Два тяжёлых шаркающих шага - вышедший ступил за порог.
Разжал пальцы. На каменный пол со звонким деревянным стуком упала клюшка для гольфа. От удара об пол брызнули во все стороны капельки крови.
В другой руке у вышедшего был пакет. Обыкновенный жёлтый из супермаркета. Забитый доверху чем-то мягким, что кое-как втиснулось в ограниченное слоем полиэтилена пространство.
Человек сделал ещё пару шагов, и в тусклом свете подъездной лампочки стало видно, что он молод и одет в красный пуховик, джинсы и дурацкую новогоднюю красную шапку с помпоном. И всё это забрызгано кровью. В том числе и лицо, на котором двумя безумными шарами выделялись глаза, в которых сейчас плескалось злобное и как будто немного усталое удовлетворение.
"Теперь всё кончено. Эти ублюдки получили по заслугам".
Молодой человек принялся спускаться по лестнице к выходу из подъезда. Медленно, по ступеньке за раз. Словно он до конца не осознавал, что сделал.
Но нет. Осознавал он это очень хорошо. И готов был пойти на это же снова.
Хотя такого больше не будет. Потому что оба главных раздражителя в его жизни теперь мертвы и он наконец может совершить то, что и планировал.
Сжечь всё то, что напоминало ему о детстве.
* * *
Руслан вышел из подъезда, и морозный ветер, подувший в лицо, заставил его встряхнуться. "Блин, холодно-то как..."
В голове прояснилось. Руслан оглядел себя и провёл по щеке тыльной стороной свободной руки. Воззрился на красную полосу, размазанную по коже. Поставил на асфальт пакет, отчего тот завалился набок, и посмотрел на свои ладони.
На которых кровь начала застывать на морозе.
"Да и пофиг. Хотя..."
Он стянул с головы шапку и принялся вытираться ею. С лица и рук удалось убрать почти всё, на куртке следы были практически незаметны. Лишь на джинсах остались тёмные пятна.
Ну и на пакете. Однако это, как подумал Руслан, были уже мелочи.
Он наклонился, чтобы взять пакет... и услышал вдруг шёпот, доносившийся, казалось, именно оттуда. Как будто множество тихих голосков что-то одновременно тихо говорили, перекрывая друг друга и давя на мозг своей какофонией.
- Заткнитесь, - выдохнул сквозь зубы Руслан. - У вас больше нет власти надо мной. Как и у них тоже!
Он сердито подхватил пакет, выбросил шапку в мусорный контейнер и пошёл прочь.
Дорогу он знал. И на месте всё уже давно было подготовлено. Просто время настало только сейчас. По совпадению, тридцать первого декабря, когда приходит время всё обнулить и начать с чистого листа. А уж по счастливому или нет, станет ясно потом. Когда он выполнит вторую часть задуманного. Ради которой всё и затевалось.
Руслан шёл по заснеженному городу, покрытому мишурой и гирляндами, которому не было никакого дела до него самого и того, что совсем недавно случилось. А в голове невольно крутились воспоминания, от которых парень лишь скрипел зубами и понемногу ускорял шаг, будто пытаясь поскорее уйти от прошлого, оставленного в квартире, куда он уже вряд ли вернётся.
А будущего было почти не видно за начавшимся снегопадом.
* * *
Родители задолбали его годам к десяти, когда он окончательно понял, что любовь к семье, о важности которой талдычили со всех углов, в лучшем случае несмешная шутка. А для него лично и вовсе оксюморон.
Они не были идеальными. Да и не стремились таковыми быть, хотя, как и любые другие родители, хотели этого от своего сына. И это двуличие бесило Руслана с тех пор, как он это осознал.
В детстве он часто вёл себя не так, как от него ожидали. Потому что, чёрт побери, он не робот какой-нибудь, а в человека просто так программу не зашьёшь, потому что это система совершенно иного рода. И бывало, что ему доставалось; часто по самым мелким с его точки зрения поводам.
Расплакался после того, как не удалось с первых десяти попыток нормально поехать на велике? Получи.
Получил первую в жизни двойку из-за того, что ушёл после заключительного урока, а училка потом вернулась в класс и огласила задание остальным? Страдай.
А главное - подумай над своим поведением и больше никогда так не делай.
Клюшка для гольфа. Один раз Руслану прилетело и ей - когда отменили занятия в кружке фольклора после уроков, а его должны были забрать как обычно и поэтому из школы позвонили к нему домой.
