С тех пор, как они вернулись с лесного озера, прошло несколько дней. Эмин Дуир жил своей жизнью, в которую незаметно вплеталась и жизнь Куиллина. Все это время авар почти не видел Лаэголаса, но, казалось, вполне пришел в себя и теперь с головой окунулся в занятия. Он то пропадал в библиотеке, поглощая все, что попадалась под руку, то веселил мастериц, показывая, как шьется настоящая аварская одежда, то, добравшись до кузни, раззнакомился с мастерами. Айиноллэ, тоже оказался аваром, а его сыновья Тауринор и Лаурэндил были ндану по матери. Между делом и разговорами Куиллин, наконец, привел в порядок свой собственный клинок. Радость? Да, радость. Хотя после того, что случилось у озера, к оружию он начал относится осторожнее, и временами ловил себя на том, что смотрит на него с каким-то удивлением.
Северные границы Эрин Гален всегда отличались опасными соседями - драконы, унголы, Оркхот. И по возвращении меня ждали не самые хорошие новости - там, где лес подступает к Эред Митрин, появилось множество орков. После весенних паводков они спустились вниз и разоряли окрестности. Основные силы воинов Эрин Гален постепенно стягивались туда, оттесняя Орхот обратно в горы. Отрядам постоянно требовались новые стрелы и помощь целителей. Подобного не наблюдалось за последние лоар десять. Возможно, причиной внезапного нашествия были все более холодные зимы, которые давали о себе знать даже здесь, в лесу, не говоря уже о горах. Так что особых вопросов о причинах набегов не возникало, но настораживало другое - орки не просто сбились в шайки, объединившиеся в час нужды - даже по нашим меркам, это была неплохо подготовленная армия.
В общем, седмицу я вместе со всеми, кто мог и желал держать оружие и помогать, готовился выступить. В кратчайшие сроки мы выгребли почти весь запас лекарственных трав. Жар в кузнях не спадал ни днем, ни ночью. Куиллин, как я узнал позже, принимал во всем участие - он, оказывается, неплохо умел ковать наконечники для стрел и вообще оказывал посильную помощь. Правда, воин из него никакой, что меня сейчас несказанно радовало - не нужно беспокоиться, что он увяжется за кем-то из отряда.
На этот раз Куиллин выбрался из библиотеки, когда солнце в обещании тихого и теплого вечера, уже скрылось за кронами деревьев. Хотя об этом он узнал воочию, только когда вернулся к себе из пещерных чертогов и выглянул в окно спальни. Растянувшись на кровати, впечатленный прочитанным авар пытался разобраться в хитросплетениях судьбы Эола, властителя Нан-Эльмот. История Темного Эльфа, кузнеца и мастера, его поразила и казалась в чем-то сходной с собственной.
На раздавшийся стук в дверь авар радостно соскочил с ложа, надеясь, что пришел Лаэголас, но это оказался всего лишь его посланник.
- Передай, что я буду ждать. С него обещанное Айнулиндалэ, - упавшим голосом ответил Куиллин на известие, что Лаэголас уходит в поход к северным пределам, и не сможет с ним увидеться.
Отец возглавил поход, и мы покинули Эмин Дуир, как только все было готово. Остальные с запасами и прочим необходимым подтягивались вслед. Четыре седмицы мы не вылезали из кольчуг, но орки, так внезапно нахлынувшие на наш лес, были смяты и отброшены, а те немногие, что успели удрать, вернулись в свои норы среди скал.
Все это время, к радости или несчастью Куиллина, целителям было не до него. Даже ему самому поначалу было не до себя. Дорвавшийся до работы в кузнице авар, не особо пригодный для работы с большими молотами, оказался неплохим мастером - наконечники для стрел у него выходили на славу. А уж что он там напевал, бормотал и нашептывал между перестуками молотка и наковальни, мало кто прислушивался - не до того было. Поначалу он не особо волновался, принимая поход за обычный пограничный дозор. О том, что не все так просто, Куиллин стал догадываться лишь по озабоченным лицам лаэгиль. А его не взяли. Да, что там, даже не спросили. Хотя роптать он не смел, злился просто, не отдавая себе отчета, из-за того, что Лаэголас не нашел времени хотя бы словом с ним перемолвиться. На сердце было неспокойно. Чтобы хоть как-то отвлечься, он снова вернулся к истории об Эоле, которой почему-то проникался все больше и больше. Перед отъездом мастер Айиноллэ сообщил, у кого можно узнать о тех, кто в далекие времена время жил вместе с Темным Эльфом в Дориате.
