпринимая никаких действий. Тупо сидеть, тупо ждать. Внезапно я чувствую себя белкой, загнанной в клетку. Белкой, что притаилась в уголке. А снаружи, через прутья, за ней наблюдают много безжалостных человеческих глаз, которым только и нужно, чтобы она покрутила барабан, а не сидела без конца неподвижно. И для этого заскучавшие от ее страха люди уже готовы просунуть прутик. Два прутика. Десять. Для того чтобы тыкать ее. И снова тыкать. Пока она не заскачет, не забегает.
Отбрасываю заботливо складываемую в этот момент запасную кофту. Сцепляю пальцы и, словно понукаемая чем-то извне, решительно направляюсь к двери.
Она отворяется без скрипа, но медленно. Слишком медленно. Так, что мне надоедает, и я буквально вываливаюсь в соседнюю комнату, спотыкаясь о невесть откуда взявшийся порог.
Комнаты нет.
Тут же поворачиваюсь, чтобы нырнуть обратно, в спасительную привычность спальни.
Но двери позади тоже нет!
С шумом втягиваю воздух. Провожу ладонями по лицу. Рот наполняется горькой слюной.
Вокруг меня зала. Абсолютно пустая, полутемная. С несколькими дверями впереди. Сзади, далеко, почти в уже полной тьме видна только глухая стена. Штукатурка в потеках. Кое-где проглядывающие камни кладки.
Кружится голова. Кажется, вот-вот, и потеряю сознание. Но в этой проклятой зале даже и присесть-то не на что.
Гулко колотится сердце.
Сильнее и сильнее стискиваю пальцы. Так, что ногти в конце концов впиваются в кожу. И боль несколько отрезвляет меня.
Так вон оно что... Так вон оно как...
Нет сомнений, что девчонки так же вышли в это нечто. Открыли дверь там и действительно пропали. Пропали здесь. Поэтому никаких следов. Поэтому там все так, как мы оставили перед уходом. Ведь, по сути, они туда даже не заходили. Открыли дверь, сделали шаг. И оказались здесь.
Вот только где? И как мне найти их?
Передо мной четыре двери. В какую из них пошла бы Машка? А Катя?
Катя... Она же знала. Знала что-то. Не зря обронила про очередь. Но обронила так тоскливо. Так жалко. Нет сомнений, что сама боялась, а уклониться не могла.
Бред. Бредятина. Жуть.
Что могла она знать? Как могла она знать? И что мне-то теперь делать?
Ясно, что те, снаружи, только и ждут, чтобы очередная белка запрыгала, закружила. Принялась веселить их.
- Не дождетесь! - говорю я в пустоту.
Мне отвечает эхо. И надо что-то придумать. Что-то такое, чего от меня не ожидает никто. И тогда, наверное, я сумею прорвать этот морок. Но, может, сначала нужно поискать подруг?
Нет, вдруг отчетливо понимаю я, те, что снаружи, не позволят нам встретиться. В их планы совсем не входит лишать себя хотя бы толики развлечений. А три белки в разных клетках гораздо занятнее, чем в одной.
Мне кажется, я просто кожей ощущаю нетерпение наблюдателей. Прутики наготове. Они вот-вот примутся пихать несчастного грызуна. Вот-вот... Вот-вот...
И будто в подтверждение моих мыслей полумрак начинает подергиваться, скользя по зрачкам тошнотворными цветами. Ритм и частота убыстряются, сочетаясь в отвратительных ужимках. Еще секунда, и меня едва не выворачивает наизнанку от визуальных конвульсий.
Как слепая, почти на ощупь, бросаюсь вперед, чтобы скрыться, ослабить дерганье, которое ощутимо даже на внутренней стороне закрытых век.
Тыкаюсь, тыкаюсь. Вою. И внезапно проваливаюсь в одну из дверей. Не знаю, какую.
И сразу обволакивает свет. Тишина света. Его мягкость и теплота. Открываю глаза.
Тоже пустое помещение. Но не столь огромное, как предыдущее. Холл. Да, наверное, это холл. Ни следа запустения. Стены оштукатурены и выкрашены в светло-бежевые тона. Стрельчатые большие окна слева. Именно сквозь них сюда и проникает солнечный свет, смягчаемый витражами.
Поднимаю голову. Потолок высоко и тоже немного выгнут. Кое-где различаются поблекшие от времени следы фресок. Впереди только одна дверь. Сзади, конечно же, просто стена. Словно все входы мгновенно зарастают после их пересечения. Может, есть вероятность выбраться через окно?
