Латышев Алексей Александрович : другие произведения.

Сказания Огня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Далеко в океане раскинулся одинокий остров Адая. Что его ждёт? Каким испытаниям подвергнутся его жители? Как они будут защищаться, когда против них обернётся сама стихия Огня...


СКАЗАНИЯ ОГНЯ

Пролог

Солдаты ветра

  
   Падший герой, мой путь закончен, теперь тело ласкают волны далёких морей. Хочется кричать, но даже если крик разобьёт тишину, неужели хоть кто-то услышит меня. Я вижу круг солнца, кровавый диск заката, и слёзы выступают у меня на глазах. Так текут годы, давно прошла тоска и канула в никуда любовь. О былых подвигах остались лишь жалкие обрывки воспоминаний. А ветер поёт свою песню и мне так и хочется прокричать ему в ответ, но лишь шелест листьев раздаётся в тишине. Те далёкие времена, когда, оседлав резвого жеребца, я мог мчаться куда-то дни и ночи напролёт, где же вы? Даже чувство одиночества притупилось, я медленно исчезаю, превращаюсь в ничто. Силы мои на исходе, что ж такова судьба. Где же мои верные друзья, что же с ними? Плечо к плечу сражались мы... Даже сейчас отчётливо помню, как пал Рахим. Его пронзила стрела, а мы смотрели, как он умирает, и ничего не могли сделать. Алые цветы посреди выжженной равнины, алые цветы на его могиле. Он пал первым, тяжело мы оплакивали эту потерю, но, увы, к потерям пришлось привыкнуть. Великие воины тогда вышли на борьбу с Повелителем Огня, едва ли хоть кто-то остался в живых.
   Но даже смерть не способна стереть из моей памяти огромные огненные моря, текущие по горным склонам огненные потоки. Изиля подхватила одна из тех птиц, гигантский дракон, рядом с которым всё в одно мгновенье превращалось в пепел. Он умер от её жара ещё до того, как попал в ужасные лапы. Да, все эти события навеки кровью запеклись в моей памяти, но не забуду я и того, как в первый раз тогда подошёл к зеркалу. А ведь мне было лишь семнадцать. Эпоха огня только начиналась, а мне уже довелось держать первую битву битву с самим собой. Бледное пламя факелов отбрасывало на стены трепещущие отблески, я стоял перед зеркалом и упирался руками в его гладкую поверхность. В отражении я видел полуосвещённые стены, колыхающиеся от ветра занавески, крохотные огоньки звёзд... я видел это всё, только не себя. Но с годами и к этому пришлось привыкнуть. Да, собственно, все мы были такими... все мы "солдаты ветра".
   Что же с вами сейчас? Те, кто мне был единственно дорог во всём мире.
  

Глава I

Когда поют песни

  
   Текли годы, минута за минутой сливаясь с вечностью, сменяли друг друга поколения, приходили и уходили короли... Война сменялась миром, а мир вновь обращался в битву. За эпохой шла эпоха... И ничто и никто не посягал на этот ход времени, никто и не посягал на огромный остров, что носил имя богини одиночества Адая. Гигантской равниной раскинулся он посреди безбрежных морских просторов, и только в самом его центре возвышалась своей громадой гора Артант. Никто не отваживался взойти на самый её верх, а если вдруг и находился смельчак, то он из своего похода не возвращался.
   Но ходят разные легенды, и именно они манят на вершину тех немногих смельчаков...
  
  
   Адая, смутная эпоха
   Никто не помнит начала: как и когда появился первый человек. Нет даже легенд или сказаний, история начинает свой путь по дороге времени лишь с тех времён, когда образовалось первое государство, и взошёл на свой трон первый король. История даже сохранила его имя, имя прародителя самого могучего и великого рода за все времена. Звали его Сатар Огадон. Несколько селений под горою в самом центре острова объединились тогда в небольшое королевство, где не было армии или флага, а король жил в обычной хижине, освещаемой солнцем лишь под вечер, когда оно выходило из-за горы.
   В основном люди жили на побережье, и потому на много километров вокруг королевства Огадона простирались безлюдные дикие леса, рощи и луга. Но однажды, под конец долгой зимы, почти перед самой смертью король увидел бредущих под снежной бурей путников...
  
   Когда ещё не знали войн и братоубийств люди пока что безымянного острова, когда ещё не приносили человеческих жертв богам их короли, случилось это... В морозный зимний день треснули льды на северных водах, задрожали и вздыбились, а тогда вышло из вод ужасное чудище и куда не ступало оно, всё вокруг покрывалось инеем и льдом. А люди превращались в ледяные статуи. И начало оно свой путь по острову, неся смерть и погибель. Но плохие вести разносятся быстро. Уже через два месяца каждый на побережье знал о странном звере, что повелевает льдом. Тогда собрались люди и решили пойти войною на страшное чудовище.
   Собрался отряд с восточного берега и пошёл на чудище, но, увы... никто даже не знает как они погибли. А когда страшный зверь превратил в лёд уже и восточные селения, тогда пошли на него из южных. Но история даже не сохранила их имена. Закован в ледяные цепи был и южный берег, а зверь двинулся на запад, с удивительной быстротой двигался он.
   Не брали его ни огонь, ни сталь. А ведь если погибнут западные города, тогда останутся только поселения в центре. А если зверь доберётся и до них, то исчезнут люди, пустынной льдиной раскинется остров посреди безбрежных холодных вод.
   Подёрнутое дымкой солнце почти касалось горизонта, когда в одно из западных селений примчался всадник с южного берега. Глаза его безумно блестели от страха и усталости, руки сильно тряслись, а сам он еле стоял на ногах. Девять дней он мчался на своём коне почти без еды и сна, и привёз он только плохие вести.
   Не много времени потребовалось, чтобы созвать всех на западном берегу. Собрались на совет люди и поняли они, что суждено погибнуть им. Но вышла в центр дева молодая, о что блик солнца на воде её краса, и сказала она, что гора в середине острова сохранит их. Побрели люди к великой горе, но многих буря погубила, а многих волки загрызли, а те, что дошли до крутых склонов начали карабкаться наверх. Мало кто смог достичь первого уступа, снежная буря унесла почти всех вниз на укрытые белым снегом камни. А те, кто достиг уступа разбили там лагерь, но среди ночи ещё холоднее чем вьюга раздался вой. А когда восходящее солнце окрасило снег в алые тона, увидели они и содрогнулись, так ужасен был Его вид. Некоторые тотчас бросились вверх, но всех их поглотила снежная бездна, кто-то же взял оружие и вступил в битву, но лёд стал их судьбою... Солнце играло на ледяных статуях, и смотрела на это прекрасная дева. Взяла она последний меч, и это всё, что было с ней, когда она начала свой путь наверх, под свист северного ветра и хруст льда. Какие муки ей пришлось пережить, не выдержит даже камень, а зверь был рядом, он шёл попятам и встретились они там, на самом верху великой горы.
   Была битва и была гибель, но не смог спуститься зверь с каменистых круч, смерть и его нашла там. И сотни веков тело его будет покоиться на безжизненных камнях, а, тая, будет извергать потоки горные, бегущие вниз, в земли, которые покорил...
   А потом распустились цветы, зазеленели луга, потому что стояла середина лета. Прошло девять лет, прежде чем растаяли льды...
  
  
  
   Было время, когда многие пытались добраться до останков поверженного зверя. Они все исчезли неведомо куда. Но даже не поиски трупа чудовища гнали путников в столь тяжкий путь...
  
  
  
  
   Адая, проклятье камней
   Там где пало великое зло, где почернела земля, там где вырос дивный цветок, там куда падает луч, первый предвестник нового дня... Там хранятся тепло её, сила её и слава её. И силу её воплощает клинок, а тепло поглощают потоки бегущие вниз, славу же держит в себе порода горская. И вовеки веков хранят в себе камни проклятье той страшной эпохи, когда земля сливалась со льдом. Крепкие цепи держат душу великой...
   Но придёт конец всему живому и будет лишь один оплот у жизни. И придёт тот, кто сможет поднять меч её, но не в этом предначертанье его...
   Но будет буря, падёт великий вождь и все рабы его. И придёт тот, кто омоет ноги в ледяной воде у самых источников, но не в этом жизнь его...
   Но будет ночь и день исчезнет навсегда. И придёт тот, кто возьмёт песок и пыль в свою ладонь, и северный ветер разобьёт страшные узы, тогда воскреснет Она...
  
  
  
   А время всё шло. Берега острова Адая омывали бурные воды океана, а в небесах кружили птицы. Кто знает, может они ещё хранят память о тех временах, может они знают ответы на мои вопросы...
  
  
   Адая, террор
   Когда ушёл лёд с одинокой земли, прошло четыре сотни лет, и возродился род людской, вновь поднялись флаги и зазвучали песни. Благодать пришла на смену страданьям. Но не прошла бесследно смутная эпоха, зло заронило свои зёрна в эту землю и дали они обильные всходы.
   Остров тогда делился на три королевства: Западное королевство, Королевство первых лучей и Полоса Огадона, что проходила через остров с Юга на Север. И решил король Западного королевства Ирлинг, что все обязаны его народу избавлением от зла, от Зверя вышедшего из ледяных вод. Потребовал он, чтобы платили ему дань и Королевство первых лучей и Полоса Огадона. Разослал своих гонцов, но в ответ он услышал лишь возмущение и насмешки.
   Бешенство овладело им, ярость. В гневе он казнил всех преступников, но время успокоило его, и на смену буйству пришла холодная злость. Начал он снаряжать свою армию. И молодых и старых забирали, кто не шёл сам, заставляли силой. Из простых крестьян Ирлинг создал специальный отряд смертников, а опытным солдатам он пообещал хорошую плату и снарядил их лучшим оружием, которое смогли выковать его кузнецы. Из сёл забирали коней для кавалерии, кузни работали день и ночь... Три месяца трудился народ Западного королевства, а через девяносто четыре дня собрал Ирлинг свою армию и пошёл с запада на восток, а птицы кружили над трепещущими сине-красными флагами.
   Речка, которая течёт сейчас по земле Западного королевства, начиная свой бег с великой горы, носит имя "слёзы Эндара". Встретились два войска на лугу под великой горой, зазвенели мечи, засвистели стрелы. Сам король Растан Огадон с сыном выехал на битву. Они мчались плечом к плечу и не брали их ни стрелы, ни мечи. Воины Ирлинга падали один за другим под их мечами. Тяжёлая была битва, каждая секунда забирала чью-то жизнь... Близился час заката, всё вокруг медленно окрашивалось в багровые цвета... от света солнца и от крови. Звон мечей продолжался и под звёздным небом. Но лишь с наступлением темноты в бой вступили отряды профессиональных солдат, и когда взошло солнце, увидели воины Огадона, что их осталось слишком мало по сравнению с армией Ирлинга. Силы их были на исходе, лошадей почти не осталось. Тогда предприняли они последнюю отчаянную атаку, но быстро теснили воинов Полосы Огадона, становилось их всё меньше и меньше. И вскоре остатки армии были вынуждены бежать, спасая свои жизни. Остался на поле боя лишь принц их Эндар Огадон. Он стоял на коленях возле стремительной горной реки, и плач сотрясал его тело. А чуть ниже наполовину в воде, наполовину на берегу лежал отец его, кровь окрасила кристальные воды. Пред горными потоками поклялся отомстить он за своего отца и много позже судьба предоставит ему такую возможность, а сейчас он тоже вынужден бежать...
   Покорив Полосу Огадона, Ирлинг вновь потребовал дань от Королевства первых лучей. Но не вернулся его посол, а двумя неделями позже зазвучали боевые песни и, сияя в первых лучах восходящего солнца, поднялась великая армия под алыми флагами... Был королём тогда Алдон Светлый, он мчался впереди своего войска на белом коне, сверкая в блестящих доспехах, и земля сотрясалась от копыт его коня. Мощным клином врезалась его армия в ряды солдат Ирлинга, одним сокрушающим ударом смела половину воинов противника. Тогда отступила армия Ирлинга, бросилась врассыпную, скрылась в лесах. Славная охота была для воинов Алдона, но одна ошибка стоила жизни не только ему, но и тысячам других людей.
   После сражения он разбил лагерь прямо на краю равнины возле леса. Опьянённый победой, он казалось совсем потерял рассудок. Даже шатры поставили почти вплотную.
   И вот уже следующей ночью под покровом темноты уцелевшие отряды нанесли ответный удар. Лишь луна скрылась за тучами, зазвучал горн, вспыхнули со всех сторон сотни факелов и увидели воины Алдона, что окружён их лагерь солдатами противника. Попытались и они выстроиться кольцом, но Ирлинг не дал им достаточно времени. Град подожжённых стрел обрушился на них, то час же вспыхнули шатры и в одно мгновение весь лагерь был объят пламенем. Очень много солдат сгорело заживо. Но остальные выбрались из огня и сошлись две армии врукопашную. Настолько стремительна была атака Ирлинга, что хоть и меньше было у него людей, но за час разгромил он армию Королевства первых лучей.
   И поднял он свой трон над всеми тремя государствами. Началась тогда эпоха террора. Нещадно вырезал он бунтовщиков и их семьи, прилюдно казнил неугодных ему, сжигал целые деревни, а жителей их забирал себе в рабы. Армия его разрасталась и крепчала, весь остров находился под строжайшим надсмотром его главнокомандующих, которые в своих регионах получали неограниченную власть. Но даже он не знал того, что знали птицы...
   Высоко в лесах великой горы собрался отряд бунтовщиков и беглецов, и с каждым днём их становилось всё больше. Туда приходили просто недовольные ущемлением их свободы, но в основном там были люди пострадавшие от террора Ирлинга: те, кто лишились семей и кровли, те, кто укрывался от расправы за его проступки перед режимом, те, кто бежал из рабства... И все они хотели мести за себя и своих родных, всех их объединяла общая ненависть!
   С тех пор прозвали эту гору Артант, и означает это "последний оплот".
  
  
  
   Уже тогда начались первые попытки покорить вершину, но увы... Нет, не террор Ирлинга был самым страшным, что ожидало одинокий остров, но ещё пройдут десятки лет, перед тем как дрогнет рука могучего правителя и выйдут из тени Они...
  
