Кустовский Евгений Алексеевич : другие произведения.

Храм

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ в жанре трайблпанка - поджанр киберпанка, где первобытный примитив граничит с высокими технологиями.

  Горбатая фигура в серой рясе неловко ковыляет по полю. Руки ее скрывают длинные рукава, лицо - глубокий капюшон.
  Далеко на севере виднеется пустошь. Она все ближе с каждым годом. Система орошения полей не справляется с засухой, многие растения погибают. Те же, что выживают, несут смерть: здешние урожаи редко годятся в пищу.
  Некогда почва пропиталась ядом. С тех пор этот яд всасывают с водой корни. Распространяясь вверх по стеблю, он поражает растение целиком. Стебли скручиваются, извиваются под немыслимыми углами, иногда ложатся на землю и дают корни - новые метастазы. Почки превращаются в опухоли, каждый лист, возникающий из них, уникален в своем уродстве. Плоды гниют заживо, источая невыносимый смрад. Но даже так ни люди, ни вредители не брезгуют единственной доступной пищей.
  Горбатая фигура остановилась у участка поля, пораженного личинками насекомых. Она вытянула руку над одним из растений и из раструба рукава показалась кисть, чудовищная птичья лапа: длинные, нечеловеческие пальцы расширяются ближе к концу, превращаясь в лейки.
  Рука напряглась, вздулась сетью сосудов, из кончиков пальцев брызнула лимфа. Гусеницы, задетые жидкостью, падали на сухую, растрескавшуюся почву, корчились и замирали без движения, почернев.
  Закончив с первым растением, горбатый перешел ко второму. Он и множество подобных ему следят за полями. Их называют чучелами. Никто, кроме повитух и безутешных родителей, не видел их лиц.
  Раз в году чучела приходят в лес, принося урожай в корзинах и мешках. Первые деревья начинаются на юге полей, карликовые и уродливые. Чем глубже в лес, тем выше деревья становятся. В самом сердце чащи растут настоящие гиганты. Меж их могучими, толстыми корнями расположилась деревня безымянного народа. Прежде их как-то называли, теперь они просто люди.
  
  Иму и Атаро переплелись телами в склепе корней. Губы Иму целовали шею девушки, правая рука скользила по ее телу. Пальцы левой перебирали каштановые волосы с той же нежностью, с которой ангелы перебирают струны лир. Их музыку не слышали в этих землях.
  - Любимый, - шептали губы Атаро.
  - Любимая, - отвечал возлюбленной Иму, осыпая бархатную кожу девушки поцелуями.
  Никто не знает об этом месте, ни сверстники, ни родители не знают об их союзе. Их могут выдать только деревья и тот рассеянный свет, который просачивается через своды крон и проскальзывает между щелями корней. Но этот свет - умеет хранить тайны, а языком деревьев люди не владеют.
  Когда экстаз любви кончился, они лежали рядом, держась за руки, и смотрели, как медленно оседают пылинки в свете солнца. Им не нужно было говорить, слова все опошляют, они понимали друг друга и без них.
  Иму нашел это место, он любит гулять по лесу один. Раньше здесь лежал огромный валун, корни росли вокруг него, сжимали валун все сильнее, пока однажды он не рассыпался. Все, что оставалось сделать - вытащить из деревянного кокона обломки. Валун придал корням форму, когда же "ядро" покинуло скорлупу этого "ореха", внутри оказалось очень даже уютно. Потом Иму сблизился с Атари и привел ее сюда. Теперь это их место.
  
  - Давай сбежим? - предложит Иму в который раз. - Спрячемся в чаще. Не здесь, а глубже в лесу. Я сумею прокормить нас охотой. Лес укроет нас и спрячет, люди никогда нас не найдут... а главное, ты освободишься...
  - Нет, - с придыханием ответит Атари, миллион раз обдумавшая план побега, но ни разу на него не решившаяся. - Мои родители...
  - Да брось ты их! - воскликнет разозленный Иму. - Они тебя бросили, и ты их брось. С такими родственниками врагов не нужно. Они тебе никто, а я люблю тебя и на все ради тебя готов! Только скажи, и я приду за тобой, и мы сбежим, и пусть нас ищут всей деревней, никогда не найдут. Я знаю места, где не бывал даже мой отец.
  - Нет, - с грустью ответит Атари. - Ты не понимаешь, какое это зло... Он никогда не отпустит меня и всегда отыщет, куда бы я не бежала. Лес - это загон, а пустошь - его стены. Все мы пленники, но не всем хватает ума это понять. Девушки, вроде меня, виноваты лишь тем, что красивы. Одна на каждое поколение. Мы - мученицы - родились, чтобы страдать.
  
  Для людей лес - убежище и тюрьма. Их кожа слишком бела и не выдерживает палящего солнца. Они не могут покинуть чащу непокрытыми, но даже если бы могли - за ее пределами пустошь, где все погибает. Бежать невозможно и некуда.
  Раз в году чучела приносят в деревню урожай с полей. Очередной такой раз сегодня. И люди собрались в центре поселка, ожидая их прихода.
  
