- Мы выходим, - сообщил пилот, - отсчет до финиша минус десять секунд.
Одинцов сглотнул, надеясь, что никто не обернется и не заметит его волнения - но нет, и капитан, и оба пилота, и штурман сидели, вперив взгляды либо в объемы рабочих экранов, либо в непроницаемо-черный панорамный иллюминатор.
- Зеро, - сказал пилот. - Финиш.
Корабль чуть вздрогнул, выпадая в обычное пространство.
- О, Господи, - прошептал Одинцов.
Весь панорамный иллюминатор заняла огромная сфера планеты. Мутно-желтый, невероятно большой шар был разрисован коричневыми полосами атмосферных течений. Гратон.
В южном полушарии растущей на экранах планеты было видно медленно вращающееся огромное пятно, более светлое, чем окружающий фон. Туда, в пятно, и устремился корабль.
- До цели двадцать тысяч, - сообщил пилот. - Сигнал "белый".
- Что значит "сигнал белый"? - поинтересовался Одинцов.
Никто не ответил. После короткой паузы, когда Одинцов уже собирался повторить вопрос, заговорил капитан:
- Это значит, что все чисто и на станции нас ждут.
- А сама станция? - спросил Одинцов. - Где она? На орбите?
Капитан наконец соизволил обернуться. Губы его растянулись в улыбке, обнажив крупные зубы.
- Увидите, - сказал он.
* * *
Гратон. Огромная планета, в четыре раза превосходящая по размерам Юпитер, планета, окруженная кольцами кометного льда и свитой спутников, два из которых больше Земли. Одна из самых загадочных планет в пространстве, контролируемом людьми. Мир бешеной атмосферы, гигантских давлений и сверхнизких температур.
Легкий корабль безжалостно мотало, словно невидимая гигантская рука ухватила его за хвост и трясла, как детскую погремушку. Потрескивали переборки, скрипели привязные ремни, гулко бухали дюзы противотяги, не дававшие кораблю сорваться в бешеный водоворот атмосферных течений.
Одинцов вцепился в подлокотники кресла, с трудом сдерживая тошноту. Завтрак, съеденный часом ранее, настойчиво просился наружу. Знал ведь - не стоит есть перед прибытием. Так нет, не удержался. Вот и мучайся теперь...
Корабль мчался сквозь мутные облака, пробивался сквозь густые плотные поля мельчайших ледяных кристаллов - словно в тумане, нельзя было угадать ни верха, ни низа.
Вдруг облачная завеса расступилась и исчезла, вой ветра, пронизывавший корабль, резко стих - они вышли в "спокойный" горизонт. Облачная "шуба" вокруг Гратона имела много тысяч километров глубины, и на дно метанового океана проникнуть возможности не было - человеческая технология пока пасовала перед такой задачей. Но верхние слои атмосферы планеты-гиганта были изучены относительно неплохо. В частности, люди знали, что в атмосфере имеются сменяющие друг друга "горизонты". Часть из них - это слои облаков, несущиеся с огромной скоростью, обычно в разных направлениях. Другая часть - это спокойные слои, безветренные и тихие.
Именно в таком слое, или горизонте, находился сейчас корабль. Густые облака, похожие на желтую вату, были видны и сверху, и снизу. По нижнему облачному горизонту скользила размытая тень корабля. Отовсюду лился какой-то неживой приглушенный свет, в котором лица людей казались восковыми.
- Это Пятно, - сказал капитан, - по сути дела огромный ураган. Мы сейчас в самом его центре - в "глазу".
- Почему станция находится именно здесь? - спросил Одинцов, еще не совсем придя в себя.
Капитан усмехнулся.
- Это самое тихое место на планете. Хотя и здесь в "бешеные" горизонты лучше не соваться.
- Вижу станцию, - сообщил пилот, словно отрабатывал маневр на тренировочном автомате. - Иду на сближение. До стыковки - четыре минуты.
Сбрасывая скорость, корабль приближался к большой металлической полусфере. Купол был желтым с коричневатыми разводами, и очень точно имитировал небо планеты, поэтому Одинцов не сразу заметил станцию. Из плоской нижней части полусферы выдавались серые металлические цилиндры разного размера и диаметра, в некоторых местах горели огни. На массивных фермах были вынесены четыре решетки отражателей - именно они удерживали огромное сооружение в метановой атмосфере Гратона.
Наконец, корабль, заглушив двигатели, приблизился к станции и ткнулся носом в гармонику стыковочного узла. Путешествие завершилось.
- Ну что ж, - сказал капитан, поворачиваясь к Одинцову. - Добро пожаловать на Гратон.
* * *
- Меня зовут Фрэнк, - краснолицый, почти квадратный здоровяк в потертой зеленой куртке протянул Одинцову широкую, жесткую как доска ладонь. - Я тут главный. Кстати, давай сразу на "ты".
Одинцов представился в свою очередь.
- Олег Одинцов... Да кто ж тебя не знает? Лучший "свободный охотник" в Империи, - пробормотал Фрэнк. За спиной послышался гул и шипение - доставивший Одинцова корабль отстыковался от станции.
- Но это неофициальный статус, - с усмешкой напомнил Одинцов. - Не вспоминайте о нем слишком часто - неровен час, услышат комитетчики.
