Аннотация: Что делать, если любимого человека больше нет с тобой?
За окном падает снег. Кружится редкими, но крупными пушистыми хлопьями, оседая на ветвях деревьев, крышах машин, одежде высыпавших во двор людей. А вверху, над крышами, взрываются разномастные фейерверки. Обращение президента выслушано, отзвучали куранты, желание загадано... Пробка от шампанского лежит на столе, аккуратно завёрнутая в салфетку. Опустевшая бутылка отправлена в мусорный пакет. Свет горит только в прихожей и в соседней комнате. В зале - темно, только переливается загадочными зелёными огоньками в углу полутораметровая ёлка.
Женя сидит на подоконнике, притянув к себе ноги, и греет в ладонях высокий стакан с глинтвейном. Сейчас как никогда она благодарна Алисе, которая как-то убедила своего парня и Андрея оставить её в квартире. Подруга вообще как никто чувствует, когда Женю нужно оставить в покое, а когда - можно начинать беспокоиться. С одной стороны, Джей это её качество любит, а вот с другой - оно же лишает возможности сделать хорошую мину при плохой игре.
А сейчас девушка и сама не может себя понять. С одной стороны, она истерически боится одиночества - слишком много мыслей это навевает, слишком пусто становится в квартире, хочется плакать, выть и лезть на стенку. С другой - с людьми надо общаться, людей надо слушать, понимать, принимать участие в их повседневной жизни. От этого тошнит, корёжит и выламывает почти физически. Но Джей сильная, она никому этого не покажет. Потому что просто не поймут. Тот же Андрей, который уделяет в последнее время чересчур уж много внимания. Да и те, кто понимает, не могут ничем помочь.
Внизу, во дворе, кто-то обкидывается снежками. Совершенно незнакомые люди скачут вместе, смеются так, что даже сюда - на четвёртый этаж - сквозь приоткрытую форточку доносится шум праздника внизу.
Женя за это и любила когда-то Новый Год. Люди становятся более открытыми, настоящими - как будто стираются на одну волшебную ночь незримые преграды, разделяющие их в остальное время.
Снега выпало мало, земля промёрзла, и ракета никак не хочет принимать вертикальное положение. Женя возится с ней добрых десять минут: все вокруг уже запустили свои салюты, а она до сих пор сидит на корточках, чуть ни плача, сжимая под мышкой ещё три картонных трубки. Многие откровенно наблюдают за тем, что из этого выйдет - бесплатное развлечение, чего уж там. А у Джей и так не удался Новый Год: друзья все разбежались по семьям, девушкам, парням, тусовкам, а она слишком поздно поняла, что осталась совсем одна.
Оттого, что получить хоть какое-то удовольствие никак не выходит, хочется повыть, но нельзя - вокруг же люди. Смеются. Она смеётся вместе с ними, шутит, комментирует свои неудачи...
"А-ай, да что случится-то может", - думает она в конце концов, бросает оставшиеся фейерверки на землю и пытается поджечь фитиль, удерживая ракету левой рукой.
- С ума сошла? - чьи-то осторожные, но решительные пальцы отбирают у неё и салют, и зажигалку. - Руки оторвёт только так. Зачем юной леди такие проблемы со здоровьем?
Женька сначала шарахается от незнакомца, потом фыркает:
- А как ещё-то?
Парень только улыбается уголками губ, быстро сооружая горку из камней. Штырь ракеты он втыкает в щель между ними и укрепляет конструкцию снегом.
- Можешь поджигать.
Женьке даже немного стыдно становится, что сама не додумалась. Она вздыхает:
- Спасибо, - и тут же начинает суетливо шарить по карманам в поисках зажигалки.
Она забавно выглядит в чёрном своём пуховике со сбившейся набок шапкой. Парень снова улыбается одними глазами - в темноте и не разглядишь толком, но Джей замечает, как приподнимаются едва заметно уголки его губ. Это завораживает ненадолго, и она не сразу замечает зажигалку, лежащую в протянутой к ней руке.