  Впереди всех стоят вождь и шаман, высокий, страшный человек. Как считают многие, и не человек вовсе. Он никогда не снимает одежды, его лицо - кожа, натянутая на череп, рот всегда покрывает маска. От нее отходит шланг, скрываясь где-то в глубинах робы, длинной, с волочащимися по земле полами. Он даже дышит не тем, чем люди. Говорят, этот эфир, который он вдыхает вместо воздуха, - души несчастных, принесенных в жертву Храму.
  Вождь, Изок, стоя по правую руку шамана, дрожит. Он - красивый, сильный и ловкий - трус. Это шаман выбрал Изока на роль правителя племени, но настоящий владыка он, и людей, и леса, и полей. Чучела слушаются его, как верные псы своего господина, а люди страшатся как демона.
  Атари, прислужница шамана, стоит слева от него, склонив голову, не смея поднимать глаза. Она красивейшая девушка из всех, только таких выбирает шаман. Родители Атари довольны, когда-то они обменяли дочь на уверенность в завтрашнем дне. И хотя Атари иногда возвращается в деревню с поручением шамана или навестить родных, она редко заходит к ним, а даже если и заходит, то никогда не говорит о том, чем занята в услужении. Родные при встрече ее об этом не спрашивают, пугаются ее, они ее боятся. Только и ждут, когда она уйдет. Десять лет назад они отдали ее в руки шаману, тогда она умерла для людей, а то, что иногда навещает их, - как они думают, не их дочь, а призрак, мечтающий им отомстить. И другие жители деревни сторонятся Атари, мужчины ненавидят ее за недоступность, а женщины - за красоту.
  Вот послышалось бормотание и топот десятков подошв. Тьма чащи дрогнула, от нее отделились силуэты. На свет вышел первый горбун, и всех людей передернуло от его вида, многие отступили. Воины напряглись, сжимая в руках копья, готовые по первому же приказу вождя наброситься на чучел и всех перебить.
  Одна нога горбуна была кривой, ступая на нее, он припадал. Где первый, там и второй. Из тьмы возникали новые чучела, у одного правая рука была длиннее, чем левая, у другого левое плечо поднято выше, чем правое. Горбы имели все, но в отдельных мутациях они отличались. У ног людей чучела сгружали тяжелую ношу. На землю падали корзины и мешки с плодами, над всем летала мошкара.
  Последним из тьмы показался Кентавр. Причудливо передвигая четырьмя ногами, нелепое и ужасное существо вышло на свет: обычно чучела не живут долго, но Кентавра, как и шамана, который не меняется с годами, помнят даже старики. Им пугали их родители в детстве, чтобы они не смели приближаться к полям. Одного взгляда на Кентавра достаточно, чтобы отбить охоту исследовать границы леса.
  Когда появился Кентавр, шаман подался вперед. Это чучело было его любимым. Он сделал несколько шагов и вытянул правую руку. Вместо обычной конечности из плоти и крови из рукава робы показался металлический протез. При каждом движении он издает неестественный, страшный звук - это гудят моторчики сервоприводов - люди уверенны, что это демоны, порабощенные шаманом, изрыгают проклятия.
  Безглазый кентавр услышал приближение хозяина и взвыл. Вой так ударил по ушам и таким был страшным, что откуда-то из хижин послышался крик ребенка. Другие чучела задвигались тревожно. Иму, стоящий рядом с воинами, едва не бросил в Кентавра копье. Не один он хотел его убить.
  "Когда-нибудь я прикончу эту тварь, а вместе с ней и ее хозяина!" - пообещал он себе, наблюдая за тем, как шаман гладит по голове кентавра, а тот смеется огромным ртом, полным острых зубов, выглядывающим из-под капюшона.
  Другие воины разделяют его стремление, но больше от страха, чем от ненависти. Иму не боится, его копье направляет любовь. Он должен уничтожить то, что Атари считает злом, и Кентавр, являясь частью этого зла, должен погибнуть тоже. Уничтожить, чтобы спасти Атари, освободить ее и провести с ней остаток дней жизни, пусть и короткой, но главное, - совместной. Сейчас они редко видятся, шаман стал реже отпускать Атари, он, верно, что-то подозревает.
  Когда Иму не встречается с возлюбленной, он охотится или тренируется. Его тело состоит из мускулов и энергии. Претенденты на место Изока видят в нем своего конкурента и очень зря, ведь последнее, чего хочет Иму - пресмыкаться у ног шамана.
  Шаман отпустил их, и чучела повернулись к лесу, но в этот миг из толпы, подталкиваемая мужчиной, выскочила женщина с кричащим свертком на руках. Последнее из чучел, услышав крик ребенка, остановилось. Мгновение женщина стояла в нерешительности, слезы текли по ее щекам. Она взглянула на ребенка и зарыдала пуще прежнего, но этот взгляд придал ей сил доделать начатое. Она подошла к чучелу и, отвернувшись в страхе и отвращении, протянула ему дитя. Ее руки дрожали. Она не увидела, как чучело взяло младенца, но почувствовала облегчение, лишившись непосильной ноши. Сбросив бремя заботы о неполноценном ребенке, женщина бросилась к мужу и, уткнувшись ему в грудь, продолжила рыдать. Муж обнял ее и, поглаживая волосы, сказал:
  - Родившийся чучелом должен жить среди них. Ты все сделала правильно. Не плачь, вот увидишь, однажды боги подарят нам здорового малыша.
  
