Ларин Эдуард : другие произведения.

Бункер из Дождя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Со столетием ребята! И возвращением ГРУ. Пожелание жить в эпоху перемен в Китае, хуже проклятия. У нас в России оно никак не закончится уже десятки лет.
  
  Любое совпадение - это совпадение и ничего кроме совпадения.
  БУНКЕР из ДОЖДЯ
  Часть 1.
  1.
  
  - Взвод стройся!
  Сдвигаемые стулья заскрипели по крашеному коричневой краской полу.
  - Равняйсь! Смирно! - Через паузу произнёс тот же голос.
  Именно произнёс, а не прокричал. Строевым шагом, но без грохота сапог, потому что и сапог на ногах не было, подошёл к двум мужчинам. Один был высокий, красивый, стройный офицер с погонами капитана. Второй - кургузый, толстоватый, с пухлым, слегка красноватым лицом в несколько помятом сероватом костюме ширпотребовского выпуска советской швейной промышленности, который обычно носят бухгалтера.
  - Товарищ майор! - Обратился он, как оказалось, не бухгалтеру. - Взвод "А" проводит чистку оружия и занимается топографической подготовкой. Заместитель командира взвода прапорщик Алексеев.
  - Вольно! - Слегка кивнул ему майор. - Это ваш новый командир роты. Присаживайтесь товарищи.
  Снова заскрипели отодвигаемые стулья. Удивление капитана читалось только в глазах. И было от чего. Семь человек сидело за столом. Все они были одеты в синие динамовские костюмы и кроссовки "Адидас", с недавних времён, выпускавшимися московской экспериментальной фабрикой "Спорт".
  - Это первый взвод вашей роты. - Обратился майор в гражданском к капитану. - Алексеевы.
  - Все? - Уже не скрывая своего удивления спросил капитан.
  - Все. Причём всех их зовут Алексей Алексеевич. Второй взвод - Борисовы ушёл на обед. Третий - Васильевы - в спортзале. Всего в вашей роте восемь взводов. В расположении находятся только два. Остальные кто где: на полигонах, бассейне, в общем, на работе.
  - Топографическая подготовка заключается чтобы рассматривать карту? - Уголками губ усмехнулся капитан.
  - Пройдёмте! - Широким жестом показал на стол майор. - Покажите упражнение. Точка "А". - Отвернувшись, ткнул он пальцем в карту. - Теперь вы капитан.
  Тот тоже проделал всё, как и майор. Майор поднёс "Командирские" на уровень груди и уставился на секундную стрелку.
  - Стоп. - Прервал он созерцание. - Докладывайте!
  
  Четверо встали и начали рассказывать о маршруте, который они проложили из одной точки в другую. Они уточняли старшего группы, который начал говорить первым. Предлагали свои варианты. По ходу доклада объясняли почему, из-за чего, для чего. Капитан и майор внимательно смотрели на карту. Докладывающие неожиданно замолчали.
  - Доклад закончил. Старший группы старшина Алексеев.
  - Но ведь точка "Б" несколько дальше! - Уважительно, но и ехидно сказал капитан и посмотрел на майора.
  - Это же элементарно! - Голосом Ливанова ответил майор. - Дальше трясина, а это самое удобное место для посадки вертолёта. Бессмысленная работа. Непрактично. Продолжайте.
  Майор вежливо подхватил капитана под локоток и повёл к выходу.
  - Вы обедали? Пойдёмте ко мне. А как вас зовут? Фамилию мне назвали, но мне нужно имя.
  - Юрий.
  - Отлично. Значит будете Юрий Юрьевич Юрьев.
  - Но я Юрий Павлович Юрьев.
  - Это плохо. Значит будете Павел Павлович Павлов.
  - Почему?
  - А что, в управлении вам не рассказали о некоторых особенностях службы в нашем батальоне? Вот лентяи! Как обычно повесили на меня. Вы же у них подписались о высшей степени секретности?
  - Да, но...
  - Я тоже не Сергей Сергеевич Сергеев. И все эти Алексеевы, Борисовы, Дмитриевы, Егоровы, Захаровы, Кирилловы - тоже. Отныне вы Павлов. Идите на второй этаж в строевую часть комната двести шесть. Вставайте на довольствие оформляйте все остальные документы, потом к зампотылу, получайте ключи от квартиры, заказывайте грузовик с солдатами...
  - Но у меня есть...
  - Не все наши живут в нашем военном городке, но вы, первое время будете. Карантин, знаете такое понятие? Семью будете навещать по выходным. Их порядок уточнят в строевой части.
  - У меня мало вещей, ни грузовик, ни солдаты не нужны.
  - Вот и славно. Жду вас через час. Мой кабинет двести первый.
  
  Когда Павлов, постучав, вошёл в кабинет, то увидел на неказистом столе застрявшим здесь из шестидесятых годов, два подноса, от глубоких тарелок из нержавейки шёл лёгкий парок.
  - Вешалочка за дверью, вешайте фуражечку, шинельку, да и кителёк. У нас тепло, но не жарко. Умывальник за шкафом. Отведайте что бог послал.
  - А бог это вы? - Спросил Павлов направляясь к умывальнику.
  - В данный момент да. Начинайте с супа, я специально принёс капитошный. - Сергеев, откусил кусочек чёрного хлеба и взялся за ложку. Когда Павлов устроился напротив него он продолжил.
  - Впервые нам прислали сотрудника и не просто сотрудника, а командира роты со стороны.
  - А вы возражаете?
  - Ну раз вы со мной трапезу делите, я же яду вам не насыплю? Обед из общей столовой. Ваши подчинённые принимают пищу в своей. Вот наш общий обед в два-двадцать обходится, а у них четыре рубля, кроме этого у них ещё здесь завтрак и даже ужин, кто на ночь дежурит.
  - Кормят на убой.
  - Так им и положено Пал Палыч.
  - Что положено?
  - На убой. Они же солдаты, в отличие от нас. Как говорят: в бой - на убой... Мне сообщили, чтобы вам занять более высокую должность в минобороны, необходимо иметь опыт командования настоящим подразделением, а не отрядом клерков или кадрированной частью.
  Павлов кивнул, но не ответил, суп был действительно горячий. А он привык к более тёплому.
  - Поэтому я предлагаю. - Майор прожевал и продолжил. - Ближе к концу лета я должен уйти в отпуск и на это время я назначаю вас временно исполняющим.
  - Да вы что? Я без году неделя... других, более заслуженных нет?
  - Есть. Но... имеет ли смысл тратить время на вашу бессмысленную подготовку? Вы нам в верхах пригодитесь. Больше пользы принесёте. Вы кушайте, кушайте. Конец лета время спокойное. Кого бы я из бывалых не отставил вместо себя, для него лето считай пропало. А хотелось бы чтобы и они в Крыму пополоскались. Так что вернётесь к себе уже майором.
  - Да я только капитана в прошлом году получил, мне ещё...
  - Если ничего не произойдёт, будете майором.
  - Широкая у вас душа. Слишком щедро. В чём подвох?
  - Ни в чём. И вам удобно и мне и службе и, главное, начальству.
  - Вы же отдельный батальон связи, но кроме телефонов на вашем столе, других средств связи я не то что не увидел, но даже и не услышал.
  - Всему своё время. Современная армия без лучшей связи, чем у противника, просто толпа. Вспомните Отечественную. До конца войны посыльными пользовались. Помните, как в анекдоте: Петька скачи в станицу, узнай, там ли белые. Если нет - папаху с головы снимешь...
  - А если есть?
  - То они снимут с тебя и папаху и голову. - Сергеев принялся за второе.
  - Я не слышал такой анекдот.
  - А я только что придумал. Значит так. Сейчас пройдите, проверьте квартиру. С утра с вещами. О форме забудьте. Только гражданское. В девять у проходной. Назовёте водителю фамилию. Как приду - сразу едем.
  
  2.
   - Юра, ну как? - Обняла его жена, когда ушедший с утра Юрьев, но уже вернувшийся Павлов, разделся и разулся.
  - Как тебе Танюша сказать? Странный батальон. Сплошные секреты, никакой дисциплины, все ходят в гражданке. Начальник так вообще душка, как из чеховских рассказов. Лицо красноватое, как у алкаша. Не постеснялся для меня притащить из столовой обед. Я думал, что он и стакан спирта предложит за знакомство.
  - Зато в Москве и никуда ехать не надо. А что ещё?
  - Обещал, что к осени меня майором сделает.
  - Вот что значит мой дядя! Так тебе недавно только капитана присвоили. Такое даже ему не по силам.
  - Вот то-то и оно! Шарашкина контора какая-то.
  - Суп греть?
  - Я же говорю обедал. Водка есть?
  - Только коньяк.
  - Тогда собирай мне вещи. Обычные вещи, не форму. Пару комплектов постельного. Там в наличие, но я брезгую. Приезжать буду только на выходные. Квартира ничего, но не общага же!
  - Ну это не на долго, я думаю, тебе сделают исключение. - Татьяна одарила его ласковым и нежным взглядом и пошла в комнату, а он на кухню.
  
  Без десяти девять Павлов на своей "девятке" был у проходной. Он вообще не понимал, как можно ездить на машине Юрьева, имея документы Павлова. Этот казус он намеревался и выяснить у Сергеева во время поездки.
  Он отнес чемодан и пару сумок в свою квартиру, а когда вернулся к воротам, там стояла черная "Волга" с гражданскими номерами. Рядом с капотом стоял водитель. Уже не молодой, за пятьдесят, грузный, но с крепкими толстыми пальцами. На улице минус двенадцать, а его руки только слегка покраснели.
  Павлов назвал себя. Тот открыл ему заднюю дверь, но не захлопнул, как ожидалось, а аккуратно прикрыл. Через пару минут рядом разместился и Сергеев. Павлов поздоровался и даже не заметил, как водитель оказался за рулём.
  Машина завелась. Ворота открылись.
  - Сергей Сергеевич, а можно вопрос?
  - Не можно, а нужно. Всегда спрашивайте. Не стесняйтесь. Смогу - отвечу. Нельзя - не замечу.
  - А как мне? Павлову, ездить на машине с...
  - У вас есть машина Пал Палыч?
  - "Девятка".
  - Это модно. Сейчас, на ниве кооперативов, появилось такое явление как криминал. Они тоже на таких гоняют. Пользуйтесь общественным транспортом. Где вы целую неделю её держать будете? Ни у ворот, ни внутри нельзя. За углом - угнать могут. Зачем вам, на пустом месте проблемы?
  - Логично, а почему в части такой номер? Тоже секретный?
  - Это личная машина Иван Иваныча. - Встретился Сергеев взглядом через зеркало заднего вида с водителем. - Сейчас на всё лимиты. Двадцать литров на день. УАЗик хорош на полигонах, а по городу? Нам тут до Госпитального Вала где-то десять км, потом ещё пара мест и обратно, максимум полтинник накрутим. Остальное Иванычу за работу.
  
  Оказывается, когда приехали к госпиталю имени Бурденко, там уже стояла другая "Волга", но с уже нормальными армейскими номерами Генштаба. Из машины вышел настоящий генерал в серой папахе. На чёрных петлицах расположились родные пауки связистов. Генерал скользнул по ним взглядом.
  - Что опаздываете? - Недовольно рыкнул он.
  - Авиамоторная на развилке была перекопана, пришлось в объезд. - Пояснил Сергеев и, они обыденно пожали друг другу руки.
  - Веди.
  Первым пошёл Сергеев, следом генерал. Замыкал группу Павлов. Судя по всему, охрана госпиталя хорошо знала Сергеева. Начальник караула вышел из своего помещения и поздоровался с ним.
  
  В больничной палате на двоих разместилось трое. В больничном халате, поставив голые ноги на войлочные тапочки сидел то ли больной, то ли раненый. Напротив него, на паре табуретов, расположились двое в форме. На их петлицах были перекрещенные мечи за щитом. Черепахи на армейском сленге. Медленные, неповоротливые, непробиваемые и жрущие всё подряд. В природе они пресмыкающиеся, а в социуме - наоборот.
  - Алексей Алексеевич как-то не складывается наша беседа. Это наша работа. Мы должны вас опросить. А вы всё талдычите: не знаю, не знаю. Как была получена вами травма?
  - Я уже вам говорил. Шел по улице, поскользнулся, упал. Очнулся с кирпичом в плече.
  - А вот это что? - Потряс тот куском рваного куска металла, на ладони.
  - Неужели метеорит?
  - Хватит паясничать Алексеев! Не было у вас в плече кирпича.
  - Правда, что ли? Я вам прокурорам верю!
  - Я не прокурор, а следователь!
  - Ничтожно извиняюсь, я в ваших названиях не разбираюсь. Вам виднее, может в меня не кирпич, а метеорит попал. Да не понимаю я! Что вам надо от меня?
  - Это недогляд вашего командира... Как его? - С надеждой на Алексеева посмотрел прокурор.
  - Какого командира? У меня их много.
  - Главного командира.
  - Дмитрий Тимофеевич, а второй, ещё более главный Михаил Сергеевич!
  - А фамилии, фамилии!
  - Горбачёв, Язов.
  - Вот видите, а то в несознанку играли. Мы уже хотели позвать конвой из комендатуры.
  - Зачем?
  - Чтобы арестовать вас!
  - За что?
  - За укрывательство преступления. В армии черте что творится. Дедовщина, воровство...
  - Есть такое, но не я это устроил и я в этом не участвовал.
  - Подписывайте протокол.
  - Я не могу рукой пошевелить.
  - Тогда левой.
  - А на левой, пальцы не шевелятся. Видите, как скрючило. Можно ртом? А вы приписку об этом сделаете.
  - Производите!
  Алексеев подписал. Прокурор подошёл к окну и замахал руками.
  - Что это означает?
  - Чтобы ваши отцы-командиры вас не достали и не ухлопали, мы вас спрячем. Сейчас машинка подъедет. Вас там тоже будут лечить. Как на дому. - Сладко улыбнулся следователь.
  
  Сергеев уверенно вёл группу по коридорам сворачивая то налево, то направо. Поднялись на третий этаж и увидели четырёх солдат из комендатуры гарнизона.
  - Это что? - Недобро посмотрел генерал на майора.
  - Не знаю, но нам сюда.
  - Выяснить!
  - Любезнейший! - Обратился Сергеев к ближайшему бойцу. - Что тут происходит?
  - Не лезьте дядя, берём опасного преступника. Отойдите в сторону.
  В отличие от солдат, одетых в шинели, все трое были в накинутых на плечи белых халатах. Генерал так быстро скинул халат с плеч, что Павлов, еле успел его подхватить.
  - Бойцы! - Обратился к ним генерал. - Позвольте нам туда пройти.
  - Что не ясно сказано? Валите отсюда, а то штык в задницу засунем! - Сказал, не оборачиваясь, сержант, стоявший у двери.
  Зря сказал. Павлов даже не успел заметить, как генерал-майор Пётр Петрович, значит по принятому здесь уложению и по фамилии Петров и похожий на пьяненького бухгалтера Сергеев моментально снесли двух ближних к ним солдат, и, непонятно как, у них в руках оказались автоматы этих солдат. Сержант начал поворачивать голову на шум, но дверь комнаты резко открылась, автомат был сдернут с плеча и наставлен на единственного солдата с оружием.
  - Сам отдашь или пристрелить?
  - Сам! - Солдатик отдал автомат, до сих пор державшему только генеральский белый халат Павлову.
  - Зашли! - Приказал генерал. Пленных расположили у окна. - Держи под прицелом, даже если пошевелятся, стреляй.
  - Слушаюсь! - Павлов наставил на стоящих у окна солдат автомат.
  - Так кто мне штык хотел в задницу засунуть?
  - Я..я.. - Слегка дрогнувшим голосом ответил сержант.
  - Снимай штаники и нагнись. Это приказ солдат.
  - За...за...чем?
  - Каков наглец, генералу вопросы задаёт. За наглость прощаю, поэтому отвечу: засунуть тебе штык в задницу. Вот если бы ты мне засунул - тебя бы расстреляли, а если я тебе, то мне ничего не будет.
  - Это же не это.... Не по уставу...
  - Устав уже вспомнил. А где в уставе сказано, что генерала можно нахуй посылать? А уставовед? Да не переживай ты так. В госпитале находишься. До дембеля сколько?
  - Полгода!
  - Вот здесь и перекантуешься. Для многих солдат - это рай, в госпитале от службы шарить. Доктора и не такие раны штопали. Снять!
  Хлюпая то ли носом, то ли глазами, тот начал снимать брюки. Мешали шинель, ремень и подсумок, но он справился и нагнулся.
  - Вот так и стой!
  - Кто здесь? - Тихо спросили из под кровати.
  - Кто тут? - Спросил генерал Алексеева.
  - Два жмурика.
  - Они же говорят.
  - Значит будут.
  - Товарищ генерал, спасите нас!
  - Вылезайте! - Генерал уселся на кровать Алексеева.
  Из-под другой кровати неуклюже начали выбираться военные юристы. Их соседние руки были спутаны поясным ремнём.
  - Он псих! Мы не успели глазом моргнуть, как бах...
  - Присядьте! - Генерал жестом показал куда надо присесть. Они плюхнулись на кровать, которая стояла за их спиной.
  - Вы что медики?
  - Мы...
  - Понятно. Что скажете...
  - Алексеев! - Подсказал Сергеев.
  - Считаю, что они сбежали из психического отделения, добыли форму и выбивали показания на министра обороны СССР маршала Язова и генерального секретаря ЦК КПСС Горбачёва.
  - Логично. - Ответил, немного подумав генерал. - Не изменники же они и не шпионы? В стране такие разве есть? Или? А доказательства?
  - Вот! - Протянул Алексеев протокол допроса.
  - Мы не изменники! - Пробормотал прокурор.
  - И не психи! - Добавил следователь.
  - Тогда кто вас послал?
  - Прокурор гарнизона.
  - Предписание, или что там у вас!
  - Было устное распоряжение.
  - Пишите. Объясни им как надо! - Посмотрел Петров на Сергеева.
  
  Прокурор и следователь синхронно вздохнули, взяли по листку из своих папок и начали давать пояснения о том, как они оказались в госпитале Бурденко. Притом один быстро писал правой, а второй медленно левой. Развязывать их, пока, никто не собирался.
  - Поклёп на начальника! Все слышали? И ты безштанный? Можешь оправиться. И помни мою милость.
  - Да уж на всю жизнь! - Тихо пробормотал тот, быстро натягивая на себя и подштанники и штаны.
  Сергеев очень внимательно смотрел за их писаниной, и сразу предупредил. - Переписывать заставлю! Если что не так!
  Сергеев вслух прочитал их показания.
  - Сойдёт! - Милостиво кивнул головой генерал.
  - Подписывайте бойцы. Фамилия, имя, отчество, звание, должность, воинская часть, звание и должность командира. Вот здесь слово "свидетели" напишите, а то как соучастники пойдёте. - Предупредил Сергеев. - Наручники есть? - Спросил он сержанта. Тот кивнул. Сергеев посмотрел на Петрова.
  - Сковать сзади и доставить в комендатуру. Никого к ним не допускать. Так и скажете приказ генерал-майора Петрова. Будут недовольны - пусть мне звонят.
  - А из машины можно! - Заметил Сергеев.
  - Правильно. Через полчаса позвоню. Отдать оружие.
  - На, ремень, прокурор! А то брючки свалятся! - Отдал тому поясной ремень Алексеев.
  Конвойные увели арестованных. Когда дверь за ними закрылась, генерал лукаво улыбнулся.
  - Порадовал ты меня Алексеев. Звание?
  - Младший лейтенант.
  - Подать представление на лейтенанта. Да что мелочиться? Старлея!
  Павлов офигевал. Да что же это за связисты такие? Получается, что майор не врал? И ему, бывшему и настоящему Юрьеву дадут майора за ненастоящего Павлова?
  
  3.
  - Коротко, по существу. - Посмотрел генерал на Сергеева.
  - Так точно. В тот день дежурной по батальону была первая рота. У соседей смылся крот, которого хотели повязать.
  - Это я в курсе. Хотелось бы подробностей.
  - Они хотели решить это своими силами, но у кого-то возобладал разум и обратились к нам. Мы предложили им взять на себя Закавказье. Места привычные. Была объявлена тревога, объяснена ситуация и поставлена задача. Первому взводу досталась Армения и Нахичевань. Прикрывать границу с Турцией. Понятно, что в Иран он не сунется. Вертолёт МИ-8 погранвойск в качестве транспорта. Взвод находился в нём. Беглец оказался умным парнем. В этот день у них на работе был чей-то день рожденья. Он взялся купить подарок. Утром прибыл, отметился, вспомнил что забыл подарок и отпросился за ним. Всё. Больше они его не видели. Он не мудрил. Билет в Ереван был заранее куплен, причём на своё имя. Уже в Ереванском аэропорту переоделся в пограничную форму и на такси, судя по всему на деньги, собранные на подарок, поехал в Нахичевань, но только до границы с азерами, там уже пересел к частнику. Рисковый парень, азеры могли завезти его куда угодно и прикончить. Они же в Сумгаите живых армян в костёр кидали, а всем остальным кричали: "не свалите, с вами тоже будет!". Он на это и рассчитывал. Показывал ложный маршрут на Иран. Хотя маленький турецкий крючок соседствовал с Нахичеванью. Там шестьдесят шесть км от Еревана. Подошёл к запретной зоне, вызвал наряд. Пока пограничники разбирались что это и зачем, может проверка какая?
  Перекусил кусачками проволоку. Спустился вниз. Перешёл реку Аракс. В это время она мелкая. Его заметили, но было поздно. На наше счастье их патруль уже ушёл с этого места. Погода пасмурная, низкая облачность. Там в Аракс впадает, а сначала параллельно течёт река, даже не река, система каналов Сорая. Плодородная араратская долина. За этим турецким носиком уже Иран. Вот и разберись в этом хаосе. В этом пятачке они и вертелись. Хорошо, что ушли из долины вверх в горы. Доклад закончил. Алексеев!
  - Товарищ генерал. Соседи предложили спрыгнуть на парашютах или парапланах на запредельную сторону. У нас хоть и есть некоторый опыт, но...
  - Это глупость! - Кивнул головой Петров. - Дальше.
  - Через час горы накроет темень и уже никуда не вылетишь. Мы предложили не скрывать побег, а устроить шум вдоль границы, но немного в стороне. Мы проанализировали карту. Там две крупные параллельные дороги и только одна дорога вглубь и через тридцать км какая-то база НАТО, где только штатники. Они и нас и Иран контролируют. Прямо у самой ноздри этого носика. Высадиться, оседлать её и действовать по обстоятельствам. Получилось. Засаду организовали в пяти км от этой базы. Пришлось ждать всю ночь.
  - Не замёрзли?
  - Шерстяные нательники, утеплённые куртки и штаны. Верхняя одежда местных людей. Которых там почти нет.
  - Оружие?
  - У семерых снайперские винтовки "Хекклер и Кох -33" под мелкокалиберный патрон, ёмкость магазина двадцать пять патронов, дальность 600 метров. Начальная скорость 920 метров. Вес пустой винтовки меньше четырёх килограмм. Моя: Вальтер 2000. Калибр 7,62, а вот патрон .300 Winchester Magnum. Даже на тысячу метров отклонение одна угловая минута. Отдача как у крупнокалиберного оружия. Долго берёгся, но пару раз чуть глаз не выбил. Магазин шесть патронов. Свыше семи кг вес, но она стоит того.
  - Знакомо. Дальше.
  - Позиция была на переломе. Если ехать от границы, то подъём. Поворот и дорога идет уже с уклоном вниз. Она идёт вдоль восточного склона, достаточно широкой долины, поэтому солнце появилось в пять двадцать. Наблюдатель увидел, как с базы выехал автомобиль Хамви с брезентовыми дверьми. Когда проезжал мимо нас, там было трое. Через час десять он возвращался. Там уже четверо. Я стрелял снизу в правое колесо холостым с насадкой 30мм гранаты. На переломе колесо наиболее выпукло, сидящим впереди, из-за капота - мёртвая зона. Дистанция двести метров. У авто двигатель шесть литров, ревёт как зверь при подъёме. Граната была ослаблена. Вырвало кусок шины. Я снял насадку и повернулся в сторону базы, чтобы остановить любого, кто с их стороны появится. Ребята сработали точно. Предатель был вытащен и поднят на скалу. Трупы американцев обысканы, ничего полезного. У нашего с собой была планшетная сумка. Карта, билеты, деньги, нож, еда. Оказывается он, к ночи, добрался до погранзаставы супостатов. Хамви прострелили бензобак, вывернули руль влево, под уклон, под собственной тяжестью он не спеша уехал в пропасть.
  - А бензин зачем?
  - Наши запахи и следы скрыть. Спустились с другой стороны хребта в тень. Он ухмыльнулся и спросил, как же мы его вернём обратно?
  - Зачем? - Спросил я его. - Мы заберём только собственность государства, в том числе и форму. Идите на базу голеньким. Американцы накинут саван какой-нибудь.
  
  Я попросил выдать все носители наших секретов. Его раздели, но ничего не нашли. Одежду сложили в пакет. Я надел резиновые хозяйственные перчатки и его собственным ножом вскрыл ему желудок. Там оказалось три капсулы.
  - У живого?
  - Так точно.
  - Не поверят.
  - Зато задержатся. Его собственный нож в его собственной руке. Пусть думают, что ему стыдно стало за предательство и он покончил с собой. Для нас и пять минут задержки - подарок.
  - А одежда?
  - Забрали местные жители.
  - А по гуманней нельзя было?
  - Никак нет. Если два удара - убийство и подозрение что что-то искали. Там под скалой и похоронили. Могу показать на карте. Побежали в обход базы. В сторону границы пролетел их вертолёт.
  - Вы бежали от границы?
  - Так точно.
  - А на машине? - Прервал своё молчание Сергеев.
  - А куда на машине свернёшь? С одной стороны - пропасть, с другой - скала. Манёвра нет. Сами в лапы к ним придём. Вертолёту лишних двадцать-сорок километров пролететь, что плюнуть, зато у нас есть шансы выбраться. Так и оказалось. Их стража перекрыла выход к реке, а вертолёт высадил группу загонщиков и полетал над горами. Мы выиграли три с половиной часа.
  - Далеко ушли?
  - Это же горы! Но до точки недалеко оставалось. Надо было только пересечь невысокий хребет. Вот тут и появился вертолёт. Мы его заметили вовремя. Попадали, но и он какое-то движение засёк. Обстрелял из пушки. Снаряд отколол кусок камня, который и попал в меня. Камень выдернули. Он торчал из мышцы. А осколок снаряда только здесь вытащили. Ребята меня перевязали. Мы сменили направление. Вернулись обратно. Пошли вдоль дороги, ну по ней не столько ездят, как овец гоняют. Хребет, да он всего-то высотой с метров сто, заканчивался у реки. Надо было его обогнуть и идти в обратную сторону.
  - А что за обувь?
  - Снаружи овечья шкура, а внутри кроссовки. Очень удобно. Чем быстрее мы передвигались, тем быстрее шла кровь. Сняли верхнюю одежду. Перевязали. Всё равно. Даже на дорогу капать начала. Я снял овчину с ног, утеплёнку, рюкзак, отдал. Оставил только сумку с оптикой, насадками, приспособлениями и патронами, халат, повязку на голову, и гранату. Сам остался прикрывать. В общем шёл, отдыхал, оглядывался. Появился вертолёт. Прямо на хребет высадил десант. Взлетел, увидел меня. Обстрелял. Улетел. Я опять пошёл. Оглянулся. Позади меня, вертолёт пытался высадить десант прямо на дорогу. Стрелял навскидку. Вертолёт сразу приподнялся и дал такую очередь из пушки, что, глядя на дорогу, казалось это сухим дождём. Залети хоть осколок в ту щель, в которую я забился, мне бы конец. Но теперь мне удалось выстрелить прицельно. Ужалило, он отлетел на километр, спрятавшись, как нашкодивший кот за углом. Я вылез и опять пошёл. Вертолёт улетел. Я остановился и решил передохнуть, заодно посмотреть преследователей. Трое с собаками и десяток солдат. Тут я заметил осыпь. Я снял ошмёток засохшей крови и зарыл в камни и пыль, положив в кучу гранату с выдернутой чекой. Заковылял дальше. Если они спустят собак, то я пропал. Тем более ещё непонятней и неприятней что, если, собаки рванут по следам остальной группы, то всем хана.
  Где-то полгода назад, увидев соседа, спросил его, кто ему обивку входной двери порвал?
  У его собаки течка, кобеля проникли в подъезд и бросались на дверь. Вот тут-то я и решил попробовать. Бедная сука. Всё что могли собрали в пузырёк. Потом я это запаял в ампулу, а её убрал в гильзу, засыпав солью. До реки мне осталось пройти совсем немного. Я сломал ампулу и содержимым, а я его разбавил маслом, натёр подошву. Баранья дорога спустилась к брошенной кошаре. Потом был резкий подъём на берег и опять пологий спуск к водопою. Воды в реке было мало и посредине был остров. Это меня воодушевило. Раздался взрыв гранаты. Я выбрал удобную позицию и залёг. У меня осталось двадцать патронов.
  Теперь они шли очень осторожно. У них остались две собаки и их выпускали вперёд на длинный поводок. Я навернул насадку скрывающую звук и пламя. Они вынуждены были выйти из-за скал. Подождал, когда они отойдут подальше и убил одну собаку. Потом ранил её поводыря. Они залегли. Я специально старался их только ранить. Стрелял редко, наверняка. Вот тут на простор и выскочил ещё один Хамви, но уже с железными дверьми. Я целую обойму выпустил по нему и в стёкла и капот.
  Сполз к реке. Перешёл на островок, пересёк его вдоль. Вошёл в воду по течению. Обогнул его против течения. Вошёл в ущелье. Берега сужались. Еле устоял. Течение стало сильным. Я смог заползти за скалу, которая зажимала реку. Там и устроился в углу. Нагрёб на себя как можно больше камушков. Ждал долго.
  Вертолёт появился снова. Сел, потом взлетел. Сначала полетел в мою сторону - вверх по течению. Там было узко, да и вода бурлила. Развернулся и полетел вниз, вдоль реки. Я выглянул. Летел медленно и низко. Я выждал ещё. Скоро должен прилететь наш вертолёт. Решил попробовать добраться до своих. Эйфории не было. Обидно бы стало, если бы они ушли без меня. Я вылез на берег. Хамви сумел выскочить на пригорок. Двери были распахнуты. На задних сиденьях расположилась собака. Лапы её были перевязаны. Значит они её таскали по реке и берегу, мои следы искали, а там очень много острых камней. Получается что она часовой и где-то караул.
  Долго, прямо по миллиметру рассматривал. Ничего и никого. Тогда взял ночной прицел. Вертолёт разметал кошару. Караул устроил из её останков маленький загончик. Три солдата и сержант или офицер. Торчала антенна рации. Они вздумали перекурить. Сигарету передавали. Там все и остались. У меня, как и положено, осталось два патрона. А у них гранатомёт. Значит, на всякий случай, или ждали вертолёт, или тех, кто полезет в машину. Собака меня приняла. Течка ещё пахла. Про такие машины я ещё и не слышал. Мощная рация, работающая в разных диапазонах. Я бы сказал комплекс раций. В одном приборе угломер, дальномер и топопривязчик. На крыше то ли радар, то ли локатор, то ли ещё что. Включил рацию и вышел на волну наших ребят.
  - Эй Алексеевы. Что у вас там за шухер? Я тут к дядюшке Али заскочил за барашком. Его нет, зато много чачи. Идите к его кошаре у реки. Моё авто на пригорке. МИ... лую маму предупредите, что вы к нему отправились, чтобы не волновалась.
  - Только из-за чачи. Закуску свою принесём. - Они отключились.
  - Рискованно.
  - Да, товарищ генерал. Но трофей очень интересный. Тем более МИ-8 на подвеску его взять по силам. Четыре тонны, да не утащить? А у вездехода устанавливаемая лебёдка с тросом.
  - Да. - Как-то грустно или устало произнёс Петров и повернулся к Сергееву. - А это ещё кто?
  - Павлов. Новый командир первой роты.
  - А почему я не в курсе?
  - Как это не в курсе? Вчера в секретку пришла шифровка на него. Потом по вашему телефону, по которому вы звоните или по вашему поручению помощники, позвонили и подтвердили шифровку. Я проверил в нашем отделе Главного управления кадров. То же самое. Два месяца проходил проверки.
  - Разберёмся. В комендатуру. Свою машину отпусти. Его с собой.
  
  4.
   - Давайте ключи от вашей машины! - Протянул ладонь Сергеев к Павлову. - Отгоним к вашему жилью. Блокнотик есть? Чиркните адресок, где поставить машину, кому ключи отдать. Чую долгонько у вас выходных не будет.
  - А кто...
  - Иваныч. Он город хорошо знает. Что вы роетесь? Генерал ждать не любит! - Сергеев протянул ему блокнот и ручку. Павлов начал торопливо писать.
  - Вот здесь неясно. Уточните! - Попросил Сергеев внимательно наблюдавший, как Павлов рисует схему. - И ключи!
  Сергеев завернул ключи в листок и отдал Иван Иванычу, после чего вернулся и, они оба сели в машину.
  
  В комендатуре Петрова уже ждали. Он прошёл туда один, держа в руках только потёртую кожаную папку Сергеева. Провели к коменданту.
  - А прокурор где? - Пожав руку спросил Петров коменданта гарнизона и тоже генерал-майора.
  - Был очень недоволен, но обещал прийти.
  - И долго ему идти?
  - Да с этажа спуститься! Я допросил своих бойцов и всё мне непонятно.
  - Поэтому я к вам первым и приехал, а не сразу в политуправление или контрразведку махнул! Вы мне без надобности. Я, как связист, иду по телефонному проводу и стараюсь найти обрыв.
  - А вот и прокурор! - Тихо заметил комендант.
  - Что вы себе позволяете? Я к себе вызываю! Я не шлюха по вызову и не мальчик на побегушках! Кстати, где мои? - Свирепо посмотрел он на коменданта.
  - Вы нам не подчиняетесь, а я своим подчиняюсь. Ситуация очень скользкая, а мне бы не хотелось на ней шлёпнуться в грязь, мягко говоря. Ни с вашей стороны, ни с нашей.
  - Что вы прокурор клешнями размахались? Вы что хотите, чтобы министр обороны положил генпрокурору на стол документы, которые лежат в этой папке? Я поэтому и приехал, чтобы обсудить этот казус.
  - А вы кто?
  Петров достал удостоверение и долго держал перед лицом прокурора.
  - Запомнили. Можете вернуться к себе и строчить жалобу.
  - Хорошо, так в чём вопрос? - Прокурор присел за стол.
  Петров медленно открыл папку и достав листок, протянул ему. Тот прочитал и, недоумённо посмотрел в глаза генерала. Петров забрал этот листок и протянул другой.
  - Это же идиотизм! - Прочитав и его, скривил тот рот.
  - Это с какой стороны смотреть! Тогда почему такие работают у вас? А вот политуправление или контрразведка могут посчитать по-другому. Я поэтому и здесь. Понятно, что ребята свалили всё на вас, чтобы, спасая себя, вы и их вытащили. Притом, насколько я понимаю, никаких документов, по допросу раненого офицера, присутствия в госпитале вооружённого конвоя у вас нет. Бери комендантскую роту и устраивай революцию?
  - Понимаете! - Вступил в разговор комендант, считая, что разговор может пойти на возвышенных тонах и закончиться крупным конфликтом, а ему за всё это и отвечать, перед этими всякими или теми такими... - Надо было бы оформить много бумаг, допусков. Субъект мог бы исчезнуть, сбежать, скрыться. Так бывало. Приходилось давать много объяснительных, отменять всё, а это... если происходило задержание, то, после доставки оформляли по полной и как надо.
  - И его гаврики тоже не оформлены?
  - Я так понял из нашего с вами разговора.
  - Правильно поняли товарищ генерал. Я не могу понять одного - зачем? Человек еле руками шевелит, ртом подпись ставит...
  - Как ртом? - Встрепенулся прокурор.
  - Почитайте внизу приписку. Что, идиотизм зашкаливает? Да все знают, чтобы попасть в военный институт на эту специальность нужен или блат, или взятка. Поэтому там так много ребят с южных окраин. Папаня загонит налево вагон хлопка или отару колхозных овец, а сын уже военный прокурор или следователь. А для того чтобы оказаться в Москве...
  - Да что вы клевещите! Я вас привлеку!
  - Не возражаю. Сначала от этого отмажьтесь! А то начнём разбираться и окажется, что он чью-то жену поимел, вот за это и мстят! Сами женаты?
  - Ладно. Давайте конструктивно. Я их попросил, но без всякого конвоя. Просто выяснить зачем он встречается с моей женой.
  - И часто встречается?
  - Вот это и хотел узнать.
  - А где, как, когда? Вы их с поличным поймали? Или кто-то навёл? Или просто брякнул, а вы повелись? Да ещё в госпитале нашли. Кто и как его вычислил? У нас армия проходной двор?
  - Один раз!
  - А что жена сказала?
  - Вас это не касается! Это наши личные дела!
  - Так это вы ему в спину стреляли?
  - Стрелял?
  - Врачи у него из спины вот это достали! - Показал Петров осколок, развернув носовой платок. - Я вас не понимаю. Ну ладно, какой-нибудь армейский прапор-забулдыга, но вы же знаток всего этого! Вот действия ваших подчинённых можно списать на идиотизм и в клинику их на исправление отправить... вы сами себе срок шьёте! Кого выгораживаете? По глазам вижу, что врёте! Не хотите сотрудничать. Я ухожу. Комендант честный человек, генерал, партиец. Он подтвердит ваши показания! Да? - Петров посмотрел на коменданта. Тот, нехотя, кивнул. - Вы мне без надобности. Я хочу знать, откуда клубочек прикатился!
  - Тогда! - Прокурор, что-то жарко начал шептать на ухо Петрову, а комендант, решил прогуляться по своему кабинету.
  - Однако же! - Петров носовым платком вытер ухо, завернул в него осколок и убрал в карман. - Я приду и к нему, а он откажется от своих слов! Пишите показания на него. А всё предыдущее, я похороню в глубинах моего сейфа. А своих оболтусов сплавьте в самый зачуханный гарнизон, чтобы они здесь языком не цокали.
  Прокурор посидел, раздумывая, постучал пальцами по столу, взял листок и начал писать.
  - Гарантируете? - Спросил он, отдавая его.
  - Гарантирую! - Ответил Петров, прочитав показания прокурора. - Идите за своими!
  Комендант по селектору отдал приказание дежурному по комендатуре.
  - У тебя водка есть? - Спросил Петров его. Тот кивнул.
  - Вот смотри Илья Михайлович, что я обнаружил. Российскую империю, наравне с другими факторами, добили юристы.
  - Как это?
  - А кем были Ленин, Керенский? Но, в отличие от нынешних, они были образованы. Сословность - это тоже некий блат. Но учились-то они сами и как следует. А потом объявили: свобода, равенство, братство. Армии и не стало. Потому что в армии нет ни свободы, ни равенства, ни братства. А сейчас у нас объявили: демократия, гласность, перестройка. Значит и наша армия пойдёт под откос. Сам знаешь, если и перестраиваться, то надо знать, как это делать и кому! А если никто не знает кому куда поворачиваться и идти - это хаос. Вот такие юристы и Советский Союз ухлопают! Ведь дедовщина и воровство это и их рук дело! Вернее, безделье. Все обленились. Никто ничего не хочет, кроме как что-то урвать для себя. Будь здрав! - Они стукнулись стаканами. Петров выпил, встал и быстро вышел.
  
  5.
  Петров вышел на крыльцо и остановился, поглядывая на свою машину, улицу, движения по ней автомобилей, автобусов и пешеходов. Потом полез в карман, достал портмоне и вынул оттуда три рубля. Засунул обратно и вынул пять. Подошёл к машине. Сергеев и Павлов быстро вылезли из неё.
  - Берёте такси! - Протянул Петров пять рублей. - В расположение. Павлов, да? Идёт к себе. Надеюсь уже устроили его? - Павлов и Сергеев кивнули одновременно. - Три человека с собой. Без оружия. Адрес сообщу.
  Петров сел в машину и быстро укатил. На красноватом лице Сергеева не было никаких эмоций. Он просто поднял руку. Остановилось не такси, а оранжевый "Москвич" времён его былых побед, на различных ралли. На пять рублей водитель поморщился, но согласился. Видать, ему было не по пути.
  
  - Я могу позвонить? - Спросил Павлов, когда они вошли на территорию части.
  - Звонить можно только от дежурного, да и то надо быть в списке. Разговор записывается. А вас в списке нет. Появитесь дома только после карантина. Захотите выйти, вас не выпустят. Через забор тоже не получится. У нас появилась отличная собака. След ведёт исключительно.
  - Как это появилась? Сама пришла?
  - Нельзя так сказать, конечно. Алексеев, которого мы навещали в госпитале, то ли её в плен взял, то ли переманил, то ли завербовал...
  - Не понял товарищ майор.
  - Когда группа появилась она нашла их обоих в той американской машине. Они, обессиленные, лежали, обнявши друг друга и собака никого к нему не подпускала. Поэтому в вертолёт их погрузили вместе. Можно так сказать, что наш сбежал к ним, а этот пёс, улетел к нам. Размен. Уже зачислен на довольствие и несёт службу. Перипетии судьбы! Отдыхайте. Можете сходить в бассейн. Ключи у дежурного. Я его предупрежу.
  
  - Танюша, как наш сынок? - Сняв только шапку, но ещё не сняв пальто, спросил Александр Григорьевич.
  - Растёт, а сейчас спит. Чайку?
  - У меня есть кое-что есть получше! Кубинский ром и сигары. Не забывают люди, какое я им благо сделал. Что твой муж? Осваивается на новом месте?
  - Недоволен, но зато в Москве. Ему там даже жильё дали.
  - Не соглашайся там жить. Как же мы там будем встречаться?
  - А его командир сказал, что осенью Юре могут и майора кинуть!
  - Брехня. На такое даже я неспособен! Пойдём на кухню, а потом в койку.
  - Может завяжем с этим? Неудобно как-то. Мне, кажется, я его полюбила, да и он тоже. Так старается.
  - Это я стараюсь. А он бы так и сидел бы в каком-нибудь зачуханном полку начальником связи и посылки вскрывал, солдатиков обирал. Я не для него, и даже не для тебя стараюсь, а для нашего сынка. Машину без очереди получили? Думаешь это легко? Сейчас он станет командиром этого батальона, я вам квартирку подгоню. Как раз пару домов около метро заложили. Новый проект, между прочим. Ты хоть и числишься в Военторге, зарплата капает, а хоть раз на работе появилась? Миллионы людей на работе надрываются, в общагах до собственной смерти живут, да ещё и жрать нечего! Даже в Москве талоны уже! Куда катимся? Твой Юра несамостоятельный. Да, красивый, высокий, но привык что им управляют. Приспособленец, в общем. Если не дурак, значит догадался, что ребёнок не от него, но молчит. Выгода. Придёт время - своего струганёт. Если я сейчас уйду, то это навсегда.
  - Да я разрываюсь между вами троими. Я вас всех люблю!
  - Не каждая женщина может иметь такой гарем. Летом в Пицунду поедем, в военный санаторий. Я в душ. Пока малыш спит, потренируемся. Пока я могу и это и вас обеспечивать, а когда такое желание отпадёт, будут ли другие? Как говорил Гамлет в своём монологе? Быт или не быт? Вот в чём вопрос!
  
  Расслабленные они сидели на кухне. Александр Григорьевич одетый, только пиджак висел на спинке стула, Татьяна в халате. Он пил ром и курил сигару. Она - чай с ромом. Ей нравилось именно такое смешение. Главное незаметно сколько в чае рома. Чай мог быть или светлее, или темнее, но согревал одинаково. Редкие подруги, изредка забегавшие, завидовали такому благополучию. Вот только рома у них не было, поэтому ром они заменяли всякими настойками на ягодах и листьях. Не совсем то, но всё же эффект похожий.
  
  Раздался осторожный стук в дверь. Потом посильнее. Александр Григорьевич вздрогнул.
  - Стучат что ли?
  - Так звонок есть.
  - Поди в глазок посмотри.
  Татьяна подошла. Какая-то красноватая пухлая рожа.
  - Бомжара что ли? - Сообщила она, вернувшись на кухню.
  - Что он хочет?
  - Я не спрашивала.
  Александр Григорьевич прошёл в прихожую и открыл дверь. Цвет лица означал, что пьёт, но не бомж.
  - Что надо? - Грубовато спросил Александр Григорьевич.
  - Нижайше извиняюсь, что потревожил вас, хозяин. Я управдом.
  - Мы что кого-то затопили? - Угрожающе произнёс Александр Григорьевич.
  - Что вы! Нет, нет. Никакого затопления. Гораздо хуже. Вы, наверное, не замечаете, а вот ваша жена - должна. Всё дело в бабках.
  - И сколько надо?
  - Их трое или четверо. Иногда из других подъездов на цирк приходят.
  - Вы пьяны что ли? Вы мне что, цирк устраиваете?
  - Это они вам устроят. Я пришёл предупредить.
  - Танюша! Поговори с ним, я ничего не понимаю!
  - Запах кубинской сигары! - Хлюпнув носом, сказал управдом. Александр Григорьевич вернулся на кухню. Сигара вяло сигнализировала, что она ещё в работе. Татьяна встретилась с управдомом уже в прихожей.
  - Я управдом. - Снова представился тот. - Проверял трубы не чердаке. У вас, кстати тепло? Все батареи греют? Воздушных пузырей нет?
  - Спасибо, всё нормально.
  - Наши домовые бабки играют в одну игру - вызови милицию. Может вы иногда видели, что у дома милицейские машины появляются? Это дело рук бабок. Вернее, дело их языка. Им скучно, поэтому они выбирают соседей, которые дома и вызывают к ним милицию, что-то вроде шумят, дерутся. Приезжает экипаж. Представляете недоумение и милиции и людей, к которым пришли. И ничего с этим не поделаешь - бдительность. На этот вечер они выбрали вас. Я, когда, поднимался наверх, слышал, что они назвали номер вашей квартиры.
  - Нам это ни к чему!
  - Вот и я о том! Проверка документов, заглядывание во все помещения, грязь на полу. Они же разуваться не будут.
  - А что делать?
  - Бабки, сейчас, на ваши окна смотрят. Давайте вместе выйдем на балкон и помашем им рукой. Вызовут милицию - ложный вызов. Их можно будет привлечь к ответственности. Не представляете, как они меня и участкового задолбали.
  - Значит милиция приедет в любом случае? Саша собирайся!
  - Если позвонили, да. Если не успели - нет.
  - Странно. Ну пойдёмте!
  - Я разуюсь... так неудобно...
  Когда они возвращались с балкона, то увидели, как на кухню прошёл военный в шинели и серой папахе.
  - О! Так вы военные? Не будем им мешать. Присядем на диванчик.
  - Да что здесь происходит? Саша?
  - Села и заткнулась! - Краснорожий схватил её за мышцу на предплечье руки и сжал-то несильно, но слёзы у Татьяны всё равно появились. Они вместе присели на диван.
  - Вы бандиты?
  - Бандиты по военным не ходят, что взять с вас? Телик включить? Программа "Время" как раз!
  - У меня сын спит!
  - Посидим в тишине. Вы только не рыпайтесь и всё будет хорошо.
  - А что может быть и плохо?
  - Может. - И он нажал на мышцу посильнее, так что она застонала.
  - Ребёнка только не трогайте.
  - Это не от меня и не от вас зависит.
  
  Александр Григорьевич, чуть не поперхнулся сигарой, когда увидел, что вместо Татьяны, дверь на кухню открыл какой-то генерал.
  - Это вы что? Тут, а не там! - Совсем растерялся он.
  - Если я тут, значит это вам надо. Если я там, то вам поздно курить. Как говорится, перед смертью не надышишься, а перед арестом не накуришься.
   - Встал и пошёл вон! Я генерал-лейтенант! Я приказываю!
  - У-тю-тю-тю! Что вы так пыжитесь? Математику же изучали. Там одинаковое вычёркивается. А у нас одинаковое слово - генерал. Получается, что вы в этом случае - лейтенант, а я - майор. Курите сигару и слушайте. Два раза повторять не буду. Я к вам пришёл тайно, а значит с миром. Иначе, - Петров похлопал по папке, - бумаги, находящиеся здесь, были бы уже у министра, в политуправлении и, в контрразведке. А если ещё об этом и наши доблестные чекисты узнают?
  - Вы меня пугаете?
  - Ни сколько. Ознакомьтесь. - Петров толкнул ему потёртую кожаную папку Сергеева.
  - Ну и что тут такого? - Бегло просмотрел листы бумаги генерал-лейтенант. - Два каких-то идиота...
  - Все так считали. Но когда начали смотреть с другой стороны... вы курите, курите... телефонный провод привёл к вам. Остальных вы ввели в заблуждение. Взять в госпиталь. Финансирование на ремонт, второй год подряд госпиталю выделяется, но не ремонтируется. Ресурсами не обеспечен. Стройуправление не подключено, материалы ему не выделены. Тут добрый дядя, важный, но не главный руководитель службы тыла министерства, предлагает пустячок для него сделать. Тогда ремонт может начаться через месяц. Это же не взятка? Ну и у остальных что-то подобное. А теперь вопрос. Как в игре по телеку. Ответ должен быть правильный, знаток. Зачем?
  - Вы что за мной следили?
  - А как иначе? Подозрительно себя ведёте, товарищ! Как бы партбилет на стол не уронить. Переоделись в гражданку на работе. Приехали на явочную квартиру, да ещё разлагаетесь ромом и сигарой. Советские люди себе такого позволить не могут. Колитесь на кого работаете?
  - Послушай хам, как там тебя, я сейчас звоню...
  Александр Григорьевич потянулся к аппарату, который висел не стене.
  - Вот телефончики приёмной министра, политуправления, контрразведки. У меня и с Лубянки есть. Подойдите к окну. Видите, у подъезда стоит "командирский" с военными номерами? Они вас ждут!
  Рука генерал-лейтенанта безвольно упала, но к окну он подошёл, и увидел, что ему машут сквозь ветровое стекло. Он сел. Покинутая сигара нервно и ревниво дымила.
  - Всё-таки вы существуете... - обречённо произнёс он.
  - А вы сомневались? Мы, как ангелы, спускаемся с неба. Как дьяволы выползаем из земли, как касатки выпрыгиваем из воды. Мы есть и нас - нет. Мы везде и нигде.
  - Эскадроны смерти...
  - Вы что книжек и газет начитались? Эти писаки напридумывают, что им угодно, а вы начинаете думать, что так и есть! Стыдитесь, вы же офицер чтобы что-то читать кроме уставов! Даже пока целый генерал-лейтенант! Эти эскадроны где-то там, на Гаитях! В советской армии только в конном полку Мосфильма есть эскадроны. Может вы ещё и "Голос Америки" слушаете? Если вы такой, что ждать от подчинённых? Пьют небось? А ведь вы наследники Хрулёва! Ему должно быть стыдно за вас. Без тыла солдат уже не воин. Голодный, разутый и раздетый, но с патронами - мародёр. Без патронов - либо пленный, либо труп. Связисты паучков в петлицах носят. Я о них говорил. Второй раз спрашиваю, хотя и после первого можно было вас брать, но спрашиваю только из уважения к вашим погонам. Я уйду и придут другие. Они, не я. Только выполняют приказы. Разговаривать не будут. Зачем? Зачем понадобился больной, младший лейтенант?
  - Я готов сотрудничать, но я не понимаю суть вопроса!
  - Это другое дело. Курите, а то сигара потухнет, обидится и вонять начнёт. Вот батальон связи. С виду замухрышка, но он секретный.
  - Да у нас всё в стране секретно, даже унитаз генеральский.
  - Согласен. Там, за бугром, средства связи создают, испытывают, модернизируют частные компании, а у нас государственные институты. Причём делают это так долго, что мы всегда отстаём в этом направлении. Вот этот батальон этим и занимается. Ускорением процесса. Им передают добытые средства связи их разбирают, исследуют элементную базу, сравнивают с нашими аналогами и выдают рекомендации. Проверяют в боевых условиях. Занимаются этим гражданские. Любой офицер стремится сделать хоть какую-то карьеру. А здесь всё! Максимум командир этого батальона. Поэтому в батальоне почти все гражданские, или те, кто вышел в отставку. Никто не хочет сюда идти. Москвой не заманишь! Большинство офицеров из рядовых. Училища закончили комбат и начальник штаба, да и то не по связистскому профилю. Здесь даже не караульные, а вахтёры. Вы нам скинули парня из Генштаба, но обратно он не вернётся. Нынешний комбат, с радостью выдохнул - есть преемник. Со службы, без сменщика не отпустят. С этим, новеньким, как его... это не важно, год-два и тот комбат. А так можно до смерти комбатом пробыть!
  - Извините меня! - Горестно выдохнул генерал-лейтенант и взялся раскуривать уже почти потухшую сигару. - Какой же я идиот! С теми же целями. Хотел парня сделать комбатом, родственник как-никак! Компромат на нынешнего искал, чтобы сковырнуть его! Какая разница, где тому дослуживать?
  - Нормальные пираты всегда идут в обход! Помните "Айболит-66"? Пришли бы, сказали... с превеликой радостью приняли бы его. А теперь это сложно поправить!
  - Но все материалы, пока у вас!
  - Я, конечно, могу похоронить их в глубинах моего сейфа, но...
  - Что вам надо?
  - В батальоне, с квартирами, у гражданских очень туго. Они работают только из-за них, а выделяют одну в год. Очередь с полсотни. Они не военные, развернулись и ушли. И унесли опыт, возможности, мозги.
  - В Москве, можно увеличить максимум до трёх в год, да и то со вторичкой.
  - Вот и славно, что со вторичкой. Запоминайте. Тридцать в Москве. Десять: там Сочи, Геленджик, Тупасе, Анапа. Десять - Крым. Министр поддержит. Только инициатива должна быть ваша. Если это вскроется, то скандал будет похлеще приземления Руста на Васильевском спуске.
  - Да понял, понял. Мне на это надо месяц.
  - Неделя. Коллегия будет обсуждать наш вопрос. Ваше предложение должно быть у министра на столе. Это телефон. - Петров прямо на салфетке написал номер. Этот отдел будет формировать повестку для министра. Можете сослаться на меня, но я их предупрежу.
  - Ну если только так... изыскали внутренние ресурсы... решения партии в жизнь!
  - Благодарю вас за понимание, до свидания!
  Петров поднялся и быстро вышел из кухни. Управдом, увидев его, тоже встал, церемонно поцеловал руку Татьяны и выскочил вслед за генералом. Татьяна кинулась на кухню.
  - Кто это был? - Бросилась она к нему. - Я так испугалась!
  - Я тоже. - Он налил целый стакан рома и медленно выпил его. - Я думал это смерть пришла. Потом договорились. Юра прав. Быть ему майором в этом году.
  - Мне, кажется, что я его по телику видела. Рядом с Горбачёвым на мавзолее.
  - Ты не ошиблась. Видишь ко мне какие люди приходят. Не я к ним, а они ко мне! Пошли обратно, что-то у меня от страха опять встало!
  
  На работу генерал-лейтенант приехал рано. Подписал что нужно, позвонил кому надо, побеседовал с кем смог, раздал указания и, уже в форме, отбыл в ближайшее Подмосковье.
  
