Лальёса Марэ : другие произведения.

Часть 3. Блудный лис

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Часть 3. Блудный Лис
  
   Глава 1.
  
  Когда свирель умолкла, и ветер унес в небо последние отзвуки, Трандуил встряхнулся, оставляя грезы.
  - Целитель из тебя вышел бы отменный, Куиллин. Может, когда-нибудь вспомнишь об этом. Охота и сражения, это далеко не все... - как всегда пространно высказался он, оставив додумывать фразу по своему разумению.
  
  Авар кивнул прежде, чем до него дошел смысл сказанного, и удивленно воззрился на Трандуила, хотя от вопросов воздержался. Мать и ее сестра умели исцелять любые раны, однако и им не сравниться было в этом деле с Морвэ. А куда уж ему?
  
  - Нам пора возвращаться. Пойдем, Даэлинно. Вести будут только через несколько дней, а пока навести-ка Ламиэн, - отец встал.
  
  - В случае чего, я встречу вестников, если не возражаешь, - поддержал я.
  
  Куиллин простился с Трандуилом и Даэлинно, поймав себя на том, что испытывает чувство облегчения от их ухода. Вернее, даже - от его.
  Ощущение, что в него постоянно вглядываются, было не то, чтобы неприятным или навязчивым, но все-таки он предпочитал оставаться самим собой и с собой, открываясь навстречу по своему желанию. Вспомнилось, как утром он рассматривал ползущего по стеблю жучка. Не вполне верное сравнение, но все же...
  
  Я сидел, молча вороша веткой угли. Накатило какое-то безразличие. Все вокруг подернулось пеленой и казалось вылинявшим. Я боялся пошевелиться, чтобы окружающий мир вдруг не исчез. Куиллин сидел рядом, но я его не чувствовал, внезапно оказавшись на краю пустоты.
  
  Что-то холодное шевельнулось внутри, подобное тому, от чего морнэдэль прежде отгородился и старался не заглядывать. Встревоженный, он обернулся к Лаэголасу. Чуть развернув к себе, легонько встряхнул за плечи, пытаясь поймать затуманенный взгляд.
  - Мэлль! Очнись! Что с тобой?!
  
  Сквозь холодную темноту, пробился тонкий лучик, взрезая ее, как клинком. Какой-то далекий-далекий зов... Знакомый...
  - Куиллин!
  Я вынырнул на поверхность, будто действительно до этого был в темной и холодной воде, зацепился за обеспокоенный взгляд и сморгнул. Свет вокруг стал таким резким и четким, без полутонов и мягких переходов, что слезы навернулись. Я зажмурился, закрыв лицо ладонью.
  - Все в порядке, просто... Не знаю...
  Хотелось спать. Я встряхнулся, прогоняя остатки кошмара. Взглянул на авара из-под мокрых ресниц. - Не могу понять... Что случилось?
  
  - Куда тебя занесло? - Куиллин напряженно всматривался в глаза друга - прежде зеленоватые, цвета недоспевшего ореха, сейчас они казались какими-то выцветшими и поблекшими. Пальцем осторожно смахнул слезинки.
  - Не знаю, что случилось. Ты как будто провалился куда-то.
  
  - Провалился... - повторил я, еще не совсем соображая, о чем он говорит. Его взгляд заполнял весь оставшийся мир. Темно-серый, как зимние тучи.
  - Мне кажется... - начал я неуверенно. - Не могу понять толком. Я увидел... Точнее не увидел ничего. Там... Не знаю, где, просто затянуло и все... Там ничего нет, от слова "пустота"...
  
  - Держись от нее подальше, хорошо?
  Куиллин закусил губу. Смутная догадка зрела где-то в глубине сознания.
  - Иначе... Если это то, что я думаю, мне придется закрыться.
  Он обнял Лаэголаса, и стал успокаивающе гладить по волосам.
  - Не надо, мэлль, все прошло.
  
  Я прижался к нему.
  - Закрыться? Почему? Что ты об этом знаешь? Что это? Ты уже закрывался, помнишь, чем обернулось?
  Я отстранился, вглядываясь в его глаза. Он отвел их, потом все же ответил на взгляд.
  
  - Я не знаток фаэр, мэлль.
  Куиллин нахмурился, пытаясь вспомнить и удержаться на той грани, что когда-то выстроил для себя, цепляясь за жизнь.
  - Просто у меня такое чувство, что с потерей близких какая-то часть меня умерла. И если бы не закрылся... Мне это тогда казалось выходом. Я боюсь Тьмы, мэлль. Не то, чтобы я сделал это вполне осознанно, не в том был состоянии после ранения...
  
  Я задумался. Получалось, что он все это время жил с этим в себе... Первой мыслью было разузнать у Дарнона подробней о таких вещах. Но прежде нужно как-то успокоить самого Куиллина. Вот уж, прав был отец - "ловушка с сюрпризом". Найти и засыпать... Точно. Пустоту нужно заполнить!
  - Куиллин, - осторожно начал я, подбирая слова, - я понимаю, что не вернуть тех, кто ушел, и не заменить. Но с этим, это... Так нельзя оставлять. Ты ведь понимаешь, если... Если дыру не зашить, она расширится. И ты, мы не сможем удержаться или убежать от этого. Не закрываться, а исцелять нужно, и наполнять смыслом, жизнью. Ты ведь не один теперь. Закроешься, и все, что создали, рухнет. Доверься мне. Ведь уже доверился... Однажды.
  
  - Я думал, что справлюсь сам. Что справился. Но ты так меня напугал, что я теперь первым к целителям побегу. Думаешь, приятно на тебя такого смотреть? - авар уже снова шутил, только взгляд его был, как никогда серьезен. - Доверился, Лаэголас. Раз и навсегда.
  
  - Вместе побежим, наперегонки, - усмехнулся я. Неужели нужно было дойти до края, чтобы понять и заставить что-то куда-то сдвинуться... Вспомнились слова отца о трудностях выбранного пути. Ну что ж, в дорогу, так в дорогу.
  - У нас есть целый день. Чем займемся? - улыбнулся я, потягиваясь. Не сидеть же, вот так, все время. - Может, пойдем купаться?
  
  Элльянар уже припекал во всю, даже птицы в ветвях притихли. В любом случае стоило сняться с места - перебраться в тень под раскидистое дерево или искупаться.
  - Пойдем, конечно. Речка от нас не убежит. Но раз начали разговор, то... - Куиллин один за другим скинул туфли, пошевелил пальцами, прихватывая травинки, и с лукавым выражениям добавил. - Я был очень терпеливым.
  
   - И, надеюсь, будешь, оба будем.
  Я хотел поговорить, но не знал, с чего и как начинать разговор. Вроде и ничего не изменилось, и в то же время изменилось настолько, что этому нет названия, по крайней мере, я не мог подобрать нужных слов. Наверное, стоило начать с того вопроса, что возник у Куиллина, когда он осознал, что Трандуил не увидит потомков. Я тоже понял это, но пока не мог постичь всех последствий. Разницу между нер и нис мне объяснять не нужно, но связь фаэр, есть связь фаэр, и рано или поздно это бы произошло. А как теперь быть? Тогда меня это меньше всего волновало.
  Позже я узнал от Фир, что... Впрочем, к нам это не имеет никакого отношения. Я задумчиво ждал продолжения, но Куиллин тоже не решался начать разговор.
  
  - Лаас?
  Авар вопросительно посмотрел на друга и вздохнул. - Чего теперь-то? Раньше бояться надо было. Я и боялся. Сначала боялся потерять, когда тебя ранило. Для меня весь мир тогда сосредоточился в твоем дыхании - вдруг выдохнешь и больше не вдохнешь. Потом боялся, что догадаешься. Да, с меня-то что? Я же искаженный, - он невесело усмехнулся. - И нет у меня никого, чтобы ответ держать.
  
  - Куиллин, ответ, по-настоящему, ответ, мы держим перед собой и Илуватаром. Я бы не почувствовал тебя, если бы и сам не был...
  Слово "искаженный" далось мне нелегко. Застряло в горле, но я произнес его через силу, почти спокойно. Не думал, что так будет, но, значит, так будет.
  - И не думай даже, что я пожалел хоть на мгновение. Или пожалею о том, что произошло. И мне все равно, что будет дальше... Помнишь, ты спросил тогда в комнате, что мне может помешать быть счастливым рядом с тобой? Помнишь, что я ответил. Ничего, кроме собственной воли, не удержит нас. Ничто не помешает нам быть вместе, если мы сами этого захотим.
  О том, что он так и не исцелился бы до конца и погиб, и я был бы этому виновником, я просто умолчал, чтобы он не решил, что я пошел на жертву.
  
  - Да. Хочешь, я сейчас скажу, раз Илуватар так все напутал, то пусть сам и разбирается?
  Казалось, авар говорил серьезно, только в глазах плясали задорные искорки.
  - Даже если бы можно было что-то изменить, я бы не захотел, мэлль. Одна эта ночь стоила всех, прожитых мною прежде.
  
  Я кивнул. - А все остальное никого не касается.
  
  - Хорошо. Все остальное не имеет значения.
  Разговор, так или иначе, развеял сомнения или на время исчерпал себя. Авар обнял Лаэголаса и ласково чмокнул его в щеку. - Идем купаться.
  
  - Идем! - радостно подхватился я, облегченно вздохнув про себя, что тяжелой беседы на пока удалось избежать. Не самое лучшее для него в ближайшее время - волноваться или переживать.
  
  Вода, хоть и обласканная солнечными лучами, была холоднее воздуха, и Куиллин, с разбега прыгнувший первым, завопил, ежась и брызгаясь, когда прохладные струи приняли его.
  
  Понимая, что медленно входить сейчас в реку, значит вернуться с полдороги, я набрал побольше воздуха и с таким же воплем последовал за ним. Вода оказалась теплее, чем казалось, но холоднее, чем хотелось бы.
  Вволю набрызгавшись и накувыркавшись, пока не почувствовали, что очистили и рон, и инд, мы выбрались на поросший травой берег и устроились на прогретом солнцем валуне, как ящерицы, впитывая тепло.
  
  Прижавшись животом к камню, Куиллин прикрыл глаза и тихо млел.
  
  Я уселся рядом, глядя на безостановочно снующих в воде рыб. Нужно было спокойно обдумать все, что произошло.
  Какая-то мысль крутилась такой же рыбешкой на краю сознания, но ускользала, как только я пытался сосредоточиться на ней. В конце концов, махнув иллюзорным хвостом, она уплыла окончательно. Блики, отражавшиеся от поверхности воды, били в глаза, и я, сомкнув веки, сам не заметил, как уснул. Проснулся, когда солнце почти скрылось за деревьями. Куиллин все еще посапывал, перевернувшись на спину и сложив за головой руки. Живое лицо авара, во время бодрствования отражавшее смену настроений, теперь было спокойным и расслабленным, во сне он казался совсем юным. Трудно поверить, что он старше меня, пусть и ненамного. Я осторожно коснулся его сознания - он был спокоен. Спокоен и счастлив.
  
  Разогретый солнцем камень долго отдавал тепло, но от этого пробегавший по телу вечерний ветерок казался еще прохладнее. Намного прохладнее того, что недавно легким дуновением коснулся его инд.
  -"Мэлль"... - во сне отозвался он, вдруг необычайно ярко ощутив вкус и цвет этого слова - золотистый, нежный, тягучий и сладкий, как липовый мед с примесью напоенного солнцем разнотравья. Оно было несравнимо вкуснее того, как звучало бы на родном наречии - мэльо...
  - Мэлль, - произнес Куиллин, цепляясь за остатки грезы. - Как красиво и хорошо.
  
  Я коснулся губами его век. - Пора просыпаться...
  
  - Да, проснулся я уже.
  Авар моргнул, всматриваясь в светлую, нежную зелень глаз. Казалось, даже воздух вокруг потеплел, а камень наоборот стал холодным.
  - Просто вставать не охота. Но иначе спина к утру примерзнет.
  
  - Ну, к утру не примерзнет, а к камню может. Хотя, кто ж ей позволит? - я улыбнулся.
  - Глаза в глаза, рука в руке,
  Сидим, и мерзнем на реке...
  Вставай, пора собираться обратно. Хотя, если мы явимся утром, но с рыбой, нас поймут и простят. Без рыбы, поймут, но не простят. Твое слово?
  
  Авара не надо было упрашивать дважды.
  - Пойдем. И пусть рыба живет до следующего раза.
  Куиллин уже прыгал на одной ноге, натягивая штаны.
  - А гребень у тебя есть? Если снова заявимся нечесаными, на нас скоро точно начнут косо смотреть.
  
  Я порылся в сумке, оставленной Даэлинно. Чего там только не было. На самом дне, обнаружился гребень.
  - Вот!
  Я торжественно протянул его Куиллину, но отдавать не спешил.
  - Если ты не возражаешь, я тебя сам расчешу и заплету, - предложил я, поднимаясь.
  
  Авар, конечно, был не против, но все же состроил страдальческое лицо - не привык еще к косичкам. Надев рубашку, он развязал ремешок и распустил волосы.
  - Все, можешь терзать.
  
  Я усадил его перед собой на траву и принялся распутывать длинные волосы - тонкие и пышные, как у нис - немного спутавшиеся, после купания.
  - Терзать я тебя не буду. Не хочу мести. Хотя, знаешь, там даже при желании терзать не получится. Нет, не потому, что нечего, скорее, они у тебя не путаются. Повезло тебе... - вздохнул я.
  
  Куиллин наслаждался, откинув голову назад и опираясь на руки.
  
  Ничего, скоро наступит и мой черед поблаженствовать. Но я не спешил, медленно заплетая сложное плетение из восьми прядей - по четыре от висков с каждой стороны, закручивавшееся в тугой колос. Остальные пряди, я просто стянул в хвост на затылке. Потом подумал и доплел ему косу до конца.
  - Теперь тебя осталось нарядить в платье и отправить к нисси выведывать секрет приготовления лембас.
  
  Куиллин жарко вспыхнул. Не то, что уши и щеки залило румянцем, даже шея покраснела, насколько было видно из распахнутого ворота.
  - И ты туда же! - жалобно простонал он. - Мало мне дев наших было, потешниц. Все со смешками хотели меня в свои наряды одеть и в хоровод затянуть.
  
   - В хоровод - это совсем даже не плохо? А в платье... И как они в них не путаются? Да, не красней ты так. Не буду я тебя ни во что наряжать, ну разве что ты сам, и наедине, - все-таки не удержался я. Краснеющий Куиллин был бесподобен.
  
  - Может, и наряжусь! Когда-нибудь! - обозлившись, бросил авар. Было ли это простой случайностью или предвидением? Кто знает. Только случилось это, и не от радости. В другом месте и в иное время, когда между нынешнем и будущим Куиллином разверзлась бездонная пропасть потерь.
  
  - Ну, чего ты злишься? Не говори только, что обиделся?
  Я обнял авара. - Прости, видимо, я перенимаю твою привычку, невинно сказать гадость, а потом извинятся.
  
  - Может, и прощу.
  Куиллин на самом деле и хотел бы, только сказанное засело занозой где-то глубоко, и как он не старался хоть вид сделать, что все нипочем, не выходило. Он забрал гребень у принца.
  - Садись лучше. И помолчи. Хорошо?
  
  - Куиллин, подожди.
  Усаженный обиженным аваром, я обернулся. Тот со вздохом отстранил гребень. - Я, правда, не понимаю, чем тебя обидел. Хоть объясни...
  
  Он беспомощно опустил руки.
  - Зачем объяснять? Просто поменяй нас местами и представь, что это я тебе такое сказал.
  
  Я расхохотался. - И все? Куиллин, сердце мое... От тебя услышать, я бы на такое не обиделся.
  
  - Тебе смешно...
  По лицу авара было видно, что он и рад бы посмеяться, да обида все никак не хотела выпускать легкую добычу из своих когтей. Он вновь подступил к принцу с гребнем и попытался сменить тему.
  - Лучше расскажи о Лаэронвэ.
  Случайно, или в отместку, но теперь уже обоим было не до смеха.
  
  - Дааа... Умеешь... Что тебе рассказать?
  Я прикрыл глаза.
  
  Куиллин на какое-то время подступился к спутавшимся каштановым прядям молча. Потом все-таки ответил.
  - Хочу знать больше о том, чья лира теперь в моих руках. Кто он, откуда? Я ведь даже не задумывался о нем, пока он был с нами. И когда он ушел, не сразу заметил. Словно тень, скользнул по моей жизни. И все. Знаю, что ничего ему не должен, и все же... Как будто что-то не успел...
  
  - Лаэронвэ из лаиквенди. Родился он здесь. Немногим старше меня, - начал я и замолчал. Как поведать Куиллину о том, что Лаэро был с Орофером, когда обнаружили его в тот злосчастный для авара день, точнее ночь? Как объяснить, как рассказать о том, что было, какими мы стали? Как дрались поначалу, хотя были очень схожи в том, что оба были детьми двух народов, но между собой не могли найти общего языка. Он нолдо по отцу и лаиквендо по матери, к малому, но разочарованию Дарнона, оказался весь в мать лицом, а в отца характером. И хотя союз его родителей до сих пор крепок и нежен, он оставил их и поселился отдельно лишь достиг возраста позволения на принятие собственных решений. Наша детская вражда переросла в дружеское соперничество, а потом в крепкую дружбу. Он и Даэлинно, а теперь уже только Даэлинно - все, что осталось от нас семерых, когда-то довольно сильно попортившим жизнь нашим мудрым... И хотя девяносто девять зим не такой уж и большой срок, оглядываясь назад, я понимаю, что случилось тогда много всего, о чем не расскажешь в один день.
  
  Куиллин несколько раз усиленно моргнул потому, что все вокруг поплыло и утратило четкость от навернувшейся на глаза влаги, но гребень все так же скользил по разделенным прядям, только медленнее и старательнее, чтобы не выдать легкую дрожь в руке.
  - Прости. Но мне надо было знать, - выдохнул он упрямо, когда, казалось, прошла целая вечность. - Раньше или позже, но это все равно было бы одинаково больно.
  
  - Нужно было. Что бы помнить.
  Я повернулся к нему. Он опустил голову, рука с гребнем безвольно повисла вдоль тела. Я прижал его к себе, как уже научился делать, чувствуя, когда в нем поднимается эта волна, обнажая дно, с зияющей пустотой. - Прошу тебя. Держись!
  
  - Я держусь, мэлль.
  Казалось, что сейчас все пройдет, и он возьмет себя в руки, но вдруг авару стало страшно. Не за себя.
  - Не надо! Лучше закройся. Прошу! Не хочу, чтобы мы оба теперь...
  
  Я только крепче обнял его, прижимая к себе, как будто мы находились не на поляне под деревом, у реки, а на гребне той черной волны тоски и отчаяния, что поднялась сейчас из глубин его инд, как зверь вылезает из логова, почуяв долгожданную добычу. Обнажая дно, покрытое еще более темной мглой, имя которой Бездна. Вот, как искажают. Лишая всего, оставляя только пустоту и отчаяние. Всепожирающее и бездонное.
  Волна надвинулась, и мы, балансируя на самом ее краю, пытались удержаться. Хотя так соблазнительно манила тишина внизу, предлагая забвение, в котором нет этой боли. Я почувствовал, как растягивается и начинает рваться та нить, что связалась между нами в узел лишь вчера ночью.
  - Куиллин! - то ли закричал, то ли зашептал я. - Держись, не дай затянуть себя. Я не отпущу тебя!
  Единственное, что я мог сейчас, это держать его, и держаться за него.
  - Без тебя все теряет смысл... Все... Вспомни, что было вчера!
  Я поднял воспоминания, и с ними стали возвращаться ощущения. Свет звезд и свет Итиль, ставшие свидетелями единения двух фаэр. Слабый луч проник сквозь волну, просвечивая ее едва-едва... Но для меня он показался ослепительным.
  А Elberet Giltoniel! Celebren pennath miriel! Amane aglar ellenath, Nahaire palandiriel!!!
  
  - Я помню... Я всегда буду помнить!
  Приходя в себя, Куиллин как-то отстранено удивился, что глаза широко раскрыты, когда полагал, что темно оттого, что крепко зажмурился, смаргивая слезу. И что пальцы вдруг вцепились в рукав лаэголоасовой рубашки, прихватив прядь темных волос, а вторая рука все еще сжимает гребень, да так, что зубцы впились в ладонь.
  - Все, - пробормотал авар, заново привыкая к свету позднего вечера, что казался таким ярким после тьмы, в которую заглянул.
  - Если бы я еще понимал, о чем ты так горячо шептал, было бы совсем хорошо, - добавил он со слабой улыбкой.
  
  Я выдохнул, расслабляя объятия, и только сейчас понял, насколько крепко сжимал его. Но услышать его живой голос не в том, 'непонятно где', а здесь...
  - Ведь совсем недавно был день, - я огляделся и поднял голову. - Звезды, свет которых зажгла Она. Та, что всегда выведет из мглы и тьмы. Элентари - Зовем мы ее. И она услышала нас.
  Я все еще боялся отпустить его. - Ты сможешь идти?
  
  - Смогу, конечно. Нет, правда, смогу.
  Смотреть на едва ли не позеленевшее лицо друга было жутковато. Да, и сам он, наверняка, выглядел не лучше. Так что если кто-то их сейчас увидит, то переполошит весь Тор-Орофер.
  - Только ты причешись, - морнэдэль протянул гребень, - и пойдем. А я рядом посижу пока.
  
  Я взял расческу и отложил в сторону. Потом коснулся губами ладони, на которой остались следы впившихся зубцов, и осторожно стал разминать кожу, пока они не исчезли.
  Расчесывался я нарочито медленно, давая нам обоим возможность прийти в себя. Наконец, я затянул волосы в хвост и поднялся. Побрел к остаткам лагеря - нужно было прибраться перед уходом - закопать остатки еды, вымыть котел, засыпать кострище, собрать сумку. Все это я проделал, даже не задумываясь. Быстро и четко, руки сами делали всю работу, голова же была занята только одной мыслью: "Целители".
  Закончив сборы, я подошел к Куиллину, по-прежнему сидевшему, привалившись спиной к дереву. Он спал, и я не стал его будить, просто осторожно поднял на руки и пошел в направлении Эмин Дуир.
  
  Авар очнулся где-то на полпути.
  - Мэлль, верни меня на землю. А то у меня голова закружится от такой высоты, - шутливо потребовал он. - Правда, я уже отдохнул. Лучше пусть ноги работают, чем голова.
  
   - Конечно, мэлль.
  Я осторожно поставил его на землю. Дальше мы шли молча. Я поглядывал на Куиллина, который старался идти бодро и даже что-то насвистывать. Мне же сейчас хотелось только найти какой-то угол потемнее и заснуть. Где-то к полуночи мы добрались до Чертога. Миновав ворота и стражей, косившихся на нас, и отмахнувшись от участливых вопросов, а также довольно жестко возразив на предложение о пробуждении владык, мы добрались до моих покоев.
  
  Авар вошел следом и прикрыл дверь.
  - Лаэголас, я посижу у тебя, хорошо? А ты ложись. Тебе отдохнуть надо. А утром... - он сделал вид, что перебирает в уме различные варианты, - можешь меня связать и отвести к целителям. Обещаю, что за ночь до Нибентавара не добегу.
  
  Я тоскливо покосился на него.
  - Мэлль, давай ты не посидишь, а или ляжешь здесь, или пойдешь спать к себе. Ибо завтра, чувствую, нам предстоят важные дела, и головы, желательно, иметь здравые, - сказал я, сбрасывая сапоги. Одежда полетела в кресло, и я с блаженным стоном вытянулся на ложе.
  
  - Нет, - Куиллин упрямо мотнул головой. - К себе не пойду. Лучше - спать.
  Он быстро разделся и нырнул под одеяло. Думал, просто тихо пролежать до утра, однако едва успел уткнуться носом в теплое плечо, как его снова сморил сон.
  
  Я убедился, что он действительно спокойно спит. Самое противное, что я заснуть не мог. Стараясь не ворочаться, и не "думать слишком громко", я вспоминал и пытался трезво оценить дальнейшие возможности. Кажется, ни до чего умного не додумался и все же соскользнул в дрему.
  
  
  Глава 2.
  
  Куиллин, пробудившись первым, почувствовал себя вполне отдохнувшим. Можно было бы попытаться тихо выползти из-под одеяла, разжечь огонь и заварить бодрящий настой, но при взгляде на Лаэголаса, решил, что еще успеется. Темные тени под глазами и морщинка меж нахмуренных бровей печатью недавних волнений и раздумий лежали на его лице. Авар тихо вздохнул.
  
  Сквозь сон я почувствовал взгляд и проснулся. Куиллин полулежал рядом, тревожно глядя на меня. - Ты чего?
  Я зевнул и потер глаза, пытаясь в полудреме натянуть на себя одеяло.
  
  - Так. Ничего. Боязно немного. Поспи еще, а я пока заварю квенилас.
  Авар выпростался из-под покрывала и заботливо подтянул его к самому подбородку Лаэголаса.
  
  - Что тебя тревожит, мэлль?
  Последние события всплыли в памяти, и я окончательно проснулся. Какой тут сон! Слегка знобило. Я сел, кутаясь в одеяло, и хмуро наблюдал, как Куиллин возится с камином и чайником.
  Нужно встать, узнать о вестниках. Если не прибыли, займемся другими делами. Если прибыли, отправлю Куиллина к Дарнону и займусь вестями. Я сбросил одеяло и пошел умываться.
  
  Авар пошуршал по полке, вспоминая, откуда Лаэголас доставал травы для заварки, но нашел быстро, так что спрашивать не пришлось. Он никогда прежде не интересовался, как происходит исцеление фаэр. И сейчас то неведомое, через что ему предстояло пройти, казалось пугающим. Но почему именно, он и сам себе не мог объяснить.
  
  В умывальне я глянул в зеркало. Нет, так не годиться. С таким лицом показываться нельзя. Я налил воды в таз и опустил туда голову. Полегчало, но ненамного. Я вылил содержимое таза на себя. Немудрено, что Куиллин дергается. Такое увидеть спросонья... Нужно как-то уговорить его не бояться. Нет, сначала к Дарнону. Не могу на него такого смотреть.
  Когда я вернулся, авар сидел за столом, хмуро глядя в свою чашку. Я сел рядом.
  - Ты как? - не нашел ничего умнее спросить я, и так же видно. Дарнон нас обоих в целительский сон уложит. До второго хора...
  
  - Кажется, с верхушки дерева спрыгнуть легче. Не могу понять, почему так страшно, - признался он, наконец. - Ведь знаю, что во благо.
  
  - Мне тоже страшно, мэлль. Я еще ни разу не сталкивался с подобным. Все, что я знаю, из рассказов. Знаю, что память никуда не отступает, но притупляется, отступает боль. Знаю, что становится легче. Знаю еще, что не всем это помогает... И знаю, что мы пройдем через это вместе. Я думал оставить тебя с Дарноном, но понял, что не могу. Не потому, что не верю ему, но потому, что не покину тебя. Только, если сам скажешь, что должен быть там один. Если действительно понадобится. Я только распоряжусь, чтобы встретили вестников, которых услал Даэлинно, если они вернутся раньше. Ведь он ушел к жене, ты помнишь. Если хочешь, подожди меня здесь. Даже будет лучше, если ты отдохнешь перед встречей с целителем. Я попрошу его прийти сюда, к нам.
  
  - Спасибо, что позволяешь остаться, - Куиллин кивнул и усмехнулся, - но, Лас, куда уж отдыхать больше? Все последнее время мы только этим и занимаемся. Так что больше - просто не влезет.
  Авар поболтал остаток напитка в чашке, и сделал пару последних глотков. Прозрачный и теплый взгляд вновь устремился на Лаэголаса.
  - Торонильо, мне действительно будет легче, оттого, что мы - вместе. Но поверь, расстояние теперь почти не имеет значения. Я бы не хотел, чтобы из-за меня ты бросал остальные дела. Так что отнесись ко всему трезво и будь там, где нужнее. Хотя я и не представляю себе, что и как будет, но не думаю, что со мной придется нянчиться, как с малым дитем.
  
  - Отдыхаем?! - я едва не подавился глотком. - Помилосердствуй, ничего себе отдых. Лин, я и не собирался бросать свои обязанности. И как с малым дитем, с тобой, если честно, уже с той, кхм, памятной даты не вожусь. И поверь, я осознаю достаточно трезво, где именно и когда я нужнее. Все в порядке. Это просто забота.
  Допив квенилас, я оделся и быстро привел себя в порядок.
  - Если тебе не будет лениво, приберись немного, перед приходом Дарнона. Это, чтобы ты не подумал, что я слишком берегу тебя, - усмехнулся я и вышел.
  
  - Ну вот, и славно, - кивнул в ответ авар.
  Проводив Лаэголаса, он придирчиво осмотрел покои. Да, если раньше он не особо присматривался, что и как, то теперь...
  Небольшая комната с подсобным помещением, приспособленным под умывальню. Не то, чтобы везде царил беспорядок, но было заметно, что здесь всегда не хватало заботливых женских рук, и что хозяин был в частых отлучках. Куиллина это даже обрадовало - не придется сидеть и скучать в ожидании. Недолго думая, он засучил рукава рубашки и принялся за дело, напевая себе под нос. Застелил постель, вымыл чашки, выгреб золу из камина, вымел плетеный ковер и пол, вытер пыль, расставил всякие мелочи по местам и навел порядок на просторном столе. Удовлетворенно оглядев результаты своих трудов, все это время с успехом отвлекавших его от беспокойных мыслей, авар уселся в резном кресле и вытянул длинные ноги.
  
  Я отправился к дому Даэлинно, подумав, что отца, наверное, тревожить рано. Если я его разбужу вопросом, который могу выяснить и сам, вряд ли это добавит теплоты в наши отношения.
  Добравшись до раскидистого дуба, в кроне которого было устроено летнее жилище Даэлинно, я услышал смех и голоса, доносившиеся из дома. Поднявшись по винтовой лестнице, обвивавшейся вокруг ствола, я обнаружил внутри двух лаиквенди из моего, теперь уже бывшего отряда - Эллинаро и Лассэтаур снова что-то горячо обсуждали. Мало кто видел их порознь и не спорящими по любому поводу, хотя они никогда не ссорились. Близнецы, оба светловолосые и зеленоглазые, даже в одежде были одинаковы, так что различала их, скорее всего, только мать и то с трудом.
  
  - Суйлад! - хором приветствовали они мое появление.
  
  - Суйлад, - откликнулся я. - Даэлинно?
  
  - Оставил нас дежурить.
  
  - В ожидании вестников, - один за другим продолжили они мою фразу и рассмеялись.
  
  - Ну, как всегда, - махнул я рукой.
  
  - Прими наши поздравления!
  
  - Легкой совместной жизни!
  
  Неожиданные пожелания заставили меня вжаться в дверной косяк.
  
  - Кто она?
  
  - Познакомишь?
  
  - Даэлинно, сказал, что она из племени эвайр, что на востоке живут.
  
  - Давно она здесь?
  
  - Хватит! - прикрикнул я. От количества вопросов из двух уст, посыпавшихся на меня одновременно, да еще таких, я едва не вывалился в дверь.
  
  Близнецы, опешив, сели.
  
  - Даэлинно слухи разносит?
  
  Они дружно кивнули.
  
  - А вы верите?!
  
  Снова двойной кивок.
  
  - Ну, и оболтусы! Лучше займитесь своими делами.
  
  Я спустился с талана, покачивая слегка гудящей головой, и отправился искать Дарнона.
  Целительский чертог имел собственный вход, находящийся левее главного, хотя помещения в Тор-Орофер давно уже сообщались. Дарнон с несколькими нисси обсуждал вопросы, касающиеся трав, что было собрано и предстояло собрать, наряду с прочими хозяйственными делами, связанными с сушкой и распределением.
  
  Я присел на лавку в углу, недалеко от входа, дожидаясь, когда он освободится. Черноволосый гондолинец закончил беседу, нисси простились и тихо вышли, унося корзины. Он сел за стол и кивнул мне, делая знак подойти. Мы не виделись с тех пор, как я узнал о гибели Лаэронвэ и вернулся. Он знал, что сын его не был рядом со мной, и нет моей вины в его гибели, что я сам оказался между жизнью и смертью в тот день, но это ничего не значило. Меня он смог спаси, а сына - нет. Рядом со мной были Трандуил и Куиллин, а Лаэро некому было удержать. Мы оба понимали, что никто не виноват в том, что случилось, но смотреть ему в глаза я не мог.
  
  - Однако же, ты пришел за помощью... - подвел он итог моим мыслям. Целитель обладал даром читать инд, едва ли не более сильным, чем у владычицы Лоринанда.
  
  Я молча кивнул. - Ты целитель фаэр, к кому мне еще идти. Лаэро помог бы...
  
  - С чего ты взял, что я откажу?! И с чего ты взял, что можешь говорить мне, что сделал бы, и чего не сделал бы мой сын?! - повысил голос Дарнон. - Как ты смеешь упрекать меня...
  
  - Я не упрекаю...
  
  Он кивнул, опустив плечи. Высокий, даже выше Орофера почти на полголовы, гондолинец, казался сейчас усохшим и сникшим. Словно ушла сила с гибелью Лаэро, и умерла эстэль, оставив лишь амдир.
  
  - Рассказывай... Я знаю кое-что со слов Трандуила и немного от Даэлинно, бывшими с вами вчера, но я хочу знать от тебя лично, а потом и Куиллина расспрошу, что и как.
  
  Я подробно рассказал, что знаю о происходящем с его инд, стараясь ничего не упустить с того момента, как познакомился с ним весной у той пристройки, куда его принесли воины Орофера. Дарнон слушал, не перебивая, лишь иногда сжимал губы, особенно в те моменты, когда рассказ упоминал о временах, проведенных рядом с Лаэро. Глупо было что-либо утаивать.
  Облекая ощущения в мысли, а мысли в слова, я высказывал и боль, и горечь, и непонимание, чувствуя, как приходят в порядок мои собственные чувства. Наконец, рассказ был завершен. Дарнон велел мне остаться здесь, а сам вышел и вскоре вернулся с небольшим кувшином.
  
  - Пойдем.
  
  Мы вернулись в мои покои. Авар дремал или спал в кресле. Целитель поставил кувшин на стол. Я достал две чашки, и он наполнил каждую в половину.
  
  - Выйди, мне нужно переговорить с ним наедине, так же как и с тобой. Я позову тебя.
  С этими словами Дарнон выпроводил меня за дверь. Я сел у стены дожидаться его зова.
  
  Голоса в комнате неторопливо развеяли легкую дрему. Увидев гондолинца, Куиллин напряженно выпрямился, вцепившись пальцами в подлокотники. Дарнон сел в кресло напротив. Серые глаза, еще мгновение назад, казавшиеся выцветшими, стали разгораться внутренним светом. Какое-то время, показавшееся авару вечностью, он, молча смотрел на него, потом заговорил.
  - Лаэголас мне рассказал вкратце твою историю, но я хочу услышать ее еще раз. От тебя. С самого начала и во всех подробностях.
  
  - Я смутно все помню. Хорошо - уже, когда впервые смог выйти на улицу...
  
  - Нет, начни с того, что было еще раньше. Что предшествовало твоему ранению, и как ты оказался в степи.
  
  Куиллин опустил взгляд. Челюсти вдруг свело так, что казалось, он вообще слова вымолвить не сможет. Наконец, сделав над собой усилие, он бесцветным голосом начал рассказ.
  - Тогда... с того, что моя семья осталась зимовать на побережье. Все было тихо, за зиму почти никаких беспокойств... В тот раз мы с братьями вышли в море. Собирались уйти к острову где-то на седьмицу, но тревога раньше времени погнала нас обратно. И все равно мы опоздали. На день и ночь. Орки успели вырезать два дома. Мать, отец, сестра... Как дичь на охоте. Хуже... А дальше все было, как во сне, дурном и кошмарном. Мы не стали дожидаться погребения. К нам присоединился отец с сыном из соседнего дома. И мы устремились вдогонку за орками.
  
  Дарнон слушал, не перебивая, ни одна черточка не дрогнула на его, казавшемся высеченным из камня, лице.
  
  - ... Ненависть ослепила и вела нас. Горе и ненависть соединили и сплели наши инд. Мы нагнали орков и начали их преследовать. Но вскоре после переправы через Карнэн попали в засаду. Мы... они уходили быстро, очень быстро... Один за другим в ослепительных вспышках боли - сначала 'Алферин и затем, почти вместе со мной, Таварондо и Сулло... А потом пустота. Это я понял, когда очнулся. Я не чувствовал больше никого - ни братьев, ни Сулло, ни Тарглина...
  К горлу Куиллина подступил комок, и он замолк не в силах вымолвить слова или даже вдохнуть.
  
  Целитель поднялся, обошел кресло авара и, встав сзади, положил ладонь ему на темя.
  - Теперь продолжай, - сказал он, когда морнэдэль смог сглотнуть.
  
  И Куиллин, немного успокоившись, рассказал все, что было дальше вплоть до последних событий.
  
  Гондолинец кивнул и подвинул одну из чаш.
  - Выпей.
  Убедившись, что тот осушил все до дна и поставил на стол пустую чашку, Дарнон направился к двери.
  
  Весь разговор я просидел на полу, опираясь о стену и положив голову на скрещенные на коленях руки. Все, что рассказывал Куиллин, доносилось до меня сквозь связь фаэр. Я был рядом с ним, начиная с той злосчастной рыбалки с братьями, из которой ему пришлось спешно возвращаться. В какой-то момент я перестал осознавать, где завершается мое "я" и начинается его...
  Потом, постепенно, с продолжением его рассказа, я вернулся и увидел, каким был в его глазах. Сначала после нашей встречи, а потом, уже после более длительного знакомства. Мне было то стыдно, то смешно, то страшно... Наконец, его "голос" стал затихать, пока я не почувствовал странную пугающую пустоту. Я вскочил, намереваясь войти, но дверь навстречу мне отворилась, и голос гондолинца донесся до меня сквозь шум в ушах.
  
  - Лаэголас, можешь войти.
  
  В комнате я понял причину отсутствия Куиллина - он откинулся на спинку кресла, усыпленный напитком, что принес Дарнон. Его опустевшая чашка стояла на краю стола.
  
  - Теперь твоя очередь, - глухо произнес целитель.
  
  - Только сначала, с твоего дозволения я перенесу его на ложе.
  
  Голод кивнул. Я поднял безвольное тело - каким же легким показался он мне. Если бы я не знал, что это - сонный настой, и не доверял Дарнону, мне бы показалось, что Куиллин ушел... Я отогнал страшную мысль, сам испугавшись, что она станет правдой. Снял с него обувь и уложил поудобнее. Потом разулся, взял свою чашку и подошел к кровати, усаживаясь на свободное пространство. В два глотка осушив настой, я отдал ее Дарнону и вытянулся рядом с аваром, сжав его ладонь в своей. Целитель запел, но слов его я уже не услышал. Комната погрузилась в темноту.
  
  Куиллин не понял, как и почему он вдруг, сделав единственный шаг, попал на берег озера, а в следующий миг уже оказался на траве. Но это он осознал немногим позже, а сейчас... Сейчас он видел и слышал впервые, словно заново открывая для себя мир - запахи земли, тихий шелест воды о гальку, лесные шорохи и шепот листвы, и там, в вышине, куда устремился взгляд, большие, ярко сияющие и вечные, дарящие покой, звезды. Его рука сжимала чью-то ладонь, и кто-то, очень родной и близкий, точно также, лежа рядом с широко распахнутыми глазами, любовался рассыпанным в небе светом. И первая мысль, что зародилась в дремлющем еще сознании, была: "Мэлль"...
  Они пробуждались...
  