  
  
   Адая, бунт
   Наступили холода, снег кружился в своём танце и падал на склоны горы Артант, укрывая её былым покрывалом. Тяжело дыша, всё чаще останавливаясь, пробирался по крутому склону, сейчас поросшему серыми без листвы деревьями, одинокий путник. Вьюга била в лицо хлопьями снега, холод сковывал движения, но человек упорно лез вверх, цепляясь задубелыми руками за корни и стволы деревьев, то и дело полз на четвереньках, останавливался, чтобы перевести дух, и двигался дальше. Там, куда ступал он, оставалась глубокая выемка в снегу, но уже через несколько мгновений её заметало. Но вот лес кончился и впереди показался самый тяжёлый участок пути голый обледенелый склон. Дрожа от пробирающего холода, путник полез вверх. Сдирая руки до крови, пересиливая тянущую обратно вниз усталость, он пробирался к своей цели...
   И вот дозор в лагере беглецов увидел медленно вползающего на уступ человека. В чёрном потрёпанном плаще, он, пошатываясь, побрёл над самой пропастью, сгибаясь от сильного встречного ветра. Он шёл по направлению к лагерю, и вскоре уже можно было разглядеть светлые кучерявые волосы, выглядывающие с боков из-под капюшона, стеклянные от усталости и пережитых мук глаза, понурое и изнеможенное лицо. Но даже годы скитаний и тяжёлые дороги не смогли стереть с него былую гордость и величие...
   В нескольких шагах от места, где прятался дозор, путник упал.
   Двое дозорных, выждав несколько минут, вышли из укрытия, подхватили лёгкое тело и отнести его в лагерь. Там несчастного уложили в тёплой хижине, накрыли сверху шкурами медведя и стали ждать когда же он придёт в себя. Прошло больше часа, прежде чем путник зашевелился, слегка застонал и открыл глаза. Ему дали выпить яблочного вина, немного поесть, а потом начались расспросы. Человек, окончательно придя в себя, сел на низкой постели, обвёл комнату взглядом, нахмурился и заговорил. Мягким и спокойным звуком лился его голос, но про страшные вещи говорил он.
   Беда обрушилась на мою родину, на мой родной остров. Я сражался против Ирлинга в самом начале его похода, но моя армия была разбита, а города, в которых жили мои братья и сёстры, зверски вырезаны и сожжены. Я остался один, был вынужден бежать от порабощения и несправедливости. Два с половиной года назад захватил Ирлинг весь остров и эти два с половиной года я прятался в лесах под южным склоном горы. Совсем недалеко от этого леса проходит дорога, ведущая из Западного королевства в Королевство первых лучей, пересекая Полосу Огадона. Я часто видел, как по ней гнали рабов в Западное королевство, шагали армии Ирлинга или двигались караваны. Этой осенью я увидел одинокого солдата, судя по гербу на его плаще, он служил тирану. Я следил за ним, а когда убедился, что он один напал на него. Я его пленил и после пыток он начал разговаривать. От него я узнал, что на побережье в Королевстве первых лучей почти не осталось людей, на месте городов теперь пустыри. Всех, кого могли, забрали в рабы, а тех, кто сопротивлялся, отправили к праотцам. Когда наступили холода, я перебрался в хижину, которую смастерил для себя под самой горой. Оттуда я иногда видел поднимающуюся струйку дыма, тогда я понял, что где-то на горе скрываются то ли бандиты, то ли беглецы. Но мне, в общем-то, всё равно. Путник вдруг помрачнел, провёл рукой по лицу, встал и подошёл к небольшому окошку. Да, мне всё равно кто вы. Но в одном я уверен, мы с вами заодно, кем бы вы ни были. Уже два с половиной года я живу одной мыслью: я жажду мести. В самой первой битве против Ирлинга погиб мой отец и я поклялся отмстить за него.
   Путник обернулся, и все застыли в изумлении. Кто-то опустился на колено, кто-то просто склонил голову. А те, кто не понял в чём дело, начали взволновано озираться по сторонам.
   Пришёл наш король! крикнул один из мужчин, тот который подавал ему еду.
   Да здравствует Эндар! подхватило сразу несколько голосов. Да здравствует король!
   Но лишь через полтора года ранним летним утром спустились они с горы и начали свой марш славы. С самого начала они перемещались пешком, сражались в основном самодельным оружием, а тела их прикрывала плохонькая защита из кожи. Но первым делом они напали на ещё не проснувшийся лагерь солдат Ирлинга, которые сопровождали очередную партию рабов, и получили какое-то количество доспехов, оружия и коней. Тремя часами позже, с восходом солнца, они вошли в ближайший город. А через несколько дней беглецы превратились из жалкой разносортной и пёстрой толпы в настоящую армию, а во главе её на белом коне ехал бывший принц, а теперь уже король Эндар Огадон. И пусть не было у него своей страны, своего трона или замка, но зато был свой народ, пусть и не большой. Были верные люди, не просто подданные, а единомышленники, ведь объединяла их одна ненависть, одна судьба и одна война. И были у него резвый жеребец и острый клинок. А что ещё нужно настоящему королю?!
   С каждым днём армия его пополнялась, всё больше территории они освобождали и близился час, когда Ирлинг соберёт свои силы и бросит их на повстанцев, а пока один за другим ложились под их натиском небольшие отряды контролировавшие города и деревни, покорялись укрепления и всё чаще полыхали вражеские флаги, растоптанные и смешанные с грязью.
   Роковой час наступил почти через два месяца после того, как Эндар начал свой поход. Стояла дождливая промозглая ночь, повстанцы разбили лагерь на самой границе Западного королевства и Полосы Огадона. Позади был тяжёлый день, для многих он оказался последним, но всё же сердца радовала победа над превосходящим почти в два раза войском. Как всегда был выставлен дозор, хотя толку от него в такую погоду было немного. И вот именно в эту ночь, облачённые во всё чёрное, на чёрных лошадях, без факелов подкрались воины Ирлинга. Часовые забили тревогу, лишь когда вокруг внезапно вспыхнуло множество огней и на лагерь посыпался град горящих стрел. Завязалась битва, но повстанцы были застигнуты врасплох, к тому же они уступали числом. Их со всех сторон быстро теснили к центру, и только одна сторона оставалась свободной для отступления.
   Бунтовщики развернулись и бросились наутёк. Сперва воины Ирлинга бросились в погоню, но внезапно остановились, стихли крики и лязг мечей. Все смотрели на стоящего прямо перед вражеским войском Эндара. Командиры пытались возобновить атаку, что-то кричали, но на них никто не обращал внимания. Король стоял на фоне горящих шатров и размахивал белым флагом. Когда шум прекратился, он заговорил, но как звонко не звучал его голос, лишь немногие из огромной армии могли расслышать, что он говорит, и потому шёпотом передавали остальным.
   Говорю я. Король Огадон, законный правитель этих земель!
   И многие стыдливо отвели взгляд.
   Много уже полегло, хватит смертей. Взываю же вас прекратить эти войны. Вспомните про свои семьи, про своих детей. Ответьте каждый себе, разве хотели бы вы, чтобы их постигла участь раба или простого солдата?! У ваших начальников появилась власть, но где они сейчас? Они прячутся за вашими спинами. Эту власть вы добываете для них своей кровью. И не только своей. Оглянитесь на эти годы. Что там было кроме убийств и насилия? Разве раньше вам жилось хуже? Да, вашим начальникам, а особенно тирану Ирлингу сейчас хорошо, но ещё раз скажите себе, где они, что они делают для вас? Куда ушла та беззаботность, которая была раньше? Давно ли вы были в объятиях любимой женщины? Не крестьянки, которую вы изнасиловали, а той, возможно ради которой и пошли покорять чужие земли! Куда делась из нашей жизни нежность и радость? Кому мы их отдали? Вы можете стереть сейчас меня и мой отряд с лица земли и выполнить свой долг. Каждый наверняка получит несколько монет. Но разве вы продали бы за эти деньги все те радости жизни, которые у вас отобрали?
   Он говорил ещё долго. И каждое его слово находило свой уголок в сердцах тех простых молодцов, из которых состояла могучая армия Ирлинга. Командиры порою даже порывались броситься на короля, но их останавливали, иногда даже силой. А ведь были здесь из всех уголков острова, некоторые даже присягали на верность роду Огадона и сейчас в их головах отчётливо звучали собственные слова.
   Лишь когда солнце показалось из-за горизонта, король замолчал и те, кто остались верны режиму, с сожалением поняли, что правлению Ирлинга остались считанные дни.
  
  
  
   Армия Эндара освободила весь остров. Марш славы продолжался до похолоданий, и уже поздней осенью флаги Огадона развивались под стенами крепости Ирлинга. Неизвестно сколько людей погибло в той битве, но говорят, что от армии короля осталась лишь треть. И это притом, что их было почти в двадцать раз больше, чем защитников крепости. Но как бы там ни было, правление Ирлинга было скинуто, а сам Ирлинг предстал на суд перед самим королём. Опять таки никому не известно, что в конце концов с ним случилось. Они с Эндаром спустились в подземелье, что под замком Огадона. Через час с лишним король вернулся, и с тех пор про Ирлинга вспоминали лишь как про что-то ушедшее.
   После наступили славные времена. Весь остров объединился в одно целое под правлением поистине великого правителя. Очень немногие были недовольны правлением Эндара. Через восемь лет остров достиг пика своего благополучия. В эти времена впервые начали приплывать корабли с континента...
  
  
  
   Адая, морские путешествия
   Вряд ли кто-то помнит имя старого рыбака, который однажды ясным весенним днём, весь перепуганный и беспокойный, вбежал к командиру отряда охраны своей деревушки. Но именно с его слов начали называть корабли чужеземцев "Большими чайками". Первое судно с континента было огромным трёхмачтовым кораблём с восьмью десятками гребцов. Гигантские надутые ветром паруса росли на горизонте, и вскоре шлюпка с двенадцатью людьми пристала к берегам острова Адая.
   Капитан Гастин с небольшой охраной и несколькими моряками высадился на берег неподалёку от маленькой деревни на южном берегу. Как ни странно, но даже на берегах огромного острова с водой старались дела не иметь, а особенно с солёной, да ещё в которой водятся акулы. Потому люди приплывшие сюда по морю сразу вызвали уважение.
   Гастин с командой был первооткрывателем, уже три десятка лет проведшим в открытом море. Всё это время он плавал за пределы карты, туда, где не бывал ещё никто. И сейчас морской ветер привёл его судно к берегам острова, что лежал в восьми месяцах пути от родины Гастина. Он быстро приобрёл хоть какое-то доверие со стороны местных жителей, а они в свою очередь заслужили почтение с его стороны. Правда, общаться приходилось с помощью знаков, потому что языки отличались очень сильно.
   В этой деревушке жил парень по имени Андор. Нельзя было сказать, что он был талантливым ремесленником или хорошим воином, нельзя было назвать его и любознательным, но именно он попросился в команду к капитану. Гастин был удивлён весьма неожиданной просьбой и сперва даже решил, что он не правильно понял, что пытается показать ему юноша. Но юноша хотел почувствовать море, его ещё с детства манила эта безбрежная неверная даль, иногда подёрнутая дымкой тумана, иногда ясная и открытая свободному взору... но, пока он был слишком мал, родители строго настрого запретили ему плавать на лодках, которых, к тому же, в деревне было всего две. И вот Андор понял, что судьба ему подарила возможность реализовать свои детские мечты.
   Гастин ненадолго задумался, потом сказал, что он может взять юношу в качестве гребца, и когда тот согласился, он приказал ему собираться.
   Судно Гастина стояло близ острова шесть дней. За это время Гастин побывал ещё в двух деревушках, немного освоил азы Адайского языка и насколько позволял язык жестов узнал некоторую информацию об острове. Через шесть дней с приливом корабль поднял якорь и пустился в дальнейшее плавание. Гастин собирался обогнуть остров и поплыть обратно на юг, домой.
   Он сказал, что вернётся через два-три года, но прошло почти пятнадцать лет, прежде чем жители южного побережья вновь увидели больших чаек. На этот раз их было три. Все три огромные корабли с белыми слегка блестящими на солнце парусами. Андор часто вспоминал своё возвращение на родину: как он стоял на капитанском мостике рядом с Гастином, а впереди медленно появлялась укутанная дымкой полоска земли, земли, на которой он родился и вырос.
   Про свои путешествия Андор не любил рассказывать, всё время мрачнел, говорил, что тот мир очень жесток и несправедлив, говорил, что там очень жарко, даже люди не все одинакового цвета. Но всегда заканчивал свой рассказ тем, что нет ничего лучше лоснящихся лугов и прохладных лесов острова Адая, и что никакие путешествия не заменят ему родного дома...
   Гастин на этот раз пробыл почти месяц около берегов острова, он лично встретился с королём Эндаром Огадоном. Вернулся очень злым и недовольным, даже восьмидневная дорога от столицы не угомонила его гнев. Через два дня все три корабля покинули прибрежные воды острова Адая.
   Андор был вместе с Гастином у короля, он был необходим Гастину как переводчик. По его рассказу, Гастин предлагал Эндару торговые сделки, но король не нашёл ни одну из них хоть сколько-нибудь выгодной, более того некоторые из предложений он справедливо определил как надувательство и поэтому отказался вести торговлю, причём в весьма холодном официальном тоне. Тогда Гастин попросил защиту от возможных нападений со стороны местных разбойников для группы поселенцев, которые прибыли вместе с ним и желают пожить среди народов острова. Эндар ответил, что если они такие же жулики, как и сам Гастин, то пусть он их и защищает. На что Гастин вспылил и пригрозил Эндару войной, на что услышал лишь звонкий задорный смех.
   После этого разговора Андор окончательно решил остаться дома и с тех пор посвятил жизнь исследованию прибрежных вод и небольших островков неподалёку Адая.
  
  
  
  
   Что ж, Гастин сдержит обещание и ещё через пятнадцать лет, уже на самом закате своей жизни, он поведёт к острову корабли с солдатами... Но вместо зелёного приветливого острова он найдёт лишь выжженную пустыню.
  
