Ларин Эдуард : другие произведения.

Пустышка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти все так и было...

   Если вы считаете, что события, имена, названия совпадают с вашими - это чистая случайность. Повествуется здесь совсем не о вас, а о других. Так бывает!
   ПУСТЫШКА
   Вступление
   Среди естественного городского шума, который стал неотъемлемой частью Москвы, пробивались звуки стукающего, застывшего на морозе железа, которые хорошо разносились по пустоте вокруг станции "Москва Товарная-Павелецкая". С рабочей платформы станции доносился многоголосный гул, непривычно перекрывавший железячьи стуканья. В этом гуле явственно похрюкивали, настраиваясь. трубы, проверялись, простукиваясь, барабаны.
   Перекрывая все шумы, звонкий зычный голос прокричал команду, и стало тихо, людской гомон сразу исчез. Послышались резкие отрывистые слова, хорошо слышимые в морозном воздухе, но смысл, которых невозможно было разобрать, поскольку мартовский ветерок, больше напоминавший январский, сносил их в сторону.
   Рефрижератор находился через трое путей, но обзор платформы, от которой исходил необычный шум, загораживали вагоны.
  -- Закрой дверь! - Крикнул из купе механик Виталий Петрович Купиянов. - Выстудишь!
  -- Там происходит что-то! - Крикнул ему в ответ его молодой помощник Саша Мальцев, названный так в честь великого хоккеиста.
  -- Да в Чечню, небось, отправляют! - Равнодушно произнес Купиянов и повернулся на бок. Второй день их морозильную секцию никуда не отправляли.
  -- Да откуда вы знаете? - Удивился Санек.
  -- Поживешь с мое, тоже знать будешь! Спорнем, на бутылку, что я прав!
  -- Заметано! - Живо ответил Мальцев. Он спрыгнул на землю и собирался было, пролезть под вагонами, как духовой оркестр грянул своими простывшими трубами "Прощание славянки". Мальцев покачал головой, словно удивляясь своей глупости, стоило выждать пару минут и можно было не спорить, и направился к ближайшей дырке в заборе, ограждавшем станцию. Надо было нести бутылку.
  
   На платформе ровными рядами в серых бушлатах стояла подмосковная милиция. Все было погружено, слова напутствия сказаны, главный провожающий махнул рукой и все полезли в купейный вагон. Майор Коршунов стоял рядом с начальствующим провожатым, согласно традиции, он должен был сесть в вагон последним, а перед этим его следовало обнять и уже уходящего похлопать по плечу.
   Коршунову предстояло командовать временным районным отделом внутренних дел в Грозном. Весь отдел сформировали из областных милиционеров и с собой они везли все: начиная от патронов и заканчивая туалетной бумагой.
   Сам Коршунов был начальником районного отдела уголовного розыска в подмосковном городке и большой занозой у всех рядов начальства. Поэтому начальство и решило его сплавить в Чечню и чтобы отдохнуть от него и чтобы он на пустом месте все сделал, и тогда туда можно будет если и не самим наведываться, то хотя бы своих людей не нагружать сложными проблемами обживания новой территории...
   Анатолий Николаевич был рад, что все мучения по материальному комплектованию отдела закончились. Службы тыла мало что дала, поэтому приходилось вертеться, хорошо не только ему одному, и зампотылу, но и другим кабинетным работникам и не только кабинетным.
   Везли с собой даже воду в пластиковых пятилитровых бутылях. Коршунов помнил по первой чеченской войне, как им приходилось, поэтому настоял, чтобы один грузовой вагон набили стройматериалами: мешки с песком и цементом, доски, оргалит, минвата, рубероид и кровельное железо.
   Коршунова-то и назначили старшим из-за того, что он был там и все развалины знает хорошо, знает, что там надо и, как и с кем себя вести.
   Обнялись, Коршунов повернулся, его похлопали по плечу и он пошел к вагону. Никто по купе не расходился, все стояли в коридоре, тесно прижавшись, друг к другу и с тоской смотрели на провожающих. Анатолий зашел в купе и сел у окна, сидя смотреть, было гораздо удобнее, хотя и на противоположную сторону. Платформа скоро оказалась позади и все стали расходится по купе. Все чувствовали себя неловко и поэтому молчание затянулось.
   Поезд выехал с товарной станции, замелькали дома, мосты, начали проскакивать пустые платформы - был самый разгар перерыва в движении электричек. Делать было нечего, и все зашуршали развертываемыми свертками и звоном пока еще полной посуды.
   Только когда поезд выехал из Москвы на родные просторы Подмосковья все снова притихли и провожали тоскливым взглядом родные пейзажи, словно прощаясь с родной сторонкой. Никто не знал, как там сложится и от этой неизвестности было еще тоскливей.
   Уже известное прошлое осталось позади, а неизвестное будущее только еще будет. Этот тягостный разрыв во времени, по старому русскому обычаю, когда делать нечего и ничего другого ждать не приходиться, заполнили водкой.
   Неграмотные люди называют водку напитком, валютой, на самом деле водка в России - мерило времени. Ее пьешь и время незаметно проходит, а у других наоборот очень быстро скачет, но никто объективно оценить не может. Поэтому водку можно окрестить нашей русской машиной времени. Тем более эта машина универсальна: действует не только во времени, но в пространстве. Сколько русских, да и не только русских, доблестных людей с удивлением находили себя совсем не в том месте и не в том времени, в котором начинали пить водку!
   Компании всегда разные, лишь водка неизменна! Коршунов давно знал это, поэтому пошел по вагону, тоска и уныние пропали, кто-то еще кромсал закуску, а кто-то уже разливал по кружкам. Заметив начальника, Анатолия приветствовали. Приветствие заключалось в том, что протягивали наполненные кружки, но Коршунов вежливо отказывался. Все было нормально, только около оружейной комнаты топтался дежурный. Часового решили выставлять только при остановках около вагонов с имуществом. Коршунов вернулся к себе.
   Начальник штаба майор Калманов резал хлеб, а зам по криминалке капитан Храбров раскладывал в пластиковые одноразовые тарелки салат из пакета.
   Анатолий свернул пробку и плеснул по сто грамм в кружки, в этот момент, вытирая руки полотенцем и вошел его зам по воспитательной работе подполковник Никищук. Никищук был родом из самого Грозного и Коршунов приложил немало стараний, чтобы заполучить его. Никищук был старый опер, свободно говорил по-чеченски и все прекрасно понимали, что никакой воспитательной работой он заниматься не будет. А если с кем и будет, то только с чеченами. Его главной задачей было налаживание отношений с местными жителями и создание агентурной сети.
   Вместо Никищука главк навязывал своего, но Коршунов был непреклонен и начальство было вынуждено согласится.
   Никищук был больше похож не на старого опера, а на баса из оперного театра, такой же массивный и громогласный. Он закинул полотенце наверх, громко хлопнул ладонями и пророкотал, как раскаты недалекого грома.
  -- Вовремя я поспел, водочка еще не остыла! - Своей лапищей он схватил свою синюю эмалированную кружку, которая сразу уменьшилась в размерах до состояния кофейной чашки и сразу произнес тост. - За отъезд мужики! Отъехали без потерь, дай бог также и вернуться!
   Никищук выплеснул из кружки всю водку и одним глотком пропустил ее в желудок, взял ломоть хлеба и шумно втянул в широкие ноздри запах черной горбушки.
   Калманову не нравилось, что фактически первым замом Коршунова стал Никищук, не нравилось и его шумное и простецкое поведение, поэтому он скромно молчал. Он знал, что через пару месяцев Коршунов отъедет обратно, и у него есть шанс стать в Грозном начальником отдела, а по возвращении и в родном стать замначальника по криминалке, по крайней мере так обещали, да и Чечне ему необходимо было отметиться, многие побывали, а он вроде отлынивал, на этом его начальство и словило.
   Никищук не обращал внимания на насупившегося Калманова и между опрокидываниями рассказывал то анекдоты, то случаи из своей богатой оперской жизни. Калманов сам не заметил, как втянулся в разговор. При этом Никищук говорил тихо и спокойно.
   Коршунов же выпил один раз, он был сегодня ответственным и контролировал, чтобы ребя не начали дурить, хотя все ехали с личным оружием, патроны он предусмотрительно запер в оружейном купе. Личные дела бойцов он изучил и теперь прикидывал, на кого можно сразу опереться, кого надо прикрепить к опытным, а кого держать на охране.
  -- Все мужики! - Прервал собственные разглагольствования Никищук. - Водки я выпить могу много, а толку будет мало, вам не останется!
   Никищук залез на вторую полку. Только тут задумавшийся Анатолий обратил внимание, что купе плотно набито, рассказы Никищука собрали всех, кто мог поместиться в купе. Такое неожиданно резкое окончание рассказов, расстроило слушателей и даже слегка оттаявший Калманов снова задумался о карьере.
  -- Товарищ полковник! - Обратился кто-то из тамбура к Никищуку. - Это нечестно, я только концовку застал!
  
   Никищук на самом деле был еще год назад полковником. Ему пришлось допрашивать подследственного, в показаниях которого был кто-то очень заинтересован на верху. Просмотрев материалы дела Никищук понял, что не только человека задержали незаконно и также незаконно держат, но и пытаются получить компрометирующие сведения на бывшего шефа подследственного, впавшего в немилость у кого-то наверху.
   Поэтому Никищук устраивал водителю, проработавшего всего год у банкира многочасовые допросы, во время которых подследственный откровенно отсыпался, пока Никищук делал вид, что читает дело, хотя на самом деле он размышлял о совсем других делах.
   Во время одного из таких допросов появилось начальствующее лицо из министерства, поэтому Никищук был вынужден задавать стандартные вопросы, на которые получал стандартные ответы. Министерское лицо это не устроило и он стал орать на Никищука.
   -Да что вы сопли с ним жуете! - Услышав шмыганье носом Никищуком, разъярился министерец. - Колоть его надо! Колоть! Выбивать показания! Столько времени прошло, а ничего нет!
  -- Сопли говоришь! - Спокойно спросил Никищук и достал большой платок, больше напоминавший наволочку. - Это верно!
   Никищук высморкался не в платок, а в собственную ладонь, а ее о черное кашемировое пальто начальника.
  -- Сам сопли жуй, а я умываю руки! - Никищук вытер руку платком и вышел.
   Его разжаловали, но недавно восстановили, правда, до подполковника и перевели служить в Подмосковье, но от этого Никищука стали уважать еще больше.
  -- Пусть вам Коршунов чего-нибудь расскажет! - Отмахнулся от просьбы Никищук. - У него случаи поинтереснее были!
  -- Расскажи Анатолий! - Попросил даже Калманов.
  -- Только не о себе! Про себя как-то не получается! - Предложил Коршунов и все согласились.
   Часть 1
   Глава1
   Этот случай произошел в 1994 году, когда жизнь уже была как бы новая, а порядки оставались еще как бы старые.
   Этим пользовалось жулье, при этом законы были и старые и новые, которые как бы разрешали жульничать, поскольку находили моменты, когда закон можно было и не нарушать.
   Лето девяносто четвертого было жаркое, а Коршунов был старшим оперуполномоченным. В здании управления все окна были нараспашку, но все равно дышать было нечем, даже легкий ветерок отсутствовал. Особенно тяжело приходилось розыскникам - размещались по четверо в узких пенальчиках, громко именовавшимися кабинетами.
  
   Во дворе домов на Больничной улице, все еще уцелевшими деревьями бывшего больничного сада, между оставшимися жалкими и почему-то еще не вытоптанными остатками травы, на вкопанном дощатом столе мужики играли в домино. Больницы, построенной купцами еще до революции, уже лет двадцать не было, а деревья еще росли и почему-то запах их напоминал запах больницы, хотя может только так думали, а запах был обыкновенный.
   Скамейки тоже были вкопаны и заерлозаны мужскими задницами до блеска. "Рыбу" глушили парами - на вылет. Укрывшись в тени деревьев две молодые мамаши болтали. Болтали вяло, жара сказывалась и на них, в коляске разморено посасывал пустышку малыш.
   Виктор Петрович отставной токарь, как он сам себя называл, хотя его уволили по сокращению, жестоко страдал не столько от жары, сколько от похмелья. Игра шла на бутылку пива, которая сейчас охлаждалась в теньке под столом. Остальные коллеги по рубилову, если и не страдали похмельем, но за бутылку все равно сражались ожесточенно, с криком, руганью и выяснениями отношений, борьба была равной, как на Бородинском поле, так называли этот доминошный стол между собой местные жители.
   В этот замес к Виктору Петровичу пришли почти что все пустышки: и нулевой дупель, и пусто-один и пусто-два и среди этакой доминошной худобы затесался жирняк - шестерочный дупель.
   Противники просекли это с первого хода и не дали Петровичу сходить, отчего его партнеру Юрьичу приходилось отдуваться за двоих, но он не столько отдувался на поле, как выдавал вслух матерные экзерсисы, направленные Петровичу.
   Юрич был соседом Петровича по этажу, был халтурщиком и выпивохой. Юрич уже давно не работал, еще до эпохи перемен, поэтому от наступления изменений новой эпохи он особо не пострадал. Как халтурил, так и халтурил, как пил, так и не прекращал, как подворовывал, так и продолжал. Всем остальным занятиям он предпочитал алкоголь, поэтому и сел играть, позарившись на халявную бутылку пива. А иначе он бы и близко не подошел, просто бы сидел на балконе и смотрел бы где чего спереть, у кого бы подхалтурить или пристать к компании таких же хануриков у которых появилось спиртное.
   Призовая бутылка уплывала из рук. В этот раз костяшки пришли хорошие и Юрич с Петровичем начали в свою очередь "катать" противников. Те, воспользовавшись моментом, заглушили рыбу и на этом выиграли три победных очка.
   "Козлы!" - Удовлетворенно хмыкнули победители и полезли под стол за пивом.
   "Козлы!" - Обескуражено констатировали проигравшие, но ничего вслух не сказали, а молча вылезли из-за стола, их место заняла следующая пара, гордо водрузив следующую бутылку пива под стол.
   Играть на бутылку придумали Петрович с Юричем они были сыгранной парой и считали что пару пива они себе выиграют - не получилось.
   Юрич обиделся на партнера и сгустком полувысохшей слюны плюнул прямо на тапочек Петровича, тот сделал вид что не заметил - провалившаяся идея была его.
   Юрич пошел к пивняку сшибить пару глотков пива, старожилы "шайбы", так звали пивнуху, за ее круглый вид, знали его, поэтому Юричу и перепадало, правда и тумаки, если он лез с просьбами не под настроение.
   Виктор Петрович, еще не опустившийся до попрошайничества, пошел искать пустые бутылки. В такую жарищу душа требовала холодненького пива. Он заправил полинялую и растянутую футболку за потрепанные синие тренчики и раздумывая, куда бы направить свои стопы, издали оглядел контейнеры с мусором.
   Контейнеры еще кое-где скромно выглядывали из-под заботливо укрывшего их мусора и это обрадовало Виктора Петровича, хотя он понимал, что смрад от помойки при такой жарище тот еще.
   Стоптанный тапочек с босой ногой он засунул под обглоданную собаками ветку и подкинул ее в воздух, молодецки поймав ее. Виктор Петрович подошел поближе и стал созерцать мусорные завалы, делая вид что, не замечает всех миазмов помойки.
   Как Бонапарт при Аустерлице он прикинул диспозицию и принялся решать с какого фланга ему наступать удобнее. По непонятным даже ему причинам, он решил, что удобнее будет справа. Он подошел и воткнул ветку в правую вершину как флаг и провернул ее вокруг своей оси. Пласт мусора сполз, и сбоку показалось дно бутылки. Виктор Петрович удовлетворенно хмыкнул. В этот раз чутье не подвело, и удачное начало было положено.
   За полчаса гора мусора из вертикального состояния была переведена Виктором Петровичем в горизонтальное. Добыча составила четыре бутылки, что было явно недостаточно и Виктор Петрович перешел к левой вершине мусорного Эльбруса.
   Здесь мусор был более сплоченным и своей неуступчивостью напоминал коммунистическую партию. Виктор Петрович закряхтел, налегая на ветку, она тоже упрямилась - выгибалась, и вонце-концов не выдержав насилия, сломалась, но в это время вершина обрушилась.
   Виктор Петрович вытер обильно струившийся пот и злобно пнул кучу - бутылок там не оказалось. Нога скользнула и ударилась обо что твердое под газетой. Это разозлило его, и он пнул газету еще раз и пошел с небогатым трофеем к дому. При этом он машинально обернулся, чтобы плюнуть напоследок. Газета задралась и из под нее выглянул кусок полностью металлического дипломата.
   Петрович остановился, не решаясь снова подступить к куче, и, гадая, принесет ли это что-то ему или опять будет облом. Он оглядел свои жалкие трофеи и решил, что обломом больше или меньше особой погоды не сделает. Он положил трофейные бутылки под куст и вернулся к помойке. Помойка без жадности отдала портфель.
   Дипломат был сначала облит чем -то липким, на это наложилась свежая пыль и грязь. Но даже эта маскировка не испортила его свежести и новизны. Петрович взвесил портфель. Он был явно не пустой. Виктор Петрович даже забыл про бутылочный трофей и, прижимая, дипломат к груди, затрусил к дому.
   Петрович не торопясь отмыл его и дипломат оправдал его ожидания: насмотря на несколько царапин и небольшие погнутости плоскостей по молодецкому блестящему виду становилось совершенно понятно что произвели его совсем недавно, а если и давно, то он неплохо сохранился. После этого он решил открыть его, но дипломат оказался заперт на ключ и замки не хотели раскрываться и выдавать секреты предыдущего хозяина. Петрович пытался поддеть их ножом, но это оставило свежую царапину и сразу понизило добычу в цене.
   Петрович прикинул, что дипломат с деньгами выкидывать в помойку не будут, а пара заплесневелых учебников плохая замена испорченному портфелю. Наверное, его из-за этого и выкинули. Он засунул дипломат в пластиковый пакет, чтобы ни прохожие, ни случайный милиционер не могли сравнить чистый и почти новый видок дипломата с поношенным и грязным видом Петровича.
   Отправился он на рынок к лавочнице Люське, у которой он время от времени подрабатывал на переноске различных грузов.
   Люська была в очередном трауре по неожиданно сгинувшему очередному хахалю. Хахали у нее регулярно отходили в прошлое, но Люська неизменно наступала на одни и те же грабли: подыскивала нового.
   Вначале хахалю казалось что он попадал в рай: бесплатные выпивка, закуска, потная Люська, но потом оказывалось, чтобы этими благами пользоваться и самому надо было хорошенько попотеть, пусть не как Люське, так хотя бы наполовину. Чтобы выжить Люська вертелась, как уж на сковородке, что создавало определенный достаток, но он был только немногим большим, чем у тех, кто не мог так вертеться или не хотел, слишком уж часто приходилось отстегивать всевозможным государевым и криминальным людям. Поэтому она сама пахала и других заставляла пахать, поэтому хахали и пропадали. К вспашке нивы на почве торговли они были явно не готовы.
   Вот и сегодня Люська была мрачнее тучи, вчера вечером еще ничего не омрачало будущее, а сегодня оказалась недостача четырех бутылок водки, круга сыра и палки сырокопченой колбасы, которые прихватил хахаль на память о Люське. Подходить к Люське в таком состоянии было крайне опасно, но к другим Петрович подходить не хотел, могли вообще ничего не дать, ну разве что стакан пива.
   Петрович специально прошелся мимо открытой настежь двери ларька, Люська стояла спиной к нему и с яростью сминала картонную тару.
  -- Люсь! - Тихо и скромно позвал ее Петрович, но она не обратила на его застенчивый зов никакого внимания, тогда он крикнул погромче.
  -- Люсь, как дела?
  -- Хуево! - Не оборачиваясь, ответила Люська.
  -- А у меня к тебе дело! - Еще более миролюбиво в ответ на ее грубость произнес Петрович.
  -- Зато у меня к тебе никаких дел! - Озлобилась Люська на весь мужской род в лице Петровича. - Вали отсюда алкаш поганый! Все вы такие!
  -- Выгодное дело! - Пропустил оскорбления мимо себя Петрович.
  -- Что еще за дело? - С тоской в голосе, как от ноющей зубной боли ответила Люська, но на выгодное она среагировала и повернулась, в ее глазах стояли слезы.
  -- Смотри! - Виктор Петрович показал из пакета кусок дипломата.
  -- У кого спер? - Сразу конкретизировала Люська. - Ты же знаешь, краденое не беру!
  -- А я и не предлагаю! - Несколько обиделся Петрович.
  -- Скажи еще на помойке нашел! - Слезы Люськи высыхали на глазах, она уже подсчитывала насколько этот дипломат позволит снизить ущерб.
  -- Дома нашел! - Петрович понял, что если скажет ей правду она или откажется или возьмет за бесценок, поэтому наполовину соврал. Нашел, но не дома, но что не дома не сказал. Пусть думает что хочет, ведь и не совсем соврал же! - Рылся в хламе смотрю лежит, а думаю, почему лежит, почему? Мне в свое время много подарков за ударный труд вручили, а он как новый, ключей от него нет, а он валяется пыль и грязь собирает! - Виртуозно обошел место находки Петрович. Любой бы подумал, что находка произошла в собственной квартире. - Я думаю, он на полдюжину пива потянет!
  -- А яйца не отсохнут? - Люська уже его вытащила из пакета и придирчиво осматривала. - В царапинах, на крышке вмятины!
  -- Так это если вблизи смотреть, а чуть подальше как новенький! - Пытался Петрович поднять цену, сбиваемую Люськой.
  -- Кому он нужен, без ключей! Сломать и выкинуть! - Люська отдала дипломат Петровичу. - Не надо мне!
  -- Да его любой булавкой открыть можно! - Принялся уговаривать Петрович.
  -- А ты что, не любой? - Усмехнулась Люська.
  -- Так у меня булавки нет! - Выкрутился Петрович.
  -- На нет и суда нет! - Отвернулась к растоптанной таре Люська. - Ну, в знак нашей дружбы бутылка пива! Вижу что маешься!
  -- Да мне единственному на весь завод такой портфель вручили! - Возмутился Петрович. - Добавь немного!
   Люська глянула в зеркало на свои заплаканные глаза и внесла свое предложение.
  -- Вынесешь мусор, тару, эти ящики переставишь в тот угол! Еще бутылка водки!
  -- Побойся бога! - Возмутился Петрович. - Это же обычная такса при работе на тебя!
  -- За целый день!- Уточнила Люська. - Хочешь?
   Петрович посмотрел на палящее солнце, посчитал насколько нагреются бутылки в лавке и согласился. С работой он управился за несколько минут и шел к дому с каждой минутой все более довольный. Люська взяла дипломат в расстроенных чувствах. В любом другом случае ей что-либо втюхнуть не удалось бы.
   Люська после сделки тоже посмотрела на совершенно не нужный ей предмет, но подивиться своей глупости, а соответственно еще сильнее расстроиться ей не удалось - пошел покупатель. Впрочем, бутылка самопальной водки вкупе с бутылкой самого дешевого пива не слишком ее разоряли. Ее глушила обида о том, что пропал хахаль Степан, поэтому она время от времени, обиженно хлюпала носом. Внезапно она услышала шаги на крыше и крики.
   Она выглянула и увидела на крыше Степана. Тот тянул какой-то провод на крышу от осветительного столба.
  -- А Люсь! - Обрадовался Степан. - Схвати изнутри провод, я его тебе в щель просуну.
  -- Зачем? - не поняла Люська.
  -- Как зачем? - Удивился Степан. - Поставим холодильник и будем продавать холодное пиво, тот же сыр, колбаса...
  -- Да этот фонарь уже лет десять не горит!
  -- Ты лучше торгуй! Позволь мне мужским делом заняться! - Пьяненько огрызнулся Степан.
  -- Так уличное освещение включают по ночам! - Привела веский аргумент Люська.
  -- Это на других включают, а этот все время теперь будет под нагрузкой! Что мы зря с электриками два литра маханули!
   Такое неожиданное воскресение хахаля воскресило и Люську и она, обрадовано махнув рукой, зашла в киоск и сделала все, что попросил Степан. Он победоносно вошел в лавку, как русские гусары в Париж в четырнадцатом году и, прижав Люську к коробкам, жадно поцеловал. Люська чуть не задохнулась от запаха водки, сама она ее никогда не употребляла.
  -- Ну, Степан! - Она нежно попыталась отжать его от себя. - Не отбивай покупателей!
  -- А их нету! - Молодецким жестом вытер губы Степан.
  -- Все равно. Это бизнес! Терять клиентов никак нельзя, мы лучше после работы! - Довольная Люська развернулась к окошечку. - А мы что, домашний холодильник сюда притащим? - Эта перспектива ей явно не понравилась.
  -- Ага! - Хмыкнул Степан. - И будем за каждой мелочью из дома сюда бегать. Раз это бизнес, - слово бизнес, Степан произнес мягко, на Люськин манер, как бы передразнивая ее, - то и холодильник будет такой, я договорился, мне тут один мужик старый починил, сказал до конца лета фреона хватит, только никогда его не выключать!
  -- И во сколько это нам обойдется? - "Нам" Люська специально произнесла.
  -- Пустяки, твоих затрат никаких! - Победоносно глянул на подругу Степан.
  -- Ой, Степка! - Неожиданно рухнула ему на грудь Люська. Теперь ее глаза повлажнели от радости. - Наконец-то у меня настоящий мужик появился!
  -- Ну-ну! - Строго сказал польщенный Степан. - Делом займись! А я пошел за холодильником!
  -- На! - Вручила ему дипломат Люська. - С ним ты настоящий дженльтмен! - Неточно выговорила последнее слово Люська.
  -- А что в нем? - Взвесил подарок Степан.
  -- Не знаю! - Пожала плечами Люська. - У него ключей нет!
  -- Разберемся! - Степан вышел из ларька и, как первоклассник, размахивая портфелем, пошел от рынка.
   Дипломаты и другие портфели это удел людей имеющих дело с бумагами, а Степан, как обыкновенный работяга, предпочитал сумки, в которые можно было много наложить, всего, что попадется под руку.
   Он шел к Сергею Ивановичу, мастеру на все руки, или как окрестил Ивановича сосед по лестничной клетке, местный поэт Ларюшкин, магу оживляющего любую технику.
   Сергей Иванович находился в своем гараже. Гараж был железный, изнутри обитый деревом, скромно приставленный к забору, окружавшему городской парк. Машина, по причине забитости гаража всяким хламом и инструментом стояла на улице, но все соседи охраняли и гараж и машину.
   Сергей Иванович за бесценок позволил всем сэкономить много денег. Если можно было починить он чинил, если починка могла обойтись дорого, он так и говорил, если говорил что нельзя, значит - нельзя.
   Работы ему всегда хватало, тем более в отсутствие у большинства народа денег, поэтому многие расплачивались сломанными приборами или запчастями, приборы Иваныч восстанавливал и подешевке не только продавал, но и брал на гарантийное обслуживание.
   Местные "бытовики", которым составлял сильную конкуренцию Сергей Иванович пытались пару раз наехать на него, но в первый раз были побиты местным населением, а во второй раз были пойманы местными бандитами и жестоко предупреждены что они застраховали имущество и здоровье Сергея Ивановича и если с ним что-то случится, то выплаты будут многократными. В отличие от властей, бандиты всегда держали слово, поэтому их словам верили.
   Степан подошел как раз в тот момент, когда Сергей Иваныч вертел какую-то кривую железяку с несколькими отверстиями. Рядом с ним с ноги на ногу смущенно перетаптывался молодой здоровый юнец в спортивном костюме и стриженной головой. Степан остановился рядом с гаражом, стараясь не нарушить общение мастера со сломанным предметом, но Иваныч заметил его и, блеснув линзами очков, приглашающе махнул рукой.
  -- Заходи Степан! - Сергей Иванович отложил железную загогулину в сторону. - Ну, как я и говорил ничего особенного, перепаял напрямую, так что агрегат можешь забирать. - Они оба уставились на старенький "ЗИЛ" стоявший в углу гаража.
  -- Сколько с меня? - Махнул рукой с дипломатом Степан.
  -- Сколько два припоя стоят? - Ответил вопросом на вопрос Иваныч и сам ответил. - Ничего!
  -- Не-е Иваныч, так не полагается! - Степан опять махнул рукой с дипломатом и только сейчас обратил на него внимание. - А возьми-ка его! Он мне без надобности, так к тому же и открыть нельзя, ключей нет! Бартер! Тебе припоя не жалко, а мне портфеля!
  -- Да он же почти новый! - Протер стекла очков мастер.
  -- Мне холодильник нужен, а это барахло без надобности! Вот как только его до рынка допереть, тачечки у тебя не найдется? - Оглядел гараж Степан и поставил портфель прямо на верстак рядом с корявой железякой.
  -- Да вон молодец подсобит тебе! - Кивнул на юнца Сергей Иванович. - Давай подгоняй сюда свой джип и поможешь человеку холодильник на рынок отвезти.
  -- А как же... - Парень кивнул на железяку.
  -- Переделаю ее, будет и наш бензин употреблять! - Равнодушно ответил Иваныч. - Дня через три подходи!
  -- А сколько это будет? - Так же застенчиво спросил паренек о цене.
  -- А сколько хотите? - Не задумываясь, ответил Сергей Иванович.
  -- Сто баксов! - Выпалил паренек.
  -- Значит столько! - Повернулся к агрегату стоявшему на полу Иванович, показывая обоим, что разговор закончен.
   Холодильник был увезен. Сергей Иванович закрыл гараж, прихватив с собой дипломат, зашел домой. Дочь с внуком готовились к отъезду на дачу и сумки, коробки и узлы уже стояли в прихожей. Сергей Иванович только закрыл за собой дверь, как тут же в нее позвонили, он оставил портфель в прихожей и вышел на лестничную клетку.
   Из соседнего дома одна бабуля прислала внука, что-то случилось с телевизором, а оставаться без оного весь уикенд бабуля не хотела. Пятница и все потомки бросали квартиру на нее, а чем заниматься, если не смотреть телик? Телик был благополучно починен, все дело было в сгоревшем предохранителе, потом пришли еще люди, потом еще и Сергей Иванович понял, что лично родственников он на дачу не доставит, пришлось найти знакомых которые ехали в том же направлении и которые все и всех захватили с собой.
  