Руслан помнил всё. И сжимал кулаки каждый раз, когда вспоминал любой из этих несправедливых, на его взгляд, моментов.
Потом как-то всё само собой сошло на нет. Стало больше не то добродушных, не то лицемерных улыбок, вопросов: "Как дела?", "Что нового в школе?", "Что ты будешь сегодня на ужин?", "Может, помочь с чем-нибудь?"
"Пошли на хрен! - каждый раз вопил про себя Руслан. - Уроды, вы даже не представляете, как вы мне противны! Сдохните, твари!"
Но вслух негромко бурчал что-то, и даже вроде без грубостей.
А затем, когда от него наконец отставали, уходил в свою комнату, где в шкафу сидели ровными рядами плюшевые игрушки. Некоторые были рюкзаками для конфет в качестве новогодних подарков на утренники в детском саду, другие купили Руслану родители, когда он был маленьким.
...От пакета снова послышался шёпот. На этот раз будто бы более возмущённый и настойчивый. Усилием воли Руслан задвинул его подальше в угол сознания, постарался его не слышать.
Он бы всё отдал, лишь бы они замолкли. Впрочем, скоро замолкнут и так. Парень надеялся, что навсегда. Иначе какой во всём, что он сделал, был смысл?
...Винни-Пух заговорил, когда Руслану было семь - как раз после того случая с клюшкой. Просто, когда тот сидел на полу и плакал перед открытым шкафом, в котором находились игрушки, в ушах у мальчика раздался голос, похожий на озвучку этого жёлтого медведя из диснеевского мультика с примесью интонаций из советского варианта:
- Не ной. Этим ты всё равно себе не поможешь.
Тогда и началась тайная жизнь Руслана.
У других плюшевых зверей тоже прорезались голоса. Порой они что-то ему советовали: мышь Артёмка придумывал фокусы с содержимым пенала, которые можно было беспалевно делать на уроке, когда никто не видит; бычок Боря говорил попросить у родителей денег на вкусняшку из школьного буфета; тигр Вася подсказывал шутки, которые можно потом использовать в разговорах. Кошки: белая Опель и жёлтый Арсеник - просто мурлыкали у Руслана в голове, когда он прижимал их к себе с двух сторон в минуты грусти, и предлагали ему не париться по всяким пустякам.
Но главным "советчиком" для Руслана стал всё-таки Винни. Именно он научил пацана троллить учителей, удерживаясь на грани дозволенного, совершать всякие мелкие проказы, на которые вряд ли кто-то обратил бы внимание. Именно с ним Руслан обсуждал, что делать, в моменты разногласий с семьёй: что отвечать, как далеко их посылать и вообще какие варианты могут быть.
Впоследствии, когда он стал старше, он стал проводить меньше времени со своими игрушками, продолжая скрывать это от родителей. Изменилась и тональность его разговоров с Пухом; теперь Руслан беседовал только с ним. Медведь стал более критичным в отношении поступков подростка, чаще ругался, чем одобрял его действия. Именно Винни впервые назвал его неудачником после первых "хвостов" в универе. После этого Руслан забросил его в дальний угол и завалил игрушки на дне шкафа всяким барахлом, лишь бы их больше не видеть.
Но со временем он начал осознавать, что боится. Боится открывать дверцу, чтобы достать какие-то свои вещи. Боится увидеть вновь кого-то из них и услышать какой-либо из голосов, в которых иногда ему чудились нотки из речи родителей.
Игрушки напоминали ему о детских годах. О времени бесправия и любви к сладостям, насилия и проявлений участия, обид и ежегодных походов в зоопарк на летних каникулах.
И поэтому Руслан решил их уничтожить. Избавиться - раз и навсегда, чтобы забыть, искоренить из памяти всё то, что вызывало злобу в его душе. Злобу на тех, кто думал, будто его воспитывает.
Но Руслан знал, что воспитал себя сам. И в его жизни - в той, которая должна была однажды начаться, - родителям не было места.
Как и игрушкам.
...Руслан вспомнил квартиру. Бледные испуганные лица, вялые движения. Чавканье, с которым наконечник клюшки врезается в плоть и вокруг разлетается кровавая каша и ещё что-то белое, когда очередной удар приходился в голову кого-то из этих мразей. И улыбнулся.
Он мстил. За всё. За годы радости, перемежаемые минутами несправедливости. За уделённое внимание, в котором ему с давних пор виделось притворство. За подарки, которые он предпочёл бы швырнуть им в рожу.
Потому что нельзя любить тех, кто хоть однажды предал. Кто учил его, как нужно жить, сам при этом плюя на собственные наставления.
Любить вообще никого нельзя. Это самообман, направленный на то, чтобы объяснить лучшие из иррациональных поступков. И скрыть худшие. Показать, почему их можно совершать. Почему можно творить зло якобы во благо.
..."Ничего, скоро всё изменится, - подумал Руслан. - Эти мудаки мертвы, и я теперь свободен от их влияния. Я совершенно свободен! Сло-овно пти-ица в небеса-ах... Пофиг на всё. Улечу куда-нибудь в Новую Зеландию, и дело с концом. Главное с этим закончить".
Он уже видел впереди очертания нужного места в наплывающих на город сумерках. Снег прекратился, и больше холодные белых хлопья не лезли в глаза и нос, не оседали на ресницах.
Вдалеке послышались первые фейерверки. Люди проникались настроением и мало-помалу начинали отмечать.
В каком-то смысле у Руслана сегодня тоже был праздник.
* * *
На пустыре за гаражами никого не было. Впрочем, ничего удивительного: все сидели по домам. Да и в обычное время это место было относительно безлюдным, так что никто не должен был помешать парню завершить начатое.
Руслан прошёл чуть в глубь пустыря и остановился. Поставил пакет на снег - а затем со злости наподдал по нему ногой. Игрушки вылетели из полиэтиленовой тары и запрыгали по земле, распластавшись в самых нелепых позах.
Руслан сделал пару шагов вперёд и встал над лежащим на снегу Винни-Пухом. Нагнулся и поднял одной рукой своего прежнего плюшевого советчика.
- Ну что, тварь жёлтая, как ты теперь запоёшь, а? - процедил, перекрывая ветер.
- Ты неудачник, - сказал медведь - точнее, услышал парень, хотя рот у игрушки не двигался. И сейчас голос Пуха был как никогда похож на голос отца Руслана. - И всегда им был. Что тебе это дало? Тебя же посадят. Ты никуда не успеешь уехать. А знаешь почему? Потому что ты дебил. Вот почему...
- Заткнись!!! - крикнул Руслан и машинально потянулся к карману куртки.
Пальцы нащупали рукоятку ножа. "Как он там оказался? Наверное, взял с кухни, когда был в квартире..."
- А-а-а-а!!! - в гневе заорал парень, выхватил нож и, коротко замахнувшись, одним движением раскромсал игрушку от носа до низа живота, обнажив нутро, набитое синтепоном.
В это мгновение чёрные овальные глаза медведя точно полыхнули огнём, а разошедшиеся половинки рта, казалось, дёрнулись, обнажая несуществующие клыки. На белой набивке появились красные разводы.
- Твою мать!
Руслан отбросил игрушку и отшатнулся. Не удержал равновесие и упал на снег, опёршись сзади на подставленные руки. Он тяжело дышал, глядя на валяющегося на снегу Винни.
И Руслану послышалось, что медведь смеётся. Над ним и над всем, что было для него важно.
- Замолчи... сдохни... тварь... - пробормотал парень, отползая от разбросанных игрушек в сторону гаражей, где у стены стояла одинокая канистра.
Полная. Руслан сам покупал бензин на заправке. Знал, что пригодится.
Вот и пригодилось.
Замёрзшие на зимнем ветру пальцы кое-как отвинтили крышку. На подгибающихся ногах парень подошёл к устроенной им на снегу "инсталляции" и с криком стал поливать своих бывших плюшевых друзей бензином.
- Дурак... лошара... недоумок... лучше бы о себе подумал... - шептали те, и Руслан орал громче, лишь бы их не слышать, и разбрызгивал горючку ещё сильнее.
Когда канистра опустела, парень отшвырнул её за спину и снова пошарил у себя по карманам. Наткнулся на зажигалку. "Так, что бы поджечь для затравки?.."
Руслан посмотрел по сторонам. Взгляд остановился на пакете, лежащем рядом с игрушками. "Сойдёт".
Присел на корточки, щёлкнул зажигалкой и поднёс пламя к полиэтиленовой ручке. А когда пластик занялся, подбросил пакет в сторону игрушек и поспешно отполз.
Бахнуло знатно. Огонь вмиг охватил всех плюшевых животных вместе с лужицами бензина на поверхности снега. Парень буквально слышал, как кричат его бывшие друзья, корчась в пламени и обугливаясь.
И на лице у него расплывалась довольная ухмылка.
Сидя на снегу, Руслан с улыбкой смотрел на то, как сгорают его игрушки.