Аннотация: Совсем другая цивилизация в глубинах космоса, никак не связанная с человечеством и не знающая про него
Глава 9
---------------------------------------
Надо же, до чего хорошо вот просто так лежать в постельке, куда проникает свет голубого солнца и свежий ветер с моря. Чувствую, что время уже приближается к полудню. Ничего себе поспал. И как обычно - совсем не помню снов. То ли их действительно не было, то ли не остались в памяти ничуть.
Слежу за тунами, перелетающими с цветка на цветок прямо перед моим носом - смешно. Замысловатые разноцветные крылышки дрожат почти неуловимо, но держат в воздухе и не поддаются ветру.
Интересно, что движет столь маленькими существами? Есть ли у них какие-нибудь мысли, желания?
Я ничего такого не ощущаю, но - возможно - мы просто не способны улавливать вибрации крошечных созданий. Лес для нас слишком сложен и непостижим, а вот такие малютки - очень малы. Но ведь общаются же они между собой как-то.
Весь мир - мой, и это захватывает. Лежал бы так и лежал. И я вновь прикрываю глаза. Уши немедленно наполняет пение птиц, стрекот насекомых, шелест трав. А нос ощущает тысячи запахов.
Это всегда так. Когда глаза закрыты, звуки становятся громче, а ароматы - явственнее. Все можно разложить по шерстинкам, сколько бы много их ни было.
Ничего нового в этом плане нет. Все это уже было или в моей жизни, или в жизни одного из предков. И если ты сам не помнишь какой-то запах или звук - память кого-то из них немедленно выдаст то, что нужно.
Мне кажется, что проваливаюсь в полусон-полуявь и купаюсь в нем еще полчаса, не меньше. Полустертые отпечатки лап на песке, солнечные блики на воде, и я сам - то ли бегу, то ли плыву. Разжать веки нет сил.
Но вот неожиданно приходит ясность, зыбкие образы уходят прочь. Я вновь здесь и сейчас - лежу в постельке, уткнув нос в лапы.
Прислушиваюсь - никто не зовет, не вступает в разговор. Даже Ранч. Наверняка с утра по кончики ушей в этой своей физике.
Только я, ветер, море. И пространство. Необозримое и будто безграничное вокруг меня. Лес, думаю, ушел много часов назад - еще с рассветом.
Надо будет нащупать большой, огромный даже. И прыгнуть к нему. Чтобы побродить между стволов, ступая дальше и дальше. Это словно неясный зов - не знаю, как сформулировать иначе.
Зачем? Не знаю. Даже смешно, если вот разобраться. Облака плывут над головой - разных оттенков. От ярко белого - как морская пена - до нежно голубого и истаивающе зеленого. Разные существа как будто. И вполне реальные, и фантастические.
Взора не оторвать, стараюсь угадать, что за символы - или знаки? - по нижнему краю облаков. Было бы замечательно, на самом деле, уметь управлять ими. Да и не то чтобы управлять, а камрать, создавая картины. Или скульптурные группы? Неважно. Мне кажется, это был бы потрясающий вид искусства. И словно живой.
Шум моря то ближе, то дальше. Плеск, шорох. Шуршание. И вдруг неодолимо хочется искупаться. Еще сильнее, чем вчера. Ведь, собственно, для этого я сюда и бежал много недель подряд.
Вылезаю из постельки - действительно, сколько же можно лежать? Растворяю ее и бегу к морю - вчера мы с Ранчем, оказывается, отошли довольно далеко.
И будто лечу - представляю, что за моей спиной крылья. Большие, белые, как облака. Или пена. Вовсе не темно-синие, как в том, давнем уже, сне.
Взмахиваю ими - как те птицы, что в небе. Бегу еще быстрее, на пределе сил. Ощущение полета охватывает целиком. Почти чувствую, что отрываюсь от земли... И с разбега влетаю в воду.
Практически сразу - очень глубоко. Тугая, плотная среда охватывает, стремится вытолкнуть наружу. Плыву, слаженно двигая лапами. И небольшое волнение на море даже забавляет. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Иногда - с головой, только кончик носа торчит.
Берег тут прямой, без залива. Поэтому долго кажется, что я все еще в нескольких метрах от края. Но это, конечно же, совсем не так. Мышцы работают ровно, мне нравится ощущать себя частью стихии, почти сливаться с нею. Становиться с ней одним целым. Это радует и вдохновляет. Ведь ты уже не тхорг, а огромное море без конца и границ.