   Глава 2.
   Петрович по дороге с рынка зашел в дворянский сад, который поскольку за ним никто не следил, превратился в настоящие джунгли, что радовало всех выпивох города: в центре города, никто не мешает, всегда можно найти компанию, если перепил - можно под кустик завалиться.
   Ему не повезло. По случаю жары и раннего часа сад был пустой. Пришлось Виктору Петровичу самому себе составить компанию. Он отпил полбутылки пива, причем делал это очень долго, оставшееся разбавил на треть водкой и снова выпил. Оставшуюся водку он оставил на вечер, чтобы допить с Юричем. Даже поговорить не с кем было и Виктор Петрович отправился домой.
   Солнце было в зените, да еще идти пришлось по открытым местам, поэтому у собственной пятиэтажки Виктор Петрович оказался в настолько расхристанном виде, в глазах стояла муть и через эту муть он практически ничего не видел и если бы не многолетние упражнения по управлению телом в режиме автопилота, до своего подъезда он не дошел бы.
   Около подъезда стоял зилок из кузова которого выгружали стройматериалы и инструмент. По касательной кривой Виктор Петрович обтек их и вполз в подъезд. Предстоял самый сложный участок пути - восхождения на Эверест до третьего этажа.
   Как опытный альпинист, он цеплялся за перила и подтягивал себя вверх, хотя тело, согласно закону тяготения, стремилось вниз, но опыт и воля человека взяли свое и Виктор Петрович достиг своего уровня, здесь он на секунду разлепил глаза, чтобы быть уверенным, что он достиг нужного этажа и сразу заметил, что дверь в квартиру Юрича непривычно распахнута, а какие-то нехитрые пожитки лежат около двери. Среди них он узнал, которые могли принадлежать только соседу.
   Такой наглости от грабителей Петрович не ожидал он сразу связал зилок стоящий у подъезда с грабежом.
   "Хитро придумали!" - Уважительно подумал о грабителях Петрович. - "На строителей никто внимания не обратит, никто даже не поймет выгружают они или грузят!"
   Он поспешил скрыться в собственном жилье и просмотрел через замочную скважину на дверь соседа. Так и оказалось, псевдостроители вытаскивали нехитрые пожитки Юрича на лестничную клетку и относили вниз, вытащили даже давно сломанный телик Юрича.
   Виктор Петрович дождался, когда на лестничной клетке никого не оказалось и влез в еще одну соседнюю квартиру, поскольку знал, что соседи никак не могли приспособиться закрывать на замок квартиру.
   Дома была баба Аня, чтобы долго не объяснять причину столь необычного визита, Виктор Петрович сразу захватил телефон и попытался дежурному по милиции объяснить происшествие, но язык ему еще менее подчинялся, чем тело, поэтому дежурный пригрозил ему что приедет наряд доставит его в обезьянник, но Петрович стоял горой за соседа, поэтому бабу Аню он подвел к двери и показал на квартиру Юрича, бабка хоть не хрена не поняла, но смогла объяснить милиции, что видит. Пока она объясняла, Петрович воспользовавшись затишьем в движении на этаже, переполз к себе, где между кухней и комнатой его и свалил морфей.
   Очнулся он от того, что что-то приятно прохладное струилось по его лицу. Петрович приоткрыл один глаз и увидел милиционера выливающего из давно немытого стакана на его лицо воду. Милиционер заметил движение глаз и радостно крикнул: Очнулся! В комнату вошел здоровый мужик, судя по походке начальник, хотя и был в майке и в светлых летних легких брюках.
  -- Старший оперуполномоченный уголовного розыска Коршунов Анатолий Николаевич! - Представился начальник. - Расскажите, что здесь произошло?
   Виктор Петрович первым делом припал к крану и пока не напился, не произнес ни слова, после этого он уселся на колченогий стул и, показав на кухонный стол, приказал:
  -- Пиши начальник! - Начальник поглядел на стол, на соседний стул и решил что, стоя ему, будет не только удобнее, но и чище. Он вытащил блокнот, простой карандаш и приготовился писать.
  -- Значит так, возвращаюсь я домой стоит перед подъездом грузовик и в него что-то грузят, поднимаюсь на этаж, - последние слова Петрович произнес так, как будто взлетел на свой этаж на крыльях любви. - Смотрю лежат пожитки Юрича. Да чего у этого алкаша брать? А ведь взяли! Выследили, пока Юрич у "шайбы" отирается и его пожитки тырят!
  -- А они утверждают, что пришли делать ремонт квартиры! - Возразил Коршунов с интересом посмотрев, на Петровича.
  -- На какие шиши Юрич делать ремонт будет делать, если ему похмелиться не на что? - Возмутился Петрович.
  -- Так это не он их нанял!
  -- Ага, спонсора нашел! - Растянул рот в саркастической ухмылке Петрович, хотя это растяжение далось ему нелегко - мышцы затекли.
  -- Может и спонсор, но он утверждает, что это его квартира! - Также улыбнулся Коршунов. - Вчера купил.
  -- А сегодня Юрич к "шайбе" побираться пошел! Или он прикидывается что бедный, жаба душит и на пиво, а сам он решил начать новую жизнь! Мне, лучшему другу и давнишнему соседу не сказать об этом...
  -- Мужик ну ты чего несешь? - Выскочил из комнаты розовощекий и круглолицый молодой мужик. - Я лично вчера отдал деньги маклеру, этот алкаш все подписал у нотариуса и оставил деньги на сохранение у маклера.
  -- Документ покажь! - Начал допрос Петрович.
  -- Да где этот проклятый маклер? - Возмутился краснощекий. - Все документы у него остались! Мы слегка вспрыснули, ну и...
  -- Привели! - Крикнули из прихожей. В кухню ввели Юрьича, который ничего не понимал и был похож на нахохлившегося воробья, совершенно несправедливо пойманного кошкой.
  -- Ну, вот он! - Обрадовался краснощекий. - Скажи им, и в первую очередь придурку-соседу, что ты продал мне квартиру!
  -- Сам придурок! - Не остался в долгу Петрович.
  -- Какую квартиру? - Удивился Юрич. - Его?
  -- Да свою, свою! Четырехкомнатную! Произвели обмен!
  -- С кем? - Все еще не понимал Юрич.
  -- Да со мной!
  -- Не помню! Может и поменял, документ покажь, может я тебе и поверю...
  -- Проклятье! - Взвыл краснощекий. - Да найдите этого козла Грузднева!
  -- Это хозяйственный спор, уголовного ничего здесь нет! - Сказал Коршунов. - До свидания.
  -- Э, а как же... - Схватил его за руку краснощекий.
  -- А никак! - Спокойно освободился от его хватки Коршунов. - Вы ничего не доказали и квартира пока принадлежит старому хозяину, поэтому любое проникновение туда без его разрешения сами понимаете чревато! - Обрадованная милиция, тем, что делать ничего не надо, моментально скрылась.
  -- Ну, козлы! - Направился к соседям краснощекий. Юрич отступил к плите.
  -- Вали отсюда! - Неожиданно рявкнул на краснощекого Петрович. - Слышал, что мент сказал, я тебя к себе не звал! - Петрович выдвинул ящик стола и схватил вилку. - Два удара - восемь дырок!
  -- За кидалово ответите! - Краснощекий развернулся и вышел.
  -- Ты чего? В самом деле продал, чучело? - Спросил приятеля Петрович.
  -- Не помню Вить, вчера с какими-то мужиками киряли, а чтобы продать... так еще приватизировать надо...
  -- Так это такие жулики, что найдут способ, сунут кому надо! Выпьем что ли? - Петрович достал недопитую бутылку и друзья, обсуждая произошедшее, стали неспеша допивать ее содержимое.
  
   Боря Грузднев только к обеду пришел в себя. Лежал он на собственном диване, в груди скрипело, голова напоминала наполняющийся горячим воздухом воздушный шар, который хотел уйти в полет, но мешала веревка в виде шеи. Организм боролся за собственное выживание с ядом некачественной водки.
   Боря сподобился только доползти до ванной, перевалился через бортик и только тогда открыл холодную воду и начал отмокать прямо в одежде. Он не слышал, как долго и надрывно звонил телефон, потом начали звонить в дверь, потом барабанить, причем Боре казалось что это барабанят по его голове.
   Потом он подумал, что это сосед решил устроить ремонт и решил пойти посмотреть, не к нему ли сосед прорубает дырку в стене.
   Это сотрясалась его входная дверь. В нее били ожесточенно и обречено. Путь Бориса до входной двери обозначала небольшая речка стекшей с него воды. Борис открыл дверь и получил удар каблуком ботинка по колену. Ему сделалось больно и он присел.
   Посетитель стоял спиной к нему и бил пяткой в дверь, а поскольку очередного грохота не случилось он обернулся. Этим настойчивым пришельцем оказался Евгений Григорьевич Половинкин розовощекий и круглолицый.
  -- А сука! - Схватил Половинкин Грузднева за отворот рубахи. - Кинули козлы? Где деньги, документы, где на квартиру?
  -- У тебя! - Мокрый Грузднев прислонился к Половинкину, в результате чего пиджак Половинкина покрылся мокрыми пятнами. Он тоже заметил это и оттолкнул Грузднева от себя.
  -- Почему у меня? - Достаточно тихо и неуверенно спросил Половинкин.
  -- Я до сих пор не в себе, а ты как огурчик, хотя пили из одной бутылки! - Подозрительно посмотрел Грузндев на Половинкина. - Ты мне еще на хате предложил давай все в мой дипломат положим! Потом сказал давай ты его понесешь, поскольку я могу его потерять, я действительно до сих пор лыка не вяжу, ладно, понимаю, тебя жаба задушила, что я весь куш сорвал, так я алкаша нашел, купил комнатку в коммуналке тебе на обмен, с нотариусом договорился, все документы собрал, за день, знаешь во что мне это влетело? А раз сейчас ты пришел ко мне, значит даже украсть, как следует, не мог, все проябал, а претензии предъявляешь! - Борис развернулся и потопал по лужам на кухню.
  -- Э, подожди! - Крикнул ему вслед Половинкин. - Так что, все пропало?
  -- Отвали от меня Евгений! - Грузднев поставил чайник на плиту. -Я с тобой по честному, а ты мне клофелина, я же помереть мог!
  -- Я! Тебе? - Возмутился Половинкин, его розовые щеки стали еще розовее.
  -- Я вот пойду в больницу и кровь на анализ сдам, и тебе кранты! - Пригрозил Грузднев.
  -- Да не клал я тебе ничего! - Принялся оправдываться Половинкин. - Мы с тобой выпили бутылку водки, потом послали ханурика за еще одной, я попробовал - сивухой несет, я себе в пустую бутылку воды налил и пил только воду, вот почему я нормальный! Эта сука сэкономил - паленой купил!
  -- А где же тогда дипломат? - Задал резонный вопрос Грузднев. - Зачем свои документы ты клал в мой портфель? Я скажу: потом, когда потребуешь их достать если не все, то хоть часть денег спереть! Что не так? - Спросил Грузднев заваривая чай.
  -- Ну так! - Вынужден был признаться Половинкин. - Но ведь все пропало! Алкаш ничего не помнит, милиция нас повязала!
  -- Какая милиция? - Спросил Борис, отхлебывая чай.
  -- Я начал переселение, квартиру ремонтировать...
  -- Идиот! - Перебил его Грузднев. - Кто тебе велел? Алкаша надо было еще неделю поить, потом тихо и незаметно перевезти его с вещами на новое место жительства, поить его там и только после этого въезжать! Мало что все испортил, так и все потерял! Алкаш ничего не знал, а теперь друзья ему все объяснят, прощай и квартира и деньги и затраты. Куда дипломат дел? - Рявкнул Грузднев замахнувшись заварным чайником на Половинкина.
  -- Ты сам его нес, боялся из рук выпустить и одновременно боялся с ним до дома не доехать. Боялся что забудешь, отнимут или украдут! Хотел спрятать! Мы поймали тачку и разъехались, а был он тогда в руках или нет, я не помню! Нет кажись, я когда тебя на заднее сиденье грузил, его уже не было! Мы когда у кустов ссали, дипломат был, а в такси уже не был!
  -- Может я его действительно спрятал? - Задумался Грузднев. - Уж очень ты плотоядно на него смотрел!
  -- Я думаю, ты его в квартире спрятал! Восстанавливаем статус кво, тебе деньги, мне документы! - Они поехали на квартиру.
  