Поиски не заняли много времени, и авар вскоре узнал имена одного нер, жившего к востоку от Эмин Дуира, и нис - немного севернее. Прихватив с собой пару мешочков с наконечниками, Куиллин отправился в путь. Погостив у очевидцев, он уже знал многое из того, о чем молчала повесть. Эол был побратимом Элу Тингола. Еще до прихода в Белерианд и знакомства с Мелиан Эльвэ спас и выходил Темного Эльфа. Потом же, когда король Тингол женился, Эол какое-то время приобщался к мудрости майэ. Но со временем отношения между королевой и своенравным подданным стали довольно прохладными, а нрав синда - еще более замкнутым. И вскоре он, выменяв на меч Нан-Эльмот, покинул Регион. Больше они его не видели, однако в свое время ходило множество слухов о гибели Темного Эльфа в Гондолине.
Получалось, размышлял авар, что своим мастерством Темный Эльф был обязан Мелиан и гномам. Эх, если бы у него поучиться!
Спустя две седмицы Куиллин возвратился в Эмин Дуир, а отряды, выступившие на север, все еще не вернулись. И ничего, кроме тревожных вестей.
Напряжение постепенно отпускало воинов. Потери были не столь велики, как нам показалось в начале, однако скорбь по ушедшим омрачила радость победы. Даже при том, что каждый из нас был готов уйти, или потерять... Это невосполнимо! Пусть будет милосерден к ним Намо.
Отец был ранен, но оправился и в Тор-Орофер вернулся уже в седле. Наш отряд поредел на четверых - Далниэн, Нармин, Саиннорэ, и младший сын Айиноллэ, Тауринор. Кузнец сам был едва жив от горя, и только Лаурэндил, старший его сын, и Линнаис, его жена, смогли удержать его 'по этот берег моря' ...
Печаль по погибшим не затмила радости возвращения в Эмин Дуир - пусть это и короткая передышка перед новым выступлением к северным границам.
Дом. Как мы быстро забываем, насколько хрупкими могут оказаться спокойствие и тишина. Каким тихим кажется поток под тонкой ледяной коркой. Как легко рушится то, на что ушли годы. И даже если впереди столетия, и они же позади, хрупкость момента тишины проверяется одним резким касанием. С размаху...
Лаэро отправился к себе ненадолго - утром мы собирались снова тронуться в путь.
"Я нужнее там, отец. Не могу их оставить. Вы, правители, нужны здесь. А я ... Нет, я не прошу. И не приказывай мне остаться... Я не смогу выполнить приказ". Разговор, все еще крутился у меня в голове, мешая сосредоточиться на поверке списков снаряжения и воинов, которых можно было взять с собой. Нет, желающих было более чем достаточно, но я не мог взять всех. Почему? Наверное, потому же, что и отец не мог позволить мне... Хотя просто у меня нашлись достаточно веские аргументы "почему да", а у него не нашлось "почему нет".
Мои мысли были прерваны звуком торопливых шагов, замерших у входа. Лаэро? Наверное, забыл что-нибудь. Но дверь распахнулась, громко хлопнув. От неожиданности я схватился за меч и, опрокинув стул, одним прыжком оказался рядом с Куиллином. Видимо он тоже не ожидал, а я чуть не...
- Возьми себя в руки, - буркнул я, даже не совсем осознавая, что обращаюсь скорее к себе, нежели к нему.
- Спасибо, очень дельный совет, - язвительно ответил авар, - а то за это время чего я только в них не держал, кроме себя.
- Рад тебя видеть, - натянуто проговорил я, откладывая клинок в сторону. Подальше. Я действительно был рад его видеть. И мне было очень стыдно за такую встречу.
- Как ты тут? - спросил я, не глядя на него.
- Спасибо. Хорошо, - повторил он, заводясь еще больше. - Ты как всегда заботлив, предупредителен и безупречен.
Я отвернулся. Хотя мне хотелось, наоборот, обнять его и забыть хоть на минуту глаза Дармина, захлебнувшегося кровью у меня на руках, Айиноллэ, который нес тело своего сына через лес, молчавший о них и тех, кого мы похоронили там... Я закрыл лицо ладонями. Зачем добавлять к пережитому Куиллином, еще и мое? Я боялся, что не сдержусь и разревусь прямо у него на глазах.
Авар уже успел пожалеть о своей вспышке. В конце концов, кто он такой, чтобы требовать внимания и отчета? По лицу Лаэголаса понял, что отнюдь не о веселье тот вспоминает - ему бы отдохнуть...
- Прости, - сказал он тихо, - кажется, у меня это уже вошло в привычку. Все испортить, а потом извиняться.
Куиллин бесшумно подошел сзади и, ткнувшись лбом в шею, обнял за плечи.
- Прости, оторно... - слова застряли у меня в горле. Ведь он тоже ждал вместе со всеми. Хоть дождался... Я медленно повернулся к нему.
- Прости. Я завтра уезжаю снова, мне нужно вернуться, - я говорил быстро из опасения, что он меня перебьет. - Мне нужно туда. Если это не конец, то лучше быть готовыми. А конца никогда не будет, пока они есть. Даже то, что Саурона, как говорят многие, здесь нет, орки все равно остались... Ты и сам знаешь...