- Комитетчики? - Фрэнк чуть не поперхнулся, а потом гулко расхохотался. - Имперская безопасность - здесь. Смешно... Хорошо, а кто же ты... хм-м, официально?
- Специалист по выживанию, - пожал плечами Одинцов.
- Ладно, - сказал Фрэнк. - Пошли, покажу твою комнату, специалист по выживанию...
Сделав еще пару поворотов, они остановились перед пластиковой дверью. Фрэнк вытащил из кармана ключ-карту, сунул в замок, и, когда дверь отскочила в сторону, протянул карточку Одинцову:
- Располагайся.
Одинцов вошел в каюту, поставил в угол две сумки с вещами.
- Через два часа обед, - сообщил Фрэнк. - В салон познакомишься с нашими... хм-м... сотрудниками.
- А как я найду салон? Я же абсолютно не ориентируюсь на станции.
- Я зайду.
Дверь закрылась.
Одинцов подошел к широкому окну, забранному толстой плитой кварцевого стекла, прижался к прохладной поверхности, по-детски расплющив нос. Что ж, вот он и на Гратоне.
Глубоко внизу клубились похожие на желтую вату облака. Вдруг где-то далеко, на пределе видимости, у самого горизонта, который терялся в желтовато-коричневых сумерках, медленно проплыло какое-то темное пятнышко. Левиафан?
* * *
Имперская колония Пассарон, неделей ранее.
Шелестя вентиляторами, округлая туша "Блюберда" опустилась на посадочную площадку. Несмотря на свое звучное наименование, "Блюберд" смотрелся жалким замухрышкой рядом с роскошными, отблескивающими лаком и хромом "краунами" и "империалами", которыми было заставлено все пространство парковочных платформ.
- Пойдемте, - сказал мужчина в черном костюме, откидывая дверцу, и выбираясь наружу. Это было второе слово, произнесенное им за время полета. Первое было "Залезайте", и его Одинцов услышал четверть часа назад, когда "Блюберд" забирал его с посадочной платформы пентхауса отеля.
Одинцов выбрался из машины, поправляя пиджак. В нескольких десятках метров от них возвышалось залитое огнями здание развлекательного комплекса "Нибуру". Самый дорогой район города, самое дорогое казино, самый дорогой ресторан, самые красивые танцовщицы варьете - именно так гласит реклама.
Наряженный в расшитую золотом ливрею швейцар, стоящий перед входом, замешкался было, увидев пару людей, облик которых не свидетельствовал о том, что их кошельки достаточно толсты, чтобы позволить своим обладателям посетить "самое-самое" заведение в городе - Одинцова специально предупредили, что выглядеть нужно поскромнее. Но провожатый Олега что-то негромко сказал швейцару, и тот, с квадратными от удивления глазами, шагнул в сторону, почтительно склонившись чуть ли не до земли и оттягивая в сторону тяжелую дверь. При этом швейцар успел махнуть рукой охранникам, которые уже выступили вперед, чтобы те пропустили странных гостей.
Пройдя через ярко освещенные залы с игровыми автоматами, рулеткой, карточными столами и прочая, и прочая, мимо завешенного тяжелыми бархатными портьерами входа в ресторан, мимо погруженного в уютный полумрак бара, один коктейль в котором стоил столько же, сколько целый ящик выпивки в барах за пределами комплекса, Одинцов и его провожатый вышли в узкий коридор для обслуги. Одинцов вертел головой, разглядывая соблазнительных красоток в униформе персонала с невообразимо глубокими декольте и столь же невообразимо короткими юбочками. Заглядевшись на особо привлекательную девушку, Одинцов чуть было не прошел мимо нужного поворота, но провожатый удержал его за рукав. Еще немного попетляв по становящимся все уже и уже коридорам, они свернули в какой-то уж совсем неприметный закоулок, и провожатый открыл невидимую до того момента дверь.
- Проходите, - сказал он Одинцову. - Вас ждут.
Отбросив мысли о подвохе, Одинцов шагнул вперед. Он отодвинул в сторону портьеру и оказался в небольшой полутемной комнате.
В комнате никого не было - в круге приглушенного абажуром света, отбрасываемого лампой, был виден лишь круглый стол полированного дерева, и два стула, не очень удобных даже на вид. Вдруг послышался шорох, и в комнату вошел человек.
Невысокий, щупловатый, с небольшими залысинами над высоким лбом - он не производил впечатления на собеседника, пока тот не встречался с ним глазами. Из прозрачных, льдисто-голубых глаз веяло таким жутким холодом, что у Одинцова на миг замерло сердце. Такой взгляд мог быть у человека, повидавшего и испытавшего все.
- Здравствуйте, - сказал невысокий.
- Здравствуйте, э... - прочистив горло, сиплым голосом сказал Одинцов, но невысокий жестом остановил его.
- Не нужно имен. Присаживайтесь.
Одинцов опустился в кресло.
- Выпьете? Или сигару? - Невысокий указал на неизвестно когда появившийся в комнате маленький столик, уставленный бутылками с содержимым различной крепости и курительными принадлежностями.
- Нет, благодарю.
Невысокий одобрительно кивнул.
- Правильно. Благодарю, что Вы откликнулись на нашу просьбу, господин Одинцов. Однако, как я понимаю, это еще не окончательное Ваше согласие...
