Первые недели было, что есть. Но сейчас уже две недели, как есть нечего.
Они не разговаривали друг с другом долгое время. Пытались подобрать код, иногда перебрасывались словами. Но один день выбивался из этой непроглядной вражды - день рождения Митчелла. В этот день он непроизвольно напевал ту самую дурацкую мелодию, которую так любят напевать все люди, когда узнают, что у тебя появился еще один год опыта, который ты пережил.
Тогда лед и тронулся.
- У тебя день рождения? - разговор начала Яна. Она все это время сидела в темном углу, постоянно думая о том, что делать дальше, как быть, и где Макс. Иногда выходила, чтобы поесть и попробовать подобрать код. Да, они не дрались и не враждовали явно, но между ними возникла стена, невидимая и непробиваемая, разрушить которую могло только слово.
Митч нехотя развернулся к ней и посмотрел, наконец, прямо в лицо, изменившееся до неузнаваемости: пухлые губы побледнели, глаза потускнели и будто выцвели, волосы не оттеняли ее кожу, а придавали только большую бледность. Он еще не знал, что за человека она так звала: может, парня? Девушки, они такие.
- Да. Уже двадцать пятый раз, - хмыкнул он, водя пальцами по дисплею. Нужно было что-то предпринять, но пока не очень понятно, что именно. - Ты в порядке?
Что за глупый вопрос? Конечно, нет, Шорох не могла быть в порядке, и он сам это прекрасно понимал, но ему ужасно хотелось поговорить. Все эти дни, проведенные в молчании и изоляции, сводили с ума.
- Наверно, - бросила девушка. - Как думаешь, что это было?
Казалось, что беседа превратилась в обычную, ничего не значащую, будто просто старые знакомые встретились и решили поболтать. Но они остались одни, у них нет возможности выбраться, и теперь нет смысла пытаться избегать друг друга.
- Я не знаю. Похоже на землетрясение, - Монс пожал плечами, удивляясь, как здесь могло произойти подобное. - Кто это был?
- Где? - помутневшие голубые глаза оглядели комнату и встретились с понимающим взглядом. Парень указал на дверь.
Плечи девушки опустились, вслед за ними упала и голова. Не хотелось об этом говорить, невозможно было произнести это вслух.
- Это... - начала, было, она, но ком в горле не давал закончить. Слез не было, но было видно, что она готова зарыдать. - Мой брат. Все, что у меня было.
Несколько минут снова были проведены в молчании, но оба понимали, как остро нуждаются в разговоре. И дело не в том, что они не могли понять друг друга без этого - как раз-таки наоборот, но молчание все только усугубляло и, казалось, приближало неизбежную смерть, которой так не хотелось отдаваться так быстро.
- Моя сестра умерла, когда мне было четырнадцать, - нахмурив брови, вспомнил он. - Я понимаю, как это больно.
- Давай, не будем... - выставив руку вперед, твердо сказала блондинка. - Это тяжелая тема для разговоров. Слишком.
С тех пор прошло ровно двадцать дней, и они уже смогли пережить даже День Победы. Это было очень странно, потому что не осталось уже ее очевидцев на этой планете - осталась только память о тех героических событиях. Это чувство никогда не покидало Яну: чувство того, что все уже безвозвратно утеряно. Теперь же у них не было ни еды, ни желания продолжать поиски.
Идеи кончились. Единственное, чего им сильно хотелось - выбраться, потому что сгнивать в таком месте было сущим адом. У них не было возможности помыться, удивительно, как воздух не кончался - хотя, разумеется, пространство не было настолько герметичным, но казалось, что легкие уже покрылись мхом. Освещение было слабым, и глаза привыкли к такому, но жутко хотелось повидать то солнце, которое не так давно сияло над головами.
- Как думаешь, что там теперь? - Шорох подняла взгляд наверх. Ее болезненный вид мог заставить любое сердце сжаться. Но девушка мужественно держалась и вновь села за генератор. Вдруг в ее голову пришла новая мысль, и она пыталась осуществить ее, пока ждала ответа от парня.
Монс выглядел немногим лучше Яны. Впалые щеки, глаза на выкате, цвет кожи давно стал чуть ли не белым. Он хрипло дышал.
- Наверно, война окончательно всех погубила. Ведь ее просто так не остановить.
- Это неправильно, - вымолвила девушка отстраненно. - Мы живем в современном мире, и... так, здесь что-то не сходится.