- Снова, - эхом повторил Куиллин. - А я должен торчать здесь, как пенек посреди тропы. Ну да, я знаю...
Голос звенел от еле сдерживаемого напряжения. - Я знаю, но не могу не просить. Возьми меня с собой.
- А я не могу запретить, но прошу останься... У тебя недостаточно опыта в ведении лесного боя. И, боюсь, на твой век еще хватит этих тварей. Послушай разум, а не сердце на этот раз. Это не прогулка. Не держи на меня зла, но не возьму. Хочешь, отправляйся на южные границы, там будет время учиться...
- Ты! Да, откуда ты знаешь?! - авар едва сдерживался, чтобы не вспылить. Сколько еще с ним будут обращаться, как с малым дитем или с хрупким стеклянным сосудом?
Но доказывать, что за его плечами не одна стычка с урукус, бесполезно. Выглядеть это будет как хвастовство и только, а для этого сейчас не время и не место. Казалось, что глупая и бесславная гибель его отряда, попавшего в засаду, одним махом пера перечеркнула все схватки, через которые он прошел, а ведь был далеко не последним среди воинов Морвэ.
- Можешь не брать. А я пойду, поскольку... Поскольку сам себе хозяин.
Он понимал, что все это, в очередной раз, выглядело по-детски и только добавляло Лаэголасу лишние, никому не нужные тревоги, но ничего не мог с собой поделать. Отчаяние тугим комком скрутилось в груди.
Я отстранился, придерживая его за плечи и, глядя в глаза, тихо произнес:
- Ты сам властен над своей судьбой, но всегда есть то, что сильнее нас, наших желаний, стремлений и сил. А еще возможностей. Лучше, если ты будешь об этом помнить. Иди, собирайся...
Последние слова, мне дались с трудом. Но, возможно, там я смогу его защитить лучше, чем он полезет туда, где меня не будет. Да, и в отряде ему помогут. Все равно это произошло бы, не сейчас, так позже.
- В отряде погиб один из лучников. Ты хорошо стреляешь? - я старался говорить спокойно и ровно.
Куиллин широко раскрыл глаза, все еще не веря своим ушам.
- Да, да! Стреляю. Хорошо... Со ста шагов желудь собью запросто! - натянутой струной зазвенела скороговорка. Сердце прыгало в груди, наполняя его предвкушением... если не счастья, то чего-то очень к нему близкого. - Я быстро. Мне и собирать-то почти нечего.
Авар исчез за дверью. Я упал на стул и уронил голову на сложенные руки. Почему я согласился? Как будто кто-то другой говорил сейчас за меня.
Нужно было вернуться к списку. Я заставил себя открыть глаза. Аккуратные строчки, написанные Лаэро, расплывались, превращаясь в волны, тихим шелестом, накатывающие на песок. Кто-то бежал по этому песку, его преследовал страх и отчаяние. Удар, камешки в лицо...
Я подскочил - уснул все-таки, глупо и не вовремя. Умывшись, я убедился, что ничего не упущено, и закончил проверку.
Внутреннее чувство, подсказало: "Пора". Я накинул плащ и покинул еще дремавший Чертог. Лаэронвэ, бледный, с запавшими глазами, встретил меня на лестнице у выхода. Сзади я услышал легкий топот - Куиллин нагнал нас у выхода из пещер, остановился, нервно поправил висевшую на плече сумку и решительно подошел к лошадям.
К назначенному рассветному часу на тропе, ведущей к выходу из Эмин Дуир, появились остальные члены отряда - сорок четыре эдиль. "Нет, теперь сорок пять" - поправил я себя. На авара уже бросали любопытные взгляды.
- Еще один лучник, Куиллин Тасквеллонйон из народа Морвэ, - представил я его. Мои воины поприветствовали нового бойца, и мы выехали. Я исподтишка наблюдал за аваром, довольно ловко взобравшимся на спину лошади, но сколько он сможет продержаться верхом? Оставалось надеяться, что он вытерпит скачку.
Игреневая кобыла, на которой ехал Куиллин, оказалась отзывчивой и, почувствовав неуверенность седока, вскоре приспособила ритм движения так, чтобы обоим было удобнее. Он пристроился ближе к середине отряда, желая только одного - во что бы то ни стало выдержать эту езду и не стать обузой для остальных. От одной мысли, что с ним придется возиться, как в прошлый раз, вспыхнули уши.
Я спиной чувствовал нервозность отряда, но все ехали молча, по-видимому, каждый был погружен в свои думы.
Что нас ждет на границе? Еще один подобный набег, и все - северная часть предгорий и исток Андуина будут потеряны, и орки проникнут в лес. Подкрепление мало что даст. Не то, что бы нас так мало, но десяти лет покоя оказалось достаточно, чтобы подданные деда расслабились. Чего уж говорить - мы не воинственные Голодрим. Лесные эльфы, всегда хотели только одного - избежать любых столкновений.