Ракета взлетает, оставляя за собой быстро меркнущий свет, суетливо мечется в небе и разлетается яркой изумрудной вспышкой. Женя опускает глаза, тоскливо смотрит на оставшиеся салюты, потом переводит взгляд на парня:
- Извините, но не могли бы Вы помочь мне и эти запустить? - всё ещё чуточку настороженный, но, в то же время шутливо-беспомощный взгляд из-под чёлки. - А то я как-то боюсь, а у Вас так здорово получается...
Вспышка, свист и хлопок - прямо напротив окна вспыхивает ракета - точно такая же: зелёная и искристая. Ещё одна прочерчивает замысловатый вензель и взрывается где-то справа над домами.
Люди внизу смеются и кричат. Им весело. Праздник. Она пытается засмеяться, но из горла вырывается только пугающий каркающий хрип. И пытаться не стоило.
Женя подносит к губам стакан и делает осторожный глоток. Язык обжигает привкус спирта, но на смену ему приходит терпкий сладковатый вкус с вишнёвым оттенком.
Она называет это вино рубиновым, потому что никак не может запомнить его название. Он качает головой, когда снова делает своей простывшей девушке глинтвейн.
- Я вчера оставил тебе носки на тумбочке в прихожей - но ты и там их не заметила. Напомнил три раза, но ты всё равно забыла забрать их, уходя домой. Как можно быть такой рассеянной? - в его голосе звучит усталый укор, но ни раздражения, ни неприязни, ни разочарования - нет. Как будто по голове ладонью гладит, мягко и чуть печально улыбаясь. Девушка почти физически ощущает это прикосновение. Впрочем, он сейчас и правда погладит её, а потом и обнимет. Ей всегда тепло здесь, на его собственном диване, за который только месяц назад выплачен кредит.
Она действительно очень рассеяна, но живёт с родителями, и её носки перепутал со своими спешащий на работу отец. Говорить об этом Славе она не хочет. Просто потому что не за чем. Он не любит лишних слов.
Пусть её парень и не обидчив, но Женя слишком ценит его заботу, чтобы спорить и оправдываться по пустякам. А ещё - она очень любит его улыбку. У Славы вообще очень выразительная мимика, хотя он об этом и не догадывается. Те гримасы, которые ей стоят упорных тренировок перед зеркалом и все равно получаются неестественными - его лицо выдаёт просто и без каких-либо усилий. Чуть заметное искривление губ, приподнятая или опущенная бровь, ямочки на щеках, морщинки в уголках глаз. И взгляд, который может выразить столько всего...
- Как ты его вообще понимаешь? - ворчит Стаська - младшая славкина сестра. - Морда кирпичом, и ничем ты его не проймёшь... И главное: ни слова ведь не вытянешь!
Женя только смеётся в ответ:
- Мысли читаю! - загадочно выдаёт она едва выдержав таинственную паузу. - Но научить никак не могу - это знание столь тайно и загадочно, что овладеть им могут только избранные!
Стаське ведь не объяснишь. Да и не умеет Джей объяснять - сбивается, путается в словах и бросает это дело, как совершенно бесперспективное.
Люди внизу начинают расходиться. Всё-таки зима, мороз... Где-то всё ещё взрываются запоздалые салюты, со стороны соседнего дома звучит бессмертная композиция Аббы. Но кому-то и мороз не помеха - двое танцуют прямо на снегу. Женя различает сверху черное пальто Виктора и серебристую шапку Алисы. Похоже, Аббу слышат и там...
- Давай запишемся на танцы? - просит она. - Это же так красиво...
- У меня даже слуха нет, - качает он головой. - А по грации и вовсе любого медведя переплюну.
- Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста... - Женька смотрит умоляющими глазами и дёргает парня за рукав. - Это же новые люди, знакомства и вообще красиво! - ещё несколько восторженных слов уже через месяц они учатся правильно двигаться под музыку.
Правда, и двух лет не проходит, как бросают - у Джей с танцами никак не клеится.
