Давай ты скажешь мне: "сон недолог, пора прощаться. пора взрослеть" -
Поет и тянет в груди осколок, сквозняк под сердцем свистит как плеть.
Ложится сетью латунный холод латинских текстов, латентных драм:
Грудина вскрыта, Грааль расколот. Иди, наощупь ищи свой храм.

...день будет вытоптан в серый войлок и глух, как спящий в зиме медведь.
Ты существуешь посредством пойла из анальгетиков: это - твердь,
С которой странно граничит небо - свинцовый голод по пустоте.
Ты помнишь точно, что здесь ты не был: места не те и слова не те.

Ты ходишь в черном, в слепяще-белом, в багряном зареве чаши дня.
Тебя легко перепутать с телом, в котором чудится западня,
Но каждый город - как новый ребус, и смысл отгадок всегда иной:
За каждым камнем маячит ребис - тень возвращения не домой.
   
Здесь карты слепы: сойди с маршрута, толкни стеклянную жизнь на пол -
среди картонного неуюта оккультный множится комсомол.    
Окно на запад. Монахи в белом. И каждый голем здесь - тамплиер.
Мир остановлен одним пробелом: прощай, лети в золотой вольер.
                   
Там в грудь врастают года, как латы. Там кости хрупки, как скорлупа.     
Для всякой черни, что ищет злата, игра бессмысленна и глупа.
К твоим услугам весь прах науки, весь алхимический ширпотреб,
Но кто-то властно берет за руки и опускает, не глядя, в склеп.

Латинской речью галдят сороки. Кровав, как истина, бересклет.
Жуть междукнижья: проходят сроки - любой аптекарь смеется вслед.
Поет и тянет в груди обломок - он звался сердцем, он глух, как медь.
Твой алхимический сон недолог. Ты знал, прощаясь, что это - смерть.