  Где-то за гранью сознания остался мир, полный каких-то дел и мыслей. Я чувствовал его и помнил, он оставался важным, но... Но сейчас... здесь и сейчас было нечто иное. Не менее важное, но требующее сосредоточения всех моих сил, мыслей и чувств. Прикосновение к руке. Кто-то сжал мою ладонь. Миг узнавания. Я открыл глаза, пробуждаясь, и оказался на серебристой от росы траве. Надо мной сквозь покачивающиеся вершины сосен светили огромные звезды, сплетавшиеся в знакомые и незнакомые узоры. Тот, кто держал меня за руку, был частью меня, а я был частью его, и вместе мы были одним целым.
  Я приподнялся и сел рядом. Он повернул голову, вглядываясь в мои глаза, а я - в его. Я увидел свое отражение и всего, что было вокруг. Наши мысли и чувства, радости и тревоги, уверенность и сомнения, мечты и страхи, оставшиеся 'где-то там' перестали нам досаждать. И мы знали, что когда вернемся куда-то туда, откуда пришли, то будем уже другими. Не такими, как прежде. Тихая мелодия и песня звучала в ветре и в шелесте набегающих на берег волн, в звоне сверкающей под звездами травы, в шепоте ветвей.
  
  - Койвиэ-нэни...
  Куиллин очнулся от собственного шепота, и первое, что увидел это склоненное над ним... ними лицо Дарнона, утомленное, с заострившимися чертами, ставшей почти прозрачной кожей, в обрамлении черных, как ночь, волос, и вновь поблекшими глазами. Опасаясь, что все это пригрезилось, морнэдэль крепче сжал ладонь, но рука Лаэголаса никуда не делась и не растаяла вслед за сном. Он с облегчением вздохнул и повернул голову. Рядом на подушке покоилась голова друга, и Куиллин не сдержался, поцеловал его в щеку, смущаясь того, что на них смотрят, но краем глаза все же успел заметить озабоченность во взгляде целителя.
  - Мэлль? - позвал он тихо. Потом уже громче повторил. - Мэлль?!
  
  - Нет! - хрипло вскрикнул гондолинец. - Не буди его, он сам должен!
  
  Я вздрогнул. Мелодия внезапно оборвалась, и я почувствовал, что глаза, сиявшие передо мной двумя звездами, исчезли. Я оглянулся в поисках Куиллина, но ни его, ни мелодии - ничего, что сейчас было. Вместо этого, меня тащило во что-то темное, алчно ожидавшее там, внизу. Я беспомощно вскинул руки, падая, и почувствовал пожатие. Кто-то держал меня, все еще сжимая мою ладонь.
  
  - Куиллин!!!...
  Мой крик слился с чьим-то еще, а может, это - эхо, заметавшееся в пустоте окружавшего меня необъятного пространства.
  Я проснулся и подскочил на ложе, хрипло дыша и озираясь. Куиллин был рядом, а Дарнон, осел на край ложа. Он вздохнул и в следующий момент выпрямился, словно и не было ничего, только на лице отразилась смена выражений, которых я так и не успел понять. Целитель забрал кувшин и быстро вышел из комнаты.
  
  - Что-то не так, - растерянно пробормотал авар, глядя ему вослед.
  
  Я непонимающе воззрился на Куиллина. - В каком смысле, мэльдир?
  
  - Дарнон не хотел - я не должен был будить тебя. Как будто оборвал какую-то нить между ним и тобой, и от этого вас обоих тряхнуло. Вы оба упали, или провалились... Не знаю...
  
  - Мы... Я ничего не могу вспомнить... - я тряхнул головой. - Ты в порядке? Мне нужно догнать его.
  Придерживаясь за спинку кровати, я поднялся и, помедлив несколько мгновений из-за головокружения, кинулся вдогонку.
  - Дарнон?!
  Задыхаясь, я нагнал его уже почти у самого выхода.
  
  Он встревожено обернулся. - Возвращайся. Тебе сейчас опасно передвигаться, как ты вообще встал?
  
  Я покачал головой и оперся рукой о стену. - Дарнон, ты...
  
  - Со мной все в порядке, - отчеканил он. - И даже, если нет, тебя это не касается. Хотя... Сообщи владыке Ороферу, что я хотел бы его видеть.
  
  - Но...
  
  - И возвращайся к Куиллину, ты сейчас ему нужнее, чем мне.
  
  - Но...
  
  - Ради памяти моего сына! Иди же! - крикнул он и отвернулся.
  
  Я поспешил к покоям деда. На стук мне открыл Трандуил. - Орофер, Дарнон!
  
  Увидев мое перекошенное лицо, он отшатнулся назад, и я заметил старшего из владык, что стоял за его спиной со свитком в руке. Он подскочил ко мне и встряхнул за плечи.
  - Что Дарнон? Что с ним?
  
  Я в двух словах рассказал о последних событиях и его странном поведении после моего пробуждения. Не говоря ни слова, Орофер исчез в коридоре. Трандуил попытался меня поддержать и усадить в одно из кресел.
  
  - Не надо. Мне нужно идти.
  
  - Проводить тебя? - в голубых глазах застыло беспокойство.
  
  - Нет, благодарю, я сам. Ороферу ты сейчас наверняка нужнее...
  
  Он вышел следом за мной, и еще раз оглянувшись, побежал следом за королем. Я медленно, почти по стенке, дошел до своих, вернее, теперь уже наших с Куиллином покоев. Ввалился в дверь и рухнул на кровать.
  
  Авар, уже почти полностью пришедший в себя, успел подхватить в последний момент, чтобы хоть немного смягчить падение и удобнее уложить на постель. Принц был бледен не менее, чем до этого целитель, если не более.
  - Лас, я пенек трухлявый!!! - сокрушенно воскликнул Куиллин, всматриваясь в его лицо. - Это мне надо было бежать вслед за Дарноном, а не тебя пускать.
  
   - Оставь, мэлль. Ты сделал бы только хуже. Все было правильно...
  Я повернулся на бок, уткнувшись в грудь Куиллина, и вздохнул.
  - С ним сейчас Орофер и Трандуил. А трухлявый пенек, не думающий ни о ком, кроме себя - это я! Ведь можно было позвать не Дарнона. Он не единственный целитель фаэр. И он потерял сына. И...
  Я едва не выдал вслух то, что мимолетно уловил промелькнувшую среди других мысль целителя. Хоть она и казалась неправильной, но все же она была - в гибели Лаэро голод винил появившегося среди нас авара.
  - Утратил сына. Он сам не оправился еще.
  Я закрыл лицо рукой.
  
  Куиллин прижал друга к груди. Тонкие пальцы успокаивающе гладили затылок и плечи. Лаэголас, Лаэронвэ, Дарнон... Отголоском витавших мыслей эта цепочка в сознании авара выстроилась только сейчас. Очевидная. И как он раньше об этом не подумал? От осознания того, что он занял место, прежде принадлежавшее погибшему, стало не по себе.
  - Что сделано, то сделано, торонильо. Не стоит об этом жалеть, - произнес он мягко. - Мне тоже надо было больше думать о других, вместо того, чтобы замыкаться в своем одиночестве. Мы не в силах изменить прошлое, но будущее во многом зависит от нас. Надо думать о тех, кто нас окружает. Впредь надо учиться думать.
  
  Я кивнул, чувствуя рядом его живое тепло. Любовь и нежность. Лаэронвэ был мне оторно-а-име-фаэр - братом по духу. Куиллин стал второй половиной духа. Тем, что делает двоих единым целым. Сейчас его инд был, наконец, исцелен и вернулся в свое естественное состояние. Стоило ли это всего, что случилось? Не знаю. Не мне судить. Раз так произошло, не могло быть иначе.
  
  Я прикрыл глаза. Казалось, я и не спал вовсе, но, проснувшись в объятиях сладко сопящего над моим ухом авара, понял, что началась иная жизнь.
  Что видел Куиллин там, куда отправил нас лечебный напиток, осталось для меня тайной. Дарнон нас покинул. Отец позже рассказал, что в ту же ночь целитель простился с Орофером и вместе с женой отправился в Митлонд, чтобы уплыть за море.
  
  Если бы авара спросили, в чем заключалось исцеление, он так и не смог бы ответить, не находя особой связи между грезой о Пробуждении и тем, что боль, до сих пор терзавшая его, отпустила. Словно воды священного Озера заполнили собой пустоту, омыли и очистили его к новой жизни. Тихим шорохом облетевших листьев пала в душу его печаль. Прозрачна и светла, как осенний воздух, была память об ушедших...
  
  
  Глава 3.
  
  Куиллин, просыпаясь, глубоко вздохнул. Темные волосы Лаэголаса, разметавшиеся по подушке, защекотали нос. Авар чихнул и, пробудившись окончательно, сладко потянулся.
  - Лас, ущипни меня. Мне кажется, или мы только и делаем в последнее время, что спим? Как белки в зимовье.
  
  Глядя на него, я задумчиво накрутил на палец прядь.
  - Угу, сонно - белки... Постой! Сколько мы проспали?!
  В этот момент раздался стук в дверь. Я скатился с кровати, бросил взгляд в зеркало, быстро провел ладонями по волосам и поспешил открыть. На пороге стоял один из близнецов. Прежде, чем он успел войти, я выскользнул в коридор, преградив путь. На лице Лассэтаура было написано такое неприкрытое любопытство, когда он попытался через мое плечо заглянуть в комнату, что я невольно рассмеялся.
  - Прибыли?
  
  - Прибыли, - кивнул посетитель.
  
  - Когда?
  
  - Утром. А где ты пропадал?
  
  - Пропадал?! Сколько?
  
  - Четыре заката с момента прихода...
  
  Я выругался, а он многозначительно посмотрел на дверь.
  
  - Не пригласишь?
  
  - Не приглашу. Даэлинно еще не возвращался?
  
  - Нет, но за ним отправился брат.
  
  - А где вестники?
  
  - В его доме, отдыхают.
  
  - Хорошо, скоро буду.
  
  - Тебя дождаться? - он с последней надеждой взглянул на упрямую дверь.
  
  - Нет, - ехидно ответил я. - Возвращайся на талан или встречай брата.
  
  Лассэтаур что-то пробормотал по поводу тайн, известных каждой сороке, и быстро исчез, не желая получить даже шуточную трепку. Я вернулся в комнату.
  - Мэлль, просыпайся, вестники вернулись.
  
  - Да, проснулся, я проснулся, - проворчал авар, вставая. Одернул рубашку, выбившуюся из-под пояса во время сна, и натянул туфли. - Кажется, теперь лоа не засну.
  Мимолетно глянув на свое отражение в зеркале, и пригладив выбившиеся из косы волосы, Куиллин обернулся.
  - Быстро что-то. Ну, что, идем?
  
  - Умыться и переодеться не желаешь? Или ты считаешь, что в таком виде следует появляться перед своими подданными? - копируя манеру Трандуила, гневно вопросил я в "позе владыки" и исчез в умывальне. Ополоснувшись и освободив помещение, я достал из стенной ниши одежду, отбирая для Куиллина подходящую, пока он плескался.
  
  Казалось, авар не расслышал, что было сказано. Только вернувшись в комнату и бросив взгляд на ворох одежды, перекинутый через спинку кресла, осторожно поинтересовался.
  - Что ты имеешь в виду под своими подданными?
  Смена наряда казалась напрасной затеей, но чтобы не вступать в препирательства и не тянуть время, он начал переодеваться.
  
  - Да ничего, я пошутил, - пожал я плечами. - Просто, судя по поведению близнецов, например, от тебя будут ждать ... Впрочем, как себя поведешь, так и примут. Не беспокойся, они не злые, просто без правителя в голове, - рассмеялся я.
  
  - Да, мне, в общем-то, все равно, кто и что думает. Хотя... лукавлю. В любом случае, переживу. Недолго терпеть. Привыкнут.
  Штаны оказались великоваты, а тонкая зеленая рубашка - длиннее привычного, но зато этот недостаток неплохо скрывал предыдущий, хотя авару сейчас было не до таких мелочей.
  - Теперь все? - спросил он, затягивая пояс.
  
  Я окинул его критическим взглядом и вздохнул.
  - Причешись, что ли... Нужно будет заняться твоей одеждой. Это с Лаэро было проще, у нас один размер. Будь собой, - я обнял Куиллина. - Просто будь собой.
  Не сказать, чтобы я вообще не испытывал беспокойства - одно дело представить друзьям нового лучника, и совсем другое... А, собственно, чего я смущаюсь? И кого? Куиллина мне точно стыдиться не стоило, ни его, ни за него. А непонятливых среди нас нет. Мы не Фир. И в фаэр, и в искренности чувств не братьям сомневаться. Хотя, ехидством никого Валар не обделили, но все же предел не преступит никто.
  - Ну, что Лис готов? - я поцеловал его в щеку. - На хорошем счету? - прозвучала привычная фраза.
  И хотя мы шли вместе, казалось, что на бой собрались. Странно, до смешного.
  
  - Все хорошо.
  С каждым шагом уверенность в своих же словах, подтачиваемая ощутимым напряжением Лаэголаса, предательски таяла. Благо, погруженный в себя авар почти не замечал встречных, но перед таланом Даэлинно все же заставил себя встряхнуться - расправил плечи, и на лице застыло привычное, немного отстраненное выражение.
  
  Я поднялся по лестнице и отворил дверь. В полутемной комнате скрытого в ветвях талана на шкурах в дальнем углу спали двое.
  - Айэналиндо, Лаэнтир, - шепотом позвал я.
  В ответ донеслось недовольное бормотание. Я повернулся к поднявшемуся следом Куиллину. - Давай выйдем, пусть еще отдохнут. Если бы вести были плохие, они сейчас не спали бы.
  
  Авар быстро спустился по ступенькам и уже внизу спросил. - Чем займемся пока?
  
   - Ждать будем, - я уселся на выступающий корень. - Близнецы отправились за Даэлинно. Скорее всего, эти двое проспят до вечера. Мы же можем попозже принести им еды. Но сначала, чтобы не разминуться, дождемся остальных. Хотя, если ты голоден, можешь пойти поесть.
  
  - Подождем, а с едой потерпится. Я не голоден.
  Куиллин устроился рядом на траве, опершись спиной о ногу синда.
  
  Я задумчиво перебирал пряди его волос, гадая, какие вести нас ждут. Куда дошли разведчики, насколько изучили степь? Они не добрались до Рунен - слишком мало времени прошло, значит, были где-то недалеко от границ Великого Леса.
  
  Солнечные лучи пробивались сквозь листву и косо падали на землю. Прикрыв глаза, авар наблюдал за медленно ползущими по траве пятнами света. Где-то вдалеке затрещали сороки, прерывая короткие птичьи трели, доносившиеся из зарослей бузины.
  
  Анар перевалил за середину неба, когда, наконец, я услышал приближающиеся шаги. Даэлинно и близнецы, шедшие чуть позади него, появились на поляне.
  - Они еще спят, - я кивнул на дуб.
  
  - Значит, подождем, - сказал он, присаживаясь рядом с нами.
  
  Эллинаро и Лассэтаур уселись по бокам от Даэлинно, изредка перемигиваясь и с любопытством поглядывая на Куиллина. Тот с усердием любовался верхушками деревьев и проплывающими по полуденному небу облаками.
  
  - Как Ламиэн? - нарушил я неловкое молчание.
  
  - Весела, - на миг мелькнула улыбка Даэлинно, озарив его сумрачное лицо. - Ткет, вышивает что-то для малыша.
  
  - Не передумал с походом? Трандуил прав.
  
  - Лас... Нет, не передумал, и довольно!
  Даэлинно отвернулся. Я счел за лучшее промолчать. Близнецы переглянулись.
  
  От откровенного любопытства братьев Куиллину было немного не по себе, хотя и сам он не мог удержаться, чтобы раз за разом не бросить на них из-под ресниц мимолетный взгляд, пытаясь найти хоть какие-то видимые отличия в их внешности и гадая, как их вообще различали. Слова Даэллино вызвали теплую и грустную улыбку - вспомнилась Вэрвэнд, когда она носила младшую сестру. Вспомнилась так, будто только недавно расстался... За этим разговор сошел на нет, собеседники смолкли, задумавшись каждый о своем, но вскоре сверху послышалась возня.
  
  Наш предводитель мгновенно оказался на ногах и, взлетев по лестнице, скрылся за дверью. Спустя какое-то время напряженного ожидания и тишины в доме, дверь открылась, и он призывно махнул нам рукой. Мы поднялись следом, сгорая от нетерпения. Даэлинно откинул плетеные занавесы, впуская свет в окна, и пред нами предстало внутреннее убранство его жилища. Плетеные из разноцветных лоскутов коврики и шкуры на полу, развешенные вдоль стен пучки сушащихся трав, сундук, нож и лук с колчаном на стене, несколько полок с посудой и другими вещами.
  
  Лаэнтир и Айэналиндо сидели на шкурах в углу. Даэлинно пригласил нас сесть там же. Когда все расположились, Лаэнтир начал рассказ.
  
  Они выехали к юго-восточной границе, туда, где кончался лес, и равнины пересекала впадавшая в Аэр Рунен река, вдоль которой от самого Долгого Озера тянулся тракт. Какое-то время Лаэнтир и Айэналиндо двигались вдоль правого берега, пока не повстречали обоз Афедюн, шедший им на встречу. Такие, вот, путешественники, торговавшие всем и вся, связывали между собой все приречные поселения. В Лес они не заходили, уважая охранявшиеся границы, но древесина с окраин леса иногда обменивалась на нечто нужное нам. Столкновений между эдиль и фир не было. Восточный берег, за которым начинались равнины, принадлежал кочевым племенам, варгам и оркам, потому приречные жители и предпочитали правобережье.
  Айэналиндо разузнал, что в начале месяца Иваннет этот же обоз отправится в обратный путь с верховьев вдоль реки до самого Дорвиниона. И фир, узнав, что несколько эльфов поедут той же дорогой, обрадовались, полагая, что рядом с эдиль их не тронут. Кочевники давно знали, что связываться с квенди не стоит. Да, и орки тоже лишний раз не станут докучать. На том они и сошлись, уговорившись, встретиться в третий день падения листьев на границе реки и леса. Все это разведчики рассказали, дополняя друг друга.
  
  Потом Даэлинно стал задавать вопросы, и обсуждение затянулось дотемна. Он спрашивал, что везли фир, почему, куда, какие новости рассказывали и прочее. Оказалось, что виноград у них в этот сезон не удался, лето выдалось засушливым, а однажды кочевники настолько обнаглели, что ночью почти посуху перебрались через брод обмелевшей реки и напали на поселение. И с ними были орки. Весной даже одно из поселений квенди, что живут у моря Рун, подверглось такому же нападению. Если так пойдет дальше, то придется, видимо, сниматься с места и искать другое пристанище. К тому же, поля скудеют, а выпасы и того горше...
  
  Куиллин заслушался повествованием, забыв обо всем остальном. Перед внутренним взором всплывали знакомые ориентиры, к которым он мог привязать примерный путь разведчиков, а остальное мысленно достроить на основании рассказа. Кольнуло иглой упоминание о разоренных домах. И на этом фоне известие о засушливом лете его не очень огорчило. Но с другой стороны, если мирные племена Смертных покинут насиженные места, то их, наверняка, займет кто-то другой, и кто знает, каков будет его нрав. Нынешнее положение вещей было куда более выгодным.
  
  Лаэнтир между тем показал набросок местности с пометками встреч - прошлой и будущей. Рассматривая карту, я думал о том крае, где нет леса, где быстрая река несет свои воды меж берегов, поросших травой и кустарником. Где засуха чувствуется больше всего, где нет укрытий... Но на душе были и иные мысли. Ведь если все будет именно так, как говорили встреченные фир, то все земли по эту сторону реки останутся совсем беззащитными. А тут еще вспомнилось весеннее нападение орков... Краем глаза я глянул на Куиллина. Тот по привычке ушел в себя. Настолько глубоко, что прикосновение к локтю заставило его вздрогнуть.
  
  Авар оторвал взгляд от рисунка и задумчиво посмотрел на Лаэголаса.
  - Ты думаешь о том же, что и я?
  
  - Скорее всего, да, мэлль, - шепотом ответил я. - О том, что может произойти с уходом фир из этих мест... Понимаешь, почему Орофер был так встревожен?
  
  Даэлинно, услышав нас, чуть улыбнулся уголком рта. Последним итогом обсуждения стало решение спуститься вниз и сообразить какой-то ужин, а после продолжить разрабатывать планы.
  
  Айэналиндо и Лаэнтир изъявили желание предварительно искупаться и покинули нас, пообещав к ужину быть. Договорились встретиться в малом пиршественном зале. И мы вчетвером отправились на кухню, чтобы раздобыть что-нибудь поесть. По дороге я несколько отстал, отведя Даэлинно в сторону.
  - Ты что, не мог держать язык за зубами? Почему эти двое, - я кивнул на догнавших авара и тут же завязавших беседу близнецов, - задают мне вопросы, которые их не касаются?
  
  - Ну, что ты переживаешь? - пожал он плечами. - Как будто тебе есть чего смущаться. Кроме того, единение фаэр не скроешь, сам знаешь.
  
  - Я беспокоюсь за Куиллина, - отрезал я, и поспешил вперед.
  
  Меж тем любопытные братья, улучив момент, пристроились по обе руки авара и засыпали его вопросами.
  
  - А ты откуда?
  
  - Давно уже здесь?
  
  - Что делаешь?
  
  - Тебя сюда на переговоры прислали?
  
  Куиллин только успевал вертеть головой справа налево и обратно и отвечать. Но когда почувствовал, что сейчас разговор перейдет к более деликатным подробностям, предпочел сбить гончих со следа и перешел в наступление.
  - А кто из вас, кто? Все время пытался разобраться и не получается. Как вас различают-то? Назовите мне пять отличий, чтобы не путаться. Не назовете - я вам больше ничего не скажу.
  
  - Я Эллинаро.
  
  - А я Лассэтаур.
  
  - Это я уже слышал, - со смешком ответил авар, но добить обреченные жертвы ему не удалось, так как их нагнали Лаэголас и Даэлинно.
  
  Я оттеснил Лассэтаура в сторону от Куиллина. Даэлинно с другой стороны проделал то же самое с Эллинаро. Авар с независимым видом обнял меня за плечо, и так мы в молчании вошли в трапезную.
  Оказалось, что в зале собрался почти весь отряд - не иначе, ждали. Нас встретили дружным "Суйлад", и посыпались вопросы вперемешку с недоуменными взглядами. Кто-то вспомнил нового лучника, исчезнувшего во время похода и появившегося в день битвы в лесу (в ночь воспоминаний, его не узнали, да, и не до того было). Постепенно внимание, несколько начавшее раздражать Куиллина, поутихло. Однако посланцы не спешили возвращаться.
  
  
  Глава 4.
  
  Малый пиршественный зал морнэдэль видел впервые. Пожалуй, при большом желании он мог вместить и сотню посетителей, так что для отряда места тут хватало вполне. Каменный пол из красного с черными вкраплениями камня переходил в гладкие, завешенные гобеленами стены. Большую часть пространства занимали расставленные вдоль стен столы, соединенные меж собой центральным, за которым в камине плясало веселое пламя. Несколько светильников в виде чаш было развешено по стенам, и два высились на треногах по бокам от столов. Несмотря на освещение, своды зала терялись где-то высоко в сумраке.
  
  Все пришедшие, наконец, расселись по скамьям за накрытыми столами. Авар вслед за Лаэголасом оказался за центральным столом по левую руку от него, и теперь в спокойной обстановке с интересом поглядывал на тех, с кем ему предстояло коротать ближайшие полгода. Почти все были сверстниками его и друга, и вряд ли кто-то здесь мог похвастать тем, что успел разменять пятую сотню зим.
  
  Как всегда, в ожидании опоздавших остальные быстро нашли себе занятия. Кто-то уже что-то напевал, кто-то умчался проверять качество и количество блюд к ужину. Кто-то под дружный смех, услышав историю возвращения посланников, в который раз предложил проверить, не уснули ли они снова, но уже в купальнях. К счастью, поисковая группа, собравшаяся недостаточно быстро, столкнулась с Айэналиндо и Лаэнтиром уже у входа в зал. Их подхватили на руки и с шутливым приветствием героев усадили за стол.
  Наконец воцарилась тишина, и они вновь поведали историю своей вылазки. С ее завершением отряд зашумел, что в компании фир передвижение будет слишком медленным.
  
  - Но ведь, и мы не сможем передвигаться очень быстро, - возразил Даэлинно, - а кроме того, мы не можем отказать им в такой малости, как надежда на спокойный путь, да еще в неспокойное время.
  
  Большинство было вынуждено согласиться. Так же было решено, кто что подготавливает и за что отвечает во время путешествия и по прибытии на место. Ведь нам предстояло прожить среди иного народа не меньше полугода.
  
  Куиллин иногда вставлял замечания, стараясь не смеяться, когда шло обсуждение запасов и вещей, которые, как показалось, будут необходимы куинд.
  В неразберихе, поднявшейся вокруг очередного пункта плана, зачитываемого Даэлинно, авар толкнул меня локтем, и просипел на ухо:
  - Наверное, на Запад так же собирались?
  Я был рад, что мой смех утонул в общем гомоне.
  
  Разговоры о будущем уже успели раздробиться и уйти в обсуждение на местах, когда Куиллин обнаружил, что стоявший поблизости одинокий кувшин скрывал в себе отменное вино и, воспользовавшись случаем, не забывал подливать Лаэголасу, соседям и себе по мере того, как пустели чаши.
  
  Постепенно разговоры перешли на воспоминания забавных историй, за каждым столом - своих. Я обдумывал последние события, смакуя золотистое вино из своего кубка. Погруженный в мысли, к еде я почти не притронулся. Даэлинно, пытавшийся мне рассказать что-то смешное, понял, что я его не слушаю, так что, в конце концов, махнул рукой и удалился веселиться вместе с близнецами. Зазвучали лютня и арфа, следом потянулась нежная мелодия флейты и голоса певцов.
  
  Неразлучная свирель авара присоединилась к остальным, наигрывая то веселое, то печальное, и мелодия, вплетаясь в смех и песни, отдавалась эхом где-то под сводом зала.
  
  Я опомнился, обнаружив, что тихонько напеваю знакомый мотив, и поискал взглядом Куиллина. Он сидел, прикрыв глаза, на краю стола в окружении внимавших его игре эдиль, и растворялся в нежных звуках. Казалось, от него исходит сияние. Когда авар доиграл, некоторое время звучала только тишина, робко, словно нехотя, возвращавшаяся после волшебства музыки. Но вскоре вновь зазвучала мелодия, уже другая. Куиллин, открыв глаза, подмигнул мне, и я почувствовал теплое прикосновение его мысли.
  Постепенно отряд начал расходиться. Кто-то отправился в лес тревожить весельем ночную тишь, кто-то отдыхать. Я тоже поднялся. И тут до меня дошло, что я несколько увлекся вином.
  - Но как? - я покачнулся. Передо мной возникли лукавые глаза Куиллина. - Я ведь не доливал в кубок, помню.
  
  - Может, пойдем, мэлль? - донесся до меня его голос, самый нежный и мелодичный во всей Арда.
  
  - Пойдем, мэльонинья.
  Обнявшись, мы вышли из зала и поднялись по внутренней лестнице, направляясь к покою.
  
  Новое для авара вино оказалось с подвохом - он и сам не заметил, как захмелел, ощущая приятную легкость и искристую радость. Напиток был ароматным и вкусным. И его последняя капля, еще не успевшая высохнуть, янтарно поблескивала на верхней губе Лаэголаса.
  - Погоди, я кое-что нашел, - весело пробормотал он, слизывая дразнящую влагу.
  
  - Куиллин... - я хотел спросить, почему от одного кубка у меня все перед глазами норовит закружиться в танце, но вместо этого получилось что-то невнятное, когда его губы вдруг коснулись моих. Соприкосновение словно взмахом крыла сорвало пыльную ткань с хрустальной чаши инд, заставляя его играть всеми оттенками цвета в переливах пламени единения. Нового, которого мы не смогли бы познать никогда... "Интересно, откуда появился кувшин с тем вином?" - блеснула искрой последняя внятная мысль.
  
  Куиллин собирался выразить свое недовольство тем, что капля была только одна, но не успел - все вокруг закружилось и поплыло. Остались только сияющие глаза, заполнившие собой весь мир, и объятия, спасительно удерживавшие друг друга на краю неведомого.
  Понять это может тот, кто испытал подобное. Но почувствовавшему не нужно искать слова, чтобы описать экстаз, в котором кружатся соединившиеся фаэр. Слова придут сами.
  
  Казалось, что рон растворились, спали, как спадает одежда, оставив обнаженную суть, способную объять и ощутить весь мир от глубоких корней до мерцающих звезд, рождение песчинки и прощальный вздох капли, падающей в океан, как самое себя. И весь этот мир, как бесценный дар, распахивался им навстречу в восторженном удивлении и звучал песнею.
  Коль в запоздалом предзимье,
  В туманах, сочащих дождем,
  Потерян единственный путь,
  Взор устреми выше в небо.
  Не бойся подставить лицо
  Под светлые капли.
  
  Легкие звуки мелодии каплями дождя отразились от слов, рожденных шорохом листвы.
  Пусть они смоют тревоги,
  Соприкоснувшись с тобою.
  Очистят душу и тело,
  Стрелами легкими с неба
  Укажут дорогу заблудшим.
  
  И снова звоном капели:
  Там, за ненастною мглою
  Пылает надежды звезда.
  Осталось ее отыскать
  Меж всех рассыпанных горстью
  Таких же последних надежд.
  Впусти ее в сердце.
  
  А следом, в прилетевшем порыве ветра:
  Фаэр и рон едины
  В порыве найти пониманье
  Средь бурного моря, что скрыло
  Светлой звезды отраженье.
   Впусти его в сердце.
  
  Сквозь клочья летящих туч мерцали далекие россыпи звезд. Дождь шумел листьями, проливаясь на нас, лежавших у корней дерева, ничего не замечавших под мокрыми боками, но видевших дальше... Куиллин потянулся, медленно вынырнув из грез, я крепче обнял его, не желая отпускать теплое тело. И, пробуждаясь, тоже открыл глаза.
  
  Морнэдэль спрятал лицо на груди Лаэголаса, уютно уткнувшись носом в ложбинку меж ключиц. Какое-то время он лежал молча, пытаясь поймать остатки сновидения, лишь пальцы легко и неторопливо скользили по изгибу шеи под мокрыми волосами. Потом, наконец, разлепив веки, откинул голову и поймал мечтательный взгляд.
  - О, Илуватар! Какой сон! - воскликнул он не в силах сдержать свой восторг и тут же добавил с легкой усмешкой. - Лас, ты там тоже был! Только не говори мне после этого, что не умеешь петь.
  Он откинулся на спину, пытаясь припомнить, что и как. Промокшая одежда неприятно облепила тело.
  
   - Не был. То есть, это не был сон, мэлиндо, - я прикрыл глаза, наслаждаясь уходящими мгновениями грезы. Выбираться из неги не хотелось, а из лужи все же стоило.
  
  - Вот, лежим мы с тобой в воде, и нам хорошо. Кстати, а как мы сюда попали, мэлль?
  
  - Бррр, - я тряхнул головой, - чувствую себя лесным кабаном...
  Я пытался вспомнить, как мы попали из зала под дерево в лесу. И судя по тишине, довольно далеко от Чертога. Вспомнить не получалось. Дождь и ветер постепенно стихали. Я сел и посмотрел на авара, распластавшегося на спине с неописуемым выражением блаженства на лице. Глядя на него, сердце мое наполнилось нежностью. Мелодия сна все еще звучала в ушах, я не помнил слов, но помнил смысл.
  - Это греза, как если бы один из нас...
  Я прикусил язык и, обняв Куиллина, поднялся вместе с ним на ноги.
  - Все же, думаю, лучше нам поискать обратный путь, как считаешь? - добавил я, заправив за ухо мокрую прядь волос, выбившуюся из его косы, и коснулся губами шеи.
  
  Авар перехватил руку друга, поцеловал в середину ладони и ответил лукаво.
  - Это тебе за грезу. Теперь идем. Только...
  Он нехотя отстранился и, окинув Лаэголаса и себя критическим взглядом, попытался стряхнуть с вымокших одежд то, что еще можно было от них отлепить.
  - Да, жизнь в Эрин Гален - только и знай - валяйся, мокни и стирайся. Будет, что вспомнить, - добавил он со смехом.
  
  - Это все, что тебе будет вспоминаться?! Ах ты... Можно подумать, у вас иная жизнь!
  
  
  Глава 5.
  
  Куиллин унесся прочь зайцем, петляя между деревьев и перепрыгивая через кусты. Я помчался следом, подстегиваемый разгорающимся охотничьим азартом. Лисье тявканье донеслось откуда-то справа. Я свернул, ныряя под разлапистую ель, но беглеца там уже не было.
  
  Авар сначала просто бежал, петляя и сбивая след, но, почувствовав погоню, передумал, и, однажды выбрав южное направление, так его и держался. Он наслаждался движением, легкостью и ловкостью тела, перелетая через валежник, прыгая по осклизлым камням, устилавшим дно бурного после дождя ручья, взбираясь на деревья, пробегая по мокрым ветвям и сверзаясь вниз вместе с мириадами капель, и вновь мчался в ночь. Дубраву сменил ельник, а за ним темный ольховник вперемежку с осинами.
  
  Куиллин вылетел на берег болотистой заводи и осмотрелся. Чуть выше виднелась добротная бобровая плотина. Беглец пронесся по ней с такой скоростью, что ни одна ветка хрустнула под ногой. Выбравшись из низины, он еще немного попетлял, но вскоре оказался в малиннике, и едва не наступил на медведя. Разбуженный зверь уставился на него недоумевающими глазками. Авар замер на месте, но тут его посетила шальная мысль. Что уж он говорил зверю на своем языке, осталось известным одному медведю, но во взгляде лаван просыпалось опасное недовольство, однако следующий жест заставил его отвлечься и повернуть морду в сторону. Этого авару вполне хватило, чтобы исчезнуть. Радостно тявкнув, Лис продолжил свой бег.
  
  Я почти не отставал от него, следя за передвижением по оставленным аваром следам и едва уловимому следу чувств. Стоило прислушаться, и растревоженный лес точно указывал направление. Спустившись к заводи, я увидел легкие отпечатки его обуви на влажной прибрежной глине. Пробежав плотину, я поднялся на склон и остановился. Свежие медвежьи следы заставили меня вспомнить об осторожности. Куиллин уже удрал и, судя по всему, это он разбудил медведя. Послышалось недовольное ворчание - ветер донес до лесного великана мой запах. Я незваным пришел в его владения, а тут еще и мой сородич потревожил его сон - все это звучало в обманчиво тихой мелодии лаван, вразвалочку вышедшего мне на встречу.
  
  Местность, в которой оказался морнэдэль, была хмурой и неуютной. И даже дружный рассвет не мог разрушить тягостного впечатления. Однако, чувствуя за спиной близость загонщика, Куиллин намерился обойти подозрительную лощину по краю.
  
  Я остановился, сосредоточившись на звучании медведя, вплетая в него чувство успокоения в противовес излучаемой им тревоге. Зверь принюхался. Лучшим выходом было бы тихо убраться. Но шаг назад, и он расценит это как бегство слабого, а погони за собой, да еще такой, я не желал. Зверь заворчал еще раз и остановился. Я сделал шаг в сторону, собираясь обойти его и двинуться дальше вслед за Куиллином.
  
  Авар не решился спуститься вниз и двинулся по склону, придерживаясь за выступавшие из земли корни. Внезапно меж них что-то шевельнулось и угрожающе потянулось в его сторону. От неожиданности Куиллин отпрянул в сторону. Камень вывернулся из-под ноги, и беглецу ничего не оставалось, как свалиться вниз на кучу бурелома. Левая нога провалилась почти по бедро и застряла, а черное существо из-под корней, похожее на мохнатого паука-переростка, угрожающе задрав передние лапы, двинулось в его сторону.
  
  Куиллин оторопел. Несмотря на привычку и любовь куинд к лесным ткачам, "это" не внушало ничего, кроме липкой жути и омерзения. Он не выдержал и закричал, понимая, наконец, что увидел. Выбраться авар не мог - ногу защемило где-то глубоко внизу, а в таком положении голова его находилась на уровне унгола. Зажав в одной руке нож, а в другой ненадежную прогнившую палку, он ждал нападения.
  
  Вдруг медведь оглянулся и, втянув носом воздух, взревел и рванулся вперед. Показалось, что сейчас он меня разорвет, но испуганный лаван пронесся мимо и в следующий миг съехал по склону вниз. Проворно перескочив запруду, он скрылся в лесу.
  
  Мне стало не по себе. Что могло так испугать медведя? И тут я сначала скорее почувствовал, а затем услышал крик авара и кинулся в ту сторону. В лощине, в каменном кармане, расходившемся подземными пещерами по заболоченной южной части леса, между остовами поваленных деревьев, застрял авар. А рядом с ним, пытаясь добраться до почти беззащитной добычи, крутился унгол. От неожиданности он показался мне даже крупнее, чем был. Зрелище застало меня врасплох, я буквально замер от ужаса, но в следующий миг уже мчался вперед, прыгая с камня на камень. Не помню уже, что орал.
  
  Я подхватил первое, что попалось мне под руку, кажется, камень, и запустил им в унгола, раскачивавшегося над замершей добычей. Это отвлекло паука. Следующий камень, уже прицельнее, попал в одну из ног, заставив тварь дернуться и омерзительно свиснуть от боли. Я продолжал швырять в него камни, вкладывая в них всю ненависть к его племени. Наконец, он развернулся и стал приближаться, перебирая ногами по качающимся камням.
  
  "Лучше бы я не кричал"! - сокрушенно подумал Куиллин при взгляде на безоружного друга. Даже не зная повадок твари, было очевидно, как она опасна. Надеяться же на то, что брошенный в нее нож принесет какие-либо существенные повреждения, не приходилось.
  
  "Ни стрел, ни кинжалов. Какой я лопух! Неосторожный раздолбай! Но, по крайней мере, тварь отвернулась от Куиллина. Главное теперь, ее удержать".
  Оставалось надеяться, что она одна. Краем глаза я успел заметить, что помимо безуспешных попыток высвободить ногу, Куиллин казался невредимым.
  Кроме камней и какой-то палки рядом со мной ничего не оказалось. Я схватил ее, но отбиться трухлявой веткой было невозможно, и я начал медленно отступать вверх по склону, карабкаясь по скользким от дождя валунам. В голове созревал план. Только еще немножко потерпеть, и чтобы Куиллина не задеть. Унгол тоже не спешил, видимо сознавая, что деваться добыче некуда.
  
  Авар все время порывался кинуть Лаэголасу нож, но в то же время опасался отвлечь его от смертельного танца с унголом и боялся, что упущенное оружие куда-то соскользнет и завалится. Поэтому Куиллину ничего не оставалось, как с замиранием сердца следить за завязавшимся поединком и корить себя за глупость и беспечность.
  
