Аннотация: Мне нет места в вашем мире, мое имя Анк
Глава 3
--------------------------------------------
Просыпаюсь среди ночи от неясного ощущения. Прислушиваюсь, но нет - тихо повсюду, только стрекочут соро. Небо в отверстии моей постельки совсем светлое от мириад звезд.
В ментасфере тоже всё, как всегда. Переворачиваюсь на другой бок, утыкаю нос в лапы. И наконец понимаю, что источник беспокойства находится в моем сне.
Ох уж эти сны! Ох уж эти загадочные проявления нашей мозговой деятельности. И главное - хоть бы вспомнить, что же там такое мне снилось. Но - никак.
Неясное чувство - пожалуйста. А отчего - накоси выкуси.
Делаю постельку более твердой и упругой. Сначала расширяю отверстие в небо, затем практически полностью закрываю. Лежу почти в темноте, слушая свое дыхание.
И ведь никто этими снами не интересуется, не исследует. Словно у остальных с ними все всегда в полном порядке, и ничего беспокоящего в них нет.
С другой стороны, не возьмусь утверждать, что такие проблемы есть у кого-то еще. Вот ведь, например, Пенделл - единственный, кто видит ощущения в спектре.
Да, может, и так, только что-то мне от этого вовсе не радостно. Одно дело - когда у тебя исключительный талант. Или, например - ум. И ты понимаешь, что все это ты можешь использовать для пользы дела.
Но как можно использовать беспокойство, которое несут сны? Ну вот никак. Ничего путного в голову не приходит.
Ворочаюсь. То закрываю глаза, то открываю. Складываю лапы то так, то этак. И наконец выползаю наружу - дальше маяться бессмысленно. Не хочешь спать - значит, не спи.
Сажусь на хвост и выставляюсь в небо. Да-а, ты словно под ярким куполом, что накрывает тебя с ног до головы.
Глаза сами собой фокусируются на Аэле. Я понимаю это, только когда обнаруживаю себя, старательно пялящимся на нее.
Звезда красивая, спору нет. Фах вот приводит доказательства, что она двойная. Жаль только, что нам никогда не убедиться воочию, так это или нет.
Интересно, есть ли где-нибудь разумные существа, имеющие возможность передвигаться по вселенной, вот как мы - по своей планете?
Пусть даже эти существа и не имеют, допустим, материального физического тела. Пусть. Зато они были бы способны убеждаться в любой своей гипотезе, связанной с мирозданием. И это выглядит просто потрясающей возможностью.
Вообще, там - вверху - намного больше загадок, чем у нас под лапами. Рассеяться бы вот, раскинуться в тончайшую сеть и попытаться впитать в себя все еле уловимые вибрации космоса.
Чувствую, что мое тело под влиянием этого импульса слегка растягивается. Самую малость. Совсем чуть-чуть. После чего сжимается вновь. А сам я получаю болезненный толчок в голову.
Сработала защитная реакция организма, приняв мысли за попытку раствориться, так сказать, из шалости, не имея на то серьезнейшего намерения.
Хотя мне кажется, что если бы вот так рассеяться в толщину нескольких молекул, то действительно можно было бы уловить многое из того, что сейчас нам неведомо.
Вообще, есть ли что-нибудь интереснее и важнее познания? Не могу ничего такого назвать. Даже представить не удается.
Вот неоднократно уже про это думал. И не нахожу такого предмета. Огромное количество знаний хранится в моей памяти. Не столько конкретно моих - сколько моих предков. Еще больше можно получить из ментасферы - ведь нашей цивилизации около миллиона лет.
Но по-прежнему - неисследованного и неизвестного больше, чем известного. Причем есть куча вещей, которые нам не понять никогда. И я это четко представляю себе. Но - ну и что?
Когда стараешься узнать или научиться чему-то новому, то испытываешь ни с чем не сравнимую радость. Да, вновь могу подтвердить, что знание - самая прекрасная штука на свете. И даже не само знание как таковое, а процесс достижения его.
Очень тихо. Даже беспримерно тихо, я бы сказал. И в тишине этой до меня доносится шум моря. Которое все еще далеко, но которое уже можно услышать вот в такую ночь.
И вновь меня захлестывает желание погрузиться в его теплое и упругое нутро. Почувствовать биение его волн. Учуять его свежий и терпкий запах.
И плыть, плыть, плыть - пока хватит сил. А потом просто отдаться на его волю. И пусть носит, пусть качает.
Желание это настолько сильно, что я с трудом сдерживаю порыв прыгнуть и в мгновение ока очутиться рядом. Однако прелести в этом нет никакой. Наслаждение дорогой к морю будет утрачено сразу.
