Кусто Ирина Сергеевна : другие произведения.

Возрождая Тьму

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения детдомовской девчонки в Мире Корней,
    где ей выпало проклятье, миссия по освобождению
    Синего Дракона. А в качестве бонуса роль крутой
    Черной Ведьмы.
    Глава 1
                                  Извечное противостояние Света и Тьмы.
                                  Правда - за Светом. Так мы думаем. Но
                                  никому не приходило в голову, что Свет
                                  может оказаться чудовищней Тьмы, когда
                                  она ему не может противостоять всецело.
  Нельзя сказать, чтоб мне совсем не повезло. Бывали судьбы и страшнее. Ну, подумаешь, детский дом в богом забытом провинциальном городке, где, по словам современных классиков, сохранилось истинно русское милосердие. Может быть, оно и сохранилось бы, не будь в каждом доме худо-бедно работающего телевизора, да не стань доступными почти каждому зрителю плоды извращений пресытившихся деятелей, прозябающих в далеких цивилизованных странах. Пили бы наши чистые душой провинциалы паленую водку, да мерещились бы им нравоучительные чертики, призывая завязать с пороком и обратить избыток неразгаданной душевной тоски на богоугодные деяния.
  Но, насмотревшись заморских киношедевров, преподаватель физкультуры нашего детдома, Николай Павлович (или Палочник, как мы его окрестили за привычку колотить нас палкой) решил получить все, ему доступные удовольствия, начиная от побоев по древнекитайской методике и кончая извращенными сексуальными домогательствами. Последнее ему особенно пришлось по вкусу.
  Брошенные на произвол судьбы мальчики и девочки. В конце концов, это всего лишь отрепье общества, беспородные щенки, которые, как правило, умирают на свалках после того, как первый встречный вкусит их невинности. Почему же они должны доставаться какому-то первому встречному? Почему не ему - Владыке в своем маленьком государстве. Правда, в этом государстве существует переспелая императрица, что закрывает глаза на его шалости, лишь бы три - четыре раза в неделю он доставлял ей подобное удовольствие. Как говорится: не все ж коту масленица. Императрице можно и уступить, отыгравшись на безропотных подданных.
  Потом в центральной московской газете появится разгромная статья о педофиле. Потом его осудят на довольно приличный срок. Ведь смертную казнь в стране отменили, дабы угодить все тем же пресытившимся заморским деятелям. Потом в далекой сибирской тюрьме уголовники осудят его по своим законам. Но сотни искалеченных душ разбредутся по бескрайним просторам родины. И, хорошо, если единицы из них сумеют найти в себе силы остаться людьми.
  Разумеется, я не могла так думать тогда.
  Мне было десять лет, когда Николай Палочник обратил на меня внимание и приказал задержаться после урока. Глумливые ухмылки покидающих зал одноклассников излучали торжество: "Ну, что пришла и твоя очередь, Волчара. Посмотрим, как ты выкрутишься на этот раз".
  Они радовались, откровенно радовались чужой беде. Но недаром за мной закрепилась кличка - Волчара. Сколько себя помню, я дралась до последнего: поначалу до того состояния, пока мое окровавленное тело не вызывало тошнотворной брезгливости, потом до того, пока меня не оттаскивали от растерзанного противника. Живучесть - единственное, что примиряло меня с матерью. Да, бросила. Но наделила способностью выживать. Меня побаивались и ненавидели. И, надо сказать, эти чувства со стороны воспитанников Старомысского детского дома N1 мною старательно взращивались.
  Выслушав приказ физрука, я оседлала спортивный инвентарь, в простонародье именуемый конем, с таким видом, словно собиралась выслушивать нотации старенького, не принимаемого всерьез учителя. Странное дело, я не испытывала страха или омерзения. Я была уверена в том, что все обернется забавной хохмой.
  Зал быстро опустел, и за закрывшимися дверями столпились любопытствующие. Палочник вышел из раздевалки, в чем мать родила, и жестом подозвал меня. Несомненно, он был в курсе наличия публики за дверью, и ничего не имел против. Публика его вдохновляла. Проигнорировав призывный жест, я продолжала сидеть на коне, болтая ногами и разглядывая предмет его мужской гордости. На мой взгляд, сей предмет не имел ничего общего с тем, что рисовали на стенах туалета доморощенные детдомовские таланты. Картинки явно уступали оригиналу. Предмет медленно поднимался и набухал, словно переваренная сарделька... в шапочке.
  - Ну...
  Нетерпеливо произнес обладатель набухшей сардельки, выпятив ее вперед.
  - Слезай оттуда и залезай сюда.
  - Мне и здесь не плохо, - небрежно бросила я, наблюдая за реакцией сардельки. Та дрогнула, но снова встала в боевую стойку.
  - Ты что думаешь, я с тобой не справлюсь? - задохнулся Палочник праведным гневом и медленно направился в мою сторону. Сарделька угрожающе покачивалась на ходу. Я лихо спрыгнула с коня, пару раз перевернулась на брусьях и, зависнув на верхней планке, с интересом снова уставилась на сардельку. Очень мне захотелось, чтобы она загнулась в середине под углом 90 градусов вверх. А когда мне чего-нибудь сильно хотелось, оно почему-то так и получалось. Нынешнее желание не стало исключением.
  - Николай Павлович, а Ваш х... член что-то заметил на потолке.
  Палочник застыл, пытаясь осмыслить мои слова, потом глянул на потолок, перевел взгляд на предмет своей гордости и заорал. Такого дикого вопля мне еще не приходилось слышать. Как видно, не приходилось слышать и тем, кто стоял за дверью. Народ захлебнулся в хохоте и бросился врассыпную. Вопль раскололся на тысячи осколков, разлетелся по всему зданию и достиг кабинета директрисы. Она явилась тотчас же, громадный напомаженный монстр, спешащий на помощь своей любимой игрушке.
  - Коленька, что с тобой!
  Палочник взвыл и упал в ее объятья. Сарделька распрямилась и доверчиво легла в ладонь безутешной императрицы.
  - Волкова! Что здесь произошло!
  Гневным шепотом поинтересовалась дама, нежно прикрывая своего возлюбленного ажурной шалью. Как забавно смотрелась эта смесь гнева и нежности. Я наслаждалась столь широким диапазоном чужих чувств и не сразу сообразила, что ответить.
  - Николай Павлович попросил меня залезть на его... ну, то, что у Вас в руках. Я засомневалась, что эта штука меня выдержит. Он не согласился. Тогда она как-то странно выгнулась, и Николай Павлович очень расстроился.
  - Прекрати ломать комедию.
  Я пожала плечами.
  - Как Вам будет угодно.
  Очень мне нравилось разыгрывать тургеневскую девушку, особенно после того, как облегчала душу многоэтажным простонародным сленгом. Правда, в данном случае до сленга не дошло, но ситуация была такова, что тургеневским девушкам в кошмарном сне не приснится. Если, конечно, они еще существуют.
  - Сейчас же иди, переодевайся, и через... час чтоб была у меня, - приказала императрица.
  Ее приказы не обсуждались.
  Два дня я просидела в карцере: сыром подвале в компании крыс и прочей подвальной мерзости. Потом месяц пролежала в районной больнице с воспалением легких.
  Николай Павлович не мог смириться со своим поражением и предпринял еще пару попыток уже без свидетелей, но с тем же плачевным результатом. Его мужское достоинство почему-то не считало меня достойной и в самый ответственный момент предпочитало разглядывать потолок. Тогда, не в силах противиться своему достоинству, физрук ко мне охладел. Но прежде поучил уму-разуму, в результате чего я снова попала в районную больницу уже с диагнозом "сотрясение мозга и отбивная жизненно важных внутренних органов".
  А потом появилась Динка.
  Когда я говорила: бывают судьбы и страшнее, то подразумевала ее судьбу. Если мы, волчата Старомысского детского дома N1, не ведали любви, и наши маленькие души постепенно затягивались коростой, то Динке досталось сразу по обнаженным нервам и по полной программе. Ее невзлюбили уже за то, что она пришла из другой счастливой жизни. Пусть ее родители погибли, но они у нее были. Настоящие, любящие. Она хоть недолго, но имела то, чего мы были лишены: дом, семью, учебу в престижной школе и даже признанный талант. Ее картины выставлялись на нескольких зарубежных выставках.
  Разумеется, ни о каких занятиях живописью в детдоме и речи не шло. Динка малевала углем на асфальте, а воспитанники дружно топтали ее шедевры, при этом как бы невзначай топтали и художницу. Единственно в чем Динке повезло: она попала в детдом летом, когда любвеобильный Николай Павлович отдыхал с директрисой в теплых южных странах. По возвращению супружеской пары, Динка представляла собой сплошной синяк, натянутый на кожу и кости, и не вдохновляла на любовные игры даже нашего физрука.
  Поначалу я не вмешивалась. Негласное правило: каждый за себя, - не рисковали нарушать самые отпетые хулиганы. Но гордое угасание инородного существа, упрямо малюющего на асфальте летающих существ, пробило мою броню. Когда свора подростков в очередной раз собиралась опробовать приемы рукопашного боя на "костлявой груше", им пришлось оббить кулаки о "грушу с гвоздями", то есть об меня. Я взяла Динку под защиту, и вскоре наш тандем внушал уважение самым отчаянным забиякам.
  Наученная горьким опытом, Динка не сразу доверилась мне. Около года мы вели заумные споры о смысле жизни, прежде чем окончательно убедились в том, что мы - две половинки единого целого, и поклялись никогда не бросать друг друга. Сколько всего нового я узнала от нее! Какие странные мысли стали появляться в моей голове. Ходячая энциклопедия по имени Динка стала моим учителем. И то, чего не в силах были добиться пропагандисты типового обучения в роговых очках и допотопных пучках на затылке, Динке удавалось с полуслова. Она была искренна. От нее веяло свободой. Общаясь с ней, я начинала понимать: даже в самом беспросветном рабстве можно отыскать глоток свободы и остаться человеком.
  Динка похорошела и привлекла внимание Николая Павловича. Каково же было его разочарование, когда при попытке изнасилования моей подруги на него обрушилась все та же страшная напасть. На этот раз, Николай Павлович не стал повторять свои ошибки. Справедливо полагая, что без меня тут не обошлось, учил он нас обеих и особенно рьяно. Динка не отличалась живучестью, и вскоре скончалась в районной больнице. Обвинения повесили на меня.
  Пока я валялась в беспамятстве на больничной койке, в детдоме спешно оформляли бумаги о моем переводе в детскую колонию. Придя в себя и узнав о смерти подруги, я выпросила конверт у лежащей в соседней палате женщины и передала ей при выписке увесистое письмо с кратким изложением самых вопиющих фактов насилия, творящегося за стенами Старомысского детдома N1.
  Я не надеялась, что отчаяние, гневными строками ложащееся в послание по адресу "Москва, Телестудия" с обратным: "Из детдома" всколыхнет общественность. Да и писала я не на телестудию, а богу. Писала, чтобы не сойти с ума от безысходности. Я упрекала его, всемогущего, в чудовищном равнодушии.
  И, видимо, богу стало стыдно.
  Спустя месяц в наш детдом приехали корреспонденты, охочие до скандальных фактов. Николая Павловича вывели на чистую воду. И, хотя показания против него дала только я, анализы, проведенные медэкспертами, привели в ужас даже видавших виды любителей "клубнички".
  Дотошные "опера" обнаружили на территории детдома несколько захоронений новорожденных разного срока давности. С меня сняли все обвинения и благоразумно перевели в другой детдом.
  Наказание для Палочника показалось мне слишком мягким. Я поклялась убить его, и даже предприняла несколько попыток побега. Но так, как места моего взросления располагались в отдаленных медвежьих углах, ловили меня быстро. А после того, как я не вняла последнему предупреждению, отправили на перевоспитание в учреждение для трудных подростков. И даже прошлые заслуги перед следствием не засчитались.
  По истечении двух лет, отбываемых в различных детских учреждениях, я вышла на свободу, горя жаждой мести. Моим чаяниям не суждено было сбыться. Первым делом после выхода, я навела справки и узнала о печальной судьбе, постигшей Николая Павловича.
  
  Детдом остался в прошлом. Месть - неудовлетворенной. И никто никогда не скажет мне тех затасканных слов, прозвучавших в устах Динки, как откровение.
  - Человек свободен. Он за все всегда платит сам.
  - Но разве свобода заключается в том, чтобы платить?
  - А ты не задумывалась о том, что каждый наш шаг вызывает необратимые изменения. Ты свободен в выборе направления. Ты свободен в праве решать, что разрушить и чем расплатиться за свои шаги.
  И пусть Горький вкладывал в эту фразу совсем другой смысл. Динкино трактование мне больше пришлось по душе. Так могло думать действительно свободное существо, единственным сдерживающим фактором которого являлось оно само...
  
  Вышвырнутая в большой мир с пачкой смехотворных подъемных, я поначалу ощущала себя вольной птицей, готовой лететь на все четыре стороны. Только этой птице требовались еда и тепло. Дармовые подъемные растаяли, как мед в горшочке Вини Пуха. Просидев на хлебе и воде пару недель, я вынуждена была искать работу. Разумеется, в списках работодателей не было должностей, соответствующих моим способностям. Пооббивав пороги, я решила устроиться на любое вакантное место. Но вакантные места кем-то сразу занимались, стоило отделу кадров узнать, где проходило мое детство. Пришлось воспользоваться услугами участкового. В его присутствии вакантные места перестали заниматься, но стоило ему выйти за порог, как они становились лишними. Не малую роль в том играл и мой бойцовский характер. Перелетая с места на место, я едва сводила концы с концами.
  Но я - живучая. Не знаю, чем так приворожила меня жизнь, но добровольно покинуть ее никогда не приходило мне в голову. Может быть, потому, что она не предавала. Да, не щадила, да, колотила и издевалась, но не предавала. В самой безвыходной ситуации я знала, что отделаюсь тумаками. Так оно и случалось. Жизнь учила меня, как слепого кутенка. Жестоко, подчас несправедливо, но не добивала, удерживала на краю. И я цеплялась за нее.
  Вечерами, предоставленная самой себе в крохотной комнатке пятиэтажной коммуналки, я разглядывала Динкины рисунки на обрывках тетрадных листов. Диковинные птицы, смахивающие на драконов, переплетали крылья в бешеном полете. А на спине одной из них сидела я.
  Динка шутила, что когда-нибудь в другом мире мы обязательно встретимся: я - Черной Ведьмой, она - Синим Драконом.
  - Ну, ведьмой - понятно. А почему черной?
  - Потому что Черная Ведьма - самая сильная. Она отражает Тьму.
  - А Синий Дракон?
  - Это - небо, это - море. Синий Дракон - дракон бездны. Ему не нужна опора.
  Динка! Милая Динка! Как же мне не хватает тебя!
  
  В очередной раз рассчитанная за грубое поведение с выше стоящими сотрудниками, я брела по тротуару, маневрируя между плотно припаркованными иномарками, попутно разглядывая их отполированные дождем рыла и тылы. Иномарки равнодушно посверкивали индикаторами всевозможных сигнализаций. Дождь сыпал на мою непокрытую голову. Под ногами хлюпали лужи, разлегшиеся именно там, где можно было протиснуться. Холодно. Сыро. Темно.
  - Дождик льет на голову мне. Эх, хорошо моей голове!
  Бубнила я стишок из какого-то фильма. И вдруг, огибая вход в оборудованный под коммерческие нужды подвальчик, наткнулась на его афишу. Два человеческих силуэта, очерченных непрерывными линиями, переплелись в немыслимом танце-бое. Два силуэта, каждый из которых представлял собой восхитительную неуравновешенную композицию, переливались друг в друга, нигде не пересекаясь. И оттого казалось, что они непрерывно движутся. Сотворить такое могла только Динка. Я забыла про холод и дождь. Я застыла, растворяясь в диковинном танце, пытаясь понять, что же хотела мне сказать Динка. Именно мне, именно сейчас.
  Чьи-то горячие руки опустились на плечи, прожгли мокрую куртку, мягко подтолкнули к двери. Я шла, ведомая ими, по полутемным коридорам, спускалась по бесчисленным лестницам, равнодушно отмечая про себя, что подвал имел не один и даже не два уровня.
  Но всему приходит конец. Огненные руки отодвинули тяжелую занавесь, усадили меня у электрокамина, и предо мной предстал мужчина неопределенного возраста в черном костюме циркового гимнаста. От него веяло силой, настолько великой, что не имело смысла бояться. Такие не уничтожают, такие спасают и хранят. А между тем роста в нем было от силы метр семьдесят, и богатырским телосложением он не отличался.
  - Ты знала ее?
  Я согласно кивнула головой. И по тому, как я кивнула, он все понял. Хотя, думается, он понял это еще тогда, когда нашел меня, окаменевшую у Динкиного рисунка.
  - Когда?
  И я, не задумываясь, ответила.
  - Два года назад 23 апреля.
  Мне было все равно, кем приходился Динке этот человек. Я чувствовала его боль, как свою. Он испытывал то же.
  Он исчез, потом появился вновь и положил на стул тренировочный костюм.
  - Переоденься. Мы начнем прямо сейчас. Времени почти не осталось.
  И вышел. Я ничего не понимала, и не хотела понимать. Я знала, что должна делать так, как говорит этот человек, потому что чувствовала: времени действительно почти не осталось. Только для чего?
  Так начались мои занятия в студии восточных единоборств, которая для узкого круга именовалась Школой Танца Боя, и с восточными единоборствами имела схожесть разве что в отсутствии орудия убийства. Орудием являлся танец.
  Нас было четверо: трое мальчишек от двенадцати до пятнадцати лет, и я. Глядя на их поединки, я не представляла, что сумею когда-нибудь научиться хоть чему-нибудь подобному, и ожидала насмешек. Но мальчишки повели себя странно. В первый же день знакомства поклонились мне, как высокопоставленной особе, и терпеливо отработали начальные примитивные упражнения. Хотя я чувствовала, как рвутся они к настоящему бою друг с другом. Для меня же на первый раз хватило и упражнений. Они продолжались и потом ежедневно по восемь часов...
  Год прополз, как десять лет. Несмотря на старания, я научилась лишь медленно плести узор боя. Ежедневные тренировки на пределе возможности поддерживали мышцы в постоянном болевом тонусе, и вскоре боль вошла в привычку. Жизнь напоминала неумолимо сжимающуюся пружину. Я потеряла счет дням: едва добравшись до кровати, сваливалась замертво и спала без сновидений. Но не роптала. За одни только ночи, лишенные кошмаров, стоило благодарить Судьбу.
  А для окружающих обывателей я оставалась детдомовской одиночкой, неожиданно взявшейся за ум. Исправно платила за комнату в коммуналке, убирала места общественного пользования, чем поначалу удивила соседку: ворчливую бабу Нюру. Метания с места на место закончились. Я стабильно числилась уборщицей в студии восточных единоборств, и участковый вскоре забыл ко мне дорогу. Ночевать приходилось дома. И я искренне завидовала мальчишкам, которым некуда было спешить вечерами. Официально они считались усыновленными учителем и его женой, которую мы никогда не видели.
  Иногда я задерживалась перед уходом, чтобы понаблюдать за мальчишками. Последнее время они тренировались с мечами, и мечи не были бутафорскими. Как-то самый младший, Конворан, не сумел вовремя остановиться, и поранил соперника. Тот даже не поморщился, продолжая импровизированный бой. Учитель вмешался только тогда, когда истекающий кровью парнишка стал часто пропускать удары.
  - А когда я начну тренироваться с мечом?
  Мне позволялись некоторые вольности и даже снисходили до ответов.
  - Тебе меч не понадобится.
  - Вы хотите сказать, что я буду сражаться без оружия.
  В том, что моя жизнь станет сражением, я уже не сомневалась.
  - Черная Ведьма сама по себе является оружием.
  Горячая волна захлестнула меня.
  Когда-нибудь в другом мире Черная Ведьма встретится с Синим Драконом.
  И жизнь обрела смысл. Что же касается слов учителя о себе, как оружии, то я не поверила. Но вскоре мне пришлось убедиться в их справедливости.
  Слякотным предновогодним вечером во время очередного возвращения домой шумная ватага подвыпивших подростков вырвала меня из привычной полудремы. Дурное предчувствие заставило свернуть с дороги. Я, как могла, старалась быть незаметной, впрочем, можно было не беспокоиться по этому поводу. Внимание ватаги целиком принадлежало щуплому парнишке. Оловянным солдатиком он застыл на границе лужи, симметрично разлившейся вокруг обвислой от дождя синтетической новогодней елки.
  "Конворан", - мысленно выдохнула я, и он услышал. Отыскал меня взглядом и едва различимым кивком головы приказал: "Не вмешивайся!".
  Некоторое время я послушно наблюдала, как подростки наскакивали на него один за другим и благополучно приземлялись в луже за его спиной. Учитель не разрешал нам пользоваться приемами борьбы в уличных драках, но увернуться от удара не возбранялось. Откровенно говоря, уворачиваясь, мы могли так измотать противника, что и ударов не требовалось. Но в данном случае противников оказалось слишком много.
  По мере того, как грязь из лужи равномерно распределялась по одежде нападающих, они сатанели и вскоре стали нападать парами, тройками. Когда накал страстей достиг предела, и оголтелая толпа качнулась в сторону Конворана, я одним махом раздвинула плотный строй и встала рядом.
  - Нельзя!!! - шепотом взмолился Конворан.
  - А мы их по-простому, по-детдомовски, - мысленно отозвалась я и с материнской нежностью уложила в лужу самых отчаянных драчунов. Они так и остались лежать, хотя я очень старалась вложить в свой жест минимум силы. Удивленная столь впечатляющим результатом, я машинально подняла руку навстречу следующим задирам. Те, как по команде, бросились врассыпную, лишний раз подтверждая открытый мной еще в детстве закон: отсекай активную часть, а пассивная отвалится сама.
  Опустившись рядом с одним из обездвиженных противников, я коснулась пальцами его шеи.
  - Кажется, жив.
  Конворан подавленно кивнул.
  - Давай перетащим их к тем лавкам.
  По дороге пострадавшие пришли в себя, но их сил хватило только на слабые ругательства.
  - Очухаются.
  Конворан стоял, не решаясь двинуться с места. Я поняла его без слов: мы нарушили запрет. И хотя инициатором явилась я, он не предпринял ничего, чтобы меня остановить.
  - Пойдем, - я попыталась взять его за руку, но он вырвался и быстро направился в сторону клуба. Пришлось топать за ним.
  Учитель поджидал нас около входа. Он не сказал ни слова. Но я поняла, учебе пришел конец.
  - Конворан не виноват.
  - Это мне решать.
  - Мне больше не приходить?
  Учитель долго смотрел на меня, словно сканировал от макушки до пят. Потом развернулся и позвал нас за собой. Конворану он жестом приказал свернуть в одну из подвернувшихся дверей, меня же повел дальше, по тем запретным вечно закрытым коридорам, в которые мне всегда хотелось сунуть нос.
  Я ожидала чего-нибудь сверхъестественного, и мои ожидания оправдались. После десяти минут скитаний предо мной сама собой открылась огромная кованая дверь, и я оказалась на пороге распахнутого пространства. От резкого перепада теснота-простор захватило дух.
  Первым впечатлением было: будто я попала в огромную пещеру, - и лишь правильная пятиугольная в плане форма наводила на мысль об искусственном ее происхождении. Наличие объема такого размера в подвале обычной девятиэтажки вызывало сомнения. Скорее всего, по бесчисленным коридорам меня вывели за пределы города. Или мира?.. Слишком уж не вязалось убранство зала с обстановками 21 века. Даже самыми экзотическими, даже под старину. Здесь все было естественным. Каждая вещь в зале занимала свое место и могла многое рассказать, если бы я понимала язык вещей.
  Грубо обработанные вертикальные каменные плоскости плавно переходили в стрельчатый свод, вершина которого терялась в темноте. Вход располагался в центре одной из стен. Противоположный угол занимала колонна, напоминающая сросшиеся сталактит и сталагмит из темно-фиолетового минерала с оранжевыми всплесками. В подножии колонны располагался камин.
  На стенах висели прекрасно сохранившиеся гобелены со сценами охоты, битв, парадных приемов, а также пейзажей с высоты птичьего полета, вполне способных служить картами. В нишах между гобеленами на постаментах возвышались скульптуры в три-четыре человеческих роста, выполненные с такой достоверностью, что казались окаменевшими под взглядом Медузы-Горгоны. Мужчины, женщины, животные отличались крайней выразительностью, так что узнать их при встрече не вызвало бы особого труда. Каждая скульптура являлась не столько произведением искусства, сколько портретом незаурядной личности. Определенно, все эти люди и нелюди жили когда-то где-то, а может быть, еще и живут.
  Одна из скульптур настолько привлекла мое внимание, что на некоторое время я забыла обо всем на свете. Из камня - подобия огромного волка, вырастала фигура мужчины. Он был прекрасно сложен и благородно красив, но в окаменевших глазах его застыло столько ненависти, направленной именно на меня, что волосы на голове невольно зашевелились. Не хотела бы я встретиться с этим существом, вот только что-то подсказывало: наша встреча неизбежна.
  Стараясь заранее не расстраиваться по поводу будущих неприятностей, я вернулась к рассмотрению камина. В недрах его жил огонь. Именно жил, перетекая из одной формы в другую. Только что он изображал горы и море, но спустя мгновение, горы переплавлялись в стены диковинного замка. Сквозь прозрачные языки пламени можно было разглядеть тончайшие каменные узоры на его фасаде и движущиеся фигурки людей.
  Учитель терпеливо ожидал, пока я удовлетворю свое любопытство, потом предложил мне кресло у камина, сам сел напротив и заговорил. Я слушала, заворожено глядя в огонь, и слова его вплетались в узоры живого пламени, словно предо мной разворачивались картины реальной жизни.
  - То, о чем я должен тебе рассказать, Варвара, неизвестно официальной науке. Тем не менее, это - реальная картина мира, которую мы предпочитаем оставлять в тени. Я постараюсь вкратце изложить тебе основы. Выслушай внимательно, каким бы скучным тебе то ни казалось.
  Учитель вздохнул, собираясь с мыслями. Я его понимала. Ему предстояло в двух словах поведать то, что записано в сочинениях типа Библии.
  - Каждое живое существо разделено на... своего рода, корень и поросль. Поросль слаба, ранима, подвластна времени. Но она способна возрождаться в новой личине, пока существует ее корень. Корень менее подвержен старению, однако может погибнуть от болезни или несчастного случая. Тогда поросль исчезает бесследно без возможности возродиться. В обычных условиях новая поросль не помнит того, что происходило с ее предшественницами. Но в критические минуты ей может открыться доступ к памяти корней. И тогда люди начинают говорить на мертвых языках, рассказывать вполне достоверные истории о жизни тысячелетней давности...
  - Здесь в Верхнем Мире - все разумные расы выглядят людьми. В Мире Корней разум рассеян по самым невероятным с вашей точки зрения существам. Оборотни, фейри, гномы и прочие мифические народы на самом деле имеют место быть только в Мире Корней. Поросли и корни живут в параллельных мирах. Как правило, поросли не подозревают о существовании корней. Корни прекрасно осведомлены обо всем, что касается их порослей, только они не могут выходить в Верхний Мир. Маги Мира Корней способны соединяться со своей порослью, правда, ненадолго. Но есть Избранные. Они появляются... словно из семени. Прорастают новой порослью, укореняются, а потом, пересекая границу миров, превращаются в целое...
  Внезапная догадка заставила меня оторваться от созерцания пламени.
  - Да, Варвара, - отозвался Учитель, словно я высказала ее вслух, - ты относишься к их числу. Более того, ты принадлежишь к вершителям судеб обоих миров: к клану Черных Ведьмаков. В определенный отрезок времени в мире может жить только один Черный Ведьмак. Он появляется по истечении ста лет после гибели своего предшественника. Черный Ведьмак - Владыка. Всякий раз он вступает в мир неопытным юнцом с чистыми помыслами. В начале пути он вершит благие дела, объединяет народы, борется с несправедливостью, создает свободное Государство. Но над вашим родом висит проклятье - Власть. Рано или поздно Власть порабощает волю Черного Ведьмака, и он превращается в тирана. Тогда приходит время Палача...
  Жуть какая. Это что же получается? Меня, обезумевшую Владычицу, скрутят и поведут на плаху, как Марию Стюарт. Реально. Не в слезоточивом фильме.
  -...Именно у его изображения, - продолжал учитель, - ты сейчас задержалась. Палач бессмертен, но уязвим. Всякий раз, убив Ведьмака, он вынужден влачить существование в теле волка...
  А я опять отвлеклась, позволяя подобию лекции "наматываться на корочку" параллельно собственным мыслям. И мысли эти не желали принимать приговор, как неизбежное. Поймите меня правильно. Я уважала учителя. Но позволить какому-то там Палачу. Пусть с большой буквы. И пусть такому... харизматичному... Позволить хоть кому-нибудь лишить меня жизни!!! Да она со мной ни за одну полученную плюху еще не рассчиталась!!!
  Между тем, не подозревая во мне стихийного бунта, учитель продолжал.
  - ...И всякий раз новый Ведьмак, приходя в мир, освобождает своего Палача. Всякий раз Ведьмак и Палач надеются, что сумеют разорвать круг проклятья. Поначалу между ними завязывается дружба. Как ни парадоксально это звучит, но только Палач может стать единственным другом и учителем начинающему Владыке...
  Я повернулась в сторону поразившей меня скульптуры. Ничего не скажешь, мужчина располагает к доверию. Если бы еще не этот ненавистный взгляд. Казалось, он неустанно следит за мной.
  - ...С каждым новым возвращением Черного Ведьмака все труднее заставить Палача поверить. В последний раз он поклялся, что уничтожит тебя при первой возможности...
  Это мы еще посмотрим. Кто кого.
  Учитель заметил, как я разглядываю своего будущего убийцу, и постарался смягчить напророченную безысходность.
  - На твою долю, Варвара, выпала очень сложная задача. Переубедить Палача. Возьми на вооружение тот факт, что в настоящее время происходит слишком много событий, не вписывающихся в привычный круговорот. Одно из самых существенных то, что Черный Ведьмак стал другом Синему Дракону...
  Я вздрогнула. Синий Дракон - Дракон бездны...
  На этот раз мое замешательство было проигнорировано.
  - ...Прежде это было просто невозможно. Синий Дракон - твой антипод и извечный противник. Твой удел - властвовать, его - освобождать. Однако, как бы рьяно Черный Ведьмак не желал поработить других, на Синего Дракона он не посягал никогда. Как, впрочем, и Дракон, никогда не пытался освободить Черного Ведьмака от проклятья. Они существуют, словно два полюса, между которыми развивается жизнь. Прежде чем снять с Палача ошейник, постарайся донести до него известие о том, что Синий Дракон пленен, его поросль обратилась к тебе, и только ты сможешь его освободить...
  Пленен! Не убит! Значит, Динка жива!
  Я готова была броситься на шею носителю столь доброй вести. Но учитель охладил мой пыл.
  - Динка - только поросль. Его последняя поросль. И почему-то он послал ее к тебе. Вы должны были прийти ко мне вместе, но Динагуэль предвидел возможную гибель своей поросли.
  Безудержный восторг скатился в безысходность. Долго в таком месте я находиться не умела. Огляделась в поиске чего-нибудь жизнеутверждающего. Огонь опять притянул взгляд. В его завораживающем танце появлялись и гасли сюжеты, вплетающиеся в скомканный монолог учителя.
  Внимание привлек новый виток рассказа: проклятье. Огонь вспыхнул, словно в него плеснули бензином.
  - Но если есть проклятье, значит должен быть проклинающий.
  То ли подумала, то ли произнесла я. Учитель замолчал, обдумывая ответ.
  - Когда-то Черный Ведьмак впервые пришел в мир и обновил его, - начал он.
  - Не всем это пришлось по душе. Не в силах открыто противостоять ему, враги стравили его с Тьмой. Тьму невозможно победить. Как невозможно победить Свет. Это две изначальные сущности. С ними необходимо сосуществовать. Ведьмак был призван отражать Тьму, он же уничтожил ее тело, и Тьма вселилась в тех, кто в тот момент был рядом. Большей частью - в самого Ведьмака, что-то досталось Палачу, ничтожная доля рассеялась по их соратникам. После смерти каждого из них, частичка Тьмы устремлялась к тому, кто стал ее основным вместилищем. В результате осталось двое: Ведьмак и Палач. Тьма отравляет их разум. Но, если Палач в состоянии контролировать свою часть, то Черный Ведьмак постепенно сходит с ума.
  Я содрогнулась. Перспектива сойти с ума совсем не прельщала. Куда гуманнее пасть от руки Палача. Впрочем, и этот конец радовал мало.
  - Неужели ничего нельзя сделать?
  - Теоретически можно: вернуть Тьме тело. Когда Палач в первый раз убил Черного Ведьмака, мы думали так и случится. Но Тьма не смогла завладеть телом Палача.
  - А если я убью Палача? Ведь во мне этой гадости больше.
  Странно. Мне даже не пришло в голову, что я действительно смогу его убить. Так... Теоретические предположения. Как в компьютерной игре. Горы трупов, и ни капли угрызений совести. Сначала только в виртуальном пространстве, потом - в реальности. Главное: не думать, что каждый загубленный человек - уничтоженный мир. Потом все войдет в привычку. Как там у Достоевского: ко всему подлец человек привыкает. Зато я стану бессмертной Тьмой!
  Учитель не дал мне насладиться внезапно открывшимися перспективами.
  - Бытует мнение, что, ни одному разумному, сформировавшемуся существу, не удастся вместить в себя Тьму целиком и остаться дееспособным. Ей нужен чистый разум, не тронутый Светом. Разум новорожденного. Есть приверженцы Тьмы, ратующие за одновременное лишение жизни Палача и Ведьмака в присутствии рождающегося младенца, но никто не принимает их всерьез. Нужен особенный Новорожденный...
  Учитель на мгновение замолчал, словно поймал, наконец, вечно ускользающую мысль, потом спохватился.
  - Впрочем, не исключено, что мы ошибаемся, и освободить вас от проклятья сможет Синий Дракон. Свобода - его вотчина. Не просто так он стал твоим другом. Может быть, пришло время, и в его власти создать новое тело для Тьмы.
  - Но зачем надо Вам освобождать Тьму!
  Мне и Палачу, понятно. Кого угодно сведет с ума беготня по замкнутому кругу. Правда, "кругом" это можно назвать только в отношении Палача. Для нас, Черных Ведьмаков - единственная жизнь с предрешенным концом.
  ... Для нас?..
  - Видишь ли, Варвара! Долгое отсутствие свободной Тьмы в нашем мире привело к пагубным последствиям. Ведь Тьма - это не только зло и препятствия для Ищущих. Это непредсказуемая сущность, без которой невозможно обновление. С каждой неудачной попыткой возращения Черного Ведьмака усиливается мощь... порядка, Истины, которая стала незыблемой на том момент, когда Тьму лишили силы. Но Истина не может быть незыблемой. Она изменяется и изменяет мир. А сейчас происходит застой. Почти на всех материках образовались тоталитарные государства. Подавляется инакомыслие, причем такими способами, по сравнению с какими зло, творимое Тьмой, кажется чуть ли ни проявлением гуманизма. Только на нашем материке еще сохранились ростки свободы, но, если так пойдет и дальше - грядет катастрофа, тем более страшная, чем дольше будет продолжаться торжество Света. Рано или поздно Тьма вернется. И чем раньше это произойдет, тем менее гибельным оно будет для обитателей нашего, да и вашего миров. Видимо, поэтому Синий Дракон - сторонник равновесия - решил вмешаться. Но силы, противостоящие Тьме, перешли все границы: пленили его. На Вас возложена очень трудная миссия. Сначала вырвать из их плена Синего Дракона, а потом...
  Мне показалось, учитель смутился. Прямо высказать, что виделось ему потом, он не решался. То ли мне не следовало этого знать до поры до времени, то ли не имело смысла заглядывать столь далеко вперед. Пауза слишком затянулась, чтобы не привлечь внимания, и учитель торопливо завершил фразу.
  - Потом каким-то образом освободить Тьму.
  Он встал, подошел к камину и выдвинул ящик, искусно замаскированный под натек на сталактите. В руках его появился кожаный браслет, выполненный в виде компаса. Вместо циферблата со сторонами света, в ремень вплетался полупрозрачный камень, внутри которого вырисовывалась замысловатая стрелка.
  - Сегодня я проведу тебя в Мир Корней и дам попутчика, - продолжал учитель, протягивая мне браслет.
  - Возьми этот амулет, он укажет дорогу к Палачу, а потом и к Дракону. Палача зовут Вульф. Он - оборотень. И уже сто лет живет в виде волка под чарами ошейника. Ты сразу узнаешь его. Будь осторожна. Он очень силен и опасен. Но только он сможет научить тебя истинному танцу боя. И только вместе с ним ты сможешь освободить Синего Дракона. У вас очень мало времени. Если вы не спасете Синего Дракона ко дню летнего солнцестояния, мир утратит одну из полярностей. Не знаю, к чему это приведет. Может быть, произойдет всего лишь небольшая вселенская катастрофа. Сколько их было за время существования жизни... Только одно я могу сказать точно: без Синего Дракона мир обеднеет, и, возможно, существование клана Черных Ведьмаков утратит смысл.
  Учитель замолчал, видимо, представил, каково это - жить без диполя Синий Дракон - Черный Ведьмак, и, судя по выражению его лица, представленное ему сильно не понравилось.
  - Есть еще одно странное обстоятельство, - отгоняя грустные мысли, снова заговорил он.
  - Никогда прежде Черный Ведьмак не приходил в мир женщиной. Тебе будет очень трудно добиться должного уважения.
  Учитель дернул за веревку, спускающуюся вдоль правой стороны камина. Раздался звон колокольчика. Одна из стен раздвинулась, открыв новый коридор более высокий, изыскано обставленный. Проход в другой мир.
  - Идем!
  И мы углубились в лабиринт переходов, лестниц, залов. Мне казалось, прошла целая вечность прежде, чем за очередным поворотом наметился просвет.
  
  Незнакомый мир встретил меня тревожным шелестом листвы и теплым влажным ветром. Там, откуда мы пришли, слякоть, промозглая зима. А здесь. Здесь, похоже, лето!
  Мы стояли на поляне, расчищенной у подножья огромного замка. Сзади поднимались неприступные стены, зиял проем подземного хода, а впереди на длинных пологих холмах расстилался необозримый лес.
  В первый момент мне показалось, что я попала в исторический заповедник одной из стран Западной Европы. Но, приглядевшись внимательнее, заметила, что иглы у сосен длиннее обычного, цвет хвои и листвы темнее и сочнее. Да и форма березового листа, спланировавшего мне на ладонь, напоминает кленовую, разве что не так сильно изрезана, и значительно мельче.
  Да что там деревья. Под резким порывом ветра мне на лицо упали волосы. Мои. И не мои. Черные, густые, длинные. Одежда тоже претерпела изменения. Легкая кожаная куртка, странного покроя брюки с бесчисленными карманами, сидящие на мне, как влитые. И все такого же черного цвета. Как ни наплевательски я относилась к своей внешности, но мне стало не по себе, когда, опустив взгляд на собственные руки, я обнаружила, что и они черны. Но мгновение спустя, пришло понимание: то всего лишь тонкие кожаные перчатки. Стянув правую, я облегченно вздохнула. Кожа хоть и приобрела смуглый оттенок, все же осталась светлой. Любопытно было бы взглянуть на свое отражение. Подозреваю, что и цвет глаз у меня больше не серый.
  Но все это казалось мелочами в сравнении со странным чувством... возвращения домой, когда каждая былинка приветливо качает головой, когда заряженный грозой воздух проникает сквозь кожу, и спадают оковы с заточенных сил. Я едва сдерживала себя, чтобы не помчаться вскачь ошалевшим от весны жеребенком. В этом мире я могла сдвинуть горы, вот только не... помнила, как это делать. Пока не помнила.
  Учитель понимающе улыбнулся. Сначала я поразилась улыбке, столь необычному явлению на его лице. И только потом сообразила, что вижу перед собой совершенно другого человека. Только человека ли? Вокруг него, как вокруг раскаленного металла, в очертаниях огромного крылатого существа дрожал воздух. Светлые фисташковые глаза с вертикальными зрачками в равной мере могли принадлежать ночному животному, пресмыкающемуся... или дракону!
  - Позволь представиться, - учитель решил избавить меня от лишних сомнений и протянул руку как при первом знакомстве.
  - Эрмангуэль. Старший жрец драконов-воинов. Думаю, не стоит шокировать тебя своим истинным обликом.
  Машинально ответив рукопожатием, я собралась воскликнуть: "Нет, уж шокируйте, пожалуйста!". Силуэт в дрожащем воздухе будоражил воображение. Какие они на самом деле, драконы?
  - Всему свое время.
  Эрмангуэль все-таки был моим учителем и умел меня вовремя остановить, тактично сменив тему.
  - Я обещал дать тебе попутчика.
  Из-за его широкой спины буквально вынырнул гибкий рыжий парнишка с желтыми кошачьими глазами.
  - Барс. Прошу любить и жаловать, - и хотя парнишка не сказал ничего предрассудительного, в глазах его плясали такие бесята, что невольно захотелось выпустить их на свободу.
  - А жаловать в каком смысле? - весело уточнила я.
  - Ну... - протянул вверенный мне попутчик, - хорошо кормить, рассказывать забавные истории, можно не совсем правдивые. А главное: никуда от меня не убегать. В этом мире ты пока - новичок.
  Я растерялась от столь запанибратской речи.
  - Думаю, вы поладите, - пришел мне на помощь Эрмангуэль. Но остановить Барса оказалось не просто.
  - А почему тебя не заинтересовало, в каком смысле любить?
  Надо было поставить на место этого балагура.
  - Потому что и так ясно: за хвост не таскать, на лапы не наступать, иногда почесывать за ушком.
  - Нет... - расстроился Барс. - Ну, как она догадалась, а?
  - Она все-таки Черная Ведьма, - ответил Эрмангуэль и задумчиво добавил. - Хоть и не опытная.
  - И куда же нам идти? - спросила я, сгорая от желания немедленно двинуться в путь.
  - Прежде зайдем в замок. Вы получите необходимое снаряжение и выкуп за Вульфа.
  Мы снова углубились в замок, только теперь исключительно вверх по лестницам. И все мои фонтанирующие силы ушли на их покорение. Спасибо ежедневным тренировкам, иначе до пункта назначения я доползла бы на четвереньках. Определенно, лифт не стал бы здесь конструктивным излишеством. Самое удивительное, что ни Эрмангуэль, ни Барс даже не сбили дыхания. Думаю, что дело не только в их отменном здоровье. Какой-то неизвестный мне вариант подъемника они все-таки использовали, так как шли, не касаясь ступеней, и такой способ передвижения считался здесь столь обыденным, что никому и в голову не пришло объяснять очевидное. А страдания новоявленной Черной Ведьмы они восприняли как добровольную физическую нагрузку.
  Зал, открывшийся моему взору, не уступал размерами покинутому каминному. Строгое убранство, гобелены, скульптуры, крепкая мебель без легкомысленных изгибов и узоров. Словом, это было рабочее помещение, где собираются по определенным дням драконы в человеческом обличии. Так мне, во всяком случае, представилось. А как оно на самом деле, спрашивать у Эрмангуэля я не решилась.
  И снова мне всучили совершенно ненужный в дороге предмет. Хорошо хоть небольшого размера. Двухсотграммовая бутыль из толстого стекла, настолько темного, что невозможно было разглядеть, какой консистенции жидкость там находится.
  - Это и будет выкупом Вульфа. Не вздумай открывать. Даже если будешь умирать от жажды, - напутствовал Эрмангуэль, и на всякий случай запугал, - здесь очень сильный яд. Достаточно легкого испарения, чтобы отравить воздух в пределах этого зала.
  Я посмотрела на бутыль с уважением. И для чего, интересно знать, нужен такой напиток.
  - А если она разобьется?
  - Она не разобьется, даже если окажется между молотом и наковальней.
  И, предотвращая готовый сорваться вопрос, добавил.
  - Отнять его у тебя тоже никто не сможет. Этот предмет может передаваться только по доброму согласию. Впрочем, вряд ли найдется человек, которому он понадобится.
  - А хозяин Вульфа?
  - Уникальное исключение.
  Между тем Барс рассовывал по рюкзакам выделенные нам в дорогу вещи. Рюкзаков оказалось слишком много. Я представила себе караван осликов, дружно переправляющий ценный груз через поля, леса, горы со скоростью черепахи и осторожно поинтересовалась.
  - А нельзя ли позаимствовать у вас один маленький мешочек с искривленным пространством внутри.
  Любимая книга о понедельнике, который начинается в субботу, зачитанная до дыр, осталась в том порослевом мире. И теперь я болезненно ощутила потерю. Впрочем, я знала ее наизусть. Так что в часы усталости духа могла закрыть глаза и увидеть любую страницу.
  - К сожалению, нет, - развел руками Эрмангуэль. - И скатерти-самобранки тоже нет. Придется варить самим или воспользоваться общепитом.
  При последнем слове Эрмангуэль скривился, словно выпил касторки.
  - Но не рекомендую.
  Меня, однако, смутило другое.
  - Какой общепит в лесу?
  Я была уверена в том, что место, где мы оказались после выхода из подземного хода, и есть начало нашего путешествия. Незнакомый лес притягивал взор, звал в девственные недра и своим жизнерадостным видом исключал мысли о том, что за пределами поляны окажутся залежи бытового и строительного мусора.
  - А кто тебе сказал, что вы пойдете лесом?
  Эрмангуэль подвел меня к высокому стрельчатому окну и указал на широкую дорогу, начинающуюся от ворот замка и теряющуюся в дымке у горизонта. Взгляд мой добежал до черты, вечно манящей непосед и вдохновляющей поэтов, вернулся к площади перед замком и уперся в автомобиль, обтекаемой формы с ехидной ухмылкой над передним бампером.
  - Кстати, об общепите, - донеслось до меня сквозь грохот восторженно обрушившихся мыслей.
  - Возьми эту ложку. Постарайся не терять. Если еда, предложенная вам, не сможет причинить особого вреда, ложка не поменяет цвет. Зеленоватый, голубоватый оттенок может вызвать легкое расстройство чувствительного желудка. Чем гуще цвет, тем существеннее последствия. Если ложка станет темно-фиолетовой, значит в еде смертельный яд. Но последнее, как правило, бывает на званых обедах, - утешил Эрмангуэль.
  Чувствительностью желудка я не страдала, как всякое дитя детдома, воспитанное на кашах грубого помола. Тем не менее, информация о специфике местного общепита навеяла на меня легкую грусть.
  - А можно перед отъездом перекусить у вас?
  Решила я насколько это возможно оттянуть приятное знакомство с кулинарными изысками придорожных кафе. Заодно и ложку опробую.
  - Не только можно, но и нужно, - спохватился Эрмангуэль.
  - Для вас уже накрыт стол.
  Обед закончен. Все необходимые вещи загружены в машину. Барс сидит за рулем и уже спит и видит дорогу. Но что-то не дает мне уйти. Какой-то важный вопрос. Сколько не напрягаюсь, не могу вытянуть его с задворок памяти. Потом вспомню. Непременно вспомню. Но будет поздно. И я спрашиваю первое пришедшее в голову, чтобы потянуть время. А вдруг...
  - Насколько я помню, учитель, в мире порослей сейчас конец декабря. Здесь, похоже, лето. Сколько у меня времени до дня летнего солнцестояния?
  Эрмангуэль улыбнулся.
  - Я ждал, когда же ты начнешь здраво мыслить.
  И в краткой форме изложил мне граничные параметры нашего пути. Пункт А - замок Эрмангуэля, по местному летоисчислению 9 марта 1032 года. Пункт В - место не определено, самое позднее время прибытия 22 июня 1032 года.
  Разумеется, названия месяцев в мире корней совсем иные. На Гауре, где мы сейчас находимся, зима и лето мало различаются по температурным режимам, благодаря теплым северным течениям. Зимой немного прохладнее и чаще идут дожди. Поэтому названия месяцев связаны с так называемой Территорией Сумерек и граничными положениями солнца, как то: летнее солнцестояние, осеннее равноденствие, зимнее солнцестояние и весеннее равноденствие. Территория Сумерек - некая абстракция, взятая из мифологии, аналогичная эфиру для физиков. Ее якобы периодически завоевывают то Свет, то Тьма. Так, в дни равноденствий Территория Сумерек поделена поровну, после весеннего равноденствия, ее завоевывает Свет. День летнего солнцестояния - основной праздник служителей Света. Территория Сумерек полностью в их власти. Аналогично, день зимнего солнцестояния - торжество Тьмы.
  Так, март - сорадень. Назван в честь дня весеннего равноденствия, после которого день вступает на Территорию Сумерек. Июнь - яснень. Величие света. 22 ясненя - день летнего солнцестояния. Территория Сумерек вся во власти дня. Сентябрь - утрадень. После него начинается наступление Тьмы. Декабрь - тайверень. В день зимнего солнцестояния вершатся самые сокровенные таинства, открываются непостижимые истины. От Ищущих в этот день требуется много мужества. А слабым духом лучше не выходить из дома.
  Вот, собственно, основные вехи. За подробностями, если они меня заинтересуют, следует обращаться к Барсу. Благо времени у нас для бесед три с половиной месяца. Все это, конечно, интересно, познавательно. Вот только главный вопрос так и остался не заданным. Может быть, потому, что ответить на него должен кто-то другой. 
    Глава 2
  Дорога.
  Сколько себя помню, я убегала в заброшенный уголок детдомовского сада, где растрескавшийся асфальт упирался в чугунные ворота, сохранившиеся еще с тех времен, когда на месте детдома располагалась барская усадьба. На воротах висел огромный замок.
  А там за воротами начиналась Дорога.
  Сначала к поселку, издали кажущемуся чистеньким, игрушечным. Потом к перелескам, полям.
  Как цепной пес, я высовывала нос за чугунный узор и вдыхала запах свободы. Честное слово, там, за изысканной, но все равно решеткой воздух был совсем иным.
  И теперь дорога лежала предо мной как на ладони. Кусочек бесконечности, перевязанный серой подарочной лентой. Не безысходная колея Высоцкого. Комфортабельное нечто для быстрого преодоления пространства. Захотел остановиться и продолжить путь ножками по неведомым тропинкам или бездорожью - флаг тебе в руки, рюкзачок за спину.
  А пока - скорость и крылья за спиной.
  Мы несемся по шоссе, о котором могут только мечтать автомобилисты порослевого мира. Ветер из распахнутого окна бешено треплет волосы. Не удержавшись, я высунулась наружу и залихватски засвистела.
  - С ума сошла! - всполошился Барс. - Хорошо еще до первого поста пять галлов*.
  - Уж и посвистеть нельзя, - проворчала я.
  - На дорогах может свистеть только тот, кто причислен к классу каодеров, и лишь в том случае, когда на то есть серьезные причины.
  - Что еще за класс?
  Барс вальяжно откинулся в кресле, немного сбавил скорость и с удовольствием приступил к ликбезу. Я ничего не имела против. Пусть потешится. Да и мне полезно послушать.
  - По-вашему - гаишники. С той лишь разницей, что посты передаются по наследству исключительно по мужской линии. Впрочем, у них, как правило, рождаются мальчики. Женщин берут со стороны. Стать женой каодера столь же престижно, как у вас стать женой министра.
  Угу. Только мне кажется у нас стать женой принца куда престижнее. Но мой попутчик не интересовался мнением слушательницы.
  - Откровенно говоря, мне никогда не хотелось иметь даже родственника из их среды, - самозабвенно вещал он.
  - Ради следования закону, они не пожалеют ни жены, ни детей. У них - шаг влево, шаг вправо - карается изгнанием. А изгнанный каодер - конченый человек.
  - И что, на лапу им давать бессмысленно? - заинтересовался взяточник в моем лице.
  - Не только бессмысленно, но и опасно. Недолго загреметь в бригаду дармовых дорожных строителей. А уж о получении прав можно забыть навсегда.
  Определенно, неподкупный гаишник вызывал во мне искреннее восхищение. Тогда как потенциальный нарушитель - не менее искреннее сочувствие.
  - А я хотела поучиться водить, - помахала мне в след с обочины удаляющаяся надежда.
  - В город приедем, там поучишься, - отозвался Барс, вложив ей в руку платочек жизнерадостного цвета.
  - Есть для этого специальные... полигоны. Кстати, с искривленным пространством. Что бы ты там не вытворяла, никого, кроме своей машины, не покалечишь. Зато и оторваться можно по полной программе. У нас там многие снимают напряжение.
  Мимо проплывали сказочные леса и перелески. Силуэты одиночных деревьев, выбравшихся на обочину, вызывали прежде неведомое желание взять в руки кисть или на худой конец карандаш. Утопающие в зелени деревеньки, живописные облака... Ехать бы так и ехать, останавливаться, где попало, общаться с новыми людьми бесконечно...
  Но полет восторженных мыслей резко оборвался. Вечность разбилась на секунды, большая их часть развеялась в пыль, а то, что осталось, втиснулось в рамки трех с половиной месяцев.
  - Барс, а когда стало известно, что Динагуэль исчез?
  Не хотелось мне называть его Синим Драконом. Сухо как-то. Казенно. А ведь в нем живет частичка Динки. Динка... Динагуэль...
  - Года два назад, - последовал машинальный ответ.
  Не удивлюсь, если это случилось 23 апреля. Но спросила о другом.
  - И вы не пытались его искать?
  - Еще как пытались, - вздохнул Барс, - да выяснилось, только ты можешь его найти.
  - Это каким же образом выяснилось: во сне приснилось или было видение свыше?
  - Угу... Видение, - недобро усмехнулся мой просветитель. - Есть такое... существо, с которым лучше не связываться. Оракул называется. Он нас и наставил на путь истинный.
  И потянулся неспешный диалог: вопрос - ответ.
  - А почему с ним лучше не связываться?
  - Предсказывать любит, да так, что его предсказания судьбу ломают.
  - Это как это?
  - Очень просто. Ведь судьба - не единственный маршрут, по которому ты должен пройти. Она предполагает развилки, и развилок этих особенно много в молодости. Так вот Оракул выбирает один путь, выгодный ему, и припечатывает так, что развилок ты больше не видишь. Мало того, с удовольствием рассказывает, где и когда ты что потеряешь, как ни бейся.
  - Зачем ему это надо?
  - Чтобы предвидеть более глобальные события. Большое складывается из малого.
  - Да ладно, нельзя объять необъятное, - не поверила я, - десяток, другой он загипнотизирует, а тысячи пойдут, как им угодно...
  - Смотря, кто войдет в этот десяток. К простому лавочнику Оракул даже не выйдет. А, скажем, король или великий деятель... Их судьбы существенно влияют на ход истории.
  - И кто же рискнул пойти к Оракулу?
  - Угадай с трех раз?
  - Как мне угадывать, если я в этом мире кроме тебя и Эрмангуэля никого не знаю.
  - Вот и угадала.
  - Эрмангуэль?
  Барс не ответил. Некоторое время мы ехали молча. Я передумывала услышанное и не могла смириться.
  - Не может быть, чтобы Эрмангуэль ничего не смог изменить.
  - Он и изменил.
  - Как?
  - Подсунул меня тебе.
  - Не понимаю...
  - Видишь ли, Варька...
  И так тепло он произнес мое имя, что я снова вспомнила Динку.
  - Ты и есть одна сплошная развилка, причем такая, что даже Оракулу не по силам сделать тебя невидимой.
  Я приосанилась, все-таки не каждый день делают подобные комплементы. Но все-таки что-то оставалось не совсем ясным.
  - Интересно: каким боком наше с тобой... сотрудничество скажется на судьбе Эрмангуэля?
  - Никаким.
  Там, где еще недавно наметилось прояснение, водрузилась косматая туча и деловито принялась творить непогоду. Взгляд мой был столь красноречив, что Барс рассмеялся.
  - Да, ладно, Варька, не ломай голову. К Оракулу ходил я.
  - А кто у нас ты? - невольно вырвалось у меня.
  Бесшабашный образ Барса как-то не вписывался в золоченые рамки портретов королей и политиков.
  - Теперь никто, - ответил несостоявшийся великий деятель таким тоном, что дальше задавать вопросы расхотелось. Но проснувшееся любопытство проигнорировало и мое хотение, и нежелание кого бы то ни было продолжать разговор.
  - А кем предполагалось стать?
  Воображение пронеслось по иерархии сильных мира сего, начиная от бога и кончая царьком, возомнившим себя таковым.
  - Какая разница, Варька, - раздраженно бросил Барс, - все равно этому уже не бывать.
  - Но ты же сам только что сказал, что я... снимаю шоры, навешанные Оракулом.
  Барс тяжело вздохнул.
  - Дело в том, Варька, что... свой поворот я уже пропустил. И возврата быть не может.
  - Но может быть ответвление в нужную сторону, - не унималась я, загоревшись желанием не столько освободить судьбу парнишки, сколько утереть нос Оракулу. Не нравились мне самодовольные вершители мира. Изначально, с пеленок. Возможно, даже раньше. Кстати, а раньше - это когда?
  - Если честно, - неожиданно расслабился Барс и улыбнулся, - не очень мне и хотелось туда.
  И пока я пребывала в преддверии очередного вопроса, перешел к наступлению.
  - Вот скажи, тебе хочется стать Владыкой?
  Интересный вопрос. А главное - давно назреваемый. Следовало задать его себе с самого начала, да все отвлекалась на разные мелочи, типа спасения Динагуэля, излечения от проклятия и, чего греха таить, горячего желания увидеть Палача. В живую. Пообщаться и... вспомнить. Что-то нашептывало мне: это существо всегда присутствовало в моей жизни. И не сказать, чтобы отрицательным персонажем. Я ждала встречи с ним, пожалуй, даже больше, чем встречи с Динагуэлем. Потому что Динагуэль - всего лишь творец Динки, А Вульф...
  Горячей волной отозвалось во мне его имя. И я испугалась, сама не зная, чего. Но не собственной смерти от его рук, это точно.
  - Владыкой? - переспросила, только бы избавиться от неуместных чувств.
  - Пожалуй, нет. Мне кажется, не существует более крепких цепей, чем те, что приковывают повелителя к трону. А цепи у меня ассоциируются с рабством.
  - Для слабых это, действительно, цепи, - возразил Барс, - но иногда рождаются... титаны, способные держать всех за горло и творить все, что вздумается.
  - Да ладно, - в свою очередь не согласилась я, - на каждого титана найдется свой Зевс.
  - А на Зевса?
  - А Зевса рано или поздно забивает самый неприметный подданный.
  - Стало быть, новый владыка в лице Черной Ведьмы на данном этапе отменяется, - подытожил Барс.
  - Постараюсь приложить к этому все усилия.
  - Кто же тогда наведет порядок на наших землях? - несостоявшийся видный деятель попытался призвать к совести жаждущего не состояться Владыки.
  - Поживем - увидим.
  Мы долго молчали. Я вернулась к созерцанию заоконных пейзажей, Барс сосредоточился на поворотах, следующих один за другим с регулярностью синусоиды. Не знаю, чем можно объяснить наличие этих поворотов в совершенно голом поле. Разве что задумкой проектировщика не дать уснуть водителю на монотонном расслабляющем пути.
  - Да, Варька, - задумчиво изрек Барс, когда дорога вывернула на прямую.
  - Общение с Синим Драконом не прошло для тебя бесследно.
  Мы снова замолчали. Мимо пролетали леса, деревеньки, посты каодеров. Все мимо... мимо... мимо.
  И вдруг я услышала сдавленный крик, словно кто-то звал на помощь и боялся, что его услышит неумолимо приближающийся хищник.
  - Стой!
  Я вцепилась в Барса так, что он едва успел вырулить на обочину.
  - С ума сошла!
  Но его ругательства понапрасну сотрясли воздух.
  - Ты ничего не слышишь?
  Крик повторился, где-то впереди и слева: в густом лесу, только теперь настолько безнадежно, что вмиг рассеялись все сомнения: медлить больше нельзя. Ничего не объясняя, я выскочила из машины, как чертенок из табакерки, и помчалась, рассекая густой подлесок. Несколько запоздалый шум за спиной оповестил меня о том, что Барс ломится следом.
  Удивительно, но к месту трагедии я успела во время, то есть выскочила на крохотную поляну под раскидистым дубом и столкнулась нос к носу с огромной палевой кошкой, примерившейся к прыжку на ветку дерева. Краем глаза я заметила под ее лапами растерзанную тушку неизвестного крылатого зверя, пригодную ей разве что на один жевок. А второй жевок верещал в дупле и звал на помощь родителя, не подозревая о его печальной кончине.
  Мое внезапное появление сбило хищника с толку, но всего лишь на пару секунд. Быстро сообразив, что второй жевок никуда не денется, а свалившаяся с неба еда в моем обличье позволит провести несколько лениво-сытых дней, кошка устремилась ко мне. И искренне удивилась, когда вожделенная добыча успела откатиться в сторону. Недолго думая, хищница развернулась и сменила тактику. Теперь она медленно приближалась, готовая в любое мгновение перехватить слишком резвую добычу, и на каждое мое обманное движение реагировала со скоростью зеркального отражения.
  Появление Барса отсрочило неизбежную развязку. Надо отдать должное моему попутчику, шуму он наделал столько, что стадо взбесившихся слонов разрыдалось бы от зависти, а почти задравшая меня зверюга, восприняла то, как нападение более крупного хищника. К сожалению, прежде чем спасать свою жизнь позорным бегством, она оглянулась на врага. Изумление на кошачьей морде сменилось искренним восторгом. Похоже, что сегодня был ее день, и вместо двух жевков, ее ожидал царский ужин.
  Вот только Барс не желал становиться чьим-либо ужином, и, мгновенно оценив ситуацию, запустил в зверя горсть огненных шариков. Кошка увернулась, но несколько искр все-таки достигли цели, и вызвали в ней не очень приятные ощущения. Не дожидаясь повторного нападения, хищница отпрыгнула в сторону, подхватила зубами свою первоначальную добычу и скрылась в сплошных зарослях колючего кустарника.
  - Спасибо, - машинально произнесла я, поднимаясь на ноги.
  - Да, ладно, - отозвался Барс, выдирая из одежды намертво вцепившиеся колючки.
  - Только предупреди в следующий раз, кого собираешься собой накормить. Я подберу едоку соус по вкусу.
  И так гневно глянул на меня, что я едва удержалась от спасительного бегства вслед за палевой кошкой.
  Жалобный писк сверху отвлек его от дальнейших воспитательных мер. Барс задрал голову и издал странный свистящий звук. Из дупла отозвались, как мне показалось, довольно жизнерадостно, и тотчас же в темном проеме появилась мордочка маленького... горгуленка, потешно разевающего зубастую пасть.
  - Куда!
  Резкий оклик застал меня висящей на мощной ветке перед дуплом.
  - Нельзя его оставлять, - заупрямилась я, подтянулась на руках и села напротив зубастой сироты. Та тотчас же нырнула обратно в темноту и угрожающе оттуда зашипела.
  - Между прочим, - произнес Барс, как мне показалось, злорадно - укус маргула смертелен.
  - Что же его родитель не покусал ту кошку, - не поверила я.
  - Может быть, и покусал, - задумчиво ответил Барс, - да только лефтоны невосприимчивы к его яду.
  - Лефтоны?
  - Так у нас называют зверя, который сегодня чуть тебя не схомячил.
  - Барс, - я постаралась придать своему голосу как можно больше бархатных оттенков.
  - Давай заберем его. Он ведь погибнет. И он меня звал.
  Последняя фраза заставила Барса проглотить сорвавшийся было отказ.
  - Попробуй, позови его.
  - Как?
  Он снова издал свистящий звук, и я довольно точно его скопировала.
  Шипение в темноте прекратилось, и наружу выползло забавное, но, несомненно, опасное существо. Оно, в самом деле, напоминало горгулью: смесь остроухого грызуна, вампира, кошки и... дракона. Но смесь эта выглядела очень мило. Может быть, по причине мягкой темно-каштановой шерстки, да узелка оперенных крыльев, сложенных за спиной, словно маленький рюкзачок.
  Потешно поведя носом, существо двинулось в мою сторону и насторожено обнюхало протянутую ладонь. Потом успокоилось и уже по-свойски влезло мне на плечо, свесив длинный шерстяной хвост со странным наростом на конце.
  - И что теперь делать? - поинтересовалась я, вспомнив о смертельно опасном укусе милой крошки.
  - Спускайся.
  - А если оно меня цапнет?
  - Значит, звало не тебя.
  Я глянула на ухмыляющегося Барса, поняла, что меня подло обманывают, и приступила к спуску. Все это время маргуленок цепко держался за мое плечо когтистыми кошачьими лапками, но куртка надежно защитила кожу от неизбежных при ее отсутствии царапин.
  Почувствовав под ногами твердую почву, я невольно вздохнула с облегчением. Вместо того чтобы кусаться, маргуленок ткнулся мне в шею мокрым носом и тоже вздохнул, словно не я, а он проделал тяжелый путь с ведьмой на плече. Я ласково почесала его за ухом и получила в ответ благодарное мурлыканье.
  - Ну, что ж, - разглядывая идиллию: мадонна с младенцем, задумчиво произнес Барс, - первый атрибут Темной Повелительницы ты уже приобрела.
  - А доступнее изложить можешь?
  Атрибут почувствовал мое раздражение и тихо зашипел на его источник. Барс притворно испугался и уже серьезно добавил.
  - Изложу, только Лес каргов не лучшее место для лекций.
  Он торопливо двинулся в самую чащу. Я с маргуленком последовала за ним, помимо всего прочего удовлетворенная еще и тем, что теперь знала: мой спутник - маг, и, если его сильно достать, можно попросить научить меня хоть каким-нибудь... фокусам.
  Удивительно. Но при виде машины маргуленок обрадовался, словно свою короткую жизнь проводил не только в дупле. Едва Барс открыл дверцу, пушистый комок соскочил с моего плеча и в полупрыжке полуполете спланировал на заднее сиденье. Немного там повозившись, он устроился, словно в гнезде и потребовал есть гнусным кошачьим мявком.
  - Спокойные деньки кончились, не начавшись, - вздохнул Барс и завел двигатель.
  - Ты забыл рассказать про атрибут, - напомнила я после того, как свернув в первый попавшийся городок, мы отоварились молоком, мясом и накормили неугомонное чадо. Вместо ответа Барс сунул мне в руки пеленку.
  - Подложи ему там... Чую, нагадит.
  Я растолкала сонное дитя, переложила его, как кулек, на новую подстилку. Маргуленок сыто рыгнул и отрубился.
  - Интересно, как долго он будет спать?
  - Пока не проголодается. Кстати, все прелести ухода за ним лягут на твои плечи.
  - Это еще почему?
  - Меня он к себе не подпустит, впрочем, как и любого другого.
  Готова поклясться, вредный кошак испытывал при этом огромное удовольствие. Я помолчала, сделав вид, что лишняя забота не особо меня тяготит, и вернулась к вопросу об атрибуте. Барс решил больше не испытывать моего терпения.
  - Когда Тьма была в силе, - начал он долгожданную сказку, - она использовала разумные расы в качестве рабов, слуг, воинов. Но никогда им не доверяла. Особой благосклонностью пользовались у нее животные и растения. Ее постоянная свита состояла из трех зверей: маргула, исторны и кортуана. С маргулом ты познакомилась, - Барс легким кивком головы указал на заднее сидение.
  - Исторна - это черная дикая кошка, очень похожая на вашу пантеру. А кортуан... Жуткий зверь. Иначе его зовут водяной дракон. Размером с хороший дом. Обитает в морях и озерах. Быстро плавает и бегает. Благо: не летает. Иначе от него не было бы спасения.
  Я представила себе подобную домашнюю зверушку и поежилась. В памяти мелькнули фрагменты фильма о динозаврах, когда даже земля дрожала под лапами одного из них.
  - Все эти звери являются хищниками, - продолжал Барс.
  - У Тьмы было три любимца, которых она баловала, продлевала их жизни, и которые платили ей взаимностью. Первым был убит кортуан. Сделал это Черный Ведьмак. Надо сказать, что убийство кортуана все, кроме Тьмы, восприняли с радостью. Чудовище несколько веков третировало жителей леса, прилегающего к Темному Замку, и никакой управы на него не было. Но Тьма пришла в ярость, и объявила Ведьмаку войну. Как потом выяснилось из пророчеств, найденных в Замке: падение ее должно было начаться именно с потери любимцев. Следующей погибла исторна, спасая госпожу от Белого Дракона. Будучи смертельно раненной, она перегрызла ему горло. До сих пор не понятно, как ей это удалось. Шкуру дракона можно пробить только магическим оружием, а исторна была обычным зверем. И все-таки, факт остается фактом: обычное животное, сумело убить могучего дракона - приспешника Света.
  Барс замолчал, задумавшись о чем-то своем.
  - А маргул? - спросила я, прерывая слишком затянувшуюся паузу.
  - Маргул? - очнулся мой просветитель, - Маргул погиб вместе с Тьмой, в магическом огне, вызванном Черным Ведьмаком. И, знаешь, что самое удивительное, Варька. Ни одному Ведьмаку так и не удалось после приручить этих зверей. Даже детеныши кидались на них, как на врагов.
  - Так, может быть, я не Черная Ведьма...
  - Ведьма ты, Варька, - усмехнулся Барс.
  - Настоящая Черная Ведьма. Просто пришло время перемен. И, судя по тому, как быстро свалился на тебя маргул, перемен стремительных.
  - Не понимаю, - протянула я, оглядываясь на мирно посапывающую крошку.
  - Какой нам прок от этой зверушки? Она способна напугать разве что дворняжку.
  - Не скажи, - возразил Барс.
  - Маргулы чутко реагируют на опасность, причем, быстро определяют ее источник, и совершенно не восприимчивы к магии.
  - Что же его родитель не почувствовал лефтона?
  - Почувствовал, да, видимо, поздно. Скорее всего, лефтон случайно набрел на гнездо, а мать была далеко. Тайно плести интриги против владельца маргула очень сложно. Вряд ли сейчас кто-либо способен на это. Ты сама вскоре в этом убедишься.
  К вечеру мы въехали в город и остановились на постоялом дворе. Ложка определила в заказанном ужине минимум негативных ингредиентов, что не явилось открытием для Барса. Он частенько наведывался сюда прежде и ни разу не имел неприятных последствий.
  Комнаты, выделенные нам для ночлега, оказались довольно чистенькими, хоть и не люксовскими. Ни тебе телевизора, ни тебе холодильника с прохладительными напитками. Впрочем, мне ли привередничать. Хотелось бы, конечно, как на страницах красочных буклетов, растянуться под экзотическим зонтиком на песчаном пляже неестественно синего моря. Только мне досталась путевка совсем в иные края.
  После сытного ужина я вернулась в свою комнату, убедилась в крепком сне объевшегося маргуленка и надумала прогуляться по городу. А побудили меня к тому две причины. Во-первых, мне сильно мешали длинные волосы, и я вознамерилась расстаться с ними при первом же удобном случае. А во-вторых, отсутствие языкового барьера, так и тянуло на контакт с местными жителями. Любопытно, что раньше у меня не возникало таких навязчивых приступов общения.
  Видимо, Барс предвидел нечто подобное, поэтому поджидал меня у входа.
  - И куда же мы собрались?
  Поинтересовался он, когда я, не желая его узнавать, гордо продефилировала мимо.
  - Да так... По злачным местам прошвырнуться.
  - А ты знаешь, где они тут находятся?
  - По запаху найду.
  - А как насчет выполнения нашей миссии, если тебя законсервируют на подступах к одному из таких мест?
  - В смысле повяжут?
  - В смысле - съедят. Но предварительно вдоволь натешатся.
  - У вас тут такие дикие нравы?
  Я огорченно присела рядом. Гулять на улицах "разбитых фонарей" сразу расхотелось, несмотря на то, что такой уж легкой добычей себя не считала. Мало того, была уверена, что сумею не только за себя постоять, но и кое-кому укоротить руки... или лапы. Но начинать покорение Мира Корней с мордобоя я считала плохой приметой.
  - Так ведь Черного Ведьмака уже сто лет как нет. А больше некому устанавливать суровые законы, - пустился в разъяснения Барс.
  - У нас заведено так: день для приличных граждан, ночь - для всяких авантюристов.
  - Впрочем, если тебе не спится, - тут же сжалился он, - можно сходить на полигон и поучиться вождению. Полигоны - собственность каодеров, единственных, кто сохранил верность принципам Черного Ведьмака, и хранит его заповеди. Там безопасно, как в храме.
  - Но вначале мне хотелось бы постричься.
  Барс посмотрел на меня так изумленно, что я засомневалась: а приличны ли в их обществе разговоры о стрижке волос. Но подойти решила осторожно, с другого бока.
  - У вас здесь нет парикмахерских?
  - Есть, конечно, - автоматически ответил мой проводник, - но...
  - Женщинам не прилично носить короткие стрижки, - уже смелее продолжала я наступление.
  - Нет, - наконец, пришел в себя Барс и пояснил, - Только тебе бесполезно стричься.
  - Это еще почему?
  Вместо ответа он пожал плечами. Но меня то не убедило.
  - И все-таки, я хочу состричь эти лохмы...
  Что-то внутри меня недовольно перевернулось, как если бы я целиком заглотила нечто вкусное, мягкое и удобно перевариваемое, а у него вдруг выросли колючки уже в недрах моего желудка.
  - Ой!
  - Что-то случилось? - поинтересовался Барс, и физиономия у него была... хитрющая.
  - Ничего, - стойко вынесла я переворот в своих внутренностях и решила не отступать.
  - Ну, тогда пошли.
  И ничего страшного не случилось. Местный парикмахер поуговаривал меня пару минут, мол, не жалко ли терять такие красивые волосы, но, столкнувшись с непреклонным желанием дамы, бодро обкорнал меня под новобранца.
  Барс отнесся к новому имиджу Черной Ведьмы с удивительным хладнокровием и предложил продолжить намеченную программу.
  Стоило отдать ему должное. Он мужественно выносил все мои выкрутасы и вмешивался только в крайнем случае. Лучшего инструктора невозможно было представить.
  Стартовала я так, что Шумахеру и не снилось. Тормозила... тоже здорово. Машина ревела, как зверь, то и дело шарахалась о мягкие стены тоннеля и, в конце концов, обиженно заглохла. Хорошо еще, что Барс сумел убедить меня потренироваться на маломощных железных конях.
  Особой радости от вождения я к своему великому удивлению не испытала. Больше всего запомнилось ощущение вытаращенных глаз и боязнь перепутать педали тормоза-газа. Я все равно их путала... Словом, когда машину уговорили завестись снова, я постаралась быть мягкой и заторможенной. На сем посчитали первый зачет сданным на "удовлетворительно".
  Дежуривший на входе каодер обнадежил меня словами: "У Вас есть надежда получить права".
  Барс смеялся всю дорогу до постоялого двора. Я не обижалась, прекрасно понимая - это нервное. И мы разошлись по своим комнатам.
  Маргуленок тихо посапывал, свернувшись на моей подушке. Я осторожно подвинула его и, не раздеваясь, легла рядом.
  Поутру меня ожидал неприятный сюрприз. И не один. Первый - когда я смотрела ужасный сон, где отбивалась от какой-то лохматой бестии, которая почему-то норовила перекрыть мне кислород своей шерстью. А второй - когда обнаружила, что эта бестия - мои отросшие волосы.
  Подойдя к зеркалу и оценив размер бедствия, я чуть не завыла от досады. Старания вчерашнего парикмахера пошли маргуленку под хвост. От моего милого ежика не осталось и следа.
  - Чего раскисла? - раздался насмешливый голос.
  Я воровато оглянулась, потом поняла, голос идет изнутри.
  - И не смей больше трогать мои волосы.
  На этот раз голос прозвучал устрашающе, только на меня это произвело противоположное действие.
  - Ах ты, гнусная сущность!
  - За гнусную ответишь, - пообещал голос, и, помедлив, добавил, - потом.
  - Да я их сейчас так уделаю...
  - Ну и дура.
  И я поняла, что это были ее последние слова.
  Можно было, конечно, осуществить свою угрозу, но я понимала, что никакие ножницы мне в этом не помогут. Поэтому решила не уподобляться капризной девчонке. В конце концов, не стоит портить отношения с Тьмой из-за такой ерунды. Отыскала на полочке в ванной удачным образом оказавшуюся заколку, и на том мы заключили временное перемирие.
  Барс при виде Черной Ведьмы в ее неименном виде нисколько не удивился и даже не стал издеваться, чем очень меня порадовал.
  После завтрака мы покинули гостеприимный городок и отправились в сторону, указанную магической стрелкой. А так как указывала она аккурат вдоль дороги, то я решила воспользоваться монотонностью пути, чтобы повысить уровень своей образованности. И начала от печки.
  - Барс, ты не мог бы просветить меня относительно устройства вашего мира.
  - Что, с начала сотворения, - отозвался Барс, мучительно припоминая азы истории, которые ему преподавали в далеком детстве.
  Разумеется, это отразилось на качестве вождения, и знак ограничения скорости он пропустил. О последствиях мы узнали спустя два часа у поста каодера, когда нас остановили и попросили заплатить штраф для первого раза чисто символический. Но и от символического у Барса захватило дух. Однако это было потом, сейчас же я поняла, что погорячилась и постаралась сузить рамки своей любознательности.
  - Нет, зачем же? Достаточно поверхностно обозреть политическое положение на сегодняшний день в целом и чуть подробнее для страны, на территории которой мы находимся.
  Никогда не думала, что сумею так витиевато изъясняться. А главное, что меня будет интересовать какое-то там политическое положение. Но ведь будущему Владыке надо быть в курсе состояния дел на территории его владений. Даже если он не собирается таковым становиться.
  - Ну... - протянул Барс, решая, с чего начать.
  - В географическом плане мы имеем семь континентов, шесть из которых обитаемы, седьмой - Северный, - покрыт вечными льдами, и разумные расы используют его исключительно с целью всякого рода экспедиций.
  Почти матушка Земля. Разве что север с югом местами поменялись.
  - На пяти континентах: Вагии, Скандии, Эрмане, Лимоко и Анфидии уже несколько веков, как установились режимы сторонников Света. Самый жесткий на Вагии, самый демократичный на Лимоко, - вещал Барс, не отвлекаясь на мои мысленные заметки.
  - Наш континент называется Гаур. Изначально он считался вотчиной Тьмы, и даже после ее... ослабления сторонники Света никак не могут его завоевать. Отчасти благодаря усилиям Эрмангуэля, каодеров и Синего Дракона. А так же из-за того, что сюда подались очень сильные маги равновесия, спасаясь от преследования сторонников Света. Положение на Гауре, в отличие от прочих континентов, не стабильное. Он поделен на шесть княжеств и Свободную Зону, занимающую больше половины территории на северо-западе. В ней мы сейчас находимся. Свободная Зона является остатками империи Черных Ведьмаков. Всякий раз с приходом Ведьмака она процветает, отстраивается заново, и с его гибелью попадает под власть Наместника и Совета из девяти магов, каждый из которых отвечает за определенную... отрасль. Так, Эрмангуэль является кем-то вроде министра обороны, а Гильдия каодеров - аналог вашего министерства внутренних дел. Временами какое-нибудь из княжеств пытается урвать кусок Свободной зоны, но получает с их стороны достойный отпор...
  Я слушала и параллельно примечала, что Барс неплохо осведомлен не только относительно положения дел в своем мире, но и моем тоже. Значит, он не просто маг, а маг достаточно сильный. Слабым вряд ли удастся пользоваться порталами междумирья. Тем временем Барс продолжал повествование, не подозревая, какие мысли бродят в голове его внимательной слушательницы. Или все-таки подозревал, но не придавал тому значения. Все идет по плану. По плану Эрмангуэля. И у меня как будто бы нет оснований не доверять Старшему Жрецу драконов-воинов.
  - В Свободную Зону помимо вольных городов и их пригородов входят две суверенные территории: Лес Каргов и Земли Ведьмаков. Лес когда-то целиком принадлежал каргам. Но первый Черный Ведьмак сильно на них осерчал, и практически уничтожил государство оборотней. Оставшиеся стаи каргов распределились по заповедным местам, где магия леса хранит их до сих пор. Негласно, карги считают себя государством, и подчиняются царице - Ядвиге. Эрмангуэль и каодеры без серьезных причин туда не суются.
  - А карги - какие из себя?
  Мне почему-то хотелось в слове "карги" поставить ударение на последней гласной. При этом представлялось общество баб Ёжек, временами превращающихся в прекрасных дам, дабы заманить в свои избушки доверчивых мужчин и детишек. Одних - для продолжения рода, других в чисто гастрономических целях. Правда, в такую схему не вписывалось понятие стаи. Бабки Ёжки - существа необщительные.
  Барс развеял мои представления в пух и прах.
  - Карги - это разновидность волков-оборотней. Они значительно крупнее, сильнее, умнее. Они - единственные из оборотней смогли создать свое государство. О привычном размере их сказать сложно, так как он меняется, в зависимости от ситуации. Но каргов, больше лошади и меньше пони я никогда не видел. Кстати, Вульф, которого мы сейчас ищем, - Верховный Маг каргов.
  - Знатный у меня Палач намечается, - подумала я, отмечая про себя, что на этот раз напоминание о Вульфе восприняла менее эмоционально. Страха не было. Внутри скреблось легкое нетерпение.
  Барс увлекся импровизированной лекцией и говорил, как размышлял, не сбиваясь.
   - На Землях Ведьмаков обосновались маги - отшельники, не желающие тратить в миру свои драгоценные силы. Правит там Консул и совет из одиннадцати князей. У Консула есть небольшая армия. Отдельно стоит сказать об Ордене Единорога. Это своего рода государство в государстве. Орден является подспорьем армии Консула, следит за порядком, что в Землях Ведьмаков далеко не лишнее. Только поклоняются они Свету, и люто ненавидят Тьму. С правящей... лучезарной элитой у них существенные разногласия. Но нам с тобой лучше не попадаться им на глаза...
  Дорога уводила нас все дальше от замка Эрмангуэля. Слева плотной стеной простирался Лес, справа - поля и перелески с маленькими деревушками, издали кажущимися игрушечными. То и дело попадались съезды, все в сторону деревушек, и ни одного в сторону Леса. Я обратила внимание на эту особенность, на что Барс ответил.
  - Карги не любят чужаков и оберегают свой Лес. Живут замкнуто, торговлей практически не промышляют. Единственный постоянный тракт через их территорию проложен к Землям Ведьмаков. Карги контролируют прилежащую к нему территорию, и случайных заблудившихся путников в лучшем случае выдворяют.
  - А в худшем?
  - А в худшем - путники пропадают, и, кстати, не только по вине каргов. В Лесу обитает куча зверья, в чем ты вчера могла убедиться, а так же множество диких племен типа троллей и гоблинов. Правда, в сравнении с Землями Ведьмаков, обитатели Леса менее опасны.
  - А в Землях Ведьмаков?
  - Там зверье и даже растения наделены магией. Без проводника соваться в Земли Ведьмаков равносильно самоубийству.
  Веселенькое дело. Вот только я ничуть не сомневаюсь, что именно туда нам и придется сунуться.
  - Барс, а ты в качестве проводника сойдешь?
  - Пожалуй, нет. Вот Вульф - другое дело.
  Еще один повод подружиться с Палачом. Только вряд ли он станет от того сговорчивее.
  После расплаты с постовыми каодеров, мы старались внимательней относиться к пролетающим мимо дорожным знакам, а потому беседовали мало и в основном по пустякам. Я заметила, что в отличие от наших дорог, лишних или забытых ремонтниками знаков здесь просто не могло быть. Если, скажем, посреди совершенно безлюдного места предупреждалось об ограничении скорости, то, присмотревшись внимательнее в сторону перелесков, можно было рассмотреть за стеной придорожной зелени домики небольшого поселка, а на обочине - тоненькие тропинки и грунтовые съезды.
  Расслабленно откинувшись на спинку кресла, я мысленно развивала улично-дорожную тему и неожиданно задалась вопросом: "А как каодеры засекли наше нарушение?" Ни людей, ни камер в ближайшем окружении не наблюдалось. Расписавшись в собственном бессильи, решила озадачить Барса. На что тот хмыкнул и открыл страшную тайну Мира Корней. Оказывается, дорожные знаки одновременно выполняют роль видеокамер. Нет электричества? А магия на что.
  - Да, - потянулась следом забавная мысль: "Знаки-камеры - несбыточная мечта гаишников! И кошмарный сон каждого автолюбителя".
  Но во всем надо находить позитив: "Улыбнитесь, Вас снимает видеокамера!" И я улыбнулась от уха до уха встречному знаку крутого поворота. Потом подумалось: выходит, тотальная слежка на дорогах. Никакой личной жизни: кустики там, или заигрывания с понравившейся прохожей. Правда, в радиусе действия знака-камеры.
  - Зато можно нарушать в слепой зоне, - разыгралось воображение, потирая ручки. Действительно, согласилась я. Помнится, мы остановились на обочине за сплошной линией, когда спасали маргуленка.
  - Угу, - встряло мое вечное противоречие, - и Барс не забыл включить аварийку...
  Это что же получается!!!
  - Не бойся, - успокоил Барс в ответ на негодование свободы личности в моем лице.
  - Фиксируются только нарушения. И отследить путь законопослушного водителя не возможно.
  А когда я почти успокоилась, глумливо добавил: "Но если объявляется поиск преступника, включается разметка на дороге".
  Проскочив удобный для ночевки городок, мы вынуждены были заночевать в придорожной гостинице, одиноко стоящей со стороны перелесков. Ужин оказался на удивление съедобным и даже вкусным. Так как полигона или других местных достопримечательностей вблизи не наблюдалось, после ужина мы разошлись по своим комнатам в надежде выспаться.
  ---------------------
  * 1 галл - 1232 м 
    Глава 3
  Солнечный свет заливал кабинет, отражался от светлых, обитых шелком стен, нырял в глубины чистейших Эссмерских зеркал и возвращался удесятеренным. Казалось, в овальном помещении нет ни одного укромного уголка, где бы притаилась не то, что тьма, тень сумрака. Посредине, повторяя форму кабинета, располагался стол, инкрустированный полудрагоценными каменьями. В четком симметричном узоре угадывался пейзаж, четырежды повторенный, словно в зеркальном кубе. Вокруг стола в строгих позах сидело семь человек. Один - во главе овала, остальные - по бокам. Говорил один из подданных, словно твердил заученную роль.
  - ...Восстание можно считать подавленным. Последних мятежников завтра сожгут на площади, предварительно провезя по центральным улицам.
  - Опять попугаете толпу бездыханными телами?
  Устало поинтересовался Председательствующий.
  - Мы учли прошлые ошибки, Гай, - голос говорившего дрогнул, и тотчас же обрел былую бесстрастность.
  - Перед казнью преступников напоят эликсиром бодрости, что не позволит им терять сознание даже на плахе.
  - А как у нас обстоят дела с Гауром?
  На этот раз в голосе Председательствующего проскальзывала неприкрытая ненависть.
  - Когда мы покончим с этой продажной вольницей?
  Воцарилась мертвая тишина. Никто из сидящих не рискнул взять на себя смелость осветить очевидное и не столь оптимистичное положение дел.
  - Позвольте мне, Гай Юлиан.
  В одной из стен открылась дверь, и в зале появился высокий молодой человек. В отличие от присутствующих, он не трепетал перед грозным Председательствующим, но и лишнего себе не позволял. Учтиво поклонившись, смельчак занял пустующий стул напротив хозяина кабинета и продолжил.
  - В отношении Гаура все идет по плану. После летнего солнцестояния мы начинаем активные действия. Флотилия и эскадрильи проходят последние учения. Послезавтра, если у Вас найдется время, Вы можете присутствовать на окончательных маневрах.
  Председательствующий согласно кивнул и возвестил.
  - Все могут быть свободны.
  Кабинет опустел, как по мановению волшебной палочки. Лишь молодой человек, поверенный в делах Гаура, остался сидеть на месте.
  - Ходят слухи, что Эрмангуэль, притащил сверху странную девчонку.
  Председатель слабо махнул рукой, и на столе появилась бутылка вина с двумя бокалами. Невидимый слуга наполнил бокалы и придвинул их к оставшимся собеседникам.
  - Да пусть хоть самого Черного Ведьмака, - усмехнулся молодой человек, пригубив кровавый напиток. Глаза его сверкнули отнюдь не юношеским огнем.
  - С Динагуэлем скоро будет покончено, а больше никто не сможет нам противостоять.
  - Не слишком ли ты самоуверен, Са'Алтар.
  - Вы в чем-то сомневаетесь, Гай?
  - Сомневаюсь...
  Гай Юлиан поднялся из-за стола и подошел к окну.
  - Я слишком долго живу на свете, и не могу не чувствовать опасных перемен. Три дня назад произошло событие, от которого по Зазеркалью прошла рябь. Не шторм, и даже не легкое волнение, но так называемая Свободная Зона выпала из нашего поля зрения.
  Са'Алтар попытался вставить слово, но Гай жестом остановил его.
  - Пока только Свободная Зона. Но, именно там и появилась девчонка.
  - Каким боком может помешать нам какая-то девчонка?
  - Пока не знаю. Но чувствую, этот выродок драконов что-то задумал. Кроме того, из-под самого носа нашего человека ушел Вульф.
  - Когда? - на этот раз лицо Са'Алтара передернулось злой гримасой.
  - Пару месяцев назад.
  - И Вы молчали.
  - Не хотел отвлекать тебя от более важных дел.
  - Да более важного дела, чем добить этого оборотня и быть не может. Без него Ведьмак - ничто...
  Са'Алтар внезапно замолчал.
  - А Вы уверены, Гай, что сверху спустилась девчонка?
  - Уверен.
  Гай Юлиан резко подошел к столу и залпом осушил бокал. Са'Алтар дрогнул, никогда еще Учитель не позволял себе относиться к божественному напитку, как к кабацкому пойлу.
  - Более того, я почти уверен, что эта девчонка имеет отношение к Ведьмакам.
  - Черная Ведьма...
  Са'Алтар побледнел.
  - Я вижу, ты тоже ознакомился с Пророчеством, - усмехнулся Гай Юлиан.
  - Когда только успел.
  И не понятно было, гневается он или радуется расторопности ученика.
  - За что, черт возьми, мы платим этой крысе! - вспылил Са'Алтар и последовал примеру Учителя, опрокинув в горло остатки вина.
  - Да, ладно, - неожиданно мирно махнул рукой Юлиан.
  - Он и так долго служил нам верой и правдой. От ошибок не застрахован никто.
  - Вы так спокойно говорите о его ошибке, - изумился Са'Алтар. - Что можно подумать, сохраните ему жизнь.
  - Пока он мне нужен. Да и потом, Са"Алтар, мы итак слишком долго противостояли Пророчеству.
  - Скажите еще, что готовы сдаться...
  Гай Юлиан коротко глянул на ученика, и тот понял, что перегнул палку.
  - Разумеется, сдаваться я не намерен. Тем более, сейчас, когда почти весь мир в наших руках.
  - Кроме Гаура, - подумал Са'Алтар, только подумал, но Учитель услышал.
  - Кстати, насчет Гаура...
  Юлиан подошел к сейфу, стилизованному под бюро, коснулся кончиком мизинца едва различимого узора на его крышке, и сейф открылся. Сколько Са'Алтар ни пытался, он не сумел разглядеть, что там, внутри. Светлый туман окутал потайную дверцу, а когда в руках Учителя оказался свиток, туман сгустился, и дверца слилась со стеной.
  - Я слышал, ты сумел найти общий язык с выскочками Ордена Единорога?
  - Да, их Магистр сильно мне задолжал.
  - Этот документ должен попасть в руки Магистру. Думаю, с Ведьмой мы расправимся раньше, но подстраховаться не мешает... Что за черт!
  И взгляд Гай Юлиана упал на пятнышко мрака, скользнувшего с подоконника вниз. Было и нет. А было ли?
  
  Я проснулась от шлепков по щеке и не сразу поняла, что это за лохматый тяжелый шнурок мечется на моей подушке. Потом почувствовала прикосновение холодного носа и услышала тихое тревожное попискивание. Неясная тревога передалась и мне.
  - Быстро под кровать, - мысленно скомандовала маргуленку, и его как ветром сдуло.
  Прислушалась к ночной тишине. Вроде бы все в порядке. И вернулась к прерванному сну. Странный сон, словно вырванная из книги страница. Впереди многоточие, позади многоточие. Вот только действующие лица казались давними знакомыми. Не просто знакомыми - смертельными врагами. Сон запал в память целиком, до мельчайших подробностей. Мне казалось, я даже чувствую запах, головокружительный, тонизирующий, ни на что не похожий. Гай Юлиан. Почти что Гай Юлий Цезарь. И его молодой ученик с глазами старца. Им уже известно обо мне. Им известно какое-то Пророчество, и оно пугает их больше, чем появление Черной Ведьмы. Ведь с Черной Ведьмой не сложно расправиться, и, как следует из разговора, убийцы уже посланы по мою душу.
  Первым порывом было броситься к Барсу и все ему рассказать. Я поднялась, но направилась не к двери, а к окну. Подойти не успела. Створка затрещала под невидимой тяжестью. Потом в тонкую щель проник стальной клинок и, осторожно подобравшись к крючку, ловко скинул его с петли. Окно медленно начало открываться. Я вжалась в стену, и чьи-то руки втащили меня в нее, как в вязкое желе.
  - Тише...- выдохнули в ухо, и мягко толкнув меня в кровать, неизвестный спаситель проник в мою комнату. До слуха донеслись звуки возни, легкий вскрик с зажатым ртом, и воцарилась тишина. Я долго сидела, не зная, что предпринять, потом подошла к стене, попробовала вернуться через нее в свою комнату. Стена оказалась прочной, настолько прочной, что даже с разбегу я не смогла ее пробить, только отшибла плечо. Поиски слабого места ничего не дали. Очевидно, мой спаситель воспользовался магией, которая мне пока не доступна.
  А что доступно?
  Танец боя.
  Сражение со стеной - что может быть нелепее, но иного способа пройти сквозь эту стену я не видела. Вероятно, стремительный водоворот событий: покушения и счастливого избавления, плохо сказался на моих умственных способностях. Мысль о том, чтобы покинуть комнату через дверь пришла в голову потом, когда Барс заделывал следы моей бурной деятельности.
  Мысленно переиначив крылатую фразу: "Ведьма решила - Ведьма сделала", я встала в позу Начала и сконцентрировалась. Мир вокруг преобразился, очертания предметов поплыли, по ребру ладони засветилось зазубренное лезвие и тысячи тонких переплетающихся в сеть щупалец потянулись от него в разные стороны, словно вылавливая что-то. Не ожидая подобного эффекта, я опешила и выпала в реальность. Поза Начала стремительно перетекла в нечто прозаическое. Хорошо, рядом оказалась кровать, и смягчила приземление. Порадовавшись такому стечению обстоятельств, я взяла себя в руки и поднялась. Преддверие необычного захлестнуло разум шальной волной, что смела мысль о двери окончательно и бесповоротно.
   Танец боя, воспринимающийся в моем мире как гармоничная последовательность поз, в мире корней оказался настоящим боем бок о бок с соратниками. Но сначала их надо было убедить в собственной состоятельности. И поза Начала являлась своего рода тестированием на совместимость.
  Я не сразу поняла, что сущности напоминающие ожившие воздушные потоки, и есть те самые соратники. Потревоженные дерзкой напастью, они возмущенно рванулись из расставленных сетей-щупалец. Организовываться в единый подвластный ей таран они не желали, и объединились для ответной атаки.
  Оправившись от первого изумления, я кинулась в схватку, заученными до автоматизма движениями отбивая пробные броски, выискивая слабые стороны противника, но активно нападать не спешила. Потоки быстро сориентировались, пересмотрев ошибочное суждение относительно некомпетентности чужака. Разошлись кругом, уступая место Мастеру, призванному оценить его подготовку.
  Я поняла, начинается серьезный экзамен, сосредоточилась и захватила в силки первый поток. Тот рванулся, но застыл, словно оценил нового хозяина. Мастер благодушно отпустил своего воина. Отступил, жестом предлагая перейти к следующему шагу. Так он и отступал, отдавая фигуру за фигурой, заманивая меня в ловушку, расставленную на последовательность поз накопления силы. Иного способа соединения разрозненных потоков в единый атакующий вихрь не существовало.
  Я прекрасно помнила предостережение Эрмангуэля: стоит изменить хоть одно движение, и наполняющая тебя энергия обернется взрывом. Но если продолжать следовать этой заповеди, поражение неизбежно. Для принятия в дружную семью воинствующих потоков требовалась импровизация. Мастер ждал от меня именно импровизации, и терпение его было на исходе.
  Я отбросила липкий страх. Отклоняться от закономерного пути не стала, просто оборвала цепочку. Пусть накопленных сил не хватит для мощного вихря, но удачно выстроенный неожиданный порыв способен нанести куда более сокрушительный удар. И в те короткие мгновения, пока Мастер готовил силок очередному в неизменной цепи шагу, я нырнула в недра собранных сил, интуитивно перегруппировала свою маленькую армию и, сделав несколько обманных движений, ринулась в стремительную атаку.
  За моей спиной выросли крылья. Семерка азартных юнцов налетела на бывалого воина и, разорвав не до конца слаженный строй его защиты, завладела инициативой. Во мне проснулся зверь, гибкий, яростный, упивающийся близостью смерти, чутко реагирующий на опасность. Он уходил из-под ударов, наносил свои, он упрямо продвигался вперед к Мастеру и, наконец, сошелся с ним в рукопашную. Бой кончился внезапно. Я не сразу поняла, что противника больше нет, есть единомышленники, готовые сокрушить любую преграду, даже такую смехотворную, как перегородка между номерами.
  В мою комнату мы с Барсом вломились одновременно: я со стороны чужого номера, он - со стороны двери. Пока я предавалась раскаянию, относительно сотворенного, Барс быстро латал дыру в стене, и появление охранника мы встретили в конспиративных объятьях на полу.
  - Что здесь происходит?
  Готовый разразиться гневной тирадой, при виде растрепанных влюбленных охранник неожиданно смягчился.
  - Рекомендую в следующий раз останавливаться в бунгало, чтобы не тревожить соседей.
  И деликатно удалился.
  На этот раз пришел черед Барса задать оставшийся без ответа вопрос.
  - Что здесь произошло?
  Он откатился в сторону и прислонился спиной к кровати. Я машинально перевела взгляд на распахнутое окно, потом огляделась. Кроме нас с Барсом в комнате никого не было. Неизвестный спаситель и его жертва как в воду канули. Почему-то я была уверена, что победа осталась за моим спасителем.
  - Варька, ты меня слышишь?
  - Да слышу...
  Я поднялась на ноги и только теперь почувствовала, как дрожат от напряжения мышцы, да саднят мелкие раны, которые в пылу боя не ощущались вовсе.
  - Какой-то хмырь залез ко мне в окно, а другой хмырь протолкнул меня в свою комнату через стену и, скорее всего, порешил первого.
  Барс мог поинтересоваться насчет того, как у меня обстоят дела с галлюцинациями, но предпочел поверить. Подскочил к окну и провел ладонью над подоконником.
  - Ну, что там? - поинтересовалась я, отмахиваясь от вылезшего из-под кровати маргуленка.
  - Слабый след, - задумчиво отозвался мой спутник и только сейчас увидел меня во всей красе.
  - Любопытно... - сказал и замолчал, держа паузу. Причем держал ее так долго, что я занервничала.
  - Продолжить не хочешь?
  Барс загадочно улыбнулся.
  - А чем занималась ты, пока один хмырь общался с другим?
  - Пыталась пробиться в свою комнату, - сказала чистую правду.
  - Понятно.
  Я задумалась, какой смысл он вложил в это слово, и пропустила тот момент, когда Барс подошел к злополучной стене и просочился в соседнюю комнату. Попытка увязаться за ним окончилась неудачей. Я собралась уже воспользоваться дверью, как Барс вернулся, сильно озадаченный.
  - Что-то не так, - как можно спокойнее поинтересовалась я, не надеясь, впрочем, что мне искренне ответят. Барс на этот раз решил не скрытничать.
  - Твой спаситель оказался воином Тьмы, - сказал он таким тоном, словно столкнулся с чем-то из ряда вон выходящим.
  - И что в этом странного?
  По мне, так эти воины, раз уж они существуют, просто обязаны оберегать свою повелительницу, а заодно и меня.
  - Не может их тут быть, понимаешь. Уже тысячу лет, как не может.
  Я, конечно, немного живу на свете, но кое-какие выводы для себя сделала. И один из самых наивернейших заключается в том, что в жизни ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ, только с разной степенью вероятности. Эту истину я постаралась донести до своего попутчика. На что Барс просто махнул рукой.
  - Любопытно, однако, кто оказался первым... хмырем.
  А вот в этом вопросе я уже разобралась.
  - Тебе ничего не говорит имя Гай Юлиан?
  Сказать, что Барс удивился, значит, не сказать ничего. Он буквально подпрыгнул на месте.
  - Откуда?.. - он не договорил, и уставился на меня, как... словом, очень ошарашено.
  Значит, то был не сон, отметила я про себя и решила не томить своего спутника.
  - Он приснился мне сегодня в компании какого-то Са'Алтара. И обсуждали они, помимо моей и Вульфа ликвидации, сроки захвата Гаура.
  Барс смачно выругался на незнакомом языке и осел на мою кровать.
  - А подробнее, относительно захвата Гаура.
  Собственно, я уже все рассказала. Место высадки, к сожалению, будущие владыки мира мне не сообщили, но и то, что стало известно, Барс воспринял серьезно. А я принялась размышлять на тему ругательств. Как смогла определить, что услышала именно крутую ругань, а не изощренное пожелание долгих дней жизни. Ведь не поняла же ни слова...
  - Ты спрашивала, какой толк от маргула, - задумчиво произнес Барс.
  - Так вот сегодня этот малыш спас тебе жизнь. И я теперь точно знаю, ваша с ним встреча не случайна.
  - Любопытно, каким образом ее можно было подстроить, и кому это надо, - проворчала я, но маргуленка взяла на руки и ласково почесала за ухом.
  - Знаешь, что, Варька, - проигнорировав мой вопрос, решительно заявил Барс.
  - Перебирайтесь в мою комнату и заваливайтесь спать, а мне надо кое-что сделать.
  Он схватил меня за руку и втащил к себе, не обращая внимания на сердитое шипение маргуленка. Запер дверь изнутри, проверил окно и, царским жестом указав на свою кровать, засел за создание донесения. Вероятно, Эрмангуэлю.
  Уже засыпая, я вынырнула на минутку из полудремы.
  - Барс, а почему ты... пришел в мою комнату?
  Он мог не ответить, но посчитал, что так быстрее от меня отвязаться.
  - Твой атрибут буквально искромсал созданную мной оберегающую паутину.
  Я прижалась к своему спасителю щекой и заснула на этот раз без сновидений.
  
  При выборе места следующей ночевки Барс решил перестраховаться и остановился в кемпинге, именуемом Поляной Пикников. На мой недоуменный вопрос, чем поляна может оказаться безопаснее гостиницы, кошак хмыкнул и объяснил, что более защищенное убежище в Свободных Землях стоит поискать. Поляны курирует Гильдия Каодеров, и за время существования Гильдии (а это немного, немало восемьсот лет) ни одного смертельного случая для постояльцев здесь не наблюдалось. Даже отчаянные самоубийцы не могли ухудшить сто процентных показателей. Их насильно оживляли, выдворяли за пределы Поляны и ставили в черный список. Отныне доступ на кемпинги им был закрыт.
  - Впрочем, - с удовольствием сообщил мне Барс, - Обстановка на Полянах такова, что удовлетворит самого привередливого путешественника и, насколько это возможно, повысит настроение любого зануды. К сожалению, цены здесь кусаются, да и количество уютных гнездышек по пальцам перечесть. Поэтому сегодня придется остановиться раньше времени, так как до следующего кемпинга добираться часов восемь.
  Я ожидала увидеть нечто типа территории, огороженной колючей проволокой с Веселым Роджером над надписью: "Не влезай, убьет", и была приятно удивлена, когда мы оказались на небольшой площади перед изящным деревянным строением. Посреди площади располагался фонтан, вернее, каскад водопадов, в глубоких озерках которого лениво плавали разноцветные рыбы. На замшелых камнях с естественной непринужденностью размещались диковинные растения и гнездились мелкие птицы.
  Пока я рассматривала незнакомых представителей флоры и фауны, да наслаждалась переплетением журчания воды и птичьего гомона, Барс заплатил на номер и договорился относительно аренды автополигона.
  - Идем, - потянул он меня в сторону выделенных апартаментов, не давая возможности разглядеть замысловатые узоры на резных наличниках административного здания.
  Пройдя метров сто по живописно изогнутой пешеходной дорожке, мы очутились перед калиткой, зияющей в плотной стене высокого бордюрного кустарника. Барс прислонил ладонь к ладони, выгравированной на небольшой пластине в центре калитки, и нам открылась милая лужайка перед одноэтажным домиком с открытой террасой. Тропинка распадалась на несколько ответвлений, одно из которых, чуть вильнув, устремлялось к крыльцу, а остальные разбегались по своим делам в глубине тенистого парка, располагающегося за домиком, словно телохранитель за спиной подопечного.
  Как потом выяснилось, на Полянах Пикников работало искривленное пространство, чтобы отдыхающие не мозолили глаза друг другу, и создавалось впечатление, будто они попали в тихое, уединенное местечко, созданное исключительно для каждого из них.
  Маргуленок весело заверещал и, соскочив с моего плеча, подпрыгивая, как вспомнившая о крыльях курица, поскакал в сторону парка. Я тоже была восхищена, и, от избытка чувств чмокнув своего спутника в щеку, побежала следом. Вопрос об ужине затерялся в дебрях парка и остался без ответа. Видимо, Барсу было, чем заняться, поэтому он ничего не имел против нашей прогулки.
  Тропинка вывела меня в светлый хвойный лес, поднялась на пригорок и побежала вниз, обрастая лиственным подлеском. Маргуленок сразу же выискал в траве мелкого грызуна, заглотил его целиком и помчался искать следующего. Здраво рассудив, что серьезной опасности для него здесь быть не может, я отправилась исследовать территорию и вскоре вышла на берег озера.
  Берег представлял собой невысокий обрыв в половину человеческого роста. К уютному песчаному пляжу вела деревянная лестница, в конце которой возвышалась крытая раздевалка с плетеными стенками. На декоративной коряге висели два банных халата. У выхода, так, что трудно не заметить, была прибита дощечка со словами: "Уважаемые гости! Заплывать за буйки запрещается. Нарушение запрета ведет к расторжению договора и невозможности Вашего пребывания во всех гостиницах класса Элта!".
  - Сурово! - промычала я, выглядывая, как далеко расположены буйки. Примерно в четверти расстояния до противоположного берега. А на противоположном берегу... Мне показалось, или, действительно, промелькнула тень, очень напоминающая лефтона. И до меня вдруг дошло, что на этот раз мы свернули в сторону Леса каргов. Что мешает дикой зверушке пересечь озеро? Не такое уж оно и широкое.
  Словно рассеивая мои сомнения, над буйками слабо вспыхнула и откатилась в сторону леса сияющая волна, унося с собой отчаянно сопротивляющееся существо размером с дога.
  Интересно, а если я попытаюсь заплыть за буйки, меня отбуксируют подобным образом, правда, в противоположную сторону? Экспериментировать почему-то не хотелось, как, впрочем, и плавать.
  Я присела на ствол ивы, вглядываясь в таинственный дикий лес на том берегу. Видимо, пример вышвырнутого хищника впечатлил его обитателей, и никто более не желал высунуть нос из прибрежных зарослей.
  Закат догорал. Оранжевые облака отражались в воде огненными всполохами, и я не заметила, как меня затянуло в зазеркальное пожарище.
  
  Огонь бушевал в полную силу. За гигантской волной гудящего пламени невозможно было разглядеть, что стало его добычей, и только по утонченному узору металлической ограды, да закопченным остовам фонтанов можно было догадаться: горело богатое здание, возможно даже дворец. Горело так, что мысль о несчастном случае отпала, как несостоятельная. Чудом успевшие выбраться счастливчики потрясенно взирали на разбушевавшуюся стихию. Пожарные даже не пытались бороться с пламенем, заливали пеной прилегающую площадь с единой целью, не дать огню перекинуться на другие постройки.
  - Сир, Вы ничего не сможете сделать...
  Как заведенный, повторял старик в некогда шикарной, расшитой золотом ливрее.
  Тот, к кому он обращался, застыл в броске, едва сдерживаемый двумя воинами, и, казалось, не дышал. Опаленные волосы и одежда свидетельствовали о том, что из горящего здания он уходил одним из последних, и, скорее всего, уходил против своей воли. В нем не осталось ничего живого, и, может быть, гуманней было позволить ему сгореть вместе с теми, кому он уже не мог помочь. Но интересы страны важнее судеб подданных, а с этими интересами неразрывно связана жизнь короля. И превысившие свои полномочия телохранители, ни минуты не сомневались, что поступили правильно, первым делом вынеся из огня повелителя, вопреки его воле. А королева и наследник... Что ж. Государь еще не стар...
  - Оставьте меня! - прозвучало одновременно с грохотом рухнувшей крыши. Телохранители повиновались, но остались рядом, готовые в любое мгновение пресечь безумные действия подопечного. Впрочем, то была излишняя предосторожность. Король взял себя в руки и ледяным тоном приказал.
  - Через час я жду в зимнем дворце Орриста.
  И ровным шагом направился к припаркованному у ворот автомобилю. Толпа расступалась перед своим Государем, а он шел, стиснув зубы, постаревший, измученный, движимый единым желанием: мстить...
  