  Шаман обитает в гигантском помещении, которое не назвать ни хижиной, ни пещерой. Громадный черный купол стоит в преддверии Храма. Его стены оплетены лозой, с веток на вершину купола спускаются лианы, деревья поджимают здание со всех сторон. В этой части леса их кроны смыкаются особенно плотно, из-за чего над куполом царит кромешная тьма. Здесь всегда ночь, но купол ее чернее.
  Лоза и лианы покрывают здание с наружной стороны, внутри же по стенам бегут провода и трубы. И хотя купол выдается над землей, человеку, вошедшему сюда, кажется, что он вступил в подземелье. Внутри сухо и нет насекомых, вообще нет ничего живого, кроме шамана и его прислужницы, никаких патогенов, пространство стерильно. Всего один зал есть в куполе, и он заставлен странными предметами. Их назначение известно только шаману, но даже он не решается использовать купол на полную мощь. Не потому, что боится, - он не может испытывать страх, ему давно чуждо все человеческое - но потому, что противится переменам, а купол создан для того, чтобы менять. Выбор шамана - медленное разложение, на него он обрек всех людей.
  Теперь он лежит на своем ложе. Он сбросил робу, и Атари видит его тело, наполовину живое, наполовину мертвое, но обеими половинами способное передвигаться. К тощей и бледной живой его части крепятся присоски катетеров. Иглы пронзают синие сосуды, виднеющиеся из-под бледной, почти прозрачной кожи, впрыскивая внутрь лекарства. Они продлевают его жизнь, обновляют клетки, которые, происходи дело естественным путем, давно были бы мертвы.
  Только на краткое время шаман может снять маску. Тогда Атари его кормит. Она стоит над ним, а на тележке, рядом с ампулами инъектора - назначения и состава веществ в которых девушка не знает, но вкалывает, когда ей велит шаман - на блюдце разложены плоды, наиболее съедобные, почти нетронутые порчей.
  Она берет один плод и подносит ко рту шамана. Кожа в месте, обычно покрытом маской, желтая, с золотистым отливом, губы - тонкие глисты - реагируют на приближение пищи. Они раздвигаются, обнажая гнилые зубы. Шаман отрывает от плода кусок и начинает пережевывать коричневую мякоть с громким противным чавканьем, резкий запах довершает картину под названием "Отвращение". Его испытывает Атари, но не подает виду. Хуже всего, когда сок течет по ее пальцам. Лучше всего, что за одну трапезу шаман съедает всего один плод - не по нужде, а по прихоти, ему нравится рвать и жевать зубами, у него чешутся десна что-нибудь съесть. Когда он заканчивает, то подставляет рот Атари, и та, засовывая руку внутрь, вызывает рвотный рефлекс.
  
  Неперетравленные остатки пищи плеснули на дно ведра. Шаман перехватил руку Атари пальцами своего протеза. Они мертвой хваткой вцепились в ее нежное запястье, оказывая постоянное давление и причиняя боль.
  - Ты верна мне? - спрашивает он сиплым, резким голосом, глядя на испуганную девушку глазами, похожими на желток с зародышем. Она, как канарейка в клетке, треплется, не в силах вырваться из стальных пут его пальцев.
  - Да, я верна тебе! - кричит она наконец, отчаявшись освободиться. И шаман, усилив напоследок давление, отпускает. Раньше он редко причинял ей боль, со временем все чаще.
  "Он о чем-то догадывается, - с ужасом думает девушка, растирая руку, - знает о мне и Иму, но откуда? Вдруг он умеет читать мысли?! Нет, если бы он знал, то не позволил бы нам встречаться, а вдруг он... Скоро новую жертву поведут храм. Это всегда мужчина. Только бы не Иму... - Вдруг он знает и хочет так нас разлучить, убив его?! - нет, даже не думай о таком дура! - только бы не Иму..."
  
  - Мерзавец, - рычит Иму, осматривая огромный синяк на руке Атари. Неделя прошла, она втирала мазь, но его лепестки лишь немного завяли, а середина все такая же пунцовая. Если бы шаман надавил еще немного, кость бы сломалась. - Монстр, урод, я убью его...
  - Нет, не убьешь, - отвечает Атари с невыразимой печалью на лице, - это он убьет тебя, если узнает о нас. Потому, я прошу, не кричи, а не то он услышит. Ты и представить себе не можешь, на что он способен.
  - Будь уверена, я смогу! - Иму все никак не уймется, - я покончу с ним, и мы и весь народ - все заживут без страха.
  - Это невозможно...
  - Должен признаться тебе, я ходил в запретные части леса, - вдруг сказал Иму.
  - Ты что сделал? - не поверила своим ушам Атари. - Если это правда, то твоя жизнь в опасности. Чучела каждый день прочесывают дебри. Хоть один след пребывания там человека - и они донесут. Он убьет тебя, или сделает что хуже, даже боюсь представить, на что хватит его могущества...
  - Не волнуйся, я был осторожен. Только взглянул одним глазком. Там полно пищи, все, что нужно, это добыть ее. Раньше, когда народ был многочисленным, еды бы на всех не хватило. Но при нынешней численности мы сможем прожить и без полей. Не придется терпеть чучел.
  - Надеюсь, что ты прав, и он не узнает. Но больше никогда так не делай!
  - Обещаю, - твердо сказал Иму, и они поцеловались.
  Атари ушла, а Иму на обратном пути в деревню услышал шорохи позади себя. Когда он обернулся, то увидел, что позади него качаются ветки. "Это не к добру, - подумал Иму, вспомнив предостережения Атари, - возможно, час нашей схватки наступит раньше, чем я думал. Готов ли я к ней?"
  
  Все мужчины деревни выстроились в центре, как еще недавно, когда в поселок явились чучела. Но теперь у них не было копий, и они стояли спиной к лесу, а не лицом к нему. Изок составил компанию шаману, молчаливо стоящему и смотрящему на людей. Взгляд его страшных глаз блуждал по лицам, он что-то искал в них, страх или ненависть? Нет... Что ему до их страха?.. Что-то другое, только ему одному понятное. Здесь не было стариков, в основном молодые люди на пике сил. Все они заметно трусили, переглядывались между собой, переступали с ноги на ногу. Никто не пытался шутить или храбриться, все понимали, сейчас решалось, жить им или умереть.
  Иму испытывал необычайный душевный подъем. Такой бывает, когда ждешь чего-то плохого, и оно случается, но ты, на удивление самому себе, вместо того, чтобы расстраиваться, рад этому. Собран и готов ответить.
  За прошедшие несколько дней Иму тысячу раз обдумал шум тех веток позади себя и пришел к выводу, что это не мог быть зверь. Он не решился тогда прочесать местность - то единственное, за что теперь себя корил. Как-то забыл об этой возможности в суматохе мыслей, не потому, что струсил - просто не хотел верить, что его с Атари идиллию кто-то нарушил.
  "Ну что же ты медлишь, живодер", - думал он, старательно глядя в землю и не показывая своей ненависти. А шаман все молчал, переводя взгляд с одного лица на другое. К страху людей примешалось удивление: обычно шаман выбирал быстро, точно сразу знал, кто ему нужен, теперь - нет. Он искал кого-то, не знал, кого именно, но знал, что поймет, если он покажет себя. И Иму показал. Не выдержав, он поднял взгляд - одна роковая ошибка порой переворачивает судьбы.
  Иму встретил взгляд шамана с ненавистью, а тот так к нему и прикипел. За то мгновение, что они друг на друга смотрели, словно случился шторм: взгляд Иму был громадной волной, взгляд шамана - незыблемой сушей. Волна эта бросалась на берег и откатывалась, будучи не в силах его уничтожить
  Зашумели сервоприводы, рука шамана поползла вверх, и этот звук был все равно что выстрел в замкнутом пространстве, вся деревня молчала в ожидания разрешения ужасной ситуации. Шаман указал на Иму.
  - Этот, - проскрипел он, обращаясь к Изоку. - Кто он?
  - Иму, сын Оби, охотник, как и его отец, - не без удовольствия ответил Изок.
  - Охотников много, один погоды не сделает, но одна жертва утолит голод демонов Храма. Я ухожу и забираю с собой Иму, пусть попрощается с родней.
  Но родня и так знала, что выбор пал на Иму. Все живые родственники его сводились к отцу, а тот, будучи здесь же, упал на колени и зарыдал.
  - Сын мой! - кричал он сквозь слезы. Этот черствый, опытный охотник, столкнувшись с бедой, справиться с которой ему не по силам, расклеился, как малое дитя. Иму обнял отца, но из-за путаницы мыслей не нашел, что ему сказать. Уже в момент объятий он корил себя за молчание и по пути к храму тоже. Но не только за него, он корил себя за то, что не попрощался с Атари как подобает, что не был осторожен, не сберег их союз.
  Впереди шел шаман, демоны в его железных ногах рычали в такт каждому шагу. Какое-то время в спину Иму смотрели острия копий, но ближе к черному куполу люди развернулись и пошли обратно в деревню. Их место заняли чучела, у них не было копий, они одним своим видом устрашали достаточно, чтобы отбить желание бежать.
  Иму слышал их за спиной, все они дышали по-разному, но все, как один, тяжело. Их шаркающие, неказистые шаги в полнейшей тишине местности разносились по воздуху на мили вокруг. В других частях леса пели птицы, бегали зверьки, но вблизи храма и обители шамана не водилось ничего из этого. Здесь обитала только членистоногая мерзость, неспособная жить в условиях сухости. Примитивные насекомые, мокрицы и многоножки. Глубоко в земле жили черви, но они не показывались на поверхность, понимая, что их здесь съедят.
  Процессия прошла мимо черного купола, и Иму подумал: "Где-то там Атари". Мысли о влюбленной, ее прекрасный лик и изгибы обнаженного тела развеяли тоску смертника. И напомнили его решимостью во что бы то ни стало выжить. Умом он понимал, что ему не спастись, но храброе сердце воина отказывалось сдаваться без борьбы. Иму считал, от судьбы бегут только трусы, и все же он не мог не попытаться. Внутренне он предвкушал схватку не на жизнь, а на смерть, победу над демонами храма и освобождение своего народа, о котором он, впрочем, мечтал исключительно ради славы. К бегству же его подтолкнула любовь, внутри него вдруг проснулось нечто, что ранее не смогло пробудить даже горе отца. Он не читал готической поэзии, не верил в то, что в некой призрачной долине, простирающейся за границей смерти, влюбленные встретятся вновь. Ему была чужда романтика. Нет никакого того света, для Иму существовал только этот мир. Он был жесток и требовал борьбы.
  Резко развернувшись, Иму бросился в чащу. Мимо промелькнуло несколько чучел. Позади послышался запоздалый голос шамана, раздающий указания. Но очень быстро все это стихло. Остался только лес, хруст веток под ногами и шелест опавших листьев, по которым бежал юноша.
  И спустя десять минут бега сломя голову Иму чувствовал себя так, словно только что взял старт, упорные тренировки не прошли даром. Его подвело другое, он недооценил противника: те чучела, о которых люди знали, были слишком медлительны, они Иму догнать не могли. Увы, среди прислужников шамана были не только работники полей.
  Две тени спрыгнули с деревьев прямо перед Иму. Увидев их, он застыл как вкопанный. Руки у существ были во всю длину туловища, ноги, напротив, как у карликов. Тела длинные и мускулистые в торсе, но не чрезмерно, слабо развитые в области таза. Спину и грудь покрывала шерсть. Лицо - человеческое, но с примесью обезьяньих черт. Предки ужасных созданий были людьми, однако что-то повлияло на них, изменив тело и откатив разум до первобытного состояния.
  Они подняли лапы и оскалили клыки, Иму бросился в другую сторону, но с деревьев соскочило еще несколько чудищ. Он оглянуться не успел, как был ими окружен. Тогда Иму поднял камень и, замахнувшись им, бросился напролом.
  
