Аннотация: (из цикла ""Шапочное знакомство" или Мимолётные встречи с публичными людьми").
За глаза
Михаил Сергеевич Горбачёв.
Я принадлежу к тем людям, которые давали советы Михаилу Горбачеву. Да простят меня коммунисты, сталинисты, ленинцы, державники...
Уточню сразу, что совет был дан только один и уже спустя 14 лет после августа 1991 года. В "Горбачев-фонде" шла конференция по поводу 20-летия начала перестройки. Михаил Сергеевич выступал с докладом более двух часов. В небольшом зале-амфитеатре собрались его соратники, политологи, журналисты. Я оказался в первом ряду, напротив Горбачева. В конце выступления наши взгляды случайно встретились.
- Ну что... хватит? - спросил он, почему-то глядя на меня.
- Хватит, - ответил я, кивнув для убедительности еще и головой.
- Хватит! - уже громко объявил Горбачев. - Спасибо всем за внимание!
Так я оказался среди советчиков первого и последнего президента СССР.
Горбачёв родился на Северном Кавказе, но кавказцем себя никогда не считал. Мне представляется, что он и не знал этого края. Увы, но постыдные кавказские войны конца эпохи развала Советского Союза стали наиболее прискорбными страницами современной отечественной истории... Настоящие кавказцы такого бы не допустили.
С Горбачёвым я был знаком через одно рукопожатие. Говорят, что во время работы в Кремле он был в дружбе с Александром Дзасоховым. В это охотно верится, потому что без участия руководителя компартии и страны Дзасохов вряд ли смог за два года с небольшим с должности посла в ближневосточном государстве переместиться в Кремль, в кресло секретаря ЦК КПСС по идеологии и члена Политбюро. Да и Дзасохов, насколько мне известно, в те годы не отрицал дружбу с Горбачёвым. После "политического землетрясения 1991 года" (термин Александра Дзасохова) бывший секретарь ЦК КПСС по идеологии подался в депутаты Госдумы от родной Северной Осетии. Набирая штат помощников, мне он предложил должность пресс-секретаря. Чего греха таить, было лестно получить приглашение от бывшего члена Политбюро и я, не раздумывая, согласился. Вот такая и получается схема моих "рукопожатий" с Горбачёвым.
О дружеских отношениях Горбачёва и Дзасохова мне не раз рассказывали их прежние соратники и знакомые. Но сам Дзасохов - ни разу. Лишь помню его упоминание о шторме вблизи Мальты в день планируемой встречи советского генсека и американского президента. В ожидании штиля советская делегация устроила обед. Во главе стола, по предложению Горбачёв, посадили Дзасохова.
Я далёк от порицания старых партийных товарищей. Кстати, занятный термин - товарищи. Это не друзья и не приятели, но как бы и не чужие друг другу люди. Европейцы этим обращением не пользуются. Видимо, не видят вообще в нём смысла.
Василий Михайлович Песков.
Писатель, всю жизнь работающий в газете. Читатели вырезали его статьи из "Комсомольской правды", самостоятельно собирая таким образом "сборники". О Кавказе Василий Песков написал не много, но поэтично и со знанием дела. Лирические зарисовки о примечательных местах Кавказа он поместил в книги "Путешествие с молодым месяцем" и "Отечество". В начальный период конфликта в Нагорном Карабахе, газетная заметка Пескова с призывом к армянам и азербайджанцам остановиться, опамятоваться несла в себе отрезвляющий заряд большей силы, чем многочисленные словословия политиков.
"Комсомолка" в начале 21 века изменилась, став гламурным, мягко говоря, изданием. Песков в газете остался, но, естественно, в стан гламурных авторов не перешёл. Выиграл ли он этого? Мне судить трудно. Однако газета выиграла много - рубрика Пескова "Окно в природу" стала в новой "Комсомолке" заметным окном в мир нравственной свежести.
- Видите ли, Олег, в чём заключается проблема, - сказал мне Василий Михайлович по телефону осенью 2006 года. - Всю жизнь я добивался, чтобы моя журналистская работа способствовала психическому здоровью людей. Теперь же иные наши газеты насаждают противоположное. На одной странице какая-либо газета вроде клеймит такую личность, как Грабовой, на другой пропагандирует - за деньги, конечно, - его же болезненные идеи.