Приятно думать именно так - что без конца и без границ. Это море на самом деле самое большое по сравнению с другими. Но не океан, естественно. Впрочем, неважно - все равно впереди исключительно горизонт, без какого-либо признака берега.
Вперед, вперед. Не знаю, что мною движет. И вот уже берега не видно нигде. Только птицы надо мной да многокилометровая толща воды снизу. И здесь волны едва чувствуются, поэтому ничего не мешает распластаться и отдохнуть.
Ты словно в громадной сфере, когда и горизонта уже нет как такового - небо без какого-либо видимого зазора перетекает в море. Или море в небо - это как уж посмотреть. Так - словно ты уже и не на Джарме вовсе. А даже и не знаю, где.
Все органы чувств обостряются. Кажется, еще чуть-чуть, и действительно попаду в какой-то другой мир.
Именно из-за этого мне нравится заплывать далеко. Лорк, кстати, рассказывал, что высоко в горах иногда возникают сходные ощущения - настолько странные там бывают пейзажи.
Те места, про которые он говорил - я там не был. Наверное, стоит побывать, хотя память Монка подсказывает, что должен быть еще туман или облака, что несутся низко и сродни туману.
Чувствую, как от шерстинок течет энергия, восполняя потери. Такой завтрак между делом не в моем вкусе, но выбирать не приходится. Я ведь сломя голову рванул купаться, у шерстинок просто не было времени расправиться и начать поглощать.
Тишина почти полная, керн кружит высоко и безмолвно. Покой убаюкивает, но лучше не засыпать, иначе сработает инстинкт и тут же выбросит на берег - вот как вчера. А повторно плыть сюда - уже не то.
Если прикрыть веки особенным образом, то оба солнца будто сливаются в одно, странного такого ярче яркого желто-голубого цвета. А чуть по-другому зажмуриться - и вновь их два. Смешно.
Наверное, пора обратно, не рыба же я, в конце концов. Да и все-таки вода - не наша стихия. Сколько часов уже плаваю?
Так, а где же у нас берег? А берег у нас вон в той стороне, оказывается. Разворачиваюсь и плыву. И вновь слаженная работа мышц доставляет радость.
Да, что бы было, если бы тхорги были сложены не так гармонично и красиво? Какое-то слово должно было бы быть для этого. Наверное. Хотя - зачем для не красивого иметь слово? Правильно, что его нет в нашем лексиконе. Ведь в мире не красивого ничего нет.
Берег постепенно приближается - чувствую это по усиливающимся ароматам трав и цветов. Запаху песка, земли. Но кромки все еще не видно.
А вот и качать стало сильнее. Думаю, через минуту-другую появится полоска земли. Вновь распластываюсь, стараясь, чтобы не сносило.
В принципе - интересное ощущение. Захватывающее, я бы даже сказал. Вверх - ап! И тут же - ух! - вниз. И снова вверх. Что-то такое есть в этом - сходное с прыжками, что ли.
Качаюсь, качаюсь, а затем - единым рывком - бросаюсь к берегу. Вот и твердая почва под лапами. Выношусь стремглав - как ураган - и встряхиваюсь всем телом. И тут же - в ручей. Хорошо.
Еще раз встряхнуться - р-раз! И уже спокойно идти среди высокой травы. Сотни запахов вокруг меня - самых разных. А я иду себе, вышагиваю - хвост строго параллельно земле. Не выдержав важного тона, срываюсь с места и бегу, что есть сил. Шерстинки тут же топорщатся, впитывая энергию солнц. И со стороны я, наверняка, выгляжу мохнатым шаром - как одинокая звезда, несущаяся неведомо куда.
Ветер свистит в ушах, птицы лла сначала кружат над головой, а потом выстраиваются в эллипс и просто летят следом, как почетное сопровождение. Смешно.
Все - уф - устал. С разбегу залетаю в пахучие заросли пухти, падаю на брюхо и утыкаюсь носом в один из цветков. Дыхание ровное, размеренное, но - устал. Видимо, для организма это все-таки слишком большая нагрузка - сначала многочасовое плавание, а теперь вот - такой забег. И все это без полноценного завтрака. Эх я.
