Миллс Хью
Зуб за зуб

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
  • Аннотация:
    Лейтенант (ныне подполковник) Хью Миллс занимался во Вьетнаме исключительно опасным делом - пилотировал вертолет-разведчик ОН-6А. За три своих командировки Миллс был сбит 16 раз и получил 13 ранений. Перед вами перевод одной из глав его мемуаров Low Level Hell.

Глава 16
Зуб за зуб






Через несколько недель нам вновь представилась возможность поволноваться за Рода Уиллиса. Однако, на этот раз он зависал уже не над молодой филиппинской леди в офицерском клубе Первой Авиационной, а над старым французским фортом в буше.
25 октября мы с Родом повели команды ВР-1 и ВР-2[1] к Даутьень, чтобы разведать восточную сторону каучуковой плантации Мишлена. В этом районе чарли всегда что-то мутили.
В тот день Род взял командование ВР-1, а я оставался в Дельта-Танго, чтобы прийти ему на смену со своей командой ВР-2. Когда 1-7 добрался до восточной стороны плантации и ушел на малую высоту, чтобы начать свои проходы, я следил за радиопереговорами.
Когда я услышал, что Род обнаружил тропинку, ведущую к одному из французских фортов, оставшихся с Индокитайской войны - и по этой тропинке недавно шли - то стал прислушиваться повнимательней. Эти старые форты легко узнавались по своей необычной архитектуре. Строились они в основном из грунта, который насыпался в треугольной или ромбовидной форме; внутри же этих стен находились небольшой плац с флагштоком, жилыми строениями и казематами. Эти заброшенные укрепления были реликвиями прошлого и, похоже, никто даже и в мыслях не держал занять такой. Вот поэтому-то я и навострил уши, когда Род сообщил, что видит внутри какое-то движение.
Я услышал, как Один-седьмой говорит своему стрелку:
- Обойду еще раз - нет ли тут вечеринки, на которую нас не позвали.
Уильямс бросил свой ОН-6 в крутой правый вираж, накренив машину так, чтобы бросить прямой взгляд. А потом я услышал:
- Блин, да в этой земляной куче Вьетконг кишмя кишит. Сейчас зайду еще раз - и из шестидесятого.
Сквозь его слова до меня доносился грохот пулемета Кена Стормера, борттехника. Уиллис орал:
- Захожу еще раз. Динки прячутся за стеной, но техник бьет их из шестидесятого. Блин! Нырнули в нору. Сейчас доберемся до этих двоих. Погоди, сейчас скинем на них CS. Погоди, погоди. Вот сука, шестидесятый заклинило. Погоди.
Судя по всему, Уиллис завис со стороны входа, в который и проскочили двое неприятельских солдат, бежавших от стены. Борттехник стрелял по проему и тут его М60 заклинило.
Случилось так, что в этот же самый день Стормер притащил другое оружие, которое мы хотели испытать в деле. Это был РПД производства CHICOM, китайская версия русского пулемета ПК 30-го калибра[2]. Беглый взгляд на это оружие напоминал вам старую автоматическую винтовку Браунинга BAR. Здоровая, крепкая железяка с сошками, но патроны подавались из барабанного, а не коробчатого двадцатипатронного магазина, как в BAR. В предыдущем бою Стормер застрелил вражеского солдата с этим пулеметом и бойцы АМВ притащили оружие Стормеру в качестве сувенира.
За те секунды, которые понадобились Стормеру, чтобы отложить заклинивший М60 и взяться за РПД, двое ВК выскочили из своего укрытия и дали несколько беспощадных очередей из АК по зависшему вертолету Уиллиса. Китайский пулемет борттехника загремел в ответ, а потом мы услышали, как Один-Седьмой кричит голосом на пару октав выше:
- Под огнем! Мы под огнем! Уносим жопы!
На какой-то момент в эфире настала мертвая тишина, потом Кен Стормер закричал:
- Один-седьмой поврежден! Нам нужна помощь!
Стормер намеренно вел передачу, высунувшись из вертолета. То, что я мог его слышать - это уже хорошо. Было ясно, что что-то случилось либо с машиной, либо с Уиллисом, либо с ними обоими.
