Поздно ночью залаяли собаки. Жак зажег от свечи фонарь и вышел во двор.
--
Кто?
--
Хуго де Разе, граф Арнэ.
Жак, мажордом, засуетился и побежал отворять ворота. Молодой граф приехал один, на тощем гнедом жеребце. Он и сам был тощим, этот молодой наследник, тощим и усталым. Граф спешился. Жак ощутил терпкий запах лошадиного пота. В двери дома появилась жена Жака, почтенная Гвинелона. Спешившись, граф изъявил желание хорошенько поесть и вымыться. Последнее для Жака было весьма необычно. Он привык, что старый граф Арнэ, покойный хозяин Жака, мылся только когда болел, а здоровье у него было дай бог, и если бы старый граф не перепил тогда бургундского, то пылить бы его племяннику дороги Палестины еще долгие годы. Гвинелона отправилась греть воду.
Переступив порог, Хуго заметил скамью, и не долго думая, свалил на нее плащ, меч, наплечники и кольчугу. Жак бросился их убирать.
--
Соберешь потом, - бросил Хуго, - хочу есть...
Граф сел за стол. Ему принесли вина, жареный окорок, парную репу и каравай. Он ел жадно, отдирал огромные куски мяса, и глотал их, почти не жуя. Но при всем при этом, граф делал это аккуратно, вытирая время от времени о льняной плат ладони и губы. Утолив первый голод, он откинулся в кресле, глотнул вина, и только тогда заметил служанку стоявшую подле. Она стояла, опустив глаза, переминаясь с ноги на ногу.
--
Ты кто? - спросил ее граф.
--
Кухарка, Кларинда.
Хуго поймал ее голодный взгляд.
--
Ты ела сегодня?
Кухарка замялась с ответом.
--
Отвечай! - властно, потребовал граф.
--
Утром...
--
А потом?
--
А потом мы готовились к вашему приезду. Мы не ожидали, что вы приедете сегодня.
--
Значит слуги все еще не ели?
--
Да...
Граф усмехнулся. Напыщенность местных нравов забавляла крестоносца.
- Зови всех, пусть принесут еды, - сказал он, как отрезал, и вернулся к еде.
Кларинда убежала. Вскоре пришли все слуги - Кларинда, Жак с супругой и конюх. Они принесли еще вина, мяса и репы, поставили все это на стол, а сами стали подле. Хуго недовольно посмотрел на них.
--
Ешьте, - сказал граф, - здесь со мной.
Он заставил Кларинду налить всем по доброй кружке вина, и приказал есть много, иначе обидится. Слуги покорно стали трапезничать. Скоро вино сделало свое дело - их глаза заблестели, а лица повеселели. Тем временем, граф насытился. Он попивал из кубка вино и наблюдал за слугами. В своей поношенной одежде они казались ему жалкими и забитыми. Когда его стало клонить в сон, Хуго приказал проводить его к ушату с водой. Тотчас, Кларинда отложила еду, и побежала показать господину, где стоит ушат с водой. В Палестине граф привык к баням. Сарацины научили рыцарей искусству бани, которое лечит и тело, и душу, прогоняя усталость и принося уму остроту.
Граф сбросил одежду, которую подобрала Кларинда, и с наслаждением погрузился в теплую воду. Служанка тоже стала раздеваться.
--
Это зачем? - поинтересовался удивленный Хуго.
--
Так сказал месье Жак. Вы...
Граф пристально посмотрел на девушку. Та засмущалась, покраснела и отвела глаза.
--
Сколько тебе лет, Клоринда?
--
Семнадцать...
--
Оставь себя для того, кого ты любишь. Если мне понадобится женщина, я ее найду. Дай мочалку и иди есть.
Служанка бросила в ушат мочалку - пук связанных узлом ветхих веревочек, и неслышно покинула комнату. Некоторое время спустя, появился Жак. Он принес господину чистое платье и простыню. Хуго вытерся простынею, надел чистую одежду. Приятная истома, разлившаяся по телу, напомнила ему Палестину и бани. Граф приказал его проводить в спальню, и, раздевшись, рухнул на ложе. Он уснул мгновенно, как умер. Жак сложил одежду господина на стул, задул свечу, и вышел вон.
Утром Хуго снова потребовал, чтобы слуги завтракали с ним вместе. Он сам щедро наложил им полные миски, и внимательно следил во время завтрака за тем, чтобы они остались пустыми. После трапезы, когда все стали расходиться по своим делам, он сказал Жаку задержаться, и спросил его:
--
Почему вы ходите в такой убогой одежде?