  Резкий всплеск разыгравшейся рыбы нарушил вздремнувшую тишину и разорвал пленительные чары. Я очнулась, словно выпала из тяжелого бреда, не сразу сообразив, сколько прошло времени. По поверхности озера побежали круги, перечеркивая отблески заката. Судя по волнению, рыбина попалась "Во-о-от с такими глазами". Солнце почти зашло, уступив место сумеркам. Противоположный берег превратился в сплошное темное кружево, разделяющее успокоившуюся гладь озера и выгоревшее безоблачное небо. Умиротворенная природа никак не соответствовала моему состоянию.
  - Что за напасть! - мысленно возопила я в пространство.
  - Откуда берутся в моей голове события, происходящие за тридевять земель?
  В том, что эти события - не выдумка, сомнений даже не возникло. Ладно еще Гай Юлиан и его ученик. Они имеют ко мне хоть какое-то отношение и кажутся смутно знакомыми. Но, трагедия, разыгравшаяся только что в моем воображении, ни коим боком меня не затрагивает... Или затрагивает?
  Но ничто не отреагировало на мой вопрос. Вечер по-прежнему тихо шелестел листвой. Рыба бессовестно плескалась у самого берега. Удочки на нее нет. Интересно, а можно здесь где-нибудь разжиться удочкой, и, если можно, разрешено ли ловить явно непуганую подводную дичь?
  Словно негодуя на мои крамольные мысли, из воды выскочила серебристая зубастая торпеда, и, щелкнув перед носом впечатляющими челюстями, с громким всплеском ушла на глубину.
  Пожалуй, следует возвращаться. Так недолго додуматься до наличия телепатических способностей у бактерий. Я поднялась, направляясь к берегу, а перед глазами, словно маска, застыло лицо Государя, потерявшего в огне семью.
  Всю дорогу мне лезли в голову нелепые мысли, я пыталась доиграть незаконченное действо и отыскать в его продолжении возможную связь с собой. Но ничего существенного не придумывалось. А, может быть, все это - игра воображения? Чем дальше уходила я от озера, тем больше склонялась к этой здравой мысли. Не было никакого пожарища! Но спросить у Барса, как бы, между прочим, стоит. Знакомо ли ему, скажем, имя Оррист. Да и новости не мешает посмотреть. Если, действительно, в некотором царстве погибла в пожаре королевская семья, вряд ли это событие прошло незамеченным. Правда, не факт, что оно имело место в ближайшее время. В таком случае...
  Я не успела додумать. Вышла на лужайку перед домом и была атакована радостно верещащим клубком из шерсти, крыльев и когтей. Маргуленок вскарабкался на мое плечо, ткнулся в щеку мокрым носом и тихонько зафырчал, делясь впечатлением о недавней охоте.
  - А где Барс? - произнесла я просто так, чтобы услышать человеческий голос, хотя бы и свой. Но маргуленок все понял, соскочил на землю и позвал за собой на террасу. И ведь ни за что не поверишь, что пару дней назад это существо было чужим и диким. Интересно, здесь все звери так быстро приручаются?
  На столе лежала записка с кратким изложением, где и по какой причине мой попутчик временно задерживается. В качестве постскриптума крупными буквами настоятельно рекомендовалось не покидать пределы парка, а, если совсем замучает голод в ожидании дружеского ужина, сунуть нос в холодильник. Я решила не портить аппетит. Отцепила маргуленка, усадила его на перила террасы, и приступила к тренировке, справедливо полагая, что для поддержания формы в походных условиях следует использовать каждую свободную минуту.
   На этот раз демоны воздуха меня узнали, но, прежде чем совместно поработать, посопротивлялись, вынуждая к новой импровизации. Я ничего не имела против. Разминка еще никому не помешала, но если в бой понадобится вступить сразу, они тоже будут меня предварительно испытывать? Помнится, в мире порослей, драчуны уложились безо всякой подготовки. Эх! И спросить-то не у кого.
  Я уверенно вплетала огненную сеть в разрозненные потоки, выстраивала воздушную армию против самой себя, и, отбивая учащающиеся удары, старалась прочувствовать реакцию на каждый из них. Прошлой ночью мне было не до того, и танец вышел довольно сумбурным. Сейчас в спокойной обстановке я получала истинное наслаждение от выверенных движений, от нарастающего напряжения мышц и не спешила объединяться в единый убийственный поток, тем более, что и направить-то его было не на что. Никакой преграды в ближайшем окружении не наблюдалось. До поры до времени.
  Я так увлеклась, что не заметила, как у калитки появился Барс. Некоторое время он наблюдал за моими действиями, потом осторожно вклинился в размеренный танец и предложил себя в качестве противника. Хорошо, что мне хватило ума не развернуться в полную силу. Нескольких пробных выпадов оказалось достаточно, чтобы определить уровень подготовки добровольной жертвы. В целом Барс проигрывал. Дело было не в освоенных приемах, постигать которые он начал чуть ли ни с пеленок, и в чем, конечно, превосходил меня на все сто процентов. Просто его изящные разработки я сметала убойной силой.
  Компенсируя недостаток времени обучения немереной мощью магии Черных Ведьмаков, Эрмангуэль натаскивал меня на приемах тяжелого боя с мощными вихревыми потоками, где важна была сила и не требовалась отточенная техника, совершенствуемая годами. Достаточно было любого попадания, чтобы вывести противника из строя. Барсу же не хватало магического потенциала на такую грубую работу, он вынужден был плести сложные сети, которые закручивали потоки самым невероятным образом и точно отправляли в цель по непредсказуемым траекториям. Он учился отклонять мои удары по касательной, я училась эти удары совершенствовать. Словом, нам было что показать друг другу и чем заняться в свободное время.
  Появление наемного убийцы сделало Барса излишне мнительным, и "Дабы не искушать судьбу", он заказал ужин в номер. К назначенному времени обходительный молодой человек доставил тележку со шкафами-термосами-холодильниками, в которых ждали своего часа горячие блюда и прохладительные напитки. Уставшие, но довольные, мы разбрелись по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок перед ужином. Воспользоваться заветной ложкой мне даже не пришло в голову, так замечательно все выглядело и пахло. Определенно, если до Вульфа и Синего Дракона мы будем продвигаться столь... комфортно, об этом путешествии у меня останутся самые приятные воспоминания.
  Мы расположились на террасе, включили телевизор и под последние известия принялись утолять голод. Маргуленок не остался в стороне. Несмотря на округлившееся брюшко, зубастый детеныш устроился поближе к столу и, выпрашивал лакомые кусочки, как самая обыкновенная дворняжка. Куда в него только лезло. Видимо Барс предвидел нечто подобное, поэтому заказал ужин на троих, и для ненасытного чада постарался выбрать еду, не сдобренную специями.
  Наблюдая за тем, как маргуленок заглатывает кровяной бифштекс, я подумала, что неплохо было бы как-нибудь окрестить нашего подопечного. Но сколько бы ни перебирала имен, ничего подходящего, кроме Васьки, в голову не приходило. На том и порешила. Будет Васькой. А маргуленку было все равно. Удовлетворенно потрясся передней лапой, он начал умываться, как объевшийся кот. Потом потянулся, взмахнул крыльями и попытался взлететь, вернее, спланировать на лужайку. Странно, но ему это удалось.
  Краем уха вслушиваясь в слова диктора, я поинтересовалась, насколько развита сеть телевещания в мире корней. Оказалось, она почти не отличалась от нашей. Те же грязные игры в погоне за горячим материалом, та же желтая пресса, те же тусовки и шоу бизнес. Разве что, некий колорит добавляла магия. Существовало целое направление в искусстве: магэнергетика, - включающее в себя живопись, литературу, музыку и пластику. Все это, разумеется, было сдобрено чарующими приправами.
  Между тем на экране закончилось праздничное шествие в одной из южных стран, и веселые лица сменились мрачными, цветущая площадь - лобным местом. Я не сразу поняла, что происходит на деревянных помостах, рядами расположенными на булыжной мостовой, а когда поняла...
  - Барс, но ведь это...этого нельзя показывать.
  На помостах казнили одним из самых варварских способов: четвертовали.
  - Скажи, спасибо, что смотришь канал Анфидии, - глухо произнес Барс, - вагийские репортажи ведутся крупным планом и с обязательным звуковым сопровождением с места событий.
  - Но зачем? Дикость какая-то...
  - А это, - голос моего спутника прозвучал словно издалека, - пропаганда силы Света. Чтоб другим неповадно было усомниться в его справедливости.
  И я вдруг вспомнила свой первый вещий сон. Гай Юлиан выразил недовольство бесчувственностью приговоренных к смерти. Ошибку исправили.
  - Послушай, Барс, я не сильна в теологии, но то, что там творится, больше присуще Тьме. Наш мир далек от совершенства, но у нас даже самые реакционные режимы не позволяют себе такого на показ всем.
  Барс мрачно усмехнулся и передразнил: "У нас..."
  - Для тебя теперь "у нас" - все, что ты только что видела. И ты пришла сюда, чтобы это изменить ...
  Сцены казни давно сменились сводками встреч политических лидеров, а Барс не мог остановиться.
  - Те, кто сейчас выступают от имени Света, не имеют с ним ничего общего. У меня вообще складывается впечатление, что вместе с Тьмой Черный Ведьмак уничтожил и Свет. Как иначе объяснить его бездействие. Тьма, конечно, не подарок. Но если бы во времена ее могущества от ее имени творили такое, от инициаторов не осталось бы мокрого места...
  А мне подумалось, может быть нет ни Тьмы, ни Света. Есть одна двуликая сущность, и каждому видится то, что ему ближе. Но мои философские размышления были прерваны самым грубым образом.
  - Дура ты, Варька.
  И сказала Она это так беззлобно, что у меня возникли первые сомнения: а такое ли чудовище - Тьма.
  Не смотря на омраченный новостями вечер, отдых во владениях каодеров мне понравился. И я приняла на ура заявление Барса о том, что мы будем останавливаться в кемпингах, насколько это будет возможно. Благо средства, выделенные Эрмангуэлем, позволяли. Неделя прошла относительно спокойно. Наемные убийцы больше не появлялись, и мы довольно быстро продвигались навстречу Вульфу, прыгая с шоссе на шоссе, чтобы запутать следы, при этом не теряя направления заветной стрелки.
  Вечера проходили обыденно: тренировки, ужин, новости, автошкола. Спустя неделю я освоила несколько новых приемов танца-боя и сократила вход в танец до пары мгновений. В отношении вождения автомобиля тоже наметился сдвиг: я наловчилась с минимальным откатом стартовать с эстакады и получила права. Правда, пока ученические, но они давали возможность дорулить до пункта скорой помощи, если Барсу в дороге вдруг станет плохо.
  Но самое главное, я ступила на путь постижения своей магии. После беспечного обещания научить меня паре элементарных фокусов, Барс слегка коснулся того, что во мне заложено, и поспешил ретироваться. Но, слово - не воробей.
  - Неужели ты не понимаешь, Варька, - попытался вразумить меня отчаянно сопротивляющийся преподаватель.
  - Я никогда не работал с такой... мощью. Если я объясню тебе, как, скажем, поджигать сухую ветку, ты спалишь дом. Тебе нужен совсем иной подход... на тонком уровне, что ли...
  - Давай, не будем трогать огонь, - предложила я, - есть более мирные действия... Передвинуть стул, например.
  Барс понял, что от меня просто так не отделаешься, и решил подтвердить свои слова практикой. Хорошо, что он перестраховался. Стул мы поставили около террасы и выбрали направление в сторону парка. Заклинание динамического уплотнения воздуха в пределах протянутой руки, показалось ему наименее вредоносным.
  Ножки, спинку и щепки от сиденья я собирала потом на опушке. Но шаг был сделан, и я стала тренироваться. Пока с воздухом, где все мои усилия сводились к дроблению силы на ма-а-ленькие кусочки, и управлению этими кусочками. Барс оказался прав, к моей магии нужен был совсем другой подход. И как бы хорошо не управлялся он со своим даром, его навыки мне не подходили. Я попыталась добиться от него хотя бы теоретических знаний. На что Барс резонно заметил.
  - Ты слишком эмоциональная, Варька. И однажды в минуту опасности автоматически устроишь нам ядерный взрыв. Давай сначала отыщем Вульфа, ему не привыкать обучать Черных Ведьмаков.
  Когда мы еще его отыщем? И согласится ли Палач помогать своей потенциальной жертве? Но раз коснувшись запрятанных сил, не возможно о них забыть даже до поры до времени. Пришлось экспериментировать самостоятельно. Методом умозаключений я подобралась к вызову ветра, но применять свои знания не решалась. Впрочем, отрицательный результат, тоже результат. Теперь, во всяком случае, я разобралась в том, как заглянуть в свою сокровищницу.
  - Понимаешь, Варька, - как-то в доверительной беседе поведал мне потом Барс, - Иметь такой потенциал магии, как у тебя, совсем не здорово. Половина ее уходит на то, чтобы саму себя сдерживать. Первым делом учиться надо не тому, как ее использовать, а как ее укротить.
  И я поняла, что, если освобождение Динагуэля пройдет успешно, и Палач не оторвет мою голову как только, так сразу, мне придется пережить не один скучный год стандартного обучения магов повышенной мощности под присмотром этого самого Палача.
  Странные видения и вещие сны меня больше не беспокоили, и, если о трагической смерти неизвестной королевской семьи я почти забыла, то Гай Юлиан и компания, плетущие заговор где-то за тридевять земель, не выходили у меня из головы. Не могли они отказаться от своих намерений, и раз так быстро сориентировались на чужой территории, значит, здесь у них существует серьезная... разведывательная сеть. Да, мы с Барсом выпали из поля их зрения, но кто мешает местным ищейкам напасть на наш след, тем более что продвигаемся мы исключительно по крупным магистралям.
  Словно прислушавшись к моим рассуждениям, стрелка компаса однажды дернулась на запад. Если бы при этом не заверещал Васька, мы пропустили бы указанный ею поворот.
  С некоторых пор я пришла к тому же выводу, что и Барс: не случайно попался на нашем пути маргуленок. Сколько незаметных подсказок с его стороны не только уберегли нас от ошибок, но и сохранили жизнь. Понимал ли это маленький зверек, или действовал по наитию, а проще говоря, по велению томящейся во мне темной сущности. Не она ли подсунула нам в помощники одного из своих любимцев. Оставалось радоваться, что таковым не оказались исторна или кортуан.
  Необходимость съезда с основной магистрали, да еще в небезопасный Лес каргов, заставила нас призадуматься. Барс остановил машину на обочине и долго изучал карту. Я вышла подышать свежим воздухом. Васька неизменно пристроился на моем плече.
  Дорога, на которую настоятельно рекомендовал свернуть компас Эрмангуэля, не вызвала во мне никаких опасений. Напротив, она отличалась от основной магистрали только числом полос: по одной в каждую сторону. Что же касается покрытия и разметки, то далеко не в каждом нашем районном центре местный мэр мог таковыми похвастаться.
  Смущало другое. На новой подробной карте Барса этой дороги в помине не было, а соответственно не было и пункта назначения, к каковому она должна привести. Разумеется, предусмотреть надежную ночевку в таких условиях не представлялось возможным.
  - Если бы не Эрмангуэль подсунул тебе эту безделушку, - вслух подумал Барс, - Я расценил бы ее проделку, как ловушку.
  - Успокаивает одно, - через некоторое время добавил он, - в Лес каргов псы Вагии сунуться побоятся.
  - А мы? - решила я вставить слово.
  - А нам придется.
  Барс свернул карту, глянул на солнце.
  - Эх, если бы не утро, можно было бы заночевать на ближайшем кемпинге.
  - Так давай заночуем. Заодно сделаем запасы еды. Кто знает, когда нам там придется встретить приличное жилье.
  На том и порешили. Устраиваем сегодня выходной. Морально подготавливаемся к завершению комфортной жизни. И напоследок предаемся всем ее прелестям.
  Программа отдыха складывалась, как обычно: небольшая пробежка в подведомственном лесочке, купание в неизменно предлагающемся к нему озере, часовая танцевальная разминка с Барсом, вычесывание и выглаживание Васьки, с каждым днем становящимся все более похожим на кота, и ужин под монотонное освещение новостей. Я собиралась отправиться спать, и взялась за пульт телевизора, когда на экране крупным планом высветилось знакомое лицо. Вернее, знакомая маска.
  - Кто это? - поспешила я привлечь внимание Барса.
  - Король Лимоко, - потягивая охлажденный час с лимоном, ответил тот и задал встречный вопрос.
  - Он тоже тебе приснился?
  - Почему сразу приснился, - проворчала я, не желая раскрывать карты, - может быть, я его помню по прошлым жизням.
  - Это вряд ли, - убежденно произнес Барс.
  - Ты так уверен?
  - Угу.
  - Полагаешь, все Черные Ведьмаки безвылазно сидели на Гауре? - закинула я удочку.
  - Просто, сто лет назад королем Лимоко был его отец. И, насколько мне известно, внешне сын не особо на него походит, - заглотил Барс наживку.
  Я подождала, пока диктор сообщит все дежурные новости, и, не услышав ничего интересного, нажала кнопку выключения.
  - И чем же тебя так заинтересовал король Лимоко? - поинтересовался Барс, прекрасно понимая, что разговор на том не закончится, так как не напрасно был затеян.
  - Мне кажется, что он несчастен, - ляпнула я и прикусила язык.
  - Не думаю, что он - единственный несчастный в мире сегодняшних новостей, - улыбнулся Барс и сделал скоропалительный вывод, - Сказала бы честно, он тебе понравился. Думаю, половина женщин всего мира... смотрящих новости, разделят твои симпатии.
  Если честно, с этой точки зрения на короля Лимоко я не смотрела и постаралась восстановить в памяти образ эталона красоты мира корней. Ничего особенного. Мужик, как мужик. Правда, ухоженный. А это значительно поднимает планку. Любопытно было бы посмотреть на короля бомжеватого вида, эдакого современного Лира...
  - Тем более что вот уже четыре года, - продолжил Барс свою мысль, - Он самый завидный жених на нашей планете.
  - Староват он больно для жениха, - буркнула я, удачно заворачивая разговор в нужное русло.
  - Ничего ты не понимаешь, Варька, - снисходительно проронил приятель.
  - Из сопливых женихов еще неизвестно что получится, а здесь опытный мужчина...
  И замялся.
  - Ну, продолжай, - подтолкнула я его, в предвкушении раскрытия одной из тайн мира корней.
  - Есть одно "но" у этого жениха: он - вдовец. А у некоторых впечатлительных дам на вдовцов аллергия.
  - Очень интересно.
  Я подлила себе горячего чая из термоса и приготовилась к длительной беседе. Барс смерил меня подозрительным взглядом.
  - А почему тебя не интересует Гай Юлиан. Он, кстати, тоже не женат.
  - Не хочу кончить на плахе, - вырвалось помимо моей воли. С некоторых пор сей доблестный муж ассоциировался у меня исключительно с мясниками. Но не стоило отвлекаться, и я ультимативно заявила.
  - Хочу знать историю последнего короля Лимоко. Просто так. Из любопытства. Кстати, как его зовут?
  Видимо, Барс понял, что меня понесло, не отвяжешься, и решил больше не куражиться.
  - Всех королей Лимоко официально зовут Лимоко, потому что их род неразрывно связан с землей, где они правят испокон веков. Бытует мнение, и солидные маги его поддерживают, что континент Лимоко исчезнет с лица земли, если не останется ни одного мужчины, в чьих жилах течет королевская кровь. Поэтому вопрос наследника остается в этой стране самым важным. Каждый король должен оставить одного сына, и до тех пор, пока не сделает этого, умереть не может. Убить короля, пока он не оставил наследника, тоже невозможно. Пробовали многие и не однажды, но неразрывные узы земли и повелителя хранят его надежней всех телохранителей вместе взятых. Кстати, пожар, приключившийся четыре года назад не без участия тайной службы Вагии, должен был уничтожить всю королевскую семью, включая короля. Он чудом спасся. Ходят слухи, что дверь в его спальню была заперта снаружи, как и дверь в спальню королевы с наследником, так вот кто-то выбил его дверь, едва загорелся дворец. Телохранители подоспели, когда король пытался освободить жену и ребенка, и вытащили его в самый последний момент.
  А вот эту сцену я хорошо запомнила. И маска короля, так и не изменившаяся за пять лет, говорила о невосполнимой утрате.
  - Не знаю, чего добивался Гай Юлиан, - продолжал вещать Барс, - Видимо, он не воспринимал всерьез легенду о невозможности уничтожения столь неугодного ему правителя. Но отношения с Лимоко он испортил окончательно. Если раньше король через раз игнорировал его предложения, то теперь откровенно вставляет палки в колеса. А так как Лимоко славится политическими играми, придраться к саботажу практически невозможно. Дело дошло до того, что король Лимоко открыто объявил о лояльности к магии равновесия. Теперь неугодные Вагии маги бегут не только к нам.
  - А что будет, если король не захочет жениться? - вслух подумала я.
  - Жениться он обязан рано или поздно. Другое дело, что он может себе позволить не любить новую королеву.
  - А наследник?
  Впрочем, что за дурацкий вопрос. Рождаются же дети без любви. И короля Лимоко я мысленно определила себе в союзники на тот случай, если все-таки стану владыкой. 
    Глава 4
   На следующее утро мы подкатили к 34 галлу так называемого Дальнего шоссе. Я прекрасно помнила мощный раскидистый дуб, у которого мы вчера дышали воздухом вместе с Васькой, и, углядев его издалека, принялась усердно выискивать нашу дорогу. Она появилась почти одновременно с тем, как мы к ней подъехали. Но, честное слово, до нашего приезда, на том месте плотной стеной стоял девственный лес. Я не преминула поделиться с Барсом своими наблюдениями, на что он лаконично ответил.
   - Все ясно.
   - Что ясно?
   - Почему дороги нет на карте.
   - И почему?
   Действительно, почему мне надо все из него вытягивать.
   - Дороги каргов появляются только для тех, кому они предназначены.
   И чтобы я больше не отвлекала его от глубоких раздумий, снизошел до разъяснения.
   - Видишь ли, Варька, карги довольно своеобразный народ. Они живут в лесу, но не гнушаются плодами цивилизации, к которым относятся, например, автомобили. Для автомобилей нужны дороги. Но карги очень ревностно относятся к своему Лесу и стараются сохранять его в неприкосновенности. Поэтому их маги сделали удачное изобретение: виртуальные дороги. На самом деле эти дороги построены в пространстве порталов, но привязаны к началу и концу, и в случае необходимости... вытаскиваются, раздвигая реальное пространство. Правда, управлять этим процессом способны только карги.
   Сказал и снова задумался. А я задала вопрос, над которым он, скорее всего, и думал.
   - Значит, нашу стрелку сбили с панталыку карги?
   - Разве что Вульф.
   - Ты хочешь сказать, что его пленили сами карги?
   - Чепуха какая-то, - тряхнул головой Барс, и развернуто добавил, - Вообще-то, будет лучше, чтобы ты с ними до поры до времени не встречалась. Карги имеют на Черных Ведьмаков не один зуб. И просто разорвут тебя на кусочки.
   - Но откуда они узнают, кто я такая?
   Быть разорванной на кусочки мне совсем не хотелось.
   - Они уже знают, что ты пришла в наш мир, и постараются не допустить вашей с Вульфом встречи. С этой точки зрения вполне логично, что Ядвига изолировала своего Верховного Мага. Не понятно только, каким боком здесь приходится выкуп. Карги никогда не предадут своей царицы, и уж, тем более за какой-то выкуп.
   - Значит, Вульф сейчас не у каргов. И делать нам нечего в их Лесу.
   В том, что карги не пронюхают, кто наматывает галлы по их дорогам, я сильно сомневалась.
   - Скажи это чертовой стрелке, - в сердцах произнес Барс, разделяя мои опасения.
   Мы склонились над компасом, в надежде, что он прислушается к нашим логичным рассуждениям и изменит свое мнение. Но компас остался непреклонным. Видно, сделан был из местной разновидности кремня. Придется положиться на него. Раз он так уверен в необходимости путешествия по враждебно настроенным лесам, значит, у него есть на то серьезная причина.
   - Интересно, - решила я сменить тему, наблюдая, как мимо нас проезжают автомобили по своим делам - А все прочие, кого карги не приглашали, видят сейчас эту дорогу.
   - Нет.
   Мне показалось, что ответил не Барс. Но никого, способного говорить, рядом не наблюдалось. Тьма же предпочитала вещать моим голосом. Я решила списать то на галлюцинацию.
   - Ну, так что. Едем?
   Барс неохотно кивнул и завел двигатель.
   По мере того, как мы удалялись от шоссе, дорога теряла признаки ухоженности. Сначала поблекла и стерлась разделительная полоса, потом наметились выбоины, чем дальше, тем существенней, и часа через три мы продвигались по узкой заброшенной бетонке со скоростью черепахи. Лес вокруг стоял плотной стеной, ветви нависали и переплетались над головой, оттого создавалось впечатление, что мы ползем по заросшему тоннелю. Я полюбопытствовала, все ли дороги каргов похожи на нашу, и получила в ответ безмолвное пожатие плечами.
   Единственным, кому это путешествие доставляло удовольствие, оказался Васька. Он метался от одного окна к другому, вертел носом, как заведенная игрушка, и порывался выскочить наружу.
   К вечеру бетонка сменилась ухабистой однополосной грунтовкой, изредка пересекаемой корнями старых деревьев.
   - Если дальше так пойдет, - высказала я свои опасения, - мы упремся в тупик.
   И оказалась недалека от истины. Дорога вынырнула на небольшую полянку и закончилась. Барс посмотрел на компас. Стрелка превратилась в точку.
   - Приехали.
   - Угу, - согласилась я, - только куда?
   В вечерних сумерках полянка выглядела зловеще. Выходить из машины не хотелось, разве что с тем, чтобы быстро пересесть в тяжелую бронетехнику и не высовывать оттуда носа.
   Мне стыдно было сознаться в трусости. Хотя то была скорее не трусость, а предчувствие. Что-то нехорошее должно случиться и очень скоро.
   Видимо, Барс разделял мою тревогу. Маячившая на опушке полуразвалившаяся избенка не вызывала желания скоротать в ней ночь. Хотя стекла в окнах даже не потрескались, да и дверь внушала уважение.
   - Как ты думаешь, там кто-нибудь живет? - поежившись, спросила я.
   - Скорее всего, - отозвался Барс и без особого энтузиазма добавил.
   - Надо зайти, может быть, там Вульф.
   Я порылась в рюкзаке, отыскала заветную бутылку.
   - Не бери пока, - отговорил меня Барс, - Сначала разберемся.
   И первым вышел из машины. Васька метнулся за ним и взлетел-вспрыгнул на ближайшее дерево. Больше ничего не случилось. Никто на нас не нападал и даже не предпринял попытки окружения.
   Избушка казалась пустой. Я осторожно выбралась следом, захлопнула дверцу. Звук получился такой, словно в напряженной тишине прозвучал выстрел.
   - Кто бы здесь ни жил, - озвучил мою деятельность Барс, - теперь он точно в курсе, что у него гости.
   Между тем Васька возился в ветвях дерева и не изъявлял беспокойства. Это немного утешало.
   Внутреннее убранство избушки вполне соответствовало ее внешнему облику. Две широкие лавки, покрытые травяными матрасами, размещались вдоль противоположной и левой стен и служили кроватями. Массивный стол примыкал к единственному окну справа от входа. По обе его стороны располагались узкие, грубо сколоченные лавки, ножками для которых служили обыкновенные чурбаны. Около двери слева возвышался камин. С полок, прикрытых тканевыми занавесками, выглядывала незатейливая глиняная посуда.
   Чем дольше изучала я немудреную обстановку, тем больше склонялась к мысли, что ночевка здесь - не такое уж безрассудное дело. Изнутри избушка выглядела надежнее. Массивная дверь запиралась на толстую жердь. А слой пыли на столе свидетельствовал о длительном отсутствии хозяев, знакомство с которыми еще неизвестно во что вылилось бы.
   Я свистнула Ваську проверить наличие мелких грызунов. Маргуленок тщательно обнюхал все углы и расположился на кровати слева около камина. Судя по его довольному виду, ни тени страха он не испытывал, а с некоторых пор я привыкла доверять его чутью.
   Мы подогнали машину под окно, выгрузили коробки с провизией, Барс разжег в камине огонь. Через полчаса избушка уже казалась нам родной и надежной. Не понятно только, зачем привел нас сюда зловредный компас. А то, что именно это место чем-то ему приглянулось, мы убедились, лишний раз лицезрея на циферблате жирную точку.
   Заморив червяков своих и маргулячих, мы сели держать совет в свете потрескивающих поленцев.
   - Единственно чем я могу объяснить поведение компаса, - высказал свое предположение Барс, - здесь находится вещь, необходимая нам в дальнейших поисках.
   Я с ним согласилась, но в то же время не стала исключать возможности, что где-то рядом находится Вульф. Если это так, то завтра нам необходимо проверить окрестности на предмет наличия каргов. Уж они-то наверняка знают, куда подевался их Верховный Маг. Мысль о том, что делиться информацией с моими кусочками они вряд ли станут, я отогнала, как неуместную на ночь глядя.
   - Кстати, а это жилище может принадлежать каргам?
   На мой вопрос Барс ответил неуверенно.
   - Думаю, нет.
   - Почему?
   - Насколько мне известно, Карги селятся несколькими дворами. Вокруг их селений лес больше похож на парк, так как они разбирают буреломы и сухостой, высаживают фруктовые деревья. Если бы здесь жил карг, в избе обязательно было как минимум три комнаты, погреб и тельм. Тельм - это что-то вроде телефона. Пользоваться им могут только карги, так как там специфичная магическая связь, другим народам не доступная. Внешне тельм напоминает лягушку с палкой во рту, и на рынках Гаура часто продают сувениры, копирующие их форму. Да и посуда... У каргов она изготавливается из тонкой белой глины...
   - Кто же, по-твоему, хозяин этого дома?
   - Да, кто угодно. Человек, оборотень, саркон...
   - Это еще что за чудо?
   - Ну, это такие ящероподобные существа... Впрочем, если бы здесь жил саркон, маргул так спокойно бы не лежал. Не любят маргулы сарконов, и запаха их не выносят. Давай-ка, Варька, спать.
   Барс обошел вдоль стен, укрепил их защитным заклинанием, особенно постарался у окна и двери. Я понаблюдала за ним, устроившись на лавке-кровати, обняв Ваську, как подушку, и незаметно скатилась в сон.
   Васька поднял меня в полночь. Не маргул, а будильник неприятностей. Почему-то я совсем не удивилась, когда он, убедившись в моем бодрствовании, скакнул на окно. У Барса будильника не было, поэтому он благополучно посапывал на своем топчане. Стараясь не шуметь раньше времени, я прокралась к окну и принялась внимательно разглядывать залитую лунным светом полянку.
   Ничего особенного там не происходило до тех пор, пока я не сообразила, что полнолуние было две недели назад, и, только что народившийся месяц при всем желании не смог бы служить столь мощным светильником. Кстати, месяца, даже в его утонченном виде, вообще не наблюдалось. Тем не менее, поляна была освещена, и свет тот исходил из-под земли, а вернее из-под небольшого булыжника, размером с футбольный мяч. Вечером мы не обратили на него никакого внимания. Хотя следовало.
   Камень лежал метрах в десяти от избушки, один одинешенек, ровный, как бусина, и явно был принесен сюда издалека, так как очень уж не вязался с полу-болотистой местностью. Сияние вытекало из-под камня веером, стелилось по траве в радиусе примерно двадцати метров и с походом захватывало нашу избушку. А вдоль границы света плавно перемешались силуэты очень неприятных существ. Веяло от них... смертью.
   Судя по всему, существа не могли проникнуть в освещенный круг, а очень хотели. Не понятно, правда, что их больше привлекало: камень или мы. В любом случае пока опасности они не представляли, и я постаралась лучше их разглядеть. После долгого тщательного рассмотрения у меня сложилось впечатление, что это тени. У них не было определенной формы, они перетекали друг в друга, и не пытались изменить патовую ситуацию.
   - Нравится, - прозвучал над ухом зловещий шепот.
   Ни за что бы ни подумала, что Барс может говорить таким тоном. Я подпрыгнула от неожиданности и клацнула зубами.
   - С ума сошел?
   - Это ты сошла с ума. Еще немного, и ты втянешь эту мерзость сюда.
   - Как?
   - Каком. На них нельзя смотреть.
   - А на камень?
   Барс оттащил меня от окна, усадил на кровать и задвинул плотные занавески. Видимо, он тоже понял, откуда ветер дует, спрашивать: "Какой - такой камень?" не стал, а скорехонько сделал вывод.
   - Стало быть, нам нужно то, что лежит под этим камнем.
   И продолжая разговор сам с собой, добавил: "И очень даже может быть, эту вещь не найти днем".
   - Ты хочешь сейчас туда выйти? - попыталась я привлечь к себе внимание, при этом очень надеясь на ответ типа: "Я еще не сошел с ума". Надежда умерла, дрыгнув на прощание лапкой.
   - У нас больше не будет времени, - засобирался Барс, и, чтобы я не вздумала его отговаривать, пояснил.
   - Эти тени, тени мертвых стражей, приставлены здесь каргами. И если мы завтра утром отсюда не уберемся, встречи с каргами не избежать. Тебя они точно не пощадят.
   - А что мешает им прийти сейчас?
   - Стражи. Идем! И главное, не смотри на них. Сейчас они наши союзники.
   - Барс, - сделала я осторожное предположение, - Если эти стражи что-то охраняют, они будут очень недовольны, когда мы это что-то у них на глазах... присвоим.
   - А вот на этот случай существуют защитные заклинания.
   И он решительно вышел в ночь. Мы с Васькой скользнули следом.
   Барс неспешно извлек из багажника саперную лопатку, деловито подошел к камню и сотворил защиту. Со стороны это выглядело, как несерьезный взмах рукой. Как потом выяснилось, и махать не надо было, просто таким образом он изобразил магическое действие для дилетантов, в данном случае для меня.
   Защита, защитой, но я встала за спиной своего трудолюбивого друга в позе приветствия и приоткрыла дверцу демонам-потокам, чтобы поскорей до них достучаться, если что-то пойдет не так.
   Как только Барс отодвинул камень, сияние схлопнулось, и сдерживающая граница исчезла. Стражи с диким воем устремились к нам. Защита сработала исправно. Тени зависли в нескольких метрах, заунывно заголосили и завели свой нескончаемый хоровод. Мне потребовалось немало сил, чтобы не смотреть на них. Васька вжался в землю и жалобно заскулил. Демоны-потоки не обращали внимания на опасных соседей, им не терпелось начать танец, и, чтобы отвлечься, я закружилась с ними в медленном темпе, не теряя из вида Барса и Ваську.
   Видимо, хозяева клада не любили рыться в земле и целиком полагались на стражей. Копать пришлось недолго.
   - Нашел!
   Барс вытащил из ямки деревянную шкатулку, раскрыл ее и достал серебристую цепочку с, нанизанным на нее, маленьким ключом. Тени словно взбесились, заметались по куполу защиты. От их воя закладывало уши.
   - Я так полагаю, это ключ от ошейника, - словно не замечая оглушающей какофонии, спокойно произнес похититель ценности.
   - Все, возвращаемся.
   Он повернулся к дому. Я собралась последовать за ним, и вежливо распрощаться с заскучавшими демонами, как вдруг краем глаза уловила приближение четырех мощных глыб.
   - Барс, справа! - только и успела крикнуть, а глыбы вломились в защитный купол и бросились на меня. Скопом. Непростительная ошибка. Я увернулась, разметала могучую кучку первым попавшимся под руку потоком, и саданула ладонью по шее ближайшего увальня. Не успев что-либо понять, глыба рухнула замертво. А я на какое-то мгновение застыла, изумленно разглядывая окровавленный клинок на продолжении своей руки.
   Барс мгновенно сориентировался, и озверевших товарищей покойного мы встретили вместе. Странно, что протараненный защитный купол продолжал оставаться преградой для мертвых стражей. В бессильной ярости они завывали снаружи, как свора мартовских котов, добравшихся до матюгальника, и здорово действовали на нервы.
   Воздушные демоны наконец-то дорвались до настоящего боя, и, не ведая усталости, в упоении раздавали удары направо и налево. Когда еще одна туша рухнула бездыханной, оставшиеся двое поняли, что разинули роток не по добыче, и бросились наутек. Удержать разгоряченное войско союзников от погони оказалось не так-то просто.
   - Что это было? - запыхавшись, спросила я, и вдруг поняла, стало неестественно тихо.
   - Лесные тролли, - ответил Барс прежде, чем и ему показалось странным гробовое молчание стражей.
   Я огляделась. Мертвые тени растаяли без следа. Зато появились другие: волчьи с горящими желто-зелеными глазами. Медленно сходились они, отрезая нам путь к отступлению. Собственно и отступать-то было некуда.
   Васька вскарабкался мне на плечо и злобно зашипел. Нарост на его хвосте раскрылся, и оттуда выползло длинное жало. Так вот о каком смертельном укусе говорил в свое время Барс. А я-то посчитала то шуткой.
   Круг сжимался, на какое-то мгновение задержался на защитной границе, сдавил ее, и щит лопнул. Тотчас же, словно из ниоткуда, вылетела странная, оперенная сиянием стрела. Барс дернулся и стал медленно оседать к моим ногам. Подхватив под руки человека, на траву я опустила бездыханное тело рыжего рысенка. Выискивать стрелка не было времени, да и не имело смысла. Получат все по самое не хочу! А там...
   - Кошак несчастный, неужели ты не мог увернуться!
   Демоны-потоки очень удивились, когда неугомонная ведьма оторвала их от смакования недавнего боя и потребовала снова вернуться в строй. Видимо, выглядела я убедительно. Спорить они не стали. Пренебрегли даже разминкой.
   Васька кубарем скатился на траву, подполз к Барсу и лизнул его в нос. Только мой друг вряд ли что чувствовал.
   Лихо закрученным вихрем я способна была отбить ливень пущенных стрел. Но таковых больше не оказалось.
   - Черная Ведьма сама по себе является оружием, - прозвучал в сознании голос Эрмангуэля. Вот когда я поняла смысл его слов. Моя ладонь в разорванном пространстве снова превратилась в острый клинок, легкий, неотразимый, жаждущий крови. Карги отпрянули, не решаясь вступить в круг поражения. Но меня уже ничто не могло остановить, и я ринулась в наступление.
   - Если ты сделаешь еще один шаг, - властный голос пригвоздил меня к земле, - твой друг умрет.
   - Умрет?.. Значит, еще жив?!
   Клинок сам собой втянулся в руку, так и не вкусив крови.
   Предо мной стояла огромная черная волчица, и не волчица уже: прекрасная обнаженная женщина. Но обнаженная только на мгновение. Не успела я и глазом моргнуть, как темный морок упал ей на плечи струящимся шелком и окутал с головы до ног. Черная коса с вплетенными звездами короной легла на голову.
   Царица каргов. Сама Ядвига удостоила меня чести пасть от ее руки. В другое время я, быть может, и преклонила бы пред ней колени, но сейчас...
   - Спаси его.
   Я была уверена, она в состоянии это сделать.
   Взгляд золотистых глаз скользнул по неподвижному телу Барса, переместился на застывшего в боевой стойке Ваську, его задранный хвост с обнаженным жалом. Мой маленький зверек собирался отдать за меня жизнь, и я ни минуты не сомневалась, до царственной женщины он доберется прежде, чем кто-либо из ее свиты успеет его остановить.
   - Спаси его, - повторила я, - и поговорим.
   Наверное, мне не стоило так разговаривать с царицей каргов, но отчаяние заглушало здравый смысл.
   - Убери маргула.
   Она привыкла повелевать и не опускалась до лживых слов. Если она начала говорить с врагом, ее свита не посмеет напасть на собеседника. Разговор с царицей для каргов был равносилен табу на убийство того, с кем она говорит.
   Я не стала испытывать монаршего терпения, позвала Ваську. Маргуленок не сразу послушался. Пришлось повторить. Васька нехотя спрятал жало и взлетел на мое плечо. Именно взлетел. В первый раз. Теперь я не сомневалась, если мне не удастся выбраться отсюда живой, он не пропадет.
   Женщина присела около Барса и занесла руку над пронзившей его стрелой. Светящееся оперение смазалось, задрожало, как мираж. Мгновение, и рана оказалась свободной, только выглядела она так, словно ее разъела ржавчина.
   - Заклятие стражей снято, - сухо пояснила Ядвига, - Но в ране остался яд. Противоядием может быть только кровь Тьмы. Твоя кровь.
   - Бери, - я, не раздумывая, протянула руку под жертвенный нож.
   - Встань здесь, - указала она на изголовье, бесстрастно резанула по венам и зашептала.
   Лес ожил, зашумел, вторя ее заклинанию. Я застыла, не в силах шевельнуть даже пальцем. Резкая боль, и черная кровь, капающая в смертельную рану.
   - Значит, и кровь у меня черная, - подумалось отрешенно.
   А рана начала на глазах затягиваться. Рысенок глубоко вздохнул. Женщина еще долго шептала над ним, сомкнувшийся лес засыпал их целительным шелестом. Застывшим кольцом расположилась вокруг волчья свита.
   - Отнесите его в дом, - донеслось да меня словно издалека.
   - И оставьте нас.
   Видимо, я потеряла много крови. Голова кружилась. События выпадали из непрерывной цепи. Вот только что вокруг нас неподвижными изваяниями сидели огромные волки, а вот уже Ядвига что-то шепчет над моим запястьем. Я попыталась встать, но она жестом приказала остаться, как есть. Васька притулился рядом и хоть жало больше не демонстрировал, поглядывал на царицу подозрительно.
   - Так значит, вот как ты теперь выглядишь, Черный Ведьмак, - задумчиво произнесла Ядвига.
   - Тебе не могли не объяснить, во что выльется встреча с нами. Зачем же ты сунулась в петлю?
   И я заговорила. Сначала сумбурно, перескакивая с одной мысли на другую. По мере того, как голова прояснялась, речь обрастала красочными подробностями. Надо отдать ей должное, царица каргов умела слушать. Не просто слушать, вызывать собеседника на откровенный разговор. Сама того не желая, я выболтала много лишнего и, когда, наконец, закончила, услышала присказку Тьмы, ставшую у нее для меня любимой: "Дура ты, Варька".
   Ядвига долго молчала, обдумывая, как со мной поступить. Я ее не торопила. Полночи еще впереди, Барсу надо отлежаться, да и мне не хотелось никуда спешить. Так бы сидела, почесывала Ваську за ухом и растворялась в его фырчании.
   - Что ж, - наконец, заговорила Ядвига.
   - Твои предшественники принесли нам много горя, и мы приговорили вас к смерти. Отменять приговор я не намерена. Ничего личного, Ведьма, просто ты не сможешь противостоять проклятию, и сама рано или поздно им станешь. Однако гибель Синего Дракона пагубно скажется на судьбе не только нашего народа. Поэтому я отпущу тебя и предоставлю возможность совершить хоть одно доброе дело. Но ты должна поклясться, как бы ни завершился ваш поход, через месяц после летнего солнцестояния ты вернешься сюда, чтобы понести наказание.
   Она замолчала, ожидая моего решения. Как будто у меня был выбор.
   - Как клясться, - спросила я, - на крови?
   - Крови сегодня было пролито достаточно, - отказалась от очередной моей жертвы Ядвига.
   - Хватит твоего слова. Слово Черного Ведьмака равносильно нерушимой клятве. Не сдержишь, и оно убьет тебя хуже лютой казни.
   А вот не надо меня пугать. От своих слов я никогда не отказывалась, хотя пренебрежение ими прежде ничем серьезным не грозило, если не считать таковым угрызения совести. Но, разумеется, мне и в голову не пришло высказывать эти мысли царице каргов.
   - Я даю тебе слово, если останусь жива, вернусь через месяц после летнего солнцестояния.
   Уготованная мне вечность вдруг содрогнулась и сжалась до размеров жизни длительностью четыре месяца, словно меня угораздило получить смертельную дозу облучения.
   - Хорошо, - кивнула головой повелительница.
   - Теперь о деле. То, что я отсрочила твою казнь, еще не значит, что с этим согласится Вульф. Он постарается убить тебя. Поэтому для освобождения его от ошейника, помимо ключа необходимо знать заклинание. Оно придет к тебе само, когда появится хоть слабая надежда на прощение нашего Верховного Мага. Не знаю, как ты сумеешь его переубедить. Вульф стал непредсказуем. И второе. Если вам придется проходить через наш Лес, препятствовать я не стану. Но и помогать не буду.
   Ядвига встала, протянула мне невесть откуда взявшийся у нее ключ на серебряной цепочке, кликнула свою свиту и ушла в рассеивающиеся сумерки. А я долго сидела, свыкаясь с мыслью о скорой смерти.
   Не свыкалось. Жить хотелось до умопомрачения. Нет, я, конечно, понимала, на что шла, ввязавшись в поиски Динагуэля. Но одно дело смертельная опасность и совсем другое неминуемая смерть. Как бы ты не выпрыгивал из штанов, каким бы умельцем и везунчиком ни был, дорога впереди обрывается в пропасть, и свернуть с нее невозможно.
   - Ну, и ладно, - зевнул во мне неунывающий оптимист.
   - Как-нибудь выкарабкаемся. Глядишь, пока до пропасти доберемся, летать научимся.
   И Тьма внутри меня довольно хмыкнула.
   Казалось, короткий разговор с царицей каргов только усугубил мою усталость. Скованные мышцы не желали, чтобы куда-то тащилось поддерживаемое ими тело. Мне пришлось очень постараться, уговаривая свою ленивую половину подняться. До дома я дошла на одном упрямстве, долго не могла найти задвижку на дверь, хотя теперь она, вроде как, и не к чему. Но припомнив встречу с лефтоном, да вылазки разного рода хищников в пределы владений каодеров, решила перестраховаться. Опять же разгуливают здесь ящероподобные существа, тролли. Да мало кому взбредет забрести на огонек. Наконец, долгожданная жердь была найдена (стояла себе у печки, никуда не пряталась) и водружена в уключины.
   Неплохо было бы отдохнуть. Я огляделась.
   Барс-рысенок спал, свернувшись клубком, так и притягивая подойти, приласкать. Я постояла, посмотрела, как потешно подрагивают во сне его лапы. Видно, снится кошаку игра-охота. Интересно, а как ведет он себя во сне в человеческом облике? Надо бы понаблюдать. Непривычно пассивно в последнее время мое воображение, в кои-то веки пришлось общаться с оборотнем, а я даже не подумала попросить его продемонстрировать обращение туда и обратно. Как будто и не оборотень находится рядом две недели, а самый обыкновенный мальчишка...
   Огонь в очаге то гас, то вспыхивал, и аппетитно похрустывал толстенными обугленными снаружи поленьями, озаряя комнату мягкими теплыми всполохами. Я устроилась на своей кровати, подозвала маргуленка и под его урчание спокойно заснула.
   Утром меня разбудил Барс, немного побледневший, но живой, уже в человеческом обличии. Мне хотелось схватить его за плечи и трясти, как грушу, словно он был виноват в том, что с нами приключилось. Но я мужественно подавила свой порыв и принюхалась к запахам, доносящимся со стороны стола.
   - Кажется, я что-то пропустил, - усаживаясь напротив, Барс разве что не вилял хвостом.
   - Да, почти все, - наливая горячий чай, невнятно пробубнила я набитым ртом.
   - А подробнее?
   Теперь мы поменялись ролями. Пусть помучается неизвестностью. Но, откровенно говоря, мне не терпелось все ему рассказать, так как на некоторые вопросы могла получить ответ только от аборигена.
   - Стрела, которая тебя... ранила, оказалась заклинанием, карающим вора. Поэтому, как только Ядвига разрушила твою защиту...
   - Ядвига? Царица каргов?
   - А ты знаешь другую Ядвигу?
   - Почему же она тебя... не убила?
   С языка чуть не сорвалось ехидное: "А тебе очень хотелось бы". Но сказала я совсем другое.
   - Мы договорились: я освобождаю Синего Дракона, и она оставляет меня в покое. Ну, а если в процессе освобождения мне не повезет, опять-таки, она не будет в претензии. Я могу рассказывать дальше?
   Разумеется, о слове, данном Ядвиге, я не обмолвилась, даже в мыслях. Незачем расстраивать товарища перед серьезным мероприятием.
   - Да, конечно...
   Барс расслабился и присоединился к чаепитию. А я поведала ему о чудесном излечении, о позволении впредь гулять по Лесу каргов, и лишний раз напомнила о предстоящих сложностях в отношении с их Верховным Магом.
   - Знаешь, Варька, - ответил он на это, - Может быть, и неплохо, что ты - не мужчина. Карги, особенно старшее поколение, лишь в редких случаях идут на убийство женщин.
   А у нас в некоторых странах убийство женщины приравнивается к убийству животного. И я непроизвольно спросила.
   - Что так?
   - Видимо, это связано с их низкой рождаемостью. Убить женщину для них равносильно убийству всех ее не родившихся детей. Особенно сейчас, когда карги вымирают.
   - Странно. Я всегда считала, что оборотни плодовиты...
   Хотелось добавить: "Как кошки", но припомнив вторую ипостась своего попутчика, прикусила язык. Барсу, впрочем, хватило и сказанного. Укоризненно посмотрел на меня, но решил не обижаться. Что взять с Ведьмы.
   - Карги не обычные оборотни.
   Значит, с обычными я все-таки не ошиблась?.. Но нарываться не стала.
   - И в чем разница? - спросила то, что предполагала затянувшаяся пауза.
   Барс же расщедрился на информацию. Видимо, сказалась пара минут клинической смерти, да последовавший длительный пробел в череде важных событий...
   - У каждого карга есть Тень...
   У всех она есть. Болтается по ту сторону освещенности. Вероятно, потому так и называется. Следующие слова Барса заставили усомниться в собственных выводах. Я бы назвала ее не Тень, а кусочек Тьмы. Но пусть будет с большой буквы.
   - ...Самке дается дополнительно три Тени, чтобы родить трех волчат...
   - Но я же - не карг, - на этот раз встряла вслух.
   - Кровь оборотней сильнее человеческой, - пояснил мой терпеливый гид.
   - Если отцом станет карг, у женщины может родиться только волчонок. И далее не более двух детенышей. Не зависимо от того, кем будут отцы, дети станут темными магами.
   Значит, все карги - темные маги? Но спросила совсем другое, само собой сорвавшееся с языка.
   - А если первым папашей будет какой-нибудь другой оборотень?
   - Будет куча детишек, главное: не связываться с каргами, - продолжил Барс. И не преминул подколоть.
   - Ты собираешься стать матерью - героиней?
   Я не подкололась, а ужаснулась.
   - А если оборотень - слон?
   И развела руками от предполагаемого живота во все допустимые стороны. Рук на слона не хватало.
   Барс рассмеялся.
   - У оборотней рождаются исключительно человекообразные детеныши. Даже у чистокровных. Конечно, детеныш слона будет крупнее, скажем, детеныша крысы...
   - Крысы, - невольно вырвалось у меня. И как-то само-собой продолжило ужасаться, - лягушки, комара, амебы...
   - Стоп, - вмешался Барс в истерику моего воображения.
   - Оборотни могут быть только теплокровными.
   - Так, - решила я взять себя в руки и подвести черту межвидовым связям Мира Корней.
   - Если я... спарюсь с любым оборотнем, кроме карга, у меня может быть куча детишек.
   Мне ответили согласным кивком.
   - А если в цепочке папаш попадется карг, то мне светит только три ребенка.
   - После карга, - добавил Барс.
   - Даже, если другие папаши будут не каргами, - уточнила я.
   - Совершенно верно, только...
   Ага! Есть еще одна загвоздка.
   - Если ты хоть раз свяжешься с каргом, он тебя не отпустит, пока ты не родишь Лесу трех волчат.
   Сурово! Но, собственно, женщины для того и созданы, чтобы рожать. Почему бы не пополнить численность каргов. Я, как всякая женщина, задумывалась о ребенке. Не сейчас, но когда-нибудь. Вот только о троих как-то не мечтала.
   - А если я не пожелаю рожать.
   Своего потенциального мужа в... морде карга сразу захотелось послать далеко и безвозвратно.
   - Тогда тебе лучше держаться от каргов подальше, - посоветовал Барс и тотчас же добавил.
   - Впрочем, они очень редко спариваются с другими расами.
   Я крепко накрепко зарубила себе на носу: не влюбляться в карга. Ведь не будет же оный насильно утаскивать меня в лес. А, что. Хорошая идея таким образом существенно повысить поголовье. У женщины не может быть больше трех детишек. Кстати, почему? У нее ведь нет ограничения в так называемых Тенях. Но, предположим, работает что-то другое. Тогда ничто не мешает одному каргу завести себе гарем. Одна жена - трое волчат. Две - шестеро...
   Я поделилась с Барсом своими мыслями, на что он расхохотался. Мое возмущенное сопение заставило его расщедриться на дополнительную информацию.
   - Понимаешь, Варька. Карги очень консервативны. И, как правило, однолюбы. Если карг берет в жены не волчицу, он отдает ей часть своей Тени. Аккурат рассчитанной на трех детей. При этом сам карг становится слабее. И более трех раз взять в жены не волчицу он не может. Иначе просто умрет. У них куча обрядов завязана на числе три. И они тщательно хранят свои секреты...
   - Откуда же ты так много знаешь о каргах?
   - Это - не много. Это - все, что позволено знать чужестранцам. Минимум, чтобы не случилась неприятность, если придется общаться с каргами.
   Я решила завершить тему, тем более что меня интересовала еще одна. И интересовала сильнее, начиная с того времени, как мы отбились от троллей. Только времени на нее все не находилось.
   - Барс, а почему твоя защита не сработала на троллей?
   И, предполагая ответ, настроилась кое кого подергать за хвост.
   - Потому что я поленился создавать универсальную, и ограничился защитой от мертвяков, - не подозревая, какая опасность грозит его хвосту, выложил, как на духу рысенок.
   Мне почему-то расхотелось его третировать. Сам напортачил. Сам расплатился. Правда, часть платы легла на меня в виде синяков. Впрочем, с троллями мы как раз справились.
   - А если бы поставил универсальную, Ядвига смогла бы ее разрушить?
   Барс пожал плечами.
   - Кто ее знает. Она очень сильная колдунья. Скорее всего, смогла бы.
   Значит, встреча с каргами была неминуема. И, если Эрмангуэль не послал меня на верную гибель, что на него не похоже, то, скорее всего, у него имеется в запасе выход без моего летального исхода. А это обнадеживает!
   Мы быстро собрали вещи, прибрались в избушке и оставили хозяину мешочек сухарей, предварительно зачаровав его от внимания всяческих грызунов.
   Уже садясь в машину, я обратила внимание на два огромных замшелых камня, лежащих неподалеку. Не заметить вчера столь впечатляющие булыжнички мы не могли. Выходит, кто-то притащил их, пока мы спали. Зачем? Неужели опять клады? Медом для них здесь намазано что ли?
   Перехватив мой озадаченный взгляд, Барс коротко пояснил.
   - Тролли после смерти уходят в камень.
   Что ж, удобно, и памятник, и могилка одновременно, вот только, не превратится ли Лес со временем в каменное кладбище. Барс как будто читал мои мысли.
   - Они врастают в почву и, в конце концов, сливаются с земной корой. Можно сказать, вся наша земля лежит на костях троллей.
   К вечеру мы выехали на Дальнее шоссе, определились с направлением движения и заночевали в кемпинге на развилке трех дорог. Наш путь лежал к морю: в Габброзон. 
    Глава 5
  Портовый город Габброзон поражал громадными размерами, контрастностью бедных и богатых кварталов, а так же вездесущим запахом протухшей рыбы. Я впервые испытала приступ ностальгии. Неорганизованные свалки, рынки, павильоны развлечений напомнили мне наш провинциальный городок, увеличенный эдак в сто раз.
  К какой бы харчевне мы ни подъезжали, индикаторная ложка густо зеленела еще издали. Отчаявшись вкусить что-либо съедобное, я подумывала о трехдневном голодании. Но проблема заключалась в том, что для этих целей необходима была чистая вода. Как город при таком скоплении нечистот и недоброкачественной пищи не вымер от сонмища эпидемий, оставалось для меня загадкой. Вероятно, его жители обладали стойким иммунитетом ко всякого рода инфекциям, и их кровь можно было использовать в качестве эффективных вакцин.
  Барс, имевший представление о Габброзоне исключительно понаслышке, так же, как и я, пребывал в растерянности.
  Наконец нам удалось найти небольшой отель на окраине города, в ресторане которого заветная ложка не поменяла даже своего оттенка. Цены здесь были на порядок выше, но неиссякаемый кошелек, предоставленный в пользование Эрмангуэлем, решил все проблемы. Разместились мы в двухкомнатном номере со всеми удобствами, смыли с себя придорожную пыль и отправились дегустировать местные блюда. Ваську оставили доедать сухие пайки, охранять вещи и спать.
  Надегустировались так, что еле поднялись из-за стола. Не знаю, как Барс, но я за всю свою жизнь не ела ничего вкуснее. Часть лакомых кусочков я украдкой собрала в магический кулек, великодушно предоставленный Барсом. Когда осчастливленный вкусняшками маргуленок отправился на боковую, мы покинули номер, настроившись на долгожданную встречу с Верховным Магом каргов.
  Указующая стрелка на компасе прожигала глаза и требовала немедленных действий. Пришлось подчиниться. Итак, на поиски Вульфа ушло две с лишним недели. Судя по яркости стрелки, он где-то рядом.
  Мы вышли из отеля и, как бойскауты, отправились по указанному направлению. Путь наш лежал в порт, но не по широким проспектам, а по закоулкам промзон, заваленных всевозможным мусором.
  Любопытно, подумала я, есть ли поросли у городов. Каким должен быть этот город там наверху, а может быть и не город вовсе, а некая вселенская свалка. Моим рассуждениям не суждено было развиться в теорию. Мы уткнулись в высоченный забор, отороченный колючей проволокой. Ни калитки, ни лазейки в пределах пешеходной доступности не наблюдалось. Между тем стрелка обозначала интересующий нас объект прямо за неприступным забором.
  - Что будем делать? - опередил меня с вопросом Барс.
  Пришлось ломать голову над ответом. Не придумав ничего лучше, я крикнула, что есть мочи.
  - Вульф! Ты там?!!
  За забором взорвалась злобным лаем многочисленная собачья стая.
  - Барс, а карги лают или воют?
  Словно отвечая на мой вопрос, покрывая собачий лай, раздался громкий протяжный вой. Столько в нем было тоски и боли, что у меня волосы встали дыбом.
  Собачий лай разом стих. Безудержным потоком полились грязные ругательства, которые по мере приближения становились все изощреннее и смачнее. Определенно, фонтанирующий ими представитель разумной расы, собирался встречать нас отнюдь не распростертыми объятьями.
  Не сговариваясь, мы с Барсом отошли подальше и встали в боевую стойку. Очень даже вовремя. Забор подернулся легкой дымкой, и в образовавшемся проеме обозначилась мощная фигура, смесь гориллы с человеком.
  - Чего орем? - неожиданно спокойно осведомился он.
  - Так это...- оторопела я, - хозяина видеть хотим.
  - Ну, смотрите.
  - Нам бы еще поговорить, - уточнил Барс.
  Колоритный незнакомец, казалось, его не слышал. Он не сводил налитых кровью глаз с меня, и мысли, копошащиеся под его непробиваемым черепом, хоть и не были мне известны, все равно совсем не нравились.
  - Короче, - я постаралась придать своему голосу как можно больше уверенности.
  - Нам нужен карг. Мы готовы заплатить выкуп.
  - Слыхали, - хохотнул верзила, обращаясь к кому-то, вне нашего поля зрения.
  - Карг им нужен.
  - А нам нужна девка, - отозвался незримый собеседник.
  Его поддержало несколько одобрительных возгласов.
  Меня разобрало зло. Вот так просто, ни с того ни с сего. Разобрало и шарахнуло по голове пыльным мешком.
  - Девку ищите в бордели, а Черной Ведьме нужен карг.
  Я даже не стала звать на подмогу демонов воздуха. Быстро перетекла из позы начала в позу приветствия, мощным росчерком зубастой ладони расколола пространство, легким движением отодвинула вместе с рваным пластом опешившего верзилу и вошла на запретную территорию. Она, кстати, ничем не отличалась от внешней стороны. Разве что сворой собак, при моем появлении поджавшей хвосты, и кучкой разинувших рты мужиков, смахивающих на бомжей. Барс просочился следом, закрыв меня со спины. Впрочем, в том не было надобности.
  Карг лежал в клетке и выглядел, как изъеденное молью чучело. Никаких эмоций, ожидаемых от нашей первой встречи, я не испытывала. Может быть, потому, что видела перед собой просто изнуренное животное.
  - До чего зверя довели, изверги.
  Верзила в проеме опомнился первым и, недолго думая, ухватил меня за шкирку. Вернее опрометчиво решил, что ухватил, и очень удивился, оказавшись на земле с перебитой рукой.
  - Не твое - не трогай, - назидательно произнесла я и пообещала, - В следующий раз отрублю.
  - Да я тебя...
  Он не договорил. Барс великолепно отработал на нем недавно усвоенный прием.
  Мужички притихли, с интересом ожидая развязки.
  - Может быть, кто-нибудь все-таки позовет хозяина? - выдержав паузу, напомнила я, зачем пришла.
  - Так ведь это...- смущенно произнес самый смелый, кивнув головой в сторону отдыхающего верзилы.
  - Он и есть хозяин.
  Мы с Барсом отчаянно переглянулись и бросились приводить его в чувство.
  - Стало быть, Ведьмак теперь баба, - миролюбиво проворчал хозяин, приоткрыв один глаз, и философски добавил, - Куда катится мир!
  Потом, крякнув, поднялся, вспомнил о перебитой руке и потребовал.
  - Сломала, давай лечи.
  - Я пока только ломать умею, - не вовремя проснувшаяся совесть постаралась исправить ошибку, - но могу оплатить лечение в любой клинике.
  Чем еще можно было ему помочь?
  Мужички за спиной дружно захохотали.
  - И откуда ты свалилась на нашу голову?
  На риторические вопросы отвечать не имеет смысла, но я ответила. Машинально.
  - Сверху.
  Хозяин долго смотрел на меня, словно надеялся, что под мороком щуплой наглой Ведьмы проявится нормальный солидный Черный Ведьмак. Но чуда не произошло.
  - Ладно, - сокрушенно вздохнул он, - выкуп давай.
  Я молча протянула ему заветную бутыль. Верзила оживился, погладил ее, как любимую зверушку, потом щелкнул пальцами здоровой руки. Клетка рассыпалась в прах.
  Откровенно говоря, я не ожидала, что все закончится так быстро и мирно, и, продолжала стоять, сверля хозяина подозрительным взглядом.
  - Ну, что, - полюбопытствовал тот, - будешь забирать собачку, или передумала.
  Карг не шелохнулся, как будто ни о нем шла речь.
  - А он, вообще-то живой? - поинтересовалась я, подошла ближе и неосмотрительно присела. Злобное клацанье зубов перед моим носом развеяло всякие сомнения.
  - Эй, полегче, - вырвалось само собой, - чуть нос не оттяпал.
  - Захотел бы - оттяпал, - прозвучал безмолвный ответ, и ясный осмысленный взгляд желто-зеленых глаз вылил на меня ушат презрения.
  Мужички снова захохотали теперь уже надо мной.
  Я махнула рукой, поднялась и, уходя, оглянулась.
  - Ну, что? Идешь?
  Карг медленно встал и прошествовал мимо с достоинством королевского пуделя.
  Возвращались мы утомительно долго. Стрелка отказывалась показывать дорогу, видимо, разрядилась, а запоминать путь обратно нам с Барсом пришло в голову только сейчас. Надо было бы прикупить навигатор. Должен же тут быть навигатор, если есть интернет?..
  - Что делать? - на этот раз я первой успела задать один из важнейших российских вопросов.
  - Давай отдохнем и подумаем, - предложил Барс, усаживаясь на удачно подвернувшуюся скамейку.
  - В отель нас с ним таким не пустят. Может, расколдуешь его?
  С тоской посмотрела на карга. Он лежал, положив морду на лапы, и, казалось, не обращал на нас никакого внимания. Заветный ключ на серебряной цепочке, как оберег, болтался у меня на шее. Но, помнится, помимо ключа, необходимо еще заклинание.
  - Во-первых, я не знаю, как, - вздохнула с сожалением.
  Карг даже не шелохнулся.
  - А во-вторых. Эрмангуэль говорил, что он меня прибьет, как только сумеет обратиться.
  То, что предупреждение исходило от Ядвиги, я решила не афишировать. Интуиция подсказывала: следует подольше держать Вульфа в неведении относительно нашей встречи.
  Карг настороженно повел ухом. То ли имя старшего жреца драконов привлекло его внимание. То ли воспоминания о нашем недавнем путешествии в Лес, настойчиво пробивались из подсознания. Я постаралась перебить их насущными проблемами, не без основания полагая, что мои четкие мысли доступны Вульфу так же как и слова. Но отголоски каким-то образом проникали в память.
  - Прежде надо с ним договориться, - заглушила я словами все мысли разом.
  - Ну, так договаривайся.
  Памятуя о чуть не откушенном носе, я осторожно приблизилась к зверю. Тихое предупреждающее рычание заставило остановиться.
  - А ведь с тобой надо всегда быть начеку, Волчара, - подумала я, сказала же другое.
  - Давай сначала его накормим и вымоем.
  Карг одарил меня злым взглядом и зарычал громче.
  - По-моему, твое предложение ему не нравится, - заметил Барс.
  - А у тебя есть другое?
  Барс почесал за ухом и задумался.
  - В отель его вести нельзя, - начал он.
  - Нельзя, - эхом отозвалась я.
  - Покормить надо, - продолжил Барс.
  - Следовательно... - остановилась я на многоточии.
  - Надо его отпустить до утра. Пусть сам приведет себя в порядок. А завтра в десять часов встретимся на тракте... у южного выхода из города.
  - То есть, как отпустить, - задохнулась я от возмущения, - Он же не расколдован. Где его потом искать.
  И сама над собой мысленно посмеялась. Можно подумать, что расколдованного оборотня, если он сам того не захочет, найти будет просто.
  - Не надо его искать, Варька. Он сам нас найдет. Ты ему нужна не меньше, чем он тебе. Думаешь, ему не надоело в волчьей шкуре.
  - Найдешь? - обратилась я к каргу.
  Он посмотрел на меня так, что мне стало стыдно.
  - Ладно. Иди.
  И карга, как ветром сдуло. Интересно, а если бы я его не отпустила, смог бы он удрать без разрешения?
  - Барс, - вспомнила я, когда мы, проблуждав по лабиринтам города, наконец, отыскали свой отель и расслабились за ужином в уютном ресторанчике.
  - А почему тот громила так легкомысленно отнесся к своей переломанной руке?
  - Так он же гори, - как само собой разумеющееся, ответил мой проводник. Его вниманием целиком владела гибкая танцовщица в полупрозрачных шелках.
  - А кто такой гори? - спросила я, устав дожидаться продолжения.
  - Гори... - Барс перевел на меня взгляд мартовского кота, потом спохватился и взял себя в руки.
  - Гори - это такие существа, которым отрастить конечность, раз плюнуть. Если только эта конечность - не голова.
  - И все сто лет после смерти последнего Ведьмака Вульф жил у него в клетке?
  Только сейчас я осознала, что пришлось испытать Верховному Магу каргов.
  - Сомневаюсь, - ответил Барс, - оборотень в неволе не выдержит больше двух лет. Даже такой сильный, как Вульф. Скорее всего, его изловили по чьему-нибудь заказу. Гори - искусные звероловы.
  - Но зачем?
  - Вероятно, чтобы тебе легче было его найти. Представь, мотались бы мы сейчас по лесам, где тролли - не самое страшное бедствие.
  - Неужели его заказал Эрмангуэль?
  Не верилось. Не хотелось верить.
  Барс только пожал плечами.
  В десять часов утра мы подрулили к южным воротам, возвышающимся посреди огромного рынка полуразрушенным памятником архитектуры. О чем думал Барс, когда назначал здесь свидание с каргом?
  - И где его теперь искать? - расстроилась я.
  Посовещавшись, мы решили немного отъехать от города, сели в машину, но не успели даже включить зажигание. Дорогу преградил мальчишка с такими же, как у Вольфа, желто-зелеными глазами. Не говоря ни слова, Барс открыл заднюю дверцу и пустил его в салон.
  Васька отпрыгнул к стеклу и зашипел. Мальчишка опасливо отодвинулся ближе к двери. Очевидно, он прекрасно знал, чего можно ожидать от этого, безвредного на первый взгляд, зверька. Я поманила маргуленка к себе во избежание недоразумений. У меня на руках Васька немного успокоился, но всю дорогу косил глазом в сторону чужака.
  Город остался позади. Мимо пролетали деревеньки, редкие перелески. Наконец, у съезда на лесную дорогу мальчишка попросил остановиться. Сам открыл дверцу, спрыгнул на обочину и исчез, а из-под густой ели вынырнула черная тень и заняла его место.
  Маргула Вульф увидел сразу.
  - Даже так! - пронеслось в моей голове, и в интонации будто бы прозвучали нотки одобрения.
  Я оглянулась удостовериться, но что можно определить по волчьей морде, демонстрирующей равнодушие? Впрочем, так и не подтвердившаяся догадка померкла, уступив место удивлению, вызванному обликом карга. Трудно было поверить, что вчерашнее проеденное молью чучело за одну ночь превратилось в лоснящегося, пахнущего лесом зверя.
  Этот заполонивший салон запах нахлынул на меня волной, заставил сжаться сердце, словно в обыденную вконец устоявшуюся жизнь, ворвалось щемящее видение детства с убегающей за горизонт тропинкой.
  В считанные мгновения я окончательно уверилась, что вернулась домой, а тот мир, который по инерции все еще считала своим, оказался не более чем перевалочным пунктом. Участь одиночки осталась в прошлом. Бесчисленные, неосознанные еще привязанности опутали меня прочной сетью. Неосознанные все, кроме одной, пожалуй, самой сокровенной. И эта привязанность сидела за спиной, источая непримиримую ненависть, чем сильно меня напрягала.
  Запутавшись в противоречивых чувствах, я отвернулась к окну.
  Васька завозился, желая выбраться. Получив послабление, перелез на заднее сиденье и настороженно принюхался. Как ни странно, Вульф не вызывал в нем такого опасения, как покинувший салон мальчишка. Вульф, в свою очередь, спокойно отнесся к любопытному зверьку и даже позволил ему приблизиться вплотную. Мне передалось чувство его зарождающейся благосклонности.
  Кажется, поладят, успокоилась я и обратилась к Барсу.
  - Куда теперь?
  Мы склонились над компасом. Стрелка указывала на юг.
  Если верить карте, никаких объектов, способных укрыть Синего Дракона от глаз Эрмангуэля, в той стороне не наблюдалось. Небольшие поселки, деревни, мирная сельская идиллия. Сто лет местное население слыхом не слыхивало ни о каких магах, а свою спокойную жизнь воспринимало, как божью благодать. Откуда простому крестьянину знать, что существуют где-то оберегающие их драконы-воины. Главное: землю пахать, да хлеб выращивать. Дармоедов развелось немерено. Всех прокормить надо.
  Недоумение мое продлилось ровно до полудня, когда, отмотав по Южному шоссе двести галл, мы остановились у придорожного кафе. Мимолетом глянув на компас, Барс подверг критике мои лоцманские способности, сообщил, что стрелка указывает следовать в противоположном направлении, и, стало быть, где-то мы пропустили съезд, Так как я периодически все же сверялась с нашим путеводителем, съезд находился максимум в получасе езды.
  Индикаторная ложка почти не поменяла своего цвета, что склонило нас в пользу посещения местного заведения.
  Карг тотчас же растворился в своем Лесу, благо тот по-прежнему стоял плотной стеной по другую сторону дороги. Маргуленок остался сторожить машину.
  Я была удивлена тем, как местные крестьяне относятся к нашему зверинцу. Если Вульфа они воспринимали с терпимым беспокойством, то маргул вызывал в них панический ужас. При виде Васьки мужичек, следящий за парковкой, выскочил нам навстречу и жестом приказал выехать за пределы стоянки. При этом он сильно трусил, но долг оказался превыше страха. Почему-то мне показалось, что наш маргуленок стал последней каплей, переполнившей всеобщий сосуд страха. Происходило еще что-то. Вся обстановка вокруг торгового пятачка напрягала нервозностью. Я не стала высказывать вслух свои подозрения, но внутренне насторожилась.
  Барс развернул машину и поставил ее перед шлагбаумом, рядом с замызганным внедорожником, которого не пустили в приличное общество, вероятно, по причине этой самой замызганности.
  Маргуленок спал за спинкой заднего сиденья, приткнувшись к стеклу, выставив напоказ свой хвост, по которому, собственно, был опознан и заклеймен персоной нон грата.
  После обеда мы вернулись к машине и развернули карту. Судя по всему, на этот раз путешествие по Лесу не ограничится парой суток. Поэтому, следовало к нему подготовиться и решить, каким образом нам передвигаться: на колесах, или на своих двоих. Для окончательного заключения требовался осмотр места съезда. Определившись с направление движения, мы сели в машину, покормили Ваську и стали дожидаться Вульфа.
  - Надо было ему время назначить, - посетовал Барс.
  И мне пришлось воспользоваться тем, что наладилось между мной и Палачом без нашего на то согласия. Тем, что я окрестила "тьмопатической" связью, интуитивно чувствуя, что без Тьмы тут не обошлось. То ли, действительно, Тьма была тому причиной, то ли наследство Черных Ведьмаков привалило, однако я без особых усилий могла мысленно отыскать Вульфа и сообщить ему несколько слов, приятных или не совсем, в зависимости от обстоятельств.
   Где-то на пределе досягаемости маячил в поле моего ощущения отдыхающий карг и явно не желал возвращаться. Достучаться до его мыслей мне не удалось, видимо, слишком недоступны они были простым смертным, но настроение уловила точно. Он ждал, что его вот-вот дернут за шкирку, и ни шорох листвы, ни ласковое прикосновение ветерка не способны были заглушить нарастающую тревогу. Стоило, конечно, дать ему еще помучиться, но я проявила великодушие.
  - Ну, что, персональное приглашение требуется? - полетела к адресату мысленная эсэмэска.
  Карг встал. Меня обдало ненавистью, но уже не такой лютой. То ли я начала привыкать, то ли Вульф оттаивать. Во всяком случае, вражда между нами несколько притупилась.
  - Скоро появится, - обнадежила я Барса.
  Между тем к замызганному джипу подрулила худенькая девушка с торговой тележкой, доверху наполненной всякой всячиной. Пока она сгружала в багажник свои покупки, я размышляла о странностях Мира Корней, где высшая магия переплелась с высокими технологиями. Любопытно, летают ли здесь в космос. Я непременно задала бы Барсу этот вопрос, если бы девушка не вскрикнула от ужаса и, с завидной скоростью позакрывав дверцы своей машины, не запрыгнула внутрь.
  Перехватив ее взгляд, я увидела спешащего к нам со всех лап жуткого монстра, напоминающего вставшего из могилы полуразложившегося пса, размером с корову.
  На парковке тем временем началась настоящая паника. Люди спешили укрыться кто, куда мог. Уличные лавочники, побросав свой товар, рванули в сторону торгового центра.
  Не спорю, зверь был омерзительный, ко всему прочему, еще бешенный, о чем свидетельствовали свисающие из пасти слюни, но чтобы так перепугать превосходящее численностью и частично вооруженное население, надо иметь веские основания.
  - Черт!
  Вырвалось у Барса, когда чудовище заскочило на нашу машину и попыталось когтями прорвать ветровое стекло.
  - Только жмырха здесь не хватало...
  Мне показалось, салон наполнился запахом гнили.
  Васька влез на спинку моего сиденья и злобно зашипел. Откровенно говоря, я ожидала от него реакции, схожей с той, что проявил он при встрече с мертвыми Стражами: трусливого скулежа. Боевой задор маргуленка радовал, если бы от него еще был какой-то прок.
  - И чего оно хочет?
  Можно было не задавать дурацкого вопроса. Все желания, а вернее, одно большое желание отражалось в голодном взгляде неутомимого стеклоцарапытеля. Тошнота подкатывала к горлу.
  - А хочет оно, как правило, жрать, - пустился в разъяснения Барс. Слишком спокойно, чтобы я смогла понять: положение более чем серьезное.
  - Но в пылу охоты, - продолжил он тоном преподавателя, читающего лекцию последний раз в жизни, - убивает и ранит гораздо больше, чем способен съесть. Мертвых закапывает в землю, впрок. Выжившие после его укуса позавидовали бы мертвым, если б могли. Они превращаются в гниющих заживо зомби, истребляют вокруг все живое и, таким образом, пополняют съестные запасы своего хозяина. В конечном счете, жмырх не брезгует и ими и не останавливается, пока не вырежет всех...
  Между тем, явно необремененная интеллектом зверюга, с тупым упорством продолжала царапать стекло и истекало вонючей слюной. После его бурной деятельности автомобиль придется простирнуть в нескольких водах, а лучше прокипятить в хлорке. Если придется.
  И почему он пристал именно к нам?
  - Понятно, - слушать ужастик дальше я не желала, тем более что с минуты на минуту должен появиться Вульф.
  - Как его прибить?
  Барс посмотрел на меня, как на неразумное дитя.
  - А никак.
  - Ты хочешь сказать, что на этого монстра нет никакой управы? - уточнила я.
  - Была. Но Черный Ведьмак ее убил.
  - Тогда почему на вашей земле еще существует жизнь?
  - Да потому что Тьма еще в свою бытность их всех извела, - в голосе Барса проскальзывали панические нотки. Похоже, он был не прочь присоединиться к забаррикадировавшимся в торговом центре.
  Право слово, неведение рождает храбрецов. Я не видела результатов деятельности товарок жмырха, возжелавшего начать пиршество именно с нас, и потому еще способна была рассуждать здраво.
  - Если бы все было так, появление этой гадины не вызвало бы столь сильного переполоха. Похоже, ее тут знают, и, может быть даже, знают, как от нее избавиться.
  - Ну, так пойди и спроси, - не на шутку рассердился Барс.
  Я собралась огрызнуться, но краем глаза заметила по ту сторону шоссе темную тень. Вульф!
  - Стой, волчара! - мысленно возопила я.
  Вульф замер, окинул взглядом опустевшую стоянку и обнаружил причину необычного для этого времени безлюдья. Жмырх, казалось, почувствовал его спинным мозгом, отвлекся от стекла и оглянулся.
  - Конец, - отрешенно подумала я, когда гниющая туша спрыгнула с капота и потрусила в сторону карга.
  - Выпусти маргула! - прогремело в моей голове, и не просто прогремело, заставило подчиниться.
  Не понимая, что делаю, я открыла дверцу автомобиля, специально с шумом, чтобы отвлечь монстра и хоть на мгновение задержать. Сработало. Жмырх остановился на полдороге, растерянно повертел головой, прикидывая, какое блюдо отведать первым, и рванул в сторону карга.
  Оставленный без присмотра, Васька выбрался на крышу, взмахнул крыльями и... полетел. Я не успела ничего понять. Еще не видя несущегося к нему маргула, жмырх интуитивно шарахнулся в сторону, и, поджав хвост, издал жуткий вопль, воспроизвести который не в состоянии ни одно живое существо. А наше безобидное чадо с налету вцепилось когтями ему в холку и вонзило жало промеж налитых кровью глаз. Видимо, навыки стычек со жмырхами, были заложены у него в генах.
  Как только сраженный враг повалился на землю, маргуленок отлетел подальше в сторону и замер. Зловонная туша на глазах начала распадаться на сотни шевелящихся червей размером с сосиску. Со скоростью воды, впитывающейся в песок, черви ввинчивались в землю, и вскоре на месте гибели жмырха не осталось ничего, кроме желто-ржавого черепа.
  - А ты говорил, нельзя прибить, - высказала я Барсу.
  Тот потрясенно молчал. Видимо, только что наглядно продемонстрированный способ уничтожения жмырхов был ему не известен.
  А маргуленок стелился по траве, пытаясь избавиться от налипшей на шерстку слизи. Подтрусил карг, выдохнул то ли рык, то ли шепот, и слизь осыпалась песком. Васька встряхнулся и с благодарностью потерся о его бок.
  - Вы убили его! - недоверчиво воскликнул кто-то за моим плечом.
  Я оглянулась. Девушка из соседнего джипа стояла рядом и, не отрываясь, смотрела на оставшийся от жмырха череп.
  - Похоже на то, - мрачно ответила я, и поинтересовалась, - Давно он здесь появился?
  - Здесь, впервые, - отозвалась она, - а Сенное и Барвуши за месяц извел подчистую.
  И словно забыв о моем существовании, подумала вслух.
  - Теперь хоть можно будет похоронить мертвых.
  - А зомби?
  - С ними проще, - ответила девушка, - наш маг справился.
  Подошел Барс. Сотворив огненное заклинание, направил его на череп. Раздался легкий хлопок, и череп превратился в горстку пепла.
  - Так-то лучше.
  А у меня мелькнула тревожная мысль: "Что, если в Барвушах обосновался другой жмырх". На мгновение мое сознание поднялось, рассеялось по огромной территории, отметило две проплешины пожарищ и вернулось в исходное состояние.
  - Другого нет.
  Откуда такая уверенность? Но на душе стало спокойней.
  - Не понимаю, - обратилась я к Барсу, когда мы проехали в поисках съезда минут десять.
  - Что это за зверь такой червивый.
  При воспоминании о составляющих жмырха мне с трудом удавалось сохранить в желудке содержимое обеда. Но беспокоило другое: не вылупятся ли через определенный срок из червяков - сосисок маленькие жмырхчики.
  - На компас смотри, - посоветовал мой попутчик.
  Первое потрясение прошло. Барс чувствовал себя смущенным из-за проявленной им некомпетентности, и не расположен был к поучительным беседам. Я сверилась со стрелкой, убедилась, что настроение ее еще не изменилось, и зашла с другой стороны.
  - Не кажется ли тебе странным, что мы сталкиваемся уже со вторым существом, которого в природе давным-давно как быть не может.
  - А какое существо было первым? - запамятовал Барс.
  - Воин Тьмы.
  Невозмутимо ответила я и почувствовала сзади сильный импульс любопытства. Определенно, Вульф заинтересовался нашим разговором.
  - О них ты мне, кстати, тоже ничего не рассказал.
  - Да что говорить. Зачаровал их Черный Ведьмак и сослал от греха подальше. В человеческом облике они не встречаются.
  - И, тем не менее, один встретился, - съязвила я.
  - Стало быть, одного не доглядел.
  Вот ведь. Пестом в ступе не поймаешь!
  - А жмырха не доглядела Тьма?
  - Зануда ты, Варька, - отмахнулся Барс.
  - Это ты зануда.
  Надоели мне его недомолвки, честное слово. Не усугубили ли мы положение, сотворив из одного жмырха миллион маленьких. Если так, стоит вернуться и довести дело до конца. Хотя как именно это теперь осуществить я не представляла.
  - Почему тебя не беспокоят разбежавшиеся... червяки. Что из них вылупится?
  - Да ничего страшного не вылупится.
  Барс понял, что отвязаться от меня опять не удастся и пустился в краткий экскурс.
  - Жмырх - это не зверь. Это... материальное заклинание, внедренное в череп давно вымершего пещерного пса, и создавшее себе тело из личинок гигантской жужелицы. Достаточно сотворить его один раз, и оно начинает жить самостоятельно, поддерживая себя за счет крови и мяса любой теплокровной добычи. Большая часть полученной от питания энергии тратится на объединение личинок и приостановки их развития. Это питание не должно прерываться, иначе личинки выйдут из транса и разорвут тело жмырха. Что сегодня и произошло. Откровенно говоря, я не знал, что для этого можно использовать яд маргула.
  Уважаю людей, способных так просто заявить о своих промахах. Стараюсь сама придерживаться этого принципа, но далеко не всегда удается. Тому препятствует великое Самомнение, которое присутствует даже в тех, кто погребен под бременем комплекса неполноценности.
  - А ты, похоже, знал, - мысленно обратилась я к Вульфу, сменив собеседника.
  - Поживешь с мое и не такое узнаешь, - отозвалось из-за спины.
  А вот это уже интересно.
  - Мне что, уже передумали сворачивать голову?
  - С таким характером сама себе скоро ее свернешь, - не остался в долгу карг.
  Я решила с ним не спорить. Пока. Тем более что про материальное заклинание еще не все выяснила.
  - Подожди, - решила подбодрить Барса порцией вопросов, восстанавливающих его доброе имя.
  - Если тело заклинания состоит из живых существ, почему нельзя его просто сжечь, как ты сжег череп?
  - Потому что, - терпеливо объяснил тот, - заклинания такого рода включают в себя магическую защиту, и добраться до его тела может только невосприимчивое к магии существо. Но на случай прямого контакта с таким существом у жмырха есть другая защита: ядовитая слизь, покрывающая все тело. Одно прикосновение к жмырху окончится летально для любого существа...
  - Кроме маргула, - договорила я.
  - Да, как выяснилось, кроме маргула.
  - И кому понадобилось создавать такое чудовище?
  Под градом моих вопросов Барс выбрался из лужи, в которую недавно сел, и продолжал с интонацией лектора, на этот раз надеющегося посеять зерна истины в умах непосвященных.
  - Раньше жмырхами пользовались боевые маги. Но Тьме не понравились результаты, и она их уничтожила. Теперь я знаю, с чьей помощью. А чтобы неповадно было создавать новых монстров, уничтожила все черепа пещерных псов.
  - Так уж и все? - усмехнулась в сомнении.
  - Видимо, один затерялся в чьей-нибудь коллекции.
  - Хорошо, если один, - подумала я и продолжила допрос, параллельно припомнив историю о том, откуда у слона длинный хобот. В детстве он любил задавать вопросы и однажды наткнулся на крокодила.
  - А черепа других животных для этого не подойдут?
  Похоже, Барс еще не собирается превращаться в крокодила.
  - К счастью, нет. Только пещерный пес мог напрямую обращаться к черной магии, и только его хорошо сохранившийся череп является естественным сосудом для ее хранения.
  Но было еще что-то, не дающее мне покоя. Поглядывая на стрелку, я решила довести разговор до конца.
  - А тебе не показалось странным, что из множества жертв, к которым он был значительно ближе, жмырх выбрал именно нас?
  - Скажи еще, что его создали ради нас.
  - И скажу. Скажу больше. Тот, кто это затеял, ни во что не ставит чужую жизнь, и вряд ли остановится...
  - Варька, - прервал мою пылкую речь Барс, - это паранойя.
  - Называй, как хочешь, - осталась я при своем мнении, - Но, сдается мне, нас опять выследили, или поставили засаду на случай появления.
  - Такую засаду, - съязвил Барс, - что о ней трезвонят на каждом перекрестке вот уже целый месяц.
  - А почему мы ничего о ней не слышали?
  - Ты не слышала.
  - Так, значит, ты все знал и молчал, - задохнулась я праведным гневом.
  - Спокойнее, - осадил меня Барс, - Во-первых, я знал, что в районе деревни Барвуши появилась тварь, похожая на жмырха, и наша дорога через тот район не пролегает. А во-вторых, я послал весточку Эрмангуэлю, потому что, если мы начнем разбираться с каждым монстром, то о спасении Синего Дракона придется забыть.
  - И каким же образом, эта тварь все-таки оказалась на нашей дороге, - ехидно осведомилась я.
  - Я назначил ей встречу.
  Потерял терпение мой просветитель. Давно пора было. Толку от этого разговора уже никакого. Барс свято уверовал в случайность столкновения со жмырхом, я же уперлась в наличии злого умысла, и ни у кого не имелось серьезных доказательств. Так можно препираться до бесконечности. Я мимолетом глянула на стрелку. Оказалось, очень вовремя. Стрелка неожиданно свернулась в точку.
  - Стоп!
  Барс резко затормозил и выругался.
  - Когда-нибудь мы выбьем лобовое стекло.
  - Не выбили же, - легкомысленно отозвалась я, с радостью переключившись на другую тему, и первой вышла из машины.
  На этот раз съезд представлял собой узенькую тропинку, следовать по которой не рискнул бы самый крутой внедорожник. По обе ее стороны с регулярностью, наводящей на мысль об искусственных посадках, возвышались неохватные деревья, аналоги которых в мире порослей, может быть, и существовали, но мне были неизвестны. Стволы их представляли собой несколько сросшихся толстенных лиан, переплетающихся самым немыслимым образом. Мощные корни, словно щупальца спрута-мутанта, расползались по земле, и оттого дорожное покрытие напоминало групповую ночевку лежачих полицейских разной степени подпития.
  Начиналась тропинка от огромного дуба (видимо, для виртуальных дорог каргов дуб служил неотъемлемым указателем начала пути) и, петляя между лианами-деревьями, скатывалась в расположенный неподалеку овраг, оценить глубину которого можно было только по мере его преодоления. Что-то подсказывало мне, что наша трасса с препятствиями сойдет на нет хорошо, если на расстоянии одного галла от пункта отправления. Я оглянулась на Вульфа, продолжавшего лежать на заднем сиденье, ознакомилась с откровенной издевкой на его морде и поняла, что не далека от истины.
  - Все ясно. Придется идти пешком, - и вздохнула, - не хочется опять в гости к троллям.
  Барс был со мной полностью согласен. Однако переубедить упертый компас не представлялось возможным.
  - Неужели нет объездного пути. Ведь не в лесу же запрятали Синего Дракона?
  - Может быть, и в лесу, - задумчиво произнес Барс и развил свою мысль, - Если идти прямо по стрелке, мы упремся в Ведьмовы горы. А там чуть ли не на каждой вершине понатыканы замки Магов.
  - Выходит, Синего Дракона пленил кто-то из них?
  Я снова оглянулась на Вульфа. На этот раз он притворился, что дремлет, но чуть подрагивающие уши его выдавали.
  - Тогда нам точно без Вульфа не обойтись, - заключил Барс.
  - Не может быть, чтобы ты не знала, как снять с него этот проклятый ошейник.
  - Думаю, снять ошейник будет проще, чем заставить его идти с нами, - произнесла я, не сводя глаз с неподвижного зверя.
  Барс развернулся к каргу.
  - Вульф, послушай. Мы очень хорошо тебя понимаем. Черные Ведьмаки - сволочи, каких поискать. Но, во-первых, Варька за них не в ответе, и, во-вторых, она пока не рвется к власти. Ее попросил о помощи сам Синий Дракон. Какая-то зараза умудрилась его пленить, и если мы его не найдем до летнего солнцестояния, Синий Дракон погибнет.
  Вульф поднял голову, холодно посмотрел на Барса, потом на меня и равнодушно зевнул.
  - Ну и... фиг с ним, сами справимся - обиделась я и отвернулась.
  - Фиг, да не фиг, - отозвался Барс.
  - Пока ты не снимешь с него ошейник, он вынужден повсюду за нами таскаться.
  - Как-нибудь в пути разберемся. Лучше скажи, что будем делать, топать пешком или найдем какого-нибудь ослика.
  - Второй вариант предпочтительней. Тем более что для таких путешествий у нас используют не ослов, а тигрунов. Они не привлекают хищников, могут постоять за себя и за хозяина, и потом с ними очень тепло спать.
  С заднего сиденья презрительно фыркнули. Барс моментально отреагировал.
  - Правда, карги и тигруны друг друга терпеть не могут.
  Конечно, не мешало бы обрести на неизведанном пути еще одного защитника, но я постаралась мыслить здраво.
  - Значит, тигруны отпадают. А нет ли у вас чего-нибудь подобного из семейства псовых?
  - К сожалению, нет.
  - В таком случае, - сделала я неутешительный вывод, - нам придется взять самое необходимое и поработать осликами.
  Барс скорчил недовольную физиономию.
  - Сама не хочу. Но это лучше, чем разнимать по дороге двух упрямцев.
  Один вопрос решили. На повестке оставался другой: о ночевке.
  Мы долго разглядывали карту, прикидывая, где лучше остановиться. Кемпинги каодеров были предпочтительней, но ближайший из них располагался в ста галлах, и следовать пришлось бы обратно, мимо места встречи с безвременно почившим жмырхом.
  Я упорно придерживалась мнения, что эта встреча не случайна, а, следовательно, не исключено, что маг, сотворивший эту тварь, уже в курсе ее уничтожения и непременно полюбопытствует, где именно и как состоялась кончина питомца. С одной стороны неплохо было бы познакомиться с этим магом, но с другой... Сумеет ли справиться с ним Барс. О том, что у нас в наличии еще один маг, причем Верховный, я не подумала.
  Барс не стал переубеждать меня, просто привел веский довод: закупку продуктов следует производить в торговом центре, и это склонило чашу весов в пользу кемпинга.
  На этот раз мы подстраховались, и уложили Ваську на заднее сиденье рядом с Вульфом. Маргуленок ловко замаскировался под кота, свернувшись клубком под боком карга, чем умилил нового охранника.
  - Надо же, как у вас дружно кот с собакой живут.
  Вульф проглотил похвалу, лишь зло сверкнул глазами.
  Барс поставил машину почти у самого входа, ухитрившись опередить примеривающегося к парковке внедорожника с тонированными стеклами. Хозяевам джипа это не понравилось, и они вознамерились выяснить отношения. Внушительный рык карга из-за приспущенного стекла охладил их пыл. Видимо, в отличие от охранника, они знали, что с такой собачкой лучше не связываться.
  - Все как у нас, - подумала я, направляясь к рядам тележек, - Не удивлюсь, если на волосатой груди одного из громил обнаружится массивный крест и золотая цепь.
  Прогуливаясь по рядам и выбирая крупы с минимальным временем готовки, я прислушивалась к оживленному говору покупателей. Тема гибели ненавистного жмырха преобладала и поражала леденящими душу подробностями, но ни одна история даже отдаленно не походила на реальную. Единственная свидетельница оказалась умной девушкой и оставила поле боя прежде, чем туда потянулись очевидцы, наблюдавшие из окон торгового центра. Заклинание Барса, спалившее череп, единогласно было признано убийственным для монстра. Маргула, в силу его небольшого размера, разглядеть не сумели. Как, впрочем, и не обратили внимания на транспортное средство спасителя.
  Порадовавшись тому, что мы практически не засветились, я примерилась к упаковке с улыбающимся младенцем, как вдруг почувствовала тревожный писк Васьки. Именно почувствовала. Услышать его в гуле голосов было просто не возможно. Бросив тележку и расталкивая встречных, я помчалась к выходу, как сумасшедшая. Что за день сегодня, честное слово. Выберемся, два дня отлежусь в кемпинге!!!
  Васька уже не пищал. Паниковал. Как из могилы, донесся голос Вульфа.
  - Мальчик в белом... Около машины. Очень опасен.
  Около машины. А, значит, около главного выхода. Я встала, как вкопанная. Здесь должен быть еще один выход. Запасной. Окинула взглядом зал с копошащейся толпой и увидела окно возле касс вне торгового зала.
  - Ну, что Великая и Ужасная. Больше обратиться не к кому. Сокрой хоть ненадолго.
  Я так желала стать невидимой, невидимой для всех, но особенно для магов потому, что магическое излучение в том месте, где находился мальчик, зашкаливало, и также как я его чувствую, он несомненно чувствует меня.
  И Тьма не подвела.
  Все смешалось в безликую серую массу. Я подскочила к окну, подтянулась на руках и перемахнула через подоконник.
  Мальчика в белом увидела сразу. Старательно выглаживая плюшевого мишку, он творил заклинание, и мишка в его руках превращался в нечто невообразимо ужасное. Только обычным взором увидеть это ужасное можно было по окончанию его сотворения.
  - Ах, ты, папаша жмырхов!
  Хорошо, что вблизи не было посторонних. Я рванула пространство без ритуальных поз начала и приветствия, выхватила первые подвернувшиеся под руку потоки и вышибла из рук ребенка чудовищную игрушку. Мишка отлетел в сторону. Мы ринулись к нему вместе, но у взрослых ноги длиннее.
  Под разъяренный вопль, неискушенным показавшийся детским плачем, я проткнула клинком нарождающегося монстра, и ничуть не удивилась, когда из него посыпалась всякая копошащаяся мерзость. Вот ведь, любитель насекомых...
  Зря я расслабилась. Хоть и знала, что враг силен, но вид расстроенного ребенка сработал на уровне подсознания. Спасибо Эрмангуэлю за изматывающие тренировки да молниеносные предательские удары. Я успела заметить неуловимый жест и отклониться от неведомого оружия. Только отклониться, но это спасло мне жизнь. Последнее, что я увидела, прыжок карга и челюсти, сомкнувшиеся на детском горле.
  Нам повезло. Рядом не оказалось ни одного мага. Барс сумел навести иллюзию, отбить у разгневанных мстителей изрядно пострадавшего карга и тело взбесившейся девки. Дракон, материализовавшийся на месте припаркованного автомобиля, заставил отшатнуться скорую на расправу публику, подхватил убийц невинного ребенка и рванул в сторону шоссе. Тело мага забрать не удалось. Представляю, что было на площади, когда с убиенного спал морок ребенка.
  Я пришла в себя еще в автомобиле и очень о том пожалела. Могла бы полежать в наркозе беспамятства еще пару часиков, и не познала бы никакой боли. Меня разместили на заднем сиденье, Вульфа впихнули рядом с Барсом. Васька примостился над багажником и не сводил с меня несчастных глаз.
  - Потерпи, - уговаривал Барс, - я вызвал лекаря. Скоро будем на месте.
  Васька попытался спуститься ко мне, но карг взглядом его остановил.
  - Машину кровью заляпали, - хоть на что-нибудь отвлечься...
  Вульф перевел взгляд на меня, и все... Сразу что ли не мог.
  Видимо, мои чаяния были услышаны. В кемпинге я провалялась не два, а целых четыре дня и стала здоровее, чем была. Продукты Барс закупил сам, так что в дороге смело могу на него ворчать, но не буду. Как не буду припоминать свою якобы "паранойю". Теперь-то он не станет возражать: на нас охотился этот жмырхов папаша. И правильно Вульф его придушил. Столько людей зря погубил, ирод. В зомби бы его обратить, чтоб на себе испытал их муки.
  Магические раны, хоть и впечатляющи, но при равноценной степени тяжести лечатся быстрее физических. А на титанах магии, Черных Ведьмаках, все заживает, как на собаке.
  На какой бы козе подъехать к Вульфу, что б поучил пользоваться тем, что во мне заложено. Обидно, честное слово. Могла бы ведь прихлопнуть того папашу одним мизинцем, а вынуждена почесывать рубцы от его укусов.
  Но как бы то ни было, на второй день я уже вставала, на третий - разминалась в танце-бое.
  Вульфу тоже досталось, но больше от людей. Карг пробыл с нами два дня, выслушал мою просьбу побыть учителем, и, ничего не ответив, ушел в Лес. Встретиться договорились на заветном съезде. Как он туда доберется? Впрочем, это же его Лес.
  Последний день прошел в утомительных сборах. Мы долго спорили, что считать самым необходимым. Хорошо, что Вульф при этом не присутствовал. Наспорившись до хрипоты, пришли к выводу действовать методом исключения. В результате все самое необходимое уместилось в два рюкзака, но я была уверена, что нечто, очень нужное, в этих рюкзаках не окажется. 
    Глава 6
  На этот раз встреча прошла без приключений. Когда мы с Барсом вытащили рюкзаки из машины, карг даже тявкнул от безмолвного хохота. Ну и пусть веселится.
  Таксист, нанятый для транспортировки нас к заветному... сходу, помахал на прощание рукой и исчез за поворотом.
  Первые несколько дней запомнились мне исключительно привалами, где мы с Барсом, сготовив наугад выбранную крупу, давясь ее ели, а потом замертво падали в спальные мешки, прислонившись друг к другу спинами. Во-первых, так теплее, во-вторых, спины защищены.
  Впрочем, нападать на нас никто не собирался. То ли виной тому был карг, то ли наши громадные рюкзаки наводили местных хищников на мысли о недюжинных наших силах. То, что хищники в данных лесах водились, не подлежало сомнениям. Ночами, сквозь беспросветные сны, до нас доносились их голодные голоса.
  Васька, хоть и научился летать, но не настолько, чтобы порхать без перерыва по четыре часа кряду. Оценив наши шансы на почетную обязанность быть периодически его скамейкой, маргуленок пришел к выводу, что Вульф ее более достоин. Мы с Барсом не спорили, Вульф попытался было восстановить справедливость, да потом передумал. Забавно было наблюдать, как Васька, вцепившись ему в холку, подпрыгивал, словно лихой наездник. Благо, о кормежке дитяти можно было не беспокоиться. Как и Вульф, он добывал себе пропитание сам. На наши каши карг и маргул старались даже не смотреть, чтобы не портить себе аппетит.
  Вульф, как и предупреждала Ядвига, вел себя непредсказуемо. Поначалу внял моей просьбе и ночами во сне читал вводные лекции об азах использования магии Ведьмаков. Поутру, применяя на практике усвоенный материал, я убеждалась, то мне не снится. Но к концу недели, когда я всецело поверила, что обрела в его лице учителя, меня образно говоря вываляли в грязи и клятвенно пообещали отправить к предшественникам, стоит только избавиться от ошейника.
  Я долго ломала голову, как к этому относиться, пока не додумалась: Вульф сходил с ума, как и Черные Ведьмаки, только процесс этот затянулся на тысячелетие. Можно было поддаться первому порыву и ответить грубостью на грубость. Но я представила, каково это из века в век обретать друга, видеть, как он превращается в чудовище и ничего не в силах изменить. Последующее столетнее пребывание Палача в облике карга спасало его от отчаяния. Звери проще относятся к предательству, а со временем любая боль притупляется.
  Я искренне пожалела Вульфа, и за эту жалость, он возненавидел меня еще сильнее. О продолжении уроков не могло быть и речи. Но я упрямо повторяла заученные заклинания, в надежде, что они вдруг, да потянут за собой новые. Ведь в каждом шаге заложен слепок следующего.
  Между тем стрелка настойчиво указывала на запад, и мы старались следовать ее направлению.
  На девятый день путь преградило болото. Карг отыскал небольшой ручеек с питьевой водой и, дождавшись, пока мы до него доковыляем, скрылся из вида, даже не удосужившись стряхнуть задремавшего на нем Ваську.
  - Куда это он так рано? - поинтересовалась я, скидывая рюкзак, готовая в любую минуту одеть его снова и двинуться в путь.
  Обычно мы останавливались на привал в сумерках. Еще два часа можно было смело шагать на север или юг, в надежде обойти болото. Логичней было обратиться с этим вопросом к самому каргу, но в последнее время он был особенно невыносим, и я старалась с ним не общаться. Даже мысленно.
  - Может, на разведку? Ему быстрее обежать одному, и найти обход, - предположил Барс.
  В отличие от меня он решительно снял рюкзак и начал его распаковывать. О моих ночных уроках и мысленных перепалках с Верховным Магом Барс не догадывался, но не мог не видеть, как отношения между нами с каждым днем становятся все более натянутыми.
  Я сбегала к ручейку, напилась, умылась и присела отдохнуть. Пока тело отдыхало, мысли упрямо летели в сторону Вульфа. Я едва удерживала себя от слежки, которую он непременно обнаружит и будет беситься еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда больше. В прошедшую ночь мне особенно досталось, и всю дорогу я считала баранов, чтобы не сорваться.
  Все, хватит! Надоел этот вредный карг!
  Я поднялась, горя желанием что-нибудь немедленно делать, и спасительная идея немного потренироваться пришлась, как нельзя, кстати.
  - Потанцуем, - пригласила я Барса.
  Тот вяло отмахнулся и привалился спиной к дереву.
  - Сегодня день лени.
  - Ну, как знаешь.
  Я огляделась, выбирая место. Перепрыгнула через ручей на соседнюю полянку, чтобы ненароком не налететь на разложенные вещи, и вошла в танец.
  Что-то было не так.
  Демоны воздуха откликнулись не сразу, а когда появились, встали стеной метрах в десяти и выглядели, как зомби. На жест приветствия они ответили отливом.
  Мне бы насторожиться, да отказаться от продолжения, но в меня вселился горе-исследователь. Подумалось, а вдруг я достигла первого уровня мастерства, и они усложняют рисунок боя. Слиться с приливом легко. Попробуй перехватить отхлынувший поток и заставить его работать. Я решительно устремилась вслед отливной волне и повисла в пустоте.
  Странное это было состояние, словно я оказалась в невесомости, и эта невесомость начала медленно высасывать из меня силы.
  Демоны растворились в пространственных течениях, а я не могла двинуться с места ни вперед, ни назад. Казалось, остановилось даже время. Попытка шевельнуть хотя бы пальцем окончилась плачевно. Невольно вспомнилось ощущение под наркозом, когда мне ломали неправильно сросшуюся кость. Укол в позвоночник, и ноги отнялись. Но я все равно продолжала ими болтать. Мысленно. Из последних сил...
  И вдруг на плечи обрушилось что-то неподъемное. Желудок свело, как при падении в пропасть. Не понимая, что происходит, я отчаянно пыталась спихнуть с себя ношу, пахнущую... лесом.
  Вульф!
  И тяжесть придавила меня к земле. Очнулась я под каргом, измотанная, как никогда. Судя по сгустившейся темноте, мой странный танец и его завершение занял не менее часа.
  - Ты в порядке?
  На фоне разгорающихся звезд появились встревоженная физиономия Барса и зубастая Васькина морда.
  Карг соизволил с меня сползти. Вернее скатиться, как расслабленная медуза, но я чувствовала, он берег силы.
  - А что произошло?
  - Ты двигалась, как лунатик, я не мог до тебя достучаться. А потом появился Вульф и придавил тебя к земле. Вы боролись, наверное, с полчаса.
  - Значит, ты снова спас меня, черный волчара? Зачем? Ах, да. Без меня, живой, тебе не стать полноценным оборотнем, - выплеснула я на него накипевшее за день.
  - Помолчала бы ты, Ведьма, - откликнулось в моей голове, - Я ведь могу на все плюнуть, и твой дракон сдохнет.
  - Он такой же мой, как и твой.
  Карг отвернулся.
  - Вероятно, тут нельзя танцевать, - не подозревая о нашем мысленном разговоре, предположил Барс.
  - Ты когда-нибудь сталкивался с чем-нибудь подобным?
  - Нет.
  - Веселенькое дельце. Выходит, если сегодня на нас нападут, мы не сможем защищаться?
  Словно услышав мои слова, на поляну вышел огромный зверь. В его глазах зияла пустота. И все стало на свои места. Вот тот, кто испортил мой танец и для кого берег свои силы карг.
  Мы с Барсом инстинктивно встали рядом и приготовились отразить неизбежный бросок... голыми руками. Но оборотень опередил нас и заслонил собой. Хотя толку от такого заслона... На фоне громадного зверя он казался воробьем, вознамерившимся прогнать от гнезда кондора. Так мне показалось вначале. Минуту спустя, изумленная колебанием зверя перед смехотворной преградой, я увидела, как вокруг карга разрастается Тьма, очерчивая и увеличивая его в несколько раз. Он уже сравнялся по величине с противником.
  Зверь осторожно двинулся вперед. Тогда от меня потянулась тоненькая черная нить. Мгновение спустя уже не нить - канал, наполняющийся силой. Питаемый ею, оборотень бросился в наступление.
  Зверь выгнулся, вцепился ему в плечо, и я почувствовала, как на моем плече взорвалась рваная рана, но одновременно густая соленая чужая кровь заполнила рот и захлестнула бешенством. Как в кошмарном сне, я каталась по траве, раздирая зубами и когтями смертельного врага. Ярость заглушала боль.
  И враг дрогнул. Вырвался. Пустился прочь. Непроходимые заросли сомкнулись у него за спиной.
  Некоторое время мы с каргом еще держались, изумленно глядя друг на друга. Потом рухнули без памяти.
  Представляю, что подумалось Барсу, когда на его руках оказалось два растерзанных тела. Он носился между нами, не зная, кого первого приводить в чувства. Почему-то выбрал Вульфа. И не ошибся. Не обращая на меня внимания, оборотень старательно вылизал свои раны, и по мере того, как они затягивались, затягивались и мои.
  - Кто это был? - первым делом мысленно спросила я, когда усталые желто-зеленые глаза проявились в моем сознании.
  - Пустынник. Маги вывели их для борьбы с драконами-воинами. Странно, что Эрмангуэль тебе о них не рассказывал.
  - Странно, что ты снизошел до объяснения.
  Я попыталась подняться, и мне это почти удалось. Вместе с зажившими ранами чудесным образом залаталась и моя одежда. А может быть, и не было никаких ран. Просто чувства карга передались по той неразрывной нити?
  - Это ничего не меняет, Ведьма, - перебивая мою догадку, мысленно произнес Вульф, - Все равно, я тебя убью.
  - Тогда зачем спас?
  - Чтобы разобраться, на что тебе сдался Синий Дракон.
  Он считал меня слишком слабым игроком, чтобы скрывать свои карты.
  - Так ты думаешь, это я его упрятала! Может, и пустынника на себя натравила?
  Возмущению моему не было предела.
  Оборотень не стал спорить и, пошатываясь, потрусил в лес.
  Наутро болото оказалось не таким уж необходимым, в смысле, бесконечным. К полудню мы обогнули его и двинулись дальше. Равнина сменилась холмами, перелесками. Впереди у горизонта замаячили горы. Где-то на полпути к ним стеной встал непроходимый лес...
  Несколько дней мы упрямо пробивались сквозь дебри, и, когда иссякла даже водовозная злость, неожиданно вышли к озеру с великолепным песчаным пляжем. Солнце еще не село, но нещадная жара спала. После изматывающих блужданий по густым зарослям, озеро казалось миражом. Дабы убедиться в его реальности, я ступила на мелкий белый песок, опустилась на колени и машинально загребла рассыпчатую горсть. Песок, прогретый за день, приятно проскальзывал сквозь пальцы.
  Барс распаковывал мешок с едой, молча протянул мне котелок для воды.
  - Что-то здесь не так, - недоверчиво произнесла я.
  Слишком уж прекрасным было озеро, слишком уж ухоженным посреди непроходимого леса.
  - Это озеро - приют. Здесь мы в полной безопасности.
  Я взяла котелок и направилась к воде. Солнечные блики струились по песчаному дну, завораживая золотистым узором.
  Вульф прошлепал мимо, не останавливаясь, вошел в воду и поплыл. Его ушастая черная макушка долго маячила над водой и явно не собиралась поворачивать обратно. Так даже лучше. Откровенно говоря, я устала от его озлобленного взгляда. Подозреваю, он знает, как снять заклятие, но не хочет подсказать. Ведь от этого жуткого ошейника больше всего страдает он сам. Почему? Ах, да! Тогда ему придется осуществить свою угрозу. А не хочется. Я же чувствую. Ох, как не хочется.
  - ... Всякий раз Ведьмак и Палач надеются, что сумеют разорвать круг проклятья...
  Словно издалека донеслись до меня слова Эрмангуэля. Но сейчас они воспринимались особенно остро. Потому что я тоже надеялась. Надеялась и боялась. Неужели нет выхода!
  Котелок утонул в воде, зачерпнул горсть прибрежного песка.
  - Эй! Ты там заснула?
  Барс уже разводил костер, когда Вульф выбрался из воды, отряхнулся и потрусил к опушке леса. Ну и пусть гоняется за своими зайцами, все равно никуда не денется. Ошейник намертво привязал его к хозяину. А таковым на данный момент являлась я.
  Васька повертелся вокруг нас, с отвращением посмотрел на булькающую в котелке кашу и, проверещав что-то прощальное, улетел в лес. Иногда он предпочитал ночевать вдали от нас, видимо, сегодня тот самый случай.
  Вульф вернулся примерно через час. Судя по сытой морде, охота прошла успешно. Но это не улучшило его настроения.
  К ночи неожиданно похолодало. Запахло заморозками. Можно было забраться в спальник, пока разгоряченное чаем тело способно выполнять функцию экологически чистой печки, но спать не хотелось. Я вздохнула, отыскала в рюкзаке дорожный плед и отправилась к озеру. Вульф проводил меня злым взглядом.
  Полнолуние.
  Может быть, еще и поэтому он бесится. Оборотни в полнолуние особенно активны. Вот только по Барсу того не скажешь. Все, хватит!
  Ночь опустилась резким холодом. Кутаясь в плед, я долго смотрела на лунную дорожку, и в серебристых вечно меняющихся бликах, мне чудились диковинные символы, складывающиеся в слова на незнакомом языке. Я шептала их, заучивала наизусть, и вдруг поняла, что знаю, как снять проклятый ошейник.
  Барс все еще сидел у костра, рассеяно глядя в редкие оранжевые всполохи.
  Вульф лежал неподалеку, опустив морду на лапы, но при моем приближении вскинул голову. Чуткий волчара. Казалось бы, только что крепко спал, даже уши расслабились, и на тебе... Желто-зеленые глаза вспыхнули неизменной лютой злобой. Видимо, даже во сне он с ней не расставался. Ну и ладно. Расколдую, и пусть делает, что хочет. Убирается прочь, убивает...
  Не думать, ни о чем не думать, пока заветные слова еще живы в памяти.
  Я присела около оборотня, и, не обращая внимания на предупреждающее рычание, воткнула ключ в запирающую руну. Заклинание, как будто только того и ждало, полилось связкой ритмичных созвучий, и с каждой новой рифмой, руна тускнела, растворялась в узорах ошейника, пока не исчезла совсем. Раздался резкий щелчок, и ошейник раскрылся.
  - Получилось, Барс!
  Восторженно воскликнула я, развернувшись в сторону друга, но взгляд его, в первое мгновение вспыхнувший ответной радостью, вдруг потемнел. Барс замер, словно боясь разрушить шаткое равновесие.
  Я почувствовала, как за моей спиной вырастает огромная тень. Парализованная страхом, медленно, очень медленно поворачивалась я в сторону того, кто совсем недавно был волком, и то, что отрывалось моему взору, мягко говоря, не радовало. Надо мной возвышалось чудовище. Ничего человеческого не было в его взгляде. Он намеревался сдержать свое слово, и никакие увещевания не могли его остановить. А я-то дурочка, надеялась, что его ненависть - только видимость.
  "Заклинание придет, когда появится надежда..."
  Неужели Ядвига лгала?
  Как бы то ни было, но отступать поздно. Раздираемого сомненьями карга больше нет. Есть обезумевший от ненависти враг.
  Предугадав первое его движение, я отшатнулась, упала и откатилась в сторону. Огромная туша промчалась мимо, резко затормозив у самой кромки воды. Человеческий облик сыграл с ним злую шутку. Он отвык от своего тела, но очень быстро приходил в себя. Примеривался к забытым ощущениям, поигрывал мышцами.
  - Хоть бы порты какие натянул, - тоскливо подумала я, вставая в стартовую стойку танца боя. Словно прочитав мои мысли, оборотень паскудно усмехнулся.
  - Потанцуем, Ведьма.
  - А вот с такими... я не танцую, - словами героини старого советского фильма ответила я.
  - Кто ж тебя спрашивает.
  Действительно, он не спрашивал, он констатировал факт. Я поняла, все хорошее, что было между нами, можно смело забыть. Поблажек не будет. Предо мной стоял совершенно чужой, беспощадный... человек. Подавив в себе остатки добрых чувств, я огрызнулась
  - Ну, и черт с тобой. Оббивай о коленки свое... сокровище.
  А в сердце закрался страх.
  Оборотень хмыкнул, плавно провел рукой между нами, и оказался в черных кожаных брюках.
  Так мы, оказывается, колдуем помаленьку...
  Помаленьку?
  Где твои мозги, Варька? Он же Верховный Маг каргов. Что ему стоит прихлопнуть тебя, как комара. Так нет же, согласился на дуэль. Какое благородство!
  Я забивала голову всяческой ерундой, лишь бы не дать страху ударить под дых. Но страх все равно проскальзывал ядовитой змейкой, притуплял упаднические мысли, поощрял идиотские.
  - Шикарные штанцы. Интересно, они - материальны или иллюзия?
  Мне не суждено было разобраться в этом вопросе. Оборотень стремительно начал наступление. Столетнее пребывание в зверином облике не позволило ему сразу войти в нужный ритм. Это на некоторое время уравняло наши силы. Если я и могла победить, то только в начале, но я упустила свой шанс.
  Кроме того, мне не давал покоя Барс. Краем глаза я наблюдала, как он пытается внедриться в наш ускоряющийся танец, и чтобы не подставлять его под удар оборотня, ударила сама. Мягко. Просто вырубила, чтоб хотя бы полчаса не мешался под ногами. А там... Там, может быть, Вульф успеет управиться, и его помощь не потребуется.
  Естественно, неоправданный пируэт открыл меня для удара, но оборотень им не воспользовался. Замер на мгновение, позволяя вернуться в бой, а потом начал игру как кошка с мышью.
  Что я могла противопоставить ему, бойцу с тысячелетним стажем, на какую-то сотню лет пропустившему тренировки. Пару, другую классических защит, да импровизированных атак, разгадать которые не стоило труда. Вульф вынуждал меня к ударам, парировал, а потом наступал, но не добивал, видимо, получал удовольствие, от легкой разминки, а заодно любопытствовал, сколь велик порог моей выносливости. Виртуозные движения мастера и мощь, соизмеримая с мощью Черных Ведьмаков. Какого учителя я могла бы обрести! Если бы, да кабы.
  Изучив все, на что я была способна, Вульф заскучал, сделал несколько убийственных выпадов, останавливаясь в самый последний момент, и, наконец, швырнул меня на песок. Некоторое время раздумывал, как лучше добить, потом плотоядно улыбнулся. Шикарные кожаные брюки растаяли без следа, обнажив возбужденный детородный орган.
  - Доплясалась, Ведьма. Если сумеешь удовлетворить меня, может быть, я сохраню тебе жизнь.
  Зря он это сказал. В десятую долю секунды память высветила незабвенный образ Николая Павловича. Ненависть полоснула озарением: когда-то судьба лишила меня возможности уничтожить поросль, но теперь подарила шанс выкорчевать корень. На тот момент я не сомневалась в том, что предо мной корень подонка.
  Бой закипел с новой силой. Никто не учил меня этим движениям, они всплывали из подсознания моих предшественников Черных Ведьмаков, непобедимых воинов.
  За Динку!
  За исковерканные души детдомовских волчат!
  За новорожденных, живьем закапываемых в землю!
  Я рубила, рвала, крушила насилие, ослепленная кровавым маревом, пока в это безумие не вплелась другая безумная мысль.
  - Удовлетворить тебя, говоришь...
  И танец стал замедляться, переходя в медленную пытку. Я вошла в шкуру извращенца, я собиралась поступить с ним так, как он поступал с нами, но на первое же прикосновение к разгоряченной коже противника мое тело отреагировало мощным отталкивающим разрядом. Магическое притяжение натолкнулось на чудовищное отвращение.
  Тяжело дыша, мы застыли друг напротив друга. Неимоверным усилием воли я разорвала невыносимую связь. И реакция не заставила себя ждать. Резкая боль вонзилась в голову, забилась пульсирующими вспышками. Сознание мгновенно прояснилось. Я к ужасу своему поняла, что стою, обнаженная, посреди поляны, одежда разбросана вокруг в живописном беспорядке, а Вульф, не желая отказываться от своих намерений, медленно приближается.
  Отвлечь его, хоть на что-нибудь, хоть на одно мгновение. Чем можно поразить в такой ситуации? Разве что диким хохотом. Я захохотала. Казалось, меня поддержала тысячеголосая площадь на представлении удачного балагана.
  Вульф на мгновение опешил. И я нанесла удар, отточенный в детдоме до совершенства, запрещенный, но действенный, разом отбивающий у нападающего желание совокупляться. Я вложила в этот удар всю оставшуюся силу и, даже увернувшись, Вульф не сумел полностью от него защититься. Оборотень согнулся и зарычал.
  Я не стала вслушиваться в его проклятия, рассеянно оглянулась и наткнулась взглядом на Барса. Успел таки прийти в себя, кошак живучий.
  - Ну, вы даете, танцоры хреновы, - восхищенно произнес он и добил - Такого я не видел на самых крутых порно сайтах.
  - Да иди ты...
  Я подхватила свой рюкзак со сменной одеждой и, пошатываясь, побрела к озеру. О том, что будет потом, когда оборотень придет в себя, думать не хотелось.
  Голова раскалывалась. Казалось, в нее залез десяток молотобойцев, с энтузиазмом перевыполняющих план по добыче угля. Нельзя было так резко рвать плетение танца. Учитель говорил что-то о разрушительном резонансе высвободившейся энергии. Но пусть лучше перелопаются в моей голове все сосуды, чем я позволю прикоснуться к себе насильнику.
  Я углубилась в озеро, обхватила себя за плечи, несколько раз окунулась с головой. Вода остудила кожу, но внутри клокотала раскаленная лава, выжигая мысли, расплавляя волю, не оставляя ни малейшей надежды на спасение.
  Чьи-то теплые руки, не касаясь волос, накрыли мою бедную голову, круговыми движениями внедрились в боль, а потом начали медленно выкручивать ее, рассекать, стряхивать в воду, пока не вытянули всю до капельки.
  - Кто такой Палочник? - шепотом спросили за спиной.
  Во мне как будто прорвался гнойный нарыв. Меня понесло, как на исповеди перед смертью. Я припоминала все в деталях, я выворачивалась наизнанку, выплескивая в сумбурном рассказе всю свою короткую непутевую жизнь, словно вырывала и сжигала листы жуткой повести, годами терзающей гнетущими подробностями. А руки, что совсем недавно помогли победить боль, тяжелым грузом легли на плечи и с каждым словом сдавливали их все сильнее.
  - Вульф, - севшим голосом произнесла я, когда не осталось в памяти ни одной нарывающей раны.
  - Я знаю, ты - палач всех черных ведьмаков, и мой, вероятно, тоже. Но давай сначала вытащим Синего Дракона. А потом, если тебе так уж хочется, ты оторвешь мне голову. Только не надо уподобляться тому ублюдку. Ведь ты не его корень.
  Сильные руки резко развернули меня. Тусклый свет желто-зеленых волчьих глаз прожег насквозь. Я не отводила взгляда. Я должна была его выдержать и выдержала.
  - Иди, Ведьма. Продрогла вся.
  И оборотень мягким жестом подтолкнул меня к берегу. Выбравшись на песок, я оглянулась. Вульф уплывал. У него еще оставались силы плыть. На что я рассчитывала, начиная с ним танец боя? Да ни на что не рассчитывала. Просто не было выбора.
  Я вытащила полотенце, растерлась до жжения. Натянула чистые брюки, рубашку, и пошла прочь от озера. Разгоряченное тело купалось в студеном воздухе, как в приятной прохладе.
  Барс ждал меня у костра. Котелок с недоеденным варевом стоял наготове. Видимо, мой приятель решил, что неизбежный в столь бурном выступлении расход сил, да последовавшие за ним водные процедуры вызовут у выступающей приступ зверского аппетита, и на этот раз остатки нашего ужина не достанутся санитарам леса.
  - Подогреть? - спросил, словно кормление ведьмы входило в его прямые обязанности. Но я, отказавшись от еды, поинтересовалась.
  - Это выглядело ужасно?
  Барс сразу понял, что имеется в виду, и плутовато улыбнулся.
  - Ты была прекрасна.
  Краска залила лицо и перекинулась на уши. Хорошо, что их скрыли длинные волосы, иначе поляна озарилась бы двумя алыми факелами.
  - А если серьезно?
  Чтобы хоть как-то побороть смущение, я начала шевелить палкой искрящиеся угли. Барс внезапно посуровел.
  - Ты была в том самом детдоме?
  Откуда он знает о моем детдоме? Неужели нашумевший скандал дошел и до Мира Корней? Да нет же. Он - маг. И, как выяснилось, не простой. Ему открыт доступ в порослевый мир...
  - Я была во многих детдомах. И в том тоже.
  - Извини.
  - И все-таки... Кто из нас начал... ЭТО?
  Барс почесал нос, припоминая недавние события.
  - Когда Вульф собрался тебя поиметь... - определенно, в этом мальчишке не было ни крупицы такта.
  - Я схватил здоровенную палку, чтобы сломать ее об его спину. Но ты вдруг вскочила. И все вокруг начало плавиться. К вам невозможно было подойти. Ты швыряла в него огнем и словами, ускоряя темп. Ты превратилась в сплошной огненный вихрь. Не знаю, кто обучал тебя танцу Ненависти, но он должен был объяснить, что из него есть только два выхода: либо в смерть, либо в бешеный секс.
  Обучал? Да никто не обучал. Разве что сама Ненависть. Безумие. Неужели, Тьма? Так быстро! Последний ведьмак, помнится, продержался сто сорок лет, а безумствовал после ста десяти.
  - Если бы Вульф не перенаправил тебя, - закончил Барс, - ты сожгла бы и его, и себя.
  Перенаправил, надо сказать, мастерски. Жутко представить, во что вылилось бы наше выступление. Я в сердцах чертыхнулась.
  - Знаешь, - вкрадчиво произнес Барс, словно раздумывал: сказать - не сказать.
  - Если бы ты меня так вырубила, я бы... очень сильно расстроился. Когда Вульф помчался за тобой к озеру, я думал, сотрет в порошок. Но он вдруг споткнулся, когда тебя увидел. И потом... Я так понял, вы поладили.
  - В каком смысле, - насторожилась я.
  - Ну, в каком... каком. В этом самом.
  - Барс! - возмущенно воскликнула я, - Ты думаешь, что мы там...
  - А разве нет?
  Не зная, что и сказать, я схватила котелок и начала машинально жевать остывшее варево.
  - А со стороны все выглядело так романтично... - не унимался Барс, и я уже начала сомневаться. А может быть, действительно... поладили. Только я была так увлечена своими мыслями, что не заметила.
  Вульф появился как нельзя кстати. Одетый. Во все черное. Ни дать ни взять сам ведьмак. Спросить, что ли у него? Вот будет забавно. Я подняла голову, встретилась с его взглядом, и каша застряла в горле. Не говоря ни слова, Вульф деловито похлопал меня по спине.
  - Ну, не буду мешать, - чутко отреагировал Барс и отправился спать на дальний конец поляны.
  - Предатель, - мысленно бросила я ему вслед, а вслух произнесла первое, что пришло в голову, - есть будешь?
  - Сыт, - коротко ответил оборотень и сел напротив.
  Кто бы сомневался, есть подобное он стал разве что с полугодовой голодухи. А сегодня, как минимум, пара зайцев распрощалась с жизнью! Что же касается нашего выступления, то для Вульфа оно явилось всего лишь разминкой перед сном, способствующей поддержанию физической формы.
  - Поспрашивать тебя можно?
  - Можно.
  Вот ведь, добрый дядя. И не подумаешь, что совсем недавно готов был меня придушить. Но разрешение получено, и неплохо было бы придумать первый вопрос. Я долго молчала не в силах собраться с мыслями, так долго, что уже забыла о присутствии оборотня.
  - Ну, и где твои вопросы? - напомнил он о себе.
  Я взглянула на него, словно увидела впервые. Каким же огромным и страшным он показался мне в первые минуты обращения. Я готова поклясться, что тогда росту в нем было больше двух метров. Сейчас же рядом сидел приемлемо высокий мужчина приятной наружности, с которым хочется болтать по пустякам, и я выболтнула.
  - Ты, действительно собирался сегодня... удовлетвориться за мой счет?
  Вульф пожал плечами и, не отрывая взгляда от огня, ответил.
  - Вообще-то я еще никого не насиловал...
  И не успела я облегченно вздохнуть, все-таки с насильником путешествовать не самое милое дело, как он исправил положение.
  - Но тебя, пожалуй, смог бы.
  - Почему? - потрясение затмило все прочие чувства и поспешило выговориться, пока ему не заткнули рот.
  - Потому что хотел уничтожить, а этого ты боялась больше всего.
  Странно, а мне всегда казалось, что я боюсь задохнуться в петле. После того, как в детдоме меня чуть не удушили подушкой в отместку, уже не помню за что. Правда, это что касаемо меня. Вообще же, больше всего на свете я боюсь оказаться в таком положении, когда измываются над беспомощным существом, а я ничем не могу помочь. Невольно вспомнилась давняя история, когда меня отдирали от юного садиста, замучившего кухонного котенка. Отдирали с кровью, с его кровью. Только котенку это не помогло. Я пришла слишком поздно.
  - Ну, - протянул оборотень, - на такое я, пожалуй, не способен.
  - Что?
  Давно забытая боль, нахлынула с новой силой, и я не сразу сообразила, где нахожусь. Сообразив, спохватилась.
  - И что теперь? Передумал уничтожать?
  - Нет. Только, уничтоженного не вернешь, а мне любопытно узнать, что тебе понадобилось от Дина.
  И взглянул на меня. Резко, коротко, как выстрелил. Я поежилась. От человека приятной наружности не осталось и следа. Предо мной сидел следователь НКВД.
  - От Дина?
  Очень не хотелось показывать ему свой страх. Но, видимо, пока, мне это не по силам.
  - Динагуэля - Синего Дракона, - великодушно пояснил следователь. Пока великодушно.
  Я хотела возмутиться, кто кого тут собирался поспрашивать, но внезапная мысль пришла в голову.
  - Динка! Так вот откуда у тебя такое имя.
  И она как будто оказалась рядом. Легкая в общении, смешливая девчонка. Даже когда представляла собой сплошной синяк. После того, как я в первый раз раскидала незадачливых драчунов по ее душу, она улыбнулась разбитыми губами. Так светло улыбнулась. И я поняла, что никогда никому не позволю больше поднять на нее руку.
  Динка, милая Динка! Есть ли в Синем Драконе хоть капелька твоей личности?
  - Значит, он, действительно, подослал к тебе свою поросль.
  Я разозлилась, и страх как рукой сняло.
  - А ты думал, я вру?
  Следователь НКВД исчез. Вульф рассмеялся. Легко, непринужденно, как ровня. А ведь ему не меньше тысячи лет. Сколько знаний, опыта, мудрости можно приобрести за это время. И какой интерес ему болтать с девчонкой, едва вылезшей из пеленок?
  Все-таки есть в старении внешнего облика некая правильность. Выгляди Вульф хотя бы лет на семьдесят, эдаким крепким седым стариком с белой бородой, я бы относилась к нему с должным почтением, и не позволила бы себе ряда вольностей, в которых потом на досуге буду горько раскаиваться. Ну, как можно постоянно держать в памяти, что пред тобой не простой смертный на десяток лет старше, а Верховный Маг. Большая шишка, между прочим.
  Я подумала, и решила не заморачиваться на эту тему. Пусть все идет, как идет.
  - Забавная ты, Ведьма, - с улыбкой произнес Вульф.
  Связь между нами давала ему явные преимущества. Он, как в своих собственных, копался в моих мыслях, тогда как мне позволялось ознакомиться только с тем, что он не считал нужным скрывать.
  - У меня, между прочим, есть имя.
  - Да, я в курсе.
  Что-то не клеится у нас разговор. Видимо, за сегодняшний день с лихвой наобщались.
  - Что ты решил насчет... Синего Дракона?
  - Я иду с вами.
  - Ну, значит, впереди у нас много времени, - подытожила я, давая понять, что на сегодня мои вопросы исчерпаны. Потом вдруг вспомнила.
  - Вульф, мы продолжим обучение?
  Он долго смотрел на меня сквозь всполохи угасающего костра. Наконец, коротко кивнул, поднялся, но на полпути задержался.
  - На твоем месте я бы прогнал Барса.
  Я невольно перевела взгляд на конец поляны, где мой друг старательно изображал спящего.
  - Нет.
  - Он будет первым, кого ты предашь.
  Сказал и исчез. Гнусный оборотень. Разве можно так на ночь глядя. Я ж теперь не усну.
  Потрескивали тлеющие угли, все реже вспыхивали крохотные искры. Я осторожно провела ладонью над угасшим костром, словно поглаживая теплую спину засыпающего зверя.
  - Ты можешь выжечь из меня Тьму? - безо всякой надежды, спросила я.
  Зверь оживился. Тонкие языки пламени пробежали по угольям, переползли на мою ладонь, растеклись по всему телу. Странно, я не чувствовала боли. Лишь сильный жар. Огонь дрогнул и медленно стек обратно в угли.
  - Если я выжгу ее, от тебя ничего не останется.
  Я молча смотрела в огонь. Как странно. Я - Черная Ведьма. Почему он отвечает мне? Почему он не хочет моей гибели? Ведь мы - противоположности. Мрак и Свет.
  Глаза устали от ярких всполохов. Глаза сами собой закрылись, успокаиваясь в негативе: фиолетово-черном пламени. Некоторое время оно спокойно перетекало из узора в узор, словно в калейдоскопе. Потом собралось, сформировалось в сгусток и вылепило красивое искаженное страданиями лицо.
  - Освободи меня, Ведьма!
  Отчетливо прозвучал сдавленный стон. Я вздрогнула и проснулась.
  - Освободи - и - и - и...
  Чертовщина. Привидится же такое. Та, что живет во мне, еще никогда не говорила со мной в таком тоне. Что ее так допекло?
  Я огляделась. Ночной лес убаюкивал тихим шелестом. Барс и Вульф безмятежно похрапывали в спальных мешках. Причем Вульф воспользовался моим. Откровенно говоря, от тысячелетнего старца я не ожидала такой... выходки. Что ж, перефразируя затасканное изречение: кто первый лег, того и спальник.
  Пришлось снова распаковывать плед и заворачиваться в него. Я долго не могла устроиться на холодной жесткой земле. Но усталость, в конце концов, сморила. Напоследок подумалось: хорошо, что Васька сегодня заночевал в лесу. Как бы он воспринял наши с Вульфом пируэты. Где бы нам с Барсом пришлось искать потом противоядие. И я провалилась в теплые мягкие перины.
  А утром проснулась, втиснутая в свой спальник и аккуратно укрытая пледом. Как ни старалась, я так и не смогла понять, как это удалось сделать Вульфу, и, главное, когда? Что-то подсказывало, что я и пяти минут не пролежала на холодной земле. Только зачем было устраивать этот спектакль. Да! Маги - существа непостижимые.
  Вставать не хотелось. После вчерашнего бурного вечера мышцы расслабились в приятной истоме и на любое движение отзывались с большой неохотой. Я слышала, как тихо переговаривались у костра Барс с Вульфом. Их голоса вплетались в мерный шелест утреннего леса. Рядом сидел Васька и оценивающе поглядывал на оборотня. Смена ипостаси его не смущала, больше занимал вопрос, на какой части этого тела удобнее будет отдыхать.
  Птицы весело щебетали со всех сторон, а где-то в шелестящей глубине разливалась трель влюбленного соловья. На душе было так светло и спокойно, словно все невзгоды остались позади, и никто не собирался сворачивать мою бедную голову. Но здравая мысль всегда начеку, особенно если ей выпадает возможность испортить настроение.
  - Как же, размечталась. Уже двое встали в очередь по отделению твоего бренного тела от бессмертной души. И кто знает, может, по истечении заветной пары месяцев, в хвост ее пристроится еще кто-то.
  - А все-таки, было бы здорово, - отмахнувшись от нее, продолжала фантазировать я, - Как в "Трех мушкетерах", вызвать на поединок всех своих врагов, а потом с ними подружиться.
  Откровенно говоря, Вульфа и Ядвигу мне хотелось видеть исключительно в стане своих друзей. Но, как говорится, не судьба...
  Я тяжело вздохнула и высунула нос из спальника. Изумительный запах буквально вытащил меня наружу. От костра веяло жареным мясом. Дикой кошкой я подкралась к беседующим оборотням и незаметно пристроилась у ловко сконструированного вертела. Тушка зайца была почти готова, и мало напоминала милого зверька. То был королевский завтрак в полевых условиях. Я мысленно попросила у несчастного зайца прощения и пожелала ему в следующий раз родиться кем-нибудь менее съедобным.
  Можно было не спрашивать, кто стал инициатором такого праздника. Захотелось наговорить Вульфу кучу добрых слов, но, перехватив строгий, не терпящий панибратства взгляд, я проглотила слова вместо закуски. Зато Барс заливался, что тот соловей в чаще.
  - Варька! Каши по боку. Будем теперь питаться, как должно.
  - И почему тебе раньше не приходила в голову такая светлая мысль? - не удержалась я, чтобы не поддеть, - или некоторых рысей не учили охотиться?
  - К твоему сведению, - завелся рысенок, - всем, кроме каргов, на охоту в этом лесу следует иметь лицензию.
  Любопытно, когда умудрился получить лицензию Васька. Я собралась донести до Барса свои сомнения, но передумала. Истекающее соком блюдо вытеснило из головы все мысли.
  - Может, начнем?
  - Пошла бы умылась для порядка, - тоном домоправительницы произнес Барс.
  На что я ответила в духе Незнайки: "Я уже мылась вчера вечером. Сколько можно!".
  После сытного завтрака нас ожидало еще одно радостное событие. Среди разоренных рюкзаков стоял шикарный шоколадного цвета мотоцикл с ощерившейся клыкастой мордой на загривке-бензобаке. Всю свою сознательную жизнь я мечтала умчаться на таком красавце по убегающей вдаль Дороге. Именно на мотоцикле, когда ветер в лицо, словно тысячи ураганов вместе взятых.
  Позабыв обо всем на свете, я кинулась к вожделенному средству передвижения и опустила ладонь на голову нарисованного волка. Тотчас же запястье капканом защелкнули реальные зубы.
  - Ой...
  Я добавила еще что-то, что мы говорили в детдоме в подобных случаях. И странное дело, те непереводимые слова подействовали лучше обезболивающего.
  Вульф коротко рявкнул, и капкан раскрылся. На запястье остались глубокие отметины.
  - Тебя не учили, что чужое трогать нельзя.
  - Учили, - огрызнулась я, потирая укушенную руку, - но для нас все было чужое. И если бы мы ничего не трогали, то так ничему бы и не научились.
  Но как же хотелось еще раз прикоснуться к кусачему чуду техники. Я даже обижаться на Вульфа долго не могла. Быстро покидала в рюкзак вещи и, как солдатик, встала у мотоцикла.
  - Ты ведь не один на нем поедешь? Вульф! Ну, брось валять дурака. Мы пока в одной команде. Сходить с ума я не собираюсь.
  - Ты в этом уверена?
  Теперь уже не уверена. Очень уж сильно захотелось мне вцепиться зубами в этого несносного оборотня. Вцепиться и висеть, пока не попросит пощады или зубы не вывалятся.
  Словом, я серьезно обиделась. С трудом подавив в себе бешенство, взвалила рюкзак на плечи и уткнулась в компас. Стрелка указывала на ту сторону озера. Почему-то решив, что с севера обход будет короче, я решительно направилась на север. Но не сделала и двух шагов, как рюкзак с моих плеч дернулся и снялся, а сама я уже сидела перед Вульфом на его шикарном мотоцикле. Сзади примостился Барс. Васька затесался с подветренной стороны у Вульфа за спиной. Какой вместительный, однако, мотоцикл!
  - Поехали!
  И мотоцикл рванул с места по траве, как по ровному шоссе. Деревья с шумом расступались, а под колесами лесной кочкарник превращался в булыжную мостовую. Камни были так плотно подогнаны и так гладко обтесаны, что тряски практически не ощущалось. Я все-таки прикоснулась к зубастому зверю на загривке, игнорируя его тихое рычание. Потом незаметно погладила между ушей. Зверь зарычал громче, но не так злобно.
  - Хочешь на место Барса? - угрожающе шепнул в ухо Вульф.
  Пришлось оставить заигрывание с чудом техники. До поры до времени.
  Так как двигались мы значительно быстрее, то могли позволить себе продолжительный привал. Тем более что руки и ноги затекли от долгого сидения, да и Вульф подустал рулить.
  Кусачая чудо - техника даже не запыхалась.
  Расположились мы на полянке, выкошенной, словно газон.
  - Здесь живут люди?
  Удивилась я.
  Вульф сделал вид, что не расслышал. Ответил Барс.
  - Карги.
  - Но мы встретились с Ядвигой за сотни галл отсюда. А ты говорил, что их почти не осталось.
  И кто только тянул меня за язык! При имени царицы каргов Вульф вздрогнул.
  - Где вы ее встретили?
  Такого огненного взгляда я не видела у него даже в тот момент, когда он собирался меня уничтожить.
  Ответил снова Барс.
  - На 34 галле по Дальнему шоссе.
  - И она вас отпустила?
  - Даже помогла. Меня сильно покалечило... одним заклинанием. Она вылечила, и позволила впредь посещать Лес.
  - Покалечило, - мысленно усмехнулась я, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы мимо оборотня - стопроцентно убило.
  Барсу я, конечно, не стала о том говорить, как не сказала, чем мне придется расплатиться за нашу встречу. Зато Вульф все понял без слов. Вот и отлично. Пусть сами разбираются между собой, кто первый меня потом прихлопнет. Впрочем, ничто не мешает им провести совместный ритуал.
  - Могла бы сразу сказать, - проворчало в моей голове, отвлекая от красочного представления себя опять в роли Марии Стюарт, - я столько сил потратил, чтобы запутывать следы.
  Прислушавшись к его ощущениям, я поняла: места эти были Вульфу не просто знакомы, близки с детства. Он рассказал Барсу, где находится родник, раскопал в середине поляны давнее кострище, и быстро соорудил подставку для котелка. Меня отправил за хворостом, разъяснив, где его лучше искать.
  Пока костер подогревал воду, я разминалась в тренировочном танце. Барс составил мне компанию. Вульф наблюдал за нами со снисходительной улыбкой. Наконец, мне надоело быть посмешищем.
  - Вместо того чтобы скалить зубы, поучил бы лучше, как правильно.
  - Зачем?
  Искренне удивился оборотень.
  - Да хотя бы затем, что Синий Дракон вряд ли сам завяз где-то в болоте. И рано или поздно нам придется столкнуться с теми, кто его пленил. Мне, конечно, до тебя как до... созвездия Орла. Но чем сильнее я буду, тем нам двоим будет легче их одолеть. И потом, когда ты надумаешь меня прихлопнуть, порядочнее сначала сделать из меня сильного противника и вызвать на честный бой.
  - Для того, что бы сделать из тебя сильного противника, потребуется лет триста. А столько не удалось продержаться даже первому Черному Ведьмаку.
  Проворчал Вульф, тем не менее, поднялся и вошел в круг.
  - А мне можно с вами?
  Барс умоляюще уставился на оборотня. Тот согласно кивнул. И началось.
  Вульф так ловко закручивал потоки, и так точно направлял их в цель, причем, едва различимым движением рук, что поначалу мы с Барсом отчаялись. Пришлось замедлять движения, разбивать их на элементарные жесты. И я диву далась, сколько этих жестов укладывалось в, казалось бы, незначительном посыле.
  Мы забыли про котелок, и вода выкипела, затушив костер. Зато к нам пристроились еще четверо учеников: три мальчишки и девчонка. Когда я на пару мгновений выскользнула из танца и посмотрела на него со стороны, то поразилась, как точно эти юнцы повторяют движения Вульфа.
  Натанцевавшись до устали, мы вернулись в привычный мир. Четверо юнцов растворились в лесу. Вульф их как будто и не заметил, а мы не стали приставать с расспросами. Итак, все ясно. Маленькие карги нашли своего Верховного Мага.
  Захотелось окунуться в озеро, на худой конец в ручеек. И я отправилась с Барсом за новой порцией воды. Родник оказался просто чудом и представлял собой неправильной формы чашу высотой чуть меньше метра, выложенную по краям плотно подогнанными камнями. Песчаное дно то и дело вспарывалось ледяными фонтанчиками, появляющимися и исчезающими в самых непредсказуемых местах. В одной из стенок было сделано углубление, откуда кристально чистая вода срывалась маленьким водопадом и устремлялась по руслу лесного ручья.
  Барс давно уже ушел, а я все полоскалась в студеных струях, и, если бы не сдавленное хихиканье за кустами, так бы тут и заночевала.
  Следующий привал мы сделали у небольшого лесного озера округлой формы с крохотным островком - скалой посередине.
  Хотя стрелка настоятельно рекомендовала двигаться на запад, Вульф сделал крюк, как потом выяснилось, специально, чтобы заночевать именно здесь.
  Надо сказать, что карги неплохо оберегали свой Лес. Вода озер и ручьев, насыщенная воздухом, впитавшая в себя вкус лесных трав и ягод, вполне могла отпускаться в местах общепита в качестве самобытного напитка. Но вода этого озера отличалась особым вкусом и свежестью. И еще только в нем водилась вкуснющая рыба солюшка. Ко всему прочему еще и непуганая.
  Вульф наколдовал нам с Барсом по сачку, выдал задание "наловить ужин", но не обрабатывать его самостоятельно, и отлучился на мотоцикле, как он сказал на пару минут. За эту пару минут мы вытащили с десяток рыбин, а могли бы еще отварить и съесть, кабы не запрет. И не потому, что были такими уж голодными, а потому, что кто-то пропал с концами.
  - Может быть, он сбежал, - предположил Барс, распотрошив пачку овсянки и употребляя ее наподобие мюслей.
  - Угу, - скептически согласилась я, - а чтобы мы сразу не спохватились, поручил ловить рыбку.
  И обратилась к тьмопатической связи. Получилось значительно лучше, чем в прошлый раз. Я увидела сумрачную комнату, в центре которой на циновке лежал то ли маленький человек, то ли ребенок. Вокруг него по сложно-начерченному на полу узору были расставлены курящиеся свечи. У изголовья лежащего сидел Вульф и плел замысловатое светящееся заклинание. Судя по окружающей его паутине, занимался он этим больше часа. Зная по опыту, что мое присутствие не осталось незамеченным, я некоторое время подождала реакции, и собралась тихо удалиться.
  - Постой.
  Вульф продолжал заниматься своим делом, не отвлекаясь ни взглядом, ни жестом. Мне показалось, я ослышалась.
  - Входи.
  На мгновение комната исчезла, а когда появилась, я смотрела на нее глазами Вульфа. И руками Вульфа плела заклинание.
  - Запоминай, и не мешай.
  И я растворилась, стала восприятием того, что делала. А для Барса пропала. Частично. Оставив только бесчувственную оболочку. Но это выяснилось позже.
  Сколько прошло времени? Все та же сумрачная комната. Серебристая паутина над заснувшим ребенком. Теперь я видела: это был ребенок. Снова мгновение темноты...
  На небе проступают первые звезды. Подо мной в качестве матраса спальник, сверху - плед. Сбоку по всем правилам сложен готовый к сожжению костер, над ним на перекладине висит полный воды котелок. Рядом на спальнике расположился, посапывая, Барс, а на том месте, где была рыба, спит объевшийся Васька. На востоке поднимается чуть ущербная красная луна. Кажется, ничего не забыла. Да! Есть хочется до умопомрачения!
  Пока я разжигала костер, да на ощупь выбирала крупу, подкатил Вульф, выгрузил огромный ящик, распаковал его и...
  Наверное, я провалилась в голодный обморок, потому что очнулась около потрескивающего костра с жареной куриной ногой в одной руке и куском необыкновенного душистого хлеба в другой. Сквозь собственный оглушающий писк за ушами со стороны Барса, служившего мне спинкой кресла, доносилось блаженное чавканье. Васька стонал от отчаяния, так как не мог всунуть в себя ни крошки. Весь его живот был забит рыбой.
  Словом, Вульфа мы простили. Тем более что он не баклуши бил, а занимался благородным делом. Только вот, я не знала, считать ли дозволение стать Верховным Магом на полчаса единственным уроком на сегодня, или после ужина мне предстоит второй.
  - А ты в состоянии его выдержать и не заснуть?
  Откровенно говоря, я не могла с уверенностью ответить "Да!". Учиться очень хотелось, но спать почему-то еще больше. Снотворным что ли была приправлена перевариваемая курица?
  - Тяжелая выдалась операция...
  Вульф разве что не сиял от счастья.
  - Мы его вытащили, Ведьма! Извини, пришлось воспользоваться твоими силами.
  А я-то, наивная, полагала, что мне бескорыстно разрешено было прикоснуться к таинству.
  - Спи, завтра будет тебе второй урок.
  - Мог бы меня предупредить, что задерживаешься.
  Запоздало отчитала я его. Все собиралась это сделать, да случая удобного не выпадало. Получилось, как в анекдоте про жирафа. По длиной шее пока дойдет... Но Вульф все понял, и мое брюзжание принял к сведению. А мог бы отмахнуться.
  Какие странные мысли, однако, приходят в мою полусонную голову. Кажется, я отношусь к Верховному Магу каргов, как к своей собственности. Не слушай меня, Вульф. Просто я объелась и расслабилась. Любопытно, однако, а если бы еще и захмелела?
  На берегу озера мы задержались еще на один день. Вульфу необходимо было закрепить успех операции. А нам достались на объеденье вкусные завтрак, обед и ужин, приготовленные благодарной хозяйкой. Кстати, рыбу мы все-таки отведали. Наловили и передали в искусные руки. Не каждый в Мире Корней может похвастать, что знает вкус настоящей солюшки.
  Наконец, я дождалась полноценного урока магии. Не азов, где мне поведали о магии заклинаний, способных самостоятельно воспользоваться даром мага. Кстати, такое заклинание я и применила при снятии ошейника. Это - магия Слова. Ее отличает четкое ритмичное произношение. Любой неточный акцент, любая заминка, и все пойдет... маргулу под хвост.
  Но основополагающей считается магия Расчета. Расчета, способного правильно направить дарованное, распределить, выпустить на свободу именно ту его часть, которая необходима для конкретного случая. Каждый маг должен четко знать свой потенциал и никогда не растрачивать его полностью. Иначе его ждет гибель. Чем выше потенциал мага, тем сложнее ему управляться с ним. Поэтому первейшее и самое важное в обучении построить... "ворота", прежде чем выпустить через них часть своей силы.
  Именно этим мы и занялись с Вульфом на моем первом серьезном уроке. Именно этим и занимались ежедневно, невзирая на настроение друг друга. Уроки магии примирили нас, отвлекали от мрачных мыслей о неотвратимом проклятье и вселяли надежду на его преодоление.
  С освобождением Вульфа наша маленькая республика превратилась в конституционную монархию. Мы с Барсом незаметно для себя отдали бразды правления более опытному попутчику, и он воспринял то, как должное. Утром мы просыпались и приступали к разделке дичи, заготовку которой карг взял на себя. Днем неслись по лесу на кусачем мотоцикле. Делали пару привалов, вечером располагались на ночлег.
  Вульф обучал нас танцу боя, потом уединялся со мной. За неделю мотокросса я научилась разжигать костер, не спалив при этом пол леса, выпускать из-под земли родники, а не фонтаны гейзеров, управлять воздушными потоками, не вызывая урагана, и много всего прочего по мелочам.
  Барс оказался прав. Самым сложным для меня стало укрощение собственных сил. Спали они себе и спали. Но как только почувствовали, что ими всерьез заинтересовались, с цельностью натуры пришлось распрощаться.
  Внутри меня поселился сильный и нетерпеливый зверь. Он засиделся в бездействии. Он неутомимо искал выхода. И я уже не рада была такому квартиросъемщику. Спасала Тьма, вернее налаженная ею связь с Вульфом. Первую волну самых яростных вылазок моего зверя Верховный Маг принял на себя. Не знаю, что бы случилось, согласись тогда Барс помочь мне в освоении магии. Он с нею не справился бы точно.
  Сначала я училась укрощать зверя, прикрываясь защитой, созданной Вульфом. Потом поставила собственную, с каждым днем ее совершенствуя. До тех пор, пока она не стала серьезной преградой для моей магии, оборону держал Вульф. Я была очень прилежной ученицей, и за неделю упорного труда мне удалось то, что в спокойной обстановке маги-новички осваивают месяцами. Первое время Вульф контролировал меня, потом перестал. Сказал, что перестал. Но его постоянное ненавязчивое мысленное присутствие я ощущала еще долго.
  Заканчивали мы обычно за полночь. Барс и Васька давно посапывали, то вместе, то врозь. Я располагалась рядом с ними. Вульф спал в отделении, обернувшись каргом.
  Иногда, дождавшись, когда он уснет (спасибо Тьме за тесные узы) я крадучись, выскальзывала из спальника и отправлялась осуществлять еще одно заветное желание: просто бродить по лесу. Спутанная по рукам и ногам великой миссией освобождения Динагуэля, Черная Ведьма не могла позволить себе этого днем. Приходилось мчаться, высчитывая каждую минуту, и новый мир представлялся смазанной стеной пролетающего мимо пейзажа.
  Ночами окружающий лес терялся в тумане. Я останавливалась у каждой травинки и слушала, как бьется ее сердце. Здесь у каждой травинки было сердце. Лес затягивал в свои недра, мне требовалось немало усилий, чтобы вовремя повернуть назад. И дело даже не в излишней осторожности. Просто я могла заплутать в сказочной таинственной стране, где все по-другому. Ах, как бы мне хотелось заплутать. Когда-нибудь, когда ничто не будет меня подгонять.
  Если доживу.
  Бродить по туманным лесам каргов, разговаривать с первой встречной зверушкой, разглядывать замысловатые узоры трав, листьев, цветов. Казалось, в эти часы никому до меня нет дела. Святая простота!..
  В одну из таких вылазок я и наткнулась на забавное существо, напоминающее поросший мхом пенек. Существо было так увлечено выкапыванием норки, что подпустило меня на довольно близкое расстояние. Когда оно обнаружило, что в спину ему кто-то дышит, спасаться бегством было поздно. И оно выбрало тактику ежа: застыло, как вкопанное. Не видь я шевеления пару секунд назад, ни за что бы не подумала, что этот пенек живой. Я присела на корточки и стала ждать. Пенек занервничал.
  - Ну, чего надо?
  Наконец, не выдержал он и сверкнул на меня черными бусинками глаз.
  - Ничего.
  Весело ответила я и спросила.
  - А ты кто?
  - А ты кто? - передразнил меня пенек, потом принюхался и издал испуганное: "Ой!"
  - Что "ой"? - не поняла я.
  - Ты - Черная Ведьма? - он очень хотел, чтобы я развеяла его подозрения, но я не стала обманывать.
  - Очень похоже на то.
  - Но ведь он обещал, что вы больше не будете нам мстить.
  - Кто Он? И за что мстить?
  - Так ты не за долгом?
  И пенек зажал лапкой рот. Проговорился.
  - За каким таким долгом? - я попыталась придать голосу как можно больше суровости. Только пенька это не обмануло.
  Он вдруг хитро посмотрел на меня и разжал зеленую ладошку. На ладошке лежал оранжевый камень, похожий на сердолик. Я была уверена, что долг представлял собой нечто совсем иное. Уж больно легко расставался пенек с заветным камушком.
  - Нет уж. На этот раз не откупишься.
  Пенек загрустил, причем так мило, как нашкодившая зверушка, прекрасно знающая, что хозяин не станет сдирать с нее три шкуры.
  - Значит, не расколешься, - резюмировала я.
  Пенек отрицательно покачал головой и приготовился получать нагоняй.
  - Да раскалываться нечему, - раздался за моей спиной голос Вульфа.
  - Служить они тебе обязаны, покуда не искупят своего предательства.
  Почему-то его появление не вызвало во мне сильного удивления. Каждую ночь, бродя по лесам каргов, я чувствовала его присутствие. Только полагала, что оно исключительно мысленное.
  - А разве предательство можно искупить?
  Я посмотрела на пенька. Он съежился и готов был провалиться сквозь землю. Но стоял. И не только бессмысленность бегства была тому причиной. Он держал удар за всех своих сородичей. Маленький бесстрашный плутишка. Что же такое могли они совершить? Не знаю, и не хочу знать.
  - А что если я прощу им долг?
  Вульф удивился.
  - Даже не узнав, в чем он состоит! Ты хорошо подумала?
  - Более, чем.
  Пенек взглянул на меня ставшими вдруг огромными бусинами.
  - Правда, простишь?
  - Прощаю. Вот тебе мое ведьмовское слово!
  Грянул отдаленный гром.
  Пенек буквально расцвел. Тысячи крохотных светлячков вспыхнули на его шкурке. Он снова протянул мне ладошку с оранжевым сердоликом. Я машинально приняла подарок, и пенек исчез.
  - Не теряй его! - пронеслось в моей голове.
  - Ну и дура, - хором заключили Тьма и Вульф, - лучших разведчиков днем с огнем не найдешь.
  - Сдается мне, что я их не потеряла! - оранжевый камушек приятно впечатался в ладонь.
  - И, кстати, как ты тут оказался?
  Ведь спал же, без задних лап, когда я уходила.
  - Да, вот, поохотиться вышел. А как тут оказалась ты?
  И Вульф снова взглянул на меня следователем. Определенно, он умел ловко свалить с больной головы на здоровую, причем так, что головы менялись местами. Я поймала себя на мысленной формулировке оправдания и спохватилась.
  - А почему, собственно, я должна тебе отчитываться?
  - Во-первых, - наставительно произнес оборотень, - надо говорить "перед тобой отчитываться".
  И замолчал.
  - А во-вторых? - устала я ждать продолжения.
  - А во-вторых...
  Оглядываясь по сторонам так, словно, уловил непонятный, тревожный звук, и пытается отыскать его истоки, медленно произнес Вульф.
   - Во-вторых, нам надо спешно отсюда уходить.
  И, схватив меня за руку, потащил в самый бурелом.
  Мне казалось, что на каждой ветке оставался клочок моего тела, и, если так продлится долго, до безопасного места доберется мой тщательно ободранный скелет. Видимо, Вульф тоже это понял. Резко остановился и стянул с себя одежду.
  - С ума сошел!
  Возмутилась я при виде его голого зада. Не обращая внимания на мой праведный гнев, Вульф вложил мне в руки свою одежду и в одно мгновение обернулся волком... Огромным волком. Как это ему удается менять размеры, или все зависит от степени возбуждения в момент смены облика.
  - Садись!
  Рявкнуло в моей голове, словно из пушки выстрелило. Я машинально выполнила приказ, сунула за пазуху ворох одежды, обхватила волка за шею и уже в бешеной скачке, начала анализировать ощущения.
  Не знаю, как Иван царевич выдерживал длительные путешествия на своем сером друге, но я ни за что и никогда не поддамся больше на подобную провокацию. Главное пережить настоящую. И не только мне. Если я, подскакивая от каждого волчьего прыжка, отбивала свое мягкое место, то у Вульфа синяк зарождался на хребте. С трудом пополам мне интуитивно удалось найти компромисс: сильно сжать ногами его бока и привстать, по мере возможности пружиня средние толчки. Вульф почувствовал облегчение и ускорил бег. Прыжки стали более длинными и пологими. Я даже начала получать удовольствие от плавных приседаний, тем более что удары встречных веток приходились по волчьей морде, но бешеной скачке вскоре пришел конец.
  Вульф выскочил на поляну, где еще тлели угли нашего костра, скинул меня на землю, обернулся человеком и бросился к Барсу, как был, в чем мать родила.
  - Вставай, быстро.
  И не дав парнишке опомниться, выстреливал следующие приказы.
  - Ставь защиту. На нее и на себя.
  Бесцеремонно вытащив у меня из-за пазухи свою одежду, Вульф облачился в нее со скоростью идеального солдата, и встал, задвинув меня за спину.
  - Тебе, кстати, тоже не помешает создать то, что у тебя получается, вместо защиты, - обратился он ко мне, имея в виду щит-стакан, размером с душевую кабину, который мне удалось соорудить на последнем занятии. Эта, так называемая, внешняя защита не имела ничего общего с внутренней и получалась у меня из рук вон плохо. Вероятно, причиной тому явилась вредная идея о нападении, как лучшем способе защиты, прочно укоренившаяся в моей голове. Вместо того чтобы спокойно дожидаться врага, я предпочитала его опережать и появляться за спиной с веселым приветствием.
  Между тем опасность приближалась. Воздух дрожал от нарастающей тревоги.
  Мы так и стояли: впереди Вульф, сзади Барс, а между ними я, когда поляну окружила стая черных волков. Наткнувшись на защиту Барса, они в нерешительности остановились. В центр вышел матерый волчище, щелкнул зубами и обернулся. Строению его тела мог бы позавидовать самый крутой культурист, и нагота его воспринималась как нагота древнегреческого бога.
  - Отдай Ведьму, Вульф, - произнес он густым басом, - у тебя все равно не хватит духа ее уничтожить.
  - А я и не собираюсь ее уничтожать, - спокойно ответил Вульф. Только я почувствовала, как напряглась в нем каждая клеточка, - она нужна мне живой.
  - Зачем?
  - Ты забываешься, Дэрлин! Я пока еще ваш Верховный Маг!
  - А я - Верховный Воевода.
  - Вот, значит, как. И как же тебе удалось скинуть Сабора?
  - Его убили. Ведьмаки.
  Вульф дрогнул, но тотчас взял себя в руки.
  - Блефуешь?
  - Спроси и любого из воинов. Тебе лгать они не смогут.
  Вульф перевел взгляд на ближайшего волка. Тот утвердительно кивнул головой.
  - Это ничего не меняет, - нарушив гнетущую тишину, уверенно произнес Вульф, и я поразилась, насколько величественным он может быть.
  - Ведьма принадлежит мне, и я решаю ее судьбу.
  - Ничего себе, поворотик! - мысленно воскликнула я, - Тоже мне, собственник.
  Но встревать не стала. Потом разберусь с вершителем судеб. Сейчас главное слушать, может быть, удастся уловить намек хоть на одну из усердно скрываемых от меня тайн.
  - Не отдашь добром, возьму силой, - пообещал Верховный Воевода, тоном, убеждающий всякого: слов на ветер он не бросает.
  - А что скажет на это Ядвига? Я, так полагаю, смерть Верховного Мага и десятков воинов не входит в ее планы.
  Похоже, и Вульф не страдал ветреностью. Я невольно содрогнулась. Неужели все зашло так далеко, и он готов сражаться со своими насмерть?
  - Ты решишься уничтожить собратьев ради какой-то ведьмы?
  Дэрлин тоже удивился.
  - А ты решишься уничтожить собратьев и Верховного Мага ради своих амбиций?
  - Дело не в амбициях, Вульф. Ведьма не должна набрать силу. И ты знаешь это лучше меня. У нее будет легкая смерть, если тебя это успокоит.
  Вот, интересно, как это может быть смерть легкой. Сдается мне, что переход в мир иной всегда мучителен, благо, короток. Можно, правда, устроить из последних минут жизни пытку, в сравнении с которой эти мучения покажутся сносными и даже желанными...
  - Я сказал, Ведьма нужна мне живой, - прервал Вульф цепь моих раздумий. - Если у тебя нет других предложений, начинай.
  Дэрлин колебался. Или делал вид, что колебался.
  Непонятно откуда взявшийся волчонок, бросился под ноги Барсу. Каким образом он смог пробиться сквозь плотно сплетенное заклинание стало для меня загадкой. Надо бы поспрашивать Вульфа, что проку от защиты, если она не останавливает даже ребенка. Не ожидавший подвоха, Барс упал, открыв нас для нападения. Тот час же несколько стрел ударились о мой стакан и стекли огненными струями. Мгновенно вскочив на ноги, Барс восстановил защиту. Волчонок исчез, как не бывало.
  Вульф резко очертил границу вокруг нас. Из рваной борозды выползли и поднялись прозрачной стеной черные всполохи. Знакомое заклинание. Раз сотворенное, оно уже не подвластно создателю, пока не исчезнет опасность, заставившая его вызвать. Ни одно живое существо не сможет пройти сквозь пламя Тьмы. Разве что невосприимчивый к магии маргул.
  Только я подумала о нем, как появился Васька. Прорвался сквозь все магические препоны и уселся у меня на плече, возбужденно помахивая хвостом. Отреагировав на движение за спиной, Вульф резко обернулся, выяснил причину, и вернулся к противнику.
  - Следующий нападающий умрет, - обратился он к Дэрлину, причем таким тоном, что мне стало жутко.
  - Даже ребенок? - поинтересовался Дэрлин. Очевидно, у него в запасе имелось несколько несмышленых волчат, которыми он собирался пожертвовать и подорвать, таким образом, авторитет Верховного Мага.
  Вульф окаменел. Но отчаяние, замурованное в его изваянии, требовало выхода и нашло слабинку: нашу непрерываемую связь. Меня захлестнуло такой мощной волной, что я на мгновение лишилась сознания, а когда вернулась в реальность, стащила маргуленка с плеча, прижала к себе и начала нервно почесывать его за ухом.
  - Можно ведь и не подпускать никого к границе, - перекинула первое, что пришло в голову, на другой конец мысленной связи.
   Дэрлин не заставил себя долго ждать, повелительно взмахнул рукой. Очередной волчонок выскочил из леса, преданно заглядывая ему в глаза, и замер, готовый выполнить любой приказ.
  - Итак, следующий нападающий умрет?
  В голосе Верховного Воеводы слышалось торжество. Он поймал соперника в ловушку и наслаждался, прежде чем захлопнуть ее окончательно. Воинство Дэрлина недовольно зароптало. Гибель волчат не могла оставить каргов равнодушными. И обратились они к своему Верховному Магу, потому что знали, взывать к Воеводе бессмысленно. Чужая жизнь для него - разменная монета.
  - Отдай Ведьму, Вульф! - послышались нарастающие голоса.
  А, в самом деле, что я такое, чтобы ради меня терять ценный генофонд вымирающего племени? Придет другой Черный Ведьмак. Настоящий. И все вернется на круги своя.
  Чутко отреагировав на мое настроение, Васька недовольно куснул меня за палец, только не убедил.
  - Отдай им меня, Вульф!
  Я сняла защиту, но Вульф не принял добровольной жертвы. Напротив, резко пресек попытку вынырнуть из-за его спины.
  - Молчи, Ведьма! Коль ничего не смыслишь.
  Я обиделась и отвернулась от высокого собрания. Пусть разбираются сами.
  Дэрлин отдал приказ. И волчонок самозабвенно бросился на жуткую границу. Грудью. Как на амбразуру. Вульф выпустил ему навстречу магическую сеть. Но волчонок не успел попасть в нее. Не долетев до цели, сеть рассыпалась на тысячи сверкающих искр, подернулась серебристо-зеленым сиянием, и из него вышла женщина. Величественная. Ослепительно красивая. Богиня. Я не сразу узнала в ней царицу каргов Ядвигу.
  Воцарилась мертвая тишина.
  - Насколько я помню, Дэрлин, - произнесла она, и эхо вторило ее словам - приказа уничтожить Ведьму тебе никто не давал.
  Волчонок потрясенно застыл пред своей владычицей. Приказ военачальника разбился о повеление царицы. Ядвига ласково коснулась головы коленопреклоненного юноши. И тот, словно очнулся от сна.
  - Иди, малыш. Твое время еще не пришло.
  Верховный воевода в бессильной злобе сжал кулаки и, сменив облик, собрался покинуть поляну.
  - А тебя я не отпускала, Дэрлин!
  Огромный черный волк остановился, как вкопанный, но не оставил попыток выбраться из мертвой хватки сдерживающих чар.
  - Ты не справился со своей гордыней, - холодно произнесла Ядвига.
  - Мне придется подыскать другого Воеводу.
  Ослабила хватку и повернулась к нам. Опальный Воевода больше не стоил ее внимания.
  Дэрлин метнулся прочь, как пущенная стрела, но на опушке леса оглянулся. Полный ненависти взгляд скользнул по Вульфу и остановился на мне. Я поежилась и спряталась за спину Верховного Мага.
  - Я знаю, куда вы направляетесь, Вульф, и дала добро Ведьме завершить то, что ей уготовано. Разбираться будем потом, - снова заговорила Ядвига, и все остальное, в том числе и обретение еще одного смертельного врага, стало незначительным. Я не уставала удивляться величию этой женщины. Как намоленная икона, она вызывала благоговение даже у меня, чужеземки. Что же говорить о каргах.
  Пламя Тьмы подрагивало между царицей и Верховным Магом, накладывало темные блики на их прекрасные лица. И с глаз моих как будто упали шоры: они созданы друг для друга. Но неотъемлемой спутницей этой истины пришла уверенность: что-то фатальное пролегло между ними, и нет силы, которая сумела бы их теперь соединить.
  Необъяснимая тоска навалилась смертельной усталостью. Захотелось поскорее выбраться из черного круга и зарыться в спальник с головой.
  Словно прочитав мои мысли, Ядвига произнесла.
  - Может быть, ты снимешь заклинание. И поговорим.
  Вульф вышел из столбняка. Коснулся ладонью трепетной стены, и пламя втянулось в его пальцы.
  Они ушли далеко на опушку леса, где карги раскинули шатер для своей царицы. Я проследила взглядом, как опустился за ними плотный занавес, ссадила Ваську на землю и побрела к потухшему костру. Недоуменный маргуленок с минуту посидел и полетел следом. Когда мы с ним добрались до цели, Барс уже находился там, но отходить ко сну не торопился.
  - Как вы на них наткнулись?
  Спросил, кивнув в сторону волчьего войска, в несколько рядов расположившегося вокруг шатра. Я пожала плечами и подумала вслух.
  - Странно другое: почему они напали только сейчас.
  - Тут как раз ничего странного нет, - понимая, что ничего интересного я ему не сообщу, Барс полез в спальник.
  - Вульф же сам сказал, что путал следы. Правда, спасал он нас от Ядвиги. А когда узнал, что с ее стороны опасности нет, снял морок.
  И заразительно зевнув, предложил.
  - Давай спать, Варька.
  Я согласно кивнула. Еще полночи впереди. Спать. Спать. И не думать о том, что будет потом, когда мы освободим Синего Дракона. Почему-то теперь я была уверена, мы его освободим. Но сон не шел.
  Васька, убедившись в том, что мне больше ничего не угрожает, улетел в лес, зажав мурлыкательную колыбельную. Где-то там, в шатре, о чем-то беседуют Вульф и Ядвига. Любопытно, о чем. Что, если послушать. Хоть краешком уха. Я потянулась к мысленной связи, но Тьма внутри меня ехидно заметила.
  - Неужели ты думаешь, что он позволит тебе совать нос в свои дела.
  Я не вняла ее словам, настроилась на осторожное проникновение и натолкнулась на усталый взгляд.
  - Спи, Ведьма.
  Меня окутали туманные чары, вплетенные в шелест листвы и мерцание звезд. Все провалилось в пустоту. А потом из нее выплыли неясные силуэты. Четверо, каждый из которых жаждал моей смерти. Мне снилось, как от них отделилась огромная фигура, направилась в мою сторону. Бежать. Бежать, что есть силы. Но ноги словно вросли в землю. Я задохнулась от ужаса, когда убийца набросился на меня, сгреб в охапку и горячо зашептал на ухо.
  - Запомни, Ведьма! Я тебя теперь никому не отдам.
  - Вульф!
  И ужас сменился сладостным парализующим чувством.
  - Это как это? - я постаралась выбраться из его плена, - в карман засунешь, что ли?
  - Карман ты прогрызешь, - ответил оборотень на полном серьезе.
  Потом продолжил, как нечто решенное.
  - Можешь бегать где и с кем угодно, но в этом мире и под моим контролем.
  Я затосковала, представив такую картину. Нет уж. Лучше пусть меня прихлопнет один из троих оставшихся. Вон они стоят, словно на старте, скрытые под непроницаемыми плащами, готовые кинуться на меня по сигналу незримого судьи. Один из них напоминает Дэрлина, вторая - явно Ядвига. А вот кто третий? От него веет такой лютой злобой, по сравнению с которой ненависть остальных кажется легкой неприязнью.
  Стараясь не глядеть в его сторону, я обратилась к Вульфу.
  - И с каких это пор ты воспылал ко мне любовью?
  Вульф вскинул на меня взгляд. Неестественно яркие желто-зеленые глаза в сумеречном мире сновидений.
  - Причем здесь любовь, Ведьма! Ты должна расплатиться за грехи Черных Ведьмаков. И до этого сбежать в смерть не получится.
  Странный сон. Связный и мимолетный. Я вынырнула из него сразу после этих слов, и потому он впечатался в память целиком до мельчайших подробностей.
  И почему, собственно, я должна расплачиваться за чьи-то грехи?
  - Человек свободен! Он за все всегда платит сам!
  Правильно, Динка. Расплатиться за свои грехи - дело чести. А перекладывать их на чужие плечи... Это, мягко говоря, не порядочно. Только внутренний голос нашептывал: "Черные Ведьмаки тебе не чужие. Их жизни и сила рано или поздно вольются в твою".
  Я перевернулась на правый бок и уткнулась носом в шкуру карга. Он улегся вокруг моего спальника, как черная лохматая дюна, с открытой стороны которой надежным привратником расположился Барс.
  - Обложили меня, обложили... - вспомнилась надрывная песня Высоцкого, а раздосадованное чувство собственного достоинства закончило строку по-своему, - эдак и до ветру не отойти.
  - Пока мы не выйдем из этого леса, до ветру - только со мной, - отозвалось со стороны карга, и яркие желто-зеленые глаза распахнулись, откровенно смеясь.
  - Вы что, с ума посходили?
  Смешинка исчезла из волчьих глаз.
  - Дело серьезное, Ведьма. Дэрлин не оставит тебя в покое.
  Еще один претендент на отрывание головы...
  - Что я ему сделала?
  И между нами начался мысленный диалог.
  - Ты - ничего. Но последний Ведьмак убил его жену и детей. Он поклялся отомстить, да не успел.
  - Если так рассуждать, почти каждый карг должен меня ненавидеть. Ведь из-за первого Ведьмака погибла уйма ваших.
  А где-то на уровне подсознания, куда Вульф не мог заглядывать, подумалось: "Может быть, и твоя семья тоже". Ведь он был одиночкой. Любовь к царице - не в счет. А, может быть, очень даже в счет?
  - То была война, - эхом отозвался Вульф, отвлекая меня от дальнейших размышлений на эту тему. То ли нарочно, то ли случайно?
   - Семью же Дэрлина загнали на охоте, как зверей.
  - Ну, почему, черт возьми, ты говоришь так, как будто это сделала я? - возмущение временно отодвинуло на задний план раскрытие одной из бесчисленных тайн.
  - Разве ты еще не поняла, Ведьма? Вы - корни одного семени. Оно будет прорастать до тех пор, пока вы не выполните то, что оно от вас хочет. А так как все вы идете по костям, стало быть, иные пути ему не ведомы.
  - А может быть, наоборот. Первый Ведьмак не сразу ступил на этот путь. Только после гибели Тьмы он стал Черным. Может быть, мы приходим, чтобы исправить его ошибку и вернуться к тому, для чего он был изначально призван.
  - Ну, так докажи делом свои слова, - неожиданно быстро согласился Вульф.
  - Как? - я понимала, что иду прямиком в ловушку, но любопытство оказалось сильнее.
  - Очень просто: освободи Тьму, и мы поглядим, какой ты станешь без нее.
  Поначалу мне показалось дикостью его предложение. Освободить Тьму! Какой бы... милой ехидиной ни казалась мне та, что периодически встревала со мной в споры, она все равно оставалась олицетворением зла. Недавние философские рассуждения Эрмангуэля и Барса начисто вылетели у меня из головы. Ясно, как божий день: Тьма и Зло - единая сущность с двумя именами. Зачем Верховному Магу каргов освобождать Зло? Он первым делом обязан хранить от него свой народ.
  Потом припомнились показательные казни в Вагии, и категоричные выводы подернулись дымкой сомнения. Впрочем, у меня еще будет время поразмышлять на эту тему, сейчас важнее узнать, что задумал Вульф. И я спросила.
  - Ты знаешь, как это сделать?
  - Догадываюсь, - мысленно отозвался оборотень, - подозреваю только, тебе это не понравится.
  Радость возможного взаимного освобождения обожгла меня.
  - Я вытерплю все, что угодно...- выпалила, но осеклась под мрачным взглядом карга и притормозила, - если это испытание касается только меня.
  - Только тебя, Ведьма, - заверил Вульф.
  - Ну, и?..
  Он долго смотрел на меня, решая, стоит ли говорить об этом сейчас или после того, как мы отыщем Динагуэля.
  - Тебе известно, что для того, чтобы вернуть Тьму к жизни, ей необходимо тело новорожденного? - начал он издалека.
  - Эрмангуэль говорил, что это заблуждение...
  - Было заблуждением, пока Черные Ведьмаки приходили мужчинами.
  Дальше он мог не продолжать. Я догадалась. Давно пора, между прочим. По недомолвкам Эрмангуэля.
  Для чего нужны женщины? Для того чтобы рожать детей. Раз Черный Ведьмак пришел женщиной, значит, от нее требуется родить Тьме младенца, и таким образом исправить ошибку первого Ведьмака, уничтожившего ее тело. Далее Черную Ведьму следует убрать, чтобы освободить место нормальному Ведьмаку, так как для выполнения изначальной миссии требуется мужчина.
  - Я бы не стал делать столь поспешных выводов, - бессовестно влез в мои мысли Вульф и постарался смягчить впечатление от внезапно открывшихся предо мной перспектив.
  - Папашей, надо думать, будешь ты, - мрачно произнесла я, не принимая в серьез его возражения, и не в силах больше молчать.
  Кто же еще: во мне восемьдесят мрачных процентов, в нем - оставшиеся двадцать. Не факт, правда, что расклад именно такой в точности, но в данном случае точность роли не играет. Пусть не восемьдесят и двадцать, а семьдесят семь и двадцать три. Сумма и суть не изменятся.
  Я была так поражена напророченным себе будущим, что не заметила, как Вульф успел обернуться и облачиться в свой жизнерадостный черный наряд. На мое последнее заявление он просто пожал плечами. Мол, не обессудь.
  - Это тебя Ядвига надоумила?
  А я-то надеялась: у них романтические отношения, и со стороны Вульфа мне ничего не грозит. Впрочем, итак не грозило. Речь шла о банальном зачатии ребенка, ни к чему не обязывающем будущих родителей.
  Спокойно протекающий мысленный диалог исчерпал себя, мой собеседник тоже перешел к словам и, устранив возможность появления случайных свидетелей, накрыл нас звуконепроницаемым колпаком.
  - При чем здесь Ядвига? - теперь он мог позволить себе угрожающий тон в полный голос. Только мне не страшно. Подумаешь, их величество гневается. Я тоже от злости едва с ума не схожу. Правда, у нас разные весовые категории. Но я упорно продолжала нарываться.
  - Ну, как же. До встречи с ней такие мысли даже не приходили тебе в голову.
  - У нас были более важные темы для разговора.
  Взял себя в руки Вульф. Значит, палку еще не перегнула и можно продолжить.
  - В самом деле? И ни слова о Черной Ведьме, которую через три месяца следует покарать. Как у вас проходят казни, Вульф. Мне бы не хотелось импровизаций...
  - Не хочется умирать? - саркастически произнес карг, и столько презрения проскользнуло в его вопросе, что я решила отплатить тем же.
  - А кому хочется? Тем более, когда и жизни толком не видела. Ведь даже ты, прожив тысячу лет, и, не ожидая от будущего ничего, кроме предательства, не торопишься уходить.
  Наверное, не стоило мне затрагивать эту тему, хотя она не раз всплывала в моем сознании. Всплывала и намеренно мною топилась, потому что я терпеть не могу добивать. А сейчас добила.
  Вульф помрачнел.
  - Не простит, - пришло запоздалое раскаяние, - Я бы не простила.
  - Когда стоишь на краю, - глухо заговорил Верховный Маг, - помимо страха есть еще одно сдерживающее обстоятельство. Ты просто не принадлежишь себе.
  И все. Ни тебе звонкой физической затрещины, ни сурового магического рукоприкладства. Отдал собеседника на съедение его совести и удалился. Я виновато засопела.
  Мы посидели молча, вернее я полежала, Вульф посидел. Потом вернул разговор в нужное русло, таким тоном, словно то, что мы наговорили друг другу, не более чем легкое недоразумение.
  - Не все так страшно, Ведьма, я могу преобразиться в твоего любимого мужчину, и ты прекрасно проведешь время. А через девять месяцев...
  Отомстил-таки. Я облегченно вздохнула. Теперь смело могу возмутиться.
  - Довольно!
  Ему ли не знать, что у меня нет и, скорее всего, никогда не будет любимого мужчины, потому что, как только я вижу голого мужика, готового к боевым действиям, мне сразу хочется его прибить. Даже если таковым мужиком окажется он: Вульф.
  Ой!
  И когда только я научусь вовремя останавливаться. Вульф внимательно выслушал мои мысли и так странно задумчиво поедал меня взглядом, что мне захотелось куда-нибудь удрать.
  Я выскочила из спальника и споткнулась о Барса. Тот мгновенно проснулся и выпустил в меня магическую сеть, очевидно приняв за непрошенного гостя. Пока я чертыхалась в затягивающихся силках, Барс разобрался, что к чему, и бросился исправлять свою ошибку.
  Вульф наблюдал за нами со стороны, не принимая участия. Когда магическая сеть растаяла без следа, мы с Барсом повалились на землю. Желание бежать куда-либо отпало по причине отсутствия сил и осознания бессмысленности бегства. Хотелось сидеть и поскуливать, как побитая собака.
  - Что тут у вас произошло? - Барс окончательно пришел в себя и решил получить компенсацию за столь бурное пробуждение.
  - Да ничего особенного, - отозвался Вульф, сорвав травинку и пробуя ее на вкус.
  - Ведьма надумала сходить до ветру, я вознамерился ее покараулить, но ей это не понравилось.
  Я посчитала, что с меня хватит балагана. Демонстративно влезла обратно в спальник, повернулась к оборотням спиной, и начала сочинять для себя прекрасный добрый сон с Васькой, Динагуэлем, Динкой и маленьким Пеньком. Когда-нибудь мы выберемся из леса каргов, и мне не потребуются постоянные соглядатаи. Тогда я постараюсь переварить все сегодня услышанное, и найти выход. В конце концов, маги мы или нет. Что-нибудь придумаем. Хотя бы непорочное зачатие.
  - А почему бы и нет! - оборвала я мысленное хмыканье карга за спиной.
  - В век космических технологий нет ничего проще, чем зачать ребенка в пробирке.
  А потом пришла другая мысль, от которой мне стало жутко. Неужели, я уже согласилась? Согласилась отдать невинное дитя Тьме. Почему оно должно расплачиваться за нас? На этот раз Вульф никак не отреагировал. Я слышала, как он резко поднялся и удалился. 
    Глава 7
  Благодаря кусачему чуду техники мы быстро преодолевали лес каргов. При этом каждую ночь меня охраняли, как самородок невиданной величины.
  Вульф взялся за мое обучение особенно рьяно, подчас в ущерб танцу боя. Мне было поставлено условие: если не научусь выставлять приличную защиту, о танцплощадке придется забыть. Я ругалась, возмущалась, но, в конце концов, смирилась. От злости и отчаяния уже на втором уроке я создала магический купол, в котором поместилась вместе с Барсом и мотоциклом. Вульфа из вредности туда не пустила. Он покидал в мой щит несколько боевых заклинаний и остался доволен.
  После осознания еще одной своей миссии, хоть и теоретической, но чертовски правдоподобной, наедине с Вульфом я старалась не оставаться. Занятия не в счет. Здесь мы были заняты делом, и на глупые мысли у меня просто не хватало времени. Но как только выпадало свободное время, угроза стать матерью Тьмы наваливалась неодолимой тяжестью.
  И вроде бы, ничего ужасного. Вульф мне не противен. Разве что придется потом рожать ему еще пару волчат, если верить Барсу.
  Стоп.
  А как же казнь, намеченная Ядвигой? Или ради такого важного дела казнь можно отложить? А что! Здорово придумали. Увеличу поголовье каргов, частично искупив вину своих предшественников. И патетически сложу голову на плахе.
  Правда, тут намечается еще одна проблема, благодаря которой я все еще девственница.
  Девственность... Символ чистоты женщины.
  Меня всегда забавляла эта заморочка. Вроде бы - ерунда. А сколько судеб пошло наперекосяк. Сколько девчонок, не устоявших перед чувствами или силой, превратились в шлюх. Потому что даже изнасилованная, ты все равно грязная. И, если не сожгла себя в самоубийстве, значит, носи клеймо пожизненно. А то, что законные мужья позволяют себе лишнего в отношении жен или на стороне... Так на то они и мужья. Хозяева.
  Тьфу. Опять меня понесло по бездорожью феминизма. А все началось с девственности. И с проблемы, которая неминуемо встанет перед тем, кто вознамерится заделать мне ребенка.
  Не только Палочник пытался добраться до моего тела. В детдоме законы сволочные. Раз тебе удалось отвертеться от соития с физруком, получи групповуху от мальчишек. Чистенькой не останешься.
  Ха!
  Как их рвало! Когда мое тело на глазах покрылось труппными пятнами и начало разлагаться. Со всеми прилагающимися запахами. Если они и догадывались, что все это не по настоящему, омерзительно было реально. Даже мне.
  Внушение - мое все. Кусочек черноведьмовской магии, пробившийся в мир, лишенный магии. Я чувствовала ее приближение по покалыванию в кончиках пальцев рук, по вздымающемуся из глубины гейзеру вседозволенности. Когда "хочу" обретало материальность. Подавляло всех и вся.
  Мне ничего не стоило применять ее направо и налево. Достаточно сконцентрироваться, и заклинание "хочу" сметало любые преграды. Но что-то внутри меня, вероятно, отголоски той же магии, не позволяли скатиться под крыло всемогущего телохранителя. Преграды реального мира следовало преодолевать самостоятельно. В драках, в принятии наказаний. Если, конечно, эти наказания не становились смертельными или омерзительными. Унижение и сексуальное насилие относились к таким непосильным наказаниям. Тогда телохранитель вмешивался, не спрашивая на то разрешения.
  Палочник, кстати, не первый пал жертвой моего дара. Я обнаружила в себе эту способность случайно, когда попала из младшей группы в детдом для старших. Тот самый. Старомысский ?1. Новичкам там доставалось похлеще армейской дедовщины.
  Девственность...
  Никому не нужность детдомовца давала определенные преимущества. Некому было учить уму разуму молодую девушку, вступившую в пору пробудившихся гормонов. Не было перед глазами примера чистой и потому востребованной в обществе будущей матери. Было желание... не любить... влюбляться направо и налево. И получать от влюбленности по полной. И как результат, по мере взросления я попыталась узнать: "как это - быть женщиной"? Не зря девчонки перешёптывались ночами. И не всем то было "не в кайф". Поначалу больно, противно. Потом... Все равно деваться некуда.
   Я выбрала себе симпатичного парнишку из неболтливых. Сговорились мы быстро. И ему и мне интересно. И...
  Он бежал от меня, как от чумы.
  Повторять не стала. Поняла - это какое-то мое психологическое уродство.
  И как оно теперь будет проявляться в отношении Вульфа?
  Я думала, думала, думала.
  Чего только ни надумала временами, когда карг убегал охотиться и не следил за моими мыслями. Потом пыталась убедить себя, что миссия "мадонны с младенцем" в данном конкретном случае - только домыслы Ядвиги и Верховного Мага. Подумаешь. Решили они. А Оракула спросили? Ему бы я тоже не поверила на все сто, но... Но...
  Страх не проходил. Напротив. Он превращался в манию. И вскоре я настолько зациклилась на этом вопросе, что однажды неосознанно достучалась до Вульфа, когда он почти догнал добычу на своей охоте.
  Мне отчетливо привиделось, как заяц весело удирал, сверкая пятками, а карг досадливо клацнул зубами вслед. Причем, видение оказалось настолько реальным, что раздраженный взгляд желто-зеленых глаз пробил броню километрового расстояния и заставил почувствовать себя нашкодившим щенком.
  В тягостном ожидании я не знала, какого будущего мне больше бояться: отдаленного и неизвестного или близкого, но вполне определенного.
  Вульф вернулся злой с парой рыбин, которых мы с Барсом без разговоров быстро почистили и бросили в котелок, дабы не нарываться. Ели молча, боясь неосторожным словом нарушить шаткое равновесие. Наспех ополоснув в ручье посуду, мы нырнули в спальники и вздохнули с облегчением. Но Вульф посчитал вечер неоконченным.
  - Мне надо поговорить с тобой, Ведьма.
  И не утруждая себя получением моего согласия, оградил нас звуконепроницаемой стеной. Попытка притвориться спящей не удалась, меня бесцеремонно вытащили за шкирку и усадили напротив. Я насупилась и приготовилась огрызаться.
  Вульф молчал и долго меня разглядывал, словно извлек из спальника исключительно с этой целью. Я решила ему не помогать. Раз хочет поговорить, пусть сам и выкручивается. Но затянувшееся молчание под пристальным взглядом начинало действовать на нервы. Чтобы хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию, я легким пасом подожгла заготовленный для завтрака костер и, опустив голову на колени, уставилась на огонь.
  Вульф понял, что так я могу просидеть до утра, а то и задремать.
  - Я все понимаю, Ведьма, - заговорил он.
  И я удивленно подняла глаза, не ожидая столь задушевного начала беседы.
  - Тебе пришлось хлебнуть лиха. Но так уж повелось. Все вы попадаете сюда, изломанными. И твой случай - не самый страшный. Последнего Ведьмака Эрмангуэль вырвал из лап садиста, который ежедневно опробовал на нем новые пытки, тщательно записывая в журнал свои ощущения и его вопли. При этом он был великолепным врачом, и знал, когда надо вовремя остановиться, чтобы жертва не отдала концы. У другого твоего предшественника на глазах жестоко убили семью, включая маленьких братишек и сестер, только для того, чтобы кто-то из организаторов убийства выиграл спор на предмет: сойдет он с ума или нет. Кого-то продали в рабство собственные родители, кого-то предали друзья. Был еще один, которого готовили в убийцы. Знаешь, как? Выбирали самых чувственных и добрых от рождения детей, а потом ломали, пресекая любую попытку самоубийства, кроме как избрания уготованного ему пути. Такие убийцы не останавливаются ни перед чем. Я не стану рассказывать, что пришлось пережить тому мальчишке. Твой Палочник по сравнению с его учителями - агнец божий...
  Я мысленно усмехнулась, представив согбенного Николая Павловича в белом балахоне с молитвенно сложенными ладонями. Вульф замолчал, видимо тоже отвлекся на мое красочное представление. Но никак не отреагировал.
  - Ваш мир богат извращенцами, - продолжал он, пытаясь подойти, наконец, к тому, ради чего и задумывалось столь длинное предисловие.
  - То, что корни не могут позволить себе здесь, они осуществляют в мире порослей, выпуская в него самые дикие свои помыслы. Сдается мне, что лишения Черных Ведьмаков - дело рук одного и того же мага. Очень сильного мага. Не знаю, зачем вы понадобились провидению, но, предполагаю, что ваше появление нарушило его планы. Первого ведьмака он просто стравил с Тьмой, следующих выслеживал и пытался уничтожить до того, как им откроется дверь в мир корней. Не исключена возможность того, что часть из них погибала, так и не раскрывшись. Но с тобой он поступил иначе... Наделил магией Ненависти.
  Я попыталась возразить, но Вульф оборвал меня на вздохе.
  - Не спорь, Ведьма. Именно потому ты и сумела так легко без подготовки войти в ее танец. Ты даже не замечаешь, как Ненависть сжигает тебя. Поначалу я думал, то свойство твоей натуры. Но потом понял, тебе навязали ее. Причем очень искусно. Ты способна начать танец Ненависти из-за любого пустяка. Тот, кто сотворил это с тобой, очень надеялся, что рано или поздно она тебя доконает. Если бы не Тьма, я не сумел бы тебя вытащить в прошлый раз.
  - Не понимаю, - наконец-то мне дали слово, и я не преминула этим воспользоваться.
  - Разве Ненависть - не порождение Тьмы?
  - По мне, так скорее Света. Ненависть ослепляет, сжигает, испепеляет. Но, по сути, - Тьма и Ненависть - несопоставимые явления. Тьма - сущность бытия. Ненависть - реакция живого существа на определенные события.
  Вульф замолчал, подбирая слова для решающего монолога, а я невольно подумала о другой ненависти, той, что он не так давно питал ко мне. Не могла она исчезнуть без следа. Оборотень не слышал моих мыслей, он был занят своими.
  - Я не знал, как избавить тебя от этой магии, - произнес, задумчиво глядя в огонь, - но потом обнаружил нить, по которой идет подпитка. Я попытался добраться до источника, и наткнулся на мощную блокировку. Если хочешь, я оборву нить. Ты лишишься части своей силы, но и не будешь зависима.
  - Оборви, - поспешила я с ответом. Слишком поспешила. Вульф отвлекся от своих мыслей и полез ковыряться в мои. Выслушал немудреный мотивчик какой-то песенки, усмехнулся и продолжил.
  - Есть еще одно "но": нам вряд ли тогда удастся найти того мага.
  - Он сам нас найдет, - машинально ответила я и от изумления пред собственными словами задохнулась. Вульф тоже удивился. Мы долго смотрели друг на друга, наконец, я опомнилась и настойчиво повторила.
  - Оборви.
  - Предупреждаю, - отозвался оборотень, параллельно размышляя о чем-то своем, - будет больно. Очень больно.
  - Потерплю.
  Я была рада избавиться от этого разговора любой ценой. Боль? Мне ли бояться ее!
  - Тогда идем, - резко поднялся Вульф.
  Некто незримый подхватил меня под белы ручки, и повел следом за ним. Единственное, что я сумела сделать вопреки неведомой, тащащей куда-то силе, это оглянуться на безмятежно спящего Барса. Не мог он так сразу глубоко заснуть. Значит, тоже не обошлось без колдовства.
  - Отпусти, Вульф, - наконец не выдержала я, когда мы миновали неглубокую лесную колку с текущим на дне ручейком.
  - Сама пойду.
  Вульф, не оглядываясь, снял заклятье и ускорил шаг.
  Так мы и шли, словно боясь не успеть. Наконец, впереди замаячил просвет, и моему взору открылась небольшая поляна, залитая лунным светом. Посреди нее лежал круглый плоский камень. Вульф резко остановился, молитвенно сложил руки и что-то тихо прошептал. Камень подернулся легкой дымкой, мягко засветился и превратился в алтарь.
  - Раздевайся, - скомандовал Вульф.
  Я машинально скинула куртку, и опомнилась.
  - То есть как?
  - Полностью.
  - Но...
  Вульф все это время не спускавший глаз с камня, обернулся ко мне с недоумением.
  - Ты хочешь выжечь Ненависть, или нет?
  - Хочу, - неуверенно произнесла я.
  Он, наконец, понял, что меня смущает, и мысленно воззвал к Богу Терпения. Видимо, Бог дал ему силы, и Вульф снизошел до объяснения.
  - На этот Камень нельзя ложиться в одежде. И поверь, через пару минут тебе будет все равно, надето на тебе что-нибудь или нет.
  - Отвернись.
  Оборотень плюнул, но просьбу выполнил.
  Я быстро разделась, аккуратно сложила на траве одежду и шагнула на камень. Он оказался на удивление теплым.
  - Ложись.
  Я безропотно подчинилась и невольно сжалась, когда Вульф повернулся и простер надо мной руки. Впрочем, взгляд у него был такой отрешенный, что, подозреваю, он ничего не видел вокруг себя.
  Резкие слова сорвались с его губ. Словно из-под земли появились семь огромных волков и сели кругом каменными изваяниями с горящими глазами. Алтарь ожил: обхватил мои плечи, лодыжки и запястья стальными ремнями, так, что пошевелиться не было никакой возможности.
  Я откровенно струсила.
  Подобной беспомощности мне не приходилось испытывать даже в палате реанимации, когда подкупленный санитар вводил мне в вену убойную дозу снотворного. Палочник все надеялся отыграться за свою несостоятельность. Но даже в вялом противодействии параличу, моя защита срабатывала. Словно ее ставил кто-то извне. Для каких-то своих нужд...
  Отвлеклась...
  Несмотря на нарыв, вскрытый Вульфом в ту памятную ночь его освобождения, воспоминания возвращались. Не так остро. Скорее, как чесотка затягивающейся раны....
  Отвлеклась...
  А вкрадчивый голос нашептывал: "Не верь каргам! Их священный алтарь давно жаждет добровольной крови. А о такой крови, как твоя, можно только мечтать...".
  Отчаяние зверя, угодившего в ловушку, начисто лишило меня разума. Заставило рвануться из пут. Но путы держали мертвой хваткой. И тогда к горлу подступило клокочущее варево. Еще мгновение, и вспышка молнии разорвет привычный мир. И я вырвусь, пожирая огнем всех и себя.
  Вырвусь!!! Пусть ценой собственной жизни.
  - ...Ты способна начать танец Ненависти из-за любого пустяка...
  О! Я действительно, готова была начать. Только из-за пустяка ли?
  Вульф перестал бормотать заклинания и вперил в меня неожиданно осмысленный взгляд.
  - Если ты мне не веришь, еще не поздно все отменить.
  И я решила поверить. Надоело подозревать всех и вся, да оглядываться на каждый померещившийся шорох за спиной. Если Вульф и замыслил использовать меня в своем кровавом ритуале, пусть это останется на его совести.
  - Продолжай! - и, стиснув зубы, я приготовилась к боли.
  Но то, что обрушилось на меня, свело на нет все приготовления. Молотобойцы прерванного танца Ненависти оказались зачатками бутонов в сравнении с началом того, что мне предстояло вынести. Я испытала на себе муки животного, подвергнутого так называемому усыплению. От первого удара перехватило дыхание. Я дернулась, едва не выломав себе руки и ноги. Из горла вырвался крик, захлебнувшийся кровью. На этом страдания животного обрывались. В меня же заживо ввинтили гигантский саморез от макушки до пят, а потом стали его вытягивать. С мясом. Причем, вытягивали медленно, чтобы постепенно нарастающая боль не оглушила сознание.
  Вокруг разгорались языки пламени, губы превратились в плотно сжатые раскаленные пластины. Казалось бы, боль достигла предела, но неодолимая сила разорвала спекшиеся губы, и внутрь полился поток расплавленного свинца. В бесконечную пытку огнем неожиданно пробились инородные звуки, напоминающие звон скрестившихся мечей, крики победителей и побежденных. Потом раздался дикий злорадный вопль, и что-то мазануло меня в левый бок чуть пониже сердца. Изумление от того, что мое тело еще существует, парализовало оставшиеся чувства. А потом все исчезло.
  Мне казалось, я очнулась почти тотчас же, и, дрожа от перенесенной боли, долго смотрела в плотно подогнанные потемневшие доски низкого потолка, не понимая, где нахожусь. Наконец, пришло осознание того, что пытка закончилась, и мне удалось ее пережить. Я попыталась пошевелиться и застонала. Ноги и руки заныли под плотно привязанными к кровати эластичными бинтами.
  На лбу влажная тряпка. Губы горят огнем. Так хочется пить. Позвать бы кого-нибудь. Только в горле все пересохло. Да и есть ли оно - горло. Сплошная саднящая рана. Я попыталась вспомнить самое анестезирующее ругательство, но плотная занавеска на двери отодвинулась, и в комнату вошел Вульф - высохшая мумия с безумно горящими глазами.
  - Очухалась, - без доли сострадания произнес он.
  - Хорошо. Я думал, проваляешься дольше.
  Я не сразу нашла, что ответить, пораженная его видом и грубым приветствием. Но потом подумалось, сочувственные охи-ахи все равно не помогут, а, стиснув зубы, лепетать в ответ что-то типа: "Тепло, Морозушка, тепло" противно. Да и Вульфу, судя по всему, досталось не меньше, чем мне. Хотя, наверное, все-таки меньше. Он в состоянии ходить, а я...
  Губы разжать не получилось. Потому мысленно спросила: "Что со мной?".
  - Ожоги разной степени тяжести, - тоном не выспавшегося медбрата ответил Вульф и, оглядев меня с ног до головы, добавил, - да небольшая рана в груди. Дэрлин постарался.
  Он пытался убедить меня в том, что с ним ровным счетом все в порядке. И было бы не плохо, если бы и я вела себя подобным образом. Как говорится: "О драконах - ни слова". Тем более что эти "драконы" уже позади. И я не стала ломать его игру, поинтересовалась, с какого бока здесь оказался Дэрлин. Вульф поднял руку, как преграду всем дальнейшим расспросам, и разом положил им конец.
  - Больше он тебе не опасен.
  Все ясно: Дэрлина больше нет в живых. На душе активно принялась точить когти проснувшаяся совесть: опять могла предотвратить убийство, да не успела.
  - Не бери в голову, Ведьма. Мы не убиваем своих. Тем более тех, кого околдовали. Дэрлин проведет несколько лет в изоляторе и вернется.
  - Околдовали?
  - Он помешался на мести. И стал легкой добычей.
  - Ты о чем?
  - Твой враг оказался предусмотрительным. Подозреваю, Дэрлин не единственный, кто одурманен его чарами.
  - Что толку ему от моей смерти, - равнодушно подумала я, словно речь шла о посторонних, - вместо меня придет другой...
  - Боюсь, - прервал Вульф, - что ты - последняя из Черных Ведьмаков.
  А вот это уже что-то новенькое. Совсем недавно мне вещали, что наше семя будет прорастать бесконечно.
  - Почему ты так решил?
  На какое-то мгновение я даже забыла о своем плачевном состоянии. Вульф ответил на удивление быстро, словно ожидал подобного вопроса.
  - Пророчество. Вы или уйдете вместе с Динагуэлем, либо ... устроите в нашем мире очередной переворот.
  Надо же. Так сразу выдал кучу информации. Ни тебе недомолвок, ни поворотов на сторону. Подозрительно.
  Но, черт возьми, как же хочется пить. Однако вместо того, чтобы попросить воды, я мысленно упрекнула Вульфа.
  - Ты мог мне сказать об этом раньше?
  Он отрицательно покачал головой.
  - Я только сегодня узнал об этом.
  Так я ему и поверила.
  - А что же будет с Тьмой, если нас не станет?
  - Ты уже беспокоишься о ней?
  Он позволил себе съехидничать. Значит, дела мои не так уж плохи.
  - Нет, просто любопытно.
  Вульф отошел к окну, отодвинул занавеску и глянул наружу.
  - Думаю, она найдет способ перевоплотиться, - медленно произнес он, думая о чем-то своем.
  - Тогда, может быть, мне не надо никого рожать, - я так вдохновилась этой идеей, что в пору: встать и побежать.
  - Достала ты меня, Ведьма, - мысленно возопил Вульф.
  - Выживешь, и родишь Тьму! Слышишь. В свое время. А пока думай о том, что нам предстоит.
  - Хоть бы попить дал, - проворчала я с досады.
  Вульф взял со стола влажную салфетку и промокнул мне губы.
  - Нельзя тебе пить. Пока.
  - Ну, хоть усыпи.
  - И спать нельзя.
  - А что можно?
  - Пе-ре-мо-гать, - ответил он по слогам.
  И я перемогала, скатываясь из бреда в явь, и снова в бред. У моей кровати поочередно находились Вульф, Барс и незнакомая женщина с волчьими глазами. Вероятно, хозяйка дома.
  Наконец, наступило утро, когда я смогла вздохнуть полной грудью. Руки и ноги больше не были связаны. На тумбочке у кровати стоял стакан с прозрачной жидкостью коричневого цвета. Не задумываясь, я взяла стакан и выпила залпом. Благотворное тепло разлилось по внутренностям, и на меня навалился сон, настоящий спокойный. Сон выздоравливающего.
  Следующее пробуждение снова пришлось на дежурство Вульфа. На этот раз он выглядел значительно лучше и при виде моего открывающегося глаза возрадовался так, что я не могла не почувствовать то через налаженную Тьмой связь. Я не успела открыть второй глаз, а меня уже подхватили на руки и куда-то понести. Не буду привередничать, несли очень бережно, но без моего на то согласия. Поэтому я решила пороптать.
  - Куда ты меня тащишь?
  - На водные процедуры.
  Насколько мне известно, подобные процедуры осуществляют голышом, и, судя по решительному настрою Вульфа, он собирался принимать в сем действии самое непосредственное участие.
  - Не хочу! - закапризничала я.
  - Да кто ж тебя спрашивает?
  Что-то мне это напомнило из недавнего прошлого. Кажется, меня приглашали потанцевать, и все чуть не закончилось плачевно. Я решила договориться по-хорошему.
  - Вульф, не знаю, как у вас, но у нас не принято сверкать голым задом перед посторонними мужчинами.
  - Во-первых, - ничуть не запыхавшись на ходу под моей тяжестью, возразил Вульф.
  - Я тебе - не посторонний. А во-вторых, можешь посверкать передом.
  Я временно проигнорировала второе возражение и прицепилась к первому.
  - Может быть, ты и не посторонний, но ведь не отец, не муж и не врач.
  - А вот тут ты глубоко заблуждаешься.
  - По какому пункту? - заинтересовалась я, хотя прекрасно понимала, каков будет ответ. Ответ же сразил меня наповал.
  - По двум уж точно.
  Я раскрыла рот для следующего вопроса, но Вульф уже донес меня до крохотного черного озерца, пахнущего сероводородом и слегка дымящегося из-за повышенной температуры. Бережно опустил на специально подготовленную подстилку из сена и принялся распаковывать. Я вцепилась в простыню руками и зубами, и дальнейшие расспросы отложила на потом.
  - Так... - озадачено произнес Вульф, приостановив действия по моей распаковке, и разглядывая меня сверху, как свернувшегося ежа с торчащими во все стороны колючками.
  - Я, конечно, предполагал, что ты недотрога, но не до такой же степени, - попытался он воззвать к моему разуму, но, понимая, что достучаться туда нет никакой возможности, решил идти в обход.
  - В конце концов, чего я не видел, когда ты валялась обожженным куском мяса?
  Только сейчас до меня дошло, что следы от ожогов разной степени тяжести остаются на теле на всю жизнь и отнюдь его не красят.
  Я потрясенно провела рукой по щеке и возрадовалась ее привычной гладкости. А подлый оборотень не преминул воспользоваться моей оплошностью. Вытряхнул из простыни прямо в озеро. С возмущенным воплем я ушла под воду и тотчас же вынырнула, желая высказать все, что о нем думаю. Но высказывать было некому. Оборотня, как ветром сдуло.
  Я немного поплавала, приходя в себя, и разомлела. Приятно теплая вода облепила кожу и начала рассасывать зарубцевавшиеся шрамы. Обугленные кончики волос растворились, и волосы стали отрастать на глазах. Я забеспокоилась, как бы не превратиться в аналог Рапунцель, но по достижении привычной длины, рост волос прекратился.
  Для меня так и осталось загадкой, почему они должны быть именно такой длины, а Тьма не соизволила просветить на этот счет. Пришлось привыкать к лишней тяжести на голове и необходимости переплетать косу каждое утро. Правда, сейчас я была рада своему кудрявому одеянию, если вдруг кому-то захочется пообщаться со мной на берегу. Но никто не собирался встречать меня с распростертыми объятьями.
  Вокруг шелестел, посвистывал, порыкивал девственный лес. По синему небу плыли взбитые облака. И в теплых объятиях черной воды я чувствовала, как ко мне возвращаются силы. Не знаю, смогла бы я сегодня утром подняться без посторонней помощи, но после плавания в целебном озерке на берег выбралась довольно бодро.
  Вместо старой, пропитанной мазями простыни на сене лежал черный балахон, напоминающий монашескую рясу. Не иначе Вульф развлекается. Я облачилась в рясу и призадумалась, в какую сторону идти. Вокруг плотной стеной стоял лес. Ни тропинки, ни намека на ее зарождение. Эдакое олицетворение крылатого выражения: "Иди, куда глаза глядят".
  Я уже собралась ему последовать, как с одной стороны бесшумно расступились кусты орешника, и на поляну вышел зверь. Огромный, каштановый, гладкошерстный волчара с золотистой гривой и такой же золотистой кисточкой на кончике хвоста. Кого-то он мне напоминал, опасного, но не очень. Или даже не опасного, если к нему не прикасаться. Но зверь явно шел на контакт, медленно приближался, принюхивался. Потом остановился в двух шагах и замер.
  - Привет, - постаралась не показывать ему свою настороженность.
  Зверь клацнул зубами, и я непроизвольно потерла запястье. Зачем?
  Пытаясь разобраться в своих ощущениях, упустила момент, когда зверь развернулся и потрусил к лесной стене. Остановился у самой границы, оглянулся и предупредительно рыкнул. Оставив в покое успокоившийся зуд, последовала за странным проводником.
  Густые заросли перед ним расступались, под ногами наметилась тропа, выложенная точно подогнанными камнями. Свернуть в сторону не то, чтобы не хотелось, не было никакой возможности. Создавалось впечатление, что зверь каким-то образом разрезал и раздвигал пространство дебрей вдоль своей дороги, и на границе ее образовывалась уплотненная стена из переплетенных веток.
  Когда дорога вывела меня на новую поляну, зверь исчез. Я огляделась. Впереди располагалась рубленая избушка с резными ставенками, совсем как в наших заброшенных деревеньках. Разве что, стояла избушка ровно, и рухлядью не выглядела. Пока я предавалась воспоминаниям о своем покинутом мире, дверь распахнулась, и на пороге появился Барс.
  - Варька!
  Радостно воскликнул он, торопясь мне навстречу, но на полпути остановился.
  - Что это на тебе надето?
  - Думаю, подарок Вульфа.
  Барс как-то загадочно улыбнулся и потянул меня в дом.
  - Есть хочешь?
  - Еще как!
  Я вошла в светлую округлую горницу с четырьмя дверями и села к столу, справедливо полагая, что после такого вопроса и соответствующего ему ответа последует сервировка оного хотя бы на одну персону. И не ошиблась. Разве что в количестве персон. Безмолвная хозяйка быстро накрыла на стол и исчезла в полумраке одной из комнат. Судя по наличию чистых тарелок, присутствие Вульфа не предполагалось. Пришел, разбудил, швырнул в воду и поминай, как звали. А мне почему-то очень хотелось, чтобы Вульф был сейчас рядом. Интересно, почему? Уж не влюбилась ли ты, Ведьма? Нашла в кого.
  - В кого, в кого, - передразнила я себя, откусывая кусочек сочного мяса, - в первого встречного. Как там у Пушкина: "Душа ждала кого-нибудь...".
  Нет, а если серьезно? Видок Вульфа при моем первом пробуждении не давал покоя. Невольно вспомнился его бой с пустынником, и наши общие раны. Что, если он испытывал те же чувства, что и я? Какую волю надо иметь, чтобы вынести эту боль и закончить ритуал, не потеряв сознания?
  Кусок мяса застрял в горле. Барс старательно похлопал меня по спине и наставительно изрек: "Во время еды следует думать исключительно о еде". Я стала думать о еде, и быстро расправилась с вкуснючим бифштексом. Следом отправился вишневый компот, насыщенный, словно сок. Когда тарелка и стакан опустели не только у меня, я решила прояснить ситуацию.
  - Барс, ты случайно, не в курсе, что испытывает маг во время ритуала выжигания магии из добровольной жертвы?
  Сказать, что Барс удивился, значит, не сказать ничего. Он подавился куском хлеба, которым зачем-то зажевывал компот, и на этот раз мне пришлось дружески хлопать его по спине.
  - С чего ты взяла, что такой ритуал существует? - наконец смог произнести он, явно не собираясь отвечать на мой вопрос.
  - А разве - нет?
  Барс пожал плечами, и получилось это у него так искренне, что я поняла, о моих корчах на алтаре ему ничего не известно. Последовавший ответ стал подтверждением этой догадки.
  - Я знаю только один способ лишения магии. И скорее его можно назвать передачей от одного мага к другому. Однако этот способ запрещен, и мага, получившего способности другого, независимо от того, добровольно или нет, пошел на то лишенный, на Гауре ждет смертная казнь.
  - А если магические способности были навязаны, и получивший пожелает избавиться от них?
  Барс внимательно посмотрел на меня, помолчал, и тихо произнес.
  - Никому не говори об этом, Варька. Вульф может серьезно пострадать.
  - А тот, кто навязывает...
  - Тот вообще отморозок. И по-хорошему, о нем следует сообщить Эрмангуэлю.
  - Но ведь ты не сделаешь этого? - забеспокоилась я.
  Барс отрицательно покачал головой и добавил.
  - Только вы вдвоем вряд ли с ним справитесь.
  - Почему вдвоем? - возразили внутри меня.
  - Ну, разве что только с Вами, Госпожа, - отозвался Барс, и тон у него при этом был благоговейным.
  Я перестала удивляться, когда моими устами глаголила Тьма, а ей при этом отвечали. Но то, как Барс на этот раз отнесся к сокрытой во мне сущности, заставило серьезно призадуматься. По всему видно, он проговорился. Расслабился, забыл, что прежде играл роль мага равновесия. Неужели он темный? И если, да, то каковы принципы разделения магии на светлую и темную? То, что аналогия: темное - плохо, светлое - хорошо, мягко говоря, ошибочна, я уже поняла. Но на этом мои размышления благополучно зашли в тупик. Вульф просвещать меня на этот счет отказался. Просто сообщил, что он, как и я - маги Тьмы. Кто бы сомневался...
  Мы долго молчали. Барс явно смущенный тем, что сказал лишнего, я - пытаясь понять, что связывает его с Тьмой. Ну, не вяжется это рыжее солнышко с Великой и Ужасной сущностью. Наконец, отчаявшись с ходу присовокупить к делу случайно выболтанную подсказку, я отложила ее рассмотрение до лучших времен и поинтересовалась, как долго протекала моя болезнь. Выяснилось, что выжигание Ненависти затянуло наш поход на две с половиной недели. До летнего солнцестояния осталось сорок дней и никакого намека на то, где искать Динагуэля.
  - Завтра выходим, - успокоил меня Барс.
  