Я по-быстрому вызвал своего борттехника Джима Паркера и пилота своего ганшипа Дина Сайнора (его позывной - Три-Первый), объявил вышке Даутьень, что мы немедленно взлетаем и мы помчались над верхушками деревьев к "Мишлену".
Старый французский форт располагался близ пограничной дороги, где он врезался в восточную сторону каучуковой плантации, километрах в десяти-двенадцати от Даутьень. Я над ней много раз пролетал.
Пересекая границу "Мишлена", я увидел "Кобру", кружащую на расстоянии. Пилот ганшипа увидел меня и немедленно пришел на помощь:
- Ага, Один-Шестой, видел ваш подлет от Дельта-Танго. Доверните влево на один-ноль градусов. Первый-седьмой будет на ваши двенадцать часов в двух сотнях ярдов.
Довернув влево, я увидел машину Рода, проходившую скопление деревьев. Я наддал. Когда я занял место справа от Рода, то первое, на что обратил внимание - на Стормера, высунувшегося из своей двери так, словно он пытался добраться до пилота, сидящего спереди.
В кабине я разглядел Уиллиса. Он двигался, из чего я сделал вывод, что пилотировать вертолет он может. Но несколько вещей совершенно выпадали из привычной картины. Во-первых, Род сидел в кресле абсолютно прямо, словно штык проглотил. Это было необычно; как правило, Род устраивался в кресле развалившись, словно полусонный, ручка управления оказывалась у него между ног и он перемещал ее почти незаметными движениями запястья.
И еще одна явно нехорошая вещь: Род яростно, размашисто дергал ручку управления. Его руки метались по всей кабине. Он то отдавал ручку от себя, потом брал чуть ли не до живота, потом рывками двигал ее влево-вправо. Я видел, что поперечные движения как-то влияют на вертолет, но рывки вперед и назад не дают никаких изменений по тангажу. Он не мог поднять или опустить нос машины. Перейти в набор или снижение тоже не мог.
Я попытался вызвать Уиллиса по УКВ:
- Один-седьмой, ты ранен? Один-седьмой, ты как? Что там за хрень с твоей птичкой?
Все, что я услышал в ответ - серию шипящих, хрипящих, булькающих шумов.
- Ну давай, Один-седьмой, пожалуйста. Я точно справа от тебя... скажи что-нибудь. Ты ранен? Сможешь посадить машину?
И вновь я не услышал по радио ничего, кроме слабого шипения, словно от выходящего воздуха, а потом опять жуткое бульканье. Я так и похолодел. Я решил, что ответ здесь прост: ему прострелили грудь и сейчас у него коллапсируют легкие. Посадить вертолет он не сможет ни за что.
Однако, я не мог объяснить, почему ручка управления не влияет на его машину. Сверху ОН-6 были управляющие тяги, передававшие движения ручки к ротору и лопастям вертолета. Ручка соединена с тягами, которые через гидроусилители передают усилия на втулку и наклоняют ее туда, куда вы хотите направить вертолет[3]. Подумав, что я смогу разглядеть, что случилось с автоматом перекоса, я подтолкнул машину ближе к машине Рода и чуть набрал высоты.
Казалось, что какие-то детали втулки движутся неправильно, но не мог определить, откуда берется проблема с тангажом. Одно, впрочем, было ясно: рано или поздно сажать вертолет Роду придется.
Я поддерживал свой лихорадочный односторонний разговор с Родом:
- Держись, Один-седьмой, все с тобой в порядке. Попытайся сбросить скорость. Ага, снижай, снижай, - а сам в это время пытался найти хоть какой-то просвет в джунглях, куда Уиллис сможет привести свою машину.
Потом вызвал "Кобры" по радио:
- Слушайте, мы тут здорово вляпались. Надо бы выкатывать "Дастофф"[4], потому что, похоже, Один-седьмой свою машину расколотит.
И тут, глянув поверх деревьев, я увидел, что прямо перед нашим носом нашлось открытое пространство ярдов в двести шириной и примерно в триста длиной. Я прямо-таки вдавил в ручку радиотангенту:
- Род! На двенадцать часов, на двенадцать часов! Сажай его, Род! Прямо на двенадцать часов перед тобой. Давай вниз!