Даже, когда Орофер и Трандуил, пришедшие с остатками синдар, только появились среди разрозненных местных племен, то были приняты более чем настороженно. Но все же вскоре им удалось основать лесное государство, пусть во многом уступавшее Дориату. Это единение обернулось во благо, особенно после разорения Сауроном Эрегиона, когда отголоски войны, докатились даже до лесов по эту сторону Андуина в обличии орков и прочих тварей Тьмы.
Куиллин, кое-как приноровившийся к лошади, временами осматривался по сторонам, но все же больше сосредотачивался на езде, и не потому, что было так плохо. Впереди ждало то, что осталось в недалеком прошлом, и он временами ловил себя на том, что память соскальзывает назад. Приходилось каждый раз себя одергивать и вынуждать отвлекаться на что-то иное - на скакнувшую с ветки на ветку белку, клекот сокола где-то в вышине, мелькнувшего темной ленточкой в траве ужа.
Мы спешили, но чтобы не загнать коней, переходили на галоп только там, где было возможно.
Добравшись до реки, мы поехали вдоль берега, и через несколько ари уже встали на отдых у истоков Изена. Там начиналась граница, тянувшаяся до начала Андуина к западу, и там же нас нагнал посланник отца.
Я занимался Куиллином - он мужественно вытерпел предыдущие шесть дней нашей гонки, а сейчас сполз и лежал под кустом с красными ушами. Такого же цвета было то, на чем он сидел на лошади. Я принес ему остывший отвар и ткань для примочек, и оставил в гордом одиночестве расплачиваться за свое упрямство.
Куиллин терпел. Ради того, чтобы дорваться до орков, и не такое можно было стерпеть. Отобрав у Лаэголаса целебный настой с куском полотна, и довольный, что удастся избежать его трогательной заботы, указал на появившегося у одного из костров всадника.
- Иди, иди, я сам справлюсь. Там тебя ждут уже.
Ожидавший меня посланник передал письмо отца, которое ясно давало понять, что со мной будет в случае, если я не предприму удачной попытки вернуть сбежавшего и, вероятно, тайно присоединившегося к отряду родича Морвэ. Не повиноваться я не мог. Но как сделать так, чтобы все вышло без препирательств?
Оставив гонца отдыхать, я сделал вид, что действительно проверяю наш маленький отряд (как будто я их всех не знаю) на присутствие Лиса. Лаэронвэ я беспокоить не стал. Мне было стыдно признаться, что я задумал подлость, о которой еще не раз пожалею. Я заварил сонной травы и, смешав ее с крепким квениласом, отнес туда, где отдыхал авар.
Покрасневшую кожу пекло, хотя и не так как в первый раз, когда даже ходить было трудно. Снадобье вскоре уняло боль, так что оставшееся время авар надеялся спокойно отдохнуть. Кружка квениласа была как нельзя кстати.
- Вот погоди, вернемся в Эмин Дуир, я с тебя обязательно обещанное стребую. И тогда уже никуда ты от меня не денешься, пока все Айнулиндале не объяснишь, - успел пошутить Куиллин. Как Лаэголас ушел, он уже не помнил.
Авар уснул быстро. Я одел его, сонного, и собрал его сумку и оружие, так и не расчехленное. Рассматривать его лук даже мысли не возникло, да и времени не было. Мне хотелось, как можно скорее покончить с этим гадким делом. Радостные глаза и его последняя фраза ожгли меня так, что я едва не отступился от задуманного. Но с другой стороны...
Гонцу я наказал поить его понемногу - не более одного глотка сонного зелья, как только он почувствует пробуждение Куиллина. Но, наверное, не рассчитал количества, потому что отвар, как я узнал позже, закончился слишком рано. А, может, и рассчитал. Хотелось дать авару шанс, да и себе тоже. Приказ приказом, но есть обстоятельства, от меня не зависящие. Я не нарушу обещания, но сделаю все, чтобы он остался невредим.
Решив так, я незаметно слил часть настоя из фляги и передал ее вместе с Куиллином гонцу, потребовав, чтобы он со всей возможной поспешностью отправлялся обратно.
Остаток ночи я провел без сна. Когда же меня спросили о новом члене отряда, сказал, что отправил его на задание. Зная, кто он, никто и не подумал спрашивать, в чем заключалось поручение такой важности, что посланец удалился вместе с Куиллином сразу после приезда, даже не отдохнув. Только Лаэронвэ, который, как я подозреваю, кое-что видел и обнаружил заварку в котелке, очень подозрительно и разочарованно на меня посмотрел.
Глава 2.
Следующие четыре дня мы двигались на север почти без остановок и, наконец, у границ встретили разъезд. Нас ждали, хотя спешка оказалась излишней - пока что все было тихо. Мы устроились на недолгий отдых. Земля без нашей помощи еще долго будет очищаться от скверны, так что вскоре мы занялось лесом.