  
  
  
   Адая, повелительница птиц
   Под южным склоном горы Артант раскинулись прекрасные лиственные леса. Колыхающимся покрывалом они прикрывали обнажённые склоны великой горы, скрывали серый камень под зелёный шёлк своих листьев. А в этом лесу жила странная семья: мать, отец и их маленькая дочка. Они смастерили себе хижину в самой чащобе и никто даже не догадывался про их существование. Даже король Эндар Огадон. Когда-то ведь и он жил в этом лесу. Два с половиной года король прятался здесь от солдат Ирлинга, но не разу не видел дивных людей, хотя они ему иногда тихонько помогали. Но это в прошлом, хотя прошлое заслуживает ещё пары слов.
   Случилась беда: волки загрызли родителей девочки. Осталась она совсем одна среди опасного полного неожиданностей леса. Но это в прошлом, а сейчас высокая стройная девушка прохаживается между толстыми узловатыми стволами, и ей всегда есть с кем поговорить, ведь её лес полон птиц...
   Сирина, прозвали девушку птицы, а как её называли родители, не знает никто. Хотя может быть птицы и помнят это, но после смерти Сирины уже никто не смог завоевать их доверия, а жаль, ведь столько мудрости и знания можно почерпнуть у крылатых...
   Был у Сирины любимец орёл, который свил себе гнездо где-то на самой вершине горы. Он часто спускался вниз, в тенистые чащобы леса, где они часами могли разговаривать о чём-то или просто слушали, как шумит листва или журчит ручей. Сирина всегда была в курсе событий даже в самом отдалённом уголке острова, но её мало заботили войны, победы и поражения, короли и их наследники... Она жила в своём мире деревьев и цветов, озёр и ручьёв, грациозных оленей и быстрых волков, величественных орлов и мудрых сов... Она была счастлива, особенно пока не подросла. Со временем всё чаще она вспоминала про странного человека, которого она видела, когда тот мастерил себе хижину под самым склоном горы в лесу. Она себе очень смутно представляла его, ведь с тех пор прошло немало лет и время стёрло воспоминания, оставив лишь несколько обрывков, но всё равно, ей почему-то очень хотелось встретиться с этим человеком, поговорить с ним, дотронуться до него... Но в лесу были только звери да птицы.
   Как-то она рассказала про свои странные желания орлу. Он нахохлился и задумался. Сложно сказать про что думал он тогда, что было ему известно, а про что он только догадывался, но ответил он не сразу. А ответ его был короток и смысл был таков, что ей пора покинуть свой дом, пора уйти из леса в мир людей...
  
  
  
   Но Сирина не сразу покинула родные леса, страх неведомого держал её. Лишь события которые произойдут через два года заставят её выйти во внешний мир и возможно именно она принесёт ту надежду, которая так будет нужна людям острова.
  
  
   Адая, знамение
   Стояла середина лета. Солнце садилось за океан, прочертив по его колыхающейся поверхности яркую дорожку. Тёплый ветер перебирал листьями на деревьях и пускал волны по утопающим в закатных лучах пшеничным полям. Остров собирался на покой, чтобы с восходом вновь проснуться и возобновить каждодневную будничную жизнь. Постепенно показывалась пока что бледная луна. Её диск с каждой секундной становился всё чётче и выше поднимался над землёй. В лесу, что под горою тоже всё затихала: дневные звери ложились спать, а ночные ещё не проснулись. Это были те чудные мгновенья, когда в лесу слышны только звуки ветра над головой. А потом тишину разрывали целый легион сверчков и кузнечиков, хлопот крыльев и ауканье ночных птиц.
   Сирина каждый день ждала эти несколько минут, когда всё стихнет и можно будет насладиться песней ветра. Вот и в этот день, она вышла из своей избы и, поймав долгожданную мелодию, закружилась в бесшумном танце.
   Но вдруг блаженная тишина пропала... Воздух наполнился странным гулом и хлопаньем сонет крыльев, земля задрожала, где-то неподалёку хрустнуло и накренилось дерево. Сирина упала на землю, закрыв голову руками, и так лежала пока вновь не наступила тишина. Тогда он осторожно приподнялась, и, боязливо оглядываясь, пошла к своей хижине. Вокруг стояла полная тишина, лишь хрустели под её ногами сухие веточки, да отдавались в висках удары сердца. Ни ветра в кронах, ни сверчков, словно время остановилось вокруг. И только ближе к полуночи зашелестели листья и устроили свой концерт кузнечики.
   Орёл не прилетал целый месяц, за это время Сирина вся извелась, похудела и ослабла. А когда ранней осенью вновь он опустился на бревно возле хижины, то был неразговорчив и всё время говорил про гнев каких-то братьев. Сирина тогда так ничего и не узнала, а орёл больше к этой теме не возвращался.
   Прошёл год... ровно один год с того странного дня. И наступивший день выдался не менее странным.
   На королевском кладбище внезапно вспыхнул огромный пожар, казалось, пламя поднималось прямо из могил, и в высоту оно было больше десяти метров. Со всех сторон бежали к нему люди, все что-то кричали, размахивали руками, кто-то пытался хоть как-то потушить огонь. Но тщетно, огромные огненные стены пытались дотянуться до небес. Быстро вся территория кладбища была объята пламенем. Из окна башни во дворце смотрел на это король Эндар Огадон и предчувствие не обмануло его это знамение, грядут великие события.
   Многие видели в небесах странных ярко-красных птиц. Они парили почти целый день, а когда стемнело, вспыхнули и исчезли, все одновременно.
   Волки в лесу в эту ночь постоянно дрались между собой. А луна переливалась алыми тонами. Всё время кто-то шуршал в кустах, фыркал и выл.
   И именно тогда спустился со своих высот орёл и вновь заговорил про тот странный день год назад.
   Птицы обеспокоены, говорил он. И я могу их понять. Все мы в опасности. Ровно год назад была битва между двумя оставшимися братьями. Увы... Ветер просил у нас помощи, но чем мы можем ему помочь? Он лишился своей силы, Огонь забрал её. И он будет мстить за третьего брата. Поэтому берегитесь, люди. Через семь лет он придёт и не известно мне, найдётся ли хоть один великий... Но ты можешь помочь великому и нам всем. Найди оплот, непреступный бастион. А теперь, говорящая с птицами, я прощаюсь с тобой. Пусть хранит тебя небо... Прощай.
   Орёл действительно больше не прилетал, а Сирина продолжала томиться в мучивших её сомнениях.
   Прошло ровно два года...
   Сирина в эту ночь никак не могла заснуть, ей чудилось, что кто-то её завёт, что её просят о помощи... Но кто? И что это за шаги? Она то и дело садилась в постели и прислушивалась. Нет, вроде всё тихо. Но стоило ей закрыть глаза, как вновь лес вокруг наполнялся странными звуками.
   Под самое утро, измученная бессонницей, Сирина всё же уснула и ей приснился сон.
   Ей снилось, как она выходит из своего домика и вместо привычного переливающегося на солнце зелёного леса видит лишь обгорелые остовы деревьев. И странный стук, всё громче и громче. Она ступила на землю и нога её коснулась ещё тёплых обугленных костей... Она вскрикнула и прыгнула назад на порог и вдруг очутилась в чих-то объятьях. И опять стук...
   Сирина вскрикнула и села на постели, испуганно оглядываясь.
   Сон... прошептала она, пытаясь успокоиться.
   И вдруг в тишине раздались отчётливые шаги и чёткий стук в деревянную дверь. Сирина вся сжалась, выступил холодный пот. Стук повторился. Потом ещё раз, а после этого дверь отворилась... На пороге стоял высокий тёмноволосый мужчина средних лет. На нём были испачканные доспехи с гербом королевства Огадона, руки и лицо были в крови.
   Увидев девушку, человек слегка дёрнулся, но, быстро совладав с собой, сказал:
   Прости, но на стук никто не отворял, я думал здесь никого нет.
   Сирина с трудом понимала его. Он говорил на языке её родителей, но ведь столько лет прошло с тех пор, как она в последний раз говорила на нём.
   Кто ты?
   Вопрос почему-то смутил мужчину.
   Солдат... Бывший.
   Кто? не поняла Сирина.
   Бывший солдат. Но теперь больше не служу. Моё имя Асхад.
   Сирина всё равно не поняла, но спросила:
   Что тебе нужно?
   На меня напали волки. Я ранен. Помоги мне.
   И тогда ты уйдёшь? спросила Сирина.
   Да...
   Сирина потихоньку приходила в себя. Действительно, человек этот нуждался в помощи, у него была порвано правое плечо и слегка повреждена шея.
   Хорошо... прошептала Сирина.
   Четыре дня она ухаживала за ним. Сирина прикладывала к ранам лечебные травы, смазывала разными соками и смолами. За всё это время они почти не разговаривали. Но с каждым днём страх перед незнакомцем всё больше уступал место любопытству, и на пятый день она отважилась.
   Расскажи мне, как-то попросила она, про мир.
   Солдат всё время был хмур, а после этой просьбы он совсем помрачнел. Сирина это заметила и тут же пожалела о том, что заговорила с ним.
   Что ж мне рассказать тебе? вздохнул мужчина. Ты вообще как? Давно тут живёшь? В лесу-то.
   Всю жизнь... откликнулась Сирина.
   Мир... вновь вздохнул солдат. Раньше было три королевства, но сейчас они объединились в одно. Я прошёл через все эти войны. Во время которых объединялся остров. Сначала я служил королю Огадону, потом королю Ирлингу, а потом повстанцу Огадону, а потом вновь королю Огадону. Но сейчас почти всем живётся хорошо, лучше чем, скажем, пятнадцать лет назад. Войн почти нет. Вот только с разбойниками разными...
   И вдруг лицо воина резко изменилось, теперь на нём была не тоска, а отчаянье и горе. Наверх проступали сдерживаемые чувства...
   Но я всё равно так не могу! Всю жизнь я воюю, только тем и занимаюсь, что убиваю... Моя семья погибла, когда мне было только семь лет. И с тех пор я посвятил себя войне. Сначала я был простым воином, а потом всё больше и больше солдат подчинялось мне. И вот теперь я предводитель карательного отряда западных и центральных районов. Каждое утро я начинаю свою охоту на беглых рабов и разбойников... Каждый день я проливаю кровь, убиваю других и рискую совей жизнью. И это когда остальной остров живёт спокойно и мирно. Но именно благодаря таким как я всё так тихо. Я не могу так больше. В каждом резком движении я вижу желание выхватить оружие. Если кто-то подходит слишком близко, я непременно отпрыгну. Каждый шорох в кустах, каждый скрип досок в доме кажутся мне подозрительными. При встрече с человеком я сперва смотрю на его знаки отличия, а не в лицо. Всё! Мои силы на исходе. Я бежал, дезертировал... Вся моя жизнь коту под хвост!
  
  
  
   Асхад прожил в лесу ещё полгода, после чего вместе с Сириной покинул лес и переехал в город. Сложно сказать, была ли такая перемена по душе Сирине, но она не роптала и вроде совместная их жизнь складывалась благополучно, родился первенец мальчик. А время бежало вперёд, прошло пять лет и мгновенье за мгновеньем приближался тот странный день. И вот уже наступило лето, каждый день становился всё жарче и жарче, а белое солнце нещадно палило... как никогда за прошедшие годы.
  
  
   Адая, рождение огня
   Это было только начало. Начало целой эпохи войн и сражений. В полдень, словно просто от жары, вспыхнул пожар в небольшом лесу на северном побережье. Никто не предал этому значения, тем более что огонь сам потух через несколько часов. Прошло пять дней, и в этом же лесу вновь разгорелся пожар и опять-таки достаточно быстро потух. Пожар повторился ещё через три дня, но на этот раз пламенем был захвачен весь лес, огонь перекинулся на примыкающую к лесу деревушку и через неделю на месте леса осталось лишь чёрноё пятно. Были первые человеческие жертвы: два человека сгорели в деревне. Но все эти события объясняли просто сильной жарой.
   А потом произошло то, что не мог объяснить никто: в самой середине выжженного участка земли вдруг вздыбились чёрные камни и, весь объятый пламенем, возник огромный замок. Он был выше любых деревьев или башен, чтобы объехать его, пришлось бы скакать несколько часов, а чтобы проникнуть внутрь надо было сперва пересечь широкий ров, наполненный лавой. Создавалось впечатление, что замок вытесан из единой огромной чёрной глыбы. По его стенам, словно вода в фонтане, струился огонь. Пламя вырывалось из окон бесчисленных башен, ворота напоминали огромную разинутую пасть дракона. За рвом на стенах торчали штыки, сами стены были гладкими, словно отполированный гранит, а наверху кружили ярко-красные птицы... И всё это было объято танцующими языками пламени.
   Первые дни замок безмолвствовал... Казалось ему не было дела до собирающихся неподалёку толп зевак. Не было ему дела и до королевских отрядов, которые приготовились к любым неожиданностям.
   Через шесть дней на рассвете ворота распахнулись и взорам дозора в лагере предстал один из Рыцарей огня. Два с половиной метра в вышину, на фоне огня замка он выглядел словно бог смерти, пришедший за душами. Всё его тело прикрывали прочные чёрные латы, на голову надет шлем с невысоким гребнем посередине и двумя побольше по бокам, полностью закрывающий лицо. На панцире спереди белой резьбой изображалась голова дракона извергающего пламя. На щите этот дракон был показан в полный рост: он стоял, подняв переднюю лапу и повернув её вперёд, словно желая схватить того, кто смотрел на щит. Руки в кальчужных перчатках были спокойно опущены: одна держала щит, вторая покоилась на рукояти меча. Прорези глаз светились бардово-красным, а плащ напоминал стелящийся по земле дым.
   Рыцарь какое-то время стоял, обводя взглядом собравшихся вдалеке людей, а потом зашагал к ним. Все напряглись в ожидании. Рыцарь был достаточно далеко, и никто не слышал как он дышит, но каждому казалось, что он чувствует его дыхание, чувствует как земля дрожит под его ногами. А Рыцарь тем временем приближался, всё ближе и ближе он подходил к отряду солдат, всё отчётливее чувствовался запах гари, исходящий от него, запах гари и тепло, постепенно переходящее в жар.
   Не доходя двух шагов до солдат, рыцарь остановился и заговорил:
   Именем его говорю я. Четверо каждый год будут приходить сюда и отправляться в его царство. По одному летом, осенью, весною и зимою. Они будут моложе двенадцати и старше пяти. И каждый с собой принесёт горсть земли. Так будет всегда, если же хоть раз они не придут огонь станет вашей судьбой. Судьбой каждого. Первый придёт через четырнадцать восходов солнца.
   От чьего имени говоришь ты? спросил один из солдат.
   На что Рыцарь лишь бросил:
   Я всё сказал!
   Он развернулся и пошёл прочь, удаляясь поразительно быстро.
   Стой!
   Но рыцарь не обращал никакого внимания.
   Именем правителя нашего Эндара Огадона я приказываю тебе остановиться или мне придётся остановить тебя силой!
   Рыцарь даже не обернулся. Тогда несколько солдат кинулись к своим лошадям и, оседлав их, бросились вдогонку.
   И как только они поравнялись с рыцарем из-под земли вырвалось несколько столбов огня и всадники в одно мгновенье превратились в пепел.
   Стрелы! крикнул командир.
   Двое лучников тот час одна за другой выпустили несколько десятков стрел, но, попадая в цель, они едва ли могли причинить ему хоть какой-нибудь вред.
   О случившемся было доложено королю. Король думал долго и принял решение лишь к полуночи следующего дня. Многих удивил приказ короля, но король и не собирался слушать протесты или советы, он решил и решение его было таково: найти ребёнка от пяти до двенадцати и привести его к замку с восходом солнца в назначенный день.
  