Я пригласил Пескова на радиопрограмму о Грузии. Он вежливо отказался, назвав радио значительной политической трибуной. Ему же, мол, политика в работе только мешает.
- Я часто слушаю ваше радио. Дело в том, что у меня нет, и никогда не было телевизора (к слову, не приобрёл Василий Песков и пристрастия к компьютерам, коммуникаторам, мобильным телефонам, статьи он пишет карандашом, после надиктовывая их редакционной стенографистке - прим. О.К.). В Воронеж, где я начинал в газете, приехал из деревни фактически после школы. Но быстро понял, что мне, деревенскому парню без высшего образования надо много и с пользой читать. Я так и сказал себе: ну, брат, если будешь развлекаться, то далеко не уйдешь. Чтение с тех пор стало для меня ежедневным занятием.
Вот вам и многолетний ведущий одной из самой, как ныне говорят, рейтинговой в прошлые времена телепрограммы "В мире животных"!
Но всё же про Грузию мы поговорили, тут же по телефону, правда, не под запись. По телефону Василий Песков рассказал о поездке в Грузию, прочитал несколько романтичных стихотворений русских поэтов об этом крае.
Мне, как журналисту, не раз отказывали в интервью. Но я не помню, чтобы кто-либо ещё это сделал столь тактично, сопровождая отказ стихами - впервые он меня не огорчил, напротив, остался в памяти доказательством счастливой журналистской возможности общаться с уникальными людьми.
Ара Арноевич Бабаджанян.
Популяризация творчества отца - занятие благородное. Тем более, когда отец великий музыкант. Араик (Ара) Бабаджанян много лет возглавляет фонд памяти Арно Арутюновича Бабаджаняна. Те, кто помнит советскую эстраду, могут удивиться самому словосочетанию "популяризация творчества Арно Бабаджаняна". Его песни настолько вкусны и лиричны, настолько изысканы, что всегда заявляли о себе сами, без помощи "популяризаторов". Если, конечно, таковыми не считать многих прекрасных эстрадных певцов. Но всё же Ара Арноевич занят важным делом. Творчество Арно (как и некоторых других композиторов его времени) сильно контрастирует с современной эстрадой. Память о нём - это наступление на сегодняшнюю музыкальную безвкусицу и непритязательность. Пропагандируя творчество отца, Ара Бабаджанян пропагандирует талант на эстраде. Он напоминает об эстрадной планке, поднятую Арно в своё время так высоко, что современным деятелям пришлось ставить свою, более низкую, иногда подымая голову: видна ли планка прежняя? Высокую планку многие от публики хотят скрыть, закамуфлировать. Но фонд памяти Арно этого не позволяет.
У Ары Бабаджаняна тоже отменный вкус. Он живёт в квартире своего отца, в Доме композиторов, в самом центре Москвы. В квартире сохранена прежняя атмосферу. Даже мебель осталась отцовская - по тем временам, конечно, аристократическая. На стенах висят картины кисти Арно, напоминая изречение, что талантливый человек талантлив во всём. Словом, как было при нём. Без модных ныне перепланировок и евроремонтов.
- Когда отец въехал в квартиру и ещё не было стола, музыку он писал на этом подоконнике, - говорит Ара Арноевич.
Мне хочется верить, что и подоконники в этой квартире с тех пор не меняли.
- Вы что будете пить, чай или кофе? - спрашивает хозяин.
- В армянским доме - да ещё в таком! - следует пить только кофе.
Супруга Ары Арноевича приносит минут через двадцать мне кофе, а ему чай.
- А почему вы пьёте чай? - задаю ему вопрос я.
- Мы кофе вообще не пьём. Наша мама очень любила чай, поскольку выросла в Баку, и приучила к нему детей, - отвечает Ара Арноевич, и я понимаю, что его супруга всё это время искала кофе для гостя.
Атмосфера в квартире отца, а традиции - мамы. Я почувствовал себя в уникальном музее великой семьи.
С Арой Бабаджаняном я записал небольшую беседу для радиопрограммы о его отце. Мне программа понравилась. Точнее, понравилась работа над ней. Одни беседы с известными московскими композиторами и молодыми армянскими музыкантами чего стоили! С удовольствием я тоже включился в процесс популяризации творчества великого Арно.