- Да. Для начала мне нужно знать, в чем заключается моя задача.
- А как же вопрос оплаты?
Одинцов внимательно посмотрел на своего визави.
- Финансовая сторона в данном случае меня заботит мало - потому что, как мне кажется, Вы представляете организацию, которая способна выплатить достойное вознаграждение. Или я ошибаюсь?
- Нет, - скупо улыбнулся невысокий. - Конечно, сумма должна укладываться в разумные рамки. Впрочем, - снова улыбнулся он, - эти рамки достаточно широки.
- Так в чем заключается моя задача? - спросил Одинцов.
Невысокий выдержал паузу.
- Мы хотим, чтобы вы убили левиафана.
Сначала Одинцову показалось, что он ослышался.
- Левиафа...? Разве их не истребили еще сотню лет назад?
- Вам не кажется, что с нашей стороны было бы несколько странно предлагать Вам убить животное, которое давно уже уничтожено? - вопросом на вопрос ответил невысокий.
- Да, конечно, но..., - Одинцов перевел дыхание. - Господи, левиафан... Неужели вы его обнаружили?
- Я пока не услышал вашего окончательного решения, - напомнил невысокий. - Кстати, я вас не тороплю с ответом. У Вас есть, - невысокий бросил взгляд на часы, - скажем, десять минут.
Было, над чем призадуматься. Когда Одинцов отправлялся на встречу с главой Синдиката, то понимал, что ему предложат не совсем обычную работу - может быть, попросят сопровождать одного из "крестных отцов" в сафари, а может быть, закажут какую-нибудь феноменально редкую тварь, вроде полярного тигра с Маракки или клинкового змея с Кастора. Но ТАКОГО заказа Одинцов не ожидал.
Левиафанами называли гигантских животных, которых обнаружили около двухсот лет назад в атмосфере Гратона - газового гиганта, расположенного на самой окраине Империи. В течение многих десятилетий на левиафанов велась незаконная охота - было немало желающих занести самое большое животное в Галактике в перечень своих охотничьих трофеев. И, несмотря на то, что организаторы таких "мероприятий" оценивали свои "услуги" очень дорого, спрос был настолько велик, что с течением времени левиафаны были уничтожены. Не помогли ни призывы ученых к сохранению редчайшего вида животных, ни охрана планеты силами Комитета имперской безопасности. И вот теперь оказывается, что самые большие твари в Галактике не истреблены окончательно. А это значило, что может исполниться самая большая мечта Одинцова - ибо он уже давно, с тех самых пор, как впервые услышал о левиафанах, ничего не желал больше, чем поохотиться на этих гигантских животных. И нередко досадовал, что не родился на сотню лет раньше. И вот теперь осуществление мечты неожиданно стало так близко... Правда, кое-что оставалось неясным.
- Скажите, а почему вы хотите, чтобы я его убил? - спросил Одинцов.
- Скажем так - он нам очень мешает. Так что Вы ответите? - глава Синдиката бросил красноречивый взгляд на часы.
- Конечно, я согласен, - ответил Одинцов.
- Приятно иметь дело с серьезным человеком, - сказал невысокий. Он достал из кармана чековую книжку - настоящую, а не какую-нибудь электронную - и ручку с платиновым пером, нацарапал на чеке цифру с шестью нулями.
- Еще один, - сказал Одинцов.
Невысокий странно посмотрел на Одинцова, но бестрепетно пририсовал еще один ноль, увеличив цифру на порядок. Одинцов сложил узкий листочек велюровой бумаги пополам, и убрал чек в карман рубашки.
- Завтра Вас доставят на космодром, - сказал невысокий. - Там Вас будет ждать скачковый корабль.
Они одновременно поднялись из-за стола.
- Счастливой охоты, - сказал невысокий.
* * *
В дверь постучали.
- Сейчас, - Одинцов поправил воротник свободной рубашки и коснулся замка. На пороге стоял Фрэнк.
- Пора обедать, - сказал он.
Задвинув дверь, Одинцов зашагал вслед за Фрэнком. Спустившись по узкой лестнице, они прошли по короткой круглой трубе коридора, в стенах которого виднелись кольца компрессионных переборок, и вышли в небольшой, ярко освещенный салон.
За столом, уставленным тарелками, судками, чашками, мисочками и так далее, сидели пять человек. Ближе всех к входу расположился рыхловатый огненно-рыжий парень в легкой куртке, за обе щеки уписывавший овощное рагу. Напротив него поглощал рыбу огромный афро в черной футболке и камуфляжных штанах. Чуть поодаль от негра о чем-то негромко спорили крепкий мужчина лет сорока пяти, которого Одинцов почему-то сразу окрестил "Полковником", и худосочный морщинистый субъект. Между репликами они успевали закидывать в рот мелкие тефтели, запивая их томатным соком. Наконец, дальше всех от входа расположилась темноволосая женщина в рубашке цвета хаки с подвернутыми выше локтей рукавами. Она лениво ковырялась вилкой в салате.
- Господа, - сказал Фрэнк, входя в салон. Потом посмотрел на женщину и добавил: - И дамы. Представляю вам нашего гостя.