  
   Адая, на краю
   Первые три-четыре года детей отбирали очень тщательно. Во все концы острова за месяц до дня приношения направлялись гонцы. Они ходили из дома в дом и выискивали тяжело больных детей, калек или, на крайний случай, сирот. Но со временем, все смирились со странным замком на берегу, уже никто не удивлялся величественному рыцарю, выходившему за детьми, и народ постепенно переставал роптать. У короля появились другие заботы, люди его всё больше занимались другими проблемами, про приношение порой вспоминали за несколько дней и тогда хватали первого попавшегося ребёнка и волокли его к замку. Что было дальше с детьми, не знал никто...
   Однажды в замок Эндара Огадона пришёл странный старик. Полы его старой оборванной одежде стелились по земле, длинная спутавшаяся борода колыхалась при каждом его шаге. Старец хотел поговорить с королём... И через час ожидания они встретились в большом светлом зале со светло-жёлтыми гладкими стенами.
   Ты хотел говорить со мной? спросил Огадон, глядя в серые глаза старика. Эндар Огадон слушает тебя, но говори быстро и по сути.
   Весь вид старика напоминал тучку на пасмурном небе: серо-белые от седины и грязи волосы, серые глаза и бледно-серое лицо. Волнистые ниспадающие одежды серого цвета. Старик стоял напротив гордо приподнявшего голову короля и с какой-то грустью смотрел на него.
   Ты пришёл лишь для того чтобы посмотреть на меня? усмехнулся король и развернулся, чтобы покинуть комнату, но старик немного нервным жестом поднял руку, прося его подождать.
   Погоди... Я хочу дать тебе совет... проговорил старик.
   Ну, давай, ещё шире улыбнулся король, и вдруг мгновеньем позже помрачнел, глядя в лицо странному гостю. Что ты хочешь мне сказать? Кто ты?
   Я пришёл и уйду, но пусть с тобой и твоим народом останется моё благословение. Для тебя не имеет значения кто я. Но послушай, мудрый король: каждый человек, которого ты отводишь туда, позже восстанет против тебя. Ты сам помогаешь строить армию, которая свергнет тебя! Есть ещё те, кто сможет противостоять им. Время войне! Но сам ты готовься к гибели... Не спрашивай более ничего. Прощай...
   Старец ушёл, а король ещё долго стоял на одном месте весь погружённый в себя.
   Под вечер он вызвал к себе одного из генералов. Когда генерал зашёл в покои короля, тот был бледный и встревоженный.
   Мне нужны десять самых боеспособных отрядов в королевстве. Те, которые всё это время не бездействовали, а были задействованы в сражениях, говорил король и голос его срывался. Это должны быть карательные отряды и отряды охраны. Мы выступаем через месяц, за неделю до дня приношения.
   Кто наш враг? генерал слегка смутился, хотя догадывался об ответе и боялся его, и король ответил:
   Я не знаю кто это. Но он забирает наших детей. Он губит наш народ. И этому пора положить конец!
  
   В то утро по земле стелился лёгкий туман. Восходящее солнце тонуло в серой дымке.
   Я рад, Асхад, что ты с нами, проговорил Сарт. Я думал, что ты ушёл из наших рядов.
   У меня есть маленький ребёнок в котором я души не чаю, немного сконфужено ответил Асхад. И я считаю своим долгом защитить его от возможной гибели... Да и свой народ, в конце концов. Но карателем я уже действительно не буду.
   На фоне серого утреннего неба показались красные отсветы, а часом позже уже хорошо была видна чёрная объятая пламенем громада замка. Когда солнце стояло почти в зените, две тысячи солдат остановились в трёхстах метрах от замка. Все ждали наступления ночи. Но пока было время лагерь окопали, в рвы налили воды...
   День тянулся долго, как будто дольше обычного, и всё это время, даже на закате, нещадно палило солнце. Замок безмолвствовал, лишь кружащие над ним птицы иногда кричали. Когда солнце наполовину ушло за горизонт, освещая землю кроваво-красным, солдаты начали строиться. Около шестисот лучников выстроились в шеренгу на расстоянии около двух метров друг от друга. Перед ними в качества защиты встали ещё столько же солдат в тяжёлых доспехах, с большими щитами и длинными пиками. Они стали так, чтобы образовать своеобразные живые ворота, которые в открытом состоянии не будут преграждать путь, если атакующая кавалерия начнёт отступать, а именно так по плану и должно случиться. За рядами воинов стояли двадцать катапульт, причём помимо обычных камней они были укомплектованы горшками с водой. Было около десятка баллист.
   Генерал Сарт руководил операцией. Он проехал перед выстроившимися воинами, окинул их взглядом, попытался подбодрить упавших духом, а потом дал приказ кавалерии. Пятьсот конных воинов, в лёгких доспехах с короткими мечами должны были начать атаку, а потом по приказу сразу же отступить.
   Стемнело, но огонь замка освещал поле предстоящей битвы. Кавалерия выстроилась перед лучниками... Все напряжённо ждали.
   Короткий крик горна начал атаку. Один за другим взметнулись в воздух ядра, лучники натянули тетивы, рыцари перед ними сели и прикрылись щитами. Ядра ударились о стены замка, и было заметно, что стены поддались удару. В разные стороны разлетелись осколки чёрного камня и яркие оранжевые искры. Вновь крикнул Сарт, и снова на огненную крепость обрушились тяжёлые ядра.
   И вдруг кружащие огромные огненные птицы ринулись вниз. Ещё раз запел горн, и навстречу птицам помчалась кавалерия. Они встретились посредине между замком и остальными воинами. Но лишь подъехав на расстояние трёх-четырёх метров к ослепительно-ярким птицам, кони встали на дыбы от непереносимого жара. Построение сбилось, начался хаос, а птицы резко взмыли вверх, пронесясь прямо над пытающимися управиться с взбунтовавшимися животными воинами. А потом вновь кинулись вниз, хватая своими лапами подвернувшихся солдат и коней. Но птиц было всего пять, и хоть подступиться к ним было очень сложно из-за окутывающего их огня, уже вскоре две из них упали на землю раненные, одна была убита: кто-то сумел вонзить меч прямо ей в глаз, а оставшиеся две повернули обратно к замку. Первое сражение было выиграно, но битва только начиналась... Тем более, что эта набольшая победа обошлась тяжёлой ценой: около половины кавалеристов лежали на земле и корчились от ожогов или уже умерли, несколько человек были просто порваны ужасными когтями. Приблизительно то же было и с животными. Но отступать было ещё рано...
   Не успели оставшиеся воины вновь построиться, как ворота замка распахнулись и один за другим начали выходить Рыцари огня. На них тотчас же обрушился град стрел и ядер. Но стрелы не пробивали их лат, а ядра попали лишь в одного. От замка до кавалеристов было около ста пятидесяти метров, но даже через такое расстояние чувствовался жар, исходящий от рыцарей. Их было около двадцати, они выстроились перед замком, а потом появились пятеро всадников, но все они стояли, как будто ждали чего-то. То и дело ядро попадало в кого-то из них и он падал мёртвым. Но в тот же миг из ворот появлялся ещё один и становился на замену.
   Вдруг громовым раскатом прозвучал чей-то голос:
   Мы не хотим войны! Стойте!
   На мгновенье все пришли в замешательство, но секундой позже солдаты короля Эндара Огадона ответили: очередная порция стрел и ядер обрушилась на ряды воинов противника.
   Тогда взмыли в небо столбы огня и Рыцари ринулись в атаку. Тот час же кавалерия развернулась и бросилась назад. А лучники и катапульты, а потом и баллисты, не переставая сыпали градом. Через полминуты всем показалось: Рыцари повержены, первая битва выиграна. Генерал Сарт уже начал прикидывать, что следует делать если замок решит не принимать дальнейшего боя: пойти ли на штурм или начать осаду...
   Никто ещё не знал, что пройдёт два года, прежде чем будет выиграна первая битва, прежде чем соберутся Они, объединятся и пойдут на смерть.
   Вначале никто и не обратил внимания, как с освещённой огнём замка земли пропали слабые отсветы луны и звёзд. Похожее иногда бывает, когда в ясный день тучи внезапно закрывают солнце. Потом донёсся гул, страшный гул огромных крыльев, а потом полыхнуло жаром, нестерпимым, удушающим. Птицы, огненные птицы, сколько их? Десятки, сотни или тысячи?! Они заслонили собой небо, растянулись от горизонта к горизонту. Огненным покрывалом накрыли они ничтожное войско, превратили тела в пепел. Никто не спасся, никто не убежал. Вот так, всё сражение, вся стратегия, все надежды...
   Генерал Сарт допустил ошибку, впрочем, откуда ему было знать... Замок был беззащитен, там не думали, что люди решаться нападать так скоро. И всё это странное поведение Рыцарей служило лишь одной цели. Ни в коем разе не позволить захватить замок, всеми силами тянуть время, дождаться подмоги... и подмога пришла.
  
