Вам никогда не приходилось в раннем детстве вдруг очутиться в каком-нибудь месте в одиночестве? Когда рядом нет ни родителей, ни знакомых, ни друзей? Вы оглядываетесь по сторонам, но вокруг только незнакомые лица и равнодушные взгляды, и никому нет до вас никакого дела. А вы словно парите в абсолютном вакууме в огромной чуждой вселенной. Вспомните эти несколько мгновений, когда вы ещё не ощутили леденящий холод внутри, когда вы ещё не заплакали и не обратили этим на себя внимание окружающих. Вот те мгновения, они, бывает, врезаются в память ребёнка на долгие годы. Они остаются где-то в подсознании. И какое же потом наступает облегчение, когда потерянное дитя находят!..
Но здесь, в Верхнем Мире, всё было по-другому.
* * * * *
Лида сидела на краешке скамейки для ног посреди тускло освещённой комнаты в совершенном одиночестве, если не считать двух странных существ возле неё. Одно существо нависло над ней - это была Билиния, рейс 4805, а другое ползало вокруг и являлось Фредди, человеком-змеёй. Девочка была бы рада закрыть глаза и зажать ладонями нос и уши, но это вряд ли принесло бы облегчение. Такое могло только присниться в кошмарном сне!
В комнате пахло нечистым телом, несвежее дыхание доносилось изо рта пожилой женщины, когда она, сидя на диване, напевала в ухо девочки:
- Я же говорила тебе, моя сладенькая: будешь жить с нами; КОПООП - Комитет по Опеке - одобрил моё заявление на удочерение. Заодно я уже зарегистрировала тебя на свой рейс, чтобы ты у меня не была безрейсовой бродяжкой. Теперь ты можешь смело представляться любому обитателю Вермира: "Лидия, рейс 4805". Запомни это! И ещё затверди наизусть наш лозунг: "Всё для блага пассажира!". Ну-ну, подними голову, дай посмотреть на твоё симпатичное личико, заглянуть в твои голубые глазки.
Лида ещё ниже опустила голову, стараясь избегать взгляда Билинии. А та, как ни в чём не бывало, продолжала:
- Жизнь у меня - совсем не то, что в приюте, где полно таких детей, и никто не видит родительской ласки. Здесь теперь твой дом, твоя семья. Вот увидишь, тебе у меня будет славно и беззаботно. Далеко не все в Верхнем Мире имеют собственную квартирку, многие живут в терминалах, спят на креслах в залах ожидания, ходят в общественный туалет, питаются в кафе аэропорта. А тебе несказанно повезло попасть в богатую семью. Я имею возможность содержать как минимум двух приёмных детей - тебя и моего хорошенького удавчика Фредди.
"Хорошенький удавчик" подполз к приёмной матери и приподнялся на локтях. На этот раз набедренная повязка на нём была в красный горошек. Открыв рот, он показал розовый язык и издал звук, похожий на шипение. Билиния умильно посмотрела на него и погладила по абсолютно лысой голове.
- Миленький мой змеёныш, как ты любишь свою мамочку!
Старуха извлекла из кармана платья кусочек корма для животных и сунула в раскрытый рот пасынка. Тот зажал кусок в зубах, бросил ревнивый взгляд на Лиду и отполз в свой угол, где из старого тряпья было сооружено подобие гнезда. Фредди завозился, устраиваясь, скоро оттуда донеслось его чавканье. Лида с ужасом посмотрела на него и всхлипнула. Глаза наполнились слезами, она была готова разреветься.
- Вот-вот, доченька! - прошамкала старуха. - Поплачь, поплачь! Тебе станет легче. Я знаю, слёзки помогают, милашечка. А я тебе их вытру.
Билиния вытянула из рукава носовой платок подозрительно серого цвета и поднесла к лицу девочки, готовясь утирать её слёзы.
"Ну, нет! - подумала Егоза, сразу становясь упрямой. - Этого удовольствия - видеть мои слёзы - я вам не предоставлю! Утрись сама, змеиная мамаша!"
Вслух Лида произнесла:
- Я себя неплохо чувствую, фрау Билиния. И вовсе не собиралась плакать.
Она посмотрела на свой платок и с шумом высморкалась в него. Из угла послышались шипящие звуки.