--
Другой нет, отвечал мажордом. Старый хозяин велел покупать только одно платье раз в три года.
--
А Кларинда? Почему она ходит в таком тряпье?
--
Ее место в этом доме ...
--
Мне плевать на ее место в этом доме. Мои слуги не должны ходить, как последние нищие. Сколько стоит хорошее женское платье? А мужское?
Жак назвал примерную цену.
--
Сегодня же купить каждому новую одежду. Две новых одежды - одну для праздника, другую для дома, и чтобы она была добротна, иначе голову сверну!
--
Но...деньги...
Хуго гневно швырнул в стену пустую глиняную миску. Она разбилась на мелкие черепки. Потом он встал из за стола и велел позвать Гвинелону и Кларинду. Когда женщины пришли, он отсыпал им денег из своего кошелька и отправил в портной ряд за обновками, пригрозив жестокой расправой, если платье окажется дешевым. Жак, наблюдавший за господином, осторожно спросил его, когда все ушли:
--
Я что-то не понимаю. Зачем вам все это - совместные обеды, новое платье слугам? У каждого свое место на земле. Раб должен оставаться рабом, иначе он перестанет слушаться своего господина.
Хуго приказал Жаку сесть. Слуга остался стоять.
--
Я жил в Палестине с четырнадцати лет - сказал граф, - у нас не было рабов. У нас были друзья и враги. Врагов мы убивали, а друзей берегли, потому что от них зависела наша жизнь. Мой оруженосец, мавр, с которым мы воспитывались вместе, и гибель которого я оплакивал, как гибель брата, мыл после боя мне ноги и стирал мою одежду. Он вставал за час до меня и ложился только после того, как я засыпал. Потому что мое дело было воевать, а его - делать все, чтобы я воевал не думая о том, что отвлекает от войны. А потом в бою его сразил стрелой сарацин. Неделю он лежал ни жив, ни мертв, и душа его не знала куда ей идти - в страну мертвых, или мир живых. И когда он лежал, я мыл ему ноги и вставал за час до того, как просыпался он, и ложился спать только тогда, когда он засыпал. Я высасывал гной из его раны и кормил как младенца, с руки...Так было в Палестине, божьей земле, по которой ходил Господь, потому что эта земля праведная, и люди в ней должны жить праведно. А здесь, на родине я не нашел праведности. Я вижу, что законы Христа, попираются на каждом шагу. Ты прав, мой слуга - каждому Господь отвел свое место на земле. Одних он родил слугами, других - хозяевами. Но еще Господь установил заботиться хозяевам о слугах точно так, как слуги заботятся о хозяевах. Это - правильно, это - по-божески.
--
Я много знал господ на своем веку. Многие начинали так, как вы, а потом становились такими, как все. Дай бог, чтобы ваши слова оказались правдой. Я могу идти?
--
Иди.
Жак ушел. Хуго остался один. Он пил вино и думал, думал...Пришла Кларинда - убрать со стола. Глаза ее сияли. На ней было новое платье. Увидев графа, она тихо спросила:
--
Господин, можно мне будет завтра, в субботу, пойти к тетушке в деревню, на крестины? Я вернусь в воскресенье.
--
Иди.
Кларинда разом сгребла со стола всю посуду на широкий поднос и убежала на кухню
Хуго допил вино из кубка и решил прогуляться по городу. Граф потянулся, хрустнул суставами, встал и отправился было в конюшню приказать готовить коня. Но на полпути он передумал, решив идти пешком. Он сходил в свои покои, надел кожаную жилетку и поверх нее легкую восточную кольчугу, нацепил меч и покинул дом.
Его появление на улицах вызвало бурное оживление. Его загар и худоба без слов свидетельствовали о том, что он - рыцарь Христа. Горожане почтенно кланялись, девицы посылали заискивающие взгляды. Возле собора граф встретил такого же, как он сам, рыцаря, представившегося, как S. Они негромко поговорили, собрав вокруг себя небольшую толпу зевак, и к общей радости выяснили, что года три назад встречались в Палестине в одной военной кампании. Граф предложил отметить встречу вином, рыцарь, вассал графа N, с радостью принял это предложение и они уединились в какой-то приличного вида корчме. Хозяин, почувствовав деньги, тотчас закрыл свое заведение для других, сказав, что для господ-рыцарей сам будет подносить сегодня вино.
Хуго усмехнулся.
--
Ну что же, я и месье хотим церковного , живее!
Хозяин со всех ног бросился в погреб.