- Зовите меня Олегом, - сказал Одинцов, выступив вперед. Он отметил, что в глазах женщины мелькнуло удивление - она явно узнала его. Но Одинцов отнесся к этому спокойно - он не опасался, что о его охоте на левиафана узнает кто-то за пределами станции. В конце концов, эта станция принадлежит Синдикату, и наверняка здесь работают люди, которым руководство Синдиката доверяет на сто - нет, даже на двести - процентов.
Тем временем Фрэнк начал представлять своих немногочисленных подчиненных.
- Это Патрик, - он хлопнул по плечу рыжего, - обслуживание кораблей.
- Очень приятно, - Патрик утер губы правой рукой, и протянул ее Одинцову, демонстрируя пренебрежение манерами.
- Это Чак, - Фрэнк указал на негра, - специалист по реакторам.
"Полковник" действительно оказался бывшим военным - правда, лишь в чине сержанта. Когда-то он пилотировал истребитель в дивизионе "Крылатый Тигр" Корпуса Орбитального Подавления Имперских Военно-Космических сил. Звали его Александр, хотя сам пилот предпочитал сокращение Алекс - "в бою особо говорить-то некогда", пояснил он. Худосочный Кристиан занимал на станции должность смотрителя - попросту говоря, следил за компрессионной безопасностью и исправным состоянием систем жизнеобеспечения.
- А это Марта, - представил Фрэнк женщину, - компьютеры и медицинское обслуживание.
- У нас на станции работает еще около двадцати человек, - сообщил Фрэнк, - но они заняты внизу, в комплексе синтеза. Мы не очень близко общаемся с работниками.
Одинцов пожал руку женщине, чувствуя немалую силу в ее тонких длинных пальцах. В течение всего обеда он ловил на себе ее оценивающие взгляды.
* * *
- Как Вы планируете построить охоту? - "Полковник" возводил на столе пирамидку из маленьких блестящих квадратиков размером не больше ногтя.
- Странный вопрос, - Одинцов отставил в сторону бокал с соком. - По-моему, здесь должны быть истребители, разве нет?
Пирамидка чуть было не развалилась.
- Вы хотите сказать, что будете сами пилотировать истребитель? - поднял глаза на Одинцова Алекс.
- А что здесь такого? - в свою очередь удивился Одинцов.
Алекс даже потряс головой от удивления.
- Как... Я думал, что нужно загнать левиафана к станции, а Вы расстреляете его ракетами. С таким условием меня и наняли, - ответил Алекс. - Так, значит, господин Одинцов, будете сами за штурвалом сидеть? Хорошо, очень хорошо.
- Буду, - усмехнулся Одинцов. - К тому же, насколько мне известно, никаких шансов попасть в уязвимое место левиафана самонаводящимися ракетами нет. Он генерирует сильное электромагнитное поле - истребителю-то оно не повредит, у него защита, а вот в блоках наведения ракет всю электронику просто выжигает... Если бы против твари сработали самонаводящиеся ракеты, какой смысл был бы приглашать меня? Тут бы и Патрик управился.
- Наверное, - кивнул Алекс. - А я и не подумал... Правда, не слышал я о том, что эта тварь поле создает. Про всякие штуки слышал, что эта тварь делать умеет, а вот про поле... нет, не знал.
- Теперь знаете, - усмехнулся Одинцов.
Помимо объективной причины невозможности использования самонаводящихся ракет, у Одинцова был еще один резон встретиться с левиафаном один на один. Во всех охотах, которые он устраивал, звери имели равные с охотником шансы. Можно называть это причудой или глупостью, но Одинцов никогда не пользовался на охоте никакими техническими ухищрениями - только старый добрый карабин да нож за голенищем. Пуля и разум против зубов и инстинктов - что ни говори, честный расклад.
Но тут, на Гратоне, карабином не управиться. И все же Одинцов хотел по возможности уравнять шансы. Поэтому он, даже если бы это было возможно, не стал бы отсиживаться за броней станции, и расстреливать левиафана на дальней дистанции. Нет, он выйдет против чудовищного зверя один на один. И пусть судьба решит, на чьей стороне ей быть.
- Если вы пилотируете истребитель, - продолжил тем временем Алекс, - значит, Вы служили во флоте. А в какой части, если не секрет?
- Почему же секрет, - пожал плечами Одинцов. - Дивизион сопровождения "Серый Орел", командир эскадрильи.
Алекс мгновенно вытянулся, и бросил ладонь к виску - видно, сработала старая привычка.
-Вольно, - усмехнулся Одинцов.
- Вот уж не думал, что один из самых лучших охотников Империи был под знаменами..., - задумчиво протянул Алекс. - А почему вы решили служить? Интерес? Или гражданство?
- И то, и другое, - ответил Одинцов. Он нисколько не кривил душой. Пять лет службе он отдал потому, что действительно хотел этого - так как с детских лет воспитывался в атмосфере суровой и жесткой, что, откровенно говоря, было большой редкостью в состоятельных семьях. А семья Одинцова была более чем состоятельной - его отец, владелец орбитальных судостроительных верфей, перешедших по наследству Виктору, старшему брату Олега, во время Войны с Содружеством, потрясшей человеческие владения два десятка лет назад, правдами и неправдами сумел заполучить несколько крупнейших правительственных контрактов на строительство боевых кораблей для имперского звездного флота, что и вознаградилось соответственно. Но своих сыновей Одинцов-старший сумел воспитать в строгости, и, помимо великолепного образования, привил им и уважение к воинской службе. Поэтому Олег мечтал носить офицерский мундир - и добился этого, быстро сделав довольно успешную карьеру на флоте. А золотое кольцо, символ полного имперского гражданства, было для Одинцова лишь дополнением к офицерскому чину - приятным, но все же дополнением.