В прихожей хлопает дверь.
- Ты опять не замкнулась? А если бы кто-то вошёл? Ударили бы по голове табуреткой - и привет! - Андрей подходит к окну и резко отдёргивает штору. Он весь такой - взрывной, противоречивый...
Джей не может описать, как воспринимает его. Может сказать только, что сейчас она его почти ненавидит. Ей хочется покоя, тепла и одиночества. Того самого, когда рядом кто-то есть, и не нужно даже шевелиться, чтобы понять это.
Андрей обжигает. Девушке льстят букеты и коробки конфет, которые она находит по утрам в своём кабинете. Нравятся походы в театры и рестораны. Нравится то, как Андрей за ней ухаживает. Нравится атмосфера высшего света, строгого величественного шика, которую создаёт вокруг себя этот мужчина. Нравится ощущение острой, опасной игры, танца на кончике лезвия. Нравится сдержанность и аристократичность всего его облика, прячущая поистине взрывной темперамент.
- Пошли в кино, там третий Властелин Колец вышел! - она неожиданно обнимает Славку со спины. - Хоббиты, орки, эпичные сражения и Фарами-ир! - Джей с придыханием прижимает руки к груди и пафосно обтекает на пол, утягивая за собой особенно и не сопротивляющегося парня.
Она хотела подкрасться незаметно - ключи от квартиры парень дал ей в прошлом месяце, когда попавший под сокращение отец впервые пришёл домой пьяным. Джей не хочет об этом думать: день сегодня удался и девушка очень не против того, чтобы вечер стал и вовсе замечательным.
- Зачем? - Слава поудобнее устраивается на ковре. - Можно скачать или купить в Видеоленде режиссёрскую версию.
Ему не хочется никуда идти - он вообще весь вечер планировал провести вот так - в компании дивана и новой книги. Женька обычно не мешала ему, занимаясь чем-то своим где-то рядом. Та изображает обиду:
- Ну Сла-ав, ты хоть сам-то помнишь, когда у нас в последний раз было свидание?
- Каждый вечер после пяти, когда я прихожу домой, а ты отмываешь плиту от пригоревшего торжественного ужина, - посмеивается он. - Вчера он, кстати, был выше всяких похвал. И ты поздно сегодня, - парень обнимает её.
- Это не свидание! - решительно возражает она. - Это повседневность! А серые будни что-то должно разбавлять. Ну, пошли уже! - она вскакивает на ноги, спотыкается, чуть ни падает, тянет его за руку.
На сеанс они опаздывают - приходится ждать следующего. Джей сидит на мягком диванчике пиццерии возле кинотеатра и жуёт кусок какой-то необычной пиццы, воодушевлённо рассказывая об офисных буднях. Слава пьёт кофе и смотрит на неё, почти не слушая - только улыбаясь уголками губ, как она любит. И ничего им не надо больше - всё и так слишком хорошо, чтобы портить это вычурностью и официозом.
Джей чувствует себя предательницей, ей хочется сбежать. Спрыгнуть с этого лезвия, исчезнуть из жизни Андрея навсегда. Он слишком сильный, слишком горячий. Он сковывает по рукам и ногам и поджигает, заставляя выгорать самую её сущность. Женя цепляется за полупустой стакан и молчит.
Она не хочет, чтобы Андрей был рядом. Слишком он чужой, острый, непредсказуемый, взрывной. С ним хорошо везде, но не дома. Не в этой квартире. Не в серой реальности блёклых будней.
Он никогда не сможет успокоить, обнять, укутав в тёплый пушистый плед, сделать для неё кружку рубинового глинтвейна...
Вечер давно превратился в ночь. Джей просыпается на знакомом и любимом диване, поднимает голову и смотрит на светящийся в темноте циферблат часов. Час ночи. Она и сама не заметила, как уснула. Родители наверняка волнуются, даром, что квартира её парня всего лишь этажом выше. Девушка садится, трёт глаза. Плед соскальзывает на пол. Джей улыбается и идёт в соседнюю комнату. Славка сидит в своём тёплом свитере перед монитором. Пальцы его тихо стучат по клавиатуре, набирая очередной код сайта. Вообще-то он работает в службе спасения, но в последнее время и по второй специальности частенько подрабатывает.
