Лапенкова Ольга Леонидовна : другие произведения.

Жертвы третьего звонка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ЖЕРТВЫ ТРЕТЬЕГО ЗВОНКА
  Комедия в двух действиях с эпилогом
  
  Действующие лица:
  Анна Львовна.
  Ульяна.
  Гарик.
  Фанни.
  Капельдинер.
  Водитель.
  
  ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
  
  СЦЕНА ПЕРВАЯ
  
  Партер Мариинского театра. По случаю антракта в зале горят все лампы, а ряды кресел ещё не заняты зрителями. Слышен первый звонок. По ковровой дорожке спешно идёт Анна Львовна, переваливаясь с ноги на ногу, за ней спокойным шагом следует Ульяна. Анна Львовна одета в недорогой брючный костюм, её короткие волосы старательно уложены. На Ульяне белый вязаный свитер и невзрачная юбка чуть ниже колена - от школьной формы. Вдоль спины Ульяны тянется длинная коса, руки украшает аккуратный маникюр.
  
  Анна Львовна (раздражённо). Чего ты там плетёшься!
  Ульяна. Иду-иду, мам.
  Анна Львовна (указывая на два крайних кресла во втором ряду). Вот эти.
  Ульяна. Ты уверена?
  Анна Львовна. Я в бинокль поглядела - было свободно. (Встречается со взглядом дочери, которая скептически подняла одну бровь.) Да что такого-то? У них тут цены - легче удавиться! Вот места и остаются нераспроданными.
  Ульяна (спокойно). Мам, может, не стоит?
  Анна Львовна. Ишь, правильная нашлась! Садись давай. (Садится сама, стряхивает невидимые пылинки с брюк.) Что, кому-то хуже стало, что мы сюда сели? В жизни надо, знаешь ли, перспективы видеть.
  Ульяна (по-прежнему спокойно). А если здесь кто-то сидит? Мало ли, на первый акт опоздали. Придут настоящие зрители, а нас выгонят...
  Анна Львовна (тяжело вздыхает, но затем успокаивается). Доченька, милая, я же специально для тебя стараюсь. Всё лучшее - детям. Мы люди небогатые, ты, может, в следующий раз в Мариинский театр лет через тридцать пойдёшь, а это такое дело... В детстве это у меня была настоящая мечта.
  Ульяна (садится рядом, улыбаясь). Хорошо, мам. Спасибо.
  Анна Львовна. Ух ты! Кто-то программку забыл! (Подбирает программку, читает театральным голосом.) "Лебединое озеро", балет Петра Ильича Чайковского! Либретто Бегичева. Задействованы...
  Ульяна. Мам, ты же сама говорила, что в балете всё понятно без программки.
  Анна Львовна. Ну конечно! Но интересно же поглядеть, чего они там пона-писали! Я сейчас глазами пробегусь, а ты потом себе забирай. Тебе же это интересно, ты любишь искусство. Эх, вся в меня!
  Ульяна (почти шёпотом). Мам, купила бы свою программку.
  Анна Львовна (удивлённо). Ага! Ты хоть видела, сколько она стоит? Я лучше килограмм говядины куплю.
  Ульяна (добродушно смеясь). Мам, килограмм говядины...
  Анна Львовна. Всё, помолчи! Совсем тебя отец распустил! Раздобыл билеты в Мариинский театр, так теперь, значит, и смеяться можно над бедной женщиной, и дочку этому учить? Развели мне тут девиацию.
  
  Ульяна прыскает в кулак. Раздаётся второй звонок. Рядом с Ульяной и сидящей в кресле Анной Львовной появляются Гарик и Фанни; они держатся за руки. У Фанни ярко-бордовые волосы, рваные джинсы, кожаные митенки и два колечка в нижней губе. Гарик, в кожаной куртке, чуть наклоняется к читающей Анне Львовне, заглядывает в програм-мку, и его длинные волосы почти касаются плеча женщины. Затем Гарик покашливает.
  
  Анна Львовна (схватившись за сердце). Господи Иисусе!
  Гарик (замявшись). Э... Просто вы это... Это наши места.
  Анна Львовна. С какой это стати?
  Гарик. Ну, это... Мы их заняли.
  Анна Львовна (злится, тараторит). Так! Сначала напугать решили бедную женщину до полусмерти, а потом места у неё отнять? Заняли они!
  Ульяна (успокаивающе.) Мам...
  Анна Львовна (Ульяне). Помолчи! (Гарику.) Это мы их купили, на кровно заработанные, между прочим, не то что ты! Ты на себя в зеркале посмотрел бы, а потом бы права качал!
  Гарик (раздражаясь). Мы тут, как бы, программку оставили.
  Анна Львовна. Программку! Ульяна, ты слышала?.. (Повышая голос.) Уважаемые, с позволения сказать, люди! Кто же себя так в театре ведёт? Не уважаете женщину, так перед дочкой моей постыдитесь, она у меня девушка воспитанная! Я своей дочкой от всей души горжусь, она у меня только что экзамены сдала на пятерки. Причём - самые разные дисциплины!
  Ульяна (закатывает глаза). Мам...
  Анна Львовна. Математику, русский, обществознание, литературу! Вот вы так попробуйте! А ваших родителей мне, знаете, жалко! (Переведя дух.) Хотя кому я это говорю, по вам же видно - вы в театр впервые в жизни...
  Фанни (перебивает). Дама, давайте без препирательств. Мы не обязаны были сидеть тут весь антракт. Мы вышли покурить...
  Анна Львовна (задыхается от возмущения). Покурить они вышли! А вы о людях подумали? Вот вы накуритесь, а потом рядом с вами находиться не-возможно! А у меня сердце слабое!
  Фанни (дипломатично). Ваше сердце никак не связано...
  Ульяна (Гарику и Фанни). Простите, моя мама очень вспыльчива.
  Анна Львовна. Ульяна, закрой рот!
  Ульяна. Но нам было бы проще, если бы вы показали свои билеты. Если это действительно ваши места, мы уйдём.
  Анна Львовна (Гарику). Молодой человек, отойдите от меня, от вас несёт за километр!
  Гарик (топчась на месте). Билеты? Ща, подождите, были... (Хлопает себя по карманам.)
  Фанни. Гарик, не надо. (Анне Львовне.) А вы свои билеты покажите, пожа-луйста.
  Анна Львовна. Это с какой стати? Сидят, значит, в театре приличные люди, тут приходят какие-то питекантропы...
  Ульяна (строго). Мам!!
  Анна Львовна (Ульяне). Что "мам"! Двух женщин среди белого дня грабят! (Повышая голос.) Да, грабят! Вонзают нам нож в сердце!
  Ульяна. Мама, на нас уже люди оглядываются.
  
  Раздаётся третий звонок. Гаснет свет.
  