Однозначно, прав я, правы все тхорги - что счастье замечательная, хоть и обыденная вещь. А то, куда проваливался дружище Пенделл - тупик, глубокое дно без краешка света. То, что таит в себе разрушение - неправильно. Неверный путь, не нужный совсем. Хотя у дружищи, бесспорно, талант.
Запаха пухти почти уже не чувствую, словно он стал уже моим собственным - вокруг сплошные цветы. Я весь - в цветах, они повсюду. И сквозь этот запах пробивается пряный аромат ину. Лежу - распластанный, и всем телом чувствую тепло земли, ее нагретость солнцами. Будто она - тоже живая.
А что, вполне может быть. Просто ее вибраций мы совсем воспринять не можем. Ведь она - абсолютно другая.
Интересная штука, если вообще все в мире - живое? Весь космос. Пусть не биологической жизнью живое, а какой-то другой. Единое целое. Сплетенная сеть нейронов, например. Хотя, конечно же, не так, а как-то по-другому. Нейроны слишком наше, тхорговское, представление. На самом же деле должно быть что-то совсем иное. Что мы просто представить не можем - вообразить.
Но мне кажется, такая единая структура очень вероятна. Когда любая мысль или действие на одном конце вселенной каким-то образом отзывается в другой части. Может, на самой дальней окраине.
И вот то, что сейчас я лежу, уткнувшись носом в пухти, провоцирует или наоборот - задерживает - некое движение за миллиарды световых лет отсюда.
Так же - и в противоположную сторону. Кто станет утверждать, что лежу я тут вот так - просто так, а не потому, что какое-то другое существо - да даже пучок энергии, а не существо - не свернуло куда-то вбок?
Утверждать не станет никто. Потому что - не известно. А то, что не известно, и нельзя утверждать.
Смешно. Вот бы Ранч меня сейчас послушал. Точно задал бы взбучку. Ну и что? Если мысли идут такими путями. А дружище любит точность. Определенность, я бы даже сказал.
Переворачиваюсь на бок и гляжу на далекую бело-голубую полоску облаков. Снова они выстраиваются в непонятный узор. Вернее, не непонятный, а неузнаваемый. Но чем дольше смотришь, тем все больше кажется, что - может быть - я где-то когда-то что-то подобное видел.
Когда вот так лежишь, без движения, то будто погружаешься во время. В самую его суть, текстуру. Сливаешься с ним, становишься с ним неделимым целым. Словно ты - и есть время. И не просто время, а пространство-время. В постоянном его биении от начала к концу. И снова - к началу. В этом смысле у него нет предела - закончившись, оно появляется вновь. И так - бесконечно.
Странные мысли. Но кто скажет, что неверные? Пусть скажет кто-то, но точно не я. Ощущаю, что будто растворяюсь в нем - стираются границы тела, разума. Остается только восприятие. Мое "я". Которое вплетено в бесконечное полотно континуума.
Например, каждый тхорг - это просто мельчайшая частица протяженного космического разума. И как обычная клетка организма, он не осознает всей мощи того, чьей составной частью является.
Любое живое существо - не обязательно тхорг - живет своей жизнью, даже не подозревая о том, что оно такое на самом деле.
А что? Любопытная теория. Я вновь поворачиваюсь на живот и сую нос в цветы. Уходят одни клетки, появляются другие. Думаю, исчезновение не только одного создания, но и целых видов, или даже совокупности видов ничего не меняет в этом плане. Растворился кто-то один, сгустился другой.
Интересно, и о чем же такой потрясающий воображение разум может размышлять? Что создавать?
Наверное, на такие вопросы мы никогда не получим ответа. Они просто вне сферы нашего восприятия. Ни воспринять, ни понять. Что, на самом деле, конечно печально. Но тут уж никуда не деться.
Что бы я сейчас ни придумал, все это будет так или иначе укладываться в нашу схему мышления. Не выйти мне за горизонт событий. Впрочем, как и любому другому.
Кстати, аналогия с черной дырой - хорошая штука. То, что находится у нее внутри, никогда не сможет вырваться за пределы горизонта. Так же точно, как и наша мысль, скованная нашими представлениями и шаблонами. Да и просто незрелостью, отсутствием знаний, которых нам никогда не получить. Потому что они тоже вне горизонта, и для нас - непознаваемы.
Кто знает, может, те явления, которые мы считаем природными, на деле являются некими следами деятельности вселенского разума? Это же касается законов - физики, например.
Какой же я все-таки занятный тхорг - умора. Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь еще приходили в голову такие же идеи.