- Спасибо, мой удавчик, я постараюсь не заболеть. Как ты заботишься о своей мамаше! - сказала старуха и тут же пояснила Лиде. - Это Фредди беспокоится о моём здоровье - кажется, меня продуло под кондиционерами на прогулке в терминале. Ничего, дорогая, скоро и ты научишься понимать нашего мальчика. А сейчас я выделю тебе местечко в нашей уютной квартирке, где ты будешь обитать. Думаю, на кушетке в маленькой спаленке тебе пока будет удобно, правда?
Егоза молча смотрела на старуху. Девочка была в полной растерянности и ещё не знала, как реагировать на её болтовню. Добрякова до сих пор не могла поверить, что весь этот ужас происходит именно с ней. Только два дня назад Лида снова попала в приют Верхнего Мира после того как её вместе со Славой задержали охранники во главе с Йозефом. Брата и сестру тут же разлучили без их согласия. На усыновление вновь прибывших симпатичных детей в Вермире была очередь, поэтому решение комиссии по распределению было моментальным. И в результате Добряковых направили в отдалённые сектора, в разные семьи. Вот так Егоза оказалась в семье Билинии, рейс 4805.
Больше всего сейчас девочке хотелось расплакаться. "Наша Лида Егоза, вечно мокрые глаза" - так часто подтрунивала над ней мама. Это было совсем недавно, но теперь кажется - сто лет назад, в другой жизни. Слёзы были бы огромным облегчением, однако Лида крепилась изо всех сил. Она же Добрякова - должна держаться! Девочка даже подняла повыше голову, чтобы ни одна слезинка не посмела выкатиться из глаз.
Старуха пристально следила за ней, настроение её тут же изменилось, и она ядовито прокомментировала:
- Что это ты нос задираешь? Мала ещё! Ну-ка, марш спать на кушетку! Завтра же займёмся твоим воспитанием.
Хозяйка отвернулась и протянула руку к столу, где у неё лежала початая коробка шоколадных конфет. Развернув одну, Билиния отправила её в рот и начала довольно причмокивать. Егоза во все глаза смотрела на неё. Девочка обожала шоколадные конфеты и надеялась, что старуха предложит угощение. Однако в ответ услышала недовольное:
- Ты всё ещё здесь?
Лида встала со скамеечки и направилась в каморку, которую ей отвели для сна. Закрывая дверь, она замерла, случайно услышав то, что Билиния втолковывала Фредди.
- А ты, мой ненаглядный змеёныш, присматривай за девчонкой, чтобы она не удрала. Завтра начнёшь обучать её всему, что сам умеешь: грациозно ползать, громко шипеть, красиво брать корм из рук. И помни - ты у меня удав, а из той сопливой малолетки я хочу сделать кобру. Вы вдвоём будете ползать вокруг своей мамочки и шипеть, это будет так мило! Если всё сделаешь правильно, я подарю ещё одно старое одеяло для твоего змеиного гнезда.
В ответ послышалось довольное шипение.
- Что ты прошипел, мой гадёныш? А-а! Не надо благодарности! Да, ещё я разрешу тебе жениться на этой девчонке - наш Комитет по Опеке в исключительных случаях допускает брак с десяти лет. А богатая Билиния, рейс 4805, как раз и есть исключительный случай, ты это знаешь. Как весело мне теперь будет!
Егоза, услышав это, упала на кушетку, спрятала голову под подушку и дала волю слезам. Это был один из самых беспросветных дней в её жизни. Она не видела абсолютно никакого выхода из создавшегося положения. И рядом не было старшего брата и друзей, которые могли бы помочь. Жизнь в "уютной квартирке" старухи показалась настоящим адом! Здесь, в Вермире, никто не считался с мнением и желаниями детей. Зато исполнялись все прихоти состоятельных взбалмошных взрослых, таких, как Билиния. Одному Господу известно, до каких безобразий могли довести фантазии этих "усыновителей-удочерителей"!
Незаметно для себя после всех волнений и переживаний девочка уснула на мокрой от слёз подушке.