  
   Адая, последние надежды
   В тот день никто не видел короля Огадона. Он заперся на ключ и провёл много часов в уединении. Какие мысли приходили к нему в голову, какие решения он принимал нам и не догадаться сейчас. Вышел он на следующее утро, хмурый и не выспавшийся. Тот час же велел собрать совет генералов, а когда те собрались в отведённом для этого зале, король держал речь:
   Мы плохо знаем, что произошло, но лучшие воины империи Огадона пали во вчерашней битве!
   Прошу прощения, Ваше Величество, поднял руку один из генералов. Мы не нашли ни одного тела. Возможно наших людей пленили.
   Наших людей сожгли! внезапно король сорвался на крик. Собравшиеся опустили глаза, страшно было. Страшно было осознавать, что огромное войско за считанные секунды превратили в пепел, страшно было понимать, что отступать, бежать некуда, страшно было смотреть на разгневанного правителя. Двое моих наблюдателей вернулись и доложили, как обстояли дела. продолжал король. Необходимо создать специальные отряды арбалетчиков. Стрелы смазать самыми сильными ядами. Сами арбалеты и стрелы должны быть достаточно мощными и острыми. Это будут маленькие баллисты. Придётся один арбалет обслуживать двум или трём стрелкам.
   Он замолчал. Никто не ответил ему, никто не шелохнулся. Всем было страшно.
   Это всё, промолвил Эндар Огодон. Мой приказ: через два дня всё должно быть готово для второй битвы. Четыре тысячи единиц. Войско поведу я сам.
   Ваше Величество, генерал встал. Это был тот же самый, что и в первый раз. Под седыми бровями приютились пустые глаза. Там не было даже страха. Пустота, такую можно увидеть в глазах сумасшедшего. Но нам придётся держать битву не только с этими... летающими... Нам необходима пехота и кавалерия.
   Король усмехнулся и кивнул. Снисходительно, поощрительно. А потом бросил:
   Вы слышали мой приказ. Любыми средствами четыре тысячи единиц к началу третьего дня. Пехоты и кавалерия уже формируются. Этим занимается генерал Расс.
   Да, и ещё, вдруг промолвил король. После моего ухода продолжайте формировать войска, объявите всеобщую мобилизацию. Нужны все виды войск. И чем больше, тем лучше. И последнее: если я не вернусь, то регентом пусть будет генерал Трингон.
   Хлопнула дверь и генералы остались одни... один на один со страхом, вползающим в души не только генералам или вельможам, а каждому смертному на одиноком острове Адая.
   К началу третьего дня было готово лишь три тысячи двести арбалетов и стрел на каждого по десять. Маленькие баллисты, как изволил выразится Эндар Огадон. У одного из двоих обслуживающих солдат на спине крепилась дощечка. Он нагибался и на эту дощечку ставились поддерживающая передний конец арбалета тренога. Второй солдат благодаря нежёсткому креплению треноги мог свободно целится и, нажав на рычажок, выпускать в нужном направлении стрелу. Потом арбалет снимался со спины и оба солдата совместными усилиями перезаряжали его.
   Сопровождали стрелковое войско небольшой отряд конницы и тысяча сержантов пехоты. Впереди на сером коне, в доспехах и при полном оружии скакал великий Эндар Огадон. Три дня ему пришлось потратить, чтобы добраться до зловещего замка.
   Что это там впереди? Почему вот уже много часов не встречается ни одного человека? Король спрыгнул с коня и упал на колени. На землю, на чёрную покрытую пеплом землю. До замка ещё было полдня езды, но уже сейчас повсюду впереди куда хватало глаз расстилалась чёрная пустыня. Не осталось и следа от зелёных лесов, от раскиданных по округе деревушек. Не осталось и следа ни от чего. Только пепел и зола. А сверху с безоблачного бледного неба нещадно палит солнце.
   Солдаты стояли рядом, а король обхватил лицо руками и было не понятно плачет он или смеётся. А когда он встал и повернулся к отрядам, глаза его пылали страшным огнём, перед которым пламя выжегшее всё здесь ничто.
   Воины! закричал король.
   Но больше он ничего не сказал, лишь опустил голову, запрыгнул в седло и конь ступил на чёрную землю.
   Вперёд, вперёд к победе. Вперёд к погибели. В любом случае вперёд и только вперёд, потому что каждый день промедления уменьшает и без того ничтожные шансы. Эндар Огадон понимал это. И со спокойствием обречённого принял он бой, когда из поднебесья кинулись вниз стаи гигантских огненных птиц.
   Крики, свист стрел, гул крыльев все другие звуки тонули в это какофонии.
   Ещё издали он увидел красную тучу и потому времени для подготовки было достаточно. Войско быстро растянулось в ряд, так чтобы выпущенные стрелы не падали на своих же, и, когда враг подлетел достаточно близко, выпустили первый заряд. Промазать было сложно, войско противника отозвалось жалобными писклявыми вскриками. Сотни птиц, неказисто дёргая крыльями, упали на землю.
   Второй залп. И в сердце гадюкой прокралась надежда. Кто-то запел. Всё новые и новые голоса подхватили песню. Солдаты перезаряжали арбалеты и пели. Пели про колыхающуюся на ветру листву, про звёздные ночи над безбрежным океаном, пели про своих любимых и детей. И поначалу радостная песня всё больше начала походить на похоронный марш.
   Король взмахнул мечом и вперёд рванулась кавалерия, пытаясь отманить птиц от арбалетчиков. И действительно, огненные исчадья рухнули на конницу. И это дало возможность сделать третий выстрел. В бой ринулась пехота. Четвёртый выстрел. Но нет больше ни пехоты ни кавалерии. Пятый выстрел. А птицы уже пикировали на отряды арбалетчиков. Но от изначально огромной стаи осталось немного, едва ли пятая часть. Вновь слова звучат радостно, несмотря на то, что рядом падают, сгорают, задыхаются товарищи. Шестой, седьмой выстрелы. И нет больше страшных монстров, король с обожённым лицом строит отряды и они двигаются в путь. В путь, несмотря на то, что осталось только четыре сотни человек. И вот уже впереди маячит громада замка. А вокруг чёрная пустыня, всюду, и становится тоскливо, так тоскливо, что даже пасни умолкают, тонут во мраке. Мрак в душах, а с неба всё так же палит солнце.
   Стены, объятые пламенем, ров теперь прямо перед королём.
   Ранее говорилось, что до первой победы ещё два года. И эти слова не лгут. Упал мост надо рвом, распахнулись ворота и с шипящим свистом оттуда ринулись всадники. Из-под копыт их чёрных лошадей сыпались искры, гривы развивались огнём, из ноздрей валил дым. Рыцарей было не больше тридцати, но каждый стоил десятерых. Смертоносным клином они врезались в ряды арбалетчиков, крушили одним ударом троих. Двадцать семь всадников, двадцать семь Рыцарей огня... А ведь как король был близок к победе! Не надо было ему жертвовать всю кавалерию и пехоту, нужно было подождать ещё день и собрать большее войско, а также привезти стенобойные орудия.
   Многих ненужных смертей стоила эта стычка, но всё же Рыцари были повержены.
   Последняя стрела пронзила свою цель, упал последний Рыцарь и король взошёл на опущенный мост. С ним шли остатки его войска, пятьдесят выживших человек. Но разве может человек находиться в огне? Нет! Даже если этот человек великий Эндар Огадон! Из открытых ворот, из окон, от стен несло жаром. Всё вокруг покрывал пепел и смог. Люди задыхались, некоторые теряли сознание.
   И ничего не осталось делать, как повернуть обратно. И это было поражение! Это было полное поражение королевской армии! Потому что когда через девятнадцать дней король подвёл новые войска, когда подкатил катапульты и баллисты, замок встретил их всем своим ужасом...
  
  
   Адая, духи огня
   Глаза короля светились дерзким огнём, по рядам марширующих солдат разносилась бойкая песня и даже выжженная равнина не так угнетала. Шли новые отряды арбалетчиков, скакали кавалеристы, шагали пехотинцы, скрипели колёсами массивные катапульты и более подвижные баллисты. Двигались медленно, не теряя бдительности. Король собрал действительно могучее войско, он и его генералы учли особенность противника, его известные слабости и сильные стороны... Эндар Огадон не сомневался в успехе. А зря.
   Замок как всегда был тих. Ни огненных птиц в небе, ни Рыцарей около ворот. Король одобрительно покачал головой. Засады быть не может, всё на виду. Войска выстроены так, что нападение сверху тоже будет несложно отбить. Осталось подойти на достаточно близкое расстояние и открыть пальбу из катапульт...
   Но тихо было не долго. Упал мост, открылись ворота, наружу ринулись всадники и пехота. Над головам закружили птицы. Медленно, печально, словно вороны.
   Войско остановилось и приготовилось вести оборону. А замок всё изрыгал Рыцарей огня, всё больше появлялось птиц в небе, всё ниже они кружили над солдатами короля.
   Рыцари огня выстроились. Одновременно упали кометами сверху огромные птицы и кинулись в атаку Рыцари.
   Тут же взметнулись сотни массивных стрел. Пехота ощетинилась длинными пиками, с флангов ударила кавалерия, сверху сыпали камнями катапульты. Падали подбитые птицы, погребая под своими телами солдат, звенели мечи о щиты, мечи о мечи, о доспехи. Ржали кони, кричали раненные. Пехота медленно отступала под натиском противника, жалась к вздымающимся над головами катапультам. Но кавалерия исправно делала своё дело, отдавая пять своих жизней за одну жизнь врага. Рыцари огня уступали числом и вскоре уже они отступали, а в воздухе уже в который раз пронеслись гулкие звуки песен.
   И в этот момент триумфа и надежд произошло то, что и положило начало появлению новых воинов, каких не знали до сих пор, а позже прозвали их "солдаты ветра". И в этот же самый момент, когда появилась последняя надежда человечества, последняя надежда покинула короля.
   Да, Рыцари огня терпели поражение, и тогда в глубинах замка, в обрамлённом пламенем зале Жрец огня открыл проход, открыл Врата Стихий.
   Выступила лава из земли, взорвалась почва десятками огненных гейзеров и поднялись, восстали Духи огня. Алый свет исходил от их полупрозрачных тел, свет и невыносимый жар, за десяток метров вокруг них люди сгорали заживо. А стрелы и мечи проходили сквозь них, рассекали воздух. Бросились воины бежать, но всюду вокруг били гейзеры и над землёй колыхались нечёткими очертаниями Духи огня.
   Как пал король неведомо. Уцелевшие, выбравшиеся из огненного ада, не видели его гибели, да и не он волновал их в те минуты.
  

Глава II

Рождённые ветром, обращённые в воздух

  
  
  
   Пока что лишь небольшая территория острова была под властью огня. Но поражение короля, поражение самой великой армии, которую видел остров Адая, заставило содрогнуться всех: от регента Трингона до рыбака на самой далёкой окраине острова. Всеобщая мобилизация за неделю сократила в два раза количество мужчин. Но до побережья волна мобилизации не дошла. Там оставались здоровые разумные воины. Оставались там безрассудно-смелые, готовые пойти на верную смерть. Оставались там и люди способные повести войско на битву, пусть безнадёжную, путь последнюю. Повести, как на парад, под звуки песен, с сияющими лицами...
  
  
   Адая, рождённый в смерти
   Ему было девять. Он был беспечен и жизнерадостен. Даже во время зарождения великой смуты, когда даже малые дети понимали, что грядёт беда, он не задумывался о горе. Палящее солнце отступало перед прохладой моря. Печальные вести сразу забывались, стоило лишь погрузиться в таинственную, таящую свои собственные истории, пучину. Асирдан любил море, любил как ничто на свете. Он целыми днями плавал на собственной лодочке среди прибрежных островов, нырял, доставал из тёмных, недоступных для света глубин, жемчуг, ловил рыбу...
   Но однажды случилось событие, перевернувшее всю его жизнь. Радостное или печальное событие... не знают даже птицы, дар ли это был или проклятье...
   Уплыв слишком далеко от знакомых берегов, Асирдан был вынужден переночевать на маленьком островке. Ранним утром он проснулся от того что ему в лицо ударил пронзительный холодный ветер. На лицо попало несколько солёных капелек. Сделалось зябко, захотелось огня, горячей еды.
   Асирдан встал, огляделся. Остров на котором он провёл эту ночь был совсем небольшим, почти без растительности. Вокруг океан, только серой ниточкой на горизонте виднеется одинокий остров Адая. Воды пенились, вздымая пальцы волн к пурпурному небу. Асирдан не сразу заметил, а когда заметил, то не сразу придал этому должное значение: он не вытащил на берег свою лодку и буря вырвала кол за который она была привязана. Теперь он остался один на безлюдном, мёртвом клочке камня. А вокруг бесчинствовала стихия.
   Час за часом прошло сумрачное утро и наступил тяжёлый нависший сводами туч день. Незаметно подкрался вечер, наступила ночь. Асирдан выбрал хоть какой-то овражек и залёг там, прячась от брызг. Было холодно, в середине ночи пошёл дождь. Буря набирала обороты, всё яростнее хлестал ветер, всё тяжелее падали капли, всё выше вздымались пенящиеся волны.
   Прошёл ещё один день. Дождь кончился, но ветер не ослабевал. Добраться до далёкого берега вплавь было невозможно. Оставалось ждать.
   Прошёл ещё один день. Потом ещё. И несмотря на свинцовый окрас, небо не проронило больше ни капли. Асирдан с самого начала сообразил, что нужно экономить оставшуюся у него флягу воды, но к концу четвёртого дня она была пуста.
   Асирдан сидел на камне и глядел в ту сторону, где иногда показывалась из тумана линия острова Адая.
   Время шло и с каждым днём угасало сознание. Отрезанный от земли, от надежды на спасение взбушевавшейся стихией. Обречённый.
   Не летало птиц над маленьким островком, даже рыбы ушли на глубину и никто не расскажет как тлел огарок жизни долгих девять дней. Никто не расскажет, как осветило белое лицо вышедшее из-за туч солнце, как перестали волны осыпать брызгами недвижимое тело. Никто не расскажет, как показался на горизонте одинокий парус, как, подгоняемый ласковым ветром, он мчался по направлению к серому камню, готовому стать могилой...
   Может это проведение, может не обошлось здесь без чьего-то вмешательства, а может просто так получилось, что Андор держал свой курс мимо ничем неприметного островка. Но ещё издали зоркие глаза углядели на сером камне лежащее тело. И насколько же Андор был удивлён, увидев распростёртым на камне не рыбака-неудачника, а ребёнка!
   Андор положил холодное тело в лодку, укутал в одеяло, которым сам укрывался, когда спал в лодке и, воспользовавшись внезапно поменявшимся направлением ветра, поплыл к берегу.
   Ни он сам, ни видевшие его лодку люди не знали, да и не могли знать, кто сейчас лежит там, укутанный тёплым одеялом. Когда Андор нёс мальчишку в ближайший дом, когда обливали его горячей водой, когда поили горячим вином, не знали они, кто перед ними! И никогда не узнают, потому что когда придёт его время они будут уже мертвы.
  
  
  
   Мальчика с огромным трудом, по случайности, а может и по воли провидения, вырвали из рук смерти. Первые две недели он почти всё время проводил в забытьи или бреду. Потом сознание перестало уплывать от него, но ещё четыре месяца прошло прежде чем удалось вылечить воспаление лёгких. Ещё несколько недель ушло на восстановление сил и через полгода Асирдан чувствовал себя вполне сносно. Но никогда больше не суждено ему быть беспечным и жизнерадостным. Асирдан стал другим. Пережитый шок стёр его память, он не помнил даже своего имени. Единственное оставшееся терзающее душу воспоминание: дикий шум прибоя и вой ветра...
   Что ж, ему суждено ещё раз в своей жизни услышать их.
  
  
   Адая, приход ветра
   Армия короля пала. Было три битвы, три сражения, которые уносили тысячи жизней. И всё, как казалось большинству, без толку. Да, солдаты короля перебили множество огненных птиц и Рыцарей, но что это дало? Впрочем, никто не знал, что по сути у Огня не осталось больше материальных защитников, воинов из плоти: как ни старался замок тратить своих солдат лишь в необходимых ситуациях, почти все они в конце концов полегли на поле боя. Замок не успел сформировать нормальную армию, обеспечить резервы. А если бы Эндар Огадон промедлил ещё несколько лет, то его армию, пусть даже в пять раз большую, разгромили бы и без помощи Духов огня.
   Но многие всё равно спросят: ну и что? Ведь Духи огня сильнее сотни Рыцарей. Всё равно все эти сражения были бессмысленными.
   Но они не правы. Своим поражением, своей смертью, великий правитель, король, объединивший остров Адая, Эндар Огадон, зажёг единственную свечу надежды в непроглядном мраке ужаса.
   Когда Жрецы огня увидели, что нет больше шансов одержать победу над великим Эндаром Огадоном, открыли они Врата Стихий. И именно в этот момент ринулись тысячи Духов Огня на обречённую армию, именно в этот момент взорвалась земля смертоносными гейзерами, но... именно в этот момент Первый, где-то на другом конце острова, подошёл к зеркалу.
   Он коснулся рукой прохладного стекла, дыхнул на его поверхность, но стекло оставалось холодным и чистым, не запотевшим. Холодным и чистым, как ветра северных морей. А перед мысленным взором вдруг северным сиянием вспыхнули неземные картины, в которых сплелись в единое отражения жизней сотен тысяч людей. А ещё там звучала песня, тихая, печальная, завывающая, зовущая к себе, ведущая за собой.
   И Он понял, нет сил противиться этому зову. Единым мигом осознал пронизывающую ледяными иголками судьбу. А затем пришла лёгкость. С такой лёгкостью обречённые идут на смерть... пошёл и Он. И многие другие, встретившие в этот миг свою судьбу.
   Они идут под палящим солнцем, идут вперёд, идут за печальной песней. И зеркала откликаются пустотой, но Они и так уже пустота... не выбиравшие свою судьбу, но принявшие её с покорностью.
  