- Чем ты занимаешься? - недовольно промямлил Митчелл, вылезая откуда-то из угла.
- Я, кажется, почти разгадала то, что надо было сделать еще месяц назад, - задумчиво протянула блондинка, быстро начав вводить код.
- Ты уверена, что в этом есть смысл? - парень нахмурил брови, настороженно смотря на энтузиазм, появившийся на лице Яны. Их отношения за этот месяц из вражеских вновь сместились на дружеские, но неужели это был предел? Сейчас он боялся, что все вновь может сместиться не в ту сторону, но еще больше он переживал, что навсегда может потерять человека.
- Вряд ли. Но я хочу выбраться отсюда, пока не сдохла. Как понимаешь, шансов у нас мало.
- Проект "Бельгия" успешно активирован, - прогремел на все помещение женский роботизированный голос.
- Стой. Ничего не делай, - твердо сказал Монс. Настолько, насколько мог.
- В смысле? Митч, мы должны что-то предпринять! - девушка недовольно поджала губы.
- Ты понимаешь, что сейчас можешь все разрушить?
- Где разрушить? Ты сам сказал, что наверху уже война! Вероятно, война вовсю идет полным ходом! Мы можем дать о себе знать, нас отыщут, и тогда, возможно...
- Не будет никаких тогда! - завопил он, перебивая внезапно взбодрившуюся россиянку. Подумать только, что делает воодушевление и вера в успех с людьми. - Ты все только усугубишь! Никто о тебе не вспомнит, а ты только разрушишь то, что было здесь!
- Где здесь? Что ты несешь? - раздраженно закатила глаза Яна. - Митч, очнись, мы просто застряли здесь!
- Я имел в виду нас.
- Что?
В этот момент полная тишина стояла вокруг них. Они смотрели друг другу в глаза и пытались понять, что происходит. Казалось бы, ничего. Точнее, абсолютно ничего не произошло, все есть так, как должно было быть.
Девушка только сдвинула брови и сморщила нос, чтобы ответить, но тут вдруг послышалось что-то громкое и неестественное, прямо за дверью. И, вроде как, молодые люди должны были обрадоваться такому повороту событий, но те насторожились. Сил оставалось немного, а если это враги - кто бы то ни был, ведь сейчас они были врагами для всех.
***
Бетонные завалы были медленно разобраны, а белая пыль так и ложилась на волосы, кожу и одежду. Неужели это было освобождение? Неужели конец мучениям? Неужели?
Солнце противно светило в глаза, и придется еще долго привыкать к нормальному солнечному свету. Почему их освободили только сейчас? И не абы кто, а друг Митчелла.
Все это напоминало довольно странное стечение обстоятельств, просто удачу - но после случившегося с ней, Яна в удачу не верила. Ничто не бывает случайно, и она ужасно хотела выведать все, что произошло.
На их удивление, войны не было. Наоборот, все было слишком хорошо. Все ходили со счастливыми улыбками и ужасно удивлялись при слове "война". Все, кроме Дина, который их спас.
Шорох не могла спокойно спать и думать, почему все случилось, что произошло и как быть. Но ей приходилось лежать в больнице и восстанавливать силы. Когда она вышла на поверхность, то все силы вытекли из нее, словно она была на предсмертном одре. Ноги так и подогнулись, в глазах потемнело, и язык не ворочался. Морского цвета глаза были помутневшими и совершенно ничего не видели. Но так было раньше. Вообще, она до сих пор не была уверена, что находится именно в Бельгии. Девушка уже ни в чем не была уверена.
В палату зашли, когда он не знала, сколько времени. Яна вообще скучала, потому что ей каждая секунда казалась вечностью.
- Яна! Я так рад тебя видеть!
- Макс? - на долю секунды лицо девушки проявило смятение, но парень остался невозмутим. - Ты жив, как же приятно это слышать!
- Ну, конечно, - он мягко улыбнулся. - Ты скоро поправишься.
- Да, ты думаешь? - ей было приятно поговорить на родном языке, видеть давно знакомое лицо - эти ощущения разрывали ее изнутри, но это было так приятно, что хотелось ощущать их снова и снова.
- Естественно. Я покажу тебе, как тут все устроено.
- А где мы? - девушка приподняла брови. - Разве не в Брюгге?
- Брюгге больше нет.
Шорох усмехнулась и недоверчиво покосилась на Макса: но по нему абсолютно точно было видно, что он не шутит.