Они сидели до темна. К вечеру кабак был полон музыкантами, шлюхами, бродячими монахами и комедиантами. Хозяин щедро лил вино и с каждой новой бочкой его улыбка делалась все шире и шире.
Расставаясь, Хуго предложил рыцарю переночевать у него дома. Они прогнали тех, кто еще тащился за ними из кабачка, и обнявшись, пошли к дому графа. Встреченный по пути сторож с колокольчиком поклонился им, и предложил проводить господ. Хуго с радостью согласился. У него, как доверительно сообщил он S, двоилось в глазах, и он уже давно подозревал, что идет другой улицей. Так оно и было. Сторож проводил их до дома, и получив в награду щедрый грош, низко поклонился.
В сенях им встретилась Кларинда. S сгреб ее в охапку и попытался залезть под юбку, но получил от Хуго сильный удар в грудь.
--
Я понял, - сказал S, - и отпустил кухарку, напоследок шлепнув ее по заду.
Рыцари сели в столовой. Хуго приказал принести еще вина. Кларинда притащила огромный глиняный кувшин и водрузив его на стол, поспешно удалилась.
--
А ты хорошо живешь! - воскликнул S, - мне бы так...
--
Что же тебе мешает?
--
Деньги. Они не задерживаются в моих кошельках.
--
Ты мот?
--
Нет, просто я очень люблю вино, а когда напиваюсь, меня тянет к бабам, а потом я оказываюсь наутро без вина, баб и денег. Хорошо еще, если в штанах.
--
Хочешь заработать? - осторожно спросил Хуго рыцаря. Тот удивленно посмотрел на графа. Несмотря на то, что они выпили уже довольно вина, собеседник не казался пьяным. S догадался, что дело тут не простое и попытался собрать в себе воедино остатки трезвости.
--
Ты о чем, граф?
Хуго бросил на стол тяжелый кошелек. По шуршанию монет S догадался, что там отнюдь не медь.
--
Это будет твоим, если ты послужишь мне.
--
Но мой господин...
--
Он не узнает. К тому же ты, как я вижу, в нем не особенно нуждаешься, если позволяешь себе шляться многие годы по Палестине. Дело стоит того, поверь мне.
--
Да, - заплетающимся языком молвил S, - я согласен, что тебе нужно?
--
В криптах городского собора стоит статуя Черной Мадонны. Принеси мне ее.
S вскочил и удивленно уставился на Хуго.
--
Но зачем вам она?
--
Это мое дело. Принеси и все. Вот задаток.
Хуго отсыпал на стол горсть золотых.
--
Найми кого-нибудь, кто бы сделал за тебя всю черную работу. Но Мадонна должна быть у меня.
--
А если я откажусь?
Хуго показал S его патент, который выкрал из сумки еще в кабаке.
--
Тогда ты перестанешь быть дворянином.
Обескураженный S понял, что его обвели вокруг пальца. Он понуро кивнул и попытался сесть на лаку, но промахнулся и грохнулся под стол, так как был мертвецки пьян.
Утром гость покинул дом. Уходя, он даже не взглянул на Кларинду, попавшуюся ему во дворе. Кухарка отметила странную перемену в госте, но отнесла ее за счет похмелья. Граф, напротив, выглядел бодро.
--
Значит, ты сегодня едешь в деревню? - спросил он Кларинду.
--
Да. Меня подвезет дядя. Он приехал на ярмарку.
--
А как ты пойдешь обратно?
--
Пешком.
--
Я буду ехать мимо твоей деревни и тебя встречу . В лесу полно разной швали.
Кларинда отвела взгляд. Хуго видел, что она боится.
Вечером граф приказал оседлать своего коня и уехал, сказав Жаку, что вернется завтра вечером. Жак пожал плечами. Как будет угодно господину...
Господин вернулся затемно. Он вел под уздцы коня, в седле которого спала Кларинда. Увидев это, Жак сказал графу, когда тот отнес кухарку в ее комнату:
- Господин, вы должны кое-что знать.
Граф улыбнулся.
- Ты хочешь рассказать мне о Кларинде? Между нами ничего не было, если тебя это интересует. Я встретил ее и довез до дома. Кстати, мы видели лесных детей. Представляешь, что было бы, если бы Кларинда им попалась в руки?
Жак опустил глаза.
- Кларинде к этому не привыкать. Старый граф держал ее для гостей. Сам он был уже стар для забав, и подглядывал за гостями в дырку. Место Кларинды в этом доме...
Граф изменился в лице и до хруста сжал плечи Жака.
- Христос прощал блудниц и нам велел, - сказал он, гневно сверкая глазами, - поступай так, как учил Спаситель. Ты меня понял?