Ара Бабаджанян никак не прореагировал на эту программу. Может быть, не услышал её в эфире. Возможно, услышал, но не во всём согласился с моим подходом к теме. В чём именно - догадываюсь.
Людям свойственны обиды, поскольку не каждый и не всегда в жизни готов поступиться своими интересами ради другого, даже близкого человека. Увы, на каком-то этапе похолодали и отношения Арно Бабаджаняна с лучшим, на мой взгляд, исполнителем его песен Муслимом Магомаевым. О досадных разногласиях между двумя близкими людьми уже много сказано. Невольно в этот конфликт оказался втянутым и Ара Бабаджанян. Со временем к подоплёке личных отношений этих великих людей добавилась и наносная, но трагическая межнациональная тема. Мне, в работе над программой об Арно эти проблемы очень сильно мешали, часто выпячиваясь в самых неожиданных местах, диктуя политкорректные фразы, требуя изменить иные мысли и слова. Но и отделять Магомаева от творчества Бабаджаняна я не мог и не хотел. Более того, признаюсь, допустил небольшой перебор Магомаева в программе о его композиторе. Даже закончил программу "Ноктюрном" Бабаджаняна в обработке Магомаева. Таков мой взгляд на творчество Арно.
Может быть, не во всём устроил Ару Арноевича этот взгляд. Во всяком случае, понимаю, что такая программа не могла украсить фонд памяти композитора Бабаджаняна даже по той самой, надоевшей многим нормальным людям, межнациональной причине...
Великий армянин Арно Бабаджанян...Великий азербайджанец Муслим Магомаев... В этих представлениях гораздо важнее присутствие слова великий. Незначительное забудется, трения уйдут в небытиё. Не менее великий популяризатор творчества своего отца Ара Бабаджанян всё это понимает. Может быть, потому и промолчал, не поругал и не похвалил меня за программу.
А программа всё-таки удалась! Ныне к такому выводу не трудно прийти и без рецензий критиков. Можно в поисковой системе "Яндекс" набрать "Арно Бабаджанян", кликнуть мышкой на поиск и увидеть, что в 2008 году эта программа, сделанная пять лет назад, в своеобразном интернетовском рейтинге популярности занимает 16 место. То есть все эти годы она находится в центре внимания пользователей интернета среди большого количества материалов о композиторе!
Внимание людей - это главный критерий для автора. Эту фразу я уже написал, конечно, не о себе - о великом музыканте Арно Бабаджаняне и его замечательном сыне Араике (Аре).
Ренат Исламович Ибрагимов.
- Почему о Вас не пишет "жёлтая" пресса? Для современной эстрады, то есть попсы, такие публикации стали чуть ли не обязательной частью пиар-кампании.
- По одной причине - я ей просто не интересен. Бывало, что обращались с разными вопросами, почти интимного характера. Но я человек верующий, начинаю говорить о том, что для меня важнее их темы - о Боге, о взаимоотношениях между людьми. После такого они теряют ко мне всяческий интерес.
...Это фрагмент моей беседы в радиостудии с народным артистом России и Татарстана Ренатом Ибрагимов летом 2005 года. Сама беседа оказалась продолжительной, чуть менее часа. Говорили о музыке, современной эстраде, Татарстане, Чечне, исламе и даже о внутренней политике Кремля. Ибрагимов оказался необычным собеседником хотя бы потому, что, отвечая на вопрос, не растягивал свои мысли, заполняя пустоты длинными и общими фразами. Его ответы были краткими и какими-то свежими. Хотя, допускаю, что свежими они показались на фоне ежедневных затяжных словесных переливаний политиков, коими сыты почти все журналисты, пишущие на эти темы.
После беседы в студии - обязательные на радио чай-кофе в специальной комнатке. Обычно, на небольшом журнальном столике гостей дожидается набор лёгкого угощения - баночка растворимого кофе, упаковка чая в пакетиках, сахар. Но если у ведущего программы к гостю отношение особое, то этот набор часто дополняют другие лакомства (алкоголь, должен сказать, на нашем радио запрещён), но и чай с кофе приготавливаются иначе, без помощи сурогатов. Душистые напитки удлиняют беседу в гостевой комнате. После напряжения студии человек раскрепощается, беседа приобретает душевную открытость, чего добиться во время записи, а тем более прямого эфира, практически невозможно.