Я ведь знаю это не понаслышке, не от предков или друзей. Сам проходил через это пару раз в первые лет двести-триста после сгущения - когда был совсем молодой и еще плохо контролировал собственные порывы.
Дорога к морю сродни жизненному пути. Именно поэтому ее надо пройти сполна и до конца. А не скакать, как зверек мани.
Они, кстати, забавные такие. Озорные и веселые - мохнатые шарики с огромными блестящими глазами.
Переступаю лапами. Смотрю вверх. Потом вбок.
Все-таки есть в этом ночном небе нечто манящее донельзя. Хочется рвануть туда, ввысь. И нестись, вытянувшись в узкий хвост. То к одной звезде, то к другой. Любоваться галактиками и их скоплениями. То ускорять время - чтобы воочию наблюдать глобальные процессы, то замедлять.
Интересно, есть ли во вселенной существа, умеющие управлять временем? Вот было бы здорово познакомиться с ними и увидеть в деле.
Рафак говорит, что время может образовывать петли. И даже пускаться вспять. А еще - что могут быть миры, где его нет в принципе.
Мне трудно это осознать, на самом деле. И не только осознать, но и представить. Но от этого - интереснее вдвойне.
А что, если время - это искусственное понятие? Вот как должен существовать мир, в котором его нет вовсе? Это что - день не сменяется ночью? Травы не растут? Цветы не отцветают? А звезды не стареют и не взрываются сверхновыми?
То есть - там всё есть изначально и всегда? Всегда день или всегда ночь. Никто никогда не спит, ничего не придумывает, не пишет и не изобретает. А процессы неизменно постоянны. Звезды не выгорают, туманности не конденсируются, вселенная была и будет одинаковой всегда.
Морщу нос и повожу им туда-сюда. Что говорить - выглядит все это странно. Другое дело, что время-то тут при чем? Оно придумано, как обслуга для процессов. Как одна из составляющих их описаний. И всё.
Вот, например, теоретически известно, что при увеличении скорости время замедляется. Но как может замедляться чисто теоретическая величина? Да никак. Замедляются все процессы, а не время.
Думаю, что так. Нет времени в природе. Нету его. Мы его придумали для описания, вычислений. И в том мире, где нет процессов, не время отсутствует, а просто ничего не происходит.
Снова переступаю лапами. Потом потягиваюсь. Ложусь на брюхо.
Занятная штука - воображение. Мысленный эксперимент - тоже ничего. Можно напридумывать всё что угодно.
Провожаю взглядом черную птицу, бесшумно пересекающую яркий купол неба, словно она ведет там нескончаемую черту.
Такая птица мне не известна. Но память тут же выдает название - лок, проживает преимущественно в южных частях планеты. Гнездится на скалах вдоль побережья океана.
Кстати, я почему-то ни разу не видел океана. Ни скачком, ни лапами. К морю - пожалуйста, несколько раз в год. А то и подолгу живу рядом. А к океану - никак.
Может, что-то с ним связано у моих предков? Жду несколько секунд - не всплывет ли что-то. Но нет, только вдруг накатывают воспоминания нескольких из них - о всеобъемлющей громадной стихии. Высота волн - до неба. Белая пена. Мощный рокот. Горьковато-соленый вкус.
И вот - захлестывает с головой. Несет, крутит, вертит - как лист с дерева. Заливает уши, нос, пасть. Не дает дышать. И вот - страх. Теперь я знаю, что это такое. Удушье, боль. Теперь и это мне известно тоже.
Но миг - и я, вернее, мой предок Гонт, уже на суше. Мокрый, фыркающий. Жалкий по отношению к стихии. И - недоумевающий.
Недоумевающий не потому, что инстинкт сделал за него скачок на берег - это-то любому ясно. А потому, что огромное нечто передо мною - перед ним, выглядящее и ощущаемое, как совершенно живое, тем не менее не входит в контакт и не несет никаких информационных волн.
Я улыбаюсь - Гонт жил очень давно, много сотен тысяч лет до меня. На заре наших воспоминаний о себе и нашей расе. Поэтому он не знал, что океаны и моря на самом деле обладают самосознанием, слышат и чувствуют других существ. И не приносят им вреда. По крайней мере осознанно. Просто вибрации их настолько отличаются от наших, что мы их практически не можем воспринять. Они от нас еще дальше, чем деревья.
Недоразумения могут случиться только тогда, когда эта огромная масса воды слишком погружена в себя и свои ощущения - например, когда играет с ветром, или в шторм.
И именно в такой вот момент мой предок познакомился с нею. И недоумение это сохранил на всю жизнь.