  - Неплохо устроился! - Вместо приветствия сказал он, пройдя на участок.
  - Твоими молитвами. - Обнял его сухощавый седой мужчина, бритый на лысо на голове, но не бритый на лице. - Что тебя привело в чертоги мои? Хочешь отведать моих напитков, усталый путник?
  - Я хотел бы вернуться на работу.
  - Ничего не получится. Отведай то сегодня, что не сможешь отведать завтра, а значит никогда.
  - Ты прав Валерий Семёныч. Остаюсь.
  - У меня как раз и обедик поспевает, а супруга в Москве. Она не любит дачу зимой.
  Они зашли в дом. Семёныч быстро сгоношил нехитрые закуски и изредка поглядывал на газовую плиту. Череда разнокалиберных бутылок, как невесты на выданье, стояли перед двумя чашками.
  - Извини, будем из чашек. Моя благоверная все стопарики и стаканы забрала. У неё какой-то юбилей наметился, на выходных отмечать будет. Не хочется, а придётся ехать. Начнём с этого! - Показал он на крайнюю бутылку, - а дальше по построению. Щишки уже поспели, сейчас выключу, пока отстоятся, перейдём к более крепким.
  Вот так попивая-закусывая генерал-лейтенант описал свои приключения.
  - А от меня что хочешь?
  - Ты хоть от дел отошёл, но можешь прояснить. Всё-таки не последний в ГРУ был. Значит про других тоже можешь что-то знать.
  - Так я в группе консультантов. До инспектора званием не дотянул.
  - Что скажешь про этот долбанный батальон связи? Не знаю почему, но мне кажется, что что-то там не так.
  - Как партийцу, креститься не предлагаю, но тебе не кажется. Лучше тебя сразу предупредить, пока ты кому-нибудь не болтанул по простоте. Ты вскрыл, не бомбой, не снарядом, не пулей, даже не консервным ножом или ковырянием в носу... я тебе сказал, но я тебе этого не говорил... самую секретную часть советской армии. Этого даже предатель Поляков не смог сделать! А он, ой, сколько наших америкосам сдал!
  - Расстреляли?
  - Спрашиваешь!
  - Так и знал, что эскадрон смерти. А этот Петров отпирался ещё!
  - Ты! Генерал-лейтенант газеты читаешь? Позор!
  - Вот и он почти также сказал!
  - Ты "Терминатора" видел?
  - Это на видике, с гнусавым голосом? Потомки ознакомили.
  - Это просто железяка, по сравнению с ними. Когда я был начальником разведки округа, то сам туда отбирал. Не просто тех, кто отменно владеет оружием и всем остальным, что положено, а в первую очередь сообразительным. Неважно офицер или рядовой. Офицеров там по пальцам можно пересчитать. Их в училищах научили мыслить стандартно, по шаблону. На этом и гибнут. Год назад у них погиб целый взвод. А всё потому, что возвращались старым путём и попали в засаду, а командовал командир роты. Изображали из себя контрабандистов. Они там перебили уйму народа, чуть ли не пятьсот человек. А измени маршрут? Никто бы и не узнал.
  - На нас подумали?
  - Нет. А недавно я видел одну любопытную секретную, пока ещё на испытаниях, штатовскую машинку. У нас подобная на базе БМП, а у них несколько длиннее и шире командирского УАЗика. Такая аппаратура нам и не снилась.
  - Мне не надо подробностей. Я после этого без стакана заснуть не могу. Кто они?
  - Глубинная разведка.
  - Всего-то? Да у нас этих рот, батальонов, полков и бригад...
  - Поменьше языком молоти. Официально у нас их нет. И все они только тренируются в своих границах, а эти - нет.
  - Ну, напугал, я-то... ха-ха...
  - Вот ты сейчас сидишь рядом и усмехаешься, а на самом деле, я перед тобой стоять должен!
  - С какого-то?
  - Так кроме меня ещё куча офицеров стоять будет, с орденами на подушечках, а я как твой друг, около лафета, на котором ты будешь очень красивый. Почему этого не произошло?
  - Квартирный вопрос помог мне это отсрочить! - Александр Григорьевич налил полную чашку какой-то настойки и быстро выпил.
  - Ты что? Это же настойка пустырника! Раз плохо спишь, помогает, но не в таких количествах! Давай, я тебя на диванчик уложу, а к вечеру домой отправлю. С такой дозой обоспишься. Тебе несказанно повезло, они бы сами могли и луну с неба доставить, да и тебя заставить. А они ещё подсказали как быстро решить свой вопрос. У них не бывает врагов, даже если и были. Отдыхай. То, что я тебе сказал, просто сон. Сон усталого бойца.
  
  6.
  Не успел Павлов зайти к дежурному и расписаться о появлении на службе, как его перехватил зам по тылу командира батальона. Бравый весёлый капитан, лет на пять старше самого Павлова.
  - Павлов что ли? Быстро чирикай в журнале и пошли.
  - Куда?
  - Не на птичнике, чтобы кудахтать! Полевую одежду, обувь получать. Потом в оружейку отведу, личное оружие прикрепим, но на руки не дадим.
  
  Обмундирование заняло много времени. Максим Максимов, как представился зампотыл, был дотошен и тщателен настолько, что начал раздражать. Заставлял одевать, одеваться, ходить, бегать, приседать, ползать.
  - Ну, наконец-то! - Обрадовался он, когда Павлов, обернувшись, хотел послать его куда подальше. - Сегодня ночью спасибо скажешь. Ботинки не снимай, ходи, малейшее неудобство, подгоним. Надо будет, утюгом поглажу, чтобы плотно прижимались и на ноге не болтались. Ты только вазелином их начисть. - Он подал маленькую щётку.
  Капитан сам понёс за ним вещи, как вестовой. Павлову ничего не оставалось как прийти в ротную канцелярию и, открыв дверь, пропустить вперёд капитана.
  
  После этого тот его привёл к замполиту батальона, а сам быстро смылся. Замполит оказался и парторгом батальона. Проверил уплату взносов, занёс его в карточку и убрал партбилет в сейф. Объяснил, что в ротах есть должность замполита, но они все при нём, замполите и все они профессиональные психологи. Один из них повёл показывать их хозяйство. Комната релаксации, с музыкой и водопадом, соляная пещера, и даже топчаны для бесед и гипноза. Отвёл в санчасть.
  Двадцать коек. Несколько кабинетов напичканные аппаратурой, включая стоматологию. В подчинении у начмеда было шесть фельдшеров и четыре санитара из срочников. Павлова количество персонала удивило, но оказалось, что работы у них невпроворот. Перед заступлением на дежурство рота проверялась. Давление, пульс и всё такое что требуется для водителей, пилотов уходящих в рейс, но кроме этого очень тщательно осматривали ноги. Если на ногах кожа стоптана, высохла и превратилась в фанеру и начала трескаться они тщательно её обрабатывали. Павлов догадался почему. Ещё в училище, у него треснула пятка, он не то, что бегать - ходить было больно. Если боец не может как следует двигаться - это обуза со всеми вытекающими для него печальными последствиями. Никто тащить или дожидаться не будет. Проверяли ногти на руках и ногах и заставляли подстригать их уже самих бойцов. Если даже было подозрение на инфекцию - запирали в карантине.
  Раз в месяц приезжали зубной врач, хирург, ухо-горло-нос, глазник, кардиолог, невролог. Понятно, что не каждый месяц они пропускали через себя весь личный состав, но по графику два-три раза в год. Поэтому чуть ли не все в батальоне попадали под осмотр. Если кто-то что-то хотел, мог прийти и вне плана. Павлов тоже подвергся плановому осмотру. Начмед прочитал результаты осмотра и дал указания провериться в этом месяце у специалистов. Один из фельдшеров отвёл его в оружейку, которая находилась в тире, а тир в подвале. АКС, АК-74 и Макаров были вписаны в личную карточку, но на руки он их не получил.
  В столовую он пришёл сам и, к удивлению, получил нагоняй, что пропустил завтрак. А он-то, со слов Сергеева, подумал, что самому надо платить за питание.
  Он устроился в канцелярии и начал рассматривать уставы и военные журналы. Все журналы были с переводными статьями и посвящены вероятным противникам и их вооружению. Телефон так резко тренькнул, что он вздрогнул. Это был дежурный, который сообщил, что его вызывает начштаба.
  
  Фамилия начштаба была тоже простой - Иванов, поэтому он не ошибся как обратиться к нему, погоны же на пиджак не пришьёшь!
  - Иван Иваныч, Павлов, по вашему приказанию прибыл.
  - Пал Палыч вы всё получили?
  - Так точно, в том числе и оружие, но мне его не выдали.
  - С оружием потом. Пора вас на дело выводить. Кантемировская дивизия проводит учения и мы с ними. Нам поставлена задача не только захватить дивизионную радиостанцию, но и вывести её из строя. Найти, при удаче, шифры, коды, а также вывести из строя всех связистов, а не только тех, что попадутся под руку. То, что возможно нападение, они знают. Мы хотим привлечь вас как специалиста. Нападением будет заниматься вторая рота. Третья будет атаковать штаб дивизии. Вы будете со второй ротой, как рядовой связист. Радиостанцию вам выдадут во время задания.
  - Но...
  - На войне, как на войне, но вы будете без оружия. Пройдёте стрелковую подготовку там и решим. Маскхалат, в придачу к полевой получили? Тогда задание. Одеться. Как выйдете из здания, то направо котельная. За ней проложена беговая тропа. Восемьсот метров. Заканчивается она там же, но с другой стороны. Запомните время первого и последних кругов, а также сколько пробежите за один час. Результаты доложите дежурному. Следом бассейн один километр. То же самое. Там на самом видном месте часы висят. Потом спортзал. Там инструктор проверит вашу становую силу. Потом обед. После него разработка плана нападения и путей отхода. Как стемнеет выдвигаемся на позиции.
  
  Павлов измотался, но выполнил всё, что ему приказали. Обессиленный он ввалился к начштаба.
  Пришёл Сергеев и взял листки бумаги, лежащие на столе перед ним и показал их Иванову. Они, молча, изредка поглядывали друг на друга, но Павлову казалось, что между ними идёт какой-то диалог. Сергеев кивнул и ушёл. Иванов повернулся к Павлову.
  - Знаете Пал Палыч, нам кажется, что мы несколько поторопились взять вас на задание. Обследование медиков показывает, что у вас недостаточный объём лёгких, неэластичные стяжки, ну и по мелочи. Результаты бега тоже неудовлетворительные. Меньше нижнего норматива. А ведь на вас ещё и рацию повесят. Даже не знаю. Командир против вашего участия.
  - Боитесь подорву репутацию батальона?
  - Репутация здесь не причём. Минимум вы можете отстать и вас никто ждать не будет. Рацию заберут и повесят на кого-нибудь другого. Вам же придётся выбираться самостоятельно. Ночью из леса. Сейчас зима. Это дополнительная опасность. Хорошо, что это учения. В боевых условиях вас бы... что о грустном? Не хотелось бы потерять командира роты на первых днях его службы.
  - Я постараюсь!
  - Старания недостаточно. Нужны возможности. Кроме того, бывают такие моменты, что мы разрабатываем план операции, готовимся, едем на полигон, а приезжаем на аэродром. Неожиданные подлые изменения. Дают парашюты и одну, две карты на всех. Выбрасывают в незнакомом нам месте. Ночью. Я вам открою один секрет. У нас все чего-то не любят, а некоторые вообще всё. Свою работу они делают и делают хорошо. Но не любят её. Парадокс да? Анекдот к слову:
  Муж ходит по квартире и талдычит только одно слово: Парадокс, парадокс!
  Жена не выдержала и спрашивает, в чём парадокс то?
  - А ты за миллион отдалась бы?
  Та подумала и согласилась.
  Мужик дочери тот же вопрос задал. Та тоже согласилась.
  - Парадокс в том, что в доме полно блядей, а денег нет!
  Вот так вот и у нас. Не любят, но делают хорошо. Например, прыжки с самолёта. Плавание в одежде, лазание по скалам, бег! Этот бег, я просто ненавижу, лучше с парашютом. А ведь придётся бежать!
  - И вы бегаете?
  - А как иначе? Нам задницы протирать некогда. С ребятами, конечно, не сравнить, но в норматив вписываемся и, не у нижней планки. Вы языки понимаете?
  - Учили там... со словарём...
  - А у нас даже рядовой понимает на нескольких языках, что они там чирикают в эфире.
  - И что мне делать?
  - Выбор за вами!
  - То есть это не запрет?
  - Так точно Пал Палыч!
  - Тогда я в деле. Я почему я не с ротой?
  - Она дежурная. А дежурный по части - замполит. Но можете заменить его.
  - Никак нет.
  
  66-е были с кунгами. В них, повзводно, грузилась третья рота. Командир третьей роты выиграл их по жребию. Вторая рота осваивала ЗИЛы и 66-е с тентованными кузовами. Ехать придётся в холодной обстановке. Штаб - в штабном кунге на УРАЛе. Связисты, тыловики на своих.
  
  И, всё-таки, как не старался, Павлов отстал. В зимнем ночном лесу. Он устало брёл по следам, оставленными второй ротой. Вышел к оврагу, пересекавшему просеку. И вот тут-то первый день, проведённый в батальоне, спас его. Он вспомнил как бойцы разглядывали карту, а потом по памяти, рассказывали про маршрут. Он тоже посмотрел два-три раза, проговаривая про себя маршрут к месту сосредоточения. Следы роты поворачивали направо - вдоль оврага. Овраг делал полукруг. В самом конце крутые обрывы превращались в пологие. Ручей, журчавший в овраге, становился мелководным, да и вообще мог промёрзнуть до дна.
  Павлов решил рискнуть. Если ручей замёрз, то легче бежать по льду, но сначала попробовать выползти на другую сторону. Сколько он провозился на подъёме он не знал, но одолел его. Отдышался и побежал по просеке.
  Рота уже рассодредотачивалась, когда появился и он.
  - Как это тебе удалось? - Удивился командир второй роты Антонов. Павлов объяснил.
  - Просека условно заминирована. Но не будем придираться к мелочам. Главное, что ты с нами, а это успех. Будь рядом. Волну гони, эфир давай!
  Рация оказалась французская, но приборы и шкалы отличались только языком производителя. Антонов надел наушники и промычал что-то невнятное в гарнитуру. Потом замахал руками, пальцами. Командиры взводов снова собрались около него.
  - Новая вводная. Оказывается, штаб армии разместил свой батальон связи всего в пятнадцати километрах отсюда. Поставлена задача взять его, а этими займётся третья рота. Раздвоится. Боевое охранение! Азимут сто сорок. Вперёд. - Антонов махнул рукой, показывая направление.
  
  Отступали другим маршрутом. В Подмосковье особенно не повертишься. Слишком частая застройка. Зато передвигаться проще. К рассвету вышли на место встречи. Мокрые и голодные, но не замёрзшие. Только тут Павлов узнал, что даже мокрая шерсть греет.
  - Ну как? - Спросил Сергеев Антонова, кивнув на Павлова.
  - Не без проблем, но не подвёл! - Подмигнул Павлову командир второй роты. - Особенно хорош был в захваченном батальоне связи армии. Обошлись без стрельбы. Засекайте время, через сколько они наладят связь.
  - Поздравляю, хоть и не с боевым, но крещением. - Пожал руку Сергеев и Павлову. - Честно скажу не ожидал.
  - Да я сам не ожидал! - Честно признался Павлов. - Несколько раз думал, хватит, пошло всё к чёрту, но...
  - Может что-то и получится! - Продолжил за него фразу начальник штаба батальона Иванов.
  
  Павлову понравилось в батальоне. Физически было невыносимо, но все, кто находился рядом, кто словом, кто делом старались ему помочь. Не было таких, чтобы кто-то злился на него, что он занял чьё-то уже предназначенное не ему место. По мере сил и возможностей не пропускал занятия всех взводов. С одними одно, с другими другое. Через неделю из госпиталя вернулся и Алексеев - командир первого взвода. Его и Павлова сразу вызвал к себе Сергеев.
  
  - У тебя выслуга девять лет, как я подсчитал. Даже, если, как у нас принято, принять год за полтора, ну ещё пара-тройка лет добавится. Сам понимаешь, с ранением, долго не побегаешь. По закону подлости, мышца подведёт в самый нужный момент. Хочешь оружейником, у него через пару лет выслуга.
  - Сидеть в подвале и колупаться в железках? Это не моё.
  - А давай так! Нам всё равно придётся Павлова отправить на четырёхмесячные курсы подготовки комсостава по нашей линии. Ты будешь выполнять его обязанности, тебе генерал старлея обещал. У нас обязанности зама командира выполняет начштаба, а я попрошу, чтобы в батальон должность зама комбата ввели. А там видно будет. Главное Павлова хоть чуть-чуть натаскать. А то и не его и ни тебя. Ты же наша опора!
  - Какая лесть, какая честь! Ну, это другое дело. Можно попробовать, но вы Сергей Сергеич знаете, что я в одиночку люблю работать. Отвечай тут за всех!
  - Услышал. Иди.
  - Чтой-то он так? - Удивился Павлов.
  - Он в одиночку сделал, больше чем весь батальон. Ты же присутствовал при разговоре генерала в госпитале? Он бы всё это мог сделать и один. Максимум вдвоём, ну пусть вчетвером, а тут целая орава болталась. Одному всегда легче и спрятаться, и уйти. Вот до границы он, не спеша, эти полсотни километров, по горам за пару-тройку суток одолел бы. А всё почему пришлось всех задействовать? Форс-мажор. Что там есть никто не знал. А как его ранили он увёл преследование от группы, да ещё трофеи притащил. Вот. Неизвестно чтобы было, если бы остался с группой. Очень рискованное мероприятие было. Я думал из этого капкана они не вырвутся. Нагонят войск и по сантиметру прочешут. Выполнить задание и потерять ещё взвод? У нас штучный, экстра-персонал. Космонавты рядом не лежали, не стояли. Слетал в космос - подвиг! Большинство один раз. Редко кто два-три. Сходить за границу это покруче, чем в космос отправить. А если не один раз? Алексеев, за три года у нас, выполнил семь заданий в одиночку, четыре в паре и три в группе. Это в хоккее, клюшкой помахал, премии, звание, машина, квартира, орден. А здесь так не бывает. Ну звание или орден может и кинут, а насчёт машины, а тем более квартиры, можно не заикаться. А тут ещё ему до выслуги пахать и пахать! Вышел за ворота - гол, как сокол. Никому не нужен и всем насрать, что Родину спасал. Тем более никому об этом и не расскажешь! Вот так, Павлов. Знай, что нас всех ждёт! Забвение. И это не масло, на хлеб не намажешь. Остаётся только в милицию идти, да и то, если возьмут. Психология не та.
  
  Карантин закончился неожиданно. С третьей попытки он сдал стрельбу на удовлетворительно и на следующий день его отправили на курсы сначала в Киев на обучение, потом в Севастополь и Ереван на практику. Еле успел забежать домой.
  - Я тебя не видела всего пару недель, но ты как-то изменился! - Удивилась Татьяна. - Дядя сказал, что твой майор прав, дадут и тебе майора! Ты рад?
  - Эх, Танюша, мне б твои печали! Чтобы присвоили внеочередное звание, надо доказать, что ты его достоин! Сейчас вот на курсы отправляют.
  - Ты забыл, чему тебя в училище учили?
  - Это повышение квалификации. Новое оборудование и всё такое.
  Не признаваться же жене, что этот батальон только называется батальоном связи, а на самом деле тактическая, специальная или глубинная разведка, которой официально нет. Это военная тайна даже для жены! И тем более для её дяди! Он так старался внедрить её мужа в этот батальон...
  Зато и не Генштаб, где почти каждый твой сослуживец видит в тебе конкурента на должность, звание, награду, в очереди на машину, квартиру, путёвку.
  
  7.
  Павлов вернулся в часть в начале июня. Внутренне он гордился собой. Справился! Он тоже может! И не только с паяльником сидеть и бумажки перебирать. Каждый миг был испытанием. Но, незаметно череда непрерывных испытаний, превратилась в обыденную работу. И дома и на работе его встретили с радостью.
  Командование не замедлило проверить его квалификацию. Если в штабной работе у него было достаточно хорошо, то навыки и физическое состояние необходимо было дотаскивать до приемлемого. Особенно много времени уделял тренировкам в бассейне. Когда он услышал впервые про бассейн, то воспринял его как обычный, но всё оказалось не так. Совсем не так.
  Бассейн был условно квадратным. Условным потому, что углы были сильно скруглены, но он был и не круглым и не овальным. Тридцать на тридцать метров. С одной стороны был пологий вход в воду. Вместо плитки в него была зацементирована, отшлифованная морем, галька. На противоположной стороне размещалась восьмиметровая имитация скалы. Бойцы, прямо из воды взбирались по ней. За ней находился круглый и глубокий бассейн для ныряния. На разной глубине находились привязанные грузы. Их необходимо было поднять на поверхность. После этого повернув налево спрыгнуть вниз, в небольшой бассейн, который соединялся с основным узкой и мелкой протокой. Из стен этой протоки, под большим давлением вырывалась вода.
  Плыть никто и не старался. Напор воды был такой, что даже идти было тяжело, а стоило зазеваться - сбивало с ног. И все эти водные препятствия необходимо было пройти на время. В большом бассейне тоже бурлило со всех сторон, даже со дна. Справа от спуска в бассейн была имитация больших валунов и кусков скал, лежащих на берегу. Вылезая на них, на тебя обрушивался вал воды сверху. За камнями находился подводный тир. В нём также проходили и тренировки подводной борьбы. После этих упражнений необходимо было проползти обратно по камням и финишировать на точке входа в бассейн. Раз в сезон проходили парашютную подготовку в течение трёх дней. Прыгали с различных самолётов как самостоятельно, так и с десантурой. В Мячково летали на парапланах.
  
  В общем, отдыхать было некогда, да и вредно для организма. Поэтому и Алексеев, выписавшись из госпиталя, отказался ехать в санаторий. Тело требовало нагрузок.
  Июньские учения прошли на "отлично". Начальство всегда находило к чему придраться, но тут как-то обошлось. Не засыпали. В ротах и в штабе перманентно уходили в отпуска только на две недели. Остальные дни отпуска догуливали в другие сезоны. В этом тоже был огромный плюс - всегда отдых летом всей семьёй. У Сергеева с отпуском затянулось, и он ушёл в конце августа и назначил, как и обещал врио комбатом Павлова. Того всегда удивляло что Алексеев, в свободное время или читал специальные журналы в ротной канцелярии или просматривал, причём все подряд, газеты в Ленинской комнате.
  Пал Палыч был грустный. Обещал сына проводить в первый класс, но не смог, можно было, конечно, тайно слизнуть на пару часов, когда очень поджимало, но он решил не рисковать. Не давать малейшего повода чтобы отменить досрочное возложение майорских погон. Закон подлости никто не отменял.
  
  Правильно поступил. Позвонили сверху и поставили срочное задание. Дежурила первая рота. Алексеева он нашёл как раз в Ленинской комнате. Он смотрел газету "Советская культура".
  Он уселся напротив и рассказал о задании и что через два часа надо представить план мероприятий по его выполнению.
  В Израиле, наш нелегал, получив какие-то супер-сведения, был вычислен, но сумел уйти. Причём он сделал хитрый ход. Он не стал прятаться на основной территории, тем более в палестинских поселениях, а махнул в Эйлат. Понятно, что времени в обрез. При тотальной проверке его и там найдут. Предложений сверху было два. Первое: приземлиться на парашютах с надувной лодкой, мотором, бензином на пляж, подхватить его и уйти в море. Второй: подойти на подводной "Малютке" как можно ближе к берегу. Выслать аквалангистов. Надеть на него такое же снаряжение и вернуться в лодку. Какие-либо прорывы исключены.
  - Судя по таким указаниям, это не наши придумали. - Повесил газету на стенд Алексеев.
  - Так все и там в отпусках. Сегодня-завтра вернутся, а ответ нужен сейчас.
  - С какого самолёта прыгать будем? Израиль хоть маленький, но задиристый и боевой. Все свои границы, кроме пустыни, контролирует отменно. Ладно. Наши противостоят шестому американскому флоту в Средиземном море. "Малюток" там нет. Сколько времени займёт их доставка с Балтики? Тот, кто придумал это - географии не знает. Нас туда ветром занесёт? Они же там, наверняка, всё море прослушивают!
  - А что делать-то?
  - Я не знаю! Информации ноль! Где, этот Эйлат хоть находится?
  - В Израиле, мне сказали.
  - Это понятно. Ближе к Ливану или Египту? Египтянам же Синай они обратно отдали? Мы тогда можем на катерах на синайский берег спрыгнуть и махнуть через границу. Я не думаю, что они там сплошной забор уже построили.
  - Логично, пойду доложу.
  - Подождите товарищ капитан. А если рядом с Ливаном? В Ливан-то мы заскочим, а дальше всё. Нужны подробности особенностей охраны границ того района. У нас в секретке хоть есть карта тех мест?
  - Я не знаю!
  - Вы же командир!
  - Секретчик отпросился. Дочку в первый класс провожает. А если я жене позвоню? У нас дома есть атлас мира. Толстая такая книжка в бордовом переплёте. Она уже должна вернуться из школы.
  
  Павлов пошёл в свой кабинет к телефону, а Алексеев взял со стенда "Московские новости" и полистал. Вошёл сконфуженный Павлов.
  - Нет этого Эйлата в Средиземном море.
  - Как это нет?
  - Ну так! Он на Красном море!
  - У них же там только ещё Мёртвое есть море. С самой солёной водой!
  - Татьяна - моя жена сказала, что Израиль, как кончиком пера выходит на залив, который отделяет Синай от Саудовской Аравии. А Эйлат это капелька чернил на этом кончике.
  - Опа, опа, кругом большая жопа! Так это ещё и через Суэцкий канал пролезать? А в игольное ушко верблюда не думали просунуть?
  - Я не знаю. Может ещё кого спросить?
  - Да кого спрашивать, если и там никто, ни в чём и никак?
  - Ну тогда пусть купит надувной матрас и плывёт в сторону Египта, а мы его там примем. Но на это всё равно несколько дней уйдёт.
  - Тоже хрень. Египтяне нас могут за евреев принять и в капусту покрошат.
  - А чтобы Сергеев сделал?
  - Как он говорит: "если дают невыполнимый или дурацкий приказ - досконально выполнить его, чтобы была видна дурь приказывающего, а мы ни в чём не виноваты!" Отправил бы нас на флот, который напротив их шестого флота болтается. Мы бы на крейсере позагорали бы и вернулись обратно. Обеспечивать средства нашей доставки в Израиль не наша задача.
  - Так что, нашему парню каюк?
  - Генералу надо сообщить!
  - Он тоже в отпуске. Только в санаторий на поезде уехал. Никто нигде не хочет брать на себя ответственность. Поэтому, как я понимаю, на нас и спихнули.
  
  Алексеев снова посмотрел на "Советскую культуру", снял её со стенда и начал листать. Остановился на какой-то заметке и внимательно прочитал её. Потом что-то прочитал в "Московских новостях".
  - Есть одно размышление. - Он повесил обратно газеты на стенд. - Сейчас в Египте проходят дни советской культуры. Ну там артисты, писатели, поэты выступают, кино, цирк показывают.
  - Нам-то что с этого?
  - У меня один знакомый Виталий Голубичий, у него жена еврейка, уехал туда, а полгода назад вернулся. Кем он только там не работал: на стройке, охранником, газоны стриг. Бросил жену, детей и свалил обратно в Союз. Там он никто и звать его никак, а здесь уважаемый человек. Хорошо, что здесь не успели квартиру государству сдать. Что-то он мне рассказывал, что в Египте, у самой границы есть отель, в котором евреи отдыхают. Парадокс ведь! Как такое может быть? А он не врал, сам там был. Может это шанс?
  - А где?
  - Я что помню? Мы с ним три бутылки портвейна "Кавказ" уговорили!
  - А позвонить?
  - Знаю где работает, но не знаю кем и номер телефона тоже не знаю!
  Павлов протянул ему десятку.
  - Лови тачку туда и обратно. Я сообщу что начали проработку их вариантов, но за два часа не управимся.
  
  Алексеев вернулся через два часа. Причём выпимши.
  - Извините, товрищ капитан. По другому не получалось. За обедом пришлось ноль семь "Иверии" уговорить. Он же меня за инженера принимает. Он не очень-то любит свою жизнь там вспоминать. А под портвейн разговорился. А дьявол кроется в деталях. Нам повезло. Это недавно построенный отель "Хилтон". Находится прямо на границе, но на египетской стороне. До Эйлата двенадцать км. В чём сюжет? Виталий от такой неустроенности в Израиле затосковал. Даже выпить не с кем, поговорить, да и не на что. Ну и запил в одиночку. Жена решила ему дать отпуск. Но куда отправить? С момента появления там, моря не видел. А алкоголь на каждом шагу. Вот она и решила его отправить в Египет в этот отель. Раз там ислам, пойла нет! Ей кто-то подсказал, что из Израиля туда без виз пускают. А на самом деле можешь есть и пить сколько хочешь! Какой-то шведский стол! Во что шведы творят!
  - Не верю!
  - Я тоже не поверил. Да бог с ним. Но все проживающие в этом отеле могут ходить в Израиль и покупать в пограничном магазине, по дешёвой цене всякие вещи, в том числе и алкоголь. Виски всякие и другое пойло что на Западе делают. Тоже израильские визы не ставят. Талон с печатью дают.
  - Пока не понимаю.
  - В Египте сейчас дни Советской культуры. Надо выбрать из них похожих на нас парней, рост, вес, глаза, форма головы. Пригласить в посольство. Забрать паспорта. В это время в Каир четыре бравых моряка-рыбака прибывают на замену части экипажа какого-нибудь сейнера, который будет проходить через Суэцкий канал.
  - А если не будет?
  - Надо сделать такЮ что будет, даже если его вообще нет и никогда не было. Перед этим посольство должно придумать повод и попросить их министерство иностранных дел, разрешить совершить небольшую экскурсию в Израиль. Два-три дня не более. Например, омыть ноги в Мёртвом море, не важно. Нас встречают в аэропорту забирают паспорта моряков и отдают паспорта писателей, поэтов или кого-то там, похожих более-менее на нас. Мы прилетаем туда, переходим границу с лишним паспортом и возвращаемся с нашим агентом. Всё.
  - Херня какая-то!
  - Может и херня, а может и сработать, если будем следовать шаблону о нас. Другого варианта я не вижу. Пусть строевая отправит наши фото, я имею в виду весь взвод и описания в МИД. Хоть в море искупаемся и от пуза пожрём шведскую еду.
  Сообщите Сергееву. В строевой части знают где он. Ещё двадцать минут в запасе.
  
  Павлов вернулся через час.
  - Сергеев согласился, наверху долго думали и приказали готовиться. Вылет через три часа. Паспорта привезут в аэропорт. Но что с собой брать?
  - Плавки, да шляпки, чтобы голову не напекло. Брюки, летние рубашки, водку, еду. Только где еду сейчас купишь без талонов?
  - А если в нашей столовой взять?
  - Точно! Варёных яиц, жареных котлет, сыра, колбасы, если есть и хлеба. Водку сами достанем.
  - Имей в виду, ты руководитель группы.
  - А как иначе? Пока будем лететь, я досконально проработаю каждому его роль.
  
  Но в Шереметьево случилась загвоздка. Один из деятелей культуры, оказался более высоким чем запланированный двойник. Представитель МИДа, прищурив глаза внимательно посмотрел на Павлова.
  - Полетит он!
  - Я не могу! Я исполняю обязанности командира!
  - Ничего не знаю, у меня приказ! - Отрезал мидовец.
  Так Павлов, сам того не желая, улетел в Египет, в том, в чём был.
  
  В аэропорту Каира четверо бравых моряка рыболовного флота не задержались. Их сразу отвели в микроавтобус посольства откуда уже вышли два писателя, поэт и сопровождающий группы.
  Расчёт Алексеева оправдался. В неформальной беседе посольский работник при встрече с египетским коллегой упомянул, что этим людям Израиль визу никогда не даст, а им бы было полезно побывать там - книги пишут, где одно из действий происходит на святой земле. В поселении Таба, где находился пограничный переход и отель "Хилтон" был ещё и военный аэродром. Но не рядом, а в километрах сорока. Раз в неделю туда летал транспортный самолёт, привозя смену пограничникам и таможенникам. К ним писателей и пристроили. В общем долетели с ними весело. Четвертинки раздали всем, даже экипажу, как русский сувенир.
  
  Они же и доставили нашу группу к отелю, два шага друг от друга: пограничный переход и отель. Роль сопровождавшего, а значит сотрудника КГБ досталась Алексееву пятому. Кроме него и Алексеева первого взяли в поездку второго и Павлова.
  В отель заселились быстро. Алексеев-5 подал пять паспортов, а первый, первым оформившийся в отеле, за которым якобы бегали в туалет, сняв шляпу и очки, расписался и за пятого. Заселились как бы по двое. Сопровождающему, как начальнику, достался отдельный номер, но он жил со всеми.
  
  Сразу побежали купаться. Начальник, не стесняясь, показывал свою строгость. Типа: несмотря на Перестройку, контора не изменилась. Когда он отворачивался, все бежали в бар. Шаблон о русских действовал и никого не удивлял. Хотя туристы смотрели на них с интересом. Советская империя начала открываться. Медленно, со скрипом, но через заржавевшие ворота, капельно, начал просачиваться простой советский народ.
  Много было англичан, особенно дам, немцы, датчане и даже французы. Оказывается, парижанам отпуск в Египте, даже с перелётом, обходился дешевле чем, во Франции.
  Как следует пообедав так, что в горло даже халявные местные виски не лились, пошли на границу. Хотя, по сравнению с родной водкой, эти виски может были хуже?
  У Алексеева первого была холщовая сумка с книгами авторов. Египтяне, увидев попутчиков по самолёту, улыбались. Поэтому их границу прошли на одном скачке. На израильской пришлось подзадержаться. Направили гонца на решепшен за визитками "Хилтона". Без них израильтяне не пускали через кордон. Алексеев вручил книги авторов, причём с дарственными надписями, которые ставились прямо на глазах удивлённых израильтян. В его сумке ещё оставались по несколько экземпляров. Они объясняли тем, что привезли их для друзей, которые сейчас отдыхают в Эйлате.
  
  Когда вышли на ту сторону, подъехало такси. Из него вышла девчонка с сумкой в руках. Она лихо закинула винтовку М-16 на спину и прошла в здание пограничного перехода. Ребята так и стояли с раскрытыми ртами и чуть было не упустили такси. Хорошо, что оно само к ним подъехало. За рулём был дед лет семидесяти. Он не понимал ни по-русски, хотя считалось, что наших там много, ни по-английски, даже по-немецки. В конце концов это ему надоело и он обратился к рации. Потом передал её Алексееву-1.
  На чистом русском языке ему сказали:
  - Этот хрыч, даже на идиш, плохо сечёт. Дайте ему пять долларов. Этого будет достаточно. Потому что сдачи у него ещё нет.
  - Мы писатели, книги вручим. Как вас зовут?
  - Татьяна Иехелевна Вайцман.
  - Спасибо вам, начинаем подписывать. Скажите мужу, чтобы к пляжу отвёз. Нас там встретят!
  Он нисколько не соврал. Встретили. Вернее, встретил. Алексеев-2 остался вместо него загорать на пляже, а остальные пошли по магазинам. Через три часа вся четвёрка возвратилась на границу. В руках были большие бумажные сумки либо с надписями, либо с картинками. Все сумки были заставлены коробочками с разной косметикой. Никто бы и не догадался что под ними были вещи беглеца. На обратном пути прямо у границы они обнаружили магазинчик под названием Дьюти-фри. Цена там были ниже, чем в Эйлате. Хотели купить настоящие виски, обшарили все карманы, но столько денег не набралось. Или как бы не набралось. Подарили девчонкам книги с автографами. Последние книги вручили пограничникам, молодым девчонкам. Одна из них хорошо говорила по-русски. Она даже школу окончила в Днепропетровске. Поболтали и спросили, как позже пробраться в магазин. Она и пояснила, что талон действует до конца дня.
  Когда стемнело, отправились на границу вдвоём. Первым в магазин пришёл Павлов. Он долго, перебирал вещи, косметику, алкоголь его не волновал. Хотел купить что-то эксклюзивное для жены и сына. Алексеев-1 дождался приезда из Эйлата на такси Алексеева-2 и, они тоже пришли туда. При встрече он отдал ему пятый паспорт, который только что оформил при проходе. Они конкретно затаривались алкоголем. Тут и появился сопровождающий. Поорал на них, а потом разрешил каждому взять по литровой бутылке "Беллентайна", самого лучшего виски в мире, как было сказано в польском фильме "Ва-банк-2", с триумфом прокатившего по кинотеатрам СССР несколько лет назад.
  
  Оставалось два дня до отъезда автобуса в аэропорт Шарм-Эль-Шейх. Кое-кто провёл с пользой, пользуясь успехом у развратных англичанок. Пили они не меньше наших. Англы попытались наехать, за то, их девки повисли на наших парнях, но быстро передумали, когда их лицами воткнули в мокрый песок. Вместе с ними на трансфертном автобусе поехали в аэропорт. Ожидая самолёт на Каир, искупались ещё и в заливе Наама-бей.
  - Тебя как звать? - Плюхнулся рядом на песок спасённый беглец.
  - Алексей!
  - А меня Сергей. Я уж думал всё. Хотел купить надувной матрац и по воде добраться в Акабу.
  - А где это?
  - Это уже Иордания, с другой стороны Эйлата. Сказал бы что я сотрудник посольства и у меня украли документы.
  - А ты знаешь сотрудников посольства?
  - Это меня и остановило. Большой проблемой был чемодан. Не будешь же его на пляж таскать? Пришлось рюкзак купить и покрывало. И я держал рюкзак под ним. Выкопал ямку, чтобы несильно возвышался. Я заметил, что по пляжу уже ходить начали, вглядываться. У некоторых документы проверяли.
  - А ты?
  - А я сразу в море уходил. И место не поменяешь. Обещали, что пришлют кого-то. Прислали вас. Оказалось, так просто.
  - Просто? Даже если знаешь как, - не просто. У меня поджилки тряслись, когда мы с тобой возвращались, но ещё сильнее, когда проходил тот, кто в Эйлате остался вместо тебя. Тебе повезло, что ты сломал шаблон. Они решили, что ты быстро попытаешься удрать, а ты на курорт махнул. У тебя было время, чтобы засветиться среди местных. Думаешь они помнят, когда ты на пляже появился? Если кто спросит твоих соседей по пляжу про тебя, ответят. Было такое. Пригласили в карты поиграть. Одного не хватало.
  - Так и было. Не с картами. Я им и ввернул, что уже неделю здесь. А почему тебя зовут бункер из дождя? Случайно услышал. Долговязому кто-то сказал.
  - Вот именно из-за этого. Мы, все живые существа следуем инстинктам. Люди, становясь людьми, инстинкты глушили, но зато навязали себе кучу шаблонов, масок. Если сравнивать - это те же инстинкты, только социально и самими себе навязанные, или обществом. Когда ты следуешь шаблону, на тебя никто внимания не обращает, но когда выбиваешься... понимаешь о чём я? Есть же люди, которые наоборот, хотят выделиться? Я не такой как все! Я особенный. Их лозунг. А если внешне шаблон не менять, а в действиях шаблон сломать? Например, пословица: "В тихом омуте черти водятся". Что это означает? Шаблон тихого, невзрачного, а на самом деле это монстр, о котором никто не знает. Видят-то совсем другое! Поэтому всяких маньяков сложно поймать. Все следуют шаблонам. Это я и называю бункер из дождя. Каждый видит тот шаблон, какой он знает. А всё остальное скрыто за завесой дождя. Как в бункере.
  - Интересно. А как я мог засыпаться? Можешь объяснить?
  - Расскажи про свой шаблон. Внешний.
  - Я аргентинец с итальянскими корнями. Акцента нет.
  - А с итальянским как?
  - Тоже неплохо.
  - Вот на этом и попался. Тогда ты должен был родиться не в Аргентине, а в Италии. Но в Италии тебя проверить легче. Если ты родился за океаном, то у тебя должен быть акцент на итальянском языке и совершенно другой словарный запас. Разве вас этому не учили?
  - Я в институте, на романском факультете учился. Потом спецкурсы.
  - И до поры, до времени, всё тебе с рук сходило. Большинство людей, носителей этих языков, не различают разницы. Евреи рассеяны по всему миру. Кто-то, кто приехал из Аргентины, услышал тебя и донёс что ты нет тот, кто должен быть. То есть не тот...
  - Шаблон! - Закончил за него Сергей.
  - Я бы вообще наших использовал как связных... таких как я - хреново понимающих и говорящих. Ты не сможешь прикинуться мной. Знание оборотов речи, словарный запас, жесты, взгляды, всё равно будут выдавать тебя за знатока языка. У тебя не получится создать точный шаблон. А мне его и не надо создавать, я вырос с ним.
  - А зачем всё это? У нас же разрядка, перестройка.
  - А разведку никто не отменит. Ну нашёл спутник что-то подозрительное, а понюхать? А посмотреть с уровня земли, а не из космоса? Вдруг это муляж? Меня им и проверить просто. Позвонил их агент мне на работу. Где Иван Иваныч? Почему я ему дозвониться не могу? А ему в ответ: Он в командировке! Где не столь важно, главное правдиво. Или в Америке или Сочи. И это слом шаблона. Никто ничего не скрывает. Тогда зачем следить за ним? Если он может запутаться в трёх улицах и будет приставать ко всем, чтобы показали куда ему идти? На виски ему денег хватило, а на такси - нет. Что это за шпион такой, что внимание к себе на пустом месте привлекает?
  - Эй, философы! Кончай трёп. - Крикнул Алексеев-5. - До самолёта час остался, пока по этой жаре дойдём, посадка начнётся!
  
  Через три дня после приезда на родину, Павлов вызвал к себе Алексеева.
  - Давай, на ты? Как ты с Сергеевым.
  - Ладно, в чём дело Пал Палыч?
  - За образцовое выполнение задания, так сказать по просьбе трудящихся, или тех, чьего человека мы спасли дали два ордена: Звезду и за службу Родине в Вооружённых силах СССР третьей степени. И две медали "За отвагу". Но вот в чём загвоздка. Какой-то полковник, воспользовавшись, что Петрова нет, заявил, что это он причастен к разработке этого блестящего плана. Не сказал, но понятно, что претендует на орден.
  - Вот, сука тыловая. А он знает кто задание выполнял? А само задание?
  - Я ещё сведений не подавал.
  - И не подавай. Дождёмся возвращения Сергеева.
  - Он-то будет через три дня, а сведения требуют сейчас.
  - Понятно. Сергеев вернётся - за хвост сильно дёрнет, а Петров может и из шкуры вытряхнуть. Поэтому полкан и торопится. Награждения секретными будут. Комбат подал, управление утвердило, министр подписал. Потом никто никому ничего не докажет. А какой это отдел?
  - Третий!
  - Значит они к нам никакого отношения не имеют. Я не слышал про них. Задание проходило не через них, но полкан, как-то узнал об этом. Правильно рассчитал. Ты ещё не в курсе как надо, а Сергеев и Петров в отпуске. Вот это самая секретная часть и самые секретные мероприятия! Как будто мы на поле срём и нас отовсюду видать! Давай-ка я ему позвоню. Мне терять всё равно уже нечего, а у тебя карьера впереди.
  Они с Алексеевым зашли в Ленинскую комнату, тот снял со стенда газету "Советская культура" и начал её листать и делать выписки.
  - А зачем нам эта газета? - Удивился Павлов.
  - Этого я не знаю. Когда я здесь появился, культуру уже повесили. Военным культура не нужна, но она есть. Не выкидывать же её! Он же в дежурку звонил? Ты молчи, а лучше вообще не заходи.
  Павлов кивнул.
  - Вот и я немного побуду помощником дежурного. Вызови его к себе, а меня отправь на его место и загрузи его на полчасика.
  
  Оставшись в дежурке один, он набрал номер, написанный на клочке бумаги помощником дежурного. Когда с той стороны сняли трубку, он чётко произнёс номер части и нечётко свою фамилию. Сказал, что выполняет приказ командира батальона.
  - Я велел отправить шифрограмму! - Недовольно пробурчали с той стороны.
  - Я его не нашёл, товарищ полковник. Оказывается, час назад, во время обеда ему на зуб попал кусок кости и он сломал зуб. Его отвезли в госпиталь.
  - А ты что об этом не знал? - Подозрительно спросил полковник.
  - Я сам скорую запускал, но посчитал, что не к нему! Только список принесли и сказали позвонить по этому номеру. Записывать будете или дождётесь его возвращения?
  - Ладно. Как появится, пусть шифрограмму даст. У секретчика есть в списках третий отдел. Пусть не перепутает!
  - Так точно! Записывайте. Алексидзе Георгий Дмитриевич, прапорщик. Бурчуладзе Паата Шалвович, старший прапорщик. Канчели Гия Александрович, младший лейтенант. Стуруа Роберт Робертович, старший лейтенант.
  - А почему одни грузины?
  - А вы грузин от турок отличите?
  - Так это в Турции? А как они там оказались?
  - Учитывали, что ветер дует с Черного моря на сушу. На парашютах выпрыгнули над морем. Их ветром снесло вглубь Турции. Парашюты спрятали. Сели на автобус прибыли на место и выполнили задание.
  - Какое задание?
  - Это же секрет. Никто не знает. Трое получили ранения, но все вышли, пройдя пешком сорок километров. Это всё, что мне сказал комбат. Вряд ли он знает больше.
  - Жду шифровку.
  
  Вернулся помощник дежурного.
  - Ну что?
  - Мозги полоскал хернёй какой-то. Не дай бог комбатом поставят.
  Алексеев передал свой разговор с полковником Павлову и сообщил кто есть кто: Алексидзе Георгий Дмитриевич артист балета, Бурчуладзе Паата Шалвович оперный певец, бас. Канчели Гия Александрович - композитор. Стуруа Роберт Робертович режиссёр.
  - Ты рехнулся?
  - Никак нет! Министр иностранных дел и член политбюро - Шеварнадзе. Пусть полкан с ним попробует бодаться. Наша задача оттянуть время, пока Петров и Сергеев не вернутся. Полкан требует шифровку если дадите, всё пропало. Это всё равно что представление о награждении направить, только неизвестно кому. Поэтому сваливайте на полигон, а дежурному сообщите что вас туда замминистра отправил. Я думаю, у полковника хватит здравого смысла не дать хода своему желанию. Должен догадаться, что тут не как там.
  - А если нет?
  - Тогда хоть посмеёмся!
  - Ты же меня подставил!
  - Как? Пусть он докажет или опровергнет!
  - И чего мне в генштабе не сиделось! Званий и новых должностей захотел!
  - Не нравится у нас?
  - В том-то и дело, что нравится. Только никак не могу привыкнуть к таким вывертам!
  - А у нас, кто без вывертов - тот мёртвый.
  
  8.
  На следующий день дежурила первая рота. Алексеев был дежурным, а старший прапорщик Борисов, командир второго взвода, помощником. Алексеев предложил тому отдежурить ночью, хотя это была обязанность дежурного, а утром свалить домой. Борисов только успел разбудить Алексеева, но уйти не успел. Неожиданно появился Сергеев.
  - Вы же в отпуске! - Чуть ли не застигнутый врасплох, удивился Алексеев.
  - Ещё два дня. Мы приехали рано утром. Иваныч, на своей "Волге" отвёз моих домой, а я сюда. Проверить что и как. И как?
  - Борис Борисыч! Иди куда шёл! - Попросил командира второго взвода Алексеев.
  - И шо таке?
  - Есть кое-что! - Ответил Алексеев, дождавшись ухода Борисова. Он вкратце пересказал проблему награждения.
  - Не обрадовал ты меня. - Поскрёб ухо Сергеев. - Мы даже о награждении узнаём последними и не от тех, от кого должны. Надеюсь, что шифровку о награждённых никому не отправили.
  - Так точно.
  - Так точно? Отправили или нет?
  - Вас ждали. Вот по телефону ему нашептал. - Подал он список.
  - А почему одни грузины?
  - Во-первых - Шеварнадзе. Как говорят в определённых кругах... Если самый первый собирал страну, то этот её разберёт. Что этот полковник будет бодаться с членом политбюро?
  - Это нас не касается, но тревожно.
  - Так точно! Во-вторых, очень уважаемые люди. Например: Стуруа всемирно известный режиссёр. Канчели известный советский композитор. Это он музыку к Мимино написал. Чита-дрита, чита Маргарита ум! Что нам оставалось делать? Нам надо было затянуть время до вашего прибытия. Мы же не знаем, что и как здесь.
  - А без утверждения списка награждённых замполитом, список не в счёт. Да ещё и меня вздрючат! Ты звонил или тебе?
  - Я!
  - Ну всё, попались. Разговор у нас записан. А тот, наверняка, с простого звонил.
  - Никак нет! Не записан. Телефон же слаботочка, может работать даже если свет в здании вырубился, а значит и магнитофон запись не ведёт!
  - Значит рубильник сам упал?
  - Надо думать что так!
  - Вот значит, что мы связисты! Всегда и свяжем и развяжем! Не люблю я авантюрки, но придётся включиться в игру. Значит считаешь, что он слышал звон, но не знает где он?
  - Всё, что я ему подсунул, он проглотил.
  
  Раздался длинный звонок. Оба посмотрели на часы.
  - Зачётно! - Похвалил майор. - Поступай по уставу. Сначала трубку сними, а как войду, положи так, чтобы и он слышал.
  - Здравия желаю. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев.
  - Вот что дежурный, я тут вчера вашему комбату... - Алексеев быстро положил трубку вверх микрофонами и, строевым шагом подошёл к Сергееву.
  - Товарищ майор, за время моего дежурства, никаких происшествий не случилось. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев. Могу ответить на звонок?
  - Отвечайте.
  - Представьтесь!
  Звонивший что-то пробормотал. Не опуская трубку от уха, Алексеев повернулся и доложил Сергееву.
  - Товарищ майор! Полковник Колбаскин, из какого-то третьего отдела, хочет поговорить с вами.
  - Не Колбаскин, а Колбашкин! - Рявкнул в трубку полковник. По-видимому, такие ошибки в произношении его фамилии, случались нередко.
  - Извиняюсь таврищ полковник.
  - Товарищ майор! Он не полковник Колбаскин, а полковник Колбашкин.
  - Здравия желаю, товарищ полковник! Командир батальона майор Сергеев. - Взял трубку Сергеев. - В чём цель вашего звонка?
  - Я такого не люблю майор! Мы вчера с вами договорились, вы пошлёте шифровку о награждении. Как ваш зуб кстати?
  - Какой зуб?
  - Сломанный в вашей столовой! Дежурный вчера доложил.
  - Никакой зуб, ни в какой столовой у меня не ломался!
  - Меня что дежурный обманул? Он мне позвонил, даже список награждённых продиктовал, чтобы потом вы отправили их шифровкой.
  - Я вообще-то ещё в отпуске. Сегодня утром прибыл из Севастополя, вот заскочил посмотреть, что здесь и как!
  - А кто исполнял ваши обязанности? - Сергеев посмотрел на Алексеева.
  - Так весь батальон на полигоне уже неделю. А здесь совсем никого, кроме нас!
  Сергеев повторил его фразу.
  - Это что за бардак у вас? - Взревел полковник.
  - У нас нет бардака! - Улыбнувшись ответил майор. - Может вы номер перепутали? Все звонки из нашей части записываются на магнитофон. А ваши звонки должны записываться у вас. Можете прислать комиссию к нам.
  - Обязательно пришлю. Доложите о себе по полной форме.
  - Командир отдельного батальона связи майор Сергеев.
  - Какой связи? - Растерялся полковник.
  - Эфирной и проводной! Вам какая нужна?
  - Да что же это за херня такая? И вы своих бойцов не посылали в Турцию на задание?
  - Какими-то загадками говорите товарищ полковник,
  - А список? Там одни грузины: Стуруа, Канчели и...
  - Это даже я знаю. - Улыбнулся Сергеев, прерывая вулканическое словоизвержение полковника. - Стуруа известный на весь мир режиссёр, а Канчели - композитор, он к Мимино, музыку написал, ну эту: Чита-Дрита...
  - Пошёл ты майор, со своей связью с Читами! - Бросил трубку раздражённый полковник.
  - Что это за третий отдел?
  - Вам лучше знать, товарищ майор, что творится в Генштабе!
  - Поеду-ка я в управление, в наш отдел по связи. А то из-за этой секретности наши награды к другим уйдут. Кстати, а за что они?
  - А вы не в курсе?
  - Ну уж будь так любезен, просвети меня убогого.
  - Мы, тут, на днях, одного нашего соседа, из Израиля, незаметно дёрнули.
  - А Павлов что? Действительно на полигоне?
  - С сегодняшнего дня. Он же, пока, вообще в одном валенке ходит. Брякнет что-нибудь не то.
  - А ты с грузинами брякнул то?
  - Они сами попались!
  - Да откуда их вычерпал?
  - Из газеты "Советская культура"!
  - Где, у нас?
  - В Ленинской комнате. Если бы я сказал Кобзон и Лещенко, он бы проглотил? Может было надо и Пугачёву назвать?
  - Не заводись. Неплохо получилось. А теперь давай подробнее про Израиль. Всё до подробностей. Такого не бывает. Не успели вернуться, а награды уже ждут героев! В чём подвох?
  
  Награды действительно ждали. Но их было пять. Пятым был орден Красного Знамени для разработчика этой операции. Судя по всему, на него и нацеливался полковник. Их отдел разрабатывал методики проведения тех или иных действий и операций, на основе уже полученного опыта. Кто при тотальной секретности будет разбираться, кто там и что разработал? Кто первым встал, то у того не только тапки, но и орден. А, поскольку орден секретный, никто не сможет проверить, за что получен. При повышении, боевой орден имеет большее значение, чем другие заслуги.
  - Значит план ты разработал?
  Алексеев кивнул.
  - А кто задание выполнял?
  - Я, естественно. Алексеевы второй и пятый. В аэропорту, вместо Алексеева третьего, Павлова мидовец выбрал. Паспорта были на всех, даже на вас.
  - А кто же батальоном командовал?
  - Начштаба. Он в отпуск не успел.
  - Обалдеть! Все нами командуют...
  - Приказ был из Совета министров, как я понимаю. Дали два часа на подготовку. Павлов ещё пару часов отбил.
  - Теперь понятно откуда такая щедрость. Пошли к замполиту.
  
  Мартынов писал очередной отчёт, поглядывая в методичку, журнал мероприятий, журнал "Коммунист Вооружённых Сил", подшивку газеты "Правда" ещё кучу всяких министерских, окружных и других, армейских газет и журналов.
  - Ребята, я занят! - Замахал он на вошедших к нему. - Какой только хрени не придумают, а ты должен это обосновывать, да и ещё мероприятия проводить! Хорошо, что у нас, насчёт алкоголя, всё хорошо, а у других пьют втихомолку. Я тут вас в пример привёл, что благодаря совместным усилиям командования батальона и политотдела пьянство искоренено задолго до решений партий и правительства!
  - Мартын Мартыныч! Ты это, меня вычеркни! - Попросил Сергеев. - Не стоит нам внимание к себе привлекать!
  - Действительно, что это я так разошёлся? Но ведь это правда. Может наградят!
  - Кстати, насчёт них.
  Не вдаваясь в подробности Сергеев посвятил политрука и, заодно, парторга в историю награждения.
  - Вот в чём, оказывается, Перестройка заключается! Полнейший наглёж и пиздёж включился! А ты Алексеев чего молчишь? У тебя какой-то ничтожный полкан боевое знамя отбирает, а ты мух на потолке ловишь?
  - А можно мне вместо ордена квартиру? - Неожиданно, несколько заискивающе, попросил Алексеев.
  - Какую квартиру?
  - Трёхкомнатную, а орден, хоть вы возьмите!
  - Что, к особисту захотел? - Грозно прищурил глаза Мартынов. - Орден ему не гож! В чём дело?
  - Я девятый в очереди на квартиру. Когда дадут неизвестно. А сейчас жена разводится. Когда разведётся, меня из очереди на трёшки выкинут и в однушки поставят, или в двушки. В конец, между прочим.
  - У него ранение несовместимое...
  - С жизнью? - По-солдатски пошутил политрук.
  - Со службой у нас. Я направил представление на зама комбата, если и дадут, то когда?
  - А ну-ка поподробнее? - Отодвинул в стороны бумаги Мартынов. Прежде чем стать замполитом, он сам отбегал по заданиям, как Алексеев. Также по ранению, вынужден был уйти на сидячую работу. Поэтому он не стремился делать карьеру в политорганах. Если сейчас майор, то через пару лет в запас подполом.
  - Она же меня теперь инженером считает. А сейчас сами знаете, на всё талоны. Говорит бросай свой завод, давай к моим родителям. Там двадцать соток земли, поросёнок, куры, кролики, даже пойло. Её папаня отличный самогон гонит. Помните я привозил!
  - Лучше бы не привозил! - Тяжело выдохнул замполит.
  - Закусывать кроликами надо было! - Укоризненно заметил комбат. - А то соленья, грибочки, сальце.
  - Я с непривычки! Я же должен быть образцовым примером!
  - Да ментам ещё повезло. Были бы трезвыми...
  - Трезвость - норма жизни, но не норма службы! Каждый офицер должен знать свою норму, чтобы стоять коммунистом, а не лежать отщепенцем.
  - Ну вот, - продолжил Алексеев, - какая разница где будешь инженером в Москве или колхозе?
  - Правильная у тебя жена! Зачем тебе квартира в Москве?
  - Дочка не хочет ехать. Она уже городская. И не просто городская, а москвачка! Да и мне спокойнее здесь, а не рядом с самогоном! Каждую весну и осень, лопатой двадцать соток перекапывать?
  - Логично. Орденом не швыряйся, а квартиру я тебе попробую пробить! Но... привезёшь из колхоза продуктов... список и количество потом дам... самогонку не забудь... но квартиру обеспечу! Давайте список и кому что!
  