   После допитой бутылки соседи пошли на квартиру Юрича и принялись обыскивать нехитрые пожитки. Юрич непрерывно сетовал на то, что мог по пьяни и квартиру толконуть, но этого абсолютно не помнил.
   Виктор Петрович обыскивал старую телогрейку Юрича и обнаружил бумажный сверток, развернул его. В нем оказались бумаги с печатями и деньги, немного российских тысяч и доллары с разными президентами.
   - Смотри-ка я чего нашел! - Петрович принялся читать бумаги, в слух комментируя прочитанное. - В общем ты Юрич квартиру даже не продал, а обменял на меньшую с доплатой. А это доплата! - Петрович потряс скромной пачкой денег.
  -- Что будем делать? - Оглянувшись вокруг, шепотом спросил пропойца.
  -- Документики эти спрячем у меня, заграничные деньги тоже, а наши пропьем! - Предложил Виктор Петрович.
   Они так и сделали, поэтому, когда на спорной квартире оказались Половинкин и Грузднев, то обнаружили лишь бесчувственное тело Юрича.
  -- Где искать будем? - Деловито осмотрел почти что свою квартиру Половинкин.
  -- Сначала его осмотри! - Показал Грузднев на Юрича. - Что-то он неестественно лежит! Если дипломат нашли, то нашли и деньги и документы и теперь освобождаются от ненужных свидетелей.
  -- Как это? - Выпрямился уже было нагнувшийся на Юричем Евгений.
  -- Он продал? Продал! Документы пропали. Ты купил, потом тоже продал, документы есть, а тебя тоже нет, а следующий покупатель уже продал окончательно, на самом деле.
  -- Так что и меня? - Поразился убийственной идее Половинкин. Грузднев же подошел к Юричу и носком ноги перевернул тело Юрича. Тот со стуком опрокинулся на спину.
  -- Смотри, он даже не шевелится! - Половинкин даже отвел глаза от нелепо лежащего тела. Грузднев же наклонился и схватил за большой палец правой руки.
  -- Еще теплый, не совсем остыл! - Деловито сообщил он.- Линять надо, а то на нас свалят, ты ничего не касался?
  -- Так вчера же мы с тобой...
  -- Ой, блин! - Схватился за голову Грузднев. - Теперь точно не отмоемся, да еще ты со своим заселением! Наверняка его отравили, мол хватанул паленой водки и помер, убийца бутылку с собой забрал, а наши с нашими отпечатками здесь!
  -- Что делать-то? - Тупо спросил Половинкин. Простая покупка квартиры выливалась в сложное дело.
  -- Выносить ничего нельзя, поэтому протрем все, что можно! Ты начинай с кухни! - Приказал Грузднев. И работа закипела. Благо, что тряпья было много и его не жалели. Они не учли только одного, вернее одной: бабы Ани!
   Утренние события научили ее и дверь запирать и прислушиваться и в глазок глядеть. Два прилично одетых мужика зашли к алкашу Юричу и уже битый час не выходят. Бабуля отважилась пройти через лестничную площадку и заглянуть в квартиру. Она увидела в прихожей неестественно валявшегося Юрича и что два незнакомца мечутся по квартире, полируя ее до блеска. Баба Аня смотрела детективы и знала что это такое, а то, что утром даже пьяный Виктор Петрович отважился вызвать милицию, подал этим ей пример и она набрала номер из двух цифр: нолика и двушки.
   Грузднев с Половинкиным выходили из квартиры, когда столкнулись с Коршуновым, за которым стояли еще двое, но уже в форме.
   -Документы нашли? - Участливо спросил сыщик. - Пройдемте! - Все вошли обратно.
  -- Это не мы! - Сразу заявил Половинкин, как только взгляд Коршунова остановился на теле Юрича. - Мы вошли, он таким и был, вернее он лежал на пузе, да он его перевернул! - Половинкин указал на Грузднева.
  -- Зачем? - Спросил Коршунов.
  -- Узнать живой или нет! - Без тени смущения ответил Грузднев.
  -- Ну и как?
   В ответ Грузднев пожал плечами.
  -- И вы решили порядок навести? - Усмехнулся Коршунов. Но ни Грузднев, ни Половинкин ответить не успели: привели Петровича. Тот с полувзгляда все понял и кинулся на Половинкина.
  -- Значит избавились! Так он мне успел все рассказать! Вяжи их начальник!
  -- Зачем? - Раздался голос с пола. Все уставились на ожившего покойника.
  -- Сообщи в прокуратуру, что труп ожил, а ты, чтобы медэксперт не выезжал! - Распорядился Коршунов. - Это начинает надоедать! Вас я знаю, а вы кто? - Уставился Коршунов на Грузднева.
  -- А это и есть тот маклер, который потерял все документы! - Поспешил прояснить ситуацию Половинкин.
  -- Ну-ну! - Коршунов повернулся, чтобы уйти. К нему подошел Грузднев и что-то зашептал на ухо. Коршунов пожал плечами, но потом разрешающе согласился.
   Грузднев умотал с милицией так стремительно, что Половинкин не только не успел ему ничего сказать, но и врезать с комсомольским задором за напрасно прожитые под страхом минуты и напрасный труд по уборке запущенной квартиры.
   Между тем слух о потерянном с деньгами дипломате начинал расползаться по двору. Поэтому когда два соседа подошли к дощатому столу, то все внимание забивавших козла переключилось на них. Желая узнать первичную информацию из живых уст, кто-то не пожалел даже пива. При том что ни Петрович, а тем более и косноязычный Юрич ничего существенного не сказали, а что рассказали, то никто ничего не понял, но все принялись оживленно комментировать.
   Вначале подсчитали, что за каждую комнату надо платить не менее десяти тысяч. Потом посчитали, что в рублях это мало будет, поэтому рубли заменили на доллары, потом округлили и оказалось что задрызганная квартира Юрича в подмосковном городке стоит примерно как в центре Москвы у престижной станции метро.
   Пока все это судили и рядили Петрович потихоньку дозревал. А ведь действительно в том дипломате сорок тысяч баксов поместятся и выглядел он как новый, и лежал-то как-то странно. Петрович ничего не сказал счастливому Юричу, на которого никто не орал, не пинал, не презирал, а наливали пиво и прикуривали сигареты, такого случая в их доме еще не было. Лавина внимания, обрушившаяся на Юрича сделала его местной знаменитостью и Петрович незаметно вылез из толпы. Он не сомневался, что портфель еще у Люськи и пристроить она его никуда не могла. Он изъял из капиталов Юрича денег на две бутылки и направился к рынку.
  
   Глава 3
   У Люськиной лавки был цейтнот или тайфун, что конкретно Петрович не разобрал, но пиво, вода и водка раскупались с неимоверной быстротой. Люська не успевала хлопать холодильником. Степана она отправила на оптовую базу за дополнительными напитками. В проем открытой двери она увидела Виктора Петровича и приветливо ему махнула.
   - Ты чего Петрович? Холодильник опустел! Теперь не раньше чем через час хоть что-то охладится. - Она повернулась к очередному покупателю и отоварила его. Петрович терпеливо ждал, стоя под раскаленным солнцем.
  -- Приходи завтра! - Увидев, все еще стоящего, Петровича добродушно предложила Люська. - Сегодня работы нет!
  -- Да я насчет дипломата! Погорячился! Там у меня грамоты за ударный труд, значки ударника коммунистического труда. Люсь ты уж извини, что так получилось, выпить хотелось! На вот тебе за две бутылки, верни мне его!
  -- Я отдала его! Сам понимаешь, мне он без надобности!
  -- А кому? - Казалось близкое и простое опять уплывало в дымку сложной неизвестности.
  -- Степану! Он у меня мужик деловой, твой портфель ему как раз к брюкам!
   Ладно, давай деньги! Увидишь его, если ему твой портфель без надобности - возьмешь, а не отдаст, значит, нет! Деньги заберешь. Подожди, он сейчас подъехать должен! - Люська повернулась к очередной покупательнице, но та не столько покупала, сколько рассказывала свежие новости, случившиеся в районном центре. Петрович подошел же к деревьям, где и присел на корточки, держа в пределах видимости Люськину лавку. После разговора Люська споро выскочила из лавки, быстро закрыла ее и почти что бегом бросилась к центру города. Петрович заковылял за ней. Он понял куда она заторопилась - на оптовую базу. Значит, сведения о пропавшем дипломате с иностранными деньгами дошел и до нее.
  
   Бегство Грузднева с милицией, подвигнуло бывшего комсомольского вожака Половинкина на размышления. Собственно выводов можно было сделать два: или Грузднев кинул и теперь неуклюже изворачивается, либо на самом деле где-то спрятал портфель и не может найти. В любом случае в первую очередь необходимо было найти Грузднева и лично выбить из него либо деньги с документами, либо воспоминания о них.
   Половинкин мог бы это и сам сделать, но он уже и так изрядно засветился, притом хитрован Грузднев что-то предложил ментам, что их заинтересовало и вовремя смылся.
   Половинкин прикинул, кому бы он мог поручить столь деликатное дело, без большого личного ущерба и остановился на кандидатуре "Велика". "Велик" был рецидивистом, с детства попавшим на нары, хотя мог бы обойтись и без этого, но ему не повезло.
   Чатьев, на заре своей юности, отнял у пятиклассника Митьки велосипед. Митьку это настолько потрясло, что он направил свои стопы в спортивную секцию, где хоть и не сделал карьеру, зато впоследствии сумел стать главным бандитом городка.
   Чатьев продал велик сыну городского прокурора за червонец, причем этот червонец сынуля спер у папани прямо в прокуратуре. На этот червонец Чатьев купил бутылку водки, двухлитровую банку пива, бутылку портвейна девушке, обещавшей сделать его мужчиной.
   Девушка не пришла, пока Чатьев ее ждал, то потихоньку попивал купленные напитки. Будущий лидер группировки Митяй встретил сына прокурора, радостно катавшегося на центральной площади, отнял свой велик и поколотил нового, но как оказалось совершенно юридически незаконного владельца транспортного средства.
   Такого кощунства папа-прокурор не выдержал, мало того, что червонец пропал, так еще за этот же червонец сын тумаков наполучал и вдобавок на сына легло подозрение в разбое.
   Вся городская милиция была брошена на поиски разбойника, поскольку результаты оказались плачевными, пришлось привезти собаку из Москвы. Прокурор местным собакам, как и ментам решил не доверять. Она-то и нашла мирно посапывавшего под кустиком Чатьева в дворянском саду, то есть практически под носом у милиции. Чатьева, как бревно, закинули, а алколет, но при этом небрежно и неосторожно сначала потрясли, в результате чего содержимое желудка Чатьева оказалось на сапогах и брюках милиционеров, это деяние решили считать как оказание сопротивления милиции и прокурор хотя и добивался максимума, но Чатьев получил четыре года и кличку "Велик".
   Он отсидел от звонка до звонка, причем половину срока уже во взрослой колонии. Вернулся и шел на встречу с другой девушкой, которая ждала его и обещала сделать его мужчиной. По дороге он встретил сына прокурора, который с блеском поступил на юридический факультет МГУ и изображал перед местными девчонками знаменитого сыщика. При этом он настолько вошел в роль, что решил продемонстрировать местным красавицам искусство дедукции. Выбор по несчастливой случайности пал на проходившего мимо Чатьева. При этом жесты и слова сына отчетливо напомнили Чатьеву папашины ужимки на суде.
   Чатьев пригляделся и увидел, как в юношеских чертах лица проявляются детские того парня, которому он продал чужой велик и из-за которого его посадили. Чтобы не ошибиться, колония научила его осторожности, Чатьев поинтересовался, не тот ли он самый? Такое краткое проявление дедукции от простого прохожего, сделало объектом девичьего внимания Чатьева, в результате чего первокурсник посчитал себя оскорбленным и в свою очередь оскорбил Чатьева.
   Чатьев ответил не только за оскорбление, но и вернул долг за прошлое. В результате чего он так и остался девственником на очередные семь лет, а сын прокурора превратился из симпатичного юнца в местного Квазимодо. Так продолжалось двадцать с лишним лет. В общей сложности он провел на свободе не более полугода.
   Год назад он окончательно решил осесть дома, но не садиться. Местные бандиты, среди которых верховодил Митяй, все еще не простивший детской обиды, в свои ряды его не приняли, такого заслуженного тюремного стажа у них на всех вместе не набиралось, а многие, в том числе и Митяй, вообще нар не нюхали. Подвинутся они не подвинулись, но и не мешали "Велику" иметь свой небольшой бизнес и свою минигруппочку, которая собирала дань со своего и единственного квартала. Торговцы от этого очень страдали и даже присылали гонцов к Митяю, чтобы он взял их к себе, но он благоразумно отказал. Воевать с настоящими ворами из-за такой мелочи он не собирался. Статус-кво было достигнуто, по их просьбе "Велику" был выделен квартал на кормление и все были довольны кроме торговцев.
   Выделенный "Велику" квартал находился на Больничной улице, где и происходили события связанные с квартирой Юрича. Поэтому Половинкин и обратился к "Велику". Велик послал на розыски портфеля двоих своих подручных.
   "Велик" не догадывался, кто из его группировки подрабатывал на полставки и у Митяя, поэтому весть о пропаже портфеля с кучей денег достигла и ушей Митяя, сразу, как только об этом узнал и "Велик". Только Митяй не пожадничал и послал на поиски сразу четверых.
  
   Петрович проследил встречу Люськи со Степаном, который вытащил нагруженную коробками и ящиками тележку за ворота оптовой базы. Объяснение было недолгим. Степан подхватился и быстро зашагал к площади Революции. Петрович заковылял за ним и совершенно не заметил совсем неуклюжую слежку за собой Грузднева. Люська же потаранила тележку с напитками на базар.
   Боря Грузднев, в свою очередь, не подозревал, что из медленно двигающейся за ним "трешки," внимательно смотрят две пары глаз. Ребята "Велика", по наводке Половинкина быстро вычислили Грузднева. Они были так увлечены слежкой, что совсем не замечали сразу две БМВ, которые следили, в свою очередь, за ними.
   Все медленно подтягивались к гаражу умельца Сергея Ивановича. Все следили друг за другом, но бойцы на БМВ вовремя вычислили ключевую фигуру, поняв, кого ждет Степан, пока мастер занимался с очередным клиентом. Поэтому они не стали ждать, когда Степан, переговорит с Сергеем Ивановичем, подъехали прямо к гаражу и под благовидным предлогом увезли мастера за угол, где и принялись вежливо расспрашивать. Потом прошли к нему домой, но портфеля и там не оказалось, тогда Сергей Иванович предположил, что его в суматохе отвезли на дачу и продал его ребятам за сто баксов, при этом он написал записку дочери, чтобы она отдала портфель.
   Две БМВухи, уже не скрываясь, резво рванули за город. Да и что было скрывать, все решало время кто будет первый, того и приз в размере сорока тысяч баксов.
   Все остальные сразу догадались, в чем дело и "трешка" отправилась за ними. Петрович отправился на перекладных - в кузове грузовика и только Степан ничего не предпринял, поскольку ничего не понял, но тут появилась Люська и взяла руководство операцией в свои руки. Она быстро все просчитала, узнала, что надо и на рейсовом автобусе принялась вместе со Степаном догонять остальных.
   В итоге Люська приехала первой, поскольку дорогу знала лучше всех, но она не стала проникать на дачу и пытаться любым способом добыть портфель с деньгами, а наоборот устроилась в засаде, чтобы убедиться насколько много конкурентов и какого они качества.
   Люська выбрала картофельное поле сразу за забором дачи и они со Степаном принялись делать вид, что собирают колорадских жуков. Для того чтобы это выглядело натурально, они нашли пару банок, куда и на самом деле принялись скидывать и жуков и личинок.
   Сначала мимо них пропылили пара БМВ, затем, с небольшим отставанием, "трешка". Люська решила, что с такими серьезными конкурентами бороться не имеет смысла, но уйти сразу, означало вызвать подозрения, а в дальнейшем и разоблачение, поэтому всю свою досаду Люська выместила на колорадских жуках.
   "Трешка" уехала первой. За ней обратно резво запылили БМВухи. Люська со Степаном затопали следом. Портфель, а значит и деньги достались сильнейшим.
   Люське было очень обидно, что из-за собственной жадности она потеряла полдня, вместо того чтобы торговать, поэтому они со Степаном спешили на рейсовый автобус обещавший быть через четверть часа.
   Люська еще не знала, что вторая БМВуха напоролась на стальную колючку левым передним и влетела с поворота в кусты. Они со Степаном настолько торопились, что прошли мимо торчавшей в зарослях крапивы, борщевика и боярышника бордовой машины.
   Водитель попытался вылезти и схватился за крапиву ее стрекательные клетки вонзились в кожу рук и водила от неожиданности схватился за борщевик, в результате чего руки покрылись волдырями и он не нашел ничего лучше, как спрятаться в салоне, резонно посчитав, что первые, заметив пропажу, вернуться за ними. Они не вернулись, поскольку стояли под стволом пистолета, человека в черной маске с круглыми вырезанными глазами. Второй же в идиотской маске лисы-Алисы связал им руки. Искомый портфель стоял у его ног.
   Люська со Степаном, как завзятые партизаны, проползли по кювету, она неожиданно выскочила перед бойцом, державшим пистолет и истошно завопила, тот от испуга выронил пистолет и уставился на Люську. Степан же по плану должен был пристукнуть "лису" и забрать портфель. Но крик Люськи остановил и его. В результате этого внезапность была потеряна и лиса-Алиса первая ударила его. Степан ответил. Они схватились и свалились в придорожную канаву. Люська же уже вцепилась в своего противника. Тот настолько растерялся, что пытался отодрать ее от себя и отпихнуть, но это ему не удавалось. Но зато он заметил, как какой-то ханурик, выскочивший из придорожных кустов, схватил портфель и бросился бежать в сторону моста, перекинутого над речкой Пустышкой.
   Прощелкали! - Крикнул боец прямо Люське в ухо. Она дернулась от испуга и тоже заметила наглеца, похитившего ее добычу. В воришке она сразу признала Петровича, который только подходил к даче, но, воспользовавшись моментом схватки, изъял портфель.
  -- Стой ханыга! - Закричала она ему вслед.
  -- Да пусти ты! - Попыталась теперь Люська оторваться от своего противника.
  -- Размечталась! - Ухмыльнулся он и если до этого пытался как-то оторваться от нее, то теперь, наоборот, прижал ее к себе.
  -- Уйдет же! - Попыталась она убедить его.
  -- Я тебе, что должен помогать?
  -- Давай поделим! - Неожиданно предложила Люська. - Все равно никто не узнает, если мы его догоним!
  -- О кей! - Согласился он, выпустил Люську и припустился за беглецом. Люська заскакала за ним и за поворотом чуть не врезалась в зеленую "трешку".
   Петрович сделал ошибку, вначале он бросился в лес, а когда подбежал к реке, то понял, что самостоятельно перебраться через нее не сможет, поэтому побежал к мосту. Люська уже проскочила мост и стояла в раздумье, поскольку нигде беглеца не заметила, то начала считать, что таким способом ее так ловко устранили.
   Петрович, с шумом разодрав кусты, выскочил на мост и добежал почти до середины, когда Люська обернулась.
  -- А, Петрович! - Злорадно усмехнулась она. - Несешь мой портфельчик?
  -- Он мой, я обратно у тебя, его за две бутылки выкупил! - Прижал портфель к груди Виктор Петрович. Люська сунула руку за пазуху и выкинула смятую горсть денег.
  -- Теперь в расчете!
  -- Фиг, тебе! - Петрович развернулся обратно, но увидел налетчика, который запыхавшись, стягивал вязаную шапку с мокрой головы.
   Они медленно приближались к нему, все это напомнило Петровичу "Бриллиантовую руку" когда в таксопарке Папанов и Мироновым залавливали Никулина.
   Петрович прекрасно понимал, что это не кино и хеппи-энда не будет. Люська может и пожалеет, а вот ее товарищ в вязаной шапке вряд ли! Тут Петрович понял, что даже если и отдаст портфель, то все равно последствия будут и будут, не слишком ласковые. Главное сохранить если и не здоровье, то жизнь. Петрович размахнулся и кинул дипломат в реку.
   Течение, крутя его в вальсе, все дальше и дальше уносило от моста. Мужчина прыгнул с перил, а Люська побежала вдоль берега и с размаху забежала с отмели, но течение понесло по стремнине, ее партнер был еще далеко. Петрович давал стрекача в сторону города.
   Вода в Пустышке даже в самую жаркую жару всегда оставалась ледяной. Деньги уже скрывались за поворотом и Люська, несмотря на жуткий холод. бросилась в стремнину. Плавать она не умела, но своим барахтаньем, она как-то держалась на воде. За поворотом, куда уже сплавился дипломат, послышался грохот падения в воду. Ее вынесло прямо на Степана, который левой рукой держался за хлипкую ветку ивы, а в другой держал портфель. Увидев Люську, он схватил ручку дипломата в рот, а Люську за подол платья и стал медленно подтягивать ее к себе. Ветка гнулась, но Степан медленно подтягивался к берегу. Цыпочками ног он было уже нащупал дно, как в их караван врезался новый партнер Люськи. Рука Степана скользнула с прутика, и все снова закружились в вальсе течения.
   На берегу оказался еще один, маска лисы болталась у него на затылке. Он все правильно понял и предложил:
  -- Делим на четверых? - Люська посинелыми губами пролепетала "да", а мужики утвердительно кивнули. Тогда он протянул длинный кол, больше напоминавший ствол дерева и все повисли на нем. Первой вытащили Люську, которая отбежала в ближайшие кусты, скинула все с себя и принялась энергично выжимать одежду. Мужики же повалились в траву и первым делом закурили. Они собрали сушняку и запалили костер и начали выжимать одежду. Только после этого они обратили внимание на портфель и принялись обсуждать, как разделить его содержимое.
   Они даже не заметили, как к костру кто-то подошел, Степан подумал, что это Люська и окликнул.
  -- Это ты Люсь?
  -- Я! - Весело ответил молодой мужской голос. Все посмотрели на него. Это оказался Боря Грузднев, в руке он держал пистолет, оброненный при схватке на дороге.
  -- Джентльмены! - Обратился он к сидящим. - По всем законам писаным и неписаным это все мое! Поэтому предлагаю за спасение моего имущества десять процентов! - Грузднев даже не заметил, что все смотрят ему за спину и только когда ему между лопаток уперлось что-то твердое он замолчал.
  -- Вот это правильно! - Сказали из-за спины и забрали пистолет. - Все достается тому, кто приходит последним! А это я! Деньги надо хранить в сберегательной кассе! - Ответил человек из-за спины человек афоризмом советских времен.
  -- Отдыхай! - Он толкнул Грузднева к остальным тот упал на четвереньки, перевернулся и сел на задницу. Тот повернулся и пошел от костра.
  -- Кто это? - Спросил Грузднев.
  -- Ты чего не знаешь? - Удивился парень в лисьей маске. - Это же Митяй, главный наш бандюган!
  -- Много слышал, но не видел! - Дал оценку сведениям Боря, и уже тише, почти что про себя добавил: И лучше бы не видел!
   Неожиданно Митяй остановился, что-то обдумал и повернул обратно. Он подошел к сидящим и сказал:
  -- В награду за то, что вы приложили немало усилий, чтобы добыть это, было бы справедливо чтобы вы увидели, за что так старались! - Митяй поставил дипломат на траву и двумя выстрелами выбил замки. Крышка дипломата медленно упала, все смотрели в нутро портфеля и не могли ничего понять. Там лежали толстые учебники по политэкономии и марксизму-ленинизму, решения какого-то лохматого съезда - в жизнь и несколько экземпляров газеты "Правда" за 1990 год. Все одновременно посмотрели на Митяя, как главного. Тот сделал вид, что так было и задумано и, посвистывая, отправился восвояси.
  -- Денежки давно у него! - Прокомментировал парень в лисьей маске. - Эту пустышку он специально устроил, развлекается!
  