Жак осторожно высвободился и потер плечо.
- Да, я все понял.
- Тогда ступай и не греши.
Слуга удалился так неслышно и осторожно, что казалось, растаял в воздухе. Во дворе залаяли собаки. Прибежал конюх и сообщил, что господина хочет видеть какой-то рыцарь. Хуго вышел во двор. У крыльца топтался S. К луке его седла был приторочен большой сверток. Хуго сказал конюху, чтобы тот шел в дом.
- Я привез тебе, что ты просил граф, вот, - S отцепил сверток и передал его графу. А теперь плати деньги.
Получив кошелек, рыцарь потряс его, вынул монету и, удостоверившись, что в кошельке золото, поспешно ускакал.
Хуго отнес сверток в свой покой, развязал веревки, сорвал рогожу. На него смотрела дева Мария, держащая на руках обнаженного младенца-Христа. Статуя была вырезана из черного камня. Граф достал из своей дорожной сумки, которая лежала здесь же, небольшой молоток и долото, наподобие тех, которые используют камнерезы. Он расстелил на столе рогожу, поставил на нее статую, а потом поднес долото к лицу Девы и ударил по долоту молотком. Граф работал долго. Дюйм за дюймом он снимал со статуи черную оболочку, скрывавшую под собой другую статую, выполненную из бронзы. Время от времени он обмахивал металл бархатом и осторожно полировал его тонким сукном. К рассвету работа была закончена. На рогоже стояла бронзовая Дева Мария. Черты ее лица были проработаны до мелочей. Мастер, сделавший этот шедевр, был неимоверно талантлив. До мелочей также было проработано лицо и тело ребенка на руках Девы. Осталось еще несколько штрихов. Граф поднес зубило к паху ребенка и отколол черные гениталии. Сверкнул желтый металл. Бронзовый ребенок был девочкой.
Граф поставил статую на пол, собрал на рогожу все черные осколки, связал ее узлом. Потом он снова поставил статую на стол и дернул за веревку, болтавшуюся у изголовья его кровати. Где-то внизу прозвенел колокольчик. Вскоре в дверь постучали. На пороге стоял заспанный Жак.
- Господин еще не ложился спать?... - начал слуга, увидев, что хозяин в кольчуге, но граф его перебил:
- Приведи ко мне Кларинду.
Кухарка пришла в ночной рубашке поверх которой был накинут плед. Она дрожала и зябко ежилась.
- Оставь нас, Жак.
Слуга ушел. Хуго подвел Кларинду к бронзовой статуе. Кухарка долго смотрела на лицо девы, на ребенка на ее руках. Потом она медленно повернула голову и ее испуганный взгляд встретился со взглядом графа - жгучим, пронзающим насквозь.
- Тебе знакома эта женщина ?
Кларинда молчала. Она боялась сказать, то, что ждал услышать от нее господин. Тогда Хуго повторил вопрос.
- Тебе знакома эта женщина?
- Да , - еле слышно ответила Кларинда, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок.
- И кто она?
- Она... Она похожа на мою мать.
- Ты еврейка?
Кларинда вскинула голову. В глазах был страх и отчаяние.
- Откуда вы знаете?
- Я долго жил в Палестине. Я умею отличить иудея от франка.
- Моя мать была еврейка, ее звали Мирьям...
- А отец?
- Им был старый граф... Он... - из глаз Кларинды брызнули слезы, - он был чудовищем, настоящим дьяволом...Он забил ее до смерти, у меня на глазах...
Граф тронул ладонь девушки.
- Тебя больше никто не тронет, Кларинда, я обещаю тебе.
Девушка всхлипнула и скоро успокоилась.
- Господин, - шепотом спросила она, - а почему святая Дева похожа на мою мать? Художник, который сделал статую, знал ее?
- Нет, твою мать художник не знал, потому что жил очень давно. Он знал другую женщину, с которой сделал этот бронзовый портрет. Ее тоже звали Мирьям , а ребенок, которого она держит на руках - ее дочь...
- Но кто же была эта Мирьям? Почему она так похожа на мою мать?
- Она была твоей бабкой, если считать бабками всех женщин твоей семьи, которые жили давно.
- Господин, не мучьте меня. Вы что-то не договариваете. А мне страшно.
- Тебе станет еще страшнее, если ты узнаешь настоящее имя этой Мирьям, с которой сделана статуя. Ты ни о чем не догадываешься?
- О чем я должна догадаться? Что это за страшное имя, которое вы боитесь даже произнести?
- Скажи , Кларинда, я был добр к тебе?