  Замполит ничего не сказал о том, что генерал Петров приказал тайно оформить список стоящих в очереди сам первым и подписал.
  Сергеев вопросительно посмотрел на Алексеева.
  - Второму - Звезду, пятому - отвагу, Павлову - за заслуги... ещё одна медаль остаётся. Может её тому парню, которого мы оттуда вытащили?
  Замполит вдумчиво посмотрел на Алексеева, а потом на Сергеева.
  - Мне нравится! - Одобрил комбат.
  - И я не возражаю. Отличная идея! Как звать его?
  - А это один большой секрет!
  - Так кого будем?
  - Может так и написать, что он оказал неоценимую помощь, тыры-пыры. - Предложил замполит. - Правда политуправление мне головомойку устроит, но и это может сыграет нам на руку.
  - А из-за секретности, мы не знаем о нём ничего, но можем описать, как он выглядит, но лучше и это не упоминать. И он и мы целее будем.
  
  Через неделю всех вызвали в политуправление министерства. Нач ГлавПУРа не подчинялся министру обороны, а назначался решением ЦК КПСС. Замполит покраснел, а, обычно красноватый Сергеев побледнел. Остальным было всё равно, поскольку они не знали, что означает этот вызов и какими могут быть последствия этого вызова, поэтому на состояние лиц своих командиров они внимания не обратили.
  - Значит так! - Пришёл в себя первым Сергеев. - Все остаются здесь, на казарменном положении. Всем завтра в парадной форме. Так что готовьтесь! Собственные награды получить в строевой части. Надевать их согласно устава. С линейкой проверю!
  Павлову пришлось ехать домой. Форма была дома, а у остальных здесь. Награда у него была только одна. Юбилейная - сорок лет Победы. Чтобы он не таскался туда-сюда, его подхватили у ближней к ГлавПУРу станции метро Кропоткинская.
  
  В Москве было прохладненько, накрапывал осенний дождь, все были в плащах. Через минуту обогнули музей имени Пушкина и остановились у многоэтажного дома. Их встретили, раздели и провели к лифту. Хотя все, кроме Мартынова были здесь впервые, но озирался по сторонам, только Павлов. В кабинет провели сразу и выстроили по ранжиру. Напротив них, тоже, стояла группа военных, возглавляемая полковником.
  Павлов косился, оглядывая кабинет и только теперь, заметил награды у своих сослуживцев. Ничего себе!
  
  Сергеев с Золотой звездой и орденом Ленина, остальные награды было сложно опознать, но лучи Красной звезды нельзя было спутать ни с какими другими. Замполит Мартынов, стоявший рядом, тоже с боевыми: Красная и два ордена за службу второй и третьей степени. Павлов покосился налево. Алексеев тоже с Золотой звездой и орденом Ленина, Красной Звездой, Александра Невского и "За отвагу". Все стояли по стойке смирно, поэтому головой вращать было нельзя. Но и у остальных Алексеевых, тех, кто стоял за Алексеевым-первым, что-то поблескивало на груди. Юбилейных медалей у сослуживцев он не заметил. У тех, кто стоял напротив, наоборот, одни юбилейки, и, только у полковника, что-то посерьёзнее.
  
  Сидевший за столом генерал-лейтенант внимательно, а от этого и медленно читавший какие-то бумаги лениво отдавал их помощнику в звании полковника, стоявшего слева от него. Справа находился адъютант - капитан.
  Наконец, даже в застывшей тишине, а не только военных, генерал-лейтенант посмотрел на помощника. Тот закрыл папку, отдал адъютанту и тот сразу ушёл. Генерал привстал со своего места и стал внимательно рассматривать собравшихся.
  - Кто замполит? - Проскрипел генерал и посмотрел на связистов.
  Замполит чётко и громко шагнул вперёд.
  - Заместитель командира отдельного батальона связи по политической работе майор Мартынов.
  - За что награды?
  - За выполнение особых заданий, товарищ генерал-лейтенант.
  - А как...
  - Был ранен. Предложили применить свои знания и умения на новой, даже более сложной работе. Коммунисты части доверили быть и парторгом батальона.
  Генерал махнул рукой. Мартынов, соблюдая все нюансы строевого устава, встал в строй. Генерал посмотрел на полковника, тот тоже вышел из строя. Не так чётко, как Мартынов - пузо слегка тряслось.
  - Полковник Колбашкин - начальник третьего отдела разработки специальных операций. Вашему помощнику была представлена запись телефонного разговора, в котором командир батальона Сергеев показывает, что они не летали ни в какую Турцию для выполнение спецзадания.
  Генерал посмотрел на Сергеева. Тот вышел.
  - Так точно товарищ генерал-лейтенант. Наш батальон не проводил никаких действий в Турции.
  - А где?
  Сергеев замялся.
  - Можете говорить. У меня высшая степень секретности.
  - Без...
  - Я скажу, а вы кивните. Вы проводили спецоперацию с территории Египта в Израиле?
  Сергеев кивнул.
  - Кто разработчик операции?
  Алексеев тоже чётко вышел из строя.
  - Старший лейтенант Алексеев.
  - Молодцы. Ювелирная работа. В Военно-промышленной комиссии очень довольны. Да и управление "С" благодарит вас. Встать в строй. Страна находится в окружении врагов, которые, прикидываясь друзьями, пытаются взорвать нас изнутри, устраивая всевозможные захваты и нападения на советский людей. В союзных республиках потомки басмачей и буржуазии разжигают ненависть к другим народам, а в сердце вооружённых сил образовалась чревоточина, язва! Как вы полковник, посмели выдать чужие подвиги за свои? Ладно один, он бы за себя и понёс бы наказание, а вы что? Ум не на месте? А все вместе - банда! Вы, Колбаскин, уже не полковник, а рядовой! Да и остальные тоже. Суд определит, сколько вам предстоит отбыть в дисбате. А дисбат, как известно, хуже тюрьмы!
  
  Только когда они спустились в раздевалку, Сергеев громко выдохнул. - Пронесло! На их месте могли оказаться и мы! Все в часть. Награды в строевой отдел, переодеться и в столовую роты. Я распоряжусь. Павлов к зампотылу за литром спирта.
  
  9.
  В соответствии с погодой дни потянулись унылой чередой. Генерал Петров давно вернулся из отпуска, но в батальоне ещё не появлялся, если и было что-то надо, вызывал к себе Сергеева. Вторая рота была отправлена в Нагорный Карабах, а третья - в Эстонию. Чухонцы решили вырваться из слабеющей империи. Первая рота осталась на вечном дежурстве. Взводы тренировались по графику, но на полигон уже не выезжали. После обеда Алексеева вызвал к себе Сергеев. На столе перед ним лежала стопка мишеней.
  - Понимаешь о чём я? - Кивнул на мишени комбат. Алексеев, соглашаясь, кивнул.
  - Тем не менее скажу. Вот первая, когда ты к нам только поступил. Разброс. Для предыдущего места, сойдёт, даже отлично. Сказывается слабая стрелковая подготовка. Это как у всех - мало стреляли. Это АК-74. Про пистолет вообще молчу.
  - Я пистолет для страховки таскал. Потому что лучший пистолет, это автомат или средство, чтобы добраться до автомата.
  - А вот на ходу или на слух у тебя хорошо получалось. Запомни это. Своё оружие ты пристрелял и, через полгода, стал как все. А по снайперской подготовке на уровне лучших снайперов, особенно на средней дистанции. Через год один из лучших. Неважно из чего стреляешь. Кучность, темп - на высоте. Так продолжалось до ранения. Теперь же шрам уводит прицел вправо и вниз. Вот! - Достал очередную мишень комбат.
  - Ты сразу понял и начал исправлять этот недостаток. Поэтому, первоначально, у тебя пошёл разброс. Кучность подтянул, темп упал. Грубо говоря при встрече с врагом, тебя завалят первым. Теперь вот заключение медиков. Из-за шрама ударная нагрузка от бега падает больше на суставы правой ноги. Правое плечо несколько опущено и центр тяжести поклажи, как у них написано, тоже смещён вправо. Вывод. Тебя можно использовать внутри страны, а на заданиях - нет. Тебя даже для карьеры в Афган не отправишь, выводить уже начали. Петров отказался вводить должность замкомбата. Обычно начштаба, который в курсе всего им и бывает. Что ему - замкомбата, поручишь? Человек без дела болтаться будет! А среди наших нет желающих на такие должности. Хотя вроде бы... вон как с Павловым получилось. Вакансия полгода проболталась пустой - его всунули. Я ничего против Павлова не имею. Он старается, но никогда даже до самого слабого не дотянется. Характер не тот. Я заметил, как он в ГлавПУРе на наши награды косился. Для него это было откровением Иоанна!
  - Ивана Грозного?
  - Это библейский святой. Иоанн объяснял апокалипсис! То есть последний день всего живого. Но если применить к тем, кто был в политуправлении, для них это действительно конец света.
  - То есть и мы могли строевым шагом в дисбат отправиться?
  - Причём у нас было больше шансов. Если к нам в мае приезжал Рейган, ничего хорошего для нас, как для армии нет. То, что сейчас начинается, только цветочки. И вашу роту могут отправить в какую-нибудь Латвию. Армию надо сокращать. Пять миллионов здоровых парней дурака валяют на хозработах. А как учения, боеприпасов не напасёшься. Только солдат чему-то научился - домой. Каждые полгода начинай снова из балбесов солдат делать. Завтра при всём параде. Сам министр будет награды вручать. А сейчас... Сергеев посмотрел на часы, - иди в комнату релаксации, там два не наших психолога хотят побеседовать.
  
  Беседа с заезжими психологами прошла весело и непринуждённо. Алексееву было понятно, что они его в чём-то проверяют, но так ничего и не понял.
  
  Наутро все стояли в кабинете министра. Петров зачитывал кому - что, адъютант подавал награду, а маршал вручал. После награждения, маршал впервые улыбнулся и сказал, что вручает ордер на трёхкомнатную квартиру старшему лейтенанту Алексееву, а капитану Павлову, досрочно, присваивается звание майора.
  Павлов чуть не упал в обморок. Две награды, но не известно за что. Понятно, что орден за Израиль, но он не сделал больше других. Да и попал туда случайно. Не отказываться же!
  
  После этого, в столовой роты, был устроен небольшой банкет. Домой Павлова притащили, как бы совершенно трезвые Сергеев и Алексеев. Вслед за троицей в квартиру зашёл и Петров в генеральском плаще. Татьяна - жена Павлова стразу узнала двоих. Генерала и управдома и застыла в тревоге.
  - Вы уж не ругайте его хозяюшка! - Обратился к ней Сергеев. - У вашего мужа счастливый случай, значит и у вас праздник. Мы его накормили, а вы уж его разденьте, обогрейте, спать уложите, дайте выспаться.
  - А это на утро! - Генерал достал из внутреннего кармана небольшую плоскую бутылку из-под коньяка и поставил на телевизор. - Сами не пробуйте - это спирт.
  - Он что, его пил? - Громко удивилась Татьяна. Её Юра, если что и пил, то сухое вино, да и то так, чисто за компанию. Она ещё не понимала, что Юрия Павловича Юрьева, заслонил собой Павел Павлович Павлов, который пьёт всё.
  - Он же просто солдат, а воин, офицер! А советские воины могут многое!
  
  Утром она устроила мужу допрос, не в стиле, конечно, "Бриллиантовой руки", но трясла конкретно. Павлов открыл глаза.
  - Где я? - Заплетающимся языком спросил он.
  - Дома, как ты мог?
  - А кто я?
  - Юра, ты что, совсем разум от спирта потерял?
  - Спирт? Какой спирт?
  - На телике стоит, дружки твои постарались. Я их помню, один управдом, второй к дяде приходил, а третий... я его даже... ты уже в подворотне пьёшь со всеми?
  - Танюш, что ты разоряешься на весь дом? Мне вчера... - Павлов прошёл к телевизору. Его как положили спать, так он и спал в одежде на диване перед теликом. Татьяна не стала его раздевать. Не из-за того, что не хотела, а просто не смогла. Сил не хватило.
  - Сам министр, маршал СССР погоны майора вручил! А ты меня...
  -Ты же всегда вино... но спирт!
  - Во-первых я его разбавлял. Во-вторых, вина там вообще не было. В-третьих, его все пили! Я что, должен от коллектива отслоняться? Это боевая часть, а не тыловая шкуродёрня! Давай Танюша, ты жена советского офицера, погрей суп, нарежь чего-нибудь, я буду сейчас. Но она пошла не на кухню, а к телефону, звонить дяде.
  Павлов недоумённо посмотрел на это, взял бутылочку и прошёл на кухню. Накрытая салфеткой, на блюдечке лежала краюха чёрного хлеба на которой сиротливо приютилась маленькая котлетка. Сын не доел и она, оставила это мужу. Павлов налил полбокала спирта и влил воду. Вода поскольку тяжелее спирта тонет в нём, соответственно разбавляя его. Спирт может и не смешаться если лить наоборот.
  
   Через несколько дней Алексеева вызвали на встречу. Невзрачный особнячок в центре, на тихой улице. Метро хоть и рядом, но сквозняком к особнячку не пройдёшь. В обход идти дольше. Его ждали, раздели, провели в столовую или кафе. Там были официант. Встречавший его у стола, весьма импозантный мужчина в костюме несоветского покроя и ткани, жестом предложил ему присесть. Алексеев сел, а тот не слова ни сказав, пододвинул меню. Алексеев вопросительно поглядел на него.
  - Зовите Семён Семёнович Горбунков. Выбирайте, что нравится.
  - Я солдат. Мне всё равно. На ваш вкус. - Кратко ответил Алексеев.
  - Вот и славно! - Горбунков поднял руку и громко крикнул. - На двоих, как обычно.
  - Алексей Алексеевич, вы человек сообразительный, но вряд ли догадываетесь, куда вы попали. Мы Научно-технический совет при Военно-промышленной комиссии Совета министров СССР. Как говорят на Западе, руководим ВПК и промышленным шпионажем. Я не буду открывать вам секретов, потому что их нет. Мы, как страна, начали технологически отставать. Чтобы разработать подобное, что делают там, надо очень много времени и ресурсов. Кое-что можно у них закупить напрямую. Готовые изделия, технологии, оборудование. Но не всё нам продадут. Поправка Джексона-Вэника, хорошо нас прижимает к полу. Вы, наверное, удивитесь что мы, даже занимаемся швейными машинками. Их конструкции у нас не обновлялись много лет. Можно закупить огромную партию, потратив огромные деньги. Можно купить десяток. Разобрать, обмерить, взвесить, подобрать подходящие материалы и комплектующие и выпустить. Например, маленький электродвигатель забрать из оборонки. Он в размерах больше, чем родной у заграничной швейной машины. Значит надо переделать корпус. И понеслось, и потянулось. То одно, то другое. Пока разработают проект, надо подбирать подходящее оборудование и создавать новые материалы. Например, нити. Машинки эти скоростные, нить тонкая, но прочная. Наши сделают и такое, но когда-нибудь. Иголки тоже другие. Опять оборудование, время. Затратив огромное количество времени и денег, мы, наконец, выпустим их, но они к тому времени, морально и технически устареют. Опять всё по новой?
  - А не проще купить завод? Вот как "Жигули"?
  - Государственно мыслите. Давайте попробуем салат. Он овощной, витаминный.
   Семён Семёнович взялся за вилку, как только официант, поставил салаты и первое. Салат и борщ съели молча и стали дожидаться второго блюда - горячего.
  
  - Спутники, конечно, хорошо! - Продолжил свою речь Горбунков. - Но не всё видят, тем более не решают. Нас фактически схватили за горло и ставят на колени. Мы не должны расслабляться. Должны быть в курсе, хотя бы знать насколько мы отстали в той или иной сфере. Не говоря о большем. Товарищ, которого вы спасли поведал о ваших рассуждениях. Если мы выдаём задания тем структурам, которые гласно или нет пасутся на той стороне они могут решить этот вопрос, их агенты найдут что надо, но есть узкое место. Момент получения уже нами от них информации или передачи им денег. Засыпаемся если не на предательстве связников, то на их безалаберности, мягко говоря. Их три категории: сотрудники посольств, выпускники спецшкол или ВУЗов с отличной языковой подготовкой, или привлечённые из НИИ и заводов. И у всех недостатки. Работающим под дипломатическим прикрытием, необходимо ускользать от слежки. Те, кто знает языки, не разбираются в технологиях, инженеры НИИ разбираются, но маскироваться, уходить от слежки, тоже очень большая проблема. А у нас, как в вашем случае в Израиле, счёт идёт на часы. Нашему агенту с ценной информацией, она жжёт руки, которые жаждут денег. Попасться с этим - на электрический стул. Наши структуры, которые этим должны заниматься, забюрокрачены. Торопясь выполнить задание, посылают кого попало. Те же, считая, что они выбрались как бы в свободный мир, возможно в первый и последний раз, пускаются, хоть и не во все тяжкие, но отрываются как следует. Задание отодвигается в сторону, скупают, всё, что попадется под руку для себя и для начальства... ну и так далее. Им в голову не приходит, что, выходя из под нашей опёки, попадают под чужую. Их технологическая, техническая, научная неграмотность, позволяет впаривать им всякую хрень за вполне приличные деньги. Доходят до того, что сами себе придумывают агентов, фальсифицируют документы, а деньги присваивают. Поэтому было принято решение создать оперативную группу при нашем совете, вот из таких как вы. У вас высшее инженерное?
  - Да.
  - А вы ещё можете что-то в этом?
  - Я учился не ради диплома. С удовольствием открывал новые горизонты. Интересно было. Я пришёл в армию долг отдать. Но неожиданно отдача долга надолго затянулась.
  - Я, так понимаю, что вы согласны?
  - Это интересно. И я буду работать только один.
  - Мы знаем это и это нам на руку. Тогда мы можем обратиться в ваше министерство с просьбой прикомандировать вас к нам?
  - Я не знаю, как это делается, но мне нужна подготовка. Я много чего не знаю.
  - Будет, всё будет. У вас какая гражданская специальность?
  - Двигатели тепловозов, смазка, гидравлика, пневматика.
  - Официально вы будете устроены, с их зарплатой в один из институтов, занимающихся станкостроением. Приходить в восемь-девять, уходить в пять-шесть. Кроме того, по месту службы будете получать за звание. Вас же выведут за штат.
  - А как же я это...
  - Командировки на предприятия. Всё будет отмечено, а на самом деле вы будете неизвестно где, хотя быть там. Как и обычный сотрудник будете ходить на овощные базы, ездить в колхоз, или куда пошлют.
  - Я бы хотел не прерывать тренировки в батальоне. Нельзя резко бросать такие нагрузки. Закисну и распухну.
  - Для этого есть местные командировки. Кому надо, тот будет знать о вас. Награды на настоящее имя оформлены?
  - Да!
  - С легендой и имя получите. Приготовьте фото для паспортов, в том числе заграничного, пропусков, личных дел. Могут неожиданно встретиться с вами. Всё носите при себе. Я с вами больше не увижусь. У вас будет личный куратор. Тоже Семён Семёнович.
  - Горбунков?
  - Да.
  
   Когда Алексеев вернулся в расположение батальона, всё, вроде, было как всегда, но не как всегда. Не хватало мелких деталей. В расположении взвода - тоже никого. Легкая небрежность. Стулья вокруг стола, не по линейке. Обувь торчит неравномерно из ячеек. Дверь закрыта на один оборот. Прошёл в дежурку. В ней находилось всё командование батальона: комбат, замполит, начальник штаба.
  - Что тут? - Не поздоровавшись спросил Алексеев.
  - Обсуждаем график дежурств! - Сообщил начштаба Иванов. - Тебя вписывать?
  - Чисто условно, могут выдернуть в любой момент.
  - Поэтому мы не стали тебя ждать. Отправили роту без тебя. Пришлось к Павлову замначштаба Олегова прикрепить. Павлов не самостоятельный, со спецификой только теоретически знаком. Даже принятое самостоятельное решение, может стать плачевным.
  - Где ЧП?
  - Везде. Вашу роту хотели в Фергану, но местные сообщили, что пока всё под контролем. Отправили ваших в Ригу, там тоже процесс пошёл не слишком благоприятный. Это не наше дело, конечно, но я не понимаю наших руководителей. Давить надо в зародыше. Не ждать, когда огонёк пожаром полыхнёт.
  
  Часть 2.
  1.
  
   Уже другой Семён Семёнович Горбунков встречался в своём кабинете с Алексеевым.
  - Надеюсь адрес запомнили. - Сразу и деловито тот начал разговор. - Встречаемся только здесь. Фотографии с собой?
  Алексеев протянул конверт. Тот начал рассматривать их.
  - Это хорошо, что в разной одежде и с разными причёсками. Потом достал большой толстый конверт, убрал туда фотографии и вытащил несколько листков бумаги. Они были скреплены степлером.
  - Что это?
  - Это ваша биография. Сейчас читать не надо. Вас зовут Эдуард Генрихович Швед. Русский. Родились в Риге. Закончили техникум при Рижском вагоностроительном заводе. В армии не были по состоянию здоровья. После окончания обучения работали на этом заводе в проектно-конструкторском бюро. Потом перешли в отдел главного технолога. Закончили местный политех. После института стали работать на РАФ. Тоже в отделе главного технолога завода. Затем главный технолог цеха.
  - Он что, умер?
  - Почему умер? Живой, только на четыре года вас старше. Он раздвоился. До этого момента ваши биографии были одинаковы. Он так и остался технологом цеха. А вы стали начальником отдела по внедрению, наладке и эксплуатации станков с ЧПУ, автоматических линий и другого современного оборудования. В прошлом году перешли работать на ЗИЛ на такую же должность.
  - А почему?
  - А потому, что на РАФе, нет такого отдела, а на ЗИЛе есть. Это ваш диплом об окончании ВУЗа. Трудовая книжка. Настоящие.
  - Как это настоящие?
  - Вашему двойнику сообщили что его трудовая испортилась. Попросили принести диплом. Потеряли. Теперь он их восстанавливает.
  - Это же...
  - Да нормально ему. Дали две недели дополнительного отпуска. Прописаны в общежитии гостиничного типа ЗИЛа. Комната двадцать метров. Туалет, душевой поддон, кухонька. Мебель тоже так себе, но ничего. Ваша задача насытить помещение вашим пребыванием. Одежда, обувь, книги, посуда. Холодильник там есть - зиловский. Включайте, если будете там жить.
  - А можно я туда телевизор привезу? Мне случайно огромный цветной "Рубин" обломился. Так я туда черно-белый поставлю.
  - Как это обломился?
  - У меня сосед директор маленького магазина в Подмосковье. Для выполнения плана им подкидывают дефицит.
  - Да сейчас всё дефицит.
  - Ему этот телик и подкинули. А тут повышение цен должно быть со дня на день. Он мне его по старой цене и задвинул.
  - Надо же как всё просто, а мы на очереди!
  - В цвете это что-то! Дочка Диснея смотрит, а мама рабыню Зауру! Про Кавказ наверное! - Теперь пишите заявление в милицию об утере паспорта. Списывайте отсюда. Через месяц делегация завода, включая вас едет в ФРГ на заводы "Даймлер-Бенц". Поэтому весь месяц проведёте на ЗИЛе. Утром работа с чертежами и теоретическая подготовка, после обеда работа на станках, ремонт, наладка. Поработаете некоторое время там. Проверим вас на ближней руке.
  - Да я уже начал журналы почитывать. В научно-техническую библиотеку записался.
  - Возможно мы в вас не ошиблись. До свидания.
  
   Через три дня бывший Алексеев, а ныне Швед уже трудился в цехах ЗИЛа.
  Если любой станок казался не сложнее пистолета, автомата, даже танка, то с теорией и чертежами изначально были проблемы. Особенно в голову не лезла терминология. Немецкий язык вызывал затруднения, но не настолько чтобы в нём можно было запутаться. Хорошая память позволяла сосредоточиться.
  
   В райкоме партии прошли парткомиссию. Старикан с въедливым взглядом замучил вопросами о двадцать седьмом съезде КПСС, который состоялся в 1986 году и пятью пленумами этого года. Особенно досталось от комиссии ему и ещё двоим. Все были беспартийные. Не скажешь же им, что в ротах батальона беспартийных не было. Спасибо замполиту Мартынову, который написал ему ответы на вопросы. Выучив наизусть методичку, Швед чувствовал себя уверенно. Одного всё-таки зарубили. Причем поставили в пример Шведа. Вот, беспартийный, а лучше тебя знает, хоть ты и коммунист.
  
  Начали знакомство со Штутгарта, а закончили в Гамбурге. Месячная практика дала себя знать. Швед не сильно отличался от остального коллектива. Также, как представитель завода побывал и в Америке в составе делегации министерства автомобилестроения. Посетил несколько технических выставок в Москве. Завязал знакомства с некоторыми представителями забугорных фирм. Оказалось, что гражданская жизнь шире, глубже и интереснее, чем военная. В дополнение к рацпредложениям, сделанным прежним Шведом, дополнил своими. Сразу после нового года отправили в Штаты проверить обрабатывающий центр, который хотели закупить для завода.
  
  Ох, как муторно долго лететь, особенно над Атлантическим океаном. Швед не брал с собой багаж, хватило спортивной сумки, взятой с собой на борт самолёта. Если бы не водка, прихваченная с собой в подарок, которая скрасила досуг и ввергла в здоровый сон, было бы тяжело.
  
   Самолёту пришлось огибать зимний циклон, поэтому он приземлился в аэропорту имени Кеннеди с опозданием. На листе бумаги у Шведа маршрут настолько был прописан, с точностью до нескольких шагов, что казалось можно пройти по нему с зажмуренными глазами. Всё оказалось не так. Терминал поразил своими размерами, множеством табличек и указателей. Толпы народа, снующих туда и сюда, приходилось огибать или пересекать. Из-за этого приходилось отклоняться от маршрута. Вот что значит один, а не в составе делегации, где тебя встречают, сажают в транспорт и везут в отель! Поблудил, но добрался до автобуса в другой нью-йоркский аэропорт Ла-Гардия, где на него был уже забронирован рейс в Детройт - столицу автомобилестроения США. Еле успел.
  
   Детройт размещался на берегах реки Детройт и озера Сент-Клер, которые соединяли два из Великих североамериканских озёр Эри и Гурон. Погода была ветряная, холодная, влажная и от этого особо мерзкая. Из аэропорта добрался на автобусе, до отеля пешком. Хорошо, что в номере было тепло и сухо. Сразу позвонил Тому, представителю компании-изготовителя обрабатывающего центра на выставке в Москве. Тот, пообещал заехать вечером, после работы, причём не один, а с коллегами.
  
   Том пришёл вовремя, как и обещал. С ним был высокий и грузноватый Джо, с толстыми крепкими пальцами и слишком контрастный с ним Сэм - маленький, тощий, с быстрым взглядом, но не суетливый. Они очень удивились, когда увидели накрытый стол. Бутылка водки, три стакана, два от графина и один из ванной, из-под зубной щётки. Для себя Эд поставил только обычную эмалированную кружку. Из закуски был чёрный хлеб с салом, открытая банка с кильками в томатном соусе и, нарезанный кусками, сыр "Российский".
  Американцы тупо уставились на стол. Осторожно подбирая русские слова Том спросил: Я-то что?
  - Не правильно Том. Говори так: Это что? This is what? Или What is this? Yes?
  Том пояснил коллегам столь неявный нюанс русского языка.
  - Что это?
  - Я проставляюсь. Это важный русский обычай трудовых отношений. Проставиться, значит - угостить. Вот вы коллектив, бригада. Я новичок. I am newman. Yes?
  - What is brigade?
  - Time!
  - The time? - Том оглядел своих сослуживцев. Понимание возникло только у Джо, да и то во взгляде.
  - Команда как? Band? Ну, джаз-бенд! Workers band!
  - Team! Brigade is it team! - Первым засмеялся Сэм. Но слово бригада он произнёс как бриджед. - Тогда засмеялись и остальные американцы.
  - Угощайтесь! Give you eat! Если я не проставлюсь, I am not give eat, то меня не примут в команду! You will never take me in your team! Yes? Откажетесь, значит, не хотите меня брать в команду! Then, you not want me take team! Yes?
  - Yes! - Чуть ли не хором крикнули американцы. Том произнёс им длинную фразу и те кивнули.
  - Please on the table. - Швед разлил водку всем поровну, но стаканы были разного диаметра, поэтому уровень водки, был не одинаков. Сэм слегка поморщился, но эту гримасу Эдуард заметил.
  - Сэм, можешь проверить! - Подмигнул он Тому. Тот улыбнулся. Он знал, что русские могут налить гостю больше, чем себе, особенно если гость опоздал. - Дриньк! - Показал он на его стакан.
  - Stop! - Остановил действо Том, когда увидел, что Сэм протянул руку. - And disput? What's your bet?
  - One bottle vodka. - Показал Сэм на бутылку "Русской". - Аgainst four of beer!
  - Begin! - Сэм выпил и стоял не закусывая.
  
   Эдуард вылил водку из стакана Тома и приставил его к стакану Джо, точной копии стакана Сэма. Тютелька в тютельку. Том вылил водку обратно к себе и выпил, крякнув. Взял кусок хлеба с салом, понюхал хлеб и весь кусочек засунул себе в рот.
  - О! - Удивился Сэм и сделал тоже самое. Швед перелил водку и из своей кружки в стакан Сэма. Опять всё ровно. Стукнулся со стаканом, который поднял Джо.
  - I lost four beers. - Растерялся Сэм.
  - Не огорчайся. - Швед налил ему вдвое больше. Теперь закусывали сыром. Сыр явно не понравился, а может они его и за сыр не посчитали. На кильки даже и не смотрели.
  - Where fish eggs?
  - Где икра! - Перевёл Том.
  - Икра дорого стоит! Я столько не зарабатываю. Приедете ко мне, угощу.
  - You are strange! - Впервые обратился к нему, до сих пор молчавший Джо. - What are you a Communist? English weak, cans of fish eggs no. Why are you here? You're a spy?
  Но эти слова Джо, после перевода Тома, рассмешили Эдуарда.
  - Я открою тебе великую советскую тайну! - Американцы напряглись. - Здесь и сейчас, хотело оказаться очень много разных людей. У них были заслуги, связи, возможности, должности, звания. Отобрали восемь человек, но денег выделили только на одного.
  - А у тебя, по сравнению с ними, какие заслуги? - Скептически посмотрел на него Джо, а Том коряво перевёл.
  - Только одна! Я в станках разбираюсь, а они - нет!
  - Пошли в бар! Сэм проставляется! - Веско предложил Джо.
  - Сначала допить водку! - Швед разлил поровну всем остатки водки и они отправились в бар.
  
  Утром за ним заехал Сэм. Он что-то сказал, но Эд ничего не понял. Сэм показал на маленькую, с ладонь, но толстую книгу.
  - Is the Bible?
  - Причём тут бабы? Это просто словарь! Смотри! Лук! - Швед перелистнул страницы.
  Yes! It is a dictionary! - Теперь Сэм начал листать его, пока Эд брился советской электробритвой.
  - Мой голова болит.
  - Ты делаешь успехи. Намёк понял.
  Пока Сэм таращился в словарь, Эдуард вытащил из морозилки ещё бутылку водки, откупорил и налил по полстакану каждому.
  - Vodka? - Теперь уже Эд залистал словарём.
  - Sniff! Do as I do. - Он выдохнул и выпил за три глотка. Сэм выпил за пять. После этого он сильно засопел.
  - Да, я твой друг. Ай эм э доктор. Рашен лекарство. - После этого достал куски вчерашних мелких бутербродов, положил под сало по маленькому кусочку чеснока и смазал их хреном.
  - Сейчас человеком станешь! Поехали! - Эд сполоснул лицо водой, вытерся, положил картонную папку с бумагами в тряпичную авоську и жестяную коробочку из под конфет.
  - It's vodka! - Понял Сэм, когда водка проникла не только в желудок, но и сосуды.
  - Разница небольшая между водой и водкой. Let!
  - No! I can't sit in the car. I have no right to drive! Police!
  - Пошли, пошли! Ничего не будет! - Эд вытолкал Сэма из номера, запер дверь и, подталкивая, спустился с ним вниз. Сэм был явно обескуражен и загнанно оглядывался. Словно выискивал полицейских.
  
   Сэм был так расстроен, нервничал, дёргался, что, всё-таки привлёк внимание полицейского патруля. Понимая, что всё может плохо закончится и не только для Сэма, Швед достал свой паспорт.
  - На, отдашь ему! - Протянул он паспорт Сэму. Тот ничего не понял, опустил стекло, но паспорт взял в руку и положил обе руки на руль.
  - Привет! - Громко крикнул Эд и сильно выдохнул на полицейского, который нагнулся, чтобы рассмотреть, что держит в руке Сэм. Полисмен резко поморщился, отпрянул, но паспорт успел выхватить и даже посмотреть.
  - Boo! It's garlic! Are you Russian?
  - He's Russian, and I'm the driver! - Ответил Сэм.
  - I feel for you. Аnd the window does not ventilate. - Полисмен вернул паспорт и поёживаясь от сильного холодного и мокрого ветра, быстро пошёл к своей машине.
  - Что застыл? Поехали! - Сэм, уже более спокойно, но ещё несколько нервно, поехал дальше.
  - What's wrong with him? - Спросил его напарник, когда полицейский уселся рядом.
  - Russian. Still morning, and already horseradish, garlic refueled.
  - They don't have medicines, so it saved! This is the first Russian that you met?
  - Like us!
  
   На проходной они не задержались. Они прошли в раздевалку цеха. Сэм подал пакет с рабочей одеждой Эду. Переоделись и, через минуту оказались в цеху. Сэм попытался что-то объяснить, но замер на полуслове. Внимания в глазах Шведа было много, а понимания не было совсем. Станина и корпус уже были установлены. Мостовым краном начали подавать собранные узлы обрабатывающего центра. Швед записывал, засекал время и снова писал.
  К Сэму подошёл Том.
  - Ну как?
  - Я сначала не понял, зачем посылать на сборку человека. Есть же инструкция, раз не захотели платить нам за монтаж, но теперь понимаю, почему они ещё и фильм по сборке этого центра запросили.
  - Я вообще-то не об этом. По тебе и не скажешь, что вчера славно погуляли.
  - Я теперь знаю один важный русский секрет, но тебе скажу только после работы.
  - Почему?
  - До конца не разобрался. Вижу парень знает своё дело. Изучил все чертежи до приезда. Джо свалил?
  - Мучается, но из окна конторы цеха наблюдает. Перед обедом на доклад вызовет. Не люблю я этих федералов, всё время пихают нос в твои дела.
  
   Установили первый узел и начали подключать к электроснабжению, системам гидравлики и пневмоприводам. Тут уже Швед чуть ли свой нос засунул в руки рабочим. Писал и писал. К обеду узел установили. В это время Том и Сэм стояли перед Джо, который развалился на кресле.
  - Грамотный подход, даже вопросов не задаёт. Пытается сам понять!
  - А почему?
  - Английским не слишком проникся.
  - А наш американский отличается от настоящего английского!
  - А у нас ненастоящий?
  - Это русские так говорят. Мол, царь у них ненастоящий!
  - Подозрения какие-то есть?
  - Это мы должны были первыми проставиться как хозяева, а не он! - Сказал знаток русского Том.
  - Без вас знаю. Мы пивом отыгрались. Ещё что?
  - А дальше не наше дело, вам решать.
  - Ну тогда спросите, что он на продажу привёз. У русских маленькие суточные.
  
   Американская столовая была не такая, как на ЗИЛе, но еда, практически, одинаковая. Эда кормили за счёт заказчика.
  - Том! - Обратился к нему Эдуард. - Сэм ничего не понимает! Просто стоит и смотрит. Он из ЦРУ?
  Том усмехнулся, но про себя, знал бы кто и откуда за ним наблюдает.
  - А Джо где? Хороший парень. Да и конкретно у него, всё по делу!
  - Он дела по твоему присутствию здесь утрясает! - Коряво оправдался Том, подумав с минуту.
  - А вечером куда пойдём?
  - Семья, дом. Все встречи планируются заранее. Экспромта, как у вас не бывает. А ты что с собой привёз на продажу? Если не секрет...
  - Какой секрет. Осталась одна бутылка водки, два фотоаппарата "Зенит", шесть часов, подарочных, "ЗИЛ". Часы "Слава" лучше швейцарских. А что?
  - Многие знают, что вы хотите что-то прикупить у нас, поэтому привозите с собой тоже что-то интересное. Почём продаёшь?
  - Я их в Нью-Йорке продам, там дороже.
  - А в Нью-Йорке за сколько?
  - Ну я не знаю. - Задумался Швед. - В прошлый раз, когда мы с делегацией к вам
  летали, фотоаппараты шли по пятьсот, у них оптика супер, а часы за триста баксов. Кто здесь такие цены может заплатить?
  - Кто-то у Джо интересовался. Мы, когда с ним встретимся, спросим.
  
   Эд пошёл в цех на проверку установленного узла обрабатывающего центра, а Том и Сэм поднялись к Джо.
  - Сколько? - Не поверил ценам Джо.
  - По триста и пятьсот в Нью-Йорке.
  - Камеру, одну, за пятьсот пятьдесят, двое часов за семьсот.
  Том и Сэм ушли. Сэм остался в цеху, а Том снова поднялся к Джо.
  - Нет.
  - В смысле нет - нет, или нет, но да.
  - Да в смысле нет. Он сказал, что ему невыгодно разбивать всю партию, могут не взять.
  
   Когда Том ушёл, Джо позвонил.
  - Ну, какие результаты?
   Ему доложили, что ничего подозрительного в номере Шведа не обнаружено. Два фотоаппарата и шесть часов. Вскрывать не решились. Предположили, что могут Эда использовать в тёмную. Джо предложил выкупить часы и фотоаппараты. Там согласились. Но цены он назвал другие. К уже озвученным ценам Эда, накинул по полтиннику. Лёгким движением языка Джо получал четыреста долларов на карманные расходы. Вечером ему должны были передать деньги. Таких высоких цен не существовало, но пришлось пойти на это.
  
   Вернувшийся с завода Швед, обнаружил сдвинутые маяки, не только в номере, но и в вещах. Поужинал тушёнкой и лёг спать.
  Сэм очень удивился, когда увидел, что Эд в шерстяном костюме, вязаной шапочке и кедах, подбегает к крыльцу Викинг мотеля.
  - Привет Сэм. Давно ждёшь? - Швед махнул рукой. - Be here long?
  - Been here a long time.
  - Я сейчас! - Действительно не прошло и пяти минут как Эд вышел из номера с тканевой сумкой в руках. Он уселся рядом, пристегнулся ремнём, положил сумку на колени и достал оттуда коробочку. - Это тебе! Ну, как это по-вашему... Презент! This is for you! Gift!
  - Why?
  - I am in two days to leave. Май миссин финиш!
   В этот раз доехали быстро, без остановок. У входа в раздевалку встретились с Томом. Ему тоже Швед вручил часы с логотипом ЗИЛа.
  - Джо на работу вышел и ждёт тебя!
  
   Оказалось, что Джо, говорит по-русски лучше, чем Том. Акцент чудовищный, но словарный запас больше, выстраивание предложений лучше, да и вообще. Он поинтересовался как идут дела и предложил сделку о продаже привезённого. Эдуард почесал, за ухом, нос, чтобы не чихнуть и согласился. Договорились после работы в мотеле у Шведа провести обмен товаров на американские деньги.
  Вместе с Джо они и поехали в мотель. Эд поинтересовался, что такой город запущенный? Многие дома брошены, даже улицы. И по ним ветер гоняет мусор. Джо ответил, что этот процесс опустынивания и брошенности города начался, где-то двадцать лет назад. Автостроительным компаниям требовались большие площади, новые цеха. В старые современное оборудование уже не вписывалось. Да и налоги, инфраструктура за городом дешевле. Он предрёк, что рано или поздно и в Москве не будет никаких крупных предприятий, всех или выведут куда подальше от столицы, или налогами и затратами разорят.
  
  - Ты лучше Тома, говоришь по-русски, но у нас никогда же не был?
  - Штаты - страна эмигрантов. Вот и мои предки тоже от вас сбежали.
  - Как это?
  - Давно это было. Как у вас говорят до революции. Мой дед, вывезенный из деревни, работал у очень богатых людей. Он был и дворником и конюхом и сапожником и истопником. Что такое истопник, я до сих пор не понимаю.
  - Это тот, кто печки топит.
  - Зачем печки в воду кидать, если в них специально огонь разводят? Да и как их кинешь?
  - Топят не в смысле в воду помещают, а в смысле дровами забивают и они, горя, дают тепло. Горя это от слова гореть огнём, а не от горя, когда у тебя не решаемая проблема. Что дальше?
  - Была у этих богачей горничная, которую их сынок обеременил. А тут и ваша революция свершилась. Хозяева решили переждать её, как я понял и революцию и беременность за границей и уехали. Горничной шубу подарили. Всё что с собой не смогли взять, снесли в винный погреб. Дед его замуровал и покрасил. Хозяева оставили деда охранять и за горничной ухаживать. Строго-настрого наказали ему ждать их возвращения. Сам он жил в подвале с одним окном, из которого только ноги видать. Подвал был большой, а печка маленькая. Дом был большой, дров надо было много, но их было мало. Все дрова что остались, он перенёс в подвал. Ковры барские, перины, подушки и даже кровати. И горничную там поместил. Посуду с кухни забрал и все продукты, что были. И много ещё чего. Его имущество барское оставили охранять, а ходили слухи, что всё это отберут новые власти.
  - Извини Джо, но ты не историю рассказываешь, а сказку, былину.
  - Как мне бабушка в детстве рассказала, так я и запомнил. У дома появился новый хозяин. Если прежние ездили на бричке, то у нового был автомобиль и охрана. Новый хозяин один раз встретился с ним - дедом, курчавый такой, худой и злой. Теперь в обязанности деда, добавилось и мытьё машины, зато лошадей ни чистить, ни кормить не надо было. Потому что и лошадей не было. Поэтому весь овёс и ячмень, что для них был на корм, он к себе отнёс. И называли этот сарай уже не конюшня, а гараж! Самое ценное это был паёк. И давали его бесплатно, просто так, за работу. Знаешь, что такое паёк?
  - У нас в стране они до сих пор есть. Продуктовый набор. Вот и сейчас ввели.
  - У такой большой и богатой страны до сих пор нет еды?
  - У нас до сих пор и кроме еды много чего нет, но мы не тоскуем. Привыкли.
  - Родила бабушка сына, дядю Гришу. Жили-не-тужили. Новый хозяин уехал. Разместили там контору. Паёк стал хуже. Захотели его из подвала выселить и устроить котельную для всего дома. Дед обеспокоился, вдруг спрятанное найдут? Разобрал он стену и залез в подвал. Там, кроме полок с вином, были сундуки и чемоданы, несколько мешков с посудой. Серебряной и золотой. Всё вино оттуда вынес. Себе оставил две тарелки, две ложки и два кубка золотых. Хотел почувствовать себя как баре. Что такое баре? Бар по-русски?
  - Баре это те, у кого всё есть.
  - А у нас таких нет, даже у мафии. Ну вот! Накрыл он эти сундуки-чемоданы рогожей из конюшни-гаража, завалил камнями, залил глиной и утрамбовал. Досок на пол настелил. Стал подвал очень маленький. Дырку расширил и дверь поставил. Сложил всю упряжь от лошадей, инструмент разный, лопаты, топоры, веники. Эта контора уехала в Москву за Лениным, поэтому котельную так и не построили. В доме поселились какие-то иностранцы, работавшие на Советы. Прознав что дед, может доставать хорошее вино платили и едой и заграничными деньгами. Иногда нанимали на временную работу. К концу года вино закончилось. Малыш хотел есть. А и хлеба-то не было. Обменял он всё, даже старую упряжь, оставив одно пуховое одеяло. Упаковал маленького Гришу в него и как-то по льду, они добрались до Финляндии. Половина денег, что давали иностранцы, были недействительны. Один финн сказал, что за морем есть такая страна Америка, где есть еда и есть работа, но плыть надо на корабле. Вот он и искал, хотя бы подённую работу. А как её без знания местного языка найдёшь? Хорошо, что там ещё многие русский язык знали, кто-то и подсказал, что в антикварной лавке на время рабочий требуется. Он увидел какие вещи там продаются и показал одну ложку хозяину этой лавки. Оказалась она не просто ложка, а очень непростая ложка. Подарок царицы, какому-то генералу. Вот за пару таких ложек, антиквар отправил их всех в Америку. А до посадки на корабль, они жили у него бесплатно. Потом там родилась моя мама. Вышла замуж за американца после войны, а потом появился и я, самый младший. Ну как тебе?
  - Познавательно. - Они поднялись на второй этаж мотеля и вошли в номер Эда.
  Тот выложил всё на стол и дал испробовать как всё работает.
  - Чуть не забыл! Давай денег меньше, я же двое часов подарил твоим коллегам: Тому и Сэму.
   Джо почувствовал себя героем. Сразу смекнул, на кого спишет недосдачу часов. Вынужден, мол, был подарить! Удачная сделка.
  
   Утром за Шведом заехал Сэм. Он гордо смотрел, причём без надобности, на свои новые часы.
   Вечером, после работы он снова проставился, по поводу отлёта. Начали с полной бутылки, а закончили недопитой. Потом снова пошли в бар. Утром он улетел в Нью-Йорк.
  
  2.
  - Ну! Поздравляю! - Такими словами поздоровался куратор Семён Семёнович, когда Швед прибыл к нему с докладом, по возвращении в Москву. - Миссия успешна, хотя мало кто верил. У тебя получилось, а вот у других, вряд ли! Как ты это называешь?
  - Бункер из дождя.
  - Они не привыкли что мы можем легально отправлять в командировку по одному человеку, поэтому в аэрофлотовский самолёт посадили человека из своего торгпредства. Ты его вычислил?
  - Зачем? Он профессионал, а я нет. Если я его начну вычислять, то он, пусть не сразу, но поймёт, что я его запеленговал. Всё - провал. А я вёл себя как человек, который уже был за границей, но ещё не уверен и в себе, и во всех случаях пребывания там.
  - То, что у тебя отсутствовал багаж, даже наше прикрытие с толку сбило. Потом наши тебя в потоке людей потеряли чуть ли не на минуту. А что дальше было? Где капсулу получил?
  - В Кеннеди.
  - Это у тех людей, где ты дорогу спрашивал?
  - Нет. Я же сразу на выход пошёл, пока протискивался среди встречающих, мне её незаметно положили в карман.
  - Как можно было понять, что это ты?
  - По сумке с олимпийским мишкой.
  - Но...
  - Бывают, конечно, случайные совпадения, но она же не новая. Потом я ошибся, ушёл не в ту сторону, вернулся.
  - Да! Такой наглости они не ожидали.
  - Так они об этом и не знают. - Эдуард протянул капсулу.
  - Сразу проглотил?
  - Нет. Я же в автобус в другой аэропорт сел последним. Пока ехали, я сделал пару глотков коньяка и заел кусочком сыра. Так что опускание её в коньяк произошло незаметно.
  - Она всё время была в коньяке?
  - Нет. Не всё время. В первый вечер, когда мы потопали в бар продолжать отмечать мой приезд, она была в бутылочке. Фотоаппараты и часы лежали в авоське. Ручки авоськи я завязал морским узлом. Поэтому мой номер они обыскивали и второй раз, когда я использовал авоську, как сумку для бумаг. Упаковки, часов они тоже не стали вскрывать, решили купить оптом.
  - Продал?
  - Продал. Прибарахлился слегка для весны. Обувь, брюки, рубашки. Видеомагнитофон для дочки. Косметика для мамы. Видеокамера для себя. Водку выпили всю. Я считал, что их агент Сэм, а оказался Джо. Вот как маскируются, на него ни за что бы не подумал. Историю слезливую про своих предков-иммигрантов баял мне.
  - Это они умеют. Типа мы все если и не одна семья, но нация. Ты не поверишь, но они все трое агенты. Только Джо из ФБР, а эти шустряки из ЦРУ. И, хотя, все трое не очень хорошо говорят по-русски, но значительнее лучше чем ты по амеркански. Американцы умеют прикидываться.
  - Значит они знают, как и другие прикидываются.
  - В этом ты прав.
  - Сэм же там ходил, руками рабочим показывал, что делать, объяснял им.
  - Бесплатный спектакль, когда они поняли, что не очень-то ты их понимаешь. Они фильм, как ты просил, вдогонку тебе отправили про монтаж этого станка. Вот на заводе удивятся. Два дня отдыха потом по плану, походи на немецкий язык.
  - Так мы будем этот станок покупать?
  - Откуда я знаю? Министерство пусть решает, если деньги дадут.
  
   В батальоне, как и до его отъезда царило запустение. Дежурка, фактически, стала штабной комнатой.
  - О! Нежданно-негаданно! - Обрадовался Сергеев. - Откуда ты?
  - На заводе работаю. Не вырвешься.
  - Повезло тебе!
  - А у вас что?
  - А что у нас? У нас... ничего хорошего. Все планы подготовки пошли насмарку. Используют как охрану. Ваша рота, как помнишь, в Латвии, а теперь хотят в Грузию послать. Власть обосралась. Никто не хочет принимать на себя ответственность. Всё, как в семнадцатом году. Уже русские из нацреспублик потекли в Россию. Травят, пока тихо, но потом разойдутся, если их сейчас, в зародыше, но... разваливается страна Советов. Власть там возьмут те, кто сплочённее и наглее. Во всех грехах нас обвинят. Сначала наших выгонят, кто сам не уехал. Потом их народ, от бедности, оттуда сам к нам потащится, а их страны, как и при нынешней власти, постараются сесть нам, России, на шею. И снова мы этих ничтожеств будем кормить, они будут тырить, нас обвинять, а наши будут им наезды и долги прощать. Братская дружба, только почему-то в одну сторону.
  - А вы откуда это знаете?
  - Классиков марксизма никто не отменял. СССР содержал полмира. Сейчас качнулся, все эти друзья, оставшись без нашей помощи, сразу кинули нас и накинулись на нас. Вовремя ты ушёл Алексеев.
  - Меня прикомандировали.
  - Это одно и то же. Батальон, как боевая единица, разрушен. Чтобы подобное создать, потребуются годы. Афганская война доказала. Следующие войны будут не такими, как нынешние. Мы были будущим армии. ДРГ будут использоваться повсеместно. Сеять хаос как на земле, так и в головах. Никто не будет бегать с ядерной ракетой за кучкой диверсантов. А если этих кучек будут кучи? Ракет не напасёшься. Базу бы сохранить. Эти горлопаны, до основанья всё разрушат. Что хотел?
  - Позаниматься. Бассейн, стрельба, спортзал. Тяжело себя чувствую.
  - Пожалуй и я с тобой. Мартынов появится, тогда и я сразу в тир. Может твоя жена и права, осесть в деревне, хоть еда будет!
  
   В ФРГ пришлось уехать на неделю. Опять на Даймлер. Специально подгадал, когда в соседнем местечке Беблинген, рядом со Штутгартом, будет происходить местный забег на разные дистанции, посвящённый какому-то местечковому событию. Самая длинная - 20 км. В Беблингене, рядом с Сименсом осели Филипс, Айбиэм, Хюлетт-Паккард. Особый интерес вызывала фирма Moog GmbH старейшая и крупнейшая фирма в мире по высокоточным устройствам и системам управления перемещением. Сервоприводы, сервоклапаны, в том числе и программное обеспечение к ним и тому подобное, которое применяется и в ракетах, самолётах и другой, в том числе военной технике.
  
   Швед не стал себя напрягать, а выбрал обычную, ежедневную для себя пробежку в десять километров. Причём много советовался с местными в отеле, как зарегистрироваться, как доехать, какие справки нужны. С учётом знания им немецкого, ответ на простой вопрос затягивался надолго. Если делегацию, в прошлом году поселили в Редиссон Штутгарт, то ему пришлось довольствоваться более скромным отелем - Мерит, но зато рядом был парк Карлсхеэ, в котором было удобно бегать. Он и бегал. Причём десятку легко выбегал из сорока минут, обычных для него на этой дистанции. Это не СССР - Германия. Улицы и дороги не те.
  
   В начале персонал отеля с настороженностью воспринял его утренние пробежки. Потом - с удивлением. Затем - с радостью и уважением. В Штутгарте, машину за ним не посылали и он пользовался общественным транспортом. Рядом с парком находился Римский лапидариум. Выставка древних камней и надгробий с надписями и рельефами.
  
   Первую пробежку он совершил сразу после заселения. Уходил он в теплом спортивном костюме и шапочке, а вернулся с большим пакетом. Утром, когда серое небо уже посветлело, но утро ещё не началось, он снова убежал в парк. Бегунов-топтунов за ним не послали, это выглядело бы слишком подозрительно, но наблюдение, по округе выставили. Пока бегал, обыскали номер, но кроме подозрительной сумки с купленными вещами ничего интересного не нашли. Да и там...
  
   Все свои дела Швед завершал после обеда. Хотя их делегации в прошлом году устроили обзорную экскурсию по городу, она его совершенно не впечатлила. То, что за ним следят, доказал обыск. Поэтому пусть наружка шляется, подошвы стачивает, раз им так хочется. Интересно, а в забег они с ним пойдут? Первым он делом он зашёл в музей Порше, созданный более десяти лет назад. Филеры остались дожидаться снаружи. Чтобы не топтались у входа им подогнали машину. На другой день музей свиней. Потом в художественную галерею посмотреть Рубенса и Рембранта. Там он их выглядел.
  
   Какой местный добропорядочный немец попрётся картины смотреть? Ясный перец, что кроме иностранцев в галерее никого не было, кроме этих двух местных и подозрительных. Если бы не таблички у картин, то он бы не отличил Ренуара от Монэ, а Рубенса от Рембранта. Дань культуре была отдана и он, с чистой совестью, на следующий день отправился в музей Мерседес-Бенц, находившийся на территории завода в Унтертюркхайме. Да и просто гулял. В Штутгарте было полно резиденций графов или каких-то курфюрстов Вюртембергских. Всё это он снимал на свою камеру "Сони". Заодно и свой "хвост" заснял.
  
   Он приехал в Беблинген за час до старта. Документы и страховка были проверены, он получил номер, положил его на сумку и начал разминку и лёгкие пробежки. Тем же самым занимались и другие бегуны. Штаб забега размещался в спортзале местной школы, где и переодевались те, кто появился без надетой на себя формы, а разминались на школьном стадионе. Наконец начали строить по забегам.
  
   Один круг составлял пять километров, поэтому те, кто бежал самую длинную дистанцию в двадцать километров перед зрителями появлялись четыре раза. Те, кто десять - два. Он не особо и упирался. На десятку заявилось около полсотни человек. На двадцатку тридцать, а на пятёру - сотни три, но стартовали все одновременно и моментально перемешались. Различить бегунов на разные забеги, можно было только по номерам. У пятёрочников номера были чёрными, у него зелёный, а у двадцатников - красный.
   Он пристроился за парой парней с чёрными номерами и бежал в своё удовольствие, не особо напрягаясь. Через три километра парни заметно поднажали, и он тоже, чтобы бежать под прикрытием их спин. Так, втроём они добежали до финиша. Судья показал ему, что надо бы ещё отмотать круг, что он с удовольствием и сделал. Оказывается, на своей дистанции он занял третье место. Он такому результату удивился, но потом понял, что соревноваться-то и не с кем. Все сильные бегуны были с красными номерами. Почти что все они бежали впереди всей остальной массы и десять километров пробежали быстрее, чем Швед.
  
