С самого начала я относился к этому роману Кэрролла с некоторым подозрением. Ведь что хорошего можно ожидать: во-первых, от произведения с таким несуразным названием; во-вторых, от книги, которая написана мужчиной от лица женщины (самый показательный пример в этой области первая часть "Дневного Дозора" Сергей Лукьяненко и Владимира Васильева); а в-третьих, от второй части условной трилогии о городке Крейнс-Вью, если первый роман из этого цикла "Поцеловать осиное гнездо" совершенно не понравился. Дальнейшее показало, что мои подозрения в каком-то смысле оправдались. Но обо всем по порядку.
"Свадьба палочек" состоит из двух частей. Первая - подчеркнуто бытовая - рассказывает о жизни главной героини (ее зовут Миранда Романак): о ее знакомых, бизнесе, проблемах мировоззренческого толка. Центральный конфликт - это любовь Миранды и женатого мужчины, который бросает ради нее свою семью. Написано - как всегда у Кэрролла - легко и непринужденно. Читается с интересом. А несколько мистических элементов служат только на пользу дела. Но во второй части все меняется. После смерти возлюбленного Миранда видит призраков и переживает очень даже шокирующий мистический опыт, по время которого она узнает о себе много неожиданного и нового. Кое-что героиня с трудом понимает, кое-что - нет. А читатель остается в каком-то замешательстве: столь неожиданный поворот в сторону Кастанеды может только раздражать. Законы логики перестают работать, и полторы сотни страниц сюрреалистического бреда наскучат кому угодно. К тому же автор по ходу пьесы на полную катушку учит читателя жизни. Надо признать, Кастанеда скрещенный с Ричардом Бахом - слишком своеобразный и малоэффективный эксперимент. Таким образом, Кэрролл начал за здравие, кончил за упокой и написал явно неудачную книгу.
Чарльз де Линт написал об этом романе: "Свадьба палочек" - это ни в коем случае не шаг назад, напротив: опираясь на лучшее, что было в его прежних книгах, как на фундамент, Кэрролл возводит новое сооружение нам на диво..."; не верьте господину де Линту, пусть это не шаг назад, но и не движение вперед, а какое-то странное топтание на месте. Подобное же состояние вредит всем: и писателю, и читателю.