   Глава 4.
   На следующий день, в субботу, опять шло рубилово в домино во дворе дома. Играли каждый сам за себя. Петрович был на коне и, хотя рука была полна шестерок, он не боялся продуть. Малыш в коляске все также разморено сосал соску. Его мамаша, теперь уже с другой подругой, вяло обсуждала последние новости. Мусор вывезли и контейнеры стояли пустые, призывая жильцов снова наполнить их. По этому поводу дворничиха тетя Маня начала собирать мусор по двору.
   Из кустов, которые стояли около проезда на улицу, она выгребла заляпанный грязный дипломат без ручки. Она поковыряла его граблями, но раскрыть не смогла и закинула его в контейнер.
  -- Мань! - Весело крикнул Виктор Петрович, державший мусорные баки под контролем. Вчерашние приключения обошлись без последствий, притом на мосту он подобрал Люськиных денег, чуть не на пол ящика водки. - Это тот самый дипломат с деньгами, который все вчера искали! А ты выбрасываешь! Отнеси в милицию, премию дадут! - Все мужики за столом весело засмеялись.
   Дворничиха Маня была человеком без юмора и неожиданного многоголосого ржанья за столом понять не могла, поэтому, задумавшись на мгновение, она достала портфель из контейнера и отнесла в дворницкую, после чего невозмутимо продолжила убирать двор.
   Выигрывать Виктору Петровичу, в конце концов, надоело, да и в горле пересохло, поэтому он вышел из-за стола и направился домой. Из дворницкой вышла Маня и махнула ему рукой.
  -- Петрович, гад действительно деньги, сам посмотри! - Такое проявление юмора от Мани было неожиданно, все сначала даже замолчали и только через мгновение, оценив ситуацию, рванули взрывом смеха.
   Петрович деланно поднял плечи и театрально развел руки в стороны, что мол, поделаешь и зашел в дворницкую. Дипломат стоял на бетонном полу. Маня наклонилась над ним и откинула крышку. Из портфеля выпала связка бумаг и четыре пачки денег с американскими президентами. Эта находка оказалась настолько неожиданной для Петровича, что он, подойдя поближе, не рискнул даже взять их в руки. При этом он встал на бумаги, выпавшие из портфеля. Из-за этих четырех пачек вчера и весь сыр-бор и происходил?
  -- Ты как его открыла? - Удивленно спросил Петрович.
  -- Булавкой! - Невозмутимо ответила Маня. Петрович захотел сначала предложить денежки поделить, но вчерашние события и серьезные люди, которые гонялись за этими деньгами отбили всякую охоту к риску и он сказал Мане:
  -- Оттарань ты все это в милицию, обычно за находку сколько-то денег дают как премию! И запри его опять булавкой, как будто ты не знаешь, что в нем. А то обвинят, что что-то из него сперла!
   Маня захлопнула дипломат, отстегнула от фартука булавку, повертела ей в замках, взяла в охапку портфель и направилась к выходу.
  -- Ты поохраняй тут! - Сказала она ему, даже не повернувшись.
   Петрович потоптался немного и, хотя в дворницкой было намного прохладнее, чем на улице, торчать ему здесь не хотелось. Оприходование находки могло занять несколько часов и торчать среди ведер, метел, лопат Петровичу не улыбалось.
   Тут он-то и заметил, что стоит на каких-то бумагах. Петрович вспомнил, что они вроде бы выпали из портфеля. Он поднял их и вышел на улицу, чтобы догнать дворничиху. Яркость дня, после полумрака дворницкой, забегала темными пятнами в глазах и он остановился на пороге, что бы привыкнуть к свету. При этом он машинально посмотрел на бумаги и прочитал, что они касаются именно продажи квартиры Юричем. Он передумал, бежать за Маней, а убрал их за пазуху футболки и понес их домой. Прятать, в том числе от Юрича, и чтобы он не проболтался и кому еще другому, и по пьяни снова квартиру не загнал.
  
   Тетя Маня отдала чемоданчик и тихонько пристроилась в углу. Вызвали Половинкина, поскольку именно он, а не Грузднев написал заявление о пропаже дипломата.
   Только когда появился Половинкин, взломали замки сорвали бумажные обертки с пачек и принялись пересчитывать деньги. Оказалось сорок тысяч долларов. Половинкин разозленный тем, что бумаг не оказалось, принялся сам пересчитывать и как оказалось не хватило одного бумажного Линкольна.
   Половинкин рвал и метал, попутно оскорбляя не только окружающих, но и неприсутствующих.
  -- Идите бабушка! - Обратился один из милиционеров к тете Мане. - Этому скупердяю чувство благодарности неведомо!
   Половинкин явился в шортах и майке поэтому покидал деньги в сломанный дипломат и посмотрев на хмурые и презрительные лица ментов, неожиданно для них потребовал охрану. Его послали без охраны.
   Улица Пушкина, на которой находилось здание УВД, являлась хоть и не центральной улицей города, но движение на ней было интенсивным, многие предпочитали пользоваться ей.
   Тетя Маня все еще не перешла на другую сторону, как вышел Половинкин, в коротких шортах, цветной майке, летней шляпе и черных очках он был похож на интуриста, по случаю удачно отоваривавшегося в милиции русской экзотикой, которую изображал грязный поломанный портфель.
   В отличие от тети Мани он не стал ждать разрыва между автомобилями, а ловко лавируя, успел добежать до середины улицы.
   Неизвестно откуда выскочил Грузднев и выхватил дипломат. Половинкин растерялся и вместо того, чтобы вновь вцепиться, машинально махнул рукой, но попал не в Грузднева, а в дипломат, который с грохотом упал на асфальт, прямо под ноги тете Мане. Та пнула его и он раскрывшись, вывалил сокровища прямо под колеса проезжающих машин, которые устроили настоящую денежную метель.
   Тетя Маня шла по улице, обходя остановившиеся машины, водители которых бросились ловить пролетающую халяву наравне с Груздневым и Половинкиным. Она шла по так и не смогшим улететь на историческую родину, а потому особенно жалостливо хрустевшим заморским деньгам, иногда ее пятка опускалась на лик заморского президента, а иногда, когда доллары образовывали кучку, она разгребала и подбрасывала их носками кроссовок, как ненужную пожелтевшую листву осенью.
   Часть 2
   Глава 1
   Наступило воскресенье. Коршунов с сыновьями-близнецами Ромкой и Шуркой и женой Юлей отдыхали, как и большая часть населения города, на берегах озера, находившегося в трех километрах от города. Купаться в ледяных водах реки, протекавшей по окраине города, любителей было мало.
   В основном купались ребята, Коршунов сплавал до острова, но там молодежь массово предавалась сексу и чуть ли не из всех кустов слышалось сопение и повизгивание, поэтому он вернулся обратно.
   Юлия, больше похожая на топмодель и казавшаяся случайной на берегу озера, а не на подиуме, грациозно вошла в воду, окунулась пару раз и как Афродита из пены вернулась на берег, но Анатолия там не оказалось. Более шустрый близнец Шурка сообщил ей, что отца выдернули на работу.
   Оказалось что милиционер, сперевший бумажку в сто баксов при пересчете найденных денег, прежде чем сдать ее в банк, проверил и детектор доказал ее ненатуральность. Об этом он решил посоветоваться с Коршуновым, слывшим очень справедливым человеком. Тот понимал мотив кражи, мало того, что зарплата была маленькая, так ее еще и не платили по нескольку месяцев, но принять ее не мог.
   Пришлось по тревоге объявлять об этом и по радио и пустить весь личный состав на оповещение населения. Неизвестно было, сколько Грузднев и Половинкин успели собрать, а сколько растащил народ.
   Действительно в обменниках стали попадаться любители халявных фальшивок. Смогли разыскать только Грузднева, которого и принялся допрашивать Коршунов.
   Грузднев рассказал все, что знал и даже сдал собранные с дороги деньги, которых оказалось около восьми тысяч. Грузднев, в отличие от Половинкина, сначала выхватил из под колес дипломат, в котором и оказалась большая часть собранных им денег, а потом, все, что ему удавалось схватить, он и забрасывал в него. Проверили все бумажки и треть из них оказалась фальшивой, а остальные настоящими. Грузднев написал объяснение и был отпущен и был доволен, хотя даже настоящие деньги оставили как вещдоки. Коршунов подозревал, что Боря сдал не все деньги, а часть припрятал на черный день и их-то сейчас и будет проверять на натуральность.
   Половинкин как сквозь землю провалился. Было понятно отчего. Грузднев и Коршунов подозревали, что он расплатился частично фальшивками, после чего и попытался изъять их обратно. Поэтому и Грузднев был после пьянки не в себе и портфель оставил, хотя...
   Коршунов задумался. Если документы на квартиру были в чемоданчике, а при вскрытии их не оказалось, половина денег оказалась фальшивой, может это наоборот хитрая игра Грузднева. Продажу квартиры он оформил фиктивно, Половинкин не сразу, но прочухает и тогда...
   А сейчас вроде ничего и не было. Грузднев не при чем, а на самом деле он заменил часть денег, дал их найти, а сам старательно изображал перепой. Половинкин по комсомольски струхнул и смылся, а этот по умному остался. Послать следить за Груздневым было некому, поэтому Коршунов отправился сам.
   Он догнал Борю у Дома культуры на Первомайской улице, но тот пошел не к себе домой, на Центральную, а повернул налево, на Юбилейную и сразу вошел во дворы. Боря пересек квартал и вошел в обшарпанный подъезд пятиэтажки. Анатолий проследовал за ним. По обшарпанной двери, многократно выбитым замкам, и потом забитыми в этих местах хлипкой фанеркой, вырванному с мясом звонку, Коршунов понял, что Грузднев наведался к очередному ханыге. Бизнес Грузднева был поставлен на поток и прогулов не терпел.
   Анатолий плюнул и отправился восвояси. Неожиданно в квартире на втором этаже раздались крики, звон разбитого оконного стекла, на балкон выскочил Боря и быстро сиганул вниз. В прыжке он завалился на бок, но сразу подскочил и даже не отряхнувшись, промчался мимо Коршунова, совершенно не обратив на него внимания.
   На балкон выскочил парень, от которого убегал Грузднев, а из подъезда еще один и побежал за Борей. В руке он держал нож. Коршунов, как бы случайно, загородил ему дорогу.
  -- А ну пусти! - Рявкнул преследователь, схватив свободной рукой Анатолия за плечо. Через секунду он оказался на асфальте, руки за спиной в наручниках, а нож в руке Коршунова.
  -- Ты чего, охерел? - Преследователь даже не понял, как он оказался повязанным, но тут из подъезда выскочил второй, не рискнувший, как Боря Грузднев прыгать с балкона. Только, подбежав ближе, он заметил лежащего приятеля и встающего от него Коршунова, он сразу принял боевую стойку.
   Коршунов ждал, опустив руки.
  -- Люди! Вызовите милицию! Грабят! - Крикнул противник и хитро посмотрел на Анатолия. Тот улыбнулся.
  -- Мужик, сейчас милиция приедет, тебе хана! У меня там все кореша, да вдобавок ты на людей напал! - Принялся увещевать парень. Коршунов стоял и молчал.
  -- Ну, давай, чего стоишь! - Подзывал он к себе Анатолия, пытаясь спровоцировать его нападение. - Слабо? Чмо ты! Лахудра зеленая!
  -- Почему зеленая? - Заинтересовался этим термином Анатолий. В этот момент во двор въехал милицейский УАЗик. Парень понял, что здесь, что-то не то и не так, но, тем не менее, показал на Коршунова рукой:
  -- Вот, он, держите его! - А сам бросился бежать в сторону. Анатолию это и надо было, вместо лобового столкновения всегда проще догонять и в два прыжка он догнал убегавшего и сделал красивый подкат, которые так редко удаются футболистам. Взмахнув руками, парень рухнул в песочницу, попытался встать, но увидел перед собой ботинок Коршунова, нацеленный в переносицу.
  -- Ты еще ответишь! - Плеваясь песком, пробурчал он и сел лицом к подбегающей опергруппе.
  -- Вы видели! - Обратился он к ним. - Хулиганы проходу не дают!
   Но милиционеры замкнули наручники почему-то на его руках.
  -- Вы чего ребята, это он! Это я милицию вызывал! Я! Что вы беспредел творите! - Застонал задержанный.
  -- Предварительно: нападение на офицера милиции! - Пояснил Коршунов своим. - Пусть пока свое мнение выписывают, а я вернусь и лично допрошу.
   Коршунов отправился домой к Груздневу. У того дверь была заперта, пришлось звонить.
   - Кто там? - Недоверчиво и с опаской спросил Грузднев через дверь.
   - Откройте, Борис Николаевич, это Коршунов, я только недавно вас опрашивал...
  -- Да, да, да! - Открыл сразу дверь и заторопился Грузднев, передвигаясь как-то бочком, провел Коршунова на кухню.
  -- Чай, кофе? - Предложил он.
  -- Воды холодной у вас не найдется? - Спросил, усаживаясь, Анатолий, он заметил, что левая рука Грузднева, покрыта пластырем, притом из под него выглядывали кровавые полосы.
  -- Как это вас угораздило? - Кивнул Коршунов на руку. - От нас-то вы целеньким ушли!
  -- Решил с кошкой поиграть, а она поцарапала! - Первое, что пришло в голову, ляпнул Грузднев.
  -- Тут недалеко от вас, на Юбилейной, двоих бандитов повязали, они показали, что на вас готовили нападение! - Не отрывая взгляда от лица Грузднева, объяснил свой визит Коршунов.
  -- Зачем я? - Растерялся Боря. Лицо его покрылось мелкими красными пятнами.
  -- Да вы не волнуйтесь, они задержаны, больше вам не опасны, а вам придется пройти освидетельствование, что это не они вас порезали, а кошка. У одного изъят нож.
  -- Я не был там! - Совершенно неубедительно соврал Боря, но, увидев насмешливый взгляд Коршунова замолчал.
  -- Верю, и с балкона вы не прыгали, а это кошка на вас прыгнула! Собирайтесь, до больницы недалеко, там вам нормальную помощь окажут! - Встал со стула Коршунов.
  -- Не надо никуда идти! - Затараторил Грузднев. - Я вам все расскажу, но без протокола! Я маклер, я продаю и оформляю квартиры, посредник в общем, кое-что и мне остается. Из-за идиота Половинкина бандиты об этом узнали и требуют, чтобы я половину стоимости квартиры отдавал, я им объяснил, что работаю на процентах, пусть им платят те, кто деньги получают! Я и так на Половинкине кучу денег потерял, а все, что смог собрать, вы забрали. "Велик" совсем распоясался! С Митяем у меня договоренность, а "Велик" считает, раз я работал в его квартале, я что-то делал...у нас что, город на вотчины поделен... вообще беспредел...каждый двор свою таможню заведет...
  -- А по конкретнее? - Прервал словоизвержения Грузднева Анатолий. - Тут на вас поклеп вешают, что это вы операцию всю прокрутили, а потом и Половинкина убрали.
  -- Я? Да это Половинкин махинатор еще с комсомольских времен, когда секретарем был, путевочку просто так фиг даст, обязательно надо было из-за бугра то джинсики привезти, то блузон, то кроссовки, он даже жвачки не чурался! Вы считаете, что я его кинул, фиктивно продав квартиру? А почему тогда он предложил убрать свои документы в мой дипломат? Почему мне с
   водки стало плохо, почему ручка у него сломалась, почему все наперекосяк пошло, да у меня ни разу такого не было! Ко мне и обращаются, что у меня все чин-чинарем! Вы у нотариуса проверьте!
  -- Вот завтра, в понедельник и проверим! - Поднялся Коршунов. - Ничего нового вы мне не сказали, по вашим предположениям, где может Половинкин скрываться?
  -- Да он вроде в Лужках домик строит, но если он с "Великом" связался, то может тот его у себя держит! А где держит я не знаю, к Митяю обратитесь он во всех делах в курсе!
   Коршунов ушел, так ничего конкретного для себя и не выяснив. В понедельник сразу с утра заглянул к нотариусу. Тот даже удивился.
  -- Вот это оперативность, я только трубку положила! - Удивился нотариус - миловидная женщина лет сорока.
  -- В каком смысле? - В свою очередь удивился Коршунов.
  -- В прямом! Вы чего не в курсе? Взломали помещение, сейфовый шкаф, выкрали документы! Я это все и сказала дежурному. - Пояснила потерпевшая.
  -- У вас, что не на сигнализации?
  -- Так здание охраняется, на окнах решетки! - Удивлялась непонятливости опера нотариус.
  -- А скажите Грузднев в пятницу у вас квартиру оформлял?
  -- Две. Какая вас интересует? Даже регистрационные книги забрали! - Продолжала подсчитывать убытки нотариус.
  -- На Больничной!
  -- Оформлял! - Подтвердила версию Грузднева нотариус.
  -- А кто с ним был? - Продолжал интересоваться Коршунов.
  -- Фамилии вряд ли... смотреть надо... - Задумалась она.
  -- Ну, сколько их было? - Не отпускал Коршунов, хотя в дверях уже стояла опергруппа, он жестом попросил их еще немного подождать.
  -- То ли двое, то ли трое! - Отвела она глаза в сторону. - Всех не упомнишь, они же толпой вваливаются!
   Коршунов распрощался и предоставил возможность работать опергруппе.
   Он шел и размышлял о том, что нотариус в сговоре с Груздневым, но это доказать нельзя. Алкашей к нотариусу не водили, а нотариус может заявить, что выезжала по адресу. Хотя, скорее всего, Грузднев брал чистые бланки заставлял ханыг расписываться и относил к ней, возможно даже с Половинкиным. Этот клубочек так просто не размотать. Половинкин нужен позарез, устроить им очную ставки с Груздневым и они все размотают и друг друга утопят. Возможно, что Половинкин прячется не сам по себе, а Грузднев его и скрывает. Половинкин написал заявление о деньгах, часть из которых оказалась фальшивыми. Не зря же Боря подсовывает и "Велика" и Митяя упоминает. Хочет их нашими руками натравить друг на друга.
   Коршунов вошел в здание и произвел дознание задержанных ребят на Юбилейной улице. Ребята уже поняли, что попали крепко и не юлили, но и не кололись. В одном признались, что "великовские".
   Так или иначе, но все пути вели к "Велику". К нему так просто было не подобраться. Чатьев, как и все вел жизнь добропорядочного гражданина у него была своя небольшая посредническая фирмочка, которая аккуратно платила налоги и вовремя сдавала отчеты, даже страдала, как и все, от наездов налоговых инспекторов.
   Чатьев на месте не сидел и над златом, которого у него и не было, не чах. Он вел активный образ жизни. Как он начал свою криминальную жизнь с транспортного средства, так и продолжил. Ему из за границы доставили, скорее всего угнали, несколько гоночных, шоссейных, и неизвестных тогда в России, горных велосипедов. Вот он на них и разъезжал по городу, а для официальных выездов у него была зеленая "трешка", принадлежавшая его фирме. Поэтому вылавливать его пешком, было делом бесполезным.
   Договариваться о встрече - бессмысленным. Чатьев вообще не переваривал каких либо встреч с представителями официальной власти, ведь по своей сути он все эти десятилетия отсидел не столько по своей вине, сколько по их прихоти.
   Коршунов с трудом выпросил у начальника отдела уголовного розыска машину и отправился на розыски Чатьева. Летом Чатьев обитал на даче в Борисково, поэтому по утрам, для зарядки, прокатывал через деревню Лужки, пересекал речку Пустышку. Поднимался на гору к Вельяминово и на горном велике катался там по лесу, после чего возвращался в город через мост у стадиона, на стадионе, в бассейне еще проводил полчаса, потом баня, потом он возвращался в Борисково. Поэтому он летнюю жару переносил легко и никогда не потел, поскольку излишняя влага была выведена с утра.
   Сейчас же время было за полдень, жара была особенно назойлива и хотелось просто лечь и если и не спать, то хотя бы не шевелиться и при этом никакого солнца.
   Дачу велосипедиста местные указали сразу, но и предупредили, что он после обеда сразу уехал. Куда никто не знал, но все уверенно показали в сторону Лужков. Коршунов поехал туда. Справа, от Зюзино, навстречу ему повернул велосипедист, для обоих эта встреча оказалась неожиданной. Пока водитель проезжал спортсмена, Анатолий неотрывно смотрел на него. А тот на номер машины. Прочитал номер, сравнил с другими в памяти и остановился. Коршунов дал команду на обратный разворот. Чатьев привстал над узким сиденьем и усердно заработал педалями. Пока машина развернулась на узкой дороге, тот успел далеко отмахать и с каждой секундой удалялся все дальше и дальше.
  -- Сейчас догоним, Николаич! - Сказал водитель и нажал на газ. Дистанция быстро сокращалась. Водитель присвистнул, Чатьев разогнался до сорока километров в час. Они проскочили мимо него и загородили дорогу, но тот свернул влево - на малозаметную тропинку между заборами. Машина там не проедет, а бежать было бессмысленно.
  -- Ушел! - В сердцах плюнул за окно водитель.
  -- Давай-ка к его дачке. - Распорядился Анатолий. Они успели, только чтобы увидать как зеленая майка с таким же шлемом на низком велике мелькнула на тропинке в лес за Борисково.
  -- В Зюзино! - Приказал Анатолий. Он знал куда эта тропинка выводит. Они увидели, как велосипедист перемахнул дорогу и скрылся в противоположной роще. Водитель с надеждой посмотрел на Коршунова. Погоня раззадорила и упускать добычу было неприятно.
  -- На параллельную! - Сказал Коршунов. В отличие от зюзинской извилистой дороги от города к озеру вела прямая, но параллельная по направлению. И здесь они успели увидеть, как Чатьев перемахнул дорогу.
   Лес в который въехал Чатьев, был узким и тянулся длинным бумерангом от стадиона у речки до озера, в самом близком месте не доходя до Лужков примерно четыреста метров. А дальше, вокруг Лужков, до самой речки были луга. В этом месте Коршунов и решил ждать Чатьева, если тот вознамерился драпать в Лужки. Ожидание ничего не дало и стало ясно, что Чатьев попытается въехать в город либо в пятом микрорайоне, к которому наиболее близко подходил бумеранг леса, либо к мосту у стадиона.
   Чатьев был неумелый беглец, вместо того, чтобы тихо и незаметно вернуться обратно, он старался уйти как можно дальше и этим просчитывался, поэтому, когда он вознамерился перемахнуть в пятый микрорайон, но вовремя заметил мчащийся на всех парах коршуновский оперативный жигуль и опять нырнул в лес. Но и это движение Коршунов засек, глаз у него был острый.
   Они пристроились в тени бетонного забора сразу на выезде из города. При этом им хорошо был виден весь кусок леса, выходивший к дороге и все подходы к стадиону, находившемуся внизу, у речки.
   Чатьев осторожно выглянул из леса повертел головой и только тогда вытащил велосипед, общий вид которого напоминал круторого барана. Он не знал, по какому поводу на него началась охота, но даже это его не интересовало, он не хотел никаких контактов, а раз нет контакта, то нет неприятных вопросов. Все эти события следовало обдумать, добыть нужную информацию, опять обдумать, а сейчас требовалось скрыться и так, чтобы не нашли, поэтому он пересек речку и решил через вельяминовский лес вернуться если не в Борисково то, в Лужки. Он не заметил, что, несмотря на слепящее солнце в глаза, за его подъемом на гору наблюдают от самого города.
  -- Все ясно! - Пробормотал Коршунов и пояснил водителю. - Он сейчас пересечет лес и вернется к Лужкам с той стороны речки, поэтому ты меня высадишь у выезда из леса, а сам будешь ждать меня у озера.
   Так и сделали. Коршунов вошел в лес. Подобрал подходящую корягу, уложил ее около тропинки, а сам присел в кустах, так, чтобы можно было быстро эту корягу толконуть поперек тропы.
   Ждать пришлось примерно с полчаса. Коршунов чуть было не пропустил его мимо себя, но успел воткнуть корягу в районе центральной звездочки. Чатьев рухнул прямо на него. Коршунов чуть было не упустил Чатьева, из-за того, что велик был импортный. Совершенно бесшумный.
   Чатьев встал и даже не отряхнувшись осмотрел велик.
  -- Тебе повезло! - Были его первые слова. - Эта штуковина дорого стоит, если бы покалечил ее пришлось бы много платить, он стоит как наша Лада!
  -- А зачем убегал, или ты думаешь, что у милиции много бензина? - В тон ему ответил Коршунов.
  -- А что на вашей машине написано "милиция"? - Ехидно осведомился Чатьев. - Да вот даже у вас ни на майке, ни на лбу ничего подобного тоже не обозначено. Вдруг вы лесной разбойник?
   Коршунову было неприятно, но пришлось предъявить удостоверение.
  -- Вот это другое дело! - Долго изучавший, а скорее запоминавший его, отдал удостоверение Чатьев. - Так зачем вы гонялись за мной Анатолий Николаевич?
  -- Тут повязали двух ваших парней...
  -- Это не мои парни! - Прервал Коршунова Чатьев. - Они что работают на моей фирме? Родственники? Назваться моими любой может!
  -- Тогда зайдем с другой стороны! - Коршунов понял, что Чатьев держится уверенно. - Где Половинкин?
  -- А я откуда знаю? Я не сторож ему! Лично я его знаю, он недавно ко мне обращался, я помог его фирме, он расплатился. Можете поднять документы, если не можете переговорить с ним.
  -- Он обращался по поводу квартиры на Больничной?
  -- Я не занимаюсь недвижимостью! - Отпарировал также, ехидно вопрос Чатьев. - Продукты питания, промтовары, технические спорттовары к вашим услугам. Еще вопросы? - Чатьев сел на велик и уехал. Коршунов вышел на дорогу и стал спускаться с холма. Только когда он спустился к мосту стала видны и сами Лужки.
   До машины Коршунов добрался совсем расплавленный.
  -- Он когда проехал? - Осведомился Анатолий у водителя.
  -- Его еще не было! - Ответил тот ему. Хотя машина и стояла среди других в теньке, в ней было хуже, чем на улице. Все остальные владельцы машин торчали у озера.
  -- Да мы около полчаса назад расстались! Вернее двадцать одну минуту назад! - Посмотрев на часы, уточнил Коршунов. Но при этом, бросив взгляд на дорогу, пригнул голову водителю, сам тоже уткнувшись макушкой в крышку бардачка.
  -- Заметил, откуда он вывернул? - Спросил Анатолий водителя, когда Чатьев медленно проехал мимо них.
  -- Вроде слева! - Неуверенно ответил тот.
  -- Это дорога влево виляет, а вывернул он справа! То ли перед магазином, то ли после него! А мы знаем, что Половинкин где-то здесь строит свой дом, вот и посмотрим! - Они медленно двинулись вдоль единственной улицы Лужков.
   За магазином они увидели островерхие бордовые крыши кирпичных особняков.
  -- Стой здесь! - Показал Коршунов на магазин. - В машине не сиди, наблюдай, если непонятное вызывай подмогу. - Коршунов прошел за магазин.
   Забор, окружавший магазинные подсобные постройки, быстро закончился и промежуток между ним и высокими кирпичными заборами, окружавшими особняки сложно было назвать и улицей и проездом: вздыбленная засохшая корка земли, разорванная мощными колесами самосвалов и грузовиков, казалось вывалила внутренности недр. Бурьян сорняков, нагло бросившийся на штурм неприступных стен, строительный мусор выдворенный за границы усадеб, печально ждали своей участи.
   Коршунов пошел вдоль заборов словно пытаясь по конфигурации крыш вычислить дом Половинкина. У ближнего к речке особняка, вместо железных крашеных красавиц ворот висела толстая цепь, словно спертая с корабля, не хватало только якоря. Коршунов даже посмотрел по сторонам, желая его увидеть. Не увидел, но зато увидели его. Откуда-то, незаметно для Коршунова вывернул человек, смуглый брюнет и даже, несмотря на то, что было видно, что он недавно брился он казался заросшим трехдневной щетиной.
  -- Ты чео тут? - Спросил он с легким кавказским акцентом.
  -- Дом построили? - Растерянно спросил Коршунов.
  -- Зачем тэбэ? - Спросил кавказец, подходя ближе.
  -- Купить хочу! - Постарался развернуться к заходящему ему за спину Коршунов.
  -- Дэнэг не найдош! - Тот посчитал, что зашел в тылы слишком далеко и взмахнул рукой, но Анатолий был готов к этому. Он закрыл локтем затылок и получил удар мешочком с песком по кисти, перехватил мешочек другой рукой и, подняв и свои и его руки как можно выше, а рост ему позволял, крутанулся вокруг оси, нанеся удар коленом прямо в открытую печень. То, что удар достиг, Анатолий отметил по екнувшим глазам. Вражескую руку с мешочком он завернул противнику за спину, левой рукой подхватил его под подбородком за шею и, наступив коленом на позвоночник потянул голову вверх.
  -- Отпусти гад! - Единственное, что смог тот выдохнуть.
  -- Я задал вопрос, а ты дорогой, решил мне по башке дать! - Сказал ему Анатолий, но тот не успел ему ответить, из дома загрохотали выстрелы и перед Коршуновым поднялись смерчики пыли, поднятые пулями. Он сразу свалился за пленника. Оружия с ним не было и он начал прикидывать, как бы отсюда слинять, но не успел даже оглянуться.
  -- Вставай ковбой! - В спину ему уткнулся ствол автомата. Анатолий завел руки за голову и медленно поднялся. Придавленный им джигит тоже встал и, не отряхиваясь попытался нанести удар ногой, но Анатолий подставил голень, а потом, не опуская ноги, резко разогнув ее в колене попал носком ботинка между ног противника, то есть сумел сделать, то, что не смог тот. Получил удар по затылку и в глазах все померкло.
   Водитель услышал выстрелы, поэтому сел в машину и начал вызывать подкрепление, как мимо него промчался черный джип с затемненными стеклами, он увидел, как из него вылетело что-то темное и круглое и он инстинктивно упал поперек салона, при этом ручник больно ударил по ребрам поэтому он прижался к торпеде, это его спасло: тут-то и рвануло, но все осколки ударили в то место, где он был и он оказался засыпан только битым стеклом, взрыв произошел на капоте.
   Когда он вылез, на крыльце магазина стояли и немногочисленные покупатели и продавцы. Его все равно оглушило, из ушей шла кровь, он шел к ним на полусогнутых ногах и не слышал что говорили ему и не понимал, почему они не слышат его, ему казалось что он кричал в полный голос, но для других это было еле слышным шепотом: я сотрудник уголовного розыска, вызовите... - Он упал. Только тогда к нему подбежали. Он повторил все снова и заставил записать приметы и номер машины, только после этого он потерял сознание.
  