Он должен был меня услышать. Я видел, как мечутся его локти; он отчаянно пытался справиться с управлением, заставив вертолет снижаться. Наконец, его нос чуть приподнялся, но от этого его хвост начал раскачиваться.
Я придвинулся к нему еще чуть-чуть и постарался его успокоить.
- Все с тобой в порядке, - сказал я. - Давай вниз, Один-седьмой. Все у тебя получается, просто снижайся. Снижай его, Род.
Я знал, что он говорит мне что-то в ответ, потому что видел, как его губы шевелятся возле микрофона. Но все равно не слышал ничего, кроме этих жутких звуков. Я попытался разглядеть какие-нибудь другие признаки того, что он ранен. Никакой крови видно не было. Хотя он был перепуган до чертиков, было непохоже, что он испытывает сильную физическую боль, как если бы ему прострелили грудь.
Потом нос его вертолета клюнул вниз. Было ясно, что в отчаянии он сбросил газ. Похоже, это замедлило его настолько, чтобы выйти на вертикальную авторотацию, а этого оказалось достаточно, чтобы опустить его машину на открытый участок, прежде чем он его проскочил.
Как только вертолет Уиллиса ухнул вниз, ударился о землю и, подскочив, остановился, Род и Стормер выскочили из него и бросились к моей машине, как пара гепардов, преследующих свой ужин. Я приземлился рядом и пилот с борттехником запрыгнули в мою машину - Род в переднее кресло, рядом со мной, а Кен Стормер сзади. Я взял на себя и мы понеслись прочь от негостеприимных джунглей.
Пока я покидал открытое место, мне представилась первая возможность глянуть на Рода вблизи. Лицо его было бледным и он перестал по-дурацки ухмыляться, как обычно делал. Как только он пристегнулся и подключил свой шлемофон, я нажал тангенту:
- Ты как? Что там с вами, на хрен, приключилось?
И опять я увидел, как его губы движутся, но услышал лишь привычный шипящий, хрипящий, булькающий шум. Нет, непохоже было, что Уиллису попали в грудь. Если бы попали, то как бы он смог так лихо добежать до моего вертолета? А что с его броненагрудником? Пока что я не увидел ни единого следа попадания.
И тут я присмотрелся к его шлему. Я вновь нажал тангенту переговорного устройства:
- Что у тебя с головой? Тебе в голову попали? Пуля АК попала тебе в голову?
Он кивнул мне... нет, не может быть.
Я прижал рычаг общего шага коленом и дотянулся левой рукой до Уиллиса. А потом просунул палец в маленькую разлохмаченную дырку на правой стороне шлема Рода.
- Вот сученыш! Я-то думал, что ты уже одной ногой в могиле, а тебя даже и не ранило!
Как я понял, одна из пуль прошла через боковую часть шлема Уиллиса, разбив часть электроники шлемофона, что и вызвало все эти шипения и хрипы. Его "булькающая рана в груди" оказалась старыми добрыми радиопомехами.
Когда мы приземлились в Фулой, было занятно наблюдать, насколько по-разному Кен Стормер и Род Уиллис реагировали на малоприятное приключение, которое им пришлось пережить. Стормер выпрыгнул из задней двери вертолета с очень озабоченным видом. Его явно волновало состояние его пилота. Еще он злился, поскольку считал, что именно из-за этих секунд, в которые он тянулся к своему РПД, машина и пилот и получили попадания. Единственным утешением было лишь то, что он остался совершенно цел в ходе вынужденной посадки.
Как только выяснилось, что Уиллис жив-здоров, а поврежденный вертолет оттранспортируют из джунглей - со всем имуществом на борту - Стормера как подменили. Он ворвался в домик, рассказывая всем и каждому, какой фантастический трюк проделал его лейтенант, сажая поврежденную машину. А потом принялся без умолку трещать о том, какая колоссальная штука этот РПД, вечно прибавляя:
- И вот зуб даю, спили я ему пламегаситель, вспышка вылетала бы фута на три минимум.