Смутный и тряский сон, такой похожий на затуманенную жизнь. Иногда мелькали мысли, что скачка настолько в него вгрызлась, что даже во сне не оставляет - он все время куда-то едет и едет с кем-то за спиной.
На этот раз сон немного отступил. Совсем немного, но достаточно, чтобы понять - никакого отряда нет, и едут они почему-то в обратном направлении. Кто "они", авар пока еще не знал, ибо повернуть голову и посмотреть, сил не было. Наверное, он так бы и проспал всю обратную дорогу до Эмин Дуир, если бы гонец, обнаружив нехватку зелья, не начал экономить, намереваясь протянуть до самого Чертога. Куиллин все же сообразил, что с ним происходит, и попытался выведать сведения у спутника. Его расплывчатые и успокаивающие ответы лишь усугубили подозрения.
Бежать удалось только на четвертый ар, после того, как один раз незаметно получилось пролить зелье. На следующем привале морнэдэль, улучив подходящий момент, забросил палку в кусты, и когда страж обернулся на подозрительный шорох, успел поменять кружки. Дождавшись, пока тот заснет, Куиллин бросился в обратный путь.
Казалось, негодование и злость, кипевшие в его груди, росли вместе с прояснением в уме и расстоянием, отделявшим его от усыпленного гонца. Авар только и успевал подкладывать следующий орех к воображаемой горке счетов, которые предъявит кому-то, когда-то и за что-то, дай ему только дорваться до Лаэголаса.
Три ари он бежал почти без передышки, опасаясь погони, и только на четвертый, посчитав, что ушел в хороший отрыв, позволил себе проваляться в зарослях в чуткой дреме. Дождавшись ночи, снова пустился в путь. Благо, что летом не особо приходилось заботиться о пропитании - подножного корма было достаточно.
Лес становился все более диким и чуждым, что свидетельствовало о приближении к границам владений Орофера и Трандуила. Теперь Куиллин двигался еще осторожнее. И не напрасно. Вскоре он заметил мелькавший среди деревьев верховой разъезд. Затаившись, беглец переждал, когда всадники отъедут на приличное расстояние, и двинулся к северу - шаг рискованный, ибо, покинув территорию, охраняемую подданными Орофера, мог легко напороться на тварей, но выбирать не приходилось.
Незаметно подобраться к лагерю не удалось. Слежку авар заметил не сразу, но теперь бежал, как заяц, петляя по лесу и путая след. Чем дольше длилась погоня, тем больше походила на облаву - казалось, его гнали куда-то к определенному месту. Все попытки обхитрить и оторваться от преследователей оказались безуспешными, и Куиллин со злобным уважением признал мастерство ороферских загонщиков. Он прошлепал вверх по мелкому ручейку. Заслышав шорох, метнулся влево и неожиданно оказался в каменной ловушке - скальный карман охватывал небольшой пятачок, на который он так неосмотрительно выскочил и оказался на виду. Из-за стволов по ту сторону ручья выступили шестеро воинов. Авар потянулся было к луку, но отдернул руку и кинулся к покрытой трещинами скале. Казалось, от свободы, реальной или мнимой, его отделяла только эта стена высотой в три с половиной роста. Пальцы ухватились за каменные выступы. Он уже успел подняться на один фатом, как почувствовал, что его схватили за лодыжку. Куиллин брыкнулся, но его стащили вниз, и началась свалка. Ругаясь и пинаясь, он пытался вырваться, но руки вскоре перехватили и заломили за спину. Буйного авара связали, и двое воинов погнали его в лагерь.
Дюжина ари пролетела в сменных дозорах. Мы искали следы возможного проникновения орков и устраняли ущерб, нанесенный лесу. Внезапно Нарендил обратил мое внимание на двух воинов, приближавшихся к лагерю - они то ли вели, то ли волокли кого-то.
- Позовите целителя! - распорядился я и пошел им на встречу. Удивление и радость смешалась с горечью. Радость от встречи, и горечь с досады. Не знаю, чего было больше, но никого кроме нас двоих это не касалось.
Оказалось, авара остановили недалеко от пограничных камней, означавших начало наших земель, а поскольку он сделал крюк, то получилось, что появился он со стороны гор. Поскольку беглец отказался называться, и был незнаком никому из тех, кто нес стражу, то все сложилось даже удачнее, чем я думал.
Во время разговора Куиллин молчал и только косился на меня исподлобья. Выглядел он уставшим и очень раздраженным. Я представил его, как Лиса, нового лучника отряда, которого я услал еще до прибытия проверить дальние рубежи. Поскольку обратно идти, прячась, смысла не было, то он дал себя "поймать"...