   Он прошёл в спортзал, переоделся, положив в тряпичную сумку футболку и носки. Пошёл к станции электричек S-бан. Чуть ли не на пороге вагона его прихватили под ручки и, сказав по-русски, предложили пройти в микроавтобус, который сразу подъехал.
  - Мы должны обыскать вас и ваши вещи. Вы подозреваетесь в распространении наркотиков.
  - Серьёзная претензия. Справку дадите о моём задержании?
  - Какая ещё справка?
  - Вы следите за мной.
  - С чего это вы это взяли?
  - Откуда вы знаете что я русский? Вы абвер или гестапо? Наркотики уже подбросили? Не забудьте, акт о моём задержании передать мне в руки.
  - Где? Где? - Задёргался за его спиной мужчина с сильным американским акцентом.
   Швед резко повернулся.
  - Том, а что ты тут делаешь? Тебя тоже сцапали? Беги! Я прикрою!
  - Плохо играешь Эд!
  - А ты, хорошо? Я тебе часы подарил, как другу, а ты оказывается шпион! Вон она ваша хвалёная демократия. Только мы захотели стать такими же как вы, тут ваша подлая натура и проявилась. Что наркотики не ищете? Нету? Да?
  - Эмоции выплеснул? Поговорим конкретно. Это ты шпион, а я разведчик. Что ты тут вынюхиваешь?
  - Вот ты мне об этом и скажи. Докажи. Я же как от вас освобожусь, позвоню в торгпредство.
  - Тогда скажи, почему здесь бегаешь, а там, у нас нет?
  - А где там у вас бегать? В том месте где вы меня поселили, даже тротуаров нет. Дома заброшенные, причём в центре города.
  - Вы, две страны хотели навести порядок во всём мире, а у себя порядка создать не можете! - Перевёл немец фразу своего соседа, тоже немца.
  - Везите меня в отель!
  - Вряд ли. Мы объявим, что сбежал к нам со всеми секретами.
  - Объявляйте.
  - Но ты-то будешь мёртв. Ты, даже если не причём, уже много знаешь, особенно обо мне.
  - А что твои друзья немцы скажут? Помогать будут засовывать в газовую камеру как евреев? Что Гансы молчите? Холодная война продолжается? Если у вас демократия - предъявляйте обвинения. Нет - кончайте!
  
   Сначала заворчал один немец, потом другой. Третий крикнул и все замолчали. Он что-то начал выговаривать Тому, потом посмотрел на Эда.
  - Вылезайте оба и разбирайтесь на улице между собой. Нам всё равно, кто из вас шпион. Нам только приказали задержать и проверить вещи.
  - Проверяйте, что сидите!
  - Проверили уже! Вылезай!
  - Да вы что? Он же убьёт меня, а свалит на вас!
  - Да, янки, они такие!
  - А вы его обыскали? Он же может прикончить вас, а свалит на меня. В общем задачка про волка, козла и капусту. Как их переправить на другой берег реки по одному, но так, чтобы они не съели друг друга? Повезёшь волка, козёл, - Эд показал на Тома, - сожрёт капусту. Повезёшь капусту - волк сожрёт козла.
  Том нахмурился, а немцы засмеялись.
  - Том, твой ответ!
  - Пошёл ты!
   Немец-переводчик, а может и руководитель группы что-то сказал своим. Они начали обсуждать, но ответ родился быстро. И они его озвучили. Перевезти козу, потом волка, а козу обратно. Затем капусту к волку, а потом уже козу на другой берег. Причём немцы уточнили что коза через речку ездит три раза, а билет только на один раз. Перевозчик должен её оштрафовать!
   Швед понял их юмор и засмеялся первым!
  - Дойче орднунг зе бест! - Объявил Швед им. Немцы тоже загоготали. Окликнули Тома, открыли дверь и показали на выход. Том, понурясь, вышел.
  - Тебя куда?
  - В отель. Адрес, надеюсь знаете?
   Когда Швед выходил из "Транспортёра" он повернулся к ним.
  - Спасибо за спасение. У вас работа закончилась?
  Старший посмотрел на часы.
  - Drei Minuten.
  - Тогда слушайте. Я этот анекдот учил на немецком целую неделю.
  Der junge kommt in die Apotheke und sagt:
  Verkaufen Sie mir eine Packung von Kondomen.
  - Junge, Kondome nicht für Kinder. Geh nach Hause und Sag Papa, lass ihn kommen. Was er braucht, und kaufen.
  - Die Frau, Kondome nicht für Kinder, und von Kindern. Sie brauchen nicht Dad, sondern Mama. Sie geht in den Urlaub, und was wird die Größe sein, Sie weiß es noch nicht!
  (Приходит мальчик в аптеку и говорит: Продайте мне упаковку презервативов.
  - Мальчик, презервативы не для детей. Иди домой и скажи папе, пусть приходит сам. Какой ему размер нужен, такой и купит.
  - Тетенька, презервативы не для детей, а от детей. Они нужны не папе, а маме. Она уезжает на отдых, и какие там будут размеры, она ещё не знает!)
   В ответ немцы тоже рассказали пару анекдотов, но они были не такие смешные как этот. Вот так, в анекдотах и закончилось время работы. Немцы досчитали вслух последние секунды, словно отправляли работу в космос и зааплодировали сами себе.
  - Ребята! У меня в номере водка есть, будете?
   Немцы с сожалением посмотрели на водителя.
  - Не начинайте без меня! Я вернусь на такси! - Крикнул он и газанул.
  
   На всех двух стульев не хватило. Поэтому пододвинули стол к кровати. Стаканов было только два. Эд спустился в кафе и принёс ещё три. Из холодильника достал бутылку, сало и чёрный хлеб. Немцам объяснять было не надо. Они начали нарезать. Карманные ножички у них были под рукой. Эд разлил водку. На немой вопрос ответил.
  - На него тоже хватит! - Открыл морозильник. Горлышки бутылок, как пушки искали в какую цель влиться.
  
   Выпили по первой. Закусили. По второй. Закусить не успели. В комнату ворвался водитель. Швед добавил остатки водки в бутылке в его стакан.
  - Штрафная! - Объявил он, пододвинул стакан и подал бутерброд с салом.
   - Познакомимся? Вы меня хоть и знаете, представлюсь: Эдуард!
  - Ганс! Гельмут! Генрих, Гюнтер!
  - Грамоту мою видели? А Том спрашивает, почему я бегаю! Просто так, нравится!
  Вторую бутылку немцы пить отказались.
  - Ладно. Не везти же водку обратно. Возьмёте по двадцать марок?
  - За все?
  - За каждую. Всего шестьдесят марок.
  - Пятьдесят! - Начал торговаться Гельмут.
  - Уговорил. Деньги давай. - Он вынул три поллитровки "Русской" из морозильника. Увидел их растерянность. Они не знали куда девать бутылки. Он засунул троим в рукава.
  - А тебе не досталось! - Сообщил он Гюнтеру. - Первым пойдёшь.
   Немцы тепло попрощались и ушли. Выйдя из отеля, повернули направо и ещё раз направо - за угол отеля. Там и стоял их "Фольксваген-Транспортёр". За рулём был уже другой водитель, а не Ганс. Внутри микроавтобуса находился Том, которого немцы называли Эндрю.
  - Ну что?
  - Маяки установили, пока он в туалет ходил. Хоть бы объяснил, что ищем и как это выглядит.
  - Не знаю, как выглядит. Может выглядеть, как угодно.
  - А у себя почему упустили?
  - Он ни с кем не контактировал. Обыскивали, ничего не нашли.
  - То есть, раз вы ничего не нашли и ваши подозрения беспочвенны, вы за это его и преследуете. Нам его подсунули.
  - Он связник. Я докажу. Мы его прихватим в аэропорту Франкфурта. Для этого и маяки нужны. Куда их внедрили?
  - В беговую туфлю, в воротник куртки, в шов бокового кармана сумки.
  - Он же побежит утром.
  - Не побежит. Поезд в шесть утра. Темно ещё. Считаешь, что ему в поезде что-то передадут?
  - Не исключено. Поэтому садимся в два соседних рядом с его вагоном.
  
   Швед прошёл к лестнице где начинался спуск на первый этаж. В углу лестничной клетки, у окна и батареи отопления в квадратном ящике стоял фикус. Может и не фикус, а какое-то другое вечнозелёное растение с большими листьями. Он отставил ящик в сторону, поднял пластиковую коробку, размером с автомобильную аптечку. Красный крест на ней подтверждал, что это аптечка если и не есть, то точно когда-то была такой. Поставив ящик на место, он вернулся в номер. Со дна тканевой авоськи достал сумку из болоньевой ткани. Картон достал из шкафа и засунул в сумку, сложив его коробкой. На дно положил аптечку и коробочки с парфюмерией и косметикой. Всю сумку плотно обмотал узкой клейкой лентой, чтобы содержимое не бултыхалось при погрузке. В матерчатую сумку сложил книги, купленные в музеях. Особенно толстой и тяжёлой была из художественной галереи.
  
   Хотя немцев и было четверо, но из прежних, засветившихся перед Эдом, был только Генрих. Начальник группы и переводчик. Он хорошо говорил на нескольких языках: французском, русском, польском, чешском. Английский знал гораздо хуже, но объясняться мог. Остальные трое: Ганс, Гельмут и Гюнтер, хоть и называли себя именно так, были другими.
   Генрих и Том сели в вагон впереди вагона Шведа, а остальные - после. Когда поезд тронулся, один из троих прошёл вперёд через вагон Эда.
   Швед сидел у окна развернувшись под шестьдесят градусов к проходу, закинув ногу на ногу и смотрел цветной иллюстрированный журнал. Поэтому он, боковым зрением, мог видеть, кто подходит сзади. Филер вычислялся тем, что шёл по вагону совсем без вещей. Подозрительно же, уехать на двести километров, а даже газетки в руках не держать.
   Невзрачное лицо, невзрачная одежда, обувь, походка. Не запомнишь сразу, но острые уши, с круглой головой диссонируют.
  - Порножурнал смотрит. - Доложил топтун, прошедший через вагон.
  - Кто рядом?
  - Никого. В вагоне всего шесть человек.
  Том-Эндрю внимательно посмотрел на Генриха.
  - Что же он затеял, а Генрих?
  - А может он ничего не затеял? Мы же вспугнули его, он встречу и отменил.
  - А как? По телефону он же не звонил!
  - Горшок с цветком на окно поставил или занавеску задвинул.
  - Посмотрим, что будет делать в аэропорту! Если что, прихватим за паспортным контролем, чтобы других пассажиров не пугать. Поэтому, как приедем, сразу с ними договорись.
  
  
   Швед появился в аэропорту минут за двадцать до начала регистрации. Поэтому у стойки стояло всего несколько человек. Он занял очередь и дождался следующего за ним. Только после этого отошёл. Просто гулял по залу. Посмотрел на общее табло. Прошёлся вдоль стоек регистрации. Около двух самых дальних скопилось множество народа. Они выглядели толпой, но не толпились. Спокойно ожидали начала регистрации.
   Рейс был на Гонконг. То ли это был транзитный рейс из Лондона, то ли самостоятельный гонконгских авиалиний. Регистрация начиналась через десять минут. Зайдя в толпу, он нагнулся, сделав вид что завязывает шнурок, но сам надел вязаную шапку. Рядом стоял ухоженный менеджер типичного английского банка. Разгибаясь, Эд слегка, толкнул его.
  - Sorry. My shoe's untied.
  - ОК!
  - I thought that there was always good food. My stomach thinks differently.
  - Happens.
  - О! Began! Can you help me?
  - How? Take him to the bathroom?
  - It's redundant! I have a lot of books. The bag is heavy. Keep an eye out? Literally one minute! Otherwise there will be a plane crash!
  - Well...
  (О! Началось! Можете мне помочь?
  - Как? Отвести в туалет?
  - Это излишне! У меня много книг. Сумка тяжелая. Можете посторожить? Буквально одна минута! Иначе будет авиакатастрофа!)
  
   Клерк не сразу въехал в сказанное. Эдуард быстро достал из олимпийской сумки матерчатую сумку с книгами и вручив ему, сразу скрылся за его спиной. Выбираясь из толпы, он сдёрнул свою шапочку и положил её в карман. Гансов-топтунов обнаружил сразу. Они растерянно оглядывались. Если бы он не знал, как они выглядят, можно было их и не заметить. Они засекли его, когда он подходил к туалету. Войдя в туалет, сразу за дверью, он остановился и, повернувшись лицом к кабинкам, принялся изучать их. Ганс, а может Гюнтер стукнулся об него, резко войдя в помещение.
  - Ты чего, паря?
   Тот пробурчал что-то невнятное и подошёл к писсуару. Довольный тем, что всё сработало, Швед выбрал кабинку и разместился в ней. До начала регистрации на Гонконг оставалось четыре минуты. Сходить по большому он мог и ранее, но в этом деянии и заключалась суть.
   Отосрался он хорошо: громко и вонюче. Помыл руки, просушил и вышел из туалета. Не спеша добрался до стойки регистрации гонконгского рейса. Клерк нервно оглядывался.
  
  - Thank you very much! You saved not only me, but the passengers of the whole flight, including the crew! - И сунул тому швейцарскую шоколадку в карман пальто. Топтун заметил это движение. Швед пошёл к своей регистрационной стойке, занял свою очередь. Среди наблюдателей началась движуха. Они начали что-то бормотать во внутренние карманы курток и пальто. Девушка за стойку "Аэрофлота" пришла несколько раньше. Когда подошла очередь Шведа, удостоверился что преследователи, не слишком хорошо, через чужие спины, видят, что происходит у стойки, выдернул из своей сумки обмотанную другую сумку с косметикой и отправил её в багаж. Талон на неё уронил на пол и задвинул ногой под стойку. После этого он прошёл к кафе, заказал чашечку кофе и долго выбирал пирожное. Только после того, как количество отлетающих уменьшилось наполовину, пошёл на таможню, а затем и на паспортный контроль. Весело помахивая паспортом, он прошёл за будку пограничника и был, тоже радостно, схвачен.
  
  - Ну, что ещё? - Спросил он Генриха, стоявшего рядом с Томом. Тот невербально перекинул его вопрос Тому.
  - А мы сейчас найдём! - Тот радостно потёр руки.
  - Генрих, скажите, что вам надо, я сам отдам! - Эд демонстративно не обращал внимание на Тома.
  - Я...
  - Здесь Германия, а не Штаты, поэтому я обращаюсь с представителем, этой страны! Прежде чем обыскивать меня и мои вещи сделайте вот это. Вызовите нашего консула, приведите адвоката и понятых, которые своими подписями подтвердят законность обыска и изъятия моих ценностей.
   Генрих поморщился как от зубной боли.
  - Здесь есть ценности, которые тебе не принадлежат! - Снова попытался влезть в разговор Том.
  - Тьфу на вас! - Голосом Жоржа Милославского ответил Эд.
  - Генрих, если он знает, что ищет, значит это он мне и подсунул. Вы... - он обвёл пальцем окружающих, в том числе пограничный контроль, - будете свидетелями. Вы же честные люди? Не так ли?
   На эти слова Том ехидно улыбнулся, а Генрих, кривясь, переводил всем остальным. Потом те что-то говорили ему.
  - Они могут стать свидетелями и, даже защитниками от возможного произвола, чтобы не ждать тех людей, которых надо вызвать. Ты успеешь на самолёт. В другом случае просидишь здесь неизвестно сколько.
  - Да он сожрёт всё улики! - Нервно вскрикнул Том, но получил в ответ лишь вежливые улыбки.
  - А если моё имущество будет повреждено? Кто и в каком размере компенсирует мне не только материальный, но и моральный ущерб?
  - Я компенсирую... хоть в тройном размере! - Том рассчитывал, что Швед откажется от такого щедрого предложения, но тот согласился. Обыск отложили. Сначала привели испуганного клерка с гонконгского рейса. Спросили, тот быстро кивал каждому слову.
  - Он сказал... - начал было Генрих, но Эдуард прервал его.
  - Я не знаю, что он сказал, но поясню как я с ним познакомился. Проходил мимо, шнурок на ботинке развязался, наклонился, завязал, и от этого мой желудок устроил революцию. Я попросил подержать мои книги, потому что они тяжёлые, а сам пошёл в туалет. Когда вернулся, то положил ему в карман пальто шоколадку.
  - Да, это так! - Лицо Генриха погрустнело.
  - Да и ваш товарищ... - Показал Швед на сыщика, который зашёл в туалет, - подтвердит, как я славно срал!
  - Пытается выгородить и его и себя! - Хищно осклабился Том. - Отправляйте рейс в Гонконг, а его задерживайте. Это всё показывает, что они связаны друг с другом. Этот Смит, или как там его, вложил в эти книги шифрованные донесения.
  Швед, ни слова не говоря, отдал сумку с книгами. Том принялся листать и трясти их. Ничего из них не выпало. Он разорвал корешки книг. Полетели красочные листы.
  - Он отдал их своим, кто регистрировался на рейс в Москву! - Взревел Том. - Задержите рейс туда.
  - А так же бармена! Я кофе пил! В туалете срал! Спроси у них! Генрих вам придётся ковыряться в кале со всего аэропорта! В поезде ехал. С ними! - Показал он на Генриха. - Водку пил. Этому американскому гегемону планеты, водку наливал и часы дарил. Но не удовлетворил его в чём-то, поэтому он меня и преследует. Обыщите его! Сколько паспортов вы у него найдёте? Смотрите, как хорошо он знает русский язык. Это КГБ! Не надо мне посла, ни самолёт в Москву, предоставьте убежище от преследований этого долбоёба!
   Генрих, сначала старательно перевёл все это, а потом попытался что-то возразить, но не успел. Пограничники быстро скрутили и обыскали Тома. В их руках оказалось несколько паспортов, разных стран.
  - Второй акт морлизонского балета закончился. Составляйте акт господа! Давайте считать мою компенсацию!
  
   Том что-то резко и громко начал говорить. Генрих, соглашаясь с ним, тоже. Тома выпустили. Генрих и начальник, судя по погонам, пограничного контроля, отошли в сторону, что-то обсуждая. Потом оба ушли, судя по всему звонить своим начальникам. Вернулись минут через двадцать. Самолёт на Москву, должен был уже взлететь, но всё ещё стоял возле терминала с открытой дверью и лестницей перед ней.
  - Гражданин СССР Эдуард Швед! - Строго, почти что официально, обратился к нему Генрих. - От имени и по поручению Германии, приношу вам извинения по поводу произошедшего инцидента. Виновные, по нашей линии, будут наказаны. Гражданин США Эндрю Ли Джонс будет выдворен немедленно. Компенсация в десять тысяч марок вас устроит?
  - Это вы платите или он?
  - Мы!
  - Тогда с вас пять. Пятнадцать тысяч баксов с него, как он и обещал. Телеграмма в ЦРУ о том, что Том слетел с катушек и ему необходим отдых в какой-нибудь психиатрической клинике!
  - Ах ты сука! - Крича по-русски, кинулся на него Том. Эдуард увернулся и, неожиданно для себя, продолжил. - Я прав! Вашу долю давайте!
  - Мы перешлём на ваш счёт! - Протянул короткий блокнотный листок с адресом и телефонами Генрих.
  - Сами понимаете! - Взял его Швед и убрал в карман куртки. - Я вынужден буду доложить начальству. - Эти деньги достанутся не мне, а попадут в Госбанк. Спасибо вам за всё. Отведите меня в самолёт.
  
  3.
  - Ну, здравствуй, герой! - Поздоровался с ним Семён Семёнович. - Не мог, всё проделать без шума?
  - Что поделать? Том почуял добычу и не желал её выпускать! Кроме того, в мои вещи они засунули маячки. Как оказалось, новейшей конструкции. Пригодятся?
  - Официантом кто был?
  - Где?
  - Кто тебя обслуживал? Кому ты заказ делал чтобы организовали передачу?
  - Дима! - Протянул аптечку Швед.
  -Дима?
  - Он так назвался!
  - Ладно, выясним. Считаешь стоило за это платить?
  - На первый взгляд, да. Прецизионные станки с ЧПУ в стране есть, можно ещё заказать и купить, даже построить. Программы к ним, тоже можно создать, но это гораздо сложнее. Сколько времени и средств это займёт? Я не знаток немецкого, в смысле вообще, но технологические термины знаю. Поэтому к каждой карточке приложили подробное описание. Нельзя изобрести велосипед. Он уже изобретён. Улучшить, использовать в других целях, отыскать новые возможности, дать толчок в развитии...
  - Вот для этого мы и нужны. Подготовку как оцениваешь?
  - На высоте. Всё чётко, поэтому не докопались.
  - Передача, как ты и запланировал, произошла с самого начала?
  - Именно так. Мы с агентом не виделись. Почему Том рассвирепел и пошёл ва-банк? Я сломал ему шаблон. Только заселился и сразу на пробежку. Изъял в парке. Ночью проверил. Утром опять на пробежку. Деньги в схрон, который тот сделал. Даже если собаку по следу пустили, она бы не нашла. Я на бегу закинул, а остановился в другом, открытом месте и сделал разминку. Они же и утренней пробежки не ожидали. А после этого плотно обложили. Даже дышали за меня. Вот, - Эдуард протянул листок, - их координаты, чтобы они выплатили мне компенсацию.
  - Но теперь ты полностью засвечен. Тебя сложно использовать. Попадёшься.
  - Это потому, что они наших мало видели, редко сталкивались и общались. Пусть кидаются на меня, а ...
  - Это тоже неплохо, быть в загоне и убегать от легавых.
  - Кстати. В Детройт, на завод надо послать отказ от покупки того обрабатывающего центра.
  - Так мы его не собирались покупать.
  - А теперь есть повод - Том. Мы не можем сотрудничать с фирмой, через которую работает ЦРУ.
  - А, поскольку, этот станок не покупается, то и ты ЗИЛу стал как бы не нужен. Переведём тебя в станкостроительный институт. Как?
  - Институт лучше, чем завод. Там постоянно надо на работе появляться иначе не поймут. Я даже тренировки забросил.
  - А они так нужны тебе?
  - Опухну, стану малоподвижным. А вдруг придётся? А у меня кондиций боевых не будет!
  - Жить останешься в общаге. Институт подготовит просьбу, чтобы тебя откомандировали к ним. Потом окончательно перейдёшь, а комнату оставят за тобой. Очко играло?
  - После, когда обратно летел! Они же тоже могли шаблоны поломать. Объявили бы проверку багажа! Просто им в голову не пришло, что я мог что-то сдать в багаж.
  
   Действительно, в институте было значительно лучше. Отдельный кабинет, секретарша. Её основной обязанностью было контролировать телефон. В этом кабинете, обитало ещё несколько человек. За первые две недели он ни с кем так и не столкнулся. Обычно он появлялся либо до обеда или после, причём и не каждый день.
   На третью, ему показали мужчину на несколько лет старше. Типичного советского интеллектуала своей внешностью выражавшего протест системе. Густая шапка чёрных прямых волос, через неширокие бакенбарды переходила в курчавую бородку. Заметная внешность. Создать ему негласное прикрытие. Прилететь на замену с небольшим перехлёстом в сроках. Он был настоящий учёный, но с небольшой тайной нагрузкой. Ему уже дважды продляли командировку. Сначала их была целая группа, потом двое, а уже три дня он оставался один, но встретиться с агентом не мог. Требовалась личная встреча. Агент темнил, учёный опасался. Это был последний шанс встретиться с агентом.
  
   На третий день после прибытия в Бостон Эд, случайно, натолкнулся на соотечественника. Встреча была назначена на вечер в одном из припортовых пабов. На бостонскую судоверфь и обратно в отель его маршрут был проложен. Но этого оказалось недостаточно. Бостон не Москва, населения гораздо меньше, но транспортная сеть значительно обширнее, но и запутанней. Старейшее метро в штатах затруднений не вызывало, но двадцать линий пригородных поездов, трамваев создавали проблемы.
   Покинув, после обеда судоверфь, сначала сел не в ту сторону в метро. Покинув его, на поверхности, не обнаружив знакомых ориентиров, начал спрашивать. Кто-то ему махнул на трамвай. А тот увёз его ещё дальше к Бостонскому университету. Сказалось слабое знание не только языка, но и полное отсутствие местного сленга.
  
   Хвостов не заметил. Его внимательно выслушивали, пытались понять, сочувственно улыбались, но показывали в разные стороны. Полисмены, как назло, отсутствовали. Тут-то он и углядел среди стайки молодёжи знакомую шевелюру, бородку, а потом и лицо из-под каракулевой шапки пирожком. Сразу подходить не стал. Решил проверить наличие слежки за ним. Его самого никто не пас. А этого?
   Плотно пасут. Парень с девахой, типа студенты и ещё пара парней, по которым не опознать чем они занимаются, время от времени они бросали на учёного равнодушные, но внимательные взгляды. Швед проследовал за ними. Учёный размещался в отеле Kitty's House на Holmes Street. В отеле было всего шесть номеров. Шёл снег, перемежаясь метелью, и очень хорошо, из-за влажности, ощущался холод. Зябко! Особенно когда поднималась метель и надо было идти вдоль набережной. Какого же топтунам! Стой, жди, когда преследуемый выйдет из отеля. Но те ждать не стали, а отправились, на другую сторону улицы, в кафе.
  Бородач уже хотел было войти в отель, под звёздно-полосатый флаг, но передумал, спустился с высокого крыльца и зашёл в соседнее здание - универсам. Ряды с товарами, казалось, тянулись бесконечно и скрывались за горизонтом. Швед накинул капюшон аляски на голову и вошёл следом. После промозглой улицы, несмотря на пониженную температуру в помещении, казалось тепло. Ничего магазинчик. Всё есть и не так дорого. Поскольку предстояло пребывать в Бостоне ещё несколько дней решил слегка подзатариться. Ничего особенного. Колбаса, сыр. Овощи, булочки и котлеты для бургеров. Отворачиваясь от полки, Эд столкнулся с бородатым.
  - Это... как там... экскьюзми что ль?
  - Вы что русский?
  - Нет! Я сын турецкоподданного! Остап!
  - Я Сергей Шапин! Как вас в Кембридж занесло?
  - Кембридж? Вообще-то на теплоходе Михаил Светлов мы пришли в Бостон. Может здесь и Оксфорд с Шекспиром найдутся?
  - Шекспир в Стратфорде-на-Эйвоне, а не в Оксфорде.
  - Вас провидение мне принесло. Я заблудился. Говорил мне механик "сиди на корабле, там ничего интересного"! Да я, может в Бостон больше никогда не попаду! Что тут смотреть? Механик прав.
  - Здесь отличные сады и парки, даже зимой, но в не такой снегопад! Ваш механик, в целом прав. По сравнению с Москвой, здесь смотреть нечего, но в Квинси надо зайти. Квинси-маркет - туристский центр. Там вкусная еда, интересное общение и тёплая атмосфера. В павильоне расположены магазины, рыночные лотки, закусочные и сувенирные лавки. Особенно сейчас, когда на улице кошмар, выступают уличные артисты и музыканты.
  - Далеко отсюда? Ладно, а что снег с улиц не убирают?
  - А зачем? Американский практицизм. Через несколько дней всё само растает! Бостон на параллели Тбилиси. А в Квинси такие лобстеры! Жаль мне не по карману. Отсюда не так далеко, но с учётом того, как ходит транспорт...
  - Чёрт с ним с рынком, а как добраться до Сопли хаус?
  - Тут написано Copley House West Newton Street. Это где-то на той стороне реки у музея изящных искусств. Если стать спиной к магазину, то повернуть направо. Вперёд метров триста. Там остановка автобуса. Следующая как раз потом у музея останавливается.
  - Спасибо тебе, Сергей, пропал бы без тебя. Сходи-ка вечерком в Квинси-маркет и погуляй там как следует, лобстера погрызи! - Протянул Швед свёрнутые цилиндриком сто пятьдесят баксов, так что номиналов не было видно. - Сам чем занимаешься здесь?
  - Биомедицинская инженерия в Бостонском универе. Через пару дней отбываю на Родину. Такие интересные медицинские приборы! Это будущее медицины! Спасибо Бендер! Сам видишь какая погода. Выдохнуть нельзя.
  
   Швед первым вышел из магазина. Шапин направил его точно. Через полчаса он был в номере. Ещё час ждал соединения телефона с Москвой. После звонка сразу вырубился. Разница в восемь часов между этими городами. Как между и Москвой и Дальним Востоком.
  
   Его 215 номер располагался на первом этаже с собственным входом. В отличие от остальных номеров отеля он был простым, неказистым и дешёвым.
   Проснулся, принял душ, вышел на улицу. Напротив отеля был Титус Спарроу парк. Пересёк его. Прошёл Пембрук-стрит, повернул направо. Дотопал до Вустер-стрит, на которой был небольшой скверик во дворе домов. Там и остановился в тени деревьев.
  "Темнота, друг молодёжи и разведчиков. Снег и метель в помощь. Ни души, ни тела. Это радует." - Подумал он и посмотрел на часы. С Пембрук-стрит свернула машина, резко осветив фарами и его и кусты с деревьями. Проехала и остановилась впереди него. Задняя дверь распахнулась. Он нырнул туда, на ходу пробурчав пароль и получив ответ.
  - А почему здесь?
  - Мне так удобнее.
  - Почему ты?
  - Его пасут.
  - Тебя тоже могут.
  - Может быть, но не сейчас.
  - Сумка на соседнем сиденье. Тебя куда?
  - Обратно.
   Эдуард вышел из машины в том самом месте, где и садился. Прошёл через деревья к автостоянке. Если остальные авто стояли в разной степени засыпанности снегом, то в самом дальнем углу, одинокое авто, даже не виднелось из под сугроба.
   Ботинки утопали в снегу и тот набился в них, таял. От этого было неудобно и неприятно. Он, под бампером, отгрёб снег рукой, засунул в нишу сумку. Насыпал на неё снег и утрамбовал. Потом закидал. Погода способствовала такому тайному делу. Мелкая позёмка не уставала.
  
   Вернулся. Долго не мог заснуть. Смотрел по телику какую-то мутотень под названием "Альф", над которой находившиеся где-то за кадром американцы смеялись. Под утро заснул опять. Разбудил звонок по телефону. Снимать трубку не стал.
   Кипятильничком вскипятил воду. Заварил чайку, надев на ложку колпачок с дырками. Закусил чаёк колбасой на сыре. Оделся и вышел из номера. Там его поджидали трое, двое как из американского кино - лица если и не правосудия, но чего-то подобного. Судя по всему, третьим был переводчик, не слишком давно прибывший из СССР. Он улыбнулся и подмигнул. Двое показали какие-то бляхи и предложили вернуться обратно в номер. Эд и толмач, который назвал себя Мишей, присели на кровать, а мужики с бляхами на стулья.
  
  - А где остальные? - Первым задал вопрос Швед.
  - А кто ещё должен быть?
  - Как кто? Посол или консул, адвокат, понятые!
  - Они просто пришли побеседовать с вами.
  - А почему к себе не вызвали?
  - Прайвеси.
  - Что?
  - Тайна частной жизни. Зачем давать подозрения окружающим?
  - У нас вломились или повязали бы и доставили! Хотя какая разница?
  - В этом и отличие демократии от тоталитарного режима. Но не обольщайтесь, они могут как и наши. Просто здесь всё построено на "бабках" такой иск вколотят, что проще на сто лет в тюрьму сесть.
  - Пожизненно?
  - Пожизненно - это пожизненно, а срок - это срок! У них высшая мера - казнь.
  - На электрическом стуле?
  - Не только. Ребятам не нравится, что мы вдвоём беседуем, хотят присоединиться.
  - Без адвоката говорить не буду. Потом скажут: "всё что скажете, будет использовано против вас".
  - Насколько я понял, вас лично ничего не касается. Возможно вы были свидетелем.
  - Миша, а вы в этом им верите? Заявляю сразу - ничего не видел!
  - Вот это им и скажите. Они хотят знать, почему вы не отвечаете на звонки.
  - А я обязан?
  - Они отвечают, что не обязан, но всё же.
  - А кто мне может здесь звонить?
  - Но вы же звоните!
  - А вы говорите прайвеси! Они меня подслушивают. Я каждый день звоню в Москву и отчитываюсь о ремонте двигателя на сухогрузе "Академик Шварценгульден". Он пришёл в Америку за зерном. Двигатель навернулся. Хорошо, что недалеко от берега. Так ведь спасательная операция и ремонт обошлись в стоимость груза. Меня послали проверить как идёт ремонт и что необходимо предпринять, чтобы подобное не повторялось. Может их чайком угостить?
  - Для вас будет дорого доставка чая из ресторана.
  - Да я сам сварганю. Кипятильник - это кухня командировочного!
  - Ни в коем случае. Не говорите и не показывайте его. Оштрафуют и выселят.
  - Спасибо, что предупредил. Ты, когда от них освободишься, зайди, водки тяпнем. Надеюсь это не запрещено. Я уже здесь несколько дней, а выпить не с кем.
  - А с экипажем?
  - Тогда придётся остаться на судне. А это береговая, или как тут у них, охрана не позволит. Меня же нет в списках экипажа! А заблудиться здесь дважды-два. Кто их собственному языку учит? Ни черта не понимают!
  - Присутствует у них такое. Вы ещё техасцев не слышали! Те, вообще, как с луны свалились! Но вернёмся к нашим баранам! - Покосился Миша на американцев. - Они хотят знать, а почему посыльный с ресепшена, стучал вам, а вы не открыли?
  - Когда стучал?
  - Половина седьмого вечера! - Миша дослушал второго американца и перевёл. - После вашего звонка в Москву.
  - Лег спать и сразу заснул!
  - Они удивлены этому и не верят. Потому что, если кто-то хочет, чтобы его не тревожили - вешает табличку с той стороны с этой просьбой. Вон, она у вас на столе, под стаканом лежит.
  - Не буду же я оставлять следы от стакана на столе, поэтому и поставил его на этот картон.
  Миша что-то долго объяснял им, тяжело вздохнул и пояснил.
  - Они не верят!
  - Это тайна личной жизни. Руссо туристо - облико морале!
  - Вот это они поймут! Но девочку, даже в прекрасную погоду, на улице подцепить невозможно. Это я говорю, а не они.
  - Мерси на добром слове. Что им мне сказать? Врать? Я же действительно спал!
  - Это выглядит смешно, но они могут потребовать либо свидетелей, либо доказательств.
  - Они что, считают, что... сам спрошу. What form is the Earth? Flat?
  - The earth is round.
  - Миша, а он понял, что сказал?
  - Они судят по карте. Земля же в круге!
  - Why not square? А карта квадратная!
  - Ты их запутал. Они спрашивают, к чему эти вопросы?
  - Чтобы понять их образовательный уровень! Земля не плоская! The earth is not flat! Она шарообразная, как футбольный мяч!
  - Они не поймут. Их футбольный мяч похож на дыню. Они его не столько ногой пинают, как руками кидают. У нас это регби называют. Ты про это тоже не знаешь? Я скажу им про баскетбольный.
  - А они знают, что Земля вертится? Причём вокруг солнца, а не наоборот? И ещё вокруг себя! От этого день и ночь! Может им в натуре продемонстрировать? Ты будешь Солнце, я - Земля. Лицо - Россия, задница Америка. Я буду крутиться и вокруг себя и вокруг тебя!
  - Это излишне! - Миша, что-то долго объяснял им, пока один из них не кивнул. - Они согласились это предположить!
  - Тогда пусть предположат, что между Москвой и Бостоном восемь часов разницы. Когда здесь шесть вечера, у нас два часа ночи! Акклиматизация, или что-то подобное. Спать хочется - сил нет!
  - Вот это они поняли. У них между восточным и западным побережьями разница в три часа. Один из них служил на Гуаме. Первоначально, тоже спать хотелось.
  - Тогда что им надо?
  - Теперь уже ничего! Просто один русский, замаскированный под пирата, напился и устроил погром в Квинси-маркете.
  - А почему не ты?
  - Так они сначала ко мне и пришли. Волосы чёрные, три дня небритый, по-русски изъясняюсь. Вот, наняли для разговоров с другими русскими.
  - Да на сухогрузе тоже евреев нет, кроме названия корабля.
  - Да их первым делом проверили! Портовая охрана ещё и на тебя показала. Они дико извиняются что тебя потревожили. Предлагают отвезти на судоверфь.
  - После такого, я лучше водки выпью, если хочешь присоединяйся. Может им налить?
  - Не поймут. Нам ещё надо несколько человек обойти.
  - Ну как хочешь. Ремонт закончат дня через два. Дорогу ты знаешь. После шести - добро пожаловать!
  "Надеюсь Шапин уже из Бостона свалил!" - Подумал про себя Эдуард.
  - А! - Остановился у двери Миша. - Наливай! При такой погоде, будем считать, что мы в Питере!
  - Почему в Питере?
  - А я оттуда!
  
   Не таясь, ну кто в такую метелицу будет смотреть в окно на автостоянку, откопал сумку под авто и отвез её на корабль. Вручил капитану под расписку. На следующий день улетел в Нью-Йорк, а оттуда в Москву.
  
  4.
  - Рассказывай! - Усадил его перед собой Семён Семёнович. - Много непонятного. Ты успел познакомиться с Шапиным?
  - Повезло. Случайно встретил. Поэтому, вечером в паб на встречу с ним не явился. Его в открытую пасли. Это для него казалось сложным. На самом деле это было его преимущество. Но он не пользовался. Сбрей всё и тебя не узнают. Выполни задачу и снова отращивай. Спрячь контейнер, а другие заберут. Пусть потом вокруг тебя хоть на карачки встают. Он был очень зажат.
  - Значит моряк с "Михаил Светлов" - это ты? Мы все морские реестры проверили - нет такого. На реке Лена есть такой. Не нечистая же сила его в Бостон перенесла?
  - Да. Это я был! Не признаваться же ему, что меня вместо него прислали? А если он разоблачён и завербован? Надеюсь Остапа Бендера на просторах Родины не искали?
  - Мы проверили его, не Бендера а Шапина, но на всякий случай в Красноярск отправили. А зачем ты ему полторы сотни долларов дал?
  - Чтобы он расслабился. И для проверки. Чтобы подольше пошлялся. Поэтому я напрямую, встречу с нашим агентом и назначил. Уже без него.
  - Шапин и расслабился в последний день. Прождал в пабе необходимое время, выпил пива, джина, чего там ещё было, ну и... Хорошо, что сразу слинял.
  - Я знаю. Они его не нашли, а его бороду и бакенбарды приняли за накладную маскировку. Ко мне на утро пришли. Я подарок передал капитану. Зачем лишний раз рисковать?
  - А мне стало казаться, что у тебя риск в крови.
  - Когда ситуация или обстоятельства выходят за рамки запланированного, предпринимаемые, но не обдуманные, не проработанные действия становятся рискованными. А здесь-то я ничем не рисковал. Раз Шапина так пасли или он сам себя чем-то выдал, то или внимание как-то привлёк, или его кто-то слил от нас.
  - Согласен. Не мы задачу ставили и путёвку прорабатывали. Ну теперь-то я начинаю понимать, что такое бункер из дождя. И, каждый раз, у меня новое понятие об этом. Я начал считать, что вся суть этого заключается в первом дне. Ты раньше делал, а тут...
  - Я создал дождь, а потом бункер из него. Нет дождя - нет бункера. Я был на виду, но меня не заметили.
  - А не надоест так мотаться до старости?
  - Хотелось бы постареть и этого не заметить! Но... другие времена, другие люди, другие приборы, технологии, мнения. Другая жизнь идёт на смену прежней. Она ещё новая, незаметная, но она уже здесь. если сейчас не принять её - отстанешь навсегда. Математика окончательно начнёт править миром.
  - Это хорошо, что понимаешь. Соскучился по прежней службе?
  - Вы считаете что эта беготня может кому-то нравиться? Не могу сказать за других, но мне - нет. А каждый день десяточку бегаю. Привык. Организм требует. Высоты боюсь, но по скалам нравится лазить, а парашют ненавижу. Так у многих. Я и стрелять не люблю. Поэтому стараюсь всё сделать на отлично с первого раза. Видите, какая метаморфоза? Те, кому это неприятно, стараются сделать быстро, правильно и на отлично.
  - Тогда порезвись там, потренируйся. Ты прав, и не только в отношении к математике, но и к собственной физической подготовке.
  
   Перемены в мире и стране отразились и в действиях батальона. Страна бурлила в конце марта должны были пройти почти свободные, но альтернативные выборы парламента СССР. Прибалтика обзавелась собственными государственными флагами. Началась подготовка к выводу войск из восточной Европы.
   Сергеев передал слова генерала Петрова: "Отовсюду уходим. Всё. Они свалят, а мы их не остановим. Была бы воля. Мы силами батальона их всех в Прибалтике к ногтю..., но не дадут.
   Роты перекинули в Среднюю Азию. Там тоже начинало закипать. Магазины опустели. Совсем опустели. Военные радовались пайкам. Топливо поступало с перебоями. Военная жизнь замирала. Пошли слухи, что такая огромная армия в четыре с половиной миллиона человек, не нужна. А сколько ещё молодых здоровых парней было занято и в других структурах? И всех накорми, одень и обогрей.
  
   Шведу стало как-то неловко от того, что он отвалил Шапину на пропой полторы сотни баксов. Хотя это и сыграло ему на руку. Из-за этого, из-за бугра, с собой, ничего не привёз. Начал упорно тренироваться чтобы скинуть с себя лишнюю тяжесть. Попробуй посиди в самолёте чуть ли не половину суток, практически не шевелясь!
   Страна застыла в ожидании. Такая раскоряка не могла продолжаться долго. Нужны были ясные цели куда, как и на чём двигаться. Страна, сотрясаемая противоречиями, трескаясь, катилась непонятно куда, а Эдуард, понукаемый бездельем, тренировался чуть ли не круглые сутки. Чем ещё заниматься? Водку пить? Так даже её, в открытом доступе, нет!
  
   Нет худа без добра. Начал больше времени проводить с дочкой. Её нравилось танцевать, поэтому он учил её экзотическим танцам. На самом деле это были приёмы самообороны. Учил её вертеть пальцами ложки, вилки, кидать их на лоджии в картон.
  Чем сильнее проседал Советский Союз, тем быстрее поднимали голову национальные группировки, за которыми скрывался криминал. Чистого криминала тоже уже хватало, но пока он не сильно наглел. Им рынков и кооператоров хватало, чтобы их переварить и подмять под себя. Советская система ещё не рухнула, а капитализм, никого не спрашивая шагал семимильными шагами по стране, но был диким, а не таким, каким его видел Эдуард за границей. Власть его старалась не замечать, но подмигивала.
   Забастовки голодных шахтёров и не только шахтёров. Ненависть к русским начала перехлёстывать через край национальных окраин. Причём русскими называли всех, даже тех, кто принадлежал к коренной нации, но был образован. Местные, пока ещё партийные, элиты считали их конкурентами, поэтому натравливали и на них тоже. Власть сама падала в их руки, надо было только немного подождать, но не останавливаться в насаждении своей личной власти.
  
   В тир, где он в полумраке стрелял по исчезающим силуэтам, пришёл Сергеев. Наблюдал, но не вмешивался. Швед засёк что кто-то зашёл, но где тот находился определить не смог. Только когда Швед сообщил, что стрельбу закончил, включился свет и Сергеев вышел из-за колонны.
  - Не удивляйся. Бережёного бог бережёт, а майорова - майор. Оружие потом почистишь, пошли со мной.
  Зашли они не к нему, в командирский кабинет, не в штабную и не в дежурную, а в карантинную палату при санчасти. Сергеев кивнул на одну койку, а сам разместился на другой.
  
  - Слушай внимательно, Алексеев. Приказывать не могу, но советуюсь. Абсолютная секретность, поэтому мы здесь. Нас даже видеть вместе не должны. Сам понимаешь страна на распад обречена. Появились люди, которые под шумок..., ну, закрома Родины не очистишь, там ничего нет, а вот за границей кое-где ещё осталось. В одном из банков Швейцарии осела некоторая сумма денег в валюте. Деньги были предназначены для поддержки некоторых стран и движений, вставших на социалистический путь. Но, по назначению, уйти они не успели. Поэтому некие хваткие ребята в конторе и Госбанке, выходцы с южных окраин, хотят эти деньги реквизировать. Якобы на нужды новой страны. Но у каждого из них страна может быть хоть и новая, но своя. Наш банкир нас не предал. Но туда свою мохнатую лапу американский гриф протянул. Банкир деньги спрятал на другие счета, сам спрятался и сообщил нам. Конторе боятся доверить. ГРУ - бесполезно, они не по тем делам. Дело уже не в деньгах. Мужика-банкира спасать надо. Все данные по счетам у него. Мог бы взять свою долю и отойти в сторону. Твоё нынешнее начальство попросило с тобой посоветоваться. Они мало что могут в этой ситуации. Единственно что могут это помочь связями и немного деньгами. Как оказалось, Шапина, ну тот, что в Бостоне, в конторе спалили. Второго Полякова разведка бы не вынесла. Теперь понимаешь, что я не вру? Им надо другого крота найти.
  - Я не понимаю. А что мне делать? Допустим в Швейцарии я появлюсь, а его-то как забрать? Самое простое забрать все счета, а его в расход. Это же плохо, предательство. Кто детали будет прорабатывать? Маршрут прокладывать, транспорт организовывать.
  - Ты сам. Ясный перец, что один такое дело не провернёшь, поэтому обещали из МИДа человека в помощь подкинуть. Он же будет связником. Если тебе оружие, люди, бери из наших кого хочешь. Официально ты заболел. Будешь в карантине в этой палате. Мидовец будет изображать из себя врача. Чисть пистолет, сдавай. Все свои вещи сюда. Позвони домой. Через час, полтора они будут здесь. Насчёт обеда я распоряжусь.
  
   Мидовец оказался приятным пожилым человеком, судя по всему, уже если не на пенсии, то рядом с ней. Неуловимо он напоминал главного электрика цеха на ЗИЛе, когда там работал Швед. Пришёл он не один, а с медсестрой. Симпатичная, стройная, тело изящное, но тренированное. Ноги и руки без рельефа мускулатуры, но крепкие.
  - Меня Полина зовут. О чём задумался красавец? - Сделала она ударение на последнем слоге последнего слова.
  - Если на ручках побороться, кто кого?
  - Первый раз меня таким образом выбирают. Хорошая семья получится, но и это надо заслужить. Так что дружок, у тебя появились первые шансы.
  - Первые?
  - У других вообще никаких не было, даже до начала знакомства. Так что старайся.
  - Я не кот, не кобель и, значит, не самец. За самками не бегаю. За красавицами тоже. Все эти ухаживания - пустое время препровождение. Давайте к делу Полина и...
  - Андрей Егорович!
  - Я - Эдуард!
   Мидовец расстелил огромную карту Швейцарии на столе. Карта охватывала не только её, но и приграничные районы других стран: Франции, Германии, Австрии и Италии.
  - Он находится здесь! - Сделал круг пальцем Андрей Егорович. - Тут Берн, здесь Цюрих, там Женева.
  - Это все подробности?
  - Нет. Он успел выскочить у них буквально из-под носа. Заскочил в высоко в горы в ущелье в которое одна дорога, притом очень сложная. Это единственный путь. Туристы и лыжники там не появляются, но альпинисты бывают. Альпинистский приют в виде деревни. Электричество у каждого домика своё. Преследователи банкира ждут его внизу, у выхода из ущелья. Одна группа пасёт его банк, вторая - дорогу, третья объезжает округу. В его деревушке они уже побывали. Накатывала буря. Могли там надолго заторчать. С дороги в долину их могло бы сдуть ветром. Или водой смыть. Там даже Суворову тяжко бы пришлось. Теперь показываю. Вот дорога, спуск в ущелье. Деревня девять домов. Выше - ледник. Летом, рядом с ледником, там пасутся коровки, косят сено, выделывают сыр. Вру, конечно, насчёт коровок и сыра.
  - Сразу скажу, с парашютом прыгать не буду.
  - Один ещё куда ни шло, но несколько?
  - А я один и буду. Доставьте мне всё, что можете. Всё про банкира, включая цвет носок. Всё про банк, здание, улица, соседи, транспорт. Всё про ущелье и окрестности.
  - Там скоро снег выпадет.
  - Торопитесь? Не спешите. Пока у меня не будет приемлемого плана для меня, моего согласия на это мероприятие, не будет.
  - Хорошо. Смотрите. Известный курорт Шамони во Франции, граница. В Швейцарии дорога вдоль границы от Орсера, через Пра-де-Форт. Видите петля? Тут конец хорошей дороги и, можно сказать жизни в Фули-В. Там туристский центр. Но если подняться ещё выше, через небольшой перевал, на границе с ледником, видите длинный язык протянулся во Франции? Там ещё меньше деревенька Монт Долент. Это и не деревня - приют альпинистов. Прямо у края этого языка. В этом месте соединяются границы Франции, Италии и Швейцарии. Это ледник Гласьер д*Аржантьер. Своим языком он спускается в сторону Швейцарии. Встаёте на лыжи, вжик и вы у этого приюта. Забираете нашего банкира и обратно.
  - Если вжик из Шамони туда, то обратно вжика не будет. Ледовую подготовку я проходил, но это была формальность. На горных лыжах ни разу не стоял. Не умею. Тем более высоты боюсь.
  - Полина вас научит. Она спец по горнолыжным спускам. Можно сказать, с детства...
  - А я на санках с детства с горки и что?
  - Отказываетесь?
  - Нет. Но план не нравится. Какая длина ледника? 10-15 км? А нагромождения, трещины? Самый опытный альпинист не справится. Тут группа нужна. Не по леднику топать, а рядом, быстрее можно добраться.
  - Вам же сказали, что вы можете взять людей сколько хотите.
  - А потом куда их девать? И сколько вообще у меня времени?
  - Времени уже нет.
  - Значит так. Обойдёмся без лыж и без толпы. Нас кто-нибудь доставит до этого ледника?
  - Целый автобус? Сколько вас будет?
  - Трое. Вы, я и она.
  - Меня не учитывайте.
  - Значит двое.
  - Двоих-то мы завезём в горы, а дальше?
  - Полетим на парапланах. Я эти штуки не слишком, но... Вас здешний начальник встречал? Идите к нему...
  - Да что идти, он за дверью стоит.
   Швед выглянул за дверь и попросил Сергеева прямо сейчас отвезти Полину в Мячково на аэродром и за два дня научить управлять парапланом. Он приедет через день, чтобы тоже вспомнить как ловить ветер.
  - Андрей Егорович. Продолжим. Судя по карте, мы можем прилететь прямиком к приюту. Нам нужны все ориентиры около него и сверху и снизу. Опускаемся, сворачиваем парапланы, забираем банкира.
  - Они же вас будут поджидать внизу.
  - Убьём.
  - А нельзя ли...
  - Нельзя. У них же машина? Тоже всё подробно. Марка, номер, цвет, где стоит. Сколько их там.
  - Это можно узнать.
  - Ветровая обстановка у ледника. А то восходящая струя воздуха на вершины занесёт. Тогда можно будет и время рассчитать. Забираем банкира и едем в Италию. Это же рядом?
  - Мне ваш план нравится, но полёт... Полина...
  - Я видел в Цахкадзоре лыжники летают, причём без парашюта. Так что для неё ничего сложного, а вот для меня...
  
  5.
   На следующее утро в карантинную палату первым пришёл Сергеев.
  - Парапланы отпадают.
  - Почему? Полина?
  - Она девушка спортивная, хваткая, но... я поговорил с инструкторами. И её и тебя таким манёврам надо учить только в горах, причём не одну неделю. Там всё по-другому. Пообщался я и с гляциологом. Знаешь кто это? - Алексеев пожал плечами.
  - Гляциолог, это тот, кто занимается ледниками. Я не очень вникал, но главная опасность в том, что там не бывает устойчивого ветра. На солнце лёд отражает свет, воздух нагревается и идёт вверх, а вот в тени, холодный воздух опускается вниз. А тень, из-за вращения Земли перемещается. Представляешь какие завихрения происходят на грани света и тени. Камень скалы днём нагревается, ночью остывает. Поэтому самый лучший сезон для таких полётов - середина зимы, а сейчас - конец. Да и то для спецов.
  - Так это ещё лучше. Я один лучше справлюсь. Тогда мне нужен только проводник. Через Швейцарию проще будет его забрать.
  - Не торопись. Давай их дождёмся. А вот и они. - Увидев, как открывается дверь и входит Андрей Егорович произнёс майор. - Тебя как сейчас зовут?
  - Эдуард!
  - Здравствуйте! - Сергеев встал со стула и усадил на него дипломата. Второй стул подсунул Полине. Сам остался стоять. - Ситуация изменилась. С парапланами не получается. Почему, объяснять не буду. Времени нет, да и не нужно. Эдуард справится с выполнением задачи в одиночку. Ему будет нужен только проводник по Швейцарии. Так что вы Полина отпадаете.
  - Он меня забраковал?
  - Да. Вы бессмысленный довесок.
  - Нет, не довесок! - Несколько эмоционально вступил в разговор Андрей Егорович. - Полина - банковский работник по международным финансам. Ну, передаст Эдуарду банкир какие-то бумаги. Как вы определите, что это то, что надо? Доставите их сюда, а это просто макулатура! В этом случае вас могут обвинить в том, что вы эти бумаги подменили, отдали, продали. Деньги окончательно потеряны.
  - Да я...
  - Это нам понятно. А вот следователю или прокурору всё равно. Ну или тому, кто будет заниматься вашим делом. Их могут попросить, заставить, купить, в конце-концов, чтобы свалить всё на вас. И ликвидировать.
  - Вы вашему банкиру не доверяете?
  - А вы бы стали доверять если на кону почти что двадцать миллионов долларов! Он может это всё и придумал! А может это и не он придумал, а только исполнил. В посольствах сейчас обстановка начала накаляться. Может мы все там ретрограды, но ваш тёзка, отдаёт всё нашим врагам, даже не торгуясь. Те видят себя победителями. Да, это так. За наш счёт, я уже имею в виду только Россию и те республики, которые пока с нами, он выторговывает себе Грузию. Так что эти деньги могут предназначаться и для этого. Видите, как всё сжалось! Страна большая, разбегается, а здесь даже пошевелиться нельзя.
  - Я тогда не понимаю, что мне делать! - Развёл руки в стороны Эдуард. - Мне нужна чётко поставленная задача. Мне такие финты с бумажками...
  - Я тоже в затруднении. - Присел на койку Сергеев. - Я не могу даже к генералу обратиться. Он попросил, а не приказал. Так кто будет руководителем предстоящего мероприятия? Мы можем выполнить только часть. Может из конторы кого-нибудь попросить?
  - Ха-ха. Европа и Америка вкусные места. Что у нас, что у них. Сиди в какой-нибудь Норвегии, поплёвывай в потолок, сочиняй отчёты, которые никто читать не будет и живи как человек. Как их человек где нет талонов, высокая зарплата, хорошая пенсия.
  - Там все места блатные расхватали ведь...
  - Не вовремя Высоцкий покинул нас. Сейчас бы развернулся бы... - Тихо промолвил дипломат. - То же самое и в церкви, даже к ним не обратишься.
  - То есть мы участвуем в заговоре? - Встал с койки Сергеев.
  - Нет. Против кого заговор? Против строя, власти, партии, народа? Мы пытаемся спасти национальное достояние!
  - Я такой фильм смотрела. Только он назывался "Достояние республики". - Неожиданно сказала Полина. - Там Олег Табаков, Спартак Мишулин, Андрей Миронов.
  На опасных поворотах
  Трудно нам как на войне,
  И быть может скоро, кто-то,
  И быть может скоро, кто-то
  Пропоёт и обо мне. - Пропела Полина. - Вспомнила кусочек.
  
