И...

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, все тонет в фарисействе.

...

Б. Пастернак. "Гамлет"

Но гениальный всплеск похож на бред,

В рожденьи смерть проглядывает косо.

А мы все ставим каверзный ответ

И не находим нужного вопроса.

В. Высоцкий. "Мой Гамлет"

...и, замедлив шаг, остановился. Он вдруг совершенно ясно осознал, что идти ему в общем-то, некуда. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Шел дождь. Уже третий день он лил, делая небольшие перерывы, а потом, отыгрываясь, лил еще сильнее. Промокшие, пропитавшиеся влагой улицы разбухли, и казалось, начинали вылезать из оград тротуаров, расталкивая дома. Сплошная стена воды размывала очертания предметов, делая их нереальными, зыбкими и расплывчатыми. Весь мир вокруг утратил свои краски, замаскировавшись серым блестящим цветом, становясь похожим на старое черно-белое кино. Потоки темно-серой воды омывали небольшие возвышенности на асфальте, по которым осторожно шли серые прохожие, пряча от дождя серые мокрые лица. Вынырнув из-за поворота, серый трамвай подъехал к остановке и лениво открыл свои пасти дверей, в которые обреченно потянулись люди.

- Серая жизнь, - подумал он, - или серая смерть?

Он стоял посреди тротуара, медленно оглядываясь по сторонам. Его ожесточенно толкали иногда случайно, но чаще всего специально. Но он не обращал внимания, он мучительно пытался вспомнить, какое дело погнало его на улицу.

- Сидел бы дома, - он глубже засунул руки в карманы. - Дома... А где он дом? Есть ли у меня дом?

Слово "дом" внезапно потеряло значение, и растаявший смысл заставил его вздрогнуть.

- Дом... Все для дома, - мелькало в его голове, - все для победы? Нет, не то. Причем здесь победа?

Он протянул руки и ничего не нащупал. Пальцы прошли сквозь сумрачные тени и ничего не поймали.

- Люди! - закричал он. - Вы где?

Тени испуганно шарахнулись в стороны, но не остановили свой бег. Вокруг него образовалось пустое пространство, отдавая его во власть Полного Одиночества. Он затравленно оглянулся, попытался закурить. Но сигареты намокали и не прикуривались.

- Хорошо-хорошо, - подумал он, - курить будем потом.

А сам попытался разглядеть людей, улицу, дома. Ничего. Серая пелена и зыбкие тени. Человек замер, бросив попытки увидеть, и напряг слух.

- Ты один! - шептал дождь.

- Ты один! - булькали капли по лужам.

- Один! - дохнул в лицо ветер.

- Ну-ну, так уж и о... - начал было он, и тут осознал, что действительно один.

- Так, спокойно, - пытался он рассуждать, - один и один, что теперь?

Но ужас уже подкрадывался к нему, скрываясь за шелестом дождя.

- Только не паниковать! Только не поддаваться! - говорил он себе. - Но что же делать? Извечный вопрос: что же делать? Ведь никого и ничего нет! Хотя, это так кажется.

- Да нет же! Посмотри!

- Но что-то ведь есть? Я стою на чем-то, а если пройти дальше, может там что-то есть.

- Что?

- Ну, там стена, забор, здание наконец.

- Так пройди.

Он не пошел. Более того, он сел прямо на мокрую землю, предварительно ощупав ее рукой.

- Вот сижу. - Он старался не сломаться и не запаниковать окончательно.

- Ну и?

- Сейчас закурю все-таки.

- Кури, кури.

Он, изловчившись, закурил, вдохнул теплый дым. Обстановка вдруг стала меняться. Дождь уже перестал хлестко бить по плечам и спине, даже, как показалось, стал теплым и ласковым. Человек оглянулся еще раз.

- Так я действительно один?

- Точно один.

- И что это меняет?

- Не знаю.

- Так по сути дела я всегда был один.

- Ну, ты загнул. А родители? А жена? А дети?

- Родители растили из меня себя же, они и любили себя во мне, я им и был дорог, как маленькое их воплощение. Небольшая реинкарнация, только сейчас, на глазах. Но это снаружи, а внутри я был один. Когда они работали, когда я ложился спать и боялся темноты, когда я болел и валялся без сознания, когда я принимал решения и расплачивался за них. Жена? Была ближе, много ближе, но видела во мне свое, не то, что я есть на самом деле. Это ее право. Но я то опять один. Один в работе, один на работе, один в дороге, один в разговоре. Ты видел, как разговаривают люди? Кто из них слушает тебя? Просто слушает, не думая параллельно о том, что у него творится внутри. А ты ловил себя на такой мысли? Дети? Повторяя ошибки своих родителей, я пытался их воспитать в своем видении. Но они были одни, и я остался один. Я всегда был один. Тело - скорлупа, глаза - бойницы. Взгляд налево, взгляд направо. Ага. Наступают. Они всегда наступают. Они всегда что-то хотят. Всегда. А ты один.

- Да, мыслишки у тебя.

- Ладно, - окончательно пришел в себя человек, - давай попробуем что-то изменить?

- А зачем?

- Не знаю. Может будет лучше.

Он выкинул окурок в темноту, поднялся с земли и отряхнулся.

- Давай?!

- Давай!

Посмотрев на небо и поймав ртом несколько капель, он глубоко вдохнул, расправил руки и...

2.06.01 PashCo