  
  
  
   Вот они, идут, опустив головы. Идут за печальной мелодией, вслед ветру. Проплывают мимо тёмные леса, светятся отражением звёзд озёра, где-то воют волки. Печальная процессия, словно знают уже, что их ждёт впереди. И словно уже забыли всё то, что было раньше. Шаг за шагом, день за днём. Молча, не глядя друг другу в глаза. И с каждой секундой всё сильнее сгорая в пустоте и с каждым мгновеньем всё сильнее любя друг друга. И именно эта любовь поможет не оглядываясь идти на смерть, идти к победе...
  
  
  
  
   Адая, мы причина вашей смерти
   Дверь медленно отворилась, и сперва могло показаться, что на пороге никого нет. Но вот тяжёлый башмак ступил на грязный пол и, слегка задержавшись на границе между тьмой ночи и светом таверны, внутрь шагнул человек. Он был одет в тёмно-серый плащ и именно поэтому его не сразу удалось бы заметить на фоне ночи, проступающей в дверном проёме. Впрочем, если приглядеться поближе, то становиться ясно, что когда-то плащ был чёрным, а сейчас чёрный цвет выцвел, был выжжен.
   Человек сделал шаг и остановился, оглядывая собравшихся в таверне. Несколько мужиков бросили на него скучающие взгляды. Взгляды скользнули по незнакомцу и побрели куда-то дальше...
   Человек сделал ещё один шаг, потом ещё... Неторопливо, в некоторой степени вальяжно, человек шёл по таверне всматриваясь в каждое лицо. И всё больше лиц были обращены к нему. Всё больше людей не могли оторвать глаза от этого казалось бы ничем непримечательного путника. Всё больше людей начинали беспокойно ёрзать на своих местах, взволнованно оглядываться, кто-то выложил на стол кинжал.
   Но в чём же дело? Никто не мог сказать, что же было не так. Вроде обычный человек...
   Э! Да ведь у него нет тени! гаркнул чей-то голос.
   Народ оживлённо зашептался, а человек в это время подошёл к стойке и бросил:
   Воды.
   Хозяин таверны мелко закивал, толстыми ручками проворно сунул кружку в бочку с водой и опустил её рядом с незнакомцем.
   Откуда путь держите? осмелился спросить хозяин.
   Оттуда не возвращаются, был ответ и хозяин почёл за честь прекратить едва начавшийся разговор.
   Путник поднёс кружку к потрескавшимся почерневшим губам, прикрыл глаза и одним залпом осушил её до дна.
   Ещё, кивнул он хозяину.
   А тем временем вновь затрепетал огонь свеч, вновь скрипнула дверь и в таверну зашли ещё трое.
   У одного вместо лица была маска запёкшейся крови, волосы превратились в скрученные от жара колечки, оставшийся глаз безумно сверкал. Второй держал на руках тело, огарок, судя по размерам ребёнка. Третий же ничем особо внимания не привлекал.
   И все трое были лишены теней.
   Трое подошли к одному.
   Ардей, мы не смогли его спасти. Время смертей скоро начнётся, скоро...
   И человек с ребёнком на руках, положил его на пол. Случись такое при других обстоятельствах хозяин таверны уже давно вытолкал бы всех четверых прочь, но сейчас он, да и все остальные заворожено смотрели на происходящее и словно чувствовали лучше не вмешиваться.
   Надо его похоронить, сказал Ардей, Со всеми почестями. Он спас сотни жизней. Их месть жестока.
   Скоро будет ещё хуже, проговорил с изуродованным лицом.
   Они идут за нами, сказал до этого молчавший третий путник.
   Откуда ты знаешь, Рахим? спросил Ардей. Что вы хотите этим сказать?
   Они боятся нас, они... но Рахим не договорил, замолчал, опустил глаза.
   Что?
   Они будут истреблять всё живое, потому что каждый человек теперь для них смертельный враг. Каждый человек в один прекрасный день может подойти к зеркалу и не увидеть там своего отражения. Они поняли, что нас становиться с каждым днём всё больше...
   Рахим, замолчал, но вдруг на его лице вспыхнула злость и голос его сорвался на крик:
   Жизнь мальчишки не стоила этого! Он просто человек, и тысячи таких же погибнут из-за того, что Мы вступили слишком рано! Не надо было его спасать!
   С изуродованным лицом кивнул:
   Духи огня начали свою охоту. Узнав про нас, про нашу силу, они постараются уничтожить всех людей, Он попытается обезопасить себя любой ценой. Нужно было прятаться ещё хотя бы лет десять, копить силы... Слишком рано, мы ещё слабы...
  
  
  
   Рахим был прав, уже в те минуты, когда четыре Солдата Ветра обсуждали в таверне свои дела, треснула земля возле замка и хлынул оттуда поток лавы. Взметнулись в воздух огненные птицы, со свистом выехали из замка Рыцари... А над растекающимся огненным морем алой дымкой взвились Духи огня.
  
  
  
   Адая, Нарат
   Андор назвал спасённого им мальчика Нарат. Их отношения были поначалу несколько напряжённые. Мальчик, хоть и понимал что Андор спас его, вытащил из когтистых лап смерти, хоть и страдал от невыраженной благодарности, но боялся Андора. Сторонился его, старался не встречаться с ним взглядом. Но время сгладит даже горы, превратит в прах великие империи, что уж говорить о страхе одного человека. Через год они уже играли во дворе дома Андора, как играют отец и сын. Андор был холост и детей не имел, и теперь Нарат стал ему сыном. А Нарат начавший свою жизнь заново обрёл отца, которого у него не было в прошлом.
   Андор оказался достаточно проницательным, чтобы не водить Нарата к морю, хотя сам он тосковал по необъятным просторам. Он учил мальчика резьбе по дереву, владеть мечом и копьём, плести корзинки, выделывать кожу и шить из неё одежду... Учил грамоте, правильно и понятно говорить, складывать и вычитать числа...
   Так шли годы, Андор лишь изредка покидал Нарата, чтобы всё-таки хоть немного утолить свою любовь к морю, а всё остальное время они проводили вместе. Немногие отцы так привязаны к своим детям, как был привязан Андор к тому мальчику, которого он однажды нашёл на маленьком островке.
   Нарат был хорошим сыном, в меру послушным, умелым, ловким и сильным. Та далёкая трагедия уже почти полностью ушла в пустоту прошлого. А ужасы Огня ещё можно было не замечать. И Андор с уверенностью сказал бы, что за всю свою жизнь он не был так счастлив...
   Но мальчик взрослел и никто не знал, что на место одной трагедии придёт другая... Никто не знал, что предначертанье этого мальчика страдать, что вся его жизнь боль, и даже после смерти боль не покинет его. Никто не знал, что и умереть ему придётся не один раз...
   И вот уже не мальчик стоит пред зеркалом, а юноша. Сколько лет ему? Это покрыто пеленой, как и имя его. Но наступит момент, когда память вернётся к нему, его память и память сотен поколений, живших на одиноком острове Адая. А сейчас он стоит пред зеркалом. Он видит полуосвещённые стены, колыхающиеся от ветра занавески, крохотные огоньки звёзд... Он видит это всё, только не себя... только не себя... Он слышит стрекотанье цикад, слышит уханье совы, слышит удары своего сердца, но ещё он слышит песню, печальную, завывающую, зовущую за собой.
  
   С тех пор прошло всего два месяца, два месяца непонятной тоски и тревог... Нарат не выходил из дома, старался всё время быть один. Андора же тревожило поведение мальчика, но не только. Стоило бросить на Нарата взгляд, как глаз сразу что-то замечает, но что именно? Что-то необычное, чего-то не хватает. Чего? Чего?!
   Прошло два месяца и в этот знаменательный для всего острова день Нарат чувствовал себя особенно беспокойно, всю ночь и день до полудня не находил себе места. А к полудню вдруг сорвался с места и кинулся на улицу.
   И пришли они. Их было десятеро. Все на конях, при оружии, гордые и печальные одновременные. Нарат выбежал из дому и остановился как вкопанный. Десять воинов, спокойно поворачивающих к нему свои лица. Что было в этих людях? Почему вдруг, в один миг, они показались ему такими родными?
   Один из них, видимо предводитель, спрыгнул с коня и подошёл к Нарату.
   Моё имя Рахим, сказал он. Вижу, что и тебя постигла судьба отдать свою душу ветру. Что ж, мы рады принять тебя. Теперь нас одиннадцать. Собирайся.
   И Рахим склонил голову в жесте почтения.
   Нарат не понял, что тот имеет в виду, но его слегка задел тон Рахима.
   Собирайся, вновь повторил Рахим. Его голос был спокоен, даже как-то пресноват, невыразителен.
   Я не понимаю, почему ты так говоришь со мной. Я не понимаю, куда я должен с тобой ехать, Нарат старался быть как можно почтительнее, тем более что это странное чувство...
   Ты не понимаешь? Рахим был явно удивлён. На секунду замешкавшись, он вопросительно глянул в сторону своих спутников.
   Он не понимает, кивнул человек с изуродованным лицом.
   Рахим всё ещё недоумевал, он с волнением снова глянул на этого человека, потом перевёл взгляд на юношу.
   Что вам нужно от моего сына?! Андор вышел из хижины.
   Рахим явно всё ещё находился в растерянности, за него ответил высокий светловолосый мужчина:
   Мы здесь, чтобы найти мореплавателя Андора.
   Это не мореплаватель Андор, Андор ткнул пальцем в своего приёмного сына. Я точно знаю, это не он.
   Я тоже знаю, повернул голову Рахим. Но в этом мальчике Сила.
   И чуть помолчав, добавил:
   Странно только, что обладатель такой мощи не понимает своего предназначения...
   Какого предназначения? спросил Андор. Это мой сын и я тоже хотел бы знать...
   Вам не понять, простите, Рахим опять склонил голову.
   И тут до Андора дошло. Десять коней, десять всадников... один из них, правда, с коня спрыгнул и сейчас стоит рядом с Наратом. Десять всадников, десять коней. Жестокое солнце впечатывает десять чёрных теней в серый песок. Десять конских теней и ни одной человеческой!
   Андор отступил на шаг, попятился. Но тут его ждал ещё один удар, в сто крат сильнее предыдущего. Вот стоит тот всадник, что спрыгнул с коня, без тени... а рядом стоит Нарат, его приёмный сын, самое родное существо на всей Адае... без тени.
   Кто вы? прошептал Андор.
   Солдаты Ветра, видимо объяснятся без лишних слов и вступлений было привычкой Рахима.
   Сообразив по лицу Андора, что эти слова не сказали ему ничего, Рахим добавил:
   Мы воины, противостоящие Огню. И твой сын один из нас. Хочет он того или нет. Это его судьба.
   Но вдруг засомневавшись в собственных словах бросил взгляд на изуродованного. Тот слегка кивнул.
   Нарат, всё это время напряжённо слушая, вдруг отбежал к отцу, ухватил его за плечо и горячо быстро заговорил:
   Я не поеду с ними. Нет! Отец, я останусь с тобой!
   Губы его дрожали.
   Нет! Я останусь! Клянусь! Нет у меня никакого предначертанья!
   Все десятеро Солдат Ветра смотрели на эту сцену с полным равнодушием.
   Мы пробудем три дня здесь, сказал Рахим. За эти три дня ты сможешь понять. И нарушишь клятву, которую только что дал.
   И обращаясь к Андору, проговорил:
   Но нам всё-таки нужен Андор-мореплаватель. Подскажи, как нам найти его?
   Андор всё же нашёл в себе силы ухмыльнутся.
  
  
  
  
   Про что разговаривали Солдаты Ветра с Андором неведомо, но и не это главное. Куда важней, что пробыли они в селении как и обещали ровно три дня. Три дня и три ночи.
  
  
  
   Адая, сны
   Страшные, беспокойные ночи, перевернувшие Нарату всю жизнь. Все три ночи выдались ясными, светила луна, перемигивались звёзды. Иногда на их фоне вырисовывался силуэт одинокой ночной птицы, бесшумно взмахивающей крыльями. Журчал ручей, которому впрочем скоро суждено пересохнуть, стрекотали цикады. И ничто больше не тревожило тишину ночи. И поэтому словно меч входящий в плоть прорезал её крик...
   В первую ночь Нарату приснилось... Нет, не приснилось! Он был там!
   Стоял на обуглившейся земле, вдыхал запах гари.
   И куда не глянь, от горизонта до горизонта тянутся чёрные равнины и холмы. Нигде не осталось ни кустика, всё выжжено подчистую. Только встревоженный ветром пепел и чёрные камни. На сотни миль вокруг. Чёрные камни и чёрные кости. Когда-то здесь был город. Но невиданная сила сравняла с землёй даже каменные сооружения, разбросала кирпичи, переломала колонны. Чёрные от сажи ступеньки покрыты обильными трещинами, поваленная и раздробленная колокольня, разбитый вдребезги колокол...
   Но что это? На фоне бледного неба проступили тёмные очертания птицы. Нет, только показалось... Чёрная пустыня, чёрные руины, смерть...
   Во вторую ночь Нарату приснилось... Нет, опять это был не сон. Это была явь, куда более реальная чем кровать на которой лежал Нарат, чем стены вокруг. Этой ночью Нарат увидел войско людей, сражающееся с воинами Огня. Массивные стрелы взметались вверх, сбивая одну за другой ужасных огненных птиц, десятками падали кавалеристы, но среди десятка людских трупов непременно находилось тело Рыцаря Огня. И во всём своём великолепии на сером коне бесстрашно сражался... Нарат не знал этого человека, но не нужно быть провидцем, чтобы понять кто же это скачет вперёд на сером коне, у кого горит в глазах необузданное пламя куда страшнее чем огонь пожирающий всё вокруг.
   Всё меньше и меньше воинов Огня, всё светлее лица людей. Всё ближе роковой час. Вот уже идёт по окутанным пламенем коридорам Жрец Огня, вот восходит он алтарь, поднимает свой полыхающий посох, последний раз оглядывается, словно ища у кого-то невидимого поддержки...
   Треснула земля, взметнулись фонтаны лавы, алыми фантомами поднялись Духи Огня. Сгорела великая армия, сгорел король, вновь чёрная пустыня, чёрная руины, смерть...
   А с алтаря, на котором распласталось мёртвое тело Жреца, сходит Он. Нет слов чтобы описать Его величие и Его мощь, нет языка на котором можно произнести Его имя, не найдётся рассказчика поведавшего бы о Его ужасе...
   И нет глаз, кроме твоих, способных увидеть Его. И нет ушей, способных услышать Его, кроме твоих. И нет возможности победить Его, кроме...
   Нарат уже слышал этот голос. Песня, печальная, зовущая...
   В третью ночь Нарат не видел ничего. Тьма, непроницаемая, всепоглощающая. И голос, тот же тихий спокойный слегка подвывающий монотонный голос.
   На следующее утро Нарат проснулся и сразу же направился к Солдатам Ветра и уже к полудню одиннадцать путников отъехали от деревушки, одиннадцать неотбрасывающих тень.
  