  Здесь птицы не поют,
  Деревья не растут.
  И только мы к плечу плечом
  Врастаем в землю тут.
  Лишь только бой угас,
  Звучит другой приказ.
  И почтальон сойдет с ума,
  Разыскивая нас. - Голос у Сергеева, оказался приятный. - Давайте здесь не концерт устраивать, а проблемы решать. Пусть ищут и не находят нас ни почтальоны, ни ещё кто.
  - В качестве проводника... - Задумался Андрей Егорович, - я могу предложить только себя. Сначала я был советником-посланником посольства в Берне, потом в Женеве при ООНовских структурах. Лучше меня никто эти горы не знает.
  - Тогда втроём и поедете. Папа и сын с дочкой. Документы приготовьте разных стран на разные фамилии. Будете изображать из себя альпинистов. Имейте уже здесь соответствующую экипировку. Ты Эдуард приготовь, всё, что тебе надо на все случаи жизни.
  - На все случаи смерти смогу, а на все случаи жизни - не унесу.
  - Необходимый минимум. Отправим посольской почтой. Учти, что может придётся проникать в этот банк. Так что подбери соответствующий инструмент. Я к тебе пришлю специалиста. Вы, - Сергеев повернулся к дипломату и Полине, - готовьте альпийское снаряжение. Если у нас нет такого, надо там, за кордоном, приобрести. Деньги тоже за вами. Берите с запасом. Слишком много неизвестных факторов. Даже пожелать успеха, я не могу. Это какой-то абсурд. Авантюра. Глупая авантюра. Но всё равно желаю удачи.
  - Раз мы на машине, давайте всё-таки парапланы возьмём. Всё-таки горы везде. Не пригодятся, ну и ладно. В незнакомом море и обломок доски - плот. Мы, пока с ней будем тренироваться в Мячково.
  - Как мне сказали, его фотография в МИДе имеется. Вот! - Протянул Сергеев запечатанный конверт. - Тут подписано кому отдать.
  
   Егорыч улетел раньше. Сопровождал дипломатический груз. Груз он доставил в посольство. Потом арендовал машину, гараж. По частям переправил из посольства груз в гараж и загрузил её.
   В аэропорту Бёрна он их встретил на посольской машине. Высадил их на улице, недалеко от посольства и отвёл в гараж. Машиной для путешествия оказался почти что новенький с ярко синим металликом микроавтобус Volkswagen Caravelle Syncro со всеми ведущими мостами. Причём передний мост подключался к заднему, а не наоборот. Двигатель же стоял сзади, как и у "Транспортёра". Это и был "Транспортёр", только вездеход с шестнадцатидюймовыми колёсами. Зато все вещи уместились.
  - Ваши паспорта. - Раздал документы Андрей Егорович. В комбезе альпиниста, теплой, удобной шапке, шнурованных высоких ботинках, он никак не походил на советского человека. Полина и Эдуард выглядели также. - Вы Эдуард с языками дружите?
  - Английский немного, а немецкий мизерно.
  - Я тоже так думал. Поэтому Полина моя дочь, а вы её муж. Мы немцы, а вы поляк, вырвавшийся в свободный мир. Хотя такие браки просто нонсенс в Европе. Как-то так, но вы старайтесь рот, особо, не открывать. Вставляйте немецкие слова, английские. Лучше всего - молчать. Здесь четыре государственных языка, и в разных кантонах свои, друг друга понимают не очень. Но, как весь мир видит, живут и не тужат.
  
   Они не торопились. Через Фрибур прибыли в Монтрё, расположенный на берегу Женевского озера или как называют озеро местные - Леман. Умиротворение здесь настигло Эдуарда. Деловитая Америка, хозяйственная Германия и умиротворяющая Швейцария. Подстриженная зелень, тихо, спокойно. Редкие авто, ещё более редкие люди на улицах.
   "Как на кладбище!" Подумал Эдуард. - "Причём на ихнем, а не на нашем."
  Неживая картинка. Даже озеро застыло, не то что робкой волны не было, рябь хоть и была, но не напоминала о себе.
  - Как жить в этой мертвячине? - Спросил он Андрея Егоровича.
  - Я тоже не сразу привык! - Ответил он, после того как запарковался у отеля. - Ведите себя как молодожёны!
  - А как это? - Удивился Эдуард. - Полина знаешь?
  - Она тебе не Полина, а Урсула, и ты не Эдуард, а Ярек Заремба. В переводе зарубка. Не путай своё имя с Юреком. Ярек - Ярослав, а Юрек - фермер, крестьянин. А я Генрих Ганц папа её. Помни это. Вещи можно не выгружать.
  - Лады. Я только возьму, что мне надо. - Эдуард вытащил из кучи мешок, принимавший очертания коробок или жёстких, на каркасе портфелей-чемоданчиков, прозванных в СССР дипломатами. Они заселились в два номера. Урсула сразу ушла в душ, а он разложил содержимое сумки на покрывале постели.
  - Ого! - Вскрикнула Урсула, когда увидела, что там лежит. - Зачем столько? Мы же не умеем стрелять!
  - Это не вам, а мне.
  - А ружьё-то зачем?
  - Это снайперская винтовка Mauser86SR. Совершенное новьё. Пристреляна, но я её ещё в деле не имел. В горах просто незаменима. Это немецкая штучка легкая, изящная и удобная. Длинновата чем другие, но для этих мест главное вес. Магазин на девять патронов, а не как у её мамы на три. Я тоже её зову Урсула. Заметь, как вы похожи друг на друга.
  - Сравнение удачное. Я тоже в цель всегда попадаю. А это что за пестики?
  - Этот маленький, что помещается в руке, для тебя или моего носка, куда я его запихну - Reck P8. Германский. А этот - ГЛОК-17, австрийский, для меня то, что надо. Легкий, удобный. Семнадцать патронов.
  - А это что за лифчик ты меряешь на куртку?
  - Косметичка альпиниста. Тут всякие ножницы, ножички, обоймы с патронами.
  - А это что за рогатка?
  - Рогатка! Я же не могу тебе кричать, если ты на той стороне ущелья, а посылая флажок вверх, я подаю тебе нужный сигнал. Кроме того, я могу стрелять из рогатки взрывчаткой. Видишь вон те шарики с дырочками? Это пластит. В дырочку вставляется взрыватель и шарик выстреливается. В горах очень эффективно. Гранаты тяжёлые. Их можно кидать только вниз. Вверх не слишком закинешь, она и над тобой может взорваться или от камня отскочит. А здесь вверх запулил под небольшим углом, она, поскольку лёгкая, отскочит не сильно, просто на камень упадёт, взорвётся не сразу. Поразить не поразит противника, а вздрогнуть заставит. Моё изобретение. И эти шарики я в лифчике тоже ношу. При определённых условиях, шарик может прилипнуть к поверхности.
  - В душ пойдёшь, муженёк? - Кокетливо согнула она мизинчик, приглашая встать.
  - Потеть нечем, поэтому сухой как лист.
  - Тогда пошли обедать. Папа уже должен ждать в ресторане.
  - Сюда принесите. Мало ли кто зайдёт.
  - Пиво, вино, что покрепче?
  - Простой воды литра полтора.
  
   Когда Полина ушла обедать он быстренько принял душ. Всё проверил, разложил по нужным местам и убрал. Обедали они часа два. За это время он успел рассмотреть карту местности в подробностях. Когда "мнимые" папа и дочь зашли в номер, Эдуард лежал на кровати рассматривая потолок. Так казалось со стороны. На самом деле, в уме, он перенёс проекцию карты на потолок и внимательно разрабатывал на ней различные маршруты. Лишь время от времени он обращался к бумажному варианту.
  - Спите? - Удивился Андрей Егорович начавший расставлять из судка посуду.
  - Спасибо за еду! - Присел за стол Эдуард, взял ложку и начал хлебать суп.
  - Это правильно, что вы не пошли с нами! - Расставив посуду и поставив две бутылки с водой, присел рядом Андрей Егорович. - В ресторане, работают поляки. Им, судя по всему, на ресепшене, сказали, что один из нас их земляк. На пустом месте бы провалились. Нас спасло ваше чутьё.
  - Принесите свою куртку! - Попросил его Эдуард.
  - Зачем?
  - Увидите!
   Тот принёс. Швед выдал ему и Полине по радиостанции.
  - Последний писк радиосвязи Советского Союза. Радиостанция Транспорт-Н 11Р32-Н. Её немного усовершенствовали для наших нужд, горы всё-таки. На равнине до двадцати км, но в горах, с учётом хребтов, неизвестно сколько. Поэтому в рации телескопическая антенна. Вот так вытягивается. Ставьте обратно. Аккуратно, не погните. Это микрофон. Рычаг - слушать-говорить.
  
   В капюшоне куртки Андрея Егоровича, ножницами швейцарского мультипула с красными пластинами и белым крестом на них, вырезал круглое отверстие. Вставил люверс и сильно продавил его плоскогубцами. То же самое проделал и с остальными куртками. Показал, как протаскивать кабель микрофона через них и куда вставлять штырь. Радиостанции вставил в боковые карманы рюкзаков.
  
  - Мы хотим прогуляться! Развеяться, так сказать, после обеда. Пойдёте с нами?
  - Это хорошо, что пойдёте, а я останусь здесь. Рации проверим. Они настроены. Вот! - Показал он как включать и включил свою радиостанцию. Радио вложите во внутренний карман куртки. Разговаривайте тогда, когда никого кругом нет. Около домов не стойте. Через окно услышат.
  
   Рассвет был поздний. Не из-за того, что солнце запоздало или горы неожиданно поднялись, а из-за низкой облачности, которая приклеилась к небу как на картинке, то есть без малейшего движения, ровным, одинаковым тёмно-серым цветом.
   Дождя не было. Дорога была чистая и сухая. Как только приблизились к горам, а значит и поднялись выше, если не к богу, то к облакам точно, начался снег. Мелкий, мокрый снег уже не успевал таять на асфальте. После того, как поднялись от Орсера до Сан-ло-Про проявилась метель и снег уже был суше и его было больше.
  
  - А почему снег только здесь, а внизу его нет? - Вроде бы многое повидал, мог бы и не заметить, но профессия замечать мельчайшие детали, от которых зависит твоя жизнь, на уровне инстинкта автоматом выявляла несоответствие.
  - Как говорят местные, тучи за горы зацепились. Вот снег из них и выбило. Когда его будет побольше, ветер посильнее, то и долины накроет. - Пояснил Андрей Егорович. - Мы, через полчаса уже прибудем в Фули. Там туристский центр. Предлагаю остановиться, а утром следующего дня...
  - А почему не сейчас?
  - Видите какая погода! Снег, метель, низкая темная облачность. Сейчас еле видно, а в горах вообще.
  - А что с утра солнце выглянет?
  - Зато световой день больше.
  - Парадокс.
  - В чём?
  - Вы говорили, что вашего банкира, надо спасать как можно быстрее, а теперь не торопитесь.
  - Ребята, давайте так, - влезла в разговор Полина, - сначала доберёмся до туристского центра, а тогда и примем решение. Может там вообще ничего видно не будет.
  - Разумно! - Согласился Андрей Егорович, а Эдуард только кивнул.
  
   У туристского центра обиженно стояло несколько машин. Снег так нападал, что ещё не укрытые снегом места автомобилей, казались унылыми гримасами.
  - Вон! - Показала Полина на одну из машин. - Это авто Арно Жаме, нашего банкира.
  - Значит и преследователи здесь. Ждут, когда он объявится. А ведь он мог из Монт-Долен перейти в приюты или в Италии, или во Франции. Они в нескольких километрах друг от друга. Понятно, что между ними не проспекты, но тропы под силу простому путешественнику, а не альпинисту. На солнце рассчитывать нечего, а снега будет только больше. Как бы пешком идти не пришлось. До Монте-Долена дороги тоже нет, но широкая долина ручья, очищенная от камней, туда летом спокойно на авто ездили. - Пояснил Андрей Егорович.
  - А что время теряете? Включайте два моста и вперёд!
  
  Долго ехать не пришлось. Микроавтобус начал буксовать.
  - Подтолкнём? - Предложил Андрей Егорович.
  - Не имеет смысла. Дальше будет только выше, но не лучше. Истратим впустую силы. Бросим авто и пойдём пешком. А машина нам ещё пригодится. Сколько ещё идти до приюта?
  - Километра два-три.
  - В горах, тайге, тундре и пустыне меряют не расстоянием, а временем.
  - Часа два.
  - Тогда так! Развернуться сможете? - Тот кивнул. - Едете обратно. Останавливаетесь не в этом центре. Наверняка спросят, как вас сюда занесло. Легенду придумайте заранее, а не на месте фантазируйте. Карту давайте. Смотрите сюда. Вот наш приют. Если подняться вверх, пока ещё не всё в снегу, перейти небольшой язык ледника с него спуститься в Рёз де л*А Нёв. Судя по всему, это какая-то тропа. Она как раз мимо этого ущелья. Монт-Долен в яме. Рация вряд ли возьмёт. Но на верху... уйдите в сторону, поселитесь и ждите. Как спустимся сообщим ориентиры. Связь три раза в день. В девять, три, шесть. Несколько дней связи может не быть. Ждите. Даже если что-то случится, кто-нибудь да сообщит. Пошли Полина!
  
   В ущелье снег сыпал не так сильно, медленно кружился, опадал, но таял долго. Они подождали, когда Андрей Егорович развернётся, повернулись и пошли вверх.
  - Стой! - Неожиданно крикнула Полина. При надетом рюкзаке она казалась меньше чем рюкзак. - Мы карту забыли.
  - Она ему больше нужна! - Ответил, не останавливаясь Эд и, опираясь на лыжные палки, медленно ступая, направился вверх.
  
   Идти пришлось не час и не два, а все четыре. Час пришлось потратить на спуск к приюту. Прежде чем установить палатку, он в бинокль осмотрел окружающую местность. Судя по тому как быстро темнело, полная темень была уже не за горами. Хорошо, что ледник отсвечивал всей видимой поверхностью. Напротив ледника, несколько выше русла ручья стоял, засыпанный снегом дом. Это и был приют альпинистов. Рядом стояло несколько летних домиков, которые больше напоминали стога сена, чем дома.
  - Вон он! - Показал Полине направление на приют Эд. - Даже по темноте дойдём. Фонарь на лоб надевай, может и свет включать не придётся если шевелиться будем как следует.
  
   Минут через сорок, они оказались около дома. От него, в разные стороны, отходили провода. Это означало что электричество здесь не фантастика, либо кабель снизу протянули, либо дизельная станция имеется.
  - Тут замки! - Кивнула на дверь домика Полина. Она прошла через калитку и стояла на крыльце дома. - Арно начнём искать завтра?
  - Сейчас. Рано или поздно он нас обнаружит, если не обнаружил и постарается уйти. Давай сразу решим этот вопрос, чтобы не создавать ни ему, ни себе проблем.
  
   Они включили налобные фонарики и начали обходить дома. Хорошо, что снег был влажным и не хрустел. Эд резко поднял руку. Полина замерла с поднятой ногой. Он показал на стоящий впереди домик. Из трубы шёл прозрачный дымок. Печь протопили, а трубу ещё не перекрыли. Эдуард приблизил свои губы к уху Полины.
  - Стой у окна, я войду через дверь! Не дай ему выскочить.
   Хоть и было темно, но под маленьким, но ярким кругом света, даже присыпанные снегом следы были заметны. Сегодня кто-то входил и выходил. Дверь на крючке, но щели нет. Доски двери - толстые. В два ряда со сдвигом. Так что сквозных щелей не было. Эдуард вытащил из лифчика два шарика пластита, размял и обложил головку болта, торчавшего из доски. Вставил взрыватель с капсюлем и ударил по нему остриём лыжной палки. Хлопнуло не так уж и сильно, но удар ногой по двери был сравним с разрывом снаряда. От этих звуков Полина машинально моргнула.
  
   Эд стоял в помещении. Луч его фонаря освещал человека, который чуть ли не прилип к окну и умоляюще смотрел на Полину. Ей не стало страшно, но было не по себе, к горлу подкатила тошнота. Она присела под окном, облокотившись на стену. Когда тошнота прошла, она обошла домик и вошла в помещение. Там горел свет. Через дверь мощным потоком вливался холод.
  
  - Оказывается здесь свет! Представляешь, кабель из долины протянули. - Сказал Эд глядя на мужчину, который сидел на матрасе, укрывшись одеялом. - Собирайся Арно Жаме, мы за тобой. We came to help you.
  Тот вопросительно посмотрел на Полину. Она что-то долго и эмоционально объясняла ему. Потом он ей.
  - Ты мне переводи что он трещит! - Попросил Эд. - И спроси, он долго будет здесь мёрзнуть?
  - А что, есть возможность...
  - Сейчас вертолёт прилетит!
  Арно недоверчиво улыбнулся, а Полина повелась на эту фразу.
  - Какой вертолёт?
  - Голубой, да ещё и кино покажет! Не тупи. Давай Арно, включайся в разговор. Ты же нелегал.
  - А ты?
  - Я из другой конторы. Мы тут тебе одежонку прихватили, пойдём в большой дом, там и переночуем.
  - Если здесь на наше пребывание покривятся...
  - А нам-то что? Мы тут до весны сидеть не будем. Завтра уходим. Это летний дом, как ни топи, тепла не будет. Оно нам понадобится, чтобы завтра с утра быстрым шагом свалить.
  
   Арно встал, из под кровати, вытащил портфель. Шерстяное одеяло упало на пол. Полуботиночки, костюмчик, сорочка, галстук торчащий из кармана куртки. В главный дом войти оказалось проще. Из недр рюкзака Эд извлёк скрученный тканевый чехол. Когда он его развернул, кроме отвёрток, накидных ключей и разводного ключа, в кармашках притаились отмычки.
  - Голодный? - Не дожидаясь ответа, Швед вытащил две упаковки сухого пайка. - Полина кипяти воду. Давай ешь. Это подарок бундесвера голодной России. Может тушёночки намнёшь с кашкой? У меня пара банок прихвачена.
   Арно кивнул. Пока он ел, все бумаги, извлечённые из портфеля, Эд дал просмотреть Полине. Она кивнула обоим и вернула их Эду. Тот убрал их в свой рюкзак.
  - Какие планы, командир?
  - Кушайте, а я помещения осмотрю.
  
   Чай давно остыл, когда Эд вернулся на кухню.
  - Молодцы, хорошо натопили. Я там нашёл склад с лыжами, ботинки с шипами в разные стороны, тросы, альпенштоки, только маленькие. Спите здесь, а я на чердаке.
  - Зачем?
  - Кто-то должен нас охранять. Раз мы смогли сюда прийти, то и другие тоже смогут.
  
   Ночью появился ветер, разорвал серое небо в облака. С восходом солнечные лучи вышли в ледяном отражении ледника и забегали по окружающим вершинам. Впервые, за несколько дней, Арно заснул спокойно. Всё что от него зависело, он сделал. Документы вручил и теперь не отвечает за них. Осталось только уйти от погони. Его, пусть и не сильно, тревожило только одно. Этот Эд не задал ни единого вопроса о его приключениях, кто и как за ним гнался. Тревожность нивелировало то, что Полина произнесла не только пароли и выслушала ответы, но и сообщила кто их послал. Кроме пищи его порадовало то, что эти люди позаботились о нём. Принесли с собой и обувь и одежду. Всё это было в отдельном рюкзаке, который находился в рюкзаке Полины. В его рюкзак, Эд, разгрузив свой, наложил сухпайков, ещё один рюкзак, судя по всему с палаткой и всю одежду, в которой Арно здесь оказался.
  
   Утро оказалось хоть и солнечным, но не ласковым. Эд так гаркнул, что Жаме вздрогнул, а Полина чуть не свалилась с кровати.
  - Быстро одевайтесь! На улице лыжи, палки, хватайте и за мной.
  - Да в чём дело? - Томно спросила она, не открывая глаз.
  - А они тебя спрашивать не будут. Хочешь спи дальше. - Швед подхватив и свой рюкзак и рюкзак Полины, резко выскочил на улицу. Воткнутые в снег лыжи были уже с ботинками в их креплениях. Палки торчали тоже. Рядом с ними валялся ещё мешок. Эд подхватил ближние лыжи, этот мешок и побежал к горе.
  - Захвати её лыжи тоже! - На бегу крикнул он Арно. Тот выполнил указание, но с двумя парами лыж и палок бежать было неудобно. Они пытались выскользнуть, повернуться, зацепиться или воткнуться в снег. Но всё-таки он достиг Шведа. Они спрятались за ближайшим уступом.
  
  - Давай, Жаме! - Ехидно подмигнул ему тот и достал из мешка, который он волок моток троса. - Я лезу туда, а ты, как только скину трос, цепляй сначала этот мешок, потом лыжи, потом себя.
  - Что там?
  - Погоня. Пока они спускаются, мы должны успеть подняться как можно выше. Понял?
   Швед, не дожидаясь ответа, накинул через голову моток и, цепляясь, за грани скалы пополз вверх. Тропа шла рядом, но она виляла, где-то на ней снег заледенел, и надо было быть очень осторожным, значит медлительным, чтобы передвигаться по ней. Всё решало время.
   Жаме с удивлением смотрел на Шведа. Эд, распластавшись как паук, достаточно быстро полз вверх. Только теперь, издали, Арно понял, что тот без перчаток. Кончик троса стукнул его по голове. Арно очнулся и быстро привязал мешок. Ему показалось что он на парусном корабле. Швед быстро и сноровисто втягивал груз наверх. Словно на фрегате распускал паруса.
   Втаскивать Арно оказалось легче всего, но когда тот откинул капюшон, то это оказалась Полина.
  - А где он?
  - Он, как истинный джентльмен, пропустил меня вперёд.
  - Ну раз так, ты его и тащи. Трос не бросать, лыжи с собой. Тропа начинается вон там, за тем камнем. Ждать долго не буду.
  
   Он подхватил мешок, выбрал лыжи и палки и, не опираясь на скалу, но сильно согнувшись, принялся подниматься вверх. Через полчаса он оказался на широком уступе. Из рюкзака он достал длинный узкий чехол, а из него винтовку. Зарядил обойму. Снял крышки с обоих окуляров оптического прицела. Уселся на мешок и принялся смотреть в бинокль.
   Почти что через час появились Жаме и Полина. Арно скинул капюшон и сдёрнул шапку. От него валил пар. Полина шаталась. Она упала спиной. Рюкзак амортизировал её падение.
  - Нельзя так! - Хоть и отдышавшись, но еле произнёс Арно.
  - А кто вам обещал курорт?
  - Она же девушка, а ей пришлось поднимать меня.
  - Все благодарности джентльмену, который ей очередь уступил.
  - Да к чему все эти лыжи, палки... - Полина скинула рюкзак и уселась на него.
  - Для вашего удобства. Тебя Полина рекомендовали как горнолыжного спеца. Я привык по горам пешком лазить. Внимание! - Швед опустил бинокль. - Переобувайтесь. Вон, видите снег узким язычком? Значит это впадина. Идёте до нее, там надеваете лыжи и не спеша топайте по этой ложбине. Я вас догоню.
  - Отступление будешь прикрывать?
  - А куда деваться?
  
   Они уже надели лыжи и ступили на снег, когда гулкий выстрел, многочисленным эхом разнёсся по ущелью. На немой вопрос Полины Арно пожал плечами и неуверенно заскользил по снегу. Они завернули за скалу. О! О! Огромное почти что плоское, потому что в горах ничего плоского нет, пространство снега и льда. Они остановились в раздумье. И куда податься? Они начали растерянно оглядываться. А что оглядываться, если вся поверхность блестит мириадами кристаллов!
  
   Швед неожиданно вывернулся из-за скалы.
  - Вот это да! - Воскликнул он.
   Полез в карман и достал солнцезащитные очки.
  - Не ожидал такого. Внизу ещё сумерки, а здесь солнце отжигает, снег слепит, а синее небо затягивает своей глубиной. Что застыли? Свои надевайте!
  - А у нас их нет. - Растерянно отозвалась Полина. - Никто очки не положил.
  - А кто должен был положить?
  - Тебе-то кто-то положил?
  - Я знаю кто это. Это я сам! Кто у нас за экипировку отвечал? - Полина отвела взгляд в сторону. - Лёд справа видите? Идём по его кромке. Как он заканчивается - останавливаетесь. Лыжи в охапку и несколько прыжков в сторону. Первый как можно дальше.
  
   Сам же он не стал прыгать, а просто широко шагал и тащил за собой мешок. Под тонким слоем снега всё равно был лёд. А с учётом того, что на снег долго смотреть было невозможно, то и заметённые мешком следы заметить сложно. Они отошли на полсотни метров. Полина шла первая. Шагнула и провалилась на полботинка. Тогда она, а вслед и за ней и остальные встали на лыжи. Швед накинул на рюкзак мешок и пошёл первым. Только он мог видеть куда идти.
   С этого ледяного плато скатились на нижнее. Падали все. Боялись набрать скорость. Здесь же появились редкие островки деревьев. Зашли в рощицу и остановились на передышку. Эдуард зачерпнул горсть снега и начал сосать его, прекращая в питьё.
  
  - А просто воды нет?
  - Сколько угодно! - Показал на снег Арно и тоже принялся превращать его в воду.
  - Кто-то должен был подумать об этом! - Несколько недовольно сообщила Полина и посмотрела на Эда.
  - Каждый думает о том, что ему надо. Берёт и сам тащит, а не других грузит.
  - Ты их всех убил? - Мстительно спросила Полина.
  - А сама-то сколько?
  - Нисколько, это не моё дело.
  - А откуда такая кровожадность? Я ранил только их предводителя. Причём в руку. С ранением в горы он уже не полезет. Обратно одному сложно идти, помощник нужен. Их было пятеро. Шансы уровнялись. Теперь трое на одного.
  - Не понятно! - Скривила губы Полина. - Если нас трое, то...
  - Я вас в расчёт не принимаю. Вы бесполезный, но нужный балласт. Ставилась задача вытащить Арно и доставить по адресу. Первая часть задачи выполнена. Вторая выполняется.
  - Значит я лишняя?
  - Я так не говорил. Я давал оценку преследователям и возможному боестолкновению с ними. Сейчас нам необходимо как можно ниже опуститься. Уйти со снега.
  - На снегу, даже издали, мы хорошо видны. - Согласился Арно. - Ну что, пошли?
  - За обрыв загляни!
  - Какой обрыв?
  - Вон там! - Показал в сторону от рощицы Эдуард. - Смотри не сорвись. Сможешь подползти? Цепляй карабин. - Он начал разматывать трос.
  - Откуда знаешь? Отсюда не видно.
  - А карта на что?
  - А она где?
  - Не в женском половом органе!
  - Пытаешься меня разозлить?
  - Что ты, Полина! Карта в голове должна быть и нигде иначе. Давай Арно, продвигайся.
  
   Эд обернул трос вокруг ствола ели, пропустил через карабин. - Если под тобой обвалится - не дёргайся. Повисишь немного, я тебя вытащу. Только не дёргайся.
   Арно пополз. У самого края, на самом деле край это или нет, знал только Арно, издали это было не видно, приподнялся и перчаткой стряхнул снег вниз и поглядел. Потом развернулся и пополз обратно. Только у самой рощицы он встал, ухватившись за ветку ели.
  
  - Там, по вертикали, сплошной лёд метров на пятьдесят. Внизу условная горизонталь... Двести метров льда, потом длинный снежный язык, который спускается вниз, но уже не так отвесно. По краям голые скалы, затем опять снег со льдом шириной метров шесть шириной, вдоль скалы уходит влево.
  - Молодец. На карте таких подробностей нет. Тогда надеваем когти.
  - Какие когти?
  - Кошачьи. Но сначала лыжи и палки привязываем к рюкзаку. Вот так. - Он показал как.
   Потом открыл мешок и вытащил фанерную коробку. В ней оказались... действительно когти, но не кошачьи, а стальные. Они состояли из двух половин, которые стягивались вокруг ботинок стальными болтами. Мешок с коробкой он тоже прицепил к рюкзаку. Показал как ступать, вбивая эти когти в лёд. Сам остался держать трос.
   Первым спускался Арно. Его сил хватало чтобы вбить когти в лёд, повиснуть на этих когтях, на тросе, вытащить одну ногу, снова вбить, то же самое проделать со второй ногой. При этом был такой звук, что казалось, что Арно колотит окна в собственном доме.
   В застывшей тишине этот звук не только разносился далеко, но и доставал до самых кишок, и казалось, что он карябает не только слух и мозг, но и кишки.
   У Полины не хватило сил не то что бы когти вбить, но и до льда этими когтями дотянуться. При этом она умудрилась запутаться в тросе не только сама, но и запутать лыжи с рюкзаком. Пришлось её опускать на руках. Эдуард совсем вымотался и, в очередной раз поклялся, что это последний раз, когда он взял ещё кого-то с собой.
   Требовалось решение, как сохранить трос. Он был не единственный, но единственный длинный. Два других - короткие, по двадцать метров. Так ничего и не придумав, решил оставить всё как есть. Сполз он быстро, руки ещё не отошли, после спуска Полины.
  
   Полина, увидев его побледневшим и осунувшимся, хотела съязвить, но натолкнувшись на его свирепый взгляд, решила промолчать. Теперь первым шёл Арно. Только он знал где начинается ледяной язык. Очки можно было не надевать, скала давала тень. Вот теперь все поняли, что такое идти по битому стеклу. Это движение напоминало ходьбу роботов. Надо было поставить, скорее воткнуть когти так, чтобы не упасть, но Полина умудрилась сделать это два раза. В первый раз коленка попала в ямку, а вот во второй раз она ободрала эту же коленку до крови. Она сначала хотела, а потом перехотела, поняв, что своими причитаниями, она, всё равно не дождётся не только помощи, а и простого сочувствия.
   То, что сверху ледяной язык казался ровным и плоским, оказалось совсем не так. Мало того, что это была тёрка изо льда, так на середине спуска, язык заканчивался трамплином.
  
  - Ну и? - Жаме посмотрел на Эда.
  - И ну! - Ответил тот и достал из мешка ящик из фанеры.
   К ящику были прикреплены две, регулируемые натяжением, лямки для его ношения на спине или на груди.
  - Ноги через лямки, садись на него. Я спущу тебя на тросе. Ты, хотя бы пригладишь лёд и острия порубаешь. Иначе наши задницы в фарш превратятся. Трос короткий, до трамплина его не хватит. Со вторым я его соединять не буду. Можешь улететь, а если когти воткнёшь, то можешь и ноги сломать. Поэтому подползёшь к краю льда и залезешь на тот кусок. Ящик отправишь мне. Я тебе на нём Полину спущу. Трос тоже сброшу. Вы его крепите под трамплином. Таким же образом спускаетесь вниз.
  - А ты?
  - Я, как альпинист. Креплю наверху второй трос. Держусь за него и ножками, ножками прыгаю по камням. Поэтому мне когти больше не нужны. Потом вытягиваю второй трос с ящиком и вниз с ветерком. Там я могу ногами тормозить. Поскольку на том балконе мы все не уместимся, то вы встаёте на лыжи и уходите влево по свежему снегу. Я вас догоню.
  
   Он догнал их через час.
  - Что так долго? - Обеспокоенно спросил Арно.
  - Трос оборвался, чуть не улетел в пропасть. На одной руке повис. - Обыденно сообщил Эдуард. - Что встали? Вперёд! Солнце ещё высоко!
  - Надо Андрею Егоровичу сообщить! - Напомнила Полина.
  - Я с ним регулярно общаюсь. Похоже он нашёл место, где мы сейчас. Ищет место нашего спуска ещё ниже, но придётся уже только ножками топать. Троса закончились. К заходу солнца мы должны спуститься ещё ниже и на большую ровную площадку. На этом карнизе, мы ночью не простоим. Вперёд.
  
   По этому карнизу они прошли ещё несколько сот метров и карниз закончился. На четыре-пять метров ниже карниза лежал огромный обломок скалы размером с трёхэтажный дом. Он напоминал искажённую трапецию. Она, одной стороной прилегала к скале, но не совсем. Между ними была щель около метра. Вокруг этого обломка валялись другие куски скал, но меньшего размера. Они составляли осыпь. Эти камни были уже покрыты зеленеющим мхом и какими-то засохшими жёлтыми травами. Другой стороной эта осыпь упиралась в другую гору. За осыпью, как бы в чаше, располагалось небольшое озерцо. А за ним виднелась зелёная долина, с глубоким ущельем. На одном из уступов находились, окружённый зеленеющей травкой, домик и погреб. А солнце уже коснулось нижним краем вершин. По плану Эда, надо было спускаться вниз по осыпи, имея озеро за спиной и внизу устроить какой-то примитивный лагерь.
  
  - А вон, в ущелье! - Показала вниз Полина. - Дорогу видно. До того домика как долго добираться будем? Не хотелось бы на камнях ночевать!
  - Можно попробовать. - Эдуард снял лыжи и рюкзак. - Я сейчас спрыгну туда. Дадите мои лыжи и палки. Я ими попробую щель перекрыть. Пока я буду это делать, свои снимите и мне отдадите. Потом мой рюкзак. Потом ваши, а после этого сами спрыгните. Полина последней.
  - Почему я?
  - Тебя вдвоём ловить легче. Теперь запоминайте. Поверхность, на которую приземляемся, мало того, что шершавая, так она идёт по уклон к стене горы. Нельзя прыгать на прямых ногах и на пятки. Ноги полусогнуты надо валиться не вниз, а вверх. Полина, тебя же учили, когда летали с тобой на параплане? Предупреждаю: что-то у себя сломаете, не понесу. Будете подыхать здесь. Когда махну вам рукой, прыгать ко мне спиной.
  - Зачем? - Не понял Арно.
  - Что бы я тебя руками схватил и удержал, а не ты меня в ту щель затащил из-за паники и испуга.
  
   Эдуард подошёл к краю карниза, развёл руки в стороны, согнул ноги в коленях и прыгнул. Всё произошло так, как он и сказал. Только он, по наклонной поверхности, заскользил, не заскользил, конечно, но начал сползать вниз. Он перевернулся на грудь и зацепился пальцами за шершавую поверхность. Перчатки спасли пальцы от истирания об гранит. Правой рукой вытащил нож, выкинул руку вперёд и, в прыжке, вонзил нож в гранит. Подтянулся. Все эти движения он проделал ещё несколько раз. Этим же ножом он выдолбил канавки в поверхности и встал на них ботинками.
  
  - Кидайте лыжи и палки! - Крикнул он снизу. Полученный инвентарь он переплёл так, что тот стал напоминать решётку. Из нагрудника он достал несколько стальных штырей и, коротким альпенштоком, забил их в камень. Вся эта решётка удерживалась штырями от сползания вниз. Сброшенные рюкзаки он тоже навесил на штыри. После этого он занял удобную позицию и показав рукой на Жаме, махнул. Жаме прыгнул.
   Это правда, что мастерство не пропьёшь, но только в том случае, что оно было у тебя. У Арно, не то бы его не было - он и не знал об этом. Он попытался изобразить что-то похожее на прыжок Эдуарда, но правую пятку отшиб. Эд определил это по гримасе, которая проскочила по лицу Жаме, но тот даже не застонал. Упал на бок и сразу схватился за лыжу. Тело, по инерции, пыталось свалиться вниз, но тот вцепился в лыжу крепко.
   Полина прыгала, закрыв глаза. Эта уловка не помогла ей. Скорее навредила. Приземлилась девушка правильно, в присядку, но повалилась вниз, её кувыркнуло. Швед среагировал. Упал на неё раскинув руки и вцепившись в лыжные палки. Сильно рухнул на неё. Она не только ойкнула и застонала, но и завопила. Эдуард встал с неё и за капюшон, подтащил к краю решётки.
  - Ты меня повредил! - Это были её первые слова, после распахнутых глаз и диким ужасом с в них.
  - И что?
  - Теперь обязан на мне жениться.
  - С чего бы это такая милость?
  - Я повреждена, уже не стою того, что была до этого... э... прыжка!
  - Я не знал, что ты вещь. Но теперь буду торговаться о твоей стоимости.
  - Как это?
  - Ты мне вообще не нужна. Ни абсолютно новая, ни бэушная! Так что счастливо оставаться! - Швед поднял свой рюкзак и закинул на спину. - Пошли Арно!
  - Да я пошутила!
  - Я тоже! - Протянул он ей её рюкзак. - Только если бы ты свалилась в ту щель, мы тебя доставать не стали. Сами могли бы там оказаться. Ползи к краю... не вставай, а ползи.
  Он выдернул нож из камня, подошёл к краю плиты и шагнул вниз. Упавшая плита почти что до края погрузилась в осыпь из камней. Возможно она эту осыпь и создала.
  
  - А когда в озере воды больше чем обычно, - заметил Арно, - то образуется водопадик!
  - Вот к нему и двинулись. Ветер свистит в эту щель. Руку давай. На плечо обопрись. На ногу не наступай.
   Арно выполнил все его указания и они медленно, даже очень медленно, спускались по осыпи к водопаду.
   Ещё через полчаса они стояли на берегу озера.
  
  - Стойте здесь! - Эдуард поднял голову вверх, рассматривая ширину расстояния между двумя горбами скал.
   Покопался в рюкзаке. Достал листок бумаги, порвал его в мелкие клочья. Вышел из-за скалы и, несколько обрывков, подкинул вверх. Прошёл дальше, проверил бумажными обрывками направление ветра. Ещё раз так сделал. Остановился у самого среза воды озера. Вернулся под защиту скалы к Арно и Полине.
  
  - Значит так. Есть шанс спуститься вниз ущелья к самой дороге, что нашла Полина.
  - Что Карлсон прилетит?
  - Карлсоном будешь ты - Полина. Помнишь, как тебя обучали опускаться на параплане? Не лететь, а опускаться?
  - Это единственное что у меня и получилось.
  - Арно достань из своего рюкзака, другой, что я тебе отдал.
  
   Тот достал. Рюкзак Полины перевесили ей на грудь. Рюкзак Арно тоже ему на грудь. Карабинами, под мышками людей, соединил эти два рюкзака. После этого на спину Полины натянул мешок с парапланом. Нижнюю лямку пропустил через обе их промежности и замкнул на лямке рюкзака Арно.
  - Ну, вот как-то так. Сразу предупреждаю. Я в этом деле не очень-то и силён. Не дайте сдёрнуть ветру эти рюкзаки с вас. Предупреждён, значит вооружён. Полина! Ветер будет вас поднимать, а тяжесть будет опускать вниз. Вас же двое. Поэтому проблем для тебя нет. Раньше ты летала на параплане с инструктором. Теперь ты инструктор. На кольцо. Дёргаешь сразу, как только упали отсюда вниз. Медленно, медленно подходим к краю, кольцо держишь?
  
   Полина кивнула. И Эд, без предупреждения толкнул их вниз и резко упал назад. Он это сделал специально, чтобы не улететь и от своего толчка и от порыва ветра вслед за ними. Он сделал несколько шагов назад. Вытащил из своего рюкзака мешок с парапланом, повесил его себе на грудь и пристегнулся. Прыгнул вниз с разбегу. Два-три быстрых шага сложно принять за разбег, но прыжок получился. Его чуть было не закрутило вокруг своей оси, когда над ним затрепетало полотнище парашюта, но он вовремя выставил руку в сторону. Вращение прекратилось, он ухватился за стропы и начал управлять парапланом.
   Если Арно и Полина опускались вниз, то он поднимался вверх. Он не препятствовал сильному восходящему порыву воздуха. Как только порыв иссяк, он начал, довольно резко планировать в ущелье к дороге. Он опустился на гравий раньше их. Успел собрать парашют и помочь приземлиться им. Пришлось бросить всю поклажу и пробежать метров триста по дороге. Только после того, как он расцепил их, у ребят произошёл выброс адреналина. Они и плакали и смеялись и обнимали и друг друга и Эда. Пока они это делали он собрал их параплан, уложил в рюкзак Арно и пошёл с ним к своему, укрытый в небольших кустиках на обочине. После этого достал рацию из рюкзака и передал описание места куда они приземлились Андрею Егоровичу. Тот, этот час рацию не выключал, ждал сообщений.
  
   Когда выброс адреналина спал, то Арно растеряно оглянулся.
  - Представляешь Полина, ты меня так толкнула, что подумал, ты меня выбросила.
  - Это он, не предупредив, толкнул нас... а где он?
  - Да вот я тоже никак не пойму. Только что был здесь. И ни рюкзака, не парашюта...
  - Действительно, как это он раньше нас опустился?
  - На другом...
  - Ты видел? Уверен?
  - Что ты прикалываешь? Это тебе не кино, а он не терминатор! В какую сторону идти? - -- Если логично рассуждать, то туда, куда вода речки течёт. Нам же всё время вниз.
  - Ну, пошли. А может он посчитал что он нам не нужен и отвалил?
  - Сама-то веришь в это?
  
   Вот так, подкалывая друг друга, непринуждённо рассуждая ни о чём, брели они, по дороге. Тут неожиданная тень, даже при тех сумерках, что уже начинались в ущелье, накрыла их и сдернула с дороги к камням у воды. Она придавила их и прошипела: "пошевелитесь ваши трупы по реке пойдут!"
   По дороге, навстречу им, медленно рыскал светом фар малиновый Dodge Grand Caravan.
   Неожиданно тень отпустила их, но ещё раз предупредила: "пёрните или чихнёте кирдык вам". Полина всё же отважилась медленно повернуть голову и боковым зрением постараться увидеть хоть что-то. Увидела только ботинок, прямо у её носа. Потом ботинок медленно и беззвучно повернулся и у её носа оказалась рельефная иссечённая мелкими царапинами и глубокими выбоинами подошва.
  "Эд!" Облегчённо выдохнула она. Тогда она приподняла голову. Она здраво рассудила: раз здесь подошва ботинка, то головы точно быть не может, а значит её движение и не увидят. Она не ошиблась это был он, распластавшийся со снайперской винтовкой.
   Снова послышался гулкий шум автомобиля, который своё приближение обозначил светом фар. Река шумела по камням совсем по-другому.
  Послышались выстрелы и каблук ботинка, хоть и не сильно два раза съездил ей по лбу. Она вскочила, чтобы объяснить кому-то что-то, но этого кого-то рядом не было. Он уже был у "Доджа", у распахнутой боковой двери. Выстрелы "Глока" из-за шума реки были почти неслышные. Она с вниманием посмотрела на винтовку, вот если бы...
  - Что встала? - Рявкнул на неё Эдуард. - Берите вещи и в машину!
   Он зачехлил винтовку и убрал её в рюкзак.
  - А куда тут? - Уставилась она в салон авто.
  - Садитесь на них! - Швед перекинул водителя на соседнее сиденье, водрузил на него свой рюкзак и плюхнулся за руль.
  - Да тут кровищи полно!
  - Не побрезгуйте сударыня! Пешком, поди, хуже? - Он выжал сцепление.
  
   Арно сидел молча и никаких эмоций ни в мимике, ни во взгляде, а тем более в жестах у него не проскальзывало. Полину же подташнивало. Вовсе не от отвращения. Эд гнал машину как на автогонках, не жалея подвески.
   Река ушла в право, а дорога повернула влево, обгибая хребет, появился лес и долина шириной в несколько километров.
   Теперь Эд поехал, наоборот - медленно. Дорога повернула под прямым углом вправо - через лес. Там-то Эд и увидел знакомую машину с поднятым капотом, около которого стоял Андрей Егорович. Эд остановился рядом и быстро вышел из машины.
  
  - Фу ты, чёрт, перепугал... я уже думал, что они вас нашли!
  - Я был первый.
  - Как хорошо, что вы здесь! - Обняла Полина дипломата. - Этот... - кивнула она на Эдуарда, - пристрелил просто так, первых, кто попался под руку! Это же...
  - Если бы не он, то они вас!
  - Да откуда он узнал? Он же даже не посмотрел на них, не спросил!
  - Урсула, я всё понимаю, но ты несёшь чушь. Это я его предупредил. Удивительно, но они узнали где вы! Перемещайтесь ко мне.
  - А что с этими? - Кивнул на "Додж" Арно.
  - Я присмотрел для них уютное местечко! - Ответил Андрей Егорович опуская капот. - Давай Ярек следуй за мной. Дорога за Фули, где туристский центр, делает петлю и идёт в обратную сторону через Амон. Отгоняй машину в лес. Вон видишь просека? Заедешь - сразу, за первыми ёлками, налево. Вглубь не езжай. В лес сейчас никто не ходит. Через неделю снег начнётся. Весной, как подснежники проявятся.
  
   Эдуард перенёс свой рюкзак в его авто и отогнал "Додж" в лес. Вернулся и устало плюхнулся на соседнее сиденье рядом с Андреем Егоровичем.
  - Я не верил. Оказывается, не только Ганнибал и Суворов могут переходить через Альпы. Пусть, в меньших масштабах, но и вы тоже. Куда направляемся? Италия, Франция?
  - В банк! - Твёрдо произнесла Урсула. - Бумаги вроде бы правильные, но... потом не исправишь и не оправдаешься.
  - Но там же третья группа! - Мягко возразил Андрей Егорович.
  - С таким Яреком не страшно. На моих глазах две группы снёс. Конечно, есть сложность, потому что там город, но я думаю мы справимся! Да Эд?
  Но тот, устало откинув голову на подзатыльник сиденья, спал.
  
  6.
  - Ну и сплющило тебя! - Услышал первые слова Эд, когда, после многочисленных толчков и длительного трясения, открыл глаза.
  - Где мы?
  - Цюрих! Вон, видишь угол дома под вывеской банк?
  - Это туда надо войти?
  - Да. Здесь два входа с улицы и двора.
  - А почему с угла смотрим, поближе нельзя подъехать?
  - Так они тоже за ним наблюдают! И не из авто! - Веско заметила Полина, чем и удивила Эда.
  - Я думал, что они уже внутри банка! - Бесхитростно зевнул Эдуард. - До сих пор...чая, кофе нет? Вижу нет.
  - Могут и внутри, но как? Я запер и поставил на сигнализацию. Так что... вам решать!
  - Предварительный план такой... - Снова зевнул Эд.
  - Ты так нас зевотой заразишь! - Андрей Егорович тоже зевнул, но не сильно.
  - Арно, как обычно, подходит к главному ходу. Улица, на него не нападут. Отпирает, отключает сигнализацию, входит, запирает за собой дверь. Я контролирую этот процесс. Он отпирает дверь со двора и я вхожу туда. Вы! - Показал он на дипломата и Полину. - Спускаетесь по улице. Видите, что перед вами банк, роетесь в своих кошельках и заходите. Я прикрываю ваш вход. Она делает то, что ей надо, мы все уходим через двор.
  - А машина где будет? - Полина профессионально задала уточняющий вопрос.
  - Ниже по улице! Вон в том переулке или что там у зоомагазина! Мы с Арно пойдём оттуда.
  - Во сколько войдём?
  - Тебе надо дать выспаться. Как обычно. В десять устроит?
  - Вполне.
   - Раз всё обсудили, может перекусим, а то вчера совсем времени не было! Там ещё бундесверовские сухпайки остались.
  - Тут пансионат есть, при нём кафе. Поужинаем, отоспимся. Как делиться будем? Каждому по номеру? - Спросил дипломат.
  - Мы не настолько богаты это раз. Во-вторых: надо всё перетасовать. Вы с дочерью Урсулой, а мы с Арно.
  - Но он же этот...
  - Это тебя Урсула не касается, кто из нас кто. Мы, независимо от цвета кожи, происхождения, образования и чёрт ещё знает чего, хоть и разные, но свои. Прими это к сведению. Мы с ним уедем раньше, чем вы. Проверимся. Часик-другой покатаемся. Если будут следить - оторвёмся. Сейчас заходим в кафе. Вы первые, потом Жаме, следом я. Заказываем, знакомимся, остаёмся на ночь. Главное не забудьте проверить есть ли среди персонала поляки или нет.
  
   Всё так и произошло. Только Полина, как женщина, долго выбирала в своём рюкзаке, что взять, а что оставить.
  Перед тем, как заснуть, Эдуард долго и подробно расспрашивал Жаме о внутренностях принадлежавшего тому банка.
  
   Банк располагался на Готтхардштрассе. Улица, фактически, начиналась от железнодорожной станции Цюрих-Энге. Тихий зелёный райончик на берегу Цюрихского озера. Жаме показалось что он только что уснул, как его начали будить.
  - Да что такое? - Сонно пробормотал он и поглядел на часы. - Четыре утра!
  - А ты можешь сейчас, отключить сигнализацию?
  - Охране это покажется подозрительно.
  - А позвонить?
  - Я так никогда не делал...
  - Скажешь, что отбываешь в командировку, но кое-что важное забыл.
  - А в то время, как договорились этого нельзя сделать?
  - Нельзя. Если эти там в засаде, то сможешь во время болтовни с охраной узнать, как ты, а значит не ты, часто бывал в банке за эти дни. Ты же сам сказал - это не банк вовсе, а малюсенькое отделение. Поэтому ты им нужен, потому что не самостоятелен. В головном офисе, без твоего решения никуда никакие деньги не отправят.
  - Неплохо понял суть. Они действительно висят там на промежуточном счету. Я туда должен подъехать и отправить оттуда. Или отменить отсюда и дать им новое назначение. Откуда такие познания?
  - Перед отъездом проконсультировался.
  - А что меня ждёт?
  - Там или здесь?
  - Здесь я как-то могу, а там? Ты же видишь какая схватка под ковром? А ты сам не знаешь на чьей стороне. Тебе приказали - ты исполняешь. Так что и тебя вместе со мной могут пустить в расход. Догадался?
  - Да.
  - Ну, так может мы их... я имею в виду миллионы...
  - Зачем мне эти миллионы баксов? Что мне с ними делать? Вот ты что сделаешь?
  - Я как-то и не думал...
  - А мне и думать бесполезно. Квартира есть, на жизнь зарабатываю, что ещё?
  - Бунгало у моря, шале в горах.
  - Знаешь, я по горам набегался, а в море нанырялся. Ни высота, ни глубина меня не радуют. Просто телепаться из угла в угол, что-то жевать и как-то спать? Слоняться по улицам, делать умное лицо в музеях? Но тогда это не я. А где я?
  - Яхту заведёшь. По всем морям и океанам пройдёшь про экзотику не Станкевич расскажет, а ты сам, лично почувствуешь и попробуешь.
  - Вот ради этого здесь человек и живёт?
  - Не совсем, но как-то так. Это основа местной жизни. Спокойно жить, никому не мешать и не позволять, чтобы и тебе мешали.
  - Это мне подходит, а делать что? Чем заняться?
  - Извечный русский вопрос. Чернышевский, когда его ещё задал, но так никто на Руси на него и не ответил. Я тебе тоже не скажу, но перспективы у нас не столько туманные, как мрачные. Тебе умирать не привыкать, хотя, наверное, если и было, то всё равно не хотелось. А я и не знаю, как это бывает. Ладно поехали.
   Перед выходом из номера Арно позвонил на пост охраны куда была подключена и сигнализация, долго ждал ответа и коротко объяснил, что ему надо.
  
   Утренний туман не дразнил иллюзиями. Он вполне реально наполз с озера и на прибрежные улицы Цюриха. В этой плотной водяной взвеси любой звук был чётким и быстрым. А вот изображение расплывалось и любая фигура теряла контуры.
   В банк зашли неслышно. Вернее, Эд зашёл. И нашёл. Двоих. Один дремал сидя за конторкой и положив голову на толстую книгу, а второй дрых в спальнике у решётки за которой виднелись банковские ячейки. Арно не успел закрыть за собой дверь и отключить сигнализацию, как в пространстве послышался гул утреннего поезда из Люцерна. Эти звуки разбудили спящего на конторке, но он успел поднять только голову, брызги крови от головы полетели во все стороны. Лежавший на полу, запутался в спальнике и успел только с укоризной вымолвить: Что это вы?
  Эд, обыскал их. Забрал всё: оружие, документы и деньги.
  - Вот видишь, что значит ночной разговор с охраной! Сумел же выведать! - Криво улыбнулся Эдуард. - Пожаловались тебе, что ты не по графику в банк заходишь. Это нас и спасло.
  - А как ты догадался?
  - Я и не догадывался, а предположил. Что дальше? А эти деньги перенаправить можно?
  - Можно, а куда? При том, что только из головного офиса.
  - Куда - решай сам. Я должен знать.
  - А...?
  - Потом скажем. Ты прав. Не всё так просто. Раз они хотят перенаправить деньги, то давай сами это сделаем. Ты же видишь в нашей стране иностранных денег нет, а покупать надо. Я в Бостоне видел, как грузят наши корабли зерном. Незачем этих людоедов содержать, у нас и своих полно. Знаешь, что в нацреспубликах творится?
  - Немного представляю, здесь показывали. Поэтому на родину возвращаться не хочу. Кто-то стырит, а я буду отвечать, даже если меня и прикончат здесь. Тогда, лучше всего, деньги сплавить на Кипр, Андорру, Лихтенштейн. Тут одна проблема. Чтобы их снять со счёта или отправить должны быть не полномочия на предъявителя, а конкретные документы, паспорт, например. Пусть даже не твой.
  - Вот эти сойдут?
  - Тогда мы должны будем вдвоём производить эти операции.
  - Вот и славно, значит не убьём друг друга. Когда-нибудь это раздрай в стране закончится. Ты себе отдели немного на жизнь. Я же неизвестно когда могу здесь оказаться! - Эд протянул ему ключи от авто. - Подгоняй к чёрному ходу. Погрузим этих гавриков и предоставим место последнего успокоения.
  
   Туман, по мере восхода солнца, как побеждённый враг, начал отступать к своему логову - озеру. Они поехали вслед за ним на проспект Mythenquai, что переводилось как башня, хотя башни они на улице и не заметили. На этой улице находятся и лучший пляж в Цюрихе и порт катеров и лодок. Швед опытным взглядом определил, который из катеров поставлен на зимнюю стоянку. Достал свой швейцарский мультипул, воткнул в замок отвёртку и провернул. Дверца открылась. Трупы положили на самое дно у двигателя и накрыли куском брезента, который лежал свёрнутым на сиденье. Дверь просто захлопнул. Теперь её простым ключом не откроешь. Тихо и незаметно они вернулись в отель.
  
   Полина разбудила их на завтрак и удивилась что они спят. Ели не спеша и потому долго. Не могли насладиться той жизнью, что оставалась. Разошлись по номерам чтобы переодеться в обычную городскую одежду.
  - Действуем по плану! - Предупредил ещё раз Эд и они уехали.
  
   Они вошли через главный ход и вдвоём. Ждали недолго. Полина была права, за банком вели наблюдение из какой-то квартиры. Эдуард прошёл к чёрному ходу и вовремя. В стальную дверь тихо и осторожно постучали. Он посмотрел в глазок. Лицо закрывала шляпа, воротник плаща был поднят. За ним стоял кто-то ещё. Он медленно открыл дверь, оставив достаточно узкую щель, через которую человеку в плаще пришлось протискиваться. Сердце, как дверь холодильника немного хлюпнуло, когда нож вошёл в него. Эд рывком дёрнул тело вовнутрь, второй человек начал протискиваться, но дверь резко открылась, удар в сочленение шеи и ключицы и тот рухнул на своего партнёра. Поверженные были затащены в нишу с банковскими ячейками, раздеты от верхней одежды, а оставшийся в живых спелёнут и посажен в угол. Эдуард быстро объяснил Арно, что ему следует делать. Сам надел на себя шляпу и плащ убитого и встал у чёрного хода.
  
   Здесь же пришлось ждать долго. Полина и дипломат действовали с отставанием от графика. Эд быстро впустил их, запер дверь и встал за их спиной. Они завернули за угол и остановились. На их пути, на стуле, сидел Жаме. Его руки скрывались за спинкой стула, а голова, беспомощно свисала на грудь.
  - Арно! - Обратилась она к нему. - Или как там тебя у нас! Будешь сотрудничать с нами, получишь свою долю и вали куда хочешь.
  Тот отрицательно махнул головой.
  - Ну как знаешь, смотри! Извините Андрей Егорович! - Повернулась она к дипломату. - Вы нам уже не нужны.
   В её руке оказался маленький пистолет Reck P8 - точная копия пистолета, который она увидела у Эдуарда.
  - Ты что Полина?
  - Ничего личного! Как говорят здесь. Бизнес, только бизнес. Страна рушится, надо как-то выживать!
  
   Она несколько раз нажала на спусковой крючок. Боёк столько же раз щёлкнул. Это удивило её и она даже встряхнула пистолет, считая что этот трях заставит патрон попасть куда ему положено. Но когда патронов нет никакой трях или трах уже не поможет. Эд снял шляпу.
  - Ты мой пистолетик-то верни, красава! - Он грубо выдернул его, сделав больно не только пальцам, но и кисти руки.
  - Но почему?
  - Потому что он не заряжен. Я оружие заряжаю только тогда, когда надо.
  
