Вначале была полицейская академия, затем - участок, где её всерьёз не воспринимали, хотя стреляла она даже очень неплохо, а отчеты писала и вовсе хорошо: почти литературно и без ошибок. И вот, наконец, свершилось! Её взяли на облаву в мексиканский квартал.
"Наркота совсем оборзела," - так выразился начальник операции, её капитан, засовывая пистолет в кобуру.
Потом был грязный квартал с "мучачос", пьяными "латинос", и "ля кантиной", затерявшейся среди бесконечных складов и лачуг.
Они одновременно ввалились в эту самую "ля кантину", всем скопом. Ей даже рот не дали открыть, когда она стала говорить о черном ходе и прикрытии с тыла и вообще о каком-нибудь, хоть каком-то плане: поди, мол, поищи эти все ходы и выходы, а хошь - так и заткни их своей умной задницей. Её оттеснили вбок, а один из коллег крикнул, что самый что ни на есть главный поставщик "райской пыли", Педро Мартинес, убегает по боковому ходу, нервно отстреливаясь.
Она не была уверена, что этого Мартинеса именно так звали, не подумала она и о премии за него. Она просто бежала за ним по бесконечным пристройкам и коридорам, спотыкаясь и падая, то короткими перебежками, то гигантскими прыжками. И тоже постреливала из своего "магнума" в ответ на его очереди из чего-то полуавтоматического, что она даже толком не разглядела; пока они оба не оказались в обширном складе с большими деревянными ящиками и ржавыми станками. Педро засел за ними и никак не хотел ни выбираться, ни бежать дальше. Он лениво и нерегулярно огрызался из "полуавтоматического" через щель между станками, не раня её и почти что впустую, если не считать психологического эффекта, усиленного тем, что она уже была измотана погоней и перестрелкой и, наконец, осознала, что не знает, где она находится, где полицейские и где мартинесовы сообщники.
В течение бесполезной траты боеприпасов она осмотрелась: похоже, она сидела спиной к единственному выходу, и ей приходилось опасаться ещё и нападения сзади впридачу к Педро. Она устала и не выспалась и, что было уж совсем плохо, начала нервничать. Ей чудились мерзкие рожи педриных "амигос" в проёме двери. Она давно уже не стреляла в Педро, да и он не подавал признаков жизни. Теперь ей казалось, что он подкрадывается к ней, чтобы вонзить ей в спину своё острое мачете. "Господи, да что это я, ведь у него не нож, а автомат, да и у меня есть чем защититься," - но защищенной она себя не чувствовала. Она знала, что всё кончается, и стала думать о том, как придёт домой и выспится. "Только чтобы всё побыстрей кончилось!" - просила она.
А в метрах десяти от неё, за старыми проржавевшими станками и грудой ящиков, обливался холодным потом Педро Мартинес, недоумевая, чего она не стреляет и чего ему ждать в следующую секунду. "Надо со всем покончить, надо выскочить, надо хоть что-то сделать," - нервно думал Педро.
"Сейчас я оббегу, прыгну и прикончу этого П.Мартинеса, чтоб ему провалиться!" - считая безвозвратно уходящие секунды, ломала пальцы она.
Чувствовали ли вы когда-нибудь, как необходимость немедленного решения сковывается страхом, когда одно огромное мгновение длится вечность, а время ускользает, убыстряясь. Вы, словно во сне, не можете сделать ни шага, теряя нечто важное, самый тот момент, в который и только в который следует действовать, не задумываясь. От противоборства сил уже крутит судорогой кости, и вот предел, кульминация, когда всё перегорело, и страх настолько сжился с вами, что его адреналин перестаёт ощущаться... Спокойное и расслабленное тело, распрямившееся пружиной страха и действия, действия и страха, подброшено вверх...
Они вскочили одновременно. Всё заняло секунды три, не больше, и растянулось длиной в целую жизнь двух людей, даже не знакомых. Они взглянули друг другу в глаза, слегка недоуменно, ни на йоту не сомневаясь в обоюдных действиях. Жуткая пантомима эта не нарушилась ни единым вскриком: только звук выстрелов.
Она почувствовала, как её хлестнуло острой узловатой полосой по груди и животу. Внутри что-то лопнуло, глаза застлало кровавой пеленой... Она мягко осела в ящик с подгнившей соломой, словно в гроб, раскрытый у нее за спиной услужливой рукой ее планиды, так и не увидев, что её пуля пробила аккуратное, как и она сама, отверстие в голове Педро Мартинеса (или как его там?..), который с тут же остекленевшими глазами рухнул на пол.
Здесь следует поставить точку и предостеречь читателя от испытания страхом.