"Если бы могли мы выбирать себе друзей Из рассказов, повестей, романов, Выбирали б люди лишь волшебников да фей, Лиц без малых и больших изъянов. Мне же дни и ночи снится странный гражданин - Длинные усы и хвост пушистый: То он пьет из примуса противный керосин, То милее вдруг киноартиста." Когда я слышу песню "Кот Бегемот" в исполнении популярной певицы и моей тёзки, образ Михасика вырисовывается сам собой. Работал на первой постсоветской коммерческой радиостанции один колоритнейший тип. Тогда ему стукнуло пятьдесят, шустрил он рекламным агентом, везде называясь рекламным менеджером. Приносил иногда бартерные договора с предприятиями общепита, впоследствии ставшими его кредо, а так как он был и остаётся Овном по гороскопу, то своему занятию, то своему занятию он не изменял и относился к нему с фанатизмом и усердием. Знак Овна сметал все барьеры, ворота трещали, превращаясь в проходные дворы и калитки. Радио отыгрывало рекламку, а кафе и рестораны привозили обеды в белых коробках для работников радио прямо в офис. За это Мишаню за глаза называли Кормящим Отцом. Моше - как называли его в кулуарах - полагались проценты за бартер, но существовать только на них мужчине в цвете лет с комплекцией "нового русского", у которого через полгода пошли дела в гору, было вряд ли возможно. Поэтому Михасик являл собой для радио кладезь всевозможных идей и советов, особенно по части обхождения и стиля. Так, например, когда не удавалось придумать название для молодёжной передачи, он сходу предложил: - "Зашнурованный ролик"! И оно буквально прошло на ура. На радио постоянно притекали новые кадры, а старые как бы растворялись в небытии. Когда новенькие начинали интересоваться дядей Мишей, "старички" научно-популярно объясняли им, что Мишунчик является сыном отставного полковника КГБ. По образованию - одни лишь родственники, которых в глаза никто не видел, были сведущи о наличии у Мишани какого-то там образования, не говоря уже о верхнем. Но для пущей важности, чтобы клиент тут же оседал перед персоной "рекламного менеджера", наш герой утверждал, что на их факультете в ходу были шутки юмора и ценны люди, знающие меру в выпивке. Простой советский инженер, как и большинство людей околотворческих профессий в радиобизнесе, в среднем достигал благополучия через полгода-год, а недоучки со школой или техникумом выше секретарей и не рыпались. До работы на радио Мишуня спекулировал валютой в незначительных количестивах, и как следствие имел из-за этого недопонимание со стороны государства и небольшое количество судимостей. Ярко выраженный советский плейбой с большими запросами жил так кучеряво, что мог, когда ему вздумается, рвануть на любой достойный концерт в любом месте Союза, хотя случалось иногда, что его единственным пропитанием была выловленная в реке рыбка. Но свобода для людей подобного склада заменяет всё и имеет только один недостаток: независимость в жизни частенько испытывает дефицит женского участия. По манерам Мишунчик вполне сходил за джентельмена советского розлива. В то же время его модный на две трети джинсовый прикид подчас был обрамлён попугайной расцветки шейным платком или эксклюзивным по тем временам галстуком, напоминавшим салфетку. Если вспомнить о том, каким он чувствовал себя на радио, то это был нормальный коллега, пока не выпьет лишнего. Если же случалось, что на столе горячительного было слишком много, а он в таких случаях проявлял решительность и инициативу, то окружающая публика тут же становилась свидетелем ярких напыщенных тостов в самостийно-стихотворной форме и обалдевала от того, что Миша на всех уже смотрел сверху вниз, взгромоздясь на какой-нибудь офисный стул. Сам Наполеон Бонапарт не выдержал бы конкуренции с Мишаней в красноречии и призывах к самосовершенствованию. Кстати, роста они были примерно одинакового. На юбилее радиоведущего Лёвы Звёздного, Мишутка сидел за длинным столом напротив меня и, когда уже находился в изрядном подпитии и чуть было не начал давать волю рукам, показал глазами на одного приглашённого из давних друзей юбиляра и сказал мне, бравируя каждым словом, что это не просто известный венеролог, а самый лучший врач "по этой части" в Латвии. - А вы-то откуда его знаете? - как бы полюбопытствовала я. Кто-то из проходящих мимо стряхнул пепел в пустую тарелку из-под салата и попутно заметил, улыбаясь на публику: - В нашем замечательном портовом городе у каждого мужчины свой венеролог - самый