  - Дети мои, вы славно потрудились, - сказал шаман, когда обезьяны приволокли к нему Иму. Он отчаянно вырывался, но даже самый сильный человек не сумел бы совладать и с одной такой тварью, чего уж говорить о нескольких. - Бегством ты позоришь своих предков, - Шаман обратил взор страшных глаз на Иму. - Однако я оценил твои качества. Вижу, что не ошибся, выбрав тебя. Демонам храма понравится такая сильная добыча. Но перед тем как встретишься с ними лицом к лицу, ты должен узнать, что у всех есть шанс на спасение. Если сможешь добраться до сердца храма и уничтожить средоточие зла, то демоны исчезнут, и ты вернешься в деревню героем. Больше никто не будет умирать.
  Извернувшись, Иму плюнул шаману в лицо, слюна попала ему на маску.
  - Бросьте его в недра, - велел шаман, и обезьяны, раскачав тело Имы, отпустили его. Он полетел в черную яму, пасть которой зияла в земле.
  Главные врата Храма находился в другом месте, именно туда вели Иму изначально, но так как он сбежал, обезьяны притащили его к ближайшему входу внутрь.
  
  В какой-то момент кишка колодца делала изгиб. Падение Иму закончилось ударом об одну из стен, дальше он скользил по ней вниз.
  Понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Тело болело, в голове гудело, но он не получил никаких травм. Хотя сверху тьма внизу казалась кромешной, колодец на поверку оказался не таким уж и глубоким. Внизу было сухо. Из единственного доступного ему коридора постоянно дул ветер. Из глубин храма доносился гул и другие звуки, похожие на те, что издавали демоны, заключенные в руках и ногах шамана.
  Придя в себя, Иму поднялся и пошел по тоннелю. Он был круглым, трудно шлось по нему, стопы постоянно соскальзывали, приходилось двигаться под наклоном, на который они не были рассчитаны, к тому же согнувшись в три погибели. С трудом пробираясь вперед, Иму ощутил себя чучелом. Чем глубже он забирался, тем сильнее дул ветер. В какой-то момент он вышел в место, этакий узел, где трубы пересекались. Целых шесть путей здесь открывалось, включая тот, по которому он шел. Один путь на сторону света и еще по одному сверху и снизу. Гул в этом месте достиг апогея.
  Осторожно подобравшись к краю ямы, Иму заглянул за него, в груди у юноши похолодело: в пасти кишки вертелись лопасти гигантского пропеллера, поднимая вверх мириады пылинок. С огромной скоростью они мелькали на свету, как звезды при гиперпространственном прыжке. Свет падал сверху, он просачивался через решетку, которой труба наверху заканчивалась. Иму понял, там выход из храма, до которого ему не добраться.
  Он не хотел, чтобы вертящиеся зубы внизу его сожрали, но не мог остаться здесь и умереть от голода. Разбежавшись, он прыгнул. Ветер снизу дул так мощно, что на мгновение ему показалось, будто он утащит его за собой к решетке, но только на краткий миг, а спустя секунду Иму распластался на полу тоннеля. Из всех четырех путей, в этот попасть было проще всего, перескочив через яму.
  Где-то спустя полчаса Иму подошел к другой решетке, напоминающей ту, что была наверху, но расположенной не вертикально, а перпендикулярно к полу. Несколько раз ударив по ней всей телом с разбега, Иму выбил преграду, и та полетела вперед с громким лязгом.
  Спрыгнув, он попал в коридор, стены которого был сделаны из металла. В них мелькали причудливые барельефы, литые из стали. Лица людей с широко распахнутыми ртами. Между этими лицами были запертые двери, от стен они отличались только рельефом. Справа от каждой двери на стене виднелась панель, все они мигали красным. Только этот свет освещал тоннель.
  Лица напугали Иму. Увидев одно перед собой в первые секунды пребывания здесь, он отполз к стене, испугавшись, что это демон, который сейчас на него наброситься и сожрет. Спиной он почувствовал выступ и, обернувшись, увидел еще одного демона. Только тогда Иму понял, что они ненастоящие и не представляют для него никакой угрозы, но даже после осознания этого, он шел по коридору, стараясь не приближаться к стенам и избегая смотреть в сторону красных огней.
  Так он дошел до конца коридора, где на его пути выросла огромная арка, ведущая в просторный зал. Ее составляли две гигантские скульптуры, застывшие в позе философа. Спинами они подпирали своды, черными лицами в красных сполохах пугали. Не без предательской дрожи в ногах Иму прошел под их взглядами. Ему казалось, в любой момент они могут ожить, схватить его и переломать все кости. Внутрь зала он почти вбежал.
  В помещении, где Иму очутился, было множество предметов, но все окутала тьма, и ничего из обстановки не удавалось разглядеть. Он вышел в центр зала, задев ногой невидимые нити, которые задевать не стоило, и зал вспыхнул красными огнями, но куда более яркими, чем те, что были в коридоре.
  Инстинктивно он упал на колени, схватившись за голову. Иму подумал, что на него дохнул огнем дракон, но, так и не почувствовав боли, он вскоре поднял голову и осмотрелся, а после поднялся на ноги.
  Часть из капсул загорелась вместе с общим освещением. Такие капсулы гостеприимно открылись, готовые принять в себя тело. Те же, что не загорелись, либо были неисправны, либо уже содержали в себе кого-то. От капсул отделялись трубы и провода, они сходились в центре у большой полусферы. В нее они вливались, исчезая в глубинах устройства. В многочисленных щелях полусферы, зазорах между деталями горело множество огней. Воздух вокруг полусферы вибрировал, и чем ближе, тем сильнее ощущалась дрожь в полу. Иму слышал пульсацию крови у себя в ушах, она сливалась с биением чего-то внутри полусферы, которой Иму не испугался, как всего прочего. Его к ней почему-то тянуло, как Адама к запретному плоду, но у Адама была Ева, столкнувшая его и весь человеческий род в пропасть грехопадения. У Иму была Атари, и он знал, она была бы против того, чтобы он касался чего-то неизвестного, но он чувствовал, разгадка всего в этой полусфере. И как Адама, нарушившего запрет Бога, его постигла кара.
  Когда пальцам его правой руки оставалось несколько дюймов до полусферы, он услышал до боли знакомый шум.
  "Шаман?! - подумал Иму и вдруг его озарило: - Нет, демон!"
  Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть летящее в него лезвие. Лишь чудом он сумел увернуться, избежав смерти. Лезвие пропахало борозду на его груди. На полусферу и пол полетели брызги крови, запахло опаленной плотью. Те багровые капли, которые попали на полусферу, тут же испарились. Если бы Иму прикоснулся к ней, он получил бы ожоги, но теперь ему было не до таинственного устройства.
  Демон имел две руки, заканчивающиеся лезвиями, на кромке которых горели лазеры, каждый, точно огненный меч серафима, охраняющего врата Эдемских кущ. Вместо ног у него была сфера, размером поменьше, чем та, что находилась в центре зала. Эта сфера вращалась, обеспечивая движение монстра. Между сферой и его телом не было никаких деталей, корпус монстра висел в воздухе над ней.
  Сверкнув красными глазами, Демон взмахнул еще раз, но на этот раз Иму был готов - меч не задел его. Он попятился, изучая противника. Шрам на груди ужасно жег, мешая думать. Осознание близости смерти, напротив, действовало на разум отрезвляюще.
  Иму никогда не сталкивался с демоном и не знал, где его слабое место. Пока что наиболее уязвимой частью тела монстра он посчитал голову. "Нужно увернуться от его оружия и зайти ему за спину, - думал Иму, - а после попытаться свернуть ему шею". Он ждал нападения, чтобы осуществить этот план, но демон, кажется, и сам изучал противника. Он, во всяком случае, не нападал.
  Иму двинулся по кругу, и демон повернулся к нему. Иму сделал шаг вперед, но демон никак не отреагировал, продолжая все так же изучающе на него смотреть. Тогда юноша решил его спровоцировать. Он подбежал к нему, и вот тогда-то демон атаковал, выбросив лезвие ему навстречу, как острие копья. Иму ждал рубящего удара и едва не попался. Только благодаря превосходной реакции он успел вовремя остановиться. Перехватив инициативу, демон пошел в наступление.
  Он наносил колющие и рубящие удары, красные росчерки его лезвий с гудением рассекали воздух. Окажись перед демоном стальная стена, Иму не сомневался, он бы преодолел ее, почти не встретив сопротивления. Чем чаще монстр разил, тем быстрее двигались его конечности. Если первое время Иму пятился, не получая повреждений, то теперь на нем оставались царапины. Вдруг после особенно удачного удара лезвие остановилось, по лицу Имы текла кровь из рассеченного лба. Демон стоял над ним, Иму свалился на спину, еще один удар и ему конец. Но демон не атаковал, в его анализирующем центре происходили невидимые глазу процессы.
  Воспользовавшись этой неожиданной передышкой, Иму бросился к демону. Обогнув его конечности, он запрыгнул на корпус, уперевшись ногами в сферу, и, обхватив двумя руками шею, попытался ее свернуть. Его сильные руки вздулись удавами, но шея чудовища, сколько бы он не тужился, не поддавалась, лишь немного ему удалось ее отклонить.
  Вдруг голова демона провернулась на шее (Иму едва успел ее отпустить) и посмотрела на юношу. Он отскочил и в тот же миг корпус монстра завертелся, как юла, а расставленные конечности образовали огненное кольцо. Наращивая скорость, демон понесся на юношу. Иму побежал к одной из открытых капсул, рассчитывая спрятаться за ней как за преградой. Он не добежал совсем немного. Услышав гудение лезвия, Иму прыгнул в сторону, но ушел лишь частично. Его левая рука взметнулась вверх и упала на пол, а сам юноша удачно повалился в капсулу.
  Все движения в зале прекратились. Иму смотрел на ровный срез в том месте, где еще недавно была его конечность и отказывался верить в то, что случилось. Наконец до него дошла боль и тогда он заорал так, как кричал в последний раз, когда рождался.
  Демон не спешил его добивать. Он стоял рядом с капсулой, не решаясь ни напасть, ни перейти в режим ожидания. Только когда одна из негорящих лампочек в капсуле засияла зеленым, а крышка устройства, повинуясь заложенному в нее алгоритму, поползла вниз, накрыв тело Имы, демон уехал на свое место, растаяв в одном из темных уголков зала.
  Последнее, что Иму видел, прежде чем потерять сознание, то, как медленно крышка закрывается, отрезая его от мира. Его воспаленное сознание нарисовало картину насекомоядного растения пожирающего мошку, но он не имел сил сопротивляться. Его разум погас.
  Но не погасла зеленая лампочка. Эти капсулы были многофункциональны, от больничной койки и аппарата искусственного поддержания жизни до места введения смертельной инъекции и могилы - они могли стать чем угодно в зависимости от того, кто в них лежит.
  - Скрининг показал серьезные повреждения. Инициирую протокол помощи. - отчитался машинный голос перед кем-то давно усопшим.
  К поврежденной руке по рельсам двинулась сетка лазеров, они выжгли в обрубке паз. Далее капсула начала собирать протез. Одна за другой возникали детали и множество высокоточных манипуляторов прилаживали их в соответствующие места. Иму не чувствовал боли, перед операцией ему впрыснули обезболивающее.
  