"Белыми нитками по темной воде", - сказал бы отец. Но ничего умнее мне тогда на ум не пришло. Зная мои странные и порой дикие идеи, никто ничему не удивился. Я с почетом передал Лиса целителю, чтобы проводил его после тяжелой вылазки отдыхать.
Вечером я его нашел в одном из походных шатров. Едва увернувшись от кружки, тут же полетевшей в меня, все же подошел к нему и обнял со всей крепостью, на которую был способен.
- Если ты примешь объяснения лиса, Лис. А что неплохое прозвище? Я готов тебе все рассказать.
Кипевшее негодование было готово выплеснуться наружу, но примиряющие слова обезоружили.
- Прозвище то, что надо, главное - что мое, - медленно отходя, пробурчал Куиллин. Едва подбородок коснулся плеча Лаэголаса, вся злость куда-то испарилась, устоять дубом не получилось, и руки сами сплелись в объятьях.
- У меня такое ощущение, что ваш заповедный лес просто кишит лисами, готовыми друг друга водить за нос днями и ночами. Хотелось бы послушать, как ты выкрутишься из этого дурацкого положения, - добавил он ехидно.
- А очень просто, - рассмеялся я, ибо радость встречи пересилила все тревоги, - хотя, ты какое имеешь в виду?
- Так-так-так. Оказывается, оно у тебя не одно. Вот, ты и попался, - Куиллин усмехнулся и присел на край походного ложа. - Давай, делись своими успехами.
- Я честно сдержал оба обещания, данные отцу и тебе, - уклончиво ответил я, усевшись на складной стул напротив.
- Прытко, да, - одобрительно кивнул авар. - Но знаешь, я пока что как-то этого не ощутил.
- Я же тебе пообещал, что возьму с собой? Взял. Орков и боев я тебе не обещал. А еще отец был недоволен тем, что ты тайно примкнул к отряду. Поэтому я тебя буду охранять и беречь, пока не вернемся. Тут все пока спокойно, так что отдыхай. Тренировки обещаю, о боях и вылазках даже не мечтай.
- Да, за что мне такое счастье! Даже помечтать нельзя! Потом окажется, что и дышать вредно.
Я обозлился. - Тебе что, так хочется в Мандос? Геройской смерти ищешь?
Куиллин вмиг стал серьезным. - Я не могу хотеть туда, о чем понятия не имею. А о Тьме - имею, и туда не хочу. Так что и шальной смерти не ищу соответственно.
Я вздохнул и прижал его к себе. Ну, как еще объяснить, что я просто не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
- Прости. Я знаю, что ты не ребенок, что отдаешь себе отчет в поступках и действиях. Ну, почти всегда, - я попытался пошутить. - Лучшей охраной будет твое благоразумие, Отдыхай, уже поздно, а с завтрашнего утра начнешь тренироваться. Отцу я отпишу, что ты приносишь свои извинения за внезапное исчезновение, что хочешь всеми силами помочь нам. И добавлю, что родич Морвэ надежно охраняется. В любом случае нужно отослать весть, что все спокойно.
Я поднялся, собираясь его покинуть, но тут снаружи послышался легкий шум и голос, от которого мы оба подскочили, как ужаленные. - Что он тут делает?!
Куиллин побледнел, как полотно, жалея только об одном, что не способен, как гном, провалиться сквозь землю.
- Встречайте, хэр Трандуил пожаловал, - с преувеличенным ужасом прошептал он, вскакивая с ложа.
Полог шатра приподнялся, и в открывшемся проеме, показался отец. Значит, когда в Чертог вернулся гонец с досадной вестью о том, что упустил авара, Трандуил направился по следу.
Войдя в шатер, он снял меч с пояса и коротким движением бросил на кровать. Мы замерли в почтительном поклоне. Затем он напился из кубка, стоявшего рядом на складном столе, и налил еще. Сел на ложе, оглядывая нас. Пауза затянулась. Мы стояли неподвижно, ожидая, когда он заговорит.
- Ну? Может, мне кто-то объяснит все произошедшее? - он хитро посмотрел на авара, стрелявшего в его сторону глазами из-под густой челки.
- Я тоже очень хочу понять, что происходит, - собравшись с духом, ответил Куиллин, - так что могу предложить честный обмен. Я объясняю, что и как, а ты мне - зачем и почему.
- Хорошо, - хмыкнул Трандуил, - я слушаю.
Авар открыл было рот, но мелькнувшая догадка, почему собственно ему удалось бежать, заставила осторожничать. Если сейчас все не откроется, то позже он обязательно вытрясет признание из Лаэголаса, а пока лучше обойти острые углы и не впутывать в эту историю еще одного возможного виновника.
- Ну, в общем-то, я просто сбежал после того, как поменял местами кружки - свою и стража. Наверное, действие сонного зелья ослабло, или я в предыдущий раз пролил его. Не помню. Жаль, что не все споил потом. Не думал, что он так быстро оправится. Наверное, действительно, силы у снадобья поубавилось, - закончил он свою исповедь, с задумчивым видом поглядывая на светловолосого синда.