- Да...
- Как ты думаешь, я верю в бога?
- Конечно, ведь вы защищали гроб господень от неверных! И еще... вы не похожи на других господ. Вы добры ко всем и справедливы. Только по-настоящему верующий в Христа человек может поступать так.
- Кларинда, скажи, что значит верить в Христа?
- Это значит верить в то, что он жил и был распят, и стараться жить по его законам... Так говорит пастор...
- А если жизнь Христа была не совсем такой, как ее описывают в евангелиях, если в ней было что-то, о чем сегодня не известно, или известно не всем? Если я знаю какую-то тайну о Христе, о которой не знает, скажем, пастор, значит ли это, что я верю в Христа меньше, чем он?
Кларинда не знала , что и сказать. Она долго искала ответы на поставленные графом вопросы. Наконец девушка сказала:
- Я думаю, что вы верите даже больше. Ведь вы знаете о Христе больше, чем пастор...
В это время в дверь постучали. На пороге стоял испуганный Жак.
- Господин, пришел монах из собора и гвардейцы с ним. Они хотят видеть вас. Говорят очень срочное дело.
Граф остался спокоен. Только черты лица ужесточились.
- Жак, скажи конюху, чтобы немедленно седлал двух лошадей. А потом скажи гвардейцам, что граф одевается и скоро спустится к ним.
Когда слуга ушел, Хуго сказал кухарке:
- Ты поедешь со мной. Сейчас же. Оденься и в путь.
Кларинда покорно кивнула и побежала одеваться. Она даже и не думала о чем-то спрашивать своего господина.
Десять минут спустя Жак открыл гвардейцам и монаху ворота. Монах, который являлся членом совета Священной инквизиции города, пропустил гвардейцев вперед и сам удивился своей предусмотрительности. Из ворот на полном скаку вырвались два коня. На одном, гнедом, сидел рыцарь в кольчуге, на другом, бледом, закутанная в плащ женщина.
Монах не успел и рта раскрыть, как кони скрылись за поворотом. Тогда преподобный отец дал гвардейцам приказ арестовать всех, кто остался в доме, а сам остался стоять у ворот. На всякий случай.
Рыцаря Хуго де Разе, графа Арне, схватили как раз в среду, вечером, в какой-то таверне. Когда его привели на следующий день к великому инквизитору, он был уже избит, лишен доспехов и закован в цепи. Великий инквизитор долго смотрел в глаза графу, а потом спросил:
- Так все-таки, как же тебя зовут?
Рыцарь молчал.
- Она далеко не уйдет. Ее тоже схватят, как и тебя.
- Ложь, - ответил рыцарь, разбитая верхняя губа мешала ему говорить, - она уже далеко.
- Мы все равно найдем ее. Кстати, твой конюх, Жак, признался в том, что ты вызывал дьявола. И еще кое в чем он признался. Тебя ждет костер, Хуго де Разе, или как там тебя зовут...
- Он не конюх. Он не причем.
- Кто знает, кто знает... - Великий инквизитор хрустнул пальцами, - рыцарь S тоже говорил, что он не при чем, и подкупленный им звонарь клялся, что не причем. Все вы не при чем. Тебя тоже будут пытать - дыбой, огнем, битым стеклом, кипятком, испанским сапогом, колом. Ты пройдешь все пытки и все мне расскажешь, если хочешь быть сожжен на быстром огне, а не поджарен на медленном.
- На небесах меня ждет рай, - ответил рыцарь.
Инквизитор усмехнулся.
- И ты веришь в эту чушь? Хотя...Так тебе будет легче умирать. Наверное.
Инквизитор взглянул еще раз на пленника и вышел. В комнате появился палач с двумя помощниками.
- На дыбу его, - сказал палач помощникам, и угли раздуйте, - а я пока перекушу...
Рыцаря увели. Палач отправился на кухню.
Кларинда молилась. Пред ней стоял образ Марии Магдалины. Сарацинка, служанка, которая принесла ей ужин, называла Магдалину Мирьям и говорила, что пророк Иса, да прославится его имя во веки веков, любил Мирьям больше других , избрав ее пред женщинами миров. Так говорят дервиши.
После молитвы Кларинда вышла на стену крепости. Знойный ветер Палестины овевал ее лицо. К ней подошел Бернар, молодой рыцарь из числа недавно посвященных. Он испросил позволения постоять рядом. Кларинда позволила. Бернар ей нравился. Однажды он предложит ей руку и сердце, и она согласится.
Если родится девочка, она назовет ее Мария, а если мальчик... Он будет Хуго.