- Проснулась? - улыбается он, отвлекаясь от своего занятия, когда Джей обнимает его со спины, через плечо глядя на экран.
- Ага. - она убирает с лица мешающую прядь волос, разлохмачивая их ещё больше. - Ты чего не разбудил? - сопит она с наигранной обидой.
- Что ж я, совсем маньяк - будить так сладко спящего человека? - едва заметно улыбается Славка. - Твои уже спят: Маргарита Витальевна звонила - я сказал, что ты у меня останешься. Иди ложись, а я ещё поработаю.
Джей морщит нос:
- Выспалась я уже. А вот у тебя круги под глазами. Как у панды. Во-от такие! - она старательно обводит его глаза пальцами, демонстрируя совсем уж нереальные размеры синяков. - Хочешь, зеркало принесу - сам увидишь. И в темноте сидишь. Может, завтра закончишь - там ведь не горит?
Слава посмеивается и, поворачиваясь на стуле, обнимает её:
- Мне немного осталось, потерпи чуть-чуть. Снова темноты боишься... - Джей чуть ли ни мурчит. - Посидишь тут со мной?
- Ничего я не боюсь! - возмущается она, дёргается включить свет, но забывает об этом тут же, спотыкаясь о какую-то коробку.
Славка как-то успевает её поймать и усаживает на свою кровать, включает свет, обрабатывает зелёнкой ободранную ногу... А потом Джей снова засыпает в обнимку с подушкой, глядя на его силуэт, подсвечиваемый монитором. И даже то, что в углах комнаты, в которой Слава снова выключил свет, скопище серых теней, а под кроватью наверняка живёт какой-нибудь монстр - уже не пугает. У неё же есть человек, который защитит от всего этого, просто находясь рядом.
Андрей говорит о чём-то, срывается на крик, хватает за плечо, сдёргивая с окна. Женька сжимается вся, стараясь не показывать своих слёз. Ей страшно. Она чувствует, что этот человек может её ударить, что её интересы для него не значат ничего совершенно. Он сам лучше знает, что и как. Донести до него, что такое положение вещёй девушку не устраивает - просто невозможно. Джей вообще не понимает, как можно так видеть окружающий мир. Ей противно сейчас с Андреем в одной комнате находиться. Она хочет на другую планету... в другой обитаемый мир.
- Не играй со мной, девочка. То завлекаешь, улыбаешься, принимаешь подарки, то исчезаешь целыми днями непонятно где, игнорируешь мои звонки и смс! Как я должен это понимать? Либо веди себя, как положено моей девушке, либо скажи прямо, что я тебе не нужен, либо признайся, что используешь меня, как престижную дорогую куклу, которую можно показывать подружкам, чтобы они охали, ахали и восхищались! Ну, - он встряхивает её снова. - Говори, что тебе от меня на самом деле нужно? Квартиру? Машину? Может, повышение по службе надеешься получить за мой счёт?!
Женька только вздрагивает и сжимается ещё больше. Как она могла подумать, да даже предположить, хотя бы, что этот человек когда-нибудь сможет её понять?
- Я подарил тебе бриллиантовый гарнитур, пять сногсшибательных платьев и меховое пальто! Я возил тебя отдыхать во Францию! Я сделал тебе предложение в дорогом ресторане при множестве свидетелей! Ты обещала подумать... Три месяца прошло! Я устал ждать! Отвечай! - у Андрея трясутся руки. Женькина голова мотается взад-вперёд. - Говори! Что ты молчишь - сказать нечего?!
- Ты выйдешь за меня? - Славке двадцать шесть, но он смущается, как мальчишка.