  В путь мы двинулись 10 мая (по местному, 10 зарянина) пешком с заметно полегчавшими рюкзаками. Вульф взялся нести мои пожитки, но при этом всем своим видом показывал, что его благородства хватит от силы на пару дней.
  После нашей совместной пытки, на которую карг пошел, прекрасно зная, во что она выльется, я его зауважала, как восторженный юнец героя-наставника. И такая мелочь, как скверный характер кумира, больше меня не возмущала. Относительно себя я была уверена, что вряд ли решилась бы на выжигание Ненависти повторно. Поэтому, не обращая внимания на демонстрацию пренебрежения к своей особе, только поинтересовалась судьбой кусачей чудо - техники. На что Вульф само собой промолчал, а Барс за его спиной пояснил.
  - Лес каргов кончился. За его пределы вейрны не выходят.
  - Так этот мотоцикл - живое существо?
  Мы немного приотстали, и Барс принялся на ходу удовлетворять мое любопытство.
  - Вейрны для каргов, что для людей лошади. Только более выносливые и преданные. Если карг погибает, вейрн не подпустит к себе никого другого, и постепенно одичает.
  Так вот почему Вульф не позволил мне прокатиться на своем мотоцикле. Мог бы объяснить. Интересно, как выглядят эти вейрны на самом деле? Куча сумбурных мыслей копошилась в моей голове, пока я догоняла Вульфа, а потом пыталась не отставать. Недавнее событие настойчиво стучалось в мою память, но я никак не могла выудить его на поверхность.
  Заночевали мы в лесу у опушки. Мне приснился гривастый волк с кисточкой на хвосте, знакомое клацанье зубами и давно зажившая ранка на запястье. Теперь я знала, как выглядят вейрны.
  Недавняя болезнь дала мне некоторые преимущества. Как выяснилось, степь, сменившая на нашем пути лес каргов, кишела любителями дармовщинки, не упускающими возможности пограбить, а то и съесть зазевавшихся путников. Поэтому Вульф и Барс сменяли друг друга два раза за ночь, я же наслаждалась полноценным сном, не ведая об их ночных бдениях.
  Тренировки танца-боя продолжались, как, впрочем, и занятия магией в полевых условиях. Несколько раз нам попадались стаи хищников, заинтересовано трусящих в нашу сторону, но при близком знакомстве с Вульфом, они предпочитали возвращаться на свои дороги.
  Мне запомнилась первая ночь, когда меня выставили часовым. Пожалели. Дали первую смену. Соорудив защиту, я подбросила в догорающий костер хвороста и принялась болтать с веселыми язычками пламени о пустяках. Они легко скакали по замшелым сучьям, корчили мне забавные рожицы и рассказывали о величественных пожарах, на которых отрывались когда-то на полную катушку. Я видела пылающие осажденные города. Я видела костры, на которых сжигали непокорных и иноверцев. Горели леса, гоня в пропасти обезумевших каргов. Горели горы в потоках извергающейся лавы. Огонь нес смерть и разрушения, а мои маленькие собеседники вспоминали о том с ностальгической грустью.
  - Неужели вам не жаль тех прекрасных городов, лесов, гор?
  - Они изжили свое. На их руинах поднималась новая жизнь.
  Жестокая логика. Логика жизни. Логика Тьмы. Истинно новое всегда возрождается из пепла. Я печалилась о разрушенном, они печалились о необходимости прозябать в мирное время...
  Она подкралась незаметно. Странная тускло светящаяся женщина, словно фосфоресцирующий призрак над могильной плитой. Я подняла голову и столкнулась взглядом с пепельно-серыми глазами.
  - Мне надо поговорить с тобой, Ведьма!
  Прошелестела ночь то ли наяву, то ли мысленно.
  - Говори.
  Тихо отозвалась я.
  Женщина глянула мне через плечо на спящих товарищей.
  - Без свидетелей.
  - Но они спят.
  - Выйди ко мне, - поманила женщина так, что я поднялась ей навстречу.
  - Стой!
  Повелительный внутренний голос Тьмы пригвоздил меня к земле. Я стояла, раздираемая противоречивыми призывами, пока не прозвучал мысленный шепот.
  - Сними защиту.
  - Вульф?
  Я хотела оглянуться, но незримые руки сжали мою голову.
  - Не оглядывайся и сними защиту.
  В мысленном приказе проскальзывало раздражение. Но я продолжала стоять, не зная, верить ему или нет. Вокруг женщины кружились неясные тени, которые хотели того же, эхом повторяя: "Сними защиту! Сними защиту...". Женщина же настойчиво выманивала меня за границу защитного круга, и я почему-то решив, что следование ее указаниям будет меньшим злом, медленно двинулась ей навстречу.
  - Сними защиту! - прорычало в голове так, что сомнений в принадлежности этого рыка не осталось.
  - И быстро к костру.
  Я опомнилась, повиновалась, мгновенно перекатилась к тревожно вспыхивающему костру, и в ужасе застыла. Мерзкого вида тварь вгрызлась в землю на том месте, где я только что стояла, злобно взвыла и кинулась на меня. Золотистая сеть опутала ее, словно паутиной. Тварь с диким ревом ударилась о незримую преграду прямо передо мной и забилась в конвульсиях. Вульф возник над ней, словно из-под земли. Тварь корчилась, скулила, потом затихла и начала таять. Минуту спустя на помятой траве осталась только золотистая сеть, но и она вскоре исчезла.
  - Что это было?
  - Химера.
  С таким же успехом он мог не отвечать вовсе.
  - Кто такая химера? - решила я добиться хоть какой-то ясности.
  Вульф понял, что в данном случае лучше уступить.
  - Призрак Смерти. И приходила она по твою душу.
  Я невольно поежилась.
  - А почему она пришла только сейчас? Раньше, когда тебя с нами не было, у нее было больше возможности разобраться со мной.
  - Хороший вопрос, - одобрил Вульф и на этот раз без понукания щедро поделился информацией, - Поначалу она домогалась Барса, но он оказался осведомленнее.
  - Значит, ее целью является наша общая ликвидация, - заключила я.
  - И тебя это радует?
  - Не то, чтобы радует, но успокаивает. Помирать в компании приятнее.
  - Ну-ну, - усмехнулся оборотень и уже собрался уходить, но я схватила его за руку. Так вот фамильярно, как простого смертного. Очень уж не давала покоя мне одна его оговорка.
  - Ты как-то намекнул, что являешься мне мужем или отцом.
  - Разве?
  - Не отпирайся, Вульф, я могу напомнить тебе наш разговор дословно.
  - Не стоит.
  Оборотень остановился, и я постаралась докопаться до истины, пока он не принял решение отмолчаться.
  - Ты мне не муж, - подсказала я ему начало, и, не дождавшись ответа, язвительно докончила, - стало быть, папаша.
  Вульф тяжело вздохнул.
  - Как-нибудь потом, Ведьма, я тебе все разъясню. Связь между нами есть, и ты сама в том не раз убеждалась, но отнюдь не та, о которой ты думаешь.
  Опять вывернулся, несносный волчара.
  - А почему нельзя сейчас? Что изменится? - в сердцах воскликнула я.
  - Наши с тобой отношения, - просто ответил Вульф и добавил.
  - А ни мне, ни тебе того не надо.
  - Ну, хорошо, - сдалась я и припомнила еще один невыясненный момент.
  - А другой вопрос можно?
  - Смотря какой.
  - Там, у алтаря, ты испытывал то же, что и я?
  - Зачем тебе это, Ведьма?
  - Раз спрашиваю, значит, надо.
  Вульф присел напротив меня. Улыбнулся.
  - Сама посуди, если бы меня сжигали заживо, сумел бы я закончить обряд.
  - Тогда почему ты выглядел, как...
  Я не смогла подобрать слова, но так ярко представила мумию с огненными глазами, что Вульф понял без слов.
  - Скажем так, мне тоже было не легко. Но, во-первых, меня поддерживали, если ты помнишь семерых каргов, а во-вторых, я - Верховный Маг. А Верховный Маг вынужден проводить разные обряды, нередко - болезненные. Я привык к боли.
  Как это можно привыкнуть к боли. К такой боли. Чтобы он мне не говорил сейчас, я осталась при своем убеждении: его тоже жгли и пытали вместе со мной. И судя по тому, что он не опроверг моих мыслей, так оно и было на самом деле. Я привыкла примерять чужие поступки на себя и таким образом предугадывать дальнейшие действия чужака, но на этот раз, как ни старалась, не смогла заставить себя пойти на недавно перенесенную экзекуцию, зная, что она собой представляет.
  - А если бы от этого зависела жизнь твоего ребенка? - промелькнула в моем сознании неосторожная мысль карга.
  Снова здорово! Так значит, все-таки, папаша?
  Но я решила больше его не задерживать, махнула рукой: мол, ладно, частично мое любопытство удовлетворено. Вульф не стал перекидываться и воспользовался моим спальником, а я вернулась к своим обязанностям. До конца дежурства оставалось два часа. Костер снова составил мне компанию. Поначалу язычки пламени грустно покачивались из стороны в сторону под впечатлением нашего разговора. Я постаралась отвлечь их и спросила первое, что пришло в голову.
  - Расскажите мне о химерах.
  Костер заискрился, словно затрясся в ознобе. Потом появился первый всполох, пробежал по обугленной ветке, перескочил на свежую. За ним высунулась любопытная рыжая мордочка, примостилась рядышком. И вскоре они расселись, как стайка воробьев, наперебой похрустывая угольками.
  ...Химеры живут в склепах и подземельях разрушенных замков. Они редко покидают свои владения и убивают непрошенных гостей. Если химера вышла на охоту, значит, ей посулили новый дом. Значит, где-то будет разрушен замок или построен величественный склеп. В любом случае с этим связана смерть мага. Насильственная смерть, так как естественной у магов не бывает.
  - И кто этот маг?
  Огонь не ответил. Плавно заструился по остаткам хвороста, разбился на искры и всполохи.
  - Надеюсь, это не Вульф, - построила я вопрос по-другому.
  - У Вульфа нет замка, который мог бы заинтересовать химеру. А склепы карги не строят. Они отдают умерших мне.
  Я вздохнула с облегчением, но другая мысль не замедлила внести свою ложку дегтя.
  - Могут ли драконы быть магами?
  - Конечно. Все драконы от рождения маги. И все маги произошли от драконов.
  Нехорошее подозрение закралось в душу.
  - А у Динагуэля есть замок?
  - О! - восторженно заплясал огонь, - замок Динагуэля достоин восхищения.
  - Только замок Синего Дракона никогда не достанется химерам, - поспешил внести ясность мой всезнающий собеседник, - так как является его частью и исчезнет с его смертью вместе с подземельями.
  Остается еще Барс. Но, насколько мне было известно, свое жилище мой приятель называл не иначе как дом. Значит, маг, которому грозит гибель, мне не знаком.
  - Как знать, - загадочно прошелестела ночь.
  Я оглянулась, но вокруг защитного колпака никого не было. Разве что стайки ночных мотыльков, слетевшихся на свет, бились о его прозрачные стены.
  