И правда, в ментасфере подобных упоминаний нет. Но, в принципе, все бывает когда-то в первый раз. Пожалуй, оставлю заметки - для другого пытливого тхорга, ну и чтобы не забылось. Перевожу взгляд на желтое солнце, оно менее яркое, и его свет не кусает глаза - в отличие от голубого.
А что, если вселенский разум вселенским разумом, но над всем этим и правда есть некий создатель, как думается Прику?
Вот смешно, раньше его идеи казались мне совершенно ненастоящими, а теперь сам про такое же начал задумываться.
Ну, хорошо - и как бы я, тхорг, видел бы деятельность такого вот создателя? Морщу нос, чешу его лапой. Ну, так вот - если бы я был этим самым создателем, то я создавал бы разные вселенные - совершенно разные. С разными наборами параметров, граничных условий, законов природы. Вообще - и создавал-то бы по-разному. Отсюда и формы у них, наверное, были бы различные. Ну вот - создавал бы и смотрел. Ну, наблюдал бы, что и как.
Я даже сажусь на хвост - настолько интересно мне становится. Чувствую, как шерстинки встают дыбом - не столько для питания, сколько от моего собственного оживления и любопытства.
Фр-р, даже не знаю, творил бы я каких-нибудь живых существ или предоставлял такую возможность своим вселенным. Вот не представляю, как поступил бы, будь я на месте творца.
Вообще, хотелось бы знать, какова вероятность возникновения жизни самой по себе? Наверное, на какой-то миллионной вселенной у меня все-таки появилось бы желание посмотреть не только на поведение пространства-времени, но и на живых тварей тоже.
Откуда мы взялись? Не только тхорги, но и весь наш мир? Вот эта планета, существа, населяющие ее, растения, деревья? Нет никаких данных, что когда-то на Джарме были простые организмы, которые сумели развиться в более сложные. Все выглядит так, будто все, что меня окружает, вдруг возникло здесь в одну секунду и начало существовать.
По поводу происхождения Вселенной есть различные теории. По поводу происхождения нас - ни одной. И не потому, что у нас не хватает ума разобраться с фактами. А потому, что фактов попросту нет.
Когда миллион лет назад тхорги внезапно начали осознавать себя, все было именно так, как есть и сейчас. Онки и бракки тянули стволы вверх. Порги и лла носились в небе. Мани смешно бегали по своим делам и рыли норки. А трава ину - колыхалась на ветру.
Исследования не выявили ничего иного в прошлом - словно все появились на Джарме в тот же самый момент, что и мы. Куда уходят растения? Они либо растворяются и сгущаются так же, как и другие существа. Либо..., либо срок их жизни - просто вечность. Они были и будут всегда.
Вот я поднимаюсь, иду переступая лапами. Трава приминается - особенно там, где я лежал так долго, уткнувшись в пухти. Затем расправляется и становится такой, какой была до моих шагов.
Так же, возможно, и жизнь, потревоженная нашим внезапным появлением на Джарме, выровнялась, распрямилась и стала такой же, как и до нас.
Является ли это аргументом в пользу того, что кто-то нас всех сотворил? С одной стороны, может, и да. Но с другой - что абсолютно недвусмысленно мы можем утверждать о вселенной, в которой живем?
Мы можем собирать факты, систематизировать их. Строить на этой основе гипотезы, проверять их на деле. Но все это касается науки, как таковой. Собственное происхождение и происхождение пространства-времени вокруг нас проверить невозможно.
Однако это вовсе не означает, что кто-то создал нас и космос. Возможно, мы просто чего-то не учитываем. Или не знаем. Ведь есть аспекты, которые нам понять и вообще не дано в силу ограниченности нашего разума. И, наверное, есть существа, которые все эти штуки поймут лучше.
Не исключено, что свойства нашей вселенной позволяют появляться жизни там, где условия для нее благоприятны. Причем появляться именно мгновенно - точно так же, как тхорги или ланты растворяют и сгущают себя.
Нет, я все-таки против теории творца, как бы удивительно она ни звучала. Подобную концепцию нужно оставлять на самый крайний случай. Когда любые другие варианты уже исчерпаны.
До чего же хорошо идти вот просто так. Идти себе и идти сквозь колышущиеся травы. Ощущать всем телом ветер, пахнущий пряными цветами андра, что растут за несколько километров отсюда. Смотреть в голубое, без единого облачка, небо. И слушать тишину, разбавляемую отдаленным шорохом волн, шелестом трав и криками кернов в вышине.