Ей приснился сон. У Лиды день рождения. Она снова за праздничным столом. Рядом сидят мама и Слава. Брат протягивает девочке подарок - золотой кулон на цепочке. Потом все берутся за руки. Все счастливы и улыбаются. Это был лучший день! Затем они собираются пить чай с тортом. Мама ставит чайник на плиту, включает газ, но почему-то не зажигает конфорку. Лида пытается кричать, но мама не слышит. Газ с угрожающей быстротой наполняет кухню. Девочка не может пошевелиться и начинает задыхаться. Ядовитое шипение продолжается, оно сводит с ума...
Лида в ужасе проснулась и увидела подле своей кушетки бесцветные глаза Фредди. Лёжа на полу, он поднял лысую голову, зажал язык между зубами и тихонько шипел, глядя на девочку. В испуге она прижалась спиной к стене. Крик застрял в горле. Да и какой смысл кричать? Кого звать? Всё, чего девочка добьётся - разбудит Билинию. Она выглянет из соседней комнаты - и что?
Неожиданно человек-змея перестал шипеть и сделал человеческое движение. Он поднял палец и прижал к своим губам, призывая не шуметь. Егоза во все глаза следила за ним. Фредди открыл рот и с трудом, словно давно уже не делал этого, начал говорить.
- Я во... Я вовсе не...
- Что? Что ты хочешь сказать?
- Я вовсе не уд... Не удав, - выдавил из себя Фредди. Видно было, что каждое слово даётся ему нелегко. - И не хочу им быть. Я обычный маль... мальчик. Мне шестнадцать лет. Мне трудно... Жить так.
Егоза кивнула понимающе и села на край кушетки, свесив ноги. Теперь она посмотрела на человека-змею совершенно по-новому. Перед ней вдруг оказался лежащий на полу напуганный и истощённый до крайности подросток. Его худое тело с торчащими ключицами и рёбрами, стёртыми в кровь локтями и коленками, измождённое лицо с ранними морщинами, наголо бритая яйцевидная голова, нелепая набедренная повязка вызывали только жалость и сочувствие. Известно, что настоящий удав душит свою жертву. Такой "удав" вряд ли смог бы задушить даже кролика. Он явно нуждался в серьёзном лечении, хорошем питании и человеческом отношении к себе.
- Били... - заикаясь, продолжил подросток, заметив, что девочка внимательно рассматривает его. - Билиния считает, что удав не должен быть упитанным. Это чтобы лучше ползать. Она собирается и из тебя тоже сделать змею. Она без ума от змей и хочет, чтобы все вокруг шипели и извивались.
Лида снова кивнула и наклонилась поближе к ночному гостю. Только сейчас она заметила, что к голени мальчика привязан небольшой сильно потёртый чемодан.
- Она мне не мама, - лихорадочно продолжал Фредди, приподнимаясь на локтях. Бледное лицо начало розоветь, а тусклые глаза постепенно приобретали цвет и оказались зелёными. - Моя мама здесь! - подросток подтянул чёрный чемоданчик поближе и ткнул в него пальцем.
Егоза с ужасом посмотрела на потрёпанный бок чемодана.
Проследив за её взглядом, человек-змея затряс лысой головой и попытался улыбнуться:
- Ты не так поняла. Сейчас я покажу, - как фокусник, он извлёк из набедренной повязки маленький ключик. - Свой багаж я закрываю на ключ, чтобы Билиния не могла заглянуть внутрь. Там всё, что осталось от моей прошлой жизни, от человеческой. Я берегу это. Здесь, в Верхнем Мире меня уже давно никто не считает за человека. Некоторые показывают на меня пальцами и кричат: "Вон, ползёт человек-змея! Осторожно, он может укусить или задушить!" А многие, обученные толерантности, просто обходят стороной и отворачиваются.
С опаской заглянув в соседнюю комнату, Фредди шёпотом проинформировал:
- Кажется, спит. Билиния объелась конфетами, вся перемазалась шоколадом и почивает. Она уже не может жить без сладостей. Теперь, когда она тебя удочерила, мачеха имеет право получать большое пособие не только за меня, но и за тебя. Почти все полученные средства она тратит на содержание и расширение своей подпольной фабрики по производству шоколадных конфет с начинкой. А они у неё непростые. Не вздумай попробовать хоть одну!
- Почему? - с детским любопытством спросила Лида.
- Будешь как пьяная. Там внутри необыкновенная начинка - дурманящее средство.