- Значит, ты знал, что тебя должны доставить в Чертог? Зачем же бежал?
- Не знал. Мог только догадываться, и то уже после побега. Сам понимаешь, расспросить было не у кого. Не больно-то твой посланец разговорчив, да и я едва мог что-то сообразить и связать два слова. А так - просто привычка выходить сухим из воды.
Куиллин позволил себе немного расслабиться, надеясь, что предполагаемая буря на этот раз пройдет стороной.
Трандуил повернулся ко мне.
- Так, значит, ты не сообщил ему о моем приказе и опоил его? Как это недостойно!
- Твой приказ, мой лорд и повелитель, звучал, как бы это сказать, не лучше, что ли? Я понимаю всю важность родича правителя Таур Рунен. Но, думаю, Морвэ было бы оскорбительно узнать, что одному из его достойных воинов оказан прием, словно он и не воин вовсе. 'О, Единый! Неужели я это ему сказал, да еще и при постороннем'!
Куиллин широко распахнул глаза от удивления - так вот, оказывается, в чем причина всех его несчастий. Будь он простым аваром, жизнь оказалась бы много проще.
"Знали бы они хэра Морвэ лучше"... - не без злорадства отметил он про себя. Когда вопросы касались дела, предводитель куинд не очень-то считался с родственными отношениями. Хорошо, хоть теперь показались над водой те подводные камни, о которые билась его судьба. Хотелось надеяться, что это - все.
Трандуил нахмурился, но его ответ заглушил звук трубившего тревогу рога. Мы вылетели из шатра - все иные заботы сразу отошли на второй план. Отец тут же начал отдавать распоряжения. Оказывается, он приехал не просто со свитой - около сотни эдиль добавилось к нашим двум отрядам, итого около трехсот мечей. Мы, перестраиваясь на ходу, выдвинулись в ту сторону, где происходила схватка. Орки действительно рвались в лес, и несколькими отрядами с разных сторон приближались к Изену. Правда, все же их было гораздо меньше, чем прежде.
Мы встретили тварей у темных камней переправы, засыпая стрелами, и, несмотря на плотный ряд щитов, они все же проредили их ряды. Те, что остались, по моей прикидке около четырехсот с лишним мечей, уже не таясь, с ревом вступили на берег, навязывая нам ближний бой.
Куиллин, как и другие лучники, поднялся на дерево, при свете Исиль осыпая стрелами приближающихся орков. Мы встретили их на берегу, и началось сражение. Почти до рассвета мелькали мечи и тихо пели стрелы, то с одной, то с другой стороны. Слышались вскрики поверженных. Скорее бы взошел Анар - они не таки сильны в его лучах. А нас оказалось бы слишком мало, если бы не приехал отец. Как хорошо, что он прислал приказ вернуть Куиллина назад, и как хорошо, что я все же решил не выполнить указание - все это крутилось у меня в голове во время боя.
Отец был где-то справа от меня, Куиллин позади, порой сквозь шум битвы, я слышал его подбадривающие крики на аварине, или лисье тявканье.
'Лис на дереве', - усмехнулся я.
Занимался рассвет. Орков осталось не так уж много. Мы продолжали теснить их к воде, не давая разбежаться, преследовали и добивали. Внезапно рядом я увидел Куиллина и возмутился, отбивая скимитар.
- Что ты тут делаешь?!
- У меня закончились стрелы, - невинно пожал плечами Куиллин, ловко орудуя своим клинком.
Когда поблизости не осталось врагов, я огляделся по сторонам - мы оказались рядом с одной из молодых сосенок на берегу обмелевшей речки - и повернулся к авару. - Куиллин, немедленно возвращайся, иначе...
- Осторожно!!!
Авар поздно заметил двух припавших на колено орков, притаившихся с луками среди молодого сосняка. Слишком поздно - первая стрела уже слетела с тетивы. Думать было некогда. Он ощущал лишь одно - что все время опаздывает, когда с разворота грудью налетел на Лаэголаса и толкнул в сторону. Стрела, целившая в голову принца, промелькнула под ухом и, срезав прядь темных волос, исчезла в зарослях.
Пытаясь удержать равновесие, Куиллин взмахнул рукой, и в этот миг следующая стрела прошила насквозь плечо и застряла. Если бы не это, она, скорее всего, вонзилась бы в шею того, кого он пытался спасти. Третьей авар уже не видел. Схватившись за Лаэголаса, чтобы удержаться на ногах или удержать обоих, он вдруг почувствовал, что "опора" заваливается, увлекая следом. В падении он попытался ухватиться за сосну здоровой рукой, но хрупкие ветки, удержав лишь на миг, с хрустом обломались, и он свалился на принца сверху.
Что-то ожгло мне шею под ухом и больно ударило в грудь. Небо качнулось, и сосновые лапы вдруг оказались над головой.
