Выдёргивая очередной нежеланный волос из пуза, натыкаюсь на пупок.
Если кто-то скажет, что у него нет шрамов, - ткните ему в пупок пальцем. Можете потом понюхать свой палец, если вам интересно узнать, как пахнут змеи.
Моя первая осознанная встреча с пуполункой состоялась в начальной школе. Вернее, на первое ассоциативное воспоминание, связанное с пуповпадинкой, меня натолкнул запах, встреченный мною в школе.
В школу пришли люди. Люди были из цирка-зверинца-зоопарка-террариума-серпентария (?), неважно, откуда они были, но с ними был удав. Они его принесли с собой. Удав был небольшой и вполне ручной. Желающие могли его потрогать совершенно бесплатно. Желающим также дали по кусочку змеиной кожи. Мне не дали: я не умела канючить. Но змейса я погладила, чтобы показать, что я не боюсь змей. Впрочем, если бы не предложили, я бы не стала демонстрировать свою заинтересованность в удаве. Мне было "всё равно" в области страха перед рептилиями и немного неприятно с гигиенической точки зрения: я не была уверена в его стерильности. Итак, я его погладила. Потом люди ушли и навсегда унесли удава из моей жизни. Наверное, он давно уже умер.
Любители удавов удалились, а я осталась в обществе своих однокашников и странного запаха, который я внезапно стала ощущать. Пахли мои пальцы, которыми я соприкасалась с теплой удавовой кожей, которыми я скользила по чешуйчато-плотному удавову тулову, когда ко мне поднесли змеёныша, чтобы я на него посмотрела. То есть запах удава я почувствовала и раньше, но я никак не могла ожидать, что он останется на моих пальцах.
Намечалась перемена. Обычно я не выходила из класса без необходимости, но запах нервировал меня, сводил с ума. Пришлось переться в школьную столовую мыть руки. Мне повезло. В коридоре, где находились раковины, не было ни души. Вот тогда-то я и предалась исследованию "запаха удава". Он не был приятным, он раздражал, причем раздражал настолько, что заставлял меня внюхиваться в руки, прижимать подушки пальцев к ноздрям, жадно втягивать, дегустировать, пробовать, пить, наполняться этой вонью, пытаясь вспомнить, откуда я могла её знать, хотя никогда до этого не гладила удавов! Я то нюхала, то искала раковину с исправными кранами и мылом, то силилась припомнить. Так прошло несколько мучительных минут, пока не прозвенил звонок. Я пошла в класс, оставшись при запахе, так как хоть мне и удалось найти исправный кран, в котором была вода, мыла в школьной столовке отродясь не водилось.
Любопытно, что я смутно помню цвет удава, совершенно не помню его голову, глаза. Помню только его запах и отрезок плавно изогнутого туловища толщиною в руку женщины, которая его держала, кажется, он был коричневым с зигзагообразными геометрическими узорами цвета хаки. Не помню я причину, которая побудила меня засунуть вечером палец себе в пупок. Но только когда я понюхала палец, побывавший в пупке, я поняла, что связана со змеями посредством странного животного запаха, угнездившегося в тупиково-узловом пупковом шрамоотверстии.
Сейчас я могу сделать следующие предположения:
- так пахнет только мой пупок;
- так пахнет пупок только тех людей, у которых он - впадинка, ямка, лунка. И только такие люди немного сродни змеям;
- так пахнет человеческий пот, застаивающийся в пупке, и, если змеи не потеют, возможно, удавовая моча или просто грязные удавы. Это не вполне верно, так как я помешана на мытье себя в общем и пупка в частности, да и удав не выглядел грязным.
Тогда, с одной стороны, я чувствовала себя испачкавшейся. Мне было стыдно. С другой стороны, я была почти антихристом, открывшим у себя на теле заветную метку из трёх сплетенных шестерок.
Постепенно всё забылось. Но каждый раз, когда я вспоминаю о своём рождении, я сомневаюсь в своей человеческой природе, нюхая палец, вынутый из пупка.