  На четвертые сутки мы вышли к широкой реке, несущей свои воды с Ведьмовых гор и являющейся границей между бесхозной степью и Землей Ведьмаков. Как можно переправиться через такую огромную реку, я не представляла. Но, похоже, Вульфа и Барса это нисколько не тревожило. Вероятно, где-то поблизости есть мост, решила я и не стала заморачиваться на эту тему...
  После легкого рыбного ужина мы с Барсом разбрелись по спальным мешкам. Вульф сидел у костра и не давал ему угаснуть, подбрасывал поленце за поленцем. Глядя на его силуэт, мне расхотелось спать. Я выбралась наружу и подсела к оборотню.
  - Шла бы ты...
  Ласково посоветовал он, не оглядываясь на меня.
  - Сейчас пойду, - пообещала я.
  - Только, кажется, ты чем-то здорово расстроен?
  Вульф одарил меня странным взглядом: то ли не ожидал такой проницательности, то ли просто проигнорировал.
  - Разговаривать с тобой по душам у меня нет настроения, - произнес после минутной паузы и снова уставился в огонь.
  - А ты попробуй, вдруг полегчает.
  Вульф усмехнулся, но ничего не сказал.
  - А можно тебя отвлечь?
  - В смысле?
  - Расскажи мне о первом Черном Ведьмаке.
  Кажется, отвлечь не получилось. Кажется, я попала в ту самую болевую точку, которая минуту назад слегка отпустила.
  Вульф взглянул так мрачно, словно сама Тьма посмотрела на меня его глазами.
  - Извини, - невольно пошла я на попятную и поднялась, чтобы уйти.
  - Постой.
  Он схватил меня за руку и усадил рядом. Теперь я не могла видеть его глаз, но каким-то образом, прекрасно чувствовала, что с ним творится.
  - Легенду о Минотавре знаешь?
  Я коротко кивнула головой, боясь сделать лишнее движение, чтобы не спугнуть готовое сорваться откровение.
  - Его звали Тесей. Афины посылали Миносу семь девушек и семь юношей ежегодно якобы на съедение Минотавру. Разумеется, никакого Минотавра не было. Был дикий обычай, именуемый играми с быком. Человек вставал перед взбешенным зверем, мчался ему навстречу, подпрыгивал, делал сальто и приземлялся за спиной быка. Если ему это удавалось, он жил до следующего ритуала. Если нет, его, либо втаптывал в песок бык, либо живого, но израненного добивал жрец ночью в келье для умирающих. Добивал, даже если увечье было незначительным. Их не сразу выставляли на потеху. Год тренировали. Потом они тренировались сами, если хотели выжить. Первыми выбывали из строя девушки. Девушка, которую он любил, продержалась дольше всех. Аглая...
  Это имя отозвалось во мне щемящей болью. Словно в какофонии случайных звуков вдруг зародилась сокровенная, давно забытая мелодия. Словно в серых буднях чужой судьбы меня окликнуло гриновское Несбывшееся*.
  Вульф не мог не почувствовать моего смятения. Резко взглянул, словно желая убедиться в том, что не ошибся. Убедился, но не стал заострять на том внимания, продолжал, как ни в чем ни бывало
  - Они вышли вместе на третий год своего пребывания в Кноссе. Бык покалечил Аглаю, и ее унесли в подземелье. Тесея выпускали несколько раз, надеялись покончить и с ним. Но он выстоял. Публика потребовала сохранить ему жизнь до следующего сезона. Только ночью и только благодаря дочери Миноса Тесей смог пробраться к Аглае. Он опоздал. Жрец убил ее, и Тесей убил жреца. Его ждала казнь. Жестокая казнь. Но дочь царя, Ариадна, спасла его...
  Я слушала его и параллельно думала. Даже не так. За меня кто-то думал, потому что неоткуда было взяться у меня таким мыслям.
  - ...никакого Минотавра не было...
  Как же ты ошибаешься, Вульф. Я прекрасно помню те жуткие переходы по мрачному подземелью, когда за мной по пятам крался изголодавшийся, отверженный зверь. И в тот момент, когда он собрался броситься на забредшую в его владения добычу, оглянулась. Глаза! Если бы ты видел его глаза!
  - Я пришла поговорить с тобой, Дионис...
  - Ариадна, - выдохнул он и заплакал у меня на коленях, - я больше не могу так жить!
  Я гладила его рогатую голову, перебирая жесткую гриву, и он успокаивался...
  Кто навязывает мне эти воспоминания? И почему мне кажется, что это все со мной было? Ведь у меня нет корня. Или все-таки есть?
  А Вульф продолжал, и, на этот раз не слышал моих мыслей.
  - Я тогда был мальчишкой и любил убегать в ваш мир от своего учителя, занудного, но очень сильного мага. Он прекрасно знал, где я бываю время от времени, но не препятствовал моим вылазкам. В тот день на острове мы впервые встретились с Тесеем.
  Вульф замолчал, вперил в меня задумчивый взгляд.
  - Ты очень похожа на него, Ведьма.
  Я давно перестала напоминать ему, что у меня есть имя. В конце концов, ведьма я и есть. Только Вульф умудрялся произносить это слово... с большой буквы.
  - Это хорошо или плохо?
  - Не знаю. Просто, иногда кажется... все это уже было.
  Он не сводил с меня глаз, и я почувствовала себя неуютно.
  - А что было дальше?
  - Дальше?
  Вульф как-то странно усмехнулся, и отвел взгляд к огню. Я облегченно вздохнула.
  - Когда мы встретились, Тесей был в отчаянии. Он не мог забыть Аглаю, и не знал, что делать с влюбленной Ариадной. Я долго объяснял, кто я и откуда, а потом перетащил в наш мир, совершенно забыв о том, что для обычных людей попадание сюда заканчивается смертью. Он же прекрасно перенес переход, более того, чувствовал себя здесь, как дома. Откровенно говоря, я не знал, что делать дальше. Бросать его, чужака, на произвол судьбы было нельзя. Неизвестно, кто пострадал бы больше от его спонтанного постижения нашего мира. Я привел его к учителю. Как потом выяснилось, учитель не просто так отпускал меня к вам. Он знал пророчество относительно меня и Черного Ведьмака. Но в том пророчестве туманно намекалось на опасность со стороны Тьмы. Мы поняли это неверно. И поплатились.
  Вот такая история, обобщенная и ничего личного. А ведь первый Черный Ведьмак стал его другом. Вот только не вяжется что-то.
  - Вульф, - спросила я, когда история Тесея почти затерялась в мелькании навеянных ею мыслей, - Но, если верить легендам, все это произошло более двух тысяч лет назад?
  Спросила, а потом подумала, ведь он может воспринять мой вопрос, как недоверие. Но Вульф, похоже, не придавал значения подобным мелочам.
  - Время в нижнем и верхнем мирах течет по-разному и не всегда равномерно. В нашем, порой просто засыпает. Особенно после того, как мы ослабили Тьму.
  - Но разве это плохо, ослабить Тьму?
  На меня взглянул умудренный годами и отягощенный своими ошибками старик.
  - А ты представь, что в мире воцарился Свет. Все ясно, безоблачно. Нет неизведанных дорог, смертельных опасностей. Только полигоны типа тех, на которых каодеры обучают вождению новичков... 
    Глава 8
  Поутру над рекой простерся арочный мост. Я так и не поняла, из какого материала он был создан, и с опаской ступила на прозрачный настил. Откуда не возьмись, появился Васька и деловито устроился у меня на плече.
  Вульф стоял невдалеке и как-то уж слишком внимательно наблюдал за нашим перемещением. Когда середина моста осталась позади, он облегченно вздохнул и двинулся следом.
  Оказавшись на противоположной стороне, я оглянулась и заметила, что ему путь по мосту дается с трудом. А Барс... Барс не смог сделать ни шагу. Так и стоял растерянно на берегу, не зная, что предпринять. Вульф остановился посреди моста, повернулся в его сторону и повелительным тоном сказал: "Уходи".
  Одному, по степи, кишащей нечистью?!
  - Ты с ума сошел, Вульф. Это - верная смерть.
  - Верная смерть ждет его здесь, если он сломит сопротивление моста.
  Я метнулась назад, но Вульф стоял скалою.
  - Успокойся, Ведьма. Одному ему ничего не грозит. Вся эта нечисть, как ты выразилась, натравлена на нас. И потом, навстречу ему уже вышли.
  Барс все слышал, но сделал еще одну попытку ступить на мост. С трудом преодолел первый пролет.
  - Если ты его не прогонишь, он погибнет, - произнес Вульф.
  И я поняла, так и будет.
  - Барс, стой! Дальше мы пойдем одни.
  - Нет.
  - Я не пущу тебя, слышишь.
  А в голове стучало: "Он будет первым, кого ты предашь".
  - И я ей помогу, - Вульф добил неуверенный голосок моей совести.
  Выстоять против нас двоих у Барса не было шансов, и он отступил. Не оглядываясь, сошел с моста и быстро пошел прочь.
  - У меня больше нет друга, - прошептала я.
  - У тебя бы его не стало, - в тон мне заметил Вульф, и подтолкнул к берегу.
  Надо сказать, очень вовремя. В лучах восходящего солнца мост начал таять и вскоре исчез, как ни бывало.
  Я долго стояла, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Барса. Мне было тоскливо, как никогда. Потом в голову пришла оптимистичная мысль.
  - Раз мост пропустил нас, значит, мы сумеем вытащить Дина и остаться в живых.
  На что Вульф возразил вслух.
  - Это ничего не значит. Просто у нас есть возможность избежать смерти. И будет лучше, если здесь ты будешь держаться меня. Ночные прогулки исключаются.
  Я прогнала Ваську, закинула за плечи существенно полегчавший рюкзак и двинулась вслед за каргом в сторону мрачного ельника. На опушке оглянулась еще раз. На горизонте Барса окружила группа людей.
  - Вульф! - схватила оборотня за руку. Тот посмотрел в указанную сторону и развеял мои страхи.
  - Неужели ты еще не поняла, Ведьма. Эрмангуэль дал тебе не простого попутчика и дорожит им не менее, чем своими воинами. А ты своей дурацкой... жалостью чуть не угробила его сегодня.
  Я даже не обиделась на замечание оборотня. Уверенность в том, что Барсу больше не грозит опасность, смирила меня с его репликой.
  Васька покружил над нами, что-то мурлыкнул и улетел исследовать новые леса. Хорошо, что вовремя улетел.
  Нам удалось пройти не более часа, когда за спиной послышался приближающийся хруст валежника. Вульф едва успел накрыть нас защитным колпаком, как о незримую стену ударились десятки стрел. Странные существа, напоминающие псов, ходящих на задних лапах, окружили нас со всех сторон и озадаченно шарили лапами по воздуху, как по стеклу. Потратив на это занятие около получаса и не найдя бреши в невидимой преграде, псы расселись вокруг плотным кольцом и монотонно забубнили.
  - Что будем делать?
  Поинтересовалась я, понимая, что отступать эти ребята не собирались.
  - Расслабься, - коротко ответил Вульф.
  - Не поняла! - я изумленно оглянулась на него.
  - Что непонятного? Расслабься, и лучше закрой глаза.
  - Зачем?
  - Чтобы не видеть того, как убивает Тьма.
  - А без убийства никак нельзя?
  - Можно. Снять защиту и стать их обедом.
  Я попыталась расслабиться, но монотонный гул действовал на нервы.
  - Может быть, раскидаем их в танце?
  - И привлечем к себе пустынников?
  Я попробовала еще раз, но опять безрезультатно.
  - У меня не получается.
  - Тогда, извини.
  Я не поняла, что Вульф сделал, но отключилась на раз. А когда очнулась, вокруг лежали обугленные тела.
  - Уходим.
  Быстро произнес Вульф, таща меня за руку. Но краем глаза я заметила слабое шевеление. Один из псов был еще жив и корчился в судорогах. Меня захлестнуло чужой болью. Мозги выбило напрочь. Совершенно неважно, кто это был. Он страдал, и его муки отзывались во мне десятикратно. Не понимая, что творю, я оттолкнула Вульфа, подскочила к умирающему и резанула себя по венам рукой, как ножом. Капли черной крови падали на выжженную грудь и растекались, как масло по раскаленной сковородке. Ожог на глазах затягивался здоровой кожей. Наша общая боль ослабела, стала терпимой. Пес смотрел на меня с изумлением, с не меньшим изумлением взирал на это безумие Вульф. Потом опомнился и оттащил в сторону. Пес медленно поднялся, качнулся по направлению к нам. Вульф сделал предупреждающий жест. Пес встал, как вкопанный.
  - Уходи и дождись меня! - повелительно произнесла Тьма моим голосом.
  И он пошел прочь, на ходу преображаясь в человека.
  Я оглянулась на Вульфа, в надежде получить разъяснение. Вульф стоял бледный, как сама смерть. Потом молча перевязал мне запястье невесть откуда взявшимся бинтом, прошептал пару непонятных слов и подхватил мой рюкзак. Немного погодя, я поняла, что сделал он это отнюдь не из рыцарских побуждений. Пробираться пришлось по зарослям, причем в довольно быстром темпе. Мне с трудом удавалось поспевать за оборотнем, а сзади нарастало гнетущее напряжение. Затрудняюсь объяснить это чувство. Словно тебе наступают на пятки и спутывают ноги одновременно. Как в кошмарном сне: надо бежать, а не можешь. Я спотыкалась, падала, поднималась. Вульф подхватил меня, закинул за спину поверх рюкзака и помчался, сломя голову. Я не сопротивлялась, каждой клеточкой ощущая: приближается нечто жуткое, и если у Вульфа есть план спасения, лучше его не отвлекать.
  Лес кончился внезапно, расступившись перед просторной поляной, посредине которой царил огромный дуб. Вульф, не останавливаясь, устремился прямиком к нему, перекинул меня на руку, как мешок с тряпьем и швырнул о ствол. Я закрыла глаза, ожидая удара, но пролетела что-то вязкое, и упала на пружинистую поверхность. Вульф ввалился следом, улегся на меня, как на перину и замер. Минут десять мы приходили в себя, прислушиваясь к звукам по ту сторону дерева. И звуки не заставили себя долго ждать. Сначала раздался тяжелый топот, очень напоминающий топот лошадиных копыт, как если бы лошади выросли до размеров слона. Потом послышались приглушенные грубые голоса. Слов разобрать не удавалось, но, очевидно, те, кому они принадлежали, костерили нас почем зря. Некоторое время спустя, голоса стали удаляться, видимо, преследователи обнаружили нечто, очень похожее на нас. Когда стихли последние отголоски, я облегченно вздохнула и спихнула с себя тяжелую тушу. Вульф откатился в сторону и встал напротив.
  - Ты хоть соображаешь, что натворила?
  Произнес он таким тоном, что у меня мурашки поползли по спине. Так мелкий пакостник вдруг осознает, что его очередная шалость обернулась непоправимой бедой.
  - Когда именно?
  Осторожно спросила я, как будто от моей осторожности что-нибудь зависело.
  - Ты прекрасно знаешь, когда.
  Я догадывалась, только не могла взять в толк, почему спасение какого-то зверя воспринимается так трагически.
  - Да объясни, по-человечески!
  - По-человечески?
  Похоже, у него не укладывалось в голове, как можно совершить подобное, и прикрываться неведением.
  - Сегодня ты освободила подонка, убийцу. Мало того, подарила ему бессмертие.
  - Ты про того пса?
  - Да не пес это!!!
  Вульф плюхнулся рядом и обхватил голову руками.
  - Как Эрмангуэль мог отправить тебя сюда, не объяснив элементарных вещей.
  В отчаянии произнес он.
  - У него не было времени, - вступилась я за учителя.
  - И вместо того, чтобы ругаться, разъясни сам.
  Но ему не удалось прочитать мне очередную лекцию.
  - Кого тут принесла нелегкая?
  Раздалось недовольное ворчание, и в проеме двери образовалось странное существо, напоминающее снежного человека в масштабе 1 к 10.
  Вульф повернулся в его сторону, и существо само нашло ответ на свой вопрос.
  - А, это ты, лесной бродяга. И кто ж с тобой будет?
  Я поленилась поворачиваться и вальяжно откинулась на спинку дивана, радуясь возможности сменить тему. Меня тоже узнали. Причем, узнавание не вызвало столь добрых чувств, как в случае с оборотнем.
  - Обещал же не связываться с ними больше...
  И почему меня здесь все не любят? Обидно, честное слово.
  - Помолчал бы лучше, - выдохнул Вульф.
  - Да, я-то помолчу. Только кто тебе еще скажет...
  - Все говорят, - невежливо перебила я, - надоело!
  И добавила, поражаясь собственной наглости.
  - Лучше бы накормили, напоили, да спать уложили.
  Почему-то я была уверена, что именно для этого существо здесь и приставлено. Его возмутила моя проницательность и, чтобы хоть как-то осадить зарвавшегося гостя, оно порекомендовало мне сначала привести себя в порядок, как то: вымыть руки, почистить зубы, а по-хорошему, не мешало бы принять ванну с дороги.
  - Ну и где у вас тут ванна с джакузи? - тоном капризного постояльца поинтересовалась я, намеренно втягиваясь в сварливую болтовню, лишь бы не думать о том, что наговорил мне оборотень.
  - Ванна на втором этаже, - машинально ответило существо и, спохватившись, саркастически добавило.
  - А джакузей ищи по ту сторону.
  - Я ничего не имею против романтических встреч в полнолуние, - перекинулся сердечный хозяин на оборотня, - но неужели ты не мог найти другую даму?
  - Хватит паясничать, Михеич - неожиданно резко оборвал его Вульф.
  - Передай Гордону, что я здесь, и мне необходимо с ним срочно переговорить.
  Существо разом утратило уверенность и превратилось в милое лопоухое животное, потерявшее своего хозяина.
  - А Гордона давно уж нет, - казалось, оно вот-вот расплачется.
  - Как нет?
  - Сгинул восемь лет назад. Ушел и не вернулся.
  - Так...
  Вульф опустился на диван, и, если бы я вовремя не отодвинулась, прямиком угодил бы мне на колени.
  - И это еще не все, - тяжело вздохнув, продолжал Михеич.
  - Прошлой осенью в замок ударила молния и разрушила его целиком. Сохранилась только сторожевая башня, где и живет сейчас Тимоха. Я звал его сюда, но он отказался. Сказал, что будет дожидаться хозяина на месте.
  Постепенно речь его превратилась в жалобу.
  - Скварды совсем распоясались. Тьмы-то нет...
  - Как это нет!
  Возмутилась я, причем таким тоном, какой мне и во сне не снился. Вульф и Михеич удивленно уставились на меня. Вульф, положим, мог бы и не удивляться. Пришлось отделаться пожатием плечами: мол, не ведаю, что творю. Однако моя реплика оказала на Михеича должное воздействие.
  - Извините, Госпожа!
  Интересно, это он мне или Тьме? Продолжение отбросило все сомнения.
  - Я имел в виду: Вас нет в том виде, в каком Вы внушаете им ужас.
  И продолжал, обращаясь к Вульфу.
  - Набегают каждую ночь. Защита еще держится, но на добром слове. Достаточно одного графта в их своре, и Тимохе придет конец. Поговорил бы ты с ним. Тебя он послушает.
  - Портал работает? - коротко спросил Вульф.
  - Пока да.
  Про меня они опять забыли. Но я и не печалилась по этому поводу до тех пор, пока Вульф ни обратился ко мне с приказом.
  - Останешься здесь. Я скоро вернусь.
  - Нет!
  Я вскочила на ноги и преградила ему дорогу.
  - Мы пойдем вместе.
  - Ты будешь только мешать, Ведьма.
  И, отстранив меня, он вышел из гостиной.
  Поймав мой растерянный взгляд, Михеич виновато засопел. От вредного ворчливого хозяина не осталось и следа.
  - Шла бы ты, отдохнула с дороги, - посоветовал он, на этот раз обращаясь именно ко мне.
  - Нельзя ему туда одному, - возразила я, не понимая, откуда взялось внутри дурное предчувствие. Да и не предчувствие, уверенность. Если Вульф уйдет один, то не вернется. Михеичу не надо было ничего объяснять. Он прекрасно знал, что движет черными ведьмаками, когда дело касается интуиции.
  Мы сорвались с места одновременно и помчались вслед за Вульфом, боясь не успеть. Успели в самый последний момент. Я шмыгнула в закрывающийся портал, не зная, куда попаду. Михеич придержал закрытие, иначе я так и скиталась бы в межвременьи в поисках выхода. Эйфория невесомости сменилась страшной тяжестью.
  Я пришла в себя посреди развалин за спиной огромной гиеноподобной твари, крадущейся за добычей. Добычей был Вульф. И об охотнике, похоже, не подозревал. Охотник же так увлекся преследованием, что в свою очередь не заметил моего появления. В одно мгновение пронеслись в памяти предостережения Вульфа об опасности ведения танца боя на территории ведьмаков. Но иным оружием я не владела, да и тварь не походила на пустынника, хотя магией от нее веяло за версту. Дикой, мощной, не поддающейся укрощению, но...примитивной. Похоже, в здешних краях этой твари не было равных, иначе она вела бы себя осторожней. Как разобраться с ней, я решила. Оставалось придумать, как предупредить Вульфа и в то же время отвлечь от него моего противника, не подозревающего, что уже стал моим. Медлить было нельзя. И, вложив два пальца в рот, я по-разбойничьи свистнула.
  Не прошли даром уроки Мишки - коновала, откупившегося от меня парой мучительных для него занятий. Свист получился, что надо. Вульф и тварь разом оглянулись. Причем, тварь, не раздумывая, кинулась на меня. Я ожидала нападения, но не такого стремительного, и вывернулась буквально у нее из-под носа. Тварь взвыла от досады и потратила на то решающие мгновения. Из разорванного пространства метнулся в ее сторону с ног сшибающий поток. От лесного тролля не осталось бы и мокрого места, тварь же отряхнулась, как от струи водного пистолета и возобновила атаку. Я снова увернулась, подхватила новый поток и поняла, что до следующего уже не дотянусь: пустынники, почуяв добычу за тридевять земель, слажено начали сжимать круг, сгущая воздух. Меня спасло то, что ни одного из них по близости не оказалось, и плотность воздуха до консистенции желе не дошла.
  И тогда в схватку вступил Вульф. Огненный шар впечатался в шкуру твари, растекаясь по ней кровоточащей плешиной. Тварь завизжала, и бросилась наутек. Я едва смогла замкнуть расползающуюся брешь в пространстве и приготовилась выслушивать нотации. Но оборотень решил с ними повременить. Схватил меня за руку и потащил в сторону отдаленно стоящей башни.
   Едва за нами захлопнулась дверь, как в недрах спасительной башни появилось возмущенное существо, чем-то схожее с Михеечем. Прежде чем оно успело разразиться гневной тирадой, Вульф шагнул ему навстречу. И существо преобразилось. Теперь оно излучало радость, причем такую искреннюю и безудержную, что невозможно было сдержать улыбку.
  - Господин Вульф! Наконец-то! Я думал, что не дождусь.
  Он скрылся из вида и появился почти тотчас же со свитком в маленькой обезьяньей лапке. Вульф мельком просмотрел письмо и бросил в камин.
  - Мы тут кое-кого привели, Тимоха, уж не обессудь.
  Кивнув в наоконный сумрак, обратился он к хозяину башни. Хозяин отодвинул занавеску и, обнаружив на развалинах четырех голодных пустынников, облегченно вздохнул.
  - Сейчас позову Шиву, она их уведет.
  Очевидно, скварды доставляли ему больше хлопот. Любопытно было бы посмотреть, каковы они из себя. Представились стаи небольших осо-тигров с жалом на лбу. В далеком детстве мне попалась на глаза фотография картины Дали, изображающая похожих существ. И в память впечаталось чувство смертельной опасности. Со всех сторон из... пустоты сна. При упоминании о сквардах, я испытывала нечто подобное, хотя никогда их не видела.
  Странные вещи порой творит наше воображение, и, что удивительно, совсем необъяснимые. Как потом выяснилось, ничего общего с реальными сквардами мои фантазии не имели. Но откуда-то они взялись?
  - Переночевать у тебя можно?
  Вульф не столько просился на ночлег, сколько интересовался, какова опасность такого мероприятия. Тимоха, в отличие от Михеича, считал свое жилище неприступной крепостью.
  - Когда ж мы Вам отказывали? - уязвленный одной постановкой вопроса, ответил он.
  - Только с удобствами у нас проблемы. Могу предложить душ, скромный ужин и две смежные комнаты.
  Душ пришелся как нельзя кстати. Я нежилась под горячими струями, мурлыча под нос популярную классическую мелодию. Падающая вода ритмично вплеталась в мое соло. Я заметила, что нечто, доставляющее в мире порослей удовольствие, здесь усиливало свое воздействие и вызывало истинное наслаждение. Вместо тонкого голоска, обработанного акустикой ванной комнаты, я услышала цельное, собранное произведение. Словно в бесконечном пространстве отыскались соучастные души и внесли свои голоса в наметившийся мотив. Получилось очень здорово. А главное, никаких мыслей в голове...
  Когда я вышла из душа и высушила волосы заклинанием "фена", Вульфа в наших комнатах не оказалось. Облачившись в мягкий банный халат, выданный по случаю Тимохой, я открыла дверь и прислушалась. Внизу звучал тихий ровный разговор. Монотонное "Бу-бу-бу", и ни одного четко сказанного слова. А подслушать ой как хотелось, потому что, я была уверена, стоит мне спуститься, и они заговорят совершенно о другом. Странно, столько нам с Вульфом пришлось пережить, а он по-прежнему относился ко мне с недоверием. Наверное, у него были на то причины, но мне это казалось обидным. Я сокрушенно вздохнула и громко потопала вниз.
  Разговор на мгновение смолк, потом потек снова, но уже о набегах сквардов и необходимости пополнить запасы на зиму. Надо сказать, очень актуальные тема: до зимы еще жить да жить, а можно и не дожить. Я села за стол напротив хозяина, послушала и решила привлечь внимание к своей голодной персоне дежурной фразой о погоде, способствующей хорошему аппетиту.
  На столе тотчас же появилась парадная скатерть, и сами собой стали раскладываться тарелки. Скромный ужин состоял из запеченной рыбы неизвестного вида, по вкусу напоминающей карпа, а также хрустящей жареной картошки. На закуску прилетели спелые сахаристые помидоры, быстро распались на ровные кусочки и заняли свое место на овощном блюде.
  Это несколько примирило меня с заговорщиками и отвлекло от сонмища каверзных замечаний. По мере утоления голода невысказанных замечаний становилось все меньше, а две порции вишневого компота вытеснили из памяти самых стойких. Я вежливо поблагодарила сотрапезников за приятную компанию и удалилась с чувством глубокого удовлетворения.
  Насыщенный неприятностями день благополучно закончился. Кросс по пересеченной местности и потасовка с хищной тварью полностью выработали дневную норму физических упражнений, поэтому я без зазрения совести завалилась спать под роскошным бархатным балдахином, как принцесса без горошины.
  Мне снился приятный сон. Эротический. Я нежилась в объятиях Вульфа, благосклонно принимала его ласки и о последствиях не задумывалась. Луна тревожно заглядывала в окно, словно пыталась донести до меня что-то очень важное, но я не понимала ее языка. Постепенно ласки Вульфа стали настойчивее, что неизбежно привело бы к нежелательной развязке. Но внезапно громко хрустнула ветка, словно под тяжестью оплошавшего хищника, и я проснулась.
  Лунный свет заливал комнату, притягивал к окну. Машинально накинув халат, я босиком побежала ему навстречу, по дороге глянув в сторону Вульфа. Его ровное замедленное дыхание наводило на мысль о глубоком спокойном сне. И я невольно задумалась: кто из нас оборотень? Так бессовестно спать в полнолуние, когда ему положено носиться голодным монстром в поисках кого бы покусать.
  - Меньше надо глупых фильмов смотреть, - издевательски прозвучало в моей голове, и оборотень открыл глаза. Что бы он там мне ни внушал, взгляд у него был... плотоядный. Я плотнее завернулась в махровый халат, как в броню, продолжила путешествие к окну и, остановившись у него, жадно вдохнула ночной воздух. Вульф возник за спиной, едва я коснулась рукой подоконника, и привлек к себе.
  - Впрочем, ты недалека от истины, Ведьма. Вкусненькой девушке в полнолуние к оборотню лучше не соваться.
  - А я и не совалась, - огрызнулась я, сбрасывая с плеч его руки.
  Не знаю, чем бы все это закончилось, но странное шевеление у подножия башни привлекло мое внимание. Острое чувство настоящей опасности заставило забыть опасность со стороны луно-озабоченного оборотня.
  - Что это, Вульф! - воскликнула я, обернувшись к нему.
  Взгляд оборотня потемнел. Он рывком отбросил меня от окна и провел рукой по открытому проему, словно по стеклу. Во время. Что-то тяжелое, вязкое ударилось о незримую преграду, и камнем ухнуло вниз.
  - Тимоха!
  Мгновение спустя, грохотал по всем комнатам его командный голос.
  - Скварды атакуют, закрывай окна.
  Разумеется, речь шла не о простых ставнях. Но Тимоха, привыкший жить в осадном положении, заранее все предусмотрел, и незащищенным оказалось только наше окно, и то по моей глупости. Свежим воздухом, видите ли, хотела подышать во сне. Если бы не хруст ветки, разбудивший меня... Но, как говорится, сама напакостила, сама и исправила ошибку, правда, стараниями Вульфа. А Вульф терпеливо ждал, когда о нем вспомнят.
  - Давай-ка поработаем, Ведьма, - заявил он, - Отблагодарим хозяина за гостеприимство.
  - А что делать-то?
  Заинтересовалась я, краем уха прислушиваясь, как бьются о магические стекла настырные скварды. Любопытно, те, которые падают вниз, разбиваются или у них потеха такая?
  - Будешь подпитывать меня Тьмой, - ответил Вульф так, словно я каждый день этим занималась.
  - И не делай вид, что не умеешь, - предотвратил он готовый сорваться протест.
  - Вспомни первую встречу с пустынником.
  Так ведь тогда все произошло спонтанно. И я понятия не имею, как мне оно удалось.
  - А может быть, ты меня вырубишь, - с надеждой спросила я, припоминая утреннюю встречу с псами.
  - Ну, уж нет, - решительно отказал оборотень, - Давай, учись в бою. Не все мне за тебя отдуваться.
  - А почему утром ты был не столь настойчив? - старалась я, как можно дольше, потянуть время.
  - Потому что тогда нас просто бы съели, сейчас же мы почти в безопасности. Считай, что на учебном полигоне. И хватит болтать!
  Вульф схватил меня в охапку, развернул лицом к окну, встал за спиной. Я почувствовала, как тысячи тонких щупалец проникли сквозь одежду и присосались к моей коже. По ним, как по капиллярам, начало проникать в меня нечто не теплое, не холодное, но инородное. Залезло, потопталось, двинулось обратно, прихватив с собой частичку меня.
  - Поняла? - обжег ухо свистящий шепот.
  - Не совсем.
  - Повторяю.
  И инородный поток снова начал раскачку.
  - Только не зажимайся. Когда я начну тебя... пить, расслабься.
  Мы повторили несколько раз, увеличивая размах колебаний, и я, наконец, почувствовала, как надо отдавать свой поток без усилия со стороны принимающего. Затрудняюсь сказать, сколько времени ушло на мое обучение, но, видимо не много, так как сквардам еще не надоело заляпывать магические стекла грязными лапами.
  - Послушай, Вульф, а может, ну, их? - малодушно предложила я, - побьются и перестанут.
  - А если появится графт, - неожиданно встрял Тимоха. Откуда только взялся.
  - И что, до сих пор не появлялся? - заинтересовался Вульф, отвлекшись от моей персоны.
  - Я вот тоже думаю, странно. Давно должен был.
  - А кто такой графт? - полюбопытствовала я. Ответом стал немой ужас в глазах Тимохи, уставившегося в окно.
  - Ну, все, Ведьма, - резко произнес Вульф.
  - Наш выход.
  Он снял защиту и вскочил на подоконник. Я хотела последовать за ним, но Тимоха удержал.
  - Вы должны его подпитывать отсюда. Вы должны быть в безопасности.
  Я перепугалась не на шутку. Толпа сквардов расступилась вокруг места приземления оборотня и застыла перед броском. Пораженная их несметным числом, я не сразу задумалась, как удалось Вульфу спланировать с высоты 10 этажного дома и даже не покачнуться. А когда задумалась, времени на удивление не оставалось. Тысячи невидимых щупалец требовательно потянулись к моим силам, и я открыла им доступ, как шлюз.
  - С ума сошла! - рявкнуло в моей голове, - Послаби!
  Я перекрыла половину потоков и осторожно глянула в окно. На том месте, где минуту назад стоял Вульф, возвышалась фигура женщины прекрасной и страшной одновременно. Скварды завопили и пали ниц, открывая взору крылатую тварь, стоящую за их спинами.
  - Что раскисли, идиоты! - прозвучал властный голос, - это просто призрак.
  По распластанной толпе прошлась волна смятения. Часть сквардов подняла головы, и я разглядела, наконец, что они из себя представляют. Летучие обезьяны размером метр с кепкой, схожие с маленькими злобными мартышками, поглазеть на которых приглашают туристов в странах Южной Азии.
  - Призрак, говоришь, - отозвалась Тьма моим голосом.
  И темные щупальца потянулись к горлу крылатой твари. Та не дрогнула, спокойно отнеслась к прикосновению миража.
  Скварды приободрились. Наглые мордочки уставились на некогда могущественное Божество, не сумевшее нанести их предводителю ни капли вреда. Божество обессилило! Божество больше не достойно поклонения! Мгновение, и они ринулись бы в бой.
  Но призрак рассмеялся. Так смеется уверенный в себе убийца, предоставивший жертве мнимую надежду на спасение, перед тем как нанести последний удар.
  - Закрой глаза, Ведьма! - прошелестело в моей голове.
  - Зачем?
  - Ты еще слишком впечатлительна, чтобы это видеть.
  Но я не подчинилась. Тоже мне, нашел неженку. Я глянула вниз и не смогла оторваться от чудовищного зрелища, когда море взъерошенных существ окрасилось кровью, и заметались в панике те, кто не попал под первый выпад Тьмы. Я видела их обезумевшие глаза, безнадежно молящие о пощаде, и эти глаза потрясли меня сильнее выпотрошенных внутренностей.
  Вульф, как всегда, оказался прав. Я зажмурилась, словно в моих силах было отмотать назад кошмар и ничего о нем не знать. Но взоры, напоминающие взоры детей, не понимающих, за что их обрекли на смертельную муку, намертво запечатлелись в памяти. Не в силах выносить эту пытку, я снова открыла глаза, чтобы тошнотворной реальностью перечеркнуть навеянное воображением. Площадь у стен башни была усыпана толстым слоем свежеприготовленного фарша, к которому медленно слетались жуткого вида стервятники.
  Наверное, я сошла бы с ума, если бы не рвотные позывы возмутившегося желудка. Не думая о поддержании связи с Вульфом, я кинулась в туалет и вывернула все, что еще не переварилось. Меня трясло, как в ледяном подвале детдома, после трех суток заключения. Последнее, что запомнилось, шум воды смывающей мои испражнения: невероятным усилием воли я все-таки дотянулась до заветного рычага.
  Очнулась я на своей кровати и не сразу поняла, отчего так уютно и тепло. Вульф лежал рядом, прижимая меня к себе, и что-то шептал, как мамаша над больным малышом. Я прислушалась, но ничего не поняла. То был незнакомый язык, удивительно певучий и успокаивающий. Я глубоко судорожно вздохнула, и Вульв замолчал.
  - Старших надо слушать, - назидательно произнес он, убедившись в том, что я пришла в себя окончательно и бесповоротно.
  - Угу, - согласилась я, прижимаясь к нему, чтобы согреться. Согреться получалось только снаружи. Внутри по-прежнему царила стужа. Меня колотил озноб. Мысли настойчиво возвращались к тому, что лежало внизу вокруг башни.
  Горячие губы коснулись моего лба, осторожно переместились ниже. Меня обдало жаром оборотня, одержимого полнолунием. Недавний сон обрастал реальностью. Я откликнулась на ласки Вульфа, лишь бы не думать, не вспоминать, и попала из огня да в полымя. По мере того, как дело приближалось к естественной развязке, во мне нарастало отвращение. Когда одежда перестала быть препятствием, желудок свело и потянуло вывернуться наизнанку. Вероятно, так бы и случилось, не опустоши его прежде зрелище ночной бойни. Я окаменела, едва сдерживая тошноту пред красочно разверзнувшейся в воображении клоакой нечистот. Не будь между нами магической связи, возбужденного оборотня вряд ли остановила бы моя безынициативность. Но мое чувство омерзения зашкалило и его с лихвой хватило на двоих.
  Вульф отшатнулся, словно пылкий любовник, обнаруживший на месте соблазнительной красотки разлагающееся тело прокаженного. Его потрясение срикошетило по мне, и тошнота отступила.
  Мы застыли, глядя друг другу в глаза, потом оборотень покачнулся и без сил рухнул рядом. Воцарилось долгое молчание. Настолько долгое, что я начала беспокоиться, уж не довела ли я до смерти Верховного Мага каргов.
  - Ты как? - поинтересовалась тихо, с одной стороны желая справиться о самочувствии, с другой боясь потревожить: а вдруг уже передюжил неудачу и забылся сном. Вульф откликнулся, давая лишний повод к уважению.
  - Ну, ты даешь, Ведьма, - только и смог сказать он.
  - Между прочим, я предупреждала, - стараясь оправдать свое поведение, вымолвила я.
  - Да-да, - кивнул Вульф, - припоминаю. Хорошо, что не прибила.
  - Может тебе поискать другую подружку. Ночь еще впереди, - я не знала, сколь велико влияние луны на оборотней, но догадывалась, что не слабое, раз даже такой аскет, как Вульф почти потерял самообладание. Кроме того, меня не покидала уверенность, что в стране ведьмаков у Вульфа немало старых знакомых, в том числе и благосклонных к нему дам.
  - Да что-то теперь не хочется, - отозвался оборотень и повернулся ко мне, подперев рукой голову.
  - И давно это с тобой?
  - Что именно?
  Я думала, он смутится, попытается подобрать слова, но Вульф не стал заморачиваться.
  - Такое отношение к сексу.
  Я тоже не стала строить из себя наивную барышню. Чего уж там. В детдоме всякое видела, и даже не прочь была испытать блаженство от так называемых любовных игр. Но мне то было не дано. Едва дело доходило до самого главного, я покидала игровое поле любыми способами, и ни одному партнеру не удавалось меня удержать.
  - Полагаю, это врожденное. Эдакий комплекс целомудрия.
  Странно, что Вульфа ничуть не огорчила неудача. Даже, наоборот, во взгляде его появился алчный огонек, словно вместо медного пятака ему вручили червонец.
  - И что, всегда такие ассоциации?
  Похоже, в нем проснулся психоаналитик. Ну, что ж, поиграем во врача-пациента. Тем более что до утра далеко, а спать совсем не хочется. Потому что я прекрасно знаю, что мне сегодня приснится. Завернувшись в одеяло, дабы не провоцировать оборотня на повторные действия, я ответила, как можно равнодушнее.
  - Как правило, мне видится, как насилуют и избивают детей, да задыхаются заживо похороненные новорожденные...
  Но голос дрогнул, и память услужливо восстановила с трудом забытую картину. Я мысленно выругалась, но, вспомнив, что в компании Вульфа мои мысли мало, чем отличаются от слов, поспешила перечеркнуть их циничным выпадом.
  - Ты еще не передумал становиться папашей Тьмы?
  Оборотень слушал меня, не отрывая взгляда, не моргая, словно статуя Будды, прилегшего отдохнуть. А, может быть, и не слушал вовсе. Иначе как объяснить молчание в ответ на мой довольно конкретный вопрос. Пришлось поднять руку и пощелкать пальцами у него перед носом.
  - Вульф, ты меня слышишь?
  Ответил он, как мне показалось, совершенно невпопад.
  - Думаю, мне просто необходимо пообщаться с корнем твоего Палочника.
   Меня подбросило. Словно матрас под спиной оказался вдруг ощетинившимся дикобразом.
  - Не смей! Он мой.
  Я нависла над ним, совершенно не заботясь о том, что еще недавно благоразумно решила не искушать. Вульф скользнул взглядом по моей груди и усмехнулся.
  - И что ты с ним сделаешь?
  О! Сколько красочных образов лютых казней промелькнуло в моем сознании за одно мгновение. Откуда только что взялось. Никогда не подозревала в себе склонности к столь жестоким деяниям. Я заживо кромсала его на куски, и это было самое безобидное в веренице придуманных расправ. А потом, когда мой враг испытал все мыслимые и немыслимые пытки, пришло отрезвление: "Тебе от этого стало легче?"
  - Да разве дело во мне? Если бы можно было предотвратить то, что этот нелюдь совершил. А от того, что он испытает перед смертью, не изменится ничего. Впрочем, вру. Изменюсь я. Стану ему подобной.
  - Но, если мучительно убить его на площади, чтобы ему подобные видели, как им придется расплатиться, пойди они на поводу своих демонов...
  Где-то я это уже видела. Ну, да. В новостях. Массовые казни на лобном месте в Вагии.
  - Так ведь таких единицы, а увидят многие другие. Не разбудит ли это зрелище в них зверя. В сущности, в каждом из нас живет зверь.
  - Так что же, ты даруешь ему жизнь?
  - Я его убью. Просто убью. И сделаю это сама!
  С кем я спорила: с собой, с Вульфом? Его уже не интересовал мой бюст. Он смотрел мне в глаза.
  - Умница!
  Мягко привлек меня к себе, поцеловал целомудренно в лоб и, поднявшись, ушел на свою половину.
  Я долго ворочалась, тщетно пытаясь успокоиться, и чтобы хоть как-то отвлечься, переключилась на наши сегодняшние похождения. Любопытно, здесь каждый день будет столь насыщен событиями, или это что-то вроде почетной встречи вновь прибывших? Я, конечно, не против приключений, но, хотелось бы, чтоб они хоть на треть состояли из приятных моментов. А что приятного сегодня произошло? Душ. Начальная стадия заигрывания с Вульфом. Вкусный обед. Но все это мало смахивает на приключения. И потом, что-то невыясненное осталось в памяти и точит там когти. Что-то, произошедшее до того, как мы попали к Тимохе и даже к Михеичу. Пес. Оживленный мною пес. Что там говорил Вульф? Подонок и убийца!
  Я встала, закуталась в халат и на цыпочках прокралась к проходу в комнату оборотня. Заглянула за стену. Спит. На этот раз по-настоящему. Вот бы мне такую выдержку. Я вздохнула и собралась вернуться в кровать, но мысль о том, что опять придется считать баранов безо всякой надежды уснуть, погнала меня к окну.
  - Зачем? - всполошилась я, припомнив, какое зрелище откроется взору.
  Но поздно, я уже стояла у окна и с замиранием сердца наблюдала, как копошится что-то черное по всей площади, покрытой фаршем сквардов. Как бы ярок ни был свет луны, он не позволял разглядеть в подробностях, что там происходит. Черное месиво посверкивало мутными бликами, создавалось впечатление муравьиного сборища на месте разлитого варенья. Иногда над копошащейся массой поднималось что-то похожее на клешню рака, и, вглядываясь в то место, я обнаруживала более крупную особь, расчищающую себе дорогу. Псевдомуравьи поедали фарш, обладатель клешней поедал псевдомуравьев. Словом, шла повседневная ночная жизнь. И мне стало грустно от такой ее сути.
  Чтобы хоть как-то отвлечься, я устремила взгляд к горизонту. На фоне бархатного неба ясно вырисовывались вершины невысоких гор, залитых лунным светом. Почти каждая из них была увенчана замком ведьмака, и ни одна корона не повторялась по форме. Замки так гармонично вписывались в холмистый пейзаж, что невольно возникало сомнение в их рукотворности, не смотря на то, что сделаны они были из камня более светлого, чем местные породы, обнажающиеся на обрывах.
  Так как наша башня, являясь остатком замка, венчала не самую низкую гору, вид, открывающийся с нее, позволял обозреть довольно обширную местность. Перебегая взглядом по соседним вершинам, я обнаружила, что некоторые их короны разрушены. Одни сильнее, другие почти полностью. На месте последних располагались груды светлого щебня, но ни одно растение не покушалось на, казалось бы, лакомый кусочек открытого пространства, и вершина казалась покрытой снежной шапкой.
  А вокруг раскинулся темно-зеленый каракуль лесов. Изредка в его плотной шерсти наблюдались проплешины полян с неизменным огромным деревом в центре. Я вспомнила гостиницу Михеича и подумала, что каждое такое дерево вполне может быть чем-то на нее похожим. И в подтверждение своей догадки разглядела в море лесов светлые нити дорог, связывающие островки цивилизации, как паутина капельки росы.
  Любопытно, какую охрану надо брать с собой, чтобы съездить к соседу в гости. Судя по первому дню нашего пребывания здесь, леса Земли Ведьмаков кишели зверьем и не только травоядным. Вполне может быть, что и не только зверьем. Взять хотя бы псов... Вульф, кстати, так и не объяснил мне, кто они такие.
  Я снова оглянулась на оборотня в надежде наткнуться хоть на щелочку открытого глаза. Тщетно. Спит, как праведник. Пришлось вернуться к созерцанию заоконного пейзажа. Того, что вдалеке. Картина пиршества на переднем плане совершенно не вдохновляла, а главное, ничего нового не добавляла к моим скудным знаниям о мире корней.
  Так как луна находилась за моей спиной, на противоположной стороне небосклона можно было разглядеть яркие звезды. Ни одного знакомого созвездия. А я так любила поискать глазами в распахнутой ночной бездне Орла, Лебедя, Дракона...
  Дракона!
  О чем я только думаю! Где-то здесь находится Дин, и времени до его спасения осталось совсем мало!
  Стараясь ступать, как можно тише, на окоченелых ногах я пробралась к своей кровати, отыскала засунутый под нее рюкзак и вытащила компас. Потом, так и не удосужившись надеть обувь, вернулась к окну и на вытянутой руке поднесла компас к стеклу. Стрелка вспыхнула ярким светом, качнулась куда-то вбок, почти по касательной. Проследив за ней взглядом, я поежилась. Там возвышались высокие безлесные горы настолько черные, что небо за ними казалось светящимся занавесом. На вершинах этих гор лежал настоящий снег. От него веяло холодом. Магическим холодом.
  Неужели нам туда? От одного предположения у меня пробежали по телу мурашки. Ноги заледенели окончательно. Я залезла на подоконник и начала их усиленно массировать.
  - Тапки одеть не пробовала?
  Раздалось за спиной.
  Надо же, все-таки проснулся. Я машинально сунула компас в карман. Зачем? Почему-то не хотелось, чтобы Вульф его заметил. И чтобы не выдать себя неосторожными мыслями, я обратилась к нему с дежурным вопросом.
  - Расскажи мне, кто такие псы.
  - Прямо сейчас? - подозрительно смерил он меня взглядом.
  - А до завтра подождать не можешь?
  - Завтра опять навалятся неотложные дела, - не желала я отставать, - почему освобождение... пса ты воспринял, как преступление?
  - Потому что это и есть преступление, - при упоминании о моем сегодняшнем благородном поступке, настроение Вульфа резко ухудшилось. Но, рассудив, что рано или поздно придется меня просветить на этот счет, решил раскрыть одну страшную тайну.
  - Те, кого ты называешь псами, некогда были людьми. Во времена господства Тьмы государствам, находящимся на нашем континенте, вменялось в обязанность поставлять ей воинов. Участь их была не завидна. Тьма подавляла их личность, полностью подчиняла себе и все их желания сводились к тому, как поесть, поспать да услужить своей Госпоже. Разумеется, добровольцев не находилось. Но, как в каждом мире, у нас есть преступники, а среди них попадаются такие, которых приговаривают к смертной казни. Так вот им предоставлялся выбор: умереть или пополнить ряды воинов Тьмы. Многие соглашались, так как жизнь воина Тьмы не ограничивалась веком обычного живого существа и обрывалась исключительно в бою. Некоторых же, выдающихся с ее точки зрения, Тьма оживляла и приближала к себе. Она не разбрасывалась своими воинами и не использовала их в качестве пушечного мяса. На этот случай у нее имелись скварды. Кстати, ты зря так расстроилась по поводу их уничтожения. Скварды хитры и злопамятны. Они умеют нащупать в человеке слабую струну и заставить его поступить так, как им надо. Твои представления их в виде обреченных на муку детей, не более чем представления...
  - Откуда ты знаешь? - опешила я.
  - Мы же были одно целое, Ведьма. Тьма, помимо медленного умопомешательства, наделяет нас своей силой, если мы действуем заодно. В такие минуты мы достигаем... полного духовного слияния. Раньше я старался этим не пользоваться, но теперь...
  Вульф замолчал, словно сболтнул лишнее.
  - Теперь все равно, - закончил, как обрезал.
  Я не стала докапываться до истины, что-то подсказывало: эта истина мне не понравится. А посему пусть она останется сокрытой.
  - А почему воины Тьмы похожи на животных?
  Вульф оценил мою тактичность и продолжил.
  - Такими их сделал Тесей. Он же и переселил их на Землю Ведьмаков вместе с оставшимися в живых сквардами. Скварды быстро размножились. А среди воинов не было женщин. Единственными желаниями, которыми наделила их Тьма, остались еда да сон. Но на первом месте еда. Разумеется, никто не собирался их кормить, и они превратились в хищников. Если им не удается поймать кого-нибудь за день, они выбирают слабейшего из стаи и съедают его. Поэтому их стаи редеют. И вскоре, если Тьма не возродится, воины просто исчезнут.
  - Значит, сегодня мы уничтожили стаю вымирающего вида?
  - Не совсем. Ты сохранила жизнь их вожаку и освободила его от проклятья Тесея. Скорее всего, он уже вернул себе человеческий облик.
  - Если его кто-нибудь не сожрал, - мрачно заметила я. Почему-то этого странного пса мне было жалко. Хотя он когда-то и совершил преступление, но ведь с тех пор прошло больше двух тысяч лет.
  - Это в вашем мире, - прочел мои мысли Вульф.
  - У нас минуло не больше тысячи. Только срок давности на такие преступления не распространяется.
  - Ты знаешь, за что его приговорили?
  Вульф отрицательно покачал головой.
  - Скорее всего, убивал с излишней жестокостью. Потом при встрече ты можешь спросить его об этом.
  - А ты уверен, что мы встретимся?
  - Уверен. Либо ты, либо твоя дочь рано или поздно призовете его к себе.
  Снова здорово. Значит, мой комплекс целомудрия его не испугал.
  Вульф усмехнулся.
  - Пойдем спать, Ведьма. Насколько я понял, завтра идти нам следует туда.
  И он кивнул головой в сторону заснеженных черных гор.
  - А путь не близкий.
  Зря я прятала компас. Он все прекрасно видел. Карг глазастый!
  - И не стоит скрывать от меня что-либо. Мы ведь пока в одной команде.
  Пока в одной. Только почему ты поступаешь иначе?
  - Не хочу спать, - заупрямилась я и вспомнила о своих замерзших ногах. Здорово все-таки их растерла, горят, как после горчичной ванны, и еще колючки по ним бегают, как в шерстяных носках. Я глянула на свои босые ноги и стиснула зубы, чтобы не разинуть рот. Носки действительно присутствовали, толстые, вязаные. Не носки, а валенки.
  - И когда ты успел нацепить их на меня?
  Вместо ответа Вульф подхватил меня на руки и понес в кровать. Сам расположился рядом. Притянул к себе, чтобы не повадно было больше бегать, и приказал: "Спать".
  - Не хочу, - зевая, прошептала я, уткнулась носом ему в грудь и погрузилась в глубокий сон. Ни сквардов, ни озабоченных луной оборотней в нем не было. Был запах весенних лесов, мягкая зеленая лужайка и легкий бег - преддверие полета.
  Проснулась я на удивление бодрая и выспавшаяся в приятном расположении духа, как просыпается всякий после того, как вдоволь налетается во сне. Вульфа рядом не было. Видимо, приспал беспокойную ведьму и ушел на заслуженный отдых.
  Я не стала заглядывать на его половину. Во-первых, потому что с утра, которое, как водится мудренее, посчитала это не удобным, а во-вторых, потому что знала, никого там нет. Сладко потянувшись, я поднялась, не метясь, попала ногами в теплые мохнатые тапки и пошаркала в ванную. После месяца походных условий блага цивилизации воспринимались как роскошь. Настроение поднималось, грозя податься в стратосферу, если таковая здесь имелась. Мохнатые тапки скрадывали мои шаги, и когда я спустилась на кухню, застала Тимоху врасплох.
  - Ой, - воскликнул он, обнаружив за спиной голодную ведьму.
  - Присаживайтесь, Госпожа, сейчас подам завтрак.
  В отличие от Михеича Тимоха величал меня на Вы. Именно меня, а не ту, что сидела во мне в количестве восьмидесяти процентов. Это грело душу.
  - Давай, перейдем на ты, - предложила я.
  Тимоха с неохотой согласился. Видимо, мое общество его несколько тяготило. Быстро расправившись с яичницей и кофе, я продолжала сидеть за столом, что наводило Тимоху на грустные мысли.
  - Может быть, еще пару бутербродиков, - с надеждой предложил он заткнуть мне рот. Но не тут-то было. Я вознамерилась обрести хоть толику знаний в обход скрытного оборотня.
  - Скажи, Тимоха, - вежливо отказавшись от добавки, начала я.
  - А все-таки, кто такой графт?
  Ночью в толпе взъерошенных сквардов мне так и не удалось его толком разглядеть. Помню что-то крылатое и властное. А что там между крыльев: зверь или человек?
  Тимоха понял, что просто так от меня не отделаться, и присел напротив, решив рассказать все, что знает.
  - Графт - это ведьмак, ушедший от возмездия. Как правило, в нашем мире, избранные магией существа используют свои силы на созидание и защиту. Магия легче приживается в тех, кто склонен излучать. Так черенок в руках одного гибнет, каким бы ни был благоприятным день черенкования, и выживает в самом безнадежном случае, присаженный друидом. Одаренным магам дается сила духа. И такими болезнями, как: безответственность, гордыня, жажда власти, - они перебаливают в юном возрасте под присмотром учителя. Но бывают исключения. Маги-выродки. До сих пор не понятно, как они появляются. Потенциально все рожденные маги подобны звездам. Но на их пути встречаются препятствия, несоизмеримые с препятствиями простых людей. Не все находят в себе силы их преодолеть. Маги-выродки - что черные дыры во Вселенной. Они пожирают все, что оказывается в зоне их влияния, и за счет гибели других наращивают свою мощь. Только могущественные маги ступают на этот путь. Им тесно в рамках принятых ограничений, их притягивает хаос. И если они не сумеют вовремя остановиться, становятся преступниками. Рано или поздно, деяния таких магов идут в разрез с устоями общества, и их либо осуждают на исправительные работы, либо приговаривают к смерти. Если маг-выродок достаточно силен, он может избежать казни и превращается в графта. Уничтожить графта очень сложно, и редко кто берется за такое дело в одиночку.
  - Значит, вчерашний графт сбежал? - расстроилась я.
  - Ну почему же...
  Тимоха расплылся в счастливой улыбке.
  - От господина Вульфа пока еще никто не уходил.
  - Ты хочешь сказать, что Вульф его убил? - изумилась я.
  - Ну, да, - кивнул Тимоха.
  - Когда Вам стало плохо, и Госпожа Тьма вернулась в ваше тело, господин Вульф вызвал графта на дуэль.
  - Но я должна была это чувствовать.
  Тимоха пожал плечами.
  - Господин Вульф способен на многое. Редко, кто сумеет ему противостоять. И дело, за которое он берется, всегда в выигрыше. Так что, куда бы Вы ни направлялись, что бы ни задумывали, вместе с ним Вы неодолимы.
  - Так уж и неодолимы, - засомневалась я, припоминая наши мытарства.
  - А разве нет? - возразил Тимоха.
  - Ведь вы пришли сюда без приглашения, без охраны. Наша Земля не терпит посторонних и всегда устраивает им серьезный экзамен.
  Так вот почему в первый день обрушилось на нас столько напастей! Любопытно, завтра мы все еще останемся для этой земли посторонними, или она признает нас? Судя по всему, сегодня мы вряд ли тронемся в путь. Солнце уже перевалило зенит, а о скором возвращении Вульфа можно даже не мечтать. На этот раз я была за него спокойна, и потому не стала приставать к Тимохе с лишними вопросами. Вульф прекрасно знает, сколько у нас осталось времени, и не меньше меня заинтересован в поисках Дина. Если он решил передохнуть денек, значит, и я могу позволить себе немного расслабиться.
  - Тимоха, а почему призрак Тьмы не смог навредить графту и спокойно уничтожил сквардов?
  Эта мысль мелькнула пару раз, да забылась за ворохом более значимых проблем. Теперь, видимо, пришел ее час.
  - Их убила не Тьма, - ответил домовой, - а клятва, которую они нарушили.
  - Клятва?..
  - В свое время Тьма спасла их род от полного истребления, взамен получила клятву служить ей в горе и радости. Скварды, если говорить честно, не совсем порядочный народец. Предадут в любом удобном случае. Поэтому поступок Госпожи вполне объясним, хотя в любом другом случае она не стала бы обращать в рабство целый народ.
  - И что же теперь все скварды обречены?
  - Не все, а те, кто отрекся от Тьмы.
  - Ты хочешь сказать, что некоторые из них сохранили верность?
  - Так оно и есть. Их немного. Но, видимо, они и станут основой для возрождения рода. Может быть, за их счет улучшится цвет нации и изменится отношение к ним Госпожи.
  - Скажи, Тимоха, а остатки предателей - сквардов больше не вернутся?
  Поутру я выглянула в окно и обнаружила чистую, буквально вылизанную брусчатую площадь. Ничто не напоминало о ночном побоище, разве что запах. Странный, не ощущаемый физически. Запах смерти.
  - Скварды теперь долго сюда не сунутся, - заверил меня Тимоха.
  - Тогда я могу немного прогуляться?
   Очень уж не хотелось сидеть взаперти, когда за стенами башни такой неизученный мир. Удивительно, но Тимоха не стал меня отговаривать, только посоветовал не отходить далеко от стен замка. Неважно, что они разрушены, в их пределах всегда можно кликнуть Шиву.
  - А кто такая, Шива?
  - Это пустынник нашего хозяина.
  Хорошо, что я сидела.
  - Но разве пустынники - не дикие хищники?
  - Они становятся дикими, когда погибает маг, их воспитавший. А раз Шива не покидает нас, значит, есть надежда на возвращение хозяина.
  Я решила больше не мучить Тимоху своими расспросами и удалилась, чтобы переодеться.
  Моя половина комнаты сияла чистотой, что наводило на мысль о присутствии в башне других обитателей, не изъявляющих пока желания знакомиться. Хотя башня представляла собой только малую часть замка, но по количеству жилой площади не уступала многим домам. Странно, что Тимоха не предоставил нам с Вульфом отдельные комнаты.
  Размышляя подобным образом, я сняла халат, аккуратно повесила его в шкаф, облачилась в походную одежду и огляделась, гадая, куда ненавязчивая прислуга могла убрать мои сапоги. Все возможные места были осмотрены с нулевым результатом.
  Посторонний предмет, место которому отнюдь не на белоснежных подушках, не сразу привлек мое внимание. Нельзя сказать, чтобы он хорошо замаскировался, просто у меня были более важные дела, как то: поиски пропавших сапог. Сапоги как сквозь землю провалились, хотя я точно помнила, что ставила их под ночной столик около кровати.
  - Все равно не найдешь, - потеряв надежду произвести должный эффект, произнесло существо, расположившееся на моей подушке.
  - Это почему же? - возмутилась я и только теперь прямо взглянула на то, что как заноза мозолило боковое зрение.
  - Да потому что оборотень спрятал их в чулане на первом этаже.
  - Откуда тебе это известно? - не зная, чему больше удивляться: появлению существа или его осведомленности, поинтересовалась я.
  Существо слезло с подушки и уселось на край кровати, потешно свесив лапки. Напоминало оно мягкую игрушку работы забывчивого автора, соединившего в одном произведении плюшевого медвежонка, котенка и ребенка. От ребенка ему досталось прямоходящее тельце, от медвежонка - густая бурая шерстка и коротенький хвост, а от котенка - нагловатые фисташковые глаза, уши и усы. Да, и еще лапы с цепкими крепкими когтями. Не иначе, как с их помощью этот уморительный зверь забрался по стене башни в мое окно. Любопытно, однако, как он обошел магическую защиту.
  - И вообще, кто ты и как сюда попал? - запоздало добавила я, изобразив рассерженную воспитательницу, но существо прекрасно поняло, что серьезного наказания не последует.
  - Что касается оборотня, - загнуло оно первый пальчик, - то я видел, как он взял твои сапоги и отнес их вниз, когда ты спала.
  Я в очередной раз удивилась, насчитав на его ладошке семь равноценных пальцев.
  - Ну, а зовут меня Кэрри, - продолжало существо загибать пальчики и последовательно отвечать на цепь поставленных вопросов, - И попал я сюда давно, точно не помню когда, потому как был совсем маленький.
  Стало быть, он не пришелец, а один из обитателей башни. Все равно, это не дает ему право мять мою подушку.
  - И что ты делаешь на моей кровати?
  Я была уверена, что появление Кэрри в комнате не случайно, и не ошиблась.
  - Дожидаюсь тебя, - ничуть не смущаясь, заявил Кэрри, и, подумав, добавил, - меня прислала Шива.
  - Если мне не изменяет память, Шива - это пустынник хозяина замка, - решила я прояснить ситуацию.
  - Совершенно верно, - Кэрри спрыгнул с кровати и направился к выходу.
  - Так тебе показать, где лежат сапоги?
  - Разумеется, - спохватилась я.
  - Только никак не возьму в толк, как пустынник может отдавать распоряжения?
  - А, - махнул лапой Кэрри и поспешил вниз.
  - Ты, верно, не в курсе: пустынники, воспитанные магами, становятся оборотнями...
  Голос его звучал не громко, но отчетливо.
  - И на время отсутствия хозяина выполняют его функции.
  - Еще скажи, что и колдовать умеют, - съехидничала я.
  Но Кэрри не понял иронии.
  - Конечно. Не все, но многие заклинания им даются ничуть не хуже.
  Интересно. Почему же тот первый встреченный нами пустынник не проявил своих магических способностей, как, впрочем, и вчерашние голодные звери, привлеченные моим танцем? Я не преминула озадачить этими вопросами Кэрри, на что он без раздумья ответил.
  - Так ведь то - дикие пустынники.
  С его точки зрения ответ был исчерпывающим, и я решила на время прекратить допрос, дабы окончательно не подмочить свою репутацию. К тому же мы подошли к заветному чулану. На что рассчитывал Вульф, оставляя меня без обувки? Неужели думал таким образом удержать. Да я из вредности, вышла бы погулять босиком. Видимо, Шива предвидела такой поворот событий, потому и прислала ко мне маленького помощника.
  Когда я примеряла второй сапог, Кэрри неожиданно перехватил мою руку, развернул ладонью кверху и, указав на впечатанный в нее камень, спросил.
  - Откуда у тебя это?
  А я уже так привыкла к подарку лесного пенька, что не замечала ее. Скрывать историю получения камушка причин вроде бы не было.
  - Пенек один подарил. Рекомендовал не терять.
  Кэрри посмотрел на меня с уважением и напросился в провожатые.
  - Все равно ты местности не знаешь. Заплутаешь еще, - объяснил он свою просьбу.
  Я сочла его аргументы убедительными, и мы вместе направились, куда глядели мои глаза. А глядели они в сторону леса. Как далеко распространялся радиус действия не один раз упомянутой Шивы, я не знала. И особо не расстраивалась по этому поводу. Мною владело странное чувство вседозволенности, подкрепленное твердой уверенностью в том, что сегодня ничего плохого не случится. Как будто рядом находился незримый, но могучий телохранитель, одно присутствие которого заставляло всевозможных голодных и драчливых особей обходить стороной легкомысленную ведьму.
  Лес выглядел на удивление буднично, заросший густым подлеском, местами папоротниками. Я в который раз пожалела, что сошла с дороги и углубилась в дебри. Правда, еще не поздно вернуться. Керри, шествующий за мной, как привязанный, зарекался не дать мне заплутать, и это расхолаживало.
  - Еще десять минут иду вперед, - решила я, - и, если не появится никакого намека на изменение пейзажа, поворачиваю на тропу. Решала я так несколько раз через каждые десять минут, продолжительность которых определяла навскидку, и, в конце концов, притомилась.
  Путешествие грозило обернуться банальным пересечением сорного лиственного леса, в котором не встречались даже поганки. Когда какая-то очередная колючка намертво вцепилась в мою куртку, я задумалась о том, что вряд ли нахожусь на территории замка, а неотступно следующий рядом Керри даже не заикнется о том, что это может быть опасным.
  - Как ты думаешь, - обратилась я к своему спутнику, - если на нас сейчас кто-нибудь нападет, Шива успеет прийти нам на помощь?
  - Не успеет, - обрадовал меня Керри и, задрав мордашку, поискал что-то в верхушках деревьев.
  - Впрочем, мы почти пришли, и нам уже никто не поможет.
  - Не поняла...
  Я обернулась к своему проводнику, но его и след простыл. А со стороны, где в дремучем лесу наметился слабый просвет, приближался подозрительный шум, словно стадо огромных ежей осуществляло сезонную миграцию.
  Не понимая, как, я взлетела на макушку близстоящего дерева, по практически голому стволу. Керри примостился на дереве по соседству и показал мне большой палец в знак восхищения моей ловкостью. Я едва подавила в себе желание обернуться белкой летягой, чтобы прыгнуть к нему и повыдергать усы. Все до одного.
  - Провожатый...
  И пара другая подходящих слов промелькнула в моих мыслях, самым приличным из которых было "предатель". К счастью для него, телепатическими способностями Керри не обладал.
   А между тем стадо мигрирующих ежей выскочило из зарослей и оказалось стадом белоснежных единорогов. В другой ситуации я непременно бы восхитилась красотой этих сказочных животных, но что-то подсказывало мне, что прекрасную деву в моем лице они растопчут в блин, невзирая на непорочность. И, если поначалу слабая надежда на случайность этой встречи тлела в моей душе, то налитые кровью глаза и поднятые вверх оскаленные морды, развеяли ее в прах. Если бы какой-нибудь чудак задумал нарисовать плотоядную лошадь, лучшей натуры ему вряд ли удалось бы найти.
  - Любопытно, - вслух произнесла я, обращаясь к незримому собеседнику, - Чем это я им так не понравилась?
  - Или понравилась, в качестве еды - добавил внутренний голос, оценив отнюдь не травоядный набор зубов. А Керри с соседнего дерева охотно пояснил.
  - Так ведь они - адепты Света. И носители Тьмы для них, что красная тряпка для боевого быка.
  - А предупредить о наличии в ближайшем окружении этих... адептов, ты мог?
  Керри не на шутку обиделся, наконец, осознав подозрения, которые разве что не фонтанировали из разъяренной ведьмы.
  - Между прочим, я вызвался быть проводником, а не провидцем. И мне тоже не доставляет удовольствия торчать на этой елке, покуда не сожрут гарпии.
  - Та-а-а-к! - зловеще прошипела я.
  - Здесь еще и гарпии ожидаются.
  - Ожидаются, - согласился Керри, - только ближе к ночи.
  Странно, но после этих слов, не оставляющих надежды на спасение, мне стало спокойно. Однако ощущение того, что где-то в непосредственной близости находится надежный телохранитель, никуда не исчезло. Я даже огляделась в его поисках, но не увидела ничего, кроме живущего своей жизнью летнего леса. В густой листве сновали птицы, деловито подкреплялись упитанные гусеницы, не заботясь о сохранении талии. Порой проскальзывала тень мелкого зверька, напоминающего белку... Словом, никому не было дела до неприятностей Черной Ведьмы, грозящих стать ее последними.
  Мои горькие раздумья были прерваны неприятным звуком, напоминающим хруст костей в пасти голодного хищника. Глянув вниз, на нетерпеливо перетаптывающихся единорогов, я обнаружила источник хруста. Один из особо ретивых жеребцов устал дожидаться, когда я, измученная голодом, свалюсь ему под копыта, и принялся подгрызать ствол моего дерева. Дела у него шли не так споро, как у бобра, но все-таки шли и совершенно не в том направлении, в каком бы мне хотелось. Мысли завертелись в стремительном круговороте, перескакивая с одной на другую...
  - И почему я не поучилась у Вульфа левитировать?..
  - Кстати, о Вульфе! Он сильно расстроится по поводу моей кончины?
  Почему-то хотелось, чтобы сильно. Одновременно в голове промелькнула догадка.
  - Неужели я задумала это путешествие исключительно ради того, чтобы досадить старшему товарищу?
  Что-то это напоминает. Вспомнила. Есть такой девиз у капризных детей: назло маме отморожу нос. Правда, любящая мать погорюет с нерадивым чадом. К Вульфу скорее подойдет: назло кондуктору возьму билет и не поеду...
   А в суете дурацких мыслей тяжелое чувство подкатывает к горлу комком рыданий.
  - У Динки не останется ни единого шанса. Чем я только думала, путешественница задрипанная...
  Досада и злость захлестнули меня, лишили разума и чувства самосохранения. С диким криком, которому позавидовал бы пресловутый Тарзан, я сорвалась вниз на спину увлеченного грызней дровосека.
  Надо отдать ему должное. Ему и его позвоночнику. Единорог подо мной не сломался. Напротив, прогнулся почти до земли и встал дыбом. Я успела ухватиться за гриву двумя рукам с разных сторон, как за узду. Жеребец взревел и ломанулся в чащу. Следом за ним последовали остальные. Вот когда я помянула Вульфа добрым словом. Навыки езды на волке пришлись очень кстати. Только тогда волк был озабочен тем, чтобы меня не уронить. Существенная разница. Если бы единорогу пришло в голову упасть на спину и покататься по густому подлеску, то история моя на том бы и закончилась. Но вредная сказочная скотина решила продлить мои муки. Даже энергичные приседания не спасали меня от ударов. Я так увлеклась освоением способов амортизации, что даже на мгновение не задумалась, куда меня несут со всех четырех копыт. И лишь когда впереди обозначились ворота белоснежного замка, распахнутые так, что сомневаться в случайности произошедшего мог разве что блаженный, я поняла, что мчусь в ловушку.
  Мой единорог, не замедляя скорости, ворвался в замок и скинул на землю свою ношу. То, как ловко он это проделал, навело меня на мысль: выронить по дороге ненавистную ведьму ему ничего не стоило, даже не падая на спину.
  Дальнейшие рассуждения прервал сокрушительный удар, очень некстати обрушившийся на мою бедную голову. И нанесен он был не случайно подвернувшимся камнем при падении, а целенаправленным тупым предметом с расчетом оглушить, но не убить. Пока.
  Очнулась я в непроглядных сумерках, долго лежала, вглядываясь в темноту. Постепенно на высоте метров пяти наметился забранный решеткой прямоугольный проем. Это инородное пятно, словно пылинка в насыщенном растворе, потянуло за собой воспоминания и чувства.
  Голова налилась тяжестью, запульсировала нарастающей болью. Вместе с болью пришло ощущение одеревенелости в спине. Я пошевелилась, попыталась встать. Темнота поплыла раскручивающейся каруселью. Вероятно, роковой удар не только временно отключил меня от реальности, но и основательно тряханул мои мозги. Слабость предательски ударила под колени, впечатала в жесткий матрас.
  Едва справляясь с тошнотой, я вызвала заклинание светлячка и задохнулась от новой боли. Казалось, раскаленные металлические браслеты врезались в руки. По коже пробежал ослепительный всполох. В глазах долго тлел огненный след в виде двух змеек, глотающих свой хвост. Потом пришло осознание, что это не след, а искусный рисунок-тату на моих запястьях, реально светящийся в кромешной темноте, словно насыщенный фосфором. Я чертыхнулась и машинально потерла раздраженную кожу. Татуировка поменяла цвет. Теперь она светилась прохладной голубизной.
  Боль в голове мешала сосредоточиться. Некоторое время я тупо разглядывала узор на спинах змеек, сравнивала их как две картинки: "найди N различий", и, в конце концов, пришла к выводу, что змейки походили друг на друга, как изделия ручной работы на заданную тему. Вроде бы одинаковы, да не точные копии. Интересно, можно ли будет их как-нибудь вывести? Судя по всему, эти змейки блокируют магию. Ведь светлячок не зажегся. А он был одним из самых простых заклинаний. Впрочем, не исключено, что причина моей магической несостоятельности в физической слабости. Как бы избавиться от этого муторного состояния?
  Воды! Хоть бы глоток воды!
  Сознание балансировало на грани беспамятства, то и дело срываясь в темные провалы. Вынырнув из очередного забытья, я машинально включила ночное зрение. Раскалившиеся тату тотчас напомнили о себе. Ночное зрение не включилось. Ну, и что прикажете делать? Сидеть и ждать, пока раскручивающаяся карусель не вывернет меня наизнанку?
  Мужественно подавляя приступы тошноты, я поднялась и двинулась обследовать помещение на ощупь. Так, кровать - каменный выступ из пола высотой чуть ниже колен, на ней слежавшийся матрас, кажется, сенной. Рядом возвышение до пояса. Видимо, стол. На столе - стакан. Судя по весу и шершавой поверхности, он сделан из глины. Стакан пуст. А вот расположенная рядом плетеная тарелка размером с тазик доверху наполнена... сухарями. Нет, чтобы наоборот: ведро, полное воды и маленькая пустая тарелка...
  Применив к своим тюремщикам с десяток нелицеприятных синонимов слову садисты, я решила не отчаиваться и поискать в сложившейся ситуации хоть что-нибудь позитивное. Взять хотя бы тот факт, что продукты питания лежат открыто, и, следовательно, о наличии голохвостых грызунов можно не беспокоиться. Пустячок, а приятно. Правда, помимо грызунов, в подземельях обитает множество мерзких насекомых, но пока они мне не встретились, не стоит их поминать.
  Потом подумалось: раз тюремщики обеспокоились о еде оптом, значит, заглядывать сюда по пустякам не собираются, и, следовательно, расправа над Черной Ведьмой в ближайшем будущем не предвидится. Ненавязчивый мысленный компьютер поспешил внести долю определенности в срок ожидания этого ближайшего будущего, заложив в качестве исходных параметров общее количество сухарей и приблизительную суточную норму их потребления, скажем, в количестве десяти штук. Я кропотливо отсчитала намеченный десяток, нашарила остаток... Неделя одиночества гарантирована.
  От растревоженных сухарей пахнуло хлебом, однако есть совсем не хотелось. Мучительно хотелось пить. Пожалуй, следует откорректировать расчет сроков наступления ближайшего будущего в сторону их уменьшения или же продолжить обследование камеры на предмет наличия источника воды и прочих сантехнитехнических устройств типа параши.
  Я осторожно двинулась вдоль стены и вскоре наткнулась на дверь. Дернула за ручку. Путем последующих ощупываний удалось выяснить: в состав моих апартаментов, помимо... спальни входил небольшой санузел с вожделенным умывальником и еще не востребованным отхожим местом. Смерть от жажды отменялась. Вдоволь напившись воды из-под крана, неплохой, кстати, воды, я вернулась в спальню и опустилась на матрас. Физическая тошнота притупилась. На смену ей повылезали не менее тошнотворные мысли.
  С трудом восстановив последние минуты перед провалом памяти, я решила и не без основания, что к злосчастному удару мне добавили изрядную дозу успокоительного, иначе как еще объяснить столь длительную отключку. Прогулка моя началась где-то около одиннадцати, а сейчас дело к ночи, следовательно, я провалялась здесь не менее десяти часов. Если мне удастся отсюда выбраться живой, Вульф меня убьет!
  А кстати, как насчет нашей связи? Скорее всего, ей тоже пришел конец, иначе меня давно бы разбудили нелицеприятные отзывы о моей персоне, приправленные крепкими словечками и рычанием.
  И все-таки я мысленно потянулась к своему спутнику. И дотянулась.
  - Ты где?
  Никогда прежде этот грозный рык не вызывал во мне такой радости. Я собралась уже поплакаться в жилетку встревоженному оборотню, но связь внезапно прервалась.
  - С ума сошла, - прошипело в моей голове, - они только того и ждут. Ты жива, пока Вульф на свободе, а стоит ему узнать, где тебя искать, примчится в ловушку, как идиот.
  Дальше пошли картинки, как комиксы, в которых мне разложили по пунктам мотивы пленения, дабы я не ломала свою глупую голову по этому поводу. Там были небезызвестные Гай Юлиан и Са"Алтар с репликой о долге Мастера ордена Единорога. Нарисовался маг, любитель насекомых. И вереница теней, жаждущих избавления от Черной Ведьмы. Ядвигу, пожалуй, пока можно вычеркнуть. Как, впрочем, и бывшего воеводу каргов... Остается еще одна тень из недавнего сна, истекающая лютой ненавистью. Ей, правда, помимо кончины надо от меня еще что-то.
  Одно ясно, нынешнее мое бедственное положение заказано Гай Юлианом. И судя по тому, что я еще жива, охота ведется еще и на Вульфа.
  - Что же делать?
  - Раньше надо было думать, - отозвалась Тьма.
  Я машинально взяла с тарелки сухарь и принялась его грызть. По мере того, как высококалорийные крошки проваливались в желудок, в голове зарождались здравые, но малоутешительные мысли.
  - Керри все равно ему расскажет.
  Внутри меня снисходительно усмехнулись.
  - Расскажет, как миленький, да только тому, кому надо.
  - Что ты имеешь в виду?
  Тьма промолчала. А мне припомнился милый плюшевый зверек, на поверку оказавшийся предателем. Хотя вина его была очевидна, я втайне надеялась найти оправдание его поступку. Он просто не ведал, что творил. Может быть, он действовал под заклятьем... Ну, не могло это милое существо быть подлым, иначе я ничего не понимаю в жизни.
  Впрочем, что сейчас об этом. Неплохо было бы придумать, как отсюда выбраться. Надо захотеть. Очень захотеть. Ведь когда я чего-то очень хочу... Я зажмурилась и захотела. Сильно захотела, чтобы подоконник крохотного окна налился тяжестью и вдавил стену в пол. Зажмурилась крепче...
  - Разбежалась...- скептически хмыкнула темная сущность.
  - Магия-то недоступна!
  Я открыла глаза и тяжело вздохнула. Окно по-прежнему находилось вне пределов досягаемости, стена стояла несокрушимой крепостью. Предрассветные сумерки проскользнули в мою камеру и выставили скудную обстановку пусть в тусклом, но все же свете.
  Любопытно, а где здесь выход? Кроме двери в санузел и крохотного окна проемов не наблюдалось. Неужели пленников сюда спускают, как в каменный мешок? Отчаявшись придумать что-либо стоящее, я не нашла ничего лучшего, как дать волю своему неунывающему оптимизму. Пусть не присоветует ничего дельного, так хоть отвлечет от грустных мыслей. Возрадовавшийся оптимист с завидным энтузиазмом принялся изучать поверхность стен на предмет наличия в ней хоть каких-нибудь выступов или щелей. Потом прикинул, возможно ли смастерить веревку из имеющейся одежды. Потом просто уставился в проплывающие за окном облака и неожиданно предложил.
  - Раз нельзя звать оборотня, давай позовем Ваську.
  - Зачем? - опешила я.
  - Ну, скажем, чтобы он попытался разбить стекло, достал веревку...
  - Ага! Еще попросим его привязать веревку к решетке и...
  Мои ядовитые высказывания были прерваны звоном разбивающегося стекла. Осколки посыпались на кровать колючим бисером. Я отскочила в сторону, так и не разглядев, кому принадлежала крылатая тень, стремительно ушедшая в сторону. Не дав мне погоревать по этому поводу, тень появилась вновь. Маленькие обезьяньи лапки ловко завязали невообразимо сложный узел и скинули веревку. Я ухватилась за спасительный конец, подтянулась.
  Но не тут-то было. Кто-то тяжелый прилип к моим ногам и потянул вниз, разразившись проклятьями. Веревка с треском оборвалась. Я приземлилась на соломенный матрас рядом с разъяренным стражником. Откуда он только взялся?
  Словно отвечая на мой вопрос, стена напротив кровати отъехала в сторону, и в камеру вбежали еще двое. Вооруженные до зубов. Признаться, меня порадовало такое уважительное к себе отношение, но ненадолго. Первый стражник, едва осознав, что побег пленницы не удался, выместил на ней свой перепуг. А попросту врезал так, что я временно выпала из реальности.
  Очнулась с дикой головной болью в незнакомой комнате, на этот раз прекрасно освещенной. Но радости это не прибавило. Во-первых, потому, что меня магически приклеили к стулу, как экзотическую накидку, а во-вторых, перед самым носом на кованном столе были аккуратно разложены орудия пыток. Очень, надо сказать любопытные. О назначении некоторых я не могла догадаться, сколько ни старалась. И это притом, что на воображение не жалуюсь.
  Дверь медленно раскрылась, как положено в фильмах ужасов, с леденящим скрипом, и предо мной возник светловолосый мужчина в белоснежном одеянии. Можно сказать даже красивый, если бы не бесцветные тусклые глаза. Вероятно, так выглядел мучитель одного из моих предшественников, о котором мне недавно поведал Вульф.
  - Ну, что, Ведьма, - раздался вкрадчивый голос, от которого у меня по телу тысячелапой толпой пробежали мурашки.
  - Не хотелось марать о тебя руки, но ты сама напросилась?
  Светлейший царским жестом обвел сверкающие инструменты. Я стиснула зубы. Наверное, от страха. И, памятуя о возможности ведьмаков читать чужие мысли, поставила блокировку. Наручники-тату сжались, но тотчас же отпустили. Видимо, магия блокировки не входила в их компетенцию.
  - А, может, не стоит, - постаралась я потянуть время. Что-то подсказывало, время работает на меня. Вероятно, с дрожанием в голосе вышел перебор. Мой похититель недоверчиво прищурился.
  - Может, и не стоит, если позовешь оборотня.
  Как видно, наша связь не была для него секретом, и он надеялся ею воспользоваться.
  - Так звала уже - не откликается.
  Но мне не поверили.
  - Значит, плохо звала.
  - Как умею.
  Светлейший опечалился.
  - Придется поучиться.
  Он щелкнул пальцами, как фокусник, и в двери показался тщедушный мужчина неопределенного возраста и незапоминающейся наружности. Размеренным шагом вошедший направился к инструментам, окинул их хозяйским взглядом, потом оценивающе оглядел жертву.
  - Где будем привязывать? - поинтересовался так, словно речь шла о прибивании картины. Светлейший кивнул на наклонную панель со следами крови и испражнений предшествующих клиентов. Я перевела тоскливый взгляд с открытой двери на место пыток и брезгливо поморщилась.
  - Пойдем, дочка, - ласково произнес палач, снимая притяжение к стулу, помог мне подняться и легонько подтолкнул к лобному месту. Я встала, как приклеенная, уперлась взглядом в неэстетичное ложе. Осознав, что именно смущает потенциальную жертву, палач постарался ее успокоить.
  - Не обращай внимания, я сам лично драю эту плаху после каждой процедуры. Она стерильна, как операционный стол, но имеет маленькую слабость: впитывать в виде иллюзии остатки всех своих клиентов...
  Я не разделяла мнения палача насчет соответствия плахи санитарным нормам и вознамерилась воспользоваться свободой, чтобы немного потанцевать, пусть без магической поддержки, но хоть размяться перед тяжелым испытанием. Опять-таки чем черт не шутит, может, удастся накостылять радушным хозяевам, прежде чем они успеют опомниться. Однако Светлейший раскусил мой коварный план и снова сковал тело магическим панцирем.
  - Жалкий трус, - выплюнула я ему в лицо.
  Светлейший презрительно усмехнулся, парой коротких заклинаний притянул меня к плахе и пришпилил, как коллекционное насекомое. Что бы мне там не внушали, но кровь предыдущих жертв реально проникла сквозь одежду и горячо растеклась по спине. Я вспомнила алтарь каргов и приготовилась к боли.
  - У тебя есть еще возможность передумать, - произнес Светлейший безо всякой надежды на положительную реакцию. И не ошибся. От моего ответа завяли уши даже у стен.
  Любопытно, однако, как на языке корней воспринимается наша ненормативная лексика. Ясно, что не на великом русском общаются в этом мире. Между тем страстное витиеватое изречение нашло своего слушателя. Потрясенный палач тихо повторил услышанное, чтобы крепче запомнить, повернулся к столу за первым инструментом и вдруг плавно осел на пол.
  Невесть откуда взявшаяся черная стрела с багровым оперением пронзила его насквозь и уставилась на меня серебряным наконечником. Светлейший моментально сориентировался, схватился творить убийственное заклинание, но не успел. Из распахнувшейся двери к нему метнулась черная тень, и они слились в единое месиво, из которого попеременно выныривало то черное то белое.
  Увлеченная разглядыванием вертящегося сгустка, я не сразу заметила новых действующих лиц. Они появились беззвучно и просочились в камеру, как мохнатая мгла. Прямоходящие псы, одичавшие воины Тьмы. Двое направились ко мне, остальные притормозили около поверженного палача и деловито взялись делать заготовку к ужину.
  Не в силах отвернуться я закрыла глаза и мысленно попрощалась с белым светом, не желая думать о том, как мое тело будут разделывать на бифштексы. Но подошедшие псы повели себя странно.
  Устав дожидаться решающего удара ножом и заинтригованная легким подергиванием в местах соприкосновения моих конечностей с магическими кандалами, я открыла один глаз и обнаружила, что псы пытаются снять оковы. Напрасно стараются. Пока жив маг, их наложивший, только он и может это сделать.
  А маг в это время занят очень важным делом: пытается отбиться от насевшей на него напасти. И напасти, надо сказать, превосходящей его в ловкости. Она не давала ему ни малейшей возможности воспользоваться своим преимуществом: магией, потому что для того, чтобы воспользоваться ею, надо хоть на мгновение сосредоточиться. Черный же вихрь был стремительнее мгновений.
  Осознав безрезультатность своих попыток, псы повернули морды в сторону схватки и стали дожидаться ее окончания.
  Окончание наступило не скоро, но с результатом, устроившим присутствующих зрителей. Черный вихрь неожиданно вынырнул из вертящейся серой массы, а на полу остался лежать единорог с неестественно вывернутой шеей. Оковы мои рассыпались в прах, и под весом собственного затекшего тела я скатилась вниз. Псы оглянулись на шум, смерили меня взглядом, потом повернулись в сторону мертвого единорога и, не сговариваясь, достали разделочные ножи.
  - Не трогать, - повелительно произнесла я, не сомневаясь в том, что меня послушают. Псы застыли, как вкопанные.
  - Госпожа, - черный вихрь в спокойном состоянии оказался высоким атлетически сложенным мужчиной лет сорока с темной кожей и правильными чертами лица.
  - Вы хотите сохранить ему жизнь?
  Я отложила на потом вопрос, с каких это пор у меня появился столь ценный подданный.
  - Не хочу, чтобы он пошел на шашлык.
  И оглянулась на единорога. Даже мертвый он был прекрасен. Пусть в человеческом облике он являет собой мерзавца, но представить, как это сказочное животное разделывают, словно мясную тушку, было свыше моих сил.
  - Но если его не уничтожить, он оживет и вряд ли оценит Ваш благородный поступок.
  - И как скоро он начнет оживать?
  Предвидя исход нашего разговора, мужчина выхватил у близстоящего пса нож, метким броском вонзил его под левую лопатку единорога и спокойно ответил.
  - Теперь, думаю, дня через два.
  Все восемьдесят процентов темной сущности внутри меня одобрительно всколыхнулись. Я поняла: для того, кто совсем недавно называл меня госпожой, ее мнение намного важнее моего гнева. И, не глядя на единорога, направилась к выходу.
  - Надеюсь, мы сумеем за это время выбраться отсюда?
  Псы засуетились, тщательно упаковывая в заплечные мешки полуфабрикат предстоящего ужина. Один из них управился быстрее и умудрился опередить меня, первым нырнув в тюремный коридор. Минуту спустя раздался сдавленный вскрик. Черный Рыцарь, почему-то именно так хотелось называть моего спасителя, мягким жестом отстранил меня и устремился на звук. Вернулся он почти тотчас же и поманил за собой.
  Мы вышли к спиральной лестнице, долго по ней поднимались. Редкие узкие окна, зияющие неостекленными дырами, позволяли сделать вывод, что пыточная комната располагалась в башне. Четверо псов замыкали шествие, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь к тому, что происходило на покинутом нами этаже. Нарастающий шум очень напоминал погоню. Мои спутники ускорили темп. Только и всего. Видимо, там, наверху нас ожидало спасение. Погоня приближалась. Меня буквально вынесли на крышу башни в предрассветное небо.
  - И что теперь?
  Два пса передали товарищам свою ношу и повернули назад. Ни страха, ни сожаления не отразилось на их мордах, хотя они прекрасно понимали, что шли на верную гибель. Рыцарь взял меня за руку и потянул прочь к краю башни.
  - Ты собираешься прыгать?
  Вместо ответа рыцарь указал рукой в небо, и я увидела стремительно падающую к нам тень. Сначала мне показалось, что это огромный летательный аппарат треугольной формы, потом по мере его приближения различила по краям бахрому из множества шевелящихся крыльев.
  - Скварды!
  Я отшатнулась.
  - Это - ваши рабы, Госпожа. Одни из немногих, сохранивших верность.
  А между тем, внизу завязалась битва. Удивительно, как два пса столь долго противостояли превосходящему численностью противнику. Отступать было некуда, и я шагнула на ковер. От скорости, с которой он сорвался с места, захватило дух. Мы неслись в туманной дымке низких облаков, и, прислушиваясь к своим ощущениям, я, вдруг, поняла, что тот незримый надежный телохранитель сидит сейчас рядом со мной.
  Затрудняюсь сказать, как долго длился этот полет. Я потеряла счет времени. От избытка событий, голова отказывалась соображать. Я лежала на трепетном ковре, закинув руки за голову, бездумно смотрела в небо. От сотен энергично работающих маленьких тел исходило приятное тепло, и студеный утренний ветер, наталкиваясь на мощный тепловой поток, огибал нас, как река огибает утес.
  Наконец, мой ковер-самолет пошел на посадку, завис над землей на высоте полутора метров. Псы быстро спрыгнули вниз и растворились в ближайших зарослях. Черный Рыцарь соскочил следом, но уходить не спешил. Снял меня, как пушинку, и осторожно опустил на землю. Ковер растаял в воздухе. Скварды разлетелись кто куда. Мы стояли в развалинах замка, который я так неосмотрительно покинула прошлым утром.
  - Позвольте мне остаться с Вами, Госпожа.
  Черный Рыцарь опустился предо мной на одно колено, и это не выглядело картинно. Тьма внутри меня довольно хмыкнула, а детдомовская девчонка почувствовала себя не в своей тарелке.
  - Не позволит!
  Раздалось за моей спиной. И я похолодела, таким жутким был тон Верховного Мага каргов. Однако на рыцаря он не произвел впечатления. Мой спаситель ждал ответа от своей Госпожи.
  - Отпусти его, - спокойно, но твердо сказал Вульф, обращаясь ко мне.
  - Но почему, - заартачилась я, - Хороший воин нам придется как нельзя кстати.
  - Это не твой воин.
  И подтверждая его слова, Тьма внутри меня повелительно произнесла: "Ступай! И собери оставшихся в моем замке!"
  Черный Рыцарь поднялся и исчез, словно призрак. Я долго смотрела на то место, где он стоял, преклонив колено. И, странное дело, Вульф не торопил меня.
  Вдоволь налюбовавшись, я повернулась к оборотню, ожидая получить нагоняй. Но Вульф неожиданно схватил меня и прижал к себе. Заготовленные дежурные оправдания напрочь вылетели из головы. Если он таким образом решил поставить меня в угол, то добился противоположного эффекта. Мне понравилось стоять в этом углу и выходить не хотелось. Неужели я все-таки влюбилась? Ну, ладно, я, девчонка, которой сам бог велел влюбляться направо и налево. Что движет им? Отголоски давнишней мужской дружбы, сложившейся между палачом и черными ведьмаками или неожиданно пробудившееся отцовское чувство?
  - Вульф, - тихо прошептала я, устраиваясь поудобнее, - а что это мы с тобой сейчас делаем?
  - Скрепляем наш союз.
  - Стало быть, моя казнь отменяется? - с надеждой закинула удочку.
  - Все зависит от твоего поведения, - укоротили крылья едва оперившейся надежде.
  - А Ядвига в курсе? - решила уточнить, вдруг у них планы, действительно, поменялись.
  Вульф отстранил меня на расстояние, удобное для разглядывания. Я почувствовала себя амебой под микроскопом и предложила: "Давай еще немного поскрепляем наш союз, а то я замерзла."
  Тяжелая куртка перекочевала мне на плечи, и меня потянули за собой по едва наметившейся тропинке.
  - Почему ты прервала связь?
  Лирика закончилась. Ну, не был бы он сам собой, не выяснив все до конца.
  - Это сделала Тьма, - ответила я и с необъяснимым удовольствием добавила, - она сказала, что ты, как идиот помчишься в ловушку.
  Вульф усмехнулся.
  - А твой спаситель разве не сделал то же самое?
  - Он был не один. И потом... им нужен был ты, - произнесла я на ходу, пытаясь не сбиться с ритма. Все-таки шаги у моего палача получались семимильные, и мне в его один приходилось вставлять пару своих.
  - Не я, а мы,- уточнил Вульф, - Кстати, на будущее учти, меня тоже могут использовать в качестве приманки.
  - И что будет, если мы оба попадемся?
  Спросила, хотя знала ответ наверняка. Но так хотелось болтать ни о чем, даже задыхаясь на ходу. Видимо, сказались запоздалые последствия пережитого стресса.
  - Нас с тобой просто не станет, - отозвался Вульф. Видимо, и ему потребовалась словесная разрядка. В противном случае давно махнул бы на меня рукой и замолчал.
  - Не понимаю, почему нельзя убить нас поодиночке, - продолжила ступать по разговору, как по качающемуся мосточку.
  - Можно, но в таком случае, придется вылавливать второго носителя, и сделать это будет намного труднее.
  - Вульф, а ты, правда, помчался бы? - потянула его на себя и остановила.
  Он оглянулся на меня запыхавшуюся, коротко кивнул.
  - Только сделал бы это не как идиот. Чего и тебе желаю. А теперь пойдем в башню. Завтра нам надо уходить. И чем раньше, тем лучше.
  И пошел дальше, соизмеряя свой шаг с моим.
  
  В башне Тимоха быстро накрыл на стол, также быстро все убрал после ужина. И никто не произнес ни слова, словно день прошел без происшествий. Лучше бы отчитали. Я ждала лекции о печальных последствиях нарушения правил техники безопасности, но так и не дождалась. Самой же начинать разговор не хотелось. Посидела для приличия пару минут у пустого стола и тихо сообщила: "Ну, я пойду". Так тихо, что никто не услышал. Или сделали вид, что не услышали.
  - Может быть, мне объявили бойкот, - размышляла я, поднимаясь в свою половину комнаты, и решила не морочить голову. Разделась, обмоталась полотенцем и пошлепала в ванную. Горячий душ окончательно расслабил меня, и, едва добравшись до кровати, я собралась провалиться в сон без сновидений.
  Однако, задержавшись на грани, краем уха услышала, как хорошо знакомый голосок Керри в соседней половине извиняющимся тоном излагал Вульфу историю нашего маленького путешествия со своих позиций. На том месте, как он провел в подземный ход сторонников Тьмы, я тихо порадовалась, что он все-таки не предатель. Потом задалась вопросом, зачем же он тогда выманил меня на... встречу с единорогами. Явно, это был продуманный ход. И явно не Вульфа. Тщетно ломая голову не поняла, как отключилась.
  Утро началось бодро. Вульф бесцеремонно растолкал меня и, выделив десять минут на водные процедуры, потащил к столу. Завтрак протекал в теплой дружественной обстановке. Тимоха поинтересовался, какие блюда нам приготовить на обратном пути, и пообещал привести в порядок часть парка, где можно будет прогуляться без риска для жизни. Это был единственный намек на мою вчерашнюю неудачную вылазку.
  Стойкий магический запах крови сквардов, сводящий меня с ума, стал надежной защитой от их дальнейших нападений. Графт - подстрекатель благодаря Вульфу приказал долго жить. Так что жизнь у Тимохи обещала быть спокойной, и он не скрывал радости по этому поводу.
  Верховный Маг каргов коротко просветил меня относительно дальнейшего путешествия по Земле Ведьмаков, после чего позволил взять в путь небольшой заплечный мешок с предметами первой необходимости. Сам же, как был, так и остался налегке. Я поинтересовалась, чистят ли карги зубы, и моют ли руки перед едой. На что мне было предложено не приставать к Старшим с глупыми вопросами.
  Вышли мы часов в десять по местному времени и направились в сторону противоположную той, куда указывала стрелка компаса. Вульф ожидал расспросов по этому поводу, но я мужественно подавила любопытство и сделала вид, что разгадала его маневр. Мы молча шли по дороге, и ничего интересного на нашем пути не происходило. Разве что редкие повозки да прохожие спешили в обоих направлениях по своим делам. Молчание и монотонность пути начинали меня утомлять.
  Я решила, что роль немого спутника исчерпала себя, следовало перейти к следующей сцене, более насыщенной диалогами, и начала с того, что спросила, почему прохожие и проезжающие выглядят так беспечно, когда окружающий дорогу лес кишит голодными хищниками. Вульф не склонен был к разговору, и вместо ответа указал мне на вершины деревьев, плотной стеной отделяющих от нас лес. Я подняла голову и увидела жуткого вида крылатых ящеров, сидящих среди ветвей и с видом патрульных полицейских следящих за прилегающей к дороге лесополосой. Временами один из них срывался, и, если прислушаться, из леса доносился предсмертный звериный вопль. Пару раз я прислушалась, потом перестала. Вульф упорно молчал, видимо, обдумывал свои грандиозные планы. Меня же распирали вопросы.
  - Поспрашивать тебя можно?
  На меня снисходительно взглянули сверху.
  - Лучшего времени не нашла?
  Я разочарованно вздохнула: крепкий сон смахнул вчерашние переживания в глубины памяти и закидал хламом, что бы не высовывались. Но попытка - не пытка. Вдруг...
  -Так я потом забуду, о чем хочу спросить.
  - Значит, оно того не стоит, - вернул себе прежний имидж вредный оборотень и ускорил шаг.
  К полудню впереди показалась обширная поляна с раскидистым деревом - таверной "Катай".
  Мы расположились в углу у окна и заказали обед. В ожидании заказа я разглядывала посетителей и прислушивалась к разговорам, монотонно звучащим под высоким деревянным сводом. Ничего не значащие имена, события, как в большой деревне. Кто-то у кого-то что-то купил, кто-то кому-то сделал выгодное предложение, где-то произошла потасовка, но без серьезных увечий с чьей-либо стороны.
  Я слушала и думала, как быстро прижилась в этом новом мире. Как быстро он стал для меня привычным и будничным. А ведь у меня здесь нет ни дома, ни будущего. Ну, отыщем мы Синего Дракона, отдам я Тьме тело своего ребенка. А потом? Кому я буду нужна потом? Впрочем, в том мире, где меня угораздило родиться, я тоже никому не была нужна. Но там мною двигала злость, желание выбиться в люди всем наперекор. Там было живо воспоминание о Динке. А кого я встречу здесь в качестве ее корня? Синий Дракон. Стихия Свободы. Не слишком ли это грандиозно? И удосужится ли он вспомнить короткую дружбу одной из своих порослей?
  Я не прятала мыслей, а Вульф ими не интересовался. Он думал о чем-то своем, тщательно пережевывая кусок недожаренного мяса. Кстати, я даже не удосужилась взглянуть на цвет индикаторной ложки... Впрочем, уже все равно. Обед почти съеден.
  С резким стуком распахнулась входная дверь и в зале воцарилась мертвая тишина. Перехватив недовольный взгляд Вульфа, я оглянулась. К нашему столу четким строем приближалась свита в белом. Ничего хорошего это приближение не предвещало. Нарастающее чувство опасности заставило сжаться и приготовиться к бою.
  - Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор...
  Невольно всплыло в памяти. В качестве дядьки Черномора выступал вчерашний Светлейший. Быстро же он оклемался. А Черный Рыцарь обещал форы в два дня.
  Свита окружила нас плотным кольцом.
  - Волею, данной мне правительством Земли Ведьмаков, - обратился глава делегации к Вульфу, - Вы арестованы за несанкционированное убийство.
  Вульф был готов к чему-то подобному и, отвлекшись от пережевывания пищи, холодно поинтересовался.
  - Ордер на арест предъявите.
  На лице Светлейшего отразилось смятение. Всего мгновение, но Вульф понял, что официального разрешения еще не получено.
  - В таком случае...
  - Это не имеет значения! - прервал его Светлейший, - я имею право задержать Вас по подозрению в убийстве на три дня. Прошу следовать за мной.
  Странно, что Вульфа совершенно не интересовало, в чьем именно убийстве его обвиняют: псов, сквардов или графта. А может быть, за время моего отсутствия произошло еще что-то.
  - Простите, - решила вмешаться я, - а как у Вас относятся к похищению человека и попытке его убийства?
  Светлейший взглянул на меня как на таракана. Тем не менее вынужден был ответить. Даже таракану.
  - Если у Вас на руках имеются неоспоримые доказательства и законопослушные граждане в качестве свидетелей, следует написать заявление на имя Консула. В течение недели оно будет рассмотрено.
  Что-то подсказывало мне, что Черный Рыцарь и его сообщники к законопослушным гражданам не относятся. Впрочем, иного ответа я и не ждала. Просто в поисках выхода тянула время и непроизвольно потирала впечатанный в ладонь оранжевый камушек, подарок лесного Пенька.
  Вульф продолжал трапезу и больше не обращал внимания на служителей местных законов. Белая свита плотной стеной стояла вокруг нашего стола и изменять своего решения не собиралась. Обстановка накалялась. Посетители начали спешно покидать зал. Мне это напомнило сцену в салуне американского вестерна: одно неосторожное движение, и начнется драка.
  И в это мгновение появилось новое действующее лицо. Именно появилось: выросло из деревянного стола.
  - Насколько я понимаю, Светлейший, - обратилось оно к главе делегации медовым голоском с ложкой дегтя, - ... Речь идет об убийстве графта?
  Оставшиеся в таверне любопытствующие смельчаки отозвались изумленным эхом. В изумлении проскальзывали облегченные вздохи. Очевидно, вышеназванный графт у многих стоял поперек горла.
  Светлейший начал терять терпение.
  - Оставьте свои догадки до зала суда, Уважаемый.
  - Зачем же доводить дело до суда, и отнимать у занятых людей время?
  Ничуть не смущаясь, заметил сморчок. Я перевела на него взгляд и узнала Пенька. Только на этот раз он выглядел очень важно.
  - Мой Повелитель не раз обращался за помощью в Вашу Гильдию, дабы оградить наш народ от происков разбойничающего в этих краях графта. Заверенные копии заявлений были посланы Консулу и в международную комиссию. Но, кроме отписок, мы не получили ничего. Поэтому, мой Повелитель попросил аудиенцию у Консула и получил разрешение на вызов мага, способного нам помочь. Мы наняли Верховного Мага каргов, и он в честном поединке, я повторяю, в честном поединке лишил жизни убийцу не одного десятка мирных граждан. Все вышесказанное закреплено документально, в чем Вы можете сейчас убедиться.
  И Пенек протянул скрипящему зубами Светлейшему очередную заверенную копию. Свита вынуждена была удалиться ни с чем. Как только за ними захлопнулась дверь, в таверне начался галдеж.
  - Это правда!
  - Чертов графт мертв!
  И прочие подобные возгласы создали радостную какофонию.
  Я собралась поблагодарить нашего спасителя, но его и след простыл. А в ладони запульсировал оранжевый талисман.
  - Вульф! - мысленно произнесла я.- Ты, действительно, был нанят его Повелителем?
  - Меньше слушай этих прохвостов, - отозвался оборотень и поднялся из-за стола. Под одобрительные взгляды посетителей таверны он направился к стойке. Хозяин разве что не расстелил перед ним ковровую дорожку.
  - Могу я воспользоваться порталом?
  Никто, кроме меня и хозяина не услышал просьбы. Вероятно, схема расположения порталов не являлась общедоступной информацией, и то, что герою дня она известна, еще больше подняло его авторитет. Хотя казалось бы, куда выше?
  - Да, конечно.
  И хозяин подозвал служанку проводить почетного гостя. Я последовала за ними, мучимая сонмищем вопросов.
  - Но если бы обман раскрылся?
  - Дай-ка руку, - вместо ответа потребовал Вульф, причем таким тоном, что я автоматически выполнила приказ, а потом уже возмутилась. Не обращая внимания на запоздалую реакцию, он глянул на мою ладонь с вросшим в нее оранжевым камушком и задумчиво произнес.
  - Да, иногда дурацкие поступки приносят неожиданные плоды.
  -Ты о чем?
  За время своего путешествия дурацких поступков я совершила немало и терялась в догадках, какой именно и чем наплодоносил. На этот вопрос Вульф решил ответить.
  - Об освобождении лесного народца, представителей которого ты именуешь пеньками. В твоей ладони древний амулет, закрепляющий иллюзию настолько, что не каждый маг сумеет ее распознать. Кстати, не вздумай их назвать пеньками при следующей встрече.
  Я с уважением разглядывала оранжевый камушек, прикидывая, как бы добиться у Вульфа занятий по сотворению иллюзий для его испытания. Не нашла ничего лучшего, кроме как спросить.
  - А ты научишь меня создавать эти самые иллюзии? - вопрос повис в воздухе.
  Вульф жестом попросил замолчать. Прогулка по подвалам таверны закончилась, и мы остановились у стены, выложенной самым безнадежным учеником каменщика. Грубо обработанные булыжники абы как размещались в нашлепках затвердевшего раствора, и оставалось удивляться, как это сооружение еще не рухнуло.
  В предвкушении открытия портала вопросы напрочь вылетели из головы. Вчера мне не удалось насладиться этим зрелищем, и теперь я не намерена была его пропустить.
  Вульф откинул ногой брошенные для маскировки пустые ящики, выставил вперед правую руку. Внутренняя сторона его ладони начала слабо светиться, потом свечение медленно вытянулось, завернулось в жгут и, достигнув кладки, растеклось по ее плоскости, словно маленькие молнии. Там, где молнии заканчивались, наметились черные обугленные воронки. Воронки углублялись, разрастались, сливались, и вскоре образовали единую зияющую дыру с подрагивающими краями. Стряхнув с руки остатки свечения, Вульф устремился в темноту.
  - Чего заснула? - раздалось из глубины, и я шагнула следом.
  - Не отставай, и, ради всего святого, помолчи, - мысленно попросил оборотень и на всякий случай схватил меня за руку. Я поняла, что дело серьезное, и побрела за ним, как слоненок, прицепившийся хоботом к хвосту матери.
  Постепенно глаза привыкли к темноте и стали разглядывать окружающий пейзаж. А пейзаж оказался на редкость скучным. Нас окружали густые сумерки и каменистая пустыня, растворяющаяся в темноте. При этом не раздавалось ни единого звука. Даже собственных шагов не было слышно. Однообразие пути, мгла и тишина подавляли. Чтобы хоть как-то развеяться, я поддала носком попавшийся под ноги камень и закрученным ударом послала его в пустыню. Камень бесшумно скатился с обочины, а в стороне, куда он улетел, на грани видимости в десятке метров появлялось смутное очертание огромного мертвого дерева. В его раскидистой кроне почудилось шевеление, словно огромная змея заскользила по ветвям вниз. Я зажмурила глаза, тряхнула головой. Видение исчезло.
  - Ты можешь не вертеться?!
  Мысленный вопрос не требовал ответа, а призывал к действию. И я уперлась взглядом в выползающую из темноты дорогу.
  Затрудняюсь сказать, сколько длился наш переход. Время остановилось. Когда же впереди наметился просвет, то поначалу он показался игрой воображения. Просвет разгорался, темнота вокруг сгущалась. Мы вынырнули из пещеры у подножия очередного замка, и, оглушенная шелестом листвы, я не услышала, как ее стены захлопнулись за спиной.
  Солнце по-прежнему стояло в зените, и, судя по тому, в мире света прошло не белее десятка минут. Любопытно, сколько километров нам удалось проскочить. Или не километров, а галл. Пора привыкать к измерительной системе нового мира.
  Замок, как и положено, возвышался неприступной громадой. Вместо рва вокруг него широкой полосой простирался настоящий лесоповал как минимум вековой давности. Часть огромных стволов сгнила, часть развалилась, но в основном поваленные деревья образовывали знатный непроходимый бурелом. Переломать ноги или свернуть себе шею в этой свалке было, раз плюнуть.
  - И почему нельзя было устроить выход портала внутри замка?
  Проворчала я, упираясь в высоченную стену вывороченного с корнем гиганта, напоминающего нашу сосну, а размером не уступающего секвойе. Обойти его практически не представлялось возможным, так как с одной стороны метрах в ста торчало нагромождение корней с двухэтажный дом, а с другой, примерно на таком же расстоянии - не менее грандиозное нагромождение кроны.
  - Потому что рано или поздно любой портал становится достоянием общественности, и не всегда эта общественность лояльна к хозяину, - просветил меня Вульф, свешиваясь сверху и протягивая руку. Как он туда забрался без посторонней помощи?
  - Впрочем, твое недовольство вполне разделяю. Когда я посещал этот замок в последний раз, обходить его было куда приятней: по живому лесу.
  Закончил он, когда я оказалась с ним рядом и взмолилась о передышке. Вредно ведь после сытного обеда устраивать кросс по столь пересеченной местности. Мы немного посидели на покоренной вершине, окинули тоскливым взглядом предстоящие препятствия и снова тронулись в путь. До вожделенных ворот добирались часа два. На последнем привале я высказала Вульфу сомнение по поводу сэкономленного порталом времени. Гораздо больше затрат ушло на преодоление бурелома. На что он ответил, что по дороге мы добирались бы трое суток. Мне ничего не оставалось делать, как проворчать.
  - Теперь эти трое суток я намерена отдыхать.
  Но не тут-то было. Похоже, в замке нас не ждали, более того, не желали видеть. Такой вывод напрашивался сам, когда перед нашим носом довольно убедительно захлопнулись ворота. Видимо, Вульф ожидал чего-то подобного, и не заморачиваясь, стал готовиться к не санкционируемому проникновению на чужую территорию.
  - Ты хорошо подумал? - поинтересовалась я, когда он, подобно заядлому альпинисту с первой попытки закинул на высоченную стену стальной крюк с веревкой-хвостом. Вопрос, откуда он его взял, пока остался открытым.
  - Если мы заночуем под стенами замка, к утру здесь не остается даже наших костей.
  И не утруждая себя уговорами последовать за ним, Верховный Маг каргов ловко вскарабкался наверх, как самый настоящий домушник. Загоревшись желанием узнать, что за напасть такая водится в здешних местах, я временно поступилась своими принципами, вполне обоснованно полагая, что могу и не успеть ее разглядеть, если она начнет есть меня с головы.
  Видимо, хозяин не ожидал от нас подобной прыти, и посланная к месту проникновения стража, прибыла туда слишком поздно. Мы смогли не только отыскать лестницу, но и спуститься по ней в подвал.
  - Подожди меня здесь. Я скоро.
  И не успела я рта раскрыть, как меня бросили самым подлым образом. Вжавшись в холодную стену и подбирая слова для оправдания своему неразумному поступку, я приготовилась к самому худшему: позорному выдворению из замка посредством пинка. Но ничего страшного не случилось. Пока. Вульф появился минут через десять, сияющий, как начищенный пятак, и потащил меня наверх. На центральной площади замка нас уже ожидали.
  - Что ты себе позволяешь, Вульф!
  Вышел вперед всерьез рассерженный старик. На месте Вульфа я бы испугалась. Но мой наставник только пожал плечами.
  - Насколько я помню, Стьярд, мне обещали здесь приют.
  - Ты исчерпал лимит доверия.
  - А кто говорил о доверии? Мне необходимы две комнаты, а лучше один двухкомнатный номер, и завтра ты меня здесь не увидишь.
  - Очень сожалею, - саркастически заметил старик, - но все номера заняты, и я приложу все усилия, чтобы не увидеть тебя сегодня.
  Он подал страже знак, но Вульф его опередил, быстро вошел в танец боя, и пятеро человек расположились вокруг него аккуратным кругом. Следующую партию вояк мы встречали вместе.
  - Постарайся никого не покалечить, - увернувшись от посланного в него огненного шара, шепнул мне на ухо Вульф.
  Мог бы и не предупреждать. Я уже поняла, что противник слишком слаб, за исключением разве что старика - мага, и плавно перешла из настоящего боя в тренировочный. При этом, не теряя самого мага из вида. Постепенно усмирение простых воинов Вульф передал в мои руки, сам же занялся более серьезным противником. Управилась я на удивление быстро и почти не устала. На тренировках Эрмангуэля приходилось намного тяжелей.
  Вульф со Стьярдом закончили перекидываться огненными шарами и сошлись в сабельном бою, переместившись в каминный зал. Я накинула на отдыхающую стражу сонное заклинание и поспешила досматривать схватку, словно захватывающий боевик.
  Противники стоили друг друга. Возраст старика не был ему помехой. Создавалось впечатление, что его седые волосы, борода и глубокие морщины - мастерски наложенный грим. Я залюбовалась четко отточенными движениями, переходящими из позы в позу настолько стремительно, что едва успевал следить взгляд, но заставила себя взглянуть на вещи трезво. Все-таки они вели настоящий бой, о чем свидетельствовали вполне реальные царапины на теле каждого. А, как всякий бой, для одного из них он мог закончиться летальным исходом.
  Пока я усиленно искала выход с менее печальными последствиями, в зале появился дворецкий. Он был далек от правил ведения честных поединков, и единственное, что его беспокоило, безопасность хозяина. Потому, не мудрствуя лукаво, сорвал со стены заряженный арбалет и выстрелил Вульфу в спину. Вовремя почуяв, опасность, Вульф отклонился и подставился под удар сабли.
  Неведомая сила подхватила меня и швырнула под ноги уже торжествующего мага. Надо отдать ему должное: даже в падении Стьярд прикидывал, как бы искуснее покалечить нахалку, лишившую его победы. Прикинул он, может быть, точно, да только не учел степени моей вертлявости. Откорректировать место приземления в полете старик не успел, со всей силы ударился о каменный пол и временно выпал из реальности. Грех не воспользоваться оплошностью противника. Я быстро вскочила на ноги и окончательно обезвредила его Заклинанием Стопы Победителя.
  - Какого черта! - прорычал Вульф вместо благодарности. На вывод из строя преданного лакея у него ушли доли секунды, и занесенный удар он вполне возможно успел бы отразить. Вот только не надо на меня орать. Я вступила в игру, когда противник собирался нарушить правила, что и не преминула высказать достаточно резко. Вульф в долгу не остался, и я узнала о себе много нового.
  - О чем спорим?
  Мы так увлеклись грызней, что совершенно забыли о поверженном хозяине. Заклинание Стопы надежно припечатало его к полу, и вроде бы не стоило опасаться с его стороны подвоха, но что-то подсказывало: не так-то прост этот старик. И его нейтрализация не более чем спектакль, разыгранный себе на забаву. Мы замолчали и вперили взгляд в ожившего врага.
  - Ногу сними, - произнес маг так, словно просьба его касалась розетки варенья за столом.
  Я вопросительно посмотрела на Вульфа, тот согласно кивнул, и Стопа Победителя растаяла, как ни бывала.
  Маг попытался подняться, но дальше того, чтобы прислониться к стене, карг ему не позволил. В глазах старика сверкнула недобрая искорка. Сверкнула и угасла, как блик снежинки на солнце. Первый раз я видела такие живые, разговорчивые глаза и, таращилась в них, забыв о приличиях.
  - Не стоит, - донесся до сознания голос Вульфа. Едва различимый пас мага, вопреки предупреждению, перешел в новую позицию. Он словно призывал кого-то.
  - Твой пустынник тебе не поможет, - Вульф блокировал его действия и буквально связал заклинанием руки. Но маг не обратил на то внимания.
  - Что вы с ним сделали?
  Прогрохотало со всех сторон. И я испугалась. По-настоящему. Шутки кончились. В воздухе запахло озоном.
  - Не кипятись, - поспешил успокоить его Вульф.
  - Твой зверь мирно похрапывает под моим колпаком.
  Так вот зачем отлучался он в подземелье! Бодрствующий пустынник не позволил бы нам так просто расправиться со стражей.
  Напряжение, готовое разразиться молниями, спало. Осталась головокружительная свежесть, которой невозможно было надышаться. Маг расслабился, прислонившись спиной к стене, и, как старый добрый знакомый, заметил.
  - Ты опять связался с Черным Ведьмаком, Вульф.
  - Тебя это не касается, - грубо оборвал его оборотень.
  Только маг не счел нужным прислушаться к его словам.
  - Еще как касается, - возразил он.
  - Последний Ведьмак хоть и не успел наломать дров, но нервов мне попортил немало. А эта девчонка...
  И посмотрел на меня, как на выставленный в музее экспонат, чужеродный его постоянной экспозиции.
  - Свернуть ей шею тебе будет нелегко.
  Он начал новую игру с блефа. Я решила ему подыграть.
  - Пусть это Вас не беспокоит, свернуть мне шею обещала еще и Ядвига.
  И добавила мысленно, но вполне читабельно.
  - А также Магистр ордена Единорога. Гай Юлиан не отказался бы от такой чести...
  Стьярд с картинным изумлением приподнял одну бровь и усмехнулся.
  - Ну - ну...
  Я снова отметила про себя, что актер из него получился бы непревзойденный.
  - Может быть, перейдем к делу? - проигнорировав наш расклад, предложил Вульф.
  - К делу, так к делу, - согласился маг и ехидно поинтересовался, - Надеюсь, ты устроил этот дебош не ради одной ночевки.
  - Ты, как всегда чуток, Стьярд! Где Динагуэль?
  Спросил, так спросил. Я опешила от удивления. Мог бы предупредить заранее, что отыскал след Дина. Когда успел? И мне ничего не сказал. Обидно, между прочим.
  - Ах, Динагуэль... - а вот старик, похоже, не удивился.
  - Так бы и сказали. Незачем было усыплять зверушку и топтать мою грудь грязными заклинаниями. Нет здесь этого дракона. Был, да ушел.
  - Как ушел? - воскликнула я. Вульф недовольно покосился не несдержанную напарницу.
  Маг задумался, но отнюдь не над моим риторическим вопросом. Чувствовалось, что не хотел он помогать Вульфу. Ох, как не хотел. Но стоять в стороне от стремительно несущихся к пропасти событий тоже не собирался. Что делать, раз твои чаяния совпадают с чаяниями пусть не врага, но недруга? Идти на компромисс.
  - Ладно, - решился Стьярд.
  - В конце концов, мне без этой синей ящерицы тоже будет скучновато.
  - Тебе не надоело ерничать? - устало спросил Вульф.
  Маг резко встал, расправил плечи. Плевать он хотел на сдерживающие заклинания всяких там оборотней. Тем более в своем собственном замке. Пошутили, и будет. Но на всякий случай, легким мановением руки просканировал замок, удостоверился в добром здравии своего пустынника, и пригласил за собой.
  Мы расположились в небольшой гостиной, зашторенной во все окна, освещенной мягким сиянием стен. На столе сами собой появились бесхитростные блюда, источающие соблазнительные запахи. Пара настойчивых тазиков с водой не отстала от нас с Вульфом до тех пор, пока мы тщательно ни вымыли руки. Маг отделался каким-то очистительным заклинанием. Признаться, никогда еще я не едала такой вкуснющей рассыпчатой картошки с малосольными огурчиками, в меру насыщенными специями. Сочное мясо в хрустящей корочке исчезало с тарелки, не успев на ней отдохнуть. Потом была бражка, смахивающая на квас, а потом пришла очередь задушевной беседе.
  - Не думал я, что ты заявишься ко мне вместе с... Ведьмой, - проворчал маг, и снова принялся сверлить меня взглядом. Хорошо, хоть дал поесть спокойно. Однако и сейчас еда, находящаяся во мне в стадии переваривания, почувствовала себя очень неуютно.
  - А ей-то зачем Динагуэль? - обратился он к Вульфу.
  Видимо, общение с ведьмами он считал ниже своего достоинства. Пока Вульф решал, как ответить, я его опередила и сморозила.
  - Полетать хочу на Синем Драконе.
  Правду сказала, между прочим. Маг хмыкнул.
  - Детский сад, а не Ведьмак.
  И задумчиво добавил.
  - А детей убивать грешно.
  - И это все, что ты можешь сказать, - поинтересовался Вульф.
  - Почему же, - возразил старик.
  - Сказать я много чего могу. Вот только вначале хочу определиться.
  Видимо, он не был сторонником коротких разговоров, и предпочитал ходить вокруг да около. Мой спутник прекрасно знал эту его черту характера, потому и проявлял нетерпение в разумных пределах.
  Маг снова коротко глянул на меня. Я невольно поежилась, но взяла себя в руки, положила локти на стол, подперла щеку рукой и ответила долгим вызывающим взглядом.
  - Не зря на этот раз Черный Ведьмак пришел женщиной, - не обращая внимания на мои проделки, вслух размышлял Стьярд. Потом повернулся к оборотню.
  - Наверняка недалеко твое полнолуние, Вульф?..
  Догадливый старикан. Сдается мне, что все здесь догадливые, кроме меня. Несомненно, и Васька с Барсом сразу смекнули, что к чему, только один не знал, как мне все рассказать, а второй не стал меня заранее расстраивать. Надоело! Я раскрыла рот, чтобы потребовать говорить по существу, но слова застряли в горле.
  - Помолчи, - мысленно осадил меня Вульф. И не только мысленно. Похоже, кляп немоты - его лап дело. Словом, паузу мы выдержали достойно.
  - Ладно, - смилостивился маг и решил поделиться информацией.
  - Был он здесь три года назад. Искал какого-то Самюэля.
  Я посмотрела на Вульфа. Судя по выражению его лица, это имя ни о чем ему не говорило. Видимо, и маг не имел о нем никаких сведений, только неясные ощущения, будто этот Самюэль приходился Дину далеко не другом.
  - По-моему, он собирался с ним выяснять отношения.
  - Но почему он пришел именно к тебе?
  - Кто его разберет, - пожал плечами старик. - Сказал: отсюда пришел вызов.
  - Вызов? - напрягся Вульф.
  - Да, именно, вызов.
  - И все?
  - Ну, почему же все, - обиделся старик, - походил тут, все перерыл. Восстановил полуразрушенный портал, сходил в него вернулся и завалил снова, уже капитально. Теперь, сказал, ни одна крыса по нему не пробежит.
  - Портал, - удивился Вульф, - в твой замок. И ты не знал?
  - Догадывался, - неохотно ответил Стьярд.
  - В общем, был у нас тут лет пять назад странный случай. Пропала служанка. Старенькая, ничем не примечательная. Уйти она не могла, некуда ей идти. Последний раз домовой видел ее в зеленой спальне северной башни. Она зашла туда, и больше не выходила. Мы обшарили спальню, и наткнулись на замурованную балконную дверь. Балкон обвалился еще до того, как я здесь поселился. И, тем не менее, создавалось впечатление, что служанка вышла именно через эту дверь. Ее шаги оборвались там. Я пытался разобраться, но наткнулся на такое древнее заклинание, что, сколько ни искал его по старинным рукописям, не нашел даже намека. Единственное, в чем я твердо был уверен, это - действующий портал, но открыть или запечатать его окончательно мне не по силам.
  Маг скривился. Кому приятно говорить о своем профессиональном бессилии.
  - И я принял решение разрушить северную башню.
  - Дурацкое решение, - не удержался Вульф.
  - Теперь сам знаю, - сокрушенно вздохнул маг.
  - Дракон потом долго смеялся, поминая всех неучей магов, которым не известны прописные истины, касающиеся древних порталов. Но я его простил, так как дырку он все-таки законопатил. Хотя, знаешь, проходя мимо, все равно испытываю... странное ощущение. Будто ломится кто-то с той стороны, и когда-нибудь пробьется.
  Мы немного помолчали, переваривая услышанное.
  - Насколько я понял, - уточнил Вульф, - После того, как ты разрушил башню, Дин сумел открыть портал, воспользоваться им, и, вернувшись, вход запечатал.
  - Совершенно верно, - кивнул головой старик.
  И Вульф наконец-то задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке.
  - Дин не говорил тебе, куда ведет портал.
  - Говорил что-то о душном подземелье в тупике. Заходить в него он не решился.
  - Чтобы Дин, да не решился, - пронеслось в моей голове, и я не сразу поняла, что это не мои мысли.
  - Проводи нас туда, - загорелся Вульф.
  - Почему-то я не удивляюсь, - с усмешкой заметил Стьярд, но отговаривать не стал. Лишь предупредил.
  - На ночь глядя там лучше не ходить. Я понаставил ловушек, сам уже в них запутался.
  Предупреждение на Вульфа подействовало, он согласился осмотреть руины завтра утром при свете дня. Лишь спросил.
  - Хоть одна ловушка сработала?
  - Было дело, - припомнил Стьярд, - В магическом зеркале нашли отпечаток крысы.
  - Значит, все-таки крыса пробежала, - подумала я.
  - И когда то было? - коротко глянул на меня Вульф.
  - Недели через две после ухода Динагуэля.
  - Полагаю, спрашивать, куда он ушел, нет смысла, - так, на всякий случай, поинтересовался оборотень.
  - Ну, почему же, - хитро улыбнулся старик.
  - Разумеется, мне он ничего не сказал. Но неделю спустя появился у Вальтера.
  - Откуда тебе это известно?
  - Да, это, собственно, не секрет. Вальтер и его жена - последние, кто видел Дракона.
  И предвидя наши дальнейшие шаги, Стьярд высказал свое мнение.
  - Только вряд ли вы узнаете там что-нибудь новое. Эрмангуэль вытянул из них, все, что мог. 
    Глава 9
  Разместили нас в одной спальне. Может быть, действительно, со свободными помещениями в замке было туго, что не мудрено, если по всякому поводу разрушать его составляющие.
  - Так и толкают честную девушку в объятья оборотня, - подумала я, усаживаясь на единственную огромную кровать под балдахином. Вульф усмехнулся, но развивать тему не стал.
  - Что ты думаешь о том подземелье? - поинтересовался, подойдя к окну и разглядывая залитый лунным светом лесоповал у стен замка.
  - Что я могу о нем думать, когда все это только слова. Причем слова человека, который не особо горит желанием помочь.
  Скинув сапоги и сложив у изголовья куртку, я расположилась поверх покрывала. Примерять полупрозрачную ночную сорочку, розовым шелком стекающую с вешалки, мне даже в голову не пришло. Но не заметить ее было довольно сложно.
  - Стало быть, не веришь?
  - Сомневаюсь, - уточнила я.
  - Что бы ты знала, - не отрывая взгляда от заоконного пейзажа, сообщил Вульф, - это единственный известный мне способ уничтожить Синего Дракона.
  Я подскочила, как ошпаренная.
  - Какой такой способ?
  Довольный произведенным эффектом, Вульф повернулся ко мне.
  - Заманить его в душное подземелье, отключить на некоторое время, и высасывать силы.
  - Ты серьезно? - не поверила я.
  - Серьезней некуда. Динагуэль - самый сильный маг нашего мира. И в открытом бою его не одолеть. Но есть такая разновидность оборотней - крысы. Их маги искусные изготовители ядов и вояки из-за угла. Убить Динагуэля они не могут, но вот усыпить его вполне способны. А дальше дело времени. Если в течение трех лет Синий Дракон пролежит без движения и без доступа свежего воздуха, он погибнет. Похоже, древний портал - это ловушка...
  Вульф вдруг замолчал. Насторожился. Но я не придала тому значения, пытаясь воспользоваться моментом, пока в кои-то веки на мои вопросы отвечают.
  - Постой, но если с той стороны - пещера без воздуха, как могла оттуда прийти крыса?
  - Я сказал - без свежего воздуха, - растягивая слова, заговорил оборотень, и на этот раз я почувствовала неладное.
  - Что-то случилось?
  - Если Дин ушел от этого портала, - продолжал Вульф, словно не слыша моего вопроса, - значит, следует искать другой.
  И уже бодрым голосом добавил.
  - Завтра мы идем к Вальтеру.
  Я решила, что неладное мне померещилось, и продолжила размышлять. Кому может быть выгодна гибель Синего Дракона. Насколько мне известно, в единоборстве Света и Тьмы он не участвует. Живет себе абсолютным символом свободы. Абсолюты мешают разве что философам. Но у тех совсем иные методы разборок с противником. Следовательно, заказчика надо искать среди завистников. А завистниками у самых сильных магов, как правило, бывают маги послабее. Убрать первого и занять его место. Чем не повод для убийства. Благодаря нашей неразрывной связи, мысли эти не были для оборотня тайной за семью замками, и мой вопрос он воспринял как неизбежное их продолжение.
  - А кто - второй по силе маг вашего мира?
  Вульф подозрительно оживился, словно нашел выход из затруднительного положения. Его ответ меня озадачил и изумил.
  - Многие считают, ты.
  - Спросила на свою голову! - отмерила бедной голове мысленный подзатыльник в надежде, что на этом разговор и закончится.
  - Во-первых, не было меня здесь, когда Дин пропал, а во-вторых, ерунда все это, какой я всесильный маг, - мысленно попыталась оправдаться, но Вульф услышал.
  - Ну, почему же. Силу магии Черных Ведьмаков еще никто не измерил. Просто ты - еще не опытная. Но быстро учишься.
  И произнес последнюю фразу так, словно мои успехи в освоении магии подтвердили одно из самых худших его опасений.
  - Если мы такие сильные маги, - усомнилась я, едва справляясь с необъяснимым желанием ответно его покусать, - Почему же ты легко убиваешь нас?
  - Потому что в минуты просветления вы сами меня об этом просите и не особо сопротивляетесь.
  Я все еще не понимала причины столь резкой смены его настроения. Посчитала, что откровенная враждебность мне только мерещится, и поспешила свернуть в сторону.
  - Завистником может стать не только тот, кто, действительно, силен, но и тот, кто таковым себя возомнил, - мысленно предложила другую версию.
  - Не стоит так сразу исключать себя?
  Тот, кому я уже почти присвоила почетное звание друга, внедрился в мои размышления и ткнул носом в то, что я упорно старалась не замечать.
  - Он, что, на полном серьезе считает меня зачинщицей заговора против Динки! - вскипело вполне естественное негодование.
  Подозрения показались столь абсурдными, что я не сразу нашла, что ответить, но потом повторила вслух бесспорное, на мой взгляд, доказательство.
  - Я не могла устроить Динагуэлю ловушку, меня просто не было в вашем мире.
  - Но были твои предшественники, - в тон мне заметил Вульф, - и последний вполне мог оставить сообщников.
  Я, наконец, взглянула правде в глаза и отметила, как преобразился мой спутник из доброго дядюшки в непримиримого прокурора. Однако, нелепость выдвинутых обвинений, начисто лишила меня способности здраво мыслить.
  - Зачем?
  - Чтобы ты не тратила время на противостояние и в отведенное тебе время, сумела довести дело до конца.
  - Какое дело, Вульф? - я все еще не хотела верить, что он затеял этот разговор серьезно.
  - А вот это я должен спросить у тебя, - сказал ровно, устало, словно надоело притворяться.
  Значит, все это время, он продолжал считать меня своим врагом. И наши налаживающиеся добрые отношения - точно продуманный хитроумный план. Наживка для глупой девчонки. Да, ему приходилось меня спасать, обучать, даже разыгрывать нарастание дружеских чувств. Но он ровным счетом ничем не рисковал, и ему по-прежнему ничего не стоит стереть в порошок ненавистную ведьму со всеми ее успехами и оберегами.
  И меня понесло.
  - Ну, так спрашивай. И я тысячу раз отвечу, нет у меня до вас никакого дела. И ты прекрасно это знаешь. Потому что копаешься в моих мыслях, как в своих. Кстати, и в мыслях моих предшественников тоже.
  Но Вульф нисколько не смутился. На все мои пылкие слова у него имелись свои веские, циничные.
  - Со временем ты научишься, как научились все они, защищать свои мысли. И тогда то, что сейчас запрятано даже от тебя, начнет действовать.
  Мне стало страшно. По-настоящему страшно. Я представила, как вселяется в меня расчетливый хладнокровный убийца и начинает уничтожать. И первыми попадают под раздачу те, кто мне поверил.
  - Тогда к чему все эти басни об освобождении Тьмы? Поиграться решил с Черной Ведьмой, пока она не вошла в силу?
  В эту минуту я его ненавидела. И, не дожидаясь ответа, сама вынесла приговор не столько ему, сколько самой себе.
  - Вот что, Вульф. Нам больше не по пути. Надо тебе держать меня под контролем, держи. Но на расстоянии. А лучше, не трать сил. Я пойду искать Дина одна. Я очень хочу его найти, и найду. И вытащу, где бы он ни находился. А потом вернусь к Ядвиге, как обещала, и вы устроите показательную казнь. И катитесь вы все... Жить среди вас мне противно.
  Оставаться с ним в комнате было свыше моих сил. Я надела сапоги, накинула куртку и направилась к выходу.
  - Подойди-ка сюда.
  Как ни в чем ни бывало, произнес Вульф, целиком увлеченный тем, что происходит за окном. В другое время я, может быть, и поддалась приступу любопытства, но сейчас, решение уйти отрезало пути к отступлению.
  - Не глупи, Ведьма, - тон оборотня был далек от уговаривающего.
  - Никуда ты не пойдешь. Спокойно переваришь все, что тебе сейчас сказал, и останешься со мной.
  Дверь словно вросла в стену.
  - Иди сюда.
  Меня развернуло и подтолкнуло к оборотню. На чужих ватных ногах я подошла и встала у окна.
  - Смотри, куда ты собралась.
  Царским жестом Вульф указал вниз. Я не стала закрывать глаза и отворачиваться. Я заледенела и смирилась. До поры до времени. А у подножья замка клубился туман. Чем дольше я в него вглядывалась, тем четче проступали отростки - щупальца, обшаривающие каждый вывороченный ствол, каждую трещину в стене замка.
  - Стало быть, это и есть та самая тварь, что пожирает со всеми потрохами, - равнодушно подумала я и попыталась выбраться из сдерживающего заклинания. Как бы не так. Вульф зачем-то хотел, чтобы я вдоволь насладилась созерцанием твари. Минут пять спустя стало ясно зачем. Не знаю, что это был за зверь, но ему крупно не повезло. Одно из многочисленных щупалец вытащило несчастного из норы, и в плотной пелене тумана проявилась огромная пасть. Так как теперь наши отношения прояснились, Вульфу можно было не разыгрывать из себя доброго дядюшку. Меня не стали щадить, настоятельно рекомендуя закрыть глаза, напротив, заставили на все это смотреть.
  Я не поняла, как оказалась в позе приветствия, как остановила откликнувшиеся потоки и клинком - продолжением руки рубанула по магическим путам. Вульф дернулся, словно удар пришелся по нему. А потоки начали медленно затягивать меня в глубину. На этот раз я оказалась умнее и постаралась завершить танец. Только выпускать меня, кажется, не собирались. Хозяйский пустынник почуял добычу, а на его территории демоны воздуха превращаются во врагов. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не рывок за шкирку. Я очнулась на кровати, в дверь требовательно стучали. Перед моим лицом появился внушительных размеров кулак и убедительно покачался перед носом.
  - Вульф! Еще раз станцуешь, и я за Шкора не отвечаю!
  Стук прекратился, послышались нервные удаляющиеся шаги.
  - Будет лучше, Ведьма, - неожиданно спокойно произнес оборотень, - если ты поспишь.
  И я отключилась.
  
  Наутро, отказавшись от завтрака, Вульф направился к разрушенной башне и потащил меня с собой. Выяснять отношения на глазах у Стьярда я не стала, но по выходу из замка твердо решила распрощаться со своим спутником. Вот только куда он отослал Ваську. Присутствие маргуленка придавало уверенности. Хотя при встрече с серьезной опасностью, он вряд ли сумеет меня защитить, но вполне способен эту опасность предвидеть. Да, без Васьки было совсем тоскливо...
  Мои грустные мысли нарушило странное состояние окружающей среды, настолько необычное и неприятное, что я временно забыла о своих проблемах. Впечатление было такое, словно где-то рядом заработал генератор низких частот, издавая раздражающий звук на пороге чувствительности. Скорее не звук, а вибрацию, медленно, но верно разрушающую каждую живую клетку. На мой вопросительный взгляд Вульф чуть покачал головой, словно предупреждая: молчи. Он даже не помыслил, зародил в душе тревогу.
  - Молчи, - дрожало где-то на подступах к сознанию, и я послушалась, как тогда думала, в последний раз.
  Стьярд оказался прав. У развалин башни я чувствовала себя так, словно оказалась в осажденной крепости. Ворота закрыты, но тысячи таранов ритмично бьются о неприступные стены.
  - Молчи.
  И до меня стало доходить. Не просто так Вульф ко мне переменился.
  - Молчи.
  Все. Замолчала. Даже мысленно. Жду не дождусь, когда же мы уберемся отсюда, и я все ему выскажу.
  Но высказывать не стала. Полчаса мы шли прочь от замка в очень быстром темпе. Потом Вульф схватил меня за руку и потащил в лес. Я не сопротивлялась. Уже сама научилась предчувствовать беду. Конечно, не так, как Васька. В нескольких сотнях метров, за поворотом дороги, посланное вперед заклинание наживки попало в засаду. Изучать подробности желания не было. Тем более что поджидающие нас недруги толк в заклинаниях знали, быстро сориентировались и бросились за ускользающей добычей. Лес принял нас как надежное укрытие, сбил со следа начавшуюся погоню и распахнул заветные тропинки. На какое-то мгновение мне показалось, что мы оказались в Лесу каргов, так отечески встал он на нашу защиту.
  Едва мы избавились от погони, как Вульф на ходу скинул с себя одежду, сунул ее в заплечный мешок и обернулся. Меня больше не шокировали его переодевания. То ли привыкла, то ли уже определила его в разряд чужих, до которых нет никакого дела. Пусть вытворяет, что хочет. Доберемся до первой развилки, и разойдемся. Я усвоила правила путешествия по Землям Ведьмаков. Справлюсь как-нибудь без хвостатых, но распрощаться с оборотнем в лесу сейчас было бы верхом легкомыслия. Магические хищники, попадающиеся на нашем пути, спешили уйти в сторону, потому что сопровождал меня не человек, огромный черный волк, окутанный тьмой.
  Остановились мы часа через два у довольно приметной скалы неестественного синего цвета, торчащей посреди леса, как триумфальный столб посреди площади. Вульф принял человеческий облик, жестом подозвал меня к скале и начал творить заклинание защиты. Серьезное то было заклинание. Такого я еще не видывала, потому стояла тихо, боясь пошевелиться, и запоминала. Пригодится в пути, если ничего не перепутаю. Огненные нити вытягивались из воздуха, перекручивались, наливались цветом, каждая своим неповторимым, и вплетались в общую сеть. Зрелище было фантастическое, наши праздничные фейерверки в сравнении с ним казались жалкими потугами дилетантов. Глядя на восхитительные переливы и игру огненных красок, я не могла взять в толк, зачем понадобилось тратить силы на защиту, когда от погони мы оторвались. Но спрашивать не стала. Между тем, магическая сеть уплотнялась, и когда в ее поверхности не осталось ни одной дырочки, Вульф посчитал работу законченной. Повернулся к скале, отыскал в обветренной поверхности заветную впадину и приложил к ней ладонь.
  По скале пошла трещина, змеясь и раздвигаясь. По-прежнему, не говоря ни слова, Вульф взял меня за руку и потянул за собой. Мы втиснулись в прохладный сумрак открывшейся пещеры и не спеша пошли по светящейся дорожке прочь от входа. Я почувствовала, как трещина медленно сомкнулась за спиной, и нам вслед донеслось эхо удара, словно в каменную стену врезался мощный таран. Вряд ли то было спонтанное разрушение защитного кокона, скорее всего выражение бессильной злобы того, от кого этот кокон ставился. Неужели, все-таки погоня выследила нас? Оборотень счел обеспокоивший меня звук не достойным внимания.
  На этот раз я старалась не смотреть по сторонам, и шевелящиеся тени плыли мимо по своим делам. Вот только тропинка то и дело раздваивалась. Вульф, не задумываясь, выбирал направление, то ли использовал недоступный мне "жучок", то ли изучил здесь все давно и досконально. Я шла за ним и думала, что наше расставание пагубно скажется на поисках Дина. Открывать порталы я не умею, а, если бы и умела, в таком, как этот, заблудиться ничего не стоит. Правда, у меня в запасе еще три недели, а заснеженные горы, на которые указывает стрелка компаса, не так уж недостижимы. Если попробовать достучаться до Тьмы, а через нее до Черного Рыцаря и воспользоваться ковром-самолетом с движком в виде стаи сквардов, так вообще за пару дней обернусь. А дальше? Дальше видно будет.
  Считать развилки я давно перестала за ненадобностью. Раздумывала теперь, как бы отвязаться от Вульфа, ведь он решительно настроен одну меня не отпускать. За напряженным поиском выхода из этой ситуации и застал меня подозрительной шорох справа. Прежде, чем я успела посмотреть, чем он вызван, из сумрака рванулось в мою сторону светлое облако и, не долетев, размазалось, как по стеклу. Вульф остановился, присел около желеобразной массы, провел над ней рукой. Масса зашевелилась, в ней обозначилась пара синих глаз на тонких трубочках, потом стали отрастать конечности. Две, три, четыре. Словом, амеба какая-то размером с дворняжку. Но когда, остановившись на мне осмысленным взглядом, амеба оскалилась, я непроизвольно отодвинулась за спину оборотня. Вульф что-то сказал ей на непонятном языке, существо поднялось и затрусило прочь, несколько раз на меня оглянувшись, словно запоминая.
  Дальше мы шли без приключений. Я продолжала играть в молчанку. Не потому что вредничала, просто не хотелось разговаривать. При других обстоятельствах засыпала бы своего проводника вопросами, но как вспомню холодный усталый взгляд, предназначенный даже не врагу, а так, чужаку, с которым волею случая пришлось находиться рядом, становится тоскливо, хоть вой.
  Выход открылся внезапно. Вот только что стояли в сумрачной пещере перед монолитной стеной, и стены нет, как не бывало. Впереди синее небо, зеленая полянка и маленький игрушечный домик с соломенной крышей. Едва мы ступили за пределы пещеры, портал бесшумно закрылся, и, оглянувшись, я обнаружила все ту же инородную лесу синюю скалу. Одну одинешеньку посреди моря разносортной зелени. Вульф повел себя странно. Вместо того чтобы сразу двинуть в сторону домика, опустился на землю и прислонился спиной к шершавому камню. Выглядел он при этом так, словно провел несколько суток без сна и отдыха. Я осторожно залезла ему в мысли, и наткнулась на слабое: 'Дай отдышаться, Ведьма'.
  Если бы мыслить можно было тихо, эта фраза прозвучала бы едва различимо. Он устал, не просто устал, вымотался. И я, сколько, ни билась, не могла припомнить, когда еще ему приходилось так выматываться. Любопытно, что стало тому причиной, сногсшибательное защитное заклинание, путешествие по лабиринту портала или встреча с желеобразным существом, а, может быть, еще что-то мне неизвестное. Никогда не надо исключать это неизвестное. Как правило, оно и является истиной.
  Как бы то ни было, но в данный отрезок времени оборотень был недееспособен, и можно было воспользоваться его плачевным состоянием, чтобы сделать ноги. Вот только оставлять его одного в таком состоянии мне не позволяла совесть. Мало ли какой хищник проголодается в зоне пешеходной доступности. Вульф, конечно, вредный тип, но не до такой степени, чтобы желать ему столь бесславной кончины.
  Я сокрушенно вздохнула, отметая план бегства, и решила с пользой провести свободное время: побродить вокруг да около, и оглядеться. Прежде всего, внимание мое привлекло то, что настойчиво мозолило глаза, совершенно не вписываясь в общую картину: вход-выход портала, представленный скалой, явно искусственного происхождения. Поверхность ее, выглядевшая изъеденной неблагоприятными внешними условиями, при близком рассмотрении оказалась исписанной мелкими значками, напоминающими иероглифы. Поковырявшись в них ногтем, а потом и ножом, я пришла к выводу, что порода, слагающая скалу, довольно прочная. И теплая. Словно стенка остывающей печи. Нагреться на солнце она не могла, так как располагалась в постоянной тени огромных деревьев, стало быть, сама по себе излучала тепло. Я припомнила закон сохранения энергии, который детдомовский учитель физики считал единственным критерием оценки наших знаний, и пришла к выводу, что внутри портала должна располагаться мощная отопительная система. Какая корысть мне лично в этой системе, не важно. Главное, объяснить необъяснимое и тем самым польстить своему самолюбию, которое после разборки с Вульфом изрядно пообтрепалось и никак не могло успокоиться.
  Ну, вот, опять вернулась к этому оборотню. Сидит себе, посапывает в полной отключке, только сдается мне, вошел в курс моих научных открытий и мысленно посмеивается.
  Я снова обратила внимание на скалу и принялась разглядывать покрывающие ее иероглифы. Скорее всего, с той стороны портала, откуда мы пришли, находилась ее родная сестра-близнец. А, значит, здесь тоже должно быть место, к которому Вульф приложил ладонь, чтобы открыть вход. Но сколько бы я не изучала загадочные закорючки, ничего, кроме приступа зевоты, грозящей перерасти в хроническое заболевание, не добилась.
  - А как ты хотела, - ухватила за хвост катящуюся вниз самооценку здравая мысль.
  - Если бы все было так просто, любой прохожий смог бы воспользоваться порталом. Видимо, помимо хорошего зрения, для открытия его требуется заклинание, а то и отпечаток лапы избранных, которым разрешен доступ в заветные недра.
  Придя в полное согласие с самой собой, я отвернулась от непонятных символов, скользнула взглядом по отдыхающему оборотню, прикинула, что спать ему еще не менее часа и решила сменить объект изучения. Игрушечная избушка притягивала взор, но справедливо рассудив, что без Вульфа мне там делать нечего, я отправилась на прогулку по лесу, не сильно удаляясь, чтобы успеть добежать, если приключится какая-нибудь неприятность. Лес словно того и ждал. Призывно зашелестел листвой, поманил к просвету. Тропы вроде бы не было, но деревья и подлесок расположились так, что иного пути к маячившей впереди полянке не отыскать.
  - Почему бы и нет, - решила я не противиться до поры до времени.
  Полянка оказалась не менее сказочной, чем временно оставленный без внимания домик. Такой крупной и сладкой земляники я не едала даже во сне. Но, памятуя о проделках лешего, заманивающего в дебри наивных путников, не теряла из виду синюю скалу. Благо лес был не слишком густым. Пополнив недельный запас витаминов, я засобиралась обратно. Но вдруг по ту сторону поляны послышался стремительно нарастающий хруст веток. Как минимум пара крупных животных решила почтить меня своим присутствием. Накинув защитный колпак, я притаилась за стволом незнакомого лиственного дерева, готовая в любую минуту ретироваться в сторону скалы. Но выскочившие на поляну звери были так увлечены собственными разборками, что не обратили на меня внимания. То были две черные пантеры. Причем первая, выскочившая на поляну, держала в зубах какой-то шерстяной клубок, а вторая намеревалась этот клубок отнять.
  - Исторна... - выдохнул кто-то внутри меня.
  И вспомнился рассказ Барса. Она погибла, спасая Тьму от Белого Дракона.
  Мне хватило нескольких секунд, чтобы разобраться в происходящем. Шерстяной клубок оказался крошечным детенышем, и мать пыталась спастись вместе с ним от более крупного сородича. За что этот сородич так на них осерчал, осталось тайной. Судя по всему, погоня длилась долго. Оба зверя тяжело дышали, но ни один не желал отказаться от своих намерений. Отчаявшись спастись бегством, мать опустила детеныша около моего дерева и бросилась на преследователя. Исторны сплелись в рычащий ком и покатились по траве, обагряя ее кровью. Я затаила дыхание, не зная, что делать. Поначалу казалось, преследователь выигрывает, но, инстинкт материнства творит чудеса. Улучив момент, самка выхватила из плеча противника кусок мяса, и отскочила в сторону. Яростный рев пронесся над лесом. Противник покачнулся и ринулся в наступление, но силы его стали таять прямо на глазах. Преимущество перешло к самке, но она была слишком измучена, чтобы быстро покончить с врагом.
  Маленький комочек около меня зашевелился. Я перевела на него взгляд и увидела, что он серьезно ранен. Даже если мать победит, ему вряд ли удастся выжить. Левая передняя лапка, перебитая в двух местах, держалась на одном честном слове. Как-то само собой сорвалось с губ заклинание невидимки, наложилось на защиту, и я осторожно подкралась к несчастному котенку. Он встретил меня испуганным взглядом, и я поняла, как и маргул, этот зверек не восприимчив к магии.
  - Тихо, малыш...
  Я не знала, как залечить такую рану, но прекрасно понимала: одной моей крови будет недостаточно, надо соединить раздробленные косточки, правильно расположить лапку и держать, пока все не срастется, и поддерживать угасающее сердце, чудом качающее кровь по разорванным сосудам. Первое, что сделала, сняла боль. Котенок дернулся и затих. Подействовало! Странно! Значит, какая-то часть магии на детеныша действует. Но разбираться буду потом. Если продолжать сидеть истуканом, его уже не вернуть. И я обратилась к той, что стала моим проклятьем.
  - Ведь это твой зверь, Великая и Ужасная... Она отдала за тебя жизнь.
  Свет померк. Внутри меня зашевелилось нечто невообразимое, разлилось горячим варевом по всему телу, запульсировало в голове, устремилось к рукам. И пальцы мои начали вершить сложнейшую операцию, отрезая незримыми ножами, сшивая незримыми иглами и параллельно отводя смерть, уже парящую над крохотным существом. Время остановилось, а когда снова пошло, я подняла голову и увидела перед собой огромную черную кошку. Она сидела, как приклеенная, и смотрела на меня горящими желтыми глазищами.
  Первое, что пришло в голову: магическая защита для исторны не преграда. Потом подумалось, если бы она хотела, давно растерзала бы меня. Но она сидела. Сидела и ждала. Словно понимала, от моих действий зависит жизнь ее котенка.
  - Все. Все уже позади.
  Тихо прошептала я. И черная пантера показала клыки. Не злобно, предупреждающе. Я медленно поднялась и попятилась. Исторна продолжала сидеть. Взгляд ее переходил с меня на котенка, потом опять на меня.
  - И ее не мешало бы подштопать, - мелькнула мысль, и тотчас угасла под огненным взглядом дикой кошки.
  Я по-прежнему медленно удалялась, стараясь не поворачиваться спиной к израненной матери, но та уже не обращала на меня внимания. Подошла к детенышу, вылизала его, подхватила за шкирку и понесла в лес. Только когда она исчезла за сенью деревьев, я смогла вздохнуть спокойно. И вспомнила о Вульфе. Какое бы неудовольствие ни вызывала во мне наша связь, были в ней неоспоримые преимущества. Неслась бы я сейчас, в тревоге и волнениях, а так, мысленно пробежала на ту сторону, убедилась, что оборотень спит богатырским сном, и доковыляла до скалы, экономя остатки сил.
  Как-то само собой пришло понимание: помимо всего прочего, выход из портала обладает отпугивающим действием на всякого рода хищных тварей. Около него я неожиданно почувствовала себя в безопасности. Странно, что не ощущала ничего подобного в то время, когда мы только вышли из портала.
  - Видимо, защита распространяется на ослабленных.
  Решила я, подошла, вызвала родничок, смыла с рук застывшую кровь, и последовала примеру старшего: села рядом, прислонившись к теплой поверхности синего камня. Тотчас же мне в спину потекли живительные токи, словно сильные массирующие руки снимали усталость, разгоняли кровь. Я закрыла глаза и не заметила, как задремала.
   - Может, начнешь? - донеслось до меня сквозь завораживающий шелест листвы, когда я окончательно расслабилась и забыла, где и с кем нахожусь.
  - Чего начинать-то? - вяло отозвался кто-то за меня.
  - Косточки мои промывать.
  Я открыла глаза. Вульф на корточках сидел напротив, жевал травинку и выглядел заметно отдохнувшим. Судя по всему, и настроение у него было превосходное. Прежде чем исполнить его просьбу, я осмотрелась, и пришла к выводу, что мы провалялись у скалы как минимум часа три. Интересно, а спасение детеныша исторны мне приснилось или как?
  - Или как, - милостиво подсказала Тьма.
  На душе стало удивительно легко, но при взгляде на Вульфа припомнились наши с ним недавние разногласия, и легкость улетучилась.
  - Не буду я ничего промывать.
  И вести себя так, будто ничего не случилось, тоже не буду. А вслух добавила.
  - И хочу дальше идти одна.
  - Почему?
  Вот взяла бы и прибила бы за это невинное 'Почему'. Но ответила, как полагается истинной леди.
  - Потому что путешествовать вместе с...
  Хотела было сказать, человеком, но вовремя вспомнила, кто передо мной.
  - ... оборотнем, который пытается убедить меня в том, что я - чудовище, мне как-то не с ноги.
  - А мозгами пораскинуть не пробовала?
  Поинтересовался вышеупомянутый оборотень. И ведь издевался, злыдень. Как пить дать, издевался. А сам весь из себя милый, обаятельный. Душка, одним словом. Только не будет у меня к нему больше доверия. Надоело разгадывать, когда он настоящий, когда нет.
  - Знаешь, Вульф...
  Как бы убедить его оставить меня в покое.
  - Я ведь чуть не поверила тебе тогда. Даже начала выискивать в себе хоть крупинку зависти. Ну, не может же сидеть во мне эта гадость и никак себя не проявить...
  - Там была крыса, - прервал меня Вульф, и заговорил неожиданно серьезно.
  - А ты не умеешь скрывать своих мыслей. Мне надо было тебя отвлечь. Извини, если получилось жестоко.
  Вот как просто все разъяснилось. Только горечь осталась. Не может быть человек так убедителен, если хоть немного, не согласен с тем, что говорит.
  - Ты не знаешь, как они опасны, - выслушав мои сумбурные мысли, продолжал Вульф.
  - Сдается мне, что корень твоего Палочника из их числа.
  Знает же, гнусный оборотень, чем меня пронять.
  - Если это так, найти крысу очень сложно. Тем более, такую сильную.
  - С чего ты взял, что она - сильная?
  Я забыла наши разногласия. Желание отомстить затмило все остальные. Но одного желания мало.
  - Я выжигал его магию ненависти, - ответил Вульф и добавил, уже утвердительно.
  - Да. Теперь точно знаю, что это - крыса.
  - А почему ты думаешь, что корень Палочника и маг, снабдивший меня ненавистью, одно и то же лицо?
  - Одно и то же, Ведьма. И комплекс твоего... целомудрия тоже его рук дело.
  Что называется, свалил все в одну кучу. Впрочем, понять его можно: искать одну крысу легче, чем трех разномастных магов. Что-то мне это напоминает. Кажется, в одном бородатом анекдоте мужичек ключи искал под фонарем, где светлее. Хотя уронил их совсем в другом месте.
  - Зачем ему все это?
  И Вульф неожиданно усмехнулся.
  - Бережет для себя.
  Все, сейчас точно прибью. Но мне не дали совершить задуманное. Сверху с радостным мявком спикировало мне на плечо крылатое чудовище, именуемое Васькой. Приплечился, уселся поудобнее и стал тыкаться мокрым носом в щеку.
  - Где тебя носило, банда хвостатая, - переключилась я на любимую зверушку.
  Ответом мне послужило продолжительное верещание, в которое вплелись долгий полет над лесом, пара тревожных ночевок и потасовка с какими-то мелкими крылатыми хищниками.
  - Ну, вот, - заключил Вульф, глядя на нашу идиллию.
  - Теперь можно идти в гости.
  Встал и двинулся в сторону пряничного домика, но у калитки неожиданно притормозил.
  - Мы по-прежнему ищем Дина вместе, Ведьма?
  Спросил так, что ответить можно было только утвердительно.
  Как только мы вошли на территорию игрушечного хутора, я почувствовала себя в полной безопасности. Плетеный заборчик, к которому и прислониться-то боязно, огораживал территорию со всех сторон. Но магической защитой (и какой защитой!) от него веяло за версту. Толстенные стены замка Стьярда по сравнению с ним казались не более чем громоздким препятствием. По аккуратно постриженной травке прогуливались куры, в небольшом пруду на проточном ручье важно плавали гуси. Около крыльца стояла будка, сплетенная в виде большой опрокинутой корзины. Из будки торчал черный нос и длинное серое ухо, а на ее пологой крыше спал черный кот. Довершал эту пасторальную картину огромный дуб, царящий посреди двора.
  - Любят здесь дубы.
  Подумала я, выглядывая хозяина. Что-то не торопился он нам навстречу. А мог бы и полюбопытствовать, кто без стука и приглашения вломился в гости. Хотя, странно. Защита вокруг хутора поставлена не слабая, а калитка открыта, заходите, воры дорогие. Хорошо еще, если воры. Словно прочитав мои мысли, на крыльце появился хозяин. Вернее, хозяйка. И по выражению ее лица я поняла, хоть мы гости и не званные, но, действительно, дорогие. А может даже и званные.
  - Вульф! Уж и не чаяла тебя снова увидеть, - низким грудным голосом произнесла женщина и такими влюбленными глазами посмотрела на моего спутника, что я сразу поняла, сегодня ночью, ему будет не до сна. Васька у меня на плече нетерпеливо завозился. Перехватив его взгляд, я увидела семейку милых желтеньких цыплят и мысленно пригрозила.
  - Даже не думай.
  Васька вздохнул, как человек, и загрустил.
  На меня, как придаток к долгожданному гостю, не сразу обратили внимание, а когда обратили, не разглядели. Ну, появился оборотень с девчонкой. Надо девчонку накормить, напоить, да спать уложить. В принципе, я ничего не имела против, но внутри закралось предчувствие, не понравится мне здесь. Даже больше, чем в замке Стьярда. Кстати, а Стьярд с той крысой заодно? Я попыталась достучаться до Вульфа, но он был целиком увлечен хозяйкой.
  За ужином я молчала. Разговор крутился вокруг прошлых веселых лет, и мне просто не было там места. Не то, что бы я расстроилась, но настроение почему-то испортилось. Поблагодарив хозяйку за ужин, я поднялась из-за стола с вопросом, где мне постелено.
  Хозяйка отвлеклась от оборотня и указала на дверь рядом с печкой. Вульф увязался было за мной, но его остановили.
  - А тебе я приготовила на сеновале.
  - А можно мне на сеновале, - зачем-то брякнула я.
  Вульф с хозяйкой переглянулись и согласились.
  Сеновал оказался вдали от дома под такой же соломенной крышей. Внизу размещались разнообразные домашние животные с соответствующим им запахом и шумом. Васька решил составить мне компанию и весело шуршал рядом, вылавливая обнаглевших от безнаказанности мышей. Видимо, охотничьи угодья черного хозяйского кота на это место не распространялись. Мыши быстро сообразили, что соседство с новым квартирантом несовместимо с их мышиной жизнью, и временно перебрались на запасные пастбища. Васька понырял еще несколько раз в глубины сена, подполз ко мне, прижался теплым боком и успокоился. Постепенно возня засыпающих животных затихала, и я последовала их примеру, остановившись на триста пятьдесят четвертом баране. 
    Глава 10
Место было непонятное, сумрачное. То ли пещера с теряющимся в вышине куполом, то ли поляна, окруженная огромными деревьями. Дышалось тяжело, точно перед грозой. Влажный застоявшийся воздух все-таки склонял чашу весов в сторону пещеры. Но пол застилал ковер из живой травы. Идти куда-либо бесполезно. Стоит сделать шаг, как стены пещеры-поляны отодвигаются, словно горизонт. Наконец ощущается легкий ветерок, а с ним появляется тревожное чувство приближающейся опасности. Хочется спрятаться, да негде. И я стою в центре, не дыша, надеясь, что меня неподвижную, беда, теперь уже точно знаю, беда, обойдет стороной. Приближение неизвестности обретает звук шороха, словно по сухой траве перебирают лапками тысячи мелких зверушек. Мелких, но хищных. И еще... голодных.
  - ... Ты не знаешь, как они опасны...
  Всплывают в памяти слова Вульфа.
  Крысы! Море крыс со всех сторон. Они стекаются, образуют плотный круг, но пока воспринимают меня, как неодушевленный предмет, эдакий маркер, отмечающий место сбора. У самых ног моих неожиданно раскрывается нора, и из нее появляется маленький человек в черном плаще. Лицо его скрыто под капюшоном. Нора захлопывается, человек растет, достигает двух метров, и рост его прекращается. Теперь он возвышается надо мной, что-то говорит, и толпа уже не крыс, людей, самозабвенно смотрит ему в рот. Он творит заклинание, и толпа вторит ему. Усиленное тысячами голосов, заклинание обретает форму. Овальный алтарь. И я уже не стою, лежу на нем, как когда-то лежала на алтаре каргов. Скованная цепями, обнаженная, беззащитная. Человек оборачивается, откидывает капюшон. Он красив. Дьявольски красив и притягателен. В глазах его плещется похоть.
  - Думала, я тебя не достану, Ведьма.
  Хищная улыбка скользит по его губам. Он скидывает плащ, и я понимаю, на этот раз никакая магия не спасет от насилия. Его руки бесстыдно скользят по моему телу, пробуждая ответные животные чувства. Он прекрасно знает, где и как надо прикоснуться, чтобы партнерша сходила с ума от вожделения. Я отчаянно рвусь из цепей от каждого его прикосновения.
  - Цепи - это твоя строптивость... - вкрадчиво звучит медовый голос, - хочешь освободиться от них - не сопротивляйся.
  Руки охаживают грудь, спускаются ниже, волна похоти накрывает меня с головой. Я схожу с ума. Я готова отдаться насильнику. Из последних сил взываю к своему ненавистному отвращению. Только отвращения больше нет, как нет между нами замученных девчонок и мальчишек. Есть возбужденная толпа, что совокупляется вокруг под крики, визг, сладостные стоны, вдохновляя своим примером. Но цепи с алтаря еще не опали, а, значит, есть во мне что-то, что не позволяет сдаться. И никакой крысе его сломить.
  - Не хочешь по-хорошему...
  Он, наконец, понимает, что превратить меня в сладострастную самку не получится, опускается, ломает последнее сопротивление. Оно все-таки было. Сопротивление. Мы уже одно целое. Проходит целая вечность, прежде чем он слегка утоляет свою похоть.
  - А знаешь, Ведьма, что тебя ждет потом, - обжигает меня жаркое шипение.
  Насилие глубже внедряется в мое тело, и с невыносимой болью вталкивает в него нечто инородное, губительное.
  - Чувствуешь, - отзывается на мои судороги ненавистный шепот.
  - Это входит в тебя чудовище. Оно будет рвать и пожирать твою плоть при родах. А потом сожрет оборотня и станет настоящей Тьмой! Моей Тьмой!
  Он поднимается, безумно взирает на хлещущую из меня кровь, и липкими руками размазывает ее по всему телу.
  - Кровь! Если бы ты знала, Ведьма, как я люблю кровь!
  А потом творит что-то совершенно непотребное. Боль разрывает меня пополам. Он захлебывается хохотом, он купается в моей крови... И кошмар перечеркивается женским предсмертным криком. Не моим.
  
