Она лежала здесь уже третий день. Все тело, скованное ссохшейся коркой, болело и чесалось. Рядом с ней были такие же горемыки, которые тихо постанывали, изнемогая от боли. Их со временем становилось все больше. Вот уже и воздуха не хватало в этом маленьком пространстве, куда их всех скинули. Так мало света. Так мало воздуха. Но самое главное - жажда. Она была единственной мыслью, преследовавшей их все время. А воды не было. С надеждой смотрели они наверх, но, увы, оттуда уже который день на них не упало ни капли жидкости. Ночью, в душных, кошмарных снах, они мечтали только об одном. О воде. О том, чтобы наконец-то напиться досыта и чтобы тело их, такое тонкое и нежное, заскрипело , заблестело, засверкало от чистоты. Чтобы вновь, ровными стройными рядами стать в строй. Чтобы, снова и снова, почувствовать на себе руки, которые им подарят радость и вкус жизни. А они то уж смогут потом отблагодарить их, эти руки. Они ведь, такие красивые. Они ведь не простые какие-нибудь, а фарфоровые. Нежные и тонкие. белоснежные с розовой каймой по краям. И так мечтают, чтобы их просто помыли.
- Ах, общество чистых тарелок. Где же ты?