Никакой особой романтики - парень вышел покурить на балкон, а Женя сидит рядом на табуретке за компанию. Внизу облетают пожелтевшие листья, прохожие ёжатся от пронизывающего осеннего ветерка, а Слава рассеянно сжимает в пальцах сигарету и настороженно поглядывает на свою девушку. А Джей - бойкая, находчивая Джей не знает, что сказать. Впрочем, с ним даже вот так молчать не страшно. Потому что сам Славка порой боится сказать что-нибудь не то, чтобы её не обидеть. Потому что с ним даже молчать всегда есть о чём. За это и любит его Женька больше всего, наверное - за ощущение покоя и того, что вот прямо сейчас она - на своём месте.
Девушка сглатывает, прикрывает глаза и представляет, что он будет рядом всегда. То есть, совсем всегда - никуда не исчезнет, как в тот раз, с командировкой на месяц. Внутри становится тепло, уютно, и откуда-то рождается понимание, что вот это - правильно. Так и должно быть. Всегда.
В глазах у Славы откровенный испуг, хотя внешне по нему и не скажешь, наверное, но Джей видит.
"Стаська точно бы не увидела", - думает Женя и обнимает его, неуверенно бормочущего что-то вроде "Я невовремя, наверное..."
- Выйду, конечно! Просто неожиданно так... - ворчит она, пытаясь не сиять совсем уж откровенно, и целует: его всегда это успокаивало почему-то.
И плевать, что замужества она всегда боялась, как кары небесной. С ним - не страшно. Это же Славка.
Джей поднимает глаза и выворачивается из рук Андрея. Голос её совсем тихий, да ещё и срывается постоянно:
- А ты хоть раз спросил, чего хотела бы я? Хоть один, грёбаный, раз? - девушка стискивает зубы, пережидая всхлип - только не показывать ему свою слабость. Ему - никогда и ни за что. Голос её немного крепнет, но остаётся пока тихим, с пробивающимися нотками истерики. - За каким чёртом мне все эти украшения? Зачем мне мех, когда обычный пуховик в тысячу раз удобнее? Куда мне надевать все эти платья? - Женя уже кричит сквозь слёзы. - Не нужна мне эта Франция! Не нужны мне твои квартира с машиной! Не хочу я быть твоей выставочной собачкой на поводке! Ты хоть раз посмотрел не на эти платья, а на меня? Для тебя всегда важнее, как выглядеть, все эти фантики-обёртки-обложки, дорогое шмотьё от Гуччи и Габана. Всё пафосное, вычурное, картинное и фальшивое! Ничего настоящего, что не нужно выносить на публику! Всё напоказ. Ты хочешь, чтобы я ответила? Нет! Мой ответ: нет! Я никогда не выйду замуж за картинного франта, который ни разу не спросил, как я себя чувствую, что мне нравится, не интересовался, чем я живу. Который не видит дальше своего носа, - Женя бьёт его кулаком в грудь. Кулак отзывается резкой болью. Хорошо хоть не хрустом - всё равно что в бетонную стену всадила. - Вон из моего дома! Сейчас же! И отсюда, и из моей жизни! И тряпки свои вместе с брюликами забирай!
Андрей рычит:
- Вот как? - его лицо кривится, мужчина швыряет её от себя, вылетая из комнаты - Ты ещё пожалеешь!
Хлопает дверь и Женя остаётся в одиночестве. У неё нет сил даже подняться на ноги. Стакан разбит, остатки глинтвейна растекаются по ковру... Она сжимается в комочек и плачет. Хочется чтобы её обняли, погладили по голове и сказали, что всё будет хорошо. Но этого не будет. Некому обнимать и гладить. Больше - некому.
- Всё в порядке, чудо, можешь уже не бояться. - Вячеслав мягко обнимает Джей, выводя из горящего здания клуба. Уже на выходе он набрасывает на плечи жены свою куртку и отстраняется, передавая её с рук на руки водителю их машины. - Посиди в кабине, там тепло. Дима за тобой присмотрит, а я скоро вернусь: уже почти всех вывели.