  Я взобрался повыше. Валун под моим весом закачался. Я перескочил на следующую глыбу и уперся в него ногой. Наконец, нижние камни, подпиравшие его основание, поддались, и камень, выскочив из неглубокого гнезда, покатился на унгола. Тот подобрался слишком близко, и из-за поврежденной лапы оказался недостаточно ловок, чтобы увернуться. Сбитый валуном почти с него размером, он тяжело свалился вниз и с придавленными ногами замер, слабо царапая камни и ветки неподалеку от Куиллина.
  Я сбежал вниз и подобрался к ловушке, в которой застрял авар, стараясь не выказать пережитого страха.
  - Как ты?
  
  Вздох облегчения, сияющие глаза и, по обыкновению, насмешливый голос.
  - Хорошо. Видишь, присел отдохнуть, да не туда, куда надо.
  
  Я нервно рассмеялся, оглядывая сплетения веток.
  - Как обычно, да? Как нога, пошевелить ею сможешь?
  
  - С ногой все в порядке, вроде, - успокоил авар.
  
  Я разгреб и откинул ветки, освободив его до колена, и тогда стало понятно, что лодыжка застряла в трещине сгнившего ствола.
  - Чем бы ее расклинить? - я перегнулся, подбираясь ближе, и протянул руку. - Куиллин, дай нож.
  
  - Держи.
  Морнэдэль вложил рукоять в ладонь и откинулся назад, чтобы не мешать и не загораживать щель.
  
  Я вклинил нож в расщелину обухом к зажатой ноге и надавил. С треском, мне показалось даже более громким, чем следовало ожидать, щепки поддались. Куиллин охнул и медленно вытянул ступню из ловушки. Следующий звук заставил меня подхватиться, забыв обо всем. Унгол оклемался, но, судя по всему, ему показалось мало, или он был слишком голоден. Одну из ног он оставил под валуном, и, прихрамывая, осторожно взбирался на кучу ненадежного валежника.
  
  - Куиллин, не двигайся, - шепнул я.
  Авар замер, распластавшись среди веток. Я взмахнул ножом, вновь отвлекая внимание унгола. Он немного попятился, но тут же вскинувшись, резко прыгнул в мою сторону. Я, пригнувшись, скользнул под тело твари. Не надеясь ни на что более, просто раз за разом всаживал ей в брюхо нож, пока не осознал, что унгол мечется уже в агонии. Уворачиваясь от едва не наступавших на меня паучьих ног, по твердости мало отличавшихся от конских копыт, я старался не дышать из-за жуткой вони его зеленовато-черной, жгучей крови и внутренностей, вывалившихся на меня во время его смертельного танца.
  
  Я изловчился и, отплевываясь, откатился в сторону. Кое-как поднялся на колени, и меня вырвало. Когда тварь замерла окончательно, а мне удалось немного продышаться, я увидел, как Куиллин, неловко опираясь на палку, пытается доковылять до меня.
  - Не прикасайся ко мне. И к унголу тоже. Эээ, ничего, в общем. Ты сможешь подняться наверх сам? Хотя бы до запруды? Они стараются держаться подальше от трупов своих сородичей, - я сплюнул горечь отравы. - Так что нам ничего не грозит.
  
  - Смогу, даже в припрыжку, - отшутился Куиллин, скрывая тревогу, - стоит только из этой ямы выбраться.
  Воняла тварь жутко, и насколько сейчас паршиво сердечному другу, можно было особо и не гадать.
  - Идем, не стоит задерживаться здесь больше. Давай, вперед.
  Куиллин с сожалением кинул взгляд на почерневший нож, но подбирать не стал. Поковылял следом, временами опираясь на палку или руку на неверном подъеме и с беспокойством думая о разбуженном медведе - совладать с рассерженным великаном будет, ой, как не просто.
  
  Я спешил быстрее добраться до берега. У ручья кое-как сбросил одежду и закопал ее в мокрую глину. Покончив с этим делом, набрал ее полные горсти и стал натираться с ног до головы, борясь с надвигавшимся жаром. Потом вошел в воду, едва доходившую мне до колен, и лег. Меня колотило, в животе начиналась резь, но холодная глина хоть немного успокоила раздраженную кожу. Самым мерзким было жжение в глазах, я тер и полоскал их водой, надеясь смыть навязчиво заволакивавший все туман.
  "Нет! Только бы не ослепнуть!!!"
  
  И тут я почувствовал поддерживающие меня руки. Куиллин не крался, но я даже не заметил его приближения. Мгла сгустилась, окончательно слизав очертания окружающего мира. Я вцепился в его запястье и, стараясь не поддаться панике, вслушивался в его дыхание над ухом, в слова, смысл которых от меня ускользал. Его госанну крепко держал мой мятущийся дух, успокаивая.
  
  Видя и чувствуя происходящее с Лаэголасом, авар испугался, с отчаянием осознавая свою беспомощность. Казалось, что у самого помутилось в голове и глазах. Они забрели так далеко от Чертога, что рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось. Единственное, что Куиллин мог сделать, это разделить боль, поэтому скомкал свой страх и засунул подальше.
  - Сейчас, мэлль, потерпи немного. Осторожно, - приговаривал он, усаживая пострадавшего на берегу. Память словно отшибло, авар даже не подумал искать каких-то лечебных трав или кореньев.
  Уложив синда головой себе на колени и прикрыв ладонями его глаза, запел. Не зная нужных целительских песен, запел всего лишь для того, чтобы удержать внимание друга. Слова аварина звучали в неровном, чуть рваном ритме, и каждая неровность сполохом боли впивалась в глаза обоих, как будто в них раз за разом втыкали иголки, или выдергивали. В одном месте их становилось меньше, а в другом - больше.
  
  - Лин, не надо... Лучше не надо. Нас всего двое. Я потерплю. Это все не смертельно.
  Живот резануло так, что я скрутился от боли, и меня снова вывернуло. Отдышавшись, я лег на бок, закрыв глаза, и поднял авад. Стараясь дышать ровно, стиснул зубы и постарался замереть, сохраняя остатки тепла. Знобило, но приятная прохлада берега успокаивала обожженную кожу. На какое-то время я забылся.
  
  - Зря ты так...
  Когда принц закрылся, авара качнуло. Казалось, весь мир, содрогнувшись, начал стремительно съеживаться. Куиллин зажмурился, выжидая, пока ощущения успокоятся. Убедившись, что Лаэголас, вопреки ознобу, задремал, он первым делом набрал хвороста и разжег огонь. А потом, чтобы хоть как-то занять себя и успокоить мятущиеся мысли, решил заняться одеждой - возвращение в Чертог в таком плачевном виде радости, ко всему прочему, никак не добавляло. Разворошив прутом грязный слипшийся ком, авар понял, что спасти можно разве что сапоги и то, если почти полностью соскоблить верхний слой. Благо дело, камней разной шершавости и глины было достаточно. На деле же возни с ними оказалось даже меньше, чем виделось поначалу.
  
  
  Глава 6.
  
  Меня разбудило близкое тепло костра. Я внимал потрескиванию веток и шипению смолы, но самого огня не видел. Стоило шевельнуться, и рядом послышался тихий шорох, Куиллин коснулся моего плеча.
  - Как нога, Лин? Ты сможешь идти дальше?
  Я приподнялся на локте. В животе тупо ныло, хотелось пить, но я опасался, что снова вывернет. Молча облизнул распухшие губы. Ох, наверное, и выгляжу я сейчас...
  
  - Сюда же я как-то пришел.
  
  - Но выдержишь ли путь обратно?
  Я сел, обхватив себя руками и поджав ноги. Под ладонями ощущались вспухшие зудящие волдыри.
  
  - Выдержу, - уверенно ответил Куиллин, хотя от взгляда на синда хотелось плакать. Одна радость, что на вечер и на следующий день, насколько он помнил, никаких дел назначено не было. Только в нынешнем положении о делах можно забыть надолго. Лишь бы быстрее добраться до Тор-Орофер...
  
  - Постарайся не прикасаться ко мне голыми руками.
  Я сплюнул в сторону горькую слюну и медленно поднялся, собираясь хотя бы ополоснуть рот и смочить кожу в надежде унять жжение. Неловко ощупывая землю босой пяткой, я подобрался к заводи, опустился на колени, плеская на себя прохладной, с легким запахом тины водой.
  
  Куиллин начал припоминать кое-что о целебных травах, и ничего лучше виденного у малинника белоснежного цветочного ковра в голову не пришло, так что вскоре он вернулся с целой охапкой мелких белых цветов.
  
  Я панически осознавал, что потерял, и как много значило зрение. Подавляя поднимающийся ужас, я изо всех сил пытался уловить мир тем, что осталось при мне, касаясь, вслушиваясь и принюхиваясь. И восприятие, пусть сейчас и неполное, обострялось с каждым мгновением. Вот, Куиллин отошел - едва слышный шорох камней и веток под его ногами. Вот, он что-то делает, кажется, срывает траву. Нет, листья... Возвращается. Капли воды, стекают с моей кожи, возвращаясь в заводь...
  Я заставил себя улыбнуться, стискивая кулаки, чтобы не заплакать.
  
  - Вот... - он, видимо, переводил дыхание, - их нужно наложить на кожу.
  
  Я почувствовал слабый сладковатый запах тинкерусса - трехлепестковые мелкие цветы, собранные в гроздь, белоснежные, в глубине переходящие в оранжево-зеленый, как будто медный цвет... Я словно увидел его ладони, в которых была зажата горсть цветов. Еще не увядших...
  - Спасибо, Лин.
  
  - Лаас? - прикосновение озабоченного взгляда в дополнение к вопросительному тону. - Ты мне не нравишься. Мне вообще не нравится, когда ты становишься слишком вежливым - это обычно не к добру.
  Авар со вздохом подобрал походящие камни и принялся растирать на них хрупкие растения в кашицу.
  
  - А каким я тебе больше нравлюсь? - ответил я тоном, каким он когда-то произнес хвалу моей сдержанности "Как всегда безупречен и предупредителен". Тихий стук камня о камень, шорох лепестков между пальцами. Почти ровное дыхание Куиллина. Мне кажется, или он шмыгнул носом.
  
  - Даже таким противным, каким можешь быть только ты, лишь бы не таким, как сейчас, мэлль. Дай ладони.
  Куиллин и сам не знал, что мог быть столь разговорчив. Втирая и вминая в покрытые волдырями руки первую порцию серо-зеленой кашицы, он не умолкал, пытаясь отвлечь обоих от чувства безысходности, которое, казалось, повисло над головами.
  
  Я потянулся в его сторону, на ощупь наткнулся на его босую ногу.
  - Лин, держись. Сильно болит лодыжка?
  
  - Можешь мне поверить, что за всей этой возней я забыл о существовании ноги. А теперь сам. Можешь и на веки намазать.
  
  На ладонь плюхнулась и налилась весом мокрая лепешка, а потом 'послышалась' слабая улыбка. Я вдохнул терпкий, приторный аромат растертых цветов. Размазал их ладонями по всему лицу, потом то, что осталось, втер в горло и грудь. Стало полегче.
  - Не чешется, - я улыбнулся. - Покажи ногу. У меня сейчас хватит сил помочь тебе.
  
  - Лучше сразу скажи, что хочешь, чтобы я от тебя убежал, да?
  Куиллин проворно отскочил, и, зачерпнув следующую порцию мази, стал подбираться со спины. - Давай, договоримся. Я закончу мазать тебя, а потом можешь делать с моей ногой все, что захочешь.
  
  - Только не прыгай, - я повернулся к нему спиной, собирая с горящих плеч мокрые волосы.
  
  - Не будешь слушаться, так еще и станцую.
  
  Сырая прохлада растительной кашицы под чуткими пальцами...
  Я отстранился, когда почувствовал его дыхание близко от кожи. - Лин, пожалуйста...
  Только когда я был обмазан почти весь с головы до коленей, авар сдался.
  - Все, мэлль. Вот, тебе моя нога.
  
  - Садись.
  Я коснулся кончиками пальцев его лодыжки, прислушиваясь к ощущениям. Ушиб был сильный, и опухшее место пульсировало под пальцами. Когда видишь и смотришь на повреждение, все кажется таким легким, остальные чувства лишь дополняют зрительный образ. Но сейчас я видел его ногу иным взглядом, словно в видении. В грезе. Вдруг мелькнула другая картина. Я увидел себя, сидевшего рядом с ним.
  - Орк бы испугался и удрал! - буркнул я. - Лин, перестань так пялиться, ты меня отвлекаешь.
  Я прикрыл ладонью ушиб, представляя, как опухоль и синяк исчезают и боль проходит. Горящее пятно под ладонью стало холоднее и вскоре исчезло совсем. Я убрал руку.
  - Вымойся, пожалуйста. И руки вымой, тщательно.
  
  - Спасибо, Лас. Думаю, если принять это на вооружение, то несколько таких страшных зеленых квенди могут заменить большую часть воинов, занятых на охранах границ.
  Послышался шорох шагов и плеск воды.
  - Теперь все?
  
  - Все, - угрюмо ответил я и поднялся, прислушиваясь к движениям авара. - Но лучше использовать старый метод защиты. Он надежнее. Пойдем, нужно еще дорогу домой отыскать в этой глуши, а еще засыпать костер и обуть тебя.
  
  - Погоди.
  Куиллин на мгновение задумался и стянул с себя штаны.
  - На, надевай. Надеюсь, влезешь. Твои же. И, вот, сапоги.
  
  - Спасибо, - я натянул штаны, влез в сапоги, нашарив их один за другим, и напомнил. - Лин, костер.
  
  Нога почти вернулась к нормальному размеру, и Куиллин надел обувь без особых сложностей, тихо радуясь тому, что рубашка на этот раз оказалась длиннее привычного. Потом затушил огонь и, разворошив угли, присыпал все землей. Полдень уже минул, так что к утру, если чего не случится, домой они, наверное, доберутся.
  - Ну, что пойдем, два горя великолесских.
  
  - Пойдем.
  Я сжал его ладонь.
  
  Было бы лучше какое-то время, пока выдержит нога, нести Лаэголаса на руках, но воспаленная кожа не терпела прикосновений, а погружать в сон авар не умел. Обратный путь Куиллин шел почти по прямой, срезая все накрученные прежде петли и углы, и только ненадолго отклонялся в сторону, если встречалась труднопроходимая местность. Чтобы не доставлять излишних неудобств ослепшему, и щадя ослабленную ногу, двигался авар размеренным, неторопливым шагом.
  "Временно ослепшему", - твердил он про себя, осторожно, чтобы не причинить боли, удерживая за ладонь и предупреждая о встречных препятствиях.
  
  Я шел, прислушиваясь к его дыханию, шагам, звукам вокруг, и понимал, что обостренные чувства сейчас несколько обманчивы. Звуки казались чрезмерно громкими и резкими, воздух - странным. Я старался не поддаться панике, чтобы не потерять голову. Но единственным ощущением, связывающим меня с реальностью, было соприкосновение наших рук. Я не решался на госанну. Ведь не только я почувствовал бы Куиллина, но и он - меня. А пока я не обуздаю свои чувства, лучше не подвергать его такому испытанию. Я не знал, восстановится ли зрение, мог только надеяться. Лес был прежний, но воспринимался теперь иначе. Уже наступила ночь, я ощутил это не только внутренним чувством времени. Все окружающее - от воздуха до звуков леса - изменилось. Я не переставал поражаться, насколько прежде не замечал подобных вещей. Не обращал внимания.
  
  Я погрузился в новое восприятие, не только чтобы отвлечься. Извечное любопытство ко всему новому, тянуло раствориться в неизведанных доселе, новых, болезненно острых ощущениях. Вскоре я замедлил шаг.
  - Куиллин, мы можем ненадолго остановиться?
  
  - Что случилось?
  Авар сдерживал напряжение и беспокойство, готовое прорваться в голос, пристально всматриваясь в налившиеся кровью глаза.
  
  - Мне кажется, надо немного отдохнуть. Тебе нужен посох, и, возможно, я тоже смогу потом идти сам.
  Я остановился, прислушиваясь к себе, и, вздохнув, опустил авад. Каким я был раньше глупцом. Чувства дополнились необыкновенно. Ведь не только слух, касание и нюх служат нам. Ощущение живого вокруг, камней, земли, растений, оно никуда не делось. Я улыбнулся, почувствовав недоумение Куиллина, представил его удивленный и встревоженный взгляд и поспешил успокоить, тронув его плечо.
  - Мэлль, все в порядке, правда. Я не так беспомощен, как сам думал.
  
  Я прикоснулся мысленно, открывая и показывая ему свое восприятие окружающего мира, и услышал в ответ изумленный вздох. Вслед за этим ощутил ответную волну его чувств - от тревожного изумления до восторженного недоверия. Неожиданно вернулась зрительная картина, я воспринимал мир его глазами!
  - Лин, тебя можно использовать, как зеркало!
  Я сделал вид, что поправляю растрепанные волосы. Старательно, не обращая внимания на все остальное. Только нужно будет не забывать, что это его глаза, а не мои, а то можно налететь на что-нибудь. Я вернулся к восприятию окружающих нас деревьев, вслушиваясь в мелодии, звучавшие для меня теперь в полную силу.
  - Лин, закрой глаза и поймешь сам. Ты можешь так же глубоко чувствовать, если захочешь. Это всегда было с нами. Просто никто внимания не обращал.
  
  Как он соскучился по этому соприкосновению мыслей. Казалось с тех пор, как разорвался госанну, прошла целая вечность. Авар слабо улыбнулся в ответ.
  - Осторожнее с этим. Мои глаза все же не у тебя на носу. Я постараюсь держаться поближе. Жаль, что приходится отказаться от объятий.
  Он сокрушенно вздохнул, наблюдая за другом, и сморщил нос, втягивая воздух.
  - Если я закрою глаза, то мы оба тогда ничего не увидим, разве что унюхаем. Это все равно, что сидеть без света в подземелье.
  Но несмотря на сыпавшиеся возражения Куиллин последовал совету и замер, закрыв глаза.
  
  - А я не предлагал куда-то двигаться с закрытыми глазами, - я встал за его спиной и опустил ладони на плечи. - Просто предлагаю попробовать неведомое.
  Сам я едва не сошел с ума от вынужденного затворничества фаэр. И пустота тяготила меня так же сильно. Тем ярче сейчас были наши чувства после показавшегося вечностью дня разлуки.
  - Не только унюхаем, услышим, почувствуем и ощутим, - прошептал я, наклонившись к его уху. Мы замерли, открывшись полностью, и мир хлынул в наши инд всем многообразием жизни. Закружил нас потоком впечатлений. От малейшего листка, пробившегося из почки на ветке, до охотящегося неподалеку на рыбу медведя. Того самого. Лаван все еще был встревожен - запах мертвого унгола еще долго будет висеть в воздухе, но жизнь зверя требовала свое.
  Где-то вдали я почувствовал еще кое-что. Тихий, пока еще слабый зов госанну.
  - Ты чувствуешь? - я повернулся в ту сторону, и зов стал четче. - Нас ищут.
  
  Куиллин легонько потерся щекой о лежавшую на плече ладонь.
  - Ищут? Ну вот, и хорошо.
  Зов авар чувствовал только через госанну Лаэголаса. И это радовало, несмотря на то, что вид у них плачевный и смешной, и объяснений не избежать, и ... да, мало ли чем еще придется платить за очередную глупость, но все равно хорошо. А там сразу к целителям. И как бы ни тешили мысли, что и без зрения хорошо, но с глазами всегда лучше.
  
  - Ты прав, мэлиндо.
  Я постарался, как мог, унять его тревогу - последствия приключения ни у кого не вызовут восторга, но мы посмеемся, вспоминая его когда-нибудь. И посмеемся вместе. Я откликнулся на зов и ощутил встречную, пока еще далекую волну радости, смешанную с изумлением, тревогой и непониманием причин нашей пропажи. Моим ответом было чувство уверенности и нетерпеливого ожидания встречи. Ориентируясь на зов, мы встретимся раньше, чем предполагали. Куиллин чувствовал все, что происходило между нами, так что тревоги были в стороне, и мы не спеша двинулись навстречу поисковому отряду.
  
  Морнэдэль только еще раз окинул придирчивым взглядом пятнисто-пупырчатого Лаэголаса, свои голые коленки, гордо выпнувшиеся из-под подола рубашки, и махнул рукой - такой дивной парочки Пуща не видела, и вряд ли еще, когда увидит.
  
  Я шел, держась за его плечо и стараясь не наступать на пятки. Зов, доносившийся в соприкосновении ищущих нас, открытых инд, становился все более явственным. Уже не возможно было скрыть того, что мы пережили. Это я понял по тому, как изменилось звучание Даэлинно, а вслед за ним Эллинаро и Лассэтаура. Тревожных нот стало больше. С быстрого шага друзья наши перешли на бег. Уже стало светать, когда мы, наконец, сошлись вместе. Трое выскочили нам на встречу и остановились. Мне тут же захотелось скрыться с их глаз. И не от смущения, но от горечи.
  
  - У меня просто слов нет, чтобы описать все, что я о вас думаю!!! - задохнулся Даэлинно, оглядывая представшее его взору зрелище.
  
  - Они тебе и не нужны, твое госанну весьма красноречиво само по себе, - усмехнулся я. - В южной стороне, там, за обмелевшей заводью, довольно далеко от болот и слишком близко к нам, как ты уже понял, следует провести очистку леса.
  
  - Пусть тебя это сейчас не волнует, - буркнул Эллинаро.
  
  Даэлинно подошел поближе, явно оценивая степень моих повреждений.
  
  - Что ж, привал, - заявил он вскоре, снимая с плеча сумку.
  
  Я отступил в сторону, и Куиллин подвел меня к краю поляны. Даэлинно и близнецы тем временем занялись костром и, судя по бормотанию и треску дерева, носилками.
  
  - Я сам дойду, только отдохну немного, - начал я.
  
  - Не сомневаюсь, - отрезал Даэлинно. - Но сейчас не тебе решать.
  
  Видимо по его знаку Куиллин поднялся, потянув меня следом, и подвел к костру.
  
  - У меня в голове не укладывается, как это получилось?
  
  - Что именно? - возмущенно хмыкнул Куиллин, явно пытаясь меня выгородить, но быстро сник под осуждающим взглядом.
  
  - Я не говорю об умении попадать в переделки, если ты об этом.
  
  - Тогда о чем?
  
  Даэлинно ругнулся. - Ложись, хотя нет, лучше сиди.
  
  Я остался сидеть. Он стал смывать с меня просохшую кашицу. Я стиснул зубы, чтобы не сипеть, так как меня передернуло от прикосновений и начавшегося вновь зуда, но молча вытерпел все. К тому времени закипел отвар. Подождав, пока он остынет, я выпил все до капли, и это, наконец-то, успокоило резь в животе. Отмыв меня, Даэлинно покрыл мое лицо и тело лоскутами ткани, пропитанной в настое целебных трав. И только когда боль почти улеглась, я почувствовал, насколько устал.
  - Осмотри Куиллина. Он ногу защемил в бревне, когда на нас напал унгол.
  
  - Осмотрю, ложись.
  
  Я улегся на расстеленный плащ. Близнецы продолжали возиться с деревом, было слышно, как они сопят, погруженные в работу. Даэлинно же повернулся к авару.
  
  - Да, со мной ничего страшного! Та тварь меня даже не тронула, не успела, - оправдывался Куиллин под внимательным взглядом нданна. - А нога - простой ушиб, Лаэголас залечил уже.
  
  - Умм... - невнятно пробормотал Даэлинно, придирчиво ощупывая позеленевший уже кровоподтек на чуть припухшей лодыжке. Потом потянулся за следующей полоской ткани. - И тебя замотаем, на пару. А то как-то негармонично получается. Одному из вас - все, а другому - ничего.
  
  Авар терпеливо дождался, пока предводитель отряда покончит с перевязкой.
  - Даэлинно, а что с глазами?
  
  - С какими глазами?
  
  - Лаэголас не видит - та гадость, что натекла с унгола, попала в глаза.
  
  - Что?! Да что ж ты... вы молчали?!
  
  Нандо кинулся к пострадавшему и откинул влажную ткань с лица. - Лаэголас, попробуй посмотреть на меня.
  
  Оклик выдернул меня из сладкой дремы. Я не заметил, как уснул, хотя, казалось, только что слышал начинающийся разговор.
  - А? Да... что?! - я подскочил, столкнувшись с ним лбом. - Охх! - и потер ушибленное место.
  
  Даэлинно поднял мое лицо за подбородок и осмотрел глаза, напряженно прощупывая мои ощущения.
  - Почему не сказал? - возмутился он.
  
  - Так не думал, что это прошло мимо твоего внимания, - я искренне удивился.
  
  - Не думал... Болит?
  
  - Уже почти нет.
  
  - У тебя в глазах кровь.
  
  - Знаю. Залило от унгола. Тер, промывал...
  
  - Понятно.
  Он уложил меня обратно, и я почувствовал успокаивающее тепло ладони на лице. Даэлинно напевал, успокаивая раздражение, и оставшаяся боль проходила. Он намочил чистый лоскут в отваре и осторожно выжал его на глаза. Потом приложил сверху на лицо ткань, еще раз смочив ее, и со вздохом повернулся к авару.
  - Придется ждать, я не могу помочь больше. Надеюсь, нголар смогут.
  
  - По крайней мере, я на какое-то время не буду видеть ваших перекошенных лиц, - морщась, пошутил я.
  
  - Лас, я знаю, что тебе и так досталось, но могу добавить!
  
  - Не надо! Прости за глупость.
  
  Даэлинно вздохнул и рассмеялся. - Ну вот, а то я уже действительно забеспокоился, раз ни одной шутки от тебя не слышно.
  
  Пока нданна возился с Лаэголасом, авар пристроил на огонь котелок с водой. За заваркой далеко хромать не пришлось - травы насобирал прямо здесь, на поляне. И когда носилки были готовы, всех уже поджидал горячий и ароматный настой. Особых разговоров не было, даже близнецы примолкли. Сейчас, когда спало напряжение, сказалось утомление. От теплого питья стало клонить в сон, но Куиллин старался бодриться - нельзя было задерживать возращение. Когда с отдыхом было покончено, стали собираться назад. Заснувшего принца переложили на носилки.
  Эллинаро поднял лежавшую рядом, свежевыструганную палку.
  - Держи, это тебе.
  
  - Да, не нужна она мне!
  
  - Не возьмешь посох, уложим рядом с Лаэголасом, - пригрозил тот.
  
  Пришлось подчиниться. Лассэтаур взялся нести спереди, Эллинаро - сзади. Даэлинно шел впереди, а Куиллин пристроился рядом. Когда они выступили, день уже клонился к вечеру.
  
  
  Глава 7.
  
  Трандуил встречал процессию на подходах к Чертогу. Кинув беглый взгляд и оценив ситуацию, он распорядился отнести носилки туда, где прежде выздоравливал авар. Лаэголаса переложили на кровать, а Куиллин, оказавшись в знакомой обстановке, мимоходом поежился, не столько от холода, сколько от болезненных воспоминаний. Натруженная нога тупо болела. Доковыляв до стула и переставив его к стене, чтобы не путаться под ногами, авар разве что не упал на сидение. Близнецы остались поджидать на улице. Златовласый синда, дав указания Даэлинно, занялся сыном и, накрыв ладонями его лоб, запел.
  
  Спроси Куиллина, сколько длилось это действо, он вряд ли смог дать вразумительный ответ, поскольку, хотя глаза были открыты, сознание то и дело куда-то ускользало. Очнулся он, когда появился Даэлинно с укутанным полотенцем кувшином. Теплым отваром Лаэголасу сначала обмыли лицо, а потом и все тело, после чего Трандуил наложил на глаза сына тугую повязку и оставил спать.
  
  - Я хочу знать вашу историю. Покажи ногу, - повернувшись к авару, велел он. - Можешь, начинать, пока я буду ей заниматься.
  
  Куиллин, пытаясь скрыть смущение, нагнулся и принялся стаскивать туфель с припухшей ноги. Что за судьба, снова и снова признаваться в собственной глупости? Причем, он понять не мог, почему она так преумножилась со времени его попадания в Эрин Гален.
  Как бы то ни было, авар пересказал все, что с ними произошло с момента пробуждения под деревом до встречи с отрядом спасателей. Трандуил слушал молча, чародействуя над ногой. А когда рассказ был закончен, Куиллин заснул, как сидел, прямо на стуле.
  
  ... Мерное покачивание, прикосновение руки волосам... Голоса в отдалении, шуршание одежд, скрип придвигаемого стула. Прикосновение к плотной повязке на глазах. Тихое "лежи"... Запах трав, ткань на руках и теле, повязки, мягкое ложе. Щебет птиц за окном... Надвигающаяся тень со щелкающими жвалами... Я вскочил в темноте, метнулся в сторону.
  
  Руки, перехватившие меня за плечи, и голос Трандуила. Мягкий, успокаивающий.
  - Тише, хиньо. Кошмар рассеялся. Все в порядке.
  
  - А... сколько я?
  
  - Весь день. Уже вечер.
  Мягкое прикосновение мысли.
  - Что-нибудь хочешь?
  
  - Встать.
  
  - Хорошо, попробуй.
  Отец поддержал меня за локоть. Я встал, но не знал, в какую сторону двигаться.
  
  - Мне бы...
  
  - Да, конечно. Дойдешь?
  
  - Да.
  
  - Вот, твоя одежда.
  
  - Благодарю.
  Я, не спеша, оделся.
  
  - Наверное, тебе не стоит пока одному выходить. Куиллина унесли.
  
  - Что?!
  
  - Да нет, он уснул рядом с тобой, на стуле. Даэлинно унес его в твою... вашу комнату.
  
  - А я где?
  
  - Помнишь пристройку, где он выздоравливал?
  
  - А...
  
  - Здесь тебе будет удобней.
  
  - Да, спасибо, ада. Дальше я сам.
  Я припомнил, где что стояло, прошелся по комнате. Все было по-прежнему. Я подошел к двери. Коснулся сухого теплого дерева. Вопросительно повернул голову в сторону отца. Он прекрасно владел собой, я только мог догадываться, каково ему на меня смотреть. Авад был поднят наглухо.
  - Ада?
  
  - Я знаю... что ты поправишься. Просто нужно время.
  
  Я кивнул, толкнул дверь и вышел. Сквозь плотную повязку не чувствовалось светло или темно уже. Но я знал, что стемнело. Ветерок коснулся заживающей кожи. Отец вышел следом.
  - Дарнон и Леадин уехали.
  
  - Куда?
  
  - Они отправились в Митлонд.
  
  - Мне жаль...
  
  - Так лучше.
  
  - Да.
  
  Я двинулся дальше, припоминая, в скольких шагах и в какой стороне от меня находился выворотень. Воспоминания нахлынули волной. Добрые, грустные, смешные, раздражающие...
  
  - Ничего, Лаэголас, хороший повод отдохнуть и побыть дома.
  
  - Владыка, ведь до отъезда в Рунен осталось всего три шестидневки. Даже меньше.
  
  - И что? Проверишь себя на прочность, - усмехнулся Трандуил. - Впрочем, если не желаешь, не буду тебя неволить.
  
  - Нет, маэхаран, я поеду.
  - Разумеется, поедешь. Но только для начала мне нужно, чтобы ты отправился в Карас-Галадон, к Галадриэль и Келеборну. Нужно передать им вести, что принесли с границ Фир, и еще кое-что.
  
  - Когда мне следует отбыть?
  
  - Думаю, завтра утром ты уже будешь достаточно крепок.
  
  - С радостью, мой владыка и отец, - я поклонился.
  
  - Вот так-то лучше, харйон. Намного лучше. Отдыхай. Утром за тобой придут.
  
  Он удалился. Судя по походке, в гораздо лучшем расположении духа. Когда его шаги стихли вдали, я повернулся в том направлении, куда шел изначально. Вытянув вперед руку, считая про себя шаги. ...Девять, десять, одиннадцать. Дюжина, полшага, мой носок коснулся дерева. Пальцы нащупали изогнутый корень с края выворотня. Ощупав все, я нашел место, где мог присесть. Ноги слегка дрожали. Мысли крутились вокруг Куиллина. Скорее всего, он пока спит.
  
  Еще не проснувшись, морнэдэль почувствовал, что ему чего-то остро не хватает. Рука пошарила рядом и, наткнувшись на пустое и холодное место, замерла.
  - Мэлль?
  Куиллин подхватился, протирая глаза. Воспоминания недавних событий обдали холодком. Он соскочил с кровати, соображая, что с одеждой. Та, как назло, осталась в его покоях, кое-как постиранная и неизвестно как высушенная. Мелькать же через все чертоги в одной рубахе он больше не собирался. Поэтому, пошарив в сундуке, вытащил что-то более-менее приемлемое из лаэголасовой одежды. Быстро ополоснувшись и попутно посокрушавшись насчет купальни, авар оделся, причесался на скорую руку и помчался к уединенным покоям. Лаэголаса он заметил еще издали. При виде повязки в груди все обмерло. Он заставил себя успокоиться, но первая озорная мысль подкрасться к принцу сверху, с того места, где он когда-то сидел в день их первого знакомства, тихо растворилась в порыве щемящей нежности.
  
  Что-то неуловимое мелькнуло на краю сознания, махнув рыжим хвостом. Я потянулся мыслью вслед за ней.
  - "Мэлль?"
  Ласковая волна нахлынула в ответ радостью встречи. Я уже слышал, как он подбегал, и поднялся ему на встречу.
  - Мэлиндо!
  Миг, и я оказался в его объятиях.
  
  - Болит? - авар замер из опасения причинить боль. - Что с глазами?
  
  - Нет, не болит. Твоя нога как? - Я коснулся губами его щеки.
  
  Куиллин вздохнул. - Да, твой отец вчера постарался. В обмен на наше последнее приключение. Перетрусил я, как заячий хвост. Лучше еще раз десять на медведя наступить.
  
  - И за что такой горький рок ни в чем неповинному лаван? - усмехнулся я. - Садись, рассказывай.
  
  Куиллин присел на корень, не отпуская руку друга, словно все еще опасался потерять.
  - Да, что рассказывать? Что было, то и поведал. От лужи до ямы.
  
  Я нахмурился.
  - Все, все? Впрочем, он и так бы узнал. Он читает нас, как открытые свитки. И что сказал?
  
  - Ничего, - авар пожал плечами. - Может, он и хотел что-то сказать, но едва закончил с ногой, как меня срубило.
  
  Я облизнул губы.
  - Значит, ты тоже недавно проснулся?
  Все это время я обдумывал, как рассказать ему о завтрашней поездке. Еще меня тревожило, что задумал отец. Почему отсылает меня столь срочно. И он сказал "ты". Впрочем, он и не должен был говорить "вы".
  
  - Да, только проснулся и сразу к тебе. Лас, есть хочешь? Давай я сбегаю, принесу.
  О том, что друга что-то заботит, Куиллин расспрашивать не стал, зная, что при надобности тот сам поделится.
  
  - Не сбегаешь, а сходишь. Лин, ты не думай, что с ногой и другими ранами все так просто. Так, что не разбегайся, когда нет необходимости. Тебе утром, между прочим, верхом ехать. Надо будет еще собраться сегодня.
  
  - Ну, хорошо, схожу. Куда едем? - беззаботно спросил авар.
  
  - В Карас-Галадон. В Лоринанд. Слышал? Это на юго-западе, через Андуин. Повезем вести и... еще кое-что, - у меня мелькнула догадка. - А может, и обратно не одни вернемся.
  
  - Что-то слышал, мельком. Есть на западе такая страна, где еще живут те, из-за Моря. Что значит "не одни"?
  
  - У меня есть подозрение, что отец хочет, чтобы к нам в походе присоединились и жители лоринандских лесов. Лаиквенди, среди них тоже будут, уверен.
  
  Какое-то время Куиллин удивленно взирал на друга, а потом рассмеялся.
  - Это как, всем миром идем уламывать Морвэ?
  
  - Нет, но... Ты, что не слышал, что рассказывали вестники?! Фир сбираются перебраться на другие земли. Западнее, как я понял. Летом была атака орков с гор, весной, оказывается, напали не только на вашу долину. Позже, вастаки и орки напали на поселения, по эту сторону. Думаю, что Морвэ сейчас пригодилась бы помощь. Раскрой глаза, Куиллин!
  
  Авар смолк, и лицо его стало серьезным.
  - Слышал, помню. Но желаемое и действительное не всегда совпадают. Хотя, конечно, никто ничего с уверенностью не загадает. Кстати, как твои глаза? - спросил он, и ладонь осторожно скользнула по повязке.
  
  Я вздрогнул от неожиданного прикосновения и непроизвольно отстранился.
  - Не знаю. Отец, ничего не сказал. Возможно, что владычица сможет...
  
  - Значит, ты так и поедешь... - тихо произнес Куиллин, убрав ладонь. - Хорошо, я схожу за едой, мэлль. Не скучай. Я быстро.
  Он сорвался с места и отправился на кухню. Не бегом, но все же очень скорым шагом.
  
  - Так и поеду... - вздохнул ему вслед и, ударив кулаком по стволу, встал - ведь не калека и не беспомощное дитя. Я направился по хорошо знакомой тропинке вслед за аваром и усмехнулся про себя - хоть с закрытыми глазами пройду. Сидеть тут... Нужно еще собраться в дорогу. Я шел, прислушиваясь и считая про себя шаги. Ветер подсказал, что я вышел на открытую поляну перед лестницей в Чертог. Свернул и еще через два десятка шагов коснулся ногой ступени. Поднявшись по лестнице, я кивнул стражам: "Айа, мэллони," и прошел дальше. Это было, наверное, самым трудным, встретить кого-то и не оступиться. Все оставшиеся чувства были напряжены. Я добрался до покоев Орофера. Остановившись перед массивными дверьми в самом конце длинного, гулкого коридора, собрался постучать, но звук шагов и скрип открывшейся двери опередили мою руку.
  
  - Входи, Лаэголас, - тихо сказал Трандуил, пропуская меня внутрь и придерживая за локоть. - Орофер тебя ждет. Думали, ты зайдешь после ужина, не ждали так рано. А где Куиллин?
  
  - Я пришел один, - я почувствовал, как рука на моем локте чуть сжалась. - Хотел подробнее обсудить все сейчас, если это возможно. Ведь нужно все подготовить, а времени немного.
  
  - Да, это так. Я рад, что ты думаешь об этом, - Орофер вышел из соседней комнаты.
  
  - Маэхаран, - я поклонился, повернувшись на голос.
  
  - Садись, Лаэголас - харйон Эрин Гален.
  
  Трандуил, подвел меня к креслу у камина, и я сел, готовый слушать и говорить.
  
  - Итак, - начал Орофер, - ты знаешь, какие перемены наступают. Знаешь, что Афедюн испугались участившихся нападений орков, которые множатся сейчас. Прежде те воевали с вастаками, которые хоть нам и не союзники, однако раньше сдерживали орков от посягательств на свои равнины, но теперь же они объединяются. Фир пытаются укрыться в лесу, даже предлагают свою помощь в обмен на защиту их детей и женщин. Но они готовы покинуть свои дома вдоль берега реки, так что на их помощь рассчитывать глупо. Они так же вероломны в своих речах, как зимний ветер. То, что происходит с ними, может произойти и с нами. У нас мало воинов, хотя каждый стоит несколько десятков. Неплохим союзником могло бы стать племя Морвэ, которое так же страдает от набегов, как я знаю, но отрезано от нас и не намерено бросать свои земли. Либо пока их не перебьют, либо пока им не помогут.
  
  Я слушал, запоминая все дословно.
  
