Старинная бутылка тёмного стекла при встряхивании мелко вибрировала, издавая булькающие звуки. На пробке красовалась печать с шестиконечной звездой и каким-то арабским текстом.
- Коллекционная вещь, - сказал зам по кадрам. - Увидел в антикварной лавке в Каире, сразу понял - вот он, подарок шефу! Восемьсот баксов! Сошлись, правда, на пяти сотнях.
"Кто проверит - пятьсот или пятьдесят..."
- Для коллекционера лучше не придумать, - поддержал зам по развитию. - Не подделка?
- Отдавал в Академию Наук, сказали - около трёх тысяч лет. Такое стекло, что алмаз не берёт. Во, справку дали.
- Антон Сергеевич? Можете нас принять? Спасибо! - зам по кадрам положил трубку и поднялся с кресла. - Пошли, пока народ не набежал. Букет давай! За мной речь, от тебя радостная улыбка! Вперед!
Секретарша Олечка перевела взгляд с раскрытой тетрадки с аккуратной надписью "Системно-векторная психология Юрия Бурлана. Мышечный вектор" на руководителей и улыбнулась. Все знали, что Олечка учится на заочном...
- Уважаемый Антон Сергеевич! Поздравляем...- начал зам по кадрам.
- Спасибо! - перебил его директор. - Понял: поздравляете и желаете всего самого лучшего! Честное слово - выслушал бы всё, но срочно к министру надо. Это ваш подарок? О-о-о... Это эксклюзив! А что внутри?
- Антиквар сказал, что такие древние вещи каждый раз с сюрпризом. - ответил зам по кадрам. - Закупорено Бог знает когда.
- Видимо, что-то типа коньяка, - нажал на кнопку. - Оля! Напёрстки нам и лимон! Микродегустация...
Откупоривание затянулось - именинник хотел сохранить печать и надписи на пробке. Олечка поставила три хрустальных рюмочки, нарезанный лимон на тарелочке.
- Оля, у меня совещание...
- Ясно, Антон Сергеевич!
Негромкий хлопок - открылась бутылка...
- Ни хрена себе! - услышала Оля, закрывая за собой двойную дверь кабинета шефа.
Она не видела...
Бутылка фонтанировала тугими клубами чёрного дыма, из которого тут же формировался худенький мальчик в старинном восточном одеянии.
- Пацан... А я сначала подумал - старик Хоттабыч, - пробормотал директор.
Глаза мальчика сверкнули:
- Кто открыл сей сосуд? - слова сами возникали в мозгу.
- Я,- гордо сказал директор, предвкушающий щедрую награду.
- Мы подарили..., - в голосах замов чувствовалось явное сожаление...
- Ты, - мальчик указал на зама по развитию. - Расскажешь всем. Я - Омар Абдуррахман ибн Гуссейн, могучий джинн в облике отрока. А поганый язык этого нечестивца что сказал?
У директора изо рта показался язык и стал быстро вываливаться, несмотря на отчаянные попытки втянуть его обратно. Мгновенный рывок, отвратительный хруст разрывающегося мяса, отчаянный стон...
Вырванный с корнем человеческий язык мокрой кровавой тряпкой шлёпнулся на папку с документами... Он ещё шевелился, словно хотел спросить - за что?
Антон Сергеевич выкатил обезумевшие глаза, из которых непрерывно катились слёзы. Он отчаянно мычал и всхлипывал, давясь собственной кровью. Багрово-красная струя хлестала изо рта на стол, в хрустальные рюмочки, на тарелочку с лимоном и стекала на пол медленно густеющими каплями...
Джинн кивнул...
- Так. Я поклялся убить всякого, кто откроет сосуд, ибо вернуть мне свободу может лишь тот, кто её отобрал: сам Сулейман ибн Дауд - мир с ними обоими. Из-за тебя мне придётся быть в заточении лишних сто лет. Поэтому ты умрёшь!
Рубашка на груди именинника вдруг вздыбилась, пуговицы отлетели... Из распахнувшейся груди дохнуло теплым свежим мясом - и вылетело ещё живое, судорожно пульсирующее сердце, упруго ударилось о стол, опрокинув хрустальную рюмочку с багровой кровью, и замерло рядом с неподвижным языком... Несколько сосудиков ещё тянулись из груди следом за сердцем, но обрывались один за другим...
Тело выгнулось - и безжизненно обвисло в кресле...
- Живите, презренные, - обратился мальчик к остолбеневшим замам. - Но руки, которые трясли моё жилище, и глаза, пытавшиеся проникнуть в него, будут наказаны!
Он щелкнул пальцами. Правые руки замов запылали жёлтым коптящим пламенем, разбрызгивая кипящие капельки жира... Резанул сладковато-тошнотворный запах горелого мяса. В тот же момент глазные яблоки несчастных, вытолкнутые из глазниц неведомой силой, повисли на ниточках-нервах. Правый глаз зама по развитию с ужасом смотрел на всё это, а левый уже расплылся на полу, уставившись тускнеющим зрачком в потолок. Обугленная правая рука смрадно дымила...
Джинн покосился на две рюмочки густой, почти черной крови - и не удержался, выпил их одну за другой, причмокнул:
- Вот так... Оставил тебе один глаз, чтобы всё мог увидеть.
Мальчик медленно таял, превращаясь в густой дым, который выползал в приоткрытую створку окна. Почти прозрачными руками он бережно держал злополучную бутылку и пробку...
Тела замов рухнули на липкий паркет почти одновременно...
Вошедшая секретарша молча сползла на пол, выронив в страшную багровую лужу свой конспект... Кровь со стола капала на раскрытую тетрадку, заливая текст, и скоро осталась только строчка "...алкоголь выпускает наружу мышечного воина-охотника - прирожденного убийцу...".
Олечка с детства мечтала стать врачом, но панически боялась крови...