   Глава 2
   Анатолий очнулся от того, что кто-то рядом сопел, при этом что-то рядом с его боком позвякивало. Он открыл глаза. В свете уходящего солнца он разглядел соседа это оказался Половинкин. Руки и ноги его были скованы цепями, ногами он и пытался дотянуться до Коршунова. Его полнокровность и краснощекость уступили место землистому и впалому виду.
  -- Вот ты где Половинкин! - Совершенно не удивился ему Коршунов. - А ведь я тебя искал!
  -- А ты-то кто? - Совсем тихо спросил первый пленник.
  -- Не узнал что ли? Уголовный розыск, Коршунов. - Представился Анатолий.- Где мы?
  -- Не знаю! - Еще тише произнес Половинкин. - До этого меня держали в моем доме, в Лужках, потом выстрелы, меня погрузили в джип, поехали, взрыв, ехали около получаса, а теперь вот здесь! А, вот теперь узнал, вы в квартиру на Больничной улице приходили!
  -- Где здесь? - Попытался уточнить Анатолий.
  -- Не знаю, только здесь сильно воняет навозом! Может на ферме? А зачем я вам нужен был? - Половинкин откинулся спиной на стену, снова зазвенев цепями, Коршунов же был спутан плетеным альпинистским тросом.
  -- Пока нас не прикончили, рассказывай о фальшивых баксах! - Твердо потребовал Коршунов.
  -- Да я потому и жив, что никому не сказал, никто об этом еще не знает! - Коротко хохотнул Половинкин.
  -- Ты дурак, если не понимаешь, одно дело тебя держать в плену, другое меня, тем более нас вместе поместили! Ты их, что за дураков считаешь, это камера смертников, сначала они до смерти запытают одного из нас, на глазах другого, и предложат оставшемуся легкую смерть. Это же чечены!
  -- У "Велика" чечены? - Удивился Половинкин. - Я даже не знал, что за этим делом он стоит, ко мне обратился приятель, мол купи на свое имя мне квартиру, а когда я свои деньги легализую, я у тебя как бы ее куплю, он предложил хороший куш.
  -- Это кто? - перебил Половинкина Анатолий.
  -- Он не наш, партнер, мы с ним челноков в Турцию посылаем. Сам он откуда-то из Сочи, а у него здесь подруга, ему часто приходится мотаться сюда, гостиницы надоели, вот он и попросил. Денег не пожалел. Когда деньги пропали, я чуть не свихнулся ни квартиры ни денег. Даже заявление в милицию написал, а перед этим "Велика" попросил их найти, я же не знал, что он в курсе! Зачем мне еще квартира, если у меня одна есть, да еще я дом доделывал? В общем, с меня потребовали неустойку в виде дома, а когда узнали, что и деньги фальшивые, вообще в цепи заковали, если до этого они требовали на меня дом переоформить, так еще требуют сказать, кто о фальшаках знает, а я даже тебе не скажу, пусть режут, но это моя гарантия.
  -- А кто партнер? Как фамилия? - Принялся копать Коршунов.
  -- Даудов Саид-оглы! В общем, как-то так, но с турками у него полнейший контакт, товар дешевый и всегда без задержек. Мы челноков или на пароме из Сочи, это его функция, или из Москвы на самолете, за это я отвечаю!
  -- Значит, он тебе дал настоящие деньги?
  -- Да я сам их в банке получал! Их этот негодяй Грузднев заменил, поэтому и дипломат как бы потерял, а наутро мне лапшу вешал, что я его мол клофелином отравил. Он сам мне предложил вспрыснуть. А документы в его дипломат убрать. Кто их подменил?
  -- А где деньги получал? - Принялся рассматривать версию с другой стороны Коршунов. Главное было найти источник поступления фальшивых денег.
  -- В СБР-банке! На улице Ленина! Недавно открылся!
  -- И про чеченов ничего не знаешь? - Опять спросил Анатолий.
  -- Нет, со мной только "Велик" и его ребята!
  -- Ладно, Грузднев врал, так он на свободе, а ты-то! Ведь ты главный подозреваемый и если тебя не будет, то концы в воду, ты это понимаешь? Значит не зря меня к тебе посадили. - Пытался Анатолий внести разброд в мышление Половинкина, который похоже смирился со своей участью. - Я тебя видел последним, а возможно и убил и мне придется самому отмываться, а не махинацию доказывать. - Но больше Анатолий не успел ничего сказать, как железная дверь отозвалась металлическим гулом и вошел "Велик".
  -- Дурак ты мент! - Начал он прямо с порога. - Что тебе, плохо жилось? Сунул нос в не свое дело и лишишься головы. Предлагаю мир. Ты кокаешь этого придурка, я это фиксирую на пленку и отпускаю тебя, а ты мне помогаешь, там где тебя просят, при этом еще деньжата будешь иметь.
  -- Сколько? - Деловито осведомился Коршунов.
  -- Даже если ничего делать не будешь, тыща баксов в месяц! А остальное в зависимости от сложности работы. Не боись не обижу, работы тебе хватит! Ну, так как?
  -- Не привык важные дела с кондачка решать! - Невозмутимо ответил Анатолий.
  -- Ну думай, но учти, что твоего водилу взорвали, выживет он не знаю, но если выживет, добьешь до первого допроса, за это двадцать тысяч и час времени, ни у тебя, ни у меня его больше нет! - Чатьев вышел, а дверь опять заперли.
  -- Что я тебе говорил? - Шепотом, но и с сильным ехидством осведомился Коршунов у Половинкина. - Я в цене, а ты мусор!
  -- Говори чего делать? - Испуганно предложил Половинкин.
  -- Главное железом не звени, я сейчас подползу, а ты постарайся зубами мне руки за спиной развязать. - Коршунов запыхтел, подползая. Половинкин засопел за его спиной, но через минуту откинулся в изнеможении.
  -- Так не пойдет, я месяц буду их растягивать, зубы выпадают, а узлу ничего, не успею я, надо другой способ искать! - Половинкин звякнул цепью вытирая со лба пот об кирпич.
  -- Ой, черт! - Неожиданно взвизгнул он. - Чуть глаз гвоздем не вытер.
  -- А ты его сможешь зубами вытащить? - Спросил его Анатолий.
  -- Зачем? - Не понял замысла Половинкин.
  -- Смотри! - Коршунов немного сдвинул связанные ноги и в бетоне пола блестнул зеленый осколок бутылки. - Его надо выковорить, а у нас самое острое это нос, можешь попробовать язык!
  -- Хватит шутить! - Половинкин припал к гвоздю, раздалось скрежетание. Анатолию даже показалось, что зубы Половинкина превратились в пыль, но гвоздь тот выдернул. Коршунов показал глазами на стекло, то выплюнул гвоздь туда.
   Коршунов упал на бок, захватил гвоздь зубами и принялся выковыривать стекло. Сколько времени прошло никто из них не знал, но Анатолий смог выковорить кусочек бутылки, который и являлся его спасением. Он понимал, что "Велик". недоверчивый ко всем людям, связанным с судопроизводством, убьет его вторым, а пленку подкинет коллегам Коршунова. Ни "Велик" ни Коршунов дураками не были, чтобы верить друг другу.
   Анатолий объяснил, что надо делать и, положив стекло прямо в руки Половинкину, повернулся к нему спиной. Тот начал пилить трос, но не верхний виток, а средний. Коршунов перед этим ощупал пальцами вязку и понял, что верхний ничего не даст, он был обернут после предыдущего узла, а если распилить этот виток, то руки у Коршунова становились свободными, а вздумай кто посмотреть, то увидели бы хорошо связанные до локтей руки, от чего руки, неестественно вывернутые за спиной, давно затекли. Половинкин успел перепилить этот виток, и теперь отдыхал, лежа на боку, при этом стекло он забыл вынуть из узла.
   Коршунов потянул руки в стороны и веревка уже было приготовилась свалиться с рук, как железо двери опять загудело, он так и остался с напряженными руками, при этом стекло упало прямо ему в ладони.
   В помещение вошли двое, уже знакомый Коршунову небритый джигит и другой с автоматом, если бы не ненавидящий злой взгляд, внешне он был бы похож на обыкновенного русского, но взгляд выдавал его не русское происхождение. Он поднятием ствола автомата объяснил, что надо делать пленникам, те поняли и, опираясь на стены, привстали.
  -- Этому ноги развяжи!- Подходя к Коршунову, больно ткнул он Анатолия стволом автомата в ребра. - А этот сам дойдет! - Кивнул он на Половинкина. И заехал прикладом автомата ему между ног. Половинкин екнул и согнулся. Тогда тот огрел его по спине.
  -- Прямо стой, шакал! - Но Половинкин не разгибался и хрипел. Заросший щетиной наконец развязал ноги Анатолию и начал приподниматься. Коршунов сжал руки и веревка стала пустой шкурой змеи сваливаться с его рук.
  -- Что это?- Не понял чернявый, заметив это. Автоматчик повернулся на его возглас и кусок стекла впился ему в глаз, тот закрыл лицо руками, только лишь замычав от боли, а Коршунов уже обернул веревкой шею второго и затягивал ее. При этом он упирался коленом в спину противника, от чего его удары локтем назад попадали в пустоту.
   В конце концов он схватился руками за веревку, но Коршунов отпустил ее и локтем ударил в основание черепа, тот с всхлипом болотного пузыря рухнул на землю. Анатолий повернулся и кулаком ударил по ладони, закрывавший поврежденный глаз, раздался вой, тот отпустил руки от лица, а Анатолий сорвал с его плеча автомат, и прикладом ударил в ухо, тот свалился на своего приятеля. Половинкин, к тому времени выпрямился с ужасом смотрел за схваткой.
  -- Ключи у него! - Показал он на нижнего, но Коршунов приставил автомат к звеньям цепи и несколькими выстрелами разбил одно звено, при этом пули врезались в лежащих.
  -- Побежали! - Махнул он рукой и двинулся к двери.
  -- А как же руки? - Жалобно спросил Половинкин.
  -- Потом, сейчас каждый миг на счету! - Коршунов выскользнул за дверь. И уже оттуда крикнул:
  -- Ну, ты где? Без тебя уйду! - В соседнем помещении затрещали выстрелы. Половинкин отважился выглянуть. Они оказались в пустом коровнике, около разбитых ворот стоял привезший их джип. Коршунов вел перестрелку с кем-то в другом конце коровника.
  -- В машину! - Махнул Анатолий, увидев выглядывающего Половинкина. Тот прыгнул в раскрытую переднюю дверь. Коршунов запрыгнул со своей стороны вставил ключи и машина, сразу подпрыгнув на какой-то кочке, вылетела на скотный двор. В заднее стекло Половинкин увидел, что джип перепрыгнул не через кочку, а через лежащего человека.
  -- Это "Велик"? - Деловито осведомился он.
  -- Нет, водитель! - Отмахнулся от него Коршунов. Автомобиль выписывал кривые, как фигуристы на льду. Оба задних колеса были продырявлены. Машина пробила старую полурассыпавшуюся изгородь и через заросшее поле поползла к лесу.
   В лесу они вылезли. Коршунов посмотрел назад. Враги не пытались организовать погоню, то ли приказа не было, то ли возможностей. Анатолий порылся в инструментах и при помощи домкрата разорвал цепочку и на руках.
  -- Хрен поймешь, где мы! - Пробурчал он себе под нос. Хотя в летних сумерках и было светло, но гулять по незнакомому лесу Коршунов не хотел.
   Он снял чехлы с передних сидений и начал набивать всем нужным, что попадалось в машине. Таких вещей оказалось не слишком много: молоток, плоскогубцы, напильник, карта Подмосковья, пластмассовое ведро и полувыпитая бутылка теплой минералки. Потом он критически посмотрел на машину и достал ведро из чехла. Взял молоток и пробил напильником дыру сбоку бака, после чего пододвинул ведро под струю бензина. Когда ведро наполнилось он осторожно вылил его в салоне и налил еще половину. После чего вручил ведро Половинкину, и они затопали в глубь леса.
   Им показалось, что они отошли далеко и с помощью бензина запалили коряги и ветки собранные с округи. Половинкин сначала не понял, зачем в такую жаркую ночь еще и костер, но Коршунов развесил над пламенем свою одежду, она оказалась совершенно мокрой. Половинкин позвякивал оборванными цепями, на руках, пока Анатолий с помощь взятого инструмента снимал с ног кандалы. Это ему удалось, он хотел было приняться за руки, но совсем рядом раздался оглушительный взрыв и за деревьями запылал гигантский костер, его пламя озвучивалось волчьим воем. Раздал выстрел и вой стих.
  -- Во! - Обрадовался Коршунов. - А казалось ушли далеко!
  -- Что это? - Половинкин ничего не понял.
  -- Да джип! Я же внутри все бензином полил и двери и стекла закрыл, а они в салоне или спичкой или зажигалкой вздумали светить, там же пары, вот и громыхнуло, да еще из бака сколько вылилось. Теперь они озвереют. Искать пойдут! Не сможем отдохнуть если они нам видны, то и мы тоже. Потопали!- Встал Коршунов с чехла.
  -- Куда? - Не понял Половинкин. По лесу ему передвигаться совершенно не хотелось.
  -- К коровнику! - Невозмутимо ответил Анатолий. - Блуждать в незнакомом лесу у меня никакого желания нету! Он может аж до Вязьмы тянуться! Они думают, что мы в лесу и могут пойти нас искать, а мы выйдем, захватим одну их машину, а уж дорога нас куда-нибудь выведет, они даже удостоверение мое не забрали, боялись отпечатки оставить! - Коршунов махнул рукой и затопал навстречу наступающей темноте.
   Половинкин обречено пошел за ним. С Коршуновым ему тоже быть не хотелось. Это сейчас он ему мало что рассказал, а когда полностью окажется в руках опера? В колеса к "Велику" он тоже попадать не хотел. "Велик" вел свою странную игру, правила которой Половинкин просечь не мог, а поэтому и участвовать в ней не хотел, тем более, если ему светили сплошные неприятности. Тем более и партнер Даудов был как-то замешан в этом деле. Женя был не тот человек, чтобы влипать, тем более в деле с фальшивой валютой. Поэтому, когда Коршунов предостерегающе махнул рукой, а Женя присел, то после того, как Коршунов не оборачиваясь, пошел дальше, он так и остался сидеть, а Коршунов бесшумно скрылся между деревьями, среди которых начало проглядывать близкое поле.
   Женя решился пересидеть до рассвета, потом пойти вдоль опушки и выйти куда -нибудь к жилью, где есть телефон. За его спиной раздалось шуршание и он замер. В таких сумерках его было не разглядеть, но это шуршание остановилось за его спиной и радостно тявкнуло. Женя медленно повернул голову и увидел силуэт собачьей головы с висячими ушами, он резко поднялся, чтобы убежать, но помповое ружье нацеленное в грудь остановило его.
   Охотником оказался сам Чатьев. Он было хотел что-то спросить, но из-за его спины выскочил Даудов и принялся трясти и шипеть в ухо, забрызгивая его слюной. Половинкин закатил ему оплеуху.
  -- Ответь чурке! - Попросил Чатьев.
  