  - Воины Лоринанда могли бы оказать неоценимую помощь в трудный час. Они помнят, как в свое время объединялись мы в битве против Саурона. И боюсь, рано опускать оружие, хотя сейчас все кажется не таким угрожающим. Галадриэль поймет, если ты расскажешь ей все, что сейчас услышал. И думаю, знал и до этого.
  
  Я кивнул, он продолжил.
  
  - Ты поедешь налегке, чтобы поспеть в кратчайшие сроки. С тобой поедет Айэналиндо, видевший все своими глазами, и Эллинаро. Еще двое из старших проводят вас. Куиллин останется здесь, чтобы помочь Даэлинно с подготовкой к походу.
  
  Сердце екнуло. "Куиллин остается". Я тряхнул головой. Значит, так нужно. И так правильнее и мудрее, Орофер прав.
  
  - У вас есть шесть дней. Чтобы доехать и вернуться. Если кто-то последует за вами, они успеют подготовиться. Если Халдир все еще при Келеборне, то беспокоиться не о чем, - в голосе его прозвучали теплые нотки. - Все, что нужно, уже готово. Об этом не беспокойся. Помни, что ты должен привести подмогу. И вести ее дальше.
  
  Я поднялся, когда он приблизился и положил мне руку на плечо.
  
  - Чтобы ни было у нас перед глазами, знай, всегда может быть то, чего мы не видим.
  
  Авар уже и не знал, что лучше - хихиканье близнецов или смешки дев, собиравших ему корзинку с едой. Хотя, вероятно, их было бы больше, если бы новость о поединке с унголом не облетела Эрин Гален со скоростью ветра. Но все равно он не смог уйти, пока снова не пересказал в лицах и красках всю историю, опустив лишь то, что касалось только их двоих и никого больше. Прикрыв за собою дверь кухни, Куиллин вздохнул с облегчением и поспешил назад, коря себя и всех за то, что заставил синда сидеть голодным и в одиночестве. Казалось, что там, у выворотня, между ними что-то не заладилось, словно кто-то случайно взял неверную ноту.
  "Кто-кто, конечно же я! Все как всегда, только о себе. Не мог быть более чутким и внимательным. Ведь, как бы мэлль не держался... А как он держится. Милый... Только почему его не слышно? Снова закрылся? О, нет, только не это"!
  - "Мэлль! Я иду! Уже близко".
  
  Авар, забыв о ноге, помчался к уединенному жилищу. Лаэголаса не было около корня, и в покоях его тоже не оказалось. Куиллин оставил корзинку на столе и заметался по окрестностям. К целителям принц не заглядывал, в лесу, меж деревьев, и на склонах холма тоже не видно никаких следов. Осталась только тропа, по которой он пришел.
  Авар снова помчался к воротам. По дороге встретился Даэлинно со свертком под мышкой.
  - Айа! Лаэголаса не видел?
  
  Предводитель удивленно вскинул брови. - Нет, я только иду к нему.
  
  - Можешь не ходить. Его там нет. Ушел куда-то, и ничего не сказал!
  
  - Ну, с этого упрямца станется! - голос Даэлинно был бодр, но в глазах уже появилось беспокойство.
  
  - Поищи его еще ты, в пещеры загляни. На всякий случай. Закрылся он, - нехотя добавил Куиллин.
  - А, вот, это уже хуже, - нахмурившись, кивнул нандо. - Хорошо.
  
  - А я обратно, вдруг появится.
  
  Выйдя из покоев, я отправился обратно. И у входа столкнулся с Даэлинно, который налетел на меня - я не почувствовал его, погруженный в собственные мысли, а он в спешке тоже не заметил меня.
  
  - Я ищу тебя. Куиллин чуть не поднял всех на уши. Где ты пропадал, Лас?
  
  - Даэлинно. Собери всех.
  Я был спокоен, и голос мой был ровен и тих. Тот умчался мгновенно. Я же спустился по ступеням и направился в сторону своего сегодняшнего обиталища ожидать, когда соберется отряд.
  Подходя к дому, я уловил тревожное ожидание Куиллина.
  "Каменная голова! Нужно было ему хоть знак какой-нибудь оставить. Тревожится ведь".
  На его месте я бы тоже забеспокоился. Я ускорил шаги и едва только свернул на последний поворот тропы, как он кинулся мне на встречу. Я крепко обнял его, уткнувшись носом в лоб.
  - Прости меня, глупца. Не предупредил, что отлучусь. Но, Лин, я ведь дома здесь, даже с закрытыми глазами со мной ничего не случится, - выдохнул я скороговоркой фразу, стараясь успокоить его колотящееся сердце. - Сейчас вернется Даэлинно с ребятами, я расскажу новости. Давай, пока поедим, ладно?
  
  - Ай, вчера тоже были почти что "дома", - не зная, злиться или радоваться, проворчал авар. При виде перечеркнутого темной повязкой лица злиться не получалось. Только радоваться, что еще легко отделались. Хоть так.
  - Так, значит, Даэлинно тебя нашел. Хорошо.
  Он усадил Лаэголаса за стол. Достал из корзинки ягодный пирог, медовые лепешки, засахаренные в меду орехи и кувшин вина, и расставил так, чтобы все было под рукой.
  
  Я потянул носом, принюхиваясь.
  - Мммммм... Ты меня избалуешь!
  
  - Это не я. Это возмещение ущерба, понесенного мною на кухне, - гордо произнес Куиллин, наливая в кружки вино.
  
  - Кто тебя посмел обидеть? Нащупаю, наваляю по шее! - я со смешком, состроив старшую мину, приподнялся со стула, готовый нести свою месть.
  
  - Лас, ты собираешься идти войной на нисси? - изображая испуг, воскликнул морнэдэль. - Но они не были со мной столь жестоки. Только никак не хотели отпускать, пока я им не рассказал о твоих подвигах. Потому и задержался.
  
  - Значит, выдал врагу все тайны?! - в притворном ужасе я всплеснул руками, но не рассчитал и опрокинул кружку с вином. - Охх.... Лин, прости за неловкость, от меня одни неудобства.
  Я, закусив губу, попытался нащупать посудину, шаря по столу в разлившейся луже.
  
  Не обращая внимания на опрокинутую чашку и разлитое вино, авар обогнул стол. Пальцами коснулся подбородка Лаэголаса и повернул к себе его лицо, всматриваясь за повязку.
  - Лаас?
  Заметив прикушенную губу, Куиллин наклонился и поцеловал дерзко и требовательно.
  - Не лишай меня радости заботиться о тебе, - тихо произнес он. - Стоит мне только подумать, что все это из-за меня, и я не могу найти себе места.
  
   - Куиллин... Твоей вины здесь ровно столько же, сколько вины ветра, в позднюю осень сорвавшего с ветки листок, - ответил я едва слышно, когда он отпустил мои губы. - Я ничего тебя не лишаю. Давай... Давай лучше уберем это... все. Сейчас придут, и не хотелось бы...
  Я снова закусил губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не взвыть от нахлынувшего ощущения беспомощности. "Ну, кого я хочу обмануть? Бодрюсь тут. Орофер тоже, нашел выход меня занять... Не уронив ничьего достоинства, отправил просить помощи у тех, кого в свое время бежал".
  Надежда на помощь леди Галадриэль была нестерпимо притягательна, и в то же время страшило поддаться хрупкой амдир. Я встал, задвинув поглубже все чувства, что рвались наружу, оставив холодную сдержанность.
  - Тут ткань была, можно ею стол вытереть, - и вновь я почувствовал удар беспомощности, даже тряпку не могу найти.
  
  - Не хотелось бы? - лицо авар стало жестким. - Хорошо. Иди, встречай гостей, а я здесь приберусь.
  Он подхватил принца под локоть и почти вытолкнул из комнаты на улицу.
  - Ткань! Стол вытереть! Вот, что тебя волнует больше всего!
  
  - Нет... Лин, я ... - договорить он мне не дал, схватил за руку, и в следующее мгновение перед моим носом захлопнулась входная дверь, - ... хотел лишь помочь.
  
  Куиллин с пылающими глазами метался по комнате в поисках, но то ли не видел, ослепленный гневом, то ли таковой действительно не было. Недолго думая, он оторвал длинную полосу от подола рубашки и с ожесточением накинулся на липкую лужицу.
  
  Я уткнулся лбом в дверь. В глазах защипало. Я потер повязку. Злиться оставалось только на свою глупость. За дверью: шуршание, шаги, шаги, шаги... Я медленно отвернулся. Ноги сами привели к выворотню, я опустился на траву, опершись о него спиной. Госанну Куиллина было недосягаемо сейчас для меня. Звуки шагов на тропинке, ведущей к дому, заставили меня поднять голову. Здесь было гораздо проще взять себя в руки. Я почувствовал приближение и встряхнулся так же "закрывшись ото всех".
  
  Когда за дверью послышались голоса, в комнате было чисто и прибрано, а сам авар застыл за столом с каменным выражением лица.
  
  Я встал. Даэлинно умудрился собрать почти всех, кто был в пределах Чертога. Я махнул рукой.
  - Рассаживайтесь, мэллони.
  После приветствий все в молчании расселись вокруг, и я рассказал им о том, что нас ждет. Несколько раз, я чувствовал, как Даэлинно пытается коснуться меня мысленно, но его попытки наткнулись на глухую стену. Когда я закончил рассказ, наступила тишина, каждый обдумывал новость.
  - Это лишь предположение, и рассчитывать на что-либо не стоит полностью, - повторил я слова Куиллина. - Эллинаро, Айэналиндо, вы поедете со мной. Остальные продолжайте подготовку в путь. Доброй ночи, увиди... Встретимся, через шестидневку.
   Лаиквенди разошлись так же молча, как и собрались.
  
  - Даэлинно, задержись, прошу тебя.
  Он подошел, оставаясь таким же собранным и бесстрастным.
  - Куиллин остается здесь, чтобы помочь тебе. Позаботься о нем, ладно?
  
  - Я все сделаю, оторно, не беспокойся, - он положил мне руку на плечо. - Ему сейчас очень трудно?
  
  Я молча кивнул.
  
  - Вы друг друга стоите, - вздохнул он с горькой усмешкой.
  
  Я грустно улыбнулся в ответ. - И тебе доброй ночи, оторно. До встречи.
  
  - До встречи.
  
  Он ушел, а я вернулся к бревну и опустился на прежнее место. Нужно было встать, вернуться в дом, сказать что-нибудь... Но я не знал, как сказать ему, самому близкому во всей Арда, как я сожалею обо всем, что причинил ему...
  
  Куиллин слышал почти все, о чем говорили, различая знакомые и незнакомые голоса, и единственный, неповторимый. Он долго собирался с духом, чтобы выйти к лаиквенди, но то, что услышал, приморозило к стулу, лишая воли и желания что-либо делать. Авар уронил голову на руки. Значит, вот как. Значит, так тому и быть. Разлука казалась невыносимой, но и видеть Лаэголаса он сейчас не мог, хоть глаза себе завязывай!
  
  Когда голоса за стеной затихли в отдалении, давая понять, что отряд разошелся по своим делам, Куиллин заставил себя подняться. Казалось, легче прыгнуть в ледяную воду. Он тихо вышел за порог. Рассеянный свет прибывающего Элльямистара набросил легкую серебряную дымку на лес, камни и травы, подчеркивая глубину теней там, куда он не доставал. Таким и запомнилось лицо друга - черное, белое, вновь черное и белое. Морнэдэль подобрался, отвел взгляд и пошел по тропе.
  
  Тишина была невыносимой. Лес будто замер. Эта-то тишина и заставила меня очнуться от грезы. Войдя в дом, я застыл на пороге - присутствия Куиллина не ощущалось. Я стукнул кулаком о стену. И вышел, оставаться внутри я не мог. Так и бродил около дома в ожидании рассвета.
  
  Авар вернулся к себе. Покои казались заброшенными и запустевшими, только разбросанные вещи напоминали о спешке, в которой он покидал их в последний раз. Куиллин упал за стол, и так и просидел до утра, вперив взгляд в одну точку. Потом переоделся, сменил обувь, подхватил плащ и вышел наружу.
  
  Заслышав, наконец, шаги и топот копыт я понял, что пора выезжать. Четверо: Айэналиндо, Эллинаро, Альквэн и Нандир прибыли за мной. Я сел на подведенного мне коня, и мы так же, не говоря ни слова, выехали на тропу, которая, огибая Эмин Дуир, вела на запад и юг к Андуину, за которым начинался Лоринанд.
  Среброволосая и светлоглазая Альквэн вела поводья моего коня. Она была ученицей Дарнона. Ничего удивительного, что Орофер выбрал ее. Нандир, ее старший брат, был лучшим стрелком из Старших Воинов.
  
  Свет только-только разливался по небу, осторожно гася звезды. В листве чирикали ранние птахи. Авар поднялся вверх по склону, почти до вершины холма. С его места была хорошо видна маленькая кавалькада, покидавшая Эмин Дуир. Куиллин провожал ее взглядом до тех пор, пока ее не скрыла темная предосенняя зелень.
  
  
  Глава 8.
  
  Когда кончился труднопроходимый участок пути, коней послали в галоп, и до темноты мы проделали три четверти расстояния до Андуина. Уже ночью на границе леса мы сделали остановку, чтобы дать коням отдых, готовясь утром к скачке вдоль берега по течению реки на юг. Никто не пытался пресечь моего содействия в обустройстве лагеря. Я знал, что хоть и нахожусь под неусыпным присмотром, никто не вмешается, пока действительно не понадобится серьезная помощь.
  
  Тогда Альквэн впервые за весь день заговорила со мной. Ей нужно было отвести лошадей к роднику и почистить усталых левайн. Источник был несколько позади, в стороне от тракта. И ей "нужно было сопровождение". Даже не ей, а лошадям, чтобы поскорее управиться. Ведя за ней коня, точнее держась за его гриву, я слышал, как она поет и разговаривает с ними, снимая лаской усталость. Мне тоже стало легче.
  Весь день я думал о Куиллине. Ведь вместо того, чтобы поговорить с ним, я трусливо закрылся, и не пошел его искать...
  
  - Знаешь, порой нужно время, не только, чтобы привыкнуть к чему-то, но и для понимания уже случившегося, свершившегося, - внезапно заговорила она, обращаясь ко мне.
  
  - Да, я понимаю.
  
  - Нет ничего, что не подлежало бы восстановлению, разве что смерть, - продолжила она, как будто говоря сама с собой.
  
  - Станет ли вновь, как прежде хорошо, служить расколотая чаша? - спросил я.
  
  - Нет, но она останется чашей, а не россыпью осколков, и, кроме того, чаша не разбита, она всего лишь упала. Это не трещины, только пыль.
  
  
  Один из коней забил копытом по воде и недовольно фыркнул, когда промелькнувшая рыба обдала его морду брызгами. Альквэн засмеялась и стала успокаивать его. Более она не возвращалась к прерванному разговору, но болтала обо всем, рассказывая и описывая, все, что было вокруг, постепенно разговорив и меня.
   Шатры поставили без нас. На обратном пути я собрал хворост, почти ничего не уронив. Учился все больше доверять чутью. Альквэн указала, куда можно его сложить, и я сбросил ветки в уже лежавшую кучу. Потом подсел к костру, к остальным.
  
  - Лаэголас, разведи еще один костер, поменьше, мне нужно заварить трав, - попросила она, когда все было сделано.
  
  - В какой стороне?
  
  - Вон там, левее на пять шагов, хорошо?
  
  Судя по шуршанию, она скрылась в шатре. Я нащупал мелких хворостинок и запалил маленький огонь, пока он разгорался, я принес еще немного веток, и две из них укрепил в земле по бокам от костерка. Третья, поперечная, была припасена для котелка. Когда все было готово, нис подвесила его над огнем.
  
  - Последи пока, я принесу травы.
  
  - Закипела! - через какое-то время позвал я.
  
  - Хорошо. У меня тут руки заняты, рядом с тобой сумка, завари по горсти из каждого мешочка.
  
  - Ладно.
  Я увлекся поручениями, и только потом заметил, что мы остались вдвоем.
  - А где остальные? - спросил я, когда она подошла.
  
  - Охраняют лагерь, следят за лошадьми. О, готово, чувствуешь? Снимай. Да, вот, сюда ставь, - Альквэн направила мою руку. - Остынет, поменяю тебе повязки.
  
  - У тебя лепешки пригорают, - я потянул носом.
  
  - Ай... Ну, вот, одна испорчена.
  Судя по усилившемуся запаху гари, она бросила сгоревшую лепешку в костер. - Вот держи, а я отнесу остальным.
  Она сунула мне в руки походную тарелку и одну из свежеиспеченных лепешек.
  
  - Пойдем, - вернувшись, Альквэн коснулась моего плеча, - нужно сменить повязку.
  Мы вошли в один из двух шатров. Она усадила меня на подстилку.
  - Вот тааак.
  Она говорила со мной, словно я был лаван, которого нужно было успокоить. Я рассмеялся.
  - Ты что? - спросила она. - Щекотно?
  
  - Нет, забавно. Хочется фыркнуть и топнуть копытом.
  
  Она ничего не ответила.
  
  - Альквэн?
  
  - Уум?
  
  - Прости.
  
  - За что?
  
  - За смех. Глупо.
  
  - Почему? Я подумала, это ты обиделся.
  
  - Нет.
  
  - И я, нет. - Она рассмеялась. - Видишь, как все просто. Просто, нужно было уточнить.
  
  Я вздохнул. - Да уж... Просто.
  Она размотала повязку, и кожу обдало прохладой. И стало теплее - я понял, что она поднесла к моему лицу свечу, разглядывая глаза.
  
  - У тебя зрачки, почти во всю радужку. Больно?
  
  - Нет.
  
  - А свет видишь?
  
  - Нет, чувствую только тепло.
  
  Она выжала ткань в теплом отваре.
  - Запрокинь голову и не закрывай глаза. Может немного пощиплет.
  
  - Хорошо.
  Мокрая ткань легла на глаза.
  
  - Посиди так. Я скоро вернусь.
  Альквэн вышла, и я остался один. 'Видишь, как все просто, просто уточнить'. Ее слова, все еще звенели у меня в ушах. И, наверное, стоило сокрушаться не только о собственной беспомощности, но и подумать, каково ему, винившему себя и тоже не имевшему возможности хоть как-то помочь. Глаза защипало сильнее, но слез я не почувствовал. Только к горлу подкатил комок. Легкая поступь, ветерок от колыхнувшегося полога шатра.
  
  - А вот и я.
  
  'Как бы я хотел услышать сейчас другой голос...'
  
  Когда маленький отряд скрылся из вида, морнэдэль потянулся за свирелью. Но, повертев ее в пальцах, понял, что играть не сможет, и сунул обратно. Зато в одном из карманов обнаружился гребень, и авар наконец-то добрался до волос. Распустив косу, начал неторопливо разбирать пряди, наблюдая за восходом дневного светила. Когда Элльянар выплыл над лесом, Куиллин спустился с холма и отправился к талану Даэлинно.
  Предводитель отряда его уже ждал с заваренным квениласом.
  
  - Пришел оказывать посильную помощь, - после приветствия доложил авар.
  
  - Это хорошо. Садись. Сейчас попьем и пойдем.
  Куиллин взял чашку и сел на пол, скрестив ноги.
  
  - Сегодня займешься травами, хорошо? Альквэн уехала. Надо будет помочь целителям отобрать и упаковать в дорогу, - дождавшись утвердительного кивка, нандо продолжил. - А я обойду всех, пристрою к делу, потом вернусь за тобой.
  
  Авар снова молча кивнул.
  
  - Хорошо, вот список, - Даэлинно поднялся и протянул свиток, - не забывай сверяться по нему.
  
  Почти весь день Куиллин был занят в целительских чертогах. Помогал отбирать и упаковывать в холщовые мешочки все, что могло потребоваться в пути. Несложная, но требующая внимания работа, казалось, была тем, что ему необходимо, чтобы не думать о том, что унес с собой прошлый день.
  Даэлинно появился ближе к вечеру, когда осталось собрать и уложить еще с десяток мешочков. Вдвоем они справились довольно быстро, осталось только навести порядок.
  
  - Ты ел?
  
  - Нет, не успел, - ответил авар, прибирая мелкую травяную пыль и мусор.
  
  - Тогда пойдем, составишь мне компанию.
  
  - Пойдем.
  Больше всего Куиллину хотелось остаться одному. Мало радости Дэлинно смотреть на его кислое лицо, но иначе не получалось. Все внутри как-то замерло, словно замерзло. Казалось, что даже мысли и чувства сковало льдом, и осталось лишь одно серое безмолвие. Но все же, когда к ночи Куиллин вернулся в свои покои, вздохнул с облегчением, оставшись, наконец, один.
  
  Вскоре Альквэн вернулась и, убедившись, что все в порядке, снова вернула мне на глаза повязку.
  
  - Все, больше я тебе не буду докучать.
  
  Фраза прозвучала эхом из прошлого. Я вздрогнул.
  - Ты не докучаешь, с чего ты взяла?
  
  - Я же вижу, ты тоскуешь, - она присела рядом. - Я еще не встретила свою половинку фаэр, даже не знаю, как это. Расскажешь?
  
  - Не знаю, даже. Мне кажется, это невозможно описать...
  
  - Хочешь, я останусь с тобой? Мы можем поговорить. Только мне к полуночи нужно будет уйти, моя стража.
  
  - А моя когда?
  
  - Твоя?
  
  - Ясно.
  
  - Ну, если хочешь, можешь разделить мою.
  
  - Наверное, так и будет.
  
  - А знаешь, я ужасно устала. Не привыкла так долго ездить верхом. Я бы не отказалась поспать чуть дольше. Я могу тебе доверять? Ты меня не выдашь? Не хочу, чтобы подумали, что я слабая, или жалуюсь.
  
  - Не выдам, - я пожал плечами. - Твой дар в другом. И ты, наверняка, это понимаешь.
  
  - Да. Спасибо, Лаэголас.
  Она свернулась клубочком на одеяле и уснула. Я вышел из шатра. У костра сидел кто-то из моих спутников. Остальные чувствовались где-то неподалеку. Настороженные, внимательные.
  
  - Айа, - Эллинаро зашуршал веткой.
  
  - Айа, - я присел у костра напротив него. Помолчали. - Скучаешь по брату?
  
  - Угу, а ты?
  
  - Да...
  
  - Я видел его, когда уходил после совета. Мне показалось, он был расстроен.
  
  - Угу.
  
  - Повздорили?
  
  - Нет, просто... - я запнулся, и замолчал.
  
  Он тоже не произносил ни слова. Наконец Эллинаро встал, потягиваясь.
  
  - Я пойду отсыпаться, сейчас, только Альквэн разбужу.
  
  - Не буди, пусть отдыхает. Я здесь.
  
  - Но ведь... Ай!
  
  Брошенный мною камешек, который я долго вертел в пальцах, сам не знаю зачем, угодил ему в лоб.
  
  - Больно же?!
  
  - Вот именно.
  
  - Все, все! Я понял... Прости, Лас. Доброй ночи.
  
  - Доброй ночи.
  Когда он ушел, я подбросил несколько веток в костер. И сел дежурить. Перед рассветом, появилась Альквэн. Неслышно ступая, она подошла к костру. Я обернулся.
  - Утро доброе.
  
  - Утро доброе, - тихо отозвалась она. - Спасибо.
  
  - Не за что. Хочешь, я принесу свежей воды?
  
  - Ну...
  
  Я поднялся, молча, и пошел за котлом. Второй костер давно уже прогорел, и остывший котелок лежал на земле там, где его оставила Альквэн. Я подобрал оба и побрел к источнику.
  - Утро доброе, Нандир.
  
  - Ааа, маэхарйон, как ты неслышно ходишь, - в голосе лучника звучала легкая усмешка. - Как спалось?
  
  - Отменно, благодарю... - я прошел мимо него, направляясь на звуки ручья. Вымыл посудины и наполнил котелок снова. Так же молча вернулся обратно. Альквэн уже хлопотала у костра.
  
  - Завтракать будешь?
  
  - Нет, благодарю, - я отдал ей котел с водой. - Вот. Пойду, соберу вещи.
  Войдя в шатер, я скатал одеяло, связал его и привязал к сумке. Потом проверил, чтобы больше ничего не осталось, и вышел. Поставить его и разобрать можно было только вдвоем, так что я оставил это для тех, кто видел, что делает. Мне вовсе не хотелось соваться туда, где я мог что-либо испортить. Кроме того, я кое-что успел выяснить, и в дальнейшем, мое поведение было основано на новом знании. Позавтракав в молчании, мы поспешили дальше. Днем перекусили на ходу. Как бы мы не торопились, и как бы ни были быстры наши кони, загонять их не хотелось. Мы поспевали в срок.
  
  Провалявшись без сна всю ночь, Куиллин задремал только под утро. Не дождавшийся своего подопечного Даэлинно отправился на поиски, которые решил начать с его прибежища. Одетый авар разметался поверх покрывала, но на лице его блуждала столь счастливая улыбка, что нандо не стал его тревожить, а, тихо устроившись в кресле, приготовился ждать его пробуждения.
  Долго ждать не пришлось, и вскоре Куиллин открыл сияющие глаза, в которых таяла зыбкая дымка сна.
  
  - Айа, Лис. Судя по твоему лицу, снилось тебе что-то очень и очень хорошее. Какую птицу отловил на этот раз?
  Даэлинно не стал уточнять, что именно ему удалось почерпнуть из почти незащищенной авад грезы.
  
  - Да, - авар, немного удивленный присутствием гостя, уселся на постели. - Я что, проспал? Надо же... Но поверь, то что я видел, стоило нескольких мгновений ожидания!
  
  - Поверю. И что же ты видел? - с улыбкой спросил предводитель отряда.
  
  - Я видел Лаэголаса...
  
  - О, это совсем не удивительно.
  
  - Да нет, удивительно другое! Я видел его и прекрасную женщину, высокую и золотоволосую. Она зачерпнула из серебряной чаши воду, собранную из рос и туманов, и когда промыла ей глаза торонильо, он прозрел!
  
  - О, Валар! Будем надеяться, что они послали тебе вещий сон. Золотоволосая женщина, скорее всего, Галадриэль, владычица Лоринанда.
  Даэлинно немного помолчал, давая авару прийти в себя.
  - Иди, умывайся. Нас ждут великие дела.
  
  - Да, уже иду, - ответил Куиллин, слетая с постели. - А что у нас сегодня?
  
  - Сегодня займемся проверкой и отбором лошадей.
  
  - Так я в этом ничего не смыслю, - раздалось между всплесками воды.
  
  - Вот, и будешь учиться.
  
  Вечером третьего дня пути мы приблизились к деревьям на границе Лоринанда. Там, где Келебрант сливается с Андуином, нас встретил пограничный разъезд. Нандир, как самый старший из нас, представил отряд страже, сообщив о цели приезда и поручении Орофера передать тревожные вести. Нам предложили следовать за проводником и, спешившись, мы вошли под сень молодых деревьев. Я чувствовал, как за нами наблюдают, но не глаза любопытных, а чей-то гораздо более глубокий взгляд. Еще половину ночи мы следовали вглубь леса, пока нас не остановили, сообщив, что здесь мы можем разбить лагерь и утром предстать перед владыками в Карас-Галадон. Спать никто не хотел, мы сидели и молчали. Какая-то подавленность и страх ощущалась моими спутниками, будто мы были чужими здесь. Словно дух Владычицы Леса настороженно следил за нами, не зная доверять или нет. В конце концов, все уснули.
  Утром прежней тревоги как не бывало. Сняв дорожную одежду и с наслаждением искупавшись в холодных водах Келебранта, мы переоделись в лучшее, что взяли с собой. Потом нам принесли завтрак, состоявший из орехов, ягод и лепешек из зерен галаис, выросших на полянах в лесу. Такого я еще не пробовал. Все, что росло и жило здесь, было наполнено каким-то внутренним теплом и светом. Хотя Альквэн сказала, что в лесу довольно сумрачно. Но, вот, взошло солнце, и мои спутники вскрикнули в один голос от изумления.
  Листва мэллорнов, отливавшая то нежным рассветным золотом, то лунным серебряным светом, отражала восходящие лучи Анара. И лес преобразился, заиграв всеми оттенками жизни. Альквэн попыталась мне описать, но не могла найти слов. Сам же я не опускал авад. Мне было столь неловко, что я до самой встречи с Владычицей просто тихо брел позади, стараясь лишь держаться за гриву коня и ни на что не натыкаться.
  Леди Галадриэль, разумеется, было легче легкого коснуться меня, но она не спешила, хотя ее присутствие ощущалось везде ласковым внимательным взглядом теплых лучей сквозь листву, или дыханием ветерка на щеке.
  
  Лошади, лошади, снова лошади, крупы и гривы, зубы и копыта, мягкое и настойчивое пошлепывание бархатистых губ на щеках и ладонях. День для авара не прошел зря. Он действительно научился чувствовать этих левайн, понимать их и отвечать на их ласку. Но стоило только закрыть глаза, как все это подступало ближе, и, казалось, что конца табуну не будет, и он последует за ним не только в постель, но и в сны.
  Вот, и сейчас возникло ощущение ласкового прикосновения мягких губ к щеке. Отмахнувшись от навязчивого лаван, Куиллин окончательно проснулся, потирая потревоженную грезой кожу, но рядом никого не было. За окном брезжил рассвет. Еще рано. Авар прикинул, что, наконец, успеет добраться до купален и привести в порядок себя и одежду.
  
  Несколькими часами позже он подходил к дому Даэлинно. На этот раз они никуда не пошли. Предводитель отряда усадил Куиллина и начал выспрашивать о жизни в Нибентаваре, начиная с особенностей языка и заканчивая обычаями и образом жизни, делая себе какие-то пометки по ходу рассказа. Ближе к полудню разговор был прерван появлением посланца, сообщившего, что владыка Орофер желает видеть Куиллина и ждет его в своем кабинете. Авар только развел руками, гадая зачем он мог понадобиться, и, кивнув на прощание Даэлинно, последовал за вестником.
  
  После завтрака к нам подошел один из лаэгрим, назвавший себя Халдиром. Узнав, все ли в порядке, всем ли довольны гости, он предложил проследовать за ним в сердце леса, где ждала нас владычица Галадриэль.
  
  - О лошадях же можете не волноваться, мэллони, они дождутся вас.
  
  Мы последовали за ним. Сначала по извилистой тропе, которая, судя по восторженным возгласам Альквэн, вела через самые красивые места Лоринанда. Когда на небе показались первые звезды, мы подошли к середине леса и стали подниматься по широким ступеням, обвивавшимся вокруг ствола дерева, что высился на холме в окружении таких же великанов. Вверх, к самой вершине, где ветер трепал наши волосы и плащи, тонкие ветви качались над самой головой и почти касались звезд. Наверное, это было очень красиво. Я мог только догадываться.
  
  Владычица вышла к нам, когда мы одолели последний пролет и вступили в крытый чертог под узорной крышей из переплетенных ветвей. Поприветствовав нас и выслушав ответные пожелания, она по очереди расспросила всех о событиях, как ни странно, известных только каждому в отдельности. Отец был прав - мудрость владычицы и умение читать в душах не было преувеличением. По окончании встречи, ее подданные проводили каждого из нас в приготовленные по такому случаю комнаты, дабы все мы могли отдохнуть в тишине.
  
  Обойдя отведенную мне комнату, касаясь переплетений живых стен и чувствуя кожей теплый ночной ветер, я был счастлив. Казалось, вокруг не существует ни забот, ни волнений, и никто никуда не спешит. Я замер у окна, наслаждаясь тишиной и умиротворением после всех тревог. 'Вот бы мэлль увидел все это!' - внезапный укол мысли заставил очнуться от грез. Я здесь не за тем, чтобы грезить в одиночестве.
   Словно в ответ на мою мысль, послышались шаги. Открылась дверь, и тихий голос нашего сопровождающего коснулся моего слуха:
  
  - Доброй тебе ночи, Лаэголас.
  
  - И тебе доброй ночи... Халдир? - я не был уверен, поэтому переспросил.
  
  - Да. Я рад, что ты запомнил меня. Владычица желает говорить с тобой, сын Эллерэн.
  
  - Она знала мою мать? - я в удивлении сделал шаг ему на встречу. Халдир кивнул, это я понял, по шороху воротника, потом он спохватился.
  
  - Да. Но не мне говорить об этом.
  
  - Я понимаю. Я готов встретиться с владычицей, если она того желает.
  
  - Не в сей момент. Позже. А сейчас не согласишься ли разделить со мной вечерние часы прогулки?
  
  - С радостью и благодарностью приму твое приглашение.
  Признаюсь, после того, как воспоминание о Куиллине развеяло грезы, я был рад обществу кого угодно.
  
  - Тогда позволь мне быть твоим проводником до поры.
  
  Высокая речь со странным построением фраз, манера разговора, которую я встречал лишь в легендах и в привычках изъясняться у Орофера и Трандуила, заставлявших меня учить все это, теперь, пригодилась, вовремя всплывая в памяти, и подсказывая нужные обороты речи. 'Видел бы меня сейчас Куиллин'. Я усмехнулся про себя, вспоминая, как авар фыркал на подобные высокопарные высказывания. На мгновение я порадовался, что его здесь нет, и тут же устыдился этой мысли, но понимание причин того, что Орофер отослал меня одного, теперь стало более ясным.
  - Благодарю тебя еще раз, не будем же медлить.
  Он подошел ко мне и взял под локоть. Чувство уверенности и легкости, исходящее от него, заставило и меня держаться менее напряженно. Я почувствовал, как он улыбается, когда мы спускались по лестнице к корням дерева.
  
  Заслышав стук в дверь, Орофер встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу. Морнэдэль переступил порог и поклонился владыке Эрин Гален.
  
  - Да, охранят звезды твои владения, тор Орофер. Посланец сообщил...
  
  - Да, да, все верно, Куиллин. Пусть живет в твоем сердце надежда. Проходи, садись.
  Высокий, почти на голову выше авара, светловолосый (хотя в отличие от сына в его волосах было больше серебра, чем золота) король указал на кресло с высокой спинкой около камина, и сам сел в другое.
  
  - Располагайся. Я хочу с тобой поговорить.
  
  Куиллин встретил внимательный взгляд потемневших, как морская волна, глаз.
  - Хорошо, но прежде... Тор Орофер, у меня не было случая высказать благодарность за свое спасение, поэтому позволь мне сделать это сейчас.
  
  - Скорее всего, тебе надо благодарить свою судьбу за то, что мы тогда оказались рядом и наткнулись на стоянку урх. Прими мои сожаления по поводу погибших. Но мы ничего не смогли сделать - к тому времени все они были мертвы.
  
  - Я знаю, - тихо произнес авар, склонив голову. В кабинете на какое-то время повисло молчание, прерываемое только потрескиванием поленьев в камине.
  
  - Все это так. Но это уже принадлежит прошлому. Нам же пристало думать о том, как избегнуть его повторения в будущем, о тех, кто рядом и дорог.
  
  Куиллин кивнул.
  
  - Не хочешь рассказать свой сон? Даэлинно упомянул о нем, но я бы хотел услышать его от тебя.
  
  - Хорошо, но я смутно помню его начало, - Куиллин не мог скрыть удивления, но все же пересказал видение во всех подробностях, описав высокую, благородную бэсс с золотистыми волосами.
  
  - Интересно. Нет сомнений, что ты видел владычицу Галадриэль. Что ж, будем надеяться, что все так и будет.
  Орофер помолчал и потом продолжил.
  - Ты, наверное, знаешь, почему Лаэголас, вместо того, чтобы готовиться к поездке, всю ночь в одиночестве бродил по лесу? - спокойный взгляд владыки, устремленный на авара, казалось, проникал так глубоко, как только можно - в самую суть. - Согласись, это не лучший способ проведения времени в его состоянии.
  
  - Не лучший, - эхом откликнулся Куиллин и отвел взгляд, уткнувшись в пляшущие языки огня. - Он сам это выбрал.
  
  - Так ли это?
  
  Авар молча кивнул.
  - Лаэголасу сейчас тяжело.
  
  - Знаю. Я хотел быть рядом. Помочь, но он не принял мою заботу. Закрылся.
  
  - Давно ли ты сам был таким?
  
  - Недавно. Но тогда все было по-другому. Он для меня был чужаком.
  
  - Что же изменилось?
  
  - Доверие. Я научился ему доверять так, как он просил. Как самому себе и даже больше. И иначе уже не смогу. Но теперь я понял, что это односторонне. Мне он не захотел довериться.
  
  - Из чего ты сделал такие выводы?
  
  - Когда доверяешь, как самому себе, не станешь вздрагивать от прикосновения, потому что уже нет разницы, чье оно. И... и он предпочел уйти, спрятаться за мелочами.
  
  - А ты не подумал, что он просто не хочет быть в тягость?
  
  - Разве может быть в тягость тот, кого любишь?
  
  - Ты уже это понял. И он поймет. Дай ему время. Вы еще слишком молоды, - добавил Орофер со вздохом.
  
  - Может быть.
  
  - Прошу тебя, подумай над этим разговором и не торопись делать выводы. Мне бы не хотелось, чтобы поход к Рунен сорвался по вине вас двоих. Когда меж предводителями нет согласия, дело рассыплется в прах, - произнес Орофер, вставая. - Можешь идти.
  Куиллин, поклонившись на прощание, вышел за дверь и, немного постояв, побрел к себе.
  
  Мы шли по тропинке, вившейся между деревьев и кустов. Лесную тишину скрашивало только тихое пение где-то вдали. Я вежливо ждал, когда мой проводник начнет рассказ. Но Халдир молчал, то ли задумавшись, то ли просто наслаждался. Сказать по правде, разговаривать совершенно не хотелось. Было просто хорошо идти, вот так. Спустя какое-то время послышался звук бегущей воды. Мы вышли к ручью, пересекавшему тропу, и пошли по мосту. Я коснулся перил, теплых, как и стены, свитых из живых галаис. Упругая кора приятно пружинила под ногами.
  На середине моста Халдир остановился.
  - Что тревожит твое сердце? - спросил он, коснувшись ладонью моей щеки.
  
  Я отстранился. 'Нужно ли кому-то это знать?' И, вздохнув, задал встречный вопрос. - Отчего ты спрашиваешь?
  
  - Здесь, место исцеления для многих фаэр.
  
  - Я ищу исцеления, но не для фаэр.
  
  - Если фаэр слеп, что толку оттого, что видят глаза?
  
  - Кто дал тебе право задавать такие вопросы?
  Я отвернулся и оперся о перила.
  
  - Ты сам. Ты сам задаешь себе вопросы, на которые один не можешь найти ответа.
  
  - Я не один...
  Вспомнился поцелуй Куиллина. Требовательный, властный, жадный. Я покраснел. 'Не лишай меня радости заботиться о тебе... Стоит мне только подумать, что все это из-за меня, и я не могу найти себе места... Вот, что тебя волнует больше всего!' Мысли смешались. Я почувствовал жжение под повязкой, но оно ни в какое сравнение не шло с той болью, которая сейчас горела в груди.
  - Мне... Я ...Нужно... Границы, опасность! - выдавил я, борясь с удушающей пустотой. - Я должен. И для него же в первую очередь, для его народа.
  
  - И у твоего народа, и у его, и у нашего - у всех есть и свои силы, - голос одновременно звучал со всех сторон, принадлежал и Халдиру, и Куиллину, и ...
  
  - Владычица! - Халдир склонился перед Галадриэль, подошедшей к мосту с той стороны, в которую мы направлялись. Я склонился в почтительном поклоне.
  