Род - это другое дело. Приключение заметно его потрясло; то, как он вел себя, заметно отличалось от обычного его поведения. Тот факт, что вражеская пуля прошила ему шлем, пройдя в доле дюйма от черепа, ничуть его не занимал. Но вот тот факт, что он потерял способность управлять своей машиной, почти парализовал его.
Когда вертолет Уиллиса вытащили из джунглей и техники принялись за осмотр, выяснилось, что пули АК попали в тяги тангажа на втулке. Вот их-то я и заметил болтающимися вокруг тарелки автомата перекоса, когда приблизился к его машине.
Чтобы нормально пилотировать машину, пилот должен получать от нее мгновенный ответ на свои действия. С такими повреждениями Уиллис внезапно обнаружил, что двигая ручку вперед-назад, не заставляет нос вертолета двигаться вверх-вниз. При отдаче ручки от себя вертолет, вместо того, чтобы опустить нос, начинал крениться вправо. Все ответные реакции сместились на девяносто градусов и удержать эту штуковину в воздухе стало дьявольски тяжело. Это было, как будто вы на сотне миль в час вылетели на автомобиле на футбольное поле, покрытое хорошим слоем льда, а потом одновременно попытались развернуться влево и остановиться.
Чтобы "фактор складки" Уиллиса пришел в норму, понадобилось несколько дней. (Понятие "фактора складки" лучше всего объяснить так: ваши ягодицы сжимаются так, что подушка кресла всасывается вам в задницу, образуя складку. Если с вами самими такого не было, объяснять бесполезно).

Через три дня фактор складки достался и мне. Ранним утром 28 октября я собирался провести воздушную разведку реки Сайгон невдалеке от огневой базы Теннеси в районе Гриба. Дин Сайнор (Три-первый) был командиром моего ганшипа, а Джим Паркер - моим борттехником.
В округе Сайгона Гриб был особенно горячим местечком; он был перевалочной базой для вражеских войск и припасов, направлявшихся в Железный Треугольник[5]. Они подходили к реке в зоне Хребта, их месте сосредоточения и отправляли загруженные сампаны к Ножке Гриба. Там они выходили на сушу, делали марш через Ножку, вновь пересекали реку на восточной стороне ножки и дальше шли уже к самому Железному.
Поскольку мы установили на реке комендантский час, то для своих переходов чарли использовали ночную тьму и ранние рассветные часы. С первыми лучами солнца они скрывались в протоках и бухточках. Они знали: все, что движется по реке в дневное время - честная добыча для наших ребят.
Когда мы поднялись с воздух тем утром, было свежо и сыро. Дождь шел всю ночь и первые утренние часы. Мгла и туман от всей речной сырости повисали над рекой, как одеяло, скрывая пальмы-нипа[6] и слоновую траву, росшие вдоль береговой черты.
Как только мы долетели до моста Фукуонг, я снизился как можно больше к поверхности реки и начал движение к нашей огневой базе Теннеси. Я также прибавил скорости, поскольку нашей задачей в тот день был не сбор разведданных, а поиск и перехват всего плавучего, что осмелилось выйти на реку с первыми лучами солнца.
Весь полет до Железного Треугольника прошел без приключений. Паркер, в своей обычной манере, с безразличным видом развалился в кресле задней части кабины - левая рука на М60, одна нога под бронированным сиденьем. Приближаясь к Железному, я обратил внимание на артогонь из Лайкхе, обрабатывавший северо-восточный угол Треугольника; он не должен был причинить нам вреда, пока мы оставались к западу от границы зон 1-й и 25-й дивизий, которую образовывала река.
Я разогнался до девяноста узлов, держась в двух-трех футах над речной гладью. Полет здорово бодрил, но к нему всегда добавлялось ощущение, что цель может оказаться за ближайшим поворотом.
Пока мы мчались на бреющем, я заметил впереди характерные признаки костра. Похоже, он располагался на берегу, принадлежавшему 25-й дивизии, с западной стороны Ножки Гриба. Похоже, чарли решили, что смогут провернуть такую штуку из-за утреннего тумана, поглощавшего дым.