Вот так оно и бывает, когда твой муж работает спасателем. Дима - водитель служебной машины - нервно курит рядом, поглядывая на двери клуба.
Вокруг шум, крики, суета. Здание курится удушливым чёрным дымом - окна есть только на втором этаже. Друзья уже разъехались по домам на спешно вызванных такси - благо не пострадали особенно... Женьку трясёт, она отчаянно всхлипывает, понимая, что всё могло закончиться куда хуже.
Выбраться им удалось сравнительно легко, минут через десять после начала паники: выбираясь из подвала, куда завела жажда приключений, они наткнулись на спасателей. Словами не передать было отразившееся в славкиных глазах облегчение. Отделались в итоге только парой ушибов, да Танькиным вывихом - на шпильках сложно бегать. Другим, говорят, повезло меньше - в давке на выходе погибло десять человек, а их Слава вывел через чёрный ход.
Сейчас всё ещё судорожно кашляющая Джей глотает слёзы, отводя глаза от трёх тел на носилках, прикрытых белыми простынями. И тихо радуется про себя, что никто из её знакомых не пострадал, хотя так думать - безумно эгоистично. Жизнь человека всё равно величайшая ценность...
Огонь почти потушен. Пожарные начинают, расслабляясь, неуверенно шутить, переговариваться, один закуривает неподалёку. Напротив, на крыше круглосуточного супермаркета, издевательски переливается яркими разноцветными огоньками небольшая новогодняя ёлочка, напоминая, что у всех, кроме посетителей "Crazy Energy" сегодня праздник...
И тут раздаётся взрыв.
Сначала Джей слышит только тихий хлопок, потом с грохотом резко сотрясается земля, и стены двухэтажного здания, в котором находился клуб, складываются, как карточный домик, погребая под собой знакомый силуэт, выводящий в выломанную толпой парадную дверь очередного пострадавшего.
В американских фильмах главный герой громко вопит в таких случаях сакральное страдальческое "Не-е-ет", но у Женьки не вовремя перехватывает горло, и с губ срывается только хрип. Она забывает, как дышать, с отчаянной надеждой ждёт, когда уляжется пыль и грязь, чтобы увидеть, как он восстаёт из груды камней. Но чуда не происходит, и тогда девушка, не обращая внимания на пытающегося остановить её Диму, выскакивает из машины, бежит туда со всех ног. Пытается отвалить в сторону вывеску с названием клуба, отчаянно хрипит сорванным от кашля голосом его имя, вслушиваясь в звуки вокруг, но не слышит ничего. Зовёт снова, сквозь непрерывно льющиеся по лицу слёзы, вслушивается с надеждой в невнятный стон.
Рядом тут же оказываются спасатели, которые отваливают в сторону злополучную вывеску...
Она не кричит, не впадает в истерику, не разбивает в кровь руки о бетонную плиту - нет. Она качает головой на предложение помощи и молча помогает вытащить из-под этой плиты ногу того счастливчика, которого, Славка, вопреки всему, сумел спасти. Та же самая плита придавила и его. До середины груди. Позвоночник сломан, почти вся грудная клетка и остальные органы просто раздавлены, повреждений столько, что выжить с ними - даже вдохнуть - просто не получится. Джей понимает это, как никто другой. Какая-то часть её всё ещё надеется на чудо - что удастся повернуть время вспять, что её Слава сейчас поднимет голову и улыбнётся ей уголками губ - как раньше: тепло, ласково, чуть-чуть насмешливо. И скажет, что это была шутка. А она укоризненно посмотрит и сообщит, что в следующий раз надерёт ему уши, если он вздумает ещё когда-нибудь так пошутить. Но ничего не происходит... Да и не любил он никогда шутить с такими вещами.
Часть её сознания, которая с каждым мгновением отвоёвывает всё больше места, осознаёт случившееся полностью. Люди рядом что-то говорят, кто-то трогает её за плечо, а Женя просто садится прямо на землю, рядом с этой несчастной плитой и гладит его по волосам, как будто ничего не случилось. Как будто замерзающего пятна крови, выползшего из-под плиты нет и в помине, а Славка просто спит. Она улыбается, касается его вытянутой вперед руки, которой мужчина, наверное, выбросил из-под падающей плиты своего подопечного, гладит тонкий ободок обручального кольца... А потом резко всхлипывает и падает рядом, больше не шевелясь. Только слёзы по щекам текут, потому что его больше нет. Кто-то трясёт её, тянет куда-то, потом, поняв, что девушка не намерена двигаться с места, её поднимают на руки. Джей сопротивляется, выворачивается из рук, как уж, с неожиданной силой бьёт кого-то, царапает, кусает, щерится и возвращается обратно. Снова держит его за руку и сама не замечает, как замерзают на щеках слёзы.
А вокруг падает снег. Белый, пушистый, невесомый.
Это последнее, что она помнит из того дня.
Два года прошло с тех пор. И всё ещё - как будто вчера.
В прихожей снова хлопает дверь. Виктор с Алисой вернулись. От сказочной атмосферы праздничного вечера не осталось даже осколков.
- Да нет её здесь - ты слышишь что-нибудь? - Виктор заглядывает в кухню, в обе комнаты, но упавшую за кресло Женю не видит.
- Нет... К родителям, наверное, спустилась. - нерешительно предполагает Алиса
- Она на него наорала и выставила. На мороз, в новогоднюю ночь! Ему через весь город домой добираться! С ума сойти можно - так испортить человеку вечер.
- Доберётся. У него машина есть. Ты хоть представляешь, каково ей сейчас? - тихо перебивает своего парня Алиса.
- Каково? Она шутит, смеётся, конкурсы вон устроила, фантов таких навыдумывала, что я только диву даюсь, откуда такая фантазия. И не смотрит на него совершенно.
Женя не может увидеть этого, но понимает, что подруга качает головой укоризненно. Вик помогает ей раздеться, вешает аккуратное пальто на крючок, быстро раздевается сам.
- Тебя так легко обмануть? - голоса удаляются в сторону кухни. Джей уже почти не слышит их - больше угадывает по смыслу. - У неё глаза мёртвые. Каким был бы ты, если бы у тебя отобрали смысл жизни? Сегодня годовщина памяти её мужа. Она думать ни о чём больше не может - даром, что забивает каждый день всем, чем угодно. К вечеру выматывается и падает, как подкошенная, приходя домой. Ей постоянно снятся кошмары. Мать её уже не знает, что с этим делать - не может заставить съехать с этой квартиры или хотя бы сдать её кому-нибудь. А как с психологом она со мной говорить отказывается.
- Всё так плохо?
- Даже ещё хуже. Ей всего двадцать шесть, но она себя уже похоронила.
Джей закусывает губу и быстро, стараясь совсем не шуметь, пробирается в прихожую. Натягивает ботинки, набрасывает куртку, хватает с тумбочки плеер и выскакивает за двери. За спиной щёлкает замок, который наконец-то захлопывается - впервые за этот вечер. Женя летит по лестнице через ступеньку, останавливаясь только внизу, чтобы надеть наушники и застегнуть куртку. Капюшон надевает только на улице - холодно всё же.
Кружится снег, мерцает всё также издевательски огоньками наряженная во дворе ёлка.
А в наушниках голос Кипелова.
"Снова брошен в окна лунный свет,
Дом мой сонный серебром одет..."
Женя улыбается уголками губ, как это любил он, идёт по глубокому и чистому снегу. Она не любит снег, ненавидит Новый Год. Даже понимая, что это глупо, что время года не виновато в несоблюдении техники пожарной безопасности и в элементарной человеческой глупости. Даже понимая, что от этой её неприязни ничего не изменится.