Жажда творчества начинает сгущаться вновь. Я знаю - чтобы появилась новая идея, нужно время. Точно так же, как с приходом ночи постепенно проявляются звезды, расцвечивая небо над головой светом непостижимой чистоты.
Но жажда нового произведения уже во мне. Она еще не подчинила все мои помыслы, однако до этого момента уже недалеко - я чувствую это. Наверное, прыгнуть выше Пенделла мне не дано, да ведь это и неважно.
Опять-таки, кто возьмется утверждать, что своим творчеством мы не создаем нашу Вселенную вот прямо здесь и сейчас. И что если мы ничего не будем делать - остановимся в движении вперед - то и космос существовать перестанет.
Да, возможно, что Вселенную творят все существа, живущие в ней. Своими помыслами, идеями, камранием, музыкой. И именно поэтому она и продолжает быть - в прошлом, настоящем и будущем.
И в этом случае у нее, конечно же, есть создатель - но не один, а мириады в коллективном творении. И мы - тхорги - появились тут просто потому, что кто-то много думал о нас, камрал, сочинял. И такое количество перешло в качество - возникла Джарма, а на ней - тхорги.
И если я, допустим, тоже кого-то буду представлять - не мимолетно, а серьезно и обдуманно, то сотворю этого кого-то. Не в смысле - сгустить, ведь живых существ мы сгущать не можем - за исключением того тхорга, который придет тебе на смену. А действительно создам новый вид где-то в космосе - на подходящей планете.
Фр-р, до чего же любопытно. Интересно, правда или нет? Ясно, что у нас, по крайней мере, есть потенциальные возможности к такому роду деятельности.
Сажусь на хвост и смотрю вдаль - поверх колышущегося моря травы. Замечательно! Только вот кого бы я хотел создать?
Несомненно того, у кого не было бы наших ограничений, зато были бы все свойства, кажущиеся мне полезными. И что же первым приходит на ум?
Крылья!! У моих созданий они обязательно должны быть! Такие же большие, как в том моем сне. Но не обязательно синие. И в отличие от птиц, у которых они вместо передних лап, у этих моих существ крылья должны быть в дополнение к четырем лапам. В дополнение, а не вместо.
Я морщу нос, так как осознаю, что морда моя принимает мечтательно-глуповатое выражение - умора. Занятие это выходит не менее интересным, чем камрание.
Четыре лапы, конечно же, нужны для устойчивости - ведь птицы только в небе ловкие и быстрые. А на земле - довольно неуклюжие создания.
Как же мне назвать-то мое существо... Пусть будет кёрк! Так вот, мои кёрки должны бегать, прыгать и кувыркаться не хуже обычных наземных тварей. И в дополнение к этому - летать лучше птиц. Уноситься в самые высокие небеса, мчаться быстрее ветра, легко вычерчивать любые замысловатые фигуры.
Как должно быть здорово ощущать крылья за спиной, когда их взмах бросает тебя на много метров вперед. Или вверх. И опираться, отталкивать воздух почти так же, как мы отталкиваем землю лапами.
Я даже переступаю этими самыми лапами, словно чтобы доказать себе, что это действительно здорово.
Любопытно, как будет выглядеть земля с высокого высока? Вот, например, я лечу, взмываю все выше и выше - крылья работают мерно, совсем как лапы при беге. Травы и цветы становятся все меньше и меньше, пока не сливаются в одну нескончаемую зелено-голубую шерсть с яркими точками. Вдалеке появляется кромка гор, рядом с ними хвост леса.
Но все это ненадолго - раз, и становится крошечным, едва различимым. И ты один - наедине - с сияющим небом, солнцами, которые все равно выше тебя, и с бесконечным простором вокруг.
Наверное, если залететь очень высоко, то можно увидеть, как скругляется горизонт и где-то там, далеко, плывут облака.
- Анк.
Я чуть не падаю от неожиданности - словно меня дернули за хвост во сне.
- Что?
- Это что ты там такое фантазируешь? - с ехидцей интересуется голос, однозначно принадлежащий Ранчу. - Даже сюда до меня дошло, не могу работать. Какие-то мохнатые пуххсы с громадными крыльями, волочащимися по земле. Что это? Твоя новая концепция следующего камрания?