- Здесь бы поставить микрофоны и записывать гостей, а студийные записи - сразу в архив! - предложил как-то полушутя-полусерьёзно звукорежиссер Серёжа.
Уж не знаю, свойство ли это моего характера, или прилипшая с годами привычка, но в такие спокойные минуты часто начинаю предлагать для разговора именитым гостям неожиданные темы. Те, что не имеют никакого отношения ни к роду деятельности гостя, ни к теме студийной беседы. Как правило, это нечто удивившее меня накануне и запавшее в душу - мысль, событие, чей-то рассказ, подсмотренный на улице сюжет. Темы эти я могу обсуждать лишь с людьми, к которым проникался симпатией, я бы сказал даже, - доверием. Ренат Ибрагимов сразу показался мне таким человеком. Вот ему я вдруг и рассказал о ежедневной процедуре закаливания моих знакомых. В Москву из родной Сибири они привезла привычку обливаться холодной водой на снегу, в самые лютые морозы. Даже не знаю, почему именно эту тему я предложил народному артисту. Видимо, потому, что в душе тоже хотел попробовать столь экстремальный способ укрепления здоровья, да не решался. Но каково же было моё удивление, когда я услышал от Рената Ибрагимова:
- И я тоже с большим удовольствием занимался обливанием по утрам, стоя босым на земле, в любое время года! В Казани мы жили в собственном доме. Утром, в мороз, выйдешь в одних плавках на снежок, опрокинешь на себя ведро льдистой воды, пока дойдёшь до дома, сосульки на голове вырастают. После этого в тебе будто какой-то невероятный по силе источник энергии пробуждается.
- А в Москве обливаетесь?
- Да, понимаешь, живу в многоэтажке с таким, прости за выражение, за....ым лифтом, что лишний раз заходить в него не хочется. Вот совсем скоро дострою дом в Подмосковье, обязательно возобновлю утренние обливания!
Разговор наш плавно перешёл на другие темы. Примерно через полчаса беседы я попытался её подытожить, обратившись к Ренату Ибрагимову:
- Вы меня удивили в жизни дважды. Первый раз в далёком 1978 году, когда на большом сборном телеконцерте исполнили песню "Старый город". Пели прекрасно, песню эту никто и никогда лучше исполнить не сможет, я в этом убеждён. Но обратило моё внимание другое. Когда зал взорвался аплодисментами и на сцену понесли цветы, Вы смущённо заулыбались и покраснели. Впрочем, для молодого человека смущение неудивительно. Но вот в прошлом году (т.е. в 2004-м) я наблюдал Ваше выступление в небольшом татарстанском городке. Вы пели в помещении больше похожем на спортзал. В нём же набилось от силы человек пятьсот. Вы опять исполнили "Старый город", на так называемую сцену, а точнее борцовские маты, понесли цветы. И Ваше лицо вдруг опять залила краска смущения, так же как и почти 30 лет назад, на большом звёздном концерте! Ренат Исламович, за это время, выходит, Ваш характер совсем не изменился!
Ибрагимов в ответ только смущенно (опять смущенно!) улыбнулся. А я добавил:
- Должен, однако, заметить, что в третий раз Вы меня удивили сегодня своим рассказом об обливании водой на морозе. Вы сказали, что ощущали после этой процедуры необыкновенный прилив энергии. Думаю, что важно дополнить - энергии положительной, оздоравливающей не только тело, но и душу.
- Потому ведь и краснеет, что здоров телом и душой! Кровь хорошо циркулирует по сосудам, а совесть чиста! Не бывает здорового тела без здоровой души, как, впрочем, и наоборот.
Всё это сказал наш компаньон по чаепитию, простовато ироничный звукорежиссёр Сережа. И разговор опять утёк в политику. Заговорили про советскую власть, демократические реформы, отставку Ельцина, чеченскую войну... Спорили, отстаивали свои позиции, вспоминали заявление политиков. Только ушли от тем творческих, этнографических, эстрадных, заплутали, можно сказать, в демагогии. Явно не хватало холодного ушатого воды на все наши головы - дабы вернуть положительный заряд, оздоровить, потрёпанные политикой, тела и души.