Warrior of the Darkness

---<=()=>---

Предисловье   

 К огда б ты веровал в древнюю красоту,
ты познал бы и древний ужас,
который сопровождал падение этой красоты.
В глубочайшей тишине, глубокой ночью, когда начинаешь различать тихий и ясный шепот, говорящий тебе о тайнах мироздания - на тебя падают тени того, что за пределами слуха и за пределами зрения. Ты можешь на ощупь прикоснуться к следам, оставленным ею, этой древней и мощной красотой, которую сопровождает неизреченное знание. Если есть эта красота и знание, значит, не все потеряно, когда ты держишься их, ты непобедим их силою, ты побеждаешь благородством и красотой, что осеняют тебя.
Что же низвергает тебя ниц? Что отбрасывает тебя прочь? Каждый раз, когда ты отчаиваешься, слабеешь и делаешь шаг за шагом - прочь, в неизреченный и неназываемый ужас, где нет места ни мысли, ни дыханию, ни свету, ни радости. Вымерли древние герои, отлетело древнее благородство, выскользнула жар-птица удачи из недостойных рук. Таким видно создан мир: истина строга, красота убийственна, сила жестока к слабым, кто пытается прикоснуться к ним, не ведая, какой груз пытается принять на недостойные плечи. Что остается тебе: пить свет далеких ночных звезд и Луны, внимать неведомым голосам, пытающимся пробиться сквозь завесы дневной тьмы; ждать, когда с тобой заговорят деревья, камни и травы; земля, ветры, вода и огонь доверчиво приоткроют тебе свое знание. Полными ложками черпать горе, унижение, биться в сетях искажения и пустоты: глупость неизлечима, внутреннее разделение фатально, ты - всего лишь прах, которым Господь сам с собой говорит: завтра все сотрется и ты не вспомнишь высот, с которых низвергся, где был ты, где хотел быть, где ты есть сейчас.
Где ты никогда не был.

Werwolf songs

    Я абсолютно отделен ото всего, брошен, я в отчаянии, я одинок, никого нет теперь рядом. Я отделен ото всего, что я любил. Я окружен страшными тенями прошлого - моими поражениями и предательством. Я перед глухой, непроницаемой стеной, преграждающей мне путь, и он никогда не откроется. Я слишком слаб, я в отчаянии от своей слабости: когда мне нужно принять решительный бой, в этот момент силы покидают меня - и это ужасное зрелище - обступившие меня мрачные и безжалостные тени ничто, сквозь них проступают и исчезают печальные лица, глаза и губы тех, кто верил мне и тех, чью любовь я хотел обрести - это теперь навсегда потеряно, навсегда уходит от меня и никогда не вернется. Я падаю на колени, мои зубы стиснуты, они крошатся, кулаки сжимаются так, что кажется, жилы и вены лопнут.

     И я принимаю этот последний бой слабости и отчаяния: пусть я никогда не увижу в этой тьме того, кого я сразил своим мечом, эти безобразные и неоформленные тени детских страхов, выросших в отвратительных чудовищ, пусть я никогда не увижу тех, кто наносит мне смертельные удары - в слабые и незащищенные места. Это бой моей слабости и отчаяния.

    Это страшная мудрость, плата за которую нечто большее, чем жизнь и чем смерть. И тот, кто пережил час слабости и позора, кто после этого останется жив - у него должно быть какое-то иное имя...

    Но нет никакой чести - в том, чтобы погибнуть так. Меня мучают сомнения. Весь мой предыдущий опыт кричит мне о боли, бесчестии и поражении, он кричит: 'откажись, пока не поздно!', но что еще я могу, какой у меня есть выбор?

     С трудом вспоминаю, что я - не ничто. Но эта мысль входит в конфликт со всем моим прошлым тяжелым и безрадостным опытом. Этот опыт говорит, что пути нет - я опять найду свой тупик. Я снова, может быть, сделаю те же ошибки, незримые сначала, но потом они проявятся и убьют меня.

     Во мне есть какая-то мерзкая часть души, 'оно', которое цепляется за все дурное и мертвое, ей все равно, из чего получать удовольствие - от страданий, боли, тоски, печали, подавленности, оно млеет от сладострастия, что оно такое дурное, слабое и ничтожное. Но это устаревшая и ничтожная часть меня.

Вчера я понял одну вещь - я оборотень. Я оборотень: человек-волк. Знаю, что мне никто не поверит. Как не поверят они тому, что я могу вызвать дождь одним взмахом обычного платка, предсказывать будущее, прозревая суть настоящего. Больше всего в это не верят мои родственники, как и положено. Они бы поверили, но все это умение - им не понять, что это лишь вопрос цены и веры. Так же, как не понимают они, что я могу разговаривать с деревьями... но только не во время роста и цветения - в это время деревьям не до людей.

Люди видят только то, что хотят видеть. Но теперь люди видят это сами, и сами не зная отчего, они расступаются, когда я обычным человеком прохожу по улице, рассекая толпу, как нож - масло, как меч викинга - жалкую плоть врага. Их корчит от панического смеха, которым они пытаются прикрыть свой страх. Испугаться по-настоящему они не могут, ведь для этого нужно понимать, что происходит, но они, к их счастью, не понимают, ведь про это не рассказывают в школе и газетах. Да и потом, это выглядит слишком непонятно: недосягаемо красиво и вместе с тем угрожающе. Ведь так как я никто не ходит. Я не знаю, есть ли еще кто-нибудь, кто освоил 'походку в замедлении', как я ее называю? К сожалению, это - не умение, а дар, но цена за него велика. Когда ты нарочно замедляешь свое сознание, вокруг становится очень тихо, пространство и время замедляются, сгущаются, становятся ощутимо вязкими, терпкими, и словно гудящими - обычно труднее всего это переносит электроника, часы останавливаются, мобильники глючат. Кое-что может и выгореть, если очень далеко уйти в 'замедление'... Это ничто иное, как прорыв Иного мира в наше скучное и хорошо известное измерение с его законами.

Хранить молчание - об этом всем, - было бы самым мудрым: и я так живу и жил. Но дело в том, что я не ищу мудрости, не ищу познания.

Я всего лишь снаряд, выпущенный из артиллерии прошлого: я Фенрир, волк Асгарда, опустошитель его и я же его верный сторожевой пес... Я пишу эти записки на привале, под шум ливня, бьющего стальными осенними каплями по листве из золота на Мировом Древе. На привале, слишком коротком, между бесконечными боями с 'искажением', сквозящем в Ветре Безумия, из-за границы мира, из мировой бездны Гинунгагап, в разрывах существования. Ветер, что смешивается на границе двух Миров, Мира Иного, родного мне и Моря Мертвых, чуждого мне, но из которого вышли мы все.

Да, я 'забыл' о самом главном - я полюбил: такова цена.

То, что я стал оборотнем, произошло недавно, но долог был путь. Сейчас я об этом не жалею, потому что это был мой выбор от начала мира... Красоту этого пути я не мог оценить, пока шел по нему. Сейчас, оборачиваясь мысленно назад, я горько сожалею лишь о том, что я был самым слабым на этом пути, слишком слабым, чтобы твердо идти. Оборачиваясь еще дальше, меня охватывает некий холодок, ужас от осознания: а что же было в более глубоком прошлом, если оно было. Пусть так, отвечает сознание, но сейчас у меня ощущение, что я выбрался и твердо стою там, где стою: вспомнить - кто ты, кто ты есть на самом деле и устоять...

Теперь, вспоминая, я не могу вспомнить - что же считать началом? У каждого начала было еще одно начало...