Осторожно, так как опасаюсь, как бы пол подо мной внезапно не провалился, подхожу к одному из них и выглядываю наружу.
А там плывут облака, подгоняемые сильным ветром. И облака эти прямо на уровне моих глаз. Земная поверхность не проглядывается вовсе. То ли здание высоко в горах, то ли необычайно высоко само по себе.
Хотя... Да здание ли это вообще? Ведь все вокруг может быть просто миражом. Чрезвычайно правдоподобным и устойчивым, но миражом.
Прикасаюсь пальцами к стеклу. Оно холодное и твердое. Гладкое. Стена немного теплее и шероховатая, под рукой не подается. Рамы словно литые, без стыков, никаких задвижек. Ладно.
Опускаюсь на корточки, прислоняюсь спиной к стене.
Интересно, что все это значит? Для чего делается? Что подразумевает?
И... И где в этот самый момент находится каждая из девчонок? Чем они занимаются? Так же ощупывают поверхность? Выглядывают в окно? Или пытаются выбраться из западни?
Пол деревянный. Не крашеный, а будто сам по себе темный, изнутри. И везде очень чисто.
Вытягиваю ноги. Они оказываются почти в центре освещенного солнцем квадрата. Сцепляю пальцы на животе.
По крайней мере, тут не холодно, хотя ни пищи, ни воды. И пока никто не торопится вновь "тыкать прутиком". То ли основной задачей было заставить меня войти в лабиринт, то ли из того помещения еще имелась возможность вернуться обратно.
По-хорошему, нужно было бы там осмотреться, поразмыслить. Однако времени мне не дали, до сих пор мурашки по коже, как вспомню цветные конвульсии, дергающиеся перед самым лицом.
Катя наверняка вот так же сидит или стоит, раздумывая о дальнейших шагах. И не торопится. А вот Машка сто процентов носится, как угорелая, пытаясь найти выход. Вероятнее всего уже впала в истерику. И еще она здесь дольше нас всех.
- Маша! - кричу я, повернувшись к двери. - Маш!
Тишина. Не пугающая, но такая, что ощущаешь свое несомненное одиночество, будто никаких живых существ тут больше нет. Но ведь это не так! Помимо меня где-то в этих коридорах и комнатах должны плутать подруги. Или... Господи, да ведь не знаю я, куда попала. Кто поручится, что всех нас не раскидали по абсолютно разным местам?
Стоп. А с чего вообще я взяла, что это - лабиринт? Ну нет. Пока не было явных предпосылок думать именно так. Однако ведь я уже неоднократно отождествила это помещение с лабиринтом. И это наводит на очевидные выводы.
Ладно. Двинемся-ка дальше. Пока не применили электрошок. Или еще что похуже.
Поднимаюсь. Удивительно, но солнце ни на йоту не изменило своего положения за это время. Надо принять это к сведению.
Подхожу к двери. Она массивная, старая, с большой медной ручкой в форме дракона. Ни щелей, ни дырок. И дракон еще такой неприятный. В непонятном этом месте так и ждешь отовсюду подвоха - вот так возьмешься за ручку, и челюсти захлопнутся прямо на пальцах. Или из пасти полыхнет пламя. Или польется яд.
Оглядываюсь вокруг, чтобы еще раз удостовериться, что выходов больше нет. Ведь вполне возможно, что пока я пялилась на дверь, сзади что-то изменилось.
Но нет. Все по-прежнему. Те же глухие стены справа. Те же прямоугольники света на полу. А возле самых стекол воздух словно колышется. Что ж.
Берусь за ручку.
Ничего не происходит.
Поворачиваю ее.
Неожиданно легко дверь подается вперед, будто там, впереди, нет никакого сопротивления. Вообще ничего нет.
Осторожно выглядываю. Но не успеваю сориентироваться, как мгновенно поднявшийся вихрь буквально в одну секунду выпихивает меня в следующую комнату.
Подаюсь назад. Однако там уже вновь сплошная стена. Прижимаюсь к ней спиной, ощупываю ладонями. Ну да - неровная кирпичная стена, как, впрочем, и остальные стены в этом помещении. Окон нет. Впереди три двери. Так сказать - любая на выбор. Тьфу.
Хоть бы стакан воды где попался.
Зато справа стоит кресло. Не драное, не старое, и очень даже на первый взгляд удобное.
Снимаю тапок, прицеливаюсь и кидаю его прямехонько в середину сиденья. Раздается глухой шлепок, но ничего ужасного не происходит. Никто обувь мою не жрет, монстры не появляются, а сам предмет мебели не схлопывается. Ладно. Наверное, можно немного посидеть. Хотя, кто поручится, что ловушка не реагирует только на неживые объекты? Впрочем, да и ловушка ли это?