С их стороны это было вполне логично. Пилот моего ганшипа со своей высоты даже и не начал различать дым костерка - для него все выглядело, как сплошная пелена мглы. Но я, с высоты поверхности реки ясно видел небольшой столбик дыма, завивавшийся где-то в миле от нас еще до того, как он начинал сливаться с туманом.
Я не просто видел дым костра, я чуял его. Воздух был полон влаги и быстро доносил характерный запах тлеющих угольков прямо до носа авиаразведчика. Угольки Вьетнама пахли точно так же, как угольки барбекю на заднем дворе где-нибудь дома. Разница была лишь в еде, которую готовили чарли. Итак, с дистанции почти в милю я уже знал, что нам попались нехорошие люди.
Я связался с ганшипом:
- Три-первый, я Один-шестой. Вижу костер на десять часов... примерно в миле. Река должна здесь делать поворот.
- А, понял вас, Один-шестой. Это прямо на Ножке Гриба, - отозвался Сайнор. - Вижу. Это точно костер и он, похоже, точно на реке. Направляюсь к нему.
Из-за сегодняшней погоды я без колебаний направился прямо к костру. Я держал вертолет на уровне реки ниже верхушек деревьев на берегу. Я хотел, чтобы шум машины рассеивался и чарли обнаружили нас как можно позже. Действуя таким манером, я мог выскочить из русла реки и атаковать группу врагов, прежде чем хоть кто-нибудь из них заляжет в укрытие.
Я добавил газу и разогнал машину до сотни узлов, после чего вновь вызвал Сайнора:
- Слушай, я знаю, что видишь ты меня неважно, но я делаю боевой заход. Если там попадется что-то нам не по зубам, я выброшу дым.
Огибая северо-восточную кромку Ножки Гриба, я приготовил миниган. Паркер высунулся из двери, держа свой шестидесятый наизготовку.
Вражеский костер отделяла от меня лишь линия деревьев. Я рывком перешел в набор высоты и выскочил вверх из речного русла. Когда я проскочил над пальмами-нипа, то на маленькой полянке увидел костер метрах в пятидесяти от себя. Я бросил машину в резкий правый разворот, чтобы сбросить скорость и глянул прямо вниз. Над огнем стоял здоровый котел и вокруг него сидели восемь-десять солдат АСВ, дожидавшихся завтрака. Оружие у кого-то лежало на коленях, а кто-то прислонил его к дереву. Мы застали их врасплох.
Паркер тут же начал палить из М60. Его трассеры мигом заворожили меня настолько, что я с трудом заметил, как несколько солдат похватали свои АК и принялись бить в ответ длинными очередями, одновременно вскочив и бросившись к укрытиям.
Несколько секунд длилась эта бешеная, громыхающая дуэль - АК против М60. Я не мог присоединиться к ней, поскольку был слишком близко и цели не попадали в сектор обстрела минигана.
Так мы болтались где-то минуту, пока я не решил, что над лагерем становится жарковато. Я нажал тангенту переговорного устройства:
- Бросай красную, Джим!
У Паркера, как и обычно готового ко всему, красная граната была уже прикреплена к переносочной ручке М60. Он быстро выдернул чеку и кинул гранату. Я опустил нос, добавил газу и вызвал Сайнора:
- Тридцать первый, красный пошел. Бей по дыму!
Я отвернул и смотрел, как "Кобра" делает свой первый заход на цель.
Сайнор выпускал ракеты пару за парой; он это называл "стрельба очередями". При обычном заходе "Кобра" выпускала несколько пар ракет, потом отворачивала примерно на тысяче футов, после чего вновь заходила на цель. Но Сайнор не отвернул, пока не снизился до пятисот и ракеты, которые он вкачал в цель, образовали залп, или очередь, и эффект от этого был абсолютно сокрушительный[7].
Оставаясь в нескольких сотнях ярдов, я видел, как вражеский лагерь буквально взорвался от сайноровского расстрела. Ганшип отвернул очень низко и продолжил работу пунктирами трасс миниганов.