   Она резко кинулась на него, к его лицу, широко расставив пальцы с острыми красными ногтями. Он не стал отклоняться от её атаки, подставил локоть. Её руки разошлись в стороны, а локоть ударил в подбородок. Она прикусила язык и рухнула на пол, прямо под ноги всё ещё сидевшего на стуле Арно. Эдуард бесцеремонно поднял её, а Жаме, наоборот, церемонно, уступил ей место на стуле. Руки закинул за спинку стула и нежно скрутил запястья узкой клейкой лентой для склеивания магнитофонных лент. Ноги примотал к ножкам стула.
  - Удивлены Андрей Егорович? - Посмотрел Жаме на дипломата.
  - Потрясён! - Еле вымолвил тот и огляделся, пытаясь найти место куда бы ему присесть. Пришлось притулиться на углу стола. - Вы заранее знали Эдуард?
  - Я не из той структуры, которая подозревает в первую очередь своих. Но это не значит, что по отношению, в данном случае, к вам, можно вести себя расхлябанно и подставлять свою спину. Когда они начали спускаться с горы к приюту альпинистов, сразу стало понятно, что нас кто-то сдал. Вы сами сказали, что они были там, но его не нашли. Как он вам об этом сообщил? Значит не он. А почему они тогда полезли туда снова?
  - Но это не я!
  - А кто? Мы с вами связь не осуществляли! Это первый звонок. Как только я их обнаружил, мы с Жаме побежали, а она задержалась. Значит что?
  - Консультировалась как ей поступить. - Ответил Жаме. - Потом предложила спуститься в то ущелье. Ты согласился. Она не знала только одного, что есть парапланы, поэтому её партнёры немного опоздали.
  - Правильно рассуждаешь, но не совсем. Парапланы были, но были они на самом деле она не знала. Как только мы спустились бы с осыпи, то там влево уходила тропа, которая вела к тому домику, а вправо к дороге, которая вела к домику и уходила вниз, в ущелье. Я хотел на развилке и заночевать.
  - Вот теперь я понял, почему ты меня в такую рань поднял. Она же не зря так долго ковырялась в машине выбирая свои вещи. Сообщала наш план.
  - И что теперь делать? - Сполз со стола, уже пришедший в себя Андрей Егорович.
  - У нас есть двое временных пленных. Будете допрашивать?
  - А вы?
  - Мне не за чем. Я занимаюсь только вашим сопровождением.
  - А почему временные?
  - Вы, как руководитель группы, должны принять решение что сделать с ними: отпустить, доставить в посольство или ликвидировать.
  - В сложную ситуацию вы меня ставите. Я же не бог, чтобы решать, кому жить, а кому...
  - А боги это и не решают. Это всегда был выбор тех или иных людей. Они только этим прикрываются. Богами, религией, непохожестью, тем что кто-то делает или не делает, как они хотят или велят! Даже думает не так, как положено! Это или криминал или политика! Что органично входит друг в друга. - Неожиданно пояснил Жаме. - Они уже отправили деньги, но не знали про промежуточный счёт. Мы им были нужны только для того, чтобы свалить на нас. Я тогда обманул что отправил их. Я не успел, а признаваться боялся. Получится так, что не они, а мы взяли деньги и сбежали. Поэтому она нас сюда и гнала.
  - Арно! Не отвязывай, а оттащи её за решётку. Предстоит непростое решение решить их судьбу.
  - Я так не могу! - Попятился к стене Андрей Егорович.
  - Вы же руководитель, вам и принимать решение. Я исполню.
  - Ну, если так...
  
   Тут, за углом раздались выстрелы. Они застыли в недоумении. Первым опомнился Эд и бросился туда. Полицейский "Вальтер" валялся отдельно от всех трупов.
  - Что здесь? - Осторожно выглянул из-за угла Андрей Егорович.
  - Все умерли и пучина поглотила их всех.
  - Как это?
  - Не знаю. Но их надо вывезти. Нашу машину, светить нельзя. Можете позаимствовать ещё одну на чужое имя? - Эдуард подал первый попавшийся в кармане паспорт. - Не мой. Я же на нашей машине, поищу местечко куда их сплавить. На одну Швейцарию, четыре трупа одномоментно - это катастрофа. Встретимся часа через три, когда темнеть начнёт. - Он поднял "Вальтер" и положил себе в карман. Выпустил дипломата через чёрный ход и вернулся в зал.
  - Вставай Арно! Не прикидывайся, ты даже не ранен. Что произошло?
  - Я плохо спутал ей руки. Она растянула ленту, освободила руки и долбанула меня по ногам стулом. Я упал. У неё, в причёске, была шпилька с острозаточенным концом она начала резать ленту на ногах, мне пришлось стрелять. Наверное, попал с четвёртого раза. Три пули, в того, кто за ней лежал. Он начал шевелиться и хотел встать. Я думал, что мертвец ожил. Как в американском кино.
  - Я его вырубил. Он нужен был для допроса. Кого теперь допрашивать? Не забывай, их ещё двое осталось. Руководитель, которого я в руку ранил и сопровождающий. Троих-то я в ущелье завалил. Где их искать? Как узнать кто всё это затеял? Ты концы все оборвал! Да и пистолет откуда у тебя?
  - Я его в столе держал, не от грабителей, конечно. Какие здесь грабители? Вот именно для такого случая. Они его не нашли. Когда мы в первый раз сюда пришли, я о нём и не вспомнил, а вот сейчас, да... решил проверить...
  - Повезло тебе, а зачем пистолет бросил?
  - А как бы ты среагировал, если бы увидел меня с ним в руке?
  - Логично. Давай исправляй эти требования, платежи, или как там они называются, на новые адреса. Вот два паспорта. Один тебе, другой мне. Вписывай их как получателей. Времени у нас мало. Надо будет ещё трупы вывезти. Потом поедем в головной офис. Не забудь написать, как тебя найти, а то наша страна этих денег никогда не получит.
  - Это просто. Каждый год в Каннах проводится кинофестиваль. Набережная Круазет. Там к дворцу будет выстлана красная ковровая дорожка. Если стать к ней спиной, то увидишь парапет набережной. Она начинается от старого порта, он рядом с дворцом фестивалей. Так вот туда не надо. Между старым портом и дворцом монумент - женщина сидит. К кинофестивалю она отношения не имеет, скорее к порту. Второй, третий, четвёртый день этого фестиваля в пятнадцать часов. Ну как?
  - Легко запомнить. Ну отправляй и поедем в головной офис. Оригиналы документов отдашь мне, а я тебе отдам один паспорт.
  - Этим мертвякам паспорта уже не за чем.
  
   Эдуард надел трофейную шляпу и они ушли. В головном офисе всё было проделано быстро. Они предъявили паспорта и оставили образцы подписей.
  - Послушай Арно, а разве не надо ехать в эти страны и открывать там счета?
  - Обычным людям надо, а здесь особый порядок. Кроме того, я продлил аренду моего офиса на пятнадцать лет. Это не так дорого.
  - Зачем?
  - Нам эти трупы спрятать некуда, а здесь как склеп. Достойное уважение умершим.
  - А я попросил Егорыча машину заказать.
  - Облом ему.
  - Тогда расходимся?
  - В ячейках важные документы их надо уничтожить. У меня там специальная печка стоит. Дыма нет, а пепел в унитаз.
  - Так сам и сделай!
  - Ха! У меня только один ключ! Их ломать надо.
  - Что все?
  - Две. Остальные пустые.
  - Пальцем что ли ковырять?
  - У меня всё готово. Дрель, фомки, кувалда.
  - Ладно, поехали.
  
   Они зашли с чёрного хода. И прошли в нишу с ячейками. Арно подал ключ.
  - Вон та! - Показал он на дальний угол. - Открывай, доставай, а я в туалет. С утра терплю!
  - Давай быстрее, газет там не читай! - Эдуард прошёл к ячейке и вставил ключ.
  Дверь решётки захлопнулась. Швед обернулся.
  - Ты чего, Жаме?
  - Полина правильно обозвала тебя. Ты тупой терминатор. - Арно отошёл за угол. - Не вздумай меня пристрелить. Оба сдохнем, только ты - за решёткой. Предлагаю тебе обмен. Ты мне второй паспорт, я тебе ключ от решётки. По замку можешь стрелять сколько хочешь. Он прошлого века. Погнёшь пластины, вообще не откроет. Сверху апартаменты сдаются. Там никто не живёт. Можешь грохотать пока не сдохнешь. По-моему, я сделал тебе великодушное предложение. Как считаешь?
  - Надо подумать! - Швед повернулся лицом к стене и упёрся шляпой в неё. Арно пришлось выглянуть из-за угла сильнее, он видел только кусок плаща.
  - Согласен! - Повернулся лицом к решётке Эд. - Вот руки! - Поднял он их вверх.
  - Тогда скинь шляпу, плащ, расстегни пиджак и покидай пистолеты на них. Медленно! Чтобы я видел каждый твой палец.
  Эдуард выполнил все его указания.
  - А маленький где? Что у Полины изъял?
  - Он же без патронов!
  - Дурку не гони! У тебя было достаточно времени.
  - Тебя не проведёшь! - Он кинул и этот пистолет.
  - Теперь лифчик снимай, а то вдруг ножичками вздумаешь поиграть?
  Швед выполнил и это требование.
  - Паспорт!
  Эд медленно достал его из внутреннего кармана пиджака и поднял вверх.
  - Кидай к решётке!
  - У-гу-гу! Сначала ключ! Потому что пока я открою замок, причём с твоей стороны, ты свалишь.
  - Надеюсь дотянешься! - Арно кинул ключ в шаге от решётки. - Паспорт! Подойди к решётке и кинь в мою сторону.
  
   Паспорт, шелестя страницами, вспугнутой птицей взлетел вверх. Ударился о потолок и упал на пол около стола. Арно долго стоял, просчитывая шаги. Ему до паспорта было два, а Эду до пистолетов четыре, да ещё они валялись на одежде, накрытые сверху нагрудником. Швед стоял, подняв руки. Арно метнулся к паспорту. Эд опустил левую руку. Раздалось два выстрела. Жаме завалился на бок, штанина окрасилась кровью. Он повернулся на спину, схватил ключ, проглотил его и отполз к окну.
  - Ничья! - Провозгласил Арно. Он скинул пиджак, оторвал рукав сорочки и затянул рану. - Откуда у тебя ещё один?
  - А у меня таких два! Только Полина об этом не знала.
  - Предлагаю новые переговоры. У меня в столе аптечка. Я перевязываюсь и мы ждём когда у меня...
  - Ничего мы не ждём. Сейчас Егорыч приедет!
  - Он - не зайдёт. Я уже на сигнализацию поставил.
  
   Швед начал одеваться. Шляпу и плащ напялил на их хозяина. Достал из нагрудника какой-то пластилин, обложил им верхние заклёпки замка, воткнул какой цилиндрик и выстрелил из пистолета. Взрыв был несильный, но замок повис, два удара ногой и Эдуард вышел на свободу. Подобрал свой паспорт, забрал у Арно его и предназначенный для банковских операций.
  - Я тебе не буду делать великодушных предложений, но совет дам. Снимешь помещение с сигнализации, я уйду, потом, если захочешь, поставишь опять. Если Егорыч даст команду кончить тебя я не смогу. Я тебе уже несколько раз жизнь спас. А ты хотел страну ограбить! Звони! - Он поднёс к нему телефон.
  Когда Арно позвонил, Эд вырвал провода, обкрутил их вокруг аппарата.
  - Мы же не так договаривались...
  - Я тебе даже твой "Вальтер" оставляю. - Швед разрядил его, разобрал и раскидал по разным углам комнаты. - Будет чем заняться на досуге! Помни, что ещё двое живы! Командир, коему я руку прострелил и его сопровождающий.
  - Это мои люди были. И в машине, в ущелье, тоже. Я успел сообщить что мы уходим через ледник. А эти... - Кивнул Арно на решётку, - люди Полины.
  - Сам крутись! Беру с тебя пример. Кончаю Егорыча и, с твоим паспортом, в Америку укачу.
  
   Эд вышел во двор. В щель замка сунул нож спецназа поковырял там. Теперь замок не откроешь. С замком двери с улицы проделал тоже самое. Потом прошёл к своему микроавтобусу и начал упаковывать вещи. Он уже успел вздремнуть. Когда открыл глаза, крупными хлопьями сыпал снег. Ещё через полчаса подъехал Андрей Егорович.
   Он был обескуражен, хотя в Мерсе 190 выглядел очень представительно.
  - Этот единственный, в который столько трупов можно затолкать. Багажник вместительный, на задние, навалом, тоже можно положить.
  - Я, всё что можно, упаковал, отправляйте обратно. Привезите, лично, никому не доверяйте, туда где получили. У нас ещё двое осталось. Я буду охотиться на них. На нём, - он толкнул колесо "мерина" ногой, - можно за границу?
  - Только в Германию. Мюнхен или Штутгарт. А зачем?
  - Их слишком много, чтобы кидать в одном месте.
  - Ну... не знаю... лучше не рисковать...
  - Дай бог, свидимся! - Обнял его Швед и дождался, когда тот уедет.
  
   Он не стал особо мудрить. Поставил машину у соседнего дома, периодически включал печку. Не сказать, чтобы мёрз, но тепла явно не хватало. Чтобы не заснуть одно стекло было немного опущено. Издали машина уже напоминала сугроб. Уже к полночи, прямо под банковской вывеской остановилась машина. Водитель выключил фары и минут десять ничего не происходило. Эд медленно открыл дверь и выполз в узкую щель прямо в развалы снега. Не вставая, почти на четвереньках подобрался к углу соседнего дома. Затаился за кустами, укрытых к зиме роз. Сначала вышел водитель и открыл переднюю дверь, помог выбраться пассажиру. По тому, как болтался рукав пальто, стало понятно, что рука находится в косынке через плечо. Метать ножи не отважился, хотя до противников было несколько метров. Воротники пальто были подняты, а значит в шею не попадёшь. Неясно было и то, что надето под пальто. Пришлось приложить усилия. Ножи из ран не вынимал, чтобы кровью не залить пушистый снег. Трупы грузить в салон мерса тоже не стал. Зацепил их тросом и оттащил под мост железной дороги, который находился рядом.
   "Бедный Жаме"! Подумал он, когда выехал из Цюриха и направился к германской границе.
  
  Часть 3.
  1.
  
  - Здравствуйте Семён Семёнович! - Осторожно вошёл в его кабинет Эдуард.
  - И тебе не хворать! - То ли неприязненно, то ли недоверчиво ответил тот. - Присаживайся. Рассказывай, как воскрес.
  - А кто сказал, что я умер?
  - Есть слушок.
  - Это была подстава. Если не с вашей стороны, значит и вас подставили. Вы же знаете я привык работать один. Значит все потенциальные враги. В этом случае, формально все свои, но оказались врагами. Меня сначала просто использовали, а потом хотели прикончить.
  - Товарищ из МИДа дал тебе самую высокую оценку. Очень сожалел что ты остался продолжить выполнять задание. В своём отчёте он сообщил, что две группировки, с твоей помощью истребили друг друга, но кто из них присвоил деньги узнать теперь невозможно. Это так?
  - Я в финансовые вопросы не влезал. Даже, если бы влез, ничего бы не понял. Все бумаги что я изъял, отдал Андрею Егоровичу. Двоих взял в плен, но банкир, которого послали спасать, пристрелил их. Сам тоже... выявлять, как и кто времени не было. Остался дожидаться ещё двоих.
  - Те трупы, что под мостом нашли? Поляк и чех? Ты кем был?
  - Поляком.
  - Мы так и решили, что это не ты, хотя мидовец настаивал. Мы согласились. Паспорт был пробит пулей, где располагалось фото. Сколько тебе надо времени на подробный отчёт?
  - Я, пока летел в самолёте, уже написал.
  - Не опасно было?
  - Так берлинская стена пала. А у меня в советском паспорте, уже германская въездная виза и штамп въезда стояли. Самолёт аэрофлотовский. Что ещё делать в нём?
  - Ты уверен, что все мертвы?
  - Нет. Потому что, когда Андрей Егорович пригнал "мерс", на котором надо было вывозить трупы, двери в банк были заблокированы. Я не рискнул ломать их среди ночи. Потом и та парочка объявилась. - Швед протянул скоросшиватель с его письменным отчётом.
  - Мы буквально только что получили сообщение оттуда. Один из них, был ранен, но остался жив. Под утро разбил окно, пытаясь привлечь к себе внимание, решётка помешала выбраться, но скончался от потери крови, до появления спасателей. Двери пришлось взламывать. Поэтому можно констатировать, что вы задание выполнили, хотя оно таким и не было. Пусть сами ищут свои деньги. Ручаюсь, что больше подобной хрени вам не поручат. Представление о поощрении направлено вашему руководству. Можете возвращаться из командировки, вы же сейчас в институте работаете?
  - Да.
  - Продолжайте. Сейчас сложный момент, но до следующего года мы вас не потревожим. Благодарю за службу! - Встал Семён Семёнович с кресла, а Эдуард со стула.
  - Служу Советскому Союзу! - Швед, после сакральной фразы чётко развернулся и вышел из кабинета. Незаметно выдохнул и, только отойдя от здания подальше, вытер незримый пот со лба. Как говорили про Штирлица: "никогда он не был так близко к провалу!"
   Об ушедших в неизвестность огромных деньгах он не задумывался. Все бумаги и паспорта он сложил в полиэтиленовый пакет, запаял его, потом в пластиковую сумку, запаял и её. Потом, свернув, засунул в пластиковую канистру, а её залил старым отработанным маслом, которое держал для пропитки деревянного пола на лоджии квартиры. Канистру поставил в угол шкафа, где хранились всякие растворители, клеи, лаки и краски оставшиеся от ремонта квартиры. Маму предупредил, чтобы туда не лазили, не брали, не выкидывали.
  
   Пришёл в батальон. Сергеев был на месте. В дежурке.
  - Что заглядываешь? Заходи! На долго?
  - До следующего года, я совершенно свободен.
  - Отлично. Если тебя и не сам бог послал, то провидение точно. Выручай. Понимаю, что хочешь отдохнуть...
  - Да я наоборот, хотел побегать, плавать, нырять, в общем, как следует подвигаться.
  - Вот и славненько. Есть путёвочка на курорт. Твои нынешние работодатели просили тебя поощрить. Всё соответствует твоим желаниям. Поплавать, понырять. Путёвка горящая, вылетать первого. Максимум неделя.
  - В чём подвох?
  - Неожиданно с батальона потребовали тридцать человек. Флотские обеспечивают аквалангами, остальное снаряжение и оружие - наше, в том числе и подводное. Команду набрали. По десяти с роты сняли, а командовать некому. Хоть сам берись. Тогда здесь кого-то надо вместо себя. Знаю, что не любишь командовать...
  - И я в очередной раз убедился в этом. Всегда лучше рассчитывать только на себя.
  - Пойми. Все подразделения находятся в горячих точках. Ваша рота в Закавказье, остальные в Средней Азии. Спасают население от обнаглевших националистов.
  - Семьдесят лет интернационализма рухнули?
  - Эта штука была только от нас. Они затаились и ждали как нас ограбить. Вот и начали с тех, кто им принёс цивилизацию. Натравливают бедняков и всякие отбросы.
  - По-моему мы это проходили в истории партии, когда на кулаков бедноту натравливали.
  - А этих людьми Советская власть сделать не успела или местные интеллектуальные кадры не дали. Режут всех, не смотря на национальность, в зависимости от образования и знания русского языка. В Закавказье вашей роте прикрепили БТР и колонну грузовиков. В Узбекистан, Таджикистан отправили весь наш автотранспорт. Оставили здесь два кунга и "УРАЛ". Примешь и организуешь тренировки, заодно и сам порезвишься, раз тебе этого не хватало.
  - Не об этом мечтали наши отцы и деды!
  - Квартиру Павлова займёшь. Задание очень ответственное. Улетать будете по гражданке.
  
   В аэропорту Валетты быстро встретили и отправили на объект. Ехать оказалось недалеко. Бухта и поселение Марсашлокк оказались рядом, чуть ли не за забором аэропорта. У причальной стенки стоял круизный лайнер "Максим Горький", который летом этого года, по примеру "Титаника", чуть не утонул у берегов Шпицбергена. Там их и разместили.
   На рейде стоял наш ракетный крейсер "Слава", проекта "Атлант" и американский - "Белкнап", который лет десять назад столкнулся у берегов Италии с авианосцем "Джон Кеннеди". Из-за этого наши моряки суеверно старались держаться подальше от американца.
   Начали готовить акваланги, доставленные со "Славы", но зимнее неспокойное море вдруг родило сильный шторм. Крейсерам приходилось не сладко, бросало как щепки. Тем не менее подводная часть корабля была осмотрена и никто из пловцов не пострадал. Остальные дежурства вели с борта корабля.
  
   Джордж Буш прибывал на "Горького" на катере. Легко, сам, взбирался по штормтрапу.
  - Вот что значит бывший военный лётчик! - Сказал пожилой, совершенно седой мужчина, скорее не Эдуарду, смотревшему в бинокль на воду, а самому себе.
  - И что? - Машинально переспросил Эд.
  - Он же с японцами на Тихом океане воевал. Мастерство не пропьёшь, а навык не забудешь.
  
   Сергеев не обманул. Действительно отпуск получился. Спасибо шторму. Пятого декабря вернулись и стали раскладывать амуницию по ячейкам. Всю экспедиционную группу построили в спортзале. Эдуард Швед, а в батальоне капитан Алексей Алексеев и командир экспедиционной группы доложил о выполнении задания командиру батальона майору Сергееву. Тот поздравил всех с выполнением задания и вручил награды.
   Наградой были часы, на циферблате которых, был отражён исторический случай: встречи на Мальте Горбачёва и Буша, посвящённый окончанию холодной войны. Через день все улетели обратно к своим ротам.
  
   Алексеев проплыл бассейн и выполз на скалу. Начал подниматься вверх. В помещение зашли Сергеев и замполит батальона Мартынов, который только что вернулся из Закавказья и Средней Азии, где находились роты батальона. Сергеев махнул рукой, призывая к себе. Алексеев спрыгнул с самого верха и вылез бортик. Подошёл к ним, поздоровался.
  - Стремительную карьеру делаешь Алексей! - Пожал ему руку замполит.
  - В смысле?
  - Обласкан начальством за свои подвиги. Внеочередные звания, орден, квартира. Удачный для тебя год. С тебя причитается. Подали представление на тебя. Быть тебе к 23 февраля майором. Повезло тебе.
  - Как это?
  - Тебя полностью забирают в промышленную разведку. А мы здесь остаёмся спасателями. Армия огромная, а население спасать некому, кроме нас.
  - Да! - Согласился с замполитом Сергеев. - Дали бы приказ, они бы своё говно горстями жрали, да ещё бы благодарили за это. Отечественная специфика. Чем выше властные круги, тем меньше у них желания вникать, разбираться и принимать верные решения. Нас как портянки используют.
  - Потому что под руку попались. - Теперь согласился замполит. - Расформируют нас.
  - Да ладно!
  - Не сейчас, конечно. Через год-два.
  - Мы что пришли-то! Кое-кто интересуется тем парнем что у нас неделю в карантине был. Не знаешь кто это?
  - У нас эпидемия?
  - Видишь? - Повернулся Сергеев к замполиту. - Что я тебе говорил? Вот ребята вернутся из командировок, тогда весь батальон в карантин придётся поместить. Мало ли чего нахватались!
  - Да! Там в верхах, совсем уже не знают, что хотят, потому что не понимают, что происходит. А то, что происходит - они не хотят знать. Бывай! - Мартынов повернулся и ушёл.
  - Судя по всему, твоя командировка туда не закончилась. Какой-то шлейф тянется. Будь осторожен.
  
   Действительно, через четыре дня вызвал Семён Семёнович и сообщил что с первого марта он, Эдуард Швед будет полностью прикомандирован к их структуре. Но, до этого момента, необходимо выяснить некоторые нюансы его пребывания в Швейцарии.
   Пришлось идти в другой кабинет. То, что это следователь конторы, сомнений не вызывало. Он был даже не доброжелателен, а мил, слегка весел, как друг на пикнике. Минут десять, как бы болтали ни о чём: о внутреннем и внешнем состоянии страны. Больше говорил следователь Денис Дмитриевич Ракухин, как тот себя назвал. Швед отделывался односложными словами: "да-нет".
  - Что-то вы не очень разговорчивы Эдуард Генрихович.
  - А у нас такие только и есть. Иначе за трёпом цели не разглядишь!
  - Это вы насчёт меня?
  - Вы же знаете о взаимоотношениях наших структур. Что темнить? Допрашивайте!
  - Я не понимаю как вас...
  - Вашу риторику не ко мне...
  - Ладно. Военного даже без одёжки видно. Я, да и не только я, изучили ваш отчёт. Вроде бы всё... но не всё... есть непонятные моменты, а тут ещё и сведения из Швейцарии пришли. Можете пояснить некоторые непонятки?
  - Если смогу...
  - В отчёте сказано, что заперли помещение банка на ключ. Так?
  - Так.
  - Потом завалили двух подъехавших. А почему не нейтрализовали?
  - Сами додумайте.
  - Грубите?
  - Нет.
  - Правильно поступили. Есть заключение экспертов. Швейцарцы на любой шум нервно реагируют. Что дальше?
  - Как в отчёте написано. Отволок под мост.
  - В смысле отволок?
  - Зацепил тросом...
  - Шутка юмора?
  - Думайте как хотите!
  - Вы отвечайте не как хотите, а как от вас требуют!
  - Тогда будьте конкретнее.
  - Если собираетесь спорить, в загранку не отправят.
  - Я не просился. Мне некогда джинсиками и колготочками начальство обеспечивать. Мне вот, в этом случае, пришлось замараться, хотя никто такого не обещал, но не обошлось и пришлось.
  - Вы кого-то обвиняете?
  - Я никого не обвиняю. У меня работа такая, специфическая.
  - Значит вы никого убивать не хотели?
  - Вы меня в этом обвиняете? Тогда допрашивайте тех, кто выдавал задание!
  - Ну, не кипятитесь так! У меня тоже такая специфическая работа. Вас бы на моё место.
  - Если бы я был на вашем месте, вы бы у меня через тридцать секунд запищали.
  - Как это?
  - Специфика такая. Мне протоколы заполнять некогда. И те, кого я допрашивал, сами, как я к вам, не приходили.
  - Похищали?
  - У нас это называется взять в плен. Если вы мне предлагаете поменяться местами, то я не воз...
  - Нет. Нет. Это было неудачное предложение. Ваши награды говорят сами за себя. Вернёмся к дверям банка. Вы оттащили два трупа под мост, и вернулись за теми, кто был в помещении банка. Так?
  - Так.
  - И что дальше?
  - В отчёте написано... эти слова тоже записывайте, что я всё время ссылаюсь на отчёт, а не фантазирую. Я не смог эти двери отпереть. Поэтому пришёл к выводу, что туда кто-то или проник и заперся или кто-то выжил и тоже сделал это. Тогда я остался ждать, тех, кто выйдет.
  - А вы что, не проверили, живы они или нет?
  - Одного я завалил, двух взял в плен, чтобы провести допрос. Но там, у кого-то остался пистолет...
  - Вы их не обыскали?
  - Обыскал. Поэтому, как и записано в отчёте, подозрение пало на Жаме.
  - А удостовериться нельзя было живы они или нет?
  - И что дальше? Если кто-то жив, попробовать спасти или добить?
  - Отвечайте, а не задавайте вопросы! Вам надо было принимать решение.
  - Я и принял. Не стал оставлять следов и улик.
  - В смысле?
  - Выхожу я такой весь красивый - перепачканный из банка и кровавые следы показывают куда я пошёл. Поэтому я и остался ждать того, кто выйдет.
  - Наконец-то мы добрались до главного. Швейцарская полиция определила, что замки были испорчены снаружи.
  - Вот это да! Не может быть, чтобы кто-то остался. Я всех зачистил.
  - Но сначала-то промахнулись! - Еле-еле улыбнулся Денис Дмитриевич.
  - Я не промахнулся, а пометил!
   Микроскопическая улыбка Ракухина моментально исчезла.
  - Что-то прояснилось. Вы считаете, что так называемый Андрей Егорович, специально пытался вас подставить, поэтому и объявил погибшим?
  - Что вы фантазируете? Он же дипломат!
  - То есть вы его полностью отметаете?
  - Да!
  - Тогда, значит, был ещё кто-то.
  - Откуда мне знать! Мне поставили задачу, я её выполнил, пусть не совсем чисто, но так я вообще ничего не знал!
  - На кону два миллионов долларов!
  - Мне это ни о чём не говорит. Два или двадцать.
  - Почему вы сказали двадцать?
  - Руководитель группы сказал.
  - А вам всё равно! Не верю!
  - А вы не Станиславский!
  - О! Какие вы материи знаете!
  - Унизить хотите? Запротоколируйте!
  - Да даже в школе такую разницу понимают!
  - Разницу понимают в цифрах, а не деньгах! А что такое деньги? Это эквивалент материальных ресурсов или каких-то товаров!
  - Надо же как вы материализм знаете!
  - Отметьте в протоколе, что я заявил вам, что вы не знакомы с основами марксизма-ленинизма!
  - Это вы загнули!
  - И это в протокол! Что задёргались? Проверим вас на знание основ. Что для вас семь рублей двадцать копеек?
  - Мало ли что!
  - Это мускат черный. Массандра. А двадцать семь рублей?
  - Виски?
  - Нет. Чешские "Ботас". Ботинки такие, лучше всяких наших. А двести рублей?
  - Хватать задавать нелепые вопросы!
  - Это цена цветного телевизора! По записи. А румынская стенка восемьсот тридцать рублей. "Жигули" - шесть тысяч! Всё! Мне и машина не нужна. У нас общественный транспорт лучший в мире! Какие миллионы? Это уровень государства! А если в валюте? Это целый корабль зерна! Давайте протокол, я прочитаю, если вы не всё внесли, впишу и подпишу каждую страницу.
  - Что вы, Эдуард Генрихович! Это был не допрос, а беседа под запись! Причём не только очень интересная, но и познавательная.
  - До свидания! - Поднялся Эдуард и протянул руку, прощаясь. Ракухин тоже встал и пожал протянутую ему руку.
   В его глазах не было никаких эмоций. Даже в рукопожатии не было раздражения, но лёгкая обида ощущалась. Когда Швед вышел, тот набрал номер телефона и сообщил:
  - Ну, в целом, мнение подтвердилось. И его и экспертов. В сложных комбинациях его использовать нельзя, да и он не хочет. В том, чем занимается сейчас, соответствует его уровню понимания, навыков и умений. В этом деле он проявил себя по максимуму. Дерзко и осторожно. Согласен. Это у него такой стиль поведения. Что в вашем понимании "бункер из дождя"? А вы видели, когда идёт дождь? Настоящий дождь, а не капель? Можно стоять рядом с вами, у вас на виду и вы будете не замечать целого, а только фрагменты, не привязанные друг к другу. Или наоборот, он стоит под ливнем, но вы не замечаете, что на него и капли не упало. Он создал вокруг себя такую ситуацию, что на него, даже, не капает или наоборот ливень. Считаю, что в подготовке наших агентов необходимо учесть и такой фактор. Понятно, что в той или иной степени, назовём его бункер, так или иначе, применяют и другие, но скорее это делают несознательно, а по наитию. Насчёт денег, он такой же, как и многие в нашей стране. Им важен номерок на ладони, чем деньги, зажатые в кулаке.
  
  2.
   Сразу после встречи нового года, институт, к котором работал Швед, отправил его на курсы повышения квалификации. Там изучали архитектуру Ай-Би-эМ ПК, программы, используемые в них и основы программирования.
   На двадцать третье февраля ему присвоили звание майора, вручили погоны, они их как следует обмыли. Пойдя против правил, его нишу с амуницией и оружейный шкаф оставили за ним. Петров давно уже вынашивал идею о создании на базе батальона учебного центра по подготовке элитных специалистов в области разведки. С уходом любого бойца их опыт проваливался в никуда. Каждый новый вынужден был с нуля приобретать свой, а не учиться на чужом. Вроде бы, чего уж сложного, нового? Всё как у всех, но нюансы, детали могли привести совершенно к другим результатам. Гибли или не достигали результатов те, кто не обращал внимание на мелочи, или те, кто ковырялся в них. Всё зависело от умения определять, что важно, в данный момент, а что нет. Что может подождать, а что было надо сделать ещё вчера!
  
   После окончания курсов он, как и все, теперь уже только работал в институте, ездил в командировки, ходил на овощную базу, осенью послали в колхоз. Занимался тем, чем занимались миллионы советских граждан, помимо основной работы. Бывшей жене надоело торчать в огороде у предков и она, воспользовавшись его командировкой, приехала на несколько дней повидать дочь. Да так и осталась. Тогда он переехал в зиловскую общагу. Комната всё ещё была за ним и никто на неё не покушался. Жить в ней оказалось даже спокойнее, чем дома. Видеть, как она не пытается наладить отношения, а легализовать своё пребывание здесь, вызывало тоску. Разговоры по душам, даже уши не тёрли. Тем не менее внешне она выглядела благопристойно. Новые вещи, украшения. Судя по разговорам, она даже работала. Он посоветовался с мамой, та просила, ради дочери, потерпеть.
  
   Отвык, да и некогда было привыкать, что дома кто-то распоряжается и им и его временем и даже вещами. Вступать, привыкать к новым-старым взаимоотношениям, мириться, не замечать, а возможно, надо ли дважды вступать в одну и туже реку? Как можно жить старой жизнью, если ты уже другой живёшь? И ты сам изменился и берега и вода...
   Этот диссонанс, непонимающего что происходит, будет тебя сначала тревожить, потом разрывать. Другая жизнь, другие обстоятельства, значит и другие люди должны быть рядом. Те, которые понимают тебя и те, которых понимаешь ты сам. Хотя бы просто не раздражали!
   Лена не рефлексировала. Она не менялась в зависимости от обстоятельств, времени, была такой же, ну почти такой же, или старалась быть такой, когда они и встретились. Застыла во времени, как жена Лота. А может он не заметил её изменения? Или не хотел видеть! Малоизменчивость и составляет суть женщины, погружённой в домашние заботы, ведь тысячелетиями ничего не менялось. Ведь землянка, хижина, дом, квартира, та же пещера, только немного поуютнее! Вместо луга и леса где собирали дары природы - поле, где выращивали, что могло вырасти, огород, домашние животные. Работа внутри хозяйства, потом вне, на торжищах, рынках, магазинах. А теперь жизнь и в другой работе, уже не связанной с домом. Но главное оставалось: приготовление пищи и рождение и забота о потомстве.
  
   Когда он бывал дома, а по долгу он и не бывал, то этого не замечал. Всё это проходило мимо, скользя по поверхности, не захватывая глубину. Теперь же, когда положение дом-работа-дом, стало якорем, наваливалось погребальной плитой. Просто так, за жизнь, говорить желания ни с кем не возникало, а по делу было коротко и ясно.
   Такое общение его очень устраивало. Он начал читать литературные журналы, которые расцвели во время перестройки. Институтская библиотека выписывала их все. А чтобы прочитать актуальное и стоящее, приходилось записываться в очередь. Мир, страна, жизнь и судьбы людей открывались совсем по-другому, с разных непознанных сторон.
  
   Неожиданно его отправили в Штаты изучать Эплл и его графический интерфейс. Месяц, проведённый в Калифорнии убедительно доказал, что Эпллы с их удобными операционной системой и мышками, гораздо лучше подходят для выполнения поставленных задач. Но не это было главным. Удалось не только получить тактико-технические характеристики нового, разрабатываемого противотанкового комплекса, но и перспективную, предназначенную для этого комплекса, головку самонаведения.
  
   После этого, в составе институтской делегации уехал в Германию обсуждать создание совместного предприятия в области современного станкостроения. В связи с тем, что британские войска разработали новый комплекс ПЗРК "Старбёрст", который и захотели сделать основным, то ПЗРК "Джавелин" сделали резервным, для тренировок. Их начали вывозить обратно - в Британию. При их перемещении пропало четыре установки и три десятка ракет. Вернее так: всё было в наличии, пересчитывалось, но если вскрыть некоторые опечатанные ящики, а их неизвестно когда могли вскрыть, то только тогда эти комплексы могли посчитать пропавшими. Кое-кто, перед выходом на пенсию, немного заработал на ненужном, для них, но не для других, старье.
  
   Гражданская жизнь оказалась гораздо интереснее и разнообразнее военной. Нельзя сказать, что он наслаждался такой жизнью, но то, что такая жизнь была гораздо комфортнее - радовало. Если вначале он смотрел на любых людей и оценивал их сквозь прицел, то на гражданке, опознавание свой-чужой не катило.
   Многомерность такой жизни иногда ставило его в тупик. Он не понимал некоторых моментов и не знал, как поступить в тех или иных случаях. Мир из чёрно-белого превращался в серый и, сквозь эту серость начинали проглядывать, пусть ещё маленькие, но яркие цветные пятнышки. Не обращай внимание! Забей! Советовали в таких случаях, те редкие люди, с кем он пытался советоваться.
  
   Накатывала уборочная. Отдел кадров института совместно с месткомом ходил по отделам и собирал списки рекрутов для отправки в колхоз. На самом деле это был совхоз, но большинство людей разницы в них не видело. Совхоз располагался на самой границе Московской области и ехать до него надо было чуть ли не четыре часа. Как до Ленинграда на "Красной Стреле".
  
   Поскольку отношения с управляющей отделением совхоза давно были налажены, то продукты питания для селян, полученные в столовой были загружены в институтский ЗИЛ, в кузов которого ставили будку с ГАЗона. Эта будка была единственным напоминанием, кто был предшественником ЗИЛа.
  Руководителем группы помощи селянам назначили начальника отдела теплоэнергетики Аркадия Черемецкого. Хотя он и был в предпенсионном возрасте, но так не выглядел. Моложав, подтянут. Хорошая одежда, шляпа, обувь. Хотя волос на голове оставалось мало, то ума и образованности - много. В его памяти ничего не блудило, а значит и не терялось. Умел незлобно прикалывать и весело оскорблять. К Шведу он всегда обращался по сокращённому отчеству от Генриховича - Хрич!
  
  - Хрич! - Обратился он к Эду после совещания у директора. - Построить коммунизм в отдельно взятом колхозе я не могу, а вот весёлое проведение времени - устрою. Тем более имей в виду, что нам, единственным, дадут за две недели работы там неделю отгулов здесь. Самогон поставим.
  - Я же не пью... как бы...
  - А ты думал с какой целью я тебя и беру замом? Бражку выпьют ещё до того, когда она забродит. Только тебя послушают, если ты не позволишь, то и не будут.
  - С чего бы это?
  - Ну ты спортсмен и всё такое. Владимир Андреевич не хочет меня старшим назначать. Говорит, что я весь колхоз спою. Спеть-то я могу на весь колхоз, а поить не стану. Самим не достанется. Леснику понятное дело, он в деле - самогонный аппарат даёт. Я слово на парткоме дал - трактористам не наливать. Их жёны приучились жалобы в партком катать. Причём всегда сваливают не на своих, а на москвичей! На нас значит! Кто с соседом ссориться будет? Тот же по доброте душевной литр самогона выкатил, за то, что тракторист одним махом, вместо обеда всю его картошку из-под земли вывернул. Или весной вспахал. Или навоз привёз. Поедешь со мной - рекомендацию в партию дам. У нас обновление там началось, такие люди как ты, очень нужны.
  - Да зачем это мне! - Ответил Швед, а сам подумал "дважды героем, ещё куда не шло, но дважды партийцем?"
  - А я вообще не понимаю, - подмигнул Черемецкий, - как тебя беспартийного посылают за границу?
  - А ты поставь этот вопрос на парткоме!
  - Лучше сейчас ехать со мной осенью, чем с каким-нибудь хрычём весной! А Хрич? Там полно грибов, собирай сколько хочешь. Местные только белые берут. Опят, лисичек, рыжиков, груздей - поля!
  - Вот с этого и надо было начинать! Как думаешь, я смогу засолить пару вёдер?
  - Я бы так, конечно, не размахивался, но грузовик тебя с ними довезёт куда скажешь! Да и команда там будет! Лично каждого проверял и каждую осматривал. Ты же парень холостой, а на тебя многие, из наших немногих женщин виды имеют! Так что кое-кто из-за тебя в колхоз захочет прокатиться.
  
   Черемецкий вытащил из общеинститутской раздевалки молочный сорокалитровый бидон.
  - Что встали? Грузите! С каждого по рублю! Через четыре дня гнать будем! Чистейший станет. Активирки и марганцовки с запасом прихватил. Всю жизнь о такой чистоте вспоминать будете! Девушкам не надо платить!
   Пятеро мужчин сначала протянули по рублю, потом загрузили бидон. В отличие от остальных, Швед сильно выделялся своей одеждой. Он уже сейчас был похож на крестьянина. Запачканный гнильём овощной базы чёрный ватник. Керзовые, не чищенные сапоги. Как поставил весной на лоджию, так только теперь, перед отъездом и вспомнил. Голубоватая, офицерская, ещё с прапорских времён, шапка со сваляным мехом. А вот штаны были из детства. Серые, с комочками на нитях, из грубой ткани. Их мама, купила, когда он учился ещё в восьмом классе и называла "Техасы". Что удивляло Эдуарда они со штанами удовлетворяли друг друга. Были впору друг другу.
  
   Хотя ехали долго, но быстро и весело. Черемецкий травил анекдоты, рассказывал забавные случаи из жизни старожилов института. Поэтому выпили всё, что взяли с собой.
   Приехали к обеду. Завотделением уже ждала с нужными документами. Аркадий их быстро подписал и передал мешок с продуктами. Первый трудодень они уже заработали. Поехали за мясом, капустой, свёклой, морковью на склады, которые располагались в центральной усадьбе. Сначала выдали аванс за будущую работу, потом заплатили деньги за полученные продукты с совхозного склада. Картошку пошли копать на поле. Фиксированную зарплату получал только повар, остальные работы были как бы сдельными. Но мешок с продуктами позволял заработать сколько надо, вернее, на сколько договорились. Кроме того, в обязательном порядке, ведро молока с вечерней дойки. Пока был открыт сельский магазин закупили хлеб. Его выпекали в совхозной пекарне, поэтому он не черствел несколько дней. Усиленно рубили дрова для печки. Газа для плиты в баллоне хватало.
  
   Ближайший магазин, где можно было затариться пойлом - в тридцати километрах и автобусы туда не ходят. Это соседний район. В стране сухой закон. Поэтому безталонный алкоголь продавали в редких и, отчасти далёких и неудобных местах.
   Только поужинали, как появилась завотделением и сообщила, что в связи с запоем скотника, на ночь нужен один человек. Эдуард посмотрел на притихших собратьев и сказал, что пойдёт он. Зато до обеда можно дрыхнуть, а не отделять на комбайне картошку от комков земли. Какая разница где работать? Всё равно с чего-то надо начинать и кому-то надо быть первым. Хотя всегда первым был повар.
   Что удивительно, в колхозе женщины никогда в повара не лезли. Они вели здоровый образ жизни и старались работать на свежем воздухе, то есть в поле. В таком случае, оставшимся парням приходилось делать двойную работу. Спускаться с комбайна и стаскивать мешки с картошкой, подобранные дамами после комбайна, в одну кучку, а потом и высыпать в кузов самосвала. Но никто не жаловался. Все знали, что после ударного труда ждёт сытный обед и двойная доза водки, от которой женщины скромно отказывались. А, иногда, и нет.
  
   Через два дня поспела бражка. По тёмному, в деревне не было уличного освещения, решили перетащить её леснику. Бидон оказался слегка легковатым. Так и есть литра два было отпито.
  - Ну и кто? - Спросил Швед и посмотрел на Аркадия.
  - Наливал, но не пил! - Гордо ответил он. - Сосед Ванька-тракторист, зашёл за нами, чтобы на поле отвезти, увидел бидон, пришлось налить кружку. Он себя в таксисты записал. Привёз на поле, отвёз с поля.
  - А брат его жены - мент! - Напомнил начальник группы электротехнического отдела Слава Горукин. - В прошлом году, весной Ванька тоже пасся, а как ему объявили, что самим не останется появился брат его жены и бражку конфисковал. Пришлось ещё пятёрой откупиться.
  - Я и не знал! - Нервно поправил шляпу на голове Аркадий. Он даже на поле ходил в шляпе, чтобы все издали видели, кто начальник. - Значит завтра будет шмон.
  - И сразу пойдут к леснику. Все знают, что у него самогонный аппарат. Остальные-то через кастрюльки с тазиками гонят. - Добавил Алексей Ведерников, выполнявший роль повара.
  - На улице не оставишь.
  - Вы его в стожок Ванькин спрячьте! - Предложила Надя Ефимова из планового отдела. - Если там найдут мы все станем свидетелями и потребуем копию протокола. Все группы на него жалуются. Как только приедут, он первый с поздравлениями по приезду, отъезду, а сам глазами рыщет что с собой привезли и будут ли отъездную проставлять. Не всегда, конечно, бывает. Только когда дома торчит.
  
   Так и сделали. Таксиста с его прицепом уже ждали в Ванькином дворе. Не успел он выйти из дома, как все, кроме Аркадия, залезли в прицеп, а тот в его кабину.
  - Это вы чего тут? - Растерялся он, увидев изменившуюся картину начала трудового утра.
  - Не повезёшь?
  - Как это? Соседи же! Что пустому, что с вами! Все ли сели? - Зашёл он в дом, в котором жили ссыльные на две недели москвичи. - Это! А где это! - Моментально он выскочил на крыльцо.
  - Что, что это? - Вылез Аркадий из кабины его трактора. Влез и вылез в отношении "Беларуся" означало медленное карабканье вверх и вниз.
  - Сам смотри! Бидона с брагой нет!
  - Не неси пургу, Ваня! - Подошёл к крыльцу Черемецкий и заглянул в сени. - Раз стырил, хотя бы бидон верни!
  - Да не брал я вашу брагу!
  - А кроме тебя о ней никто не знал! - Жёстко посмотрел на него Горукин. - С тебя пять литров самогона!
  - Вылезайте! Не повезу я вас! Сами выпили или Лёхе-леснику... я вам... докажу кузькину вашу мать!
  
   Все вылезли из кузова и, ехидно улыбаясь, пошли мимо озадаченного Ванька на поле. До комбайна, который стоял на поле, было с километр. Так пешком вернулись и на обед. Эдуард как раз проснулся после ночной смены, поколол дров для печки, помог Алексею почистить картошки на жарево. Перед дневной дойкой надо было пойти в коровник и почистить его. С картофельными очистками он вышел на крыльцо, чтобы отнести их в загон, где лежали под тёплым осенним солнцем поросята Ваньки-тракториста. Подъехал автобус из райцентра. Из него вышел младший сержант милиции с папкой из кожзаменителя в руке и направился к соседнему дому. Одет он был уже в шинель, но в фуражке, на ремне висела раздутая кобура.
  
   Эдуард выбросил очистки прямо на хряков, поставил ведро у изгороди и незаметно прокрался за ним. На своём крыльце брата жены встречал Ваня. В руке он держал бутылку самогона, заткнутой скрученной куском газеты.
  - Ты чего на автобусе?
  - Патрульная в Холмах стоит. Если приедем на машине, сразу заметно будет. Это же москвичи, номер машины запишут и жалобу! Мне такое, даже ради тебя, карьеру испортит. Я взводному, за то, что отпустил, треть обещал. Остальное нам с тобою пополам. Пошли давай!
  - Они, теперя, без меня, с поля пешком топают. Начальник у них в шляпе, как наш директор. Представляешь сам картоху сортирует и мешки грузит. Кто такого уважать будет? Вот повар у них - блатной. Здоровенный, а он капусту шинкует, вместо того, чтобы мешки в кузов швырять. Чудик один, он сейчас скотником, Валька запил, тот по утрам бегает и руками машет, как на физре в школе, а потом навоз чистит. Сразу видно - учёные...б... на голову! - Засмеялся Иван. - Но сначала к леснику сходим. Понюхаем, может он из их браги самогон дует! Пожури его, а аппарат не отбирай. Конфискуй только пойло!
  - Не учи! Понятым будешь!
  - Это как?
  - Ну... это типа свидетель!
  - Ты чего? Я против своих не попру! Он мне тогда хрен лесу отпишет, даже на дрова, а если где и выделит, так я их буду сто лет на себе таскать!
  - Пошли! Дом покажешь!
  - Плащ пастуший накинь! Сразу поймут зачем ты...
  - Да он мне всю шинель испачкает, да и навозом вонять будет!
  - Тогда на, моё свадебное пальто. Я его три раза всего надевал, так что смотри у меня!
  
   Они направились в другой конец деревни, примыкающий к лесу. Эд вошёл в дом, на вешалке висели фуражка, шинель, ремень с кобурой. Расстегнул кобуру. Ну так и есть. Как и у всех - пара бутербродов. Колбаса была толстая, между двух ломтей хлеба. Швед задумался. Прошёл на кухню, вырезал сердцевину колбас и убрал в холодильник. Во дворе наложил туда свежих овечьих навозных кругляшков. Снова завернул и убрал в кобуру.
  
   Через полчаса родственнички вернулись не солоно хлебавши. Ни Лёхи-лесника ни браги, ни самогона там не оказалось. Даже запаха! Обед был в разгаре, когда младший сержант зашёл в сильно натопленную кухню.
  - Здравствуйте! К нам поступили сведения, что держите брагу с последующим превращением её в самогон! Во избежание инцидента, прошу выдать добровольно. Кто тут у вас шляпа?
  - Кто? - Встал Аркадий.
  - Начальник!
  - Я старший группы, а не начальник. Так что вы хотите?
   Сержант повторил. Аркадий снова спросил. Тот повторил, уже злясь, но ещё держа себя в руках.
  - Я что-то не пойму! Что он от нас хочет? - Обратился Аркадий к коллегам.
  - Аркадий Николаевич! Не придуряйтесь! - Сказала ему всегда молчаливая, тихая бухгалтерша Анна Ивановна. - Налейте ему водки!
  - Так это всё меняет! - Алексей Ведерников достал початую бутылку водки из холодильника и налил треть эмалированной кружки.
  - Я это... - сразу заблестели глаза младшего сержанта, - при исполнении. Дача...
  - У нас не дача, этот дом оформлен на предприятие!
  - Только ради уважения к вам, которые к нам, давайте, самогон или брагу и я пошёл.
  - По-моему вас обманули! - Сморщила носик Света из машбюро и подмигнула Эдуарду. - Но вы можете нас обыскать. Начнём с меня! - Она начала раздеваться.
  - Это что такое? - Покраснел младший сержант.
  - А вдруг, я на себе это прячу? - Томно произнесла Света. - Вы, как представитель власти, обязаны проверить и моё заявление! Ну красивый, покрасневший красавчик, если стесняетесь, то я сама! - Она расстегнула блузку.
  - Пойдёмте, я покажу! - Анна Ивановна провела его за печку, где спали женщины. - Вставайте на колени, тут чисто и смотрите под кроватями. Даже дохлых тараканов нет? Тогда пройдём на мужскую половину. На колени вставать не надо, но можете перевернуть матрасы. Это вот ведро с грибами. Они солятся, но можете попробовать, вдруг...
  - Я думал, что вы единственный нормальный человек, но и вы... я же к вам с миром, а вы меня... ведите в подвал и на чердак.
  - Подвала здесь нет, а на чердак, прошу с улицы. Сейчас накину на себя что-то и покажу!
   Сержант обрадованно затопал за ней на улицу.
  - Вон окошечко под коньком, только через него можно попасть туда. Полезете?
  Я спасаю вас не из-за того, что они задолбят своим интеллектом, а то, что если они составят коллективное заявление о ваших незаконных претензиях, то вам много не покажется, но этого мало. Среди них есть коммунисты...
  - Что, они вот так, как все, в грязи ковыряться?
  - Значит вы не по тем судите! Наши - да. Не только в колхоз на помощь несчастным пейзанам, но и на овощную базу, на стройку, а когда был 27 съезд КПСС, они, наравне с беспартийными, кололи ломами и кирками лёд на Дмитровском шоссе. Кто-то очень вас ненавидит, что вот так попросту подставил. Идите с богом, молодой человек, думайте своей головой, а не чужой!
  
   Сержант прошёл к остановке, посмотрел вдаль и помахал кому-то рукой. Потом прошёл к родственнику. Спустя несколько минут, раздался звон разбитого оконного стекла и с крыльца скатились двое. Сержант пытался засунуть кусок бутерброда в рот Ваньки. Тут и подъехала машина ППС. Милиционеры еле разняли дерущихся. Несчастного Ваньку засунули за решётку и повезли в райцентр. Москвичи, на тележке, взятой в сарае соседа, оттащили к леснику бидон с брагой.
  
   Несчастный Ванька вернулся из райцентра на молоковозке, которая приезжала за молоком после первой дойки. Он вышел из-за бетонной остановки, где его высадила молоковозка и застыл в размышлении. Дилемма. Пойти налево к москвичам или направо - домой. Москвичи, может, и нальют, а вот жена точно не даст во всех смыслах.
   Хотя у неё, как у продавщицы сельмага, всегда был припрятан какой-то дефицит, в том числе и водка, которую всегда покупали соседи, присланные из Москвы, да и не только они. Всего-то на трёшник дороже, но начальство закрывало на это глаза, план, как ни как, а надо было делать! А на чём в сельмаге можно было выполнить план? В другие времена, она пожалела бы мужа, но сейчас, когда он подрался с её братом, у которого теперь неприятности по службе, о доброте можно было забыть. Он решил проверить свои догадки, о том, что брагу москвичи вернули на место, потому что больше не хотели ему наливать, и пошёл налево.
  
   Он взошёл на крыльцо и медленно открыл дверь пристройки. Она тогда
  запиралась на висячий замок, когда в доме никого не было. Бидон ни с брагой ни без
  браги, не объявился. Он будет пустым прятаться в Ванькином стожке вплоть до отъезда.
   Догадка не оправдалась. А что это там, громоздится под рогожей? Мог бы сразу догадаться. Чурбаки для колки дров. Заносить начали! Кто же спёр бидон с брагой? Ну, если, хотя у него начали появляться сомнения, он-то точно не тырил, то кто? Заходи и бери. Учёные такие придурки, дверь даже изнутри не подпирают! Так им и надо, что браги лишились!
  
  - Ты чего тут? - Громко раздалось за спиной Ивана, погружённого в грустные размышления. Он вздрогнул, пошатнулся, словно его ударили в спину и упал, стукнувшись лбом о чурбак.
   Он медленно сполз на пол и уселся на корточках.
  - Да вот, выпустили, а я не брал... вот... ну и это, то есть... то...
  - Водку будешь?
  - Кто же откажется?
   Эд, вернулся с ночной смены в коровнике, поэтому от него сильно несло свежим навозом, прошёл на кухню. Вынес кружку, накрытую чёрным хлебом с куском сала.
  - Столько? - Удивился Ваня, посмотрев в кружку.
  - Жалеть надо тех, кто у ... бога... пей! - Не будешь же говорить ему, водка наполовину разбавлена ради количества. - Свою долю отдал!
   Дважды уговаривать тракториста было не надо.
  - Выручил! По дороге доем!
  - Будь здрав боярин!
  
   За завтраком Ведерников попросил выходной.
  - Устал я что-то от готовки! Дайте пару дней выходных. Картошку потаскать или вон, вместо тебя навоз погрести!
  - Нет уж. Навоз не надо. Еда вся от тебя провоняет! - Отказала ему Надя Ефимова. - Я на два дня, так и быть заменю, но только два дня!
  - Ну, Надюха, спасибо! Хоть в поле развеюсь!
  - Только отходи подальше! - Заметила Света. Все, кто работал в поле засмеялись. Развеяться у них означало только одно: опустошиться. Просто так молоко с фермы никто не пил, обязательно с хлебом, но и это иногда не срабатывало. Самый смак был в том, чтобы краешком кружки, зачерпнуть тонкий слой сливок с поверхности и, не торопясь, пить их, закусывая кусочком хлеба.
  
   Как оказалось, сегодня у Шведа был последний день работы скотником. Запой главного специалиста по этим делам закончился, и он снова выходил на работу. После завтрака Эдуард сразу завалился спать. После обеда надо уже было выходить на картошку, но он, вместо этого, хотел сбегать за грибами. Всем нравилось на ужин есть картошку с грибами. Поэтому на комбайне решили обойтись и без него. Тем более за это время все как-то скоординировали свои рабочие процессы и лишний человек мог внести диссонанс. Никому не хотелось перенастраиваться. До отъезда оставалось меньше десяти дней.
  