- Что это значит? - сказать, что Яна недоумевала - ничего не сказать. Брюгге переименовали? Но какой в этом толк?
- Пока вы были внизу, произошло переустройство мира, - непринужденно болтал Ястребов. - Неподходящие люди были ликвидированы, а подходящие во всем мире объединились в одно государство.
Холод пробежал мурашками по спине блондинки. Так война состоялась? Почему тогда все так довольны? Нет, здесь что-то было не так. Поведение Макса было слишком на него непохоже. Он не задумывался о том, что сказать, он даже к ней слишком хорошо относился, что Яна прекрасно помнила, что они были чуть ли не врагами друг другу!
- Что ты несешь, Ястребов?
- Не груби мне, пожалуйста, - обиженно надулся он, но дольше пяти секунд в таком состоянии пробыть не смог. - Мистер Ланд принес в мир очень много интересных вещей, и они оказались очень полезными.
- Мистер Ланд? - Шорох закрыла глаза руками: она совершенно не понимала, о чем говорит молодой человек, совершенно не осознавала, что могло произойти всего лишь за месяц! - А что вы сделали с Женей?
- Женя? В смысле? - на лице Максима появилось настолько искреннее удивление, что Яна напугалась еще больше.
- Ну, как же, Женя, мой брат!
- У тебя есть брат? - брови Макса взметнулись вверх. - Я думаю, ты все же повредила голову.
- Макс, дорогой, - послышался приятный мужской английский говор. - Оставь нас на секунду, я хочу поговорить с мисс Шорох.
Лицо Ястребова просветлело, и он дружелюбно и с какой-то преданной любовью посмотрел на вошедшего Дина.
- Конечно, - только кивнул он и без прощания вышел. Огромные и испуганные глаза Яны изучали каждую морщинку американца, вошедшего к ней. Она ждала ответов на вопросы, радовалась, что хотя бы он не искрится этим безумным счастьем.
- Дин? - она еле произносила слова. - Что происходит? Что с Максом? Объясни мне все, наконец. С Митчем все хорошо?
- Успокойся. Митч идет на поправку гораздо быстрее, чем ты, - Честерфилд сел рядом, на постель и, совсем приблизившись к лицу, шепотом заговорил. - Я все расскажу, но не здесь и не сейчас. Будь готова.
Почему все происходит так загадочно и неправильно? Кажется, Макс абсолютно потерян. Он превратился в какую-то безвольную радостную куклу. Голова Яны пухла от вопросов, но она надеялась в скором времени получить ответы. Войны, получается, нет. Но что значило "неподходящие люди"? Как много было таких? Какой является она?
А если она неподходящая, то что значит "ликвидированы"? Убиты?
Ночь. Теперь Яна точно понимала, что это была ночь. Все сгущалось, и в глазах больше не мелькали неясные черные круги вперемешку со вспышками. Ей стало намного легче и свободнее дышать, но лежание в больнице так и оставалось тягомотным занятием.
Сегодня, после слов Дина, ей не спалось, она надеялась, что момент, когда он появится, наступит как можно скорее, а секунды все также болезненно тянулись, словно часы. Шорох стала замечать, что весь персонал, все вокруг нее по поведению похожи на Макса. Это смущало, потому что все выглядели слишком дружелюбными и веселыми, но при этом могли говорить ужасные вещи. Самое ужасное, что девушке неоткуда было взять объяснение данному событию.
Но не спала она не зря. В палату потихоньку вошел молодой человек, легкий свет фонарей в окно слабо освещал его, но можно было понять только, что он темноволосый.
- Яна? Ты спишь? - тихо спросил голос, который блондинка узнала не сразу.
- Дин? Ты что здесь делаешь? - недовольно пробормотала она, хотя, что скрывать, она была рада его появлению.
- Тише. Тебе пора выбираться отсюда.
- Ты серьезно? - Яна нахмурила брови, но оставалась еще довольно слаба, чтобы оказать сильное сопротивление, поэтому приходилось узнавать все по ходу дела, пока Дин выкладывал ей одежду вместо больничной сорочки. - Зачем?
- Здесь не стоит это выяснять, - судорожно пожал плечами молодой человек. - Просто доверься мне.
Яна смерила его презрительным взглядом, но Честерфилд едва ли почувствовал что-то. Однако девушка все-таки стала переодеваться, когда парень разумно встал к ней спиной.