- А Вы как здесь оказались? - поинтересовался Одинцов.
- По глупости, - пожал плечами Алекс.
- То есть? - Одинцову стало интересно.
- Да есть у меня грешок один, - признался пилот. - В картишки люблю перекинуться. Знаете, как бывает - играет человек, играет, и вдруг ему начинает переть без конца. Вот только умные люди, выиграв раза три, забирают выигрыш и идут домой, а болваны вроде меня надеются, что удача повернулась к ним лицом, а не своим обычным местом, и продолжают играть. Вот и со мной так - везло-везло, а потом вдруг - р-раз, и перестало... Попытался отыграться - и отыгрался так, что должен остался столько - вовек не расплатиться. И тут подходит ко мне человек, и предлагает покрыть долг - за маленькую услугу... Вот так и оказался здесь.
- Понятно, - кивнул Одинцов. - Бывает.
Несколько минут они сидели молча.
- Ну что ж, - сказал Алекс. - Тогда пойдемте, покажу Вам наших "птичек"...
- А какие здесь машины? - поинтересовался Одинцов.
- "Ястребы", - ответил Алекс.
В гулком ангаре было довольно прохладно. Подошвы ботинок звонко клацали о выложенный рифлеными металлическими плитками пол. На стартовых ложементах застыли два С40 "Ястреб" - истребители орбитального базирования, отлично работающие и в пространстве, и в атмосфере. Грозные очертания, скошенные крылья и плавники рулей, чувствующиеся в каждом сантиметре корпуса мощь и агрессия, действительно придавали боевым машинам сходство с хищными птицами.
- Мы сделаем пару пробных вылетов, - сказал Алекс, - подстроимся друг к другу, Вы вспомните управление... И сделаем несколько тренировочных стрельб.
- Кстати, - сказал Одинцов. - О левиафанах я знаю немного, но слышал, что у него есть какое-то оружие, что-то вроде разрядника, так?
- А, - усмехнулся "Полковник", - Вы, наверное, про Рог Молний говорите... Да, имеется у него такая штука. Только это никакое не оружие, а так, отросток для сброса статического электричества. Когда левиафаны летают в "бешеных" горизонтах, они накапливают прорву лишней энергии, которую сбрасывают через Рог. Но не стоит его опасаться - шансов на то, что молния попадет в истребитель, столько же, сколько у меня стать Императором, ха... Рог Молний не страшен - другое дело Взгляд.
- Что еще за Взгляд? - насторожился Одинцов. Ему не приходилось слышать ни о чем подобном.
- Ну-у, - протянул Алекс, явно проклиная себя за то, что не сумел удержать язык за зубами. - Так, пилотская байка... Вы же знаете, каждый пилот может рассказать пару-тройку историй о том, о сем...
Это Одинцов знал. В каждом портовом кабаке Империи, да и любой другой звездной державы, можно было услышать множество странных историй о фактах, не имеющих никакого объяснения. Шепотом, вполголоса рассказывали пилоты о необычных происшествиях на галактических трассах, о пропавших рядом с пунктами назначения конвоях, о "чужих" кораблях, неожиданно появляющихся и исчезающих неизвестно куда... Но ведь здесь отнюдь не портовый кабак.
- Господи, вот это громадина, - прошептал Одинцов.
Оптический умножитель, повинуясь командам с панели управления, послушно увеличивал потрясающую картину.
Левиафан действительно был огромен. Чудовищный темно-коричневый диск диаметром в четырнадцать с половиной километров и толщиной в центральной части в три тысячи метров, окаймленный бахромой коротких отростков, медленно плыл в "спокойном" горизонте, приближаясь к станции. С нижней части у левиафана свешивалась густая "борода" из щупальцев длиной не меньше двух диаметров гиганта. В этой спутанной массе что-то иногда коротко взблескивало, словно там играли солнечные зайчики. Концы щупальцев левиафана скрывались в "бешеном" горизонте, как будто огромное создание что-то вылавливало в стремительно несущихся облаках.
- Да, огромный, - откликнулся Патрик, уже успевший расположиться за пультом. - Хотя говорят, что эти твари, когда они еще обитали здесь во множестве, бывали и по двадцать километров в поперечнике. Сейчас поставим на него маркер, а потом, когда он будет рядом, мы его засечем.
- Отлично, - сказал Одинцов.
Патрик накинул на голову стяжку виртуального прицела, обхватил пальцами облитую губчатой резиной рукоятку управления.
- Маркеры пошли, - сказал он.
Были видно, как в сторону левиафана скользнули несколько ртутно-блестящих каплеобразных предметов, которые мгновенно затерялись в складках плоти чудовищного животного. В тот же момент на экране запульсировали алые точки - маркеры включились.
- Вот и все, - пробормотал Патрик. - Только что-то слишком близко он подобрался... Надо гнать, а то снесет еще, чего доброго.