  
  
   Они ехали за песней. За зовом, ставшим частичкой их самих. Но всё это время Рахима волновало поведение юноши при первой их встрече. Ведь Нарат должен был понимать про что говорил тогда Рахим, должен был склонить голову в знак покорности неизбежному и без колебаний двинутся в путь. Странно.
   Но Рахим многого не знал, и поведение Нарата было не самым важным из этого. Хотя, это как посмотреть...
  
  
  
   Адая, первая победа
   Здесь Огонь, вдруг спокойно бросил один из Солдат.
   Все, кроме Нарата, также спокойно кивнули в знак согласия. И Огонь не заставил себя ждать.
   Вот они. Несколько сотен Рыцарей Огня, парящие в поднебесье птицы и еле видимые в колеблющемся воздухе Духи. Они настигли свою добычу, но охота опасна не только для дичи...
   Одиннадцать человек сбились в кучку, ощетинились мечами, ждут. Хотя мечи им ни к чему, главное держаться вместе, действовать заодно. Каждый чувствует в груди ворочающийся комочек... он становится всё больше и больше, подступает к горлу, гулом заполняет голову, дрожанием отдаётся в кончиках пальцев.
   Страх, первая мысль, но по мере того, как всё громче слышен топот копыт и рокот крыльев, становится ясно: нет, не страх, обречённым боятся нечего. Сила. Даже те, кто уже не в первый раз выходят на битву с Огнём, вновь и вновь путают эти два чувства. Страх и Сила.
   Секунды сплелись в тонкие нити, из нитей соткалось покрывало. Оно накрывает их, поднимается полупрозрачным мутно-синим куполом. Оно защищает, пока оно цело люди в безопасности.
   Рыцари всё ближе, птицы казалось бы уже готовы ринуться вниз, ещё мгновение и засверкают молниями Духи, но каждый шаг даётся коню всё сложнее, всё вязче становится воздух, обволакивает крылья, а невидимый ветер сдувает прочь Духов.
   Нет шума металла бьющегося об металл, нет воинственных криков или стенаний раненых, только гул, слышный уже всем вокруг, заглушающий и топот коней и рокот крыльев. Но вот ринулась таки вниз одна из птиц, всё ниже и ниже она, растопырила когтистые лапы, полыхает огнём... и вдруг, в одно мгновенье превратилась в горстку пепла. Встали на дыбы кони и попадали с них Рыцари. Нет, не Рыцари пустые доспехи. Невидимый ветер развеял сначала одного Духа, потом второго, третьего. И чем ближе подходили Воины Огня к сплотившейся кучке людей, тем больше их превращалось в то, чем они были изначально.
   Вдруг один из Рыцарей смог прорваться сквозь невидимый барьер, вскинул для удара длинный тяжёлый меч, но один из Солдат Ветра, небольшой человечек с обожённым лицом, воспользовался всё же своим оружием и всадил меч в бок лошади. Та метнулась в сторону, издавая еле слышное во всё нарастающем гуле ржание, а потом повалилась на бок, придавив тем самым всадника. Через несколько секунд из щелей его доспехов уже сыпалась струйка пепла.
   Внезапно всё войско Огня отпрянуло назад, развернулось и бросилось бежать.
   Солдаты Ветра молча смотрели на отдаляющихся всадников, мчащихся прочь птиц и не было радости на их лицах. Даже юный Нарат лишь облегчённо вздохнул и сел на землю.
   Это победа, вдруг заговорил Рахим. Наша первая настоящая победа. Не против пяти-шести Рыцарей, а против целой армии.
   Все закивали, только юный Нарат продолжал молча сидеть и неотрывно смотреть в сторону скрывающейся армии.
   Это он случайно пропустил того Рыцаря сквозь барьер. Ведь Изиль чуть не погиб...
   А ещё Нарат вспоминал свой последний сон, где голос, спокойный подвывающий голос рассказывал Нарату как пользоваться Силой, учил его, готовил. И пусть Нарат сейчас толком не мог вспомнить ни одного произнесённого слова, но тогда, в той непроглядной тьме, знания сами врывались в него, становились частью его тела и разума, и когда он проснулся, то все навыки уже намертво вплелись в его душу.
   Но не это сейчас пытался вспомнить юноша. Просто перед тем как проснуться таинственный голос сказал ему, напел ему...
   Рахима удивляло поведение юноши, но он многого не знал, и никогда не узнает, потому что следующая битва будет для него последней. Он не знал, что Солдаты Ветра лишь рабы, ведомые на смерть рукой Повелителя Ветра. Да, он сам был рабом и не понимал этого! Он просто шёл вслед за песней, делал что велела душа, но душа-то ему как раз и не принадлежала... Нарат был единственным Солдатом, ни разум, ни чувства его не были порабощены. Его воля принадлежала ему. Ему и никому другому! И вперёд его вели лишь чувство долга и любовь к десятерым. Все они были объединены сильной привязанностью друг к другу, и не была эта привязанность чьим-то чужим, навязанным. Сила тянулась к Силе, как магнит притягивается к магниту...
  
  
  
   Но пока Солдаты Ветра шли неведомо куда, направляемые Повелителем Ветра, Огонь, словно подтверждая опасения Рахима, стирал с лица земли город за городом.
  
  
  
   Адая, чего хотят боги
   Сзади полыхали дома, горели амбары, тонули в огне целые улицы. На земле лежали пара десятков Рыцарей и несколько Птиц. Около полусотни доспехов валялись пустыми. А перед ними стояло около сотни человек, почти все с обожёнными лицами, в обгорелых одеждах. В самом центре толпы сидел, закрыв руками лицо Кайдон. Вокруг него люди образовали пустое пространство, словно стараясь не подходить слишком близко.
   Он спас нас, пробормотал с трудом стоящий на ногах старик.
   Мы сами спасли себя, огрызнулся мужик с косой на плече. Мы...
   Но он не договорил. Кайдон поднялся. Высокий, немного нескладный, он встал с земли и обвёл присутствующих пустыми глазами.
   И чего хочет бог? крикнул кто-то из толпы. Вина? Так вино сгорело!
   Или ты потушил пожар? добавили с другой стороны. Ну иди же, может ты ещё спасёшь его!
   Кайдон опустил голову. Когда вспыхнул первый дом, он как раз стоял перед зеркалом. Песня только начала проникать в его душу, когда со двора послышались крики. Хотелось бежать, спрятаться от надвигающегося кошмара, исчезнуть, бросив людей на произвол судьбы.
   Так что же хочет бог? раздался надтреснутый женский голос. Видимо вина он не хочет. Может баранинки? Она как раз скоро прокоптиться!
   Кайдон повернулся и пошёл и толпа послушно расступалась перед ним. Как много изменилось всего за несколько минут. Ведь не прошло и получаса как он стоял у окна и смотрел на горящие дома, на бегущих по улице людей. Кто-то собрал беспорядочно мечущийся народ, кто-то организовал хоть какую-то эвакуацию детей и женщин из города. Этот кто-то собрал мужчин, оставшихся ещё в живых солдат и дал достойный отпор воинам Огня. Достойный... Это значит, что прежде чем сгореть самим они смогли уложить около двадцати Рыцарей и подбить с десяток Птиц.
   А Кайдон стоял у окна и страх в нём боролся с зовом, с бессловесным приказом идти туда, ухватить каждую частичку воздуха, выпустить наружу скрытую силу. И он пошёл, а дальше всё происходило само, словно помимо его воли. Сам потёк через него воздух, сами вырывались наружу мириады тонких нитей, сами сплелись они в покрывало, которое накрыло оставшихся людей, которое при малейшем прикосновении к нему обращало в пепел Воинов Огня.
   И Воины Огня были вынуждены бежать от стремящихся к ним смертоносных нитей. Они бежали, оставив за собой пожары и смерть.
   "Никогда не сдавайся без битвы", вспомнил Кайдон слова отца.
   И вдруг засмеялся. Уже никто не окружал его, только горящие дома. Он шёл один, шёл прочь от того места где вместо благодарности над ним начали издеваться. Не его вина, что не успел спасти тех отважных... Смех сменился плачем...
   Но он шёл, туда куда вела его песня. Туда, куда направлялись ещё четверо Солдат Ветра... Молча, то и дело сражаясь с небольшими отрядами Огня.
  
  
  
  
  
   А одиннадцать Солдат Ветра продолжали свой путь. Вёл их Рахим, а куда ведомо лишь Повелителю Ветра. За спиной оставались выжженные равнины, холмы, покрытые потоками лавы, уцелевшие пока леса, озёра, речки. Слева показалась великая гора Артант, но и она скрылась из виду, а Солдаты всё шли... И никто на них не нападал, никто на преграждал им путь, но вот они вышли на побережье...
  
  
  
  
   Адая, люди
   Они стояли как всегда сбившись в кучу и ощетинившись мечами. И ни одно порождение Огня не могло подойти к ним.
   Впрочем, воины Огня обступили их кольцом, но держали дистанцию. Вдруг семнадцать Рыцарей в ярко-красных плащах вышли вперёд. Странные одежды для Рыцарей, да и странные лица.
   С ужасом, с пронизывающим холодом понял Рахим, что перед ним не Рыцари Огня, а люди. Семнадцать Солдат Огня. И некоторые из одиннадцати догадались, что это те дети, которых отводили в Замок. Только теперь они подросли, а Сила Огня сделала из калек и больных ловких и сильных воинов. Все в одинаковых плащах, с одинаковыми мечами... и с луками...
   Неизвестно почему, но Рыцари Огня никогда не использовали луки. Впрочем, всё-таки можно догадаться: ведь стрельба из лука, вернее сам полёт стрелы принадлежит воздуху, а порождениям Огня это чуждо.
   Но люди не порождения Огня. И вот перед одиннадцатью Солдатами Ветра стоят семнадцать Солдат Огня. Щит был только у Ардея, единственного профессионального солдата. Остальным прикрыться от стрел было нечем.
   И словно доказывая это, семнадцать стрел взметнулись в воздух, но порыв ветра отбросил их в сторону. Вновь жалобный свист раздался во всё нарастающем гуле и вновь неожиданный порыв разбросал их. Но третий раз Солдаты Огня выстрелили умнее: одни стреляли чуть правее цели, другие чуть левее, третьи за цель, четвёртые перед целью и пятые точно в цель... Две стрелы таки угодило в группу Солдат. Одна попала в щит, а вторая в грудь Рахима.
   В атаку! захлёбывающимся булькающим голосом прошипел предводитель, и десять Солдат Ветра ринулись на лучников.
   Но как только Солдаты Ветра отошли друг от друга на некоторое расстояние, сразу же на них кинулась поджидавшая армия. Один за другим рассыпались Рыцари, превращались в пепел птицы и исчезали Духи, но разъединённая Сила была куда слабее объёдинённой. Вот Ардею вновь пригодился его щит и меч Рыцаря лишь чудом не расколол его. Одна из птиц, перед тем как погибнуть, подлетела слишком близко и, правда не очень сильно, обожгла Ларона. Всё больше воинов Огня прорывается сквозь барьер, всё ближе им удаётся подступить к бегущим вперёд Солдатам Ветра.
   Нарат вдруг остановился. Заветное покрывало сейчас трепыхалось обрывками. Сила разъединена, но она подчиняется его воле, он может объединить её... Надо расслабиться, закрыть глаза, вновь открыть... Разом ощутить каждую частичку воздуха, наполнить её собой, стать ей. Впустить в себя, пропустить словно через фильтр. Сразу, вспышкой ухватить всё пространство вокруг, одним усилием воли, одним вздохом. И уже падая от того что ноги вдруг перестали служить, Нарат увидел что пространство вокруг очищено, все прорвавшиеся пали.
   Лучники же, как только Солдаты Ветра подбежали слишком близко, запрыгнули на коней и унеслись прочь.
   Это была вторая победа. Но это было и начало потерь.
   Поле боя было выжжено и приличную могилу соорудить не удалось. Просто закопали. Раненый Ларон всегда возил с собой зелёные веточки, цветы. Так, на удачу. Вот и положили на надгробье один из его цветов.
   Нелепо смотрелось это: алые цветы, словно разбавленная кровь, а вокруг чёрная мёртвая земля, а где-то там плещется море.
   Прощай Рахим.
  
  
  
  
   И Солдаты Ветра двинулись дальше по побережью. Все знали направление куда идти, разве что кроме Нарата. Но именно Нарату было суждено вновь повергнуть всю армию в бегство, вновь ощутить себя самого Силой, себя самого Повелителем Ветра, самим ветром. Тогда пал не оправившийся до конца Ларон. В следующий битве, гораздо более жёсткой удалось убить девятерых Солдат Огня, но от Солдат Ветра остались лишь трое: Нарат, изуродованный Изиль и Ардей. Трое против Восьмерых.
  