   Проснулся от того, что кто-то тряс его. Это была Надежда.
  - Отоспался? - Спросила она.
  - Что-то поделать?
  - Именно что-то! Прими с устатку. Лесник вчера самогонку принёс. Мы её на ночь зарядили марганцовкой, а с утра активированным углём. Заметь, какая честь для тебя! Первый пробуешь!
  - Тогда с меня причитается!
  - Долго ждать не придётся и попробуй не отдать! - Усмехнулась Надя и протянула ему кружку и кусок мяса из щей, которые стекали на чёрный ломоть хлеба. После того как он выпил и закусил она отнесла всё на кухню и присела у его ног.
  - Я из-за тебя в колхоз поехала!
  - Так вот о ком мне Аркадий намекал!
  - Он о Светке намекал. Она на тебя виды имеет, а я поехала посмотреть, как у неё получится. Поскольку с тебя причитается, ты мне отдашь тем, что у нас в стране нет, а у тебя есть.
  - Это что из сказки? Пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что?
  - И пойти я знаю куда и что взять тоже! - Она сунула руку под одеяло.
  - А что же тогда у нас в стране нет? - Он вздрогнул от её прикосновения.
  - У нас секса нет, а всё остальное, что с ним связано - есть! - Она сделала несколько ловких движений вверх-вниз. Хотя ты и разведён, я замуж не стремлюсь.
  - Логики в твоих словах не вижу!
  - Ни у тебя, ни у меня нет ни времени, ни места с кем-то познакомиться, кроме как здесь. Ну, на кого мне в институте глаз положить? Одни уже никакие, хоть и пыжатся, другие - семейные, третьи - молодые, четвёртые курят, пятые пьют. Куда крестьянской девушке податься? А ты и здесь принципиально никого не замечаешь, хотя флиртуешь! Поэтому тебе не жена нужна, как хотят, обычно, наши женщины, а любовница, без всяких обязательств. Лучше меня здесь нет!
  - Почему?
  - Потому что я это понимаю! Подвинься! - Она улеглась рядом с ним.
  
   Надежда встала первой и быстро оделась: Ну как?
  - Чувствительно. Такого никогда не было. Надо было до женитьбы этим заниматься. Хотел бы продолжить своё обучение такому разврату.
  - Заценил! Остальные уроки, когда вернёмся.
   Он тоже поднялся и пошёл за грибами.
  
   За ужином самогонку попробовали все, даже женщины. Вечер был триумфом Черемецкого. Все хвалили его, поднимали тосты и он светился от этого как стоваттная лампочка.
  - А вот ещё! - Встал он из-за стола.- Я тут с местными пацанами побалакал. В этом Ерпотине клуб есть, а в нём настоящий бильярд. Кто со мной?
  
   Пойти с ним согласился только Женя Каратеев из термического отдела. Начальник группы за год до сорока лет, как говорил он. Он был маленький, худой с шальным взглядом чёрных глаз. Всех женщин он делил на две неравных части: большая - кому можно и надо. Малая - ни за что! Каждую он провожал долгим задумчивым взглядом. За время этого взгляда он успевал раздеть её, трахнуть, позволить ей одеться и уйти. Иногда он шёл за ними, не успев принять решение, надо знакомиться или нет. Если дамы замешкивались, то он нападал на них. Чем он их брал, было непонятно, но многие оставляли ему номер телефона. Чтобы иметь свою кассу, независимую от семейного бюджета, он подрабатывал официантом в ресторане на ВДНХ. Поэтому от имени отдела он участвовал во всех мероприятиях где давали отгулы. Сейчас, на поле он охаживал Свету, но, когда Надя осталась за повара, решил воспользоваться и такой возможностью.
  
   Аркадий уговорил и Шведа составить им компанию. Не из-за того, чтобы Эд шары покатал, а чтобы не влипнуть в какой-нибудь деревенский конфликт. Швед, по мере возможностей участвовал, независимо от спортивной дисциплины во всех соревнованиях, в которых приходилось выступать институтским командам. Сразу появились призовые места. Особенно в индивидуальных и разных видах на дистанциях: в лыжах, лёгкой атлетике, плаванье, стрельбе, спортивном ориентировании, туризме.
  Аркадий, как оказалось, из всех присутствующих в клубе, единственный умел играть в биллиард. Женя, хоть и не умел, но поигрывал. Поэтому на зелёном поле вся борьба сосредоточилась между ними. Деревенским, хотя Черемецкий им и поддавался, проигрывать надоело и, они пошли домой. Швед пошёл с ними, потому что было темно, а у ребят был фонарь, светя которым, они и доставили его к дому.
  
   Среди ночи все были разбужены шумом и криками. Алексей Ведерников, который спал у дверей, быстро вскочил и включил свет. Зрелище было как в кино. Такое впечатление что Черемецкий и Каратеев побывали у водяного. За шляпу Черемецкого зацепились водоросли, когда он снял её с головы, оттуда выпала лягушка. Вода все ещё стекала с них и пахло тиной. Женя, трясущимися руками, достал носовой платок и обтёр мокрое лицо. Оно стало ещё влажнее. Их быстро раздели, вытерли полотенцами и налили самогонки. Только когда согрелись они рассказали, что с ними произошло. Рассказывал Женя, а Аркадий строго молчал, иногда кивая в знак согласия с его повествованием или кидая короткие, уточняющие фразы.
  
  - Мы поиграли ещё с часик, я даже одну партию у него выиграл. Выключили свет, заперли клуб, ключ по стреху положили, взяли друг друга под руку, ведь ничего не видно, даже палец перед носом, идём и беседуем на философские темы. Вдруг натыкаемся на что-то, тут земля уходит из-под ног. Кругом вода.
  - Это значит, что мы в темноте дошли до плотины и упали в воду! - Пояснил Черемецкий.
  - А что не заметили, как по полю шли? - Резонно заметил Горукин.
  - Мы же беседовали на философские темы. Время летит незаметно, да ещё темно, хоть глаз выколи. Уж не знаю сколько плавали. И не оступишься ведь, там коряги сплошные. Как-то вылезли на берег, звали друг друга, ходили-ходили пока не наткнулись.
  - А куда идти?
  - Смотрим блестит вдали, шли-шли - огонёк! Изба. Стучали-стучали. Наконец бабка форточку открыла и спросила. Еле уговорили показать в какую сторону идти к нам. Вернее, мы про автобусную остановку спрашивали. Вот и добрались. Провидение спасло нас, что не утонули.
   Все выпили за чудесное спасение и разошлись по местам. Хоть и утро, но на пару часов ещё можно было подушку придавить.
  
   Эдуард тоже не поверил, что эта парочка с плотины в воду свалилась. Улица в Ерпотино одна и это сплошной забор от начала до конца. Чтобы попасть к запруде, надо было пройти из конца в конец, а это почти с километр. Потом вниз, по полю. Вместе с Горукиным они решили исследовать этот феномен. Поэтому до завтрака быстро дошли до клуба. Развернулись и медленно пошли вдоль забора обратно.
   Перед квадратным пожарным прудиком, прямо в левом углу, рос огромный ясень. Тропинка шла слева и от ясеня и от прудика. Когда они шли к клубу, то этот прудик и не заметили. На заборы смотрели. Если в темноте наткнуться на дерево, то можно было уйти и вправо. Так они и сделали. Весь ответ был на берегах этого прудика. Даже очки в золотой оправе Черемецкого. Они не слова не говоря друг другу, померяли веткой глубину. Чуть выше колена.
  - Как же они здесь плавали? - Удивился Горукин.
  - Темно, не видно, от этого и страшно! Пойдём обрадуем, небось все карманы обшаривает в поисках очков!
  - Поскольку нам сегодня зелёнку коровам разбрасывать, то можно по полсотни и принять! Главное повод есть: очки спасли. Скажем на плотине ныряли! Замёрзли...
  
   Расчёт Горукина оказался правильным. Героям налили, не героям тоже, но меньше. Справедливость восторжествовала.
   В обед появился участковый: молоденький, с красными щеками. Младший лейтенант. Скромно поздоровался, представился. Даже показался застенчивым.
  - Отобедайте с нами! - Предложил Ведерников.
  - Я при исполнении.
  - Вы обедали? - Спросила его Анна Петровна. - Когда обедаете, вы хоть и на службе, но уже не при исполнении. Да вы не смущайтесь, мой муж всегда так говорит.
  - А кто он? - Осторожно поинтересовался младший лейтенант.
  - Да он даже не младший как вы! - Махнула рукой с ложкой Анна Петровна. - Под полковником чего-то там убирает.
  - Да! - Поддержал её Аркадий. - Мы вам не наливаем же!
  - Тогда это зря!
  - Намёк понят! - Алексей Ведерников плеснул на дно кружки, а Надежда поставила тарелку с супом и положила рядом ложку.
  
   Участковый выпил, понюхал ломоть чёрного хлеба и начал есть суп. После того, как он его съел, оставшимся кусочком хлеба подтёр губы, пожевал и его.
  - Спасибо вам за угощение! Премного благодарен! Что хотел спросить? Тут среди местных бабок пошёл слух, что ночью какие-то бандиты искали где магазин. Продавец ничего не обнаружила, даже царапин. Вы что-нибудь подобное, слышали, видели?
  - А где нам с бабками гуторить? - Ответил Алексей. - Мы и в магазин-то редко заходим. А так всё в поле, да на ферме.
  - Так и доярки не местные, с Холмов привозят. - Пояснил Горукин.
  - Понятно. А приехал я не поэтому поводу. Недавно, выражаясь блатным языком, откинулся с нар некто Брюкин. Сам он с соседней деревни Кананево. Как и многие сидельцы, залетел по молодецкой глупости. Ему не хватало тридцати копеек, на автобусный билет. Ехал за стипендией в ПТУ. В армию собирался. Ему на днях восемнадцать исполнилось. Он попросил, ему дали полтинник. На этом бы всё и закончилось. На обратном пути, ребята знакомые попались. Ну и раскрутили проставиться по случаю дня рождения. Сказал бы что стипендия, но решил крутизну показать и сказал, что ограбил. Деньги все прогуляли, там было двадцать с чем-то рублей. Потом кто-то донёс. Очные ставки с дружками, они сказали правду, что тот говорил, что грабил. Брюкин, не желая сраму со своего обману, согласился с их показаниями. Рассчитывал на то, что разберутся и отпустят. Потом, конечно, выяснили что соврал, но доказательств нет, что гуляли на стипендию. Все его похвальбу слышали. А за ложные показания или за оговор тоже срок. Дали ему по минимуму - три года. А отсидел двенадцать. Второй раз тоже денег попросил, его послали, он пошёл, а на него заяву. А это рецидив. Дня на свободе не пробыл. Там и дальше накрутили. Уже не разбирались, он не он, за что или почему - обратно на нары. Ушёл пацаном, а вернулся затюканым и забитым рецидивистом. Дело не в нём, а в его дружках-сидельцах. Слухи пошли, что они уже здесь. В Москве промышляют, а где-то здесь отсиживаются. У него их нет. Могут в лесу скрываться или ещё где. Так что держите дверь запертой, а из дома выходите - оглядывайтесь. Героев из себя не стройте. Спасибо за угощение. И помните, ваша безопасность, в первую очередь, в ваших руках.
  - Жизнь у пацана прошла мимо.
  - Да это наших, за разбойничков приняли. Могли бы и налить нам что не сдали! - Разрядила обстановку Света.
  - А я, по-моему, видел его. - Сказал Швед. - Я за лисичками через Кананево ходил. Он курево у меня спрашивал.
  - Может меня возьмёшь? - Попросила она.
  - Сам ни туда, ни вообще в лес. Нельзя испытывать судьбу на пустяках. Нагнёшься за грибком, а тебя бревном отоварят.
  - А я думала ты смелый!
  - Нельзя смелость с дурью путать! Понимаешь Света, смелость всегда вынуждена. Когда деваться некуда. Только для преодоления страха. Лучше в такие ситуации не попадать. Чей-то подвиг, это чья-то недоработка, халатность, преступление!
  
   Горякину пришлось идти на картошку, но Швед и один справился с раскидыванием зелёнки коровам. Коровник располагался на другой стороне дороги, напротив автобусной остановки. Сразу за дорогой было старое навозохранилище, а новое было выкопано сбоку. Эд уже прошёл мимо старого сарая, в котором механизаторы хранили инструменты, запчасти масло и соляру. Вилы он держал на плече и посматривал на небо. Осеннее солнце обленилось и начало скрываться за серыми облаками. Тут он и заметил у автобусной остановки одинокого человека. Тот, как-то не слишком убедительно показывал, что ждёт автобус. Но все знали, что в Ерпотино автобус заезжает четыре раза в день. До следующего рейса было около трёх часов. Подойдя поближе узнал в этом человека Брюкина. Тот тоже заметил его и, несколько смущённо, пошёл навстречу.
  - У вас, это, закурить не найдётся? - Как-то совсем безнадёжно обратился он.
  - Я же вам говорил, что не курю!
  - Я знаю! - Совсем обречённо проговорил он. - Я не поэтому. Не примите за лажу, но на вас, не лично, а на всех москвичей, хотят напасть.
  - Дружки ваши?
  - А... как...
  - Участковый предупредил. Вам-то что за корысть сдавать их?
  - Они мне не дружки, даже "Оглобля" с которым я чалился. Мне обратно не хочется, а подумают сразу на меня. Не раз так бывало. Я уже думал, что жизнь мимо медленно проползла... но тут побыл дома и понял, что ещё не вся. Осталось время пожить человеком. Они ночью приедут! - Брюкин, резко повернувшись, как был согнут и зажат, поплёлся обратно.
  - Стоять! - Гаркнул Швед.
  - Что ещё! - Жалобно спросил Брюкин, медленно поворачиваясь к нему.
  - Если придёшь домой, посадят за компанию с ними. Может дадут меньше, но дадут точно.
  - А куда же мне податься? Здесь даже скотником не берут. Пастухом - весны надо ждать! Я не протяну. На материну пенсию ещё как-то можно было, но она к сестре уехала.
  - Ты сказал, что они приедут. На чём? Где они сейчас? Как их найти?
  - Они сразу поймут, что я их сдал!
  - А зачем сдавал?
  - Я думал вы спрячетесь!
  - И это будет означать, что нас предупредили. А кто?
  - Ну, да!
  - Что так что этак!
  - Зря я сказал?
  - Не зря. Но сказав "а", говори "б"! Милиция там случайно облаву проведёт.
  - Я не буду ментам стучать на корешей.
  - Я стукану на твоих корешей! Это же не западло для тебя? Ну? Выбор у тебя небольшой.
  - Да нет у меня никакого выбора! Они в Высоково. Там, около леса участки под дачи выделили. Строиться ещё не начали, но кто-то будку со стройки приволок. Вот в ней они и обитают по ночам. У них "газон" с будкой. Официально он ещё в ремонте, а на самом деле здесь. Они, как ломанут несколько квартир, пограбят в одном месте, сразу всё в фургон закидывают. А сами налегке в другое место канают. А потом машину перегоняют. Документы все в порядке. Что они хотят учудить с вами, не знаю, может документы ваши, одежда ... не знаю...
  - На! - Эдуард прошарил по карманам и вытащил все деньги, что нашёл. Мелочь кинул обратно в карман, пару рублей тоже. Остальное: два рубля, три трёшки, пятёрка и десятка были протянуты Брюкину. - Езжай к тётке...
  - Это не тётка, а сеструха моя! К ней мать подалась.
  - Тебе лучше знать, кто у вас кому. Паспорт с собой? Домой не возвращайся. Иди пешком через Холмы на трассу. Попутку лови. Знаешь хоть куда?
   Брюкин кивнул, взял деньги и пошёл по дороге. Дорога через Холмы была проложена недавно - в прошлом году. До этого в центральную усадьбу ездили через Высоково. Швед, прямо с вилами, направился в другую сторону. К садоводам он решил пробраться через лес. Когда, разок, собирал лисички, как раз туда и вышел.
  
  3.
   В засохшей траве, даже колышки, размечавшие пределы участков, заметны не были. Посредине участков была проложена еле заметная колея. Она вела к строительному вагончику у самого леса. Из вагончика торчала жестяная труба, а около окна были кучей свалены обрезки досок.
   Выжидая, он простоял минут двадцать. Подошёл к вагончику и заглянул в окно. Нары, на них мешки, матрасы, одеяла и печка. У входной двери двадцатилитровая стальная канистра. Висячий замок был пустой формальностью. В мешках было полно добра. Шубы, дублёнки, меховые шапки, мохеровые шарфы, платья и свитера, стеклянная банка с украшениями. Пять кассетников, два видеомагнитофона. Кассеты для них с фильмами и песнями занимали полмешка. В коробке из под обуви лежали паспорта, пропуска, удостоверения. Некоторые в крови. Несколько женских сумочек. В одной были мужские часы, в другой женские. Кожаные куртки и мужские и женские были увязаны в тюк.
   Ударники криминального труда обитали здесь. Под столом валялось несколько водочных бутылок. Он взял одну и налил в неё бензина. Заткнул пробкой из ваты, выдернутой из матраса. Разобрал трубу. Она оказалась шире, чем бутылка. Пришлось пробить трубу, вставить две щепки, а дырки замазать грязью. На них и установил бутылку с бензином. Замочек закрыл и ушёл. Вернулся в дом, когда все уже пообедали и отдыхали, лёжа на кроватях.
  
  - Ты чего так поздно? - Встретил его Алексей, снова заступивший на вахту повара.
  - Трактор сломался. Разгрузил телегу и уехал. Пришлось по второму проходу вручную носить.
  - Небось на пьянку укатил!
  - За бардой поехал, будем из бочки лить в кормушки. Там один не справлюсь. Он до обеда не успевал. А обед это святое. Поэтому и сломался для меня. У бочки крана нет. Шланг толщиной двести, да жижей налит. А лить надо потихоньку. Он сразу предупредил что минимум двое шланг несут. А он будет медленно ехать. Обольёмся и перепачкаемся. Так что поможешь мне.
  
   Они разлили барду и шли, пропитанные горячей бардой, готовить ужин тоже вдвоём. У закрытого уже магазина, а он работал с двенадцати до четырёх, стоял фургон. В кабине находилось трое. Но они смотрели не на магазин, а на соседский дом, где жила Василиса, женя Вани-тракториста. А может и на дом подёнщиков-москвичей. Дома стояли на одной линии и, между ними, никаких, не то, что заборов, даже колышков не было.
  
  - Странная машина! - Обратил Швед внимание Ведерникова на фургон.
  - Есть что-то. Магазин... - он посмотрел на часы, - уже час как закрылся. Кого ждут? Может это те, о ком участковый говорил?
  - Может! Что будем делать? Они могут и к нам завалить.
  - Скорее ночью.
   Они открыли замок, зашли. На распор зажали дверь доской.
  - Знаешь что? Готовь ужин. Я вылезу в окно, его от них не видно. Пойду к нашим. Засунем через окно всех. Посмотрим, если фургон к тому времени останется, что будет дальше. Вилы, топоры, в кухню занеси, и, через занавески, посматривай на их машину.
  - Я там картошку буду чистить. Всё равно начну жарить, когда все придёте. А как за молоком идти?
  - Там и решим.
  
   Сложнее всего, как оказалось, пролезать через окно оказалось Черемецкому. Но, подчиняясь общему правилу конспирации, он хоть и матерился, но тихо. После ужина Эд сразу завалился спать. Проснулся около полуночи. Алексей всё ещё не спал.
  - Что не спишь?
  - Эти полезут, все спросонья метаться начнут?
  - Логично. На улицу глядел?
  - Периодически.
  - Давай сделаем так. Я вылезу в окно. Ты мне вилы подашь. Я у стены дома подрыхну-подежурю. Только не выглядывай. Я тебя звать не буду и ты не зови меня.
  
   Действительно, он успел часик покемарить, когда фургон, накатом, с выключенным двигателем подкатил к остановке и застыл. Швед проснулся сразу и, прикрываясь кустами, стоявших уже без листвы, подполз к бетонной остановке.
   Кого-то положили на лавочку и он стонал.
  - Да потерпи ты! - Раздражённо и громче чем стон, приказали раненому. - Сейчас к продавщице, маг возьмём, потом москвичей потрясём. У тех должна быть аптечка.
  От остановки отделились два тёмных пятна и пошли вправо - к жилью Василисы.
  
   Эдуард оставил вилы в придорожном кювете и зашёл за машину. Ножом перерезал тормозные шланги на правом заднем. Вернулся, подобрал вилы и вернулся к дому. Теперь он спрятался в углу между крыльцом и домом.
   В соседнем доме над крыльцом загорелся свет. Разговор шёл на повышенных тонах. Он рассмотрел тех, кто пытался вломиться к Ивану и Василисе. Они, теперь, быстро и агрессивно уже шли к их дому. В руке одного был топор, видимо, позаимствованный во дворе Ивана. Свет у соседей погас. Налётчики остановились у крыльца.
  - Я сейчас пробегу, простучу по окнам, стану кричать: "помогите, убивают!" Кто выскочит сразу топором, влетай туда и маши им, чтобы никто не подошёл, а потом и я!
  - Может вместе?
  - Как мы вместе? В дверях застрянем. А ты с дуру меня топором чмокнешь! Делай что говорю!
  
   Стук и вопли шли на всю деревню. Швед тыркнул в стоящего с топором вилами в задницу. Тот тоже заорал и выронил топор. Швед подхватил топор и тоже заорал.
  - Стреляй сержант! Приказываю! Без предупредительного. Руки вверх!
   Раненый вилами, забыл, что они в его заднице и, неуклюже подпрыгивая, кособочась, заторопился к фургону. Только поднимаясь на насыпь обнаружил их в заднице. Быстро вырвал и запрыгнул в кабину. Двигатель завелся вполоборота. "Газон" рванул с места и сразу свернул вправо к новому навозохранилищу. Только тогда включились фары. Тормоза не спасли. Фургон развернуло боком и он неуклюже, постоял на двух колёсах, словно раздумывая, и свалился в жижу. Взяв вилы на изготовку и засунув топор за поясной ремень Швед не торопясь начал подбираться к навозохранилищу. Самому бы туда не угодить! Он шёл на шум двигателя, но тот скоро заглох. Остановился и Эд. Сзади его кто-то нагонял, не стесняясь своего сильного топанья. Он резко развернулся, выставив вперёд вилы и мгновенно убрал.
  - Алексей ты что ли?
  - А кто ещё-то? Так орали, думал тебя убивают!
  - Они в навоз свалились. Но я подходить боюсь. Фонарь хоть бы взял!
  - Я к тебе на помощь спешил и велел прихватить Горукину.
  - Ну и где он?
  - Нас ищет, наверное...
  - На, - протянул ему топор Эдуард, - с голыми руками на бандитов - безрассудство. Вон, вроде фонарь мелькает. Беги к нему, веди сюда. Пусть кто-нибудь в милицию позвонит.
  - Вы что, не милиция? Может договоримся? Мы вам всё барахло, а вы нас отпускаете! - Раздался сиплый голос впереди в метрах десяти.
  - Сиди и не кукарекай. Рано ещё!
  - Ты кого петухом назвал?
  - Ты же в деревне. Хоть и в навозе, но не жук же!
  - Тебе это зачтётся!
  - Конечно. Милиция грамоту вручит.
  - Может тебе ещё денег дать?
  - Мне такие деньги не нужны, мне трудовых рубликов хоть и недостаточно, но они мои. Наверное, менты тебя за собой на верёвке потащат как в приключениях Шурика.
  - С чего бы это?
  - Ты всё перепачкаешь, а машина-то как вонять будет!
  
   Ведерников привёл не только Горукина с фонарём, но и всех остальных. Первым шёл Черемецкий в шляпе и очках.
  - Товарищ полковник! - Вытянулся Швед. - Согласно ваших указаний вся банда поймана. Имущество ограбленных граждан в фургоне.
  - Охраняйте втроём! - Распорядился Аркадий Николаевич. Он принял игру. - За мной!
  Все, ничего не поняв, развернулись и пошли за ним. Женщины были недовольны, что ничего не узнали, но молчали.
   Милиция приехала только на рассвете. Вместе с ними прибыл и румяный участковый.
  - Что так долго? - Нетерпеливо спросил Горукин.
  - Почему долго? Как позвонили!
  - Доярок ждать пришлось!
  
   Тот, кого оставили на остановке, был с ожогами. Печка взорвалась. Водитель с дырками в заднице, но он успел выпрыгнуть и в навоз не попал. Идти он тоже не мог. Поэтому предпочёл выползти из-за угла фермы и сдаться. Только предводитель, был цел, но весь в навозе. Милиционеры, отказались везти его в своих машинах, поэтому Ванька вёз его в прицепе. С утра он уже успел принять, но на это, даже милиция внимания не обращала.
   Показания милиции он дал короткие, но зевакам выдавал такие подробности, что и Индиана Джонс позавидовал бы. Кстати, многие эпизоды подвига тракториста, как будто были взяты оттуда. Рабочий день, конечно пропал, но Василиса, по такому случаю, не в смысле подвигов мужа, выделила целый подпольный литр водки. При этом она наказала, чтобы Ваньке не наливать! А всё потому, что Эдуард показал под протокол, что тракторист перепугал бандитов своим ружьём, которого у него никогда не было.
  
   Черемецкий вернулся в институт триумфатором. Никто из его команды не мешал ему наслаждаться славой. За это он выбил для всех ещё отгулы и теперь у них шёл день за день пребывания в колхозе.
  
   Через пару дней его вызвал Семён Семёнович.
  - Как отдохнули?
  - От чего?
  - От наших дел.
  - Тогда не только отдохнул, но и развеялся.
  - Совсем огражданились. Раньше вояка нет-да-нет и проглядывал. Это хорошо. Задание очень сложное. Хотя с виду простое и любой блатной в любой структуре с радостью согласится. И будет оглушительный провал.
  - Интригуете.
  - Вы бывали в художественных музеях, галереях?
  - Только по делу. В Штутгарте Рембрунса смотрел. К этому надо приучать, вызывать интерес с детства. Меня даже фото не интересует. Попытка запечатлить себя где-то, с кем-то, тоже комплекс неполноценности. Помните у Гоголя Добчинский и Бобчинский в "Ревизоре"? А встретитесь с государем-императором сообщите что в городе N есть мол такие... Ну, или как-то в этом роде!
  - Вы стопроцентно попали в тот образ, что нужен нам. Не чужд культуре, но в неё не лезет и не понимает, вернее не хочет понимать. Человек полностью сосредоточен на своём деле. Такой, типично американский подход. Кроме того, вы нам нужны ещё и потому, что там будет вертеться ваш дружок Томас Фишер.
  - У меня вообще друзей нет. Тем более там. Чтобы завести друзей, надо пуд соли с ними есть, а пуд соли в один присест не съесть, уйма времени понадобится. А мне времени, как никогда не хватало, так и сейчас не хватает.
  - Том Фишер - это тот самый Том, что путался у вас под ногами и в Детройте и в Штутгарте. Он засветился в сделке "Иран-контрас" и его убрали из ЦРУ, когда и скандал в Германии с вами, тоже достиг верхушки в Лэнгли. Теперь он в страховой компании, главное направление которой страхование произведений искусств. Но, скорее в ФБР. Это позволяет ему перемещаться по всему миру включая и нас, но к нам он, пока, ни ногой.
  - Вы хотите заманить его к нам?
  - Нет, но он может привести нас к тому, кто нам нужен. Из одной частной коллекции была похищена картина, вернее, считается что копия створки "Праведные судьи" Гентского алтаря, которую похитили в 1934 году. Алтарь был освящён в 1432 году. Разницу прикинули? Создан ещё раньше. Там двадцать с лишним панелей и двести с чем-то фигур. Где этот алтарь и его части, кроме Гента только не были: Лувре, Берлине, замке Баварии для Гитлера, даже в шахте в Австрии. Но эта створка - пропала, так и не была никогда, по крайней мере, официально, найдена.
  - А оказалась, как обычно, у американцев! И у них стырили, а у нас что-то похожее нашли?
  - Ход размышлений верный, но не у нас. В смысле не у государства. После победы над Германией, кто-то в чьём-то поместье, сколотил из них ящик и отправил в нём фарфоровую посуду. Размер полтора на метр. Доски были хорошие и всю панель использовали как потолок в спальне. Когда сносили тот дом, то один из строителей увидев это, забрал себе для использования под ширму.
  - Но тут непонятно. Как мог недавно пропасть подлинник в Америке, если он оказался у нас полсотни лет назад?
  - Я уже сказал. Там был не оригинал, а более поздняя копия. Вот их картина, нас абсолютно не волнует.
  - Но и от нас тоже доказательств потребуют!
  - А они у нас будут! Даже есть. Наши реставраторы, могут поделиться и куском доски тех времен, с кусочком краски идентичной оригиналу. Тогда же краски вручную тёрли из разных минералов и смешивали с маслом. А все поздние слои - это поздние слои! Тогда этот коллекционер, объявит, что нашёл свою украденную копию, а это будет оригинал!
  - Который на самом деле оригиналом не будет. Вот теперь понятно. А почему я? Потому что с Томом знаком?
  - Это знакомство было главным аргументом в твою пользу!
  - Значит арсенал с собой тащить не надо?
  - Конечно!
  - Тогда я согласен. А схема внедрения?
  - Это самое простое. Как только Фишер узнает, что вы в Нью-Йорке, он начнёт следить, а вы его будете не замечать! На руках будет черно-белая фотография или что-то подобное. Ваш друг попросит бросить конверт в ящик, вы проявите самостоятельность и попробуете сами встретиться с коллекционером. Действовать надо по обстоятельствам, здесь мы можем нафантазировать что угодно, но там придётся всё отбросить и действовать, как того требует обстановка.
  - Значит этот художник нужен нам.
  - Не он, но у него есть то, что нам нужно.
  - Оборудование или технология?
  - Формула!
  - Я никогда не спрашиваю, но понимать-то должен! Что мы по ней должны изготовить?
  - Ничего. Просто наши американские, китайские и прочие друзья узнают, что она и у нас имеется.
  - А что, нам самим ни в какую её изобрести?
  - В какую. Или в какую! Главное где ударение поставить. То, что на это уйдёт много денег, которых у нас нет - это ерунда. Самое ценное - время! И это всего-навсего за полтора квадратных метра древних крашеных досок! Пройдём в соседнюю комнату.
  - Здравствуйте! - Растерянно произнёс Швед, увидев молодую, худую, но не слишком высокую женщину с копной тщательно уложенных волос в очках и взглядом училки поверх них.
  - Эдуард! - Представил его Горбунков незнакомке.
  - Ирина! - Протянула та руку. - Спасибо, Семён Семёнович! - То сразу вышел.
  - Вы разработчик этого действа?
  - Откуда вы знаете?
  - Потому что я тоже руковожу своими разработками, а в чужие стараюсь не лезть.
  - Мне об этом уже сказали. Значит нам будет комфортно вместе. Не будем мешаться. Каждый будет заниматься своим. Легенда. Развелась с мужем, который принёс эти створки домой и сделал для меня ширму. При разводе они мне и достались. Они были несколько раз, разрисованы, крашены, ещё и муж заклеил их обоями. Я содрала эти обои. Вместе с ними оторвался кусок деревяшки с красочным слоем. Это меня заинтересовало и я сделала рентген. Примитивный снимок, но общий характер картины понятен. Я начала искать тех людей, кто поможет мне понять, что на самом деле находится под многими слоями краски. Меня сразу предупредили, что, если это что-то важное, минимум отберут, а максимум ещё и прибьют. Специалистов надо искать за границей. Потом, случайно мне в руки попался французский журнал о краже из коллекции, что-то похожее на тот рисунок, что обнаружила и я. Поэтому мне понадобился человек, который постоянно бывает в Штатах. Может быть мои доски заинтересуют их? Я начала искать такого человека. На одной из вечеринок познакомилась с одним инженером...
  - Это был я?
  - Нет. Ваш сослуживец. И вот только он рассказал о вас, сударь. Вот моё письмо, а этот конверт с щепкой. Ваша задача найти этого человека и лично, подчёркиваю лично встретиться с ним.
  - И что я ему скажу?
  - Что я сказала! Все остальные переговоры буду вести я и другие люди. До свидания. - Ирина пожала руку и вышла. Зашёл Горбунков. Показалось, что он никуда и не уходил, за дверью стоял.
  - Что пригорюнился, герой?
  - Как-то неожиданно и быстро.
  - Это досье. Неделя на подготовку и в Штаты. - Вручил он папку.
  
   Через неделю с Горбунковым встретилась Ирина, а не Швед.
  - Нам надо вылетать через два дня. - Безапелляционно заявила она.
  - Что такое?
  - В музее современного искусства Соломона Гуггенхайма лицо, нужное нам, будет вести переговоры о продолжении экспонирования части его коллекции, в рамках уже другой выставки, которая через полгода будет проходить там. Это самый удобный и простой момент подобраться к нему. Поэтому пришлось поменять концепцию. Я буду в составе делегации по культурному обмену. Поэтому в наглую напрошусь на переговоры с ним об экспонировании его коллекции в Третьяковке.
  - А почему не в Пушкина?
  - Должны же у нас быть разногласия, прежде чем прийти к компромиссу?
  - А роль Шведа?
  - Недотёпы. Я, на их глазах, стану переводить его предложение.
  - Зачем?
  - Чтобы у нас со Шведом был конфликт. Этот вопрос надо будет решить моментально. Как я могу организовать выставку его картин, если он согласится на это? Дрова, я эту операцию назвала именно так, должны быть уже на территории Штатов. Не обязательно день в день, но и недели слишком много.
  - Я переговорю с ним.
  - Я уже разговаривала. Я назвала только что полученные сведения, а основу комбинации предложил он.
  
  4.
   Разницей в появлении в Нью-Йорке Ирины и Эдуарда были два дня. Пока он летел, она успела побывать в музее и вручить помощнику миллионера свою визитку. До миллиардера ему было ещё далеко - пара сотен миллионов.
  
   Музей Гуггенхайма отличался от остальных необычной концепцией. Издали его здание напоминало белую чашку на блюдце, приставленной к серой коробке с сахаром. Огромнейший лифт поднимал посетителей на верхний этаж, откуда начинался широкий спуск вниз по непрерывной спирали. Поэтому, без особых усилий, заходя и в примыкающие к спирали залы, можно было осмотреть всю экспозицию. Музей с примыкающим к нему Центральным парком, а не наоборот, стал символом культуры Нью-Йорка.
  
   Посреди одного, уже обычного, не совсем прямоугольного, но очень светлого и просторного зала на самом верху чашки, стояла группа людей. Стояли они полукругом. Один из мужчин, доставал из картонной папки, висевшей у него на шее, цветные фотографии формата А3. Каждое фото он держал перед собой на вытянутых руках и медленно перемещался по центру зала по часовой стрелке. Люди, стоявшие полукругом, просто перетоптывались вслед за ним, фактически не сходя с места. Они не мешали посетителям, поэтому те не обращали на них никакого внимания. Они перешёптывались друг с другом и что-то записывали в свои блокноты.
  
   У входа в зал, на спирали, стояли несколько здоровенных мужчин в одинаковых костюмах, ботинках, казалось, даже причёсках и старательно делали вид что смотрят на какую-то странную мазню, которая стоит сумасшедших денег. Это их не удивляло, и не такое видели, но слегка коробило, из-за того, что они не понимают, что и как тут делать в непредвиденном случае. Толканёшь случайно, а он полетит вниз как с крыши небоскрёба!
  
   Сверху, неторопливо разглядывая экспозицию, спускался молодой мужчина в голубом костюме из тонкой английской шерсти. Точно также он прошёл в зал и встал позади группы, разглядывая сначала их, а потом и то, что они делают.
   Главным там был плотный, коренастый мужчина слегка за шестьдесят. У него не было в руках блокнота и, кивком головы он принимал решения. К ним подошла красивая женщина в чёрном до пола, облегающем платье и с шикарно уложенной, почти шаром, причёской. Они приветственно кивнула всем и поздоровалась с каждым за руку.
   Обсуждение было прервано. Чтобы его продолжить, коренастый повернулся и показал за своей спиной на картину в жёлтых тонах. Эдуард понял не всё, но всё-таки хоть что-то. Это был портрет Жаклин Кеннеди, когда она со своим мужем, а по совместительству президентом США, была в гостях у отца этого коренастого мужчины. Рассматривали коллекцию картин. Это собрание картин состояло из двух частей: купленных и нарисованных собственноручно. После выстрелов в Далласе, картина была подарена музею Гуггенхайма.
   К группе подошёл ещё один мужчина и что-то начал шептать главному на ухо. Свой фигурой и жестами этот человек напоминал кого-то, но кого? Он стоял спиной. Был-бы хоть в пол лица, Эд сразу бы вспомнил. Тот, как у нас говорил Хазанов, "спинным мозгом почувствовал" что кто-то на него смотрит и обернулся. Он не смог скрыть своего удивления и резко прошёл к Эду.
  
  - Ты что здесь делаешь? - Злобно, не стесняясь окружающих, громко прошептал он.
  - За тобой шпионю, чмо црушное! - И резко, но незначительно, дёрнул локтём в его сторону, но это заметил только Том. Его реакции можно было позавидовать! Он схватил Эда за локоть и повалил на пол. Эд ударил его коленями в живот. Из нагрудного кармана пиджака Тома выполз бумажник. Эдуард схватил Тома за шею свободной рукой и перевернул. Теперь Том оказался на полу. Скручивающим движением, Швед вывернул локоть и продолжая движение, заехал Фишеру в нос. Сзади кто-то навалился и схватил Шведа за шею. Удушающий приём был хорош. Последним движением ноги, Эд, случайно, успел задвинуть бумажник Тома под чёрный пуфик, предназначенный для рассматривания картин сидя. Эда резко встряхнули и поставили на ноги. Профессионально обыскали и подали коренастому всё, что нашли в карманах у Шведа. Охрана чётко знала своё дело.
  
  - You are Russian? - Удивился тот, открыв паспорт.
  - Are You Solomon Guggenheim?
  - He died long ago! I'm Harry Fitzroy! - Тот открыл конверт и достал щепку. - What's that?
  - You do not understand! Guggenheim would have understood! - На этих словах Фицрой засмеялся.
  - He, for this was the Baroness Hilla von Rebay.
  
  Тут и Фишер влез в разговор. Он что-то долго и гневно говорил, показывая на Эда.
  - Harry, he's lying! - Сказал женщина в чёрном показывая на Фишера и обратилась к Эду.
  - Товарищ, расскажите Фицрою, что это за щепка и зачем она Гуггенхайму! Я переведу!
  
   Швед начал не с щепки, а с преследования его Фишером, даже в Германии. А так он скромный инженер. Вот и сейчас приехал в Хартфорд по оборудованию для советской промышленности, а эти конверты просили передать в какой-нибудь американский музей. Фицрой разорвал второй конверт. Внимательно причитал послание на листе, посмотрел на Эда и кивнул. Стальные тиски, до этого плотно державшие его, разжались.
  - А на какое предприятие, интересуется господин Фицрой? - Перевела его вопрос женщина.
  - "Юнайтед Технолоджис". Оборудование для производства лифтов, вентсистем и кондиционирования, отопительного оборудования. Хотим создать в Москве, совместное предприятие с фирмой "Отис". В Ленинграде его создание уже началось, Поэтому и по ним необходимо уточнить некоторые моменты. У меня времени мало.
  - Господин Фицрой, один из акционеров данной группы компаний. Предлагает пообедать помириться с мистером Фишером - представителем страховой компании, которая обслуживает интересы мистера Фицроя.
  - Покорно благодарю, но я уезжаю через пару часов. Отдайте мне мои конверты, раз вы не тот, кто...
  - Он считает, что тот, кто вам нужен! Свою задачу вы уже выполнили.
  - Тогда пусть даст расписку. А вы, как свидетель подпишитесь. К вам, в Штаты не каждый день посылают!
  - Всё будет хорошо! - Ответила ему красавица и обратилась к Фицрою. Тот что-то быстро и непонятно произнёс, ему подали блокнот, он что-то быстро начиркал, вырвал листок и подал Эду.
  - А вас как звать, голубь мира? - Спросил он женщину. Она, перевела его слова, потом свои. Потом только ответила ему.
  - Меня зовут Ирина. Я представляю министерство культуры СССР.
  - Если бы не вы... - Эдуард посмотрел на охранников, - я бы здесь тоже стал экспонатом, а авторами такого произведения эти ребята!
  Ирина перевела и все засмеялись, даже Фишер, что стоял до этого насупленный.
  - Прежде чем уйти, верни мой бумажник! - Сказал Томас Эду.
  - Ты мне его не давал!
  - Пока мы барахтались, ты вытащил из кармана!
  - Что же ты за подлая тварь такая? Меня же уже обыскали. Пусть ещё раз! Обыщите меня! - Посмотрел Швед на Ирину. Та перевела его требование Фицрою. Они поспорили. Тот согласился и отдал команду. Эдуарда обыскали ещё раз.
  Was it! Where? Where to? - Фишер даже пуфик перевернул, чуть ли не на платье Ирины, но и там бумажника не было.
  - These are the ghouls in your CIA! - Прокомментировал провал агента Эдуард, рассовывая свои вещи по карманам. Кивнул головой всем и ушёл. Фишер, было рыпнулся за ним, но его удержала охрана Фицроя.
  
   Швед не ушёл далеко. Он ждал её в Центральном парке. Она подошла к нему в длинной дублёнке, с пакетом в руках.
  - У меня мало времени! - Сообщила она.
  - У меня тоже. Скоро поезд. Какие ещё будут указания?
  - Мне показалось... я даже уверена в этом, что Фицрой не поверил в наши случайные совпадения... назовём их так...
  - Не надо от этого шарахаться. Не афишировать, но и не скрывать. Многим людям, которым страна доверяла выезд за границу, выездные визы для этого и нужны. Они выполняли и частные поручения. Передать знакомым, родственникам, вещи, послания, привезти такое же обратно. Купить вещи, лекарства, а не сувениры. Произвести выгодный обмен товаров на твёрдую валюту. Будет подозрительно, если этого совсем не будет.
  - А зачем?
  - Как зачем? Вот фотоаппарат "Зоркий" в магазине у нас стоит - 110 рублей. Здесь я его продам, пусть за сто долларов. Доллар, хоть и запрещено, я в Москве могу продать за пять рублей. Итого - пятьсот рэ. То есть получить у нас в пять раз дороже. Но на сто долларов я могу купить пять джинсов или два джинсовых костюма. Продать оптом джинсы можно за сто пятьдесят рублей. В розницу ещё дороже. Итого - семьсот пятьдесят рублей. Каждый костюм - за пятьсот рэ. Итого тысяча. Американцы это знают. Наши тоже. Каждый из нас может немного заработать во имя мира на Земле. Если его наши доски заинтересуют - три тысячи американских рублей за доставку. Мы дальше как бы не при чём. Ну, а дальше по плану. Даёшь запечатанный конверт с условиями продавца.
  - Не получилось, как я планировала. У нас нет конфликта с тобой.
  - Этот Фишер не вовремя влез.
  - А он вовсе и не Фишер!
  - Не сомневался, что это настоящая фамилия.
  - По-настоящему, скорее всего, его зовут Томаш Возняк. Возняк с поляцкого - сторож.
  - Так он что из-за фамилии в цсрушники подался? Откуда знаешь?
  - Так его портмоне у меня оказалось. Ты его ногой пнул. Оно проскользнуло под пуфиком и упёрлось в мои ноги. Когда он поставил пуфик на своё место, я его портмоне засунула обратно под пуфик. Когда все ушли я вернулась и забрала его. Денег было немного, но зато старое водительское удостоверение.
  - Ну, теперь, понятно. Многовековая ненависть к русским. Нам эта ненависть ещё боком выйдет. Зря Сталин немецкие земли полякам вернул. Не ценят хорошее отношение. Закон цивилизации - чем больше помогаешь, тем больше тебя ненавидят те, кому помогаешь! Сначала поляки нам счета будут предъявлять, а потом и немцам, если тем им хорошее начнут делать.
  - Если Фицрой клюнет, встречаемся через четыре дня у картины с Жаклин Кеннеди.
  - В то же зале?
  - Да. Только там будет выставка картин, написанных отцом Фицроя. В левый нижний угол рамки засуну бумажку с местом и временем встречи. Это если ты к двум часам опаздывать будешь. - Она протянула ему права Томаша Возняка. - Могут пригодиться.
  
   В Хартфорде действительно заинтересовались совместным предприятием по строительству современных лифтов в Москве. Выдали свои предложения как они видят создание совместного предприятия. То, что Возняк-Фишер пасёт Ирину, причём, особенно не маскируясь, стало заметно при входе в зал с картинами Фицроя.
  
  - Что Том? Новую жертву нашёл? - Хлопнул его по плечу Эд. Тот от неожиданности вздрогнул, резко ушёл в сторону и провёл удар. Шведа за спиной уже не оказалось - он входил в зал. Подошёл к Ирине и они начали рассматривать и обсуждать выставленное.
  Это так казалось со стороны.
   Она сообщила, что деревяшка дала положительный результат и Фицрой готов обсудить условия.
  - Тогда отдай конверт с этими условиями! Вечером, значит, по-нашему вечером, приглашаю в ресторан на Восточной пятнадцатой улице. Будь с вещами.
  - Но мы же улетаем только через пару дней?
  - Может и улетим, но место надо сменить. За это отвечаю я. Съезжай. Жду в ресторане в шесть.
  - Ладно. А деньги откуда?
  - Пару фотоаппаратов продал, так что гуляем! Столик заказан ещё вчера.
  
   Когда Ирина приехала в ресторан, оказалось, что попасть туда не так просто. Очередной съезд потребителей лифтов "Отис" проходил именно там. Ирина была в списках приглашённых. Возняка, который следил за ней, не пустили.
   Представитель Совьет Юниона, поднял тост за дружбу и сообщил что и такая великая держава идёт в будущее с такой известной фирмой как "Отис". Под аплодисменты присутствующих Эдуард прошёл к своему столику и сел.
  - Продал два фотоаппарата?
  - Да. Здесь халявы нет. Количество мест ограничено. Хочешь участвовать - плати заранее. Мне, как иностранцу, оказали любезность заплатить по позже. Что Возняк?
  - Взбешён. Зато Фицрой через чур спокоен. Тебе не кажется это подозрительным?
  - А сколько он с этого имеет?
  - Несколько миллионов, но для него это копейки. Но обладание пусть даже эфемерным оригиналом тешит самолюбие.
  - Но эфемерный - это недолговечный!
  - Согласна. Пусть будет призрачный оригинал. Как и формула. Она вообще ценности не имеет. Она будет важна только в определённый промежуток времени при переговорах о запрещении и ликвидации химического оружия. Хотя формула его детище, он прекрасно понимает, что её использование грозит всему живому, в том числе и здесь. Доски готовы?
  - Они на соседней улице дожидаются. Он готов прямо сейчас? Пусть это будет для всех считаться вашей интимной встречей. А его охрана займётся Возняком. Это очень профессиональные ребята. Найдут способ неконтактно его нейтрализовать и ненавязчиво отодвинуть от вас. Хотя он может и на Фицроя работать. Это тоже не исключается. Вот смотри... - Он начал рисовать воображаемые линии на столе, используя посуду и салфетки... - мы здесь. Через дорогу отель. При Возняке заходите в него. Или он один заходит. На твой выбор. Когда охрана с ним шуршит, Встречаетесь там, если он один в отель идёт. Выходит, лучше, через другой выход. Эта пятнадцатая улица упирается в Юнион-сквер. Идёте через него, рассматривая красоты парка. Пересекаете этот сквер и справа, на два часа, видите Макдональдс и японский ресторан. Спорите куда идти. Начинаете переходить дорогу, проезжающий после вас фургон, немного тормозит. Вы бросаетесь назад в его открытую боковую дверь. Он проезжает квартал и сворачивает на пятую авеню. Справа две церкви разделяемые западной одиннадцатой стрит. Вот на одиннадцатой мы выходим с формулой, а он остаётся с досками. Главное в формуле не ошибись.
  - Там, кроме формулы, будут и прекурсоры и катализаторы, применяемые на разных этапах.
  - Не забудь только съехать из номера.
  - Мы не вернёмся сюда?
  - Мы никогда, вообще, ни сюда, ни в другое место, в Штатах не вернёмся. Так тоже может быть!
  - Как это?
  - Поторопись, через три часа улетает наш самолёт. Только никто об этом не должен знать. Мы на таком клочке бумажки можем погореть лет на сто каждый. Это здесь будет считаться удачей, иначе электрический стул, в первую очередь для Фицроя.
  
   Фицрой оказался рисковым, но хитроумным мужиком. Первый листок с формулой был неточным. Второй - неполным. Только третий удовлетворил Ирину. Эдуард ножом вскрыл обшивку фургона. Фицрой потрогал кусок доски, приставил щепку к щербине. Она вместилась как родная. Кивнул. Отсчитал три тысячи за доставку. Они вышли, подхватив чемодан Ирины и пересекли десятую стрит. Около французского ресторана стоял потрёпанный "Шевроле". Он оказался незапертым. Эдуард кинул чемодан Ирины на заднее сиденье, завёл автомобиль и, не прогревая двигатель, поехали в сторону аэропорта Ньюарк. Вместе с двигателем включилась магнитофонная кассета. Всю дорогу до аэропорта своими песнями их поездку сопровождала джазовая певица Патти Пейдж. На огромной аэропортовой стоянке оставили эту машину. На водительское удостоверение Возняка Эдуард арендовал "Форд" до Денвера и поставил его на стоянку. Сами же они прошли к аэропорту. Сели в автобус, который направлялся аэропорт Джона Кеннеди.
  
  5.
   Возняк прекрасно понимал, зачем его остановила охрана Фицроя. Весело и непринуждённо болтали о матче "Рейджеров" и "Айлендерс" они обсуждали овертайм, когда Фицрой вышел из лифта и отдал ключ от номера. Охрана сразу окружила его и они покинули отель. Возняк показал портье жетон ФБР и потребовал ключ от номера, что сдал Фицрой. С улицы, в фойе, ввалились ещё четверо сотрудников бюро.
  - Этаж? - Рявкнул Возняк.
  - Шестой! - Они побежали к лифту. Не стесняясь заскочили в номер. Он был девственно чист. Чист, в смысле следов пребывание людей замечено не было.
   Том не подавал виду, но по суетливым движениям, было понятно, что он взбешён. Он что-то проорал в рацию. Когда лифт доставил его в фойе, там его ожидали ещё два агента.
  
  - Я вам приказал следить за выходом из ресторана. Как вы могли их упустить?
  - Мы их не упускали. Через кухню вышел только мужчина, которого вы назвали Фицроем. Агент Скалкини проследил за ним. На углу Юнион-парка он встретился с женщиной, у которой в руках был чемодан. Давай Джон, расскажи сам!
  - Когда он вышел из отеля через кухню, я начал следить за ним в авто. Мало ли? Они пересекли парк и на проезжей части нырнули в фургон, который слегка притормозил. Я, даже немного растерялся, так ловко это было проделано. Только что они шли через дорогу, бац и сразу их нет. Фургон никуда не спешил и я его догнал на пятой авеню. Он остановился. Они пересели в "Шевроле". Все свои передвижения я докладывал Биллу, потому что ваша рация была отключена. Они приехали в аэропорт Ньюарк. На стоянке я их потерял. Билл приказал вернуться. Две минуты назад я и вернулся.
  - Фицрой вернулся, буквально, за минуту, до Джо. - Пояснил Билл.
  - Тогда совпадает. А где русская? Она же не входила вместе с ним в отель! Я считал, что она уже там его ждёт. Все в Ньюарк. Билл сообщи в службу охраны аэропорта. Пусть проверят все билеты на самолёты. Будем через полчаса.
  
   Когда они прибыли в аэропорт, то у местных служителей закона на руках были результаты.
   Билл, который хорошо ориентировался в Ньюарке, принёс их.
  - Были забронированы два места на Сан-Диего. Паспорта русские. Бронировал некий Возняк.
  - А вот и моё водительское удостоверение обнаружилось! - Обрадовался Томас. - Одно непонятно, куда он спрятал моё портмоне, когда спёр из моего пиджака? Звони туда, пусть примут русских!
  - Но они не выкупили билеты и не улетели! - Билл грустно посмотрел на Томаса. - Отсюда ходят шаттлы в Кеннеди и Ла-Гардия.
  - Самолёт в Москву отлетает только через три часа! - Проявил свою осведомлённость Томас. - Предупреди наших, пусть стоят везде и на паспортном контроле, в зоне вылета и на трапе у самолёта. Мы возьмём их с поличным!
  - Поличные это что? Что русские вывозят?
  - Когда схватим, тогда узнаем. Эндрюс, Нуньес, Вудфорд со мной. Фицроя допросим. Этот русский у меня в печёнках поселился. Он наглый, но не такой дурак чтобы прямым рейсом в Москву сваливать. Проверьте здесь всё: автобусы, такси... стоп! Первым делом выясните, не брали ли в аренду авто на моё имя!
  
   На охрану Фицроя значки ФБР не подействовали. К удивлению Фишера, начальником личной охраны оказался здоровенный негр. До этого Том считал начальником Джексона - плотного, но низенького, с толстыми пальцами и сломанными ушами борца-вольника.
   Начальник личной охраны издали напоминал Ирвина Эффея Мэджика Джонсона-младшего - легендарного баскетболиста из "Лос-Анджелес Лейкерс".
  - Слушай внимательно! - Навис над ним наполовину близнец Мэджика Джонсона. Он специально нагнулся, чтобы Фишер видел его лицо, а не подбородок. - Ты нам не начальник. Хочешь поговорить с Фицроем иди к судье, прокурору, хоть к чёрту лысому и неси бумагу, где... - тут негр ехидно улыбнулся, - чёрным по белому написано, что ты можешь с ним поговорить. А сейчас он отдыхает. Я тебя уже держал за шиворот, когда ты накинулся на русского. Ты мне обязан. Я спас тебя. Тот бы тебе так навалял - мама не горюй! И правильно бы сделал! Это у них, в России, каждый коп может не утруждать себя доказательствами, правильно оформленными бумагами и пристрелит только за то, что ты думаешь не так, как он! У нас, в Америке, правит закон, а не произвол, хотя и с этим проблем хватает.
  
   Такой встречи, а тем более проповеди, Фишер не ожидал. Он получил такой моральный пинок, что показалось, что его задница тоже ощутила. Но, выходе из дома его обрадовали. На его имя была взята машина до Денвера.
  
   То, что русский, как и подразумевал Фишер, оказался не дурак, показал вылет самолёта в Москву, который задержали на десять минут. Самолёт был забит русскими, но тех, которые были нужны - не было!
  
   Что же такое отдал им Фицрой, что русские предпринимают такие усилия, чтобы это вывезти? Что было в чемоданчике? Зачем они едут в глубь страны, вместо того чтобы спешно улизнуть? Фицрой - химик. Очень успешный. Поэтому Фишера устроили в страховую компанию, чтобы на удалении наблюдать за Фицроем. Поездка в Денвер тоже отвлекающий манёвр. А может они никуда и не уезжали? Остались здесь, как и миллионы других мигрантов! Образованы, язык плохо, но хоть как-то... Может вся эта суета напрасна? Всё обыденно и проще? Советы голодают, вот все и бегут, где сэндвич потолще!
  
   Доставшаяся от предков польская упоротость давала себя знать! Он мог назвать любое место, а назвал Денвер! Может туда и рванул! Женщина, эта Ирина, нужна была для отвода глаз в сторону. Она флиртовала с Фицроем. ФБР тупо, ничего не добившись, следило за этим Шведом в Хартфорде.
   Щепка! Всё дело в щепке, которую изъяли из конверта Шведа. Это был пароль, тайный сигнал. Женщину прислали раньше. Она подготовила почву для встречи... как всё сложно и запутано! В своей паранойе можно дойти до того, что русский смылся на Аляску и через пролив махнёт в СССР! Томаш - это же идиотизм! Какой нормальный человек будет создавать себе такие трудности! Мексика же за забором! Калифорния, Аризона, Нью-Мексико, Техас! Тысячи мексиканцев ежедневно пересекают границы!
   Неужели один русский не сможет пересечь нашу границу в обратном направлении? Да раз плюнуть! Но что назвать в качестве повода? Что за вещь он вытаскивает из столпа демократии? Что самое ценное в Соединённых Штатах Америки? Демократия! Зачем её воровать, если мы её бесплатно, даже приплачивая, дарим? А этот, так называемый Эд, стоит рядом, за углом и ехидно посмеивается! Фишер, несмотря ни на что, решился потревожить руководство на ночь!
  