- Ох, Дин, если бы не мое любопытство... А Митчелл, он уже ушел? - застегивая джинсы, пыхтела она.
- Он не пойдет, - сглотнув, произнес брюнет. - Я все объясню позже. Ты оделась?
- Да. Но как мы пойдем? Ночные дежурства там, все дела, нет?
- У меня есть твоя выписка, - хмыкнул Дин. - И она стоила немалых трудов.
- Надеюсь, у тебя на это веские причины, - закатила глаза Шорох, оглядывая палату. Дин уже вытаскивал Яну оттуда, но все еще с трудом.
- Нет, я просто хочу с тобой размножаться, - саркастично добавил он в коридоре. - Просто в твоем случае еще не поздно.
- Поздно для чего? Перестань говорить загадками! - крикнула девушка, заходя в лифт, за что внутри Честерфилд недовольно шикнул на нее.
- Вывозить тебя, вообще-то, еще нелегально. Я делаю все это на свой страх и риск, - сейчас его мужественное лицо выражало неприятную злость, так несвойственную всем здешним обитателям. - Пожалуйста, Яна, просто потерпи немного, я обещаю все рассказать.
Пришлось только недовольно вздохнуть, но промолчать. Возможно, Дин действительно делает это на благо? Но тогда почему именно ей? Не так давно, а именно: месяц назад, они считали бы друг друга лютыми врагами. И они не были заперты друг с другом на целый месяц, где любой рассудок будет помутнен.
Все прошло четко и слаженно, их никто не остановил, а все бумаги и данные, подготовленные парнем, прошли через роботизированную систему контроля. Покинув больницу, парочка не останавливалась. Дин уверенно вел Шорох куда-то, а та решила задать все свои вопросы уже на месте.
Им пришлось плутать довольно долго, Яна уже даже начала чувствовать большую усталость, но вдруг Честерфилд уперся в небольшую деревянную дверь. Это был домик на отшибе, на берегу какого-то озера, маленький, невзрачный, кое-где старая краска уже отвалилась, но крыша была сделана добротно.
- Проходи, - прошептал Честерфилд. Яна только сейчас обратила внимание, что у него карие глаза. Хоть это и не было особо важно, ей он показался только опаснее. - Здесь за нами и не подумают следить.
- Следить? Ты здесь живешь? - в голове девушки все возникали и возникали новые вопросы.
- Да, но не это сейчас важно. Располагайся. Я думаю, что ты устала - приляг на кровать, - сам Дин пошел куда-то в другую сторону.
Изнутри домик был гораздо более современно благоустроен. Множество оборудование сочеталось в уютной обстановке начала века. Яне здесь все напоминало о том, как она жила до войны. С братом, которого она не придумала.
Время, казалось, здесь не идет, все было так спокойно и - что удивительно - приятно, как уже давно не было. Нет тревог, беспокойств, все будто было оставлено позади.
- Я сделал чай. Будешь? - похоже, Дину тоже здесь нравилось. Обстановка была располагающей и неотягощающей.
- Зеленый?
- Да.
- Слабо заварен?
- Да.
- Без сахара?
- Дааа... - протянул парень и неловко вручил Яне, уже пристроившейся на кровати, чашку.
- Угадал, надо же, - хмыкнула она и отпила глоток.
- Ты мне напомнила одного героя из сериала 2007 года. Его звали Шелдон.
- Расскажешь об этом как-нибудь потом, - бестактно перебила россиянка. - Я хочу узнать о том, что произошло. Я ничего не понимаю. Была война, что случилось?
Честерфилд выдохнул. Предстоял долгий рассказ, но он того стоил.
- Когда вас завалило, я остался с Максимом один. Он не стал больше обращать на меня внимание и решил помчаться наверх - наверно, за подмогой. Я остался посмотреть, нельзя ли разгрести завал сразу же, чтобы помочь Митчу, - парень выдохнул, но скулы его выдавали еще большее напряжение. - Ничего не обнаружилось, бетон плотно лег. Когда я поднялся наверх, то понял, что произошло что-то странное. Не буду рассказывать обо всех подробностях, с которыми я сталкивался, постараюсь передать суть.
Девушка кивала. Она понимала, что перебивать не стоит, и лучше задать вопросы потом. Тем более что вопросов было много.
