Выдалось необычайно активное лето. Мои фотографии, что выставил на Алма-атинском Арбате, очень хорошо продавались. К продаже фоток я привлек друга детства - Вовчика, теперь у меня появились и деньги, и свободное время для путешествий. За это лето я несколько раз побывал на Поющем бархане, обошел все окрестные горы и, устроившись в туристическую контору, побывал у подножия Хан-Тенгри.
Наконец, ближе к осени, я почувствовал, что морально и физически готов к тому, чтобы отправиться в путешествие по горам в одиночку. Предстоял путь длиной более 150 километров через 4 или 5 перевалов. Путь начинался у красивейших горных озер Кольсай, далее, через перевал, я должен был свалиться в соседнее ущелье, по нему выйти к реке Чилик, в верховьях которой ждал ледник Богатырь, а за ним начиналась другая река - Иссык с красивейшим озером, имеющим то же название.
Дальше Кольсайских озер я в тех местах не был и поэтому поход в одиночку больше всего походил на авантюру. Я приобрел подробнейшие карты местности, где были хорошо прорисованы не только подъемы, спуски и долины, но и все горные тропинки. Судя по карте, путь предстоял не слишком сложным, но, на всякий случай, был предусмотрен и более короткий вариант похода, вместо подъема к леднику Богатырь, из верховья реки Чилик можно было выйти в Тургеньское ущелье, а там уже есть люди и транспорт.
И вот, долгожданный день настал, после многих утомительных часов поездки по пыльным дорогам автобус доставил меня в ущелье Кольсай. Я не стал задерживаться у первого озера, тут всегда слишком много народу, второе озеро расположено немного выше по ущелью, машинам туда не проехать, а значит, людей и мусора там гораздо меньше. На берегу предстояла единственная ночевка вблизи человека, а дальше начинались абсолютно дикие и безлюдные места.
Первую ночь спал очень чутко, даже осознание того, где-то, совсем рядом, есть люди, не прибавила оптимизма.
Ранний подъем, легкий завтрак и тяжелый рюкзак. Узкая тропа на крутом склоне уводила прочь от торного пути, туда, где только ветер и шум собственных шагов нарушают тишину.
Тропа пошла выше по склону и вывела на поляну, откуда открывался удивительный вид на ущелье с озером. Я вновь ощутил очень знакомое состояние "дежавю". Это состояние я испытывал в детстве, оно было уже хорошо знакомо, а чуть позже, через пару лет, во время поездки во Францию, оно вспыхнет с новой силой, оно станет настолько мощным и интенсивным, что я начну серьезно опасаться за свою крышу.
"Дежавю" сопровождает очень интересное ощущение, точнее даже не ощущение, а состояние, состояние раздвоенности, если точнее - состояние тройственности.. Одна часть меня просто отмечает происходящее, находясь в обычном состоянии бодрствования. Вторая часть - словно в сновидении, вспоминает тот сон, в котором уже видел эту картину, которую прямо сейчас наблюдаю перед собой. И третья часть сознания находится словно чуть сзади и выше тела. В той точке безотносительное Я наблюдет за первыми двумя точками сознания и как бы сравнивает обе картинки, картинку из сна и такую же картинку из бодрствования.
Эти моменты - "дежавю" я воспринимаю как некие вехи, что сам себе расставил на жизненном пути. Эти вехи должны напомнить о чем-то очень простом и важном, настолько простом и настолько важном, что забыть об этом никак нельзя....
Вновь накрыло уже знакомое чувство, что вот-вот вспомню..., тело вновь наполнилось особым трепетом, и вновь дыхание стало прерывистым, и ком подкатил к горлу....
- Нет, так нельзя. Надо продолжать путь. Веха - это хорошо, но если мне в одиночку начнет нести башню, то случись чего, и тело найдут очень нескоро. ..
Такие мысли несколько отрезвили, и я продолжил путь. Очередное "дежавю" заставило внимательнее глядеть на дорогу. Оно вновь пробудило во мне стороннего наблюдателя, того, кто находится немного сзади и выше, и на протяжении всего похода этот наблюдатель больше не засыпал.
День за днем, километр за километром, шаг за шагом я проходил свой путь по намеченному маршруту. Я проходил по пятнадцать, двадцать километров день, редко-редко встречался на пути человек. Я уже начал привыкать к особо обостренному восприятию, от которого практически ничего не ускользало. С особой ясностью я ощущал малейшее дуновение ветерка, видел все травинки и камни на дороге. Возникало ощущение, словно внимание вышло из обычных границ зрительного фокуса и разлилось вокруг меня, став прозрачной волной. Малейшие изменения вокруг отдавались рябью воды во мне.