Когда дым рассеялся и обломки улеглись, я вызвал Третьего-первого по УКВ и сказал ему прикрывать меня, пока я выполню оценку ущерба. В том месте, которое раньше было неприятельским лагерем, в радиусе пятидесяти метров лежали двенадцать трупов солдат АСВ.
Я вновь вышел на УКВ:
- Хорошо стреляешь, Тридцать первый. С твоими ракетами и шестидесятым борттехника у нас примерно дюжина убитых солдат АСВ.
- Понял вас, Один-шестой, - ответил Сайнор. - Если вы тут закончили, давайте пойдем дальше по реке. Потом направим за убитыми либо наш АМВ, либо обратимся к 25-й.
Услышав это, я вновь развернулся к реке Сайгон. Как только я принялся сбрасывать высоту, Паркер обратился ко мне в своем обычном невозмутимом тоне:
- Лейтенант, если мы позаботились обо всех гадах на земле, как насчет довезти меня до госпиталя?
Вот сейчас эта его обычная манера констатировать факты поразила меня, как громом. Я резко обернулся к нему.
- Господи! - выдохнул я.
Паркер скорчился в своем кресле, М60 лежал у него на коленях. Обеими руками Паркер сжимал шею в тщетной попытке остановить тошнотворный фонтанчик крови, пробивавшийся сквозь его пальцы.
Я действовал как можно быстрее. Обратился по УКВ к Сайнору:
- Три-первый, борттехник Один-шестого ранен... тяжело. Дай курс к Доктор-дельта и я немедленно туда. Очисти мне дорогу от артиллерии.
Я слышал, как Сайнор немедленно передает сообщение артиллеристам Лайкхе:
- Красноногий, я Вороной-Три-первый. К вам приближается вертолет, идущий к Доктор-дельта. Прекратите весь артогонь. Повторяю, прекратить весь артогонь в районе Железного.
- Вас поняли, Вороной, - ответили из Лайкхе, - огонь прекращаем. Однако минометы огневой базы Лоррейн ведут огонь по северному краю Железного. Нам понадобится минута, чтобы их остановить.
Сайнор вызвал меня:
- Ладно, Один-шестой, ты сам все слышал. Артиллерия ЛК замолкает, но минометы ведут огонь еще минуту. Поворачивай вправо и сделай несколько кругов.
- Не подтверждаю! - заорал я в ответ. - Не подтверждаю, Три-Первый. Я не могу. Борттехник слишком тяжело ранен. Мне нужно доставить его на землю, я иду напрямик!
Я бросил еще один быстрый взгляд на Паркера. Кровь, пульсирующую из его шеи, подхватывал воздушный поток и размазывал по всей кабине стрелка. Времени у меня оставалось немного!
Я сбросил высоту до бреющего и пошел вдоль Дороги-14. Ее расчищали по-римски[8] и это давало мне некоторое удаление от джунглей, пока мы мчались на восток вдоль западной границы Железного Треугольника[9]. Затем я довернул вправо и срезал угол на севере Железного, направляясь прямиком к Бенкат, который лежал чуть к югу от базы Лайкхе. Я продолжал поглядывать на Паркера. Если он и дальше будет так истекать кровью, не знаю, успею ли вовремя.
За считанные минуты я уже был рядом с Лайкхе. Предупредил Сайнора, что ухожу с частотной модуляции и выхожу на частоту Доктор-Дельта.
- Доктор-дельта, Доктор-дельта, - вызывал я, - говорит Вороной-один шестой. Мой борттехник ранен в шею. Мне нужны хирург и носилки на площадке.
Я выжимал все, что мог дать мне вертолет - 110-115 узлов и проходил Бенкат.
Как только я получил разрешение на посадку в Лайкхе, то вспомнил, что надо дотянуться вниз и поставить миниган на предохранитель. Затем развернул вертолет и грохнул его прямо на площадку из перфорированных стальных панелей, которые образовывали большое Н рядом с "быстрым" входом в госпиталь. Группа солдат уже ждала рядом с носилками.
В то же мгновение, как вертолет коснулся земли, я перебросил аварийные выключатели, отстегнулся и выскочил. Я хотел помочь им с Паркером, но медики действовали быстрее. Они уже вытащили его из машины и бежали с носилками к зданию.
