Вокзал Кингс-Кросс был многолюден и излишне шумен. Что магловская часть, что волшебная на платформе девять и три четверти.
Пройдя через колонну вслед за братьями, я отошёл в сторонку, пережидая тянущийся мимо меня плотный поток галдящих детей с их заботливыми родителями. Облокотившись о прохладный камень стены, принялся наблюдать.
Глаза лениво скользили по толпе, а мозг автоматом выдавал заученную информацию.
Вот чернокожее семейство с курчавым пареньком выше среднего роста - один из почти приятелей Рона - Дин Томас.
Рядом худощавый смурной подросток с всклокоченной шевелюрой, молчаливо бдеющий возле затянутого в строгую тёмную мантию чуть лысеющего мужчины - Теодор Нотт с отцом, учащийся на той же параллели, что и Рон, только со Слизерина.
А чуть подальше, если я правильно идентифицировал пожилую женщину в строгом платье - сама Амелия Боунс, глава Департамента Магического правопорядка и прямой начальник "моего" отца, Артура Уизли. Она, похоже, сопровождала вместе с родителями свою племянницу с Хаффлпаффа Сьюзен Боунс.
Затем стали попадаться и интересующие больше всего - члены "золотого трио". Вот Невилл, под строгим взором гордой старушки в "шикарном" платье и шляпе с грифоном, взбирается на подножку, волоча за собой неподъёмный чемодан. Отвлекается, радостно взмахнув кому-то рукой, и я вижу подкатывающую к нему тележку Гермиону.
Тут мимо меня, мазнув взглядом, но, кажется, не то что не узнав, а даже не заметив, с тележкой прошёл последний фигурант - Гарри Поттер. Невысокий, тщедушный, лохматый, в очках с дешёвой оправой - он полностью соответствовал своему описанию. Отпустив на десяток метров, я медленно последовал за ним.
Вагоны тот не выбирал, уверенно покатив груз к самому последнему. Впрочем, не ошибся, что Невилл, что Гермиона загрузились также в него, видимо, это было их излюбленное место.
Чуть погодя, я зашёл следом, занося не слишком объёмистый саквояж - Грюм расщедрился на багаж с чарами расширения, в оперативных, естественно, целях, которым я и воспользовался, заодно загрузив всё своё школьное барахло.
Пометив купе, где обосновалась вся троица, я сел в купе перед ними. Дожидаясь отправки поезда, вновь вернулся к изученным документам, по памяти заново разбирая тот или иной пакет информации.
Системный анализ, на девяносто процентов, впрочем, сделанный до меня группой Грюма, давал чёткую и однозначную картину постепенного расхождения описываемых в книгах событий с той действительностью, в которой мне пришлось оказаться.
Облокотившись на мягкую спинку купейного дивана, я ещё раз прошёлся по известным фактам, что фигурировали в бумагах Грюма.
Первое, это то, что основная канва событий шла без изменений по сравнению с известной мне книжной серией. Поттер исправно попадал в передряги и из них невероятно успешно выбирался. Невероятно потому, что любой другой пацан его возраста, что в противостоянии с Квиррелом, что с василиском без вариантов закончил бы летальным исходом, своим собственным, разумеется. Но дьявол, как известно, скрывался в мелочах. Начнём с того, что благодаря источникам старого аврора, чрезвычайно хорошо осведомлённым, к слову сказать, новое трио Поттер-Грейнджер-Лонгботтом имело плотный и устойчивый контакт со студентом Халфпаффа - Седриком Диггори, чего у Роулинг не было однозначно. Такой персонаж до четвёртой книги даже не мелькал в тексте. Но, допустим, списать это можно было бы на книжную условность, где упоминаются только важные, с точки зрения сюжета, персоналии. Но здесь-то малозначимыми эти контакты назвать было нельзя, так как будущий книжный чемпион от Хогвартса в предстоящем в этом году Турнире Трёх Волшебников упоминался в бумагах частенько. И это уже было странно.
Второй странностью были пропажа Филосовского камня и меча Гриффиндора. Как я понял, широко это не обнародовалось, но было внутреннее расследование с привлечением особого отдела аврората. Там даже к невыразимцам обращались, хотя я так и не смог понять, что это за ребята и чем занимаются. Первое, что приходило на ум, это сравнение с Анненербе в фашистской Германии, с одной поправкой, что здесь эти таинственные господа уже владели магией и стремились, по-видимому, раскрыть какие-то неизведанные тайны уже существующего магического искусства. Расследование, однако, значимых результатов не дало.