Осторожно приближаюсь. Ничего в окружающей обстановке не меняется. Еще более осторожно сажусь, натягиваю тапок. Для проверки пару раз подпрыгиваю задом по пружинящей поверхности. Да нет, нормально.
Тогда откидываюсь на спинку и несколько расслабляюсь.
Любопытно, как долго внешние зрители собираются развлекаться подобным образом? Ведь должен же быть конец? Или представление еще и не начиналось?
Строго говоря, это ближе всего к истине. Я еще не бегала, не прыгала, барабан, опять-таки, не крутила. Орешки не грызла. Не пугалась своей тени. Да и лисицу с волком до сих пор никто не выпускал.
При этой мысли меня передергивает. Однако, думаю, я недалеко от истинного положения вещей. Больше всего, наверняка, их веселит Машка. Которая и без голодного хорька способна обезуметь от ужаса в лабиринте замкнутых помещений. Зато Катя должна ставить их в откровенный ступор.
Я усмехаюсь. Да уж, Катя точно дает им прикурить. В том смысле, что она сто процентов до сих пор торчит если и не в первом зале, то только во втором. Она ни за что не двинется дальше, пока не обдумает и не взвесит все до микрона. Развлечений от Кати - ноль. Пихай, ни пихай, завывай, ни завывай - пошлет нахрен, и точка. Пока не примет решение, что пора, ни за что не пойдет, а уж тем более - не станет плясать под чужую дудку.
И все же... Все же, вполне возможно, именно Катя здесь и не торчит. Странно она как-то себя вела. Будто что-то знала. Черт все эти события разберет.
Дергаюсь, так как слева словно мелькает цветное пятно.
Нет. Ничего нет. Все так же. Показалось, что ли?
Вот в это не верю. Не может тут ничего казаться. Вернее, казаться-то может, но только по канве сюжета, а не ввиду заскоков невольного актера.
Медленно, стараясь не упустить ни одной детали, осматриваюсь. Хотя глядеть-то особо не на что. Если только на голые стены. Кстати, интересно, откуда берется свет? Ни ламп, ни окон, ни свечей. И цвет у этого света прямо скажем - мрачноватый. С сиреневым таким оттенком. Склеп. Сырости, потеков только и не хватает. Капающей воды.
Да, от стаканчика воды я бы не отказалась точно. Да даже и от полстаканчика.
Провожу языком по сухим губам. Кто же предполагал-то, что так все обернется? Знала бы, так и водой, и едой запаслась бы. Рюкзачок собрала. М-да. Они, эти самые, собираются наблюдать за нашими муками от обезвоживания? Слава богу, от него мы умрем раньше, чем от голода. Хотя о чем это я? Какая, к черту "слава"? Ведь жажда способна свести с ума. Это общеизвестный факт. Вот скоты! Извращенцы чертовы.
Катя молодец, что не двигается с места. Плевала она на них на всех. Стоит себе и стоит. Или сидит. Ни жидкости не расходует, ни сил. Катю им просто так не взять. Без вариантов.
М-да. А я вот не сижу. Ну не прямо сейчас, а в том смысле - что пытаюсь выбраться. Хотя понятно, что отсюда так просто не выйти. Если вообще можно выйти. Ясно, что вся эта мутотень - аттракцион. Для увеселения кого-то извне.
Но от стаканчика во... Что это??
Снова проскальзывает цветная тень. Теперь уже явно. Она останавливается на стене передо мной. Как на экране. И принимается изгибаться.
Через несколько секунд к ней прибавляется вторая. Затем третья. Еще и еще. Без числа. И все они мельтешат, двигаются, дергаются. И все - разных цветов. Некоторые - немыслимых просто оттенков.
Сплетаются, расплетаются. Сливаются, разделяются. Меняют формы. И постепенно движения их становятся более плавными, легкими, воздушными. Даже музыкальными.
И я понимаю, что передо мной уже не клубок агонизирующих существ, а слаженный танец. Становящийся с каждой минутой все прекраснее.
Господи, да я глаз не могу оторвать от этого зрелища, настолько им увлечена. И чувствую, что и во мне самой что-то подается. Вьется. Танцует.
Была бы я Машкой, то решила бы, что таким образом во мне перестраиваются энергетические волокна. Была бы Катей - поставила бы заслонку рассудка, заставила бы угаснуть, застыть, не ощущать. Но я - это я, и мне не удается ни оттолкнуть, ни принять. Ни сделать какой-либо вывод. Я просто не знаю.
