Однажды одного моего приятеля очень подвела одна его хорошая знакомая. Она его очень обманула. В народе такие вещи называются предательством, но я что-то стал часто употреблять это слово, и поэтому сейчас, наверное, не стану. Но это было как раз оно. Так вот. Эта знакомая не остановилась на вот этом самом, а начала искать себе единомышленников среди других знакомых моего приятеля. И она их находила. И хотя у тех людей было, в общем, неплохое мнение о нём, после её конструктивных предложений все они соглашались друг с другом, и очень скоро у них создалась картинка, на которой он был какой-то не такой. Хреновый он там был. Неправильный. И кругом неправый.
И вот мой приятель, которому от всей этой дряни было очень нехорошо, спросил у меня, почему всё так получилось. Зачем его хорошая знакомая попёрлась к другим людям и вместе с ними начала рисовать о нём неправильную картинку. А я положил мою руку на его мужественное плечо и сказал ему:
- Потому что она слабая. А слабые чувствуют себя неуверенно, когда они кого-то очень обманули, но оправдываться не хочется. Их странная гордость им это не позволяет. И для того, чтобы чувствовать себя уверенными в том, что они сделали, им нужна команда. Поддержка. Вот и начинают они искать других слабых, чтобы убеждать друг друга в собственной праведности. Потому что если ты плохой, значит, ты всё это заслужил. Понятно?
Мой приятель просветлел лицом и сказал:
- Как здорово, что у меня такие мудрые друзья. Спасибо. Ты меня здорово выручил. А то я никак не мог понять, что за жопа происходит. Выпьем?
И мы выпили.
Прошло время. За это время у меня произошла очень нехорошая история, в которую мой приятель был посвящен. Я рассказывал ему о том, как у меня всё закрутилось, и он был со мной солидарен. Потому что я показывал ему то, о чём говорил. А потом я попросил его о помощи. Мой приятель сказал, что да. И мы расстались.
Я ждал месяц.. другой.. третий. Четвёртый.. Потом прошел пятый. За эти месяцы мы встречались, пили чай, разговаривали за жизнь и за женщин, но я не напоминал о его обещании. Просто ждал. И вот однажды мы сидели в хорошей компании и ели пельмени. И я всё-таки спросил, как же там.. с его обещанием помощи?
- А у меня ничего не получилось, - сказал он, - не вышло. Я как-то попробовал и не сумел.
- Так что же ты молчишь, друг?
- А чего, если у меня не вышло? Я подумал, что не надо тебе ничего говорить, коли я не смог.
- Я ждал. Любого результата. Мы так договорились.
- Ну.. вот так.
Мы доели пельмени, допили чай и разошлись. Там были ещё странные вещи, которые немножко давили мою голову. И ему эти вещи давили голову тоже, поскольку расстроен мой приятель был не меньше моего. И я решил поговорить с ним. Один на один. Чтобы совсем никого. Даже без пельменей. Договорился о встрече и попросил, чтобы только мы. И всё.
- Мне не нужны сюрпризы, хорошо? Ты и я.
- Ладно. Приезжай. Тут у меня, правда, ещё один наш приятель, но он скоро уйдёт.
- Вот когда уйдёт - дай мне знать. Я подъеду.
Прошло полчаса. Зазвонил мой телефон.
- Ну, ты где? Я жду. Подходи.
И я подошел. А когда подошел совсем, увидел, что мой приятель не один. Там был ещё один наш знакомый, который совершенно не понял, почему я развернулся и вышел. И ушел. А по дороге отключил телефон.
Чашечка перелилась. Именно этим ненужным обманом. Именно тогда, когда мою голову уже чуть-чуть давило другой ерундой. Это можно назвать тем словом, сверху, но я не буду. Интересно не это. Не то, что он меня обманул. А то, что он этого не понял.
Телефон отключен. Совсем. Потому что я знал, что он мне скажет. Не слова сожаления, нет. Он горел желанием сказать, что мы не девочки, а мужчины, и нехрен на такие вещи обращать внимание. И эту дрянь я слушать не хотел.
Да. Мы не девочки. И за моё слово, за его крепость и силу, я положил немало нервов и времени. Чтобы любая собака знала, что я в любом случае сделаю так, как сказал. И того же я ждал от других. Если кто-то забывал о своём обещании, пельмени с этим человеком я больше не ел. Но где-то внутри я ждал, что однажды прочитаю в своей почте несколько слов:
- Мне жаль, что так произошло. Давай поговорим.
С тех пор прошел почти год. У меня выросла целая куча неприятной ерунды, как это всегда случается с теми, кто слишком заморачивается такой дрянью, как справедливость. Я надеюсь, от этого слова никого не стошнило. Нет? Тогда продолжим.
Моему приятелю позвонили те, кто считал меня виноватым во всём на свете, и очень желали убедить меня в этом. Образумить, так сказать. Они попросили его позвонить мне. Потому что всё дымится, а он ещё хоть где-то переживает. И это правда. Ему не было плевать. Но до меня он не дозвонился, козе понятно, поскольку мой телефон продолжал находиться в состоянии коллапса. Я просто вообще забил на все телефонные разговоры. Неинтересно. И тогда мой приятель позвонил ещё одному знакомому человеку, который видел меня чаще, чем он. И рассказал, что я не прав. Везде. Всюду. И совсем. Они разговаривали долго. И оба что-то доказывали по телефону, занимаясь бесполезнейшей ерундой, обсуждая третьего. Но самое замечательное было то, что мой приятель, солидарный со мной год назад, поменялся на полную противоположность. Теперь я был виновен во всём, что со мной происходило, включая то, что он не может дозвониться до меня.
И я вспомнил ту девочку, которая очень плохо обманула моего приятеля не так давно. Вспомнил, как объяснял ему, что она слаба. Что ей необходима команда таких же, чтобы уверенно обвинить моего приятеля в его несуществующей вшивости.
Он забыл про это. И попал в окружение тех, кто так же нарушил свои обещания. Мне стало очень жаль, что всей нашей многолетней истории не хватило на пару действительно необходимых движений. На разум, если остался. И на память, если она вообще была.
А теперь скажите мне, что я что-то упустил. Не сумел. Не осознал. Что это я не сдержал, не смог и не понял. Я послушаю. А потом, наверное, забуду, что сейчас уже гремучая ночь, и сделаю кофе. Крепкий, настоящий. Как мужское слово.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/zz99-20/956.jpg)