   Руководство с пониманием отнеслось к сомнениям Фишера и добилось получения соответствующей бумаги несмотря на позднее время. Фишер пришёл не один, а с окружным прокурором.
  - Вэлком! - Пригласил их в кабинет Фицроя Мэджик. Окружной атторней, или прокурор, в открытую таращился на высокого негра. Фишер еле успел перехватить его с просьбой об автографе и объяснить ему, что это не настоящий Мэджик Джонсон.
  
   Фицрой даже не соизволил переодеться к их приходу и сидел в синей шёлковой пижаме с красными драконами. Фишер не успел и рта раскрыть, как Фицрой начал диктовать прокурору.
  - Господина Фишера я знаю, как представителя службы безопасности страховой фирмы в которой застрахована моя коллекция картин. А теперь выяснилось, что он агент ФБР! У меня украли копию створки Гентского алтаря! Вместо того, чтобы заниматься поисками створки он следил за мной! На каком основании и кто дал разрешение? Записывайте. Это моё расположение к вам, позволило устроить встречу со мной, а не с моими адвокатами! Тем не менее иск к министерству юстиции будет огромным! Про огромный, возможно международный скандал я не упоминаю! Я буду общаться с вами, а не с ним. Начнём с Ирэн!
  - Не стоит! - Оборвал его Фишер. - Нас интересует этот Швед, который отдал вам щепку! Что это за щепка?
  - Вот эта? - Гарри Фицрой поднял щепку с письменного прибора.
  - Похожа! А что было написано в письме?
  - Что эта щепка, возможно от моей похищенной, и до сих пор не найденной створки!
  - Но как она оказалась у Советов? - Заинтересовался прокурор. - Зачем они эту створку похитили у вас?
  - Любой человек, разбирающийся в искусстве, скажет вам, что похитить её мог только обдолбанный наркоман. У ней нет ни исторической, ни финансовой ценности. Только небольшая художественная. Эта копия створки с копии 1945 года написанной ван дер Фекеном.
  - А кто написал вашу копию?
  - Мой отец! Гарри Фицрой-старший. Понимаете, почему она очень важна для меня7
  - Тогда причём эта щепка?
  - Эта щепка от доски начала пятнадцатого века! Возможно от оригинала, который, судя по всему, был доставлен из побеждённой Германии! Представляете, какая сенсация? Открытие мирового масштаба! Русские не подозревали, что у них хранится! И теперь это мы никогда не узнаем. Те, в России, у кого эта створка хранится, не понимают какой ценностью обладают. Зная, что мы - американцы, скупаем любые культурные ценности, попросили завести эту щепку в музей у Центрального парка! Музей Гуггенхайма - музей современного искусства. Этот русский ошибся. Ему надо было идти в Метрополитен-музей. Дом 1000 на Пятой авеню. Музей Гуггенхайма тоже на Пятой авеню, но дом 1071. Мистер Фишер, первоначально здесь сыграл положительную роль, когда напал на русского. Только благодаря этому мы узнали о щепке. Но о ней узнала и представительница министерства культуры СССР! Она и уговорила меня не участвовать в этой авантюре. Отношения с Советами налаживаются и становятся очень выгодными. Стоит ли терять десятки миллионов долларов из-за нескольких, пусть древних крашеных досок?
  - А моё пормоне? На моё водительское удостоверение он бронировал авиабилеты и взял в аренду машину!
  - Моя охрана обыскивала русского два раза! Так что я не могу сказать он или не он что-то ваше бронировал! - Усмехнулся Фицрой.
  - Зачем вы пришли в отель и покинули его через кухню, а потом вернулись? Русская уже там была?
  - Что за чушь? Вы это готовы подтвердить под присягой? Я не заходил с женщиной в отель. В номере был один и принимал ванну.
  - Вас видели! Вы в микроавтобус запрыгнули на ходу!
  - Встретимся в суде! С вами, с теми, кто меня видел! С микроавтобусом, ванной!
  - Господин прокурор, вы же видите агент ФБР не в себе! Об этом нас, когда мы с ним встретились в музее и русский предупредил. Сообщил, что господин Фишер преследует его везде, даже за границей! Не так господин Фишер?
  - Да это русский шпион! Вы отдали его подруге чемоданчик!
  - Надеюсь не ядерный? С президентом Бушем, я тоже знаком, как и вами. Он тоже ко мне заходил. Он тоже из Массачусетса, как и мы с отцом, как и Кеннеди. Все трое воевали с японцами, только Буш был лётчик. Кеннеди - командир катера, а мой отец - на авианосце "Сан-Хосито" механиком.
   Я вам могу высказать моё подозрение. Именно подозрение. Створка пропала после того, как страховая компания прикрепила к моей коллекции специалиста по безопасности мистера Фишера. У меня сейчас идёт череда выставок, поэтому я страхую перевозку своих картин, а музей их экспозицию. Самая ценная картина моей коллекции называется "Американское единство"! Её скоро можно будет увидеть в музее Гуггенхайма. В середине композиции мой отец пожимает руки президенту демократу Джону Кеннеди и президенту республиканцу Джорджу Бушу на фоне авианосца "Сан-Хосито". На Соломоновых островах, в следующем году, наряду с королевой Елизаветой и принцем Филиппом, хотят выпустить марку с этой картиной посвящённой пятидесятилетию начала войны с Японией на Тихом океане!
  
   Томаш Возняк перестал быть Томасом Фишером и был отозван из страховой компании. Он стоял перед замначальника русского отдела ФБР Полом Маккеем, когда тот объявил ему об этом. На единственном стуле перед столом Маккея, сидел чернявый молодой человек. Молодым его назначил для себя Возняк, потому что тот был моложе его.
  - Том! Тебе необходимо переговорить с инспектором Леви из Офиса профессиональной дисциплины. Пока это только разговор.
  Маккей говорил стоя, но когда замолчал, то не сел в своё кресло, а вышел из своего кабинета, неслышно прикрыв дверь.
  
  - Том! - Обратился к нему Леви. - Меня зовут Гордон, так и обращайся. Присаживайся. - Он показал на кресло Маккея.
  - Может я сюда, а вы на...
  - Нет, нет! - Улыбнулся Гордон. - Этот стул я уже пригрел!
  
   Возняк догадался почему тот предложил кресло шефа - чтобы Возняк чувствовал себя неудобно. Том не стал выдавать своё раздражение громким выдохом. Проходя к креслу тихо и незаметно выдохнул и глубоко вздохнул, задерживая дыхание. Это помогало ему успокаиваться.
  
  - Вы отменный работник и у вас отличные характеристики! - Начал с похвалы Гордон. - Но... в последнее время... как бы... правильно дать определение... ... ... есть моменты вызывающие опасения. Вы цепкий, проницательный, не боящийся риска и идущий до конца, даже по лезвию бритвы, если уверен... но... вот именно, но... это короткое слово стало определяющим в вашей недалекой прошлой и нынешней деятельности. Ты не даёшь проходу этому русскому! Стоит ему появиться на твоём горизонте, ты выскакиваешь даже из розетки! Преследуешь его и совершаешь ошибки. Проваливаешься и спотыкаешься на пустом месте.
  
  - Я стопроцентно уверен, что он шпион!
  - А доказать не можешь! - Улыбнулся Леви. Судя по всему, в его улыбках присутствовал целый арсенал разнообразных улыбок. В данный момент была сочувствующая. - Такое бывает. Знаешь, а доказать ничего не можешь. Я проходил через это. Сейчас тоже прохожу.
  - Со мной? - Догадался Возняк.
  - Да! - Улыбка стала застенчивой. - Вот вы, например, обвиняете этого русского Шведа, отличная игра слов, вам не кажется? Обвиняете в том, что он вытащил ваш бумажник из пиджака. Сразу возникло несколько вопросов. А был ли...
  - Портмоне, а не бумажник. - Прервал его Томаш.
  - Названия разные, а суть одна. Не надо меня перебивать. С мысли сбивает. Кто, кроме тебя знал, что он в пиджаке? В каком кармане? Многие носят в заднем кармане брюк. Я лично, опросил практически всех, исключая русских, кто там присутствовал. Никто это портмоне не видел. А вот бронировали и арендовали от вашего имени. Натуральная подстава. Но кого? Вас? Тогда зачем? Это сложная операция, кроме мстительной глупости ничего не несущая! При этом должно быть задействовано несколько советских агентов. Кто такой ценностью, как нелегал, будет рисковать? Этот Швед вообще без какого-либо прикрытия. Если его зацепят на чём-то - его даже не обменяют! Вот арендатор авто, больше похож был на вас, а не на Шведа...
  - Агент Скалкини был уверен, что в Ньюарк поехал Фицрой. Он его вёл от отеля.
  - И на Фицроя тоже не был похож. Снова советский нелегал?
  - Я в аэропорт приехал вместе со всеми.
  - Правильно. Ваше удостоверение мог использовать кто угодно, но вы подставляете Фицроя, русского, может это переодетая в мужчину русская? Вы что учитесь работать по нашим шпионским фильмам? Мы проверили этого Шведа. Заставили наших агентов в Москве. А это ой, как не просто!
  - Его наглость не знает границ! Так русские командировочные себя не ведут!
  - Почему-то в нашем разговоре очень часто можно применить игру слов. Например: его наглость не знает границ, потому что Советы свои границы, наконец открыли. Мы и здесь провели тщательную работу. Опросили кой-кого, с кем он вёл дела здесь. Звёзд с неба не хватает, но разбирается кое-в-чём. В этом вы похожи. Он тоже, как у них говорят, копает до руды. Вот что удивительно! Вы считаете его русским шпионом, а я вынужден защищать его от вас! Как такое может быть возможно? А с Фицроем, что получилось? Вам поручили внедриться в его круг. Он и сам носитель тайн и компании в которых он или владелец или акционер работают на военных. Вы мне можете объяснить зачем вы похитили эту створку?
  - У него закрытая коллекция. Информации нет. Он меня быстренько провёл по дому. Показал, что из них будет выставляться. Как можно было определить самую ценную картину там? Эта выпадала из всех что там висели. Поэтому я её кратко обрисовал специалисту, он предположил ценность. Незаметно изъяли. Фицрой только через неделю очухался и обратился ко мне.
  - Вы должны были её героически найти или отбить у наркомафии, так? - Улыбка была не явно, но издевательской. - Или он хотел, чтобы её вернули незаметно, без героического скандала?
  - Да. Он просил это сделать незаметно. У нас на публикацию этой кражи внимания не обратили, мы уже хотели вернуть, но не нашли, она пропала!
  - Как в ФБР может что-то пропасть?
  - Мы же не могли её сдать на склад как вещдок? Держали в съёмном доме. В гараже. Хотели уже было объявить, что нашли. Красиво обставить. Приходим, нет картины. Ничего не взломано, а картины - нет. Считаем, что кто-то из предыдущих арендаторов, у кого остались ключи, мог. Проверяем.
  - А почему у вас такая ненависть к русским?
  - Они сотни лет держали Польшу под своим гнётом. Сколько восстаний мы поднимали!
  - А при австрийско-германском гнёте вы жили хорошо? Две с половиной сотни лет вы томились в неволе? Ваш Понятовский был любовником Екатерины Великой. Русские цари вам свободы давали больше, чем другие, но вашим этого было мало, вот и наглели. Ваша элита управляла Российской империей. Сталин вам отписал треть Германии. За русский счёт Польша восстанавливалась и развивалась. В России, по обычаю, гнетут русских, а не окраины.
  - А вам, евреям в России погромы не устраивали?
  - Устраивали евреям, а я американец с еврейскими корнями. За чертой оседлости держали. Потом Советы отняли одно и навязали другое. Там женщины впервые в мире получили равные права, как и евреи! Почти поголовно сделали население грамотным. Вам, полякам, не понять нашу вселенскую грусть. Вы ненавидите все окружающие вас народы и даже тех, кто веками жил в Польше.
  - Это вы про себя, евреев?
  - Первыми на территории Польши евреев начали уничтожать ваши, а не немцы!
  - Врёте!
  - Обратитесь в библиотеку конгресса. Холокостом в Польше поляки занимались с удовольствием. Заметьте, подчёркиваю, не ваши, а поляки. Вы американец, а не поляк. Это надо не только знать, но и помнить! Для вас главными должны быть интересы Соединённых Штатов Америки! А если евреям вспомнить кто их на протяжении тысячелетий гнобил, надо будет уничтожить если и не всю планету, то Европу точно? Узнайте про Едбавню, под Белостоком. Келтц в 1946 году. Ни русских, ни немцев там не было. На кого вину повесите? Благодаря полякам, нацисты со своими задачами по окончательному решению еврейского вопроса в Польше, даже после своего разгрома, справились успешно. Три тысячи евреев в нынешней Польше, когда пятьдесят лет назад было три миллиона! При такой закомплексованности вам нельзя работать в нашем бюро. Рано или поздно вы сорвётесь и очень ущербно для нашей страны. У нас, после победы в Холодной войне, с Советами началось что-то налаживаться, а вы пытаетесь, неважно по каким причинам, это подорвать? Я не хочу, чтобы вы покидали нас, но вам необходимо пройти психологическую реабилитацию. - Речь Леви была долгой, спокойной и сопровождалась разными улыбками.
  - И последнее. Здесь очень бы пошло выражение "последний гвоздь в ваш гроб", но это не так. Русская, в составе делегации улетела в Мексику, а русский в Германию. Причём билеты были заказаны заранее.
  - С Ла-Гардии!
  - Вот-вот. Вам отдых нужен. Прощайте и учитесь мыслить и поступать нешаблонно.
  
  6.
  
  - Поздравляю! - Семён Семёнович встал из-за стола, прошёл и пожал руку входящему Шведу. - Пройдём! - Показал он на выход. Они прошли по первому этажу и поднялись на второй.
   На лестничной клетке стоял стол, за которым сидел мужчина в стандартных костюме, рубашке и галстуке. Поверхность стола была абсолютно пустая. Места перед столом хватало только для двоих. Третьему, если бы он был, пришлось бы стоять на ступеньках. Сотрудник за столом долго и внимательно смотрел на лицо Горбункова и скользя на Шведа. Эдуарду даже показалось, что тот его не заметил. Сотрудник встал и показал на дверь справа. Они вошли, а тот так и остался стоять у двери.
  
   Помещение напоминало не кабинет, а комнату отдыха. Журнальный столик между двух кожаных серых диванов. Пожилой мужчина с шевелюрой сединой разного цвета, проплешинами, встал и молча пожал руки вошедшим. Жестом предложил сесть на противоположный диван.
  
  - Андрей Андреевич! - Представил его Горбунков. Лицо вроде бы знакомое, но Эдуард никак не мог вспомнить кто это.
  - И не пытайтесь! - Увидев попытки Шведа призвать память, улыбнулся тот. - Я просто похож. Хотел бы встретиться сразу с обоими, но ваша коллега ещё не вернулась из Мексики. Хотелось бы лично узнать ваше мнение о проведённой вами операции. Пришлось поднапрячься не только вам.
  - Этот Фишер, а теперь мы точно знаем, что Томаш Возняк очень опасен. Мы разорвали его шаблон, он - наш. Ирину он бы проглотил на счёт раз-два. Моё появление сбило его с толку, но он моментально среагировал. Если бы я ему засветил, то пришлось бы разбираться в полиции, а это рушило всю нашу схему.
  - Я правильно понимаю, что в нападении был расчёт, а не гнев, вызвавший спонтанное нападение?
  - Правильно понимаете. Случайность спасла нас. Портмоне выпало на пол. Ирина молодец, моментально среагировала и накрыла своим платьем его. Даже никто не заметил, что она шагнула. Причём презентация щепки была произведена публично. Мы к этому не были готовы. Моментальный провал. Но Возняку пришлось раздвоиться. Так кто из нас, кто? Он следил за обоими. Хорошо следил, но ничего не произошло. Ни подозрительных контактов, действий. Тупо выполняли служебные обязанности и мы и они. Если бы он догадался что сломал наш план действий, он бы поступил по-другому. К нашему счастью он этого не понял. Мы успели на ходу перестроиться. Тот, кто разработал эту стратегию молодец он перевёл основное внимание ФБР на меня, а Ирина ушла на их периферию. Но если бы не помощь наших невидимок...
  - Ваша идея следить за теми, кто следит за вами, была встречена в соответствующей структуре как глупая шутка. Пришлось даже надавить и потребовать разорвать их шаблон относительно работы на территории вечного противника. Риск был огромен, но и результаты впечатляющие. Практически весь русский отдел ФБР у нас на виду. Кроме того, это наши изъяли картину отца Фицроя, которую украло ФБР.
  - Вор у вора дубинку украл? - Вмешался в разговор Горбунков.
  - Что-то вроде этого, но в данном конкретном случае - картину. Теперь главный вопрос. Стоит ли вам, после этого появляться за границей?
  - У них здесь нет агентуры? Наверняка, даже в зиловской общаге побывали.
  - А вы туда заходите?
  - Я там живу!
  - Есть мнение, чтобы вас направить на совместное предприятие в Питере. Как вам такое предложение?
  - Двойным агентом? - Андрей Андреевич кивнул. - Они не поверят. Да и климат не нравится. Хуже, чем на Дальнем Востоке.
  - А вам и не надо там жить. Будете представителем фирмы в Москве.
  - Если так, то я согласен.
  - А теперь приятное. Наградить вас, собственно нечем. Это вы являетесь наградой для страны. У вас какое звание?
  - Майор!
  - Будете подполковником, прибавка к пенсии!
  - Да хоть генералом. У меня до выслуги многих лет не хватает.
  - Ценю вашу откровенность. Рад был познакомиться Эдуард Генрихович.
  
   Четырнадцатого января 1991 года Эдуард и Ирина встретились у Горбункова.
  - Давно не виделись! - Тихо произнесла она.
  - Как будто целая эпоха прошла. - Также тихо ответил он.
  - Поздравляю вас! - Обратился к ним Горбунков. - Хотя с сегодняшнего для у нас новый Председатель Кабинета министров СССР, но наградил вас старый - Рыжков Николай Иванович. Вам, Ирина Николаевна, хотя и не по возрасту, но за особые заслуги, присвоено звание "Заслуженного работника культуры СССР". Хвастаться этим не рекомендую. Зависть у культрабов сильнее всех остальных чувств.
  Вам Эдуард Генрихович министр обороны Советского Союза маршал Язов присвоил звание, внеочередное звание, полковника. Как оказалось, он внимательно следит за вашей службой Родине, но и он не в силах увеличить выслугу.
  - Служу Советскому Союзу! Не ради наград и почестей... а... а токмо пославшей меня Родины...
  
  - Даже и отметить не с кем! - Посетовал Швед, когда они вышли из здания.
  - Может вдвоём, тихо, по-шпионски, как Штрилиц в анекдоте! - Предложила она.
  - Так это в кино было! В девятой, кажется серии.
  - В Макдональдсе часто бывал? Как там?
  - А что это такое?
  - Ты столько раз был в Штатах и не знаешь, что это?
  - Мне некогда по картинным галереям шляться. Только по делу.
  - Вообще-то это ресторан.
  - А мне какая разница? Я же как спортсмен. Прилетел, выступил, улетел. А где, что ел - без разницы, если это не место встречи.
  - Тогда поехали на Тверскую, раз хочешь отметить.
  - А здесь нельзя?
  - Нельзя. Попробую удивить.
  
  - Так это и есть Макдональдс? Где-то мелькала такая вывеска. Вот до чего дошли. Свои магазины пустые, а здесь за американской едой ломятся. Куда страна катится?
  - Можешь не верить, но в их сторону. Я ошиблась, раньше здесь было кафе "Лира", а Макдональдс открыли в начале прошлого года, Сам Ельцин открывал.
  - Кто это?
  - Не придуряйся! Его все знают, даже за границей.
  - Может и знают, но я газет не читаю и телик не смотрю! Ира, мне некогда! Глянь сколько народа! Сама говоришь год прошёл, а очередь незыблема.
  - В некотором роде они тоже дефицит. Это единственное заведение в стране. Съел чизбургер, Кока-Колу выпил, вроде за границей побывал.
  - Чем здесь кормят? - Спросил ребят Эдуард, подойдя к концу очереди.
  - По-русски говоря котлетой между толстых кусков хлеба, жареной картошкой и газировкой. Это можно и дома поесть, но там вилкой приходится орудовать, а здесь руками. Но мы не совсем из-за бутербродов сюда стоим. Хочу ребятам туалет показать. Вот там в первую очередь стоит побывать! Если хочется перекусить, вон, в подвале чебуречная. Мяса столько же, хлеба меньше, компот слаще, цена ниже!
  - Спасибо за совет! Может туда заглянем?
   Заглянули. Еле протиснулись. Ирина сразу вышла - дышать было нечем. Эдуард купил по паре чебуреков каждому.
  
  - Там же невозможно находиться! - Сказала она, припрыгивая от лёгкого морозца. - Сразу дыхание спёрло и пот выступил.
  - Я сам чуть в обморок не упал. В туалет не зайдёшь. Мне продавец сказала, что из очереди в Макдональдс к ним ходят греться, в туалет. Потом попить хотят. Попили - перекусят. А как очередь наверху подойдёт, а у них и денег не хватает. Снова к ним идут купить перекус с собой на дорожку. Приезжают чёрте-знает откуда!
  - И куда пойдём? Не на улице же?
  - Пушкин не вздрогнет, если мы с ним рядом пристроимся!
  - Велика Россия, а перекусить негде!
  - А почему бы... - Эд посмотрел на неё, - пошли в "Россию", в буфет?
  - А почему туда?
  - А что, тут что-то ещё есть кроме России?
  - А поехали к нам? Мама как раз дома. А это редкий случай застать её дома. Она готовить не любит, но если делает...
  - Не положено.
  - Ты что, манекен? Куда поставили, там и стоишь. Что напялили, в том и красуешься. В Штатах ты был совсем другой. Ладно, ты к званиям привык, а моя это первая, и, возможно, единственная награда. Тем более я у тебя хотела узнать кое-что насчёт себя.
  - Хорошо. В метро поговорим.
  - Там же грохочет. Слышно очень плохо.
  - Вот и отлично! Если кто и услышит, то из этих обрывков ничего не поймёт.
  - Ты переделал мой план?
  - Да. И согласовал. Ты слишком узко подошла к его составлению, тот кто тебя контролировал и проверял - тоже. Смотри. Делегация вылетела раньше тебя, ты появилась позже. Это ни о чём не говорит. Но! Вариантов развития ситуации может быть несколько. Не таких прямолинейных. Делегация летит в Мексику, а ты, на те же два дня что запоздала, летишь обратно. И это ничего страшного. Решила все вопросы. Экономия средств для страны. Почему всё одна? Вырвалась за границу на три дня? Блатная? Тогда где покупки? А ты решила все вопросы? Официальные! Вопросы прикрытия?
  - У меня протокол намерений Фицроя и музея Гуггенхайма о выставке в Москве.
  - А долго эти переговоры велись? ... Вот! Потому что нам срочно понадобилось. Как на самом деле договариваются о выставках?
  - Долго.
  - А если срочно?
  - Переписка, через атташе по культуре.
  - Это всё побочное. Главная цель, для чего тратили валюту? Прокатиться на халяву? Чья родственница или как-то кому-то кто ещё? Там это знают, но не афишируют, что знают. Сразу могут вычислить. Тупо по документам. Поэтому я позвонил в посольство и попросил перенести твою дату вылета самолёта Аэрофлота на день обмена. И мне предоставить билет на этот же самолёт.
  - Они бросились следить за мной.
  - За вами обоими! Фицроя не исключай!
  - И этим развязали тебе руки, попробовав ухватить всех.
  - Скажу по-другому. Предоставили определённую степень свободы. Мы с тобой пересеклись только на банкете. И не считай, что они такие, чтущие закон, милашки. Прикончат без зазрения совести. Сообщат, что ты попросила убежища. Вколят хрень и ты подтвердишь, что попросилась сама. Потом выбросят как пустую упаковку. Только кому ты здесь будешь нужен? Никто копеечки не подаст. Разница в свободе не велика. У них здесь можно деньги свободно зарабатывать, да и то... не светиться и не попадаться.
  - И тебя?
  - И меня. Поэтому у меня был заранее купленный открытый билет в Германию. И это было не вчера, не неделю назад, даже не месяц, а больше. Вывод. Тебе туда соваться больше... лучше не соваться, а вот я могу рискнуть. Подозрение - не есть факт. Как ты к нам попала?
  - Случайно. У меня мама художник-реставратор. Рассчитывала, что и дочка станет художником. С детства учила самой себе краски готовить. Растирать, смешивать. Из-за этого я и стала химиком, а не художником. Несколько лет назад один большой друг Советского Союза попросил подарить ему старинную икону. Аргументировал он это тем, что Ленин подарил своему другу Хаммеру много всего, из культурных сокровищ России. Я так хочу побывать в его музее в Лос-Анжелесе! Он умер в конце прошлого года. А ведь от Мексики до Лос-Анжелеса рукой подать!
  - Мы ушли от темы.
  
  - Музей воспротивился, а на то время, нам эта страна была очень нужна для какого-то плацдарма. Тогда предложили сделать точную копию и обратились к реставраторам. Мама отказалась, но предложила меня, она всё ещё надеялась переставить меня на культурную ниву. Меня, как бы официально, устроили в минкульт, но я как сидела в своей лаборатории так и сидела. Наши попросили отсрочки, потому что надо было её отреставрировать и подготовить в дальней поездке. На это ушло полтора года. Когда художники приступили к окончательному варианту, который был как оригинал, никто же не сомневался, что этот Большой друг пригласит специалистов для проверки, тот переметнулся на сторону врага. Все вздохнули с облегчением. Ну, кроме меня. Жаль было терять столько наработанного. Даже дерево можно было старить до нужного возраста. Главное понимать, как работают эксперты-искусствоведы. Первичный анализ - по крупному и приблизительно. Вторичный - проверка деталей, возможно с помощью химии и физики, рентгена. Третичный... но до него редко доходят. Эту створку мы сделали на настоящих досках того времени. Сначала пришлось нарисовать, а потом портить. Так не хотелось. Хотели вернуть миру потерянное. В этом тоже был политический момент. А тут и Фицрой подвернулся. Мне от него уже сообщили, что эксперты подтвердили ему наши предположения. Он сейчас лоббирует уничтожение нашего химического оружия за американский счёт!
  - Вот это многоходовочка! Такого я и не мог предположить! Круто наши замесили!
  
   Выговорившись, они подходили к её дому молча.
  - Стой! - Вдруг неожиданно схватил он её и повёл в сторону от дома.
  - Да что такое?
  - Вон тот дом справа твой?
  - И что?
  - Какой подъезд?
  - Второй от угла. Да что такое?
  - Полная халтура. Непрофессионально, но те ребята кого-то ждут! Ты их знаешь? Часто наведываются?
  - Что ты на воду дуешь?
  - А ты от остановки к дому ходишь?
  - Да только из-за тебя от метро пешком попёрлась!
  - Вон видишь "Жигуль" перед остановкой стоит? Не оглядывайся. Тебя что, вообще, конспирации не учили? Там сидят двое и внимательно всматриваются в выходящих на остановке. Сначала смотрят на автобус, а потом на руки. Значит у них в руках твоё фото. Не меня же они здесь ждут? Пойдём-ка обратно к подземке. У мамы поинтересуешься не звонил ли кто!
  - И что?
  - Что? Что настанет, когда узнаешь!
  
   Когда Ирина звонила маме, то краем глаза заметила, что и Эдуард кому-то звонит. Когда она повернулась к нему то заметила в его взгляде нескрываемую иронию.
  - Дружок тебя ждёт в ресторане, а тебя до сих пор нет?
  - Откуда знаешь?
  - Обычная замусоленная уловка. Был бы дома отец или муж, звонила бы подруга.
  - И что нам делать?
  - Чебуреки остывают. Может прямо здесь, на ходу отметим твою награду? Есть у тебя минуточка поговорить о смысле жизни?
  - В смысле?
  - Тогда пойдём длинным путём. Выпьешь?
  - К чему такое предложение? Замуж зовёшь?
  - С женой должно быть хорошо и комфортно. Плохо - я могу и один жить.
  - А?
  - Б! вернее НС! Это означает - непревиденная ситуация. У меня не будет времени, что-то съесть приготовленного твоей мамой. Тем более предлагать своё сердце и просить у неё твою руку.
  - Решил съэкономить? Два в одном? Что как... вот эти?
  - Да, как эти! - Он оглянулся и достал из кармана складной стакан, распахнул пальто и, не вытаскивая бутылку наружу, так наклонил её в кармане, что стаканчик был налит и не расплёскан.
  
   Ей пришлось выпить. Швед протянул ей бумажный пакет с чебуреками. Она сняла перчатки, убрала их в сумочку, взяла тонкими пальцами жирный чебурек и смачно откусила в самом толстом месте. Он налил и себе. Быстро выпил, но закусывать не стал. Повторили. Только после третьей он взял чебурек и моментально съел его, оставив только плоскую сухую корку, которую он положил в пакет. Ирине хватило и одного полного стаканчика, двух на дне и двух чебуреков. Он рассказывал ей какие-то анекдоты и она смеялась, но над чем смеялась она, так и не запомнила. Внезапно он прервался на полуслове и попросил подставить руки. Она, не понимая зачем, но уже не спрашивая, протянула ладошки, соединив их лодочкой. Он налил в них водки и носовым платком обтёр их. Тоже он проделал и со своими руками. После этого, даже не застегнув пальто, подхватил Ирину под локоть и повёл к выходу. Прямо у бордюра стоял "командирский" УАЗик, а за ним два тентованых ГАЗона.
  
   Он открыл дверь за водителем, помог ей погрузиться на сиденье, обошёл машину и разместился с другой стороны, рядом с ней на сиденье. Только после этого поздоровался с сидевшими на передних сиденьях. Начал показывать дорогу к её дому. Один грузовик остановился прямо на автобусной остановке перед "Жигулями", а второй резво заехал во двор. Что там проходило позади них, она не видела. Но то, что происходило во дворе было как в замедленной съёмке в кино.
  
   Борт откинулся вниз. Тент закинут на верх. Из кузова выпрыгнула группа людей. Разделилась пополам. Одна побежала к подъезду. Вторая к ребятам во дворе. Из подъезда вывели ещё двоих и их всех, как брёвнышки покидали в кузов. ГАЗон выехал со двора.
  - Пока! - Моргнул обеими веками Эдуард. - Путь свободен. Иди домой отдыхай.
  - А?
  - У меня теперь много дел. Увидимся! - Грузовик отъехал от остановки вслед за УАЗиком. Она, ещё некоторое время постояла, тупо смотря на пустынную улицу. Ей казалось, что казалось, а ничего и не было! С водки что ли виденья пошли?
  
  - Ну и где твой кавалер? - Были первые слова мамы.
  - Какой кавалер?
  - Ира, не разыгрывай меня. Я же взяла на работе отгул! Тот инженер с кем познакомилась в Нью-Йорке! Я подумала, что у тебя симпатия к нему. Нельзя же...
  - Можно, мама, можно. Я сама не пойму, то ли он мне предложение сделал, то ли мне показалось!
  - Я зря готовила?
  - Он не смог. У него случилась НС!
  - Какой-то новый вирус в Америке подхватил?
  - Это хуже вируса. Непредвиденная ситуация. Да и здесь он не такой как там.
  - Какой не такой?
  - Да как все! Не положено ему. Так нельзя, а так можно. Мою награду обмывали чуть ли не в телефонной будке! Водкой с чебуреком.
  - Не хватало нам ещё одного алкаша. Папаня твой, такой талантище был, а... вспоминать не хочу. А что за награда?
  
   Ирина рассказала. Мама порадовалась, поохала, но ничего не поняла. Обедали молча. Наконец мать не выдержала, прошла на балкон и принесла бутылку водки.
  - По талонам получила. Не раздавать же кому попало. А что ты мне несколько дней щебетала про него? Я-то уши развесила! Кого тебе ещё надо? Этот хоть по заграницам шастает. Ты вон, тоже третий раз уже. Не представляешь, как все мне завидуют!
  - Ты всем разболтала! Я же просила!
  - Не разболтала, а погордилась тобой!
  - А теперь все завидуют и ненавидят!
  - За что, доча?
  - Почему я поехала, а не они? Беспартийная разведёнка. Ты про моё награждение не болтани.
  - Но почему? Был бы жив твой отец он этим бы гордился!
  - Меня наградили не за это, а за то!
  - Что, то?
  - Это секретно!
  - Ты меня пугаешь! Может тебя там подменили? Давай примем по рюмашке как лекарство! Такого парня упустила. Эх... - Мама перелила водку из рюмашки в чашку, приготовленную для чая, добавила туда клубничного варенья, долила водки и выпила за несколько глотков.
  - Давай, колись. Никому не скажу, иначе спать не смогу.
  - Наверное это моя последняя командировка за границу. У меня было особое задание, а Эдуард меня охранял.
  - Даже в постели?
  - Шутка твоя неуместна. Я неправильно выразилась. Не охранял, а обеспечивал мою безопасность, поэтому я здесь, рядом с тобой, а не в американской тюрьме.
  - Так он не инженер? А кто?
  - Он шпион!
  - Как шпион? Какой шпион?
  - Наш шпион и инженер одновременно. Мы уже с ним были на пороге нашей квартиры, как ему пришлось срочно уехать.
  - В Нью-Йорк?
  - Почему?
  - Раз он шпион, значит он там живёт!
  - Мне и без твоего ехидства печально. Он, хоть, и обещал... - Слёзы навернулись на глазах Ирины... - но у него работа такая... какая к чёрту семейная жизнь, если знаешь, что он в любой момент может быть убит! - Она не стала расстраивать маму, о том, что на её глазах произошло в их дворе и подъезде. Она и, даже мама, ни от чего не застрахованы. Теперь она оценила внимательные взгляды Эдуарда совсем по-другому.
  
   Она начала думать, что он смотрел на неё не как на привлекательную женщину, а с точки зрения, как удобнее и проще её или защитить или убить. А говорит? Коротко, по делу. Сложно с таким жить, даже если и заметит, новую причёску, красивое платье, но всё равно ничего не скажет! И как с таким, пусть даже бредовым, знанием и мужчиной жить? Медленно, но верно эпоха перемен подчиняла себе государство и перемалывало судьбы людей незаметно и для себя и для них.
  
  Часть 4.
  1.
  
   Самым сложным оказалось не повязать потенциальных преступников, не запереть их в камерах гауптвахты гарнизона - в комендатуре постарались, а решить кто и как будет их допрашивать! Улик было достаточно это фото Ирины и Эдуарда, их адреса, другие ориентировки. Дневники наблюдений, кастеты, куски труб, завёрнутых в ткань.
   Молодые бугаи, застигнутые врасплох и не понимающие, как это и что, вначале вели себя тихо, но как только их развели по камерам, начали требовать законности. Постепенно до них стало доходить понятие иррациональности происходящего. Их охраняли военные, а не менты. Оставленные наедине с собой, а в камерах, кроме них, никого и не было, путались в своих мыслях. Наиболее сообразительные задумывались. На кого бы из сообщников свалить, чтобы самим получить как можно меньше.
  
   Следователи всё не шли. Макс Яркун, по малолетке, уже успевший похлебать тюремной баланды и знавший распорядок КПЗ, пересылок и зон, начал стучать в дверь, требуя воды. Выводной доложил об этом начальнику караула.
   Швед, как основной свидетель, тоже находился там - в караулке, хотя по уставу и не было положено. Вроде и не арестован, но под охраной. Он и услышал доклад выводного по телефону громкой связи.
  - Это тебе не солдаты! - С упрёком посмотрел начкар на Эдуарда, отвечая выводному. - Один начнёт бузить, остальные поддержат.
  
  - У тебя холостой есть?
  - Зачем тебе?
  - Для воспитательной работы. Если ты сделаешь, что я хочу, тебе могут предъявить, а с меня какой спрос? Гарантирую: обосрутся, но не попросятся.
  - На! - Начкар разрядил ПМ, достал из сейфа патрон без пули и зарядил пистолет. - Пошли! - Обыденным тоном предложил начкар, как будто таким он занимался каждый день.
  - Прикажи выводному открыть кормушки, или как там называется в тех камерах, где сидят эти пацаны.
  
  - Изменники Родины! - Громко рявкнул Эдуард на весь коридор. - Вы не в милиции, а у военных. Гражданские законы здесь не действуют. Поэтому пристрелить вас особая честь. Минимум отпуск, максимум медаль. Так что, если есть желающие помогите охране внепланово увидеть родных. А теперь смотрите, что будет с тем, кто уже карябался в дверь и орал.
  
  - Показывай! - Выводящий показал. Швед начал наводить пистолет на Яркуна, а тот бросаться из стороны в сторону. Наконец Макс сообразил, что необходимо припасть к стене, в которой была дверь, уйти так сказать в слепую зону. Но тут раздался такой грохот, причём неоднократный. Эхо гуляло от стены к стене. Он упал на пол и заорал, даже не от страха, а того что сильно долбануло по ушам. Его вопль услышали если и не везде, то многие, потому что после выстрела стояла мёртвая тишина.
  - Закрывай! - Приказал начкар и они вышли из камерного коридора.
  
   В конце-концов ведомства договорились и приехали следователи КГБ. Они первым допросили Эдуарда. Покидая следователя, он предложил Яркуна допрашивать последним.
  - Уже готов дать показания? - Недовольно усмехнулся следователь.
  - Остальные готовы свалить всё на него. Когда он прочтёт это, то он сдаст их. Вам лучше знать, что лучше!
  - Так это его холостым бабахнул? Можешь не отвечать. Спасибо за помощь. Переночуй здесь. Сейчас наши по твоему местожительству рыщут.
  - Надеюсь не публично?
  - Конечно, без твоей засветки!
  
   В комендатуре пришлось прожить три дня. После допроса всю шайку отправили в Лефортово. На четвёртый вызвали к Горбункову.
  - КГБешникам сначала было очень неприятно, что они такую сеть прощёлкали, но после того, как им сказали, что вся слава их, они не рассыпались в благодарностях, но остались довольны. Такая работка закипела. Главное, чтобы твой тёзка не узнал. Те быки, что хотели на вас напасть - мясо! Но их за хвосты потянули, на такое стадо породистых особей вышли! Я всё это сказал не из-за того, чтобы для того, а меня попросили, чтобы ты, благодаря этому внёс коррективы в своей деятельности. Хорошая дезуха никому не помешает, а в нашем положении - особенно.
  - А с Ириной что?
  - А у тебя что?
  - Пока ничего!
  - Вот и хорошо. Офис представительства в Москве уже оборудован в гостинице "Украина". Там и жить будешь. Номер двухэтажный. На втором две спальни. Помни, нашпигован по самое не горюй. Тебе хочется стать двойным агентом?
  
  - Ну.... Как этим заниматься?
  - Ты же на себе попробовал хватку твоего друга Томаша Возняка. Так вот эти ребята не от него. Он сейчас в психушке успокаивается. Нет, не психушке, а в психотерапевтическом санатории перековывается. Есть там у них один деятель, который считает, что таких как ты, легче перевербовывать, чем вербовать. Пока они считают, что ты, как бы условно, не при чём! Типа, теперь мы на одной стороне, надо помогать друг другу. Они так и не поняли и ничему не научились.
  - Не понял и я.
  - Они тебя хотят использовать, как бы не против нас, а против третьих стран, но так, чтобы мы об этом не знали.
  - Так что, до самой пенсии никакой личной жизни?
  - Будет у тебя личная жизнь. Американцы об этом позаботятся.
  - С какого это припёка?
  - За тобой пригляд нужен, вот они кого-нибудь...
  - Вот так просто подложат кого-то? И что у ней тоже никакой личной жизни?
  - Задай сам себе вопрос. Какая жизнь тебе нужна? Какая нравится? Какой ты её хочешь видеть, хотя бы в фантазиях?
  - Насчёт фантазий у меня как-то... я далеко не задумываю, но детали прорабатываю. А в остальном... не знаю я! Я не знаю, не понимаю зачем я всем этим занимаюсь!
  - Вот-вот! Патриотизмом это не назовёшь! Жизнь многообразна, поэтому постановка вопроса о её наполнении смыслом - бессмысленна! Вы, Эдуард Генрихович, стремительно делаете карьеру и ещё не достигли её вершины!
  - Какая здесь может быть вершина? Гроб на лафете, захоронение в кремлёвской стене? А под своим ли именем похоронят?
  - Вы чем-то недовольны?
  - На службе Родине не может быть карьеры! Я просто в детстве не наигрался в казаков-разбойников. Вот сейчас и доигрываю. Как говорят американцы: драйв - инстинктивное влечение к удовлетворению какой-то потребности. Кто в оловянных солдатиков не наигрался - генералами становятся, кто недоучился, как они считают, - учёными! Большинство же становится тем, о ком они и не мечтали, но и не ведали. Такие как я. Ни они сами, ни их родители!
  - А вы философ, батенька! Может такое и помогает? Но, я не поверю, чтобы у вас не было нереализованной мечты! У всех такие обломы случаются, крушение каких-то иллюзий, вот как сейчас у уже не совсем целой страны. Только каждый реагирует на это по-своему.
  - Правильно заметили Семён Семёнович, была одна маленькая мечтушка, но теперь не нужна, давно уже не актуальна!
  - Какая, если не секрет?
  - Хотел на гитаре научиться играть, но не срослось. Сначала не было гитары, потом учить некому, затем времени не стало, а когда всё это появилось - желание ушло.
  - Почему ушло? Никогда не поздно заняться музыкой. Для себя хотя бы!
  - Да мне это нужно было, чтобы девчонок привлекать! Но мы ушли в сторону от вашего предложения.
  - Не хотите быть двойным агентом?
  - Нет, вернее да, не хочу. Здесь много нет, но вот и одно да проскользнуло, но как нет.
  - Чтобы не голословно, можно несколько этих нет озвучить?
  - Я привык и люблю работать в одиночку. Личную жизнь тоже хочу сам решать, а не через чью-то прокладку или подстилку. И главное! Подозрения и указания будут тоже с двух сторон неизбежно взаимоисключающие. Спишут в утиль и захоронят не в стене, а в ближайшей канаве. Может, действительно, надо научиться играть на гитаре?
  - Я тоже так доложил о вас! Другими словами, но суть такая же. У меня вопрос.
  - А я могу тоже задать?
  - Прошу!
  - Раз у них были две фотографии, а убить они хотели Ирину, то моё фото дали для того, чтобы я рядом не стоял, не видел, не знал? Устранять они меня не собирались. Что дальше? Я же не смогу в каждом, подошедшем ко мне человеке видеть их агента? Так и до паранойи недалеко! Я, в собственной стране, вынужден буду прятаться от американских наймитов?
  - Это хорошая идея! Вы не будете руководить представительством американской фирмы в Москве. Отправим-ка мы вас, сударь в командировку на завод прицепов в Сосновоборск.
  - Где это?
  - В Красноярске. Лично туда ехать не обязательно, чисто формально отправится Швед Эдуард Генрихович. А вы, как уже ушедший в запас, Алексей Алексеев, будете работать в одном из подмосковных санаториев.
  - Кем?
  - Да хоть дворником. Спасателем в бассейне, физруком. Вам же надо поддерживать свою физическую форму? Как спортсмен будете выступать на всяких соревнованиях, или там, где нам надо!
  - Это мне нравится. А с общагой что?
  - Там же Швед прописан! Она за ним! Мой вопрос. Почему вы обратились в своё бывшее подразделение за помощью, а не к тем, кому положено этим заниматься: милицию, КГБ? Почему, они, нарушив все инструкции, правила, пришли вам на помощь? Они же из другого ведомства! Или вы, теперь, не из них! Это не их дело! Но они пошли на это!
  - А какой у меня и у них был выбор? Сами ответьте!
  - Решать надо было быстро, а даже не я, а кто-то выше, замучился бы объяснять в чём дело. Потом бы начали искать того, кто принял бы решение. Потом назначить тех, кто разработал план мероприятий и выполнил бы это решение. При удачном стечении обстоятельств заняло бы минимум полдня. Как с их допросом! Получается, что стране необходимо иметь отряды быстрого реагирования на нештатную ситуацию. И это должны быть и не ОМОН и не группа "А". Такой вопрос научно-технический совет поставит перед военно-промышленной комиссией в ближайшее время. Вы бы этих ребят убили.
  - Не всех, "язык" же нужен, но, возможно, не тех, кого надо. Представляете сколько геморроя и у вас появилось бы?
  - Покорно благодарю. Их - ваших, тоже допрашивали, но они ничего так и не пояснили, а Генштаб встал на дыбы! Там знали. Это не самоуправство командира вашего подразделения, что хотели ему приписать чекисты, а выполнение приказа.
  - Да. Генерал Петров приказал помочь мне всеми возможными способами. Причём с разрешения своего начальника. А он член военно-промышленной комиссии.
  - Всё так просто? Не верю!
  - Ходят слухи, что батальон хотят расформировать. В прошлом году его тупо использовали, как подразделение внутренних войск и не очень, относительно возможностей, эффективно, но они действовали эффективней, чем все остальные. Находили и вычисляли тех, кто являлся причиной, а не тех, кто был уличным следствием. Из нацреспублик пошли жалобы от местных партийно-хозяйственных органов. Причём первых лиц. Понимаете о чём я говорю? Измена шла, вольно или невольно сверху. Тех, кто просил помощи из центра, не слышали. Поэтому с конца прошлого года батальон сосредоточен на базе. А после Вильнюса, где всего один взвод, то есть восемь бойцов, их вообще врагами народа объявили. Дали бы возможность пройти до конца. Ничего бы и не было, никаких революций и самоопределений. Их готовили чтобы работать точечно, а не по площадям. Остановили на полпути. Поэтому в Риге уже только ОМОН задействовали. Вот теперь как патрули вместе с милицией ходят. Уничтожить легко, а снова создать уже невозможно. Все реформы у нас на Руси начинаются и заканчиваются одним - уничтожением чего-то. Причём бессмысленным и бесполезным и бесплановым. Что попалось под руку, что увидели, то и губят. Нет еды - крестьяне виноваты. Борьба с пьянством - рубить виноградники. Образование плохое - гнобить учителей. Лекарств не хватает - врачей хватай. Каждый мнит себя юристом, судьёй и прокурором. Батальон - это целый институт. Такие наработки физической и психологической подготовки! Кому это всё достанется? Американцам? А арсенал? Лучшее оружие со всего мира, улучшенное уже нашими оружейниками. Стеклянные и ледяные пули!
  - Стеклянные я ещё могу понять, но ледяные?
  - Тут, как раз ничего, сложного. Физика и математика. Сам патрон находится уже в стволе. Ствол в холодильнике. Вставляешь ствол в оружие. Целишься, стреляешь.
  - Но горячие пороховые газы?
  - Там и порох специальный, отвод газов в нужном месте и пыж керамический, который тепло не передаёт и фольга, которая закручивает пулю, остаётся с пыжом в конце ствола. Ледяная пуля уже летит самостоятельно и точно попадает в цель. Ни выхлопа, ни вспышки. Дистанция не слишком большая, но лобовую кость пробивает. Через глаз, ухо, висок - наповал. Через несколько минут превращается в воду. Я уж про людей не говорю. Выкинут и забудут. А кому они достанутся? Они если и сами ничего делать не будут, а умеют они много, только консультировать, но и такого можно наворотить!
  - В понедельник зайдите в секретариат. Получите нужные бумаги, заодно и пообедаем. Оказывается, не всю нужную информацию мы получаем. Время ушло вперёд, а мы это и не заметили!
  
  2.
  - Присаживайтесь! - Показал Горбунков на обеденный стол. - Что вы предпочитаете в морепродуктах?
  - Ром!
  - Ром? Ах, ну да! Пираты, море и ром неразделимы. Конечно, мы не бедствуем как все, комбикорм и яйца с птицефабрики не таскаем, но и здесь уже перебои с продовольствием. Вот с Дальнего Востока прилетел самолёт, нам тоже что-то с него перепало. Морская капуста, рыба, кальмары, икра. Крабы слишком медленно ползают, поэтому до нас не добрались.
  - Что и себе. Вы же знаете, что к еде я отношусь как к пище и не более того.
  - Да, вы явно не француз. С каждым разом вы мне всё сильнее, пусть будет слово больше, открываетесь. Тем понятнее мне становится ваш термин "бункер из дождя".
  
   Принесли уху, жареную нерку с пюре, салат из морской капусты, моркови, кальмаров, лука. Вазочки с икрой и маслом и компот. Пожелали приятного аппетита.
  - Я уж было подумал, что вместо компота будет что-то морское! - Пошутил Эдуард.
  - С ромом проблемы! - Улыбнулся в ответ Семён Семёнович.
   Перекрестил стаканы с компотом и объявил: Компот, объявляю тебя ромом!
  Они засмеялись, но смех был не слишком весёлым.
  
   Если Швед сначала съел салат, а потом принялся за уху, то Горбунков съел уху, а за ней второе с салатом. Ели по-солдатски: быстро и молча. Горбункову такой темп не нравился, но он понимал, что Швед по-другому и не может и не умеет - привычка. Если ели быстро, то компот пили медленно, да и не сразу, как ром.
  - Я переговорил кое с кем. В разной степени открытости, естественно. Меня удивило, то что за ваших больше ратовали учёные, чем военные. Когда один сказал ладно, второй, ну бывает, но когда и третий...
  - А в чём суть?
  - Такие подразделения, наряду с ядерным оружием, будущая основа армий и стиль, форма, как это у военных называется?
  - Тактика ведения боевых действий.
  - Сплошного фронта окопов теперь не будет!
  - Так это для вас новость. То, что некоторые аспекты не закреплены или не акцентированы в уставах, не значит, что их нет или их не используют. Вторая мировая это ярко показала. Сначала со стороны немцев, а потом и наших. Не знаю, кто ввёл понятие гибкая оборона, но сразу пришёл на ум Рокоссовский. Дом Павлова в Сталинграде. Создание саперных штурмовых бригад, которые моментально разнесли все опорные пункты, когда наши войска ворвались в Европу. А уж ведение боевых действий в Африке и Азии после корейской войны, только так. Афган тот же. За мухами с кувалдой не гоняются же! Оперативными тактическими группами. Если есть опорный пункт, то вокруг него минные поля. Во вторжении в Ирак это чётко прослеживается у американцев. Это ещё в двенадцатом году Наполеону Давыдов и другие продемонстрировали. Их мелкие, но постоянные налёты были более губительными чем одно Бородино. А как скифы себя с персами вели? Точно так же!
  - Значит правильно говорят, что новое - это хорошо забытое старое? Похвально, что такому учат в военных училищах.
  - Не знаю. Вы не читали моё личное дело? Я училищ и академиев не кончал. Из рядового состава.
  - Читать много приходится, а во всех именах прикрытия, даже у одного человека можно запутаться. Но звание полковника, тешит хотя бы самолюбие?
  - Самолюбие появляется тогда, когда можно кому-то похвастаться. Причём тому, кто это поймёт. На гражданке особенно. Скажите, чем прапорщик отличается от генерал-лейтенанта?
  - Да много чем. Это разные и несовместимые величины! В чём подвох?
  - В парадной одежде шириной лампасов и величиной звёзд на погонах. В полевой - только звёздами.
  - Правда?
  - Да. И у тех и у других, погоны без просветов и звёзды в один ряд.
  - Интересная деталь, надо запомнить. Теперь к делу. Батальон, как отдельную единицу, не сохранить. Решение, хоть и не принято, но уже не за горами. Вы хоть и сидели в тине, передвигались тенью и в чужом пруду решали, что надо, но как только, чуток шевельнули плавниками в собственном болоте перепугали не только плотву, местных щук, сомов, но и заграничных акул. Поэтому всех, кто захочет остаться в армии, разгонят по округам, корпусам и дивизиям. Есть и положительный момент. Базу припишут к санаторию, как реабилитационно-восстановительный центр. Весь обслуживающий персонал останется на своих местах. Врачи, инструкторы, оружейники, психологи. Кто возглавит, ещё не решено. Почему-то все ваши от этого отказываются. В свете предстоящих событий, может есть кто на примете? Зная вас, я вам даже и не предлагаю. Не хотелось бы, чтобы, применив столько усилий, всё закончилось бы плачевно из-за какого-нибудь условного Громова! Как у нас всегда и бывает. Многие сейчас стремятся прогрохотать, чтобы взлететь вверх. А это дело тишину любит.
  
  - Замполита Мартынова. Всё равно они скоро будут не у дел. А он и сам побегал, знает, что это такое, круг общения широкий, умеет вовремя сказать и промолчать о чём надо и не надо. Конкретный человек, не пиздобол. Хозслужба у нас отличная. А строевая часть? Там же не только документы, но и все награды хранятся.
  - Переименуем в филиал отдела кадров санатория. Очень рад такому взаимопониманию. Не знаю, что нам будущее готовит, но надо будет быть готовым ко всему. Надеюсь метлу сами сделаете? Вашему Мартынову потешит самолюбие, что в дворниках у него сам полковник? Но, если серьёзно, хотелось бы видеть вас, Алексеева, условным замом главного инженера санатория. А может и не условным...
  - А такое возможно?
  - Сейчас нет. Старое рушится и уходит, на её месте может прорости новое. Сорняки, ядовитое или полезное зависит от нас. Что сейчас посеем, то и пожнём в будущем. Санаторий военный, звания и пайки сохраняются. Должность не полковничья, но зато легализована. А завтра на это никто внимания обращать не будет. Изменения есть, идут, даже если мы этого не хотим. Армию всё равно будут сокращать. А уж нашу структуру вообще ликвидируют.
   Какая бы власть не утвердилась, если она совсем не ублюдочная, но такая долго и не удержится, а разведка будет нужна всем! Глупо ждать и надеяться, но и что-то предпринимать в условиях хаоса - ещё хуже. Поэтому наша задача сохранить то, что можно.
   На том, что Прибалтика отвалила развал не остановится. Вот все колониальные державы грабили колонии и только Россия-СССР грабила метрополию, развивая эти отсталые окраины. Я много ездил по стране. Что удивительно, только в России, в отличие от остальных республик были талоны на еду. Как-то году в восемьдесят четвёртом приехал в Минск, в командировку. Захожу в магазин. Молоко, пиво в бутылках. Местные берут по одной, две. Я сразу затарился на все дни пребывания. Продавщица узнала, что я из Москвы и успокоила тем, что это в магазине каждый день. Про запас брать не обязательно. Так же там купил отличную обувь, одежду для жены и дочери. Никаких очередей и номерков на ладонях. Через месяц поехал в Брянск, так там очередь за хвостами и условия только по два хвоста в руки. Получается, что мы содержали не только весь прогрессивный мир, но и этих наших братьев. Если внимательно читать бюджет СССР там всё написано.
  
  - Вы верите в то, что если мы скинем этот груз, нам станет лучше? Опять же будет всё за наш счёт и дань мы им будем платить, а они нам даже поддакивать не будут.
  - Ругаться со всеми?
  - Зачем ругаться? Если есть проблемы, то надо решать за их счёт, а не только за наш. Тогда и уважать будут. Мне отец, а он с Северной Двины, сказал однажды, когда мы с одноклассником подрались. "Если сегодня с кем-то ругаешься, помни, что вы оба против проблемы, возникшей между вами, а не друг против друга. Ведь завтра понадобится чья-то помощь, а кроме вас обоих никого и не будет!" Но это у них, на Севере. Там, ближайший сосед может быть через десять километров. Я считаю, что если развал будет, надо чётко отделить мух от котлеты.
  
  - Котлета это мы! - Понял суть и засмеялся Горбунков. - Как говорят у вас в разведке, надо не только уметь ждать, но ещё и выбрать место где нужно уметь ждать! Полковник, ещё раз извиняюсь, единственное что можно было быстро дать в награду. Если орден, то он может пройти несколько уровней, если не застрянет на одном из них, но кто подписывает указ об этом? Соврать не удастся, а правды не скажешь!
  - Даже в команде у Иисуса Христа, которую он сам же и набирал, один ему не поверил, другой от него отрекся, а третий вообще предал. Что уж говорить о стране, особенно нашей?
  - А я считаю, что нынешний момент нашей жизни очень точно охарактеризовал Уинстон Черчилль: "Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но, вероятно, это конец начала."
  
  Победив в Холодной войне, сама США стала Империей Зла, решив, что теперь она правит всем миром. Сбылась мечта идиота, как показывают в американских фильмах?
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"