- Ужас! - покачала головой Егоза. - И часто она наедается таких конфет?
- Почти постоянно, - вздохнул подросток, со стоном встал на колени и бережно вставил ключ в замок. Вдохнув побольше воздуха, он покосился на девочку и распахнул крышку чемоданчика.
Девочка привстала.
- Ты первая, кто узнает, что у меня здесь, в чемоданчике. Я доверился тебе по той причине, что ты... Тоже попала в руки Билинии. И потом, больше довериться мне просто некому. Никому не говори о том, что увидишь!
Лида спрыгнула с кушетки и села на корточки перед раскрытым чемоданом. В нём оказалось совсем немного вещей. Здесь был аккуратно сложенный серый костюмчик на мальчика лет восьми, футболки, шорты, бельё. Ещё в чемоданчике было несколько предметов: маска и трубка для подводного плавания, красный автомобильчик с потёртыми боками, улыбающийся пластмассовый робот с оторванной рукой и красочная детская книжка. Всё это человек-удав сдвинул в сторону. На самом дне оказался маленький свёрток. Фредди с величайшей осторожностью, словно это было бесценное сокровище, взял его в руки. Стоя на коленях, он замер на несколько мгновений. Затем, словно очнувшись от каких-то своих воспоминаний, мальчик развернул свёрток. Внутри оказался небольшой фотоальбом.
Девочка придвинулась ближе, и Фредди показал единственную фотографию, которая оказалась в альбоме. На цветном снимке мужчина и женщина, оба красивые, как боги, в купальных костюмах выходили из морских волн на песчаный берег. Они крепко держали за руки улыбающегося во весь рот зеленоглазого мальчугана лет восьми со светлыми кудрявыми волосами. Озорник поджал ноги и будто висел в воздухе. Фотография буквально излучала семейное счастье, и Лида невольно залюбовалась ей.
Подросток бережно погладил фотографию и сказал:
- Иногда, когда Билиния спит, я достаю этот снимок и подолгу смотрю на него. Мне становится легче от этих воспоминаний. Если бы не фотография, я давно сошёл бы с ума за эти долгие годы...
Фредди надолго замолчал. Его костлявые плечи вздрагивали. Егоза сочувственно спросила:
- Как же ты оказался в этом отвратительном месте?
- Как многие в Вермире. Мы возвращались домой после отдыха рейсом 447, и наш лайнер... В общем, когда самолёт совершил вынужденную посадку в аэропорту Верхнего Мира, и я пришёл в себя, моих родителей рядом не оказалось. Здесь, на снимке мои мама и...
Неожиданно откуда-то сверху прямо на фотографию упала конфетная обёртка. Фредди моментально сник и вжал голову в плечи.
- Я твоя мама! И папа, если хочешь! - раздался над головами ребят раздражённый голос Билинии. - А кто это у тебя там, на фото, никому не известно! Что у вас тут за тайны от меня, мои скользкие змейки?!
Сокровище человека-удава оказалось в руках старухи. Фредди забился в угол спаленки и свернулся кольцом, будто бы защищая голову от ударов. И не зря. Билиния пришла не с пустыми руками. Она принесла с собой плётку и принялась лупить пасынка.
Лида видела, как тщедушное тело мальчика вздрагивает от ударов, слышала испуганное шипение. Старуха пнула чемоданчик, и его содержимое рассыпалось по полу. Хрустнула под ногой маска для плавания, откатился к стене красный автомобильчик.
- Вот это ты прятал от меня все эти годы, миленький удавчик? Это твоя благодарность за мою заботу о тебе? Ты не считаешь меня своей мамочкой? Думаешь, что эти, на фотографии, твои родители?
Каждую фразу Билиния сопровождала ударом плётки. Егоза отпрянула в сторону и в растерянности взирала на происходящее. Фредди уже не шипел, а просто стонал от боли.
- У тебя больше не будет секретов от меня, мой жалкий извивающийся гадёныш! Вот то, что от них осталось!
Старуха сунула плётку в карман, в ярости разорвала снимок на мелкие кусочки и швырнула их в лицо человека-змеи.
- Теперь ты будешь послушным маленьким удавчиком. И если кто-нибудь спросит, откуда у тебя синяки, скажешь, что упал на скользком полу в терминале. Понял? А ты, - Билиния обернулась к оторопевшей от ужаса Лиде, - забудешь всё, что здесь видела, иначе тоже отведаешь плётки!