лучший! Мишаня на еле заметное мгновение стушевался, но вскоре опять развёл говорильню, никак не вязавшуюся с его повседневной офисной личиной. Он как никогда напоминал мне Кота Бегемота, который, как известно, был отчасти оборотень: "Кот Бегемот - весельчак и мот, Мне такой в товарищи годится, Кот Бегемот сам меня зовет Пошалить с ним и повеселиться. Кот Бегемот - никаких хлопот, (Ах ты моя дьявольская киса!). О как давно устала от забот Маленькая женщина Лариса!" Я потанцевала с Мишуней совсем немножко на том юбилее, прямо скажем, не до упаду. Помнится, выплясывать на столе мы не слишком торопились, а обнявшись с друми коллегами, хором задирали ноги в некоем подобии дископорткого канкана. Вскоре к нам присоединилась вся наша разогретая офисная братия. В околотворческом коллективе, как и в любом творческом, если перед тобой кто-нибудь упадёт на колени и заползает с розой в зубах, это не более, чем стёб. Тем более совсем ничего не значит, что кто-то с кем-то танцует на вечеринке. Люди как маленькие дети просто отрываются как хотят. Но Мишаня счёл вечер неполноценным без достойного продолжения и ближе к полночи, когда юбиляр пошёл заседать в ближайшее казино, а бесколёсные спешили на последнюю электричку, приступил к активным действиям. Я и Миша двинулись в сторону уходящих, при этом я размечталась, что проедусь на шару на такси, пойманном попутчиком. Но движение продолжилось в сторону электрички. Миша притормозил и предложил мне в своём незабываемом стиле, который ему казался всепобеждающим и сюрпризным, сразу поехать к нему в гости: - Лорик, у меня такая обалденная коллекция записей! "Битлз", Билл Хейли, "АББА" и так далее, - начал он закручивать мне мозги, видимо припомнив, что я когда-то в детстве увлекалась игрой на фортепьяно. - Вы будете просто летать от наслаждения! Когда вы услышите мои магнитофонные записи, ваши ножки загнутся на девяносто градусов и развернутся на такой угол, который вы даже себе представить не можете! - при этом он сделал круглые глаза, через мгновение закрыл их и расплылся в улыбке. Моя ответная реакция его даже не очень-то интересовала. - Ведь музыка - это только прелюдия. Так сказать, увертюра... После таких слов я немного опешила и сделала для себя очередное жизненное открытие. Миша даже не догадывался какое. Под личиной Михасика проступила суть, от которой, как мне тогда показалось, понесло уголовной помойкой. Между делом я припомнила, за что он получил свою вторую судимость. В начале семидесятых в Риге было модно вечером дефилировать по главной улице города и без прелюдий и увертюр откровенно "снимать" первую попавшуюся привлекательную женскую особь. Однажды он дорвался! Предложил "это дело" приличной девушке, жительнице Латвии коренной национальности, которая выразила свое громкое "фи", обозвав нашего плейбоя приезжей русской свиньей. Оскорблённый в своих больших нижнеэтажных переживаниях Майкл надел ей мусорник на голову... Дело закончилось судебным разбирательством. Миша-Америка рассказал на заседании суда всю правду и только правду, после чего суд взвешенно постановил... Многие люди потом говорили Мишане, что надо было сказать судье, что эта девушка-националка обозвала его не "приезжей русской свиньёй", а "приезжей жидовской рожей" - тогда бы Мишаню точно оправдали... "Что мне Монте-Кристо, Шерлок Холмс и Фантомас, Не нужны мне Гамлет и Отелло: Есть у Бегемота сотни дьявольских проказ - Выбирай из них любую смело! Попрошу - и он меня в Париж перенесет, И на бал английской королевы. Только Бегемот от всех забот меня спасет, Райские мурлыкая напевы!" Таким образом, подпортив нагромождение наполеоновских планов Миши улучшить вечер в геометрической прогрессии, не говоря уже про ночь, я вежливо попрощалась с ним и вернулась обратно в ресторан. Мишаня тоже вернулся, танцевал с молоденькой секретаршей, настолько буйно, что мне это действо напомнило фильм "Грязные танцы". Бедная девочка оказалась неопытной партнёршей в таком деле, упала и сломала каблук. Потом они ушли в ночь, а я посветилась при директоре радио ещё час, давая всем понять, что Миша ушёл не со мной. Репутация в офисном мире - вещь первостатейная. На следующий день, заварив себе фруктовый чай из пакетика, я неторопливой походкой побрела к кофеманам в холл. Все вели себя как ни в чём ни бывало. Когда встречаю в городе, приветствую Мишаню, он тоже кивает в ответ. Годы идут, а мы до сих пор остаёмся в добрых, приятельских отношениях.