Возвращался раз за разом к океану Ламоа, садился на хвост и смотрел. Или бежал вдоль кромки воды - до изнеможения. Но так и не решился зайти в него снова.
Что ж, тогда за него это должен сделать я. Решено - после встречи с морем махну к Ламоа.
Мой нос утыкается в лапы, и я чувствую, как слипаются глаза. Залезаю в постельку и тут же отключаюсь.
...Мне в морду дует ветер. Не просто ветер, а настоящий ураган. На вкус он горько-мятный, слоистый по температуре.
Я вижу, как он вырывает деревья, волочет какие-то предметы - неизвестные мне. Ревет, несет разрушение.
Кому-то, но не мне. Взмахи моих крыльев по-прежнему равномерны и легки. И мне приятен свист и пляска ветра - они веселят меня, забавляют и смешат.
Каждый взмах покрывает гигантское расстояние. Я вроде бы спешу, но не могу отказать себе в удовольствии - бросаюсь в самую воронку урагана.
Теперь он весь - повсюду. И словно я сам - это он. Вверх, вниз. Вправо. Снова вверх. Потоки воздуха и гладят, и бьют. Ласкают и нежат. И снова толкают.
Освеженный, взбодренный и до краев наполненный энергией я наконец взмываю. Выше, выше. Затем еще и еще. И наблюдаю сверху, как воронка крутится - туда и сюда изгибаясь и вертясь.
Лечу. К невидимой цели. А вот упираюсь лапами в твердый камень, в скалу. Складываю ультрамариновые крылья. Любуюсь отливом перьев - длинных и густых.
На груди у меня что-то яркое, красивое, цветное. Надето через голову. Сама грудь странная. Без шерсти. И живот. И лапы.
Стою, крепко уперев задние лапы в скалу. Передние - сложены на груди. Стою, чего-то жду. Но чего?..
Мой нос уткнут в постельку. В уши вливается пение птиц. А лапы странно раскинуты - неудобно.
Переворачиваюсь, потягиваюсь сладко - всем телом. И открываю глаза. Снаружи день. Нет, утро. Но позднее - горазд же я поспать.
Высовываю морду из постельки - на воздух. Оглядываюсь, принюхиваюсь. И весело гляжу на танец пунт поблизости.
Шерстинки на морде расправляются, почуяв солнца. Так странно - питаться вот так - только мордой. Но я лежу, не вылезаю весь. Хорошо как, просто - хорошо.
Странный какой сон мне приснился - до предела необычный. И главное, я его почти запомнил. Летал такой - опять. И ураган мне нипочем. И крылья - такие большие. А сам я, значит, очень тяжелый - раз ураган мне нипочем.
Вот приснится же такое - кому расскажешь, не поверят. Скажут - фантазер. Что взять с вас - художников.
Стоял такой - уперев лапы в камень. До сих пор помню их холод. Надо же. Штука какая-то на груди. Никакой шерсти - удивительно. Ни одного теплокровного вида не знаю без шерсти.
А вот что дальше было - не помню. Эх. Да, может, и не было ничего дальше-то, раз не помню.
Лежу такой - весь в постельке, только голова снаружи. И одной головой и питаюсь. Шерстинки прямо звенят и искрятся - от напряжения, работая за все тело, за всех остальных.
Наверное, забавно выгляжу, если смотреть со стороны. Но смотреть - некому. Только пунты танцуют. Поют птицы в ближайшем леске, что пришел сюда ночью. Один я.
Высовываю язык, складываю его наподобие желобка, скашиваю глаза. Лежу такой - какое-то время. А потом принимаюсь хохотать.
- Ты чего там сегодня такой странный? - спрашивает Ранч.
- Не знаю, - транслирую я ему. - Ставлю эксперимент.
- Это какой? - немедленно заинтересовывается он.
- Ты вот пробовал когда-нибудь питаться одной мордой?
- Зачем? - изумляется он.
И я прямо так и вижу его вытаращенные глаза и затвердевшие от удивления уши. И снова хохочу.
- Так ты чего? - нерешительно интересуется Ранч.
- Давай сюда, увидишь сам. Потом повозимся.
Воздух передо мной сгущается, а через мгновение проявляется и весь Ранч - такой, как он есть. Лохматый и немного встрепанный.
Разглядывает меня. Садится на хвост.
- И давно ты так вот лежишь?
Я повожу ушами, мощу нос - смешно.
- Ну вот лежу. Провожу эксперимент.
- А-а, - мямлит он. - А чего не вылезаешь?
- По той же причине.
Он некоторое время разглядывает меня. То так, то этак.