Добрякова вскинула голову:
- Вы не посмеете! Взрослым бить детей нельзя! За что вы избили Фредди?! Он такой замечательный мальчик! И вовсе не виноват в том, что вы заставляете его извиваться! Вы больная, вам лечиться надо!
- Что-о?! Бунт?! - прорычала старуха, вновь сжимая в руке плётку и приближаясь к девочке. - Как ты посмела так разговаривать со своей мамочкой, маленькая гадюка?! Теперь тебе дозволено вести себя, только как змея! Ты можешь только шипеть и ползать! Шипеть и ползать! А ты защищаешь провинившегося Фредди? Ты думаешь, что он хороший ласковый мальчик? Нет, он удав!
Лида отступала назад, пока не уперлась спиной в холодную стену. Билиния свободной рукой рывком подняла за костлявое плечо своего пасынка и развернула лицом к девочке.
- Ты сказала, что взрослым бить детей нельзя! Ладно, предположим. Но посмотрим, что ты теперь запоёшь! - торжествующе произнесла старуха, заставила Фредди встать и вложила ему в руку свою плётку. - Ударь её! Ну, бей! Докажи, что ты любишь мамочку, мой славный змеёныш! Научи эту девчонку шипеть и ползать, и пусть она извивается от твоих ударов!
Человек-змея посмотрел на кнут в своей руке, на распотрошённый чемодан на полу. Ноги его дрожали. Он перевёл взгляд на Билинию, затем посмотрел на Лиду. Зелёные глаза снова стали бесцветными. По щекам текли слёзы, на плечах медленно проявлялись синяки от ударов.
Перед глазами всё плыло и кружилось. Доносились чьи-то незнакомые голоса. Пахло лекарствами, этот запах смешивался с благоуханием дорогих духов и ароматом кофе. Добряков с трудом пытался остановить хоровод запахов, звуков и видений и сфокусировать зрение хоть на каком-нибудь предмете. Этим предметом оказалась мужская фигура в белом халате. Над мальчиком склонилось круглое лицо в шапочке доктора. Как сквозь толстый слой ваты донёсся мужской голос:
- ...Три раза в сутки. Улучшение будет заметно практически сразу. Легковозбудимое поведение больного изменится и станет спокойным. В основном он будет спать...
"О ком это говорят? - подумалось Славе. - Кто здесь больной?"
- Однако имейте в виду: возможны побочные эффекты. Они могут выразиться в заторможенности реакций, ухудшении и даже частичной потере памяти. В дальнейшем может развиться слабоумие. Ни в коем случае не вводите всё содержимое ампул - оно рассчитано на взрослого человека.
- Но вы же слышали, доктор, какой погром устроил в приюте этот подросток?! - раздался резкий женский голос. - А он всего лишь узнал, что его сестру распределили в прекрасную благополучную семью. Неизвестно, что бы он ещё натворил, если бы не ваши чудодейственные лекарства! Мы с Эммой сочли своим долгом усыновить этого мальчика и перевоспитать его. В нашей семье со временем он станет достойным уважения обитателем Верхнего Мира. С вашей помощью и участием, конечно, доктор! А мы, со своей стороны, не останемся в долгу! Возьмите, это лично вам за ваш нелёгкий труд.
- Ну, что вы, фрау Гризельда, здесь слишком много!.. Что ж, приятно было вам услужить. Через день я снова загляну в ваш сектор. А теперь - до свидания! Всё для блага пассажира!
- Всё для блага пассажира! - ответил дуэт женских голосов.
Где-то вдалеке хлопнула дверь.
Попытки сосредоточиться лишили Графа последних сил. Он закрыл глаза и задремал. Сквозь сон Слава слышал обрывки разговоров. А может, ему это только снилось?
- Сколько ты ему дала, Гризельда?
- Неважно, мой Пупсик. Мы же с тобой не бедные люди, и можем позволить себе содержать сыночка. Кстати, Эмма, ты не находишь, он симпатичный мальчик?
- Пожалуй. Однако лучше бы всё же это была девочка.