Пуххсы... Надо же. Ни за что бы не подумал, что воображение может настолько преломляться и трансформироваться при неосознанной передаче. Смешно донельзя. Пуххсы - редкошерстные глуповатые создания с вытянутыми мордами и свернутыми ушами, которые - при необходимости - могут разворачиваться до половины их эллипсоидного тела.
- Сам ты... Пуххс, - отвечаю я дружище и фыркаю. - Скажешь тоже, - смех до того разбирает меня, что принимаюсь хохотать.
- А что такое? - сгущается Ранч передо мной, несколько секунд глядит серьезно, но не выдерживает и тоже хохочет.
- Фух, - говорю я, когда мы вдоволь насмеялись, а морда дружищи стала вновь внимательной. - Ну ты даешь, смешно донельзя. Пуххсы...
- Ну я-то тут при чем? Что ты транслировал, то я и получил.
- Дело в том, что ничего я как раз и не транслировал. Сидел тут спокойнехонько и размышлял. Нет, - предваряю я невольное движение Ранча. - Размышлял не о пуххсах.
- А о чем тогда, позволь полюбопытствовать, - переступает он лапами и удобнее садится на хвост.
- Слушай, а что, если у всего во Вселенной действительно есть творец, как предполагает Прик?
- Н-ну, концепция у него довольно шаткая, - начинает дружище.
- Да я имею в виду не отдельное существо или личность. Хотя нет, не совсем так, ну вот представь, что кто-то - действительно один или наоборот - группа кого-то - о чем-то или о ком-то без конца думает. Может, и не сознательно, не целенаправленно, а по велению своей внутренней сущности. И не только думает, но и переносит в свои произведения искусства - так как это что-то или кто-то без конца занимает их помыслы.
- И что?
- Представил?
- Ну представил, - Ранч морщит нос.
- И вот такими своими действиями эти существа действительно создают нечто, чего ранее во Вселенной не было.
- Одру, например? - он щурится вверх, на одно из солнц.
Я тоже смотрю вверх и киваю:
- Ну да, например, Одру. Или тхоргов. Или лантов.
- Тхоргов, говоришь? - Ранч переводит взгляд на меня.
- Ага.
- Мы с Приком уже два месяца без конца думаем о частицах флю. Так это значит, что они вот-вот появятся, что ли?
- Да, может, уже и появились - если их раньше не было.
- Это как? Мы их и так, и сяк стараемся обнаружить. Не обнаруживаем ведь.
- Вполне вероятно, что они появились в удаленной от нас области Вселенной, вот и все. Не успели дойти до сюда. Может, и вообще не успеют - если на другом конце. Ты же знаешь, что скорость света ограничена.
- Ну, то скорость света. А то - частицы флю.
- Тебе лучше знать, я же не физик. И в моих предках была всего пара физиков - не у кого опыт перенимать.
Ранч некоторое время молчит, глядит то туда, то сюда. Потом выставляется на меня.
- Любопытная идея, - наконец выносит он вердикт. - Такая - нестандартная. Прику, думаю, понравится.
- А тебе - нет?
- Мне тоже нравится. Только вот коготочек - кто же Вселенную-то саму по себе придумал? Ведь, судя по нашим данным, в течение многих миллиардов лет жизнь в принципе не могла возникнуть - условия были вовсе не подходящими.
- Тут два варианта, - рассудительно заявляю я. - Первый - а кто сказал, что не подходящими? Это для нас и подобных нам существ не подходящие. А для кого-то - вполне пригодные, и даже вовсе замечательные.
- Ну, ну, - поощряет Ранч, щуря глаза.
- А второй вариант - а что, если Вселенную нашу придумал кто-то извне.
- Извне чего?
- Извне нашей Вселенной.
Ранч даже с хвоста падает. Некоторое время изучает мою морду.
- Занятно, - в конце концов выдает он. - Якобы мир с набором бран?
Тут наступает мой черед выставляться на него. Но ментасфера не дает конкретно попасть носом в нору.
- Фр-р, - мнусь я, стараясь воспринять информацию, которой в избытке снабжает ментасфера. - Ну, не совсем, наверное. Впрочем, я ведь не физик.
- А как тогда ты все это дело себе представляешь?
И правда - а как я его представляю-то? Похоже, что никак. Вернее, совсем уж определенно и точно - никак.
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/flash09/ank_small.jpg)