  По щеке полоснула плетка, отскочила, ужалила снова. С каждым разом все ощутимее, резче, вытаскивая сознание из жуткого бреда. В бездонном своде проявились деревянные балки. Упругая поверхность алтаря превратилась в сбитый матрас из сена, а плетка... и не плетка вовсе. Знатный Васькин хвост. Безумный шабаш рассыпался в прах. Осталась только тяжесть на ногах. Я поднимаю голову, вижу черную тень насильника, крепко держащего меня за щиколотки, изворачиваюсь, хватаю его, и мы катимся на край сеновала.
  - С ума сошла, Ведьма!
  Вульф наваливается на меня, вдавливает в сено.
  Сон... Всего лишь кошмарный сон. Я расслабляюсь, облегченно вздыхаю. Только нестерпимо тянет низ живота, и... кровь. Реальная кровь течет по ногам.
  - Или же все-таки явь? - тело непроизвольно дернулось, словно его ударило током.
  Вместо ответа Вульф приподнял меня, прижал к себе.
  - Ты все видел?
  - Больше того, - отозвался оборотень, - я был тобой.
  - И как, понравилось? - во мне вскипела бессильная ярость, захотелось выплеснуть ее на всех мужиков-насильников, а в отсутствии таковых, хотя бы на какого-нибудь представителя их ненавистного рода.
  - Не то, чтобы очень, - не выпуская меня из рук, ответил Вульф, - но впечатлило.
  Такой уверенностью, покоем повеяло от него, что я почувствовала себя в объятиях сильного всемогущего отца. И спросила, как ребенок.
  - Вульф, ведь внутри меня нет никакого чудовища?
  Он усмехнулся. Чмокнул меня в макушку.
  - Успокойся, Ведьма. Ты по-прежнему чиста.
  И обнял крепче, словно хотел спрятать внутри себя.
  Я уткнулась ему в плечо, вдохнула живительный запах леса и принялась мысленно отдирать от тела мерзкие прикосновения рук насильника, Как присохшие бинты, по живому.
  Потом мы долго сидели, словно приросшие друг к другу, а рядом тревожно попискивал Васька, пытаясь протиснуться ко мне через заграждение из оборотня.
  - Кто это был, Вульф? - немного успокоившись, спросила я.
  - Не знаю, - пожал он плечами, - но силы и злобы ему не занимать.
  - Значит, его ненависть ты выжигал из меня?
  - Нет, Ведьма, - возразил Вульф, - ненависть исходила от очень хитрого и осторожного мага. Думаю, наш... любитель крови - всего лишь пешка в его руках. И эту пешку сегодня нам зачем-то сдали.
  - Так уж и сдали, - засомневалась я, завозилась в надежных объятьях и вдруг почувствовала себя неуютно. Было ли то совпадением, или результатом нервного перенапряжения, но кровь из меня, действительно, хлестала. Хотя я рассчитывала, что случится эта неизбежная женская напасть только через неделю. Как бы по тактичней сообщить Вульфу о необходимости разъединения?
  А Вульф все понял без слов. Спасибо нашей темной связи.
  - Спускаемся. Я покажу тебе ванную комнату.
  Ванная комната представляла собой отдельно стоящее строение с террасой, и по размеру почти не уступала пряничному домику. Сгорая от нетерпения, я поспешила в ее очищающие недра, и бестактно захлопнула дверь перед носом оборотня. Он постоял с минуту на террасе, видимо, раздумывал, как провести остатки ночи. Потом сделал предложение, от которого сложно было отказаться.
  - После того, как почистишь перышки, вернись на сеновал. Поговорить надо.
  - Так вот сразу на сеновал, - ворчала я, мужественно превозмогая наслаждение от расслабляющего душа.
  Никакой романтики. Один грозит заделать мне чудовище, которое без зазрения совести схомячит маму, а потом будет третировать местное население под чутким руководством сумасшедшего папаши. Другой сулит более радужные перспективы и даже надеется перевоспитать Тьму.
  При этих мыслях внутри меня скептически хмыкнули. Перевоспитаешь ее, как же. Она сама кого угодно перевоспитает.
  Мне согласно кивнули. Изнутри. Опять-таки мысленно, но доходчиво. И такой родной в этот миг показалась мне Тьма. Словно я для нее стала не средством возрождения, а близким существом. Которого у нее никогда не было. Как и у меня. И как это было похоже на наши с Динкой слияние.
  Мгновение озарения. И пустота. Словно очередной мираж. Очередное разочарование. Ее ли? Мое ли? На мгновение мы стали близки. А реальность вклинилась своей очевидностью. Тьма - сама по себе. Я - сама по себе. Детдомовская девчонка. Вышвырнутая, как кутенок, барахтаться в грязной луже. И никто в этом мире не хочет понимать, что я еще ребенок. Да! Ребенок, которому иногда до безумия хочется спрятаться ото всех в объятиях любящего родителя. Хоть на минуточку, хоть на мгновение. Ощутить, как это перекатываются на языке слова 'мама' или 'папа', не абстрактные, а обращенные к родным людям.
  Есть такой мультик в череде советских... шедевров. О мамонтенке, ищущем маму. И меня всегда напрягала песенка... якобы, позитивная. "Пусть мама услышит, пусть мама придет. Пусть мама меня непременно найдет. Ведь так не бывает на свете, что б были потеряны дети..."
  А бывает! И не потеряны. Брошены.
  Каким кощунством для нас, не вкусивших материнского молока, была эта мимишная песенка... Как хотелось плюнуть в лицо демиургу, сотворившему этот мир. Чтобы он хоть чуток прочувствовал то, что чувствуют брошенные дети, как уличные щенки заглядывающие в глаза проходящих мимо людей, в надежде, что их возьмут...
  Тьфу. Отвлеклась.
  А Вульф сегодня почти обрел ореол наметившегося папаши. Пожалел, волчара. Вот только нет ему больше веры после того, как он хладнокровно сыграл на моих нервах ради того, чтобы сбить с толку какую-то крысу. Здорово, надо признать, сыграл. Я попыталась отбросить приятное воспоминание о крепких отеческих объятьях оборотня и настроиться на принятые в отношении его жесткие установки. Но, странное дело, нерастворимого осадка от предательства (да, да, от предательства!) во мне не осталось. Сумасшедшая крыса сегодняшней ночью сожрала его и даже не подавилась. Я опять доверяла Вульфу.
  - Дура ты, Ведьма, - вздохнула Тьма.
  И я снова с ней согласилась.
  За раздумьями час-полтора пролетел незаметно. Я от души "начистила перышки". Не торопясь выстирала, высушила и облачилась в свежую одежду. Еще немного потянула время, расслабленно повалявшись на плетеной танкетке, предусмотрительно поставленной на террасе, и отправилась на сеновал.
  Судя по размеренному храпу оборотня и посапыванию Васьки, меня там не дождались. Я посидела, послушала их задушевный дуэт и решила присоединиться, справедливо полагая, что снаряд дважды в одну воронку не падает, а, следовательно, кошмаров на сегодня больше не предвидится.
  Моим чаяниям не суждено было сбыться. Как только я задремала в предвкушении приятного сна, Вульф подкатился мне под бочок и сунул в нос соломинку. Карги в темноте прекрасно видят, и попал он именно туда, куда собирался. Я громко чихнула, и приятный сон улетел восвояси.
  - Может, все-таки поспим, - поканючила слабая надежда в моем лице, но Вульф категорически отказал: "Некогда разлеживаться, Ведьма. Одна очень настырная крыса села нам на хвост, а ты совершенно не умеешь защищать свои мысли".
  - И что теперь, - оживилась я. Научиться прятать мысли давно хотелось. В конце концов, каждая козявка имеет право на личную жизнь не только в сортире. Может быть, кому-то и нравится, когда в его голове беззастенчиво копаются разные там оборотни, но мне это уже порядком надоело.
  - И не надейся, - усмехнулся Вульф, - от меня ты еще не скоро избавишься.
  Я с сожалением вздохнула. Вот уж Тьма удружила. А кстати...
  - Вульф. А ты всегда мог так просто читать наши мысли?
  Он прекрасно понял, кого я подразумевала под словом "наши", и на удивление не стал юлить. Видимо, время, действительно поджимало, чтобы транжирить его на отлынивание от вопросов, которые я непременно напридумаю, если мне сейчас прямо не ответить.
  - Связь между нами появилась после того, как Тесей уничтожил тело Тьмы. Но ни с кем из твоих предшественников она не была столь... основательной.
  Вульф на минуту задумался. Похоже, эта мысль не раз посещала его, и он устал ломать над ней голову.
  - Может быть, причина в том, что ты - последняя в роду Черных Ведьмаков, и тебя следует поберечь.
  - А ты, стало быть, мой телохранитель.
  Вульф пожал плечами, мол, какой есть. Только все это не более чем предположения.
  - Ладно, - смирилась я с бессонной ночью, - давай, обучай.
  И когда он уже раскрыл рот для первого важного наставления, вставила.
  - Только, погоди, о какой крысе ты сейчас говорил?
  Я бы на его месте плюнула с досады. Вульф же рассмеялся и развенчал мою догадку.
  - Не о той, что вознамерилась скормить нас Тьме. Хотя и от нее следует держаться подальше.
  - Есть еще одна? - искренне удивилась я.
  - Если бы одна, - вздохнул оборотень и продолжил, предотвращая возможную цепь посыпавшихся вопросов с моей стороны.
  - Крысы всегда ненавидели Динагуэля, и почему-то возненавидели Черных Ведьмаков. У нас, как минимум двое врагов. Тот, что сегодня дотянулся до тебя во сне, одержим идеей обладания Тьмой. Синий Дракон его не интересует. Вероятно, он и есть корень твоего Палочника. Очень уж похожи методы достижения цели. Скорее всего, это он наложил на тебя... "комплекс целомудрия" ...
  Вульф усмехнулся. Видимо, это название пришлось ему по вкусу.
  - ...чтобы ты не успела забеременеть ни от кого другого.
   Ну, да. Такая я сексуально озабоченная самка. Все равно с кем. Главное - попробовать.
  А с другой стороны - есть в этом "попробовать" какая-то... кошачья раскрепощенность. 
         ...Когда б мы жили без затей,
          Я нарожала бы детей
          От всех, кого любила... 
                          В. Долина
  Кто-то мне скажет, что это похоть. А я возражу. Если бы женщины рожали от тех, кого любили. Не от насильников. Тех, которые словили девчонку в подворотне. А чаще тех, узаконенных в качестве мужей. Может быть, если бы женщины рожали от тех, кого любили, мир был бы чище. И брошенных детей стало бы значительно меньше.
  Отвлеклась. Тьфу...
  - Почему ты думаешь, что это он? - я потянула за нить разговора, снова ощутила, как оч...умелые ручки скользят по моему телу, и содрогнулась.
  - К нему у тебя не было отвращения.
  Мне показалось, или, действительно в словах его проскользнула горечь. Впрочем, сейчас меня больше волновало иное. Откуда он знает, что я испытывала? Ах, да! Нас обоих сегодня насиловали. Любопытно, а что испытывал при этом он, неужели, как и я, корчился под прессом сексуального возбуждения?
  Не обращая внимания на мои размышления, Вульф продолжал гнуть свою линию.
  - Но более опасный - второй. Этот играет по-крупному. И именно в его игре главными фигурами являются Синий Дракон и первый Черный Ведьмак. Тьма, похоже, просто подвернулась ему под руку, чем он не преминул воспользоваться...
  Он забыл про меня и мыслил вслух, еще не зная сам, куда заведут его эти мысли.
  - Ты оказалась права, Ведьма, когда говорила о вашем предназначении. Этот второй заставил Тесея свернуть с предначертанного пути. Поперек горла стал ему ваш путь. Хотелось бы знать, почему.
  - И каков именно этот путь, - полюбопытствовала Тьма моим голосом. Как видно, наш разговор не оставил ее равнодушной. Вряд ли Вульф мог ответить на этот вопрос. Он молчал. Достучаться до его мыслей не получалось, и я взялась за свои.
  - Динка как-то сказала, что Черная Ведьма отражает Тьму, - произнесла, словно повторяя за кем-то. - Может быть, Тесей был призван отражать... И не только Тьму...
  Вульф посмотрел на меня так, словно я сморозила чушь. Я смутилась. Но Динкины слова продолжали вертеться в голове. Что же хотел сказать мне Синий Дракон? Близко, очень близко лежит разгадка его слов с причиной его похищения. Неужели самонадеянный оборотень этого не понимает!
  Вульф прислушался к моим мыслям, задумался, но, в конце концов, решил сойти с тропинки, ведущей в неизведанные и неуместные сейчас дебри.
  - Так или иначе, но после сегодняшней ночи мне стало ясно: в дружной семейке наметились разногласия. Первый маг жаждет получить тебя живой, второму живая ты здорово мешаешь. Кроме того, первый ему мешает тоже, поэтому он и помог ему влезть в твой сон, чтобы разом покончить с обоими.
  - Это, каким же образом покончить? - не поняла я.
  - Тебя он рассчитывал напугать. Причем напугать до такой степени, чтобы ты подумала о самоубийстве...
  А ведь он прав. Когда перспектива быть заживо сожранной реально замаячила на моем горизонте, мелькнула у меня такая предательская мыслишка.
  - А своего подельника просто выдал до поры до времени. Теперь мы знаем его в лицо, и нам известен второй способ возвращения Тьме тела.
  Не понятно, однако, откуда возьмутся в ребенке-чудовище оставшиеся почти 20% Тьмы, приуроченные к Вульфу. Но магия - штука непонятная. Захочет, сделает по-своему вопреки логике. И Вульфовские 20% притянутся к голодному чудовищу. Например, в виде самого оборотня, вздумавшего разобраться, куда это его так настойчиво тянут...
  - Но с какой стати тот первый крыс разоткровенничался? - задала я вполне логичный вопрос, отмахиваясь от сумбурных мыслей.
  Если бы все происходило наяву, и мне некуда было деваться, тогда понятно. Почему бы не насладиться еще и ужасом жертвы. А так, после того, как он красочно расписал, что меня ожидает в случае успешного завершения брачной ночи, я проснусь и скорее умру, чем дамся ему живой.
  - Дело в том, что он не собирался просто посвящать тебя в свои планы. Сегодня он собирался их осуществить.
  Слова Вульфа не сразу дошли до моего сознания. Вспомнив о насильнике, я невольно окунулась в подробности недавнего кошмара. Безвозвратное отступление его в прошлое затуманило неприятные моменты, на их фоне ослепительно ярко высветились откровенные сцены, пробудив постыдные желания. Я с ужасом поймала себя на мысли, что не прочь снова оказаться на алтаре и на этот раз отдаться сластолюбцу. Воображение с готовностью принялось рисовать дальнейшее развитие событий ...
  - Каким же образом? - сгорая от стыда и толком не вникая в смысл услышанного, я торопливо откликнулась на заявление оборотня, лишь бы только он не заинтересовался моими ощущениями. Но Вульф целиком был занят своими мыслями и озабочен тем, как бы их до меня доходчивей донести.
  - Черные Ведьмаки, единственные в этом мире могут открывать для себя порталы практически между любыми точками. Разумеется, если эти точки надежно не защищены магическими щитами. Надо только довести вас до нужной кондиции, чтобы вы страстно захотели переместиться. Если бы ты подчинилась страсти и... пошла навстречу насильнику, то реально оказалась бы рядом с ним в том положении, в каком была на алтаре...
  Меня словно окатило ледяной волной. Казалось притупившиеся боль и отчаяние вернулись из прошлого и разорвали в клочья картины разыгравшегося воображения. Отчетливо представилось то, чего мне чудом удалось избежать, и плотские утехи высветились во всей своей неприглядности. Замаячила впереди гнетущая обреченность. Это что же получается, любой маньяк может призвать меня в любое логово!
  - Но прежде ему надо тебя убедить сделать то добровольно, - Вульф постарался смягчить произведенное его словами впечатление.
  - А ведь я почти сдалась!
  Не слыша его, я покатилась в панику.
  - Но ведь не сдалась. И он это понял. Откровенно говоря, Ведьма, держалась ты молодцом. Я бы не стал так отчаянно сопротивляться.
  - Ну, да, - припомнился пошлый совет какого-то юмориста, - расслабился бы и получил удовольствие.
  - Именно так, - Вульф воспринял его на полном серьезе.
  - За что ты цеплялась, если не секрет?
  - Самой любопытно.
  И новый вопрос навернулся, словно сам собой.
  - А как ты тут оказался. Насколько я помню... тебе постелили в доме?
  Очень смахивало это на ревнивое замечание, только какое я имею право его ревновать.
  - Скажи спасибо маргулу. Он разбил окно и до смерти напугал Шелл.
  Вот, значит, как зовут нашу хозяйку...
  - Судя по всему, он не смог тебя разбудить, - продолжал Вульф, - и поспешил за помощью.
  - И какая же от тебя помощь, - скептически заметила я, - разве что составил компанию.
  - Ну, не скажи, - почему-то улыбнулся оборотень.
  - Если бы ты все-таки поддалась соблазну, на реальном алтаре мы оказались бы вместе.
  Воображение услужливо вылепило картину, как я появляюсь под маньяком... в обнимку с Вульфом, и мы дружно рассмеялись, окончательно развеяв тягостное впечатление от кошмарного сна.
  Нет, а если серьезно. Я упустила реальный шанс расправиться с мерзавцем, отомстить и заодно освободиться от комплекса целомудрия. Наверняка пустынников там не было, а раскидать толпу крыс...
  - Очень непросто, - разрушил мои стратегические "если бы, да кабы" Вульф и пояснил.
  - Мы оказались бы в их храме, а там действуют очень хитрые защитные заклинания. Не исключено, что нас бы захомутали.
  Снова попадать в подобную ловушку не хотелось, а посему следовало во всем дотошно разобраться. Я в который раз уже хладнокровно проанализировала поступки насильника, доводы Вульфа и нашла в последних некоторую нестыковку.
  - Послушай, но если тот сексуально озабоченный крыс понял, что на реальное... свидание меня не дождется, зачем пошел дальше? Мог бы просто прервать процесс, и мы бы остались в неведении относительно его наполеоновских планов.
  Вульф только головой покачал.
  - Сдается мне, Ведьма, что ты никогда не нарывалась на... возбужденного мужика. Не мог он остановиться. Ты распалила его до безумия. И потом, в отличие от тебя, он проделывал все это на самом деле, с другой женщиной, только в тот момент, когда решился на насилие, уже не различал вас.
  - Откуда тебе это известно? - мрачно поинтересовалась я.
  Известие о том, что кому-то по моей пусть косвенной, но вине сегодня все-таки пришлось несладко, разом погасило веселье. Невольно вспомнился предсмертный женский крик на пороге пробуждения.
  - Я знаю, как навязываются сны такого рода. Они требуют большого количества энергии, и нафантазировать ее, каким бы впечатлительным ни был, не в силах ни один маг. Куда проще смоделировать.
  Равнодушие Вульфа в этом вопросе только усугубило негатив.
  - А что теперь с той женщиной?
  - Этого я тебе сказать не могу. Ты лучше знаешь своего Палочника. Вот и решай, как бы он с ней поступил.
  Я решила. И решение это мне не понравилось. Если в том порослевом мире Палочника сдерживал страх, то здесь он был полным хозяином. Кто посмеет не то, что наказать, упрекнуть его в гибели какой-то девчонки.
  - Я убью его.
  - Всему свое время, - не стал отговаривать меня Вульф и после минутного молчания, пришел к выводу, что пора закончить тягостный разговор.
  - Надеюсь, остальные твои вопросы смогут подождать?
  Я подавленно кивнула в знак согласия. Почему-то ужасно захотелось спать и ни о чем больше не думать.
  - Некогда спать, - отозвался Вульф, - ложись. Будем защищать твои мозги от подобных снов.
  - А сидя никак, - поинтересовалась я, не уверенная в том, что лежа долго смогу противостоять сну.
  - Сидя ты не сможешь так расслабиться.
  И как только я растянулась на душистой подстилке, оборотень примостился рядом. Плечо к плечу. Я чувствовала его тепло и расслабилась, как велели старшие товарищи. Вот только если эти товарищи еще немного помолчат, меня они потеряют окончательно и бесповоротно. До утра.
  - Почти, - звучит в моей голове.
  - Что, почти? - напрягаюсь.
  - Это почти сон. Расслабься и внимай. Нет, ни звукам. Звуков нет.
  И, действительно, воцарилась мертвая тишина до звона в ушах.
  - Чувствуешь?
  - Ничего не чувствую.
  Хотя вру. Чувствую, как тепло с правого бока. Хочется перевернуться и погреть спину, но, боюсь, меня неправильно поймут.
  - А сейчас?
   Я вздохнула. Вот ведь пристал. Объяснил бы, что надо чувствовать, вмиг нафантазирую...
  - Потому и не объясняю. Ищи.
  И я принялась искать. Тепло сбоку.
  - Проехали уже, - тепло исчезло.
  Сено колется. Перестало колоться. Лежу, как в невесомости, тревожно как-то. Вот, тревога! Шевелится что-то, словно мрак во мраке.
  - Не то.
  Стряхиваю тревогу, как статический заряд. И снова тишина.
  - Вульф, я ничего не чувствую, кроме тебя.
  Все, допрыгалась. Теперь не чувствую и его. Жуткая пустота, в которой катятся безмолвные волны. Волны расходятся кругами. Их создаю я, больше некому. Ровные концентрические окружности без конца и края, и вдруг, навстречу мне побежала чужая волна. Отражается и бежит обратно.
  - Ставь барьер.
  Значит, на этот раз то, что надо.
  - Как?
  - Как хочешь.
  Хорош учитель. Я растеряно оглядываюсь. А с другой стороны на меня набегают новые волны. Мысленно протягиваю руки, отгоняя их детским жестом, и волны спотыкаются, разбиваются. Но руки у меня всего две, а, желающих отразиться, как выяснилось, значительно больше. Одни выше, другие мельче, едва различимы. И как это я их не замечала, когда стояла одна.
  - Просто я тебя блокировал полностью. Сейчас пропустил только часть.
  Ничего себе часть. И что, все они желают покопаться в моих мыслях?
  - Нет, но могут все, если их научить.
  - Как отличить, кто желает, а кто нет?
  - Сначала научись ставить барьер против всех.
  - Но у меня только две руки.
  - Ты уверена?
  И, действительно, то, что я воспринимала, как руки, в мире концентрических волн представляло собой гибкие отростки. Даже не щупальца. Так как число щупалец ограничено. Именно отростки, вырастающие и прячущиеся по мере необходимости. Любопытно, как много их может быть одновременно. Ну-ка, ну-ка... Я покрылась отростками, словно волосами, и это еще не предел.
  - Не отвлекаемся! - прошелестело над бескрайним океаном, и, словно в наказание за баловство, от горизонта со скоростью звука понеслась ко мне огромная волна. Не успевая втянуть в себя отростки, я выставила их мощной волосатой преградой. Волна ударилась, вскипела и отхлынула назад усиленная в несколько раз. Вот докатится до хозяина, и вмажет ему... Хозяин оказался рядом и, получив посылку, всыпал мне по первое число. Нет, не физически. Все теми же волнами. Чтоб неповадно было. Я захлебнулась нагромождением чужих мыслей, так и не разобрав ни одной, отчаянно тряхнула головой и вывалилась в реальность.
  - Здорово!
  - Да ничего хорошего, - скептически заметил Вульф.
  - Отфутболивать чужие поисковики большого ума не надо. Попробуй вернуть их в таком виде, чтобы получающий ни о чем не догадался.
  - Как это? - не поняла я.
  - А вот так, - Вульф потянулся до хруста в суставах и предложил.
  - Попробуй достучаться до меня.
  Я привычно настроилась на связь и мысленно потянулась к Вульфу. Мне отчетливо представилось, как он сидит за обеденным столом в таверне и беседует с Пеньком на тему ликвидации графта. При этом сам оборотень преспокойно лежал рядом со мной, и, закинув ногу на ногу, вальяжно покачивал одной из них.
  - Это что же, - заподозрила я неладное, - ты и раньше меня так дурачил.
  - Нет, - успокоил Вульф, - тебя я просто блокировал. На обманное отражение требуется много сил.
  Но почему-то я ему не поверила.
  - Да и сложно это пока для тебя. Так что будем учиться ставить блок.
  - Можно не сейчас, - взмолилась я, мужественно подавляя зевоту.
  - Можно, - смилостивился Вульф, понимая, что вряд ли дождется от меня необходимой концентрации.
  - Только запомни, мы пробудем здесь до тех пор, пока ты не научишься это делать.
  Сейчас мне уже было все равно. Я блаженно потянулась и зарылась в сено. Но прежде чем провалиться в приятный сон, снова покопалась в недавнем кошмарном. Было в нем что-то демонически притягательное. Эх! Если бы не Вульф рядом...
  - Эк тебя разобрало, Ведьма.
  - Между прочим, я не каменная. И меня еще никто так настойчиво не домогался.
  - Стало быть, понравилось.
  - Да ну, тебя.
  И я исполнила свое заветное желание на данный момент: повернулась к оборотню... спиной.
  
  На сказочном хуторе мы застряли надолго. С Шелл я почти не общалась. Если не считать вежливый разговор за столом о погоде и урожае, то "почти" можно опустить. Не то, чтобы я объявила ей бойкот, просто не было общих тем для разговора, да и времени тоже не было. Днем Вульф мучил меня упражнениями по блокировке всяческих телепатических вмешательств, потом отпускал практиковаться в ближайшей роще, но не дальше, и обязательно в сопровождении Васьки. Сам в это время разбирался с какими-то документами. Я особо не вникала, но, судя по всему, дела на хуторе шли не очень хорошо. Кто-то его собирался подмять под себя и медленно, но верно, стелил ковровую дорожку к разорению. Этот кто-то вряд ли имел зуб на Шелл, скорее, он имел виды на ее усадьбу. Как выяснилось, обжитых мест на Землях Ведьмаком было не так уж и много. Освоение новых территорий не велось в силу нежелания Леса потесниться. Стоило начать где-либо рубку деревьев, как на месте срубленных вырастали новые. Поэтому любой ведьмак, решивший здесь обосноваться, вынужден был перекупать существующую недвижимость или восстанавливать разрушенные замки, что стоило в несколько раз дороже. Местные землевладельцы не горели желанием расставаться со своими владениями. Тот, кто однажды поселился на Землях Ведьмаков, не мог прижиться больше нигде. Дело было не только в чувстве, сродни ностальгии, но и в некоторых внешних проявлениях, привязанных к выходцам из Земли Ведьмаков. Они несли с собой несчастья, если задерживались где-либо более чем на год. Таким образом, Земля Ведьмаков клеймила своих поселенцев.
  Все это Вульф поведал мне как-то после ужина, когда мы сидели на лавочке у баньки, разглядывая звезды. Луна еще не взошла, и разнокалиберные светила просматривались на темном небе, создавая объемную картину, затягивающую в недра космоса. Я слушала, смотрела и пыталась поймать ускользающую связь между расположением созвездий мира порослей и корней. То, что эта связь существует, я не сомневалась. Вон поднимается с востока млечный путь. На его фоне вырисовывается созвездие, в том месте, где у нас тысячелетиями парит созвездие орла.
  - Вульф, как называется та яркая звезда?
  - Таль, - отзывается Вульф и поясняет, - талисман мятежного бога Талитера из мифологии древних сортов. Талитер чем-то схож с вашим Прометеем. Пытался облегчить жизнь смертных, когда боги надумали их наказать. Его распяли на ветвях священного дуба, и божественный ворон прилетал клевать его тело.
  Странно, а у нас нет созвездия Прометея. Только его мучителя. Уже забылась предыстория. Осталось название. Созвездие Орла. Из палача он возведен в вестника свободы. Альтаир... И хочется расправить плечи на обрыве пред звездной бездной. Альтаир... Таль...
   - О чем ты думаешь, Ведьма?
  - Не мешай, дай помечтать.
  - Ну-ну.
  И оборотень удалился, оставив меня наедине с бесконечностью. Я посидела еще с полчаса, свистнула Ваську и отправилась на сеновал.
  Каждое утро Шелл как бы, между прочим, напоминала, что одна из комнат в доме по-прежнему в моем распоряжении, но каждый вечер я упрямо следовала на сеновал. Что меня туда тянуло, затрудняюсь ответить. Со стороны все выглядело очень глупо, но внутреннее чутье, прежде никогда меня не подводившее, упорно толкало прочь от домашних стен. Я интуитивно ждала чего-то, смутно ощущая биение магического мотылька, пытающегося пробиться сквозь их броню.
   После первого занятия с Вульфом крысиных кошмаров можно было не опасаться. Я с утроенным усердием взялась за освоение магии блокировки и достигла на этом поприще поразительных успехов. Теперь учителю приходилось сильно напрягаться, чтобы прочитать мои мысли, а подчас, когда я успевала их запрятать поглубже, он вынужден был отступать. Тем не менее, оборотень вызвался меня охранять, и пару ночей доставал мучительными упражнениями. После этих упражнений я засыпала, как убитая. Мотылек стучался в мои сны, но поутру я вспоминала только всполохи трепетных крыльев. На третью ночь я решительно потребовала оставить меня в покое, чем вызвала острый приступ подозрения у настырного учителя. Но, странное дело, настаивать на своем присутствии Вульф не стал. Видимо, придумал особый вид пеленгации неразумной ведьмы и понадеялся на свою расторопность.
  Добравшись до сеновала, я долго не могла уснуть. Тревога нарастала и грозила перерасти в панику. Чтобы хоть как-то успокоиться, я подкатилась к Ваське, загребла его, как теплую плюшевую подушку и прислушалась к ровному дыханию маргуленка...
  В ближайшей роще протяжно завыл какой-то зверь. Минуту спустя ему отозвался другой. Вспомнилась исторна с котенком. Как они там? Словно отвечая на мой вопрос, рядом вспыхнули два желтых огонька, и на фоне звездного неба вырисовался силуэт огромной черной кошки. От страха перехватило дыхание.
  И тогда тишину пронзил зов. Он притягивал, подавлял волю, он разгорался пожаром, в который мне непременно надо было ступить. Только на пути стояла исторна. Целую вечность длилось колебание между страхом перед зверем и притяжением. Наконец притяжение пересилило, и я двинулась в смертельное марево. По мере того, как расстояние между нами уменьшалось, в глазах исторны разгоралась ярость. Я умирала от страха, но не могла противиться зову. Исторна же не собиралась уходить с дороги. Мгновение, и черная тень бросилась мне на грудь. Зов захлебнулся. От навалившейся тяжести дышать удавалось с трудом.
  Медленно, глоток за глотком, я проталкивала в легкие воздух, и тяжесть отступила. Вернулись ощущения, и первым из них был мокрый Васькин нос, уткнувшийся в щеку. Потом появились звуки. Тревожное попискивание маргуленка, всхрапывание спящего жеребца внизу, полусонная возня кур... Исторны не было. Осталось смутное чувство потери: зов не повторится, некому больше звать.
  На следующее утро я решила прогуляться по лесу, более отдаленному, чем изученная вдоль и поперек роща. Решение пришло спонтанно, и внятно объяснить Вульфу его истоки не получилось. Внимательно выслушав мои замысловатые доводы, оборотень на удивление легко согласился при условии: сопровождать взбалмошную ведьму непременно будет Васька. Кто бы спорил.
  Мы вышли сразу после завтрака и направились по грунтовой дороге, начинающейся от ворот хутора. Два часа кросса в среднем темпе, и мы с Васькой оказались на оживленном тракте, пересекающем широкую поляну с неизменным дубом-таверной посередине.
  Я порылась в кармане, отыскала несколько монет и вознамерилась подкрепиться. Васька повел себя странно. Сорвался с высоты, что сокол, и сел на ноги. При этом взгляд его выражал откровенное желание вцепиться в какой-нибудь мой жизненно-важный орган, если я сделаю хоть один шаг. Более того, осерчав на недогадливую ведьму, минуту спустя, маргуленок потащил меня обратно, за спасительный поворот лесной дороги. Я уже решила уступить. Слишком встревоженно выглядел мой крылатый зверек. Но прежде, чем покинуть поляну, окинула взглядом толпящийся у таверны народ. А там... Прислонившись спиной к покосившемуся забору, сложив руки на груди, в картинной позе красавца-героя стоял очередной несостоявшийся папаша Тьмы и с торжествующей улыбкой смотрел на меня.
  Дальше все было, как в бреду. Смешались в кучу детдомовские воспоминания, сцены недавнего кошмара-насилия и предсмертный вопль той, которой выпало стать дублершей на свадебном алтаре. Ненависть, не наведенная, собственная, швырнула меня навстречу подонку, пригвоздила к земле в нескольких шагах от него, и, пока я подбирала слова для начала разговора, Тьма ледяным тоном поинтересовалась.
  - Давно ждешь?
  Похоже, он не различал нас. А зря. Едва знакомая с сущностью, заключенной внутри себя, я не ждала ничего хорошего от такого тона. Ни для себя, ни тем более для того, к кому обращалась. Крыс удивился. Слишком уж нестандартным было поведение потенциальной жертвы. Но удивление быстро растаяло под вернувшейся маской уверенного в себе изувера.
  - Ты мне не рада, красотка?
  Толпящиеся вокруг нас словно ничего не видели. Как правило, подобные разборки притягивают к себе зрителей. Значит, он сделал нас для них невидимыми. Что ж, самонадеянность и не таких предавала.
  - Еще как рада, красавчик.
  И не говоря больше ни слова, та, что жила во мне, заставила меня войти в танец и рубануть по точеной шее. На этот раз изумление на лице медленно опадающей головы затянулось. Расширенные карие глаза смотрели, казалось, в самую душу. Потом изумление сменилось мучительной гримасой, и обезглавленное тело рухнуло к моим ногам.
  Я собралась отдать должное взбунтовавшемуся желудку, но меня стиснули в броню, швырнули в сторону. И очень вовремя. Смерть мага развеяла заклинание невидимости. Толпа разом повернулась в сторону убитого и убийцы. Воцарилась мертвая тишина. Казалось, замолчали даже птицы, застыл в листве потрясенный ветер.
  - А теперь бежим!
  И я, как зомби, получивший приказ хозяина, рванула в лес, интуитивно обходя преграды. В голове не просто шумело, грохотало. Тысячи противоречивых мыслей и чувств устроили в ней вселенскую битву, и за разрозненными выкриками я едва различала шум погони. Их было много, слишком много, но надежда уйти еще теплилась, пока не донеслось с небес то ли рычание, то ли клекот. Крылатые стражи вылетели на охоту, а от их когтей еще никому не удавалось увернуться.
   Движимая неведомой внутренней силой, я резко затормозила, выбросила вперед руки, развела их, разрывая пространство, и нырнула в образовавшийся туннель. Полет в безвременьи показался вечностью.
  Я вывалилась на лесную поляну неподалеку от ворот гостеприимной фермы и почувствовала, как спала защитная броня. Ничто более не сдерживало переживаний слабака, впервые удачно применившего меч. Меня вывернуло наизнанку, а потом долго мутило от собственной подлости. Какой бы сволочью он ни был, я не дала ему ни единого шанса защититься.
  - Что ты сотворила со мной, гнусная сущность?
  - Просто спасла твою жизнь.
  Отозвалась Тьма и снисходительно пояснила.
  - У крыс нет понятия честного боя. Ты уже одной ногой стояла в его аркане.
  - И что?
  - Да ничего, сидела бы сейчас в крысиной норе и ожидала, когда тебя разложат на алтаре. По-настоящему.
  Я содрогнулась, и поползла в сторону древнего необхватного дерева. Если бы кто-нибудь спросил меня, почему именно туда, не смогла бы ответить. Просто в груди противно похолодело, словно предчувствуя недоброе, и потянуло под его раскидистую ажурную крону. Хотя намного ближе располагались более подходящие для укрытия кандидаты. Добравшись до цели, прижалась к шершавому стволу и долго сидела, бессмысленно глядя в небо. Там медленно плыли облака, белые, пушистые. Как в детстве. А среди облаков скользили крылатые ищейки. Судя по тому, что пикировать к месту моего отдыха они не собирались, мне удалось остаться незамеченной. Странно. Ведь если я вижу их, они должны видеть меня. Дерево успокаивающе шелестело серебристой листвой, и я решила не думать о продолжающейся охоте. Более важные темы для раздумий толпились в очереди. Прежде всего, требовало немедленного переваривания случившееся.
  Приступ самобичевания по поводу моего подлого поступка прошел, уступив место разочарованию. Спонтанная казнь крысы, корня Палочника, не принесла удовлетворения. Более того, я чувствовала, что меня крупно надули. Столько лет вынашивать планы мести, и дать так просто уйти выродку. Что бы я там ни говорила Вульфу в ночь расправы со сквардами, на следующее утро я передумала просто убивать извращенца. Он обязан быть растоптан, вывалян в грязи и боли. Пусть то ничего не изменит в судьбах им убитых и искалеченных, но он на своей шкуре должен прочувствовать все, что испытывали они. Только получилось так, как напророчила я себе той памятной ночью. Проклятая крыса легко отделалась, и теперь бесполезно изводить себя упреками. Следует успокоиться и отыскать в содеянном положительные стороны.
  Одним врагом меньше.
  Участь стать матерью чудовища отменяется.
  И что-то еще, что занозой сидело на протяжении всей моей короткой, непутевой жизни...
  Конец комплексу целомудрия?!
  Не то, чтобы я сильно обрадовалась открывшейся возможности пуститься во все тяжкие, но снятие одного из бесчисленных ограничений принесло облегчение. Впрочем, с чего я решила, что комплекс целомудрия дело рук кровожадной крысы? Так сказал Вульф. Убедительно, кстати, сказал. Но с каких это пор мне вздумалось принимать на веру чьи-то слова? Я загорелась желанием проверить, насколько близки к истине умозаключения оборотня. А для этого следовало обратиться к опыту. Вот только единственной кандидатурой на роль подопытного кролика в данной ситуации был тот самый оборотень. Любопытно, как он отреагирует на мои домогательства. Воображение услужливо нарисовало картину искушения Верховного Мага каргов, причем вылепило его в виде седовласого старца с бородой до колен, растерявшего половину зубов и скрученного застарелым ревматизмом. Я глупо хихикала над потешным обликом старшего товарища, и за этим занятием не заметила его приближения.
  - И как это понимать? - поинтересовался несостоявшийся герой эротических фантазий. Он, как всегда, прошелся по моим мыслям и, несомненно, узнал себя в комическом персонаже. Я смутилась. Хотя смущаться следовало тому, кто без спроса копается в чужой голове. Легкомысленное настроение, как корова языком слизала. Болтливый язык успел выпалить: "Я убила крысу", и поплатился, прикушенный.
  - Какую?
  По тому, как медленно протянул Вульф свой вопрос, нетрудно было догадаться, что ему стоит сдержать себя и не задать мне трепки, банально: ремнем по мягкому месту, да так, чтоб долго не могла на него присесть.
  - Ту, что осмелилась оспаривать твое отцовство на Тьму, - вспомнила я, что лучший способ защиты - нападение или, на худой конец, громкое тявканье.
  - А ты уверена, что убила ее?
  Поинтересовался Вульф тоном учителя, решившего поставить на место зазнавшегося ученика.
  - Ну, если, крысы способны пришивать и приживлять отрубленные головы...
  Я хотела продолжить пламенную речь, но при слове "отрубленные" желудок возмутился, и все силы ушли на подавление его возмущения. Между тем Вульф влез в воспоминания, прошествовавшие пред моим мысленным взором, как наяву, увидел все, что ему было надо, и окинул встревоженным взглядом поляну. Хорошо хоть не глянул в небо, где продолжали кружить настырные ищейки.
  - И как же тебе удалось не привести сюда вторую?
  А вот о второй крысе я как-то не подумала. Бежала от крылатых крокодилов, и, как выяснилось, умудрилась сбежать не только от них.
  - Кажется, я сотворила портал.
  На этот раз Вульф позволил себе удовлетворенно улыбнуться. И пока он пребывал в относительно благодушном настроении, я поспешила донести до него оставшиеся плохие новости.
  - По-моему, меня ищут, так как я убила мага на глазах очень многих свидетелей.
  Перехватив мой взгляд, Вульф поднял голову и буквально рухнул рядом.
  - Надеюсь, ты понимаешь, путь по трактам нам теперь заказан, - прошипел, что придавленная змеюка.
  Я присовокупила к отрицательным последствиям своего поступка еще одно. Если за убийство мага-преступника Стар рассчитывал посадить Вульфа под арест, то теперь ничто не помешает Светлейшему объявить на нас охоту и задействовать в ней органы правопорядка.
  - Можно связаться с воинами Тьмы и долететь до гор на сквардах, - предложила я первое, что пришло в голову. И неплохое, надо сказать предложение.
  - Ты знаешь, как их отыскать? - ехидно осведомился Вульф, и по его тону я поняла, на помощь Черного рыцаря и его компании рассчитывать не приходится. Они помогали мне, когда это было выгодно Тьме. Выручать Синего Дракона в планы Тьмы не входило. Она не мешала нам, но и помогать не собиралась.
  Пока мы молчали, каждый на свою тему, подлетел Васька. За всей этой кутерьмой я совсем забыла, что мой зверек не восприимчив к магии, а потому пользование порталами ему заказано. Стало быть, добирался он своим ходом, даром, что маленький, и внимания к себе не привлек. Или привлек? Того второго крыса я так и не видела, но он-то нас наверняка видел... Что ему стоило проследить за маргуленком? Однако своими подозрениями я не стала делиться с Вульфом. Спросила только.
  - Ты можешь определить, как тогда в замке, рядом крыса или нет?
  - Могу, - задумчиво ответил Вульф, - и он это знает... Теперь. Поэтому зря светиться не станет.
  - Вульф, а почему мы должны бояться какую-то крысу?
  То, как легко я справилась с одной из них, вселило надежду, что и со второй не так уж сложно будет разобраться. Вульф поспешил меня разочаровать.
  - Второй раз такой номер не пройдет.
  Я вздохнула и собралась покинуть место нашей беседы. Вульф ухватил меня за руку и силой притянул к себе.
  - До полуночи будешь сидеть здесь.
  - Это почему же?
  - Потому что раньше стражи не успокоятся. А от их глаз тебя может скрыть только моковница.
  И он кивнул в сторону ствола, подпирающего наши спины.
  - Любопытно, что заставило тебя выбрать именно ее?
  Я пожала плечами.
  - Здесь мне показалось безопасно.
  - Интуиция, - протянул Вульф, - вас всегда выручала интуиция.
  Судя по всему, оставлять меня в одиночестве он не собирался, и я не преминула этим воспользоваться.
  - Расскажи мне о моковнице?
  На этот раз Вульф не стал вредничать, и без уговоров пустился в разъяснения.
  - Моковница - дерево Тьмы. О маргуле, исторне и кортуане тебе известно. Так вот, среди деревьев, у нее тоже были любимцы. Моковница всегда предоставит ее приверженцам убежище в корнях, стволе и кроне, благо, обхват ее стволов не уступает дубам. Впрочем, ее внешние габариты никак не влияют на внутренние. В каждой моковнице размещается своего рода гостиница, способная удовлетворить запросы любого постояльца. Судя по тому, что места в ней всегда в наличии, количество номеров немерено...
  Вульф замолчал. Я вдохновилась его кратким рассказом и мысленно вошла в недра моковницы, разглядывая сказочные интерьеры своих фантазий. Как и положено в таких случаях, взгляд мой блуждал в небесах, совершенно не интересуясь их содержимым. А там, помимо проплывающих облаков, наращивали круги крылатые ящеры. Причем довольно энергично, что невольно привлекало внимание и возвращало с небес на землю. Интересно, как далеко мне надо было пробить портал, чтобы оторваться от этих крокодилов?
  - За пределы Земли Ведьмаков, - ответил Вульф, бессовестно и непрерывно копающийся в моих мыслях. Благо, скрывать их мне было лень.
  - Значит, завтра искать нас здесь не будут?
  - Еще как будут. Помимо стражей есть еще Орден Единорога, а там прекрасно понимают, что просто так уйти мы не можем.
  Обнадежил, ничего не скажешь! Здорово же я усложнила нашу задачу продвижения по Землям Ведьмаков.
  - И что теперь делать?
  Вульф недоверчиво глянул на меня, раскаявшуюся, смягчился.
  - Пойдем через Змеиное ущелье. Его обитатели светлых не жалуют.
  Отломил от дерева кусочек коры, наколдовал суровую нить и повесил мне на шею импровизированный кулон.
  - Завтра ты отправишься через Синий портал с проводником. Когда выйдешь, подождешь меня в ближайшей моковнице. Чтобы попасть в нее, приложишь к стволу этот кусочек.
  Ох, как не понравился мне этот план. А ведь всего несколько дней назад мечтала отделаться от оборотня. Сейчас же потерять его из вида казалось верхом безрассудства. И это был не страх затеряться в бескрайних просторах колдовских земель. Я чувствовала: одному Вульфу идти нельзя, как в прошлый раз, когда мы с домовым ломанулись в закрывающийся портал.
  - А ты?
  - Мне надо сходить к Вальтеру. Тебе туда соваться не стоит. Сама виновата.
  - Ваську возьми, - проинструктировала Тьма моим голосом, безапелляционно так, словно приказала. Вульф машинально кивнул, потом с удивлением уставился на меня. Я ответила ему невинным взглядом, пожала плечами. Мол "я - не я, и идея не моя". Помолчала немного и капризно заявила: "Есть хочу!" На что старший товарищ сурово ответил.
  - Потерпишь.
  Когда в небе появились первые звезды и перестали маячить тени крылатых ящеров, мы перебрались в усадьбу. Шелл устроила нам прощальный ужин, а на ночь увлекла Вульфа к себе.
  Я лежала в душистом сене, мысленно поучала Ваську не оставлять оборотня ни на минуту. Маргуленок грустно слушал, прижавшись к моей щеке. Сон подкрался незаметно, втерся в доверие шелестом листвы, приглушил тревожные звуки ритмичным шумом дождя. Сквозь этот дождь пыталось пробиться ко мне пламя давно потухшего пожара. >
  Светловолосая женщина заслоняла от огня перепуганного мальчишку и, задыхаясь в дыму, творила заклинание. Последнее созвучие слилось с ее последним вздохом, женщина упала. Закипающая волна пламени накрыла ее, а с того места, где мгновение назад стоял мальчишка, скользнула в огонь маленькая саламандра.
  
  Наутро планы Вульфа несколько изменились. Отпускать меня одну в Синий портал он передумал. Причину объяснять, как всегда, посчитал излишним.
  Сердечно распрощавшись с Шелл, мы затемно покинули ее усадьбу и поспешили к синей скале. Не успела я и глазом моргнуть, как портал открылся, а потом захлопнулся за нашими спинами. Разговаривать мне строго настрого запретили и всю дорогу по сумрачной стране крепко держали за руку. Благо, тропинка была широкой, позволяя прогуливаться парочкам, на скромном отдалении друг от друга. Но Вульф предпочитал короткий поводок. Я то и дело спотыкалась, пытаясь поспевать за несущимся в бешеном темпе оборотнем, и пару раз меня просто подхватывали на руки, дабы не путалась под ногами. Краем глаза я замечала плавное движение теней по обе стороны дороги и чувствовала нарастающее напряжение, словно чье-то терпение в любое мгновение готово было лопнуть.
  Мы выскользнули из полумрака Синего портала, и только тогда я поняла, что избежала смертельной опасности. Вульф подтолкнул меня к ближайшей моковнице.
  - Постарайся не выходить из нее до моего возвращения. Если я не вернусь через три дня, будешь продолжать путь в одиночку, желательно в компании Васьки, - протараторил, словно заученную роль, и вернулся в портал. Видимо тоже предчувствовал недоброе. 
    Глава 11
  Я прикоснулась кусочком коры к необхватному древнему гиганту. Поначалу ничего не происходило, причем довольно долго, так, что я подумала, а не сыграл ли Вульф со мной очередную шутку. Потом изнутри раздался скрипучий голос.
  - Пропуск просрочен.
  - Как это просрочен! - возмутилась я, - мне его выдали только вчера вечером.
  Некоторое время по ту сторону молчали, потом заявили.
  - С сегодняшнего дня введены новые образцы, за получение их следует заплатить...
  Я так и не узнала, сколько стоит заплатить. Из недр моковницы донеслись звуки возни, потом звонкой затрещины, и на морщинистом стволе наметилась дверь с огромной деревянной ручкой. Не дожидаясь, пока хозяева передумают впускать незваного гостя, я распахнула дверь и оказалась в тесном... дупле в компании взъерошенной девицы и странного существа, смахивающего на лешего. Девица смерила меня подозрительным взглядом, существо потерло затылок.
  - Мне бы перекантоваться дня три.
  Ответила я на немой вопрос.
  - Что-то я тебя не помню, - задумчиво протянула недоверчивая.
  - Я же говорил, пропуск липовый, - вставил свое слово скрипучеголосый.
  Девица коротко глянула на него, и тот вернулся к растиранию своего затылка.
  - Не напрягайте память, я - здесь впервые.
  Странно, но вопросов больше не последовало, а я успела сочинить довольно правдоподобную историю приобретения пропуска, не упоминая в ней Вульфа.
  Девица прикоснулась ладонью к стене дупла, стена раскололась и мы вошли в лифт, отделанный изысканным узорным деревом. Напротив входа висело овальное зеркало, отражающее наши физиономии в ореолах шевелящихся темных наростов. Причем, мой ореол значительно превышал по размеру ореол привратницы, что прибавило к ее взгляду толику уважения и пару толик любопытства. Я сделала вид, что заинтересовалась убранством лифта. Лифт, как лифт. Разве что вместо привычного ряда кнопок у двери располагался диск, разбитый на 15 равных секторов. Моя сопровождающая нажала на 4 сектор, и мы почти тотчас же оказались на месте. Четвертый этаж был более просторным, чем прихожая, и представлял собой округлый зал с высокой стойкой посередине.
  Место за стойкой пустовало, привратница вернулась на свой пост, и мне выпала возможность спокойно оглядеться. От зала под разными углами расходились извилистые коридоры с ковровыми дорожками. Двери в номера имели округлую форму, вместо цифр, на них были начертаны символы, напоминающие иероглифы. В простенках между коридорами располагались небольшие окна-иллюминаторы. Я не удержалась, подошла к одному из них, и выглянула наружу. Лес за окном показался более чем странным, мне не сразу пришло в голову, что причина в его размерах. Обычные на вид деревья выглядели секвойями, кустарники - деревьями, трава - кустарником, а я, скорее всего, стала похожа на Алису, откусившую уменьшающий кусочек мухомора. При этом волшебный мухомор "призубила" моя одежда, окружающая меня мебель, помещение и прочие, еще не попавшие в обзор предметы.
  За спиной раздалось деликатное покашливание, и очередная взлохмаченная девчонка жестом пригласила меня к стойке. Любопытно, у них в моде такие прически, или работа заела настолько, что некогда глянуть в зеркало?
  В отличие от девицы-привратника, девчонка за стойкой выглядела радушно. Правда, улыбка ее напоминала Васькину и несколько смущала чрезмерным наличием клыков.
  - На каком ярусе Вы желаете снять номер?
  Перед девчонкой появился компьютер, и она приготовилась к оформлению постояльца.
  - Хотелось бы узнать, чем эти ярусы отличаются.
  Если девчонка и удивилась, то виду не подала.
  - Нижний, включающий в себя три этажа, предназначен для спокойных и деловых гостей, не желающих лишних встреч, - начала краткий экскурс.
  - Здесь располагаются библиотеки, компьютерные и концертные залы, помещения для диспутов и заключения сделок. Адвокатская контора и пункт Темного Банка находятся этажом выше.
  - Два средних яруса, по мере их возрастания занимают всякого рода... коммерсанты и воины. Для них предусмотрены бары, тренажерные залы, помещения для разрешения споров и полицейский пост. Предпоследний ярус мы отвели для молодежи и любителей шумных компаний. Здесь имеются несколько дискотек и комплексы развлечений. Цены незначительные. Но если Вы остановитесь там, рекомендуется за отдельную плату приобрести защитные заклинания, так как молодежь любит врываться в номера посетителей и заводить новые знакомства. Ну, а на самом верху у нас дорогие номера для богатых посетителей.
  О прелестях богатых номеров девчонка рассказывать не стала, так как опытным глазом определила во мне клиента с худым кошельком. Дабы не разочаровывать улыбчивый персонал, я выбрала номер в ярусе воинов и... коммерсантов, заплатила за три дня проживания и в сопровождении мохноного человечка отправилась к месту своего нового обитания.
  Выделенные апартаменты отличались приемлемым аскетизмом. Ничего лишнего: полутороспальная кровать, небольшой шкаф для одежды, столик у окна, кресло и тумбочка при кровати с ярким гостевым свитком, торчащим, как бельмо на глазу. Удобства располагались пусть в крохотном, но отдельном кабинете: душ, санузел, фен. Я прикинула, если хотя бы четверть постояльцев вздумают поутру прибегнуть к водным процедурам, внушительный поток нечистот будет обеспечен. Судя по тому, что поляна вокруг моковницы оставалась девственно чиста, в древе-гостинице существовала основательная канализационная система? Интересно, почему первым делом я подумала о канализации? Прочие инженерные коммуникации, как то: водопровод, электричество, интернет тоже не из воздуха взяты. Надо будет поспрашивать Вульфа, как им удается иметь все блага цивилизации и при этом не загадить природный ландшафт.
  Ну, да. Поспрашивала одна такая. Где он - Вульф?
  - Что-то ты рано его хоронишь, - заметила Тьма, отвлекая меня от мыслей, готовых нахлынуть с волной отчаяния.
  Я потеряно огляделась и машинально включила телевизор, который, кстати, в стоимость номера не входил, и за пользование им пришлось внести отдельную плату. Как выяснилось, деньги были потрачены не зря. Пока я осматривалась и приводила свое временное жилище в собственное видение порядка, на экране мелькали встречи на высшем уровне, несколько приемов в кругах местной аристократии. Потом забавная зверушка, явно воспользовавшаяся услугами эксцентричного грумера, подробно рассказала о погоде. В конце выпуска на экране возник Светлейший. То ли в Землях Ведьмаков сложилась спокойная криминальная обстановка, то ли Светлейший был сильно заинтересован, но моя физиономия нарисовалась сразу же после его негодующего монолога относительно появления опасной преступницы. Ничего так фотография, поставить внизу цифру в миллион долларов и можно вешать на дверях салунов. Подозреваю, не я одна смотрю сейчас телевизор, и не первый раз маячит моя особа перед зрителями.
   Помнится, Вульф упоминал, что хозяева и постояльцы моковниц лояльно относятся к лицам, не ладящим с законом. Так что выдать властям меня не выдадут, но и лишнего внимания желательно избегать. Поэтому необходимо срочно менять личину. И лучше, чтобы она была мужского пола, так как что-то подсказывало мне, женщины в ярусе воинов и... коммерсантов явление не частое, а посему притягательное. Пожалуй, самой подходящей для этого случая будет двойная иллюзия, закрепленная амулетом лесного народца. Хорошо, что в свое время уломала-таки Верховного Мага провести краткий курс обманных чар. Настроение снова скатилось в упадническую колею.
  Как он там, волчара несносный? Сейчас, вероятно, крепко застрял в Синем портале: как ни пыталась, я не могла наладить связь между нами. Мутные картинки проплывал перед глазами, какие-то тени, щупальца, чей-то гнев и пытка, не смертельная, но ощутимо болезненная. Видимо, Синий портал не терпит Черных Ведьмаков и устраивает сейчас Вульфу взбучку за то, что он дважды испортил настроение его обитателям. Интересно, что будет, если мне придется воспользоваться им в третий раз? Впрочем, гораздо интереснее, что будет, если Вульф не вернется?
  Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли и решительно направилась в ванную работать над новой личиной.
   Прежде всего, вернула глазам их первоначальный цвет. Не то, чтобы он мне нравился, но как-то привычнее, когда из зеркала выглядывает родное сероглазое отражение. На длине волос оторвалась, как бы там Тьма не бесилась. Милый сердцу шатенистый ежик сменил густые черные кудри. Носу добавилась мужественная горбинка, с губ исчезла соблазнительная припухлость. Теперь подбородок, непременно, как у Шварценеггера... Пустячок, а приятно. Ростом бог меня не обидел. Кое-какие части тела пришлось немного подкачать, кое-какие убавить. К голосу подключила магический низкочастотник. Словом через пятнадцать минут свободного творчества получился малоприятный тип в хорошей физической форме, к которому редко кому захочется подступиться с вопросами.
  Самое время испытать свой маскарад на публике.
  Я тщательно изучила список общедоступных заведений, перечисленных в гостевом свитке, и загрустила. Конечно, здорово, что одной крысой стало меньше, но не слишком ли дорого то досталось. На душе скребли кошки. Какая такая напасть должна обрушиться на Вульфа, что у меня при одной мысли о нем, холодеет сердце. Потерять вредного оборотня теперь, мягко говоря, не хотелось. Упаднические мысли о том, что без него добраться до Дина мне вряд ли удастся, устроили в голове бурный хоровод. Что там Вульф вещал про Змеиное ущелье? Только то, что светлые туда не ходят. Прекрасно. Только до Змеиного ущелья еще надо добраться, а где оно расположено?
  - Вот это мы и постараемся сегодня узнать, - бодрячком встрял внутренний голос и вытолкнул в коридор.
  Хорошо, что ключом к номеру, как и в кемпингах, являлся отпечаток ладони постояльца. Иначе как объяснить дежурной по этажу столь разительные перемены в своей внешности. Хотя напрямую сталкиваться с обслуживающим персоналом я не собиралась, некоторые опасения относительно вопросов к незнакомцу в моем новом лице присутствовали, и я осторожно прошла мимо поста. Дежурная даже не взглянула в мою сторону.
  Итак, где можно получить необходимую информацию за короткое время? Есть три простых способа: посидеть в библиотеке, залезть в интернет и пообщаться с другими постояльцами. Последний способ привлекал дешевизной, два первых - надежностью. С библиотеками у меня как-то не сложись с детства, остается интернет. А лучше - интернет-кафе. Самое ближнее расположено этажом выше.
  И я направилась к лифту. Но лифту не суждено было насладиться моим обществом. Инициативу перехватила деревянная винтовая лестница в стиле "Я ее слепила из того, что было". Не знаю почему, но архитектурные шедевры подобного рода притягивали меня, как ночного мотылька - свет лампочки. Думаю, лестница эта скорее играла роль декоративную. Поднимись по ней мужчина той комплекции, которую я себе насочиняла, и "остались бы от козлика ножки да рожки". Но на неодушевленные предметы чары иллюзии не действовали. Скрипя и покрякивая, лестница мой истинный вес выдержала и, как положено настоящей, привела этажом выше в небольшой каминный зал.
  Первым делом я обратила внимание на гул голосов, звон посуды и заунывное пение под аккомпанемент чудовищно расстроенного рояля. Доносилась сия какофония из распахнутой двери, и зарождалась в недрах помещения, арендуемого чем-то вроде общепита. Дверь напротив была закрыта, но за ней раздавались странные звуки, словно там валяли что-то тяжелое, рычащее на несколько голосов и, несомненно, опасное. Дверь украшал изящный узор символов, представляющий собой немудреные, но мощные чары такой силы, что им ничего не стоило выдержать взрыв хорошей бомбы. Поверх символов располагалась жесткая табличка с лаконичной надписью: "Быстрое разрешение споров", и навесная: "Занято, просьба не беспокоить".
  Сгорая от любопытства, я подобралась к двери. Взломав заклинание, чуть-чуть ее приоткрыла, готовая в любое мгновение все вернуть на свои места. Взору моему предстало зрелище, достойное сцены разборки крутого вестерна. Сколько человек и нелюдей в ней участвовало, сказать затрудняюсь, так как среди обломков мебели валялось несколько неподвижных тел, а четверо бодрствующих мутузили друг друга, чем под руку попадется.
  Не желая отвлекать дискутирующих от столь серьезного дела, я потрясенно ретировалась, запечатала дверь и, напрочь забыв свои первоначальные планы, повернула в сторону местной забегаловки. На деле она оказалась не такой уж забегаловкой.
  Столики располагались как в центре зала, так и по его периметру, причем, последние разделялись плотными ширмами и создавали видимость интима. Слева от входа возвышалась длинная стойка, задняя стена которой была уставлена таким количеством бутылок, что перепробовать все не хватило бы и года. Между столиками шустро сновали аппетитные толстушки, под магическим взглядом оказавшиеся худосочными смешливыми девчонками с Васькиным оскалом. Получив шлепок по заду от очередного подвыпившего едока, девчонки задорно взвизгивали, отмечали что-то в маленьком нагрудном блокнотике и спешили по своим делам. Подозреваю, в конце рабочего дня они выясняли, чей костюм имел больший успех.
  Все это незатейливое мошенничество прошло пред моим взором, прежде чем одна из девчушек обратила внимание на нерешительность нового посетителя и пригласила к свободному столику. Я чинно прошествовала на предложенное место, отмечая про себя, что женщин-посетительниц в зале присутствовало не так уж и мало, причем, многие из них, без сопровождающих мужчин. Судя по тому, как большинство дам смело демонстрировали свои достоинства, и при этом не подвергались откровенным домогательствам, бар можно было причислить к приличному заведению.
  По пути следования к столику я удостоилась нескольких любопытных взглядов, большей частью женских, и порадовалась, что создала личину довольно крепкую (ведь многие из присутствующих обладали магическим даром), но одновременно посетовала на ее привлекательность. Надо было горб какой-нибудь присобачить, и вообще состариться лет эдак до семидесяти. Учту на завтра.
  Девчушка принесла распечатку меню и удалилась. Столик она подобрала мне в самый раз, в углу недалеко от входа. Видимо, схватывала на лету пожелания клиента. Особого кокетства с ее стороны заметно не было. Стало быть, и в этом вопросе оказалась чуткой. А что если моя личина для нее не более чем собственный прикид? Я недолго мучилась этим вопросом. Подозвала, сделала заказ и получила тихий совет: "В нашем заведении, Госпожа, мужчиной быть опаснее". Фыркнула в кулачек и пропала.
   Я вяло жевала, решая, как поступить дальше. Иллюзия, конечно, дело хорошее, но какой в ней смысл, если каждый пятый маг может ее различить. Девчушка снова пришла мне на помощь. При расплате, получив повышенные чаевые, шепнула мне на ухо.
  - Ваши чары непревзойденны, Госпожа, просто Вы держитесь не так, как подобает мужчине этого образа.
  - А как подобает?
  - Как хозяину положения.
  И поспешила навстречу новому клиенту.
  - Что это было? - не торопясь покидать насиженное место, задумалась я.
  - Женская солидарность, или очередная проказа?
  Сдается мне, официантки этого заведения не прочь незаметно поиздеваться над клиентами. Словно подтверждая мою догадку, неподалеку разыгрывалось забавное действо. Одного из подвыпивших клиентов разобрало. Пышнотелая разносчица, проходя мимо, так соблазнительно вильнула задом, что он позволил себе лишнего. Усадил красотку на колени и вручную принялся изучать некоторые особенности ее бутафорского тела. Появились секьюрити. Здоровенные серьезные мужчины, под одним взглядом которых бедняга враз протрезвел и утратил всякую охоту к просвещению. Но прежде чем секьюрити добрались до очага разврата, баловница успела подергать сластолюбца за усы и получала от этого не меньше удовольствия.
  Я вспомнила, куда собиралась перед посещением бара, и вышла, пытаясь проделать это, как подобает... хозяину положения. Видимо, из меня могла бы выйти неплохая актриса. Замечание девчонки насчет опасности выглядеть мужчиной поспешно обретало реальность. Правда, я не сразу это поняла, и на просьбу прикурить, исходящую от выросшего словно из-под земли подвыпившего воина, машинально ответила отказом. Разумеется, безобидным, коротко объяснив причину такового своим здоровым образом жизни. Но воин, почему-то посчитал отказ оскорблением, и красочно расписал дорогу, по которой мне следует идти дальше. Разве хозяин положения может стерпеть такое!
  Я резко затормозила и развернулась. Грубиян с ухмылкой ожидал продолжения. Невольно пришли в голову слова заученной в детстве басни: "Наклевался петух пьяных вишен и пошел искать, с кем бы подраться. И подрался...". О том, чтобы сойтись с пьяным бугаем в рукопашную, не могло быть и речи. Такие кулачищи я видела в мультике у одного очень крутого товарища. Однако и оставлять все, как есть, тоже не следовало. Можно, конечно, воспользоваться магией, но это было бы не совсем честно. Ведь он выбрал для разминки не хиляка-разрядника, а вполне конкретного детину, коего я имела глупость из себя вылепить. Видимо, у человека большие неприятности, и ему необходимо снять стресс.
  Пока я предавалась размышлениям, мой собеседник загрустил и раскрыл рот, чтобы пожелать тугодуму еще более утонченных благ, но я его опередила. Петька Ивашов, мой первый учитель по ненормативной лексике, остался бы доволен этой речью. Единственными цензурными словами в ней были предлоги. Тот, кому она предназначалась, тоже впечатлился, но от своего первоначального намерения не отказался. Тратить время на пустые разговоры он больше не желал и легким кивком указал на дверь с надписью "Быстрое разрешение споров". Судя по тому, что навесная табличка отсутствовала, предыдущий спор, свидетелем которого мне удалось стать около получаса назад, благополучно разрешился.
  Я решительно шагнула в указанном направлении, разогревая себя красочными представлениями предстоящего боя, и едва не пропустила первого удара. Предательского, со спины. Что ж. Противник развязал мне руки, и я без зазрения совести устроила ему танцевальный турнир по всем правилам драконов-воинов. Правда, воздушные потоки тревожить не стала. Драчуну и без того досталось сполна. Несколько удачных выпадов ему удалось сделать, но они предназначались мощному телу моей иллюзии, не причинив никакого вреда тощей начинке. Ей выпала разве что пара-другая скользящих ударов, да и те больше походили на энергичное поглаживание. Словом, не особо утомившись, я измотала противника за час-полтора, и он обессиленно рухнул к моим ногам.
  - Надеюсь, Вы удовлетворены, сударь? - вопросительно оскалилась моя иллюзия.
  Поверженный задира мысленно чертыхнулся. Я приняла его ответ, как положительный. Великодушно развернулась, шагнула к выходу и едва не схлопотала по лбу резко распахнувшейся дверью. Первой мыслью было, что это обслуживающий персонал, рьяно исполняющий свои обязанности по уборке помещения. Но целенаправленное движение нового действующего лица в сторону поверженного воина заставило меня изменить точку зрения и, как следствие того, линию поведения.
  - Вас не учили стучаться, молодой человек? - польстила верзиле моя иллюзия.
  - А Вас не учили, что вмешиваться в поединок Двойки равносильно смерти? - передразнил тот, занося кинжал над ухмыляющимся сотоварищем по так называемой Двойке. Тому только и оставалось, что таким образом выразить противнику свое презрение. Я машинально рванулась наперерез удару и отразила его клинком танца смерти.
  - Видимо, слова поединок и убийство для Вас синонимы?
  - Верно, - задумчиво протянул верзила, изучая то, что осталось от его кинжала, потом перевел взгляд на меня.
  - Но ведь Вы сами установили эти правила, Госпожа!
  Надо полагать, это он сказал Тьме. Я не ошиблась в своих предположениях. Тьма внутри меня мягко зашевелилась, развеяла убогую иллюзию и создала свою. Вероятно, иллюзию впечатляющую, так как верзила отшатнулся и попятился к двери.
  - Если ты хорошо подумаешь, то вспомнишь несколько исключений. Этот воин Мой, и я разбиваю вашу Двойку.
  Я долго стояла и тупо смотрела на закрытую дверь.
  - Что-то я не понял, - послышалась сзади отнюдь не подобострастная реплика.
  Я медленно развернулась. Воин-задира успел прийти в себя и даже нашел силы присесть на чудом сохранившуюся лавку.
  - Черный ведьмак - теперь баба?
  Развеяв мою иллюзию, Тьма не удосужилась ее восстановить, и он скептически разглядывал то, что осталось от недавнего противника.
  - А ты что-то имеешь против? - огрызнулась я.
  - Да, в общем-то, нет, - неожиданно миролюбиво ответил воин и, вздохнув, добавил, - зря Двойку разбила. За тысячу лет я попривык к этому мерзавцу.
  Так, еще один тысячелетний старец. Только не похож он на мага, впрочем, и на человека тоже: вон какие немигающие оранжевые глазищи с вертикальными зрачками. Уж не дракон ли? Нет, не дракон, те ведь все маги. Да и ореол силы вокруг его тела напоминает скорее змееподобную тварь. Такими изображали драконов древнекитайские росписи. А что, если этот вояка - житель Змеиного ущелья. Нет, не может быть. Такие совпадения бывают разве что в сказках. Впрочем, кто говорит о совпадении. Не я выбрала его для поединка, а, значит... Значит, меня раскусили задолго до того, и устроили спектакль, чтобы удостовериться. Интересно, а появление извечного соперника по Двойке тоже предвиделось? Если да, то конец спектакля был точно рассчитан. Он был уверен, что Тьма не позволит ему умереть. Стало быть, предо мной очередной твой любимец, злокозненная сущность? А, может быть, за тысячу лет ему просто прискучило жить?
  Между тем, поверженный противник окончательно пришел в себя, но уходить не собирался. Сверлил меня змеиным взглядом и молчал. Очень красноречиво, надо сказать, молчал. Так и хотелось наговорить ему гадостей.
  Мужественно подавив безрассудное желание, я решительно направилась к выходу. Но воин не собирался так просто со мной расставаться. Плавным змеиным движением он отсек меня от двери и выжидательно сложил руки на груди. Я остановилась, подумала и сотворила проем в нескольких метрах левее. Скульптура со сложенными руками тотчас же возникла и там.
  - Ну, что: опять будем драться, - сморщилась я, как от зубной боли, и утонула в янтарном омуте странных нечеловеческих глаз с вертикальными зрачками. Хотелось смотреть в них и делать все, что прикажет их обладатель. Время превратилось в тягучую карамель, а в голове вертелась старая песня с детдомовской кассеты...
  - Эти глаза напротив - калейдоскоп огней...
  - Похоже, нас гипнотизируют, - мысленно кашлянула Тьма, и наваждение, как рукой сняло.
  - Кажется, я задала тебе вопрос.
  - Драться больше не будем, - заверил воин, не скрывая сожаления от того, что рыбка сорвалась с крючка.
  - А что будем делать? - устало поинтересовалась я.
  - Беседовать.
  И, не дожидаясь очередной выходки с моей стороны, добавил.
  - Я еще не все выяснил.
  - А ты полагаешь, что меня можно так просто принудить к беседе? - решила я проявить характер.
  - Нет, не полагаю, - тактично, но жестко произнес воин. И очень напомнил мне Вульфа в роли следователя НКВД.
  - Впрочем, в одном ты права, здесь лучше не говорить о серьезных делах. В гости пригласить не хочешь?
  И пока я пребывала в опешившем состоянии, подхватил под руку и потянул прочь.
  - Не хочу! - запоздало вылетел ответ, но кто его слушал. Мы торопливо шли по лабиринтам моковницы, и теперь я была на поводу. Не то, чтобы меня тащили против воли, я тащилась сама в хвосте своего любопытства, невзирая на осторожность. Незнакомец меня заинтриговал настолько, что разумная мысль, куда мы, собственно, идем, не сразу пришла в голову. Если ко мне, то ведущим следовало бы быть кому-то другому. Почему-то я совсем не удивилась, когда мы оказались перед дверью моего номера.
  - Объясниться не хочешь? - проснулось мое недовольство.
  - Хочу, - просто ответил незнакомец.
  - Потому и привел тебя сюда. Сама, небось, долго плутала бы.
  Читать мои мысли он не мог. Благо, Вульф хорошо меня натаскал на защите, она выходила сама собой и держалась стойко, как импортный пластырь. Тогда откуда... И тут до меня дошло. Помимо оборотня в моих мозгах без стеснения копалась еще одна личность, вернее, сущность. И эту сущность мой новый знакомый знал не понаслышке.
  - Тьма, предательница, - мысленно возмутилась я, - ты что вытворяешь?
  На этот раз мне ответили и довольно грубо.
  - А что, дожидаться пока ты наделаешь глупостей? Да стоит здесь только заикнуться о Змеином ущелье, как тебя сразу поставят на счетчик.
  - На какой - такой счетчик?
  Но Тьма посчитала разговор исчерпанным.
  Ладно. Разберемся.
  Я догадывалась, что проникнуть в мой номер без идентификации моей ладони настырному провожатому будет нелегко, но препираться около двери не стала. Раз уж Тьма выбрала его в качестве моего нового попутчика, не мешало бы поближе с ним познакомиться. А заодно разузнать насчет Змеиного ущелья, как следовало из последней реплики... Госпожи, с ним об этом заикаться можно.
  Незваный гость не отличался тактичностью. Деловито осмотрел номер, заглянул в ванную, мимолетом бросил взгляд за окно и уселся в кресло, заложив ногу за ногу.
  Я решила не обращать внимать на его манеры. Что взять с вояки, большую часть жизни проводившего в полевых условиях. Села напротив на кровать, за неимением второго кресла, и изрекла вопросительное: "Ну?"
  - Вообще-то это я хотел задать тебе тот же вопрос.
  - Ничем не могу помочь, кто первый спросил, тому и карты в руки.
  - В таком случае, поясни, что ты хочешь узнать.
  Ну, что ж. Сам напросился. И я начала загибать пальцы. Пока только на руке.
  - Во-первых, как тебя зовут? Во-вторых, что тебе от меня нужно? В-третьих, что такое Двойка...
  - Стоп. Давай по порядку: ты спрашиваешь, я отвечаю. Потом наоборот. Договорились?
  Я неблагоразумно кивнула головой.
  - Что касается моего имени, то ты его вряд ли выговоришь, да и оно мало что для тебя значит. Поэтому остановимся на кличке. Меня здесь зовут Змеем.
  Кто бы сомневался.
  - Во-вторых, мне лично от тебя ничего не нужно. Но одна наша общая знакомая попросила за тобой приглядеть, а ее просьбы в нашем кругу принято исполнять.
  - И как долго ты будешь приглядывать?
  - Пока не появится Вульф. Кстати, куда он подевался?
  - По делам отлучился, - машинально ответила я и прикусила язык.
  - Ну, так вот, пока он занимается своими делами, тебе придется терпеть мое общество. А для этого первым делом тебе следует сменить номер на двухкомнатный.
  - Это почему же?
  - Потому что жить мы будем вместе. Впрочем...
  Змей замолчал, вперил в меня янтарный взор и с глумливой улыбкой продолжил.
  - Если ты считаешь, что в одной постели нам не будет тесно...
  - Стоп!!!
  И как им не надоест за тысячу-то лет. О душе пора подумать, ведь скоро песком начнет сорить, а все туда же...
  - Понял.
  Великовозрастный сластолюбец шутливо прикрылся от моего праведного гнева, и, уловив, что расправа отменяется, не удержался от каверзного предположения.
  - В сравнении с Вульфом я не столь хорош?
  Я едва сдержалась, чтобы не рубануть с плеча.
  - Зачем нарываешься? - спросила вкрадчиво, и Змей подобрался, готовый встретить удар. Серьезный удар.
  - Считай, что это был небольшой тест, - продолжая держать дистанцию, пояснил он.
  - И как, прошла удачно?
  - Не совсем.
  - Плевать я хотела на твои тесты и на твоего нанимателя.
  - А вот последнего делать не стоит.
  Похоже, я тоже задела его за живое, но усугублять не стала. Не затем мы сюда пришли, чтобы мотать друг другу нервы. И что за дурацкая беседа у нас получается. Пионер - лагерь на отдыхе, да и только. Времени ведь в обрез. Я чувствовала, что помимо информации о Змеином ущелье, у Змея есть чему поучиться. Что ж. Пусть будет двухкомнатный, только вот за чей счет?
  - Ладно - дипломатично заключила я и напомнила о третьем своем вопросе.
  - Что такое Двойка?
  Змей долго сверлил меня глазами, прикидывая, какую линию поведения избрать в отношении невоспитанной ведьмы, и решил быть снисходительным.
  - Двойка - это когда пара парней стремится убить друг друга, и победитель получает в награду лекарство от старости. Ну, а пока они участвуют в состязании, лекарство им выдается авансом.
  Так вот почему он так долго живет. Однако есть в этом ответе какая-то недомолвка.
  - Что-то я не пойму. Сколько угодно парней... Кстати, а дамы не могут стать Двойкой?
  - Дамы созданы богом совсем для других целей.
  - Угу... - я не стала уточнять, каких именно целей (скучно и предсказуемо), и продолжила расспросы.
  - Так вот, я хотела сказать, сколько угодно парней ежедневно совершают смертоубийство, и никто из них не консервируется во времени.
  - Я разве не сказал? - искренне удивился Змей.
  - Эти парни прежде должны пройти строгий отбор на турнирах Госпожи и получить ее благословление.
  - И как давно ты получил это благословение?
  - Примерно тысячу лет назад.
  - И за тысячу лет вы не смогли угробить друг друга? - невольно вырвалось у меня.
  - Видишь ли, детка, - ядовито заметил Змей, - соперники в Двойке подбираются с большой тщательностью, и на их действия накладывается ряд ограничений. Одно из которых: запрет на открытую схватку.
  Помолчал немного и добавил.
  - А, впрочем, ты права, мы слишком заигрались.
  Действительно, заигрались. Даже Тьме надоело.
  - Так что теперь. Ты упустил возможность стать бессмертным?
  - Скорее всего, - грустно вздохнул Змей.
  Я вспомнила свое обещание вернуться к царице каргов за смертоубийственным наказанием и тоже загрустила, но ненадолго. Ответы Змея вызывали новые сомнения.
  - А на тех турнирах, открытый бой у вас тоже не был в почете?
  - Как раз наоборот.
  - Тогда почему я так легко тебя победила?
  Змей поперхнулся.
  - Видишь ли, - начал он, и по тому, как он это сказал, я поняла, сейчас будет размазывать по тарелке.
  - У нас редко кто владеет танцем боя. Это искусство доступно исключительно магам, и магам избранным. Применять танец боя в простых разборках считается, мягко говоря, дурным тоном. Это все равно, что опытному воину в полную силу сражаться с ребенком. На турниры Госпожи не допускаются маги. Там идет честный бой.
  - А танец боя, стало быть, не честный - заело меня.
  - Танец боя - сражение магий. Физические силы постоянно подпитываются, и практически неисчерпаемы.
  - Неисчерпаемы, как же! Пустынники высасывают их за несколько минут.
  - Пустынники просто разрывают магическую связь, а танец требует много сил, берет свое, независимо от желания мага, и добивает, если тот не сумеет вовремя остановиться.
  Я замолчала, переваривая полученную информацию. Потом спросила.
  - Почему же ты не прервал наш поединок?
  Сколько угодно раз у него была такая возможность. Стоило сделать только шаг в сторону. Но он упрямо лез на рожон.
  - Мне надо было вымотаться.
  Ага! Так я и поверила.
  - Чтобы заманить сотоварища по Двойке?
  - И это тоже.
  - Но ведь он мог тебя убить?
  - Мог.
  Я замолчала.
  - Ну, что. Вопросы закончились? - вывело меня из раздумий.
  Разумеется, нет. На повестке самый заветный вопрос о Змеином ущелье, но я решила повременить с ним. Следует немного пообтесаться с новым знакомым. Может статься, днем позже у нас получится доверительная беседа, а от таковой всегда больше пользы.
  - Спрашивай теперь ты.
  Он не заставил себя долго ждать.
  - Почему тебя разыскивают все кому не попадя?
  Что тут ответить? Правду и только правду.
  - Я имела неосторожность прилюдно отрубить голову одной крысе. А она оказалась магом.
  Интересно, как здесь змеи относятся к крысам. Так же, как в нашем мире, гастрономически?
  - Неразумный поступок.
  А кто сказал, что я совершила его в своем уме. Спасибо Тьме. Впрочем, действительно, спасибо.
  - Она не оставила мне выбора?
  - Она?
  - Он. Это был... самец.
  И мысленно добавила: "Сексуально озабоченный".
  Змей усмехнулся.
  - Однако, из-за одной только крысы, не было бы столько шума.
  - Ну... К нам прицепился... Светлейший. Кажется, так его величал Вульф.
  - И было, за что?
  Я задумалась. Пожалуй, в отношении со Светлейшим, инициативу проявили не мы. Он напал первым. О чем я и сообщила озадаченному телохранителю.
  - Стало быть, расправой над крысой, ты развязала ему руки. А зачем вы сунулись в земли ведьмаков? Вульф всегда старался обходить их стороной.
  Я крепко задумалась. Сообщать первому встречному о Синем Драконе и постигшем его несчастье, мягко говоря, неразумно. Но разве я обещала отвечать на все вопросы?
  - Думаю, об этом, тебе лучше спросить у Вульфа.
  - Ну, что ж, спросим.
  Поднялся Змей.
  - Собирай вещички, переезжаем ко мне.
  Безапелляционно так сказал. И я не стала спорить.
  
  Номер Змея разительно отличался от моего. И не только размерами. Вот уж не ожидала от вояки стремления к роскоши и изяществу. Как-то не верилось, что за дверью этих апартаментов располагается банальный гостиничный коридор.
  - Ты, часом, не наследный принц? - не удержалась я от ехидства.
  На что Змей ответил со всей серьезностью.
  - Нет. Просто я - первый фаворит одной коронованной особы.
  - А-а-а - сообразила я, припомнив собственное безволие в вязкой карамели янтарных глаз.
  - Ты ее загипнотизировал.
  - Обижаешь.
  И тон его не предвещал ничего хорошего.
  - Осознала, больше не буду, - дала я задний ход, тщательно наматывая на ус, что сомневаться в мужской состоятельности нового знакомого, себе дороже.
  - И какую комнату ты мне предложишь?
  Лучше бы я не оглядывалась. На месте растрепанного вояки стоял писаный красавец. Сердце замерло и нерешительно начало входить в ритм влюбленной дурочки.
  - Ну, ты даешь!
  Восхитилось то, что осталось от самообладания, и из последних сил попыталось отыскать в увиденном признаки гипноза или иллюзии. Тщетно. Ни гипноза, ни иллюзии. Все, как есть. Понять бы, в чем дело.
  Змей-искуситель самоуверенно усмехнулся и кивком указал на кровать.
  Я решительно шагнула в указанном направлении, предвкушая картину столкновения героя-любовника со своим комплексом целомудрия, и в ужасе вспомнила, что комплекса больше нет. Одна нога повисла в воздухе, другая прочно приклеилась к полу. Через ковер.
  - Эк тебя заклинило!
  И чары, как рукой сняло.
  - Какого черта, - только и смогла произнести я воину, возникшему на месте искусителя.
  - Это небольшая месть.
  - Больше так не делай.
  - Все зависит от тебя.
  Я немного отдышалась и полюбопытствовала.
  - Что это было?
  - Мой истинный облик в человеческой ипостаси.
  - Обалдеть.
  Змей рассмеялся, но мне было не до смеха.
  - И как перед этим устоять?
  - Да никак.
  - Понятно, расслабиться и...
  - Совершенно верно.
  - Эх! Рано я убила ту крысу, - вырвалось само собой.
  Змей вопросительно приподнял бровь, но я уже взяла себя в руки.
  - Слушай, давай так: мы с тобой не встречались, а с Тьмой я как-нибудь договорюсь.
  В конце концов, что я сама за себя постоять не смогу? Приставляют всяких... как к дитяти малому.
  - Испугалась?
  - Откровенно говоря, да. В роли марионетки могу сойти с ума...
  И тут я поняла, как с ним бороться.
  - Давай, попробуем еще.
  - Ты уверена?
  - Угу.
  - А что мне прикажешь делать с сумасшедшей Черной Ведьмой?
  - Испугался?
  - Ну, что ж. Сама напросилась.
  Марионетка!
  Однажды в детдоме меня пытались поставить на колени перед мальчишкой, возомнившим себя царьком. Их было четверо. Они мешали друг другу, но почти добились своего. И тогда во мне проснулся Зверь. Он просыпался и потом, едва появлялась реальная опасность исполнять чью-то волю вопреки своей. Я до сих пор не понимаю, как мне удалось тогда никого не покалечить.
  Мы взглянули в глаза друг другу. Искуситель ретировался за спину воина, готового принять удар.
  - Один - один, - сквозь зубы бросил Змей, и я выпала в реальность.
  Уже потом, обжившись в выделенной мне комнате, попивая тонизированный напиток из холодильника, миролюбиво спросила.
  - Змей, а были ли женщины, которые перед тобой устояли?
  И он ответил на удивление честно.
  - Только женщины моего племени.
  - Они тоже красавицы?
  - Они - совершенство. Только наши женщины не для посторонних глаз.
  
  Я лежала, считала баранов, сбивалась, и все начиналось сначала. Эрмангуэль учил, в таком случае необходимо выделить главный фактор беспокойства, и я тщательно разгребала свои чувства, в надежде отыскать этот самый фактор. Меня беспокоил Вульф. Но внутреннее чутье подсказывало, с этой стороны пока все не так плохо. Получение информации о Змеином ущелье - вопрос одного, двух дней, причем, из самого надежного и почти безопасного источника. С самим источником почти удалось наладить доверительные отношения. Вечером мы устроили товарищеский турнир в одной из комнат быстрого разрешения споров, после чего каждый остался доволен приобретенными навыками.
  Смущала одна фраза, случайно оброненная Змеем за ужином. Крысы - лучшие ищейки Тьмы. Из чего следовало, что в моковницу им путь открыт, а, значит, нет никакой гарантии, что я не встречусь здесь с нашим главным врагом. Но беспокойство исходило не отсюда.
  Время. У нас осталось совсем мало времени. Завтра 1 июня, а о Дине ни слуху, ни духу. Никакой зацепки. Вот он - основной фактор беспокойства. Выделила. Что дальше?
   И навалился сон.
  
  - Динка-а-а!
  Неслось мне вслед, а вращающийся бесцветный тоннель засасывал, словно водоворот. Я цеплялась за шершавые стены, я оглядывалась и видела себя на его краю, безнадежно тянущую навстречу руку.
  - Не уходи, Динка!
  Кричала я себе. Из последних сил попыталась подняться и соскользнула в мутную бездну. Меня подхватил поток воды, прорвавшийся через стены тоннеля, перекрыл дыхание. Некоторое время я старалась не дышать, но, в конце концов, сдалась, захлебнулась и долго мучительно захлебывалась. Казалось, агония длилась вечно. Потом пришло облегчение. Трехмерное пространство свернулось в линейное: вперед и назад. Я не ощущала силы тяжести, лишь притяжение, словно на меня накинули силок и тащили. В конце тоннеля наметился свет, тусклый, но все-таки свет. Меня несло вперед, как в замедленном кино. Воды больше не было. Были испещренные серые стены с уходящими в темноту норами. На краю одной из них появилась крыса. Я зависла напротив нее, словно попала в сеть.
  - Ты же знаешь, - вкрадчиво прозвучало в сознании, - течение принесет к концу, а тебе еще рано умирать.
  И вместо крысы появился человек.
  - Не верь!!! - кричал внутренний голос, но безумно хотелось жить. Я ухватилась за протянутую руку и оказалась на пороге норы. Нет, не норы, извилистого коридора, уходящего во мрак. Из глубины его дохнуло тлением, я попятилась, и наткнулась на стену. Путь назад был отрезан. Крыса-человек исчезла. Стоять на месте или идти? Я предпочла идти.
  Стены норы светились голубоватым светом, настолько слабым, что едва угадывалось направление. Под ногами то и дело попадались мелкие камни, я спотыкалась, падала, но шла. Должен же быть конец у этого пути. Всему есть конец, всему, кроме круга. Странно, есть не хотелось, усталости не было. Я могла так идти вечно, и уже не знала, что страшнее: вечное забвение или вечная однообразная дорога...
  
  Сначала появились глаза. Тусклые, разгорающиеся, янтарные. Потом пришло понимание, что меня в полном безмолвии отчаянно хлещут по щекам, но я не чувствую ударов. И наконец, нарастающим басом пробился звук. Крепкие солдатские словечки относительно всего женского пола и одной его представительницы в частности. От звонкой пощечины голова загудела.
  - Хватит!!!
  - Очухалась? Что там было. Рассказывай.
  Я смотрела в янтарные глаза и понимала, им можно верить. Впрочем, с предательством в этом мире мне не приходилось сталкиваться, или просто не пришлось дойти до осознания, что меня предали. А параллельно в голове крутился вопрос: почему я так опасаюсь предательства? Откуда взялась эта паранойя? Ведь и в том, моем бывшем мире, меня никто не предавал, потому что я никого не подпускала к себе на близкое расстояние. Разве что, Динку...
  Динка! Так ты, все-таки, не умерла!? Ты затерялась на грани жизни и смерти. И толкнула тебя туда крыса. Зачем? Зачем крысе какая-то поросль?
  - Не какая-то, - поправили меня.
  - Поросль Синего Дракона. А Синий Дракон не оставляет свои поросли в беде.
  - Так значит, вот как они заманили Дина в ловушку!
  Мы высказали это хором, и только тогда я осознала, что размышляла вслух. Некоторое время сверлили друг друга взглядами, потом Змей поднялся с моей кровати и отошел к окну.
  - Я догадывался, что Госпожа не случайно выставляет на моем пути крупные фигуры, - произнес он, задумчиво вглядываясь в предрассветный сумрак. Потом резко повернулся ко мне.
  - Тебе хоть объяснили, милая девочка, что значит для нашего мира Черная Ведьма! И что значит - союз Черной Ведьмы с Синим Драконом!
  Тоже мне, нашел милую девочку. Если я - она самая, то он - мечтательная размазня. Впрочем, не время придираться к словам. Я как можно небрежнее бросила: "Что-то говорили, но хотелось бы услышать твою версию". И навострила уши. Зря старалась. Змей быстро сориентировался и пошел на попятную.
  - Вряд ли, она отличается от общепринятой.
  Сговорились они все тут что ли?
  - Послушай, - начала я, - Раз уж сказал "А", дойди хотя бы до "Б". А то у нас опера какая-то получается: каждый складно с другими поет свое, и делает вид, что никого не слышит.
  - И что у нас значится под пунктом "Б"?
  - Предсказание о Черной Ведьме. А под пунктом "Б.1" - чем она отличается от обычных Черных Ведьмаков?
  Уж спросила, так спросила. Помнится, в моем первом сне Гай Юлиан обеспокоился пронырливостью ученика, сумевшего добраться до запретных знаний. Но ученик его - маг, а мой собеседник - простой корень. Или, все-таки не простой? Не исключено, что в этом мире существует иная магия, которой я не чувствую?
  Между тем Змей смотрел на меня с веселым любопытством. Долго так смотрел. Умел он выдержать паузу. Потом задал встречный вопрос.
  - А откуда, милая дама знает о Предсказании?
  Ну, вот. Статус повысился. Теперь уже дама, но все еще милая.
  - Маргул на хвосте принес.
  - Маргул может, - неожиданно серьезно заметил Змей и замолчал.
  Я начала закипать.
  - Стало быть, отвечать не будешь.
  - А почему ты не спросила об этом Вульфа, - игнорируя мое последнее утверждение, поинтересовался Змей.
  Действительно, почему? Как-то к слову не пришлось. Все на потом оставляла. Думала, времени на разговоры у нас предостаточно. И что теперь? Вульф отправился на поиски какого-то Самюэля. Меня не покидает предчувствие, что добром они не закончатся. А вопросов, помимо этого, накопилось с гору. Почему, например, за два года поиска Синего Дракона так ни до чего и не докопались?
  - Кое до чего докопались, - задумчиво промолвил Змей.
  - Я что опять размышляю вслух?
  - Почти. Кстати, о каком Самюэле идет речь?
  А вот это уже любопытно! Можно и пооткровенничать, вдруг выдадут что-нибудь в ответ.
  - Стьярд сообщил нам, что Дин перед тем, как пропасть, разыскивал его. Но, ни сам Стьярд, ни Вульф ничего не знают об этом... товарище.
  Я предположила, что старый маг Змею знаком не понаслышке, и не ошиблась.
  - Странно, почему Стьярд не сообщил этого Эрмангуэлю, - отозвался он.
  - Судя по твоей осведомленности, - сделала я вывод, - поиски Дина не обошли тебя стороной. Позволь спросить: тебе он за какой надобностью?
  - За такой же, что и тебе, - неожиданно огрызнулся Змей.
  Все время нашей беседы я расслабленно лежала, уподобляясь философам школы Аристотеля, но после резкого ответа приподнялась, обхватив руками колени, подобралась, в ожидании удара. Что-то в Змее изменилось. Он словно почувствовал опасность. Неужели с моей стороны? Вряд ли. Я затравленно огляделась, повернулась к собеседнику и ахнула. Он держал в своей лапище крысу. Здоровую, черную. Крыса повизгивала, словно оправдывалась, а Змей ее внимательно слушал. Потом ослабил хватку. Крыса сорвалась вниз и просочилась через пол.
  - И что это было?
  - Мой агент. Надеюсь, ты не запомнила его. Если запомнила, придется его... убрать, а мне бы не хотелось, он еще может пригодиться.
  Я припомнила только что виденную крысу, представила ее в ряду сородичей для опознания. Нет, ничего уникального в зверьке не было.
  - Ну, и хорошо.
  Нет, ни лежа, ни сидя, мне в этой ситуации не разобраться. Такое чувство, будто меня водят за нос, и очень даже давно. В глубине души медленно закипало раздражение, но я прекрасно понимала, стоит дать ему волю, и разговор уйдет в бессмысленные пререкания. Змей получал от них удовольствие.
  - Так.
  Я встала, под пристальным взглядом новоявленного телохранителя, демонстративно натянула штаны, куртку, аккуратно застегнулась на все пуговицы и села в кресло, заложив ногу за ногу.
  - Какова программа на сегодняшний день?
  - Да, собственно, никакой программы нет, - разочарованно отозвался Змей, понимая, что капризы милой дамы откладываются на неопределенный срок.
  - Позавтракать, поболтать, немного размяться, пообедать...
  - Поболтать, немного размяться, поужинать, - завершила я.
  - Да, именно так.
  
  За завтраком я узнала, что у моего опекуна много знакомых и не только среди мужчин. Под перекрестный огонь завистливых дамских взглядов еда казалась справленной букетом убийственных ядов. Правда, заветная ложка оставалась к ним равнодушной, и это вселяло надежду на то, что мой организм выживет. Змей опустошал заказанные блюда со скоростью солдата, опаздывающего к отступлению. Когда десяток тарелок аккуратной стопкой возвысились у его левого локтя, он соизволил заметить, что у соседки напортив дела идут не так споро.
  - Не нравится местная кухня?
  - Я еще после ужина не пришла в себя.
  Кстати, а почему вчера за ужином мой новый знакомый не привлекал к себе столько внимания. Сама себя спросила, сама себе ответила: сегодня Змей поленился нацепить личину воина. И как это я сразу не заметила. Похоже, начинаю к нему привыкать. А все привычное замыливает глаза.
  - А тебя не смущают пылкие взгляды поклонниц? - спросила я, переходя к сладкому.
  Не отвлекаясь от еды, Змей обвел взглядом зал, кому-то кивнул в знак приветствия и ответил.
  - Они вызывают во мне зверский аппетит.
  - И как тебе удается держаться в форме?
  - Мне почти каждый день приходится быстро бегать, - без тени смущения ответил местный Дон Жуан и осведомился, резко меняя тему.
  - Ты долго еще собираешься ковырять вилкой этот шедевр кондитера.
  Я засунула в рот несоизмеримый ему кусок и, не в силах сказать ничего вразумительного, громко подумала.
  - Почему же все-таки на меня его чары не действуют?
  - Потому что, - терпеливо ответил Змей, - я тебя от них зашорил
  - Что так? - с трудом проглотив злосчастный кусок, поинтересовалась я.
  - С Черной Ведьмой связываться - себе дороже.
  - И это правильно.
  Итак, завтрак окончен. Что там у нас в программе следующим пунктом? Ах, да. Поболтать. Самое время заняться повышением уровня знаний. Я мысленно откашлялась и тоном провокатора поинтересовалась.
  - А можно отсюда заказать пару экскурсий?
  По-видимому, слово "экскурсия" в местном языке не значилось, но Змей быстро нашел ему синоним.
  - И куда ты хочешь отправиться?
  - Для начала в Змеиное ущелье.
  Ух! Какой обжигающий взгляд. Похоже, в меня одновременно вцепилось несколько ядовитых гадов, и организм застыл перед выбором, от какого яда ему лучше умереть.
  - Это, что, запретная тема?
  Меня бесцеремонно схватили за руку и поволокли в сторону. Я даже не сразу догадалась, что это была сторона нашего номера. Такими окольными путями и с такой скоростью это делалось, что у меня возникли серьезные подозрения, будто мы уходим от слежки. Как потом выяснилось, все так и было. Правда, кто сидел у нас на хвосте, Змей объяснить не соизволил. Когда дверь номера плавно закрылась за нашими спинами, галантный кавалер швырнул даму, то есть меня, в первое подвернувшееся ей кресло.
  - Правильно говорят, если хочешь завалить дело, сообщи о нем женщине.
  - Но прежде ее об этом предупреди, - огрызнулась я. - Что, черт возьми, за тайны Мадридского двора?
  - Не знаю, как в вашем Мадридском, но при дворе Госпожи следует крепко подумать, прежде чем вещать стенам о своих намерениях. Теперь, можешь быть уверена, все, кому надо, знают, куда в ближайшее время собирается отправиться Черная Ведьма. И некоторые из них с великой радостью продадут ее Ордену Единорога.
  - Ты хочешь сказать, что Ордену известно мое местонахождения?
  Змей снисходительно усмехнулся.
  - Но почему тогда меня не арестовывают?
  - В недра моковницы нет доступа светлым, как, впрочем, и другим представителям власти. Это - территория Госпожи, и никто не смеет на нее посягнуть.
  - Но ведь Тьмы давно нет!
  Змей поморщился от фамильярного обращения к его Госпоже. Поморщился, но не стал перевоспитывать неразумную Ведьму.
  - Ее не может не быть.
  И посчитал свой ответ исчерпывающим. А я задумалась, как теперь выбираться отсюда.
  - Стало быть, вы решили идти через Змеиное ущелье?
  - Угу, - машинально ответила я. - Но теперь, как видно, добраться до него будет невозможно.
  - Для Черной Ведьмы нет ничего невозможного.
  - Как это?
  - Ты создашь портал.
  И всего-то. Если б я только знала, как это делается. Вульф говорил, что для начала необходимо два фактора: горячее желание самой Ведьмы и точное знание места прибытия. Если с первым я как-нибудь разберусь, то, что делать со вторым?
  Глаза Змея превратились в два маленьких солнца. Медленно, вздох за вздохом, меня затягивало в их янтарные недра, и когда я ослепла от нестерпимого сияния, словно из тумана стали прорисовываться причудливые скалы оранжевого цвета. Над ними набирала силу лазурная синева, у подножия океанскими волнами накатывала зелень Леса, разбрасывая по уступам застывшие брызги. Ущелье зияло в неприступной стене зловещим клином. В преддверии его возвышались две высокие игольчатые скалы, напоминающие вставших в боевую стойку змей. Я мысленно замерла, не решаясь сделать шаг через соединяющую их незримую линию.
  - Вот сюда ты и должна нас перенести.
  Послышалось, словно издалека.
  И все? А загадочная легенда о змеином народе? Это, что: страшная тайна?
  Мираж рассеялся. Змей сидел напротив и сверлил меня взглядом.
  - Легенда тебе зачем?
  - Для интеллектуального развития.
  - И какую форму предпочитаешь: поэтическую или прозу?
  - Художественную кинопродукцию.
  Страсть как хотелось увидеть совершенных женщин змеиного племени.
  - Размечталась.
  И художественную кинопродукцию мне пришлось сочинять самой под монотонное бренчание новоявленного лектора. 
    Глава 12
  Однажды в древнем драконьем роду появилось странное яйцо. Никто так и не понял, откуда оно взялось. Яйцо лежало в общей кладке, чуть меньше по размеру, нежели полагается, и не привлекало внимания, если бы не цвет. Ослепительное, огненное, словно вынутый из печи слиток золота.
  Верховный маг заподозрил неладное и присудил принести диковину в жертву богам на День Рождества. Боги любят золото.
  Так как ни одна из дракониц не признала подкидыша своим, а до Рождества без материнского тепла яйцо непременно погибло бы, старшая жрица отнесла его в гнездо у горячего источника, и на две недели о странной находке забыли. Каково же было изумление старшей жрицы, когда вернувшись за намеченной жертвой, она обнаружила в разбитой скорлупе золотистую змейку. Зная по опыту, что детеныши змей могут быть не менее ядовитыми, чем взрослые особи, жрица не стала трогать вылупившегося подкидыша и отправилась за Верховным Магом.
  Верховный Маг драконов был очень могущественен и мудр. В крохотном беззащитном существе он увидел недюжинные магические силы и испугался. Тем крепче утвердился он в своем первоначальном решении. Змейку спеленали магической сетью и в положенный срок возложили на алтарь. Но божественный огонь не желал разгораться.
  Боги отказывались принимать жертву.
  Когда же недогадливые приверженцы продолжили упорствовать в проведении обряда, подкидывая факелы в кучи хвороста, на небе появилась грозовая туча, и священную гору затопил ливень. Он хлестал собравшихся, смывал в пропасть запасенные вязанки дров, тогда как над самой змейкой небо оставалось ослепительно синим, и ни одна капля не упала на тельце новорожденной.
  Верховный Маг уступил воле богов. Змейку вернули к горячему источнику и стали ухаживать за ней, как за священным животным, надеясь, что она таковым и останется. Ведь если сразу после вылупления детеныша насильно не обернуть в человека, он навсегда теряет эту способность, и превращается в обычного зверя.
  Но однажды, когда старшая жрица принесла к гнезду подношение, оно оказалось пустым, а на краю источника сидела златокудрая девочка, и с интересом изучала свое новое тело.
  Верховный Маг пришел в ярость, когда ему сообщили о случившемся. Теперь он не сомневался, непонятное существо послано, чтобы сместить его. Уничтожить посланницу богов, он не посмел. Однако постарался все устроить так, чтобы из любимицы она превратилась в отверженную. А для этого необходимо было провести свадебный обряд и соединить ее, как обычную женщину с одним из драконов. Жрица, принесшая клятву верности мужу, теряет благословение богов.
  Разумеется, о своих планах, Верховный Маг никому не сказал. Просто с некоторых пор, златокудрой девочке, нареченной Нейшшши, позволялось несколько больше, чем обычным послушницам. Она общалась с простыми сверстниками, и по достижении совершеннолетия не могла не влюбиться, как все юные девушки. Неудивительно, что выбор ее пал на одного из самых перспективных юношей, Дариэля, которому с детства прочили стать воином, а не примерным семьянином. Он был так уверен в своей судьбе, что когда в день Брачующихся Верховный Маг начал танец выбора, не прятался за спины товарищей, пытаясь избежать участи обычного селянина.
  Танец наращивал обороты, все новые пары соединялись по воле богов. Большинство из них были счастливы, некоторые - растеряны. Верховный Маг прекрасно слышал, как громко стучало сердце золотистой змейки, и едва сдерживал себя от опрометчивого поступка спешно ввести ее в круг. Следовало оставить все на конец, когда зрители устанут, и не заметят подвоха.
  Вечерело, силы Мага были на исходе, наконец, он решился, и ввел в транс златокудрую девушку, безнадежно ловящую взгляд своего избранника. Она не сопротивлялась, она хотела жить и любить, вот только избраннику то оказалось не по нраву. Он так и не понял, как все свершилось. Его словно сковали незримым панцирем, заставили выступить вперед и принять клятву.
  Свадебный костер вспыхнул, словно в него бросили несколько вязанок. Соединенные браком отшатнулись, оставив на грани огня последнюю пару, и пока все изумленно осознавали случившееся, Верховный Маг понял, что сам того не ведая сыграл по воле богов. Такого ясного утверждающего пламени давно не видела Священная гора. Произошло то, что еще никогда не происходило. Свадебный огонь соединил истинную жрицу и истинного воина, тех, кому веками не положено было создавать семьи. И если глаза несостоявшейся жрицы светились счастьем, в глазах ее суженного плескалась тьма.
  Они не прожили вместе и года. Однажды на рассвете Дариэль исчез, и, судя по тому, что с ним исчезло его походное снаряжение, он пустился в бега, не получив благословления племени. Это означало только одно - возвращаться домой беглец не собирался. А спустя несколько дней, пропала Нейшшши. Причем, в отличие от возлюбленного, не взяла ничего, даже одежды. Видимо, обернулась золотой змеей и уползла в лес. Больше о ней никто ничего не слышал. И Верховный Маг смог вздохнуть спокойно.
  С годами слава о Дариэле дошла до его народа, и он был прощен. О его жене никто даже не вспомнил.
  Прошли столетия. И в мире стали появляться необычные воины. Они приходили из леса, но не выглядели дикарями. Они верой и правдой служили нанимателю исключительно в роли телохранителя, и не было случая, чтобы хоть один из них изменил своему слову. Со временем этих воинов стали узнавать и переманивать друг у друга, когда завершался срок их контракта. Иметь в качестве телохранителя змея-оборотня считалось большой роскошью. Но никто не жалел о тратах. Жизнь дороже. А серьезно навредить здоровью того, кого охраняет змей, не удавалось никому. Временами по окончанию контракта, змеи-оборотни уходили в лес. Но всегда возвращались. И погибали, как правило, в бою.
  Простолюдинки и знатные дамы почитали за честь обзавестись красавцем-любовником. Только ни одна из женщин не могла похвастаться тем, что носит под сердцем ребенка-змея. Они рождались и мужали где-то в глубине леса и приходили в мир уже зрелыми воинами. Женщин-змей никто никогда не видел. И по этому поводу в мире слагалось много небылиц.
  Драконий век долог. Несколько поколений людей и оборотней сменилось прежде, чем состарился Дариэль. Однажды, погнался за бандой троллей с небольшим отрядом, да не рассчитал своих сил. Всех положили, досталось и ему. Несколько дней лежал в беспамятстве на поле боя, но драконья кровь пересилила смерть. Долгие месяцы скитался Дариэль по лесам, пытаясь выбраться, но его как будто водило что-то. Водило, и вывело. В один прекрасный день оказался он на пороге ущелья.
  Два крылатых змея, выточенных из песчаника, сторожили вход. Дариэль прошел мимо, и ему почудилось, будто каменные стражи повернули вслед головы. Оглянулся, и вправду. Не только головы повернули, встали за спиной, отрезая путь назад. Дариэль не стал противиться, пошел дальше на странный едва различимый зов-притяжение. Стены ущелья постепенно облагораживались. Проемы пещер сменялись застекленными окнами самой разной формы. Вдоль естественных карнизов протянулись галереи колоннад и балконов. Наконец, появились двери. Одна из них отворилась, и навстречу вышла златокудрая женщина. Кожу ее покрывал изящный узор, напоминающий золотистое тату. Замысловатые линии ничуть не портили ее лица, напротив, завораживали, не позволяли отвести глаз. Тончайший узор очерчивал глаза, огибал тонкие ноздри, стекал на шею и, несомненно, распространялся дальше по всему телу, сокрытому под просторным шелковым плащом.
  - Мы давно ждем тебя, отец, - произнесла женщина.
  И Дариэль понял, что привлекало его к ней. Она была точной копией Нейшшши, брошенной супруги, которую всю свою жизнь он помнил, помимо своей воли.
  - А Нейшшши, - невольно сорвалось с губ.
  - Она уже не встает. Но умереть не может, покуда ты не расскажешь ей о своих странствиях.
  - И это все, что она хочет?
  - Идем. Ты сам расспросишь ее.
  Дариэль шел дальше. Вокруг появлялось все больше людей, исключительно женщины и дети. Кожа детей чиста и гладка. Кожа женщин, покрыта узорами, тем более плотными, чем старше представлялась их обладательница. Они смотрели на него с любопытством, но не пытались подойти, словно понимали: нельзя терять время.
  И, наконец, он вошел в просторный светлый зал. У камина в высоком кресле, словно на троне, сидела Нейшшши, его Нейшшши. Кожу ее не тронула ни одна морщина, ни единого, даже намека на узор. Она была чиста, как лист бумаги, готовый принять в себя откровения поэта.
  Не говоря ни слова, Дариэль упал перед ней на колени. Нейшшши молча опустила ему на голову руки и взглядом попросила дочь удалиться.
  Несколько дней и ночей длилось их свидание, нарушаемое лишь перерывами для сна и приема пищи. На десятый день Нейшшши призвала старших дочерей. Теперь ее кожу покрывал плотный золотистый узор. Каждое слово Дариэля, каждое его ощущение за долгую жизнь, стали его неразрывными звеньями. На радость детей Нейшшши смогла встать и с честью проводить долгожданного гостя.
  Дариэль ушел.
  А на следующее утро Нейшшши обернулась змеей, сбросила кожу и тихо умерла.
  Дочери сожгли тело матери на священном огне. Как она завещала, развеяли ее прах по ветру над ущельем, а потом приступили к обработке змеиной кожи по изобретенному ею рецепту. Каково же было их изумление, когда по прошествии положенного срока на свитке, в который превратилась змеиная кожа, проявились вполне различимые строки. Строки жизни воина Дариэля.
  Так появилась на свет первая книга в библиотеке Змеиного ущелья "О воине Дариэле и его времени".
  До сих пор народ змей-оборотней почитает свою Праматерь и следует указанной ею дорогой к сохранению живой истории. Женщины никогда не покидают границ ущелья и служат летописцами. Мужчины-оборотни по достижении зрелого возраста, уходят в мир и всю жизнь скитаются на чужбине, изредка возвращаясь, чтобы рассказать о своих скитаниях женам и дать жизнь детям. Как происходит процесс рассказа, никто из иноземцев не знает, но после каждой встречи с мужем, кожа женщины покрывается новыми строками в добавок к старым. В конце жизни каждая женщина обращается в змею и сбрасывает кожу, как при линьке. Сброшенную кожу подвергают особой обработке, после чего она занимает свое место в архиве свитков.
  Долгое время Библиотека Змеиного ущелья была закрыта для мира корней. Многие пытались найти к ней дорогу, но магия Праматери, добровольно отдавшей жизнь за своих детей, надежно хранила ущелье от чужестранцев. Тысячи лет в войнах и возрождениях прошли прежде, чем появилась каста Книжников, сумевшая найти подход к отшельникам и получить доступ к уникальной коллекции. С тех пор только представители этой касты после продолжительного обучения и отбора могут пользоваться его Библиотекой.
  