  - Мудрая...
  
  - Не здесь, - был мелодичный ответ. - К чему тревожить покой? Идите за мной.
  
  В своих покоях Куиллин оказался уже ближе к вечеру. В окно сквозь листву пробивались косые солнечные лучи, рассыпаясь по полу золотистыми пятнами. Он скользнул по этой красоте невидящим взглядом и повалился на кровать. В голове крутились обрывки разговора. К горлу подступил комок, но слезы так и не прорвались наружу.
  Очнулся авар, когда уже совсем стемнело, и понял, что просто задохнется от бездействия. Сорвал с вешалки плащ и бросился вон из дома. Бежал он бесцельно, лишь бы забыться в движении, и куда его занесло, понял только, когда ноги привели его на террасу, где недавно стрелял по шишкам. Недавно. А казалось, прошла целая вечность.
  Куиллин опустился на ближайший камень. Память всколыхнулась, неумолимо возвращая его назад. Неверный свет разбухшей луны отразился в двух мокрых дорожках, протянувшихся по обеим щекам.
  
  Халдир было снова коснулся моего локтя, но я отстранился.
  
  - Благодарю Халдир, но я могу идти сам.
  Слыша мягкую поступь Галадриэль, я последовал за ней, ориентируясь на все свои чувства, которые мне остались. И все же едва не упал, не увидев камень, через который она легко переступила, а я запнулся. Халдир мгновенно подставил плечо, и его рука удержала меня от падения.
  - Благодарю, - шепнул я, чувствуя, как от стыда горят мои уши. Ответом мне было едва заметное пожатие, и я не стал отстраняться. Глупо отказываться от помощи, когда действительно без нее не обойтись.
  'Или довериться, потому что знаешь, что можешь довериться. И в этом нет ничего дурного. Потому что предложение помощи исходит от друга'.
  Была ли это моя мысль? Вероятно, нет. Однако она была верной. Галадриэль остановилась, и мы позади нее тоже замерли.
  
  - Благодарю тебя, Халдир. Дальше мы пойдем вдвоем. Мне нужно о многом поговорить с Лаэголасом наедине, - в ее голосе звучала мягкая благодарность, но не возникло бы мысли спрашивать ее о сопровождении.
  
  - Мне дождаться вас здесь? - тихо спросил он.
  
  - Да. Скорее всего, я позже призову тебя.
  Она легко коснулась моего плеча.
  - Следуй за мной, Лаиквэлас, - она произнесла мое имя на квениа, и внезапно мне показалось, что она коснулась самой глубокой тайны моей жизни. Где-то в глубине встрепенулось давно забытое чувство из далеких времен, которые я не мог помнить, так как был слишком мал.
  Я шел за ней, ведомый ее рукой, нежной, как лебединое перо, и твердой, как клинок. Наконец она остановилась.
  
  - Мы пришли. Надеюсь, что когда ты в следующий раз придешь сюда, ты сможешь увидеть все своими глазами.
  Владычица усадила меня на скамью. От ее слов по моей спине пробежали ледяные мурашки.
  
  - Значит ты не... - договорить я не смог, слова 'помочь мне' застыли в горле тяжелым комом.
  
  - Я этого не говорила. Скажи, - в свою очередь спросила она, - если бы я сказала, что взамен помощи вам и тем, кому вы стремитесь помочь, ты должен остаться таким, как сейчас, ты согласился бы?
  
  - Не колеблясь, - глухо отозвался я.
  
  - А те, кому нужна помощь, готовы ли они принять ее такой ценой? И какой ценой должны быть оплачены жизни тех, кто погибнет, сражаясь за вас?
  
  - Не за нас, а с нами бок о бок.
  
  - Но ведь это не их война.
  
  - Но может стать их войной.
  
  - Ты этого желаешь?
  
  - Нет.
  
  - Хорошо ли ты помнишь историю эльдар?
  
  - Да. И знаю, что бывал выбор и похуже.
  
  - Не бывает хуже или лучше. Бывает, каждому - свое.
  
  Я кивнул. Ответить мне было нечего. Она тоже замолчала. Не нужно было слов, чтобы понять, что думал каждый из нас. Она читала меня, как свиток. И я не скрывал перед ней ничего.
  
  - Я постараюсь помочь тебе, - наконец, сказала она. - Ибо, провидя, знаю, что мы встретимся еще не раз, хотя и очень нескоро. Не знаю, в моих ли силах. Но Варда Элентари не отворачивается, когда ее просят о помощи.
  Галадриэль вздохнула, и опустилась на скамью рядом со мной. Миг, и вместо владычицы была лишь усталая бэсс. Только на миг. Но этого хватило. Сколько же всего было на ее плечах, и за ними.
  - Ты достойный сын своей матери, чтобы ты не слышал о ней.
  
  - Мне ничего не известно, тари Галадриэль, - отозвался я.
  
  - Значит, не мне говорить перед тобой. Но я знаю, о ком говорю.
  
  - Мне этого достаточно.
  
  - Орофер и Трандуил воспитали тебя достойным потомком обоих родов, Лаиквэлас Трандуилион ах Эллерэн. Возможно, что когда-нибудь ... Впрочем, сейчас у нас есть более важные дела, не так ли?
  Она встала.
  - Останься здесь, Лаиквэлас, - Галадриэль коснулась моей груди, останавливая мою попытку встать следом. - Отдохни от забот. Они еще успеют догнать тебя.
  
  Небесный Странник поблек и скрылся за лесом, уступая место прохладному туманному рассвету. Роса пала на землю, хрупкими гирляндами украсив цветы и травы в ожидании, когда первые лучи дневного светила вспыхнут в них брызгами хрусталя. И где-то среди серебристых росинок затерялись несколько соленых капель.
  Авар зябко поежился, кутаясь в плащ. Близится осень. Он всегда остро чувствовал ее вкрадчивое приближение. Куиллэ. Имя, данное ему при рождении, было осенней песней. Это потом его уже прозвали лисенком, потому что лис - тоже куи.
  
  Куиллин смотрел, как тихо тает туман и высыхает роса, как цветы раскрывают свои бутоны навстречу новому дню. Слушал, как пробуют свои голоса подросшие птенцы этого лета, и тихо шепчутся сосны о поднявшемся ветерке.
  "Пусть живет в твоем сердце надежда"... Что ж, она будет жить, потому что, если она уйдет, не станет и сердца...
  Дождавшись урочного часа, авар отправился к Даэлинно.
  
  Легкая песня. Крылья, белоснежные с золотом, руки - крылья. Небесный свод дугой, выше только Ее глаза, как звезды. Среди самых ярких звезд. Отражение звезды, жемчужиной в глубине... Луч света скользнул по ветке, листу, лицу... Я отмахнулся. Тихий смешок рядом. Снова луч поддразнивающе прыгнул на глаза.
  - Ммм... Мэлиндо... - я закрыл лицо рукой от яркого света. Свет?!
  
  - Просыпайся. Вам пора отправляться в дорогу, - тихий, знакомый уже голос. - Мэлиндо заждался, наверняка, уже давно соскучился.
  
  Я подскочил, открывая глаза. Комната была наполнена ярким светом. Дневным светом. Рядом со мной сидел Халдир. Даже если бы он молчал, я бы узнал его.
  
  Он рассмеялся, глядя на мое заспанное лицо. - Вставай. Все уже проснулись, ожидают только тебя.
  
  Я продолжал удивленно хлопать глазами, оглядываясь. - Я... А...
  
  - Ты, ты, - со смехом отозвался он. - Доброго утра, Лаэголас! Точнее, уже дня.
  
  - И тебе... Халдир.
  
  Он снова рассмеялся. - Рад, что ты меня узнал.
  
  Я улыбнулся в ответ и в следующий момент уже стоял у окна, вглядываясь в огромное зеленое море листвы, сколько хватало глаз. Вдали, у самого горизонта, сверкала синяя лента реки. Я замер.
  - Ущипни меня... Ой! Халдир?!
  
  - Ну, сам же просил?
  
  - Спасибо, мэллон, удружил.
  Мы рассмеялись.
  
  - Все, что нужно, там, - Халдир указал на занавес, отделявший основную часть спальни от маленькой комнатки. - Одежда, вот. Приводи себя в порядок, и спускайся вниз.
  Уже у двери он, обернувшись, весело подмигнул. - Добро пожаловать в свет, Лаэголас Трандуилион.
  
  Когда дверь за ним закрылась, я оглядел комнату, Она казалась незнакомой. Но я знал, что, прикрыв глаза и проведя рукой по стене, пойму, что именно здесь был вчера. Я не стал этого делать. Быстро привел себя в порядок, оделся и вышел из покоя. Передо мной открылась площадка, центром которой был серебристый ствол. От внутреннего края и до самых корней вела вниз лестница, по которой я и спустился, прыгая через несколько ступеней, как мальчишка. Внизу стояли эльдар. Я замедлил шаг, но меня заметили раньше, приветствуя смехом и веселыми возгласами.
  - У тебя красивая улыбка, Нандир! Утра светлого! Эллинаро, Альквэн, Айэналиндо!
  Я обнял всех по очереди. Халдир подошел к нам.
  
  - Ну, вот, теперь все в сборе. Позавтракаем, и я провожу вас к границам. Лошади и припасы вас ждут. Хоть вы и спешите, но мне жаль будет расставаться, даже ненадолго.
  
  - Что значит ненадолго? - переспросил я.
  
  - Все вопросы потом, - улыбнулся Халдир. - У нас будет много времени все обсудить по дороге. Терпение, Лаэголас.
  
  - Айа!
  
  - Айа, Куиллин.
  Короткий внимательный взгляд и проблеск неудовольствия. Предводитель отряда не стал говорить, что на аваре нет лица, просто кивнул на место рядом и налил чашку квениласа.
  - Ты ел?
  
  - Нет, я не голоден.
  
  - Да... Ты хоть помнишь, когда последний раз кушал?
  
  Авар вскинул удивленный взгляд. Но ведь... - Да. Здесь, с тобой.
  
  Даэлинно со вздохом встал, пошуршал по полкам, и вскоре на низеньком столе появились лепешки и плошки с яблоками, орехами и медом.
  - Садись. И пока не поешь, больше никаких дел.
  
  Авар кивнул и принялся за еду. Какое-то время в доме царило молчание.
  
  - Может, расскажешь пока, как и что готовят у вас? - спросил Даэлинно. - Эти сведения тоже будут не лишними для нас. Какая дичь обитает в вашем лесу?
  
  Куиллин принялся рассказывать, и сам не заметил, как увлекся. Описал излюбленные блюда, которые готовили дома. Как и следовало ожидать, отличий было не так уж много, но все же они были. И касались больше того, что куинд в своей кухне использовали куда больше трав и кореньев, моллюсков и рыбы.
  - Но надо знать, что на оленей у нас не охотятся. Их стада спокойно гуляют лесом почти непуганые, - продолжил авар свой рассказ. - Хотя иногда позволяем себе отстрелить старого или раненого оленя.
  
  - Вот, как. Почему?
  
  - Не уверен, что смогу дать тебе верный ответ. Просто так повелось. Возможно, причина лежит в преданиях. В память о Белом Олене. Говорят, прежде в Рунен охотился сам Оромэ, и звук его рога далеко разносился по лесу. Может быть, поэтому в Нибене почти нет темных тварей.
  
  - Даже так? - удивился нандо. Теперь ему самому уже захотелось увидеть лес, не тронутый тенью Зла.
  
  Завтракали мы на той же поляне у родника, где вечером я встретил Галадриэль. Халдир рассказывал веселые истории. Альквэн, была в восторге. Он вручил ей семена растений, которые ей так понравились, и счастью девы не было предела.
  
  - А где сама владычица? - спросил я. - Уезжать, не простившись и не поблагодарив ее...
  
  - Она занята, но желает вам счастливого пути и надеется на радость встречи в будущем.
  
  - Передай ей нашу искреннюю благодарность. И тебе я благодарен за теплую встречу.
  Остальные поддержали мои речи дружным согласием.
  - И позволь все же спросить, благородный Халдир, что ты хотел сказать, говоря о скорой встрече?
  
  Халдир улыбнулся. - Для меня и многих из нас будет радостью помочь друзьям в сражении с воспрявшим Злом, что расползается по Средиземью. Этой ночью я говорил перед владычицей и воинами, и мы выбрали дорогу рядом с вами, мэллони.
  
  Альквэн тихо охнула. Радость перемешивалась с горьким осознанием роковой неизбежности любой войны.
  
  - Ведь и нам предстоит жить в этих землях. И мы не отвернемся от сородичей и друзей, - продолжил Халдир. - И владычица согласилась с моей речью.
  
  Я встал с травы и склонился перед ним. Остальные последовали моему примеру.
  - Твои слова благородны, как и помыслы, Халдир Арфэнкрист. Для лаэгрим нет большей радости в трудный час, чем ныне слышать твою речь. Я передам моему владыке.
  
  Уже по пути к границам Лоринанда мы обсуждали срок и место встречи, и множество других подробностей о том, что и как происходило к востоку от Великой Пущи. Далее, почти не задерживаясь, мы отправились в обратный путь, и спустя еще два дня и ночь, въехали под сень знакомых деревьев Эрин Гален.
  
  Еще несколько дней прошли в разных хлопотах по подготовке к походу, а ночи - в тревожных раздумьях. Но было похоже, что беседа с Орофером пошла авару на пользу, и он немного успокоился, с нетерпением ожидая дня приезда посланцев.
  
  
  Глава 9.
  
  Рассвет застал нас уже в родном лесу. Всем хотелось поскорее вернуться и рассказать новости. Альквэн о чем-то тихо говорила с Айэналиндо. С момента отъезда из Лоринанда они ни на минуту не расставались. Нандир иногда даже фыркал на сестру. Эллинаро нетерпеливо оглядывался на них, то и дело всматриваясь в дорогу. Мы съехали с тракта, направляясь к Эмин Дуир, который уже давно манил нас зеленой вершиной.
  Я сам сгорал от нетерпения увидеться с мэлиндо. Единственное, что омрачало мои мысли - все, что произошло между нами. Сможет ли он простить мои недостойные слова и мысли. На сердце лежала тень, и даже все случившееся не вернуло улыбку. Нандир подъехал ко мне ближе.
  
  - Лаэголас, не знаю, стоит ли сейчас говорить то, что мог бы позволить сказать близкий тебе.
  Я кивнул. - Нандир, ты мудрее и старше. Конечно, твои речи не будут для меня пустыми.
  
  - Тогда, не думай о том, как ты виноват. Насколько я знаю, твои мысли в ожидании встречи может так омрачать только воспоминание о расставании с Куиллином. Лучше подумай о том, как встретишь его.
  
  - Ты прав, Нандир. Я и сам понимаю.
  
  Он тронул мою руку, сжимавшую гриву коня, и тепло его инд коснулось моего. Я ответил на дружеское прикосновение легким пожатием и благодарно кивнул. Он улыбнулся в ответ и послал коня в галоп, и я последовал за ним, пока еще можно было скакать во весь опор. Потом мы спешились и рядом с лошадьми стали пробираться через густые заросли, пока, наконец, не вышли на тропу, ведущую к Чертогу.
  Встречные нисси и нери бросились к нам, оглашая лес радостными возгласами приветствий. Сняв поклажу и поблагодарив благородных левайн за помощь и встречавших - за радость, мы направились в Чертог.
  
  Орофер и Трандуил уже ждали нас. После приветствий и объятий все расселись, и Нандир неторопливо начал рассказ, не упуская ничего из известных ему событий. Затем продолжила Альквэн, следом говорили Эллинаро и Айэналиндо. Потом подошла моя очередь. Я рассказал о встрече с владычицей, умолчал лишь о том, что касалось личных разговоров. Передал речи Халдира. Когда мой рассказ был закончен, Айэналиндо и Альквэн попросили разрешения покинуть нас, Эллинаро последовал за ними, пообещав разыскать Даэлинно и Куиллина и передать им приглашение присоединиться. Трандуил во время разговора иногда поглядывал в мою сторону, чему-то улыбаясь.
  
  Начавшийся день тянулся так долго, что казался длиною в жизнь. У дома Даэлинно собралась почти половина отряда - все, кто был свободен и мог прийти. Куиллин в который раз рассказывал о своем народе и языке, весьма отличающемся от ходящего здесь, в Зеленолесье. Не смотря на это, все равно вопросов по ходу повествования было много. И он маялся, не зная, как побыстрее закончить, освободиться и бежать на встречу прибывшим.
  Появление Эллинаро собравшиеся встретили бурной радостью. Ноги авара вдруг словно корни пустили, и посланцу пришлось повторить дважды, что их ждут владыки. Предводитель отряда понял состояние Куиллина и легонько тронул под локоть.
  - Идем.
  
  Морнэдэль кивнул и всю дорогу сдерживал себя, чтобы не бежать и идти в ногу. Едва Даэлинно распахнул дверь покоев Орофера, он влетел в кабинет. Король и Трандуил сидели в креслах, остальные же расположились кто где - на стульях и на полу, и по лицам их уютно пробегали блики огня, лизавшего поленья в камине.
  Взор отыскал Лаэголаса, и сердце рванулось из оков нежелания. Куиллин чуть не забыл про приветствие. Ноги подкосились, и он прислонился к косяку, ничего не видя и не слыша более. Растерявшийся Даэлинно попытался придержать осевшего авара.
  
  Я обернулся на звук открываемой двери, и все, что сейчас существовало вокруг, осталось за гранью одного единственного сияющего взгляда. Я сорвался с места и, подхватив Куиллина, донес до камина. Он вцепился в меня мертвой хваткой. Опустившись на прежнее место на медвежью шкуру, я так и держал его, только пожав плечами в ответ на смущенные взгляды остальных. Воротник моей рубашки намок, и влага на шее... Он плакал.
  
  - Куиллин, мэльонинья, пожалуйста, успокойся, - шепнул я, крепче обнимая его.
  
   - Да, я сейчас... - прошелестел авар, стараясь совладать со своими чувствами. Ему и так было неловко за явленную слабость. Он прижал ладони к глазам. Несколько глубоких вздохов успокоили дыхание.
  - Прошу меня простить, - произнес он, вытирая слезы.
  
  Орофер кивнул, принимая извинения. Отец хмыкнул и приподнял бровь, напоровшись на мой острый взгляд.
  
  Куиллин перебрался с колен на шкуру и расположился рядом. В комнате повисло молчание - ему дали время прийти в себя. Досадуя не свою несдержанность и неловкость, авар прикусил губу, чувствуя, что начинает краснеть. Ну, зачем его только сюда позвали?! Почему не дали встретиться с Лаэголасом, пусть позже, но наедине?! Он опустил голову. Челка упала вперед, вовремя скрыв взгляд, в котором начинало закипать негодование. Успокаивало лишь тепло того, кто сидел рядом.
  
  Чувствуя смятение Куиллина, я обнял его, словно плащом на время накрывая и заслоняя от всего. Между тем Трандуил обратился к Даэлинно, спрашивая, что успелось, и как продвигается подготовка. Я старался внимательно слушать, чтобы не пришлось для меня повторять дважды, хотя и знал, что еще сам все увижу и не раз проверю.
  
  Немногим позже я почувствовал, что прислонившийся ко мне авар уснул. Орофер усмехнулся, перехватив мой смущенный взгляд.
  - Перестарался, успокаивая? Идите, уже... Увидимся после праздника встречи.
  
  Мы с Даэлинно переглянулись.
  "А что ты хотел, чем не повод?" - глаза его смеялись. Ох, как же я соскучился по взглядам! По лицам, по улыбкам!
  
  Мои друзья удалились. Остались владыки и я со спящим Куиллином. Мы еще немного тихонько поговорили. Орофер расспросил меня подробнее о садах владычицы, и я пересказал часть того, что мы с ней обсудили, и ее слова, звучавшие, как пророчество. Однако самого исцеления я не помнил. Когда разговор был окончен, я поднялся, перехватил поудобнее сопящего мэлиндо и вышел.
  В наших покоях я уложил его на ложе. Развел огонь в камине, заварил квенилас. Сидя в кресле с чашкой на коленях, я пытался тщательно обдумать последние события. Казалось, более насыщенного времени я еще не испытывал.
  
  Авар проснулся и подскочил на кровати, тревожно озираясь. И только когда взгляд упал на сердечного друга, облегченно вздохнул.
  - О! Мэлль, ты здесь. А я уже испугался, что все это мне только приснилось! Последнее время я, порю, не могу отличить сна от яви.
  
  - Успокойся, мэлль. Не исчезну, - налив еще квениласа, я обнял Куиллина одной рукой и коснулся губами его щеки. - Держи. Прости меня, если сможешь...
  
  - Прощу, только сначала ущипну, вдруг все же решишь развеяться с остатками сна.
  Он легонько прихватил кожу под скулой, провел пальцами по лбу и бровям, всматриваясь в светлые глаза.
  - И в правду, настоящий. Не подменили, - заключил он с сияющим видом, взяв, наконец, чашку. - Я так рад!!!
  
  Я не сводил взгляда с радостного лица, потом со смехом сгреб Куиллина.
  - Какой ты ребенок, мэлль! Ну, кому я нужен, кто будет это делать и зачем? И я просто не представляю себе подобного. Я так скучал по тебе. Казалось, вечность прошла. Твоя улыбка, глаза...
  
  - Сейчас, мэлль, погоди.
  Он нагнулся, поставив чашку на пол, и сел.
  - Так что ты сказал? Ребенок? Снова! - с коварной ухмылкой проворковал авар и неожиданно опрокинул принца на постель, навалившись сверху. - Лас, имей совесть!!! Я на целых 49 зим тебя старше!
  
  - А это не подразумевает еще кое-чего? - я закинул руки за голову, ехидно улыбаясь.
  
  - Кое-чего? Может быть, и подразумевает. Знать бы еще, что?
  
  Я расхохотался. - Мне бы уметь, так беззаботно мыслить.
  
  - А разве это трудно? - с легким недоумением ответил авар, накручивая на палец прядь темных волос.
  
  - Да, порой просто ужасно. Но ведь ты меня научишь?
  
  - Ммм, я подумаю.
  Он усиленно закивал головой.
  
  Я потянулся.
  - Лин, ты мягкий и теплый, как одеяло, - я обнял его и потянул за рубашку, словно действительно натягивая одеяло.
  - Ну, вот, час от часу не легче. Был ребенком, стал одеялком, - притворно возмутился авар. - Лас, ты уверен, что с тобой ничего не сделали? Я все видел, между прочим.
  
  - Что ты видел? - не понял я.
  
  - Лас, она, правда, так прекрасна?
  
  - Владычица? Да! Ее красота подобна заснеженной вершине горы под сиянием Анара! Но, учитывая, что я ее не видел, надеюсь, что воспевший ее не солгал.
  
  - Наверное, красиво. Я и гор-то никогда не видел.
  
  - С вершины Эмин Дуир, можно в хороший день, разглядеть далекий Карадрас, самый высокий пик Средиземья, и его младших братьев.
  
  - Сходим?
  Куиллин подпер одной рукой голову и внимательно разглядывал принца.
  - Знаешь, у тебя глаза изменились. Как будто в них остался свет той воды, которой она тебе их промывала. Так сияет только роса в первых лучах Элльянара.
  
  - Что? - я удивленно приподнял бровь. - Лин, я мало что, точнее вообще ничего, не помню после того момента, как она просила обождать ее в том саду, куда привел меня следом за ней Халдир.
  
  - Красиво там, - задумчиво ответил Куиллин. - Под стать владычице. Значит, мне повезло больше, мэлль, - добавил он с легкой улыбкой.
  
  Я окончательно перестал его понимать. Он с хитрющим выражением лица, продолжал задумчиво играть с моей прядью.
  - Рассказывай, - я перекатился и в свою очередь подмял его, прижав к кровати.
  
  - Так, я тебе уже все рассказал. Владычица из серебряной чаши поливала на твои глаза воду, собранную из туманов и рос. А вокруг все было словно в вечной осени, ранней, золотистой и неувядающей.
  
  Я отодвинулся и задумчиво глянул на него.
  - Нет, ты мне не рассказывал. И где ты это видел?
  
  - Во сне, - Куиллин беззаботно повел плечом. - Странно, что тебе еще об этом не рассказали. Обычно у вас здесь новости распространяются со скоростью лесного пожара.
  
  - А когда бы мне это кто рассказал? Я едва приехал, сразу к Ороферу. Потом вас с Даэлинно позвали... Ой! Сегодня же праздник! - я вскочил с ложа. - Составишь мне компанию в купальнях? Дорожную пыль смыть бы.
  
  - Так я Ороферу и рассказывал, - хихикнул авар, нехотя сползая с постели. - Конечно, составлю. И не надейся, что я тебя куда-то отпущу.
  
  - Это еще кто кого не отпустит!
  С веселым возгласом я подхватил его и закружил по комнате. Потом осторожно опустил, целуя нежные, словно ягоды малины, губы.
  
  - Мэлль, - переведя дух, Куиллин мягко обхватил ладонями его лицо и заглянул в глаза, - прости меня за то, что было. Мне опять не хватило терпения.
  
  - Это ты меня прости. Мне не хватило смелости и доверия к тебе. Я все время пытался вести себя, как будто смогу все сделать сам, не быть беспомощным, в тягость... Я помню твои слова.
  
  - Если мы начнем думать, кто кому в тягость, то не останется места для доверия, Лас.
  
  Я опустил голову.
  - Знаю, мэлиндо. Многое понял за последнее время, - я коснулся губами его узкой ладони. - Благодарю тебя за терпение, мэлль. За терпение и понимание.
  
  Глаза авара лучились радостью, лаская не меньше, чем поцелуи, которыми он покрыл дорогое лицо.
  - Мэлль, я ведь тоже не все понял сразу. Со мной Орофер говорил, как с тугодумом каким-то. И думал я действительно туго, чтобы потом понять очевидное.
   Куиллин со вздохом сожаления оторвался от любимого.
  - Давай собираться, а то боюсь пропустить единственный в своей жизни праздник в Эмин Дуир.
  
  - Ой, да! Он же первый, но надеюсь не последний! - я перебрал одежду. - И еще. Нужно навестить мастериц. Куда вся приличная одежда делась? Лин, ты не знаешь?
  
  - Ну... - на невинном лице авара промелькнула тень смущения. - Она как-то быстро кончилась. Мы с ней хорошо вдвоем расправились. Но признаюсь, я особенно постарался.
  
  Я задумался, проверяя содержимое сундука - два летних плаща, один зимний с меховой подкладкой, четыре рубашки, три из них были настолько старые, что годились только в свой последний поход, две туники. Одна пара штанов, и та мала. Сапоги, лишь те, что на мне. Раздался стук в дверь. Я открыл и выглянул наружу. Коридор был пуст, а на полу лежал сверток - серебристая, гладкая, плотная и одновременно мягкая ткань с вышивкой. Я поднял его и, не говоря ни слова, внес в комнату. Положив на стол, залюбовался переливами ткани, не спеша разворачивать.
  - Лин, кажется, о нас подумали!
  
  - Эла! Красивая, - Куиллин тоже рассматривал подарок. - Чем-то даже похожа на лиаланна.
  
  - На что?
  Я тем временем развернул ткань. Под ней оказалась одежда - двое узких темно-коричневых штанов, белоснежные, легкие, как воздух, рубашки с вышивкой по вороту и рукавам и две туники из более плотной такни светло-зеленого цвета. Нечто подобное, я имею в виду изящество вышивки, я видел в Лоринанде. Так вот, откуда эта красота! Я замер, любуясь легкой тканью. Даже жалко было надевать... Мелькнула догадка, откуда и кто мог это доставить. Я улыбнулся, тепло вспоминая минуты прощания. "До скорой встречи"...
  - Сначала мыться, Лин.
  Я с трудом заставил себя отвести взгляд от дивных одежд.
  
  Добравшись до купален, мы радостно полезли в горячую воду. Ох, как я соскучился по ней после дороги и всех треволнений! С ожесточением тер кожу, пока она не покраснела. Потом вытянулся, устроившись у края, наблюдая за Куиллином, как всегда угрем, резвившимся в воде.
  
  Разрумянившийся от тепла авар, наконец, вынырнул на поверхность, ладонями стряхивая с лица струйки воды и прилипшие волосы.
  - Лас, где корень? Надеюсь, ты его не весь смылил?
  
  Я дотянулся до оставленного на краю бассейна мыла и хотел было уже бросить ему, но передумал.
  - Владение великим корнем чистоты нужно заслужить! Готов ли ты сразиться за обладание им, о, воин?!
  Я подбросил корень на ладони, хитро глядя на Куиллина.
  
  Не долго думая, с криком "Аглар Куиндандор!!!" авар бросился в атаку, но на полпути ушел под воду, намереваясь дернуть принца за ноги.
  
  Я нырнул, уходя от захвата, и отплыл в сторону.
  
  Он кинулся вдогонку и за пару гребков едва не ухватился за мелькнувшую перед носом стопу. Отставая всего на мгновение, всплыл повыше, намереваясь перекрыть доступ к поверхности.
  
  Я сделал обманный рывок и вынырнул с другой стороны от Куиллина. Набрав побольше воздуха, снова ушел под воду, спасаясь от преследования.
  
  Пришлось пожертвовать вдохом, но, выиграв несколько лишних гребков, авар успел ухватить друга за плечи, и тут же перехватив за шею, утянуть на дно. Они барахтались до тех пор, пока у обоих не заколотилось в груди, лишь тогда вместе с шумом и плеском вырвались на поверхность, жадно хватая воздух раскрытыми ртами.
  
  Продышавшись и отсмеявшись, я протянул ему заслуженный приз, одиноко качавшийся на поверхности воды.
  - Вот, твоя награда, о достойнейший из воинов Средиземья! Мойся на здоровье.
  
  Куиллин изобразил важный поклон и с достоинством забрал добычу. Утвердившись ногами на ступеньке купальни, он растер корень в руках и принялся мыться. Потом еще пару раз пронырнул бассейн, смывая пену.
  
  Оставив его спокойно плескаться, я выбрался из воды и стал сушиться. Накинув одежду, я дождался авара, и когда он вытерся и оделся, мы вернулись домой. Мое чувство времени подсказывало, что пора надевать праздничные одежды. Глянув в зеркало, я понял, что нам предстоит еще и сражение с волосами. Куиллин, видимо думал о том же. Вздохнув, мы принялись расчесываться.
  
  Авар справился со своими довольно быстро, позаимствовал пару заколок и, не долго думая, завязал хвост. Видя, что Лаэголас снова запутался в своих волосах, забрал у него гребень и тщательно, не торопясь, расчесал.
  - Может, сегодня не заплетать? - поинтересовался он под конец.
  
   - Хорошо. И ты волосы распусти.
  Я подошел к полкам и взял резной ларец. Перебрал несколько тонких серебряных нитей с жемчужными каплями, потом вынул одну. Белоснежные горошины заискрились в свете огня. Я вплел их в волосы Куиллина так, что спереди они стали подобны венцу, спускаясь от висков в двух косах, и закрепил на затылке крохотной жемчужной заколкой.
  
  Морнэдэль терпеливо ждал окончания возни с прической. Он не сильно любил обилие украшений на себе, но ведь праздник! И когда Лаэголас занялся собой, это принесло куда большую радость.
  
  Я достал тонкий серебряный венец из переплетенных листьев с каплями жемчуга, росой мерцавших в серебре. Повертел и со вздохом надел.
  
  - Ох, мэлль! - вырвался у авара восторженный возглас. - Если бы не любил тебя прежде, то сейчас точно бы влюбился!
  
   - О, Валар! - в притворном ужасе я закатил глаза. - И все началось бы сначала!? Мэлиндо, маэфаэрлин...
  Как мне еще выразить ту глубину чувств, которые я испытывал к нему, волей судьбы за столь короткое время ставшему мне таким близким. Я обнял его, прижав к сердцу.
  - Сегодня будет самая светлая ночь из всех, которые мы прожили, - прошептал я, склонившись к его уху. - Пойдем же. Пусть Исиль осветит твое счастливое лицо.
  
  - И самая радостная! - сняв со стены лиру, подхватил Куиллин. - Идем, разделим ее с твоим народом и предадимся веселью!
  
  
  Глава 10.
  
  Мы выбрались из Чертога. В лесу царило обычное праздничное оживление. Наполненные ароматным сосновым маслом светильники развешивались на ветвях. Мужчины, смеясь и перебрасываясь шутками, тащили столы и скамьи, катили бочки, женщины несли блюда с угощениями вглубь леса на любимую праздничную опушку. Но было что-то еще, что привлекло мое внимание.
  Ржание лошадей и приветственная песня, разливавшаяся в чарующих сумерках. На поляну перед Чертогом в сопровождении дозорных выехал отряд. Я успел насчитать три сотни воинов, пока они подходили один за другим, спрыгивая с лошадей и снимая поклажу. Первым из них и, кажется, единственным, кого я узнал, был Халдир. Орофер торжественно приветствовал его и воинов.
  
  Куиллин, отступив немного в сторону, изумленными глазами взирал на прибывших всадников, уже догадываясь, кто они и откуда.
  
  Я присоединился к встречающим, как того требовал обычай. Ответив с учтивостью на приветственные речи и дождавшись, пока владыка Эрин Гален уйдет, а воины, разбредутся, следуя гостеприимным приглашениям подданных деда, Халдир подошел и обнял меня со всей силой, на которую был способен его могучий рон.
  - Задушишь... великий лоринандский воин, - выдавил я.
  
  Он чуть ослабил объятия. - Не думал, что ты так же хрупок, как выглядишь.
  
  - А ты так же мудр, как и силен? - съехидничал в ответ я.
  
  Он тихо рассмеялся и нехотя выпустил меня.
  
  На лице Куиллина еще не угасла восторженная улыбка, когда незнакомец обнял принца, но сказанное о торонильо прибывшим из Лоринанда воином хотя и в шутку, быстро развеяли ее следы.
  
  - Куиллин Тасквэллонйон, родич Морвэ, владыки Рунен. Халдир Арфэнкрист, лучший воитель Лоринанда, - представил я их друг другу.
  
  Они вежливо, но холодно раскланялись.
  
  - Это и есть твой мэлиндо?
  Халдир окинул взглядом лоринандские одежды и плащ, который был на плечах авара. Я нахмурился.
  
  От слов и взгляда прибывшего Куиллин почувствовал, как вспыхнули уши, благо, что под распущенными волосами их не было видно. Будь его воля, он сейчас без оглядки бросился бы назад в Чертог и скинул с себя эту одежду, но не портить же праздник своими прихотями!
  - Пожалуй, я вас оставлю на время. Можете все спокойно обсудить, - кинул он насмешливо и, кивнув на прощание, смешался с гуляющими.
  
  - Халдир, ты...
  
  - Что это с ним? - он ответил мне недоуменным взглядом и покачал головой. - Он ведь авар, верно? Я не хотел сказать ничего оскорбительного, прошу простить мои речи, если они показались тебе дерзкими, харйон Эрин Гален.
  В его голосе звучала искренность, но искренность обоюдоострого клинка.
  
  Я кивнул в ответ.
  - Принимаю твои извинения.
  Я безуспешно попытался разглядеть Куиллина среди лаиквенди, которых становилось все больше по мере приближения начала празднества. Рассудив, что ему сейчас мое общество может показаться навязчивым, я вернулся в мыслях к Халдиру.
  - Не желаешь ли отдохнуть перед началом пиршества и привести себя в порядок? В Чертоге есть горячий источник.
  
  - О! Как в Мории?
  
  - Ты бывал в Мории?
  
  - Где я только не бывал... С радостью освежусь после дороги. Проводишь меня?
  
  - Не могу отказать гостю, - усмехнулся я, разрываясь между желанием отыскать Куиллина и исполнением хоть и приятных, но сейчас немного стесняющих меня обязанностей.
  
  Халдир заметил мое замешательство.
  - Если я мешаю... - начал он.
  
  - Нет, что ты!
  
  - Ааа, понимаю обязанности наследника.
  
  - Лааас?!
  
  Мы оба обернулись. К нам спешил Даэлинно.
  - Тебя Орофер зовет. То есть, я хотел сказать, владыка желает тебя видеть...
   При виде гостя он несколько смутился.
  
  - Даэлинно! Я рад, что ты здесь. Халдир привел отряд. Они присоединяются к нашему походу. Не мог бы ты проводить его немного отдохнуть с дороги и познакомить со своим, - я выделил последние слова, - отрядом.
  
  - Эээ... разумеется.
  
  - Где владыка изволит меня видеть? Не хочу заставлять его ждать.
  
  - Он ожидает тебя на опушке поляны.
  Я кивнул. - Благодарю. Увидимся на празднике!
  
  - По какому поводу праздник? - донесся до меня вопрос Халдира, обращенный к Даэлинно.
  Ответа я не услышал, да, мне и не нужно было знать, что тот ответит. Я побежал к лесной опушке, радуясь, что после разговора, или за чем там меня звали, смогу найти Куиллина.
  
  Авар, постепенно остывая, бродил среди нарядных нисси и нери, улыбался, отвечал на приветствия знакомых. Потом, прихватив чашу с вином, устроился на траве под деревом. Почему-то хотелось напиться так, как во время их первого с Лаэголасом знакомства, но он удержал себя от этой мысли - одно дело, когда в одиночестве, другое - когда можешь испортить другим праздник и омрачить радость ему. Неторопливо потягивая вино, морнэдэль слушал разговоры до тех пор, пока неподалеку не зазвучала музыка. Тогда он снял с плеча лиру и направился туда.
  
  Орофер нашелся довольно скоро. Восседая во главе одного из столов в компании Трандуила, он что-то ему рассказывал. Оба смеялись. Увидев меня, они приветственно подняли бокалы, и я помахал рукой в ответ. Стало очевидно, что Даэлинно видел нашу встречу с Халдиром и подстроил мою "занятость". Я рассмеялся и с легким сердцем отправился на поиски.
  
  Авар подошел к музыкантам, рассевшимся у края поляны. Кое-кто из игравших его узнал. Потеснившись, ему освободили место. И вскоре лира, оставшаяся от Лаэронвэ, вновь ожила и вплела свой голос в общее веселье. Музыканты играли, пели, сменяя друг друга поодиночке и на несколько голосов. Настал черед и Куиллина. Он немного подумал, пробежался по струнам, и шутливая песня полилась над поляной.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Дубовые леса.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Медвяная роса.
  На века раскинув ветви,
  Ткнувшись в небо головой,
  Дуб могучий, долголетний
  Закудрявился листвой.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Медвяная роса.
  Несколько голосов, подхватив мотив, присоединились к песне. И вскоре уже все собравшиеся на поляне, дружно ее подпевали.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Веселья голоса.
  Зашумел он буйной кроной,
  Ветви крепкие встряхнул,
  И испуганной вороной,
  Ветер мимо упорхнул.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Веселья голоса.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Дубовые леса.
  Верен он свой натуре,
  Воля к жизни велика -
  В память о последней буре
  Три обломанных сучка.
  В Эрин Гален, в Эрин Гален,
  Аи! Веселья голоса. *
  
  Песню подхватили все, кто слышал, и ее шутливый напев еще долго крутился над поляной. К Куиллину подбежали несколько нисси, надели ему на голову венок из дубовых листьев и, расцеловав, со смехом скрылись в толпе. Наблюдая из-за дерева, я тоже смеялся, глядя на его смущенное и одновременно довольное выражение лица.
  