- А как его можно отпугнуть? - Одинцову не верилось, что такая гигантская тварь может чего-то испугаться.
Вместо ответа Патрик откинул заглушку с круглой пусковой кнопки. Сумрачное небо косо перечеркнула расплывающаяся белая полоса, и совсем рядом со щупальцами левиафана вспух пузырь бледно-голубого, с желтыми прожилками, огня. Потом сверкнула еще одна вспышка, и еще одна... Но левиафан продолжал двигаться вперед - казалось, что его невозможно остановить.
- Проклятье, - сказал Патрик. - Этак он и в нас врежется!
Еще три ракеты, оставив за собой бледные хвосты инверсионных следов, метнулись в сторону гигантского чудовища - но теперь Патрик цели прямо в спутанную массу щупальцев. Сверкнули вспышки разрывов, в стороны полетели какие-то куски - щупальца начали быстро сокращаться, а сам левиафан круто отвернул в сторону и поплыл на восток. Он делался все меньше и меньше, пока, наконец, не скрылся в облаках.
- Кислородные ракеты, - пояснил Патрик. - Жидкий кислород испаряется, смешивается с атмосферным метаном, и пробивается искра. А левиафаны очень не любят тепла. Вот только с каждым разом отгонять его становится все труднее и труднее - всего две недели назад, когда он напал в первый раз, хватило одного выстрела, а теперь - сами видите. Приспосабливается... Сколько ракет в него не сажай - без толку. Щупальца отрастают быстро, а шкуру не пробьешь ни ракетой, ни пушкой. Если не поспешить, через несколько дней эта тварь таки доберется до нас.
Одинцов посмотрел в быстро темнеющее небо, где исчезло огромное животное - самое огромное животное в Галактике. И только в этот момент он в полной мере осознал, что через несколько дней ему предстоит убить левиафана.
* * *
- Спокойной ночи, - сказал Фрэнк.
- И тебе, - ответил Одинцов, и свернул по коридору в сторону своей каюты. Под мышкой он держал пластиковую коробку с ужином и саморазогревающуюся банку с какао - есть в салоне ему отчего-то не хотелось.
Он сунул карточку в замок, и уже собрался шагнуть в каюту, как от стены в полутемном коридоре отделилась смутно различимая фигура. Неясный силуэт приблизился, вступил в пятно света от потолочного плафона. Это была Марта.
- Добрый вечер, - кивнул Одинцов, разглядывая девушку. Что ни говори, а она ему нравилась. Чувствовалась в ней какая-то независимость - и, хотя она была со всеми "обитателями" станции на короткой ноге, человек внимательный мог бы заметить, что держится она довольно отстраненно. А Одинцов был ОЧЕНЬ внимательным человеком. А еще она обладала какой-то странной, почти колдовской притягательностью, которая не имеет ничего общего с красотой - хотя и красотой Марта вовсе не была обделена - и ради которой мужчины всегда были готовы идти на невероятные безумства.
Марта несколько секунд смотрела Одинцову прямо в глаза, снизу вверх - она была ниже ростом примерно на полголовы. Но Одинцов не замечал разницы в росте. Что-то бешеное, почти первобытное таилось в этих чуть прищуренных прозрачно-зеленых глазах - и вот оно рванулось наружу...
...Уже позже, когда они расслабленно лежали на сбившейся постели, Марта, приподнявшись на локте, неожиданно спросила:
- Ну и как тебе на станции?
Одинцов ожидал любого вопроса - от "Тебе понравилось?" до "Есть ли у тебя жена?", но только не такого. Словно они не лежат рядом друг с другом, остывая от бешеного накала страсти, а сидят в салоне, разговаривая на отвлеченную, никому не интересную тему - как обычно и происходит, когда два малознакомых человека, оказываясь рядом, начинают говорить ни о чем, просто для того, чтобы не тяготиться молчанием.
Одинцов устроился поудобнее.
- Ничего, - сказал он. - Признаться, даже лучше, чем я ожидал.
- Почему ты согласился убить левиафана?
Одинцов вздохнул. Где-то глубоко внутри ворохнулось раздражение. Говорить с людьми на такие темы он не любил.
- Это моя работа, - сказал он. - Просто работа - не хуже и не лучше, чем у всех остальных.
Марта хмыкнула.
- А тебе не интересно узнать, что такое левиафаны? Все остальные твари, на которых ты охотился, все эти зубастые и когтистые чудовища - такого добра навалом на любой планете! А левиафанов нет больше нигде... Понимаешь, нигде!
Одинцов гадливо поморщился, словно коснулся чего-то донельзя мерзкого, и с трудом поборол желание отодвинуться. Выслушав гневную филиппику, он с сарказмом в голосе спросил:
- Ты случайно не активист движения "зеленых"? Надоели уже своими воплями о защите животных... Может быть, прикажешь и мяса не есть?
- При чем здесь мя..., - вскинулась было Марта, но Одинцов жестко перебил ее:
- Все очень просто. Людям нужен Гратон. Эта тварь угрожает людям. Моя задача - убить эту тварь. Вот и все. А если уж ты такая защитница левиафанов, то чего же ты сидишь на станции?
- Потому что здесь хорошо платят, - почти выкрикнула Марта, - а Сопротивлению нужны деньги, и...