Я направился за ними, но один из медиков крикнул мне:
- Эй, лейтенант, надо бы ваш вертолет подвинуть. У нас на подходе "Хьюи" с кучей раненых.
Я продолжал смотреть, пока Паркер не скрылся из виду, потом вновь забрался в машину и перенес ее футов на семьдесят пять. Потом побежал в домик, куда отнесли Паркера. Неотложная хирургия была прямо за дверью. Тихо зайдя в слишком знакомое мне помещение, я вспоминал о случаях, когда мне уже приходилось здесь бывать. Эйми. Я. Теперь Паркер.
Вся верхняя часть туловища Паркера была кровавым месивом из-за потерянной им крови. Я сообразил, что его ранило во время первой перестрелки, когда мы выскочили к костру, еще до захода Сайнора и моей оценки ущерба. Почему он не сказал сразу, чтобы я вытащил его оттуда?
Мои мысли прервал звук, который ни с чем не спутаешь - звук "Хьюи", заходящего на посадку. Как я понял, того, для которого я освободил место. Двойные двери неотложной хирургии с грохотом распахнулись и внутрь ворвались люди с ранеными на носилках. И я вновь был потрясен.
Их было шестеро, все молодые солдаты из 82-й Воздушно-десантной дивизии, которая тоже была дислоцирована в Фулой, на расстоянии плевка от моего домика. Как я понял из разговоров медиков, их БТР подорвался на мине близ Железного Треугольника. Они были обожжены, контужены, у них была масса осколочных ранений. Они были все тяжело ранены и я знал, что здесь мне делать нечего.
Я вышел из помещения, все еще глядя на лихорадочную суету и думая о том, сколько из них, включая Паркера, увидят свет грядущего дня.
Какое-то время я ждал снаружи. Я не сомневался, что кто-нибудь даст мне знать, как там дела у Паркера. Минуты тянулись словно часы, а я все представлял себе схватку жизни и смерти в соседней комнате.
Решив, что свежий воздух и сигарета мне не помешают, я отправился е вертолету. Раньше, в спешке я оставил пачку сигарет на панели между пилотскими креслами.
Пока я шел к машине, то увидел паркеровский окровавленный нагрудник. Он лежал посередине посадочной площадки, там, где его бросили медики. Почти с неохотой я поднял его и перевернул. Тут мне стало ясно все, что случилось. Фронтальная пластина получила пять попаданий. Одна пуля, скорее всего, бронебойная из АК, отрикошетила от нагрудника и прилетела Паркеру в горло.
Подойдя к машине, я аккуратно уложил нагрудник Паркера на место и тут случайно заметил, что его М60 все еще не разряжен. В нем была лента и, вероятно, патрон еще находился в патроннике.
Чтобы исправить ситуацию, пока чего не вышло, я вполз на место стрелка и устроился на сиденье Паркера. Извлек ленту и сбросил ее в короб. Потом оттянул затвор назад, чтобы выбросить патрон из патронника и перевел предохранитель на "безопасно".
Все эти действия я выполнял почти автоматически и попутно оглядывал кабину. Зрелище было жуткое! Кровь и клочки плоти налипли по бортам и по верху. Я припомнил яростную перестрелку у вражеского лагеря а потом заявление Паркера, простое, как правда.
В моем желудке что-то содрогнулось. То ли от мысли, что Паркера так тяжело ранили, то ли от вида шестерых молодых американских солдат, которых чуть не порвало в клочья в их БТРе. Внезапно мне стало очень нехорошо. Задыхаясь между приступами рвоты, я еще сильнее испортил и без того испоганенную кабину.
Следующее, что я заметил - как один из медиков, просунув голову в кабину, спрашивает:
- Лейтенант, вы как?
Я поднял голову из ладоней и ответил:
- Вообще-то дерьмово.
- Ага, - ответил он. - Временами с нами со всеми такое бывает.