  За музыкой, пением и наградою дев недавнее недоразумение, казалось, испортившее ему праздник, потускнело и поблекло. Куиллин вновь стал самим собой, шутил и улыбался, веселясь от души. Он спел еще одну песню и, решив, что великодушно отпущенное Халдиру время для разговора уже истекло, убрал лиру и отправился на поиски друга.
  
  Как только авар покинул музыкантов, я направился к нему и махнул рукой, пробираясь сквозь толпу.
  - Я здесь, мэлль!
  Вынырнув, наконец, у края поляны, где было поспокойнее и посвободнее, я увидел, как он идет на встречу - помятый, со съехавшей "короной", но счастливый по самую макушку. Мы обнялись.
  - Здорово!!! Когда ты ее сочинил?
  
  - Пока подстраивался под музыкантов. И еще мне третья песня подбросила мысль, а дальше уже как-то само получилось. Куиллин сиял от радости разделенной песни и встречи с любимым, и больше ничего не омрачало его счастья.
  
  Я подвел его к столу и налил вина в два кубка.
  - За моего любимого менестреля! - шепнул я, прикасаясь краем кубка к его венку.
  
  - За моего любимого мучителя, который целыми днями томил меня в библиотеке и заставлял учить язык! - так же тихо ответил Куиллин с задорной усмешкой.
  
  - Да, аж целых два дня, кажется, один из которых я плохо помню, - не удержался я от ехидства.
  
  - А я думал, что эдиль ничего не забывают! - прозвучал за спиной не менее ехидный голос.
  
  Я обернулся.
  
  - Осторожней, Халдир, потом захочешь, чтобы я забыл, да, не смогу.
  
  - И что именно я могу пожелать тебе забыть?
  
  - Что-нибудь. О тебе, к примеру. Мало ли?
  
  Халдир рассмеялся, сводя на нет неудачную пикировку. Я тоже неловко улыбнулся, коря себя за несдержанность и чувствуя напряжение авара.
  - Прости, что не смог сопроводить тебя, как подобает, Халдир.
  
  - Я не в обиде, понимаю, обязанности. Даэлинно проводил меня, но я не откажусь от твоего общества, если ты не против.
  
  - Нет, не против. Куиллин, покажем гостю Чертог? У нас не так, как в Лоринанде, но тоже красиво.
  
  - Никому не говорите, но я соскучился по обычным деревьям и травам, - с усмешкой вымолвил Халдир.
  
  Авар обречено кивнул и, чтобы не показывать своего разочарования, уткнулся в бокал.
  
  Я предложил гостю кубок, и он тепло улыбнулся, салютуя за радость встречи. Потом, пристроившись с бутылью вина, олениной и другими яствами, мы вчетвером с подошедшим Даэлинно сидели недалеко от общей поляны и болтали почти до самого рассвета.
  Халдир много где побывал и рассказывал разные смешные, грустные и страшные истории. Не только на востоке зрели плоды Тьмы. Он поведал о том, как потомки дунэдайн высадились в Срединных Землях, как основали свои города, в которых он бывал несколько раз. О том, как орки пытались напасть на Имладрис и были отброшены. Постепенно разговор повернулся к обсуждению теперешней ситуации. Я рассказал, что впервые за последние 10 лет мы были крепко атакованы орками, и добавил то, что он уже знал - орки, поладили с людьми, населявшими степи к востоку.
  
  Он в свою очередь поделился страшным секретом, что вероятно, по словам ноглар, Саурон не погиб, а вернулся и снова собирает армии. Что подозрение мудрых все крепнет, поэтому эльдар стараются держаться вместе. И владычица вернулась в Лоринанд, столь милый ее сердцу, но владыка Келеборн сейчас в Имладрисе. И Гил-Галад собирается покинуть остров Балар и вернуться в Средиземье.
  
  Куиллин слушал, сначала из вежливости, потом с живым интересом, временами отвлекаясь на какие-то свои мысли. Задумчивый взгляд изредка скользил по лицу гостя, не задерживаясь, и переходил на друга и Даэлинно, но в беседу авар не вступал, предпочтя оставаться слушателем.
  
  - Значит, действительно все очень серьезно, это не просто разбойные нападения недобитых орд, - вздохнул наш предводитель.
  Мы переглянулись.
  
  Небо начало понемногу светлеть, народ расходился на отдых. Праздник незаметно прошел мимо меня. Я посмотрел на клюющего носом авара. И боюсь, мимо него тоже, а ведь это его первый праздник. Ну, как у меня получается все испортить? Только диву даюсь.
  
  Халдир потянулся и зевнул. Даэлинно поддержал его, прикрыв рот ладонью, и поднялся.
  - Ну, что? Отоспимся и продолжим подготовку. Встречаемся у меня, как обычно?
  
  - Да, доброй ночи, точнее утра, Даэлинно, мы придем, - отозвался я. - Куиллин? Свет Анара, просыпайся, пойдем досыпать в кровать.
  Я слегка потормошил авара, добившись в ответ только невнятного бурчания. Пожав плечами, я поднял его на руки. Это уже начало входить у меня в привычку.
  
  Халдир усмехнулся.
  - Ты всегда с ним так?
  
  - Как?
  
  - Ну, заботишься, как о ребенке.
  
  - Да нет, обычно он заботится, - я улыбнулся воспоминаниям.
  
  - Пойдем, хоть провожу вас. Кстати, мои покои где-то там же. Даэлинно показал.
  
  Я кивнул, перехватывая Куиллина удобнее.
  - Пойдем.
  
  Шли в молчании. Я вспомнил ту ночь, когда мы вот так же с Лаэронвэ несли сонного авара, прячась от всех. Потом припомнил, как ... и едва не споткнулся, и, как в тот раз, рука Халдира поддержала меня.
  
  - Давай, я его донесу, - мягко предложил он.
  
  - Нет, Халдир, благодарю, я сам.
  Как похоже сейчас прозвучали наши голоса, как в ту ночь.
  - Скажи, что было там? Я помню, что остался ожидать владычицу, а проснулся уже в отведенной мне комнате.
  
  - Я тебя принес и затем ждал. Прости, не могу рассказать ничего, кроме того, что тари Галадриэль позвала меня, попросила отнести тебя в покои и проследить, чтобы все было в порядке.
  
  - Так ты что, до утра там сидел?
  
  - Ну да. Принес, раздел, уложил...
  
  Я почувствовал, как краска смущения залила мои уши. И потому до меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел, я порадовался, что мэлль спит. Наконец, мы дошли до наших с Куиллином покоев.
  
  - Погоди, - лоринандец открыл передо мной дверь.
  
  - Благодарю. Добрых снов, Халдир.
  
  - Добрых снов, мой принц.
  
  Он ушел раньше, чем я осознал, что он сказал, и как. Ругнувшись, я уложил спящего на ложе, раздел, разделся сам и улегся рядом. Авар завозился во сне, и я обнял его, успокаивая.
  
  Куиллин откинул голову назад. Взгляд еще казался сонным, но вопрос прозвучал странно, с какой-то непередаваемой интонацией. - Лаас? Кто это?
  
  В полусне я не сразу понял, что происходит, и подскочил, озираясь.
  - Что? Где?!
  
  - Ну, здесь его пока нет, - авар улыбнулся. - Но он был рядом с тобой почти весь праздник.
  
  - Он и сейчас рядом со мной, - буркнул я, падая обратно на подушку.
  
  - С какой стати мне о себе спрашивать? О себе я и так все знаю.
  Куиллин приподнялся на локте, лениво пропуская меж пальцами прядь разметавшихся по подушке темных волос.
  
  - Мммм.... Лин, это так срочно? - Я усиленно пытался понять, чего он от меня добивается. - Я тебя принес, праздник кончился, Халдир нас проводил, у Даэлинно встречаемся, как проснемся... Охрана границ под контролем, что тебя еще интересует?
  
  - Халдир и интересует. Ты давно его знаешь?
  
  - С приезда в Лоринанд. Лин, что за извращенная пытка допрашивать меня сонного? - я приоткрыл один глаз. - Дался тебе Халдир?
  
  - Мне - нет, не дался. А вот, ты ему зачем-то - да.
  
  - Лин, - я застонал и перевернулся набок. - Он в Лоринанде за мной ухаживал. Мы подружились... Он будет помогать...
  Я зевнул.
  
  - Знаешь, я одного понять не могу, - буркнул авар. - Как сугубо мое дело возвращения домой вдруг стало делом всего Средиземья. Меня на благодарности не хватит.
  
  - Дело уже не только в твоем возвращении. Ты что, не слышал? Это война! - я сел на кровати, понимая, что поспать он мне все равно не даст. - Причем тут ты?
  
  - Действительно. Причем здесь я?
  Куиллин вытянулся на животе и упер подбородок в кулаки. - Так, мимо пробегал.
  
  - Ну, что ты злишься? Ни моя жизнь, ни твоя тут уже не играют роли. Или ты думаешь, что нголар играют в башни, а Халдир притащил войско под предлогом пообщаться со мной?
  
  - Я не знаю, в какие игры играют мудрые. И мудрых я тоже не знаю. А вот то, что мною играют, да и тобой тоже, думаю, не следует забывать, - жестко отрезал авар.
  
  - Лин, никто никем не играет. Все, что мы делаем, это наш выбор. Поедешь ты в Нибен, или нет, твое дело. Я туда отправляюсь. Ты мог бы помочь. Не желаешь, оставайся здесь. В безопасности. Никто тобой играть не будет.
  Я перекатился на бок, завернувшись в одеяло.
  
  - Это ты мне говоришь про безопасность? И про то, как я желал здесь остаться? Ну-ну.
  Куиллин сел, уставившись невидящим взглядом куда-то сквозь стену. Он сам не мог понять, почему тревожные вести и разговоры о близящейся войне все это время оставляли его почти безучастным. Отстраненным. Он отчаянно старался не впустить ее сюда, в мир, где он обрел ненадежное свое счастье. Может быть, потому, что его война уже началась и, подарив небольшую передышку, больше никогда не заканчивалась? До самого конца.
  
  - Куиллин... Послушай. Я... Если б я только мог оградить тебя от всего этого, - я обнял сидящего безучастно авара. Сон, как рукой сняло. Серая дымка, которая заволокла холодным туманом его глаза и сознание... Нужно прогнать это. Ну, почему так? Стоит лишь раз улыбнуться, как все летит в пустоту.
  Он прижался ко мне, но молчал. Я попытался коснуться его закрытого инд, дозваться.
  "Нам немного осталось!" - вдруг осознал я с ужасом. Чувствует ли он то же самое, и это то, что не дает ему покоя? То, что он борется, я видел, но что-то было не так. Все время не так.
  - Если б я мог... Лин, что бы ты хотел? Что я могу сделать?
  
  - Мэлль, ты сделал больше, чем смог бы кто-то другой на твоем месте, - наконец произнес авар, отвечая на встревоженный взгляд. - Просто будь рядом, пока это возможно.
  
  Я уткнулся ему в плечо. То ли от всего пережитого за это время, то ли от предчувствия и осознания, как хрупко то счастье, что недавно осветило нашу жизнь, в глазах защипало. Я не смог ответить, просто обнял его так крепко, как только мог, и кивнул.
  
  - Спасибо, тебе, мэлль, - авар накрыл ладонью руку Лаэголаса и тихонько сжал. - Ложись спать, мэльонинья. Ты устал.
  
  - Не лягу. Я не лягу, пока не пойму, что с тобой все в порядке. Я даже не понял, что с тобой происходило. Права владычица, если душа слепа, какая разница, что видят глаза... Иди ко мне, Лин, не отворачивайся.
  Я уложил его и укрыл одеялом, прижавшись рядом, обнимая и успокаивая, щекой к его щеке.
  
  - Я не отворачиваюсь.
  Тонкие пальцы нежно скользнули по скуле Лаэголаса и легко коснулись бровей в попытке отогнать тревогу. - Надо отдохнуть. Тебе и мне. Авар обнял друга и затих.
  
  Ночь проводит рассвет,
  За вереницей лет,
  Сменяются ночь и день,
  И сны выпивает явь.
  Мой милый, позабудь
  Тревогу дней, оставь,
  Пусть светлым будет путь твой...
  Я поцеловал уснувшего Лиса и прикрыл глаза, уходя в грезы рядом с тем, кто был мне дороже всех звезд.
  
  
  Глава 11.
  
  Куиллин проснулся первым. Стараясь не разбудить, осторожно выскользнул из-под одеяла и, протирая глаза, нашарил свою повседневную одежду. Накинув рубашку, потянулся чуть ли не до хруста и пошлепал босыми ногами на кухню. Вскоре веселые язычки пламени уже лизали округлые бока котелка, а он перебирал разные посудинки на полках в поисках квениласа, тихо напевая себе под нос "В Эрин Гален".
  Вода закипела, и нежный запах напитка поплыл в воздухе, окончательно развеивая остатки сна. С прижатыми к груди кружками и перелитым в высокий серебряный кувшин квениласом авар вернулся в покой. Лаэголас лежал на животе, едва прикрытый сползшим вбок одеялом, со свесившимися вниз рукой и ногой.
  - Так и упасть недалеко, мэлль, - с улыбкой произнес авар, опуская на стол свою ношу.
  
  Ощущение, что чего-то, точнее кого-то недостает, вкралось в мой недолгий сон. Донесшийся голос окончательно меня разбудил. Я завозился, натягивая сползшее одеяло. Открыл глаза. Куиллин разливал квенилас, и я залюбовался им.
  
  - Айа, Лас! Если бы не очередная встреча у Даэлинно я бы дал тебе еще понежиться.
  Авар, взяв полные чашки, сел на край кровати и протянул одну.
  - Может, лучше вообще перебраться жить к нему? - добавил он с коротким смешком.
  
  - Мммгм... к кому?! - не сразу дошло до меня спросонья.
  
  - К Даэлинно. Если все равно каждый день начинается с похода к нему.
  
  - Умгу, - я сделал глоток, просыпаясь. - У него и так дел по горло. Нас только не хватает.
  Я уставился на авара. - Куиллин, с чего такие вопросы с утра пораньше?
  
  - Раннее утро уже прошло, мэлль, - усмехнулся он, с наслаждением попивая бодрящий напиток. - К тому, чтобы ты проснулся поскорее. Уже скоро полдень, а нам еще дойти до его дома надо.
  
  - Если вспомнить, когда мы заснули, благодаря одному авару, которому не терпелось убедиться, что мир не рухнул, - съязвил я.
  
  Куиллин в ответ только улыбнулся.
  
  - Спасибо за квенилас, мэлль, - я поцеловал его в щеку. - Вот, уверен, что все еще спят.
  Тем не менее, встал и поплелся умываться.
  - И как ты проснулся раньше всех? - сквозь полотенце проворчал я.
  
  - Ну, я бы не стал это утверждать. Уверен, коридоры по пути пустыми не будут.
  
  Опорожнив кружки, мы начали одеваться. Но тут возникло непредвиденное осложнение - авар уперся, не желая облачаться во вчерашний наряд. Пришлось объяснить, что иначе он пойдет, в чем есть. Куиллин уступил, буркнув 'голым не пойду'. Одевшись, мы вышли из комнаты.
  - Давай, сначала наведаемся к мастерицам и попросим новые одеяния. И сапоги нужно добыть, - размышлял я вслух по дороге.
  
  - Надо бы. Мы с тобой только переводить одежду горазды. А мне времени совсем не оставили, чтобы самому заняться шитьем.
  
  Я направился к выходу и, обогнув по скалистой террасе склон, мы стали подниматься вверх, к входам в мастерские, где нисси ткали и шили. Несколько дев сидели у своих станков. Но большинство мест были пусты.
  
  - Суйлад! Можно войти? - я постучал в открытую дверь. Одна златовласая бэсс встала и направилась к нам.
  
  - Суйлад. С чем пожаловали?
  
  - Одежда пришла в негодность.
  
  Сняв мерки, она вышла в смежную комнату.
  
  - Завтра придете, все будет готово, - улыбнулась она. - А ты красиво пел вчера, - еще одна улыбка, подаренная Куиллину, заставила его покраснеть.
  
  Тем не менее, в долгу он не остался. - Для таких прекрасных дев - петь одно удовольствие.
  
  Нисси сорвались со своих мест, еще несколько, услышав их, выбежали из других комнат. Вскоре авар был со всех сторон окружен и стоял, растерянно озираясь.
  Я улыбнулся, тихо стоя в сторонке.
  
  - Спой нам, а?
  
  - Спой! Спой!
  Несколько голосов сразу подхватили первую просьбу.
  
   - Я бы с радостью, - он начал неуверенно оправдываться, - пел для вас целый день, если не то, что нас ждут. Но уйти просто так не могу.
  Авар присел на край стола и достал свирель.
  - Жаль, что кроме нее у меня с собой ничего нет.
  Он наиграл мелодию, веселую и немного грустную, потом напел несколько строф. Затем снова его голос сменили звуки свирели. Глядя на заслушавшихся нисси, Куиллин спел еще пару песен для их услады.
  
  Девы сначала сидели тихо, почти не дыша, слушая переливы свирели и голоса, потом стали робко подпевать знакомые строки. Услышав сзади шаги, я оглянулся - позади на террасе стоял Халдир, приложив палец к губам. Жестом показал, что хочет дослушать. Я кивнул. Когда мелодия смолкла, лоринандец исчез так же тихо, как появился.
  
  - Нам пора, Куиллин.
  
  Девы со вздохами вернулись к своей работе.
  - Приходи к нам еще! - попросила та, что подошла к авару первой. Она отцепила маленькую жемчужную брошь от ворота платья и застегнула ее на нежно-зеленой тунике Куиллина.
  - Меня зовут Элесэль, - шепнула она и, смутившись, быстро отошла, возвращаясь к своему станку под тихий смех подруг.
  
  - Элесэль, - повторил авар, вслушиваясь в звучание. - Красивое имя! - потом добавил, обращаясь ко всем с улыбкой. - Сами пригласили, так что ждите завтра.
   Оставив за спиной мастерские, он облегченно вдохнул. - Лас, кажется, мы совсем опоздали?
  
  - Нет, что-то мне подсказало, что мы в самый раз будем, - усмехнулся я, - догоняй!
  
  - Что-то мне подсказывает, что... - договорить Куиллин не успел, бросаясь вдогонку. Пришлось хорошо подналечь, чтобы не отстать. Легкий серебристый плащ принца, мелькавший впереди, крылом взмыл меж зелени и исчез за камнями. Через несколько мгновений авар уже был там. Зацепившись рукой за ближайший стволик юного дерева, крутнулся, вписываясь в поворот, но не успел сделать и шагу, как услышал стон ломающихся веток.
  
  Завернув за скалу, я не успел затормозить и налетел на Халдира. Он обернулся, но слишком поздно, мы оба покатились в кусты, лишь чудом не улетев с обрыва вниз. Когда земля с небом перестали обниматься и танцевать, а звезды исчезли, ибо что им делать в небе днем, я, придавленный рухнувшим на меня лоринандцем, рискнул поднять голову. Он тихо застонал и приоткрыл один глаз.
  - С мягким приземлением, - съехидничал я, пытаясь из-под него выбраться, а когда он вскочил, меня только и хватило, что выдохнуть его имя.
  
  - Ох, прошу прошения, мой принц. А у вас так принято? Сшибать гостей? - насмешливо поинтересовался он, протягивая мне руку.
  Ответить я не успел, ветки многострадального куста раздвинулись, и появился Куиллин. Мы уставились друг на друга.
  
  Опешивший от представшего взору зрелища авар, хихикнул и язвительно произнес.
  - Да, наш принц любит с разбегу прыгать в кусты с кем-нибудь на пару.
  
  Я почувствовал, как запылали мои уши.
  
  У Халдира на мгновение округлились глаза.
  - Непочтительность - признак дурного тона, - произнес он, все еще протягивая мне руку.
  
  Куиллин спохватился слишком поздно. Вспыхнув, отвернулся, сдерживая раздражение. Казалось, оно стало осязаемым, отзываясь тупой болью в правом подреберье.
  - Вот, кто бы говорил, а?
  Я ухватился за протянутую ладонь и вскочил, ни на кого не глядя. Отряхнул одежду, не обращая внимания на вспыхнувшую в боку резкую боль.
  - Прошу меня простить, Халдир, я не ожидал встретить здесь кого-либо. Это не самое лучшее место для уединенных прогулок.
  
  - Я не прогуливался, - Халдир был сама невозмутимость, - я увидел, как вы покидали Чертог, и подумал, что вы идете к дому Даэлинно, так что просто пошел следом, не желая никоим образом нарушить ваше уединение.
  
  Я приподнял бровь.
  - Здесь нет жилья. Что ж раз, мы встретились, можем теперь пойти к нему вместе. Лучше бы ты окликнул нас, когда увидел.
  Я поднялся по склону и, выйдя на дорогу, стал спускаться вниз, не говоря больше ни слова.
  
  Авар пропустил всех вперед и пошел следом. Где-то внутри рос тугой комок тревоги.
  
  Так же в молчании мы добрались к дому Даэлинно. Тот уже встал и заваривал душистые травы, ожидая, когда подтянутся остальные. Как и можно было предполагать, мы оказались самыми ранними птицами из всего отряда. И первая заварка ароматных листьев тоже досталась нам. Рассевшись у корней дуба, мы наслаждались, точнее, я наслаждался напитком, а Куиллин и Халдир, к удивлению Даэлинно, сидели, хмуро перебрасываясь косыми взглядами. Я, изобразив на лице полное неведение, прислонился спиной к стволу в ожидании, когда подойдут остальные.
  
  Молчание затягивалось. Куиллин пил, не ощущая вкуса, время от времени ловя на себе недоуменные взгляды предводителя отряда. Напряжение, скопившееся внутри, становилось нестерпимым. Отложив пустую чашку, морнэдэль потянулся за цветком, повертел его в руках, потом поднялся и отправился бродить вокруг, собирая букет.
  
  Когда авар отошел, Даэлинно бросил на меня вопросительный взгляд, и я пожал плечами.
  
  В руках была уже целая охапка цветов, а заспавшиеся лаиквенди так и не появились. Авар вернулся к остальным и, сев в тени, начал плести гирлянду. Чувство вины не отпускало и не хотело развеиваться. Не выдержав, он потянулся мыслью к Лаэголасу встревожено и виновато.
  
  Чувство Куиллина, коснувшееся меня, не осталось без ответа. Я поднялся, поморщившись, подошел к нему и обнял.
  - "И ты тоже меня прости", - коснулся я его ответной мыслью. Присел рядом с ним, взял один из цветов и вставил ему за ухо.
  
  - Я думаю, они придут позже, - сказал Даэлинно.
  
  Халдир кивнул. - Но пока мы можем поговорить о том, что было недоговорено вчера...
  
  - "Мэлль"?! - Куиллин тревожно всматривался в лицо друга. Все остальное за пределами взгляда перестало существовать. Его пальцы чутко пробежались по груди и замерли на правом боку. - "Что?!"
  
  - Пустяки, - шепнул я, - ударился. Давай-ка вернемся, к остальным.
  
  Авар покачал головой. - Не уверен, что пустяки. Держись за плечо.
  
  Я встал.
  - Лин, со мной все в порядке, прекрати. Я не такой хрупкий, как может показаться.
  Я еще раз чмокнул его в щеку, вернулся к Халдиру и Даэлинно и включился в обсуждение. Лоринандец рассказывал о походе и встрече с орками у Синих гор. Потом мы перешли к событиям последних дней.
  
  Хмурый авар вновь склонился над гирляндой, временами кидая короткие взгляды на Лаэголаса и прислушиваясь к разговору.
  
  Предполагалось, что мы выйдем в третий день Иваннет и пересечем реку. Затем углубимся в степи и наискось проедем их на восток в сторону Рунен. Если то, что сейчас происходит с поселениями смертных вдоль реки, правда, то не имеет смысла задерживаться, чтобы проводить торговцев. Если они будут иметь глупость покинуть Эрэбор, то торговать им все равно будет не с кем. Нам же в свете последних новостей с границ нет смысла и даже чревато задерживаться. Что-то мне подсказывало, что медлить нельзя. Я покраснел, понимая, против трехсот воинов, что привел с собой Халдир, наших сорок пять лучников - это даже не смешно. Впрочем, нас уже не сорок пять. Ибо, как сообщил Даэлинно, Орофер вчера собрал совет, и еще примерно триста воинов присоединятся к походу.
  
  - А, вот, это уже не мало и достойно названия 'войско', - рассмеялся Халдир, услышав новость.
  
  Шаги и свист, раздавшиеся из лесу, подсказали нам, что хотя бы некоторые проснулись. Было уже далеко за полдень. На удивление, отряд пришел в полном составе, да, еще и воины Халдира. В общем, народу как-то сразу стало много. После всей суматохи, пока все поздоровались и расселись, Даэлинно рассказал последние новости и раздал новые распоряжения в связи с изменением обстоятельств - заготовка провианта, проверка оружия, лошадей и корма.
  
  Половина лаэгиль умчалась выполнять. Нам тоже нашлось, чем заняться. И только следующим вечером мы добрались до Даэлинно проверить и обсудить результаты суточного похода по лесу. Заночевать действительно решили у нашего военачальника, чтобы не проспать и не тащиться, как выразился Куиллин, сюда снова.
  
  Поневоле вовлеченный в вихрь последних событий авар совсем растерялся - планы менялись с неимоверной скоростью, а выступающий в поход отряд рос, как снежный ком. Не рискнувший шутить вслух, про себя он подумал, что если поход по каким-то причинам задержится, то в Нибен, пожалуй, соберется войско Элдрим уже со всего Средиземья.
  Временами он тревожно посматривал на Лаэголаса, чувствуя, что дело одним ушибом не обошлось, но тот снова, как и в прошлый раз, отстранился, не приняв помощи, и убежал в дела. Авар не вмешивался, чтобы снова не разругаться, да еще при посторонних в лице того же Халдира.
  
  Часть ночи ушла на подсчет и проверку оружия, одежды, упряжей и всего прочего, необходимого в долгом походе. Когда мы, наконец, с этим закончили, то чувствовали себя, как после хорошего боя, то есть пали прямо под дубом. Бок, тупо нывший весь день, с каждым вдохом все сильнее пульсировал болью. За неимением времени и нежеланием отвлекаться я даже не смог уединиться, чтобы перетянуть его ремнем. К мастерицам за одеждой, и то, забыл зайти. Нужно бы найти Альквэн, а то Куиллин еще чего доброго решит, что снова ему не доверяю. После всего мне было стыдно просить его о помощи, да, и сам полагал поначалу, что это простой ушиб. Утром обязательно наведаюсь в палаты целителей.
  Спать хотелось неимоверно. Не дождавшись, пока заварится квенилас, я уснул. Видимо во сне, ворочаясь, потревожил бок, потому, что проснулся внезапно оттого, что меня трясли и звали.
  Разлепив веки, я увидел над собой встревоженные лица.
  
  - Что?! - выдохнул Халдир.
  
  Куиллин, чуть не стукнувшись головой с подскочившим лаэгэль, едва сдержал готовое сорваться с языка ругательство и процедил сквозь зубы. - Ребро. Или ребра.
  
  - Какой орк в лесу сдох?! - проворчал я, не соображая спросонья, чего от меня хотят. - Где? Ох, дайте поспать, можете ругаться где-нибудь подальше? Ребра, ребро, не знаю.
  Я сел, держась за бок. Весь день они старательно не замечали друг друга, а сейчас разговаривали?!
  - Да, прости, Куиллин, я совсем забыл об этом ушибе. Халдир, у тебя хороший кинжал. Нужно бы добраться до целителей, как-то стянуть...
  Я встал, держась за ствол дерева и стараясь потише дышать.
  
  - Ну, да! Он забыл! Сейчас ты пойдешь к целителям, и я слушать никаких возражений не буду.
  Авар попытался осторожно, чтобы не потревожить больное место, поддержать.
  - Ты хоть дальше своей гордости можешь заглянуть? Или хочешь верхом на лошади от боли корчиться, чтобы свалится на первом дне пути? Идем.
  
  - Куи...лин... нет! - я охнул, когда он коснулся горящего бока. - Отпусти... Я... сам лучше. Я сам пойду, - шепнул я в ответ и отшатнулся от потянувшейся ко мне крепкой руки.
  - Халдир, не трогай меня. Я нигде не упаду.
  Держась за бок, я побрел в сторону целительских палат.
  
  - Значит, иди сам. И не думай, что удастся повернуть назад - нас здесь двое.
   Угроза прозвучала довольно убедительно, хотя на глаза авара навернулись слезы.
  
  - Куиллин, прошу, только не смеши меня, больно же.
  Оба последовали за мной, судя по сосредоточенному сопению, готовые подхватить в любой момент. Я усмехнулся про себя - хоть что-то они делают слаженно.
  Пока мы, наконец, добрались до места, мне случилось несколько раз пожалеть о собственном упрямстве, но мы уже пришли. Зал был пуст. Я тихо опустился на одну из скамей в углу.
  
  Авар, кинув обжигающий взгляд на Халдира, буркнул: - Побудь с ним. Я схожу, разыщу кого-нибудь.
  
  Лоринандский воин опустился рядом со мной, потом вскочил.
  - Не мое дело, конечно, но у тебя что, действительно не нашлось ни времени, ни, прости, ума, заглянуть к целителям? - тихо спросил он, когда Куиллин вышел.
  
  Я вздохнул. - Видимо.
  
  - Или тут кроется, что-то еще?
  Я молча отвернулся. Халдир тоже замолк.
  
  Едва покинув целительский чертог, авар стремглав помчался к выходу. Альквэн он не знал. Возможно, видел ее во времена своего ранения среди других нисси, но именами он тогда не интересовался.
  
  Вскоре я задремал, вымотанный напряжением, до которого эти двое меня довели днем. Сказать им об этом, только усугубить ситуацию их непримиримости друг к другу. Сквозь сон я не почувствовал, как Халдир поднял меня и отнес в одну из комнат, уложив на кровать.
  
  Остановившись у врат, Куиллин подробно выспросил у стражи, где живет целительница, и кинутся на поиски. Благодаря описанию, нужный дом он нашел быстро, но Альквэн там не было. Нандир сказал, что она гуляет где-то в лесу с Айэналиндо.
  Благо, оказалось, недалеко, и вскоре по зову брата встревоженная целительница появилась на пороге. Авар уже по дороге в чертог рассказал о своих опасениях.
  
  Я открыл глаза и тут же пожалел об этом, Халдир сидел рядом, задумчиво поглядывая то на меня, то на дверь.
  - И все-таки я не понимаю, почему нужно было весь день терпеть все это, - пробурчал он себе под нос.
  
  - Лучше дай воды.
  Он отошел, потом вернулся с чашкой. Я осторожно приподнялся на локтях, и, поддерживаемый им, сделал несколько глотков.
  - Благодарю.
  
  - Не стоит. Это ведь из-за меня, да? Но что и кому ты хотел этим доказать? Для меня осталось тайной, - вздохнул он.
  
  Я ничего не ответил. Наконец, раздались торопливые шаги, и в комнату в сопровождении авара вошла Альквэн. Я повернул голову.
  
  - Суйлад!
  
  - Менег суйлад! Во что ты вляпался на этот раз? - озабоченно воскликнула она. - Куиллин ничего не сказал, кроме того, что у тебя что-то с ребрами.
  
  - Я думал, ушиб...
  
  - На какого унгола ты нарвался на сей раз?
  
  Куиллин позади нее рассмеялся, красноречиво глянув на Халдира. Тот покраснел. - На меня он нарвался. С разбега. А что за история с унголом?
  
  - Идите-ка вы отсюда оба, не мешайте мне работать.
  Альквэн выпроводила обоих за дверь.
  
  - Тебе рассказать? - услышал я голос Куиллина уже от двери. Альквэн склонилась надо мной, распустив пояс туники, и задрала ее и рубашку.
  - И с этим ты бегал полтора дня?
  
  - Ну, не полтора, - поморщился я.
  
  Она покачала головой. - Вот уложить тебя на недельку - другую, пока сам не заживешь... Да, к кровати привязать, чтобы знал...
  
  - Альквэн, я уж все и так понял, - я закусил губу. - Помоги уж... Пожалуйста. Больно, - не стал я скрывать от нее правды.
  
  Оказавшись за дверями, авар с каким-то мстительным торжеством глянул на Халдира.
  
  - Может, присядем? Я с удовольствием послушаю.
  
  - Нет, я постою, - Куиллин скрестил руки и прислонился к косяку.
  
  Светловолосый и крепкий, почти на голову выше, лаиквендо тоже остался стоять, пожав плечами.
  - Как хочешь.
  
  - Если бы было так, как я хочу... а, впрочем, не важно.
  Авар в который раз описал события в зловещей лощинке, умолчав при этом, как они там оказались.
  
  - А дальше?
  
  - А что дальше?
  
  - Как вы выбрались?
  
  - Ногами. Потом Даэлинно на пути нас встретил и провел спасательные работы. Остальное закончил хир Трандуил, - не забыл вовремя ввернуть титул авар. - И на следующий день отправил харйона Лаэголаса в Лоринанд. Вот, и вся история.
  
  Было видно, что она произвела впечатление, только какое, воспитанный Халдир так и не сказал.
  
  Альквэн сосредоточенно ощупала припухлость, словно вслушиваясь, потом вздохнула.
  - Лежи, не двигайся, сейчас заварю трав и сделаю компресс. Это трещина, ну, и ушиб, если правильно чувствую. Но если ты завтра встанешь, я тебе остальные переломаю.
  Гвэнн зашуршала тканью, отбирая нужные сборы для настоя. Через некоторое время заваренный, процеженный и остуженный отвар был готов, и прохладная ткань, пропитанная им, остудила мой горящий бок.
  - Спадет отек, и сделаю тугую повязку. Кстати, ты знаешь, что я отправляюсь с вами?
  
  - Уж и не знаю, радоваться или сокрушаться, - я в притворном испуге закатил глаза. За что получил щелчок по носу и возмущенный "ах".
  - Но знаешь, я утром все же встану. Много дел.
  
  - О них нужно было думать вчера, точнее позавчера утром.
  
  - Но...
  
  - Никаких 'но'! Или мне сообщить владыке и испросить позволения на твое удержание?
  
  - О нет... Нет. Уступаю грубой силе.
  
  - Вот, так-то лучше. Осторожно поднимись, сейчас перетяну.
  
  Когда мучение закончилось, дышать стало гораздо легче. Я снова улегся.
  
  - Воды?
  
  - Да, благодарю. Ты тех двоих отправь досыпать? Куда угодно, а то они не отдохнут. Это я валяться буду.
  
  - Отправлю, отправлю.
  Альквэн вышла, потом вернулась с Куиллином и Халдиром.
  - Они будут спать здесь - сказали, что в наказание за твое упрямство. Все равно нужно тебя кому-то стеречь, - дева хитро улыбнулась, - чтобы не сбежал.
  
  Я застонал. Судя по выражениям их лиц, ничего хорошего меня не ждало. Они явно сговорились. Мелькнула мысль, что, возможно, идея их помирить была не такой уж хорошей. Оба присели по сторонам от меня, ехидно перемигиваясь. Альквэн пожелала нам доброй ночи, и вышла.
  
  - Ну вот, наконец-то тебя привели в надлежащий вид, - хмыкнул авар. - Теперь спи, давай.
  
  Я покорно закрыл глаза. Сон не шел.
  - Слушайте, вы ложитесь тоже, а? А то под таким пристальным наблюдением не то, что заснуть...
  Я коснулся руки Куиллина.
  - "Лин, мэллон нин, мне жаль, что я снова подвел тебя. Прости меня," - я потянулся к нему мысленно со всей возможной нежностью.
  
  Халдир тактично отошел в сторону и устроился на одной из кроватей.
  
  Авар почувствовал внутреннее прикосновение, но не был готов откликнуться, ощущая недоумение и печаль.
  - Пенек ты, Лас. Мне не за что тебя прощать, но зачем тебе все это, для меня, наверное, навсегда останется тайной, - ответил он тихо. - Спи, мэлль. А я еще немного с тобой посижу.
  Куиллин легонько вернул пожатие и переместился с кровати на пол, опершись о край спиной.
  
  - Что именно ты подразумеваешь, Лин? О нет, встань, пожалуйста, с пола, я лучше подвинусь.
  
  Он пересел в изножье кровати и вздохнул.
  - Почему ты поступаешь так, словно единственный во всей Арда? Что тебе мешает принять помощь? Ведь себя ты не лишаешь радости ее оказать.
  
   - Лин, это не так. То есть, я не единственный.... И не отказываюсь от помощи, когда она нужна. Мне совсем не нравится быть беспомощной обузой, - я вздохнул. Ну, что за невезение...
  
  - Мэлль, если каждый начнет думать о том, что он обуза, я не знаю, до чего мы доживем, - авар укоризненно покачал головой. - Ладно, мы такие, какие есть. Спи, до утра уже немного осталось.
  
  Я закрыл глаза и замолчал - нужно было и самому Куиллину дать поспать. И еще я торжественно пообещал себе быть внимательней.
  
  
  Глава 12.
  
  По утру сторожей в покое не обнаружилось - оба ушли по делам. Я сел, боли почти не ощущалось, так что я поднялся с кровати, заглянул в другие комнаты. Альквэн тоже не было видно. Я неспешно отправился к дому Даэлинно. Поймал его на полпути и испросил хоть какое-то занятие.
  
  - Ну, хорошо, хорошо, только от дуба ни ногой, - согласился он после долгих заверений, что я могу спокойно двигаться, сидеть, так уж точно.
  
  Куиллин с утра отправился к мастерицам. Извинившись за задержку и во искупление исполнив для дев несколько песен, забежал в покои Лаэголаса, оставил сверток с одеждой и, наконец, скинув с себя халдировский подарок, переоделся. Потом, махнув на всех и вся, отправился в кузню - все равно наконечники и стрелы никогда не бывают лишними. Запах окалины, пылающий жаром металл, привычный перезвон молота и наковальни помогли ему отвлечься.
  
  Весь день я провел в подсчитывании, записях, сверке и прочей мелочи, которую обычно делаешь на ходу, рассылая приходивших с новыми заданиями, список которых по мере сделанных дел изменялся. Поскольку мест, где велась подготовка, было много, то сведения из разных уголков просто стягивались к дому нашего военачальника.
  Позже появилась Альквэн, убедилась, что я в порядке, поворчала, скорее для видимости, оставила мне питье и убежала. Под вечер вернулись Даэлинно, Куиллин и Халдир, принесшие ужин.
  
  После еды каждый рассказал, что делал, и какие планы на завтра. Ко всему прочему, выяснилось, что необходимо отработать более согласованные действия обоих отрядов.
  
  Халдир, как более опытный, заметил. - Для смертных, конечно, мы бы выглядели слаженно, но не для эдиль.
  
  Так что решено было добавить ко всему еще и усиленные тренировки, и весь следующий день оба командира провели в объединенном войске. Постепенно лагерь расширялся, устраиваясь на той самой опушке, где был праздник, и вокруг. Моя заявка на участие в тренировках была временно отклонена.
  Наконец, все дела были переделаны, и мы решили немного расслабиться. Куиллин достал свирель, а Халдир одолжил у Даэлинно лютню. Постепенно к нам стали подтягиваться слушатели.
  
  Музыка не терпит открытого соперничества. Это Куиллин хорошо понимал и, тем не менее, в его игре прозвучал вызов, который Халдир не преминул принять. Играл он хорошо, но до Наэрсула ему было, как до звезд на небе, но и авару тоже никогда не удавалось обойти своего учителя. Так что о результатах музыкального поединка можно было судить по реакции слушателей, чья поддержка склонялась от одного к другому и обратно.
  
  Я заворожено замер, понимая, что сейчас происходит, чувствуя и того и другого, открывших свои инд, что говорили сейчас на языке музыки. Не один я слушал, затаив дыхание, и готов был слушать вечно. Каждый из них по-своему пел о самом дорогом в своем сердце. И разные мелодии были удивительно схожи, не перебивая друг друга, они то расходились, то сливались воедино.
  "Музыка творения", - мелькнула мысль. Так, наверное, пели айнур, и эта песня сейчас отражалась в лучших из Его детей, проявляясь в своей силе и красоте, наполняя радостным покоем слушателей.
  
  Музыка многое может сказать о своем исполнителе, и Халдир сейчас был более открыт, чем обычно. Куиллин и сам не мог сказать, отчего с самого начала невзлюбил лоринандского гостя. Если бы кто-то удосужился об этом спросить, он только пожал бы в ответ плечами и прошел мимо, больше не тревожа себя мыслями. Но сейчас игра чуть размыла неприязнь. Этого было достаточно, чтобы сила противостояния, которая с момента знакомства овладела аваром, если и не сошла на нет, то значительно ослабла. Дождавшись одной из наиболее удачных мелодий, исполненных Халдиром, он сделал знак присоединиться всем желающим.
  
  Музыка разрасталась, и вот уже зазвучал стройный хор, и мелодии сливались с голосами. А позади слушателей поднялись на ноги нери и нисси, вступая в хоровод.
  
  Куиллин вскоре покинул играющих и присоединился к танцорам. Пары кружились и менялись, сходились и вновь расходились, сплетая на поляне причудливые узоры движений. Морнэдэль успел потанцевать с Элесэль, Альквэн, еще несколькими девами, потом снова с Элесэль, изредка бросая взгляды на Лаэголаса, взиравшего на веселье со стороны.
  
  Я наслаждался грациозными движениями танцующих. Куиллин был счастлив, особенно когда в толпе его нашла Элесэль, и они закружились под веселые переливы струн арф и щебет свирели. Я вспомнил о гирлянде, которую он плел, и тоскливо вздохнул. Неужели он не наденет такую же на Элесэль, или какую-то иную деву? Мы с ним братья, даже ближе, чем братья. Но то, как объединились наши фаэр, неправильно. И хотя мы останемся так же близки, мне все же было досадно, что он не разделит свою жизнь с нис.
  Я тихонько вздохнул, прогоняя мысль, чтобы ее отголоском не потревожить авара. Кто-то передал мне кубок, и я сделал несколько глотков, салютуя в этот момент взглянувшему на меня Куиллину. Он улыбнулся, уносясь в круговорот танцующих. Я передал кубок дальше - Халдиру, который присел рядом, выбравшись из хоровода. Проследив за моим взглядом, он улыбнулся.
  
  - Как красиво, - словно угадав мои мысли, он кивнул в сторону пары, на которую я смотрел. - Кто эта гвэнн?
  
  - Элесэль, мастерица узоров.
  
  - Она так смотрит на Куиллина, словно влюблена.
  
  - Халдир, почему бы тебе не перестать трещать, как белка на дереве.
  Почему-то сейчас, услышав это из чьих-то уст, я почувствовал раздражение, хотя несколько мгновений назад сам любовался Элесэль и Куиллином.
  
  - Ты, что ревнуешь?
  
  Я отвернулся. - С чего ты взял? Я был бы только рад - они были бы прекрасной парой.
  
  - Верно. Лаэголас, не составишь мне компанию? Прогуляемся, а то тут шумно...
  
  - Охотно.
  Я поднялся, разминая немного затекшие ноги, и потянулся. Ребра уже не болели, хотя Альквэн не велела пока снимать повязку. Мы покинули поляну с веселившимися эдиль и пошли по тихой тропинке.
  
  Куиллин намеревался после окончания танца проститься с прекрасной девой и покинуть круг. Последнее время как-то не удавалось нормально поговорить с Лаэголасом. Хотя бы о луке. То одно, то второе, то третье, и все как-то недосуг. Скоро выступать в поход, а этот вопрос так и остался не решенным, как нечто маловажное, что уже никуда не годилось. И снова принц ускользнул, похищенный Халдиром. Авар вздохнул и остался в круге.
  
  Мы медленно шли вдоль холмов по тропе. Ночь позади нас переплеталась с весельем лаэгиль, которые из любой мелочи могли устроить праздник.
  "Странно, ему тоже почему-то не весело?" - мелькнула мысль. - Халдир, почему ты не веселишься со всеми? Ведь там и твои.
  
  Он вздохнул и пожал плечом.
  - Не знаю. А ты?
  
  - Ну, так ты же сам предложил прогуляться. Что тебя тревожит?
  
  - Ты.
  
  Я сделал еще несколько шагов прежде, чем до меня дошел смысл его слов, и резко повернулся. Он остался стоять на месте.
  - Что?! Это как понимать?
  
  - Нет, нет, - торопливо ответил он, - я имел в виду, что ты не... Я не собираюсь как-то мешать или... Тогда в Карас-Галадон - ты... Мне показалось, ты был так одинок. Я подумал...
  
  Я молчал, ожидая продолжения фразы, но ее не было. Он повернулся и пошел обратно. Туда, где свет костров и шум голосов смогли бы задушить тишину одинокого инд. Я не мог последовать за ним и оставить его так не мог, просто не знал, что делать. Глядя в спину удалявшемуся Халдиру, я принял за лучше сейчас не следовать за ним, ибо никакого утешения не получится, будет только хуже.
  
  Возвращение лоринандца не осталось не замеченным, но Лаэголаса с ним не было. Авар встревожился, и едва закончился танец, как извинился перед Элесэль и незаметно выскользнул из круга, направившись в ту сторону, где скрылся принц.
  
  Я присел у края тропы. На душе вдруг стало горько, как будто кого-то ударил. Халдир ушел, но тоску и одиночество он оставил здесь.
  
  - Лас!
  
  Оклик Куиллина вырвал меня из этого тягостного состояния.
  - Мэлль!!!
  Не обращая внимания на бок, я кинулся ему на встречу, обнял, словно хотел укрыться, спрятаться от того, что чувствовал. Будто это могло помочь и Халдиру. И самому Куиллину. Словно прорвало плотину на реке, уткнувшись ему в шею, я расплакался, как ребенок, вдруг узнавший что-то для него страшное.
  
  - Мэльонинья, что с тобой?! - удивленно воскликнул авар и осторожно привлек к себе. - Ну, что ты? Кто посмел нагнать тучи на мою ясную звездочку? - шептал он, касаясь губами виска, где пульсировала тонкая жилка. - Не надо... Все хорошо. Пройдет ненастье, и снова выглянут звезды, мэлль. Будет ночь прекрасна и ясна, и сияющий день сменит хмурое утро, ты же знаешь.
  Он открылся навстречу, делясь нежностью, покоем и недавней искристой радостью праздника.
  
  Когда схлынула первая волна горечи, смытая госанну, я попытался внятно объясниться.
  - Мэлль, все в порядке, сейчас будет... Просто накатило... Никто не виноват, я сам... Только...
  Бередить его именем и словами лоринандца было бы жестоко. Я понимал всю горечь одиночества и неразделенного чувства, но ничего не мог предложить Халдиру кроме множества и малости дружбы. Я обнял Куиллина, так крепко, как мог. Потревоженные ребра отозвались острой болью, но дрожал я не от этого.
  - Мэлиндо... мэльдир... - я все повторял и повторял, цепляясь за него уплывающим сознанием, как за спасительную соломинку. Что еще говорил, не помню...
  
   - Все хорошо, мэлетрон нин.
  Куиллин пытался немного успокоить, в то же время оставляя возможность выплеснуть то, что накипело за последнее время. Потом подхватил Лаэголаса на руки, уже не обращая внимания на все остальное, сошел с тропы и отнес подальше так, чтобы их больше никто не видел и не слышал, шепча нежные и ласковые слова. Он опустился у корней дерева на траву, не выпуская друга из объятий рон и инд.
  - Отдохни, мэлль. Здесь нас никто не потревожит.
  
  Дрожа, я уткнулся лицом ему в грудь, обнимая за шею, боясь выпустить хоть на мгновение. Постепенно темнота отпускала меня. Я стал слышать что-то кроме гулкого стука крови и слов, прорывавшихся сквозь клубящуюся мглу сознания. Шум леса, отблеск костров, песни...
  Куиллин что-то тихонько напевал, немного покачиваясь в такт музыке, что доносилась с праздничной поляны, гладя волосы и плечи друга.
  -...Пылает надежды звезда,
  Впусти ее в сердце...
  
  - Отраженье ее в глубине,
  Впусти его в сердце...
  Эхом отозвался я, открыв глаза и встречая самый дорогой во всей Арда взгляд.
  - Лин, я такой глупец!
  
  - Ну, до мудрости старших нам обоим еще очень далеко.
  Лицо авара озарилось улыбкой, нежной, как рассвет. Он коснулся губами влажных ресниц.
  - И все же мы учимся, так ведь?
  
  - Так... Научи меня не закрываться, не прятаться за мелочами от близкого, прикрываясь ничего не значащими делами. Стараясь не свешивать на тебя большие заботы, я только еще больше все усложнил.
  
  - Ты все время заботишься обо мне, и мне радостно это ощущать, чувствовать, что я не один. Это так важно, Лаэголас. Не думай, что для меня забота о тебе обременительна. Закрываясь, ты словно изгоняешь меня, и я снова остаюсь в одиночестве.
  
  - Я не хочу отгораживаться, не хочу изгонять. Я постараюсь, чтобы тебе не было тяжело со мной.
  
  - Мне с тобой не может быть тяжело. Чтобы не случилось, Лас. Действительно тяжело и непереносимо только одиночество. Стараться не надо, будь собой. Просто иногда думай, как бы я поступил на твоем месте. И я буду делать то же самое.
  
  Я кивнул.
  - Лин, ты сейчас фыркнешь, но я, правда, не совсем понимаю, как такое создание, как я, может быть достойно любви.
  
  Авар, и правда, фыркнул и улыбнулся.
  - Так вот, что тебя беспокоит?
  Мягкий лучистый взгляд долго всматривался в дорогое лицо, словно видел его впервые.
  - А может, в любви нет достойных и недостойных? Не знаю, не мне судить. Мудрые, наверное, знают об этом больше. Да и сам ты знаешь об этом больше моего - 'все творения Эру прекрасны', не ты ли меня мучил в библиотеке?
  
  - Да? - я усмехнулся, не отводя от него взгляда. - И прекрасно помню, что ты тогда ко мне испытывал. Если это была любовь, то я - кривая деревяшка.
  
  - Но мэлль, ведь дело было не в тебе, - простонал авар. - Во мне. Или хочешь, чтобы я нескромно задал тебе тот же вопрос?
  
  - Дело было в нас обоих. Ведь тогда кроме нас никого не было, в смысле участников событий. Кого же еще винить? А нескромный ответ, на нескромный хоть и незаданный вопрос - я исполнял свой долг. Это потом уже, более близкое знакомство с тобой сотворило ту связь, которая сейчас существует.
  Я поморщился - раздерганный бок, все же давал о себе знать.
  
  Авар забеспокоился.
  - Может, пойдем потихоньку? Если Альквэн увидит, что ты нарушаешь ее указания, нам обоим несдобровать, а мне хочется, чтобы ты был совсем здоров к походу.
  
  - Да, ты прав, нужно идти. Ты мне поможешь? - так легко и приятно было произнести эти слова и опереться о любимое плечо, зная, что оно не исчезнет, чувствовать его тепло рядом.
  - А уж как мне хочется. Только не на руках, все же лучше я дойду сам, - я обхватил рукой его плечи. - И если только можно, мэльонинья, домой... К нам. Дома и стены лечат.
  Я нежно коснулся его губ.
  
  - Хорошо. Идем домой, мэлль. Но нести тебя на руках было так приятно, хотя ранение твое нынче к этому не располагает, - Куиллин улыбнулся и накрыл его ладонь своей, осторожно поддерживая в пути.
  
  Я вспомнил слова Халдира, сказанные мне недавно. Они камнем висели на сердце. Я все еще чувствовал себя виноватым, хотя знал, что моей вины перед ним нет. Когда мы проходили мимо костров, я увидел его, но когда наши взгляды пересеклись, он закусил губу и отвернулся.
  - Нужно будет что-то сделать с этим. Загрызи меня рауг, только если я знаю, что, - пробормотал я.
  
  Лаиквенди еще пели и танцевали, но веселье уже распадалось на пары и кружки у костров, среди них мелькнуло платье Элесэль. Заметив сникшую спину Халдира, авар вздохнул.
  - А что с этим сделаешь, мэлль? Сердцу не укажешь и не прикажешь в своем выборе. И все же... - он осекся, гоня от себя непрошеную мысль: 'Если судьба нас разлучит, я хотел бы, чтобы он был рядом с тобой'.
  
  - Она была бы твоей избранницей, захоти ты подарить ей гирлянду, - улыбнулся я. - Все же, что? Она полюбила тебя, мэлль, ты разве не почувствовал?
  Ответ отозвался в сердце лопнувшей струной.
  
  - Мне не чем ответить на ее чувство, Лас. И гирлянда уже увяла, - голос авара прозвучал глухо. - Тем более меня радует скорый поход. Знаю то, что случилось, уже не исправить. Но, по крайней мере, нам больше не придется встречаться. Останется лишь память.
  
  
  Глава 13.
  
  Дальше мы шли молча. Мне нечего было ответить, все уже было сказано. Так в тишине, и каждый в своих думах, мы добрались до комнат.
  
  Куиллин первым делом разжег очаг. В неверной игре отблесков огня и теней его лицо казалось переменчивым, и только глаза сияли ровно и ясно, как звезды на небе.
  - Квенилас будешь, или спать?
  
  - Давай попьем, самое то. Если ты сам не валишься, - ответил я, споласкивая кувшин от прошлой заварки.
  
  - Лас, я все время хочу поговорить о твоем луке. Надо бы его тебе вернуть, а мне подобрать другой, чуть полегче.
  
   - Лук? Если тебе с ним тяжело, можно другой найти, а вообще я был бы рад его тебе подарить. Он, правда, пристрелян, не новый. Но если подновить, будет даже лучше. Как думаешь?
  Я подвесил котелок над огнем и осторожно опустился в кресло.
  
  - Думаю, что вещь должна быть по руке. Лук твой хорош, но я с ним скорее выдохнусь, чем ты. Так что... подаришь мне другой.
  
  - Лин, не поможешь повязку подтянуть? Ослабла, смотри еще достану тебя.
  
  - Хмм... Для начала придется разоблачиться из сих прекрасных одежд, так что ты рано сел.
  Он подошел и, расстегнув лаэголасов пояс, взялся за верхнюю одежду.
  
  Я встал, помогая стащить с себя тунику.
  - Лин, когда мы покидали поляну, ты сказал, что останется лишь память, и встретиться не придется. Ты что имел в виду?
  Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно.
  
  - Ты что, забыл? Я же домой возвращаюсь.
  Куиллин бросил тунику на спинку кресла и сосредоточенно взялся за завязки рубашки.
  
  - Нет, не забыл, прости. Скорее не подумал...
  Я распустил шнуровку и, сжав зубы, стянул рубаху.
  
  - Я тебе там столько всего покажу! - произнес он мечтательно, осторожно разматывая повязку. - Такого в Эрин Гален и не видывали.
  
  - Но Лин, ведь это не значит, что ты не будешь здесь бывать?
  
  На лицо авара набежала тень, но оно тут же снова прояснилось.
  - Мы пока не знаем, как повернутся дела. Правда, я пенек, и не задумывался о дальнейшем. Сейчас, погоди.
  Он перемотал повязку, затянул ее потуже и закрепил.
  - Но даже, если все повернется так, как задумали Орофер и Трандуил, кому-то придется сопровождать и охранять переселенцев. Все не так уж плохо, мэлль.
  
   - Все хуже некуда, - буркнул я. То ли от холода, то ли от внезапного предчувствия по спине пробежал неприятный холодок. Я поежился.
  
  - Почему?
  
  - Лиин! Ох, вода!
  Я схватился за котелок и, едва не обжегши пальцы, опустил на стол. Снял с полки чашки и поставил рядом с кувшином. - Насыпай.
  
  - Ах, да. Сейчас, - закончив с заваркой, авар облокотился о стол. - Почему хуже некуда?
  
  Я сел в кресло, накинул на плечи рубаху и не знал, что сказать. Это было всего лишь предчувствием. Даже его тенью. Я не умею предвидеть, как отец.
  - Не знаю, - честно признался я. - Показалось...
  
  - Лас, ты сгущаешь краски, - он уселся за стол, мечтательно подперев голову. - В конце концов, от Рунен до Эмин Дуир меньше десяти ари пути. Даже если тебе не разрешат часто бывать у нас, правители, наверняка, будут и дальше поддерживать отношения. Стану вестником.
  
  - Что значит, не разрешат бывать?
  
  - Лас, извини, но такое уж у меня сложилось мнение, глядя на твоих владык. Кажется, они не дадут тебе заскучать и всегда пристроят к делу.
  
  - Это верно, - я улыбнулся, - А что где-то иначе?
  
  - Не знаю. Мне легче, - расплылся в ответной улыбке авар, разливая квенилас по чашкам. - Я не внук и сын владык. Как только доживем до мирных времен, буду свободен, как ветер.
  
  - Да. Главное дожить, - я схватил чашку, едва не расплескав.
  Горячий напиток постепенно прогонял дрожь из тела, а ласковый взгляд Куиллина прогонял холод из сердца. Мы медленно потягивали настой маленькими глотками, впитывая не только его тепло, но и тепло друг друга, запоминая каждый миг, которому не суждено будет повториться. Потом я поднялся и подошел к нему. Положил ладони ему на плечи.
  - Лин...
  
  Авар, глянув снизу-вверх, отставил чашку, не отводя взгляда.
  - Мэлль, по крайней мере, мы еще полгода будем неразлучны.
  
  Полгода... Мгновенье... Я тряхнул головой, отгоняя прочь темные мысли о разлуке. Наклонился и, коснулся губами его лба, глаз, носа, щек, губ, снова и снова покрывая поцелуями любимое лицо. Осторожно, ласково стал разминать напряженные плечи.
  
  - Мэлль... - выдохнул он между поцелуями, чувствуя, как волна блаженства захлестывает рон и инд. - Погоди. Сейчас сниму.
  Авар распустил пояс, сбросил тунику и принялся снимать рубашку.
  
  - Мэлль, ложись тогда уж. Сейчас масло достану. Где-то на полке был флакон.
  
  - Только обещай, что побережешь себя, - Куиллин кивнул на повязку. Скинув сапоги, разделся и вытянулся на животе, уткнувшись подбородком в сложенные руки.
  - И с утра бы в купальню успеть, было бы вообще замечательно. Хорошо, что на этот раз ни в ком из нас нет ни стрел, ни колючек, - добавил он со смешком и прикрыл глаза, растворяясь в прикосновениях.
  
  Я тихонько рассмеялся, налил на ладонь душистое масло, любуясь плавными изгибами его рон. Потом принялся растирать спину, успокаивая напряженные мышцы. Сидя на краю кровати, дотягиваться было неудобно, стоя - болели ребра, но, ослабив повязку, я как-то приспособился.
  
  Отдаваемые и получаемые прикосновения, отраженные в госанну, бесконечно множили волну наслаждения, захлестнувшую нас обоих...
  - Аи, Лас, как хорошо! - восторженно вздохнул Куиллин.
  
  - Перевернешься?
  Закончив со спиной, я разогнулся и зашипел - острые иглы боли впились в бок.
  
  - Лаас?! - он повернул голову и ахнул при виде сползшей повязки. - Я этого не переживу! А если переживу, Альквэн меня пристрелит. Из твоего же лука! Придется снова перевязывать, спасая то, что еще можно спасти.
  
  - Меня еще много, и не надейся, Лис! - я выпрямился, восстанавливая дыхание, и оглядел свой припухший бок. - Нужно что-то другое. В чем можно не боясь, двигаться... Широкий ремень, кожаный, подошел бы. Перетянуть его легче, если ослабнет, и он жесткий. Пойдем в мастерские, утащим кожу, и если можно, прихватим травы из целительского чертога, какие Альквэн заваривала. А потом в купальни наведаемся, ты как на этот план смотришь?
  
  - Расстреляют, как пить дать расстреляют, за недосмотр! И останешься ты один оплакивать мою раннюю смерть, - сокрушенно приговаривал авар, снова затягивая бок повязкой. - Пока хоть так.
  Он помог одеться, потом облачился сам.
  - Пойдем. Я сошью быстро. Надо же что-то делать.
  
  Я повел его внутренними переходами, благо, оказавшимися пустыми в это время. Мы поднялись вверх по спиральной лестнице и, свернув в один из коридоров, подошли к темной двери.
  - Здесь.
  Неслышно отворив ее, мы скользнули в комнату. В нос ударил запах кож, смешанный с запахом масла в светильнике. Порывшись на полках, я нашел небольшой отрез, которым остался вполне доволен. Дратва и иглы лежали в ящиках. Собрав нужное, мы вернулись на лестницу и направились к чертогам целителей на первом этаже. Из-под дверей пробивалась полоска света, и там явно кто-то был. Я остановился и укрылся в темноте за выступом угла.
  - Лин, я все это подержу, а ты сходи. Прости, если там кто-то из целителей, боюсь, возьмут в плен, - усмехнулся я.
  
  - Я тебя не отдам!
  Авар скрылся за дверью. И едва не кинулся обратно, при виде тех, кого он сейчас меньше всего хотел бы узреть. Альквэн хлопотала вокруг Элесэль, пытаясь успокоить заплаканную девушку. Он как-то сжался, мечтая стать невидимым, но отступать было поздно - мастерица его заметила и опустила голову, а целительница кинула не очень-то ласковый взгляд.
  - Я помешал? - выдавил Куиллин.
  
  - Не то, чтобы помешал, но лучше бы тебя здесь не было, - вздохнув, ответила Альквэн.
  
  - Все ясно. Я могу подождать за дверью.
  
  - Чего уж там.
  
  Плечи Элесэль вздрогнули, и она закрыла лицо руками.
  
  - Тогда, может, я чем-то помогу? - он нерешительно переминался с ноги на ногу. Слезы девушки привели его в полное замешательство.
  
  - Уже помог.
  Целительница налила в серебряную чашу остро пахнущий настой.
  
  - Альквэн... Это из-за меня?! Элесэль?
  Авар опустился перед девой на колени и осторожно коснулся запястья. Гвэнн, не отнимая ладоней, качнула головой.
  - Элесэль, мэлдис, прости, - тихо зашептал он, - если бы я только мог. Если бы я встретил тебя раньше...
  Авар мягко, но настойчиво отнял ладони от ее лица, заглядывая в затуманенные слезами глаза. - С гордостью и радостью назвал бы тебя хэрвес нин.
  Не находя больше слов, он открылся в госанну, ласково и нежно пытаясь успокоить и подарить хоть частицу тепла той, кто никогда не станет ему ближе, чем сестра. Целительница протянула отвар, и он, поцеловав тонкие пальцы мастерицы, осторожно вложил в них чашу.
  Элесэль покорно выпила, и Куиллин сидел рядом с ней, не выпуская руки, пока она не забылась во сне.
  
  - Что ты хотел? - спросила Альквэн после того, как убедилась, что девушка спит.
  
  - Травы. Для Лаэголаса. На всякий случай. Он последнее время снова весь окунулся в дела, а ребро еще не зажило. И мне не всегда удается его сдерживать. Будет лучше иметь их пока под рукой.
  
  Целительница только недоверчиво сверкнула глазами, но все же собрала мешочек. - Держи.
  
  - Спасибо, Альквэн. Спасибо за все!
  
  - Иди уже, с глаз моих, - полушутя, полусерьезно ответила целительница.
  
  Авар едва сдержался, чтобы стрелой не выскочить из покоя, сокрушаясь о деве, потерянном времени и Лаэголасе. Как только дверь закрылась, он понесся вперед, никого не видя и не слыша.
  
  Время тянулось медленно, я уселся на пол и едва не уснул. Тряхнул головой, понимая, что спать тут не стоит, встал и прошелся. Куиллина все не было. Я забыл уже, какой круг по счету нарезал, когда дверь вдруг распахнулась, и он промчался мимо, будто за ним рауг гнался. Я вжался в темную стену, но его никто не преследовал. Нагнал я его уже у своих покоев, куда он ворвался, едва не захлопнув дверь у меня перед носом. Когда я вошел, Куиллин со вздохом осел на кровать.
  - Что с тобой? - осторожно спросил я, подходя ближе.
  
  - Там была Элесэль, - понемногу успокаиваясь, уныло ответил авар. Было больно осознавать чужое страдание и собственную беспомощность.
  
  В голове промелькнуло сразу несколько путей развития событий, и не один не принес успокоения.
  - И... Что?
  
  - Ей плохо. Альквэн ее в сон погрузила, - вздохнул он и положил на кровать мешочек. - Вот травы, мэлль. А я пока кожами займусь.
  
  Я покачал головой и занялся приготовлением целебного отвара. Куиллин тем временем быстро выкроил и начал сшивать части пояса. Когда настой охладился, я окунул в него ткань и приложил ее к боку, тихо шипя от холодного прикосновения.
  
  Морнэдэль, глядя на эти мучения, отложил занятие в сторону.
  - Погоди, ложись на кровать.
  Он придержал примочку, пока Лаэголас улегся, и снова расправил влажную ткань, разгладил ладонями на боку, чувствуя под пальцами припухшую плоть. И вдруг показалось, что он увидел - ярко-белой неровной линией на плоской сероватой поверхности - ребро и трещину. Авар опешил, но спохватился довольно быстро, пока видение не исчезло. Точно так же как недавно сшивал иглой кожу, так же свел края, дожидаясь, пока белое свечение не затухнет.
  
  Обжигающая резкая боль заставила меня выгнуться. Я вцепился в одеяло, едва не захлебнувшись воплем. Казалось, он не рукой прикоснулся, а раскаленным клинком.
  
  Крик донесся откуда-то издалека, будто утонувший в толстой пелене тумана. Авар не сразу понял, что это, только досадливо поморщился, едва не сбившись, когда тело под руками дернулось. Белая линия гасла, остывая, истончаясь и темнея, превращаясь в серый штрих на более светлом теперь фоне.
  Куиллин тряхнул головой и удивленно глянул на сцепившего зубы Лаэголаса.
  - Кто-то кричал?
  
  Сквозь черно-багровый гул до меня донесся далекий голос. Боль постепенно отступала, давая возможность вздохнуть.
  
  - Мэлль? - авар встревожено склонился. - Что-то не так? Позвать Альквэн?
  
  Я замотал головой, ловя ртом воздух. - Нннет... Лин... не надо нико..го...
  Боль чуть стихла, уступая место слабости. Я замер на смятом одеяле, постепенно приходя в себя.
  - Что это было?
  Голос меня подвел.
  
  Куиллин наклонился еще ниже, переспрашивая. Потом, видимо, понял.
  - Не знаю, - он совсем растерялся. - Кажется, я что-то увидел. И мне показалось, что...
  Неожиданно лицо его вытянулось. - Лас!!! Прости! Я не понял, как это... Ничего не видел и не слышал, ничего кроме этой противной белой нитки!
  
  - Какой нитки? - не понял я, пытаясь отвлечься от пылающего бока.
  
  - Нет, она не совсем нитка.
  Куиллин встал, плеснул в чашку давно остывшего квениласа и вернулся кровати. - Выпьешь? Белая такая, светящаяся полоска, неровная.
  
  Я с жадностью припал к кружке, потому пустую уже и холодную прижал к боку. - Мммммм...
  
  - Мэлль, я что-то сделал не то. Наверное, все же лучше сходить за целителями. Давай пока сменю примочку, а?
  
  Мне было уже все равно... Я прикрыл глаза, выпуская кружку, уносясь куда-то в тишину и темноту.
  
  Куиллин совсем растерялся. Поменял компресс - опухоль вроде спала, но глухой, похожий на беспамятство, сон тревожил. Искать целительницу долго не пришлось - встретил ее, торопливо идущую навстречу, около покоев.
  - Альквэн, Лаэголас заснул, но мне что-то не нравится.
  
  Гвэнн кивнула и молча устремилась в комнату.
  - Чем вы тут занимались? Кувыркались что ли? Как дети малые!
  Она со вздохом подошла к кровати и осмотрела спящего.
  - Странно. Мне, кажется, зажило слишком быстро. Неестественно быстро. Что? - она вперила в авара пристальный взгляд.
  
  - Ничего. То есть. Ну, я просто хотел помочь. Убрать белую нитку.
  Куиллин побледнел и совсем сник.
  
  - Что?! - она перевела дыхание. - Знаешь, мне давно кажется, что вместе вас нельзя оставлять. Совсем. Иначе это может плачевно кончиться.
  
  - Альквэн...
  
  - Что Альквэн?!
  
  Я узнал ее голос, скорее даже не голос, а госанну, еще до того, как пробудился окончательно. Сил поднять отяжелевшие веки не было, только почувствовал ее взгляд на себе.
  - Не ругай его, он не знал. Лучше научи, из Куиллина выйдет сильный целитель. Просто он еще...
  
  - Довольно, Лас, успокойся, - целительница быстро взяла себя в руки. - Вот, надо было слушаться, а не своевольничать. Интересно, что вы тут вытворяли?
  
  Я прикусил губу, вспоминая. Вздох Альквэн, увидевшей обрывки моих мыслей, вынудил поднять авад.
  
  - Прости...
  
  - Лас, не закрывайся, я сейчас.
  Она положила ладони мне на лоб и на бок, нежно касаясь легкими прохладными пальцами горящей кожи, и запела, успокаивая боль. Я заставил себя расслабиться. Наградой мне была тишина навеянного ею целительного сна.
  
  Куиллин все это время стоял белый, как снег, еще не совсем понимая, что не так, но уже догадываясь. Запоздало и виновато. Это уже не первый раз. Он лез со своими попытками помочь, совсем не зная, как правильно подступиться...
  
  - Да, да. Думать раньше надо было, - целительница уловила его мысли. Закончив петь, она повернулась к авару. - Хорошо еще, что все так обернулось. Прежде чем браться за раны и кости, в сон надо погрузить, иначе такой боли фаэр может не выдержать. И уйти дорогами тени - по-вашему, или в Мандос.
  
  - Альквэн...
  
  - Все хорошо, когда хорошо заканчивается. Считай, что тебе крупно повезло. На этот раз. Проснется Лаэголас почти здоровым. Но это еще не отменяет моих прошлых указаний, - дева поднялась и уже у двери добавила, покачав головой. - Вы словно притягиваете несчастья.
  Куиллин как стоял, так и сел на пол у кровати, уставившись в одну точку.
  
  
  Глава 14.
  
  Разбудило меня уползающее одеяло. В полусне я попытался натянуть его обратно, но оно не пожелало возвращаться. Окончательно проснувшись, я понял, почему. Куиллин уснул прямо на полу, и видимо, нащупав свесившийся угол, натянул на себя, даже не просыпаясь. Лицо его было бледным и осунувшимся. Я тихо поднялся и, стараясь не разбудить, осторожно перенес на кровать. Разжег погасший камин и оглядел свой бок - от вчерашнего остался едва заметный синяк, но боли не было. Мне показалось, или он все же позвал Альквэн...
  
  Я припомнил, что было вчера. Куиллин, кажется, сделал еще один шаг в искусстве целителя. Я вздрогнул. "Белая нитка". Ну, надо же... На кресле, почти законченный, лежал пояс - теперь в нем уже не было надобности. Я убрал его в сундук.
   "Ага! Мы же собирались в купальню".
  Я заварил квенилас и укутал серебряный кувшин в старую тунику, чтобы не остыл раньше времени, и подбросил в огонь полено. На столе лежал большой сверток. Развернул его и едва не хлопнул себя по лбу - забыл ведь напрочь, а он помнил. Одежда, сшитая мастерицами - рубашки, туники, штаны. Я аккуратно сложил все на полки в нише, где хранил одежду, потом тихо вышел в уборную комнатку, умылся и прибрался в покое.
  Покончив с делами, я поцеловал спящего Куиллина, поправил одеяло и отправился на кухню. Был предрассветный час. Там уже вовсю суетились нисси. Пахло свежей выпечкой. Войдя и пожелав доброго утра, я набрал на поднос разных вкусностей и вернулся домой. Не желая тревожить крепкий сон, я оставил еду на столе, и направился в купальни. Постирав грязные вещи и развесив для сушки в одном из дальних залов, поспешил обратно.
  Куиллин все еще спал. Я присел в кресло, ожидая его пробуждения, думая о том, что надо будет подобрать ему лук по руке и вообще оружие в порядок привести. Авар зашевелился, и я подскочил к постели, вглядываясь в его лицо. Он перевернулся на живот, и выпроставшаяся из-под одеяла рука свесилась с кровати. Я присел на пол у изголовья, любуясь сонным мэлиндо.
  
  Куиллин открыл глаза, и первое, что встретил - это полный любви и нежности взгляд.
  - Как хорошо, - пробормотал он, окончательно просыпаясь, - увидеть твои глаза первыми в миг пробуждения. Ох! Я тут нежусь, а у нас столько дел!
  Он сел, потягиваясь и вспоминая.
  - Ты снова меня поднимал! Лас! Тебе же нельзя! - воскликнул он укоризненно.
  
   - Утро, доброе, мэлль. Дел, меньше, чем ты думаешь, но больше чем хотелось бы. А о том, что мне можно, а что нельзя, - в тон ему ответил я, - надо было думать, когда ты на холодном полу уснул. Кроме того, благодаря тебе, я себя чувствую отменно, так что не волнуйся.
  Я поцеловал его, прерывая начавшиеся было возражения.
  - Если ты выспался, поднимайся. Сначала купаться и потом завтракать, или наоборот? И я смогу сегодня участвовать в тренировках! Знал бы ты, как я соскучился!
   Я мечтательно прикрыл глаза.
  
  - Нееет! Сначала купаться! И стираться!
  Авар подхватился, на ходу впрыгивая в обувь.
  - То, что на нас, постираем и прошлую смену одежды. Лас, ты ее не видел? - спросил он, заглядывая в сундук.
  
  Я наблюдал за тем, как авар с невнятным бормотанием роется по углам.
  - Может, ты уже все сделал, а потом забыл об этом? - стараясь сохранить серьезное лицо, я обвел комнату взглядом. - Тут так непривычно чисто...
  
  - Я не многоножка! - возмутился он, потом с подозрительным видом встал посреди комнаты. - Еще скажи, что Альквэн усыпила нас обоих только для того, чтобы тут все прибрать.
  
  Я пожал плечами. - Наверное.
  
  Несколько мгновений Куиллин взирал на друга, не находя слов, потом осторожно поинтересовался: - Ты шутишь?
  
  - Всегда и везде, кроме тех моментов, когда я абсолютно серьезен, - я улыбнулся.
  
  - Ах, ты! - Куиллин швырнул в меня скомканной рубашкой.
  
  Я с притворно оскорбленным видом, отвернулся. - Ну вот, я же еще и виноват.
  
  Куиллин тихо подошел сзади и, убрав темные волосы в сторону, коснулся губами шеи. - Мэлль, не дуйся.
  
  Я со смехом обернулся, подхватывая Куиллина на руки, и закружил его по комнате.
  - Мэлль! Ну, как я могу дуться?! Вот завтрак, боюсь, остынет. Если уже не остыл.
  Я кивнул на поднос, накрытый тканью, и рядом завернутый в тунику кувшин.
  - Поторопился, прости, не рассчитал.
  
  - Хорошо, - авар тоже улыбнулся в ответ. - Давай, поедим. Я действительно голоден, как лис после пустой погони за зайцем.
  
  Я поставил его на пол и снял с подноса салфетку.
  - Садись, завтрак королевский - свежий хлеб, мед, орехи, каша из лесных зерен, и квенилас, конечно.
  Я разлил по чашкам еще горячий напиток.
  
  - Аи! И когда ты все успел?
  
  - Как ты после вчерашнего, мэлль? Все в порядке?
  
  Куиллин принялся за кашу. Давно еда не казалась ему такой необыкновенно вкусной.
  - Прости, Лас. Не знаю, какая муха меня укусила, когда я твое ребро увидел. Вечно я суюсь, куда не надо. Альквэн все высказала, что о нас думает.
  Авар вздохнул.
  - Немного какой-то разболтанный, но думаю, купание приведет меня в чувство. Надо только воду погорячее сделать.
  
  - Лин, я все и успел только благодаря твоему вмешательству. Не мучь себя, все ведь хорошо, - я нежно коснулся его руки. - Перед Альквэн я извинюсь и попрошу ее тебя учить. Она ведь с нами поедет, ты знаешь?
  
  - Да, что-то слышал, - авар ответил легким пожатием. - Я так рад, что ты уже на ногах, и что все скучные занятия, наконец, закончатся.
  
  - Какие скучные занятия?
  
  - Совещания, подсчеты, сборы, все прочие мелочи, сопутствующие походу.
  
  - Не покончено, и не надейся. Все только начинается, - я подмигнул. - Ну что, в бой? В смысле, в воду?
  
  Куиллин изобразил на лице страдальческую мину, но тут же следом улыбнулся, отставляя чашку. - В водиииичку! Отмокать!
  
  - Куда пойдем? Выбирай, - спросил я, миновав поворот коридора, ведущий к купальням.
  
  - Давай, в наш зал - он ближе. Сначала займемся стиркой, а потом мытьем.
  
  - В стирку только то, что на тебе, остальное уже, наверное, высохло. Пойду, проверю и соберу.
  
  - Мэлль, ты сегодня, как застоявшаяся стрела, сорвавшаяся с лука, везде поспеваешь.
  
  - Не поверишь, Лин, я соскучился по деятельной жизни. Кажется, что с той встречи с унголом что-то хрустнуло... Я был как во сне все время.
  
  - Поверю. И сам после ранения не знал, куда себя деть. Но Лас, хрустнуло у тебя уже после унгола, - съехидничал он.
  
  - Что ты имеешь в виду?
  
  - Ребро, - с невинным видом ответил авар, едва заметно замедляя шаг.
  
  - Поняяятно, - задумчиво протянул я. Даже не разворачиваясь, я подсек его за лодыжку и взвалил на плечо. - Знаешь, у смертных на юге есть обычай бросать со скалы в воду жен, которые плохо себя ведут. Поскольку мы не фир, то думаю, что нам вполне хватит бассейна, - произнес я, внося пинающегося авара в зал. - Ой!
  Я вдруг резко остановился. На меня глядели ошарашенные Даэлинно и Халдир. - Какой кошмар! Видимо, я брошусь с тобой в это море... Эээ, бассейн!
  В два прыжка я оказался на краю и с Куиллином на руках плюхнулся в воду.
  
  Морнэдэль не успел возмутиться, как оказался под водой, тут же хлынувшей в рот. Вырвавшись на поверхность, он закашлялся, вскипая злостью и не глядя ни на кого, кроме "обидчика".
  
  - Живой? - глянув в метавшие искры глаза, я понял, что снова доигрался. Выкручиваться надо было быстро. Все, что мне оставалось ...
  
  Разозленный авар тут же вцепился в Лаэголаса и, утянув на дно, прижал к каменному полу.
  