Она осеклась, поняв, что сболтнула лишнее. Одинцов хлопнул себя ладонью по лбу:
- Господи, ну, конечно же... Сопротивление... Теперь понятно. Ты из Измененных? "Рабыня"? Из тех, что сумели спастись во время восстания, да?
- Войны, - глухо сказала Марта. - Это было не восстание, а Война.
- Ладно, пусть Война, - махнул рукой Одинцов. - Надо же, никогда не видел Измененных, да к тому же "рабыню любви"... Зато ясно, почему ты такая... хм-м, искусная.
Слова, в запале сказанные Мартой, действительно многое объясняли. То, что она действовала в интересах Сопротивления, означало, что Марта принадлежит к первому поколению потомков генетических мутантов, которых Содружество выращивало на планете-питомнике Джарран. Двадцать пять лет назад, незадолго до войны между Империей и Содружеством, на Джарране произошло восстание, которое подняли люди, претерпевшие генетическое усовершенствование - Измененные. Конечно, повстанцы, даже усовершенствованные бойцы, просто не смогли противостоять орбитальным бомбардировкам, которые произвело военное руководство Содружества, и большая часть Измененных погибла. Но некоторое их количество, в основном женщины и дети, сумело бежать, затерявшись в глубинах космоса и рассеявшись по многим населенным мирам. И теперь они пытались взять у Содружества реванш, устраивая теракты.
- А ведь ты попала в западню, - насмешливо сказал Одинцов, внимательно наблюдая за Мартой, которая перебралась в изножье постели, - ты это понимаешь? Я не представляю, как тебя до сих пор не раскололи люди Синдиката - но стоит мне только сказать, что ты Измененная, тебе придет конец - просто потому, что очень многие захотят получить те деньги, которые Содружество обещает за каждого Измененного - живого или мертвого.
- Ты не сделаешь этого, - прошипела Марта. Она мягким рывком метнулась вперед, но для Одинцова это не было неожиданностью. Он перехватил вытянутую вперед руку девушки, в которой холодно блестел неизвестно откуда возникший нож, и сжал запястье. Серебристой рыбкой нож скользнул в ворс ковра.
- Конечно, не сделаю, - сказал Одинцов, ослабляя захват. - Не потому, что мне не нужны деньги Содружества, а потому, что я просто не хочу этого делать. Уяснила?
Марта через силу кивнула.
- Вот так-то лучше, - усмехнулся Одинцов. - Но это не все.
Марта насторожилась.
- А чего ты хочешь?
- Мне нужно кое-что выяснить, - сказал Одинцов. - И ты мне в этом поможешь.
Марта промолчала. Наверняка ей хотелось послать Одинцова подальше, но сделать этого она не могла - стоило Олегу хотя бы намекнуть обитателям станции на то, кем является Марта на самом деле, ей действительно было бы несдобровать. Потому что, сколько бы не платил Синдикат, Содружество за голову Измененного заплатит намного больше.
- Что Синдикат производит здесь?
Марта выдержала паузу.
- Тебе действительно хочется это знать? Может быть, господину охотнику будет удобнее просто сделать свою работу, получить деньги, и отправится восвояси?
- Я уважаю твое чувство юмора, - сказал Одинцов, - но не стоит шутить, когда разговор идет о серьезных вещах.
- Синдикат производит здесь термоядерное горючее для своих кораблей - ведь его нельзя получить легально. Планета удаленная, здесь редко кто бывает. А самое главное - в атмосфере много дейтерия и гелия-3, который необходим для...
- Я знаком с технологией производства термоядерного топлива, - перебил ее Одинцов, - и не стоит читать мне лекции. Но я видел на одном из нижних ярусов пластиковые контейнеры, подготовленные к отправке. В них явно не топливо. Что это?
- Ты сам хотел это узнать, - криво улыбнулась Марта. - Это "Стардаст".
- Конечно, - выдохнул Одинцов, - куда без этой дряни...
"Стардастом", или "звездной пылью", называли мощный синтетический наркотик. "А чего ты ожидал?", спросил себя Одинцов. "Что они производят здесь детские игрушки?"
- Я могу идти? - спросила Марта.
- Подожди, - сказал Одинцов, - еще один вопрос. Что такое Взгляд?
Марта вздрогнула, как будто ее ударили.
- Не знаю, - сказала она.
Одинцов поморщился.
- Ну конечно. Интересно, почему все думают, что я глуп? Один пытается уверить меня, что все это пилотские байки, другая таращит глаза, и говорит, что не имеет представления, о чем идет речь... Впрочем, если ты не хочешь говорить, придется заговорить мне. Интересно, сколько ты протянешь после того, как все на станции узнают, что ты - из Измененных? Пятнадцать минут, десять? Лично я не поручусь и за пять...
Он потянулся к пластине интеркома, словно и вправду собирался связаться с каютой Фрэнка.
- Подожди, - сказала Марта. - Хорошо, я скажу тебе.
Собираясь с духом, она молчала, покусывая нижнюю губу.
- Я не могу ждать до бесконечности, - поторопил ее Одинцов.
- В общем, ходят слухи, что если левиафан посмотрит на человека, то тот сходит с ума. Только я не знаю, насколько это верно, - предупредила она следующий вопрос Одинцова. - Я лишь слышала об этом краем уха, и не более того.