  Фанни. Не упрямьтесь, покажите билет. Вы же честный человек, вам нечего скрывать.
  Анна Львовна (показывает билеты на расстоянии вытянутой руки.) Нате! Съели?
  Гарик. Да не трясите вы рукой, ё-моё, а?
  Фанни. Простите, но у вас на билете написано: "Балкон, четвёртый ярус, четвёртый ряд".
  Анна Львовна (застигнутая врасплох). Да! И... И кому вы больше верите - мне или какой-то бумажке?!
  Ульяна. Мам, не надо упираться. Мы ещё успеем. (Виновато смотрит на Фанни и Гарика, кивает им.)
  Анна Львовна (возмущённо). Ну ладно, ладно! Я не права! Но эти места совершенно свободны! Кому их лучше занять - больной женщине с благовоспитанной дочерью или...
  
  К ссорящимся подходит Капельдинер, замученная пожилая женщина в строгой форме.
  
  Капельдинер. Граждане, что тут происходит?
  Анна Львовна (манерно). Грабят среди бела дня - вот что происходит!
  Капельдинер (глядя на билеты Анны Львовны, тихо). Вы серьёзно? Хотели бесплатно сесть на втором ряду партера? (Гарику и Фанни.) А вы, молодые люди?
  Гарик. Да мы по-простому... У нас чё, у нас тоже ярус...
  Капельдинер (выпроваживая всю компанию, со вздохом). После третьего звонка вас на балкон не пустят. Всё, спектакль окончен.
  Анна Львовна (вяло). Я буду жаловаться!
  Капельдинер (флегматично). Идите, идите, жалуйтесь.
  
  Капельдинер выставляет компанию в фойе и задёргивает штору.
  
  СЦЕНА ВТОРАЯ
  
  Фойе, такое же роскошное, как и убранство зрительного зала. Полумрак. Анна Львовна нервно мечется по фойе, Ульяна неподвижно стоит у стены, поджав губы, Гарик и Фанни развалились на пуфике.
  
  Анна Львовна (Гарику, торжествующе). Вот! Все проблемы из-за того, что вы, господа тинейджеры, хотели бесплатно сесть во втором ряду!
  Гарик (бурчит). Ну это и к вам относится.
  Анна Львовна. Просто надо свои, знаете ли, амбиции держать при себе! Естественно, женщине стало подозрительно, что такие... кхм... неподходящие люди...
  Фанни. Ну что у Вас сразу - то "неподходящие люди", то "питекантропы"? Это обидно, вообще-то. Вы живите как хотите, но можно свои стереотипы держать при себе?
  Анна Львовна. Можно! Вот только мы сейчас в фойе торчим не из-за моих стереотипов!
  Ульяна (робко). Мам, это уже неважно...
  Анна Львовна (вспыхивая). Как это неважно?! Такой позор - а тебе неважно! Меня, уважаемую женщину, педагогического работника со стажем, выгнали из Мариинского театра! Я двадцать лет в школе работаю, при мне пять директоров сменилось - никто ко мне претензий не имел! Да у меня в кабинете за двадцать лет ни один цветок не засох! Тьфу! (Ульяне.) А тебе самой не совестно? Хорошо, что этого никто не видел, а то ведь - позор! Вся школа бы говорила, что, мол, отличница, а из театра выгнали!
  Гарик. По-честному, мадам, это Вы виноваты. (Разводит руками.) Без обид.
  Анна Львовна. Ну-ну!
  Фанни. Он в чём-то прав. Вы могли бы сознаться в том, что сидите не на своём месте, немного раньше, и тогда мы бы успели хотя бы на балкон.
  Анна Львовна. Я сидела на своём законном месте!! Я, может, в Мариинский театр больше никогда в жизни не пойду! И почему это благородная женщина с воспитанной дочкой...
  Гарик (хватаясь за голову). Блин, ну началось...
  Анна Львовна. И вообще, встань, когда разговариваешь со старшими!
  Гарик. Я не в школе, чтоб вставать тут перед Вами!
  Анна Львовна (теряя терпение). Встань немедленно!
  Гарик. Не встану!
  Фанни (встаёт). Уважаемая...
  Анна Львовна (Гарику). Ах так, значит?! Ты невоспитанный, грубый, про-тивный мужлан!
  Гарик (бурчит). А Вы - долбаная истеричка.
  Ульяна (Гарику). Не смейте оскорблять мою маму!
  Фанни. Всё, прекращайте скандалить! Гарик, мы уходим. (Дёргает молодого человека за рукав.) Женщина, извините нас...
  Анна Львовна. Не извиню! Вот вы думаете, что это я такая злая, да? А у меня просто сердце за вас болит! (Показывает пальцем на Гарика, потом - на Фанни.) Да, да, за вас! Вы же - наше будущее, у вас столько возможностей, столько ответственности на вас! У вас всё впереди, вам страну поднимать, детей растить... Я же хочу, чтобы у вас всё было хорошо! Чтобы вы людей любили, чтобы получали удовольствие от природы, от искусства... А вы кольцо в губу засунули - и скандалить! Вы же просто не понимаете ничего! Не понимаете, что нужно иметь уважение, уступать, когда это требуется... Ведь это же вам самим в первую очередь надо, вам, ва-а-ам!
  Ульяна. Мама, мамочка, пойдём! Не кричи, у тебя больное сердце. Они ус-воили урок. (Подмигивает Гарику и Фанни.)
  Фанни (заботливо). Да, идите.
  Анна Львовна (с надрывом). Вы ещё вспомните, вспомните, что я вам гово-рила!
  Ульяна. Мама!!
  
  Ульяна уводит Анну Львовну вниз по лестнице, делая знак Гарику и Фанни, чтобы про-шли к другому выходу. Гарик поднимается с пуфика и, держа Фанни за руку, уходит на-право.
  
  ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
  
  Площадь перед театром. Вокруг - кипучий вечерний город, фонари, светящиеся здания. В одном углу площади стоят Фанни с Гариком, в другом - Анна Львовна и Ульяна.
  
  Анна Львовна (расстроенная, едва не плачет). Нет, ну какая наглость, какое поведение... Но я тоже хороша. Чего я с ними связалась... Сразу же было видно, что это несчастные, бедные люди, что у них с головой немножко... Их пожалеть надо, а я? Раскричалась, разоралась... Тьфу!
  Ульяна (спокойно). Мам, ты всегда так говоришь. Ты не расстраивайся, ус-покойся.
  Анна Львовна. Да ты пойми, доченька, я на таких экземпляров насмотрелась - во! Но до сих пор привыкнуть не могу - сердце кровью обливается. Ты-то у нас в гимназии учишься, ты, слава Богу, не знаешь, а в моей школе что? Десятиклассники, одиннадцатиклассники - бешеные! С ними так и приходится разговаривать, они по-другому не понимают... А если ты с ними будешь по-хорошему, они тебя в грош не поставят. Вот и приходится, чтобы тебя уважали, применять агрессию. Тогда они хоть чему-нибудь учатся. Эх...
  Ульяна (кладет руку матери на плечо). Мам, но здесь не школа, здесь не надо никого учить...
  Анна Львовна (отчаянно). Да как же не надо, когда они хамят в лицо интеллигентным людям! Они себе же этим жизнь портят! Вот так поживут ещё немного с наплевательским своим отношением, а потом? С ними-то что будет? И ты хороша - нашла кого защищать...
  Ульяна (полушепотом, приобнимает Анну Львовну). Мама, успокойся. Всё позади. Мы просто забудем о том, что случилось, поедем домой, отдохнём, я тебе иван-чай заварю... Будешь пить чай с зефиром...
  Анна Львовна (улыбается). Эх! Ты моя умница, ты всегда меня понимаешь. И ты всегда была у меня самой любимой. (Вздыхая.) А что мы теперь отцу скажем? Выгнали из театра! Это как, знаешь, раньше барство приезжало ко второму акту, только тут - наоборот. Представляю, как отец будет над нами смеяться.
  Ульяна. Мам, он не будет.
  Анна Львовна. Ну конечно! Над тобой-то нет, над тобой он не будет смеяться, вы с ним заодно! Парочка - Абрам и Сарочка! (Ульяна хихикает.) И ничего смешного, помолчи!
  Ульяна. Я и так молчу.
  Анна Львовна. Нет, твой отец - конечно, молодец, заботится о нас, билеты достал... Но у него чуть что, так сразу я во всем виновата! А если попытаешься что-нибудь доказать, он даже не слушает, а просто смеется! Ты считаешь, это нормально?
  Ульяна (устало). Он так делает, потому что он тебя любит. У всех чувства выражаются по-разному. Папина забота о тебе выражается в том, что он тебя просто выслушивает. А твоя забота о растущем поколении выражается в том, что ты на это поколение орёшь. Только поколение не понимает, что это у тебя такое проявление заботы. Вот так и ты.
  
  Пауза.
  
  Анна Львовна. Это ты что сейчас, маму дурой назвала?
  Ульяна (натянуто улыбается). Ма-ам...
  Анна Львовна. Ну ладно, ладно. (Обнимает дочь.) Прости. Ты у меня умница, заботливая девочка. Я тебя очень люблю.
  Ульяна. И я тебя, мам.
  
  Пауза.
  
  Анна Львовна (снова заводясь). И хоть бы один гаденыш потом извинился, а? Вечно грубят, хамят... И эти вот! Казалось бы, взрослые люди, не в школе уже... А им же дальше жить на свете, понимаешь, и вот как они...
  Ульяна (добродушно посмеиваясь, не выпуская маму из объятий). Ну началось!
  
  Силуэты Анны Львовны и Ульяны затемняются, свет падает на стоящих неподалеку Гарика и Фанни. Они курят.
  
  Гарик. Фанни, ты это, ты прости, что так получилось. Я правда не хотел. Хотел, чтоб всё как у людей, ну, театр...
  Фанни. Ты не виноват. Я ценю твою заботу. (Целует Гарика в щёку.) Но ты должен перед ней извиниться.
  Гарик. Ещё чего! Припёрлась какая-то нахальная тётка, полила всех грязью, а я чё, молчать в тряпочку должен?
  Фанни. Ты мог бы выразиться более корректно. (Встречает недовольный взгляд Гарика, качает головой.) Да, я всё понимаю, ты в чём-то прав. Но всё-таки она пожилая женщина, и... И теперь она всю жизнь будет вспоминать, как однажды её выставили из театра из-за одного... кхм...
  Гарик. Ну и пусть вспоминает, хрен ли!
  Фанни (берет Гарика за руку). Пожалуйста, ради меня. (Смотрит Гарику в глаза, улыбается.) Ты ведь сам сказал, что не хотел такого поворота.
  Гарик (вымученно). Окей. Ради тебя - что угодно. А они чё, ещё не уехали?
  Фанни. Неа. Вон, смотри, у театра стоят. (Бросает окурок в урну.) И выкинь хабарик!
  
  Гарик и Фанни подходят к Анне Львовне и Ульяне. Анна Львовна демонстративно отхо-дит назад.
  
  Анна Львовна. Опять они здесь! Вы мало мне в душу нагадили? Ещё захотели?
  Ульяна (делает молодым людям знак молчать). Мам.
  Гарик. Я это. Пришел извиниться. (Фанни сжимает его руку.) Чесслово, простите, не выдержал, сорвался. Стыдно.
  Анна Львовна (разводит руками). Ах, тебе сты-ы-ыдно! Натворил делов, а теперь стыдно ему! Ты хоть знаешь, что такое настоящее раскаяние? Люди до того раскаиваются, что в монастыри уходят!
  Ульяна (маме, с улыбкой). Не злись. Просьба о прощении - это уже шаг.
  Фанни (шепчет на ухо Гарри, держит его за руку). Спокойно, продолжай.
  Гарик (требовательно). Ну Вы правда, простите, а?
  Анна Львовна. Нет, ну вы смотрите! Чудеса! (Саркастично.) Да у вас не всё потеряно, молодой человек! (Успокаиваясь.) Вот то-то же, будет вам урок на будущее, что надо вести себя нормально, особенно со старшими и особенно - в приличных заведениях! Театр - это не то что ваши там всякие, куда вы там ходите... Надеюсь, хоть теперь вы это запомните. Так и быть! Прощаю.
  Фанни (с облегечением). Ну, вот и всё! (Переводит тему.) А вы что тут стоите на улице? Прохладно же...
  Анна Львовна. Ну да, погодка никудышная. А я и чувствую - с утра всё разболелось, как будто на куски разваливаюсь.
  Ульяна (подхватывает). А казалось бы - уже июнь...
  Анна Львовна. Да, лето...
  Ульяна. Ну ладно, мы пойдем.
  Анна Львовна (Гарику). А знаете, меня всё-таки очень тронуло, что Вы извинились. Я же, вы знаете, я в школе работаю, и там такие дети, ну почти как Вы... Но только они, гаденыши этакие, никогда не извинятся, если их не заставить.
  Гарик. Угу.
  Анна Львовна. Чего ты мне тут "угу"! Говорить нормально не умеют! (Ульяна дёргает маму за руку.) Ладно, нам пора. А то Ульяна должна выспаться перед турниром по шахматам. Она у меня, знаете, очень любит, хорошо играет... Вот я даже не знаю, откуда такой талант - у нас в семье никто никогда не занимался, а она разбирается, книжки читает, самоучители, всё получается у неё... Тренер говорит, что можно даже на чемпионат России в следующем году её отправить! Но для этого надо промежуточные турниры, да... Так что мы поедем, а то, знаете, Купчино, не ближний свет...
  Гарик. Стоп, вы в Купчино живёте?
  Анна Львовна. Глухой, что ли? Говорю же, в Купчино!
  Гарик (радостно). Так мы это, мы тоже оттуда! (Громко щелкнув пальцами.) Слышьте, а может, скинемся на такси?
  Анна Львовна. Ещё чего! Такая роскошь! У вас, может, и стоят дома золотые унитазы, а я учителем работаю! А муж мой - спасателем в водно-спортивном центре! И получаем мы...
  Ульяна. Но, мама, подожди. Когда в последний раз ты ездила на такси?
  Анна Львовна (задумывается). Э... Ну... Три года назад, когда ногу сломала.
  Ульяна. Ты сама подумай - три года! Неужели раз в три года нельзя себе позволить?
  Гарик. Да в конце концов, чё вы? Всем лучше будет. Я тоже хочу Фанни приятно сделать.
  Анна Львовна. Нет! Нет - и точка!
  Фанни. И сейчас цены на такси...
  Анна Львовна (перебивает). Ну ладно, допустим, мы миллионеры! А сколько мы это такси ждать будем? Час? Два?
  Гарик (грубо). Да вон тачка стоит!
  Анна Львовна (Гарику). Раз такой умный, подойди и спроси расценки! Всё нужно объяснять!
  Фанни (на ухо Гарику). Спокойно, спокойно.
  
  Вся компания идёт к припаркованной неподалеку машине с кособокими шашечками. Га-рик стучит в стекло.
  
  Гарик. Слушай, мужик!
  Анна Львовна (Гарику). Ты как разговариваешь? Обратись нормально!
  Гарик (сквозь зубы). Простите. Вы это, уважаемый, за сколько до Купчино подбросите?
  Водитель (опустив стекло). Полторы тысячи.
  Анна Львовна (на всю улицу). Грабят! Среди белого дня грабят!
  Ульяна. Ма! Ма!
  Гарик. Неее, мужик. За штуку - поедем.
  Водитель. Тысяча двести.
  Анна Львовна (пафосно). Знаете, есть такой английский герой - Робин Гуд, он наказывал тех, кто дерёт деньги с честных граждан!
  Ульяна. Мам, поехали. Нам уступили. Раз в три года...
  
  Анна Львовна вздыхает.
  
  Ульяна (быстро садится на заднее сиденье, пока Анна Львовна не передумала). Мам, проходи.
  Анна Львовна. Дочь, пересядь вперед. (Полушёпотом.) Я не хочу, чтобы ты сидела с этими, они тебе не компания.
  Ульяна. Как скажешь, мам, мне всё равно. (Порывается встать.)
  Анна Львовна. Нет, стой, подожди! (Ульяна ёрзает.) Да стой, кому говорю! Не садись вперед, ты ещё несовершеннолетняя!
  Ульяна. Мам, по закону в переднем кресле...
  Анна Львовна (перебивает). А ты откуда знаешь?
  Ульяна. По новостям передавали, и я...
  Анна Львовна (очень громко). А вдруг с тобой что-то случится?!
  Ульяна (вздыхает). Какой же ты видишь выход из ситуации?
  Анна Львовна. Какой-какой! Ладно, садись назад, я спереди сяду! И не пе-речь матери! (Усаживаясь на переднее сиденье.) Тысяча двести! Стыдно должно быть! Это пол моей зарплаты.
  
  Ульяна хихикает и, усевшись сзади, трогает Водителя за плечо и дает ему знак молчать. Водитель переглядывается с девушкой и заводит машину.
  
  Анна Львовна (Водителю). Слушайте, как у Вас в машине тепло! Красота. Видно, что Вы заботитесь о людях. А то мы так промёрзли, пока Вас ждали. (Опомнившись, ворчит.) Хотя денег можно и поменьше брать, конечно.
  
  Пауза.
  
  Гарик. Слуш-те, а как там всё закончилось-то? Ну, в этом, балете?
  Ульяна. Там всё закончилось хорошо. Принц извинился перед Одеттой и победил злого колдуна. Принцессу и всех лебедей расколдовали, и принц женился на Одетте.
  Фанни. В общем, как обычно - хэппи-энд.
  Ульяна. Не совсем. Либретто этого балета основано как раз на древней не-мецкой сказке, и она заканчивается не тем, что всё королевство пирует, а тем, что главные герои погибают в волнах.
  Анна Львовна (оборачиваясь). Ты моя умница, всё-то ты знаешь!
  Фанни. Как интересно. То есть балетная версия более оптимистичная...
  Ульяна. Ну, это объяснимо. На балет часто приводят детей, а детям нужно показывать, что добро всегда побеждает зло. Это педагогический прием.
  Анна Львовна (нравоучительным тоном). Вот именно, добро всегда побеждает зло!
  Ульяна (улыбаясь). Мам, с этим можно поспорить. Во-первых, сами категории добра и зла весьма относительны, а во-вторых...
  Анна Львовна (резко оборачиваясь). Не перечь матери! Тоже мне, вольно-думство началось!
  Ульяна. Мам, оно у меня началось уже очень давно. И это нормально.
  Водитель (Анне Львовне). Девушка, прекратите вертеться, вы мешаете вести машину!
  Анна Львовна (не прекращая вертеться). Вот это я понимаю! Не перевелись джентльмены в мире! (Улыбаясь.) Девушкой назвал, слышали?
  Гарик (ухмыляясь, Фанни.) Не, забавная тётка. Зря я на неё наорал.
  Фанни. Ну вот видишь. (Анне Львовне.) Слушайте, а как Вас зовут? А то мы даже имени друг друга не знаем.
  Анна Львовна (с гордостью). Анна Львовна! А моя дочка - Ульяна Аркадьевна!
  Ульяна (сквозь смех). Мне шестнадцать лет, поэтому можно просто Ульяна.
  Анна Львовна. Дочка, не фамильярничай с ними! Они тебе не компания!
  Фанни (толкает Гарика под локоть). Я Фанни.
  Гарик. Меня Гарик зовут.
  Анна Львовна. Господи Иисусе, ну и имена... Не от мира сего.
  Гарик. Ну я Игорь, по сути, но это сокращение такое.
  Анна Львовна. А Фаня - это Фаина? В честь Раневской, что ли?
  Фанни. Нет. Фан-ни. Это не паспортное имя.
  Анна Львовна. Ну и дурость! Называй их, видите ли, так, как им хочется, а не как мама назвала! А если я захочу, чтобы меня звали королева Елизавета, вы тоже меня так будете называть?
  Ульяна. Ма-ам!
  Фанни (пожимая плечами). Меня так называют уже много лет, и мне нравится.
  Анна Львовна. Это называется "горе от ума", если не сказать хуже. Но я не буду при дочери.
  Фанни (меняя тему). Ульяна, ты, наверное, так много знаешь. Про "Лебединое озеро" так интересно рассказала. Ты в любом балете хорошо разбираешься?
  Ульяна. Нет, к сожалению. Мне это не слишком интересно, да и нельзя всё знать.
  Анна Львовна (запрокинув голову). Ульяна вообще далека от спорта и хореографии. Она у меня умница, идёт на золотую медаль, но вот только с физкультурой не справляется. Но она нашла выход, ездит на шахматные турниры. Вот с этого всё у неё с шахматами и началось. Кто бы мог подумать...
  Ульяна (мягко). Мам, я сама о себе расскажу, когда сочту это нужным.
  Анна Львовна. Извини. Ты права. Я иногда забываю, что ты уже не маленькая... (Немного помолчав, водителю.) Мужчина, моей дочке надо выспаться перед турниром. Почему мы так медленно едем?!
  Водитель. Так пробки! Вечер пятницы, все на дачу едут.
  Анна Львовна. Но мы-то едем не на дачу, а домой!
  Ульяна. Мам, тут уже ничего не сделаешь.
  Анна Львовна (ворчит). Такие деньги за такие некомфортабельные условия...
  Гарри. А чё плохого-то? Сидишь себе, как барин, а тебя домой везут.
  Анна Львовна. Лентяй везде себе место найдет! Ужас, ужас... (Сокрушенно.) Ох, ребятки-ребятки, хорошие мои... А всё-таки мне интересно, зачем вы на балет пошли? Посидели бы у себя дома, посмотрели бы годзиллу. Или просто травки покурили бы, а? Всяко веселее было бы...
  Ульяна. Ну мам!..
  Анна Львовна (школьным тоном). Ну вот ты, Гарик, - что ты нового вынес из этого спектакля? Что ты понял?
  Гарик (едва сдерживаясь). Это, перестаньте со мной разговаривать, как с ребенком! (Фанни щиплет его за руку.) Ну, что нового? Красиво. Музыка красивая. Танцуют красиво. А чё ещё надо? (С трудом выговаривает.) Эстетическое удовольствие! Как бы.
  Фанни (перебивает). А мне очень понравился балет! И танцуют - просто великолепно, и музыка - классическая, ещё и в исполнении оркестра... Сюжет, опять же, поучительный, занимательный... И вообще, я так рада, что мы с мужем сходили в театр, тем более - такой престижный! (Подмигивает Гарику, который, кажется, перестаёт понимать Фанни.) Хотя были и некоторые промахи. Знаете, я с детства хорошо разбираюсь и в танцах, и в музыке. Родители очень заботились обо мне и отдавали в разные кружки. Так что даже с четвертого яруса я могу различить, насколько профессионально исполняют танец...
  Ульяна (с интересом). Ого! А можно пример?
  Фанни. Да, конечно. Например... Ну... Когда сегодня танцор, исполнявший партию шута, крутил фуэте... (Ульяне.) А ты хорошо разбираешься в анатомии?
  Ульяна. Ну так... Только в рамках школьной программы.
  Фанни (Анне Львовне). А Вы?
  Анна Львовна. Ну так, разбираюсь, конечно...
  Фанни. Ладно, я объясню попроще. Когда артист разводит руки и держит равновесие, он добивается симметричного положения всех частей тела и симметричной работы мышц. И если в момент выхода из фуэте его мышцы пресса напряжены неправильно, это заметно... Так что шут танцевал не очень технично.
  Ульяна. Такие тонкости... Интересно!
  Анна Львовна. Пф! И ты ей веришь?
  Фанни (не обращая внимания). Или, например, приземление. При неправильном приземлении излишне напрягаются мышцы стопы, что приводит к большей усталости. Ну, ещё лишняя нагрузка на позвоночник... Вот, если вы не заметили, одна из невест принца к середине первого акта явно выдохлась. А всё поэтому.
  Ульяна. Как-то странно, что они так плохо танцуют. Мариинский театр всё-таки!
  Фанни (с улыбкой). Нет-нет, в основном танцуют изумительно! Это просто мелочи, но не могу же я закрывать глаза! Кстати, в балете есть некоторые вещи, которые... заставляют задуматься, что ли. Например, когда в балете только начинаешь качать мышцы, чтобы нога самую малость деформировалась, - организм просто не понимает, что происходит. Только после нескольких недель упражнений он начинает понимать и меняться. Я вижу здесь нечто большее, чем просто физиологический процесс. Это жизненная истина: понимание приходит далеко не сразу, сначала нужно погрузиться. То есть... если ты что-то сделал, то полностью осознаешь последствия только спустя время. И наоборот - если хочешь что-то понять, работай над этим, пока не поймешь, а не наоборот.
  Ульяна. Познавательно! Спасибо.
  Фанни. Не за что. Я работала на подтанцовке и многое узнала от коллег.
  
  У Анны Львовны звонит мобильный телефон. Та отвечает и начинает обсуждать оплату интернета за месяц.
  
  Фанни (воспользовавшись ситуацией). Слушай, Уль, а тебе правда всё это нравится? Литература, шахматы, свитер, коса до пояса...
  Ульяна (пожимает плечами). Да, вполне. Меня всё устраивает.
  Фанни. Ты извини, конечно, но... но я не очень этому верю. Тем более... (Кивает, указывая на Анну Львовну.)
  Ульяна. Хочешь - верь, хочешь - не верь. (Улыбается.) Знаешь, если бы мои родители были хиппи и ездили бы по миру в фургоне, я бы делала то же самое, что делаю сейчас.
  Фанни (шёпотом). Твоя мама ничего не слышит. (Ещё тише.) Можешь просто кивнуть или помахать головой. Итак, тебе всё нравится? (Ульяна кивает.) Ну ладно.
  Ульяна. Каждому своё. (Немного помолчав.) А ты что любишь, кроме тан-цев?
  Фанни. Сложно сказать. Много всего. Мне нравится узнавать любые инте-ресные вещи, учиться новому. (Громче.) Но я терпеть не могу современную систему образования, когда...
  Анна Львовна (захлопывая телефон-раскладушку). То есть как это?!
  Фанни. Анна Львовна, Вы не дослушали!
  Анна Львовна (требовательно). Значит, по-твоему, вся наша работа - это зря? Мы вкалываем за копейки, проверяем тетрадки ночами, а учителя, значит, тебе не нужны!
  Фанни. Я не это имела...
  Анна Львовна (перебивает). Я уже не говорю, что у человека должно быть что-то святое, какое-то понимание, как с людьми можно себя вести, а как нельзя! Не ценишь ты заботу, не любишь, когда тебя воспитывают, - Бог с тобой! Подумай хоть, что это всё не просто так, что это из жалости к тебе делается, из сострадания! Мы, учителя, - мы любим свою работу, своих учеников, свой предмет! Мы гордимся своим предназначением! А получаем только - тьфу! - плевок в лицо! (Передразнивая.) "Современная система образования!"
  Водитель (злобно). Девушка, Вы мешаете вести машину!
  Анна Львовна. Я Вам не мешаю!
  Ульяна. Мам!
  Фанни (с расстановкой). Я имела в виду, что зачастую школьное обучение оказывается неэффективным. И это случается не просто так, а потому что...
  Анна Львовна (кричит). Я вам скажу, почему!! Это случается только потому, что никто работать над собой не хочет! А зачем? Зачем нам дисциплина? Зачем нам думать, что другие, может, из-за нас и не могут ничему научиться? Зачем нам совесть?! Зачем нам мозги в голове? Зачем нам Родина? Ничего не надо! Человек будет лежать на дороге, умирать - вы к нему не подойдёте даже! А зачем?! Благодарность, совесть, человечность - не надо это никому! Нужно только, чтобы были деньги, чтобы можно было веселиться и развлекаться! Пить, курить и... это самое! Тьфу!
  Водитель (повышая голос). Девушка, успокойтесь, иначе я Вас высажу!
  Анна Львовна. Высаживай! Из театра уже выгнали - пусть и из такси выгоняют! Терять уже нечего! Пусть меня отовсюду вышвыривают, да! Я знаю, что я никому не нужна!
  Ульяна. МАМ!
  Фанни (тоже повышая голос). Да Вы можете послушать или нет?!
  Гарик (Фанни). Да лан те, оставь её в покое! Ты ж это, сама мне сказала, чтоб я с ней не спорил, ты тоже не спорь.
  Фанни (тяжело вздохнув). Анна Львовна, я уважаю Вас и Ваш труд...
  Анна Львовна. Ага-а, то тебе, милая моя, всё не нравилось, то через секунду ты меня уже уважаешь. Совесть проснулась! Какое чудо! (Переводя дух.) Все вы лицемеры и бездельники. (Фанни.) И имя у тебя, как у террористки.
  Фанни (неожиданно громко). Это, значит, я бездельница?
  Анна Львовна. Да, ты...
  Фанни (перебивая). Анна Львовна, послушайте сюда! (С напором, перехо-дящим в ярость.) Вы не имеете никакого права нас оскорблять. Да, мы вы-глядим не так, как все. Вы на нас посмотрели и сделали тупой вывод - что у нас нет ничего святого. Что мы наркоманы, тунеядцы и бог знает кто ещё, да? А мы поженились, когда нам было по восемнадцать лет, и у нас сразу дочка родилась. Мы впахивали в две-три смены, чтобы прокормить семью, родные нам почти не помогали. Где я только не работала - и в любительских ансамблях, и детские праздники устраивала, аниматором была - и всё за копейки! Мы учиться не хотим, значит? Мы ничего не делаем? Да щас! Мой муж - программист, и зарабатывает нормальные деньги уже, между прочим. А я отучилась в музыкалке по классу гитары и до сих пор зарабатываю музыкой на жизнь. (Протягивает дрожащую руку.) Вот, вот мои мозоли от гитары, потрогайте! (Анна Львовна брезгливо отворачивается, Ульяна трогает мозоли.) Мы десять лет трудились, воспитали ребёнка - и, между прочим, не разругались, нет, наоборот. Мы всегда друг друга поддерживали. Так что теперь, уважаемая Анна Львовна, мы заслужили право жить так, как нам хочется. А наша девочка, между прочим, тоже хорошо учится и тоже ходит в раз-ные кружки! Ну что, снова назовёте нас бездельниками? Террористами? А?!
  
  Фанни разводит дрожащими от волнения руками, она едва не плачет. Гарик с изумлением смотрит на Фанни. Ульяна прижимает ладонь ко рту. Анна Львовна в замешательстве.
  
  Гарик (полушёпотом). Фанни, ты чего?!
  Фанни (вымученно улыбается). Ничего, дорогой. Я просто не вытерпела.
  Анна Львовна (робко). И нечего было так орать. У меня больное сердце.
  
  Пауза.
  
  Ульяна. Как зовут Вашу дочку?
  Фанни (дрожащим голосом). Сонечка. А давайте я её вам покажу. (Достаёт смартфон.) Сейчас, подождите... Ещё минутку, так... Вот. Смотрите, это мы её готовим к первому сентября... Это она в школе... (Показывает Анне Львовне.) Это она у нас дома.
  Гарик (бубнит). Ну... Да... Это её комната, в общем.
  Анна Львовна (робко). Милая девочка. Такая... Симпатичная. Хорошенькая. Очень на вас, Фанни, похожа. (Вздыхает.) Знаете, скажу честно - я бы никогда не подумала, что у вас всё так, ну, далеко зашло. И да, в общем-то, это не моё дело, но... Но раз у вас есть ребёнок, а вы перед ним вот так, в таком виде... Я хочу вам тоже кое-что рассказать. (Педагогическим, повествовательным тоном.) Моей дочери шестнадцать лет, она выросла умной, воспитанной девочкой. Но всё могло бы быть по-другому... (Вздыхает.) Точнее - её вообще могло бы не быть на этом свете. По молодости, лет тридцать назад, я училась в институте и там связалась с одной компанией. Вы не подумайте уж совсем дурного, мы развлекались, как вся молодёжь, - дискотеки, ночные прогулки... (С усилием.) Конечно, мы выпивали, да, но не то чтобы... Но у нас постоянно были разговоры о том, что сейчас модно. И однажды моя, скажем так, подружка сказала, что было бы очень хорошо, если бы я проколола ухо - вот тут (показывает на хрящ). Видите, даже шрам остался? И я - дура такая! - согласилась, пошла в какой-то дешёвый салон, чуть ли не на дому... И знаете что? У меня началось заражение крови! Да! Меня положили в больницу и сказали, что шансов выжить почти нет... Господи! Как я плакала! Как мне не хотелось умирать! Я молилась, мо-ли-лась! Хотя я тогда вообще не думала о Боге, о том, что есть ещё какой-то мир... Мне было так стыдно - перед собой, перед родителями - и так страшно! Два месяца я лежала в этой больнице и постоянно молилась, плакала, не могла ни есть, ни спать... Но меня всё-таки вылечили, и я поклялась самой себе: я никогда, ни-ког-да не подвергну больше опасности себя и свою семью. Конечно же, я порвала со своей компанией раз и навсегда. Я стала учителем, потому что хотела нести людям, детям, добро. И мне плевать, что моя работа низко оплачивается, мне плевать, что я не могу себе купить шубу, мерседес, квартиру... Мне плевать, что я постоянно сталкиваюсь с оскорблениями, унижениями, хамством! Плевать! Делайте со мной что хотите, хоть режьте меня, но если хоть кого-то я остановлю от ошибки, которая может быть смертельной, - я буду знать, что все эти мучения были не напрасными!
  
  Анна Львовна смотрит на молодёжь торжествующим взглядом. Все в оцепенении.
  
  Ульяна. Мама, но ты мне этого не рассказывала!!
  Анна Львовна. Ты была слишком маленькая. Но теперь тебе уже можно.
  Ульяна (повышая голос). Но мам, как же ты...
  Анна Львовна. Помолчи! Потом поговорим!
  Ульяна (неожиданно громко). Нет, мама, не помолчу!! И ты обязана сейчас же мне всё объяснить! Если ты скрывала от меня такое, то что ещё я о тебе не знаю?
  Анна Львовна (школьным тоном). А ну молчать! Дома с матерью так будешь разговаривать!
  
  Ульяна демонстративно отворачивается и смотрит в окно.
  
  Анна Львовна (Фанни и Гарику, с чувством собственного достоинства). Ну так что, вы всё поняли, молодые люди?
  Гарик. Э... Ну, да.
  Фанни. Простите нас, Анна Львовна. Мы не хотели Вас обидеть. Мы думали, Вы... Мы не знали о Вашей жизни.
  Анна Львовна. А в следующий раз думать надо своими мозгами, ду-мать! В человеке просто так ничего не берётся. И можно нечаянно этого человека так задеть, что тому на всю жизнь хватит. (Шевелит пальцами, как будто бы нажимает кнопки на телефоне.) Люди - это не игрушки. (Поворачивается к Гарри.) Понятно, программисты?
  Гарик. Ну Анн-Львовна!
  Фанни (целует Гарри в щёку). О! Мы уже почти приехали.
  Водитель. Да, подъезжаем. Вам на какую улицу?
  Анна Львовна. Нам на Малую Балканскую, дом 50. Там ещё шиномонтаж рядом.
  Гарик. А, нам это... улица Гашека, 31-й дом.
  Фанни (Ульяне). Мы уже через пять минут, значит, выходим. (Как ни в чём ни бывало.) Что ж, всего вам с мамой доброго! А если хотите - заходите в гости, Сонечка будет рада. (Достаёт из кармана ручку и огрызок карандаша.) Я сейчас Вам оставлю свой номер. (Пишет на бумажке.) Вот, держите. (Протягивает листок Ульяне.)
  Ульяна (тихо). Спасибо.
  Анна Львовна. Молодые люди, а спасибо - некрасиво, надо денежки пла-тить!
  Гарик (бурчит). Ага, намёк понял. (Протягивает водителю две купюры.)
  Анна Львовна (протягивая деньги водителю, тоном учительницы.) Спасибо большое, что подвезли. Вы были очень любезны.
  Фанни. Там сейчас "Сбербанк" будет, а потом поворот направо, а дальше уже наш дом. Спасибо. (Открывая дверь слева.) До свиданья, всего вам доброго!
  Гарик. Пока-пока.
  Водитель. Дверью сильно не хлопайте!
  Фанни (украдкой Ульяне). Сочувствую. (Кивает в сторону Анны Львовны.)
  Ульяна (твёрдо). Не стоит. Всё хорошо.
  
  Молодые люди выходят из такси. Анна Львовна с Ульяной продолжают путь домой.
  
  ЭПИЛОГ
  
  СЦЕНА ПЕРВАЯ
  
  Площадка перед домом Анны Львовны и Ульяны. Такси только что отъехало - в воздухе все ещё слышен стихающий шум колёс.
  
  Ульяна (кричит). Мама! Почему ты такое от меня скрывала?!
  Анна Львовна (кричит в ответ). Не ори, всех соседей перебудишь! Позорище! Две интеллигентные женщины стоят под окнами и вопят, как варвары!
  Ульяна (немного сбавляя громкость). Мама, ты... Почему ты мне не рассказывала эту историю? Ты считаешь, я бы не поняла? Думаешь, я совсем ничего не соображаю?
  Анна Львовна. Помолчи! Набросилась на мать, как гиена! Я тебе не рассказывала эту историю потому, что её не было!
  Ульяна (в замешательстве). Это... В смысле?
  Анна Львовна. В прямом! Слава Богу, со мной такого никогда не случалось, да я бы такого и не допустила никогда! А ты что, подумала, что это правда? (Нервно смеётся.) Что, по-твоему, мать совсем шизофреник, чтобы так себя вести? (Вертит пальцем у виска.) Здрасьте-пожалуйста, дочку вырастила!
  Ульяна. Но, мам... Такими вещами не шутят! Нельзя выдумывать про болезни! Почему я должна объяснять тебе такие простые вещи?!
  Анна Львовна. Да! Нельзя!
  Ульяна (снова срываясь на крик). Тогда как же это так? Ты сама говоришь, что нельзя, и...
  Анна Львовна. Закрой рот! Ничего не понимаешь! Тоже мне, умная тут на-шлась, шахматистка! Я сделала это для их же блага! Я же вижу, что они нормальные ребята, только жизнь свою не ценят! Вот пусть и послушают, что бывает с такими, как они! Молодёжи, знаешь, что ругай её, что наказывай - никакого проку. Поэтому живой пример нужен, пример! Пусть видят, что взрослые люди тоже были такими, как они, молодыми и глупыми. А отличие между нами в том, что мы уже сделали правильный выбор!
  Ульяна. Но ты же была не такой, как они!
  Анна Львовна. Конечно, не была! Я была молодой, но никогда не была глупой. Только им-то ты как это объяснишь? Исключительно своим примером! Исключительно! А я тоже, знаешь, не без сердца, у меня за их дочку душа болит! Такая милая девочка, такое солнышко, с бантиками, в юбочке... Вот о ней этим оболтусам и надо думать, прежде чем хамить и выряжаться во что попало!
  Ульяна. Но мам, Фанни же сама говорила...
  Анна Львовна. Да, да, не спорю! Работают, трудятся - молодцы! Но это пока. Сегодня работают, завтра, а потом что? Дурь-то, гляди, из головы не выветрилась. Да и как они работают? Программисты! Кнопочки нажимают, деньги гребут лопатой. А о душе подумать когда? Вот пусть знают, что есть в мире нормальные люди, как мы с тобой, и что вести себя надо по-другому.
  Ульяна (тяжело вздыхая). Ох-х, маа-мааа!
  Анна Львовна. Потому что это только, знаешь, в балете - добрый принц сражается со злым колдуном, побеждает его, и всё хорошо. А в жизни всё по-другому - одна ошибка может привести к катастрофе! Живёшь-живёшь, а потом - всё! И у человека не остаётся никакой связи, понимаешь ли, сердца с его же собственными мозгами! (Спокойнее и тише.) Я думала, что ты достаточно взрослая, чтобы это понимать.
  Ульяна. Да я-то всё понимаю, вот только...
  Анна Львовна (глядя на дочку, мягко). Да на тебе лица нет! Господи! Эх ты бестолочь! Ты подумала, что всё это правда? Ну как же так, доченька? Как же я тебя расстроила! Эх, дура я, как же так - обидеть любимую дочурку... Прости, прости меня, милая...
  Ульяна (обнимая маму). Ох, мамочка, вечно отколешь ты какой-нибудь номер.
  Анна Львовна. Ты, наверное, от меня жутко устала, да?
  Ульяна. Нет, что ты, мам! (Немного помолчав.) Иногда, конечно, нелегко, но что делать! Я же тебя люблю.
  Анна Львовна. И я тебя, Ульяночка. Ты у меня замечательная, самая люби-мая, самая умная, самая красивая.
  Ульяна (как будто покровительственным тоном). Ну... ты же тоже вынесла из сегодняшнего вечера какой-то урок?
  Анна Львовна (отойдя от дочери). Ой, Уль, ты как ляпнешь! Какой ещё урок?
  Ульяна. Ну как же, мам? Ты... прости, конечно, но ты спровоцировала конфликт, села на чужое место, а потом начала доказывать...
  Анна Львовна. Ой, опять ты об этом! Да если бы не эти, как их там... (Мор-щится.) Нет, ну ладно, хотят занять свободное место - пришли бы пораньше, сидели бы там... Или ты считаешь, что они нормально себя вели?
  Ульяна (пожимает плечами). Да, вполне.
  Анна Львовна. Ну, считай себе на здоровье. Может, они для тебя и вправду нормальные люди, дело твоё. Только смотри, ни в каком сочинении ничего такого не напиши. Будет у вас в школе сочинение на тему: "Можно ли вставлять себе кольцо в губу?", а ты что напишешь? Можно? Тебе будет стыдно учителю в глаза смотреть.
  Ульяна (закатывая глаза). Мам, я поняла.
  Анна Львовна. И не вздумай звонить этой противной девке! Ишь чего при-думали - в гости друг к другу ходить!
  Ульяна. Да я и не буду ей звонить. Если бы хотела - и позвонила, и в гости пошла.
  Анна Львовна. Как?! Втайне от матери?
  Ульяна (злится). Почему? Я бы тебе сказала. Просто у нас с ними разная, ну, среда обитания.
  Анна Львовна. О-оо! Среда обитания! Терминами заговорила! И всё так стройненько, спокойно... Ой, Уля, какая ты у меня стала занудная, ужас просто.
  Ульяна (улыбаясь). Мам, пошли.
  Анна Львовна. Дочь! Слышишь, отцу говорим, что весь спектакль отсидели! Нечего ему потешаться! Мало ему всяких КВН-ов, будет над нами смеяться...
  Ульяна (с улыбкой). Ма-ам...
  
  Анна Львовна с Ульяной заходят в подъезд.
  
  СЦЕНА ВТОРАЯ
  
  Площадка перед подъездом дома Љ31 на улице Гашека. Фанни и Гарик курят при свете фонаря.
  
  Гарик (нервно размахивая сигаретой). Я ва-а-ще не въехал, чё происходит! Фанни, чё на тебя нашло-то? Я сижу, как пень, ни во что не врубаюсь, а ты этим двоим какую-то лапшу на уши вешаешь! Предупреждала бы, что ли, что у вас какие-то свои тёрки. Я, мол, программист, мы, мол, с тобой десять лет женаты, Сонечка какая-то... (Чешет ухо.) Да мы, блин, встречаемся два месяца!
  Фанни (с улыбкой). Гарик, не кипятись. (Целует в щёку.) Кстати, спасибо, что подыграл, а то иначе бы получилось как-то не комильфо. (Затягивается.) Я таких людей, как Анна Львовна, много на своей жизни перевидала. Понимаешь, их нельзя атаковать их же оружием, на них нельзя злиться, кричать. Но и просто молчать я тоже не могу! Я не хочу, чтобы такие люди, как мы с тобой, вызывали у других агрессию. Вот и пытаюсь как-то объяснить...
  Гарик. Да ну тебя! Охота было весь этот цирк устраивать? И нахрена? Чтобы убедить какую-то чокнутую тётку непонятно в чём?
  Фанни. Гарик, ну что же ты так грубо? (С улыбкой.) А мне понравилось. Забавно получилось. Пусть теперь поразмышляют на досуге. Может, поймут, что не одни они на целом свете достойны хорошей жизни. И если поймут, мир станет немножко лучше. И девчонка эта... Не верится мне, что она своей жизнью довольна. Как говорится, людям доверяй, да проверяй. Гордая она очень...
  Гарик. А если они в гости намылятся?
  Фанни. Не намылятся, это я тебе обещаю.
  Гарик. Ишь какая уверенная.
  Фанни. Какая есть. (Целует Гарика.) Во-первых, номер я ей дала ненастоя-щий, а во-вторых, мы всё равно скоро переезжаем. (Немного помолчав.) А здорово получилось! Да и вообще, я им не очень-то и наврала. (Смотрит прямо на Гарика.) Да-да! Всё, что я им говорила, было чистейшей правдой. ну, кроме того, что мы с тобой прожили вместе десять лет.
  Гарик. Подожди-подожди... (Замирает с сигаретой в руке.) Фанни, ты чё? Это ты хочешь сказать, что у тебя дочка есть... Что тебе сейчас лет... Сколько там...
  Фанни (продолжая смотреть Гарику в глаза). Да. Я старше тебя, и у меня десятилетняя дочь. Что ты теперь, бросишь меня?
  Гарик. Э... Э... Ну... (Чешет ухо.)
  Фанни (с вызовом). Сам смотри. Как хочешь. Я пойму.
  Гарик. Не, ну чё ты сразу - бросишь... (Дёргается.) Вы можете переехать ко мне, ну... Хоть завтра... (Смотрит в глаза Фанни.) Ну, и чего ты молчишь?
  Фанни. Хи-хи! (Трогает Гарика за нос.) Дурачок ты!
  Гарик. Чего-о?! (Повышая голос.) Это ты тоже выдумала, что ли?
  Фанни (хохоча). Ну у тебя и лицо! Расслабься, нет у меня никакой дочки! А фотки, которые я показывала, - это фотки моей племянницы. Мне двадцать три года, я работаю барменом и никогда никаким балетом не занималась. (Добродушно щурится.) Дурачок ты!
  Гарик. Не, ну блин, Фанни, ну ты даёшь... (Трясёт головой.) Странная ты какая-то. (Грубо.) Я таких выходок терпеть не буду, ясно?
  Фанни. А ты глупенький, но хороший.
  Гарик. Ну зашибись. Иди ты...
  
  Фанни демонстративно принимает обиженный вид, отворачивается и надувает губы.
  
  Гарри. Ну ладно, ладно, проехали. (Обнимает Фанни, целует в макушку, улыбается.)
  Фанни. Слушай, а может, ну его, спать, - пошли гулять по ночному городу?
  Гарик. Это чё мы тогда, зря ехали на машине?
  Фанни. Почему же зря? (Улыбается.) Это был красивый жест с твоей стороны. Спасибо.
  Гарик (улыбаясь). Я рад, что тебе понравилось.
  Фанни. Слушай, а чего ты постоянно чешешь ухо?
  Гарик. Да как бы... Я же недавно ухо проколол, а эта тётка как рассказала - мне аж не по себе стало. Сходить провериться, что ли...
  Фанни. Ой, ты сравнил! Какие тридцать лет назад были мастера и какие сейчас? Ты же не сам это грязной иголкой пробил, правильно? (Гарик мотает головой.) Ну вот и всё. А этой даме просто не повезло - и она сделала неправильные выводы. (Глядя на недоверчивое лицо Гарика.) А у Маяковского отец подшивал бумаги, укололся булавкой - и умер. Се ля ви. (Глядя на Гарика.) Ну что ты, до сих пор дуешься, что ли?
  Гарик (хватает Фанни за руку и уводит). Ладно, всё, пошли гулять!
  
  Фанни смеётся. Молодые люди уходят в обнимку.
  
  СЦЕНА ТРЕТЬЯ
  
  Такси, стоящее на обочине дороги. Рядом с машиной стоит Водитель и разговаривает по мобильному телефону.
  
  Водитель (в трубку). Здравствуй, Любочка! Что так долго? Да так, в Купчино народ отвозил. Ой, странный народ попался... Всю дорогу орали, скандалили... Я ничего не понял. Ехала тётка с дочкой - оказалось, она всю жизнь от дочки скрывала, что в молодости была оторвой. Ну, семейный скандал. А с ними ехала ещё девчонка какая-то с парнем - так та выделывалась, мол, она самая умная, в балете разбирается. Такую ересь несла - ты бы слышала! (Смеётся.) Знала бы, что я бывший танцор, хоть помолчала бы! Она как выдала, что в Мариинке плохо танцуют, - я аж чуть в соседнюю машину не врезался. Эх-х... В общем, Любаня, переводятся на свете честные люди, все какие-то сумасшедшие, чего им надо - не поймёшь... Одни мы с тобой нормальные остались. Ты приготовь какой-нибудь еды, Любушка, а то у меня с утра ни крошки во рту. Вот спасибо! Слушай, такое дело, у меня завтра выходной... Пойдём, в кои-то веки, в театр сходим, что ли?
  
  Занавес
   
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"