  Когда Иму очнулся, он не помнил, что случилось. Медленно к нему возвращалась память, в последнюю очередь он вспомнил демона и бой с ним. А вспомнив, вскочил, схватившись за бортики капсулы, и услышал страшный лязг. Только тогда глаза его выхватили отрезанную руку, лежащую на полу. Он с ужасом взглянул на плечо, к которому она прежде крепилась, и увидел металл. Его взгляд скользнул вдоль стального предплечья к локтю, кисти и пальцам, с такой силой сжавшимся, что на бортике капсулы осталась вмятина. Он разжал пальцы, и рука послушалось, как его прежняя, она реагировала даже быстрее, но ничего не ощущала, ни температуры, ни боли, однако каким-то образом Иму знал ее положение в пространстве.
  "Теперь и у меня есть демоны в услужении, - подумал Иму, - посмотрим, как шаман отреагирует на эту новость, но прежде я разберусь с чудовищем, напавшим на меня".
  Он нашел его в углу, где тот подзаряжался от стационарного блока питания. Монстр никак не отреагировал на его приближение. Проверка в капсуле показала, что он свой, и охранная система отключилась. Был ли это сбой системы или и вправду Иму имел что-то общее с теми, кто построил Храм - никак не установить теперь. Ведь обладая возможным родством с высокоразвитой цивилизацией предтеч, правившей здесь в прошлом, Иму не обладал ее знаниями и воспользоваться храмом не мог. В демоне он видел не автомат, а врага, который лишил его руки, и как воин, живущий по кодексу чести, Иму решил отплатить демону тем же. Он схватил его протезом за конечность чуть повыше лезвия и с силой дернул. Блеснули искры, и конечность робота отделилась от сустава. Иму не ожидал, что проделать задуманную "ампутацию" получится с такой легкостью. Он словно рвал не металл, приделанный к металлу, а сорняк, сидящий корнями в почве.
  Потухшие было глаза демона загорелись желтым. - Требуется техобслуживание, - оповестил он систему. Иму отделил от руки лезвие и засунул его себе за пояс в качестве трофея.
  