- Но что значит "посмотрит"? - нахмурился Одинцов. - У левиафана ведь нет глаз... Или я ошибаюсь?
- Правильно, глаз у него нет. Но это все, что я знаю.
Одинцов хмыкнул.
- Интересно, ничего не скажешь. Оказывается, охота будет с сюрпризами...
- Я могу идти? - перебила его Марта.
- Что? А, ну конечно..., - чуть рассеянно сказал Одинцов, и открыл дверь.
Марта выскользнула в коридор.
Дверь закрылась. Одинцов поправил простыни, лег на постель, закинув руки за голову, и глядя в потолок.
Может ли быть, что левиафаны действительно обладают какой-то странной способностью лишать людей разума? А кто его знает... Но какая-то подоплека в этом есть, иначе почему никто по своей воле не сказал Одинцову ни слова о том, что такое Взгляд?
Поняв, что заснуть уже не удастся, Одинцов вскрыл банку с какао, выпустившую ароматный парок, вытащил из сумки компьютер и, подключившись к базовому интеллекту станции, погрузился в чтение проплывающих в объеме экрана строк...
* * *
- Делай, как я, - раздался в наушниках голос Алекса. Голос отчасти заглушался треском помех - связь на Гратоне вообще была проблемой, и относительно качественную передачу можно было обеспечить только в пределах прямой видимости. А на станции пилотов вообще не слышали.
Летевший впереди-справа "Ястреб" резко ушел в сторону и сорвался в крутое пике. Дюзы его горели ярким бело-голубым пламенем.
Одинцов коротким толчком штурвала бросил машину вслед за ведущим. Оба истребителя мчались к нижнему "бешеному" горизонту. Свист рассекаемой атмосферы становился все громче, корпус "Ястреба" начал мелко вибрировать.
Машина Алекса нырнула в клубящиеся желтые облака, скрывшись из виду - но система наведения продолжала "держать" истребитель ведущего, отмечая его положение красным маркером на экране.
"Ястреб" бешено трясло - Одинцов никогда не думал, что бывают такие ветры. Двигатели надсадно ревели, неся "Ястреб" сквозь мутные облака. Казалось, что тряска пронизывает истребитель до самого последнего винтика, словно истребитель оказался на вибростенде - и даже зная о многократном запасе прочности, который имеют боевые машины, Одинцов всерьез опасался поломки. И что тогда? Катапультироваться - и падать в "капсуле выживания" вниз, все глубже погружаясь в метановый океан до тех пор, пока чудовищное давление не сомнет ее стенки, как жестянку?
Но Алекс знал возможности машин - через несколько секунд его "Ястреб" перешел на горизонтальный полет, а потом задрал нос и свечой устремился вверх. Одинцов последовал за ним.
Однако червячок беспокойства продолжал грызть его еще некоторое время - до тех пор, пока оба истребителя не вышли в "спокойный" горизонт, и не взяли курс на станцию.
Вскоре впереди показался желто-коричневый купол станции.
- Что ж, - сказал Алекс, - неплохо, очень неплохо. Навыки отличные, еще пара тренировок - и никакие бури вам не страшны.
Одинцов лишь улыбнулся. Хотя он несколько лет не сидел за штурвалом, он был совершенно уверен в том, что сумеет справиться с любым противником - от вражеского пилота до... до левиафана.
Автоматы уже начали готовиться к стыковке, когда в наушники Одинцова ворвался голос Алекса:
- Левиафан!
- Где? - Одинцов покрутил головой, но на графическом дисплее не появилось никаких отметок.
- Включите детектор массы, - ответил Алекс. - Теперь видите?
- Он в "бешеном" горизонте, - пробормотал Одинцов, видя на дисплее большую желтую засветку. - Кажется, идет наверх, да?
- Попробуем перехватить? - не отвечая на вопрос, предложил Алекс. В голосе его слышалось волнение.
- Да! - почти выкрикнул Одинцов.
"Ястребы" устремились к левиафану.
Одинцов, изучив все описания охот на левиафанов, знал: для того, чтобы поразить гиганта наверняка, нужно атаковать его снизу, и ударить ракетами в большое темное пятно на брюхе. Других уязвимых мест у левиафана не было.
Тем временем далеко впереди в желтых облаках возникло большое серовато-коричневое тело левиафана. Он медленно поднимался все выше и выше. Одинцова охватил дикий охотничий азарт, и ничего он не желал сейчас больше, чем всадить ракеты в это создание.
Неожиданно с направляющих истребителя Алекса сорвалась маленькая темная точка и, оставляя за собой длинный белый хвост, понеслась вперед.
У Одинцова даже дыхание перехватило от возмущения - как, Алекс осмелился стрелять на ЕГО охоте? Но ракета взорвалась под самыми кончиками длинных щупальцев гиганта. Отростки плоти, словно ошпаренные, подтянулись вверх, а сам левиафан ускорил подъем - Алекс лишь выгнал тварь наверх.
Ну что ж... Берегись, самая большая тварь в Галактике! Одинцов откинул заглушку с кнопки пуска ракет. Он словно чувствовал их хищную силу, заключенную в обтекаемые металлические тела и стремящуюся вырваться на волю, и уничтожить все, что окажется в пределах досягаемости.