   Коршунов прыжками передвигался по полю. В сгущающихся сумерках беленые стены коровника были хорошо видны. Около обломков ворот стояла одинокая "трешка" Чатьева. Около нее никого не было. Двери они не заперли, а то иначе пришлось бы бить стекло. Анатолий пересчитал патроны - осталось две штуки. Он разбил прикладом пластик под ключом зажигания и стал соединять проводки.
   В лесу раздался отрывистый собачий лай, а немного погодя прозвучало два выстрела. "Попался Половинкин" - соотнес происходящее друг с другом Анатолий. Машина завелась и он не торопясь поехал. Как он и думал их завезли в самый глухой уголок района к Чудцеву озеру. До ближайшего телефона на авто минут пятнадцать езды, и это при том, что если он работает, и это в Подмосковье, а чуть дальше, так там что, вообще еще семнадцатый век?
   Пока Коршунов все объяснил по телефону, пока приехала опергруппа с собакой пропала уйма времени. В общем, нашли сгоревший джип, рядом неизвестный обгорелый труп, а на выходе из леса пятна крови, надо думать Половинкинской.
   Но машина расследования хоть и со скрипом завертелась. Разосланы были ориентировки на Даудова, поднято все руководство СБР-банка, расставлены засады на Чатьева, обыскан особняк Половинкина.
   Чатьев и его команда как в воду канули, труп Половинкина найден не был. Анатолий не стал поднимать вопрос о чеченах, Чатьев для усиления своей группы мог нанять кого угодно, даже арабских террористов. Значит, он имел отношение к фальшивым долларам? И так с ним, с Коршуновым подставился!
   Непохоже все это на "Велика"! По молодости да, мог, но не сейчас. Все его нынешнее поведение как раз говорило об обратном, осторожный, просчитывающий каждый шаг. Проблем с правоохранительными органами Чатьев не желал видеть ни под каким соусом.
   Утром сообщили, что Чатьев на велосипеде был сбит недалеко от Лужков. Как он там оказался и что делал было непонятно: засады по всей округе! Машина скрылась.
   Прокурор на совещании подвел итоги: заметают следы, сначала Половинкин исчез и, по-видимому, мертв, теперь Чатьев, выяснилось, что сбили его в другом месте, а в Лужках подбросили.
   "В издевку над нами" - Сказал прокурор. Даудов прилетел в Москву месяц назад, и следы его затерялись, возможно, он там же. Прокурор показал на потолок. Потолочный жест он использовал и при сообщении, что дело забирают наверх и трагическим шепотом продолжил, что возможно речь идет о подрыве Турцией российской экономики, через насыщение ее фальшивой валютой.
   Хотя дело может завернуто и еще круче: челноки приезжают в Турцию с уже фальшивыми долларами и всю группу турецкая полиция бросает в застенки, то есть официально получается обратное, как бы Россия подрывает турецкую экономику через фальшивые доллары ввезенные и напечатанные в Турции.
  -- Турки до сих пор обижены за наши победы над ними? - Спросил следователь Колобовский.
  -- Турки за пятьсот лет оккупации Малой Азии даже не научились как следует у армян выращивать фрукты-овощи, торговать и шить одежду, единственное что они хорошо делают это пасут баранов и истребляют покоренные народы, тех же армян! Так что будьте бдительны! - Подвел резюме прокурор.
  -- А как же их строители? - Спросил кто-то.
  -- Так это их немцы научили, а своего они ничего выдумать не могут!
   Коршунов захотел поехать посмотреть в морге на Чатьева, но его послали заниматься другим делом, преступники не ждут, когда милиция закончит одно дело и будет ждать другого, они как хотят, когда хотят, тогда и преступают.
   Пока Анатолий ехал в автобусе в поселок Кирпичный, он раздумывал, что простая неувязочка с квартирой размотала клубок до самой Турции. Если основные фигуранты убраны, то кто это сделал, кто за ними стоит? Грузднев? Нет! Боря сражается за свою копейку! Но только ему Половинкин мог что-то сболтнуть, раз ребята "Велика" начали охоту на него. И он и мы думали, что вся круговерть из-за квартиры и денег, но это только повод! Маленький кончик ниточки.
   На заводе Коршунов быстро все выяснил и прежде чем направиться к Груздневу, заехал в отдел и взял пистолет. Пришлось футболку сделать навыпуск.
  