Оп! Мгновенно все пропадает, словно стирается огромным ластиком. И я остаюсь один на один с пустой кирпичной стеной в фиолетовом свете. И обнаруживаю себя напряженно вытянувшейся вперед. Настолько напряженно, что одеревенели мускулы, и затекла шея. Ну и ну.
С наслаждением откидываюсь на спинку кресла, расслабляю сжатые руки.
Выходит... Выходит... А что же выходит-то? Получается, что представление даю не только я, но и мне?? Вот это фокус. Вот это коленкор. Или... Или я все же ничего не понимаю. И нет никакого представления вовсе. Но что же тогда есть?
С другой стороны, образ зверька в клетке не случайно ведь выплыл, появился перед мысленным взором. Просто так мне такое и на ум бы не пришло. И белок-то этих я всего пару раз видела, и уж явно не в клетке. В парке это было, в Звонаревском. Точно.
Кусочек хлебца бы пожевать. Но сначала - воды. Чистой такой. Прохладной. Без пузырьков.
- Воды, - говорю я в пространство. - Дайте мне воды.
Сколько же времени я здесь? Часы по-прежнему стоят. Зачем-то подношу их к уху. Потом встряхиваю. Тоже непонятно, зачем.
- Ведь вы же не звери, - делаю я еще одну попытку. - Дайте, пожалуйста, воды.
Где же сейчас девчонки? Вот так же сидят, удивляются? Или уже лезут на стенку? А, может, бегут от волка? Стаи волков. Да. От них не спастись. В каком бы виде они тут ни объявились. Кого там Машка боится до чертиков? Вампиров? Вот в их обличье они и заявятся, эти волки. И затравят. И изведут. Бедная Машка.
Так. А откуда вообще у меня такие мысли? Ведь у меня-то тут никаких волков. Наоборот. Танцы вон. Жманцы. Выкрутанцы. Или просто до хищников дело пока не дошло?
Вполне. Господи, как же хочется пить. Страшно даже подумать, что будет дальше. Наверное, нужно идти, засиделась я здесь что-то. Сиди, не сиди, ничего не высидишь. Вода сама собой не появится. А вот что впереди - неизвестно. Может, набреду на какой-никакой ручеек. Может, и антураж-то полностью переменится. Выйду, так сказать, на лоно природы. Или на склад съестных припасов. Кто знает, что в головах у этих недоумков... Ха-ха, хотя и голов-то у них может не быть вовсе.
Встаю и, подобно одному из богатырей русской сказки, выбираю среднюю дверь. Выглядит она поплоше, чем остальные. Потертая такая дверь, покорябанная. Побитая, фигурально выражаясь, жизнью.
Распахиваю. И оказываюсь где-то вроде ресторана. Назад уже даже не смотрю, знаю, что как только переходишь порог, проем мгновенно зарастает, будто его и не было.
Приглушенный свет, свечи на столиках. Мягкие удобные стулья - почти кресла. Окно во всю стену. Такое, панорамное. Садящееся солнце. Естественно - ни одного посетителя. И только один столик сервирован. Как раз возле окна. Интересно, что на сей раз припасли мне мои тюремщики?
Подхожу, упираюсь лбом в стекло.
Надо же, отсюда видно море. Или океан. Но как будто с огромной высоты. Лазурные волны, переходящие в синь. В пределе - почти в черноту. Катят и катят валы, с белой пенной шапкой, нахлобученной сверху. Очень красиво. Глаз не оторвать. И даже на какое-то время я забываю о жажде. Но затем она возвращается с утроенной силой. И уже не в силах себя сдерживать, оборачиваюсь к столику.
Вот умора. Просто ухохотаться. Животики надорвать. Целых пять поллитровых бутылок воды чинно так расставлены среди приборов, напоминая диспозицию в шахматах. Типа, пей - упейся. Пока, в общем, не лопнешь.
Ладно, и попьем. И упьемся. И с собой еще возьмем.
Дебилы, честное слово. Проще всего давить на то, без чего человек в принципе не может жить. В силу наличия у него органического тела. Занимательные у них развлечения, ей же богу. Наблюдать, как человек мучается от жажды. Или корчится от холода. Помирает от голода. Или нервного истощения, связанного с отсутствием сна и наличием постоянно гложущего страха. Или вот, например, переломать ему кости - чем не изысканная забава? Тьфу!
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/labyrinth12/2.jpg)