Материалы мне с собой, естественно, не дали, знакомился я с ними только в присутствии Грюма, как-никак гриф секретности, стоявший в правом верхнем углу, обязывал, но на память я не жаловался и мог легко вспомнить почти каждую бумажку из той выжимки, что мне была доступна. Я не обольщался на свой счёт, ознакомили меня только с тем, что посчитали необходимым для понимания сложившейся обстановки и потребным для решения оперативных задач по внедрению. И в одной из них было указано ещё одно расхождение с каноном на текущий момент - так заинтересовавшего меня Седрика уже не было в живых.
Тут мысли мои грубо прервало появление ещё одного примечательного персонажа - Драко Малфоя.
- Уизли! - с таким воплем, резко распахнув дверь купе, застыл в проёме беловолосый слизеринский "принц", нахально скалясь мне в лицо, как и несколько его дружков за спиной.
Одет он был уже в цвета своего факультета и гордо выпячивал шитый серебристо-зелёной нитью герб со змеёй на левой стороне груди. Гладко зачёсанный, с чуть манерным лицом и одновременно вечно презрительно кривящимися губами, он был типичным мажором.
"Может, - тут я невесело усмехнулся про себя, - как раз таким, как тот, чья пуля отправила меня сюда".
Но, натолкнувшись на мой спокойный, чуть прищуренный взгляд, его улыбка слегка поблёкла, а сам он, после того, как я изучающе пробежался по нему глазами, стушевавшись, чуть подался назад. Помедлив секунду, так и не найдя что сказать ещё, попросту отпихнул стоявших сзади и, с шумом захлопнув купейную дверь, бросил нарочито грубо:
- Пошли, - увлекая свиту за собой дальше по коридору.
"Детишки, - с лёгкой иронией подумал я, прикрывая глаза и вновь возвращаясь к очередному раскладыванию фактов по полочкам, - детский сад".
Больше меня никто не беспокоил.
***
С поезда в Хогсмите мы сходили уже в потёмках. Прибытие в замок, большой зал, подготовка к распределению новых учеников - всё это я, как через сито, пропускал через себя, подмечая мелкие нюансы взаимоотношений, взгляды, фразы, невербалику, что так открыто демонстрировалась учениками и неплохо скрывалась преподавателями.
Проследив за "золотым трио" я отметил как и где они сели. Гермиона, по крайней мере сейчас, среди остальных девушек отщепенцем не была, оставив товарищей на "мальчиковой" стороне стола, сходу включилась в улыбочки и обнимашки с остальными гриффиндорками, причём, судя по всему, не только со своего, но и с курсов старше и младше.
Найдя взглядом "сестру" - Джинни, я увидел её чуть дальше, но тоже в компании девчонок, правда, с Гермионовой те почти не пересекались и да, там, похоже, была и Луна Лавгуд, если я правильно вспомнил её внешность. Ради спортивного интереса посмотрел как дела у близнецов. Дома мы практически не общались, да и вообще, я всячески дистанцировался от младшего поколения Уизли, но, всё же, некоторую заинтересованность положение родственников в местной школьной иерархии вызывало.
У тех было все "ок" - столпившаяся вокруг них толпа то и дело взрывалась хохотом. И только Рон был белой вороной. Впрочем, я заметил оглядывающего окрестности Шимуса Финнигана, единственного, с кем Рон изволил близко приятельствовать. Вот только охоты болтать на совершенно не интересные мне темы не было никакой, и я, так и не присев за стол, отступил поглубже в тень массивной колонны - одной из многих, поддерживающих магический свод зала.
Есть мне тоже не хотелось, я впитывал пищу иного рода - для ума.
Стол преподавателей был не менее, а может и более интересен. Дамблдор, Снейп, Макгонагалл - узнавание этих персоналий происходило сразу, очень уж характерны они были. Там же и Флитвик, Хагрид, Трелони, двух-трёх слов из досье хватало, чтобы резкими штрихами подчеркнуть особенности каждого, чувствовалась работа профессионалов.
Тут распахнулась неприметная дверь сбоку, и в зал ввалился Грюм. Образ, который тот усердно демонстрировал, вызвал у меня лёгкую невесёлую улыбку. Старина Аластор, прихрамывая и остервенело стуча посохом по полу, шёл, параноидально зыркая по сторонам и со сноровкой записного алкоголика прикладываясь к фляжке.
Он не "играл", он жил этой ролью.
И зрела где-то внутри твёрдая увереннность, что не будь в нём настолько сильного чувства долга и полной погруженности в работу, вот именно таким он бы и был в реальности...