  То ли воображение сыграло со мной злую шутку, то ли сказались гипнотические способности Змея. Но легенда прошла пред моим взором, как наяву. Я оказалась на пороге Ущелья между огромными змеями, вставшими в боевую стойку, да так и застывшими, излучая угрозу столь реальную, что, проходя мимо, я невольно напряглась в ожидании броска. Но броска не последовало, лишь долгий тяжелый взгляд в спину, следующий по пятам, до тех пор, пока дорога не вильнула за отвесную стену. Поворот заслонил от стражей, однако, это не прибавило уверенности. Ощущение мыслящей амебы под микроскопом осталось. Вот это безоблачное синее небо - и не небо вовсе, а немигающий изучающий глаз. Б-р-р-р...
  Я резко тряхнула головой и выпала в реальность под изучающий взгляд Змея.
  - Грустная история, - вздохнула, отдав должное легенде.
  - Жизнь, в сущности, всегда грустна, особенно в конце, - философски изрек Змей.
  - А ваши женщины, действительно, никогда не покидают ущелья? - спросила, чтобы только уйти из-под немигающего присмотра.
  Змей не ответил, но изучать перестал, видимо, выглядел все, что хотел. Только меня уже не остановить.
  - Змей, а у тебя есть жена?
  - У каждого мужчины нашего племени есть жена.
  - Даже если он калека или умственно отсталый?
  - У нас нет калек.
  И сказал он это так, что мне невольно припомнился обычай спартанцев сбрасывать со скал в море слабых детей. Было ли то продолжением его мыслей или моих собственных, затрудняюсь ответить, но спрашивать больше ни о чем не стала. А хотелось, ох, как хотелось. О том, например, сколько у него было жен. Ведь отсрочку от смерти Тьма дала только ему. Или женщины змеиного племени живут дольше мужчин?
  Вероятно, все эти вопросы красноречиво отразились на моей физиономии, потому как Змей резко встал.
  - Ну, что ж. Представление о конечной точке нашего путешествия у тебя имеются, остается опробовать твою способность создавать порталы.
  - Что, прямо отсюда? - изумление, желание сразу начать и одновременно страх пред неудачей слились в бурлящем коктейле.
  - Отсюда не получится, - охладили меня. - Надо выйти из моковницы.
  Я сорвалась было с места, но перед самой дверью развернулась.
  - А как же Вульф?
  Слова давались через силу, словно я начала говорить на давно забытом языке. Кому-то очень хотелось, чтобы я замолчала и безропотно делала так, как предложено.
  - Без него я никуда не пойду, - выдавила из себя, зло уставившись на Змея.
  - И прекрати меня гипнотизировать.
  На лице Змея в одно мгновение промелькнула последовательность легких гримас, начиная от досады и кончая милой улыбкой рубахи-парня.
  - А кто сказал, что мы уходим? - искренность в его голосе зашкаливала. - Только туда и обратно.
  Что-то настойчиво подсказывало: обратно - не получится.
  - Появится Вульф, тогда и будем пробовать, - заявила я, усаживаясь в кресло и на всякий случай крепко вцепилась в подлокотники. Мой ответный изучающий взгляд ничуть не смутил Змея. Напротив, он с удовольствием поддержал игру в гляделки и без труда ее выиграл.
  - Значит, ты хочешь выманить меня отсюда, - задумчиво произнесла я, озвучив то, что нам обоим и без того было ясно.
  - Зачем, конечно не скажешь.
  Змей мило улыбнулся. Неудача, похоже, ничуть его не огорчила, напротив, даже обрадовала. Казалось, он нарочно повел игру грубо, чтобы даже бездарный интриган сумел ее раскусить.
  - А я, дура, почти поверила, что мы в одной команде, - бросила в сердцах, не зная, что предпринять.
  - Но ведь ничего не случилось, - вкрадчиво вставил утешитель в лице искусителя. Он мог притворяться до бесконечности, и мне ни за что не переиграть политика с тысячелетним стажем. Понять бы, зачем ему понадобилось нас разлучать. Вряд ли он собирался погубить меня. Гибель Черной Ведьмы, реальной надежды обрести, наконец, тело, Тьме не выгодна. Если, конечно, этот авантюрист играет на стороне Тьмы. А на чьей же еще? Она сама мне его навязала. Значит, заманить меня в Змеиное ущелье понадобилось тебе, Великая и Ужасная?
  Внутри меня недовольно заворочались, но промолчали.
  - Грубо играешь, Госпожа, - мысленно усмехнулась я.
  - Зато действенно, - отозвались, наконец, злокозненные восемьдесят процентов. - Дракона вам не достать. Оттуда, где он сейчас, не возвращаются.
  - Так ты знаешь, где он?
  На какое-то мгновение на меня навалился бред. Тяжелый, удушающий.
  Я была драконом, зажатым в подземелье. Не поменять позы, не вздохнуть глубоко. И угасающему разуму остается только одно: считать замедляющиеся удары сердца...
  Змей мрачно наблюдал за нашим диалогом, и хоть слов не слышал, суть уловил, но не вмешивался. Пока.
  А во мне закипало мутное варево. Похоже, не всю ненависть выжег тогда Вульф. Я готова была вывернуться наизнанку, чтобы вытрясти из себя эту гнусную сущность и схватить ее за грудки.
  Пожалуй, у Тьмы появилась еще одна возможность обрести тело. Правда, тотчас же его потерять. Ведь когда я чего-нибудь очень хотела, так оно и получалось. Очертания комнаты медленно поплыли...
  Но мне грубо помешали. Окатили ледяной водой. В прямом смысле. Я очнулась в мокром кресле и первое, что увидела: свое отражение в зеркале, умытое и растерянное.
  - Ты что творишь, Змеюка!
  Змеюка стоял за спинкой кресла. Его растрепанная макушка торчала над моей головой, как декоративный набалдашник, а здоровенные ручищи намертво припечатывали мои запястья к подлокотникам. Похоже, ему было глубоко плевать, что перед ним могучая Черная Ведьма, способная одним движением брови разнести его в щепки со всеми железными бицепсами.
  - Это ты чего творишь, девчонка! Не то у тебя положение, чтоб закатывать бабские истерики.
  Уважаю смелых и отчаянных. Как правило, они долго не живут, что добавляет к уважению толику восхищения. Правда, на данном индивидууме это правило сделало исключение. Прожил он долго и, что-то подсказывает мне, уйдет в мир духов еще не скоро.
  - Отпусти.
  Он понял, что отпускать можно.
  Тьма помалкивала. Видимо, впечатлилась. А я чувствовала себя как интеллигентная дамочка после базарной ругани с обнаглевшей торговкой. И ей ничего не доказала, и себя унизила. Впору хоть сквозь землю провалиться, да только, кто знает, какие соседи проживают номерами ниже. Можно ведь и до земли не долететь.
  Я медленно встала и, не говоря ни слова, направилась в ванную. Долго смывала с себя толщу досады и стыда, нещадно растирала тело грубой мочалкой, пока не поняла: еще немного - и от кожи нечего не останется.
  Когда вернулась в свою комнату, из соседней доносился издевательский храп.
  - Стало быть, на сегодня хватит интриг, - подытожила я и расслабленно развалилась на своей кровати.
  Разгорячённая кожа постепенно остывала. Раздражение превращалось в легкое убаюкивающее наслаждение. Сон подкрался незаметно, словно продолжение действительности. Все те же едва колышущиеся занавеси, молчаливый шорох листвы за круглым окном, разгорающиеся звезды на размытом сине-черном фоне погасшего неба. Я летела над спящей землей, на высоте, не доступной ночным хищникам, летела вслед путникам, уходящим навстречу смертельной опасности. Васька тревожно озирался, перескакивая с ветки на ветку. Вульф огромным черным волком ломился напролом. Ночная живность спешила уйти с его дороги, опасаясь не столь самого путника, сколько приближающейся угрозы. Незримой, непонятной, и оттого еще более страшной.
  - Остановись, - кричала я ему вслед, но с сухих растрескавшихся губ срывался еле слышный хрип.
  - Остановись!!!
  И сон прервался. Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди. Некоторое время взгляд бессмысленно скользил по лепному потолку. Я напряженно пыталась сориентироваться. Мысли упорно блуждали во времени моего проживания в крохотной комнатушке хрущевской пятиэтажки и не желали принимать иную действительность. Бред. Или не бред. В таком случае следует вспомнить, каким образом я очутилась в незнакомом месте, в довольно-таки комфортабельной кровати и, слава богу, в одиночестве. Приглушенный храп из соседней комнаты отвлек от начавшейся было паники. Стало быть, не совсем в одиночестве, но в незнакомой компании это точно. И судя по тому, что компаньон расслабленно сопит за стеной, серьезной опасности наше с ним совместное проживание не представляет. Ни для него, ни для меня.
  Я осторожно поднялась с кровати, на цыпочках пробралась к окну и заглянула в полночные сумерки. Храп прекратился, и за спиной почувствовалось чужое присутствие.
  - Не спится?
  Змей. Кажется, его зовут Змей. И ему можно доверять.
  - Надо уходить, - произносит кто-то моим голосом. - Надо предупредить Вульфа.
  - Прямо сейчас? - странно, он воспринимает все, как само собой разумеющееся.
  - Я помню моковницу, к которой они бежали. Диковинное дерево, в три ствола из одного корня. И стволы переплетаются по спирали.
  - Знаю такое.
  Собрались быстро, как солдаты по тревоге.
  - Иди за мной. И ... молча, - предупредил Змей.
  Мы спустились на лифте до первого этажа, но вместо того, чтобы воспользоваться дверью, свернули в узкий извилистый темный ход. Не помню, чтобы он тут был раньше. Шли долго, едва различая дорогу в тусклом свете. Вскоре впереди замаячил просвет. Змей вышел первым, жестом призывая меня остановиться. В светлой комнате послышались голоса. Кому-то явно не понравилось появление моего спутника. Спор затих так же внезапно, как и начался. Змей вернулся и поманил меня за собой.
  Я вышла, осторожно обогнула трех крепко спящих существ, напоминающих человекообразных ящеров. Змей замешкался у двери, подбирая ключи. Наконец, ему удалось открыть замок. Ключи он повесил на гвоздь и выскользнул в занимающийся рассвет.
  Едва я ступила на мокрую от росы траву, дверь за спиной мягко захлопнулась и слилась с корой моковницы. Несмотря на сумерки, я хорошо разглядела ее и готова была поклясться, что это было не то дерево, к которому меня вывел Вульф. Значительно меньше и изящнее. Спрашивать Змея не имело смысла, он бесшумно удалялся, и мне пришлось следовать за ним, чтобы не потерять его из вида.
  Остановились мы спустя час - полтора, когда солнце окрасило верхушки деревьев.
  - Теперь попытайся создать портал.
  - Куда?
  - К той самой трехствольной моковнице.
  - Но я не запомнила ее в подробностях.
  - Не важно. Главное, соберись и настройся на чувство, что испытывала в тот момент.
  Легко сказать, настройся. Я закрыла глаза, пытаясь вернуться в свой сон. Сначала ничего не получалось. Потом подкралась неясная тревога. Сердце предательски заныло, и холод прошел по спине. Опасность. Но не там, во сне. Здесь и сейчас. Я схватила Змея за руку и шагнула в арку искореженных стволов. По лицу хлестанули ветки, пахнуло прелыми листьями. Не открывая глаз, я неслась вперед, таща за собой Змея, до тех пор, пока солнечный свет не пробился сквозь сомкнутые веки.
  - Здорово! - восхитился мой спутник.
  Я нерешительно оглянулась. Сзади возвышалась обычная скала с растрескавшимися склонами, увитая плющом или чем-то очень напоминающим плющ. Впереди раскинулась моковница. Мощная, трехствольная. Вокруг нее ютились торговые палатки, и суетился народ. Слишком энергично суетился для столь раннего часа.
  - Кажется, там что-то случилось, - подтвердил Змей мою догадку.
  И сдается мне, не без участия одного ... оборотня. Ну, конечно, пара ослепительно белых плащей просвечивает сквозь толпу, и хорошо поставленный командный голос настоятельно предлагает разойтись.
  - Светлейший! - выдохнула я.
  - Не, - опроверг меня Змей, - всего лишь часть его своры.
  В этот момент к группе в белых плащах подскочил кругленький маленький человечек и, что-то энергично говоря, указал в нашу сторону.
  - Все, - заключил Змей, - Портал почувствовали. Сейчас будут здесь.
  - И что же делать?
  Змей осмотрелся, задержался взглядом на одной из палаток и потянул меня за собой.
  - Какого черта... - возмутился продавец и тотчас же спохватился, - Змей...
  - Что тут происходит? - Мой попутчик плавно перетек за ширму, не отпуская моей руки.
  - Ищут какого-то карга.
  Отмахнулся продавец, потом внимательно посмотрел на приятеля и добавил.
  - Только не говори, что ты с ним заодно.
  - Зачем говорить, если ты сам догадался, - усмехнулся Змей, потом повел носом.
  - А почему пахнет паленым?
  - Так карг оказался шустрым малым. Устроил небольшой фейерверк, подпалил зады паре крыс и смылся.
  Судя по тону, ситуация мужчину забавляла.
  - И что из-за пары крыс такая суета?
  - Да крысы - не простые. Давно разыскиваемые.
  - Ну, так каргу надо объявить благодарность.
  - Видимо, потому и разыскивают. Сейчас пройдутся по рядам...
  - А к тебе еще не заглядывали?
  - Нет.
  И в этот момент приятель Змея удостоил меня вниманием.
  - А ты, деточка, часом не та...
  - Сурж, - оборвал его Змей, - Столько лет страдаешь любопытством и до сих пор жив. Лучше скажи, твои закрома сейчас заняты?..
  Я решила не заморачиваться на прослушивание чужих разговоров, выглянула на улицу и проследила взглядом за отрядом, торопливо следующим в сторону открытия-закрытия портала. В таком темпе добраться до места у них уйдет минут десять, далее пустят по следу ищейку. Скажем, еще десять минут при условии, что сейчас же выходим. Стало быть, разрыв в нашу пользу не более десяти. Какая там скорость у бегущего человека? Я имею в виду себя. Двенадцать километров в час. Итого три километра разрыва при условии что сейчас же выходим. Маловато будет. Хватит ли у меня сил на новый портал? Я прислушалась к себе. Вроде бы не особо убыло. А как там поживает наша тьмапатическая связь Вульф, волчара негроидная, где ты есть?
  Мысли понеслись над лесом, раскидывая ловчую сеть. Вот он, попался. И Васька тут же, скачет по веткам, как белка. Куда несутся? Не пойму. Прежнее чувство опасности, угрожающее им впереди, пропало. Опасность следовала за ними по пятам. Ну-ка, ну-ка...
  Откуда только берутся эти служители света. Размножаются что ли делением, как простейшие? Вот врезались в паутину, помахали мечами, выпутались. Только липкие узоры остались на белоснежных плащах. Плотоядный паук размером с тигра пробежал по разорванному периметру и разве что не помахал вслед ускользнувшей добыче восемью кулаками.
  Их пятеро. Опытных, защищенных амулетами воинов. Многовато даже для такого бойца, как Вульф. Танцевать в землях Ведьмаков смерти подобно. Стало быть, рассчитывать он может только на обычный бой.
  - Змей, не хочешь подраться?
  Меня одарили заинтересованным взглядом.
  - Эй, вы что задумали? - всполошился хозяин палатки.
  - Сурж, а где у тебя веревки, - заговорчески отозвался Змей...
  Портал я создала на одном дыхании. Едва скрылся с глаз привязанный к стулу хозяин палатки под сочувственное: "Извини, но тебе так будет лучше", как впереди замаячили заляпанные белые плащи. Кто им, интересно, потом стирает?
  Продираясь сквозь заросли, немного примятые ушедшим вперед товарищем и его сопровождающими, мы со Змеем развили хорошую скорость и вскоре пристроились в хвост процессии. На ходу создать связь с Вульфом не удавалось. Что если отвлечь на себя часть светолюбителей? Похоже, Змею пришла в голову та же мысль и, подмигнув мне, он залихватски свистнул. Арьергард преследователей отвлекся от преследования.
  - Привет, ребята! - жизнерадостно помахала я им рукой.
  - А меня поймать не хотите?
  В стройных рядах противника наметился раскол. Так как Змея они не видели, на поимку преступницы выделили двоих. Обидно, честное слово. Одному Вульфу - три сопровождающих, а мне только пара. Пусть только догонят, и я выскажу все, что про них думаю.
  Не стану описывать погони, быстро перешедшей в мордобой. Светолюбители, конечно, ребята не промах. Но ведь и меня целый год учили не бальным танцам. Змей так вообще тысячекратный чемпион по дракам разного рода. Своего противника он обезвредил за минуту, моего добил, не мешкая. Я не стала выражать недовольство. Конечно, хотелось справиться самой. Но время поджимало.
  Немного отдышавшись, мы снова пустились в погоню. И опоздали к раздаче слонов. Когда вывалились на полянку, облюбованную Вульфом в качестве поля боя, на ней тихо-мирно отдыхали связанные преследователи в бессознательном состоянии. Сам Вульф вальяжно расположился в корнях дерева с неизменной травинкой в зубах. Васька сидел наверху, свесив ядовитый хвост.
  Встреча состоялась в теплой дружественной обстановке.
  - И какого черта ты покинула моковницу?
  Ну, что тут сказать? Милый у меня Палач. А главное: хорошо воспитанный.
  - Змей, - тихо произнесла я, - давай намылим ему шею.
  - Устал я что-то, - ретировался мой телохранитель, но до конца отказывать не стал.
  - Поужинаем, поспим, тогда и видно будет.
  - Спелись, - заключил Вульф.
  - Угу, - отозвался наш дружный дуэт.
  И все бы ничего, но отдаленные аккорды тревоги по поводу привидевшейся во сне опасности, снова зазвучали в моей голове. Опасность никуда не делась. Она просто временно сбилась с курса.
  - Некогда ужинать, - перечеркивая игривое настроение, серьезным тоном произнесла я. И мужчины синхронно на меня оглянулись.
  Васька спикировал с ветки, вцепился каргу в плечо и заверещал что-то на своем языке.
  Вульф резко поднялся и поманил нас за собой.
  - Здесь есть одна пещера...
  Я уже облегченно вздохнула в преддверии предстоящего отдыха, но глядя на мою улыбающуюся физиономию, Вульф мстительно добавил: "В пяти часах ходьбы".
  Ходьбы?!.
  Неслись мы как угорелые. Интересно, а что значит бег для этого... нехорошего оборотня?
  До пещеры мы все-таки добрались и даже уложились в заданное время. Солнце еще не садилось, но продолжать путь никто не собирался. Слишком много событий за день. Слишком много следует обсудить и выработать план дальнейших действий.
  Пещера оказалась достаточно комфортабельной: сухая, просторная, кострище у стены с дымовым отверстием, да пара ответвлений, заканчивающихся тупиками. Не знаю, откуда взялась во мне в том уверенность, но из темных проемов веяло защищенностью крепостных стен. Словом, идеальное убежище отшельника, уставшего от цивилизации. Осталось определить, где поблизости вода...
  Но определять не потребовалось. Вульф отлучился в одно из ответвлений и спустя минут пять вернулся с полным котелком.
  - А пищевых продуктов у тебя тут не завалялось? - почему бы не помечтать.
  - Только рыба.
  И прежде чем я успела представить зажаренного на барбекюшнице карпа в хрустящей корочке, Вульф извлек из-за спины свободную руку, демонстрируя улов.
  - У тебя здесь прикормлено? - догадался Змей.
  - Почти, - туманно ответил Вульф и протянул мне связку из пяти крупных рыбин.
  - Что ты хочешь этим сказать, - прикинулась я бестолковой.
  - Напряги мозги, Ведьма.
  - А если напрягу, не боишься остаться без ужина.
  Рыбу я всегда покупала в магазине и исключительно в виде филе. О чем не преминула сообщить.
  - Радуйся, что тебе, наконец, выпала возможность познать новое и довести добычу до состояния филе, - наставительно произнес Вульф и, отыскав уже за моей спиной предусмотрительно спрятанную руку, навесил на нее еще трепыхающуюся связку. Не собираясь сдаваться без боя, я тщательно готовила речь на тему лучших поваров, где женщины лидируют с конца списка.
  - Так, - вмешался Змей в процесс воспитания, - Вы тут пообщайтесь, а рыбку я почищу сам, - и выхватил еще не загубленный продукт.
  Какой восхитительный мужчина! Неужели в Змеином ущелье все такие? А черных ведьм они замуж берут?
  Перехватив мой красноречивый взгляд, Вульф цапнул меня за руку и потащил на выход.
  - Вы там не задерживайтесь, - благословил нас вслед Змей.
  Предатель. Наверное, все, кто топчет землю больше ста лет, становятся предателями, потому что чистая совесть столько не живет. Ну, в самом деле, едва ли найдется человек, всегда поступающий по совести. Раз преступил - погрустил. Два преступил - погрустил. А потом пошло поехало. Не зря говаривали римляне: "Честь, как платье, чем больше запятнано, тем меньше ценится". А теперь подумаем, у кого больше возможностей при равных способностях запачкать не снимаемое платье: у тысячелетнего карга или у столетнего щенка?
  Правда, существуют такие 'платья', которые к телу и душе настолько... природнятся, что вынашиваются до... тряпья. А потом это тряпье - разве что не под стекло да в рамочку.... Но римляне были товарищами рациональными. И милые тапки, стоптанные до дыр, их даже в изощренных фантазиях не посещали.
  Пока я предавалась раздумьям, Вульф насобирал гору хвороста, всучил ее мне и дал добро на обратный путь. Некоторое время я пребывала в растерянности относительно выбора направления? Ну, задумалась о высоком, шлепая хвост в хвост за старшим товарищем, дорогу не запоминала. Кто ж знал, что меня так подло подставят. Так вот, пока я стояла кривым столбиком под тяжестью неожиданно весомых веток, пресловутый старший товарищ набрал в два раза больше и, высказав все, что думает о потеряшках в трех соснах, поскакал в авангарде. Хвост в хвост - это мы проходили. Только зачем так нестись. Я и без того знаю, что он бегает быстрее.
  А рыбка, уже почищенная и расчлененная, дожидалась нас у холодного кострища.
  Пусть не зажаренный карп, но вполне съедобная уха со специями, отыскавшимися в закромах пещеры, вселила в меня столько оптимизма, что приближающаяся опасность перестала казаться неодолимой. Я позволила себе расслабиться и первой устремилась к куче хвороста, сложенной у стеночки про запас. Не сено, конечно, но спать можно. Повозилась, угнездываясь, и отключилась от реальности. Уже во сне вспомнила, что неплохо было бы поспрашивать Вульфа насчет крыс с подпаленными хвостами, но обрушившийся кошмар накрыл меня с головой.
  ... Я снова оказалась в подземелье, зажатая со всех сторон каменными стенами. И снова задыхалась. Это так страшно - хватать по глотку спертый воздух, когда хочется вздохнуть всей грудью. Сквозь накатывающие волны отчаяния пробивалась мысль о способе уничтожения Синего Дракона. И вслед за ней цеплялась другая, это не я, это Динка погибает под толщей скал и пытается достучаться до меня.
  ... А мне всегда казалось, что я боюсь задохнуться в петле. После того, как в детдоме меня чуть не удушили подушкой в отместку, уже не помню за что.
  Да, пожалуй, у каждого свои заморочки с концом жизни. Меня пугало именно такое: вздохнуть и нечем...
  Почему Динка умирала так за меня? Это мое испытание. Моя пытка, и я не позволю разделить ее с кем-нибудь. Ни с другом, ни с врагом.
  Но Динка задыхалась. И вместе с ней в неведомых подземельях задыхался Синий Дракон.
  И сон отмело, как слизало волной на песке.
  - Вульф, - я вскочила и затрясла оборотня, оказавшегося в непосредственной близости. Да что там, в непосредственной близости. За спиной. Плотно. Разве что не обнял.
  Но все эти мелочи проскочили, как поток перед срывающимся водопадом.
  - Дин где-то в пещере. В горах. У него почти не осталось сил.
  Вульф нехотя разлепил глаза.
  - И что тебе не спится, Ведьма.
  - Есть причина, - отозвалось у выхода из пещеры.
  Я перевела взгляд на говорившего. Змей сидел, как пружина, готовая в любой момент распрямиться. Сидел и выглядывал что-то снаружи. Поза его взывала к немедленному действию пригнуться, внедриться в непроходимые дебри и слиться с окружающей растительностью.
  Я осторожно подползла к добровольному часовому и застыла.
  Вокруг пещеры выпавшим снегом расстелились белоснежные плащи. Плотным таким сугробчиком, готовым в любой момент поддаться порыву ветра и заместись в наше укрытие. Но, то ли подобающего ветра не предвиделось, то ли заслон у входа отталкивал разгоряченной завесой, служители ордена единорога медлили.
  Неслышной тенью присоединился Вульф.
  - У тебя тут черного хода не предусмотрено? - поинтересовалась я у него, в который раз пытаясь пересчитать светлейших, и безнадежно сбиваясь со счета. А Вы бы попробовали пересчитать сотню близнецов-братьев, сгруппировавшихся в три ряда. И не учитывать тех, что думали, будто замаскировались в ближайшем подлеске. А взгляд, как нарочно, соскальзывал в белоснежное мельтешение за неплотной листвой.
  - Однако, уважают вас, ребята, - присвистнул Змей.
  - Я тут подумала, - произнесла вслух, чтобы не заморачиваться объяснять потом.
  - Моргул мне достался... сигнализацией, исторна - пока не ведомо для чего... но отметилась...
  - Когда успела, - проворчали из-за спины.
  На что ответила: "Спать надо меньше". И продолжила мысль.
  - ...Пришел черед появиться кортуану.
  - Не поминай всуе, - разом позабыв про исторну, спохватился Вульф.
  Поздно.
  Утробный рык прокатился над ущельем. Пошел низким ветром по травам, кустам. Взметнулся к вершинам деревьев.
  Заснеженное поле плащей единорогов подернулось рябью и смелось в портал. Было - не было. А по освобожденному полю кустарников, впечатывая шаг содрогающейся землею, двинулся нам навстречу монстр.
  - Ты воззвала, - скинув решение проблемы на ее виновницу, без зазрения совести сообщил Змей, - тебе с ним и разбираться.
  И я встала навстречу чудовищу, единственному выжившему и пришедшему на помощь своей Госпоже. Встала, как когда-то тысячи раз мысленно поднималась навстречу зверю, отозвавшемуся на зов Маяка в "Ревуне" Бредбери.
  "... Я сделаю голос такой одинокий, что его нельзя будет не услышать..."
  Не люблю классику. За ее безнадегу. За ее предопределенную... казнь главных героев дабы научить читателя на чужих ошибках.
  Да. Надо учиться на ошибках других. Надо понимать, чем те, другие жили. Жили и неизменно умирали. Да, все там будем. Но пока мы живем, будем верить, что впереди вечность.
  А в безнадеге "Ревуна" - такой мощный посыл "вопреки всему"... Что я ни минуты не усомнилась: у зверя, откликнувшегося на зов Маяка, впереди надежда...
  И у кортуана...
  Он свернулся, как кот, давая возможность дотянуться до морды. Я гладила роговые наросты, вливая в них всю нежность и любовь к измученному одиночеством зверю. Да и не зверю вовсе. Фамильяру. Питающемуся жизненными силами Ведьмы. Такой мне достался фамильяр. И нет больше одиночества, ни для него, ни для меня. Мы - едины. Мы живем и умрем вместе. Хочется верить - не слишком скоро.
  - Отпусти его, - тихо произнес Вульф.
  - Зачем?
  Мне было так легко, так спокойно, словно оказалась в утробе матери.
  - Отпусти, - повторил Вульф, - Теперь он всегда с тобой, но сейчас нам надо уходить.
  - Ты спрячешься? - спросила у блаженно улыбающейся морды.
  Приоткрылся огромный глаз с вертикальным зрачком. Скользнул за спину, поверх. И кортуан стал таять.
  - Да, Ведьма, - задумчиво произнес Вульф, после того, как мы минутой молчания почтили память о легендарном существе, - даже представить не могу, что от тебя еще ожидать.
  Любопытно, это он так похвалил или наоборот. На всякий случай задрала нос, кто еще может похвастаться таким фамильяром! Да мы с ним теперь всем накостыляем!
  На меня скептически посмотрели сразу четыре глаза. Я, что, это в слух сказала? Надо срочно реабилитироваться.
  - Вульф, а мне тут некоторые предлагали помощь в создании портала до Змеиного ущелья.
  И повела головой в сторону Змея.
  Ну, действительно, что лес зря вытаптывать с толпой преследователей на хвосте?
  Вульф вопросительно посмотрел на выделенного Тьмой провожатого. Тот неопределенно пожал плечами, мол, собака лает, ветер носит.
  - Ты что, передумал? - вперила в Змея разочарованный взгляд.
  - Почему сразу, передумал, - отозвался он, - попробовать можно.
  Но тотчас же засомневался: "Только ты вряд ли сможешь протащить с собой двоих".
  - И во что это выльется в случае неудачи? - мне представилось, как от одного из спутников телепортировался только хвост... волчий.
  - И за что ты меня так не любишь, Ведьма, - усмехнулся Вульф, когда я мысленно помахала этим хвостом, как платочком ему на прощанье.
  - Ладно, - смилостивился Змей, устремив взгляд поверх наших голов в сторону возвышающихся гор.
  - Мне туда не к спеху. Обними ее, Вульф, а я дам наводку.
  - Стоп! - всполошилась я, - а как же Васька?
  - Ему теперь все ни по чем, - просветил Вульф, - захочет, догонит.
  На что Васька обиженно заверещал и прыгнул ко мне прощаться.
  - Вас там уже ждут, - бросил Змей вдогонку засасывающего нас портала.
  - Угу, ждут, - проворчала я, - большие неприятности. Похлеще, чем у котенка по имени Гав.
  Как в воду глядела.
  Мы вывалились в навязанном Змеем месте, аккурат перед воротами в ущелье. Весело так вывалились: кувырком. Несколько раз друг на дружке покатались. Приличные порталы у меня еще не получаются. Так и норовят поддать сзади, чтобы вышвырнуть поскорее. Со Змеем было как-то проще. Может быть, потому что держались за руки и кувыркались по отдельности. Впрочем, нечего грешить. Паршивый характер моих порталов оказался спасительным. Те, кто нас ждал, не смогли точно прицелиться. Арбалетные болты летели в "молоко", пока непрерывно перекатывающееся "яблочко", благодаря вовремя сориентировавшемуся Вульфу, понеслось прямиком в ворота.
  Змеиные стражи проводили нас бесстрастным поворотом каменных голов и заслонили от стального дождя.
  - Откуда они тут взялись, - отплевываясь от земли в вперемешку с травой, возмущалась я, когда наше "яблочко" в безопасности распалось на две половинки. Разумеется, имела в виду не стражей, а настырных стрелков.
  - Нечего было болтать в моковнице, - отозвался Вульф.
  Он уже стоял на ногах чистенький, разве что не отутюженный. Вот ведь... Верховный Маг. А насчет болтовни, догадалась я, Змеюка сдал, когда они с Вульфом переговаривались у костра.
  - Ничего тут, - решила сменить тему, пока она не переросла в занудную лекцию о безопасности.
  - Креативненько.
  Нравилось мне это слово. Оно ассоциировалось с веселой девчонкой, единственной с кем я подружилась, осваивая навыки посудомойки, в заводской столовой. Однажды она, естественная платиновая блондинка, заявилась на работу оранжевым одуванчиком. И, вместо того, чтобы проклинать перепутавшую краски парикмахершу, отбрила сочувствующе злорадствующих сотрудниц незнакомым мне тогда: "Креативненько"!
  Именно такого цвета оказались неприступные стены ущелья. Зелень взбирающихся по уступам растений выглядела приглушенной на фоне солнечных скал и покрывала их ажуром, пропуская к глазам горстки ослепительных "зайчиков".
  Вопрос о направлении движения даже не зародился. Что бы там ни показывала стрелка компаса, мы отправились в сторону от ворот. И вскоре я смогла воочию убедиться в словах Змея, описывающего свою родину.
  Сначала появились арки промежуточных ворот с бойницами на верху. Каменные стражи, похожие на первых, но меньше размером, снимали перед нами магическую защиту и ставили вновь, едва мы пересекали заветную черту.
  - Как в ловушку заманивают, - подумалось мне.
  Но опасности не ощущала. Только... ожидание.
  Да, нас здесь тоже ждали. И первыми навстречу выскочили дети. Окружили шумной любопытной ватагой и повели за собой к дверям выдолбленного в скале сооружения.
  В огромном зале, на стенах которого в фантастической резьбе переплетались символы и рисунки, нас приветствовала Верховная Мать. Глядя на нее, я согласилась со Змеем. Женщина была прекрасна. И золотистая тату, покрывающая кожу плотным узором, делала ее... божественной.
  Как он сказал: "Наши женщины не для чужих глаз". Получается, мы здесь не чужие?
  И Верховная развеяла все сомненья.
  - Я ждала вас, друзья.
  Она повела рукой, приглашая нас сесть на одну из скамей, кругом расположенных вокруг ее трона.
  - Нам заповедано: не вмешиваться в ход истории, - произнесла, обращаясь к Вульфу, - Мы созданы быть летописцами и не имеем права принимать ничью сторону...
  - Удобная позиция, - мысленно проворчала я, - и вашим, и нашим, и в любом случае выживем, не напрягаясь.
  - Но нам дан выбор допуска к знаниям, - продолжила Верховная, переведя на меня взгляд мудрой нянюшки нерадивого дитя.
  - Я сделала выбор между Тьмой и Светом на данном этапе. И позволяю Вам, Вульф, воспользоваться нашей библиотекой...
  - А мне? - вырвалось против воли.
  - К сожалению, я могу дать допуск только одному существу. И, полагаю, в вашем случае, Вульф извлечет быстрее и больше информации за отведенное время, - пояснила главная змеюка, едва сдерживая улыбку, и добила.
  - А чтобы тебе, дитя, не было скучно, моя дочь проведет тебя по ущелью и ответит на вопросы, не затрагивающие нашу безопасность.
  Ну, да. Ребенку - книжка с картинками. Впрочем, могли и этого не показывать.
  Выполнение намеченной программы нам назначили на завтра. Сегодня же выделили две смежные комнаты с удобствами а-ля четыре звезды, как я это себе представляла. И не факт, что мои представления имели с реальностью хоть что-то общее.
  Отвлеклась на N-звездочные номера. С шикарными бассейнами чуть ли не на балконах. Кстати, номера люкс мира порослей близко не лежали с одноименными номерами в гостиницах каодеров. Где еще в N-звездочных отелях в твое единоличное распоряжение предоставят лесной массив и речку? Разве что у падишахов в гостях. Да и то. От визита самого падишаха не застраховано.
  Ну, что опять мне лезет в голову? Прислушалась к наставительной речи Верховной. Нам советовали отдохнуть перед намеченным на три часа обедом.
  Вульф советом пренебрег и напросился в библиотеку, мотивируя нетерпеж жажды знаний нехваткой времени для успешного применения этого знания в поисках Динагуэля. Верховная сочла его доводы убедительными и лично сопроводила в сокровищницу рода.
  Меня оставили на попечения смешливой змейки. Отсутствие тату на коже свидетельствовало о ее девичестве.
  Ташш. Так она мне представилась.
  - Скажи, а вам, женщинам, не скучно - безвылазно сидеть в ущелье, пока мужчины мотаются по дорогам жизни? - задала я один из животрепещущих вопросов, занозой сидящих в голове после лекции Змея о гармоничном змеином обществе.
  Ташш пожала плечами. Мол, даже не задумывалась об этом.
  - Что может быть интересней науки? - искренне отозвалась она.
  - Мужчинам необходимо... преодолевать, растрачивать себя в реалиях жизни, изменяться и менять все вокруг себя. Они так устроены. Они - добытчики. Мы же - аналитики. Так увлекательно изучать полученные данные. Выстраивать в хаотичной информации цепочки, как пазлы. Находить связи, предвидеть и направлять события...
  - И вас не смущает то, что ваши мужчины становятся чьими-то любовниками?
  Ну, да. Мне, наивной двадцатилетней девчонке, важнее верность мальчишки, в которого влюблена, чем какая-то там аналитика. Важен человек, которому можешь доверять. К которому можешь повернуться спиной в феерической битве верности, эгоизма и подлости. Но в змеином обществе, видимо, верность понимается иначе.
  Меня всегда занимало: чем дружба отличается от любви? У меня может быть несколько друзей. Но любимый, любимая - одна. У любимого не может быть другого любимого. А если есть... То это уже не любовь, а... мягко говоря, увлеченность, которая ни к чему не обязывает. Как цинично главенствует в нашем обществе: "Секс даже не повод для знакомства". Только после подобного секса могут появиться дети. Изначально убогие. Лишенные отца. А подчас и матери. Ублюдки. Такие, как я...
  - Да, - усмехнулась Ташш после небольшой паузы, словно давая мне время поразмыслить.
  - Наши мужчины полигамны. Они любят экспериментировать, а потом обучают нас. Главное - дети. Наши дети. Зачать змея можем только мы.
  Значит, ублюдков у них быть не может. Что ж. Очередная положительная плюха в копилку мудрого змеиного общества. Не стоит зацикливаться на том, что, не важно в глобальном смысле продолжения рода. Не счесть случаев измены в жизни. Измена - правило. Верность - исключение. Истинная верность, а не зависимость, что не позволяет уйти. Верные люди - одиночки. Нежизнеспособное, вымирающее племя. Грустно. Но это факт.
  И я вспомнила очередной вопрос, который хотелось задать Змею, да времени не хватило.
  - По легенде вы все произошли от одной матери.
  Инцест. Истоки вырождения. Но, судя по всему, змеиное общество далеко от такого трагического конца.
  - Наша Праматерь родила двенадцать девочек, - Ташш ожидала подобного вопроса и ответила, не задумываясь.
  - Мы зовем их Первыми. Они расползались по миру, находили драконов и возвращались с детьми. Несколько поколений сменилось, прежде чем у нас стали рождаться мальчики.
  - И вы больше не ищете драконов?
  - Бывает... Но очень редко, когда появляется на свет змейка, которой... как ты выразилась, скучно безвылазно сидеть в ущелье.
  Да. Влияние новой крови. Как все рационально.
  - Она приползает беременная, рожает, воспитывает ребенка и на этом успокаивается? - подумала я вслух.
  - Такие змейки не успокаиваются, - подхватила Ташш, - мы зовем их крылатыми, потому что им душно в ущелье. И у них, действительно, вырастают крылья. Эти змейки приносят в наш архив самые потаенные знания. Никто никогда не отговорит вступившую в совершеннолетие змейку от ее пути. Будь то принятое большинством служение, или поиск.
  - А кто записывает их рассказы? Я так поняла, таинство записи-тату может быть только между мужем и женой?
  Ташш одарила меня уважительным взглядом.
  - Хороший вопрос. Но отвечать на него мне не дозволено. Это наша тайна.
  - А если мужчина не захочет мотаться по миру?
  - Случается и такое. Эти мужчины становятся аналитиками. И их взгляд на историю дополняет общепринятый. Жаль, ты не можешь воспользоваться Библиотекой сейчас. Но в ее недрах есть разделы, посвященные альтернативным точкам зрения. В основном их разрабатывают мужчины - аналитики... И совсем безумные теории появляются в связке: змей аналитик - змейка поиска. В эти разделы мы никого не пускаем. Они опасны для цивилизации.
  - Тогда зачем их хранить?
  - Знания не бывают лишними. Рано или поздно, они становятся необходимыми, и тогда мы открываем доступ к секретным материалам.
  - А если кому-то придет в голову уничтожить вас и забрать Библиотеку?
  - С нашим уничтожением, будет уничтожена и Библиотека. Она создана на наших шкурах, и существует, пока живы Хранительницы.
  - Все равно. Не бывает идеальной защиты... А что, если внутри вас появится предатель? В конце концов, Хранительниц можно опоить, заставить существовать...
  - Интересная мысль. Если ты сумеешь завершить намеченное и останешься жива, я приглашаю тебя в Библиотеку.
  И, осенив себя непередаваемым знаком, Ташш протянула мне диск. Крохотный, как копеечная монета.
  - Будет лучше, если ты впитаешь его в себя.
  - Как это?
  И вместе с рукопожатием в мою ладонь впечаталась монетка знаний. Аккурат рядом с камушком народца пеньков.
  Ну, что ж. Еще один камушек в огород моего дальнейшего изучения этого мира. Если доживу. Стимул дожить удвоился.
  За увлекательной беседой я отвлеклась от созерцания красот Змеиного ущелья. Мало того, что отвлеклась. Не заметила, какой тропой мы шли. Бездумно шла за экскурсоводом, задавая вопросы. А когда вопросы иссякли, Ташш оставила меня в неизвестном месте, бросив на прощание: "Ну, ты тут погуляй одна" ... И буквально испарилась. Очевидно, по неотложным делам.
  И я пошла гулять. 
    Глава 13
  Поначалу мне даже в голову не пришло, что в Ущелье можно заблудиться. Оно же, как дорога: начало и конец. Надоело идти в конец, поворачивай в начало. Только не все так просто в Змеином королевстве.
  Отдав должное пути вперед и чуток проголодавшись, я решила повернуть к обеду, обещанному Великой матерью. Вот добреду до ее покоев, как раз аппетит нагуляю. Прошагав в обратном направлении пару километров и, не обнаружив на пути отмеченных ранее вешек, призадумалась. Казалось бы, поверти головой, отыщи стены Ущелья, и шлепай, сворачивая на развилках к ближайшей. А уж там по стеночке как-нибудь и доберешься до цивилизации.
  Ан нет. Дорога оказалась себе на уме. И вместо того, чтобы обыденно привести усталого путника к спасительной стене, зарулила в немыслимый поворот. Поначалу я ей поддалась, надеясь на изменение направления. Ну, попетляет чуток, открывая чужеземке прекрасные парковые пейзажи. Пейзажи, действительно, были прекрасны. Только вместо а-ля синусоиды дорога настойчиво отдаляла от вожделенной стены Ущелья, и направляла куда-то вглубь оного. Ущелье при этом расширялось, и его границы грозили затеряться за горизонтом.
  Отдав должное своеволию дороги, я решила проявить характер и покинуть ее на первом замаячившем повороте. Ломанула напролом, вопреки заповеди героев, которые всегда идут в обход.
  Ну, что сказать? Те герои, что идут в обход, поступают мудро. Им не приходится защищать лицо от кустарника, вдруг превратившегося из живописных подстриженных шариков в колючий, цеплючий непроходимчик. Под ноги им стелется дорожка, усыпанная мелким гравием, а не предательские кочки, заросшие травой, хлюпающие мокротой в бесчисленных впадинах. А солнце, по которому я намеревалась держать курс, не скрывается в плотных облаках, невесть откуда набежавших.
  Но в роду у меня, видимо, затесались мужики из тех, что: "сказал - сделал". Сказала себе: к стене Ущелья! Спотыкаюсь, вырываюсь из зарослей, но двигаю вперед. Только как это получается в лесу без помощи нормального компаса и небесных ориентиров блуждать по кругу, ума не приложу. Выползла я на очередную парковую дорожку злая, голодная. Разве что дым из ноздрей не клубится.
  Стены Ущелья исчезли, как не бывали. Аппетит нагулялся на тушку как минимум поросенка. С гарниром. Желательно, картофельным. Поджаренным с лучком...
  Постояла. Остыла. Подумала. На свой псевдо компас посмотрела. А он, зараза, указывает аккурат по направлению тропинки. Что ж. Отступление, еще не поражение. Да и любопытно, куда меня так настойчиво приглашают.
  Проплываемые мимо окрестности снова обрели облик парковой зоны. Дорожка подвела к роднику, чем я не преминула воспользоваться. И поманила дальше.
  Всему рано или поздно приходит конец. Мой конец на данном этапе жизни уперся в плоскую вершину холма размером с футбольное поле. На вершине обнаружилось озерцо, окруженное зарослями серебристых ив. За озерцом - бескрайние лесные просторы, сползающие плюшевой зеленью к узкой долине с извилистой речушкой. Дальше - склоны, пригорки. Все покрытые лесами. Стен Ущелья в области видимости так и не наблюдалось.
  Интересно, смогу я отсюда создать портал к дому Верховной матери?
  Попыталась зажечь огонек на ладони. Получилось. Значит, магия не заблокирована. Только на серьезный портал требуется значительно больше сил. А их немало ушло на перемещение к Змеиному ущелью. Если наметить точку выхода у дверей гостиного зала, можно не долететь. Завязнуть в скале не получится, за неимением таковых на пути следования, но свалиться не понятно где в лесу... Спасибо, как-то не хочется повторять бродилки по кочкам. Пусть солнце из-за туч выбралось, ничто не мешает ему опять зашториться.
  И все-таки стоит попытаться. Хотя бы вон до того островка с живописной беседкой.
  Эх! Не учит меня жизнь. Постоять бы, подумать хорошенько. Так нет же. Уж замуж невтерпеж! За что и поплатилась...
  Ослабленный портал до намеченной точки не донес, вышвырнул в илистый песок, на подступах к беседке и, удовлетворенно хрюкнув, схлопнулся. Костюмчик испачкался. Да. Неприятность. Но в сравнении с потревоженной анакондой в паре метров от меня это вроде как пустяки.
  Анаконда поднималась и, пожалуй, намеревалась отыскать на орбите местных космонавтов. Но приостановилась, дабы поинтересоваться относительно перепачканного муравья у своих... пусть будет, подножий.
  - Ты - кто? - прозвучало из поднебесья.
  А я - что? Я этикету не обучена. И ко всяким там величествам не испытываю должного почитания. Ну, выросло оно до неба. Ну, возомнило о себе невесть что... Только это же не повод пресмыкаться. Поэтому не смогла не срикошетить: "А ты -кто?".
  Анаконда качнулась, изогнулась. Чуть не коснулась нос в нос. И вдруг свернулась колесом.
  Я успела только моргнуть, как на месте змеюки появилась девчонка в сапогах почти до бедер, что позволило ее одежде остаться сухой. На зависть подмокшей Черной Ведьме.
  Но долго поддаваться этому чувству я не стала. Выбралась на берег, отряхнулась. Грязи на одежде меньше не стало. Меня окинули насмешливым взглядом и, протянув руку, представились.
  - Волька.
  - Варька, - машинально ответила я, пожимая маленькую, крепкую ладошку. Чужая ладошка вмиг перепачкалась, моя стала чуть чище. А что? Я не жадная. Может быть, эта грязь целебная. И потом, сама виновата, нечего руки тянуть кому не попадя.
  Девчонка оценила результат рукопожатия. Сполоснула ладошку на мелководье, выпрямилась, пожала плечами и доверительно сообщила: "Мне это ничего не говорит".
  - Мне тоже, - съехидничала я, последовав ее примеру.
  - Что тут делаешь? - решила Волька прояснить ситуацию.
  - Гуляю.
  А что? Действительно, гуляю. И еще чуток заблудилась. Но об этом пока сообщать не буду.
  - А Верховная в курсе?
  Хороший вопрос. Вызывает реакцию немедленно оправдаться. Я решила не заморачиваться.
  - Думаю, ей не до меня.
  - И не до меня, - вздохнула Волька.
  Оглядела незваную гостью, живописно истекающую илистыми образованиями, хмыкнула, щелкнула двумя пальцами. Илистые образования с моей одежды вернулись к своим истокам.
  - Спасибо.
  Припомнилось, как Вульф очистил Васькину шкурку от слизи жмырха. И ведь пальцами не щелкал, за неимением таковых. Хотя заклинание точно одно и то же. Вот ведь. Выпендрежница.
  - Пойдем, перекусим что ли, - повернулась Волька к беседке.
  - Расскажешь, как там за Ущельем.
  Перекусить я была не прочь. Светлый образ тушки поросенка на вертеле погнал меня вслед за хозяйкой.
  Обстановка в беседке - мечта детдомовца. Пара в меру удобных жестких диванчиков вдоль ажурных стен шестиугольника. Напротив диванчиков через изящный сервировочный столик - огромный экран телевизора 3D. А в глубине вожделенный холодильник. Не зажаренный поросенок, конечно. Но, перефразируя народную мудрость: "На без...мясье и колбаса - мясо" ...
  Волька метала на стол нарезку "поберегись печень" со скоростью победителя олимпиады официантов. В качестве напитка было предложено нечто пузырящее, безалкогольное и необыкновенно вкусное. Да. Молодые девушки не настолько обижены судьбой, чтобы травить себя коварными градусами, отключающими мозги от насущных проблем. Нам достаточно вкусняшки и душевного разговора с существом, совпадающим с тобой, как пара матриц. А эта змеюка запала мне в душу сразу. В своем карикатурном анакондовском амплуа. Сначала заставившем свернуть шею, чтобы отыскать в вышине ее голову. Потом отыскать на этой голове глаза и выдержать взгляд в бесконечном временном промежутке. И потом, когда шея намертво зафиксировалась, казалось, на всю оставшуюся жизнь, соприкоснуться носами. Так по-детски. Так... по незыблемым законам песочницы, из которой вырастает не убиваемая дружба.
  3-D экран стелил перед нами полет над фантастически красивом ущельем под музыку релакс.
  Мы, чокнувшись вкуснейшими пузырьками, поглощали бутерброды и общались по принципу: вопрос-ответ. Параллельно разыгрывая шахматную партию. Мне, как всегда повезло воевать черными. И вопрос ходящей белыми не замедлил повториться.
  - Ты - кто?
  И я ответила.
  - Черная Ведьма.
  Волька быстро перемолола паузу, вернув глаза в обычную орбиту.
  Я двинула пешку навстречу классическому Е2-Е4 и задала аналогичный вопрос.
  - А ты - кто?
  Изучая историю змеиного рода, я прекрасно помнила, что чешуя прародительницы и ее потомков сияла золотом, а отнюдь не насыщенной лазурью. Все встреченные мне индивидуумы в Змеином ущелье щеголяли рыжими волосами и золотистыми глазами. Волька не вписывалась в образ классической змеюки. И она прекрасно поняла мой вопрос. Как положено неискушенным жителям песочницы, ответила честно. Даже чересчур честно.
  - Я - напасть, которую притащила сестра Кинаришшш после неудачной охоты на очередного дракона.
  И чтобы не утруждать меня лишними вопросами, добавила.
  - Сестра Кинаришшш выбрала стезю поиска. И так получилось, что, заарканив кандидата на роль папы ее будущего потомства, она посчитала дикий пляж самым удачным местом для брачного ложа. Но пляж оказался не совсем пустынным. Когда потенциальный папаша споткнулся о мое полудохлое тельце в сгустке вонючих водорослей, то захотел покрасоваться, выставив себя мастером по запускам змеев. На этом его роль закончилась, не начавшись. Как потом отрапортовала сестра Кинаришшш в объяснительной записке: лучше остаться бездетной, чем плодить идиотов.
  Волька проглотила пару бутербродов, запила их пузырчатой вкусняшкой и... ушла в астрал.
  - А дальше?
  Выдернула я ее из глубокой задумчивости.
  - Дальше...
  Девчонка откинулась на спинку дивана и потянулась, как... кошка.
  - Дальше я стала дочерью сестры Кинаришшш. Приемной и единственной на период моего воспитания. Не стану врать, жилось мне тут чудесно. Златочешуйчатые не видели во мне изгоя. Скорее диковинку, с которой любопытно общаться. У меня даже появились подруги.
  Волька покрутилась, словно искала чего-то. Потом щелкнула пальцами... Красиво это у нее получалось. Видимо, потому и нравилось самой. По щелчку на экране высветились четыре девчонки: три рыжих разной степени насыщенности и одна - жгучая брюнетка.
  - Эх! - вздохнула эта брюнетка в реальном исполнении, - какие славные были времена...
  А я под грусть ее воспоминаний, поживилась пешкой.
  Проводив взглядом потерянного солдата, Волька временно приостановила вещание и призадумалась. В результате преимущество на клетчатом поле боя перешло к ее войску. Пришлось поднапрячь извилины, тонизируя их ритмичным почесыванием волосяного покрова, но изменить ситуацию в свою пользу не удалось. Зажатый в углу чернокожий король смерил меня обиженным взглядом и отвернулся.
  - Повторим, - воодушевилась победительница.
  - Нет, - отмахнулась я, - шахматы - не мое.
  И, чтобы приглушить разочарование от проигрыша, спросила.
  - Почему же ты сидишь тут одна?
  - Почему, почему, - передразнила Волька.
  - Выросли мы, и девчонки повыходили замуж.
  - А ты? - вырвалось слово - воробей. И ведь, действительно, не поймаешь.
  Волька смерила меня взглядом классной дамы. Помолчала, чтобы я прочувствовала чудовищность своей бестактности. Я прочувствовала. Вернее, сделала вид и смущенно засопела. Мне это зачли на троечку, потому снизошли до ответа.
   - Я тоже собралась за одного местного... змееныша. Но Верховная объяснила, что записать историю его похождений у меня не получится при всем старании. Потому как шкурой не вышла.
  - Что, прямо так и сказала?
  Ну, не дано мне блистать манерами. Попробую перевести стрелку на заинтересованность. Ведь когда тебя слушают, разинув рот, рассказывать приятно. Волька такой подход одобрила и на моей непосредственности решила не зацикливаться.
  - Разумеется, в завуалированной форме, - протянула, подергав мочку уха, - Но суть я уловила.
  Мы помолчали. Похрустели печеньем.
  - Но на змеенышах свет клином не сошелся, - решила я подбить намечающуюся подругу на продолжение истории.
  - Говорят, у вас с драконами не плохо получается.
  - Ты знаешь хоть одного нормального дракона? - фыркнула Волька.
  - Эрмангуэль, - вырвалось первое пришедшее на ум имя.
  Определенно, в телеиграх на быстрый ответ я бы за минуту столько наотвечала. Да все в пользу противника.
  - Чур меня, - Волька создала в воздухе оберегающий знак.
  - А мне он показался...
  - Вот именно, что показался, - оборвали меня на полуфразе.
  - Не, ну нормальный же дядька... то есть дракон.
  - Вот скажи, ты смогла бы... закрутить роман с памятником при жизни?
  Я представила Эрмангуэля в виде памятника. Впрочем, и представлять не требовалось. Даже с оригиналом "крутить роман" мне показалось... неуместно.
  - Вот - вот, - рассмотрев на моем лице признаки понимания, завершила Волька.
  - И что, так безвылазно здесь и живешь?
  - Ну, почему же? Я решила навестить родственников.
  Волька откинулась на спинку диванчика, устремила мечтательный взгляд за ажурные пределы беседки и продолжила.
  - Помимо зуда "нарожай, пока молода", меня не оставляла мысль посмотреть в глаза тем, кто родил меня... Вдруг не выбросили. Вдруг случайность. И обо мне... хотя бы печалятся. Иногда.
  - Блажен, кто верует, - мелькнула в голове горькая мысль. Как это знакомо! И как больно разочаровываться изо дня в день, из года в год...
  Между тем Волька решила свернуть свои воспоминания в заключительную серию. Насыщенную, сумбурную. Когда герои смертельно надоели и пусть уже дальше живут счастливо.
  - Ха! - воскликнула с наигранной бравадой.
  - Морские змеи - те еще затейники. К своему потомству сильно не привязываются. Пока оно на глазах, защищают, как положено. Стоит детенышу пропасть в поисках приключений, про него быстро забывают. Словом, никому я на родине не была нужна. Не то, чтобы гнали. Хочешь - оставайся. У нас тут праздник Любви намечается. Обязательно станешь мамой. Глотнешь коктейля счастья - и все-равно с кем, но совокупишься. А будущий папа? Зачем тебе? Папы приходят и уходят... Дети, кстати, тоже. С одной стороны - свобода. Прокормить потомство в океане - не проблема. Рыба косяками ходит, только пасть разевай. С другой... Грустно. И я вернулась к Златочешуйчатым. Благо, из семьи меня не вычеркнули. На волю выпускают по первой просьбе...
  Я устроилась поудобнее в ожидании продолжения. Но Волька замолчала. Подозрительно посмотрела и заявила.
  - Что это мы все обо мне, да обо мне. Давай о тебе.
  А что обо мне? Тайны тут нет никакой. И вообще. Такое впечатление, что в этом мире обо мне все знают больше, чем я. Как там у Франсуа Вийона: "Я знаю всё, но только не себя..."
  Забавный был индивидуум. Загадочный. Так как даты смерти его никто не знал, то вроде бы как и не умер. А на самом деле, умер он в какой-нибудь канаве. Только факт смерти остался неизвестным. И отсюда - непаханое поле для фантазии.
  Между тем Волька вопросительно буравила меня взглядом.
  - Обо мне?
  Я пожала плечами.
  - Тебе как, в хронологической последовательности?
  - Да, нет...
  Забавное слово сочетание. Еще Задорнов подметил. Был у нас в России юморист...
  Но что-то меня потянуло на словесность. А интересуются отнюдь не поэтическими бреднями. Суровой действительностью. Прозой жизни, можно сказать. И какова эта проза?
  Я окинула мысленным взором свою непутевую жизнь. Случись прикорнуть на смертном одре, и вспомнить нечего.
  Детдом.
  А ведь было что-то до...
  Я помню маленькую теплую комнатку. Притененную, уютную... По ощущениям, защищенную не хуже крепости. Здесь меня никто не найдет и не потревожит. Я помню позывные "Маяка", что через каждые полчаса сменяли музыкальную программу пятиминуткой новостей. И Новый Год. Один единственный. Когда под настоящей обалденно пахнущей елкой обнаружился плюшевый медведь. Мой первый настоящий друг.
  Я помню облака, как лебяжьи крылья.
  Помню высокие леса, где мы гуляли... Наверное, с мамой.
  Помню песню "Школьные годы", почему-то услышанную в дубовой роще. И мне казалось тогда: "Эти школьные годы так загранично далеки" ...
  А потом - провал. И холод казенных стен.
  Да. Мы с Волькой товарищи по несчастью. Только ее детский дом оказался добрее.
  - Нечего мне рассказывать, - подытожила свою автобиографию.
  - Замуж не сходила. Моря не видела...
  - А как здесь оказалась?
  - Да так. Заблудилась.
  Глянула на компас, что зачесался на запястье. И поразилась. Стрелка превратилась в точку.
  - Забавные часики, - перехватив мой взгляд, заметила Волька. И что-то в ее облике изменилось. Словно не рубаха... девчонка передо мной, а умудренная ведьма. Только разве ведьмы бывают оборотнями?
  - Морские очень даже бывают, - прозвучал мысленный ответ.
  - Так ты...
  У меня не хватало слов. Эта змеюка копалась в моих мозгах с самого начала и подыгрывала придуманному образу. А я то, дурища, почти возвела ее на пьедестал подруги с первого взгляда. Стало противно, словно ткнули носом в предательство, как кутенка в вонючую лужу.
  - Так, - припечатала Волька.
  - Дурные мысли по боку. И без них не продохнуть. Хочешь найти Синего Дракона?
  Хорошо она сменла тему. Я вмиг забыла про свою оплошность, даже головой машинально кивнула. В конце концов знала же, что иду в западню. Почему поддалась очарованию?
  - Змеюка водная! Кончай гипнотизировать, - дошло до Черной ведьмы, наконец, ПОЧЕМУ.
  - А вот это обидно, - заявила эта нахалка, переведя стрелки в обратную сторону, - Сама все напридумала, сама же себя и обрубила.
  На сём Волька посчитала конфликт исчерпанным и протянула руку, стаскивая с диванчика.
  - Идем.
  - Куда?
  - В Страну Ветров.
  - Зачем?
  - Чтобы развеять тупики.
  Стоп. Почему я ей верю? Почему во мне все больше зреет уверенность в том, что утерянное после смерти Динки, мне подсовывают в виде этой змейки. Змеи. Увертливого, ядовитого существа. Но! Среди них встречаются благородные особи. При понимании своей небольшой физической силы и компенсации того смертельным ядом исподтишка, есть змеи, которые встают перед врагом лицом к лицу. Как оклик воина перед тем, как бросить в спину противника кинжал... выстрелить. Есть такие змеи. Кобры. Вот только Волька к этим змеюкам не относится. Она вообще берет не ядом, а силой...
  Значит, в Страну Ветров.
  Заманчивое название. Расправленные плечи. Паруса над головой. Но! Сорванные с якорей корабли, сметенные города...
  - В Стране Ветров можно умереть?
  - Как в любой другой стране, - отзывается Волька.
  - Только у тебя есть выбор, как встретить свою смерть: на карачках или стоя.
  - Стоя - меньше шансов выжить. Парусность высокая, - рассудила я.
  - Тогда можно прилечь, - внесла Волька предложение в инструкцию по выживанию.
  А что? Прилечь как-то... предпочтительнее карачек. И... авантюрнее. Мол, шумите, шумите надо мною... далеко не березы. А я тут "лягу, прилягу" ...
  - Так ты идешь?
  Я снова взглянула на стрелку псевдо компаса. Стрелка высунула клюв из точки в направлении Вольки. Это что же получается? Дальше я должна идти с ней?
  В воздухе сгустился туманный портал. Из портала дохнуло влажной свежестью. И не раздумывая, я шагнула вслед за змейкой.
  Вывались мы посреди чистого поля. Куда ни глянь - равномерные волны ковылей.
  Бывают пустыни с солнцепеком над головой и волнами-барханами, что нависают, как девятый вал. И ты шагаешь, выдирая каждый шаг из трясины песков.
  Бывают каменистые пустыни с раздробленными гравием поверхностями, где ты ползешь по откосам, рискуя в любой момент скатиться с оползнем.
  Бывают заснеженные пустыни, где каждый неосторожный звук снесет тебя лавиной. Но все это - живые пустыни, которые проверяют тебя на прочность.
  То, посреди чего мы стояли, являло собой монотонную... жуть. Именно, жуть. Огибающую и катящуюся дальше. Иди в любую сторону. Смятая под ногой трава поднимется и снова застелется по ветру, заметая твои следы. Был ты и нет тебя. И памяти от тебя не осталось.
  - Это и есть Страна Ветров?
  Большего разочарования я не испытывала никогда. Вместо пьяных ветров и грохочущих ураганов - безбрежный штиль ковылей.
  - Это - чистилище, - пояснила Волька.
  - Отпусти поверху все мелочное. Освободись, как в Нирване.
  И не Волька вовсе. А мудрый Учитель. Стало быть, все-таки заманили в западню, змеюки изворотливые. Убрали поддержку в виде Вульфа. Чтобы проверить на вшивость очередного Черного Ведьмака.
  А я почти посчитала ее подругой...
  - Ну... - неужели смутилась Волька.
  - Так надо, Варька.
  И по тому, как произнесла она мое имя, я поняла: не все потеряно.
  Пусть заложили а'ля Всевышние в ее задание по мою душу посыл на дальнейший шаг. Пусть этот шаг для меня - самое оно, да только объяснять - времени нет, 'трясти надо'... *
  Все это я успела осознать. Успела, чтобы не отбросить в хлам очередного предательства. И Волька усмехнулась. Мои сумбурные мысли для нее, как произнесенные вслух. И под защитными блоками их не спрятать. Змеи - титаны внушения и чтения мыслей. Даже те, что встречаются в мире Порослей. Что говорить об этих, не случайно появившихся в мире Корней Хранителях знаний. Повелителях предсказаний.
  Любопытно, Оракул, напророчивший мне поиск Дина, из их семейства? Ведь Барс ничего не сказал о его расе. А я и не спрашивала. Как-то не о том думалось. И думалось ли вообще.
  Но, кажется, я отвлеклась от действительности. Так отвлеклась, что подавленность от созерцания монотонного ритма отошла на задний план. Не получилось раствориться. Но даже отвлечение зачлось для получения доступа.
  Ворота возникли неожиданно, как преграда перед задумавшемся путником. Шел он себе шел. Машинально передвигал ноги. Не то, что бы устал. Но однообразие пути притупило восприятие. И потому не заметил, как потерял связь с реальностью. То ли вспомнил что-то далекое и сокровенное, то ли представил нечто желанное.
  Дорога ложилась под ноги, как анестезия. Вот я есть в данном отрезке времени. И вот я есть после. А что было между - небытие... Дальше бы шел, да лбом шарахнулся о запертые створки. Посреди степи. Пусть резные, просвечивающие. Но не пропускающие. Как тюремная решетка. Только тюрьма здесь, а там - свобода.
  Казалось бы, обойди и ступай дальше.
  - Что это?
  Я вцепилась в Вольку. И Волька откликнулась.
  - Это ворота в Страну Ветров...
  Как же тревожно. Как же хочется шагнуть и одновременно замираешь.
  Сама не поняла, как начала напевать: "Там - горы высокие, там - степи бескрайние, там ветры летят, по просторам пылят" ...**
  А потом откуда ни возьмись - надежда измотанному путнику: "Там для меня горит очаг" ...***
  Или просто невероятное, но желанное: "Там по синим цветам бродят кони и дети, мы поселимся в этом священном краю. Там небес чистота, там девчонки, как ветер" ...****
  Там... Там... Сколько еще этих несостоявшихся "там", где тебя ожидает Несбывшееся.*****
  И я в одно мгновение поняла суть анархизма. Его... искру. Когда над тобой ничего не довлеет. Бешенное движение вперед. На коне ли, на байке. Ты и ветер...
  Значит, впереди Страна Ветров. В которой отшелушиваются мелкие проблемы и сметаются пылью в осадочные породы, чтобы под гнетом веков превратиться в замысловатые узоры поделочного камня.
  - А в чем суть? - Я все еще пыталась трезво мыслить.
  - Не затеряться здесь навсегда.
  Кто мне ответил?
  Вольки уже не было. Впереди распахнулось безбрежье. Но не то, монотонное, что парализовало мозг. Живое, дышащее. Под непостижимо высоким небом в перистых облаках, словно под крылом парящей птицы.
  Перепрыгивая с камня на камень, я напевала забавную песенку о тропинке, по которой рекомендовалось прийти в Африку.****** А вокруг расступались горы, впереди плескалось море. И за спиной вырастали крылья.
  - Верх легкомыслия, - возмущался внутренний голос с переливами рыка старшего товарища, затерявшегося в недрах Змеиной Библиотеки.
  - Да, ладно! - отмахнулась я, на всякий случай прикрываясь оправданием.
  - Меня тут одна анаконда заверила, что пока я в Стране Ветров, время снаружи останавливается.
  Почему бы не исполнить хотя бы одну несбыточную мечту относительно путешествия в неизведанном. В конце концов неизвестно, останусь ли я жива. Казнь карги вроде бы отменили, но до Дина прыгать и прыгать... А скорее всего, ползти. Не оставляла меня мысль о душном подземелье, замуровавшем Синего дракона. И даже если все удачно закончится, придется рожать... Тёмку. Именно, Тёмку. Еще как минимум 9 месяцев взаперти... Эх! Надышаться напоследок!
  - Легкомыслие - милый грех, милый спутник и враг мой милый...*******
  Но долго поддаваться восторженности утомительно. И, как выяснилось, калорийно затратно. Волькины бутерброды растворились в недрах организма без остатка. А по обочине тропинки только кустарники да дерева попадаются.
  Птички летают. Насекомые всякие. Птички ловят насекомых, птичек ловят другие птички по крупнее... Пожалуй, стоит свернуть в лесочек, поискать грибы да ягоды.
  Все-таки есть плюсы в положении Черной Ведьмы. С ней не рискуют связываться даже хищники. Обычные хищники. Те, что привязались к нам с Вульфов в горах Ведьмаков, до Страны Ветров не добегают. Или добегают?
  Я постаралась шагать осторожнее, прислушиваясь к окружающему шелесту, птичьему чириканию. Шагала, выискивала в траве... хотя бы сыроежку. И вдруг наткнулась на толстый... столб. Не ствол дерева, точно. Столб был покрыт антрацитовой чешуей и устремлялся ввысь, поддерживая что-то не менее беспросветное и... дышащее.
  - Ой, - сказала я.
  Сверху, рыкнув, согласились.
  Вторым моим действием стал защитный стакан. Хоть он получался не таким тесным, как по началу, в нем можно было бы расположиться лежа, не касаясь границ. Но тому существу, что взирало из поднебесья, ничего не стоило проглотить меня вместе с расширенным стаканом.
  Существо медлило. Я почему-то совсем не боялась. Веяло от него чем-то знакомым, почти родным. Неужели?
  - Кортуан?!!!
  Столб подогнулся. Огромная черная туша мягко приземлилась и подставила под ладонь рогатую голову.
  Какие же у него красивые глаза. Барс рассказывал, что добыча засыпала растворяясь в их бездне и не чувствовала, что ее едят.
  - Откуда ты знаешь, - спросила я тогда.
  - Говорят...
  Значит, кто-то все-таки выживал? Недоеденный...
  Но моему Фамильяру материальная пища не нужна. Он - мистическое существо, сгусток моей магии. Такого я его вылепила интуитивно, спасаясь от преследования единогоров. И теперь другого быть не может. Ни вредного кошака, что чаще всего получается у приличных ведьм. Ни юркой крыски. Ни другой пушистой милоты.
  Основательный надежный Фамильяр. Достойный Черной Ведьмы.
  - Тебе, может быть, еда и не нужна, а мне не мешало бы подкрепиться.
  И в ответ мне понеслись мыслеобразы в виде пойманных зайцев, куропаток, рыб.
  - А готовая еда в ассортименте есть?
  В фантастически прекрасных глазах отразилось порицание.
  - Значит, бутербродиков не получу.
  Мне согласно рыкнули.
  Правильно. Как говаривали мудрые китайцы: "Не давай нищему рыбу, дай ему удочку". И удочка свалилась невесть откуда со всеми, полагающимися к ней причиндалами. Даже лопатка нашлась для копания червяков.
  А кортуан взял, да исчез, пока я разбиралась в разного рода крючках, сачках, грузилах. Некоторые предметы не вписывались в рыбалку даже при моем богатом воображении.
  И что прикажете делать? Бросать добро жадность не позволила. Тем более, что упаковывалось все компактно и весило мало. Я поднялась и продолжила путь, здраво рассудив, что умереть от голода мне придется дней эдак через 20 при условии наличия воды. А за это время я завершу свою миссию в Стране Ветров или повстречаю кого-нибудь, кто хотя бы поучит ловить рыбу. Говорят, это интереснейшее занятие.
  К вечеру тропинка вывела меня на небольшую полянку, словно созданную для уставшего путника. В зарослях местной разновидности ивняка журчал родник. Посередине поляны ровным кругом чернело кострище. Даже торчали две основательные рогатины по бокам. Котелком меня обеспечил набор юного рыболова. Огонек худо бедно разводить я научилась. Словом, минут через двадцать в котелке кипела водичка, заправленная какими-то ароматными травками. Надеюсь, не ядовитыми. Во всяком случае при их предварительном пережёванные в сыром виде нежелательных реакций в организме не произошло.
  Зачерпнув из котелка небольшой кружкой, я принялась остужать питье ветром, что под носом у каждого. Ничего так получилось. Не куриный бульон, конечно. И даже не рыбный...
  - Не помешаю?
  Тьфу ты. Чуть с перепугу защитный стакан не создала. А, может быть, следовало?
  Человек, вышедший к моему костерку, был непримечателен. Такого встретишь в толпе и, отвернувшись, не вспомнишь, как выглядел. И отношение к нему было неопределенное: ни доброе, ни настороженное. Идеальный прохожий. Мимоход. Так я его поначалу и окрестила.
  - А собираетесь?
  Ответила вопросом на вопрос. Не люблю неопределенности. И, откровенно говоря, не умею играть а-ля разведчик, но жизнь заставит.
  - Смотря, что под этим подразумевать.
  Философски заметил нежданный гость и без приглашения опустился около костерка напротив. Вроде как глаза в глаза. Если противник, то порядочный: не со спины и не с боку. Я оценила и продолжила.
  - С чем пожаловали?
  - А, давай на "ты".
  Без брудершафта предложил намечающийся собеседник и развернул невесть откуда взявшийся кулек. Из развернутого пахнуло свежей ветчиной. Да так, что я едва не захлебнулась слюной.
  Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Путь к сердцу голодной женщины... Словом, никакими бриллиантами и шубами жив не будешь. В шубе хоть согреться можно, если, скажем, попадешь на необитаемый остров. В Антарктиде. А от бриллиантов какой прок? Ну, сверкают. Так в Антарктиде любая ледышка сверкает ничуть не хуже.
  Я потянула носом и мужественно засунула оный в остывающий... пусть будет, чай.
  Между тем благословенный гость разложил свое богатство на платочке в горошек, нарезал по бутербродам и царственно махнул рукой.
  - Угощайся.
  А я, что? Я же не железная. Это с Фейри нельзя разделять стол. Данный индивидуум на Фейри не походил. Да даже если и походил... Как там воскликнул Мартынко в одноименном мультике: "Обожрусь и помру молодым"! Рука сама потянулась за угощением. И никто ее не шлепнул, отговаривая. Значит, есть можно.
  Казалось, бутерброд растворился не долетев до рта. Ничего себе проголодалась. А ведь в детдоме мне приходилось сидеть дня три в сыром подвале без кормёжки. Только ведро воды и ведро для отходов организма. Вероятно, магия тоже требует калорий. И чем больше магия, тем больше калорий потребляет. Рассудив таким образом, я без стеснения умяла еще...
  А! Что считать? Умяла и умяла.
  Гость смотрел на меня с умилением, как доброхотная нянюшка на набегавшееся дитя.
  - Спасибо, - вспомнила я о вежливости, когда на платочке осталась сиротливая парочка.
  - Да на здоровье, - отозвался гость, ставший сразу желанным.
  - Только это - последнее, что у меня было, - пояснил он и быстро добавил, пока я не успела докатиться до мук совести.
  - Через пару дней доберемся до таверны, а пока...
  И он взглядом указал на расположившийся у меня за спиной рыболовный инвентарь.
  - Можно и рыбкой перебиться.
  - Можно, - угрюмо согласилась я, до мук совести все-таки докатилась, и очень мне там не нравилось.
  - Только я не умею ее ловить.
  - Не умеешь, научим. Не хочешь - заставим, - по-армейски отчеканил гость.
  И муки совести растворились в негодовании. Заставит он. Да где они теперь те, кто меня пытались заставить? Видимо, подобной реакции от меня и ожидали.
  Нет, не прожить мне при Мадридском дворе и часу. Даже если молчу, на лице все отражается, как в кино. И слов не надо. Маску что ли носить.
  - Здесь есть неподалеку озерцо. На рассвете клев...
  И гость восхищенно закатил глаза.
  - А червяки, - решила я продлить тему.
  - Накопаем. А пока - спать.
  Как спать? А познакомиться? Я даже имени его не знаю. Не говоря уже о роде занятий. Может, он людоед. Откормил дичь и ночью прирежет. На ветчину. Правда, ветчина постная будет. Но на безрыбье...
  Ну, до чего глупые мысли приходят в голову. Серьезней надо быть. Положение обязывает. И я решила первой начать знакомство. Протянула руку через погасший костер и представилась.
  - Варвара.
  Гость руку пожал. Машинально. И так же машинально ответил.
  - Самюэль.
  Есть все-таки плюсы в ходьбе напролом. Пусть ума много не надо, зато неожиданность может компенсировать прочие долгие способы вывода на чистую воду.
  - Стало быть, крыса, - забыв про недавнюю почти влюбленность, настороженно произнесла я.
  - Крыса.
  Ничуть не смутившись, отозвался уже опознанный гость. Хотя что-то типа недовольства собой мелькнуло. Мелькнуло и кануло под доброжелательностью. Я бы проглядела, да Тьма помогла.
  - Ну, что ж. У каждого свои недостатки, - заверила меня Великая и Ужасная.
  - Во всяком случае - не сожрет, - додумалось мне.
  И спать как-то сразу расхотелось. Проснулся следователь НКВД. Не такой опытный как в лице Вульфа, но на данный момент и этот сойдет.
  - И что же понадобилось этой крысе от меня?
  В том, что Самюэль в курсе главной цели моего путешествия, я не сомневалась. И он не стал отпираться. Повел игру, рассчитанную на частичное раскрытие.
  - У меня с тобой одна дорога.
  - В самом деле? И куда?
  - К Синему Дракону.
  А ведь Дин его искал. Интересно, нашел или добрел до тюрьмы-пещеры самостоятельно?
  - Нашел, - угрюмо бросил крыс на мой немой вопрос.
  - И...
  - Я его предупреждал, что надо подождать. Но у него не оставалось времени для спасения очередной поросли. Что такое - поросль в сравнении с самим драконом. Но ему же не внушишь. Он, видите ли, бессмертен...
  И так сокрушенно сорвалось это с языка Самюэля, что я почти поверила в его раскаяние.
  - Что ты сделал?
  - Я провел его в наши пещеры.
  - А что такого особенного в ваших пещерах, что даже Дин в них заблудился.
  Крыс обхватил колени руками и уставился в догорающие угли.
  - Наши пещеры, - мрачно начал он, - это целая страна. Мы живем кучно. По своим законам. Суровым законам. Кому не нравится - того съедают. Не пропадать же добру.
  Он горько усмехнулся.
  - Тебе, стало быть, нравится.
  - Как раз - нет.
  И отвечая на неизбежно бы возникший следом вопрос, добавил.
  - Я сбежал. К змеям.
  - Но ведь, змеи...
  - Да, тоже могли сожрать. Но мне повезло. Златочешуйчатые мелкими грызунами не питаются, а шпионы нужны любому народу.
  - И ты стал шпионить за своими?
  - Нет. Я поставил условие: шпион, но не предатель.
  - И крысы спокойно тебя отпустили?
  - Крысы не отпускают никого. Тех, кто даже случайно забредает в пещеры, и тем более, тех, кто там вырос.
  Самюэль поднял на меня глаза. Странные, светящиеся красноватым.
  - Дело в том, что я - умертвие. Златочешуйчатые не брезгуют некромантией. А другого способа избавиться от метки не было. Да, меня убили и воскресили. Они умеют это делать так, что тело потом не разлагается.
  - И Дин это знал?
  - Знал.
  Я вспомнила свой жуткий сон на алтаре в крысином храме. А ведь чуть было не попалась в сети. Где бы мы теперь были вместе с Вульфом? Может быть, рядом с Дином. А, может быть, порознь. Конечно, порознь. От меня требовалось родить оболочку для Тьмы. А Вульф... Он не бессмертен, как Дин. Стало быть, сожрали бы.
  - Неужели нет никакой защиты от твоего племени? Ведь так недолго по всей земле расползтись и установить свои законы.
  - Во-первых, нам не нужны чужие земли. Хватает своих. А во-вторых, на нас проклятье Тьмы.
  - То есть?
  - Мы не можем долго находиться на поверхности Только ночью. Пара часов - не больше.
  - А как же ты?
  - Я - умертвие, - напомнил Самюэль.
  - И чем питаются умертвия?
  - Да тем же, чем и вы, живые. Только нам нужна еще свежая кровь. После нее можно неделю не есть.
  Самюэль жадно посмотрел на мою шею и добавил.
  - Твоей крови, пожалуй, хватило бы на месяц.
  Размечтался, вампир крысоподобный. А ведь точно, вампир. У умертвий, судя по сказкам, глаза светятся зеленым. Но Барс говорил, что у них нет вампиров. Нет, как расы. А как эксперимент очень даже есть. Вон сидит напротив и убежден в том, что является умертвием. Открыть ему глаза на действительность, или пусть пребывает в неведении? Ладно. Не мое это дело. Но спать в такой компании совсем расхотелось. Даже сидеть рядом - страшновато.
  - У разумных я беру кровь только с их согласия.
  Заверил Самюэль, верно истолковав мой задумчивый взгляд.
  И я ему поверила. Вернее, поверила Тьме, которая к вампиру благоволила. Более того, хранила. Не без ее участия получился такой необычный... зверек. Имелись у нее на него виды. Выкупит у змей. Как пить дать выкупит, когда обретет силу.
  А между тем ночь подходила к концу. Расцветала на востоке заря. Проснулись первые птахи. Расчирикались, прочищая горло для мух, да червячков.
  - Пожалуй, стоит сходить на рыбалку, - заявил Самюэль, поднимаясь.
  - Хочешь попробовать? 
------------------------------------------------------------------------------
*       Анекдот про прапорщика, обезьяну и банан
**      Р.И.  Рождественский "Притяженье Земли"
***     И.Е. Корнелюк "Город, которого нет"
****    М.Л.  Анчаров "Слово "Товарищ""
*****   А.С. Грин "Бегущая по волнам"
******  Ю. Ким "Песня Красной Шапочки"
******* М. Цветаева "Легкомыслие"

    Глава 14
  - Ловись, ловись, рыбка. Большая и маленькая, - бубнила я, гипнотизируя поплавок.
  Поплавок гипнозу не поддавался. И рыбка тоже. У меня.
  Крыс же вампирный только успевал удочку закидывать. Отгородился кустом ивняка и думает, я не вижу. Утешает одно: есть будем вместе. Потому и терплю, местами поменяться не предлагаю. Понимаю, дело не в месте, а в мастерстве. Посему, пусть мастер работает за двоих.
  Но ведь обидно. Хоть бы башмак какой клюнул. Все развлечение. Только в Стране Ветров башмаками не разбрасываются. Их стаптывают в пыль.
  Комары озлобленно бились в мой защитный стакан. И я подумала, может быть, так же под водой бьется о наколдованные стенки рыба, захлебываясь слюной перед недоступным червячным деликатесом. Надо срочно сузить границы. Подумала - сделала. Все равно не клюет. Только громкость комариного писка усилилась.
  Любопытно, однако. Сколько по лесам шастала, а с комариной братией повезло встретиться только в Стране Ветров. Предположим, в лесах каргов магичил Барс. Для себя и для попутчицы. При этом на такое... плевое заклинание даже внимания не обратил. Вроде как на автомате сработало. А мне и невдомек. Нет проблемы, о ней и не думается.
  В лесах ведьмаков мог намагичить Вульф. А кто магичил, когда я с плюшевым провокатором углубилась в дебри, единорогам на радость? Или когда прогулялась до полянки, где лишила жизни сексуально озабоченного крыса?
  Как говаривал наш доморощенный детдомовский хакер - любитель: темные силы электричества. Применительно к данной ситуации - темные силы магии.
  А, ладно. Пора завязывать с безнадегой классической рыбалки.
  Вытащила крючок с наживкой в виде заснувшего червяка. Спит, бедолага. Не стоило его усыплять. Слишком на дохлятину смахивает. А рыбка живое предпочитает. Шевелящееся. Но ведь больно животине, когда ее протыкают. Какой бы наживкой она ни была, нервные клетки никто не отменял. Одно дело: отрубил быстро голову и посадил на крючок червяка. Но у местного землеройного с двух сторон головы. И при разрубании он, как гидра, удваивается. Еще глазками хлопает. На совесть давит...
  Как я понимаю кортуана, усыпляющего добычу перед едой. Кушать то хочется. А природа создала тебя здоровенным хищником. И при этом наделила мозгами почти человеческими, понимай, сострадающими. Только мозги эти еще не додумались до открытия: сделать добычу кулинарным... пусть не шедевром, но тем, что можно поглощать с чувством, с толком, с расстановкой.
  Вот Вам приятно было, если бы вместо зажаренной поросятины на тарелке верещал перепуганный хрюк? Обделается ведь. И отнюдь не кетчупом. Любой на его месте обделался бы...
  Эк, меня понесло с досады на безрыбную охоту.
  Ладно. Пойдем другим путем. Я сняла с крючка червяка, забросила в траву досыпать. Вытащила из кармана кусочек заныканной ветчины. Едва успела закинуть удочку, как из воды выпрыгнуло нечто длинное, змееподобное и заглотнуло крючок с поплавком и леской по самую бамбуковую красотень. Заглотнуло и потянуло в омут. Настойчиво так. Если бы не пенёк, в который я уперлась двумя ногами, точно уволокло бы.
  Тянем потянем. Вытянуть не можем. А удочка попалась крепкая. Не ломается.
  - Сам!!! - заорала я, распугав рыбешку товарища по промыслу.
  - Ух ты, - восхитился крыс.
  Залез в воду с сачком, подхватил извивающееся нечто и выволок на сушу. Нечто не сдавалось, но сачок, как и удочка, был неубиваемый. Наконец, мне это надоело, и я запустила в добычу усыпляющим заклинанием. Посмотрела, принюхалась и заявила: "Это я есть не буду"!
  - Просто ты не знаешь, как его готовить.
  Самюэль торопливо собрал рыболовные принадлежности. Сунул мне в руки ведерко, в которое превратился котелок - трансформер перед рыбалкой, и спросил.
  - Рыбку-то почистить сможешь?
  Смогу, конечно. Мы с Барсом на этом деле собаку съели. Это я в Вульфовой пещере выступала, боялась стать вечной поварихой. А когда все вместе. То даже интересно. Тем более, что разделку змееподобной жути крыс взял на себя. И даже выдворил меня с места расчленения.
  Ну, что сказать. В разделанном виде змеюка оказалась очень даже аппетитной. Филе в виде ровненьких цилиндриков розоватого цвета.
  Самюэль взялся готовить. Обсыпал специями каждый кусок размером с хорошую котлету. Завернул в лопухообразные листья. Получилось штук... восемнадцать серьезных таких сверточков. Сиротских, как любил говаривать мой первый детдомовский наставник Петька Ивашов.
  Запекалось это чудо кулинарии на углях, температуру которых я поддерживала минут сорок. Пахло восхитительно.
  - И как мы это потащим?
  Спросила, прекрасно понимая, что есть нам рыбные голубцы дня три не меньше.
  - Помогут, - отозвался крыс.
  И нам, действительно помогли. Но не так, как я себе представляла.
  Сначала к костерку вышел экипированный турист с рюкзаком, превышающим его рост раза в два. Скинул рюкзак, распрямился. Оказался здоровенным бородатым детиной.
  - Доброе утро, - пробасил гость и протянул Самюэлю руку, как старому знакомому. На меня глянул мельком, чуть качнув головой в знак приветствия.
  - Больно вкусно у вас тут пахнет, - не заморачиваясь расшаркиваниями, присел у костра прямо на траву. Потом спохватился. Полез в свой необъятный рюкзак, извлек бутылёк чего-то бордового, явно высокоградусного.
  - Ты же знаешь, Фёдор, - произнес крыс.
  - На меня это не действует, а Варваре ни к чему.
  - Варвара, значит, - принял к сведению названный Фёдором.
  - А Вы, надо понимать, Фёдор, - отразила я.
  - Федор, - подтвердил верзила.
  - А я, вот, Варвара, - развела руками. Мол угораздило таким имечком назваться.
  - Да ладно вам, - внедрился крыс в наш глубокомысленный диалог.
  - Лучше сушняк вытаскивай, - обратился к бородатому и пояснил, - сейчас народ подтянется, что ему твоя чекушка.
  - И то верно, - согласился Фёдор, оставив издевательства на потом. Снова полез в рюкзак и на сей раз извлек внушительный кулек с ароматом экзотически фруктов.
  Самюэль кулек принял, как должное. Деловито раскрыл и высыпал треть содержимого в кипящую воду котелка, на этот раз трансформировавшегося в солидную емкость. Остаток передал обратно. Фёдор спрятал свое сокровище в недра рюкзака и огляделся.
  - Пойду травку поищу. С ней заварочка душистее будет.
  Поднялся и двинул аккурат к озерку, где мы с крысом недавно рыбачили.
  А к нашему костерку, действительно, потянулся народ. И ведь никого не было, пока я топтала тропинку под завывания голодного желудка. Что греха таить. Выглядывала на обочине притомившихся путников в надежде разделить с ними корочку их черного хлеба. Ан нет. Пока сама пропитание не раздобыла, компанией не обзавелась.
  Впрочем, незваным гостям стоит отдать должное. Каждый внес свою лепту в меню нашего стола. И вскоре помимо рыбных деликатесов на невесть откуда взявшейся скатерти разместились куски вяленного мяса, помидорчики, огурчики, отварная картошка... Компот из сухофруктов с душистыми травками пришелся как нельзя кстати. И был нескончаемым. Словно в котелке открылся не...отдыхаемый фонтанчик. Великий мыслитель Козьма Прутков вряд ли посоветовал бы таковой заткнуть*.
  Перезнакомились быстро. Посыпались байки о приключениях, коих в Стране Ветров у каждого накопилось на толстенный путеводитель. Оказавшийся среди гостей бард расчехлил гитару. И мы послушали несколько задушевных песен.
  А потом как-то быстро все разошлись, каждый своей дорогой. И мы остались с крысом вдвоем на вытоптанной поляне.
  Очень мне напомнило это сборище - братство хиппи. Вроде бы - романтика. Только еды у нас, кажется, не осталось. Ну и ладно. Удочка с рыбаком есть. До вечера еще далеко.
  Самюэль между тем приводил полянку в порядок. Продуктовые отходы закапывал в землю мелкой животине на радость. Вытоптанную траву поднимал каким-то неразборчивым бормотанием. На кострище натаскал хвороста и прикрыл заклинанием от дождя. Вот ведь, сознательный. Мне-то дровишек никто не оставил.
  - Видимо, новенькие перед тобой прошли, - ответил крыс на мой невысказанный ропот.
  - Старожилы всегда оставляют мешочек сухарей, заговоренный от лесной живности, да растопку на кострище.
  Старожилы... Следовательно, Страна Ветров - не проходное место. Есть те, кто остаются...
  А Самюэль покопался среди оставшейся еды, насобирал сухарей, которыми расплатились ушедшие гости, и повесил на рогатину означенный мешочек.
  Я оглядела полянку, приведенную в первозданный вид. Подумала о новеньких, не оставивших ни крошки мне, идущей следом. За собой, однако, прибравшихся. Видимо, кое чему их научили, но доучить еще требуется! Думаю, дорога займется троечниками. Потом подумала о старожилах, к коим крыс точно относился...
  - Сам, а как давно ты здесь живешь?
  - Моя б воля, жил бы здесь до... черты.
  Мог бы не ответить. Но ответил. Почему?
  - И много здесь таких, кто живет до черты?
  Вроде бы спросила без подковырки, но Самюэль понял мой вопрос по своему. Поднялся. Распрямился. И не сказать, что крыса. Гордость в нем какая-то... Прямоходящая.
  - Есть в одной из религий Верхнего Мира, - произнес он, словно начало проповеди. И ведь точно: проповедь намечается...
  - ...Мудрое изречение: "Не судите, и не судимы будете" ...
  Не самое... "масло масленое". Можно и развилку для ума обозначить. А крыс решил подержать паузу. Дабы собеседник пораскинул мозгами, за что на них мудрое изречение обрушилось.
  Я причины не нашла. Пошла в выделенную паузу развивать фантазию о развилке. Представила перед собой перекресток. Разве что камня не хватает с заветной надписью: "На право пойдешь, коня потеряешь" ...
  И ведь выбирали же герои детских сказок. По мне - предательство. Что такое конь для героя? Боевой друг. Как можно предать друга и ехать своей дорогой?
  А пауза затянулась. Так я, пожалуй, утопаю по тропинке "себя потеряешь" и наваляю Неотвратимому, как крутой супергерой комиксов.
  - И?..
  Решила донести до собеседника, что осознала и жду продолжения.
  - Ты не знаешь и доли того, что пришлось пережить тем, кто обосновался в Стране Ветров на постоянное жительство.
  Неожиданный поворот. Видимо, мой невинный вопрос задел нечто наболевшее.
  - Да, они отказались от жизни. Но тем самым спасли жизнь другим. Которых уничтожили бы в своей ненависти...
  Мудрёно. Вроде бы поняла, да не совсем. Но почувствовала, Самюэль почти дошел до черты местных аборигенов. Почти отказался от реальной жизни. Но, видимо, нашлось что-то, что заставило не затеряться в распахнусти пространства.
  И я другими глазами взглянула на Страну Ветров. Как на многоуровневую игру, где каждый проходит свой путь: кто-то гонится за Несбывшимся, кто-то сбегает от отчаяния в иллюзию жизни. Своего рода реанимацию, из которой еще можно выбраться. Сколько еще опций у этой загадочной игры? И какая выпала мне?
  Навеянные раздумья потянули в сторону... полежать, поглазеть в небо на проплывающие облака. Сказалась бессонная ночь, ненавязчиво ассоциируя облака со взбитыми перинами...
  - Ну, что ж. В путь?
  Разрушил Самюэль мою расслабленность. Словно не было никакого разговора. Закинул за спину рюкзачок. На рюкзачке мое сознание уплыло в дальние детдомовские дали.
  Такое сокровище Петьке Ивашову досталось от воевавшего деда. Никаких молний. Простой брезентовый мешок с карманом на пуговице, да нашитыми тряпичными ремнями. Завязывается, как кулек, длинной ручкой, служащей одновременно плечевыми ремнями. Кто о чем мечтал в детстве. А я о таком рюкзаке и дороге. Еще, пожалуй, о байке. На тот момент он назывался мотоцикл. Мотоцикл, конечно, совсем несбыточная мечта. Даже тогда понимала. Но почему бы не помечтать...
  И я отвлеклась на другую, не менее животрепещущую тему. Что-то часто последнее время мне вспоминается Петька. Уж не случилась ли с ним беда. Один из немногих детдомовских волчат, он запомнился добром. Суровым добром... с подзатыльниками. Сам учил, другим в обиду не давал, пока я не подросла и не научилась отвечать на удары.
  Почему он обратил внимание на сопливую девчонку, вечно ходящую с синяками и огрызающуюся по поводу и без?
  Прежде чем попасть в Старомысский детдом N 1, я проживала в казенном учреждении для малолеток, где неплохо кормили, одевали, чему-то обучали. Обслуживающий персонал брошенных детишек жалел и пресекал разборки между собой. По истечении семи лет, меня определили в подростковое отделение. И вот тут начался ад. А попросту говоря, изощренная дедовщина. Кто, как мог подстраивался, находил покровителей, перед которыми следовало пресмыкаться. Я пресмыкаться не умела. И получала тумаки ото всех, кому попадалась под ноги.
  Позже, освободившись от казенной опеки, я объехала несколько близлежащих детдомов, дабы убедиться, что мне просто "повезло" попасть в самый отстойный. Убедилась. Не скажу, что жизнь в тех детдомах была раем. Но во всяком случае откровенной дедовщины и издевательств над детьми не наблюдалось.
  А Петька? Петька учил меня уму разуму. Поначалу отбивал от драчунов. Потом устраивал учебные бои без правил. Но вовремя вмешивался. Пожалуй, все-таки он был не добрячком, а суровым наставником. Дед, воспитывающий его до десяти лет, успел закалить внука. Сформировать хребет. Жаль умер, не доучив.
  - Куда ты пойдешь после, - задала я как-то вопрос.
  - В десантуру, - ответил Петька.
  - Зачем?
  - Чтобы научиться убивать.
  И он не шутил, поставив себе целью стать наемным убийцей.
  - Их ведь рано или поздно тоже убивают...
  На это Петька не сказал ничего. Посмотрел поверх моей макушки долгим тяжелым взглядом. Я хорошо запомнила этот взгляд. Взгляд матерого волка из песни Высоцкого. Того, который вырвался за флажки.
  Вот только, думается мне, поживи его дед дольше, из Петьки мог получиться тот, чья профессия: родину защищать...
  А дорога ложилась под ноги, натоптанная, почти асфальт. Думалось на ней легко. Мысли перескакивали с одной на другую. Такие дороги выпадают именно для раздумий. Или непонятных отголосков, что вдруг пробиваются в расслабленный разум. Словно я становлюсь антенной, принимающей сигналы извне. И не сигналы. Голоса...
  - Я родилась где-то в межзвёздном пространстве. Во время вспышки Сверхновой, вся энергия которой ушла в тепло. Этой Сверхновой не видно с Земли. Но теплые волны от нее расходятся по Вселенной. И теперь, волею случая оказавшись вне своего мира на хрупкой тесной планете, отчаявшись что-либо понять, не в состоянии что-либо изменить, я поднимаю взгляд к звездному небу и чувствую, как теплые волны накатывают на мое лицо, шевелят мои волосы, обволакивают плечи. И я взлетаю.
  Ночами, распахнутыми в бездну моей родины, я начинаю верить, что мое теперешнее состояние - какая-то нелепая ошибка, кошмарный сон, тяжелая болезнь, которая непременно должна пройти.
  Ночами я вырываюсь из душного бреда и нахожу в себе силы жить вечно...
  - Декадентство какое-то, - ворчало чувство реализма, попутно припоминая, что такое декадентство и имеет ли мимолетная фантазия с ним хоть что-нибудь общее.
  Самюэль шагал поодаль сзади. Тоже о чем-то раздумывая. Как-то быстро мы с ним сблизились. Я вообще в этом мире быстро схожусь с людьми и нелюдями. Там, где родилась, такого не наблюдалось. Может быть, потому что там я была легкой добычей. Не совсем, конечно. Дар внушения давал неплохую защиту. Но от внезапного прямого нападения он вряд ли бы помог. А с осторожным хитрым врагом у меня вообще не было шансов выстоять. Ценой проигрыша могла быть и жизнь. Только там, наверху, я еще не доросла до серьезных врагов.
  ... Мой мир так непрочен и шаток. И существует лишь потому, что ветры обходят его стороной...
  Все эти ветры обитают здесь. Здесь, где я сильнее и могу дать отпор. Здесь, где дар внушения преобразился в интуицию.
  Интуитивно я чувствовала, Самюэлю можно доверять. Нет у него собственных мыслей заманить в ловушку Черную Ведьму. Но ведь на него можно влиять. Он может действовать неосознанно, как та плюшевая зверушка, бросившая меня под копыта единорогов...
  Дорога...
  Она ведь создана не только для того, чтобы размышлять. Вокруг столько неизведанного. То сгущается темный ельник, то взбирается на пригорок светлая рощица, а за пригорком распахивается даль...
  Дальние дали. Как на картине Шишкина. Меня, впрочем, эта картина не очень впечатлила, пока не пришлось оказаться в похожем месте. И вроде бы, однообразный массив лесов, обволакивающий разноудаленные холмы плющевой зеленью. Но пространство затягивает удаляющимися в дымку планами. У Шишкина 3D не получилось. На мой взгляд. Вероятно, невозможно передать это ощущение реалистическим изображением. Здесь бы порезвиться импрессионистам...
  - Сам, - решила я отвлечься от созерцания пейзажа и вплести свой голос во всеобщее жужжание, чирикание и шелест.
  - А почему, как только мы раздобыли... излишек еды, к нам потянулись... страждущие?
  - Я послал всполох-ориентир.
  - Зачем?
  И мне объяснили в духе "Синего троллейбуса" Окуджавы. Может быть, на этом празднике живота кто-то обретет не только сытный ужин и отрешение от своих забот. Может быть, здесь найдут друг друга те, кто ступил в Страну Ветров в поиске. Обретут друг друга и пойдут дальше. За ворота. В реальный мир.
  Ведь, если разобраться, человеку нужен кто-то близкий по духу. Пусть он не всегда рядом физически, пусть бродит где-то за три девять земель, но... "бросается к нам, если нас обижают. К нам бросается даже с небес" ** ...
  Пока человек в это верит. Пусть неосознанно. Но верит. Он живет.
  Как только перестает верить. Угасает. И ненавидит мир. И тянет за собой ни в чем не повинных. Впрочем, для него - повинных. В том, что они хотят жить и любить...
  
  ... Мы сидели у костра. На этот раз без общества изголодавших граждан Страны Ветров. Как бы ни был Самюэль бескорыстен, пару батончиков из рыбины-змеи от братвы припрятал.
  Комары резвились за моей защитой.
  Как все-таки здорово бродить по лесным дорогам с магией? Не надо раздражать кожу ядовитыми мазями, задымляться вонючими спиральками... Подумала и непроизвольно хлопнула себя по щеке. Одна комариная жизнь оборвалась. Но налетела туча других.
  - Что за ерунда! - возмутилась я оглядываясь в поисках своего защитного стакана. Стакан не наблюдался. Попытка сделать новый не принесла результата. Крыс тоже забеспокоился.
  - Попробуй огонек создать.
  Попробовала. Магия уходила в пустоту. Погодите, в пустоту?
  - Сам, здесь пустынники водятся?
  - Только, если с хозяевами...
  И хозяин вышел из леса. Знакомый бородатый детина. Вот только рюкзак где-то оставил. Вместо мирного рюкзака - воинственно торчащий меч. И думается мне, наметился этот меч на мою голову.
  А за спиной детины вырисовывался силуэт зверя, пожирающего мою магию. Ишь, какое пузико наел. Видать, долго сидел в засаде, тянул через соломинку мой щит, пока хозяин не дал команду заглотить целиком. А я от щедрот магических и не заметила, что меня обирают.
  - Федор, ты чего? - крыс поднялся меня заслонить.
  - Отойди по хорошему, Самюэль, - пробасил названный Федором.
  - Эта дрянь - последняя. И я ее добью.
  Так. В ход пошли оскорбления. Не иначе как нервничает убивец. То ли совесть не позволяет завалить безоружную девчонку, то ли ожидает непредсказуемой подлянки. Скорее всего - последнее.
  А крыс и не думал поддаваться на уговор. Попытался воззвать к разуму. Только бестолку.
  - Сам, - позвала я своего героя.
  - Дай нам с товарищем пообщаться.
  О чем думала?
  О танце без магии.
  Учителя у меня были отменные, что Эрмангуэль, что Вульф. Так не посрамлю же наставников. Правда, меч у противника шибко длинный. Подобраться к телу будет трудно. Да и тело массивное, как у тролля. Бить следует по болевым точкам, где сила удара не главное.
  Танец боя - это красиво. Это не кровавая резня, которая, как выяснилось при убийстве сексуально озабоченного крыса, болезненно сказывается на моем желудочно-кишечном тракте. Странно, однако. Троллей я рубала без последствий для оного...
  Пока толпы нелепых мыслей копошились в моих мозгах, я выстраивала рисунок боя, расчерчивала мощную фигуру на зоны доступа... И в последний момент подумала: а как поведет себя пустынник?
  Федор кинулся в наступление. Я плавно увернулась и краем глаза заметила, как из темноты выступает еще один любитель моей магии. В поединок не вмешивается, но пустынника оттесняет. Вроде как... по-честному.
  Вот, на кого поставили бы Вы? На мощного тренированного мечника или на вертлявую девчонку, раздражающую своим мельтешением и словесными поддевками? Стоит отдать Федору должное. В процессе работы мечом он успокоился, на мои язвительные замечания не реагировал. Словом, трудился, как на плацу, не давая противнику приблизиться на расстояние доступа к телу. А я перемещалась, уходя от ударов, экономя силы, настраиваясь на марафон. Как бы ни был силен мечник, махать тяжелой железякой он устанет раньше. Главное, не подставиться, пока движения его точны и внимание не замылилось.
  Общались мы долго.
  Самюэль, поначалу решивший все же вмешаться, отошел к опушке, присел.
  Кортуан и пустынник стояли, как вкопанные, следя каждый за своим бойцом.
  Я запоминала приемы противника, и вскоре стала находить повторы. Пусть чуток видоизмененные, в зависимости от ситуации, но выравнивающиеся в заученном до зубов нападении. Повторы следовали в разных комбинациях, пока не закончились и те. Импровизировать Федор не решался. И в конце концов стал уставать. Но преимущество меча все же сказалось.
  Когда острый клинок просвистел почти коснувшись моей шеи, я решила, пришло время раскрыть козыри. Бегать любила с детства, благо, ноги длинные, парусность пониженная... А с мечом попробуй побегай. Если еще и по лесочку в вечернем полумраке. Словом, припустила к опушке мимо удивленного крыса. По ходу ему подмигнула и пошла петлять, как заяц. Федор пыхтел позади, ломился через кустарник, как лось. Только лоси за зайцами не бегают. Дохлое это дело.
  Сделав небольшой круг по лесу, выскочила на поляну. Пора заканчивать. Враг измотан. С ног не валится, оружие держит крепко, только движения уже не те.
  - Подлюка.
  Выдал, наконец Федор. Первый комплимент даме, танцующей вокруг него.
  - А с мечом против безоружного - не подло?
  Увернулась от очередного замаха и предложила.
  - Давай в рукопашную?
  - Нашла дурака.
  Значит, мой танец оценили по достоинству.
  А бой продолжался.
  Чего греха таить. Я тоже подустала. Но противник вымотался больше. Сказалась пробежка по лесу. Несколько открывшихся возможностей, подобраться к телу, специально пропустила. Медлила. Пусть ошибется существеннее. Не хотелось попасть под резак, когда победа почти в руках.
  - Самый опасный период боя, - звучал, как наяву, наказ Эрмангуэля.
  - Не расслабляться.
  И наконец мне удалось поднырнуть под руку, метким ударом вывести из игры ногу противника, потом вторую и придавив к земле рухнувшего громилу, пережать точку жизни на бычьей шее. Пережала не смертельно. Все-таки убивать не хотелось. Даже так, бескровно.
  Пустынник взбрыкнул, но тотчас же застыл под гипнотическим взглядом кортуана. Застыл, заснул и выпустил на свободу магию.
  У меня как будто крылья за спиной выросли.
  А Самюэль уже связывал бессознательного приятеля. Отволок к придорожному камню, прислонил спиной. Силен крысёныш. А ведь с виду и не скажешь. Видимо, сила вампира - не пустые фантазии.
  - Что делать будем? - спросил, когда кортуан подкатил пустынника к хозяину, - он не остановится.
  - А за что он на меня взъелся?
  - Полагаю, на всех Черных Ведьмаков.
  - Может, Тьма отговорит его?
  - Он - светлый маг.
  - Ах, светлый!!!
  Вскипело, как пробудившийся гейзер. Не то, чтобы отозвалась интуитивная вражда между... черным и белым. Припомнились деяния Гай Юлия, которые доносило до зрителей местное телевидение. Припомнились и образно донеслись до моего фамильяра. А тот передал в расслабленный разум Федора. Да, видимо, не только видео, ставшее достоянием общественности, но и то, что предшествовало казням. Вдохновенных палачей, упивающихся пытками. Преследование и уничтожение семей неугодных. "Гуманное" уничтожение: без насилия и издевательств. Раз. И голова с плеч. Не важно, женщина, ребенок, старик. Во имя Света!
  Федор дернулся и замычал. Открыл глаза, налитые кровью. И в эти сумасшедшие глаза я выплюнула: "Таков твой Свет?"
  На меня посыпались ругательства. И вдруг иссякли. Федор таращился на что-то за моей спиной. И я невольно повернулась.
  Там, над лесом сиял восхитительный воин. Воин с опущенной головой. Не надо было слов. Его поза говорила сама за себя.
  - Как ты терпишь все это! - крикнула я божеству.
  И божество отозвалось, как когда-то у костра отозвалась Тьма.
  - Помоги, Ведьма.
  И пропало. А внутри меня зашевелилась Великая и Ужасная, захлестнула тоской и умолкла.
  Я оглянулась. Федор смотрел на меня, как только что на свое божество. Кто бы не отдал ему приказ об уничтожении Черной Ведьмы, вышестоящее... "начальство" этот приказ отменило.
  - Развяжи его, - попросила Самюэля.
  Ночевать остались на той же поляне под присмотром моего фамильяра.
  Федор, освободившись от веревок, поднялся, растолкал своего пустынника и, не оглядываясь, ушел в лес.
  Думается, этому светлому долго скитаться по Стране Ветров в рядах отчаявшихся.
  
  ...Третий день странствия привел нас к таверне.
  Самюэль оказался платежеспособным и не поскупился на местные деликатесы. Пока две девчушки суетились между столами, я разглядывала посетителей. Кого тут только не было. Даже дети. Именно дети меня и заинтересовали.
  - Сам, а что они тут делают?
  Кивнула в сторону двойняшек, пристроившихся к компании оборотней. Как известно, оборотни детей не обижают и опекают. Не только своих.
  - Видимо, за воротами им пришлось не сладко.
  И я подумала: если бы там, наверху, существовало нечто подобное Стране Ветров, сколько бы исковерканных судеб можно было бы излечить. Не монастыри, не секты, а такая вольная воля, вытравливающая у изгоев низменные желания, оставляющая только желание жить и идти вперед навстречу ветру. К выходцам за ее пределы, все низменное вернется, как воспоминание. Часть останется, часть рассосется. Без тьмы не бывает света. Без тьмы и света в душе не бывает цельности...
  И словно в подтверждении моих мыслей девушка, сидевшая с гитарой на сцене, запела...
         Ах! Как это славно быть белой-белой.
         Прекрасной, наивной, святой Королевой.
         Вершить она черное просто не может,
         И совесть ее по ночам не тревожит.
         Ах, как это славно, быть черной-черной,
         Лихой Королевой. Жестокой и вздорной.
         Вершить она белое просто не может.
         И совесть ее по ночам не тревожит.
         А я родилась под короной проклятой:
         Не белой, не черной, а... полосатой.
         И все, что вершу, низвергаю в сомненье.
         И нет мне покоя. И нет мне спасенья.
         Ни в солнечном дне, ни в ночном отрешенье.
         Я - в вечной тревоге. Я - в вечном смятенье.
         И как-то сломалась. И к небу с мольбами.
         И сжалился Некто из тех, что над нами.
         Вот белое с черным из рая изъяты.
         Любая корона взамен полосатой.
         Ах, как это... скучно быть белой-белой,
         Прекрасной, наивной, святой Королевой.
         Ах, как это скучно быть черной-черной,
         Лихой Королевой. Жестокой и вздорной.
         И пусть их ничто по ночам не тревожит,
         И пусть ими век будет правильно прожит,
         А я из корон снизошедшего рая
         Свою, полосатую выбираю.
         И все, что вершу, низвергаю в сомненье.
         И нет мне покоя. И нет мне спасенья.
         Ни в солнечном дне, ни в ночном отрешенье.
         Я - в вечной тревоге. Я - в вечном смятенье.
  Девушка замолчала, перебирая струны в задумчивой мелодии. А вокруг воцарилась тишина. Лишь дыхание десятков путников, да шорох занавесок, раздуваемых ветром из распахнутых окон. Мне же снова припомнились лермонтовские строки: 'Лишь в человеке встретиться могло священное с порочным. Все его мученья происходят оттого' ...
  И снова захотелось крикнуть кумиру детства: 'Разве одни лишь мученья?'
  Как жаль, что с ушедшими нельзя поговорить. Нельзя переубедить или хотя бы навести на раздумья. Может быть, откликнувшись, они предотвратили бы свою... несуразную гибель...
  