- Ах, ты же знаешь, мой лопушок, девочку перехватила эта мерзкая Билиния с рейса 4805. Старухе только дай волю, и она всех детей в терминале превратит в земноводных. Старая кошёлка любит, чтобы перед ней все пресмыкались. Нет-нет, не смотри на меня так, я не сплетничаю. Об этом и так все знают. Да, Билинии, рейс 4805, повезло: она курирует сектор "Джей", нашу маленькую исправительную колонию. За эту её маленькую обязанность старуха имеет огромные преимущества. Как жаль: та девочка была премиленькая, лет десяти, с белыми бантами, красивыми глазками, и совсем не похожа на наших серых приютских, безрейсовых бродяжек, которых фрау Гертруда, рейс 111, по самую макушку накачивает толерантностью. У этой милашки было какое-то странное имя... Кажется, Лючия... Нет, наверное, всё же - Лузия.
- Лидия! Вот как её звали! Иметь дочку - моя мечта!
Слава вздрогнул при упоминании знакомого имени. Однако, как ни старался, он не мог вспомнить, где его слышал.
- Эмма, тебе не показалось, что наш новоиспечённый сыночек беспокойно пошевелился? Думаю, эскулап всё же ошибается, и дозу лекарства следует увеличить. Да, кстати, насчёт твоей мечты, дочки. Не забывай, мой котёночек, мы живём в Вермире, и здесь нет ничего невозможного. Мы все должны расширять границы дозволенного. Всё поправимо, это лишь дело времени. Этот доктор Шэнь Айлун, рейс 123, просто кудесник. Он медицинский работник довольно широкого профиля, но в подобных делах у него огромный опыт. Стоит его очень попросить, и он обязательно поможет. Через полгода, максимум через год, у нас в семье будет прелестная девочка, высокая и черноволосая...
- Мне такое не приходило в голову.
- Ну, да, моя малышка, ты не страдаешь быстротой полёта фантазии. Ты вообще медленно соображаешь. Однако, это милая черта твоего характера, и она мне по душе. Правда, мне не очень нравится, что ты иногда подолгу где-то пропадаешь. Будь паинькой, не давай мне повода для ревности. Да, Эммочка, ещё мне нравится, как ты варишь кофе. Что-то я сегодня жутко устала после всех этих треволнений, и не отказалась бы ещё от чашечки, чтобы успокоить нервы.
- Может, ты приляжешь и отдохнёшь?
- Эмма, ты что, не поняла? Я попросила тебя сварить кофе!
- Ах, это! Сейчас, сейчас, Гризельда, только не беспокойся, я быстро...
Послышались удаляющиеся шаги. Внезапно Слава почувствовал у себя на лбу чью-то холодную руку.
- Ну, вот, дружок, наконец-то свершилось! - послышался голос Гризельды. - Ты сладко спишь и даже не подозреваешь, в какую прекрасную семью попал. Ты должен благодарить Бога, что у тебя теперь целых две мамы! Не каждому может так повезти. КОПООП - Комитет по Опеке - знал, кому доверить воспитание ребёнка. Мы с Эммой давно стояли на очереди на усыновление, и наши мечты сбылись!
Женщина села на край постели, на которой лежал Добряков, и тенью нависла над ним.
- Теперь ты принадлежишь нам! - мечтательно произнесла она, думая, что мальчик крепко спит. - Говорят, Господь создал людей по своему образу и подобию. Но почему бы и нам не постараться повторить его деяния и не сделать то же с нашими детьми? Эмма права - нам нужна девочка. И это - только вопрос времени.
Гризельда наклонилась ещё ниже и поцеловала Графа в лоб. Волосы защекотали его ноздри, Слава непроизвольно чихнул и распахнул глаза. Гризельда недовольно выпрямилась и крикнула:
- Эмма, где мой кофе?! И захвати для меня таблетки против инфекции - мы ещё не сделали все прививки нашему найдёнышу, а он чихнул прямо мне в лицо! Ты слышишь? Мальчишка может быть заразным!
Добряков увидел перед собой сначала только синее пятно. Затем попытался сфокусировать зрение и осознал: перед ним сильно татуированная женщина. Очень сильно. На лице, шее и руках не было ни одного клочка кожи, не покрытого татуировками. Когда обладательница этих художеств двигала губами, бровями, руками, поворачивала голову, всё это синее великолепие шевелилось вместе с ней. Кроме того, в носу и бровях женщины красовались несколько колец, а уши отвисли от тяжести разнообразных серёжек до самых плеч. Синие же волосы торчали в разные стороны, как иголки у дикобраза.