- А вот я тебе сейчас задам! - наконец фырчит дружище. - Будешь знать, - и кидается ко мне.
Мы принимаемся возиться, пыхтеть и рычать. И в итоге я оказываюсь полностью выволоченным из постельки наружу.
Такая зарядка бодрит, но через какое-то время мы сваливаемся набок и выставляемся друг на друга.
- Ф-фу, - говорит Ранч. - Ну и силен же ты, дружище. Несмотря на то, что питаешься одной мордой.
Мы оба заливаемся хохотом. Немного еще лежим - отдуваясь, потом садимся на хвост.
- Ну, как дела? - интересуюсь я. - Как там дружище Прик?
- Его посетила новая идея - работает не разгибаясь. Даже про нового тхорга, как мне кажется, забыл.
- Это замечательно. А сам ты как?
- Вчера ставил эксперименты...
Мы взглядываем друг на друга и вновь фыркаем.
- Правда, не такие, как твой сегодняшний. Слушай, а что это на тебя нашло?
Я принимаю задумчивое выражение, смотрю несколько в сторону.
- Ну, ты ведь знаешь - поэтическая натура, то да сё.
Ранч морщит нос и немедленно заявляет:
- А вот я тебе сейчас снова задам. Тогда посмотрим.
- Да ну не знаю, если честно. Неохота было полностью вылезать, вот и все. Лежал себе, жмурился на солнца. На пунт вот смотрел. А тут шерстинки вдруг давай сами питаться. Без моего посыла. Сам-то я как-то вроде и не хотел есть.
- Хм, странно. То у него брюхо само питается, то морда. Ты - уникум, дружище.
- Ой, да ладно. Думаю, у тебя всё так же было бы. Пойдем, пройдешься немного со мной?
- Давай, - легко соглашается Ранч. - Как тебя одного такого странного-то оставлять?
Тыкаюсь лбом в его плечо, и мы двигаем с места. Идем не спеша. Вглядываясь в кромку неба и лес, так же неспешно приближающийся к нам.
- Слушай, опять ведь мне сон снился. Необычный такой, даже и не знаю, как сказать.
- Сон? - удивляется Ранч. - Я вот свои совсем не помню.
- И у меня раньше так было. Но вот что было сегодня - запомнил, хотя и частично. Странно так.
- Почему странно?
- Ну не представляю, как описать. В общем, я там летал.
- Как птица, что ли? - Ранч посматривает на меня сбоку.
- Да вот не то чтобы, как птица. Крылья у меня, конечно, были. Большие такие - во всю мою длину. Но сам я был не птица.
- Тхорг с крыльями, что ли?
Он меня подначивает, и я пихаю его лбом, чтобы перешел на более серьезный лад. Над нами теперь нависают тяжелые ветви деревьев. Качаются, шепчут. Гладят длинной узкой листвой по нашим спинам. Пряный свежий аромат наполняет наши ноздри. Мягкая ласковая трава ложится под лапы.
- Нет, ну почему же тхорг? В том-то и дело, что нет.
- Не птица, не тхорг. Тогда кто?
- Ох, Ранч, если бы я знал. Никогда не видел такого существа. Даже и вообразить себе не мог.
- Говорю же - у тебя богатая фантазия.
- Слушай, вот ты можешь представить теплокровное существо без шерсти? Или вот, например, без перьев?
Он даже останавливается. Поворачивает голову и внимательно смотрит на меня.
- Как так - без шерсти?
- Ой, да не знаю - как. Без шерсти и всё.
- А выглядит оно как?
- Без понятия. Я просто опустил голову и увидел собственную грудь и лапы, скрещенные на груди.
- И они были без шерсти??
- Ну да.
- А как же ты тогда питался?
- Я не питался во сне. Поэтому ничего сказать не могу.
- Здорово. Ну у тебя и фантазия. Крылья тоже - без перьев?
Я сажусь на хвост. Вздыхаю. И правда - пока вот не высказал все это, бесконечная абсурдность моей внешности в этом самом сне как-то до конца не доходила до меня. Взглядываю на Ранча.
- Нет, крылья были с перьями. С такими, с синими. Перья очень длинные и узкие. И еще...
- Еще что-то?
- Стоял я - на задних лапах.
- Это как? - вытаращивает он на меня глаза.
- Ну вот так. Стоял - точно. Не сидел.
Ранч тоже садится на хвост. Скрещивает передние лапы на груди и внимательно их разглядывает.
- А откуда ты взял, что не сидел?
- Ниоткуда, - после некоторого раздумья сообщаю я. - Почему-то уверен, вот и все.
![[]](/img/l/lazarewa_e_m/flash03/ank_small.jpg)