  
  
   Адая, они её найдут
   Трое против Восьмерых. Роковая битва произошла уже у самой цели их путешествия. Солдаты дошли до маленькой деревушки, где их ждал небольшой корабль гружёные провизией и самыми необходимыми вещами. Капитаном был Андор, который пошёл в это же селение другой дорогой. Манёвр удался и пока Огонь гонялся за Солдатами Ветра люди успели построить корабль и собраться покинуть родину.
   Солнце еле-еле выглядывало из-за горизонта, когда в дверь одной из хижин постучали три человека. Усталые, грязные... обречённые. А к полудню корабль уже собирался отплывать, когда произошло то, чего ещё в своё время боялся Рахим.
   В воздухе витал запах печали и смерти. Солнце болезненно-бледным лицом поднималось над землёй. Суетились люди, погружая свой скарб на корабль. Трое Солдат Ветра сидели невдалеке от трапа, их глаза были пусты, а души полны отчаяния. Одинокая морская птица чёрной точкой прочертила нездоровое небо. До отплытия оставались считанные часы, почти всё было собранно, но Андор почему-то поторапливал грузчиков. Вообще он был каким-то нервным с самого утра.
   И тут гром под чистым небом. Словно огромным молотом ударили по медному тазу. И ещё до того как стих этот оглушительный раскат уже можно было различить топот сотен копыт...
   Рыцари мчались с холмов, ярко-красными ликами судьбы кружили Огненные птицы, метались Духи. Всё как всегда. И восемь человек в ярко-красных плащах. Хладнокровные лица, спокойные глаза, твёрдая хватка. Они пришли чтобы убивать и умереть. Люди в деревне беспорядочно забегали, началась паника, кто-то пытался обороняться, но Его армия сметала всё на своём пути.
   Люди кинулись на корабль, спешно перерубили верёвки, втащили трап. Но уже давно не было бы ни корабля, ни людей на нём, если бы не три человека, стоящие против целой армии. Тремя колоссами вросли они в землю и разбивалась о них мощь великой армии. Трое против сотен. Вся армия Огня сейчас мчалась на оставшихся Солдат Ветра.
   Иди! вдруг крикнул Изиль.
   Никто не обратил не его слова внимания, только Нарат слегка вздрогнул.
   Просвистела стрела и пробегающий рядом человек упал... чтобы никогда не подняться. Никогда...
   Иди, повторил Изиль. Рано или поздно они прорвутся.
   Но было уже поздно, Солдаты Огня были окружены сплошным кольцом. Вновь зазвенела тетива, запели летящие стрелы и Изиль упал, хватаясь за простреленное плечо. Тот час в образовавшуюся брешь хлынул поток Рыцарей. Падая с коней, превращаясь в пепел они всё ближе подбирались к Солдатам. Но Изиль встал, ухватившись за протянутую руку Ардея и разом рухнули десятки пустых доспехов.
   Плыви, давай же! кричали паникующие люди Андору, но тот лишь отвёл корабль на двадцать метров от берега и молча смотрел на странную битву развернувшуюся не более чем в ста метрах от его корабля.
   А тем временем опять и опять взметались в воздух стрелы, всё с большим натиском давили силы Огня, всё ближе подступали Рыцари, всё ближе подлетали птицы и Духи. Щиты Солдат были утыканы стрелами, лица обожжены. И они поняли, вместе, одновременно, словно единым на троих всплеском: это конец, ещё миг и они не смогут удерживать Его армию. В довершение ко всему, словно подчёркивая неизбежность, восемь Солдат Огня достали мечи и вошли в круг, непроницаемый пока для остальных воинов Огня.
   И в этот самый миг, когда отчаяние пересилило одержимость, когда Изиль сгибался от очередной попавшей в бок стрелы, когда лицо Нарата исказила гримаса неописуемого ужаса, когда Ардей достал из ножен меч, лишь для того чтобы погибнуть как настоящий солдат с оружием в руках, именно тогда в тыл Огню ударили ещё пять Солдат Ветра.
   Они шли гордо подняв головы, выставив вперёд мечи, прикрываясь щитами. Мощной волной врезались они в ряды Его армии, буквально прокладывая себе проход в смявшемся построении.
   Но Восьмеро знали, кто им нужен. Кинулся вперёд Ардей и первым же ударом оставил Солдат Огня всемером. Перед тем как брюхо вспорол тонкий меч, он успел ранить ещё одного. Изиль, шатаясь, тоже сделал несколько шагов вперёд, но на него сверху кинулась одна из птиц, схватила в свои лапы и взмыла вверх. Нарат остался один против шестерых Солдат Огня и давящей со всех сторон армии.
   Буквально в двух шагах рухнул Рыцарь, обдало жаром от подлетевшей слишком близко птицы. Но подмога была уже рядом, вот-вот и затянет дыры в разорванном покрывале, пронзят воздух смертоносные нити, а армии придётся отступить, всего на несколько минут, чтобы перестроится и вновь кинуться на Пятерых, смять их своей мощью, разорвать сплетение их нитей, сжечь. Но это чуть позже, а сейчас армия Огня отпрянула в стороны, тем самым освободив проход к причалу.
   Порождения Огня отступили, но перед Наратом стояли шестеро людей, в ярко-красных плащах, с длинными тонкими мечами, если они сделают ещё несколько шагов, Нарату придётся одному сражаться против всех шестерых. Холод пробежался по телу, ожидание неизбежной смерти затуманило рассудок и потому Нарат не сразу увидел как полетели камни, как возле него внезапно выросли несколько фигур и словно сквозь пелену пробился голос Андора :
   На корабль!
   И Нарат побежал к кораблю, который причалил как только Андор понял, что воины Огня отступают. Нарат поднялся на борт, за ним вбежал Андор и сразу помчался к штурвалу. Нарат оглянулся.
   Десятеро мужчин сражались с Солдатами Огня. А Его армия уже мчалась в очередную атаку. В последний момент Кайдон тоже успел глянуть в сторону корабля, туда, где уплывала в море последняя надежда одинокого острова. Успел, перед тем как одна из прорвавшихся птиц спикировала прямо на него, перед тем как превратиться в пепел...
   А попутный ветер гнал корабль прочь от проклятого острова. Солёная вода монотонно плескалась за бортом, пожары на берегу всё больше походили на небольшие костры, над головой кружили чайки. Короткая эпоха Солдат Ветра подошла к концу, они выполнили своё предназначение. Без воли, без мыслей, без желаний... Обречённые нашли свою судьбу.
  
  
   А спасшиеся жители одинокого острова Адая поставят на одном из соседних островов город Паррот, где и будут жить не зная бед два года... Нарат женится, Андор станет королём. Вот только Повелитель Огня помнит про ещё не минувшую опасность, помнит про мальчика, про сына Сирины и Асхада.
  
  
  
   Адая, король ветров
   Я люблю тебя, Иси. Но если я останусь... Да, это самоубийство. Но иначе я погублю тебя... всех вас. Они ищут меня. ОН ищет меня. Великий, могущественный, ничто не остановит Его. Легион Солдат Ветра ничто по сравнению с Ним. Я видел Его во снах... Нарат вздрогнул. Я Его вижу сейчас!
   Девушка молча слушала, слегка опустив голову. Нарат хотел чтобы она промолчала, не возражала, просто приняла его решение, и она промолчала, только легонько кивнула.
   Птицы, мои верные друзья, вы летали тогда над городком на маленьком островке. Вы видели как покрывалась вода телами мёртвой рыбы, как над водой начал подниматься туман и как люди на острове поняли, что не просто туман это. Что пар это, что вот-вот и забурлит море вокруг острова. Птицы, верные спутники ветра, видели вы как огненные реки с почерневшей выжженной земли устремились в море, как чёрные корабли отчалили от пристани и на верхушках их мачт горело пламя. Как плакали женщины и суетились, готовясь к обороне, мужчины. Но вы видели как ещё до этого от островка отплыла одинокая лодка, и в лодке той сидели старик и юноша, а ветер сам надул их парус и погнал лодку к мёртвым берегам одинокого острова Адая.
   Но уже давно не летаете вы над его берегами и неведомо вам как причалили они, как ступили их ноги на покрытую пеплом землю. И стоило им отойти воды, как увидел их Рыцарь Огня. Но вместо того чтобы бить тревогу он кинулся в атаку, но присел его конь стоило лишь поднять юноше глаза. Потому что он был воплощением Силы Силы ветра, его свободы, его непокорности!
   И повержен был Рыцарь, обратился он в пепел из которого и восстал, а старик и юноша продолжили свой путь по невероятной в своей обречённости земле.
   Они шли, день, второй. Туда. И Он боялся их. Когда Он увидел бредущих людей, Чёрные корабли разом повернули назад к одинокому острову. Все Духи, Рыцари и Огненные птицы собрались в единую армию и ринулись на них, но юноша только скинул дорожную сумку.
   "Вот я! Смотрите!"
   Он поднял руки. Протянул к небу, бледному, словно выжженному палящим солнцем.
   "Я не боюсь вас. Я не боюсь смерти. Моя судьба уже предрешена. Моя судьба ветер! Я ветер!"
   И он засмеялся. Но тишиной отозвался его крик. Утонул в жаркой дымке.
   "Я жив!"
   Вырвалось. Само. И не вязался со смехом этот надрывный крик.
   Разверзлась земля, смертоносными фонтанами взметнулись огненные гейзеры, Его армия бросилась в атаку.
   Тогда призвал юноша свою Силу, но разбилась она о мощь Его. Снова ударил он, но оборвался крик на полуслове, Огонь был сильнее. Взметнувшиеся мечи, растопыренные когти, сверкающие, слепящие своим светом Духи огня, и над этим всем стоит Он.
   И рухнули вниз мечи, впились в плоть когти, молниями взвились Духи, и Сила не могла помочь.
   Неужели это конец? Старик уже давно превратился в пепел, но юноша ещё держится, ещё пытается как-то противостоять, но нет больше и его...
   И затмил смог солнце и наступила ночь, вечная ночь.
  
  
  

Эпилог

Повелитель отражений

  
  
   Что это? Странный звучит мотив, загадочный, обворожительный. Мне хочется идти туда. Отбросить всё, что держит меня на земле, и взмыть в высь. Песня проникает в сердце, наполняет душу. Я восстану вместе с солнцем, я засияю вместе со звёздами! Свет и тьма едины. Я вспенюсь морями и обрушусь камнепадами. Но я знаю, что это лишь травинка, жалкая высушенная травинка. Легенды умирают одна за одной. Я закрываю глаза, но передо мной лишь пустота, лишь тьма. Сказки ушли. Никто и не заметил, как пропали честь и храбрость, как исчезли таинственная радость и терзающая душу несправедливость. Нет больше чудовищ, как нет и героев. Все теперь рабы, только рабы, остались рабы. Даже своё воображение они не отпускают слишком далеко. Они не умеют рассказать сказку. А ведь как было бы прекрасно воплотить её в жизнь. Но лишь мряка, лишь пепел. Как странно, что именно сейчас, когда это так необходимо, люди разучились мечтать. Разучились стремиться. Разучились... А песня всё громче. И крик мой разбивает тишину. Море начинает бурлить. Я восстаю вместе с солнцем, я сияю вместе со звёздами. Падший герой, я возвращаюсь в мир. Мне не будут рады. Люди, разучившиеся верить в сказки, а вы слышите песню, вы видите кровавый круг солнца, садящийся за горизонт. Вы видите огонь?! Да, тот огонь что грел, тот огонь что сжигал, тот огонь который плавит железо и души! Или вы глухи, вы слепы?
   А песня становится громче, море всё выше поднимает пенные гребни волн. Я возвращаюсь!
   Но я знаю, что всё это, весь мир жалкая пожухлая травинка. Травинка, которой играет ветер.
  
  
   Ночь, день исчез... Но я иду вперёд, иду по выжженной земле. И передо мной вздымается гора. Я не вижу её в полной тьме, но я знаю она прямо передо мной. И я делаю шаг, взбираюсь по её склонам всё выше и выше. Я не чувствую усталости, уже много лет мне неведомо это чувство. Я иду вперёд, карабкаюсь вверх. Песня уже давно умолкла, стихла в непроглядной тьме. И я начинаю её петь сам, всё громче и громче. Да, я знаю, Он слышит меня. Срываются с места тысячи Рыцарей Огня, мчатся в небесах Огненные птицы, немыслимо быстро движутся вперёд Духи Огня.
   Поздно! И Ты знаешь это!
   А я всё карабкаюсь вверх, уступ за уступом, карниз за карнизом...
   Красными сполохами появляются сверху Птицы, но им не подлететь ко мне. И не потому что есть во мне некая Сила нет во мне никаких Сил, все осталось Там. Да просто я нашёл то, что потерял, чего лишился так давно...
   Я вновь обрёл своё отражение, я стал им повелевать, оно подчинилось мне. И пусть настигли меня Рыцари, пусть обрушились Птицы, кружатся надо мной Духи... Пусть! Весь их ужас, вся их мощь вернётся им, обратится против них.
   Выше и выше...
   И Ты понимаешь, Ты всё понимаешь. По одному лишь Твоему жесту возле Тебя возникает Алый Пегас. Единственное, кроме тебя, по-настоящему живое существо. И Ты мчишься к горе.
   Выше и выше...
   Один взмах его крыльев и Ты уже на сотню метров от своего замка. Но путь далёк, а ночь близится к концу. Ты знаешь это, Ты собственными руками трогал Нити Судьбы. Собственными руками пытался разорвать их, но ничего у тебя не вышло!
   Выше и выше...
   Ты уже видишь гору, видишь и меня. На самом верху.
   Я поднимаю меч...
  
  
   Но придёт конец всему живому и будет лишь один оплот у жизни. И придёт тот, кто сможет поднять меч её, но не в этом предначертанье его...
   Но будет буря, падёт великий вождь и все рабы его. И придёт тот, кто омоет ноги в ледяной воде у самых источников, но не в этом жизнь его...
   Но будет ночь и день исчезнет навсегда. И придёт тот, кто возьмёт песок и пыль в свою ладонь, и северный ветер разобьёт страшные узы, тогда воскреснет Она...
  
  
   Ты собственноручно вонзаешь в меня свой горящий пламенем клинок... но Ты знаешь, это уже ничего не изменит.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"