  В закрытых капсулах лежали люди, мышцы их давно атрофировались, а сознания за века анабиоза улетели в такие дали, откуда вернуться уже невозможно. Иму с отвращением смотрел на своих предков. Теперь он понимал, что полусфера в центре зала и есть то самое сердце, которые просил отключить шаман. Сам он не мог сюда спуститься, боялся стража, и почему-то не направлял сюда обезьян. Верно, все они были слабее демона, охраняющего зал, и шаман поскупился их терять. По двум причинам Иму не уничтожил ядро: первая - не трогай то, чего не знаешь - теперь это стало для него правилом; вторая - так хотел шаман, а он ему не марионетка.
  Иму не стал изучать комплекс, Храм опротивел ему с первых мгновений, проведенных внутри. Обзаведшись киберпротезом, он вернулся по коридору к выбитой им решетке и забрался обратно в круглые тоннели. Там он пополз по трубе вверх над вертящимся пропеллером, используя лезвие демона и стальную руку как инструменты для скалолазания. С одного удара левой руки он выбил решетку и выбрался наружу.
  
  Шаман спал, но не Атари. Она с ненавистью смотрела на него заплаканными глазами. "Он убил его, - думала девушка, - убил Иму, убил моего любимого. Теперь все кончено, жизнь потеряла смысл".
  Вдруг она услышала шаги и увидела темный силуэт, вошедший в купол. Тихо, словно лесной кот, он шел к шаману.
  "Чучела так не ходят... Неужели кто-то посмел напасть на него? - подумала девушка. - Оби, отец Иму решил отомстить?"
  Шаман спал, вещества, которые он принимал, обеспечивали ему сладкие грезы. Из этих грез он был выброшен резко, а очнувшись, сразу же зашелся кашлем. Он задыхался, и не понимал, что происходит. Слепо размахивал руками и ногами, круша все вокруг, как неповоротливый, бронированный жук, очутившийся на спине. Но что толку от силы, если удары слепы.
  Шаман упал с ложа, перевернув тележку с медикаментами, и пополз по полу. Впереди он видел маску, или это была иллюзия? - если так, то ему конец. Но нет, маска была настоящей. Однако, когда он вытянул руку, чтобы схватить ее, кто-то ударил ногой по шлангу, и маска отлетела дальше. Понимая, что больше ни дня не проживет, шаман перевернулся на спину.
  - Ты... - только и сумел прохрипеть он, когда стальная рука сжала его горло и подняла в воздух.
  - Я, - ответил Иму, и Атари, узнав его голос, бросилась к возлюбленному.
  - Ты вернулся из Храма, значит, знаешь, какая мощь в нем таится, - прохрипел шаман, пытаясь схватить врага, но протезы перестали его слушаться. Мозг шамана умирал, и его тело отказывало. - Ты обрел часть этой силы, поверь, лишь ее мизер. Это значит, ты подходишь на роль моего преемника... Сохрани мне жизнь, и я научу тебя... Вместе мы будем править вечность...
  Вместо ответа Иму сжал пальцы, и голова шамана повисла, лишившись опоры шеи. Глядя на ужас в его тускнеющих глазах, Иму надавил еще сильнее, превращая остатки позвонков в пыль. Иму повернулся к Атари, они поцеловались.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"