Грюм совершенно не походил на того умного и проницательного собеседника, с которым мы обсуждали моё задание. Дёрганый, импульсивный, несдержанный на язык и поступки, вот сходу что читалось сейчас в нём.
Незамеченный никем другим, в тени, я чуть было не кивнул ему легонько, когда мы встретились глазами. Но удержался, всё-таки это было бы дико непрофессионально.
Распределение, дружные овации распределённым, поздравления новоиспечённых студентов своими факультетами, всё это было хорошо, но совершенно мне не интересно, и я тихонько, вдоль стены, не привлекая внимания, прошёл к дальнему выходу из зала, и, приоткрыв створку, выскользнул в полумрак коридора.
Находиться там, есть, пить, веселиться... Всё внутри меня отвергало это беззаботное времяпрепровождение, не затем я здесь, совсем не затем. Это другие ученики возвращались сюда как во второй дом, а то и первый, если учесть что здесь они проводили безвылазно три четверти года, но только не я, тем более, что учеником-то я был чисто номинально.
По привычке держась в тени, я шёл вдоль пустого коридора. То ли общее освещение было приглушено, то ли это было обыкновенно для каменных сводов Хогвартса, но редкие факелы на стенах не разгоняли, а лишь подчёркивали отдельными пятками света сгустившийся полумрак.
Тишина да молчаливые статуи в полных чернильной темноты нишах в стене. Вот только перед очередным поворотот я замер, в последний момент удержав приподнявшуюся ступню на месте. Сработавшее предчувствие вдруг активно воспротивелось моему движению дальше.
Медленно отступив на шаг, я замер, стараясь дышать через рот, чтобы даже лёгкий шум воздуха, выходящего через ноздри, не мог меня выдать.
Теперь осталось понять, что же меня остановило. Во всех этих предчувствиях, шестых чувствах и прочей мистике, приписываемой слабо разбирающимися в предмете людьми, не было ровно ни капли реального механизма срабатывания так называемой "чуйки", что вырабатывалась со временем у профессионалов.
А ведь всё было до банального просто, с опытом мозг начинал те или иные различные отклонения от нормали в окружающем пространстве регистрировать буквально на уровне подсознания, автоматически, что называется - на ходу, и подавать тревожные сигналы уже сознанию. Оставалось лишь понять, что именно здесь было не так.
Неожиданно я понял что - шорох, лёгкий шорох скользящей по полу ткани.
Отступив ещё на пару метров от поворота, медленно вполз в нишу за одной из статуй, благо места там хватало. Стараясь не шуметь, вытянул из скрытых от чужих глаз ножен, финку.
А шорох стал отчётливей. Заметить меня не должны были, тьма в нише была настолько густой, что казалась почти осязаемой. Вот только когда уши мои сообщили, что неизвестный должен быть уже совсем рядом, глаза мои ничего не увидели. И только приглядевшись, я различил, как что-то словно подметает пол, снося с места чуть отблёскивающие в слабом свете фонарей пылинки.
"Неужели мантия-неведимка? Но Поттер же в зале?" - однако простая мысль, что мантия совершенно необязательно прерогатива одного только Избранного, почти сразу пришла мне на ум.
"Кто может красться под мантией-невидимкой здесь, в Хогвартсе? Студенты все в Большом зале, преподаватели тоже. Работникам нет нужды скрываться. Значит это враг? Возможно..."
Лучшим выходом было неизвестного захватить и допросить. Одно плохо, работая без напарника на подстраховке, есть риск клиента живым не взять. Особенно если учесть подростковый возраст этого тела и возможное сопротивление. Но отпускать невидимку тоже было крайне глупо, и я решился.
Выскользнув из ниши, в пять мягких широких шагов настиг неизвестного, левой, вытянутой вперёд рукой, наталкиваясь на него, и затем, почувствовав, как он начинает разворачиваться, буквально прилип к нему со спины, обхватил левой, и быстрым скользящим движением снизу вверх впился ладонью в шею под подбородком, а нож в правой упёр в поддатливый бок чуть ниже рёбер.
- Тихо...
Тяну негромко, прикидывая, что невидимка минимум на голову выше меня и шире раза в полтора. Он вздрагивает немного, когда кончик ножа чуть прокалывает его одежду.
- Не надо дёргаться...
Но тут сзади, словно громом разрывая тишину, завизжал высокий, смутно знакомый голос.
- Авада!..
А я, ужом проскользнув под рукой напрягшегося тела, в доли секунды дёргаю его, несмотря на серьёзную разницу в массе, сдвигая с места, успевая прикрыться как щитом.
- ...Кедавра!
Зелёная вспышка гаснет в неизвестном, из которого словно разом вынимают стержень, и он кулем оседает вниз, а нож мой уже летит туда, откуда эта вспышка сверкнула.
Финка рыбкой нырнула в пустоту, пропадая с глаз, и, под сдавленный всхлип, второй невидимка с глухим стуком повалился на каменный пол.
Некоторое время я лежал, всё ещё прикрываясь первым телом, но в коридоре вновь установилась полнейшая тишина, и я понял, что продолжения не будет.
Приподнявшись, сдёрнул сначала мантию с "моего", и глазам открылось заострившееся, не из самых приятных, лицо мужчины в возрасте где-то от тридцати до сорока лет. Сказать точнее было нельзя, образ жизни иной раз сильно размывает границы возраста, а этого, по всей видимости, успело потрепать изрядно. Также я подметил ещё одну особенность. При смерти, бывает, застывает гримасса боли, злости, последних эмоций, но у этого лицо было расслабленным, словно спящим, похоже, это тоже было действием Авады.
Перейдя к месту, где был второй, нащупал и сдёрнул покров и с него. Тот тоже был незнаком: оскалившаяся морда, куцые усики над губой и идиотский пробор с зачёсом через всю голову. Хотя, приглядевшись, я понял, что тот таким макаром прикрывал растущую с годами лысину. Осмотрев тело, выдернул финку - кидал чуть ниже вспышки, ориентируясь на середину груди, попал удачно, клинок прошёл между рёбер аккурат в сердце. Стерев кровь, убрал обратно в ножны.
"Лопухнулся ты - Рон Артурович, - мрачно подумал я, оглядывая трупы на полу. - Второго не услышал, "языка" живого не взял. Гнать, гнать в шею по профнепригодности".
И всё же, умом я понимал, что в одиночку, в той ситуации ничего лучше я бы не сделал, и даже просто потому, что для задержания вооружённых преступников нужна как минимум количественно вдвое большая группа захвата. Но недовольство никуда не девалось, ибо живой мне был нужен стократ больше, чем мёртвый.
- Что же с вами делать?
Задумчиво оглядев окрестности, я, поднатужившись, затащил в нишу, где сидел до этого, один труп и, следом, в соседнюю другой. Как мог убрал следы, подтерев кусками их мантий. В общей суете после распределения заметить по пути на свои факультеты студенты не должны были, не до того. А после уже что с ними делать дальше, будет головной болью Грюма.
С такими мыслями я направился обратно в Большой зал. Вылавливать старого аврора и докладывать о произошедшем.
***
По лицу, испещрёному шрамами, угадать мысли было сложно, но то, что этих двоих Грюм узнал, мне стало ясно, как только я услышал короткое и полное разочарования:
- Э-эх...
Пробормотав незнакомое заклинание, он словно бы втянул обоих в палочку, прошёлся Эванеско по натёкшей и успевшей загустеть крови в нише, коротким Инсендио выжег то, что ещё могло там остаться.
- Ты молодец. Отпускать их нельзя было. Уж лучше так, чем никак...
Мрачный и ожесточённый тон Грюма, однако, со сказанным не вязался от слова "совсем". Он это тоже понимал, поэтому возникшая после этих слов пауза была не длинной.
- Ты не думай, я не на тебя злюсь - на себя. Старый мудак, не подумал, что они вот так, в наглую, в первый же день попытаются проникнуть сюда.
Он качнул головой, не сдержавшись, сплюнул куда-то в угол. Сказал вдруг, странно:
- Но этот-то хорош, и ведь даже я купился. А ведь думал, что могу ему доверять, через столькое ведь прошли...
- Вы о чём?
Глядя на корившего себя аврора, я понял, что чего-то не улавливаю. А тот вдруг остановился, и, посверлив пару секунд волшебным оком, хмуро бросил:
- Тот помоложе, что погиб от Авады...
- Да?
- Это Барти Крауч-младший.
Кусочки мозайки с щелчком встали на места, когда я вспомнил канон.
"Значит они собирались совершить подмену Грюма? Выходит. По крайней мере тут, вроде бы, канон пытается сойтись".
Аластор, правда, моего озарения не заметил - держать "лицо" я умел.
- Он бывший Пожиратель, - добавил он, поясняя, - и до недавнего времени сидел в Азкабане. Его выпустили перед смертью к отцу, которого до сего момента я считал своим другом и единственным из всей этой Визенгамотской кодлы честным и правильным магом. К сожалению, ошибся. Я ведь был на похоронах Барти-младшего...