Граф собирался тут же снова закрыть глаза, чтобы сберечь свои нервы от этого зрелища, однако было поздно: Гризельда уже заметила, что пасынок очнулся.
- Эмма, поторопись! Наш отрок пробудился! Я же говорила, что доза лекарств была слишком маленькая!
Вошла Эмма с подносом, и комната наполнилась запахом кофе. Женщина оказалась совершенной противоположностью своей жены: небольшого роста, полная, с чернявыми кудряшками и ослепительно белой кожей с абсолютным отсутствием татуировок. Одета она была слишком легкомысленно - в коротком платьице горничной с белым передником. Это одеяние совсем не шло к серьёзному выражению круглого лица.
В комнате вспыхнул свет, и Слава непроизвольно зажмурился.
- Э, нет, дружок! - тут же прокомментировала Гризельда. - Не притворяйся спящим! Я уже видела, что ты проснулся!
Добряков с трудом приподнял тяжёлую, будто налитую свинцом, голову и огляделся. Комната была просторной и залитой светом люминесцентных ламп. Из мебели здесь были стол и стулья из пластика, а также несколько шкафов и стеллажей. На одном из них стояла ваза, из которой свесили свои головки три красных пластмассовых тюльпана. Окна отсутствовали, как и во многих помещениях Верхнего Мира.
- Добро пожаловать в наш дом и в нашу семью! - радушно провозгласила толстая Эмма и протянула мальчику чашку кофе. - Теперь тебе не нужно укрываться казённым одеялом в холодной спальне детского приюта в секторе "Пэ". У нас тебе будет...
- У нас тебе будет просто замечательно! - прервала Гризельда, беря инициативу в свои руки и отнимая чашку у жены. - Тебе пока рано пить кофе. Говорят, ты слишком нервный. Эмма позже скипятит тебе немного молока. Кстати, я - твоя мама Гризельда, а она - мама Эмма. Мы обе будем непрестанно заботиться о тебе.
Граф отбросил одеяло и сел на кровати. Резким движением откинув непослушные волосы, он отчеканил:
- У меня уже есть мама. Настоящая. И мне не нужна другая. Тем более две. Я не хочу и не буду жить у вас! Вы все ненормальные! Я всё равно сбегу! И сделаю всё, чтобы найти свою сестру и друзей, а потом...
Гризельда отшатнулась от мальчика так, что гроздья серёжек в ушах закачались. Глаза превратились в узкие злые щёлочки. Лицо побледнело под татуировками. Она нервно отхлебнула кофе из чашки и поперхнулась. Эмма тут же подскочила к ней и услужливо постучала по спине, укоризненно глядя на Добрякова.
- Славочка, не раздражай мамочку Гризельду! Ты же такой миленький! Когда привыкнешь к нам, тебе будет стыдно за твои слова.
Граф откинулся на подушку. Резкие движения и речь лишили его последних сил. Голова кружилась. Теперь он мог только мычать.
- Принеси шприц! - скомандовала Гризельда. - И лекарство доктора Шэня. Я введу ему сразу две ампулы.
- Но даже одна полная ампула рассчитана на взрослого человека! - всплеснула руками Эмма. - Вспомни о побочных явлениях: заторможенность реакций, потеря памяти...
- Я покажу этому отпрыску, кто из нас ненормальный! - процедила сквозь зубы Гризельда. - Доктор Шэнь Айлун, рейс 123, говорил о слабоумии, как о побочном эффекте. Наш крошка забудет о том, что говорил. Он не вспомнит ничего, что было до его появления у нас. Нашему сыночку больше никогда не понадобится острый ум! Тем более, когда он станет нашей дочкой...
Слава постепенно терял сознание. Татуировки на лице и руках женщины, стоящей над ним, кружились, сплетаясь в немыслимые синие узоры.
- Где лекарство, Эмма?!
- Уже несу. Вот оно.
Гризельда немедленно наполнила шприц какой-то мутной жидкостью и плотоядно усмехнулась: