Аннотация: Эти истории про меня и мои дни. Это тени города и его присутствие во мне.
Во что завернуть хрустальную бесполезь?
Люди торопились . Они складывали вещи. Разбирали мебель и звали друг-друга на помощь. Дом пустел. Что ему оставалось? Только глядеть на грузовик, заполняющийся все больше и больше , да считать свои потери.
Шел дождь. Собака внимательно смотрела на своих хозяев, она все искала: а возьмут ли ее с собою люди?
В доме оставалась одна девочка, ей было лет 10-12. Мама принесла ей старых газет и хрустальной пасуды.
- Вот это лазурь..- подумала девочка.
Мама велела ей заворачивать в газеты драгоценную бесполезность.
Старые газеты- хрум и треск рванья и заворачивания, пожелтевший шелест, выцветающий шорох.
Девочка пригляделась...
Взрыв Чернобыля...
Междоусобицы на Карабахе...
Дубосары...
Смерть Сахарова...
Куплю радио-приемник, можно б/у...
Заголовки мелькали, но они не тревожили девочку, она еще не научилась находить в пыльно-кисловатом запахе сырых газет волнение прошедщих дней.
Через много-много дней она узнает, как кровь и крики, надежда и горечь, смерть и жизнь могут превращаться в сухие заголовки и незнакомые новости, которые годятся лишь для того, чтобы завенуть в них хрустальную бесполезь или бесполезную хрусталь, то, к чему никто не прикоснется, по крайней мере до следующего переезда.
Много-много заголовков
Много- много дней
Разве имеет значение жизнь ушедшая тенью в предгрозовые сумерки?
Разве имеет значение хоть что-то в этом мире, где даже цветы перегрызают друг-другу корни?
Девочка, у тебя закончились газеты? Возьми мои. Держи их.
Прощай.
10 000 шагов
Он пришел к ней в палату, усталый и встревоженный.
Он пришел к ней без цветов и фруктов, как это обычно принято.
Он пришел к ней рано утром, едва рассвело. Она еще не проснулась, он взял ее за руку, поцеловал ее и затих, наблюдая ее сон.
Он пришел к ней мокрым, потому что дождь лил всю ночь, все время пока он шел.
Он пришел к ней с тревогой и лаской, надеждой. Он принес тишину и ожидания и положил все это богатство возле ее ног, после чего стал ждать, когда она проснется.
Он пришел к ней.
Наконец она проснулась. Она еле-еле могла говорить и все время плакала.
Он поцеловал ее губы, глаза, ресницы, едва коснулся губами плеча. Оба молчали.
На улице было совсем темно, дождь начал стихать.
- Ничего не говори, я все знаю. - Наконец произнес он. - И еще мне хочется, чтобы ты все-таки знала, что от Фултона до Окса , а точнее до вашей больницы ровно 10 тысяч шагов. Видишь, я пришел к тебе.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.
- А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть. - сказал он и вышел.
Все.
Есть тропинка и твоей надежде
Поверь, среди бесконечности дорог, есть тропинка и твоей надежде. Поверь, среди пустынь и засухи есть время расцвести и твоему ростку. Поверь!
Я даже не знаю, зачем я говорю тебе это, во времена летящего снега, что явился так внезапно и тает, пытаясь сделать асфальт мягче. Тает навсегда.
Поверь, не знаю.
Порой мне кажется, что я знаю радость и печаль всех людей на земле. Тех, что были, есть, будут.
И твои радости и печали тоже.
В такие капельки времени я радуюсь как дитя и бросаюсь с объятиями ко всем.
И чудиться мне тогда, что я буду жить вечно, если только люди поверят в тропинку для их надежд. Для надежды каждого.
Нет! Я не знаю, и никогда не узнаю, где прячутся эти тропинки, я не знаю, куда они ведут, но знаю точно, что они есть.
И мы будем жить вечно и никогда не состаримся.
Мы не будем болеть и плакать.
В мире не будет седых и печальных.
И все это правда.
Хотя бы на этот день, пока у меня такое настроение.