А потом, не помню точно когда, я стал отмечать на себе чужое внимание. Это не был взгляд в спину или взгляд со стороны. Скорее это был взгяд изнутри и одновременно - снаружи. Это внимание было дружески-нейтральным, или нет, оно было скорее дружеским, но безличным. Оно было лишено какой-либо эмоциональной окраски, как горный воздух лишен всяких примесей, так и это внимание было абсолютно прозрачным. И в то же время, мне казалось что оно с интересом наблюдает за мной, совсем ненавязчиво, находясь в атмосфере вокруг и одновременно внутри меня. Это не было похоже на очередные глюки, я определенно чувствовал на себе внимание, мое тело знало это, но определить источник, точку, откуда оно исходит, я был не в состоянии. И в то же время, эти ощущения явно выходили далеко за пределы моего обычного опыта. Казалось, что это внимание не человеческого существа, а кого-то, кому я не могу дать имя, определение или название.
Как бы там ни было, но это присутствие никак не напрягало меня, не вызывало во мне никаких, тем более, отрицательных эмоций. Я просто знал, что оно наблюдает, и сам наблюдал за ним. В процессе такого наблюдения, я вдруг стал отмечать, что событийный рисунок сегодняшнего дня показывает направление дня завтрашнего. Сегодняшние события как бы программировали завтрашний день.
В тот момент, когда я окончательно поверил в это, я заблудился. Даже не заблудился, а на перевале свалился не в то ущелье.
Смеркалось, тропа, четко обозначенная на карте, по которой я уверенно шел уже больше недели, вдруг исчезла из-под ног. Ущелье, что должно было выйти в долину реки Чилик, вдруг резко сузилось и стало непроходимым. Чем глубже в него спускался, тем круче становились откосы, тем мрачнее нависали деревья, тем больше валунов преграждало дорогу. Когда я окончательно убедился, что забрел не туда, солнце уже давно скрылось за тучами и начал лить дождь. Единственный выход - это постараться найти более-менее пологий участок на этом крутом и дремучем склоне и поставить палатку.
На следующий день я поднялся обратно по своим следам и увидел, что до сего момента я шел правильно, вот только перевал оказался не совсем простым. Из этой точки можно было уйти не в одно, а в два ущелья. На перевале тропа терялась, и легко было сбиться.
Вчерашнее происшествие запало мне в душу, я знал, что впереди меня ждет непростая ситуация, ко встрече с которой надо собрать все свои силы....
После обеда я вышел-таки в нужную долину. Место было ровное и широкое. Посреди долины неслась широченная бурная река. Ее шум не нарушал атмосферу спокойствия. Чуть поодаль, на берегу, росла березовая роща. Было приятно прогуляться по мягкой ровной земле, а вокруг в обилии росли подберезовики. Солнце светило по-осеннему мягко, в память о недавнем дожде над рекой вскинулась радуга. Я разбил лагерь и до самого вечера наслаждался атмосферой спокойствия, греясь в мягких, теплых, осенних лучах.
Я пришел к ключевой точке. Теперь предстояло решить, что делать дальше. Можно было подняться вверх по ущелью и подойти к леднику Богатырь, обогнуть его по краю и выйти к истокам реки Иссык, либо перейти через мост, что обозначен на карте в километре выше отсюда и через простой перевал выйти в Тургеньское ущелье.
Ничего не нарушало атмосферу тепла и спокойствия вокруг, однако, мои мысли то и дело возвращались к вчерашней ситуации. Мое тело знало: вчера был знак, предупреждение, и сегодня мне надо сделать правильный выбор.
Войдя в медитацию, начал наблюдать за своими ощущениями, за дыханием, за мыслями. Внимание ушло глубоко внутрь, а затем вновь разлилось мягкой волной вокруг меня, растеклось по всему ущелью. Внутренним взором я видел эти горы, эту долину, ощущал себя в медитации, а также и то, другое внимание. Уловив его, я постарался ухватить его своим вниманием, сконцентрироваться на нем. То внимание было хрустально-прозрачным, словно легкий горный ветерок. Я заструился вместе с ним, потек по горам и ущельям.
Попытавшись подняться вверх по долине реки к леднику, понял: туда дороги нет, Горы не пускают меня. Это ощущение пришло внезапно, оно встало стеной на моем пути, это был даже не запрет, не грубый и повелительный голос, нет. Просто внимание уперлось в стену и от нее ушло в другом направлении, в том направлении, в котором завтра пойду я....
Наутро небо затянуло белой пеленой, чуть позже, на пути к Тургеньскому перевалу, пелена опустилась белым туманом и окатила мелким дождем. Я оказался в большом горном цирке, на дне высокогорной чаши, перевалив через которую, окажусь в нужном ущелье.
- В нужном ли? Как в таком молоке определить правильное направление? Судя по карте, передо мной был такой же хитрый перевал, как и два дня назад. Как в тумане определить правильное направление? Я стал ждать. В какой то момент справа от меня появился просвет в молоке, и я ясно увидал путь на перевал. Старые консервные банки под камнями говорили, что этим путем ходили люди, значит, я иду в верном направлении.
На вершине гребня открылась великолепная панорама. Подо мной плыло белое море, из которого разноцветными островами торчали горные вершины. Море из облаков тянулось до самого горизонта, а где-то над ним склонялось усталое солнце. Море поднялось чуть выше и вновь окутало меня молоком. Видимость была еще достаточно хорошей, чтобы продолжить путь вниз. Внизу я увидел тропу, что тянулась вдоль крутого склона. Недалеко от тропы была удивительно-ровная зеленая полянка, ее размер был аккурат в размер моей палатки. Про себя удивился этому чуду и начал спускаться дальше. Но несколькими метрами ниже туман сгустился так сильно, что было трудно разглядеть даже вытянутую руку, не говоря о тропе.
- Ну что же, значит, надо вернуться на ту полянку и ставить палатку, выбора нет.
Ужинал под заунывный дождь с резкими порывами ветра в густом молоке. К вечеру дождь усилился. То и дело стали слышны раскаты грома. Когда громыхнуло совсем близко, я понял, что это не гром, а камнепады. Скальные выступы вокруг были из мягкой породы и сыпалась в сырую погоду. Палатка стояла на единственном зеленом островке, окруженном камнями. Каждый новый грохот заставлял тревожно сжиматься сердце.
Ночью пошел снег, он мокрыми лапами стал сжимать палатку со всех сторон, наваливаться на нее, угрожающе прогибая ее стенки. Когда стенки палатки совсем провисали, они касались спального мешка и пропитывали его влагой. Приходилось периодически сбивать снег, расширяя пространство. Ближе к утру, там, наверху, на перевале, послышались тявканье и подвывание. Сначала один голос, затем два.... Вскоре стройный хор волчьих голосов доносился со всех перевалов вокруг.
Утро не принесло облегчения. Вокруг по-прежнему висело молоко. Вдобавок глубокий снег тщательно укрыл все следы. Бело вверху, бело внизу, даже вглядываясь, не различить очертания местности. Идти нельзя. Но и стоять тоже нельзя. Волчьи голоса стали ближе и гораздо настойчивее, совсем не хочется здесь оставаться до вечера....
Я закрыл глаза, вспомнил тот знак с глухим ущельем, потом достал карту и еще раз тщательно отследил свой путь шаг за шагом. Ну, точно, так и есть, хотя я ничего не вижу, но, скорее всего, я опять свалился не в то ущелье. Если мои предположения верны, то прямо подо мной должны начаться глубокие каньоны. Единственный вариант - это постараться миновать их, идя серпантином вдоль склона, на котором стоит палатка.
Вчера я видел тут подобие тропы. Наверное, это единственный выход - идти в полном молоке, надеясь на свое чутье и веря в чудо.
Я снялся с лагеря и пошел туда, где, как мне казалось, должен быть выход. Шаг за шагом, почти на ощупь, несколько часов двигался в густом молоке. Стройный хор голосов вокруг двигался синхронно со мной, помогая впрыскивать очередную дозу адреналина в кровь.
Склон стал выполаживаться и туман поднялся чуточку выше. Прямо перед собой и справа от себя я смог различить глубокий обрыв. Пришлось взять чуть выше и левее.
Наконец, после нескольких часов ходьбы в молоке, вдруг возникло ощущение, что я вышел на правильный путь. Я по-прежнему ничего не видел, по-прежнему туман плотно окружал меня, но что-то изменилось в воздухе, что-то изменилось под ногами, и это что-то говорило мне, что я ушел от обрывов и сейчас стою там, где нужно. В тот самый момент прямо надо мной прорезалось голубое окно. Оно стало быстро расти и расширяться, и вскоре от ночного морока не осталось и следа. Я действительно стоял на склоне, а передо мной лежала та самая долина, в которую я намечал выйти. Действительно, вчера я свалился не в то ущелье и благополучно обошел глубокие овраги. Эти овраги остались позади, и где-то там, в уходящем тумане остались и эти жуткие тявкающие голоса, а передо мной расстилалась прекрасная долина, укрытая белым покрывалом первого снега....