  Разместились мы в двухместном номере. Пара кроватей, пара тумбочек. Правда, удобства прилагаются. По минимуму: туалет, умывальник, душ. Туалетная бумага. Куда ж без нее.
  И все-таки любопытно, как у них тут с канализацией. Вокруг - нетронутая природа. Я обратилась к Самюэлю за разъяснениями. На что он коротко ответил: "Магия".
  Магия - это, конечно, хорошо. А что, если заявится попастись рядышком стая пустынников?
  - Во-первых, пустынники стаями не ходят, - просветил крыс.
  - А во-вторых, здесь не может быть диких пустынников, только с хозяевами.
  - А, если хозяина кто-то прихлопнет?
  Что далеко ходить. Какими бы мирными ни были граждане Страны Ветров, а Федор сознательно шел на убийство. И случись у меня пережать точку жизни, остался бы его зверь без хозяина.
  Оказалось, в таких случаях зверя просто выкидывает за ворота. Не в жуткое чистилище, конечно, просто в ближайший лес.
  Как-то это жестоко.
  - Пустынники быстро приспосабливаются. Свободной магии по окрестным лесам немало разбросано.
  - А как же привязанность к хозяину?
  - Разве в Мире Порослей не выбрасывают собак на улицу?
  Как будто я несу ответственность за породивший меня мир. Там ведь не только зверей, и детей выбрасывают.
  Все. Закрыли тему. И как это у меня получается сворачивать к любимой болячке из самых обыденных ситуаций? Давно пора эту болячку расковырять, засушить, оторвать да выбросить засохшую корочку...
  - Какие планы на завтра? - завалилась на неразобранную кровать.
  - Пора выбираться отсюда, - отозвался Самюэль, аккуратно разворачивая свою постель.
  Выбираться...
  Видимо, для меня этот путь завершен.
  Видимо, для меня Страна Ветров отдушины не предусматривала. Засосало сюда для отдушин других. Может быть, на нашем дружеском ужине, действительно, встретились близкие души...
  А, может быть...
  Да, скорее всего в одной судьбе я крутой поворот наметила. Протрезвила так называемого Федора. Теперь ему дышать похмельным воздухом Страны Ветров и пересматривать приоритеты. Вдруг из этого светлого истинный борец Света получится! Ведь он увидел свое божество... усталым. Как не протянуть божеству руку помощи. Не за будущие заслуги. А поддержать. Чтобы божество жило и дальше.
  Во имя Света!
  Чтобы очистить его знамена от грязи фанатиков. Фанатизм - погибель Веры. Фанатизм - маньяк, которого надо уничтожать.
  Опять понесло меня неведомо куда. Припомнились Динкины стихи. Детские, наивные...
         Ты был в лесу густой листвой, в полях травою,
         На море - теплою волной, в горах - скалою.
         Куда б чудачества меня не заносили,
         Я свято верила в тебя, мой Бог всесильный.
         И ты ни разу не подвел, вставал горою.
         Но вот однажды час пришел сойтись с Бедою.
         Ты почему-то не помог. Беда смеялась.
         "Ну, что. Забыл тебя твой Бог?" И издевалась.
         А из оконной пустоты, мне показалось,
         Сказали, будто умер ты. А я осталась...
         Я не поверю пустоте и не завою.
         Я рассмеюсь в лицо Беде. Ведь ты со мною.
         Откликнись, мой любимый Бог, ведь ты - бессмертен.
         И бросить ты меня не мог одну на свете!
         Как страшно ветер голосил. Рыдали волны.
         А я ползла, что было сил. Куда? Не помню...
         "Как ты смогла меня найти?
          Как оживила?
         И кто хранил тебя в пути?"
         "Ты, Бог мой милый".
  Почему-то, бубня последние строчки, я всегда хлюпала носом. А Динка, взъерошив огрызки моих волос, поясняла.
  - Это - очищение. Как после исповеди. Я думала именно так, сочиняя...
  И, действительно. После даже мысленного прочтения с меня как будто слетала... пыль.
  Все.
  Спать.
  Завтра по словам Самюэля будем выбираться. Любопытно, как?
  Спать совсем не хотелось. Словно напилась чая "Бодрость". Прислушалась. Крыс тихо посапывал. Но как-то дергано. Так спящие не дышат. Тоже пытается заснуть. Зачем себя мучить?
  - Самюэль? - почему-то сейчас не хотелось сокращать его имя.
  Посапывание прервалось. Я посчитала это свидетельством того, что можно поболтать.
  Не давала мне покоя эта Страна Ветров. Не может ее быть в реальном мире. Как не может быть Города Солнца, воспеваемого античными мыслителями. Идеальное общество... Асимптота, к которой стремишься и никогда не достигнешь. Ускользающий горизонт. Бежишь к нему, бежишь, а все бестолку. Казалось бы - полная безнадега. А с другой стороны. Представьте, достигли Вы горизонта. Вот он под вашими ногами. Четко вычерченная линия, за которой ничего нет. Остается сесть на краю Света и поболтать ножками, как мечтал герой одного из мультиков.
  Нет. Не то. Опять скатилась в бесконечные рассуждения. Порассуждать я смогу и потом. От себя никуда не денешься. А товарищ, способный донести до меня нечто новое, может и сбежать под каким-нибудь серьезным предлогом. Правда, он обещал вместе со мной поискать Дина. Но, кто знает, как обернется к нам Судьбинушка. Вдруг, у него возникнут непредвиденные обстоятельства, где Дин может и подождать. Словом, куй железо, пока горячо. И, уловив ответное желание поболтать, начала с наивного.
  - Не могу понять, - завернувшись в кулек одеяла напротив сквозящей форточки, изрекла я.
  - Как тут в вашей Стране Ветров все устроено? Толпы неустроенных в жизни особей... Понятно. Но ведь им надо что-то есть. А, если они попали сюда на длительный период, надо обзавестись сменной одеждой и прочим прожиточным минимумом. Я - к тому, что должен быть кто-то, кто все это... содержит. Такой... "бухгалтер, милый мой бухгалтер". Тот, кто живет цифрами. И попробуй его сдвинь на тропинку романтики.
  Крыс присел на кровати, обхватил колени руками.
  - Ты попала в яблочко, - усмехнулся товарищ по бессоннице,
  - Сама по себе Страна Ветров не просуществовала бы и дня. Просто есть те, кто отчаялись в своей судьбе. А есть те, кто не смог переломить судьбу любимого существа. Кто бился до последнего. И все потерял. В нем сил и средств немерено, только ради чего жить? И появляется надежда: если я не смог помочь своему близкому, почему бы не помочь тому, у которого не все безнадежно. Можно, как в чеховской пьесе, послать вырубать вишневый сад: "Не доставайся же ты никому" ... А можно отдать все, что у тебя есть, и тебе уже не нужно, кому-то, продлевая его кусочек счастья. И порадоваться за тех, кого ты вытащил. И таким образом, вытащить себя самого. Конечно, состоявшихся людей и нелюдей значительно меньше, чем разочаровавшихся в жизни простых смертных. Но и эффект другой. Одно дело вытащить себя из... передряги. И совсем другое - вытащить других. Когда тебе хреново, найди того, кому хреновее тебя. И вытащи его из дерьма...
  А ведь это - незыблемая истина, что потопталась во всех существующих религиях...
  Мы помолчали, пресловутой минутой отдавая должное человеческой мудрости. Потом Самюэль вернулся к попыткам заснуть. А меня вдруг реально накрыло полудрёмной слабостью. Перевернуло на правый бок носом к стенке, спиной к возможным неприятностям. Сколько себя помню, никогда не укладывалась спать, оставляя неприкрытой спину. А тут стало все-равно. Главное, удобно. Разве что ладошки под щекой не сложила.
  ... - Котенка по имени 'Гав' на улице ждут большие неприятности.
  - Но ведь они меня ждут!
  Как утонченно подчас проскальзывает сокровенное в наших мультиках. И как позитивно всплывают изречения их героев в реальной серьезной жизни. Солнечным зайчиком посреди запыленной суеты. Действительно. Пусть неприятности порадуются, что от них на этот раз никто не собирается сбегать. Может быть, в процессе общения выяснится, что не такие уж они... зловредные.
  Подбадривая себя подобными мыслями, я уплывала в страну сновидений. На легкой лодочке под парусом - перышком...
  А море, поначалу прозрачное и ласковое, незаметно наливалось штормовой тяжестью. На горизонте наметилось легкомысленное кучевое облачко. Наметилось, взбило кучерявую макушку жестом юной модницы и начало приближаться с нарастающей скоростью. И по мере приближения, переполняло небо, отрезало море от солнца.
  Парус-перышко неожиданно съежился, как листик мимозы от прикосновения. И вздумавшее побушевать море исчезло.
  Осталось ощущение приближающейся бури. И не бури даже, а смертельной опасности.
  ... И тогда тишину пронзил зов. Он притягивал, подавлял волю, он разгорался пожаром, в который мне непременно надо было ступить. Только на пути стояла исторна...
  Неразгаданный сон, прерванный исторной на заимке Шелл. Сон повторился и переполнился притяжением. Меня засаcывало в чью-то монотонную боль. Не то, что бы невыносимую... Безнадежную. К которой вроде бы притерпелся, но внутренне чувствуешь, она неминуемо ведет к гибели.
  И я пошла на эту Боль. Заведомо зная, что иду в ловушку, и не в силах отступить. Потому что иного пути не было. Как там на заветном камне перекрестка: 'Прямо пойдешь - себя потеряешь' ...
  Я все-таки дошла. В огромную пещеру, посреди которой лежал дракон. Дракон, заполняющий ее почти полностью. Не пошевелиться. Не сменить позу. Почти замурован.
  Я шагнула к дракону. Я коснулась его. Но что-то, ухватив за плечи, потянуло назад.
   - Нет!!! - раскололось сновидение отчаянным воплем.
  И меня вырвали в реальность, не щадя, как кусок плоти из живого тела.
  ---------------------------------------------------------------------------------
  * Козьма Прутков "Если у тебя есть фонтан, заткни его. Дай отдохнуть и фонтану" ...
  ** Юнна Мориц "Говорят, что друзья не растут в огороде" ... 
    Глава 15
  Очнулась я на полу рядом с растрепанным Самюэлем. А над головой, как приговор, рычало наставническое: "Та-а-к!".
  Еще мокрый нос в шею ткнулся, и Васька отчаянно заверещал на своем, маргулячьем. Откуда взялся? Ведь оставили его почти за тридевять земель, а порталы ему противопоказаны.
  Припомнилась исторна, еще одна любимица Тьмы, невосприимчивая к магии. А ведь без магии я не смогла бы вылечить умирающего котенка.
  Забавно устроены наши мозги. Бегают в них потаенными тропками отложенные на потом умозаключения. Бегают, собирают крупинки фактов, пока хозяин занят другими делами. А потом выскакивают, как чертенок из табакерки... Сюрприз!!!
  Вот зачем мне сейчас эти... нестыковки магического и не магического? Когда я попала в плотное окружение, выходить из которого настоятельно рекомендуется только с поджатым хвостом да Хенде-хох"ом.
  И что обидно. Дров особо не наломала, а судить будут.
  Несправедливо!
  К тому же поджатый хвост с моим характером предмет несовместимый. Даже если его купировали, обрубок все равно стоит торчком...
  - Всем с добрым утром! - бодро отрапортовала я, поднимаясь на ноги.
  А в памяти патетически зазвучало приветствие советского радио, что в незапамятные времена будило страну поутру. Только величественный гимн: "Союз нерушимый..." почему-то преобразовался в лирично - позитивное:
  Утро красит нежным светом
  Стены древнего Кремля.
  Просыпается с рассветом
  Вся Советская земля...
  Про кипучую и могучую довспоминать не дали...
  - Стоит на пять минут оставить без присмотра, и обязательно во что-нибудь вляпается...
  Вернуло меня на скамью подсудимых праведное негодование Верховного Мага каргов. По совместительству - прокурора.
  - Позвольте! - возмутился обвиняемый в моем лице.
  - Куда это я вляпалась?
  В Стране Ветров очень неплохо себя проявила. Даже наставила на путь истинный одного товарища. С большим "ножичком", между прочим. И бескровно.
  И хоть последние доводы прозвучали только в моей голове, Самюэль и Васька из обвинителей переместились в ложу присяжных заседателей. Видимо, эти доводы красноречиво отразились на моей физиономии.
  Вульф остался непреклонным.
  А, кстати. Где это мы?
  На таверну Страны Ветров не похоже. За распахнутым окном безграничные озелененные холмы Змеиного ущелья проглядываются...
  - И это - Черная Ведьма. Надежда прогрессивного сообщества ... - продолжалась обвинительная речь, склоняя присутствующих к несправедливому приговору.
  - Да что случилось - то!
  Возмутилась я, и плюхнулась на кровать. Лишняя опора в споре не помешает. Будь то хоть пресловутая пятая точка.
  - Тебя учили фильтр ставить на сны? - упало тяжелым молотом по... что там положено в судейских причиндалах.
  Ой. Кажется, поняла, где прокололась. Опять к крысюкам затянуло...
  Правда, у меня есть оправдание.
  Существенное!!!
  - Я видела Дина! Я могу к нему... прыгнуть.
  - Прыгнула уже, - неожиданно перешел на сторону обвинителя Самюэль, - Еле вытащили.
  И воцарилась... патовая ситуация. Если, конечно, к ней применим глагол "царить".
  Пока каждый искал выход, я размышляла. Получается, тогда, в первом сне, из которого вырвала меня исторна, я почти добралось до источника зова. И звала, казалось, Динка. Из какого-то... безвременья. Все эти годы теплилась в душе моей надежда, что она не умерла окончательно, а затерялась в сумеречном мире между жизнью и смертью. И откликнись я на ее зов, попала бы в тот сумеречный мир.
  Только Динка не стала бы меня звать на верную погибель. Как не стал бы звать и Динагуэль. И потому неодолимое притяжение - не что иное, как манок. Пробивалось в нем что-то... агрессивное, нетерпимое, чужеродное. Сейчас я отчетливо это понимала.
  - Ладно. Признаю: сваляла дурака, - вздохнула сокрушенно.
  Но теперь мы знаем, кто стоит за исчезновением Синего дракона. И знаем, кого можно потрясти на предмет просвещения...
  Видимо, Вульф пришел к тому же выводу. И, приостановив процесс воспитания Черной Ведьмы, переключился на представителя крысиной братии.
  - Что скажешь?
  - А что говорить, - отозвался Самюэль, - Варвара права. Дин заточен в наших пещерах.
  - И почему я узнаю об этом только сейчас?
  - Почему никто не знал об этом раньше, - в унисон возмутилась я.
  - Да потому что нельзя мне было говорить! - выдохнул крыс.
  Потом помолчал пару мгновений и добавил.
  - Все равно без Варвары до Дина не добраться.
  Вульф окинул меня скептическим взглядом и заявил.
  - Чем же это... недоразумение удостоилось такой чести?
  Я возмутилась, но благоразумно промолчала. А крыс между тем отстаивал свою точку зрения. И, надо сказать, обоснованно.
  - Да именно потому что недоразумение! Ее невозможно предсказать. Если бы она реально шагнула в пещеру... Она же шагнула туда... мысленно...
  Надо же. А все выглядело так реально. Получается, я ничем не рисковала... Или рисковала? Вон как товарищи переполошились.
  - И что? - подтолкнул Вульф к продолжению.
  Мне, кстати, тоже любопытно стало: "И что?"
  - А то, - огрызнулся крыс, - что даже Себастьян не смог ее... поймать.
  Действительно, сложно поймать мысль. Если я правильно поняла, меня в пещере не было. Я просто в нее заглянула.
  Просто?
  А еще смогу?
  - Даже не думай, - нарисовался перед моим носом основательный такой кулак. И не верховный карговский. Самый что ни на есть крысиный. Но впечатляющий.
  - Второй раз такого Себастьян не допустит. Даже сейчас, если бы мы не успели тебя вытащить, так и лежала бы здесь овощем.
  Выходит, все-таки рисковала. Но, как всегда, отделалась легким испугом.
  - Что значит, не смог поймать, - решил докопаться до истины Вульф.
  - Да там ловушка безнадежная, - отмахнулся крыс, - на тебя и Черную Ведьму...
  Любопытно. Что же получается. Что сам по себе Дин всего лишь наживка. Как наживкой была для него Динка. Ничего себе, как нас с каргом оценили... Или мы тоже не главная добыча? Охота идет на Тьму...
  А Вульф заинтересовался более земными проблемами.
  - Кто такой Себастьян?
  Занятные у крысюков имена. Как виньетки вокруг сути. Нет тебе: Петр, Федор, Гоша. Он же Гога...
  Тьфу!
  Самюэль долго молчал. Мы уже и не надеялись на ответ.
  - Себастьян - наш вождь.
  - О как! - переглянулись мы с Вульфом.
  И пока я припоминала разных вождей, начиная с революционных и кончая краснокожими, мой опекун перешел к решительному допросу.
  - Сейчас ты мне подробно расскажешь, кто такой Себастьян. И никакая клятва рода...
  - Да какая теперь клятва, - Самюэль тяжело вздохнул, - Моя смерть обнулила все клятвы.
  И предложил.
  - Давайте сядем. Быстро рассказать не получится.
  Я устроилась на кровати, рядом с прикорнувшим Васькой. Вот у кого минимум проблем. Все рядом, в безопасности. Можно и расслабиться.
  Вульф присел за стол у окна.
  Самюэль расположился напротив.
  И, как когда-то под повествование Змея, я перенеслась в историю крысиного народа, словно наяву представляя главных действующих лиц.
  * * *
  Как всякие мелкие оборотни, крысы жили разрозненными стаями. Испокон веков. Жили недолго по сравнению с другими. Жили по законам строгой иерархии: вожак, приближенные к вожаку, потенциальные претенденты на власть.
  Самки входили в гарем вожака и в разделе власти не участвовали. Гарем делился на элиту и наложниц. Элиту составляли самки, предназначенные только вожаку для продолжения рода. Наложницами вожак тоже мог пользоваться, но чаще отдавал их в пользование приближенным. Редко когда крысы составляли постоянные пары. При этом вожак, отдавая самку окончательно, больше на нее не претендовал.
  Приближенные к вожаку занимались его охраной и охраной внутреннего порядка.
  Потенциальные претенденты жили в отдалении и периодически бросали вожаку вызов. После боя оставался только один. Если выживал новичок, приближенные и гарем переходили ему по наследству. Большую часть времени потенциальные претенденты занимались тренировками и, по сути, являлись армией. Если на стаю нападали соседи, армия первой принимала на себя удар. И первой шла в бой, если вожак решал начать войну.
  Столкновения между стаями случались довольно часто. И грызня при этом шла не на жизнь, а на смерть. Сначала сходились армии. Сходились до последнего выжившего противника. Выигравшие врывались в поселение и начиналась резня с приближенными.
  Вожак участвовал наравне со всеми.
  Самки безропотно ожидали своей участи.
  Как правило, победа армии решала исход сражения, и сопротивление охраны только отсрочивало гибель самцов. Пленных брать в крысином племени было не принято.
  Победители забирали молодых самок из гарема. Старых убивали. Крысят - съедали. Несколько дней продолжался дикий ритуал поедания детей на глазах матерей. Молодых самок не трогали, если они смиренно проливали слезы в загоне.
  Впрочем, бывали из ряда вон выходящие случаи. Когда мать желала сразиться за своего ребенка. Как правило, она погибала. Но и ребенка тогда не пожирали, а убивали, как воина. И как всех погибших, сжигали на ритуальном костре. Если мать выигрывала поединок, ей позволялось уйти с ребенком в Пещеры Отшельников. Судьба ее была не завидна, потому что помимо добывания пищи, ей необходимо было защищаться от диких подземных хищников, а так же от прочих обитателей подземелий. Как то: гномы и дроу. Только сильные духом самки решались на такой шаг.
  Магией крысиное племя боги обделили. Зато наградили уникальной способностью к предсказаниям. На интуитивном уровне даже посредственный пасюк мог отыскать решение там, где гениальные маги в бессильи разводили руки или лапы.
  Самые грандиозные предсказания рождались во время так называемого ритуала Единения, когда все стаи сходились в храме, и сознание присутствующих растворялось в Космосе. Им открывалась Вселенная единовременно и повсеместно. Не звездное небо - совокупность снимков прошлого тем более давнего, чем дальше располагались космические объекты. А именно все, совершающееся в течении всеобщей медитации. Глобальные катастрофы, несущиеся к нам со скоростью света, фиксировались в голосовых записях вошедшего в транс Шамана и запечатывались в очередном кристалле.
  Да, был у крысиного народа один Шаман, который погибал после каждого ритуала Единения, и на место ему неведомое крысиное божество избирало нового.
  Какими бы разрозненными ни были крысиные стаи, кристаллы Единения не уничтожались, а хранились в общей самой потаенной пещере, доступ к которой определял Шаман.
  Я вынырнула из псевдо-фильма о крысином обществе вслед за отчаянной эмоцией говорящего. Дальше рассказ повелся от первого лица.
  ...Так было до того, как на нашу стаю напали и перебили защищающих. Моя мать оказалась среди плененных самок. Меня и перепуганную малышню отправили в загон. Там я познакомился с Себастьяном. В отличие от подавляющего большинства, он не боялся. Выискивал среди крысят тех, кто повзрослее и сколачивал когорту. Меня выбрал одним из первых, так как я оказался самым старшим. Глядя на него даже малышня перестала поскуливать и затаилась.
  А потом неожиданно пришли за мной. Моя мать вызвалась на поединок, но проиграла. Когда солдат, пришедший по мою душу, потащил меня к ритуальному костру убивать, как воина, на арене появилась еще одна самка - мать Себастьяна. Воин отвлекся на свист и улюлюканье. Это оказалось его смертельной ошибкой. Себастьян кинул в него маленький светящийся шарик, и на месте головореза оказалась горстка пепла.
  Мы в ужасе смотрели на недавнего почти товарища по несчастью. Мы боялись его больше, чем уготованной участи. Магия! Он оказался магом. Чего не могло быть среди нашего племени. И тем не менее было.
  Солдаты, занятые поединком, не заметили произошедшего в загоне.
  - Ну что, - выдернул нас из шока оклик с хрипотцой.
  - Так и будете ждать, когда вас потащат к вертелам?
  Мы нерешительно переглянулись.
  - Кто со мной?
  Я вызвался первым. Что бы ни случилось, рядом с Себастьяном у нас появилась возможность выжить.
  Пока его мать, как могла, отвлекала на себя галдящих солдат, Себастьян создал портал и вывел всех желающих в Пещеры Отшельников. Там нас и встретил старый дроу, оказавшийся его отцом. Вероятно, он предвидел конец нашей стаи. И, отыскав сына по всплеску магии еще при рождении, занялся его воспитанием.
  Матери Себастьяна, не элитной самке, позволялось покидать пределы деревни и наведываться в Пещеры Отшельников за лекарственными мхами. Там она впервые встретила дроу. И после водила сына к отцу для контроля магии.
  Надо сказать, она здорово рисковала. Прознай кто о ее похождениях... Благо, наш вожак отличался мягкостью. Насколько это возможно, будучи пасюком. С одной стороны, нам довольно вольготно жилось, с другой - это и явилось причиной гибели стаи.
  Пока крысята не подросли, нашим вожаком был дроу. Потом, как само собой разумеющееся, власть перешла к Себастьяну.
  Наличие магии не ограничило его жизнь крысиным веком. Что бы не терять по причине смертности сработавшуюся свиту, Себастьян, через запрещенный ритуал обратил своих приближенных в магов. Дроу научил его, как отнять магию у прирожденного одаренного. При этом одаренный погибал. Но вместе с магией передавался и кусочек его души.
  Мне повезло, я стал одним из первых перерожденных. И моим... донором оказался наивный ботаник, изучающий пещеры. На алтарь он ложился в полной уверенности, что обретает знание. И даже смерть свою воспринял... понарошку, как ему и обещали. Так получилось, что кусочек его души оказался значительно больше моей крысиной душонки. И незаметно для себя, а особенно для Себастьяна, я начал перерождаться... глубже.
  Сам не понял, когда законы стаи стали для меня не приемлемы. И, хоть нападая на соседние племена, мы не устраивали поедание детей. Убивали жестоко. Всех. Кроме самых маленьких крысят, которые не помнили своих корней. Последних выращивали по своим заповедям, обеспечивая таким образом приток свежей крови, не обретая внутренних врагов.
  Постепенно стая Себастьяна стала главенствующей в обитаемых крысиных пещерах. Последние, самые стойкие в конце концов пришли к нему на поклон сами. Чем сохранили свою жизнь и обрели что-то вроде покровительства. Себастьян решил не узурпировать власть сдавшихся пасюков. Просто навесил на них маячок подчинения, как на подданных, и позволил жить относительно свободно.
  Войны в наших пещерах прекратились. Зато начались вылазки на поверхность. В основном за магами. Женщинам-магам везло больше. Или меньше?.. Как посмотреть. Их использовали для рождения крысят. Почему-то, даже если матерью была оборотень, крысиная натура перевешивала. Мужчин, по прежнему убивали.
  Пропажа магов насторожила Тьму.
  После пары предупреждений, которые Себастьян самонадеянно проигнорировал, Госпожа пришла к нему лично и наложила проклятие. С тех пор мы не могли выходить на поверхность более, чем на два часа. Исключительно в виде крыс. И исключительно ночью.
  К тому времени вокруг Себастьяна сформировалась элита из магов. Жаль только, что передавать магию по наследству способны были лишь отпрыски магинь. Да и то не все. Магинь берегли как зеницу ока. И большинство из них смирилось с участью... матери - героини. Те, кто не смирялся, в конце концов погибали. Никого никогда не отпускали на свободу.
  Сыновья Себастьяна тоже могли наследовать магию, но он не стремился увеличивать их поголовье, справедливо полагая, что когда-нибудь кто-то из них пожелает сменить папу на престоле, обойдя метку "Не навреди".
  Сыновей было четверо. И отличались они излишней жестокостью даже по меркам самых безбашенных крыс.
  Время шло. Лет шестьдесят назад я понял, что не могу больше оставаться в стае. Из-за метки "Подданный", наложенной Себастьяном на весь подвластный народ, уйти я не мог. Путь на поверхность был заказан, а в Пещерах Отшельников быстро находили беглецов. Участь их была не завидна: стали поощряться ритуалы поедания себе подобных. Для этого были созданы специальные своры чистильщиков.
  Однажды выбравшись ночью на разведку с отрядом, я сбился с курса и наткнулся на золотого змея, караулившего кого-то на лесном тракте. Не знаю, что на меня нашло, но на шипение: "Пош-ш-шел вон. Быс-с-стро", я ответил: "Сам пошел...". И направился прямиком в разинутую от удивления пасть.
  В это время по тракту застучали колеса, и из-за поворота выкатилась телега, заполненная тюками, среди которых валялся плотно связанный человек. Следом за телегой показались всадники числом около десяти.
  Змей захлопнул пасть прямо перед моим носом и, погрузив меня в стазис, ринулся на отряд сопровождения. Частично раскидав, частично заморозив противников, нападающий выдернул из телеги связанного, прихватил меня и скрылся с места преступления.
  Так я познакомился с одним из бойцов Змеиного ущелья, которые, как оказалось, давно не питаются крысами, а предпочитают говяжий бифштекс с кровью.
  Восхищенный моей наглостью и довольный успешной вылазкой, змей выслушал меня и предложил вместо самоубийства просто убийство с дальнейшим воскрешением в виде нежити. Смерть якобы уничтожает все метки и проклятия. А его возлюбленной змейке позарез необходим доброволец на проведение подобного ритуала...
  - Выходит, Себастьян считает тебя мертвым, - подытожил Вульф после продолжительного молчания.
  - Я и есть - мертвый, - отозвался Самюэль.
  - Я мыслю, следовательно, я существую, - припомнилась мне крылатая фраза.
  - Существую, - согласился Самюэль, - но не живу.
  - И в чем разница?
  - Думаю, в результатах анализов, - положил Вульф конец начавшейся было дискуссии.
  А мне в очередной раз пришла в голову занятная мысль.
  - Интересно, - задумчиво посмотрела на Самюэля, - если проклятие Тьмы не позволяет вам появляться на поверхности днем и в человеческом облике... Как смог один сексуально озабоченный крыс на это проклятие наплевать?
  И перевела взгляд на Вульфа. Но моего красноречивого взгляда ему не понадобилось. Он с первого вопроса: "Как?" понял, о чем пойдет речь. И попытался меня остановить. Зачем? Самюэль в нашей команде. Даже Тьма ему благоволит. К чему никому не нужные недосказанности?
  А Самюэль разве что не встал в стойку.
  - Ты можешь его представить?
  Могу. Мне не трудно. Тем более, что тот мачо впечатался в мою память, как невыводимая тату.
  - И что? - обернулась на крыса, который вдруг словно заледенел.
  - Только не говори, что его зовут Эммануэль или на худой конец Виссарион...
  Достали меня их вычурные имена.
  - Его зовут Константин...
  Ну, хоть что-то приемлемое. "Шаланды, полные кефали" ...
  - Где ты его видела? - перебил крыс зазвучавший в голове старый одесский шлягер.
  - Теперь уже не важно, - вмешался Вульф и пояснил.
  - Это... недоразумение просто снесло ему голову...
  - Ты убила Константина?
  И столько ужаса прозвучало в вопросе, что у меня непроизвольно поднялись волосы на голове. Будь прическа не столь длинноволосой, точно уподобилась бы папуасу, возомнившему себя хиппи.
  - Ну, убила, - скромно ответила я, но совесть вмешалась и расставила все по своим местам.
  - Правда, не совсем я. Тьма моими руками.
  После продолжительного молчания Самюэль неожиданно спокойно заявил.
  - Ты убила старшего сына Себастьяна.
  - Да хоть самого Себастьяна! - возмутилась я, - какого черта он вылез днем из ваших пещер?
  - Видимо, опыт удался, - проговорил Самюэль, затерявшись в своих мыслях.
  - Какой опыт?
  Не знаю, почему, но я готова была метать молнии.
  Мне на плечи свинцовой тяжестью легли руки - лапы Верховного мага каргов, и язык намертво прирос к небу.
  - Хотелось бы подробнее, - обратился обладатель лап к ушедшему в себя крысу.
  - Мне казалось, Себастьян оставил эту затею. Но пока Госпожа... пребывала вне тела...
  Он старался подыскать менее болезненные синонимы нынешнему состоянию Тьмы. И это говорило о его преданности. Истиной преданности. "В горе и радости" ...
  Тьма оценила. Теплой волной прокатилась по моему сознанию.
  - Хотелось бы подробнее, - повторил Вульф.
  - После того, как первый Ведьмак уничтожил тело Госпожи, - начал Самюэль, словно сомнамбула, - Себастьян решил, что сможет заточить ее в тело крысы и подчинить себе, как подданную...
  - Волчица - еще ничего, - фыркнули во мне, - но крыса! Это слишком.
  - Дальше можешь не продолжать, - выбралась я из-под заклятия карга, - нас недавно просветили, как все должно произойти.
  - Выходит, не ваш Себастьян выдал сына? - задумался Вульф.
  Самюэль вопросительно глянул на меня.
  - Просто, - решила не испытывать его терпение, - этот... Константин почти заманил меня в ваши пещеры, чтобы заделать ребенка...
  - Глупец, - с облегчением выдохнул Самюэль, - он всегда был самонадеянным глупцом.
  - И что теперь? - спросила я после очередного продолжительного молчания.
  - Теперь Себастьян придумает другой способ, - отозвался крыс, - а в изобретательности ему нет равных.
  - Ха! - хмыкнула я, представив турнир по изобретательности в виде черно-серых шашек. И, пока сидящий напротив всемогущий вождь крыс раздумывал над очередным ходом, расстреляла его бойцов по суровым правилам вышибал.
  - И все-таки, как этому Ко... - очень хотелось назвать его покороче и с маленькой буквы.
  Самюэль не стал дожидаться продолжения.
  - Себастьян сумел обойти проклятие, но только для магов.
  Вот же хитро... умный товарищ. Этот их Себастьян.
  Кстати.
  - Если я правильно понимаю, Себастьян правил вами раньше, чем пришел в этот мир первый Ведьмак.
  Самюэль машинально кивнул.
  - Почему же... прогрессивное сообщество, - и ехидно посмотрела на карга, - не озаботилось существованием столь неординарной личности?
  - Да кому дело до крыс? - отмахнулся Вульф.
  - Они жили безвылазно в своих пещерах, как животные...
  Самюэль засопел, но промолчал.
  Неожиданно в окошко деликатно постучали: "Вы там закончили?"
  И знакомая анаконда шагнула в распахнутую дверь. Разумеется, в человеческом обличии.
  - Привет, - разрушила я недовольное молчание крыса и карга в ее сторону.
  Видимо, они не все еще договорили. Но лишние уши пресекли продолжение разговора. Волька, как ни в чем ни бывало, расположилась рядом со мной на кровати. Все она прекрасно понимала. И, думается мне, услышала больше, чем хотелось бы нашей компании.
  - Я тут пообщалась с одной крысой...
  Мы заинтересованно уставились на змейку, отложив на потом разное к ней отношение. Волька усмехнулась и продолжила.
  - Ты давно не был в пещерах, Самюэль. И потому не в курсе, что одна магиня родила от тебя самку. Без магии. В этом ей, дочке твоей, повезло. Потому как на нее внимания не обратили. До поры до времени. Пока она не подросла, и ее не заметил Валериан...
  Самюэль вздрогнул. А я задумалась, сколько еще заковыристых имен существует на свете? Валериан... Валерианка... Но, судя по реакции Сама, этот Валериан с валерьянкой и близко не сидел.
  - Что он с ней сделал?
  - По вашим меркам - ничего страшного. Изнасиловал и заделал ребенка. На этот раз - мага. И на этот раз тоже самку.
  - Получается, внучка у нашего вампирюги, - подумала я и представила дачный участок в средней полосе, молодую женщину в шезлонге и лохматую девчонку лет пяти, перемазанную в малине. Почему в малине? Да кто ж ее знает?
  Волька не стала мучить новоиспеченного дедушку неопределенностью судьбы внучки. Перешла к делу быстро.
  - Короче, дочь твоя вызвалась на бой за своего ребенка и победила...
  - Какой бой, - всполошился Самюэль.
  - У нас нет больше ритуала поедания детей.
  - Зато осталось почти рабство самок.
  И прозвучало это совсем не весело.
  - Твою внучку определили в продолжательниц рода.
  Я припомнила, что Самюэль говорил об участи магинь, угодивших в крысиный плен. И тоже загрустила.
  - Так как она еще мала, да не понятно, что ждать от ее детей, - продолжила Волька, - Себастьян позволил себе развлечение и разрешил твоей дочери поединок. Не ожидал, конечно, что она победит. Но отступать от своего слова не стал. Теперь твоя дочь с твоей внучкой пытаются выжить в Пещерах Отшельников.
  И пресекая рванувшего было к двери дедушку, Волька добавила.
  - За ними следят. Ждут, когда мать погибнет.
  - Откуда тебе это известно?
  Самюэль наконец-то начал мыслить здраво.
  - Я же говорила, что пообщалась с одной крысой.
  - Не понимаю...
  - Да что тут понимать. Не только тебе стало муторно в ваших пещерах. И нашелся еще один самоубийца, которого я обратила.
  - Кто?
  - Ты его не знаешь. Он родился после твоего ухода.
  Что там говорил Самюэль о своем знакомом бойце Змеиного ущелья? Вернее, как говорил этот знакомый: "Моя любимая змейка" ... Уж не эта ли змейка была его любимой. И не навешали ли мне на уши лапшу по поводу горькой доли одной одинокой... дивчины?
  - Я так поняла, нам надо спасать твою родню, - обратилась к крысу, ошалевшему от свалившейся на его голову семьи.
  - Но согласятся ли они... умереть?
  - По мне, - встряла змейка, - лучше умереть, чем жить по вашему.
  А я подумала, если бы Себастьян не разбавил свой народ магической кровью, так и жили бы крысы по своим законам. Теперь же, полукровкам становится тесно в крысином обществе. Чем больше магов появится на свет, тем нестабильнее станет это общество. Классика революций: низы не хотят, верхи не могут... Хоть и закидали грязью гробокопатели коммунизма этот постулат, а против истины не попрешь. Вот наглядное тому пособие.
  - Та-а-к, - прорычало со стороны Верховного мага каргов.
  - Быстро все успокоились.
  И мы успокоились. Вроде бы. Те, кто не успокоился, старательно сделал вид, что со всем согласен.
  - Ну что вы решили? - внедрился в наш коллектив еще один... тот самый обращенный крыс.
  И вот, убейте меня, но был он заинтересован в спасении семьи Самюэля ничуть не меньше самого Самюэля. Кто станет для него главным призом в случае выигрыша: дочь или внучка?.. Сдается мне, внучка. И будет в Мире Корней первая вампирья семья. Стараниями одной кем-то любимой змейки.
  На чуток переиначенный вечный вопрос русской интеллигенции: "Что делать?" мы почему-то повернулись в сторону Вульфа. Хотя, почему "почему-то"? Он самый... опытный. Самый мудрый. Должен быть. Положение Верховного Мага обязывает.
  - Нам надо добраться до Динагуэля, чем раньше, тем лучше, - попытался Вульф отделаться от возложенной на него миссии.
  - Я проведу вас в наши пещеры через заслоны, - заявил Самюэль, делая вид, что не понял попытки карга сорваться с крючка.
  - Условие ставишь?
  Кто это сказал? Я или Вульф? Но подумали явно об одном и том же.
  - Все равно бы провел для Дина, - обреченно выдохнул крыс, - но сейчас, возможно, поджимают сроки...
  И вопросительно глянул на второго обращенного. Любопытно, как его зовут?
  - Если погибнет твоя дочь, Таю заберут, - отозвался тот, - а из гарема продолжательниц рода ее уже не вытащить.
  Все-таки у женщин в крысином племени нормальные имена. С нашей точки зрения. Для крысюков же - самки, что животные. Чем короче имя, тем удобнее звать. Получается, мы для них тоже, мягко говоря, не аристократы. Подумаешь, какой-то там Вульф или Варька.
  - Как долго они продержатся в Пещерах? - спросил Самюэль
  - Я был там неделю назад и оставил защитный амулет. Пока Себастьян не заинтересован в новой роженице, может позволить им еще пожить без проблем с его стороны. Ему интересно посмотреть, как долго самка может просуществовать в одиночку.
  - Что значит, был там неделю назад? Ты тоже знаешь вход в пещеры, минуя заслоны? - поинтересовался Вульф.
  - В Пещеры Отшельников, - уточнил безымянный крыс, - там часто случаются обвалы, и образуются новые выходы. Не все удается отследить. Этот я нашел первым и замаскировал.
  Мне же, как и Себастьяну, тоже стало интересно, сохранились ли самки, пережившие голод и нападения хищников, вырастившие своего крысенка и ставшие аборигенами Пещер Отшельников? Судя по всему, эти Пещеры значительно превосходят Эйкумену крысиного народа и корнями уходят вглубь к городам гномов и дроу.
  Машинально прочитав мои мысли, Самюэль ответил.
  - Да, Пещеры Отшельников - нейтральная территория. Госпожа разделила ею подземные народы, чтобы прекратить полное уничтожение дикого зверья. Крысы не выживают там в одиночку, если не прибьются к хозяину. А хозяином мог стать только дроу - отшельник.
  - Почему дроу, а не гном?
  - У гномов специфичная магия, исключительно созидательная и бытовая. В пещерах они защищены чуть лучше нас. Но от преследования, скажем, горного червя, если он напал на след добычи, спастись невозможно, не убив его. Дроу это под силу. Отряду гномов - как повезет. Да и не терпят гномы крыс.
  Между тем Вульф, подтверждая статус самого опытного, вернул нас к главному вопросу.
  - Как узнать, когда Себастьяну понадобится новая роженица?
  Как узнать? Что может быть проще! Спросить у Себастьяна.
  Самюэль бросил на меня угрюмый взгляд и внес предложение.
  - Я могу пробраться в наши пещеры через ход свиты. Его охраняет магия, и заслоны туда не суются.
  - И как часто ты им пользовался? - заинтересовался Вульф.
  - Только раз после обращения, убедиться, что меня признали умершим.
  - А как они могли признать тебя умершим, если не нашли тела? - последовал новый вопрос.
  - Нашли. Но забрать не смогли. Змеи помешали.
  - На месте твоего Себастьяна я бы не спешил считать умершим того, чье тело не сожжено на ритуальном огне, - задумчиво произнес Вульф
  Как-то быстро он... освоился в традициях крысюков. Хотя, чему удивляться. Верховные Маги они и в крысином логове Верховные.
  - Даже, если померкли все проклятия и метки? - внедрился в диалог второй обращенный.
  ...Все-таки, как его зовут. Помру же от любопытства...
  - Тем более подозрительно.
  И я согласилась с Вульфом.
  - Думаешь, Себастьян не знает, что Златочешуйчатые давно не питаются крысами?
  - Но есть другие хищники...
  Блажен, кто верует. Но долго не живет.
  - Значит, ты один раз пробрался в пещеры, не был пойман и посчитал, что про тебя благополучно забыли? - скептически заметил Вульф.
  - Не забыли, - отозвался Самюэль.
  - Они год мучили моего сына. В надежде, что я не выдержу и сдамся. Себастьян все-таки заметил, что к своим детям я отношусь, не так как у нас повелось. Потом сына принесли в жертву, передав магию очереднику.
  - Откуда ты знаешь, если не посещал пещеры?
  - При обращении мне сохранили ментальную связь. Сын знал, что я не умер окончательно. Знал и не выдал.
  - И как ты выдержал? - невольно вырвалось у меня.
  - Я - мертвый, - мрачно ответил крыс.
  Ну, да. Припоминаю. Результаты анализов у него отличаются. Вульф же, волчара бесчувственная, задался другим вопросом.
  - А тот, которому передали его магию?
  - Мне, - подавлено произнес неназвавшийся крыс, - магию твоего сына, Самюэль, передали мне.
  Всё.
  Сейчас свершится смертоубийство. Правда, говорят, чтобы убить вампира, необходим осиновый кол. Но взгляд у Самюэля был такой, что и осиновый кол не понадобится.
  - Быстро все успокоились, - прорычал Верховный Маг каргов.
  А я попыталась разрядить обстановку.
  - Сам, у тебя же еще есть дочь.
  - Самок у нас не пытают, - понял он мои слова по своему.
  - Вульф правильно сказал. Мы - почти животные. Самки у нас ценятся как... домашний скот. Поэтому нет смысла делать из них приманку. Моя дочь, тем более не маг, просто попала в гарем. Как выяснилось, к Валериану...
  Ну, что сказать? Нечего сказать. Разве что посочувствовать крысу-вампирюге. И вот даже не знаю, хорошо это или плохо, что несколько сотен лет назад одинокий дроу заделал не элитной крысе мага-крысеныша. Не будь Себастьяна, сожгли бы Самюэля на ритуальном костре. И продолжили бы крысы убивать друг друга, не интересуясь поверхностными делами. Не попал бы Дин в их пещеры. А на мою долю выпало бы только рождение Тьмы. Тоже, кстати, сказка с приключениями. Но не такая заковыристая. 
    Глава 16
  Расположились мы в Волькиной беседке под щелканье соловья на фоне июньских сумерек. Как-то так получилось, что Волька приняла живое участие в судьбе Самюэлевой семьи. То ли сочувствовала, то ли эксперимент по созданию вампиров из крыс требовал количественной наработки. Словом, активности змейке было не занимать.
  Вульф смирился с расширением отряда по спасению Дина. И тщательно изучал карту пещер, воссозданную Самюэлем и Илларионом по памяти.
  Да, второго крыса звали Илларион. И оказался он... рубахой - парнем. Если Самюэль вызывал во мне некоторую оторопь после осознания, что лет ему почти как Вульфу. То Илларион...
  Я его сократила до Илл. И ему понравилось.
  Так как разница в возрасте у нас была не большая, то неловкости в общении я не испытывала. Сразу почувствовала, что мы - родственные души. Его забавляло то, что забавляло меня. Он искренне смеялся над шутками, которые мне были смешны, а у старших товарищей вызывали скепсис. Но самое главное! Илл оказался авантюристом, каких свет не видывал. Было в нем что-то от безбашенного хакера, который незаметно пролезет на самый защищенный сервер, просчитает компьютерные ходы, на зависть самому компьютеру. Если бы компьютер умел завидовать.
  Что далеко ходить. Сделал Илл защитный амулет своей крыске. О крыске отдельный разговор. Но потом.
  А что такое защитный амулет в крысиной магии?
  Как мне объяснил Илл, это очередной подконтрольный маячок с дополнительными функциями. Клепали их, как у нас клепают дешевые смартфоны, именуя шестизначными цифрами, занесенными в базу. Но, если в магии Себастьян, как говорится, собаку съел, то в цифровых технологиях был полный профан.
  Тогда как в компьютерной отрасли после изобретения первого вируса худо бедно научились создавать лечебные программы, в области тотального магического контроля, созданного Себастьяном, ни о каких вирусах и речи быть не могло. Просто не существовало смертников для подрывной деятельности среди забитых подданных. Не существовало. Пока Себастьян не решил нести магию в крысиные массы.
   Сам того не ведая, Великий пещерный Вождь заложил мину замедленного действия под главную заповедь своего народа: табу на свободу. Не зря крысиные боги отказались от магии. Ведь магия и свобода - понятия неразделимые!
  Разве мог Себастьян подумать, что какой-то крысенок, пробегая мимо места казни обращенного, перехватит магический импульс, предназначенный проверенному пасюку. Разве мог представить, что этот крысенок окажется способным артефактором и компьютерным гением, сотворившим уникальный маговирус?
  Направляя Иллариона на работу в гильдию артефакторов, Себастьян подписал смертельный приговор своему тотальному контролю.
  Осторожно, под прикрытием работы в цеху, Илл перетасовывал магические потоки и в конце концов нашел лазейку в их непрерывности. Маговирус присосался к потоку, как оголодавшая пиявка к голой... пятке купающегося. И начал свои враждебные действия. Пока незначительные. Чтобы не быть обнаруженным до поры, до времени.
  С тех пор защитный амулет Иллариона посылал на 'магический сервер', искаженный сигнал о своем местонахождении.
  Тая, возлюбленная Илла, задействованная в артефакторском цеху прежде чем получить путевку во взрослую жизнь: рожать и ублажать, - тоже не сидела, сложа лапки. Ее идеи, некогда покорившие Илла, и ставшие главной причиной его влюбленности, продолжали совершенствовать так называемый защитный амулет, внося в его опции изысканные... агрессивные наклонности. Ну, это как: зенитный комплекс, часть ракет которого, неожиданно для противника, превращается в сверхзвуковые бомбардировщики. Почему не все? Защиту же никто не отменял.
  Я спросила Илла, как ему удалось стать вторым вампиром. Ведь Самюэль исчез из поля зрения крыс окончательно и бесповоротно. А больше некому было поведать о возможности такого выхода из под власти Себастьяна.
  Илл не стал лукавить. Как-то мы с ним сошлись на базе искренности. Получилось, что доставшаяся ему магия несла в себе не только силу, но и кусочек души казненного, оказавшегося сыном Самюэля. Звали его Каллистрат. Он не предал отца. Мало того, что чудом выстоял, но, умирая, сумел передать свою силу пробегающему мимо крысенку, вопреки ритуалу.
  Позже я не поленилась заглянуть в словарь имен. Наших, земных. Как выяснилось, имена у крыс оттуда и брались. Самые заковыристые, почти забытые. Так вот, Каллистрат с древнегреческого означает: 'воин'. Воином он и был. До последнего вздоха.
  Себастьян не стал убивать случайно осчастливленного. Решил понаблюдать за развитием необычного своеволия магии. Потерял бдительность за семисотлетнее правление, безмерно доверяя своему контролю.
  Получив в наследство с магией знания, доведя до совершенства свой амулет, Илл выждал некоторое время, и, как некогда Самюэль, попался на пути златочешуйчатого. На этот раз преднамеренно. Надо сказать, поверили ему не сразу. Коварство крыс было известно змеюкам не понаслышке. Но в конце концов решили рискнуть. И в очередную ночную вылазку отряд под командованием Илла был подвергнут нападению со стороны анаконды. Откуда только взялась в лесу златочешуйчатых? Отвлекая на себя голодное чудовище, храбрый командир был проглочен.
  Снимок гибели Иллариона доставили Себастьяну. И тот посчитал оную более достоверной, чем гибель Самюэля. Относительно последнего, Себастьян так и не был уверен. Все ходы, известные Самюэлю, замаскировал ловушками. Поэтому пробраться в подземелья можно было только через Пещеры Отшельников.
  Пока мы с Иллом обсуждали стратегию спасения родственниц Самюэля, Вульф рассматривал возможности обретения союзников для более серьезных действий. И одной из самых одиозных фигур на этом поприще, намечался Шаман.
  Стоит сказать, что Шаман являлся единственным представителем крысиного народа, с которого метки подчинения сползали, как... яичница с покрытия супер крутых сковородок. Видимо, потому, что назначен он был божественными сущностями. Правда, в конце концов расплачивался за покровительство жизнью. Но пока жил, был не доступен и свят. Как Бог. И придерживался консервативных взглядов на жизнь, где скверне-магии места не было.
  В ритуале Единения, как выяснилось, могли принимать участие только обычные крысы. Храм не пропускал в свои недра оскверненных.
  После проведения ритуала Единения Себастьяну приходилось обновлять метки подчинения, так как Единение очищало народ от магического воздействия, словно давало возможность вырваться из рабства. Но Великий Вождь научился восстанавливать преданность подданных по средством клятвы, которую произносил каждый, выходящий из храма после ритуала. Тот, кто отказывался давать клятву, уничтожался.
  Шаман не мог повлиять на творящееся безбожие. Но, поговаривали, что пару-тройку отказников просто не выпустил из храма, оставляя в качестве служителей для своего приемника. Изменить это Себастьян не мог. Доступ в храм для него был закрыт. И никакая магия не способна была проникнуть на территорию богов. Обойти защиту таинства предсказания от магического воздействия, Великому Вождю так и не удалось. Боги, якобы защищали.
  Вот только Себастьян в богов не верил. А потому на протяжении своего правления не оставлял попыток надеть ярмо на те силы, которые этим богам подчинялись. По истечении семисот лет так ничего и не придумал. А очень старался. Видимо, боги или им подобные, все-таки существовали.
  В этом магическом мире все может быть. Как, впрочем, и в верхнем, не магическом. Иные события, ничем, кроме как божьими помыслами, не объяснить.
  Пока старшие товарищи ломали головы над тем, как подобраться к Шаману, мы с Иллом разрабатывали свой план. И особая роль в нашем плане отводилась прирученному хищнику. Ни много, ни мало: самом'у горному червю.
  О своем питомце Илл рассказал только мне. И то только потому, что я загорелась идеей спасения Таи. В отличие от Вульфа, который не собирался отвлекаться на пустяки. И пусть не отвлекается, мы сделаем все сами. Втихаря. У нас такая зверюга на подхвате.
  При всей неприглядности своего названия, горный червь выглядел очень мило. Илл создал иллюзию в масштабе один к одному, и я впечатлилась.
  Представьте себе серебристую сороконожку с мягкой густой шерсткой и глазками, запрятанными под шерстяными челками. Как у болонки. Глазки располагаются с двух сторон: с головы и с хвоста. На голове - две пары, на хвосте - только одна. Невольно пришел на ум еще один червь. На которого я так ни одной рыбки и не поймала. И тоже двуглазый с двух сторон. Только горный не удваивался при разрубании пополам, а погибал окончательно и бесповоротно. Правда, отыскать секиру, способную пробить его панцирь, да... секироносца, способного на такой удар, практически невозможно.
  В случае опасности или при необходимости расширять проход в подземных тоннелях мягкая шерстка горного червя превращалась в колючую броню. Если быть точной, шерстка оставалась, но в виде подшерстка. А колючая броня прорастала сквозь шкуру. Колючек своих червь не жалел. По пещерам их набросано было немерено. Отрастали они, как обычная шерсть, скажем, у собак.
  Помимо глаз и сорока ножек, у этого зверя имелась пасть. Слава богу, только одна. На голове. Тыл был защищен хвостом с жалом. Последнее, как и колючки, вылезало в случае опасности.
  Размером это чудо природы было с козу, вытянутую метра на два - три. А еще отличался червь сообразительностью. И добродушием, когда был сыт. То есть, пробегай мимо кто-нибудь съедобный во время переваривания пищи, даже глазами не поведет. Но близко подходить к сытому зверю не рекомендуется. Может рассердиться.
  При всех своих способностях являлся горный червь самым страшным хищником пещер. Потому как, если наметил себе добычу, выслеживал ее до превращения в еду.
  И вот такое чудовище удалось Иллу приручить.
  Как?
  Да очень просто. Подобрал почти мертвого детеныша в разоренной кладке.
  Надо сказать, врагов у червей не было, кроме их самих. В борьбе за территорию, дрались они до смерти. А если набредал чужак на кладку, сражался с мамашей. Если побеждал, кладку уничтожал. Детенышей убивал. Но не ел. Находились падальщики по их... тела.
  В общем, суровые законы пещерных джунглей - на лицо.
  На вопрос, когда он в последний раз общался со своим... питомцем, Илл ответил: 'Три года назад, когда Тая с матерью ушла в Пещеры'.
  Подумал немного и добавил.
  - Я успел сообщить им, где территория Склаза. И проследил через маячок, чтобы они добрались без проблем.
  А я не просто так задала вопрос. Сдается мне, превращение в вампира может отрицательно сказаться на взаимоотношении Илла с червём. Ведь, если подумать, что такое вампир? Ходячий законсервированный трупп бессрочного хранения. Знакомого запаха, по которому звери определяют своих хозяев, на нем быть не может.
   - Склаз, надо полагать, и есть твой зверюга, - проявила чудеса догадливости.
  - Не зверюга он, - обиделся Илл.
  - Да, хищник. Но разумный и не жестокий. До сих пор не пойму, почему наши не пытались приручить горгов.
  - Горгов?
  - Ну, мы их так называем.
  - Думаю, тебе повезло, что он был маленьким. А что касается приручения... Вряд ли кому еще из вашей братии пришло бы в голову выхаживать дикого звереныша.
  - Да, пожалуй, убили бы. И дело с концом, - согласился Илл.
  - А как Склаз отнесся к твоему... преображению? - решила деликатно подтолкнуть товарища к своей догадке.
  - Никак, - машинально ответил Илл, - мы после этого еще не виделись.
   И ошеломленно повернулся ко мне. Дошло, наконец.
  - Хочешь сказать, что он меня не узнает? Подожди. Но мы же с ним разговаривали недавно. Он сообщил, что у Таи все в порядке...
  - То есть как 'сообщил'? - опешила я.
  В голове нарисовалась забавная картинка, как неведомая зверушка расположилась в кресле, закинув друг на дуга несколько ножек, а одной из оставшихся придерживает мобильный телефон.
  - Ну, мы общаемся. Ментально. Я же привязал его к себе магически, чтобы понять, как его кормить. Понимаешь, он же умирал, - взволнованно заговорил Илл
  Словно вновь окунулся в те тревожные дни, когда разрывался между работой в цеху и вылазками в Пещеры. Благо, модифицированный защитный амулет не позволял отследить его перемещения, да Тая прикрывала. Оказывается, Склаз знал и ее. Потому позволил разместиться на своей территории. Даже приносил иногда придушенных пещерных кроликов.
  Как им удалось не попасться? Особенно потом, когда Тая жила в пещерах. Ведь за ними следили.
  - Да не следили особо, - просветил Илл.
  - Понаставили ловушек, защитные амулеты выдали. И на этом успокоились. Но Тая давно научилась искажать сигналы.
  Илл тяжело вздохнул и продолжил.
  - Надо вытаскивать их скорее. Тае скоро восемнадцать. Себастьян не станет долго выжидать.
  - Но ведь мать ее... отвоевала, - напомнила я.
  - Не будь Тая магичкой, оставили бы в покое. А так...
  - Тогда почему позволили матери победить? Не нашлось сильного противника?
  Действительно. Что может забитая женщина против даже слабого воина?
  Но некоторые исконные правила крысиного общества Себастьян оставил без изменения. Тем более, что благодаря этим правилам когда-то выжил.
  Мать испокон веков имеет право защищать свое дитя от захватчика.
  В обновленном обществе, где войны между стаями сошли на нет, это правило вылилось в: 'Мать отвоевывает свое дитя от уготовленной участи'. Выиграет - ее дитя спасено. Проиграет - сама пойдет на показательную казнь тут же на ристалище. Дабы другим не повадно было. И, как положено, сражение ведется в облике крыс. Якобы это исключает заведомый проигрыш: безоружная женщина - против меченосца. А жаждущим зрелищ и ставок дает возможность насладиться боями без правил.
  Редко кто, ставил в этих боях на инстинкт материнства. А инстинкт материнства порой творит чудеса.
  Я читала, как мать остановила вагон, катящийся под горку на ее ребенка. Думала, враки. Пока не попала на сеанс гипнотизёра, где зрителям продемонстрировали, как хрупкая девушка из зала лежала, опираясь головой и ногами на стулья, и гипнотизёр, довольно упитанный товарищ, сделал на ее животе несколько отжиманий. И девушка даже не прогнулась. Словно окаменела.
  - Просто никто и не думал, что так получится, - развеял Илл мои воспоминания.
  - Да и Себастьяну стало любопытно. Но ему в любой момент может надоесть.
  - Илл, - а почему ты не заявил на Таю права? Ведь ты - маг, и у тебя должен быть гарем.
  Илл горько усмехнулся.
  - Гарем мне полагается после тридцати. Да и не отдали бы мне Таю. Магинь сразу определяют в потенциальные роженицы, если кто-нибудь из элиты не пожелает ее в гарем. Я к элите и близко не стоял. Так, забавный эксперимент.
  - Как у вас все... ужасно.
  - Но почему? Если женщина попадает в гарем, ей неплохо живется. Таких извергов, как Константин, немного. У нас не принято издеваться над женщинами. Силой брать, берут. Когда, не считаясь с желанием женщины, отдают в гарем или предлагают жену гостю. Но это опять-таки случается редко. Наши женщины не строптивы и воспитаны так, что главное для них ублажать мужа и воспитывать детей.
  - Какое счастье!
  - Зато у нас нет борделей и насилия над чужими женщинами.
  - А как же те, у кого еще нет гарема?
  - Ну, - замялся Илл.
  - Мы ходим... в гости к отцу или старшим братьям.
  - Понятно, - съязвила я, - все жены семьи - общие.
  - Не все, - воспротивился Илл, - только наложницы.
  - И чем это отличается от борделя?
  - Да ну тебя, - отмахнулся Илл.
  - У нас вообще к этому относятся проще. И давай сменим тему.
  А я вспомнила свой жуткий сон с насилием, когда вокруг алтаря совокуплялись сотни пар. Такое бывает? Или Константин внушил мне одну из своих бредовых фантазий?
  - С него станется, - отозвался Илл.
  Пора завязывать размышлять вслух. Впрочем, иногда это приводит к получению дополнительной информации, которой Илл решил поделиться.
  - Он любил устраивать оргии в своем гареме. И женщины у него долго не жили.
  Тот дальний предсмертный крик! Сволочь он, этот Константин. Правильно я ему башку снесла. Вернее, не я. Но все равно правильно.
  - Думается мне, прежде чем идти в Пещеры, тебе следует пообщаться со Склазом насчет твоего преображения.
  Действительно, пора сменить тему и перейти к делу.
  - Сам уже понял, - прилетело в ответ.
  Когда Илл ушел общаться со своей зверушкой, я отправилась на поиски Вольки. Неожиданное гостеприимство змейки, позволившей нам пожить на ее острове, отнюдь не являлось бескорыстным. Задумала эта экспериментаторша получить еще одного добровольца на превращение в вампира. Вернее, в вампиршу. За неимением других желающих. Почему-то никто, кроме крыс, не соглашался на сомнительную жизнь после смерти. Была, правда, одна попытка вытащить безнадежного раненного из лис - оборотней. Но то ли смертельные раны, то ли отсутствие магии у пациента сказались. Попытка оказалась неудачной. А тут сразу две подопытных крысы: маг и не маг. Если с Таей все было оговорено, то ее мать сомневалась. Она вообще не хотела уходить из Пещер, надеясь дожить там остаток лет. Тем более, имея под боком такого охранника, как Склаз. Вот только оставит ли ее в покое Себастьян, когда узнает об исчезновении дочери. Следовало достоверно изобразить гибель возлюбленной крыски Илла.
  Волька нашлась в своей ажурной беседке за столом с разносортной нарезкой и пузырьками лимонада перед релакс картинками в телевизоре. Любопытно, где она эту нарезку берет? Сомневаюсь, что в экологической пищевой... промышленности змеиного общества производятся такие канцерогенные вкусняшки.
  - Я тут подумала...
  Плюхнулась рядом и прихватила пару колбасных кусочков. Без хлеба. Как советовал Винни Пух.
  - Если у Илла не получится договориться со своим червяком, ты сможешь проникнуть в пещеры?
  Спросила, и сама себе чуть язык не откусила. Ведь Илл просил никому о Склазе не говорить. Оказалось, Волька была в курсе. Только фыркнула в ответ: мол, я эти Пещеры еще в детстве облазила.
  - А Самюэль говорил, что никто не возвращается оттуда.
  - Не возвращаются, - согласилась змейка.
  - Если полезут на территорию крыс. А Пещеры Отшельников - нейтральная зона.
  То есть начинать поход за Дином следует оттуда? И так красноречиво отразилась на моей физиономии эта мысль, что никаких слов не надо.
  - Заходить, конечно, следует в Пещеры, - согласилась Волька.
  - Только Динагуэля мы там не найдем. Он где-то глубоко в крысином тылу.
  Кто бы сомневался.
  Илл вернулся к вечеру. Весь в грязи, растрепанный, в порванной одежде. Заявился к нам в беседку, не переодеваясь. Да, знатно Склаз повалял приятеля. Отмутузил от всей души. Хорошо, что не съел.
  - Не едят горги мертвечину, - пояснила Волька, намекая на вампирское состояние результата удачного эксперимента.
  Илл ее комментарий проигнорировал.
  - Договорились хоть, - поинтересовалась я.
  Вместо ответа нам предоставили иллюзию в 3-D. Жаль без звука. Но и так было достаточно. Чарли Чаплин со своими тортиками отдыхает.
  Мы с Волькой со смеху чуть не умерли. Илл присоединился. Тогда, в роли неваляшки было не до смеха, а когда все закончилось благополучно...
  Выдвинулись мы с рассветом, пока старшие товарищи занимались серьезными делами. Илл понавесил на нас амулеты, изготовленные в Волькиной лаборатории. Амулеты он усовершенствовал, разделил на защитный и боевой. Пояснил, что универсал удобнее, конечно, но по силе с узкопрофильными не сравнится. А мне что. Пусть болтаются две подвески. Шею не тянут.
  В Пещерах было на что посмотреть. Поначалу они напоминали привычные: темные, сырые с разной мелкой живностью, что обитает на грани света и мрака. Потом над нами зажегся светлячок, созданный Иллом. Вовремя, кстати. Заклинание ночного видения мало помогало в дебрях сталактито-сталагмитового царства. Мелкий каменистый мусор, местами перемолотый в песок, местами в щебень, устилал пол, маскируя неровности. Ноги то и дело проваливались в ямки, соскальзывали с зарождающихся сталагмитов. Я мысленно благодарила Вольку, настоявшую на смене обуви. Кондовые ботинки, напоминающие армейские, несколько раз спасали от серьезных травм. Особенно потом, когда стали появляться светящиеся мхи, и пещеры превратились в... сумрачную феерию. Я то и дело спотыкалась, забывая смотреть под ноги от восхищения перед сказочными пейзажами.
  Многоярусные переходы, убегающие в темноту тоннели, ручейки, струящиеся меж поросших мхами булыжников. Мхи - это отдельная песня. Каких только расцветок и форм не наблюдалось. Правда цвета приглушенные, мрачноватые. На фоне которых яркими вспышками различались... соцветия? А вокруг всего этого великолепия мельтешили разного рода летающие да ползающие насекомые, птицы, зверушки. Крупных хищников пока не наблюдалось. Но где-то на грани слышимости эхом разносилась их перекличка.
  И совсем не похоже было это на кошмар, где затерялась Динка.
  Воспоминание о Динке отрезвило.
  - Илл, как ты здесь ориентируешься?
  Произнесла шёпотом. Почему-то в слух опасалась.
  Илл указал на едва различимый световой лучик, что несся впереди по извилистой траектории.
  А потом из уходящего во тьму бокового ответвления донесся странный шум. Странный для замкнутого пещерного пространства. Потому что так шуметь могло только море. И пусть в живую я никогда его не видела, но телевизор никто не отменял.
  Ритмичный шорох набегающих волн и... топоток перекатывающейся гальки. Нет, это нельзя было назвать привычным прибоем. Да и откуда взяться прибою там, где нет простора ветрам. Я на мгновение закрыла глаза, потянула носом, как оголодавший зверь. И пряный воздух, насыщенный солями и водорослями, опьянил покруче сорокоградусной. Я рванула к тоннелю, хотя световой лучик указывал совсем в другую сторону.
  - Стой!!!
  Летело мне во след. Летело, словно подстегивало.
  И за очередным поворотом я вывалилась на маленький пляж, словно карниз, прилепившийся к стене необозримой пещеры. Сзади, рваным пятном маячил конец тоннеля. Вокруг царил полумрак, сгущающийся по мере удаления в беспросветную бездну, и из этой беспросветной бездны неотвратимо накатывались на берег искрящиеся волны.
  В насыщенном влагой воздухе носились разнокалиберные светляки, словно фантастическое конфетти. По волнам бегали водомерки, оставляя на поверхности расходящиеся круги. Из воды выскакивали рыбешки. То ли играли, то ли охотились. Казалось, я попала на островок посреди космоса.
  И островок этот... уменьшался?
  Чья-то рука схватила за шиворот и потащила вверх по тоннелю. Да. Тоннель имел существенный уклон к морю. Потому я играючи скатилась по нему, а теперь тяжело передвигала ногами вслед Вольке. Едва мы выбрались в сталактито-сталагмитовое царство, и поднялись на тропу, как из тоннеля и расщелин хлынула вода. Зачем, спрашивается, бежала. Подождала бы чуток, и море само бы пришло. Вот только не сверкающим космосом, а зажатым стенами заливом.
  Вода прибывала. Вскоре тоннель скрылся под ее поверхностью. Судя по тому, что товарищи не сильно переживали, наша тропа находилась на достаточном возвышении. И горизонтальные отметины на сталагмитах, характерные для берегов океана, были тому подтверждением.
  - Никогда не была приверженцем рукоприкладства, - заявила Волька, пока Илл пыхтел от едва сдерживаемого шквала ругательств.
  - Но сейчас руки так и чешутся.
  Я же смотрела на подбирающееся к нам море. Оно было соленое. Настоящее подземное море, несомненно связанное с тем, что за горами.
  - А когда будет отлив, мы сможем заглянуть туда снова?
  - Все, держите меня. Я ее сейчас убью.
  - Сама убьется, - неожиданно спокойно прозвучало за нашими спинами.
  Ну, да. Кто бы сомневался, что Верховный Маг каргов останется в неведении относительно нашего плана. И Самюэль притесался. Интересно, как отреагирует горный червь на такую компанию?
  Дальше мы шли молча. Я чувствовала за спиной напряженный взгляд трех пар глаз. Четвертая пара принадлежала Иллу. И шагал он впереди, прокладывая дорогу. И скорее всего сожалел, что у него, как у горного червя, нет глаз на затылке. Словом, следили за мной, как за пленником, готовым в любой момент дать дёру. А я решила расслабиться и продолжить созерцание красочных пещерных пейзажей. Попутно разглядывала непуганых мелких зверушек, что сновали по своим делам. Разве что под ноги не бросались.
  Неожиданно Илл остановился и, сделав знак не шуметь, сотворил вокруг нас сферу, напоминающую мыльный пузырь. Старшие товарищи перестали сверлить взглядом мою спину и переключились на обзор окрестности. Минут через пять из-за сталагмито-сталактитового монолита вышли пять воинов дроу. За спиной одного из них болтался вещевой мешок. И судя по тому, как вытянулось лицо Илла, содержимое мешка, было ему хорошо знакомо. Мало того, желанно настолько, что он собирался наделать глупостей.
  - Мы можем здесь потанцевать? - мысленно спросила у Вульфа.
  - А надо? - отозвался тот.
  - Кажется, у них в мешке крысы. И одна из них - Тая.
  Однако первой отреагировала Волька. Выскользнув из мыльного пузыря, обратилась анакондой и рванула наперерез дроу. Никогда бы не подумала, что огромная змея может быть так молниеносна. За пару секунд в живых остались трое.
  Только не даром дроу славятся боевым искусством. Отложив мешок, они окружили змеюку и слаженно запустили в нее парализующим заклинанием. Добить ее им не удалось. На сцену вышли мы с Вульфом. Правда, нам не пришлось сделать ни одного 'па'. Оценив противника, один из дроу примирительно поднял руки.
  И в тот момент, когда мы собрались расстаться миром, из боковых тоннелей выскочили крысы.
  - Если отдадите из этих еще пару магов, - незаметно кинул в сторону голохвостых недавний противник, - Мы на вашей стороне.
  О погибших товарищах даже не заикнулся. Видимо, справедливы байки о хладнокровии чернокожих. Павших в бою они бросают, как ненужный хлам.
  У крыс было численное преимущество. И дрались они отчаянно. Но против нас с Вульфом, да еще при поддержке дроу, у них не было шансов. Наученная горьким опытом убиения Константина, я завернулась в заклинание, названное мной "антитошниловка". Не зря терзала Вульфа после своего... отходняка. Потом все равно будет откат. Но до этого "потом" еще дожить надо.
  Однако все разрешилось почти без кровопролития. Мощный рык растекся под сводами пещеры. Дроу и крысы среагировали мгновенно. Разбежались кто куда. А из очередного тоннеля вылезло чудовище. Горный червь называется. И, хорошо бы, по имени Склаз. Потому как в противном случае...
  Выглядел зверь совсем не так безобидно, как в иллюзии Илла. Мы застыли, парализованные взглядом двух пар глаз. Зверюга остановился, разглядывая нашу компанию. Потом скосил один глаз на Илла. И часть боевых иголок втянулась в тело сантиметров на десять.
  - Склаз! - подался Илл в его сторону.
  Разве что не распахнул объятья. В ответ ему вопросительно рыкнули. Не то, что бы совсем доброжелательно, однако нотки миролюбия прослеживались. И пока Илл мысленно общался со своей зверушкой, мы разбирались с потерями.
  Волька потихоньку приходила в себя, но еще выглядела заторможенной. Меня в очередной раз занимал вопрос, как ей удается перекидываться, без потери костюмчика. Вульф, на что - Верховный Маг, но одежду снимал, изрядно меня тем смущая. Потом припомнилось знаменательное появление Ядвиги, когда Барс попал под стрелу заклинания. Да и сам Барс обратился у меня на руках... Это что же получается? Один несносный волчара надо мной издевался. А я только сейчас это поняла?
  Между тем Вульф, не догадываясь о моем прозрении, деловито магичил над телами убитых дроу и крыс. Вскоре на их месте образовались кучки пепла. Ладно, потом отыграюсь на шутнике.
  В свою очередь Самюэль пытался привести в чувства пять крыс из вещевого мешка. Но безуспешно. Видимо, дроу их сильно приложили.
  - Кто из них Тая, - решила обратиться к Иллу.
  Тот отвлекся от разговора с грогом, взял на руки одну из крыс. Еще раз глянул на остальных.
  - Здесь нет ее матери.
  И как он их различает?
  - Пойдем за ней?
  - Нет. Я пойду один.
  И пояснил
  - Когда отряд доберется до Себастьяна, нам всем не уйти. А один я проберусь незаметно.
  Между тем из бокового тоннеля выглянул дроу.
  - Значит, уходим, - подытожил Вульф и, кивнув дроу, добавил.
  - Этих можешь забирать.
  - А что вы с ними будете делать? - полюбопытствовала я.
  - Я же не спрашиваю, что вы собираетесь делать с этой? - отозвался чернокожий, указывая на Таю. С сожалением. Подружка Илла была ему необходима. Видимо, омагичивание крысиного общества не оставило дроу равнодушными. А крыска-магиня - добыча уникальная. Вот только спорить с сильнейшим противником смысла не было.
  - Уходим, - повторил Вульф.
  Илл передал свою крыску Самюэлю, сменил ипостась, не заморачиваясь по поводу одежды, и побежал вслед Склазу. Дроу проводил парочку задумчивым взглядом, закинул мешок на плечо и растворился, словно его и не было.
  А мы двинулись обратно.
  Проходя мимо моря, я задержалась. Оно плескалось, не доходя нескольких метров до тропы, явно собиралось заняться отливом, и почему-то напоминало мне зверя. Дикого, любопытного зверя. Достаточно сильного, что бы не отказывать себе в любопытстве, даже когда все инстинкты вопят: 'Ловушка'.
  - Идем, - подтолкнула меня Волька.
  - Вернемся домой, перенесу тебя на море. Настоящее.
  Как там в сказке: 'Снесу я вам яичко, да не золотое, а простое' ...
  Вот только мне это 'золотое' запало в душу. Как западает первое увиденное чудо.
  Волька сдержала слово. И после того, как мы отмылись и отъелись, утянула через портал на бесконечный галечный пляж, с хаотично разбросанными огромными валунами, некогда скатившимися с прибрежных скал. Эдакий одичавший японский сад камней. Большинство валунов имело округлые формы. Некоторые только подвергались обработке прибоем.
  Об один из таких каменюк я поранилась, заходя в воду. Не придала значения ерундовой ранке. Бултыхалась на мелководье в щенячьем восторге, окруженная стайками непуганых рыбешек.
  Волька возникла, как джин из подводной бутылки. Выволокла на берег, оттащила подальше от воды. И пока я пыталась подобрать слова к ее неадекватной выходке, мелководье заполонили разноцветные медузообразные существа.
  - Как ты дожила до своих лет с такой способностью притягивать... убийц?
  Задалась вопросом змеюка. Риторическим. Потому как отвечать на него я не собиралась. Поднялась и медленно подошла к воде.
  Волька следила за мной, как мамаша, готовая в любое мгновение прихватить за шкирку нерадивое дитя.
  - Это - что? - указала на разноцветный бульон.
  - Морские кровососы, - прилетело в ответ
  И, не дожидаясь дальнейших расспросов, Волька пояснила.
  - Облепляют раненное животное и пожирают за несколько минут.
  - Так вот ты какой, цветочек аленький! - невольно сорвалось с языка.
  Думается мне, что люди, не лишенные детства и не отравленные завистью, в определенном возрасте 'подсаживаются' на романтику. У многих она связана с морем. Как символом свободы духа.
  Пираты!
  Капитан Блад!!!
  Каюсь, сама пала жертвой благородного рыцаря под белыми парусами. Пока не попалась мне в руки книга о реальных пиратах. Но романтика моря не рассосалась. Я понимаю, что жить по закону моря - это тяжелый и неблагодарный труд. Оно никогда тебе не ответит по справедливости. Никогда не спасет. Оно просто существует в безбрежных просторах. И эти просторы завораживают. Словно вырываешься из паутины обыденности. Словно можешь летать. Ведь по сути плавание - тот же полет, только в воде.
  Да. Я никогда не была на море. Но за свою короткую жизнь, едва сводя концы с концами, находила средства ходить в бассейн и учиться плавать. Летать под водой. Пусть эта вода не была живой, пусть пропахла хлоркой. Но в ней не таилась... подлянка типа разноцветных кровососов.
  - При чем здесь... цветочек? - вернула меня в реальность Волька.
  - Присказка такая, - пояснила я, - типа: нет в мире совершенства.
  И вздохнула.
  Но!
  Все равно оно - Море!
  Все равно верится, что сумею до него достучаться. Наверное, так безнадежно влюбленный в стерву, остается слепым.
  - И много у вас тут подобных зверушек?
  - Пойдем отсюда. Поплавать уже не дадут, - Волька в сердцах махнула рукой.
  - Подожди. Это что же получается. Если кто-то случайно поранится в море. Даже незначительно. Он обречен?
  - Не кто-то. Только носитель темной крови. Эти существа очищают море от темных. Своего рода санитары.
  - А в том пещерном море они водятся?
  Мое 'Золотое яичко'. Безбрежье, растворяющееся во тьме. То, пещерное море, не может быть такой бездушной скотиной. Да, выплюнуло при первом знакомстве. Но... предупреждало же о приливе. И ни его вина, что сообразить я не успела. Опять вмешалась Волька.
  На этот раз она решила развернуто ответить неугомонной ведьме.
  - Не водятся. Темная кровь - довольно редкий продукт. В основном они питаются солнечным светом. Без солнца им не выжить.
  Милые такие солнечные... зайчики.
  Неужели не смогу теперь без опаски плавать в поднебесном море? От незначительной царапины никто не застрахован. А так хочется не просто плескаться на мелководье, а уплыть далеко за буйки скал, скажем, по лунной дорожке. Ведь ночью эти заразы солнечные спят?
  - Ночью другие хищники просыпаются, - обрадовала Волька.
  - Так что без меня пока не рискуй.
  Да. Море - это не безопасный бассейн. Но тем оно и притягательнее.
  А к вечеру вернулся Илл. Один. Мать Таи отказалась уходить из Пещер.
  - И как же она там будет одна?
  Задала вопрос и сама же на него ответила. На этот раз не вслух...
  Кто из нас, замороченный суетой жизни, не мечтал о необитаемом острове? Я мечтала и довольно часто. Только остров должен быть исключительно человеко-необитаемым. А блага цивилизации, как то: еда, вода, тепло и... интернет, - к необитаемости должны быть приурочены. Ну, и зверушки разные. Безопасные.
  Не реально?
  Да. Не реально. Но если мечтать, то ни в чем себе не отказывать.
  - Думаю, она там не одна, - предположил Илл.
  - Ну, да. Была не одна. С дочкой, - согласилась я.
  - Помимо Таи...
  Илл помолчал пару минут и пояснил.
  - У нас есть несколько обрядов изгнания из стаи. Теперь их стало меньше. Себастьян предпочитает убивать изгоев. Но если они не опасны... Типа юродивых или покалеченных на службе... Им дозволяется уйти в Пещеры без возможности возвращения. Маячки с них снимаются. Как правило.
  - Здорово придумано, - восхитилась я.
  - Потерял здоровье на благо Родины, получай свободу на благо голодных хищников.
  - Не надо ёрничать, - возмутился Илл.
  - Те, кто выбирают Пещеры, знают, на что идут. У кого нет сил выживать в дикой природе, остаются в... специальных учреждениях...
  - И долго не живут, - окончила я затянувшуюся паузу.
  - Как будто у вас там по другому.
  Действительно. Немного по другому. Пещер с голодными хищниками нет. Зато есть стаи бомжей, в роли хищников на которых выступают те, кто не лишился средства к приемлемому существованию. Почти в каждом теледетективе поставленный на счетчик гражданин, прикрывается смертью сожженного бомжа. И воспринимается это спокойно. Словно не человека сожгли, а манекен.
  Что-то я опять не туда зарулила.
  - Ты хочешь сказать, что у матери Таи есть... сожитель?
  Илл проигнорировал мой вопрос. Посчитал тему исчерпанной. И переключился на другую.
  - Как там Тая? - обратился к Вольке.
  - Еще не пришла в себя, - ответила та.
  И поразмыслив, добавила.
  - Наши разбираются. Больно мудрёное заклинание дроу.
  - Странно, - призадумалась я, - тебя ведь тоже они приложили. А... расколдовалась почти без проблем.
  - Меня приложили на убой. Короткой заморозкой, - пояснила змеюка, - Таю же усыпили бережно. На долгий срок.
  - Зачем?
  - Что бы не проснулась, пока не надо. А, когда надо, проснулась бы без побочных проявлений. Обычно для этого используют ключевое слово. Чтобы его найти, надо покопаться в мозгах усыпленного.
  И снова вернулась к матери Таи.
  - Эх. Жаль, что мать Таи не согласилась. Мне срочно нужна немагическая крыса...
  И неожиданно воодушевилась.
  - Слушай, Илларион, может быть, этот ее сожитель согласится. Ведь, если он... не совсем здоров, преображение вернет ему здоровье.
  - И лишит жизни, - скептически заметил Илл.
  Видимо, он не воспринимал свое преображение как манну небесную.
  - Ну, а в чем разница, Илл, - уточнила я, добавив циничное от Вульфа, - кроме анализов.
  - Мы не можем иметь детей.
  - Я над этим работаю, - вступилась Волька за свой проект.
  И появится в мире корней клан вампиров. И не все они будут такими мудрыми, как Самюэль и Илларион. Даже представить страшно, если бы преобразовали в вампира Константина. А ведь крысы народ жестокий, судя по их истории. Сам да Илл - скорее исключение. Да и то, благодаря магии. Нет, глубокоуважаемая изыскательница, не надо нам маленьких вампирят на базе крыс. И предложила иной способ освобождения от меток Великого Вождя.
  - Может, проще не убивать, а... смывать метки. Ведь ритуал Единения их... смывает.
  - Ритуал Единения не действует на магов, - возразил Илл.
  - Откуда ты это взял? Никто не пробовал. Ведь магов к ритуалу не допускает Шаман. Что если сделать исключение. Хотя бы для одного мага.
  - Можешь поговорить об этом с Шаманом, - посоветовал Илл.
  - И поговорю, если доберусь.
  Илл одарил меня скептическим взглядом.
  - Ну-ну.
  А Шаман взял да нарушил все правила. Явился сам. 
    Глава 17
  Он стоял, как скала. Одинокая скала в океане, о которую разбилось неисчислимое множество кораблей. Скала с поминальным крестом...
  Любопытно, как эти кресты на одиночных океанских скалах ставили. В наш век воздухоплавания - понятно. А во времена первооткрывателей кругосветных морских плаваний? К скале, одинокой в океане, не подойти. Там всегда волны.
  И тем не менее кресты на скалах стояли. Сотни морских пейзажей тому подтверждение. Правда, художники могли и приукрасить...
  Ну, что это я?
  Отвлеклась на ерунду.
  Хотела поговорить о Шамане. И поговорить... патетически.
  Начнем с начала.
  ... Он стоял, как скала. Одинокая скала в океане, о которую разбилось неисчислимое множество кораблей. Скала с поминальным крестом. И не скажешь, что в роду его затесались крысы. Впрочем, что мы знаем о крысах, кроме того, что они позволяют о себе знать - примитивные создания, которым почему-то открылся Космос.
  Из всей нашей команды для общения Шаман выбрал Вульфа. То ли Верховный Маг каргов оказался менее подвержен скверне. То ли сказалась значимость его должности. На Самюэля с Илларионом даже не взглянул. Есть они, нет. Вон муха пролетела. Одно и тоже.
  На мне взгляд задержался. Но что в нем было, не понять.
  - Угасание Синего Дракона не дает мне провести Ритуал, - начал без предисловия.
  Голос его звучал, как под сводами храма. Не тихо, не громко. В самую душу. И я не сразу поняла, о чем он говорит, завороженная этим голосом. А когда поняла...
  Это что же получается, Шаман на нашей стороне?
  Хотя понимать его слова можно и с точностью до наоборот. Кому охота помирать в расцвете лет! Не дает угасание Дракона провести Ритуал, и, как следствие того, отправить оного Шамана в небытие, слава богам! Пусть себе угасает...
  Но Шаман не дал мне поразмыслить в этом направлении.
  - Смерть Дракона не выгодна богам. И я пришел вам в помощь.
  Мы Вас не ждали, а Вы... свалились с неба подспорьем. Очень во время, кстати.
  - Чем, конкретно Вы можете помочь, - усомнился Вульф, видимо, припоминая бессилие богов перед деяниями Великого Вождя.
  Но Шаман не обратил внимания на скепсис. Излечился он от светских амбиций, как только отрекся от мирской жизни. Продолжил, словно его и не прерывали.
  - Пещера с Драконом находится над Источником Ритуала. Я проведу вас в нее.
  Едва успела подумать: 'Ну, не может все быть так просто', как подозрения мои подтвердили.
  - Выбраться сможете только с Потоком Времени...
  - Что за поток?
  Я помыслила, Вульф спросил. И нам ответили.
  - Поток Времени открывается в начале Ритуала и через единение сознаний молящихся устремляется в Космос.
  Даже представить не могла, что придется стать космонавтом в столь юном возрасте. Нам, правда, предлагают вместо ракеты какой-то крутой Поток...
  Шаман усмехнулся. Видимо, гуляет по моим мыслям подобно Вульфу.
  Включила защиту, продолжила внимать и комментировать.
  - Главное, держаться на краю Потока, иначе... затянет в русло и выжжет разум...
  Да. Задачка не для первоклассника, ошибка в которой отзовется двойкой в дневнике. Сколько этих двоек повыводила, пока не ввели в детдоме электронное обслуживание.
  Нам здесь предлагают реально рискнуть мозгами. А без мозгов - какая жизнь! Даже у блондинок... Тем более, у блондинок!
  Итак. Необходимо пристроиться с краю Потока, вместе с ним профонтанировать из Пещеры и отделиться, не долетая до звезд. Главное, чтобы отделение случилось на небольшой высоте. Иначе падать будет травматично.
  - Именно, - мысленно ответили мне, пройдя сквозь защиту, как в открытую дверь.
  Вот ведь... Шаман.
  А все-таки было бы здорово, хоть с краюшка окинуть взором Вселенную!
  На память пришли снимки телескопа Хаббл, разбросанные в недрах интернета. Как наяву встала перед глазами туманность Конская Голова, и я скатилась по ней на фантастическом серфборде...
  - Даже, если тебе удастся заглянуть во Вселенную и не выжечь при этом сознание, - произнес Шаман вслух, - ты все равно все забудешь.
  - Почему? - сдулась, как воздушный шарик.
  - Постичь Вселенную может только Всемирный Разум, который развивается вместе с ней.
  Непроизвольно еще раз почемукнулось.
  - Как же тогда ваши верующие не возвращаются... овощами?
  Про Всемирный Разум потом додумаю. Не по мне эта... коммуна. Не доросла я до возвышенного. Хочется свои мозги сохранить... в отдельной квартире.
  А Шаман воодушевленно вещал. То ли пытался обратить нигилистов в свою веру, то ли по привычке.
  - Ритуал растворяет сознание молящихся, встраивает в Поток. При этом оставляет не тронутыми крупицы личности, по которым личность восстанавливается, очищенная от скверны магии. Память о Космосе, открывшемся при единении, не возвращается...
  Мне, например, было бы... досадно от того что, покопавшись в моих мозгах, Всемирный Разум поставил на них заглушку.
  Или на Шаманов беспамятство не распространяется?
  - А Вы... Вы помните...
  Слов не нашлось, чтобы 'объять необъятное'. Но меня прекрасно поняли.
  - Надеюсь, что запомню... в этот раз, - ответил Шаман с легкой грустью.
  Он-то, может быть, и запомнит. Да никому уже не расскажет.
  - В чем тогда смысл этого Ритуала?
  Решила разыграть сомневающегося до конца.
  - Прежде всего в очищении, - терпеливо ответил Шаман.
  Похоже, мой нигилизм его забавлял
  - А чтобы информация о состоянии Вселенной во время Ритуала не пропала, ее записывают божественные кристаллы.
  Записывают. Припоминаю лекцию Самюэля. Только доступа к этим кристаллам нет ни у кого, кроме шаманов. А те молчат, как партизаны.
  Я бесконечно могла задавать каверзные вопросы. Благо - отвечают.
  Вмешался Вульф.
  - Информация о серьезных катастрофах поступает в компетентные органы, - обрубил мои дальнейшие расспросы и обратился к Шаману.
  - Хотелось бы уточнить детали проникновения в Пещеру.
  Да ну, ее, Пещеру. Мне любопытно, откуда берется Всемирный Разум. Впору хоть ученицей записывайся к шаманскому Преосвященству, пока не забрал его Ритуал.
  - Всемирный Разум прирастает сознанием индивидуумов, добровольно отказавшихся от личности во имя познания, - прозвучало в голове.
  Вульфу же ответил вслух.
  - Для входа в Пещеру я открою портал. Магия там не доступна. Пещера и источник Потока расположены в массиве блокирующих горных пород...
  Ишь, как термины накручивает. Видимо, совсем не примитивно крысиное общество. Пусть всеобщее наземное образование подрастающему поколению не доступно, но у Великого Вождя приличный штат из магинь-рожениц имеется. Чем они там между родами занимаются? Почему бы не создать хотя бы среднюю школу для крысят. Где сам Шаман мог бы и преподавать. По словам Самюэля, он вообще в Змеиной библиотеке прописался. Стало быть, знаний ему не занимать...
  Подняла голову и наткнулась на задумчивый взгляд. Продолжает почитывать шаманское Преосвященство мои мысли, параллельно своим наставлениям.
  Наставления же сыпались без перерыва.
  - ... Следует знать, что воздуха в Пещере ничтожно мало. Дракону едва хватает, не смотря на то, что он в анабиозе. Попав в Пещеру, вы на несколько минут потеряете сознание. Желательно перед перемещением... погасить дыхание насколько возможно...
  Я решила потренироваться. Надула щеки и задержала дыхание, как при икоте. Хотя этот способ на меня практически не действовал. Когда заканчивался воздух, сдувалась и начинала глотать его... литровыми стаканами, как выброшенная на берег рыба. Проще было водички попить. Только вряд ли в Пещере нам предложат водички.
  - Потренируешься позже, - завершил Вульф мои тренировки.
  А Шаман продолжил.
  - Полузабвение защитит ваш разум, позволяя оставаться на грани. Когда откроется источник, и Поток ворвется в Пещеру, вам следует придерживаться ее стен. Я дам амулеты, которые помогут балансировать на краю Потока. Но они не защитят от неосторожного шага...
  - Так магия же не действует. Какие могут быть амулеты? - вырвалось вполне обоснованное возражение.
  - Божественные, - прилетело в ответ.
  - Ну, да. Божественное - это не магическое, - подумала громко. Даже слишком громко. Но на мой скепсис внимания не обратили.
  А я всерьез задалась вопросом: в чем разница между магическим и божественным. Что вообще такое - магия? Какие-то излучения, которые маги используют по необходимости? Тогда и божественное - тоже излучение, только иной природы. Излучение, которое разного рода шаманы используют по своим шаманским нуждам.
  К примеру, в нашем материальном мире какие могут быть излучения? Первым делом приходят на ум электромагнитные с разными подвидами типа, световое, инфракрасное. Даже радиацию сюда можно приплести.... Потом - гравитационные. И все!
  Что если божественное и магическое можно рассматривать по аналогии?
  Только... Думается мне, что гравитационное излучение... Притяжение по простому. Не что иное как разновидность электромагнитного. Ведь откуда берется гравитация? От массы. От материи. А материя состоит из атомов, где отрицательно заряженные частицы бегают вокруг положительно заряженного ядра. Словом, темные силы электричества правят бал в мире без магии.
  Если следовать аналогиям, магия правит бал в магическом мире. И божественное - не что иное, как законспирированное магическое...
  Пока предавалась научным раздумьям на уровне подростка, пропустила часть разговора между Вульфом и Шаманом. А обсуждали они возможность балансирования на грани сознания, что позволит балансировать на краю Потока Времени.
  Вынырнула я из своих раздумий аккурат под скептический взгляд Вульфа, терзаемого вопросом: где баланс, и где Черная Ведьма в моем лице. А я, между прочим, могу и потерпеть. Главное, Дина вытащить.
  Кстати. А как мы будем его вытаскивать?
  На этот вопрос Шаман не ответил. Лишь подвел к мысли о необходимости пробуждения Дракона перед началом Ритуала. Причем, на все про все будет у нас три часа.
  - Почему три, а не больше?
  Где кропотливые расчеты? Может быть, там еще пара минут затесалась. А в критических ситуациях каждая секунда на счету.
  Мне ответили коротко: 'Больше вы там не выдержите'.
  Ладно. Оставим расчеты. Главное прояснить... главное.
  - То есть, если я не смогу разбудить Дина за три часа...
  Почему-то была уверена, именно мне достанется столь почетная роль.
  - ... Вы откроете Поток?
  - Да, - согласился Шаман, - Не возможно остановить начатый Ритуал.
  А, судя по всему, начнется сей Ритуал сразу после нашего с Вульфом попадания в Пещеру. И Поток при этом вырвется с отсрочкой. Аккурат, часа на три. Если сумею разбудить Дина раньше, все равно придется сидеть в Пещере и дожидаться старта. В Ритуале все рассчитано до секунды. И отклонения извне, будь то сопутствующие течению процессы, на сам процесс Ритуала никак не влияют. Положено высвободить Поток спустя три часа после начала Ритуала, так оно и пойдет. Мы - не более чем щепки, случайно попавшие в водоворот.
  А все-таки интересно. Для чего нужны эти заветные три часа между началом Ритуала и спуском Потока?
  - Для объединения сознаний молящихся.
  Да. Как гулял Шаман в моих мыслях, так и продолжает. В данном случае я не против. Даже удобно. Нет надобности напрягаться, чтобы сформулировать мысль.
  - А если я не успею разбудить Дина? - спросила вслух, смирившись с участью щепки.
  Глупо противостоять стихии. А крысиный Ритуал иначе как стихийным проявлением не назовешь. Поток в Космос! Это даже не ураган по самой высшей шкале мощности...
  Вслух же - потому, что Вульфу тоже не плохо знать, как оно сложится на худой конец.
  Шаман не стал отмалчиваться.
  - У вас останется два выхода: влиться в Поток без Дракона, или остаться дожидаться Правителя.
  В последнем случае из Вульфа сделают отбивную, а меня направят в роженицы. И папашей Тьмы станет Великий Вождь.
  - Заблуждаешься, - прозвучало в голове.
  - Отцом Тьмы может стать только тот, в ком содержится ее часть. И правитель знает об этом.
  Это что же: нас с Вульфом напичкают афродизиаком и...
  Нет. Уж лучше нырнуть в Поток и...
  - ... Вынесет где-нибудь с выжженным мозгом, - закончил Шаман мою мысль. Без злорадства или сочувствия. Просто констатировал факт.
  Прекрасная перспектива.
  Стало быть, буду будить Дина.
  Как?
  По мере поступления проблемы, разберемся.
  Вульф с Шаманом углубились в детали предстоящего дела.
  Я не слушала. Я решила разобраться, чем зацепила меня эта шаманская крыса. Почему навязчиво крутится в памяти старый фильм 'Даки', где самый ловкий воин, выигравший соревнования, приносится в жертву накануне войны? И он из кожи вон лезет, чтобы выиграть эту казнь. Есть в Его Преосвященстве что-то от того воина.
  А потом подумалось, что у Шамана может быть поросль. И поросль эта мне напоминает кого-то хорошо знакомого. Словно шершавая ладонь прошлась по волосам. Припомнился день, когда Петька Ивашов покидал детский дом. Мы собрались на прощание. Он выхватил меня взглядом из разрозненной толпы и одними губами прошептал: 'Не ссучься...'
  Если Шаман уйдет. Как будет Петька без корня?
  Да пошли они к Кузькиной маме боги со своими ритуалами. Этот Шаман должен жить! В голове наметились тысячи вариантов в обход уготованному 'аминь'.
  А Шаман смотрел на меня и улыбался одними глазами.
  - Не бывает у нас поросли, - нашептывал мысленно.
  Даже, если так, пусть он живет!
  И когда ниспосланный небом союзник стал прощаться, я не удержалась от вопроса: 'А куда уходят шаманы после Ритуала'?
  - Как-нибудь расскажу.
  И оставил в растрепанных чувствах.
  Самюэль и Илларион, молчавшие в присутствии Шамана, словно отмерли.
  - Вы собираетесь идти в Пещеру, - спросил Самюэль, надеясь на отрицательный ответ, но прекрасно понимая, что надежде не суждено осуществиться.
  Динагуэля в свое время отговорить не смог, теперь взялся за разумные доводы с утроенным рвением. Вульф стоял на своем. Илларион метался от одного к другому...
  Я же для себя все решила. И пошла разбираться с морем. Тем, что 'под небом голубым'. Открыла портал на пустынный берег в разумном отдалении от воды. Когда там прилив-отлив намечается? Лучше перестраховаться.
  Море встретило меня шорохом перекатывающейся гальки, ритмичным набегом волн, пряным ветерком, искушающим странствиями под парусом.
  Скорее всего, и морю и ветерку просто плескалось и дулось. Но в моих фантазиях они были... живыми.
  А с некоторых пор я поняла: как мы относимся к Миру, так и Мир относится к нам. Нет, не реальный, который живет по своим материалистическим законам. А тот, в котором мы мысленно существуем. В котором Я... пусть будет, пуп этого самого Мира. Вокруг меня он вертится. Там, где меня нет, нет ничего. Отношение ко мне Мира, в котором 'я мыслю, значит, я существую' всецело зависит от меня. И возвращает он мне подобие того, что я начудила. Скажем, живу, как... снегоочиститель, тот, что под себя гребет. И Мир окружает меня эдакими снегоочистителями. А если, как в знаменитой песне Высоцкого, 'стонал, но держал', получу в лихую годину поддержку. Поддержку целого Мира!!!
  И что самое любопытное: через свой... мысленный Мир, мы воздействуем на мир реальный. Тот, бездушный, материалистический. Думаю, дело в том, что оставляем в нем следы, тем более глубокие, чем больше тяжести взвалили на себя в своем Мире.
  И снова припомнились Динкины слова: 'А ты не задумывалась о том, что каждый наш шаг вызывает необратимые изменения...'
  Пусть идеализм. Но он помог мне выстоять. Выстоять в жизни. Для того и дана нам жизнь. Что бы выстоять...
  Ой!
  Что-то накатило на меня. Мыслями правильными, но в голову двадцатилетней девчонки вряд ли пришедшими бы. Разве что их кто-то навеял?
  Вот ведь... Шаман....
  Взялся просвещать. Заочно.
  Я не против. Мысли интересные. Сама бы до них додумалась, только повзрослев. Но раз мне их преподнесли сейчас на блюдечке, значит, у меня может и не быть времени для взросления?
  Стоп!
  Я стою на берегу моря. Я пришла сюда, чтобы вдохнуть его пряный запах. Чтобы мысленно взлететь над его поверхностью.
  Освободиться.
  Очиститься.
  Нет!
  Я просто пришла к морю. И всякие там раздумья, нахлынувшие по прибытию, занеслись в копилку памяти на... обдумать потом.
  Сейчас я просто пришла к морю.
  Чистый лист бумаги.
  Я и Море.
  Отбросила все... заумное.
  Постояла, послушала, подошла ближе к воде. Сняла башмаки, закатала брючины и решительно направилась на мелководье. Стою, дышу спокойно, пока разноцветных кровопийц в ближайшем окружении не наблюдается. Расслабилась даже. И за расслабленность получила. Набежала резонансная волна. Пусть не цунами, но штаны намочила знатно.
  Я отпрыгнула на галечку, оскользнулась.
  - Вредничаешь, значит...
  - Не может оно вредничать, - раздалось сзади.
  Даже оглядываться не стала. Маячок на меня что ли повесил.
  - Вульф, как ты сюда попал?
  В самом деле! Пешком до этого пляжа сутки шлепать. Я по карте у Вольки смотрела. Следовательно, порталом. Вот только из нас двоих, мне одной привалило счастье их открывать. Из пункта А в пункт В, при условии, что эти пункты не заблокированы магией. Вульф же пользуется какой-то изнанкой, выходы из которой помечаются синими скалами. Но на пустынном пляже ни одной синей скалы не наблюдалось.
  - Если ты внимательно слушала, - Вульф мимоходом просушил намокшую ведьму, и потянул за собой на согретые солнцем камушки.
  - ... То вспомнила бы, что вместе с портальщиком переносится куча разной живности в радиусе тем большем, чем больше сила этого самого портальщика. В твоем случае радиус получился размером... с волчий прыжок.
  Если мне не изменяет память, размер этот в метрической системе измерений будет 8.333 метра. Любопытно, как сей прыжок замерялся: с разбега или нет? И что за средне статистический волк при этом использовался? Как бы то ни было, но в пункте А на данном расстоянии никаких каргов не наблюдалось.
  - А если под иллюзией, - подсказал Вульф.
  Да, припоминаю, рос там один непонятный кустик, которого прежде не было.
  - Ты следишь за мной? - возмутилась.
  Но вслед за каргом опустилась на камушки.
  - Приглядываю...
  Меня притянули к наставнической груди.
  - Видишь ли, Ведьма, - заговорили, настраивая на душевный разговор, - благодаря нашей связи, я могу отследить, когда ты собираешься на... подвиги.
  Ну, почему он не перестает называть меня ведьмой!
  А и ладно. Роптать не стану. Повозилась в объятьях, устраиваясь поудобней. Настроение романтическое. Давно мы так не сидели, как у вечернего костра.
  - И что тебе неймется, Ведьма, - опустился на мою макушку карговский подбородок.
  Задумалась на мгновение.
  - Сама не знаю.
  И ведь, действительно, веду себя, как дитя беспечное. В том верхнем мире каждый шаг отслеживала, с людьми старалась попусту не сходиться. А здесь первому встречному готова душу раскрыть. Что Барсу, что Самюэлю, что Иллу. О Вульфе и говорить нечего.
  - Видимо потому, что этот мир родной. И не может убить.
  Предстоящая казнь, вроде как, отменилась. Отменилась же?
  - И давно не может? - проигнорировали мой мысленный вопрос.
  Посидела, подумала. Получается, бесшабашность накатила с того момента, как отчекрыжила крысиную голову. Не сразу. Пожалуй, за пару дней, проведенных в моковнице. Общение со Змеем поспособствовало.
  Как бы то ни было, нет больше Палочника. Ни в том, ни в другом мирах. Пусть одного мерзавца, но искоренила.
  И в связи с этим припомнилась мне девчонка, очередная соратница по помывочному цеху в очередной столовой. Она сортировала отходы. И то, что горит или компостируется, утаскивала себе на дачу. На экологическую переработку соответственно в костер или компост.
  -Зачем, - спрашивали мы, ведь свалок от этого меньше не станет. А она улыбалась и говорила: 'Пусть на граммулечку, но Земля станет чище'.
  Ответа на свой вопрос наставник, видимо, не ждал. Во всяком случае, не стал на таковом настаивать. То ли посчитал ненужным, то ли по мыслям моим прошелся. Расслабился. Самое время воспользоваться и поспрашивать о насущном.
  - Вульф?
  Дождалась задумчивого: 'Ммм'.
  - Мы же пойдем в Пещеру? Другого способа не будет.
  Действительно, время поджимает. До дня летнего солнцестояния осталось шесть дней. Если не вытащим Дина, он погибнет. Даже в глазах потемнело от мысли такой.
  - Допустим... - шепнули в макушку на выдохе.
  - А что, если Шаман нас все-таки обманывает.
  Говорил-то он правильно. И на ответы не скупился. Пусть харизматичный товарищ оказался, но почему мы должны ему верить? Он же в сущности - крыса.
  - Не может он обманывать, - заверил Вульф.
  Помолчал чуток и пояснил: 'Будет играть словами так, что понять его можно, как душе угодно. Но если четко сказал, что проведет в Пещеру, и Поток нас может вынести, значит, так оно и будет'.
  - Тогда в чем подвох? Ведь ты сомневаешься.
  Вульф задумался, собираясь с мыслями.
  - Меня не: 'Поток может' смущает. Сможем ли мы? Ты представляешь, что такое этот Поток?
  Я представила. Сначала в виде гейзера, потом водоворота. Потом в виде реки. Да, лучше реки, вертикальной реки, пристроиться к которой можно у бережка - стеночки Пещеры. А потом мне представилась казнь в камере с поднимающимся дном, в которой осужденные становятся плоскими...
  - Послушай, Ведьма, - тихо попросил Вульф.
  - Ты можешь думать о чем-нибудь хорошем.
  - Могу.
  Я вообще чаще всего на позитиве. Только сейчас почему-то приходят в голову грустные мысли. И моей интуиции это не нравится.
  - Вульф, - позвала, спустя пару минут молчания.
  И не дожидаясь дежурного: 'Ммм', затараторила.
  - Если меня не станет, ничего страшного ведь не произойдет...
  Да, для всех прочих, кроме меня. Но сейчас разговор не обо мне. Хотя помирать жутко не хочется.
  - Я это к тому, зачем тебе идти в Пещеру?
  Вульф дернулся, собираясь возразить, но я уже... 'встала на лыжню'.
  - Нет, подожди. Дай договорить...
  Тряхнула головой, сбрасывая наставнический подбородок.
  - ...Будить Дина буду я. Тебе там делать нечего, только лишний кислород потреблять. Если у меня ничего не получится, через сотню лет придет очередной ведьмак...
  - Все сказала?
  Когда я говорила все? Мой фонтан неиссякаем. Вот только воздуха глотну и продолжу. Но меня решительно заткнули.
  - Мы пойдем вместе. Не обсуждается.
  Мимолетное возмущение карга погасло, как не бывало. Вульф взял себя в руки.
  - Ну, почему!!!
  - Во-первых, черных ведьмаков больше не будет...
  Да, припоминаю. Что-то связано с Предсказанием. Никто мне ничего о нем толком не говорил. Пришлось самой смоделировать.
  Итак, Предсказание.
  Кто такая Черная Ведьма?
  Мессия, которая все разрулит.
  А на деле, с точки зрения суровых мужей, - дура-баба, которой магии перепало. Эдакая обезьяна с гранатой.
  В классических детективах от тех самых суровых мужей, любой висяк перекладывается на 'Шерше ля фам'. Почему бы в данной ситуации не переложить на обезьяньи плечи висяк закольцованности миссии черных ведьмаков.
  Что-то во мне червоточина феминизма прогрызлась. Молодая я еще. Не опытная. Но жизнь научила, как Ваську*: слушать и есть.
  И вот стою я... со стороны женской. Пока еще мужчинами по крупному не обиженная. Не попалось на пути мужчины, способного меня обидеть. Стою, опечаленная состоянием общества, где женщина тоже человек...
  И откуда только мысли такие берутся? Видать, из глубин Бессознательного, куда обиды сливаются. Вероятно, когда-то в верхнем мире на хлебное место работы меня мужичок обскакал. Сейчас не припомню когда именно. Но обида в глубины въелась.
  А Вульф между тем продолжает.
  - Во-вторых, без Динагуэля ваша миссия не будет иметь смысла.
  А в чем заключается наша миссия?
  То, что Тесей не случайно пришел в Мир Корней, очевидно. И вряд ли пришел он затем, чтобы объединить в империю разрозненные города Гаура. Сколько этих империй создавалось и погибало. Не перечесть.
  Но... как там говорила Динка: 'Черная Ведьма - самая сильная. Она отражает Тьму'. Тесей призван был... очеловечить?.. Тьму. Вот только заигрался в войну. Или ... ему помогли заиграться?
  А вообще странно. В древнегреческих мифах Тесей столько всего натворил после того, как продал Ариадну Дионису. Раздвоился он что ли при переходе в Мир Корней. На поросль и корень. Только, по мнению Эрмангуэля, мы, черные ведьмаки, не раздваимся. Не поросль, не корень. Нечто единое...
  Все, зашла в тупик. Следует отвлечься.
  Отвлеклась. Вернулась к тому, что кто-то помог Тесею заиграться.
  Словно первоклашка, получив разрешение высказаться, всплыл в памяти сон, где меня делили недоброжелатели на предмет расправы. С основным контингентом я разобралась. А кто тот последний враг, наградивший меня магией ненависти, погрязший в ненависти. Не Себастьян, точно. Великий Вождь - созидатель. Какие бы методы ни применял, действовал он на благо своего народа. Может быть, потому Шаман ему всецело и не противостоял.
  Вопрос о последнем враге повис в воздухе. Думается, освобождением Дина и рождением Тьмы, даже если все это переживу, не отделаюсь. А так хотелось бы плюнуть на все и уйти, куда глаза глядят...
  Не дождавшись должного отклика на свои: 'во-первых и во-вторых', Вульф решил покопаться в моих мыслях. И засосало его, как в зыбучие пески. Пожалуй, стоит выручать наставника.
  - Если мы уйдем оба, как возродится Тьма? - попыталась вернуться в рациональное.
  Вульф помедлил с ответом. Видимо, не сразу отошел от кутерьмы в голове подопечной.
  - Поверь, эта бестия найдет способ, - отозвался наконец.
  Внутри меня недовольно зашевелилась Великая и Ужасная. Тело волчицы - оборотня она к себе примерила, и оно ей понравилось. А вот ситуация, когда до тела дело не дойдет, напротив.
  Я посочувствовала Тьме и вернулась к наставническому категорическому: 'Не обсуждается!'
  Стало быть, пойдем вместе. Вместе помирать не так страшно. И если, все-таки придется помирать, почему бы не вытрясти из наставника тайну, раскрытие которой он всячески обходит. Не то, чтобы решительно заявляет: 'Нет'. Меняет тему. Причем так, что я не сразу понимаю, как на новую тему переключилась. Когда же до меня доходит, отдаю должное ловкости оборотня и оставляю разгадку на потом. А что, если 'потом' не будет! Помирать обидно. Помирать в неведенье - вдвойне
  Решено! Ставлю вопрос ребром. И вопрос этот следует прояснять глаза в глаза. Развернулась в объятьях Вульфа и уставилась, сурово сдвинув брови.
  - Что надумала? - насмешливо спросил пока еще не допрашиваемый.
  - Ты можешь честно ответить на один вопрос? - к сожалению, суровей брови не сдвигались.
  - Всего один?
  Да, пока один. А там, как прокатит.
  Ответила не сразу. Собираясь с мыслями, отвлеклась на природные явления и их последствия. Скоро луна подтянется. Полнолуние намечается. Разные оборотни должны находиться в приподнятом настроении.
  Прислонила ухо к груди имеющегося оборотня, прислушалась. Сердце билось ровно. Словно не молоденькую девушку обнимал, а плющевую игрушку. А я-то, дурочка, влюбиться подумывала. Ну и ладно. Не буду углубляться в... заповедные рощи неземной любви. Посижу на опушке... дочерней привязанности.
  Кстати, о дочерней привязанности...
  - Ты - мой отец? - словно кляп изо рта выплюнула.
  Пусть, немыслимо, пусть отношения между нами на отеческие не походили, но меня не оставляло чувство... родства.
  - Пожалуй, нет больше смысла скрывать, - вздохнул Вульф и глянул задумчиво мне за спину.
  В глазах его отражалась луна, едва поднимающаяся над горизонтом алым шаром. Фантазия дорисовала трепетную дорожку бликов на колышущихся волнах...
  - Видишь ли, Ведьма, - помолчал с минутку, - я тебе... не совсем отец.
  Ну, что-то подобное я предполагала. Смущает только оговорка 'не совсем'.
  Вульф же ушел в себя и возвращаться, кажется, не собирался. Заинтриговал многоточием, а там пусть сама ведьма додумает. Я, конечно, могу. С первой нашей встречи додумываю. Но хотелось бы обратиться к первоисточнику.
  - И?.. - решила поторопить... не совсем папашу.
  Про меня вспомнили, снова вздохнули и начали издалека.
  - Я хотел бы рассказать прежде о нашем народе. Мы вымираем. Так получилось, что наши женщины за всю свою жизнь могут родить только трех волчат. Мужчина способен зачать раз в сорок лет только в определенное полнолуние. Поэтому в последнее время мы стали брать в жены человеческих женщин, магически одаренных. Только у таких рождаются дети, способные к обороту. Но и они не могут родить более трех раз.
   Да. Что-то такое мне говорил Барс. И еще что-то в связи с этим. Не припомню. Пока пыталась вспомнить, пропустила часть речи. Выпорхнула в середине.
  - ...Так как последние сто лет, я не мог сменить облик, связь с женщинами других рас для меня была невозможна...
  Любопытно, а ему все равно, какая женщина. Главное, чтобы смогла зачать маленького карга?
  Это нам, девочкам, хочется иметь под рукой единственного и неповторимого. Чтобы на сторону даже не глянул. Чтобы жить с ним долго, счастливо и уйти за грань в один день. Вот только мужчинам это не надо. Природой в них заложено... многоженство.
  Грустно мне стало от таких мыслей. Благо, Вульф в них не лез. В своих затерялся.
  - ...Лет сорок тому назад мне стал сниться Тесей. Таким, каким был до того, как его поглотила Тьма. Сначала я не придал тому значения, потом попытался прерывать сон, как только дело шло к его появлению. Но он всегда был упрям. Когда пришло мое полнолуние, и рядом не оказалось самки каргов, я выпустил поросль в ваш мир. Она прияла его облик...
  Взгляд Вульфа стал до неприличия мечтательным. Так смотрит мать на шалости своего любимого дитя.
  - ...Получился на редкость удачный мальчишка. Ему все давалось легко, и всегда чего-то не хватало. Он был заводилой и клоуном. Даже учителя не могли долго на него сердиться. Сначала за ним толпами бегали друзья, с возрастом начали бегать девчонки. Он не отличался щепетильностью и менял их с легкостью, чего не скажешь о друзьях. Помимо большого количества приятелей у него было всего три верных товарища, 'Три мушкетера'. Они до сих пор вместе, не смотря на то, что...
  Вульф на мгновение замолчал, помрачнел и сухо продолжил.
  - Когда пришло время идти в армию, он попросился добровольцем в одну из ваших так называемых горячих точек. Твоя мать попалась ему под руку в день проводов. Одна из многих, незапоминающихся. Случайная прохожая. В боях он не отличался осторожностью, и однажды сунулся под пулеметную очередь. О твоем существовании ни он, ни я не знали. Вот, собственно, и все.
  Действительно. Все. И стоило так долго испытывать мое терпение? Ничего бы не изменилось в наших отношениях, разве что я затаила бы обиду: ведь он мог догадаться и отыскать меня. Мне так нужен был родной человек. Я даже не знаю, о чем больше сожалела в детдоме: об отсутствии материнской ласки или отцовской защиты. Ладно, проехали. Впрочем, осталось еще одно.
  - А как ты узнал, что я его дочь?
  - По крови. Я всегда мог отследить его по случайно оброненной капле. И однажды, спустя пять лет после его гибели, почувствовал кровь. Живую кровь. Видимо, ты серьезно поранилась.
  Ну, да. Сколько себя помню, мои драки за место под солнцем вряд ли можно назвать бескровными. Особенно в раннем возрасте.
  - Вульф, - поторопилась спросить, пока отвечают.
  - А ты знаешь мою мать?
  - Какая тебе разница? - неохотно отозвался оборотень, - она же тебя бросила.
  - Нет!
  Тысячи мелочей, растворившихся в памяти, начали сходиться в единый нетленный образ. Неуловимый жест, легкий вздох, тепло поцелуя на лбу. И колыбельная. Без слов, как дыхание ветра.
  - Она любила меня. Она не могла меня бросить.
  - Почему же ты тогда оказалась в детдоме.
  Никогда не думала, что Вульф может быть так жесток.
  - Она любила, - упрямо повторила я.
  И странное видение накрыло меня с головой. Раскуроченный взрывом вагон метро. Изуродованные тела мертвых и еще живых. И там среди них окровавленная женщина, почти ребенок.
  - Варенька, - последнее, что сорвалось с ее губ.
  Я сжалась в комок.
  - Ну, что. Тебе стало легче?
  Да, легче! Теперь я точно знаю, что мама меня любила. Что хоть для одного человека я была единственной.
  Воцарилось долгое молчание.
  Постепенно болезненная безысходность притупилась, мышцы расслабились. Я снова прислонилась к гуди Вульфа сердце послушать. Ничего не изменилось. Билось оно ровно. Так бьется сердце, когда ты, словно внутри надежного родного дома. И мне подумалось. Я для Вульфа не чужая. Нет. Я - слепок забытой болезненной дружбы с Тесеем, дочь той исстрадавшейся дружбы. И, может быть, в самом зародыше, женщина, с которой возможно создать семью. Были у Вульфа семьи до меня. Не сомневаюсь. Но в их вымирающем обществе, когда женщина рожает третьего ребенка, она отпускает мужа. И, если мне выпала доля матери Тьмы, то выпала и доля женщины-карга. После третьего ребенка я отпущу Вульфа. Впрочем, можно и не доводить до третьего, даже до второго. Отстреляюсь первым и пойду бродить по свету. Если мы переживем Поток.
  - Вульф, а почему ты не пришел ко мне, когда узнал, что я дочь твоей поросли?
  Хотелось сказать, самой любимой поросли. Но промолчала.
  - В виде волка? - горько усмехнулись мне в ответ.
  - Да, и потом, за тобой было кому приглядывать.
  Выходит, не зря чувствовала, что у меня есть хранитель.
  Динагуэль.
  От него достался дар внушения. Без этого дара я вряд ли могла справиться с Палочником. И не только. От Динагуэля пришла Динка. Даже имена у них созвучны. Только сейчас поняла, что не Динка была моим учителем. Разве может быть столько знаний у тринадцатилетней девчонки? Даже одаренной...
  Пора заканчивать вечер откровений, но уходить не хотелось. Я развернулась в сторону моря.
  Луна поднялась, растеряла багровый цвет. Приобрела свой обычный, серебристый. Смотрела я на эту полуночную красоту сначала бездумно. Потом пришли в голову мысли. Поначалу забавные.
  В жарких странах мир называют подлунным. Видимо, устают южане от дневного зноя. И ночную прохладу воспринимают, как манну небесную. А у северных народов, наоборот, поклоняются солнцу. Можно пофантазировать и приурочить 'подлунников' к темным. Соответственно, северян - к светлым. Вот только вершатся под светлыми знаменами дела мрачные. Что крестовые походы, что фашистское нашествие. На Россию в частности. Начал Гитлер расчистку земли русской для сиятельных арийцев в самый светлый день 22 июня. Под эгидой свастики, символа солнца.
  Освятил очередной властитель соответствующим символом свои деяния. И поначалу, вроде как пошло. Да только... вырождаются символы, когда под их знаменами вершишь бесчеловечное. И затянуло в гнилое болото фашизма светлый символ. Теперь во всем мире он ассоциируется с концентрационными лагерями, да карателями СС.
  Не знаю, как бродили фашисты по Европе, но у нас в России немецкие офицеры, случалось, предупреждали мирное население: прячьтесь, идет СС. Плакаты, конечно, не вывешивали. Но тех, кто их обстирывал и кормил, пытались спасти. Попалась в моем прошлом одинокая бабуля, пережившая оккупацию. Многое рассказала, радуясь, что хоть кто-то захотел ее слушать.
  Что-то я далеко ушла от подлунного пляжа, где настроению положено быть романтичным. А вместо того вскрылись нарывы прошлого. И не только моего. Прошлое... Оно такое... затягивающее. Не поймешь, как оказался совсем не в том месте, где по сюжету положено...
  Но из, казалось бы, бесполезных на данный момент воспоминаний, впечаталась в сознание зловещая дата. 22 июня. 22 ясненя - по местному.
  Осталось до дня летнего солнцестояния шесть дней. И почему мне думается, что Светлый Орден высадку на Гауру начнет именно 22 ясненя? Под эгидой Солнца.
  Я не скрывала своих мыслей. И Вульф прочел их без труда. Подумал. Согласился.
  - Надо предупредить Эрмангуэля.
  И засобирался. Поднялся, поставил меня на ноги.
  - Давай возвращаться.
  * * *
  Великий Вождь Шамана не любил. Но терпел. Так как не стоит отказываться от религиозного подспорья в вопросах управления обществом. На не вернувшихся после Ритуала крысят смотрел сквозь пальцы. Меток не ставил, дабы те могли бегать в храм туда и обратно до следующего Ритуала. В конце концов, должен же кто-то убирать в храме и доставлять мелочёвку для божественных атрибутов. Не самому же Шаману на рынках светиться.
  Когда Его Шаманство в очередной раз выпал из поля зрения на несколько часов, Себастьян не стал бить тревогу. Подождал, пока вернется, и успокоился. Мол, пусть потешится напоследок. Грядет очередной Ритуал, а за ним и новый Шаман. Глядишь, с тем новым договориться будет легче.
  Последовавшая за тем скорая отлучка зародила в душе Великого Вождя сомнения. Что-то зачастил богослужитель в Змеиное ущелье. Но на кону стояло дело всей жизни: пленение Тьмы. И последние шаманские ходки в сравнении с ним виделись незначительными.
  А зря.
  Так как последний раз поспешил Шаман к нам, получив от Вульфа весточку с решением скорейшего отбытия в Пещеру. Появился, как и в первый раз, ниоткуда. В точно установленное время.
  Встречали мы его вдвоем. Сколько Волька не напрашивалась на аудиенцию, ей было решительно отказано. Меньше посвященных - больше вероятность сохранить секрет.
  Был Его Шаманство чем-то встревожен. Что на него совсем не похоже. Торопливо раздал божественные амулеты. Выдал наставления на последок. Особенно обратил наше внимание на зеленую стену Пещеры, которой мы должны держаться. Мол, кислорода там больше, и Поток ее сильно не заливает. Эдакий островок спокойствия на краю сорвавшейся лавины. Были еще какие-то указания. Я доверила Вульфу разбираться.
  Сама же затерялась в фантазиях о Космосе, не теряя надежды поспрашивать о том Шамана перед его отбытием.
  Под монотонный бубнеш мужских голосов припоминала разные астрономические гипотезы. Астрономия меня всегда привлекала. Все доступные книги перечитала. Сначала в детдомовской, потом районной библиотеках. Уже на миры и антимиры нацелилась, но пришлось отвлечься...
  Даже на том, упрощенном для обывателей уровне, шиты были гипотезы о развитии Вселенной суровыми белыми нитками. Внахлест. Мало того, что нестыковки так и остались не заштопанными, чувствовался в подноготной этих гипотез страх человечества перед Апокалипсисом. Правда, существовал еще один вариант развития событий: круг вечного возвращения. Эдакий бесконечный День Сурка. Без возможности выбраться, даже, если поступишь правильно. Как там у Юнны Мориц: 'Пони бегает по кругу и в уме круги считает...'
  А я интуитивно знала, что нет у Вселенной ни начала, ни конца. Есть периоды катастроф и следующих за ними обновлений. Обновлений, а не начала с нуля. Что-то сродни вселенскому Разуму от Шамана, что прибывает с каждой крохой сознания, отданной добровольно...
  Последние наставления получены. Нам отдан артефакт портала: неприметный округлый камушек-диск размером в десять сантиметров. Еще один артефакт для вызова Потопа. Разумеется, такие важные предметы оказались в лапах оборотня...
  Ну и ладно. Жаль только, осталась я космически непросвещенной, по причине шаманской занятости...
  Ритуал начнется через три часа.
  Незримая кукушка прокуковала, и Вульф бросил под ноги камушек-артефакт.
  Свершилось!
  И вот стоим мы в Пещере, обнявшись, словно на прОводах в последний бой.
  Стоим, дух переводим.
  Духа не хватает.
  В груди как будто образовалась затычка и спертый воздух пропускается сквозь нее маленькими порциями, как в засоренной кухонной раковине после интенсивной помывки посуды. Помню, гости третьего соседа нашей коммуналки воодушевились помочь хозяину по окончании праздничного ужина. Им же невдомёк, что слив помоев идет не в безразмерную дырку деревенского туалета. В городе все сливается интеллигентненько. В канализацию. А канализация в городе - это отнюдь не безразмерная выгребная яма, а трубы разного диаметра и разной подверженности коррозии...
  Пока тот засор припоминала, первое впечатление от засора легких рассосалось. И духовного сантехника не понадобилось. О драконе пока не задумалась.
  Вульф сориентировался быстрее. Отцепил от себя мои окостеневшие конечности и мягко подтолкнул к стене. Видимо, зеленой. Я в том состоянии цветов не различала. По означенной стене медленно сползла, перепачкав влажными мхами курточку. Дышать стало чуток легче. То ли воздуха внизу было больше, то ли обвыклась немного.
  И на дракона, наконец, взглянула.
  Сколько в Верхнем Мире изображений этих существ! Мне почему-то кажется, китайские графики ближе к действительности. К действительности водного дракона. А в нашем славянском фольклоре дракон представлялся существом вредным. Трехголовым. Звался Змеем Горынычем, добычей богатырей. Только думается мне, три головы привиделись очередному богатырю после чекушки емкостью пол литра. Для храбрости.
  И отсюда высовывает мордочку любопытство: реально действительность троится в представлении любителя выпить по крупному?
  Было дело. Решила поставить эксперимент. Вливала в себя сорокоградусную и после каждого вливания настраивалась на эталон перед глазами. Как был, так и остался он в единственном экземпляре. Воспротивился пищеварительный тракт. Потом в обнимку с белым другом стало не до экспериментов.
  Что за мысли в голове? У нас тут серьезное дело намечается. Можно сказать, грандиозное и... почти безнадежное.
  Так. Стоп. О безнадеге думать рано. Стоит задуматься о пробуждении дракона.
  А в голове настойчиво стучало: 'Все пройдет!'
  И вроде бы не так негативно. Жизненно даже.
  Знаменитое кольцо царя Соломона. Мудреца древности. А с ним перекликаются иные мудрецы из Древней Греции. Казалось бы: начало цивилизации. Живи и радуйся жеребенком по весне. Так нет же. И в те заповедные времена находились последователи Хирона, который в период очередных страданий припечатал задавшего ему вопрос о смысле жизни: 'Лучше бы тебе не родиться...'
  Да пошли они, пессимисты, лесом. На подножный корм. А 'мыслящий тростник' ** на переработку в сахар.
  Кажется, опять провалилась я в бессмысленный спор с пессимизмом. Влезла на трибуну. Воодушевилась, запыхтела. А пыхтеть в условиях дефицита кислорода не рекомендуется.
  Вынырнула в реальность. Вот она передо мною - драконья морда. В нескольких метрах. Ни с китайской графикой, ни с прочими фантазиями не сравнимая. Морда живого, пока еще живого дракона.
  Синего дракона.
  Динагуэля.
  Динка!!!
  И жуткое видение тупиковых серых подземелий, встало перед глазами, как наяву. Подземелий со склизкими стенами, где затерялась душа подруги... Моей Подруги. Для Динагуэля - последней поросли.
  Себастьян перехватил ее душу по дороге в небытие. Замуровал в призрачных пещерах, как приманку для Динагуэля. И Дракон попался.
  Себастьяну она больше не нужна. Но нужна нам с Дином. И оставлять ее ни живой ни мертвой нельзя. В жизнь не вернуть. Значит, надо помочь уйти. Нет, не в перерождение.
  Я не верю в перерождение. Это - пагубная вера. Дающая надежду на то, что в той, следующей жизни можно исправить содеянное. Исправлять надо здесь. В этой жизни. Потому что другой не будет. Здесь состояться, насколько возможно.
  Ошибаться. И исправлять ошибки. Здесь.
  Даже когда все против тебя. Даже когда ты предал самого себя.
  Но!
  Ты произнесешь на смертном одре: "И все-таки она вертится!" ***
  И последнее искреннее слово перед окончательной смертью перечеркнет предательство, к которому вынудила жизнь.
  Опять понесло меня на баррикады. Опять воздуха не хватает. А мне надо Динку отыскать. Из небытия вытащить. Она там одна. Почти отчаявшаяся. Мне надо к Дину ползти. Вместе мы сможем проснуться.
  Проснуться!!!
  Резко качнулась в сторону дракона. Мир тоже покачнулся и пропал. На некоторое время.
  - Спокойнее, - прозвучало в голове Вульфово наставление.
  И я очнулась в паре шагов от стены пещеры. Все-таки проползла эту пару шагов, будучи в беспамятстве. Поползла дальше, медленно, выравнивая дыхание по глотку. От камушка к камушку. К дракону.
  Доползла.
  Господи! Какой же он огромный! Раза в два больше моего фамильяра. А тот - мальчик далеко не маленький.
  Коснулась ноздри.
  Нос мокрый. Холодный. Животное здорово!
  Только спит беспробудным сном.
  А у меня под рукой ни бубна, ни барабана, ни пистолета повышенной громкости. Вообще ничего, что могло бы вытолкнуть бедолагу из безмолвного забытья.
  И до уха не допрыгнуть, чтоб начитать нашу с Динкой героическую считалочку. Мы ее сочинили... дуэтом. Если так можно сказать. Сочинили в процессе покорения крыши заброшенного флигеля, до которого у хозяйки детдома руки не доходили. Так себе второстепенная построечка была. Двухэтажная.
  Считалочка же сочинялась легко, словно под диктовку свыше. Динка выбирала путь по ветвям столетнего вяза, подпирающего облезлую стену. Проговаривала основную тему, да подбирала рифму. А я усиливала припев сотнями тысяч всякой всячины. Хорошо получилось. В самый раз для поднятия духа.
  С крыши открывался восхитительный вид на свободу...
  Эх! Счастливые, оказывается, были времена!
  Судорожно вздохнув, я прислонилась лбом к чешуйчатой щеке.
  - Дин. Она там одна. А мы тут прохлаждаемся, - потянулась мысленно к едва бьющейся искорке посреди необозримой серости. И поняла. Разумом Дин там же, в сумеречном лабиринте. Только отыскать свою поросль не может.
  И считалочка, как заклинание восхождения, сама собой зазвучала в гнетущей тишине. 
          Я несу за плечами свой мир
          По тропинкам крутым и опасным:
          Сотни тысяч морей, 
          Сотни тысяч лесов,
          Сотни тысяч зверей,
          Птиц, людей и богов,-
          На Вершину из Бездны безгласной...
  Мне привиделось, как Динка, скорчившаяся в сумеречном тупике, открыла глаза. Как наметилась перед ней прямая дорожка, очерченная с двух сторон рядами загорающихся свечей. И в такт считалочке над этой дорожкой начало раскручиваться 'Болеро' Равеля. 
          Я несу за плечами свой мир,
          И коль страх надо мною довлеет,
          Сотни тысяч морей, 
          Сотни тысяч лесов,
          Сотни тысяч зверей,
          Птиц, людей и богов
          Пред великою Бездной немеют...
  Считалочка впитывала музыку, набирала силу, и вместе с ней набирало силу 'Болеро'. 
          Я несу за плечами свой мир,
          Тени страха улыбкой встречаю.
          Сотням тысяч морей, 
          Сотням тысяч лесов,
          Сотням тысяч зверей,
          Птиц, людей и богов
          Я не дам задохнуться в молчанье.
  'Болеро' шагало по расширяющейся дорожке. И Динка двинулась ему вслед. Мне навстречу. 
          Я несу за плечами свой мир -
          Свою радость, свой крест и спасенье.
          Сотни тысяч морей, 
          Сотни тысяч лесов,
          Сотни тысяч зверей,
          Птиц, людей и богов
          Не дают мне упасть на колени.
  На самом взлете 'Болеро' мы встретились. Мы взялись за руки и пошли дальше по намеченной тропе. Свечи гасли за спиной. Вместе с ними угасала музыка. А впереди разгоралось сияние портала. На грани его я остановилась. Динка шагнула, не задумываясь...
  И Дракон открыл глаза.
  Я поняла это по его изменившемуся дыханию.
  - А теперь быстро оборачивайся! - отдал приказ Вульф.
  Причем таким тоном, что ослушаться было невозможно. Если бы знала, как, сама бы обернулась. Во что там черные ведьмы могут оборачиваться?..
  Дракон не подвел. Сначала из плотного состояния перетек в призрачное. Потом сгустился в бесформенное ядро, и наконец поднялся человеком. Ну, как поднялся. На четвереньки.
  - Чем вы тут дышите?
  - Сами не поймем, - машинально ответила я, пытаясь радоваться.
  Но не получалось. Как-то все после феерического 'Болеро' скатилось к обыденности. Интересно, кроме меня его кто-нибудь слышал?
  Пещера вернулась к привычной серости, да стала еще... безвоздушней. Сознание периодически скатывалось в полудрему...
  А Динагуэль, реальный Динагуэль, не имел ничего общего с Дином, которого я себе выдумала. Дракон из него был куда роднее.
  И уж совсем не походил он на Динку.
  Чужой мужик, словом.
  - С возвращением, Динагуэль, - произнес Вульф.
  Судя по тому, что на приветствие дракон не отозвался, и попытки подняться в полный рост оставил, общение с Вульфом продолжил мысленно. И быстро вник в суть дела. Подполз к стеночке, оглянулся на меня: мол, что там застряла. Вопросительного взгляда я не поняла. Сделала вид, что не поняла. Пришлось переходить к словам. А звучали эти слова глухо, как при посадке самолета, когда закладывает уши.
  - Варя, не время тормозить. Иди к нам, будем вызывать Поток.
  Говорит, словно мы с ним пуд соли съели. То есть для него, возможно, так и было. Ведь он общался со мной через Динку. Смотрел на меня ее глазами.
  - Вы знаете, как? - протянула я.
  - Понятно, - отозвался Динагуэль на мое 'Вы'.
  И какое-то... сожаление что ли прозвучало в интонации этого 'Понятно'. Что ему, собственно, понятно. Мне так вообще ничего. Мало того, что в серость окунули, так еще и апатия навалилась: я осознала окончательно и бесповоротно, что Динки больше нет. Нет даже крохи ее в драконе.
  Но жизнь продолжается...
  Все пройдет...
  Не только безнадега в этой крылатой фразе. Умирающая листва укрывает стылую землю по осени, чтобы весной возродиться обновленной...
  И я поползла интуитивно к Динагуэлю. Вульф оказался по другую сторону. Динагуэль, казалось, только и ждал, когда я прислонюсь к стеночке по правую руку от него.
  - Значит, так, - произнес.
  И сразу стало ясно, кто тут самый главный маг.
  - О Потоке я знаю не понаслышке...
  Неужели испытал на себе все прелести болтания на краю Вселенной?
  - Да. Пришлось, - ответили мне и продолжили.
  - Поэтому, медленно поднимаемся, прижимаемся ко мне, как к родному...
  И после того, как я на трясущихся ногах продвинулась по стеночке вверх, крепко обнял меня за плечи.
  - Вульф, тебя это тоже касается. Один можешь не справиться.
  Мы немного постояли в обнимку, как распившие на троих пьянчужки перед расставанием. Вот только расставаться нам еще было рано.
  - Зови Шамана.
  И Вульф нажал на божественный артефакт.
  Поток отозвался не сразу. Далеко не сразу. Я успела подумать о том, что Шаман нас все-таки предал.
  А потом...
  Мне говорили, что я ничего не запомню. И я не запомнила. Осталось распирающее грудь восхищение, какого я не испытывала ни до, ни после. И смутное видение туманности в очертаниях дракона, удаляющегося на немыслимой скорости. Он все-таки показал мне, куда уходят шаманы.
  ------------------------------------------------------------------------------------------------
  * И. А. Крылов, басня 'Кот и Повар'
  ** Блез Паскаль 'Человек - всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он - тростник мыслящий'
  *** крылатая фраза, которую якобы произнёс в 1633 году известный астроном, философ и физик Галилео Галилей.
   
    Глава 18
  Вынесло нас в звездную ночь над ровным горном плато. Динагуэль каким-то чудом обернулся на краю Потока, и мы с Вульфом оказались в драконьих когтях, как в клетках. Вульф в левой лапе, я - в правой. Ветер досаждал не сильно и по мере удаления от потока превратился в легкое дуновение. Потом поняла, что дракон нас щадил и не столько летел, сколько парил.
  Отделившись от Потока, Дин мысленно прорычал инструкцию по эксплуатации своих когтей. Я, как по лесенке, вскарабкалась на самый верхний коготь. Уцепилась подобно мартышке, благо был тот коготь в меру шероховат. Клетки распахнулись. И дракон, сделав небольшой круг, мягко приземлился.
  Все это произошло так быстро, что я не поняла, как оказалась на земле. Первым делом перетекла в стойку ниндзя. Потом задрала голову, чтобы тающий эмоциональный след от реального Космоса успеть наложить на проекцию звездного неба. Проекцию-купол, как в планетарии. Только... живьём.
  Здесь, как со сновидениями. Записывать надо сразу по пробуждению, пока мозг еще не пришел в себя.
  А след реального Космоса незначительно затмевал то, что распахнулось над головой. Сказалось, видимо, что он - только след. Тогда как звездный купол - вот он... даже не 3D, все 4D, если принять во внимание ветер. Такой... отовсюду и свежий. После душного подземелья, как глоток воды из родника в оазисе.
  Луна то ли еще не народилась, то ли пребывала по ту сторону планеты. Небо не засветила. Видимо, мы попали в самую середину полночи, так как не смотря на близость летнего солнцестояния, отчетливо виделись даже самые тусклые созвездия. Млечный путь делил полночный купол почти пополам и мерцал приглушенным многоцветьем. Он отличался от белесого подобия, что проявляется над городами. Подобно тому, как сочный цветной снимок отличается от несколько раз отсканированной черно-белой копии.
  Удивительно, но здесь звездное небо было таким же, как и в Верхнем Мире. Я восторженно рассматривала знакомые созвездия, расположенные именно так, как положено в средних широтах.
  Диалог старших товарищей вплетался в дыхание ветра и звучал ненавязчивым фоном. Слова различала, но пока не придавала им значения.
  - По-моему, мы на Кравбуле, - неуверенно произнес Динагуэль.
  Интонация немного смутила. Но у меня распахнутый Космос над головой. Пусть проекция... Но Космос!
  - Разве он существует, - усомнился Вульф.
  Тревога в его голосе потянула с небес на землю. Я оставила Космос и его проекцию на потом и огляделась. Впечатление было такое, словно мы стоим в центре необозримой площади, усыпанной осколками скал разной степени раздробленности. Границы ее терялись в сумерках, из которых со всех сторон вырастало звездное небо. Вырастало и сходилось в купол...
  - Точно сказать не могу, но ощущение... - Динагуэль нагнулся, подхватил небольшой камень, долго разглядывал его.
  - Ты бывал здесь раньше? - Вульф тоже заинтересовался каменистой россыпью.
  Как говорится: что крестьяне, то и обезьяне. Подобно Вульфу я решила посмотреть под ноги. Камни, как камни. Только почему-то кажется, что они не земного происхождения. Но, если это - метеориты, должны быть воронки от ударов при их падении. Плато же было ровным, как стол, заваленный мусором. Эдакий вселенский не убранный стол, на котором нас подали в качестве... фастфуда.
  - Нет, - ответил Динагуэль.
  Бросил камень, огляделся.
  - Думаю, здесь вряд ли когда-нибудь появлялся хоть кто-то живой.
  Стало быть, тот, кому еда приготовлена, голоден... ГОЛОДЕН. Крупными буквами. Потому как вообще не ел. Никогда. А, может быть, ему и не надо? Но еду на всякий случай приготовили...
  - Значит, Шаман...
  Вульф что-то хотел навесить на Шамана. Динагуэль не дал.
  - Нет. Дело в Потоке. Он выносит туда, откуда необходимо начинать... путь.
  Путь. Дорога. Путь - устремление. Дорога - то, что ложится под ноги. Динагуэль сказал: "Путь". Значит, мы - в начале пути. И это начало никто, кроме нас еще не потоптал. С одной стороны: "Вах!", а с другой: "Ой-ой-ой!".
  Смущала еще настороженность старших товарищей. Как будто они ожидали крупных неприятностей. Неизбежных.
  - Надо найти Дольмен, - сказал Динагуэль.
  Слово "Дольмен" словно кислотой плеснуло в мою мозговую неразбериху. Слово-ключ, посылающий запрограммированного на реализацию цели.
  Дольмен...
  Когда-то в том... Верхнем Мире он заинтересовал меня. Сооружение из цельных природных каменных плит, олицетворяющих дом. Дом с большой буквы. Крыша над головой. Укрытие. Правда, в большинстве источников их относили к погребальным монументам. Но зачем ушедшим дом? У них, если верить в рай и ад, другие нужды. Дом необходим живым. Чтобы уберечься от непогоды. Непогоды в любом качестве...
  И Непогода наметилась у горизонта. По началу неприметной звездочкой. Пешкой, устремившейся в королевы, в обход всех правил. Снизу вверх. На пол пути звездочка обзавелась хвостами и продолжила восхождение. Поднимаясь, нарастала, осыпалась камнями, как грозовая туча сверх крупным градом...
  Дольмен!!!
  Укрытие!!!
  Тьма внутри меня съёжилась. Собралась. Раскинула щупальца. Оказывается, она это умеет даже в том, не совсем цельном состоянии. Паранойя нас объединила.
  - Дольмен!!! - прозвучало, как спусковой выстрел на старте.
  Вульф с Динагуэлем оглянулись на меня и все поняли.
  Мгновение. И мы оказались на спине дракона. Огромном таком аэродроме с бесчисленными выступами вдоль нескольких посадочных полос. Вульф прихватил меня, прижался к одному из выступов, и дракон взлетел. Ветер обрушился целенаправленным ураганчиком. Завихрился и попытался выковырять нас из укрытия. Но Вульф держал крепко.
  Звезда-бомбардировщик приближалась медленно, словно хищник, играющий с добычей, которой не спастись.
  Нам с ДРАКОНОМ! Не спастись?!
  Это каким же должен быть противник?..
  Дольмен!!!
  Крыша над головой!!!
  Четыре стены из монолитного камня. Важно, что из монолитного!
  Я отстранилась от реальности. Я создала свою реальность.
  Дольмен!!!
  Вырвала из себя все силы, устремилась внутрь видения. Тьма поддала газку. И мы рухнули в замкнутом пространстве.
  Четыре стены. Пол. Потолок. Кубик оказался вместительный. Даже Динагуэлю в изначальном виде было, где развернуться. А там, за стенами, завывали исполинские вихри. Там засыпали плато метеориты размером с гору.
  - Невероятно, - спокойный голос Динагуэля показался нереальным в грохочущей какофонии.
  Как ни в чем ни бывало дракон, уже в человеческом обличье, восторженно изучал разрисованные стены. То ли иероглифы, то ли художества первых мыслящих существ.
  Я полежала, приходя в себя. Обвела взглядом серые стены. Разглядела живопись. Полюбопытствовала. Ничего толком не поняла. Где-то наметились сцены охоты. Где-то - набросок какого-то ритуала. Потом пошли то ли иероглифы, то ли руны. А Динагуэль читал, как по прописям.
  Подползла. Поднялась. Пристроилась рядом. Запрятала отчуждение к дракону, развенчавшему мои домыслы на его счет. Пусть не похож он на Динку, ни капельки. Но он остается ее создателем. И, если верить Вульфу, ему я должна быть благодарна за дар внушения, не раз выручавший в безвыходных ситуациях.
  - И что тут? - поинтересовалась.
  - Тут?.. - Динагуэль словно очнулся от важной работы. Глянул на несмышлёныша - дитятю.
  - Тут - История. Истинная История.
  Интересно, когда мы отсюда выберемся. Если выберемся. Это все в памяти останется?
  - В твоей - вряд ли, - отозвался Вульф.
  Пришел в себя наставничек. Вредность пробудилась.
  А Динагуэль решил понапрасну не напрягать память. Вытащил откуда-то кристалл размером с теннисный мячик и запустил под крышу. Кристалл вспыхнул, выкинул луч света и пошел сканировать бесценные символы.
  - Как думаешь, - обратилась к Вульфу, проигнорировав его камушек в свой огород. Одним больше, одним меньше.
  - Он знает, как отсюда выбраться.
  - Думаю, знает. И даже догадываюсь, с чьей помощью.
  Так он это сказал, что и мне... догадалось: порталить придется. Только сил у Черной Ведьмы маловато осталось. Подкрепиться бы. Хотя бы водички попить.
  Под свет сканирующего фонарика пошла изучать внутренность Дольмена. Оказался он - пятистенком. Огромный зал с письменами и... предбанник с родником. Как заказывала.
  Снаружи бесновалась хвостатая звезда. Только под крышей Дольмена нас достать не могла. Казалось, камней-бомбочек у нее немерено. Но в конце концов и они иссякли. Сделав напоследок круг, звезда крутанула хвостами и удалилась. Ни дать, ни взять охранный пес. Или этот, как его... кицунэ.
  Пока кристалл сканировал историю, мы расположились около родника пообщаться. И провалиться мне обратно в душную пещеру, если не решили Вульф с Дином дождаться домовладельца.
  Интуиция буквально вопила, что надо дать деру из этого Дольмена как можно скорее. В самом деле, если здесь... лис-собачка такая, то каков должен быть хозяин. И незваным гостям хозяин этот, мягко говоря, не обрадуется. Я бы не обрадовалась, если бы в мое отсутствие в мою комнатушку забрел любопытствующий. Пусть ничего грандиозного для себя и не узнал.
  Здесь же... Считай библиотека. И не только историческая. Пока родничок искала, прошлась вдоль стен, какие-то чертежи с формулами обнаружила. И чертежи отнюдь не пресловутого велосипеда.
  Если змеюки и крысиные шаманы берегут свои знания, то и хозяин будет не доволен, что его библиотеку скопировали под чистую.
  Единственно, что могло нас спасти от праведного гнева, заочное знакомство одного из моих сопровождающих с... библиотекарем. И даже подозреваю, кого из двух. Потому посидела, посопела и решила обратиться к Динагуэлю.
  - Ты уверен, что по прибытию Хозяин не погладит нас... против шерсти и чешуи?
  Ну, это у кого что наросло...
  Дин ответить не успел.
  - Значит, все-таки дошли, - раздалось под сводами Дольмена.
  - Мы Вас ждали, ждали и дождались на свою... голову, - обреченно подумала я и начала озираться в поисках источника звука. Долго искать не пришлось. Напротив нас через родник сфокусировался... нет, не человек. Некто невероятный, решивший принять человеческий облик. Но сквозь маску проглядывало Существо, которому под этой маской было тесно.
  - Зря засветил, - кивнуло Существо на оттопыренный карман Динагуэля, куда был спрятан записывающий кристалл.
  - Эти каракули я малевал от скуки, - добавило, пренебрежительно окинув взором свои художества.
  Динагуэль не растерялся.
  - Ваши фантазии не менее ценны, чем истина.
  То ли знал все с самого начала, то ли дурачился.
  Мне же подумалось, что в фантазиях всегда есть не малая доля этой самой истины. Только закодированная. А еще подумалось: "Почему мы сидим, когда Хозяин стоит. Как-то даже неприлично". Но вставать не стала. Уподобилась старшим товарищам. Им виднее.
  Хозяин вроде как недовольства не проявил. Тоже присел на подвернувшийся камешек. И камешек трансформировался в величественный трон. С высокой спинкой, подлокотниками. Украшенный то ли рунами, то ли замысловатым орнаментом.
  Помолчали. Мы - в ожидании вердикта, Хозяин - держа театральную паузу. При этом разглядывал незваных гостей с интересом, напоминающим гастрономический.
  - Всю игру мне поломали, - соизволил вымолвить, наконец.
  Пока товарищи помалкивали, прикинувшись учтивыми, я решила спросить.
  - А с кем играли?
  Ну, да. Не воспитанная я. Не упитанная и не воспитанная. К тому же любопытная.
  Меня одарили государевым взором и снизошли до ответа.
  - Сам с собой, конечно.
  - И не скучно?
  Ой, держите мой язык без костей!
  Хозяин... Нет, теперь уже Повелитель. Развернулся ко мне вместе с троном и просканировал до самых глубин бессознательного. Пары минут ему на это хватило.
  - Тебе, дитя, до королевы еще топать и топать, - предрёк и с царственным cнисхождением добавил, - если не сожрут.
  Стало быть, я в его игре - пешка. А кто самый ближайший мой... жрун?
  Вопрос задала сама себе, но мне опять ответили.
  - Зависит от следующего шага.
  И развернувшись к сурово молчащим в мою сторону товарищам, добавил.
  - Вас это тоже касается.
  Вульф пожал плечами, мол: кто бы сомневался. Динагуэль согласно кивнул. И оба продолжили сверлить меня взглядом, обещающим много чего интересного. Потом, если выберемся.
  Что бы более не нарываться, я мужественно прикусила язык. Хотя вопросы на нем висели, как яблоки на детдомовской антоновке в годину урожая.
  - И что прикажите с вами делать, - вопросил Повелитель, осознав, что говорить с ним более никто не станет. Во всяком случае первыми.
  Товарищи мудро промолчали. А яблочко на моем языке не удержалось.
  - Отпустить с миром.
  А что, не плохой выход из тупиковой ситуации.
  - Может, еще и одарить...
  Я поняла, что ничем хорошим этот Повелитель одарить не может. И чтобы нам всем не свалиться в пропасть незыблемого монаршего: "Быть тому!", решила отказаться от даров заранее, пока пауза перед их выбором затянулась.
  - Благодарим, покорно...
  Хотела сказать еще что-то, но язык окоченел, и слово взял Динагуэль.
  - Позвольте закончить с Вами эту партию?
  Повелитель удивился и заинтересовался.
  - А, если проиграешь?
  - Останусь должен.
  Вот это ответ!
  Да они, пожалуй, на равных.
  Что мне Эрмангуэль вещал о двух полюсах? Черные ведьмаки - Синий Дракон. Да нам до этого синего полюса прыгать, не допрыгнуть. Стало быть, опять обманули глупую ведьму. Нет никакого диполя. Есть Динагуэль. Сам по себе. Глыба Мира Корней. И зачем-то эта глыба позволила себя пленить.
  Тем временем рядом с троном появился каменный стол. Не менее внушительный. На столе развернулась шахматная битва в самом разгаре. Повелитель взял себе белую армию. Динагуэлю досталась черная. Расположился Дин с другой стороны стола на сообразном стуле, уступающем трону по размерам и солидности.
  Мы с Вульфом пристроились у дракона за спиной. Вульф вникал в развитие партии. Я разглядывала фигуры. Занятные, кстати. Очень напоминал ферзь белых Гая Юлиана. От ферзя черных веяло ненавистью. В мою сторону. Не знала я этого товарища и знать не желаю. Хотя... интересно, кто послужил тому ферзю прототипом?
  А на черном троне восседала Тьма. Белый трон занимал Воин-Свет.
  Внимание привлекла нахальная черная пешка, внедрившаяся в ряды белых на две клетки. Приглядевшись, я с удивлением узнала в ней себя. Порадовалась было, да заметила, что стою на перекрестье ходов двух тяжелых фигур противника: Гая Юлиана и Магистра Ордена Единорогов, замаскировавшегося под ладью. Вот и пожиратели определились.
  А потом нас с Вульфом захлестнуло и перенесло в небольшую гостиную со столом, накрытым на две персоны. Ненавязчивый такой "отфутбольчик" получился.
  Мы синхронно с сожалением вздохнули. Вульф, скорее всего, по поводу расстановки черно-белых сил, которые не удалось хорошо рассмотреть. Я - по поводу персоны своего пожирателя, так и оставшейся неизвестной. В том, что нахальную пешку сожрут, почти не сомневалась. Впрочем, если исходить из последовательности событий, Магистр Ордена Единорогов упустил возможность... мною закусить. Или же такая возможность ему еще представится?
  Хотелось бы знать, как соотносится шахматная партия с реальностью на момент, когда нам было позволено ее увидеть. Хотя бы по времени. Тогда можно было бы прогнозировать. Спросила Вульфа. Тот пожал плечами и занялся едой.
  Неплохо, кстати, готовили здесь. Любопытно: кто? Но еще более любопытно, где это - здесь. Не в Дольмене, точно. Там атмосфера... храма науки. Пусть исчерчены стены его каракулями от скуки. Но каракули те нанесены конечностью самого́ Повелителя. И что за существо такое этот Правитель? Для меня самыми фантастическими казались драконы. Думается, Повелитель все-таки дракон. Но! Дракон драконов. Эдакая непознанная материя, которая одновременно всюду. Словом, что-то сродни непостижимому Богу...
  Тогда Динагуэль, получается, нечто подобное? И, как прикажете, теперь с ним себя вести?
  Эта мысль так потрясла, что я даже жевать перестала.
  Меня сочувственно похлопали по плечу.
  - Успокойся, Ведьма.
  - Слушай, а почему ты все-таки не зовешь меня по имени, - неожиданно для себя перешла в наступление.
  И Вульф так же неожиданно ответил.
  - Корявое у тебя имя.
  Я даже не сразу нашла, что сказать на такое заявление. Покопалась в памяти, нарыла все, что знала о своем имени. Варвара - от греческого "чужестранка". Тотемная птица - альбатрос. Помню, загордилась, когда прочитала, что птица эта символизирует полет духа, свободу мысли и творчества. Но ложкой дегтя в бочку мёда интернет добавил: "Хотя в некоторых традициях альбатрос олицетворяет вину и бремя". Что там еще? Любимое время года - осень. Согласна. Прозрачная, прохладная осень - раздумье. Основные черты: общительность, напористость. Логично. Раз чужестранец покинул родину, значит, тесновато ему у родных пенатов. А в путешествиях, куда без вышеуказанных черт характера. Словом, мое это имя. Самое, что ни на есть. И если какому-то там каргу оно кажется корявым, то... да. Пусть не треплет его своим языком.
  - Разбушевалась, - пошел на попятную Вульф.
  - Зато всякую глупость про Динагуэля из головы вымело, - добавил, усмехнувшись.
  Вот ведь. Манипулятор.
  Посопела немного обижено. Компотиком запила. Откинулась на спинку стула.
  - Что делать будем?
  - Ждать.
  Как-то это слово с напористостью не сочетается. Терпеть не могу ждать, когда кто-то за тебя решает, куда идти дальше. Ладно. Потерплю чуток. Заодно подумаю об этом "дальше". И музыку не забуду включить, что бы присутствующие в голову не лезли.
  Что там подходит для раздумий?
  О! Лунная соната. Первая часть.
  Чьи-то легкие пальцы тронули клавиши невидимого рояля, и в тишину задумчиво шагнули первые звуки...
  Итак, с чего начнем?
  Как говаривали коммунистические деятели прошлого, с чувства глубокого удовлетворения. Ну, действительно. После пробуждения Динагуэля словно гора с плеч свалилась. Никакой дамоклов меч над головой не висит. Живи и радуйся.
  Правда, темной тучкой на горизонте наметилось создание тела для Тьмы. А в довершение нашествие светлой братии присовокупилось. Пока торопились Динагуэля освободить, не до того было.
  К рождению Тёмки я себя усиленно готовила. Сейчас, оно не казалось мне столь неприемлемым. Поняла, дочку мою не убьют во славу темной сущности. Она этой сущностью и родится. Только родится не сразу Великой и Ужасной. Над ее характером родственники - карги поработают. Не упустят Верховный Маг и Ядвига, удобный случай воспитать себе покровительницу. То, о чем мечтал Себастьян, сбудется для других.
  Словом, за своего ребенка я была спокойна. Правда, его еще зачать надо. И вот на этом этапе возникли некоторые нехотелки. Сколько не убеждала себя, что данное совокупление сродни медицинской операции, как-то не убеждалось. Душевное состояние было сродни трепету непорочной девы перед брачной ночью с навязанным мужем. Инструкция в мозгах ясная. А хочется, чтобы за тебя на операционном столе... извините, брачном ложе, полежал кто-нибудь другой. Все прелести беременности и родов как-нибудь переживу. А операционный стол...
  Ладно, понадеемся на гормоны. Отстреляемся за год. Зато потом...
  А что потом?
  И всплыл в памяти то ли сон, то ли явь, как в яростном пламени мать успевает превратить своего ребенка в саламандру. Никому, кроме меня, о том не известно. По словам Барса, король Лимоко не может погибнуть, пока не оставит наследника. Но наследник есть. Земля Лимоко теперь хранит маленькую саламандру, и ничто не помешает Белому Ордену избавиться от неудобного правителя. К счастью, Гай Юлиан о том не подозревает.
  Ну, вот. Кажется, дальнейший путь наметился. Как там у Дольского: "Нет в мире высшего блаженства, чем осознание пути..."
  Правда, у нас тут еще нашествие последователей вышеуказанного Гай Юлиана намечается. Придется в реальном сражении поучаствовать...
  - Даже не думай, - рыкнули под руку.
  Да что ж такое!
  Но возмутиться не успела.
  - Что тебя связывает с королем Лимоко?
  Вот и поразмышляла под музыку.
  А рассказывать ой как не хотелось. Даже не знаю, почему.
  Все. Беру себя в руки и молчу. Что там Вульф в мыслях моих прочитал, пусть сам разбирается.
  Я встала из-за стола и, отвернувшись от карга, пошла прямиком к окошку. Надо же посмотреть, куда нас забросило подкрепиться.
  - Варвара! - прорычали за спиной.
  Смотри-ка ты, корявое имя не поленился произнести. Только я не собираюсь общаться с разными подслушивающими... не товарищами.
  А за окошком царила все та же звездная ночь. Только землю укрывали леса. Не сказать, чтобы невысокие. Обычные. Этажей так семь, восемь. Однако, гостиная, нам выделенная, располагалась на высоте раза в два их превышающей. Не иначе драконья башня. Я попыталась открыть окно и осмотреть наружные стены, но меня схватили за плечи и развернули.
  Сейчас как... станцую! - Не иначе гормоны взбрыкнули. К беременности готовятся.
  Вульф оценил мое настроение и ослабил хватку.
  - Чем это вы тут занимаетесь? - жизнерадостно возвестил о своем прибытии Динагуэль.
  - Обнимашками, - огрызнулась я и стряхнула с плеч инородное.
  Вульф отступил. Но по взгляду его поняла, не отвяжется, пока не вытрясет всю правду. Потом. Наедине.
  - И кто победил? - обратилась к дракону, , относительно шахматной партии.
  - Согласились на ничью, - подходя к столу и наколдовывая себе приборы, ответил тот.
  - А меня кто съел? - поспешила узнать, пока Дин не занялся едой.
  - До тебя дело не дошло, - отмахнулся проголодавшийся.
  Сел на услужливо пододвинувшийся стул и положил себе на тарелку кусок мяса. Хороший. Запашистый. Нам такого не подавали. Выходит, в заветной сковороде второе дно скрывалось для элитных гостей.
  Я порадовалась, что добежать до королевы все-таки шанс остался. Но куда в таком случае денется черный ферзь? Если его не съедят, придется пешке заменять какую-нибудь другую фигуру. Только Повелитель предсказал мне: "до королевы топать". Пусть и через "ещё".
  А не кроется ли причина ненависти нынешнего ферзя в том, что мне выпало его сместить? Вот бы спросить у кого. Глянула на Динагуэля и поняла, вопросы ни к месту.
  Дракон активно насыщался, подкладывая себе все новые и новые куски. И так аппетитно у него это получалось, что я невольно плюхнулась рядом.
  - Где ты их берешь?
  - На!
  Мне на появившуюся чистую тарелку подкинули вкусняшку. Вгрызлась в сочное мясо... И будто с эстрады ресторана в памяти зазвучало: "Как прекрасен этот мир"!
  Судя по звукам напротив, Вульф к нам присоединился.
  - Ну, вот поели, можно и поспать, - озвучила я завершение пиршества словами из небезызвестного мультфильма.
  - Спать будем в другом месте.
  Поднялся Динагуэль и подошел к окну. Тому, что располагалось в противоположной стороне от места моей первой дислокации. Оказалось это окно выходом на балкон. И я удовлетворила любопытство относительно наружных стен. Нас, действительно, занесло в башню. На этаж, полу-окольцованный широким балконом. Широким настолько, что Динагуэль свободно на нем поместился будучи драконом.
  - Ну, что ж. Полетели спать, - мысленно провозгласил перевозчик, когда мы расположились на его аэродромной спине в уютной... кабинке из наростов.
  Оттолкнулся от пола и, подогнув... шасси, стрелой ушел ввысь. Я вцепилась в какую-то закорюку, торчащую из чешуи, едва сдерживая себя, чтобы не пищать то ли от восторга, то ли от страха. Ветер завывал, казалось, не столько от скорости, сколько от досады, что не может проникнуть в нашу кабинку. Подозреваю, Дин намагичил над своей шкурой, что бы не сдувало пассажиров. Иначе долетел бы до спальни в одиночестве.
  Что там натрескивали мне угольки костра о замке Синего Дракона? Что он прекрасен. Но слово "прекрасен" не отражало и малой доли того, что предстало пред моим взором, когда Дин приземлился.
  Я почувствовала себя ребенком, когда каждое новшество - сногсшибательно, и новшеств этих по сотне за день. От того мир кажется - неисчерпаемо сногсшибательным.
  Замок вырастал из бездны и являлся продолжением скалы, подножье которой терялось в тумане. Туман поднимался рваными клочьями, скользил вверх по стенам и позади замка сливался с облаками. Горизонта не намечалось. Оттого казалось, что скала является краем света.
  Вокруг центральной башни, основы замка, спиралью закручивались башенки диаметром по меньше. Иные ниже основы, иные выше. Тех, что выше, я насчитала пять. Ни одна из них не походила на другую. Некоторые суживались к верху и завершались дисками в три, четыре этажа. Часть башенок, как и центральная, имели срезанные верхушки, опоясанные зубчатым ограждением. Часть венчались крышами - конусами разной высоты. Иные состояли из нескольких башен, поставленных одна на другую. Смотрелось все это нагромождение хаотично, но на удивление гармонично и напоминало... галактику в архитектурном исполнении.
  Не в силах оторвать взгляда от замка, я позволила взять себя за руку и потянуть к резным хрустальным воротам. Хрустальным - зрительно. Веяло от них такой мощной защитной магией, что о хрупкости даже не думалось.
  Ворота распахнулись, открывая доступ к широкому мосту над бездонной пропастью. Замок казался созданным из воздуха. Как, впрочем, и мост, по которому мы шли. По мере приближения воздух сгущался, обретал плотность. Я так и не смогла понять, из какого материала сделаны стены замка. Ведомая хозяином, проследовала на округлую площадь с малоэтажными постройками вдоль крепостных стен. За вторыми воротами располагался просторный парк, террасами восходящий к подножию замка, который отсюда еще более походил на продолжение скалы. Подозреваю, все бесчисленные башенки не строились, а вырезались или... выращивались, как кристаллы, полые внутри.
  На входе, являющемся самой маленькой башенкой с плоской крышей, нас встречал человек. Как мне показалось, совсем обычный. Аурой мага не отмеченный.
  - Господин! - всплеснул он руками и не смог выразить словами охватившую его радость.
  - Полно, Гар, - обратился к нему дракон.
  - Проводи нас в гостиную.
  Мы миновали входную башенку, на деле оказавшуюся не такой уж и маленькой. Метров десять в диаметре. Затем вошли в обширный зал, расположенный на первом этаже центральной башни. Равномерная череда арочных проемов в стенах соединяла зал с галереей, опоясывающей его снаружи. Судя по тому, что через них проникало достаточно света, галерея была застеклена или имела большие окна.
  Парадная лестница напротив входа вела на хоры, расположенные на высоте пяти - шести метров.
  По этой лестнице Динагуэль и потащил меня вверх, далее по балкону в один из дверных проемов все той же округлой формы. В голове сами собой наперекор прозвучали строки: "Я с детства не любил овал! Я с детства угол рисовал!"* Судя по виду замка, Динагуэль предпочитал овалы.
  Коридор, остекленный арочный мостик - переход в одну из малых башен. И снова просторная комната с лестницами и балконом. Проемы с тяжелыми дверями, лестницы... Я окончательно запуталась, прежде чем, наконец, очутилась в апартаментах с гостиной, кабинетом, спальней и санузлом.
  - Располагайся, отдыхай, - Дин обвел широким жестом номер люкс и добавил, - к обеду жду в четвертой башне.
  - А... - заикнулась я о поиске той самой башни.
  И замолчала, когда в кресле у камина поднялась не замеченная ранее кошка. Мягко спрыгнула, подошла, потянулась.
  - Шелли тебя проводит.
  Динагуэль нагнулся и почесал вышеозначенную Шелли за ушком. В ответ получил благосклонное урчание. И на мой немой вопрос, пояснил: "Шелли - дух замка".
  - Одна такая маленькая зверушка на весь замок, - усомнилась я.
  Но дракона и след простыл.
  - Во-первых, не зверушка, - поправила меня Шелли.
  - Во-вторых, не такая уж и маленькая.
  И подтверждая сказанное, обратилась в довольно крупную пантеру.
  Я впечатлилась и попросила вернуться к прежнему виду: милой, ласковой кошечки. Шелли не стала вредничать.
  - А в-третьих, - договорила, - дух дома способен принимать одновременно тысячи разных обликов в разных местах замка.
  - То есть ты - часть духа...
  - Я - целый дух, - рассердилась Шелли на непонятливую ведьму.
  Ведьма решила не спорить.
  - Как скажешь.
  В конце концов, есть у нас триединый Бог. Почему бы духу дома не быть единым в тысячи обликах.
  Я поинтересовалась у Шелли, когда в замке принято обедать и, рассудив, что успею быстренько принять ванну, да завалится спать, последовала в санузел. Как говорится, человек предполагает, а кто-то свыше располагает. В ванной я зависла на пару часов. Потому что, то был бассейн со всякими навороченными приспособлениями. Разве что водных аттракционов не хватало.
  Чистая и довольная я завернулась в безразмерный халат, затарила ношенными вещами магическую химчистку, опыт общения с которой получила в гостиницах класса "Элта". И отправилась в спальню.
  Едва успела сомкнуть глаза, как меня разбудила Шелли.
  - Обед через полчаса.
  Как через полчаса!? Мне только приснилось утро расслабухи, когда не надо никуда спешить.
  Но меня решительно подняли воздушные потоки и вытряхнули из одеяла. Как говаривала Динка, поднять подняли, а разбудить забыли. Ан, нет. Не забыли. Очнулась под ледяным душем, выскочила в объятья махрового полотенца и, как новобранец, облачилась в отстиранное, что аккуратной стопкой лежало на магической химчистке.
  В пятнадцать минут уложилась. Еще пятнадцать осталось, чтобы высказать разным там духам свое к ним отношение. Шелли старательно вылизывалась, пока из меня лилось красноречие. Потом потянулась и прыгнула к двери.
  - Идем.
  Мелькнул в коридоре победно задранный хвост, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним.
  - Ну и порядочки у вас, - высказала Динагуэлю, когда добралась до столовой.
  - Отоспишься еще, - утешил дракон.
  Откровенно говоря, я не видела причин вытаскивать меня из теплого гнездышка. Пропустила бы обед. Ничего страшного: ночью наелась по самое "не хочу", все неотложное мы сделали. И даже досрочно: до летнего солнцестояния еще четыре дня осталось. Правда, у меня... зачатие Тёмки намечается. Но ведь это не срочно?
  Глянула на Вульфа и поняла, времени в обрез. Полнолуние плескалось в его глазах. То самое полнолуние, что выпадает каргам раз в сорок лет.
  Кусок застрял в горле.
  - Что. Прямо сейчас? - ужаснулась мысленно.
  - Завтра - последний день, - отозвалось в голове.
  Динагуэль сосредоточенно ковырялся в своей тарелке. Перевела на него взгляд и поняла. Дракон еле сдерживает смех. Ну, да. Не ему на... операционный стол лезть.
  А, собственно, что я паникую. Пару лет назад добровольно собиралась расстаться с девственностью. Если бы не "комплекс целомудрия", навязанный одной крысой, познала бы все прелести взрослой жизни. Сейчас даже имени того парнишки не припомню.
  Вульф же... Мне он даже нравится. Когда не бесит.
  Вернула взгляд к потенциальному папаше. Откровенно веселится зараза. Хорошо хоть молча.
  Вот как напьюсь! И пропади все пропадом!
  Потянулась к бокалу с вином.
  - Даже не думай! - сурово прозвучало в голове.
  И бокал быстро отодвинулся на противоположную сторону стола.
  - Ну, вы, ребята, договаривайтесь, - решил сбежать Динагуэль, - а мне надо делами заняться.
  И оставил нас втроем: Я, Вульф, и стол, накрытый, как на свадьбу.
  Перевела взгляд с застолья на... жениха. Тяжело вздохнула.
  - Пойдем-ка погуляем, Ведьма, - предложил Вульф, поднимаясь.
  Опять мое корявое имя позабыл.
  - Думаешь, поможет?
  - Смотря в чем.
  Взял за руку и повел. Сначала по коридорам, потом по мостикам. К центральной башне, догадалась я. Шелли говорила, что спален в этой части замка не предусмотрено. Исключительно парадно - кабинетные помещения. Немного расслабилась. Гулять я любила. Особенно по незнакомым местам.
  Вульф руки не распускал, соблазнять пока не собирался. Явно куда-то целенаправленно шел. И пришел. На крышу центральной башни.
  Я огляделась. Чувства смешались в сумбурный коктейль удивления с восхищением. Удивления от того, что так быстро добрались. Ведь высота башни не маленькая. Восхищения же немного поубавилось от осознания, что "посидеть на краю света и поболтать ножками" не удастся. Потому что край, на котором располагался замок Динагуэля, оказался обрывом горного плато, вертикальной стеной уходящим в морскую пучину. Высоту обрыва определить не представлялось возможным. Как в самолете. Девять тысяч метров, семь тысяч метров. Для меня все, что больше ста, - куча, как говаривала небезызвестная мультяшная мартышка. И вот такая куча метров была до поверхности воды.
  На этот раз погода лучилась солнечным настроением. Горизонт проглядывался четкой линией. Или дугой тысячекилометрового радиуса. Туман попрятался в расщелины, и моему взору открылась безбрежная водная равнина, пенным кружевом обрамляющая неприступные берега.
  - Ух ты! - охарактеризовала я пейзаж.
  - Ночью здесь намного лучше, - намекнули на неизбежное.
  Настроение немного омрачилось.
  - Издеваешься? - задала я риторический вопрос.
  Подошла к парапету. Заглянула вниз. От высоты в животе закружилась карусель, а в памяти зазвучала дурацкая песенка. ** 
               Удивительное дело - 
               Головой с балкона вниз. 
               Что б душа при этом пела. 
               Ноги к небу задрались...
  А на риторический вопрос Вульф взял да ответил.
  - Приручаю.
  Песенку пришлось прервать.
  - И как? Приручаюсь? - петь расхотелось.
  Вульф обнял меня, отодвинут от края... балкона. Да, ладно. И в мыслях не было. Просто... ветерком навеяло.
  На макушку опустился карговский подбородок. Опять. Как на берегу перед спасением Динагуэля. Только тогда хорошо было. Сейчас, вроде, тоже... стало?.. Заразный у него подбородок. И тяжелый. А шейка у меня тоненькая. Свои мозги бы вынести...
  - Что у тебя в голове?
  - Не нравится, не слушай...
  Собралась в очередной раз высказать недовольство гулянием в чужих мыслях, но Вульф посчитал то надоевшим.
  - Лучше поведай мне, что связывает тебя с королем Лимоко.
  Сменил тему. Удачно, кстати. Разобраться со своими вещими снами стоило. Но немного поершиться не помешает.
  - Это такой страшно страшный секрет, - потянула пресловутого кота за хвост.
  - А я - бесстрашный.
  Угу. И еще очень скромный. Ладно. Выложу ему все, как есть. Пусть разбирается. А я послушаю.
  - В общем, сны мне снятся иногда. Очень похожие на правду.
  Задумалась на мгновение, собираясь с мыслями, и позволила им самим себя высказать.
  - Первый раз, когда мы с Барсом ночевали на Поляне Пикников. О пожаре дворца в Лимоко. Тогда погибла королева с наследником. Мне Барс потом рассказал, как было дело. По светским хроникам. Я же, ничего до этого не зная... как будто там была. А потом, на заимке Шелл, приснился другой сон. Как королева перед смертью успела спасти сына. Превратить в саламандру. Только никто о том не знает. Понимаешь, если это - правда, то нынешнего короля Лимоко его земля больше не защищает.
  - Пойдем-ка.
  Вульф потянул меня к башенке, возвышающейся над центральной метров эдак на двадцать и являющейся самой высокой во дворце. Завершали ее два этажа в виде расширенной нашлепки, да плоская крыша, на которой просматривался маяк.
  Мы пересекли очередной мостик. Эти мостики с резными перилами, на разных уровнях соединяющие башни дворца, придавали суровому сооружению изысканность. Как белоснежные кружева серому платью простого покроя.
  Внутри башенка оказалась чуть меньше пятнадцати метров в диаметре. По периметру ее спиралью поднималась бесконечная лестница. Площадку, где лестница примыкала к полу этажа, разрывала шахта самого обыкновенного лифта. Или не обыкновенного. Главное - лифта. К дверям которого мы и направились.
  Поднялись на крышу. Верх одноэтажного строения, что занимало львиную долю площади, венчал маяк, высотой метров десять. А"ля Маяк Турлитис в Греции. Увидела его как-то на фото в интернете. Запомнился.
  Выделив мне немного времени на созерцание архитектуры, Вульф поманил внутрь строения, которое оказалось стандартным для данного дворца номером. Гостиная с камином, из нее три двери, в спальню, кабинет и удобства. Как подавалась вода на такую верхотуру даже не представляю. Хотя, что представлять. Магия все объясняла.
  Двери в спальню и кабинет были гостеприимно открыты. И я оценила кабинет-библиотеку. Но больше спальню, потолок и одна из стен которой были целиком застеклены. Подозреваю, что не обычным стеклом. Я даже забыла думать о грядущей... операции, представив, как распахивается над головой звездное небо и царит всю ночь.
  А через прозрачную стену открывался вид на море. И так как располагалась она с западной стороны... Не знаю откуда, но я это знала точно. То можно было наслаждаться закатами. В отличие от Маленького Принца закаты не вызывали во мне грусти. Скорее ощущение праздника, по окончании которого следует долгожданный отдых. Сродни золотой осени перед зимним забвением...
  Вульф расположился на диванчике в гостиной. Легким похлопыванием предложил сесть рядом. Я присела. На удивление покорную ведьму обняли.
  Продолжает приручение волчара. Флаг ему в руки. Гонор показывать не стала, поскольку обнимашки пока были... отеческие без задела на брачную ночь.
  В камине вспыхнул огонь. Очень кстати. На такой высоте к вечеру становилось довольно прохладно, как в горах.
  Словно сам собой подъехал сервировочный столик с бутербродами и охлажденным травяным отваром.
  - Классный номер тебе выделили, - потянулась я к бутерброду с рыбой.
  - Вообще-то это - личные покои Динагуэля, - просветил меня Вульф.
  - Но в чрезвычайных случаях он позволяет ими пользоваться.
  Понятно. Создание Тёмки - событие чрезвычайное.
  - Стало быть, здесь и займемся... делами.
  Вульф согласно кивнул.
  Кстати, а почему так долго молчит Великая и Ужасная. Заснула что ли?
  - Заснешь с тобой, - проворчало в голове.
  - Подсобила бы.
  - Сама разберешься.
  Вот и весь разговор.
  Я вздохнула. Повозилась в карговских объятьях.
  - Так что там с Лимоко?
  Напомнила их хозяину и откусила бутерброд. Подозрительно: никак наестся не могу. Словно все проваливается в бездонный живот. Не мой точно. На всякий случай потрогала жизненно важную часть тела. Не зря ведь так называется. Плоская эта часть. Как была, так и осталась. Что не так со мной?
  - Нормально все с тобой, - успокоил Вульф.
  - Магии много потратила, - пояснил, расщедрился.
  - Когда успела? - задумалась я.
  Из потока нас выносил Динагуэль, до замка своего тоже доставил...
  - Портал в Дольмен кто пробил?
  - И что?
  Порталом больше, порталом меньше.
  - Много дальше пробивала.
  - В Дольмен невозможно попасть порталом. Во всяком случае, никому раньше не удавалось.
  Я чуток погордилась, приосанилась, насколько обнимашки позволяли. Хорошо в них все-таки. Умеет Вульф приручать. Видимо, семисотлетний опыт сказывается. Любопытно, сколько женщин в его объятьях побывало?
  Ой. Что-то я не туда думаю.
  - Кстати. А откуда вам известно о Дольмене и... Кравбуле...
  Не зря старалась запомнить название столь примечательного места.
  - ...Если там никто никогда не бывал?
  - Не только тебе снятся вещие сны.
  Указали мне на то, что не одна такая способная. Так я и не спорю.
  - Так что там с Лимоко? - вернулась к вещим снам, раз напомнили.
  Вульф помолчал.
  - Думаю, о наследнике Лимоко знает. Иначе давно обзавелся бы новой королевой.
  Как у него все просто. А я видела глаза короля. Я готова поклясться, что другой королевы у него не будет. Разве что... суррогат с тем же названием. Короли Лимоко - однолюбы. В отличие от разных там каргов.
  - Да что ты знаешь о нас, девчонка!
  Неожиданно завелся Вульф. Стиснул в объятьях так, что косточки захрустели.
  Все. Молчу, молчу, молчу. Вернее, не думаю. А как не думать. Когда мысли лезут, что тараканы из всех углов в общественной столовой... по ночам.
  По ночам...
  Нет, лучше подумаю о чем-нибудь еще. И как йоги умудряются медитировать. Вот бы научиться.
  Видимо, мой мысленный понос Вульфа немного успокоил. Объятья расслабились. Вновь стали уютными. Даже не знаю, о чем теперь говорить. Потому молча доела бутерброд и запила травяным чаем. Вкусный оказался чай. На каких травах его, интересно, настаивают.
  - Извини, - неожиданно прошептали в ушко.
  Я чуть не захлебнулась. Кто так делает! Понимаю, приручает. Только шоковой терапией меня в противоположную сторону направить можно.
  Объятья убрали. По спине постучали.
  - Колючая ты, Ведьма.
  Вот. Этого Вульфа я знаю. Другого знать не хочу. Сделаем Тёмку, разбежимся. Пока... Я интуитивно создала самую сильную защиту, на которую была способна, и додумала: "Пока окончательно не влюбилась". Покосилась на будущего папашу. Вроде бы не услышал.
  - А давай напьемся афродизиаком.
  Предложила. Потом пришло в голову, а может быть, я его уже выпила. Сил нет, как захотелось обнимашки вернуть.
  - Хочешь, пей. Мне не надо.
  Значит, ничего такого в травяном чае не было. Наверное, просто тут холодно, а в обнимашках было тепло. Поёжилась. Посмотрела на Вульфа задумчиво. Поняли меня правильно. Опять в объятья заключили. На этот раз не совсем отеческие.
  - Давай уж, соблазняй что ли, - вздохнула.
  И меня чмокнули... В макушку.
  - Дождемся вечера.
  - Что так? Быстрее ляжем, быстрее встанем.
  - Луна взойдет, - игнорируя мой наигранный цинизм, спокойно ответил Вульф.
  Подозрительно слишком спокойно.
  - Да. С луной романтичней, - вынуждена была согласиться.
  И луна взошла с юго-востока. Густого брусничного цвета. Почему-то летом ее земля сильней притягивает, до вершины неба добраться не дает.
  Давно отгорел закат, повылазили звезды. Скоро светать начнет. Летние ночи коротки.
  А мы с Вульфом сели играть в карты на раздевание. И так мне подфартило, что жених мой сидел почти полуголый, тогда как я отделалась потерей куртки. Впрочем, "почти" стало неактуальным после следующей раздачи. Вульф стянул футболку с изяществом стриптизера. И я решила посчитать кубики на его животе. Часто этими кубиками в женском фэнтези героини восхищались. Пересчитывая расслабилась. И этим подло воспользовались.
  - Ну, наконец-то! Пора раздевать тебя.
  Не сразу поняла, чему Вульф так радуется. Подумаешь, выиграл в третий раз. Пока выбирала, какой частью одежды пожертвовать, произошло что-то типа "Трох-тибидох!".
  И вот лежу я на шелковых простынях, в чем мать родила, а надо мной нависает мужик в костюме Адама. Пусть знакомый, но все равно мужик.
  Зажмурилась крепко, крепко. Все. Я в домике. А за пределами домика воцарилась тишина. Минуту, две царит. Пришлось открыть один глаз, вдруг операция отменяется. Ан. Нет. Как висел над телом невесты возбужденный жених, так и висит. Только чего-то ждет. Открыла второй глаз. И словно спусковой курок нажала. Вульф наклонился и начал целовать. Все также, не опускаясь. Застыл, словно перед упражнением на отжимания. Обхватила его за плечи и притянула к себе. Чего уж теперь. Быстрее начнем...
  И мы начали с резкой боли, взбесившей гормоны. С ритмичных толчков. С рычания. Да, рычания. Кто-то в подобной ситуации стонет, я - рычала. Кусалась и царапалась. А потом накрыло, сорвало запреты и унесло в безвременье.
  Вынырнула из него, когда луна уже садилась с другой стороны видимого горизонта. Садилась все тем же брусничным шаром. Небо над головой светлело. Звезды гасли.
  - Ну, как. Живая? - поинтересовались шёпотом.
  - Не знаю.
  - Продолжим?
  Как тут откажешь? Раз уж начали, следует доводить дело до конца. Мы продолжали снова и снова. Пока не притомились.
  - Предлагаю переместиться в ванную, - загребая меня в очередные объятья, ласково прорычал Вульф.
  Заманчивое предложение. Тем более размер ванны в вышеозначенной комнате позволял не только полежать, но и поплавать. Смущало только одно, чем я и поделилась.
  - А разве можно сейчас. Вдруг ее вымоет?
  - Кого, ее? - не сразу сообразил Вульф.
  - Тёмку.
  И я похлопала себя по животу, где той самой Тёмке предстояло провести следующие девять месяцев.
  - Надеюсь, ты не против этого имени.
  - Называй, как знаешь, - без споров пошли на уступки.
  - Все-равно она потом назовется по-своему. А что касается: вымоет...
  Вульф заглянул мне в глаза.
  - Попробуй позови Тьму.
  - Зачем?
  - Попробуй.
  И я попробовала, позвала. Но мне никто не откликнулся. И не то, чтобы промолчали. Просто там, где последние четыре месяца проживала Великая и Ужасная, клубком свернулась пустота. И так тоскливо стало. Словно меня лишили самого сокровенного.
  - А глаза у тебя, оказывается, серые - добил Вульф.
  Я потеряно глянула на него.
  - Да, - ответили мне на немой вопрос.
  - Госпожа теперь едина и полноценна. Правда, пока в виде зародыша.
  Вульф бодро вскочил с кровати. Вытащил меня из одеяла, притянул к себе.
  Я все еще не верила. Пыталась достучаться снова и снова. Даже пошла на хитрость.
  - Значит, я могу, наконец, обрезать эти космы?
  Тьма не поддалась на провокацию. Маленькая еще была, несмышлёная. За нее вступился Вульф.
  - Не надо.
  Провел рукой по моим волосам.
  - Жалко такую красоту.
  Теплой волной прошелся по мне его взгляд. Сердце заныло, как пред разлукой навсегда.
  - Не надо, - повторила его словами.
  - Я не хочу в тебя влюбляться, Вульф.
  Меня подхватили на руки и понесли, прижимая к груди, словно желая там спрятать.
  - Я тебя теперь не отпущу.
  - Я не хочу в тебя влюбляться, Вульф, - повторила тверже, но из объятий выбираться не стала. Пока.
  - Открою тебе страшно страшный секрет, - прошептали мне на ушко, - ты уже влюбилась.
  Потом чмокнули в нос и добавили.
  - Как, впрочем, и я.
  ----------------------------------------------------------------------------------
  * П.Д. Коган
  ** Л. А. Сергеев 
               Удивительное дело - головой с балкона вниз,
               Что б душа при этом пела, ноги к небу поднялись,
               Что б торжественно и смело закружился листопад...
               А кому какое дело, Куда брызги полетят.
 