   Глава 3
   Около подъезда Грузднева стоял зилок в который строители заносили ведра, мешки и какой-то свернутый, заляпанный зеленой краской брезент.
   Коршунов было собрался зайти в подъезд, как его осенило, в квартиру Половинкина тоже заезжали строители. Машина та же, но тогда свертка не было. Странно. Зил завелся, обдав Анатолия клубом сизого дыма.
   Строителей было двое, а не трое, как в первый раз, они уселись в кабину и заскрежетала коробка передач. Коршунов перемахнул в кузов. Так и есть слишком мало вещей для строителей, которые съезжают с объекта. Тут Анатолий понял, почему он не до конца поверил в их маскировку.
   Это были эдоровенные откормленные "быки", которые руками могли только ломать, но не делать. Анатолий ощупал брезент и ощутил неподатливую плотность. Он начал разматывать брезент, раскатывая его от борта к борту, сворачивая свободный край. Другой край Коршунов откинул как одеяло. Как он и предполагал это оказался Грузднев, связанный, с заклеенным скотчем ртом. Увидев Анатолия, он выпучил глаза и замычал.
   Коршунов отомкнул наручники свои ключом, но со связанными веревкой ногами, пришлось повозиться. Коршунов даже не заметил, как машина остановилась.
  -- Э, мужик, ты чего? - Стоя на колесе, возмутился строитель, при этом его газетный кораблик, изображавший шапку, свалился с крутого затылка. Коршунов успел развязать узел, но не распутать веревки. Он крутанулся на пятой точке, но удар обеими ногами прошелся, скользя в плечо. Парень не растерялся, захватил ноги Коршунова и, спрыгивая с колеса грузовика, потянул добычу за собой.
   Анатолий пытался зацепиться руками за борт, но боль выгибающегося позвоночника показала, что он не прав.
  -- Распутывайся, идиот! - Рявкнул он на Борю, увидев, что тот застыл и растерянно хлопает глазами. Коршунов оттолкнулся руками от борта и парень, не уловив смены центра тяжести и не удержав высокого Коршунова, рухнул с ним на асфальт.
   Анатолий еле успел подставить руку под голову, а то бы расколол ее как арбуз о бордюрный камень. Его противник ослабил хватку и Анатолий успел выдернуть правую ногу и лягнуть ему в ухо пару раз. Но парень левую ногу зажал еще сильнее. Тогда Анатолий уперся свободной ногой ему в переносицу и принялся вытягивать зажатую ногу. Бесполезно, как в железобетоне.
  -- Стой гад! - Услышали они над собой. Борясь, Анатолий не заметил, что к нему приблизился второй, такой же здоровый как бы строитель. Это кричал он вслед убегающему Груздневу.
   Ногу сразу отпустили и все трое побежали вслед за Борей. Борю подгонял страх и он летел как птица, вернее как филин днем, не разбирая дороги: прорываясь сквозь кусты, натыкаясь на деревья. Коршунов, наконец, опознал местность: они были в районе Рыковской промзоны. Он обогнал своих тяжеловесных соперников начинавших задыхаться и практически бежал позади Грузднева в двух шагах.
   Какая-то неестественная сила заставила его обернутся - оба крепыша целились в них из пистолетов. Он прыгнул и успел схватить Борю за ноги. Тот изогнулся как сломанная ветка и рухнул за мгновение до выстрелов.
   Анатолий сразу откатился в сторону и выхватил свой ПМ, но из-за кустов и высокой травы противников не было видно, а привставать, означало попасть под прицельный выстрел.
  -- Поползли! - Приказал он Груздневу. Ползти долго не пришлось, они уперлись в бетонную стену Рычковской ПМК.
  -- Да-а! - Растерянно пробормотал Боря. Пыль налипла на том месте, где скотч залеплял рот и щеки. - Они же нас укокают!
  -- Не скули! - Коршунов суетливо оглядывался по сторонам. Он решился все-таки приподнять голову выше травы, но сразу о бетон злобно стукнулась пуля и рикошетом ушла вверх. Беглецы резво поползли вдоль забора. В одном месте под забором была прокопана или промыта узкая щель, в которой земля была неестественно черной.
   Анатолий, наконец, выбрал хлипкий ствол рябинки и резко встал и вовремя. Прямо на него вылетал первый бугай, который его держал за ноги. Ребята рассчитали все тактически правильно, один пошел в атаку, а второй, прикрывая его сзади, отсекал направление беглецов по курсу их движения немного впереди рябинки.
   Коршунов выскочил так резко и неожиданно, что преследователь в испуге отпрянул. Это его и спасло, иначе Коршунов заехал бы ему рукояткой пистолета в лоб. То, что у Анатолия оказался пистолет, потрясло нападавшего и он, развернувшись, прыгая зигзагом из стороны в сторону, скрылся в зарослях. При этом он предупредил напарника громким воплем: "У него пистолет!"
   Стратегически они тоже все рассчитали верно: залезть на забор и с него уже контролировать ситуацию, но пистолет в руках Коршунова внес свои коррективы. Второй бугай тоже присел.
   Это дало какую-то отсрочку, поэтому Анатолий для подкрепления своих намерений выстрелил вверх. Выстрела не прозвучало - осечка. Больше времени он терять не стал: он вернулся к ямке под плитой, которая вела на территорию ПМК и ни слова не говоря Груздневу, пролез, хотя даже лицом пришлось приложиться к черной, пропахшей маслом земле. Боря юркнул вслед за ним, до него дошло, если кто и спасет его, так это только Коршунов.
   Протоптанная тропинка как раз вела к лазу. Они побежали по ней, и попали в лабиринт бетонных блоков, штабелей плит, поддонов с кирпичом. Ноги сами их увели с тропы к нагромождению стройматериалов, как месту, в котором можно спрятаться, но они в нем не спрятались, а затерялись. Они залезли наверх блоков и устроились в какой-то щели.
  -- Ты чего в них не стрелял? Они же нас убить могли! - Возмущенно зашипел Грузднев.
  -- Я из-за тебя, обойму потерял! - Ответил Анатолий, оглядев пистолет - Когда мы вдоль забора ползли! Как салага! - Коршунов настолько огорчился, что не отреагировал на разнос Бори. - Тихо! Идут кажется!
   Они действительно шли, при этом не стеснялись обсуждать исчезновение беглецов.
  -- Ты чего его не стрельнул? - Вопрошал второй.
  -- Это же мент, идиот! Они нас пасли, это засада была, если бы ты вовремя не заметил возню в кузове, нас бы давно прихватили! - Оправдывался первый. - Драпать надо, мы тут завод обыскиваем, а они по телефону своих вызвали! Где их тут искать?
  -- Где, где? В... - Но беглецы не услышали последнее слово, хотя догадались о нем. Они услышали, как преследователи развернулись и побежали обратно. Они еще немного выждали и только после этого выглянули и вылезли. Только теперь Коршунов посмотрел на Борю и не смог удержаться от смеха. Боря больше напоминал негра практически весь черный и лишь личные белокожие пятна сзади рук, шея и уши выдавали европейское происхождение Грузднева.
  -- Чего смеешься? - Обиделся Боря, оглядев сначала себя, а потом Анатолия. - Ты на себя посмотри! Хуже шахтера! Одежду теперь только на помойку - вся в моторном масле.
   Анатолий оглядел себя и понял, что Боря прав, поскольку выглядел еще ужаснее.
  -- Зато спаслись! - Коршунов до сих пор удивлялся, что потерял обойму. Невероятный случай! Значит так, сейчас звоним и вызываем машину, тебя отвозят в околоток, а я ищу обойму. Ты пока вспоминаешь, что такого важного тебе сообщил Половинкин, за что тебя украли, только не надо петь старые песни, мы многое смогли выяснить. Так что если твое повествование не совпадет с моими сведениями я отдам тебя им обратно и еще извинюсь. Ну, так как?
   Боря нехотя согласился, хотя рассказывать ни о чем ему не хотелось, могли вылезти его махинации, о которых мало кто знал. И еще неизвестно за что больше впаяют.
   Обойму Коршунов нашел у той самой рябинки, вставил ее обратно, поехал домой отмылся, переоделся и вернулся в участок к все еще грязному Груздневу. Но тот оказался не грязнее его, такой же чистенький и отмытый. При том, что каждый встречный милиционер отворачивался пряча улыбку. Анатолий догадался, что Боря все разболтал и это не улучшило его отношения к Груздневу.
  -- Выкладывай! - Коршунов смотрел с неприязнью на чистенького Борю. - Я вижу время у тебя было не только подумать!
  -- В отношении Половинкина я сказал только правду! - Глубоко вздохнув начал Грузднев. - Скажите что надо?
  -- Да, я с тобой по-хорошему, даже не упоминаю, что жизнь тебе спас, а ты запираешься, ладно, скажи их номер, я их вызову! - Коршунов смотрел на Борю, не отводя взгляда, в упор.
  -- Кого их? - Растерялся Боря.
  -- Кому ты нужен более, чем мне! - Коршунов встал и пошел из кабинета.
  -- Э, подожди, ты куда? - Грузднев от такого допроса даже расстроился.
  -- Братков вызывать! - Даже не замедлил хода и не обернулся Коршунов.
  -- Да я с института Половинкина знаю! - Крикнул отчаявшийся Грузднев. - Что хочешь?
  -- Я тебя не спрашиваю о чемодане с деньгами, этим вопросом я уже не занимаюсь, для этого другие органы есть и они, кстати, ждут, когда с тобой могут пообщаться, я напрасно трачу их ожидания!
  -- Ну не знаю я, что о нем рассказывать! - У Бори даже слезы выступили в глазах.
  -- О чеченах! - Резко повернувшись, сказал Коршунов.
  -- А причем здесь они? - Боря даже обиженно хмыкнул носом, считая этот вопрос совершенно бессмысленным.
  -- Вопросы я задаю, а ты отвечай! - Снова уселся за стол Анатолий.
  -- Нашел о чем спрашивать! - Смахнул слезы кулаком Боря. - Продал я одному старикашке три дома на выселках у Давыдово.
  -- А немного три дома одному? - Полюбопытствовал Коршунов.
  -- Да это такие развалины, их даже летом под дачи не использовали, из них даже один дом собрать нельзя. Выселки, одним словом. Но по пятнадцать соток вокруг каждого дома. После этого совхоз или как там теперь называется им еще десяток гектаров отвалил. Причем эти гектары стоили меньше чем эти сотки. Просто так эти гектары продать не могли, а раз есть немного землицы, то они сразу фермеры, сначала взяли эту землю в залог кредита, который колхоз не вернул, земля осталась чеченам. Там теперь такое строительство! Директор совхоза локти кусает, что продешевил! Я немного на этом заработал! Вместе с Половинкиным! - Поспешно добавил последнее предложение Боря, памятуя о просьбе Коршунова говорить о Половинкинских делах.
  -- И давно это произошло? - Вяло и совсем не заинтересованно спросил Коршунов, хотя внутри интуиция трепетала острыми крыльями "Есть кончик!" Теперь осталось размотать как можно больше.
  -- Весной! - Боря заметил, что эта тема совсем неинтересна Коршунову и боясь как бы тот не перевел разговор на другое, принялся развивать ее. - Весной Половинкин попросил тихое место, чтобы подъезд был не из населенного пункта, поля были и леса были в округе. Хозяева эти домишки давно продавали, но они такую цену ломили, что желающих не было. А сейчас? Ангарище огромный отгрохали, трейлеры туда вереницей. Строительной техники, как будто БАМ строить собрались. В общем, ребята развернулись!
  -- А чего тебя туда занесло? - Совсем полусонно спросил Коршунов.
  -- Да один ТИР заблудился, просил дорогу показать! - Отмахнулся Грузднев.
  -- Что за тир? - Удивился Анатолий.
  -- Иностранцы на своих трейлерах ТИР пишут! - Пояснил Грузднев. -Обозначение у них такое для таможни что ли?
  -- Ладно, ты мне не нужен, ни черта не знаешь! - Зевнул Коршунов. - Даже протокол составлять не зачем! Сейчас тебя в другую контору доставят ты все честно ребятам расскажи, а они тебя от этих строителей-ломателей прикроют!
   Борю давно увели, а Коршунов продолжал размышлять, выводя на чистом листе бумаги замысловатые линии. Получалось что-то странное и замысловатое не только на листе бумаги, но и под самым носом Москвы, поскольку слухи, доходившие из Чечни, не успокаивали.
   Анатолий вспомнил, как месяц назад знакомый таможенник сказал, что Чечня это большая дырка на границе России, а власти делают вид, что там ничего не происходит, хотя русские беженцы в открытую говорили о бесправии и открытом геноциде русских. Если это увязать с фальшивыми баксами, то Турция остается как бы в стороне. Туда и обратно можно переправлять все, что угодно. И расплачиваться можно фальшивками! Крашеной бумагой! Забрал товар и нет тебя! Все доллары стараются скупать, и если ты их получил, то в банк на обмен не несешь, а покупаешь на них новую партию товара, пока определят, что они фальшивые!
   Прокол Половинкина оказался в том, что он попробовал проделать это с недвижимостью, а ее не унесешь и не толкнешь за углом за полцены. В этом случае мозаика складывается.
   Поэтому и трейлеры, для этого и ангар, наверняка там полно вооруженной охраны, а те, кому положено такие вещи контролировать, делают вид, что не замечают! В доле? Ладно, это их проблемы, а не старлея районного угрозыска.
   Значит, прокурор прав, деньги могут возить из Турции. Но транспортировать через полстраны? Рано или поздно можно засыпаться на пустяке, всех не проплатишь. А если установили станок здесь? Привози только бумагу и краски подходящие.
   Что такое надо было везти из-за границы, доверяя это иностранцу? Не ширпотреб же? Его и в Москве за фальшивки можно приобрести! Станок или цветной суперксерокс, бумага и краски! И тогда получается, что Половинкин решил пропустить пробную партию через Грузднева, зная что тот денежки за квартиру отдаст не алкашу, а запрячет, до лучших времен, а когда, если их и достанет, поди вспомни от кого получил, да еще вручит тому, кто вообще их в землю зароет. Поэтому и свои документы не изъял из дипломата, чтобы Грузднев ничего не заподозрил, поэтому и бросился за первым портфелем и заявление на второй написал.
   Значит все-таки Половинкин с фальшивыми баксами засветился. Поэтому спокойно получил деньги в банке, отдал Боре, слегка отравил его, поcмотрел куда тот спрячет чемоданчик, подменил деньги и утром должен был получить у Бори документы. А Боря не вспомнил куда дипломат спрятал, кто-то нашел в помойке такой же, но другой. Вроде все Половинкин рассчитал, а маленькая неучтенная деталька подвела. Дальше опять странности.
   Неувязочки получаются! Половинкин слишком тесно был связан с похитителями, чтобы его держать связанным в подвале собственного дома! Зачем его держали? Для него, Коршунова? Нет. Никто не знал, что он попадется. За кем все время гонялись? За Борей! Борю, Борю должны держать вместе с Половинкиным!
   Теперь надо разобраться, зачем? Боря не получился, а случился Коршунов, то есть вместо валета туз случился, более авторитетный свидетель! Половинкин очень умно навел на партнера Даудова, который пропал. Потом пропал Половинкин. Именно пропал, труп-то его не нашли! Чатьев-"Велик" гибнет на велосипеде, после того, как раскрылся перед Анатолием.
   Зачем раскрывался? Чтобы на следующий день отдать концы? Пока его не зарыли, надо срочно навестить его в морге. Коршунов поднялся и отправился в морг.
   Чатьев показался через-чур пухлым, по сравнению с тем, когда Коршунов видел его живым, хотя наколки все его. Лицо помято. Патологоанатом объяснил, что родственники опознали Чатьева не по наколкам, а по расположению нескольких родимых пятен и шраму на затылке, память о третьей отсидке. Отпечатки пальцев по картотеке тоже совпали.
   Коршунов уходил из морга неудовлетворенный. Если в отношении Половинкина версии выстраивалась, как его гибели, так и имитации гибели, то в отношении Чатьева были лишь какие-то смутные подозрения. В морге он казался и выше и пухлее. Хрен с ним со шрамом, наколками, родимыми пятнами, но отпечатки пальцев не подделаешь! Тем более жмурику. Это Чатьев, без всяких сомнений. Значит его убрали чечены или еще кто? Вопросы, вопросы! Кому выгодна смерть Чатьева?
   Анатолий стал припоминать их последние встречи. Умный, ироничный, можно сказать образованный, словно годы, проведенные за колючей проволокой на нем не сказались. Вышел год назад, хотя все предыдущие пребывания на свободе ограничивались в общей сложности полугодом. Коршунов знал людей, для которых тюрьма - дом родной, но Чатьев, которого он знал, на них не походил. Не курил, не выпивал, по крайней мере, такой информации не было, в бане парился один, с девками не якшался, вел здоровый образ жизни. Велосипед, бассейн.
   Переродился человек в общем, надо было двадцать лет в тюрьме отсидеть, чтобы понять, что на свободе, пусть даже и плохой, лучше, чем в родных местах за решеткой. Смерть Чатьева говорила об одном: ни событиями, ни своей ролью он не управлял. Был декларативной фигурой. Зиц-председатель собственной группировки. Поскольку он стал не нужен - его задвинули. Поднять все его тюремные связи? Тут работы на год, а время не терпит. Начальство давит, прокурор ругается, следователи выдают одно предписание за другим, но все эти происшествия в одно дело объединять не хотят. Поэтому по разным делам приходится к одним и тем же людям по нескольку раз ходить, а это напрягает как оперов, так и людей.
   Противник противостоит серьезный, пусть концы грубо обрубили, но чисто, ухватиться не за что. Не знаешь, кто всем этим вертит. Главный остался в темноте, а возможно там его и нет, а стоит он весь блестящий в лучах солнца и никто не знает, что он еще и в темноте заправляет.
   Как говорил Коршунову его учитель Ловчев Никита Иванович - за сложной махинацией ищи волосатую лапу чиновника. Майору уже семьдесят а все такой же неугомонный - в школе физику преподает, поскольку учителей не хватает.
  -- Я, Толя, - Сказал он при первом знакомстве, - потому я и в сыщики подался, что фамилия моя Ловчев. Из-за фамилии. У нас во дворе шпаны полно было, а поскольку я с ними особо не контачил, а еще и отпор давал, я боксом занимался, то они приговорили меня к пожизненному сроку в милиции.
   Ловчев оказался на даче, где с умом применял законы физики вдалбливаемые бестолковым школярам. Все семь соток цвели и пахли, казалось, что на участке ступить негде было, а маленький домик больше походил на избушку на куриных ножках. Очень маленькое основание из двух толстых железобетонных труб, напоминавшие куриные ноги, на высоте человеческого роста помост, на котором и был возведен домик, к которому и вела изящная лестница.
  -- Никита Иванович! - Крикнул Анатолий из-за забора. - Пусть дом станет к лесу задом, ко мне передом!
  -- Ты меня, что за Бабу-Ягу принимаешь? - Вынырнул совсем рядом из кустов смородины Ловчев. - Я больше на Деда-Ягу похож! Видишь, теперь с палочкой хожу, неделю назад ногу подвернул. Вижу у тебя проблемы, Толя!
   Коршунов рассказал все что знал и все, что подразумевал. Ловчев вроде бы и не слушал, суетился, показывая собственные агрономические успехи и предлагая попробовать кулинарные изыски. Когда Анатолий закончил, Ловчев отставил все в сторону, а сидели они за дощатым столом на улице, и серьезно, смотря прямо в правый глаз Анатолия, он всегда так смотрел, чем и пугал преступников, заговорил.
  -- Тот, кто все это затеял, находится хоть и близко, но высоко. Вряд ли кто способен до него дотянутся. Те, кто на это способен или не захотят воевать или их купят, поэтому успокойся, его имя никогда не узнаешь.
  -- Так, что, дело можно сворачивать? - Коршунов подразумевал и такой вариант. - Свои накостыляют за милую душу, да еще и посадить смогут?
  -- В этом специфика нашей страны! - Невозмутимо ответил Никита Иванович.
  -- Бей своих, чтобы чужие боялись! - Добавил Коршунов.
  -- Да не совсем так. - Ловчев подмигнул и добавил. - Sero venientibus - ossa! Что означает: поздно приходящим - кости. Вот чем они руководствуются. Поэтому ничем не чураются, лишь бы лишние деньги хапнуть. Опоздать боятся, что другие раньше их разворуют. Но это касается и тебя, опоздаешь, тоже кости достанутся.
  -- Бабки что ли? Мне то, с какого бока они свалятся? - Не понял Анатолий.
  -- При чем тут деньги? Я о расследовании говорю! Не прощелкай! Мохнатая лапа в открытую светиться не захочет, в этом твой шанс! Тем более ты их двух боевиков уже отправил в райские сады. Каждый из них стремится попасть в такие сады с гуриями, но обычно они стараются рай себе на земле построить и самое главное за чужой счет! Они это так не оставят! Будут мстить! Свяжи смерть Чатьева, которое прокуратура расследуют с чеченскими выселками, и получи официальное предписание на наблюдение. Я поговорю тебе его выдадут.
  -- Так нас еще по фальшивым баксам гоняют!
  -- Дело наверху? - Спросил Ловчев и сам же ответил. - Наверху! Значит с ним могут знакомиться все, раз дело значимое, кто деньгу или власть имеет, значит, возможна утечка и если ты через них привлечешь внимание, тебе не чечены отомстят, а сверху накроют медным тазом! Рой там себе нору, а лучше на дереве и наблюдай, особенно составь схемы движения, мне покажешь - покумекаем! Крыжовничку возьмешь? - Ловчев показал, что разговор окончен.
  -- А мне когда в прокуратуру зайти? - Коршунов крыжовник не любил, но чтобы не обижать Ловчева прямым отказом, он проигнорировал его предложение.
  -- Да прямо я сейчас и позвоню! Не забудь с собой верного парня прихватить! Вдвоем и легче и безопаснее. - Ловчев развернулся и заковылял в свои зеленые насаждения, опираясь на здоровый суковатый сук, который он так ласково называл палочкой.
   Коршунов взял с собой Петю Ехно, тоже сыщика и старлея, но в отличие от Коршунова ставшим старлеем недавно. Ехно был хоть и среднего роста, в отличие от почти двухметрового Анатолия, и более плотным, но казался худым на фоне своих здоровенных кулаков, напоминавших небольшие арбузы.
   Они долго и осторожно шастали по лесу, выбирая подходящее место и нашли пару ветвистых кленов. На них они соорудили помост из нарубленных в стороне тонких стволах и ветках, застелили плащ-палаткой. В зарослях молодых елок они выкопали и замаскировали узкую щель, где разместился второй, который должен охранять подходы снизу.
   Клен размещался не на краю опушки, а в ее глубине, в метрах тридцати от краю. Пришлось тихо и незаметно, убрать лишние ветки, которые мешали наблюдению. Бинокля не было, поэтому Коршунов использовал подзорную трубу взятую у сыновей.
   Опушка леса находилась на пригорке, а ангар и три деревянных дома находились посреди поля. Эти три тех самых дома и никакого строительства. Было видно, что их подлатали, особенно это касалось крыши крыльца и окон.
   Ангар был вдвое выше, но на самой вершине у северного въезда, в ангар можно было заехать с двух сторон, стояло что-то вроде трансформаторной будки. От нее отходили провода к домикам. Анатолий подивился такому расположению, но мало ли чем руководствовались, затаскивая будку на такую высоту. Поэтому если смотреть в торец ангара, будка напоминала квадратную голову на покатых плечах.
   Все бы ничего, но в узких темных щелях почти что под крышей будки Коршунов заметил странный блеск периодически появлявшийся и пропадавший. За два дня Анатолий вывел интересную закономерность, поскольку он смотрел с юга, то блеск был на востоке в первой половине дня и на западе во второй.
   Особой суеты там не было. Лишь перед средним домиком стоял УАЗик со снятым с крыши брезентом. В него в двенадцать, в час дня садилось несколько человек, вооруженных автоматами и объезжали по контуру поле, окружавшее их поселение. Время от времени они останавливались, вылезали и присев на корточки, что-то высматривали на поле. Получалось, что две колеи окружали по опушке леса все поле. Напротив места наблюдения Коршунова они ни разу не остановились.
   И все остальное шло по заведенному порядку. Появлялся запыленный трейлер с южными овощами и фруктами. Сразу появлялись более мелкие машины: ЗИЛы и ГАЗоны, но не все сразу, а по очереди, примерно через полчаса, как уезжал предшественник. Такая маршрутизация удивила Коршунова. В таких случаях обычно слетались все сразу, чтобы не было перерыва в разгрузке. Съезжались они точно также, но на следующий день. Что из них выгружали, Коршунов не знал, но то, что вместе с трейлером, как бы в сопровождение, уезжали несколько новеньких заграничных джипов он видел собственными глазами. Через неделю Анатолий научился определять, когда появиться трейлер с южными номерами - днем перед его приездом появлялись иномарки, которые загоняли в амбар.
   Ночью наблюдать было особенно нечего и они уезжали по домам. Коршунов знал почти всех обитателей в лицо, их привычки, даже дал им свои имена и клички.
   Коршунов с Ехно сматывались в сумерках в часов десять, но в этот раз что-то замешкались и дальний луч фар подъезжающей машины скользнул по будке на ангаре. Так было несколько раз, но в этот раз совпало, что и Коршунов смотрел на нее. Мгновения хватило понять, что размещалось там - крутящаяся камера видеонаблюдения. Вот почему блески раздавались при поворотах на восток утром и на запад вечером, то есть проблескивали на солнце.
   Осталось выяснить, что охрана смотрела на поле, Анатолий догадывался, но хотел убедиться точно. Они отошли метров семьдесят в сторону, дождались, когда по их расчетам камера наблюдения будет смотреть в другую сторону и Ехно кинул сухой сук, подобранный у ближайшего дерева на край поля, после чего вернулись и заняли свои позиции. Камера остановилась и замерла, разглядывая нарушителя. Охрана приехала и убрала палку только на следующий день во время планового объезда.
   Коршунову не давали успокоиться слова Грузднева о том, что на этом поле ведется строительство. Имелся в виду ангар? Маловато! Эх, надо было побольше об этом расспросить! Собственно наблюдение можно было сворачивать, но Коршунов решил обойти по периметру леса все обследуемое поле. При этом они подползли к кромке поля и рассмотрели крохотные проводки, опоясывавшие все поле. Замкнутый контур сигнализации. Получалось, что незамеченным к выселкам не подберешься.
   Они с Ехно двинулись в сторону оврага, который начинался в лесу недалеко от поля. Дорогу им пересекла наезженная весной колея, по которой они и решили немного пройти. Колея вела от поля и неожиданно закончилась у оврага.
   Овраг был завален глиной и песком.
  -- Откуда бы это? - Спросил Ехно, хотя подумал правильно.
  -- Теперь понятно о большом строительстве, что мне говорили! - Даже другу Коршунов не назвал источник информации.
  -- Ты имеешь в виду эти? - Ехно кивнул рукой назад. - Ангар не назовешь большим строительством, если все это не из под земли.
  -- Ты Петя ужасно догадлив! - Коршунов потянул его за руку.- Судя по выброшенной земле, там такие бункера как у Гитлера. Пошли.
   Далеко уйти они не успели, как на колее, которую они покинули недавно послышался надрывный звук мотора. Они присели в кустах и вовремя мимо них прошло два чечена из сторожевой группы. Сейчас они были без пугающих автоматов, но Анатолий не сомневался, что под куртками у них есть пистолеты.
  -- Расходимся Толя! - Зашептал Коршунову в ухо Ехно.
  -- Ты прав! Я у них засвечен и буду прорываться в любом случае, а ты можешь сойти за грибника! - Ответил Коршунов.
  -- Какие грибы в такую жару? - Усомнился Ехно.
  -- Тогда орехи смотрел, поспели или нет! - Выдвинул новый вариант Анатолий. - Что в лесу в это время бывает?
  -- Нашел чего спросить, я сам этого не знаю, пусть будут орехи! - Согласился Ехно.
  -- Имей ввиду, ни грецкие ни кедровые здесь не растут! Ты налево, я направо! - Коршунов пополз в свою сторону.
   Его сторона вывела его опять к дороге. Где стоял совершенно пустой УАЗик. То ли на всякий случай, то ли ради озорства, но Анатолий на заднем колесе выпустил половину воздуха. До укрытия на дереве оставалось совсем немного, он почти, что оказался на опушке, как мимо прогремел ульяновский вездеход.
   "Слишком быстро!" - Подумал Коршунов и залез на дерево. В подзорную трубу он увидел, как машина остановилась не у средней избушки, а у дальней. Он насчитал лишнюю голову, но кому она могла принадлежать, понять не мог, пока ее хозяин, которому разрешили поднять руки не положил на затылок огромные кулаки.
   "Все-таки они схватили Петьку!" - Скрипнул зубами Коршунов и, спрыгнув с дерева, побежал к дороге.
  
   Глава 4
   Начальник отдела уголовного розыска капитан Спирин внимательно выслушал Коршунова и сказал то, что Коршунов совсем не ожидал.
  -- К Мешкову не пойдем! Сам понимаешь, если начальник УВД неизвестно на чьи деньги особняк строит, то может и так стать, что и на чеченов работает, и тогда Ехно каюк! Я даже в область боюсь звонить, сейчас не угадаешь, кто от кого деньги берет и за что! Тебе я доверяю, ты мне... - и через паузу Спирин добавил, - может быть. У меня приятель ротой ОМОНа командует, я думаю, договорюсь, что бы он провел ночные учения в этом лесу. А ты с них глаз не спускай! Теперь схему рисуй, сам понимаешь, никто тебя в лесу разыскивать не будет, поэтому как только ОМОН появится - сразу штурм, а то твоя тайная сигнализация сработает и враги позиции займут. Омоновцы ребята городские и к лесу непривычны. Значит подземелья говоришь? Надо сказать, чтобы ребята тротильчику прихватили! - Спирин поднял трубку телефона и посмотрел на все еще сидящего Коршунова. - Чего ждешь? Иди! - Спирин не собирался, чтобы Коршунов узнал хоть пару цифр номера телефона.
   Спирин был настоящий тертый русский мужик - своих не бросал. Поэтому и ходил до сих пор в капитанах. Другой бы доложил бы по инстанциям и на этом умыл бы руки. Спирин никого не боялся и начальства в последнюю очередь - бывший военный разведчик-капитан ушедший из армии, поскольку не терпел предателей. По российским обычаям предатели, расхитители, головотяпы, неучи скапливались на верхах - у кормушек. Спирин, видевший многое, так и заявил очередному проверяющему генералу, который по пьяни устроил его роте ночной марш-бросок и почему-то считал, что разведчики сделают это с радостью, они сделали без радости, а Спирин уволился.
  