  Я не сопротивлялся, покорно принимая судьбу. Даже сам удивился.
  
  Воздух заканчивался, но Куиллин не думал отпускать свою добычу, не воздав должное. В это время чьи-то руки ухватились за ногу и запястье.
  
  Краем глаза я заметил купальщиков, которые пытались оттащить его от меня. Халдир подхватил меня, вытаскивая на поверхность, следом за ним с брыкающимся аваром всплыл Даэлинно.
  - Халдир, не нужно было. Даэлинно, отпусти его! Все в порядке.
  
  - Да?! - недоверчиво ответили они хором.
  
  - Да!
  
  Куиллин вырвался из удерживавшего захвата и отплыл в сторону, настороженно переводя взгляд с одного на другого.
  
  - Халдир, может, отпустишь меня? - я попытался освободиться из его цепкой хватки.
  
  - А... Прошу прощения, мой принц.
  Он нехотя разжал руку, освобождая мой локоть.
  
  - И перестань меня так называть, я не твой принц. Мэлль, прости! Глупо получилось.
  
  Даэлинно хихикнул. Халдир насмешливо фыркнул. - Думаешь, простит? М... Лаэголас?
  
  Я преувеличенно сокрушенным видом вздохнул. - Может, только кому-нибудь назло и простит.
  
  - Вообще, за оскорбление бэсс тебя мало утопить в бассейне, - едко ответил лоринандец.
  
  Авар вспыхнул и ожег Халдира недобрым взглядом за последние слова. "Бэсс" он ему еще обязательно припомнит, но сейчас... Сейчас представлялась весьма соблазнительная возможность отомстить своему мэльонинья чужими руками.
  - Нет, топить его, пожалуй, не надо, - задумчиво произнес Куиллин с исполненным величия видом. - Принц Лаэголас мне еще понадобится. Только с чистой и ясной головой.
  
  - Лиииин!!!
  Я рванулся, но Халдир был начеку. Под совместный хохот меня скрутили, как ребенка, и устроили головомойку. Я поначалу молча пытался отбиться, потом покорился, всем видом показывая, насколько мне все это безразлично.
  
  Свершившаяся месть не принесла никакой радости. Хмурый авар выбрался из бассейна, разделся и принялся за стирку, не в состоянии отделаться от чувства, что оказался униженным дважды - первый раз, когда свидетелями его макания в воду стали Халдир и Даэлинно, и теперь, когда они, по его собственному наущению расправились с обидчиком.
  
  Наконец, действо свершилось, и меня отпустили. Авар был отомщен. Только, как мне показалось, это не доставило ему удовольствия.
  Я выполоскал волосы. Не обращая внимания на остальных и не говоря ни слова, вылез из воды и вышел из зала.
  
  Куиллин едва сдержался, чтобы не кинуться следом. Если бы они были одни, он бы просто не выпустил синда, пока не испросил прощения, но сделать это перед свидетелями не позволяла гордость. Кроме того, совершенно не хотелось впутывать посторонних в отношения, их не касающиеся.
  
  Собрав сухие вещи и переодевшись, я заглянул домой, чтобы сменить мокрую обувь, а потом укрылся в библиотеке, где полдня провел за чтением записей о дальних поездках.
  
  Халдир и Даэлинно как-то притихли и стали собираться. Авар упорно делал вид, что не замечает их коротких взглядов, и, когда его оставили одного, вздохнул с облегчением.
  Он отнес постиранные вещи в сушку, сам же долго плескался в воде, безуспешно пытаясь успокоиться.
  После купания Куиллин вернулся в свое заброшенное жилье. Прибравшись и собрав в узел то немногое, чем успел обжиться, постоял на пороге, застигнутый недолгими сомнениями. Потом решительно закрыл за собою дверь и отправился к покою принца, с замиранием сердца гадая, застанет ли его там.
  Комнаты была пуста. Авар положил лук на стол и кинул в угол сверток с вещами. Искать Лаэголаса он побоялся, опасаясь в неподходящей обстановке в запале только усугубить ссору. Видеть же кого-либо еще он сейчас был не в состоянии, поэтому, покинув Чертог, ушел в лес, подальше от чьих бы то ни было глаз.
  
  После полудня наш отряд должен был присоединиться к воинам, тренировавшимся перед выездом. Я зашел к себе и обнаружил вещи Куиллина. На столе лежал мой лук.
  Заглянув в оружейную, я прихватил колчан стрел и отправился в сторону "праздничной опушки". Время прошло незаметно между поединками, мишенями, снова поединками и снова мишенями. Куиллина нигде не было видно, Халдир с Даэлинно держались от меня подальше.
  Вымотавшись, как следует, я вернулся домой и рухнул на кровать, уже в полусне уловив, как скрипнула входная дверь.
  
  Набродившись в одиночестве и успокоившись, с первыми звездами авар вернулся к Чертогу. Благо, по пути его никто не задержал. С замиранием сердца он добрался до покоя, гадая, что его ждет. Глянув на спящего, Куиллин какое-то время постоял, подпирая косяк, а потом тихо разделся и скользнул под одеяло.
  
  - Прости меня... - прошептал я.
  
  - И ты меня.
  
  Я прикоснулся к нему - робко и осторожно, словно боясь спугнуть.
  - Мэлль, я рад, что ты вернулся.
  
  - Я не мог не вернуться, мэльонинья.
  Авар обнял Лаэголаса, наслаждаясь вновь обретенной радостью разделенного тепла, коснулся губами шеи и зарылся носом в темные волосы.
  
  - Лин, ты не мог бы? С непривычки, мышцы болят немного. Если, конечно, ты не очень устал.
  
  - Нет, не устал. Я весь день провел в лесу.
  Он отыскал флакон, вернулся к кровати и растер немного масла в ладонях. - Ложись ровно.
  
  Я перевернулся на живот и положил голову на скрещенные руки. - Спасибо, мэлль.
  
  Куиллин принялся разминать мышцы, прикрыв глаза, слушая только чуткие пальцы.
  
  - У тебя руки целителя, мэлиндо, благодарю тебя.
  
  - Я подумаю над этим, - чувствовалось, что он улыбнулся. - В любом случае дар этот обнаружился благодаря тебе.
  
  - Да, уж, - сонно пробормотал я.
  Закончив с приятным занятием авар накрыл Лаэголаса одеялом и сходил сполоснуть руки, а когда вернулся, принц лежал тихо, казалось, уснул. Куиллин осторожно, стараясь не разбудить, улегся рядом.
  
  - Спасибо, мэлль, - прошептал я, когда он оказался рядом. - Легких тебе грез.
  
  
  Глава 15.
  
  Проснулся я, как обычно, перед рассветом. Умылся, оделся, сбегал на кухню, принес завтрак, согрел квенилас и тогда уже разбудил Куиллина.
  
  - Что, опять проспал? - он сел на кровати, протирая глаза. Когда заметил накрытый стол, проглотил следующее замечание во избежание возможных разборок, только улыбнулся задорно, спрыгивая с постели.
  - Я сейчас, - и скрылся в уборной комнате.
  
  - Не проспал, мэлль. Все хорошо.
  Я сел за стол, ожидая его появления. Мысли были заняты делами, потому что, как мы ни старались, новые заботы и забытые хвосты все время норовили ткнуться в ноги.
  
  Поплескавшись и приведя себя в порядок, авар вернулся, оделся и потянулся за гребнем.
  - Чем сегодня занимаемся? - спросил он, расчесывая волосы.
  
   - Все, что не успели до сегодняшнего дня. Оружие тебе нужно подобрать - нож вместо того, что пропал, лук новый, стрелы, колчан. И все это за четыре дня до выезда еще к рукам приспособить.
  
  - Нужно, нужно, - авар завязал хвост и прыгнул за стол. Чувствовал он себя как-то странно - внутренне скованно и неуверенно, поэтому предпочел спрятаться за напускной веселостью и жаждой деятельности.
  - А то я совсем от рук отбился, будто и домой не собираюсь. Мммм... ты меня совсем избалуешь! - протянул он, снимая полотенце с еды.
  
  Я не удержался от смешка. - Не избалую, не позволишь. Вчера уже попытался.
  
  Авар стал серьезен. - Лас, твое баловство зашло слишком далеко. В смысле... - он покраснел, вспомнив свой громкий плюх, и опустил взгляд, - зачем это было делать на глазах Халдира и Даэлинно?
  
  - Лин, когда я говорил о баловстве, я имел в виду нечто совершенно другое. А за прочее ты достойно отомстил. Думаю, оба извлекли урок, так что... - я поднялся и подошел к камину. - Я знаю, что начал первый, мне жаль, что я сделал глупость. Но твой ответ был достойным свершенного мною. И мне кажется, что более не имеет смысл к этому возвращаться.
  
  - Прости. Снова я не о том, о чем надо. Садись, иначе я тоже останусь голодным.
  
  Я сел.
  - Ешь, Лин, у нас впереди мало времени и много дел. И не извиняйся, - я вздохнул, - ты говоришь о том, о чем болит твое сердце. Могу ли я тебя упрекать в этом, даже если мне неприятно. Я сам виноват.
  
  - Хорошо. Не будем соревноваться, кто первый.
  Куиллин улыбнулся и взял кусок пирога.
  
  Я отсалютовал ему полной чашкой.
  Вскоре завтрак был закончен, посуда вымыта и расставлена по полкам.
  - Куда сначала? - спросил авар, направляясь к двери.
  
  - В оружейную, потом к Даэлинно, - я снял со стены лук. - Посмотрим, может, еще что нужно будет сделать. Вчера тренировки шли в несколько заходов - те, кто не был занят сборами, упражнялись, потом менялись. Так что пойдем, тебе лук выберем, налучи, колчаны, стрелы, кинжал. Меч твой где, кстати? - Спохватился я, когда мы вышли.
  
  - Среди вещей. Сейчас.
  Куиллин вернулся назад, достал оружие из свертка и нагнал Лаэголаса, подпоясываясь на ходу.
  - Это и не меч, в общем-то, так - на охоту, хворост нарубить.
  
  - Лин, зачем тогда ты его с собой потащил? - удивился я. - Подберем тебе достойный руки клинок, а не это стенание по оружию.
  
  - Притащил? Да, потому что, с чем были, с тем и пошли. И совсем он не стенание! - фыркнул авар.
  
  Мы поднялись по лестнице на второй уровень пещер, где была оружейная комната, в которой хранилось все, что не удовлетворяло запросам сокровищницы. "Здесь хранится тренировочное и боевое оружие. И горе тому, кто перепутает стойки", - гласила надпись на пергаменте, прибитом к двери.
  - Не знаю, чья идея, но она периодически меняется. Трандуил все ищет автора, - я хихикнул.
  
  Авар окинул помещение и стойки оценивающим взглядом.
  - Да, неплохо! А какое тому горе? Ты так веселишься, что можно подумать твоих рук дело.
  
  - Как ты мог такое подумать?! - я возмущенно оглянулся. - Вот, тут мечи, там ножны. Ой, нет, это тренировочные, это боевые. Вот, в этом ящике стрелы.
  Я снял со стены два колчана, проверяя крепления, гибкость кожи на перевязи, пока Куиллин увлеченно копался в ящике со стрелами и древками.
  
  Блеск оружия на какое-то время вернул ощущение реальности.
  - С тебя станется так пошутить, - хмыкнул он, придирчиво отбирая стрелы. - Кстати, я еще возьму копье.
  Остановившись на трех десятках, он перешел к ножам. Глаза его поначалу разбежались от изобилия, но, начав с одного конца, он деловито стал перебирать один за другим, и все его что-то не устраивало.
  
  Я снял со стены любимую пару - не мечи, но для кинжалов длинноваты, с простой деревянной рукоятью, гладкие, без украшений и насечек. Убедился в отменной заточке и пристегнул к поясу. Проверил и перетянул тетиву, запасную прихватил в карман. Надел наручь на левую руку. Нашел приемлемый чехол для лука и колчана и последними выбрал стрелы.
  - Луки там, - я указал на чехлы, висящие на дальней стене. Закончив, я прислонился к стойке, ожидая Куиллина.
  
  Наконец, один из ножей, поднятый на уровень плеча, бросил на стены отблески факела, и авар удовлетворенно хмыкнул, проверил заточку и, вложив в ножны, засунул за пояс. Дальше он перешел к лукам, выбирал не менее тщательно и остановился на четвертом. С поисками копья и меча он управился довольно быстро - не особо привередничал, лишь бы по руке, хотя особого восторга на его лице видно не было. Отбор остальных сопутствующих вещей закончился быстро.
   - Ну все, я готов.
  
  - С тобой страшно иметь дело!!! - воскликнул я, глядя на ощетинившегося оружием авара.
  
  - Пусть другим будет страшно! - залился он звонким смехом.
  
  - Ладно, если готов, пойдем.
  Я вывел его из оружейной, и мы поспешили к дому Даэлинно.
  Хотя едва рассвело, лагерь проснулся, и народу около шатров уже было достаточно. Пришлось обождать, пока предводитель отряда смог уделить нам внимание.
  Оглядев авара, Даэлинно одобрительно хмыкнул, но отослал нас заниматься лошадьми, предложив до поры оставить оружие в доме. И был прав - Куиллину надо было выбрать коня. К тому же он едва научился ездить верхом, а ведь еще необходима сноровка в бою.
  
  - Лошади, лошади. Опять лошади, - ворчал морнэдэль. - Мне прошлого раза хватило, что даже во сне от них отделаться не мог.
  
  - Это когда? И что именно ты делал, мэлль? Расскажи, - заинтересовался я, пока мы шли к полянам, где пасся табун.
  
  - Тебя в Лоринанд отправили, а меня - лошадям хвосты чесать, - пошутил Куиллин. - Отбирали коней для похода, и меня туда пристроили, чтобы учился, как с ними обращаться, чувствовать, понимать.
  
  Мы подошли к пастбищу на опушке, где бродили несколько сотен "наших" лошадей вперемешку с пришлыми - лесные, более мелкие, в сравнении с лоринандскими, но не менее изящные.
  - Ты тогда присмотрел себе лаван? Что-то ты не слишком восторжен, мне кажется. Лин, что-то не так? - я остановился, положив ладонь на плечо Куиллина, который не особо уверенно двигался в нужном нам направлении.
  
  - Я - нет. Но кто-то из них, кажется, да. Даже во сне целоваться лез. Только как узнать, кто? Разве что по губам.
  
  - Так что, так и выберешь себе скакуна? - рассмеялся я. - Здесь же их несколько сотен. Лин, ты серьезно?
  
  - Не знаю, - он беззаботно пожал плечами. - Мне, вроде как, все равно, кто из них. Пусть сами выбирают.
  
  - Да, так будет вернее всего. Левайн никогда не ошибаются. Но все же, если можно, не целуйся с ними, а? - попросил я жалобно.
  
  - Это не я, это они! - Куиллин кивнул куда-то на повернувшиеся в их сторону конские головы. Он постоял немного, что-то прикидывая в уме. Никакого угощения под рукой не оказалось, и авар просто сорвал пучок травы посочнее и пошел среди лошадей, держа его на виду. Кони, кто расступались, кто оглядывались, вовлекая табун в движение. Неожиданно чья-то морда ткнулась в спину и потом перевесилась через плечо, пытаясь дотянуться до угощения.
  Он обернулся и протянул траву невысокой соловой кобыле, подозрительно поглядывая на пришлепывавшие пучок мягкие губы.
  - Ну, вот. Кажется, один вопрос решили. Если она, конечно, не чья-то уже.
  
  Ко мне подошел серый в яблоках конь, на котором я обычно ездил. Сев верхом, я подъехал к Куиллину. - Если бы она была чья-то, она к тебе не подошла бы. Что ж теперь, садись.
  
  Он огладил рыжеватую, с белой звездой на лбу, морду, светлую гриву и холку кобылы и, усмехнувшись, вскочил верхом. - Даже лошадь Лису в масть.
  
  Я только рассмеялся. - Умеешь же ты! А теперь учитесь понимать друг друга.
  
  - Тогда езжай, давай, вперед, а я за тобой попытаюсь пристроиться.
  
  Я повел Келебранта шагом по краю поляны. Потом плавно перешел на рысь, то и дело оглядываясь. - Попробуй говорить с ней, чтобы понимать друг друга не только касаниями, но и чувствовать.
  Я спрыгнул со спины серебристого и вышел в круг, продолжая наблюдать. Соловая лошадь следовала за моим конем, размеренно рысившим по кругу. Я свистнул, и он мягко ускорил бег. - Попроси ее сделать то же самое, Лин!
  
  Куиллин кивнул, заговорил с кобылой. Та запрядала ушами, прислушиваясь к словам, тряхнула головой и прибавила шагу, нагоняя коня Лаэголаса. Авар поспешил ухватиться за гриву. Кони сравняли шаг. Соловая повторяла движения - повороты, прыжки, последовавшие за ними. Куиллин пару раз диву давался, как ему удалось приземлиться на спину лошади, когда казалось, что она просто пробегает или прыгает меж его ног, но, в остальном, все было не так уж плохо. По крайней мере, можно было надеяться, что дорогу он выдержит и не станет тормозить продвижение войска на марше.
  
  Я снова забрался на коня и послал его неспешной рысью вслед за продолжавшей движение лошадью.
  - Смотри, Лин, следующее - это умение на ходу "падать" с лошади. Пригодится как обманное движение и как не совсем мягкое приземление в разных случаях. Откидываешься на спину, удерживая коленями бока лошади.
  Вытянув руки, я откинулся назад, касаясь затылком крупа. - Расслабь тело, кроме ног.
  
  Куиллин, немного помедлив, повторил трюк, и его светлые волосы разметались по рыжеватому крупу.
  
  - Осторожней, Лин, без резких движений, - предупредил я. - Привыкни к ощущению.
  
  - Хорошо.
  Казалось, в том, чтобы откинуться и лежать на спине нет ничего сложного... Как он оказался на земле, авар так и не понял.
  
  На ходу скатившись с коня, я бросился к нему. Понятливые левайн остановились, лишь кобыла нервно фыркнула.
  - Мэлль!
  Я оглядел его. Видимых повреждений не было, лишь сознание растревожено. Осторожно касаясь, я приподнял его голову, подставил руки под плечи.
  - Тише, тише. Все будет хорошо, не вставай пока, полежи.
  
  - Лаас? Ты же говорил о мягком падении, - Куиллин приоткрыл один глаз, все еще не веря, что так неожиданно оказался на земле. - Я не сильно грохнулся и еще не ранен. И покидать тебя не собираюсь, - он открыл второй глаз и заулыбался. - Даааа, потешно я сверзился!
  
  - Ничего потешного, - фыркнул я в ответ, щелкнув его по носу. - Ладно, попробуем иначе, когда будешь готов.
  
  - Хм..., пожалуй, я позаимствую этот твой жест, - ухмыльнулся авар, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду. - Давай, продолжим.
  
  - Подзови ее, для начала. - Я повернулся в сторону лошадей. Отвечая на мой взгляд и зов, серебристый подошел ко мне. - Потянись мыслью, чувством и подзови, как звал меня.
  Я ласково погладил теплый бархатный нос ткнувшегося мне в плечо коня.
  
  Авар кивнул и попытался наконец-то хоть как-то сосредоточиться. Все это время, с самого утра, а, вернее, еще с прошлого дня, он был сам не свой, словно еще не проснулся, и все, что происходило, воспринималось, как во сне, который сковывал его тело и думы. Он что-то говорил, как-то действовал, но мысли все время устремлялись к одному вопросу, как лучше отомстить Халдиру...
  Куиллин очнулся и занялся кобылой. Сложностей не возникло, все же лошадь - не медведь и, завладев вниманием лаван, он быстро добился отклика и послушания.
  
  - Теперь забирайся, будешь кататься. Все остальное по ходу, и теперь держись руками за ее гриву, и контролируй каждое движение, пока не привыкнешь.
  
  - Хорошо.
  В конце концов, авар приспособился к лошади, а она - к седоку, так что дальше езда заладилась.
  
  Я оставил пока попытки научить его чему-то еще, рассудив, что времени будет предостаточно.
  Когда время подошло к полудню, мы прервали занятие.
  - Выгуляем и вычистим их. Пойдем к ручью, но не позволяй ей пить раньше, чем она остынет, - гладя его лошадь по вздувающимся от бега бокам, предостерег я. Мы подошли к ручью, когда кони немного поостыли, обтерли бока влажной травой. Подождав, пока они напьются, отправили обоих в табун и вернулись в лагерь.
  
  
  Глава 16.
  
  Даэлинно, как раз распределял следующие пары бойцов, пришедших на смену уходящим.
  - Мы вовремя. Пойдем, заберем оружие.
  
  Авар, окинув взглядом, поляну, полную народу, только кивнул и о чем-то задумался.
  
  Я поднялся к двери, когда заметил, что Куиллин все еще стоит с задумчивым видом, и глядит куда-то в толпу. В тревожном вопросе я коснулся его мысли.
  
  - "Все хорошо, мэлль", - он поднялся следом и тихо добавил, - просто успел отвыкнуть от этой картины. Мирная жизнь так затягивает и расслабляет.
  Он почти с неприязнью глянул на свое оружие, сложенное кучкой на полу, но это не помешало ему быстро и ловко справиться с ремешками.
  
   - Не думай об этом, просто старайся насладиться любым мгновением, - я надел перевязь с кинжалами, подхватил чехол с луком и колчан и, удержав его, уже коснувшегося двери, крепко обнял. - Мэлль, на хорошем мгновении?
  
  - На хорошем, Лас! - авар ответил на объятие и коснулся губами щеки. - Идем. А то опоздаем к раздаче достойных противников.
  
  - Ну, этого ты можешь не бояться, - рассмеялся я.
  Готовые ко всему, мы спустились с талана. Даэлинно куда-то убежал. Халдир прохаживался между поединщиками, проверяя все ли в порядке.
  - Лин, ты ведь не думаешь, что они первое столетие в руках оружие держат. Не волнуйся. Это просто, чтобы себя занять скорее, чем для чего-то иного. Настроиться перед походом.
  
  - Нет, я так не думаю, - усмехнулся Куиллин, временами кидая косые взгляды на лоринандца. - Ну, посмотрим, с кем и кого.
  
  - Халдир! - Я махнул рукой, привлекая внимание лаэгэль.
  
  - Суйлад! Вы уже закончили с лошадьми?
  
  - Да. Подобрали Куиллину лошадь. Объездили. Ну, в общем, все хорошо.
  
  - Потренироваться не желаете?
  
  - Еще как желаем. Составишь компанию?
  
  - Ну, давайте. Кто первый?
  
  Авар, сдерживая нетерпение, с безразличным видом пожал плечами. - Ты сегодня распорядитель, вот, и сам решай, с кого начнешь.
  
  Халдир хмыкнул.
  - Ну, если Лаэголас не откажется, его я завалю первым, - в его глазах заплясали огоньки.
  
  - Посмотрим еще, кто кого завалит.
  Я прислонил к дереву лук и колчан и вынул клинки. Сделав несколько движений в разминке, мы закружили по кругу. Халдир был вооружен широким изогнутым клинком и коротким кинжалом.
  
  Самонадеянность лоринандца была не безосновательной, и Куиллин это хорошо понимал. Опершись о копье, он с замиранием сердца следил за поединком, радуясь лишь представившейся возможности изучить его навыки и привычки. Все оцепенение, в котором авар пребывал прежде, сняло, как рукой. Он напряженно следил за каждым движением, пытаясь предугадать дальнейший ход.
  
  Халдир был очень непредсказуемым противником, для меня так точно. Его боевой опыт в последствии не раз был предметом моего восхищения. Казалось, он предвидел каждый мой шаг, оставалось только отбиваться, уйдя в глухую защиту, без малейшей надежды на ответную атаку.
  Я уже успел десять раз пожалеть о своей самонадеянности, а он продолжал улыбаться. Будь это настоящий бой, и не сдерживай он руку, все те разы, когда я лишь кожей ощущал ветерок от мелькнувшего в опасной близости меча или кинжала, я был бы уже мертв.
  Когда он, наконец, опустил клинок, только удивление все еще удерживало меня на ногах. Халдир даже не запыхался, в то время как я был мокрее упавшей в лужу мыши.
  - Тебе следовало бы серьезнее отнестись к умению сражаться в ближнем бою, мой принц. Я, конечно, понимаю, что орк и даже человек не сравнится с эдэль в скорости и неутомимости. Но все же ты был бы уже десять раз убит.
  Я кивнул в ответ, понимая, что глупо обижаться на правдивые слова, но любой иной ответ, кроме восхищенного "Научи меня", был невозможным.
  
  Халдир понял меня и без слов.
  - Конечно. Я когда-то, как и ты, так же не мог противостоять моему владыке Келеборну. И если быть честным, я протянул не так долго, как ты.
  
  Я снова кивнул, приходя в себя. Когда остальные прервали тренировку и окружили нас кольцом, я не заметил, видел лишь множество лиц, удивленно и восхищенно глядевших на Халдира. Конечно, поединок видели все. Над опушкой вознесся ликующий крик его воинов.
  
  - Передохнем и продолжим тренировку? - с усмешкой предложил он.
  
  - Это будет для меня великим даром, Халдир, - выдохнул я нечто более-менее внятное.
  
  Авар, закусив губу, наблюдал за боем, все больше и больше убеждаясь в том, как мало надежды одолеть Халдира, и что ему нечего противопоставить кроме ловкости, гибкости и выносливости. Да, возможно, кое-какие приемы и прошли бы, но Куиллин не имел склонности переоценивать собственные возможности - прошли бы у Таварондо и отца, но в силе с ними ему не тягаться.
  Вокруг поединщиков собрались зрители, а авар все больше и больше хмурился, огорчаясь поражению друга и собирая волю в кулак.
  
  Я почувствовал напряжение Куиллина.
  - Все в порядке, мэлль, - тихо сказал я, когда Халдир отошел, - не переживай так. Ничего плохого не случилось.
  
  - Конечно, ничего плохого. Если не считать, что тебе, как чайнику натерли бока, и теперь мой черед разделить твою участь.
  
  Я вздохнул в притворном огорчении. - А что поделаешь, так всю жизнь и учишься.
  
  - О, да! Одна надежда на то, что когда-нибудь научишься, - в тон другу ответил Куиллин.
  
  Тренировки возобновились. Постепенно все разошлись по своим местам. Я с луком ушел к мишеням. Куиллин остался дожидаться, как он выразился, своей очереди на синяки и шишки.
  
  Близился вечер. Неяркое солнце склонилось к вершинам деревьев, заливая поляну теплым и радостным светом сквозь череду пробегающих мимо легких облаков. Халдир подошел к поджидавшему авару.
  - Ну, что, продолжим? Твой черед.
  
  - Продолжим учебу, - кивнул Куиллин, опуская на землю копье и лук с колчаном, после короткой заминки следом отправились меч и старый тесак.
  
  Лаиквендо удивленно вскинул бровь.
  - Хочешь на ножах?
  
  - Нет, хочу против меча и ножа.
  
  - Ты уверен?
  
  - Уверен. Это единственная возможность удержаться подольше, - усмехнулся авар.
  
  - Как скажешь.
  Лоринандец отошел и изготовился к бою. Куиллин с кинжалом и зажатыми в ладони ножнами настороженно замер в четырех шагах. Несколько мгновений они кружили по поляне, обмениваясь оценивающими взглядами. Наконец, Халдир сделал ленивый выпад, начиная поединок. Авар отклонился в сторону, уходя с линии удара, и тут же нырнул под мелькнувший над головой нож. Разворот руки, грозивший чиркнуть лезвием по колену, заставил лаиквендо отступить на шаг. Но в следующий миг на Куиллина обрушился шквал атак, так что ему пришлось уворачиваться, прыгать, отклоняться, едва не касаясь земли, и отступать.
  Спасаясь от одного из выпадов, он ушел в кувырок в воздухе, отлетая подальше. Казалось, ему не осталось ничего, кроме отступления, да, он и не предпринимал больше попыток к нападению, только, кружа по поляне, пристально поглядывал на противника, иногда кидая короткие взгляды в небо.
  Вокруг поединщиков уже снова собирались зрители. Когда лаиквендо оказался спиной к солнцу, правая рука Куиллина качнулась. Нож блеснул, кидая блики на лицо противника. Авар поймал взгляд Халдира, пытаясь удержать внимание, отлично понимая, что другой возможности не будет.
  
  До сих пор морнэдэль никогда не пробовал отвести взгляд кому-либо из квенди во время поединка. Долгое обучение позволяло ему проделывать такое с левайн, с орками или смертными, и даже мимо Лаэголаса он смог пройти незамеченным, но удавалось такое лишь тогда, когда противник был рассеян или сосредоточен на другом. Авар почувствовал миг, когда его воля, как крючок, зацепила внимание Халлдира, и отбросил в сторону пустые ножны. Зачарованный взгляд лаиквендо проследил за полетом и уткнулся в упавший на истоптанную траву предмет. У Куиллина было всего несколько мгновений - не более пяти ударов сердца, до того, как противник очнется.
  - Это за бэсс! - торжествующе воскликнул он, щелкнув Халдира по носу. В следующий миг авар кинулся наутек, на всякий случай, прячась за спины зрителей.
  
  - Ах, ты! - понеслось следом и сменилось смехом, который дружно подхватили стоявшие кругом лаиквенди.
  Авар недоверчиво покосился на Халдира, но тот и не думал злиться. Убрав оружие, он подошел к Куиллину и обнял его.
  - Ну, ты и лис! - все еще улыбаясь, сказал лоринандец. - Спасибо за науку.
  
  - Не за что! - вырвалось у Куиллина вместе с выдавленным крепкими объятиями воздухом. Он подобрал свое оружие, намереваясь направиться к мишеням. Среди собравшихся зрителей возник Даэлинно, которого быстро ввели в курс дела.
  
  - Ты куда? - окликнул авара ухмыляющийся Халдир.
  
  - А что?
  - Ты же не думаешь, просто так взять и уйти? А научить?
  
  - Уже не думаю, - обречено вздохнул Куиллин.
  
  - Кто следующий?
  
  Первым вызвался воин из отряда Даэлинно.
  
  - Можешь по ходу объяснять, что и как делаешь? - поинтересовался Халдир.
  
  - Попробую.
  
  Они покружились по поляне, не особо налегая на оружие, только авар опасливо поглядывал на садящееся солнце и, улучив момент, повторил все, что проделал с Халдиром, только вместо щелчка по носу, обозначил касание ножа.
  Следующим был еще один лоринандец. На третьем поединке солнце уплыло за деревья, едва Куиллин успел поймать последний луч. Дальше ему удалось на несколько мгновений отвести глаза еще двоим, но на последнем авар потерпел неудачу, что, впрочем, не охладило интереса к тому, что он показывал и пытался объяснить. Для опытного разведчика даже не нужен такой примитивный трюк с солнечным лучом, он сможет отвести взгляд в любых условиях. Куиллину оставалось только пообещать, что по прибытии в Нибен, он познакомит всех желающих с настоящими мастерами.
  
  Освободился авар, когда наступила ночь и, довольный собой, отправился разыскивать Лаэголаса.
  
  С перерывами, с разных позиций я успел множество раз опустошить колчан. Холодный расчет, мгновения ловли цели, привычные, как дыхание, движения. Терпеть не могу ближний бой. Успокоился я уже ближе к полуночи, когда почувствовал, что начинаю промахиваться. Я собрал стрелы и присел под деревом, ожидая Куиллина. Настроение было препаршивое. Что-то, и я не мог понять, что не давало мне покоя.
  
  - Лас! Наконец-то я освободился! - радостно воскликнул вынырнувший и темноты авар.
  
  Я подскочил от неожиданности. Погруженный в свои мысли, даже не заметил, как он приблизился.
  - Айа, мэлль! Как прошел твой первый день?
  Я постарался глубже спрятать тревогу. Счастливое лицо Куиллина было вполне достойной для этого причиной. Ни к чему портить ему радость. Я поднялся, вскинув на плечо лук и колчан.
  
  Куиллин кинул на принца пытливый взгляд, уловив остатки тревоги, но предпочел пока ничего не спрашивать.
  - Хорошо. Можно сказать, что я отыгрался за тебя и за себя, щелкнув Халдира по носу.
  
  Я опешил.
  - Лин, а подробней и по порядку? Неужели я опять все интересное пропустил?!
  
  - Пропустил. Правда... Ну, я схитрил. А чего ты вообще ушел?
  
  - Я ушел тренироваться и не хотел тебя отвлекать.
  
  - Ну, и зря. Мог бы меня подождать.
  Улыбающийся авар рассказал обо всем, что произошло на поляне поединков за последнее время.
  
  - Ох, ничего себе! Лин, ну, ты действительно лис, - задумчиво ответил я, когда Куиллин закончил повествование. - Хитро придумал. Я отводить взгляд так и не научился. Трандуил сказал, все потому, что сам не могу сосредоточиться.
  
  - Да, я тоже никогда прежде не пробовал так. С левайн легко, со смертными сложнее. Но одно дело, застигнуть врасплох, когда тебя не видят. Не думал, что с Халдиром получится, честно говоря. Я не самый способный. Ничего, у нас с тобой еще много времени. Если я не смогу, то у нас тебя обязательно научат. Хочешь попробовать?
  
  - Спрашиваешь, конечно, хочу!
  
  - Хорошо. Давай, попробуем. Держи, - авар вложил в руку Лаэголаса свой нож и отошел на четыре шага. - И постарайся его не потерять.
  
  - И что мне с ним делать?
  Я повертел в руках нож и поднял глаза на Куиллина.
  
  - Держи крепче, чтобы я не забрал.
  
  Я видел его, стоявшего в нескольких шагах от меня. Зажав нож в руке, я кивнул.
  
  Авар, улучив момент, завладел вниманием Лаэголаса, пропустив его сквозь себя, как луч через стекло, и "зацепил" за свисавшую за головой дубовую ветку. Неслышно преодолел разделявшее их расстояние и легонько потянул нож на себя.
  
  Внезапное прикосновение заставило меня отпрянуть в сторону, уводя руку за спину. Куиллин так неожиданно возник передо мной, что я даже ахнуть не успел.
  
  - Мэлль, а ты крепче Халдира! - радостно воскликнул авар, обнимая друга. - Меня он не слышал пять ударов сердца.
  
  - Лин, я просто почувствовал прикосновение к ножу. Если бы ты хотел ударить, то я, наверное, не услышал бы.
  Я встряхнулся. Казалось, вокруг все еще мерцает какое-то марево.
  
  Куиллин кивнул. - Давай, попробуем повторить, только теперь в госанну. Наблюдай за тем, как успокаивается ум, и как сделать его прозрачным.
  Он встал напротив синда и снова поймал его взгляд.
  
  - Что прозрачным? - не понял я.
  
  - Ум, сознание. Ханнас, инд и фаэр. Все должно стать чистым и прозрачным, как родниковая вода, когда смотришь на дно и не замечаешь ее.
  Куиллин замер, освобождаясь от мыслей.
  
  Я почувствовал в нем пустоту. Странно было это ощущать, словно он и был тут и не был. Двойственное ощущение меня поразило. Как ни пытался я выбросить все из головы, не получалось.
  
  Мысли Лаэголаса едва не сбили настрой, но авар удержался. Он не двигался, но в то же время как будто отступил назад и растворился, а все, что было за ним, оказалось впереди - ствол, ветви, перешептывающаяся листва, чуть примятая трава у корней.
  
  Я чувствовал его. Миг, и он исчез, когда я сморгнул. Я закрыл глаза - они сейчас мне лишь мешали бы. А, вот, чувство не подвело, ибо я сосредоточился на нем, стараясь не терять. Вот он - мелькнул едва уловимой тенью на грани сознания. Обошел меня. Я развернулся, вскидывая пустую руку. Коснулся его. Он со смехом отскочил, и я открыл глаза.
  - Лин, просто, думаю, если бы ты поднял авад, то тогда бы меня ни что не спасло. И я ожидал. Так, что знал, что искать.
  
  - Ладно, пойдем домой, Лас, а то уже до утра недалеко.
  Куиллин подхватил свои вещи и подмигнул другу.
  - Вот, я и говорю, что Халдиру тоже есть чему у тебя поучиться по части устойчивости.
  
  - Это скорее из-за нашей связи, мэлль. Фаэр Лаэронвэ я тоже мог почувствовать, - отозвался я, следуя за аваром, и зевнул. - Может, искупаемся, сначала?
  
  - Искупаемся.
  Куиллин бодрился, но насыщенный тренировками день сказывался усталостью тела и духа.
  
  - Сегодня твоя очередь уснуть от массажа, - усмехнулся я, глядя на его попытки размять плечи. - Иди в купальни, я зайду за одеждой и отнесу оружие, ладно?
  Когда мы поравнялись с дверью, я забрал у Куиллина все его снаряжение и вошел в комнату.
  
  - Где ты бродишь в столь позднее время, хотел бы я знать?
  
  От неожиданности я едва не выронил принесенные вещи. В кресле, видимо, давно поджидая, сидел отец.
  
  - Мы тренировались, владыка, - я поклонился.
  
  - Вижу, что тренировались. А где Куиллин?
  
  - Он направился в купальни и ждет меня там.
  
  - Что ж, ладно, тогда поговорим завтра утром. Нам нужно многое обсудить, а до отъезда остается три дня.
  
  - Да, владыка.
  Трандуил вышел, и я стал собирать вещи. Авар ждал меня в зале, уже плескаясь в горячей воде бассейна. Сложив вещи, я спустился в воду.
  
  - Мне кажется, я засну прямо тут, - нежась в воде, Куиллин повернулся на звук шагов. - Ты чего такой хмурый?
  
  - Я? А, нет, ничего. Хорошо, что я вошел один, а то сидели бы сейчас не здесь. Давай-ка сюда, сейчас тебя разомну.
  Я устроился на ступеньках в воде. Притянув к себе Куиллина, стал разминать его затекшие плечи. Горячая вода постепенно расслабляла мышцы. Он откинулся назад, почти лежа в воде.
  
  - Снова какие-то тайны и загадки, - буркнул авар, прикрыв глаза, растворяясь в прикосновениях.
  
  - Никаких, тайн, Лин. В спальне меня ждал отец, но разговор отложили до утра.
  
  - Ох! - выдохнул авар. Новость определенно его не обрадовала, но стенать по этому поводу он не собирался.
  
  Вылезать из теплой воды совершенно не хотелось. Когда я ткнулся носом в макушку авара, тогда понял, что уснул. - Ох, прости.
  Я заставил себя открыть глаза. Реакции от него не последовало. Куиллин тоже заснул, положив голову мне на колени.
  - Лииин, проснись. Я тебя сейчас не дотащу до покоя. Вылезай.
  Я стал его тормошить, пока он не проснулся окончательно.
  
  Куиллин плеснул воды в лицо и, придя в себя, издал короткий смешок. - Да... Спать в воде мне еще не приходилось.
  Он выбрался из бассейна, на ходу отжимая волосы.
  - Давай, бегом, а то еще свалимся и заснем где-то по дороге.
  
  Одевшись, мы в молчании добрались до спальни, где пришлось снова раздеваться.
  - Ааауааах.
  Еще один такой зевок, и челюсть будет спать рядом на подушке. Я забрался под одеяло.
  
  - Подвинься, мэлль, - Куиллин улегся с краю. - Не велика радость проснуться с чьими-то зубами под носом.
  
  - Что значит с чьими-то?! - Я подвинулся, освобождая место.
  
  Авар пробормотал что-то неразборчивое, стремительно уплывая в сон.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"