    Глава 19
  Два дня пролетели в счастливом неведении.
  Сумасшедшие ночи, беззаботные дни. Теперь я понимала, зачем влюбленным новобрачным выделяют медовый месяц. Особенно тем, кто до этого... ни-ни. Не получилось у меня "быстрее ляжем, быстрее встанем". Затянуло. И когда Динагуэль принес весть о нападении на Гаур, в голове набатом зазвучал марш "Прощание славянки".
  Я не знала войны. Единственным очевидцем тех страшных лет стала для меня бабулька с первого этажа нашего подъезда. Да и рассказывала она только об оккупации в селе, где ей угораздило родиться. Рассказывала то, что воспринимала, будучи ребенком. Как угощали конфеткой добрые итальянцы, как отшвыривали, словно бездомного щенка, румыны и венгры. Из немцев запомнила только армейского офицера, который жил в их доме барином, а потом при отступлении фактически спас, сообщив о приближении отряда СС. Он был ни добрый, ни злой. Просто был.
  - Когда? - спросила дракона.
  - Сегодня утром в шесть часов.
  Обещали же паразиты светлые в том моем первом сне, что начнут после дня летнего солнцестояния. Предчувствие уточнило дату. Но верить не хотелось. Вообще не хотелось верить в реальность войны. Ни 22-го, ни после.
  - Где? - задал вопрос Вульф.
  - Габброзон и пригороды.
  Мы были не многословны. Я мысленно рисовала карту Гаура. Портовый город Габброзон. Вселенская помойка, пропахшая рыбой. Торговый центр, откуда разбегались по всей стране дороги. Тысячи мирных жителей. Плохих, хороших - не важно. Важно - мирных. И значит, невинные жертвы. Как в Киеве в 1941-ом. 
          22 июня. 
          Ровно в четыре часа. 
          Киев бомбили...
  Я иногда думала, те первые, погибшие под бомбежкой, были счастливчиками. Они не узнали, что такое война.
  Вульф собрался за полчаса. На мои сборы посмотрел сурово и припечатал.
  - Ты останешься здесь.
  - Но я могу помочь...
  - Потерять ребенка тебе никто не позволит.
  И Динагуэль подтвердил. Попытался вразумить.
  - Подумай, Варя. Они начали войну, чтобы Тьма не возродилась. Ты теперь за нее в ответе. Твой бой здесь. У нас достаточно сил, чтобы противостоять. Но если не станет тебя, наша победа бессмысленна.
  И я подумала: стремилась в королевы, получай.
  - Что же мне делать? - смириться не получалось, - сидеть у окошка, крестиком вышивать?
  - Я пока останусь с тобой, в резерве - улыбнулся Динагуэль, - учить буду.
  - А Вульф?
  - Ему надо поднимать каргов.
  Ну, да. Он же их Верховный Маг. Куда без него. Сделал свое дело, гуляй смело.
  Меня обняли, зашептали на ушко какие-то глупости.
  Через пару минут я стала... солдаткой.
  Нельзя сказать, что держали меня в неведении относительно военных действий. Показывали панорамные сьемки с высоты той самой кучи метров, куда не долетали героические "Ура!", да предсмертные вопли. Отсюда крови и грязи не разглядеть. Бои воспринимались, как на необозримой шахматной доске, где черное и белое постоянно меняется местами, а безликие люди и нелюди просто падают и затаптываются другими.
  Глядя на этот Армагеддон*, невольно приходили на память лермонтовские строки. 
          И с грустью тайной и сердечной
          Я думал: жалкий человек.
          Чего он хочет!.. небо ясно,
          Под небом места много всем,
          Но беспрестанно и напрасно
          Один враждует он - зачем?
  И как неизлечимая боль откуда-то звучат слова, произнесенные над братской могилой Мамаева кургана:"Песчинка среди тысяч других имен. Для матери - единственное имя..." **
  А над шахматной доской кружили драконы, выжигая ряды противника, заодно и своих, внедрившихся в те ряды без приказа свыше. Но чаще между драконами завязывались стычки. И не все раненные успевали покинуть поле боя. В пешем месиве я различила несколько холмов, огибаемых сражающимися на удалении. Как объяснил Дин, умирающий дракон рефлекторно высасывает жизненные силы всех на соизмеримом ему расстоянии.
  За неделю от Габброзона остались руины. И хоть линия фронта стабилизировалась, части светлой братии удалось рассеяться в тылу врага. То и дело на еще не выжженной земле вспыхивали пожары и завязывались бои. Где-то там сражался Вульф. Карги были незаменимы в партизанской войне.
  Динагуэль рьяно взялся за мое обучение. Словно хотел перебить желание сорваться в бои.
  - Почему ты не с ними, - спрашивала я.
  - Нельзя мне, - только и мог он ответить.
  Почему нельзя? Я, понятно, Тьму должна сохранить. А он?
  - А я должен сохранить равновесие.
  - Но равновесие - это болото, застой, стазис...
  Сколько еще синонимов у этого проклятого понятия. Хотя находились те, для кого проклятием было: "Что б ты жил в эпоху перемен"!
  - Равновесие - это точка отсчета, - объясняли мне, как маленькой.
  - Это как... ядро, притягивающее электроны, чтобы из малого создалось великое.
  Ну, да. Детишкам из техногенного мира про атомы понятнее, чем философские измышления. Только никакие сравнения не воспринимались.
  - Не понимаю, как это относится к данным, конкретным событиям. Размышлять, когда гибнет живое, а ты можешь это остановить...
  Я уверена. Он может остановить...
  - Остановить должен другой.
  И тот другой, наконец, объявился.
  Во время очередного затишья на линии фронта встал Воин-Свет. Встал, как памятник Христу в Рио-Де-Жанейро, разведя руки в стороны.
  И белые схлынули.
  Это было эпическое отступление. Первыми очнулись драконы. Погнали с передовой ошеломленных солдат на корабли. Засверкали открывающиеся порталы. За пару часов на месте сражения из живых остались только те, кто защищал Гаур.
  Место, где стоял Воин-Свет, стало братским костром. Несколько дней свозили к нему павших. Всех. Своих и чужих. На церемонии сожжения присутствовали драконы с той и с другой стороны. В драконьем пламени уходили в небытие тысячи воинов и мирных жителей. Добыча Войны. Сколько корней за этот месяц прекратили свое существование. Сколько жизней внезапно оборвалось в Верхнем Мире! Неужели и там была война? Или... мировая эпидемия?
  По завершении похорон над пепелищем воздвигли курган. Венчал его памятник Воину-Свету. Как напоминание о самой короткой войне.
  Вульф с войны не вернулся. Не сгинул. Иначе бы я почувствовала. Или нет? Тьма нас больше не связывала. Но если бы с ним что-то случилось...
  Я спрашивала Дина. Тот отговорился необходимостью присутствия Верховного Мага каргов в Лесу. Значит, жив, волчара. Делами занимается. Черная Ведьма в круг его интересов больше не входит. Зачем тогда говорил, что не отпустит? Впрочем, мало ли что говорит мужчина влюбленной дурочке, чтобы избавиться от ее истерик при расставании.
  Стало быть, будем вынашивать Тёмку в одиночестве. Жила без любви и дальше проживу. Я - живучая.
  А в голове каждое утро, как молитва, повторялся Динкин стишок, сочиненный ею в период неразделенной влюбленности. 
          Когда отмучаюсь, клянусь, поставлю свечку
          Перед окном, распахнутым в рассвет.
          Когда-нибудь дышать мне будет легче.
          И безразлично, есть ты или нет.
          Когда-нибудь по теплым летним травам
          Без мысли о тебе счастливая промчусь.
          Когда-нибудь я вдоволь насмеюсь
          Над этой ролью, глупой и бесправной.
          Когда-нибудь сам чёрт не будет страшен
          И до безумия захочется хлебнуть
          Опять отравы из смертельной чаши...
          О, только б дотянуть мне до когда-нибудь.
  И я дотягивала.
  А параллельно училась, училась и училась.
  Выселять меня из своих личных покоев Динагуэль не стал. Позволил остаться на крыше самой высокой башни. Где я провела самые счастливые дни своей жизни. Пусть завершились эти дни предсказуемо грустно, но от того не стали менее счастливыми. С некоторых пор я поняла: минуты счастья надо оберегать и хранить в заповедных глубинах души. Чтобы не поддаться страшному греху: унынию.
  Сам дракон переселился в одну из своих потаенных берлог. А брошенной ведьме в качестве откупа достались закаты, звездное небо над головой, да маяк.
  Маяк. Зажигающийся сразу после заката. По законам физики он должен был звёздное небо затмевать. Но магия. Она такая... магия!
  Зеркальный экран с искривленной поверхностью, крепился под углом примерно в сорок пять градусов над крышей моей... пещеры. Отражал, фокусировал световой поток и направлял его к горизонту.
  А днем после учебы я исследовала замок. Шелли в этом начинании не помогала. Скорее подставляла подножки во всевозможных ликах. Надо сказать, несмотря на разнообразие этих ликов, характер у них был одинаково паршивый. Пусть являлись они милыми и пушистыми, за ушком почесать милоту как-то не хотелось. Через пару минут общения нехотение обретало обережное: "Чур меня".
  Но мне необходимо было отвлечься. И противостояние с Духом замка воспринималось на ура. Я проваливалась в заброшенные подземелья, покрытые пылью, перетянутые паутиной, озвученные крысиным топотком. Путалась в лабиринтах коридоров, неожиданно выводящих не туда, куда следует...
  Ха!
  Этот домо... замкорощенный Дух не бывал в подвалах Старомысского детдома N 1. Что такое паутина на лице, да разбегающиеся из под ног тараканы, в сравнении с ледяными подвалами, да клопами в прогнившем матрасе. Закаленная тем, что меня не убило, я не боялась страшилок Шелли. И ей вскоре наскучило вредничать.
  - Чёрт с тобой!
  Плюнула в кружку вечернего кефира на последок. Кефир я слила в раковину и легла спать.
  А на следующий день взялась за изучение замка всерьез. Начала с башен, которые базировались на плоскогорье, подобно центральной. Побегала по соединяющим их изящным мостикам, полазила по чердакам, да крышам. Потом перешла к башням, что корнями уходили в море. И в этих самых корнях обнаружила чудо - бассейн с морской водой. Он представлял собой остекленный тоннель диаметром около десяти метров. И тоннель этот плавными зигзагами огибал подножия башен, то протискиваясь между ними, то выходя к открытому морю.
  В первый день я основательно заблудилась, поставив себе целью доплыть до конца. Мало того, что бассейн оказался закольцован по периметру, от основной магистрали то и дело ответвлялись каналы. Иногда тупиковые, но чаще сквозные. Я забавлялась от души, мысленно выстраивая план лабиринта в пересчете ответвлений, и потеряла счет времени. Если бы Шелли, обернувшись на этот раз русалкой, не вытолкала меня взашей, мотивируя свой добрый поступок заботой о расстроившемся хозяине, так и плавала бы до изнеможения.
  Но самым замечательным в бассейне (нет, скорее водном лабиринте) было то, что представлял он собой аквариум, оформленный в виде кораллового рифа со всей прилагающейся живностью, растительностью и песчаными островками для отдыха. Располагался бассейн глубоко под водой, так что прибой разной степени агрессивности практически его не таранил. Каким чудом удавалось поддерживать воздушную прослойку, даже не задумывалась. Удобно все-таки объяснять все происками магии. Как в Верхнем Мире объясняют необъяснимое волей Всевышнего.
  За пределами бассейна риф продолжался, устремляясь к поверхности и теряясь в глубине. Живность аквариума не отличалась агрессивностью, в отличие от той, что периодически появлялась за стеклом, провожая голодным взглядом недоступную еду.
  На участке, где тоннель граничил с морем, к нему примыкал отсек, в который допускались некоторые водные хищники. Воздушной прослойки здесь не наблюдалось. То есть весь отсек представлял собой подводный мир, разве что ограниченный стеклом. Доступы к отсеку из бассейна имели место только в двух местах через систему шлюзов.
  Я поспрашивала Дина о возможности получения этого доступа. Мне ответили, что это - экспериментальный вариант для любителей экстрима, которые вскоре начнут пребывать в замок. И во избежание неприятностей, лучше туда не соваться.
  Пришлось перенести свой интерес на любителей экстрима. До сих пор в замке кроме Дина и малочисленных слуг, я никого не наблюдала. Потом стала замечать посторонних. Сначала в библиотеке, где Дин натаскивал меня на теории. Затем в гостиной, где в едальные часы накрывался стол типа шведского. Первый раз заглянув на пиршество, осталась закусить и одновременно на гостей Динагуэля посмотреть. Не то, что бы я была против. Тем более, что селили их в Гостевой башне и нигде кроме. Но как-то замок стал напоминать... элитный отель.
  С тех пор в бассейне-аквариуме попадались не только экзотические рыбки. До ситуации: сельди в бочке, привычной для наших бассейнов, дело не доходило. Далеко не доходило. Но я все чаще стала уединяться в тупиках. Благо к каждому из них прилагался... шлагбаум в виде стеклянной стенки с надписью: "занято", спадающей по нажатию кнопки и не позволяющей посторонним нарушить покой первого, кто этой кнопкой воспользовался.
  Особенно прилюбился мне тупичок с наружной стороны, который частично примыкал к экспериментальному отсеку, частично открывал вид на подводный простор моря.
  О тупиках следует рассказать подробнее. Заканчивались они шарообразными пространствами с выходами из воды на подобие пляжа. Пляж украшали живописно разбросанные камни. А в пещерке, сооруженной из них, располагался столик - а"ля скатерть самобранка с ментальными способностями. То есть, захотел ты, скажем, свежевыжатый сок или свежезаваренный кофе с бутербродиком, - "подставляйте ладони, я насыплю вам счастье...". Алкогольные напитки не приветствовались. Видимо, потому что со счастьем у них разные пути.
  По мере увеличения заселившихся, часть протоков стала обзаводиться... заводями - пляжами под шарообразными куполами. Уединением там не пахло, да и отдыхающие к тому не стремились. В отличие от меня, гости с удовольствием знакомились друг с другом и находили общий язык. Хотя попадались и затворники. Предвидя конкуренцию с их стороны, я попросила у Дина застолбить под личное пользование облюбованный тупичок и получила добро. Теперь в часы жажды уединения, я направлялась в свои водные апартаменты без боязни наткнуться на табличку "Занято". Там я проводила время до заката, после того как наобщалась с Дином и библиотечными томами. Шелли, сменившая гнев на милость, добавила к белоснежному песку набегающие волны. Незначительные, но успокаивающие ритмичными перекатами.
  Словом, рай да и только. С одной стороны этот рай примыкал к стене башни. С другой - на всем протяжении ведущего к нему тоннеля граничил с экспериментальным отсеком. Иногда через стекло я наблюдала, как рисковый товарищ удирал от диковинных хищников. Но чаще просто любовалась лениво проплывающими чудовищами, среди которых привычных было меньшинство.
  Однажды заметила настоящего водного дракона. Но на первый раз проводила его взглядом и забыла. Мало ли тут таких плавает. Повторное появление спустя пару дней заинтересовало, но не сильно. Просто отметила для себя столь великолепного хищника. На третий раз я решила проводить его не только взглядом. Для чего покинула комфортабельный пляж и поплыла к выходу параллельно рассматривая загадочную особь с подвернувшихся сторон. Дракону это не понравилось. Где-то на середине выходного тоннеля ко мне развернулись и продемонстрировали зубастую пасть во всем ее великолепье. Расстались мы не удовлетворенные друг другом.
  Потом я выискивала страшилище, но оно, если и появлялось иногда, то в отдалении на пару минут. После чего исчезало. Вот только, будучи попавшимся на крючок любопытства ведьмы, вряд ли кто имел возможность с крючка этого соскочить. Я ожидала встречи. Сдается мне, и дракон присматривался. Словом, у меня появилась загадка, которую требовалось разгадать. И почему-то казалось, что загадка эта - двуипостатная.
  А тем временем число постояльцев в Синем замке увеличивалось. Селила их Шелли все в той же Гостевой башне, но не везде позволяла шастать. Жаль на бассейн запрет ее не распространялся.
  Впрочем, гости мне не докучали. С распростертыми объятиями на встречу не бросались. Некоторые здоровались, как с примелькавшимся лицом, но чаще проходили мимо по своим делам. Что за дела связывали их с Динагуэлем, не могла понять. Вроде как сновали сами по себе, иногда подходили и просили о встрече. Понятно, не со мной...
  Чтобы не ломать голову, просто спросила у дракона, и он ответил, что гости эти - потенциальные преподаватели возрождающейся Темной Академии.
  - Барс говорил, что существовала такая на Гауре, - припомнила я.
  И Динагуэль решил посвятить тому целое занятие. В результате мне открылась еще одна страница истории Мира Корней.
  Темная Академия славилась далеко за пределами Гаура. Курировала ее Тьма. Но учились в ней не только дети темных. Хотя их было большинство. В то время откровенной вражды между черными и белыми не было. Случались стычки. Но больше пакостничали, чем вредили. А между выпускниками не редко заключались разномастные браки.
  Словом, жили темные и светлые относительно мирно. Пока среди сторонников Тьмы не зародилось экстремистское движение, выступающее за отмену запрета на жертвенную магию. Именовали себя деятели сего Истинными. Девизом выбрали: "Жертва одного окупает спасение тысяч".
  Вот когда приходят в голову слова Достоевского о 'слезе ребенка'. Сколько чудовищного можно было бы избежать.
  Но!!!
  Сколько ошибок можно было бы опять-таки избежать, не поддавшись жалости, которую сложно отличить от чувства к 'слезе ребенка'.
  В то время я не могла так думать. В то время я жила почти 'весенним жеребенком'. Но и той мне претило, когда кто-то за чужой счет копил себе бонусы. Тем более, что 'тысячу' в оговорке полушёпотом добавлялось: 'спасала добровольная жертва'. Невольников требовалось на порядок больше. Но кто их считает, невольников. Когда на кону Я - Великий. Если еще добавить в качестве жертвы того, кто тебя доставал...
  И потому чаще имели место личные мотивы.
  Словом, практиковались у Истинных ритуалы усиления собственной магии за счет других, чем-то перед ними провинившихся или просто подвернувшихся под руку.
  Аналогичные ритуалы использовал и Великий Крысиный Вождь. Но ни к каким Истинным себя не причислял. Иначе Тьма наказала бы его по другому.
  Разумеется, движение Истинных было запрещено. Его сторонники преследовались и уничтожались Тьмой. Поговаривали, ректор темной Академии преступникам сочувствовал, но откровенно в противостояние с Госпожой не вступал.
  С появлением первого Черного Ведьмака преследование Истинных усилилось. Их практически истребили. А так как находились среди них довольно сильные маги, Тьма пересмотрела свое отношение к осужденным и вместо казни, взялась забирать их в ряды своих воинов. Это стало первой ласточкой в разладе между Тьмой и Черным Ведьмаком.
  По мере того, как Дин вещал, я раздумывала. Получалось, белая братия не имела отношения к их вражде? Мало того, сама серьезно пострадала от рук фанатиков. Потому что жертвами, как правило, становились светлые маги.
  - А при чем тут Академия? - попыталась связать исчезновение оной с Истинными.
  - Подозревали, что лидером Истинных все же был ее ректор, - ответил Дин, - Но доказательств собрать не удавалось.
  - А ты как считаешь?
  - Уверен. Фирсиан был не просто лидером. Но и основателем. Он находил амбиционных магов, прельщал их возможностью усилить магию за счет безродных. Только был он правой рукой Тьмы, и ни один из его учеников не не решился предать учителя.
  - Так вот кто ты - черный ферзь, - пришло понимание.
  - Не ясно только, зачем ему это было надо, - продолжал Дин.
  - Фирсиан на тот момент являлся самым сильным магом. Причем, метаморфом.
  - Метаморфом? - вклинилась я, пока дракон не переключился на другую тему.
  - Это - раса, практически вымершая. Основным их свойством является возможность принять облик любого существа. С точностью до отпечатков пальцев и ауры. Достаточно одного прикосновения к открытому участку кожи. Например, пожатия руки. Метаморфов боялись и не без основания. У них было только два слабых места - ничтожно низкая рождаемость, и полное растворение в полукровках. И еще каждое перевоплощение отнимало несколько лет жизни. Те, кто часто им пользовались, долго не жили. Кроме того, пусть ауру личины они и принимали, но то, что получалось, выглядело... исковерканным. Редким магам удавалась это отличие увидеть. В случае Фирсиана на Гауре такими были Тьма и я.
  - А Повелитель?
  Дин правильно понял, кого я имела в виду.
  - Ну, во-первых, он не на Гауре...
  - Где же ты находишься, загадочный Кравбул? - едва не сорвался вопрос, но был задвинут продолжением.
  - А во-вторых, он не маг.
  - Не маг? - на этот раз успела спросить до вполне вероятного: "в-третьих".
  И Динагуэль ответил на удивление быстро. Видимо, "в-третьих" назревало.
  - Демиург.
  - Это кто. Бог? - упертая я, разбираться, так до конца
  - Созидатель.
  - И как же он без магии созидает?
  - Просто магия - его творение. И он ею пользуется.
  Не понятно. Додумаю потом в одиночестве.
  - Ну, а в-третьих, - позволила досказать прерванное.
  - В-третьих, демиург сильнее всех взятых магов и сущностей.
  - Сильнее Тьмы и Света?
  - И многих других.
  - Так что же он сидит на каком-то Кравбуле, а не правит справедливо.
  - Ему это не интересно.
  Ну, да. Интересно в шахматы самому с собой играть, да стены Дольмена расписывать. А с другой стороны, хотела бы я оказаться на его месте? Такого комфортного с точки зрения недалеких особей. Но такого "не дай Бог" с точки зрения того, кто поставлен вершителем. Вершителем, а не Властителем. Оба идут по головам, которые трещат под ногами. Где-то попалась мне эта цитата. Только Властитель идет, не заморачиваясь. Вершитель ёжится.
  - Я могу закончить лекцию? - поинтересовался Дин.
  - Конечно, ни в чем себе не отказывай!
  Съёрничала я. Мысленно. И вернулась к слушанию. А там, собственно, и ничего не осталось. Почти.
  - Когда Черный Ведьмак развоплотил Тьму, Академия вместе со всеми, кто находился в тот момент на ее территории, исчезла. Случилось это во время летних каникул, почти все адепты разъехались по домам. Горстка же оставшихся частично пропала. Частично нашлась спустя месяц в виде изувеченных ритуалами трупов. И не только светлые маги были в их числе.
  Такая вот грустная история. И понимай, как хочешь.
  А мне вдруг захотелось понять, эта Академия с Истинными сгинула окончательно, или спряталась. Почему приходят на ум "висяки" из детективных сериалов? Нет тела - нет дела. Правда, на эти "висяки" в кино находилась неубиваемая ФЭС***. Как же в реальности мне хотелось верить в эту ФЭС. В вершение справедливости.
  Кстати, раз я такая крутая получилась в этом мире. Почему бы не создать нечто подобное? Когда ты можешь расследовать дела с помощью невероятных магических артефактов и гениальных сотрудников, не прогибаясь под сильных мира сего. У меня даже два претендента наметились: Волька с Барсом. Правда, они еще о том не подозревают...
  Ой. Куда-то не туда меня занесло.
  Тут Темная Академия с ректором на повестке дня. С ректором, который то ли жив, то ли нет. А если жив и продолжает намеченное. А намеченное - это что? Не усиление же магии амбиционных сопляков за счет других.
  Что если Тьме наскучило первое лицо и она начала искать приемника?
  - Варвара, ты меня слушаешь? - вывел из размышлений наставнический рык.
  - Прости.
  - После обеда жду тебя на практику, - свернул Дин лекцию. По-моему, обиделся.
  Да какая практика после обеда? Бегать, прыгать лучше на полуголодный желудок. Оказалось, магическая практика требует полного насыщения. В том числе и желудка.
  В намеченное время Шелли проводила меня в подвал центральной башни, что представлял собой многоуровневый лабиринт, защищенный от непредсказуемых всплесков магии. Там же в спортивном зале Дин продолжил совершенствовать мои навыки в танце боя. Беременность тому не мешала. Благо, интоксикация не мучала.
  А спустя неделю появился Барс. Во время очередного урока в библиотеке кто-то дернул меня за косу.
  Да. Прекрасные волосы, гордость Великой и Ужасной я заплела в банальные две косы, чтобы не мешались. Остригать не стала.
  На внезапное действие со стороны подошедшего сзади ответила захватом. Интуитивно. Причем захватом с выворотом. В ответ меня цапнули. Извернулась, выскочила из-за стола. И про укус тотчас забыла. Как забыла про Дина, вещающего что-то шибко заумное.
  Я повисла на шее Барса прежде, чем вспомнила, что вроде как его предала. Там на мосту, перекинутом в Земли Ведьмаков.
  Отцепилась. Смутилась.
  - Да, ладно, - прекрасно поняли меня.
  - Мне Эрмангуэль все объяснил. Нельзя мне было с вами.
  Сел рядом. Поприветствовал Дина.
  - Можно? - спросил.
  - Даже нужно, - отозвался учитель.
  - Отрабатывать удары лучше на живой мишени.
  Добрые у меня учителя. И у Барса, видимо, тоже. Но на этот раз в библиотеке мы углубились в теорию. Практику дракон назначил на вечер. Чтобы после физических упражнений крепче спалось.
  Но нам не спалось. Расположились мы в моей спальне на аэродромной кровати, откинувшись на подушки и наслаждаясь закатом. Аккурат после танцевальных па под руководством Динагуэля.
  Хотя Барсу выделили отдельное жилье, первую ночку он решил провести со мной. Я рассказывала о своих приключениях, он - о своих. Он тоже не сидел на месте. В компании драконов-воинов искал следы канувшей в Лету Академии. Но мало что выяснил.
  Потом у каргов стали пропадать самки. Самые ценные, ни разу не рожавшие. Что только не делали, какие бы маячки на них ни ставили, все бестолку. Волчицы уходили добровольно, словно по манку. Минуя усиленную охрану, сорвав предварительно маячки.
  Началось это на третий день нашествия. Вульфа сняли с боевых действий через пять дней. Он провел Ритуал Зова, и две волчицы откликнулись, вырвались из лап похитителей. Благо, их не успели довести до места назначения, которое магии было не доступно.
  На Гауре таких мест существовало больше десятка. Помимо крысиных пещер, находились подобные и под Северным хребтом. Именно туда и уводили похищенных. Обыскать все тысячи лет не хватит.
  Но направление следаки взяли на заметку.
  Кроме того, выяснилось, что похитители действовали под личиной знакомых вожаков. Личиной, настолько совершенной, что самки не сомневались: их ведут в надежное убежище. Те две спасенные так и решили прежде, чем услышали Зов Верховного Мага. Против этого Зова увещевания вожаков не имели силы. Мало того, Зов срывал маски. Словом, попали похитители под гнев разъяренных волчиц ростом с теленка. Еле ноги унесли.
  Едва придя в себя после первого, Вульф провел второй Ритуал, в результате которого все самки каргов, не взирая на возраст, получили дополнительную защиту в виде тату. Сорвать такую можно только после гибели носителя. Похищения самок прекратились. После переписи, выяснилось, что пропало двадцать восемь волчиц.
  Расследование благополучно зашло в тупик. Единственное, что удалось узнать, все похищенные живы. На Генеалогическом Древе, которое нанесено в Храме Леса, их имена не поблекли. Правда, четыре поменяли цвет. Последнее означало, что поименные самки оплодотворены.
  - Вообще-то, - немного подумав, произнес Барс, - это закрытая информация для всех, кроме каргов. Но ты теперь вроде как жена Вульфа...
  Я непроизвольно скривилась.
  - Ни какая я ему не жена. Договор у нас был. Выполнили и свободны.
  - Да, ладно, - не поверил Барс.
  Но перехватив мой взгляд, пошел на попятную.
  - Свободны, так свободны. Главное все закончилось.
  - Ну, да, - согласилась я.
  - Для кого-то закончилось. А мне, - шлепнула себя по едва наметившемуся животу, - еще шесть месяцев разбираться.
  И решила сменить тему.
  - Не связаны ли эти похищения с Великим Крысиным Вождем.
  - Нет, - возразил Барс.
  - Во первых, Себастьян дал Тьме клятву жизни. Во-вторых, каргов он никогда не трогал...
  Как быстро, однако, распространилась весть о крысином Вожде. Не без помощи Вульфа и Дина, думаю. Змеям хранить чужие тайны заповедано. Они и хранили. Пока сам Себастьян не напортачил с пленением Синего Дракона. Хотя, может быть, и не напортачил. А таким образом заявил о себе. Кто их знает, крыс.
  Клятва еще эта. Магов, конечно, крысы больше не похищали. Свои появились. Да и рожениц Тьма не стала освобождать. Мол, если в плену прижились, значит, там им и место.
  - Скорее какой-нибудь карг отщепенец намерен создать собственную стаю, - предположил Барс, прерывая мои размышления.
  - Но у них же определенные полнолуния раз в сорок лет, - указала на нестыковку в его предположении.
  - Полнолуние-то одно. Но самок может быть несколько, - возразил Барс.
  Потом сам себя опроверг.
  - Хотя у каргов на полигамию табу. А насилие для зачатия не имеет смысла. Волчица после насилия, если с ней кто вдруг справится, перегорает. Становится стерильной.
  - Откуда ты все это знаешь?
  - Просветили нас при расследовании похищений.
  - Получается те четыре волчицы отдались добровольно, - пришла я к выводу.
  - Тогда среди похитителей должно быть несколько каргов. И все в одном детородном полнолунии. Чепуха.
  - Чепуха, - согласился Барс и выдвинул новую гипотезу.
  - Среди них вообще может не быть каргов. Отцом может стать любой маг. У каргов полукровок не бывает. А судя по тому, что похитители без труда меняют личины, добиться благосклонности от будущей мамаши не трудно. Если ей запудрили мозги, и она не понимает, что в плену.
  - Как это можно не понимать?
  - Не плен, а убежище. Среди своих. Наверняка у тех девчонок был возлюбленный. Если маг примет его личину...
  Что-такое мне Вульф предлагал на заре наших отношений. Но сейчас зудела в голове еще одна мысль. По поводу: не бывает полукровок.
  - Получается, Тёмка будет волчицей? - лишний раз убедилась.
  - Тёмка? - не понял Барс.
  Вместо ответа я погладила себя по животу.
  - Ну, ты ее и назвала! Разве можно так с Госпожой?
  Однако не было в его словах страха перед Великой и Ужасной. Скорее восхищение моей смелостью или наглостью.
  - А, ладно, - я вздохнула и вспомнила, что в прекрасном замке Динагуэля есть невероятное место - бассейн с морской водой. О чем не преминула с Барсом поделиться.
  Судя по реакции, Барс был в курсе.
  - И там водится занятный зверь в отсеке хищников, - попыталась пробудить в приятеле охотничьи инстинкты.
  - Пойдем, покажешь, - загорелся тот.
  - Поздно уже, - засомневалась я, - да и не всегда его можно увидеть.
  - Так ты не была в бассейне ночью?
  - А можно?
  Впрочем, вряд ли это было запрещено, просто мне в голову не приходило. Зато сейчас пришло. И не только это.
  - Барс, а ты здесь раньше бывал?
  - Приходилось пару раз, - не стал скрытничать кошак.
  И снова меня захлестнуло любопытство: "Кто же ты такой, мой рыжий друг? Что тебя в святую святых пропустили... пару раз?"
  - Барс...
  Оседлала златорунного козла, златорогого. И медленно так на нем подъехала.
  - Может быть, раскроешь тайну, кто ты такой?
  - Наследный принц Анфидии.
  Ответил, как представился, мол, прошу любить и жаловать. Как на нашей первой встрече. Помолчал с минуту и добавил: "Был".
  - А почему "был"? - не успокоилась я на достигнутом.
  - Потому что не смог мириться с казнью своих подданных, виноватых только в том, что они темные маги, - прорвалось, наконец, отчаяние.
  И посыпалось откровение.
  - Примкнул к сопротивлению. Демонстративно присягнул Тьме. Еле удалось отвертеться от военного конфликта с Вагией. В общем, меня сбежали.
  - Как это?
  - Очень просто. Стукнули по голове, засунули в ящик и отправили на Гаур к Эрмангуэлю.
  - Какие у тебя заботливые родственники.
  - Сам себе завидую.
  - И кто теперь наследный принц Анфидии?
  - Младший. Он мудрее.
  - Прости...
  - Да, ладно, - отмахнулся несостоявшийся правитель.
  - А...
  - Не достоин я быть правителем, - ответил резко.
  - Пойдем на поиски твоего зверя.
  Встряхнулись и отправились к лифту.
  Так спроектирован был замок, что самая высокая его башня уходила корнями в море, и на лифте до бассейна мы добрались за считанные минуты. Мой купальник находился в шкафчике раздевалки. Барсу пришлось наложить иллюзию на трусы. Хотя сделал он это из лап вон плохо, и плавки то и дело покрывались фривольным горошком. Экзотические рыбки принимали его за своего, а маленький осьминог даже попытался мимикрировать.
  У входа в заветное ответвление задержались. Поковырявшись в артефакте допуска, внесла в него Барса, и дверца приглашающе распахнулась. Мы проплыли вдоль границы экспериментального отсека, вглядываясь в полумрак за стеклом. Пришлось воспользоваться заклинанием ночного видения, но под водой оно мало помогало. Редкие ночные хищники появлялись и уплывали, оставаясь к нам равнодушными.
  Дракон так и не показался. Подозреваю, он нас заметил. Что-то мелькнуло подобной тенью. Но Барс не придал тому значения. Ему хотелось просто отдохнуть на пустом пляже.
  Шелли намагичила шезлонги, лунную дорожку на поверхности мягко вздымающихся волн. Луны не было, да и быть не могло. Откуда ей взяться на глубине десятка метров. Но смотрелось романтично.
  Утро встретило нас ароматным запахом кофе. Фантастическими бутербродами с навороченным омлетом и зеленью. Поглощая вкуснятину, я подумала, для меня Дух замка так бы не расстарался.
  Дракон не появлялся и на следующие дни. Вернее, ночи. Мы с Барсом настойчиво проводили те ночи на пляже, благо комфорт позволял, и завтрак подавался в полном объеме.
  Пару раз я оставляла Барса в одиночестве сторожить. То ли соскучилась по звездному небу. То ли по Вульфу. Тому Вульфу, который обещал: "Я тебя теперь не отпущу". Наверное, это не правильно, бередить душу. Но я себе придумала, что того Вульфа на войне убили, и я вынашиваю его ребенка. И его ребенку, как и мне, необходимо помнить любящего отца. А тот, что мотается сейчас по лесам каргов, пусть по неотложным делам, ЧУЖОЙ. Придумала и стала себя в том настойчиво убеждать. Получалось не очень. Но получалось.
  Дни тянулись один за другим, не то, чтобы ритмично-скучно. Все-таки Дин рассказывал много интересного. Занятия, где темы Барсу были известны, мой приятель прогуливал. И Дин ничего не имел против.
  На четвертый месяц беременности пришлось признать, что одежду в обтяжку следует оставить на потом. Чудо, поселившееся внутри меня, вытаскивало из уныния эффективнее любого позитива. Я разговаривала с ним. Поглаживала его. И понимала, этому чуду не терпелось выбраться наружу. Тёмка развивалась быстрее положенного. Торопилась. И старалась мне особо не докучать.
  Про необходимость обновки я сообщила Шелли, и была допущена в святая святых: склад Замка, представляющий собой супермаркет. Миновав продуктовые ряды, Шелли впихнула меня в отдел готового платья.
  - А куда ты деваешь испорченные продукты? - поинтересовалась я, впечатленная сотнями полок, заваленными всякой съедобной всячиной.
  - Здесь все под стазисом.
  Ответила Шелли и посмотрела как... В общем, посмотрела. И я занялась выбором одежды.
  
  Как-то раз в одну из ничем не примечательных ночей...
  "Когда ужин уже прошел, а завтрак и не думал начинаться..."
  Почти как у Винни-Пуха:)
  Решили мы с Барсом отдохнуть на пляже в заветном тупичке бассейна. На этот раз пожелала я вместо шезлонга надувной матрас. Эдакий классический инвентарь советского пляжника. Немного выше рангом, чем полотенце. Правда, пришлось долго объяснять Шелли, что за диво такое надувной матрас. Но оно того стоило.
  В очередной раз задумалась: как только в моем окружении появился Барс, Шелли сменила гнев на милость по отношению ко мне. Чем приглянулся Духу замка мой приятель, судить не берусь. Но факт остается фактом.
  Кстати, почему бы не спросить о том Барса?
  - А, потом, - отмахнулась.
  Не сейчас, когда надувной матрас очень нужен. Не знаю почему, но нужен. Наверное потому, что на этом инвентаре можно не только лежать, но и плавать.
  Барс оценил.
  Отыграв очередной морской бой, выволокли мы свои корабли на берег, обсушили магией и развалились под ультрафиолетом лечебной интенсивности. Лунная дорожка располагала к раздумью. Барс мечтал о чем-то своем. Я - о своем. И не только о девичьем. Через пару сумбурных воспоминаний остановилась на Вольке.
  Связывалась я с ней регулярно через монетку знаний, некогда впечатанную в мою ладошку золотой змейкой Ташш. Монетка эта имела много полезных функций, присущих простенькому мобильнику. После долгих разговоров на разные темы, в том числе и о Волькином проекте, мне было известно, что работа по созданию крысиных вампиров у змейки накрывается. Подружка Ила отказалась от преобразования. После снятия метки Динагуэлем, воодушевилась Тая идеей освобождения себе подобных иным способом. Ил не стал спорить. Наоборот, подключился с энтузиазмом.
  Волька сокрушалась, что крысы больше не желали становиться вампирами. Как только стало возможным избавиться от контроля Великого Вождя иным способом, кроме как помирать, у крыс появилась надежда просто жить на вольных хлебах. И отказ Таи стал первой ласточкой. Жирной такой, что и не взлететь. Словом, редко кто из крыс будет рисковать.
  Чтобы привлечь внимание к вампиризму, Волька добавила своим детищам новое свойство. Теперь вампиры могли летать. Правда, в виде летучих мышей. На изначальную крысиную ипостась это не повлияло. Стали вампиры, таким образом, трехипостатными. И Самюэль с Илом убедились в этом на своем опыте.
  Рациональным, не крылатым людям-нелюдям (а крысы весьма рациональны) Волькино нововведение не нужно от слова совсем. Но в любом обществе всегда находятся нестандартные личности, которым тесно в обыденности. Особое место среди таковых занимают адреналинщики.
  Адреналинщики.
  Те, кто несутся на сноуборде перед лавиной практически по перпендикулярным склонам. И каждый мечтает о лавине - чуть ли не с вершины Джомолунгмы.
  Те, кто седлает волны на доске сёрфинга. И каждый мечтает о волне - Цунами.
  Те, что прыгают со скал в костюме белки летяги и парят в восходящих потоках...
  Рано или поздно адреналинщики погибают в сражении... Кто думает со стихией, я думаю, с самим собой. И вот для них крылья - возможность оторваться от земли по-настоящему.
  Крылья!
  Какие угодно!
  Главное, в качестве естественной конечности, которую в любой момент можно распахнуть.
  Научи меня летать,
  С ветром весело играя.
  Что б от края и до края
  Весь огромный мир узнать!..
  Когда-то скопировала я эту песню Любинского, перенесла на свой примитивный мобильник. И в серые будни, покуда не обозначился на горизонте Эрмангуэль, отрывалась после прожитого дня. Расправляла руки, как крылья и... "Научи меня летать!..".
  У каждого свой Бог. Даже у тех, кто причисляет себя к нигилистам.
  Бог.
  Совесть.
  Называй, как хочешь.
  По сути - стержень, вокруг которого вертится личность.
  Кому что, а для меня - это Бог Дорог. Крылатый Бог.
  Ему тяжело пробиться в Пантеоне. Редко кто принесет на его алтарь свою душу. Все больше тех, кто проповедует стабильность. А Богу Дорог проповеди не нужны. Ему важны сподвижники. Те, кому в кайф встречный ветер-ураган. Разумеется, в его сподвижниках не только отчаянные. Под его покровительством все, кто вырывается из уютных квартир в неизведанное. Хоть раз, хоть ненадолго... Странники...
  "Научи меня летать!..".
  Пусть это прозвучит пафосно, но я бы за такие песни давала Нобелевскую премию в области вытаскивания личности из депрессии...
  ... И что на меня нашло под ритмичный набег легкого прибоя. Облик Вольки, сотворившей ранее неведомую расу, стоял как наяву, пока я мысленно махала перепончатыми крыльями, и не сразу поняла, почему смотрю в морду водного дракона, гипнотизирующего меня с той стороны бассейны.
  Машинально ткнула Барса.
  - Вот он!..
  Дракон не стал прятаться. Дождался, пока Барс приподнимется, и качнул головой в знак приветствия.
  - Так это... - Барс на мгновение замолчал.
  А дракон махнул хвостом и исчез, не желая выслушивать что-либо на свой счет.
  - Это?.. - потребовала продолжения я.
  - Профессор Горсиэль.
  - Профессор?..
  Что значит, приплыли. Чудовище, за которым мы охотились несколько ночей почти не смыкая глаз, оказывается, Барсу было знакомо. И, судя по скривившейся физиономии, знакомство это его не радовало.
  - Кстати, один из немногих оставшихся преподавателей Академии.
  - А поговорить с ним можно? - загорелась я.
  - Можно, наверное, - задумался Барс, - только характер у него поганый.
  - В смысле?
  - Карамэль, один из драконов-воинов, с которым мы сдружились, учился у него. Рассказывал, как профессор над студентами издевался. Особенно над девушками.
  - В смысле, издевался.
  - В пределах разумного, - поспешил уточнить Барс.
  - Преподавал он военное дело по принципу: тяжело в ученье - легко в бою. Так вот, в бою Карамэль не испытал и сотой доли ученических мучений, придуманных профессором. Кстати, плавает он в бассейне не просто так. За нерадивыми охотниками гоняется.
  - Что-то не видела ни одной его погони.
  - Так мы на границе. Здесь мало интересного с точки зрения настоящих водных хищников. Они давно просекли, что через стекло не пробиться, и занялись теми, кто думает, что на них охотится.
  - Ты хочешь сказать, что охотники могут реально быть сожранными?
  - Могли бы, если бы не профессор Горсиэль.
  Какой крутой, оказывается, дракон. Главный хищник экспериментального отсека. Можно сказать.
  И мне почему-то припомнились слова Вольки.
  - А ты знаешь хоть одного нормального дракона?
  В браваде эмансипации чувствовалась потаенная боль о... настоящем мужчине. Я готова поклясться, что под нормальным драконом подразумевала Волька именно такого с драконьим характером. Вот только как бы их столкнуть будто бы невзначай.
  - Барс, - протянула заговорчески, - есть у меня на примете одна змейка.
  Приятель не сразу понял, куда меня понесло. Все-таки к сводничеству мужчины не предрасположены. Случаются исключения. Но именно исключения. А девочкам часто хочется всех переженить. Вроде как: вот оно - счастье.
  - Ты сейчас о чем?
  - А давай натравим на твоего профессора эту змейку.
  - Во-первых он не мой, - попытался отбрыкаться Барс.
  - А во-вторых. Тебе змейку не жалко?
  - Вот и посмотрим, кого жальче.
  - Страшное ты существо, Варька, - дошло, наконец, до Барса.
  Я согласилась. И мы опять разбежались по своим мыслям.
  Хорошо нам молчалось вместе. По моему, родственные души так и распознаются по уютному молчанию друг с другом. Однако, заветные три минуты тишины**** затянулись, и моему языку стало скучно.
  - Как Динагуэлю не жалко отдавать свой замок на растерзание студентам, - сказала первое, что пришло в голову.
  И сама заинтересовалась произнесенным. Ведь эта братия будет похлеще стада козлов в огороде.
  На что Барс ответил.
  - Ты недооцениваешь Духа замка.
  Мне припомнилась Шелли в наше первое знакомство. Вынуждена была согласиться.
  - В бассейне станет, как сельдей в бочке, - зашла с другой стороны.
  Не хотелось мне студенческой суеты во время вынашивания Тёмки.
  - Во первых, - успокоил Барс, - поступление будет только через год.
  - А во вторых?
  - Во вторых, не так уж много семей решатся отдать свое чадо на обучение.
  - Почему?
  - Не спокойно еще на Гауре, да и пример прошлой Академии не вызывает доверия.
  При упоминании Академии мысли сами собой переключились на ее ректора.
  Как-то спросила у Вульфа, кто самый сильный маг мира корней. Мне намекнули на Динагуэля и себя любимую.
  А что, если после Дина самым сильным магом является ректор Академии. Ближайший сподвижник Тьмы. Черный Ферзь на шахматной доске Повелителя. И, сдается мне, Тьма почему-то решила найти ему замену. То ли не справился он с обязанностями, то ли подхватил неизлечимую болезнь "медных труб".
  Сущности вроде Тьмы и Света неизменны и самодостаточны. Всякого рода болезни их не берут. Чего нельзя сказать об их сподвижниках. Поднимаясь все выше и выше, один из них, наконец, достигает вершины - место по правую руку. Выше - только боги. Ниже - подрастающая замена. Пусть ей пока не по силам сразиться с сильнейшим. Но это пока.
  И начинается падение. Борьба за рейтинг.
  Пока Фирсиан являлся посредником, Тьма его привечала. Когда же он возомнил себя равным в шахматном тандеме: Король-Ферзь, Тьма начала искать замену. Пробивную пешку.
  Дураком Фирсиан не был. И пешек - Черных Ведьмаков уничтожал в зародыше. Сколько их не добралось до Мира Корней. А те, кто добрался, сгинули в проклятье. Все, кроме меня. Я стану матерью Тьмы. А кто может быть ближе? Разве что отец. Вульф. Пусть от проклятья мы избавились, но от гибели не застрахованы. В последнем случае, место рядом с Госпожой останется расчищенным. Возрожденная Тьма о своих прошлых желаниях может и не вспомнить.
  Словом, спокойно нам не жить, пока жив ректор Темной Академии.
  
  Спустя два дня после знаменательного явления за стеклом профессора Горсиэля в лице, вернее, в морде дракона, ко мне подошел незнакомец. Случилось это во время завтрака, который я решила провести в Гостевой башне, отдав должное шведскому столу. Барс куда-то запропастился, потому поедала я омлет в гордом одиночестве под прикрытием заклинания отвода глаз. Сама при этом с любопытством поглядывала по сторонам.
  Незнакомец заклинание отвода глаз не заметил. Подошел, когда я отвлеклась на еду, и даже не кашлянул для приличия, чтобы обозначить свою персону. Просто сел напротив и, пожелав приятного аппетита, вперил в меня многозначительный взгляд. Разумеется, я чуть не подавилась. Отложила вилку в сторону и дружелюбно спросила: "Чего надо?". На взгляд ответила сурово, не моргнув.
  За минуту, пока незнакомец задумался над моим учтивым вопросом, успела отметить, что достался мне в незваные собеседники чертовски красивый тип. Среди людей такой красоты не отыскать. В глазах глубокого синего цвета - никаких эмоций. Эдакий эталон красоты и бесстрастности. К любви не предрасположенный. Потому как ценный музейный экспонат. Одной мне не достанется. Придется делить на миллион почитающих и не только женского рода...
  - Поговорить, - наконец соизволили мне ответить.
  - Говорите, - разрешила я и принялась доедать омлет.
  - Не здесь.
  Был он краток.
  И терпелив.
  Дождался, когда я расправилась с омлетом, чинно допила кофе и вынуждена была хоть что-то сказать.
  - Вы не отстанете.
  Незнакомец не расщедрился на "да, нет".
  - В парке есть несколько специальных беседок...
  Он не договорил. Меня озарило, и сдержаться не смогла.
  - Так понимаю, Вы - знаменитый профессор Горсиэль.
  Все-таки в беспардонности я его переиграла. За что получила заинтересованный взгляд.
  - Верно понимаете.
  Не ожидал, видимо, от девушки задатков ума. Придется теперь пересматривать взгляды на жизнь.
  Мне же поговорить стоит. Тем более на профессора я имела виды. Те самые с миссией Гименея связанные. Хотелось бы верить, что оный профессор о том не ведает. Но уж больно расслабленно в отношении меня он себя ведет. Будто видит насквозь.
  И, как выяснилось, так оно и было.
  - Тогда не будем откладывать, - поставила я точку на завтраке.
  Мы синхронно поднялись и двинулись к выходу, как старые знакомые.
  Парк в преддверии входа в Замок не мог не радовать глаз гармонией и уютом. Где бы не ступила нога посетителя, хотелось остановиться и восхищаться. Одновременно желать следовать дальше. Там, за изгибом тропинки - новое чудо.
  Но мы шли по шедевру паркового искусства, как по замызганной улице промзоны. Горсиэль не тянул меня за руку, как это делал Вульф, вытаскивая из созерцания прекрасного, но неуместного в погоне или бегстве. Горсиэль просто шел. И я семенила за ним, как ослик на привязи.
  - Да что такое! - возмутилась, когда мы вошли в одну из тех самых специальных беседок, и возмущение утратило смысл.
  - Садитесь, - тоном преподавателя, вошедшего в аудиторию, предложили мне.
  И я села. На лавочку. Удобную такую. Располагающую к беседе искренней. Искренней настолько, что выявляла тайны, как на исповеди.
  Возмущению пришлось показать кулак, дабы заткнулось. А под личиной смирения вытащить для защиты мыслей пару заклинаний, недавно отработанных под руководством Динагуэля. Заклинаний на уровне бессознательного, куда рекомендовалось прятать самые потаенные мысли.
  Судя по ухмылке незваного собеседника, это заклинание было ему на один зубок.
  - Сволочь, - мысленно возопила я, не желая сдерживать праведный гнев.
  На что профессор вынул из кармана перстень с огромным прозрачным камнем, не отличимым от обычного стекла, и водрузил его на средний палец правой руки. Стекло подернулось туманом.
  - Чтобы ты не отвлекалась на... глупости...
  Перешел Горсиэль на отношение: "учитель - ученик". Причем, учитель в этой связке ученика ни во что не ставит по причине недалекого ума последнего. Попросту говоря, такому ученику даже тыкать - благодеяние.
  - Этот артефакт позволяет мне зашторить мысли всех более менее мыслящих на расстоянии... 10 метров, чтобы тебе было понятно.
  - А на большем расстоянии, - непроизвольно вырвалось у меня. У какого недалекого ученика не вырвалось бы.
  - А на большем расстоянии, - снизошли до ответа, - Я воспринимаю чужие мысли, как монотонный шум толпы. Не отвлекает.
  - И как Вы это выносите?
  Я его пожалела. Честно пожалела. Постоянно слышать мысли посторонних... Большей частью дурацкие, как щебет болтливой соседки обо все и не о чем... Так ведь свихнуться можно.
  - Мы можем поговорить, наконец.
  Хоть мыслей моих он больше не читал, но они высветились на моем лице, как на площадном видеоэкране.
  - Говорите, - отмахнулась я от сонмища вопросов к столь неординарной личности.
  - Я хочу, чтобы ты познакомила меня с Воль Де Кошисс.
  Я тряхнула головой. Словно ослышалась.
  - Прежде меня с ней стоит познакомить.
  - Я имею в виду особу, которую ты зовешь Волькой.
  - Ух ты! - мысленно восхитилась я, - оказывается, у Вольки такое крутое имечко.
  Но вслух произнесла, намекая на наше с ним знакомство: "Так Вы и без посредников прекрасно справляетесь".
  - К сожалению, я не имею доступ в Змеиное Ущелье.
  Эх. Бесполезно с ним изощряться в язвительности. Идет напролом. Как ледокол, не замечая на полотнище океанских льдов причудливых рисунков вьюги. С одной стороны хочется пожалеть себя, как не способную на такую пробивную способность. А с другой... В узорах вьюги на снегу можно увидеть столько удивительного.
  Стоп.
  Мы сейчас о том, о чем я только мечтала. Познакомить это бесстрастное Чудо с Волькой. Даже не понадобилось ни каких усилий прикладывать. Само подвернулось... Но, как говаривала госпожа Тэтчер: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке".
  - А зачем Вам понадобилась Волька? - включила я подозрительность.
  - Не затем, чтобы всех переженить...
  Оказывается, он умеет ёрничать. Значит, не все потеряно.
  - А подробнее.
  - Меня заинтересовала ее разработка.
  Летать!
  Неужели это чудовище хочет летать. Причем, настолько, что готово умереть. Вампир - дракон. Волька с ума сойдет от радости.
  Но сколько понадобится крови такому вампиру?
  Кажется, я не туда думаю.
  Решила больше не отвлекаться на свои предположения.
  - Я созвонюсь с Волькой. И мы назначим встречу.
  Горсиэль кивнул в знак согласия и передал для связи кулон, с инструкцией: "Сожмешь в ладони, я отвечу".
  Повернулся и ушел. По-английски. А я подумала, какой же подвиг он совершил, пожелав мне на завтраке приятного аппетита.
  Волька к знакомству с профессором отнеслась с интересом, но не столь восторженно, как бы мне хотелось. Более желанным на данный момент у нее было исследование чего-то там, чего я не поняла. Но очень важного, что не терпит отлагательства.
  - Давай так, - предложила змейка.
  - У меня будет пара свободных дней, пока доходит зелье, и я подползу к Синему Замку. Примерно через неделю.
  - А ты знаешь, куда ползти, - поинтересовалась скорее для себя.
  Услышала в ответ что-то неразборчивое под бурное бульканье чуть ли ни гейзера. И связь оборвалась.
  Я сжала профессорский кулон. Горсиэль отозвался на удивление быстро. На лаконичное: "Да?" здороваться не стала. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Сообщила, что встреча переносится на неделю. И связь оборвалась.
  Все-таки они реально - два сапога пара!
  Дни летели на удивление быстро и не заметно. Не успеешь опомниться, снова полнолуние. По ним я считала месяцы. А дни не имели значения. Разве что послезавтра Волька должна о себе дать знать.
  Но змейка позвонила до срока, и сообщила, что уже ждет у ворот Замка. Я не удивилась. Планы у нее менялись довольно часто.
  Так как в отсутствии Динагуэля я была предоставлена сама себе, непредвиденная встреча от серьезного не отвлекала. Единственно, стоило предупредить профессора. Что я и сделала через выданный кулон связи. На этот раз лаконичного "Да?" пришлось ждать долго. Видимо, пребывал профессор в экспериментальном отсеке. Когда готова была нажать отбой, он, наконец, отозвался. Я без предисловия проинформировала Горсиэля о прибытии Вольки и о том, что мы будем ждать его у ворот Замка. С наружной стороны.
  Без разрешения Динагуэля Шелли не имела права выдать допуск новому гостю. Но Волька особо в Синий Замок не стремилась. Что показалось мне странным, ведь на посиделках в беседке она говорила о его посещении, как об одном из заветных желаний. Впрочем, тогда у нее в приоритете не варилось зелье всей ее жизни. Посетить Замок возможность еще представится. А поговорить можно и за порогом. Тем более, что для жаждущих доступа у моста располагались кафе и прочие места досуга.
  Профессор обещал подойти через полчаса. И я решила урвать несколько минут, чтобы просто поболтать с приятельницей. Сорвалась, как на свидание. Мост под ногами не выглядел ненадежным, как в первый раз. Проскочила его, не заметив.
  Волька ждала за столиком под тентом кафе. Я присоединилась. Мы заказали мороженное...
  Но что-то пошло не так. Начиная с Волькиного взгляда. Не могло быть в ее глазах столько предвкушения.
  Словно за кадром ужастика прозвучали слова Дина: "Фирсиан на тот момент являлся самым сильным магом. Причем, метаморфом" ...
  Метаморф.
  Это - не Волька!
  И я провалилась в темноту. 
--------------------------------------------------------------------------------
*	Армагеддон в шахматах - решающая партия матча, последняя
** 	Документальный фильм "Оборона Сталинграда" советско-американской 
        киноэпопеи "Великая Отечественная".
***	Сериал "След" 
****	Три минуты тишины. 
        PS: Для тех, кому лень лезть в Интернет:)
        Международный период радиомолчания - специально назначенные трёхминутные временные
        интервалы в течение каждого получаса для передачи радиосигналов SOS на определённых 
        частотах. В эти моменты времени судовые и береговые радиостанции обязаны вести 
        прослушивание вызывных частот гектометровых и декаметровых диапазонов радиочастотного 
        спектра, чтобы ближайший успел прийти на помощь.

    Глава 20
  Очнулась я на кровати настолько удобной, что отвлекаться на нее даже в голову не пришло. Потому обратила внимание на то, что первым попалось на глаза. Потолок. Был он деревянный, обитый вагонкой с множеством сучков и рисунков вокруг них. Там, В Верхнем Мире, считается такая вагонка третьесортной. Как объяснил мне охранник в одном из магазинов, где я промышляла уборщицей, сучки со временем выпадают, и на их месте образуется дырка.
  А мне все равно нравились узоры вокруг будущей дырки. Дырку можно залепить...
  Стоп.
  Я лежу на кровати, неизвестно где. Не в подвале, и на том спасибо. Но и не в одном из номеров люкс, которыми изобиловал Синий Замок. Подвалов там тоже не меряно, сама по ним бегала. А вот таких третьесортных апартаментов точно быть не могло. Следовательно...
  И я вспомнила странный Волькин взгляд. И не Волькин совсем...
  Вскочила, как бывалый солдат по тревоге.
  Никакие путы меня не удерживали. На запястьях блокирующих браслетов не наблюдалось. Магия со мной. В чем убедилась, создав маленький огонек.
  Теперь двери. Оказалась рядом с выходом почти мгновенно. Толкнула дверь. Дверь поддалась.
  И взгляду моему открылся парк. Извилистые дорожки, посыпанные гравием. Ухоженные деревья и кустарники. Подстриженный газон. Небо тоже присутствовало, как положено, над головой. С живописными облаками. Только это была имитация. Как и подернутый дымкой задний фон парка - якобы опушка леса. Озерко в отдалении выглядело реально, с невысокими ивами, разбросанными вдоль берега в искусственном беспорядке.
  Прежде, чем вынести вердикт своему попаданству, прошлась по дорожкам парка, убедилась в реальности озерка, пощупала иллюзию опушки. Иллюзия оказалась... желе, уплотняющимся по мере проникновения. До неба добираться не стала. Скорее всего, то же самое.
  - Стало быть, тюрьма, - подытожила я.
  Надо признать: комфортабельная тюрьма. Где-то с гектар площадью. Площадь прикинула на вскидку, помножив на десять участок одной из девчонок, пригласившей как-то на дачу. Скромненькую дачу, аккурат на десяти сотках расположенную. Там. В Верхнем Мире...
  - Тюрьма комфортабельная, - продолжила размышлять, - значит, мучить и убивать не собираются. Во всяком случае сразу.
  И я решила ждать. Хотя терпеть не могла это занятие. Но иного ничего не оставалось. Должен же похититель объяснить, зачем понадобилась ему Черная Ведьма.
  Предположения имелись. Почти уверенность. Прокрутились в голове случаи пропажи самок каргов, собственные выводы относительно ректора Темной Академии. Ему нужна не я. Ему нужна Тёмка. И пока она в утробе Черной Ведьмы, этой Ведьме, то есть мне, создадут благоприятные условия для протекания беременности. Я на пятом месяце. Следовательно, мне позволено будет жить четыре с лишним. В лучшем случае. Если Фирсиан решит тянуть до девяти.
  Судя по тому, что похититель так и не объявился, я была права.
  Но изоляция плохо отражается на психике. Потому мне в помощь были предоставлены... тени. Ненавязчивая прислуга, способная ответить на вопросы, не запрещенные Господином, и передать этому Господину мои пожелания.
  Посылать Господина далеко и надолго не стала. Все равно не пойдет. Попыталась выторговать для себя библиотеку. Не все темы мне позволялось изучать. Но и того, что дозволено, оказалось с избытком.
  Во-первых. Как связаться ведьме с фамильяром?
  Я звала кортуана, но единственно, чего добилась, болезненной пульсации в голове. Мой зверь ко мне рвался изо всех сил. Но не пробивался. Пока я поддерживала пульсацию, связь между нами существовала. Пусть болезненная, пусть еле теплящаяся, но пока я от него не отреклась, мой фамильяр будет жить. Так просветила меня первая книга, которую запросила у теней. "Учение о фамильярах".
  И я настроилась терпеть. Не смертельно. Переживу. Со временем в пульсации начала различать ритмику. Это напоминало азбуку Морзе. Только, кроме SOS ("...---..."), когда-то выученного любопытства ради, символами этой азбуки ничего написать не могла. Я не раз убеждалась потом: лишнего знания не бывает. Пусть на данный момент, оно кажется потерей времени или баловством. Пусть кажется, что оно закопалось в глубины памяти - не достать. Придет время, и знание выплывет. Подскажет. А может быть, и спасет.
  Заказывать книги по азбуке Морзе не стала. Чтобы не привлекать внимание. Пока не стала. Разве что потом, после десятка бестселлеров о морских приключениях. Впрочем, ничего интересного я и не смогла бы передать. Даже если бы имела под рукой передатчик и азбуку. Единственно: "Жив, здоров. Лежу в больнице" ...
  Связи с внешним миром меня лишили сразу. Кулон профессора Горсиэля и монетка Ташш осели в лапах похитителя. Хотелось думать, что кулон профессору был не слишком дорог. Все-таки терять чужие вещи совестно.
  Тени - обслуга не оставляли меня одну. Ненавязчиво присутствовали всюду, на удалении. Разве что в туалете, да в душе не клубились по углам. Докладывали Господину о каждом моем шаге.
  Чтобы хоть как-то отвлечься, вернулась к танцу боя. Разумеется, в облегченном варианте. Продолжая наработки, которые накидал Дин, училась плести собственные узоры. Пока незамысловатые, но свои. Будет, чем похвастаться... Если будет.
  Так прошел месяц.
  Дни я считала по угасанию псевдонеба. Здесь даже луна убывала, как положено на свободе. Иногда покрапывал дождик, видимо, для поливки растений. Но ливня и града не предусматривалось. Словом, качественный бункер. Если бы узнать, на земле или под. Интуитивно чувствовала, это важно. Только для чего?
  Время шло. Маленькая Тьма уже во всю молотила ножками по моему бедному животу, и готова была в любую минуту покинуть надоевшее ей убежище.
  Замаячила угроза выкидыша. На шестом месяце это скорее всего окончилось бы летально для меня и для Тёмки. Случись на седьмом, Господин с радостью устроил бы мне "харакири". Но ему нужен был ребенок. Пришлось поддерживать Черную Ведьму не только лекарствами.
  Заявился сам. Мрачный черный призрак, склонился и начал надо мной ночное бдение. Боль постепенно отступала, и я наконец-то смогла уснуть.
  - Ну, что ты вытворяешь, Тёмка! - обратилась по утру к своей беспокойной дочери.
  - Дотерпела бы хоть до семи месяцев. Ведь если ты сейчас вылезешь из моего живота, придется начинать все с начала. Тебе оно надо?
  Непоседливая сущность затихла.
  Черный лекарь приходил еще два дня, дабы убедиться в необратимости процесса исцеления, а потом исчез. Не проронив ни слова.
  А я начала болтать со своей дочерью. Я рассказывала ей добрые сказки, напевала забавные песенки, и вскоре почувствовала ответную реакцию. Мое не родившееся чадо капризно требовало продолжения истории Алисы, а песня о том, отчего собака бывает кусачей, стала ее колыбельной.
  Работу над танцами пришлось отложить. Тренировки свелись к пешеходным прогулкам, да к плаванью в озере.
  Время шло. И что-то подсказывало, до девяти месяцев Фирсиан ждать не станет. Надо выбираться. Но как?
  Пришлось поделиться с дочкой проблемой. Вдруг что подскажет. Я уже научилась ее понимать. Мы общались на языке мысленных образов. Не откровенных, а закодированных. Как во сне. Тёмка пыталась что-то до меня донести, но я не понимала. Пока однажды прямым текстом не пробили мне в сон Вульфа, вещающего пророческое: "Да, иногда дурацкие поступки приносят неожиданные плоды".
  Вульфа во сне я видела не раз. Но от него забаррикадировалась, отметала сразу, как появится. Глупо, конечно. Но на тот момент думала, это моя влюбленность пытается поколебать установку на "позабыть". Как только появлялся во сне светлый образ Верховного Мага каргов, я заставляла себя просыпаться. Ну, это, как снится вам, что охота в туалет. А куда не приткнёшься, всюду глаза посторонних. Пора вставать! Иначе вспомнишь детство и не самым приятным образом.
  Словом, на Вульфа поставила я аналогичную заглушку. Как? Сама не понимаю. Но заглушка работала. Всегда. Кроме одного случая. Когда эти пророческие слова буквально впечатались в мозг и вырвали из сна, как будильник, прозвеневший в самое ухо.
  Я подскочила. Ладошка с камушком от лесного народца нестерпимо зачесалась. Древний амулет. Вероятно, древнее амулета Горсиэля, иначе выковырял бы его вместе с монеткой Ташш. И тотчас осозналось, почему было важно, где расположена моя тюрьма. Под землей или над.
  Как потом выяснилось, ректор разместил меня на развалинах Темного Замка. В иллюзии Тьмы, которую никто, кроме Тьмы и ее первого лица, распознать не сможет. Расположил не просто так. Надеялся, что на родной земле Тёмка скорее обретет силу.
  Разумеется, он рисковал. Так как поиски пропавшей меня начали именно там. Но сквозь иллюзию не пробились.
  - Пусто, - констатировали самые крутые поисковики.
  Пусто.
  И начали пробиваться в Северный хребет. Туда, где канула Темная Академия. И пробивались бы, если не Тёмка.
  Фирсиан совершил ошибку. Просчитал все на десять шагов вперед. Но не учел того, что Тьма - не просто Госпожа, чуть покруче мага. И деменция даже в утробе ей не грозит. Тьма все прекрасно понимала. И была на нашей стороне. Потому, настучала мне по голове словами Вульфа, и вытолкнула из теплой постельки на тропу за углом дома по направлению к душу. В слепой зоне. Изобразив вялую растяжку, я коснулась ладонью земли, и амулет отозвался.
  Пенек появился сразу. Словно выбравшийся на поверхность корешок.
  - Жди, - только и успел сказать, снова закопавшись в землю.
  Радовалась я не долго. Всего два дня.
  На третий день, вернее утро, проснулась в незнакомом месте, уже не столь комфортабельном. В помещении, похожем на келью. Без окон и дверей. Санузел за невысокой стеночкой. Хорошо, что не ведро и не дырка. Там же душ, раковина с холодной водой. Хочешь мойся, хочешь пей. На полочке около раковины аккуратно выставлены: мыло, зубная щетка с пастой. На крючке - полотенце в клеточку. И даже туалетная бумага на бочке унитаза. Эдакий джентельменский набор. Бритвенного прибора не хватает.
  Освещала это логово аскета тусклая нашлепка, больше похожая на ночник. Воздух откуда-то поступал. Вероятно, через пористые стены.
  Из мебели: кровать, прикроватный столик и все. На столике графин с водой и фрукты. Смотрелись апельсины, да яблоки аляповато и как-то неестественно. Решила я эту неестественность немного порушить. Из зеленого яблока сделала огрызок. Но на душе легче не стало.
  Выходит, заподозрил что-то черный ректор. И переместил контейнер с Тьмой от греха подальше, к себе под бочок. Пару недель этот контейнер, то есть я, переживет без выгула и позитива. А то, что жить мне осталось те заветные две недели до семи месяцев, я уже не сомневалась.
  Попала, как лягушка в крынку молока. Сиротскую такую крынку, литров на десять. Рекомендовалось лягушке в таком попаданстве интенсивно дрыгать лапками, дабы молоко взбить и от масла оттолкнуться на свободу. Пришлось брать этот пример на заметку и для укрепления веры в свое светлое будущее припомнить народную мудрость: хочешь жить, умей вертеться.
  Я начала вертеться. С амулетом лесного народца. Нащупала вожделенный. Вздохнула облегченно. Стало быть, о нем черный ректор не догадался. Вертимся дальше. К земле приложить. Только земли в моем аскетическом убежище не наблюдалось. Исключительно камень. Везде, по всем плоскостям параллелепипеда, это убежище ограничивающего. Попытка, не пытка, приложила ладошку к полу. Пусть пенек не пробьется, так хоть сигнал какой-нибудь поймает. А, собственно, почему к полу? У меня тут стены, потолок... До потолка прыгать не стала. Хоть слежки за собой не чувствовала, но с пузиком на шестом месяце не попрыгаешь.
  Так. Амулет лесного народца использовала на все сто. Переходим к альтернативе. А альтернатива, это???
  Что может запертая беременная женщина, не имея возможности хотя бы поковыряться шпилькой в замке двери, ведущей на свободу?
  Слабая женщина, которая якобы человек, но тоже.
  Сложит ручки и будет дожидаться помощи.
  Не на ту напали!
  Пусть умом мне с черным ректором не тягаться. Не прожила еще тысячу лет. Но прожить намерена. И потому поступим так, как в первом сражении с потоками в танце боя. Все предусмотрено. Деваться мне некуда, только шлепать по проторенной дорожке.
  Ну, ждите, ждите в конце пути...
  А у меня в животе не просто ребенок. У меня в животе неубиваемая сущность, прикидывающаяся ребенком. Почему бы не поддать и ей пенделя. Как она это умеет в отношении меня.
  Тёмка в животе заворочалась. Фамильярность ей не понравилась.
  - Тебе мама нужна живой? - мысленно вызверилась я.
  Не знаю, как, но почувствовала, что моя дочурка, которая еще полуребенок полуплод, шмыгнула носом и утерлась ладошкой.
  - Вот, вот, - продолжила наставления.
  - Если мама нужна живой, давай работать...
  Подумала. Работать будем не над убойными заклинаниями, которых у Тьмы не меряно. Но у взрослой Тьмы. А сейчас она - ребенок. Пусть не беззащитный младенец, но силы следует рассчитывать. Убой Тьма-ребенок может и не потянуть. А вот защиту...
  Что может быть естественнее защиты? Единственное, что есть у младенца, которого определили на аборт. Он сопротивляется, дергая за подол Господина Великого Случая. И мамаша, не желающая стать таковой, вдруг попадает в безвыходную ситуацию. Безвыходную на пару, тройку месяцев, по истечении которых аборт может ей серьезно повредить...
  Так. Отвлеклась. У нас тут с Тёмкой средства защиты намечаются.
  Но нас все-таки отвлекли.
  В сплошной стене наметилась дверь и через нее проникла в мою камеру тень. С подносом, полным обеденными изысками. Поставила поднос на столик. И рассеялась. Но я успела разглядеть за дверью, распахнувшейся на полминутки, длинный коридор до поворота. До поворота, который может стать для портала пунктом "В". Глянула мельком и перенесла интерес на подношение.
  - Ну, что тут у нас?
  Тёмка ткнула в живот кулаком. Мол не отвлекайся, давай защитой займемся. Я отмахнулась. Еще пара недель впереди. А пообедать горячим не помешает.
  Кстати, о "пообедать"!
  Где-то у меня в кармане заветная ложка - определитель ядов завалялась. Не знаю почему, но упорно перекладывала ее из одёжки в одёжку, даже когда в бассейн Синего Замка ходила. Проверяла на пригодность завтраки от Шелли. Просто так. От нечего делать. Оказалось, не просто так. Что-то подсказывало, о заветной ложке не забывать.
  Покопалась в кармане. Нащупала желаемое. Сейчас проверим, чем меня тут потчевать собираются.
  К супу у ложки претензий не нашлось. К отварной курице тоже. А вот компотик отдавал зеленцой. Что-то туда намешали. Может быть, просто травки? Вряд ли для ребенка вредные. Успокаивающие? Возможно. На всякий случай скормила компотик унитазу. Обед запила водой. Той, что из графина. Водой, проверенной.
  Ну, что!
  Теперь за дело.
  Как там мы с Вульфом защитный стаканчик делали?
  Тёмка заинтересовалась. Сняла слепок. К моей силе свою добавила. Где-то в глубинах мрака запрятала, чтобы в нужный момент вытащить уже готовый. Вдруг мне анестезию вколют, и действовать придется ей одной. Потренировались. Получилось. Надо бы еще что-то.
  Это хорошо, что магию мне оставили. Зачем, я понимала. Без магии выносить Тьму не возможно. Без сильной магии. Потому блокирующие браслеты на меня не надели. Заблокировали стены тюрьмы. Что той, комфортабельной, что этой. Но внутри я могла ни в чем себе не отказывать.
  Танец боя отпадал не только из-за нежелательности для беременной меня. По заторможенным потокам, по шагам, увязающим то ли в песке, то ли в грязи еще в парке я чувствовала, что рядом пустынники.
  Но в моем распоряжении оставались порталы. Пусть через стены не пробиться. Но внутри скачкообразное перемещение не пресекалось. Попробовала пару раз якобы гимнастику, и остановилась. Незачем привлекать внимание.
  Что ж. Подождем. И пункт "В" уточним через на минутку распахнувшуюся дверь. Когда ужин принесут.
  Посидела немного, прислушалась к своему фамильяру, и, уловив пульсирующие сигналы, на всякий случай послала ему SOS. Вдруг пробьется и укажет ему хотя бы направление, где нас теперь искать.
  Тёмка тоже что-то химичила. Но в подробности не посвящала.
  Подождем.
  Видимо, из моих позывных что-то все-таки сработало. То ли лесной народец определил координаты, то ли кортуан нашел, откуда был послан SOS. Через пару дней стены моей тюрьмы задрожали.
  Предвидя нашествие сторожей, я разместилась рядом с местом, где намечалась дверь, и как только дверь открылась, через дверной проем порталом перенеслась в пункт "В" предварительно изученного коридора. Толпа сторожей оказалась позади. Впереди за поворотом - продолжение коридора. И очередной портал в его конец, а оттуда своим ходом в огромный зал с колоннами. Колонны были довольно толстые, но мой живот оказался слишком... выдающимся. Словом, окружили меня быстро.
  И тут Тёмка извлекла из глубин мрака заготовленный ранее защитный стакан. Был бы он только мой, расколотил бы его злющий ректор, как орех кувалдой. Но Тёмка не зря химичила. На каждое попавшее в него боевое заклинание обрастал наш стакан паутиной. И чем больше неслось к нему темных "снарядов", тем толще становился кокон. Разве что не причмокивал от удовольствия.
  Тем временем стены Темной Академии (как выяснилось, именно в ней располагалась моя келья) сотрясались все сильнее и, наконец, пали. Первым в зал ворвался мой фамильяр. Благо размеры помещения позволяли. Снес вокруг меня несколько колонн и встал эдакой крышей на четырех лапах. Хвостом расчистил для сподвижников подход к моему стакану-кокону и попытался ухватить зубами особо рьяных нападающих. Впрочем, таковых практически не осталось. Часть пала смертью храбрых в сражении с драконами Эрмангуэля, часть попряталась да сбежала.
  Пока основные силы спасателей занимались зачисткой, ударная группа столпилась вокруг нашего с Тёмкой стакана. То есть, кокона. Потому как стакан я развеяла, а паутину размотать не смогла. Прорубить дырку в ней не получалось, как и выбраться из нее порталом, тоже. Тёмка, похоже, над своим сооружением перемудрила и сама не знала, как его убрать. На мои поглаживания помалкивала.
  Неожиданное решение пришло со стороны кортуана. Он отодвинулся, нагнулся над коконом и попросту отгрыз верхушку. Как же здорово, что магия ему не преграда!
  Меня аккуратно извлекли левитацией и передали Вульфу. На радостях я позабыла, что он для меня умер. Обняла, как родного, и даже носом шмыгнула, растрогавшись. Потом опомнилась, оттолкнула и сказала: "Фу!" Для верности даже прорычала что-то неприличное. Вульф отпускать не торопился, и на рык ответил рыком. Тогда я перешла к шантажу.
  - Сейчас буду рожать.
  И действительно, Тёмка в животе оживилась, да полезла наружу. От боли в глазах потемнело.
  - Быстро все отвалили, - раздался властный приказ Вольки.
  Меня подхватили две девчонки с волчьими глазами. Видимо, из тех двадцати восьми похищенных. Над освобожденным пространством распахнулся купол, и быстро заполнился медицинским оборудованием.
  - Оперативненько, однако, - восхитилась я.
  Но новый приступ боли, заставил позабыть обо всем на свете.
  Сквозь полуобморок слышала, как переругивалась с кем-то Волька, как не смогла кого-то вытолкать, и этот кто-то оказался у меня за головой. Обхватил мою голову ладонями. И боль начала утихать. Даже не так, потекла в теплые ладони. Часть осталась, но терпимая.
  Сколько прошло времени, даже богу не известно. Потому как, если на страдания каждого смертного отвлекаться, на дела достойные времени не останется.
  Боль то отпускала, то усиливалась. Когда усиливалась, тот, кто держал мою голову, забирал большую ее часть. Как когда-то на алтаре при выжигании ненависти. В общем, рожали мы с Вульфом вместе. И от того, что ему тоже плохо, рожалось мне легче. Да, такая я... ведьма.
  Когда относительную тишину огласил детский плач, я не поверила. Сколько он мне мерещился в полуобмороке! Но плач разрывал путы беспамятства, и неожиданно перешел в скулеж.
  Часть повитух занялась моими разрывами, часть - ребенком, то и дело меняющим обличия. Если бы Вульф Тёмку на руки не взял, так бы она и прыгала туда сюда. Наконец, дитя зафиксировалось в человеческом облике, и его приложили к моей груди. Молока еще не было, и дня три четыре не ожидается. Но Тёмка интуитивно вцепилась беззубым ртом в потенциальное хранилище еды. Никакое наслаждение не может сравниться с наслаждением матери, к груди которой присосался маленький человечек. Во всяком случае для меня. Боль еще мутузила мое тело, но я была счастлива. Счастлива, как никогда.
  И никогда никому я своего ребенка не отдам. Пусть вырастет она в Великую и Ужасную. Для меня она всегда будет ребенком. Пусть я так и не поняла ничего в перипетиях якобы гибели Тьмы. Но думается, для того и были вызваны ЕЮ Черные Ведьмаки. Чтобы первый уничтожил, а последняя возродила. Чтобы Тьма получила возможность иметь Мать и Отца. Зачем-то ей, непредсказуемой, это было нужно.
  Вот только с Отцом творилось что-то не ладное. Даже озабоченная собой и ребенком, я заметила, что выглядит он чертовски плохо. Не так, как после ритуала выжигания ненависти, но очень близко к тому.
  Едва Тёмку пристроили рядом со мной, и мы занялись святым делом: мадонна с младенцем, - Вульф попытался удрать. Не следила бы за ним краем глаза, это ему удалось бы. Но я цеплючая. Вцепилась не оторвать.
  - Куда?
  Наплевать на обиды, стоило поразмыслить здраво. Стоило поискать серьезные причины его невозврата. Не тот Вульф карг, что поматросил и бросил. Что-то случилось с ним на войне. Что-то такое, о чем мне не говорят. Если зараза какая, то не пришел бы на помощь. А что еще?
  - Я должен уйти.
  - Куда?
  - Не важно, важно уйти.
  - Почему?
  - Так будет лучше.
  И ведь не удержишь же. Решил себе что-то, пойди разубеди. А если сейчас уйдет, больше я его не увижу. Не знаю, откуда. Но знаю.
  - Не отпускаю, пока не объяснишь.
  Меня приласкали. Я расслабилась. И выпустила.
  - Все равно найду, - бросила вслед.
  А Тёмка мысленно добавила: "Вместе найдем".
  Вульф ушел.
  Боль вернулась.
  Первые дни я металась в горячке.
  - Где я? Кто рядом? - не понимала.
  - Хорошо, хоть молоко появилось, - слышалось, как сквозь вату.
  - Не бывает так...
  - Вульф отмолил...
  Были еще какие-то слова. Может быть, важные. Но в мою память впечаталось: "Вульф отмолил" ...
  Сознание прояснилось однажды внезапно в знакомом комфортабельном блоке. Как-то сразу его признала. Кровать, как в невесомости. Деревянный потолок с сучками...
  Это что? Опять тюрьма?
  - Вы очнулись, Госпожа!..
  И столько радости в глазах пожилой женщины с волчьими глазами. Стражи-тени радости не проявляли. Значит, не совсем тюрьма.
  - Мне надо видеть вашего Верховного Мага, - первым делом вырвалось то, что важнее всего.
  Почему Вульф? Почему не Тёмка?
  Сердцем чувствовала, с дочкой все в порядке. А вот с ее папашей...
  - У нас теперь новый Верховный Маг, - женщина ответила, казалось бы, невпопад, а по сути сразу на несколько вопросов.
  - Вы хотите видеть именно Верховного Мага? - уточнила, прекрасно зная ответ.
  И я не стала растрачиваться на "что, да почему" ...
  - Что с Вульфом?
  Видимо, для нее это тоже было болезненно. Видимо, для нее Вульф был не просто Верховным Магом.
  - Его больше нет...
  - Врешь, - вырвалось помимо воли.
  Я чувствую, он жив. Только далеко. Так далеко... Как будто не на этом свете. Похоже на Кравбул, только... мрачнее.
  Женщина на резкое слово не отреагировала. Просто ответила.
  - Вульф израсходовал лимит возвращения к жизни тех, кого Госпожа Смерть должна была получить...
  - Не понимаю...
  - Вы стали тридцатой добычей Госпожи Смерти. Той, которую ей обещали давно, - спокойно, словно уже все оплакала, поясняла женщина-волчица.
  - Госпожа забрала его в услужение на тридцать лет.
  И чтобы я не задавала лишних вопросов, продолжила через паузу. Словно комок слез проглотила.
  - Вульф теперь - Серый Жнец.
  - Серый Жнец?..
  - Тот, кто приходит к предназначенному Госпоже Смерти. Кто приносит ей его искру.
  И пазл сложился. Война! Эта сволочь Война. Скольких до меня он отмолил у Смерти? Но это его решение. И я должна это решение принять. Тридцать лет. Не вечность...
  Словно подслушав, женщина произнесла.
  - Отслужившего у Госпожи Смерти практически невозможно вернуть к жизни.
  Вздохнула то ли по Вульфу, то ли по мне и уточнила.
  - Из бывших Серых Жнецов еще никто не смог заставить себя жить дальше.
  Ну, это мы еще посмотрим!
  - Тёмка! Тебе живой папа нужен?
  - Как же без папы, - мысленно отозвался мне человеческий детеныш, сопящий под боком.
  Значит, захочет жить. Как миленький. И с Госпожой этой не мешало бы пообщаться.
  - А вот это не советую, - строго, не по детски, велела уже Тьма.
  - Вам надо долечиться, - озаботилась женщина-волчица.
  Как ее зовут? Надо бы узнать. Скорее всего, нам предстоит провести не мало времени вместе. Я спросила.
  - Меня зовут Веста, - отозвалась волчица.
  - Вульф... он?..
  - Мой брат.
  - Простите.
  - Не за что.
  
  Веста поселилась в комнате за стеной. Благо свободных помещений в доме хватало. Парк расширился за счет прилегающего леса. Иллюзорная граница-желе исчезла. Ее заменила защита. Невидимая, но серьезная. Сам Динагуэль ставил. А на взгорье восстанавливался Замок Тьмы силами ее уцелевших воинов, да нанятых строителей.
  И потянулись дни выздоровления. Через месяц я взялась за возвращение себе сносной физической формы. Видимо, взялась слишком рьяно.
  - Вам надо полностью восстановиться.
  Воспротивилась Веста моим интенсивным нагрузкам. Мягко воспротивилась. Послать ее далеко и надолго слов не хватило. Хватило только на: "Да здорова я!".
  - Если хотите еще рожать, надо потерпеть...
  Рожать? На сей момент - да ни в какую. А там дальше. Через тридцать лет. Все-таки связал меня Вульф обязанностью. А точнее, истинным назначением женщины: дать жизнь новому существу. И я смирилась. У меня куча лет впереди. Можно и потерпеть.
  Нагрузки не отменила, снизила. Под чутким руководством Весты поправляла здоровье. Жаль с Тёмкой нельзя было жить в Синем Замке. Заморочки какие-то с магией. Равновесие Тьме противопоказано, как впрочем и Свету. Маги того и другого цвета могли беспрепятственно посещать замок Динагуэля. А вот сами сущности...
  Я тосковала по бассейну и звездным ночам. Здесь, конечно, звездное небо тоже наблюдалось, но как-то... отдаленно. Там, у маяка, оно было ближе.
  Озерко, опять же, с бассейном Синего Замка не сравнить. Но то, что имеем, как поется в песенке: "надо благодарно принимать" ...
  Друзья меня не забывали. Первой примчалась Волька. С кучей новостей. Главной новостью стало ее знакомство с профессором Горсиэлем. Эти два сапога-пара нашли друг друга и сплотились не в семейном союзе, как мне бы хотелось, а на почве пристрастия к полетам.
  Припомнилось в очередной раз одно из моих непризнанных умозаключений: 
       "Рожденный ползать летать не может. Какое пагубное заблуждение! Мы все от рождения крылаты. 
        Только крылья наши не выдерживают встречных ветров и рвутся. Но они отрастают у тех, кто 
        ходит по краю бездны".
  До бездны дело не дошло. Остановилась пара сапог на костюме белки-летяги, который изобрел какой-то отчаянный француз.
  Волька рвалась начать сразу, едва получит из Верхнего Мира костюм-крыло. Но профессор, умудренный опытом общения с бесшабашными студентами, оформляя заказ, включил в него разного рода парашюты, а костюм-крыло припрятал, как Волька ни ругалась. За пару месяцев, в течении которых я поправляла здоровье, рожденные ползать совершили тридцать шесть прыжков, последние два - затяжных.
  Я тоже хочу!!!
  И ещё. Как обстоит дело с создания вампирной братии?
  Оказалось, почти заглохло. Но надежды Волька не теряла. Во-первых, попалась ей одна добровольная жертва. Из ведьмочек. С проклятьем на смерть. Родовым проклятьем. То есть, даже если успеет кого родить, и ей и ее ребенку придется помирать в страшных муках. Снять проклятье не удалось за двести лет после его получения. Причем, каждой следующей ведьмочке жить выпадало на десять лет меньше. И срок уже подходил. А жить хотелось. Хоть нежитью, хоть не пойми кем. Не только жить, но и разобраться, кому так не угодил древний ведьминский род, на ней обрывающийся.
  Словом, ведьмочка стала третьим вампиром. Вернее, вампиршей. На деле не все протекало гладко. Когда я назначила Вольке встречу, у нее приключился кризис. И, если бы не профессор Горсиэль, получила бы Госпожа Смерть долгожданный подарок целиком. С душой и телом.
  Но профессор не отмаливал умирающих на жизнь. Оказался он самым крутым некромантом на Гауре. Со Смертью у него были соглашения: она забирала живую искру души, а тлен тела оставляла ему на усмотрение. То есть, ведьмочку все-таки пришлось убить, а потом поднять. Профессор поднял и продержал в стазисе, пока Волька подбирала необходимые зелья. Те, что использовала для крыс, не подходили. Но в конечном итоге нужное зелье получилось, и ведьмочку "завампирили".
  Мало того, Волька подарила ей крылья. Не перепончатые, как у летучих мышей, а воздушные, из мрака слепленные.
  Я поспрашивала, чем просто поднятые мертвецы, зомби, отличаются от вампиров. Оказалось, зомби - полный стазис. Марионетки в руках некроманта. И, если их из стазиса извлечь, начинается разложение с неизбежным желанием мертвого продержаться за счет живого.
  Вольке удалось в состоянии стазиса "включить" у зомби мозг и запустить какие-то некропроцессы. Для вампиров, в которых эти процессы заработали, главное стало не жрать, а существовать.
  Я толком не поняла ее разъяснений. Но Горсиэль оценил.
  В результате ведьмочка стала третьей не только в вампирной компании, но и в компании новоявленных летунов. Костюма-крыла ей не требовалось, свои крылья за плечами. Но парашютным спортом она увлеклась.
  Я снова возопила о своем желании присоединиться к рожденным ползать, на что Волька резонно приостановила порыв: "У тебя вся жизнь впереди. Воспитывай Тьму. А мы пока налетаем правила. Думаю, желающие еще найдутся".
  
  Потом объявился Барс. Как свежий ветерок.
  Не было у меня брата. Может быть, и получился бы, не попади моя мать, еще девчонка, под раздачу в идейной борьбе разного рода террористов.
  Случайно или нет. Но Барс стал мне не просто другом. Братом. С которым можно делиться сокровенным из детства, будучи крепче там породненными подзатыльниками и сопливыми носами...
  Брат.
  И припомнилась мне то ли легенда, то ли быль. 
      Приключилось это во времена нашествия татаро-монгол на Русь. 
    В одной деревне проживала женщина, у которой сгинули в плену 
    татарском брат, муж и сын. И дошла эта женщина до хана. Истоптала
    сорок лаптей, но дошла. И попросила вернуть кормильцев.
      Удивился хан. И решил не казнить, а воздать должное столь дерзкой
    женщине. Но воздать с... душком.  И поставил ее перед выбором. 
      Вернуть можно только одного. 
      Подумала женщина и сказала: "Верни мне брата".
      - Почему, брата, - изумился хан.
      И получил ответ.
      - Мужа я еще найду, сына еще рожу, а вот брата мне никто не заменит.
      И восхитился хан ответом женщины. Сорвал первый попавшийся цветок
    и протянул ей со словами: "Ищи своих мужчин, пока цветок не завянет" ...
      А цветок оказался бессмертником. 
      И вернула женщина из полона брата, мужа и сына...
  Помню, зацепила меня эта легенда. Я бы вернула сына. И большинство женщин, со мной согласились бы. И не поимели бы ничего. Оказавшись обычными в глазах хана.
  Брат.
  Его можно мутузить за откровенный взгляд на себя, любимую, за детские ссоры. И обнимать за выгораживание перед родительским ремнем. Настоящий брат. Родинка.
  Именно таким и виделся мне этот рыжий кошак. Пусть не по крови. По состоянию души. И почему-то хотелось выложить ему все свои горести. Ему. Не Вольке.
  - Не бери в голову, Варька. Вытащим мы твоего Вульфа.
  И я не стала спорить против "моего".
  Просто повисла у него на шее и чмокнула в ухо.
  Барс напрягся. Осторожно спустил меня с... небес на землю. Замялся.
  - Понимаешь, Варька...
  И я почувствовала подвох. Такой капитальный подвох, после которого из депрессии можно вытащить себя только за уши.
  Барс не стал ничего говорить. Дальше. Протянул мне очередную монетку. Я не стала спрашивать. Просто умирала от страха. От страха, что самый близкий духовно, не кровно. Но самый близкий...
  Однако, пояснить стоило. И Барс нашел в себе силы.
  - В общем, Эрмангуэль сказал, что ты - Легенда. И все, что с тобой происходит, надо досконально записать. И навесил на тебя... у вас это типа "жучка", но усовершенствованного.
  Барс на мгновение умолк, словно дыхания не хватало.
  - Здесь записано все, что с тобой происходило.
  Я сказала: "Нет!"
  Такое несокрушимое НЕТ, что отметает произошедшее в одну из других параллельных реальностей. Здесь и сейчас, в МОЕЙ реальности этого не должно было случиться. И не случится!
  А заледеневшая часть меня пожелала прояснить.
  - Это Эрмангуэль тебе позволил рассказать...
  - Нет, - пересекло меня аналогичное несокрушимое...
  И Барс затараторил, словно боялся не успеть.
  - Я считаю, что это должно храниться у тебя. И ты решишь, что можно рассказать другим.
  Он стоял и ждал моего решения. Мужественно стоял.
  Молчание. Долгое, тягучее молчание, словно минуты перед казнью.
  И я позволила себе растаять. Шмыгнула носом. Обняла этого недоделанного предателя и прошептала в ухо: "Больше так не делай."
  Меня прижали так, что косточки захрустели.
  - Варька...
  - А, знаешь, - когда мы немного успокоились, и я начала мыслить здраво.
  - Не все так скверно.
  Барс взглянул недоуменно.
  - Я напишу сказку. Потом, когда мозгов прибавится. Такую сказку, что вашим легендам и не снилась.
  Потом задумалась.
  - А "жучок" где?
  Ну, да. Ладошка. На этот раз - левая. Всяким там Шварцнейгерам "жучок" в мозги впаяли, мои мозги пощадили. Верно, посчитали малогабаритными.
  - Выковыривать будешь, - поинтересовался вновь обретенный брат.
  - Пусть работает, - решила я, - потом считаю и разберусь.
  - А там, в плену у черного ректора тоже записывалось? - неожиданно пришло в голову.
  Ведь, если бы "жучок" пробивал защиту...
  - Нет, конечно. Иначе бы мы вытащили тебя сразу, - развеял Барс мои сомнения, и добавил, - Сама запиши, что помнишь.
  - Как?
  И мы засели за изучение монетки - гаджета. Вот, не зря все эти электронные шпионы под видом смартфонов и т.п. начинаются со слога "гад".
  Я наговорила в монетку-прослушку, что помнила. Заодно и Барсу рассказала. А потом он поведал мне о своих злоключениях. О поисках черного ректора. Его поимке. О неожиданном решении Динагуэля заключить преступника в стазис до возвращения Тьмы. И все согласились. Госпожа лучше всех разберется с предателем.
  И коль разговор зашел о Тьме, я поделилась с Барсом своими размышлениями о... "сценарии ее убиения и возрождения". Если по началу роль главного злодея я перекидывала с Себастьяна на черного ректора, то в итоге, когда на сцену вышли все действующие лица, заводилой оказалась сама Тьма. И все бы ничего, забавляется темная сущность от скуки. Да только не много ли жизней положено на эту забаву. И если мои догадки верны, то дочура моя видится в очень неприглядном свете.
  Барс меня выслушал, подумал и сказал.
  - Госпожа ничего не делает просто так. Если она затеяла эту... игру, значит, на кону стояло нечто, существеннее скуки. Убрать Фирсиана ничего не стоило. Тьме не нужны суды и доказательства. Если она позволила ему продолжать...
  Барс замолчал, словно на него нашло озарение.
  - А что, если Фирсиан действовал по ее указанию?
  - Нет, - воспротивилась я.
  - Тогда она - чудовище.
  Припомнила Тёмку, с восторгом ребенка постигающую мир, и отрицательно покачала головой. Надо срочно придумать другое объяснение. Определенно, все мы так или иначе похожи на страуса с головой в песке. Пусть! Если это поможет не отчаяться.
  Придумала!
  Что если сущности тоже не свободны? Ведь Свет знал, что вопреки ему творят от его имени. Знал и не вмешивался. До того, как Тьма перестала быть бестелесной. И Дин не вмешивался...
  Что, если один Крутой Перец из Дольмена, повязал всех своей игрой? И тогда получается, игра не окончена.
  Наговорила этот сумбур.
  - Непостижимы задумки Великих, - рассудил Барс.
  - А мы в этих задумках - марионетки, - вздохнула я.
  - Не-а, - Барс хитро улыбнулся.
  - Великие придумывают преграды. Мы их преодолеваем. И порой их удивляем. Мы живем. А они смотрят... кино. Кому интересней?
  - Ну, если смотреть с этой стороны...
  Потом подумала, вспомнила, как из меня выжигали ненависть на алтаре каргов.
  - Все-таки Фирсиан не по указке действовал, - пришла к выводу.
  - Иначе за что было ему меня ненавидеть? И магию ненависти он ко мне прицепил, что бы уничтожить...
  - Пожалуй, - согласился Барс.
  Одни воспоминания потянули за собой другие. Набрели на "жучок".
  - Барс, а если все мои... ходы записаны, Эрмангуэль знает о выжигании?
  И мне открыли глаза на еще одну подлянку.
  - Вульф временами отключал "жучок". Не все личное может быть достоянием общественности.
  Волчара, оказывается, тоже к контролирующим примкнул. Но хоть за то, что в туалет ходила без надзора, спасибо.
  - А до того, как Вульф появился?
  Обидно стало, но боль от его потери обиду перевесила.
  - Фильтровал я, - отозвался еще один контролер.
  Так и поколотила бы...
  Когда Барс убежал, обещав заглядывать, я засела за прослушку маячка, корректируя записи. Что-то убирала, что-то добавляла. Например, сны. Во время сна "жучок" автоматически отключался. А некоторые сны многое значили.
  В общем, мне было, чем заняться, помимо печальных раздумий, физкультуры и да общения с Тёмкой. Параллельно общалась с Вестой.
  Так уж повелось, что вечерами за травяным чаем потянулись у нас душевные разговоры. Когда скрывать друг от друга нечего, да общая болячка на лицо, хочется выговориться так, что удержу нет. Что ей, что мне.
  Узнала я из вечерних бесед, что Веста уже родила троих волчат, и больше детей у нее не будет. В карговской стае такие женщины переходили в касту воинов. Никто их не принуждал. Просто размеренное существование в казармах вытравливало из памяти остаточные сожаления. Оставалось служение стае.
  Для каргов стая - святое.
  Вот только помимо воинов, ценились у каргов целители. Особенно целители - маги. И как бы не желала Веста умереть в бою, отомстив за своего мужа и детей, ее направили в более жизнеутверждающую... отрасль.
  Хоть и родилась Веста магом, но до брата ей было далеко. Тем не менее она сумела вымолить у Смерти четырех соплеменников. Из них отчаянную волчицу, ни разу не рожавшую, но поставившую крест на своей жизни. Девчонку вытащили из петли и обязали. Потом можешь делать, что хочешь. Но долг перед стаей превыше всего. Пока выполняла свой долг, о самоубийстве забыла. Поначалу дети отвлекли, а потом партнер стал родным.
  Много историй из жизни стаи поведала мне Веста, помимо истории юной волчицы. В том числе историю любви своего брата и Ядвиги. Тогда Вульф не был Верховным Магом. А Ядвига не была царицей. Они были счастливой парой. Маг и магиня. И оставили бы прекрасное потомство на благо Леса. Если бы не вмешался Оракул.
  Оракул.
  Манипулятор.
  Игрок в кости.
  И так выпали его кости, что Вульф и Ядвига должны были пожертвовать своими детьми, чтобы спасти всех каргов.
  Не новая идея. Пожертвовать дитя во имя спасения страждущих.
  Только, думается мне, спасать себя страждущие должны сами. Не ценится дармовое благо. Ценится заработанное в поте лица. А вкус манны небесной приедается по мере насыщения.
  Но так или иначе, принесли Вульф и Ядвига своих детей в жертву. Не буквально, конечно. Пали их сыновья, защищая Лес.
  Ядвига сменила царицу, уставшую от жизни. На трон каргов восходили сильные магини, потерявшие всех своих детей. Семьей царицы становится ее народ.
  А Вульф подрядился Верховным Магом. Случилось это после гибели первого Черного Ведьмака.
  Когда жизненные трагедии укладываются в паре строк, это напоминает надгробную надпись. Прохожий задержался. Может быть, взгрустнул. Да и пошел дальше. А из-под надгробия неслышный крик. Надрывная цветаевская строка: "Я тоже БЫЛА, Прохожий. Прохожий. Остановись!"
  Да. Я посочувствовала трагедии. Но Вульф и Ядвига ее пережили. И нашли в себе силы жить дальше. А на Вульфа каждые сто лет наваливалось предательство друга. Пусть друг тот был ведом проклятием. И уходил, отделавшись смертью. Тогда как Вульфу предстояло выжить.
  Это ж какую силу духа надо иметь, чтобы испытывать предательство в растянутом на столетия Круге Возвращения? И не прибить нового потенциального друга-предателя сразу.
  Почти засохшая корочка на болячке невосполнимой утраты размякла. Болячка закровоточила, разъедаемая тоской по Вульфу. Тоска накатила удушающей волной.
  - Э! Нет, родимая. Как говорится, погодь. Этого самоотверженного волчару я вытащу! Вопреки Оракулу, заигравшемуся в кости. И до Госпожи Смерти доберусь...
  - Притормози, - прошепталось в мозгах интонацией Великой Ужасной.
  Стало быть, со Смертью говорить я еще не готова.
  А время шло.
  Под присмотром Весты Тёмка училась управлять своим зверем. Училась на удивление быстро. И не только училась. Росла. Через два месяца она назвала меня мамой, через три уже во всю лопотала и ходила. В обоих обличьях попеременно. Временами мне казалось, что она на мгновение исчезает и появляется повзрослевшей. Словно проваливалась в портал, где время шло в разы быстрее.
  Так или иначе, но за год у меня вымахал пятилетний ребенок. И Веста поставила перед фактом: "Необходимо Тёмке явиться к царице каргов". Поставила, как она умела, мягко. Но не откажешь.
  Доставляли меня на поляну Священной рощи в несколько этапов. Сначала с помощью портала до небольшого лесного поселения. Оттуда по виртуальной дороге на вейрне, управляемом молодым каргом. Тёмка вертелась всю дорогу и порывалась, как я когда-то, погладить зверушку между ушами. Ни вейрну, ни его хозяину это не нравилось. Но оба терпели.
  На саму поляну пришлось добираться пешком полчаса.
  Царица каргов встречала нас в шатре, раскинутом посреди поляны. Церемонии разводить не стала, лишь жестом наложила на вход какие-то чары, да предложила сесть рядом на царственный диван.
  Тёмка вела себя на удивление спокойно. Последовавшему разговору не мешала, прислушивалась.
  - При первой нашей встрече ты дала клятву, - начала Ядвига.
  - И клятву эту нарушила.
  Да, нарушила. Не до того было. После освобождения Дина замоталась. Сначала в необходимости брачной ночи с Вульфом, потом война. Потом похищение. И рада была бы из плена на плаху прибежать, да не получилось как-то. Раз клятва отметилась грозовыми эффектами, могла бы и погрохотать напоминанием. Вытянуть последнюю из Черных Ведьмаков на показательную казнь. А раз не вытянула, значит, рассосалась. Так примерно я и ответила царице каргов.
  Ядвига кивнула головой. Неужели согласилась с моими доводами? Поразмыслить на эту тему я не успела. У входа завозился посетитель и дал о себе знать настойчивым поскуливанием. По мановению руки царицы полог шатра приоткрылся, и на пороге появилось существо. То ли щенок, то ли котенок. Маленький вейрн.
  Откровенно говоря, когда я увидела эту... милоту, сама бы не устояла. А Тёмка купилась на раз. Соскочила с дивана, устремилась навстречу живой игрушке. Игрушка показала характер. Прежде чем позволить себя тискать, цапнула будущую хозяйку, слизала капельку крови. Тёмка в долгу не осталась. Обернулась волчонком и цапнула в ответ. Две окровавленные мордахи приблизились носами, облизали друг друга, и таинство обретения свершилось.
  - Ну, что ж, - прокомментировала Ядвига уморительную сцену, - Твоя дочь прошла ритуал и обрела верного друга. Теперь она принадлежит нашей стаи. Как и стая принадлежит ей.
  - Первое время этим двоим лучше провести вместе.
  Я перевела взгляд на дорвавшихся друг до друга детишек и согласилась.
  Только, помнится мне, вейрны не могут покидать Лес. Как объяснил Вульф, они своего рода духи Леса.
  Карги, все, как один, являются магами. Но подавляющее большинство имеют магию силой, едва хватающей на оборот. Такие карги живут меньше. Их век ограничен. В пятьсот лет такой карг (если доживет) - глубокий старик. Как для человека в Верхнем Мире - предел сто лет. Случается, кто-то переживает. Но именно, случается.
  Только среди каргов есть элита. Истинные маги. Живут такие товарищи сколько угодно. Пока не устанут от жизни, или кто-нибудь не прихлопнет. И такие маги в детском возрасте проходят стихийный ритуал. Слияние с духом Леса. С вейрном. Для каждого рожденного мага-карга Лес рождает маленького вейрна. И этот вейрн в определенное время находит своего карга.
  За все время существования Леса был только один случай, когда карг не принял своего вейрна. Что стало с тем каргом, в памяти стаи не сохранилось. Ничего полезного он не принес. И сгинул, как не был. Даже на Генеалогическом Древе в Храме Леса имени не осталось. Только сломанная веточка.
  Все это промелькнуло в моей голове, словно краткую лекцию кто начитал. Причем, мелькало не слишком долго. Аккурат уложилось в принятые по этикету минуты молчания.
  - Я так понимаю, Тёмке предпочтительно оставаться здесь, - решила нарушить молчание первой.
  - Верно понимаешь, - отозвалась Ядвига.
  Не подавляла, не настраивала на агрессию. Просто констатировала факт. Как тогда, в первую нашу встречу: ничего личного, но тебя придется убить. Подсказывать тоже не стала. Мол, большая девочка, сама додумаешься. И я додумалась. До того, что мне чертовски не понравилось.
  - Тёмку не отдам, - взъерошила все колючки, которые имела и о которых даже не подозревала.
  Ядвига впечатлилась. Но не отступила. Соизволила указать на ошибку в моих выводах.
  - У Вульфа есть заимка в заповедном Лесу, - произнесла с улыбкой.
  Озадачила меня эта улыбка. Вроде, Ядвига не издевается. Смотрит, как... мать на упрямого дитятю.
  - Ты с дочерью можешь там жить.
  И пока я пыталась осознать услышанное, добавила.
  - Веста поможет вам, если тебе понадобится покинуть Лес на некоторое время.
  Получается, меня опять переселяют.
  О комфортабельных апартаментах вблизи строящегося Темного замка сожалений я не испытывала. В отличии от поднебесья в замке Дина. Но ведь Дин меня оттуда не выгонял. И значит, в любой момент могу переместиться. В бассейне с рыбками поплавать. Благо, с порталами разобралась и щелкала их, как семечки.
  А при житье на заимке свои плюсы намечаются. По Лесу можно побегать, пока Тёмку будут мучить в школе. Не все так плохо.
  - Я тоже так думаю, - согласилась Ядвига.
  И я не поняла, высказала ли свои раздумья вслух или забыла прикрыть от бессовестных читателей мыслей. Да, ладно, ничего секретного в тех раздумьях не было. Но на ус намотала: держать с Ядвигой ухо востро.
  Заимка Вульфа оказалась такой, о какой мне мечталось ночами в кубатуре пятиэтажки под храп соседа из комнаты в коммуналке и под тяжелый рок из квартиры с верху, где обитал Вовчик-тату. Помнится, однажды я решилась, поднялась на этаж, позвонила в дверь и через глазок попросила: "Можно ли по тише". На что Вовчик распахнул дверь, выпятил грудь в синюшных узорах и заявил, что только под такую колыбельную способен отдохнуть.
  - А если тебе не спится, лапочка, заходи, так и быть займемся...
  Добрый был Вовчик. Просто предложил. Другой бы схватил и затащил на занятие.
  О чем это я?
  Давно остался в прошлом Верхний Мир. В этом, Нижнем, еще не до конца освоилась. А на заимке прижилась. Засыпала каждую ночь словно в объятьях любимого. Дух дома хранил память о хозяине, и поддерживал меня, как мог. Тёмка взрослела, не по дням, а по часам, как в пушкинской сказке. Лес каргов принял ее и меня. Открывал самые заповедные места. И вопреки всем правилам, мне удалось подружиться с вейрном Вульфа. Пусть я его крови не отведала, но мою он попробовал, когда цапнул в первую встречу. И сошлись мы с ним не только на крови, на общей тоске по Вульфу.
   
    ЭПИЛОГ
                      PS:
                                В лучших традициях "мыльных опер"
                                завершаю свое сочинение скомканной
                                последней серией:)
  Не оставляла меня тоска, хоть запихала я ее в самые глубины бессознательного. Тоска покусывала оттуда, когда мы отрывались с Тёмкой на вейнах - байках, когда кувыркались на байдарках по порожистым рекам, и расслаблялись в чистейших озерах. Тоска покусывала. Когда вместе с Волькой покоряла небо в костюме белки летяги. Когда училась...
  А училась я сначала в Академии у Дина, потом в отстроенной Темной Академии. Отучившись, поработала в диверсионном отряде на территории Вагии.
  Воин-Свет пресек садистские казни, но почему-то не наказал их зачинщика. И правил Гай Юлиан пусть не так, как прежде, но правил. Под контролем сформировавшейся Думы, в которую вошли лояльные светлые и нейтральные маги.
  Темных на Вагии по-прежнему не уважали, но на костер больше не тащили. Жили они обособленно в автономии, где имели свой Совет, куда помимо темных входили нейтралы и даже светлые. Последние имели голоса в Думе. Пусть незначительные, но палки в колеса авторитарным деятелям успешно вставляли.
  На другие страны пришлось Гаю Юлиану свой аппетит поумерить.
  А на помощь Петьке Ивашову я не успела. Киллеры долго не живут. Даже самые удачливые. Пошаталась по Верхнему Миру. Отыскала Петькину жену с ребенком. Хорошую он нашел себе женщину. Сильную. Сама выдюжила и мальчонку подняла.
  Странно время идет в Верхнем и Нижнем мирах. Пять лет моей учебы вылились в Верхнем Мире в пятнадцать. Когда увидела Петькиного сына, словно его самого встретила.
  Тёмка давно выросла, переселилась в отстроенный Темный замок и стала Великой Ужасной Госпожой Тьмой. Разобралась с врагами и предателями. Фирсиана, обратила в своего воина. Пока бесправного, а там, как пойдет.
  Особое покровительство Госпожи получили карги и вампиры.
  Последние так и остались в тройном количестве. Не стала Волька испытывать судьбу, создавая практически неуничтожимый народ. Тьма нарисовала перед ней картину будущего, в котором среди совершенных хищников непременно появится желание править над всеми. По своим законам. Законам сильнейшего. Повезло, что первая тройка отличалась совестливостью. Пусть так и останется тройкой.
  Самюэль возглавил новую стаю крыс из беглецов от Великого Вождя, да дикарей, проживающих в пещерах Северных гор. Основал в тех пещерах свою империю. Правил сурово, но справедливо. Проклятье Тьмы на его подданных не распространялось, потому ценились эти крысы на поверхности в качестве наемных разведчиков да шпионов. Ну, а те, кто не рвался наверх, благоустраивали свою территорию по типу Пещер Отшельников. Мелких зверушек разводили. Хищники как-то сами завелись. Благо места хватало. Горный червь проживал один. Притащил его Илларион, когда Склаз состарился и не мог больше отстаивать свою территорию от сородичей.
  Годы шли. Сумасшедшие, наполненные событиями. Но наполненные разве что до половины. Там, где поселился волчара Вульф, оставалась пустота.
  На месте мне не сиделось. Пыталась в эту пустоту запихнуть как можно больше впечатлений. И как-то само собой сложилось в моей голове четверостишье, которое я повторяла, как заклинание от безнадеги. 

                Что будет дальше? Холод и дороги.
                Усталость и забвение в пути.
                Я, право слово, не желаю много.
                Наверное, мне главное - идти.
  И я иду.
  Дождусь возвращения Вульфа, вытащу его из серости смерти и пойдем вместе.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"