   Начинало уже темнеть, но ОМОНа все еще не было. Анатолий решил подобраться поближе, тем более всех врагов он знал в лицо.
   Он кинул на кромку поля ветку. Глаз камеры нацелился на нее, а потом принялся работать в прежнем режиме. Анатолий так и не понял: сигнализация сработала на разрыв или на движение, такую проволочку порвать было просто, но Коршунов решил не рисковать. Он нашел палку подлиннее и использовав ее как шест, постарался воткнуть ее как можно дальше от кромки поля и в прыжке перенесся метра на четыре. После чего достал пистолет и затаился в траве. Камера не отреагировала, тогда он пополз к домам.
   Свое передвижение Коршунов скоординировал с движением по кругу камеры видеонаблюдения. Переполз поле, но около домов земля была взлохмачена колесами машин, так что было непонятно: велось ли тут подземное строительство или просто устраивали родео. Он на карачках, все еще опасаясь привставать в полный рост, подполз к среднему домику, в котором располагалась охрана.
   Светомаскировка соблюдалась, но не слишком: обыкновенные нестиранные занавески, между которыми можно было разглядеть кусок комнаты. Здесь располагался пост наблюдения, поскольку Анатолий увидел круглый стриженый затылок, а перед затылком голубое мерцание экрана. Анатолий перешел к другому окну, там находились кровати.
   Анатолий перешел к дальнему домику. Окна были заколочены, а на двери висел замок. Этот домик, по-видимому, использовали под склад. Тогда Коршунов перешел к ближней к ангару избушке, туда, куда увели Ехно. В окнах было темно, а дверь была гостеприимно распахнута. Коршунов присел за углом, размышляя, что это значит, за все время его наблюдений, дверь была всегда закрыта.
   Из-за спины послышались неясные шаги, приглушенное чертыхание и позвякивание ведра. "Парашу выносили" - догадался Коршунов, но эта догадка все равно пользы не приносила, надо было менять позицию и Анатолий переполз за угол, к крыльцу, а потом поняв, что это его единственный шанс проникнуть в избушку, пролез в дверь.
   Его спасло именно, то, что он пролез, если бы он туда шагнул, он бы ухнул в открытый лаз подземелья, а так он руками нащупал пустоту и железные ступеньки уходящие вглубь.
   Он развернулся и начал осторожно по ним спускаться. Наверху тоже подошли и кто-то, не стесняясь, затопал по железу, звонко стукая по нему пустым ведром. Сверху грохнула крышка люка и ерзнул, закрываясь, засов. Коршунов дополз до пола и остановился в раздумье. В кромешной темноте он не знал куда идти, а оставлять за спиной незнакомца, тоже не хотелось, тогда он вжался в стену, стараясь, чтобы топавший за ним прошел мимо.
   Тот мимо не прошел, поскольку зацепил его ведром и сразу остановился.
  -- Ты кто? - Полушепотом спросил он.
  -- Какая разница? - В тон ему ответил Коршунов.
  -- За другом пришел? Ладно, не отвечай! Следуй за мной! - Незнакомец в полной тьме заковылял по только ему известному маршруту, Коршунов за ним следом. Тот неожиданно остановился и зашарил свободной рукой по бетонной стене.
  -- Молчи! - Совсем тихо попросил проводник. Молчание затянулось. Раздалось жужжание электродвигателя и впереди засерела полоска видимости. Они вошли. Прошли немного вперед.
  -- Присядь! - Попросил проводник. Коршунов послушно присел. Раздалось снова жужжание и в следующем коридоре оказалось еще светлее.
   Проводник, уже не сдерживая дыхания, прислонился к шершавой стене и шумно задышал. Коршунов в блеклом сером свете рассматривал его. Это оказался обыкновенный русский мужик с круглым лицом и курносый. Шапка волос и длинная поросль на лице показывали, что он здесь находится давно.
  -- Мы сейчас войдем в жилой бункер, в нем зрачок, чечены нас так контролируют и смотрят и слушают, по телику в средней хибаре. Койки двухярусные на четыре человека. Из жилого бункера дверь в комнату, где немец с турком жили, теперь там вашего офицера держат.
  -- Откуда ты знаешь? - Настороженно повернулся к нему Коршунов, но тот наклонился, повозился у пола и протянул что-то Коршунову. Это оказалось удостоверение Ехно.
  -- Откуда оно у тебя? - Растерялся Коршунов.
  -- Они мне его кроссовки отдали, мои-то ботики за полгода совсем развалились, а парашу выносить надо, вот под стелькой я его и нашел. Только не знал, радоваться или огорчаться.
  -- Что с ним? - Горячо спросил его Анатолий.
  -- Пытают! Сейчас зайдем, как я голову подниму вверх, ныряй на нижнюю койку. Больше стоять нельзя.
   После того, как с предосторожностями они разместились на нижних койках, свет в бункере погас, и мужик сразу перебрался на койку к Анатолию и начал рассказ, шепча прямо в ухо. Коршунов слушал не перебивая.
   Выяснилось, что сначала в этом бункере жило четыре человека и в соседней комнате немец, который следил за оборудованием и турок который занимался печатаньем, как различных денег, так и документов.
   Сам Сергей, так назвался мужик Коршунову, был печатником высокой квалификации и пришел устраиваться по объявлению в одну из фирм, после чего в бессознательном состоянии был доставлен сюда. Он считал, что находится в Чечне, Коршунов его обрадовал, что в Подмосковье.
   Сначала всеми командовал турок, он не только на немца покрикивал, но и чеченов гонял. Сергея прикрепили к ним обоим в помощь, чтобы они его обучили. Остальные наши рабы выполняли хозяйственные работы, Сергей был самым привилегированным рабом.
   Немец обучил его и собрался уезжать, он собрал даже вещички и потребовал денег за работу. Ему принесли целый ящик свежеотпечатанных немецких марок. Ганс возмущался недолго, ему просто перерезали горло, за это турок одобрительно похлопал в ладоши: одним неверным меньше. Когда он научил Сергея всем премудростям и сам собрался уехать, тоже самое сделали с ним. Турок не мог понять одного, что для бандитов одна религия - нажива и убийство.
   Скоро в бункере из четырех русских осталось двое: сам Сергей и бомж Митроха, который и занимался всеми грязными делами. Неделю назад, вынеся парашу он слишком медленно спускался по лестнице и, получив крышкой по голове, упал вниз и сломал руку, поэтому все работы он выполнял плохо и медленно, чем хозяева были очень недовольны и искали замену. Им попался Ехно. При нем, они сразу, как овцу, зарезали Митроху и начали избивать Петра, пытаясь сломить его волю, поэтому с парашей пока пришлось возиться Сергею.
   Из этого бункера ход вел прямо в печатный цех, а из него в склад, выход из которого и был в крайней избушке с заколоченными окнами.
   Коршунов осторожно выглянул объектив слегка поблескивал под потолком. Рядом с ним чернела точка микрофона. Анатолий своим швейцарским ножом разрезал матрас, достал ваты и не стеснясь, нагло залепил и зрачок телекамеры и дырку микрофона, перед этим обильно поплевав на вату, чтобы она прилипла.
   Коршунов ощупал дверь, за которой держали Ехно. Она оказалась деревянной и закрывалась на простой висячий замок на петлях. Анатолий открыл кривоватое лезвие на своем швейцарском ноже и пошерудил в личинке замка. Замок раскрылся и они вошли в комнату. Петр был привязан голым к сетке кровати и от которой отходили провода, он обрезал веревки, а Сергей подобрал одежду, которая валялась на мокром полу.
   Анатолий перенес его в жилой бункер и положил на кровати.
  -- Значит так, Серега! - Не стесняясь своего голоса сказал Коршунов. - Ухаживай за ним, а мне надо попасть дальше.
  -- Так здесь электронные замки и двери открываются по команде сверху. - Обескуражено ответил пленник.
  -- А ты подумай, как эту электрику нам на пользу обернуть. - Анатолий принялся одевать Ехно, который все еще был без сознания.
  -- Пожар что ли устроить? - Неуверенно ответил Сергей. - Один раз немец в печатном бункере не до конца сигарету затушил, затлели другие "бычки", даже запах досюда дошел, тогда двери враз раскрылись и нам приказали потушить пожар.
  -- Получается, что здесь и сигнализация и громкоговорящая связь. - Констатировал Коршунов. - Можно, конечно, вату запалить, да нечем.
  -- У меня есть спичка! - Обрадовался Сергей. - Наследство от турка. Но она только одна.
  -- Чья? - Спросил Анатолий.
  -- Что чья? - Не понял Сергей.
  -- Спичка чья? Наша или турецкая? - Пояснил Коршунов. - Если турецкая, значит дерьмо, как и все у них.
  -- Наша! Кондовая! - Обрадовал Сергей.
   Они разодрали матрас посильнее. Коршунов надрал ваты и разложил ее у двери, после чего согнул ногу в колене и поднял ее к груди. После этого он чиркнул спичкой о ткань брюк, туго натянутых о ягодицу. Спичка загорелась. Анатолий подпалил вату. Она разгоралась плохо, но, в конце концов, затлела. Дым собрался вверху и никуда уходить не собирался.
   "Так можно и задохнуться" подумал Анатолий. Вата тлела и дым все опускался ниже и ниже. Пришлось переложить Ехно под койку, да и самим распластаться на полу. Анатолий подполз и принялся затаптывать вату, в результате чего дыма стало еще больше.
   Неожиданно раздался хриплый голос динамика.
   " Встать и потушить пожар!" - В замке двери щелкнуло. Анатолий толкнул дверь ногой и дым мягкой ватой пополз в освещенный коридор.
   "Почему у вас не видно?" - Вопросил динамик. Коршунов встал, сорвал вату с микрофона и прямо в него крикнул: "у нас дыма полно!"
   Вдвоем с Сергеем они вытащили в соседний бункер Ехно. Бункер был залит светом, который пока еще свободно пробивался через тонкую дымку. Сергей показал пальцем на потолок. Коршунов заметил рядом с лампой зрачок камеры, он прицелился и выстрелил.
  -- Пусть что хотят думают! - Пояснил он Сергею. Ехно очнулся и не понимающее медленно вращал головой, пытаясь уяснить обстановку. Бункер был забит какими-то машинами.
  -- Вот здесь и печатают любые деньги! - Пояснил Сергей. - Пошли в склад!
   Склад был тоже сильно освещен и заставлен картонными коробками до самого потолка. Ехно тащил на себе Коршунов.
  -- Камера наблюдения за коробками! - Пояснил с легким хохотком Сергей и показал за коробки.
  -- А что в коробках? - Спросил Ехно.
  -- Деньги! - Ответил Сергей и разорвал одну коробку. Ровными рядами на них смотрел Франклин, единственный непрезидент на штатовских деньгах. - Фальшивые, конечно! - Пояснил Анатолий приятелю. - Ты как? Идти Можешь?
  -- Еле-еле! - Прошептал Ехно. - Внутри все болит!
   Из склада вела железная лестница наверх. Они не успели ей воспользоваться: с грохотом открылся люк.
  -- Сами выбирайтесь! - Не оборачиваясь, приказал Коршунов и выстрелил в человека заглянувшего вниз. Тот с грохотом и криком свалился вниз, а Коршунов даже не заметил как и когда он перемахнув через кувыркающегося по крутой лестнице, оказался наверху.
   Наверху находился еще один джигит с автоматом, он мог бы срезать очередью Коршунова, но отвлекся на выстрелы на улице, поэтому Анатолий успел бросить свой пистолет на пол, схватить руку врага своими обеими и скинуть его вниз, при этом автомат оказался у него в руках. Он поднял и убрал свой пистолет. Проверил патрон в патроннике автомата и выглянул наружу.
   Бой только начался и проходил в районе ангара. Он выскочил и расположился за крыльцом, держа под прицелом и вход и окно спальни соседнего домика.
   Дверь среднего домика распахнулась, но Коршунов сразу прошелся по ней очередью наискосок и сверху вниз. Кто-то с хрипом рухнул обратно в дом и дверь медленно, словно раздумывая, надо закрываться или нет, все-таки прикрылась.
   Раздался звон разбитого стекла и Коршунов не раздумывая высадил полмагазина в это окно. Оттуда вылетела граната, но разорвалась под самим окном. Перестрелка возле ангара стихла. Анатолий увидел на фоне неба неясные тени.
  -- ОМОН? - Крикнул он.
  -- Коршунов ты? - Ответил из темноты незнакомый голос.
  -- Откуда вы меня знаете? - Не слишком поверил такой информированности Анатолий.
  -- Твой начальник Спирин сказал! - Ответили совсем рядом.
  -- А где он?
  -- Тылы прикрывает, скоро будет с опергруппой! - Ответили ему чуть ли не в затылок, так что Коршунов дернулся. В ответ на это коротко хохотнули. - Ну, как тут? - Рядом с Анатолием расположился гигант в камуфляже и черной маске.
  -- Вроде еще в доме есть. - Предположил Коршунов.
  -- На пулю нарываться не хочется! - Сказал гигант и сказал в рацию. - Гвоздика давай!
   Откуда-то наискось пролегла огненная струя прямо в разбитое окно. Внутри домика сразу запылало под аккомпанемент воплей поджариваемых боевиков, но они быстро стихли.
  -- В общем, слушай, Коршунов! - Сказал командир омоновцев. - Нас здесь не было. Что тут произошло, мы не знаем, пленных мы не брали. Пока! - Омоновец также неожиданно растворился в темноте, как появился, несмотря на начинавшийся разгораться, пожар.
   Анатолий заглянул в лаз и крикнул.
  -- Ну, как у вас? - Порядок? - Крикнул Сергей. - Помоги друга вытащить!
   Анатолий спустился вниз. Первый чечен был ранен в плечо и зажимал рукой рану. Второй же был связан и стоял на коленях перед Сергеем. Пустые ножны топорщились на коленях. Сергей же держал в руке длинный и широкий нож.
  -- Ну что там? - Озабоченно спросил.
  -- Порядок! Бастилию взяли! Кончайте с ними, драпать надо, а то скоро наши будут! - Распорядился Коршунов.
  -- Как кончать? - Не понял Ехно.
  -- Молча! Здесь пленных не берут! - Отрезал Коршунов.
   Стоявший на коленях медленно поднял голову.
  -- Вы не знаете кто мы! С вас же ваши шкуру спустят! Достань документы! - Кивнул он на карман куртки. Коршунов вытащил.
   Каких там только корочек не было: и генпрокуратуры и ФСО и даже администрации президента.
  -- Все подлинные! - Сказал пленник. - Понял? Можешь запросить!
  -- Это он всем головы резал! - Пояснил Сергей. - Неужели выпустим?
  -- Молчи раб! - Прервал его чечен. Но Сергей схватил его за затылок и протащил нож под подбородком.
  -- Только не так! - Успел выдохнуть пленник. У раненного от этого зрелища выступили слезы на глазах.
  -- Пристрели! - Попросил он. - Будь человеком!
  -- А вы сами люди? - Ответил ему Ехно.
  -- Но не бараны же, чтобы так с нами обращаться! - Слезы уже не сдерживаясь, катились по его лицу.
  -- А мы для вас бараны! - Повернулся к нему Сергей, направив нож на горло. Тот в испуге дернулся и, уловив страх в его глазах, Сергей победоносно усмехнулся.
  -- Жалко, что ли! - Ехно взял автомат у Коршунова. - Дерьмо и то полезно, а это мразь! - И разрядил остаток магазина в раненного.
   Когда они были почти на кромке поля, с мигалками влетела опергруппа. Пришлось всем залечь и добираться до леса ползком. У дороги они расстались с Сергеем, дав ему денег, чтобы доехать до Москвы.
  -- А как ты узнал, что я внизу? По ведру? - Напоследок спросил его Коршунов.
  -- По запаху! - Совершенно серьезно ответил бывший кавказский пленник. - Так только пахнут свободные люди!
  
   На следующий день сыщикам была объявлена благодарность. Были захвачены два джипа с еще не перебитыми номерами, партия ширпотреба и бытовой техники и почти тонна всевозможной фальшивой валюты. Единственно, что было плохо, так это то, что никого захватить не удалось. По видимому чечены что-то не поделили и перебили друг друга. Так сказал с облегчением прокурор. Он очень боялся пленных, или за то, что ему сверху их прикажут выпустить или если те, вдруг, начнут давать показания о покровителях в высших российских сферах. Ну хорошо если покровители в других ведомствах, а если в своем собственном?
  
   Глава 5.
   Все дела были закрыты и сданы в архив, но Коршунов не мог успокоиться, его тревожило то, что не была выявлена связь покойных "Велика" и Половинкина с чеченами.
   Пока в памяти еще было свежо, он написал все на бумаге. Совершенно случайно, а может и наоборот Чатьев-"Велик" и Половинкин оказались написаны рядом. Коршунов долго смотрел на эту неестественную связь. Ему даже было жалко Чатьева, проведшего за решеткой свою жизнь по вине государственных чиновников и так не успевшего пожить по-человечески. Половинкин был как раз из когорты тех, кто делал карьеру и сам был определенного вида чиновником.
   Нынешний Чатьев был больше похож на Половинкина и его соратников, чем на криминальный элемент.
   "Правильно! Молодец Толик!" - Похвалил он себя. - Настоящего Чатьева Половинкин и компания взяли к себе предоставив сладкую жизнь. Вывели к авторитетам пару раз, а все остальное делали за него все сами, набивая собственные карманы.- Рассуждал Коршунов. - Поэтому Чатьев старался особенно не светиться, катался на велике и вел тихую, почти не криминальную, жизнь. Все завертелось тогда, когда Половинкин из жадности прокололся на квартире, расплатившись фальшивыми деньгами. Настоящий Чатьев стал не то, что не нужен, но и опасен и его убрали. Значит и Половинкин возможно жив. И, скорее всего, они здесь, никуда не удрали. Ждали, чем все дело закончится. Только теперь постараются смыться. У Половинкина хорошие связи с авиацией, партнеры в Турции, и челноки на отлете. На отлете! То есть, взяв любые паспорта для оформления, вылететь по ним в Турцию, по другим в любую другую страну и там можно затеряться при наличии денег. Значит, они повезут с собой деньги. Много денег!
   Коршунов залистал блокнотом, пытаясь найти телефон фирмы Половинкина. Нашел и позвонил и вовремя: через три часа чартерным рейсом отбывала первая группа. Анатолий захватил с собой Ехно, и они отправились в Шереметьево.
  
  -- Что делать будем? - Первым делом спросил Петр, оглядев огромный зал. - Пойдем по официальной линии?
  -- Можем вспугнуть! - Почесал подбородок Коршунов. - У него могут быть и здесь информаторы. Самое главное нам им предъявить нечего, дела закрыты, в розыск их не объявляли, мы здесь по собственной инициативе!
  -- Тогда зачем приехали? - Резонно спросил Ехно. - Пожелать доброго пути? Это же садомазохизм!
  -- Ты прав Петр! Есть надежда, что они поедут по чужим документам, но это Половинкин, который вроде бы помер, его можно цапнуть, а второго? Мы даже не знаем ничего о нем!
  -- Ты мне его покажи, а я придумаю! - Ухмыльнулся Ехно.
   Они затесались в толпу челноков, ожидавших оформления на чартерный рейс на Стамбул. Коршунов не торопясь, оглядывал спокойно ждущих рейса людей. Было понятно, что они это делают не в первый раз. У всех минимум вещей и только круглолицый челнок, больше похожий на запорожского казака пишущего письмо турецкому султану держал рядом с собой два больших чемодана на колесиках. В его фигуре было что-то неуловимо знакомое.
   - Петь, никак не пойму, с чего этот, среди наших челноков затесался? - Показал на него Анатолий и поделился своими сомнениями с Ехно. - Только он с чемоданами! Больше на курортника похож.
  -- Может на свой рейс опоздал, а может денег не хватило? - Высказал свои предположения Ехно. - Здесь-то дешевле!
  -- Кого-то он мне напоминает!
  -- Запорожца с картины Репина! - Усмехнулся Ехно.
  -- Это тоже, но... - задумался Коршунов. - Повертись около него, может разузнаешь, а я у стойки место займу! - Коршунов начал протискиваться вперед, поскольку толпа пришла в движение. Когда он оглянулся, Ехно у турка не оказалось.
   Челнок, уловив на себе пристальный взгляд повернулся, но тут же смущенно отвел глаза, как будто застеснялся Коршуновского взгляда. Анатолий демонстративно пожал плечами и, выбравшись из толпы, пошел по залу, пытаясь увидеть Ехно. Тот его заметил первым и из-за колонны помахал рукой.
  -- Ну что у тебя? - Расстроено спросил Коршунов.
  -- Ничего! Но давай все-таки отправим челноков! - Попросил Петр и они вернулись к уже поредевшей толпе.
   На таможенном контроле возникла заминка и шум из толпы челноков выбрался знакомый челнок, но почему-то с одним чемоданом и направился к выходу. При этом, он старался незаметно оглядываться, что у него плохо получалось, было понятно, что он чем-то встревожен. Он так этим был занят, что чуть не сбил Коршунова, оказавшегося у него на пути.
  -- Экскьюзми! - Обратился он к Коршунову.
  -- Турецкий надо было учить, Женя! - Глядя прямо в его черные глаза, ответил ему Коршунов. - Ты меня чуть было не провел, если бы я о контактных линзах не вспомнил.
  -- Да ты не оглядывайся! - Сказал Ехно, доставая наручники. - Рейс отложен. Челноки сдают валюту, выданную твоей фирмой. Она может быть фальшивой!
  -- Как? - Уже обречено ответил Половинкин и протянул руки.
  -- Да тут одного уже задержали с десятью тысячами фальшивых баксов! - Пояснил Ехно.
   Они вышли наружу, и пошли к Международному шоссе, возле которого они оставили канареечную уазовскую "буханку". Пока шли, Ехно объяснил и Коршунову и пойманному Половинкину, что же произошло на таможне.
  
   Когда по просьбе Коршунова, Ехно пристроился у странного челнока, то когда началось оформление билетов, он уловил мимолетный взгляд, которым он обменялся с другим челноком, который вообще не выделялся среди других.
   Вроде ничего не значащий быстрый взгляд, но Петр понял, что эти люди друг друга знают, и подошел к этому человеку. Тот себя вел как все: спокойно ждал своей очереди, держа паспорт в руке. По знакомым синим перстням, Петр и понял, что это Чатьев-"Велик", вернее тот, кто себя за него выдавал, поскольку сейчас он совершенно не был на него похож. И сразу Петру все стало понятно. Петр потерся у него.
   Таможня по доносу задержала его и обнаружила фальшивую валюту.
  -- Он что ли на него донес? - Кивнул на Половинкина недоумевающий Коршунов.
  -- А ему-то зачем? - Ответил вопросом на вопрос Ехно. - Ведь все общие деньги вез он! Я донес и мне не стыдно, я даже признаюсь, что эту фальшивку я ему в сумку засунул.
  -- А откуда они у тебя? - Все еще не понимал Коршунов.
  -- Из бункера! Помнишь, вы коробку разодрали, так тогда я машинально пачечку прихватил, а сейчас в сумочку ему засунул. Теперь твой дружок не отвертится! Таможня объявила челнокам, что кому раздали деньги с документами на них, с просьбой перевезти через границу, естественно за мзду, их надо сдать, кто попадется, будет отвечать и за контрабанду и за фальшивомонетчество, так-то господин Туркан-оглы! - Вертел в руках турецкий паспорт Ехно. - А паспорт немца должен быть у его задержанного приятеля. Они сразу бы из Стамбула отвалили бы в Германию и хрен бы мы их, когда нашли.
  -- Турка с немцем по твоему приказу зарезали? - Спросил Коршунов Половинкина, но не дал ответить, задав ему следующий вопрос.
  -- Когда мы из коровника сбежали, а ты в лесу от меня, что дальше было? Кого вы там пристрелили?
  -- Это меня собака покусала! - Буркнул Половинкин.
  -- Так это не твоя кровь, а твоего партнера - Даудова! Акт экспертизы покажу, когда приедем. - Коршунов стал смотреть в окно. Ему все было ясно.
  
   ЭПИЛОГ
   Эшелон дернулся и остановился.
  -- Ряжск! - Объявил кто-то. - Смена электровоза!
   Коршунов встал из-за стола.
  -- Всем спать! Первое купе в караул, на охрану вагонов! Отправка на Воронеж часа через два!
   Прошлое стремительно оставалось за спиной, скрывалось как закатывающееся на западе зимнее солнце. Завтра оно взойдет на востоке, и будут новые истории, которые к концу поездки надоедят даже самим рассказчикам. Тогда наступит определенность и можно будет заниматься делом, не особенно задумываясь над его сутью. Только действием можно наполнить жизнь, а ожидание всего лишь пустышка в губах младенца!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"