Невзирая на боль, морнэдэль уперся в землю обоими руками в попытке встать и не сдержал крика:
- Нееет!!!
Оказалось, во время падения он сломал древко третьей стрелы, вонзившейся в Лаэголаса наискось немногим ниже сердца, и невольно загнал ее еще глубже.
Над ухом я услышал голос Куиллина, почему-то очень далекий. Странно, ведь он был рядом. Слов я не разобрал. Внезапно стало трудно дышать, и от боли помутилось в глазах.
К раненому кинулись ближайшие воины, и авар откатился в сторону. Усевшись на земле и стиснув зубы, извлек 'свою' стрелу. Как только боль схлынула, и в глазах немного прояснилось, оторвал рукав и кое-как перевязал руку. Что было потом, он уже плохо соображал.
Сквозь муть страдания я чувствовал движение рядом. Кто-то звал меня, кто-то подбежал, пытаясь помочь мне встать... Я старался не потерять сознание - казалось, если закрою глаза, уже не открою. Во рту появился привкус крови. Надо мной склонился кто-то... Дармин. Он был бледен.
- Все в порядке... - прохрипел я, протягивая ему руку, - сейчас встану, и добьем их.
Дармин покачал головой и что-то сказал. Что именно я не расслышал.
- Сейчас, Дармин, я сейчас...
Внезапно он исчез, и я вспомнил, что он погиб. У этой самой сосны, так же со стрелой в груди.
- Я сейчас...
- Поднимите его, осторожно. Раз, два...
Ветви сосны над моей головой качнулись, становясь багровыми. Боль была невыносима, казалось, внутри меня горит огонь. Я закричал, хотя не слышал собственного голоса.
Отец тоже появился рядом, ненадолго вырывая меня из багровой пелены, но сквозь шум в ушах я не слышал его голоса, лишь прочел по губам: "Держись! Не спи, держись"! Трудно не засыпать, когда тебя качает ласковая волна, и твоя лодка сквозь серебристый туман плывет к берегам благословенных земель. Мне показалось, я слышу пение...
Сражение унеслось куда-то вперед. Когда появился Трандуил, авар отошел в сторону, чтобы не мешать, и ждал, пока тот заговаривал рану. Воины подняли Лаэголаса на носилках, сооруженных на скорую руку из веток и плащей, и понесли в лагерь. Куиллин, не зная, куда себя деть от тоскливого беспокойства, поплелся рядом, иногда отставая, чтобы не путаться под ногами.
День стремительно катился к исходу. Когда принца занесли в шатер и появились целители, был уже глубокий вечер. Авар уселся на корточках неподалеку от входа и приготовился ждать. Бой закончился, воины возвращались, и лагерь постепенно освещался кострами, но это оказалось по ту сторону мира, которым он сейчас жил - все его внимание было сосредоточено на пологе шатра.
Была уже глубокая ночь, когда он распахнулся, выпуская наружу Трандуила. Бледный и изможденный он, наверное, прошел бы мимо, если бы Куиллин не заступил ему путь.
- Как он?! - выдохнул хрипло. Ему и в голову не приходило, что и сам выглядит неважно. Повязка, прикрытая рукавом туники, давно уже пропиталась кровью. Он даже не замечал, стоя навытяжку перед отцом Лаэголаса, как по руке стекает теплая струйка и срывается каплями в траву.
- Мы сделали все, что могли, - бесцветным голосом ответил Трандуил.
- Можно мне к нему?
Он мог бы и не говорить, что именно "можно" было написано в его нетерпеливом и умоляющем взгляде и напряженной, как у хищника, позе.
Владыка смерил его взглядом, задержавшись на раненной руке.
- Только после того, как сходишь к целителям..., - ответил он устало. Договорить не успел, Куиллина уже как ветром сдуло.
Темно... Холодно... Я попытался сосредоточиться на тихих голосах, но не смог их узнать.
- Куиллин где? Лис! - позвал я. Ведь мы были там вместе, где он?
- Здесь, здесь я!
Авар влетел в шатер как раз в тот момент, когда Лаэголас очнулся.
Прикосновение к моей руке. Крепкое пожатие вернуло меня на этот берег реки.
Как я не чувствовал его раньше? Вот же он... Рука на перевязи, губа закушена. Глаза мокрые. Но что это? Его голос... Он открыт! Я чувствую его. Это он был рядом, его присутствие развернуло мою лодку от туманных берегов. Он продолжал держать мое сознание, не давая уплыть. Я сжал его руку в ответ.
"Я здесь", - наши мысли сплелись.
Авад был разрушен. Он сам не понял, как и когда открылся - просто чужое страдание нахлынуло, навалилось, как штормовая волна, грозя смести и утащить в бездну. Чужое ли, свое?
Он застонал сквозь зубы, почувствовав мою боль. Я дернулся и закрылся.