В душе пусто и холодно. Разрывает на части одиночество, которое ничем из души не вытравишь. Не помогают ни музыка, ни работа, ни новые увлечения, ни алкоголь, ни секс... Всё перепробовала за эти два года, даже парня нового нашла. Хотя это он её нашёл, самой-то Джей всё равно было...
"Всё... Всё, как вчера, но без тебя..."
Перед мысленным взором снова проносятся воспоминания. Она плачет, улыбаясь.
А в следующий миг её резко дёргают за плечо и разворачивают:
- Я здесь, - Андрей смотрит на девушку с превосходством. - Думал, когда же ты прибежишь извиняться. Долго терпела.
Джей становится так отвратительно, что хочется гадливо сплюнуть под ноги. Сейчас она ненавидит Андрея так сильно, что могла бы, наверное, на месте его испепелить, будь у неё хоть чуть-чуть волшебных сил. Но их нет, поэтому Женька изо всех сил бьёт его в нос. Под рукой хрустит и чавкает, девушка брезгливо трясёт рукой, разворачивается и уходит. Она ненавидит этот мир, она даже хочет, чтобы его не было уже. Чтобы Андрея не было тоже. Чтобы не было клуба, в котором погиб Слава. Единственный, самый лучший на свете, самый добрый, надёжный и искренний, который никогда не поднимал на неё руку, с которым было так тепло и... Которого никогда не сможет заменить никто.
Она не видит, как оправившегося от шока Андрея, рвущегося отомстить, удерживает Виктор, как Алиса пытаясь его успокоить, тревожно посматривает вслед уходящей подруге... Она не видит - просто идёт вперёд по обледеневшему бордюру, раскинув руки. Андрея больше нет в её жизни. Это пугает, потому что снова одна, но одновременно дарит неописуемое облегчение. А ещё Жене кажется, что рядом идёт понимающе Слава, осторожно поддерживая её руку, когда девушка оскальзывается. Она даже глаза закрывает, как будто чувствуя тепло его руки на своей заледеневшей без перчатки ладони.
"Всё... Всё, как вчера, но без тебя..." - поёт в наушниках Кипелов.
"Без тебя? - спрашивает Женя мысленно. - Нет, ты со мной. Пусть я и не вижу, но ты со мной. Ты же обещал! Я без тебя не хочу!"
"Я с тобой", - приходит откуда-то и Джей словно обнимают за плечи.
Бордюр кончается. Сзади кто-то кричит, но Женя не обращает внимания. Она не знает, куда идти - слышит только славкин шёпот: "Просто вперёд, не бойся". И Джей идёт, улыбаясь всё шире. Она уже не слышит, что играет в наушниках, не понимает, что творится вокруг: Жене кажется, что она идёт по осенней аллее, усыпанной ярко-рыжими кленовыми листьями. Впереди ажурная кованая калитка, рядом с которой стоит её Слава. Джей приостанавливается, неверяще смотрит: сколько раз видела его во сне, сколько раз просыпалась и плакала, мечтая заснуть навсегда.
Он смотрит печально, улыбаясь уголками губ, и неуверенно протягивает к ней руки. Словно хочет, чтобы Джей шла к нему, и боится, что она не захочет. Есть и чувство вины в этом взгляде, и радость, и надежда... И девушка бежит со всех ног, боясь, что калитка исчезнет, и Славка снова будет сидеть на земле с другой стороны, а она не сможет даже дотянуться до него сквозь решётку.
Вспышка фар, визг тормозов и оглушающая, ослепляющая боль - всего на несколько секунд, а потом тёплые, такие родные объятья...
Они не успевают даже к развязке. Машина уносится прочь, оставляя на асфальте черно-синюю кляксу. Алиса дрожащими пальцами пытается набрать номер скорой помощи, Виктор лихорадочно щупает пульс, пытается уловить дыханье... Андрей нервно курит стоя рядом у фонаря.
Виктор бросает бессмысленное занятие и закуривает тоже, наплевав на то, что давно бросил. Алиса плачет, прижимаясь к нему всем телом.
И только на мёртвых губах Джей застыла счастливая улыбка.