- Оказалось, что за всеми преобразованиями стоял мистер Ланд. Этот британец первым получил сигнал о том, что к проекту "Бельгия" пробрались. Восемь ученых были проинформированы о вашем приходе. Ланд был, фактически, за главного. Они создали много всякого дерьма, если честно. Позже я узнал, что именно он вызвал землетрясение. И именно он превратил людей в нечто.
Тут наступила пауза, Честерфилд сглотнул.
- Если тебе тяжело об этом говорить, то мы можем... - заботливо произнесла девушка, понимая, что это нелегко.
- Я уже начал, - твердо отклонил Дин и продолжил. - Так вот. У них был план на случай, если политики не смогут удерживать свою тягу к господству и доберутся до ранее упомянутого проекта. Это была целая программа по искоренению людей. В мир выпустили тонны какого-то вещества - о составе узнать не удалось -, которое действует на людей по-разному. В зависимости от этого они делятся на подходящих и неподходящих. Подходящие живут дальше, а в их организмах вещество подавляет гены агрессии. Они становятся до противного миролюбивыми. Неподходящие люди начинают медленно умирать. У них происходит неостановимая лихорадка - препарат был придуман без антидота. В общем, мой отец стал неподходящим, а мать забыла о том, что я ее сын, потому что не взяла фамилию мужа.
- Что? Погоди, о чем ты? - девушка нахмурила брови и поперхнулась чаем. Что тут вообще происходило? Сердце, казалось, подступило к горлу и безжалостно отдавало кульбиты. - Что значит, забыла?
- Этот химикат, черт его дери, сильно влияет на твой генный состав. Оказалось, что память задействуется от всех. Это очень странный механизм, который я не очень понял по своей природе, - парень пожал плечами, глядя в потолок. - Весь мир объединили в одну страну, бывшие города устранили, теперь городами являются сами бывшие страны. Кроме того, все люди заново регистрируются, и по этой версии выстраивается их возможное родство. Если у тебя в роду был кто-то неподходящий, о нем стирается любое воспоминание. Ты, например, осталась без брата и без родителей. У Митча семья цела, но... есть же куча однофамильцев, и я не понял, как они это делают. Правда.
- Откуда ты смог узнать это все? - брови Яны поднялись наверх. - Не слишком ли много для человека, который избежал участи остальных и должен быть схвачен?
- Здесь нет такого понятия. Любое открытое нарушение - и ты труп, - Дин явно был обеспокоен происходящим. - Я просто притворяюсь, так у меня появилось больше возможностей, я смог вас с Митчем откопать. Кстати...
- Подожди. Можно вопрос? - Шорох спрашивала, не дожидаясь реакции. - Почему мы ушли без Монса?
- Я довольно хорошо осведомлен о состоянии больных здесь, - Терпеливо и серьезно отвечал парень. - Вкалывать препарат "миролюбивости" можно только при нормальном состоянии здоровья. С Митчем я не успел, за ним теперь установлен контроль. Но ты... Если будешь тише воды, то все будет отлично.
- Да что за дерьмо! - выдохнула блондинка недовольно. - И это все успело случиться за месяц?
- Увы, - пожал плечами Честерфилд. - Ланд поджал под себя все.
- И теперь ничего нельзя поделать? - черты лица исказились в неподдельной грусти, и даже шум воды за окном не мог успокоить. Неужели, и правда, нельзя вернуть все? Получается, что от них ничего и не зависело?
- К сожалению, да. Оно не выветривается, но при лечении человека тот получает новые дозы, - глаза Дина застыли на ее лице, юноша явно что-то соображал, долго вынашивал какую-то мысль. - Но они же неопасны, с такими людьми можно жить. Видела Макса? С Митчем будет примерно то же самое.
Шорох выдохнула. Столько новостей - и ни одной утешительной. Что же с ними будет дальше?
- Хорошо, - кивнула девушка. - Можно последний вопрос?
Усталость напала на нее, а здесь было так хорошо, что она с радостью проспала бы целые сутки.
- Конечно, - мягко ответил Дин.
- Почему ты это сделал? Я имею в виду, мы же вроде как были врагами, а ты спас меня от этого ужасающего процесса изменения...
Парень улыбнулся.
- Прежде всего, мы люди, а враждовали страны, Яна. Я не патриот, а сейчас меня и вовсе ничего не связывает с Америкой. А ты - нормальный человек, - приятное выражение лица показалось на нем. - Единственный во всем мире. Кроме меня, конечно.