Когда медик повернулся, чтобы уйти, я хотел позвать его, чтобы сказать, что действительно чувствую в этот момент. Но не стал, и оставил свои мысли при себе. Я просто задумался - впервые за десять моих месяцев во Вьетнаме - о тщетности всего происходящего. Мысль о ежедневной тщетности оглушила меня. Каждый день все те же полеты, тот же враг, те же бои. Просто в один день мы убивали врагов, а на следующий - они нас. Похоже, что это был единственный подлинный смысл войны - зуб за зуб.
- Ваш стрелок будет в порядке, - это сказал док, пришедший к моей машине с новостями. - Досталось ему здорово, но рана была чистая, так что жить будет.
Он подтвердил мою догадку, что вражеская пуля пришла рикошетом в нижнюю правую часть шеи Паркера. Она чуть-чуть не задела яремную вену, прошла насквозь и вышла самую малость ниже основания черепа.
- Если уж получать пулю в шею, - сказал, наконец, док, - то вот так, поверьте на слово. - Нам придется эвакуировать его из страны и мы пока что не знаем, вернется ли он обратно.
От слов дока у меня гора упала с плеч. Но я все еще думал о том, что Паркер сильно ранен и гадал, увижу ли его снова.
Я прилетел в Фулой еще до полудня и сдал машину на техобслуживание. Пока она не пройдет тщательную проверку, вылетать на ней нельзя. И потом у меня не было борттехника, чтобы заменить Паркера.
А потому, чтобы завершить разведку, начатую ранним утром, я летел оператором на "Кобре" Три-первого. Поскольку нас прикрывала еще одна "Кобра", мы образовали "красную" команду[10] и прошли по реке от Гриба до Даутьень. Это был быстрый полет безо всяких приключений, но по крайней мере, мы остались удовлетворены тем, что проверили Большую Синюю излучину, до которой так и не добрались после этого костра.
Ложась в постель этой ночью, я чувствовал себя смертельно усталым. Я столько думал о Паркере, что никак не мог заснуть. В моем разуме все возникали картины этого дня, и венчал их все госпиталь в Лайкхе - разорванные тела этих молодых солдат 82-й дивизии, доктора, работавшие над Паркером.
Картины все повторялись: пуля, долбанувшая по нагруднику Паркера... шестидесятый на предохранителе... рвота и вопросы самому себе: в чем же смысл всего этого?
Вновь и вновь, вплоть до моей жуткой попытки отмыть кабину из шланга, прежде чем лететь в Фулой - медики из этого шланга отмывали от крови кабины прибывавших "Хьюи". Наконец, благословенный сон сжалился надо мной.

Примечания
[1] Визуальная разведка.
[2] Здесь есть смысл заметить, что ПК был не аналогом, а заменой РПД и был спроектирован под другой патрон.
[3] Это ОЧЕНЬ сильно упрощенное объяснение того, что происходит с деталями втулки винта и лопастями при отклонении ручки циклического шага. Упрощенное вплоть до некоторой некорректности.
[4] Сленговое название санитарного варианта "Хьюи".
[5] "Железный треугольник" - условное название хорошо укрепленной местности к северу от Сайгона; там всегда было сосредоточение ВК/АСВ. Это место зачищали много раз, но партизаны всегда туда возвращались, а местное население любило американцев не больше, чем любой нормальный человек любит тех, кто регулярно бомбит его дом и опыляет поля всякой дрянью.
[6] Пальма с очень коротким стволом, скорее, напоминающая куст; часто встречается в мангровых зарослях.
[7] Перекрытие взрывных волн при ракетном залпе дает дополнительный разрушающий эффект.
[8] Вьетнамский сленговый оборот, означавший дорогу, растительность близ которой была вычищена бульдозерами с т. н. "римским ножом"; такой нож легко срезал даже довольно толстые деревья. Название ножа пошло от названия компании-производителя.
[9] "Западная сторона" Железного Треугольника фактически шла с северо-запада на юго-восток, плюс была вогнута вовнутрь Треугольника, следуя за изгибом реки Сайгон.
[10] Разведчик ОН-6 условно назывался "белым", а ганшип АН-1 - "красным". Соответственно, охотничья пара из двух разведчиков называлась "белой", из разведчика и ганшипа - "розовой", из двух ганшипов - "красной".


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"